КРЫМСКИЕ ИЗВЕСТИЯ • № 153 (6302) • 29/08/2017 • 5понимания. Сложности с кадрами есть даже в Симферополе и Ялте, что уж го-ворить о менее привлекательных регио-нах, где надо решать целый комплекс про-блем. К примеру, чтобы привлечь специа-листа в село, нужно предложить не толь-ко достойную зарплату, но и возможность трудоустроиться супругу или супруге пе-дагога, детские сады и кружки для его де-тей и прочие важные вещи.

— К слову, именно в сёлах существу-ют так называемые малокомплектные школы. С одной стороны, содержание таких учебных заведений стоит нема-лых средств, с другой — они являются «последними очагами жизни» на пери-ферии, и их закрытие воспримется бо-лезненно.

— Малокомплектная школа действи-тельно стала символом стабильности, признаком теплящейся жизни. И многие относятся к этим учебным заведениям как к последнему рубежу, который надо удержать, чтобы сохранить село, — мне это по-человечески понятно. Но у медали есть вторая сторона, не менее жестокая и реальная. Возьмём, к примеру, школу в селе Рисовом Красноперекопского райо-на, где на 37 учеников приходится 30 пе-дагогов. Один школьник обходится бюд-жету более чем в 200 тысяч в год — выс-шее образование дешевле. При этом каче-ство не то что не лучше — хуже. Чем боль-ше аудитория, тем сложнее ею управлять, тем большее внимание приходится уде-лять подаче материала. А в малых груп-пах процветают побратимство, рассла-

бленность. В результате уровень знаний «на выходе» не позволяет выпускникам таких школ конкурировать со сверстни-ками при поступлении в вузы. Вот и сто-ит выбор: на одной чаше весов — судь-ба села, на другой — судьба ребёнка. Од-нозначных рецептов нет, каждый случай надо рассматривать индивидуально. Как правило, когда речь заходит о ликвида-ции такого учебного заведения, предлага-ется альтернатива в виде подвоза в сосед-нюю крупную школу. Так что если в пре-делах одного сельского совета есть круп-ная школа и малокомплектная, нужно ду-мать в первую очередь о детях, чуть мень-ше церемониться и чуть быстрее прини-мать решения.

— Недавно завершилась вступи-тельная кампания, в этой связи вопрос: как вы относитесь к ЕГЭ, который зача-стую критикуют сами преподаватели?

— В своё время ЕГЭ вводился, что-бы минимизировать уровень коррупции, сделать единую государственную атте-стацию одинаковой для любого ученика, и это во многом удалось. Конечно, вузы всегда находят свои инструменты отбо-ра, но это лишь малая часть той пробле-мы, которая существовала ещё 10 лет на-зад. Без «побочных эффектов», конечно, не обошлось. Современный одиннадца-тиклассник весь последний год готовится к ЕГЭ. Не получает знания и не становит-ся умнее, а «натаскивается» на конкрет-ную задачу — ответить на тестовые во-просы. Например, я, квалифицированный историк, сдам школьный экзамен в луч-шем случае на средний балл. Потому что историк-специалист — это не человек, ко-торый помнит все даты и имена правите-лей Ирана, а тот, кто понимает ход истори-ческого процесса и знает, что восстание Богдана Хмельницкого и времена Кром-

веля в Англии были примерно в один и тот же период, и теоретически их мож-но рассматривать как явления единого исторического процесса. А подзабытую дату легко уточнить в энциклопедии. На ЕГЭ же лучшими становятся дети, берущие упорством, зубрёжкой, системным подхо-дом. Они тоже нужны и важны, никто не принижает их старания, но всё же тем са-мым мы отсекаем потенциальных солже-ницыных, писавших первые сочинения на тройки.

— Любой родитель скажет: главное для него — дать ребёнку хорошее об-разование. При этом сплошь и рядом встречаются дипломированные спе-циалисты, не знающие азов своей про-фессии. Что не так с высшей школой?

— Очень многое уже во времена моей учёбы было оставлено на совесть студен-та. Я, к примеру, был фанатиком, влюблён-ным в свою специальность, и уже 1 сентя-бря пропадал в библиотеке, но так дела-ли не все. Уровень подготовки к работе в школе был крайне низок — преподавание педагогики скорее отбивало желание ра-ботать с детьми. Практика — вопрос везе-ния. Ничего в рамках образования не це-пляло, чтобы хотелось пойти в школу, поэ-тому ты и не готовишься к работе по про-фессии — просто не видишь себя в этой роли. А когда жизнь всё-таки вынуждает вспомнить, какая специальность указана в дипломе, оказываешься некомпетентен. И потом, вы не представляете объём де-вальвации научных степеней, развернув-шийся в украинский период. Кандидатами

гуманитарных наук становились все жела-ющие, имевшие достаточно средств, — в какой-то момент это звание стало руга-тельным. Я сам, будучи кандидатом исто-рических наук, устал доказывать и объяс-нять друзьям, что свою диссертацию на-писал в 24 года самостоятельно и защи-щал с наличием собственной моногра-фии. Винить их в том, что подобные во-просы возникали, не могу — больше по-ловины защит проходили именно так. К счастью, мы преодолели эту тенденцию, но проблем пока ещё хватает.

— Изменилось ли что-то в среде мо-лодых учёных? Ценят ли в России неор-динарность и талант?

— Безусловно. Я бы хотел, чтобы моя научная юность проходила в сегодняш-них условиях. Поверьте, при Украине ни-кто, за исключени-ем пары десятков киевлян, не знал, что такое грантовая поддержка от госу-дарства. Мне при-ходилось самому зарабатывать, буду-чи студентом, что-бы заниматься на-учными изыскани-ями, ездить в ко-мандировки, доста-вать материалы. Се-годня гранты Гос-совета выросли из смешных до вполне приличных, на эти деньги можно съез-дить в серьёзную научную команди-ровку. В универси-тетах нормально оплачивается рабо-

та сотрудников, разрабатывающих науч-ные темы. Сказать, что система идеальна и готова не только не отпускать молодых учёных за границу, но и привлекать спе-циалистов из-за рубежа, нельзя. Финанси-рование науки в сравнении с некоторыми другими странами слишком маленькое, но это куда лучше, чем то, что было.

— Как вы относитесь к дистанцион-ному, надомному обучению, о котором сегодня если не в Крыму, то в России го-ворят много? Это уход к чему-то лучше-му или побег от страхов и сомнений?

— Если речь идёт об обязательном образовании с получением аттестата, то к дистанционному обучению я отношусь плохо. Мы снова возвращаемся к вопро-су образовательных услуг и воспитания. Дистанционно мы личность не сформиру-ем — в лучшем случае, если имеем дело с понимающим и ответственным учеником, научим его считать, писать и так далее. Но школа — это не только математика, био-логия и русский язык, это работа в коллек-тиве, понимание своего места в нём, про-явление лидерских качеств, поиски ком-промиссов — одним словом, социализа-ция. Если же речь идёт о дополнительном образовании, различных курсах — поче-му бы и нет?

— Иногда люди уходят от традици-онных форм не потому, что хотят идти в ногу с техническим прогрессом, а про-сто сталкиваясь с негативом в школе и желая от него дистанцироваться.

— А вот здесь свою роль играют СМИ. Вспомните, наша школьная жизнь состоя-ла не только из уроков, контрольных и до-машних заданий, но и из драк, разбитых носов, подтруниваний одноклассников, порой довольно обидных. Это всё было, есть и будет в обществе. Когда включа-ешь телевизор и видишь в новостях оби-лие репортажей, как какие-то дети изде-ваются над одноклассницей, недоумева-ешь — зачем это показывают? Есть пра-воохранительные органы, которые долж-ны разобраться и наказать виновных. За-чем мы популяризируем это? Мы ведь тем самым пугаем родителей, чьи дети ходят в школу, самих школьников, в конце кон-цов, подаём идеи подросткам, склонным к жестокости. СМИ говорят, что показывают это в расчёте вызвать чувство отвращения к подобным явлениям, но они заблужда-ются. Римляне кричали «хлеба и зрелищ», потому что хотели смотреть на убийства в Колизее, просвещённая Англия в XIX веке

ходила на казни как на театральные пред-ставления — такова человеческая приро-да. Не отвратим мы никого такими репор-тажами. Одних потешим, других запугаем, вот и всё. Иногда общество нужно дистан-цировать от самого себя.

— А как относитесь к частным шко-лам? Считается, что там учатся толь-ко мажоры, покупающие аттестаты, в учебном заведении их воспитывают уверенными в своей исключительно-сти.

— Последнее — заслуга скорее семьи, чем школы. Если родители от ребёнка не будут ничего требовать, не будут ни в чём ограничивать, а только оправдывать все его проступки… Такой вот и вырастет че-ловек. Частная школа — такое же явле-ние, как частный вуз, она может быть и хорошей, и плохой. Где-то действительно выкачивают средства из родителей, а где-то дают знания лучше, чем в других учеб-ных заведениях, дают больше возможно-стей — и берут за это деньги. В конце кон-цов все мы за что-то платим, особенно если хотим получить высокое качество.

— Мы уже говорили о реанимиро-вании старых форм и традиций, один из наиболее ярких примеров — ГТО. Действительно ли эти нормы привле-кают молодёжь к спорту и здоровому образу жизни? Стал ли массовый спорт более доступным для крымчан за по-следние пару-тройку лет?

— Скажем так, с этой отраслью у нас не всё так хорошо, как с образованием. Мы закрывали в первую очередь наибо-лее явные и болезненные бреши, а спорт остался за бортом. Сам комплекс ГТО — хорошая, правильная традиция. Мо-жет ли он являться инструментом реше-ния проблемы? Нет, да и не должен. Это лишь один шаг на правильном пути, кото-рый затронет определённый сегмент об-щества. Сдача норм ГТО — показатель фи-зической готовности, а не инструмент её повышения, это демонстрация, которой должны предшествовать системные за-нятия. На мой взгляд, молодёжь сегодня разделилась на две группы: часть её куда сильнее и спортивнее нас в своё время, другая — многократно слабее. Середины нет, а именно она формирует здоровье на-ции. Комплекс ГТО и направлен на то, что-бы дать возможность показать себя не ти-тулованному спортсмену, а обычному че-ловеку, который просто следит за своей

физической формой. Что касается инфраструкту-ры и доступности — сегод-ня мы далеки от того, чтобы полностью удовлетворять потребности крымчан. Пе-реполнены даже те секции, где занятия проходят не в самых лучших условиях. У пловцов до сих пор базовая тренировка — сухое плава-ние. Таковы реалии нашего времени. Но впадать в пес-симизм тоже не стоит, улуч-шения есть: ремонтируются спортзалы в сельских шко-лах, оборудуют площадки ГТО, заложено финансиро-вание под бассейн в Сим-ферополе. Я верю, что мы идём правильным путём.

Подготовила Анастасия ТИМОФЕЕВА.

Фото Арвидаса ШЕМЕТАСА.

В августе депутат осмотрел все объекты ФЦП, впечатлениями поделился в интервью.

Конкурс «Мы — наследники Победы» — одно из доказательств возвращения воспитания в школы.

Комплекс ГТО — возможность для любого человека проверить свою физическую подготовку.