ЭКСКУРСИОННАЯ ПАМЯТКА

Владимир Алексеевич Осипов – мой земляк, поэт и журналист. Родился 28 марта 1942 года в селе Ивановка Сампурского района Тамбовской области.

В 1956 году закончил Ивановскую семилетнюю школу.Стихи начал писать ещё в школе, самое первое стихотворение написал в 1958 году, посвятил его одноклассникам, оно так и называлось «Моим одноклассникам». Затем стал писать стихи-посвящения учителям, знакомым. Тема школы, школьной дружбы, первой любви отражена во многих стихах поэта. Владимир Алексеевич – автор слов гимна Сампурской школы. В основании моего памятника – восходящее солнце – символ света в стихах, вечной жизни, душевного тепла и доброты этого поэта.

Гимн Сампурской школы

Здесь все знакомо от белых стен до пола, С тобою рядом и вдали от домаЗвонком веселым снова позови! Не потеряем дружеской руки,Родная наша Сампурская школа, Учителя, врачи и агрономы – Ты пристань знаний, дружбы и любви. Мы все равно твои ученики.К тебе спешим сквозь бури и тревоги, Мы не уроним нашей школьной чести.Где школьный сад в сиреневом дыму, Всегда в мечтах и помыслах с тобой.И все тропинки, трассы и дороги Ведь не напрасно поклялись мы вместеДавно ведут к порогу твоему. В рассветный час над Цною голубой.Для нас твои всегда открыты двери, Мы этой клятвы в жизни не нарушим,И пусть своя у каждого звезда, Не позабудем первый свой урок.Но наш девиз: «Искать, любить и верить» И пусть, как в детстве, отогреет души.В твоих стенах остался навсегда. В ненастный вечер школьный огонек.

Первое стихотворение было опубликовано в районной газете «Социалистический труд», где все годы являлся внештатным корреспондентом. Позже газета была переименована в «Трудовую славу». Владимир Алексеевич с марта 1965 года работал в ней литературным сотрудником, заведующим отделом писем, заведующим сельхозотделом, заместителем редактора.

Раскрытый блокнот и ручка в моём памятнике символизируют преданность и любовь к делу журналистики, свободу мысли.

Я влюблён в беспокойную должность свою

За полями, лесами и речками – Всюду добрый и чуткий народ.Беспокойная должность газетчикаМеня снова в дорогу зовёт.Нет конца повседневным заботам,Ты душой за меня не болей.Я в пути с моим другом – блокнотом,С неподкупной любовью твоей.Ветер рысью бросается в ноги,В снежном вихре блуждал я не раз,Но всегда помогал мне в дорогеТихий свет твоих ласковых глаз.Жить в тревоге – моя неизбежность,Покидаю домашний уют.Ты прости, что на ласку и нежностьНе хватает свободных минут.Мне опять не до пылких признаний,Нежной песни тебе не спою.Я влюблён, как и в юности раннейВ беспокойную должность свою.

Вечерние штрихиС ржаного поляХлеб берет началоДорога в жизнь –С родимого крыльца.В тиши вечернейПтица прокричала,Звездой слезинка –С милого лица.Моя деревня –Тихая глубинка!

«Родимое крыльцо» Владимира Алексеевича находится в селе Ивановка. Здесь он появился на свет, здесь прошли его детство и юность, здесь жила его мама Осипова Надежда Васильевна, его родственники. Замечателен очерк В.А.Осипова об его отношении к матери. Это село было дорого поэту. Поэтому памятник должен быть здесь.

МАМИНЫ ЖУРАВЛИ

С того тихого, на редкость теплого вечера прошло ни много ни мало четверть века. Но в памяти он останется до последнего дня жизни.

Только что вернулся из командировки. По весенней распутице отшагал километров двенадцать. Мало того, что устал до чертиков в глазах, да еще и промок основательно. Одно было желание: выпить горячо чая с малиной и завалиться поскорее в постель. И вдруг – телефонный звонок. Звонила сестра.

- Приезжай. С мамой плохо, - известила она и повесила трубку. «Приезжай…» А на чем? В дощатом сарайчике был только один самый верный и надежный транспорт –

велосипед. Но в такую бездорожицу и на бронетранспортере в путь пускаться опасно. Выход один: натянуть запасные резиновые сапоги и снова в дорогу. Усталости уже не чувствовал. Десятикилометровый путь до Ивановки. Как мне показалось тогда, преодолел быстро. А в селе грязь непролазная. Да сумерки начали заметно сгущаться. К дому шел наугад, не разбирая дороги. И вдруг откуда-то со стороны церкви послышалось знакомое «Курлы-курлы-курлы…» Журавли! И такое было в этом звуке что-то родное, щемящее душу, что невольно приостановился. Глазам своим не поверил: на темно-сером небе ясно увидел журавлиный клин. И вот они уже над головой. Даже воздушную теплую волну на своем лице почувствовал. А может, просто так показалось. Но что-то такое было. Вот они уже скрылись из глаз, а я, взволнованный этой встречей пошел дальше. Но не успел пройти и двадцати метров, как снова услышал их какое-то радостное «Курлы…» Журавлиная стая снова пролетела низко над головой. Потом еще раз, еще… и так до самого дома. Чего они искали в ласковых весенних сумерках, что хотели сказать своим нежным «курлы», до сих пор осталось загадкой. Но когда я пришел домой и рассказал об этом маме, лицо ее как-то вдруг озарилось, глаза молодо заблестели, на щеках появился румянец.

- Теперь все будет хорошо, сынок, - сказала она. – Это мои журавли, вернее наши с отцом. Заметив мой вопросительный взгляд, продолжила:

- Это было последней предвоенной весной. Мы шли с отцом пешком от самой станции. Он возвращался с военных сборов из Новой Ляды, а я встречать его ходила. И вот так же вечером нас в селе встретили журавли и провожали до самого дома. И вот с нова все повторилось. Это они меня из беды выручать прилетали. А может, в одного из них душа отца переселилась. Как ты думаешь?

Я сидел возле маминой кровати, держал натруженную руку и не мог ничего сказать в ответ. Какая-то спазма сдавила горло, и я изо всех сил старался спрятать набежавшие слезы.

- Все будет хорошо, - еще раз повторила мама. – Иди поешь и ложись спать. Устал теперь. Шутка ли, десять километров по такой грязище отшагал.

«Если бы только десять», - подумал я , а маме, стараясь не терять бодрости духа, сказал: - Да, нет, что ты, меня колхозная машина подвезла. Потому и не устал я вовсе. Ночевать я тогда не остался. Утром нужно было срочно сдавать репортаж на первую полосу. Но обратный

десятикилометровый путь «пролетел» как будто бы на крыльях маминых журавлей. И писалось на следующее утро так легко и быстро. Я почему-то верил, что мама будет жива. Так оно и вышло. Мама после журавлиного вечера прожила еще восемнадцать лет, два года не дожив до своего девяностолетия.

И вот теперь шесть лет ее нет в живых. А я до сих пор с нетерпением жду прилета журавлей. Может, в одном из них и впрямь поселилась душа моей старенькой мамы…

Любимым и дорогим для Владимира Алексеевича местом в селе Ивановка был старый парк. Здесь располагается памятник погибшим воинам-односельчанам в Великой Отечественной войны. Отец Владимира Алексеевича, Осипов Алексей Кузьмич в 1941 года ушел на фронт, где пропал без вести на Ленинградском направлении. Часто сюда приходил Владимир Алексеевич, чтобы почтить память отца. Это дорогое для сердца место, отражено в стихотворении «Стоит солдат в старинном парке». Здесь среди яркой зелени, среди луговых цветов и фруктовых деревьев и будет стоять памятник моему поэту-земляку – Владимиру Алексеевичу Осипову.

Стоит солдат в старинном парке

Стоит солдат в старинном парке.   В дожди, метель, под солнцем жарким   Уже который год подряд   Стоит солдат в старинном парке,   В руках сжимая автомат.      Он гнал врага от самой Волги,   И в этом нет его вины,   Что оказался слишком долгим   К родному дому путь с войны.      Она терзала землю мукой,   Огнём крестила и бедой.   Давно других встречают внуки,   Лишь он навеки молодой.      А жизнь идёт, шумит ветрами   Пусть отдохнёт боец душой.   Он так спешил сквозь пули к маме   И вот немного не дошел.      Сто лет обещано кукушкой,   У птицы песенка проста,   Зовёт домой его старушка,   А как уйти ему с поста?