Лексическийатлас - iling.spb.ruЛексический атлас русских народных говоров (Мате-риалы и исследования) 2017

Российская академия наук

Институт лингвистических исследований

Лексический атласрусских народных говоров

Материалы и исследования 2017

Издательство Нестор-История

С-Петербург MMXVII

УДК 81.28ББК 81.2Рус 67

Печатается по решению Ученого советаИнститута лингвистических иследований РАНРедколлегия: Р.В. Гайдамашко, О.В. Глебова,Л.Н. Донина, О.Н. Крылова, С.А. Мызников

Рецензенты: доктор филологических наук О.Д. Кузнецовакандидат филологических наук Е.И. Сьянова

Издание осуществлено при финансовой поддержкеРоссийского фонда фундаментальных исследований (РФФИ)

проект № 16-04-00065аРабота выполнена в рамках государственного задания ИЛИ РАН

(тема № 0187-2014-0007 Русская диалектнаялексикография и лингвогеография)

Лексический атлас русских народных говоров (Мате-риалы и исследования) 2017 / Ин-т лингв. исслед. РАН.СПб.: Нестор-История, 2017. — 686 с.ISBN 978-5-4469-1340-4

В сборнике опубликованы статьи и материалы участников про-екта Лексический атлас русских народных говоров. В работахосвещен широкий круг вопросов исследования диалектной лекси-ки, семантики, структуры отдельных тематических групп и сло-вообразования. Значительную часть книги составляют статьи подиалектной фразеологии, синонимии, истории слов и ономастике.Освещаются также практические вопросы картографирования инекоторые теоретические проблемы лингвогеографии.

Сборник вносит вклад в теорию и практику лингвогеографи-ческих исследований и представляет интерес для широкого кругаисследователей русского языка.

УДК 81.28ББК 81.2

© ИЛИ РАН, 2017© Авторы статей, 2017

К 60-летиюСергея Алексеевича Мызникова

Дорогой Сергей Алексеевич!

Сотрудники Словаря русских народных говоров, Лек-сического атласа русских народных говоров и Большогоакадемического словаря русского языка сердечно поздрав-ляют Вас с замечательным юбилеем! От всей души желаемВам крепкого здоровья, неиссякаемой энергии, новых твор-ческих свершений, душевных сил и дальнейших успехов в Ва-шей многогранной деятельности.

К поздравлениям присоединяются Ваши коллеги, учени-ки и друзья:

Э. Н. Акимова (Республика Мордовия, г. Саранск)Н. А. Артамонова (г. Москва)

Н. А. Архипенко (г. Ростов-на-Дону)Т. Е. Баженова (г. Самара)

В. А. Баранов и коллектив кафедры “Лингвистика” ИжГТУимени М. Т. Калашникова (г. Ижевск)

Л. П. Батырева (г. Шуя)Е. Н. Бекасова (г. Оренбург)

Е. Л. Березович и коллектив кафедры русского языка, общегоязыкознания и речевой коммуникации Уральского федерального

университета (г. Екатеринбург)Л. А. Берсенева и коллектив кафедры русского языка,журналистики и теории коммуникации Вологодского

государственного университета (г. Вологда)О. Г. Борисова (г. Краснодар)

Л. З. Бояринова и коллектив НИЦ “Смоленские говоры”(г. Смоленск)

Е. В. Брысина (г. Волгоград)И. А. Букринская (г. Москва)

Ж. Ж. Варбот (г. Москва)Т. И. Вендина (г. Москва)Р. А. Верняева (г. Ижевск)

Н. А. Власкина (г. Ростов-на-Дону)Т. Ю. Власкина (г. Ростов-на-Дону)

Katarzyna Wojan (Польша, г. Гданьск)Н. С. Ганцовская и костромские диалектологи (г. Кострома)

О. Г. Гецова (г. Москва)

Т. Е. Гревцова (г. Ростов-на-Дону)В. Н. Гришанова и коллеги из Орла (г. Орел)

В. М. Грязнова (г. Ставрополь)В. Дубичинский (Польша, г. Варшава)

С. В. Дьяченко (г. Москва)Е. А. Жданова (г. Ижевск)

Т. В. Жеребило (Чеченская Республика, г. Грозный)О. И. Жмурко (г. Шуя)

В. А. Закревская (г. Тюмень)С. Д. Зливко (г. Ижевск)И. И. Исаев (г. Москва)

И. Н. Кайгородова (г. Астрахань)Т. В. Карасёва (г. Воронеж)О. Е. Кармакова (г. Москва)

В. С. Картавенко и коллектив кафедры русского языкаСмоленского государственного университета (г. Смоленск)

И. Б. Качинская (г. Москва)Л. А. Климкова (г. Арзамас)А. Б. Коконова (г. Москва)

Е. В. Колесникова (г. Москва)И. В. Колесова (г. Астрахань)

Коллектив кафедры русского языка и прикладной лингвистикиКазанского федерального университета (Республика Татарстан,

г. Казань)Т. Н. Колокольцева (г. Волгоград)М. М. Кондратенко (г. Ярославль)

И. Л. Копылов (Республика Беларусь, г. Минск)Э. В. Копылова (г. Астрахань)Л. Ю. Костина (г. Краснодар)

Л. Я. Костючук (г. Псков)С. А. Кошарная (г. Белгород)

Н. А. Красовская (г. Тула)Г. М. Курбангалеева (Республика Башкортостан, г. Уфа)

Л. В. Куркина (г. Москва)В. Н. Курцова (Республика Беларусь, г. Минск)

С. В. Лесников (г. Санкт-Петербург)С. Липницкая (Республика Беларусь, г. Минск)

А. А. Лукашанец (Республика Беларусь, г. Минск)Е. С. Малеева (Австрия, г. Вена)

Т. М. Малыхина и куряне (г. Курск)

А. В. Малышева (г. Москва)О. А. Маховая (г. Москва)

Т. В. Махрачева (г. Тамбов)Е. Б. Миронова (г. Астрахань)М. С. Миронович (г. Калуга)

Л. П. Михайлова (г. Петрозаводск)В. М. Мокиенко и коллектив Межкафедрального словарного

кабинета имени проф. Б. А. Ларина (г. Санкт-Петербург)Г. Д. Неганова (г. Кострома)Е. А. Нефедова (г. Москва)И. В. Нечаева (г. Москва)

К. В. Никифоров (г. Москва)О. Н. Николаева (г. Москва)Л. Н. Новикова (г. Тверь)Е. П. Осипова (г. Рязань)

О. Н. Паликова и кафедра русского языка Тартускогоуниверситета (Эстония, г. Тарту)

Е. В. Проколова (г. Москва)Н. В. Пятаева (Республика Башкортостан, г. Стерлитамак)

О. Г. Ровнова (г. Москва)Д. А. Романов (г. Тула)

Л. В. Рычкова (Республика Беларусь, г. Гродно)Jerzy Sierociuk (Польша, г. Познань)

А. И. Соболев (г. Архангельск)А. А. Соколова (г. Санкт-Петербург)Н. А. Стародубцева (г. Волгоград)

Velislava Stoykova (Болгария, г. София)В. И. Супрун (г. Волгоград)

А. В. Тер-Аванесова (г. Москва)О. А. Теуш (г. Екатеринбург)Н. А. Тупикова (г. Волгоград)В. Ф. Филатова (г. Воронеж)

М. В. Флягина и саратовские диалектологи (г. Саратов)Е. В. Цветкова (г. Кострома)А. Д. Черенкова (г. Воронеж)М. И. Чернышева (г. Москва)

Т. В. Шалаева (г. Москва)В. В. Шаповал (г. Москва)

Н. В. Шевченко (г. Санкт-Петербург)Р. В. Ширшаков (г. Пенза)

Содержание

К проблеме изучения онимов полиэтнического региона(на примере Дагестана) 13

М.Р. Багомедов

Лексикографическая репрезентация названий женскихголовных уборов и украшений в самарских говорах 25

Т.Е. Баженова

Частная переписка как лингвистический источник(письмо из д. Павлово Палехского района Ивановскойобласти) 38

Л.П. Батырева

О дополнениях к Оренбургскому областному слова-рю Б. А. Моисеева 47

Е.Н. Бекасова

Названия ягод и ягодных растений в русских говорахПермского края и иных территорий 59

М.В. Боброва

Лексико-семантическое поле Ягоды: опыт классифи-кации (по данным СРНГ) 78

М.В. Боброва, И.И. Русинова

Диалектный ландшафт Апшеронского района Красно-дарского края (по материалам полевой экспедиции) 102

О.Г. Борисова, Л.Ю. Костина

Финно-угорские названия растений, содержащие зоосе-мизмы со значением ‘коза’ (на материале финно-пермских языков) 142

И.В. Бродский

О семантике географических наименований ендова, ен-довище в орловских говорах 152

Н.В. Бурко

Заметки к Словарю региональной лексики КрайнегоСеверо-Востока России Г. В. Зотова (2010) 158

А.А. Бурыкин

Топонимия и диалектная лексика с меной начальныхгубных согласных 166

В.Л. Васильев

Ареальный аспект изучения лексики русских народныхговоров (традиции и новации) 178

Т.И. Вендина

Глаголы, обозначающие звуки, издаваемые сверчком,в русских говорах 206

С.А. Ганичева

О проблемах картографирования свадебной лексикив русских народных говорах (материалы к карте Л 5 292Свадебный хлеб) 213

Т.Е. Гревцова

Лексика, связанная с гигиеной, в одном орловском го-воре 224

В.Н. Гришанова

Семантические особенности диалектных единиц, свя-занных с обозначением окон, дверей и их деталей, в рус-ских говорах на территории Республики Мордовия 231

Л.Н. Денисова

Производность и типы номинаций в русской диалект-ной лексике, отражающей идеи христианства 239

С.Ю. Дубровина

Эмотивные наименования лиц мужского пола по отно-шению к труду: явление синонимии в русских говорахРеспублики Мордовия 255

Н.И. Ершова

Общие названия одежды в пермских говорах: мотива-ционный аспект 267

Ю.В. Зверева

Морфологическая парадигма слова путь в говорахпозднего заселения (лингвогеографический аспект) 283

Т.Ф. Зиброва, О.А. Чеченева

Названия непропечённого хлеба в воронежских говорах 293Т.В. Карасёва

Семантические и мотивационные особенности наимено-ваний свиньи в орловских говорах 303

Е.В. Королева

Проблема вариантности или отдельности слова (присборе и картографировании материала) 314

Л.Я. Костючук

Названия сверчка в русских говорах 326Н.А. Красовская

Фрагмент словаря базовых терминов метаязыка линг-вистики 335

С.В. Лесников

Наименования оленя в уральских языках и севернорус-ских говорах 361

М.Д. Люблинская, С.А. Мызников, А.М. Эрштадт

Названия самки соловья в русских народных говорах(по данным картотеки ЛАРНГ) 380

Т.М. Малыхина, Л.Е. Писарева, Л.И. Ларина

Ойконимическое пространство Астраханского региона 385Е.Б. Миронова, И.Н. Кайгородова

Названия пескаря в русских говорах (сведения по во-просу Л 383 Программы Лексического атласа русскихнародных говоров) 397

Л.П. Михайлова

О некоторых наименованиях петуха в русских диалек-тах 413

С.А. Мызников

Лексика свадебного обряда в говорах Симбирского За-волжья 423

Я.В. Мызникова

Особенности речи жителей хутора Синие Липяги Во-ронежской области 436

Л.В. Недоступова

Названия крестьянских построек в говорах междуре-чья Унжи и Ветлуги в аспекте тематики ЛАРНГ (наматериале произведений И. М. Касаткина) 444

С.В. Окуловская

Пограничные говоры Невельского района Псковскойобласти: разнообразие и степень сохранности 453

А.И. Рыко

Лексика с семантикой ʻпокинутое жилищеʼ в северно-русских говорах 498

О.А. Теуш

Обозначение процессов, направленных на деструктив-ное изменение объектов материального мира, в речиносителей донских говоров 504

Н.А. Тупикова, Н.А. Стародубцева

Названия белки и её детёныша в русских народных го-ворах: лексико-словообразовательный аспект (по дан-ным Лексического атласа русских народных говоров) 516

М.В. Флягина

Костромская микротопонимия как источник сведенийдля ЛАРНГ (названия оврагов) 523

Е.В. Цветкова

Историческая топонимия и народные географическиетермины Новосербии XVIII–XX вв. 539

А.К. Шапошников

Названия дождевого червя в русских народных говорах(номинативный и лингвогеографический аспекты) 633

Р.В. Ширшаков

Список сокращений 641

Указатель диалектной лексики 651

Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2017. СПб., 2017. С. 13–24.

К проблеме изучения онимовполиэтнического региона(на примере Дагестана)М.Р. Багомедов

Статья посвящена одной из актуальных проблем современногоязыкознания — проблеме изучения собственных имён. Данный во-прос рассматривается на материале ономастикона уникального ре-гиона мира — полиэтнического Дагестана. Анализируются факто-ры, которые приводят к исчезновению ономастических единиц да-гестанских языков. Особую тревогу вызывает состояние незафик-сированного материала. Вероятность безвозвратной потери цен-нейших материалов с каждым днем растет. Автор подводит к мыс-ли, что изучение онимов имеет огромное значение для языкозна-ния, так как в них сохранились древние формы языка, которыемогут способствовать прояснению ряда вопросов языков народовДагестана.

Ключевые слова: оним, ономастикон, полиэтнический регион, язы-ки народов Дагестана, проблемы изучения онимов.

Кавказ и Северный Кавказ в частности — при всем том,что, по всеобщему признанию, являет собой уникальный ре-гион по количеству и по качеству представленных в нем раз-новременных культур, — продолжает оставаться одним изнаименее изученных этнокультурных пространств в России.Между тем в кавказском ономастиконе отчетливо прослежи-вается несколько достаточно очевидных историко-культур-ных пластов, соотнесенных с последовательно сменявшими-ся историческими периодами. В этом плане национальныеономастиконы — важный этноязыковой источник, которыйможет оказаться полезным для кавказоведения как сообще-

14 М. Р. Багомедов

ства наук, для политиков и государственных деятелей, такили иначе связанных с Кавказом [Намитокова 2008: 4–5].

Оценивая состояние кавказской ономастики, известныйономатолог В. А. Никонов отмечал, что плюсов в ономасти-ческих исследованиях Кавказа теперь куда больше, чем ми-нусов. Но вовсе не парадоксально, что именно поэтому боль-ше видны и недостатки: они заметнее именно в свете дости-жений. И сам рост науки поднимает “контрольную планку”:в чем мы еще не разбирались вчера, сегодня видим ошибку;слабости, с которыми еще вчера мирились, сегодня нетер-пимы [Никонов 1980: 189]. Основными недостатками уче-ный считает то, что качественный рост не всегда успевает заколичественным, теоретическая база ономастики слабо раз-работана, ономастику захлестывает поток регистраторскихописаний, не поднимающихся до обобщений, сбор первично-го материала не налажен на должном уровне, историческоеизучение ономастических пластов Кавказа почти не начато,изобилует любительское корнеискательство, совсем пло-хи многочисленные попытки классификации, не все отраслиономастики одинаково разрабатываются, в научном аппара-те ономастических исследований Кавказа полностью отсут-ствуют картографические и статистические методы [Нико-нов 1980: 183–188].

Проблема исследования ономастикона полиэтническогоДагестана стоит особо остро. Это связано с географиче-ским положением региона, историко-культурными связямии уникальными ценностями духовного наследия проживаю-щих здесь народов. В ономастической лексике сохранилисьреликтовые формы языка, способные прояснить многие во-просы не только конкретного языка, но и других родствен-ных языков.

В последнее время наблюдается интенсивный процесс ис-чезновения ономастических единиц в языках народов Даге-стана. Это происходит в связи с тем, что в силу определенныхобстоятельств население региона, в особенности горной ча-

К проблеме изучения онимов полиэтнического региона… 15

сти, покидает обжитые места. Число сельских поселений за-метно изменилось в течение XX столетия. В 1926 г. было 2337поселений, к 1959 г. их стало 3228, т. е. количество вырослона 901 поселение, в последующий же период 1959–2002 гг.,наоборот, общее число сократилось почти вдвое, а малых —более чем в пять раз [Алиев, Эльдаров 2005: 33].

Земледелие и животноводство — главные традиционныезанятия дагестанцев. Дагестан является одним из древней-ших очагов земледельческой культуры. Это — один из ми-ровых очагов террасного земледелия. Если для равнинногоземледелия характерны большие поля, то для гор — неболь-шие участки террас и склонов. Дошедшие до нас устныеи письменные источники свидетельствуют о том, что огром-ный пласт духовной культуры народа связан именно с зем-леделием.

Регион уникален: сильная расчлененность рельефа; тер-ритория республики делится на равнинную, предгорную,горную и высокогорную географические зоны; 48% терри-тории занимают горы; республика граничит по суше и мо-рю с пятью государствами; в республике насчитывается бо-лее 1600 населенных пунктов, из которых 1567 сельских на-селённых пунктов, 19 поселков городского типа и 10 горо-дов [Дагестанская АССР 1980]; проживают представителиболее ста национальностей; представлены 28 языков ком-пактно проживающих народов, 14 из которых являютсябесписьменными.

Регион располагает и рядом природных достопримеча-тельностей. Высшая точка Дагестана гора Базар-дюзи до-стигает 4466 м над уровнем моря. Селение Куруш являетсясамым высокогорным поселением в Европе (2500 м). Север-нее Махачкалы находится крупнейший в Европе песчаныйбархан Сары-Кум (высота 252 м). Недалеко от г. Избербашнаходится гора Пушкин-тау, в очертаниях которой просмат-ривается профиль великого русского поэта А. С. Пушкина.


Что же сделано в изучении ономастикона народов Да-гестана? По глубине анализа, широте охвата исследуемогоматериала и разнообразию рассматриваемых языковых явле-ний дагестанское языкознание пошло далеко вперед в сравне-нии с предыдущими годами. В республике проведена огром-ная работа по изучению грамматического строя дагестанскихязыков и составлению их научных грамматик. Сделано нема-ло как в освещении специфических особенностей этих язы-ков, так и в накоплении фактического материала для даль-нейших исследований. Вместе с тем следует, однако, отме-тить неразработанность ономастики, в частности топоними-ки, подавляющего большинства дагестанских языков на до-статочно хорошем уровне.

Топонимия в Дагестане, как и в отечественном языкозна-нии в целом, вплоть до второй половины XX столетия оста-валась вне должного внимания лингвистов. Однако считаемнеобходимым отметить статью К. Ф. Гана Опыт объяснениякавказских географических названий [Ган 1909], в которойсодержатся названия географических объектов Дагестана.

Первым комплексным изданием исследований по антро-понимике и топонимике Дагестана явился сборник матери-алов и исследований Дагестанская ономастика [1991], гдеопубликована двадцать одна статья дагестанских ономато-логов (пятнадцать — по топонимике, шесть — по антропо-нимике). В них анализируются семантические, структурные,фонетические, морфологические и типологические особенно-сти дагестанской ономастической лексики. Статьи сборникаусловно можно подразделить на две группы: 1) работы, гдевыявляется и систематизируется ономастический инвентарь;2) исследования, где дается классификация, общий синхрон-ный анализ, семантическая разработка онимов, выявляет-ся исконное и заимствованное в ономастике. Особое местоздесь занимают статьи, содержащие сравнительно-этимоло-гический подход к дагестанскому ономастическому материа-лу [Дагестанская ономастика 1991: 3]. Достоинство сборни-


ка заключается еще и в том, что он снабжен богатым факти-ческим материалом, а выводы исследователей основывают-ся на прочном фундаменте лингвистического анализа. Этотсборник явился первым опытом анализа и классификациионимов дагестанских языков. Вслед за составителем данногосборника К. С. Кадыраджиевым мы отмечаем, что дальней-шее изучение ономастики может дать новые плодотворныерезультаты для выяснения исторических путей развития на-ших народов, а также послужит источником для историче-ской характеристики лексических особенностей языков Да-гестана [Дагестанская ономастика 1991: 4].

Спустя пять лет выходит второй выпуск Дагестанскойономастики [Дагестанская ономастика 1996], куда вошлидвадцать статей, в которых рассматриваются семантиче-ские и словообразовательно-морфологические особенностиразличных видов собственных имен в дагестанских языках.

Проблемами дагестанской ономастики занимаются уче-ные не только Республики Дагестан. Так, например, Т. Е. Гу-дава, Д. С. Имнайшвили, З. М. Магомедбекова, А. О. Маго-метов, И. Мегрелидзе, И. И. Церцвадзе и др. в своих трудахприводят ойконимы. Эти материалы ценны тем, что в нихв точной фонетической записи приводятся названия населен-ных пунктов, формы этих названий даются на русском и дру-гих языках [Абдуллаев 1976: 10]. Подобного характера топо-нимический материал содержится и в работе А. А. БокареваОчерки грамматики чамалинского языка [Бокарев 1949].

Интересный и богатый материал по топонимии Дагеста-на представлен и в различных исследованиях историческогои географического характера. Хотя в них отсутствует сугуболингвистический анализ географических названий, они инте-ресны и ценны для лингвистики тем, что приводят различ-ного рода историко-географические справки, а в отдельныхслучаях и этимологии.

Богатым источником для исследований лингвистов мо-жет послужить материал по ономастике, имеющийся в кни-


гах по истории народов Дагестана, по истории отдельных се-лений, городов. В силу своего характера подобные исследо-вания содержат факты историко-этнографического, геогра-фического порядка.

Несмотря на проведенную огромную работу по изучениюграмматического строя дагестанских языков и составлениюнаучных грамматик, неразработанность ономастики, в част-ности топонимии, этого уникального региона мира являетсяочевидным фактом. В исследованиях по топонимии Дагеста-на отдельные топонимические факты нередко интерпретиру-ются вне связей и закономерностей. В работах ряда авторов,в той или иной мере обращавшихся к топонимике, наблюда-ется изолированный анализ микротопонимов отдельных се-лений. Наиболее часто преследуются цели узкорегионально-го исследования, а это значит, что топонимическая систе-ма данной ограниченной территории не рассматривается какэлемент, входящий в более крупную систему и имеющий еехарактеристики.

Вероятность безвозвратной потери ценнейшего ономасти-ческого материала (микротопонимов, антропонимов и дру-гих единиц) с каждым днем растет. Этому способствовалряд факторов: а) вынужденное переселение жителей десят-ков дагестанских сел в Чечено-Ингушскую АССР в 1944 г.;б) миграция населения с гор на равнину; в) слабая занятостьнаселения сельским хозяйством и др.

В соответствии с постановлением СНК СССР от 9 марта1944 г. О заселении и освоении районов бывшей Чечено-Ин-гушской АССР и распоряжением СНК СССР от 11 марта1944 г. территории четырёх районов были заселены насиль-ственно изгнанными из сотен аулов двадцати горных и пред-горных районов жителями Дагестана: аварцами, лакцами,даргинцами, кумыками. Таким образом, с карты Дагестанаисчезло много селений и один (Цунтинский) район. (Пересе-ление из этого района сопровождалось сожжением всех 46


сел, чтобы навсегда лишить горцев возможности вернутьсяна родную землю.) [Гамзатов 2008: 3].

После возвращения в Чечню коренных жителей в 1957 г.дагестанцы были вынуждены покинуть обжитые места и вер-нуться на свою родину. Так как их дома в горах в течение 13лет их отсутствия пришли в негодность, многим пришлосьселиться на равнинной части Дагестана.

Кроме того, процесс переселения горцев на равниннуючасть республики наблюдался во второй половине ХХ в. в ре-зультате различных обстоятельств: 1. По директивному ука-занию Кремля в 1951 г. Обком партии и Совет МинистровДАССР принимают постановление о переселении на равнину10 тысяч хозяйств якобы из малоземельных горных районов;2. В конце 50-х – начале 60-х гг. большую часть населенияряда лакских, аварских, даргинских сел, хуторов пересели-ли на колхозные, совхозные, прикутанные земли равнинныхрайонов; 3. Новый этап переселения происходит в 1966 г.,когда землетрясение разрушило значительную часть жилыхпостроек в районах Южного Дагестана; 4. После катастро-фического землетрясения 1970 г. жителей ряда разрушенныхнаселенных пунктов также переселили. В 80-х гг. ХХ в. по-литика массового переселения части горцев на равнину былапризнана ошибочной, но переселенческое движение в отдель-ных местах продолжалось [Курбанов, Курбанов 2001: 100–101].

В связи со строительством гидроэлектростанций терри-тории ряда сел оказались затопленными.

Исчезновению топонимических единиц способствует так-же слабое развитие земледелия, особенно в горной части Да-гестана.

Известны случаи, когда переселение отдельных селенийпроисходило в результате и других обстоятельств. Напри-мер: в 1968 г. пожаром было уничтожено селение Дарша Кай-тагского района. Тогда говорили: Лидил цIали диккуб, хIа-


диккубти дагIли ардукъиб ʻВсе сжег огонь, оставшееся унесветерʼ. Жители переселились в с. Маджалис.

Таким образом, в результате организованного, а также са-мостоятельного, стихийного переселения жителей аулов, ху-торов из различных районов Дагестана более 230 населенныхпунктов, представляющих собой неповторимые, уникальныемиры, перестали существовать [Курбанов, Курбанов 2001:102].

Каждое село — это целый мир, микроцивилизация. При-ведём несколько примеров. Кала-Корейш — памятник меж-дународного значения под открытым небом. В переводе озна-чает ʻКрепость курейшитовʼ. Курейшиты — мекканское пле-мя, родом из которого был пророк Мухаммад. Они обоснова-ли на этом месте свою резиденцию и распространяли исламв Дагестане. Здесь сохранилась мечеть ХI–ХIII вв. Амузги—клинки амузгинских мастеров — славились на весь мир, от-дельные экспонаты хранятся в лучших музеях мира. Сулер-ка — родина гончарных изделий. В данное время в этих се-лениях никто не живет. Развалины домов стоят как надмо-гильные плиты. Они превратились в аулы-кладбища.

В большинстве случаев не собран редкостный ономасти-ческий материал таких населенных пунктов. Если сегодняне зафиксировать весь ономастический фонд, то онимы ока-жутся навсегда утерянными для народа и для науки, ибо лю-ди того поколения, которые владеют информацией, сегоднянаходятся в преклонном возрасте.

Общеизвестно, что топонимы — это история народа, на-писанная предками на лице земли. Можно привести десят-ки примеров. Так, например, по топонимическим единицамможно восстановить историю кровавого похода персидско-го завоевателя XVIII в. Надир-шаха по Дагестану. Чтобыустрашить народ, его воины собирали детей и растаптыва-ли. Свидетелями являются такие топонимы, как Шах хир-ман ʻШахская молотьбаʼ, ХIе дуригIи ʻКровавое гумно (ток)ʼ,


ХIе шурагьи ʻКровавое озероʼ, Сигъла дуригIи ʻГумно (ток)предсмертного вздохаʼ и др.

Что нужно и можно сделать? Основная задача состоит нетолько в координации работы специалистов, но и в привле-чении внимания широкой общественности и вовлечении в этодело людей различных возрастных и социальных групп. Этодолжно стать общенациональным делом. В первую очередь,нужны комплексный и всесторонний сбор и фиксация они-мов. В этом деле незаменимыми источниками могут быть ар-хивы, органы ЗАГСа, телефонные справочники, списки изби-рателей, списки участников Великой Отечественной войны,надписи на стелах старых кладбищ и мечетей, различныесправочники, старинные рукописи, газеты, классные журна-лы, похозяйственные книги поселений, карты, посемейныесписки, переписи населения, топонимический фольклор и др.При этом необходимо учитывать особенности каждого селе-ния, чтобы не упустить специфический фонд конкретногонаселённого пункта (например, аул златокузнецов Кубачи,село оружейников Харбук, аул мастеров гончарных изделийБалхар и др.).

Исходя из вышеназванных соображений, на базе Да-гестанского государственного университета создана про-блемная научно-исследовательская лаборатория Дагестан-ская ономастика. Организуются топонимические экспеди-ции в горные района республики для сбора полевого мате-риала. К этой работе привлекаются студенты и аспиранты.Например, в последние годы были организованы топоними-ческие экспедиции в Кубачи, Кала-Корейш, Мегеб, Губден,Избербаш, Куппа, Кунки, Уркарах.

Издаются научные работы преподавателей, аспирантови студентов Дагестанского государственного университета.

Говоря о перспективах ономастической науки Дагестана,нельзя не сказать о необходимости проведения работы поизучению ономастической лексики в образовательных учре-ждениях республики. Ученые, методисты и учителя свое вни-


мание обращают на необходимость поиска новых, более со-вершенных форм организации занятий, структуры и содер-жания урока, различных способов активизации учащихся науроках и во внеклассных мероприятиях. На наш взгляд, наи-более существенной является работа по формированию си-стемы воспитания и обучения на основе учета территориаль-ных и национальных особенностей школьников. Такая рабо-та имеет не только образовательный, но и воспитательныйпотенциал.

Одним из эффективных средств развития познаватель-ной активности обучаемых в образовательных учрежденияхявляется лингвокраеведческая работа. В этом плане полез-ной будет работа по ономастике, интегрирующая в себе до-стижения различных наук и позволяющая привлечь внима-ние к вопросам истории и культуры родного края, проблемамконтактирования языков и т. д. Отдельные методы и фор-мы работы обучения родному языку с учетом особенностейономастической лексики региона реализуются в некоторыхшколах, имеются интересные наработки педагогов и линг-вистов. Р. М. Магомедов в пособии Изучение собственныхсуществительных осветил различные виды работ по антро-понимике, которые можно использовать на уроках родногоязыка и во внеклассной работе [Магомедов 1980]. Некоторыеприемы работы над собственными именами существитель-ными представлены в учебном пособии Методика изучениядаргинского имени существительного в школе [Сулейманов1993: 11–14]. Но в целом идея использования в образователь-ном процессе собственных имен еще не нашла полноценнойнаучно-методической разработки и внедрения в современнуюпрактику преподавания дисциплин национально-региональ-ного компонента в школах Республики Дагестан. Такое поло-жение дел, конечно, не будет благоприятствовать созданиюцелостного и системного представления у подрастающего по-коления об именах собственных.


Языковой материал, отражающий лингвистическую спе-цифику региона, должен последовательно и систематическивключаться в процесс обучения. Семантика слова и фразео-логизма отражает миропонимание и мироощущение жителейопределенной местности, топонимию региона, микротопони-мию конкретного населенного пункта и т. п. Разумное ис-пользование такого материала в урочной и внеурочной дея-тельности учащихся представляется не только актуальным,но и общественно-значимым делом.

Ознакомление с названиями городов, посёлков и селе-ний, памятных и исторических мест и географических объ-ектов республики, личными именами народов Дагестана —это огромная и многоаспектная работа по патриотическо-му и интернациональному воспитанию подрастающего поко-ления, включающая познавательный, историко-культурный,эстетический и многие другие аспекты. Необходимо, чтобыимя собственное заговорило на понятном и интересном дляучащихся языке, чтобы учащиеся овладели богатством они-мов и научились использовать их в своей речи.

Как видно, в изучении онимов данного региона ведётсяопределённая работа, но предстоит ещё многое сделать. Нанаш взгляд, результаты будут более весомыми при тесномсотрудничестве ученых различных регионов России, ближ-него и дальнего зарубежья. В этом русле наблюдается со-трудничество дагестанских учёных с Координационным цен-тром по исследованию региональной ономастики Северно-го Кавказа (г. Майкоп), Информационно-исследовательскимцентром История фамилии (г. Москва, генеральный ди-ректор В. О. Максимов), научно-популярной газетой “Мiръимёнъ и названiй” (главный редактор М. В. Горбаневский)и др.


Литература

Абдуллаев И.Х. Об исследованиях по дагестанской ономасти-ке // Языки Дагестана. Вып. 3. Сборник статей, посв. 50-летиюИнститута ИЯЛ Дагфилиала АН СССР. Махачкала, 1976. С. 105–120.

Алиев Ш.М., Эльдаров Э.М. Система расселения Дагестана.Особенности и проблемы // Народы Дагестана. 2005. № 5. С. 33–34.

Бокарев А.А. Очерки грамматики чамалинского языка. М.—Л., 1949. 176 с.

Гамзатов М. Путешествие из Дагестана в Москву // Дидой-ские вести. 2008. 24 января. № 3–4. С. 3.

Ган К.Ф. Опыт объяснения кавказских географических назва-ний // Сборник материалов для описания местностей и племенКавказа. Вып. 40, отд. III. Тифлис, 1909. С. 80–125.

Дагестанская АССР. Административно-территориальное деле-ние. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1980. 202 с.

Дагестанская ономастика. Материалы и исследования / Сост.Т. Г. Таймасханова; науч. ред. К. С. Кадыраджиев. Махачкала,1991. 161 с.

Дагестанская ономастика. Материалы и исследования. Вып. 2 /Сост. Т. Г. Таймасханова, З. М. Тагирова; отв. ред. И. Х. Абдулла-ев. Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН, 1996. 114 с.

Курбанов М.Р., Курбанов Ж.М. Дагестан: депортация и ре-прессии. Трагедии и уроки. Махачкала: ГУП Дагкнигоиздат,2001. 280 с.

Магомедов P.M. Изучение собственных существительных(имена людей): Пособие учителю. Махачкала: Дагучпедгиз, 1980.49 с.

Намитокова Р.Ю. От редактора // Ономастика-1: Указательлитературы, изданной в Адыгейском государственном университе-те с 1993 по 2008 гг. / Сост. С. Х. Шхалахо. Майкоп, 2008. 52 с.

Никонов В.А. Проблемы и ошибки // Ономастика Кавказа.Орджоникидзе: Северо-Осетинский Государственный университетим. К. Л. Хетагурова, 1980. С. 183–189.

Сулейманов А.А. Методика изучения даргинского имени су-ществительного в школе. Махачкала: ДГПИ, 1993. 208 с.

Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2017. СПб., 2017. С. 25–37.

Лексикографическая репрезентацияназваний женских головных уборови украшений в самарских говорах*Т.Е. Баженова

Рассматривается структурно-семантическая организация одной изтематических групп словаря самарских говоров — названий жен-ских головных уборов и украшений. Выделяются типы диалект-ных различий, приводится семантическая классификация наиме-нований. Основное внимание уделяется приемам словарного тол-кования диалектных лексем. Делается вывод о региональных осо-бенностях данного разряда этнографической лексики.

Ключевые слова: диалектная лексика, Поволжье, самарские гово-ры, тематическая группа, системные связи.

Лексика самарских говоров остается малоизученной.Большая часть собранных материалов ждет обобщения, на-учного анализа и практического использования, в том числеи лексика, составляющая тематическую группу Одежда.Данная работа является фрагментом начатого автором опи-сания лексики говоров Самарской области по тематическомупринципу. В данном случае мы ограничимся рассмотрениемдиалектных наименований женских головных уборов и укра-шений.

Исследование является актуальным с точки зрения раз-решения вопроса о специфике лексико-семантических системна территориях, освоенных носителями русского языка срав-нительно недавно (на так называемых территориях поздне-

*Исследование выполнено при поддержке Отделения гуманитарныхи общественных наук РФФИ и Правительства Самарской области проекта№ 16-14-63001 Лексика самарских говоров: типологическое и лексикогра-фическое описание.

26 Т. Е. Баженова

го заселения). На перспективность данного аспекта указы-вают результаты специальных исследований, выполненныхна материале лексики архангельских и вологодских [Крыло-ва 2003: 279–283; 2006: 79–82], псковских [Жуковская 1998:88–92], орловских [Гришанова 1998: 181–186; Кузина 2001],нижегородских [Назарова 2008] и др. традиционных говоров.

Целью исследования является структурно-семантическийанализ лексики, обозначающей женские головные уборыи украшения, дополняющие традиционный русский костюм.В нашем распоряжении была выборка из материалов диа-лектологических экспедиций на основе Программы собира-ния сведений для составления диалектологического атласарусского языка (1947). Архивные сведения существенно до-полнены данными экспедиций 2006–2017 гг., собранными попрограмме ЛАРНГ, в которой тематический раздел Одеж-да рассматривается отдельно.

Среди наименований одежды наименования головныхуборов и украшений выделяются функциональной специфи-кой денотатов, имеющих ярко выраженную гендерную за-крепленность. В наименованиях данного разряда диалект-ной лексики также нашли отражение социальные отноше-ния, поскольку наряду с практическим назначением реалий,обозначаемых ими, они исполняли роль социального марке-ра, отражая социально-возрастной статус женщины, уровеньдостатка её семьи. В семантике наименований многих жен-ских головных уборов содержится указание на украшение,кроме того украшениями служили некоторые детали одеж-ды. На этих основаниях данные разряды диалектных словмогут рассматриваться в совокупности и отдельно от другихнаименований традиционного костюма.

Наименования женских головных уборов

Головные уборы являлись обязательным элементом жен-ского костюма, причем они различались по половозрастно-му признаку. Замужняя женщина должна была тщательно

Лексикографическая репрезентация названий… 27

скрывать свои волосы от постороннего взгляда. Ей не по-лагалось ходить без головного убора, то есть раскосма́т-кой, распокры́вши, развяз́кой. Непокрытые волосы счи-тались показателем девственности, поэтому девушки воло-сы не прятали. Девушки ходили с одной косой, в которуюобычно вплетали косоплётку ‘полоску материи, использу-емую вместо ленты для заплетания косы’, а к ней привязы-вали длинную цветную шелковую лен́ду, завязывающуюсябантом. Иногда к ленте привязывали небольшой вышитыйили парчовый треугольник, так называемый косни́к, кос-ничоќ. По этнографическим признакам данные особенностиуходят корнями в глубокую древность, относятся к общерус-ским и имеют широкое распространение на всей территорииРоссии [Зеленин 1926: 303–309].

Важнейшим дифференциальным признаком наименова-ний женских головных уборов мы считаем способ их ноше-ния. Вслед за Л. А. Климковой и И. В. Назаровой [Климкова,Назарова 2002: 216–224; Назарова 2008: 7–16], мы разграни-чиваем платки, которые повязывались, и не-платки, кото-рые надевались на голову.

1. Платки. Наиболее богато в самарских говорах пред-ставлены наименования женских платков и шалей, которыеразличались размером и материалом. Самым распростра-нённым до сих пор является платоќ — ‘лоскут равносто-ронний, шёлковый, бумажный, холщовый, какими женщиныповязывают головуʼ (Даль 3: 205). Платки различаются поформе: платоќ, платоч́ек, полуша́лка, коз́лик, нос́ов-ка, подпла́тник — ‘четырёхугольный платокʼ; полуша́-лок, косы́нка — ‘треугольный платокʼ. Этот основной диф-ференцирующий признак дополняется семантическими ком-понентами, указывающими на качество материала и наличиерасцветки или узора: коз́лик ‘темный платок из козьего пу-хаʼ, нос́овка ‘шерстяной платок темной расцветки с белымиполосками по краямʼ, рен́севый платок ‘цветной шёлко-вый платок с бахромойʼ.


От платков размером и материалом отличается шаль.В прошлом, как вспоминают старожилы, женские шали, каквязаные, так и купленные, были чрезвычайно разнообраз-ны. В зимнее время женщины всех возрастов до сих пор но-сят шаля,́ но сейчас уже сами не вяжут их, а покупают.Шерстяные шаля вязали из овечьей пряжи, которую снача-ла стра́щивали (стращён́ная пряжа), а потом ссучивали(ссучён́ная пряжа). Пуховые шаля (коз́ликовые шаля,коз́лики, козлов́ки) вязали из шлён́ки ‘шерстяная нитьиз козьего пухаʼ. Они были тонкие и пушистые, их называ-ли пра́знишными и надевали на выход. Нос́оские шаля,нос́овые шаля (нос́овки) вязали из грубой и толстой шер-сти, они были больших размеров и назывались буд́нишны-ми. В зимнее время использовались накрывны́е шаля —большие шерстяные шали в клетку, которыми накрывалисьот головы до пояса и даже до колен поверх верхней одежды,когда шли на работу, в гости, в дорогу. Распространены былии покупные кашеми́ровые шаля разных размеров, их на-девали в межсезонье. Мастерицы вязали распускны́е шаля(сейчас их называют паути́нки) из тонкой овечьей пряжибелого цвета. Название этих шалей мотивировано процессомвязания: работали двумя спицами, одну петлю вязали, дру-гую — распускали (растовоќывали), и получался ажурныйбольшой платок. По краям шаль обвязывали крючком в триряда и привязывали длинную бахрому — махры. Распуск-ны́е шаля́ надевали в межсезонье, ими накрывались длякрасоты на праздниках.

Вызывают интерес наименования способов ношенияи подвязывания платков и шалей. В прошлом пожилые людив холодное время под тёплый платок, шаль надевали шлык,налоб́ник или лёгкий платок — подпла́тник (из штапеля,сатина светлой расцветки или белый), который прикрываллоб и подвязывался под подбородком. Верхние платки, шалилибо заправляли под верхнюю одежду, либо носили в рос́-


пуск поверх одежды, оставляя один конец на спине, а два —впереди, скалывая их под подбородком булавкой.

Было несколько способов завязывания платков и шалей.Обычно, при повседневной носке, их складывают на уголи двумя свободными концами завязывают под подбородком.В более торжественных случаях под подбородком платокзакалывают булавкой, то есть носят под була́вочку. Вовремя сельскохозяйственных работ платки завязывают по-мордов́ски, то есть для удобства платок складывают в ши-рокую полоску, прикрывая лоб, а концы завязывают сзадина затылке. В праздничное время для красоты в области те-мени оттягивали верхнюю часть платка так, что получалсянебольшой нос́ик.

Данная лексическая группа представлена в большин-стве случаев общерусскими общеупотребительными слова-ми (платок, косынка, шаль). Такие слова не нуждают-ся в лексикографической обработке. Однако в случае упо-требления таких слов в сочетаниях с диалектными слова-ми или диалектными вариантами общеупотребительных словони включаются в словник и получают словарное толкова-ние. Так, например, значение слова шаль в самарских гово-рах совпадает с литературным — ‘большой вязаный или тка-ный платокʼ (Шведова 2007: 1191). Слово пришло в говорыиз западноевропейских языков через посредство литератур-ного языка: от франц. shâle или немец. Schal; из англ. shawl(Фасмер 4: 401). В самарских говорах слово шаль образу-ет устойчивые сочетания с прилагательными-определителя-ми, объединенными общими признаками дифференциальныхсем при едином денотативном значении, поэтому оно явля-ется заголовочным словом словарной статьи. См.:Шаль,ж. ◊Козликовая шаль. Пуховая шаль, связан-

ная из козьего пуха, то же, что и козлик. Б. Глуш. ◊ Носо-ская шаль. Большая шаль, связанная из грубой шерсти, за-менявшая верхнюю одежду. Пестр., Красноарм. ◊ Накрыв-ная шаль. Большая шерстяная шаль в клетку фабричного


производства, которыми накрывались поверх зимней одеж-ды. Пестр., Красноарм. ◊ Распускная шаль. Шаль, свя-занная в сетку из тонкой овечьей пряжи белого цвета. Крас-ноарм.

Некоторые диалектно-просторечные слова (полушалка,полушалок) в самарских говорах отличаются оттенкамизначения (дифференциальными семами) от их просторечныхэквивалентов. Ср.: Полушалок, -лка, м. (прост.). Неболь-шая шаль, большой платок (Шведова 2007: 558). В самарскихговорах: Полушалка, ж. Четырехугольный платок. Полу-шалка — одноцветная или клетчатая. (Б. Глуш.). Полу-шалок, м. Женский треугольный платок. Красноарм. Кро-ме того, такие слова могут иметь изоглоссы в русском язы-ке, ср.: Полушалка, ж. Небольшая шаль. Городищ. Пенз.,1927. Вынеси полушалку. Пенз., Тул., Ряз., Чкал., р. Урал,Новосиб., Слов. Акад. 1960 [простореч.] (СРНГ 29: 171). Сле-довательно, такие слова требуют лексикографической репре-зентации.

2. Не-платки. Этот разряд лексики представлен наиме-нованиями повседневных (повой́ник, волосни́к, мод́ник,чепец́, чеп́чик, шлык, шлы́чка, сет́ка, чех́лик, чехляќ,чех́ольник) и праздничных (ки́чка, кокош́ник, налоб́ник,соруќа, шамшур́а) женских головных уборов.

Повседневные головные уборы были в виде шапочки с за-вязками, чепца, сетки. Они являлись обязательными атри-бутами костюма замужних женщин. Чаще всего в ответахинформантов содержится воспоминание о волосника́х, по-вой́никах и чех́ликах (чехол́ьниках). У этих головныхуборов было общее назначение — удерживать на голове при-ческу, вернее, собранные в узел волосы, потому что косы за-мужние женщины не плели.Волосни́к представлял собой обычно холщовую, хлопча-

тобумажную или вязаную шапочку. Сзади, под затылком,его завязывали шнурком, продетым в края, а спереди со-бирали в складки и носили часто без платка. В некоторых


самарских селах такой головной убор со временем был заме-нен завитком́ или накол́кой. Ср. контексты: Это в староевремя носили волосник на голове (Бор.). Волосник носютзамужние женщины, как увенчают — оденут, а топерьбольше завитки носют, шишечкой (Ставр.). Волосники но-сили ситцевы. Сроду в волоснике хожу (Кошк.). Как замужвыходют, так и надевают волосник (Шигон.). Лексема во-лосник зафиксирована в Алексеевском, Богатовском, Бор-ском, Нефтегорском районах (южнорусские говоры), а такжев окающих говорах Ставропольского, Сызранского, Шигон-ского, Шенталинского, Волжского, Кошкинского, Краснояр-ского районов.Повой́ник немного отличался от волосника. Он со-

стоял из круглого дна и околыша (обруч́ика) на темении стягивался завязками сзади. Слово повойник в значе-нии ‘повседневный женский головной убор’ имеет фиксациив левобережных акающих говорах (южнорусских и средне-русских) — в Красноармейском, Волжском, Безенчукском,Приволжском, Большечерниговском, Хворостянском райо-нах. В СРНГ слово повойник зафиксировано со значени-ями ‘праздничный женский головной убор’, ‘матерчатая на-кладка, добавление к прическе’, ‘детская шапочка’ (СРНГ27: 255).Чех́лик (чехляќ, чех́ольник) — это разновидность по-

войника, шапочка с валиком поперек головы. Из лексико-словообразовательных вариантов наименования данной реа-лии самым высоким индексом репрезентативности в самар-ских говорах отличается лексема чех́лик. Она зафиксиро-вана в Исаклинском, Кинельском, Богатовском, Шигонском,Сергиевском районах.

Другие разновидности повойника — чепцы, чеп́чики,сбор́ники, шлыки́ и шлы́чки — шились в виде шапоч-ки с завязками впереди, сзади или застёжками с петлёй набляш́ке (пуговице). Шлыки шили из лёгкого или тёплогоматериала (чаще фланели). И повой́ники, и шлыки́ наде-


вали под шали зимой, а в чепца́х пожилые женщины спа-ли. Повойники и чепцы надевали также покойникам. Поданным словаря В. И. Даля, слово шлык имеет фиксациив южнорусских говорах — ‘бабий головной убор, род повой-ника. Тамб.ʼ (Даль 4: 205). В самарских говорах оно такжеимеет фиксации в южных степных районах, где на террито-рии Самарской области южнорусские говоры представленыв основной своей массе.

Иногда волосники вязали из ниток сеткой и украша-ли бусинками, бисером, и в этом случае головной убор на-зывался сет́кой/сет́очкой. Этот лексико-семантическийвариант встречается в самарских говорах в Богатовском,Кинельском, Сергиевском, Ставропольском, Кинель-Черкас-ском, Борском районах в говорах различной типологии.

Среди наименований праздничных женских головныхуборов чаще других отмечается слово кокош́ник. Судя пообрывочным воспоминаниям информантов, этот вид голов-ного убора в прошлом бытовал на всей территории Самар-ского края, за исключением южных левобережных районов,а также отдельных населенных пунктов. Вероятно, отсут-ствие наименования реалии было вызвано, с одной стороны,отсутствием реалии в прошлом в тех или иных местах вслед-ствие того, что население, пришедшее из южнорусских гу-берний, их уже не носило; с другой стороны, настолько дав-ним было исчезновением данного головного убора, что дажепожилые информанты его не помнят. Наиболее широко былраспространен кокошник с закругленным верхом (восточныерайоны области). Широкое географическое распространениеданного вида праздничного головного убора этнографы свя-зывают с основной колонизационной волной, шедшей в По-волжье из Владимиро-Суздальской Руси, для которой он былхарактерен.

Кокошники имели право надевать лишь молодые женщи-ны и молодушки, только что вышедшие замуж. После рож-дения первого ребенка кокошник заменялся волосником́,


который носился замужними женщинами до конца жизни.Во второй половине XX в. кокошник надевали лишь на сва-дьбы, во время народных праздников и гуляний, а волосни́ки повой́ник еще продолжали бытовать как основные раз-новидности будничного головного убора. В некоторых гово-рах Ставропольского района этими наименования называлипраздничный головной убор.

Хотя значение слова кокошник в говорах совпадает с ли-тературным и обозначает уже давно ушедшую реалию, реше-но было включить наименование в состав словника, посколь-ку оно обозначает значимую этнографическую реалию.

Другие диалектные наименования праздничного женско-го головного убора служат обозначениями разновидностейкокошника: мод́ник ‘разновидность кокошника’ Пестр.,шамшур́а ‘шапочка в форме кокошника с завязками на за-тылке’Шент., ки́чка ‘праздничный женский головной убор,разновидность кокошника’ Алекс., Б. Черн., Волж., Кошк.,Безенч., Богат. Спорадически на территории распростра-нения самарских говоров отмечены лексема сороќа ‘празд-ничный женский головной убор (какой?)’ Хвор. и её вари-ант соруќа Краснояр. Интересно, что наряду с другими со-хранилось наименование северного женского головного убо-ра шамшуры [Крылова 2006: 81] именно в окающем самар-ском говоре.

В подгруппу наименований головного убора невесты во-шли слова крем, ува́ль, веноќ. В большинстве говоров со-хранились лексико-фонетические варианты общеупотреби-тельного слова ува́ль, ува́л со значением ‘широкий газовыйшарф белого цвета примерно 1,5 метра длиной’, собранныйвверху брыжа́ми. На брыжи крепили ленту, на нее наши-вали грама́нты ‘бисер’ (с. Большая Рязань Ставропольско-го района, среднерусский говор). Другим распространеннымсвадебным головным убором был венок из восковых цветов(например, в южнорусских говорах сел Марьевка и Красная


Поляна Пестравского района и др. говорах различной типо-логии).

Многие наименования не-платков представляют собойдиалектные слова и значения, не имеющие соответствующихлитературных эквивалентов, поэтому для словарного опреде-ления их значения используется дефинитивно-описательныйспособ толкования. В структуру словарной дефиниции вхо-дят обязательные компоненты сферы денотата (женский го-ловной убор) и дополнительные, дифференциальные компо-ненты (определения, указывающие на форму, материал). На-личие дополнительных элементов или украшений не включа-лось в дефиницию, заменялось обобщенными определениямипразд�

Documents

Лексическийатлас - iling.spb.ruЛексический атлас русских народных говоров (Мате-риалы и исследования) 2017