УДК 81.42 ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС КАК СФЕРА ИГРОВОЙ
КОММУНИКАЦИИ
© 2013 Ю.Ю. Бочкарева, аспирант кафедры отечественной филологии
и прикладных коммуникаций
Череповецкий государственный университет, Череповец (Россия)
Ключевые слова: юмористический дискурс; игровая коммуникация; игра;
юмор. Аннотация: В статье обосновывается игровая направленность
юмористического дискурса, описываются пять
параметров, объединяющих юмористический дискурс и игровую
коммуникацию. С древних времен юмор и игра тесно взаимосвяза-
ны. Эти явления подчинены общим задачам, обладают сходными
характеристиками. Но если игра без шуток существовать может, то
юмор невозможен без игры. С нашей точки зрения, юмористический
дискурс может быть рассмотрен как одна из сфер, в которых
актуали-зируется игровая коммуникация.
Юмористический дискурс есть игра как на когни-тивном, так и на
языковом уровне. Этот тип дискурса можно определить как целостную
форму речи, характе-ризующуюся несерьезной тональностью общения,
иг-ровым переосмыслением актуальных концептов и сте-реотипов и
преследующую развлекательную цель.
Фундаментальное понимание игры как основы и фактора культуры
берет свое начало в работе Й. Хей-зинга «Homo Ludens» («Человек
играющий»), вышед-шей в 1938 г. По определению нидерландского
культу-ролога игра есть «добровольное поведение или заня-тие,
которое происходит внутри некоторых установ-ленных границ места и
времени согласно добровольно взятым на себя, но безусловно
обязательным правилам, с целью, заключающейся в нем самом;
сопровождаемое чувствами напряжения и радости, а также ощущением
«инобытия» в сравнении с «обыденной жизнью»» [8].
Проникая в сферу человеческого общения, игра соз-дает особый вид
обмена информацией между субъек-тами – игровую коммуникацию. Исходя
из понимания игры, можно определить игровую коммуникацию как
свободный процесс передачи информации между твор-ческими
субъектами, который происходит внутри уста-новленных границ места и
времени по добровольно принятым правилам и обладает этической и
эстетиче-ской ценностью. В рамках данной статьи мы ограни-чимся
способом передачи информации с помощью языкового кода, то есть
собственно речевой игровой коммуникацией.
По отношению к игре в ее классическом понимании игровая
коммуникация трактуется как явление вторич-ное, как общение,
происходящее во время игры [4, 5, 6]. Подтверждением данного факта
служит наличие сло-жившегося и устойчивого лексикона во многих
видах игр (развлекательных, спортивных). Однако в ряде
раз-новидностей игры ‒ обряд и ритуал, детские игры, и г-ровое
социальное поведение (лицемерие, кокетство), театр и кино – игровая
коммуникация получает значи-тельную, а в некоторых случаях и
ведущую роль в кон-струировании игрового пространства – прежде
всего в литературном юмористическом дискурсе.
Об игровой направленности юмористического дис-курса позволяет
говорить наличие у него основных свойств игровой коммуникации.
1) Игровая коммуникация является свободной и добровольной формой
взаимодействия между ин-дивидами, она не допускает принуждения. То
же мож-но сказать и о юмористическом дискурсе. Равно как нельзя
заставить человека болеть за какую-либо спор-тивную команду,
невозможно заставить его смеяться. Именно в юморе существует
негласное дозволение от-крыто выражать собственные мысли, что
сглаживается
внешней несерьезностью юмористической коммуника-ции как
таковой.
Свобода самовыражения субъектов юмористическо-го дискурса
подкрепляется взаимным игнорированием их социальных статусов,
сокращением дистанции меж-ду говорящими, возможностью
переосмысления ценно-стей, закрепленных в институциональных
дискурсах.
2) Игровая коммуникация происходит в уста-новленных границах
места и времени. Если такой хронотоп реален, то он является
уникальным для каж-дого вида игры (ср. сезонность и площадки
различных спортивных соревнований). В большинстве случаев игровая
коммуникация имеет условный, воображаемый хронотоп, что проявляется
и в детских играх, и в дра-матургии (в этих случаях происходит
подмена вообра-жаемых вещей реальными), и в искусстве (время и
про-странство, как и прочие обстоятельства коммуникации, создаются
в воображении ее участников).
Произведения комических жанров также переносят
слушателя/читателя в виртуальную реальность и зачас-тую описывают
события, которые не имели (или не могут иметь) места в
действительности. Другими сло-вами, юмор, намеренно отграниченный
от обыденной жизни, создает «конкретный карнавальный хронотоп или
абстрактную смеховую утопию» [2, с. 228].
Кроме того, юмористическая ситуация зачастую представляет собой
разыгрываемое со сцены театраль-ное действо. В данном случае
следует говорить не только о постановке юмористической пьесы в
теат-ре. Различного рода телешоу также могут иметь форму спектакля,
эстрадных миниатюр, которые показывают-ся в определенное время, в
установленном месте (сту-дии, концертном зале), с более-менее
постоянным на-бором действующих лиц, декорациями, костюмами,
реквизитом и по принятым для данного шоу правилам. Отечественными
примерами таких юмористических передач могут быть «Маски-шоу»,
«Городок», «Кривое зеркало», «КВН», «Уральские пельмени», а также
ав-торские юмористические концерты (выступления Ми-хаила Задорнова,
Михаила Жванецкого, Семена Альто-ва) и так далее.
3) Игра и игровая коммуникация строятся на добровольно принятых
участниками правилах. Свобода игры не безгранична: нарушение ее
установ-лений, позволяющих создать ирреальный игровой мир, приводит
к разрушению этого мира, к завершению процесса игры. Так, на
карнавале-маскараде не дозво-лено снимать маску и произносить свое
настоящее имя, существует масса ограничений даже для игр ради
заба-вы.
Юмористическая коммуникация и ее продукт – юмористический текст
– также строятся по установлен-ным правилам, которые позволяют
воспринимать и поддерживать относительность, несерьезность
юмо-ристической игры. Смех «всегда ограничен социаль-ными
конвенциональными нормами, хотя зачастую и «вывернутыми наизнанку»
по сравнению с обыден-ной жизнью» [2, c. 229]. Юмористический
дискурс прежде всего не должен превратиться в конфликт,
Вектор науки ТГУ. № 2 (24), 2013 249
Ю.Ю. Бочкарева «Юмористический дискурс как сфера игровой…»
то есть свобода самовыражения не должна выходить за пределы
этики. Правила, регулирующие юмористи-ческий дискурс, могут носить
и более ситуативный ха-рактер: так, при реальном или
демонстрируемом кон-фликте (война, выборы, ссора) признаком силы и
пре-восходства является высмеивание враждебной стороны; в
социалистических государствах запрещается смеяться над высшими
представителями власти; в корпоративном издании нельзя допускать
насмешки в адрес соответст-вующей организации. В каждой
лингвокультуре истори-чески формируются отличные от прочих модели
смехо-вого поведения [3].
4) Игровой коммуникации свойственна несерьез-ность,
развлекательная направленность, подразуме-вающая получение
удовольствия от иного, искусствен-но сконструированного участниками
и противопостав-ленного обыденности бытия, возможности жить по
собственным правилам. Адресант юмористического дискурса преследует
прежде всего развлекательную цель – рассмешить, развеселить
аудиторию и посмеять-ся, развлечься самому, отвергая любую внешнюю
серь-езность в акте юмористического общения. От адресата
юмористического дискурса тоже требуется располо-женность к
несерьезной беседе, развлечению, иначе юмористическая коммуникация
не состоится.
В целом, назначение юмористического дискурса – игра средствами
языка, нормами и стереотипами, пред-полагающая не только
развлечение и смех, но и осво-бождение человека от природного и
социального де-терминизма. Эту функцию дискурса в некоторых
ис-следованиях и называют собственно игровой [2].
5) Коммуникативные действия в игре хоть и осу-ществляются, как
правило, по определенному образцу, стереотипу, но итог и сам
процесс игры обладают ва-риативностью [7]. Игра всегда
непредсказуема: нико-гда не известно заранее, кто победит в ней;
игра допус-кает значительную долю импровизации, которая
при-сутствует даже в довольно жестких жанрах – обрядо-вых
действиях, а также при исполнении одного и того же произведения в
театре или музыке.
Непредсказуемость юмористического дискурса со-стоит в вопросе,
будет ли достигнут адресантом коми-ческий эффект, какой шутке
рассмеется аудитория. На когнитивном уровне неожиданное завершение
юмо-ристического сюжета, нетипичные сочетания слов яв-ляются
залогом успеха транслируемого адресантом дискурса. Важно и наличие
в юмористическом дискур-се импровизации, которая кроме всего
прочего является одним из юмористических драматических жанров;
спонтанное видоизменение чтецом уже знакомого слу-шателю
юмористического монолога создает дополни-тельный комический
эффект.
Подчеркнем, что исторически смех и игра представ-ляли собой
единое целое. В древних праздничных сме-ховых обрядах они служили
средством закрепления мифологического мировоззрения, социальных
норм, традиций, ценностей, обычаев, необходимых для нор-мального
функционирования общества. В Средние ве-ка, когда общественные
институты уже сформирова-лись и верх над ними взяла церковь, смех в
массе его
форм и проявлений возникал в противостоянии офици-альной и
серьезной культуре Средневековья. Подробно об этом пишет М.М.
Бахтин в книге «Творчество Фран-суа Рабле и народная культура
Средневековья и Ренес-санса». Бахтин выделяет три основных вида
форм сме-ховой культуры Средних веков: обрядово-зрелищные формы
(празднества карнавального типа, различные площадные смеховые
действа и пр.); словесные смехо-вые (в том числе пародийные)
произведения: устные и письменные; различные формы и жанры
фамильярно-площадной речи (ругательства, божба, клятва и др) [1].
Все эти формы, по Бахтину, обладают единым стилем и являются
частями единой и целостной народно-смеховой, карнавальной культуры.
Карнавальная жизнь как второй мир народной культуры строилась в
опреде-ленной мере как пародия на обычную, внекарнаваль-ную жизнь,
как «мир наизнанку» [1].
Отметим, что и современные юмористические телепе-редачи,
юмористическая литература, рассчитанные на мас-сового зрителя, тоже
обладают элементами карнавальной народно-смеховой культуры:
обыгрывают устоявшиеся, актуальные для большинства людей темы,
пользуются эле-ментарными приемами переодевания и шутовского
пове-дения, оперируют понятным массам языком, не чураясь
«фамильярно-площадными» выражениями.
Итак, юмористический дискурс может рассматри-ваться как одна из
сфер игровой коммуникации, так как обладает всеми ее особенностями,
обнаружива-ет тесную связь с игровым поведением как в
синхрони-ческом, так и в диахроническом аспекте.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура
Средневековья и Ренессанса. – М.: Худ. лит.,1965.
2. Дмитриев A.B., Сычев A.A. Смех: социофилософ-ский анализ. –
М.: Альфа-М, 2005.
3. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая лич-ность:
институциональный и персональный дискурс: Сборник научных трудов. –
Волгоград: Перемена, 2000. – С. 5–20.
4. Красникова О. С. Формирование игровой коммуни-кации в
технико-тактических действиях юных бас-кетболистов: Дис. ... канд.
пед. наук. – Сургут, 2005.
5. Морозов И.А. «Физиология» игры (к анализу мета-форы «игра как
живой организм») // Логический анализ языка. Концептуальные поля
игры / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Индрик, 2006. – С.
42–59.
6. Радбиль Т.Б. Концепт игры в аномальном художест-венном
дискурсе // Логический анализ языка. Кон-цептуальные поля игры /
Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Индрик, 2006. – C. 308–317.
7. Савицкий В.А. Игра как феномен журналистского творчества: тип
текста, жанры публикаций: Дис. ... канд. филол. наук. – Москва,
2010.
8. Хейзинга Й. Homo Ludens. Статьи по истории куль-туры / Пер.,
сост. и вступ. ст. Д.В. Сильвестрова; коммент. Д.Э. Харитоновича. –
М.: Прогресс-Традиция, 1997. – URL:
http://www.fidel-kastro.ru/history/heizinga/HomoLudens.htm.
HUMOROUS DISCOURSE AS A SPHERE OF PLAY COMMUNICATION
© 2013 Y.Y. Bochkareva, postgraduate student of the department
of russian philology and applied communications
Cherepovets state university, Cherepovets (Russia) Keywords:
humorous discourse; play communication; play; humor. Annotation:
This paper gives an explanation of humorous discourse’s play
orientation and describes five parameters,
uniting humorous discourse and play communication.
250 Вектор науки ТГУ. № 2 (24), 2013
