Die Zeitschrift von Tataren, Baschkiren und Ihren Freunden

Üz xalqıňnıň kiläçägen, Ütkänen, bügengesen, Qayğısınıň, şatlığınıň, Zurlığın beler öçen, Yıraqqa kitep qara sin, Yıraqqa kitep qara!

Räşit Äxmätcanov

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

2

Qış, üzeneñ qarlı burannarı häm salqın könnäre belän artta qaldı. Qoyaş könnän-kön nığraq cılıta. Yaz, yıl fasılarınıñ iñ maturı, iñ yämle aylarınnan berse, çönki bu ayda 8 mart - Xalıqara xatın – qızlarınıñ bäyräme bi lgeläp ütelä. Redaksiäbezneñ ir-yegetläre barlıq güzäl zatlarnı matur yaz bäyräme belän çın küñeldän täbrik it' häm iñ izge teläklären citkerä. Ğo mü män , ma r t a y ı bäyrämnärgä bay. 8 Mart bäyrämennän tış, mart ayı – ul tabiğat'neñ uyanu waqıtı, yaña tormış başlawı, yaña ömetlär, şatlıqlar häm xıyallar waqıtı. Tatarlarda, başqa törki xalıqlardağı kebek ük, dini kalendar'dan tış, başqa kalendar' da bar. Şularnıñ berse buyınça mart – Yevropa xalıqları öçen ğädäti yaz ayı – tatarlar öçen bu waqıt qışnıñ tämamlanuın, häm 21 mart könne yaz başlanuın añlata. XIX ğasırğa xätle tatarlar yaña yılnı näq menä şuşı könne bilgeläp ütkännär häm ul farsı telennän alınğan süz belän - Näwrüz yäki Yaña kön dip atalğan. Bäyräm könendä balalar, Yaña yıl teläkläre teläp, öydän-öygä yörgännär, şunıñ öçen alarğa törle küçtänäçlär birgännär. Bäyrämgä dip här öydä tämle taba aşları peşergännär. Bäyräm tañ atuğa öydän-öygä yörü belän başlanğan, ä köndez böten ğailäläre belän cıyılıp çana şuğannar. Şäkertlär - mäktäp-mädräsälärdä uquçı balalar - Näwrüz bäyräme belän qotlap, şiğirlär söyläp, teläklär teläp yörgännär. Bez dä üz çıratıbızda, barığıznı da Näwrüz belän qotlıybız häm yämle yazlar telibez.

AlTaBaş redaktsiyäse

Зима, принесшая в этом году немало сюрпризов , наконец позади. Все теплее пригревает солнце. Приход весны всегда ассоциируется с самым светлым, нежным праздником – с 8 Марта, международным женским днем. Все мужчины нашей редакции сердечно поздравляют с весной п р е к р а с н у ю п о л о в и н у человечества и шлют ей самые добрые пожелания.

Но, кроме этого, март богат и другими, не менее замечательными праздниками, ведь приход весны – это пробуждение природы, начало новой жизни, новые надежды и новые мечты.

У татар, как и у большинства тюркских народов, наряду с исламским летоисчислением бытовал календарь с животным циклом, по которому в середине март а – привычного для европейцев весеннего месяца – оканчивается зима, а весна начинается 21 марта, в день весеннего равноденствия. До XIX века татары продолжали отмечать Новый год по древнему обычаю в марте, и праздник этот носил иранское название Навруз, т.е. Новый день.

В праздник дети обходили дома с новогодними пожеланиями, за что получали угощение – печеные крендели и булочки. Их накануне в большом количестве выпекала каждая хозяйка . Начинали обход с рассветом, а днем устраивали семейные катания на подводах . Шакирды – учащиеся местных школ-медресе – также ходили по домам с благопожеланиями. Это могли б ы т ь с т и х и и з к н и г , прославляющие Навруз, либо стихи , сочиненные самими шакирдами и обращенные к конкретным личностям.

Пожелаем же и мы всем веселого Навруза и теплой весны.

Редакция АлТаБаш

Der Winter, der in diesem Jahr für jede Überraschung gut war, ist endlich vorbei. Die Sonne scheint vom Tag zu Tag wärmer. Des sicheren Schrittes kommende Frühling verknüpft unsere Gedanken immer mit einem der schönsten und nettesten Feiertage – dem 8. März, dem internationalen Frauentag. Alle männlichen Kollegen unserer Redaktion beglückwünschen herzlich die bessere Hälfte der Menschheit und übermitteln ihr hiermit die besten Wünsche. Darüber hinaus ist der März jedoch auch an anderen nicht desto weniger bedeutenden Feiertagen reich: der heranrückende Frühling wird durch das Erwachen der Natur, den Anfang eines neuen Lebens, durch neue Hoffnungen und neue Träume begleitet. Bei den Tataren, wie auch bei den meisten Turkvölkern, existierte neben der islamischen Zeitberechnung auch ein weiterer Kalender mit Tierzeichen, wonach eben Mitte März der Winter zu Ende ging und der Frühling erst am 21. März, wo die Nacht und der Tag gleich lang sind (Äquinoktium), in seine Rechte trat. Bis zum 19. Jahrhundert feierten die Tataren das Neue Jahr nach altem Brauch im März, und dieser Feiertag hatte einen persischen Namen – Navruz – das Neujahr. An diesem Tag zogen die kleinen Kinder von Tür zu Tür und beglückwünschten die Einwohner dieser Häuser zur Wiederkehr des Frühlings und bekamen in Gegenzug selbstgebackene Plätzchen, Kuchen oder Süßigkeiten. Der Umzug begann schon mit Sonnenaufgang – und am frühen Morgen und tagsüber fanden Fahrten mit Pferdekutschen statt. Schakirden (so hießen die Schüler der örtlichen Medresse-Schulen) blieben den Kindern nicht nach und leisteten ihren Beitrag, indem sie den Nachbarn Gedichte aus Büchern oder auch eigene Dichtungen vortrugen, in denen das Navruz-Fest gepriesen oder eine bestimmte Person angesprochen und geehrt wurde.

Die Redaktion von AlTaBash

Qäderle uquçılarıbız! СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ

Liebe Leserinnen und Leser!

Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов публикаций .

При перепечатке ссылка на „A l T a Ba sh “ и на автора публикаций обязательны .

D i e Me inu ng d er

R eda k t ion kann vo n der Me in un g d er A ut o r en de r

A r t i ke l abwe ichen . Be i N a ch dr uck i n Pa p ier - u nd

e l ek t r on is c he r Fo rm i s t de r H in we i s au f d ie Z e i t s ch r i f t

„A lT a Bash“ un d au f d ie Au to re n d er Tex te

o b l i ga to r i s ch . D ie Redak t i on behä l t s i ch d as Re ch t vo r , Lese r zu -s c hr i f t en r ed ak t i on e l l zu b ear be i t e n und auszug s -we i se zu ve rö f f en t l i ch en .

Die berühmten „Glasperlen“ auf der Bühne, Berlin

3

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

In d ieser Ausgabe: In d ieser Ausgabe:

Kurze Nachrichten S. 3 S. 4

Mussa Dshalils Rückkehr

S. 5 S. 11

Anna Achmatowa (zum 40. Todestag)

S. 6 S. 12

Karikaturenskandal (auf Russisch) S. 7,8 S. 23

Ich bin eine Rebellin... S. 14 S. 17

Das Fiasko der Nazipläne… (Fortsetzung; Anfang Nr. 1, 2-06)

S. 9 S. 15

Ein Baschkire in Deutschland (Endung)

S. 10 S. 16

Das Lied vom fallenden Laub S. 13 S. 22

Traditionen und Sitten: Navruz S. 18 S. 19

Tatarische Witze S. 26

НОВОСТИ

С 15 по 18 февраля в Берлине проходил между-народный детский хорео-графический фестиваль, в котором приняли участие десятки танцевальных кол-лективов из более чем 30 стран, в том числе из Япо-нии, Кореи, Китая, США, Германии, России, Испа-нии, Венгрии… От России было заявлено несколько коллективов, и тем отрад-ней был тот факт, что Та-тарстан был представлен тремя великолепными ан-самблями: из Казани и На-бережных Челнов. Компе-тентное жюри, возглавляе-мое именитейшим мэтром в области хореографии Владимиром Васильевым, по достоинству оценило профессионализм и испол-нительское мастерство на-ших танцоров. Искромет-ные татарские танцы нико-го не оставили равнодуш-ными, а пришедшие по-смотреть на соотечествен-ников представители мест-ной татарской диаспоры аплодировали громко и бурно до тех пор, пока не опухли ладони.

Приятно, что ребята не уронили чести татар-станской хореографиче-ской школы, продолжив эстафету побед: казанский театр танца «Мгновение», выступавший в номинации «модерн» и ансамбль «Татарстан» набережно-

басса своя, отличная от остальных областей Ук-раины, история заселения и формирования состава населения. Огромная роль в историческом развитии этого региона принадле-жит тюркским народам, особенно татарам, что так-же стало предметом жар-кой дискуссии.

* * *

23 февраля под патро-н а ж е м о б щ е с т в а «Берлинских друзей наро-дов России» состоялся по-знавательный татарский вечер для пожилых людей, или, как их принято назы-вать в Германии, сеньоров, на немецком языке.

Собравшимся было коротко рассказано об ис-тории и сегодняшнем дне татарского народа, о Рес-публике Татарстан, об осо-бенностях татарской куль-туры. С удивлением сеньо-ры отметили для себя, что татары – вовсе не такой «дикий» народ, каким его привыкли представлять в Европе. Еще больший ин-терес вызвал тот факт, что сегодняшнюю Россию нельзя правильно предста-вить и понять, если исклю-чить из ее истории страни-цы, связанные с Золотой Ордой и ее наследием. Ве-чер сопровождался татар-ской симфонической му-зыкой, а затем был показан д о к у м е н т а л ь н о -исторический фильм «Мудрость камня» о пред-ках татар – волжских бул-гарах. В завершение было задано много вопросов, касаю-щихся этнических, религи-озных, культурных осо-бенностей не только татар, но и представителей дру-гих народов, живущих в Волго-Уральском регионе, а также особенностей ре-лигиозной веротерпимости татар.

АлТаБаш-Пресс

челнинского училища ис-кусств, выступивший в номинации «народный та-нец», возвращаются домой с золотыми медалями и кубками победителей. Не ударили в грязь лицом и знаменитые «Бисеринки» из Набережных Челнов (номинация: любители), которые также привезли домой золотые медали и кубок . Кроме того , «Бисеринки» успели вы-ступить с концертом в По-сольстве РФ в ФРГ, где расшевелили чопорную немецкую публику, награ-дившую татарстанских ребят бурными аплодис-ментами.

После гала-концерта, где ансамбль «Татарстан» завершал это грандиозное представление – честь, ко-торой обычно удостаива-ются звезды, - Владимир Васильев очень тепло ото-звался о наших танцорах, подчеркнув, что их высту-пление покорило жюри. «…ребята выступали с изюминкой», - закончил прославленный хореограф.

* * *

2 1 ф е в р а л я в «Обществе Восточной Ев-ропы» Берлина с докладом «Тюркские народы Дон-басса: прошлое и настоя-щее» выступила Алие Ясыба, молодой ученый из Донецка. В своем докладе г-жа Ясыба осветила осо-бую роль Донецкого ре-гиона, являющегося самым интернациональным ре-гионом Украины, как об-разца толерантного отно-шения представителей раз-ных народов и конфессий по отношению друг к дру-гу.

Кроме того, историче-ский экскурс осветил мно-гие страницы развития Донбасса, начиная со вре-мен Тюркского каганата, что стало открытием для слушателей. В отличие от других регионов, у Дон-

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

Yañalıqlar Nachrichten

Eine große Rolle in der historischen Entwick-lung dieses Gebietes gehört den Türkvölkern, insbesondere den Tataren, was auch zu einer heftigen Diskussion geführt hatte.

* * * Am 23. Februar fand ein tatarischer A-

bend für Senioren in der Berliner Gesellschaft der Freunde der Völker Russlands statt. Die Anwesenden erfuhren in einem kurzen Vortrag über die Geschichte und Gegenwart des tatarischen Volkes, über die Republik Ta-tarstan und die Besonderheiten der tatarischen Kultur. Mit Verwunderung haben die Senioren für sich festgestellt, dass die Tataren gar kein „wildes“ Volk ist, wie es in Europa gewöhnlich vorgestellt wird. Ein größeres Interesse er-weckte die Aussage, das das heutige Russland ohne der „Goldenen Horde“ in seinem Ge-schichtsbuch gar nicht richtig zu verstehen wäre: diese Seiten der Geschichte sind nicht wegzureißen oder zu verheimlichen, genauso das Erbe der „Goldenen Horde“. Der Abend wurde durch die tatarische Symphoniemusik begleitet, anschließend sahen die Anwesenden den dokumentar-historischen Film „Die Weis-heit des Steines“ über die Vorahnen der Tata-ren – Wolgabulgaren.

Das alles ließ viele Fragen hervorkom-men, die sich auf die ethnischen, religiösen, kulturellen Besonderheiten nicht nur Tataren, sondern auch anderer Völker und Völkerschaf-ten in der Wolga-Ural Region bezogen. Auch das Interesse an der Glaubenstoleranz der Ta-taren blieb nicht unbekundet.

AlTaBash-Press

Vom 15. bis 18. Februar wurde in Berlin das Internationale Festival der Kinderchoreo-graphie ausgetragen, an dem sich Dutzende von Tanzgruppen aus mehr als 30 Ländern, darunter Japan, Korea, China, den USA, Deutschland, Russland, Spanien, Ungarn, be-teiligt waren. Russland hatte mehre Tanzkol-lektive angemeldet, unter denen auch erfreuli-cherweise drei wunderschöne Gruppen aus Tatarstan - Kasan und Nabereshnye Tschel-ny – vertreten waren. Hochqualifizierte Jury, der der berühmte Choreografie-Métre Vladi-mir Vassiliev vorstand, hat die Professionalität und Darbietungskunst unserer Tänzer hoch gewürdigt. Die ansteckenden tatarischen Tän-ze haben keinen der Anwesenden gleichgültig gelassen, wobei die Vertreter der hiesigen tatarischen Diaspora, die in großer Anzahl zu den Konzerten der Landesleute kamen, haben so lange und so laut applaudiert bis ihre Hände anschwollen. Es hinterlässt ein angenehmes Gefühl, dass die Kinder die schwer errungene Ehre der tata-rischen Choreografieschule nicht auf der Stre-cke liegen lassen, sondern die Siegesstaffel fortsetzten haben: das Tanztheater aus Kazan „Augenblick“, das in der Nominierung „modern“, und das Ensemble „Tatarstan“ der Kunstschule aus Nabereshnye Tschelny, das in der Nominierung „Volkstanz“ auftraten, keh-ren nach Hause mit den Goldmedaillen und den Siegespokalen zurück. Auch die berühmten „Glasperlen“ aus Na-bereshnye Tschelny, die in der Nominierung „Amateurtänze“ auftraten, vermochten hohe Leistung auf den Tag zu bringen und nahmen ebenso Goldmedaillen und Siegespokal mit nach Haue. Die „Glasperlen“ traten in Berlin

auch in der russischen Botschaft auf, wo sie das zimperliche deutsche Publikum buchstäb-lich begeisterten und langen Applaus einkas-sierten. Nach dem Gala-Konzert, in dem das „Tatarstan“- Ensemble zum Schluss dieser grandiosen Vorstellung auftrat (diese Ehre wird üblicherweise nur den Stars zuteil), hat Vladimir Vassiliev sehr warme Worte über unsere Tänzen fallen lassen und hob dabei hervor, dass der Auftritt der Vertreter aus Ta-tarstan die Jury überwältigte. „.. die Kinder traten mit einer Würze in den Tänzen auf“, - schlussfolgerte der berühmte Choreograf.

* * * Am 21. Februar in der „Ost-Europa Ge-sellschaft zu Berlin“ trat die junge Gelehrte aus Donezk – Frau Aliye Yasyba mit einem Vortrag „Türkvölker von Donbass: Vergan-genheit und Gegenwart“ auf. Sie schilderte die besondere Rolle der Donezk-Region als ein Beispiel der Toleranz. In dieser Region leben die Vertreter verschiedenen Nationalitäten und Religionsrichtungen. In der Ukraine gilt diese Region als die internationalste in dem ganzen Land. Des Weiteren hat sie in einem historischen Exkurs unterschiedliche Entwicklungsperio-den in der Donbass-Region angeschnitten, wobei die Geschichte bis auf die Zeit des Tür-kenkhanats zurückverfolgt wurde, was für manche Zuhörer eine Überraschung darstellte. Im Unterschied zu den anderen Regionen hat der Donbass einen gesonderten Entwicklungs-lauf in der Besiedelung und der Gestaltung der Einwohnerzusammensetzung genommen, was in der Ukraine kaum woanders vorkommt.

üz tarixı bar. Qaynar diskussiälär waqıtında bu regionnıñ tarixi üseşen formalaştıruda törek xalıqlarınıñ, bigräk tä tatarlarnıñ zur role açıqlandı.

* * *

23 fevral' könne “Rossiä xalıqlarınıñ Berlindağı dusları” cämğıäte yärdämendä olılar öçen tatar kiçäse buldıp uzdı. Alar tatar xalqınıñ ütkäne, bügengese, Tatarstan Respublikası, tatar xalqı mädäniäteneñ häm sänğateneñ üzençälekläre belän tanıştılar, tatar xalqınıñ “qırği” bulmawına ğacäpländelär, çönki Yevropa xalıqları tatarlarnı näq şulay küz aldına kiterälär. Bügenge Rossiäne Altın Urda belän bäylängän tarixı häm mirasınnan başqa küz aldına kiterergä mömkin tügel. Kiçädä tatar simfoniä muzıykası yañğıradı, annarı İdel buyı bolğarları turında “Taş ziräklege” digän dokumental'-tarixi fil'm kürsätelde. Kiçäneñ yomğaqlaw öleşendä tatarlarnıñ ğına tügel, başqa İdel-Ural regionında yäşägän xalıqlarnıñ etnik, din, mädäniät üzençäleklärenä qarağan küp kenä sorawlar bireld.

AlTaBaş-Press

15-nçe fevral'dan 18-nä xätle Berlinda Xalıqara balalar biyu festivale uzdı. Utızğa yaqın ildän, şulay uq Yaponiä, Qoreya, Kitay, AQŞ, Germaniä, Räsäy, İspaniä, Vengriädän berniçä distägä yaqın biyu kollektivları qatnaştı. Räsäydän berniçä kollektiv üzläreneñ ğarizaların birdelär. Şunısı quanıçlı, Tatarstannan öç ansambl' täqdim itelgän ide: Qazan häm Yar Çallıdan. Xoreografiä ölkäsendä ataqlı şähes Vladimir Vasil'yev citäkçelegendä xörmätle jyuri äğzaları biyuçelärebezneñ professionalizmın häm biyu ostalığın yuğarı bäyälädelär. Konsertqa kilgän Germaniädäge tatar millättäşlärebezgä qızu tatar iyülläre bitaraf qaldırmadı, çığışlar şunıñ qadär oşadı ki, xätta arğınça qul çaptılar.

Quanıçlı , balalar Tatarstannıñ xoreografiä mäktäpläre danın töşermiçä, ciñüçelär estafetasın däwam ittelär: “modern” nominatsiäsendä çığış yasağan “Mizgel” Qazan biyu teatrı häm Yar Çallınıñ sänğat ansamble “Tatar biyue” nominatsiäsendä altın medal'lär alıp qayttılar. Ä Yar Çallıdan tanılğan “Säylännär” “xäwäskärlär” nominatsiäsendä şulay uq altın medal'lär häm quboqqa layık buldılar. Alay ğına da tügel, “Säylännär”

Germaniädäge Rossiä Federatsiäseneñ wäkillegendä konsert belän çığış yasarğa da ölgerdelär, nemes xalqı alarnı bik cılı qabul ittelär.

“Tatarstan” ansamble üzeneñ çığışı belän Ğala-konsertı tämämlağaç - jyuri räise - Vladimir Vasil'yev bezneñ biyuçelär turında bik cılı süzlär äytte, häm, assızıqlap, alarnıñ iyülläre jyurine sixerläde dip, süzen yomğaqladı.

* * *

21 fevral'da berlinnıñ “Könçığış Yevropa cämğıäte”ndä Donetsknıñ yäş ğalime Aliä Yasıba “Donbassnıñ törek xalıqları: ütkäne häm xäzergese” isemle doklad belän çığış yasadı. U üzeneñ çığışında Uqrainadağı internatsional' bulğan Donetsk regionında küptörle xalıqlar häm konfessiälärneñ üzara tatu yäşäwlärendäge möhim rolen bilgeläp ütte.

Bolardan tış, tarixi ekskurs yärdämendä, t ıñlawç ı lar Törek qağanatınnan alıp, Donbassnıñ xäzerge köngä qadär bulğan üseş etapları turında küp mäğlumat aldılar. Uqrainadağı başqa regionnarğa qarağanda, Donbassta yäşäwçe xalıqlar sostavı formalaşunıñ häm taralunıñ

4

МУСА ДЖАЛИЛЬ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В БЕРЛИН

Стихи поэта вновь звучат на немецкой земле после долгих лет забвения.

ли! Над мрачными казематами Плетцензее устремлялась ввысь татарская песня, которая расправив крылья летела вдаль, неся напутст-вие последующим поколениям.

Песни, в душе я взрастил ваши всходы, Ныне в отчизне цветите в тепле, Сколько дано вам огня и свободы, Сколько дано вам прожить на земле! ... Песня меня научила свободе, Песня борцом умереть мне велит. Жизнь моя песней звенела в народе, Смерть моя песней борьбы прозвучит!

18 февраля эстафету юбилейных меро-

приятий приняла Турецкая община Берлина. В одном из турецких культурно-религиозных центров состоялся историко-литературный татарский вечер, посвященный истории и культуре волжских и крымских татар, а также творчеству Мусы Джалиля в продолжение недельных юбилейных торжеств. На меро-приятии присутствовали представители турец-кой и татарской диаспор Берлина и Бранден-бурга, местное население, студенты и докто-ранты Института тюркологии Свободного университета Берлина, Технического универ-ситета Берлина и Университета имени Гум-больдта. Внимаю присутствующих была пред-ложена экспозиция, отразившая национальный колорит татарского народа: предметы быта, украшения, национальная одежда и традици-онные головные уборы, символика Татарстана и Крыма. Венера Вагизова торжественно от-крыла мероприятие вступительной речью. В докладах об историческом и культурном раз-витии волжских и крымских татар, представ-ленных Венерой Вагизовой и Алие Ясыба, красной нитью проходила мысль о роли вели-ких людей в развитии нации – достойных представителей своего народ – Мусы Джалиля и Исмаила Гаспринского, а также об общности корней и единстве этих двух народов, которые нередко сами о себе говорят, что они – родные братья.

Вечер завершился небольшим импровизи-рованным концертом, на котором были испол-нены татарские песни, а также традиционным чаепитием с татарскими сладостями, приготов-ленными специально к этому мероприятию. Участники вечера открыли для себя много новых и интересных страниц о культурно-литературном наследии татар. Примечательно, что стихи Мусы Джалиля, которые читались исключительно на татарском языке, были по-няты без перевода, а трагическая судьба поэта никого не оставила равнодушным.

Муса Джалиль вернулся в Берлин! Стихи великого поэта после долгих лет забвения сно-ва зазвучали на немецкой земле.

Венера Вагизова,

Алие Ясыба, Берлин

(Deutsch auf S. 11)

15 февраля в Берлине прошли мероприя-тия, посвященные памяти поэта-героя, велико-го сына татарского народа Мусы Джалиля, приуроченные к его 100-летнему юбилею.

К этому дню готовились долго и очень ответственно, ведь события подобного рода не терпят небрежности и спешки. Организатора-ми выступили Межкультурный интеграцион-ный центр «Татарлар Дойчланд» во главе с председателем Берлинского отделения, глав-ным редактором журнала «АлТаБаш» Венерой Вагизовой, общество «Берлинские друзья на-родов России» (председатель правления Ки-рилл Пех), Российский Дом науки и культуры, Посольство РФ в ФРГ, берлинские немецкие гимназии, а также журнал «АлТаБаш» и газета «Нойес Дойчланд». Еще в сентябре была соз-дана рабочая группа, координаторами которой стали профессор доктор Хорст Шютцлер и Хoрст Херрманн («Берлинские друзья…») и Венера Вагизова (“Татарлар Дойчланд”). На юбилейные торжества, посвященные столетию Мусы Джалиля, по приглашению РДНК и «Татарлар Дойчланд» приехали представитель Исполкома Всемирного конгресса татар Рус-тэм Гайнетдинов из Казани, молодой ученый-германист и тюрколог из Донецка (Украина) – редактор отдела «Крым и Кавказ» журнала «АлТаБаш» Алие Ясыба. Все торжественные мероприятия освещала съемочная группа теле-радиокомпании «Татарстан – новый век», спе-циально приехавшая на несколько дней из Казани.

Торжества начались утром 15 февраля с проведения Уроков мужества в средней школе при посольстве РФ в ФРГ. По школьному ра-дио в 10 часов утра транслировалась передача, посвященная Мусе Джалилю, а затем в сред-них и старших классах прошли тематические уроки.

В уютном классе была подготовлена экс-позиция книг со стихами поэта, их переводами на 24 языка, а также книг европейских и рос-сийский авторов, посвященных жизни и твор-честву Джалиля. Особенно ценным был пода-рок от Исполкома ВКТ – сувенирное издание «Моабитских тетрадей» на татарском, русском языках и факсимиле. На экспозиции можно было увидеть ставшее уже библиографической редкостью издание 1956 года, а также самые последние повествования о судьбе поэта, уви-девшие свет в январе 2006 года. Благодаря стараниям учителей уроки прошли в атмосфе-ре, проникнутой духом Джалиля. Портреты поэта, газеты, цитаты из стихов создавали ощущение присутствия героя. Панно из крас-ных гвоздик, живые цветы – алые розы будто бы напоминали капли крови, обагрившие бер-линскую землю. Нет! Это не просто кровь Джалиля, пролившаяся здесь в далеком 1944 году. Это символ его мужества, его подвиг, его героизм и символ жизни, которая не оборва-лась с движением руки палача, а продолжи-лась в его песнях!

Учащиеся пятых и восьмых классов с не-поддельным интересом, затаив дыхание слу-шали рассказ о жизненном пути и творчестве Мусы Джалиля. Мастерски, словно она сама переживала все эти трудные часы и минуты его жизни, Венера Вагизова «разматывала клубок» трагичной судьбы поэта.

Как волшебный клубок из сказки, Песни – на всем моем пути... Идите по следу до самой последней,

Коль захотите меня найти! Рассказ сопровождался показом фильма

«Возвращение поэта». Ребята прочитали сти-хотворения Джалиля на татарском, русском, немецком, киргизском и таджикском языках. Стихи… В них словно слышался голос поэта, биение его сердца, живое слово. Невозможно представить, чтобы чествование героя обош-лось без чтения его стихов в оригинале. Стихи Мусы Джалиля .... Они словно голос, призыв славного сына татарского народа, дошедший до нас через столетие.

Открыли для себя новые страницы исто-рии и литературы и ребята десятых классов, с большим интересом они слушали рассказ о литературном наследии Джалиля. В своем выступлении перед старшеклассниками Рус-тэм Гайнетдинов поведал ребятам об истории Волго-татарских батальонов легиона «Идель-Урал», о судьбе его татар-подпольщиков. А стихи, которые декламировал Рустэм Бадрет-динович, надолго останутся в сердцах ребят. Приглашенные на уроки учителя и гости отме-тили нужность и полезность проведения тако-го рода мероприятий для патриотического воспитания подрастающего поколения. Дирек-тор школы Евгений Васильевич Клоков высту-пил с речью и принял в дар от ВКТ книги, посвященные жизни и творчеству поэта, новые издания его стихотворений, эксклюзивные экземпляры, специально выпущенные в Каза-ни к юбилейной дате.

Особенно впечатляющим было посещение Плетцензее. Почтить память Мусы Джалиля пришли десятки людей, как выходцы из быв-шего Советского Союза, так и немцы, среди которых были и представители Берлинского отделения «Общества народов, которым угро-жает опасность» Аня Хотопп и Мисте Хотопп-Рике. На митинге памяти выступили предста-витель Исполкома ВКТ Рустэм Гайнетдинов, руководитель общества «Берлинские друзья народов России» Кирилл Пех, представитель Посольства РФ в ФРГ Екатерина Лапихина, председатель Межкультурного интеграцион-ного центра «Татарлар Дойчланд» Венера Ва-гизова. Все присутствующие почтили память героя минутой молчания. В торжественной обстановке учащиеся немецких гимназий и средней школы при Посольстве РФ в ФРГ прочитали переводы стихотворений поэта на немецком и русском языках. Затем были воз-ложены венки и цветы на месте казни. Татары с почтением и скорбью воздели руки к небу и вознесли поминальные молитвы за души по-гибших.

Один за другим люди скорбя покидали место, где татарские герои в последний раз увидели голубое небо над головой – символ вечности и бессмертия для каждого тюрка. О чем думали сейчас те, кто пришел сюда спустя много лет? Быть может о тех последних мину-тах жизни великих сыновей татарского наро-да? Десять джалильцев и их идейный вдохно-витель умирали мужественно и достойно, как десятки веков назад шли на смерть тюрки, гордо смотря в глаза своим врагам. И они пе-

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

ЛИЧНОСТЬ И ВРЕМЯ

5

Anna Achmatowa zum 40. Todestag

Anna Achmatowa, die Königin der russischen Lyrik starb im Alter von 77 Jah-ren am 5. März 1966. Gemeinsam mit Ossip Mandelstam gehörte sie zu den führenden Vertretern des Akmeismus, einer literari-schen Bewegung zu Beginn des 20. Jahrhun-derts, die in Abgrenzung zum Symbolismus eine klare und wirklichkeitsnahe Poesie mit einer plastischen Bildlichkeit forderte. Sie gilt als eine der bedeutendsten Dichterinnen Russlands. Sie ist ob ihrer Liebeslyrik be-rühmt geworden und wird nicht nur von Russen, sondern von Tataren und allen an-deren Völkern Russlands verehrt. "Anna Achmatowa! Dieser Name ist ein gewaltiger Seufzer", schrieb ihre Kollegin Marina Zwe-tajewa.

Als Anna Gorenko am 11. Juno 1889 geboren an den Ufern des Schwarzen Mee-res, in Bolschoj Fontan unweit von Odessa, legte sie sich bereits nach ihrem literarischen Debüt 1911 zu, als sie in kurzer Zeit zum Star ihrer Generation aufstieg, das Pseudo-nym Anna Achmatowa zu. Warum sie, die Tochter eines russischen Marineingenieurs, dieses Pseudonym wählte und nicht den Na-men Anna Gumileva, den Namen ihres ers-ten Mannes, der ebenfalls Dichter war, sorgt noch heute für Spekulationen. War es eine Hommage an die ungeliebten Nachbarn aus Kindertagen, die Krimtataren Tauriens oder eine Ehrbezeugung an die Tataren der Krim, die sie bei jährlichen Sommeraufenthalten in der Streletzkybucht unweit von Sewastopol kennen gelernt haben kann? Ein Jahr lebte ihre Familie auch im mondänen Evpatoria auf der Krim. Dort schloss sie auf jeden

gerhaft und Verbannung. Erst im Tauwetter der Chrustschow-Ära, nach Stalins Tod und der halbherzigen Abrechnung mit den Verbrechen des Stalinismus brachte ihr ihre Dichtkunst in der Sowjetunion offizielle Anerkennung, wenngleich ihr Werk dort nie unzensiert erscheinen durfte.

Ihre tatarische und russische Herkunft schlug sich auch in ihren Werken nieder. So war ihr ihre eigene Vorzeit fremd und faszi-nierend zugleich. Christine Gölz schreibt ebenfalls Anna Achmatowas Pseudonym sei ihr beides gewesen: fremd und eigen. Diese Fremde entdecke man in Zeilen wie „И за-чем я крещена, / Горько гневалась она [бабушка-татарка] (Und darüber, dass ich getauft wurde, zürnte sie bitterlich [die Tata-rengroßmutter])“ oder „Я отдала цыганке цепочку, / И золотой крестильный кре-стик (Ich gab der Zigeunerin das Kettchen/ Und das goldne Taufkreuz).“

Achmatovas Selbstinszenierung, ihr lyrisches Ich, ihre poetische Biographie ha-ben also immer auch mit Herkunft, Ge-schichte und Gegenwart zu tun. So kann ihr Werk und ihre Person als Brücke der Kultu-ren gesehen werden, auf der sich alle Völker der Weiten Russlands wieder finden. Gerade in Zeiten neuer Xenophobie und Nationalis-mus eine mutmachende Blume der Poesie.

Nie seit ich mich erinnre wollt ich Bedauert werden – heut, von deinem Mitleid einen Tropfen, geh ich, die sonne im Leib. Darum also Morgenrot ringsum, geh ich, schaffe Wunder, aus diesem Grund!

Mieste Hotopp-Riecke,

Berlin

Quellen: Achmatowa, Anna: Ein niedagewesener Herbst. Gedichte. Düsseldorf: Brücken-Verlag, 1967. Achmatowa, Anna: Poem ohne Held Chem-nitz: Oberbaum, 1997. Golz, Christine: Anna Achmatova-Spiegelungen und Spekulationen Berlin/Wien: Peter Lang, 2000. Haight, Amanda: Anna Achmatowa. Eine Biographie. Chemnitz: Oberbaum, 1994. Keller, Ursula: Königin der russischen Lite-ratur Deutschlandfunk, 5.3.2006. Świerszcz, Agnieszka: Die ´literarische Per-sönlichkeit` von Anna Achmatowa Hamburg: Dr. Kovač, Studien zur Slavistik Band 7, 2003, S. 370.

(Russisch auf S. 12)

Fall „Freundschaft mit dem Meer“, eine Freundschaft, die tief in ihr Wurzeln schlug. Die Literaturwissenschaftlerin Amanda Haight schreibt zu ersten Reimen der jungen Anna: „Ihr Vater neckte sie, nannte sie eine dekadente Dichterin, und später war er es, der dafür verantwortlich war, dass sie „Anna Achmatowa“ und nicht „Anna Gorenko“ wurde. Als er von ihren Gedichten hörte, als sie siebzehn war, sagte er ihr, sie solle keine Schande über ihr Haus bringen.“. Sie brau-che diesen Namen nicht antwortete Anna und wählte einen tatarischen Namen, den des letzten Tatarenprinzen der Goldenen Horde, des Achmat Khan. „Eine merkwürdi-ge Wahl… für eine russische Dichterin, a-ber „Achmatowa“ war der Name ihrer tatari-schen Urgroßmutter. Und die Tataren im Süden erschienen ihr immer geheimnisvoll und faszinierend.“ So Amanda Haight. Ach-matowa selbst schrieb dazu in ihr Notiz-buch: „Моего предка хана Ахмата убил ночью в егo шатре подкупленный рус-ский убийца, и этим, как повествует Ка-рамзин, кончилось на Руси монгольское иго. (Meinen Vorfahren, Khan Achmat, tötete nachts in seinem Zelt ein gedungener russischer Mörder, und damit, so erzählt Karamzin, endete das Mongolenjoch in der Rus’.)“.

Nach der Oktoberrevolution war Ach-matowa jahrzehntelang zum Schweigen ver-dammt. Ihr Werk wurde – wohl auch wegen ihrer poetischen Reminiszenzen an die vor-sowjetische Geschichte Russlands - als "in der Sowjetunion unduldbar" bezeichnet. Zehn Jahre nach ihrem ersten Gedichtband erschien 1922 die für fast zwei Jahrzehnte letzte Publikation Achmatowas. Ein gehei-mer Parteierlass der neuen Machthaber ent-thronte die Königin. Doch Achmatowa ge-hörte zu denen, die in der Sowjetunion blie-ben.

"Ich ließ mich nicht von meiner Heimat scheiden, floh in die Fremde nicht vor der Gefahr. Ich blieb bei meinem Volk in seinem Leiden, Blieb, wo mein Volk zu seinem Unglück war." Dieses Motto stellte Anna Achmatowa

ihrem "Requiem" voran, in dem sie die "schrecklichen Jahre des Justizterrors" be-schreibt und Zeugnis ablegt vom Unbe-schreiblichen. Sie selbst blieb verschont von der Maschinerie des sowjetischen Terrors. Man quälte sie durch Angriffe auf ihre "Liebsten". Ihr erster Ehemann, der Dichter Nikolaj Gumiljow, wurde als angeblicher Konterrevolutionär erschossen, ihr Sohn verbrachte insgesamt zwölf Jahre in La-

6

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

ПОЭЗИЯ

КАРИКАТУРНЫЙ СКАНДАЛ СКВОЗБ ПРИЗМУ ИСТОРИИ

7

N r . 2 / 1 8 , 2 0 0 6

НА ЗЛОБУ ДНЯ

ность в создании, творении и придании формы, и по логике вещей - любое сопер-ничество с ним в этом со стороны его соз-даний может быть расценено как грех. Именно эта идея нашла свое отражение в запретах на создание изображений, содер-жащихся в хадисах Пророка Мухаммада – изречениях самого Пророка, скомпилиро-ванных уже после его смерти в форме сборников. Именно хадисы и составляют так называемую Сунну Пророка Мухамма-да – второй после Священного Корана ис-точник мусульманского права. Хадисов от Пророка, осуждающих изображение жи-вых существ, несколько, однако по смы-словой классификации их можно свести к двум группам. К первой группе относятся хадисы, осуждающие попытку любого ху-дожника («мусаууир») создавать изображе-ния – ведь этим самым он замахивается на право Всевышнего Господа, о котором было сказано выше. В одном из хадисов

говорится, что наиболее суровое наказание на свете Ином получат те люди, которые на свете Этом старались творить и созда-вать изображения, тем самым имитируя Бога. В хадисах таких людей называют «худшими из Божьих созданий», они срав-ниваются с многобожниками и именуются «проклятыми самим Пророком Мухамма-дом». Соответственно по этим хадисам и наказание для каждого создавшего изобра-жение в Этом мире: такому человеку будет предложено оживить каждое созданное им при жизни изображение, то есть вложить в него душу – задача, являющаяся посиль-ной лишь Богу. Учитывая это, наказанием художнику будет Геенна Огненная, за когда-то прояв-ленное на земле высокомерие и стремле-ние тягаться во всемогуществе с самим Всевышним. В соответствии с другой группой хадисов, изображения порицаются в Исламе потому, что Божьи ангелы не входят в те дома, в которых эти изображе-ния находятся. Это связано также с тем, что в изображения могут вселяться джин-ны (бесы) – именно этот факт может объ-яснить, почему до сих пор среди многих мусульманских народов существует насто-роженное отношение к разного рода изо-бражениям, окутанное мистическими мо-тивами. Наконец, можно отметить, что в исторической перспективе общий смысл запрета на изображения в Исламе был так-же связан с противодействием идолопо-клонству.

(Продолжение на стр. 8)

Diesen wichtigen Artikel bekamen wir erst in den letzten Tagen. Die Übersetzung auf Deutsch kommt erst in der April-Ausgabe. Wir bieten um Verzei-hung und hoffen auf ihr Verständnis. Ihr AlTaBash

Наш номер уже верстался, когда посту-пил этот острый материал. Мы не могли не разместить его на наших страницах, но, увы, редкий случай—пока без перевода на немец-кий язык. Перевод непременно появится в апрельском выпуске журнала.

Редакция АлТаБаш Карикатурный скандал, который уже

несколько месяцев как призрак бродит по миру, войдет в анналы современной жур-налистики, скорее всего, как показатель-ный пример старого революционного ло-зунга о том, как из искры может возгореть-ся пламя. Действительно, сложно было предположить, что карикатуры на Пророка Мухаммада, опубликованные в сентябре 2005 года в неизвестной датской газете „Jullands Posten“ станут причиной массовых демонстраций протеста, вылившихся в беспорядки почти по всему мусульманско-му миру. События последних шести меся-

цев вызвали недоумение у «защитников» свободы слова в Европе. Для многих из них сам факт неординарной и неадекват-ной, по европейским меркам, реакции му-сульман всего мира на «безобидные» поле-ты свободной мысли датских птенцов гнез-да Херлуфа Бидструпа (классика мировой карикатуры и датчанина по происхожде-нию) никак не вписывался в сущность по-нятия «свобода слова». Более того, пассио-нарная реакция на карикатуры, казавшаяся естественной для современного мусуль-манского мира, оскорбленного не столько самим фактом появления злополучных карикатур сколько пафосом попытки изо-бразить Пророка Ислама как символ терро-ризма, для старушки-Европы вдруг показа-лась ничем иным как покушением на все ту же пресловутую свободу слова. Собра-тья датских журналистов по перу из дру-гих европейских стран, ведомые инфан-тильным стремлением в сотый раз доказать существование у них неотъемлемого права «свободно выражаться», стали слепо пере-печатывать некоторые датские карикатуры в своих изданиях. На этой волне, карикату-ры были перепечатаны сначала в Норвегии (причем в газете, имеющей отношение к консервативным религиозным кругам), затем во Франции и, наконец, очередь дошла и до Германии. Вместе с тем, бога-тая своими традициями политической ка-рикатуры Англия в лице английских СМИ, достаточно трезво оценив ситуацию, пред-почла не вмешиваться в скандал, памятуя, между всем прочим, и о своем многочис-ленном мусульманском населении, не в пример Франции и Германии. Не послед-нюю роль в мудрой позиции английских журналистов сыграл факт существования в Великобритании старого закона о свято-

татстве, своими корнями уходящего в ко-нец 17 века. Одновременно религиозные круги Европы во главе с Ватиканом резко осудили факт публикации карикатур, оха-рактеризовав их как «недопустимую про-вокацию». «Свобода слова, - говорится в одном из заявлений Ватикана, - не может включать в себя право на оскорбление ре-лигиозных чувств верующих». Вереница всех вышеупомянутых событий не может не служить причиной возникновения неко-торых вопросов, главным из которых, по нашему мнению, является следующий: почему мусульманский мир так болезнен-но отреагировал на публикацию карикатур на Пророка Ислама (также, как в свое вре-мя, мусульмане болезненно среагировали на появление книги «Сатанинские стихи» Салмана Рушди)? Связано ли это с общим запретом на изображения, так часто припи-сываемым Исламу, или в этой реакции кроется более глубокий смысл?

Традиционно именно Ислам как рели-гия ассоциируется со строгим запретом на всякого рода изображения, что верно лишь отчасти. Дело в том, что Ислам – не един-ственная религия, которая запрещает соз-давать изображения в любой форме. В иу-део-христианской традиции запрет на соз-дание изображений своими корнями ухо-дит в декалог – десять Моисеевых запове-дей. В Ветхом Завете, в книге «Исход» (глава 4, стих 20) мы читаем:

«Не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже зем-ли».

Обратимся теперь к мусульманской традиции. Сразу следует отметить, что явного запрета на создание изображений в Коране нет. В арабском языке термин, обо-значающий процесс создания изображения звучит как «тасвиир» ( ريوصتот ар. глагола «саууара» روص). Этот термин относится к любому процессу, связанному с созданием изображения, будь то рисование, лепка и даже фотографирование. В Коране глагол «саууара» употребляется в значении «(при)дать форму человеку или вещи» (Коран 40:64; 64:3; 7:11; 3:6). Этот глагол является синонимичным глаголу «бара’а» ( رب أ соз-давать) и логически всегда относится лишь к Богу (59:24). В последнем стихе Суры 59, например, Всевышний Господь именуется как «аль-Халик» (Творец), «аль-Бари’» (Создатель) и «аль-Мусаууир» ((При)дающий форму). Последний термин имеет непосредственную связь с еврейской рели-гиозной традицией, где одним из атрибу-тов Всевышнего также является общесе-митское понятие «йоцер» (ּיֹוּצּר (При)дающий форму). Таким образом, по Кора-ну именно Богу принадлежит первостепен-

Почему мусульманский мир так остро реагирует на карикатуры Пророка Мухаммада?

(Продолжение. Начало на стр. 7) рока, и каждый поворот камеры знаменовал собой взгляд Пророка. Мустафа Аккад снял фильм про Пророка Мухаммада, заручив-шись разрешением как суннитских так и шиитских мусульманских богословов. Тем важнее был факт того, что режиссер своим фильмом не оскорбил религиозных чувств мусульман, найдя наиболее оптимальный выход из сложной морально-нравственной дилеммы.

Наконец, если говорить о карикатурном жанре, то следует отметить, что он даже для мусульманского мира не является чем-то необычным. Уже в 19 веке египетские газе-ты стали публиковать карикатуры на поли-тических деятелей своего времени. В начале 20 века в городе Тифлис на южном Кавказе впервые в истории мусульманского мира

стал выходить сатирический журнал «Молла Насреддин». На его страницах, помимо сати-рических фельетонов и стихотворений, печа-тались яркие карикатуры, высмеивающие, между всем прочим, также и обскурантизм мусульманского духовенства того времени. Это не мешало самим издателям журнала оставаться людьми богобоязненными и не святотатствовать. Наконец, в наше время карикатурный жанр прочно вошел в обиход журналистов на мусульманском Востоке. Одним из самых ярких примеров политиче-ских карикатур являются карикатуры на сайте известного Катарского спутникового т е -

левизионного канала новостей «Аль-Джазира».

(Продолжение на стр. 23)

Как мы видим, вышеупомянутые запре-ты на изображения в Исламе относятся лишь к существам, имеющим по мусульманской традиции душу – людям и представителям фауны. Изображать же растительный мир или пейзажи в Исламе не запрещается. Именно этот факт и нашел свое отражение в многочисленных примерах классического исламского искусства и архитектуры, рас-цвет которых приходился в разных регионах мусульманского мира на разные периоды. Классический запрет на изображения застав-лял мусульманских художников эксперимен-тировать не только с цветом, но и с геомет-рическими формами, доводя последние практически до совершенства. Вот почему на архитектурных памятниках мусульман-ского зодчества арабески, переплетенные с прообразами райских растений, несли в себе ту информацию, которую в христианской архитектуре несли фрески и иконы. Истори-чески развитие мусульманского изобрази-тельного искусства было связано также и с географическим расположением тех или иных областей. Так, в Западной Африке в средние века оно практически оставалось неразвитым, в то время как в Персии, наобо-рот, появление миниатюр с изображениями людей и даже самого Пророка Мухаммада явило собой отправную точку в мусульман-ском изобразительном искусстве, порицае-мую ортодоксальным Исламом. Следует отметить, однако, что даже в Персии разви-тие жанра миниатюр с изображениями лю-дей ограничивалось придворным кругом и редко было популярно за его пределами. Такая дихотомия проявилась еще на раннем этапе развития мусульманского искусства времен династии Умеййядов, когда ортодок-сальные изображения деревьев и фруктов в Дамаске и Медине контрастировали с более чем неортодоксальными стилями скульптур, рисунков и мозаик в частных резиденциях (напр., «Хирбат аль-Мафджар» в Иерихоне). Однако общее негативное отношение в Ис-ламе к самому изображению живых существ влияло на тот факт, что профессия художни-ков на мусульманском Востоке не была в почете и, как правило, являлась прерогати-вой немусульман. Изучение арабскими уче-ными греческого научного наследия в ранне-аббасидский период (8-9 вв. н. э.) привело к тому, что под влиянием Византийских иллю-стрированных манускриптов в мусульман-ском мире начали появляться свои книги с иллюстрациями, связанные, как правило, с медицинской тематикой. Позже мусульмане стали иллюстрировать даже литературные произведения. В качестве примера можно упомянуть книгу писателя аль-Харири «Макамат», которая стала чуть ли не самым популярным литературным произведением среди мусульманских иллюстраторов. Одна-ко своего пика мусульманское изобразитель-ное искусство достигло именно в Персии в послемонгольский период. Историческое зороастрийское наследие Персии времен Сасанидов сыграло свою роль в развитии на ее территории религиозных и культурных

тенденций, противоречащих в своей основе букве Корана и хадисов в отношении изо-бражений. Исторические источники свиде-тельствуют о том, что в этом регионе (особенно в Хорасане) изобразительное ис-кусство было развито еще в первые века мусульманской эры. В юго-восточных об-ластях халифата было заметно влияние ин-дийских изобразительных традиций. Мон-гольское вторжение, в свою очередь, внесло в местное искусство волну буддистских влияний. На фоне всего этого было ясно одно – стиль иллюстраций прочно вошел в местное искусство. В 15 веке Тимуриды по-влияли на развитие жанра придворного порт-рета, затем это позднее нашло отголоски в Сафавидской и Османской традициях. Осо-бое место в мусульманском изобразитель-ном искусстве на примере иллюстраций при-надлежало изображению самого Пророка Мухаммада. В ранней мусульманской лите-ратуре, описывающей жизнь Пророка (Сира), упоминается интересный факт о том, что в свое время Сасанидский правитель Хосров, к которому Пророк посылал своих гонцов с приглашением принять Ислам, в свою очередь однажды послал художника к Пророку Мухаммаду, дабы тот нарисовал портрет Пророка и привез его с собой. В источниках не указано, что ответил на это сам Пророк. Можно лишь предположить, что художник уехал ни с чем.

Самые ранние изображения Пророка Мухаммада в мусульманском изобразитель-ном искусстве уходят корнями в 14-й век н.э., однако с исторической действительно-стью они имеют мало общего, судя по описа-ниям Пророка в религиозной литературе. Интересно отметить, что в миниатюрах бо-лее раннего периода лицо Пророка изобра-жалось открытым. Лишь в последствии, Пророк стал изображаться с лицом, прикры-тым завесой. Самой популярной темой ил-люстраций религиозной истории была тема вознесения Пророка Мухаммада на небо (мир’адж). Отсюда в мусульманском искус-стве появился и особый жанр, ставший из-вестным как «Мир’адж-наме».

Несмотря на все вышесказанное, изо-бражение Пророка Мухаммада в мусульман-ском изобразительном искусстве всегда со-провождалось благоговением со стороны художников, которые не позволяли себе ни-каких вольностей на этот счет. Даже в наше время, когда в 1976 году сирийский режис-сер Мустафа Аккад задумал снять историче-ский кинофильм про раннюю историю Исла-ма (в оригинале «The Message“, «Послание») образ Пророка Мухаммада так и не был по-казан в фильме.

Сам режиссер, будучи верующим му-сульманином, не хотел нарушать мусульман-ские религиозные традиции, осуждающие любую попытку создания изображения Про-рока Мухаммада. Взамен режиссер нашел гениальный выход – Пророк в фильме пока-зан не был, однако его присутствие чувство-валось на протяжении нескольких часов, в течение которых шел фильм. Режиссерская находка была, как все гениальное, проста – операторская камера служила глазами Про-

Карикатурный скандал ...

НА ЗЛОБУ ДНЯ N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

8

9

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

100-летию со дня рождения татарского поэта и антифашиста Мусы Джалиля посвящается

Провал планов нацистской Германии по использованию татар

в войне против Советского Союза (февраль 1943 года)

ИСТОРИЯ

(Продолжение; начало см. № 1/16, №2/17, 2006)

Двух из татар – Трубкина и Лутфулина оставили у себя в отряде заложниками, а Галиева и Фухрутдинова отправили обратно в легион для организации и выполнения по-ставленных задач. В 11 часов ночи была вы-пущена одна белая ракета в деревне Сувары, согласно договоренности, что обозначало: "Возвратились благополучно. Начинаем уничтожать немцев".

Об этом мы сообщили в штаб бригады Бирюлину и попросили выслать представи-теля. Был выслан Анащенко и нач.штаба Крицкий, которые присутствовали и наблю-дали за этим процессом... При наблюдении за их операцией по уничтожению немцев и изменников-татар слышны были взрывы гранат, пулеметные очереди и одиночные выстрелы из винтовок и автоматов. Это тата-ры выполнили наше задание. В 0.30. ночи получили сигналы фонариком - белый, крас-ный и зеленый, согласно договоренности. Командир расположился в засаде с груп-пой партизан, а я с командиром роты Стрель-цовым направился по Двине в сторону Руба ля встречи представителей. Встретили Фах-рутдинова с двумя его товарищами, с вопро-сом – кто Вы по званию? Я ответил: "Комиссар партизанского отряда Сысоева - Григорьев". "Задание выполнено. Уничтожили 74 немца, трех командиров роты – Суряпова, командира 2-ой роты Миножлеева и коман-дира 3-ей роты Мерулина. Людской состав с вооружением, транспортом и боеприпасами подтянут. Прошу принимать. Одновременно сообщаю, что у нас шофер штаба оказался изменником и тайно увез на машине из [Суварей, Сеньково?] майора Зекс, которого хотели живьем захватить и доставить вам. В Сеньково арестовали батальонного врача Жукова, Таждиева [Таджиева] и Рахимова, которым было задание уничтожить немцев [в Сенькове?]. Прошу ускорить прием, я ра-нен, окажите помощь". Стрельцову приказал доставить его в медпункт для оказания помощи, а сам встре-тил орудийные расчеты и людской состав. На ходу сделал маленький митинг, сообщил им, что переход их пока в партизаны, имея намерение переправить их за линию фронта. Встреча была очень радостной, многие от радости смеялись, а некоторые плакали, вспоминая условия, мучения, которые испы-тали, находясь в плену, обнимая и целуя ме-ня, бросая выкрики, что мы опять и со свои-ми, с нами тов.Сталин и т.д. Прибывших на территорию нашего отря-да вынуждены на основании приказа коман-дира бригады разоружить, людской состав направить в распоряжение бригады на терри-

торию торфзавода, а часть вооружения на-править в хозяйственную часть бригады. Очевидно, комбриг тов. Бирюлин исходил из того, что наша бригада, в особенности наш отряд, вел бои с 14 февраля с экспедицией на партизан и лишняя концентрация людей могла привести к нежелательным результа-там, к тому же они были в немецкой форме. В отряде желания разоружать не было, т.к. штаб отряда имел намерение пустить их в бой, но приказ вышестоящего товарища обязаны были выполнить. Прибыло на тер-риторию расположения нашего отряда люд-ского состава 506 человек с вооружением:

пушки 45 мм - 3 штуки, станковых пулеметов - 20, батальонных минометов - 4 шт, ротных минометов - 5 шт, ручных пулеметов - 22, винтовок - 340 шт, пистолетов - 150, ракетниц - 12, биноклей - 30, лошадей с полной амуницией, бое-

припасами и продовольствием – 26. Позже прибывали отдельными малыми группами. Выполняя указание командира бригады тов. Бирюлина, нами людской состав обезо-ружен и направлен в распоряжение бригады. Вооружение помимо орудий и станко-вых пулеметов направили в хозчасть брига-ды. Переговорив в штабе, отряды решили взять под свою ответственность часть лично-го состава, орудийные расчеты и пулеметчи-ков станковых пулеметов, которые были использованы по борьбе с экспедицией на партизан. Следует отметить, что [они] ис-ключительно храбро, смело сражались в бо-ях и многие из них отличились в боях и со-хранили вооружение. Бригадой людской состав был направлен во все отряды и бригады, находящиеся в треугольнике Витебск, Сураж, Городок. 3 офицера были направлены в тыл Со-ветского Союза, в штаб партизанского дви-жения, о чем ставлю Вас в известность.

Комиссар партизанского отряда Григорьев.

5 марта 1943 года.

По нашему мнению, цитируемый доку-мент – наиболее объективный документ из всех описывающих факт перехода 825-го батальона на сторону партизан. восстания. Донесение Григорьева исходит от непосред-ственного участника события, наделенного определенными властными полномочиями; оно написано в самое короткое время после

совершившегося события по запросу выше-стоящего командира. Все остальные доку-менты – как советские, так и немецкие – появились уже позднее и носят оттенок об-служивания интересов конъюнктуры той или иной стороны.

Следует дополнить картину перехода, описанную комиссаром Григорьевым, неко-торыми комментариями об обстановке нака-нуне и после восстания легионеров.

Из документов, собранных автором статьи входе научных командировок в Бе-лоруссии, следует, что после успешного советского наступления 4-й ударной армии в ходе московской битвы 1941–1942 годов на северо-западе Витебской области обра-зовался разрыв в линии фронта, названный «Витебскими воротами». Они стали основ-ной артерией, связывающей Большую зем-лю с партизанскими отрядами Белоруссии и Прибалтики. В 1942-м – начале 1943 года в районе Сураж-Витебск в тылу врага су-ществовала обширная партизанская зона, в которой действовали колхозы, издавались газеты, работал госпиталь. Партизанские бригады, жгли фашистские гарнизоны, снабжали армию ценными разведыватель-ными сведениями. Немецкое командование не могло терпеть такого положения и вре-мя от времени посылало карательные экс-педиции.

(Окончание на стр. 24)

Im Hintergrund: General-Leutnant H. Helmich inspiziert Bataillone der Wolga-Tatarischen Legion. Sommer 1943.

Fernab der Politik und doch poli-tisch.

Was Achmetow in heutiger Zeit hört und was er beobachtet, das macht ihm Angst: offene antisemitische Kampagnen, nationalistische Strömungen im ganzen Land. Besonders bei der Intelligenz, habe er immer wieder antisemitische Äußerun-gen gehört. Doch am schlimmsten sei es in

Moskau. Je gebildeter die Menschen seien, desto antisemitischer seien sie. Und dieses Phänomen sei seit der Perestroika klarer, deutlicher ausgeprägt.

Mit nationalistischen Ideen kam Ach-metow ebenfalls in den GULAGs in Berüh-rung: „In Mordwinien und in anderen La-gern, in denen ich mit politischen Gefange-nen gesessen habe, saßen mehr als die Hälf-te für ihre ´nationalistischen Ideen`, vor-sichtig ausgedrückt. Aber in Wirklichkeit waren es richtige Nationalisten. Es waren vor allem Ukrainer und Balten. Ich hatte große Sympathien für diese Nationalisten, sehr große Sympathien. Ich selbst bin

Es reicht nicht zu sagen: Für Frei-heit zahlt man mit Freiheit - Man

muss es auch tun. (1982)

Viel Zeit ist seit der GULAG-Haft vergangen, und man könne sich die Frage stellen: Ist es richtig? So Achmetow. „Mir scheint, ja, es ist richtig. Ich habe freilich einen hohen Preis bezahlt für die Freiheit. Spüre ich heute Freiheit? Ja, vielleicht noch keine große, aber dennoch, Freiheit gibt es. Bin ich frei? Das ist eine andere Frage. Ich nutze die Freiheit nicht – aber potentiell ist sie vorhanden. Ich denke, ich habe nicht umsonst bezahlt. In meinem Land gibt es heute keinen Reichtum, vielleicht auch kei-ne Demokratie. Demokratie ist eine sehr teure Angelegenheit. Das ist wenigstens meine Überzeugung. Und so lange wir nicht reicher werden, solange wird es bei uns keine Demokratie geben. Aber es gibt Freiheit. Du liest, was in diesen Jahren pub-liziert worden ist, hörst Radio, siehst Fern-sehen – dann kommt mir der Gedanke: Ni-sametdin, Du hast nicht umsonst gesessen.“ Er bedaure es nicht, die BRD verlassen zu haben, schreibt er 1991 an Suzanne Bon-temps. Nein, er sei nicht enttäuscht von Russland, denn es hat ihm nichts verspro-chen…

Gleich nach seiner Rückkehr in seine Heimat erfüllte sich sein immer wieder im Lager geträumter Traum: Er findet eine Frau, die Lehrerin Aljona. Es ist eine große Liebe. Sie bekommen zwei Kinder, Mariam und Bulat. Gemeinsam mit den drei Kin-dern aus ihrer ersten Ehe hat Achmetow nun eine richtige Familie. Hält dieses Glück noch an und ist sein Roman über die Kindheit in Baschkirien fertig gestellt? Wir versuchen es für die Leser von AlTaBash herauszubekommen.

Mieste Hotopp-Riecke, Freie Universität, Berlin

Wer mehr von Nisametdin Achmetow lesen möchte, besorge sich sein Buch Stras-se der Freiheit. In guten Antiquariaten ist es zu kleinen Preisen zu haben.

Quellen: Achmetow, Nisametdin: Die Strasse der Freiheit Frankfurt a.M.: Fischer, 1988, 118 S. Bontemps, Suzanne: Ich bin in der Heimat ein Fremder. Ein Porträt des russischen Dichters Nisametdin Achmetow. Feature auf Deutschlandfunk / Deutschlandradio Funkhaus Köln, 23. 1. 2001, 19.15 - 20.00 Uhr, Red.: Karin Beindorff

(Russisch auf S.. 16)

Baschkire, kein Russe. Vielleicht habe ich etwas theoretisch über die Sache gedacht. Aber ich fing doch an, ständig über die Freiheit der Baschkiren nachzudenken. A-ber dann, 1991, haben mich die Baschkiren eingeladen, und ich habe mitbekommen, welche Leute dort die nationale baschkiri-sche Idee vertreten. Dort waren alle ehema-ligen kommunistischen Bonzen versam-melt, und der Stellvertreter dieser Bewe-gung war ein ehemaliger pensionierter O-berst des KGB. Und da habe ich die Wahr-heit begriffen: Wo Nationalismus herrscht – da gibt es keine Freiheit. Nationalismus und Freiheit, Nationalismus und Demokra-tie schließen einander aus. Davon bin ich absolut überzeugt,“ so Achmetow.

Der erste Krieg in Tschetschenien hat Achmetow zerrissen. Damals hat er dem Menschenrechtler Kowaljow, mit dem er zusammen in Mordwinien im Lager geses-sen hat, ein Telegramm geschickt und sich für dessen große Bemühungen, den sinnlo-sen Krieg zu beenden, bedankt. Und heute?

„Ich fürchte, ich habe mich an den Krieg gewöhnt, ja, ich habe mich wohl dar-an gewöhnt. Aber ich bin gegen Gewalt. Warum sind wir Feinde, warum müssen wir einander bekämpfen, warum müssen Rus-sen und Tschetschenen sich gegenseitig umbringen. Wäre ich an der Macht und müsste in dieser auswegslosen Situation entscheiden: Meine Antwort kenne ich schon. Ich weiß nicht, wie ich vorgehen würde. Wenn ich an Tschetschenien und Russland denke, an die vielen Probleme, ihre gegenseitigen Beziehungen, wie das alles zu lösen ist. Ich habe keine Antwort. Aber wenn man es nicht weiß, dann bedeu-tet das auch schon etwas. Es heißt, man darf nicht kämpfen. Man muss noch nach-denken!“

Das, was die Nato im Kosovo gemacht hat – das sei ein Fehler gewesen. Das war ein schlimmer Fehler, davon sei er bis heu-te überzeugt. Und er werde Folgen haben. Die Jugend, ja vor allem die Jugend, hat sich seitdem vom Westen abgewendet. „Der Westen hat auf Jugoslawien Bomben abgeworfen, und wir fühlten uns bespuckt. Ja, wir fühlten uns bespuckt. Auch ich. Ich habe seitdem Krieg im Kosowo meinen Glauben an Menschenrechtsorganisationen verloren. Human Rights Watch, keine die-ser Organisationen hat eingegriffen.“

Fassungslos hat der Kriegsgegner Achmetow den Angriff der Nato im Koso-vo verfolgt. Jugoslawien war doch das Land, das in seiner Jugend das Fenster zum Westen, zur Musik, zur Freiheit geöffnet hatte. Achmetow ist ein Pazifist, kein Men-schenfreund.

1 0

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

Ein Baschkire in Deutschland - Nisametdin Achmetow. Lyrik für Frieden, Liebe und Freiheit.

Fortsetzung; Anfang in Nr. 1,/16, 2/17 2006

D I E N A ME N

Die Gedichte des Dichters ertönen wieder auf deutschem Boden nach langen Jahren der Vergessenheit

Mussa Dshalils Rückkehr nach Berlin Am 15. Februar fanden in Berlin Veran-

staltungen statt zum Gedenken des Dichter-Helden Mussa Dshalil, des großen Sohnes des tatarischen Volkes, anlässlich seines 100. Ge-burtstages.

Lange und verantwortungsbewusst berei-tete man sich auf den Tag vor. Ereignisse dieser Art dulden keine Nachlässigkeit und Hektik. An der Organisation beteiligten sich der Inter-kulturelle Integrationsverein „Tatarlar Deutsch-land e. V.“ mit der Vorsitzenden der Berliner Filiale und Chef-Redakteurin der Zeitschrift „AlTaBash“ Venera Vagizova, der Verein „Berliner Freunde der Völker Russlands e. V.“ (Vorsitzender Cyrill Pech), das Russische Haus der Wissenschaft und Kultur, die Bot-schaft der Russischen Föderation in der BRD, ein Berliner Gymnasium sowie die Zeitschrift „AlTaBash“ und die Zeitung „Neues Deutsch-

land“. Bereits im September wurde eine Ar-beitsgruppe gegründet mit den Koordinatoren Prof. Dr. Horst Schützler und Horst Herrmann („Berliner Freunde…“) sowie Venera Vagizova („Tatarlar Deutschland“). Zum festlichen Ge-denken kamen der Vertreter des Exekutivkomi-tees des Weltkongresses der Tataren (WKT) Rustem Gaynetdinov (Kasan) und die junge Wissenschaftlerin für Germanistik und Turko-logie Aliye Yasyba (Donezk, Ukraine), Leiterin der Abteilung für Krim und Kaukasus bei Al-TaBash. Eine Aufnahmegruppe der TV-Gesellschaft „Tatarstan – Neues Jahrhundert“ aus Kasan, die speziell zu diesem Ereignis für einige Tage nach Berlin kam, zeichnete die Gedenkveranstaltungen für die Zuschauer des tatarischen Fernsehens auf.

Das Gedenken begann am Morgen des 15. Februars mit einer „Stunde der Tapferkeit“ in der Schule bei der Botschaft der RF in der BRD. Um 10 Uhr übertrug das Schulradio eine dem Dichter Mussa Dshalil gewidmete Sen-dung, danach fanden in den mittleren und obe-ren Klassen thematische Stunden statt.

In einem behaglichen Klassenraum wurde eine Ausstellung von Büchern mit Gedichten des Poeten und deren Übersetzungen in 24 Sprachen gezeigt sowie mit Büchern von russi-schen und europäischen Autoren, die dem Le-ben und der schöpferischen Tätigkeit Dshalils gewidmet waren. Besonders wertvoll war das Geschenk vom Exekutivkomitee des WKT – eine Souvenirausgabe vom „Moabiter Heft“ in Tatarisch, Russisch und dem Faksimiledruck der Handschrift Mussa Dshalils. In dieser Aus-stellung konnte man auch die Ausgabe aus dem

Besonders eindrucksvoll war der Besuch von Plötzensee. Dutzende von Leuten kamen, um Dshalils Andenken zu ehren, ehemalige sowjetische Bürger sowie Deutsche, darunter die Vertreter der Berliner Filiale der „Gesellschaft für bedrohte Völker e. V.“ Anja Hotopp und Mieste Hotopp-Riecke. Auf dem Meeting sprachen der Vertreter des Exekutivko-mitees des WKT Rustem Gaynetdinov, der Vorsitzende der „Berliner Freunde der Völker Russlands e. V.“ Cyrill Pech, Jekaterina Lapi-china als Vertreterin der Botschaft der RF in der BRD und die Vorsitzende des Interkulturel-len Integrationsvereins „Tatarlar Deutschland e. V.“ Venera Vagizova. Die Anwesenden erwie-sen Dshalil die Ehre mit einer Schweigeminute.

In der festlichen Atmosphäre lasen Schü-ler eines Berliner Gymnasiums und der Schule bei der Botschaft der RF Übersetzungen von

Gedichten Dshalils auf Deutsch und auf Rus-sisch. Dann wurden Kränze und Blumen am Hinrichtungsort niedergelegt. Tataren hoben mit Ehre und Trauer ihre Hände zum Himmel und erhoben Gedenkgebete für die Seelen der Gefallenen.

Einer nach dem anderen verließ man trau-ernd den Ort, wo die tatarischen Helden zum letzten Mal über ihren Köpfen den blauen Him-mel erblickten – das Symbol der Ewigkeit und Unsterblichkeit für jeden Turkmenschen. Wor-an dachten jetzt diejenigen, die hierher nach so vielen Jahren kamen? Vielleicht dachte man an die letzten Minuten des Lebens der großen Söh-ne des tatarischen Volkes? Zehn Mitkämpfer von Dshalil und ihr Inspirator starben mutig und würdig, wie vor mehreren Jahrhunderten Turkkämpfer in den Tod gingen, stolz ihren Feinden in die Augen blickend. Und sie sangen! Über die düsteren Kasematten von Plötzensee schwebte in die Höhe das tatarische Lied, das seine Flügel ausspannte und in die Weite flog, den nächsten Generationen ein Geleitwort brin-gend.

Lied, du hast Freiheitsdrang früh mir gegeben. Sterben als Streiter, so heißt dein Gebot. Stolz klang als Lied einst im Volke mein Leben, und als ein Kampflied ertöne mein Tod! („Meine Lieder“, 26. Juni 1943)

(Fortsetzung auf S. 24)

Jahr 1956 sehen, die schon zur bibliographi-schen Seltenheit wurde, sowie die letzten Erzäh-lungen über das Schicksal des Dichters, heraus-gegeben eben erst im Januar 2006. Dank den Bemühungen der Lehrer war der Unterricht mit Dshalils Geist durchdrungen. Porträts des Dich-ters, Zeitungen, Zitate aus seinen Gedichten vermittelten das Gefühl der Anwesenheit des Helden. Ein Wandbild aus roten Nelken, frische Blumen – rote Rosen erinnerten an die Bluts-tropfen, die Berliner Boden befleckten. Nein! Das ist nicht einfach Dshalils Blut, das hier im fernen Jahr 1944 floss. Das ist das Symbol sei-nes Mutes, seiner Tapferkeit, seines Helden-tums, das Symbol des Lebens, das mit der Be-wegung der Henkerhand nicht endete, sondern seinen Fortgang in seinen Liedern nahm!

Schüler der 5. und der 8. Klassen hörten mit aufrichtigem Interesse, mit verhaltenem Atem der Erzählung über den Lebensweg und das Schaffen Mussa Dshalils zu. Meisterhaft, als ob sie selbst diese schweren Stunden und Minuten seines Lebens erlebt hatte, wickelte Venera Vagizova das Knäuel des tragischen Schicksals des Dichters ab,

Wie das Zauberknäuel im Märchen

Zeigt mein Lied den Weg, den ich ging; Folgt ihm, und ihr werdet mich finden Im letzten Lied, das ich sing.

(12. Dezember 1943; nachgedichtet von Helmut Preißler und Wilhelm Tkaczyk)

Die Erzählung wurde mit dem Film „Die Rückkehr des Dichters“ begleitet. Die Kinder lasen Gedichte von Dshalil auf Tatarisch, Rus-sisch, Deutsch, Kirgisisch und Tadshikisch vor. Gedichte… Man hört in seinen Gedichten seine Stimme, das Klopfen seines Herzens, sein le-bendiges Wort. Es ist nicht möglich sich vorzu-stellen, dass die Ehrung des Helden ohne das Vorlesen seiner Verse im Original auskommt. Gedichte Mussa Dshalils… als seien sie die Stimme, der Aufruf des ruhmreichen Sohnes des tatarischen Volkes, der uns nach Jahrzehn-ten erreichte.

Neue Seiten in der Geschichte und in der Literatur entdeckten für sich auch die Schüler der zehnten Klasse, die mit großer Interesse der Erzählung über das literarische Erbe Dshalils zuhörten. In seinem Auftritt vor den Schülern der älteren Stufe erzählte Rustem Gaynetdinov über die Geschichte der Wolga-Tatarischen Bataillone der Legion „Idel-Ural“, über das Schicksal der tatarischen Illegalen. Die Gedich-te, die Rustem rezitierte, werden lange in den Herzen der Schüler bleiben. Gäste und Lehrer, die an dem Unterricht teilnahmen, unterstrichen den Nutzen solcher Maßnamen für die patrioti-sche Erziehung der jungen Generation.

Der Direktor der Schule Jewgenij Wassil-jewitsch Klokow hielt eine Rede und nahm als Geschenk des WKT Bücher entgegen, die dem Leben und der schöpferischen Tätigkeit des Dichters gewidmet sind, eine neue Ausgabe seiner Gedichte, exklusive Exemplare, die spe-ziell zu diesem Jubiläum in Kasan herausgege-ben wurden.

1 1

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

D I E P E R S Ö N -L I C H K E I T U N D

D I E Z E I T

Dshalil-Unterricht in der Schule

Kranz– und Blumenniederlage in Plötzensee

Анна Ахматова К сороковой годовщине со дня смерти

Анна Ахматова, королева русской лирики, умерла 5 марта 1966 года в возрасте 77 лет. Наряду с Осипом Мандельштамом она принадлежала к ведущим представителям акмеизма – литературного течения начала ХХ ве-ка, которое, в отличие от символизма, несло чистое и ясное поэтическое сло-во, максимально приближенное к дей-ствительности и сопровождающееся пластической образностью. Она была

одной из самых значительных фигур в российской поэзии. Она прославилась благодаря своей любовной лирике и глубоко почитаема не только русски-ми, но и татарами равно как и другими народами России. «Анна Ахматова! Это имя словно мощный стон», – писа-ла ее коллега Марина Цветаева.

Анна Горенко родилась 11 июня 1889 года у Черного моря, в местечке с названием Большой Фонтан, что неда-леко от Одессы. В 1911 году состоялся литературный дебют молодой поэтес-сы, а вскоре она стала звездой своего поколения, взяв себе псевдоним Анна Ахматова. Почему она, дочь россий-ского морского инженера, выбрала именно этот псевдоним, а не имя Анна Гумилева – по фамилии первого мужа, который также был поэтом? – этот во-прос и сегодня еще будоражит умы исследователей творчества Ахматовой и является предметом споров. Было ли это в память о нелюбимых соседях из

дает свидетельские показания о том, что трудно описать. Ее саму машина советского террора пощадила. Ее тер-зали тем, что мучили самых близких ей людей. Ее первый муж, поэт Нико-лай Гумилев, был расстрелян по подоз-рению в контрреволюции, ее сын про-вел 12 лет в лагерях и в ссылке. Лишь во время хрущевской оттепели, после смерти Сталина и неохотного призна-ния преступлений сталинизма, к ней пришло официальное признание ее поэтического искусства в Советском Союзе, хотя ее произведения никогда не издавались, не подвергнувшись предварительно жесткой цензуре.

Ее татарское и русское происхож-дение нашло свое отражение и в ее произведениях. Ее собственное про-шлое было ей, с одной стороны, чуж-до, а с другой – притягивало ее. Кри-стина Гёльц писала: псевдоним Анны Ахматовой отражал ее сущность, буду-чи ей свойственным и чуждым одно-временно. Эта чуждость открывается в ее строках: «И зачем я крещена, / Горь-ко гневалась она [бабyшка-татарка]» или «Я отдала цыганке цепочку, / И золотой крестильный крестик».

Самовоплощение Ахматовой, ее лирическое «я», ее поэтическая био-графия всегда неразрывно связаны с происхождением, историей и настоя-щим. Ее произведения и ее личность могут и должны рассматриваться как связующий мостик между культурами, мостик, на котором все народы необъ-ятной России вновь и вновь находят и обретают себя. Именно сейчас, когда повсюду наблюдается всплеск ксено-фобии и национализма, творчество Ах-матовой воспринимается в новом све-те – как цветок поэзии, придающий мужество .

Я не любила с давних дней, Чтобы меня жалели, А с каплей жалости твоей Иду, как с солнцем в теле. Вот отчего вокруг заря, иду я, чу-

деса творя, Вот отчего!

Мисте Хотопп-Рике, Берлин

(Deutsch auf S. 6)

ее детства, крымских татар Таврии, или в честь татар Крыма, с которыми она познакомилась, проводя ежегод-ные летние каникулы в окрестностях Стрелецкой бухты недалеко от Сева-стополя? Семья Горенко прожила как-то год в Крыму, в Евпатории, бывшей в то время местом, где царила светская жизнь. Именно тогда началась ее «дружба с морем», дружба, которая пустила в ней глубокие корни. Литера-туровед Аманда Хайт писала о первых поэтических опытах юной Анны: «Отец поддразнивал ее, называл дека-денсткой поэтессой, позже именно он был ответственен за то, что она стала «Анной Ахматовой», а не «Анной Го-ренко». Услышав отзывы о ее стихах, когда ей было семнадцать, он сказал ей, она не смеет навлечь позор на их дом». Анна ответила: ей не нужно это имя. И выбрала татарское – имя по-следнего татарского принца Золотой Орды, Ахмат-хана. «Странный вы-бор… для русской поэтессы, но «Ахматова» - это было имя ее татар-ской бабушки. Татары юга казались ей такими таинственными и пленитель-ными», писала Аманда Хайт. Сама Ах-матова пометила в своем дневнике: «Моего предка хана Ахмата убил но-чью в его шатре подкупленный рус-ский убийца, и этим, как повествует Карамзин, кончилось на Руси монголь-ское иго».

После Октябрьской революции Ахматова была обречена на десятиле-тия молчания. Ее творчество было рас-ценено как «нетерпимое в Советском Союзе», прежде всего из-за ее поэтиче-ских реминисценций относительно дореволюционной истории России. Десять лет спустя после выхода в свет ее первого сборника стихотворений, в 1922 году вышла публикация Ахмато-вой, которая стала единственной на последующие почти два десятилетия. Секретный указ партии, изданный но-выми предержателями власти, развен-чал королеву поэзии. Но Ахматова принадлежала к числу тех, кто остался в Советском Союзе.

Стихотворением, в котором Ахма-това выразила всю свою боль за стра-ну, за свой народ, с которым она не рассталась в час горьких испытаний, она словно девизом предварила свой «Реквием», в котором описывает «страшные годы террора юстиции» и

1 2

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

POESIE

ПЕСНЯ ОБЛЕТЕВШИХ ЛИСТЬЕВ

Вагиф Султанлы родился в 1958 году в городе Кюр-дамир в Азербайджане. Доктор филологических наук, профессор кафедры современной азербай-джанской литературы Бакинского государст-венного университета. Главный редактор журна-ла «Мир азербайджанцев» (США) и сборника науч-н ы х р а б о т «Филологические иссле-дования» (Азербайджан, г. Баку). В 1995-1996 гг. являлся главным редак-т о р о м ж у р н а л а

«Худафен» (Польша), в 1996-1997 гг. – журнала «Араз» (Швеция), с 1995 по 1998 г. был корреспондентом радио «Свобода» (Азербайджан, г. Баку).

На стиль написания произведений Вагифа Султанлы оказало влияние творчество Достоевского, Кафки, Гамсу-на, Маркеcа. В свет вышло 12 его книг. Это научные и худо-жественные произведения. Вагиф эфенди – автор романов «Человеческое море», «Сон забвения», монографий «Азербайджанская эмигрантская литература», «Жизнь и творчество М. Е. Расулзаде», повестей и рассказов. Мно-гие произведения русских, немецких и турецких авторов

были переведены им на азербайджанский язык. В настоя-щее время Вагиф эфенди работает над новым романом «Кризис», в котором речь идет о современной жизни, о чув-ствах и судьбах людей после падения советской «империи».

Темы романов, повестей и рассказов Вагифа эфенди всегда неповторимы и оригинальны. Художественным про-изведениям автора присущи особенные черты: они внезап-но заканчиваются, давая возможность читателю заду-маться и осмыслить прочитанное, язык произведений эмо-ционален и необычен, в них поднимаются важные морально-этические и социальные проблемы. Герои повестей и рас-сказов – это в основном одинокие люди с чувственной ду-шой и открытым сердцем. Несмотря на то, что они живут в обществе, среди людей, их душу не покидает одиночест-во, поскольку им сложно найти близких себе по духу. Произ-ведения Вагифа Султанлы пронизаны неповторимым на-циональным колоритом, который олицетворяет живой дух народа. Они поистине являются торжеством добра и люб-ви, справедливости и мудрости, веры и надежды. В его рас-сказах и повестях живет душа живописной, благословенной земли Кавказа и кажется, что вот-вот герои его произве-дений сойдут со страниц, чтобы перевернуть этот мир и внести в него что-то доброе и вечное, чего нам так не хва-тает в обыденной жизни.

Мы предлагаем нашим читателям один из рассказов Вагифа Султанлы «Песня облетевших листьев» и надеем-ся, что и другие произведения автора появятся скоро на страницах нашего журнала.

Алие Ясыба, Баку Специально для АлТаБаш

1 3

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

LITERARISCHE SEITE

ли; только ее упрямое ожидание Сироты Исми непонятным образом поддерживало в ней жизнь. Но прошло шесть месяцев с того дня, как она перестала ждать его и, простив-шись с миром, слегла в постель, ожидая смерти.

Черная зурна все пела и пела. Гости, взявшись за руки, плясали яллу. Но Сона никого не видела, и никто не видел старую Сону. А музыка, вливавшаяся широким потоком в ее душу, преображала ее, застав-ляя плясать ее тело.

Танцующие, не выдерживая ритм чер-ной зурны, падали уставшие на сиденья.

Танцевальная площадка полностью очистилась. Зурначи заиграл печальную мелодию, заиграл так, что люди забыли о том, что они хотели танцевать, и притихли.

Наконец, и музыкант устал и замолк. Одна бабушка Сона взволнованно

стояла на своем месте; музыка, звучавшая в ее душе, тянула ее плясать, руки-ноги про-сились в пляс, сердце заходилось в танце. Как ни старалась бабушка Сона устоять на месте, ничего у нее вышло, она и не помни-ла, как оказалась в центре палатки. Она тан-цевала в тишине в такт мелодии, раздавав-шейся в ее душе. Зурначи удивленно смот-рел на нее и не знал, смеяться ему, плакать или играть.

Но он быстро опомнился и стал подыг-рывать ей на зурне, однако никак не мог попасть в ритм танца бабушки Соны. Ни один инструмент не смог бы сыграть эту мелодию, по той простой причине, что ее никто и не слышал.

(Продолжение на стр. 25)

Зурна звучала по всей округе, зазывая на свадебное веселье. Люди торопливо со-бирались на звуки этой мелодии.

Бабушка Сона, скрестив руки на груди, стояла в углу палатки, где шло веселье. Зву-ки зурны проникали в ее душу, будоражили что-то давно отжившее и забытое. Эти зву-ки заставили ее, больную, подняться с по-стели и придти сюда. Но сейчас звуки зур-ны пробуждали в ней новую, до сих пор не слышанную ею мелодию. В душе начинал звучать далекий голос, новый и непонят-ный.

Обычно никто не замечал ее на таких торжествах; она приходила, тихонько стоя-ла в углу палатки, стараясь быть незамечен-ной, и также незаметно уходила.

Но сейчас, поддавшись волшебству мелодии, бабушка Сона все позабыла и ни-чего, кроме звуков зурны не слышала… Откуда шли эти звуки? Мысли ее унеслись в далекое детство и высветили самые зата-енные уголки памяти.

…В один из солнечных весенних дней, когда деревья начинали расцветать бело-фиолетовыми цветами, Сона вместе с дру-гими детьми играла в прятки. Она спрята-лась на ветке тутовника, широкие листья которого надежно укрывали ее.

Дети никак не могли ее найти. И когда они уже собрались идти домой, Сона с ра-достным криком прыгнула вниз, но, заце-пившись платьем за сухую ветку, не удер-жала равновесия и полетела на землю вниз головой.

И это она хорошо запомнила. Потом она выздоровела, и опять играла

с детьми в прятки. Но что-то пошло не так после того падения, шли годы, ее сверстни-ки подрастали, а Сона оставалась такой же маленькой. И по мере того, как росли ее сверстники, на ее спине рос горб, обезобра-живая ее тело.

Теперь, наблюдая за весельем в палат-ке, она вспоминала те былые дни. Невеста, покрытая фатой, сидела во главе стола со своими подружками. Среди родных, близ-ких, знакомых людей Сона вдруг почувст-вовала себя глубоко одинокой. Ей хотелось сбежать отсюда, вернуться домой, в теплую постель, но это продолжалось только какое-то мгновение, потом она опять подпала под влияние этой чарующей музыки.

Как долго она не слышала ее. По мере того как эта музыка заполняла ее душу, пе-чаль в ее глазах рассеивалась, как густой туман от солнечных лучей. От этого бабуш-ка Сона молодела и на глазах превращалась в молодую женщину. Как будто это была не свадьба сына Черного Шамида и дочери пастуха Лятифа Гульсюм, а Сироты Исми и ее.

Под тутовым деревом, откуда она ко-гда-то в детстве упала, Сирота Исми сделал ей предложение. Уходя на фронт, Сирота Исми просил ее, чтобы она дождалась его, говорил, что он обязательно вернется, зара-ботает деньги, построит дом и сыграет хо-рошую свадьбу. Сейчас Сона забыла о том, что Исми так и не вернулся с фронта, что за годы ожидания своего жениха ее и без того скрюченное горбом тело скрючилось еще больше.

Все сверстники Соны давно уже умер-

все, что есть» в Байройте. Это – кредо художницы, ее девиз, под которым она живет и творит. Тот кто видел работы Резиды, обратил внимание на сияние, которое просто излучают ее картины, будь то просто букет цветов или краса-вица-мечеть Кул-Шариф в Казани (кстати, эта работа так приглянулась кому-то из поклонников ее таланта, что картину просто украли с выставки в 2004 году). Цветовая гамма – это ее мироощущение, когда каждый день наполнен радостью или ожиданием радости, надеждой на светлое и доб-рое. Резида и сама оставляет впечат-ление светлой личности, встрече с ко-торой радуешься. Один из ее почита-телей написал: «Последние работы госпожи Функ показывают, что ее пер-сональное художественное развитие и становление продолжается, и что мы и в будущем сможем быть свидетелями «поэзии преображения». (Так называ-лась персональная выставка Резиды в 2004 году).

В 2004 году художница получила стипендию форума искусств в Бреген-це и тогда же рассталась со своим учи-телем Саргантом. Пожалуй, это законо-мерно: ученик учится у наставника до тех пор, пока сам не вырастет до его уровня, а потом наступает момент, ко-гда рядом уже не учитель и ученик, а два соперника. Поэтому Резида про-должила свой путь дальше одна, тем не менее она благодарна профессору Сарганту за все, что он сделал для нее, и до сих пор очень тепло вспоми-нает о нем.

«Я – мятежница, - говорит о себе Резида с улыбкой, - видимо, татарский неспокойный дух не дает мне жить мирно. Я всегда стремлюсь к новым высотам, не останавливаюсь на дос-тигнутом». В прошлом году она стала студенткой университета в Бамберге, и ее ничуть не смущает, что ее сокурсни-ки ровесники ее 19-летнего сына Ния-за. Она учится не просто для себя, а чтобы почувствовать свою востребо-ванность в этой жизни. Наряду с исто-рией искусства, что так близко ее серд-цу, Резида изучает психологию и соци-альную педагогику: работая в уголов-ной полиции, ей пришлось много стал-киваться с бывшими соотечественника-ми из России, и, будучи неплохим пси-хологом от природы, она нередко бы-вала их единственной надеждой. Так что, свою будущую жизнь Резида хоте-ла бы связать с людскими судьбами. А живопись… Что ж, живопись была и будет ее единственной страстью, ее признанием в любви – любви к себе, к жизни, к близким.

Венера Вагизова, Берлин (Deutsch auf S. 17)

Судьба всегда была благосклонна ко мне, даря встречи с замечательны-ми людьми. Вот и в этот раз, накануне 8 Марта, фортуна преподнесла оче-редной подарок: знакомство с удиви-тельной женщиной, художницей, силь-ной личностью, которая сама о себе говорит: «Свою судьбу я сделала себе сама».

Напротив меня сидит миловидная невысокая женщина с живыми глазами и подвижным лицом, по спине спуска-ется толстая черная коса – татарке пристало быть с длинными волосами. Она кажется такой домашней и уютной, с чашкой чая в руке. Но после несколь-ких минут разговора ощущаешь, что у нее недюжинная сила воли и совер-шенно трезвый взгляд на вещи. Итак, знакомьтесь: Резида Функ, художница из Байройта, что в Баварии.

Несмотря на то, что Резида уже 15 лет живет в Германии и уже достаточ-но «онемечилась» - речь ее то и дело изобилует смесью русского и немецко-го – все же национальный дух испод-воль дает о себе знать. Если она вставляет фразу на татарском, то здесь ужен нет ни русских, ни немецких оборотов. Как, каким ветром занесло ее, успешного в прошлом дизайнера, в Баварию?

Резида – уроженка Казани, роди-лась и выросла там, когда о своей на-циональности было не принято гово-рить громко, да и родной язык в столи-це Татарстана тогда не изучали. И все-таки дома говорили по-татарски: то, что однажды дается с любовью роди-телей, остается потом в крови навсе-гда. Уже в 4 классе Резида посещала художественную школу, где в радужной

палитре красок переносила на бумагу свои грезы о прекрасном. А после 8 класса поступила в техникум легкой промышленности, получив по оконча-нии диплом с отличием и квалифика-цию конструктора меховых и текстиль-ных изделий. Работая позже на швей-ной фабрике, Резида воплощала свою фантазию, создавая новые модели одежды. Смеясь, она говорит, что в ее пальто тогда, в начале 80-х ходило пол-Казани. Позже талантливому кон-структору-дизайнеру открылся путь в Московский институт текстильной про-мышленности, который она также ус-пешно окончила, вышла замуж, поя-вился сын. Жизнь молодого дизайнера складывалась хорошо: благополучная семья, престижная работа, успешный муж… Но не хватало полета, так, что-бы душа взмывала бы над просторами Волги и Казанки и уносилась бы далеко в заморские страны. Никто почти не знал о страстном увлечении молодой женщины живописью: она рисовала для себя, дома. Мужу это было неинте-ресно, он воспринимал это как нечто само собой разумеющееся, не замечая яркого таланта своей жены…

В 1989 году судьба совершила кру-той поворот в жизни Резиды, хотя она сама тогда этого еще не подозревала: возвращаясь из поездки в Чехослова-кию, в вагоне поезда она познакоми-лась с немцем. Случайное дорожное знакомство и определило ее дальней-шую жизнь. В 1991 году Резида вышла за него замуж и приехала в Германию. Пять лет привыкания к жизни здесь, изучения языка, обычаев – это были пять лет, вычеркнутые из жизни, по словам самой героини нашего повест-вования. Но, не привыкнув сдаваться и уступать трудностям, она, сжав зубы, шла вперед. И вот первый успех: вско-ре ее пригласили работать переводчи-ком в уголовной полиции и в суде Бай-ройта. Все это время Резида продол-жала рисовать, и однажды в 1998 году ее работы увидел кто-то из знакомых, который и предложил ей организовать выставку в одном из автосалонов горо-да. Выставка прошла столь успешно, что ей тут же предложили выставиться в галерее, куда обычно другие худож-ники стояли в очереди годами. С 2000 года Резида занималась в мастерской профессора Эмиля Сарганта в Бреген-це (Австрия), совершенствовала свою технику и мастерство. Это позволило ей принять участие в акции мира «Pax Danubiana» в Регенсбурге в том же го-ду вместе с 1856 другими художниками из всех 10 придунайских стран. Не-смотря на большое количество выста-вок и фестивалей, в которых принима-ла участие Резида, особо стоит отме-тить персональную выставку «Я – это

Rezida in ihrem Atelier. Foto: Nijas Funk

1 4

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

«Я – мятежница…»

ЛИЦО НОМЕРА

G E S C H I C H T E N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

1 5

5. März 1943.

Wir sind der Meinung, dass das zitierte Do-kument das objektivste von allen Materialien ist, die den Übertritt des 825. Bataillons zu den Parti-sanen beschreiben. Grigorjews Bericht stammt von einem unmittelbaren Teilnehmer dieser Bege-benheit, der mit bestimmten befehlenden Voll-machten ausgestattet war. Er wurde nur kurze Zeit nach dem Abschluss der Ereignisse nach Auffor-derung des obersten Kommandeurs geschrieben. Alle übrige Dokumente, sowohl sowjetische als auch deutsche, erschienen später und tragen Züge der Einflussnahme auf die Interessen der einen oder anderen Seite.

Das Gesamtbild des Übertritts, das von Kommissar Grigorjew beschrieben wurde, muss mit einigen Kommentaren zur Situation vor und nach dem Aufstand der Legionäre ergänzt werden.

Aus den Dokumenten, die vom Autor des Artikels im Laufe wissenschaftlicher Forschungen in Bjelorussland gesammelt wurden, ergibt sich, dass nach der erfolgreichen sowjetischen Offensi-ve der 4. Stoßarmee im Laufe der Kämpfe um Moskau in den Jahren 1941-1942 im nordwestli-chen Teil des Witebsker Gebietes ein Bruch in der Frontlinie entstand, der als „Witebsker Tor“ be-zeichnet wurde.

Dieses „Tor“ wurde zur Hauptarterie, die das Hinterland mit den Partisanenabteilungen in Bje-lorussland und den baltischen Republiken ver-band. 1942 – Anfang 1943 existierte im Gebiet Surash-Witebsk, im Hinterland des Feindes, ein ausgedehnter Bereich der Partisanen, wo Kolcho-sen funktionierten, Zeitungen herausgegeben wur-den, ein Hospital arbeitete.

Partisanenbrigaden steckten Garnisonen der Faschisten in Brand, versorgten die Armee mit wertvollen Aufklärungsmeldungen. Das deutsche Oberkommando konnte diese Lage nicht dulden und schickte von Zeit zu Zeit Strafexpeditionen. Eine dieser "Expeditionen",

(Fortsetzung auf S. 24)

(Fortsetzung; Anfang in den Nr. 1/16, 2/17 2006)

Zwei Tataren, Trubkin und Lutfulin, blie-ben als Geiseln in unserer Abteilung, Galijew und Fachrutdinow kehrten zurück in die Legion, um die gestellten Aufgaben zu organisieren und zu erfüllen. Um 11 Uhr in der Nacht wurde im Dorf Suwary eine weiße Leuchtkugel abgege-ben, die bedeutete den Absprachen gemäß: „Gute Rückkehr. Beginnen mit der Vernichtung der Deutschen.“

Darüber informierten wir Birjulin im Stab der Partisanenbrigade und baten, uns Vertreter zu schicken. Man delegierte Anaschtschenko und den Stabschef Krizkij, die bei diesem Pro-zess anwesend waren und alles beobachteten... Als man die Operation der Vernichtung der Deutschen und der Tataren-Verräter beobachte-te, waren Granatexplosionen, Maschinenge-wehrfeuer und einzelne Schüsse aus Gewehren und Maschinenpistolen zu hören. So erfüllten die Tataren unsere Aufgabe. Um 0.30 in der Nacht erhielten wir Signale mit der Taschenlam-pe – weiß, rot und grün, wie es abgesprochen war.

Unser Kommandeur befand sich im Hin-terhalt mit einer Gruppe von Partisanen und ich machte mich auf den Weg mit dem Kompanie-führer Strelzow an der Dwina entlang in Rich-tung Rub, um die Vertreter abzuholen. Wir tra-fen Fachrutdinow und zwei seiner Genossen, die nach unserem Dienstgrad fragten. Ich antworte-te: „Mein Name ist Grigorjew. Ich bin Kommis-sar in der Partisanenabteilung von Sysojew.“

„Die Aufgebe ist erfüllt. Wir vernichteten 74 Deutsche, drei Kompanieführer – Surjapow, den Kommandeur der 2. Kompanie Minoshle-jew und den Kommandeur der 3. Kompanie Merulin. Die Mannschaft mit Bewaffnung, Transport und Munition ist herangeführt. Ich bitte Sie, sie zu übernehmen. Gleichzeitig teile ich mit, dass der Stabschauffeur ein Verräter ist und Major Seks mit dem Auto entführte (aus Suwar, Senkowo?), den wir lebendig gefangen nehmen und Ihnen übergeben wollten. In Sen-kowo verhafteten wir den Bataillonsarzt Shu-kow, sowie Tadshijew und Rachimow, die die Aufgabe hatten, (in Senkowo?) Deutsche zu vernichten. Ich bitte, den Empfang zu beschleu-nigen, ich bin verwundet, erweisen Sie mir Hil-fe“.

Strelzow befahl ich, ihn zur Sanitätsstelle zu bringen, damit ihm geholfen wird, selbst ging ich zum Zählen der Waffen und der Mannschaf-ten. Unterwegs organisierte ich ein kleines Mee-ting, teilte ihnen mit, dass ihr Übertritt vorerst zu den Partisanen erfolgte, und später beabsich-tigt ist, sie hinter die Frontlinie zu bringen.

Das Treffen war voller Freude, mehrere lachten glücklich, andere weinten, sich erin-nernd an die schrecklichen Bedingungen und Qualen, die sie erlitten hatten, als sie in der Ge-fangenschaft waren, sie umarmten und küssten mich, riefen, dass sie wieder unter den Ihren waren, mit uns ist Genosse Stalin usw.

Auf Grund des Befehls des Kommandeurs der Partisanenbrigade waren wir gezwungen, die auf unser Territorium angekommenen Legionäre zu entwaffnen, den Mannschaftsbestand der Brigade auf dem Territorium des Torfwerkes zur Verfügung zu stellen und einen Teil der Waffen in die Verwaltung der Brigade zu brin-gen. Offensichtlich ging der Brigadekomman-deur, Genosse Birjulin, davon aus, dass unsere Brigade, insbesondere unsere Abteilung, seit dem 14. Februar im Kampf standen mit einer gegen die Partisanen gerichteten Strafexpedition und eine unnötige Konzentration von Menschen zu unerwünschten Ergebnissen führen könnte, zudem die Legionäre deutsche Uniformen tru-gen.

In unserer Abteilung wollte man sie nicht entwaffnen, da unser Stab beabsichtigte, sie in den Kampf zu schicken, aber der Befehl des übergeordneten Genossen muss eingehalten werden.

In den Bereich unserer Abteilung kamen insgesamt 506 Menschen mit folgender Ausrüs-tung: 3 x 45 mm Kanonen 20 schwere Maschinengewehre 4 Bataillons-Granatwerfer

5 Kompanie-Maschinengewehre 22 Leich te Maschinengewehre

340 Gewehre 150 Pistolen 12 Leuchtpistolen 30 Feldstecher 26 Pferde in voller Ausrüstung mit Muniti-

on und Lebensmitteln. Sie kamen später in kleinen einzelnen

Gruppen an. Wir führten den Befehl des Kommandeurs

der Brigade Genosse Birjulin aus, entwaffneten die Leute und stellten sie der Brigade zur Verfü-gung.

Die Ausrüstung, außer den Geschützen und schweren Maschinengewehren, wurde in die Wirtschaftsabteilung der Brigade gebracht. Nach Absprache mit dem Stab beschlossen die Abteilungen, einen Teil der Mannschaften, Ge-schützbediener und MG-Schützen mit schweren Maschinengewehren in ihre Verantwortung zu übernehmen, um sie im Kampf gegen die Straf-expedition einzusetzen. Man muss festhalten, dass sie sehr tapfer und mutig kämpften, viele von ihnen haben sich in den Kämpfen ausge-zeichnet und ihre Waffe bewahrt.

Die Soldaten wurden in allen Abteilungen und Brigaden eingesetzt, die sich im Dreieck Witebsk, Surash, Gorodok befanden.

3 Offiziere wurden ins Hinterland der Sowjetunion geschickt, in den Stab der Partisa-nenbewegung, worüber ich Sie in Kenntnis set-ze.

Kommissar der Partisanenabteilung Gri-gorjew

Dem 100. Geburtstag des tatarischen Dichters und Antifaschisten Mussa Dshalil gewidmet

Das Fiasko der Pläne Nazi-Deutschlands, im Kampf gegen die Sowjetunion

Tataren einzusetzen (Februar 1943)

Вдали от политики – и все же …

То, что Ахметов сегодня ви-дит и слышит, внушает ему ужас: открытая антисемитская кампа-ния, националистические тече-ния по всей стране. Особенно ярко это проявилось у предста-вителей интеллигенции – именно от них Ахметов чаще всего слы-шит антисемитские высказыва-ния. Но хуже всего дело обстоит в Москве. Чем более образован человек, тем более антисемит-ски он настроен. И со времен пе-рестройки этот феномен находит все более четкое выражение.

Еще в ГУЛАГЕ Ахметову при-ходилось сталкиваться с нацио-налистическими идеями: «В Мор-довии и в других лагерях, где я сидел вмести с политическими, больше половины сидели за свои , мя г ко выражая сь , «националистические идеи». Прежде всего это были украинцы и прибалты. Мне были симпатич-ны эти националисты, очень сим-патичны. Я сам башкир, не рус-ский. Вероятно, теоретически я размышлял об этом. Ибо я начал постоянно думать о свободе башкир. Но потом, в 1991 году, башкиры пригласили меня, и я понял, что за люди представля-ют там национальную башкир-скую идею. Там собрались все бывшие коммунистические бон-зы, и заместителем лидера этого движения был бывший полков-ник КГБ в отставке. И я постиг истину: там, где властвует на-ционализм, там нет свободы. На-ционализм и свобода, национа-лизм и демократия исключают друг друга. В этом я абсолютно убежден», – говорит Ахметов.

Первая Чеченская война по-вергла Ахметова в шок. Тогда он послал правозащитнику Ковале-ву, с которым он когда-то сидел в лагере в Мордовии, телеграмму и поблагодарил его за усилия, которые тот прилагал, чтобы окончить эту бессмысленную

жется – да, это было правиль-ным. Конечно, я заплатил за сво-боду высокую цену. Чувствую ли я сегодня свободу? Да, может, не такую большую, но все же – свобода есть. Свободен ли я? Это другой вопрос. Я не пользу-юсь свободой – но потенциально она есть. Я полагаю, я не на-прасно заплатил за это. В моей стране нет богатства, может быть, нет демократии. Демокра-тия – это слишком дорогая шту-ка. По крайней мере, это мое убеждение. И до тех пор, пока мы не станем богаче, у нас не будет демократии. Но свобода есть. Ты читаешь все, что было опубликовано за эти годы, слу-шаешь радио, смотришь телеви-зор – и тут вдруг приходит мысль: Низаметдин, ты сидел не зря». В 1991 году он написал Сю-занне Бонтам, что он не сожале-ет о том, что покинул ФРГ. Нет, он вовсе не разочаровался в России, потому что она ему ни-чего не обещала. Сразу после возвращения на родину сбылся его сон, который постоянно снил-ся ему в лагере: он нашел себе жену, учительницу Алёну. Это – его большая любовь. У них роди-лись двое детей, Марьям и Бу-лат. Вместе с тремя детьми из первого брака Алёны у Ахметова теперь самая настоящая семья. Продолжится ли это счастье? За-кончил ли он свой роман о детст-ве в Башкирии? В будущем мы постараемся рассказать об этом читателям АлТаБаша.

Мисте Хотопп-Рике Свободный университет,

Берлин

Если вы хотите узнать больше о Низаметдине Ахметове, приобретите книгу «Улица Свободы» (Die Straße der Freiheit). В букинистических магазинах ее можно найти по недорогой цене.

(Deutsch auf S. 10)

войну. А сегодня? «Боюсь, я привык к войне,

да, я к этому привык. Но я против использования силы. Почему мы враждуем, почему должны вое-вать друг с другом, почему рус-ские и чеченцы должны убивать друг друга? Если бы я был у вла-сти и должен был бы принимать решение в этой безвыходной си-туации, я уже знаю свой ответ. Когда я думаю о Чечне и России, об огромном количестве про-блем, о взаимоотношениях – как все это надо решать, то я пони-маю: я не знаю ответа. Но если нет ответа, если не известно, как это все решать, это же тоже кое-что значит. Это значит, что вое-вать нельзя. Надо думать!»

То, что НАТО сделало в Ко-сово – это было ошибкой. Это было тяжелой ошибкой, в этом Ахметов убежден до сих пор. И результаты не замедлят дать знать о себе. Молодежь, да-да, прежде всего молодежь отверну-лась с тех пор от Запада. «Запад сбросил на Югославию бомбы, и мы чувствуем себя оплеванны-ми. Именно: мы чувствуем себя оплеванными. Я тоже. Со времен войны в Косово я потерял веру в организации по правам челове-ка. Human Rights Watch, другие – ни одна из этих организаций не вмешалась».

Противник войны Ахметов растерянно следил за вторжени-ем НАТО в Косово. Югославия была страной, которая во време-на его молодости открыла окно на Запад, в музыку, в свободу. Ахметов – пацифист, а не друг людей.

Недостаточно сказать: за

свободу надо заплатить сво-бодой – это надо еще сделать.

Со времени заключения в

ГУЛАГЕ прошло много времени, и уже можно задать себе вопрос: было ли это правильным? Вот что говорит Ахметов: «Мне ка-

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

1 6

ИМЕНА

Низаметдин Ахметов – судьба башкира в Германии.

Тема мира, любви и свободы в его лирике.

(Окончание; начало в № 1/16)

Ich bin eine Rebellin...

Wahrscheinlich ist das gesetzmäßig: Der Schüler lernt bei seinem Lehrmeister, bis er selbst genauso viel wie dieser beherrscht, und dann kommt die Zeit, wo nicht mehr Schüler und Lehrer nebeneinander sind, son-dern aus ihnen Konkurrenten werden. Aus diesem Grund setzte Rezida ihren Weg allei-ne fort. Trotzdem ist die Professor Sargant für alles, was er für sie getan hat, dankbar und hat nur die allerbesten Erinnerungen an ihn.

„Ich bin eine Rebellin“, sagt Rezida über sich selbst mit einem Lächeln, „bestimmt ist es der unruhige tatarische Geist, der mich nicht in Ruhe lässt. Ich strebe im-

mer nach neuen Errungenschaften, ruhe mich nicht auf meinen Lorbeeren aus. Letztes Jahr wurde sie Studentin an der Universität in Bamberg und ist deshalb keinesfalls verle-gen, weil ihre Kommilitonen genauso alt wie ihr 19-jähriger Sohn Nijas sind. Sie studiert nicht nur für sich selbst, sondern um sich in diesem Leben gefordert zu fühlen. Neben der Kunst, die ihrem Herzen so nah liegt, studiert sie auch Psychologie und Sozialpädagogik. Da sie an der Kriminalpolizei tätig ist, hat sie viel mit ehemaligen Landsleuten aus Russ-land zu tun. Und weil sie von Natur aus kei-ne schlechte Psychologin ist, sah man oft in ihr die einzige Hoffnung. Ihr künftiges Le-ben möchte Rezida also mit Menschen-schicksalen verbinden. Und was die Malerei betrifft – diese war und bleibt ihre einzige Leidenschaft, ihre Liebeserklärung in der Liebe zu sich selbst, zum Leben, zu den Nächsten.

Venera Vagizova, Berlin Übersetzung: Anna Thyrolf

(Russisch auf S. 14)

Das Schicksal hat es immer gut mit mir gemeint und schenkte mit viele Treffen mit außergewöhnlichen Menschen. Diesmal, am Vorabend des 8. März, hatte ich das Glück, eine bewundernswerte Frau kennen zu ler-nen, eine Malerin, eine starke Persönlichkeit, die über sich selbst sagt: Ich habe mein eige-nes Schicksal selbst in die Hand genommen.

Mir gegenüber sitzt eine nette zierliche Frau mit lebendigen Augen und regem Ge-sicht, den Rücken umschmeichelt ein dicker schwarzer Zopf – es ist typisch für eine Tata-rin, lange Haare zu tragen. Sie scheint so gütig und absolut nicht fremd, mit ihrer Tas-se Tee in der Hand. Aber schon einige Minu-ten später, mit Beginn des Gesprächs fühlt man, dass sie eine Frau von Format ist und sehr gesunde Ansichten hat. Und das ist sie: Rezida Funk, Malerin aus Bayreuth in Bay-ern.

Obwohl Rezida bereits seit 15 Jahren in Deutschland lebt und sowohl die deutsche Sprache als auch die deutschen Sitten verin-nerlicht hat, ist ihre Rede eine Mischung aus deutschen und russischen Wörtern nach und nach, im Verlaufe des Gesprächs, bemerkt man bei ihr den Nationalgeist. Wenn sie et-was auf Tatarisch sagt, so ist es ganz ohne russische oder deutsche Wendungen. Wie kam diese erfolgreiche Designerin nach Bay-ern?

Rezida ist geborene Kasanerin, sie wur-de in Kasan geboren und ist dort aufgewach-sen. Damals gehörte es nicht zum guten Ton, über eigene Nationalität zu sprechen, und in der tatarischen Hauptstadt hatte man keine Möglichkeit, die Muttersprache zu lernen. Trotzdem sprach man zu Hause Tatarisch: das ist das, was man einmal mit der Mutter-milch mitbekommt und das dann für immer im blut bleibt. Seit der 4. Klasse besuchte Rezida eine Schule für Malerei, wo sie in der Regenbogenvielfalt der Farben ihre Träume vom ästhetischen Schönen auf das Papier übertrug. Nach der 8. Klasse wurde sie in die Leichtindustriefachschule aufgenommen, die sie mit dem Diplom Mit Auszeichnung ab-solvierte und die Qualifikation eines Desig-ners für Pelz- und Textilkleidung erwarb. Als Rezida später in der Näherei tätig war, ver-wirklichte sie ihre Fantasien in neuen Klei-dungsmodellen. Lachend sagt sie, dass da-mals, Anfang 80-er Jahre, die Hälfte der Ka-sanerinnen ihre Mäntel trug. Später immatri-kulierte sich die begabte Designerin an der Moskauer Hochschule für Textilindustrie, die sie ebenso erfolgreich absolvierte. Dann heiratete sie, ein Sohn kam zur Welt. Das Leben der jungen Designerin verfiel gut: sie hatte ein Glückliche Familie, eine angesehen Arbeit, einen erfolgreichen Ehemann. Es fehlte ihr aber die Eingebung, in der sich die Seele über die Wolga und Kasanka erhebt und weit in die Überseeländer weht. Fast niemand wusste von der Leidenschaft der jungen Frau, die sich der Malerei verschrie-

ben hatte: sie malte für sich, zu Hause. Ihren Mann interessierte das nicht, er nahm ihr Talent als etwas Selbstverständliches hin und bemerkte es nicht einmal…

1989 nahm das Schicksal eine Wendung im Leben von Rezida, obwohl sie damals selbst nicht daran zu glauben wagte: Als sie aus der Tschechoslowakei nach Hause zu-rückkehrte, lernte sie im Zug einen Deut-schen kennen. Diese zufällige Bekanntschaft bestimmte ihr weiteres Leben. 1991 heiratete Rezida diesen Deutschen und kam nach Deutschland. Fünf Jahre dauerte es, bis sie sich an das Leben hier in Deutschland ge-wöhnt hatte. Das waren fünf Jahre, die aus ihrem Leben weggestrichen sind, so die Hel-din unserer Erzählung. Aber sie ließ es nicht zu, klein bei zu geben, aufzugeben und vor den Schwierigkeiten zurück zu schrecken. So ging sie mit zusammengebissenen Zähnen nach vorne. Aber bald kam der erste Erfolg: man lud sie ein, als Dolmetscherin bei der Kriminalpolizei und im Amtsgericht von Bayreuth zu arbeiten. Die ganze Zeit hörte sie nicht auf zu malen. Einmal, im Jahre 1998, erblickte einer ihrer Bekannten ihre Bilder und schlug vor, eine Ausstellung in einem der Autohäuser Bayreuths zu veran-stalten. Die Ausstellung hatte so großen Er-folg, dass man ihr sofort anbat, ihre Werke in der Galerie auszustellen. Normalerweise warten Maler jahrelang, um eine eigene Aus-stellung in dieser Galerie zu organisieren. Ab dem Jahr 2000 nahm Rezida Unterricht bei Professor Emil Sargant in Bregenz (Österreich), vervollkommnete ihre Technik und Meisterschaft. So wurde es möglich, im selben Jahr an der Kunst- und Friedensakti-on „Pax Danubiana“ mit 1856 Künstlern aus allen 10 Donauländern in Regensburg teilzu-nehmen. Trotz mehrerer Ausstellungen und Festspiele, an denen Rezida teilnahm, ist die Einzelausstellung „Ich bin alles, was es gibt“ in Bayreuth besonders hervorzugeben. Das ist ihr Bekenntnis, ihr Motto, nach dem sie lebt und schafft. Derjenige, der Rezidas Wer-ke einmal sah, bemerkt bestimmt das Leuch-ten, das ihre Bilder ausstrahlen, egal, ob es ein Blumenstrauß oder die schöne Kul-Scharif-Moschee von Kasan ist (dieses Bild hat einem ihrer Kunstliebhaber so gefallen, dass es 2004 sogar gestohlen worden war). Die Farbpalette ihrer Werke ist ihre Weltan-schauung, wo jeder Tag mit Freude oder mit Erwartung der Freude, mit Hoffnung auf das Gute und Helle erfüllt ist. Einer ihrer Bewun-derer schrieb: Frau Funk zeigt uns mit ihren neuen und neusten Bildern, dass ihre persön-liche künstlerische Entwicklung fortschreitet und dass wir den Wandel der Poesie in ihren Bildern auch weiterhin beobachten können („Poesie des Wandels“, so hieß Einzelausstel-lung von Rezida im 2004).

2004 bekam die Malerin das Stipendi-um des Kunstforums Bregenz und verab-schiedete sich von ihrem Lehrer Sargant.

Glad io l en . Rez ida Funk

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

1 7

P O RT R Ä T

чевые племена туркмен праздник Наврез называют «Эргенекон гюню», то есть «День Эргенекона».

Уже в середине марта, за неделю до праздника Наврез хозяйки начинают тща-тельно готовиться к нему: производят побел-ку дома, уборку подсобных помещений, от-кладывают для сжигания старые, ненужные вещи. Мужчины подготавливаются к пахоте: ремонтирую сельхозинвентарь, готовят плу-ги и семена для посева, чистят хлева. Маль-чики мастерят маски животных и костюм козы – шуба наизнанку с приделанным к ней хвостом. Накануне праздника женщины ва-рят яйца, но не красят их, пекут кобете – пироги с начинкой, всевозможные нацио-нальные печенья (некоторые из них имеют форму скрученного рога – символа достатка, богатства), варят суп из курицы с лапшой: считается хорошей приметой, если лапша «убежит» из кастрюли – это значит, что год будет урожайным. Обязательно готовят бе-лую халву – непременный атрибут праздни-ка.

(Продолжение на стр. 21)

Легенда рассказывает: После длительной борьбы за пастбища Центральной Азии голу-бые тюрки потерпели поражение. Во время кровавой битвы с соседями погиб весь род Иль-хана, в том числе и сам хан. Оставшиеся в живых его младший сын Каян, воспитан-ник хана Тукуз с женами и небольшое коли-чество различного скота ушли в горно-лесную часть Северной Монголии. Шли они долго и подошли к непроходимому горному лесу, но вдруг среди гор увидели узкую тро-пинку, уходящую вглубь. После тяжелого пути по этой тропе вышли путники к месту, откуда глазам их открылась чудесная карти-на: полноводная река, прекрасные пастбища, сады, леса, полные дичи. Эта местность на-поминала рай. Помолившись Богу, ступили они на благословенную землю и назвали ее Эргенеконом (Гористая местность).

Шло время… От Каяна и Тукуза роди-лось много детей. Создавались новые семьи, и через 400 лет их было такое количество, что уже не могли все они разместиться в Эргенеконе. Тогда все население собралось вместе, и было принято решение выйти из этого замкнутого пространства и расселиться в другой земле. От предков люди узнали, что

их Родина находится за горным массивом, где много пастбищ и полноводных рек. Но они также знали, что попасть туда невозмож-но, так как не было никакой дороги в другой мир. Тогда один старейший кузнец сказал, что одна из гор состоит из железной руды, и если разжечь огромный костер и растопить ее, то, возможно, образуется проход через гору и тогда по нему можно будет пройти на землю предков. Так и решили. Помолившись Богу, приступили к делу. Постепенно руда стала плавиться, и образовался узкий проход. По этому проходу весь народ Эргенекона со скарбом и скотом прошел через гору и на-правился на свою историческую Родину.

День возвращение на Родину – день вы-хода из Эргенекона был назван Новым Днем, то есть Наврезом. Ежегодно в этот день лю-ди раскаляли куски железа и на наковальне били по ним. Так они выражали благодар-ность Богу за свое возвращение на Родину. Эта традиция и в наши дни еще сохраняется у туркмен и турок в праздник Наврез. В Тур-ции, например, профессия кузнеца считается самой древней, а все тюркские народы высо-ко ценят и почитают труд кузнецов, считая их настоящими мастерами. И до сих пор ко-

Наврез (Навруз) – древний праздник земледельцев и прочно связан с климатическими особенностями регионов, с различными явлениями природы. Празднование Навреза принято у народов Среднего Востока и Средней Азии. Это один из самых почитаемых древних праздников у многих тюркских народов. По некоторым письменным источникам, обычай праздновать Наврез зародился среди иранских племен еще в период ахоманиев (558-330 гг. до н.э.). Самые полные сведения об этом празднике можно получить в сочинениях Абу Райхон Беруни «Кадимги халклардан колган ёдгарликлар», «Кануни Масъудий» и «Аттафхим», а также в произведении Омар Хаяма «Новрузнома». В одном из своих сочинений Беруни пишет: «Некоторые ученые Ирана назвали этот день Наврезом потому, что шах Джамшид в тот пери-од являлся прогрессивным правителем: создал государственность, определил народ по родам, научил носить одежду, обновил религию и, когда он все это закончил, этот день назвал Наврезом или «Янги кунь», то есть «Новый день»» (нав – новый и рез (руз) – день). И хотя известно, что народы Ирана отмечали Наврез еще до шаха Джамши-да, но в годы именно его правления по его фирману этот праздник превратился в праздник Нового года и пышно отмечался в течение шести дней.

В древние времена празднование Навреза не было связано с рели-гией, его отмечали задолго до появления ислама. Это был любимый народный праздник весны, новых надежд, добра и милосердия. В дни празднования богатые оказывали помощь бедным и сиротам, раздава-ли щедрые угощения, люди дарили подарки своим родственникам и знакомым, родители – учителям своих детей, все радовались приходу весны и возлагали новые надежды на хороший урожай и счастливую жизнь. В своем трактате «Наследие тюркских народов» Абу Райхон Беруни пишет о том, что Абдусамат ибн Али послал через своего отца Абдуло ибн Абасса подарок Пророку Мухаммеду. Это была халва в стеклянной посуде, приготовленная в праздник Наврез. Мухаммед спросил: «Что это?» Ему ответили: «Это Наврез!» Пророк снова спро-сил: «Наврез? А что это такое?» – «Это великий праздник иранцев», – последовал ответ, и Абдуло ибн Абасс рассказал Пророку о том, как отмечают этот праздник. Мухаммед поблагодарил за подарок, а потом с удовольствием ел халву со своими учениками и приговаривал: «Было бы хорошо для нас, если бы каждый день стал Наврезом». Ви-

димо, в те времена в Арабистане еще ничего не знали об этом празд-нике. Позднее у некоторых народов после принятия ими ислама На-врез был включен в число исламских праздников. Накануне его про-ведения муфтий и все имамы устраивали молебны в мечетях. В своих молитвах они просили у Аллаха справедливых правителей, милости к правоверным поданным, а для народа – хороших урожаев, терпения, справедливости, взаимопонимания и взаимоуважения.

Праздник проводится 21 марта – в день вхождения Солнца в созвездие Овна (по-крымскотатарски: Къозу), когда день равен но-чи, и продолжается 3-4 дня. Это явление называется астрономами весенним равноденствием. Обычай празднования Навреза среди крымских татар возник не позже XII-XIII вв., вместе с принятием ими ислама. В обрядности Навреза содержится информация об эт-нических истоках, этнокультурных связях и верованиях крымскота-тарского народа. Комплекс обычаев и обрядов, выполняемых крым-скими татарами во время Навреза, свидетельствует о том, что этот день считается началом нового хозяйственного года, началом полевых работ и весны. Об этом говорится в народных изречениях и песнях, посвященных празднику Наврез: «Наврез кельди, яз (баарь) кельди» – «Вместе с Наврезом пришла и весна». (Тюркские предки крымских татар первоначально называли весну яз. В конце XIII в. это название было заменено иранским словом бахар (по крымскотатар-ски: баарь)). Основные этапы празднования Навреза у крымских та-тар: 1) проводы старого хозяйственного года; 2) встреча нового хо-зяйственного года; 3) подготовка и проведение весенне-полевых ра-бот – первая борозда в первый день праздника. После завоевания Крыма Россией в 1783 году и усиленной русификацией всех сфер жизни крымских татар официально Новый год отмечается 1 января. В то же время крымские татары продолжают встречать Новый хозяй-ственный год, как и в древности, 21 марта, сохраняя обычаи своих предков и уважая традиции своего народа.

У разных народов существуют различные легенды о происхожде-нии праздника Наврез. К сожалению, легенды о Наврезе у крымских татар пока не обнаружены, однако этот праздник отмечается ими с давних времен и является любимым народным праздником.

В этом номере мы знакомим наших читателей с общетюркской легендой о Наврезе.

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

1 8

ТЮРКСКАЯ ЛЕГЕНДА О НАВРЕЗЕ

ТРАДИЦИИ , ОБЫЧАИ

БЛАГОСЛОВЕННЫЙ НАВРЕЗ ПРАЗДНИК ВЕСНЫ И НАЧАЛА НОВОГО ГОДА

НАВРЕЗ У КРЫМСКИХ ТАТАР

Das segenre i che Navrez

Nach langen Kämpfen um Weideland in Zentralasien erlitten die Blauen Türken Nieder-lagen. Während des blutigen Gefechtes fiel der ganze Stamm des Ilhan-Khans einschließlich des Khans selbst. Der am Leben gebliebene jüngste Sohn Kajan, der vom Khan Tukuz er-zogen worden war, ging mit ihm und seinen Frauen sowie mit etwas Vieh in die Nord-Mongolei, die mit Bergen und Wäldern be-deckt war. Lange gingen sie und näherten sich dem undurchdringlichen Bergwald. Da erblick-ten sie plötzlich zwischen den Bergen einen engen Pfad, der in die Tiefe führte. Nach dem

hinter dem Bergmassiv, dort gibt es viele Wei-den und wasserreiche Flüsse. Aber man wusste genauso, es ist nicht möglich, dorthin zu kom-men: es gab keinen Weg in die andere Welt. Da sagte der älteste Schmied, einer der Berge sei aus Eisenerz; wenn man ein großes Feuer anzünde und ihn so zerschmelze, entstünde ein Durchgang im Berg, und so kommt man ins Land der Ahnen. Gesagt – getan!. Langsam schmolz das Eisenerz, und so bildete sich der Durchgang. Das ganze Volk von Ergenekon, mit Sack und Pack und Vieh ging durch den Berg und machte sich auf in die historische Heimat.

(Fortsetzung auf S. 21)

schweren Übergang auf diesem Pfad kamen sie zum Ort, wo sich vor ihren Augen ein Wunder-bild öffnete: der wasserreiche Fluss, wunderba-re Weiden, Gärten, Wälder, voller Wild. Diese Ortschaft war dem Paradies ähnlich. Sie bete-ten, betraten das gesegnete Land und nannten es Ergenekon (das Bergland).

Die Zeit verging… Mehrere Kinder ka-men zur Welt in den Familien von Kajan und Tukuz. Neue Familien entstanden, und 400 Jahre später waren sie schon so zahlreich, das es in Ergenekon nicht mehr genug Platz gab. So versammelte man sich und beschloss, dieses geschlossene Land zu verlassen und sich in anderen Ländern anzusiedeln. Von ihren Ah-nen wussten Leute, ihre Heimat befinde sich

1 9

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

TRADITIONEN, SITTEN

Navrez

Früh l ings fe s t und An fang des neuen Jahres

Navrez (Nawruz) ist ein uraltes Fest der Ackerbauern und ist mit den Klimabesonder-heiten der Regionen, mit verschiedenen Natur-erscheinungen verbunden. Man feiert Navrez im Mitteleren Orient und in Zentralasien. Es ist eines der bedeutendsten uralten Feste mehrerer Turkvölker. Laut einigen schriftlichen Quellen entstand der Brauch, Navrez zu feiern, unter den iranischen Stämmen in der Periode der Achomanien (558.-330. v. u. Z.). Quellen zu diesem Fest kann man in den Werken von Abu Reihan Biruni „Qadimgi halqlardan qolgan yodgarliklar“, „Kanuni Masudiy“ und „Attafhim“ sowie im Werk von Omar Hayam „

Novruznoma“ finden. In einer seiner Arbeiten schrieb Biruni: „Einige iranische Gelehrten nannten diesen Tag „Navrez“, weil der Schah Dshamschid damals zu progressiven Herrschern gehörte: Er gründete das Staatswesen, teilte das Volk in Sippen und zeigte wie man Kleidung trägt. Er erneute die Religion und nach den zahlreichen Neuerungen nannte er jenen Tag „Navrez“ oder „Jangi kun“, d. h. „der neue Tag“ („nav/new“ ist „Neu“, „Rez/ruz“ ist „Tag/Sonne“). Es ist bekannt, dass Völker Irans noch in der Vor-Dshamschid-Zeit Nevruz feierten, aber gerade während seiner Herrschaft wurde Navrez zum Neujahrsfest, seit jener Zeit feierte man es sechs Tage lang.

In der uralten Zeit war Navrez nicht mit Religion verbunden. Man feierte es lange vor dem Islam. Das war das geliebte Volksfest, das Fest der neuen Hoffnung, der Gutmütigkeit und der Barmherzigkeit. In den Festtagen halfen die Reichen den Armen und den Waisen, verteilten das reiche Essen, man beschenkte Verwandte und Bekannte. Die Eltern gaben den Lehrern ihrer Kinder Geschenke. Jeder freute sich über den Frühling und hoffte, die Ernte würde gut sein, man würde glücklich sein. In seinem Trak-tat „Das Erbe der Turkvölker“ schrieb Abu Rei-han Biruni, dass Abdusamat ibn Ali an den Pro-pheten Mohammed ein Geschenk mit seinem Vater Abdulo ibn Abbas geschickt hatte. Das war Halwa in einem gläsernen Gefäß, das am Naverz-Tag gemacht worden war. „Was ist das?“, fragte Mohammed. Man antwortete: „Das ist Navrez!“ Da fragte der Prophet wie-der: „Navrez? Was ist das?“ – „Das ist das gro-ße Fest der Iraner“, so war die Antwort. Mo-hammed bedankte sich für das Geschenk und aß dann Halwa mit seinen Nachfolgern. Dabei sagte er: „Es wäre gut für uns, wenn jeder Tag Navrez würde“. Wie es scheint, wusste man damals in Arabien nichts über dieses Fest. Spä-ter, nach der Annahme des Islam, wurde Navrez bei einigen Völkern als religiöses Fest gefeiert. Am Vortage lasen Muftis und Imame Dankge-bete in den Moscheen. In ihren Gebeten baten sie Allah um gerechte Herrscher, Barmherzig-keit zu den rechtgläubigen Untertanen, um gute

Ernte, Geduld, Gerechtigkeit, Verständnis und gegenseitigen Respekt für das Volk.

Das Fest wird am 21. März gefeiert – am Tag, wo die Sonne das Widder-Gestirn betritt (auf Krim-Tatarisch: Qozu). Dann wenn der Tag genauso lang wie die Nacht ist. Das Feiern dauert 3-4 Tage. Diese Naturerscheinung nen-nen die Astronomen „Frühlingsäquinoktium“. Mit der Annahme des islamischen Glaubens, wurde es auch bei den Krimtataren Brauch, Navrez zu feiern. Der Navrez-Ritus beinhaltet Informationen über die ethnischen Quellen, ethno-kulturellen Verbindungen und Glauben des krimtatarischen Volkes. Bräuche und Sit-ten, die während des Navrez-Festes durchge-führt werden, beweisen, dass dieser Tag als Anfang des Wirtschaftsjahres galt, Anfang der Feldarbeiten und des Frühjahrs. Darum geht es in den Volkssprüchen und Volksliedern, die dem Navrez gewidmet sind: „Navrez kildi, yaz baar kildi“ – „Der Frühling kommt mit Nav-rez“ (Türkische Ahnen der Krimtataren nann-ten früher den Frühling „yaz“, und die Kasan-Tataren nennen ihn immer noch so. Ende des 13. Jahrhunderts wurde dieses Wort mit dem iranischen „bahar“ – auf Krimtatarisch „baar“ - ersetzt. Die Grundetappen des Feierns von Navrez bei den Krim-Tataren sind wie folgend: 1) Abschied vom alten Wirtschafts-jahr; 2) das Begehen des neuen Wirtschaftsjah-res; 3) Vorbereitung und Durchführen der Frühlingsfeldarbeit – die erste Feldfurche am ersten Tag des Festes. Nach der Eroberung der Krim durch Russland im Jahre 1783 und der verstärkten Russifizierung aller Bereiche des Lebens der Krimtataren feiert man das Neu-jahrsfest offiziell am 1. Januar. Gleichzeitig feiern die Krimtataren das neue Wirtschafts-jahr, genauso wie in alten Zeiten, am 21. März. Sie bewahren die Bräuche ihrer Ahnen und respektieren Traditionen ihres Volkes.

Verschiedene Völker haben unterschiedli-che Legenden über Navrez. Leider fand man bis heute keine Krimtatarische Legende, aber man feiert es seit uralten Zeiten, das Fest ge-hört zu den beliebtesten Volksfesten. Hier ist eine türkische Legende über Navrez.

K ol lage : M ikha i l Us tae v

ES GIBT ETWAS ERSTREBENSWERTES ! Der Moskauer Verein der tatarischen Jugend wurde 2 Jahre alt

ЕСТЬ К ЧЕМУ СТРЕМИТСЯ! Объединению татарской молодежи города Москвы—2 года

organisierte humanitäre Hilfe für die Kinder in vier Kinderheimen im Dorf Salgany (Gebiet Nishnij Nowgorod), in Moskau, Podolsk und Widnoje.

Auf Initiative der jungen tatarischen Akti-visten Lilja, Marat, Ahmet, Eldar und anderen wurden ein unvergessliches Neujahrs-Maskenfest veranstaltet, sowie „Schaschlik“-Ausflüge, Besuche von Diskotheken, tatari-schen Konzerten und Theatern, man organisier-te Fußballspiele sowie Snowboard- und Schlitt-schuhlaufen. Besonders genannt werden sollen die Initiato-ren dieses Vereins. Dank ihnen fanden viele Jugendliche zu einem vernünftigem Leben, nahmen ein Studium auf, lernen gut, fanden einen Arbeitsplatz, können jetzt auch tatarisch sprechen, achten. ihre eigene Kultur und Tradi-tionen. Das sind vor allem Galija Gafurowa, Vorsitzende des wissenschaftlichen Studenten-vereins Moskauer Hochschulen, Moskauer Delegierte beim Internationalen Forum der tatarischen Jugend in Tatarstan; Eduard Ju-supsjanow, Absolvent der Moskauer Juraaka-demie, Mitglied des Moskauer Rechts-anwaltskollegiums. Jeden Sonnabend berät er kostenlos seit 2 Jahren seine Landsleute im Verein „Jaklaw“ (Regionale Tatarische Natio-nale Kulturautonomie von Moskau: RTNKA). Und Eldar Dajdijew, Beststudent der Moskauer staatlichen technischen Kosygin-Universität, Kapitän der Fußballmannschaft „Batyr“.

(Fortsetzung auf S. 24)

Wollen junge Tataren ihre Freizeit nütz-lich und fröhlich verbringen sowie einander kennen lernen, so kommen sie in das Haus des Tatarischen Kulturvereins. Genau hier, in der Kleinen Tatarischen Gasse 8 treffen sich stän-dig Jugendliche ab 16 Jahre und älter. Das Hauptziel dieser Treffen ist das Kennenlernen der tatarischen Kultur, der Geschichte und der Traditionen unseres Volkes. Nicht zufällig unterstützten R. S. Aktschurin und A. U. Hu-sainov von der Leitung der Tatarischen Natio-nalen Kulturautonomie der Stadt Moskau diese tolle Idee.

Alle, die es wünschen, können hier kos-tenlos einen Schuss Lebensmut und notwendi-ge Kenntnisse bekommen, die tatarische Kultur und Geschichte näher kennenlernen, an den runden Tischen teilnehmen. Das erste Treffen mit 7 Personen fand Ende 2003 statt. 2005 wurde der Verein der tatarischen Jugend (den Namen fanden die Jugendlichen selbst) 2 Jahre alt, und die Anzahl der Mitglieder des Vereins wächst in geometrischer Reihe. Bis Anfang 2006 wurden mehr als 20 Runde Tische zu aktuellen Fragen durchgeführt, an denen Schü-ler, Studenten, Aspiranten, Gelehrte, Spezialis-ten und bekannte tatarische Persönlichkeiten teilnahmen. Von besonderem Interesse für die Jugendlichen waren Themen wie „Tatarische Bräuche: Islamische Trauung oder bürgerliche

Hochzeit ?“, „Berühmte Tataren Russlands“, „Arbeitsvermittlung für die tatarische Jugend“, „Ist es einfach für Sie, jemanden kennen zu ler-nen?“, „Karriere im 21.Jahrhundert“, „Die Entstehung der Wolga-Bulgaren“. In Verbin-dung damit wurde das lustige Quiz „Die Ge-schichte des tatarisches Volkes“ veranstaltet.

Die Journalisten Alija Sabirowa („Tatarskije novosti“), T. Sulejmanow (www.tatarlar.ru), N. Karimowa (Radio „Liberty“), R. Safiullina (Pressa Tatarstana), R. Gusairow („Watandaschlar“), Wissenschaftler, die Profes-soren A. Burganow (Kasaner Staatsuniversi-tät), A. Achtamsjan (Moskauer Staatliches Institut für internationale Beziehungen), der Historiker M. Sakijew, der Arzt N. Ataulo-witsch, der Sportler D. Jarullowitsch und ande-re berühmte tatarische Persönlichkeiten traten mit Vorträgen zu besonders aktuellen Themen auf.

Dank der Belehrung der älteren Generati-on und ihrem Erfolg beschloss die tatarische Jugend der russischen Hauptstadt, nicht zu-rückzubleiben und zum Vorbild für ihre Alters-genossen zu werden. Aktivisten der Moskauer tatarischen Jugend nahmen teil an den Tagen der Tatarischen Jugend und dem Forum der Tatarischen Jugend 2004 in Kasan sowie am Kasaner Millennium 2005, am Moskauer Sa-bantuj, an der Aktion „Mach was Gutes“: Man

сноуборде и коньках. Особенно хотелось бы рассказать об

инициаторах этого Объединения. Благодаря им многие ведут здоровый образ жизни, поступили в ВУЗы, учатся хорошо, нашли работу, выучили татарский язык, стали серьезней относиться к своей культуре и традициям. Это Галия Гафурова - председа-тель научного студенческого общества МА-ТИ-РГТУ им. Циолковского, московский делегат в Международном Форуме татар-ской молодежи в Татарстане; Эдуард Юсуп-зянов – выпускник МГЮА, юрист в Колле-гии адвокатов г. Москвы. Кроме того, каж-дую субботу он успешно оказывает всем желающим бесплатные юридические кон-сультации в «Яклау» для соотечественников на протяжении более 2 лет в РТНК г. Моск-вы. И Эльдар Дайдиев – лучший студент МГТУ им. Косыгина, капитан футбольной команды «Батыр». Именно Эдуард, Галия и Эльдар создали и разработали сайт www.tatarmoscow.ru, посвященный московской татарской молодежи.

От всей души благодарим инициато-ров, активистов, экспертов круглых столов и семинаров, членов Объединения и руково-дство РТНКа города Москвы за творческий подход, поддержку, понимание и конструк-тивный диалог в работе с татарской молоде-жью Москвы.

Марьям Калинкина, Москва-Гамбург

Если молодые люди татарской нацио-нальности желают полезно и весело провес-ти свободное время, а также познакомиться, то они приходят в Татарский культурный центр. Именно здесь, в Малом Татарском переулке дом 8, постоянно проводятся встречи молодежи от 16 и старше. Главной целью встреч является знакомство с татар-ской культурой, историей и традициями нашего народа. Неслучайно руководство РТНКа г. Москвы в лице Р.С. Акчурина и А.У. Хусаинова поддержали такую хорошую идею.

Сюда бесплатно могут прийти все же-лающие и получить заряд позитивной энер-гии, нужные знания, познакомиться с татар-ской культурой и историей, приняв участие на круглом столе. Так, первое мероприятие в составе 7 человек состоялось в конце 2003 года. А в 2005 году Объединению татарской молодежи (так неформально ребята сами придумали название) исполнилось два года, и количество членов растет в геометриче-ской прогрессии. К началу 2006 года было проведено свыше 20 круглых столов по ак-туальным вопросам, в которых принимали участие школьники, студенты, аспиранты, ученые, специалисты, видные татарские деятели. Такие темы как «Татарские обы-чаи: никах, свадьба или гражданский брак?», «Знаменитые татары России», «Трудоустройство татарской молодежи», «Для Вас знакомство не проблема?», «Карьера в XXI веке», «Происхождение

волжских булгар» вызвали наибольший интерес со стороны молодого поколения. В связи с этим была проведена веселая викто-рина «История татарского народа».

Журналисты Алия Сабирова («Татарские новости»), Т. Сулейманов (Tatarlar.ru), Н.Х. Каримова (радиостанция «Свобода»), Р.Г.Сафиуллина (Пресса Татар-стана), Р.Г. Гузаиров («Ватандашлар»), уче-ные, профессора А.Х.Бурганов (РГГУ, КГУ), А.А. Ахтамзян (МГИМО МИД), ис-торик М.Закиев, врач Нурулла Атаулович, спортсмен Д.Я. Яруллович и другие видные татарские деятели выступали с докладами на самые злободневные темы дня.

Благодаря наставлениям старшего по-коления и их успехам татарская молодежь столицы России решила не отставать и быть примером для своих ровесников. Активи-сты приняли участие на таких значимых мероприятиях как Дни татарской молодежи и Форум татарской молодежи в Казани 2004 года, 1000-летии Казани в 2005 году, сабан-туе в Москве, акции «Сделай доброе дело»: была организована гуманитарная помощь для воспитанников четырех детских домов в Нижегородской области село Салганы, в городах Москва, Подольск и Видное!

По инициативе активистов Лилии, Ма-рата, Ахмета, Эльдара и других были прове-дены незабываемый Новогодний вечер-маскарад, «походы» на шашлыки, на диско-теку, на татарские концерты, в театр, орга-низованы футбольные матчи и катание на

2 0

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

ДИАСПОРА DIASPORA

платок, олицетворяющий пробуждение при-роды. К волосам девочек прикреплено не-сколько цветов подснежника – это символы весны и праздника Наврез. Одна из девочек держит ветку, украшенную разноцветными лентами и цветами. Все вместе подходят к дому и начинают приветствие хозяевам со слов: «Эзан-эзан! Хайырлы олсун Навре-зимиз! Кельген Янъы йылынъыз!» – «Поздравляем Вас с благословенным На-врезом, с Новым годом!» Потом все поют праздничные песни о Наврезе. В это время группа мальчиков отделяется, подходит к курятнику и тревожит кур. Выходят хозяева дома с угощением для детей и раздают им сладости. Увидя хозяйку дома, мальчики начинают петь шуточную песню про черную курицу. За исполненную песню хозяйка дома одаривает мальчиков вареными яйцами. Де-ти, получив угощение, переходят к следую-щему дому, где исполняют уже другую пес-ню, посвященную Наврезу, в которой поется о том, что с начала зимнего солнцестояния – праздника Йыл Геджеси прошло 90 дней, уже прилетели вестники весны: утки, гуси. Дети поют о том, что наступила пора пахать землю, сеять пшеницу и овес, приводить в порядок сады, сажать деревья, что от успеш-ных сельских работ зависит урожай и благо-получие семьи и необходимо хорошо пора-ботать, чтобы год был урожайным, народ богатым, амбары полными зерна.

После выполнения ряда обрядов в празд-ник Наврез мужчины выходят на поле для того, чтобы проложить первую борозду, то есть начинают пахоту и сев. Самый уважае-мый старец, прочитав молитву, проводит первую борозду и бросает в землю первую горсть семян будущего урожая.

Весенние обряды завершаются праздни-ком Хыдырлез, о котором читайте в майском номере газеты АлТаБаш.

Айшат Зиядин, Крым

(Продолжение. Начало на стр. 18)

В праздничный вечер накануне 21 марта отмечают проводы старого года: разводят костер и в нем сжигают старые вещи, что олицетворяет избавление от всего ненужного и символизирует начало новой жизни. Юно-ши и девушки прыгают через костер, брызга-ют водой друг на друга. С началом темноты мальчики собираются группами по 3-7 чело-век. Один из них наряжается козой, другие же надевают приготовленные маски. В руках у них ветки с укрепленными на них цветами подснежника – Наврез чечеги, которые счи-таются символом Навреза. Мальчики группа-ми переходят от одного двора к другому, стучатся в окна и поют праздничную песню:

Селям алейкум, къонакъбай! Йыл башынъыз хайырлы олсун! Кобетенъиз ягълы олсун. Джамал, джамал, джалпакъ, Башында кийиз къалпакъ, Эв алдында куньтабакъ, Кене кельди Янъы йыл.

Здравствуйте, хозяин дома! С благословенным Новым годом! Пусть новогодний пирог получится

жирным. С круглой ношей за спиной, На голове войлочная шапка, Перед домом солнце, как подсолнух, Вновь вернулся Новый год.

Услышав пение, хозяин и хозяйка выхо-дят из дома и угощают детей конфетами, пряниками, печеньем, орехами. Получив угощение, дети начинают петь следующую песню про козу «Сары эчкин» («Моя рыжая коза»). В этой песне посредством образов раскрывается значение месяцев каждого се-зона в жизни скотовода. Названия месяцев соответствуют порядковым числам по тради-ции восточного календаря. В это время не-сколько мальчиков в шутку пытаются про-

никнуть на кухню и украсть новогодний пи-рог – кобете. Хозяйка тоже в шутку поднима-ет шум, гонит мальчишек из кухни, бранит их, а потом угощает их пирогом.

За два дня до Навреза (19 марта) девуш-ки собираются в одном из домов, где ведут приготовления для различных гаданий в но-вогоднюю ночь. Особенно стараются те, у кого еще нет суженного. Вот один из спосо-бов гадания крымскотатарских девушек: в кувшин с водой они бросают свои кольца и ожерелья, кувшин ставят под куст розы. На следующую ночь, накануне Навреза (с 20 на 21 марта), девушки собираются возле этого куста или в том же доме. Самой младшей из них завязывают глаза, и она вытаскивает из кувшина украшения. Потом внимательно смотрит на капли воды и на само украшение и в шутливой форме предсказывает судьбу его хозяйке в наступающем новом году: вый-дет ли она в этом году замуж, каков будет ее жених, в какой дом она попадет и т.д. Суще-ствуют и другие гадания, например, в ново-годнюю ночь девушки гадают на кофейной гуще (Къаве фалы), на фасоли (Бакъла фалы), на хлебе, соли и кольце (Отьмек, туз ве юзюкнен фал бакъмакъ), на зерка-лах (Кузьгю фалы).

В день Навреза – 21 марта встречают Новый год. После утреннего намаза в мечети посещают кладбища, где приводят в порядок могилы и читают поминальные молитвы. В своих молитвах люди просят Аллаха о хоро-шем урожае, умножении стада, благополу-чии и долголетии. Посещают азизы – святые места захоронения праведников, обращаются к духам усопших предков, и таким образом живые как бы общаются с душами мертвых.

В этот же день с утра девочки и мальчи-ки группами ходят по домам, распевая песни о Наврезе. Девочки одеты в праздничные платья, преимущественно зеленого цвета. Мальчики тоже одеты в рубашки зеленого цвета, или на шее у них повязан зеленый

ПРАЗДНОВАНИЕ НАВРЕЗА У КРЫМСКИХ ТАТАР

ТРАДИЦИИ, ОБЫЧАИ N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

2 1

(Fortsetzung. Anfang auf S. 19)

Den Tag der Rückkehr in die Heimat – den Ausgangstag aus Ergenekon – nannte man „der neue Tag“, d. h. Navrez. Jedes Jahr erhitzte man bis zur Glut das Eisen und schlug ihn auf dem Ambos. So bedankte man sich bei dem Gott für die Rückkehr in die Heimat. Diese Tradition kann man heute immer noch am Navrez-Tag bei Turkmenen und bei Türken beobachten. In der Türkei, z. B., gilt der Beruf des Schmiedes als der äl-teste, und alle Türkvölker werten und res-pektieren die Arbeite eines Schmieden, da man sie für echte Meister hält. Bei den no-madischen Turkmenstämmen nennt man Navrez auch heut „Ergenekon günü“, d.h. „Der Ergenekon-Tag“.

weiße Halwa, das ist das unbedingte Attribut des Festes.

Am festlichen Vorabend vor dem 21. März verabschiedet man sich von dem alten Jahr: Man zündet ein Feuer an und verbrennt dort alte Sachen, was Befreiung vom Unnützli-chen verkörpert und den Anfang des neuen Lebens symbolisiert. Die Jugendlichen sprin-gen über das Feuer, bespritzen einander mit Wasser. Wenn es zu dunkeln anfängt, versam-meln sich Jungen in Gruppen von 3-7 Perso-nen. Einer von ihnen verkleidet sich als Ziege, die anderen ziehen die vorbereiteten Masken an. In ihren Händen heben sie Zweige mit den befestigten Schneeglöckchen – Navrez tschet-schegi – die als Navrez-Symbol gelten. Die Jungen gehen von einem Hause zum anderen, klopfen an Fenster und singen das Festlied:

(Fortsetzung auf S. 23)

Mitte März, eine Woche vor Navrez, be-reiten sich die Frauen sehr fleißig auf das Fest vor: Sie färben das Haus weiß, reinigen Neben-räume, legen alte, unnötige Sachen zur Seite, um sie später zu verbrennen. Männer bereiten die Feldarbeit vor: Sie reparieren Landwirt-schaftsgeräte, prüfen Pflüge und Saat, reinigen Viehställe. Jungs machen Tiermasken und Zie-gekostüme – der Pelzmantel mit der Innenseite nach außen und mit dem angeschnittenen Schwanz. Am Vortage kochen die Frauen Eier, aber färben sie nicht; sie backen kobete – spe-zielle Kuchen mit einer Füllung – und ver-schieden Sorten des Nationalgebäcks (einige von denen sind in der Form des zusammenge-drehten Horns gebacken – das ist das Symbol des Wohlstands, des Reichtums), kochen Nu-delsuppe mit Huhn: Es gilt als ein gutes Vor-zeichen, wenn die Suppe aus dem Topf „überläuft“ – das bedeutet, dieses Jahr wird erntereich sein. Man bereitet unbedingt das

Navrez Wie feiert man Navrez bei Krim-Tataren

DAS LIED VOM FALLENDEN LAUB

LITERATURSEITE N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

2 2

gefangen. Ach, wie lange hatte sie so etwas nicht

gehört. Und je stärker diese Musik ihre Seele erfasste, desto mehr wich die Traurigkeit aus ihren Augen, so wie die Sonne den Nebel ver-treibt. Oma Sona verjungte sich gleichsam, vor aller Augen verwandelte sie sich in eine junge Frau. Als ob es nicht die Hochzeit des Sohnes vom Schwarzen Schamid und der Tochter des Hirten Latif Gülsüm wäre, sondern ihre und des Waisenjungen Ismi.

Unter jenem Baum, von dem sie in der Kindheit gestürzt war, machte ihr Ismi einen Heiratsantrag. Als er an die Front einberufen wurde, bat er sie, auf seine Rückkehr zu war-ten; er sagte, er komme bestimmt zurück, wür-de Geld verdienen, ein Haus bauen und fröhli-che Hochzeit halten. Jetzt vergaß Sona, dass Ismi nie von der Front zurückkam, dass in den Jahren des Wartens ihr vom Buckel gekrümm-ter Körper noch krümmer wurde.

Sonas Altersgenossen waren schon lange tot; nur ihr hartnäckiges Warten auf Ismi ließ ihr Leben irgendwie weiter glimmen. Aber vor sechs Monaten hörte sie auf, auf ihn zu warten; sie wurde bettlägerig und verabschiedete sich von dieser Welt. Jetzt wartete sie auf den Tod.

(Fortsetzung auf S. 24)

Die Klänge einer Zurna (arabisches Blas-instrument) ertönten durch die Lüfte und luden zur Hochzeit ein. Schnell versammelten sich die Leute, von den Tönen dieser Melodie ange-lockt.

Oma Sona stand hinten, die Arme über die Brust gekreuzt, in der Ecke des Zeltes, wo es lustig zuging. Die Zurnaklänge durchdran-gen ihre Seele und wühlten etwas auf, was schon lange vorbei und vergessen war. Diese Klänge veranlassten sie, obwohl alt und krank, aus dem Bett aufzustehen und hierher zu kom-men. Aber jetzt weckten diese Zurnatöne in ihr eine neue, früher nie von ihr gehörte Melodie. Eine wie von weitem kommende Stimme, neu und noch unklar, fing an in ihrer Seele zu klin-gen.

Niemand bemerkte sie gewöhnlich bei solchen Festen; sie kam, stand still und unauf-fällig in der Ecke, und dann, ebenso leise ging sie.

Aber jetzt, sich dem Zauber der Melodie hingebend, vergaß Oma Sona alles in der Welt und hörte nichts außer diese Zurnaklänge... Woher kamen diese Klänge? Ihre Gedanken gingen weit in die Kindheit zurück und erhell-ten die verborgensten Ecken ihres Gedächtnis-ses.

...An einem sonnigen Frühlingstag, als die

Bäume begannen, sich mit weiß-violetten Blü-ten zu schmücken, spielte Sona mit anderen Kindern Verstecken. Sie versteckte sich im Geäst des Maulbeerbaums, dessen Blätter sie sicher verbargen.

Die Kinder konnten sie lange nicht fin-den. Als sie schon nach Hause gehen wollten, sprang Sona mit fröhlichem Geschrei nach unten. Da jedoch blieb sie an einem trockenen Ast hängen, es gelang ihr nicht, das Gleichge-wicht zu halten, und sie stürzte mit dem Kopf zu Boden.

Daran erinnerte sie sich sehr deutlich. Sie wurde wieder gesund, spielte wieder

mit den Kindern Verstecken. Aber seit jenem Sturz stimmte etwas nicht: Die Jahre vergin-gen, ihre Altersgenossen wuchsen heran, aber Sona blieb klein. Und je größer ihre Freunde wurden, desto größer wurde ihr Buckel, der ihren ganzen Körper verstümmelte.

Jetzt stand sie im Zelt, beobachtete die Heiterkeit im Zelt und erinnerte sich an jene fernen Tage. Die Braut, in den Schleier gehüllt, saß am Tischende mit ihren Freundinnen. Un-ter den Verwandten und Bekannten fühlte Sona sich plötzlich sehr einsam. Sie wollte von hier weg laufen, nach Hause, ins warme Bett. Aber das dauerte nur eine kurze Weile, dann wurde sie wieder von dieser bezaubernden Musik

Vagif Sultanly wurde 1958 in der Stadt Kürdamir in Aserbeidschan geboren. Zur Zeit ist er Dr. Sc. Für Philologie, Professor des Lehrstuhls der zeitgenossischen aser-baidschanischen Literatur in der Staatsuni-

versität von Baku und gleichzeitig Chef-Redakteur der Zeitschrift „Welt der Aserbei-dschaner“(USA) und Autor des Sammelban-d e s „ P h i l o l o g i s c h e F o r s c h u n -gen“ (Aserbeidschan, Baku). 1995-1996 war Chefredakteur der Zeitschrift „Hudafen“ )Polen), 1996-1997 – der Zeit-schrift „Araz“ (Schweden). Von 1995 bis 1998 war er Korrespondent von Radio „Liberty“ (Aserbeidschan, Baku).

Das Schaffen großer Schriftsteller wie Dostojewski, Kafka, Gamsun, Marquez be-einflusste den Schriftstil von Vagif Sultanly. 12 wissenschaftliche und schöngeistige Wer-ke sind bereits von ihm erschienen. Vagif Sul tanly schuf die Romane „Menschenmeer“, „Traum der Vergessen-h e i t “ , d i e M o n o g r a f i e n „Aserbaidschanische Literatur im Exil“ und „Das Leben und das Schaffen von M. A. Rasul-sade“, Essais und Erzählungen. Viele Werke russischer, deutscher und türkischer Schriftsteller wurden von ihm ins Aserbaid-schanische übersetzt. Zur Zeit arbeitet Vagiv Sultanly an seinem neuen Roman „Krise“, in dem es sich um das heutige Leben, um Gefühle und Schicksale von Menschen nach dem Sturz des sowjetischen Imperiums han-delt.

Die Themen der Romane und Erzäh-lungen Vagiv Sultanlys sind immer neu und originell. Die schöngeistigen Werke dieses Autors haben immer bestimmte charakteris-tische Besonderheiten: sie haben ein unver-

mutetes Ende, und der Leser kann den Text gedanklich verarbeiten; die Sprache der Werke ist voller Emotionen und ungewöhn-lich, wichtige moralisch-ethische und soziale Probleme werden angesprochen. Die Helden seiner Werke sind meist einsame Leute mit gefühlvoller Seele und offenem Herzen. Trotz des Lebens in der Gesellschaft sind sie immer einsam, da es für sie nicht leicht ist, Vertraute unter den Menschen zu finden. Werke von Vagif Sultanly sind von einem nur ihm eigenen Kolorit durchdrungen, das den lebendigen Geist des Volkes verkörpert. Sie sind ein Triumph des Guten und der Lie-be, der Gerechtigkeit und der Weisheit, des Glaubens und der Hoffnung. Die Seele des malerischen, vom Gott gesegneten Kaukasus lebt in seinen Werken, und man glaubt, gleich treten die Helden der Erzählungen aus den Seiten der Bücher hervor, um diese Welt zu ändern und in sie etwas Gutes und Ewiges einzubringen, das, was uns so im Alltag fehlt.

Wir stellen unseren Lesern eine der Erzählungen von Vagif Sultanly vor – „Das Lied der abgefallenen (entlaubten) Blätter“, und hoffen, dass auch andere Werke dieses Autoren bald auf den Seiten unserer Zeit-schrift erscheinen werden.

Aliye Yasyba, Baku

Speziell für AlTaBash

K ol lage : Mikhai l Ust aev

что с увеличением степени любой свободы увеличивается и степень ответственности за нее. На этом фоне, следует отметить, что и реакция мировой мусульманской общест-венности на публикацию карикатур не была однородной. В одних мусульманских стра-нах (Сирия, Иран, Ливан) толпы людей кру-шили западные посольства и сжигали дат-ские флаги, несмотря на многочисленные попытки мусульманского духовенства осу-дить все это и даже физически этому вос-препятствовать. В результате всех этих бес-порядков погибли десятки людей, в том числе и подростки – беспощадная толпа не различает возраста. В других же странах (страны Магриба), как ни странно, демонст-рации протеста носили мирный характер и про них почти ничего не было слышно в СМИ. В любом случае, реакция мусульман-ского мира на публикацию датских карика-тур лишний раз показала, что сегодня, не-смотря на его разрозненность, у мусульман все же есть идеалы, вокруг которых они могут, при необходимости, сплотиться. К сожалению, сегодня многие люди на Западе все еще не осознают, что оскорбление этих идеалов, кажущихся незначительным фак-тором сквозь призму действительности за-падной жизни с ее нравственным кризисом, может стать причиной глобального возму-щения в мусульманском мире. Более того, существующие сегодня на Западе стереоти-пы по отношению к Исламу и его культур-ным ценностям, нередко подпитываемые местными СМИ, и являются одной из при-чин роста исламофобии в западном мире. И если современный западный мир, так ра-тующий за фундаментальные человеческие свободы, не хочет выглядеть в глазах му-сульман в качестве поборника дискримина-ции на религиозной основе, ему необходи-мо поставить исламофобию в один ряд с такими понятиями как «антисемитизм», «шовинизм» и «расизм».

Д-р. Руфат Сатаров Институт Тюркологии, Свобод-

ный Университет, Берлин

(Окончание. Начало стр. 7, 8)

На Западе традиция изображать Про-рока Мухаммада уходит своими корнями в Европу 12 века. Не будет преувеличением сказать, что изображения Пророка в евро-пейской традиции искусства носили, как правило, карикатурный характер – и где, как не здесь, следует искать корни невеже-ства и дилетантства современных западных карикатуристов. Пожалуй, первой попыткой изобразить Пророка Мухаммада в Европе можно назвать карикатурную гравюру на титульном листе перевода Корана на латин-ский язык, изданного в 1162 г. н. э.

На многих средневековых изображени-ях Пророк Мухаммад и его сподвижники изображены в одежде, которая скорее напо-минает моду европейского средневековья, чем историческую действительность Ара-вии VII века.

На одной из фресок в церкви Сан Пе-тронио в Болонье (Италия) времен Ренес-санса, Пророк Мухаммад изображен, при-нимающим наказание в Аду, а на некоторых германских гравюрах 15 века Пророк вооб-ще изображен в пьяном виде (!). Особо сле-дует упомянуть попытки европейских ху-дожников иллюстрировать ту часть «Божественной комедии» Данте, в которой поэт описывает мнимое наказание Пророка Мухаммада в Аду («Ад», 28:19-42). К при-меру, вышеупомянутая фреска в церкви Сан Петронио была сделана по мотивам этого произведения. Такие разноплановые люди как Уильям Блейк, Гюстав Доре, Огюст Роден и Сальвадор Дали пытались в разное время изобразить вышеупомянутую сцену из произведения Данте. Наконец, в 1911 году вышел немой итальянский художест-венный фильм под названием „L’Inferno“ по мотивам «Божественной комедии» Данте, содержащий сцену с Пророком Мухамма-дом. Стоит отметить, что сами создатели фильма не скрывали, что были воодушевле-ны картинами вышеупомянутого Гюстава Доре, создавая свой фильм.

Таким образом, учитывая все вышеиз-ложенное, можно предположить, что реак-ция мусульманского мира на публикацию злосчастных карикатур была связана не с самим фактом появления этих карикатур, а с их содержанием. Как известно из СМИ, датская газета предложила своим карикату-ристам нарисовать Пророка Мухаммада именно таким, каким они его видят. Соот-ветственно своим представлениям о Проро-ке, составленным отнюдь не на основе исто-рических источников, карикатуристы газе-ты своими «произведениями искусства» еще раз указали на старые стереотипы ма-тушки-Европы по отношению к мусульман-скому миру: эгоцентризм, высокомерие и неприятие чужого. Не надо было быть про-видцем, чтобы заранее предположить, что карикатуры на Пророка Мухаммада явят собой одну сплошную карикатуру на совре-менный мусульманский мир, ассоциируе-мый на Западе с отсталостью, дикостью и терроризмом. В головах горе-художников последнее понятие так плотно срослось с Исламом, что на пяти карикатурах эта тема была отражена в полном ее «блеске». К при-меру, одна карикатура представила Пророка в качестве шаржевого персонажа, на голове которого вместо чалмы (или тюрбана) была нарисована бомба. Сам факт публикаций карикатур на Пророка Мухаммада лишний раз подтвердил истинное значение самого слова «карикатура», что в переводе с италь-янского значит «преувеличение». Толковый словарь Д. Ушакова, в свою очередь, объяс-няет карикатуру как «рисунок, изображаю-щий кого или что-нибудь в заведомо иска-женном (выделено мною – Р.С.) виде для достижения комического эффекта». Дейст-вительно, датские карикатуристы заведомо исказили образ Пророка Мухаммада в пого-не за комическим эффектом, однако этот эффект оказался обратным. Мне лично дат-чане показались инфантильными подрост-ками, достигшими совершеннолетия и посе-му дорвавшимися до свобод (а именно, пра-ва на свободу слова), но не осознавшими,

Карикатурный скандал ...

2 3

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

Wie feiert man Navrez bei Krim-Tataren der nächsten Nacht, am Navrezvorabend (vom 20. zum 21. März) versammeln sich die Mäd-chen neben diesem Rosenbusch oder in dem-selben Haus. Dem jüngsten Mädchen werden die Augen zugebunden, es nimmt aus dem Krug die Schmuckstücke heraus. Dann be-trachtet sie die Wassertropfen und den Schmuck selbst und im Scherz orakelt das Schicksal für das kommende Jahr der Inhaberin dieses Schmucks, ob sie dieses Jahr heiratet, wie ihr Bräutigam sein wird, in welches Haus sie geraten wird usw. Es gibt noch andere Ar-ten des Wahrsagens, z. B ., in der Neujahrs-nacht orakelt man aus dem Kaffeesatz (Qave faly), zählt sich etwas an den Knöpfen ab (Baqla faly), sagt aus dem Brot, Salz und Ring (Otmek, tuz ve yüzüknen fal baqmaq), aus den Spiegeln (küzgü faly) aus.

(Fortsetzung auf S. 24)

(Fortsetzung. Anfang auf S. 21)

Wir grüßen euch, die Hauswirte! Gratulieren zum gesegneten Neujahr! Sei der Neujahrskuchen fettig. Mit der runden Last im Rücken, mit der Filzmütze auf dem Kopf, die Sonne ist über dem Haus wie eine

Sonnenblume, das Neujahr ist wieder da.

Hören die Hauswirte die Kinder singen,

gehen sie aus dem Haus heraus und bewirten sie mit Konfekt, Lebkuchen, Gebäck, Nüssen. Kinder nehmen den Schmaus und singen das Lied über die Ziege „Sary etschkin“ („Meine rote Ziege“). In diesem Lied stellt man mittels Gestalten dar, was der Monat jeder Jahreszeit im Leben des Viehzüchters bedeutet. Die Na-

men der Monate entsprechen den Ordnungs-zahlen nach der Tradition des orientalischen Kalenders. Inzwischen versuchen einige Jungs scherzweise in die Küche durchzuschleichen und den Neujahrskuchen – kobete – zu mausen. Die Hauswirtin, genauso scherzweise, macht viel Aufhebens, jagt Jungen aus der Küche weg, schimpft auf sie, aber dann bewirtet sie sie doch mit dem Kuchen.

Zwei Tage vor dem Navrez (am 19. März) versammeln sich junge Mädchen im Hause eines von ihnen, wo sie sich zum Wahr-sagen in der Neujahrsnacht vorbereiten. Beson-ders bemühen sich diejenigen, die noch keinen Verlobten haben. Hier ist eine der Weisen, wie Krim-Tatarische Mädchen wahrsagen: in einen Krug mit Wasser wirft man Ringe und Ketten, den Krug stellt man unter einen Rosenbusch. In

2 4

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

(Fortsetzung. Anfang auf S. 15)

unter dem Namen „Kugelblitz“, wurde Anfang Februar 1943 unter Heranziehung der 82. Ar-meedivision und Strafabteilungen organisiert. Einer 28-tausend Mann starken deutschen Truppe gelang es, bei Witebsk eine 6-tausend Mann starke Partisanengruppe einzukesseln. Gegen die Brigade von Birjulin wurden Kosa-kenabteilungen geworfen, die aus ukrainischen Nationalisten bestanden. Zu ihrer Ablösung traf am 20. Februar in den Dörfer Senkowo, Suwari und Gralewo am Ufer der Westlichen Dwina das 825. Bataillon ein.

Nach verschiedenen Quellen sollte das 825. Bataillon schon nach drei Tagen in die Kämpfe eingreifen. Das war ein gewichtiges Argument zugunsten des Beginns von Ver-handlungen des Kommandos der Partisanen mit den Legionären über deren Übertritt. Aber es war nicht so einfach, eine Entscheidung zu treffen. Die Partisanen befürchteten den Über-tritt einer so großen und gut bewaffneten Mili-tärgruppe – im Fall einer Provokation wäre die Vernichtung unvermeidbar: in der Brigade von Birjulin gab es lediglich 500 Mann. Aber bei einem positiven Ausgang bekämen die Partisa-nen eine bedeutende Auffüllung an Menschen, Ausrüstung und Munition. Deshalb gingen Michail Birjulin und Grigorij Sysojew das Ri-siko ein. Aus der Entwicklung der weiteren Ereignisse konnte man sehen, sie waren von Erfolg begleitet...

Dr. Rustem Gaynetdinow, Republik Tatarstan

Übersetzung: Venera Vagizova, Cilly Keller

(bearbeitet von Horst Herrmann) (Endung folgt)

(Продолжение. Начало на стр. 9)

Одна из таких «экспедиций» под на-званием «Шаровая молния», с привлечени-ем 82-й армейской дивизии и карательных отрядов, была организована в начале февра-ля 1943 года. 28-тысячной немецкой груп-пировке удалось окружить в районе Витеб-ска шеститысячную партизанскую группи-ровку. Против бригады Бирюлина были брошены казачьи отряды, состоявшие из украинских националистов. На их смену в деревни Сеньково, Сувари и Гралево по берегу Западной Двины 20 февраля прибыл 825-й батальон.

По отдельным сведениям, 825-й ба-тальон должен был вступить в бой уже че-

(Fortsetzung. Anfang auf S. 20)

Eduard, Galija und Eldar erarbeiteten und gründeten die Webseite www.tatarmoscow.ru, die der tatarischen Jugend in Moskau gewid-met ist. Von ganzem Herzen danken wir den Initiato-ren, Aktivisten, Experten der Runden Tische und Seminare, den Mitgliedern des Vereins und der Leitung der RTNKA von Moskau für die schöpferische Arbeit, die Unterstützung, das Verständnis und den konstruktiven Dialog in der Arbeit mit der tatarischen Jugend von Moskau.

Marjam Kalinkina, Moskau-Hamburg

Übersetzung: Horst Herrmann

рез три дня. Это был один из весомых аргу-ментов в пользу начала переговоров парти-занского командования с легионерами о переходе на сторону партизан. Но решение далось непросто. Партизаны опасались перехода к ним столь крупного и хорошо вооруженного воинского подразделения – в случае провокации партизан ждал неминуе-мый разгром: в бригаде Бирюлина насчиты-валось всего 500 человек. Но при положи-тельном исходе партизаны получала значи-тельное людское пополнение, вооружение и боеприпасы. Поэтому Михаил Бирюлин и Григорий Сысоев пошли на риск. Как пока-зали дальнейшие события, им сопутствова-ла большая удача…

Гайнетдинов Рустэм, кандидат историческиx наук,

(Республика Татарстан)

(Deutsch auf S. 15) (Окончание следует)

Провал планов нацистской Германии

Das Fiasko der Pläne Nazi-Deutschlands

(Fortsetzung. Anfang auf S. 11)

Am 18. Februar übernahm die Türkische Ge-meinde von Berlin die Jubiläumsstaffel. In ei-nem der türkischen kulturell-religiösen Vereine fand ein historisch-literarischer tatarischer A-bend statt, der der Geschichte und Kultur der Wolga- und Krim-Tataren gewidmet war sowie der schöpferischen Tätigkeit von Dshalil als Fortsetzung der Dshalil-Jubiläumswoche. An diesem Abend nahmen Vertreter der türkischen und tatarischen Diaspora von Berlin und Bran-denburg teil sowie ansässige Bevölkerung, Studenten und Doktoranden des Institutes für Turkologie der Freien Universität zu Berlin, der Technischen Universität und der Humboldt-Universität. Der Aufmerksamkeit der Anwe-senden wurde eine kleine Ausstellung angebo-ten, die das Nationalkolorit des tatarischen Vol-kes widerspiegelte: Alltagssachen, Schmuck, Nationaltracht und traditionelle Kopfbedeckun-gen, die Symbolik von Tatarstan und von der Krim.

Venera Vagizova eröffnete die festliche Veranstaltung. In den Beiträgen über die ge-schichtliche und kulturelle Entwicklung der Wolga- und Krim-Tataren, die von Venera

Vagizova und Aliye Yasyba vorgetragen wur-den, zog sich wie ein roter Faden der Gedanke über die Rolle von Persönlichkeiten in der Ent-wicklung der Nation, bemerkendwerter Reprä-sentanten des eigenes Volkes wie Mussa Dsha-lil und Ismail Gasprinski sowie über die Ge-meinsamkeit der Wurzeln und der Einheit die-ser zwei großen Völker, die nicht selten über sich selbst sagen, sie seien blutsverwandte Brü-der.

Der Abend endete mit einem kleinen im-provisiertem Konzert, wo man tatarische Lieder sang, sowie mit dem traditionellem Teetrinken mit tatarischen Süßigkeiten, die man speziell zu diesem Anlass vorbereitet hatte. Die Teilneh-mer des Abends entdeckten für sich viele neue und interessante Seiten des kulturell-literarischen Erbes der Tataren. Bemerkenswert war, dass Mussa Dshalils Gedichte, vorgetra-gen ausschließlich in tatarischer Sprache, ohne Übersetzung verstanden wurden, das tragische Schicksal des Dichters ließ niemanden gleich-gültig.

Mussa Dshalil kehrte zurück nach Berlin! Er ist wieder da! Die Gedichte des großen Poe-ten erklangen nach langen Jahren der Abwesen-heit wieder auf deutschem Boden!

Venera Vagizova,

Aliye Yasyba, Berlin Übersetzung: Horst Herrmann

Mussa Dshalils...

ES GIBT ETWAS ERSTREBENSWERTES !

(Fortsetzung. Anfang auf S. 23)

Am Navrez-Tag, 21. März feiert man das Neujahrsfest. Nach dem Morgengebet in der Moschee besucht man Friedhöfe, wo Gräber in Ordnung gebracht werden, und liest Gedenkge-bete vor. In den Gebeten bittet man den Aller-höchsten Allah um eine gute Ernte, um die Vermehrung des Viehs, um Wohlstand und um Langlebigkeit. Man besucht auch Azizen – das sind die Orte, wo Gerechten begraben sind, wendet sich an die Geister der verschlafenen

Ahnen – so verkehrt man mit den Seelen der Toten.

An demselben Tag laufen Jungen und Mädchen in kleinen Gruppen durch das Dorf und besuchen alle Häuser. Dabei singen sie Navrez-Lieder. Die Mädchen haben festliche Kleider an, meistens in grüner Farbe. Die Jun-gen haben genauso grüne Hemden oder ein grünes Halstuch an. Grüne Farbe verkörpert das Erwachen der Natur nach dem Winterschlaf. In den Haaren der Mädchen sind Schneeglöckchen befestigt, die den Frühling und das Navrez-Fest symbolisieren. Eines der Mädchen hat einen

(Endung auf S. 25)

Wie feiert man Navrez ...

2 5

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

(Fortsetzung. Anfang auf S. 22) Die schwarze Zurna sang weiter. Die Gäste

fassten sich an den Händen und tanzten die Jalla. Aber Sona sah niemanden, und niemand sah die alte Sona. Die Melodie aber, die wie in einem breiten Strom in ihre Seele drang, verwandelte sie und ließ ihren Körper tanzen.

Die Tanzenden, dem Rhythmus der schwarzen Zurna nicht mehr gewachsen, sanken ermüdet auf ihre Sitze. Die Tanzfläche wurde leer. Der Zurnaspieler spielte jetzt eine traurige Melodie; er spielte sie so, dass Leute vergaßen, dass sie tanzten wollten. Es wurde still.

Endlich wurde auch der Musiker müde und verstummte.

Nur Oma Sona stand noch aufgewühlt da; die Musik klang in ihrer Seele nach und sie fühl-te sich zum Tanzen hingezogen; ihre Arme und Beine verlangten danach und das Herz klopfte so stark, als ob es in der Brust tanze. Oma Sona versuchte ruhig zu stehen. Aber es ging nicht, sie wusste nicht mehr, wie sie in die Mitte des Zeltes kam. Sie tanzte in der Stille, im Takt der Melo-die, die in ihrer Seele tönte. Der Zurnamusiker schaute sie verwundert an und wusste nicht, ob er lachen, weinen oder spielen solle.

Er besann sich schnell und begann mit der Zurna Oma Sonas Tanz zu begleiten, fand aber einfach nicht den Rhythmus ihres Tanzes. Denn kein Instrument konnte diese Melodie spielen, weil sie ja keiner hörte.

Oma Sona tanzte vor der Braut, als wolle sie sie aus dem Zelt hinauslocken; als wolle sie selbst sich auf den Platz der Braut setzen; aber sie setzte sich nicht.

Die Hirtentochter sah sie an, Tränen flossen aus ihren Augen, die aber keiner unter dem Schleier sehen könnte. Niemand versuchte, die Alte auf einen Stuhl zu setzen oder aus dem Zelt zu führen. Alle sahen sie verwundert an und warteten: wie endet dieser ungewöhnlicher Tanz?

Oma Sona tanzte weiter. Plötzlich fing sie an zu lachen. Nach und nach schlossen sich die Leute ihr an. Es wurde laut im Zelt. Sona lachte hell und tanzte immer weiter. Es schien, als ob nichts in der Welt ihr Sorgen mache. Dem Zur-naspieler gelang es nicht, ihren Takt aufzugrei-

in dieser Melodie auflösen, sich in einen Geist verwandeln und in der Luft verflüchtigen.

*** Morgen bricht der Tag nach dieser wunder-

lichen Nacht an. Gestern Abend begann der herbstliche Regen, und er wird die ganze Woche dauern; das Wasser wird Häuser und Bäume überschwemmen, die Wege aufweichen.

Oma Sona wurde das alles nicht bewusst. Morgen wird Ismi sie zum Maulbeeren-

baum rufen, sie im strömenden Regen umarmen und die ganze Nacht trösten.

Oma Sona wusste auch das nicht. Morgen Nacht fallen die Blätter des Maul-

beerenbaums im kalten Herbstregen ab, und er wird nie wieder blühen.

Aber Oma Sona wird auch das nie erfahren.

Vagif Sultanly, Baku Übersetzung:

Anneliese Klostermann, Venera Vagizova

(Russisch auf S. 16)

fen, und so spielte er eine merkwürdige Melodie. Oma Sona tanzte aus dem Zelt hinaus dem Tor zu. Immer noch tanzend betrat sie die das ganze Dorf durchquerende Agjol-Straße.

Die Hochzeitsgäste folgten ihr. Sie verlor beim Tanzen ihre alten zerfetzten Gummischuhe und ihr schwarzes Tuch, aber barfüßig, mit zer-zausten Haaren führte sie die Leute tanzend sich nach ohne zu wissen wohin.

Der Zurnaspieler Gara versuchte immer noch den Rhythmus der tanzenden Sona zu fin-den. Aber all seine Versuche schlugen fehl. Die Leute wollte Sona gern stoppen, aber sie mach-ten es nicht. Und so setzte Sona ihren Weg tan-zend fort.

Plötzlich richtete sie sich auf, ihr Buckel verschwand. Die gekrümmte Frau verwandelte in eine wohlgebaute schlanke Frau.

Als der Zurnaspieler Gara Sonas Verwand-lung erblickte, erstarrten die Fingerspitzen und seine seltsame Melodie verklang; er könnte plötzlich ihre Musik aufnehmen. Jetzt war die Musik, die bisher nur in ihrer Seele ertönte, deut-lich zu hören. Sie tanzte so, als ob wolle sie sich

(Продолжение. Начало на стр. 13)

Бабушка Сона танцевала перед невес-той, как будто хотела вывести ее из свадеб-ной палатки, но не выводила; как будто ей хотелось самой сесть на ее место, но она не садилась.

Дочь пастуха глядела на нее, и из глаз ее текли слезы, но слезы эти не были видны под фатой. Никто не старался посадить старушку на место или вывести ее из палатки, все с удивлением глядели на нее и ждали, чем окончится этот необычный танец.

Бабушка Сона продолжала танцевать, и вдруг она начала смеяться. Потихоньку люди стали присоединяться к ней. В палатке стало шумно. Сона заливисто смеялась и продолжа-ла танцевать, казалось, ее больше ничто на свете не тревожит. Зурначи так и не смог попасть в такт ее танца и играл какую-то странную, непонятную мелодию. Бабушка

как будто хотела раствориться в этой музыке, превратиться в дух и растаять в воздухе.

* * * Завтра наступит утро самой удивитель-

ной ночи; начавшийся с вечера осенний дождь будет идти, не переставая, всю неделю и зальет дома, деревья, размоет все дороги.

Бабушка Сона этого не знала. Завтра Сирота Исми позовет ее под ту-

товое дерево, обнимет ее под проливным дождем и будет всю ночь утешать ее.

Бабушка Сона этого не знала. Завтра ночью под холодным осенним

дождем опадут листья с тутового дерева, и больше оно никогда не зазеленеет.

Но тетушка Сона об этом не узнает.

Вагиф Султанлы, Баку Перевод: Натаван Халилова

(Deutsch auf S. 10)

Сона, танцуя, вышла из палатки и направи-лась к воротам. Танцуя, она вышла на улицу Аг йол, пересекающую всю деревню.

Гости, приглашенные на свадьбу, после-довали за ней. Потеряв во время танца свои старые рваные галоши и черный платок, она, танцуя, босая, с всклокоченными волосами, вела за собой толпу, сама не зная куда.

Зурначи Гара все еще старался попасть в ритм танцующей Соны. Но его попытки так и остались безуспешными. Люди хотели оста-новить Сону, но почему-то не останавливали, и Сона, танцуя, продолжала свой путь.

Вдруг она выпрямилась, горб исчез. Сгорбленная старуха превратилась в строй-ную статную женщину.

Увидев преображение Соны, зурначи Гара замер, и странная мелодия, которую он наигрывал, замерла на кончиках его пальцев. Теперь музыка, раздававшаяся в ее душе, стала слышна отчетливее. Она танцевала так,

ПЕСНЯ ОБЛЕТЕВШИХ ЛИСТЬЕВ

DAS LIED VOM FALLENDEN LAUB

Wie feiert man Navrez ... (Endung. Anfang auf S. 21, 24)

Baumzweig, der mit den bunten Schleifen

und Blumen beschmückt ist. Alle zusammen nähern sie sich einem Haus und begrüßen die Hauswirte mit den Worten: „Ezan-ezan! Ha-yirly olsun Navrezimiz! Kelgen Yangy yily-nyz!” – “Wir Gratulieren, Gesegnet sei unser Navrez, Zum Neuen Jahr!”. Dann singen sie festliche Navrez-Lieder. Inzwischen geht eine kleine Jungengruppe zum Hühnerstall und är-gert die Hühner. Die Hauswirte gehen heraus und verteilen unter den Kindern Süßigkeiten. Wenn die Jungen die Hauswirtin sehen, singen sie das Scherzlied über das schwarze Huhn. Dafür beschenkt sie die Frau mit gekochten Eiern. Dann gehen die Kinder zum nächsten Haus, wo sie ein anderes Lied über Navrez singen, in dem es darum geht, dass es seit der Wintersonnenwende – dem Yıl Gecesi Fest – schon 90 Tage vergangen sind, die Frühlings-

boten, Enten und Gänse, sind schon da. Die Kinder singen darüber, dass es schon die Zeit ist, das Feld zu bestellen, Weizen und Hafer zu säen, Gärten in Ordnung zu bringen, Bäume zu pflanzen – gute Ernte bekommt man, wenn man jetzt fleißig arbeitet, und mit der guten Ernte ist auch der Wohlstand der Familie verbunden. Man muss jetzt gut arbeiten, damit das Jahr erntereich ist, Scheunen voller Getreide sind, und das Volk wohl lebt.

Nach dem Durchführen von einigen Bräu-chen gehen die Männer am Navrez-Tag ins Feld, um die erste Furche zu ziehen, d. h., sie beginnen mit dem Pflügen und mit dem Säen. Der meist geehrte Alte liest das Gebet vor und pflügt die erste Furche und wirft dann die erste hohle Hand Samen der künftigen Ernte.

Frühlingsbräuche enden mit dem Fest Hydyrelez. Darüber können sie in der Mai-Ausgabe von AlTaBash lesen.

Ajschat Sijadin, Krim Speziell für AlTaBash

Übersetzung: Anja Hotopp

Die Zeitschrift von Tataren, Baschkiren und Ihren Freunden

ISSN 1614-9432

Die Zeitschrift AlTaBash wird in Berlin als elektronische Medien und als Druckausgabe herausgegeben.

Kontaktadresse „AlTaBash“

Postfach: 70 01 07 10321 Berlin

www.altabash.tk

Impessum

Weitere Beteiligte bei dieser Ausgabe: Mieste Hotopp-Riecke, Anja Hotopp, Anna Thyrolf, Horst Herrmann, Rufat Sattarov, Marjam Kalinkina, Rustem Gaynetdinov, Vagif Sultanly, Rezida Funk, Anneliese

Klostermann, Cilly Keller

- Canım, ägär dä min totqarlanıp, 8nçe Martka qaytıp citä almasam, borçılma – min siña telegramma suğarmın.

- Mäşäqätlänmä, cankisägem, min anıñ tekstın uqıdım inde. Ul sineñ tunıñnıñ kükräk kesäsendä yata.

„Tatarskije novosti“, Nr. 2, 2006

*** Две свахи пили чай и разговаривали.

Пили долго, слова кончились, а чаек еще был. Понятно, что молчать за чаем не-удобно. Одна думала, думала, о чем бы еще поговорить, и вдруг спросила:

- Сваха, а гусак у тебя яйца не-сет?

Гомер Баширов. Веселая россыпь.

Москва, 1974. с. 94

Änise kuxnyada närsäder peşerä. İlhan: Äni, närsä peşä monda? Äni. Tawyq, ulım. İlhan: Matur is çığa.

İlhan: (aşap utırğanda) Äni, miña niçä yäş? Äni: 3 yäş, ulım. İlhan: Küp aşadım bit inde!!! Äni : Nigä, ulım, niçä yäş bulsın soñ? İlhan. (biş barmağın kürsätep): 5 yäş.

Yazğan häm cibärgän Gölüzä Ziyätdin, Stokholm, Şvetsiyä

***

Der Alte Schatzmeister ist seines Pos-ten enthoben worden und an seine Stelle kam ein neuer. Kurze Zeit später hört der

Khan, dass sein neuer Schatzmeister das Geld großzügig an die Armen und Kranken verteilt. Er lässt sogleich den Mann rufen und stellt ihn zur Rede: „Stimmt es, dass du mein Geld verschenkst?“ „Oh, großer Herr-scher! Ich verschenke dein Geld nicht, ich verleihe es unter sehr günstigen Bedingun-gen“. „Unter welchen?“ ich verlange, dass nach deinem Tode für jede geliehene Münze zwei zurückgezahlt werden müssen. Und so betet jeder, der das Geld lieh, bei Allah um dein langes Leben. Günstiger kann ich das Geld nicht anlegen“.

Medina Mamleew. Witz und Weisheit der Tataren.

Leipzig, 2004. S. 55-56 ***

İr keşe komandirovkaga cıyına häm xatını belän xuşlaşa:

2 6

N r . 3 / 1 8 , 2 0 0 6

Redaktion (in alphabetischer Reihenfolge)

Fax: +49 (0)40 3603 912039 E-Mail: altabashweb2@aol.com

V e n e r a V a g i z o v a — C h e f r e d a k t e u r B a r i D i a n o v E l i f D i l m a c

L e v G e r a s i m o v I l m i r a M i f t a k h o v a

A l b i n a N u r u t d ı n o v a M i c h a e l U s t a e v

A l ı y e Y a s y b a

MÄZÄKLÄR

Gestaltung der Titelseite: Mikhail Ustaev

Ko

lla

ge

: M

ikh

ail

Ust

ae

v