ru publ 2010 10061

Казахстанский институт стратегических исследованийпри Президенте Республики Казахстан

Геннадий Чуфрин

РОССИЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

Алматы 2010

3

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие ...........................................................................................5

РАЗДЕЛ I. ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ........................................... 12Глава 1. Угрозы безопасности Центральноазиатского региона (ЦАР) и национальные интересы России ........................ 12

1.1. Нетрадиционные угрозы безопасности ЦАР .......................... 131.2. Меры по борьбе с нетрадиционными угрозами ..................... 151.3. Разногласия и противоречия во взаимоотношениях стран ЦАР как угроза их безопасности .......................................... 22

Глава 2. Альтернативные модели региональной безопасности ЦАР ................................................................................ 26

2.1. Центральная Азия — новый рубеж во внешнеполитической стратегии США ...................................... 262.2. Очередные военно-политические цели США в Центральной Азии ......................................................................... 30

Глава 3. ОДКБ сегодня и завтра ........................................................ 373.1. От ДКБ к ОДКБ: этапы развития ............................................. 373.2. Российско-американские отношения по вопросам региональной безопасности ............................................................ 47

Глава 4. Конфликт в Афганистане и перспективы его урегулирования .............................................................................. 53

4.1. Начало конфликта ...................................................................... 534.2. Стратегия AFPAK ...................................................................... 554.3. Действия пакистанской армии ................................................. 624.4. Кризис AFPAK и поиски альтернативных решений .............. 66

РАЗДЕЛ II. РОССИЯ В ЭКОНОМИКЕ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОГО РЕГИОНА ..................................... 75

Глава 1. Основные тенденции в развитии хозяйственных связей России со странами Центральноазиатского региона ....... 75

1.1. Торгово-финансовое сотрудничество России и стран ЦАР ......................................................................... 781.2. Проблемы трудовой миграции населения центральноазиатских стран ............................................................. 91ISBN 9965-458-92-8

УДК 327 (574) ББК 66.4 (5 каз)К 14

Рекомендовано к печати Ученым Советом Казахстанского института стратегических исследований

при Президенте РК

Автор: Геннадий Чуфрин

Чуфрин Г.И. Россия в Центральной Азии: монография. — Алма-ты: Казахстанский институт стратегических исследований при Прези-денте РК, 2010. — 220 с.

Монография посвящена исследованию современного состояния и перспектив развития политических и экономических отношений Рос-сии с новыми суверенными государствами Центральной Азии. В центр анализа помещено изучение как возможностей, так и реальных проблем их двустороннего и многостороннего сотрудничества, влияния на эти процессы широкого спектра внутренних и внешних факторов, включая воздействие глобального финансово-экономического кризиса, регио-нальных конфликтов и заметно обострившейся конкуренции со стороны внерегиональных стран, ведущих борьбу за укрепление собственных позиций в Центральной Азии.

Особое внимание в монографии уделено исследованию межгосу-дарственных отношений России и Казахстана и той роли, которую они играют в формировании общего политического и экономического климата в регионе.

Монография может быть рекомендована широкому кругу читателей: политологам, специалистам-международникам, регионоведам, государст-венным служащим, преподавателям и студентам высших учебных заведе-ний, а также широкому кругу читателей, интересующихся современным развитием политико-экономического сотрудничества между Россией, Казахстаном и другими постсоветскими государствами Центральной Азии.

© КИСИ при Президенте РК, 2010

К 0803010405 00(05)-09

УДК 327 (574) ББК 66.4 (5 каз)

К 14

ISBN 9965-458-92-8

© Чуфрин Г.И, 2010

4 5

1.3. Проблемы совместного использования водных ресурсов ..... 931.4. Сотрудничество по транспорту и связи ..................................99

Глава 2. Российско-казахстанские торгово-экономическиеотношения: современное состояние и перспективы развития ..................................................................108

2.1. Общая характеристика ............................................................1082.2. Развитие двусторонней торговли ...........................................1152.3. Финансово-банковское и инвестиционное сотрудничество ...............................................1202.4. Научно-техническое сотрудничество ....................................1232.5. Сотрудничество по нефти и газу............................................1262.6. Атомная энергетика .................................................................1402.7. Сотрудничество по транспорту ..............................................1442.8. Сельское хозяйство .................................................................150

РАЗДЕЛ III. РОССИЯ И ШАНХАЙСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ СОТРУДНИЧЕСТВА .........................................156Глава 1. Роль ШОС в обеспечении региональной безопасности .............................................................158

1.1. Эволюция задач ШОС в сфере безопасности ......................1581.2. Формы и методы реагирования на угрозы безопасности ....162

Глава 2. Становление экономического сотрудничества в рамках ШОС ....................................................................................172

2.1. Общие задачи ...........................................................................1722.2. Роль ШОС в межгосударственном сотрудничестве в энергетике и на транспорте ........................................................1822.3. Китай в ШОС ...........................................................................1882.4. Антикризисные меры ШОС ...................................................1962.5. Перспективы и условия расширения ШОС ..........................201

Заключение ..........................................................................................206

ҚСЗИ туралы ақпарат ...................................................................... 211Информация о КИСИ ........................................................................ 213Information about the KazISS ............................................................ 215

Россия в Центральной АзииРаздел I

Проблемы региональной безопасности

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая вниманию читателя монография посвящена рассмотрению современного состояния межгосударственных связей России с постсоветскими странами, расположенными к югу от ее границ в Центральной Азии, а также перспектив дальнейшего развития этих отношений.

Изучению проблем межгосударственных политических и экономических отношений в этом регионе, страны которого сравнительно недавно вышли на международную арену в качестве суверенных государств, уделяется в последние годы все большее внимание в различных научно-исследовательских центрах мира, в том числе в США, Китае, странах Евросоюза. Обращает на себя внимание при этом то, что западными уче-ными, наряду с изучением уже сложившихся межгосударст-венных связей стран Центральной Азии, активно разрабаты-ваются концепции переустройства, «переформатирования» этих связей и одновременно формирования качественно новых международных отношений политического и экономического характера с основными центрами силы, с ведущими держа-вами мира. В этой связи уместно упомянуть предложенную ими концепцию «Большой Центральной Азии» или военно-политическую программу «Каспийская стража», ставших уже частью официальной политики США в регионе. Что же касается китайских ученых, то в их исследованиях доминирует разработка не столько политических, сколько экономических интеграционных схем со странами региона.

В центр анализа настоящего исследования помещено изуче-ние как возможностей, так и реальных проблем двустороннего и многостороннего сотрудничества стран региона с Россией. Исходным положением этого анализа является то, что станов-ление и развитие процессов такого сотрудничества, будучи обусловленного широким комплексом причин политического, экономического и военного характера, в принципе отвечает коренным национальным интересам как России, так и новых

6 7



суверенных государств Центральной Азии. Минимизация и последующее преодоление последствий глобального финансо-во-экономического кризиса, крайне болезненно сказавшегося на социально-экономическом состоянии и России, и стран Центральноазиатского региона, не только подтверждают их взаимную заинтересованность в продолжении такого со-трудничества, но и вызывают настоятельную необходимость поиска и внедрения наиболее эффективных его форм.

Очевидным является то, что достаточно благоприятные предпосылки для межгосударственного сотрудничества между Россией и государствами Центральной Азии объективно су-ществовали изначально, чему в значительной степени способ-ствовало сохранявшееся влияние совместного их нахождения в течение длительного периода в рамках единого народно-хо-зяйственного комплекса Советского Союза. Экономика России продолжает и после распада Советского Союза оставаться сильным полем притяжения для развития единого рынка товаров, труда, инвестиций, кредитно-финансовых ресурсов и т.п. Потребность в сотрудничестве с Россией со стороны стран Центральной Азии усиливается их желанием исполь-зовать межгосударственную кооперацию для решения неот-ложных проблем своего социально-экономического развития, в том числе обеспечения надежного энергоснабжения, доступа к водным ресурсам, существенного повышения качества об-разования и здравоохранения.

Впрочем, было бы наивным переоценивать влияние со-вместного советского прошлого на мотивацию, характер и динамику постсоветских хозяйственных связей центрально-азиатских стран с Россией. За два десятилетия, прошедших после распада Советского Союза, правящие политические и бизнес-элиты новых суверенных государств существенно расширили горизонты своих интересов, вступили в тесное взаимодействие с новыми партнерами в международных отношениях и, как следствие, в ряде случаев кардинальным образом пересмотрели свои внешнеполитические и внешне-экономические приоритеты. Поэтому анализ заявляемых цент-

ральноазиатскими странами намерений, равно как и конкрет-ных планов и программ межгосударственного сотрудничества с Россией, должен носить предельно реалистический характер и учитывать произошедшие политические и экономические изменения.

Что касается России, то страны Центральной Азии, несом-ненно, формируют зону ее важных национальных интересов, причем в современных условиях их значение в этом плане продолжает только усиливаться. Как весьма убедительно по-казывают события в Афганистане и вокруг него, положение в этом регионе крайне важно для обеспечения ее военно-поли-тической безопасности. Не менее значимым является развитие многостороннего сотрудничества со странами региона в целях эффективного противостояния угрозам международного тер-роризма и наркоторговли, особенно на афганском направле-нии. В экономическом же отношении исключительно важное значение региона для интересов России определяется тем, что здесь находятся богатейшие природные ресурсы, включая биоресурсы Каспийского моря, а также месторождения нефти и природного газа, урановых руд, цветных и редких металлов, доступ к которым необходим для обеспечения долгосрочного и устойчивого развития российской экономики.

Вместе с тем на пути к реализации целей межгосударст-венного сотрудничества, которое могло бы в дальнейшем при определенных условиях перейти в политическую и эко-номическую интеграцию, существует и немало препятствий, причем нередко труднопреодолимых. Среди важнейших из них, подрывающих принятие рациональных решений во взаимных интересах, — большой разрыв в уровнях экономи-ческого развития России и стран Центральной Азии; резкий контраст между ресурсным потенциалом отдельных стран Центральноазиатского региона и нехваткой квалифицирован-ных кадров, финансовых и технологических возможностей для социально-экономического подъема; существование межна-ционального недоверия, а порой и острого соперничества за лидерство в регионе. Страны Центральноазиатского региона

8 9



— молодые суверенные государства, у которых зачастую еще не вполне сформировались устойчивые национальные инте-ресы и которые продолжают находиться в процессе своего государственного становления. Отсюда — довольно резкие колебания в их внешнеполитическом курсе, отражающие интересы различных групп и кланов, ведущих ожесточенную борьбу за власть, что, как следствие, влияет на эволюцию и содержание отношений региональных стран с внешним миром (в т.ч. и с Россией).

В процессе изучения перспектив межгосударственного экономического и политического сотрудничества России со странами Центральной Азии и повышения его эффективности особое внимание уделено в монографии как эволюции двусто-ронних отношений России со странами региона, так и разви-тию новых форм взаимодействия с ними на многосторонней основе в рамках Содружества Независимых Государств (СНГ), Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), Шан-хайской организации сотрудничества (ШОС) и Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

Особое внимание в монографии уделено выявлению реаль-ного баланса национальных интересов России и постсоветских государств региона в углублении взаимного сотрудничества в условиях резко обострившейся конкуренции со стороны внерегиональных стран, ведущих борьбу за укрепление соб-ственных позиций в Центральной Азии.

Глубокое воздействие на положение дел в этом регионе (и в экономике, и в политике) оказывают соседние государства, в первую очередь Китай, Иран, Турция, каждая из которых активно преследует здесь свои интересы. Как следствие, их политика стала важным фактором формирования региональ-ной политической и деловой среды, влияющей, так или иначе, на политические и экономические отношения между странами региона и Россией. В первую очередь это относится к Китаю, который заметно активизировал свою деятельность в Цент-ральной Азии в последние годы как в рамках Шанхайской организации сотрудничества, так и на двусторонней основе.

Рассматривая проблемы развития отношений России со странами Центральной Азии, нельзя не отметить и то особое влияние, которое оказывают на них отношения с постсовет-скими странами Закавказья, с которыми Россия и государства Центральной Азии также в течение длительного историческо-го периода сосуществовали в рамках единого государства и по-ныне сохраняют тесные политические, военно-политические, экономические и социокультурные связи как на двусторонней основе, так и в рамках СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ.

Дальние внерегиональные страны подразделены в настоя-щем исследовании на два типа: а) страны, имеющие в основ-ном экономические интересы в регионе (к их числу относятся Япония, Южная Корея, Индия и Пакистан) и б) США и члены Евросоюза, у которых экономические интересы сочетаются с политическими, причем в случае с США — политические и военно-стратегические интересы и цели нередко превалируют над экономическими.

Особенно важно отметить при этом заметно возросшую роль Соединенных Штатов в региональных отношениях в постсоветский период. Проводя наступательную политику в регионе, США нередко не только не считаются с интересами, имеющимися здесь у России, но и входят в прямое столкнове-ние с ними. А это, в свою очередь, требует от России, с одной стороны, проведения достаточно твердой и последовательной линии на отстаивание своих позиций, а с другой — поиска вза-имоприемлемых компромиссов и развязок, причем не только во имя конструктивного развития собственно российско-аме-риканских отношений, но и преследуя более широкие цели формирования атмосферы взаимовыгодного международного сотрудничества в Центральной Азии в целом.

В ходе проведенного исследования значительное внимание было уделено анализу различного рода конфликтов, в том числе вооруженных, которые оказывают непосредственное влияние на политическую атмосферу в регионе и состояние безопасности входящих в него стран. При этом детальному рассмотрению подвергнута роль России, выступающей в

10 11



качестве важнейшего гаранта национальной безопасности и суверенитета постсоветских центральноазиатских государств, в предотвращении либо урегулировании таких конфликтов и минимизации их негативных последствий.

Предметом рассмотрения в монографии стали конфликтные ситуации в отношениях между самими региональными госу-дарствами, которые вызываются территориальными спорами между ними, водно-энергетическими, этнонациональными и прочими проблемами.

Подробно рассмотрены также и те конфликты и войны, которые носят международный характер и которые непосред-ственно влияют на национальную безопасность центрально-азиатских стран. Наиболее важным среди них в современных условиях, несомненно, остается вооруженный конфликт в Афганистане, который к тому же заметно обострился в по-следнее время.

Непосредственным образом с анализом основных вызовов и угроз безопасности центральноазиатских стран связано в монографии рассмотрение двух принципиально различных моделей региональной безопасности, формируемых в ЦАР в постсоветский период. Одна из них базируется на развитии военно-политических связей региональных стран с Россией как на двусторонней основе, так и через механизмы таких международных организаций, как ОДКБ и ШОС. Другая — связана с идущим в ЦАР процессом создания альтерна-тивной системы региональной безопасности, центральное место в которой намерены занять Соединенные Штаты и их союзники по НАТО.

Вполне очевидно, что в зависимости от того, какая из этих моделей региональной безопасности получит наибольшую поддержку в регионе, будет во многом определяться не только его политическая судьба, но и отношения с Россией.

* * *В ходе работы над монографией были широко использо-

ваны официальные правительственные документы России,

Казахстана и других стран Центральноазиатского региона, ма-териалы совещаний и конференций, проводившихся в рамках ЕврАзЭС, ОДКБ и ШОС, а также материалы национальной и международной статистики.

В своем анализе автор опирался на труды отечественных и зарубежных ученых, посвященных изучению различных аспектов политических, социальных и экономических про-блем развития постсоветских стран Центральноазиатского региона и становления их международных связей. Особое место в этих работах заняли исследования ученых Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК (КИСИ) и Института мировой экономики и политики (ИМЭП) при Фонде Первого Президента РК, в том числе проводившиеся ими в рамках совместных научных конференций и проектов.

Автор выражает глубокую благодарность член-корреспон-денту РАН В.В. Михееву и доктору политических наук Д.Б. Ма-лышевой, взявшим на себя труд внимательно ознакомиться с рукописью и внести ряд полезных замечаний и предложений, которые способствовали улучшению изложения материала и приданию большей четкости сделанным выводам. Это не снимает, однако, личной ответственности автора как за общий анализ процессов и явлений, рассмотренных в монографии, так и за конкретные оценки, сделанные им в ходе этого ана-лиза.

Искреннюю благодарность автор выражает также и Е. Гус-тилиной, оказавшей ему большую помощь в научно-техничес-ком оформлении рукописи и подготовке ее к печати.

12 13



РАЗДЕЛ I. ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Глава 1. Угрозы безопасности Центральноазиатского региона(ЦАР) и национальные интересы России

В современных условиях, в эпоху глобализации, понятие национальной безопасности выходит далеко за рамки сугубо военной или военно-политической. Ее обеспечение пред-полагает в качестве обязательных условий осуществление мер также экономического, социального, информационного характера, ведение борьбы с коррупцией, разжиганием межна-циональной розни, пропагандой сепаратизма и религиозного экстремизма и с терроризмом во всех его формах.

Применительно к постсоветским государствам Центральной Азии комплексный характер мер, необходимых для обеспече-ния их безопасности, вызывается и той конкретной ситуацией, в которой они находятся и которая, хотя и выглядит внешне (особенно на фоне бурных событий 1990-х гг., которые вслед за распадом Советского Союза включали и гражданскую войну в Таджикистане, и межэтнические столкновения на юге Киргизии, и теракты в Ташкенте) как в целом относительно стабильная, но фактически таковой не является, причем в отдельных странах ЦАР остается весьма сложной и, в сущности, критической.

Очевидно при этом, что проблемы региональной и нацио-нальной безопасности ЦАР напрямую затрагивают националь-ные интересы России как в силу давних и тесных историчес-ких, политических, экономических и цивилизационных связей с постсоветскими государствами региона, так и в связи с тем, что ее границы со странами ЦАР практически открыты.

Важнейшие внутренние и внешние угрозы и вызовы наци-ональной безопасности отдельных стран Центральной Азии, а также их региональной безопасности в целом обусловлены действием ряда причин, главными из которых являются:

− существование серьезных социально-экономических проблем практически во всех странах региона, сопровождаю-щиеся падением жизненного уровня широких масс местного населения и нарастанием на этой базе социального недоволь-ства, что создает благоприятную почву для деятельности сил радикального исламизма, сепаратизма и международного терроризма;

− фундаментальные изменения в геостратегической си-туации, связанные со стремлением США и их союзников по НАТО к ограничению традиционной роли и влияния России в Центральной Азии, созданию здесь собственного военно-по-литического плацдарма и формированию на этой основе моде-ли региональной безопасности, отвечающей их интересам;

− эскалация вооруженного конфликта в соседних Афга-нистане и Пакистане;

− существование серьезных разногласий и противоречий между самими центральноазиатскими странами.

1.1. Нетрадиционные угрозы безопасности ЦАР

Как показывает анализ состояния безопасности в регионе, на протяжении почти всего первого десятилетия нового сто-летия наблюдалось относительное снижение уровня внешних военных угроз национальной безопасности стран ЦАР по сравнению с периодом конца 1990-х годов, характеризующим-ся, главным образом на территории Узбекистана, Киргизии и Таджикистана, непрекращающейся эскалацией действий экстремистских сил.

Эти силы выступали под радикальными исламистскими и националистическими лозунгами и опирались на активную и нескрываемую идеологическую, финансовую, материальную и организационную поддержку международных террористи-ческих центров, в том числе расположенных на территории сопредельного Афганистана, находившегося в то время под контролем режима талибов.

14 15



После успешного проведения начального силового этапа международной контртеррористической операции в Афганис-тане режим талибов был свергнут в конце 2001 года, а рели-гиозно-экстремистские силы, действовавшие в ЦАР, такие, например, как Исламское движение Узбекистана (ИДУ), были заметно ослаблены, утратив способность (по крайней мере, временно) проведения масштабных акций дестабилизирую-щего характера при поддержке из-за рубежа.

В результате, повторимся, была снижена на некоторое вре-мя прямая внешняя военная угроза безопасности стран ЦАР. К тому же соседи центральноазиатских государств демонст-рировали заинтересованность в развитии с ними отношений сотрудничества, а отнюдь не в росте напряженности или тем более в военной конфронтации. К сожалению, внешние военные угрозы безопасности странам региона могут вновь усилиться в случае восстановления правления режима талибов в Афганистане либо прихода к власти радикальных исламист-ских сил в Пакистане. Оба эти сценария могут стать вполне реальными при условии продолжения эскалации вооруженно-го конфликта, наблюдаемого в последнее время уже не только в Афганистане, но также и на северо-западе Пакистана, и его трансформации в массовое повстанческое движение.

Несмотря, однако, на временное снижение угрозы прямого внешнего вмешательства в дела стран ЦАР, угрозы их наци-ональной безопасности отнюдь не были устранены, а лишь трансформировались под влиянием серьезных социально-экономических проблем, характерных для национального развития стран Центральной Азии в постсоветский период (в т.ч. таких, как углубление имущественного расслоения насе-ления, массовая безработица, кризис систем здравоохранения и пенсионного обеспечения) и способствующих существованию социального недовольства среди широких масс населения. В частности, в результате роста социального расслоения разрыв доходов между наиболее и наименее обеспеченными слоями населения (к числу последних относятся городские низы и сельское население) достиг к середине первого десятилетия

нового столетия в странах ЦАР опасного критического уровня — в среднем 1:15 по региону, а в отдельных его субрегионах (например, в Ферганской долине) значительно выше. С нача-лом же в конце текущего десятилетия мирового глобального кризиса многие социальные проблемы, особенно связанные с обеспечением занятости населения, лишь обострились. Комплекс этих причин является питательной средой для раз-вития протестных движений населения, поначалу стихийных и мирных, но в последующем умело радикализируемых раз-личными оппозиционными силами, как легальными, так и, особенно, нелегальными, как действующими внутри самих стран региона, так и поощряемых из-за рубежа.

Самым тесным образом с ухудшением социально-экономи-ческой, а вслед за ней и социально-политической обстановки в странах региона связан и рост так называемых «нетрадици-онных угроз» их национальной безопасности в виде религи-озного экстремизма, терроризма, наркобизнеса, нелегальной миграции населения, имеющих в своей основе социальный характер. Хотя подобные угрозы все еще принято считать «мягкими» в противовес «жестким», то есть военным, угрозам — по степени нанесения урона национальной безопасности они вполне сопоставимы с традиционными угрозами.

В свою очередь, усиление этих угроз ведет к новым полити-ческим потрясениям типа тех, которые в 2005 году испытали Киргизия и Узбекистан. Положение осложняется тем, что в условиях обострившегося в последние годы глобального финансово-экономического кризиса страны ЦАР зачастую не в состоянии самостоятельно предотвратить дальнейшее ухудшение социально-экономической ситуации ввиду огра-ниченности собственных ресурсов и возможностей.

1.2. Меры по борьбе с нетрадиционными угрозами

Среди нетрадиционных угроз безопасности ЦАР первенство обычно отдается терроризму, в свою очередь, тесно связанно-

16 17



му с религиозным экстремизмом и сепаратизмом. Важность борьбы с терроризмом признается всеми странами ЦАР, что находит отражение, в частности, в их участии в деятельности Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в создании Региональной антитеррористической структуры (РАТС) Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) со штаб-квартирой в Ташкенте, а также в антитеррористических мероприятиях в рамках ШОС, регулярно проводимых на дву-сторонней (с 2002 г.) и многосторонней (с 2003 г.) основе.

Как подчеркивалось ранее, страны ЦАР в нынешних условиях сталкиваются с угрозами и вызовами, создавае-мыми бедственным положением широких масс населения. Поскольку социально-экономическая обстановка в странах ЦАР не претерпевает заметных изменений к лучшему, а то и ухудшается, недовольство значительной части населения сво-им положением способствует росту популярности исламских радикалов, особенно в сельской местности. В этих условиях множатся радикальные исламистские организации, которые, как, например, «Хизб-ут-Тахрир-аль-Ислами» (Партия ислам-ского возрождения), действуют практически во всех странах Центральной Азии и бросают реальный вызов правящим режимам.

Так, в мае 2009 года в Узбекистане исламистами был совер-шен теракт на одной из улиц Андижана, в результате которого погиб сотрудник милиции и несколько человек получили ранения. Кроме того, боевики обстреляли таможенный пост на границе с Киргизией в 80-ти км от Андижана и атаковали здание ОВД в Ханабаде. Ответственность за террористические действия взяла на себя экстремистская организация «Ислам-ский джихад» [1].

В соседнем Таджикистане также наблюдается активизация подпольных исламистских организаций радикального толка. В ряде районов страны в первой половине 2009 года были задержаны лидеры экстремистских организаций и движе-ний, призывавших к насильственному свержению власти [2]. В Тавильдаринском районе Таджикистана были отмечены

активные действия вооруженных отрядов бывшего полево-го командира Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) Абдулло Рахимова, который длительное время скрывался на территории Афганистана. К нему примкнул другой бывший полевой командир Мирзо Зиеев, возглавлявший в годы граж-данской войны в Таджикистане вооруженные формирования ОТО. После ее окончания он стал даже членом правитель-ства страны, получив звание генерал-лейтенанта и возглавив Министерство по чрезвычайным ситуациям вплоть до своей отставки в конце 2005 года.

Правоохранительным органам удалось подавить вооружен-ные выступления антиправительственных сил в Андижанской области Узбекистана и районе Тавильдары Таджикистана относительно быстро. Однако противодействие радикалам — задача весьма непростая и отнюдь не сводящаяся к сугубо полицейским мероприятиям, ибо, по совершенно справедли-вому замечанию лидера официально действующей в Таджи-кистане Партии исламского возрождения (ПИВТ) Мухиддина Кабири, наблюдаемая эскалация действий экстремистских сил является результатом общего ухудшения социально-экономи-ческой обстановки в странах региона [3].

Поэтому в странах региона вполне вероятны новые про-тестные выступления населения и вылазки вооруженной оп-позиции. Более того, если противникам нынешних правящих режимов удастся скоординировать пока еще разрозненные действия радикальной оппозиции, то ситуация в сфере реги-ональной безопасности может обостриться весьма серьезно.

Борьба с наркобизнесом, ставшим в конкретных условиях ЦАР другой важнейшей нетрадиционной угрозой безопас-ности стран региона, также нуждается в серьезном совершен-ствовании ее форм и методов.

Имеющиеся, причем далеко не полные, данные относитель-но производства опия в Афганистане позволяют констатиро-вать, что после свержения режима талибов в этой стране его масштабы стали стремительно расти. Причины этого известны и объясняются тем, что, во-первых, перестали функциониро-

18 19



вать жесткие запреты на производство опия, действовавшие во время правления режима талибов [4]. Как следствие, произ-водство опия не только увеличилось в традиционных районах выращивания опийного мака, но и распространилось на новые районы, в том числе на те, где он раньше вообще не выращи-вался или где его культивирование было минимальным.

В результате уже в 2003 году культивированием опийного мака было охвачено 28 из 32-х афганских провинций, причем, как отмечает известный российский специалист по проблемам наркобизнеса Е. Степанова, «четверть всех маковых полей в стране возделывалась вне традиционных районов произ-водства мака, где оно было сосредоточено в предыдущие десятилетия» [5].

Во-вторых, изменилось и отношение самих талибов к производству опия. После военного поражения в конце 2001 года они сумели реорганизовать свои боевые отряды и раз-вернуть достаточно эффективное повстанческое движение в Афганистане, установив в ходе него фактический контроль над обширными территориями страны, в первую очередь на юге. Там же они стали практически поощрять выращивание опийного мака, а доходы от его выращивания и производства на этой базе наркотиков использовать для финансирования своей деятельности. Общая площадь посевов опиумного мака в стране достигла 150-ти тысяч гектаров, причем 99% всего опиумного мака возделывается в районах, где происходит подавляющее большинство боестолкновений. В результате, согласно свидетельству директора Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков В. Иванова (октябрь 2009 г.), за последние восемь лет производство опиумного мака в Афганистане увеличилось в 40 раз [6].

Вывоз наркотиков из Афганистана на внешний рынок для последующей их реализации в значительной степени осуществляется через территорию Таджикистана, что опре-деляет необходимость усиленных мер по противодействию наркотрафику на таджикско-афганской границе. В то же время положение на границе в последние годы после того,

как власти Таджикистана настояли на уходе российских пограничников, осуществлявших до этого ее охрану, заметно ухудшилось.

Наркоугрозы безопасности стран ЦАР возникают, однако, не только с территории Афганистана, но и являются следстви-ем развития наркобизнеса внутри самого региона, смыкания наркомафии с местными политическими силами и проник-новения в государственные органы и правоохранительные структуры. Более того, доходы от наркобизнеса систематичес-ки отмываются в результате их инвестирования в легальные формы бизнеса стран ЦАР и тем самым становятся частью их легальной экономической жизни.

Наркобизнес освоил в качестве районов по выращиванию опийного мака и индийской конопли, служащих сырьем для производства таких наркотиков, как опиум, героин, гашиш и марихуана, не только территорию Афганистана и места проживания пуштунских племен в афгано-пакистанской пограничной зоне, но и ряд районов Центрального и Южного Таджикистана, Южного Казахстана, Туркменистана и Кирги-зии. В результате сформировался крупный международный наркоцентр, который уже не ограничивается территорией Афганистана, но использует и территорию центральноазиат-ских стран.

Повышению эффективности борьбы с этими угрозами безопасности ЦАР может способствовать принятие ряда мер организационного характера, направляемых в том числе на улучшение обмена оперативной информацией между члена-ми ОДКБ и ШОС по деятельности в ЦАР организаций или отдельных групп, прибегающих к терактам или угрозе их применения. Основными экстремистскими исламистскими организациями, действующими вопреки официальным за-претам на территории стран ЦАР, помимо ранее упоминав-шейся и принявшей общерегиональный размах группировки «Хизб-ут-Тахрир», являются также «Лашкар-и-Тайба», «Боз Гурд», «Акромийя», «Асбат-аль-Ансар» и «Исламская партия Восточного Туркестана».

20 21



Необходимо также повышение уровня взаимодействия меж-ду подразделениями министерств обороны и внутренних дел, погранвойсками и спецслужбами стран ЦАР и преодоление все еще существующей разобщенности между ними при под-готовке и проведении контртеррористических операций*.

Особого внимания, как уже отмечалось, заслуживает реше-ние проблемы безопасности таджикско-афганской границы, в том числе за счет ее обустройства современными средствами слежения и контроля за наркотрафиком, улучшения обмена информацией о местах производства и складирования, мар-шрутах и методах перевозки наркотиков.

В частности, новые возможности в повышении эффек-тивности борьбы с наркобизнесом связываются с введением в постоянную эксплуатацию Объединенного банка данных, касающихся оборота наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. Получаемая информация должна будет направляться компетентным органам государств — чле-нов ОДКБ для принятия соответствующих мер [7].

Наконец, необходимо ведение последовательной борьбы с коррупцией, получившей широкое распространение в странах ЦАР в условиях сложившейся в странах региона благоприят-ной среды для функционирования нелегальных финансовых институтов и отмывания денег преступного происхождения, в том числе получаемых за счет наркобизнеса.

Вместе с тем, несмотря на несомненную важность осущест-вления вышеперечисленных организационных мероприятий и совершенствования оперативно-тактических действий по борьбе с терроризмом, наркобизнесом и религиозным экстре-мизмом в странах ЦАР, необходимо усилить акцент на мерах, способствующих их экономическому росту и сокращению существующего разрыва в имущественных различиях между наиболее и наименее обеспеченными слоями населения.

К тому же при планировании и проведении антитеррорис-тических мероприятий в странах ЦАР требуется усилить их информационно-пропагандистское обеспечение, ибо понятия «терроризм» и «международный терроризм» нередко исполь-зуются как внутренними, так и внешними политическими силами в узкокорыстных целях, весьма далеких от собственно борьбы с терроризмом.

В одном случае под понятие «терроризм» подводятся протестные выступления населения, и борьба с подобным «терроризмом» фактически используется местными властями для того, чтобы оправдать проведение ими репрессивных и антидемократических мер против недовольных.

В другом — лозунги борьбы с международным терро-ризмом используются США/НАТО для достижения своих геополитических целей, а именно для обоснования своего военного пребывания в ЦАР, закрепления этого пребывания (вплоть до постоянного) и его последующего использования для оказания воздействия на внутриполитическую ситуацию в странах ЦАР в выгодном для себя направлении.

С учетом изложенного применительно к интересам Рос-сии в Центральной Азии оказание ею содействия странам региона в обеспечении их безопасности, во-первых, не может ограничиваться координацией действий силовых структур и ведомств либо оказанием военно-технической помощи своим партнерам по ШОС и ОДКБ. Сведение отношений с региональными странами к сугубо (или преимущественно) военно-политическим и военно-техническим мероприятиям означало бы неоправданное сужение возможностей и сферы российского влияния в регионе.

Во-вторых, поскольку, как подчеркивалось ранее, основные уг-розы и вызовы национальной и региональной безопасности ЦАР являются прямым следствием роста социальной напряженности в странах региона, не менее, а, возможно, и более значимую роль в обеспечении безопасности в ЦАР должна сыграть реализация важнейших целей регионального экономического сотрудничества на двусторонней и многосторонней основе. Успех социально-

* Заметим попутно, что заинтересованность в участии в Региональной антитеррористи-ческой структуре (РАТС) ШОС, выступающей также в роли координатора антинаркотической борьбы, проявляет Пакистан. При этом Пакистан выразил желание получить доступ к банку данных РАТС, что позволило бы ему не только получать информацию, но и добавлять име-ющиеся у него оперативные данные в эту базу. /Красная Звезда. — М., 2009, 9 июня/

22 23



экономических программ, формируемых в рамках этого сотруд-ничества, отвечает насущным интересам России, ибо может стать важным фактором снижения социальной напряженности в странах ЦАР и стабилизации положения в регионе.

1.3. Разногласия и противоречия во взаимоотношениях стран ЦАР

как угроза их безопасности

Оценивая современное состояние безопасности в ЦАР, следует особо подчеркнуть, что повышению эффективности мер, предпринимаемых по ее обеспечению коллективными усилиями, серьезно препятствуют политические, межэтничес-кие, территориальные, экономические и иные противоречия между странами региона.

Угрозу региональной безопасности ЦАР вызывают, в частности, получившие распространение в постсоветский период проявления взаимной нетерпимости, граничащей с враждебностью, во взаимоотношениях некоторых стран реги-она, несмотря на то, что они одновременно являются членами ЕврАзЭС, ШОС и ОДКБ. Предметом особой озабоченности при этом является то, что настоящие негативные явления становятся фактически частью официальной внешней политики некоторых центральноазиатских стран и, соответственно, не могут не вы-зывать напряженности в региональной обстановке.

Примером такого рода противоречий может служить современное состояние киргизско-узбекских отношений. Их конструктивному развитию препятствует, в частности, нерешенность проблемы пограничного урегулирования. В свою очередь, территориальный спор между Киргизией и Узбекистаном серьезно осложняется установкой Узбекиста-ном в одностороннем порядке противопехотных мин в при-граничных территориях, что уже неоднократно приводило к человеческим жертвам среди местного населения, в частности в Баткенской области Киргизии. Хотя Киргизия неоднократно

обращалась к узбекской стороне с предложением урегулиро-вать эту проблему путем переговоров, предоставить ей карты всех минных полей и осуществить совместное разминиро-вание приграничных территорий, положительного ответа из Ташкента не поступило. Более того, Узбекистан продолжает укреплять государственную границу в Ферганской долине. Так, в июне 2009 года по указанию из Ташкента на отдельных участках узбекско-киргизской границы стали возводиться бе-тонные стены семиметровой высоты и копаться рвы глубиной и шириной до трех метров. Подобные меры вызывают резкую критику со стороны Киргизии, которая считает, что возведение стен и рытье рвов на границе, демаркация которой не завер-шена и, более того, существует несколько десятков спорных участков, территориальная принадлежность которых до сих пор не определена, лишь обостряют ситуацию. Из-за этого на границе постоянно возникают вооруженные инциденты.

В свою очередь, узбекское руководство крайне негативно оценивало роль Киргизии в андижанских событиях 2005 года, обвиняя ее в том, что террористические группировки, приняв-шие участие в этих событиях, якобы проходили боевую под-готовку на военном полигоне, принадлежащем Министерству обороны Киргизии.

Недовольство политикой Узбекистана проявляет и Таджи-кистан, периодически обвиняя его во вмешательстве в свои внутренние дела, в частности, в поддержке вооруженного мятежа на севере страны в конце 1990-х годов. Со своей сто-роны Узбекистан рассматривает таджикские планы достройки Рогунской ГЭС в верхней части Вахшского каскада как иг-норирующие или же учитывающие не в полной степени его интересы по части совместного водопользования.

Отражая существование этих противоречий и взаимных претензий и, как следствие, существование взаимного недо-верия и подозрительности между некоторыми странами ЦАР, участники саммита ШОС в Шанхае (июнь 2006 г.) обратились к участникам организации с призывом не позволять исполь-зовать свою территорию для нанесения ущерба суверенитету,

24 25



безопасности и территориальной целостности других госу-дарств — членов ШОС (речь явно шла о странах ЦАР).

Повышению степени взаимного доверия, столь необходи-мого для проведения согласованной политики в сфере без-опасности, служат и периодически принимаемые рекоменда-ции на форумах ОДКБ относительно необходимости согласо-вания в предварительном порядке членами этой организации всех своих более или менее значимых внешнеполитических и военных решений для того, чтобы избегать серьезных раз-ногласий по принципиальным вопросам.

К сожалению, однако, вышеперечисленные проблемы еще весьма далеки от своего решения. Внешнеполитическая прак-тика стран ЦАР в постсоветский период в целом и в последние годы в частности свидетельствует о том, что принимаемые решения и рекомендации, направленные на устранение су-ществующих проблем и противоречий, либо соблюдаются далеко не в полной степени, либо вообще игнорируются. В подтверждение этому можно привести неоднократные крутые зигзаги во внешней политике Узбекистана, сопровождавшиеся резкой сменой его внешнеполитической ориентации. Нередки еще и случаи рассогласованных действий государств ЦАР в рамках ЕврАзЭС, ОДКБ или ШОС по важнейшим воп-росам регионального политического и экономического развития.

Как представляется, к числу важнейших, фундаменталь-ных причин проведения такой политики странами ЦАР как во взаимных отношениях, так и в отношениях с другими их партнерами по ОДКБ и ШОС, в первую очередь с Россией, относится несформированность представлений о своих нацио-нальных интересах, что, в свою очередь, является следствием далеко еще не завершившегося процесса их государственного становления. Идущая же в этих странах политическая и меж-клановая борьба за политическую власть — где в скрытой форме, а где и в явной — лишь усугубляет эти негативные явления во внешней политике стран ЦАР. Нестабильности ситуации способствует и обострение борьбы при активном

участии внешних сил за установление контроля над богатей-шими природными ресурсами региона, в особенности его энергоресурсами.

Соответственно, это означает, что в существующих усло-виях сохраняется вероятность новых проявлений непоследо-вательности и противоречивости внешнеполитического курса стран ЦАР и их действий по обеспечению своей безопасности и, по всей видимости, продолжения попыток играть на про-тиворечиях между Россией и странами Запада в политичес-кой и военно-стратегической области в ЦАР и Каспийском регионе.

В целях противодействия развитию подобных тенденций во внешней и оборонной политике стран ЦАР и обеспечения своих интересов, России необходимо не только продолжение курса на поддержание максимально благоприятных отноше-ний с правящими элитами стран ЦАР, но и укрепление мето-дами экономического, информационно-пропагандистского, образовательного, культурного сотрудничества позиций тех пока еще достаточно влиятельных местных политических и общественных сил (причем отнюдь не только среди рус-скоязычного населения, но и, в особенности, среди титульных наций), которые выступают за сохранение связей с Россией в качестве важнейшего вектора внешней политики своих стран.

Литература

1. Независимая газета. — М., 2009, 27 мая. 2. Красная Звезда. — М., 2009, 4 июня.3. Независимая газета. — М., 2009, 10 июля.4. Степанова Е.А. Роль наркобизнеса в политэкономии конфликтов

и терроризма. — М., 2005. — С. 65—76.5. Там же. С. 81.6. http://www.fskn.gov.ru.7. Красная Звезда. — М., 2009, 11 сентября.

26 27



Глава 2. Альтернативные модели региональной безопасности ЦАР

2.1. Центральная Азия — новый рубеж во внешнеполитической стратегии США

Практически сразу же вслед за распадом СССР в ЦАР начался процесс формирования новой системы региональ-ной безопасности, центральное место в которой намерены были занять Соединенные Штаты. Датой отсчета в этом процессе, по мнению Лены Йонсон, профессора швед-ского Института международных отношений, является 1994 год, когда членами НАТО была принята программа «Партнерство ради мира»* и когда присоединившиеся к ней «кавказские и центральноазиатские государства стали осуществлять большую часть своего сотрудничества по вопросам безопасности с западными странами под зонти-ком этой программы» [1].

Cогласно авторитетному свидетельству известного амери-канского военного аналитика Стивена Бланка, «Центральная Азия стала новым рубежом для внешней политики США. После того, как центральноазиатские страны стали неза-висимыми, американские экономические, политические и военные интересы там постоянно возрастали. До 1994 года эти интересы сводились только к экономическим и полити-ческим; о военных не было и речи. Однако затем все изме-нилось. Соединенные Штаты стали использовать все имею-щиеся у них рычаги для того, чтобы стать важным игроком в Центральной Азии, да и на всей территории Содружества Независимых Государств (СНГ)» [2]. Принципиально важ-ным событием в этом процессе стало то, что в начале теку-щего десятилетия США не только установили свое военное присутствие в Афганистане, но и обосновались на долговре-

* Программа НАТО «Партнерство ради мира» (Partnership for Peace, или PFP) принята в Брюсселе 10.01.1994 г. на встрече глав государств и правительств стран — членов НАТО.

менной основе на военно-воздушных базах в Узбекистане и Киргизии. Одновременно Соединенные Штаты установили или же существенно расширили военно-техническое со-трудничество практически со всеми центральноазиатскими государствами.

При рассмотрении причин этого явления воспользуемся характеристикой, данной ему одним из наиболее автори-тетных российских специалистов по международным от-ношениям А. Богатуровым. «Традиционная американская политика, — пишет он, — столетиями исходила из необхо-димости оказывать влияние на положение в Старом Свете через контроль над прибрежно-островной его полосой. Однако в начале текущего века Соединенные Штаты реши-тельно рвут с традицией “прибрежно-островной стратегии в Евразии” и начинают вести себя как страна с типично континентальными интересами. По-видимому, у американ-ского руководства возникло ощущение, что традиционная для США как морской державы политика контроля над прибрежно-островным поясом Старого Света недостаточ-на для обеспечения интересов США — во многом оттого, что именно в глубине материка, а не у его побережья, как в прошлые два века, сосредоточены те базовые природные ресурсы развития (в т.ч. нефтегазовые), в отрыве от осво-ения которых американская элита не рискует осмысливать перспективы борьбы за сохранение глобального лидерства США. Ситуация в самой материковой Евразии позволяет американцам продвинуться туда без особых затрат и не сталкиваясь с серьезным противодействием» [3].

Разделяя эту точку зрения, подчеркнем лишь, что, закреп-ляясь в постсоветских государствах Центральной Азии, Со-единенные Штаты руководствовались не только собственными стратегическими интересами, но и опирались на согласие местных правящих режимов. Для них американское военное присутствие в регионе представлялось наиболее эффективной гарантией своего выживания в условиях далеко не полной победы над силами этнорелигиозного экстремизма, которые

28 29



продолжали действовать (хотя и в иных формах, нежели ра-нее) с опорой на недовольство местного населения тяжелы-ми социально-экономическими условиями жизни. «Лидеры Центральной Азии стремились присоединиться к усилиям Америки по изгнанию талибов, поскольку это избавило бы их от неприятного соседа», — пишет известный американ-ский специалист по Центральной Азии Марта Брилл Олкотт. «Они также надеялись, что прямое военное сотрудничество с Соединенными Штатами могло бы трансформироваться в гарантии безопасности со стороны Вашингтона для их собственных все менее популярных режимов (курсив мой — Г.Ч.)» [4].

При этом немаловажную роль в трансформации взглядов центральноазиатских стран на архитектуру системы реги-ональной безопасности сыграла крайне низкая эффектив-ность ранее созданных с участием России региональных организаций в этой сфере, включая Договор о коллективной безопасности СНГ и Шанхайскую организацию сотрудни-чества, во всяком случае, на ранних этапах их существо-вания.Иными словами, американское (и шире — западное)

военное присутствие в Центральной Азии стало рассмат-риваться правящими режимами региональных постсовет-ских государств не как нечто необычное и временное, но как долгосрочный, а возможно, и постоянный фактор их безопасности.

Расчеты эти оказались, однако, несостоятельными, ибо страны Запада во главе с США, будучи вдохновленные успеха-ми «цветных революций» в Грузии и на Украине, постарались использовать мощный заряд недовольства широких слоев населения в Центральной Азии условиями своей жизни в це-лях замены существующих правящих режимов на откровенно прозападные под лозунгами развития демократии. В этих целях в действие были приведены уже хорошо отработанные схемы и методы воздействия на общественное мнение через финансируемые западными фондами местные неправительст-

венные организации (НПО)*, пропагандистскую литературу, издаваемую на западные же средства, и прямую поддержку оппозиционных лидеров соответствующей политической на-правленности. Не случайно, видимо, «цветные революции» в Центральной Азии начались там, где Запад уже обладал определенными рычагами влияния, а именно в Киргизии.

Впрочем, планами смены полностью дискредитиро-вавшего себя в общественном мнении режима президента Аскара Акаева воспользовались не только «нормальные» оппозиционные политические силы Киргизии, но, что было вполне предсказуемо в условиях традиционного общества с кланово-религиозной основой, и экстремистские группировки. Именно они явились на практике основной движущей силой, приведшей к насильственной смене правящего режима в Кир-гизии в условиях политического хаоса, массовых беспорядков и грабежей. «Тюльпановая революция» подвела Киргизию к серьезнейшему политическому кризису за всю историю ее существования как независимого государства, в результате которого у власти могли оказаться лица, тесно связанные с наркомафией, и радикальные исламисты.

Не менее бурные события развернулись вслед за Киргизией в соседнем Узбекистане, где, cогласно утверждению властей, попытки экспорта революции по зарубежному сценарию, а также действия радикальной исламистской организации «Акромийя» привели к массовым беспорядкам, вооруженным выступлениям и, как следствие, восстановлению обществен-ного порядка с использованием военной силы.События в Киргизии и Узбекистане в первой половине

2005 года подтвердили, таким образом, что вызовы сущест-* К середине 2000-х годов в Киргизии на зарубежные средства было создано более пяти

тысяч НПО, в результате чего по их количеству на душу населения Киргизия превзошла все республики СНГ. Однако, как пишет сотрудник Института востоковедения РАН Азиз Ниязи, «количественный показатель НПО отнюдь не означал широкого распространения ценностей гражданского общества. В условиях бедной, экономически разоренной Киргизии, высокого уровня социального недовольства, произошел переход за критическую массу НПО, противо-поставивших себя безответственному государству. Киргизские НПО сплачивали не столько оппозицию, сколько силы, которые можно было использовать любым образом». /Ниязи А. Бишкекский переворот: тюльпановое блюдо на азиатской кухне // Оранжевые сети от Белграда до Бишкека / Отв. ред. Н. Нарочницкая. — СПб., 2008. — С. 178—179/

30 31



вующему правопорядку в центральноазиатских странах исходят не только со стороны сил исламского экстремиз-ма и международного терроризма, но и со стороны США, вставших на путь экспорта демократии и прямой поддержки «цветных революций».

2.2. Очередные военно-политические цели США в Центральной Азии

Явная угроза распространения поддерживаемых Западом «цветных революций» на территорию Центральной Азии на-пугала местные правящие режимы и побудила, в частности Узбекистан, закрыть американскую военно-воздушную базу в Ханабаде во второй половине 2005 года*.

Поначалу казалось, что аналогичную позицию по поводу существования другой военно-воздушной базы США в Мана-се, близ Бишкека, намерено было занять и новое руководство Киргизии. Однако в результате энергичных дипломатичес-ких и финансовых усилий, предпринятых США, им удалось предотвратить такое развитие событий. В ходе двусторонних американо-киргизских переговоров в 2005—2006 годах, на которых обсуждались условия нахождения базы и размеры арендной платы, в Манасе был сохранен региональный пункт управления ВВС США, где продолжали базироваться транс-портные самолеты С-130, вертолеты и самолеты-заправщики КС-130 и находились американские военнослужащие.

Впрочем, история с базой в Манасе на этом не закончи-лась, особенно после того, как парламент Киргизии, отражая широко распространившиеся в стране антиамериканские настроения, выступил за ее ликвидацию. Как следствие, в

феврале 2009 года было принято решение о денонсации ранее действовавшего американо-киргизского соглашения по базе от 4 декабря 2001 года, о чем президент Киргизии Курманбек Бакиев сообщил в ходе своего визита в Россию. В начале марта 2009 года парламент Киргизии денонсировал договор с один-надцатью странами международной коалиции о размещении их контингентов на территории республики. Для закрытия базы был дан срок в шесть месяцев, и к 18 августа 2009 года США должны были ее ликвидировать.

Тем не менее Соединенным Штатам удалось и на этот раз сохранить свое присутствие в аэропорту Манас, хотя и в несколько измененной форме, подписав в конце июня 2009 года соглашение с киргизским правительством о создании на территории авиабазы Центра транзитных перевозок для нужд Международных сил содействия безопасности (МССБ) в Афганистане. Обращает на себя внимание при этом сущест-венное — десятикратное — увеличение платежей (прямых и косвенных) Соединенных Штатов за продолжение исполь-зования Манаса. В течение года общие их размеры должны составить около 180 млн долл. США, из которых 60 млн — арендная плата; еще 20 млн — вклад США в создаваемый киргизско-американский Фонд развития; 36,6 млн составля-ют расходы на строительство терминала и складов и 30 млн — на приобретение авианавигационного оборудования. Еще 31,5 млн долл. США должны быть выделены на борьбу с наркотрафиком и терроризмом [5].

Хотя срок соглашения — один год, не приходится сом-неваться, что его действие будет продлено, учитывая, как отмечают международные наблюдатели, весьма выгодные его финансовые условия для Киргизии [6].

Аналогичные мотивы лежали в основе решения Киргизии подписать в дальнейшем соглашение с Францией, разреша-ющее ей размещать своих военнослужащих в Центре тран-зитных перевозок в Манасе, причем сроки их пребывания не оговаривались. Вполне вероятно, что такие же соглашения будут заключены и с другими странами НАТО, чьи военно-

* Сошлемся еще раз на мнение А. Богатурова: «Политика интервенций и смены режимов напугала некоторых из тех лидеров, с которыми американской администрации было выгодно подружиться. Руководители Узбекистана, Таджикистана и Киргизии хотели бы улучшения отношений с Вашингтоном — но не ценой дестабилизации ситуации в своих странах». /Бо-гатуров А. Россия в глобальной системе обеспечения энергетической безопасности // Южный фланг СНГ. Центральная Азия — Каспий — Кавказ: энергетика и политика / Под ред. А. Мальгина, М. Наринского. Вып. 2. — М., 2005. — С. 14/

32 33



служащие ранее находились на территории американской военной авиабазы в Манасе. Важно отметить и то, что всем им будет предоставлена дипломатическая неприкосновенность и в случае нарушения закона во время службы в Киргизии они будут неподсудны на территории этой страны.

На фоне приобретающего долговременный характер воен-ного присутствия США и их союзников по НАТО в Манасе важным явилось подписание в начале августа 2009 года президентами Д. Медведевым и К. Бакиевым меморандума о намерениях разместить дополнительный (помимо уже дис-лоцированного на авиабазе в Канте) российский воинский контингент в Киргизии. В его состав должны быть вклю-чены воинское формирование численностью до батальона и учебный центр для подготовки российских и киргизских военнослужащих* [7].

Со своей стороны, наряду с закреплением пребывания на авиабазе в Киргизии, США развивают с центральноазиат-скими государствами военно-техническое сотрудничество, а также продолжают оказание им помощи в становлении наци-ональных вооруженных сил в рамках таких натовских про-грамм, как «Партнерство ради мира» или программы обучения местного военного персонала по стандартам НАТО — IMET (International Military Education and Training Program).

В августе 2009 года США пролонгировали соглашение о военно-техническом сотрудничестве с Узбекистаном во время визита в эту страну командующего Центральным командова-нием вооруженных сил США генерала Дэвида Петреуса [8]. Тем самым обе стороны продемонстрировали, что период охлаждения в их отношениях после андижанских событий завершен и они готовы к активизации двусторонних отноше-ний по вопросам региональной безопасности.

В 2009/10 финансовом году США намерены вдвое (с 750 тыс.до 1,5 млн долл. США) увеличить объем военной помощи другой центральноазиатской стране — Таджикистану.

Обращает на себя внимание то, что среди постоянных по-лучателей американской военно-технической помощи в Цент-ральноазиатском регионе находится и Туркменистан, несмотря на официальное осуждение Вашингтоном нарушений прав человека в этой стране. В 2009/10 финансовом году предпола-гается увеличить размеры американской военно-технической помощи Туркменистану в 10 раз по сравнению с предыдущим годом — со 150 тыс. до 1,5 млн долл. США [9].

На специально реконструированной базе «Мары-2» продол-жается дозаправка американских военных самолетов, следую-щих в Афганистан. Предполагается, что в тех же целях после завершения идущей реконструкции может быть использован и другой туркменский аэродром — в Кушке. Официальный Ашхабад, однако, энергично отвергает периодически появ-ляющиеся в печати сообщения о грядущем размещении на территории страны американской военно-воздушной базы.

Если США все же испытали определенные проблемы по поводу своего военного присутствия в странах Центральной Азии, то этого нельзя сказать об их союзниках по НАТО. Так, ВВС ФРГ продолжают использовать базу в Термезе (Узбекис-тан). Расширяют масштабы своего военного присутствия в аэропорту Душанбе (Таджикистан) ВВС Франции, размещая здесь самолеты «Мираж-200» и наращивая численность своего военного контингента.

Впрочем, США отнюдь не отказываются от планов даль-нейшего укрепления собственного военного присутствия в ЦАР и установления его на Каспии, о чем свидетельствует, в частности, разрабатываемая министерством обороны США под предлогом защиты безопасности нефтепровода «Баку — Тбилиси — Джейхан», а в будущем также воз-можных транскаспийских магистральных трубопроводов, программа «Каспийская стража» (Caspian Guard). Согласно ей, в Каспийском регионе предполагается создать систему

* Поскольку размещение этого контингента предполагается вблизи киргизско-узбекской границы, реакция Узбекистана на эти планы была крайне болезненной. Буквально через два дня после подписания российско-киргизского меморандума узбекский МИД распространил заявление, в котором отмечалось, что «узбекская сторона не видит целесообразности» в таком размещении, которое «может дать импульс усилению процессов милитаризации и возбуждению различного рода националистических противостояний» и привести к деста-билизации обстановки в регионе. /http:/www.kommersant.ru/

34 35



наблюдения за воздушным и морским пространством, а также развернуть силы специального назначения, которые могли бы быстро реагировать на возникновение чрезвычай-ных ситуаций, включая нападение на нефтяные объекты и трубопроводы.

В рамках этой программы США, наряду с возможным раз-мещением собственных мобильных сил в регионе, намерены обеспечить подготовку военных контингентов прикаспийских государств по стандартам НАТО и оказывать им в этом раз-личные виды экономической и военно-технической помощи. Программа, выполнение которой рассматривается как часть оперативной ответственности Центрального командования ВС США, предполагает, в частности, оказание содействия Азербайджану и Казахстану в создании двух крупных военно-морских баз — в районе Баку и Атырау. Как было заявлено, в состав американской помощи Казахстану войдут поставки технических, в том числе радиоэлектронных средств наблю-дения и разведки, их размещение на побережье Каспийского моря, а также обучение персонала.

Наряду с вовлечением в программу «Каспийская стража» Казахстана и Азербайджана, США рассчитывают на по-следующее присоединение к ней Турции и даже, возможно, Туркменистана. Это позволило бы США фактически устано-вить свой военно-стратегический контроль над значительной частью Каспийского региона, а также успешно решать задачи противостояния и борьбы с Ираном.

В печати появились также сообщения о якобы готовящемся плане Соединенных Штатов дислоцировать свои войска спе-циального назначения в Казахстане, Таджикистане, Туркме-нистане, Киргизии и Узбекистане, объясняя это нарастанием террористической угрозы в Центральноазиатском регионе. Для «обеспечения внутреннего порядка» в указанных стра-нах может быть привлечена воздушно-десантная группа специального назначения США. С ее участием планируется проведение совместных контртеррористических операций и обучение местных вооруженных сил [10].

Не вызывает сомнений, что в случае реализации этих пла-нов национальным интересам России в сфере региональной и глобальной безопасности был бы нанесен трудно воспол-нимый ущерб ввиду неизбежной утраты Москвой своего пока еще значительного политического влияния в Центральной Азии. Более того, возросла бы угроза нанесения ущерба ин-тересам России также в обширном и стратегически крайне важном Каспийском регионе, ибо действия США по консоли-дации своего военно-политического влияния в Центральной Азии сопровождаются не менее энергичными усилиями по укреплению позиций в Закавказье — в Азербайджане и осо-бенно в Грузии.

Как известно, установление военного присутствия США и НАТО на территории ряда центральноазиатских государств объяснялось поначалу тем, что в определенных историче-ских условиях, обусловленных необходимостью борьбы с силами международного терроризма, задачи США, членов НАТО и этих государств в сфере региональной безопасности совпадали либо были параллельны. Однако фактически они уже и тогда отнюдь не были идентичны, ибо для центрально-азиатских режимов они сводились к задачам сохранения своей власти, тогда как для США/НАТО — определялись масштабными целями распространения своего военно-по-литического влияния на этот район земного шара и носили стратегический характер.

Как замечает Олкотт, поскольку, согласно мнению мно-гих американских политиков, создание военных баз США в центральноазиатских странах уменьшает как прямую, так и косвенную их зависимость от России, то необходимо нала-живать с ними тесные двусторонние связи и прилагать уси-лия к тому, чтобы ускорить распад Центральной Азии как отдельного геополитического субрегиона. Соответственно, результатом увеличения американского присутствия в Центральной Азии стало, продолжает Олкотт, усиление дифференциации внешней политики региональных стран и ослабление у них чувства регионального единства [11].

36 37



Соответственно, национальным интересам России в сфере безопасности стали противостоять явно усиливающиеся вы-зовы, которые отсутствовали либо не были достаточно ярко выражены еще относительно недавно и которые были связаны с началом процесса формирования альтернативной системы региональной безопасности в Центральной Азии и на Каспии во главе с США.

В этих условиях возрастающее значение для России стала приобретать необходимость улучшения военно-политического и военно-технического сотрудничества со странами Централь-ноазиатского региона по обеспечению региональной безопас-ности в Центральной Азии коллективными усилиями.


1. Lena Jonson. The new geopolitical situation in the Caspian region // The Security of the Caspian Sea Region / Ed. by Gennady Chufrin. — N.Y., 2001. — Р. 28.

2. Blank Stephen. The United States and Central Asia // Central Asia Security. The New International Context / Ed. by Roy Allison and Lena Jonson. — L., 2001. — Р. 127.

3. Богатуров А. Россия в глобальной системе обеспечения энер-гетической безопасности // Южный фланг СНГ. Центральная Азия — Каспий — Кавказ: энергетика и политика / Под ред. А. Мальгина, М. Наринского. Вып. 2. — М., 2005. — С. 12—13.

4. Марта Брилл Олкотт. Второй шанс Центральной Азии. Фонд Карнеги. Москва — Вашингтон, 2005. — С. 6—7.

5. http://www.vremya.ru.6. http://www.nytimes. — 2009, 24 июня.7. http://www.news.kremlin.ru.8. http://www.oreanda.ru. — 2009, 31 августа. 9. http://www.ferghana.ru. 10. http://www.vesti.kz/asia.11. Марта Брилл Олкотт. Указ. соч. С. 268.

Глава 3. ОДКБ сегодня и завтра

3.1. От ДКБ к ОДКБ: этапы развития

Сотрудничество между бывшими советскими республи-ками по вопросам национальной безопасности начиналось еще в мае 1992 года, когда Армения, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан подписали в Ташкенте Договор о коллективной безопасности СНГ (ДКБ). В сен-тябре 1993 года к нему присоединился Азербайджан, а в декабре 1993 года его участниками стали также Белоруссия и Грузия. Однако в 1999 году из него вышли Азербайджан, Грузия и Узбекистан ввиду усиления прозападного вектора в их внешней политике.

Неготовность членов Договора к принятию эффективных коллективных мер по обеспечению региональной безопас-ности выявилась в начале текущего десятилетия в условиях активизации действий международного терроризма. Борьбу с ним возглавили Соединенные Штаты и широкая международ-ная коалиция государств, направивших войска в Афганистан для подавления радикальных исламистских группировок. Деятельность же ДКБ ограничилась тем, что его члены поддер-жали США и их союзников вплоть до согласия предоставить им военные базы на своей территории (в Узбекистане и Кир-гизии), но собственных активных действий по обеспечению региональной безопасности не предприняли или не смогли предпринять.

В сентябре 2003 года, в целях повышения роли ДКБ в обес-печении национальной и региональной безопасности, было решено преобразовать этот Договор в альянс с гораздо более высокой степенью военно-политической интеграции — Орга-низацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

В течение нескольких последующих лет члены ОДКБ нащупывали пути и формы коллективного противостояния новым угрозам, методы укрепления региональной безопас-

38 39



ности и стабильности. Происходило и укрепление норма-тивно-правового механизма деятельности ОДКБ. Особенно важным было решение о создании системы коллективной безопасности ОДКБ по региональному принципу на основе трех войсковых группировок — восточно-европейской (рос-сийско-белорусской), кавказской (российско-армянской) и центральноазиатской. Была достигнута и договоренность о создании в рамках ОДКБ Коллективных сил. Однако они не имели ни постоянной дислокации, ни общего командования. К тому же каждое государство — член ОДКБ само и достаточно произвольно определяло, какое воинское подразделение оно относило к этим Коллективным силам.

Наиболее системный характер принял начатый летом 2001 года процесс формирования Коллективных сил быстрого развертывания (КСБР) Центральноазиатского региона. В их состав первоначально включались 4 батальона — по одному из России, Казахстана, Киргизии и Таджикистана. В последу-ющем численность КСБР постепенно расширялась и к концу 2008 года была доведена до 10-ти батальонов (5 — от России, по 2 — от Казахстана и Таджикистана, 1 — от Киргизии). На вооружении КСБР имелось более трех сотен танков и БМП. Им была придана также российская военно-воздушная база, открытая в октябре 2003 года в Канте (Киргизия) и призванная усилить авиационный компонент КСБР. Стали регулярно про-водиться совместные маневры, расширяться их масштабы.

Одновременно с выстраиванием системы коллективной безопасности ОДКБ менялись и сами представления о без-опасности. В Центральной Азии, где находится большинство членов ОДКБ, основные угрозы региональной безопасности связывались первоначально с международным терроризмом и наркотрафиком. В дальнейшем, однако, наряду с задачами борьбы с этими угрозами в повестку дня ОДКБ стали вклю-чаться и другие пункты.

Как следствие, повестка дня ОДКБ становилась все более широкой. Наряду с совершенствованием военной составляю-щей ОДКБ, а также укреплением многостороннего сотрудни-

чества по борьбе с терроризмом, политическим и религиозным экстремизмом, наркотрафиком, незаконными поставками оружия, в нее были включены задачи борьбы с нелегальной миграцией и торговлей людьми, формирования согласованной визовой политики и единого миграционного пространства, а также вопросы обеспечения энергетической безопасности и противодействия современным информационным вызовам и угрозам. В рамках ОДКБ стала отрабатываться программа коллективного реагирования на чрезвычайные ситуации при-родного и техногенного характера.

Заметное место в деятельности ОДКБ стало отводить-ся также миротворчеству, направляемому на обеспечение национальной безопасности и политической стабильности государств, являющихся ее членами, выработке принципов формирования постоянных миротворческих сил, а также их оснащения едиными и совместимыми системами вооружения и связи. Соглашение о миротворческой деятельности ОДКБ было подписано главами государств — членов организации в октябре 2007 года на саммите в Душанбе*. При этом пре-дусматривалось использование миротворческих сил (МС) как на территории стран — участников ОДКБ, так и по решению Совета Безопасности ООН в других районах мира. Весь пакет документов по созданию МС ОДКБ формировался с учетом существующих нормативов ООН, а их использование предполагалось только при согласии противоборствующих сторон. Страны — участники ОДКБ обязались выделять в состав МС подразделения, которые в обычное время нахо-дились бы под командованием того государства, к которому оно принадлежит, но в случае необходимости по решению Совета коллективной безопасности поступали бы под единое командование и выполняли задачи в том регионе, где это было бы необходимо. Соглашение о миротворческой деятельности ОДКБ вступило в силу в январе 2009 года [1].

* Это Соглашение вступило в силу в январе 2009 года после того, как оно было рати-фицировано Арменией, Белоруссией, Казахстаном и Россией. /http://www.gazeta.ru. — 2009, 19 января/

40 41



Таким образом, в списке задач ОДКБ противодействие военным угрозам дополнилось миротворчеством, борьбой с широким спектром угроз гуманитарного характера, а также противостоянием экологическим, техногенным и эпидемио-логическим катастрофам.В результате наметилась трансформация ОДКБ из чисто

военно-политической структуры в универсальную многопро-фильную международную организацию, занимающуюся всеми вопросами обеспечения безопасности. При этом наметилось дублирование функций других объединений, действовавших на постсоветском пространстве, в частности ЕврАзЭС. Поэ-тому отнюдь не случайным выглядело предложение, выска-занное президентом Узбекистана Исламом Каримовым в 2008 году (в 2006 г. Узбекистан возвратился в структуру ОДКБ), о целесообразности объединения ЕврАзЭС и ОДКБ [2].

Тенденция к фактическому понижению роли собственно военной составляющей в деятельности ОДКБ наблюдалась вплоть до трагических событий в августе 2008 года на Кавказе, связанных с вооруженной агрессией Грузии против Южной Осетии и приведших к многочисленным жертвам среди мир-ного населения, гибели российских миротворцев и тяжелой гуманитарной катастрофе.

Следует подчеркнуть, что первопричины этой агрессии были связаны со стремлением правящей элиты Грузии (или, по крайней мере, значительной ее части) радикально из-менить основной вектор развития страны, отказавшись от традиционного многовекового сотрудничества с Россией и переориентировав его на сближение с Западом, на вхождение в западные экономические (Евросоюз) и военно-политические (НАТО) структуры. Кульминацией развития этого негативного политического процесса стал открытый российско-грузинский конфликт в августе 2008 года, явившийся, в свою очередь, прямым следствием военного нападения Грузии на Южную Осетию.

Анализируя агрессию Грузии против Южной Осетии, сле-дует подчеркнуть, что подготовка к ней велась грузинским

руководством на протяжении длительного периода, в тече-ние которого планомерно и целенаправленно наращивался военный потенциал страны. После того, как в январе 2004 года М. Саакашвили захватил власть в Тбилиси в результате государственного переворота, ежегодный рост военных расхо-дов в грузинском государственном бюджете стал развиваться исключительно высокими темпами, составив 40% в 2004 году, 166% — в 2005 году, а в 2006 и 2007 годах — соответственно 69% и 64%. Как следствие, отмечает Стокгольмский между-народный институт по проблемам мира (СИПРИ), военные расходы Грузии за эти годы были увеличены в неизменных ценах более чем в 10 раз [3]. А по темпам роста военных расходов Грузия вышла на первое место в мире. Кроме того, Грузия стала получать на регулярной основе массированную военную помощь от ряда стран НАТО, в первую очередь США, размеры которой доходили до 70% от величины собственных расходов [4].

Нарастив к августу 2008 года свой военный потенциал и рассчитывая на фактор внезапности в проведении военной операции, грузинское руководство полагало, что ему удастся в считанные дни добиться желаемого успеха в Южной Осе-тии (а затем, видимо, и в Абхазии) и получить политическое одобрение своих действий со стороны консервативных кругов Запада, в частности, со стороны республиканской админист-рации в Вашингтоне.

Развитие событий по такому сценарию не только отвечало агрессивным устремлениям грузинского руководства, но и гру-бо нарушало условия Дагомысского соглашения по поддержа-нию мира между Грузией и Южной Осетией, заключенного в 1992 году с участием России, а следовательно, демонстративно преступало законные интересы России в этом регионе. К тому же российский миротворческий контингент, находившийся на территории Южной Осетии, подвергся неспровоцированному нападению с грузинской стороны и понес людские потери.

В этих условиях Россия не могла занять пассивную пози-цию и игнорировать агрессивные действия Грузии. Отстаивая

42 43



свои национальные интересы, защищая жизнь и достоинство своих граждан, Россия продемонстрировала готовность и спо-собность использовать в этих целях свои вооруженные силы, что, кстати, стало принципиально важным этапом в ее новей-шей внешней политике в постсоветский период. Вместе с тем Россия ограничила свою военную акцию лишь принуждением агрессора к миру и не предприняла каких-либо действий по расширению ее масштабов.

Что же касается признания ею независимости Абхазии и Южной Осетии, то этот внешнеполитический акт явился лишь констатацией возникновения новой геополитической реальности на Южном Кавказе, связанной с завершением процесса завоевания народами этих стран своего националь-ного суверенитета и отделения от Грузии, процесса, который, кстати, начался еще в 1990-х годах и нашел свое юридическое подтверждение в результатах общенациональных референ-думов.

Члены ОДКБ не могли, разумеется, пройти мимо этих со-бытий. На состоявшейся в начале сентября 2008 года встрече в Москве они приняли совместное заявление, осудившее действия Грузии и поддержавшее активную роль России в обеспечении мира на Кавказе [5].

Следствием войны на Южном Кавказе стало не только принятие членами ОДКБ вышеупомянутой политической де-кларации, но и решение создать коллективные вооруженные силы постоянной боевой готовности с объединенным коман-дованием и местом постоянной дислокации. Об этом главы России, Белоруссии, Армении, Казахстана, Киргизии, Таджи-кистана и Узбекистана договорились в феврале 2009 года на саммите ОДКБ в Москве. Коллективные силы оперативного реагирования (КСОР) должны были, согласно этой договорен-ности, быстро и эффективно реагировать на существующие и потенциальные вызовы и угрозы национальной безопасности членов ОДКБ — от военных и пограничных конфликтов до террористических актов, наркоторговли и других видов орга-низованной преступности [6].

Комментируя это решение, помощник президента России С. Приходько подчеркнул, что оно явилось «совместной ре-акцией на угрозы, которые в настоящее время проистекают, прежде всего, с южных границ организации». К таким угрозам он отнес «деятельность талибов, ситуацию в Афганистане и в известной степени в Пакистане» [7].

Впрочем, целью создания КСОР было не только проти-востояние угрозам и вызовам безопасности членам ОДКБ с южного направления, но и по всему периметру их границ.

Исходя из этих задач, было решено сделать Коллективные силы оперативного реагирования мобильными и универсаль-ными. В этой связи в их состав было намечено включить вы-сокомобильные воинские соединения, части и подразделения, оснащенные современной военной техникой. В интересах КСОР предполагалось активно использовать военно-транс-портную авиацию, а также авиабазу в Киргизии. В формиро-вании КСОР на первоначальном этапе было намечено активно использовать структуру и опыт Коллективных сил быстрого развертывания Центральноазиатского региона, которые в по-следующем должны будут упразднены [8]. Все эти воинские формирования должны иметь общее командование [9]. В даль-нейшем участники ОДКБ заявили о своем намерении создать совместные системы ПВО, а также региональные системы связи и управления вооруженными группировками.

Реализация этих планов означала не только создание в рамках ОДКБ многофункциональных вооруженных сил, способных оперативно реагировать на различные вызовы и угрозы, но и превращение этой организации в полноценный военно-политический союз.

Однако, как вскоре выяснилось, отнюдь не все члены ОДКБ в одинаковой степени и одинаковым образом интерпретиро-вали эти решения московского саммита.

Так, еще в ходе самого саммита президент Узбекистана Ислам Каримов высказался против предложения президента Казахстана Нурсултана Назарбаева подключить к военной компоненте КСОР силы МЧС, МВД и спецслужб [10]. К тому

44 45



же президент Узбекистана, хотя и дал согласие на участие своей страны в КСОР, но оговорил его тем, что это участие будет осуществляться не на постоянной основе, а на принци-пах делегирования подразделений для участия в отдельных операциях [11].

Свое особое мнение по поводу участия в деятельности Коллективных сил оперативного реагирования высказала и Белоруссия. Буквально на следующий день после завершения московского саммита, на котором было принято решение о создании КСОР, глава МИД Белоруссии Сергей Мартынов заявил, что Минск, по сути, не готов разделить с союзниками одну из главных функций — оперативно направлять свой воинский контингент туда, где в нем будут более всего нуж-даться. Аргументируя свое заявление, министр сказал, что «белорусское законодательство не предусматривает участие белорусских солдат в военных действиях за рубежом» [12].

Подобные расхождения могут весьма негативно сказаться на деятельности КСОР вообще, а в условиях возникновения кризисных ситуаций в особенности. Поэтому столь важны были те решения московского саммита, которые предусмат-ривали необходимость изменения в национальных законо-дательствах стран — членов ОДКБ с тем, чтобы обеспечить оперативность применения сил и средств, выделяемых в состав КСОР.

Тем не менее различия в позициях членов ОДКБ по поводу КСОР сохраняются. Подтверждением тому могут послужить результаты саммита государств — членов ОДКБ, состоявше-гося в июне 2009 года в Москве по вопросам, связанным с созданием КСОР. Президент Узбекистана Ислам Каримов вы-сказал на нем особое мнение по ряду позиций при подписании итогового документа, согласно которому в нем необходимо было бы зафиксировать, что КСОР создаются исключительно для отражения внешней агрессии и что воинский контингент каждой из стран — членов ОДКБ должен дислоцироваться на своей территории. Президент же Белоруссии Александр Лукашенко вообще бойкотировал заседание, сославшись на

обострение двусторонних российско-белорусских торговых связей [13].

В октябре 2009 года в Казахстане на полигоне «Матыбулак» Джамбульской области прошли масштабные учения КСОР, в которых приняли участие воинские контингенты и формирова-ния сил специального назначения стран — участников ОДКБ численностью около семи тысяч военнослужащих.

Этому событию предшествовало проведение интенсивных двусторонних и многосторонних консультаций стран — чле-нов ОДКБ, включая проведение неформального саммита орга-низации в Чолпон-Ате (Киргизия) в начале августа 2009 года, в ходе которых предпринимались попытки если не устранить, то, по крайней мере, ослабить разногласия по поводу статуса и функций КСОР. Результатом этих согласований явилось, в частности, заявление Белоруссии, сделанное в конце августа, о том, что она не отказывается от участия в КСОР и намерена присоединиться к июньскому соглашению о создании КСОР ОДКБ [14]. Однако в вышеупомянутых учениях КСОР в Ка-захстане Белоруссия фактически приняла участие только на уровне оперативной штабной группы Министерства обороны, и лишь неделю спустя после их окончания А. Лукашенко подписал соглашение о присоединении Белоруссии к КСОР [15]. Узбекистан же, по-видимому, еще более ужесточил свое отношение к КСОР и пока не намерен принимать участие в их создании.

И все же, несмотря на трудности в формировании КСОР, развитие сотрудничества между странами — членами СНГ по вопросам национальной безопасности свидетельствует о том, что на этом пути за последние без малого два десятилетия до-стигнут заметный прогресс. Важным результатом их совместных усилий явилось создание Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), которая превратилась в авторитетную ор-ганизацию, способную активно противостоять различным видам и угрозам региональной и международной безопасности.

Вместе с тем вполне очевидно, что эволюция ОДКБ, как в организационном отношении, так и, что особенно важно, в

46 47



определении основного вектора развития и степени эффек-тивности деятельности, еще далеко не завершена. Ход и мас-штабы этой эволюции будут испытывать на себе влияние не только внешних факторов, связанных с различными угрозами безопасности военного и невоенного характера, но и внутрен-них, которые обусловлены сохраняющимися противоречиями между самими членами ОДКБ. Тем не менее уточнение общих и конкретных задач ОДКБ, а также совершенствование ее ор-ганизационных принципов должны быть продолжены во имя повышения эффективности этой организации и ее способнос-ти оперативно реагировать на угрозы безопасности входящих в нее государств, ибо в зоне ответственности ОДКБ, по оценке президента России Дмитрия Медведева, стал «накапливаться довольно значительный конфликтный потенциал» [16].

Помимо решения этих задач, весьма важно устанавливать и укреплять отношения сотрудничества ОДКБ с другими организациями, в функции которых входит обеспечение международной безопасности. На центральноазиатском на-правлении таким партнером для ОДКБ, несомненно, являет-ся Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), также активно выступающая против угроз со стороны междуна-родного терроризма и религиозного экстремизма. Усиление взаимодействия между ОДКБ и ШОС может стать критически важным для эффективной борьбы с наркотрафиком, берущим начало на территории Афганистана и представляющим серь-езную угрозу не только сопредельным странам, но и другим государствам Европы, Азии и Северной Америки. Укрепление сотрудничества между ОДКБ и ШОС представляется вполне естественным, как в связи с идентичностью стоящих перед ними вызовов, так и по причине существенного совпадения их состава. Эти обстоятельства, отмечал в своей речи на от-крытии специальной конференции по Афганистану в Москве в марте 2009 года министр иностранных дел России Сергей Лавров, позволили ОДКБ и ШОС выступить с совместным предложением сформировать пояса антинаркотической, анти-террористической и финансовой безопасности по периметру

афганских границ, причем сделать это в сотрудничестве с Афганистаном, а не за счет создания неких «санитарных кор-донов» [17]. Как отмечалось в одном из итоговых документов этой конференции, «дальнейшее наращивание взаимодействия между ШОС и ОДКБ в сфере борьбы с наркотиками остается в числе приоритетов совместной деятельности на основе дейст-вующего Меморандума о взаимопонимании» между этими организациями [18].

Впрочем, между ОДКБ и ШОС существует не только общность или совпадение целого ряда задач, но и различия, которые носят отнюдь не формальный характер, но обус-ловливают значительную специфику этих организаций, что, соответственно, требует кропотливой работы по достижению согласия в вопросах взаимодействия между ОДКБ и ШОС в тех или иных конкретных ситуациях.

3.2. Российско-американские отношения по вопросам региональной безопасности

Добиваясь повышения значения ОДКБ как ключевого стабилизирующего фактора на постсоветском пространстве, члены ОДКБ вместе с тем не ставят перед собой задачи пре-вращения этой организации чуть ли не в анти-НАТО, как об этом нередко заявляют некоторые зарубежные наблюдатели и исследователи. Более того, ОДКБ готова к сотрудничеству с НАТО по целому ряду направлений. По свидетельству гене-рального секретаря ОДКБ Н. Бордюжи, начиная с 2003 года, со стороны ОДКБ неоднократно предпринимались попытки установить отношения сотрудничества с НАТО, вносились конкретные предложения по проведению совместной борьбы с распространением наркотиков, угрозой религиозного экс-тремизма и терроризма [19]. Еще в конце 2006 года Сергей Иванов, бывший тогда министром обороны России, говорил, что «логическим шагом по пути укрепления международной безопасности могла бы стать разработка механизма взаимо-

48 49



действия между НАТО и ОДКБ с последующим четким разгра-ничением сфер ответственности» [20]. К сожалению, реакция НАТО на эти инициативы была либо отрицательной, либо они просто игнорировались. Тем не менее и в современных условиях в ОДКБ по-прежнему считают, что сотрудничество с НАТО было бы обоюдополезным.

Следует заметить в этой связи, что среди различных про-блем и трудностей, которые России приходится преодолевать на пути к обеспечению своих национальных интересов в Цен-тральной Азии, к числу наиболее значительных относятся те, которые обусловлены растущей конкуренцией за политическое и экономическое влияние в этом регионе со стороны США, объявивших постсоветское пространство еще в 1990-х годах зоной своих важных национальных интересов. При этом США, приняв соответствующее законодательство, открыто заявили о своем намерении:

(а) под предлогом борьбы против неоимпериалисти-ческих устремлений России активно противодействовать любым попыткам политической реинтеграции постсовет-ского пространства и возрождения единого государства на этом пространстве (или даже на какой-то его части) в любой форме;

(б) добиваться сформирования на постсоветском пространст-ве такой системы региональной безопасности, в которой бы США и их союзникам по НАТО принадлежало центральное место, либо вовлекать постсоветские страны напрямую в членство НАТО;

(в) в экономике получить широкий доступ к сырьевым ресурсам этих стран, в том числе и в первую очередь к энерге-тическим, и добиваться максимально благоприятных условий своей деятельности на потенциально весьма значительном местном рынке товаров и услуг.

Следуя этим установкам на протяжении последующих лет, Соединенные Штаты сумели достичь весьма значительного прогресса в политических отношениях с постсоветскими странами Центральной Азии и получить прочные позиции в

экономике большинства из них, в первую очередь в горнодо-бывающих отраслях.

Как уже отмечалось ранее, закрепляясь в регионе, США руководствовались не только собственными стратегическими интересами, но и опирались на согласие местных правящих элит. В некоторых из региональных стран (в тех же Киргизии или Узбекистане) в последующем произошел отказ от преиму-щественно прозападной ориентации во внешней политике. Тем не менее прозападный вектор в политике постсоветских государств Центральной Азии и связанные с этим стратегичес-кие расчеты сохраняются вполне отчетливо, хотя и в разной степени от одной страны к другой.

Эти обстоятельства, несомненно, создавали и продолжают создавать определенную благоприятную среду для действий США в Центральной Азии. Поэтому после прихода к власти президента Б. Обамы политика США на постсоветском про-странстве (в т.ч. в Центральной Азии) в основе своей будет оставаться неизменной, тем более что на ключевых должнос-тях в его администрации находятся люди, непосредственно связанные с формулированием ее фундаментальных целей и началом действий по их достижению еще во времена прези-дента Клинтона. Впрочем, риторика по обоснованию внешне-политических целей США в этой части земного шара меняется и, возможно, будет меняться в дальнейшем, но это скорее следует рассматривать как тактический ход, как стремление исправить ошибки и просчеты, допущенные предыдущей администрацией Дж. Буша-мл., но не более того.

Основания для такой оценки дает, в частности, интервью вице-президента США Дж. Байдена газете «Wall Street Journal» в июле 2009 года, в котором содержались резко критические комментарии по поводу внешней политики России, в том чис-ле на постсоветском пространстве, обоснованно вызвавшие негативную реакцию в Кремле [21]. Сохранение принципи-альных разногласий между Вашингтоном и Москвой, в связи с агрессией Грузии против Южной Осетии и ее последствиями, в международном плане было в очередной раз подтверждено

50 51



государственным секретарем США Х. Клинтон в ходе ее ви-зита в Россию в октябре 2009 года [22].

Со своей стороны Россия в последние годы осуществила переход к заметно более активным политическим и экономи-ческим действиям в отношениях с бывшими советскими рес-публиками (в т.ч. в Центральной Азии), как на двусторонней основе, так и через многосторонние механизмы (ЕврАзЭС, ОДКБ, Евразийский банк развития и пр.), а также впервые, как это показали события августа 2008 года на Кавказе, продемонстрировала готовность к использованию силовых методов по отстаиванию своих интересов на постсоветском пространстве.

Как следствие таких взаимоисключающих подходов, воз-можности какого-то конструктивного взаимодействия между Россией и США на постсоветском пространстве выглядели, на первый взгляд, весьма ограниченными или вообще невоз-можными.

Вместе с тем при планировании и проведении своей поли-тики в Центральной Азии как Россия, так и США не могут не считаться с тем, что в настоящее время ситуация здесь заметно осложнилась под влиянием ряда эндогенных и экзогенных факторов, получивших развитие в весьма непростых условиях современной международной политической обстановки и на-растания серьезных кризисных явлений в мировой экономике, что затрагивает, хотя и в асимметричной степени, интересы России и США и их стратегические цели. А это, в свою оче-редь, способно создать условия для активизации российско-американского взаимодействия, пускай и ограниченного по своим масштабам.

К числу наиболее существенных из упомянутых факторов относятся:

(а) серьезные неудачи и провалы в социально-экономи-ческой политике ряда стран рассматриваемого региона (в т.ч. в Таджикистане, Киргизии), не только не решивших важней-ших задач своего национального развития, но и оказавшихся неспособными предотвратить ухудшение положения широких

масс населения, падение и без того невысокого уровня их жизни, рост безработицы, деградацию и разрушение унаследованных еще от советских времен систем образования и медицинского обслуживания, пенсионного обеспечения и т.д.; более того, в условиях развивающегося глобального экономического и финансового кризиса значительные экономические трудности испытывают и такие еще совсем недавно относительно благо-получные постсоветские государства, как Казахстан;

(б) в связи с заметно ухудшающимся социально-эко-номическим положением в постсоветских государствах Центральной Азии усиливается и угроза их политической дестабилизации: с одной стороны, наблюдается явная утрата популярности политических партий и движений демократи-ческой ориентации, а то и откровенный их провал, с другой стороны, происходит рост популярности радикальных и даже откровенно экстремистских групп, партий и движений, в том числе опирающихся на идеологическую и материальную поддержку из-за рубежа.

При всех имеющихся между ними расхождениях в оценке желательных перспектив развития ситуации в постсоветских государствах Центральной Азии ни Россия, ни США не могут оставаться безразличными к возможности ее дестабилизации и радикализации. Поскольку такая угроза выглядит достаточно вероятной в отношении центральноазиатских стран, а ее осу-ществление в значительной степени будет зависеть от развития политической ситуации в соседнем Афганистане, то в качестве первоочередной задачи требуется укрепление взаимодействия России и США по предотвращению такой угрозы и недопу-щению возвращения к власти движения «Талибан».

Развитие российско-американского взаимодействия по афганской проблеме должно происходить, разумеется, в тес-ном сотрудничестве с постсоветскими центральноазиатскими странами, поскольку победа и возврат к власти талибов и их сторонников в Афганистане могут иметь катастрофические последствия для всего региона. Результатом может стать от-нюдь не «оранжевая», а «зеленая» революция под знаменем ис-

52 53



лама, которая приведет к насильственной смене ныне сущест-вующих светских режимов на радикальные исламистские.

Что же касается собственно российско-американских от-ношений, то налаживание действенного сотрудничества по афганской проблеме между Москвой и новой администрацией в Вашингтоне может стать важным прологом к достижению взаимопонимания между ними и по другим вопросам, свя-занным с обеспечением политической и экономической без-опасности в Центральной Азии. Важно, однако, подчеркнуть при этом, что если Россия готова признавать существование у США определенных и вполне легитимных интересов в этой части земного шара, то у Соединенных Штатов тем более не должно быть сомнений в том, что Россия имеет здесь жиз-ненно важные национальные интересы и будет активно их отстаивать.


1. http://www.gazeta.ru. — 2009, 19 января. 2. Независимая газета. — М., 2008, 11 мая.3. SIPRI Yearbook 2008. Armaments, Disarmament and International

Security. — N.Y., 2008. — Рp. 189—190.4. Ibid. Р. 189.5. Коммерсантъ. — М., 2008, 5 сентября.6. http://www.kremlin.ru. — 2009, апрель.7. http://www.vremya.ru.8. Красная Звезда. — М., 2009, 14 февраля.9. http://www.dkb.gov.ru.10. http://www.vremya.ru.11. http://www.dkb.gov.ru.12. Коммерсантъ. — М., 2009, 9 февраля.13. Там же. 2009, 15 июня.14. http://www.arms-expo.ru.15. Коммерсантъ. — М., 2009, 21 октября.16. http://www.dkb.gov.ru. 17. http://www.mid.ru.18. Там же.19. НГ-Дипкурьер. — М., 2008, 24 ноября.20. http://www.km.ru. 21. Независимая газета. — М., 2009, 27 июля.22. http://www.rg.ru. — 2009, 13 октября.

Глава 4. Конфликт в Афганистане и перспективы его урегулирования

В последнее время конфликт в Афганистане все чаще привлекает к себе внимание в мире, о чем свидетельству-ет, в частности, проведение целого ряда представительных международных форумов, включая министерскую конфе-ренцию по Афганистану под эгидой Шанхайской организа-ции сотрудничества (ШОС) в Москве в марте 2009 года и последовавшую вскоре другую конференцию по этому же вопросу, проведенную под эгидой ООН в Гааге. Обсуждение конфликта в Афганистане, его влияния на состояние регио-нальной и международной безопасности и мер по его урегу-лированию заняло важное место также в ходе юбилейного саммита НАТО, состоявшегося в апреле, и очередного саммита ШОС, проведенного в июне 2009 года. Все это убедительно свидетельствует о высокой степени озабоченности мирового сообщества деятельностью международных террористичес-ких организаций, базирующихся на территории этой страны (а в последнее время — и на территории сопредельного Па-кистана), продолжающейся эскалацией насилия, многочис-ленными террористическими актами, а также превращением Афганистана в крупнейшего в мире производителя героина, идущего отсюда по каналам наркоторговли в другие страны Азии, Европы и Северной Америки.

4.1. Начало конфликта

Как известно, начало конфликта в Афганистане относит-ся к 2001 году, когда Соединенные Штаты направили свои войска в эту страну, объясняя это необходимостью борьбы с действовавшими с его территории и опиравшимися на поддержку местного правящего режима «Талибан» радикаль-ными исламистскими группировками. На эти группировки во главе с «Аль-Кайедой» была возложена ответственность

54 55



за подготовку и проведение в различных странах мира ряда террористических актов, крупнейшими и наиболее извест-ными из которых стали теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне в сентябре 2001 года.

Контртеррористическая операция США получила широкую международную поддержку. Одни страны, в первую очередь члены НАТО, непосредственно присоединились к военным действиям США в Афганистане, направив туда свои воинские подразделения и приняв участие в сформировании Междуна-родных сил содействия безопасности (МССБ), другие (в т.ч. некоторые бывшие советские центральноазиатские республи-ки) предоставили США и их союзникам по международной коалиции возможность создания на своей территории военных баз, третьи ограничились предоставлением права транзита через свою территорию военных и невоенных грузов, необ-ходимых для нужд МССБ.

Результатом этой беспрецедентной по масштабам соли-дарности международной акции стало быстрое военное по-ражение режима «Талибан» и его свержение в Кабуле. Однако столь успешно начавшаяся контртеррористическая операция, возглавлявшаяся США, не обеспечила решительного разгрома исламистских сил.

После военного поражения в Афганистане радикальные исламистские группировки, возглавляемые лидерами «Аль-Кайеды» и движения «Талибан», отступили на территорию сопредельного Пакистана, где они сумели перегруппировать-ся, создать многочисленные тренировочные базы и лагеря для подготовки боевиков и сменить тактику действий, перейдя к партизанской войне.

С течением времени они возобновили вооруженные вы-лазки на юге Афганистана, постепенно расширяя зону сво-их действий и восстановив к концу 2008 года фактический контроль почти над половиной территории страны [1]. Более того, исламисты перешли к активным действиям и в самом Пакистане. Им удалось закрепиться в ряде районов Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП) и в так называемой

Зоне племен Пакистана, протянувшейся вдоль границы с Афганистаном, где власть принадлежит племенным вождям и старейшинам. В начале 2009 года исламисты еще более укре-пили здесь свои позиции, после того как президент Пакистана Асиф Али Зардари, уступая их требованиям, дал согласие на введение в долине реки Сват законов шариата, а Верховный суд Пакистана освободил из-под стражи радикального ре-лигиозного лидера Абдул Азиза, открыто выступавшего за превращение страны в теократическое государство.

Впрочем, уступки, сделанные пакистанскими властями, не только не удовлетворили радикальных исламистов, но и позволили им продолжить расширение зоны своего фактичес-кого контроля, изгоняя из захваченных населенных пунктов гражданскую администрацию, и вплотную приблизиться к Пешавару, административному центру СЗПП, занимающему важное стратегическое положение на путях доставки грузов для нужд сил МССБ в Афганистане.

В результате действия сторонников «Аль-Кайеды» и «Тали-бана», начавшиеся на территории Афганистана, окончательно вышли за географические рамки этой страны и перекинулись на территорию Пакистана, способствуя тем самым развитию, по существу, регионального конфликта с угрозой дальнейшего его распространения на другие сопредельные страны, в том числе Индию и государства Центральной Азии.

4.2. Стратегия AFPAK

Администрация нового президента США, Барака Обамы, критически оценивая сложившуюся ситуацию, предприняла шаги по корректировке первоначальных целей и масштабов антитеррористической операции и выработке эффективной политики в Афганистане и Пакистане, получившей назва-ние стратегии «Афганистан плюс Пакистан», или AFPAK. В своей речи 27 марта 2009 года Б. Обама заявил, что перед США «стоит ясная и четкая задача, а именно нанести сокру-шительное поражение “Аль-Кайеде”, изгнать ее сторонников

56 57



из Пакистана и Афганистана и не допустить их возврата в будущем в любую из этих стран». Он отверг и возможность возврата к правлению в Афганистане режима «Талибан», вы-ступив за создание в этой стране «способного, ответственного и эффективного правительства». Он также подтвердил, что задачей США является «создание сил безопасности Афга-нистана, способных самостоятельно бороться с мятежами и терроризмом» [2].

К сказанному следует добавить, что особое значение, причем во все возрастающей степени, приобретает для США задача эффективного противостояния угрозе проникновения сторонников группировок «Аль-Кайеды» и «Талибан» на пакистанские ядерные объекты и к военным ядерным арсе-налам. При этом захват исламистами собственно ядерного оружия представляется маловероятным, поскольку оно на-ходится в специальных хранилищах, тщательно охраняемых пакистанской армией, и большая его часть хранится в разоб-ранном состоянии*. К тому же ни «Аль-Кайеда», ни талибы не обладают военно-техническими средствами, которые позволили бы им применить ядерное оружие, такими, в част-ности, как авиация или ракетные установки. Гораздо более вероятным, однако, может стать хищение радиоактивных материалов с объектов, расположенных в непосредственной близости от районов столкновения между исламистами и пра-вительственными войсками, например, в Хушабе на границе СЗПП и провинции Пенджаб в 110 милях к юго-западу от Исламабада, где расположены два строящихся ядерных ре-актора, предназначенных для обогащения плутония. Другим потенциально уязвимым ядерным объектом считается завод по обогащению урана в Гадвале, находящийся в 60-ти милях от района Бунер в СЗПП, где активизировались исламисты. Если исламистам удастся заполучить такие материалы, в том числе с помощью или даже при непосредственном участии

* Кроме того, доступ к использованию ядерного оружия хорошо засекречен благодаря нескольким ступеням кодов и ключей, полную информацию о которых имеет только высшее военное командование страны. /Красная Звезда. — М., 2009, 27 мая, 2 июня/

в этом их сторонников, работающих на ядерных объектах, то «Аль-Кайеда» и «Талибан» смогут изготовить и приме-нить «грязную» ядерную бомбу для проведения терактов в густонаселенных городах или шантажировать официальные власти угрозой ее применения*.

Для достижения поставленных президентом Б. Обамой це-лей США готовы использовать широкий арсенал средств — от политических до экономических, включая предоставление массированной финансовой помощи своим друзьям, союз-никам и клиентам, а также ведение прямых боевых действий против исламистов.

В этой связи важным элементом стратегии AFPAK стало, во-первых, увеличение американского воинского контингента в Афганистане. Как известно, к концу 2008 года там находи-лись 14 тысяч американских солдат в составе коалиционных войск и еще около 19 тысяч — под прямым командованием США [3]. В дополнение к ним в течение 2009 года в Афга-нистан были направлены еще 21 тысяча военнослужащих, из которых около 4-х тысяч планируется использовать для подготовки и обучения местных сил безопасности полиции [4]. Общая же численность американских военнослужащих в Афганистане к концу 2009 года должна достичь 68-ми тысяч, из которых примерно половина будет находиться под прямым командованием США [5].

Наращивая размеры собственного военного присутствия в Афганистане, американское руководство добивается и уве-личения воинских контингентов других стран НАТО. Однако союзники США неохотно реагируют на американские требова-ния и либо вообще уклоняются от направления в Афганистан своих войск, либо намерены посылать туда в основном вспо-могательные подразделения, которые не предназначаются для непосредственного участия в боевых операциях. Тем не менее

* В очередной раз о намерениях «Аль-Кайеды» захватить ядерные материалы в Па-кистане и использовать их в боевых целях заявил в июне 2009 года один из лидеров этой организации, Мустафа Абу Аль-Язид, в интервью каналу «Аль Джазира». /New York Times. — 2009, 21 июня/

58 59



в течение 2009 года ожидается увеличение общей численности МССБ порядка 65-ти тысяч военнослужащих на конец 2008 года до 100 тысяч человек.

К числу наиболее важных задач, решение которых должно способствовать эффективному применению МССБ, является обеспечение бесперебойного снабжения коалиционных сил необходимыми грузами как военного, так и невоенного на-значения.

Проблема заключается в том, что действующий основной маршрут доставки таких грузов через территорию Пакистана становится все более ненадежным и опасным. Так, до 50% гру-зов, переправляемых через Хайберский перевал, подвергаются разграблению и уничтожению действующими в этом районе отрядами «Талибан». Ясно, что успех или неудача стратегии США в Афганистане будет в немалой степени зависеть от того, насколько быстро и эффективно будет разрешена эта проблема [6].

Поэтому, во-вторых, успеху стратегии AFPAK призвано было содействовать достижение соглашения с Россией о транзите через ее территорию грузов для нужд МССБ в Аф-ганистане.

Со своей стороны Россия неоднократно заявляла о соб-ственной поддержке усилий международной коалиции, про-водящей антитеррористическую операцию в Афганистане, подчеркивая при этом, что успех в этой борьбе, несомненно, отвечает и ее национальным интересам. В течение ряда лет Россия на основании соглашений с Германией и Францией предоставляла им возможность транзита грузов в Афганистан. Очередным примером стремления к осуществлению такого взаимодействия стали договоренности, достигнутые на про-ходившем в апреле 2008 года в Бухаресте заседании Совета Россия — НАТО. Отвечая на обращение со стороны НАТО, Россия согласилась на упрощение порядка транзита грузов невоенного характера через свою территорию для нужд сил международной коалиции в Афганистане. И хотя отношения между Россией и США и, как следствие, между Россией и

НАТО после августовского конфликта на Кавказе заметно ох-ладели, с приходом Барака Обамы в Белый дом диалог между сторонами возобновился. Результатом смягчения отношений стал возврат к выполнению ранее достигнутых договорен-ностей, а одним из конкретных проявлений этой «оттепели» явилось начало транзита в марте 2009 года невоенных грузов через территорию России для нужд Международных сил со-действия безопасности (МССБ) в Афганистане.

Следующим шагом в укреплении американо-российского сотрудничества по Афганистану стало подписание в ходе визита в Москву в начале июля 2009 года президента США Барака Обамы дополнительного соглашения, предусматрива-ющего воздушный транзит военных грузов и личного состава вооруженных сил США через территорию России.

Соглашения по транзиту грузов в Афганистан были за-ключены и с рядом постсоветских центральноазиатских стран, в том числе с Казахстаном, Киргизией, Узбекистаном и Таджикистаном.

В-третьих, администрацией США уже вскоре после прихода в Белый дом были произведены существенные кадровые перестановки и новые назначения в руковод-стве американскими войсками, составляющими основу МССБ. Всего через 11 месяцев после своего назначения командующим американскими войсками в Афганистане генерал Дэвид Маккирнан был заменен генералом Стэнли Маккристалом, возглавлявшим в прошлом объединенное командование специальных операций армии США и в те-чение нескольких лет служившим в Афганистане и Ираке. Его заместителем был назначен генерал Дэвид Родригез, уже служивший в Афганистане в качестве командира воздушно-десантной дивизии [7]. Цель этих назначений — повысить эффективность военной операции с учетом особенностей ее проведения в преимущественно гористой местности Афганистана на обширной территории с растя-нутыми и слабо охраняемыми коммуникациями, а также того, что исламистские боевики получают значительную

60 61



поддержку оружием и людскими ресурсами со своих баз на территории Пакистана и имеют возможность отступить туда в случае необходимости. Американским же войскам преследование противника на территории Пакистана, не говоря уже о проведении там наземных боевых операций, не разрешено.

В-четвертых, важная роль в стратегии AFPAK отводится армии и службам безопасности Афганистана, численность которых должна быть существенно увеличена. В частности, численность афганской армии планируется увеличить в тече-ние ближайших пяти лет с нынешних 90 тысяч до 130—140 тысяч военнослужащих. Примерно вдвое предполагается уве-личить и численность полиции, составлявшую на конец 2008 года около 80-ти тысяч человек*. Ожидается, что эти силы, получившие соответствующую подготовку, должны будут со временем взять на себя основное бремя обеспечения закона и порядка в стране.

В-пятых, еще одним важным элементом в стратегии AFPAK является развитие связей не только с центральным правитель-ством страны, но также с вождями племен и региональными лидерами.

Особое место в этой политике отводится правительством США установлению связей с так называемыми умеренными исламскими лидерами как в Афганистане, так и в Пакистане, в том числе с той частью сторонников движения «Талибан», которые готовы были бы к достижению определенных ком-промиссов и к отказу от сотрудничества с движением «Аль-Кайеда» в обмен на получение гарантий невмешательства в их внутренние дела со стороны США. Практически это озна-чало бы согласие США на отход от первоначально публично заявленных целей построения в Афганистане общества на принципах западной демократии при одновременном при-знании традиционных исламских ценностей и принципов

* По мнению же председателя комитета сената США по вооруженным силам сенатора Карла Левина, численность афганской армии уже в ближайшие два года должна быть до-ведена до 240 тысяч солдат. /New York Times. — 2009, 30 сентября/

существования афганского общества*. Тем не менее амери-канское руководство готово к проведению такой политики, рассчитывая на то, что ее успех позволил бы существенно сократить масштабы поддержки радикальных исламистов со стороны местного населения**.

Эти намерения администрации вызывают обоснованные сомнения и серьезную критику со стороны экспертного сообщества США, поскольку, как пишет ведущий научный сотрудник Фонда Карнеги Эшли Теллис, работавший в прош-лом в Совете национальной безопасности и государственном департаменте США, «отличить сегодня “Аль-Кайеду” от большинства ее союзников из числа талибов практически не-возможно ввиду того, что их взаимодействие носит широкий и разнообразный характер» [8].

В-шестых, не добившись установления эффективного кон-троля над военно-политической ситуацией в зоне конфликта собственными силами и силами своих союзников по НАТО, США добиваются дальнейшей интернационализации прово-димой операции, стремясь при этом расширить неформальную международную коалицию за счет вовлечения в нее таких влиятельных азиатских стран, как Китай, Индия, Саудовская Аравия. Впрочем, эти попытки вряд ли принесут желаемые результаты ввиду трудноразрешимых противоречий между самими этими странами и глубокого недоверия, которое они испытывают друг к другу по поводу того, какие цели те фак-тически намерены преследовать в зоне конфликта.

Наконец, в-седьмых, добиваясь успеха стратегии AFPAK, Соединенные Штаты намерены активно использовать имею-

* В более общем плане это было сделано в выступлении Б. Обамы на 64-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (сентябрь 2009 г.), когда он сказал: «Демократия не может быть навязана извне. Каждое общество должно искать собственный путь, и ни один из них не безупречен. Каждая страна должна следовать путем, коренящимся в культуре ее народа и прошлых традициях. И я признаю, что Америка, слишком часто продвигая демократию, занимала тенденциозную позицию». /http://www.whitehouse./ ** Обращает на себя внимание в этой связи выступление Б. Обамы в Каире в июне 2009 года, в котором он счел нужным во имя улучшения отношений с исламским миром подчеркнуть, что целью США является борьба не с исламом, а с экстремизмом. /http://www.guardian.co.uk/commentisfree/2009/mar/30/afghanistan-nato-taliban-insurgency; http://www.rf erl./

62 63



щиеся у них финансовые рычаги и возможности. Именно на эти цели должно быть, в частности, направлено выполнение плана, выдвинутого вице-президентом США Дж. Байденом, в соответствии с которым предполагается предоставить Па-кистану помощь в размере до 15 млрд долл. США в течение последующих нескольких лет. В мае 2009 года Конгресс США уже санкционировал выделение в виде финансовой помощи Пакистану 7,5 млрд долл. США [9]. Вместе с тем США пока что не в состоянии наладить действенный конт-роль расходования столь значительных средств, и возникает угроза, что власти Пакистана могут тратить их не на борьбу с религиозными экстремистами и международным террориз-мом, а на наращивание своих ядерных арсеналов и военное противостояние с Индией. Так, после терактов 11 сентября 2001 года США предоставили Пакистану финансовую по-мощь, составившую, по некоторым оценкам, свыше 20 млрд долл. США, однако достоверная информация о том, как эти средства были израсходованы, отсутствует [10].

Наряду с США финансовую помощь Пакистану в размере свыше 4 млрд долл. США намерены предоставить также и некоторые другие страны, в том числе Япония (1 млрд долл. США) и Саудовская Аравия (700 млн долл. США), о чем ими было заявлено по итогам международной конференции в То-кио в апреле 2009 года [11].

Предполагается также существенно увеличить ассигнова-ния федерального бюджета США на ведение операции в Афга-нистане, составившие за предыдущие восемь финансовых лет 171,1 млрд долл. США, тогда как на аналогичные цели в Ираке, причем за шесть финансовых лет, было выделено 653,1 млрддолл. США [12].

4.3. Действия пакистанской армии

Наряду с прямыми действиями США, направляемыми на реализацию стратегии AFPAK, важным условием ее успеха

должна стать активизация пакистанской армии в борьбе с исламистскими боевиками, базирующимися на территории самого Пакистана. Актуальность этой задачи усиливается тем, что в течение длительного времени, несмотря на явное укрепление позиций и влияния исламистов в СЗПП и в Зоне племен, реакция командования пакистанской армии на разви-тие этих событий была весьма вялой, что объяснялось рядом причин.

Во-первых, вся история создания и развития пакистанских вооруженных сил самым непосредственным образом связана не с подавлением внутренних беспорядков, а с противостоя-нием Индии. Соответственно, осуществлялась и продолжает осуществляться подготовка и обучение пакистанской армии, разрабатывались ее уставы, происходило вооружение. По тем же причинам основная часть пакистанской армии дислоциро-вана на границе с Индией или вблизи от нее, находясь в со-стоянии постоянной боевой готовности к военному конфликту с вооруженными силами своего восточного соседа. Именно возможный конфликт с Индией рассматривается военным руководством как основная и важнейшая угроза Пакистану, а отнюдь не угроза со стороны исламистских боевиков груп-пировки «Талибан».

К тому же, во-вторых, ключевую роль в создании в 1994 году самого движения «Талибан» сыграла пакистанская Объ-единенная военная разведка (ОВР). Именно с ее помощью «Талибан» сформировался во влиятельную политическую силу, смог захватить в ходе междоусобной борьбы власть в Афганистане в 1996 году и удерживать ее вплоть до своего военного поражения в 2001 году. Важно подчеркнуть при этом, что на протяжении всего периода нахождения во власти в Кабуле руководство организации «Талибан» фактически было союзником Пакистана в противостоянии с Индией и координировало с ним свои действия. Вполне вероятно поэ-тому, что и после свержения режима талибов в Афганистане неформальные связи его лидеров с ОВР продолжали сохра-няться [13].

64 65



В конце апреля 2009 года, уступив все же беспрецедентному давлению со стороны США*, пакистанская армия начала бое-вые действия против боевиков группировок «Аль-Кайеды» и «Талибан» в долине реки Сват, районах Нижний Дир и Бунер в СЗПП, а также в Зоне племен, в частности, в Северном и Юж-ном Вазиристане. В этой операции было задействовано свыше 20-ти тысяч военнослужащих, а также современная боевая техника, включая тяжелую артиллерию и авиацию. Регуляр-ным войскам противостояло порядка пяти тысяч исламистских боевиков. Столь ощутимое военное превосходство позволи-ло пакистанской армии достаточно быстро уничтожить или рассеять значительную часть боевиков и восстановить прави-тельственный контроль над ранее захваченными исламистами населенными пунктами и районами СЗПП, включая Мингору, административный центр долины Сват.

Однако поскольку пакистанская армия, не имея, как уже отмечалось, специальной подготовки в проведении антипов-станческих действий, осуществляла фактически общевойско-вую операцию с присущими ей методами, включая ковровое бомбометание, то это привело к многочисленным жертвам среди мирного населения, а также к массовому бегству людей, значительную часть которых составляли женщины, старики и дети из зоны боев. Число беженцев, лишившихся не только своих жилищ, но и пищи, и медицинской помощи, исчислялось несколькими сотнями тысяч человек**.

Дополнительные проблемы создали участившиеся авиауда-ры ВВС США, осуществлявшиеся беспилотными летатель-ными аппаратами (БПЛА) по северо-западной территории Пакистана и по населенным пунктам в племенных областях Северный и Южный Вазиристан, где, согласно данным аме-

* Ибо, по словам бывшего советника президента США по вопросам национальной безопасности Ст. Хэдли, «решить проблему Афганистана невозможно, не решив проблему Пакистана». /Hindustan Times. — New Delhi, 2009, 17 июня/

** Стремясь ослабить негативные последствия этой военной операции для мирного насе-ления, США предложили Пакистану дополнительную финансовую помощь в размере 110 млн долл. США для решения проблем беженцев из районов боевых действий на северо-западе страны. /http://www.boston. — 2009, 19 мая/

риканской разведки, могли скрываться боевики группировок «Аль-Кайеда» и «Талибан». Как следствие, американскими БПЛА были нанесены многочисленные ракетные удары по пакистанской территории, что привело к гибели сотен мирных жителей и разрушению жилых домов, школ и мечетей.

В результате этих действий пакистанской армии и ВВС США ситуация на северо-западе Пакистана оказалась на грани гуманитарной катастрофы, крупнейшей со времени раздела Индии в 1947 году, чем не преминула воспользоваться исла-мистская пропаганда.

Ею были приложены максимальные усилия, чтобы пред-ставить действия пакистанской армии и американцев как целенаправленную кампанию по жестокому преследованию сторонников истинной веры. К этому были добавлены об-винения в адрес пакистанских армейских подразделений, укомплектованных в основном пенджабцами, в проведении этнических чисток среди пуштунского населения СЗПП и Зоны племен, оказывавшего поддержку движению «Та-либан» и пострадавшего в ходе боевых действий [14]. За этими обвинениями последовали в качестве актов мести и многочисленные теракты, организованные исламистами во многих пакистанских городах, включая Исламабад, Пешавар, Равалпинди и Карачи.

В октябре 2009 года исламистские боевики напали даже на генштаб вооруженных сил Пакистана в Равалпинди и удерживали его некоторое время. Вскоре, после этого теракта, пакистанская армия начала масштабную военную операцию в Южном Вазиристане, рассчитывая нанести серьезный урон укрепившимся там сторонникам группировок «Аль-Кайеды» и «Талибан».

Впрочем, и по завершении этой операции, согласно мне-нию многих влиятельных американских политиков, таких, например, как сенатор Джон Керри, председатель сенатского комитета по иностранным делам, давление США на пакистан-ские власти с требованием проведения жестких мероприятий против исламистских боевиков не должно ослабляться. Ибо,

66 67



как считают они, главная угроза национальной безопасности США исходит из Пакистана, а не из Афганистана [15].

4.4. Кризис AFPAK и поиски альтернативных решений

Вступая в должность президента США, Б. Обама обещал добиться успеха в проведении стратегии AFPAK, используя для этого все возможные средства и методы. Следуя этой ли-нии, правительство США осуществило в последующем ряд важных шагов политического, военного и экономического характера.

Одним из них стало проведение крупнейшей с начала кам-пании США в Афганистане военной операции в долине реки Гильменд на юго-западе страны на границе с Пакистаном. В ней приняли участие около четырех тысяч американских морских пехотинцев, подразделения английских и афганских вооруженных сил. Их боевые действия координировались с па-кистанскими вооруженными силами, в задачу которых входило предотвращение попыток исламистов укрыться на территории Пакистана. Помимо сугубо военного значения предпринятой операции, призванной восстановить утраченный в последнее время контроль над стратегически важным районом страны, не менее важной ее целью объявлялось уничтожение значи-тельных площадей опиумного мака и производства из него наркотиков, приносивших огромные доходы талибам [16].

На практике, однако, проведение этой широко разрекла-мированной военной операции столкнулось с серьезными проблемами. Исламистские боевики, избегая прямых столкно-вений с силами проправительственной коалиции, развернули активную партизанскую войну и сумели нанести заметные материальные и людские потери противнику. В результате общие людские потери МССБ в 2009 году оказались самыми высокими с 2001 года. Что касается местного населения, то его большинство, по свидетельству Ахмада Массуда, губерна-

тора провинции Гильменд, продолжало оказывать поддержку талибам либо в связи с тем, что их основные доходы посту-пают от выращивания опиумного мака, либо по религиозным причинам, либо в связи с активным неприятием иностранного военного присутствия [17].

В результате США и их союзникам не удалось установить действенный контроль над районами боевых действий, причем общая ситуация в Афганистане, по признанию председателя Объединенного комитета начальников штабов ВС США ад-мирала Майкла Маллена, продолжала ухудшаться [18]. Выход из сложившейся ситуации командующий американскими войсками в Афганистане генерал Стэнли Маккристал видит в дальнейшем увеличении их численности (предположительно до 110—120 тысяч военнослужащих), причем даже в этом случае положительных сдвигов на театре военных действий не ожидается, по оценкам специалистов Пентагона, еще, как минимум, в течение года, а то и полутора лет [19].

Не привели к политической стабилизации в стране и президентские выборы, прошедшие в конце августа. Воору-женные вылазки исламистов, несомненно, повлияли на явку избирателей, которая, особенно в южных провинциях, оказа-лась намного ниже, чем на предыдущих выборах в 2004 году (составив соответственно порядка 40 и 70% от общего числа избирателей). Легитимность результатов выборов, победи-телем которых в предварительном порядке был объявлен действующий президент Хамид Карзай, была поставлена под сомнение в связи с многочисленными нарушениями правил и процедур голосования, подкупом избирателей и вбросом бюллетеней в урны. После того, как международная комис-сия по расследованию законности выборов выявила грубые нарушения голосования в 210-ти округах, в результате чего более четверти поданных бюллетеней были признаны сфаль-цифицированными, власти Афганистана были вынуждены согласиться с проведением второго тура президентских выбо-ров. Однако лидер оппозиции бывший министр иностранных дел Абдулла Абдулла, оставшийся единственным соперником

68 69



Хамида Карзая, объявил о своем бойкоте выборов за неделю до проведения второго тура. В результате Карзай был объявлен победителем без проведения второго тура голосования. Поли-тическая ситуация в стране стала еще более неустойчивой, а ее развитие — труднопредсказуемым.

Иными словами, несмотря на принимавшиеся меры военного и политического характера, Соединенным Штатам и их союзни-кам не удалось добиться сколько-нибудь ощутимого прогресса в урегулировании конфликта на афганской территории.

Что касается соседнего Пакистана, то и там ситуация остается крайне напряженной, а угроза прихода к власти радикальных исламистов хотя не является неизбежной, но, в соответствии с мнением одного из непосредственных разра-ботчиков стратегии AFPAK Брюса Риделя, являющегося ныне сотрудником Института Брукингса в Вашингтоне, продолжает оставаться вполне реальной [20]. Во всяком случае, влияние «Аль-Кайеды» и ее союзников уже не ограничивается райо-нами, приграничными с Афганистаном, но распространилось на провинцию Пенджаб и многие крупные пакистанские го-рода, включая Карачи. Дальнейшему обострению социальной напряженности и росту влияния исламистов в этих районах способствовало то, что хлынувшая сюда основная масса бе-женцев из районов боевых действий в СЗПП и Зоне племен (свыше 80% общего их числа) фактически оказалась без сколько-нибудь нормальных условий проживания и средств к существованию [21].

Становится все более очевидным, что понадобится еще много времени и усилий, чтобы попытаться изменить ситуа-цию в лучшую сторону, а это потребует среди прочих условий и длительного присутствия США в Афганистане. Сторонники этих взглядов считают, что успех в Афганистане не может быть достигнут путем поиска компромиссов, «а лишь в результате принятия серьезных обязательств по построению эффектив-ного афганского государства, что, в свою очередь, вызовет необходимость взятия на себя долгосрочных обязательств, требующих терпения и затрат» [22].

Им противостоит растущее число сторонников поиска аль-тернативных решений проблемы, среди которых рассматрива-ется создание приемлемых политических и военных условий ухода США из Афганистана («exit strategy») [23]. Среди них широко известные политики, включая членов Конгресса США, специалисты по региональным конфликтам и международным отношениям, университетские профессора, журналисты. За-служивает внимания также и то, что и после принятия офи-циальной стратегии AFPAK мнение сторонников выработки тщательно продуманной, но фактически неизбежной «exit strategy» не только сохранилось, но даже укрепилось.

Необходимость выработки альтернативной стратегии объясняется ими тем, что, во-первых, для успешного ведения борьбы с исламистами США может потребоваться дальнейшее увеличение размеров военного присутствия в Афганистане. Уже в современных условиях принятие такого решения вы-зывает возражения у большинства населения США. Судя по данным опроса общественного мнения, проведенного журна-лом «Economist» в августе 2009 года, только 32% опрошенных были согласны с необходимостью увеличения американского военного контингента в Афганистане [24]. Месяц спустя, со-гласно данным опроса общественного мнения, проведенного CNN, 57% опрошенных, или на 11 процентных пунктов боль-ше, чем в апреле, высказались против продолжения участия США в вооруженном конфликте в Афганистане. Высказала сомнения по поводу целесообразности увеличения военного контингента США в этой стране даже такой высокопостав-ленный деятель Демократической партии, как спикер палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси [25].

Политика Б. Обамы по поводу конфликта в Афганистане, тем не менее, все еще пользуется поддержкой значительной части населения США, но сохранится ли она у него в даль-нейшем, особенно (что вполне вероятно), если число боевых потерь американцев в Афганистане будет продолжать расти? Рассчитывать же на то, что нехватка в собственных людских ресурсах для ведения боевых действий будет восполнена

70 71



за счет союзников по НАТО, явно нереалистично. Канада, например, планирует полностью вывести своих солдат из Афганистана в 2011 году [26], парламент Голландии в октябре 2009 года проголосовал за прекращение участия в военном конфликте в этой стране, а Франция заявила, что не намерена увеличивать свой воинский контингент «ни на одного солдата» [27]. Что же касается общественного настроения, то во многих европейских членах НАТО за скорейший вывод своих войск из Афганистана выступает, согласно данным опросов общест-венного мнения, до двух третей населения [28].

Во-вторых, правительство США уже фактически признало, что Соединенные Штаты не в состоянии выполнить в сколь-ко-нибудь полном объеме первоначально заявленные цели демократического преобразования традиционного афганского общества. А это означает, что США, если они намерены при-держиваться реалистического подхода к решению проблемы Афганистана, должны ставить своей задачей достижение лишь ограниченных целей в этой стране, важнейшей из которых яв-ляется недопущение возврата к власти радикальных исламис-тов. Иными словами, главное — это не допустить существова-ния Афганистана в качестве плацдарма ультраэкстремистских сил, постоянного источника региональной нестабильности и крупнейшего международного центра наркоторговли.

Что же касается собственно будущего государственного устройства Афганистана и достижения эффективного баланса сил в стране между центральным правительством, региональ-ными, клановыми и племенными лидерами, то эти вопросы должны, в соответствии с мнением сторонников «exit strategy», стать предметом предстоящих переговоров и договореннос-ти между самими национальными политическими силами и течениями.

Планы США «создать сильное центральное правительство в Афганистане были изначально ошибочны», пишет извест-ный американский внешнеполитический аналитик Селик Харрисон. «Вместо этого, — продолжает он, — Афганистан должен возвратиться к традиционной опоре на племенную

систему управления и созвать Loya Jirga, или генеральную ассамблею наиболее уважаемых племенных вождей, для того, чтобы найти выход из сложившегося тупика» [29].

Вполне вероятным результатом этого процесса, признают сторонники «exit strategy», может стать фактическая фраг-ментация государственного управления страной. Максимум, чего США могли бы добиться в этом случае, так это оказание политического, экономического и военного содействия своим союзникам в Кабуле и, возможно, в некоторых других городах страны [30].

* * *Правительство США продолжает, во всяком случае пока,

придерживаться твердого курса на ведение активной борьбы с исламскими экстремистами, в первую очередь со сторон-никами движения «Аль-Кайеды». Причем сторонники этой политики предупреждают, что отход от нее и ослабление дав-ления на экстремистов, несомненно, будут интерпретированы последними как проявление слабости и непоследовательности и нанесут серьезный ущерб стратегическим интересам США не только в этом районе земного шара, но и в глобальных масштабах.

Вместе с тем восемь лет спустя после начала антитерро-ристической операции все большее число и гражданских, и военных специалистов признают, что конфликт в Афганистане не имеет сугубо военного решения. Однако он не может быть урегулирован и без нанесения сокрушительного военного поражения сторонникам группировок «Аль-Кайеды» и «Та-либан». Условием же последнего должно стать эффективное перекрытие афгано-пакистанской границы для того, чтобы не допустить свободного перемещения через нее исламистских боевиков и оружия. Для этого потребуется либо значительное увеличение численности экспедиционного корпуса, либо су-щественное повышение боеспособности афганской армии. В любом случае потребуются большие дополнительные материальные затраты и людские ресурсы. Вопрос, однако,

72 73



заключается в том, какими политическими, финансовыми и военными возможностями и каким временем для их осущест-вления реально располагает правительство США с учетом всего комплекса внутренних и внешних факторов, рассмот-ренных выше.

Вполне закономерно поэтому, что в правящих кругах США ширятся настроения в пользу ревизии совсем еще недавно принятой стратегии AFPAK. При этом споры идут о том, счи-тать ли главной целью военных действий США в Афганистане борьбу с террористическими организациями или с крепнущим повстанческим движением. И не следует ли использовать американские войска в основном для охраны крупных насе-ленных пунктов, переложив ответственность за поддержание порядка на большей части территории страны на афганскую армию и силы безопасности. Одновременно растут вполне обоснованные опасения, что в случае принятия ошибочного решения Афганистан может стать своего рода Вьетнамом президента Обамы.

Конфликт в Афганистане стал уже вторым после вьетнам-ского по продолжительности в современной истории США. Вполне возможно, что он может стать и самым длительным в зависимости от того, какие цели намерены преследовать там США и на какие политические и материальные затраты они будут готовы при этом пойти.

Что касается взаимодействия России, центральноазиат-ских стран и США по афганской проблеме, то достижение прогресса между ними по вопросам транзита грузов в Аф-ганистан отнюдь не исчерпывает другие формы и сферы сотрудничества. В частности, речь может идти о совместной борьбе с наркотрафиком* или о восстановлении экономики Афганистана. Соединенным Штатам делалось предложение о возможности осуществления на трехсторонней основе с

* В этой связи определенный оптимизм вызывает присоединение ряда стран — членов НАТО, включая США, в качестве наблюдателей к проводимой под эгидой ОДКБ операции «Канал» по противодействию наркоугрозе с территории Афганистана. С 2009 года эта анти-наркотическая операция, начатая еще в 2003 году, преобразована в постоянно действующий региональный проект ОДКБ.

участием афганской стороны реконструкции и восстанов-ления стратегического туннеля Саланг, который особенно важен для северного маршрута доставки грузов в Афганистан.С начала 2000-х годов Россия оказывает Афганистану помощь в оснащении афганской армии, составившую уже несколько сот миллионов долларов, а также проводит подготовку со-трудников правоохранительных органов этой страны. Россия и дальше готова оказывать такую помощь. Россия и централь-ноазиатские страны могли бы также активизировать свою роль в политическом урегулировании афганской проблемы, приняв участие в нахождении действенной формулы формирования национального правительства Афганистана с учетом инте-ресов всего спектра общественно-политических сил страны, этнических и религиозных групп.


1. http://www.bloomberg.2. http://www.commentarymagazine; http://www.google.3. Красная Звезда. — М., 2009, 27 марта.4. http://www.vremya.ru.5. http://www.foxnews. — 2009, 22 сентября.6. Innocent, M. Pakistan and the Future US Policy // Policy Analysis. Cato

Institute. — April 2009. — No. 636. — P. 9.7. New York Times. — 2009, 11 мая.8. Tellis, A. Reconciling with the Taliban? Toward an Alternative Grand Stra-

tegy in Afghanistan. — 2009. — P. 25 // http://www.carnegieendowment.9. Christian Science Monitor. — Wash., 2009, 19 мая.10. Innocent, M. Op. cit. P. 15.11. New York Times. — 2009, 23 апреля. 12. Там же. 2009, 27 апреля.13. Innocent, M. Op. cit. Pp. 4—6.14. http://www.eastasiaforum. — 2009, 11 июня.15. New York Times. — 2009, 30 сентября.16. Там же. 2009, 2 июля. 17. Там же. 2009, 23 августа.18. Там же. 2009, 24 августа.19. http://www.opendemocracy.20. http://www.cfr.21. http://www.nationalinterest.

74 75

Россия в Центральной АзииРаздел II

Россия в экономике Центральноазиатского региона

22. Tellis, A. Op. cit. P. 95. 23. Ibid. Рр. 21—34. 24. Financial Times. — L., 2009, 30 августа.25. Los Angeles Times. — 2009, 11 сентября.26. New York Times. — 2009, 27 августа. 27. Там же. 2009, 16 октября.28. http://www.alertnet.29. Christian Science Monitor. — 2009, 16 сентября.30. Foreign Policy. — Wash., 2009, 1октября.

РАЗДЕЛ IIРОССИЯ В ЭКОНОМИКЕ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОГО РЕГИОНА

Глава 1. Основные тенденции в развитии хозяйственных связей России со странами Центральноазиатского региона

На рубеже 1980-х и 1990-х годов в результате длительно-го накопления в советском обществе большого количества серьезных экономических, социальных, национальных и политических противоречий и проблем произошла, пользуясь определением, данным В.В. Путиным, «крупнейшая геопо-литическая катастрофа ХХ столетия» — распад Советского Союза.

На территории еще недавно единой державы возникло полтора десятка новых государств, перед которыми букваль-но на следующий день после провозглашения политической независимости во весь рост встали серьезные проблемы экономического выживания и развития, обеспечения социаль-ных потребностей общества и недопущения политического хаоса.

При этом стартовые экономические условия вхождения в новую жизнь у бывших советских республик, а отныне су-веренных государств, оказались различны — и в отношении обеспеченности сырьевыми ресурсами, включая топливно-энергетические, и в отношении продовольственной базы, и в отношении степени развитости национальной обрабатываю-щей промышленности, и, наконец, относительно развитости хозяйственных связей с внешним миром. Оптимальным поэтому представлялось нахождение взаимоприемлемой и взаимовыгодной модели межгосударственных связей новых независимых государств, согласно которой, наряду с призна-нием принципиально новых политических реальностей, на постсоветском пространстве были бы максимально сохранены

76 77



(а в дальнейшем — развиты) позитивные результаты длитель-ного экономического взаимодействия и взаимодополняемости в рамках единого народнохозяйственного комплекса СССР.

Пытаясь выработать уже на начальном этапе своего пост-советского существования сколько-нибудь адекватные ответы на эти вызовы, большинство бывших советских республик объединились в Содружество Независимых Государств (СНГ), которое должно было стать формой сохранения единства в новых условиях, но, будучи весьма аморфной в юридическом отношении, так ею и не стало. Эффективность СНГ была ми-нимальна не только при его создании, но с годами продолжала угасать еще более. Эта организация ныне, по существу, — всего лишь переговорная площадка, да к тому же с фактически сужа-ющимся составом участников. Так, Украина в последнее время заметно снизила свою заинтересованность в деятельности СНГ и в тех его проектах, к которым ранее проявляла интерес (как, например, создание Единого экономического пространст-ва). Туркменистан подчеркнуто ограничивает свое участие в СНГ только в качестве ассоциированного члена, а Грузия после событий на Кавказе в августе 2008 года и вовсе из него вышла. Что же касается остальных участников СНГ, то принимаемые ими решения носят фактически характер рекомендаций, не обязательных для исполнения, да и никаких механизмов по контролю за их исполнением не предусмотрено.

Столь же безуспешными стали и другие попытки поддер-жания тесных межгосударственных связей, включая эконо-мические, на постсоветском пространстве в 1990-е годы. Среди многих причин провала шагов, предпринимавшихся в этом направлении, одной из важнейших была политическая нестабильность, приводившая к серьезным конфликтам вплоть до открытых вооруженных столкновений и войн во многих постсоветских странах, в том числе и в самой России.

Лишь в начале первого десятилетия нового столетия Рос-сия сумела преодолеть наиболее острую фазу внутриполи-тического кризиса и, остановив стратегическое отступление на постсоветском пространстве, приступить к постепенному

восстановлению и консолидации на нем своих политических и экономических позиций.

Целям развития торгово-экономических и инвестиционных связей с бывшими советскими республиками должно было служить использование Россией различных методов и средств, которые бы стимулировали как расширение и укрепление двусторонних отношений с этими странами, так и создание с их участием многосторонних организаций экономического плана. При этом Россия руководствовалась не только собствен-ными национальными интересами, но и стремилась учитывать заинтересованность своих партнеров в развитии отношений хозяйственного сотрудничества и интеграции.

Степень эффективности этих усилий оказалась, впрочем, весьма различной в разных частях постсоветского пространст-ва, в том числе и в отношениях России со странами Централь-ноазиатского региона (ЦАР).

Опыт, накопленный в постсоветские годы, показал, что наибольший интерес к такого рода сотрудничеству среди центральноазиатских стран демонстрирует Казахстан. Более того, именно Казахстан зачастую выступает инициатором различного рода интеграционных схем, причем не только в ЦАР, но и на всем постсоветском пространстве.

Киргизия и Таджикистан, состоящие, наряду с Россией и Ка-захстаном, членами Евразийского экономического сообщест-ва (ЕврАзЭС), также входят в число стран ЦАР, выступающих за развитие хозяйственного сотрудничества на постсоветском пространстве, хотя их весьма ограниченный экономический потенциал серьезно лимитирует их практические возможности осуществлять такое сотрудничество.

Туркменистан, после смены политического руководства в стране, стал проявлять определенную заинтересованность в хозяйственном сотрудничестве со своими непосредственными соседями по региону и Россией, причем как на двусторонней, так и на многосторонней основе.

Особую позицию по вопросам межгосударственного хозяйственного сотрудничества на постсоветском про-

78 79



странстве занимает Узбекистан, принявший решение в октябре 2008 года о выходе из состава ЕврАзЭС, в кото-ром он состоял чуть более двух лет — с августа 2006 года. Впрочем, узбекское руководство заявляет о сохранении заинтересованности в экономическом сотрудничестве со своими бывшими партнерами по ЕврАзЭС, но только на двусторонней основе.

Сказанное свидетельствует, во-первых, о достаточно проти-воречивом характере процессов экономического сотрудничест-ва в Центральной Азии на двусторонней и многосторонней основе и, во-вторых, как следствие, об их неоднозначном вли-янии на весьма серьезные национальные интересы России на этой части постсоветского пространства.

Основными направлениями торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества России с центральноази-атскими странами в постсоветский период стали развитие торговли, сотрудничества по энергетике и транспортным вопросам, наметилось и взаимодействие по весьма болезнен-ным проблемам использования водных ресурсов и трудовой миграции населения.

1.1. Торгово-финансовое сотрудничество России и стран ЦАР

Обращаясь к характеристике собственно торговых связей России со странами Центральноазиатского региона, следует, во-первых, отметить, что в течение практически всего теку-щего десятилетия, вплоть до начала глобального финансово-экономического кризиса, происходил существенный рост их взаимного товарооборота. Так, если в 1995—2005 годах прирост составил (в текущих ценах) 65%, то только за три последующих года (2005—2008) он превысил уже 111%. А в целом за период с 1995 по 2008 год включительно взаимный товарооборот России со странами региона увеличился почти в 3,5 раза (см. табл. 1).

Во-вторых, торговля России со странами ЦАР развивалась опережающими темпами по сравнению с другими государст-вами СНГ. Как следствие, удельный вес стран ЦАР в общем объеме торговли России со странами СНГ последователь-но увеличивался, составив в 1995 году 21,7%, в 2005 году — 22,8% и в 2008 году — 25,1% (см. табл. 2).

Особо следует подчеркнуть, что эта тенденция сохрани-лась и в 2009 году, несмотря на глобальный кризис, поразив-ший экономику России и ее центральноазиатских партнеров и, как следствие, вызвавший общее сокращение размеров их взаимного товарооборота. По предварительным данным, в январе — июле 2009 года доля стран ЦАР в общем объеме торговли России со странами СНГ увеличилась по сравне-нию с соответствующим периодом 2008 года, достигнув 28,3% [1].

Основным торговым партнером России в ЦАР неизменно оставался Казахстан (см. табл. 1), причем и как основной покупатель российской продукции, и как поставщик товаров на российский рынок. Сохранил свое первенство Казахстан и в 2009 году, несмотря даже на то, что общие размеры его товарооборота с Россией в первые семь месяцев этого года сократились на 42% по сравнению с соответствующим пе-риодом 2008 года. Более подробно состояние и перспективы российско-казахстанской торговли будут рассмотрены в сле-дующих разделах этой части монографии. Здесь же отметим только, что ее важной отличительной особенностью является активное приграничное сотрудничество и широкие межрегио-нальные связи, создающие прочную основу и благоприятный климат для развития не только собственно торговых связей, но и других видов деловой активности, включая реализацию масштабных инвестиционных проектов*. За счет пригранич-

* «Развитие российско-казахстанского пограничного сотрудничества, — пишет россий-ский ученый С.В. Голунов, — объективно является для сопредельных стран важным при-оритетом хотя бы из-за целесообразности иметь благоприятную ситуацию в зоне гигантской границы, через которую проходят важнейшие трансрегиональные транспортные магистрали». /Голунов С. Приграничное сотрудничество России и Казахстана: проблемы и пути разви-тия // Мировая экономика и международные отношения. — 2009. — №6. — C. 85—86/

80 81



ной торговли и межрегиональных связей обеспечивается при-мерно 70—75% двустороннего товарооборота между Россией и Казахстаном и, несмотря на многочисленные трудности и препятствия (бюрократические и таможенные барьеры, вы-сокий уровень коррупции и пр.), их дальнейшее развитие, по взаимному признанию, отвечает национальным интересам обеих стран.

Вторым по значимости внешнеторговым партнером России в Центральной Азии является Узбекистан. Уступая Казахста-ну по размерам товарооборота с Россией, Узбекистан вместе с тем намного превосходит по этому показателю остальные центральноазиатские страны (см. табл. 1 и 2). Таким же ос-тавалось положение Узбекистана и по итогам первых семи месяцев 2009 года, хотя общие размеры его торговли с Россией сократились в сравнении с соответствующим периодом 2008 года на 26%.

Активную роль в российско-узбекских отношениях иг-рает взаимодействие в инвестиционной сфере, в том числе через осуществление масштабных совместных проектов в топливно-энергетическом комплексе, включая совместное проведение геологоразведочных работ, освоение на терри-тории Узбекистана месторождений углеводородного сырья и его транспортировку.

На начало 2009 года на территории Республики Узбекистан действовали 786 предприятий с участием российского капита-ла, в том числе треть из них (252 предприятия) была создана за последние два года. Общий объем российских инвестиций при формировании их уставного капитала превысил 1 млрд долл. США. А в целом на долю России приходится более 40% прямых иностранных инвестиций в Узбекистан. В свою очередь, на территории России созданы 349 предприятий с участием резидентов Узбекистана [2].

Взаимная заинтересованность в укреплении двусторонних торговых и других хозяйственных связей между Россией и Узбекистаном, переживших спад в 1990-х годах, заметно усилилась во второй половине текущего десятилетия. Та

бл. 1

. Внешня

я торгов

ля Росси

йской Фед

ерац

ии со странами Централ

ьной

Азии

(%)

Экспо

ртИмпо

рт

1995

2000

2005

2006

2007

2008

1995

2000

2005

2006

2007

2008

СНГ

Казахстан

Киргизия

Тадж

икистан

Туркменистан

Узбекистан

Всего

со

странам

и Центральной

Азии

100

15,1

0,6

1,1

0,5

4,9

22,2

100

15,8

0,7

0,4

0,9

1,9

19,7

100

19,4

1,1

0,7

0,7

2,6

24,5

100

21,2

1,3

0,9

0,5

2,6

26,5

100

22,6

1,7

1,1

0,7

3,2

29,3

100

19,1

1,9

1,1

1,1

3,0

26,2

100

14,6

0,6

0,9

1,0

4,9

22,0

100

16,4

0,7

1,8

3,5

4,9

27,3

100

14,7

0,7

0,4

0,3

4,1

20,2

100

17,2

0,9

0,6

0,3

5,8

24,8

100

15,4

1,0

0,5

0,2

4,9

22,0

100

17,4

1,3

0,6

0,3

3,5

23,1

Ист

очни

ки: Р

оссийский ст

атистический еж

егодник.

— М

., 20

07. —

С. 7

52, 7

55; Ф

едеральная

там

оженная служ

ба РФ

// h

ttp://

ww

w.

cust

oms.

ru/ru

/sta

ts/a

rhiv

-sta

ts-n

ew/p

opup

.

82 83



Табл

. 2. В

нешня

я торгов

ля Росси

йской Фед

ерац

ии со странами СНГ

(млн

дол

л. США

)

Экспо

ртИмпо

рт

1995

2000

2005

2006

2007

2008

1995

2000

2005

2006

2007

2008

Всего

в т.ч

. ЦАР

Казахстан

Киргизия

Тадж

икистан

Туркменистан

Узбекистан

16 9

73

3767

2555

105

190

93 824

14 2

50

2810

2247

103

56 130

274

33 5

49

8236

6534

377

240

224

861

42 3

10

11 2

21

8967

561

377

229

1087

52 6

61

15 5

19

11 9

20

879

607

384

1729

69 8

61

18 3

43

13 3

61

1311

794

810

2067

18 3

44

3920

2675

101

67 179

889

13 4

28

36 6

61

2200 88 237

473

663

21 8

99

44 4

47

3225

146

95 77 904

22 3

74

5532

3840

194

126

80 1292

29 8

70

6616

4623

291

162

69 1471

36 5

98

8463

6370

492

209

100

1292

Ист

очни

ки: Р

оссийский ст

атистический еж

егодник.

— М

., 20

07. —

С. 7

52, 7

55; Ф

едеральная

там

оженная служ

ба РФ

// h

ttp://

ww

w.

cust

oms.

ru/ru

/sta

ts/a

rhiv

-sta

ts-n

ew/p

opup

.

Это нашло, в частности, отражение в договоренности, достигнутой в ходе визита Д. Медведева в Ташкент в январе 2009 года, по такому принципиально важному вопросу, как закупка Россией узбекского газа на согласованных ценовых условиях в обмен на гарантии со стороны Узбекистана про-давать весь свой экспортный газ только России. Стороны договорились также о расширении газотранспортной сети по маршруту «Средняя Азия — Центр», что позволяет России в последующие годы существенно увеличить закупки газа в Уз-бекистане. Это соглашение, будучи, несомненно, коммерчески выгодным Узбекистану, одновременно способствовало снятию с повестки дня планов возможных поставок узбекского газа на мировой рынок в обход России в рамках проекта «Набукко», осуществляемого при поддержке Евросоюза [3].

По итогам визита стороны констатировали позитивную динамику во взаимной торговле, а также во взаимодействии в топливно-энергетической и телекоммуникационной сферах. Ими была отмечена взаимная заинтересованность в диверсификации инвестиционного сотрудничества путем реализации конкретных проектов в машиностроении, авиастроении, исследовании кос-мического пространства в мирных целях, развитии транспортной инфраструктуры, перерабатывающей и химической отраслях, фармацевтике и в других перспективных направлениях [4].

Как уже отмечалось, после смены политического руковод-ства в Туркменистане заметно интенсифицировались его меж-государственные отношения, в первую очередь хозяйственные, с другими постсоветскими государствами, включая Россию.

Так, по сравнению с 2006 годом размеры товарооборота между Россией и Туркменистаном возросли в 2008 году втрое — с 308,8 до 910,2 млн долл. США. Туркменистан стал единст-венной страной в ЦАР, размеры торговли которой с Россией продолжились и в 2009 году, увеличившись за первые семь месяцев по сравнению с сопоставимым периодом 2008 года на 35,7%. Приоритетными направлениями в российско-туркмен-ских экономических связях, наряду с топливно-энергетичес-ким комплексом, стало сотрудничество в машиностроении,

84 85



химической промышленности, сельскохозяйственном произ-водстве и на транспорте.

На начало 2009 года в Туркменистане было зарегистри-ровано 121 предприятие с участием российского капитала и выполнялось 120 совместных проектов на сумму 331 млн долл. США и 3,94 млрд руб. [5].

Важным фактором развития российско-туркменского торгово-экономического сотрудничества стало укрепление межрегиональных связей. Такие связи с Туркменистаном поддерживают почти 60 субъектов Российской Федерации, включая Москву, Санкт-Петербург, республику Татар-стан, Красноярский и Краснодарский края, Астраханскую, Волгоградскую, Челябинскую, Самарскую и Пермскую области.

Придавая большое значение развитию межрегионального сотрудничества с субъектами Российской Федерации, прези-дент Туркменистана Г. Бердымухамедов посетил в июне 2008 года Татарстан и подписал соглашение с правительством этой республики о торгово-экономическом, научно-техническом и культурном сотрудничестве [6].

Наряду с развитием торгово-экономических связей с госу-дарствами ЦАР на двусторонней основе, Россия стремилась задействовать для этих целей, как уже отмечалось, и механизм многосторонних организаций, созданных в постсоветский период для решения экономических задач.

Функции этих организаций заключаются не только в том, что они, так или иначе, должны способствовать согласованию позиций их участников и решению конкретных хозяйственных вопросов, лежащих в юрисдикции каждой из них, но и в том, что каждая из этих организаций в отдельности и все они вместе призваны способствовать своей деятельностью укреплению между их участниками отношений взаимного доверия и со-трудничества, способствуя тем самым созданию эффективного содружества равноправных суверенных стран.

Вместе с тем, анализируя деятельность постсоветских межгосударственных объединений, призванных заниматься

экономическими вопросами, приходится констатировать, что их эффективность продолжает оставаться достаточно низкой.

Сказанное относится в том числе и к крупнейшей из них, а именно к ЕврАзЭС, членами которого, наряду с Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном, является также и Белоруссия. Эти страны, «движимые стремлением обеспечить свое динамичное развитие путем согласования проводимых социально-экономических преобразований при эффективном использовании экономических потенциалов для повышения уровня жизни своих народов и исполненные решимости повышать эффективность взаимодействия в целях развития процессов интеграции между ними и углублять взаимное сотрудничество в различных областях», подписали 10 октяб-ря 2000 года в Астане Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества [7].

Договор после его ратификации всеми участниками офи-циально вступил в силу 30 мая 2001 года, однако само по себе членство в ЕврАзЭС никаких гарантий эффективности взаимодействия по хозяйственным вопросам между Россией и постсоветскими центральноазиатскими республиками так же, как и между самими этими новыми суверенными странами, не давало и не могло дать. Об этом свидетельствовали нескон-чаемые взаимные претензии (в частности, по использованию водно-энергетических ресурсов) между центральноазиатски-ми странами и их неготовность перейти от многочисленных деклараций к реальному и масштабному многостороннему экономическому сотрудничеству.

Тем временем развитие межгосударственных хозяйствен-ных отношений в Центральноазиатском регионе так же, как и отношений региональных стран с Россией, происходило в основном, если не исключительно, на двусторонней основе. Огромный же потенциал многостороннего хозяйственного сотрудничества через механизмы ЕврАзЭС в повседневной экономической деятельности стран ЦАР оставался мало вос-требованным.

86 87



Авторитет ЕврАзЭС, ущерб которому был нанесен к тому же вышеупомянутым выходом Узбекистана из состава организации*, может, однако, возрасти, если удастся завер-шить создание в 2010 году, как это официально объявлено, Таможенного союза ЕврАзЭС в составе России, Казахстана и Белоруссии.

Как известно, первая попытка организовать такой союз на территории бывшего СССР была предпринята еще в сере-дине 1990-х годов. Однако России, Казахстану, Белоруссии, Киргизии и Таджикистану, принимавшим в те годы участие в переговорах по этому вопросу, так и не удалось согласовать свои позиции по формированию единого таможенного тарифа и их усилия по созданию Таможенного союза завершились неудачей.

Новая попытка сформировать Таможенный союз первона-чально в составе трех государств (а именно России, Белоруссии и Казахстана) была предпринята в начале 2008 года. Согласно достигнутой договоренности между этими государствами, предполагается унификация основных положений регулиро-вания торговли между ними, создание единой таможенной территории и наднациональных органов управления. В этих целях был подготовлен План действий на 2008—2010 годы по формированию Таможенного союза и подписан пакет из девяти соглашений, формирующих его договорно-правовую базу [8]. Речь шла, в частности, о соглашениях о едином та-моженно-тарифном регулировании; о вывозных таможенных пошлинах в отношении третьих стран; о единых правилах определения страны происхождения товаров; о единых ме-рах нетарифного регулирования в отношении третьих стран; о применении специальных защитных антидемпинговых и компенсационных мер по отношению к третьим странам; об определении таможенной стоимости товаров, перемещаемых через границу Таможенного союза, и некоторых других. Ко-миссия Таможенного союза, являющаяся его высшим органом,

* Узбекистан присоединился к Договору ЕврАзЭС 28 августа 2006 года.

и правительства трех государств-участников заявили о своем намерении в течение 2009 года завершить формирование единого таможенного тарифа по всей номенклатуре товаров, ввозимых на их территории. Помимо этого, требовалось также разработать Таможенный кодекс и Статут Суда Таможенного союза, а также целый ряд других документов, формирующих договорно-правовую базу союза.

Задача состояла в том, чтобы эти соглашения были не только достигнуты в оговоренные сроки, но и начали осуществлять-ся и тем самым давать реальные результаты. Определенный оптимизм в этом плане вселяло то, что в течение 2008 года сторонам удалось подписать ряд соглашений, касающихся взаимодействия между участниками союза, в частности, о взаимных тарифных преференциях и об условиях приме-нения тарифных квот в отношении сельскохозяйственных товаров и продукции, приравненной к ним. А уже к началу 2009 года было согласовано 38% товарной номенклатуры внеш-неэкономической деятельности, по которым зафиксированы ставки в базовом перечне единого таможенного тарифа [9].

В августе 2009 года на очередном заседании межправи-тельственной комиссии Таможенного союза были определены три последовательных заключительных этапа создания союза в 2010—2011 годах. Было решено, что уже на первом из них будут обеспечены необходимые условия для осуществления единого таможенно-тарифного регулирования, а также сфор-мирована единая система мер нетарифного регулирования в отношении третьих стран на единой таможенной территории. Должно будет обеспечено и свободное обращение продукции, подлежащей обязательной оценке соответствия согласованным нормам, а также создание системы санитарного, ветеринарно-го и карантинного контроля на внешней границе Таможенного союза. На этом заседании комиссии был рассмотрен также проект Таможенного кодекса союза.

Достигнутый прогресс в согласовании взаимных позиций в 2008—2009 годах усиливал уверенность в том, что нынеш-ним участникам переговоров по формированию Таможенного

88 89



союза удастся добиться поставленных целей в намеченные сроки. В этом случае было бы на практике обеспечено свобод-ное перемещение товаров, услуг и рабочей силы между его участниками. Снятие же ограничений во взаимной торговле должно будет принести им существенные выгоды, способствуя не только увеличению размеров взаимного товарооборота, но и стимулируя в целом развитие их национальных экономик, что является особенно важным в условиях обострения гло-бального финансово-экономического кризиса*.

Действительно, как об этом сообщил в конце сентября 2009 года первый вице-премьер правительства РФ И. Шувалов, в результате проведения интенсивных консультаций участни-кам переговоров удалось завершить согласование единого таможенного тарифа, что позволяет ввести его в действие с 1 января 2010 года. С началом действия единого тарифа дол-жен активизировать работу и сам Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии. Согласованный же Таможенный кодекс должен вступить в действие с 1 июля 2010 года [10]. К этому времени планируется завершить процедуры по форми-рованию единой таможенной территории, весь таможенный контроль должен быть вынесен за внешнюю границу Тамо-женного союза и внутреннего контроля не будет.

Стремясь минимизировать последствия глобального кризиса на экономику своих стран, члены Сообщества про-вели в начале февраля 2009 года заседание Межгосударст-венного совета ЕврАзЭС, на котором приняли решение об учреждении Антикризисного фонда ЕврАзЭС в размере 10 млрд долл. США и о создании Центра высоких технологий ЕврАзЭС, который должен будет обеспечивать реализацию научно-технических программ и инновационных проектов в рамках Сообщества [11].

Основную финансовую нагрузку при этом взяла на себя Россия, доля которой в создаваемом фонде была определена

* Другие члены ЕврАзЭС внимательно наблюдают за процессом создания Таможенного союза, причем Киргизия в июне 2009 года обратилась к странам-учредителям с просьбой о начале в рабочем порядке процедуры ее присоединения к союзу. /http://www.news.km./

в размере 7,5 млрд долл. США, обеспечив ей, таким образом, контрольный пакет фонда, тогда как Казахстана — 1 млрд долл. США и остальных трех стран — 1,5 млрд долл. США. Средства фонда, согласно мнению его учредителей, должны стать эффективным инструментом по стабилизации экономи-ческой ситуации в государствах Сообщества. Предполагается, что они будут выделяться государствам ЕврАзЭС с низким уровнем доходов для кредитования внешнеторговых операций во взаимной торговле и финансирования межгосударственных инвестиционных программ. При этом фонд будет выдавать стабилизационные кредиты под гарантии государства, за-прашивающего такой кредит. С ним будут сотрудничать уже работающий Евразийский банк и создаваемый Центр высоких технологий ЕврАзЭС.

Весьма важную роль в консолидации позиций России в Центральной Азии играют ее действия, направляемые на оказание помощи тем региональным государствам, которые в условиях обострения глобального кризиса испытывают наибольшие финансовые и экономические трудности и, по существу, самостоятельно решить их не в состоянии.

К их числу относится, в частности, Киргизия, состояние национальных финансов которой, показатели инфляции и размеры безработицы по мере развертывания глобального кризиса значительно ухудшились, а положение в реальном секторе экономики оказалось едва ли не катастрофичес-ким.

Так, уже в конце 2008 начале 2009 года были уволены ты-сячи рабочих и служащих цементных и кирпичных заводов, предприятий по производству стекла. Безработица в стране, только по официальным данным, превысила 12% экономи-чески активного населения. Продолжала сокращаться доля промышленного производства в национальном доходе. Резко возрос внешнеторговый дефицит [12].

В целях оказания содействия Киргизии в преодолении сложившихся трудностей, в феврале 2009 года в Москве была достигнута договоренность о предоставлении ей безвозмезд-

90 91



ной помощи в размере 150 млн долл. США, а также льготного кредита в размере 300 млн долл. США на поддержку госу-дарственного бюджета под 0,75% годовых сроком на 40 лет с семилетней отсрочкой платежа и о привлечении российских инвестиций в размере 1,7 млрд долл. США в энергетическую отрасль, а именно на строительство двух Камбаратинских ГЭС на реке Нарын [13].

Глобальный кризис не менее болезненно сказывается на экономике еще одного центральноазиатского государства, Таджикистана, в том числе ввиду падения мировых цен на основные товары его экспорта — хлопок и алюминий. Эти негативные явления затронули и российско-таджикскую торговлю, особенно ярко проявившись на фоне 2008 года, когда размеры двустороннего товарооборота увеличились на 30,3% по сравнению с 2007 годом (см. табл. 2) и впервые превысили 1 млрд долл. США, а Россия стала крупнейшим торговым партнером Таджикистана, продавая ему продукцию машиностроения, минеральное топливо, продукты неоргани-ческой химии, древесину и закупая хлопок и плодоовощную продукцию. Однако за первые семь месяцев 2009 года эти показатели сократились более чем на 26%.

Наряду с торговлей в двусторонних связях России и Тад-жикистана особую роль играет сотрудничество по созданию крупных энергетических объектов, принимая во внимание то, что Таджикистан испытывает острый дефицит электро-энергии.

В июле 2009 года с российской помощью была построена и пущена в эксплуатацию Сангтудинская ГЭС, а во время визита в Москву президента Таджикистана Э. Рахмона сто-роны достигли соглашения по урегулированию таджикской задолженности по этой ГЭС в размере 30 млн долл. США. Ключевым моментом договоренностей по этой проблеме стало увеличение доли Таджикистана в имущественном взносе в уставный капитал Сангтудинской ГЭС до 25%, что означало выполнение им своих обязательств по сформированию устав-ного капитала [14].

В соответствии с ранее достигнутым российско-таджик-ским соглашением о сотрудничестве в газовой отрасли, ОАО «Газпром» получил лицензию на разработку двух месторож-дений природного газа недалеко от Душанбе на площадях Сарикамыш и Западный Шаамбары. После окончания геоло-горазведочных работ предполагается создание совместного предприятия в газовой сфере, деятельность которого позволит удовлетворять энергетические потребности Таджикистана.

Москва пошла навстречу Душанбе и в правовом решении проблемы таджикских трудовых мигрантов, заметно обост-рившейся в условиях глобального кризиса в связи с угрозой потери рабочих мест и, как следствие, резкого сокращения денежных переводов на родину.

1.2. Проблемы трудовой миграции населения центральноазиатских стран

Надо заметить, что роль и значение трудовой миграции исключительно велики не только для Таджикистана, но и для таких центральноазиатских стран, как Киргизия и Узбекистан. О степени значимости трудовой миграции населения для эко-номик этих государств свидетельствует уже то, что, согласно данным национальной и международной статистики, размеры денежных переводов на родину лицами, работающими за ру-бежом, составляют ежегодно от 20 до 30% ВВП Узбекистана, а Таджикистана — до 40%. Сопоставима по своим размерам и доля денежных переводов трудовых мигрантов в ВВП Кир-гизии.

Не приходится сомневаться, что сокращение размеров трудовой миграции под влиянием текущего глобального эко-номического кризиса может крайне отрицательно повлиять на финансово-экономическое положение этих стран, состояние их платежных балансов, уровень занятости и т.д.

Особую значимость в этих условиях приобретает то, что крупнейшей страной трудовой миграции для населения упо-

92 93



мянутых центральноазиатских государств и важнейшим ис-точником денежных переводов мигрантов на родину является Россия (в России трудятся, например, более 40% трудовых мигрантов из Киргизии и почти 90% трудовых мигрантов из Таджикистана).

В свою очередь, и экономическим интересам России, особенно в среднесрочной и долгосрочной перспективе, не отвечает массовое сокращение числа трудовых мигрантов из центральноазиатских стран, которые уже заняли достаточно прочное место на российском рынке труда, в том числе на строительстве и в сфере обслуживания, восполняя там не-хватку собственных трудовых ресурсов.

В еще большей степени могут быть затронуты полити-ческие интересы и интересы безопасности России на цент-ральноазиатском направлении, если в результате массового возвращения трудовых мигрантов на родину социально-по-литическая ситуация в Центральноазиатском регионе будет серьезно дестабилизирована.

Поэтому в современных условиях не только перед цент-ральноазиатскими странами, но и перед Россией встает чрез-вычайно серьезная и весьма актуальная задача нахождения взаимоприемлемых развязок в решении вопросов, касающихся трудовой миграции и обострившихся в результате глобального кризиса.

Что касается России, то от того, как будут решаться пробле-мы трудовой миграции из центральноазиатских республик и какую роль в этом будет играть Россия, в существенной степе-ни будет зависеть ее авторитет и влияние в Центральноазиат-ском регионе. Во всяком случае, Россия обладает наибольшими возможностями осуществления межгосударственного сотруд-ничества по этим вопросам со странами ЦАР по сравнению со всеми остальными их зарубежными партнерами и в силу своей географической близости, и по причине многовековой общей истории, широких гуманитарных связей, и не в послед-нюю очередь благодаря все еще сохраняющимся достаточно прочным технологическим связям между сопредельными

регионами, промышленными комплексами и отдельными предприятиями.

В целях снижения остроты проблем с занятостью населе-ния, испытываемых странами региона и углубившихся в связи с глобальным кризисом, весьма важным должно стать прове-дение Россией гибкой иммиграционной политики, которая бы, с учетом, разумеется, и собственных интересов, не только регулировала размеры трудовых квот, но и обусловливала их предоставление выдачей разрешений на работу целевого ха-рактера, в частности за счет направления трудовых мигрантов на объекты, имеющие приоритетное значение для России. Снижению остроты проблем трудовой миграции могло бы способствовать и предоставление целевых кредитов на стро-ительство в странах Центральноазиатского региона крупных энергетических и иных объектов (типа Рогунской ГЭС), по-следующее погашение которых могло бы происходить час-тично или даже полностью за счет предоставления России долевого участия в капитале такого рода объектов.

Наряду с упорядочением процедур для легальных трудо-вых мигрантов, обеспечением их прав и законных интересов, России и заинтересованным странам ЦАР предстоит вместе с тем наладить постоянный диалог по проблемам незаконной миграции и реадмиссии, вызывающих законную озабочен-ность в российском обществе.

1.3. Проблемы совместного использования водных ресурсов

Состояние межгосударственных связей по вопросам со-вместного использования водных ресурсов в Центральной Азии характеризуется в современных условиях существова-нием целого ряда проблем.

Необходимость налаживания взаимовыгодного межгосу-дарственного сотрудничества, связанного с эффективным ис-пользованием водных ресурсов в странах Центральной Азии,

94 95



продиктована исключительно важной ролью, которую эти ресурсы играют не только в быту, но и в экономике государств региона, особенно в аграрном ее секторе и в гидроэнегетике. Серьезные проблемы на пути к достижению такого сотруд-ничества возникают в связи с тем, что, как известно, страны региона существенно различаются по степени обеспеченности водными ресурсами. Если Таджикистан и Киргизия, в силу своего географического положения, находятся в более выгод-ном положении, то Казахстан, Узбекистан и Туркменистан ис-пытывают острый дефицит в воде, особенно в летний период. Во время существования СССР водохозяйственная проблема в Центральной Азии решалась централизовано. Водно-энергети-ческий баланс стран региона достигался директивным путем за счет закрытия шлюзов в зимний период в республиках, расположенных в верховьях рек (Киргизия и Таджикистан), и открытия их в летний период. Взамен эти республики полу-чали из Казахстана и Узбекистана энергоресурсы, особенно необходимые им именно в зимний период. С распадом СССР и возникновением в Центральной Азии новых суверенных го-сударств ранее действовавшие условия использования водных ресурсов, разумеется, коренным образом изменились. Новая ситуация потребовала выработки новых взаимоприемлемых соглашений и процедур между региональными государствами, что, однако, на практике оказалось весьма непростым делом ввиду серьезных различий в национальных интересах, воз-можностях и приоритетах.

В результате водохозяйственная проблема в Центральной Азии стала одной из самых сложных, периодически вызывая серьезную напряженность в межгосударственных отношениях отдельных стран региона. Дополнительную остроту ей при-дает бурный рост населения в центральноазиатских странах и, соответственно, рост потребности в питьевой воде, а также увеличение спроса на водные ресурсы для нужд их националь-ных агропромышленных комплексов. Наконец, проблема по-лучения доступа к ресурсам пресной воды и их рационального использования самым непосредственным образом связана с

обеспечением нормальных условий для проживания человека, сохранения животного и растительного мира. Согласно име-ющимся оценкам, уже в ближайшие 10—15 лет потребность в воде в регионе может увеличиться на 40%.

Нехватка водных ресурсов и ухудшение качества воды уже сегодня становятся факторами, ограничивающими возмож-ности экономического развития стран Центральной Азии, прежде всего их сельского хозяйства, играющего ключевую роль в региональной экономике и доминирующем в структуре занятости населения. Земледелие, обеспечивая производство около одной трети валового внутреннего продукта централь-ноазиатских государств, отбирает более 90% речного стока.

Подобная структура водопотребления несет в себе потенци-ал конфликтности между интересами сельскохозяйственного и промышленного производства, сельского и городского на-селения. Углублению этих противоречий способствует и то, что с середины 1990-х годов размеры орошаемых площадей в странах региона расширились на 7% [15].

Другим жизненно важным аспектом проблемы дефицита водных ресурсов в Центральной Азии и неравномерности их распределения по странам региона является углубление энер-гетического кризиса в Киргизии. Связано это в значительной степени с нехваткой воды в Токтогульском водохранилище, объем воды в котором с 2005 года снизился более чем вдвое. А этого для нормальной работы гидротурбин и обеспечения потребностей Киргизии в электроэнергии недостаточно. Впро-чем, складывающаяся ситуация болезненно сказывается не только на интересах собственно Киргизии, но и на соседних Узбекистане и Казахстане, куда из Токтогульского водохрани-лища должна поступать вода для орошения земель.

При анализе ситуации, сложившейся в Центральноазиат-ском регионе с использованием водных ресурсов, необходимо отметить, что, во-первых, связанные с нею проблемы являются не просто исключительно важными, но их решение не терпит отлагательств. В зависимости от того, когда и как они будут решаться, будут в значительной степени зависеть не только об-

96 97



щие перспективы экономического развития стран региона, но и весьма конкретная политическая и социальная обстановка, условия жизни населения и состояние окружающей среды.

Во-вторых, проблемы рационального использования вод-ных ресурсов в регионе не могут быть решены центрально-азиатскими странами в индивидуальном порядке, независимо друг от друга и, более того, вопреки друг другу. Проявление чрезмерного национального эгоизма неизбежно приведет к обострению и без того достаточно сложных отношений между ними и в конечном счете — к дестабилизации обстановки в регионе.

Россия убедилась в этом в 2007 году, когда обострились разногласия между российской компанией РУСАЛ, заключив-шей контракт на строительство Рогунской ГЭС на реке Вахш, и Таджикистаном по вопросу о типе плотины и ее высоте. Таджикская сторона настаивала на строительстве плотины высотой в 335 метров. Против такого решения категорически возражал соседний Узбекистан, ибо полагал, что в этом слу-чае Таджикистан сможет контролировать, исходя из сугубо своих интересов, поступление воды в Сурхан-Дарьинскую и Кашка-Дарьинскую области Узбекистана. Специалисты же РУСАЛа, стремясь сгладить таджикско-узбекские противо-речия и обеспечить в то же время основные функциональные характеристики проекта, считали вполне достаточной высотой плотины 260—280 метра, что вызвало, тем не менее, крайне отрицательную реакцию таджикской стороны и привело к аннулированию контракта. Два года спустя, в начале 2009 года, Таджикистан вновь весьма болезненно отреагировал на поддержку Россией обеспокоенности Узбекистана по поводу того, что строительство ГЭС, ведущееся в сопредельных с ним странах, может иметь весьма негативные последствия для территорий Узбекистана, расположенных ниже по течению трансграничных рек [16].

В-третьих, налаживание и развитие межгосударственного сотрудничества является, по существу, наиболее эффективным способом перехода от ныне действующих, преимущественно

экстенсивных методов использования водных ресурсов к интенсивным с применением водосберегающих, очистных и других современных технологий.

В-четвертых, внутрирегиональные отношения по воде в Центральной Азии будут во все возрастающей степени испытывать на себе влияние ресурсное, финансовое, тех-нологическое, правовое со стороны внерегиональных стран и международных организаций. Это влияние может быть конструктивным, дополняющим внутрирегиональные усилия, а может и служить средством обеспечения узкокорыстных экономических либо политических интересов внешних сил.

Проблема эффективного использования водно-энергети-ческих ресурсов Центральноазиатского региона, наряду с проведением природоохранных мероприятий, носит транс-граничный и даже трансрегиональный характер, ибо ее решение крайне затруднено, а то и вообще невозможно без участия в этом процессе ближайшего соседа центральноази-атских стран и их партнера по ШОС Китая. Общеизвестно, что сток вод двух с лишним десятков рек на территорию ЦАР происходит с территории Китая. Китай осуществляет широ-кую программу вовлечения в хозяйственный оборот водных ресурсов этих рек, причем нередко без учета интересов стран, расположенных ниже по течению. В этих условиях стано-вится все более настоятельной необходимость координации водной политики Китая в районах, сопредельных с госу-дарствами Центральноазиатского региона, с максимальным учетом взаимных интересов.

Следует ожидать активизации Китая по водохозяйственным проблемам региона как в связи с его влиянием на состояние экологической обстановки в Центральной Азии, связанным в том числе с контролем за стоком воды со своей территории на территорию региона, так и в связи с интенсификацией экономических связей с местными странами, осуществлением инвестиций в энергетические объекты.

Наконец, в-пятых, особая ответственность в оказании со-действия постсоветским странам Центральной Азии в реше-

98 99



нии проблем охраны и использования водных ресурсов в этом регионе лежит на России как в связи с ее тесными историчес-кими, экономическими и политическими взаимоотношениями с этими государствами, так и вследствие того, что эффектив-ное решение водохозяйственных проблем региона напрямую связано с национальными интересами России, обеспечением ее политической, военной и экономической безопасности; поэтому настоятельно требуется выработка стратегической линии России по водохозяйственным проблемам Централь-ной Азии, которая, в свою очередь, должна явиться одной из важнейших составляющих российской политики в этом регионе, проводимой в жизнь как на двусторонней основе, так и в рамках ЕврАзЭС и ШОС.

Еще в октябре 2007 года на заседании Межгосударствен-ного совета ЕврАзЭС в Душанбе по инициативе России было решено разработать концепцию эффективного использова-ния водно-энергетических ресурсов Центральноазиатского региона и привлечь к работе по этому вопросу независимых экспертов [17].

Главной проблемой в освоении водных ресурсов в Цент-ральной Азии является не столько их относительный дефицит, сколько крайне неэффективное их использование. По имею-щимся данным, 40% поступающей на поля воды испаряется или уходит в грунтовые воды при фильтрации. Расход воды на душу населения в странах Центральноазиатского региона в 10—20 раз выше, чем в развитых индустриальных госу-дарствах.

Необходимы технологии, позволяющие максимально эффективно расходовать воду во всех областях ее примене-ния. Об отставании Центральной Азии в этой сфере можно судить хотя бы по следующим данным: если в Израиле, где применяются водосберегающие технологии, на производство 1 центнера хлопка-сырца уходит 1,5 м3 воды, то в Центральной Азии — 6—10 м3 [18].

Россия способна оказать содействие странам Центральной Азии в преодолении их водного кризиса через предостав-

ление им финансовой и технической помощи в переходе к ресурсосбережению. Кроме того, Россия готова, при условии обеспечения ее коммерческих интересов, осуществить круп-ные инвестиции в развитие гидроэнергетических комплексов, например, в строительство Камбаратинских ГЭС — «Камба-рат-1» и «Камбарат-2» в Киргизии. И не только готова, но и уже оказала содействие Таджикистану в строительстве Санг-тудинской ГЭС и запуске ее в эксплуатацию, состоявшемся в июле 2009 года*.

Наряду с необходимостью и возможностью оказывать тех-нико-экономическое содействие центральноазиатским странам в повышении степени эффективности использования ими вод-ных ресурсов, существует еще одна весьма важная причина, обусловливающая необходимость развития сотрудничества России со странами региона в сфере водных ресурсов с исполь-зованием высоких технологий, а именно охрана окружающей среды. Как представляется, потребность в таких технологиях в странах ЦАР существенно растет в последнее время в связи с резко обострившимися проблемами экологического порядка и необходимостью осуществления эффективной политики по охране окружающей среды. Россия могла бы принять самое активное участие в сфере природоохранных мероприятий, предложив своим соседям по региону соответствующее обо-рудование и технологии.

1.4. Сотрудничество по транспорту и связи

Оценивая господствующие тенденции, действующие в последние годы на транспорте и в сфере коммуникаций в отношениях России с государствами Центральноазиатского региона, следует подчеркнуть, что значение этого вида хозяй-ственных связей между ними заметно возрастает. Происходит это вследствие усиления действия таких факторов, как:

* Построившая электростанцию российская компания «Интер РАО ЕЭС» получила 75% акций в ее капитале. /Независимая газета. — М., 2009, 30 июля/

100 101



а) существенная активизация хозяйственных связей и, как следствие, укрепление экономической взаимозависимости между хозяйствующими субъектами на евразийском про-странстве, причем не только между сопредельными, погра-ничными, но и между достаточно территориально удаленными друг от друга;

б) рост физических объемов транспортировки грузов как между самими членами ЦАР и ЕврАзЭС, так и с их территории на мировые рынки;

в) весьма значимым для их транспортных систем, в первую очередь железнодорожных и трубопроводных, уже становится, а в будущем должно стать еще более важным, существенное увеличение объемов транзитных перевозок грузов между Восточной (а в перспективе, возможно, и Южной) Азией и Европой через территории членов ЦАР и ЕврАзЭС;

г) наконец, далеко не в последнюю очередь на интенси-фикацию транспортных связей на евразийском пространстве оказывает серьезное воздействие рост пассажироперевозок, размеры которых будут лишь возрастать по мере усиления не только хозяйственных, включая перемещение значительных масс рабочей силы, но и культурных и других гуманитарных связей, числа туристических поездок, одним словом — по мере интенсификации разнообразных отношений между народами наших стран.

Вместе с тем развитию транспорта и связи на евразийском пространстве препятствует целый ряд серьезных проблем в Центральноазиатском регионе, связанных в том числе и в первую очередь с недостаточной развитостью здесь нацио-нальных транспортных систем и старением их материально-технической базы, нехваткой новых транспортных артерий и коридоров, а также современных логистических центров и терминалов, отсутствием согласованности с соседями в проведении тарифной и таможенной политики.

Принимая во внимание масштабы задач, стоящих перед государствами ЦАР на транспорте и в сфере коммуникаций, а также реально оценивая их национальные материально-

технические и финансовые возможности эффективно решать эти проблемы самостоятельно, не говоря уже о сложностях географического положения стран ЦАР, представляется оче-видным, что решение этих задач необходимо осуществлять коллективными средствами, развивая межгосударственное сотрудничество как между самими государствами Централь-ноазиатского региона, так и в рамках ЕврАзЭС с Россией, их основным экономическим и политическим партнером.

Рассматривая важнейшие тенденции в развитии систем транспорта и связи в Центральноазиатском регионе и отмечая необходимость использования, наряду с национальными, коллективные усилия по разрешению различного рода про-блем и препятствий, существующих в этой сфере экономи-ческой деятельности, представляется очевидным, что перед членами ЕврАзЭС стоят весьма сложные и в то же время абсолютно неотложные задачи, которые можно разделить на две категории.

К первой из них относятся вопросы формирования и приме-нения основных принципов тарифной политики. Проведение такой согласованной политики, несомненно, способствовало бы увеличению объемов взаимной торговли и росту взаимных инвестиций. В частности, одной из важнейших задач при этом является сокращение коэффициентов и ставок тарифов, применяемых при транзитных и сквозных перевозках грузов. Вместе с тем пока эти вопросы, хотя и являются предметом переговоров на различных уровнях, еще не получили взаимо-приемлемого решения.

Другая группа проблем в сфере транспорта, которая непос-редственно связана со стремительным возрастанием объема перевозок, требует, с одной стороны, расширения пропускных возможностей и повышения эффективности использования уже имеющихся транспортных систем, а с другой — создания новых транспортных артерий.

В сфере трубопроводного транспорта такие перспекти-вы связаны с реконструкцией газопровода «Средняя Азия — Центр» с ответвлением на Узбекистан и в еще большей

102 103



степени — со строительством Прикаспийского газопровода. Решения об этом, как известно, были приняты в 2007 году руководителями России, Казахстана и Туркменистана, к которым присоединился также и президент Узбекистана. И хотя реализация планов строительства Прикаспийского га-зопровода была отложена в связи с падением цен на газ под влиянием мирового кризиса, есть основания полагать, что по мере ослабления последствий этого кризиса участники согла-шения по газопроводу приступят к реализации намеченного ими проекта.

Определенного прогресса в этом отношении удалось до-стичь в ходе состоявшегося в сентябре 2009 года визита в Туркменистан президента России Д. Медведева и его перего-воров с президентом Туркменистана Г. Бердымухамедовым. В ходе этих переговоров были рассмотрены вопросы взаи-модействия в газовой отрасли и достигнута договоренность о возобновлении поставок туркменского газа в Россию на согласованных ценовых условиях. Кроме того, был подписан договор о разделе продукции между компанией «Итера» и Государственным агентством при президенте Туркменистана по управлению и использованию углеводородных ресурсов относительно освоения морского блока №21 туркменского сектора Каспийского моря [19].

Важную роль в увеличении грузопотоков, провозимых речным путем, может сыграть создание второй линии Волго-Донского канала. Заинтересованность в этом проекте, который позволит существенно увеличить пропускную способность ка-нала и который может качественно изменить геополитическое положение прикаспийских государств, дав им дополнительный выход в Черное и Средиземное моря и далее в Мировой океан, уже проявили не только Россия, но и ряд государств ЦАР.

Транспортная политика в рамках ЕврАзЭС и ШОС из-начально носит транснациональный характер, поскольку на всех стадиях от ее формирования до осуществления она должна координироваться и согласовываться членами этих региональных организаций с учетом как их индиви-

дуальных национальных интересов, так и во имя общих целей этой организации, зафиксированных в их уставных документах.

Далеко не безразличную позицию по отношению к про-возглашаемым целям и задачам этой транспортной политики и в еще большей степени к конкретным действиям членов ЕврАзЭС и ШОС по ее осуществлению занимают и их мно-гочисленные внешние экономические партнеры. Это вполне объяснимо и логично, учитывая, что из стран ЕврАзЭС и ШОС на мировой рынок поступает большой объем товаров энерго-носителей, минерального и сельскохозяйственного сырья, а также готовых изделий, играющих важную, а то и ключевую роль в экономической деятельности зарубежных государств — получателей этой продукции. Поэтому их заинтересован-ность в надежности поставок, соблюдении их сроков, объемов и номенклатуры не может не влиять на характер их отношений с государствами, входящими в ЕврАзЭС и ШОС.

В свою очередь, члены ЕврАзЭС и ШОС проявляют не меньшую заинтересованность как в обеспечении выхода своей продукции на зарубежные рынки, так и в получении ими из-за рубежа необходимых им товаров потребительского и производственного назначения. Это создает почву для конс-труктивного диалога с внешними партнерами, в том числе по формированию и обслуживанию конкретных маршрутов перевозки пассажиров и грузов, обеспечению их безопасности и т.д.

Этим общим целям должны служить как межгосударствен-ные соглашения, создающие нормативно-правовую основу международного сотрудничества в области транспорта, так и возможное создание совместных транспортных компаний и предприятий, призванных обеспечить своевременность пассажиро- и грузоперевозок и высокое качество их обслу-живания.

Такие процессы действительно идут, такова доминирующая мировая практика и остается лишь пожелать дальнейшего укрепления и взаимовыгодного развития этих процессов.

104 105



Нельзя, наряду с этим, не отметить, что в мире заметно обострилась конкуренция и даже политическая борьба за формирование и развитие транспортных маршрутов, в осо-бенности энерготранспортных.

Практика показывает, что энергодобыващие центрально-азиатские государства, такие, как Казахстан, Узбекистан или Туркменистан, отрезанные ввиду своего географического положения от прямого выхода на мировые рынки, стремятся преодолеть это естественное препятствие за счет активизации отношений сотрудничества (в т.ч. многостороннего) с сопре-дельными государствами, причем не только с Россией, но и с Ираном, Китаем, Азербайджаном, по энерготранспортным вопросам, включая совместное с ними строительство транс-национальных магистральных трубопроводов, а также за счет создания собственного танкерного флота и обустройства нефтеналивных причалов на Каспии.

Как следствие, положение в Центральноазиатском регионе, связанное с транспортировкой нефти и природного газа на внешний рынок, претерпевает фундаментальные изменения. Открытие за последние несколько лет новых экспортных маршрутов вывоза углеводородов из региона в обход России свидетельствует о том, что ее некогда доминирующая роль в обеспечении доступа стран ЦАР на внешний рынок необрати-мо снижается. И если при экспорте углеводородов в западном направлении зависимость центральноазиатских стран от тран-зита через Россию еще будет некоторое время сохраняться, хотя и ослабевая год от года, в частности, в связи с ростом объемов транскаспийских морских перевозок из Казахстана в Азербайджан, то при экспорте в южном направлении (в Иран) и особенно в восточном (в Китай) участие России вообще исключается.

Складывающаяся ситуация, с точки зрения российских интересов, в дальнейшем может еще более осложниться. Во-первых, следует достаточно реалистически оценивать перспективы роста объемов экспорта энергоресурсов из ЦАР в обход России в Азербайджан и Китай. Во-вторых, в случае

улучшения политической обстановки в Афганистане, на повестку дня будет реально поставлено осуществление уже давно имеющихся планов строительства трансафганского газопровода из Туркменистана, в чем заинтересована Индия, как, впрочем, и другие страны Южной Азии.

Отмеченные тенденции носят, впрочем, вполне объектив-ный характер. Другое дело, когда в политике некоторых госу-дарств стремление добиться создания транспортных маршру-тов «в обход России» далеко не всегда мотивируется сугубо экономическими соображениями, но приобретает характер плохо скрытой конфронтации с политическим оттенком. Примерами тому могут служить заявления некоторых восточ-ноевропейских и прибалтийских государств, добивающихся создания транскаспийских трубопроводов, минуя Россию. Аналогичный характер носят и шаги, предпринимаемые ЕС и США по поощрению прокладки транскаспийских трубопро-водов или их планы по осуществлению проекта «Набукко».

В этой связи представляется целесообразным продолжение последовательного курса стран — членов ЕврАзЭС и ШОС совместно со всеми другими сторонами, искренне заинтересо-ванными в развитии международного сотрудничества в сфере транспортных перевозок на взаимовыгодной основе.

Для этого необходимо обеспечивать, во-первых, расшире-ние возможностей использования уже имеющегося транзит-но-транспортного потенциала и действующих транспортных систем, повышая при этом их пропускную способность; во-вторых, гармонизацию национальных транспортных за-конодательств, повышение эффективности и безопасности транспортных перевозок, создание условий для снижения транспортных расходов грузовладельцев и, в-третьих, разра-ботку и осуществление новых межгосударственных транс-портных программ и проектов с участием как самих членов ЕврАзЭС и ШОС, так и других заинтересованных сторон. Наконец, в-четвертых, при защите своих интересов в вопросах транспортировки энергоресурсов из стран ЦАР на внешний рынок России необходимо, не ограничиваясь критикой планов

106 107



прокладки транскаспийских трубопроводов, активизировать меры по модернизации трубопроводной сети через свою тер-риторию, расширяя ее транзитные мощности.

* * *Развертывание глобального финансово-экономического

кризиса, поразившего не только финансовый, но и реальный секторы экономики центральноазиатских стран, повышает заинтересованность стран ЦАР, стремящихся к нахождению эффективных средств минимизации его воздействия на наци-ональные экономики, в развитии и укреплении регионального сотрудничества и одновременно взаимодействия с Россией как их крупнейшим торгово-экономическим партнером.

В свою очередь, и у России, при всех собственных ее трудностях социально-экономического характера, вызванных обострением глобального кризиса, появился шанс именно сейчас максимально эффективно использовать имеющиеся у нее возможности сотрудничества со странами ЦАР и од-новременно укрепить свои конкурентные позиции в борьбе с внерегиональными державами за влияние в ЦАР. Имея жизненно важные национальные интересы в этом регионе, Россия стремится активно отстаивать их во имя обеспечения как собственной, так и региональной политической, военной и экономической безопасности.

Как совершенно справедливо замечает Д. Малышева, один из ведущих российских экспертов по проблематике Цент-ральной Азии, «Россия несет огромное бремя по фактической реинтеграции с ней центральноазиатского пространства», затрачивая на эти цели большие бюджетные средства, проводя льготную политику кредитования стран региона, предоставляя им существенные льготы в сфере военно-технического сотруд-ничества, содействуя их коммуникационным и энергетическим взаимосвязям [20].

Разумеется, конечный успех или неудача в реализации такой политики будет зависеть не только от России, но и в немалой степени от самих центральноазиатских стран, от их желания

и готовности к недвусмысленному взаимодействию и сбли-жению с Россией в экономической сфере. Соответственно, признание этих императивов и их отражение в национальных стратегиях экономического роста стран ЦАР должно стать наилучшим ответом на трудные вызовы современности.


1. http://www.customs.ru.2. http://www.ca-news.org.3. http://www.news.uzreport.4. Там же. 5. БИКИ. — 2009, 3 октября. — №113.6. Там же.7. Договор об учреждении Евразийского экономического сооб-

щества // Сборник базовых документов Евразийского экономического сообщества. — М., 2008. — С. 11.

8. http://www.vremya.ru.9. Коммерсантъ. — М., 2009, 10 июня.10. http://www.rosbalt.ru. — 2009, 26 сентября.11. http://www.gzt.ru/economics. — 2009, 4 февраля.12. БИКИ. — 2009, 8 сентября. — №102.13. http://www.ferghana.ru.14. http://www.rian.ru.politics. — 2009, 22 октября.15. Рогожина Н. Водные ресурсы в странах Центральной Азии:

интересы России // Новые тенденции во внешней политике России в Центральной Азии и на Кавказе / Отв. ред. Г. Чуфрин. — М., ИМЭМО РАН, 2008. — С. 111—126.

16. http://www.vremya.ru. — 2009, 15 мая.17. http: //www.kremlin.ru. — 2007, октябрь.18. Рогожина Н. Указ. соч. С. 116.19. http://www.news.kremlin.ru. 20. Малышева Д. Национальные интересы и национальная страте-

гия России в Центральной Азии // Новые тенденции во внешней политике России в Центральной Азии и на Кавказе / Отв. ред. Г.И. Чуфрин. — М.: ИМЭМО РАН, 2008. — С. 132.

108 109



Глава 2. Российско-казахстанские торгово-экономические отношения:современное состояние и перспективы развития

2.1. Общая характеристика

Развитие российско-казахстанских отношений является одним из наиболее удачных примеров межгосударственного сотрудничества на постсоветском пространстве. Это сотруд-ничество основывается на прочной правовой основе, состоя-щей из более чем 200 двусторонних договоров и соглашений. Особое место по своей значимости и по влиянию на весь комплекс отношений между Россией и Казахстаном среди этих документов занимают такие стратегические соглашения, как Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи от 25 мая 1992 года и Декларация о вечной дружбе и союзничестве, ориентированном в XXI столетие, от 6 июля 1998 года.

Помимо этих основополагающих политических докумен-тов, призванных определять и регулировать фундаментальные принципы двусторонних отношений на стратегическую пер-спективу, Россия и Казахстан заключили и, по мере необхо-димости, периодически обновляют или дополняют новыми договорами, соглашениями и протоколами пакеты межправи-тельственных документов по политическим, экономическим, культурным и иным вопросам, представляющим взаимный интерес.

Россия и Казахстан одновременно являются членами ос-новных политических, военно-политических и экономических организаций, созданных и получивших развитие на постсовет-ском пространстве от СНГ до ЕврАзЭС и от ОДКБ до ШОС, занимая в них активную позицию и стремясь координировать в рамках этих организаций свою деятельность.

Наконец, Россия и Казахстан осуществляют интенсивные и регулярные контакты между высшими должностными лицами обоих государств — президентами, членами правительств и

руководителями государственных ведомств, а также на меж-парламентском и региональных уровнях, между представите-лями деловых кругов и т.д.

Все это, несомненно, благотворно влияет не только на развитие взаимовыгодных политических и деловых связей между Россией и Казахстаном, но и на поддержание общей атмосферы дружеского согласия по самому широкому спектру двусторонних отношений.

Следует особо подчеркнуть, что развитию и укрепле-нию этих позитивных тенденций способствует понимание в политических и деловых кругах, как Казахстана, так и России, того, что долговременные национальные интересы обеих стран объективно требуют развития и углубления всесторонних взаимных связей в качестве взаимовыгодных, дружеских и союзнических. Напротив, замедление в посту-пательном развитии, а тем более охлаждение в российско-казахстанских связях абсолютно невыгодны ни России, ни Казахстану, ибо это чревато нанесением серьезного ущерба их национальным интересам и, как следствие, ослаблением их позиций в международных политических и экономичес-ких отношениях.

Осознание этих закономерностей и положительное их восприятие в обеих странах создают прочную основу дву-сторонних отношений и позволяют с достаточной степенью уверенности прогнозировать сохранение их позитивного характера при всех возможных колебаниях в политической конъюнктуре, в том числе связанных с приходом к власти в результате парламентских и президентских выборов новых политических лидеров как в России, так и в Казахстане.

Значение отношений между Россией и Казахстаном выхо-дит далеко за формат сугубо двусторонних связей, поскольку, как совершенно справедливо отмечает директор Казахстан-ского института стратегических исследований Б. Султанов, «отношения между РК и РФ являются основой для создания евразийской финансовой, энергетической, транспортной и таможенной инфраструктур» [1].

110 111



После вступления Д. Медведева в должность президента Российской Федерации внимание международной общест-венности было привлечено к тому, как новое руководство страны намерено формировать свой внешнеполитический курс в весьма непростых условиях современной междуна-родной политической обстановки и нарастания серьезных кризисных явлений в мировой экономике, сколь велика при этом будет степень преемственности той политики, которая проводилась под руководством В. Путина, а что станет или может стать принципиально новым в деятельности нового президента.

Особый интерес при этом вызывала политика России под руководством Д. Медведева в отношениях с государствами — членами СНГ, тем более что это направление внешнепо-литической деятельности было заявлено им как приоритет-ное. Проблема формирования внешнеполитического курса на постсоветском пространстве в современных условиях вполне очевидно осложнялась тем, что, спустя без малого два десятилетия после распада Советского Союза, бывшие советские республики, прошедшие через горнило бурных и неоднозначных процессов формирования национальной государственности, заметно и даже принципиально стали отличаться друг от друга и по характеру своих политических систем, и по уровню экономического развития, а главное, по своим стратегическим целям, стремлениям и ориентациям. А это, в свою очередь, вызывало у России необходимость проведения дифференцированного как двустороннего, так и субрегионального подхода к отношениям с новыми суверен-ными государствами на постсоветском пространстве.

Следует подчеркнуть в этой связи, что курс, взятый но-вым российским президентом в двусторонних отношениях с Казахстаном, остался в главных своих чертах логическим и последовательным продолжением политики России, проводив-шейся в предыдущие годы и направленной на выстраивание прочных союзных связей с Астаной как в политике, так и в экономике.

Более того, исключительно важное значение, которое продолжает придаваться этим отношениям во внешнеполи-тической стратегии России, было продемонстрировано тем, что первый государственный визит Д. Медведева за рубеж состоялся в мае 2008 года именно в Казахстан. Этот визит явился существенной вехой в дальнейшем развитии отноше-ний между нашими странами, которые, по словам президента Казахстана Н. Назарбаева, «представляют сегодня наиболее успешную, эффективную модель двустороннего сотрудничест-ва на всем постсоветском пространстве» [2].

Следует подчеркнуть, что в последующем Д. Медведев и Н. Назарбаев встречались неоднократно, в том числе и на саммитах СНГ и ШОС, однако именно в ходе своей встречи в Астане в мае 2008 года они сформулировали базисные принципы дальнейшего развития двусторонних российско-казахстанских связей и согласовали конкретные направления и формы межгосударственного хозяйственного сотрудничест-ва в современных условиях. Тем самым президенты России и Казахстана определили основные параметры очередного этапа в развитии двусторонних хозяйственных связей с учетом приоритетных задач национального прогресса своих стран.

В ходе упомянутого визита Д. Медведев и Н. Назарбаев провели обсуждение широкого круга вопросов двусторонне-го экономического и политического сотрудничества, а также обменялись мнениями по ряду актуальных международных проблем. При этом президенты России и Казахстана уделили особое внимание обсуждению стратегически значимых пер-спектив экономической интеграции, в том числе реализации Единого экономического пространства на двусторонней осно-ве с последующим подключением к нему других желающих стран [3]. Эти акценты в двусторонних российско-казахстан-ских переговорах органично вытекали из общего характера политики обеих стран, ибо именно Россия и Казахстан явля-ются на сегодня наиболее последовательными сторонниками стимулирования интеграции на постсоветском пространстве,

112 113



поскольку убеждены, что достижение этой цели отвечает их общим интересам.

Выполнение намеченных планов и программ двустороннего сотрудничества было поставлено, однако, под угрозу в связи с началом во второй половине 2008 года глобального финан-сово-экономического кризиса. Его развитие нанесло серь-езный ущерб экономике и России, и Казахстана, что нашло отражение, в частности, в падении размеров производства и сокращении экспортных доходов и, как следствие, в ухудше-нии состояния торгового и платежного балансов. Особенно болезненные последствия вызвало стремительное и глубокое падение мировых цен на углеводородное сырье, вывоз которо-го занимает ведущее место в экспортных доходах обеих стран. В результате под вопросом оказались ранее разработанные масштабные инвестиционные планы, в том числе затрагива-ющие перспективы двустороннего российско-казахстанского сотрудничества, включая сферу высоких технологий.

Тем не менее взаимная заинтересованность в сотрудни-честве при решении разнообразных и зачастую весьма слож-ных проблем сохранилась и в период обострения кризиса. Перед Россией и Казахстаном встали серьезные задачи по преодолению негативного воздействия мирового кризиса на их экономики, в том числе за счет взаимодействия по финан-сово-банковским вопросам, укрепления партнерства в сфере таможенного контроля и на транспорте, внедрения иннова-ционных технологий, по вопросам транзита энергоресурсов, по созданию совместных предприятий и т.д. Конкретные воз-можности и перспективы такого взаимодействия неоднократно рассматривались руководителями России и Казахстана, в том числе на состоявшемся в сентябре 2009 года в Оренбурге VI Форуме межрегионального сотрудничества России и Ка-захстана.

В результате проведения целой серии двусторонних пе-реговоров и консультаций президенты России и Казахстана приняли План совместных действий на 2009—2010 годы, который охватывает различные аспекты российско-казах-

станского взаимодействия в условиях глобального кризиса от экономического до научного и научно-технического. Оцени-вая значение этого плана, президент Казахстана Н. Назарбаев выразил уверенность, что его реализация «позволит вывести казахстанско-российское взаимодействие на качественно новый уровень» [4].

Крепнущее сотрудничество и взаимодополняющий ха-рактер экономик двух стран играют важную роль не только в укреплении сложившихся хозяйственных связей, но и в реше-нии как Россией, так и Казахстаном важнейших задач своего экономического развития в стратегическом плане, которые на-шли отражение в их национальных долгосрочных программах развития России до 2020 года, а Казахстана — до 2030 года. Принципиальное значение при этом призвано сыграть не толь-ко увеличение количественных параметров сотрудничества, но и совершенствование его качественных характеристик, что позволило бы обеим странам снизить значение роли добычи и первичной обработки сырья в своем развитии и перейти на инновационный путь развития.

В настоящее время в Казахстане действует более 90 госу-дарственных программ, направленных на развитие экономики. Практически во всех программах присутствует сотрудничест-во с Россией и предусмотрены мероприятия, к реализации которых привлекаются российские компании и организации, а также действующие и вновь создаваемые совместные пред-приятия.

Анализ всего комплекса двусторонних соглашений и изло-женных в них стратегических целей сотрудничества позволяет утверждать, что в обозримой перспективе приоритетными направлениями российско-казахстанских хозяйственных связей должны стать:

а) развитие торговых связей, включая создание Таможен-ного союза;

б) развитие финансово-банковского сотрудничества;в) развитие научно-технической кооперации, в том числе

по мирному освоению космоса;

114 115



г) дальнейшее углубление взаимодействия в топливно-энергетическом комплексе;

д) становление и развитие крупномасштабного транспорт-но-коммуникационного сотрудничества.

Сказанное отнюдь не означает того, что Россия и Ка-захстан не намерены развивать сотрудничество и в других областях экономической деятельности. Однако именно на взаимодействие по вышеперечисленным направлени-ям возлагается роль локомотива в общем движении двух национальных экономик к более высокой степени эконо-мического сотрудничества и интеграции, то есть та роль, которую в свое время сыграло взаимодействие по углю и стали в Евросоюзе.

Анализируя современное состояние двустороннего тор-гово-экономического сотрудничества между Россией и Ка-захстаном, необходимо подчеркнуть, что оно развивается на протяжении всего постсоветского периода их истории в позитивном ключе, поступательно и без каких-либо серьезных осложнений. Положительная в целом динамика российско-ка-захстанских отношений регулярно получает дополнительные импульсы в виде совместных политических акций руково-дителей обеих стран, а также благодаря новым соглашениям политического, экономического и юридически-правового характера по наиболее важным вопросам двустороннего и международного характера.

Следует при этом специально отметить ту положительную роль в развитии двусторонних отношений и разрешении воз-никающих споров в сфере торгово-экономических, инвести-ционных и финансово-банковских связей, которую выполняет постоянно действующая Межправительственная комиссия по сотрудничеству между Россией и Казахстаном. В ее составе функционирует несколько подкомиссий, в том числе по при-граничному сотрудничеству, транспорту, военно-техническому сотрудничеству, инвестиционному и банковскому сотрудни-честву и по космическому комплексу «Байконур».

2.2. Развитие двусторонней торговли

Переходя к анализу двустороннего экономического сотруд-ничества по отдельным направлениям, следует отметить, что Казахстан входит в десятку основных торговых партнеров России, причем его удельный вес во внешнеторговом обороте России со странами СНГ колеблется в пределах 20%. В свою очередь, Россия остается важнейшим внешнеторговым парт-нером Казахстана, причем ее доля в казахстанском экспорте ежегодно составляет порядка 20%, а в казахстанском импорте — свыше 40% на протяжении уже ряда лет. Во внешнеторго-вом обороте России со странами Центральной Азии Казахстан устойчиво занимает первое место, причем объемы взаимного товарооборота между нашими странами за последние несколь-ко лет существенно увеличились (см. табл. 3 и 4).

В 2008 году, согласно данным российской таможенной ста-тистики, они достигли 19,7 млрд долл. США, более чем вдвое увеличившись по сравнению с 2000 годом. При этом экспорт российских товаров в Казахстан вырос за год на 11,5% — до 13,3 млрд долл. США. Рост импорта из Казахстана за 2008 год превысил 37%, а в целом по итогам 2008 года российско-казахстанский товарооборот увеличился на 19% [5].

Глобальный кризис нанес серьезный ущерб повышатель-ной тенденции в развитии российско-казахстанской торговли, что, как уже отмечалось ранее, привело к падению размеров взаимного товарооборота в январе — июле 2009 года на 42% по сравнению с соответствующим периодом 2008 года. Тем не менее Казахстан остался крупнейшим внешнеторговым парт-нером России в регионе, а его удельный вес во внешнеторговом обороте России со странами СНГ сохранился практически на прежнем уровне, составив 19,5%.

В структуре российского экспорта в Казахстан ведущее место по-прежнему занимает продукция топливно-энергети-ческого комплекса и машиностроения. Из Казахстана Россия ввозит энергоносители, черные металлы, продукцию сельского хозяйства.

116 117



Табл. 3. Динамика экспорта России в Казахстан

1995 г. 2000 г. 2005 г. 2006 г. 2007 г. 2008 г.

Всего (млн долл. США)

В % к 1995 году

Уд. вес в экспорте РФ в страны СНГ (%)

Уд. вес в общем экспорте РФ (%)

2555

100

15,1

4,0

2247

87,9

15,8

2,5

6534

255,7

19,4

3,1

8967

350,9

21,2

2,9

11 920

466,5

22,6

3,3

13 361

522,9

19,1

2,8

Источник: составлено согласно данным Федеральной таможенной службы РФ.

Табл. 4. Динамика импорта России из Казахстана

1995 г. 2000 г. 2005 г. 2006 г. 2007 г. 2008 г.

Всего (млн долл. США)

В % к 1995 году

Уд. вес в импорте РФиз стран СНГ (%)

Уд. вес в общем импорте РФ (%)

2675

100

14,6

8,0

2200

82,2

16,4

9,8

3225

120,6

14,7

4,0

3840

143,6

17,2

2,7

4623

172,8

15,4

2,3

6370

238,1

17,4

2,3

Источник: составлено согласно данным Федеральной таможенной службы РФ.

Важной особенностью российско-казахстанской торговли, о чем уже упоминалось ранее, является то, что примерно 40% всего товарооборота обеспечивается за счет приграничной торговли, а с учетом межрегиональных связей — свыше 70%. Отмечая это в своем выступлении на VI Форуме межрегио-нального сотрудничества России и Казахстана 11 сентября 2009 года в Оренбурге, президент России Д. Медведев под-черкнул: «Это означает, что больше чем две трети нашего торгового оборота — это отношения между регионами, и наша

задача и дальше закреплять эти тенденции», ибо, продолжил он, «это сближает наши страны, дает развитие регионам, со-здает новые рабочие места, создает доходную базу регионов, и это, наверное, самое важное» [6].

Приграничное и межрегиональное сотрудничество двух стран охватывает с российской стороны 11 областей, а также Алтайский и Красноярский края и две республики (Башкирия и Хакасия), а с казахстанской стороны — 7 областей. Всего торгово-экономические связи с казахстанскими партнерами имеют 76 российских субъектов, включая Москву и Санкт-Пе-тербург. Наиболее активно развивают торгово-экономические отношения с приграничными регионами Казахстана Челя-бинская, Оренбургская, Тюменская, Новосибирская и Омская области, а также Алтайский край. Следует особо отметить, что между приграничными соседями России и Казахстана заключены и реализуются прямые, то есть без участия респуб-ликанского руководства, договоры и соглашения по разным вопросам. А это, в свою очередь, свидетельствует о том, что России и Казахстану удалось не только не допустить разрыва торгово-экономических связей, сложившихся между сопре-дельными регионами в советский период, но и способствовать их успешному развитию в принципиально новых условиях межгосударственных отношений.

Развитию горизонтальных связей между сопредельными областями и регионами способствует проведение выставок-ярмарок товаропроизводителей сопредельных территорий. В целом уровень приграничных и региональных связей опреде-ляется не только объемами товарооборота, но и процессами взаимной интеграции, происходящими в экономике обеих стран. Отражением этих процессов является то, что между российскими регионами и областями Казахстана заключены десятки соглашений о развитии торгово-экономического и научно-технического сотрудничества, по вопросам исполь-зования природных ресурсов и обеспечения экологической безопасности на сопредельных территориях, развития сотруд-ничества в области охраны окружающей среды, а также пре-

118 119



дупреждения катастроф и стихийных бедствий и ликвидации их последствий.

При имеющихся положительных тенденциях в российско-казахстанских торговых связях сохраняется, однако, еще и целый ряд нерешенных вопросов, которые тормозят их раз-витие и к числу которых относится, в частности, отсутствие должной координации в работе таможенных, пограничных, ветеринарных, транспортных и фитосанитарных служб на общей границе, что приводит к повторным проверкам, сущест-венно замедляет процедуру пересечения границы и создает трудности для участников внешнеэкономических операций.

Перспективы кардинального улучшения условий взаимо-выгодного товарообмена связываются сторонами с созданием в 2010 году (совместно с Белоруссией) Таможенного союза, о чем шла речь ранее, и в результате чего предполагается уже в ближайшее время достичь унификации основных положений регулирования торговли между участниками союза, создать единую таможенную территорию и наднациональные органы управления. С формированием Таможенного союза должно быть обеспечено и свободное перемещение товаров, услуг и рабочей силы между его участниками. Снятие ограничений во взаимной торговле должно принести им существенные выгоды, способствуя не только увеличению размеров взаим-ного товарооборота, но и стимулируя в целом развитие их национальных экономик.

Впрочем, и ранее Россия и Казахстан, согласно заявлениям руководителей Федеральной таможенной службы (ФТС) РФ и Комитета таможенного контроля Министерства финан-сов РК, предпринимали меры по существенному сокращению сроков таможенного оформления товаров и транспортных средств в пограничных международных автомобильных пунк-тах пропуска (МАПП). При этом они стремились исключить дублирующие операции по таможенному досмотру товаров и транспорта с тем, чтобы подобный осмотр производился лишь однажды — при выезде или из России, или из Казах-стана [7]. По обоюдному мнению, необходимо было, чтобы

возникающие спорные вопросы оперативно решались на взаимоприемлемой основе с максимальным учетом интере-сов каждой из сторон. В апреле 2008 года Россия и Казахстан подписали соглашение о сотрудничестве при осуществле-нии совместного контроля при перемещении лиц, товаров и транспортных средств через совместную государственную границу, что позволяло значительно упростить и ускорить процесс таможенно-пограничного досмотра. При проведении контроля таможенные органы двух стран обязывались взаимно признавать результаты таможенного оформления. Соглашение предусматривало также оперативный обмен информацией о количестве перемещаемых товаров и транспортных средств с целью выявления пересечения незаконного перемещения грузов через границу [8]. Положительному решению проце-дуры прохождения границы должно было способствовать и создание единых контрольно-пропускных пунктов (ЕКПП), действующих по принципу «одной остановки» (т.е. когда все виды контроля скоординированы и проводятся один раз).

Следует особо подчеркнуть, что важным стимулом разви-тия взаимной торговли и более широко углубления интегра-ционного взаимодействия России и Казахстана может стать, как считают казахстанские ученые Б. Султанов и Г. Рахмату-лина, создание и развитие межгосударственных кластеров в таких отраслях, как нефтехимическая, машиностроительная, металлургическая, химическая, текстильная, и проведение с учетом этого согласованной региональной политики двух стран, направленной на формирование конкурентоспособной специализации регионов. «Формирование специализации регионов Казахстана и России, — пишут они, — будет спо-собствовать концентрации производственных и природных ресурсов, развитию инфраструктуры территорий во взаимо-увязке со становлением межгосударственных кластеров, что, в свою очередь, станет важным этапом в повышении конку-рентоспособности перерабатывающего сектора экономики двух стран» [9].

120 121



2.3. Финансово-банковское и инвестиционное сотрудничество

Трудно переоценить значение финансово-банковского и инвестиционного сотрудничества между нашими странами как в связи с необходимостью надежного обеспечения раз-вивающихся двусторонних деловых связей, так и в связи с общими задачами продвижения интеграционных процессов на постсоветском пространстве, в дальнейшем развитии и углублении многоаспектных хозяйственных связей между Россией и Казахстаном.

Несомненным свидетельством поступательного развития взаимовыгодных экономических отношений является то, что как в России, так и в Казахстане действует большое количест-во совместных предприятий, причем их число растет год от года. Россия продолжает лидировать на казахстанском рынке по числу действующих предприятий с иностранным участи-ем, хотя и уступает по общим размерам прямых инвестиций в экономику Казахстана США и некоторым европейским странам.

Согласно имеющимся данным, на начало 2008 года в Казахстане было зарегистрировано более трех тысяч со-вместных предприятий с участием российского капитала [10]. В российско-казахстанской приграничной зоне действу-ет более 300 совместных предприятий и межгосударствен-ных объединений, таких, как «Казросхром», «Коксохим», автомобильный комплекс на базе УралАЗа и Кустанайского дизельного завода.

В августе 2005 года начало работу крупное совместное российско-казахстанское предприятие «КАМАЗ-инжини-ринг» — один из первых и наиболее успешных совместных проектов в сфере производства автотехники. Его учредите-лями с российской стороны являются ОАО «КАМАЗ», а с казахстанской — компания «Казахстан инжиниринг». Про-ектная мощность предприятия — 2350 единиц автотехники в год.

В августе 2008 года ОАО «Мечел» начало эксплуатацию горно-обогатительного комбината на месторождении хромо-вых руд «Восход» в Казахстане. В 2009 году компания «Ме-чел» планирует вывести производство на уровень 1,3 млн т хромовой руды (950 тыс. т концентрата). Крупнейшим потре-бителем этой продукции станет Тихвинский ферросплавный завод, входящий в ОАО «Мечел». В планах этой компании строительство в Казахстане ферросплавного завода проектной мощностью 250 тыс. т феррохрома, основными потребителями которого станут Челябинский металлургический комбинат и завод «Ижсталь» [11].

В свою очередь, Казахстан является крупнейшим иност-ранным инвестором в некоторых российских регионах, таких, например, как Омская область. На его долю пришлось почти 37% всех иностранных инвестиций, поступивших в область в 2008 году, причем по размерам сделанных инвестиций Ка-захстан обошел не только все страны СНГ, но также и США, Канаду, Германию. На территории Омской области работают более 30-ти российско-казахстанских предприятий. Широ-кий спектр производимых ими товаров и услуг в последнее время пополнился новыми крупными инвестиционными и финансовыми проектами, в том числе в связи с приходом в область крупнейшего банка Казахстана — «Банк ТуранАлем», который участвует в финансировании ипотечного кредитования и жилищного строительства, а также сельского хозяйства [12].

Дальнейшему развитию взаимной инвестиционной де-ятельности между нашими странами, перспективы которой оцениваются в 40 млрд долл. США [13], должны способство-вать углубление и совершенствование финансово-банковского сотрудничества. Сейчас на Россию приходится более трети всех зарубежных кредитов, выданных казахстанскими банка-ми, а ее доля в прямых банковских инвестициях Казахстана за рубежом превышает 45% [14].

Как известно, в начале 2006 года Россия и Казахстан вы-ступили учредителями Евразийского банка развития (ЕАБР)

122 123



с уставным капиталом в 1,5 млрд долл. США*. Этот банк призван стать эффективным механизмом развития сотруд-ничества государств-участников, и уже сейчас он активно задействован в оказании поддержки в реализации крупных объектов, имеющих серьезную интеграционную составляю-щую, например, модернизация Экибастузской ГРЭС, нахо-дящейся в совместной собственности России и Казахстана, или освоение месторождения урановой руды «Заречное», продукция которого предназначается для нужд и российской, и казахстанской экономики.

Предполагается, что уже к 2010 году членами ЕАБР станут Таджикистан и Киргизия, а также Армения и Белоруссия, что позволит расширить сферу сотрудничества и осуществлять новые конкретные проекты. К числу последних, в частности, относятся и проекты в Киргизии, связанные с гидроэнерге-тикой, что, несомненно, представляет интерес для всей Цент-ральной Азии [15].

Расширяет свое присутствие в экономике Казахстана и Внешторгбанк (ВТБ) — второй крупнейший банк в России по величине активов и собственных средств. В настоящее время в собственности государства находится пакет акций ВТБ в размере 77,5%. В конце августа 2008 года Агентство Казахстана по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций приняло решение о выдаче ВТБ разрешения на открытие дочернего банка в Казахстане. Ус-тавный капитал этого дочернего банка составит 50 млн долл. США [16]. В мае 2009 года этот банк получил лицензию на проведение операций.

* Евразийский банк развития является международной финансовой организацией, учрежденной Россией и Казахстаном в январе 2006 года с целью содействия развитию рыночной экономики государств-участников, их устойчивому экономическому росту и рас-ширению взаимных торгово-экономических связей. ЕАБР призван стать одним из ключевых элементов финансовой инфраструктуры на евразийском пространстве, эффективным инвес-тиционным механизмом развития сотрудничества государств-участников в целях углубления интеграционных процессов и выравнивания уровней социально-экономического развития государств — членов ЕврАзЭС. Инициатива создания банка принадлежит президентам Российской Федерации и Казахстана. Уставный капитал ЕАБР составляет 1,5 млрд долл. США. Банк открыт для вступления новых участников, к Соглашению об учреждении ЕАБР могут присоединяться и другие государства и международные организации.

2.4. Научно-техническое сотрудничество

Обращаясь к теме научно-технического сотрудничества, следует особо подчеркнуть, что в своем Совместном заяв-лении, сделанном в мае 2008 года, президенты России и Казахстана отметили, что «формирование общего научно-тех-нологического пространства с целью рационального исполь-зования интеллектуального, научно-технического потенциала обеих стран» должно стать одним из важнейших направлений дальнейшего развития двусторонних связей между Россией и Казахстаном [17].

Разъясняя и аргументируя свою позицию по этому вопросу, Н. Назарбаев подчеркнул, что «инновационное развитие эко-номики является основным способом выстоять глобальную конкуренцию», а Д. Медведев добавил о договоренности «вместе содействовать инновационному прорыву в наших государствах, потому что <…> XXI век немыслим без инно-вационного развития» [18].

Руководители России и Казахстана договорились о созда-нии рабочей группы «для интенсификации сотрудничества в инновационной сфере». Был намечен весьма широкий спектр этого сотрудничества, который должен затрагивать самые различные направления деятельности: от внедрения новейших технологий в производственные процессы на совместных горнодобывающих и промышленных предприятиях до со-трудничества в области космоса и до совершенствования во-енно-технического сотрудничества. При этом предполагается, что сотрудничество между Россией и Казахстаном в области высоких технологий должно стать органической частью их перспективных планов национального развития, а именно раз-вития России на период до 2020 года и Казахстана — до 2030 года. В сентябре 2009 года на VI Форуме межрегионального сотрудничества России и Казахстана Д. Медведев, поддержав предложения, высказанные Н. Назарбаевым в отношении ук-репления двустороннего сотрудничества в области высоких технологий, нанотехнологий и биотехнологий, высказался в

124 125



пользу скорейшего создания Центра ЕврАзЭС по высоким технологиям, на первых порах, возможно, и в двустороннем порядке с правом других членов этой организации присоеди-нения к нему в последующем [19].

В целях стимулирования внедрения нанотехнологий в экономике Казахстана и России и развития инновационной активности частного капитала двух стран, Российская госу-дарственная корпорация нанотехнологий («Роснано») и до-черняя компания АО «Фонд национального благосостояния “Самрук-Казына”» — Kazyna Capital Management приняли во второй половине 2009 года решение о создании совместного венчурного фонда нанотехнологий, который должен начать свою работу уже в первой половине 2010 года. Одним из основных принципов инвестиционной деятельности фон-да должно стать вложение средств в проектные компании, работающие в сфере наноиндустрии на территории двух стран [20].

Иными словами, сотрудничество между Россией и Казах-станом планируется вывести на принципиально новый уро-вень, когда их тесное взаимодействие в наукоемких отраслях производства, в создании совместными усилиями новейших технологий должно помочь обеим странам достойно ответить на трудные вызовы современности, обострившиеся с началом глобального финансово-экономического кризиса.

В экономических отношениях между Россией и Казах-станом на первый план выдвигается в этих условиях задача преодоления сырьевой направленности национального про-изводства и экспорта и развития инновационной экономики. По существу, Россия и Казахстан стоят перед жесткой альтер-нативой — либо они сумеют, в том числе и за счет развития и углубления двустороннего сотрудничества, преодолеть тех-нологическое отставание от передовых стран в исторически короткие сроки и обеспечить решение задач инновационного развития, либо за ними закрепится со всеми вытекающими отсюда последствиями место в ресурсно-сырьевом сегменте мировой экономики.

С середины текущего десятилетия в России было принято несколько федеральных целевых программ приоритетного развития инновационной наукоемкой экономики, в том чис-ле программа «Развитие инфраструктуры наноиндустрии на 2008—2010 годы». Целью этих программ являлось создание необходимых интеллектуальных и материальных условий для того, чтобы добиться прорыва в наукоемкой сфере и встать в один ряд с технологически наиболее развитыми державами мира. Примерно в эти же годы и с теми же целями стала осуществляться индустриально-инновационная программа исследований в Казахстане. В этих условиях вполне естест-венным является объединение усилий наших стран на данном направлении, о чем и было заявлено в результате подписания обширной программы по взаимодействию между Россией и Казахстаном в сфере нанотехнологий в мае 2008 года.

Несомненно, решению задач инновационного развития России и Казахстана должно способствовать сотрудничество между ними в области исследований и использования косми-ческого пространства. Этим целям отвечают подписанные в мае 2008 года соглашения, предусматривающие сотрудничест-во сторон в использовании космодрома Байконур и создании нового современного ракетно-космического комплекса «Байте-рек», подготовке казахстанских космонавтов-испытателей для включения в составы космических экипажей Международной космической станции, а также сотрудничество в подготовке к запуску серии спутников связи и вещания «KazSat» (первый из которых был выведен на орбиту еще в 2006 г.) и в разработке проекта установления Глобальной системы спутниковой на-вигации (ГЛОНАСС) [21]. Россия и Казахстан рассматривают также и такой аспект взаимного сотрудничества, как участие в создании Всемирной космической обсерватории для получе-ния новых научных данных о космических объектах [22].

Одним словом, развитию научно-технического и инноваци-онного сотрудничества, укреплению разнообразных научных связей, совершенствованию существующих и созданию новых систем научно-технического обмена отдается приоритетная

126 127



роль в двусторонних связях России и Казахстана на длитель-ную перспективу.

2.5. Сотрудничество по нефти и газу

Особое место в торгово-экономических взаимоотношени-ях России и Казахстана занимает сотрудничество в области разведки, разработки, добычи и транспортировки углеводо-родного сырья (в частности, нефти).

Роль нефти в экономике Казахстана исключительно велика. Ее доказанные запасы в стране составляют 5,6 млрд т, причем более 70% этих запасов приходится на казахстанский сектор Каспийского моря. Быстрыми темпами растет добыча нефти, основная часть которой идет на экспорт. Так, если в 2006 году в стране было добыто около 60 млн т нефти, то в 2009 году объем добычи нефти ожидается в размере порядка 70 млн т, а в 2010 году — 80—85 млн т. Предполагается, что к 2015 году Казахстан будет добывать примерно 150 млн т нефти, что выдвинет его в число крупнейших нефтедобывающих стран мира. Из этого количества около 90%, или 135 млн т, будет направляться на экспорт. Столь оптимистические прогнозы основываются на существующих оценках запасов углеводо-родного сырья в стране.

Так, например, первый вице-президент Национальной ин-женерной академии Казахстана Надир Надиров утверждает, что «62% территории Казахстана является нефтегазоносной, но из нее на сегодня разведана примерно только одна треть». К тому же, продолжает Надиров, на сегодняшний день в Ка-захстане научились извлекать примерно половину геологичес-ких запасов, и внедрение новейших технологий значительно расширит объемы нефтедобычи [23].

В условиях, когда добыча и экспорт нефти уже являются и, несомненно, будут оставаться в обозримой перспективе одним из самых серьезных источников ресурсов для роста казахстанской экономики, чрезвычайно важным для Казах-

стана является вопрос о перспективах рынков сбыта нефти и маршрутов ее транспортировки.

Официальное разъяснение политики Казахстана в от-ношении маршрутов транспортировки углеводородного сырья было сделано министром транспорта и коммуникаций С. Ахметовым еще в мае 2007 года в Алматы на 63-й сессии экономической и социальной комиссии ООН для Азии и Ти-хого океана (ЭСКАТО). Эта политика, согласно его мнению, будет выдержана сугубо прагматично, без политической конъюнктуры. «Главное в ней — это принцип многовектор-ности маршрутов экспорта и максимальной эффективности использования трубопроводной системы» [24].

Руководствуясь этой стратегией, Казахстан использует следующие направления экспорта своей нефти:

Первое из них, являющееся на настоящий момент наиболее важным — на запад через территорию России с использова-нием нефтепровода «Тенгиз — Новороссийск», принадлежа-щего Каспийскому трубопроводному консорциуму (КТК), и нефтепровода еще советской постройки «Атырау — Самара». Наряду с упомянутыми нефтепроводами поставки нефти по этому направлению обеспечиваются также по железной дороге через российскую территорию в порты Балтийского моря. И, наконец, реализуется комбинированный маршрут от казахстанского порта Актау до российского порта Махачкала и далее по нефтепроводу «Махачкала — Новороссийск» (или Туапсе).

Второе — транскаспийские перевозки из Актау в Баку (Азербайджан) и далее по нефтепроводу «Баку — Тбилиси — Джейхан» либо по трубопроводу «Баку — Супса» (Гру-зия).

Третье — транспортировка нефти в Китай, в том числе по уже введенному в эксплуатацию нефтепроводу «Атасу — Алашанькоу».

Наконец, еще одним маршрутом является вывоз нефти в южном направлении — из Актау в иранский порт Нека и далее на НПЗ Ирана по схеме замещения с предоставлением Казах-

128 129



стану иранской нефти в портах Персидского залива, откуда она идет на мировой рынок. Однако масштабы экспорта по этому маршруту весьма незначительны, а их рост блокируется тем, что основные иностранные инвесторы в нефтяной промыш-ленности Казахстана, а именно американские компании, не имеют права иметь дело с Ираном.

Взаимодействие между Казахстаном и Россией по добыче, транспортировке и переработке нефти относится, несомненно, к числу особо важных направлений их двустороннего сотруд-ничества. По оценке главы Казахстана Н. Назарбаева, данной им в интервью агентству «Новости» 8 июня 2007 года, оно «носит стратегический характер, а взаимные обязательства являются масштабными и долгосрочными» [25]. Президент Казахстана подчеркнул при этом, что по магистральным российским трубопроводам осуществляется экспорт значи-тельных объемов казахстанской нефти. «Наши страны явля-ются основными акционерами Каспийского трубопроводного консорциума. Казахстан и Россия в двустороннем формате решили проблему разделения шельфа Каспийского моря, договорились совместно вести разведку и добычу на трех крупных месторождениях шельфа — с участием российских компаний “ЛУКойл” и “Роснефть”. Кстати, ЛУКойл участвует в Казахстане в 11-ти нефтяных проектах. Активизируется и Газпром» [26].

Упомянутое Н. Назарбаевым решение проблемы спор-ных участков шельфа Каспийского моря было завершено в начале 2007 года, когда Госдума РФ ратифицировала изменения к протоколу по соглашению между Россией и Казахстаном о разграничении дна северной части Каспий-ского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование. Изменения к протоколу предусматри-вают возможность освоения структуры «Центральная» и месторождения «Хвалынское», расположенных в северной части Каспийского моря и находящихся под юрисдикцией России, на условиях раздела продукции без проведения конкурсов или аукционов.

Соглашение о разграничении дна северной части Каспия определяет общие принципы российско-казахстанского со-трудничества в области освоения углеводородных ресурсов Каспия. Документом предусматривается, что разграничение морского дна в целях недропользования осуществляется по модифицированной срединной линии, координаты и схема отображения которой закреплены в отдельном протоколе от 13 мая 2002 года. В соответствии с этим протоколом, который яв-ляется приложением к соглашению, России переданы права на разработку месторождения «Хвалынское» и структуры «Цент-ральная», а Казахстану — месторождения «Курмангазы». По условиям соглашения, освоение углеводородных ресурсов этих месторождений будет осуществляться совместно [27].

В частности, добычу нефти на месторождении «Курманга-зы», запасы которого оцениваются в 1 млрд т, будет осущест-влять совместное российско-казахстанское предприятие, в котором каждой из сторон будет принадлежать по 50%. По аналогичной схеме стороны будут работать и на двух других каспийских месторождениях — «Хвалынском» и «Централь-ном» [28].

Казахстан заявляет о своей «абсолютной приверженности» тому, чтобы большая часть углеводородов, добываемых в рес-публике, шла на экспорт по территории России. Об этом на российско-казахстанском саммите в Астане в мае 2007 года заявил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. «Мы всегда об этом говорили. За прошлый год мы экспортировали 52,3 млн т казахстанской нефти, из них 42 млн т прошло имен-но через Россию», — сказал Н. Назарбаев [29].

Объясняется эта позиция в том числе и тем, что российская тенденция транспортировки нефти в западном направлении оказалась, по признанию казахстанской стороны, единствен-ной реально работающей в широком масштабе и не имеющей политических рисков для Казахстана.

Вместе с тем возможности дальнейшего увеличения про-качки нефти через КТК стали во все большей степени огра-ничиваться тем, что пропускная способность турецких про-

130 131



ливов Босфор и Дарданеллы, через которые проходят нефте-наливные суда, достигла критических показателей. Решению этой проблемы должно было послужить соглашение между Россией, Грецией и Болгарией, подписанное в марте 2007 года, о прокладке нефтепровода «Бургас — Александруполис». Стоимость проекта оценивалась примерно в 900 млн долл. США. Пропускная способность трубы — 35 млн т нефти в год, возможность увеличения — до 50 млн т в год.

Прокладка этого нефтепровода общей протяженностью 285 км позволила бы существенно облегчить положение с экспортом нефти, поступающей на терминал в Новороссийске, главным образом, через нефтепровод КТК, на европейский и мировой рынки в обход Босфора и Дарданелл. Коммен-тируя это соглашение и оценивая его влияние на интересы Казахстана, Н. Назарбаев подчеркивал, что оно может быть увязано с расширением мощности КТК — от 23 до 40 млн т ежегодно. Согласно его мнению, «как раз эта добавка в 17 млн т (казахстанской нефти) могла бы пойти на “Бургас — Александруполис”» [30]. К сожалению, однако, начало строительства стало затягиваться после смены правительства в Болгарии и выдвижением им новых условий по эксплуатации трубопровода.

В целях увеличения мощности КТК, Казахстан намерен был построить десять новых перекачивающих станций, уве-личить объемы существующих нефтеналивных резервуаров и соорудить третье выносное причальное устройство в районе Новороссийска.

К середине 2009 года были практически решены все орга-низационные вопросы по проекту расширения Каспийского трубопроводного консорциума, что позволяет уже в ближай-шее время утвердить проект расширения КТК его акционе-рами [31].

Другим направлением экспорта казахстанской нефти, как уже отмечалось ранее, является доставка ее танкерами через акваторию Каспийского моря до Азербайджана, а да-лее на мировой рынок через трубопровод «Баку — Тбилиси

— Джейхан» (БТД), активно поддерживаемый США и ЕС (в соответствии с преследуемой ими стратегической целью диверсификации путей доставки каспийской нефти на ев-ропейский и мировой рынки в обход России) и введенный в эксплуатацию в 2006 году. Следует подчеркнуть при этом, что без закачки в БТД нефти из Казахстана этот трубопровод с проектной пропускной мощностью в 50 млн т в год был бы просто нерентабелен, поскольку лишь азербайджанской нефти для заполнения нефтепровода недостаточно.

В 2010 году, судя по сообщениям, появившимся в печати, Казахстан намерен перевезти через Каспийское море около 10 млн т нефти, а в дальнейшем, в соответствии с взятыми обязательствами при присоединении к БТД, предполагает довести транспортировку танкерами нефти в Азербайджан до 25 млн т в год [32].

Однако рост объемов транспортировки казахстанской нефти танкерами будет стремительно увеличивать шансы экологической катастрофы на Каспии. В не меньшей степени возможность масштабной экологической катастрофы возникла бы и в случае прокладки транскаспийских трубопроводов в сейсмически опасной зоне, в которой находится Каспий. Ак-туальность этой аргументации была, кстати, признана всеми пятью прибрежными каспийскими государствами, которые в ноябре 2003 года заключили Конвенцию по охране окружаю-щей среды на Каспийском море.

Тем не менее, заключив в ходе переговоров с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, посетившим Астану с официальным визитом в августе 2007 года, соглашение о стратегическом сотрудничестве в нефтегазовой отрасли с Азербайджаном, Казахстан намерен активно развивать транс-каспийский маршрут экспорта своей нефти.

В соответствии с условиями соглашения, казахстанская компания «КазМунайГаз» и Государственная нефтяная компа-ния Азербайджанской республики (ГНКАР) приняли решение совместно реализовать комплексный транскаспийский проект, которым предусматривается строительство новых нефтетер-

132 133



миналов на казахстанском побережье Каспийского моря и нефтеналивных терминалов на азербайджанском побережье Каспия, совершенствование соединительных систем БТД, а также увеличение тоннажа танкерного флота [33].

Вместе с тем стороны учли возражения России и Ирана против строительства нефтепровода по дну Каспия и приняли решение в пользу транспортировки нефти из Казахстана в Азербайджан танкерами.

Поэтому нефть с Кашаганского месторождения в Казахста-не будет поставляться в нефтеналивной порт в Азербайджане танкерами, а уже оттуда в Турцию — по нефтепроводу «Баку — Тбилиси — Джейхан». Для этого потребуется строительст-во на территории Казахстана дополнительного нефтепрово-да «Ескене — Курык» протяженностью 730 км. Кроме того, будет создана транскаспийская система транспортировки, включающая нефтяной терминал в казахстанском Курыке и терминал в Баку, а также соединительный трубопровод до нефтепровода БТД.

Разъясняя мотивы осуществления этого транскаспийского проекта, глава ассоциации KazEnergy Тимур Кулибаев заявил, что он станет одним из сегментов Казахстанской каспийской системы транспортировки (ККСТ), которая позволит Казахста-ну диверсифицировать маршруты поставки нефти, направляя ее в зависимости от конъюнктуры в Баку, российские или иранские порты [34].

В России в целом с пониманием относятся к заинтере-сованности Казахстана в установлении многовекторности экспортных маршрутов энергоносителей и готовы к доста-точно гибкому сотрудничеству с ним по этому вопросу, если, разумеется, такое сотрудничество отвечает и российским национальным интересам. Поэтому, наряду с принятием в последнее время конкретных мер по увеличению экспорт-ных возможностей на западном направлении в результате строительства нефтепровода «Бургас — Александруполис» и параллельном увеличении мощности КТК, изучаются возможности сотрудничества с Казахстаном в эксплуатации

нефтепровода «Атасу — Алашанькоу», ориентированного на восточное направление.

Этот нефтепровод (протяженность — 988 км; стоимость — около 800 млн долл. США) строили совместно компании CNPC (Китай) и «КазМунайГаз». Предполагается, что нефть по этому нефтепроводу будет поставляться в Китай, главным образом, с месторождений Центрального Казахстана. Также возможны поставки нефти из западных регионов Казахстана, для чего в Атасу построена сливная эстакада для приема неф-ти с железнодорожных цистерн и дальнейшей ее перевалки в трубопровод «Атасу — Алашанькоу».

При сдаче в эксплуатацию в 2006 году мощность нефте-провода была определена в 10 млн т, а к 2011 году она может быть расширена до 20 млн т [35]. Фактически за период с мая 2006 года, когда нефтепровод был сдан в коммерческую эксплуатацию, до декабря 2008 года по нему было доставле-но в Китай свыше 12 млн т нефти, причем объем поставок в 2008 году превысил размеры поставок за 2007 год более чем на четверть [36].

Эксплуатация нефтепровода, по которому нефть достав-ляется в Китай, отвечает интересам не только Казахстана, но и России, которая может осуществлять экспорт нефти в Китай через этот трубопровод со своих западносибирских месторождений. В 2009 году Россия и Казахстан подписали протокол по сотрудничеству в области ТЭК, согласно которому транзит российской нефти по территории Казахстана должен составить 12 млн т, из которых 7 млн т будут поставляться на казахстанские НПЗ, а 5 млн т предназначаются для заполне-ния трубопровода «Атасу — Алашанькоу». В соответствии с достигнутой договоренностью, за семь месяцев 2009 года из России в Китай было доставлено 1 млн т нефти по этому нефтепроводу [37].

Как представляется, реализация этой схемы экспорта нефти в Китай может стать реальным вкладом в создание единой энерге-тической системы ШОС, отвечающей стратегическим интересам экономического развития участников этой организации.

134 135



О широких возможностях казахстанско-российского со-трудничества в эксплуатации нефтепровода «Атасу — Ала-шанькоу» говорил и президент Казахстана Н. Назарбаев. «Мы построили нефтепровод в Китай по маршруту “Атасу — Ала-шанькоу”. Но он предназначен не только для транспортировки казахстанской нефти, но и для транзита российской нефти с западносибирских месторождений. Емкость китайского рынка энергоресурсов столь велика, что Казахстан и Россия не могут быть конкурентами в поставках в Китай. Поэтому Казахстан рассматривает Россию как партнера, а не как конкурента. Тем более что и для Казахстана, и для России диверсификация экспортных направлений и освоение новых рынков является необходимостью и важной целью» [38].

Наряду с развитием сотрудничества по вопросам транзита углеводородных ресурсов из Казахстана через российскую территорию на рынки европейских стран (в т.ч. за счет расши-рения мощности Каспийского трубопроводного консорциума, участия Казахстана в проекте нефтепровода «Бургас — Алек-сандруполис» и расширения экспорта казахстанской нефти по нефтепроводу «Атырау — Самара»), России и Казахстану предстоит решение принципиально новых важных задач по продвижению инновационных проектов в топливно-энерге-тическом комплексе и созданию для этих целей совместных предприятий.

Россия и Казахстан должны предпринять серьезные усилия по углублению взаимовыгодного сотрудничества в вопросах разработки конкретных программ по проблемам повышения эффективности энергопроизводства и энергопотребления и осуществления соответствующих совместных инвестици-онных проектов, поощряя внедрение для этих целей новых технологий. Одной из важнейших задач при этом должно стать снижение энергоемкости производства в наших стра-нах, которое в настоящее время в несколько раз выше, чем в промышленно развитых государствах, и реально снижает общую конкурентоспособность российской и казахстанской экономик.

Если обратиться, например, к тому, как используется в настоящее время природно-ресурсная база наших стран, являющаяся, как известно, основой экономического роста и России, и Казахстана, то следует признать, что происходит это весьма нерационально. Правительство России проявляет глубокую озабоченность складывающейся ситуацией и отво-дит важнейшую роль в исправлении положения внедрению новейших технологий в нефтедобывающую отрасль. В свою очередь, наши партнеры в Казахстане могли бы использовать российский опыт в получении и внедрении таких технологий на своих месторождениях.

Одной из серьезных проблем, связанных с экспортом уг-леводородов Казахстаном на мировой рынок, является то, что они продаются в основном в сыром виде. На правительствен-ном уровне необходимость развития глубокой переработки нефти и газа и создания для этих целей нефтехимических производств обсуждается давно, однако, как признают в Ка-захстане, объем переработки углеводородного сырья по неф-техимическому циклу по-прежнему незначителен [39]. Более того, расчеты на то, что западные, в частности американские, инвесторы окажут содействие в решении этой проблемы, оказались несостоятельными. Делавшиеся ими обещания о строительстве крупного завода по производству сжиженного газа и развитии нефтехимических производств так и остались обещаниями [40].

В этих условиях весьма важным является укрепление сотрудничества между Россией и Казахстаном по созданию совместных нефтехимических предприятий. Одним из таких соглашений, достигнутых в 2007 году, явилось решение прави-тельства Омской области и АО «Банка ТуранАлем» (Казахстан) о создании совместного предприятия по производству этилбен-зола-стирола [41]. В Атырауской области Казахстана намечается создание еще одного совместного нефтехимического комплекса по производству полиэтилена и полипропилена.

В этой связи обращает на себя внимание развитие россий-ско-казахстанского сотрудничества в области переработки

136 137



газа. В феврале 2008 года Казахстан ратифицировал соглаше-ние о строительстве совместного предприятия ОАО «Газпром» и АО «КазМунайГаз» на базе Оренбургского газоперераба-тывающего завода. Целью соглашения является развитие долгосрочного сотрудничества и создание взаимовыгодных условий по переработке газа, поступающего из Карачаганак-ского месторождения Казахстана и российских месторожде-ний в Оренбургской области.

Сотрудничество по природному газу вообще является чрез-вычайно важным направлением российско-казахстанского взаимодействия в энергетической сфере. При этом Казахстан выступает не только в качестве производителя и экспорте-ра собственных ресурсов природного газа, но и как страна — транзитер газа из Туркменистана и Узбекистана. Разведан-ные запасы природного газа в Казахстане составляют около 2 трлн м3. Прогнозные ресурсы природного газа с учетом шельфа Каспийского моря оцениваются в 8,3 трлн м3. В пос-ледние годы добыча газа в Казахстане составляет порядка 12 млрд м3, внутреннее потребление — около 5 млрд м3 в год. В соответствии с программой развития газовой отрасли Казахстана, к 2020 году планируется наращивание добычи газа до 40 млрд м3 в год с возможным увеличением экспортных поставок.

Россия и Казахстан успешно сотрудничают на двусторон-ней основе по широкому кругу вопросов — от совместной добычи природного газа на территории Казахстана до после-дующей его реализации на внешних рынках. В рамках этого сотрудничества, осуществляемого между ОАО «Газпром» и хозяйствующими субъектами Казахстана, оказываются услуги по транзиту казахстанского газа через территорию Российской Федерации потребителям государств СНГ; осуществляется поставка российского природного газа потребителям Куста-найской области Казахстана; организуется транзит средне-азиатского газа по территории Казахстана в соответствии с заключенными долгосрочными соглашениями.

В развитие этого взаимодействия ОАО «Газпром» и казах-станская компания «КазМунайГаз» подписали ряд важных

документов, которые создают основу долгосрочного сотруд-ничества в ряде крупных инвестиционных проектов. В част-ности, речь идет о соглашении о принципах партнерства на Оренбургском ГПЗ и о поставках газа с Карачаганакского мес-торождения в Казахстане. Важную роль в выполнении этого соглашения должно сыграть созданное еще в июне 2002 года совместное предприятие «КазРосГаз», которое тоже является участником данного проекта с задачами закупки и маркетинга природного газа, переработки газа на ГПЗ России и других видов деятельности.

Создаваемое компаниями «Газпром» и «КазМунайГаз» предприятие на базе перерабатывающих мощностей Орен-бургского ГПЗ должно оказывать услуги по переработке углеводородного сырья на условиях процессинга. Создание предприятия на базе Оренбургского ГПЗ и увеличение объемов переработки газа Карачаганакского ГКМ должны обеспечить полную загрузку всех действующих и вновь вводимых мо-дернизированных мощностей ГРЗ на длительную перспек-тиву. Максимальный объем переработки (30,6 млрд м3, в т.ч. 15 млрд м3 газа Карачаганакского ГКМ) планируется достиг-нуть в 2012 году [42].

Впрочем, при всей несомненной значимости этих дого-воренностей, еще более важным событием стало соглаше-ние России, Казахстана и Туркменистана о строительстве Прикаспийского газопровода и развитии газотранспортных мощностей в Центральной Азии, подписанное ими в декабре 2007 года. В соответствии с условиями соглашения, строитель-ство газопровода планировалось начать во второй половине 2009 года и завершить не позднее 2010 года. Его протяжен-ность должна была составить около 1700 км, из которых более 500 км приходилось на территорию Туркменистана и около 1200 км — на Казахстан. Изначально предполагалось, что ежегодно по газопроводу будет транспортироваться до 10 млрд м3 газа из Туркменистана и такой же объем газа из Казахстана. Однако в июле 2008 года российский ОАО «Газ-пром» и власти Туркменистана подписали соглашение, обуслов-

138 139



ливающее увеличение ежегодного объема транспортировки газа из Туркменистана до 30 млрд м3. Проект предполагал строительство нового газопровода и реконструкцию сущест-вующего газопровода «Окарем — Бейнеу», соединяющего туркменские газовые месторождения с магистралью «Средняя Азия — Центр» (САЦ). Одновременно Россия взяла на себя обязательство осуществить модернизацию и расширение га-зопровода «Средняя Азия — Центр» [43].

Важнейшим итогом этого соглашения должно было стать обеспечение надежного маршрута доставки центральноази-атских газовых ресурсов на европейский и мировой рынки и развитие газотранспортных мощностей в самой Центральной Азии, что отвечало бы интересам участников созданного кон-сорциума. Россия при этом сохраняла бы контроль над экспор-том центральноазиатского газа в Европу, а его региональные участники гарантированно получали возможность наращивать объемы и прибыль от экспорта. Более того, согласно мнению некоторых экспертов, были бы заложены основы создания единой энергосистемы России с Казахстаном и Туркменис-таном [44].

Что же касается общего объема ежегодного российского импорта газа из Туркменистана как для внутреннего потребле-ния, так и для поставок в Европу, то в целом предполагалось, в соответствии с условиями межгосударственного соглашения о сотрудничестве в газовой отрасли от 2003 года, увеличить его к 2010—2012 годам до 70—80 млрд м3.

Однако в эти планы вмешался глобальный финансово-эко-номический кризис, повлекший снижение цен на газ. В этих условиях начало осуществления, казалось бы, уже полностью согласованного проекта строительства Прикаспийского газо-провода стоимостью не менее 1 млрд долл. США было отло-жено на неопределенный срок [45].

К тому же в результате аварии на участке газопровода САЦ-4, произошедшей 9 апреля 2009 года, поставки турк-менского газа в Россию (а следовательно, и на Украину) и страны Евросоюза вообще были прерваны. В результате

потребовалось произвести кардинальный пересмотр россий-ско-туркменских договоренностей и по объемам закупаемого газа, и по цене на него. Разрешение сложившейся непростой ситуации стало возможным только после переговоров прези-дентов России и Туркменистана, прошедших в Ашхабаде в конце декабря 2009 года. В результате между двумя сторонами было достигнуто компромиссное соглашение о возобновлении поставок туркменского газа в Россию с января 2010 года по средней европейской цене. Решение же судьбы Прикаспий-ского газопровода и сроков его строительства было вновь отложено [46].

Одновременно, по причине отсрочки начала реализации проекта Прикаспийского газопровода, активизировались планы прокладки в обход России газопровода «Набукко», создание которого активно лоббируется США и Евросоюзом. Такой газопровод должен стать важным звеном международ-ной трубопроводной системы, частью которой является уже начавший функционировать в июле 2007 года газопровод «Баку — Тбилиси — Эрзерум» (Турция). Предполагается, что в результате осуществления этих планов газ из Центральной Азии (в первую очередь из Туркменистана, а также из Азер-байджана) мог бы начать поступать, минуя Россию, через газопроводную систему Турции в Европу уже в 2015 году.

Однако после подписания 30-летнего контракта между Туркменистаном и Китаем на ежегодные поставки послед-нему 30 млрд м3 газа, начиная с 2009 года, с последующим увеличением таких поставок до 60-ти млрд м3 [47], возни-кают серьезные сомнения в достаточности ресурсной базы Туркменистана (как крупнейшего производителя газа в Центральной Азии) для обеспечения, наряду с уже взятыми обязательствами, еще и потребностей газопровода «На-букко». Иными словами, хотя возможность строительства этого транскаспийского газопровода сохраняется, однако ее реализация явно откладывается, поскольку потребуется дополнительное изучение наличия необходимых для это-го газовых ресурсов, главным образом, в Туркменистане.

140 141



К тому же прокладка транскаспийского трубопровода связана с правовым статусом Каспийского моря и потребует согласия всех прикаспийских государств, включая Россию и Иран, на его строительство.

2.6. Атомная энергетика

Взаимодействие в атомной энергетике является еще одним весьма важным и достаточно перспективным направлением сотрудничества Казахстана и России. Казахстан занимает второе место в мире по разведанным запасам урана (порядка 600 тыс. т). Что же касается прогнозных запасов, то, по имею-щимся оценкам, на его долю приходится около 25% мировых запасов урана. По добыче урановой руды Казахстан вышел в 2009 году на первое место в мире; в первом полугодии объем добычи (в пересчете на металл) превысил 6 тыс. т, или на 57% больше, чем за соответствующий период 2008 года, а до конца года планируется добыть еще около 8 тыс. т [48]. К 2010 году Казахстан планирует увеличить производство урана до 15 тыс. т и инвестировать в отрасль более 600 млн долл. США [49]. В этих целях в Кызылординской области введены в строй рудники на месторождениях «Хорасан-1» и «Ирколь», началась опытная добыча на месторождениях «Буденовское» и «Хорасан-2», ведется работа по увеличению добычи на участке «Южный Инкай».

Россия, на территории которой также разведаны одни из крупнейших в мире запасов урана, занимает первое место в мире по конверсии в сфере обогащения урана. Интеграция двух стран в атомной энергетике позволяет не только успеш-но решать текущие и перспективные задачи обеспечения национальных потребностей в атомной энергии, но и усилить позиции обоих государств на мировом рынке.

Договоренность о необходимости сотрудничества в этой сфере была достигнута между Россией и Казахстаном на выс-шем уровне еще в 2006—2007 годах.

В конце 2006 года Федеральное агентство по атомной энер-гии России подписало со своими партнерами из Казахстана ряд документов, направленных на дальнейшее углубление сотрудничества, включая совместный доклад «О комплекс-ной программе казахстанско-российского сотрудничества в области использования атомной энергии в мирных целях», адресованный президентам России и Казахстана. В течение того же года Россия и Казахстан создали три крупных совмест-ных предприятия в атомной сфере.

В их числе совместный проект по добыче урана на мес-торождении «Заречное» в Отрарском районе Южно-Казах-станской области. Доля в нем ЗАО «Казатомпром» (Казахстан) составляет 45%; удельный вес российских компаний: «ТВЭЛ» — 20%, «Техснабэкспорт» — 15%, «Атомредметзолото» (АРМЗ) — 10%. Остальные 10% принадлежат АО «КГРК» (Киргизия). В соответствии с контрактом, заключенным летом 2006 года на сумму более 1 млрд долл. США, данное предпри-ятие будет поставлять уран в Россию до 2022 года [50].

Другое совместное российско-казахстанское предприятие по добыче урана будет разрабатывать на территории Казах-стана месторождение «Буденовское». Предполагается, что ежегодный объем добычи урана составит здесь порядка 4 тыс. т. Была создана также совместная казахстанско-рос-сийская компания «Атомные станции», которая должна зани-маться разработкой проектной и технической документации атомных электроблоков, поставками оборудования и выпол-нением строительно-монтажных и пусконаладочных работ на площадках сооружения атомных электростанций (АЭС) малой и средней мощности. Предполагается, в частности, построить при российском научно-техническом содействии АЭС в Актау (Казахстан), с установкой на ней реактора третьего поколения ВБРР-300 [51].

В ходе переговоров на высшем уровне в марте 2007 года в Москве было отмечено, что российско-казахстанское «со-трудничество в атомной энергетике выходит на качественно новые рубежи», и зафиксировано согласие сторон на участие

142 143



в совместном освоении урановых месторождений Казахстана, а также в совместном обогащении и производстве ядерного топлива [52]. Целью такого партнерства в области ядерного топливного цикла должно стать обеспечение лидирующего положения России и Казахстана на мировом рынке ядерного топлива.

На состоявшемся в Астане в мае 2007 года российско-ка-захстанском саммите отмечалось, что обеими сторонами по-следовательно реализуются ранее достигнутые договореннос-ти по вопросам сотрудничества в области мирного использо-вания атомной энергии. При этом была отмечена важность достигнутого соглашения между правительствами России и Казахстана об учреждении совместного ядерного центра в Ангарске по обогащению урана (ЦОУ) на производственной базе Ангарского электролизного химического комбината.

Российский «Атомэнергопром» и казахстанский «Казатом-пром» намерены в 2010 году начать, а в 2017 году закончить строительство ЦОУ в Ангарске, а в 2024 году ЦОУ должен выйти на проектную мощность. Предполагается, что ЦОУ будет обогащать уран, добываемый на территории России и Казахстана. Стоимость проекта определена в 2,5 млрд долл. США [53]. В результате, как считают российские специалис-ты, будет создана «первая в России площадка по созданию топливного урана, которая позволит во многом решить вопрос мирового дефицита энергоресурсов» [54].

Заметим попутно, что этот двусторонний российско-казахстанский проект по переработке урана может расши-риться за счет присоединения к нему Армении. Согласие на то стран — учредителей проекта было достигнуто в мае 2009 года [55].

В августе 2007 года Банк развития России и Банк разви-тия Казахстана заключили соглашение о сотрудничестве по оказанию содействия комплексному развитию атомной про-мышленности и энергетики двух стран посредством участия в финансировании проектов, связанных с производством нау-коемких и высокотехнологичных производств радиоизотопов,

радиофармпрепаратов, других продуктов атомной промыш-ленности на базе предприятий Казахстана и России. Банки выразили намерение участвовать в финансировании проектов по созданию альтернативных источников энергии, в том числе атомных электростанций малой мощности, реализация кото-рых в первую очередь возможна на базе имеющихся мощнос-тей в Курчатове Восточно-Казахстанской области [56].

Принятая программа взаимодействия между Россией и Казахстаном в атомной энергетике предусматривает начало строительства АЭС с российскими реакторами в Казахстане в 2011 году, продвижение других крупных проектов в атом-ной энергетике, а также интеграцию ядерно-промышленных комплексов наших стран. Необходимость строительства АЭС в Казахстане обусловлена, по признанию премьер-минист-ра К. Масимова, дефицитом энергомощностей в Западном, бурно развивающемся регионе страны [57], а установление тесных производственных связей между атомными комп-лексами наших стран будет, согласно мнению специалистов, способствовать их динамичному развитию. Непосредственно вопросами реализации достигнутых договоренностей и акти-визации новых форм и методов сотрудничества с Казахстаном в атомной энергетике с российской стороны должна занимать-ся созданная в июле 2007 года компания «Атомэнергопром», объединяющая всю технологическую цепочку от добычи и обогащения урана, производства топлива до строительства АЭС, эксплуатации и вывода их из работы.

В рамках реализации межправительственной Комплек-сной программы российско-казахстанского сотрудничества в области использования атомной энергии в мирных целях в 2009 году российским урановым холдингом «АРМЗ», входя-щим в госкорпорацию «Росатом», были приобретены активы компании «Эффективная энергия Н.В.» Эта сделка вывела холдинг «АРМЗ» на второе место по объему сырьевой базы урана среди иностранных компаний в Казахстане и позво-лила существенно расширить взаимодействие двух наших стран в уранодобывающей отрасли. Комплексной програм-

144 145



мой предусматривается достижение компаниями «АРМЗ» и «Казатомпром» совокупного годового объема добычи урана на уровне 6 тыс. т с перспективой дальнейшего его роста до 8 тыс. т урана [58].

Следует заметить, что прогресс в развитии российско-казахстанских кооперационных связей в атомной энергетике достигается в условиях растущей конкуренции со стороны других стран, в том числе со стороны США, Канады, Японии, Франции. Так, США планируют разместить в Казахстане Международный банк ядерного топлива. А в октябре 2009 года во время визита президента Франции Николя Саркози в Казахстан «Казатомпром» и французская государственная ком-пания Areva подписали соглашение о создании совместного предприятия по маркетингу ядерного топлива. В ходе этого визита обсуждался также вопрос о строительстве французской компанией АЭС в Казахстане [59].

Параллельно с западными партнерами Казахстан активно развивает сотрудничество в атомной энергетике также с Ки-таем, включая создание совместного с ним предприятия по добыче и переработке урана.

2.7. Сотрудничество по транспорту

Транспорт относится к числу тех отраслей экономики, где сотрудничество между Россией и Казахстаном развива-ется достаточно активно. Являясь одним из приоритетных направлений экономического взаимодействия наших стран, сотрудничество в сфере транспортных перевозок требует согласованной политики по вовлечению новых инвестиций в развитие транспортных коммуникаций, формированию и развитию транспортных коридоров, созданию совместных предприятий для обслуживания конкретных маршрутов по перевозке пассажиров и грузов, разработке нормативно-пра-вовых актов, регулирующих мультимодальные перевозки грузов и общие принципы формирования и применения транс-

портных тарифов по отдельным видам транспорта, а также регламентирующих безопасность на транспорте, сохранность перевозимых грузов и защиту окружающей среды.

Одним из примеров такого сотрудничества стала ратифика-ция Н. Назарбаевым в мае 2007 года российско-казахстанского соглашения, подписанного в августе 2006 года в Сочи, о поряд-ке уплаты провозных пошлин и оформления перевозок грузов по участкам железных дорог Казахстана, расположенным на территории России, и по участкам железных дорог России, расположенным на территории Казахстана [60]. Целью этого соглашения является упрощение порядка уплаты провозных платежей и оформления грузов по тем участкам железных до-рог России и Казахстана, которые расположены на территории сопредельных государств.

Важным событием в российско-казахстанском сотруд-ничестве по транспортным вопросам стало соглашение, достигнутое между Банком развития России и АО «Казына» (Казахстан), о совместном участии в создании транзитного коридора «Западная Европа — Западный Китай». В июне 2007 года на Санкт-Петербургском экономическом форуме они подписали протокол о намерении учредить в ближайшее время равными долями совместный фонд с общей капитализацией 1 млрд долл. США.

Средства этого фонда должны быть направлены на финансирование проектов, которые в целом будут спо-собствовать интеграции экономик России и Казахстана. Одним из таких крупных проектов должно стать создание транспортно-логистической сети по транзитному коридору «Западная Европа — Западный Китай», в рамках которого планируется построить 14 логистических центров на тер-ритории России и 6 центров — на территории Казахстана. Трасса будущего коридора длиной более 5 тыс. км свяжет западные районы Китая, Казахстан и Россию, пройдя по территории нашей страны через транспортные узлы на Урале, в Москве и Санкт-Петербурге, и завершится на территории Финляндии.

146 147



Создание высокоэффективной сети транспортно-логис-тических центров станет важным направлением реализации транспортной стратегии России и Казахстана, направленной на развитие международных транзитных операций и вовлечение в проект грузоотправителей Китая, стран Восточной Азии и Европы. В частности, в соответствии с оценкой Министерства транспорта и коммуникаций Казахстана, к 2015 году плани-руется увеличить объем транзита грузов и пассажиров через Казахстан в 3,4 раза, а доходы от транзита — в 3 раза [61]. По свидетельству министра транспорта России И. Левитина, до-стигнута договоренность между странами, по которым пройдет этот транспортный коридор, о введении единой сквозной та-рифной ставки, что должно сделать транзит грузов по новому маршруту более привлекательным по сравнению с морскими перевозками. О дальнейших возможностях развития высоко-прибыльных транзитных операций свидетельствует то, что ежегодный товарооборот между Европой и Азией составляет порядка 700 млрд долл. США, а доходы от транзита по этому направлению могут достигать 40—50 млрд долл. США в год.

Важную роль в укреплении транспортного сотрудничества России с Казахстаном (а также с другими центральноазиат-скими республиками) может сыграть строительство второй линии Волго-Донского канала. В ходе навигации 2006 года через шлюзы, находящиеся под управлением Волго-Донского государственного бассейнового управления водных путей и судоходства, было перевалено 13,4 млн т грузов. Согласно оценке Министерства транспорта России, в результате стро-ительства еще одной линии шлюзов, а именно эти гидротех-нические сооружения определяют пропускную способность канала в целом, можно было бы увеличить ее до 30—35 млн т в год. В случае реализации этих планов, может качественно измениться геополитическое положение прикаспийских госу-дарств, дав им выход в Черное и Средиземное моря и далее в Мировой океан.

Перспективы расширения пропускной способности Волго-Донского канала стали предметом обсуждения на нескольких

встречах министров транспорта и президентов двух стран в 2007—2009 годах. По свидетельству вице-министра транспор-та и коммуникаций Казахстана А. Бектурова, заинтересован-ность в этом проекте со стороны Казахстана может возрасти в связи с ожидаемым значительным увеличением экспорта нефти из Кашагана, крупнейшего казахстанского месторож-дения на Северном Каспии [62].

Изучая возможности расширения действующего Волго-Донского канала, казахстанская сторона рассматривает также и альтернативные варианты транспортного сотрудничества с Россией.

В ходе XI Петербургского экономического форума (июнь 2007 г.) Н. Назарбаев выступил с предложением соединить Каспийское и Черное моря новым транспортным каналом «Ев-разия» с тем, чтобы, в том числе резко, сократить по времени и удешевить доставку среднеазиатских энергоресурсов на мировой рынок. Строительство канала, который предлагается проложить по маршруту «Каспий — реки Кума, Восточный Маныч, Западный Маныч — Азовское море», оценивается в 6 млрд долл. США. Его пропускная способность могла бы втрое превысить вторую линию Волго-Донского канала, а время прохождения грузов между Европой и Азией при этом сократилось бы с 1,5—2-х месяцев до 10-ти дней.

Это предложение могло бы заинтересовать Россию, по тер-ритории которой предлагается проложить канал «Евразия», ибо, во-первых, существенно осложнило бы реализацию поддержи-ваемой Западом политики доставки среднеазиатских энергоре-сурсов в Европу в обход России и, во-вторых, гарантировало бы ей постоянный источник таможенных и транзитных платежей. Однако главным препятствием к строительству этого канала могут стать экологические проблемы, побудившие отказаться от реализации проекта канала еще в советское время. Поэтому расширение пропускной способности именно Волго-Донского канала может явиться оптимальным вариантом.

Впрочем, в целях максимально объективной оценки сде-ланных предложений, в начале августа 2007 года в Москве

148 149



состоялось заседание Совета Евразийского банка развития (ЕАБР), который одобрил выделение средств на проведение сравнительной оценки технико-экономических характеристик проектов строительства нового судоходного канала между Каспийским морем и Азово-Черноморским бассейном. Ожида-ется, что в начале 2010 года российский институт «Гидропро-ект», ставший консультантом по проекту, должен представить свое заключение по обсуждаемому вопросу.

К числу масштабных планов российско-казахстанского транспортного сотрудничества следует отнести создание тран-зитного маршрута торговых грузов между Западным Китаем и Западной Европой через территории России и Казахстана. Технико-экономическое обоснование (ТЭО) строительства этого транспортного коридора, который одновременно стал бы и важным проектом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), уже разработано. В сентябре 2008 года президенты России и Казахстана, принявшие участие в V Форуме руково-дителей приграничных регионов двух стран, подписали мемо-рандум о создании такого трансконтинентального коридора [63]. Его эксплуатация позволит переориентировать транс-портировку части китайских товаров с морского транспорта на наземный, а также привлечь транспортные потоки из стран Центральной Азии. В результате ожидается, что ежегодные объемы транспортных перевозок из Восточной Азии в Европу удвоятся в течение ближайших 10—15 лет и достигнут порядка 40—50 млрд долл. США [64]. Осуществление этого проекта, помимо непосредственных доходов от взимания транзитных тарифов, должно будет способствовать экономическому раз-витию регионов, по которым будет проходить транспортный коридор.

Наряду с согласованием проекта трансконтинентального коридора, Россия и Казахстан продолжают развивать двусто-роннее транспортное сотрудничество путем совершенствова-ния ее производственной базы.

В этих целях крупнейшая в России компания «Трансмаш-холдинг», объединяющая ведущие предприятия транспортного

машиностроения, и АО «Национальная компания “Казахстан Темир Жолы”» подписали в октябре 2008 года меморандум о взаимодействии. В соответствии с этим меморандумом, на территории Казахстана предполагается создать два новых предприятия по производству железнодорожного подвижного состава. На базе Алматинского вагоноремонтного завода пла-нируется выпускать ежегодно до 100 современных пассажир-ских вагонов, а на производственных мощностях Акционер-ного общества «Байтерек А» наладить производство магист-ральных грузовых электровозов переменного тока. Предпо-лагается, что мощность предприятия составит около 150-ти локомотивных секций в год. В дальнейшем сотрудничество может быть расширено как за счет роста объемов произ-водства, так и путем расширения ассортиментного портфеля совместных проектов. В октябре 2009 года российская госу-дарственная управляющая компания «Внешэкономбанк», ОАО «Научно-производственная корпорация “Уралвагонзавод”» и АО «Национальная компания “Казахстан Темир Жолы”» подписали меморандум о возведении вагоностроительного завода в Казахстане. Производственная мощность нового пред-приятия составит 3000 грузовых вагонов в год с перспективой развития до 5000 вагонов в год [65]. Кроме того, планируется проработать вопрос по созданию на территории Казахстана сервисных центров, которые займутся обслуживанием со-вместно создаваемой техники [66].

Вместе с тем реализация планов развития транзитных пе-ревозок грузов через территорию России и Казахстана требует значительной предварительной работы по совершенствова-нию нормативно-законодательной базы, включая принятие положений по унификации процедур пересечения границ, а также по ремонту и реконструкции имеющихся дорог или строительства новых магистралей.

Помимо того, в целях повышения конкурентоспособности трансконтинентальных перевозок из Китая в Европу по срав-нению с морскими перевозками, необходимо уделять особое внимание внедрению современных высокоэффективных

150 151



технологий для усиления надежности транспортных систем России и Казахстана, включая использование для этого ус-луг спутниковой навигации и отслеживания грузопотоков и создание современных транспортно-логистических центров. Необходимо также, считают эксперты России и Казахстана, обеспечить внедрение передовых технологий по электронно-му документообороту и оптимизацию использования парка вагонов. Решение этих сложных технологических задач обус-ловливает, в свою очередь, необходимость активного научно-технического сотрудничества между Россией и Казахстаном в области транспорта. Наконец, с целью реализации в Казах-стане проектов в области разработки и внедрения наукоемких технологий для предприятий железнодорожного транспорта объявлено о создании в стране специальной инжиниринго-вой компании. Ее стратегическим партнером в реализации комплексных инновационных проектов выступит, согласно достигнутой договоренности, российский Научно-исследо-вательский институт технологии, контроля и диагностики железнодорожного транспорта ОАО РЖД [67].

2.8. Сельское хозяйство

Весьма важным для будущего российско-казахстанского экономического развития является решение задачи повышения производительности труда в сельском хозяйстве — традици-онно одной из основных отраслей национальных экономик России и Казахстана. Президент Казахастана Н. Назарбаев, выступая на V Форуме руководителей регионов Казахстана и России в Актобе в сентябре 2008 года, в работе которого он принял участие совместно с президентом России Д. Медведе-вым, подчеркнул: «В условиях мирового продовольственного кризиса у наших стран, обладающих колоссальным сельско-хозяйственным потенциалом и огромными территориями, имеются значительные возможности внести свой вклад в решение глобальных проблем за счет внедрения агротехно-

логий. Особого внимания заслуживают совместные высоко-технологичные проекты в химической отрасли, в том числе производство минеральных удобрений, а также проекты по разработке и внедрению агротехнологий в целях повышения урожайности и эффективности сельского хозяйства в целом» [68].

Этим целям, в частности, может и должно способствовать развитие взаимовыгодного сотрудничества между предпри-ятиями агропромышленного комплекса России и Казахстана по обеспечению сельскохозяйственного производства новей-шими ресурсосберегающими машинами и оборудованием. К числу таких машин относятся, например, комбайны, произ-водимые Красноярским заводом комбайнов. Они заслуженно пользуются спросом среди аграриев Северного Казахстана, ибо предлагаемые модели не только подходят для местных специфических почв, обеспечивая высокую эффективность и урожайность, но и финансово доступны [69].

Пример такого сотрудничества в инновационной сфере между субъектами приграничных районов наших стран от-нюдь не является единичным. Он подтверждается и рядом других, в том числе договоренностями по обмену иннова-циями и научными разработками между Алтайским краем России и Павлодарской областью Казахстана в строительной отрасли или планами сотрудничества между Саратовской и Западно-Казахстанской областями в сфере нанотехнологий, био- и лазерных технологий. Группа компаний «Титан», при-ступившая к строительству в Омской области первого рос-сийского завода по производству перспективного топливного компонента биоэтанола, ранее уже реализовала аналогичный проект в Казахстане, пустив в эксплуатацию первый в странах СНГ завод по производству биоэтанола из зерна [70].

* * *Как показывает анализ важнейших тенденций в двусторон-

них торгово-экономических и инвестиционных отношениях между Россией и Казахстаном в последние годы, сотрудни-

152 153



чество наших стран, носящее стратегический характер, сохра-няется и развивается даже несмотря на серьезные трудности, вызываемые глобальным финансово-экономическим кризи-сом. Залогом тому является взаимовыгодный характер такого сотрудничества, позволяющий обеим странам не только удов-летворять взаимные потребности в широком круге товаров и услуг, но и совместно преодолевать негативное воздействие мирового кризиса на их экономики.

Хотя основные направления российско-казахстанского тор-гово-экономического и инвестиционного сотрудничества уже сложились в предыдущие годы, в последнее время не только получили дальнейшее развитие (за исключением кризисного 2009 г.) их количественные характеристики (стабильный в це-лом рост размеров взаимного товарооборота, создание новых совместных предприятий, рост размеров взаимных инвести-ций и т.д.), но и происходило качественное совершенствование взаимных хозяйственных связей. Последняя тенденция харак-теризовалась, в частности, усилением интеграционных тен-денций между экономиками России и Казахстана, в том числе под влиянием укрепления межрегиональных и приграничных торгово-экономических связей, а также в связи с переходом на новый качественный уровень сотрудничества в атомной сфере и благодаря углублению сотрудничества по транспорту. Несом-ненно, особое место в развитии этих позитивных тенденций и появлении новых качественных сдвигов сыграло заметное укрепление межгосударственных отношений в нефтегазовой сфере как на двусторонней основе, так и в рамках многосто-роннего сотрудничества в Центральной Азии.

Сказанное не означает, разумеется, отсутствия противоре-чий в позициях России и Казахстана по отдельным вопросам, что вполне естественно, особенно в тех ситуациях, когда речь идет о развитии структурно совпадающих отраслей экономик наших стран (в частности, о топливно-энергетическом комп-лексе). Важно подчеркнуть, однако, что за все годы постсовет-ского существования Россия и Казахстан ни разу не допускали серьезного обострения таких противоречий и предпринимали

решительные шаги по своевременному нахождению взаимо-приемлемых развязок и компромиссов.

Укрепление российско-казахстанского сотрудничества оказывает весьма благоприятное влияние на общее состояние региональных хозяйственных связей в Центральной Азии, позитивно воздействуя на их содержание и динамику разви-тия. Усиление и совершенствование взаимодействия России и Казахстана на двусторонней основе по торгово-экономи-ческим и инвестиционным вопросам служит также важным импульсом к активизации экономического сотрудничества в рамках ЕврАзЭс и ШОС — в первую очередь в сферах энер-гетики и транспорта. Этим общим целям служат как межгосу-дарственные соглашения, создающие нормативно-правовую основу не только двустороннего, но и за счет присоединения к ним других стран — более широкого межгосударственного сотрудничества, так и совместные компании и объединения, в создании которых Россия и Казахстан играют ключевую роль.


1. Султанов Б. Политика России // Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии: состояние и перспективы. — Алматы, 2008. — С. 130.

2. http://www.kremlin.ru. — 2008, май. 3. Там же.4. http://www.akorda.kz.5. http://www.customs.ru.6. http://www.news.kremlin.ru.7. http://www.rzd-partner.ru. — 2008, 28 августа.8. http://www.kz-oday.kz.9. Султанов Б.К., Рахматулина Г.Г. Республика Казахстан и Россий-

ская Федерация: потенциал взаимодействия в экономической сфере. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2006. — С. 99, 102.

10. http://www.akorda.kz.11. http://www.rian.ru. — 2009, 21 мая. 12. http://www.gazeta.kz.13. http://www.regnum.ru.14. Додонов В. Казахстан и Россия: подход к комплексной оценке

экономической интеграции // Мир перемен. — М., 2007. — №4. — С. 27.

154 155



15. НГ-Банк. — М., 2008, 14 февраля.16. http://www.rosbalt.ru. — 2008, 3 сентября.17. http://www.akorda.kz.18. http://www.kremlin.ru. — 2008, май.19. http://www.kremlin.ru.20. http://www.rbc.ru. — 2009, 14 сентября.21. http://www.akorda.kz.22. Независимая газета. — М., 2008, 4 февраля.23. http://www.regnum.ru. — 2007, 17 мая.24. Kazakhstan Today. — 2007, 24 мая. 25. http://www.rian.ru. — 2007, 8 июня.26. Там же.27. http://www.kazembassy.ru. — 2007, 7 февраля.28. Независимая газета. — М., 2006, 22 мая.29. Kazakhstan Today. — 2007, 10 мая.30. Там же.31. http://www.akorda.kz.32. http://www.gazeta.kz. — 2007, 5 марта. 33. Независимая газета. — М., 2007, 9 августа.34. Коммерсантъ. — М., 2009, 28 сентября. 35. Там же. 2006, 1 ноября.36. http://www.gazeta.kz.37. http://www.oilru.38. http://www.rian.ru. — 2007, 8 июня.39. http://www.gazeta.kz. — 2007, 20 марта.40. Там же.41. http://www.kazembassy.ru. — 2007, 20 июня.42. Газпром. Пресс-релиз. — 2007, 10 мая.43. http://asiastrategy.ru.44. НГ-Дипкурьер. — М., 2007, 2 июля.45. http://www.asiastrategy.ru.46. http://www.fi ntimes.km.ru.47. Красная Звезда. — М., 2007, 11—17 июля.48. Казахстанская правда. — 2009, 14 августа.49. БИКИ. — 2007, 9 июня. — №63.50. Куртов А. Мировые запасы урана и урановый компонент в

сотрудничестве России и Казахстана // Аналитические записки. — М., 2007, июнь. — С. 128.

51. Красная Звезда. — М., 2007, 20 апреля.52. http://www.рresident.kremlin.ru. — 2007, 20 марта. 53. http://www.sibir.rian.ru. — 2009, 12 августа. 54. http://www.polit.ru. — 2009, 5 июня.55. http://www.rbc.ru. — 2009, 23 мая. 56. Kazakhstan Today. — 2007, 16 августа.57. http://www.id.julia. — 2007, 22 ноября.

58. http://www.rian.ru. — 2009, 10 марта. 59. Независимая газета. — М., 2009, 7 октября.60. Kazakhstan Today. — 2007, 8 мая.61. Там же. 2007, 2 мая.62. Казахстанская правда. — 2007, 4 мая.63. http://www.radiomayk.ru.64. Казахстан сегодня. — 2008, 25 марта.65. http://www.gazeta.ru. — 2009, 21 октября.66. http://www.rosbalt.ru. — 2008, 30 октября. 67. http://www.rzd-partner.ru. — 2008, 8 августа.68. http://www.akorda.kz.69. http://www.24rus.ru.70. http://www.gazeta.kz.

156 157

Россия в Центральной АзииРаздел III

Россия и Шанхайская организация сотрудничества

РАЗДЕЛ IIIРОССИЯ И ШАНХАЙСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ СОТРУДНИЧЕСТВА

Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) привлека-ет к себе постоянный, причем явно растущий интерес в мире. Это объясняется и тем, что в странах — членах организации (Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбе-кистан) проживает свыше четверти всего населения планеты; и тем, что на их территории сосредоточена значительная, а в ряде случаев основная часть разнообразных природных бо-гатств планеты, будь то минеральных, растительных или био-логических; и тем, что члены ШОС обладают значительным во-енным потенциалом, включая ракетно-ядерный. Совокупность этих материальных факторов, равно как и недвусмысленное стремление членов организации последовательно придержи-ваться внешнеполитического курса, отвечающего их соб-ственным национальным интересам, превращает ШОС в один из наиболее авторитетных полюсов влияния на современные международные политические и экономические отношения. Более того, можно без преувеличения утверждать, что созда-ние ШОС относится к числу наиболее важных событий после окончания «холодной войны», ставших весьма убедительным опровержением теории и практики однополярного мира.

Текущая деятельность ШОС и, особенно, перспективы ее дальнейшего развития вызывают, тем не менее, появление различ-ных, вплоть до взаимоисключающих, оценок и характеристик.

Во-первых, не прекращаются споры по поводу того, что же является или должно стать основным содержанием деятель-ности ШОС. Одна часть наблюдателей воспринимает эту орга-низацию как объединение государств, стремящихся добиться региональной безопасности по преимуществу экономичес-кими методами. Другая — склонна рассматривать ШОС как формирующийся военно-политический блок с антизападной направленностью (своего рода восточное анти-НАТО).

Во-вторых, столь же различны оценки роли и места в этой организации крупнейших ее членов — России и Китая, а также складывающегося характера отношений между ними.

Согласно одной из них, путем создания ШОС Россия и Ки-тай сумели найти взаимоприемлемый баланс своих националь-ных интересов в Центральной Азии — регионе, стратегически важном для обеих держав, и намерены поддерживать этот баланс в дальнейшем в целях обеспечения добрососедских отношений и региональной стабильности.

Согласно другой точке зрения, нынешний характер отно-шений между Россией и Китаем по поводу ШОС — явление сугубо временное, ибо каждая из этих держав претендует на доминирование в ШОС, что, в свою очередь, закладывает основы неизбежного столкновения их интересов и принци-пиально различного отношения к перспективам деятельности ШОС.

Наконец, в-третьих, столь же, если не более противоречи-выми выглядят оценки перспектив взаимоотношений между центральноазиатскими членами ШОС на фоне сохраняющих-ся, причем зачастую весьма острых противоречий между ними по совместному использованию энергетических и водных ресурсов, территориальным вопросам и т.д.

С учетом вышесказанного в последующих главах анализи-руются разнообразные вызовы, стоящие перед ШОС, а также способность этой организации своевременно и эффективно на них реагировать. Особое внимание при этом уделено рас-смотрению роли России в ШОС, в том числе в разработке и реализации важнейших региональных программ политичес-кого и экономического характера.

158 159



Глава 1. Роль ШОС в обеспечении региональной безопасности

1.1. Эволюция задач ШОС в сфере безопасности

Создание ШОС в качестве регионального объединения фор-мально датируется 15 июня 2001 года, когда была подписана декларация о ее образовании. Однако фактически история ШОС уходит корнями в 1996 год, когда Россия, Китай, Казах-стан, Киргизия и Таджикистан заключили в Шанхае соглаше-ние «Об укреплении мер доверия в военной области в районе границы», а год спустя в Москве — соглашение «О взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы».

Реализация этих соглашений способствовала установле-нию отношений взаимного доверия и сотрудничества между их участниками и созданию на этой основе «Шанхайской пятерки» (в июле 2000 г. переименованной в «Шанхайский форум») — региональной организации, призванной обеспе-чить безопасность и стабильность в регионе коллективными усилиями ее членов. Свое же нынешнее название ШОС обрела после того, как к пятистороннему «Шанхайскому форуму» присоединился Узбекистан.

Создание ШОС имело целью не только внести новый весомый конструктивный вклад в упрочение межгосударст-венных отношений между ее участниками, но и обеспечить противодействие общим вызовам и угрозам безопасности ее членов. ШОС как раз и должна была, объединяя все регио-нальные государства в борьбе с международным терроризмом, сепаратизмом и этнорелигиозным экстремизмом, повысить степень эффективности противодействия этим деструктивным силам. Наряду с развитием сотрудничества по обеспечению региональной безопасности путем координации действий национальных антитеррористических подразделений, «Шан-хайская шестерка» выразила намерение добиваться этих целей также путем становления и последующего укрепления

многостороннего торгово-экономического и инвестиционно-го сотрудничества как между самими членами ШОС, так и между ними, странами-наблюдателями в этой организации (в их число входят Индия, Пакистан, Иран и Монголия) и партнерами по диалогу (этот статус решением Совета глав государств — членов ШОС в июне 2009 года был предоставлен Белоруссии и Шри Ланке).

В статье 1 Хартии ШОС, принятой в 2002 году и являющей-ся основным уставным документом организации, заявлялось, что ШОС есть организация, к основным задачам которой относятся укрепление взаимного доверия, дружбы и добросо-седства между ее членами. Эти принципиальные положения нашли отражение в утвержденной членами ШОС концепции многопрофильного регионального сотрудничества, а также в одобренных ими средствах и методах достижения этих целей в политической, торгово-экономической, оборонной, правоохранительной, природоохранной, культурной, научно-технической, образовательной, энергетической, транспортной, кредитно-финансовой и других областях, представляющих общий интерес.

Для России особое значение, говорится в Стратегии на-циональной безопасности, обновленный текст которой был утвержден президентом РФ Д. Медведевым 12 мая 2009 года, «будут иметь укрепление политического потенциала Шанхай-ской организации сотрудничества, стимулирование в ее рамках практических шагов, способствующих укреплению взаимного доверия и партнерства в Центральноазиатском регионе» [1].

За весьма непродолжительный, девятилетний, период своего официального существования ШОС, стремясь гибко реагировать как на разнообразные внешние вызовы и риски, так и на конкретные изменения во внутренней социально-экономической и политической обстановке в самих странах — членах организации, неоднократно меняла акценты в своей деятельности.

Непосредственной причиной создания ШОС явилась, как известно, серьезная активизация действий экстремистских и

160 161



сепаратистских сил на рубеже столетий в Центральноазиат-ском регионе (ЦАР), главным образом на территории Узбекис-тана, Киргизии и Таджикистана, а также в Синьцзян-Уйгур-ском автономном районе (СУАР) Китая. Поэтому на начальном этапе существования ШОС в качестве наиболее приоритетных были зафиксированы задачи совершенствования взаимодейст-вия по проблемам региональной безопасности, как в виде укрепления взаимных мер доверия в военной сфере, так и в виде координации усилий по противодействию нетрадици-онным угрозам безопасности в Центральной Азии трансгра-ничной преступности, терроризму, этническому сепаратизму и религиозному экстремизму. Причем по этим вопросам еще до формального создания ШОС членами организации было сделано немало шагов политического характера и подписа-ны соответствующие межправительственные документы, предпринимались организационные меры по формированию постоянных механизмов многостороннего сотрудничества по борьбе с нетрадиционными угрозами безопасности. Достаточ-но упомянуть в этой связи создание с участием руководителей правоохранительных органов стран «пятерки» так называемой «Бишкекской группы».

Сказанное не означало, впрочем, что ШОС создавалась как военно-политическая организация. В декларации 2001 года прямо говорилось, что ШОС «не является союзом, на-правленным против других государств и регионов». И в даль-нейшем страны — члены ШОС неоднократно подтверждали в совместно принимаемых документах, что эта организация не является блоком или замкнутым альянсом и не направлена против отдельных стран и групп государств. При этом под-черкивалось, что, хотя важнейшей задачей ШОС в области обеспечения региональной безопасности является борьба с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, не предпола-гается создание каких-либо собственных вооруженных сил или объединенного командования ШОС и в отличие от НАТО ШОС не будет обладать собственной военной и военно-поли-тической инфраструктурой.

В последнее время, однако, Шанхайская организация со-трудничества сталкивается с новыми угрозами безопасности стран ЦАР и вынуждена на них реагировать.

Эскалация угроз безопасности странам региона связана, во-первых, с тем, что нынешний вооруженный конфликт в Афганистане грозит перерасти в более активную фазу ввиду заметной активизации экстремистских сил, связанных с дви-жением «Талибан». Особенно интенсивно в 2008—2009 годах военные действия шли на юге страны. Как следствие, резко возросло число потерь как среди правительственных войск и военнослужащих сил международной коалиции, так и среди мирного населения. Существенно возросла угроза того, что эскалация конфликта в Афганистане может привести (более того, как показывает практика, уже приводит) к всплеску ак-тивности экстремистских сил, в том числе религиозного толка, на территории сопредельных государств Центральной Азии.

Во-вторых, ни правительство Афганистана, ни силы меж-дународной коалиции, находящиеся в Афганистане, оказались не в состоянии эффективно противостоять стремительно растущему производству наркотиков в этой стране (согласно данным ООН, производство опиума в Афганистане достигло рекордных величин и составляет ныне более 90% общеми-рового его производства) и наркотрафику, идущему в страны ЦАР и в Россию. Для России подобное развитие событий уже превратилось в исключительно серьезную проблему нацио-нального масштаба. В соответствии с данными Управления ООН по наркотикам и преступности (United Nations Offi ce on Drugs and Crime UNODC), опубликованными в октябре 2009 года, Россия стала крупнейшим национальным рынком сбыта героина и потребляет пятую часть от всемирного объема производства этого наркотика, или 75—80 т в год [2]. Число наркоманов в стране достигло 1,5 миллиона человек и около 30-ти тысяч из них гибнут ежегодно. При этом подавляющее большинство наркоманов в России употребляют наркотики афганского происхождения. И в то же время Соединенные Штаты, возглавляющие антитеррористическую операцию в

162 163



Афганистане, намерены отказаться от уничтожения афган-ских наркопосевов путем применения наиболее эффективно-го метода — дефолиации, то есть распыления гербицидов с воздуха, по причине того, что это якобы толкает население в объятия талибов.

В-третьих, в зоне ответственности ШОС сохраняется и даже усиливается деятельность сепаратистских сил, пользую-щихся поддержкой из-за рубежа. Об этом, в частности, свиде-тельствуют протестные выступления в Тибете накануне и во время проведения Олимпийских игр в Пекине в 2008 году и кровавые события в Урумчи (СУАР) летом 2009 года. Проблема сепаратизма затрагивает, разумеется, не только интересы Ки-тая, но и других членов ШОС, включая центральноазиатских ее членов. Уместно напомнить в этой связи, что деятельность, например, уйгурских сепаратистов отмечается не только в СУАР Китая, но и в Казахстане, Киргизии и Узбекистане.

Будучи связанная преимущественно с межэтническими противоречиями, нарушением прав национальных мень-шинств, их культурной автономии, религиозных особеннос-тей и традиций, проблема этносепаратизма обостряется и усугубляется также социально-экономическими причинами общего характера, такими, например, как сокращение заня-тости и падение уровня жизни населения. Нежелание же либо неспособность властей своевременно реагировать на мирные жалобы и претензии населения трансформируют протестные движения под влиянием экстремистских сил в различного рода кампании гражданского неповиновения или даже в вооружен-ные сепаратистские выступления.

1.2. Формы и методы реагирования на угрозы безопасности

Вполне очевидно, что складывающаяся в последнее время ситуация в сфере региональной безопасности требует совер-шенствования существующих и создания новых механизмов

решения возникающих проблем. Адекватным ответом на обострение угроз региональной безопасности должно, види-мо, стать расширение функций ШОС в военно-политической области, не нарушающее в то же время вышеупомянутых принципов многопрофильного существования настоящей организации.

В этой связи, во-первых, задачам укрепления взаимодейст-вия между членами ШОС по обеспечению региональной безопасности должны служить ставшие регулярными анти-террористические военно-штабные учения, с участием в них подразделений вооруженных сил государств — членов организации. Россия выступает последовательным сторон-ником проведения таких учений, расширения их масштабов и совершенствования их содержания. Аргументируя свою позицию, Россия считает, что в ходе таких учений члены ШОС получают реальную возможность улучшения координации взаимодействия подразделений своих армий, преодолевая при этом сложности, связанные с языковым барьером, разными школами военного искусства, различными техническими ха-рактеристиками вооружений государств-участников.

Эту позицию разделяют и другие члены организации, признавшие целесообразным, как это следует из их совмест-ного коммюнике по итогам саммита ШОС в Екатеринбурге в июне 2009 года, и далее продолжать практику регулярного проведения совместных антитеррористических учений [3]. Соответственно, вслед за совместными командно-штабными антитеррористическими учениями, прошедшими в апреле 2009 года в Таджикистане, в сентябре 2010 года антитерро-ристические учения «Мирная миссия — 2010» должны быть проведены на территории Казахстана. Ожидается, что в них примут участие до десяти тысяч военнослужащих из всех стран — членов ШОС [4].

Отмечая прогресс в организации и проведении антитерро-ристических учений, вместе с тем необходимо подчеркнуть, что членам ШОС еще предстоит завершить работу над со-глашениями, регламентирующими порядок их организации

164 165



и подготовку кадров для соответствующих подразделений государств-участников, а также заложить правовую основу для развития контактов с государствами — наблюдателями ШОС.

Важным шагом в этом направлении стала ратификация Со-ветом Федерации Федерального собрания РФ в конце 2008 года соглашения о порядке организации и проведения совместных антитеррористических мероприятий на территории государств — членов Шанхайской организации сотрудничества.

Целью соглашения явилось создание международно-пра-вовой базы сотрудничества государственных органов членов ШОС в борьбе с терроризмом на территориях этих государств. В соответствии с соглашением, стороны будут иметь возмож-ность освобождать захваченных террористами заложников и объекты повышенной технологической и экологической опасности, обезвреживать взрывные устройства. Кроме того, устанавливается облегченный режим пересечения государст-венных границ сторон участниками антитеррористических мероприятий, освобождение средств и материалов обеспе-чения от таможенных сборов и иных платежей. Соглашение предусматривает также создание органа управления для подготовки и проведения совместных антитеррористических мероприятий.

Ратификация этого соглашения всеми членами ШОС будет иметь целый ряд важных политико-правовых последствий и послужит эффективному совместному использованию по-тенциала быстрого антикризисного реагирования государств — членов ШОС [5].

Следует также заметить при этом и то, что, хотя все сов-местные военные учения стран ШОС имеют ярко выражен-ный антитеррористический характер, подобные мероприятия позволяют совершенствовать взаимодействие и управление военными группировками членов организации для того, чтобы в случае необходимости отразить не только террористические, но и иные угрозы их безопасности.

Во-вторых, наряду с поддержкой активизации многосто-ронних антитеррористических учений, Россия считает необ-

ходимым совершенствовать, разумеется, совместно с другими членами ШОС деятельность Региональной антитеррористи-ческой структуры (РАТС) ШОС. Успешному выполнению этой задачи призвана, по ее мнению, способствовать создаваемая система совместного реагирования на угрозы безопасности региону. В этих же целях необходимо завершить работу над Конвенцией ШОС по борьбе против терроризма и улучшить взаимодействие членов организации в вопросах подготовки кадров для антитеррористических формирований государств — членов ШОС.

Государства — члены ШОС дают достаточно высокую оценку РАТС, считая, как это было отмечено в итоговом документе саммита ШОС в Бишкеке (август 2007 г.), что «она располагает серьезным потенциалом для дальнейшего совершенствования взаимодействия в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом». Эта оценка была подтверж-дена членами ШОС и в ряде других совместных документов. Вместе с тем, как подчеркивал в одном из своих выступлений президент Академии военных наук РФ генерал армии М. Га-реев, нельзя упрощать борьбу с терроризмом, сводя ее только к действиям спецподразделений [6]. В реальной жизни так называемые террористы могут захватывать целые страны, как это уже было в Афганистане, с применением большого количества бронетанковой техники и артиллерии. Для проти-водействия таким «террористам» требуются организованные действия регулярных войск. Поэтому при рассмотрении перс-пектив взаимодействия ШОС и ОДКБ целесообразно исходить не только из сложившейся обстановки и имеющихся сил и средств, но и из того, что может потребоваться в перспективе, в самых неблагоприятных условиях.

Необходимо поэтому, в-третьих, считают российские эк-сперты, разработать и принять концепцию всестороннего и комплексного военного взаимодействия в рамках ШОС. Ос-новной ее целью должно стать поэтапное и целенаправленное развитие военного сотрудничества и оборонной структуры в рамках ШОС с учетом современных вызовов и угроз, а также

166 167



налаживание военного взаимодействия с другими междуна-родными организациями, прежде всего с ОДКБ. Укрепление же взаимодействия ШОС и ОДКБ должно будет привести к укреплению стабильности и безопасности в регионе и позво-лит осуществлять действенное сотрудничество на афганском направлении, включая борьбу с исламистскими экстремистами и наркоторговцами, проникающими в страны Центральной Азии с территории Афганистана.

Необходимость укрепления сотрудничества в области обороны и безопасности в рамках ШОС признается в прин-ципе всеми членами организации, о чем свидетельствуют, в частности, итоги состоявшегося в апреле 2009 года в Моск-ве совещания министров обороны стран — членов ШОС. Его участники утвердили План сотрудничества оборонных ведомств на 2010—2011 годы, которым были определены главные направления сотрудничества, включая подготовку к совместным антитеррористическим учениям, проведение взаимных консультаций и диалога, а также обмен опытом, накопленным в борьбе с терроризмом, проведении миротвор-ческих операций и армейского строительства [7].

Принимая во внимание происходящий в последнее время рост угроз их информационной безопасности, страны — чле-ны ШОС стремятся усилить меры по противодействию и этим угрозам, включая принятие соответствующих скоординиро-ванных действий в рамках организации.

Встречает понимание во всех государствах — участниках ШОС, включая Китай, и необходимость укрепления связей между ШОС и ОДКБ с целью координации действий этих организаций по борьбе с международным терроризмом, нар-кобизнесом и другими видами трансграничной преступности. Как следствие, такое взаимодействие становится в растущей степени частью их повседневной деятельности по обеспече-нию региональной безопасности.

Вместе с тем, как отмечают ученые из Узбекистана, «под-ход центральноазиатских участников ШОС к инициируемому РФ усилению военной составляющей (курсив мой — Г.Ч.)

организации неоднозначен» и российская сторона так и не получила ответов на сделанные ею предложения по военной концепции [8]. Впрочем, причины такой реакции не вызывают сомнений и заключаются в нежелании стран ЦАР связывать себя жесткими обязательствами в военной области и стрем-лении сохранять максимальную свободу маневра в вопросах обеспечения своей национальной безопасности.

В еще меньшей степени, нежели центральноазиатские стра-ны, проявляет заинтересованность в расширении Шанхайской организацией сотрудничества своих силовых функций Китай. Хотя он готов укреплять взаимодействие со своими партнера-ми по ШОС в сфере борьбы с международным терроризмом и различными видами трансграничной преступности, но всякие инициативы, которые, согласно мнению Пекина, могли бы способствовать превращению ШОС в некий аналог военного блока, воспринимаются им отрицательно. Такая позиция Китая носит отнюдь не конъюнктурный характер, но продиктована всем комплексом его национальных и внешнеполитических интересов. Развитие же военного и военно-технического сотрудничества с членами ШОС (включая Россию) Китай явно предпочитает осуществлять в сугубо двустороннем формате.

В России считают, что успешному решению задач борьбы с терроризмом, наркотрафиком и трансграничной организо-ванной преступностью, несомненно, будет способствовать поддержание диалога и тесного взаимодействия с другими заинтересованными международными объединениями и го-сударствами. Поэтому, в-четвертых, она солидарна со своими партнерами по ШОС относительно необходимости и целе-сообразности выстраивания конструктивных отношений ШОС с внерегиональными странами, в первую очередь с государствами — членами НАТО, по вопросам обеспечения региональной безопасности и стабильности.

Среди документов ШОС по этой проблематике обращает на себя внимание декларация по вопросам региональной безопасности, которая была принята при непосредственном

168 169



участии России на вышеупомянутом саммите ШОС в Бишкеке (август 2007 г.) и в которой было заявлено, что «стабильность и безопасность в Центральной Азии могут быть обеспечены силами государств этого региона на базе утвердившихся в нем же региональных международных организаций». Тем самым члены ШОС подчеркнули, что им удалось достичь высокого уровня взаимодействия своих национальных силовых струк-тур в противостоянии различным угрозам и вызовам регио-нальной безопасности.

Принятие этой декларации не означало, тем не менее, что страны — члены ШОС уклоняются от диалога с Западом по вопросам региональной безопасности или, тем более, отвер-гают его. Напротив, они готовы рассматривать конкретные формы сотрудничества, в том числе в формате диалога ШОС — США или ШОС — НАТО, направленные на то, чтобы Центральная Азия оставалась регионом мира и стабильности, а угрозы, исходящие из охваченного непрекращающимся во-оруженным конфликтом Афганистана, были ликвидированы или минимизированы.

В этой связи страны — члены ШОС неоднократно заявляли о своей поддержке усилий международной коалиции, проводящей антитеррористическую операцию в Афганистане, подчеркивая при этом, что успех в этой борьбе, несомненно, отвечает и их национальным интересам. Не ограничиваясь декларациями, Россия и центральноазиатские члены ШОС, как уже упоми-налось и анализировалось в предыдущих главах настоящей монографии, осуществляют транзит через свою территорию грузов для нужд международной коалиции в Афганистане.

Тем же мотивам формально следовало и руководство Кир-гизии, разрешая переоформление американской авиабазы в Манасе в международный Центр транзитных перевозок, к которому перешло все имущество, оборудование и функции авиабазы и который по-прежнему будет использоваться США и их союзниками по НАТО.

Со своей стороны Узбекистан, опасаясь крайне негативных последствий в случае поражения сил международной коали-

ции в соседнем Афганистане, принял решение об оказании содействия в строительстве первой в Афганистане железной дороги, которая свяжет Мазари-Шариф и Хайратон и позволит увеличить объемы перевозок грузов войск США/НАТО, дейст-вующих в Афганистане. Кроме того, президент Узбекистана Ислам Каримов предлагает восстановить работу действовав-шей в середине 1990-х годов под эгидой ООН контактной группы по Афганистану в формате «6+2» (Китай, Иран, Па-кистан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан плюс Россия и США), а впоследствии расширить ее до формата «6+3» за счет НАТО. Впрочем, это предложение вряд ли будет приня-то ввиду того, что ситуация в Афганистане в конце первого десятилетия нынешнего столетия и условия, в которых ранее действовала контактная группа, стали принципиально различ-ны, в том числе ввиду нахождения на территории Афганистана 100-тысячного иностранного воинского контингента.

Важным свидетельством стремления России и ее партне-ров по ШОС к международному сотрудничеству в вопросах борьбы с терроризмом, незаконным оборотом наркотиков и трансграничной организованной преступностью явилось проведение в Москве в марте 2009 года специальной конфе-ренции по Афганистану, в которой приняли участие многие государства, в том числе не являющиеся членами ШОС, и международные организации, включая ООН. По итогам ее работы были приняты: декларация конференции, заявление государств — членов ШОС и Афганистана, а также План действий членов ШОС и Афганистана. В этих документах отмечалось, что «ШОС является одним из подходящих фо-румов для ведения с участием партнеров широкого диалога по афганской проблематике в контексте совместных усилий международного сообщества и Афганистана» по противо-действию терроризму, незаконному обороту наркотиков и организованной преступности [9].

В-пятых, к числу наиболее эффективных форм и методов обеспечения региональной безопасности в зоне ответствен-ности ШОС, наряду с рассмотренными выше мерами военного

170 171



и военно-политического характера (проведение антитерро-ристических мероприятий, повышение степени координации между антитеррористическими структурами стран — членов ШОС, налаживание взаимодействия между ШОС, ОДКБ и другими международными организациями и т.д.), должно быть отнесено и развитие экономического сотрудничества между членами организации.

Такая постановка вопроса объясняется тем, что основные угрозы региональной безопасности коренятся в социально-эко-номических условиях жизни местного населения. И поэтому в конечном счете успех или неудача функционирования ШОС во все большей степени будет зависеть именно от прогресса в экономическом развитии стран — членов этой региональной организации, чему, в свою очередь, призвана способствовать их хозяйственная кооперация.

Поддержание региональной безопасности и стабильности является одновременно и предварительным условием, и гаран-тией развития регионального экономического сотрудничества. Или, как заявил генеральный секретарь ШОС Болат Нурга-лиев, отвечая на вопросы «Российской газеты», «обеспечение безопасности и стабильности необходимо в первую очередь для того, чтобы создать благоприятные условия для социаль-но-экономического развития, для модернизации экономик наших шести стран» [10].

В свою очередь, осуществление экономического сотруд-ничества может создать прочную основу для взаимодействия членов ШОС по вопросам региональной безопасности.

Таким образом, тесная взаимосвязь мер по обеспечению военной безопасности и развитию экономического сотрудни-чества в рамках ШОС приобретает значение особой важности для судеб стран, входящих в эту организацию. Соответственно, решая задачи обеспечения национальной и региональной без-опасности и желая гибко и своевременно реагировать при этом на постоянно меняющиеся угрозы и степень их опасности, Россия должна стремиться к нахождению совместно с другими странами — членами ШОС эффективной формулы сочета-

ния различных способов и методов достижения искомого результата от политико-правовых до военно-политических и экономических.

При этом, поскольку обеспечение безопасности в Централь-ной Азии и сопредельных с ней районах носит в деятельности ШОС явно приоритетный (хотя и не исключительный) харак-тер, то это и недвусмысленно определяет зону ответственности ШОС в географическом отношении. А то, что приоритеты ШОС в сфере безопасности, как, впрочем, и всей многофунк-циональной деятельности этой организации, концентрируют-ся именно на Центральноазиатском регионе, в полной мере отвечает национальным интересам России.


1. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // http://www.graph.document.kremlin.ru.

2. http://www.lenta.ru. — 2009, 22 октября.3. http://www.news.kremlin.ru. 4. http://www.rosbalt.ru. — 2009, 24 июня. 5. http://www.rian.ru. — 2008, 22 декабря.6. Красная Звезда. — М., 2008, 30 января.7. http://www.sectsco.org. 8. Парамонов В., Строков А., Столповский О. Россия и Китай в

Центральной Азии: политика, экономика, безопасность. — Бишкек, 2008. — С. 79.

9. http://www.mid.ru.10. Российская газета. — М., 2008, 14 марта.

172 173



Глава 2. Становление экономического сотрудничества в рамках ШОС

2.1. Общие задачи

Выступая на 64-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, президент РФ Д. Медведев подчеркнул, что повышение роли региональных структур является отличительной особеннос-тью нашего времени, и добавил, что Россия вместе со своими партнерами по Шанхайской организации сотрудничества, яв-ляющейся одной из таких структур, «будет укреплять механиз-мы регионального взаимодействия, механизмы, позволяющие совместно реагировать на общие угрозы, смягчать последствия кризиса для наших граждан и повышать устойчивость наци-ональных экономик» [1].

Задачи экономического сотрудничества в рамках ШОС носят многопрофильный характер и предусматривают взаи-модействие между членами ШОС и странами-наблюдателями в торговой, инвестиционной, энергетической, транспортной, научно-технической, природоохранной и других отраслях хозяйственной деятельности. С учетом заметных различий в уровнях экономического развития между странами — членами ШОС и, как следствие, существенных различий в первооче-редных целях и задачах такого развития на национальном уровне, странам — членам ШОС, тем не менее, удалось до-стичь согласования позиций в отношении 127-ми совместных проектов в энергетике, сельском хозяйстве, на транспорте и в сфере телекоммуникаций, в области научно-технического сотрудничества, других видах хозяйственной деятельности и принять в конце 2003 года Программу многостороннего торгово-экономического сотрудничества.

Во исполнение этих решений в октябре 2005 года в Москве на заседании Совета глав правительств государств — членов ШОС был принят план конкретных мероприятий по выполнению вышеуказанной программы. В октябре 2008

года на очередном заседании Совета глав правительств была утверждена обновленная редакция плана этих мероприятий, в котором нашли отражение важнейшие изменения в эко-номической обстановке на национальном, региональном и глобальном уровне.Тем самым было положено формальное начало процессу

поэтапного создания общего экономического пространства ШОС, в рамках которого можно было бы осуществлять свободное передвижение товаров, капиталов, технологий и услуг между членами организации.

Продолжает совершенствоваться экономическая деятель-ность ШОС и в организационном отношении. В ее рамках действуют ныне такие структуры, как Межбанковское объ-единение ШОС (с октября 2005 г.), Деловой совет (непра-вительственная организация, объединяющая деловые круги государств — членов ШОС) и Торгово-промышленный форум (с июня 2006 г.). Их деятельность призвана способствовать укреплению механизмов выполнения практических задач налаживания экономического сотрудничества в рамках ШОС как по межгосударственной линии, так и по линии частного бизнеса.

Происходящие изменения в экономической и социально-политической обстановке на национальном и региональном уровне, в том числе под влиянием глобального финансово-эко-номического кризиса, требуют дальнейшего уточнения целей и приоритетов экономического сотрудничества между членами организации. Как следствие, в повестке дня встреч руково-дителей стран-членов и стран-наблюдателей самого разного уровня — от глав государств и правительств до руководителей различных министерств и ведомств — неуклонно возрастает значение экономической проблематики, проблематики эко-номического взаимодействия в рамках ШОС, согласования таможенных, транспортных и иных процедур.

Причины этого очевидны и определяются комплексом взаимосвязанных задач от (а) необходимости обеспечения коллективными усилиями участников ШОС хозяйственного

174 175



прогресса до (б), опять же за счет и в ходе многостороннего сотрудничества, выправления различного рода дисбалансов в их экономическом развитии и в конечном счете (в) необ-ходимости повышения уровня социально-политической стабильности в зоне ответственности ШОС, активного и эф-фективного противостояния различного рода деструктивным и дестабилизирующим силам и процессам.

В этой связи не может быть каких-то принципиальных возражений против приоритетного характера «экономичес-кой составляющей» в развитии ШОС как многопрофильной региональной организации. В свою очередь, для того чтобы обеспечить достижение успеха в деле экономического сотруд-ничества, государствам — членам ШОС необходимо сущест-венно активизировать выполнение совместной Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества, стимулировать интеграционные процессы в рамках ШОС и усилить взаимодействие между различными государствен-ными и частными организациями и ведомствами во имя це-лей регионального экономического развития и социального прогресса.

Своевременное и успешное осуществление уже согласо-ванной Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества, несомненно, имело бы ощутимый положи-тельный результат для состояния экономик членов ШОС. Однако по-прежнему реализация большинства многосторон-них хозяйственных проектов, намеченных этой программой, осуществляется весьма медленно (либо вообще остается на бумаге). Фактически же межгосударственное сотрудничество в зоне ШОС осуществляется преимущественно на двусторон-ней основе.

«Во многом данное состояние дел, — пишут авторы в уже ранее цитировавшейся монографии “Россия и Китай в Цент-ральной Азии: политика, экономика, безопасность”, — связано с неготовностью бывших советских республик признать важ-ность наднациональных структур для развития интеграции. Обостренное ощущение национального суверенитета во мно-

гом препятствует видению многостороннего сотрудничества как ситуации, выигрышной для всех сторон. При этом сами постсоветские страны действуют разрозненно, пытаются про-водить активную политику балансирования между основными мировыми и региональными центрами силы» [2].

К тому же, по мнению сотрудника казахстанского Инсти-тута мировой экономики и политики Е. Оразалина, «одной из возможных причин медлительности развития соглашений в сфере торгово-экономических соглашений многостороннего формата является чрезмерная политизация процесса станов-ления ШОС» [3].

Как бы то ни было, не вызывает сомнений, что ШОС обладает значительным потенциалом многостороннего со-трудничества в энергетике, на транспорте, в ряде отраслей добывающей и обрабатывающей промышленности, аграрном секторе. Не вызывает сомнений и то, что в ходе использова-ния этого потенциала и возникающих на его базе конкретных возможностей члены ШОС могли бы достаточно эффективно реализовать имеющиеся у них естественные конкурентные преимущества и тем самым содействовать членам организа-ции, в первую очередь центральноазиатским странам, в ми-нимизации влияния глобального финансово-экономического кризиса, который поразил экономики стран региона.

Вместе с тем успешная реализация этих преимуществ за-частую серьезно затруднена (или даже невозможна) в связи с нерешенностью целого ряда важных проблем.

К их числу относится, например, необходимость неотлож-ного решения вопросов, связанных с характером отношений между ШОС и Евразийским экономическим сообществом (ЕврАзЭС), что оказывает самое непосредственное влияние на взаимоотношения России и центральноазиатских членов ШОС, с одной стороны, и на их отношения с Китаем — с дру-гой, и, как следствие, на экономические перспективы ШОС. В частности, необходимо дать ответ на то, каким образом эко-номическое сотрудничество в рамках ШОС может и должно соотноситься с планами развития сотрудничества в рамках

176 177



ЕврАзЭС. Ведь Россия и страны Центральной Азии, участвую-щие в программах ЕврАзЭС, уже взяли на себя определенные взаимные обязательства по их выполнению, имея при этом в виду вполне конкретные задачи своего национального разви-тия. Речь идет, в частности, о совместных энергетических про-ектах по нефти, газу, углю и электроэнергии, осуществлению взаимных поставок энергоресурсов и согласованию совмест-ных энергетических балансов. А как это может сказаться на перспективах их взаимодействия с Китаем и на национальных интересах Китая?

Важно иметь в виду при этом и резко возросшую в усло-виях мирового кризиса внешнюю финансовую активность Китая, нацеленную на занятие ведущих позиций в мировой экономике. Запуск зоны свободной торговли Китай — АСЕАН с 1 января 2010 года, то есть по срокам значительно раньше, нежели осуществление аналогичной формы сотрудничества в формате «АСЕАН плюс три» (Китай, Япония, Южная Корея), показывает, что Китай готов вести собственную линию, если его партнеры по освоению того или иного геоэкономического пространства не спешат. В данном случае речь идет о Токио и Сеуле и пространстве Юго-Восточной Азии. Но аналогичных действий вполне резонно ожидать от Пекина и в Центральной Азии, и в отношении его российских партнеров.

Наряду с нахождением удовлетворительных ответов на эти вопросы, важным и, по существу, еще не задействованным резервом в повышении экономической эффективности ШОС может стать вовлечение стран-наблюдателей и стран — парт-неров по диалогу в этой организации, как на уровне госу-дарственного предпринимательства, так и частного бизнеса, в осуществление многосторонних хозяйственных проектов, представляющих взаимный интерес.

Среди них особого внимания заслуживают крупные объ-екты энергетического характера или транспортные проекты (например, прокладка транспортного коридора по маршруту «Индия — Иран — Россия»). Вместе с тем, наряду с участи-ем в подобного рода масштабных проектах, дополнительные

возможности хозяйственного сотрудничества со странами-наблюдателями и странами — партнерами по диалогу ШОС могут быть связаны и с привлечением в развитие мелкого и среднего бизнеса в сельской местности центральноазиатских государств зарубежных инвестиций, например, из Индии или Пакистана, которые имеют огромный и весьма плодотворный опыт подобного рода в собственных странах.

Сотрудничество в рамках ШОС должно способствовать не только общему ускорению темпов экономического роста членов организации и структурным преобразованиям в их эко-номике. Не менее, а в современной социально-политической си-туации в центральноазиатских странах региона, возможно, и более актуальной задачей является осуществление членами ШОС совместных широкомасштабных программ, направлен-ных на преодоление острейших социальных проблем.

Поэтому развитие межгосударственных хозяйственных связей не должно сводиться к экспорту капитала из более развитых в менее развитые страны ШОС, но предусматривать также поддержку беднейших слоев населения как посредством оказания им скоординированной экстренной помощи, так и в результате осуществления долгосрочных программ региональ-ного развития, нацеленных на создание новых рабочих мест и систем подготовки и переподготовки национальных кадров.

В частности, представляется целесообразным в этой связи, наряду с осуществлением совместных крупных хо-зяйственных проектов, призванных создать или укрепить региональную базу экономического роста и повысить уро-вень технологического развития, разрабатывать программы своего рода «коллективной взаимопомощи» по оказанию содействия развитию мелкого и среднего производства (и на этой базе способствовать увеличению числа новых рабочих мест и решению проблемы занятости населения), по коор-динации действий в решении проблемы водопользования на сопредельных территориях, проведению согласованных и взаимодополняющих природоохранных мероприятий и т.д. Принятие и последующее осуществление таких программ

178 179



приобретает особое значение в условиях больших различий в уровнях экономического развития стран — членов ШОС, а также того, что экономика большинства центральноазиатских членов организации является трудоинтенсивной и трудоиз-быточной.

Важное место в таких программах «коллективной взаимо-помощи» должны занять мероприятия по оказанию адресной помощи, в частности, через механизм выделения дешевых кредитов либо путем предоставления продовольственной помощи наиболее бедным и социально незащищенным слоям населения, а также районам, пострадавшим от стихийных бедствий (засуха, наводнения, оползни и т.д.). Успех такой социально ориентированной политики, согласованно про-водимой в рамках ШОС, несомненно, снизил бы остроту социальной напряженности в Центральноазиатском регионе и способствовал стабилизации политической обстановки.

Особое значение среди программ социальной направлен-ности должно принадлежать развитию системы образования в странах Центральной Азии. Этим целям отвечают, в част-ности, планы создания университета ШОС, в задачи которого должна войти подготовка специалистов для различного рода ведомств и компаний, связанных с деятельностью ШОС, по таким специальностям, как энергетика, информационные и нанотехнологии, охрана окружающей среды. Целесообразно также продолжать практику проведения на регулярной основе форумов ректоров высших учебных заведений и недель обра-зования государств — членов ШОС.

При составлении образовательных программ и меро-приятий и их осуществлении следует особо подчеркнуть значимость для населения центральноазиатских стран обра-зования на русском языке. «Дело в том, — считают авторы обстоятельного исследования проблем развития постсоветской Центральной Азии, проведенного в Центре стратегических и политических исследований Института востоковедения РАН, — что только очень ограниченная часть населения имеет дос-туп к западному образованию, в то время как большинство

вынуждено довольствоваться крайне ограниченным доступом к современным знаниям» [4]. Обучение на русском языке, равно как и обучение самому русскому языку, играет поэтому существенную роль как в общеобразовательном плане, так и в качестве важного фактора формирования общего рынка труда на постсоветском пространстве. В условиях возросшей за последнее время международной мобильности незнание или плохое знание русского языка, отмечает Л. Хоперская, профессор Киргизско-Российского славянского университе-та в Бишкеке, снижает возможности трудовых мигрантов из центральноазиатских стран найти достойную работу, приводит к невостребованности в структуре современного производст-ва, к возможности занятости только в самых непрестижных социальных нишах, к отсутствию перспектив социального продвижения [5].

Вызывают поэтому сожаление предпринимаемые или планируемые действия в некоторых центральноазиатских республиках, которые не только не сохраняют и, тем более, не расширяют сферу применения русского языка в этих странах, но и, по существу, вытесняют его из общественной жизни.

Обращает на себя внимание в этой связи изменение стату-са русского языка в образовательной сфере Киргизии. Хотя в новой редакции конституции страны, принятой в октябре 2007 года, подтверждается статус русского языка в Киргизии как официального, в принятом в том же году законе об обра-зовании фактически отменяются обязательства государства по созданию условий для изучения русского языка.

В начале октября 2009 года в Таджикистане был принят за-кон, согласно которому языком делопроизводства в республике впредь должен стать таджикский язык. При этом в законе не содержалось упоминания о русском языке, имеющем, согласно таджикской конституции, статус языка межнационального общения, что не могло не вызвать беспокойства в России. Президент Таджикистана Э. Рахмон, посетивший Москву с официальным визитом во второй половине октября 2009 года,

180 181



в известной степени снял сомнения по поводу роли, отводи-мой отныне русскому языку, разъяснив, что принятый закон регулирует только сферу таджикского языка, конституционно же закрепленный статус русского языка пересматриваться не будет [6].

Cо своей стороны Россия выразила готовность и впредь оказывать содействие в изучении русского языка в Таджикис-тане и направлять в таджикские образовательные учреждения учебную литературу по русскому языку и по другим предметам на русском языке, а также предоставляя таджикской стороне ежегодно не менее 100 стипендий для обучения в вузах, ас-пирантуре и для научно-практической стажировки. Россия намерена также продолжить совместно с Министерством об-разования Таджикистана регулярное проведение мероприятий, посвященных изучению русского языка, таких, например, как городские и республиканские олимпиады по русскому языку и литературе среди школьников старших классов.

Следует подчеркнуть, что сокращение сферы применения русского языка в странах ЦАР и масштабов его государствен-ной поддержки является серьезным фактором, провоцирую-щим отъезд в Россию русского и русскоязычного населения, которое объективно составляет наиболее образованную и профессионально подготовленную часть местного общества. О масштабах этого явления, несомненно, негативно сказы-вающегося на национальных интересах государств региона, свидетельствует то, что в 1989—2004 годах, по подсчетам академика В. Тишкова, численность русских в Узбекистане сократилась на 17,6%, Казахстане — на 28,1%, Киргизии — на 34,2%, Туркменистане — на 53,1%, а в Таджикистане — на 82,4% [7].

Осуществление социальных программ отвечает насущ-ным требованиям времени и может дополнить Программу многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств — членов ШОС, стимулировать интеграционные процессы в рамках ШОС и усилить взаимодействие между различными государственными и частными организациями

и ведомствами во имя целей регионального экономического развития и социального прогресса.

Вместе с тем вышеупомянутые социальные и образова-тельные мероприятия и программы могут свестись лишь к благим пожеланиям, если странам — членам ШОС не удастся согласовать и создать адекватные механизмы их финансовой поддержки, возможно, за счет выделения на эти цели части средств создаваемого ими Фонда развития ШОС или даже в виде учреждения самостоятельного Фонда социального раз-вития стран — членов ШОС.

Следует также обратить внимание и на то, что действия ШОС, направляемые на содействие странам — членам орга-низации в решении социальных проблем, не должны нару-шать один из основополагающих принципов ШОС, а именно соблюдение невмешательства во внутренние дела ее членов и соблюдение их национального суверенитета. Эффективному противодействию угрозам социально-политической стабиль-ности, возникающим в тех или иных странах — членах ШОС, должно в первую очередь способствовать достижение важней-ших целей их взаимного экономического сотрудничества, в том числе в энергетике, на транспорте, в финансово-банковской, инвестиционной, коммерческой и иных сферах хозяйственной деятельности. Именно успехи на этом направлении будут не только способствовать созданию благоприятных условий для формирования общего экономического пространства ШОС, но и смогут расширить материально-производственную базу для осуществления социальных программ, включая образо-вательную, медицинскую, пенсионного обеспечения, а также для обеспечения занятости населения членов ШОС.

Поскольку угроза дестабилизации социально-политической обстановки в одной из стран — участнике ШОС непосред-ственно затрагивает жизненно важные интересы и остальных ее членов, то Россия, не ограничиваясь поддержкой долго-срочных программ межгосударственного сотрудничества, выступает за совершенствование механизмов оперативного согласования позиций участников ШОС по проблемам та-

182 183



кого рода. Этой цели, считают в Москве, должно послужить создание соответствующей правовой базы в виде принятия Положения о политико-дипломатических мерах и механизмах реагирования ШОС на ситуации, ставящие под угрозу мир, безопасность и стабильность в регионе.

2.2. Роль ШОС в межгосударственном сотрудничестве в энергетике и на транспорте

К числу ключевых направлений в обширной и многопро-фильной Программе многостороннего торгово-экономическо-го сотрудничества ШОС, одобренной членами организации, вполне закономерно относится взаимодействие в энергети-ческой сфере.

Россия, как известно, активно выступает за развитие в рам-ках ШОС на пространстве Центральной Азии энергетических проектов, которые включали бы:

(а) развитие и модернизацию уже имеющихся, а также строительство новых нефте- и газотранспортных коридоров для транспортировки углеводородных ресурсов в страны, испытывающие в них нехватку, включая Китай;

(б) укрепление сотрудничества в атомной энергетике, включая создание международного центра по предоставлению услуг ядерного топливного цикла и проектированию АЭС;

(в) становление и развитие сотрудничества в гидроэнер-гетике.

Выступая за формирование надежной и взаимовыгодной системы энергобезопасности государств — участников ШОС, Россия руководствуется такими основополагающими принци-пами, как необходимость повышения надежности энергети-ческой инфраструктуры, в том числе как за счет увеличения объемов производства, так и диверсификации маршрутов поставок энергоресурсов.

Из центральноазиатских стран наиболее значительными за-пасами углеводородных ресурсов нефти и природного газа об-

ладают, как известно, Казахстан, Узбекистан и не являющийся членом ШОС Туркменистан. Оценки размеров этих ресурсов, появляющиеся как в изданиях, рассчитанных на массового читателя, так и в специальной литературе, заметно отличаются друг от друга, в том числе ввиду отсутствия систематической геологоразведки на нефть и газ в этих странах в последние два десятилетия. Тем не менее, объем уже выявленных и под-твержденных запасов позволяет с уверенностью говорить о том, что вышеупомянутые центральноазиатские государства относятся к числу наиболее значимых и перспективных про-изводителей и экспортеров углеводородов в мире.

Повышенный интерес к их углеводородным ресурсам наблюдается как в соседних странах, так и среди государств, географически достаточно удаленных от Центральной Азии, в том числе в Восточной и Западной Европе, Северной Амери-ке, Восточной и Южной Азии. Огромный, причем неуклонно растущий интерес к этим энергоресурсам проявляют страны Евросоюза, стремящиеся максимально диверсифицировать свои связи с центральноазиатскими государствами-энер-гопроизводителями. Соединенные Штаты относят связи с этими странами к числу оказывающих важное влияние на их национальные интересы.

Из стран — членов ШОС получение надежного доступа к нефти и природному газу стран ЦАР является, без преуве-личения, задачей стратегического характера для Китая — од-ного из крупнейших в мире потребителей углеводородных ресурсов.

Испытывающие нехватку собственных углеводородных ресурсов Киргизия и Таджикистан также глубоко заинтересо-ваны в развитии взаимовыгодных связей со своими соседями по региону.

Наконец, сохранение и дальнейшее углубление в совре-менных условиях тесных отношений с энергодобывающими центральноазиатскими странами, сложившихся еще в совет-ский период, в вопросах добычи, обработки и транспортиров-ки энергоресурсов отвечают и коренным интересам России.

184 185



В этих условиях, для того чтобы гармонизировать нацио-нальные интересы членов ШОС в топливно-энергетической сфере и избежать деструктивного развития событий, еще в сентябре 2004 года Россия выступила на заседании глав пра-вительств ШОС в Бишкеке с инициативой создания в рамках ШОС клуба потребителей и производителей энергоресурсов, а также предложила разработать на приоритетной основе кон-цепцию единой газо-, нефте- и энерготранспортной системы. Эти предложения были в принципе поддержаны другими участниками ШОС, положив тем самым начало диалога по энергетическим проблемам и согласованию национальных энергетических концепций.

К сожалению, однако, создание Энергетического клуба ШОС так до сих пор и не состоялось как по причине не-решенности вопросов финансового характера, так и в связи с различиями во взглядах его потенциальных участников на то, куда и когда должны быть направлены потоки энергоресурсов из Центральной Азии. В сущности, страны ШОС находятся еще на начальном этапе выработки оптимальной модели энер-гетической политики ШОС по освоению и взаимовыгодному использованию имеющихся у них углеводородных и прочих энергетических ресурсов.

Речь при этом идет о выработке мер по обеспечению инте-ресов как потребителей, так и производителей энергоресурсов, которые предусматривали бы:

(а) разработку концепции общего топливно-энергетичес-кого баланса ШОС и мер по ее реализации;

(б) повышение безопасности газо- и нефтепроводных систем;

(в) защиту и производителей, и потребителей энергетичес-ких ресурсов от сильных ценовых колебаний и потрясений на мировых рынках нефти и природного газа.

Создание Энергетического клуба ШОС также позволило бы на регулярной основе обмениваться взглядами и сближать позиции производителей, потребителей и транспортировщи-ков энергоносителей, что должно способствовать сбалансиро-

ванию их интересов. Оно позволило бы выработать правила «справедливой конкуренции» между национальными энер-гетическими компаниями в борьбе за доступ к нефтегазовым ресурсам региона с перспективой создания здесь единого центральноазиатского рынка углеводородов. В перспективе было бы целесообразно разработать скоординированную, а в идеале единую стратегию развития энергоресурсов Централь-ной Азии с тем, чтобы избежать потерь от наблюдающейся сейчас ожесточенной конкуренции за ресурсы региона.

Странам ШОС необходимо учитывать также и то, что бо-гатство углеводородных ресурсов, которыми они обладают, от-нюдь не беспредельно, и поэтому во имя максимально эффек-тивного их освоения необходимо привлекать и использовать новейшие технологии, в том числе и зарубежные. При этом, однако, нельзя допускать, чтобы деятельность иностранных инвесторов отрицательно влияла на достижение целей энер-гетического сотрудничества между самими членами ШОС.

Наконец, как показывает международный, в том числе и российский, опыт, перед странами ШОС — производителями углеводородных энергоресурсов также весьма актуально стоит задача по обеспечению соблюдения природоохранных норм и правил при их добыче и транспортировке как со стороны национальных, так и иностранных компаний, задействован-ных в этой сфере деятельности. Аксиомой при этом должно быть то, что разрабатываемые месторождения не должны превращаться в зону экологического бедствия. Поэтому при разработке общей энергетической политики ШОС представ-ляется целесообразным формирование согласованных норм и правил освоения углеводородных ресурсов на территории стран — членов организации, что будет отвечать и националь-ным интересам каждой из стран ШОС в отдельности.

Говоря о необходимости формирования согласованной по-литики по энергетическим вопросам в рамках ШОС, следует со всей определенностью подчеркнуть, что Россия отнюдь не ставит перед собой при этом цель превратить ее в некое орудие конфронтации или давления на потребителей энергоресурсов

186 187



вне ШОС, в том числе и в странах Евросоюза. Сошлемся при этом на мнение академика Н. Симонии, который, анализируя энергетическую политику России в Центральной Азии, под-черкивает, что «Россия никогда ни в прошлом, ни в настоящее время не давала повода сомневаться в своей заинтересован-ности в энергетическом сотрудничестве с Западом». Однако, пишет он, именно «США и ЕС первыми приступили к поли-тизации энергетических проблем в Прикаспийском регионе», что, в свою очередь, привело к «обострению на этой почве отношений с Россией» [8].

Эффективность сотрудничества в рамках ШОС в еще одной ключевой сфере экономики, а именно на транспорте, может быть заметно увеличена за счет активизации мероприятий, на-правляемых на создание общего рынка транспортных услуг и благоприятных условий для развития транзитных перевозок.

Страны — члены ШОС в числе первоочередных задач, кото-рые необходимо решать на транспорте во имя интенсификации межгосударственного торгово-экономического сотрудничест-ва, считают целесообразным развитие сети автомобильных и железных дорог в регионе.

В этой связи, например, на заседании Совета глав прави-тельств государств, входящих в ШОС, состоявшемся в октябре 2008 года в Астане, премьер-министр Казахстана К. Масимов подчеркнул, что инициируемый его страной проект «Меж-дународный транзитный автодорожный коридор “Западный Китай — Западная Европа” позволит обеспечить грузопере-возки по трем основным направлениям: Китай — Казахстан, Китай — Центральная Азия, Китай — Россия — Западная Европа». Реализация данного проекта могла бы, согласно его мнению, стать практическим вкладом в вовлечение государств — членов ШОС в мировую транзитную сеть [9]. Год спустя, на очередном заседании Совета глав правительств государств — членов ШОС в Шанхае, было обращено внимание на необ-ходимость синхронного строительства автомобильных дорог «Волгоград — Астрахань — Атырау — Бейнеу — Кунград» и «Актау — Бейнеу — Кунград» в составе международного

транспортного маршрута Е-40 со строительством моста через реку Кигач, а также развитие автотранспортных маршрутов «Ош — Сарыташ — Иркештам — Кашгар» и «Братство — Душанбе — Карамык — Иркештам — Кашгар» со строи-тельством в Кашгаре (Китай) перегрузочного терминала для организации мультимодальных перевозок [10].

Существует еще немало транспортных проектов в зоне ШОС, которые либо планируются, либо находятся в стадии реализации, либо уже завершены. Их эффективная эксплуа-тация нуждается, однако, в принятии мер, которые способст-вовали бы сокращению времени пересечения границ, повы-шению эффективности транспортных перевозок и созданию в перспективе Единого транспортного пространства в рамках ШОС. К ним следует отнести унификацию таможенных, ад-министративных и транспортных процедур, а также взаимное признание таможенных документов. Это позволило бы упрос-тить пересечение границ автомобильным и железнодорожным транспортом, способствовало бы существенному сокращению времени проведения пограничного и таможенного досмотра, сократило бы до предела возможности действий коррумпиро-ванных чиновников. В целом принятие настоящих мер могло бы реально способствовать более эффективному использо-ванию существующего транзитного потенциала государств — членов ШОС. О масштабах же возможной экономии на сокращении транспортных издержек свидетельствует хотя бы то, что в Казахстане, например, они составляют зачастую около 70% стоимости товаров, идущих на экспорт.

В перспективе в интересах стимулирования межгосу-дарственных хозяйственных связей, наряду с упрощением таможенных процедур, реконструкцией и модернизацией уже имеющихся транспортных магистралей и строитель-ством новых, следует считать абсолютно необходимым также и обновление локомотивного, вагонного и автопарка стран — членов ШОС. Поэтому к числу актуальных задач следует отнести необходимость расширения сотрудничества между членами ШОС в транспортном машиностроении.

188 189



Особое значение приобретает, наконец, активное развитие научно-технического сотрудничества стран ШОС по вопросам модернизации транспортной инфраструктуры, в том числе за счет разработки высокоэффективных технологий для обеспе-чения пассажиро- и грузоперевозок, создания автоматизиро-ванных систем контроля движения грузов железнодорожным и автомобильным транспортом, а также внедрения новейших телекоммуникационных технологий.

2.3. Китай в ШОС

Постановка затронутых выше вопросов свидетельствует о достаточно трудном процессе становления регионального экономического сотрудничества, который к тому же допол-нительно осложняется тем, что в нем принимают участие государства с различными экономическими возможностями и национальными приоритетами.

Крупнейшим из них, разумеется, является Китай, роль и влияние которого в региональной экономике в последнее вре-мя заметно возросли, что стало особенно наглядно в условиях глобального кризиса. Укрепление позиций Китая в ЦАР доста-точно объективно отражает реальное возрастание его эконо-мической и финансовой мощи, расширение инвестиционных возможностей, а также твердую готовность Пекина следовать целям своей долгосрочной стратегии и нести необходимые затраты по их достижению.

Анализируя стратегические замыслы Китая в Центральной Азии и его участие в ШОС, сошлемся на высказывание по этому вопросу известного китайского специалиста по России и Центральной Азии Чжао Хуашэна: «Китайские интересы в Центральной Азии ясны и недвусмысленны: во-первых, они заключаются в сдерживании сепаратистских сил Восточного Туркестана; во-вторых, — в сохранении Центральной Азии в качестве стабильного стратегического тыла; в-третьих, — в превращении Центральной Азии в один из источников энер-

горесурсов и в партнера по региональному экономическому сотрудничеству» [11].

Аналогичной точки зрения придерживается и другой авто-ритетный китайский специалист по международным отноше-ниям, профессор университета Гонконга Ричард Ху, который считает, что китайская политика в ЦАР преследует достиже-ние четырех главных целей стратегического характера. К их числу он относит: «(1) поддержание стабильности и мира на границах с Россией и центральноазиатскими государствами с учетом важности этого для экономического развития Синь-цзяна и других западных провинций Китая; (2) пресечение любых международных связей сепаратистских сил в Синь-цзяне, что представляет особую важность для национальной безопасности (Китая); (3) достижение диверсификации и на-дежности путей доступа к энергоресурсам, необходимых для экономического развития Китая и (4) расширение китайского влияния за пределы региона ввиду стратегической важности обеспечения позиций Китая в мире после окончания “холод-ной войны”» [12].

В этой связи становится предельно ясным, почему впервые в своей новейшей истории Китай решил стать участником ре-гиональной организации и принять самое активное участие в создании Шанхайской организации сотрудничества, стремясь при этом занять в ней ведущие позиции.

Добавим к сказанному, что, хотя в китайской стратегии в Центральной Азии и ШОС присутствуют и политические, и экономические задачи, именно на решении последних Пе-кин делает в настоящее время основной акцент. При этом, как замечает профессор Российского университета дружбы народов А. Маслов, в отношениях со странами ЦАР «Китай методично перетягивает их на свою сторону, пользуясь то “экономическим пряником”, то веками сформировавшейся методикой тонкого и корректного “покровительствования” правящим элитам этих государств» [13].

Следуя настоящей стратегии, Китай стремится, в частнос-ти, стать крупнейшим иностранным инвестором в нефтяной

190 191



отрасли Казахстана. Первый шаг на этом пути был сделан им еще в 1996 году, когда за 4,18 млрд долл. США была приоб-ретена компания «ПетроКазахстан».

Еще более масштабной стала сделка, состоявшаяся в апре-ле 2009 года во время визита в Пекин президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, когда было подписано соглашение о предоставлении Астане долгосрочного кредита на 10 млрд долл. США. Половину этой суммы Экспортно-импортный банк Китая предоставил Банку развития Казахстана, а вторую половину от Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) по-лучила компания «КазМунайГаз». В обмен CNPC должна полу-чить 47% акций казахстанской компании «МангистауМунайГаз» (ММГ), входящей в пятерку крупнейших нефтяных компаний Казахстана [14]. ММГ принадлежат 36 месторождений нефти и газа, запасы которых оцениваются в 812 млн т нефтяного экви-валента. Ей принадлежат также 58% акций Павлодарского НПЗ, а также сеть АЗС «Гелиос», на долю которой приходится около 30% розничного рынка нефтепродуктов страны.

Для обеспечения экспорта казахстанских углеводородов завершается прокладка второй очереди нефтепровода «Казах-стан — Китай» по маршруту «Кенкияк — Кумколь» протяжен-ностью 761 км и мощностью 20 млн т [15]. Первая очередь нефтепровода по маршруту «Атасу (Казахстан) — Алашанькоу (Китай)», как известно, была принята в эксплуатацию еще в 2006 году.

По завершении строительства нефтепровода его трасса длиною свыше 3 тыс. км пройдет от Атырау (казахстанский порт на Каспии) через всю территорию Казахстана до Синь-цзян-Уйгурского автономного района Китая. Мощность неф-тепровода может составить до 100 млн т нефти в год.

Характеризуя значение этого нефтепровода в казахстан-ско-китайских связях, профессор Цзилиньского университета Китая Чжу Сяньпин, один из ведущих китайских экспертов по проблематике ШОС, подчеркивает, что «его достоинством яв-ляется не только то, что по нему могут теперь осуществляться прямые поставки нефти из Казахстана в Китай и что не нужно

будет осуществлять транспортировку нефти через третьи стра-ны, но и то, что отпадает необходимость железнодорожных перевозок нефти, а также то, что повышается степень безопас-ности ее транспортировки». «Кроме того, — продолжает Чжу Сяньпин, — меняется сложившаяся ситуация зависимости от России при экспорте нефти странами Центральной Азии. Казахстан сможет экспортировать нефть не только в КНР, но и в другие страны Азии… После успешной реализации данного проекта другие центральноазиатские страны также смогут выразить готовность к строительству подобных нефтяных трубопроводов для экспорта своей нефти в КНР» [16].

В ходе вышеупомянутого визита Н. Назарбаева в Пекин, стороны обсудили также проект строительства параллельного газопровода из Казахстана в Китай мощностью 10 млрд м3 в год, который китайская сторона рассматривает как дополнение к строящемуся газопроводу из Туркменистана мощностью 30 млрд м3 в год и который должен быть сдан в эксплуатацию в 2010 году [17].

Другой страной, занимающей видное место в китайской стратегии получения надежного доступа к центральноази-атским энергоресурсам, является не участвующий в ШОС Туркменистан. В 2006 году между этими двумя странами было заключено соглашение о строительстве газопровода, по которому предполагается ежегодно поставлять в Китай до 40 млрд м3 газа. Первая его ветка протяженностью 7 тыс. км должна быть завершена уже к концу 2009 года [18].

В июне 2009 года было подписано соглашение о выде-лении Китаем кредита в размере 3 млрд долл. США для промышленного освоения крупнейшего в Туркменистане и четвертого в мире по запасам газа месторождения «Южный Иолотань». По предварительным оценкам, прогнозируемые запасы составляют здесь порядка 6 трлн м3 газа*, что намного

* Эти оценки, однако, согласно сведениям, поступившим в печать в конце 2009 года, могут быть сильно завышены, ставя тем самым под сомнение делавшиеся ранее офици-альные заявления относительно общих размеров запасов природного газа в Туркменистане. /http://www.ca-oasis./

192 193



превышает запасы Штокмановского месторождения в России или месторождения «Южный Парс» в Иране [19].

Реализация этих соглашений превращает Китай в круп-нейшего потребителя туркменского газа, более того, по всей видимости, размеры экспорта газа из Туркменистана в Китай будут расти и в будущем, причем опережающими темпами по сравнению с его экспортом в другие страны, включая Россию.

Строительство вышеупомянутых нефте- и газопроводов является органической частью политики Китая по созданию системы прочных транспортных связей со странами Цент-ральной Азии. Следуя ей, за последние годы Китай открыл десятки грузовых и пассажирских маршрутов между СУАР и Центральноазиатским регионом и продолжает строитель-ство железнодорожных и автомобильных дорог, которые связывают Китай с Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном и Узбекистаном.

В частности, Китай планирует к 2010 году построить две железные дороги прямого сообщения до Центральной Азии, а именно железную дорогу «Китай — Киргизия — Узбекис-тан» и дорогу «Цзинхэ — Инин — Хоргос», которая будет стыковаться с казахстанской железной дорогой. Предвари-тельные работы по строительству железной дороги «Китай — Киргизия — Узбекистан» уже начались. Новая железно-дорожная линия начнется с конечной станции Южно-Синь-цзянской железной дороги Каши, протянется через перевал Туругарт на границе между Китаем и Киргизией, а затем через Киргизию в Узбекистан. На железной дороге «Цзинхэ — Инин — Хоргос», где уже в основном завершено стро-ительство мостов, туннелей, железнодорожной насыпи и других основных сооружений, началась укладка рельсов. В строительство этой железной дороги вложено более 6 млрд юаней. Китай планирует осуществить работы по удлинению этой стальной трассы для стыковки на западе с казахстанской железнодорожной линией, построить железную дорогу от Хоргоса до Сарыозека [20].

В результате в Центральной Азии формируется эконо-мический субрегион, все более четко и последовательно ориентированный на развитие и укрепление тесных связей с северо-западными районами Китая. Иными словами, Китай весьма умело использует членство в ШОС для укрепления своих позиций (в первую очередь экономических) в отноше-ниях со странами Центральноазиатского региона.

«В современных условиях приоритетное развитие сотруд-ничества по транспорту и связи со странами Центральной Азии, — отмечает Чжу Сяньпин, — является важной частью центральноазиатской стратегии Китая и одновременно но-вым стимулом и возможностью для Синьцзяна в развитии экономической интеграции со странами Центральной Азии. Территориальное соседство Китая со странами Центральной Азии, наряду с существованием структурно взаимодополня-емых экономик, создает прочную основу развития сотрудни-чества между ними в области транспорта и связи. На базе, формируемой Шанхайской организацией сотрудничества, в условиях растущих тенденций развития международного эко-номического сотрудничества и региональной экономической интеграции, совместные усилия Китая и других стран должны сыграть огромную роль в стимулировании сотрудничества в области транспорта и связи между Китаем и странами Цент-ральной Азии, что позволит осуществить мечту о создании на континенте беспрепятственного транспортного коридора между Европой и Азией» [21].

Россия со своей стороны также стремится откорректировать и усовершенствовать свою политику в Центральноазиатском регионе, преодолевая при этом сложившийся в постсоветский период стереотип, согласно которому эта политика ассоции-руется преимущественно с развитием военно-политических аспектов сотрудничества с региональными странами. Дейст-вия, предпринимаемые ею в этом плане и включающие акти-визацию инвестиционной и кредитной политики, оказание финансовой помощи, развитие торговли и научно-техничес-кого сотрудничества с государствами ЦАР, достаточно под-

194 195



робно рассмотрены в предыдущих разделах и главах данной монографии.

Отмечая несомненный прогресс в активизации хозяйствен-ной деятельности России в ЦАР в последнее десятилетие, подчеркнем, однако, что фактически она осуществляется по преимуществу в формате двусторонних связей, тогда как воз-можности многостороннего экономического сотрудничества используются Россией еще далеко не достаточно. В наиболь-шей степени последнее замечание относится к участию Рос-сии в осуществлении хозяйственных проектов и программ в рамках Шанхайской организации сотрудничества.

Являясь наравне с Китаем лидером ШОС, Россия несет не только индивидуальную, но и совместную с ним ответствен-ность за укрепление региональной базы экономического роста в ЦАР и оказание содействия центральноазиатским странам в преодолении негативного воздействия глобального финан-сово-экономического кризиса на их экономику, недопущение серьезных социально-политических конфликтных ситуаций в странах региона. Однако, уступая Китаю в размерах новых инвестиций в регионе, темпах роста торгово-экономических отношений со странами ЦАР, а также в эффективном исполь-зовании экономических возможностей и механизмов ШОС, Россия рискует безвозвратно потерять свои еще достаточно прочные позиции в региональной экономике, а вслед за этим утратить и свое политическое влияние в ЦАР.

Согласно мнению Чжао Хуашэна, «создание ШОС пре-доставляет Китаю механизм обеспечения его безопасности, надежный канал участия в центральноазиатских делах и платформу для всестороннего сотрудничества с Централь-ной Азией. Создание ШОС означает также, что Китай и Россия достигли стратегического компромисса и стратеги-ческого баланса интересов в Центральной Азии, которые они взаимно признают и намерены развивать стратегичес-кое партнерство» [22].

Достигнут ли в действительности такой стратегический баланс интересов России и Китая в Центральной Азии, явля-

ется, на наш взгляд, открытым вопросом. Было бы, вместе с тем, весьма желательным для России использовать механиз-мы ШОС для его нахождения, ибо не вызывает сомнений, что от того, каким образом будут развиваться в дальнейшем отношения экономического взаимодействия и партнерства в регионе, как будут меняться при этом позиции России и Китая во внешнеэкономических связях стран ЦАР, а также в их вза-имных отношениях, будет зависеть как характер деятельности ШОС, так и в конечном счете будущее самой организации. Напротив, недооценка, а тем более игнорирование Россией экономических возможностей ШОС, могут нанести серьезный ущерб ее интересам. Заслуживает поддержки поэтому позиция А. Лукина, директора Центра исследований Восточной Азии и ШОС МГИМО (У) МИД России, который вполне обосно-ванно считает, что «именно отказ от согласованного много-стороннего сотрудничества в рамках ШОС как раз и приведет к результату, которого так опасаются противники расширения экономического сотрудничества в ШОС, — значительному усилению роли Китая в этом регионе за счет российских интересов» [23].

Согласно мнению одного из ведущих сотрудников Казах-станского института стратегических исследований (КИСИ) К. Сыроежкина, Китай в Центральной Азии «будет стремиться делать преимущественно то, что отвечало бы его интересам, и эти интересы на определенном этапе могут вступить в про-тиворечие с интересами и стратегией России, и в этом случае Китай наверняка попытается поставить перед государствами региона дилемму выбора между его “инвестиционными возможностями” и “имперскими амбициями” России» [24]. К. Сыроежкин считает, что «хотя эта перспектива во многом гипотетическая, она не настолько уж нереальна» [25].

Со своей же стороны заметим, что если во взаимоотноше-ниях между Россией и Китаем действительно возобладают отношения не сотрудничества, а соперничества и конкурен-ции, в частности конкуренции за транспортные коридоры, энергетические и сырьевые рынки в Центральной Азии, то это

196 197



будет губительным для будущего ШОС, да и двусторонним российско-китайским отношениям в целом будет нанесен ощутимый ущерб.

2.4. Антикризисные меры ШОС

Реальности современной экономической обстановки, существенно изменившейся под воздействием глобального финансово-экономического кризиса, настоятельно требуют от членов ШОС решительных действий по реализации согласо-ванной Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества. В целях повышения степени ее актуализации, она может быть дополнена и новыми проектами сотрудничест-ва — от взаимодействия в региональной торговле до сотруд-ничества в финансовой области, вопросах трудовой миграции или энергетике. Среди предложений подобного рода можно упомянуть те, которые обсуждались на заседании правления Делового совета ШОС в Шэньчжэне (провинция Гуандун, Южный Китай) в январе 2009 года, в том числе в области сельского хозяйства, в сфере услуг, включая страхование и лизинг, туризм, а также возможности поддержки малого и среднего бизнеса [26].

Представляется, что уже в краткосрочной перспективе могла бы дать ощутимый положительный эффект активизация сотрудничества в региональной торговле, что отвечает инте-ресам всех участников и к тому же не требует масштабных затрат на свое осуществление.

Как отмечалось ранее, в предкризисные годы наблюдалась достаточно устойчивая тенденция роста взаимного товарообо-рота между странами — членами ШОС, чему способствовало происходившее согласование соответствующей нормативно-правовой базы, создание совместных предприятий и развитие приграничной торговли.

Вместе с тем вплоть до последнего времени так и не были преодолены многие серьезные, требующие своего решения

проблемы в области тарифной, таможенной и пограничной политики, такие, например, как существенные различия между странами ШОС в уровнях внутригосударственных и межгосударственных тарифов на грузовые и пассажирские перевозки. Сотрудничеству в региональной торговле долж-но содействовать повышение пропускной способности и эффективности работы пограничных пунктов и упрощение процедур торговли.

Устранение этих препятствий не только настоятельно необ-ходимо, но и в ближайшей перспективе более реально, нежели осуществление крупных инвестиций в сферу материального производства. Решение вопросов взаимодействия в области региональной торговли не в последнюю очередь важно и по-тому, что это позволило бы стимулировать развитие внутрен-него рынка стран ШОС, в частности центральноазиатских его членов, и, как следствие, ослабить их зависимость от неблаго-приятных колебаний мировой рыночной конъюнктуры.

Что же касается выдвинутого Китаем еще в 2002 году предложения о создании зоны свободной торговли в рамках ШОС, то его реализация была бы возможна, но только при соблюдении определенных условий, которые предусматри-вали бы, во-первых, согласование договорно-правовой базы между его участниками, в том числе в вопросах налогового законодательства и финансово-банковской деятельности. В противном случае экономически более слабые члены ШОС могут оказаться беззащитными перед лицом китайской торго-вой экспансии. Во-вторых, важным условием создания зоны свободной торговли ШОС должен стать ее непротиворечивый характер по отношению к уже действующим на территории Центральной Азии организациям и системам многостороннего сотрудничества, например, ЕврАзЭС. И, наконец, в-третьих, не ясно, каким образом это предложение Китая согласуется с тем, что из шести членов ШОС двое (Китай и Киргизия) являются членами ВТО, а остальные — нет.

Наряду с развитием региональной торговли, членам ШОС предстоит определить также перспективы и возможные формы

198 199



финансовой кооперации в рамках ШОС с целью минимизации последствий глобального кризиса.

Одной из таких форм кооперации вполне реально могло бы стать заключение «своп-соглашений» между центральны-ми банками стран — членов организации на двусторонней, трехсторонней или многосторонней основе. Такие соглаше-ния позволяют уходить от расчетов в иностранных валютах при взаимных торговых операциях. Кстати, подобная схема своповых операций была создана еще в 2000 году странами — членами АСЕАН совместно с Китаем, Японией и Южной Кореей как реакция на финансовый кризис в Восточной Азии в 1997—1998 годах и как мера, способная предотвратить нежелательные последствия нового финансового кризиса. Руководствуясь этим опытом, в марте 2009 года Китай и Белоруссия подписали своповое соглашение сроком на три года на сумму 20 млрд юаней. В соответствии с условиями соглашения, центральные банки этих стран обменялись де-позитами, которые могут быть использованы при расчетах в национальных валютах.

Россия, в свою очередь, предлагает рассмотреть возмож-ность заключения соглашений со странами — членами ШОС о расширении применения национальных валют во взаимных расчетах. Такое предложение было сделано премьер-минист-ром России В. Путиным на переговорах с китайским премье-ром Вэнь Цзябао еще в октябре 2008 года. Оно привлекло к себе внимание и в других странах — членах ШОС, став предметом их тщательного изучения. Предполагается, что уже в конце 2009 — начале 2010 года министры финансов и руководители центральных банков этих государств изложат свои практические рекомендации по этому вопросу [27].

Среди других направлений сотрудничества стран ШОС в финансовой сфере серьезного внимания заслуживает реализа-ция проекта инвестиционного сотрудничества. С точки зрения ряда стран — членов организации, необходимо расширить взаимное финансовое сотрудничество и на такие секторы экономики, как рынки страхования и ценных бумаг. Дости-

жение прогресса по этим вопросам позволило бы улучшить условия равноправного и взаимовыгодного взаимодействия между членами организации в различных областях экономики — от торговли до промышленности и сельского хозяйства, реализации совместных проектов в сфере транспорта, теле-коммуникаций, современных технологий [28].

В то же время еще одно предложение, которое выдвигается Казахстаном и Китаем и касается создания в рамках ШОС единой валюты для расчетов между участниками этой орга-низации [29], представляется, по крайней мере, в условиях текущего кризиса трудно выполнимым. В лучшем случае оно может быть рассмотрено только в спокойной обстановке, когда будет достигнута стабильность их торговых балансов и резер-вов. К тому же создание единой валюты для расчетов между участниками ШОС может стать возможным в практическом плане только после создания членами организации общей валютной зоны и при достижении согласия между ними по поводу единого эмиссионного центра.

Важную роль в реализации многостороннего торгово-эко-номического сотрудничества ШОС в условиях кризиса долж-ны сыграть упоминавшиеся выше Деловой cовет и Межбан-ковское объединение ШОС с акцентом на инфраструктурное строительство, базовые отрасли, области высоких технологий и экспортно-ориентированные секторы экономики. Эти ор-ганизации могут существенно способствовать повышению эффективности финансирования совместных проектов, осу-ществляемых на территории государств — участников ШОС путем предоставления льготных кредитов, как это, кстати, широко распространено в Китае.

Определенный прогресс в этом плане наблюдается. В частности, по словам главы российского Внешэкономбанка В. Дмитриева, являвшегося в 2009 году председателем МБО ШОС, предполагается уже в ближайшее время создать с помощью Делового совета и Межбанковского объединения ШОС единую базу инвестиционных проектов, в которую войдут порядка 35-ти проектов на общую сумму более

200 201



6 млрд долл. США [30]. Среди них в России — газохими-ческий комплекс в Нижнем Тагиле и прокатный комплекс на металлургическом заводе в Каменце-Уральском, заводы по производству магния в Асбесте и цемента в Ленинградской области. В Казахстане — Мойнакская ГЭС и третий блок Экибастузской ГРЭС, а в Узбекистане — Мубарекский га-зоперерабатывающий завод.

Этим целям должно также способствовать создание Фонда развития ШОС для финансирования инфраструктурных и ин-новационных проектов, порядок формирования и принципы функционирования которого были рассмотрены на заседании Секретариата ШОС в январе 2009 года. По итогам обсуждения был выработан комплекс предложений об основных парамет-рах функционирования Фонда развития (Специального счета) ШОС, на котором, как предполагается, будут аккумулиро-ваться средства для финансирования проектов регионального сотрудничества. В октябре 2009 года на заседании Совета глав правительств государств — членов ШОС его участники подчеркнули необходимость ускорить согласование основ-ных принципов формирования и функционирования Фонда развития ШОС [31].

Вместе с тем, не дожидаясь того, когда этот Фонд развития начнет действовать, Китай уже создал Фонд экономического развития для центральноазиатских стран и предоставил из него финансовую помощь в виде льготных кредитов и грантов Киргизии, Таджикистану и Узбекистану (в частности, кредит в 50 млн долл. США на модернизацию узбекского угольного разреза «Ангренский»).

Кроме того, последовательно активизируя роль Китая в ре-гиональной экономике, председатель КНР Ху Цзиньтао, высту-пая на расширенном заседании саммита ШОС в Екатеринбурге в июне 2009 года, сообщил о решении выделить странам ШОС кредиты на 10 млрд долл. США для поддержания финансовой стабильности и преодоления последствий кризиса [32].

2.5. Перспективы и условия расширения ШОС

При рассмотрении перспектив развития ШОС особого вни-мания, несомненно, заслуживает проблема расширения этой международной организации как за счет увеличения числа ее постоянных членов, так и наблюдателей (а также партнеров по диалогу).

Как известно, в Хартии ШОС зафиксировано, что эта ор-ганизация открыта для приема в нее новых членов из числа государств, которые обязуются соблюдать цели и принципы Хартии. Вместе с тем представляется, что этих общих поло-жений далеко не достаточно для решения сложной проблемы расширения организации, что, в свою очередь, объясняет существование принципиальных различий во взглядах на то, зачем проводить расширение членства ШОС и какие цели при этом должны преследоваться. К тому же обращает на себя внимание и то, что в отличие от Евросоюза в ШОС все еще отсутствует сколько-нибудь подробно разработанная система объективных и детализированных критериев (правовых, эко-номических, политических и т.д.), которым должна соответ-ствовать страна — претендент на членство в ШОС.

Поспешное же принятие в члены ШОС даже тех стран, которые ныне имеют статус наблюдателя в организации, таких, например, как Иран либо Индия и Пакистан, чревато превращением серьезных конфликтов этих стран друг с другом либо с международным сообществом в часть проблем самой ШОС.

Также вызывают серьезные сомнения перспективы рас-ширения ШОС за счет принятия в число постоянных членов организации географически удаленных стран, ибо это может ослабить единство и стабильность организации.

Как отмечалось авторами одного из первых отечественных монографических исследований тематики ШОС, в Хартии ШОС нет ясности по поводу того, какие географические огра-ничения должны приниматься во внимание при рассмотрении приема в организацию новых членов. «Статья 13 Хартии,

202 203



— пишут они, — гласит, что ШОС открыта для приема в ее члены других государств региона, то есть ШОС сохраняет себя как региональная организация, членство в которой ограничено географией, но без четких указаний на то, что же понимается под таким регионом» [33].

Отсутствие объективных и четких критериев рассмотрения заявок на вступление в ШОС побудило членов — основателей этой организации прийти к консенсусу по поводу того, что до внесения ясности в проблему критериев членства целесооб-разно соблюдать мораторий на расширение членства ШОС.

Вполне определенно и аргументировано высказался по по-воду расширения ШОС член Совета Федерации Федерального собрания РФ И. Рогачев, длительное время бывший послом России в Китае: «Первое. Проблемы, связанные с расширени-ем ШОС, в том числе с пределами ее возможного расширения, критериями членства, будут стоять перед организацией все острее и острее, несмотря на явное нежелание ШОС торо-питься в этом вопросе. Второе. Очевидно, что дальнейший рост организации невозможен без четких, разделяемых всеми государствами-членами, представлений по поводу того, какие участники международного общения могут войти в состав ШОС, а какие нет. Третье. Несмотря на то, что некоторые кри-терии членства отражены в Хартии, они носят самый общий характер и требуют дополнительной конкретизации. Одна из главных задач при этом, решение которой напрямую связано с другими аспектами деятельности ШОС, — определение понимания того, что подразумевается под термином “регион ШОС”» [34].

Для того чтобы избежать опасностей, связанных с поспеш-ным и недостаточно продуманным расширением, и в то же время не быть обвиненной в якобы закрытом характере орга-низации, ШОС, видимо, целесообразно обратиться к опыту таких региональных объединений, как АСЕАН, прибегающих к практике диалоговых процедур с государствами-партнерами во имя укрепления сотрудничества. К их числу относится, например, диалог Китай — АСЕАН, идущий по торгово-эко-

номическим вопросам, представляющим взаимный интерес. Что же касается вопросов международной безопасности, то та же АСЕАН уже на протяжении нескольких десятилетий осу-ществляет регулярные встречи со странами — партнерами по диалогу, в число которых входят и США, и Китай, и Япония, и Россия. Эти апробированные формы межгосударственного сотрудничества позволяют участникам диалогов целенаправ-ленно обсуждать интересующие их вопросы и избегать при этом проблем, связанных с формальным членством.

Как показывает практика, члены ШОС, видимо, действи-тельно решили пойти, по крайней мере, пока именно этим путем, когда на своем саммите в Екатеринбурге в июне 2009 года приняли решение о предоставлении статуса партнера по диалогу ШОС Шри Ланке и Белоруссии. При этом, как видим, географические ограничения на партнеров по диалогу ими не распространялись (точно так же, как такие ограничения не действуют и в отношении партнеров по диалогу с АСЕАН).

В число партнеров по диалогу с ШОС в дальнейшем могли бы войти и другие страны — как географически близкие к зоне ШОС (например, Афганистан), так и удаленные (например, США или Япония, или страны, входящие в Евросоюз). В этом качестве они смогли бы принять участие в обсуждении вопро-сов, представляющих для них повышенный интерес, напри-мер, проблемы региональной безопасности или наркотрафика (которые, кстати, уже обсуждаются членами ШОС с участием Афганистана), или энергетической безопасности.

Что же касается принятия в ШОС новых членов, то участ-ники саммита в Екатеринбурге ограничились решением по-ручить специальной группе экспертов продолжить работу над проектом документа о порядке приема новых членов ШОС [35]. И это вполне объяснимо, ибо расширение ШОС, как об этом свидетельствуют и вышеприведенные аргументы, требует дальнейшего тщательного и всестороннего рассмотрения.

К тому же, как представляется, расширение ШОС в обозри-мой, во всяком случае ближайшей, перспективе вообще вряд ли целесообразно, поскольку главной задачей в настоящее

204 205



время является консолидация этой организации, преодоление уже существующих внутренних проблем и противоречий и до-стижение ощутимого прогресса в уже намеченных совместных программах, в том числе и в первую очередь экономического развития. Именно достижение такого прогресса, а отнюдь не рост численности членов организации, должно стать под-линным критерием популярности и авторитетности ШОС в современном мире.


1. http://www.news.kremlin.ru.2. Парамонов В., Строков А., Столповский О. Россия и Китай в

Центральной Азии: политика, экономика, безопасность. — Бишкек, 2008. — С. 188.

3. Оразалин Е.Н. ШОС: основы формирования, проблемы и перспективы. Пути совершенствования механизмов сотрудничества / Под ред. А.Ж. Шоманова. — Алматы: ИМЭП при Фонде Первого Пре-зидента РК, 2007. — С. 106.

4. Годы, которые изменили Центральную Азию / Рук. проекта П. Линке, В. Наумкин. Науч. ред. И. Звягельская. — М.: ЦСПИ, 2009. — С. 238—239.

5. Хоперская Л. Русский язык в современной Киргизии: проблемы и перспективы // Русский язык в странах СНГ и Балтии. Материалы междунар. конф. — М.: Наука, 2007. — С. 157.

6. http://www.smi.ru. — 2009, 22 октября.7. Тишков В. Русский мир // Русский язык в странах СНГ и Балтии.

Материалы междунар. конф. — М.: Наука, 2007. — С. 75.8. Симония Н. Геоэнергетические интересы России в Центральной

Азии // Энергетическая безопасность глобализирующегося мира и Рос-сии / Отв. ред. Н.А. Симония, С.В. Жуков. — М., 2008. — С. 223.

9. http://www.portal.mfa.kz. — 2008, 30 октября.10. http://www.sectsco.org. 11. Чжао Хуашэн. Интересы и роль Китая в Центральной Азии //

Ситуация в Центральной Азии и Шанхайская организация сотрудничест-ва. Материалы четвертой междунар. конф. / Ред. Юй Синьтянь и Чжао Хуашэн. — Шанхай, 2004. — С. 156.

12. Hu, R. China’s Central Asia Policy: Making Sense of the Shanghai Cooperation Organization // Central Asia at the End of the Transition / Ed. By Boris Rumer. — N.Y., 2005. — P. 132.

13. НГ-Дипкурьер. — М., 2007, 24 сентября. 14. Коммерсантъ. — М., 2009, 20 апреля.

15. Независимая газета. — 2009, 15 апреля.16. Чжу Сяньпин. Проблемы транспортировки энергоресурсов в КНР

из Центральной Азии // Экспорт углеводородов из стран Центральной Азии: состояние, проблемы, перспективы. Экспертный анализ / Ред. Г.И. Чуф-рин. — М.: Азия. Стратегия: Фонд стратегических исследований, 2008. — С. 39—40.

17. Коммерсантъ. — М., 2009, 20 апреля.18. Там же. 2009, 22 сентября.19. Коммерсантъ. — М., 2009, 8, 25 июня. 20. http://www.russian.people.21. Современное состояние и перспективы развития транспорта и

связи в Центральной Азии. Экспертный анализ / Ред. Г.И. Чуфрин. — М.: Азия. Стратегия: Фонд стратегических исследований, 2007. — С. 48.

22. Чжао Хуашэн. Интересы и роль Китая в Центральной Азии // Ситуация в Центральной Азии и Шанхайская организация сотрудни-чества... С. 169—170.

23. Лукин А. ШОС: итоги российского председательства // Между-нарная жизнь. — 2009. — №9. — С. 33.

24. Сыроежкин К.Л. Проблемы современного Китая и безопасность в Центральной Азии. — Алматы, 2006. — С. 242—243.

25. Там же. С. 243. 26. http://www.business.uzreport.27. New York Times. — 2009, 14 октября.28. http://www.vremya.ru. — 2009. 29. http://www.rbc.ru. — 2009, 16 июня.30. http://www.expert.ru. — 2009, 14 октября. 31. http://www.sectsco.32. http://www.lenta.ru. — 2009, 16 июня. 33. Комиссина И.Н., Куртов А.А. Шанхайская организация сотрудни-

чества: становление новой реальности. — М.: ИСИ, 2005. — С. 62.34. Рогачев И. Перспективы дальнейшего развития ШОС, некото-

рые задачи и проблемы // Шанхайская организация сотрудничества: от становления к всестороннему развитию. Материалы Третьего заседания Форума ШОС / Под ред. А. Лукина. — М.: МГИМО-Университет, 2008. — С. 57.

35. http://www.sectsco.

206 207



Заключение

Проведенный анализ межгосударственных связей России со странами Центральной Азии, сложившихся в постсовет-ский период, и важнейших тенденций их развития подтверж-дает сохранение взаимной заинтересованности сторон в их дальнейшем укреплении, поскольку они рассматриваются в качестве важного инструмента обеспечения национальных политических, оборонных и экономических интересов.

Вместе с тем само по себе признание значимости вза-имного сотрудничества является явно недостаточным и требует от его участников проведения последовательной и систематической государственной политики по воплоще-нию в жизнь согласованных политических и экономических мероприятий и программ двустороннего и многостороннего формата.

Опыт же последних двух десятилетий показал, что реали-зация на практике совместно заявленных целей межгосударст-венного сотрудничества России и стран Центральной Азии нередко сталкивается с необходимостью преодоления серьез-ных противоречий политического и экономического характера между участниками этого процесса и зачастую требует весьма трудного и, как показывает практика, не всегда успешного согласования их конфликтных интересов. Как следствие, первоначально сформулированные задачи в намеченные сро-ки не выполняются, а многие, казалось бы взаимовыгодные, программы и мероприятия и вовсе остаются на бумаге.

Происходит это, во-первых, потому, что процесс полити-ческого и хозяйственного развития стран Центральной Азии протекает в весьма сложных социально-политических и эко-номических условиях становления государственности новых суверенных государств региона, которые к тому же нередко усугубляются взаимными претензиями административно-тер-риториального плана либо межэтническими противоречиями, либо проявлениями кланового и религиозного экстремизма.

Во-вторых, негативное влияние на общий социальный, политический и экономический климат в регионе, особенно в последние годы, оказывают такие международные события регионального или же глобального масштаба, как, например, разрастающийся вооруженный конфликт в соседнем Афганис-тане или же мировой финансово-экономический кризис. Они вынуждают центральноазиатские страны вносить изменения, зачастую весьма существенные, в свои социально-политичес-кие и экономические стратегии, менять приоритеты нацио-нального развития, отказываться от первоначально заявленных целей такого развития или же откладывать их достижение на неопределенно длительный срок.

В-третьих, в связи с накоплением новых вызовов и проблем на пути национального развития государств ЦАР наблюдаются и колебания, иногда весьма существенные, в отношении правящих кругов стран региона к целям, харак-теру и масштабам сотрудничества с Россией. И хотя страны ЦАР в принципе не намерены отказываться от продолжения такого сотрудничества или серьезно его сокращать, они, тем не менее, склонны критически оценивать как его реальные возможности в целом, так эффективность и полезность конкретных его форм, и в результате нередко радикально менять свое отношение к участию в тех или иных совмест-ных программах или коллективных организациях (например, в ЕврАзЭС).

В-четвертых, на политическом и экономическом про-странстве Центральной Азии стремительно усиливается конкурентный потенциал третьих стран в связи с тем, что в системе международных отношений государств региона неуклонно набирают вес их связи с Китаем, США, ЕС и дру-гими европейскими и азиатскими странами. А это означает, что при сохранении заинтересованности в продолжении со-трудничества с Россией ни одна из стран ЦАР не намерена тормозить развитие межгосударственного сотрудничества с другими субъектами международных отношений, а напротив, активно его развивать.

208 209



В свою очередь, в постсоветский период не только странам Центральноазиатского региона, но и самой России суждено было пройти через несколько этапов, характеризовавших ее роль и место в жизни ЦАР, — от, по существу, антинациональ-ной политики Ельцина — Козырева, проводившейся в начале 1990-х годов, до попыток реанимации ранее существовавших связей с государствами региона во второй половине 1990-х годов и до перехода к выстраиванию новой системы взаимо-отношений с ними в принципиально новых геополитических и геоэкономических условиях последнего десятилетия.

Реально оценивая складывающуюся ситуацию в Цент-ральноазиатском регионе, в том числе возникновение новых политических и экономических реалий и углубляющуюся диф-ференциацию региональных стран как по уровню и качеству достигнутого развития, так и по приоритетам задач дальней-шего прогресса, Россия должна проводить здесь предельно прагматический курс по защите своих интересов.

В сфере политических отношений ее жизненно важным интересам отвечает совершенствование взаимодействия с региональными государствами по вопросам, связанным с обеспечением национальной и региональной безопасности. Поддержание мира и стабильности в Центральной Азии яв-ляется важным условием предотвращения дестабилизации внутриполитического положения в сопредельных регионах самой России, в том числе ввиду возможной эскалации действий там ультранационалистических, сепаратистских и религиозно-экстремистских сил при поддержке из-за рубежа. Поскольку аналогичные угрозы и вызовы своей национальной безопасности испытывают и центральноазиатские страны, степень их заинтересованности во взаимодействии с Россией достаточно высока. Дальнейшему ее укреплению может и должно способствовать как развитие их двусторонних связей по этим вопросам, так и совместное участие в деятельности ОДКБ и ШОС.

В сфере экономических отношений наиболее эффективным ответом Москвы на происходящие процессы в ЦАР и связан-

ные с ними угрозы сокращения экономических позиций Рос-сии в странах региона должно стать поддержание максимально благоприятного климата межгосударственного сотрудничества с ними, в том числе и за счет предложения региональным стра-нам выгодных кредитных, налоговых, таможенных и ценовых условий такого сотрудничества. Эта стратегия предполагает также необходимость долгосрочных инвестиций со стороны России в такие ключевые отрасли региональной экономики, как энергетика (включая гидроэнергетику) и транспорт. Вза-имным интересам России и центральноазиатских государств отвечает и совместное развитие высокотехнологичных произ-водств и отраслей обрабатывающей промышленности. Следо-вание этим принципам межгосударственного сотрудничества со странами ЦАР должно выгодно отличать действия России от политики ее стратегических конкурентов, проявляющих заинтересованность практически исключительно в энергети-ческих и сырьевых ресурсах Центральноазиатского региона. Иными словами, Россия должна позиционировать себя не только как выгодного экономического партнера региональ-ных стран, но и как эффективного гаранта их экономической независимости.

Наконец, Россия, отстаивая свои долговременные на-циональные интересы в ЦАР, должна всячески стремиться активизировать гуманитарное сотрудничество с централь-ноазиатскими странами, в том числе в сфере образования и подготовки национальных кадров, как в местных, так и российских учебных заведениях. Важную роль в решении этих задач может сыграть создание совместного со странами ЦАР Фонда социального развития при ведущей роли в нем России.

210 211



Қазақстан Республикасы Президенті жанындағы Қазақстанның стратегиялық зерттеулер институты туралы ақпарат

Қазақстан Республикасы Президенті жанындағы Қазақстанның стратегиялық зерттеулер институты (ҚСЗИ) Қазақстан Респуб-ликасы Президентінің 1993 жылғы 16 маусымдағы Жарлығымен құрылған.

Қазақстан Республикасы Президенті жанындағы Қазақстанның стратегиялық зерттеулер институтының құрылған күнінен бастап оның негізгі мақсаты мемлекеттік ғылыми-зерттеу мекемесі ретін-де Қазақстан Президентінің жəне елдің басқарушы органдарының қызметін ғылыми-талдаулармен қамтамасыз ету.

Осы уақыт барысында ҚСЗИ жоғарыкəсіпті ғылыми-талдау орталығына айналды. Бүгінгі таңда институтта алты ғылым док-торы, профессорлар, он үш ғылым кандидаттары, саясаттану, тарих, экономика, социология салаларының мамандары қызмет атқарады.

ҚСЗИ қызметі барысында институт сарапшыларының қатысуымен халықаралық қатынас, ғаламдық жəне аймақтық қауіпсіздік мəселелері бойынша 140-тан астам кітап басып шығарылған. Институт төрт мерзімді ғылыми-сараптамалық журнал басып шығаруда: «Қоғам жəне Дəуір» тоқсандық ғылыми-сараптамалық журналы, «Казахстан-Спектр» тоқсандық ғылыми журналы, «Analytic» ақпараттық-талдау журналы жəне «Central Asia’s Affairs» тоқсандық сараптамалық журналы (ағылшын тілінде). «Қоғам жəне Дəуір» ғылыми-сараптамалық журна-лы, «Қазақстан-Спектр» ғылыми журналы жəне «Analytic» ақпараттық-талдау журналдары Қазақстан Республикасы Білім жəне ғылым министрлігі Білім жəне ғылым саласындағы бақылау комитетінің диссертациялардың негізгі ғылыми нəтижелерін жариялайтын ғылыми басылымдар тізіміне енгізілген. Бұл ба-сылымдарда сыртқы жəне ішкі саясат, халықаралық қатынастар, ұлттық қауіпсіздік, Қазақстан Республикасының əлеуметтік жəне

Об авторе монографии

Автором настоящей монографии является известный рос-сийский востоковед член-корреспондент Российской академии наук (РАН), доктор экономических наук, профессор Геннадий Илларионович Чуфрин.

В 2002—2008 годах Г.И. Чуфрин работал в должности замес-тителя директора Института мировой экономики и международ-ных отношений (ИМЭМО) РАН. С 2009 года — член дирекции ИМЭМО, советник РАН.

В сферу его постоянных научных интересов входит изучение влияния процессов глобализации на характер региональных политических и экономических связей между странами зарубеж-ного Востока. При этом особое внимание в его исследованиях уделяется изучению проблем, влияющих на экономическую и политическую безопасность России на Востоке.

В общей сложности перу Г.И. Чуфрина принадлежат 8 моно-графий и более 170-ти научных статей, опубликованных в России и за рубежом на русском, английском, французском, китайском, корейском и японском языках.

В 2007 году решением Ученого Совета Казахстанского инс-титута стратегических исследований (КИСИ) при Президенте Республики Казахстан ему присвоено звание почетного сотрудни-ка КИСИ за академические заслуги и большой вклад в развитие научных связей Казахстана и России.

212 213



экономикалық саясаты мəселелері жарық көреді, сондай-ақ ма-териалдарды өзінің www.kisi.kz сайтында жариялайды.

ҚСЗИ-дың жеке сайты үш тілде: қазақ, орыс жəне ағылшын тілдерінде ұсынылған. ҚСЗИ сайтын пайдаланушылардың саны жылына шамамен 348 670 адамды құрайды жəне де оның тең жартысынан артығы жақын жəне алыс шетелдердің үлесіне тиіп отыр.

Институт өзінің негізгі зерттеу бағыттары бойынша семинар-лар, ғылыми конференциялар, «дөңгелек үстелдер», халықаралық форумдар өткізеді. ҚСЗИ өткізетін ғылыми форумдардың ішінде шетелдік сарапшылардың ерекше қызығушылықтарын тудыратыны 2003 жылдан дəстүрлі өтіп келе жатқан, Орталық Азиядағы ынтымақтастық пен қауіпсіздік мəселелеріне арналған Алматы конференциясы. ҚСЗИ-дың ғылыми басқосуларына Қазақстаннан ғана емес, сонымен қатар, Орталық Азия елдерінің, Ресейдің, Қытайдың, Германияның, Францияның, Үндістанның, Иранның, Түркияның, Пəкістанның, Жапонияның жəне басқа да мемлекеттердің ғалымдары белсене қатысуда.

ҚСЗИ негізінде Қазақстанның жетекші жоғарғы оқу орын- дарының студенттері мен шетелдік сарапшылар үнемі тəжірибеден өтіп отырады.

Бүгінгі таңда институтта қызметкерлердің кəсіби жəне ғылыми өсулері, сондай-ақ кандидаттық жəне докторлық диссертациялар қорғаулары үшін барлық қажетті жағдайлар жасалынған.

ҚСЗИ туралы толық ақпаратты төмендегі мекен-жайдан алуға болады:

Қазақстан Республикасы, 050010, Алматы, Достық д-лы, 87«б» Тел.: +7 (727) 264-34-04 Факс: +7 (727) 264-49-95E-mail: offi [email protected] http://www.kisi.kz

Информация о Казахстанском институте стратегических исследований

при Президенте Республики Казахстан

Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (КИСИ) был создан Указом Президента Республики Казахстан 16 июня 1993 г.

С момента своего возникновения основной задачей Казахстан-ского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан как государственного научно-исследова-тельского учреждения является научно-аналитическое обеспече-ние деятельности Президента Казахстана, руководящих органов страны.

За это время КИСИ превратился в высокопрофессиональный научно-аналитический центр. В настоящее время в институте работают шесть докторов наук, профессоров, тринадцать кан-дидатов наук, специалисты в области политологии, истории, экономики, социологии.

За время существования КИСИ экспертами института изда-но более 140 книг по международным отношениям, проблемам глобальной и региональной безопасности. Институтом издается четыре журнала: «Қоғам жəне Дəуір» (на казахском языке), «Ка-захстан-Спектр», «Analytic» (на русском языке), «Central Asia’s Affairs» (на английском языке). Научно-аналитический журнал «Қоғам жəне Дəуір», научный журнал «Казахстан-Спектр» и информационно-аналитический журнал «Analytic» включены в перечень научных изданий Комитета по контролю в сфере образования и науки Министерства образования и науки Респуб-лики Казахстан для публикации основных научных результатов диссертаций.

КИСИ располагает собственным сайтом на трех языках — казахском, русском и английском. В среднем сайт КИСИ в год посещают примерно 348 670 пользователей, свыше половины которых — из стран дальнего и ближнего зарубежья.

214 215



В КИСИ ежегодно проводится большое количество между-народных научных конференций, семинаров, «круглых столов». Особый интерес у зарубежных экспертов вызывают ежегодные конференции КИСИ, проводимые с 2003 г. и посвященные про-блемам безопасности и сотрудничества в Центральной Азии. В научных форумах КИСИ принимают участие не только эксперты из Казахстана и стран Центральной Азии, но и ученые из России, Китая, Германии, Франции, Индии, Ирана, Турции, Пакистана, Японии и других стран.

На базе КИСИ постоянно проходят стажировку и преддиплом-ную практику студенты ведущих казахстанских высших учебных заведений, а также зарубежные эксперты.

В настоящее время в институте созданы необходимые условия для профессионального и научного роста сотрудников, защиты кандидатских и докторских диссертаций.

Более подробную информацию о КИСИ можно получить по адресу:

Республика Казахстан, 050010, Алматы,пр. Достык, 87«б»

Тел.: +7 (727) 264-34-04Факс: +7 (727) 264-49-95E-mail: offi [email protected]://www.kisi.kz

Information about the Kazakhstan Institute for strategic studies under

the President of the Republic of Kazakhstan

The Kazakhstan Institute for Strategic Studies under the President of the Republic of Kazakhstan (KazISS) was established on June 16, 1993 by the Decree of the President of the Republic of Kazakhstan.

Since the moment of its foundation the main mission of the Kazakhstan Institute for Strategic Studies under the President of the Republic of Kazakhstan as the national scientifi c research institution is providing the activity of the President of Kazakhstan and governing bodies of the country with scientifi c and analytical background.

The KazISS has become a high professional scientifi c-analytical center. At present, six doctors of sciences, thirteen candidates of sciences, specialists in political sciences, historians, economists and sociologists work in this Institute.

During the period of the KazISS activity, the Institute’s experts have published more than 140 books on international relations, problems of global and regional security. The Institute is publishing four journals: “Kogam jane Dayir” (in Kazakh), “Kazakhstan- Spectrum”, “Analytic” (in Russian), “Central Asia’s Affairs” (in English). Scientific-analytical journal “Kogam zhane Dayir”, scientifi c journal “Kazakhstan-Spectrum” and information-analytical journal “Analytic” are included in the list of scientifi c editions of the Committee for Control in the Sphere of Education and Science of the Republic of Kazakhstan of the Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan for publication of primary scientifi c results of dissertations.

The KazISS has a website that offers information in three languages — Kazakh, Russian and English. About 348 670 users on average surf the KazISS website each year, and more than a half of them are from the countries of near and far-abroad.

216 217



The KazISS annually conducts a great number of the international scientifi c conferences, seminars and round tables. Foreign experts are interested in the annual conferences of the KazISS, conducted from 2003 and devoted to problems of security and cooperation in Central Asia. Not only experts from Kazakhstan, the Central Asian countries, but also scientists from Russia, China, Germany, France, India, Turkey, Pakistan, Japan and other countries attend the KazISS scientifi c forums.

On the basis of the KazISS, students of the leading Kazakhstani Higher Educational Institutions and also foreign experts pass pre-graduation practice and probation course.

At present, the Institute provides all necessary conditions for professional and scientifi c growth of its staff, for defense of the Candidate’s and Doctor’s dissertations.

More detailed information about KazISS can be received to the address:

The Dostyk Avenue, 87“b”

050010, Almaty Republic of Kazakhstan Tel: +7 (727) 264-34-04 Fax.: +7 (727) 264-49-95 E-mail: offi [email protected] http://www.kisi.kz

Для заметок

218 219



Для заметок Для заметок

220

Россия в Центральной Азии

Чуфрин Геннадий Илларионович

РОССИЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

Редактор-корректор Н.И. ШестаковаДизайн обложки Б.Л. ЛеспекВерстка А.А. Жумагалиева

Подписано в печать 15.02.2010. Формат 60х90 1/16.Бумага офсетная. Печать офсетная. Печ. л. 13,5.

Тираж 500 экз.

Казахстанский институт стратегических исследованийпри Президенте Республики Казахстан

050010, Алматы, пр. Достык, 87«б».

Отпечатано в типографии ИП «Волкова Е.В.» г. Алматы

Монография

Documents

ru publ 2010 10061