Владимир Титов

Тёмная сторона

Проза и стихи

Содержание

Проза

Овраг

Превращение

Возвращение Ильзы

Запах справедливости

Явление псиглавцев

Хозяин дома

Две встречи с Ночными

Мёртвые куклы

Легенды о пришельцах

Маршрут № 666

Призрак любви

Стихи

Проза

Овраг

– Ну, а она что? – спросил Родион.

– А что… стояла рядышком да хихикала, – Сказав это, Петя уставился в щербину на асфальте, похожую на озеро Байкал.

Родион вдумчиво затянулся, и, обнаружив, что дососал сигарету до фильтра, отправил её в урну.

Оба замолчали. Мимо скамейки, на которой сидели двое парней, пробежала стайка девушек в разноцветных спортивных костюмах, и тогда Родион заговорил:

– Ну и кого ты хочешь наказать? Его, её или обоих?

– Наказать?

– Ну да. А для чего ж ты мне эту волнительную историю рассказал? Не просто же так, в жилетку поплакаться…

История, которой Петя поделился с другом, была стара, как мир. Не нужно быть Пифагором, чтобы предсказать события в любовном треугольнике, вершину которого занимает яркая красавица, а в углах при основании – скромный юноша умеренного телосложения и, напротив, нахальный агрессивный бычара, магистр кулачного права.

Преодолевший шок первого в жизни университетского семестра, выживший в горниле сессии, первокурсник Петя набрался храбрости влюбиться в Каролину, первую красавицу потока. Тонкое породистое личико, серо-голубые глазищи, которым позавидовала бы героиня японского мультика, роскошные пепельные кудри, ниспадающие до середины спины, скульптурные пропорции пловчихи – тут было отчего потерять голову даже искушённому донжуану. А Петя – мальчик из интеллигентной семьи, в свои восемнадцать видевший голых женщин только в порнофильмах – был просто нокаутирован. Когда Каролина не отвергла его робкие ухаживания, ему показалось, что его живым взяли в рай. Увы, для Каролины всё было гораздо прозаичнее. Она, в отличии от своего кавалера, с блаженными иллюзиями рассталась раньше, чем с девственностью, которую утратила ещё в одиннадцатом классе. Отношение к противоположному полу у неё было чисто потребительское. Всех мужчин, с которыми имела связь, она мысленно раскладывала по полочкам: этот – для карьеры, этот и этот – спонсоры, вот этот – для удовольствия, а этот… Хмм… Ну просто так: что за королева без свиты спермотоксикозных пажей? Каролина милостиво позволяла выводить себя в рестораны и на концерты, принимала не самые дешёвенькие подарки, разрешала оплачивать свой мобильный и три раза допустила верного пажа до своего тела. …Впрочем, самый первый раз не считается, поскольку она лишь позволила Пете ублажить её языком.

Но после того, как Петя стал её любовником по-настоящему, он обратил внимание на некоторые нехорошие странности в поведении своей королевы. Она могла, например, отменить уже намеченную встречу, или внезапно унестись с половины свидания по каким-то невероятно важным делам. Как-то раз он сказал ей, что отгонять его на пять метров, когда ей кто-то позвонил – по меньшей мере невежливо. Ответом было презрительное фырканье и испепеляющий взгляд серо-голубых льдинок. Ценой униженных извинений он смог вернуть себе расположение Каролины, но стало ясно: что-то в их отношениях разладилось.

А как-то раз, проходя по Чистопрудному бульвару (аппетиты Каролины росли, да и самому Пете дополнительные деньги не мешали, и он подрабатывал курьером), он увидел свою ненаглядную: она сидела на скамейке с каким-то типом, и они только что не трахались. Сперва он не поверил своим глазам, потом – «чуть не убил обоих». Так он рассказывал Родиону, глядя перед собой в щербину на асфальте, похожую на озеро Байкал. В действительности соперник, которого он неосмотрительно толкнул в плечо, подорвался со скамейки и коротким страшным ударом в солнечное сплетение нокаутировал его. А потом в сочных выражениях высказал всё, что думает о Петиной родне, и посулил ему все «радости» однополого секса в случае, если увидит его ещё раз.

– Его, – не задумываясь, ответил Петя. – Чёрт с ней. Она для меня и так умерла.

– Молоток! – кивнул Родион. – Сучек на нашу жизнь хватит. Хватило бы нормальных девок. Верно я говорю? – Петя кивнул. – У тебя на того урода какие-нито зацепки есть или как?

– Есть, – сказал Петя. – Нас там сразу менты арестовали. – Родион фыркнул при неуместном слове «арестовали»: наивность его приятеля в теневой стороне жизни искренне забавляла его. Но вслух ничего не сказал и продолжал слушать. – Каролинка стала орать, что я напал на её молодого человека, что я псих… Нас всех троих отвезли в отделение. Там всех переписали и выгнали. А я тайком списал данные этого… Вот, посмотри…

– Ты просто гений, Петруха. Ты Штирлиц, – бормотал под нос Родион, читая бумажку, которую дал ему Петя. – Руслан… чебурек, что ли? Руслан Александрович Онуприенков. Так, нашенский, москаль – значит, живёт, скорее всего, по месту прописки… То есть регистрации. Ага, ага, магазин «Лотос», старший менеджер торгового зала. Круто, Петро! Почти готовое досье! Он наш! – Родион нехорошо улыбнулся.

– Я не хочу его убивать, – серьёзно сказал Петя.

– И правильно, – кивнул Родион. – Всех подряд глушить – жить будет некому. Можно и не бить особо. Но шугануть так, чтобы потом до смерти в постель ссался и просыпался с криком. Есть одна идейка. Нетривиальная. Киношная немного, в смысле слишком красивая, но в этом свой смак, понимаешь…

– Родик, – выдавил Петя, – если ты поможешь с ним разобраться, я… я всё для тебя сделаю! Клянусь!

Родион хлопнул его по плечу:

– Брось, Пьеро, какие между нами счёты? Я ведь тоже тебе кое-чем обязан…

Это была правда. Парни познакомились в начале первого семестра, когда вдвоём выполняли одну лабораторную работу. Разговорившись тогда, они обнаружили много общего. Хотя на первый взгляд трудно вообразить более непохожих друг на друга людей. Петя был типичный «домашний ребёнок» из небогатой интеллигентной семьи: неуклюжий, тощий и рыхловатый одновременно, притом пребывающий в заблуждении, что нет ничего привлекательнее стиля эмо. Но чёрные одеяния невыгодно подчёркивали его неспортивное сложение, а чёлка цвета воронова крыла, кончиком достигающая подбородка, не столько украшала, сколько мешала. Рослый и мускулистый Родион на фоне аксолотля-Пети казался былинным витязем. Он носил мартенсы, оливковые штаны с накладными карманами и такого же цвета свитер с погончиками, который в тёплое время сменяла футболка-безрукавка – и отнюдь не производил впечатления чахлого подростка, вырядившегося «в военное». Петя часами рубился в компьютерные стрелялки, превосходно разбирался во всех направлениях великого искусства аниме и посещал косплейные вечеринки. Родион ходил в качалку, куда он протоптал дорожку ещё в предвыпускном классе, занимался кикбоксингом и практической стрельбой, а после того, как однажды снялся в рекламном ролике, втайне лелеял мечту играть в боевиках. Причём непременно в ролях «плохих парней».

После первого знакомства они, конечно, не стали друзьями-не-разлей-вода. Просто общались друг с другом чуть больше, чем с теми сокурсниками, кого знали только по имени. Так продолжалось до того дня, когда наши орлы, отправившись погулять по Арбату, оказались замешаны в массовую драку и попали в милицию. Кто с кем дрался, осталось покрыто мраком неизвестности, но один труп и несколько серьёзно покалеченных бойцов не сулили оставшимся невредимыми драчунам ничего доброго. Даже тем, кто, подобно нашим героям, оказался случайно втянут в водоворот бестолкового побоища. Родион уже прикидывал в уме, долгими ли будут нежданные «каникулы», но приключение закончилось быстро и благополучно. Петя позвонил отцу, а тот, поразительно быстро для интеллигентного человека оценив ситуацию, связался со своим двоюродным братом. А поскольку двоюродный Петин дядя был членом Общественной палаты, его приезд в ОВД произвёл на личный состав такое же действие, какое неожиданно включённый свет оказывает на привольно гуляющих по тёмной кухне тараканов. Через час Петя и Родион были на свободе и, съёжившись на заднем сидении скромного «ситроена» дяди-общественника, выслушивали подобающую нотацию. Впрочем, все понимали, что

худшее позади, и дядин спич, в патетических местах приправленный перцем, нельзя назвать даже ритуальной поркой.

После этого случая их дружба разительно окрепла. Родион по-новому взглянул на сокурсника: хлипкий компьютерный гик, прежде ни разу не бывший задержанным, справился с паникой и спас обоих. Это дорогого стоило. Петя, в свою очередь, сделал вывод, что непобедимому эльфу восьмидесятого уровня следует улучшить форму в реале, и по совету товарища купил абонемент в тренажёрный зал. Два месяца упорных занятий не превратили его в живое подобие Аполлона, однако детский жирок стал сходить, освобождая тело не слишком мощного, но нормально сложенного парня. Перемены, происходящие с физическим телом, отразились и на духовной сущности: его манера выражаться стала чётче, взгляд – резче, поступки – решительнее.

Если бы решимости было достаточно для победы, он бы, наверное, всыпал от души сопернику и гордо удалился бы, оставив изменщицу Каролинку тормошить его бесчувственное тело. Но в жизни не всегда торжествует справедливость.

* * *

– А что, крутой гитлербункер! Как думаешь, Петруха?

Подготовка к адскому возмездию заняла две полных недели. За это время друзья пропасли объект, выявили его график и маршруты перемещения. Объект работал в магазине на окраине с понедельника по пятницу, в рабочие дни возвращался домой около полуночи. Родион больше всего боялся, что будущая жертва заметит Петю и заподозрит неладное, но объект был то ли туп, то ли беспечен, и во время слежки они ни разу не спалились. Одновременно с этим они проделали куда более трудоёмкую и важную работу: оборудовали то, что Родион обозвал «гитлербункером». Притащить в глухой овраг в подмосковном лесу бочку с крышкой и обрезком водопроводной трубы, врыть эту бочку в откос под углом в сорок пять градусов, так чтобы скрылась с краями и осталось бы ещё сантиметров тридцать – это был тринадцатый подвиг Геракла. Особенно, если заниматься этим вдвоём, причём один из участников предприятия по объективным причинам может оказывать скорее моральную, чем физическую помощь…

Но вот самая нудная часть работы осталась позади. Впереди – самый ответственный этап.

– От я лосятина! – воскликнул Родион. – Груз нужен. Хороший. Сотку, не меньше, чтоб с гарантией. Есть идеи?

– Можно гири купить, – предложил Петя.

– Можно-то можно, а как их сюда переть? – вздохнул Родион. – Они же тяжёлые, суки.

* * *

День у Руслана не задался. Сперва эти долбозавры, «менеджеры зала», потеряли дорогой пылесос, который уже был оплачен. Самое

интересное, что пылесос числился по базе, но вот беда – клиенту нужны была техника, а не буковки и циферки из эксельной таблицы. Руслан орал на этих тупорылых, мало глотку не сорвал, заставил ползать по всем подсобкам, так что через полчаса их белые рубашечки были в говнище, но толку ноль: пылесос как корова языком слизнула. Потом он позвонил той ссыкухе из университета, хотел пригласить в субботу на хату на пару палок, а она его обломала: типа с друзьями собралась за город. Он хотел было её послать, но сдержался. Пусть ещё разок поработает ротешником, а потом можно и пинок под сраку выписать. Потом уже по дороге домой у него два раза глохла тачка. Короче, домой приехал злой, как пёс. «И фонарь, сука, не горит», – отметил он, идя к подъезду.

Он увидел, что от подъезда к нему шагнули два каких-то штриха, и напрягся. Ну, а кто бы на его месте не напрягся!..

– Онуприенков? Рустам Алексеевич? – спросил один из этих.

– Руслан Александрович, – машинально поправил Руслан. – Чё на…

– Да мне хоть Магомет Иосифович! – хохотнул тот кекс… и тут Руслану в голову слева прилетело что-то тяжёлое.

* * *

– Подхватывай его, ты!.. – яростно шипел Родион. Пока Петя держал на весу нелёгонькое тело недруга, Родион завёл его руки за спину. – Сейчас браслеты наденем… и будешь ты у нас, дядя, арестованный!

Петя только завистливо вздохнул. Как же легко у Родьки это получается!

– Всё, готово, понесли!

Бесчувственное тело отнесли в «бычок». Как выяснилось на заключительном этапе подготовки к спецоперации «Аццкая мстя», достать грузовоз без водителя потруднее, чем с наличием такового. Но они справились. А значит, справятся и со всем остальным. Подтащив «клиента» к машине, Родион нахлобучил ему на голову мешок из-под картошки, обмотал ноги скотчем и в таком виде зашвырнул в грузовой отсек.

– Как сказал Гагарин, «Поехали»!

Петя молчал. («Пока этот козёл при нас – молчи, не говори ничего! – строго-настрого велел ему Родион. – Если что, я буду говорить. Я для него чужой дядя, а тебя он может по голосу опознать. Тогда проблемы будут.») Ему было страшно, по-настоящему страшно. Он понимал: то, что они уже сделали, описывается несколькими статьями уголовного кодекса. Если что-то пойдёт не так – тут никакой дядя из Общественной палаты не поможет. Может, отступиться, пока не поздно? Завернуть во дворик потемнее, вытряхнуть этого придурка из машины, надавать пинков и уехать, а? Он уже своё получил… Нет. Нельзя позволять себя обижать. Нельзя позволять себе прощать неотомщённые обиды. Нельзя быть малодушным. Тебе больно и страшно – а ты сожми зубы и терпи.

Ты мужчина. Оставайся им. Если ты не являешься женщиной, но ведёшь себя не так, как подобает мужчине – значит, ты слякоть.

Вот осталась позади Москва, вот они свернули с шоссе на просёлок, вот поворот на лесную дорогу, похожую на возомнившую о себе просеку. Им везло: машина ни разу не пыталась заглохнуть, их не тормознули ни на одном из постов ДПС, они не сбились с пути. Такое везение бывает редко. Обычно судьба так балует тех, кому готовится нанести сокрушительный удар. Клиент ворочался и мычал под бутафорскими мешками, набитыми стружками. Живой. Скоро он пожалеет, что у его папы встал на его маму, а не на соседскую козу…

Родион остановил машину возле приметного дерева с тремя засечками. Вздохнул, ухмыльнулся, достал из кармана две резиновые маски-черепа. Надел свою и протянул другую Пете, весело зыркнув на него из глазниц.

– Пошли, брат мой замогильный. Мне что-то отлить захотелось.

* * *

Сознание постепенно возвращалось к Руслану, хотя лучше бы не возвращалось. Потому что окончательно вернула его в мир живых тёплая струя, ударившая в лицо. Он чихнул и закашлялся. Ему ссали в рот. Нет, не может быть… да как же не может! Он лежит на земле, руки скованы за спиной браслетами, и ему ссут в рот, в две струи!

– Эт чё за прикол, э!

Сверху хохотнули, потом включили фонарик… и тут Руслан сам намочил штаны. На него смотрел череп.

-А-а-а… – простонал он.

– У-у-у!.. – передразнил его мертвяк. – Оклемался, чудило?

– Д-да…

– Тогда вставай! Stand up and fight!.. – заорал мертвяк, добавив кое-что по поводу своеобразия сексуальной ориентации Руслана. Тот счёл за лучшее не спорить и поднялся. Со скованными руками, с гудящей от сотряса башкой это было не самой простой задачей, но он справился.

Не бывает безвыходных ситуаций. Из любого дерьма можно вылезти. Если знать, как ты в него вляпался. Кому он перешёл дорогу? С братвой никаких непоняток нет. Он вообще с братвой никак не пересекался. То есть он иногда намекал, мол, если чё, за него братва подымется – но это чтобы какого-то лоха тёплого пугануть. Из всех его корешей только Федька Длинный тянет на братву. Но к нему Руслан всегда с уважухой относился, несколько раз лавандос на общак отдавал – ну, он-то понимал, что ни на какой не на общак, а Федьке на карман, но помалкивал. Ещё Борька, Боряба Соловей, герычем барыжит на районе и с братвой общается. Но его услугами Руслан пользовался раза два или три и платил по чесноку, тут чисто. Может, хозяин решил наказать за воровство? Теплее: за последний месяц Руслан с помощью разных мутных схем облегчил хозяйскую кассу в свою пользу на десять тыр, но

это ж семечки! Да и на кой хозяину такой голимый цирк мутить? Ему проще из зарплаты вычесть. Подчинённые, что ли? Рабы восстали и решили отомстить зверюге-надсмотрщику? Тоже мимо – не те они животные…

Пока он думал, кто-то за спиной обмотал его запястья цепью. Что-то глухо брякнуло. Это второй «мертвяк» – Петя, бывший тут «без речей», как помечали в старинных пьесах – взгромоздил на волокушу из стального листа четыре гири. Её-то и должен был тянуть на цепи главный участник странного представления.

Первый «мертвяк» (Руслан понял, что это не мертвяки, это какие-то черти натянули маски с черепушками, но всё равно было жутко) надел на шею пленника ошейник с пристёгнутой цепью.

– Шагай за мной, – сказал он и дёрнул цепь.

Руслан шагнул и чуть не клюнул носом в лесную подстилку. Он собрал все силы и сделал шаг. Казалось, он тянет за собой скалу.

Таких шагов ему предстояло сделать тысячу четыреста девятнадцать. Эту цифру он запомнил. Тысячу. Четыреста. Девятнадцать.

* * *

…–Падай, дохлятина, – равнодушно проговорил «мертвяк», и Руслан исполнил его слова в точности. Он ничего не видел, не слышал и не соображал. Перед глазами крутились багрово-чёрные колёса, сердце выпрыгивало из груди, в ушах стоял гул.

– На, попей, – донёсся голос издалека, и чьи-то руки сунули ему ко рту флягу. Не задумываясь, он выхлебал её большими глотками. Холодная вода. Говорят, для сердца вредно, если перенапряг был. Туфта. Зато сразу полегчало. Какой же кайф – просто лежать на земле, ничего не делать, ни о чём не думать…

Но по мере прояснения сознания мысли снова лезли в голову. Зачем это всё? Если он кому-то реально должен – почему до сих пор не предъявили?

– Алё, пацаны… – кажется, голос звучал слабо, но нормально. Должны понять, что он не борзота, но и не ссыкун последний. – В чём проблема, эу? Или вы так прикалываетесь?.. Я прикол оценил, если чо… давайте теперь по-взрослому, что ли, пообщаемся…

– И то верно, – сказал «мертвяк», рывком поднимая пленника. – Вон видишь норку? – луч фонарика, которым он освещал дорогу, упёрся в жутковатую чёрную дыру в земле. – Полезай туда живенько. Это – твоя могила, чувак.

– ЧТО? НЕЕТ! НЕ ХАЧУУУ! НЕ НААДААА! – заорал что было мочи Руслан. Он дёрнулся бежать, но «мертвяк» ловкой подсечкой уронил его на землю. Он выл, брыкался, но двое полных сил палачей легко преодолели сопротивление скованного пленника. Уже не бьющимся

животным, а тварью дрожащей запихали его в чёрное чрево «гитлербункера».

Над ним склонился «мертвяк».

– Слушай внимательно, тварь! – Его слова ударяли, точно молот, и вколачивались в истерзанный страхом мозг Руслана, точно гвозди. – Это – твоя могила. Ты будешь сидеть здесь, пока не сдохнешь. Но и потом ты будешь здесь торчать. Пройдут годы, пройдут века, а твой труп будет тут. Ты сгниёшь тут, и никто тебя никогда не найдёт. Никто никогда о тебе не вспомнит. Тебя уже нет.

– Нет… нет… не надо… – лепетал пленник, скорчившийся в бочке.

– Я тебя не слышу. Тебя нет, – сказал «мертвяк». Он с лязгом приладил крышку. Что-то поставил на неё. Потом Руслан услышал самый страшный звук на свете: шорох земли, бросаемой на его могилу. Потом наступила тишина.

– Выпустите меня, – тихо попросил Руслан. Слова рассыпались на шорохи. Внезапно его скрутил приступ суеверного ужаса. Ему мерещилось, что мерзкие гнилые твари тянут к нему свои склизкие лапы. Он понял, что готов претерпеть любой позор, любую муку – только бы не этот кромешный мрак… – ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! ВЫПУСТИТЕ! ГАДЫ, СВОЛОЧИ! ПОЖАЛУЙСТА! ТВАРИ! ВЫПУСТИТЕ! МИЛЕНЬКИЕ, ХОРОШЕНЬКИЕ! ПОЖАЛУЙСТА, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! А-А-А!!!

Это – твоя могила.

- НЕТ!

Ты будешь сидеть здесь, пока не сдохнешь.

– НЕТ!

Пройдёт годы, века.

– НЕТ!

Тебя уже нет.

– НЕТ! НЕТ! Нет…

– Меня нет, – выговорил он. И от осознания безысходности он завыл, потом захохотал, потом снова завыл – дико и обречённо.

* * *

– Он не задохнётся? – спросил Петя, когда друзья усаживались в машину.

– Да нет, – ответил Родион. – Я же крышку пробил и сквозь неё трубку провёл. Трубка параллельно земле. Кое-какой воздух поступает. Лишь бы пердеть со страху не начал! – он хохотнул и закрутил баранку, выводя машину на обратный курс.

– Вечерком подъедем, раскопаем могилку, выпустим болезного, – продолжал Родион. – Ни хрена с ним не случится. Хотя страху нахватается на всю оставшуюся жизнь.

– Слушай… а если его до нас раскопают? – повернулся к нему Петя.

– Ты… это, друг Пьеро, во-первых, черепушку сними, а то увидит кто – со страху ласты склеит, – серьёзно заметил Родион. – Никто его не раскопает. Вот сам подумай: идёт кто-то по лесу и слышит вой откуда-то из-под земли: «Выыыпустите меняаа! У-у-у! А-а-а!» Да девять из десяти бежать будут без оглядки, если замертво там же не лягут!

– Да уж, – согласился Петя. – Мне тоже было жутковато всё это слышать, когда уходили. А если кто не знает, в чём дело, то… как в анекдоте будет: «Мужик пошёл в лес пописать… заодно и покакал!»

– Ага! – кивнул Родион, и они расхохотались. Утирая набежавшие слёзы, Петя думал, как всё-таки хорошо быть крутым, сильным и смелым. Ты всегда знаешь, что делать, мир принадлежит тебе, и никто не смеет встать на твоём пути. Нет, он, конечно, ещё не настолько крут, как хотелось бы… но он станет таким! Непременно станет!

* * *

– Петька, ты меня лучше слушайся. Я тебя в этом деле хоть раз подвёл? Нет. Ну вот. Надо надеяться на лучшее, но ожидать худшего. Худшее – это если его до нас раскопали, и сейчас там вместо синичек менты сидят на ветках, злодеев поджидают. Если ты там засветишься – всё, конец. Тебе не отвертеться. У тебя же мотив прямой! А у меня легенда такая: шарился по лесу, услышал вопли, решил спасти человека…

– А может, его лучше тогда… не откапывать? – несмело предложил Петя.

– Ну ты комик, Пьер Ришар! Тогда на хрена мы столько мучились? Проще было ему у подъезда по башке тюкнуть посильнее – и привет! Нет уж, пусть живёт… хе-хе, плохо, но недолго! Короче, Петруччо, будь на связи, как тока – так сразу, и если чё – ну ты понял!

Дав другу эти ценные указания, Родион отправился по ставшему привычным маршруту «Москва – Гитлербункер». Дорога общественным транспортом заняла больше времени, нежели поездка на авто по ночному шоссе, и чем ближе была цель, тем сильнее он мандражировал. Лес показался ему не по-весеннему молчаливым и мрачным. Ему чудилось, что кто-то злорадно следит за каждым его шагом. Что греха таить – не раз бесстрашный Родион был близок к тому, чтобы повернуть назад. И каждый раз, обругав себя, Петьку, Руслана, Каролину, лес и всех лесных тварей техническими терминами, продолжал путь.

Вот и овраг. Прежде чем спускаться в него, Родион обошёл его по периметру. Нельзя превращаться в параноика, но фантазийная засада, которую он расписал Петьке, всё-таки может быть. Теоретически. Ничего подозрительного он не заметил и спустился к «могиле». Вот набросана белёсая лесная земля, прикрытая листьями. Вот, еле заметный, торчит кусок воздуховодной трубы. Оттуда, разумеется, не доносилось ни звука. Ну не будет же он орать сутки напролёт! Родион вздохнул, заковыристо помянул чью-то мать и принялся вскрывать могильник.

Вот отброшена в сторону прошлогодняя листва, вот Родион отрыл из-под рыхлой земли и отставил в сторону гири. Вот и крышка с кажущейся нелепой трубой. Родион крякнул, ухватился за трубу и решительно откатил крышку в сторону.

* * *

– Всё в порядке, Петро. Поверь мне, пожалуйста – всё в полном порядке.

– Да как же я тебе поверю, что «всё в порядке» если на тебе лица нет? Что там было на самом деле?

– Что было – то было. Забудь эту историю, и дело с концом. Я тоже забуду. Да, и ещё. Держись подальше от этого оврага.

Никогда – ни прежде, ни после – Петя не видел друга таким. Так мог выглядеть человек, спустившийся за картошкой в подвал и ненароком заглянувший в ад.

Он понял, что расспрашивать Родиона бесполезно, и не стал упорствовать, а тот сам так ничего и не рассказал.

Впрочем, долго ломать голову над этой загадкой ему не пришлось. Через полмесяца началась сессия, во время которой Петя сдружился со смешливой толстушкой из параллельной группы, а летняя практика стала для них обоих форменным медовым месяцем. Неудавшийся роман с Каролиной и все связанные с нею треволнения стали забываться.

Наверное, Родион и сам когда-нибудь забудет то, что ему довелось увидеть: полурассыпавшийся скелет в истлевшем деловом костюме, со скованными за спиной руками, с черепом, челюсти которого распахнуты в безмолвном крике.

Скелет человека, которого он закрыл там – живого и здорового, пусть перепуганного до полусмерти – меньше суток назад.

«Это – твоя могила. Ты будешь сидеть здесь, пока не сдохнешь. Но и потом ты будешь здесь торчать. Пройдут годы, а твой труп будет тут. Ты сгниёшь тут…» Так и случилось. За двадцать часов Руслан истлел как за двадцать лет.

Родион постарается это забыть.

Главное – держаться подальше от лесного оврага, лежащего над разломом земной коры, по которому из центра Земли струится смертоносное излучение. От оврага, который нет-нет да назовут по старинке Марьянкин Лог. Где в незапамятные времена там ворожили угрюмые служители Мораны, Богини Смерти. Где копится мрачная Сила,

послушная словам проклятий, ждущая того, кто вольно или невольно призовёт её к действию.

Приложение

В дизайне обложки использована работа Марины Щанкиной http://shchankinamarina.com/

Автор иллюстраций к рассказам – Владимир Бутков

http://vk.com/id15377416