Bila Altanka #6

ПОЖАР В НАРКОЛОГИЧЕСКОЙ КЛИНИКЕ МОСКВЫ: 45 погибших

#6 (33), 2006<ЛИСТОПАД-ГРУДЕНЬ>

Б Л А Г О Д І Й Н А Г А З Е Т А<ЧИТАЙТЕ В НОМЕРІ>

Эта трагедия показала, что существующий уровень оказания наркологической помощи в странах бывшего Советского Союза — ЭТО НЕ ПОМОЩЬ, А ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО над больными людьми!

При пожаре в московской наркологичес-кой клинике погибли 45 женщин

Пожар в 17-ой наркологической клинике возник в 1:40. Огонь был потушен в 02:39, сообщает РИА “Новости”.

Мэр Москвы Луж-ков считает, что по-жар вызван поджогом, якобы “наркоманка в ломке требовала дозу, а когда ей не дали, по-дожгла отделение из мести”

Работники МЧС сооб-щили, что, судя по рас-положению тел, люди пытались покинуть здание во время пожа-ра. “Но, поскольку был лишь один эвакуационный выход, а дру-гой был наглухо закрыт, они не смогли са-мостоятельно покинуть здание”, — сказал заместитель главы МЧС Чуприян. Он по-яснил, что когда сработала сигнализация, персонал покинул корпус, но не эвакуиро-вал пациентов.

Стены столовой, где находился очаг воз-горания, были отделаны пластиком. От ядовитого дыма люди моментально теря-ли сознание и погибали, сообщает “Эхо Москвы”.

“Полагаю, что действия персонала (боль-ницы) были не совсем адекватны, по-скольку они лишь констатировали мо-мент развития пожара, который привел к трагическим последствиям”, — сказал заместитель главы МЧС РФ, добавив, что

окончательный вывод о виновности кон-кретных лиц сделает следствие. Чуприян также сообщил, что глава МЧС Сергей Шойгу, побывавший на месте трагедии, назвал действия пожарных при ликвида-ции возгорания и спасении людей “адек-

ватными”.

С места пожара в больницы Москвы были госпитализи-рованы 12 человек, пострадавших в ре-зультате пожара. Об этом сообщил жур-налистам прокурор Москвы Юрий Се-мин. Он отметил, что в настоящее время проводится

расследование причин пожара. “Прово-дятся первоначальные необходимые след-ственные действия”, — сказал он.

“Рассматриваются все возможные версии, в том числе и поджог”, — отметил проку-рор. Он также сообщил, что “следов взры-ва нет”.

ТРАМАДОЛ: ТЕМА ДЛЯ РАЗГОВОРАповторение материала по просьбам читателейдалі на стор. 3 >>

ИСПОВЕДЬ ОДНОГО “МАРАФОНЦА”“Марафон” - это когда ты не можешь остановиться, потому что тебя разогнал “винт”далі на стор. 5 >>

ИСТОРИЯ ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ“Я уже не мог не видеть всей гнилости наркоманской среды, где все обманывают и предают друг друга ради нескольких кубов “ширки”. далі на стор. 7 >>

ПОТРЕБЛЯТСТВО: БОЛЕЗНЬ УГРОЖАЮЩАЯ МИРУ(главы из книги)Потребительство - наркотическая зависимость от вещейдалі на стор. 11 >>

ПОЛТАВСЬКА МІСЬКА ОРГАНІЗАЦІЯ ТВОРЧОЇ МОЛОДІ “КОЛО ТЕБЕ”Залучення молоді до здорового способу життядалі на стор. 15 >>

22

#6 (33), 2006 <ЛИСТОПАД-ГРУДЕНЬ>

< СОБЫТИЯ >

ПОЖАР В НАРКОЛОГИЧЕСКОЙ КЛИНИКЕ МОСКВЫ: 45 погибшихВ свою очередь, начальник Управления госпожарнадзора МЧС РФ Юрий Ненашев сообщил журналистам, что установлен очаг возго-рания. “Очаг пожара нами обнаружен, и он ограничен площадью около трех метров.Наша лаборатория работает на месте возгорания, и в очаге нет никаких технических средств — проводки, обогревате-лей и тому подобное. Там стоял шкаф, именно в котором произошло возгорание, что свидетельствует о поджоге”, — сказал Ненашев.

Он также сообщил, что во время пожара оба выхода оказались недо-ступными для людей. “Одна лестница была отрезана дымом, а вто-рая — закрыта решеткой, которую персонал не успел открыть. На момент пожара там находились четыре сотрудника персонала, но оказать помощь людям они не смогли”, — сказал он.

Ненашев рассказал, что еще 20 марта этого года МЧС направило в суд материалы на приостановку деятельности этого учреждения, которое находилось в пожароопасном состоянии, и существовала реальная угроза гибели людей. “К сожалению, суд принял решение ограничиться только предупреждением”, — констатировал он.

Не прозвучало ни одного сигнала тревоги. Спасшиеся пациенты утверждают, что в здании не прозвучало ни одного сигнала, опове-щающего о пожаре.

Как сообщил “Интерфаксу” один из пациентов 17-го наркодиспан-сера Андрей Котов, который в момент возгорания находился в 27 отделении на 4 этаже, никаких сирен или других сигналов, оповеща-ющих о пожаре, не было. “Нас разбудили медики и сказали: ребята, быстро собирайте свои вещи и выходите на улицу”, — сказал Котов.

Котов сообщил, что ключи от замков на дверях были свалены в одну общую кучу. “Тут как в “Спортлото” — если успеешь подобрать ключ к замку, значит, выйдешь. Нас успели вывести, а тех женщин на вто-ром этаже, видимо, нет”, — сообщил Котов.

“Мы слышали крики о помощи со второго этажа, но видимо, этим женщинам никто так и не помог”, — добавил Котов. Характеризуя планировку 17-го диспансера, Котов отметил, что “там все устроено таким образом, что выйти оттуда очень непросто — везде замки и решетки”.

Котов отказался комментировать действия медицинского персонала 17-го наркодиспансера. В то же время он заметил, что перед тем, как вывести их на улицу, медики совещались о целесообразности этого решения. “Они еще думали, выпускать нас или нет”, — сказал он. В интервью телеканалу ИНТЕР одна из сотрудниц сгоревшего отде-ления сказала с брезгливостью “Так там же были ВИЧ-инфициро-ванные наркоманки”. При этом в её интонации читалось: “Зачем же их спасать?”

Этот пожар стал самым страшным за последние три года.

По материалам Интерфакс.

продолжение, начало на стр.1

3

< НАРКОМАНИЯ >

<ЛИСТОПАД-ГРУДЕНЬ> 2006, #6 (33)

3

ТРАМАДОЛ: тема для разговора

Мой собеседник решил остаться

анонимным. «Жизнь только начинается,

не хочется светиться как наркоман… А

трамадол, я уверен, − брошу…».

Он пришёл на консультацию вмес-те с отцом. Решение бросить трама-дол принял сам, когда в очередной раз потерял работу, учёбу и про-валил экзамены. Но бросить оказалось не так то просто. «Пришлось подключать папиков» − сын рассказал о трамадоле отцу. Отец − сто-ляр, мастер, имеющий своё столярное производство, − взял сына в подмастерье и… сам убедился в работе: «сын − наркоман».

− Расскажи о себе: сколько лет, чем занимаешься… не бойся, диктофон не кусается

− Ну, мне 21 скоро будет. Сейчас работу ищу, буду восстанавливаться в институт…

− Возраст такой у тебя… В армии быть надо в этом возрасте.

− В армии? (недоверчиво косится на меня, улыбается). Какая сейчас армия… туда никто не хочет, и не ходит… Я ж в институте учился… (заминка) и опять буду поступать.

− А почему перестал учиться? Что случилось?

− Трамадол – грустно, но твёрдо отвечает он, словно утверждает: «этим сказано всё».

− Как ты познакомился с трамадолом и когда?

− В 16 лет первый раз. Просто пацаны предложили, с которыми во дворе гулял. Сказали: «закинься, приколись…». Ну, мне понравилось. Потом оказалось, что в нашем дворе все на трамике торчат. Даже дев-ки…

− Попробовал, прикололся. Ну, а дальше? А продолжал зачем?

− Ну, от не фиг делать, наверное. От скуки. Под трамиком как-то луч-ше, чем просто сидеть скучать. Я ж не знал, что это попадалово… А так, закинулся и – на автоматах играть или в «Спайдер» или просто

гулять…

− Как ты понял, что попал в зависимость?

− Когда первый раз плохо стало. Я тогда месяц ел каждый день по 5−6 колёс. Потом поехал с папиками в Харьков на два дня и там меня скрутило реально. Я не мог понять, что такое, мать перепугалась. А меня всего в пот бросает, трясёт. Вызвали врача, он говорит отравление пищевое… Приехал в Полтаву, рассказал пацанам, а они говорят, это от трамика кумары, типа… Ну, я высадился… Нехорошо было…

− Ну и чего ж не бросил сразу?

− Ну, я бросил на неделю, наверное, может и больше. Ну, а потом (задумался) как Вам сказать (задумался)… Просто вот я дружу с пацанами, прихожу на автоматах играть, да, а они все трамик закидывают. Ну и я тоже, как−то автомати-

чески получается, за компанию.

− Родители знали?

− Догадывались. Они ж видят: вокруг много наркоманов. Я в таком районе живу, там полно наркоманов. У моего друга папики нашли трамик и траву, пришли к моим старикам, устроили расследование, вены проверяли мне, но тогда меня пронесло. Я ж не колол «ширку» эту.

− А хотелось «ширку» попробовать?

− Не. Мне предлагали. Уколы, шприцы – нет. Это опасные наркоти-ки, можно СПИД цепонуть. У нас в подьезде один такой наркоман умер, другой еле живой.

− А ты знаешь, что трамадол, − это почти та же «ширка», только в капсулах? Не слабее «ширки»…

− Ну, как−то я об этом не думал. Это ж не уколы всё−таки, это ж не так сильно… Слабее же всё−таки и… (пауза) вены целые остаются… хотя мне и в ампулах трамик предлагали… Но я боюсь колоться.

− Много пацанов и девок употребляет трамадол?

− Очень много. Там где я живу, там легче сказать, кто не употребляет. У нас в классе почти все пробовали и девки тоже. Девкам нравится. В институте меньше, но и там я находил. На дискотеках, в игровых автоматах… много трамадольных…

− Ну, так пей себе трамадол на здоровье, раз прикольно, раз все его пьют…

− (смотрит недоверчиво, улыбается) Та не… Это попадалово. Не хочу…

− Почему не хочешь? Приятно ведь, сам говоришь…

− Пока под трамиком – приятно, но без него реально плохо, не то, что болит что-то, нет… но становишься злой, раздражаешься, срываешься, нервы гудят, мысли все про трамик – я и работу из-за этого бросал постоянно… и учиться не смог, прогулы, всё мутишь этот трамадол, мутишь…

− Работал?

− Курьером, мерчендайзером, мобильники продавал, такое всякое… И везде были люди, которые хавают трамик. Больше двух месяцев нигде не работал… Пока под трамадолом − нормально, а без него − срыва-юсь, психую, кричу на людей. С родителями ссоры постоянно… Устал уже просто, как представлю, что так всю жизнь придётся на наркоти-ках сидеть − страшно становится…

− Мечта у тебя есть?

− Да, хочу своё малое предприятие открыть, свой бизнес, но для этого надо в институте восстановиться и закончить. Потому и хочу бросить, чтобы заняться делом, учиться…

Специальная справка: Трамадол (трамал, трамальгин) – наркотический анальгетик, действующий на центральную нервную систему. По структу-ре близок к опиатам – веществам, получаемым из опиумно-го мака. Трамадол оказывает выраженный обезболивающий эффект. В медицине применяется для устранения болевого синдрома средней и сильной интенсивности (послеопераци-онный период, травмы, боли у онкологических больных и т.п.). При передозировке вызывает выраженное наркотическое опьянение сходное с действием опиатных наркотиков (мор-фина, кодеина). При длительном применении в больших дозах развивается привыкание и зависимость.

В среде наркоманов действие трамадола (на сленге — тра-мик) сравнивают с «ширкой» − с нелегальным инъекционным наркотиком, получаемым в домашних условиях из маковой соломы. В больших дозах действие трамадола похоже на дей-ствие «ширки»: трамадол вызывает эйфорию, расслабленное комфортное состояние покоя, состояние «втыкания». Благо-даря своим наркотическим свойствам трамадол стал очень популярным наркотиком в среде уличной, школьной и студен-ческой молодёжи. Быстро развилась сеть нелегальной тор-говли. «Привлекательность» трамадола в том, что его не надо колоть, достаточно выпить 6−8 капсул…

4



− Сейчас не употребляешь?

− Три месяца уже.

− Ну и как самочувствие?

− Нормально, но думаю всё время про это, тянет всё время, особен-но когда пацанов вижу дворовых. Они так и мутят постоянно, двое уже «ширку» пробовали… Сижу дома, потому что на улице сразу со-рвусь… Книги читаю. Отцу помогаю на его фирме. Когда дома сижу или занят чем-то, то уверен, что брошу. Но когда пацанов вижу, когда мимо игровых автоматов иду – тянет на трамик…

Потом был разговор с отцом, который признался, что за то время пока сын у него работает он, как минимум, трижды срывался. Родители стараются не кричать, действовать убеждением, но сын, по словам отца, сделался очень нервным, неуравновешенным, вспыль-чивым. Отец при беседе тоже ругался: «Неужели нельзя ничего сделать с этой бандой, с наркоторговцами!? Вешать их надо! Дети же наши страдают!». Но, успокоившись, сам сделал вывод:

− Конечно, мы виноваты с матерью… Дела, дела, заработки… Стараешься, горбатишься, думаешь как лучше, всё некогда, да некогда. За всем этим не хватало даже времени на сына посмо-треть, поинтересоваться, чем он за-нимается, с кем дружит… Не хватало времени поговорить с сыном. Упустили момент. Теперь он заговорил: «папа, я наркоман…

На момент выхода этой статьи парень проходит курс бесед с психологом, вро-де держится. Но нет худа без добра. Из этой горестной истории, всё же можно извлечь положительный результат: между сыном и отцом установилось-таки понимание, и завязался запозда-лый, но такой необходимый разговор. Несчастье помогло восстано-вить утраченную связь в семье, связь между родителями и детьми. А сколько у нас таких семей – семей с вечно усталыми, озабоченными родителями и детьми, лишёнными общения в родной семье, детьми, обречёнными на игровые автоматы и наркотики…

Беседовал Анатолий Волик

Родители, поговорите с детьми сейчас! Не ждите, когда темой для разговора станет трамадол.

Вместо послесловия: Распространение трамадоловой наркомании в Украине действи-тельно принимает эпидемические масштабы. Особенно поражены До-нецкая область, Днепропетровская область, г. Киев. По данным МВД, почти год в Донецке длится война с продавцами трамадола и трамалги-на. Между тем, правоохранителям так и не удалось привлечь к ответ-ственности владельцев аптек, где торгуют "детским наркотиком" и освободить из под ареста нелегаль-ных торговцев «из окошка». Не так давно по “1+1” был показан теле-репортаж о торговле трамадолом из окна первого этажа в одном из донецких микрорайонов. К окну выстраивались длинные очереди по-дростков. Торговцы после кратковременного ареста были выпущены на свободу, так как не нашлось запретительного документа, который бы запрещал торговать трамадолом (!). Вызывает сомнение, что нар-

которговля будет побеждена повсеместно в мире или даже в Украине. Представляется возможным уменьшить ее масштабы, но не обрубить на корню. Пока этот бизнес будут прикрывать сидящие "там" (ука-зывая пальцем вверх), трамадол и прочие наркотики будут доступны любому желающему. Но одна проблема наркобизнес, а совсем другая – наркозависимость. Принимать или не принимать наркотики – дело выбора. Выбор делает каждый сам: нести барыге деньги за дозу и тем самым обогащать преступников или выбирать здоровый и полезный образ жизни.

Даже беглый обзор материалов сети интернет, показывает, что про-блема с трамадолом стоит глобально. Трамадоловая наркозависи-мость, как оказалось, распространена повсеместно в мире, так как

производство и продажа препарата налажена массово и везде. Вот поста-новка проблемы по-португальски (ма-териал с врачебно-консультационного сайта www.medlinks.ru):

Гость: Я живу в Португалии, уже 2 года каждый день употребляю тра-мадол, прошу пришлите ответ мне на мой e-mail. Какие медикаменты мне употреблять, чтобы бросить трамадол?Консультант: Какая причина употре-бления трамадола?

Гость: У меня нет причины, нет бо-лей, просто мне раньше нравилось состояние, в котором я бывала по-сле 20 капсул. И вот уже 2 года изо дня в день. Помогите, напишите на-звания медикаментов, которые по-могут бросить трамадол. У меня сын 2 годика я ему очень нужна, но я не выдерживаю, когда у меня голово-кружение тошнота, слабость. Я без трамадола не в состоянии встать.

Консультант: Лечение такое же, как и при зависимости от опиатов. Обрати-тесь к врачу, не занимайтесь самоле-

чением. После снятия симптомов острой абстиненции необходимо работать с психической зависимостью от препарата с психологом, психотерапевтом, Возможно, понадобится посещение группы ано-нимных наркоманов.

Гость: Мне нельзя обращаться к врачу. Во-первых, моя семья не знает и муж когда узнает бросит меня, во-вторых у меня забе-рут ребенка − это другая страна, другие законы. Я вас умоляю, помогите, объясните, как бросить! Психологически я настрое-на.

Консультант: Лечение абстиненции вследствие злоупотребления трамадолом аналогично лечению зависимости от других опиатов. Для обезболивания применяются ненаркотические анальгетики (барал-гин, спазган и т.п.). Для коррекции нарушений вегетативной нервной системы (колебания давления, сердцебиение, потоотделение и т.д.) − пирроксан, транквилизаторы. Для подавления влечения к нарко-тику – транквилизаторы (они же для борьбы с нарушением сна). Но эти препараты Вам может выписать и рекомендовать только врач! В тяжелых случаях также используется дезинтоксикация − "капельни-цы". Без посторонней помощи Вы сильно рискуете как семьей, так и здоровьем. При избавлении от химической зависимости коррекция лечения может потребоваться ежедневно. Вам же самостоятельно адекватно оценить свое состояние невозможно. Ищите доверенного врача или же найдите повод уехать до месяца куда-нибудь для лече-ния. Ищите варианты и возможности, и найдете!

Помимо развития зависимости, длительное употребление трамадола приводит к нарушению работы печени, негативно влияет на половую функцию, а также несет риск перехода на тяжелые инъекционные наркотики.

4

«Трамадол считается одним из основных "подрост-ковых наркотиков" в Украине. Продается в аптеках по рецепту, но купить его из-под полы фактичес-ки не представляет труда. Причем в тех же аптеках или у незаконных торговцев наркотиками – у барыг, информация о которых быстро распространяется в среде трамадольщиков. Часто барыгами становят-ся сами трамадольщики. Не редки случаи продажи трамадола по принципу «равный − равному», когда сверстник распространяет трамадол в среде свер-стников, в удобных для этого местах: салоны игро-вых автоматов, дискотеки.

Проблема с незаконной продажей трамадола в Укра-ине возникла около пяти лет назад. Эта проблема является насущной и кричащей по сей день. Бытуют мнения, что трамадоловый бизнес в нашей стране крышуют очень высоко сидящие дяди и именно по этому, не смотря на все попытки пресечь его, ничего толкового не выходит. Впрочем, любой наркобизнес для того, чтобы процветать должен иметь хорошую "крышу".

Данил КРАВЧЕНКО http://cmc.com.ua/full/articles/

5



“Марафон” — это когда ты не можешь остановиться, потому что тебя разогнал “винт”. Ты “двигаешься” каждый день, повышаешь дозу, разгоняешься, загоняешься и постепенно доводишь себя до состояния несовместимого с жизнью.

“Винт” — наркотик-стимулятор, который “заводит” психику как мотор, разгоняет её и истощает её. Такое ощущение, что человек “под винтом” живёт и думает на скорости 200 дел/мыслей в минуту. Но без винта ему потом трудно сделать даже одно дело в день или додумать хотя-бы одну мысль до конца, кроме одной: КАК ВЫМУТИТЬ ВИНТ и РАЗОГНАТЬСЯ. Эта мысль владеет “винтовым” человеком, эта мысль потом убивает его, потому что силы не бездонны и винт их быстро вычерпывает.

Химическая основа “винта” — псевдоэ-федрин — вещество, которое стимули-рует центральную нервную систему. Похожим действи-ем обладают также “джеф” и “болтуш-ка”, которые гото-вятся из аптечных лекарств типа кол-дакт, “эффект” и т.п. Готовится винт кустарным неле-гальным способом. Это уголовно на-казуемо, но это не останавливает лю-дей, которые испы-тали на себе действие “винта”. “Винт” вызывает сильнейшую психическую зависимость и остановиться в его употреблении очень трудно — это и есть марафон — “винтовой” бег по кругу, бессмысленный, изнуряющий и в конечном итоге заканчива-ющийся бедой.

Тебе нравится “винт”? Потому что он даёт тебе прилив сил, наполняет тебя чувством значимости и власти над реальнос-тью? Потому что под “винтом” ты чувствуешь себя лучше, чем без “винта”?

Тогда спроси себя: готов ли ты всю свою жизнь до конца до-бывать “винт” и колоться, колоться, колоться, колоться? Го-тов? Тогда вперёд. Только считаю своим долгом тебя пред-упредить, что на этом пути тебя ждёт:

Марганцевокислая полиневропатия (токсическая энце-фалопатия): поражение нервной системы и головного мозга в виде паралича или рассеянного склероза. Это происходит потому, что частицы марганца (ты же используешь марга-нец, когда готовишь “винт”?) попадают в организм и поража-ют нервные клетки. Как это проявляется: отказывают ноги, иногда отказывают руки, возникает тремор — руки трясутся, дёргается голова, и это дрожание ты не сможешь контролиро-

вать. Может возникнуть потеря памяти, нарушение запоми-нания, заикание. Сбудется твоя мечта: ты не будешь учиться, потому что не сможешь учиться — мозг при марганцевокис-лой энцефалопатии становится плохоуправляемым. Такая же беда может случиться из-за красного фосфора — это ещё один ингридиент для приготовления “винта”.

Что ещё?Энергетическое истощение: бессилие и неспособность к ак-тивным действиям без “горючего”, которым для тебя является “винт”. Если месяц жить на скорости 200 дел/мыслей в минуту, то после это-го, по закону сохранения энергии (физику знаешь?) тебе два месяца надо приходить в себя — восстанавливаться. Тебе будет всё время хо-тется спать, но спать спокойно ты не сможешь — тревожные и реаль-но страшные сны будут твоими спутниками. Когда ты проснёшься, тебе будет всё в лом: сделать себе чай/кофе, убрать в квартире (а на “винтовых хатах” ого какой бардак!), просто принять душ. Ты заво-

няешься и зарастёшь щетиной, а если ты девушка, у тебя будут проблемы с менструацией. Что? Неприятно чи-тать? Но именно так неприятно тебе и будет.

Ещё?Паранойя — знаешь такое слово? Это бред преследования, бред загово-ра. Измена — одним словом. “Винт” здорово потреплет твои нервы: тебе начнёт казаться, что за тобой следят, тебя обсуждают все окружающие, ми-лиция у тебя на “хвосте” (это, кстати, так и будет), инопланетяне в твоём туалете, — и весь этот бред ты будешь считать правдой, а правду — бредом. Офигенное состояние! Полная потеря покоя. Нравится? Винтись дальше!

Так, что ещё...Про бардак в квартире я уже писал. Под “винтом” свои пред-ставления о порядке. В результа-

те — весь дом вверх дном. Но потом это пройдёт. На “винт” где-то надо брать лавэ, и вскоре по твоей квартире, если она у тебя есть, начнёт гулять ветер пустоты — всё проторчишь, провинтишь.

Про милицию я уже тоже писал. Рано или поздно твой бред материализуется: ОНИ придут. Блин, это несправедливо, но это так: тебя “повинтят” за то, что ты “винтился”. Получается логично?

Чем тебя ещё напугать? Ну, есть ещё гепатит, ВИЧ и абсцессы из-за грязных баянов и игл... Но на эти “мелочи” тебе, конеч-но-же, наплевать. Потому, что тебя прёт “под винтом” и чихать ты хотел на буклетики этих благотворительных организаций. Что они понимают? Ничего. Но понимают те, кто винтился и вовремя остановился или увидел как остановились другие и лежат себе отдыхают на городском кладбище: передоз, само-убийство, убийство. А вначале был “винт”. И я — автор этих строк — тоже летел “под винтом”, пока не залетел: из институ-та выгнали, родители выгнали, 15 суток отсидел на “винтовом отходняке” (словно вечность мучился, хотя особо ничего не болело, просто реально было пусто и страшно) год условно схлопотал, вены на руках сжёг на фиг (хорошо, не додумался пах открыть), а квартиру мою дважды выставили мои “винто-

5

ИСПОВЕДЬ ОДНОГО “МАРАФОНЦА”

вые друзья”, и — поверь — я ещё легко отделался: ВИЧа нет, паралича нет. А вот девчёнку одну мы загнали в “трясучку”, ходит теперь дёргается. Красивая, симпатичная девчёнка... И эта “трясучка” у неё на всю жизнь, хотя вмазалась она два или три раза. Редко, но метко. Вот так.

Поэтому, пока не поздно остановись. Выйди из “винтового” марафона и одумайся. К добру это не приведёт.

Вот тебе несколько проверенных советов, как спрыгивал с месячного марафона я:1. Сперва я начал понижать дозу. Дозняк у меня был 10 кубов в день. Бывало и больше. В один прекрасный день я понял, что надо сворачиваться. Снижая дозу на куб в день, через десять дней я уже был на 1 кубе — этого вполне хватало, чтобы удовлетворять психи-ческую зависимость — очень сильную, если ты сидишь на “винте”.

2. Потом я набрал еды, питья и сьехал на дачу на не-делю. Эту неделю я спал как убитый. Сон — реальная возможность перекумариться на винтовых отходняках. А если это ещё и сон на свежем воздухе, то это ещё и полезно. Конечно, когда я просыпался, то хотелось чем-то разогнаться. Спасало пиво. Одна-две бутылки светлого пива в день, но не больше, чтобы из марафо-на не перейти в запой, что по сути одно и тоже.

3. Каждое утро я делал зарядку: отжимание, присе-дания, пресс и турник. Ох и харило всё это делать, но втянулся.

4. Надо хорошо кушать и обильно пить. Фрукты, вита-минчики, калорийная пища, углеводы. Есть в этот пе-риод надо много. И самое главное — надо заставлять себя это делать, потому что после винтового марафо-на пропадает аппетит и хавать не хочется. Помните: аппетит приходит во время еды.

5. Две недели я отдыхал на даче, кое как вос-становился. Тут пришло время возвращаться и я понял, что вернусь в город и завинчусь, по-тому что реально мне делать нечего, кроме как наркотики мутить. Я сел и задумался над новой жизнью. Набросал в блокнот план действий: по-мириться с родителями и подругой, найти ра-боту (причём захотелось именно физического труда, чтобы мышечную силу восстановить), занять денег на ремонт компьютера и мопеда, начать ремонт в кваритре... То есть, я расписал свой день так чтобы в нём небыло времени для “винта”. Оставалось самое тяжелое: соблюдать этот режим дня.

6. Когда я вернулся и увидел своих винтовых друзей — худые, разболтанные, на изменах — то понял, что за эти две недели я подлечился: ру-мянец на щеки вернулся, запах этот винтовой кисло-едкий из меня выветрился. Возвращаться снова в это загнанное состояние не хотелось. Я стал жить по своему графику, который соcтавил для себя. Я стал сам собой управлять.

7. Не буду врать: несколько раз я срывался и “винтил-ся”, но в марафон себя больше не загонял. Трудно вот так вот сразу избавиться от тяжёлой химической за-висимости, от психической тяги к “винту”. “Винтовые” люди становятся очень нервными, раздражительны-ми, срываются по мелочам... Тут психолог нужен. Я преодолел предрассудки и нашёл психолога нормаль-ного. Выговорился. Разобрался в себе, в своих ком-плексах. Вместе с психологом мы составили для меня программу аутотренинга по укреплению силы воли и преодолению неуверености в себе. Именно из-за не-уверенности в себе я и “винтилися”. “Винт” давал мне уверенность в себе. Ложную уверенность.

Было очень приятно, когда всё, что я запланировал, записал себе в блокнот — сбылось. И пусть я срывался, делал ошибки на этом пути, но, я доказал сам себе, что могу держать данное себе слово. А это здорово добавило мне сил и мне захотелось помочь таким же “винтовым”, каким я был когда-то.

Я очень надеюсь, что кому-то поможет история моего избав-ления от “винтовой” тяги, история моего марафона. Я фини-шировал сам, чего и другим желаю. Остановись, иначе будет плохо!

Дима, “винтовой” стаж — 2 года.



6

Социальный работник программы снижения вреда при Полтавском областном фонде “Общественное здоровье” медицинская сестра Юлия Литвин проводит консультирование наркозависимого клиента.

Программа снижения вреда предупреж-дает: длительное ежедневное употребле-ние стимуляторов-амфетаминов («винт», джеф, «болтушка» и тому подобное) опасно для жизни!

“Я уже не мог не видеть всей гнилости наркоманской среды, где все обманывают и предают друг друга ради нескольких кубов “ширки”. Все началось еще в школе. Я — левша. Меня заставляли писать правой рукой, били линейкой. Я хотел бросить вызов тем, кто был несправедлив ко мне, протестовал, скандалил, позволял себе разные выходки. К тому же, мне хотелось как-то выделиться, чтобы на меня обратили внимание. И я вел себя соответственно. Родителей и учителей я считал не то чтобы врагами, но людьми, которые меня не понимают. Они навязывали мне то, чего я не хотел делать. Я не считал нужным, например, изучать пение. Но это было обязательно, и никто не интересовался моим мнением. Это вызывало чувство протеста, который я не умел выразить, и мне просто хотелось сделать что-нибудь назло. До сих пор мне тяжело общаться с вышестоящими: разговаривая с ними, я испы-тываю дискомфорт, как в детстве, когда надо было объясняться с учителями.

Меня принимали только некоторые друзья, учившиеся, как и я, спустя рукава. Мы вместе гуляли, хулиганили, пили водку, что-бы выглядеть старше. Курили “план”, потом пробовали таблетки. Это было похоже на алкогольное опьянение, только куда меньше неприятностей: ни запаха, ни головной боли. Таблетки давали ощущение спокойствия, расслабленности, непринужденности. Знакомые говорили: “Это ты еще не пробовал химии!” Вскоре я попробовал и ее. Особых интересов и увлечений у меня не было. На кружки и секции не ходил. Я искал другое — что даст мне ощу-щение веселья и собственной значимости. Водка приносила мно-го удовольствия — застолья, дискотеки, приподнятое настроение. Но образ алкоголика — небритого зашмыганого типа с пивной кружкой в руке — был далек от моего “идеала”. Зато наркоманы выглядели куда более респектабельными. Если они пили — тоже нажирались, но при этом выглядели “чистенькими”. Им было не занимать неуязвимости, раскрепощенности и уверенности в себе, в их компаниях был какой-то особый микроклимат. И интерес к наркотикам, которые все это дают, со временем возрастал.

После школы я поступил в ПТУ. Начало учебного года надо было как-то отметить, а денег на водку тогда не оказалось. С при-ятелями я пошел по квартирам искать снотворное, вместо него подвернулся стакан мака. Попробовав опиум, я сразу понял: я нашел то, что мне нужно. Его воздействие казалось волшебством: сразу включалось мышление, фантазия, повышалась физическая и умственная работоспособность. А главное — я чувствовал себя на голову выше всех окружающих, к людям, не знавшим, что та-кое опиум, относился едва ли не с презрением: что они могли мне сказать! Я раскрепощенно общался с кем угодно и ощущал себя суперменом. Думаю, Президент Соединенных Штатов, окажись он поблизости, показался бы мне просто мелкой сошкой.

И чего я совершенно не мог понять — отчего за наркотики сажают в тюрьму. Моя бы воля — я засеял бы все поля опийным маком и ввел его всенародное употребление. Я не сомневался, что тогда украинцы стали бы супернацией. У меня не было сомнений, что наркоманами были все великие люди, включая Ленина: разве та-кую революцию можно совершить на трезвую голову? И потом — Владимир Ильич так здорово умел убеждать массы, раздавать обещания о светлом будущем. Он пользовался людьми, как за-правский наркоман. И при этом казался больным, его любили и жалели. Только Гитлер, очистивший Германию от наркоманов одним махом, пообещав им бесплатный морфий, не вписывался в мою схему. Но какое правило — без исключений? Пока супер-нация наркоманов оставалась мечтой, и до выращивания мака в

государственных масштабах дело не дошло, я решил делать свое счастье своими руками. Засеял маком клочок земли и стал ждать урожая. Однажды ко мне прибежал друг — в состоянии сильного возбуждения. Он попробовал “химию” (или “ширку”) и явился сообщить мне, что это что-то особенное. Я бросился искать того же. Впервые сварил зелье. Жидкость получилась мутной, и меня охватил страх перед этим веществом: вдруг “кинет”! Уже тогда я стоял перед выбором: получить удовольствие или умереть. Я знал, что наркоманы умирают от передозировок. Но, поразмыс-лив, я решил, что это вряд ли может случиться со мной.

Уколовшись, я как будто оказался в невесомости. А наутро, про-трезвев, ощутил невыносимую скуку и тревогу. Мне было неин-тересно слушать обычные разговоры приятелей, привычные рез-ко ценности потеряли в весе. Это случилось уже после первого укола. И я отправился искать “ширку”. Каждый день я находил ее, кололся и “тащился” до вечера. Я делал это с радостью, ви-дел в наркотике только хорошие стороны. Даже тюрьма, в кото-рую, как я знал, частенько попадали наркоманы, казалась местом, исключительно романтическим — этакая “школа жизни”. Я об-растал новыми знакомствами, узнавал, где добывать мак в боль-ших количествах, регулярно ездил за ним и считал свою жизнь весьма интересной.

Отец тогда уехал в длительную командировку. Мама замечала, что со мной не все в порядке, но я чувствовал, что она боится в это верить. Чтобы успокоить ее, я говорил то, что она хотела от меня слышать: я очень быстро научился это понимать. Она счи-тала происходящее со мной шалостью, и это вполне меня устраи-вало. Так я прокололся полтора года. Потом попробовал “ширку” с димедролом. Успел почувствовать “кумар”, когда с “ширкой” возникли перебои. У меня начали возникать сложности. Но опи-ум по-прежнему делал из “просто Коли” “большого человека”, и я не собирался от него отказываться. Я гордился тем, что я — нар-коман. У меня была бурная жизнь со своими делами, заботами и проблемами. По сути все сводилось к тому, как достать “ширку”, и где ее сварить. Но в “решении” этой “проблемы” была своя эй-фория. Несмотря на все запреты, я шел искать наркотики. Это было так романтично: “Нас не остановит ни пуля, ни тюрьма, ни реанимация!” Даже на “кумаре” я чувствовал свою значитель-ность: ведь обычным людям не приходилось испытывать того, что доводилось мне.

К тому времени я уже работал на электростанции, но работа была лишь прикрытием наркомании. Я работал, чтобы поддерживать видимость хорошего сына, внука, брата. Я старательно создавал образ занятого делового человека, всегда находил правдоподоб-ную причину, чтобы пропустить какое-нибудь семейное торже-ство: поиски “ширки” отнимали слишком много времени, и я уже не мог позволить себе тратить его на родных и близких. На работу я ходил в основном из-за наркотиков. Такого огромного притона, как на нашей электростанции я не видел ни до, ни после. Наркоманов там было очень много. Собирались в заброшенном цехе, варили “ширку” не электроплитах. Частенько набиралось так много жаждущих “раскумариться”, что плит не хватало на всех, приходилось долго ждать своей очереди. Из-за длительных отлучек на работе возникали неприятности, но я долго отделы-вался обещаниями (сколько себя помню, от меня только и тре-бовали — пообещать, что завтра не опоздаю и приду трезвым). Потом я устал даже обещать, и меня уволили. Помню, я был не в состоянии написать заявление об уходе — только поставил под-пись под текстом.

Наркотики отнимали так много сил, что их не осталось даже на то, чтобы прятаться и скрывать. Супер-работоспособность оказа-лась иллюзией: мое состояние менялось слишком часто и резко,



7

ИСТОРИЯ ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ

8


приливы сил сменялись отливами, я хватался за все сразу и ни-чего не мог доделать. Меня уже не трогали никакие человеческие чувства. Вся жизнь вертелась вокруг поездок за маком, варок, уколов. Уважение окружающих я потерял, но это мало волнова-ло меня. Я создавал себе “репутацию” в мире наркоманов. Там меня встречали с распростертыми объятиями, ведь им нужны были мои наркотики. Я не понимал этого, принимал их радость при виде меня целиком на свой счет. Я рисовал образ “отчаянного наркомана”, который не остановится ни перед чем, чтобы добыть наркотик. По сути, я уже стал таким, и не заметить происшедшие во мне перемены было невозможно. Мама все поняла и написала отцу. Он вернулся домой. Я объяснил ему, что, действительно, “был грешок”, но теперь, когда он приехал домой — а я так по нему скучал! — все будет по-другому. Первое время он верил мне, несмотря на рассказы матери о том, как я ее обманы-вал. Потом увидел, как я прихожу в невменя-емом состоянии и вру прямо ему в глаза, что все “нормально”.

Я уже понял, что нар-комания — это бо-лезнь. Мама пыталась лечить меня в хоз-расчетном отделении наркодиспансера, но снотворные, которые там давали, вполне за-меняли наркотики, и мое состояние прак-тически не менялось. Летом перед армией я почувствовал, что под-хожу к какой-то страш-ной черте, за которой — ужасная неизвестность. Контакт с родителями отсутствовал напрочь. Иногда я сутками не выходил из “варочных” квартир. Жизнь заключалась в том, чтобы колоться для поддержания мало-мальски сносного состояния. Во мне поселилось чувство страха: что мне делать со все возрастающей дозой? Тридцать ку-бов в день, плюс димедрол, плюс снотворные. Меня “кумарило” через пять часов после укола. Я страшно похудел, руки и ноги распухли. Появился страх перед физическими ощущениями. На “кумаре” я просто переставал соображать, что делаю, что проис-ходит вокруг меня.

Мамин знакомый врач предложил полечиться в психиатричес-кой больнице, сделать гемосорбцию. Но надо было подождать дня три дома, посидеть на реланиуме. Я согласился потерпеть. Пусть и через три дня — но мне помогут снять состояние, ког-да “ширка” нужна, как воздух. Два дня я ел снотворное банками но не спал и почти не чувствовал облегчения. Родители решили, что я взялся за голову, и отлучились. Я сразу сорвался с места — искать растворитель. На беду это происходило в воскресенье, и магазин (кстати, расположенный рядом с отделением мили-ции) был закрыт. Недолго думая, я разбил стекло камнем и про-лез внутрь. Завыла сирена. Я быстро схватил четыре бутылки и выскочил наружу. Вокруг магазина собралась толпа. Я побежал и сразу услышал: “Стой!” За мной гналась милиция. Но не мысль о тюрьме испугала меня в ту минуту — я запаниковал, что не успею “раскумариться”. Я бросил в милиционера бутылку, потом — вто-рую. Он упал. Но меня все равно поймали. Только оказавшись в руках “стражей порядка”, я понял, что натворил. До меня вдруг дошло, что тюрьма — это совсем не так романтично, как мне рань-ше казалось. Я схватился руками за голову и закричал.

В милиции у меня в кармане нашли мак. На меня набросились с вопросами и предложениями. Добивались, чтобы я назвал ка-кие-то адреса, какие-то фамилии, признался в участии в каких-то преступлениях. Обещали дать за это мак. Я с трудом понимал, чего от меня хотят. Зато здесь я вспомнил, что у меня есть роди-тели, и только они смогут мне помочь. Из милиции меня забрали под расписку. Следователь разрешил до суда полечиться, и я лег в психиатрическую больницу. Колоться мне не хотелось: пере-житый стресс изменил направление мыслей. Боязнь потерять свободу, а с ней — все: время, молодость, близких — удерживал меня от уколов. Я задумался о том, что я делал, и увидел, что ре-зультат наркомании плачевен. Как далека была нынешняя реаль-ность от моих прежних размышлений о преимуществах, которые

дает человеку опиум. Наркотики уже привели меня к воротам тюрьмы. А друзья, которые, казалось бы, долж-ны броситься мне на выручку, — не могли, да и не хотели помочь. Иллю-зия, что я нужен товарищам-нарко-манам, разбилась. Только родители любили меня и хотели помочь.

Я пролежал в психбольнице четыре месяца. Мне делали сорбции и раз-личные процедуры. Думаю, врачи искренне хотели мне помочь. Даже пытались воспитывать. Но мои мыс-ли были в таком беспорядке! Я пони-мал, что наркотики — это крах, и тут же начинал завидовать шизофрени-ку, не один раз отсидевшему за нар-котики, а теперь прописавшемуся в “психушке”, куда брат доставлял ему “ширку”. Что ни говори, а он здорово устроился: милиция не трогает, есть крыша над головой, трехразовое пи-тание и наркотики — почти идеал! Подумать только, я завидовал ши-зофренику! Мог ли я предполагать

такое, когда размышлял о роли мака в формировании суперна-ции! Мне дали условный срок, и врачи настоятельно посовето-вали идти в армию: они сами не верили, что я смогу полностью отказаться от наркотиков. Отец плакал: “Что я буду с тобой де-лать?” А я не чувствовал внутреннего желания уколоться. Тем не менее, вскоре отправился на квартиру к старым “друзьям”. Уко-лолись, побеседовали. На следующий день, проснувшись, испу-гался: и не хотел — а укололся. Я понял, что мне надо прятаться от наркотика.

Армия представлялась для этого идеальным местом. Там все зна-ли, что я — наркоман, но это только возвышало меня в собствен-ных глазах: единственный на всю часть человек, который про-бовал наркотики! Моя хитрость, изворотливость, способность манипулировать людьми, умение раздобыть водку и коноплю делали мне авторитет среди сослуживцев. Ко мне обращались с просьбами помочь, и у меня снова возникла иллюзия, что я ну-жен людям. Я утешал себя тем, что не колюсь каждый день, а к конопле нет привыкания. Я считал это нормальным: каждый день курить коноплю, изредка выпивать и колоться. Если же ко-нопли не оказывалось, я чувствовал сильный дискомфорт: я уже не воспринимал мир на трезвую голову, надо было хоть чем-то одурманить мозги. Однажды, напившись, я подрался и ранил ножом своего противника. Протрезвев, снова схватился за голо-ву. Под арестом было много времени вспомнить все и подумать о том, что я делал в жизни. Когда приехали родители, я наобещал маме золотые горы: “И наркотики брошу, и сделаю все, что хо-чешь, только помоги!” Я знал, что ради меня она способна на все, и знал, как с ней разговаривать.

Но меня все-таки осудили. До последнего момента я не верил,


8

Хроника снижения вреда в Полтаве. В 1997 году были открыты полевые пункты доверия - точка соприкосновения наркозависимых людей и специалистов по профилактике ВИЧ. Главное достижение в работе полевых пунктов доверия - закрытое и отторгнутое людьми сообщество потребителей наркотиков стало открытым к диалогу.

9


что меня посадят. Даже когда везли в дисбат, думал — пугают. Они должны были понять меня и простить! Ведь я уже все осо-знал и раскаялся. Но они не простили. И я не мог никого в этом винить: я сам заслужил такое отношение своей подлостью и вра-ньем. В дисбате наркотиков не было, и я не думал о них. Мозги работали в одном направлении: как тут выжить. Я старался заре-комендовать себя не тряпкой, а человеком. Не задумываясь, при-бегал для этого к обману. Когда меня спросили: “Что ты умеешь делать?” — ответил: “Рисовать”. Самое интересное, что, начав делать какие-то наброски по вечерам, я сумел развить в себе эту способность и вскоре даже перерисовывал иконы. Это помогало выжить. И согреться. Особенно зимой в казарме, где было минус пять. Мы спали одетыми, в шапках. Вши, дизентерия, желтуха — все это было обыденностью. Настоящая зона мало напоминала ту романтическую “школу жизни”, какой она представлялась мне раньше. К тому же здесь не было наркотиков, за которые можно прятаться. Человек в зоне — как голый: какой есть, таким и ка-жется.

Родителям я писал жалобные письма, пытаясь подвигнуть их на какие-нибудь действия, чтобы сократить срок заключения. Вско-ре я попал в госпиталь и комиссовался по болезни. Там встретил двух наркоманов. Вместе мы обманом выудили деньги у одного солдатика, к которому приехали родители. Но как обменять их на наркотики? Выйти из госпиталя мы не могли, единственный вариант — попросить кого-нибудь из прохожих, практически первого встречного. Но ведь он запросто может уйти с нашими деньгами и не вернуться. Мы присовокупили к деньгам записку, написанную по всем правилам психологии. Жаль, что этот уни-кальный “документ” не сохранился: он был составлен так, что-бы читающий не про-сто согласился — счел своим святым долгом принести нам нарко-тики. И записка сра-ботала. Уколовшись, я не испытывал душев-ного дискомфорта: я не на свободе, поэтому уколоться — не грех. Вот выйду — тогда не буду. Мои приятели сидели с мечтой об уколе. Я рисовал себе другое: пойду на ра-боту, познакомлюсь с симпатичной девуш-кой. Иллюзий насчет “интересной блатной жизни” у меня уже не было. И нарушать за-кон больше не хотелось — нахлебался я этой блатной романтики. Мне хотелось простых человеческих вещей. Хотелось искупить грехи. В дисбате нас посещали “свидетели Иеговы”, говорили: “Это кара Божья, это за грехи!” Возразить на это было трудно: я знал, что сам во всем виноват.

Освободившись, я пошел в храм, поставил свечку. Я хотел на-чать жизнь сначала. За три года моей службы и заключения мир изменился, и это было интересно. Я ходил и наблюдал весь этот “рынок” и “изобилие”. Работать устроился слесарем. Но хотелось чего-то другого, и, если честно, просто более легкой жизни. Из цеха постоянно тянуло на пляж или в кафе, повсюду были со-блазны. Я обнаружил, что многие мои сверстники уже ездят на

“мерседесах”. Встретил и старых друзей. Увидев, до какого со-стояния докололись они за время моего отсутствия, я подумал, что дисбат был для меня скорее благом. Они совершали подло-сти даже по отношению друг к другу, что было несовместимо с моими представлениями о “чести и достоинстве наркомана”. Чем больше я интересовался “новым миром”, тем больше разочаровы-вался в нем. “Выручала” водка. Выпив, я воображал себя таким, каким хотел. К наркотикам возвращаться не хотелось. Даже не хотелось иметь ничего общего с наркоманами. Но тут я почему-то решил уколоться в последний раз: вспомню былое и брошу окончательно. Этот укол снова перевернул мозги. Года два после него я чередовал водку с наркотиками, убеждая родителей, что я — не наркоман: работаю, приношу домой деньги, ну и что — что выпиваю и покалываюсь?

Потом я снова плотно “присел”. Зарплату отдавал маме, но каж-дый день выпрашивал деньги под разными предлогами: то на кино, то на кафе. Вскоре понял, что возвращаюсь к прежнему, и испугался. Я знал, что наркотики оборачиваются тюрьмой. Мама предлагала мне лечиться в экспериментальном лечебно-реабили-тационном центре, но я не верил в успех: “Все наркологии одина-ковы!” Я помнил, как лечился в наркодиспансере — в обычном и хозрасчетном отделениях. В последнее я приезжал на так на-зываемый дневной стационар. Утром кололся в ванной, потом ехал за законной порцией реланиума и снотворных. В аптеке их не продавали, а чистая “ширка” меня уже не “тащила”. Вот я и “лечился” — с большим удовольствием. Если так было в “хозрас-четном” отделении, почему в “экспериментальном” должно быть иначе? Между тем петля вокруг моей шеи затягивалась все туже. Я уже не мог ничего делать без наркотика. Прогуливал работу,

влезал в долги. В конце концов я со-гласился поехать попытать счастья в экспериментальный Центр. Первое, что я там увидел, была группа паци-ентов, которые шли играть в футбол: с мячом в руках, румяные. Будто я попал на спортивную базу. Спорт и групповая психотерапия — этого мне еще не доводилось видеть в больни-цах. Вскоре я сам ходил отжиматься в спортзал и бегал кроссы с другими пациентами. Меня радовала мысль, что никому из встречных и в голову бы не пришло, что это бегут пациен-ты наркодиспансера.

Наступил момент, когда я почув-ствовал себя “здоровым”. Это, ко-нечно, было сильным преувеличени-ем. Просто я в то время увидел, что есть противовес “ширке”. Но еще не различал, когда во мне проявляется человеческое, а когда — наркоман-ское. Я завысил свои достижения, решив, что наркотики теперь для меня неопасны, поскольку я веду ис-ключительно здоровый образ жизни. Но в моих мозгах еще не укладыва-лось, что ни разу в жизни я больше не уколюсь. Я стал ездить на работу

из Центра. Мой энтузиазм быстро улетучивался под давлением жизненных трудностей. У меня была работа и дом, но где же ра-дость? Колоться нельзя, иначе — тюрьма и смерть. Но и без “шир-ки” не было “радости” в жизни. Я еще не приобрел других цен-ностей. Во мне еще мало было человека, больше — наркомана. И я позволял ему брать верх. Меня мучил вопрос: что делать, чтобы не колоться. Я не знал, что делать со своим “хочется”. Рисовал в своем будущем цветущие сады, но ничего не делал, чтобы они вы-росли, и желания оставались желаниями. Я стал допускать мыс-


9

Хроника снижения вреда в Полтаве. Полевой пункт доверия на 4-ой поликлинике работает с 1997 года по настоящее время. Тогда, в 1997-ом году основной задачей работы полевых пунктов доверия был обмен шприцев. Сегодня на полевых пунктах наркозависимые люди могут не только обменять шприцы, но и получить консультацию о реабилитации — сделать первый шаг к выздоровлению.На фото: социальный работник Фонда “Общественное здоровье” Георгий Щербань (справа) ведет прием клиента.

10



ли о наркотике и порой забывал, какие последствия имеет нар-комания. В памяти всплывали красочные переживания, мучила ностальгия по уколу. Сергей Викторович заметил это и сказал: “У Вас уже пошел обратный процесс”. Но мысли о наркотиках за-хватили меня, и однажды я наелся снотворных. Меня выписали.

Дома я пришел в себя и понял, что упустил шанс, который мне дали. Мне было жаль того, что я потерял: доверия и человеческо-го отношения. Я называл себя ничтожестовм, ругал за неблаго-дарность, не спал ночами. Это была какая-то моральная абсти-ненция. Я не кололся, сидел дома, и все равно мне было плохо — я не мог понять, отчего. И тогда я решил уколоться — чтобы хотя бы понимать, почему мне плохо. Раз я не нахожу для себя ничего в “трезвом” мире, пойду в наркоманию — там я все знаю и чувствую себя, как рыба в воде. Неделю я просто убивал себя. Я уже не искал себе оправданий — иллюзий меня лишили в Цен-тре — кололся просто так. Стыдно было смотреть людям в глаза — я ведь был “наркоманом”, а значит — “ничтожеством”. А раз так — терять нечего. Я готовил себе такие дозы, что наркоманы, с которыми я кололся, просили меня уйти в подъезд — боялись, что я умру прямо у них в квартире. Наркотик стал для меня сред-ством ухода от собственного сознания. Я уже не мог не видеть всей гнилости наркоманской среды, где все обманывают и пре-дают друг друга ради нескольких кубов “ширки”. Сколько суе-ты было вокруг нее! А скольких она уже свела в могилу! Чтобы не думать об этом, я снова кололся — и проваливался куда-то. А когда приходил в сознание — вокруг меня медленно, как на фото-бумаге проступали детали ужасной картины: изможденные люди суетились вокруг банки с зельем, повсюду валялись шприцы — и все это напоминало фильм ужасов.

Здесь мне вспоминалась другая жизнь, которую я видел в Цен-тре. Я кололся, но вспоминал пережитые там события и чувства, которые начинали во мне зарождаться. Я думал: я еще такой мо-лодой, неужели в двадцать четыре года я должен поставить на себе крест? Ведь я прекрасно вижу, что стоит за “кайфом”: ложь, предательство, цинизм. Для наркомана нет черты, которую он не мог бы переступить в поисках наркотика. Даже пойти на убий-ство из-за наркотика — это лишь вопрос времени. По-видимому, это понимали и мои родители. Однажды, когда я пришел домой “раскумаренным”, они сказали: “Мы хотим видеть сына. А нар-коман нам не нужен. Если ты хочешь умереть — делай это не у нас на глазах. Не мешай нам жить.” Я пытался давить на них: “Вы сами меня неправильно воспитывали, сами виноваты, что я — такой. А теперь выгоняете?” Но отец ответил: “Если захочешь бросить наркотики — всегда помогу, как человеку. А наркоману помогать не собираюсь.”

Начались мои скитания. Я пошел к брату, но он не впустил меня, сказал: “Приходи в нормальном состоянии, тогда поговорим”. Своим “друзьям” я тоже не больно нужен был без наркотиков. Передо мной стоял выбор: либо доставать “ширку” любым путем (а это — тюрьма и смерть), либо попытаться госпитализировать-ся в Центр. Но туда меня отказывались принимать, говорили: “Попробуй сам решить хоть одну проблему”. Я отправился к приятелю, с которым вместе работал, попросил меня приютить. Он согласился, но поставил условие: никаких наркотиков. Мы жили у него на даче. Там я “спрыгнул” и помогал ему делать ре-монт. Места, где были наркотики, старался обходить стороной. Мы нашли работу на автостоянке и еще подрабатывали на ре-монтных работах. Родители увидели, что работаю и не колюсь — пустили домой. Я радовался, что у меня что-то получается. Но как-то раз шел с работы уставший, деньги были в кармане, и я снова подумал: уколюсь — уже точно в последний раз. И снова этот “последний раз” оказался первым в очередном загуле.

Из дома пришлось уйти. Вернуться к другу я тоже не мог: он уехал на море, а я, оставшись один, напился водки с таблетками, и пока был в невменяемом состоянии, с дачи пропали велоси-педы. Не оставалось ничего иного, как жить на улице, воровать

яблоки в чужих садах и продавать их на рынке. Но и это вскоре закончилось. Начались холода. Наступил октябрь — месяц, в ко-тором я родился. В свой день рожденья я проснулся в каком-то подъезде. Надо мной стоял незнакомый мужик, на лице его была недвусмысленная ухмылка: такой молодой — и так опустился! На “кумаре” пришел я домой — даже колоться уже не хотелось. Попросил родителей помочь, чувствовал, что умираю: еще чуть-чуть — и все. “Спрыгивал” дома, и через день ездил в Центр. Туда по-прежнему не принимали. Сергей Викторович спрашивал: “За-чем Вы хотите лечиться?” — “Я боюсь умереть.” — “Если Вы по-нимаете, что умрете, значит и сами можете бросить наркотики.” Но мне необходима была их помощь! Я приехал снова и пришел к Леониду Александровичу: “Возьмите хоть на неделю!” Мне дали еще один шанс.

На этот раз я начинал уже не с нуля. Я видел себя в истинном свете, осознавал, что я — наркоман, такой же, как и все. Я знал: то, что я делал, не давало мне права называться человеком, и старал-ся заработать уважение. Я понимал, что для этого надо: слова не должны расходиться с делом. Нужно было учиться все доводить до конца, чтобы научиться уважать себя самого. Я стал хвататься за любую работу, чтобы заслужить доверие. Я уже не ждал, что мне принесут его на тарелочке. Я приобретал новые ценности, а путь к уколам для себя закрыл: решил, что мой “последний” укол — не в будущем, а в прошлом. Сначала мне помогали научиться ограничивать себя в своих непомерных желаниях и требованиях к жизни. Потом я стал различать, что я могу себе позволить, а что — нет. Какое-то время я даже боялся выходить в магазин. Потом свобода перестала пугать, поскольку я стал овладевать своими желаниями. Наркомания — болезнь хроническая. А самое труд-ное для наркомана — отказать себе в чем-нибудь. Когда я научил-ся отказывать себе — меня стали больше уважать.

Я сравнивал свое положение в центре с тем, что оставил в про-шлом, и радовался, что ко мне снова стали относиться, как к че-ловеку. Разумеется, все это происходило не само по себе, каждый день на группах психотерапии я пытался разобраться в себе, по-нять что-то новое. Как-то на группе Сергей Викторович сказал: “Представьте, что в трудную ситуацию попадает нормальный че-ловек. Он принимается искать выход. Это можно смоделировать так: у него в руках — связка ключей, и он пробует отмыкать ими разные двери, пока не найдет ключ, который подходит к замку от двери, ведущей на свободу. Наркоман же всегда пользуется од-ним ключом — от двери, за которой — наркотик. Поэтому он ни-когда не выйдет на свободу. Когда вы перестанете пользоваться этим ключом, вы сможете отпереть нужную дверь.” В последнее время я забыл, что у меня есть этот ключ. Я знаю, что за этой две-рью: тюрьма и смерть, и если я войду туда — назад могу уже не выйти. Поэтому я всегда пытаюсь найти нужный ключ от нужной двери. Иногда какой-нибудь вопрос мучает меня неделями. Но я ищу выход, и рано или поздно нахожу его. Это нравится мне. В жизни много разных ситуаций, но именно это и делает ее инте-ресной. Может быть, смысл жизни в том и состоит, чтобы решать разные задачи, которые она перед тобой ставит. И мелкие, и гло-бальные. И сам процесс решения этих задач теперь доставляет мне огромное удовольствие.

Сейчас я работаю в Центре кочегаром. Если использовать воен-ную терминологию, это — твердая позиция, которую мне удалось занять. Я знаю, что должен готовить себя к продвижению впе-ред. Но эта позиция будет моим тылом. Мне хорошо в Центре, но рано или поздно я уйду из него в мир, и мне надо к этому подгото-виться. Я понимаю, что сделал только первые шаги, и дальше, на-верное, задачи будут сложнее. Но в жизни, как в шахматах — чем сильнее соперник, тем интереснее играть.

Саша

Фото к статье: Дмитрий Шумилин

10

11


11

< ПОТРЕБИТЕЛЬСТВО - НАРКОТИЧЕСКАЯ ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ВЕЩЕЙ >

Введение. Что такое синдром изобилияПредставьте, если угодно, следующую картину. Некий врач, прини-мая привлекательную, богато одетую пациентку, ставит ей диагноз. «С точки зрения физиологии, – говорит он, – вы абсолютно здоро-вы. Пациентка не верит. «Но тогда почему же я так ужасно себя чув-ствую?» – спрашивает она. «Откуда это пресыщение и вялость? Ведь у меня новый большой дом, новенькая машина, я недавно сменила свой гардероб, и меня только что повысили в должности. Почему же я так несчастна, доктор? Может быть, есть какие-нибудь таблетки от этого?» Доктор качает головой. «Боюсь, что нет», – отвечает он. Та-блеток от вашей болезни не существует. «Но что же это за болезнь?»

– спрашивает обеспокоенная пациентка. «Синдром изобилия», – мрачно отвечает доктор. «Это новая болезнь. Очень заразная. Её можно вылечить, но это нелегко».

Конечно, сцена вымышлена, но такая болезнь действительно суще-ствует. В разгар процветания, в период экономического взлёта, ко-торым ознаменовался рассвет нового тысячелетия, мощный вирус поразил американское общество, угрожая нашим кошелькам, нашим дружеским отношениям между собой, нашим семьям, нашему окру-жению и нашей природе.

Цена и последствия синдрома изобилия огромны, хотя о них часто

ПОТРЕБЛЯТСТВО: БОЛЕЗНЬ УГРОЖАЮЩАЯ МИРУДжон де Грааф, Дэвид Ванн, Томас Х. Нейлор — главы из книги

Оригинальное название этой в высшей степени показательной работы, обнажающей сущность общества потребления, «Affluenza. The all – consuming epidemic» ассоциируется вероятнее с инфлюэнцей – болезнью, унесшей в начале ХХ века больше жизней, чем Первая мировая война. Если переводчик хотел внести в русское название эротический момент, то «Потребомоноз» или «Потреби-филис» или на худой конец «Потрегриппер», более отразили бы сущность представляемой книги.

Судьба «Потреблятства» весьма показательна. Это первая в мире книга, написанная по мотивам телепередачи. Одноименная те-левизионная программа вышла на американские телеэкраны в 1998 году и тут же завоевала сердца зрителей. Как признают сами авторы, их книга - это, выражаясь языком общества потребления, «новый и усовершенствованный продукт». И действительно, книга о вреде потребления написана в стиле аннотации к упаковке гербалайфа или мормонской проповеди. Весьма точный анализ сложившейся в западном мире ситуации совершенно алогично переходит к призывам к рациональному потреблению в рамках существующего капиталистического общества, на безудержном потреблении, собственно и основывающемся. То есть предлага-ется сесть на некую потребительскую диету. «Хочешь потреблять? Спроси у меня как». Подобная авторская позиция может вызвать определенное недоумение у нашей читающей публики. Но не у американской. Которая другого языка, другой точки зрения, просто не воспринимает.

Книга изобилует примерами неправильного потребления, как будто взятыми из советского агитпропа времен «холодной войны». Среднестатистический Джон, лишившийся работы (его заменили роботом), теряет дом, автомобиль, телевизор и холодильник, взятые в кредит. В «Потреблятстве» Джон вкупе с семьей и домашним любимцем находит приют в специальном диспансере «Дви-жения за добровольную умеренность», где его лечат от синдрома «потреблятства» эффектом двадцать пятого кадра по методе Джейкоба Маршака. В книге, конечно, много непонятного нашему читателю, судящему о происходящим в Соединенных Штатах процессам по голливудским агиткам и кривому зеркалу отечественного ТВ. Но тем интереснее ее читать, так как кроме спра-вочника по симптомам и методам лечения синдрома «потреблятства», она интересна как путеводитель по закоулкам загадочной американской души.

В книге масса совершенно потрясающих пассажей в стиле афоризмов Фоменко, звучащих на «Русском радио». И другого Фомен-ко, историка. Чего стоят, например рассуждения о этно-антропологических корнях потребительских излишеств. Оказывается, на-иболее склонны к потребительству потомки тех древних племен, что вели оседлый образ жизни, в отличие от кочевников, имевших имущество, количество которого ограничивалось грузоподъемностью их лошадей или верблюдов. В свете этого наблюдения са-мым не «потребляцким» народом объявляются евреи. Они, после сорокалетнего хождения с Моисеем, оставив все лишние пред-меты в песках Синайской пустыни, приобрели, таким образом, врожденный иммунитет против синдрома «потреблятства». Русских же, которые, как известно, произошли от древлян, ограничивавших свои потребительские аппетиты размерами порой весьма об-ширных дупел, согласно этой теории можно считать врожденными потребителями. Единственное, что их оправдывает, это то, что они как белки, забывают, где хранят нажитое. Про это в книге нет. Но всякая теория требует логического завершения.

Руководство Советского Союза видело в синдроме «потреблятства» крайне опасную для существования своего государства тен-денцию. Периодически проводились кампании по борьбе с «мещанским бытом», «вещизмом». Неограниченный властитель СССР Иосиф Сталин «умер агитационно», оставив поношенный тулуп и сапоги. Все остальное - дома, автомобили и парадные мундиры - было казенным. Но идеологические заклинания не помогли. Загнанный внутрь вирус собственничества пустил метастазы по всему организму. Напомню, что в СССР практически не было частной собственности. Была государственная (народная), общественная и личная. После развала империи народное, а значит, ничье достояние растащили по приватным норам.

Современный глобалисткий империализм использует вирус синдрома «потреблятсва» как биологическое оружие. Внедрение «американского образа жизни», основанного на эскалации потребления - обязательная составляющая происходящих сегодня гло-бализационных процессов. Легко покорить страну, жители которой думают только о наживе и об удовлетворении своих прихотей. Бусы, зеркала и виски были в руках колониалистов оружием не менее действенным, чем ружья.

О симптомах «потреблятсва» и о том, что это весьма опасная, сродни чуме, болезнь, еще в позапрошлом веке говорил антиглоба-лист «прямого действия», индейский вождь Татанка Йотанка (Сидящий Бык). «Любовь к собственности - это болезнь, которой они (бледнолицые) заражены».

Яков Шустов


умалчивают. При отсутствии лечения болезнь вызывает состояние постоянной неудовлетворённости. В Английском Оксфордском Сло-варе определение этой болезни выглядело бы примерно следующим образом:

Синдром изобилия – болезненное, заразное, передающееся внутри общества состояние пресыщения, обременённости долгами, тревоги и опустошённости, которое является результатом упрямой погони за новыми и новыми приобретениями.

Основную часть времени на протяжении всей нашей истории мы, американцы, стремились к чему-то большему, в особенности – к большему количеству вещей. В ущерб подавляющему числу других ценностей, мы делали это, начиная с 80-х годов и, подобно голодным детям, оказавшимся у шведского стола, последние несколько лет не-прерывного экономического роста.

ЗЕМНОЙ ШАР В РАВНОВЕСИИНезаметно, подобно некоему невидимому похитителю разума, вирус потребительства полностью завладел американ-ским политическим диалогом. Вспомним, к приме-ру, Альберта Гора. В 1992 году, будучи ещё сенато-ром, он написал популярную книгу под названием «Земной шар в равновесии». Америка, – писал Гор, – «всё крепче держится за свою привычку потре-блять каждый год постоянно нарастающие коли-чества каменного угля, нефти, свежего воздуха и воды, древесины, чернозёма и тысячи других ви-дов природных ресурсов, которые мы отторгаем от земной коры и превращаем не только в необходимые нам пищу и крышу над головой, но в гораздо большей степени используем для изготовления не нужных нам вещей… Количество материальных благ в настоящее время выше, чем когда-либо прежде, но таково же и ко-личество людей, ощущающих пустоту своей жизни.»

У американцев, по мнению Гора, возникла наркотическая зависи-мость от вещей. Наша цивилизация, как написано в его книге, обещает, что счастье наступит благодаря «потреблению бесконечного потока сияющих новеньких товаров… Но обещания эти никогда не оправды-ваются». Годом позже Альберт Гор был инаугурирован на пост вице-президента Соединённых Штатов. Во время церемонии высокий жен-ский голос пел старинный протес-тантский гимн «Простые дары» – (“Tis the gift to be simple, ‘tis the gift to be free…” «Да будут ваши дары простыми, да будут они от чистого сердца…»). Слушая песню, Гор со-гласно кивал. Но в последующие два года что-то произошло. Пришёл похититель разума и забрал Альберта Гора.

В 1996 году, во время вице-президентских прений, оппонент Гора Джек Кэмп пообещал «в течение следующих пятидесяти лет удво-ить достижения экономики Соединённых Штатов». Однако Гор не поднял вопроса о том, хорошо ли это будет для американцев – по-треблять вдвое больше прежнего. На выборах 2000 года произошло окончательное превращение Альберта Гора в поборника синдрома изобилия. В ходе президентской предвыборной кампании он поклял-ся в течение десяти лет достичь 30-процентного роста американской экономики. И, похоже, то, что случилось с Альбертом Гором, уже происходит со всеми нами.

«Кто хочет стать миллионером?» – спрашивает популярное шоу на

телевизионном канале Эй-Би-Си. Видимо, почти каждый. Редакторы наших газет думают, что нам никогда не надоест читать истории о тех двадцати с чем-то мужчинах и женщинах, ныне – финансовых маг-натах, которым довелось испытать взлёт в цене своего пакета акций компании, занимающейся разработкой программного обеспечения, или начавших дело, которое, ни разу не принеся прибыли, привлекло миллионные инвестиции. Разумеется, здесь есть и оборотная сторона, и, в глубине души, большинство из нас знает об этом. Ричард Харвуд установил это в 1995 году, когда проводил для Фонда Мерк Фэмили (Merck Family Fund) социологический опрос, касающийся отноше-ния американцев к проблеме потребления. «Люди говорят, что мы расходуем и покупаем много больше, чем нам нужно. Что наши дети приобретают очень материалистический взгляд на мир, и что за свои сиюминутные желания мы платим ценой жизни следующих поколе-ний и ценой собственного будущего.» Харвуд поясняет. «Это ощуще-ние не зависит от религиозных, возрастных, национальных различий, от разницы в уровне доходов и в образовании. Это общее для всей нашей нации чувство, что мы стали слишком материалистами, слиш-ком жадными, слишком эгоцентричными и эгоистичными и что нам

необходимо уравновесить создавшееся положение возвращением вечных цен-ностей, которыми на про-тяжении многих поколений руководствовалась наша страна. Таких ценностей, как вера, семья, ответственность, благородство, дружба.»

НЕОБХОДИМОСТЬ В ДРУГИХ ПЛАНЕТАХНа наш взгляд, корни эпидемии синдрома изобилия – в настойчивом, почти религиозном стремлении к экономическому росту, которое ста-ло главным принципом того, что принято называть «американской мечтой». Её корни – в том факте, что высшей мерой национального прогресса является для нас ежеквартальный оборот наличных денег, который мы называем валовым внутренним продуктом. Её корни – в нашем убеждении, что каждое следующее поколение будет в ма-териальном смысле богаче, чем предыдущее и что, в конце концов, каждый из нас может стремиться к этому не в ущерб бесчисленному множеству других наших ценностей.

Но так дело не пойдёт. В этой книге содержится мысль о том, что если мы не начнём отвергать постоянные требования нашей культуры «покупать сейчас», нам придётся «расплачиваться позже», причём расплачиваться такими способами, которых мы и представить себе не можем. И счёт уже предъявлен. В крайних своих проявлениях «син-дром изобилия» угрожает истощить сам Земной шар. «Мы, челове-ческие существа, особенно в этом веке, производили и потребляли в количествах, намного превышающих способность планеты погло-щать наши отходы и пополнять свой сырьевой запас», – утверждает критик больших корпораций Джереми Рифкин. С Рифкином согла-шается даже один из излюбленных объектов его критики. «Земной шар не может выдержать систематического увеличения числа мате-риальных объектов», – говорит Роберт Шапиро, главный админи-стратор корпорации Монсанто. «Если мы собираемся развиваться путём использования всё большего количества сырья, нам лучше по-искать новую планету.»

Несколько новых планет – вот что, по мнению учёных, потребуется жителям Земли, если американский уровень жизни станет всеоб-щим.

ВЗАИМОСВЯЗИРассмотрим следующие обстоятельства, изложенные в одной из ста-тей журнала «Парад» за 1998 год:


12

Синдром изобилия – болезненное, заразное, передающееся внутри общества состояние пресыщения, обременённости долгами, тре-воги и опустошённости, которое является ре-зультатом упрямой погони за новыми и новы-ми приобретениями.


«Экономика Соединённых Штатов в противовес предсказаниям эк-спертов осталась стабильной благодаря устойчивости американско-го потребителя, несмотря на всемирный финансовый кризис и на угрозу импичмента президенту… Тогда приходило довольно много дурных известий… Погода на территории Соединённых Штатов по большей части была ужасной. Проливные дожди в Калифорнии, опустошительное наводнение на реке Огайо, недели невероятного зноя в Техасе, несущие смерть ледяные штормовые ветра в Вирджи-нии и самый сильный за последние 200 лет ураган на Атлантическом океане. Уровень бедности в 1997 году был по-прежне-му выше, чем в начале 70-х. И хотя времена дефицита федерального бюджета по-зади, американцы – ещё большие должники, чем когда-либо прежде… Но ничто не могло отвлечь нас от хороших новостей: высокий уровень занятости населения, низкая инфляция, рост реальной заработной платы, самые лучшие за несколько последних десятилетий процент-ные ставки по кредитам и цены на бензин… Рядовой потребитель в течение года по-прежнему тратил много, обеспечивая тем самым не-прерывный экономический рост.»

Лучшие цены на бензин, ужасная погода, постоянный экономичес-кий рост, неизменный уровень бедности, уверенный в себе потреби-тель, увеличивающийся долг. Взаимосвязаны ли эти явления? Дума-ем, да.

В течение последних четырёх лет ежегодно большее число амери-канцев объявляло себя банкротами, чем становилось выпускниками колледжей. Годовой объём наших твёрдых отходов мог бы заполнить колонну из мусорных машин длиной в половину расстояния от Зем-ли до Луны. Торговых центров у нас вдвое больше, чем высших учеб-ных заведений. Ежегодно мы отдаём работе большее количество ча-сов, чем жители любого государства с развитой промышленностью, включая Японию. Хотя мы составляем только 4,7 процента населе-ния Земного шара, на нашу промышленность при-ходится 25 процентов выброса газов, способствую-щих глобальному потеплению и провоцирующих парниковый эффект. Девяносто пять процентов наших рабочих утверждают, что хотели бы про-водить больше времени со своими семьями. Со-рок процентов наших озёр и рек слишком грязны для купания и рыбалки. Главные администраторы теперь зарабатывают у нас в 400 раз больше, чем рядовые рабочие, что составляет десятикратное увеличение по сравнению с 1980-м годом. С 1950 года мы, американцы, использовали больше при-родных ресурсов, чем все, кто когда-либо раньше жил на Земле.

Какими бы независимыми друг от друга ни казались эти факты, всё это – связанные между собой разнообразные симптомы синдрома изобилия. Большая часть этой книги посвящена Соединённым Шта-там, потому что жители именно этой страны являются самыми ис-кушёнными потребителями в мире. К тому же то, что происходит в Соединённых Штатах, явно начинает происходить и в других местах, поскольку американский стиль жизни становится своеобразной мо-делью для основной части всего остального мира. Но другие страны всё-таки в большей степени, чем Соединённые Штаты, вольны выби-рать. Там где синдром изобилия ещё не разросся до масштабов эпи-демии, люди имеют возможность спастись от заражения и сохранить более гармоничный стиль жизни. Мы верим, что ошибки Америки могут стать уроком для каждой страны и для каждого человека, не важно, богат он или беден. Существование глобальной экономики подразумевает, что в определённом смысле все мы связаны и должны изучать угрожающую нам болезнь а также контролировать её распро-странение.

СИМПТОМЫНаша книга разделена на три части: симптомы синдрома изобилия, происхождение и лечение синдрома изобилия. В первой рассмотрены многие симптомы синдрома изобилия, каждый – в сравнении с симп-томами настоящей простуды (игра слов: инфлюэнца – аффлюэнца ). Представьте, что вы чувствуете, когда подхватили вирус. Вероятно, у вас температура. Поднимается давление. Ломота во всём теле. Может быть, у вас озноб. Расстройство желудка. Слабость. Возможно, опух-ли гланды, появилась сыпь. В эпоху синдрома изобилия американ-

ское общество демонстрирует, во всяком случае, в переносном смысле, все эти симптомы. Каждому из них будет посвящена отдельная глава. Мы начнём с симптомов, проявляющихся у отдельных людей, потом перейдём к характерным для общества в це-лом, и в конце обратимся к пагубному воздействию синдрома изобилия на окружающую среду.

Некоторые главы могут шокировать вас тем, что вы узнаете в них себя – «Господи, да это же я!» В других главах вам встретятся обсто-ятельства, имеющие отношение к вашим друзьям. Вы можете почув-ствовать неловкость, обнаружив в процессе чтения, что вас гораздо больше волнует судьба собственных детей, чем судьба матери-Земли. Возможно, вы материально хорошо обеспечены, но постоянно подав-лены или чувствуете, что в вашей жизни не хватает цели или смысла. А может быть, вы бедны и раздосадованы своей неспособностью дать вашим детям то, что, по мнению законодателей рынка, необходимо им, чтобы встроиться в современную жизнь. Возможно, вы только что наслушались оскорблений от встречного водителя, раскраснев-шегося от собственного лихачества. Или только что на ваших глазах бульдозеры расчищали для новой стройки единственное оставшееся в вашем районе открытое пространство, чтобы возвести там – шерен-га за шеренгой – одинаковые новые дома с участками и гаражами, рассчитанными на три автомобиля. Если вы не молоды, то, может быть, заметили, что ваши дети не умеют разумно распоряжаться сво-ими чековыми книжками, и вы волнуетесь за детей. Если молоды, то, возможно, тревожитесь за своё собственное будущее.

Кем бы вы ни были, мы убеждены, что вы признаете наличие у себя по крайней мере нескольких симптомов синдрома изобилия. Затем, по мере продвижения по книге, вы начнёте понимать, как эти симптомы связаны с другими, менее очевидными, с вашей точки зрения.

ЛЕЧЕНИЕ СИНДРОМА ИЗОБИЛИЯОднако мы далеки от желания повергнуть вас в длительную депрес-сию. Синдром изобилия поддаётся лечению, и миллионы рядовых американцев уже предпринимают шаги в этом направлении. Когда в 1996-ом году мы создали телевизионную версию «Синдрома изо-билия», следивший за тенденциями в этой области Джеральд Селент поместил «Добровольную умеренность» близко к началу списка дви-жений, в тот момент стремительно завоёвывающих новых сторонни-ков. В 1995 году социологический опрос Ричарда Харвудса показал, что двадцать восемь процентов американцев уже приняли решение снизить свои материальные запросы в некоторых аспектах, и восемь-десят шесть процентов из них утверждают, что в результате стали счастливее.

Селент предсказывал, что к 2000 году пятьдесят процентов амери-канцев будут придерживаться добровольной умеренности в её «силь-ной» форме. Ему пришлось несколько сдать позиции, когда в конце 90-х экономическое процветание породило новую волну потреби-тельского неистовства, но он по-прежнему ожидает, что интерес к не-


13

Большая часть этой книги посвящена Соеди-нённым Штатам, потому что жители именно этой страны являются самыми искушёнными потребителями в мире. К тому же то, что про-исходит в Соединённых Штатах, явно начина-ет происходить и в других местах, поскольку американский стиль жизни становится свое-образной моделью для основной части всего остального мира.

«Мы, человеческие существа, особенно в этом веке, производили и потребляли в количе-ствах, намного превышающих способность планеты поглощать наши отходы и пополнять свой сырьевой запас».

14


14


притязательной жизни снова окажется на повестке дня, когда лопнет последний экономический пузырь.

Даже сейчас, несмотря на противоположную тенденцию к нараста-нию потребительской активности, резко убыстрившийся темп жизни продолжает порождать своих противников. Их достаточно, чтобы заставить корпоративных маркетологов кусать локти, теряя милли-оны потенциальных новых клиентов. Хэнс Компаниз убеждает нас «упростить» нашу жизнь, покупая её продукцию. А новые издания, такие как «По-настоящему просто», выпущенное издательством Тайм-Уорнер (и которому следовало бы называться «По-настоящему цинично», поскольку большая часть его посвящена рекламе дорогих товаров), собирают аудиторию в 400,000 читателей ещё до того, как напечатан первый выпуск. О чём это говорит? О том, что существует много людей, ищущих ответы на вопросы, которые ставит синдром изобилия.

Мы поддерживаем возрождение интереса к миру живой природы, расстилающемуся за нашим порогом, с его целительными силами. Мы полностью согласны с Джеральдом Селентом. «Вот она, несосто-ятельность всего коммерческого», – говорит он, – «мы видим чело-века средних лет, идущего по лесу, радостно размахивающего рука-ми, и вдруг кадр сменяется – этот же человек на веранде своего дома (лес – на заднем плане) делает упражнения на тренажёре, который, должно быть, стоил ему целого состояния. Но это же бессмыслица. Гораздо лучше было просто идти по лесу, при том, что это совершен-но бесплатно».

Мы предлагаем стратегии для восстановления целостности семей и сообществ, а также для возвращения бережного отношения к планете и её биологическим законам. Мы предлагаем наши «политические рецепты», веря, что несколько хорошо продуманных законов (напри-мер, поощрение бережливых и наказание тех, кто способствует уве-личению количества отходов) поможет создать среду, менее благо-приятную для распространения синдрома изобилия, а также облегчит людям выздоровление и поддержание себя в здоровом состоянии.

Кроме того мы демонстрируем профилактические меры, включая вакцины и витамины, чтобы укрепить наши персональную и соци-альную иммунные системы. Рекомендуем также ежегодную провер-ку. Наш вариант такой проверки содержит три этапа:

1. Вы можете проверить, что вы лично делаете для того, чтобы оста-ваться здоровым.

2. Вы можете помочь окружающим оценить состояние их собствен-ного здоровья, используя индексы устойчивости, разработанные в нескольких американских городах.

3. И, наконец, будучи живыми людьми, мы можем найти по-на-стоящему достойную замену существующей в настоящее время, но устаревшей мере здоровья нации, - валовому внутреннему продукту (ВВП).

Мы рекомендуем пользоваться индексом, который называется Ис-тинный Индикатор Прогресса (ИИП), в настоящее время он регу-лируется центром Редефайнинг Прогресс (Redefining Progress) в Окленде (Калифорния). Используя разнообразные индексы, чтобы определить положение наших дел, ИИП создаёт картину, показы-вающую, насколько наше общество успешно на самом деле. На про-тяжении всей нашей истории наблюдается постоянный рост ВВП, тогда как ИИП неуклонно падает с 1973 года.

ПРИГЛАШЕНИЕ К ДИАЛОГУВ этой книге мало по-настоящему новой информации, но в наш «ин-формационный век» задача нового издания – не в том, чтобы снаб-дить читателя ещё большим количеством новых сведений. Задача в том, чтобы извлечь смысл из того, что мы уже знаем. Мы предлага-ем способ осознания кажущихся невзаимосвязанными личных, со-циальных и экологических проблем, которые понимаются нами как симптомы опасной эпидемии, угрожающей как нашему будущему, так и будущему грядущих поколений. Мы не ожидаем, что вы будете согласны со всем, что изложено в этих главах, не надеемся сразу убе-дить вас, что синдром изобилия – это настоящая болезнь. Наше на-мерение заключается в том, чтобы способствовать началу диалога об американской потребительской мечте и чтобы при любом отношении к проблеме потребления, вы обладали бы более ясным пониманием его возможных последствий.

Цель этой книги – не в том, чтобы люди перестали делать покупки, а в том, чтобы покупки делались сознательно и осторожно, со внима-нием к истинной стоимости приобретения и пользе от него. Следует всегда помнить, что вещи – это не самая лучшая в жизни вещь.

Джон де Грааф, Дэвид Ванн, Томас Х. Нейлор

Послесловие: Мы не имеем права рекламировать товары (а в данном случае книга “Потреблятство” — это товар), поскольку у нашей газеты другие задачи, но проблема, поднятая в вышеупомянутой книге перекликается с задачами нашей газеты: обличать насущные проблемы общества и искать пути их решения. Потребительство и связанный с ним массовый невроз «вещизма» уже давно стали проблемой нашего украинского общества. Торговых центров у нас уже больше чем учебных заведений и заведений досуга, больше двух третей площадей прессы и времени телерадиоэфира посвящены рекламе новых товаров, наши дети гораз-до более образованы в новинках мобильных телефонов и марках автомобилей, чем в родном языке, истории и географии, зато аншлаг наблюдается в так называемых “экономических классах” наших школ, так как подавляющее большинство современных родителей видят в своих детях в первую очередь УСПЕШНЫХ БИЗНЕСМЕНОВ, совершенно не заботясь о культуре и морали грядущего поколения. Что мы видим в итоге: матерные выражения становятся естественным языком наших подростков (к чему политические дебаты о русском и украинском языках, если наш государственный язык уже проявился — это мат), музеи и ки-нотеатры превращаются в банки, количество банков и их отделений может уже сравниться с количеством магазинов, каждая семья заботиться о “евроремонте” в собственном доме, совершенно не заботясь о том, что за окном... А за окном цветут рос-сыпи мусора, валяющегося везде, зато структура мусора заметно изменилась — цветные упаковки, разноцветные пластиковые бутылки, яркие обёртки и пёстрые пакеты — “жизнь становится красивей, потому что мусор становится ярче”. И всё это: от пре-успевающих фирм до расцветающих куч всюду разбросанного мусора — это явления одного уровня, это симптомы болезни, не менее страшной, чем наркомания, эта болезнь — потребительство... Болезнь, поражающая культуру, совесть, Природу, Любовь. Давайте, задумаемся, каких мы детей хотим вырастить и что будет, если единственное, чему мы их научим, это — потреблять, потреблять, потреблять. Ещё и больше. Без меры, без остановки. Все условия для этого уже созданы: гипермаркеты, мегашопы, распродажи, акции и скидки. Потреблятство уже в Украине — загляни под крышечку, “спробуй ще”...

15


15

< ЗДОРОВЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ >

Полтавська міська організація творчої молоді „Коло тебе” була створена в 1998 році, зареєстрована в 1999 р. Організація проводить концерти рок-груп та творчих колективів м. Полтави та інших міст України, виставки робіт місцевих художників, арт-акції, профілактичні заходи, спрямовані на подолання соціально-негативних явищ в суспільстві. В 2004 році на базі організації створено і діє Полтавський міський клуб екстремального велоспорту, регулярно проводиться відкритий чемпіонат з гірського велосипеду «ВЕЛОМАНІЯ» та кросс-кантрі веломарафон

«Х-вело». В 2006 року на базі організації створено клуб історичної реконструкції „Бургундія”. Мета організації: підтримка талановитої молоді, сприяння суспільно-громадській активності молоді, налагодження стосунків з творчими особистостями та колективами інших регіонів, проведення спільних акцій як у місті, так і за його межами. Організація театрально-мистецьких благодійних вечорів, концертів, вистав, конкурсів, влаштування художніх виставок та фотовиставок, а також спортивних заходів, участь у розвитку молодіжного туризму. Залучення молоді до здорового способу життя.

Контакти: + 38 050 977 90 07 (Маріанна Коробова).

ВЕЛОМАНІЯ - щорічний чемпіо-нат з екстремального велоспорту

(траса в Горбанівському лісі)Наталія Селезень - автор-виконавець,

багаторазовий лауреат конкурсів і фести-валів бардівської пісні.

Реп-фестиваль “Полтавський шлях-2006”

Маріанна Коробова - директор ПМОТМ “Коло тебе”

Другий відкритий веломарафон „Х-вело” за маршрутом “Нижні Млини – Буланово – Лукищіна – Нижні Млини”

“Коло тебе” за щасливе дитинство і здоровий спосіб життя!

Гурт “Контрабас” - нове цікаве явище полтавської арт-сцени.

Виконання проекту зменшення шкоди в м. Полтава:

Благодійний фонд “Громадське здоров’я” м. Полтава, вул. Половка, 66-Б, офіс 302, тел. 8 0532 518 340 організація роботи вуличних пунктів довіри та соціальний супровід споживачів ін’єкційних наркотиків

Партнери проекту зменшення шкоди в м. Полтава:

Асоціація “Світло Надії” м. Полтава, вул Артема, 28А, тел. 8 0532 508 599 реабілітація, юридичні послуги, консультації по АРВ-терапії

Клуб “Квітень” тел. 8 0532 562 570 реабілітація, консультації з приводу хімічної залежності, телефон довіри: 8 0532 500 752

ПМОТМ “Коло Тебе” тел. 8 050 9779007 розвиток творчої, спортивної і соціально активної молоді

Регіональне представництво Мережі людей, що живуть з ВІЛ тел. 8 0532 606 032 допомога людям, що живуть з ВІЛ, догляд та підтримка, програма прихільності до антиретровірусної терапії (АРТ)

Центр “Досвід” тел. 8 050 235 96 33 реабілітація хворих на наркоманію та алкоголізм.

Головною метою діяльності Фонду “Громадське здоров’я” є сприяння розвитку та підтримці

громадського здоров’я, формуванню фізичного, психічного, соціального і духовного здоров’я населення,

служб соціальної та медичної допомоги в Полтавській області.

Статут Фонду “Громадське здоров’я”

Газета “Біла Альтанка”© – благодійне видання для безкоштовного розповсюдження, спрямоване на профілактику ВІЛ/СНІДу і наркоманії, формування здорового способу життя.

Виходить з 1995 року.

Мова: українська, російська.

Засновник і видавець: Благодійний Фонд “Громадське здоров’я”.

Свідоцтво про реєстрацію: ПЛ - № 656, від 22 лютого 2005 року.

Адреса редакціЇ: м. Полтава, вул. Половка 66-Б, офіс 302, тел. 518-340 E-mail: [email protected]

Головний редактор: Протопопов А.О. , [email protected]

Редактор випуску: Волик А.М., [email protected]

Члени редколегії: Левчук А.В., Коробова М.В., Сліпко І.О., Колеснікова О.Л., Опанасенко О.В., Воловод М.В.

Дизайн та верстка: Мартинов О.В

Випуск підготовлено до друку Благодійним Фондом «Громадське здоров’я» (м. Полтава) в рамках проекту «Зниження ризику ВІЛ-інфікування серед споживачів ін’єкційних наркотиків та жінок комерційного сексу в м. Полтава»

Продукцію видано за фінансової підтримки МБФ «Міжнародний Альянс з ВІЛ/СНІД в Україні» в рамках реалізації програми «Подолання епідемії ВІЛ/СНІД в Україні».

Викладені тут думки та точки зору не можуть розглядатися як думки або точки зору МБФ «Міжнародний Альянс з ВІЛ/СНІД в Україні».

Оформлення, стиль та зміст газети є об’єктом авторського права. При використанні материалів газети, посилання на авторів статей та на “Білу Альтанку” обов’язкове.

Редакція не несе відповідальності за зміст статей та можливе трактування змісту, і лишає за собою право не поділяти думки авторів статей.

Тираж 1000 примірників.

Друк ЧП Товстоніжко, м. Полтава, 2006

Работа над газетой «Біла Альтанка»

ІНФОРМАЦІЯ ДЛЯ ТИХ, ХТО ПОТРАПИВ В ЗАЛЕЖНІ С ТЬ ВІД ІН ’ЄКЦІЙНИХ НАРКОТИКІВ За підтримки Міжнародного Альянсу з ВІЛ/СНІД в Україні в м. Полтава розпочато програму замісної терапії. Програма замісної терапії впроваджується Асоціацією “Світло Надії” спільно з Полтавським обласним наркологічним диспансером. Телефони для довідок: 50-85-99 (Асоціація “Світло Надії”), 2-24-34 (стаціонар наркодиспансеру).

Замісна терапія — реальний шанс покращити здоров’я людям, що потрапили в залежність від ін’єкційних наркотиків

Фо

то: В

ал

ен

тин

Ва

ще

нко

Documents

Bila Altanka #6