Elektronnoe prilogenie 2-ogni-nad_biyei-35-36- 2016

ОГНИ НАД БИЕЙ№35- 36 2016 г

ЭЛЕКТРОННОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ - 2

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ХУДОЖЕСТВЕННО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ

ЖУРНАЛ БИЙСКОЙ ПИСАТЕЛЬСКОЙ

ОРГАНИЗАЦИИСПР

«ОГНИ НАД БИЕЙ» № 35-36 2016 г

Электронное Приложение-21. http://prozabiysk.narod.ru

2. ISSUU – Журнал «Огни над Бией» by Lyudmila Kozlova ( поиск в Google )

Редакционная коллегия: главный редактор, издатель Людмила КОЗЛОВА – СП РОССИИ

руководитель Бийского отделения Союза писателей России Дмитрий ШАРАБАРИН

Редакторы отделов поэзии и прозы Ольга ЗАЕВА (СП РОССИИ) Павел ЯВЕЦКИЙ (СП РОССИИ, член. корр. Российской Академии Поэзии)

КОМАР (Краевое Обозрение Молодых АвтоРов) Иван ОБРАЗЦОВ

Интернет-директор Николай ТИМОХИН (Всемирная Корпорация Писателей, СП России) *** *** *** *** ***Контакты: e-mail: [email protected] *** *** *** *** *** Редакция выбирает и награждает Дипломом Лауреата лучшего автора года *** *** *** *** **** ПРАВИЛА ПУБЛИКАЦИИ - НА ПОСЛЕДНЕЙ СТРАНИЦЕ * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * Первый номер журнала отдан в печать в декабре 2004 г, издан в январе 2005 (Издаётся в соответствии с Законом Р Ф о СМИ)

Фото на обложке: Природа Алтая (сайт http://biysk. in/photo)

Электронное приложение «Огни над Бией» №35-36 -2016

3

СОДЕРЖАНИЕ ПРИЛОЖЕНИЯ-2:

Райнгольд ШУЛЬЦ (Германия, Гиссен) Проза, публицистика...................................................................................4 Виктор КАЛИНКИН (Германия) Проза........................................28Валерий БОХОВ (Москва) Проза.................................................31Александр СИДОРОВ (Австралия) Публицистика..................52Владимир ЯКУБЕНКО (Алтай) Стихи.........................................87Инна КОМАРОВА (Москва) Проза...............................................94Нина АКСЁНОВА (Латвия, Рига) Проза....................................158Евгений БАЛАКИН (Екатеринбург) Проза ..............................169Олег КОРНИЕНКО (г.Сызрань) Интервью, проза ..................189Евгений КУРОЧКИН (Московская обл.) Стихи........................245Николай ТИМОХИН (Казахстан) Переводы ............................251Светлана ШУШКЕВИЧ (Улан-Батор,Монголия) Очерк..........256 Лариса БОГОМОЛОВА (Б-Исток, Алтай) Стихи......................263Виктор МИХАЙЛОВ (Новосибирск) Проза...............................267 Михаил АНДРЕЕВ (Москва) Стихи...........................................284Владимир КОРНИЛОВ (Братск) Памяти внучки.....................291 Антон ЛУКИН (с. Ново-Дивеево) Проза...................................305Николай БАЛИЦКИЙ (Симферополь) Проза ..........................332Сергей ФИЛИППОВ (Москва) Стихи.........................................347Наталья ДАНИЛОВА, Анна ГОРЕЛОВА (Бийск) Очерк.........363ПОЭТЫ ВКО (КАЗАХСТАН).........................................................374

ПРАВИЛА публикации в журнале «Огни над Бией»..............396ВЕБ-ресурсы журнала................................................................397

ТРЕБОВАНИЯ К ТЕКСТАМ:

1. Все строки текста (проза и поэзия) должны быть выравнены по левому краю. Текст - по ширине страницы.2. Заголовки в прозе должны располагаться по центру страницы (с помощью команды «выравнивание по центру»)3. Заголовки в стихах должны быть выравнены по левому краю4. В заголовках использовать полужирный шрифт

5. Тексты, не отвечающие п. 1-4, не принимаются к рассмотрению редакцией.


4

РАЙНГОЛЬД ШУЛЬЦ

Германия. Гиссен. Papa-Schulz <[email protected]> Райнгольд Асафович Шульц родился 1 ноября 1949 года в семье житомирских немцев-колонистов Асафа и Линды (Отто) Шульц, которые были сосланы в сталинские времена из Украины в Карело- Финскую АССР, а затем второй раз в Коми АССР. После службы в армии Райнгольд вернулся домой и устроился на работу в аэропорт города Сыктывкара. Он проработал 17 лет в Гражданской Авиации, прошёл путь от авиатехника, инженера до начальника базы отдела материально - технического снабжения. Райнгольд закончил два университета: народный университет по юридической специальности «Гражданское и трудовое право» и экономический факультет по специальности «Финансы и кредит» Сыктывкарского государственного университета. Международный литературный конкурс «Золотое Перо Руси». Номинация «Русское в нас». За произведение «Чья душа во мне?» -Золотое Перо Руси. Медаль на ленте «За высокую гражданскую позицию» и диплом Александра Бухарова «За верность русским традициям». -Золотое Перо Руси. Медаль и диплом «За солнечную деятельность». -Золотое Перо Руси. Диплом имени Твардовского и медаль «За высокую гражданскую позицию и патриотизм». - Диплом. Второе место за рассказ «Ветераны». -Диплом. «АSЕК» с присвоением звания заслуженного магистра и статуса действительного члена Европейской коллегии совета 5 магистров.


5

-Грамота государственной Думы РСФСР в спортивной номинации за интервью «Самбо». -Литературный конкурс в Берлине «Книга года» в 2010 году признал лучшие работы Шульца по шести номинациям. -Диплом. Первое место и звание лауреата литературного конкурса «Открытая тема 2011». -Диплом и призовое место за юмористический рассказ «Пай- пай», с размещением его в интернете. Большой «Лах орден» и приз «Читательское сердце», полученный в Ветцларе. Основатель и Президент Содружества литературных сообществ Золотое Перо Руси Светлана Савицкая из Москвы посетила Германию и на творческом вечере в городе Вецларе лично вручила ему сертификат и передала в дар писателю изготовленную вручную сорокасантиметровую авторскую куклу с лицом и именем Райнгольда Шульца. Папа Шульц член литературного общества в ФРГ «Немцы из России» с 17.10.1999 года. С 22.07.2007 года он состоит в международной ассоциации писателей и публицистов (МАПП). С 16.10.2007 года член Берлинского литературного общества - Веrliner Literaturbund! (ВLВ). С 07.06.2008 года член Союза Соотечественников в Берлине. С 01.07.2008 года состоит в МСПС - международном сообществе писательских Союзов, правопреемнике Союза писателей СССР. С 26.03.2013. ЧЛЕН ВСЕМИРНОЙ КОРПОРАЦИИ ПИСАТЕЛЕЙ - штаб квартира в Нью-Йорке. У него больше тысячи публикаций на многих континетах. Его имя вошло в авторский энциклопедический словарь «Немцы России», изданный на русском и на немецком языках, и в аналогичный Берлинский немецкий словарь «Russlanddeutsche Schriftsteller», составленный Герольдом Бельгером

Греческий кризис

Многие иностранцы используют Германию для своей выгоды, а наивные немцы за все платят. Недавно встретил в магазине немецкого "Красного креста" Gerasimosa Tritopoulosa, знакомого грека с нашей фирмы, своего


6

бывшего коллегу. - Ну как жизнь на пенсии? - спросил он меня.- Пойдёт! Только пенсия с натяжкой. Видишь, где отовариваться приходиться. А ты как? - Отлично! Пенсия лучшая часть моей жизни!- Что - то тебя давно не видно было? - Так я теперь в Греции живу, а в Германию каждый год в отпуск приезжаю. У меня тут квартира. Я её в аренду сдаю. - А как в Греции дела? Наверное, плохо сейчас? Кризис... - Мне без разницы. Мне пенсия из Германии идёт. - А живёшь там где? У родственников? - В Греции у меня дом, и ещё пять домов сдаю в аренду. Один из них - восьмиэтажный. В нём 32 квартиры. Всё даёт доход. У меня в Греции проблем нет! -Так ты капиталист? Что же ты тогда в этом магазинчике делаешь? - А почему бы не сэкономить, если есть возможность. Здесь бывают очень даже неплохой товар, - заулыбался он и пошёл с вещами на выход.

Троянский конь Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги

тачать пирожник.

Не дай Бог делать свою работу так, чтобы она не радовала людей, а возмущала, чтобы вслед тебе при жизни и после смерти ругались и плевались, и имя твоё у них на языках вертелось, как пропеллер.Кому многое дано, с того многое спросится! (Евангелие от Луки. Гл.12. ст. 48.) Есть мнение, что из Михаила Горбачёва вышел бы замечательный министр иностранных дел СССР. Среди грамотных, воспитанных, толерантных иностранцев он легко находил общий язык и взаимопонимание, а уверенно вести своё


7

государство по историческому бездорожью России минеральный секретарь оказался неспособным, неволевым, нерешительным, непрозорливым, неспособным удержать узды правления. Заграницей его любят, в России - ненавидят. Такое огромное государство, которое не мог одолеть Гитлер и Америка - спокойно развалила изнутри его перестройка. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Ещё большую часть вины за развал мощнейшего государства несёт на себе прораб перестройки - "могильщик светлого будущего", всенародный любимец - ненавистный многим товарищ ЕБН! Ельцин Борис Николаевич.

Уже ясно видно, что ГэДээРовка, азюль-канцлер, мама Меркель - второй Горбачёв. Она тоже уверенно ведёт немецкое общество к массовому обнищанию. Ещё раз за неё голосовать, охотников мало. Германией гордиться уже невозможно, там проблемы растут в геометрической прогрессии. Всё больше людей живут за чертой бедности, особенно пенсионеры. Всё больше людей получают продукты питания в бесплатном магазине "Тафель", одеваются в магазинах "Немецкого красного креста" и на барахолке. Что раньше выбрасывалось, сейчас продается. Очень многие не могут поехать в отпуск даже для лечения, они не могут купить подарки на день рождения детей и внуков. Одной зарплаты семье не хватает, приходиться работать в двух трех местах. Воспитанием детей заняться некогда, да и сами дети - это уже роскошь. Очень высокий темп жизни, постоянный стресс. Проработав всю жизнь люди ничего, не нажили к старости, их не на что хоронить. Что это за система? Перечень проблем можно долго продолжать, но политики своих не видят. Страшно подумать, что будет здесь через десять лет. Ещё немного и скоро среди немцев будет не перепись населения, а перекличка. За прошедшие 20 лет страну не узнать. Это стала цветная, африканская страна. Везде грязно. На улице немецкая речь - уже редкость. В больших городах многие играют в игру: Найди среди присутствующих немцев. Это очень сложная задача.


8

чувствуешь себя, как в отпуске, где нибудь в Марокко. Охранная сигнализация пользуется большим спросом. В стране процветает криминал, воровство, квартиры грабят среди белого дня. Детей не отпускают на улицу одних. Белых людей пора заносить в красную книгу их осталось на земле менее 8 процентов. Христианство находится на гельитине! Церкви переделываются в мечети. Константинополь - столица христианства, превратился в Стамбул, Берлин может превратиться Берлинобад! Внешней политике уделяется намного больше внимания, чем внутренней. Иностранцам в Германии уделяет больше уважения, чем местным немцам. ГДРовцы говорят: знали бы мы, построили бы Берлинскую стену в три раза выше. Через 25 лет объединения, равенство между новыми и старыми землями так и не достигнуто. Поэтому восток раздражительнее и активнее запада.

Правительство идёт против народа, пегиду запугали и убрали, но пар под давлением недовольства находится в каждом толерантном немце, он может взорваться в страшном народном возмущении. Немцы разделились на чёрно - белых, на плохих и лояльных. Возрастает напряжение между населяющими её народами, даже турки в Германии против беженцев. Евреи, проживающие в


9

Германии высказали своё решительное недовольство по поводу наплыва беженцев с антисемитскими высказываниями. Миграционное цунами разделило мнение Европы, восточной Европе не нравится западная политика. Когда кончается терпение, начинается скверность.

Беженец, как погорелец, к нему возникает естественное сочувствие и сострадание, возникает нормальное желание подставить плечо, помочь в беде, поделиться последним. Обратная реакция беженца - душевная благодарность и скромное поведение.

Мусульманские беженцы этим не отличаются. Ещё в море, направляясь в христианскую страну, они выбрасывают за борт и топят в море христиан, своих соотечественников. А христиане в Европе этого не замечают, принимают их с распростертыми объятиями и не заводят уголовных дел. Беженцы, как саранча. Мечети в Европе растут как грибы. Коран дарят даже немцам. Дай палец, отрубят руку. Дай хлеба, захотят вина, дай вина попросят музыку и женщин. Не дашь, назовут наци, нарвёшься на кулак, и начнётся драка - война. Освоившись в Германии, набрав сил, иностранцы перетаскивают сюда своих родственников, а сами уезжают на Родину в отпуск. В горячих точках, проходят обучение на террористов, убивают там людей; а потом возвращаются в Германию уже с практикой и, как ни в чем небывало, живут в стране дальше. Создаётся впечатление, что в западное общество просачивается чужестранная хорошо подготовленная, испытанная в боях армия, которая изнутри будет расширять мусульманскую идеологию и территорию.

В Европу видимо - невидимо просачивается огромный троянский конь. Под видом беженцев тайно проникают в ЕU профессиональные боевики. Кровавые теракты запрограммированы. Таможенники Греции задержали 14 контейнеров с


10

оружием, которые шли в лагеря беженцев, как гуманитарная помощь.

Беженцы, в основном, молодые, красивые на лицо, сильные, здоровые ребята призывного возраста - солдаты. Своих родителей и родственников они бросили дома на произвол судьбы. Первый минус в отношении к ним. Брошенные родители - это аморально! Беженцы прекрасно одеты, хорошо пострижены, у всех фирменная одежда, дорогие кроссовки, крутые хендики, звонят, как будто все бесплатно. В руках пиво, в зубах сигарета, (а это большие ежедневные расходы), везде мусорят, мочатся в кусты, ведут себя нагло, как у себя дома, как солдаты победители. Они громко включают на телефонах свою бабайскую музыку, ходят шумною толпой по 10-15 человек, бедные немцы вынуждены в страхе переходить на другую сторону улицы и избегать контактов. Без знания языка работать, естественно, они не могут, а жить хотят по первому классу. Беженцы недовольны, что за ними немцы не успевают убирать мусор. Они выбрасывают даже то, что им дарят. Не моё не жалко, ещё дадут. В лагерях они отказываются, есть приготовленную пищу, требуют компенсацию деньгами. Организм здоровых ребят требует своего, в чёрных объятиях любви задохнётся не одна дочь или жена толерантных немце. Уже известны случаи изнасилования. Все их женщины беременны, они попрошайничают на улицах, им нужны деньги. Они, не стесняясь, воруют в магазинах, едят и пьют прямо в супермаркетах. Город говорит, что все оплатят, только чтобы полицию не вызывали. В магазинах появились вооружённые охранники. Но всё равно тележки супермаркетов разбросаны по всему городу. В лагерях беженцев постоянные разборки между собой. Пожарные и полиция приезжают туда регулярно, круглые сутки. К местным приезжие относятся без всякого уважения, как будто немцы у них брали в долг и теперь должны... В стычках с полицией есть раненые с обоих сторон.


11

Все лезут в Европу, то бейкеры из России, то беженцы из Сирии. В Сирии, на стороне террористов против правительственных отрядов, в разных противоборствующих группировках воют добровольцы более 90 стран. Вся нечисть мира собралась вместе. Есть люди во всех национальностях, которые не могут жить без пролитой крови. В Сирии война идёт уже с 2010 года. В Сирии, как в Украине воюют, но воюют не везде. В тихих местах можно бы переждать у родственников. Почему беженцы бегут только сейчас и почему в Европу? Почему не к соседям, к братьям по вере, где нет войны? Сирия граничит с Ираком, с Ираном, с Турцией, с Саудовской Аравией. Есть дальние соседи: Кавказ, Туркмения, Пакистан, Индия, Китай. Почему в Европу? Почему они не хотят оставаться в соседних странах, им непременно надо в Германию? Не в США, не в Россию? Не в арабские эмираты, в богатый Дубай? Почему им не помогают братья мусульмане? Говорили, что самый терпеливый - это советский народ, но немцы терпеливее. Немцам скоро придётся освобождать Германию и ехать в Сирию восстанавливать разрушенное хозяйство. На первом месте у каждого беженца - экономический интерес: В Германии не надо работать, можно жить бесплатно. Бесплатное питание, бесплатная медицина, дают подъёмные и карманные деньги в размере 150 евро в месяц. Для многих это больше, чем зарплата на своей родине. В Германии - "коммунизм". Беженцы платят от 3 до 10 тысяч евро за переправу в Европу, значит, находят деньги. Значит, приезжают богатые, а не самые бедные. Не каждый немец может потратить такую сумму. Некоторые бизнесбеженцы до 9 раз в год возвращаются в качестве несчастных беженцев и кассируют деньги. Деньги привлекают всех. Из 100% беженцев, только 25% Сирийцы. Остальные кто?

Гостеприимство поощряется Библией. Если бы речь


12

шла о временном пребывании, каждый европеец впустил бы к себе бедствующего, а интеграция - значит навсегда, и это неприемлемо для большинства местных жителей. Для местных - это неправильная европолитика. Зачем принимать человека, дать ему надежду, а потом озлобленного, выборочно выгонять из страны. Надо сразу сказать, что это временно, и ни один не имеет права остаться здесь навсегда. Почему суда перевозчиков не конфискуют, а отпускают назад на заработки и, тем самым, власти практически становятся соучастниками бизнеса. Возникает мысль, а не делятся ли перевозчики прибылью с принимающей стороной? Почему бы в качестве наказания не конфисковывать суда, продать их, и эти деньги использовать для беженцев.

В воздухе висят многие вопросы. Почему доминирующий исламский мир такой нестабильный? Почему там постоянно идут религиозные войны? Почему мусульмане, с идеологией террора, едут за тридевять земель в Европу? Почему исламинизируют Европу? Нет ли у них в плане сделать с Европой то же, что творится на их родине, ведь все проблемы они привезли с собой. Европа сопротивляется: В 2015 году уже 317 случаев нападения возмущённых местных на лагеря беженцев, и это тоже неправильно. Люди прошли дорогами войны, у них ничего нет кроме надежды; они не ели, не спали, устали, а их поджигают.

Юноша надеждою живёт, а в Германии так - то легко интегрироваться, язык, работа, достаток, уважение, успех - это суждено не каждому, ностальгия даёт тоже свои плоды. Розовые мечты лопаются, как мыльные пузыри и автоматом


13

люди скатываются в параллельное общество неудачников - социальщиков. Программа мульти - пульти с треском провалилась, она не для всех. Многие, намучавшись на чужбине, добровольно вернутся в родные пенаты.

Америка давно потеряла авторитет и уважение европейцев. Она поддерживает нестабильность и многочисленные, противоборствующие между собой группировки бунтовщиков-террористов, в самом начале военного конфликта хотела ввести войска в Сирию. Но Путин, поддерживающий законного президента Башара Асада, не позволил это сделать. Все рукоплескали ему, предотвратил войну и американскую агрессию! Вот и вылилось это разногласие в Европу. Миллионы людей сорвались с мест и превратились в беженцев. Европа задыхается от наплыва чужеземцев и становится агрессивной. А кое-кто ухмыляется и потирает руки. Почему Россия поставляет в Сирию оружие и вводит свой военный контингент? Почему бы не ввести объединённые миротворческие силы в Сирию и разнять дерущихся, убедить или принудить их договориться мирно, путём переговоров. И последнее, в связи с изменившейся международной обстановкой, интересы Америки и Европы больше не совпадают, блок "NATO" устарел, почему бы не распустить его, и создать свой новый европейский военный блок? 19.08.2015. - 19.09.2015.

PS:. Немцам из России в этой ситуации особенно обидно, потому что земельный совет Гёттингена даже не разрешил провести пикет с плакатом, призывающим эвакуировать из района военных действий Донбасса, проживающих там 200 этнических немцев. Как известно, Польша, Чехия, Израиль давно эвакуировали с юго-востока Украины своих соплеменников. Несколько сот


14

тысяч беженцев с Донбасса приняла Россия. Даже бедная Греция нашла возможности и 28 августа 2015 года эвакуировала 190 своих соплеменников из Мариуполя. Только Германия почему-то не заботится о своих кровных детях. 200 немцев и один миллион!? Мусульманские беженцы милее, им не надо сдавать шпрах тест, не надо ждать вызова, не надо иметь родственников в Германии, к ним СМИ и власти не относятся негативно, наоборот, беженцы могут выбирать своё место жительства, а поздние переселенцы не могли и т.д. и т.п. Если ваши родители о чужих детях заботятся больше, чем о своих собственных, то, как вы назовёте такую искажённую любовь своих родственников?

ЛИТО-20Литературное общество "Немцев из России"

празднует своё 20 - летие.С днём рождения!

С Юбилеем!


15

Да здравствует право читать! Да здравствует право писать! Правдивой страницы конечно боится, Кто вынужден правду скрывать.

От всей души, от всего сердца поздравляю с 20 - летним юбилеем литературное общество ФРГ - "Немцы из России". О тайном народе "Немцы России" правду скрывали и скрывают до сих пор! Старшее поколение, пережившее войну, мало что рассказывало детям. Лишь вернувшись в Германию, они обрели память и начали подавать голос! Но, к сожалению, таких людей осталось уже очень мало! К счастью, среди немцев - переселенцев есть неравнодушные, творческие люди, ищущие смысл жизни, правду и справедливость в общении. Они глубоко чувствуют свою кровную связь с историей народа и это дает им право, используя точность и красоту слов, скромно, молча, на бумаге рассказать читателям об исторических тайнах и о своих сокровенных мыслях. Мысли должны быть простыми, как хлеб, и грозными, как молнии, а бумага - как средство для растопки должна зажигать искренностью сердца читателей! Творчество - это страдание и счастье. Книга - душа автора! Именно таких людей объединила под знаменем литературы бывшая выпускница Оренбургского пединститута - неутомимая Агнесс Госсен - Гизбрехт из Бонна. 14 октября 1995 года она зарегистрировала в Германии, в Бонне, первое литературное общество "Немцев из России". После реэмиграции в Германию у переселенцев жизнь била ключом. Они бурно выражали свои впечатления. Дважды в год встречались на литературных семинарах, много писали, печатались, устраивали писательские десанты, несли в массы культуру, ездили по городам, проводили литературные чтения, творческие встречи с авторами; знакомились с читателями, у многих появлялись свои книги и поклонники.


16

Теперь уже стали ветеранами общества такие авторы, как: Соня Янке, Светлана Фельде, Надежда Рунде, Ида Даут, Анна Туфанова, Анна Дай-Шаф, Юлиана Дильк, Маквард Елена, Мария Шефнер из Мюнхена, Лолита Бауэр, Фрида Бауэр. Потом примкнули: Рената Вольф, Христина Лапина, Татьяна Эйснер, Лариса Ульяненко, Елена Думрауф-Шрейдер, Валентина Томашевская-Арндт, Лида Шульц и Вальдемар Шульц. Мужская писательская половина в составе: Пётр Андроникашвили, Вальдемар Шпеет, Вольдемар Герман, Сергей Герман, Александр Райзер, Мартин Тильман, Венделин Мангольд, Егор Гамм, Курт Хайнц, Якоб Икес, Анатолий Рёзнер, Эльдар Сафин, Гергард Цильке, Генрих Раан и многие другие. Каждый из них достоин отдельного внимания. В первые годы в обществе делались литературные календари с портретами и биографиями писателей - переселенцев. А с 2001 года стали ежегодно выпускаться литературные альманахи, отдельно на русском и на немецком языке. В 2004 году выпустили две юмористические антологии и книгу "Детство в России", которая была дважды переиздана издательством Альфреда Бюнгена "Геест". Около ста книг российских немцев выпустило издательство Роберта Бурау. За 20 лет Лито выросло качественно. Многие авторы до сих пор публикуются в СМИ многих стран мира. Некоторые написали и выпустили целые библиотечки своих личных книг. Литераторы активно участвовали в различных конкурсах и становились победителями, в том числе, в престижном международном конкурсе: национальная премия "Золотое перо Руси". Различные награды в разных номинациях этого конкурса, некоторые многократно, получили: Валентина Кайль, Лариса Ульяненко, Фрида Байер, Агнесс Госсен - Гизбрехт. Иоганн Шварц, Владимир Эйснер, Юрий Бендер, Курт Гейнц, Вальдемар Шульц и Райнгольд Шульц. У Папы Шульца, это его литературный псевдоним, на этот момент 1180 публикаций в СМИ, написано 24 книги, из них издано 17. Этот плодовитый юморист, сатирик, публицист,


17

писатель, знаком многим читателям. За высокие достижения в области культуры от конкурса "Золотое перо Руси" награждены знаком "Трудовая доблесть России": Катерина Кухаренко и Геннадий Дик. Геннадий Дик - удивительная личность. Бывший адвокат из Перми, несмотря на слабое здоровье, один скромно ведёт большую общественную нагрузку. Он - автор, организатор, руководитель, издатель и спонсор интернет проекта "Свиток". На русском языке выпускает литературные проекты: создал в интернете библиотеку "Радуга", выпускает юмористический журнал «Веселая Германия", художественно - литературное издание "Немцы из России". На немецком языке: "DEUTSCHE AUS RUSSLAND и "BIBLIOTHEK DEUTSCHER AUTOREN AUS RUSSLAND". Все эти издания можно найти по адресу: www.rd-literatur.de Кроме того Геннадий Дик, является учредителем конкурса "Сказка сегодня" - /www.maerchenwelt-heute.eu/ и христианского конкурса "Вся слава Богу!" - www.rd-kunst.de/ С июля 2015 года Антонина Стремякова - Шнайдер из Берлина тоже работает в этом направлении и ищет соратников. На свои личные средства она создала в интернете сайт - Russland Deutsche Autoren (http://rd-autoren.de) и публикует труды российских немцев, пишущих на русском, но там есть и немецкие стихи Виктора Гейнца с русскими переводами. Среди немцев из России много талантливых людей не вступивших ещё в литературное общество. Стоит познакомиться с интересными авторами: Райнгольдом Вустером написавшим книгу "Между родиной и отечеством", Оскаром Шульцем из Лейпцига, Иоганом Броцманом, Виктором Штреком и замечательным поэтом Виктором Шаафом. Валентина Везнер тоже совершенно самостоятельно создала в интернете свою страницу "стихи.ру Валентина Везнер", которые посетили уже тысячи читателей. Такую же активность проявляют и другие авторы. Достаточно в интернете набрать фамилии многих писателей и перед вами откроются их многочисленные произведения. Интернет является один из значимых информационно-


18

технологических прорывов в истории человечества, мобильный информационный мир молодых - за ним будущее. Цель электронных порталов – возродить гордость к национальности по имени «российские немцы», сконцентрировать в одном месте как можно больше хороших произведений и заявить миру о литературе российских немцев. В 2014 году 5 ноября вечером в эфирной студии газеты "Вечерняя Москва" в прямом эфире состоялась торжественная церемония награждения победителей конкурса "Народный писатель" интернет - портала "Проза. Ру". Охотник на мамонтов, самый северный ямальский немец - Владимир Эйснер из Вецлара, занял в нём первое место в номинации "Выбор читателей" и звание "Народный писатель". Он получил диплом "Золотое перо" на постаменте из яшмы и бонус от Министерства культуры РФ на сто тысяч рублей для издания своих книг. (1724 €) Его земляк и друг детства по Омску, настоящий литературный трудоголик Эдмунд Матер, после издания нескольких своих книг создал большую восьмитомную энциклопедию авторов "русскоговорящих немцев". (www.edarmer.de) В ней он собрал данные более чем о 6000 авторах. Там представлено не только прошлое, но и настоящее российских немцев. Энциклопедия переиздавалась несколько раз и продолжает пополняться новыми именами. Все эти авторы - будущее электронной Википедии. В первые годы существования общества в нём уже было 15 молодых авторов, среди них пять бардов. Особенно успешно выступают до сих пор Дмитрий Герман, Олег Ризен, Ангелика Миллер и Владимир Слайковский. В последние годы в обществе появилось несколько новых молодых авторов, пишущих только на немецком языке, среди них - Юрий Бендер и Макс Шатц, которые в 18 лет выпустили свои первые книги. Макс уже сейчас автор 4 книг, а Юра после окончания Кильского университета работает лектором в книжном издательстве. Юлия-Мария Варкетин, успешно защитившая


19

докторскую диссертацию и написавшая книгу о творчестве Нелли Дез, завоевала несколько литературных призов и совмещает литературную деятельность с воспитанием 5-х маленьких детей. За свое творчество Виктор Гейнц был удостоен Почетной премии в области культуры (Russlanddeutscher Kulturpreis), которую в 2010 году получила и Агнесс Госсен-Гизбрехт за работу с творческой молодежью. В 2014 году Литературное общество "Немцы из России" получило эту награду за вовлечение переселенческой молодёжи в творчество и за вклад в культуру российских немцев. Иоганн Варкентин, Нелли Косско и Агнесс Гизбрехт в разные годы были награждены высшими орденами Германии (Bundesverdienstkreuz). Во все времена главным залогом успеха в любом деле оставались люди, чьи стремления, упорство, настойчивость, а главное, большая ответственность вела их к высоким достижениям. 26 сентября 2015 года в канун своего 20 - летнего юбилея, на конференции авторов и журналистов в Швайнфурте, Литературное общество "Немцы из России" было награждено Землячеством российских немцев памятной медалью имени Екатерины Великой. Новым руководством землячества была обещана финансовая поддержка для выпуска серии брошюр о творчестве наших классиков: Норы Пфеффер, Виктора Гейнца, Иды Бендер и Венделина Мангольда, выпустившего более 10 книг и посвятившего свое творчество проблемам интеграции наших земляков в Германии, за что он 2013 году завоевал интеграционный приз земли Гессен. Оставив свой чёткий след в литературе русскоговорящих немцев, за это время ушли в мир иной наши замечательные писатели, такие как: Классен Андрей 1936-1996=60, Виккер Неля 1919-2006=87, Вебер Роберт 1938-2009=71, Варкентин Евгений 1937-2011=74, Варкентин Иоганн 1920-2012=92, Пфеффер Нора 1919-2012=93, Бендер Ида 1922-2012=90, Лео Герман 1927-2012=85, Виктор Гейнц 1937-2013=76, Корнелиус Петкау


20

1936-2013=77, Ингмар Бранч 1940-2013=73, Герольд Бельгер 1934-2015=81, Адольф Пфейфер 1918-2015=97, Ирена Моор 1936-2013=77, Анатолий Штейгер 1941-2015=74, Лорида Рихтер - Бриндзюк 1947-2015=68. Их книги - лучшая о них память! Память о себе надо оставлять светлую! В настоящее время в литературном обществе официально числится около 50 человек, хотя фактически их намного больше. Есть дочерние литературные объединения - Блик и БЛБ в Берлине. Во многих населенных пунктах Германии есть литературные кружки. На благо общества трудятся наставники - очень высококвалифицированные специалисты, такие, как бывший преподаватель МГУ, доктор филологических наук, Анна Цаяк. Можно назвать и другие имена: Мартина Леон, Лариса Ульяненко, Карола Юрхотт все они имеют многолетний опыт работы с авторами и с деликатным литературным словом. Благодаря профессионализму и сплоченности, коллективу литераторов удается успешно преодолевать многие трудности. В благородном деле создания летописи нашей истории, культуры и литературы, к сожалению, не оказывали помощь официальные власти обеих стран, которые из-за близорукости до сих пор не проявляют свою заинтересованность к уникальной культуре немцев из России. Очень хочется привлечь внимание наших бизнесменов, нашего депутата Генриха Цертика и уполномоченным федерального правительства Германии по делам переселенцев и национальных меньшинств Хартмута Кошика. А то этот важный юбилей никто и не заметил, официальных поздравлений не было, даже открытку не прислали. Такое вот отношение к уникальной литературе и ко всем немцам переселенцам! 100% переселенцев могут читать на русском языке, а на немецком у многих трудности, значит, русский язык пока доминирующий. На этом языке многие освещают культуру переселенцев, но правительство поддерживает только пишущих на немецком языке. Были перегибы внутри общества с переменным


21

доминированием групп пишущих на русском и немецком языках. У каждого переселенца два крыла, два языка. На каком языке бы мы не писали - мы единый народ! Надо уважать друг друга и быть толерантными. После многолетнего руководства Агнесс Гисзбрехт в обществе часто сменялось руководство, поочерёдно председателями были: Иоганн Кайб из Берлина, Георг Гааб из Гамбурга, Геннадий Дик из Оерлинсхаузена; теперь председательствует молодой автор из - под Билефельда - Артур Беппле, литературный псевдоним "Розенштерн". Артур Беппле в последние годы выпустил две книги, стал победителем многих литературных конкурсов. Он успешно ведет пропаганду творчества наших авторов через портал Литобщества /www.literaturkreis-autoren-aus-russland.de/, и группой "Deutsche-Russische autoren" (уже более 12 тысяч посетителей страницы) и свою социальную сеть в Фейсбуке, где читающие и пишущие могут найти для себя много полезной информации. Он ищет спонсоров, хороших переводчиков, художников, специалистов корректуры, связи с местными литературными объединениями Германии и других стран, а также новые таланты! Общество приглашает к себе всех творческих людей, немцев из России! В последнее время в мире, к сожалению, угасает интерес к книге, упала покупательная способность читателей. Телевидение и интернет отжали литературу в виртуальное пространство. Даже стихи стали цифровыми. Интернетовская антикультура откровенно сдерживает людей от общения. Многие талантливые, прославленные авторы, так и не разбогатев, сильно постарели, стали испытателями и испытывают нужду. Раньше государство оплачивало стоимость семинаров, дорожные расходы и командировочные, теперь всё за свой счёт. Многие авторы не в состоянии приезжать на семинары в Оерлинсхаузен, которые сейчас проходят только раз в год. Пенсионеры не в состоянии платить членские взносы, поэтому многие вышли из общества, став свободными авторами в


22

интернет - порталах. Но в общество вливаются новые молодые таланты, полные планов и надежд. Всё течёт, все изменяется. Пусть в прошлом останутся все трудности и проблемы, с которыми пришлось столкнуться за это время литераторам, а будущее пусть принесет коллективу признание, громкий успех и удачу во всех начинаниях. Душе нужны приятные мгновения. На 20-й юбилейный семинар в октябре 2015 года в Оерлинсхаузене на вилле "Welschen" собралось более 30 человек. Состоялась приятная встреча, знакомства и презентация новых книг. "Гитлер в ГУЛАГе"- такую книгу выпустил 79 - летний хирург из Кёльна - Артур Грюнер. Книгу "Лёвушка" и "Приер" представил Райнгольд Шульц. Книга "Водоворот судеб" вышла у Христины Лапиной. Елена Думрауф-Шрейдер ознакомила со своей книгой "Эти мгновения жизни", как и первая - "Детство под чёрным крылом" которые были изданы на Украине талантливым редактором и издателем А. Б. Вороновым в юбилейный год автора, при содействии многочисленных друзей из России, Германии, Украины и Крыма. Это её девятая книга, до этого было пять романов и четыре сборника рассказов и стихов. Затем состоялся литературный обзор, обсуждение, учеба, ужин, интересное общение. Юрий Игнатюгин из Новосибирска, сейчас живёт в Герфорте, мастер репортажей о путешествиях, только что вернулся из Кубы, которую объездил на своём велосипеде и поделился своими необыкновенными впечатлениями на сайте (prosa.ru) В первый раз среди присутствующих были: Элизабет Эрр, Ирэна Диркс, Мартина Леон, Наталья Заакер, Ольга Грюнер, Иоганн Шварц, Енс Ирина, Катарина Петерс. Всем понравилась непосредственная творческая обстановка и в общество вступило сразу десять человек. Это земляк Виктора Гейнца - собиратель немецкого фольклора Александр Вайц из Вуперталя, бывшая журналистка - Лариса Роде из Гамбурга, Сергей Поветкин из Молдавии, сейчас из


23

Билефельда, Георг Лауер из Бад Ворисхофена, Инесса Меербург из Голландии, которая приехала вместе с мужем - голландцем Яапом Мербургом. В начале года стали членами Литературного общества Лиза Экрот и Эдуард Шпринк, восстановили членство Евгений Маул и Георг Гааб. Под громкие аплодисменты наградили председателя форума немецко - российской культуры из города Gütersloh - 80 летнего Франса Кизеля медалью Достоевского, за гуманизм, красоту и справедливость Геннадий Дик был награжден медалью за достижения в области культуры и искусства. Национальная литературная премия "Золотое перо Руси" медалью имени Лермонтова наградила: Катерину Кухаренко, Ларису Ульяненко и Фриду Баер. Акция солнечный храм вручила Вальдемару Шульцу медаль и диплом "За солнечную деятельность". В номинации "Новизна" диплом Светланы Савицкой за верность традициям мировой культуры, сердечную щедрость, направленную на поддержание русскоязычных немцев в Германии, душевную заботу об обездоленных соратниках и современниках получил Райнгольд Шульц. Иоганн Шварц получил диплом "Серебряное перо Руси". Валентина Кайль на встрече отсутствовала, потому что улетела в Москву, где в Доме писателей по итогам международного конкурса "Золотое перо Руси" за цикл стихов ей вручали орден Есенина. Это очень приятно, что российские немцы одерживают победу на Международных литературных конкурсах. Победа одного из нас - повышение культурных ценностей всего немецко-русскоязычного мира. После торжественной части состоялось общее собрание. Минутой молчания писатели почтили своих товарищей по перу. Заслушали финансовый отчёт, обсудили текущие вопросы. Общее собрание назначило Райнгольда Шульца исполнять обязанности пресс службы по связям с русскоязычной общественностью и СМИ.


24

В воскресение после плотного обеда и приятного общения в дружеской обстановке, все разъехались по домам. Расставались как родственники с любовью и добрыми пожеланиями. Фотовидео - репортаж об этом можно посмотреть в "Одноклассниках", в разделе - моё видео, на странице (http://ok.ru/video/myVideo). От всей души, от всего сердца желаю всем творческим людям, всем литераторам бескрайних перспектив устойчивых успехов и процветания на долгие годы! Пусть каждый день приносит творческому коллективу еще более яркие победы и достижения, которые позволят не только удерживать лидирующие позиции в литературе, но и покорять новые высоты, развиваться и совершенствоваться, прославлять наш народ, нашу историю, нашу культуру и литературу "Немцев из России". Крепкого Всем здоровья, благополучия и больших творческих удач. Роман Асафович ШУЛЬЦ

Германия.

21.10.2015- 05.11.2015


25

ПОЗДРАВЛЯЮВалентину Томашевскую-Арндт

с 60-м Днём рождения!

Пускай года, как ласточки летят.

Зависит возраст женщины - от духа.

Быть можно молодой и в шестьдесят.

А можно жить и в двадцать, как старуха.

Лариса Рубальская

Определить возраст счастливой женщины невозможно, женщина, которую любят, становиться моложе. Валентину любят все, кто с удивлением и восхищением читал её поразительные произведения. Она с редким чувством искреннего доверия открывает читателю свою нежную душу, делится своими мыслями и жизненными наблюдениями. В свои шестьдесят она по - прежнему жизнерадостная старшеклассница, но и мудрая, опытная королева читательского внимания! Визуально, в свой юбилей, она легко может украсить глянцевую обложку любого элитного журнала. Бог дал ей всё: красоту, ум, талант, трудолюбие, стойкость, сострадание и любовь к ближнему.


26

Валентина родилась 12 декабря 1955 году в Брестской области, в старинном белорусском городе Пинске, расположенном на живописной реке Пина. Украина, в то время, передала Беларуси часть судов и барж, и отец Валентины переехав из Киева, обосновался в Пинске, который ему очень понравился: красивый город, хорошо сочетается старое и новое, и люди приветливые и добродушные. В семье работника водного транспорта Анатолия Ивановича Кочуры и учительницы начальных классов Лидии Николаевны было трое детей: две дочери и сын Александр. После окончания средней школы сестры погодки училась в Риге, и закончили Даугавпилсский педагогический институт: Анна – физмат, Валентина – факультет журналистики на историко-филологическом отделении.

Валентина вышла замуж за коренного немца Volkerа Arndt. Встретившись в Латвии, они не знали языка, но сумели понять друг друга и полюбить. С 2003 года она живет в Германии, в земле Северный Рейн-Вестфалия, в городе Бад-Зальцуфлене. Имеет двоих взрослых детей, двойняшек, сын Артур и дочь Анна, им по 34 года. Анна подарила внучку Jasmin, ей 5 лет и она уже пошла в школу.

В литературном обществе "Немцы из России" Валентина с 2013 года. Она принимала активное участие в конкурсах сказок, проводимых ЛИТО. Публиковалась в альманахах "Литературные страницы -2013, 2014". Она член Международного Союза писателей "Новый Современник».

Валентина пишет стихи, прозу, увлекается верлибром - белыми стихами. После знакомства с творчеством японского поэта Мацуо Басё, создателя жанра хокку, хайку и танку очень полюбила этот вид редкого литературного творчества. В нём есть особое поэтическое видение, которое философски говорит намеками, пробуждает в душе доброту и сострадание. Это маленькая японская капелька искренности и внимания,


27

бриллиантом блестит в огромном, бурном литературном море. Свои прозаические произведения Валентина публиковала в латвийских газетах: «Эзерземе», «Латгальское время», журнал «Капитал Латгалии» и в русскоязычной прессе ФРГ: "Европа-Экспресс", "Контакт", "Земляки". Подборки стихов есть в альманахе "Средиземье" и в журнале "Edita" (Германия).

Она автор книг "Хрустальные кирпичики" Изд. Gelsenkirxen, (2008) и «Резонанс», сборник стихов Мünchen, 2012. Повесть - "Это всегда со мной" 2014 - электронная версия, самиздат. Валентина Томашевская-Арндт номинант премии "Писатель года" 2014, 2015 на прозе.ру. С её произведениями можно познакомиться на сайте: http://www.stihi.ru/avtor/lavinija, у неё свыше 168 тысяч читателей, а на стихи.ру около 130 тысяч человек. Контактный эмайл Валентины - [email protected] От имени всех её читателей и всех членов литературного общества "Немцы из России" поздравляю Валентину Томашевскую-Арндт с шестидесятым юбилейным Днём рождения и от всей души желаю крепкого здоровья, достатка, творческих удач и много, много новых, замечательных произведений!

Папа Шульц. Германия. Гисен.


28

ВИКТОР КАЛИНКИН

Родился в 1950-м году на Чукотке в семье офицера-фронтовика. Половину детских лет прожил в Германии, из них последние три года – в Рослау. В Рязани окончил школу и поступил в Радиотехнический институт. Занимался парашютным спортом, призёр первенства ВУЗов СССР, участник финала Спартакиады народов России, чемпион области, мастер спорта. В 1972-м окончил институт, год работал в КБ инженером-программистом. В 1974-м ушёл в Советскую Армию. Занимался научной работой, кандидат наук, полковник. В 1999-м уволился и продолжал заниматься разработкой программного обеспечения.Первый рассказ написал 1-го апреля 2011-го года. За прошедшее время его произведения были опубликованы в журналах и альманахах в России, Белоруссии и Чехии, от Хабаровска до Праги.Награждён шестью дипломами, в том числе: VII-го Пражского международного фестиваля "Европа–2014" за 1-е место в номинации "Проза";Берлинского международного конкурса "Лучшая книга года 2014" как соавтор сборника "Метаморфозы", занявшего 3-е место.


29

Яблони в цвету

Первая половина мая 2015-го. С Дмитрием Ивановичем сидим в его саду под старой яблоней. Он неподвижен, как сфинкс – на скамеечке, я – на табурете сбоку. Мы знакомы с ним более сорока лет. Столько же лет и яблоне. Её старые сучья прошлой осенью были удалены, весна это заметила, облетела и набросила на нашу яблоню бело-розовую шаль. Дмитрий Иванович, делясь воспоминаниями – это даже диалогом не назовёшь – сам себе рассказывает, то, что ему интересно, и смотрит на точку впереди, на траве, метрах в десяти. Делает паузы, пережёвывает губами, перебирает в памяти. Мне тоже спешить некуда. Иногда задаю вопросы, слышит их он не все.За время наших встреч три-четыре раза Дмитрий Иванович заводил разговор о немецких пленных, с которыми ему довелось работать в юности. Не помню, с чего начали в тот майский день. Возможно, с воспоминаний о его учёбе в ФЗО. Да, скорее всего… А впрочем, может, то был День Победы?..– Были там словаки, румыны, те рыжие, а в основном, – немцы. Жалко их очень, сильно голодали. А с другой стороны, кому тогда было сладко, все недоедали.– А среди них были подростки, пожилые?– Нет. Только зрелые мужчины.– Кто они как люди? – вижу, что вопрос ему не до конца понятен, вношу поправку: – Что можешь сказать об их человеческих качествах? Наступившее молчание было заметным. Пожевал губами и произнёс тихо: – Золото, – выдержал большую паузу и добавил: – Они ж не виноваты…

Механики

В гараже – дед, мой тесть, настраивает трамблёр. Максимка, мой племянник – ему годика четыре – крутится рядом, постукивает молоточком по железкам: он весь в рабочем процессе, тоже мастерит.


30

– Деда, а ты, когда умрёшь, дашь мне этот молоток?– Угу... Обязательно... Можешь всё забрать...– И машину?– И машину, и бабушку.– Ладно, оставайся с нами: будешь мне помогать машину ремонтировать.

Всё в шоколаде

За рулем самодельного авто – дед, позади – тележка с сеном. Въезжаем в поселок, где деда все уважают. Он гордо ладошкой отвечает на приветствия. Очередной грузовичок попадает колесом в выбоину, порция жижи влетает в форточку и, минуя ту ладошку, покрывает лицо деда шоколадной глазурью.– Грязь – не сало: потёр, и отстало! Да, Алексеич? – как всегда, поражает рассудительностью дед.

Такие разные мы

Сосед-мордвин поставил вторую скирду на задах. А дед сложил лишь основание для первой. Знаю, к концу моего отпуска будут две, но бабушка волнуется:– Мить, глянь, у соседа уж две, а ты по рыбалкам мотаешься...– Мордва! – причём, дед этим не отрицал, что у соседа всё хорошо. Мысли разбежались, не понял: объяснил он или всё же оправдался?


31

ВАЛЕРИЙ БОХОВБохов Валерий Амурханович. Родился в 1941году в

России, в гор. Москве, где проживаю по настоящее время.По образованию инженер-экономист. В 1966 г. окончил Московский инженерно- экономический институт им. С.Орджоникидзе, машиностроительный факультет. Работал в различных НИИ. С 1993 года по 2013 год - в системе ФНС России. C 2014 года не работаю, являюсь пенсионером. Всю свою зрелую жизнь пиcал короткие офисные рассказы. Читал их коллегам по работе. Писать для широкого круга читателей начал в 2011 году. Пишу постоянно. Направленность: рассказы для детей; детективы; фантастика; современная проза; юмористические тексты. Начиная с 2013 года мои работы публикуются в некоторых периодических изданиях и сборниках.

Взросление

Вдоль череды дачных участков мчится, низко пригнувшись к рулю велосипеда, девочка лет пяти. Большие белые банты на её голове похожи на головки махровых пионов.

Поворот головы с бантами:- Здрасте!Поворот головы:- Здрасте!И вновь мелькание ног и вращение педалей.Но вслед девочке никто не отвечает. Хотя на каждом участке

дачного товарищества люди есть, но они заняты одним – жужжат электрокосилками. Стоит начать одному, как назойливый стрёкот триммеров подхватывают соседи. Каждый, облагораживая свою территорию, стрижёт траву. Ведь у большинства дачников трава – единственное из растений, что растёт очень уж буйно.

А на участке номер сорок никто не косил. Белобрысый мальчик сидел в песочнице. Он вырыл туннель, в который только что въехали его три игрушечные машинки. Он взял четвёртую машинку и натужно кряхтя стал ею тихонько продвигать всю автоколонну вглубь песчаной горы.


32

- Привет! – его занятие было прервано звонким голоском, раздавшимся из – за забора. Первое, что он увидел два огромных белоснежных банта. Потом разглядел, что там, за короткими ещё стеблями мальвы, за сеткой забора, на дороге, стоит незнакомая девочка. – Тебя как зовут? – вопрошал тот же голосок.

- Здравствуй! Меня Саша, Александр. А тебя я что – то не знаю. Хотя нет; вчера на речке я тебя видел. С родителями. Это ты была? Тебя как звать?

- Я Эля. Эльвира. Мы недавно тут дачу купили. Третий участок. В самом начале. Вон у тех ворот,– девочка показала рукой в сторону своей дачи. – А на пляже я с папой была.

- Какое у тебя короткое имя – Эля. Я таких коротких и не знаю. Нет, знаю – Ира.

- А есть имена ещё короче. Вот у меня сестра, у неё имя - Ия. Некоторых девочек действительно зовут Иями. Мою же Ию только я так зову. Вообще – то у неё имя Мария.

- А мой папа вчера груши посадил. А сегодня он с мамой отправился за яблонями. А ты любишь фрукты, ягоды?

- Люблю, конечно. Но сейчас же ещё рано. Земляника только – только зацветает.

- Нет, не рано. Заходи к нам. Жимолостью у нас вон уже весь куст зарос. Видишь, синие ягоды?

- Жимолость? Я и не знала про такую ягоду. Не хочу. Cлушай, а велик у тебя есть? – лицо девочки, казалось, вытянулось.

- Обещают купить. А читать ты умеешь? Я умею.- Тоже умею! Нас ещё в садике научили. А у меня вчера клеща

вытащили.- Здорово! А больно было?- Не – а. Керосином вот только до сих пор пахну. А тебя папа

над головой подкидывает? - Уже нет. Теперь мы уже выросли.

Прошло несколько лет. В том же садовом кооперативе. Возле участка номер три мальчик на велосипеде:

- Элька! Выходи!


33

Из окон дачи несутся ритмичные звуки. Если прислушаться, то можно расслышать, как Вахтанг Кикабидзе поёт о маленькой птичке, любящей свободу:

- Чито грито, чито маргарито да-а-а… Но вот песня кончается, занавеска отдёргивается, в окне

показывается Эля. Только вместо бантов голову её украшает короткая причёска.

- Сашка! Заходи! Слушай! А у тебя айфон есть?- У меня старый. Сказали, подрастёшь – будет новый. Но он

мне уже надоел.Александр остаётся стоять за воротами.- Эль! Ты выходи с великом! Покатаемся!- Нет! Не могу! У меня сегодня день рождения. Мне

исполнилось десять! Айфон подарят! Вечером приглашаю. Приходи! И новые учебники вместе посмотрим. Новенькие! Вчера мне достали…

Прошло ещё пять лет. Дачи. К участку номер сорок на дамском велосипеде степенно подкатывает Эля. Она стала рослой девушкой. На Эле яркий сарафан. У неё длинные – предлинные чёрные с синевой волосы. Периодически она закидывает голову, когда волосы закрывают лицо.

На участке Саша поливает грядки. Увидев Элю, он шутки ради обдаёт её струёй воды из шланга.

- Санёк, прекрати! Поедем лучше на речку – поучишь меня плавать!

- Хорошо! Сейчас! Двое на велосипедах подъезжают к одному из многочисленных

пляжей. Вокруг пляжа растут могучие ивы и высоченные осины.Ребята слезли с велосипедов и бережно опустили их на траву.- Вода должна быть хорошей сегодня, да? - спросил мальчик. - Конечно! Столько дней жара стоит!- Эль! В этом году мы вместе ещё не купались?- Да. Это в первый раз.Александр снял кеды. Скинул джинсы и майку, оставшись в

одних плавках.


34

Эля через голову сняла сарафан и стала расстёгивать туфли.Саша почувствовал, что, пожалуй, впервые он стесняется

смотреть на девочку, одетую в купальник. Её фигура изменилась. На его взгляд, это не та тонюсенькая девочка, какой он её знал. С ней что – то произошло. Хрупкая фигурка преобразилась и стала какой – то иной, неуловимо новой. В ней появились признаки женственности.

Непонятное волнение охватило Александра. Мальчик почувствовал, что от Эли исходит какой – то пьянящий аромат. Даже дышать ему стало сложно. Он сглотнул набежавшую слюну. Мальчика бросило в жар, лицо его запылало. А ещё сердце у мальчика стало вдруг бешено колотиться. Оно колотилось громко как настенные часы. И он подумал, что Элька тоже слышит эти громкие удары.

Эля же видела, что Саша стесняется смотреть на неё. Она подспудно чувствовала, что в cкором будущем она будет привлекать внимание противоположного пола. Понимая, что мальчику становится неловко при взгляде на неё, Эльвира наоборот старалась не избегать его взгляда. Это было неосознанное действо.

Саша первым вошёл в воду. Окунулся. Проплыл, опустив голову в воду. Приятная прохлада омывала лицо мальчика.

Тут речка образовывала небольшой плёс между излучиной и упавшей поперёк течения осиной. Сучья, мешавшие плавать, были давно срублены. Дерево всё было скрыто в воде. Но над ним постоянно стояла волна – воды реки тут подпирались упавшим стволом.

Саша встал. Под его ногами было плотное дно. Подождал, когда Эля зашла в воду.

- Вот смотри, Эль. Я покажу тебе, что надо делать. Я буду стоять метрах в пяти от тебя. Это будет той дистанцией, которую тебе надо проплыть. Старайся работать и руками и ногами. Руками ты разгребаешь воду, ногами отталкиваешься от неё. Этим стилем я и поплыву, покажу тебе. – После этих слов Саша проплыл мимо девочки брассом, медленно показывая движения, о которых он только что рассказывал. – Саша встал. Он стоял по грудь в воде.


35

- Вот, где стоишь, оттуда будешь начинать. Эля стояла в речке, ей надо было проплыть вдоль берега. Она

глубоко вздохнула, набрала в рот много – много воздуха, присела, невольно зажмурила глаза и оттолкнулась. Она беспорядочно молотила руками и ногами по воде, Эля не щадила своих сил. И вот она почувствовала, что наткнулась на Сашу. Она повисла на нём, крепко обхватив обоими руками его шею. Она прижалась к мальчику, он был её спасением. Открыла глаза, в них ещё мелькали остатки отчаяния и страха. Так она висела, пока не нашла ногами песчаное дно. Утвердилась, встала.

- Уф, как здорово! У меня получается, Сань?- Конечно! Ещё несколько проб и будешь плавать!Так повторилось несколько раз. После каждого заплыва, тот недолгий миг, когда они стояли,

тесно прикасаясь друг друга, Александр внушал себе, что он не может, не имеет право, плотно прижимать к себе Элю. «Я не должен пользоваться моментом и обнимать её. Это было бы не честно». Он даже старался слегка оттолкнуть льнувшую к нему девочку. Но делал это скорее мысленно, чем явно.

Эльвира же после тех пробных заплывов, держась за Сашу, радовалась, что каждый раз обретает опору и знала, что может ему довериться. И тогда в глазах её появлялся смех. А Сашу тогда же распирала гордость от того, что он казался себе сильным и мужественным.

«Какая же она восторженная» - думал он. И беспрестанно задавал себе вопрос: «Интересно, она любит меня или, может быть, это только улыбка?»

Вслух же он заметил:- А мне было легче учиться плавать. Я начинал на море,

соленая вода тяжелее и потому лучше держит человека.- Повезло тебе, Саня. Я на море ещё не была…Когда же ребята вышли на берег, им обоим не хотелось, чтобы

этот день, это общение прервалось. И когда Саша спросил, не пойти ли им в кино, Эля охотно согласилась:

- Давай, только домой заедем, переоденусь. А то я даже полотенце не взяла.


36

Двое на велосипедах ехали к дачному посёлку. Лучи заходящего солнца светили им в спины и оттого контуры двух фигур окружало возникшее свечение, казалось, оберегающее от бед и напастей, которые могут им встретиться в жизни.

Лодка

У нас - поморов давно вошло в кровь и плоть каждую весну одно и тоже - вар доставай, это битум так зовём, швабру мастери, лодку из гаража, лодочного сарая, тащи, костёр разводи…Конечно, если хочешь, чтобы не гнила твоя деревянная посудина, не протекала – так и делай.

Ну, вот уже несколько сезонов вижу – после зимы ребята скинули лодку на воду, «Казанка» ли, «Прогресс» ли – неважно, скакнули в неё, дёрнули за шнур, моторы – то теперь у всех японские, и вот они, смотришь, зажжужали осой, потом превратились в мелкую мушку, ушли и…растаяли. Никакой подготовки к плаванию… Металл ведь! Конопатить там, смолить – не требуется! А тут ещё с отцом…. В общем, и я тоже созрел.

Вот с Пал Ефимычем, на его грузовичке, и поехали. Были в Зелёном. Там за дровяной биржей, мимо Затона если и фактории, ближе к Княжой, большой спортивный магазин стоит. Но там всё раскупили. Пришлось в Кандалакшу шпарить. Это ещё пятьдесят кэмэ. Просквозили мимо моего линейного участка...

В Зелёном бросилось в глаза, что в огородах чучела стоят в спасжилетах, красных и оранжевых. Работягам раздали спецодежду, видать, так они прежнюю на огороды снесли – не износили ведь cовсем, а тут – вторая жизнь для неё!

В Кандалакше, слава богу, достали вот и везём к дому. Я с ней в кузове. Пал Ефимыч бережно везёт – понимает… Любуюсь. Да, и как не любоваться. Стеклопластик. Гладенький. Сверкает. Зелёного цвета борта. А название – «Пелла – Фиорд». Звучит? Музыка, да и только! Скалами и льдом веет. Айсбергами. Питер выпускает это чудо по финской лицензии. Давно знал про эти лодки. Но даже не позволял себе мечтать о такой. Четыре с половиной метра в длину, полтора в ширину. То, что надо!


37

Широкая, остойчивая, мореходность – на пять! Ходкая! Я уже и «Ямаху» купил. Нечего наши «Ветерки», да «Вихри» мучить! И себя пожалеть пора! А то дергаешь - дергаешь, дергаешь - дергаешь, а мотор молчит! А японец – не сравнишь – кнопочку нажал и…понесло тебя по волнам вспахивать море. Пробовал японца! Научатся ли наши когда - нибудь такие делать?

Красивая лодка! Банки и пайолы тоже зелёные. Внутри борта светло - жёлтые. Ослепляют, когда солнце отражается. А вот вёсла синие с чёрными лопастями. Не годится, надо перекрасить, а то на воде – мало ли что – не заметны будут.

Раньше – сплошь доры, кочи, шняки, да карбасы были. Поморы сами их шили. Я с детства не раз видел, как вырастает судно. Отец ладил, да полярными ночами из ели выстругивал вёсла. А последний, нынешний карбас мы уже вместе с отцом справили. Это лет десять назад было. Обычный срок жизни лодей десять - пятнадцать водных сезонов. Но раз решил идти в ногу со временем – всё, переходим к новизне.

А приятное, помню, это занятие – карбас мастерить. Сначала корень надо заготовить. Чтобы килем служил. Плоскодонки мы не делаем – не в чести у нас. Потому наше дело – килевые лодки. Помнишь, что лучше не надстраивать потом нос к килю, а надо, от природы чтобы были вместе. Для этого корень и надо найти. Поездил по островам. Много там вывернутых из земли да и прибитых к берегу лесин. Лучше всего, если бы корень морёным был, в воде бы попросолился. Это одно. Второе, чтобы под прямым углом согнут был или близко к тому. А третье, хотя это и первым может быть, - чтобы целой древесина была, без трещин и уж, конечно, без гнили.

Осин неохватных в нашей стороне Беломорья нет. А потому обшиваем мы лодки смолистыми породами. Сосной и елью. Главным образом, ель в ход идёт. Ель - материал мягкий, пружинистый, гибкий, приятный. Деревья ищем короткослойные; древесина плотной должна быть.

Размеры лодки надо себе мысленно задать и потом всё время в себе держать.

Доски заготовишь, аромат пойдёт густой – голова кружится!


38

Досточки чистенькие, беленькие. Не налюбуешься! Стружки нюхнёшь – одна радость! Раньше суда у нас действительно вязали. Жилы животных на это шли, тонкие корни сосен, можжевельника, вереска… Потом пошли в ход кованые гвозди. Лучше не круглого диаметра, а плоские в сантиметр шириной, тонкие, а в длину сантиметров семи. И лучше всего, конечно, медные гвозди. Они не ржавеют. Внакладку досточки сплачиваешь, внахлёст, чтобы одна на другую находила. Для этого пазы в досках специально делаешь. И вот гвоздь в верхнюю доску вбиваешь, прошивая насквозь нижний край её. А изнутри в верхний край нижней доски вводишь. Но так, чтобы гвоздь наружу уже не выходил, не выглядывал. Чтобы в дереве гвоздь терялся. Вот такой принцип сшивки досок лодки. Конечно, там ещё много хитрых моментов. Например, на киль навешиваешь шпангоуты – поперечины лодки. Число их выбираешь по длине карбаса и ладишь… К поперечинам уже продольные связи пристраиваешь. Прижимы к доскам постепенно сводишь, аккуратно и старательно. Тут гляди, чтобы не треснула доска; фиксируешь и смотри - не перегнуть бы!

Доски для сгиба мы не распариваем, не бочку же ладим.Корму мастить – тоже задача.Ещё надо знать, что нос лодки шире должен быть, чем корма.

Потому на нос комель пускается, а на корму – вершина дерева, корня нашего.

Справляем мы лодки без чертежей и расчётов, как говорилось. И есть элементы мистики в нашем деле. Прежде всего, улавливаешь, чтобы дерево тёплом лучило. Таким, чтобы угадывались волны от лодки к тебе. Ответно же тебе надо душу и сердце в дело вкладывать, не щадить. Ритм ещё особый должен быть. Тогда работа ладится. А прервал если работу – всё, расстройство и только.

А смолить? Это же - процесс. Для начала кисть делаешь или швабру, если по моряцки говорить. Нарезаешь старенький канат. Десяток кусков, скажем. Обкладываешь ими палку и плотно заматываешь проволокой. Этим можно будет горячий вар из котла доставать. А потом размазывать, на всю длину рук. И побыстрее,


39

чтобы не остыла кашица.К котлу – казану мы не сразу пришли. Да, и не было их в

продаже у нас. Не встречали. Вёдра. Чайники. Консервные банки большие. Ручки только из проволоки прикрутишь и…готово. Как – то сосед, глядим, в баллон пенного огнетушителя накрошил битума и поставил на огонь. Всё гадали: рванёт – не рванёт? Попрятались. Миновало. Во время снял, не довёл до взрыва. Но подходил с опаской…

Битум достать – тоже ведь проблема была. В продаже его не видел никогда. На стройках в городе валяется, там и добывали. Где за деньги бдительному сторожу, а где и так возьмёшь…Взаймы как - бы…

Костры всегда делаем на литерали; между водой и эллингом, это сараи так зовём, когда в настроении. Разводим так, чтоб прилив не достал. Для костра всё годится – гнилые доски; плавник сухой, выбеленный как кость; высушенная тура – морская капуста, её много волной к берегу нагоняет…Всё просолёное и высушенное горит – только успевай подкидывать.

Битум на мелкие кусочки разобьёшь, чтобы быстрее разогрелся и от огня текучим стал. Ещё бензином или керосином разбавишь. А для большей пластичности полезно маслица трансформаторного добавить. Тогда трещины в остывшем битуме удастся избежать.

Разведёшь огонь и смотри, чтобы не закипел битум пузырьками. Разогрел его и вот шваброй достаёшь и раскатываешь по днищу и по низу бортов. А ещё хорошо шпателем в форме кочерги, о нём должен заранее озаботиться, вдавливать послушную массу в стыки досточек и в само дерево. Тогда битум проникает в древесину глубоко, надёжно. И в карбасе течи – ни капли!

Всегда эту весеннюю операцию с отцом на пару делали, в четыре руки. Споро получалось и весело! А в этом году отцу после инфаркта запретили врачи физическую работу делать. Я один ворочал. Будний день был и к кому из соседей не сунусь – везде палка у двери. У нас так заведено, без ключей и замков. Если ушли из дому хозяева, то прислоняют палку. Крепче запора не бывает! И удобно же, по улице идёшь и сразу видно по палке,


40

кто дома, а кого нет.Если бы застал кого дома, конечно, пришли бы, подсобили.

Безоговорочно. У нас жизнь суровая, без взаимовыручки никак нельзя. Лодку выдернуть – не вопрос. Всегда, если кто у сараев есть, то без звука подходит, помогает – и звать не надо. Разгрузить машину с дровами ли, с пиломатериалом, с брёвнами ли – всегда подойдут. Дорожку к колодцу кто начинает вести, другие помогут, подхватят. С больным ли, старым ли - всегда частью улова или лесного урожая делишься. А зимой, после пурги – смотришь, одна труба торчит, дома не видно, весь снегом накрыло. Откапываешь! Сегодня ты, а завтра тебя. А зимы у нас лютые. Морозы свирепые стоят. Вот в прошедшую зиму стаи голодных волков кружили вокруг, песни выли. Как выли! Столько тоски нагонят! Потом ворвались в посёлок, утащили последнюю собаку. Утащили прямо с конурой и цепью. Возле леса нашли будку потом, когда снег растаял.

У нас только когда вместе, тогда всё ладится. И тебя выручают, и ты – выручай! Иначе нельзя!

А возьмите пожары. У нас посёлок много раз горел. На опилках стоим. Всем миром же, когда навалимся, то и пожар победить можем. Вчера вот, правда, ветер сильный был, не сберегли дом.

У Ладейкиных похороны были. Все за столом. Покойник в соседней комнате в гробу лежит. Афанасий Сильвестрович его имя. Пожар вдруг возник. Сильный! А ветер такой бешенный, что вмиг всё заполыхало. С трудом пьяные из дома выбрались. Ни один не сгорел. И то хорошо. Все, кто увидел пожар, вёдра схватили. Ребятня на соседние дома залезли, поливают стены и крыши. Взрослые в цепочки встали, вёдра на руках передают. Там, среди других, конечно, Павел Ефимыч был, Фёдор – сосед мой и друг ближайший, я… Пожарных - то вызвали, из Зелёного не смогла машина доехать, сломалась у нашего моста. Пожарный катер заводской дошёл к концу пожара, но струя у него не добила, слабенькая. А покойника вот не успели вынести, сгорел. И морг не нужен.

Я вот надумал насчёт своей деревянной лодки. Подарю её


41

Фёдору. Отец полностью все решения по хозяйству отдал мне, всё передоверил. Мы с Федькой с детства вместе. Расставались лишь на время службы в армии, да учёбы. В армии он служил на Алтае, я – на Кавказе. Учились после, он – на экономиста, я на электрика. Он в Питере, я – в Мурманске.

У Федора ещё брат есть – Андрюха. Два брата, а такие разные! Два полюса! Это внутри. А на вид – это как ты и твоё отражение. Оба работали на лесозаводе до недавнего времени. Фёдор главным инженером, Андрюха – трактористом. Завод два года назад накрылся. Несколько сотен человек оказалось на улице. Пособия – иной раз на рыбалку выходят, а денег на соль нет. Нечем рыбу засолить! Представляешь?

Но вот как по разному всё же люди переживают безработицу. Про одних можно сказать надломились, другие, если не окрепли, то вполне достойно держатся.. Есть у нас такой тяжёлый период как полярная ночь. Многих она на крепость проверяет. Темень да серость. И на улице, и в душе тоже. Не все выдерживают угнетённость такую. Люди некоторые в это время, похоже, теряют какие – то внутренние бакены и створы.

Вот взять Андрюху. Пить стал. По тёще как – то принялся стрелять. Нам с Фёдором пришлось винтовку отобрать, морду набить, а продавщице сказать, чтобы горячительное Андрею не давала. Ну, он через дружков всё одно брал. На тракторах как – то надумали пьяные по застывшему морю покататься – кто быстрее до островов доберётся. Один трактор под лёд нырнул, не добрался. Совсем. Андрей с трактором в ту же полынью, считай, нырнул. Хорошо дверь держал открытой – спасся. В другой раз от магазина пьяные рванули курсом на острова, а кормовой якорь от сваи причальной отцепить забыли – корму вырвало. Это не их лодка была. А их карбас, Фёдора и Андрея, я имею в виду, он иначе утопил. Пошёл на рыбалку, да пьяный влетел со всей дури на коргу – подводный каменный островок. Побило о камни всю кампанию и на смятой лодке перекинуло всех в воду. И тут один из кампании ударился головой и утонул, а Андрюха жив. Повезло опять. Везучий! Шарили кошками многие там, где всё случилось, – от парня и лодки ничего. Течение утащило! Поди найди!


42

Хорошо, что время от времени летом Андрюха в лес ходит за грибом – ягодой. Всё подмога в хозяйстве.

И ещё чутьё у него звериное на родиолу розовую. Иначе золотой корень. Это жень – шень Беломорья. Захочет – всегда находит. Выкапывает и на шоссе идёт, продавать. Нарасхват берут проезжающие. Им на здоровье, а ему – опять на выпивку деньги.

Федор же ничуть не согнулся. Какое там! Сколотил бригаду и они втроём мастерят дома и бани. Лучшими строителями слывут у нас. К Фёдору очередь – до двадцать второго. Века, я имею в виду. У каждого дети есть! Будет кому дальше дело вести!

Расскажу о своём друге. Он в любое дело всегда привносит своё решение. Вот любой

пример. Скажем, один наш сосед, первым в нашем окружении купивший дюралевую «Казанку», жаловался: на хорошем ходу брызги в лодку летят. Федор подумал и предложил доверить ему лодку на два – три дня. И что же мы увидели через пару дней? На носу лодки были приклёпаны дополнительные жестяные обводы в виде крыльев. На заклёпки их поставил.

- Теперь заливать седоков не будет! И апробация показала, что так и есть. Гоняй, как хочешь! Но

сосед снова как – то пожаловался:- О края крыльев легко порезаться можно. Я то ладно. А вот

из семьи кто сядет, на рыбалку отправятся, особенно бабка с ребятишками, ведь порежутся.

Фёдор и тут был невозмутим:- Дай срок, придумаем что-нибудь. А у меня попросил шнур, провод в резиновой оплётке метров

шести длиной, я ведь говорил, что электриком на линии работаю? Кстати, высшей, пятой группы допуска! Достал ему из старых запасов. Федя по всей длине шнура ровненько сделал надрез. Я ему помогал и уже догадался, что он будет делать дальше. Из шнура вынул все металлические жилы в оплётке, в изоляции, значит. Оставшуюся пустую резиновую оболочку Фёдор протянул по периметру носового отсека так, чтобы она плотно обтянула крылья. Ещё эпоксидкой прихватил для прочности. Классно


43

получилось! Полный ажур! Хозяин «Казанки» не нахвалится.Теперь возьмём срубы. Между брёвнами для тепла мы мох

кладём. Заготавливаем, сушим его для этого. Сейчас же у многих строителей спешки много. Заказов масса. Понимаю – другое время. Лентой из пакли или из джутовых волокон конопатят. Один чудак, тут он у станции живёт, герметиком или монтажной пеной щели забивает. А потом сверху сайдингом кроет. Чисто, ново, но дерево не дышит ведь, да и не видно его, дерева. А она красива, сосна в срубе!

Потом вот ещё вопрос всплывает. Птица, сорока например, любит из щелей мох или паклю выщипывать. Понятно, что на гнездо ей надо. В лес её не погонишь! А защитить утеплитель надо! Раньше у нас мастера нащельники делали. Зимней порой сети вязали, весла готовили и нащельники стругали. Из длинных стройных стволов елей - семилеток выстругивали.

Фёдор раньше тоже нащельники делал. А потом подумал и для красоты, чтобы брёвна целиком были видны, да и конопатка сама по себе тоже красива, запустил в обиход корабельный лак. Не очень дорого это, а мох или джут становятся как стекло твёрдые, никакая птица не ущипнёт; да и дерево открыто - дышит.

Ещё что в работы мой друг ввёл? Гвозди и саморезы пускает в дело так, что не видны они были. Тогда и подтёков грязных на вагонке не видно. Для этого он крепёж в бок доски вгоняет. Где можно, там в ход идут деревянные нагели.

Сами брёвна он тоже по - своему заготавливает. Делает это он, конечно, только зимой. Сокодвижения в деревьях же нет? Значит, и влаги меньше. Подсыхая сосна щелей в срубе не даст. Зимой хвойные деревья лишь спят, а срезая летние деревья ты их убиваешь. И строения, значит, или мёртвые в случае летней срубки стоят или живые, когда зимой дерево заготовлено. Различать надо!

И ещё – бревна он укладывает в венцы, учитывая расположение годовых колец на спиле бревна. Та сторона бревна, где расстояние между кольцами шире, во внутрь помещения у него обращена. А где кольца плотно одно к другому, где древесина плотнее – та сторона на улицу смотрит. Дома потому тёплые у него. Сами по


44

себе.А вот как он чуланы делает, кладовки и вообще тёмные

комнаты. В двери три отверстия просверливает. Тогда видно, к примеру, погашен там свет или нет. Вроде и пустяк, мелочь, а всем нравится, нужное ведь дело!

Таких вот мелочей у Фёдора много набегает.Вот ему я свою деревянную лодку подарю. Как раз на день

рождения подарок придётся.А мне следует ещё одну задачу решить – где держать «Пеллу»?Обычно лодки у нас, как тюлени, по берегу лежат. С моторами.

Укроешь только мотор клеёнкой там или дерюгой какой. Никто не ворует их. Даже безработные. Даже когда сумасбродит кто – то, лодки не берёт. Вот недавно магазин несколько дней без продавщицы простоял. Забурилась она с приезжими рыбаками на острова. Так лодку она свою брала…

Понятно, сарай наш будет свободен, раз карбас отдам Фёдору. Там бы я и держал лодку. Спокойней так, пластик ведь легко пробить. Бросил камень и…всё. Но, с другой стороны, камни у нас никто не швыряет. Даже ребятишки так не балуют. Знают, что нельзя.

Я вот о бате думаю. Беру когда его на рыбалку, вижу, как душа его взмывает к небесам от радости.

Отец всю жизнь и каждый день этой жизни на море. Служил на флоте, балтиец, потом работал здесь в рыболовецком колхозе. У нас тут был до недавнего времени. Всё время, считай, в море. Потом работал в бригаде – разводили дальневосточных крабов, морских гребешков. Не пошли эти дела, не прижилась эта живность, солёность для неё у нас не та. В дни, когда не в плавании, а дома, то он для нас, для семьи в тоже море по - новой ходил - рыбные запасы делал. Меня с собой брал, считай всегда. Вдвоём и веселей и сподручней!

Как же сейчас, что он испытывает?Без моря, без рыбалки, батя долго не протянет. Без моря ему

нельзя, вижу же.Он все повадки рыбы знает, поведение её чувствует. Где в ямах

там или где она может толпиться. Камбала, трещина, зубатка…-


45

всегда он берёт ту, какую захочет!Конечно, и слепой увидит, когда осенью сельдь подходит.

Впереди, выталкиваемый напором стаи, катится вал крупных рыбин. По границам косяка головы нескольких тюленей, словно шапки водолазов, торчат. Гонят косяк! Над водой кружит и горланит скопище чаек. Миг помедлив, чайки, наметив жертвы, косым дождём бросаются в воду. Выхватив добычу, они взмывают вверх, жадно глотают рыбины и снова устремляются в пучину. Это у всех на глазах.

А вот чувствовать другую рыбу, как отец, мало кто может. Надо мне придумать что – то для него, чтобы он без особых

затрат сил мог выходить в море.Спускаем и подтягиваем лодки мы всегда по поперечным

сланям. Слани ранней весной сколачиваем, лед ведь их и сдвигает, крошит и ломает…Покупные и самодельные вороты и лебёдки у всех есть, чтобы вверх по суше лодки тягать.

Я в этом году старые слани лишь поправил. Готовился к покупке этой новой лодки, а про карбас давно всё решил. Я полагал, что «Пеллу» на брёвнышках – катках закачу вверх или скачу вниз. Она лёгкая – девяносто весит всего лишь. Это не тристо – средний вес наших карбасов. Для меня это легко, а вот отцу не по силам катать лодку. Так что такой вариант нам не подходит.

На реку ходить, с берега ловить рыбу – он не пойдёт. Раньше, до постройки гидростанции, река сёмужьей была. И ловили сёмгу в реке сетями.

С удочкой за плечами батя не пойдёт на реку. Во - первых, нет у нас спиннинга или удочки. Спиннингом ещё уметь надо ловить…Потом, не серьёзно это, легковесно, считает: черви дождевые мелкие; не сравнишь с морским червём, который при отливе мы копаем; масса костей в речной рыбе, в морской же – остов только. Чешуи много в отличие от морской. Треску или там навагу, или другое что мы не чистим от чешуи, нет её. Мы лишь потрошим рыбу, вынимая изнутри всё лишнее. Чистим мы тут же у воды и здесь же выкидываем требуху. Чайки, что сидят вокруг – смотрят, разом снимаются с разных мест и летят в одну


46

точку, чтобы выхватить из воды выброшенное тобой. Нет. Не пойдёт отец на берег с удочкой. Он отшутится, что,

мол, соломенной шляпы у него нет. Висела на терраске у нас такая картинка – рыболов в соломенной шляпе внимательно смотрит на поплавок.

Но бате надо устроить возможность рыбалить. И чтоб по силам ему была рыбалка. Неужели не придумаю как? А надо! Вижу, что хочет выйти он в море, что не может он без него. Замечал я, отец и старается не смотреть на море, специально отворачивается…

Всё же должен же быть выход из положения. Попробую придумать.

Отцу тяжело спускать на воду и поднимать на сушу лодку. И это недопустимо для него, запрещено! Значит «Пелла» должна быть всё время на воде. Пусть в дождь она наберёт воды! Вычерпать воду, если не торопиться, не спешить, то и ему по силам. Черпак, значит, надо держать всё время в лодке. Мотор тоже надо будет не снимать. С мотором ему легко будет справиться. Вёсла – только в качестве подстраховки. Ему они противопоказаны. Врачи так и сказали – ни грести, ни копать! Ну, червей я ему буду копать. Другой выход – искусственная наживка. Может ещё, кто из ребятишек с червями подсобит?

Теперь самое главное: лодка на воде. Можно сделать пирс, а её причаленную там и держать. Шины навесить в качестве амортизаторов – кранцев? Не вопрос! Вот собственно причал, пирс – это вопрос. Много надо брёвен для ряжей, много камней, чтобы забить эти ряжи. Чтобы зимой причал не сдвинул лёд, не поломал. Конечно много досок надо на это сооружение. В море оно должно выходить за наши прибрежные скалы и корги. Это метров на двадцать надо вытянуть.

Если другого выхода не найду, то надо будет так и сделать.Что - то слышал я про плавучий якорь. Как это сделать? И что

это? Что – то неясное витает в воздухе.Ну, будем решать постепенно, пошагово. Первый шаг –

«Пеллу» держать на воде. Это, вроде бы, не сложно. Есть ещё один способ. Без пирса. Большой груз бросаем на дно, и он на канате держит на плаву, скажем, пенёк. Для этого в нижнюю


47

часть пенька вбиваем скобу. Итак, большой груз на дне и пенёк связаны канатом. Длина каната должна быть такой, чтобы при полной воде и, конечно, при малой тоже, пенёк, как поплавок, был бы всё время на воде, свободно плавая. Это полтора – два метра. Этот поплавок можно будет и покрасить ярко, чтобы виден был лучше. Через пенёк – поплавок будем пропускать шпагат капроновый или шнур. Для этого нужна другая скоба – сверху. Через эту скобу и пропускаем шнур, а к нему привязываем лодку и вот – второй шаг, считаем, мы сделали.

Вот так, я знаю, ребята из Архангельска дору держат на воде. Но у них дора большая, человек на тридцать. И потому они на неё перебираются мелкими партиями, человек по пять, на маленькой коче. А потом, набрав полный экипаж, уходят в море за агар - агаром, а маленькую гребную лодчонку ведут за собой.

Нам такой вариант не подходит. На лодке к лодке перебираться не будем. Нам надо иначе. А как? Обозначим этот шаг следующим. Нам надо, чтобы болтающуюся на воде лодку можно было притянуть к берегу, сесть в неё и отправиться в плавание. Это будет отцу по силам, в тихую погоду. Как же это сделать? Наверное, выход такой: через верхнюю скобу на пеньке - поплавке, через рым – болт или иной такелаж «Пеллы» надо протянуть шпагат наш и закрепить его на берегу, на лодочном сарае. Понятно, что этот фал будет двойной. Одну нить сквозь все причиндалы внутри протягиваем, а другую – снаружи, рядом, в параллель. А общая длина шпагата или фала составит метров пятьдесят - шестьдесят. Часть этого фала, его петля, должна быть привязана к лодке. Хорошим узлом, скажем норвежским морским. Когда отец выйдет из лодки на берегу, то он сможет, привязав лодку к фалу, потянуть другую жилу так, чтобы «Пелла» ушла, притянулась к поплавку. Как в парке колесо обозрений, только не вертикальное, а горизонтальное. А из кабинок только одна – наша лодка. То есть фал должен будет играть роль своеобразного лифта, который в зависимости от того, за какую нить его тянешь, в ту или иную сторону вместе с лодкой он и идёт.

Да, такой плавающий якорь, - это выход для нас. Это то, что нужно! Нашёл я нужное решение!


48

Покушение

Как играло нас четверо в домино, так тем же составом, за тем же столом мы cтали пить пиво. Столовая в нашем санатории с буфетом. А в этом буфете есть всё – на любой вкус!

Пьём мы пивко, попиваем, о пустяках всяких разговариваем и тут к нам Наташа – Оглобля подваливает.

- Мальчики! А у вас тут, наверное, интересные разговоры ведутся? Содержательные? Вы ведь интеллектуалы! Небось о Пастернаке, Цветаевой, Гумилёве рассуждаете? Могу послушать умных людей? – а сама на бокалы посматривает и губы облизывает. Не нарочито, конечно, но всё же заметно.

- Садись, конечно, - кто – то из наших ей сказал.- А у вас тут без нецензурщины? – поинтересовалась Натаха,

хотя это – то её, нам это было известно, раньше особенно не беспокоило.

И не дождавшись ответа, не дождавшись приглашенгия она села на свободный стул.

- А можно я имена ваши попробую назвать? Не ошибусь ли? Правильно ли запомнила? – и снова не дождавшись ответа, она вообще могла говорить одна беспрестанно и сколь угодно долго, - Алексей, Игорь, Виктор, Валя? - она поочерёдно показывала пальцем на каждого из нас, как будто играла в считалочки.

Каждый из нас, по мере продвижения указующего перста, по очереди сдержанно кивал.

- А о чём вы говорили до меня? – я ведь говорил, что Нате собеседники особенно и не нужны были.

- Мы говорили о покушении. Не вообще о покушениях и убийствах, а о совершенно конкретном убийстве. – Валентин уже почувствовал действие крепкого пльзеньского Праздроя и его понесло. – Об убийстве совершенно конкретного человека.

- Кого же это, мальчики? – глаза Натки – Оглобли заметно округлились.

- Светлова Аркадия, - это уже включился в разговор я - Игорь.- Если ты, Наталья, спросишь, а почему? - в игру вошёл

Виктор, - то я отвечу: «Хотя бы потому, что у него имя Аркадий».


49

У обычных людей таких необычных имён не бывает! «Аркадий» - это надо ж!

Аркадий Светлов был отдыхающим из нашего же корпуса и слыл самым красивым мужиком. Это считали все мужчины, даже не обменивась мнениями на этот счёт. Что касается женского пола, то он, этот пол, не отходил от Светлова. Наоборот, он, этот пол, липнул к нему, как только мог.

- А потом он наш конкурент, - поддержал разговор Алексей.- Ну, я не поверю, чтобы кто – то мог конкурировать с вами,

мальчики. Чтобы вас затмили – нет, не поверю.- Вот до твоего прихода, Наташ, мы вели беседу, как нам его

убрать. – Виктор сделал большой глоток пива и продолжал. – И мы поняли, что нам самим это делать ох как не хочется. Но сделать намеченное необходимо.

- И пришли к выводу, что сделаем это чужими руками, - уточнил Валентин.

После возникшей паузы руку поднял Алексей, демонстрируя, что он знает, как продлить утерянную было нитку разговора:

- Мы решили, что сделает это дело наш лодочник.- Так лодочников у нас два, - уточнила Наташа – Оглобля.- Тут, ясен пень, всё сделает таджик, - среагировал Лёша.- Абдул? – удивилась Наталья.- Да, да. Именно Абдул. – ответил ей я. – Но мы очень

опасаемся, как бы он нас не обдул, точнее, не надул. Стрелять он не умеет. Никогда не стрелял. И человека ещё не убивал. Ни одного! Слабак! Можешь себе это представить? Человек – чистый лист!

- А так он нам очень подходит – денег возьмёт немного. Можно сказать тарифы низкие. – Пояснил Алексей. – По деньгам всё тип – топ. Такие деньги мы соберём.

К нашему столику подошли ещё двое с шахматной доской – Сергей и Владимир:

- Ребята! Можно к вам присоединиться? Уж больно кампания хороша!

- Давайте! Только у нас принято так: кто подсаживается, тот берёт на всех пива! – выдал Валентин желаемое всеми.


50

- Айн момент! – было молниеносное согласие Сергея.Пока Сергей с Владимиром ходили за напитком, беседу

продолжил Лёша:- Потом Абдул какой – то не смелый и не решительный.- Не решительный, тут вы ошибаетесь, - веско возразила

Наташа. Наверное, она знала, что говорила. Наверное, она

отталкивалась от какого – то опыта.Когда мы пили принесённое пиво, то ввели ребят в курс

нашего разговора. Конечно, они сразу не могли войти в тему. Потом разобрались, что этот разговор – это обычный трёп. Спустя какое – то время они уже полностью включились в процесс.

Кто – то из нашей компании спросил Володю о его соседе по палате, а не годится ли тот на роль киллера.

На что Вова ответил:- Я думаю, что мой морячок и мочил, и топил людей. И это

ему нравится – по его словам. Он за свою яркую жизнь служил и морским котиком, а до этого - на ядерном крейсере… Вот служба на крейсере, по – моему, оставила неизгладимые следы на его душевном состоянии. Каждую ночь он пытается разорвать на себе тельник и при этом орёт дичайшие команды.

- Какие, например?- интересу Наты не было границ.- Ну, вот какие помню: «Для вытягивания экипажа встать всем

на ободок», «Для юстировки оптики вооружиться швабрами», «Вздохнуть, нырнуть и не дышать три по полчаса»…

- Какой интересный человек, а? – не смогла удержаться Оглобля.

- Вся беда в том, - голос Владимира поскучнел, - что он через три дня уезжает.

- Нет, нет, нет! – вмешалась Наталья.- Не может быть. У Одиссея отпуск кончается через пять дней.

- Это всё так. Да, его Одиссеем зовут. Но он получил вызывную бумагу от жены. Она ревнует!

- Вот оно что, - Оглобля была явно раздосадована. – Он не говорил, что у него есть жена. - Встряхнула своей чёлкой и тут же обратилась ко мне:


51

- Игорь, а пойдемте ко мне. Проводите девушку! Вот как раз вас я не боюсь!

Мне не хотелось никуда двигаться и я только отрицательно помотал головой.

- Давайте я вас провожу, - обратился к Нате Валентин. – Со мной вы доберётесь без помех!

- Да, конечно. Но там в номере моя соседка – Ася.- Тогда мы возьмём с собой ещё кого – нибудь. В качестве

собеседника для Аси.- Я боюсь, что моя соседка с гостем.- Светловым? - Нет, вряд ли это Аркаша … Пока шли эти выяснения к нашему столу подошло ещё

четверо гуляющих. Разговор об убийстве Светлова вспыхнул с новой силой.

Cо временем состав сотрапезников полностью обновился, а число «покушавшихся» неуклонно росло.


52

АЛЕКСАНДР СИДОРОВ

Александр Григорьевич Сидоров родился 14 апреля 1949 года в Петрозаводске Карельской АССР в семье служащих. Отец: Григорий Александрович Сидоров (русский) – экономист. Мать: Грачева (фамилия первого мужа) Инна Константиновна, урожденная Сурмина, происходит из старинного дворянского рода Дашковых – Воронцовых, по специальности врач. А.Г. Сидоров в 1970 году окончил Петрозаводское медицинское училище и до 1976 года работал фельдшером. С 1981 – 1983гг. находился на военной службе, в составе ограниченного контингента советских войск , в ДРА. В 1987 году окончил Петрозаводский государственный университет и до 1994 года работал старшим школьным инспектором в Кондопожском ГорОНО. Стихи начал писать с 14-ти лет. В 1963 году был членом ЛИТО при газете «Комсомолец» (г.Петрозаводск). Печатался также в «Литературной газете», в журнале «Юность», в «Анталогии русских поэтов в Австралии», «Великая Эпоха», «Литературная Губерния»(печатается в настоящее время) - E- mail: samaralit.ru ; Электронно –литературный кружок «Жемчужное Слово» (Австралия) , сотрудничал много лет с журналом «Жемчужина» (Австралия, гл. редактор журнала Т.Н. Малеевская). С 1994 года проживает в Австралии. Член Союза писателей России


53

(Москва). Член ЛИТО города Фрязино (Россия); член ЛИТО города Сызрань. Автор книг ( на русском языке): 1. «Стихотворное переложение Иоанна Богослова» - «Апокалипсис» (Австралия). 2. «Истина Иешуа» (Австралия).

-Когда и как – того не ведаю...-

Я слышу шумы предвесенние,Я вижу призраки вдалиИ чую, чую воскресениеКогда –то сказочной земли...

Я слышу: песнь звучит Баянова –И за струной поет струна,И восстает из пепла зановоНеобозримая страна...

Когда и как – того не ведаю,Как и не ведаю о том,Каким путем и с чьей победоюЯ обрету свой отчий дом...

А предвесенний шум все силитсяЗа многоводною рекой,И ты зовешь меня, кормилица,Моя тоска и мой покой.

И дух, неведомым всполошенныйПовелевает жить и ждать.И струны те – что были брошены -Мне повинуются опять.


54

К тебе...

Австралийским весенним раемДо тебя бы дойти прямиком,Краем облака, только краемПомахать тебе как платком!

От толпы, от спешки и давкиПробираться в простор, в покойПо подсушенной низкой травкеВечереющей, городской.

Лабиринтом улочек тощих,Незастроенных пустырей –Как тропами в блаженных рощах –Выше, выше, скорей, скорей...

Краем облака, рваным краемПомахать тебе, знак подать –И пройти предвечерним раемВ нашу встречу с тобой, в благодать...

Огненный столп

Сборник «Огненный столп» - последний, приготовленный для печати самим Гумилевым и посвященный им его второй жене, Анне Николаевне, урожденной Энгельгардт - вышел очень скоро после смерти поэта, осенью 1921 года, в издательстве «Petropolis» , с пометкой: «Настоящее издание отпечатано в количестве одной тысячи экземпляров. Из них 65 именных и 100 нумерованных в продажу не поступают». Второе издание было выпущено тем же издательством в 1922 году. Напечатанное в Берлине по старой орфографии в количестве 3000 экземпляров, оно было помечено «Петербург – Берлин».Первоначально Гумилев хотел назвать этот сборник «Посредине странствия земного».


55

Я хочу предложить вашему вниманию одно из самых замечательных стихотворений зрелого Гумилева, «Память», вошедших в «Огненный столп». Память» - прекрасный образец многопланности его поздних стихов. то - его поэтическая «автобиография», рассказ о пройденном им жизненном пути :

Память

Только змеи сбрасывают кожи,Чтоб душа старела и росла.Мы, увы, со змеями не схожи,Мы меняем души, не тела.

Память, ты рукою великаншиЖизнь ведешь, как под уздцы коня,Ты расскажешь мне о тех, что раньшеВ этом теле жили до меня.

Самый первый: некрасив и тонок,Полюбивший только сумрак рощ,Лист опавший, колдовской ребенок,Словом останавливавший дождь.

Дерево да рыжая собака,Вот кого он взял себе в друзья,Память, Память, ты не сыщешь знака,Не уверишь мир, что то был я.

И второй... Любил он ветер с юга,В каждом шуме слышал звоны лир,Говорил, что жизнь - его подруга,Коврик под его ногами - мир.

Он совсем не нравится мне, этоОн хотел стать богом и царем,


56

Он повесил вывеску поэтаНад дверьми в мой молчаливый дом.

Я люблю избранника свободы,Мореплавателя и стрелка,Ах, ему так звонко пели водыИ завидовали облака.

Высока была его палатка,Мулы были резвы и сильны,Как вино, впивал он воздух сладкийБелому неведомой страны.

Память, ты слабее год от году,Тот ли это, или кто другойПроменял веселую свободуНа священный долгожданный бой.

Знал он муки голода и жажды,Сон тревожный, бесконечный путь,Но святой Георгий тронул дваждыПулею нетронутую грудь.

Я – угрюмый и упрямый зодчийХрама, восстающего во мгле,Я возревновал о славе Отчей,Как на небесах, и на земле

Сердце будет пламенем палимоВплоть до дня, когда взойдут, ясны,Стены нового ИерусалимаНа полях моей родной страны.

И тогда повеет ветер странный –И прольется с неба страшный свет,


57

Это Млечный Путь расцвел нежданноСадом ослепительных планет.

Предо мной предстанет, мне неведом,Путник, скрыв лицо: но все пойму,Видя льва, стремящегося следом,И орла, летящего к нему.

Крикну я... Но разве кто поможет, -Чтоб моя душа не умерла?Только змеи сбрасывают кожи,Мы меняем души, не тела.Н.С. Гумилев

Материал подготовил: А.Г. Сидоров

Сидней, Австралия

20.08.15 К 150 – летию со дня рождения

Д.С. Мережковский( 1865 - 1941)

Выдающийся русский прозаик, философ, поэт, литературный критик, драматург Дмитрий Сергеевич Мережковский был младшим ребенком в большой, многодетной семье крупного чиновника, действительного тайного советника, Сергея Ивановича Мережковского ( 1821 – 1908 ). Мать писателя, Варвара Васильевна Чеснокова, была дочерью управляющего канцелярией петербургского оберполицмейстера. О своей семье, в первую очередь о матери, оказавшей на него в детстве особое влияние, Мережковский рассказывает в авто - биографической поэме «Старинные октавы».В 1880 году, когда Дмитрию Сергеевичу было 15лет, он, по инициативе отца, знакомится с Ф.М. Достоевским и читает ему


58

свои стихи, которые писатель оценивает отрицательно. В этом же году Д.С. Мережковский подружился с С.Я. Надсоном, знакомится с секретарем «Отечественных записок» А.И. Плещеевым.В 1881 году состоялась публикация его первого стихотворения в сборнике «Отклик».В 1884 году Мережковский становится студентом историко-филологического факультета Санкт- Петербургского университета, увлекается позитивизмом и толстовством, путешествует по России.Весной 1885г. писатель посещает смертельно больного С.Я. Надсона.В этом же году он знакомится с И.Е. Репиным и передвижниками.Весной 1888 г. – успешно заканчивает университет и в этом же году, путешествуя по Кавказу, он знакомится со своей будущей женой – Зинаидой Николаевной Гиппиус и 11июля делает ей предложение. Ощутив мгновенную духовную и интеллектуальную близость со своим новым знакомым, резко отличавшимся от ее окружения, восемнадцатилетняя Гиппиус на его предложение о замужестве не задумываясь ответила согласием.

( Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8(20) ноября 1869 года в городе Белеве, ныне Тульская область, в обрусевшей немецкой семье. Отец, Николай Романович Гиппиус, известный юрист, некоторое время служил обер-прокурором в Сенате; мать, Анастасия Васильевна, урожденная Степанова, была дочерью екатеренбургского оберполицмейстера.Стихи будущая поэтесса начала писать с семи лет.В 1902 году в письме Валерию Брюсову она писала: «В 1880 году, т.е. когда мне было 11 лет, я уже писала стихи (причем очень верила во «вдохновение» и старалась писать сразу, не отрывая пера от бумаги). Стихи мои всем казались «испорченностью», но я их не скрывала. Должна оговориться, что я была нисколько не «испорчена» и очень «религиозна» при всем этом...».При этом девочка запоем читала, вела обширные дневники, охотно переписывалась со знакомыми и друзьями отца. Один из


59

них, генерал Н.С. Драшусов, первым обратил внимание на юное дарование и посоветовал ей всерьез заняться литературой.Уже для первых поэтических упражнений девочки были характерны самые мрачные настроения. «Я с детства ранена смертью и любовью», - позже признавалась Гиппиус. Она с начала своих дней живет как бы вне времени и пространства, занятая чуть ли ни с пеленок решением вечных вопросов.Впоследствии в шуточной стихотворной автобиографии Гиппиус признавалась: «Решала я – вопрос огромен - / Я шла логическим путем, / Решала нумен и феномен / В соотношении каком?»...Владимир Злобин (секретарь, проведший подле поэтессы большую часть своей жизни) впоследствии отмечал: «Все, что она знает и чувствует в семьдесят лет, она уже знала и чувствовала в семь, не умея выразить»... «Всякая любовь побеждается, поглощается смертью», - записывает она в 53 года...И если она четырехлетним ребенком так горько плачет над своей первой любовной неудачей, то оттого, что с предельной остротой почувствовала, что любви не будет, как почувствовала после смерти отца, что умрет»... - В.А. Злобин. Тяжелая душа. 1970.

З.Н. Гиппиус – русская поэтесса и писательница, драматург и литературный критик, одна из видных представителей «Серебряного века» русской культуры, составившая с Д.С. Мережковским один из самых оригинальных и творческих продуктивных супружеских союзов в истории литературы, считается идеологом русского символизма.Союз с Мережковским, как отмечалось впоследствии, «дал смысл и мощный стимул всей ее исподволь совершавшейся внутренней деятельности, вскоре позволив юной красавице вырваться на огромные интеллектуальные просторы» , а в более широком смысле – сыграл важнейшую роль в развитии и становлении литературы «Серебряного века»).

Осенью 1888 года Дмитрий Сергеевич вместе с невестой


60

открывает литературные вечера, где бывают К.М. Фофанов, А.И. Плещеев, А. Волынский, Н.М. Минский, появляется никому еще не известный Ф. Сологуб.В 1888 году в Петербурге выходит первая книга Мережковского «Стихотворения ( 1883 – 1887)».8 января 1889 года Д.С. Мережковский и З.Н. Гиппиус венчаются в Тифлисе.(Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус становятся друг для друга поддержкой и опорой на 52 года, которые они прожили никогда не разлучаясь, постоянно находясь в духовном общении, и стали при этом двумя крупными писателями, поэтами, мыслителями).После свадьбы супруги поселились в Петербурге. В их квартире постоянно собирается цвет интеллигенции Санкт-Петербурга.Летом 1890 г. писатель начинает работу над романом «Юлиан Отступник».С 1891 – 1895 г.г. писатель много работает, изучает исторические материалы, осмысливает явления мировой культуры. В эти годы Дмитрий и Зинаида неоднократно посещают Италию, Дмитрий готовится к написанию романа о Леонардо да Винчи. В Италии Мережковские знакомятся с А.П. Чеховым и А.С. Сувориным.В этом же 1891 году они посещают Париж. Это время было началом «богоискательства». В 1892 году выходит поэтический сборник «Символы. Песни и поэмы», давший название зарождавшемуся – символизму. Тогда же Мережковский прочел публичную лекцию (текст ее вышел вскоре отдельной брошюрой) , где сделал попытку первого теоретического обоснования символизма – «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы». В истории русской литературы эти события стали точкой отсчета, «днем рождения» модернизма.С именем Мережковского стало связываться новое течение, суть которого состояла в призыве к религиозному возрождению, переходя от общественного утилитаризма к «вечному и бессмертному».


61

Весной 1892 года Мережковские путешествуют по Италии и Греции. Дмитрий Сергеевич пишет очерки «Акрополь», «Плиний Младший», рассказы из итальянской жизни, стихотворения.В декабре 1892 года, во время путешествия по Италии, семья знакомится с Д.В. Философовым.В 1896 году выходит сборник «Новые стихотворения. 1891 – 1895». Мережковский продолжает последовательно и методично развивать основные положения символического миропонимания: все явления истории и культуры осознаются как трансформация единой мистической идеи.После этого Мережковский выступает преимущественно как прозаик, автор историко-философских романов и пьес ( трилогия «Христос и Антихрист» ; трилогия из русской истории : «Павел Первый» , романы «14 декабря» , «Александр Первый» ; исследования о Л. Толстом и Ф. Достоевском, Лермонтове, Гоголе и др.В 1911 году Мережковский издает итоговую поэтическую книгу избранного – «Собрание стихов. 1883 – 1910», куда отобрал те стихотворения, которым «придавал значение».Октябрьскую революцию супруги Мережковские приняли враждебно и с 1920 года находились в эмиграции.В январе 1920 года Д.С. Мережковский, З.Н.Гиппиус, Д. Философов и В. Злобин тайно переходят польскую границу. Несколько месяцев они живут в Польше, основывают антибольшевистскую газету «Свобода» , добиваются аудиенции у гетмана Пилсудского. После подписания перемирия между Польшой и большевиками, переезжают в Париж.16 декабря 1920 года Мережковский читает знаменитую лекцию «Большевизм, Европа и Россия», в которой впервые отмечает, что лозунг большевиков «Мир, Хлеб, Свобода» на самом деле означает «Войну, Голод, Рабство».Мережковский сближается с епископом Мелхиседеком; успешно читает лекции. В Варшаве он содействует Б. Савинкову, вступившему в союз с И. Пилсудским.25 марта 1920 года состоялась премьера драмы «Царевич Алексей» на сцене Большого драматического театра в Петрограде,


62

в подготовке которой принимал участие А. Блок. Летом 1920 года Мережковский работает над книгой о большевизме – «Апокалипсис русской революции» ; ведет пропоганду в качестве ближайшего заместителя Б. Савинкова.23 июня 1920 года состоялось заседание Тайного комитета по формированию русской армии в Брест – Литовске, в котором Мережковский принимал участие.10 июля 1920 года – начало издания эмигрантской газеты «Свобода».Мережковский публикует в ней свои статьи, в частности «Возвание к русской эмиграции и русским людям, объясняющим войну Польши с Россией».В это время происходят первые трения с Б. Савинковым. После подписания польско – советского перемирия в Минске Мережковские разочаровываются в поляках и Б. Савинкове и 26 октября 1920 года уезжают в Париж.В ноябре 1920 года разрушился многолетний «Тройственный союз» Мережковских и Д. Философова, из-за отказа последнего бросить Б. Савинкова и вернуться в Париж.16 декабря 1920 года состоялась первая французская лекция в парижском Зале научных обществ, впоследствии вошедшая отдельной статьей в книгу «Царство Антихриста» под заголовком «Европа и Россия».Летом 1921 года Мережковские переезжают в Висбаден, писатель работает над книгой о Египте. В это же время происходит знакомство и сближение с И.Буниным. В 1922 году выходит сборник Мережковского, Гиппиус, Философова и Злобина «Царство Антихриста» - их размышления о большевистской России.В 1923 году Мережковский сотрудничает с « Современными записками», публикует частями роман « Тайна трех. Египет и Вавилон». В этом же году Дмитрий Сергеевич публикуется в « Последних новостях», «Возрождении», «Новой России» под редакцией А. Керенского, в журнале «Числа» и в журнале «Новый корабль».В ноябре 1923 года на сцене МХАТа состоялась премьера драмы


63

«Царевич Алексей» в постановке В. Немировича – Данченко. В роли Алексея выступил Н. Монахов; декорации и костюмы исполнены А. Бенуа. В 1924 – 26 г.г. Мережковский публикует историческую дилогию «Рождение богов. Тутанкамон на Крите», «Мессия» в «Современных записках», книгу «Тайна трех : Египет и Вавилон» (Прага, 1925 год).Мережковские возобновляют «воскресения» по примеру петербургских литературно – философских вечеров, а в 1926 году Мережковские организовывают литературно – философское общество «Зеленая лампа», президентом которого становится поэт Георгий Иванов.Первое заседание литературно – философского общества «Зеленая лампа» состоялось 5 февраля 1927 года. Оно было организовано на базе «воскресений».Председателем литературно – философского общества «Зеленая лампа» был выбран Г. Иванов, секретарем В. Злобин.В июле 1927 года Мережковские встречаются с А.И. Куприным, И.А. Буниным, В.Ф. Ходасевичем; писатель работает над журналами «Новый дом» и « Новый корабль» .В сентябре 1928 года в Белграде Мережковский посещает в составе делегации русских писателей короля Югославии Александра Первого. Король награждает писателя орденом св. Саввы за его творческую деятельность; завтрак у короля и королевы проходит на высшем уровне. Затем Дмитрий Сергеевич читает лекции в Белграде и Загребе.9 октября 1928 года Мережковский посещает репетиции «Петра и Алексея» в Белградском театре.В 1929 году в Белграде, в «Русской библиотеке» выходят две части биографии Наполеона Бонапарта.Летом 1930 года Мережковские встречаются в Грассе с И.А. Буниным, К.В. Мочульским, В.Ф. Ходасевичем, М.А. Алдановым.Весь август 1930 года Мережковский напряженно работает над киносценарием по пушкинскому «Борису Годунову».В конце 1930 года Мережковский и Бунин рассматриваются как наиболее серьезные кандидаты на получение Нобелевской


64

премии.В Белграде выходят в свет книги «Тайна Запада: Атлантида – Европа».В начале 1932 года Международная латинская академия, Югославская академия и Виленский университет рекомендуют Д.С. Мережковского на присуждение Нобелевской премии. 15 апреля 1932 года Мережковский предложил Бунину разделить Нобелевскую премию, кто бы ее ни получил. Это предложение было отвергнуто Буниным.В 1932 году, в Белграде, выходит один из основных трудов Мережковского – исследование «Иисус Неизвестный» , завершающая часть трилогии «Тайна трех».Первая часть «Тайна трех : Египет и Вавилон» ( Прага, 1925 ) , вторая – «Тайна Запада: Атлантида – Европа» ( Белград, 1930 ) .Много времени уделяет писатель биографиям великих .В 1938 году Мережковский публикует книги «Лица святых от Иисуса к нам (Павел, Августин. Св. Франциск Ассизский)» (Берлин) ; « Жанна д, Арк и Третье Царство Духа» (Берлин) .В 1939 году в Брюсселе выходит последняя прижизненная книга писателя «Данте» в двух томах.

7 декабря 1941 года Д.С. Мережковский умирает от кровоизлияния в мозг.10 декабря 1941 года после отпевания в храме Александра Невского на рю Дарю состоялись скромные похороны писателя на русском кладбище Сент –Женевьев – де Буа.

З. Н. Гиппиус ( по мужу Мережковская) скончалась 9 сентября 1945 года, Париж, Франция.И верно сказано поэтом:«Сплетенные сольются,И смерть их будет – Свет »...А.Г. Сидоров. ( Член СП – РФ) Сидней, Австралия.06.07.15


65

*** Я знаю, что деревьям, а не нам, Дано величье совершенной жизни, На ласковой земле, сестре звездам, Мы – на чужбине, а они – в отчизне.

Н.С. Гумилев

Творческий путь Н.С. Гумилева. (1886 – 1921)

Поэт – конквистадор, поэт – воин , поэт – рыцарь – эти определения Н.С. Гумилева, как поэта, давно стали ходячими. Конквистадором назвал себя сам поэт в сонете, которым открывалась его первая, юношеская, книга «Путь конквистадоров», никогда потом не переиздававшаяся (но сонет этот был одним из трех стихотворений в ней, включенных Гумилевым позднее в переработанном виде во второе издание «Романтических цветов», что показывает, что он придавал ему известное значение). Эту же кличку закрепили за поэтом и критики, в дальнейшем писавшие о нем. О себе, как о «поэте и воине», тоже говорил сам Гумилев – и не раз. Известный критик Ю.И. Айхенвальд, за свою статью памяти расстрелянного Гумилева поплатившийся тюрьмой и жестоко отчитанный Львом Троцким, а позднее «награжденный» высылкой заграницу, так начинал свой этюд о Гумилеве в книге «Поэты и поэтессы» : «Последний из конквистадоров, поэт-ратник, поэт-латник, с душой викинга, снедаемый тоской по чужбине, «чужих небес любовник беспокойный», Гумилев – искатель и обретатель экзотики». Сам Гумилев эпиграфом к своей первой книге взял слова мало кому тогда в России известного и у себя на родине еще не стяжавшего славуАндрэ Жида : «Я стал кочевником, чтобы сладострастно прикасаться ко всему, что кочует!» Позднее он назвал свою музу – Музой Дальних Странствий.Экзотические образы и темы, мотивы кочевья и странствий действительно проходят через всю поэзию Гумилева, но она ими не исчерпывается.


66

Подходя к творчеству Н.С. Гумилева, не следует ни на минуту забывать, что из всех своих крупных современников он ушел из жизни едва ли не самым молодым-в расцвете сил, далеко не совершив всего того, что мог: когда его расстреляла Чека, ему было всего 35 лет, то есть он был моложе Пушкина, хотя и не так молод как Лермонтов...Первая книга Гумилева вышла еще до того, как он окончил Царскосельскую гимназию (правда, окончил он ее довольно поздно) – когда ему было 19 лет. Стихи в ней незрелые, несамостоятельные. Чувствуется сильное влияние тогдашнего поэтического кумира Бальмонта (и отчасти, но в меньшей степени, Брюсова), а также отголоски разных модных в то время веяний, шедших к нам с Запада : тут и Ницше, и столь модные тогда скандинавские писатели, и отзвуки французского символизма, а может быть и английских прерафаэлитов. Русских предков у Гумилева-поэта в этот ранний период найти трудно. В этом отличие его от раннего Блока, который восходит не столько даже к Владимиру Соловьеву, сколько к Жуковскому, Фету и Полонскому; или от Гиппиус, на которую с самого начала оказали влияние Баратынский и Тютчев; и даже от Брюсова, который при всем своем увлечении французским модернизмом, и в самый ранний период чему-то учился и научился у Пушкина. Одним из учителей Гумилева принято считать Анненского, под крылом которого (в качестве директора Царскосельскойгимназии) Гумилев приобщился к поэзии и позднейшему культу которого среди акмеистов он много способствовал. Но в ранних стихах Гумилева мы не найдем ничего общего с Анненским, как не чувствуется в них и влияние тех французских поэтов, которых особенно любил и переводил Анненский: Верлена, Лафорга, Рэмбо, Малларме.Как это ни странно, у начинающего Гумилева немало точек схождения с Андреем Белым, поэтом впоследствии ему совершенно чуждым и ничуть не задетым французскими влияниями : в ряде стихотворений в «Пути конквистадоров» ив «Романтических цветах» налицо мотивы, вызывающие на память ранние стихотворения Белого и его «Первую (Северную)


67

Симфонию».Начинающему Гумилеву еще очень далеко до того стихотворного мастерства, которым он владел потом: стихи в «Пути конквистадоров» в большинстве неряшливы и многословны, выбор слов случаен и произволен (ни о каком приближении к формуле Кольриджа, на которую любил потом ссылаться Гумилев – «лучшие слова в лучшем порядке» - не могло быть и речи).Тогдашний вождь русского модернизма, которого Гумилев позже назвал своим учителем, Валерий Брюсов, рецензируя «Путь конквистадоров» , писал, что в этой книге повторяются все основные заповеди декаденства, но прибавлял, что в ней «есть и несколько прекрасных стихов, действительно удачных образов» , и заканчивал свой отзыв так: «Предположим, что она только «путь» нового конквистадора и что его победы и завоевания впереди» («Весы, 1905, № 11).Когда вышли «Романтические цветы» , Брюсов не мог не признать, что эта вторая книга молодого поэта свидетельствует о большой и упорной работе автора над своим стихом, что в ней нет «и следов прежней небрежности размеров, неряшливости рифм, неточности образов». Отмечая, что рука все же изменяет молодому поэту, он видел в нем «серьезного работника» , который «понимает, чего хочет, и умеет достигать, чего добивается». Главные удачи Гумилева Брюсов видел в лирике «объективной» - там, «где сам поэт исчезает за нарисованным им образом, где больше дано глазу, чем слуху».Гумилеву, по мнению Брюсова, недоставало «непрсредственного внушения» которого, в глазах многих критиков, недоставало и самому Брюсову), и Брюсов тогда же характеризовал его как «парнасца» , как «поэта типа Леконта де Лиля»(«Весы», 1908, № 3).Более сурово о «Романтических цветах» отозвался молодой поэт Виктор Гофман, вскоре после того покончивший с собой. Он тоже находил, что Гумилев «более эпик, чем лирик» , и вместе с тем писал: «Размеры его однообразны. Больше того: его размеры, ритм его стиха – нечто совсем постороннее, ничем не связанное с содержанием, с внутреннею сущностью


68

стихотворения. Только этим можно объяснить, что и Рим, и Озеро Чад, и наша современность трактуются у него все в одних и тех же размерах, которые во всех трех этих моментах кажутся одинаково случайными, и во всех делают стихотворения мертворожденными, холодными и рассудочными. Если признать основным принципом искусства нераздельность формы и содержания, то стихи г. Гумилева пока большей частью не подойдут под понятие искусства».

Делая исключение для немногих отдельных стихотворений, Гофман приходил к выводу, что Гумилев «еще не нашел себя, своей манеры, своей области и своего стиха» и что его вторая книга – «лишь преддверие, лишь обещание, к которому, впрочем, стоит прислушаться» . («Русская мысль» , 1908, № 7) .

В «Романтических цветах» несомненно было уже гораздо больше своего, самостоятельного, гораздо меньше перепевов Бальмонта и отголосков других модных веяний. Экзотика в этой книге утрачивает прежнюю туманность и неопределенность, облекается исторической и особенно географической плотью(появляется столь значительная для будущего Гумилева тема Африки) , стих становится крепче, выбор слов обдуманней.

Третья книга Гумилева – «Жемчуга» (1910) – дальнейший шаг вперед. Она еще не свободна от подражательности. Место Бальмонта занял теперь Брюсов, и ему, как своему учителю, Гумилев посвятил «Жемчуга». Вместе с тем в «Жемчугах» сильно чувствуется влияние французских парнасцев. Но у молодого поэта есть и свое лицо, свои темы, своя манера, свои приемы выразительности. Многие стихотворения в «Жемчугах» - и не только заслуженно популярные и знаменитые«Капитаны», прославляющие «открывателей новых земель» , «чья не пылью затерянных хартий – солью моря пропитана грудь» , и всех, «кто дерзает, кто хочет, кто ищет, - кому опостылели страны


69

отцов» - останутся прочно в сокровищнице русской поэзии.«Жемчуга» приветствовали два столь разных старших современника Гумилева как Брюсов и Вячеслав Иванов – первый в «Русской Мысли» , второй в «Аполлоне».Ко времени выхода «Жемчугов» Гумилев уже прочно входит в литературную жизнь Петербурга и начинает играть в ней видную роль.Еще в 1909 году он становится одним из ближайших сотрудников и опорой «Аполлона» (рассказ об этом см. в книге С.К. Маковского «На Парнасе Серебряного Века») и играет роль в создании так называемой «Академии Стиха» , или Общества Ревнителей Художественного Слова, основателями которого изначально были Иннокентий Анненский и Вячеслав Иванов, хотя первоначальный замысел родился, повидимому, в голове трех молодых поэтов:Гумилева, П.П. Потемкина и А.Н. Толстого (так, по крайней мере, утверждает в своей книге «Встречи» В. А. Пяст, близко знавший всех этих поэтов).Окрыленный успехом «Жемчугов» и широким признанием критики, Гумилев в 1911 году создает свой Цех Поэтов, в лоне которого немного позднее родилось новое течение в поэзии, наименованное акмеизмом.Цех Поэтов был создан и акмеизм «лансирован» Гумилевым в довольно странном – чтобы не сказать противоестественном – союзе с Сергеем Городецким. По мысли его зачинателей акмеизм должен был занять место пережившего себя и уже сходящего на нет символизма, пожелавшего – в лице особенно Вячеслава Иванова и Андрея Белого – стать чем то большим, чем просто поэтическая школа, заговорившим о «новом сознании», о «мифотворчестве» , сближавшем поэзию с религией. Акмеизм был реакцией против некоторых сторон и устремлений символизма, внутри которого к тому времени несомненно назрел кризис. Об этом кризисе свидетельствовали доклады Александра Блока и Вячеслава Иванова в «Поэтической Академии» в 1910 году. И оба эти доклада, и резкий ответ на них Брюсова («О речи рабской


70

в защиту поэзии») были напечатаны в «Аполлоне» , где в том же году появилась статья Михаила Кузьмина «О прекрасной ясности» , посвященная прозе, но предвосхищавшая некоторые положения акмеизма. В основу организованного в следующем году Цеха Поэтов была положена мысль, что поэзия есть «ремесло», что она требует прежде всего мастерства. В Цехе впервые заговорили об «акмеизме», но Цех себя с акмеизмом не отождествлял, и двери его были открыты и для поэтов, не желавших признавать себя акмеистами. Акмеизм, как поэтическая школа, организованного оформления не имел, и если можно говорить в широком смысле об акмеизме как литературном направлении в русской поэзии, то в более узком смысле сами акмеисты ограничивали свое число пятью поэтами: Гумилев, Городецкий, Ахматова, Мандельштам и Зенкевич.Манифестом акмеизма явились статьи Гумилева и Городецкого, напечатанные в первом номере «Аполлона» за 1913 год.Брюсов в своем довольно жестком отзыве о «манифестах» акмеизма обратил не без злорадства внимание на то, что статья Гумилева была так озаглавлена в тексте, в оглавлении же носила название «Заветы символизма и акмеизм». Брюсов видел тут существенную разницу: «вопрос в том, принимают ли акмеисты «наследие» символистов и хотят им распорядиться по примеру раба доброго, не зарывшего в землю данных ему талантов, или знают только заветы символизма, к которым могут отнестись так или иначе, по своему вкусу».Брюсов считал, что второе заглавие как будто более соответствует духу статьи.Отметим, что слово «заветы» в применении к символизму употреблялось Вячеславом Ивановым – так была озаглавлена одна его знаменитая статья.Возможно, что Гумилев первоначальное «заветы» переделал на «наследие», но в оглавлении это не было учтено. Гумилев начинал свою статью с утверждения, что «символизм закончил свой круг развития и теперь падает». На смену ему, говорил он, «идет новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм - (высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора) или адамизм


71

(мужественно – твердый и ясный взгляд на жизнь) , - во всяком случае требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было в символизме».

Акмеисты, повидимому, колебались между названиями «акмеизм» и «адамизм».По некоторым сведениям, «акмеизм» был предложен Гумилевым, а «адамизм» - Городецким. По другим, именно «адамизм» исходил от Гумилева. Брюсов в своей иронической статье об акмеизме правильно отмечал, однако, что адамизм, если толковать его как некий примитивизм (а так именно толковал его сам Гумилев в той же цитируемой статье, говоря: «Как адамисты, мы немного лесные звери») , Гумилеву совершенно чужд (правда, в его поэзии образ и символ Адама играет большую роль – ср., например, стихотворение «Сон Адама» в «Жемчугах» - но с другим значением), тогда как в поэзии тогдашнего Городецкого «примитивная» струя была очень сильна.

Но Гумилев не отвергал огульно символизма: новому направлению надлежало принять его наследие и ответить на все поставленные им вопросы, ибо «слава предков обязывает, а символизм был достойным отцом».Вершина гумилевского акмеизма – его сборник «Чужое небо», последовавший за «Жемчугами» и вышедший до официального провозглашения акмеизма.В этом сборнике мы найдем «акмэ» его «объективной» лирики и концентрат его экзотических мотивов и тем, наиболее законченное выражение получивших в прекрасной поэме «Открытие Америки», в которой Гумилев воспел одного из тех «открывателей новых земель» , которыми он восхищался уже в своих знаменитых «Капитанах».«Чеканить, гнуть, бороться» становится поэтическим лозунгом Гумилева.В борьбе с «бесстрастным» материалом стих Гумилева достигает


72

к этому времени высокого мастерства, становится поистине чеканным.Четыре года отделяют появление «Колчана» (1916) от «Чужого неба (1912).Правда, в «Колчане» есть довольно много стихотворений, написанных еще в 1912 и 1913 годах, т. е. именно в те годы, когда был сформулирован и провозглашен акмеизм. И все-таки в стихах «Колчана» - и не только в стихах более поздних, и особенно тех, которые навеяны войной – звучит какая-то новая нота. Именно тут, мне кажется, проходит грань в творчестве Гумилева: мастерство достигнуто, начинается внутреннее созревание и углубление. Сквозь бесстрастие взыскательного мастера, ученика Готье, ремесло поставившего подножием искусству, прорывается настоящая лирическая струя.Это почувствовал и отметил, сразу же по опубликовании сборника, Б.М. Эйхен –баум, написавший о «Колчане» статью для «Русской Мысли» (1916, 2, стр. 17-19).Вспоминая, как Сергей Городецкий негодовал на Гумилева «за его неожиданную и экцентричную для акмеиста любовь к смиренному художеству Фра Беато Анджелико», Эйхенбаум писал: И правда, не совсем по-акмеистски звучит пос- ледняя строфа оды Гумилева :

Есть Бог, есть мир, они живут вовек, А жизнь людей мгновенна и убога, Но все в себя вмещает человек, Который любит мир и верит в Бога.

Акмеист, «взалкавший откровенья» и возлюбивший «смиренную простоту» Фра Анджелико выше страшного совершенства Буонаротти и колдовского хмеля да – Винчи... Да, это могло казаться упрямой прихотью. На


73

самом деле,здесь было нечто большее.Эйхенбаум правильно выделял в «Колчане» «поэму», о которой он говорил, что она «скромно» озаглавлена «Пятистопные ямбы». В этом, несомненно «авто-биографическом» стихотворении, датированном «1912 – 1915» (первоначальная и значительно иная его версия была напечатана в 1913 году в «Апаллоне»), Эйхенбаум справедливо усматривал «поэтический итог пережитого» , «поэтическую оценку пройденного пути» ( такую же – и при этом еще более обобщенную – оценку своего жизненного и творческого пути Гумилев дал несколько лет спустя в стихотворении «Память» , открывающем его последнюю при жизни составленную книгу). Критик отмечал многозначительное изменение самого поэтического словаря поэта во второй части стихотворения:

Конец поэмы насыщен, даже с некоторым излишком, молитвенными выражениями, а заключительная строфа полна такой экзальтации, которая может показаться совершенно неожиданной в его творчестве для того, кто не вспомнит, что он предпочел чистые краски Анджелико. Душа, обожженная счастьем ратного дела, беседует со звездами о Боге :

Глас Бога слышит в воинской тревоге И Божьими зовет свои дороги.Гумилев даже казался Эйхенбауму «неофитом» , который «не знает меры новым словам» ; он упрекал его за его военные стихи в «неудержимом» тяготении к «большим словам» , говоря, что «с такими словами надо быть осторожнее: они слишком торжественны и полнозначны сами по себе, они слишком дороги всем людям, ими поэт и облегчает свою поэтичкскую задачу и умаляет ее». И все же критик прибавлял: «Но не знаменательно ли самое стремление поэта – показать войну, как мистерию духа?»

Несколько иначе – и, мне кажется, более справедливо – оценил


74

стихи Гумилева о войне, напечатанные в «Колчане», В.М. Жирмунский («Русская Мысль») , Жирмунский находил, что в этих военных стихах муза Гумилева «нашла себя» действительно до конца: «Эти стрелы в «Колчане» самые острые; здесь прямая, простая и напряженная мужественность поэта создала себе самое достойное и подходящее выражение».И дальше Жирмунский писал, что в стихотворениях, посвященных пафосу боя, пафосу победы, когда перед лицом смерти восходит «солнце духа», «индивидуальная жизненная сила, в своей последней напряженности, сливается с над–индивидуальной, достигает бесконечной, мистической высоты».Жирмунский подчеркивал рост стихотворного и словесного мастерства Гумилева в последних сборниках (очевидно, имея в виду «Чужое небо и «Колчан») , говорил, что он вырос «в большого и взыскательного художника» , и писал:«Он и сейчас любит риторическое великолепие пышных слов, но он стал скупее и разборчивее в выборе слов и соединяет прежнее стремление к напряженности и яркости с графической четкостью словосочетания».Эйхенбаум и к этой стороне творчества Гумилева подходил несколько иначе.Картина представлялась ему сложнее. Он находил, что стиль Гумилева «как-то расшатался и что отсюда и «чрезмерность слов» , которые «гудят как колокола, заглушая внутренний голос души» , и бессильность некоторых эпитетов, особенно в стихах о России ( имеются, очевидно, в виду такие стихотворения как «Старые усадьбы» и, может быть, «Почтовый чиновник» и «Старая дева» - других стихотворений «о России» , не считая военных, в «Колчане» нет: не – русские темы здесь еще преобладают). По мнению Эйхенбаума, от этих стихов о России «отдает» не то Блоком, не то Белым : «Русь пока не дается Гумилеву : «чужое небо» было ему свойственней» , писал Эйхенбаум. Я лично не согласен с Эйхенбаумом, что от стихов на «русские» темы в «Колчане» отдает Блоком или Белым. Голос Блока, пожалуй, слышен в предпоследней строфе «Старых усадеб», но это только одна строфа из двенадцати, а в остальных нет ничего ни от


75

блоковских взволнованных лирических раздумий о России, ни даже от ранних стилизаций Белого. И только Гумилев – Гумилев, прошедший через акмеизм (и может быть, не так уж неправ был Жирмунский, видя в акмеизме своего рода «неореализм») – мог после этой предпоследней строфы о «Руси, волшебнице суровой» закончить стихотворение следующей строфой:

И не расстаться с амулетами, Фортуна катит колесо, На полке, рядом с пистолетами, Барон Брамбеус и Руссо.

Во всяком случае, и русская тема, и тема войны – это новые для Гумилева темы.После «Колчана» русская нота звучит громче и сильнее в «Костре» .В «Колчане» Эйхенбауму виделся перелом в творчестве Гумилева :...ему открылись новые пути. Недаром грустью овеяны его итальянские стихи, недаром срываются горестные афоризмы... И, наконец, недаром совсем трагическим, совсем необычным становится стиль Гумилева в стихотворении, которое кажется мне наиболее цельным, наиболее напевным из всего сборника :

Я не прожил, я протомился Половину жизни земной...

Эйхенбаум цитирует две первые строфы стихотворения и затем продолжает:«Это ли не измена Музе Дальних Странствий? Он раскаивается, что возлюбил и сушу и море. Жизнь предстала ему, как дремучий сон бытия – это ли словарь акмеиста – конквистадора?»Свою статью Эйхенбаум заканчивал на ноте некоторого предостережения :«Поэтический колчан Гумилева обновился – стрелы в нем другие.


76

Но нужен ли ему теперь этот колчан? Не уместнее ли иной образ? Ведь стрелы эти ранят его собственную душу. И если Гумилев, правда, «взалкал откровенья» и «безумно тоскует» , если он и в самом деле видит свет Фавора, то что-то должно измениться в самом его словоупотреблении. Пусть душа его, правда, почувствует «к простым словам своим вниманье, милость и благоволенье». Тогда мы поверим ей и ее новым виденьям». Эйхенбаум правильно уловил в «Колчане» новые ноты, новый общий тон. Но едва ли он был прав, толкуя этот поворот в творчестве Гумилева, как «измену» Музе Дальних Странствий. И в «Капитанах» , и в «Открытии Америки» (особенно последнем) – двух вещах, наиболее явно вдохновленных Музой Дальних Странствий, уже звучат трагические и скорбные ноты. Достаточно припомнить окончание третьей песни «Открытия Америки» (четвертую, как известно, Гумилев забраковал и не включил в окончательный текст поэмы) , где, вместе со своими матросами, Колумб молится, целуя «прах долин, стебли трав и пыльную дорогу» :

Он печален, этот человек, По морю прошедший, как по суше, Словно шашки двигающий души От родных селений, мирных нег К диким устьям безымянных рек... Что он шепчет?.. Муза, слушай, слушай!

- «Мой высокий подвиг я свершил, Но томится дух, как в темном склепе. О Великий Боже, Если я награду заслужил,

Вместо славы и великолепий Дай позор мне, Вышний, дай мне цепи!

- «Крепкий мех так горд своим вином,


77

Но когда вина не станет в нем, Пусть хозяин бросит жалкий ком! Раковина я, но без жемчужин, Я поток, который был запружен, - Спущенный, теперь уже не нужен». –

Эта концовка поэмы далека от какого-либо романтического пустозвонства; тут уже – и скорбь и «смиренная простота».С другой стороны, и в стихах «Колчана» чувствуется присутствие Музы Дальних Странствий. Поэт не забыл ее, не изменил ей. В стихотворении «Отъезжающему» он завидует кому-то, кто «во всем ее убранстве – Увидел Музу Дальних Странствий» , тогда как он сам «от вольной жизни заперт в нишу». В соседствующем с этим стихотворением «Снова в море» вновь появляется мотив соблазна «кочевий». Поэт выходит из дома, чтобы «повстречаться с иной судьбой» , и стихотворение заканчивается так :

Солнце духа, ах, беззакатно, На земле его побороть, Никогда не вернусь обратно, Усмирю усталую плоть, Если лето благоприятно, Если любит меня Господь.

Здесь новые мотивы переплетаются со старыми, но прежняя тема «дальних странствий» приобретает новую лирическую углубленность, утрачивая чисто внешнюю экзотичность. Поэт «взалкал» нового, но он не перестал любить «и сушу и море, весь дремучий сон бытия». Экзотика не ушла из поэзии Гумилева, но она перестала быть нарядной внешней оболочкой, она вошла в плоть и кровь его, она тесно сплелась с внутренней лирической темой. Лучшее свидетельство этому – возникшая уже в 1918 году книга «Шатер» , пронизанная страстной влюбленностью в экзотическую Африку. Стихи «Шатра», столь отличные от экзотических стихотворений ранних сборников, недостаточно,


78

мне кажется, оценены критикой (Андрей Левинсон, например, видел в них только их географическую романтику, своего рода стихотворный путеводитель по Африке).То же самое переплетение экзотики с личной лирической темой – и в «арабской» пьесе-сказке «Дитя Аллаха» , и в византийской трагедии «Отравленная туника» , и даже в такой очаровательной «безделке», написанной для детей, как африканская поэма «Мик» , не говоря уже о замечательной драматической поэме «Гондла» (вещи, написанной, повидимому, вскоре после выхода «Колчана») , где религиозные, христианские обертоны вступают в перекличку с темой поэта и его творчества, в том или ином, личном или безличном, повороте проходящей почти через все творчество Гумилева, начиная еще с «Пути конквистадоров».

Цитируя из «Пятистопных ямбов» признание Гумилева о «простых» словах, Эйхенбаум, мне кажется, не заметил, что в «Колчане» уже налицо эти новые «простые» слова и что, в частности, военные стихи Гумилева замечательны своим контрапунктом слов простых и высоких. Именно поэтому, думается, этим стихам, скорее «пугавшим» Эйхенбаума, дал такую высокую оценку его будущий попутчик по формализму Жирмунский.А рядом с тем стихотворением, которое казалось Эйхенбауму наиболее цельным и напевным в «Колчане», надлежит поставить еще более неожиданное для Гумилева «Жемчугов» и «Чужого неба» коротенькое и так просто озаглавленное«Восьмистишие»:

Ни шороха полночных далей, Ни песен, что певала мать, Мы никогда не понимали Того, что стоило понять.

И, символ горнего величья, Как некий благостный завет, Высокое косноязычье Тебе даруется, поэт.


79

Эта хвала «высокому косноязычью» звучит, действительно, неожиданно и странно в устах глашатая акмеизма.

«Колчан» был последним сборником стихов Гумилева, вышедшим до революции.

Два последних сборника лирических стихов Гумилева ( не считая однотемного «Шатра» - цикл стихов об Африке), то есть «Костер» (1918) и «Огненный столп» (1921) - вершина его творчества. В воспоминаниях Марины Цветаевой об Осипе Мандельштаме, написанных во Франции в 1931 году, но напечатанных впервые М.Л. Слонимом в 1964 году в английском академическом издании по-русски, с небольшой английской вступительной заметкой, (См. «История одного посвящения. «The History of a Dedication» : Marina Tsvetaeva’s Reminiscences of Osip Mandelstam», Oxford Slavonic Papers, vol. XI (1964).) есть интересные две страницы о Гумилеве, поэте ей во многом очень чуждом и лично, вероятно, почти незнакомом (о стихах Цветаевой сам Гумилев в печати отзывался дважды – в первый раз очень лестно, во второй раз менее благожелательно).Вот что писала Цветаева по поводу стихотворения Гумилева «Мужик» :

Есть у Гумилева стих – Мужик – благополучно просмотренный в свое время царской цензурой ( Это замечание Цветаевой основано на некотором недоразумении: насколько нам известно, стихотворение «Мужик» было впервые напечатано в «Костре», т.е. сборнике, вышедшем уже в советское время (1918 г.). с таким четверостишием:

В гордую нашу столицу Входит он – Боже спаси! – Обворожает Царицу Необозримой Руси...


80

Вот, в двух словах, четырех строках, все о Распутине, Царице, всей той туче.Что в этом четверостишии? Любовь? нет. Суд? нет. Оправдание? нет. Судьба. Шаг судьбы.Вчитайтесь, вчитайтесь внимательно. Здесь каждое слово на вес – крови.

В гордую нашу столицу (две славных, одна гордая : не Петербург встать не может) входит он (пешая и лешая судьба России!) – Боже спаси! – (знает: не спасет!) обворожает Царицу (не обвораживает, а именно по-деревенски: обворожает!) необозримой Руси – не знаю как других, меня это «необозримой»(со всеми звенящими в нем зорями) пронзает – ножом.Еще одно: эта заглавная буква Царицы. Не раболепство, нет! (писать другого с большой буквы еще не значит быть маленьким), ибо вызвана величием страны, здесь страна дарует титул, заглавное Ц – силой вещей и верст. Четыре строки - и все дано: и судьба, и чара и кара.Объяснять стихи? Растворять (убивать) формулу, мнить у своего простого слова силу большую, чем у певчего - сильней которого силы нет, описывать - песню!(Как в школе: «своими словами» лермонтовского Ангела, да чтоб именно своими, без ни одного лермонтовского - и что получалось, Господи! до чего ничего не получалось, кроме несомненности: иными словами нельзя.Что поэт хотел сказать этими стихами? Да именно то, что сказал).НЕ объясняю, а славословлю, не доказую, а указую: указательным на страницу под названием Мужик, стихо-творение, читателем и печатью, как тогда цензурой и по той же причине незамеченное.

(Называя стихотворение «Мужик» «незамеченным» , Цветаева тоже, конечно, ошибается. Но эти «ошибки» нисколько не уменьшают ценности строк, посвященных ею Гумилеву: то, что она пишет, интересно и как ее оценка Гумилева, и как ее


81

собственные поэтические признания. Это особенно относится к заключительным пассажам цитируемого отрывка, где Цветаева посмертно обращается к Гумилеву и, в частности, упоминает его «Заблудившийся трамвай», явно представлявшийся ей одной из вершин гумилевского творчества).

А если есть в стихах судьба - так именно в этих , чара - так именно в этих.История, на которой и «сверху» (правительство) и «сбоку» (попутчики) так настаивают сейчас в Советской литературе - так именно в этих.Ведь это и Гумилева судьба в тот же день и час входила - в сапогах иливаленках (красных сибирских «пимах») пешая и неслышная по пыли или снегу.Надпиши «Распутин», все бы знали (наизусть) , а «Мужик» - ну , еще один мужик. Кстати, заметила: лучшие поэты (особенно немцы: вообще – лучшие из поэтов) часто, беря эпиграф, не проставляют откуда , живописуя – не проставляют - кого, чтобы, помимо исконной сокровенности любви и говорения вещи за себя, дать лучшему читателю эту - по себе знаю! - несравненную радость: в сокрытии - открытия. Дорогой Гумилев, породивший своими теориями стихосложения ряд разлагающихся стихотворцев, своими стихами о тропиках - ряд тропических последователей – Дорогой Гумилев, бессмертные попугаи которого с маниакальной, то есть неразумной, то есть именно попугайной неизменностью повторяют Ваши - двадцать лет назад! - молодого «мэтра» сентенции, так бесследно разлетевшиеся под колесами Вашего же «Трамвая» - Дорогой Гумилев, есть тот свет или нет, услышьте мою, от лица всей Поэзии, благодарность за двойной урок : поэтам - как писать стихи , историкам - как писать историю.Чувство Истории - только чувство Судьбы.НЕ «мэтр» был Гумилев, а мастер : боговдохновенный и в этих стихах уже безымянный мастер, скошенный в самое утро своего мастерства-ученичества, до которого в Костре и окружающем


82

костре России так чудесно - древесно! - дорос.Строки Цветаевой о «чувстве Истории» у Гумилева интересно сопоставить с тем, что о таком же чувстве истории у первой жены Гумилева, А.А. Ахматовой, писал (по поводу «Поэмы без героя») К.И. Чуковский («Читая Ахматову», в журнале «Москва», 1964, № 5) .«Костер» и «Огненный столп» свидетельствуют о неуклонном совершенствовании его мастерства и столь же неуклонном внутреннем росте и показывают, какие возможности таились в поэте, жизнь которого оборвалась так трагически и рано. Я не знаю, писал ли Б.М. Эйхенбаум об этих двух сборниках, но, если писал, он должен был, мне кажется, с удовлетворением отметить именно высокую простоту словоупотребления у зрелого Гумилева, те «к простым словам своим вниманье, милость и благоволенье», о которых, цитируя самого Гумилева, он говорит в статье о «Колчане». Не переставая быть изысканным мастером, Гумилев все дальше отходил от часто только внешне-эффектного и романтически-нарядного Готье, как и от бесстрастного парнасизма Леконта де Лиля и Эредика.В лучших стихах «Костра» и «Огненного столпа», как и в других вещах этого периода, мы видим те же касания к миру таинственного, те же порывания в мир непознаваемого. Только Гумилев делает это более целомудренно и прибегает к словам простым и точным :

Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангельи от Иоанна Сказано, что Слово это Бог.

Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества, И как пчелы в улье опустелом Дурно пахнут мертвые слова.


83

Два стихотворения в «Огненном столпе» часто цитируются как своего рода завещание Гумилева. Во втором из них, говоря о своих читателях, Гумилев, может быть, снова полемизирует в заключительной части стихотворения с символистами, но сущность стихотворения не в этом. Приведем эту заключительную часть:

Я не оскорбляю их неврастенией, Не унижаю душевной теплотой, Не надоедаю многозначительными намеками На содержимое выеденного яйца. Но когда вокруг свищут пули, Когда волны ломают борта, Я учу их, как не бояться, Не бояться и делать, что надо. И когда женщина с прекрасным лицом, Единственно дорогим во вселенной, Скажет: я не люблю вас – Я учу их, как улыбнуться, И уйти, и не возвращаться больше. А когда придет их последний час, Ровный, красный туман застелет взоры, Я научу их сразу припомнить Всю жестокую, милую жизнь, Всю родную, странную землю И, представ перед ликом Бога С простыми и мудрыми словами, Ждать спокойного Его суда.

Последние строки подтверждают высказанное нами раньше мнение, что поэт никогда не переставал любить «и сушу и море, весь дремучий сон бытия».Но его понятие мира, начиная с «Колчана», окрасились новыми, религиозными, христианскими тонами, сказавшимися столь сильно не только в военных стихах «Колчана», но и в «Гондле».В статье «Читатель» , время написания которой неясно (она вошла


84

без даты в изданные Георгием Ивановым посмертно в 1923 году «Письма о русской поэзии» Гумилева) , Гумилев обронил замечание, не менее неожиданное в устах поборника акмеизма, чем те стихи в «Колчане», о которых писал Эйхенбаум. Он писал :Поэзия и религия – две стороны одной и той же монеты. И то и другое требует от человека духовной работы. Но не во имя практической цели, как этика и эстетика, а во имя высшей, неизвестной им самим.А в статье «Жизнь стиха» , напечатанной в до-акмеистический период, этот якобы «утонченник» и «эстет» заявлял: «Нецеломудренность отношения есть и в тезисе «Искусство для жизни» , и в тезисе «Искусство для искусства» .Если Гумилев в конце своего творческого пути вернулся к символизму, понимаемому в самом общем и высоком смысле ( то же в какой-то степени верно и в отношении другого акмеиста – Осипа Мандельштама) , то с другой стороны этот ( по Жирмунскому) глашатай неореализма оставался с начала до конца романтиком, хотя в свой акмеистический период, рецензируя «Камень» Мандельштама, он как будто выдавал тому аттестат, говоря: «Я не понимаю никого, кто бы так полно вытравил в себе романтика, не затронув в то же время поэта». Не надо забывать, что символизм вышел из романтизма и что в частности романтик Жерар де Нерваль был символистом avant la lettre.Конечно, романтизм «Огненного столпа» , «Гондлы» , африканских стихов – иной, чем романтизм «Романтических Цветов» и «Жемчугов» , но это все-таки романтизм. И именно он сообщает цельность и единство поэтическому творчеству Гумилева, как бы он сам в те или иные моменты своей литературной жизни ни открещивался от романтизма. И, называя Гумилева символистом, а не акмеистом, Брюсов по-своему был прав, хотя и не понял и не почувствовал ничего в позднем Гумилеве.Как это ни странно, романтик Гумилев любил теоретические построения и схемы.Среди бумаг, оставленных им в Лондоне, сохранился план книги по теоретической поэтике, которую он задумал, и несколько черновых набросков к ней. ( См. об этом подробнее в книге


85

«Неизданный Гумилев. Отравленная туника и другие неизданные произведения», под редакцией...Г.П. Струве – Нью-Йорк,изд – во имени Чехова, 1952 год). В этом плане фигурируют четыре касты и шесть видов поэтов, а в черновых заметках раскрывается значение этих каст и видов. Четыре касты это – воин, клерк, купец и пария, а шесть видов это – следующие типы поэтов: воин-клерк, воин-купец, воин-пария, купец-клерк, купец-пария и клерк-пария. В другом месте в качестве характерных представителей некоторых видов поэтов указаны следующие: Лермонтов – воин-клерк, Некрасов – купец-пария, Блок – клерк-пария. Самого Гумилева нужно, очевидно, тоже отнести, как и Лермонтова, к разряду воинов-клерков (Н.А. Оцуп в своей диссертации и в своих этюдах о Гумилеве сближал его с Лермонтовым и без ссылки на схему Гумилева, видя между ними большую внутреннюю близость).Гумилева принято противопоставлять Блоку. Как поэтические «типы», они действительно очень разные. Личные отношения их бывали временами натянутые. Блок, вероятно, недолюбливал Гумилева (об акмеизме он написал жестокую статью – «Без божества, без вдохновенья»). С другой стороны, Блок в единственном пока известном письме его к Гумилеву (от 14 апреля 1912 года; см. т. VIII Собрания сочинений, стр. 386) писал по поводу «Чужого неба» :«Спасибо Вам за книгу. «Я верил, я думал» и «Туркестанские генералы» я успел давно полюбить по-настоящему; перелистываю книгу и думаю, что полюблю и еще многое».Предельно искренний и часто резкий в своих суждениях, Блок едва ли говорил так из условной вежливости. Кроме того, о первом из упомянутых здесь стихотворений имеется запись и в дневнике Блока под 20 октября 1911 г. :«Разговор с Гумилевым и его хорошие стихи о том, как сердце стало китайской куклой...» (Там же, том VII, стр. 75) . Правда, Блок не совсем точно здесь передает содержание стихотворения Гумилева, но важно, что он нашел стихотворение «хорошим» и счел нужным отметить его в своем дневнике.Гумилев, который любил играть роль, может быть, в каком-то


86

смысле, в отношении Блока испытывал не то ревность, не то зависть. Но какими-то сторонами они все же соприкасаются. Не следует забывать, что Блока Гумилев назвал «одним из чудотворцев русского стиха» . Человек, который писал, что «поэзия должна гипнотезировать» , в поэзии которого «колдовство и ворожба» играли такую большую роль, не мог не чувствовать магии стихов Блока. В истории новейшей русской поэзии Гумилев и Блок, столь разные, не слишком ладившие друг с другом при жизни, как бы взаимно дополняют друг друга... Каждый по-своему, оба они обращены к «солнцу русской поэзии» - к Пушкину.

Материал подготовил,

А.Г. Сидоров.

Сидней, Австралия.

14.08.15


87

ВЛАДИМИР ЯКУБЕНКО

Родился 23.08.1935 г. в Кустанайской (Костанайской) области КазССР. Этому предшествовало странное сплетение необычного клубка событий. Дед по матери, Акушев Иван Сидорович, в двадцатых годах пр.века успел вырваться из голодающей Херсонской губернии с семью дочерями, одна из которых Полина, стала моей мамой, и сыном младенцем. В то время в будущей КазССР ещё были баи. Один из них дал деду землю и несколько кастратов бычков - тягло. Что в скором времени стадо причиной раскулачивания и ссылки на поселение в уральский шахтёрский городок Коркино. В последствии он был отделён от семьи и где-то погиб. Дед по отцу, Якубенко Савелий Павлович, таким же образом перекочевал из Полтавской губернии. Семья - сам девятый. Его сын Алексей стал моим отцом. А перед этим мама сумела сбежать из распределительного лагеря на ж.д. ст. Тамерлан (Варна) и случайно встретилась с сыном бая, когда-то приютившего их семью. Тот привёз её к баю. А у того в строящейся Магнитке был знакомый врач. Этот врач (немец по национальности) устроил бездокументную беглянку санитаркой .Работая, она посещала курсы фельдшеров. Но нагрянула проверка. Доктор дал маме немного денег, справку об окончании курсов и велел срочно бежать. Справка была её единственным документом. но она то и спасла маму от безнадёжного будущего, - ей удалось устроиться фельдшером на первом отделении Чандакского зерносовхоза, где проживала семья Якубенко. Мой будущий отец к тому времени закончил курсы трактористов и прикатил на отделение на новеньком Фордзоне. Так они и встретились. Война пересадила маму из стерильного кабинетика в кабину трактора. И дочь кулака не подвела - пахала, сеяла, косила до конца войны. После войны родители наконец-то зарегистрировались и перебрались в Челябинск, где я, после седьмого класса, шесть месяцев проучился в школе ФЗО, получил профессию крановщика мостового крана и сам кран в Мартеновском цехе ЧМЗ. В 1956 г. с путёвкой РК комсомола отправился на целину почти в те места, где и родился. Дальше - ничего интересного. Женитьба, семья и вечный зов зовущих далей: Крым, Урал, снова Кустанай, Забайкалье, Алтайский край. В Чите образовалась книжица "На Ивановской горе" (Иркутск). Работа директором БПХЛ. В Алтайском крае, без благословения местных олимпийцев, издал "Словесность и совесть". Потом, таким же образом, - "Многоцветье". Подвергся


88

анафеме зоила Григорьева-Махаона. Выжил. Набирается материал ещё на книжицу, да где брать средства. А пока дышу через отдушины в Трёх реках, в районке да в Вашем журнале, благодаря всей душой Бийских подвижников от литературы. Когда переберусь в мир иной - сообщу немедленно.

О ТОМ-О СЁМ, НО НЕ О ВСЁМ

Вот они, уставшие, больные -бывшие свинарки, пастухи, -покупают косточки свиные искупая прежние грехи.Горестно смотреть на утомлённых.Но не солцем. Солнце для других, сединой ещё не убелёных,собственников "тачек" дорогих.У счастливцев ладно получилось, -пощадили волны перемен.Даже их младенцы научилисьне коверкать слово "бизнесмен".Юноши поймали носом ветер,на соображалку налегли,заявили папам, мол, не детии бегом - подальше от земли.

Кто-то лихо выбился в министры,кто-то стройкой стал руководить,а Егор вернулся в дом юристом.Только стало некого судить.Вор успел пробиться в депутаты,бизнесменом стал авантюрист,Ванька-хулиган погиб солдатом.И вздохнул от благости юрист.Все во всём и от всего свободны,все с правами частного лица,делай всё, что душеньке угодно!Вот и ловят "лохов" на живца.И Егор от благости добреет:"лох" подаст, и жулик отстегнёт.


89

За свободу жизни не жалеют,хоть она иной раз и не мёд.Наш Егор не пашет и не сеет,не готовит на зиму сенцо.Он законно может и умеетуводить от кары подлецов.Или подводить. Тут нет секретов,что - кому. Судья ли, адвокат,видят, по известным всем приметам,кому в рай дорога, кому в ад.Ведь не зря статьи законов "дышлом"окрестили наши праотцы.Вот и сердюковщина неслышнопрячет в них позорные концы.Пацану, что стибрил у торговки - по нужде - горячий пирожок,справедливый суд без оговорки,с пылу, с жару, присобачил срок.Да и то, чего бы стал он медлить,скромной частной собственности страж,меж рублём и совестью посредники гроза пятирублёвых краж...

А Егор наш, несмотря, что зелен,в знании лазеек мелковат,взялся защищать в суде Емелю,заявив себя, как адвокат.Иск простой, - не оплатил ответчикзаготовку и доставку дров.Вот отрывок скорбной щучьей речи,чтоб вердикт был честен и суров:"Я все дни трудилась что есть силы:и колола, и переносила,как по струнке, в штабель всё сложилаи, к несчастью, повредила жилы".В конце речи, улыбнувшись мило,от больницы справку приложила.Справку секретарша огласила:"Грыжа, геморрой, упадок силыпо причине тяжкого труда".


90

Эта новость мигом подкосилавечные сомнения суда.

А Егор наш был предельно чёток:"Несерьёзно основанье спора, -нет работы сделаной учёта!Так же, я не вижу договра.Все слова истицы Щуки лживы!Что до справки, то известно мне,что она, погнавшись за наживой,два часа металась на блесне.А ответчик сам в лесу трудился.И сама работала пила.Лес на сани сам собой грузился.сани сами мчались до села.Есть свидетель, - господин Бывалый.Это на его стальном крючкеЩука то ныряла, то всплывала,чтоб не успокоиться в сачке.И удачно сорвалась. Вот вкратце,то, что стало темой для суда.Никаких плутовке компенсацийложного морального вреда!"

И - ура! Емеля бросил шапку в лаковый судейский потолоки, схватив защитника в охапку,с радостью куда-то уволок.Что там было дальше - неизвестно.Может, даже выпить довелось.Ну так что? Законно и уместно, -первое сраженье удалось!

Щука же, из скудости извечной,никого себе не наняла,и, хоть иск её был безупречным,из суда дурёхой уплыла.

Так вот "первый блин" не вышел комом.Если кто кирпич в меня метнёт,


91

знает пусть: теперь юрист знакомыйза моей оградою живёт.Он теперь у нас "Егор Ефимыч".Лёгок на ногу, весьма красноречив.Сколотил себе нехилый имиджи местечко в банке получил.Он, весьма успешно, отбиваетжалобы всех щук и пескарей,и усталость от трудов смываетв волнах экзотических морей.Не свинарь он, и пахать не может,но сегодня он в такой чести,что охота дать ему по роже, -за измену, Господи, прости.

***

Новая сказка про Ивана Царевича

и предпринимателя Горыныча

Иван Царевич вам - не кто-то, -оставьте мерзкую хулу!Три дня ходил он по болоту, -искал судьбу свою - стрелуи ту, в которую стрелапопасть нечаянно могла.

Ходил, гадал, кем злая участьбеднягу может наградить...Но век не мог же он ходить,в догадках самых жутких мучась.И на четвёртый день ушёлсчастливый тем, что не нашёл.

Тем временем его приятель,известный всем предприниматель,точнее - фермер, некто Змей,втечение всех этих дней,


92

следил за ним из-за коряги.Мне, если честно, жаль бедняги:

Болото, - это комары,смрад испарений от жары;воды полно, а не напитьсяи невозможно отлучиться.А ну как шалая удачаИвану где-то подмигнёти тот судьбу свою найдёт,едва от радости не плача?

И Змей терпел.Терпел и ждал.И награждён был за терпенье:запел от радости, когдауслышал лягушачье пенье.Теперь царевне от негоуже никак не отвертеться, -Иван ушёл. А кто другойк болоту может припереться?

Теперь он, Змей, законный мужвладелицы болота!А это вам не пара луж, -болото, - это что-то!

Как ублажить даже врагов,есть множество историй.И вскоре видели егов кадастровой конторе.Наш Змей держал по ветру нос,силён был в этикете:Главной Кикиморе поднёсчто-то в большом пакете.

И вот уже в его рукахна Гербовой бумагецветут просторные луга,звенит ручей в овраге.


93

Шумит-гудит сосновый бори чешет брюхо тучам...

Вскоре напишут договор,скрепив солидной купчей.

Никто не видел той земли, -печать затмила очи.

И Змею потекли рубли.Причём, большие очень.

А вот Царевич маху дал.Придя с болота, исхудал.Одно его мутило, -терпенья не хватило.И временами видит сонкак по болоту ходит они нет нигде, хотя бы,сорокалетней жабы...


94

ИННА КОМАРОВА

Зовут меня Инна Даниловна Комарова. Родилась я в интеллигентной семье. Мой отец – военнослужащий, отдавший служению Отечеству тридцать два года своей жизни, за спиной которого три войны и несчётное количество подвигов. Человек легендарный и незаурядный. Он умел жить во имя и ради других. Я унаследовала его гены. Моя мама - оперная певица, прослужила в красивейшем уникальном оперном театре, чудом уцелевшем в годы Великой Отечественной войны. Жили мы тогда в прекраснейшем городе-герое Одессе, у Чёрного моря, помните, как пел Утёсов. Атмосфера, которая царила в родительском доме, была невероятно тёплой, душевной и поистине удивительной. Я была желанным ребёнком. Та бездонная безграничная любовь, которая меня окружала, подпитывала с раннего детства и сформировала меня, как личность. Я купалась в любви папы, бабушки, мамы, близких родственников, маминых сотрудниц и папиных сослуживцев, просто соседей, а также неповторимой атмосферой, царившей в той Одессе.С раннего детства я получила возможность посещать красивейший памятник архитектуры мирового музыкального и культурного наследия. Как я писала выше, мама служила в Оперном театре. Я была пропитана насквозь ароматом кулис, гримёрных, бутафорного и многих других цехов театра. Когда мама


95

поступила на службу в театр, я была маленькой девочкой, и мама частенько брала меня с собой на репетиции и спектакли, которые я слушала и смотрела в кулисах. Всё свободное время я проводила в театре, и мне там было очень хорошо. Это была моя стихия. Спустя годы я поняла, что моё призвание – дирижёрское искусство. В своих мечтах я возносилась до мирового уровня дирижёрского исполнительского мастерства. Строила грандиозные планы. К сожалению, не всем им суждено было воплотиться в реальной жизни, всегда находится некто, кто считает себя вправе решать чужую судьбу. Тогда было такое время. Но хорошим специалистом в области хорового дирижирования я стала и полностью реализовалась в этой области. Мои заслуги были признаны на Родине, но поскольку мой творческий потенциал рос и развивался, позднее я практиковала и вдали от родных мест. Спустя годы я приобрела ещё одну профессию в области медицины. Её продиктовали обстоятельства моей жизни, и не жалею об этом. Считаю, что лишних знаний не бывает. Что касается моего творчества на ниве эпистолярного жанра, -писала я всегда, начиная с раннего детства. Писала прозаические произведения и стихотворные строки. Эта область является одной из граней моей личности, которую выпестовала её величество Любовь.

Я прозаик, новеллист, романист. Член Международного Союза Творческих Сил «Озарение». Давно пишу. Издающийся автор. Начиная с 2007 года в московских журналах и в городе Твери, в журнале Союза писателей выходят в свет мои новеллы, сказки, сказания, притчи, миниатюры, главы из повестей, романов. Выходили публикации и за пределами России, а именно в русскоязычном журнале-газете государства Израиль в рубрике "новости культуры". С новосибирским издательством подписан договор на издание моего романа "Биограф". Все мои произведения повествуют о высших вечных гуманных ценностях, без которых наша жизнь бессмысленна.

Я замужем. У меня взрослая дочь и двое маленьких внуков-близнецов.


96

По натуре я – неистребимый романтик, очень люблю жизнь, природу, море, животных.

*ЗойкаНовелла

Познакомилась я с одной женщиной. Самое интересное, что знакомство произошло случайно на почве обоюдной любви к животным.Звали её Зинаида Фёдоровна Милевина. Мы беседовали о домашних питомцах, обменивались впечатлениями, опытом. Неожиданно для меня она повернула разговор с иное русло и разоткровенничалась. Вначале мне это показалось странным, но спустя время я поняла, ей больше не с кем поделиться, и она выбрала меня в слушатели.Зина поведала мне одну интереснейшую историю, изменившую всю её жизнь.Изложу повествование от её лица. Так будет достовернее.

-Я Вам расскажу о своей лучшей подруге, - неторопливо начала свой рассказ Зина, одновременно размышляя о чём-то, не будучи уверенной, стоит ли делиться сокровенным с кем-то, тем более с недавней знакомой. Но рана кровоточила, и желание высказаться, поведать о наболевшим преобладало над разумом.- Хорошая девчонка Зойка. Такая добрая, мягкая, чуткая, - начала она задумчиво, но с иронией. - С ней так легко, так уютно было. Тогда я считала её золотым человечком, самым близким другом. Я её очень любила. Дружили мы с ней с детства. Наши отцы служили во флоте, мы жили рядом, на одной улице. Учились в одной школе, в параллельных классах, всегда везде вместе. Не разлей вода. Она без меня ни одну задачку не решала, ни одно сочинение не писала. Была нерешительной, безынициативной, беззащитной. Я всегда её выручала, помогала. У нас так было принято. Она была моей лучшей подружкой. По окончании школы я подала документы в полиграфический, а Зойка оставалась в раздумьях, всё никак не могла определиться.


97

В результате она пошла в сельскохозяйственный институт. Решила заниматься селекцией, выращиванием новых подвидов.А за полгода до этого… - Зина остановилась, резко умолкла, что-то мешало ей говорить. И вдруг её как прорвало. Она продолжила рассказ, но не с того места, на котором остановилась, а в продолжение своих мыслей.- Это началось на новогоднем вечере за полгода до окончания школы. Он пришёл к своему приятелю. Они разговаривали о чём-то, а потом он подошёл ко мне, пригласил на танец.Так мы познакомились. Звали его Олег.Я сразу обратила внимание на то, что он отличается от моих одноклассников своим поведением. Да и внешне он выглядел иначе. Подтянут, аккуратно одет. Вежливо разговаривал. Я даже удивилась.Оказалось, что он вырос в интеллигентной семье. Его мать преподавала в университете на факультете филологии. Отец служил при посольстве военным атташе. В первые годы его службы вся семья находилась с ним за границей. Позднее мать стала работать над диссертацией, защитилась и начала преподавать в университете. Отец Олега также перешёл на преподавательскую работу в военной академии. Сказалось желание не расставаться с семьёй.Чувствовалось, что мальчик подкован. Олег собирался поступать в институт военных переводчиков.Провожая меня домой, он рассказал обо всем подробно, делясь со мной своими планами.Вы знаете, он мне понравился с первой встречи, как говорят, с первого взгляда. Тогда я этого не понимала, просто не отдавала себе отчёта в этом, осознание пришло позднее.Прощаясь, как принято, мы обменялись телефонами. С тех пор мы встречались очень часто, каждый день беседовали по телефону. Все семейные праздники проводили вместе. В нашей семье Олега приняли, как родного.Она опять прервалась. Ощущалось напряжение. - На майские праздники мы решили отправиться на природу, к нам на дачу. Вместе с нами поехали друзья Олега и Зойка, -


98

продолжила она своё повествование.Мы там пробыли целый день. Хорошо провели время на природе.Назад возвращались все вместе, и тут Зойка закапризничала.- Зин, пусть Олежка меня проводит. А то у нас в парадной вечно какие-то хулиганы собираются. Спокойно домой попасть нельзя.Ты не возражаешь? – кокетливо спросила она, улыбаясь.- Почему Олег? - вступил в разговор один из друзей Олега. - Мы все готовы проводить тебя, - попытался он отвлечь её.- Ну и вы тоже, конечно, - уточнила Зойка.- А что это вдруг? – спросил Олег. - Настроение хромает, - заулыбался он. Нет, я всё понимаю. Для меня это большая честь. Я, конечно, галантный кавалер, - сказал он насмешливо и раскланялся. Олег дурачился, играя шута горохового, это было видно невооружённым глазом.- Слушай, может, наймём духовой оркестр, веселее будет? - пошутил Олег, юродствуя.- Не, оркестр не нужно, - отреагировала Зойка. - Не то настроение, - настаивала она.- Олежек, сходи с ребятами, проводите Зойку домой. Уже поздно, она боится, - высказала я своё предположение.Олег как-то странно посмотрел на меня и сказал без особого удовольствия:- Раз надо, значит надо. Вперёд, ребята.Они проводили меня к дому и пошли провожать Зойку.Я, ни о чём не подозревая, вошла в парадную и направилась к лифту. Спустя время мне ребята рассказали, что Зойка всех пригласила в гости, угощала коньяком с конфетами. Включила медленную музыку и с каждым танцевала.Вы знаете, я не придала этому факту никакого значения.Что там произошло, я не знаю. Но с тех пор Олег стал задумчивым, часто грустил. Куда-то пропал его юношеский задор. Он не рассуждал часами на разные темы, не философствовал, как раньше, а всё думал, думал. Да и встречаться мы стали реже.Я не задавала ему никаких вопросов, а сам он ничего не рассказывал.


99

Прошли вступительные экзамены. Мы благополучно перешли из статуса абитуриентов в студенты. И решили отпраздновать это событие. Олег пригласил всех к себе домой. Его родители собирались в отпуск и перед отъездом отправились навестить своих ближайших родственников. Замечу, родители Олега были людьми доброжелательными и не имели ничего против того, чтобы мы собрались у них в квартире.На вечеринке Олег подошёл ко мне, попросил отлучиться с ним в другую комнату, учтиво предложил сесть и уверенно сказал:- Я хочу, чтобы ты стала моей женой.Это было так неожиданно. Нет, я не могу сказать, что не ждала этого, что не мечтала. Безусловно, ждала и мечтала. Я любила Олега, и быть всегда рядом с ним означало для меня превеликое счастье.Но сказано это было как-то второпях. Меня это насторожило.Что греха таить, мои чувства к нему победили, и я ответила соответственно:- Олеженька, всё будет так, как ты хочешь. Ты же знаешь. Но почему тут и вот так вдруг? – спросила я.- Не считаю нужным откладывать это в долгий ящик. Мы с тобой достаточно хорошо знаем друг друга. Ты настоящий друг. Уверен, ты будешь достойной женой и матерью моих детей, - проговорил он эти слова, как заученный урок. - Если ты согласна, давай пойдём и распишемся, - подытожил он.- Ты считаешь, моего особого отношения к тебе достаточно для счастливой семейной жизни? – поинтересовалась я, а у самой щёки запылали, и заколотилось сердце. Мы впервые говорили с ним на эту тему.- О чем это ты? – спросил он и уронил на меня чужой взгляд. - Ты что же сомневаешься в моих чувствах к тебе? – понял он, что я имела в виду. - Разве я когда-нибудь давал тебе повод? – спросил он.- Нет, нет же, что ты? – поспешила я успокоить Олега. - Просто я всегда думала, что когда делают предложение руки и сердца, то в первую очередь объясняются в любви, а уже потом… - наивно заявила я и затихла.- Понимаю. Допустил оплошность. Прости, - попытался Олег


100

реабилитироваться, исправить допущенную ошибку. -Зинуль, конечно же, я тебя люблю. И никаких сомнений, пожалуйста, - произнёс он по-детски, выпрашивая снисхождение. - Мы будем вместе. Решено и обжалованию не подлежит, - сказал Олег шутливым тоном, разряжая обстановку.Нагнулся ко мне и поцеловал. Я, ощутив тепло и нежность его щеки, тут же растаяла. Как мало нужно женщине. Как легко её можно сбить с толку, обмануть, ввести в заблуждение. Нет, не подумайте, этих мыслей тогда у меня не было. Я была совершенно счастлива, на десятом небе летала, порхала моя душа.С того вечера к этому разговору мы не возвращались. Но, я на всякий случай предупредила маму, поделившись с ней новостью.Вскоре Олег пришёл ко мне и сказал, чтобы я взяла паспорт.- Мы идём подавать заявление, - уверенно заявил он. - Через три месяца мы поженились. А через год у нас родился сынуля – наш первенец, Павлик.Жили мы у моих родителей. Они очень меня выручали. Благодаря моим родным после рождения Павлика я смогла продолжить учёбу, не теряя год в академическом отпуске.С Зойкой мы виделись редко из-за моей занятости, а она всё меньше и меньше нас навещала. Я выкраивала минутку, чтобы хоть по телефону поговорить с ней. Если мне и удавалось застать её дома, она куда-то всегда торопилась, и разговора не получалось. Она очень изменилась по отношению ко мне за последнее время. Я это почувствовала.А Олег часто стал приходить домой поздно и в нетрезвом состоянии. Я всё пробовала поговорить с ним, но на откровенный разговор он не шёл и на мои просьбы не откликался. Он будто оглох. В один прекрасный день, он не пришёл домой вообще.Я испугалась, думая, что с ним что-то случилось. Позвонила его родителям, а они в недоумении:- Как? Что? Не может быть!Я обзвонила всех друзей Олега, но и там его не было. Обратилась в милицию. Как в воду канул. В институте тоже не появлялся. Его родители объездили все больницы, все морги, но Олега не нашли.


101

Прошло несколько дней, он объявился у родителей, коротко сказав:- Я ушёл из семьи, вернулся домой, ни о чём меня не спрашивайте.Об этом мне сообщила его мама, не понимая, что происходит, и переживая вместе со мной случившееся. Когда я звонила, желая поговорить с ним, он наотрез отказывался подойти к телефону.Так я осталась одна с Павликом, а наши пути с Олегом разошлись.Но официально я оставалась его женой. Повестку в суд мне не присылали. Сама я была слишком занята, чтобы заняться бракоразводным процессом. Да и не до того мне было. Рана не заживала. Я не могла понять, что могло случиться? Что заставило его так поступить по отношению ко мне? Мы жили спокойно: ни ссор, ни скандалов, ни распрей не было. Скажу Вам больше, он даже сына не навещал. Ребёнок-то в чём провинился перед ним? Да и я себя виноватой не чувствовала. Все эти вопросы так и остались безответными. Тот, кто мог прояснить ситуацию, скрывался от нас. Боль бередила мою душу, руки опускались, не хотелось жить, не то, чтобы думать об учёбе. Забота о ребёнке отвлекала, уводила от тяжёлых мыслей, особенно, когда Павлик болел, а хворал он часто. Рос тяжело, поэтому всё внимание, забота, всё тепло моей души были отданы ему – моему крошке.Моя свекровь втайне от Олега навещала нас, приносила внуку гостинцев, подарочки. Она упрашивала меня взять деньги, но я отказывалась. Мои родители помогали мне всем, чем могли, постоянно выручая. Слово «папа» мой ребёнок не знал. Кроме мамы у него были – бабуля и дедуля. Я ничего ему не рассказывала, чтобы не ранить его детскую душу. Павлик не нуждался ни в чём. А любви ему перепадало за десятерых.Спасибо моим родителям, с их помощью я благополучно окончила институт. Мне предстояло найти себе работу, которая бы находилась недалеко от дома, желательно в первую половину дня, чтобы после своего возвращения освободить маму. Она была вынуждена уйти с работы, чтобы присматривать за Павликом.


102

Мама очень уставала. Ребёнок выматывал её без остатка. У Павлика был снижен иммунитет, он не мог посещать детский сад.Моя подружка Зойка куда-то исчезла после окончания учёбы, и никто не знал, где она. Её родители явно что-то скрывали, но говорить не хотели. Вообще они старались избегать нас. Я не могла понять, что кроется за всем этим.Мои школьные друзья меня не навещали, и с ними связь сама по себе оборвалась.По своей специальности устроиться мне не удалось. И я пошла по первому объявлению на уличной доске. Стала работать воспитательницей в детском саду. Садик функционировал только до часу дня. Меня это вполне устраивало.После работы, я бежала за покупками. Прибегала, освобождала маму. Выходила с Павликом на прогулку, этим временем, мама варила ему свежий овощной супчик с фрикадельками. Павлику была предписана строгая диета. Он родился с редко встречающимся заболеванием пищеварительной системы. Мы возвращались с прогулки. Я кормила Павлика, укладывала его спать. А потом занималась домашними делами. Когда погода позволяла, мы с Павликом и вечерком прогуливались. Затем мы с мамой купали Павлика. Кормили ужином, и я укладывала его спасть. В обязательном порядке рассказывала сказки, пела колыбельные песни, как и положено. Он их очень любил и всегда ждал с нетерпением. Павлик без них не засыпал.А ночами своими бедами я делилась с подушкой. От моих слёз она не успевала просыхать. Так проходили мои дни, недели, месяцы, годы.Моя свекровь из-за всех переживаний серьёзно заболела и навещала нас всё реже и реже.Как-то в телефонном разговоре она сообщила мне, что Олег должен вернуться из очередной заграничной командировки. В первый момент, когда я это услышала, у меня в душе поднялась смута. Я с трудом удержалась, чтобы не задать ей животрепещущий вопрос. С трудом сдерживая себя, я попрощалась с ней и


103

положила трубку на аппарат. Я почувствовала, что чувства мои к Олегу живы и что я безумно хочу его видеть. Но как, где?В назначенный день я поехала в аэропорт. Свекровь в разговоре сообщила мне, когда он прилетает. По-видимому, и она ещё надеялась на что-то.Я дождалась, когда объявили: «Самолёт, следовавший рейсом 1244, Мюнхен - Москва, совершил посадку в аэропорту Шереметьево-2. Просьба встречающих…»Я вышла на улицу, не дослушав до конца объявление, чтобы не столкнуться с Олегом лицом к лицу. Отошла в сторону и со стороны наблюдала за всеми, кто выходил из зала ожиданий. Олег появился в дверях в красивом, элегантном, строгом плаще, модельных туфлях, в общем, выглядел очень привлекательно. В руке он нёс небольшой плоский чемоданчик, похожий по форме на дипломат. Подъехал автомобиль чёрного цвета удлинённой формы. Олег не торопясь, подошёл к нему. Сдержанно поздоровался с водителем, сел в машину и они уехали. Выглядел он уставшим. Олег очень изменился с тех самых пор, как покинул наш дом. Я не стала окликать его, по внешнему виду я поняла - он один. Счастливые люди так не выглядят. Озабоченность, неудовлетворённость жизнью, разочарование - отметиной пролегли на его лице и на его облике в целом. Мне стало жаль его. Я отвернулась и заплакала. Возвращалась домой в расстроенных чувствах и угасшем настроении. Но маме ничего о своём походе не сказала. Зачем её расстраивать? Ей и так доставалось немало. Больше я Олега не видела.

Зина говорила без остановки, без устали, будто спешила донести до меня эту непростую историю. Я чувствовала, что в этом есть какой-то скрытый смысл, но пока не догадывалась, какой.

- Как-то перед закрытием садика позвонил мне папа одной девочки-Тани, - Зина продолжала свой рассказ, и сама не заметила, как отвлеклась от главного персонажа сюжета. - Отец


104

девочки сказал, что его жена госпитализирована, а он находится в больнице рядом с ней и забрать дочку не может. Его брат согласился подъехать к садику, забрать Таню, она пока побудет у него на работе. А сам он, когда освободится, заберёт девчушку, - пересказывала она своими словами смысл разговора. Немного погодя, процитировала его завершение:- Пожалуйста, Зинаида Фёдоровна, сделайте одолжение, выведите Танюшу к его машине, - попросил отец девочки.Мой брат - человек занятой, у него каждая минута на счету. С минуты на минуту он будет у Вас, - волнуясь, информировал меня отец девочки.- Хорошо, хорошо, не беспокойтесь, - успокоила я его. - Передам Танюшу из рук в руки. Обещаю.На этом мы попрощались.Ну, так вот. Примерно через десять минут я услышала, как посигналили. Я одела Танюшу, набросила себе на плечи пальто и вывела девочку. У обочины дороги стояла машина с затемнёнными стёклами. По этой причине я не видела, сидел ли кто-нибудь ещё в машине на заднем сидении. А возле водителя находился солидный мужчина. Когда он меня увидел, сразу вышел из машины. Мы поздоровались. Он открыл вторую дверцу, усадил девочку на сидение. Поблагодарил меня, и они уехали.На следующий день, подходит ко мне нянечка и говорит:- Зинаида Фёдоровна, там воспитанный мужской голос просит Вас подойти к телефону. И улыбнулась.- Спасибо, тётя Дуся, сейчас иду.Я быстренько направилась к телефону. А сама думаю: «Кто бы это мог быть?».- Слушаю, - сказала я.- Добрый день, Зинаида Фёдоровна, - поздоровался незнакомец. - Вы меня не узнали. Я вчера забирал Танюшу, помните? – спросил он.- А, да, да, конечно. Теперь вспомнила, - ответила я, не понимая, чем вызван его звонок. - Что-нибудь не так? - спросила я, - почему сегодня не привели Танюшу в садик? Она заболела? – забеспокоилась я.


105

- Нет, нет. Что Вы? Так сложились обстоятельства. Мой брат поехал с утра к жене в больницу. Её положили на сохранение. Критическое состояние. Она очень волнуется. Он её поддерживает, отвлекает, помогает. Ей нельзя вставать. В общем, дела житейские.У меня с раннего утра было экстренное совещание. Танюша находится у меня дома. Моя мама за ней присмотрит. Брат попросил позвонить и предупредить Вас, - подробно ставил меня в курс дела незнакомец.- Большое Вам спасибо за звонок. Я собиралась позвонить к ним домой, расспросить о Танюше. Решила сделать это после завтрака, когда детишки займутся играми. Вы опередили меня, - отчиталась я.- Я бы позвонил раньше, но совещание затянулось. Теперь Вы в курсе дела, я спокоен, - дополнил он, оправдываясь.- Покорно благодарю. Вы знаете, мне так неловко, мы беседуем с Вами второй раз. А я даже не знаю, как к Вам обратится, по имени-отчеству, - посетовала я.- Ничего страшного. Это поправимо. Владимир Павлович, к Вашим услугам, - любезно сообщил он.- И мне очень приятно. Моего сына тоже Павлушей зовут, как Вашего отца, - разговорилась я. - Что Вы говорите? Действительно интересно получается. К сожалению, отца уже нет в живых, - ответил он торопливо.- Ой, простите меня, пожалуйста. Поверьте, не хотела, я ведь не знала, - извинялась я и корила себя за длинный язык. И чего меня дёрнуло провести параллель? – думала я.- Не вините себя, не надо. Я всё понимаю, - вежливо ответил Владимир Павлович. - Всего доброго, Зинаида Федоровна, - попрощался он.- И Вам хорошего дня, Владимир Павлович. И ещё раз извините меня.А на душе у меня скребли кошки.- Ничего, ничего, - ответил он сухо и положил трубку.На этом разговор был завершён, а у меня остался жуткий осадок.

Мы сидели на скамейке в осеннем парке. В воздухе ощущалось


106

приближение зимы. А вокруг царила необыкновенная красота.Парк разукрасило золотом и багрянцем, под ногами шелестела листва, а мне чего-то взгрустнулось.Женские судьбы такие непохожие, такие трудные.Растишь девочку, а ничего не знаешь, что её ожидает, какая участь выпадет ей, какой груз упадёт на её хрупкие плечики.Нда… жизнь.Как говаривал Есенин: «…иль ты приснилась мне?»

Зина почувствовала, что я в своих мыслях удалилась от неё. Она повернула голову, посмотрела на меня и спросила:- Устали? Утомила я Вас?- Нет, нет, что Вы? – тут же отреагировала я. - Как раз размышляла в контексте Вашего рассказа. Непросто всё как. Сложно прогнозировать, предусмотреть, какие последствия нас ожидают. - Да, Вы правы. Мы действительно не знаем, что нас ожидает и что суждено каждой из нас, - ответила она. - Так на чём я остановилась? – спросила она, адресуя вопрос самой себе.- Вы говорили о новом знакомом. Владимир, так, кажется, его зовут?- поспешила я прийти ей на помощь.- Да, да. Владимир, - произнесла она и призадумалась. - С того дня он звонил часто. Потом как-то раз заехал за мной после закрытия садика. Подвёз домой. Вёл себя сдержанно, прилично. Однажды подъехал к нашему дому, когда я гуляла с Павликом. Посидел с нами на скамейке, побеседовал с сынулей, сумел расположить его к себе. Он вёл себя очень деликатно, корректно, ненавязчиво. Да и я повода не давала. Все тогдашние мои мысли, чувства были адресованы ребёнку, моим близким. О мужчинах я и не помышляла. Урок, полученный в результате разрыва с Олегом, давал о себе знать. Тогда я и думать не могла, да и не хотела о новых отношениях.- А как же Владимир? Или эта встреча была случайной, эпизодичной и не переросла ни во что большее? – спрашиваю заинтересовано. - Признаюсь, Вы меня заинтриговали, Зинаида Фёдоровна, - констатировала я.Моё признание вызвало у собеседницы улыбку.


107

- О, у Владимира оказалось железное терпение, выдержка и желание доказать мне, что далеко не все мужчины непорядочные. Он ждал долго, терпеливо и настойчиво.Уже позднее я узнала, что понравилась ему с первой встречи, помните, когда он забирал Танюшку. Но он молчал, понимая моё состояние, замечу, не зная никаких деталей, не будучи посвящённым ни во что. Он оказался на высоте во всех отношениях, что меня впоследствии поразило до глубины души и подкупило в нём. Он ухаживал за мной больше на расстоянии, нежели вблизи.- Как это?! Что-то новое, – удивилась я.- Не удивляйтесь, пожалуйста, дорогой писатель. Чудеса редко случаются в нашей жизни, но всё же бывают. Сегодня я могу уверенно констатировать это. Очень трудно в них поверить, особенно после травмы и обмана.- Значит, всё-таки был обман? – допытываюсь я, прерывая её рассказ.- Был, но об этом чуть позже, если позволите. Хорошо? – спросила она.Я понимающе кивнула в ответ головой.- Продолжайте, пожалуйста, - попросила я. У меня прорезался писательский зуд, и я жаждала услышать от неё все подробности.- Каждое утро начиналось с телефонного звонка, - делилась Зинаида Фёдоровна.- Зиночка, доброе утро. Солнышко уже улыбнулось Вам? Хорошего дня и приятного вечера, - вот так каждый день. Вы себе можете такое представить? – спросила она меня. - Естественно после такого приветствия, внимательного отношения у меня поднималось настроение, - рассказывала Зинаида Фёдоровна, говоря об этом другим голосом, используя иные интонации. - Затем приезжал его водитель и отвозил меня на работу. По выходным дням водитель появлялся с цветами и гостинцами для Павлика. На праздники Владимир покупал билеты в цирк, ТЮЗ, в кукольный театр. Ему было интересно то, что нравилось нам. Комфортно там, где было хорошо Павлику и мне.- Очень красиво ухаживал, - подметила я.


108

- Да, не отнять, - согласилась Зинаида Фёдоровна.- А семья у него была? – перескочила я, сгорая от любопытства.- Сам Владимир мне ничего об этом не рассказывал. Его брат - отец Танюши, как-то забирая девочку из сада, поделился со мной. Владимир женился рано на дочери их знакомых. Девочка была чрезмерно избалована и предъявляла молодому супругу большие претензии. Брак распался очень быстро, даже год не продержались они вместе. Детей не было.С тех пор, Владимир так и не женился. Жил с родителями. Потом умер его отец. Так он с мамой и продолжает жить. Им вдвоём замечательно, комфортно. Удивительные, редкие у них отношения, скажу я Вам.- Ой, как интересно! Никак настоящий роман, – вырвалось у меня.- Нет, это не роман, моя дорогая, это сама жизнь, - ответила мне Зинаида Фёдоровна.Я почувствовала себя неловко за неудачное сравнение. Пытаюсь сгладить.- Ну, а что было дальше? – интересуюсь я.- Дальше? А дальше, прошло время и немало. 1-ого сентября Павлик пошёл в первый класс. Радовал нас своими успехами. Зинаида Фёдоровна остановилась и тяжело вздохнула. Я заметила, - ближе к развязке ей всё труднее говорить. - Это произошло в один из мартовских дней, в канун женского праздника. Владимир уехал в командировку, а мы поехали навестить родных. Незадолго до этого мы переехали к нему. А ещё раньше он официально сделал мне предложение, и я его приняла. Она торопилась. Волнение давало о себе знать.- Ранним утром раздался звонок в дверь. Я умывалась. Павлик ещё спал. И родители тоже. Мы накануне поздно легли, засиделись беседуя. Очень удивилась. Подумала, соседи, наверное, что-то хотят, и пошла открывать. На пороге - Олег. Я от неожиданности отпрянула назад. В первые минуты не могла проронить ни звука.- Впустишь? – коротко спросил он. - Я ненадолго. Уезжаю скоро. Захотелось повидаться, - он говорил так, будто ничего не


109

произошло, не было этих семи лет разлуки и всего, что было с этим связано.Я не сказав ни слова, отошла от входной двери, пропуская его в прихожую. Затем я прошла в кухню, хотя честно, признаюсь Вам, не знала, что мне делать. Меня всю трясло. Состояние ужасное. Он прошёл за мной в кухню, снял куртку, присел на стул. Я обратила внимание, он был небрежно одет, что совсем на него не похоже. Вы представляете себе шесть часов утра? Все отдыхают, я встала только потому, что у меня разболелась голова, и мне не спалось. Он посидел немного, огляделся вокруг себя и сказал:- Нам нужно поговорить.Тут я отреагировала:- Кому это нам?- Хорошо, вношу поправку. Мне необходимо с тобой поговорить, - добавил он, тупо гладя в пол.- Другого времени ты не нашёл? - Нет, - твёрдо произнёс Олег.- Ну, конечно, ты всегда поступал соответственно своим желаниям, не соразмеряя их с желаниями других людей, замечу, не чужих тебе людей.- Чтобы ты сейчас не сказала, будет сущей правдой, - ответил он резко.- Неужели поумнел или совесть заела? А… Так ты решил покаяться, понятно, - злорадствовала я. Мне так хотелось высказать ему всё, что у меня накипело за все эти годы.- Заела, ты абсолютно права. Пришёл покаяться. И в этом ты права, - признался он.- Не уверена, что я способна принять твоё покаяние, - ответила я. - Что могло тебя заставить спустя семь лет осознать свою вину? А в глубине души всё негодовало.- Положим, осознал я её гораздо раньше, поэтому и ушёл из семьи.А сейчас пришёл… - он замолчал, у него на лице заходили желваки. Отчётливо было видно, в нём шла работа. Он пытался оправдаться, а у него не получалось. - Знаю, обязан был прийти раньше, но силы воли не хватало. А вот уход мамы заставил меня это сделать и без промедления, -


110

произнес он с надрывом в голосе.- Какой уход, куда? – спросила я испуганно и прижалась к стене от страха. До меня с опозданием дошёл истинный смыл его слов.- Вчера мы похоронили нашу маму, бабушку Павлика. Перед тем, как мама уходила, она взяла с меня слово, что покаюсь перед тобой и хоть так сниму с себя часть вины, - он говорил напряжённо. Я видела, как ему трудно. Видела, как он делает над собой колоссальное усилие, чтобы не расплакаться. Я закрыла руками лицо и разревелась.Он сначала сидел тихо, неподвижно, почти не дыша. Затем встал, подошёл ко мне, обхватил меня своими сильными руками, которые я так любила, и заплакал вместе со мной. Так мы стояли, даже не припомню сколько.Наконец я высвободилась из его объятий, подошла к умывальнику, умылась, промокнула кухонным полотенцем лицо, не поворачиваясь к нему.- Прости меня, если можешь, очень прошу тебя, - проговорил он хрипя. Я всегда любил только тебя одну. По пьянке случилось с Зойкой, не смог себе простить этого. И не нравилась она мне вовсе, ни-ког-да, - проскандировал он. А вот слабинку дал. Она меня потом преследовала. Устроилась на такую работу, чтобы часто выезжать за границу и там меня находила. Я понял, что не смогу смотреть тебе в глаза, продолжая оставаться с ней. Голубая кровь вскипела во мне. Вот так я отрезал, отрубил от себя всё лучшее, что у меня было. Ничего не мог с этим поделать. Я, который выдерживал любые нагрузки, любые испытания в спорте, не устоял перед взбалмошной девчонкой. Чуть институт из-за неё не бросил.Спустя время меня перевели на новую должность, я сменил место пребывания. Объект, на котором я находился в то время по долгу службы, считался закрытым. Она меня потеряла из вида. Так мы и расстались, чему я был очень рад. Но прийти к тебе тогда с повинной не хватило сил. Мама, бедная мама, уговаривала меня, упрашивала, а я упёрся рогами, простить себе не могу. Потерял вас, теперь потерял маму. Домой не хочется возвращаться. Отец в отчаянии. Выходит, одним своим поступком


111

я искалечил жизнь самым близким людям. И что мне теперь делать? – он говорил искренно. Мне стало жаль его. Я поняла, чего он хочет от меня. Он ждёт от меня жалости, чтобы я бросила ему спасательный круг. Мне предстояло сделать выбор. Сейчас, когда я обрела Владимира, моего Володьку, полноценную во всех отношениях семью, свой очаг. Боже мой, сколько я ждала Олега! Как я его ждала! Как мечтала о нашей встрече! Всё думала, представляла себе, как расскажу ему о Павлике. Вот здесь он заулыбался, вот здесь сел. А здесь у него вышел первый зубик. А на этой фотографии он после воспаления лёгких первый раз на прогулке. А здесь он рядом с ёлкой… -сколько хотелось ему рассказать, он ведь всего этого не знал, был лишён по собственному желанию.Перед глазами промелькнуло доброе, родное лицо Владимира, и я поняла, что не смогу предать его. Отплатить ему злом, неблагодарностью за всё то, что он для меня и Павлика сделал. Олег для Павлика чужой человек, а Владимир согрел моего мальчика своим теплом, стал ему настоящим отцом. Я определилась, и в этом было моё спасение.- Уходи, - твёрдым голосом сказала я, не поворачиваясь к нему. - Ты своё время упустил. Я слишком долго тебя ждала. Наступил переломный момент, и я перестала ждать. Я боготворила тебя, но всё перегорело, умерло. Ты осушил тот живой родник, которым я была. Ты собственными руками опустошил тот сосуд, который когда-то сам наполнил. Чего ж ты сейчас от меня хочешь? Больше нет твоей Зинули – доброй, доверчивой, наивной девчонки. А ту женщину, которая стоит перед тобой, ты не сможешь разжалобить. Твою маму я очень любила, уважала. У нас с ней сложились прекрасные, доверительные отношения. Она была замечательной бабушкой. Мне безумно жаль, мне больно, что она так рано ушла. Она бы могла ещё жить и радоваться. Тем тяжелее твоя ноша и моя скорбь. А теперь уходи, мне бы не хотелось, чтобы Павлик тебя увидел. Последние слова были самым тяжёлым ударом для него. Гордыня взыграла в нём. Олег подскочил со стула, не проронив ни слова, схватил куртку, покинул кухню, затем прихожую, вышел,


112

захлопнув за собою входную дверь. От этого удара я вздрогнула. Упали крышки от кастрюль, стоявшие на специальной полке.Да…- протянула она. - Мужчины не любят проигрывать! - Очень правильное уточнение, - подумала я.Зина остановилась, перевела дыхание и тихо добавила, будто прощаясь со своей юностью:- Вот и всё.- Почему всё? Что значит всё?! – возмутилась я. - У Вас есть Владимир, чудный сын, слава Богу, родители живы. Дорогая моя, сейчас всё только начинается, - вносила я в нашу беседу оптимистический настрой.- Да, Вы правы. Действительно, сейчас моя жизнь только начинается, - согласилась Зинаида Фёдоровна как-то грустно. Эти воспоминания не дарят мне радости почему-то. Всё же юность… - добавила она, уйдя в себя.- И не надо вспоминать, смотрите в завтрашний день, не оглядываясь. Вон сколько положительного у Вас в настоящем, а сколько ещё будет в будущем, - успокаивала я собеседницу, настраивая на мажорный лад.- Ой, мне пора, - сказала я, посмотрев на часы. - Убегаю…Заговорились мы, я выпустила из вида, что меня ждут. Мы поднялись со скамейки и пошли вдоль аллеи.На перекрёстке мы распрощались, но предварительно договорились созваниваться и встречаться. Зинаида Фёдоровна удалялась от меня, и я подумала:- Какое счастье, что рядом с ней настоящий, любящий близкий человек, который в любую минуту готов подставить ей своё плечо, протянуть руку помощи. Она выстрадала своё женское счастье. Это заслуженная награда. С этими мыслями я вернулась домой.Не успела переступить порог, зазвонил телефон, я сняла трубку.- Если появится желание, пожалуйста, создайте для моего сюжета приятную оболочку - форму литературного произведения, - услышала я мягкий голос моей недавней собеседницы. Смущаясь, произнесла она свою просьбу. - Уверена, у Вас это получится превосходно, - уточнила она.


113

- Хорошо, Зинаида Фёдоровна, обещаю Вам, - ответила я.Теперь я знала, о чём будет моё новое детище. Когда книга будет издана, я подарю её Зинаиде Фёдоровне на память в знак глубокой благодарности за её искренность и доверие ко мне.

*Не верю глазам своимновелла

Вера приехала в аэропорт встречать маму. Анна Матвеевна навещала старшую дочь во Франции.Диспетчер объявила: «Рейс № 1196, прибывший из Парижа, произвёл посадку…».Вера засуетилась, увидев в толпе маму.- Ну, наконец-то мамуля, я вся извелась в ожидании, - протараторила Вера, обнимая маму.- Ты понимаешь, в последний момент задержали рейс из-за запоздавших дипломатов. - Ой, мамуля, как я рада, что ты вернулась. Ужасно по тебе соскучилась, - по-детски произнесла Вера, целуя маму.- Надо чаще уезжать, - улыбнулась мама. - Пойдём, пойдём, пока ещё доберёмся, - поторапливала она.И вдруг Анна Матвеевна вспомнила.- Ой, погоди, чуть не забыла. Для тебя есть сюрприз, - сказала мама, оглядываясь по сторонам. - Где же он?!- Кто? - спросила Вера.- Говорю же, сюрприз.- Какой сюрприз? – заинтересовалась Вера.- Ты не поверишь, я летела в одном самолёте с Шурой. Какой он представительный, импозантный стал. Коллеги называли его - Александр Николаевич. Даже не верится.Вера внимательно посмотрела на маму.- Что с тобой, Вера? Забыла?! Мы жили по соседству, вы дружили. Когда повзрослели - у вас роман начался. Это же твоя первая любовь… ну и продолжение, - намекнула мама. - Шурка?! – оторопела Вера. Опомнившись, она громко произнесла, - не может быть.


114

- Тише, тише, - люди вокруг.- Он тогда пропал куда-то, - задумчиво проговорила Вера.- Помню твои страдания, - с пониманием произнесла мама.- Ну, да ладно. Всё в прошлом, былого не вернуть, - подвела черту Вера, не желая продолжать выстраданную тему.- Как знать? - возразила мама.- О чём ты говоришь? Сколько лет прошло. У него наверняка семья, дети.Не успела Вера закончить фразу, как услышала:- Ба! Какие люди и без охраны. Не верю глазам своим. Как повзрослела, похорошела, совсем барышня, - эмоционально произнёс Александр и расхохотался. Его очаровательная улыбка обезоруживала и подкупала всех: воспитательниц и нянечек детского сада, школьных учителей, контролёров в общественном транспорте, которые по каким-то загадочным причинам никогда не штрафовали его, а он без зазрения совести ездил зайцем. Его обаяние действовало на них обезоруживающе.- Шура, у неё двое детей, а ты говоришь барышня, - заметила мама.- Шурка, ты откуда взялся? – спросила Вера, не реагируя на его цыганочку с выходом.- С неба свалился, - шутил Александр. Он всегда шутил. Это качество являлось неотъемлемой составляющей его натуры.Подошли двое мужчин.- Александр Николаевич, - обратился один из них, - багаж получен.Мы едем в министерство. Вы с нами? Александр обернулся к ним и ответил собранным голосом: - Да, да. Уже иду. Он посмотрел на Веру и торопливо проговорил:- Я не прощаюсь, вечером навещу. И ушёл.- Мама, ты что-нибудь поняла? – спросила Вера, недоумевая. - Ничего, кроме того, что он сказал. Поехали домой, дети заждались. Наступил вечер. Мама хлопотала на кухне. Вера занималась


115

детьми. Позвонили в дверь. Первыми в прихожую выбежали дети.Вера открыла дверь и ахнула. С порога на неё обольстительно смотрел роскошный букет больших белых хризантем. - Всем привет! – сказал Александр, протянул детям пакеты с подарками и сладостями.- Это мне? – робко спросил Игорёк.- Тебе и твоей сестричке, - ответил Александр.- Леночка, помоги ему, он не унесёт один, - попросила Вера дочку.Дети забрали подарки, и ушли к себе.- Анна Матвеевна, ваш пирог вызывает обильное слюноотделение ещё на лестничной площадке, - напрашивался Александр на угощение. - Так аппетитно пахнет.- Для тебя старалась. Помнится, в детстве ты слыл большим сладкоежкой.- Я и сейчас не отказываюсь от домашнего лакомства. Наш посольский повар, зная мою слабость, частенько балует.Александр повернулся к Вере и, протягивая ей цветы, со значением сказал:- А это нашей маме.- Мне давно никто не дарил цветов. Спасибо, красивые хризантемы, однако тоску навевают, - поделилась Вера. - А ты не ассоциируй их с романсом. То были другие цветы. А эти для тебя вырастили, - на ходу придумал Александр.- Разумеется, для меня, - загрустила Вера и уткнулась носом в букет.- Раздевайся, Шура, и заходи в дом. Чего в прихожей стоять? –пригласила мама и пошла к детям. Вера принесла в гостиную поднос с чаем и пирогом.- Александр Николаевич рассказывай, как жил, где был, кого видел? - расспрашивала Вера.В этот вечер он поведал ей многое, приоткрывая ту сторону его жизни, о которой она ничего не знала.Неожиданно Вера спросила: - Что же ты перед отъездом даже словом со мной не обмолвился и пропал на столько лет?- Вер, папу так стремительно перевели, что я и опомниться не


116

успел, как мы уехали. На расстоянии всего не объяснишь, да и не до писем мне было. Поверь, я не переставал о тебе думать. Всё надеялся, что случай представится, я окажусь рядом и скажу тебе всё, что не успел. После окончания школы, пошёл по стопам отца, отучился и служу в дипломатическом корпусе. Случайно женился и также быстро и без сожаления, развёлся. Детей не нажил.- И ты так ничего и не знал?! – поразилась Вера.Он глубоко погрузился в воспоминания, продолжая свой монолог, что машинально пропустил её вопрос. - Кроме тебя мне так и не довелось никого полюбить. Ты была и осталась единственной. Все старые знакомые разлетелись, не у кого было расспросить о тебе. Так я оставался в неведении. Александр держал в своих больших руках Верины ладони и время от времени поглаживал их.- Рано или поздно я бы за тобой приехал.- Ты не учитываешь одно очень важное обстоятельство. У меня дети! – подчеркнула Вера.- Меня это нисколько не смущает. Я без промедления усыновлю их.Кстати, а где их отец? Он не живёт с вами?- Не заслужил. Полностью исчерпал кредит доверия, - строго ответила Вера. - Собственно говоря, он отец Игорёчка. У Леночки другой отец.- И где же тот герой? - между делом поинтересовался Александр.- Сидит напротив меня, - ответила Вера чуть слышно, отведя глаза.К горлу подкатил ком, и она не хотела, чтобы Александр видел её слёз. Вера винила себя за проявленную слабость, но сдержать, внезапно нахлынувших эмоций, не смогла. Александр изменился в лице.- И я узнаю об этом вот так, между прочим? Ты понимаешь, что натворила?Он поднялся и стал нервно прохаживаться по комнате.- То-то ещё в прихожей, когда я увидел Леночку, мне не давал покоя один вопрос, - почему она так похожа на мою детскую


117

фотографию?- Мама говорит, что она твоя копия, - согласилась Вера.- Я жил однообразной, распланированной жизнью, соглашаясь с мыслью, что у меня из близких никого нет, не считая родителей. И столько лет мне не дано было знать, что у меня растёт дочь. А мои мама с папой… Ты не представляешь, как они мечтают о внуках. Теперь, я самый счастливый человек на свете!Завтра иду к шефу, беру отпуск по семейным обстоятельствам и оформляю все необходимые документы. Вы поедете вместе со мной, как члены моей семьи. Моя волшебница! Я сделаю всё, чтобы сбылись твои мечты. Как я люблю тебя, мой ангел, - произнёс Александр полушепотом, обнимая Веру.Её сердечко трепетало, ликовало, а душа блаженствовала. Все чувства обострились. На мгновение грёзы перенесли её в то время, когда она была юной влюблённой из 10-го «Б». Сейчас, спустя годы, она - мать двоих детей, вновь обрела свою любовь.

Сказка о любви Здравствуй, дружок! Я расскажу тебе занимательную интереснейшую историю об одной замечательной женщине, которая так умела любить, что её понимали животные, растения и отвечали ей взаимностью.

Дело было так. Жила-была одна женщина. Она очень любила растения и животных. И им рядом с ней было всегда комфортно. Они просыпались от её приветливых слов и нежного мягкого голоса. А засыпали, когда женщина завершала свою работу и тихо уходила отдыхать.Шли годы, они текли мирно и спокойно. Но вот в жизни женщины наступила новая пора, она начала болеть и подолгу. Часто уезжала из дома, перепоручая знакомым уход за своими растениями. Питомцы понимали, что у женщины появились веские причины покидать дом, но очень тосковали по ней и от этого болели. И женщине было нелегко в разлуке с ними. Она думала о них,


118

переживала. Но изменить обстоятельства не могла. Возвращаясь домой, прямо с порога она говорила им:- Ну вот, дорогие мои, я к вам и вернулась. Очень соскучилась по вас. Подходя к каждому растению в отдельности, женщина причитала:- Как вы изменились, головки опустили, листики увяли, засохли. Нехорошо это.Она тут же брала кувшин с водой, поливала растения и вела с ними задушевный разговор. Женщина умела подбирать нужные слова, особый ключик к растениям. А они в ответ ей радостно поднимали головки, а через время полностью оживали.- Вот и славно. Молодцы! Как же я люблю вас. Однажды женщина уехала внезапно. Стояла холодная зима. Пришло время цветения декабриста. Это растение отличалось от других домашних обитателей тем, что цвёл декабрист в зимний период, его цветущие побеги всегда были яркими, насыщенными. Эта картина создавала особенную атмосферу в доме. И всегда поднимала настроение у женщины. А декабрист торжествовал, создавая в доме истинный праздник.На сей раз ему некого было радовать. Он загрустил, затосковал, отчаяние поселилось в его душе. Этой зимой он так и не зацвёл. Декабрист подумал, что женщина покинула его навсегда. От этих мыслей ему стало невыносимо.Так прошла зима. Знакомая женщины забыла о своём обещании и не приходила поливать. Одно за другим растения погибали.- Какие мы несчастные, - жаловались они друг другу.- Тебе легче, чем мне. У тебя – каланхоэ толстые листья, они долго сохраняют влагу, а у меня тоненькие. Я умираю от жажды, - жаловалась ослабевшая китайская роза. – Посмотри, все листья на мне высохли и поникли. Ей вторила фиалка: - И мне очень плохо.- И мне, - подхватила герань.Они хором заплакали.- На кого нас покинула кормилица? - спрашивали они.


119

Но им никто не ответил.

Хочу тебя успокоить, дружок, женщина ни на минуту не забывала о своих любимцах. Она всем сердцем рвалась к ним, но была связана серьёзными обстоятельствами.

Время летит быстро. Зима приближалась к концу. На календаре томились последние денёчки февраля. И женщина вернулась домой. Как же они радовались, как трепетали. Торжество большой взаимной любви воцарилось в их жизни. Растения на глазах оживали, настраивая свою кормилицу на мажорный лад. А она, беседуя с ними, рассказывала, как их любит, как волновалась в разлуке с ними и, как ей их не хватало. Они слушали её внимательно, сосредоточено и жадно вбирали в себя каждое слово. Это давало силы.- А знаешь, почему?Потому что одно её присутствие было для них настоящим спасением. Так происходит, когда рядом с нами верные друзья и поистине близкие люди.Декабрист радовался больше других. Он тут же окреп духом, налился силами, его ветви стали упругими, на них появились молоденькие зелёные отростки. Декабрист держался гордо и величественно.С дороги женщина прилегла, от устали вздремнула. Задолго до рассвета её растревожили какие-то странные звуки, похожие на треск дров в костре. Она поднялась и от неожиданности вздрогнула. Перед её глазами предстала впечатляющая величественная картина. Над декабристом возвышался ореол, напоминающий язычки пламени. Это они потрескивали и мелькали, как разноцветные огоньки. Женщина приблизилась и заметила на одной из веток декабриста крупную почку малинового цвета. У неё на глазах почка превратилась в капсулу. Ещё мгновение, капсула лопнула, и из неё стали выплывать лебеди. Они расправляли пушистые крылья, отряхивали перья. И вдруг лебеди взметнулись вверх. В этот момент вся комната озарилась божественным светом летящих лебедей. Цвет крыльев


120

видоизменялся, как стёклышки калейдоскопа. Картина по своей красочности имела невероятное воздействие, она поглощала и захватывала в плен. Наконец, процесс преображения завершился и крылья гордых великолепных птиц, хохолок на головке и клювик окрасились в изумительный цвет коралла. Это было завораживающее зрелище. Ничего красивее, изящнее женщине никогда не доводилось видеть. Она замерла. На её глазах свершилось настоящее чудо, которое сотворила любовь. От лебедей исходил тёплый нежный ласкающий свет. Он окутывал и согревал, погружал в умиротворение и покой. Женщина присела, закрыла глаза и от переизбытка чувств уснула. Воцарилась тишина. Все звуки куда-то исчезли. Какая-то добрая волшебная сила господствовала в этот час и привела атмосферу дома в состояние полной гармонии. Когда женщина очнулась, единственным напоминанием о ночном чуде были роскошные цветы на ветвях декабриста, по форме похожие на застывших в полёте коралловых лебедей. Так декабрист выражал женщине свою безграничную любовь и преданность. Это полотно неизвестного живописца впечатляло до слёз.

- Они всё слышат, всё видят, всё понимают, - делилась женщина с соседями. - Они, как люди, только лучше нас. Жизнь прекрасна, когда природа дарует нам мгновения истинного блаженства.

Твори добро своими рукамисказка

ВступлениеДалеко-далеко, за бескрайними полями и зелёными лугами, за пашнями и болотами, морями-океанами, среди высоких мощных вековых деревьев бежала извилистая тропинка. В её изголовье стоял красивый дом в окружении ухоженного цветущего сада. Здесь в лесной тиши жил добрый человек – Сказочник. При рождении его нарекли Казимиром, что означает показывающий мир, примиритель, миротворец. Это имя в полной мере отражало образ его мысли и жизни. Жил Сказочник скромно, в гармонии с


121

самим собой и со всеми, кто его окружал.

Его очень любила детвора, с почтением относились люди различных сословий. На выходе из леса бежали две просёлочные дороги. Они вели в поселения, где жили люди. Дети разного возраста навещали Сказочника. Старшие помогали ему в саду. Он учил их, как правильно ухаживать за растениями, бережно относиться к природе. Подробно рассказывал об истории возникновения каждого дерева. Ребятишки маленькие, этим временем, забавлялись, играли на природе. Затем они все вместе усаживались за стол, и он принимал их, как желанных гостей. Угощал вареньем из лесных ягод с травяным пахучим чаем и сладкими булочками. Хорошо у него было, душевно. Дети расспрашивали Сказочника обо всём, он отвечал на вопросы. Напоследок детвора слушала новую историю. А было у Сказочника таких историй видано – невиданно. Рассказывал он тихим мягким голосом с ласковыми интонациями, донося до слушателей новую сказочную историю. Дети заслушивались и не хотели расставаться с гостеприимным Сказочником.

Когда-то давно, поселившись в этих местах, Сказочник построил очень красивый дом. Люди шли в лес по ягоды, за грибами да травами и ещё издали любовались творением рук Сказочника. А всё потому, что в периоды, когда он работал, его окрыляло вдохновение. Он вкладывал вместе с трудом всю душу, любовь, надежды. Сказочник очень старался, трудился в поте лица своего, чтобы дом получился уютным, тёплым местом для встречи с добрыми хорошими друзьями и случайными путниками.

А ещё Сказочник держал в лесу пасеку. Работая там он в полном смысле слова священнодействовал. Мёд, полученный в результате совместных трудов пчёл и Сказочника, был особенным. Он отличался необыкновенной прозрачностью и напоминал янтарь. В его вкусе заметно прослеживались нотки изысканного букета лесных растений и горных трав. В те дни, когда Сказочник


122

трудился на пасеке, выстраивалась живая очередь из жителей близлежащих поселений. Все спешили отведать целебный мёд пасечника Сказочника.

ПредчувствиеКак-то Сказочник засиделся допоздна. К нему пришло озарение. Он, погружаясь вглубь сюжета очередной сказки, от усталости прикрыл глаза. В таком положении и задремал. Неожиданно перед рассветом Сказочник пробудился. Ему привиделось, что кто-то незнакомый по-дружески осторожно прикоснулся к его плечу. Его охватило беспокойство. - Кто это? – спросонья спросил он. Но ему никто не ответил. Со сна он не понял, кто это был. Сказочник огляделся вокруг себя, никого не обнаружил. Он подошёл к окну. Рассвет медленно, но верно заявлял о себе. Но и за окном никого не оказалось. Беспокойство нарастало. Сказочник вышел из дома и направился сам не зная, куда ноги вели. В предрассветный час воздух был чист и свеж. Сказочник всё шёл и шёл. По дороге ему повстречался оленёнок. Семья оленей поселилась в этом лесу, который окружал гористую местность. Олени частенько поднимались в горы к роднику, потом возвращались. Оленёнок подружился со Сказочником и часто навещал его.- А это ты, друг мой? – спросил Сказочник. - Я, дедушка. Куда путь держишь в такую раннюю пору? - спросил оленёнок, переминаясь с одной ноги на другую.- Не могу сказать, дитя моё. Самому хотелось бы знать. Куда глаза глядят, ноги ведут и душа зовёт, наверное, так, - замысловато ответил Сказочник.- Можно мне с тобой прогуляться, дедушка?- А почему нельзя? Конечно можно. Веселее будет.И они пошли дальше.

По дороге под ногами оказался забавный ёжик. Это был особенный ёжик. Он очень любил заботиться о других, выручать, помогать. Он не дожидался, когда его позовут. Приходил туда, где его не ждали, но в самый нужный момент творил добро


123

– тихо, мирно, незаметно. Жил ёжик в этом же лесу и тоже дружил со Сказочником. Ёжик собирал ветки, мастерил из них мостик, чтобы неокрепшие детёныши животных не падали в канаву. Он накалывал на свои колючки грибы, упавшие яблоки, ягоды и припрятывал под кустами можжевельника. Делал он это исключительно для того, чтобы голодные, уставшие, истощённые длительными путешествиями странники на привале насыщались грибным супом и набирались сил. Вот такой это был ёжик. Его никто не учил этому, он это придумал сам и делал по собственному желанию.- С добрым утром, дедушка, - поздоровался ёжик. У него с утра было хорошее настроение.- И ты здесь? Чего это вам не спится сегодня? - Не знаю, вот вышел погулять, проверить, всё ли в порядке в нашем лесу. Далеко ли ты направился в такой ранний час? – поинтересовался любопытный ёжик.- Сам не знаю. Иду и всё.- Можно мне с тобой? – спросил ёжик.- Пожалуйста, пойдём с нами, веселее будет, - пригласил Сказочник.Теперь они шли втроём.

Так незаметно они прошли вглубь леса. Навстречу им спешил, недовольно бурча, медвежонок. Он был симпатягой, его в лесу все любили.

- Здравствуй, дружок, - обратился к нему Сказочник. – Ты что здесь делаешь в такую рань? Мишка посмотрел на него жалобно и со стоном произнёс.- Я ещё сегодня не завтракал, подвело в животе.- Гляжу, ты за медком пришёл?- Ты угадал. Угостишь меня? Я люблю твой медок.- Конечно, угощу, когда я тебе отказывал? Пойдём, - сказал Сказочник и направился к пасеке. Там в лесу на полянке, где растут цветы, кусты с ягодами, Сказочник держал пасеку. Он приблизился к большой бочке с мёдом, зачерпнул из неё,


124

переложил мёд в глиняную глубокую чашу и протянул медвежонку.- Угощайся, пожалуйся, - сказал Сказочник.Медвежонок со всех ног бросился к нему, ухватился двумя лапами за чашу и жадно стал поглощать лакомое и аппетитное угощение.Насытившись, довольный медвежонок пробасил:- Спасибо, дедушка, у тебя такой вкусный медок. Ох, и наелся я, как хорошо мне, - заулыбался медвежонок, погладил лапой свой животик и стал кружиться в танце. - Я люблю приходить к тебе в гости.- Позавтракал? Вот и славно. Теперь мы отправимся дальше.- Ты возьмёшь меня с собой на прогулку? – спросил медвежонок.- Пожалуйста, пошли с нами, веселее будет.И друзья вместе со Сказочником отправились дальше.

Сказочник приблизился к тому месту, где ощущалась необыкновенная сила притяжения и простор для фантазий. Друзья подошли к воде. На берег доносился шум волн. Их гребешки, пенясь, ударялись о скалы. На мгновение всё затихало, и вновь с новым приливом отчётливо звучал характерный говор водного пространства. Прохладный ветер вздымал длинную бороду и седые пряди волос на голове Сказочника. Он присел, задумавшись. Его взгляд унёсся куда-то далеко-далеко вдаль. Умиротворение и покой, - говорило всё вокруг. Облик Сказочника подтверждал это. Благодать разлилась в его душе и, как в зеркале, отразилась на лице.Друзья пристроились рядом и не отвлекали его. А он, сосредоточившись, о чём-то думал.

Так Сказочник просидел пока не услышал дивное пение. Очень грустная с печальными интонациями песнь разлилась по всей округе. Она трогала душу и завораживала. Сказочник оглянулся вокруг себя и вдруг на одной из веток высокого дерева, цветущего папоротника, увидел птицу необыкновенной красоты. Свой клювик она умело опускала глубоко в каждый цветок в форме сиреневого колокольчика и наслаждалась нектаром, одновременно продолжая петь. Это напоминало ритуал. Сказочник нагнулся к


125

друзьям и шёпотом предупредил:- Дорогие мои, сидите тихо-тихо. Нельзя мешать певунье.Они в знак согласия закивали головками.

Сказочник присмотрелся к птице. Тельце певуньи было покрыто тёмно-синим пушистым оперением. От макушки и до хвостика в центре спинки широкой обособленной полосой расцветка менялась с одного оттенка малахита на другой, периодически играя на общем фоне перламутровыми вкраплениями. Когда птица попадала под лучи солнца, её оперение видоизменялось, приобретая более светлые тона. Шейка и грудка птицы были белоснежными и очень пушистыми. Спинка птицы-певуньи была вогнута внутрь, хвостик заострён к концу и немного приподнят. Глазки, как две бусинки – живые и быстрые. Клювик чёрного цвета, немного закруглён и загнут к концу. С помощью этого инструмента птица, как крючком захватывала густой нектар. А, как она пела…Это зрелище приковывало к себе и не отпускало. Сказочник замер.

А птица-певунья, никого не замечая, перелетала с папоротника к кустам камыша и опустилась внутрь. Ещё мгновение, оттуда вышла девушка неземной красоты. Сказочник оторопел в безмолвии. Девушка-птица спустилась к воде, окунулась и вернулась к камышам. Там она опять преобразилась в птицу и улетела. Сказочник сидел безмолвно, не дыша. На следующий день он опять пришёл на место превращения птицы-певуньи и на расстоянии, как завороженный, наблюдал за ней.

В один из погожих дней дождавшись, когда певунья выйдет из воды, Сказочник набрался смелости и предстал перед ней.- Кто Вы?! – испуганно спросила девушка, набрасывая на себя накидку.- Не бойся, милая. Не бойся, лада моя, - обратился к ней Сказочник. - Откуда Вы знаете моё имя? – встревожилась девушка. – Мы с


126

Вами не знакомы.- Я Сказочник. Тебе не о чём беспокоиться и бояться меня не надо. Я не причиню тебе зла. - Тогда что Вам угодно?- Думаю, тебе нужна моя помощь.- Вы правду мне сказали? – допытывалась девушка.- Совершенную правду, дитя моё. Я стар и обманывать не приучен. Всем, чем смогу, помогу. Ты только успокойся, Ладушка. Расскажи, что у тебя стряслось?- Мне улетать пора, рассвет не за горами, меня никто не должен видеть.- Понимаю. Тогда прилетай ко мне в гости. Мой дом знает каждый, к нему тропинка ведёт.- Это Ваш дом с поющим колоколом и красивой алой крышей, резными оконцами и витыми перилами на маленьких балкончиках? – заинтересовано спросила девушка.- Мой. Приглашаю тебя в гости.- Очень красивый дом. От него за версту исходит тепло. Спасибо, дорогой Сказочник. Только нельзя мне на людях показываться. - Прилетай ночью, на рассвете, когда можешь.- Хорошо, прилечу. Благодарю за ласку. Сейчас мне пора.- Жду. Счастливо тебе, Ладушка.- И Вам, дорогой Сказочник, - на ходу попрощалась девушка, быстро обратилась в птицу и улетела.- Вот и познакомились, - произнёс Сказочник, провожая певунью-птицу взглядом, и отправился в обратный путь.

Прошло немало времени, птица-певунья не прилетала.- Побаивается она людей. Видать, кто-то обидел её. Не доверяет, - заключил Сказочник.

Но однажды их встреча всё же состоялась. Это случилось ночью, ему не спалось. До слуха донеслись странные звуки, будто кто-то очень тихо постучался в окно. Сказочник поднялся, зажёг лампаду, подошёл к окну.- Что-то душно, парит, никак перед дождём, - сказал он и немного


127

приоткрыл раму оконца. В это мгновение птица залетела в дом. Она кружилась под потолком, затем приземлилась на стул.- Певунья, милости просим. Добро пожаловать, - поприветствовал её Сказочник. – Рад тебе, гостья дорогая.Птица сбросила свой наряд, и он увидел ту же прекрасную девушку, с которой познакомился у воды. - Вот я и отважилась навестить Вас, - призналась она.- А я уже волновался, а вдруг передумала? - ответил ей Сказочник. - Садись, угощу тебя чайком.- Не беспокойтесь, я не голодна. Поговорить захотелось.- Вот и правильно. Хорошо, что пришла, - подбодрял её Сказочник.Они сидели молча. Она о чём-то думала, поминутно оглядываясь по сторонам.- Не волнуйся, милая. Здесь мы одни. Тебе никто не причинит вреда.Девушка посмотрела на Сказочника, и он прочёл в её взгляде столько боли, что ему стало не по себе.- Не держи в себе боль, Ладушка, выпусти наружу. Не бойся, говори. Я твой друг. Здесь ты в полной безопасности. Девушка молчала, а когда начала свой рассказ, остановиться не могла. Долго копились в душе переживания, наружу не выпускала. Теперь представился случай, и она открылась Сказочнику.

Откровение- Нас у матери было двое: моя старшая сестра и я. Когда отец моей старшей сестры посватался к моей матушке, он уже был немолод и слабого здоровья. Но матушка пошла за него. Её семья настояла на этом браке. Все знали, что у матушки есть жених, но родители решили, что так будет лучше. Первые восемь лет детей у них не было. Муж матушки негодовал, винил во всём её. Сказал, что расторгнет брачные узы, если через год матушка не родит ему наследника. Бедная матушка стала ходить по бабкам, гадалкам, знахарям, чтобы помогли ей зачать. Но ничего не помогало. Ей посоветовали сходить за советом к той свахе, которая привела в их дом отца моей старшей сестры. Матушка так и сделала. Сваха не обрадовалась её визиту. Но делать было нечего, и она без утайки


128

рассказала, что у мужа матушки до этого брака было много жён, но ни одна не родила от него ребёнка, не могли зачать. Жёны не выдерживали и покидали его. А он всё винил женщин. Матушка спросила сваху:- Зачем же Вы посватали мне, юной девушке старого да прокажённого?А та ей в ответ без зазрения совести:- Голуба моя. Он заплатил мне много денег, очень много, чтобы сохранила тайну до вашей свадьбы и впредь держала язык за зубами. Я слово дала и деньги взяла. Такая работа. Не обессудь, красавица. А как уж получилось у вас, не моя забота, - разозлилась она. - Безбожно это, - расплакалась бедная матушка. – Что же мне теперь делать? – вопрошала она.А сваха ей отвечает:- О чём печалишься? Молодая, хороша собой. Зачать можешь от другого мужчины и дело с концом.- Господь с Вами, - отмахнулась от неё матушка. - Что Вы такое говорите? И не стыдно? -Чего ты испугалась? Глупая. Дело молодое. Никто не узнает. Старик успокоится, отстанет от тебя. И будешь жить при нём, как у Бога за пазухой.- Даже слушать не хочу, - расстроилась мамушка.- Так ведь забьёт он тебя до смерти, - предупредила сваха. - Чему быть, того не миновать, - ответила ей матушка. А сама бегом домой. Ночами бессонными плакала, взывала о помощи. Муж запил хуже прежнего, приходил домой - на ногах не держался и вымещал на ней побои. Она всё терпела и не переставала верить в чудо. Как-то ночью после побоев она попыталась встать. Её тошнило, голова кружилась, всё тело болело и ныло. Руки покрылись кровоподтеками. Стоны вырывались из груди. В таком состоянии она сползла с постели, чтобы пригубить водицы.Как вдруг почувствовала, будто кто-то, как котёнок тихо и неуверенно под сердцем скребётся. В этот момент она не поняла,


129

что это. Спустя несколько дней матушка отчётливо уловила биение сердца своего первенца. Душа её возрадовалась.- Так она зачала?- Да. Вскоре после рождения сестры муж матушки от очередного запоя упал на улице и умер. Бедняжка осталась одна с младенцем на руках. Сестра унаследовала от своего отца невыносимый нрав, все повадки злобный характер, дерзка, груба, невыдержанна по отношению к людям и очень завистлива. Она, как две капли воды, похожа на своего отца. Мать при рождении дала ей имя Ждана, что означает долгожданная, но все в округе называли сестру Злоба. Она даже мать не жалела, такой же деспот, как её отец.- Лада моя, почему ты так говоришь? – вступил в разговор Сказочник. - Разве он не был твоим отцом?- Упаси Бог. Я младше сестры на десять лет. Мой отец появился на жизненном пути моей мамушки гораздо позже. - Вот оно что.- Да. Мой отец был чудесным человеком из сословия зажиточных купцов. Он попал в наши края случайно по делам. Приехал с посланием к нашему соседу. Тот был промышленником. Отец мимоходом увидел мою матушку и влюбился. Его не остановило то обстоятельство, что она бедна, простолюдинка, вдова с маленьким ребёнком. Он всё решил, но матушке ничего не сказал. Вернулся домой. В этот же день серьёзно поговорил с отцом. Немногим позже мой отец, дедушка, братья отца приехали свататься. Так счастье нашло мою матушку. Отец её очень любил и берёг. Когда я родилась, счастью не было конца. Я была его любимицей. Помню, какие праздники отец устраивал нам с каждой выручки. Мы жили душа в душу. К моей величайшей скорби, наше счастье было коротким. Несчастный случай внезапно унёс его, и мы осиротели.- Мне больно слышать это. Он был вашим защитником, - грустно произнёс Сказочник.- Да, мы его очень любили. Большая потеря для нас.- Тяжёлая судьбина легла на плечи твоей благословенной матушки. Не позавидуешь.


130

- Знаю. Она у меня сильная и мужественная. Самая лучшая. Я её так люблю. Я готова остаться птицей, только пусть матушка живёт.- Не надо отчаиваться, Лада моя. Время и добрые намерения помогут твоей матушке обрести силы.- Вы думаете, удастся её спасти?- Надо верить только в самый лучший исход, - наставлял Сказочник.Наступила пауза.

-А что же было дальше? – поинтересовался он. – Как ты из красивой ладной добропорядочной девушки превратилась в маленькую птицу-певунью? – не успокаивался Сказочник. Он принял к сердцу трагедию девушки и всей душой стремился помочь ей.- А что дальше? Дальше я выросла. Стали ко мне свататься. Но я не торопилась. Только, когда встретила своего возлюбленного, поняла, что с ним готова пойти в огонь и воду. Именно с ним хочу соединить свою судьбу, вот тогда и посыпались несчастья. - Сестрица твоя к тому времени была замужем? У неё были дети?- Нет. Никто не хотел подойти к ней, не то, чтобы посвататься. Люди боялись её. Кто же захочет связать свою единственную жизнь с ведьмой? Её так все называли. Она ещё больше обозлилась на людей. Когда я собралась замуж, случилась эта страшная история с превращением в птицу.- Как же это, душа моя! Она так ничего и не поняла?- Ей не дано, добрый человек. Она – источник зла. Нам с Вами трудно понять такое. Когда я пострадала, поняла, кто на самом деле моя сестра, но было поздно.- И что же случилось перед твоей свадьбой?- В один из дней она пришла ко мне и без объяснений начала требовать:- Отдай мне свою красоту и молодость. Отдай, слышишь? Она была агрессивно настроена.- Сестрица, ты понимаешь, о чём просишь?- Отдай, говорю, и всё. Если не отдашь добром, силой возьму.


131

Возлюбленный твой уже мой, я так решила. Теперь мне нужна красота и молодость. И ты мне её отдашь.- Опомнись, подумай, что ты просишь. Как я могу отдать тебе то, что невозможно взять? Сестрица, милая, в чём я провинилась пред тобой? За что ты возненавидела меня?И тут она открылась во всём своём обличии.- Мне незачем выслушивать твой вздор, отдай, говорю. Не то превращу тебя в птицу, и ты всю жизнь будешь, как неприкаянная блуждать по свету в поисках пристанища. Мать твоя с горя сляжет, тяжело болеть будет. Ох, как тяжело. И только если она каким-то чудом выздоровеет, ты вновь обретёшь человеческий облик. Но она никогда не выздоровеет, не бывать этому, я позабочусь, чтобы всё произошло именно так. Она умрёт. Я так решила.- Ты проклинаешь единственную сестру?!- Не сестра ты мне вовсе, а соперница. Убирайся с моей дороги, прочь, негодная. Слышишь? - завопила она.- Опомнись, мамушка не только моя, она и твоя.- Не навязывай мне чужих старух в родичи. Она для меня никто. Ей что не хватало одной дочери, зачем тебя на свет привела?! По твоей вине я такая. Твои добродетели сделали меня такой.- Я не понимаю, о чём ты говоришь. Что с тобой, ты не здорова?Сестра перевела взгляд на открытое окно. На ветке дерева, что росло у окна нашего дома, сидела птица и очень красиво звонко пела. Злоба взмахнула чёрной шалью и та упала мне на голову. В этот момент от кончиков её растопыренных пальцев взметнулась сильная молния, её разряды донеслись до меня. Задрожали стены, посыпались стёкла из оконных рам. Глаза сестры сначала затуманились, затем покрылись плотной пеленой, которая загорелась ярко-красным цветом, словно огонь вспыхнул в них. Мне стало страшно.- Ступай за ней, прочь с глаз моих. И чтобы я тебя никогда больше не видела. Прочь с моего пути, исчезни, - выкрикнула Злоба и заржала, как кобылица.В одно мгновение я стала таять на глазах, превратилась в птичку, вырвалась из-под шали и улетела. Так маюсь, летаю, как неприкаянная. Изредка навещаю больную мать, которая от горя


132

тяжело захворала. А сделать для её выздоровления ничего не могу.- Очень грустная история. Сколько зла вокруг нас, - расстроился он. - Ладушка, дитя моё, что сталось с твоей сестрой? – вдруг спросил Сказочник.- Почему Вы спрашиваете о ней?- С первых слов твоей исповеди я жду, когда же истина восторжествует, вот и спрашиваю.Лада углубилась в свои переживания и замолчала. Ей трудно было говорить. Она вновь и вновь переживала всё заново и слёзы крупными каплями скатывались с лица. События бередили душу и терзали сердце.- Вы что-то спросили? Ах, да, вспомнила. Она обманом женила на себе моего жениха. Но и это ей не помогло.- Чем же она сумела обворожить его?- Ничем. Она знала, на какой день у нас назначена свадьба. В этот день она надела моё подвенечное платье, которое потихоньку заранее выкрала. Лицо надёжно спрятала под накидкой. Мы с ней одного роста, мой жених не заподозрил подмены. Когда вышли из храма, поехали домой праздновать. Она накидку не снимала. Только поздно вечером открылся обман. Мой жених был взбешён, но ничего не мог изменить. В состоянии глубокого потрясения принял яд, но не умер, остался жив, яд оказался старым. Всё это сказалось на его состоянии, он потерял рассудок.- Злодейка! Как же твоя сестрица после этого жила?- Она и сейчас живёт. Все в округе называют её ведьмой, за версту обходят стороной. Она продолжает отравлять людям жизнь. Её ничего не остановило. Где ступит её нога, там смерть, горе, несчастье, поломанные судьбы и рухнувшие надежды.- Её надо остановить. Я хочу встретиться с ней.- Что Вы, что Вы, дорогой Сказочник. Она и Вас со света сживёт.- Это как получится, Лада моя.- Прошу Вас, не надо. Я смирилась со своей участью. Только бы матушке помочь и поднять родимую на ноги. Не могу видеть, как она страдает.- Не печалься, дитя моё. Матушку поднимем. Сестрица твоя…


133

- он умолк и задумался. - Её конец близок. Скажи мне, а что за талисман у тебя на груди? – неожиданно Сказочник перевёл разговор на другую тему.Девушка прикоснулась к кулону, который носила на груди и никогда не снимала.- Заметили? Это подарок. Когда мне исполнилось шестнадцать, матушка сняла его с себя, надела на меня, чтобы он охранял меня всегда и везде. Ей его подарила её мать.- Разумно поступила твоя матушка. Послушай меня, дитя моё. Камень, из которого сделан твой талисман, является оберегом от недугов, сглаза, порчи и бед. Он защищает и охраняет от всего плохого. Носи его и не снимай. Когда ты станешь матерью, он станет амулетом твоего ребёнка, будет гнать от него хвори и опасности. Этот камень не так прост. Он дарует его обладателю гармонию тела и духа, мудрость, хитроумие и духовные силы. Что может быть выше этого? Надо оправить твой талисман в золото, и он принесёт в твою жизнь любовь. Я подарю тебе махонький золотой слиток. Он давно хранится у меня. Будешь носить его рядом с талисманом. И всё вернётся на круги своя, в добрый час, - завершил Сказочник свой монолог.- Так я и сделаю, как Вы советуете, дорогой мой друг, Сказочник. Благодарю покорно за участие.

ГостьСтоял погожий августовский день, в лесу было многолюдно. Жители ближних поселений пришли по ягоды. Они пели песни, у всех было хорошее настроение.Незаметно для них, откуда ни возьмись, появился незнакомец, он въехал на пригорок на красивом породистом коне. Гость спрыгнул на землю, подошёл к девушкам и спросил:- Девицы-красавицы, не подскажете, где здесь обитает Сказочник? Сказывали, что в этом лесу он дом видный поставил. Правда ли это?- А ты, что за сказками приехал, молодец? – спросила бойкая девица и все хором залились задорным смехом.- Познакомиться хочу. Много хорошего о нём слышал. Вот был


134

в ваших краях по долгу службы, дай думаю, погляжу на него, - дружелюбно ответил молодец.- Правильно тебе сказывали. Всё так. Видишь, тропинка бежит извилистая? Гляди, где указываю.Молодец посмотрел и ответил:- Вижу. А куда она меня приведёт?- Прямо к дому Сказочника и приведёт, только никуда не сворачивай. Одна дорога. Как увидишь издали красную крышу с поющим колоколом, знай, это и есть дом Сказочника.- Премного благодарствую, - ответил молодец, приложив руку к груди.- Счастливого пути, - пожелала девица и направилась вслед за своими подругами вглубь леса.- И вам, девицы, много ягод собрать, - пожелал незнакомец.

Подъезжая к дому Сказочника, молодец заметил, что в саду царит оживление. Детвора суетится, бегает. Когда ближе подъехал, спросил:- Не подскажете, здесь ли живёт Сказочник – Казимир?- Здесь, - ответил самый старший мальчик. – А тебе что от него надо?- Слышал много хорошего о нём. Вот приехал познакомиться.- А… сейчас покличу, - ответил мальчик и вмиг исчез.Вскоре и сам Сказочник в сопровождении помощника показался.- Приветствую тебя, добрый молодец. Коль с добрыми намерениями пришёл, гостем дорогим будешь, - сказал Сказочник.Незнакомец поклонился в пояс и сказал:- Давно собирался к тебе, Казимир Михайлович. Много хорошего о тебе слышал. Был по делам в ваших краях, дай думаю, навещу Сказочника, посмотрю на него. Краснов я, Алексий Иванович, боярин. Не прогонишь?- Коли так, гостем будешь, - ответил Сказочник. – Пойдём, покажу тебе, где коня поставить, - он провёл гостя за дом. Там хозяин выстроил подсобное помещение, в отдельных отсеках которого Сказочник держал лошадь, корову. Там же был двор, где паслись гуси, куры и другая живность.


135

- Не беспокойся, здесь твой конь в надёжном месте. - Благодарю.- Надолго к нам?- Не могу сказать. Пока и сам не знаю. Позволишь пожить у тебя на постое?- Живи, сколько душе угодно. Ты мне не помеха. Выделю тебе отдельную комнату в доме, отдыхай.- Я готов помочь по хозяйству. Приучен. Батюшка всех моих братьев и сестёр к труду с детства приучал. Не смотри, что я боярин.- Молодец, твой батюшка, так и надо. Пойдём, я тебе сад покажу. Если ты голоден, угощу тебя вкусными щами.- Благодарю, с удовольствием отведаю. С дороги проголодался.- Вот и хорошо. Ты устраивайся в беседке, сейчас накроем стол там.- Ребятушки, - позвал он детвору.Тут же все сбежались. - Бегом мыть руки, обедать будем. В беседке накроем. Видите, какой гость у нас, сам боярин пожаловал, - со значением произнёс Сказочник.Всей дружной компанией пообедали, затем Сказочник сказал:- На сегодня мы закончили. Ступайте по домам. Завтра продолжим.Ребятишки тут же разбежались.

Вечером за чаем, Сказочник расспросил боярина.- Алексий Иванович, скажи, друг сердечный, ты ведь не всю правду мне сказал?Гость посмотрел на хозяина продолжительным взглядом и вместо ответа спросил:- Откуда ты узнал?- Вижу, что-то тебя гложит. Сказывай прямо, без стеснения. Смогу помогу, а нет… - Сказочник замолчал.- За этим к тебе добирался в такую даль. Чувствовал сердцем, что ты не останешься в стороне. Откроюсь тебе. Слушай, Казимир Михайлович. С некоторых пор не спокойно на душе у меня. Маята какая-то.


136

Никак в толк не возьму, что со мной. Тянет в ваши края какая-то сила, а почему, не знаю. И так нехорошо на душе у меня. Знаешь, будто тоска по близкому, родному человеку…будто беда с ним.Задаюсь вопросом: «О ком печалюсь?». Ответа нет. Все братья, сёстры живы, здоровы. Матушка с батюшкой в полном здравии пребывают, а я места себе не нахожу.- Скажи, а нет ли у тебя часом зазнобы?- Нет. Не любил ещё. Давно ищу жену подходящую да всё не нахожу. Что за хандра такая, не скажешь? – допытывался гость.Сказочник отошёл к окну, а там, на ветке певунья сидит и так звонко поёт.Казимир приоткрыл оконце и тихо ей сказал:- Спасибо, дорогая моя, певунья, что намекнула. Повремени чуток. Всё будет, как договаривались.После этих слов певунья вспорхнула и улетела.- Так, что же ты мне скажешь? Можно мне помочь найти того, кого ищу? – переспросил гость.- Не простая твоя загадка. Скажу, что и я сразу не нашёл ответ. - А теперь?- Теперь знаю, как помочь тебе, Алексий Иванович.- Да! – воскликнул гость и вскочил со стула.Сказочник присел к столу и спокойно начал:- В наших краях живёт твоя суженая. Беспощадно судьба обошлась с ней. Ведьма в обличии сестры заколдовала её, чтобы убрать с дороги соперницу. Девушка ладная, добрая, душевная, скромная. А какая красавица! О такой жене ты мечтаешь. Тому, с кем судьба её сведёт, будет надёжной подругой, верной женой, заботливой матерью детям, доброй дочерью и сестрой родне мужа. А как она любит и почитает свою мать. Только та хворает, сильно хворает по причине своей старшей дочери. - Казимир, я могу увидеть это чудо? – перебил его боярин. - Можешь, - твёрдо ответил Сказочник. - Я свожу тебя к тому месту, куда прилетает птица-певунья. Там она на несколько минут сбрасывает облик птицы и превращается в прекрасную девушку. Подходить к ней нельзя, спугнёшь, и она тебе больше никогда не поверит.


137

- Нет, нет, я только посмотрю на неё со стороны, - пообещал боярин.- Тогда, ближе к рассвету свожу тебя. Потом объясню, что делать. Ступай отдыхать. Я дам знать.- Не усну я. Растревожил ты моё сердце.- Чтобы обрести покой и истинное счастье, многое приходиться выстрадать. Только так человек способен оценить, что ему было предначертано свыше, - монотонно произнёс Сказочник.- Это приговор? – тихо спросил молодой боярин.- Предупреждение, - также тихо ответил ему Сказочник.

ВолненияНочь прошла тревожно. Молодой боярин никак не мог уснуть. Ближе к рассвету они отправились к заветному месту. - Давай спрячемся в высоких зарослях. Она не должна нас видеть, - предложил Сказочник.Сырой воздух предрассветного часа пробирал до косточек. Озноб пробежал по тему боярина. Он весь дрожал.- Не замёрз? – спросил Сказочник.- Немного.- Потерпи, уже скоро.Не успел Казимир проговорить, как они услышали чарующую мелодию. - Слышишь, как поёт? – спросил Сказочник.- Где же она?- Прячется от людей.- Как же я увижу её? – занервничал боярин.- Потерпи, увидишь, она сюда прилетает купаться.Вскоре птица-певунья залетела вглубь камышей, и через мгновение оттуда вышла Лада во всей своей красе. Она быстрым шагом спустилась к воде, окунулась и вернулась к камышам. Обернулась в птицу и улетела.- Видел?- Какая девушка! Мечта! Лада моя, – произнёс молодой боярин и стоял, как вкопанный.- Её так звать, ты угадал, - подметил Сказочник.


138

- Чудесное имя, - подтвердил боярин.- Пора возвращаться домой, - обратился Сказочник к боярину.Гость, ошеломлённый и растерянный, молча, направился за ним.

На подходе к дому он заговорил:- Казимир Михайлович, что можно сделать, чтобы вызволить красавицу из плена?- Об этом поговорим в доме, - строго ответил Сказочник.

Они умылись после дороги. Сказочник подал чай с вареньем и ломтями домашнего хлеба. Завтракали, не проронив ни слова. Каждый думал о своём. После Сказочник спросил:- Алексий Иванович, ты согрелся?- Да, благодарю, мне лучше. И всё же, ты не ответил на мой вопрос.Сказочник внимательно и глубоко посмотрел на него.- Это не так просто, как ты думаешь. У меня две задачи. Мне нужно справиться с ведьмой, а потом поднять на ноги мать Лады. Я обещал. На первом этапе я буду действовать один. Твоё присутствие может всё испортить. Ведьму нельзя спугнуть, она, увидев тебя, не пойдёт на разговор со мной, начнёт заигрывать с тобой. Никто не знает, что ей взбредёт в голову. Рисковать не будем. Ты не за тем проделал столь долгий путь.- Ты прав, - согласился боярин.- Поэтому, - продолжил Сказочник свою мысль, - со всей ответственностью отнесись к тому, что прошу. Дальше, ты мне поможешь.- Я готов, - тут же вызвался боярин.- Знаю. Всему своё время. Терпение. Завтра с утра я отправлюсь в путь. А ты займи ребятню. Соберите падалицу в вёдра. Будем варить варенье из неё. Богатый урожай в этом году. Затем приберите на участке. Дождись меня, никуда не уходи. Завтра будет трудный день, переживём его с честью, будем умнее, - сдержанно произнёс Казимир. – Если устал, ступай к себе, поспи. У меня есть дела.- Хорошо, не буду мешать, - согласился боярин.


139

Добро побеждает злоКазимир поднялся ранним утром. Выпив стакан воды, он взял сосуд и отправился в путь. Сказочник знал, что ему делать. Приближаясь к кладбищенскому забору, он увидел новые черепки на нём.- Надо пробраться к мёртвой воде, - подумал Казимир.Он прошёл вглубь кладбища, по дороге нарвал длинные крепкие большие листья, обмотал ими руки до локтя, усиками зафиксировал. Подошёл к колодцу, зачерпнул ведром мёртвой воды и очень аккуратно перелил в сосуд. Наглухо закрыл сосуд деревянной пробкой и отправился в поселение. Сказочник расспросил у людей, где живёт Злоба, и быстро нашёл её. Она не ожидала гостя, но в дом пустила, долго и подозрительно изучая, рассматривая его, как под лупой. - Здравствуй, дорогая Ждана, - обратился Сказочник.- Откуда Вы знаете моё имя? – испуганно спросила она.- Я с доброй вестью. Меня к тебе направила твоя сестра, - произнёс он и посмотрел на Злобу.- С чего бы это? – нервозно спросила она.- Твоя сестра помнит о твоей просьбе. Принесла в жертву свою красоту и молодость ради любимой сестры.Злоба встрепенулась.- Я Вас не понимаю. Что Вы такое говорите? И кто Вы такой? Как меня нашли? – она засыпала Сказочника вопросами, пугливо оглядываясь по сторонам.- Выслушай меня и всё поймёшь. В этом сосуде молодость и красота твоей сестры. Ты просила, она для тебя это сделала.Злоба настороженно посмотрела на Сказочника, затем на сосуд.- Почему я должна Вам верить?- А зачем бы я шёл к тебе, какая мне нужда и выгода? Можешь вылить или разбить сосуд, если не веришь. Твоё дело. Я просьбу твоей сестры выполнил, принёс тебе самое сокровенное, о чём ты мечтала, а ты распоряжайся, как находишь нужным. Ничего сложного, нужно только оросить себя этой водой, и ты станешь обворожительно красивой, обретёшь то, о чём десятилетиями


140

мечтала. Разве не так? – провоцировал он. - Что с ней? – внезапно спросила Злоба.- Ты о сестре? Она летает, как неприкаянная. Ты же этого хотела? - произнёс он многозначительно и, не дожидаясь ответа, попрощался.- Мне пора, счастливо оставаться, - как ни в чём не бывало, сказал он на прощание. Подошёл к столу, поставил сосуд, откланялся и вышел из дома. А сам притаился за деревом напротив окна.Злоба подошла к столу, провела рукой по сосуду, раскраснелась, заулыбалась и из неё вырвалось:- Наконец, мой час настал! Могу торжествовать, я убрала соперницу. Теперь мне не будет равных. Я буду красавицей! Обрету молодость, свежесть, прыткий ум, её кроткую душу и добродетели. Я победила. Все будут лежать у моих ног. Никому не дам пройти мимо. Злоба схватила сосуд, резко выдернула пробку, опорожнила весь сосуд, вылив на себя воду, и тут же рухнула без чувств. Убедившись, что она мертва, Сказочник отправился домой.

Боярин, за версту увидев его, побежал на встречу.- Казимир Михайлович, ты так долго не возвращался, что я только не передумал. Не мог простить себе, что отпустил тебя одного.- Не тревожься. Больше ведьма никому вреда не нанесёт.- Тебе удалось?!- К счастью, да. Теперь предстоит вернуть к жизни матушку Лады. На этом этапе ты мне поможешь.- Я готов.- Сейчас переведу дух и отправимся в путь, нельзя медлить. Птица томится, как неприкаянная, мечется.- Что я должен сделать, скажи?- Первым делом мы отправимся к горному источнику с живой водой. Люди окрестили эту воду «живой» за её исцеляющие свойства. Пошли, боярин, я возьму ёмкость с плотно закрывающейся крышкой для воды, а в погребе у меня есть прекрасный целебный ягодный морс. Это поможет поставить женщину на ноги.


141

Они вышли в сени. В сундуке Сказочник нашёл глубокую стеклянную ёмкость с крышкой. Затем он спустился в погреб, взял бутылку с морсом, и они отправились в путь.Последний этапУ подножья горные породы лежали многоступенчатыми выступами. В промежутках из земли пробивалась растительность.- Видишь, ступеньки, по ним поднимайся к роднику. - Вижу, иду.

Сказочник быстрым шагом направился к месту подъёма, ведущему к горному роднику. Боярин следовал за ним. Казимир дал боярину ёмкость и наказал:- Алексий Иванович, теперь твоя очередь. Поднимись вон туда, где олени выгуливают своих детёнышей, видишь?- Вижу.- Набери доверху водицы, плотно закрой крышкой и осторожно спускайся. Я тебя здесь буду ждать.- Всё выполню, обещаю.Боярин легко осилил подъём. Подошёл к источнику. Родник с живой водой бил сильной широкой струёй, разбивая воду о камни, как маленький водопад. От влаги шла прохлада.- Ах, как хорошо здесь! – произнёс он.Боярин под струю подставил ёмкость. Она быстро заполнилась водой.- Надо торопиться, произнёс он вслух и осторожно стал спускаться, придерживая ношу. Вскоре он передал ёмкость с целительной водой Сказочнику. - Молодец! Теперь с лёгким сердцем идём к матери Лады.- Вы знаете, где находится её дом?- Там спросим.В поселении они без труда нашли дом Лады. Сказочник обошёл дом со всех сторон, убедился, что никого нет в доме, вошёл внутрь. Боярин шёл за ним. Они ощутили могильную тишину и сырой затхлый запах. Прошли по коридору и в одной из комнат увидели на кровати изваяние. - Погляди, что она с ней сделала. Это не человек, мумия.


142

На постели лежало жалкое тщедушное маленькое тельце, почти бездыханное. Лицо затянулось мраморной плотной плёнкой, впалые глаза полностью закрыты, синие губы обросли корками и безжизненно застыли в предсмертной гримасе. - Нехорошо, ох, нехорошо. Неужто опоздали? – переживал Казимир. – Алексий, Иванович, открой шторки, окна, надо впустить свежий воздух и свет.- Сию минуту, - сказал боярин и пошёл выполнять.Сказочник этим временем снял крышку с ёмкости и стал обмывать лицо, руки, шею матери Лады. Прикрыл простынёй, чтобы она не замёрзла. Женщина задышала.- Давай быстро морс.Боярин поднёс бутылку с морсом.- Глянь там, может, найдёшь плошку.Боярин пробежал по дому и вернулся с глиняной плошкой.- Наливай понемногу. Надо напоить её, вся высохла. Теперь аккуратно приподними её, придерживая голову.- Хорошо. Пейте, пейте, дорогая, это поможет Вам, - приговаривал Сказочник.Мать Лады услышала мягкие интонации его голоса, приоткрыла глаза и потихоньку глоток за глотком стала пить.- Как я рад, что Вам лучше. Отдыхайте, дорогая. Мы скоро вернёмся. Принесу Вам подкрепиться.- Спасибо, - с трудом издала она сиплым голосом.- Живая, это главное, - улыбнулся ей Сказочник.

Они ушли за провизией. А когда вернулись, то на пороге их встречала красавица Лада. В доме чистота и порядок. Мать Лады сидела за столом прибранная и светло им улыбалась.Сказочник подошёл к ней, не веря своим глазам, произнёс:- Открылся миру облик ясный, - нагнулся и расцеловал мать Лады по русскому обычаю. - Ладушка, дорогая. Вот счастье-то! – обрадовался Сказочник. - Это Вас благодарить надо, мой дорогой друг. Век помнить буду доброту Вашу. Вы спасли нас. И она поклонилась ему до земли.


143

- Ладушка, вот твой суженый. Он за сто вёрст искал тебя и нашёл, - представил Сказочник.Лада перевела взгляд на молодого боярина. Алексий Иванович подошёл к ней, опустился на колено и произнёс:- В сладких снах ты приходила ко мне, Лада моя. Сказочник помог найти тебя, краса моя. Стань мне верною спутницей до гробовой доски. Осуществи мечту мою. Всё, что попросишь, для тебя сделаю. Жизни не пожалею. Палаты боярские ждут тебя.- Встань, боярин. Благодарю за честь, за ласку. Лестно мне слышать такие речи. Только матушку оставить не могу.- Не тужи, Лада моя. Матушка поедет с нами и будет жить рядом с тобой. Прошу тебя, давай обвенчаемся и сыграем свадьбу. Казимир – Сказочник благословит нас.- Боярин, покорил ты меня добротой своей. Даю согласие, если сам Сказочник будет моим посажёным отцом. Матушка моя -посажённой матерью. Нельзя иначе. - Вот радость-то, какая! Наконец я обрету то, о чём в мечтах грезил, - воскликнул боярин, наклонился и поцеловал невесте руку.Молодые сыграли свадебку. И стали жить поживать да добра наживать.На этом мы оставим наших героев. Пусть жизнь им преподносит только чудесные подарки.

*Случайный попутчикновелла

Утро. Лидочка Голованова торопилась на работу. Она вошла в метро, показала контролёру свой проездной и спустилась к поездам. Вложила проездной в портмоне, сбежала по лестнице, присела на пустой скамейке в ожидании своего поезда, который почему-то задерживался. Пассажиров собралось много. Лида достала книгу из сумки, а портмоне, по инерции, так и продолжала держать в руке. Затем портмоне стало мешать переворачивать страницы книги, и Лидочка быстренько пристроила его в наружный карман плаща. День выдался


144

дождливым, прохладным, а так хотелось тепла. Долгожданное лето наступило, но пока только на календаре.- Чего же оно не входит? Карман узкий, что ли? – недоумевая, спросила она у себя, пытаясь просунуть портмоне вглубь кармана.Вскоре события, описанные в книге, всецело и полностью поглотили её внимание, и она перестала думать о портмоне.- Вы позволите, я присяду рядом с Вами? – услышала Лидочка.Она подняла глаза и увидела рядом с собою молодого мужчину.- Да, да, - впопыхах ответила она и стала передвигаться вместе с сумкой, освобождая место для незнакомца.- Спасибо, Вам, - поблагодарил он, присаживаясь.Незнакомец опустил глаза на часы, посмотрел по сторонам, будто ждал кого-то. Затем уронил взгляд на страницы Лидиной книги.- А что Вы читаете? – поинтересовался он.Лида прикрыла книгу и показала обложку.- А… - протянул он, улыбаясь. - Джером К.Джером. Как же, как же, читали. Правда, так давно, золотое детство, - мечтательно произнёс он.Лида открыла книгу и продолжила читать. - А Вы, вероятно, перечитываете? – предположил он, желая продолжить разговор.- Вы угадали. В двухсотый раз, - ответила Лида. Он отвлекал её от чтения, а это раздражало.- Рекорд, - подтвердил незнакомец.- Мне нравится, как он пишет. Я и современную литературу читаю, и классику частенько перечитываю, особенно перед сном, - рассказывала она.- Вы знаете, я тоже люблю на досуге почитать корифеев, и не надоедает, вот, что удивительно! Писали на века, – восторгался незнакомец. - На работе не почитаешь, - констатировал он.- Да уж… - согласилась Лида.- А где Вы работаете, если не секрет? – спросил незнакомец.- В библиотеке, - ответила Лида потухшим голосом.- Понятно, - отреагировал незнакомец.- А вот и поезд. Ну, я этот пропущу, мне торопится некуда, у меня ещё целый час впереди. А находится в переполненном душном


145

вагоне, нет ни малейшего желания, - размышлял он вслух. -Автомобиль ещё вчера заглох, что-то с двигателем. Так я сегодня решил прогуляться до работы. Знаете, совсем не бываю на свежем воздухе, поэтому и вышел из дома намного раньше обычного, пользуясь случаем. - А мне пора, я опаздываю, - ответила Лида, держа в одной руке книгу, другой, хватаясь за сумку.- Всего хорошего Вам, - пожелал незнакомец.- И Вам, - на ходу ответила Лида и побежала к вагону, возле которого скопилась толпа пассажиров. Она просунулась в вагон, дверь захлопнулась, и поезд отправился по намеченному пути.Незнакомец перенёс с колен на скамейку свой портфель и вдруг заметил портмоне, которое, по всей вероятности, вывалилось из кармана Лидиного плаща.- Ой... - обнаружил он. Поднял портмоне и озвучил свои мысли:- Она искать будет и не вспомнит, где выронила, - резюмировал незнакомец, глядя вслед убывающему поезду. Приехав на работу, Лида вошла в помещение, по обыкновению опустила руку в сумку, чтобы достать портмоне, а оттуда удостоверение и предъявить вахтёру. Она обыскалась, но не нашла.- Что приключилось? – иронично спросила пожилая женщина-вахтёр, снимая очки.- Ой, Пелагея Фёдоровна, я, кажется, своё портмоне потеряла. А у меня там всё, представляете?! - с ужасом в голосе произнесла Лидочка.- Как же так? Ты всегда такая аккуратная. Посмотри хорошенько, бывает, завалится в складках сумки, - уговаривала она Лиду.Лида подошла к её столу, выложила из сумки всё содержимое и не нашла. - Вот видите, я же Вам говорю, где-то посеяла, - подытожила она. -Что же мне теперь делать? Там у меня все карточки, включая пенсионное свидетельство, паспорт, ключи от дома и работы, медицинский полис, удостоверение, ну и многое другое. Специально покупала большое многофункциональное, чтобы


146

на все случаи было. Не представляю, как я это всё теперь восстанавливать буду? Это же, сколько понадобится времени, чтобы оббегать все инстанции. - Батюшки мои! - взмолилась вахтёрша, - что ж ты так не досмотрела? А хоть представление имеешь, где могла его выронить? - спросила она.- Пока нет, - рассеянно ответила Лида.- Ладно, не расстраивайся, - произнесла вахтёрша изменённым голосом. - Иди, работай, потом вспомнишь.- Выронить, выронить, - повторяла Лида, запавшие в голову слова вахтёрши. И вдруг, как озарение.- Точно, конечно, там, где же ещё? – воскликнула она обрадовано.- Чего вопишь? Неужели, вспомнила? – нахмурилась вахтёрша.- Я не уверена, но предполагаю, что оно выпало из кармана моего плаща, - ответила Лида.- А где, где выпало? – упорствовала вахтёрша.- Где же ещё? В метро, конечно, когда поезд ожидала, - пояснила Лида.- А… ну тогда тебе надо вернуться туда и расспросить сотрудников станции. Хотя, скорее всего, кто-нибудь из неблагополучных пассажиров мог присвоить… - злорадно произнесла она. - В это время все торопятся, вряд ли кто обратил внимание, - рассуждала вахтёрша.- На обратном пути так и сделаю, расспрошу работников станции. Правда, утренней смены уже не будет, - разочарованно заключила Лида.- А вдруг повезёт. Не унывай, - успокаивала вахтёрша.- Ладно, пошла работать, а там увидим, везучая я или нет? - подытожила Лида.- Рано расстраиваться, может не всё так плохо, - поддерживала её вахтёрша.

День выдался суматошный. Как назло поток посетителей не убывал, и Лиде не удалось даже позвонить, чтобы по телефону что-то выяснить.Домой она вернулась поздно, в расстроенных чувствах. Заболела


147

её сменщица, и Лиде пришлось работать за себя и за неё. Она расспросила в метро сотрудников станции, но все только пожимали плечами, объясняя, что портмоне никто не приносил.

Лидочка Голованова жила со своей тётушкой, как она называла её – тётушка Маруся Сергеевна. Родители Лиды долго болели и ушли один за другим. Она не переносила одиночество, личная жизнь у неё не сложилась, то одна неудача, то другая, и Лидочка воссоединилась с тётушкой, обменяв две квартиры на одну.Тётушка сразу заметила, что Лида вернулась в плохом расположении духа. Поинтересовалась, и Лида ей рассказала об утреннем происшествии.- Растеряха, - возмутилась тётушка. - Где твоя голова? Ты что же не знаешь, в какое время живёшь? Разве можно быть такой безответственной? Теперь придётся менять замки входной двери. Лишние хлопоты, - не унималась она.- Не волнуйся, тётушка Маруся Сергеевна, в пятницу у меня выходной. Схожу в хозяйственный магазин, куплю замок, попрошу соседа поменять. С документами хуже. Везде дикие очереди придётся выстаивать, к паспортистке особенно.- А я о чём толкую? - отреагировала тётушка. - Теперь, дорогуша моя, запасись терпением, пока восстановишь все документы, - подливала масло в огонь тётушка.- Ты хоть меня не заводи, сама не в себе целый день, - попросила снисхождения Лидочка.- Иди, мой руки, будем ужинать, а то я заждалась тебя. Глянь на часы, десятый час, - переключалась тётя на более приятную тему.Лида переоделась, вымыла руки и села за стол.- Слушай, если предположить, что портмоне выпало из кармана, то его могли найти пассажиры, которые оставались на перроне. Соберись с мыслями, сосредоточься, может, ты кого-то запомнила? – спросила тётушка.Лида задумалась, пригубила ложку борща и сказала:- Рядом со мной на скамейке сидел молодой человек, вполне приличный.- Ты его знаешь? – заинтересовалась тётушка.


148

- Да нет, просто случайный попутчик.- А деньги у тебя с собою были? – неожиданно, спросила тётушка.- Двести рублей. Собиралась после работы сходить в магазин «Товары для детей», здесь у нас. Любочке, племяшке, подарок купить к празднику.- Тогда не отдаст, - выпалила тётушка обрывки своих умозаключений.- Ты это о чём? – спросила Лида, не понимая.- И что тут непонятного? – вскипела, как самовар, тётушка. - Если он нашёл, то, конечно же, присвоил себе и сотрудникам станции ничего не передал. А порядочный человек поступил бы иначе, - подчёркнуто произнесла она.- Ну, зачем же так плохо думать о незнакомом человеке? Ты же его в глаза не видела, а уже судишь, как о мошеннике или мерзавце, - заволновалась Лида. - Интеллигентная женщина, а рассуждаешь, как продавщица на рынке.- Идеалистка! Летала в небесах, в розовых очках, так и продолжаешь. А ведь уже не маленькая. Тридцать шесть стукнуло, – втолковывала тётушка старые истины, в виде проповеди.- Спасибо, что напоминаешь мне о моём возрасте. Сама знаю, что всё хорошее у меня осталось позади. Что ещё ты мне скажешь? Ладно, закрыли эту тему. Спасибо, я сыта, больше всё равно не влезет. Устала очень. Завтра поем, - произнесла Лида и пошла к себе в комнату.- Так ты же и не ела вовсе, - сменила тётушка гнев на милость.- Ничего. С голоду не умру за одну ночь, - грустно пошутила Лида.Она вошла к себе в комнату. Расстелила постель. Взяла из шкафа сменное белье и пошла в ванную комнату. Она выкупалась, надела халат, завернула волосы махровым полотенцем и направилась к себе. В этот момент позвонили в дверь.- Кто бы это мог быть? Половина одиннадцатого, - удивлённо и настороженно подумала Лида, посмотрев на часы. - Наверное, дядя Володя с третьего этажа, по-видимому, опять что-то срочно понадобилось.- Я открою, - услышала она голос тётушки, доносившийся из


149

кухни.Лида вернулась к себе в комнату и стала перед зеркалом вытирать волосы.- Лида, там какой-то мужчина спрашивает тебя. Говорит, срочно, а в квартиру не входит, - испуганно произнесла тётушка, входя к ней в комнату.- Какой ещё мужчина?! – спросила Лида, направляясь в прихожую, заматывая волосы полотенцем.Лида подошла к приоткрытым входным дверям и увидела на лестничной площадке случайного попутчика, с которым беседовала утром.- Это Вы? Как Вы меня нашли? – спросила она смущённо.- Добрый вечер, Лидия Владимировна. Не пугайтесь, пожалуйста. Я не грабитель и не убийца. Всё гораздо прозаичнее, - произнёс он, не вкладывая в слои слова каких-либо эмоций.- Вот, возьмите, пожалуйста. Вы сегодня потеряли. Я хотел предупредить, но нигде не нашёл Вашего телефона. Вы его умело скрыли. А дозвониться в справочную не удалось, был очень занят. Простите, конечно, что так поздно, задержался, - докладывал незнакомец спокойным, ровным голосом, протягивая Лиде её портмоне.Лида посмотрела на тётушку, та стояла в изумлённом состоянии, оторопевшая, с открытым ртом и от удивления её глаза, чуть ли, не выкатывались из орбит. Лида подумала:- Какое счастье, что не перевелись на Руси честные люди!

***

*Дела житейскиеновелла

- Ну что же это такое? Опять все краны потекли, как по команде. И бачёк в туалете устроил всемирный потоп. Ну, что ты будешь


150

делать? Прямо наказание с ним.Ребята, идите к себе. Побудьте там, пока я вычерпаю всю воду. Видите, опять у нас сантехника вышла из строя. Я уже с ног сбилась, не знаю, как это безобразие остановить? С самого утра день не задался, - причитала Анюта, собирая воду, в три погибели согнувшись.

Позвонили в дверь.- А, это Вы, тётя Валя. Заходите, только осторожно, у нас потоп, - предупредила Анюта соседку.- Что, опять сантехника шалит? – поинтересовалась соседка. -Говорила я тебе, всё нужно поменять. Старое отказывается служить. А ты всё тянешь, вот и дождалась неприятностей, - поучала она.- Да, опять. На сей раз всё отказало, как сговорились. Уже и не знаю, что со всем этим делать? – с отчаянием в голосе произнесла Анюта.- Ты, главное, не впадай в панику. Придумаем что-нибудь, - успокаивала тётя Валя, проходя в кухню. И вдруг её осенило:- Знаю, знаю, что делать. Я схожу в управление за водопроводчиком. - Ой, сколько их уже было, - разочаровано сказала Анюта, махнув рукой. - И вот Вам результат, - напомнила она соседке.- Ты меня не поняла. У нас на участке появился приличный молодой мужчина, такой приветливый. Он – новый водопроводчик. У меня все краны отремонтировал, всё старое привёл в порядок, кое-что заменил, что окончательно пришло в непригодность. Теперь всё работает, - весело рапортовала соседка.Слушай, я по привычке или по глупости, предложила ему стопочку пропустить, так ты знаешь, что он мне ответил?!- Откуда же мне знать? – уныло, без всякого интереса ответила Анюта.- Говорит, спасибо, я не употребляю. Представляешь?! – продолжала свой рассказ соседка. - Я оцепенела. Не знала, что и сказать. Вот тебе и молодые… - комментировала соседка в лицах.- А что собственно, в этом удивительного? Может быть, человек бросил пить или болен чем-нибудь и ему нельзя. Разве такого не


151

бывает? – подытожила Анюта.- Анют, ты такая наивная, рассуждаешь, как маленькая. Уже и по гарнизонам помоталась, мужа похоронила, детей воспитываешь, а жизни совсем не знаешь. Конечно, всё в нашей жизни бывает, только я не видела трезвых водопроводчиков! Он – первый, вот потому и удивляюсь, - не унималась тётя Валя. - Ладно, пойду, приведу его к тебе. У него хорошие руки, всё исправит, а то вы, чего доброго, в этом потопе до завтра сидеть будете, - завершила свой монолог соседка и ушла.А Анюта продолжала собирать воду. Затем, разложила тряпки и пошла кормить детей обедом. Кукушка в ходиках закуковала. Анюта подняла глаза на стену. Часы пробили четыре часа по полудню.- Не придёт водопроводчик, считай, рабочий день закончился.Не успела она подумать, как позвонили в дверь. Анюта пошла открывать. На пороге тётя Валя, рядом с ней молодой мужчина.- Входи, Николай, не робей, - подталкивала соседка водопроводчика, будто свататься привела. - Это наша Анюта, я тебе о ней рассказывала, - обратилась она к Николаю. - Что тут у Вас стряслось? – спросил водопроводчик, сразу переходя к делу, а между тем, всматривался в усталое лицо Анюты.- У неё потоп, - объясняла тётя Валя, провожая водопроводчика в ванную комнату, не дав Анюте даже слово вставить.- Хозяйка, - учтиво обратился водопроводчик к Анюте, - расскажите поподробнее, что у Вас случилось? А то Валентина Игнатьевна толком так и не смогла ответить ни на один мой вопрос.- Всё началось с того, что стала просачиваться вода из бачка в туалете, - начала Анюта. - Я сначала и не заметила, а потом увидела, что вокруг унитаза стоит лужа. Я убираю, а она опять стоит. Ну, я оставляла там тряпку, потом отжимала её и опять раскладывала. Краны у нас давно текут, всё руки не доходят заняться этим. А сегодня утром отскочила соединительная трубка в туалете, и как рвануло. Ой, Боже мой, какой страх нас охватил.


152

Знаете, как взрыв прозвучал, и очень сильным напором стала бить вода в потолок и во все стороны. В мгновение ока всю квартиру залило, я и оглянуться не успела, как вода проникла под ковёр, под мебель. Самый настоящий потоп. Хорошо ещё я сообразила перекрыть воду в квартире. А то бы нас всех вынесло на улицу.- Да… ну и дела, скажу я вам. Здесь на неделю работы, - резюмировал водопроводчик, разглядывая что-то под ванной. - У Вас и здесь не всё благополучно. Что же Вы так запустили квартиру? Почему не обратились в управление за помощью? Надо бы раньше мастера вызвать, не дожидаясь таких последствий.- Да, всё некогда было. У меня дети. Помочь некому, мама в другом городе. Устаю с ними, пока переделаю все дела по хозяйству, ни на что сил не остаётся, вот и откладывала на потом. Вы только не пугайте меня, пожалуйста. Неужели ничего нельзя сделать? - чуть не плача спросила Анюта.- Да нет, что Вы? Я этого не говорил. Сделаем… не расстраивайтесь, - отреагировал водопроводчик, просматривая трубы в туалете, одновременно, о чём-то думая, взвешивая. -Так, девушки, освободите мне территорию, - попросил он, выходя в прихожую и снимая на ходу куртку. Хозяйка, у Вас в запасе вода есть? – неожиданно спросил Николай.- Есть. Как не быть? У меня же дети. Всегда в запасе двадцатилитровая кастрюля с водой, - ответила Анюта.- Очень хорошо. Пожалуйста, вскипятите мне большую кастрюлю, литров на семь, - попросил водопроводчик, пристально посмотрев на Анюту. Анюта смутилась, но постаралась скрыть своё состояние.Соседка перехватила его взгляд. - Хорошо, сейчас поставлю, - с готовностью ответила Анюта и пошла в кухню. Тётя Валя пошла за ней.- Хороший парень, если что, не отказывай ему, видно, что неиспорченный, - поучала она Анюту.- Вы это о чём? – не понимая, растерянно спросила Анюта. - Как, о чём? Не маленькая, должна понимать. Сколько можно мыкаться одной с детьми? А так помощь…- Ну, что вода готова? – заглянув в кухню, спросил водопроводчик.


153

- Ещё нет, - ответила Анюта и перевела взгляд на плиту.- Ладно, вы тут ремонтируйте, а я пошла, - сказала соседка, выходя из кухни. Анюта проводила её до двери.- Спасибо Вам, тётя Валя, за помощь, - поблагодарила она.- Ладно тебе. Ты лучше подумай над моими словами, больше толку будет, - наставляла она.Анюта согрела детям ужин и отправила спать. А водопроводчик продолжал работать.Лишь к одиннадцати часам вечера он позвал её и сказал:- Я всё отремонтировал, чтобы вы не остались без воды и туалета. На днях принесу новый бачёк со всеми запчастями и заменю старый. В противном случае, однажды Вас действительно затопит. Мне бы не хотелось этого, поэтому, я постараюсь всё, что не подлежит ремонту, заменить. И Вам и мне так спокойнее будет. Вам - забот меньше, мне… я всё же несу ответственность за свою работу, - отчитался он.- Спасибо Вам большое, Вы не представляете, как Вы меня выручили, да Вы просто спасли нас, - благодарила Анюта. - Сколько я Вам должна за работу?– спросила она и достала из сумки кошелёк. - Я всё оплачу, - заверила она.- С Вас денег я не возьму, - чётко ответил водопроводчик.- Это почему же? – изумилась Анюта.- Не возьму и всё, решено,- резко ответил он. - Если хотите, напоите меня чаем, а то я сегодня не обедал, не успел, много работы было, а потом Валентина Игнатьевна упросила к Вам сходить, - более мягким доверительным тоном, пояснил он.- Да, да, конечно, присаживайтесь, пожалуйста, - предложила Анюта. А сама достала из холодильника сыр, масло. Из кухонного шкафчика – варенье, хлеб. Сделала бутерброды, наполнила розетки вареньем. Налила чай в чашки, опустила в него по дольке лимона.- Пожалуйста, угощайтесь. Чем богаты, тем и рады, - пригласила она.- Очень хорошо, это как раз то, что мне и нужно. Давно в обществе дамы не ужинал, - улыбаясь, произнёс он со значением.Они засиделись допоздна. Николай рассказал Анюте, что живёт


154

с мамой. После института трудился на заводе, в должности инженера. Ну, а потом завод закрыли, он подрабатывал, где придётся. Недавно устроился работать в солидную фирму и два-три раза в неделю вечерами подрабатывает водопроводчиком. Собирает деньги для покупки автомобиля.Анюта, в свою очередь, поделилась с Николаем, как они с мужем мотались по гарнизонам, потом, мужа повысили в звании, и им выделили эту квартиру.- Вы не представляете, как мы радовались. И вроде бы жизнь наладилась, стали жить оседло. И так хорошо было, дети подрастали, мы были счастливы. В один день всё исчезло, как и не было. Муж погиб на испытаниях, он был лётчиком – испытателем, - разоткровенничалась Анюта.Николай слушал внимательно рассказ Анюты и всматривался в её черты. Её облик напоминал больного обездоленного животного. Она, будучи ещё совсем молодой женщиной, утратила вкус к жизни, что не могло не отразится на её внешности.- И зачем я Вам всё это рассказываю? – сама у себя спросила она.- Да… - протянул он, ничего не ответив. - Спасибо Вам, за ужин, за чай с вареньем. Хорошо у Вас, но мне пора, - сказал он, надел куртку и быстро проследовал к входной двери.- Спокойной Вам ночи, - пожелал он и ушёл.

Утром позвонили в дверь.- Кто бы это мог быть?! – произнесла вслух Анюта, уменьшив огонь под кастрюлькой с кашей и пошла открывать дверь.- Кто там? – спросила она.- Вы Анюта? – послышалось с лестничной площадки. - Да, это я, - ответила Анюта и приоткрыла входную дверь. Она увидела незнакомую женщину, пожилого возраста.- Вы ко мне?! – спросила Анюта.- К Вам, - ответила женщина и без приглашения вошла в квартиру. Я мама Николая, - начала она с места в карьер. Он мне всё рассказал, поэтому я здесь.- Вы это о чём?! - удивилась Анюта.- Мы не спали всю ночь, - продолжала женщина, не замечая


155

вопроса Анюты. - Мой Николай порядочный парень. Намерения у него серьёзные. Видите ли, он мне заявил, что всегда мечтал о такой, как Вы. Я же, как мать, не могу допустить этого. Да и Вам к чему всё это?! Неужели Вы думаете, что он усыновит Ваших детей? Он парень молодой, свободный, семейными узами никогда не был обременён. Увлёкся, бывает. Кто в молодости не увлекался… а потом Вы останетесь с чётвёртым на руках…- Что же Вы так плохо думаете о своём сыне?! – оборвала её Анюта. - Вы же мать. А я посторонний человек, и Вы в моём присутствии позволяете себе унижать родного сына такими подозрениями. Не хорошо это. А чтобы Вы успокоились, могу Вас заверить, я не строю никаких планов в отношении Вашего сына. Знаете, не до того мне, слишком занята. Считаю наш разговор бессмысленным и завершённым, мне нужно кормить детей завтраком. Всего доброго, - подытожила Анюта, открыла входную дверь и выпроводила нежданную гостью. Та, не сказав ни слова, ушла.Анюта в расстроенных чувствах вернулась к своим делам. День прошёл незаметно, Николай не пришёл.- Ну и слава Богу, меньше хлопот, - подумала Анюта, купая дочку. В половине двенадцатого вечера раздался телефонный звонок.- Слушаю, - ответила Анюта.- Анюта, это я, – услышала она голос соседки тёти Вали. - Ты ещё не спишь? – спросила она.- Нет, какой сон, кручусь по хозяйству, - объяснила Анюта.- Я на минутку забегу к тебе, если ты не против? Есть дело, - предупредила соседка.- Хорошо, - вяло отреагировала Анюта.Спустя несколько минут, тётя Валя появилась на пороге с букетом цветов и конвертом в руке.- Это тебе Николай просил передать. Он в отчаянии. Ты понимаешь, вчера его мамаша явилась ко мне и стала выспрашивать о тебе. Я пожалела её и рассказала, где ты живёшь. Теперь вот совесть заела.- Оставьте, тётя Валя. Ерунда всё это, не надо, - перебила её Анюта.


156

- Нет, ты послушай, она без ведома сына пошла к тебе, он ни сном ни духом не знал об этом. Поделился с ней, теперь переживает. Не может простить себе. Ладно, пойду, а ты почитай, он тебе тут послание передал. Весь извёлся, сам не свой. Жаль парня.- Доброй ночи, - пожелала Анюта, провожая соседку.

Анюта поставила цветы в вазу с водой. Включила торшер. Прилегла на диване в гостиной, достала из конверта письмо и прочитала его. Никогда и никто не писал ей таких трогательных, трепетных, душевных писем. Её покойный супруг был суховат по характеру и не уделял ей должного внимания. Он был весь в своей работе и дом, семья интересовали его в меньшей степени.Анюта мысленно перенеслась в дни своей беззаботной юности, когда она жила в родительском доме, где её все любили. Тихо, крадучись, горячая тяжёлая слеза скатилась по щеке, и Анюта губами ощутила солёный привкус. Давненько она не позволяла себе просто поплакать. Она и забыла, что ей лишь тридцать лет. А что она видела? Со школьной скамьи сразу под венец. Затем, бесконечные переезды, казенное имущество, материальные нехватки, пелёнки, бессонные ночи. А в период испытаний новых самолётов – тревога, тяжёлым грузом, наполняла, сжимала сердце, не давая покоя ни днём, ни ночью. С мужем они редко проводили время вместе. Так и промелькнули её лучшие годочки.Растроганная и уставшая она заснула.А ранним утром дочка позвала её к телефону.- Мама там какая-то незнакомая тётя? – предупредила девчушка.- Да, я слушаю, Вас, - сонно поприветствовала Анюта.- Доброе утро, Анюта. Простите, что беспокою так рано, - услышала она в трубке голос матери Николая.- Здравствуйте, - сухо ответила она.- Я не задержу Вас долго. Хочу извиниться перед Вами. Я уже потом поняла, что совершила непростительную ошибку, мне не нужно было приходить к Вам. Мне очень жаль, теперь Вы будете думать обо мне плохо. Простите меня, пожалуйста. Я своим поступком сделала очень больно Николаю, и он ушёл. Даже и предположить не могу, где он находится, - сникшим голосом


157

произнесла она.- У нас его нет, – опередила её вопрос Анюта.- Я знаю, - твёрдо ответила собеседница и добавила, - надеюсь на лучшее.- Не надо допускать плохих мыслей. Он вернётся. Видимо ему нужно время, чтобы успокоиться.- Вот видите, Вы меня ещё и успокаиваете. Мне стыдно за мой поступок. Я очень надеюсь на Ваше понимание.- Я уже забыла. Живите спокойно. Всё наладится, вот увидите. Николай любит Вас и обязательно вернётся, - уверяла Анюта.- Спасибо Вам. Мне приятно осознавать, что мы нашли общий язык. Я хотела бы пригласить Вас с детьми к себе в гости в воскресенье на обед. Приходите, пожалуйста. Нам нужно поближе познакомиться. Я думаю, мы подружимся, - произнесла мать Николая с надеждой.- Спасибо за приглашение. Мы постараемся, но не обещаю.- Ну и славно. Буду ждать.- Всего доброго, - ответила Анюта и положила трубку. - Меня, кажется, сватают, - засмеялась она, подхватила дочку на руки и закружилась с ней по комнате.

Каждая женщина достойна счастья, только нужно в него верить и оно не заставит себя ждать.


158

НИНА АКСЁНОВА-САНИНА

Нина Николаевна Аксёнова родилась 1 июля 1948 года в Риге (Латвия), где и проживает ныне. Получила диплом техника-технолога инструментального производства. Занималась в студии живописи и рисунка у В. Б. Каркунова и в Народном театре «ПРИБВО» у И. Е. Цисера. Вышла замуж за музыканта и режиссёра Рижского экспериментального театра-студии «ТЕСТ» Александра Аксёнова. С 1989 по 1995 годы – заведующая постановочной частью, актриса 1 категории, технический руководитель-администратор театра-студии «ТЕСТ». В 1995 году закончила заочное отделение Санкт-Петербургской государственной академии культуры по специальности «режиссура», получила диплом «Режиссёра театрального коллектива» и свидетельство «Магистра искусствоведения». В Польше прошла стажировку в международной театральной лаборатории «Гарденицы» и во Вроцлавском центре Ежи Гротовского. С 1995 по 2006 годы – сотрудник Рижского Издательского Дома «Petit». За эти годы Нина Николаевна написала десятки текстов песен для спектаклей. В 2001 году был издан сборник философской лирики Н.Н. Аксёновой «Свеча и звезда» («Svece un zvaigzne») на русском и латышском языках (авторизированный перевод латышского поэта Мариса Чаклайса). С 2010 года она публикуется на сайте Стихи.ру, где номинирована на соискание национальной литературной премии «Поэт года 2013», «Поэт года 2014», «Поэт года 2015» и литературной премии «Наследие». Активный и один из самых талантливых поэтов портала «Твоя Книга». Нина Аксёнова принята в Союз писателей России 19 сентября 2014 года. Член Союза писателей России, Союза журналистов России


159

и Союза литераторов Европы, педагог, публицист, прозаик и поэт

Дик Н.Ф. (г. Азов)

Детские картинки из старого альбома 1. М А М О Ч К А М а м о ч к а, о т п у с к, К р ы м и я Мисхор. Берег моря. Мы с мамочкой идём по самой кромке и собираем камушки. Они мокрые, и блестят каждый по-своему. Выбираем самые-самые и складываем в наш тайничок. Тайничок придумала мамочка – нашла маленькую выемку-пещерку в каменистом откосе на берегу. Туда как раз проходила рука с зажатыми в ней морскими камушками. Боже, какие они были красивые! Мы с мамочкой сидим в плацкартном вагоне, а соседи открывают свои чемоданы и перебирают всякие южные абрикосы-груши-персики. Мягкие съедают, остальные везут домой, в Ригу. Мы фрукты не едим и чемодан не открываем – у нас там камушки. В с ё х о р о ш о В детстве во мне часто возникало чувство какой-то вселенской несправедливости. Поводом становилось не то, что происходило со мной, а то, что я видела со стороны: плачущий человек, и не важно – взрослый это или ребёнок, хромая кошка, чужая ссора или драка, вой скорой помощи или пожарной машины, да мало ли что ещё. А когда я узнала, что есть смерть, то погрузилась в полное недоумение. Как же так? А зачем тогда рождаются?


160

После мучительных раздумий пошла к мамочке за разъяснениями. А у моей мамочки было жизненное кредо говорить только правду. Даже ребёнку. Поэтому я верила ей безоговорочно: - Мамочка, бабушка умрёт? - Да, доченька. - А ты? - Когда-нибудь и я. Когда совсем состарюсь. - А я? Я тоже умру? - Это будет очень не скоро... - А люди? Люди останутся? - Да, доченька, люди останутся. - Тогда хорошо. Меня как будто отпустило. Я поняла главное – всё хорошо. М а м о ч к а - у ч и т е л ь н и ц а Она, правда, была учительницей – русского языка и литературы. Я этого не помню, потому что меня тогда ещё не было. Зато очень хорошо помню, как мамочка учила меня читать. Она разбивала слова на слоги, делая карандашиком такие дужки под каждым, и я шла от дужки к дужке как по ступенькам и складывала их в слова. А возле моего правого уха было тёплое мамочкино дыхание и тихое «Правильно, молодец...». В шесть лет я уже читала вслух газеты бабушке, которая читать не умела и вместо подписи ставила крестик. Всё оставшееся детство и юность прошли в борьбе за право читать, читать и читать... Ведь прибрать в комнате и помыть посуду можно потом.


161

М а м о ч к а и л ю б о в ь Уже не помню, в каком разговоре, и по какому поводу мамочка обронила: «Я не знаю, что такое любовь» Меня это задело, переходный возраст как-никак. Начинаю спорить, что такого быть не может, потому что этого не может быть. И в качестве убийственного аргумента произношу: «Ведь меня же ты любишь!» Но тут же получаю сдачу: «Нет, я не знаю «любишь», я знаю «должна». Должна тебя вырастить, выучить и воспитать и я это делаю, потому что должна!» Этот удар в поддых остался во мне до сих пор. А слово «должна» я почти возненавидела … Мамочка растила меня одна, а в моём свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит длинный прочерк. * Я никогда не звала её мамой. Она с самого начала и до последнего дня была моей мамочкой. Почему? Не знаю. Никто, а тем более она, меня этому не учил. Может, каким-то детским чутьём уловила, что отогревать её придётся долго. Всю жизнь. «В с е г е н и а л ь н ы е л ю д и ...» «Доченька, все гениальные люди рассеянны, но не все рассеянные – гениальны, поверь мне!» Так приговаривала моя мамочка, когда в очередной раз я что-то забывала, теряла и перепутывала. Например, идя в магазин, сворачивала направо, где никакого магазина нет, и никогда не было, и вообще там пустырь. Сделав круг и оказавшись, слава богу, у прилавка, обнаруживала, что кошелёк я оставила дома (или потеряла на пустыре...) Надеть кофточку (платьице, маечку...) шиворот-навыворот было для меня раз плюнуть.


162

Честно придти к первому уроку, когда надо к третьему – дежурное коронное выступление ... И так далее, и тому подобное, со множеством вариаций на тему (см. первое предложение текста). С мамочкой подобного не происходило... /при мне; что там было до меня, история умалчивает/... и произойти не могло, потому что мамочка в своей жизни таким казусам просто не оставила места. Перекрыла кислород. Она всё записывала. По пунктам. На листочках – разовое, в блокнотик – с перспективой. Когда мы перевозили её, уже старенькую, к себе, то на столике в её кухне я нашла вот такую записочку: «Не забыть поесть» ... Мамочка прожила долгую, по нынешним меркам, жизнь, будучи к ней совершенно не приспособленной. Парадокс. С т о л о в к и б ы л и в е з д е Для меня люди, способные что-то там провернуть, достать, добиться, устроиться и устроить, всегда были инопланетянами. Виновата мамочка. Не научила. Потому что сама ничего подобного не умела. Мамочка много чего не умела. Например, готовить. Нашим с ней фирменным блюдом была «картошка-с-чем-нибудь». Картошка могла быть варёной, жареной, мятой, а «чем-нибудь» становились огурцы-помидоры, кислая капуста, редиска-сметана-кефир и прочие разнообразия нашей, тогда ещё советской, жизни. Плюс – пельмени, сосиски и столовки. Столовки были везде: на мамочкиной работе, на углу возле нашего дома ... На любом углу. Они вполне органично вписывались в наши будни. Но мне хотелось праздника. Однажды я решила к мамочкиному приходу испечь пирожки. Тесто делалось под диктовку её подруги Софьи Исааковны. По


163

телефону. Начинка – тоже. Никакого газа у нас тогда и в помине не было. Была плита. Большая, дровяная и ужасно горячая. Топить её и печку в комнате, колоть-пилить дрова я тогда уже умела. А вот противень с пирожками запихивала в духовку впервые, старательно вытягивая руки и одновременно держась от неё как можно дальше, потому что не выносила жара, которым обдавало меня это раскалённое чудище. Вот так, потихоньку, в обход, так сказать, мамочки, всеми правдами и неправдами я научилась готовить. Опять – парадокс. * Зато мамочка умела работать. Честно и самоотверженно. С последнего места работы она ушла, когда ей было восемьдесят три года. По сокращению в связи с реорганизацией конторы. Через два года мамочки у меня не стало. К а к м а м о ч к а р о д и л а с ь Мамочка прожила долгую, по нынешним меркам, жизнь, будучи к ней совершенно не приспособленной... Родилась она тоже как-то неловко – в странном, никак не подходящем для родов, месте, в странное, абсолютно не подходящее для этого время. Её мама, моя бабушка, Ксения Петровна почувствовала неладное месяца за два до срока. А жила она «в людях», своего угла не имела и кочевала от одних хозяев к другим. Муж её, бывший мелкопоместный шляхтич, жалкий погорелец революционного «красного петуха», тоскливо тащился следом за Ксеней и клянчил денежку. Она его шугала. Редко – жалела. Так вот, почувствовала Ксеня неладное и потопала, как могла, на станцию.


164

Жила она на тот момент в деревушке на три двора и четыре кола, и до больнички добраться можно было только на поезде. А на дворе – ноябрь тысяча девятьсот девятнадцатого. Гражданская война и прочие напасти. Рельсы те уж травой поросли, а тут Ксеня со схватками! И вдруг из-за поворота весь в пару и скрежете – о чудо! – появляется странный поезд: бронированный, пушками да штыками ощетиненный и солдатами, говорящими не по-русски, набитый. Ксеня – откуда только силёнки взялись! – подскочила к «доброму пану офицерику», и на смеси польского с белорусским уломала-таки подвезти её «до лекаря». Ехать было всего один перегон, но роды начались прямо в вагоне. Принял кроху Верочку тот самый «добрый пан офицерик». Много позже Ксеня узнала, что родила мою мамочку в окружении притихших солдат Чехословацкого корпуса, прорывавшегося в то время с Урала на восток. Н а с б ы л о д в о е Нас было двое, поэтому после уроков я бежала к ней на работу. Сначала мамочка вела меня в столовку, а потом к Еве Юрьевне, в библиотеку.. Там был мой маленький рай. В уголке, за стеллажами, за зелёным столиком (зелёный картон под стеклом, помните?) я делала уроки, а потом читала, читала, читала... Читала самозабвенно и взахлёб, а Ева Юрьевна подкладывала мне всё новые и новые книжки. Откуда в райкомовской библиотеке так много приключенческой литературы, я тогда не задумывалась. Подозреваю, что это был сговор моей мамочки с замечательной и добрейшей Евой Юрьевной. Нас было двое, поэтому она брала меня с собой в гости, в театры, в Вильнюс и в Таллин, в Москву и в Ленинград и даже в Крым.


165

Нас было двое, потому что в метрике у меня в графе «отец» стоял длинный прочерк. Нас было двое, потому что однажды, когда к нам пришёл дядька с букетом и начал с мамочкой какой-то длинный разговор, она вдруг позвала меня и спросила: - Дочь, нам с тобой нужен папа? И я прокричала «Нет!» Нас было двое, потому что мамочкину маму Ксению Петровну мы так и не смогли взять к себе моей бабушкой... Но это уже совсем другая и совсем грустная история.

2. К С Е Н Я Маму Ксения почти не помнила. Та умерла, когда девочке было четыре года. Так и не смогла оправиться после родов. А Ксеня, родившись семимесячной, выжила. Спасибо соседке, бабе Клаве, что ходила к ним каждый день с какими-то травами и приговорами. Ходила с трудом, мешала покалеченная в детстве нога. Но на все причитания не встающей с постели матери «не утруждаться» с тихой улыбкой отвечала: «Ну что ты, Полюшка, что ты... Мне ж в радость. Я вон травок насобирала-насушила, варенья с ягод наварила, блинов под него напекла... Куда мне одной столько?» Мама сдавалась, а когда за бабой Клавой закрывалась дверь, крестила её вслед слабой рукой... И если в минуты отчаянья Ксенины губы шептали «мама...», то перед глазами всплывало размытое белое пятно лица на смятой подушке, кое-как заплетённая коса до пола и тонкая рука, крестящая скрипучую дощатую дверь. Пётр горевал недолго. Не до того было. Дел в хозяйстве невпроворот, а тут ещё Ксенька без присмотра. И он привёл в дом мачеху – женщину сильную, здоровую, крепкую и на руку, и на словцо.


166

Они невзлюбили друг дружку сразу. Зинку бесил один только вид диковатой тощей замарашки, и она тут же решила, что долго терпеть этот «довесок» не будет. А Ксеня всё больше превращалась в маленького, но очень кусачего, зверька. Пётр ничего не замечал. Или делал вид, что не замечает. Ведь так-то оно проще. Уходил засветло, возвращался, когда Ксеня уже спала, ужинал жёниными кашами-пирогами да пристраивался к её тёплому молодому телу. Что-что, а миловаться Зинка умела! Да и на кухне была хороша. Приворожила мужика намертво. А когда Пётр узнал, что жена понесла, то готов был её на руках носить. Совсем для Ксени дом чужим стал. Ела урывками, что стащит – то и её. Работала в надрыв – стирала, как могла, полы тёрла до кровавых обдирышей на костяшках, воду с колодца таскала, печь топила. Только мачехе было всё не так. Давно б уже сбежала, куда глаза глядят, но та всю одёжку то ли пожгла, то ли попрятала, и ходила девчонка босая, да в исподней рубахе, стиранной-перестиранной, латанной-перелатанной, и зимой, и летом. Сколько бы ещё эта сказка длилась и чем бы закончилась, никто не знает. Но в один прекрасный день улучил Пётр минутку и, разбудив спящую за печкой дочь, быстро зашептал: - Прости меня, Ксенюшка, только здесь тебе больше нельзя. Изведёт Зинка. Бога не побоится, изведёт. Вот узелок с денежкой, вот пальтишко с ботиночками. Ты под себя запрячь. А с утречка, пока они с Ванечкой спать будут, мы и пойдём... Так началась Ксенина новая жизнь «в людях». _ ... В глаза прямой наводкой било солнце, и надо было сильно сощуриться, чтобы понять: Ада с Иркой во дворе или нет. Если нет, то можно быстренько спрыгнуть с крыльца, добежать до кустов боярки, устроиться в развилке, жевать ягоды и болтать ногами.


167

А, главное – забыть, что на тебе нелепые ботинки с калошами, растянутые шаровары и драная на локтях кофта. «Ни к чему по двору новую одёжу трепать. Там мазуту полно, грязь да лужи. А то ещё об гвоздь зацепишься» - ворчала всякий раз бабка, снаряжая её на прогулку. Стыдно, хоть не выходи! Но и дома сидеть тошно. Мусорные развалы вдоль стен и хилой мебели продолжали расти. Бабка тащила в дом всё, что попадалось ей на пути, а потом целыми днями копошилась, перебирая свою добычу – банки, склянки, обрывки, обломки... Всё это, вместе с бабулей, нехорошо пахло. Мамочка говорит, что у бабушки голова совсем дурная стала. Странно, но как же она помнит каждую рванюшку из своих куч? Попробуй-ка, выбрось что, – такой крик поднимется!.. Можно, конечно, залезть в свой уголок между спинкой кровати и подоконником, но у куклы Любы опять голова сломалась, и играть с ней, безголовой, было страшно. Пока мамочка купит новую, пока пришьёт... Жаль, что с человеком так нельзя. А то бы стала мамочкина мама, Ксения Петровна, новой бабушкой – доброй и ласковой. Чтоб мусор не таскала, чтоб водичку свою горькую не пила и других не заставляла... Или, хотя бы в угол не ставила, когда я всё обратно выплёвываю. Вот дождусь мамочку с работы и всё-всё ей расскажу! _ ... Сколько их было, хозяев и хозяек разных – Ксеня давно уже сбилась со счёта. Да и считать-то она не особо умела. А читать – и подавно. Стирать, прибирать да нянчить и без того можно. А что характер не шёлковый – так по-другому не выжить. Кому она нужна? – никому. Кто ей что даст? – да никто. И


168

подворовывала Ксеня на хозяйских кухнях с чистой совестью, и огрызалась от души. Вот только сны сильно мучили. Про дом, про маму... Просыпалась вся в слезах, вытирала их рукавом сухо насухо, заплетала косу потуже и – ведро, щётка, тряпка, мыло да корыто... Где и когда это началось, уже не важно, но наткнулась Ксения как-то к ночи на бутылку в хозяйском шкафчике. Хлебнула прямо из горлышка, не раздумывая, и проспала всю ночь сладко и спокойно. С тех пор и пошло. Вино ли, самогон ли, брага – ей было всё равно. Главное – сны больше душу не рвали. _ ... Спать с мамочкой валетом на кожаном кабинетном диване было здорово! Всё было здорово. А, главное, они теперь всегда рядом. Нет, конечно, бегать за мамочкой весь день по райкому нельзя, но вокруг были только добрые и замечательные люди. Особенно – Ева Юрьевна в библиотеке и Большая Тётя Тоня. Она так и говорила: «Я просто очень большая. Потому что хорошая. А хорошего должно быть много!». И смеялась при этом громко и очень заразительно. Вообще жизнь стала светлой и улыбчивой. Про бабушку не говорили. Как будто ничего не было. Ни отчаянно-слёзного «она меня заставляет пить то горькое, из-за чего вы ругаетесь...», ни жёсткого «... ещё хоть раз – подам в суд за совращение ребёнка!», ни визгливого «...змеюка ты, сука, а не дочь!!!» ... И страшной ночной тени с топором, нависшей над их с мамочкой кроватью тоже никогда не было.


169

ЕВГЕНИЙ БАЛАКИН

Балакин Евгений Георгиевич. Работаю режиссёром в Екатеринбурге, в музкомедии. В Алтайском доме печати в 2010 году вышла моя книга "Именами вашими стоим". Это исторический роман о Ползунове. Считаю Алтай своей второй родиной.

Срочный ввод

Отстояв долгую очередь и усевшись на свободное место, я уже собирался с аппетитом поесть, как вдруг в буфете появляется главный машинист сцены и начинает глазами, кого-то выискивать. Не знаю почему, но я вдруг почувствовал, что поесть мне не удастся и интуиция меня не обманула.

– Генка, тебя помреж по всему театру ищет! Ты что, не слышишь?

– Да тут трансляция не работает. – Давай на сцену, потом доешь! – и убежал.С тоской посмотрев на свои тарелки, я ухватил пирожок с

капустой и, жуя его на ходу, понёсся за кулисы. Поднявшись наверх, я увидел Галину Афанасьевну, помощника режиссёра, которая стояла посреди сцены в окружении актёров, участников сегодняшнего спектакля. Вид у всех был довольно озабоченный.


170

Я подошёл потихоньку и стою позади всех, пирожок доедаю. – Да если бы он, хотя раньше позвонил, что у него высокая

температура, я бы кого-нибудь предупредить успела, нашла ему замену, а то ведь всего за час до спектакля! – Галина Афанасьевна в отчаянии развела руками.

– А Стрикалёв? Он ведь во втором составе, – спросил артист Сомов.

– Стрикалёв на рыбалке, уехал с ночёвкой. Отпросился у главного режиссёра.

– Галина Афанасьевна, позвоните Иванову. Он рядом живёт и роль эту знает! – предложил кто-то ещё.

– Да звонила уже! У Бори Иванова сегодня день рождения…Мне стало интересно, и я подошёл поближе. – Как день рождения? – удивился Сомов. – Он же у него неделю

назад был! – Не у него самого, а у его тёщи.… Да где же он ходит? Тут я понял, что это обо мне, и, шагнув вперёд, сказал: – Галина Афанасьевна, я здесь. В буфете был… – Наконец-то! – Она оценивающе посмотрела на меня. –

Подойдёт. Так, господа, все по местам! Идите, гримируйтесь, выкрутимся как нибудь. Но спектакль должен состояться в любом случае.

Когда все разошлись, Галина Афанасьевна строго посмотрела на меня и сказала:

– Гена, ты, наверное, уже понял, что у нас тут небольшое ЧП. Заболел актёр, и его необходимо срочно заменить. Ты, кажется, поступал в театральное?

– Поступал, но меня не приняли. Сказали, нет данных. – Это не важно. Мало ли, что они там тебе сказали. Людям

свойственно ошибаться. Главное, чтобы ты в себя верил. Роль небольшая, но очень ответственная. Выручай, Гена. – Галина Афанасьевна выжидательно уставилась на меня, но я молчал.

– Ты, конечно, можешь отказаться, это твоё право, но подумай, в какое положение ты ставишь театр? Всех нас! Подумай, наконец, о зрителях, которые заплатили деньги за билет и даже не подозревают о том, что спектакль находится под угрозой срыва!


171

После таких слов мне стало неловко перед ничего не подозревающими зрителями, но я всё-таки сказал, что я только рабочий сцены.

– Вот именно сцены, а не камвольно-суконной фабрики. Я знала, что ты согласиш ь с я , Ге н а . – Она посмотрела на часы. – Стой здесь, я схожу за пьесой и всё тебе расскажу.

И она ушла, оставив меня наедине с самим собою. «Ну, влип! – подумал я . – Декорации-то ставить я умею, а вот

как между ними во время спектакля ходить – не знаю. Конечно, публике без заболевшего актёра будет плохо, но со мной ей будет ещё хуже. Я такого наиграю, что...»

– Ну, что? Как ты? – В руках у Галины Афанасьевны была пьеса сегодняшнего спектакля. – Весь в творческом волнении?

– В волнении, – сказал я , – но не в творческом. Я тут подумал…– Поздно! – Мне показалось, что Галина Афанасьевна смотрит

не меня с сочувствием. – В программки уже внесены изменения.– Какие изменения? – Я начал понимать, что дело зашло уже

слишком далеко.– Как какие? Вo всех программках вместо фамилии заболевшего

актёра стоит твоя, Гена.Моя предстоящая премьера надвигалась на меня со скоростью

курьерского поезда. Почувствовав слабость в ногах, я уцепился руками за ближайшую декорацию и сказал:

– Нет!– Конечно, нет .- Галина Афанасьевна одобрительно посмотрела

на меня. – Твой выход, Гена, будет не отсюда, а из правого кармана. Ты поднимешься вместе с артистами хора на сцену, затем вы проходите мимо хозяйки дома, её играет Вера Петрова, и образуете около правого портала живописную группу гостей. Какое-то время вы стоите, общаетесь друг с другом, но как только Петрова скажет «Здесь становится душно», ты, Гена, должен громко сказать: «Господа, не пройти ли нам в сад». Запомнил?

– Да, вроде, запомнил, – не совсем уверенно сказал я.– А следующий твой выход будет только во втором действии.

Ты должен будешь выйти из первой кулисы под видом не совсем трезвого гостя, ну, то есть, навеселе, дойти до середины сцены


172

и громко сказать «Шей обувь, башмачник». Да смотри, не перепутай!

– А почему я должен перепутать? – В моём животе стала подниматься нездоровая волна.

– Да подшутили тут наши остряки над одним актёром. Переделали эту фразу на «Шейёбл, басмачник», и ещё предупредили, чтобы он ни в коем случае не сказал так со сцены.

– А он?Я спросил это автоматически, потому что уже заранее

почувствовал, какой будет ответ.– А что он? Так и сказал: «Шейёбл, басмачник!» Ну, короче, ты

говоришь эту фразу, потом садишься в кресло и делаешь вид, что засыпаешь. И сидишь так до тех пор, пока не опустится занавес. Запомнил?

– Запомнил. А кто-нибудь другой, не может это сыграть? – я всё ещё на что-то надеялся.

– Это твоя роль, Гена. Ты справишься! – твёрдо сказала Галина Афанасьевна. – Да тут, собственно, уже ничего не осталось. В финале третьего акта ты выбегаешь на реплику: «Помогите! На помощь!» из второй левой кулисы и со словами «Я узнал тебя, Дон Педро» обнажаешь шпагу. Я буду за кулисами и подскажу тебе, если что забудешь. Актёры помогут…. Ну, ни пуха тебе!

Она посмотрела на часы.– Пошла давать первый звонок. Иди в гримёрку к Боре Иванову,

садись за его стол и гримируйся. Одевальщицу я предупредила, она принесёт тебе костюм.

Сказала она всё это и ушла. А я поплёлся в сторону мужских гримуборных.

Гримёрка Иванова была пуста. Кроме меня сегодня вечером в ней никого не было. Я с облегчением вздохнул: по крайней мере, никто не будет донимать меня советами, хотя как раз советы сейчас мне очень были нужны. Начнём с того, что я понятия не имел, как нужно гримироваться. Галина Афанасьевна во всей этой суматохе, это как-то не учла. Раскрыв коробку с гримом, я в нерешительности замер. Потом посмотрел на себя зеркало.

«Брови надо бы поярче подрисовать, а то моих почти совсем не


173

видно». – подумал я и, подцепив на палец чёрного цвета, провёл над глазами две жирные полосы. Получилось не очень красиво, зато заметно. Немного подумав, я нарисовал на своём лице несколько длинных продольных полос, что, по моему разумению, должно обозначать морщины. После того, как я слегка подкрасил щёки красным, работа над лицом в основном была закончена. Перевоплощение состоялось. Из зеркала на меня смотрел североамериканский индеец во время брачных игр.

– До начала спектакля осталось пятнадцать минут. – Послышался из приёмника голос Галины Афанасьевны. Я заторопился. И хотя я сильно волновался, меня вдруг появилось ощущение, будто бы я стою на пороге знаменательных событий в моей судьбе. В разгорячённой голове носились, пока я натягивал на ноги высокие кожаные сапоги, самые невероятные случаи, вроде тех, когда никому не известный актёр волей судеб возносился на вершину театрального Олимпа. Я уже видел себя стоящим на сцене перед рампой, в красивой позе, с гордо откинутой головой, а в зале зрители кричали «Браво» и швыряли в меня огромными букетами. Потом ко мне подходил рыдающий Станиславский и долго-долго жал мне руку, говоря при этом, что я новая Сара Бернар! Но всё это ждало меня в будущем, а пока мне ужасно давили сапоги, камзол был на два размера больше, а шляпа сидела не ушах. Я прицепил к поясу здоровенную шпагу и в последний раз посмотрел на себя в зеркало. Дон Кихот в сравнении со мной был красавцем, но уже одно это сравнение показалось мне лестным, и я выкатился из гримуборной, спотыкаясь о шпагу.

Оркестр уже начал играть увертюру, когда я, пробираясь в полумраке кулис, нос к носу столкнулся с артисткой Петровой.

– Господи! Кто это! Рядом оказалась Галина Афанасьевна.– Верочка, это Гена, рабочий сцены, выручает нас. У него

сегодня премьера!Посмотрев на меня, она покачала головой. – Грим переложил. Ладно, сейчас уже поздно. Шляпу пониже

надвинь, а то зрители буд у т …Ч то зрители будут – я уже не расслышал, так как торопился на


174

свой первый выход. В кармане перед сценой уже стояли артисты хора. Судя по тому, как они оживились, я понял, что обо мне их уже предупредили.

- Что у тебя с лицом? – спросил Степан Иванович, инспектор хора.

- Грим. - Ответил я, надвигая шляпу почти до самого носа. Послышались нехорошие смешки. Степан Иванович посмотрел

на меня как-то странно и сказал: - А зрители-то здесь причём, не понимаю. Ну, ладно, не моего

ума дело. Короче, пойдёшь первым, так как ты самый длинный. Что делать-то хоть знаешь?

Я почувствовал в его тоне обидные интонации. «Чёрт возьми! – подумал я. – Сам я, что ли, напросился на всё это? Да если бы не моя деликатность, сидел бы я сейчас у себя в бытовке, сытый и довольный, забивал бы «козла» с ребятами, а не стоял бы здесь размалёванный, как клоун в тесных сапогах и с э то й огромной железякой сбоку».

Разозлился я, короче. И поэтому на вопрос «Что делать-то хоть знаешь?» я ответил: «Нет!», что, в общем, соответствовало действительности.

Степан Иванович открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но тут заиграла музыка на наш выход, на меня сзади поднажали и буквально вынесли в зрительный зал. Я так разволновался, что вместо того, чтобы и д т и на сцену, пошёл в противоположную сторону. Из-за этого, а также из-за полумрака в зале и шляпы, съехавшей мне на глаза, я сразу же наступил кому-то на ногу, потом ещё кому-то и ещё. По музыке, звучавшей позади меня, я, наконец, сообразил, что взял неверное направление и, развернувшись, пошёл на звуки. Задрав повыше подбородок, чтобы лучше видеть дорогу, я благополучно миновал чужие ноги и дошёл-таки до ступенек, ведущих на сцену. Естественно, что пока я, привлекая всеобщее внимание, бродил по залу, артисты хора уже встали на свои места по мизансцене. Я начал быстро подниматься по ступенькам, спеша занять своё место среди гостей, как вдруг увидел артистку Петрову, которая стояла у меня на пути, ослепительно улыбаясь и протягивая мне руку. Я,


175

несколько опешив, стал соображать, как мне в такой ситуации поступить. Руку свою она держала довольно высоко, почти у самого моего носа. Я медлил, она держала руку. Повисла пауза. Все смотрели на нас.

«Да ведь она же здоровается со мной! – дошло до меня. – Потому и руку ко мне тянет». – И я с большим чувством пожал её руку.

- Идиот! – не шевеля губами, и всё так же улыбаясь, сказала Петрова. - Целовать надо руку!

Я готов был провалиться сквозь сцену, лицо горело, сапоги жали. С тоской посмотрев в спасительные кулисы, я, помня наставления Галины Афанасьевны, отправился искать «живописную группу гостей». Дважды зацепившись за кого-то из балетных своей шпагой, я, в конце концов, занял место среди гостей. «Живописной группы» не было, артисты хора стояли скорее «забором», то есть, выстроившись в одну линию. Они стояли важные, со значительными лицами, как и положено знатным вельможам, и пока герой и героиня на переднем плане громко объяснялись друг другу в любви, общались о вещах никакого отношения к спектаклю не имеющих, как то - рыбалка, погода, зарплата. Причём делали они это очень профессионально, так что публика в зале была в полной уверенности, что гости обсуждают исключительно происходящее на сцене.

Набравшись смелости, я посмотрел в зрительный зал. Так как я стоял довольно близко, мне были видны лица зрителей. На меня никто не обращал внимания, и я принялся с интересом разглядывать их. Я так увлёкся этим занятием, что совершенно забыл о том, что творится на сцене. И тут произошло вот что.

Кто-то из артистов хора, видимо желая поразвлечься, пихнул меня в спину и выдохнул в самое ухо: «Давай!»

Я, естественным образом подумал, что «давать» я должен свою реплику, и, не разобравшись толком, громко сказал: «Господа, не пройти ли нам в сад!»

Все, кто был на сцене, замолчали и разом уставились в мою сторону.

Сообразив, что меня подставили, я обернулся, чтобы возмутиться, но в это время грянул оркестр и весь хор громко


176

запел что-то веселое. Возмущаться было бесполезно, так как всё равно меня никто бы не услышал, к тому же я не знал к кому конкретно обращаться - все смотрели на дирижёра.

Но я решил не сдаваться, и, набрав полную грудь воздуха, громко крикнул в надежде, что меня услышат:

– Если ещё кто-нибудь так сделает, я всё брошу и уйду!Первая часть фразы, вряд ли была, кем услышана, зато вторую

часть услышали все, даже зрители на последнем ряду, потому что дирижёр в этот момент снял хор и оркестр, и в наступившей тишине очень отчётливо прозвучало: «Я всё брошу и уйду!»

Моё соло вызвало оживление в зале. Кто-то даже захлопал. Зрители, если они до этого момента ещё в чём-то сомневались, теперь уже ясно поняли, что из всех находящихся на сцене смотреть им нужно только на меня, потому что со мной им будет весело. Как это ни странно, но аплодисменты эти подействовали на меня ободряюще. Приняв их на свой счёт, я сделал гордый и независимый вид, а потом, немного подумав, поклонился. Ведь артисты всегда кланяются, когда им хлопают. Правда, впечатление от моего поклона было смазано, потому что я, должно быть, слишком сильно наклонил голову, и с меня свалилась шляпа, покатилась по сцене и упала прямо в оркестровую яму.

Надо сказать, что действие спектакля при всём при этом не прекращалось, актёры, как бы ни замечая того, что я выделывал на сцене, продолжали играть, но всё внимание публики было сосредоточено исключительно на мне.

А я в это время, стоя на четвереньках и препираясь с оркестрантами, пытался достать свою шляпу. Оживление в зале нарастало. Артисты оркестра, гремя пюпитрами и чертыхаясь, старались достать мою шляпу, завалившуюся между стенкой оркестровой ямы и фортепиано, дирижёр смотрел на меня страшными глазами. И тут я слышу, как артистка Петрова говорит, что здесь становится душно.

Я был с ней совершенно согласен. Мне уже давно было жарко, и я то и дело утирался рукавом камзола, забыв про грим и размазывая его по всему лицу. Как раз в это время из ямы показалась моя шляпа, и я, стоя на четвереньках и протягивая к


177

ней руку, во второй раз сказал: «Господа, не пройти ли нам в сад!»Никогда бы не подумал, что такая простая фраза может

вызвать столько смеха у зрителей. Нахлобучив на голову свой злополучный головной убор, я вслед за всеми отправился за кулисы на перерыв. После того, что произошло на сцене, видеть мне никого не хотелось, и я быстренько прошмыгнул к себе в бытовку. Там сидел мой приятель Витька Бородин, и, закатив в потолок глаза, разгадывал огромный сканворд.

– Хорош! – сказал он, посмотрев на меня. – Ты зачем так лицо измазал?

– Не твое дело! – сказал я. – Станешь артистом, узнаешь.– Не больно-то и надо! – обиделся он. – Чтобы вот так, как ты,

рожу себе мазать!– Не мазать, а гримироваться. В театре работаешь, а таких

простых вещей не знаешь!Я, конечно, напрасно так говорил, сам это чувствовал, но

остановиться не мог: нужно было на ком-то разрядиться. Настроение было поганое.

– Всё, что мне надо, я знаю! – не уступал Витька. – А вот ты, если суёшься не в своё дело, то лучше молчи!

– Я суюсь не в своё дело?! – завопил я. – Это ты суёшься не в своё дело! Ты же ничего не знаешь! Советчик нашёлся. «Ты зачем так лицо измазал!» – передразнил я его. – Тебя не спросил! Воткнись в свой дурацкий сканворд, и не мешай мне к выходу на сцену готовиться, дубина стоеросовая!

– Какая дубина?! – лицо у Витьки пошло красными пятнами. – Повтори!

Ну, а я повторять не стал, слова ещё на него тратить, а так легонько стукнул его кулаком по затылку разочек. Витька, в долгу не оставшись, тоже стукнул, только два раза и пошло-пoехало. В тот самый момент, когда мы, вцепившись друг в друга, закатились под стол, я вдруг слышу по трансляции вопль Галины Афанасьевны:

- Сорокин, твой выход! Бегом на сцену! Сорокин!!!Я – к дверям, а Витька, изловчившись, уцепился в мой рукав и

держит, не отпускает.


178

– Отцепись от меня! Я на свой выход опаздываю! - дёрнулся я изо всех сил, так что нитки затрещали, вырвался – и бегом на сцену!

Прибегаю за кулисы, а там Галина Афанасьевна мечется, меня ищет.

– Ты где был? – шипит. – Быстрее на сцену! Там уже вовсю «французская игра» идёт!

Для тех, кто не знает, что это такое, я объясню. «Французской игрой» в театре называют такую ситуацию, когда кто-то из актёров опаздывает на свой выход, и его партнёры на сцене, чтобы заполнить паузу, вынуждены говорить и делать то, чего в пьесе нет. То есть, идёт своего рода экспромт, причём достойным образом выйти из этого положения может далеко не каждый. Это ещё ладно, если ты на сцене не один, можно как-то выкрутиться, но когда я выбежал на сцену, то увидел, что здесь ситуация была покруче. Артист Сомов на сцене был один! И по тому, как он посмотрел на меня, я понял, что один он уже давно. И уже сказал, наверное, всё, вплоть до своего домашнего адреса.

Увидев меня, Сомов сделал такое лицо, что я сразу забыл весь свой текст. Стою и молчу. И он молчит. Слышу, как Галина Афанасьевна что-то мне подсказывает, а я её понять не могу, только тереблю рукоятку шпаги. Шпага! Я же должен был обнажить шпагу и что-то сказать про Дона Педро!

И я так и сделал. С трудом вытащил шпагу из ножен, и не очень уверенно сказал:

– Я узнал тебя, Дон Педро!– Я тебе не Дон Педро! – уничтожая меня глазами, прошипел

Сомов. – Совсем спятил!?И тут я всё вспомнил. Я должен был выйти, хорошо

нагрузившимся и сказать какую-то странную фразу, как её там? Публика в зале с большим интересом прислушивалась к нашему диалогу. Все чего-то ждали. А я соображал, как мне изобразить себя пьяным. В жизни об этом как-то не задумываешься, всё само получается очень естественно. Но здесь было всё по-другому, я был трезв, а изображать чего-то надо было. Для начала я немного помычал, так лего-о-нечко, потом покачнулся пару раз, и, чтобы усилить


179

впечатление у зрителя, сделал несколько шагов заплетающимися ногами, и сделал, как мне показалось, очень натурально. Но, видимо, немного переиграл, так как потерял равновесие и начал падать. Если бы не Сомов, успевший меня подхватить, я бы растянулся на сцене во весь рост.

– Идиот! – сквозь зубы прошипел он. – Говори свой текст, или я тебя сейчас убью!

Вырвавшись из его рук, я уселся в кресло, и так громко и с вызовом сказал:

– Шейёбл, басмачник!Сомов онемел, за кулисами застонали, а зрители покатывались

со смеху. Сообразив, что сказал не так как надо, я уже хотел было исправиться, но начался финал второго действия, на сцену вышли хор, балет, персонаж, заиграл оркестр, так что мне осталось только заснуть в кресле, что я и сделал, громко и раскатисто храпя. Надо же, чтобы всё было натурально.

Через какое-то время занавес опустился, закончился второй акт. Первое, что я увидел за кулисами, это стоящую с каменным лицом Галину Афанасьевну. Нехорошо посмотрев на меня, она сказала:

– Всё! Финита! Иди, переодевайся!– А как же зрители? Как же спектакль? У меня же ещё один

выход….– Обойдутся без тебя и без твоих выходок! Всё, на что ты был

способен, они уже увидели!Я хотел было сказать, что способен на большее, но передумал,

молча развернулся и пошёл в гримёрку. Переодевшись и сняв с лица остатки грима, я почувствовал, что зверски хочу есть. Видимо, все эти премьерные переживания дали себя знать. Зайдя в буфет, я увидел свои тарелки, сиротливо стоящие там же, где я их и оставил.

Случай в театреФантасмагория на реальный факт из театральной жизни

автора

- Мессир! – уставившись в разбитое пенсне, Коровьев с задумчивым видом стоял у окна. – Мессир, он всё-таки дописал


180

свою оперу.

- Конечно свою, не чужую же, - резонно заметил Бегемот. Он сидел на столе и колол орехи бутылкой из-под шампанского.

- Не скажи! – хохотнул Коровьев. – Известны случаи, когда некое лицо чужое произведение выдавало за своё, после чего этому лицу отслюнивались весьма приличные авторские гонорары.

Коровьев подошёл к большому зеркалу, непонятно каким образом удерживаемому на стене одной единственной канцелярской кнопкой. Зеркальная рама представляла собой тёплую компанию, сплошь состоящую из херувимов, серафимов и ангелов, причём, если повнимательнее приглядеться, то у некоторых из них на головах отчётливо проступали рожки.

- В это зеркало любила смотреться Мария-Антуанетта. И досмотрелась! Красотки, красотки, красотки кабаре…. – вдруг фальшиво запел дребезжащим тенорком Коровьев. – Мессир, а Вы любите оперу?

- Очень! – Бегемот, собрав ядрышки в аккуратную кучку, ловко отправил их себе в пасть. – Особенно в тех местах, когда несколько человек поют вместе и каждый про своё. В такие моменты я чувствую себя завзятым балетоманом.

Жадно присосавшись к горлышку пустой бутылки и закрыв от наслаждения один глаз, кот некоторое время издавал булькающие звуки.

- «Мадам Клико»! – оторвавшись от бутылки, проговорил он. – Только не помню, какой год.

Затем Бегемот ловко перевернул бутылку и из неё, прямо ему на лапу, выпал уже дымящийся окурок.

- А про что, собственно опера? – спросил он, долго затянувшись и выпустив облако дыма, которое повисев, вдруг непостижимым образом трансформировалось в огромный скрипичный ключ.

- Бегемот, ты портишь воздух, - раздался низкий голос. Воланд сидел в старом, продавленном кресле, напротив пылающего


181

камина, закутавшись в клетчатый плед, с огромными, проеденными молью, дырами.

- Никак нет, Мессир! Это воздух портит меня! Но, ежели Вы настаиваете….

Полюбовавшись, на распадающиеся в воздухе остатки скрипичного ключа, кот взял окурок в обе лапы, смачно обсосал его со всех сторон, после чего аккуратно проглотил.

- Мессир, он всё-таки дописал…. – снова затянул своё Коровьев.

- Знаю. Я уже слышал её. – Воланд широко зевнул и, выпростав из дыры в пледе руку, сосредоточенно изучал свой мизинец.

- Слышали? Но ведь премьеры ещё не было.

- И вряд ли будет. У человека, от которого это зависит, слишком слабое сердце. Для публики была исполнена только увертюра.

- Но позвольте! – Расшатанным голосом провинциального трагика взвыл Бегемот. – Какое отношение может иметь сердце этого человека к произведению высокого искусства! Кстати, кто автор, Мессир?

- Некто…. Впрочем, какое это имеет значение. – Воланд, не отрываясь, смотрел на огонь, пламя которого отражалось только в правом его глазу, в левом же не отражалось ничего. – Зачем разрушать красивую иллюзию. Пусть люди и дальше думают, что всё уже давно предопределено. Хотя, бывают исключения….

- Мессир! – Коровьев вытащил из внутреннего кармана своего полосатого пиджачка замусоленную ученическую тетрадь. – Мессир, в любом случае, мы обязаны принять меры. Вы обещали покойному….

Воланд с удивлением посмотрел на него.

- Ну, тому покойному, который имел отношение к, так сказать, первоисточнику….

Воланд теперь уже повернулся всем корпусом к Коровьеву, с ещё большим удивлением на лице. Тот сделал виноватое выражение,


182

потом унылое, благостное, дерзкое, смиренное и закончил трагической миной, заломив руки над головой.

- Мессир, не забывайте, пожалуйста, что незабвенной памяти МБ всю свою сознательную жизнь служил театру! А с людьми искусства, чего только не случается. У меня тут, кстати, всё отмечено в реестрике. Раскрыв наугад тетрадь, Коровьев забубнил скороговоркой:

- Несостоявшиеся спектакли, потерянные сценарии, уничтоженные фильмы, несчастные случаи на сцене, внезапные инфаркты, преждевременные смерти…. Здесь всё, как по нотам: даты, фамилии, адреса….

- Явочные квартиры, славянские шкафы, пароли и отзывы! – подхватил Бегемот. Он сидел на диване и безуспешно пытался натянуть на свои лапы высокие хромовые сапоги. Грудь его уже украшали две перекрещивающиеся пулемётные ленты, на поясе, кроме револьвера, болтались три лимонки, а на голове красовалась бескозырка с надписью «Ритмичный».

- Почему «Ритмичный»? – спросил Воланд у кота.

- Так ведь музыканта брать идём, а к ним без метронома лучше не подходи. Ты его наганом, а он тебя мольто ажитато в голову, тут же субито пьяно по корпусу да ещё и с крещендо! Не каждый такое выдержит. Выдайте ордерок на конфискацию имущества, Мессир. Чтобы по закону….

- А числится за ним, - засуетился Коровьев, - клавир рукописный количеством один и запись оперы в собственном авторском исполнении на двух аудиокассетах.

- «Немыслимые жёлтые цветы в тот день я увидал в её руках. В ней было столько красоты и столько одиночества в глазах….»

Звучащий в нижнем регистре голос Воланда потрясал любое человеческое воображение своими обертонами. Он лился широко, свободно, действовал завораживающе на всех, кто его слышал, и не было никакой возможности противостоять властной его силе, способной с одинаковой лёгкостью заставить рыдать и смеяться одновременно.


183

- Та-а-а-к…. – разочарованно протянул Бегемот. – Мессир, вы становитесь сентиментальны. А это, как Вы сами понимаете, не способствует. Никак не способствует! Полундра!!! – внезапно заорал он. – Свистать всех на низ! – после чего лихо дунул в боцманскую дудку и, закатив глаза, замертво рухнул на пол.

- Если я Вас правильно понял, Мессир, - сказал Коровьев, перешагивая через кота, - эта вещь Вас заинтересовала?

- Друг мой, - Воланд поднялся с кресла, поморщившись, распрямился. – Я интересуюсь всем, что происходит на земле, но интерес этот, как ты сам понимаешь, беспристрастен. Я бы даже сказал, что он наивен, как взгляд младенца. Мне только приписывают всякое…. «Меня ругают люди и клянут в любое времена и при любой погоде. Но одного они лишь не поймут – не существует зла в природе». – И через паузу – Автора не трогать, из списка вычеркнуть, об опере мне больше не напоминать.

- Но в театр-то хотя бы сходить мы можем? – взвыл Бегемот.

* * *

Варвара Петровна любила театр. Ну, во-первых, потому что это храм искусства, а во-вторых, потому что в этом храме, то есть в театре, она работала вахтером, а это означало, что кроме эстетического удовлетворения она периодически получала материальное. А это, согласитесь, уже немало. Работала она давно и все бы ничего, если бы не ночные дежурства. Так уж вышло, что боялась Варвара Петровна темноты. В детстве-то каждый из нас её боится - страхи неразумные, сказочки страшные, стуки полуночные и прочие страсти крепко в нас сидят. Но с возрастом, люди в большинстве своём, с этим детским багажом стараются расстаться, а вот у нашей вахтёрши получилось всё наоборот. И это, притом, что, как правило, все страхи её были необоснованны и ничем не оправданы.

Сегодня была ее смена. Еще утром, собираясь на работу, Варвара Петровна почувствовала какое-то странное томление, почему-то перемежающееся с колокольным звоном Спасо-Преображенского


184

мужского монастыря, который она слышала в позапрошлом году на пасху. К колокольному звону присоединился разбившийся горшок с её любимой геранью, а ещё Муська злобно шипела и махала на кого-то невидимого лапой, словом, все эти события в один голос и довольно настойчиво предостерегали от чего-то. Но, как это ни странно, Варвара Петровна значения ничему этому не придала, и к тому же опаздывала на работу.

Когда она пришла в театр и приняла смену, то за всякими делами колокольные звоны, разбившаяся герань и остальное, как-то тихо отошли на второй план, а потом и вовсе исчезли. Да и какие тут колокола, когда приходилось постоянно отвечать на телефонные звонки, выдавать ключи с последующим записыванием фамилий бравших, передавать какие-то записочки, которые кто-то кому-то постоянно оставляет на вахте, останавливать до выяснения личности рвущихся в театр посторонних и так далее. К тому же, вечером была премьера спектакля «Собачье сердце» и Варвара Петровна, в глубине души сопротивляясь этому, вынуждена была посредством вертушки останавливать, пытающихся проникнуть через служебный вход безбилетников.

Но вот отзвучали последние аплодисменты, публика и артисты разошлись по домам, и в театре наступила тишина. Варвара Петровна посмотрела на часы - десять. Чтобы взбодриться, она поставила на плиту чайник с водой. "Сейчас Иваныч пойдет с обходом", – подумала Варвара Петровна, и точно - по коридору раздались гулкие шаги.

Степан Иванович Недосып, бывший военный, а теперь пожарный, точно в двадцать два ноль-ноль начинал обход здания театра и в двадцать два ноль пять появлялся на вахте.- Ну что, Петровна, докладывай старшему по званию! Все ключи на месте? Никого в здании не осталось посторонних?Недосып был невысоко роста плотный человек, с абсолютно лысой головой.- Ключи на месте. Из посторонних только мы с тобой, Иваныч, и остались.- Отлично, отлично…. – Степан Иванович потянул носом. – Чай заварила?


185

- Ага. Приходи, угощу.- Да у меня свой чай есть, покрепче который. Армейский…. – и желая подшутить над ночными страхами вахтёрши, - Я тут недавно вычитал в одном журнале, не помню в каком, что все галлюцинации у человека происходят от мозжечка!- От какого мужичка? – насторожилась Варвара Петровна.- Вон, что у тебя на уме, баба! Не от мужичка, а от мозжечка. Орган такой в человеческом организме имеется. Так вот, если тебе, Петровна, начнёт мерещиться всякое, знаешь, что надо сделать?- Нет!- А я тебе скажу. Надо три раза слегка стукнуть по этому мозжечку и всё разом проходит.- А где он мозжечок-то этот? – Варвара Петровна смотрела на Недосыпа во все глаза. Тот, зачем-то посмотрел по сторонам, подошёл к ней вплотную и наклонился к самому уху.- Ты на нём сидишь. – Пожарный многозначительно поднял указательный палец, мол, мотай на свой бабий ус.- Ладно, Петровна, пойду дальше. Так что ты, если вдруг…. Предупреждён, значит, вооружён.И он ушёл, пряча в усах хитрую усмешку. А уже через несколько секунд звуки его шагов гулким эхом раскатились по коридору и затихли так же внезапно, как и появились.Напившись чаю, Варвара Петровна достала из своей сумки книгу и положила ее перед собой. Она всегда брала книги в ночные дежурства. Чтение ее успокаивало и хорошо усыпляло. Вот и сейчас, она раскрыла книгу на закладке и уставилась в текст. Когда на ходиках стрелки показали пол - третьего ночи, Варвара Петровна благополучно спала.

Проснулась она внезапно и от нехорошего ощущения, как будто кто-то стоял рядом и в упор разглядывал ее спящую. Открыв глаза, прямо перед собой увидела огромного черного кота, который, подперев лапами морду и навалившись грудью на стойку вахты, задумчиво разглядывал её. Варвара Петровна глаза тут же закрыла, спросонок подумав, что коты таких размеров бывают только в реальной жизни, но никак не во сне. Но, уже


186

через мгновение, похолодев от ужаса, поняла, что все не так, что сна уже нет, а эта огромная кошачья рожа, как раз наоборот, есть.- Вам кого? – не открывая глаз, деревянными губами еле выдавила она из себя, нашаривая левой рукой телефонную трубку, а правой – судорожно похлопывая себя по тому месту, где, как ей сказали, находится причина этой страшной галлюцинации, мозжечок.- Мадам! – в голосе кота звучала обида. – Мадам, я Вам не галлюцинация. Я, как бы Вам поизящнее выразиться, так же реален, как этот стул, на котором Вы сидите. Хотя, должен Вам сказать, что стулья иногда пропадают…. А мозжечок, на всякий случай, находится в другом месте.Пронзительно зазвонил телефон. Варвара Петровна вздрогнула и, теряя сознание, начала медленно сползать со стула.- В таких случаях очень помогает нашатырь. – Бегемот заглянул в аптечку, висящую на стене, вытащил оттуда бутылочку с надписью «Нашатырный спирт», открыл её, понюхал и выпил. – Ну, вот! Совсем другое дело. Жить буду!Телефон продолжал настойчиво верещать в ночной тишине.- Слушаю Вас! – сказал кот, взяв трубку. – Нет, я не Варвара Петровна…. Почему? Потому что она не в состоянии…. По причине обморока. Кто я? Я – свидетель! Можете сами придти и посмотреть. Это ж театр! Сюда все приходят, чтобы посмотреть!

Степан Иванович, бросив телефонную трубку, заторопился на вахту. На всякий случай, он прихватил с собой большой разводной ключ, так как ему не очень понравилось то, что он услышал. Сам любитель всяких острых розыгрышей, бывший старший прапорщик, в этой ситуации не то, чтобы растерялся, а просто почувствовал себя крайне неуверенно. Чтобы сократить дорогу, Степан Иванович решил идти через сцену. Там было темно, и горящий в глубине арьера дежурный свет зыбким своим мерцанием сгущал мрак еще сильнее. Огромный зрительный зал едва угадывался, и, казалось, что за порталом сцены, в непроглядной черноте, происходит какое-то движение, какая-то своя жизнь, едва уловимая для наших чувств, но она, эта жизнь, не становится от этого менее реальной, чем мы сами. Осознавать это было неприятно. Откуда-то потянуло сквозняком и Степан


187

Иванович, крепко держась за разводной ключ, невольно ускорил шаг. И вот, когда по сцене оставалось пройти всего несколько шагов, он вдруг почувствовал такое непреодолимое желание обернуться и посмотреть назад, что сопротивляться этому не было никаких сил. И он обернулся...

В центре зрительного зала, на высоте примерно десяти метров, в воздухе, испуская слабое свечение, болталась какая-то странная фигура. Она колыхалась, покачиваясь из стороны в сторону, то вытягиваясь в длину, то вдруг сокращаясь почти втрое. Фигура эта имела форму человеческого тела, только без нижней своей части: ног не было. Зато верхнюю ее часть украшал шикарный смокинг и рубашка ослепительной белизны с бабочкой. Степана Ивановича качнуло. Вид у него был совершенно ошалелый, мысли тоже не соответствовали всей серьезности момента.- Мать честна! У меня же все огнетушители просрочены! – Прошептал он, после чего встал на четвереньки и, пятясь задом, пополз за кулисы.Коровьев, а это именно его увидел пожарный, приветственно помахал ему рукой.– Уважаемый Степан Иванович, куда же это вы? Мы пришли к вам в театр, так сказать, приобщиться к высокому, а вы на сцене на карачках стоите. Фи! Как можно? Встаньте с колен, выйдите на авансцену и врежьте нам что-нибудь из Шекспира! Можно по-английски.Внезапно в первом ряду партера, прямо по центру, возник огромный белый кот. В одной лапе он держал неимоверной длины дымящуюся сигару, а во второй - морской бинокль.- Ну! – заорал кот. – Чего ты там стоишь, как красна девица! Не можешь Шекспира, тогда давай канкан! Мы за тебя деньги заплатили!На трясущихся ногах Степан Иванович дошёл до середины сцены. Точнее сказать, некая сила заставила его это сделать. В голове было пугающе пусто – ни слов, ни мыслей и только билось в левый висок, причём извне, совершенно дурацкое четверостишье:


188

«Если вы старичок, Надо есть чесночок.

И тогда мозжечок, Сядет вам на крючок…»

- Не верю, родной! Вот хыть убейте меня, но не верю! Вот и Владимир Иванович вам тоже самое скажет. Вы не смотрите, что он весь белый. Вообще-то, он весь чёрный. Не ваше это, не ваше…. Театр, любезный мой Иван Степаныч, это вам не вешалка в прихожей! Это…. Это…..Светящаяся под потолком фигура вдруг стала увеличиваться и выгибаться огромной запятой. Через мгновение синее разбойное лицо в разбитом пенсне покачивалось в полуметре от помертвевшего от страха пожарного.- Пошёл вон! – сказало лицо и засмеялось.Степан Иванович Недосып по-строевому повернулся через левой плечо и, задирая ноги так, что трещали сухожилия, понёс своё тело на выход.- Между прочим, у вас балетная гримерка горит, а все огнетушители просрочены! Я ведь все вашему начальству доложу! – мяукнул ему в след белый Владимир Иванович.– Имя моё, подлец, знает! – икая от страха, бормотал на ходу Степан Иванович. – И ведь доложит, куда надо! Непременно, нечистая сила, доложит!

* * *

На следующее утро артистки балета, придя на репетицию, не смогли попасть в свою гримуборную - в замке изнутри торчал ключ. Слесарь, взломав дверь, увидел включенный в электросеть утюг и остатки обгорелых костюмов. По необъяснимому стечению обстоятельств, сгорело не все, а только те костюмы, в которых танцевали увертюру одной оперы. Какой?.. Да разве это имеет значение...


189

ОЛЕГ КОРНИЕНКОСызранец Олег Корниенко рассказал, как из военного летчика стал детским

писателем

На прошедшем недавно международном литературном конкурсе «Златая цепь-2015», который впервые провело МТОДА (международное творческое объединение детских авторов) рассказ Олега Корниенко «Декоративный Зяка» удостоен золотого диплома первой степениКорреспондент портала prosyzran.ru встретился с именитым земляком и выяснил, как стать успешным детским автором.

Когда впервые открыли в себе литературный талант?

- Ещё будучи школьником начал писать стихи. Первые были про революцию, про двуглавого орла. В 10-м классе я понял, что логической целью моего увлечения должна стать писательская деятельность. Писательство — это душевный порыв. В то же время я загорелся мечтой стать летчиком.


190

Мечта исполнилась?

- Почти. Я упорно готовился стать лётчиком, а затем космонавтом, но в итоге стал борт- инженером. Налетал 1500 часов на вертолете Ми-8. Облетел всю Россию. Однако и писать не бросил. Невероятные впечатления от полетов нашли отражение в стихах и рассказах.

Пробовали ли себя в других жанрах?

- Еще в военном училище я увлекся журналистикой — освещал нашу курсантскую жизнь. Был внештатным корреспондентом от местной газеты «Красный Октябрь» в Афганистане. Фотографировал с брони, с вертолета и описывал все, что можно, чтобы показать как было там на самом деле. По сей день продолжаю писать статьи. И еще веду с 6 класса дневник. На сегодняшний день стопка моих дневников превышает два метра.

Олег Корниенко во время службы в Афганистане. Фото из личного архива писателяК 25 - летию вывода войск из Афганистана Олег Иванович приурочил выход книги «Жизнь за смерть», которая также издавалась в Канаде и уже получила две премии. А сам автор


191

был награжден медалью имени Героя Советского Союза, писателя Владимира Карпова.

Когда решили стать детским писателем?

- С 2010 года я пишу для детей, дружу со многими известными детскими писателями. К этому времени внутри накопилась масса детских впечатлений и я подумал, что издам только одну книгу и закрою эту тему. Но всё сложилось иначе. Рассказы из первой книги «Шаги за дверью» попали в Москву и были изданы тиражом 15 000 экземпляров. Да и коллеги были удивлены, что бывший военный вдруг стал детским литератором. Теперь издатели ждут новых произведений.

Как далее строилась Ваша писательская карьера?

- Я создал единственное в регионе «Содружество детских писателей», которое в этом году вышло на международный уровень. В моей организации литераторы из Латвии, Австралии и Канады. Я был не просто руководителем, а пытался доказать себе и всем, что достоин называться детским писателем. И когда мои рассказы стали печатать в известных московских журналах, я понял, что у меня получается. Затем в Москве вышла детская книга «Воздушный почтальон» тиражом 10 000 экземпляров, которая была напечатана в Финляндии. Следующая книга «Декоративный Зяка» вышла тиражом 15 000 экземпляров. И тоже была замечена критикой и юными читателями.

Сложно ли писать для детей?

- Для меня - сложно. Когда начал писать для детей, я отказался от чтения «взрослой» литературы. Я не просто пишу, а живу жизнью моих героев постоянно. На всё смотрю


192

с позиции ребенка, чтобы не было фальши в моих рассказах. Для этого я как разведчик изучал детские рассказы Виктора Драгунского и Николая Носова, который, как выяснилось, ещё и мой земляк.

Кому посвящены Ваши книги?

- Мои книги посвящены дочери Анастасии. А главную героиню в книге «Декоративный Зяка» зовут так же, как мою внучку — Надя Емелина.

Одни из немногих изданных книг Олега КорниенкоГде можно приобрести Ваши книги?

- Сейчас книги свободно можно купить в крупных интернет - магазинах. Можно их приобрести на моих


193

вечерах, а я выступаю и в Самаре, в Ульяновске и Рязани, сейчас собираюсь в Нижний Новгород.

«Для меня книга — смысл жизни. Я не понимаю, зачем писать, если книга будет лежать в рукописи. Детская литература меня многому научила. Я стал лучше понимать детей и по-другому смотреть на их мир»

Ваши дальнейшие творческие планы?

- Ближайшая цель — закончить иллюстрации к новым книжкам, которые должны выйти в Рязани и Москве. Ещё я готовлю спектакль - инсценировку моих рассказов. Пьесу написал сызранский актер Андрей Бурнаев. Постановкой займется заслуженный артист России Юрий Андрухович. Премьера спектакля «Добро радовать должно» планируется в 2016 г. в театре «Кошкин Дом».

Писательская работа — это Ваша основная деятельность?

- Нет, я уже пятнадцать лет работаю в отделе маркетинга сызранской ЦГБ, куда меня приняли как пресс- секретаря главного врача. Я сам придумал эту должность, создал первую в городе медицинскую газету, всё оказалось востребованным.

Есть ли увлечения помимо писательства?

- Я уже давно увлекаюсь фотографией, не расставался с фотоаппаратом и в Афганистане. Ещё изучаю жизнь и творчество Алексея Толстого, который учился в реальном училище нашего города. Знаком со многими его потомками. Несколько лет назад они, по моему приглашению, посетили Сызрань. Сейчас я пишу единственное в мире продолжение повести Алексея Толстого «Детство Никиты», которое носит


194

название «Реалист из Сосновки». Отрывок из неё выйдет в декабре в сборнике «Моя Самара», который подготовил к изданию директор самарского Литфонда Дмитрий Агалаков.

Писатель Олег Корниенко и космонавт Михаил Корниенко. Фото из личного архива писателя Знакомы ли с Вашим однофамильцем космонавтом из Сызрани Михаилом Корниенко?

- Эта история похожа на анекдот. Когда Михаил первый раз полетел в космос, мне позвонили из администрации города и спросили — Олег Иванович, а Михаил Корниенко ваш сын? – Я ответил, что да. Как спросили, так и ответил. Потом оказалось, что я всего на 6 лет старше его. Так сложилось, что отец Михаила жил в моём доме, но лично с ним я знаком не был. Он работал в отряде по поиску космонавтов и вскоре погиб. А с Мишей я долго не мог познакомиться. Несколько лет назад, в ноябре на


195

площади был митинг и там я увидел Михаила. Подошел и отрапортовал: «Разрешите представиться: член Союза писателей Олег Корниенко». А в ответ услышал: «Летчик — космонавт Михаил Корниенко». Мы обнялись и с тех пор дружим. Я посвятил ему рассказ «Петля Нестерова». Эту книжку, говорят, он взял с собой в новый космический полёт.

Интервью провела Ксения Карпеко, фото автора и из личного а архива О.Корниенко

Серебряная вилка, которой пользовался писатель Алексей Толстой

Из досье: Олег Иванович Корниенко – майор в отставке, воевал в Афганистане. Награждён двенадцатью медалями, в том числе "За боевые заслуги". С самого детства увлекался литературой. Сейчас его имя, как детского писателя, знают не только в Сызрани, но и во всей России. Он - член Союза писателей России, председатель Сызранского МТО


196

"Содружество детских писателей", член международного творческого объединения детских авторов, лауреат многочисленных литературных конкурсов.

«Т А Р З А Н К А»(Сборник рассказов для детей младшего школьного возраста)

ШАГИ ЗА ДВЕРЬЮ

Ирине Токмаковой Стёпка жил в небольшом посёлке и давно мечтал сходить в

зоопарк или цирк. Зоопарк был в другом городе. Там жил дядя Коля, ехать к которому на электричке часа три. Стёпку одного не отпускали - мог заблудиться в большом городе.

Всё решил телефонный разговор с дядей. Договорились, что здесь Стёпку посадят на электричку, а там дядя встретит его.

Но дяди на станции не оказалось. Стёпка подождал некоторое время, и когда большая стрелка на вокзальных часах перескочила на другую цифру, подошёл к полицейскому:

- Вы не знаете, где улица Совнаркома, дом 8?- Совнаркома? Это идёшь прямо и упираешься в кинотеатр. А

первый дом слева - твой. Стёпка шел по улице и рассматривал витрины магазинов. В

одной из них он увидел чучела и клетки.- ZООмагазин, - прочитал Стёпка и без колебания открыл

дверь. Чего здесь только не было! Прозрачная стена из аквариумов

с разными рыбками, хомячки, декоративные кролики, много скрипучих попугайчиков, о которых давно мечтал Стёпка. Одним словом, всё что угодно, кроме слона. Слон ждал Стёпку в зоопарке, а потому Стёпка поспешил на выход.

Он быстро отыскал дом дяди и его шестую квартиру. На звонок никто не вышел. Стёпка позвонил ещё раз, и ещё…

И вдруг Стёпке послышались шаги. За дверью дяди Колиной квартиры кто-то ходил. Стёпка перестал дышать и прислушался: шаги то удалялись, то снова осторожно приближались.


197

Он нажал на кнопку звонка.-Дядя Коля, откройте! Это я, Стёпка! Нет, ему не почудилось, по коридору кто - то ходил: быстро-

быстро, туда- сюда. Стёпка опять требовательно позвонил. Но никто не откликнулся, и дверь не открыл.

Он сел на ступеньки, прижал к себе рюкзак и прислонился к стенке…

Его разбудил дядя Коля.- Ты давно сидишь? Я уже все электрички встретил - нет

тебя. Хотел уже звонить родителям – узнавать: в чём дело.- У вас кто - то за дверью ходит, - сказал Стёпка.- А это мы сейчас посмотрим, - улыбнулся дядя Коля,

открывая дверь. Навстречу им из кухни выбежала газета.Когда дядя включил свет, газета развернулась на месте и

покосолапила в тёмную комнату. - Это ёжик. Постель на ночь готовит, - пояснил дядя.- Ёжик?- удивился Стёпка.- Ну да, ёжик. Недавно у подъезда в кустах подобрал, Лапу,

видно, поранил. Подлечу его маленько, а потом в зоомагазин сдам, а, может, на чучело кому продам. Какие ни есть, а деньги.

Ночью Стёпка несколько раз просыпался и слышал как шуршит газетами ёжик.

Когда утром он проснулся, в комнате никого уже не было. На столе лежала записка: «Завтрак на плите. В зоопарк пойдем завтра». Рядом лежал ключ, скорее всего, от квартиры.

И тут он вспомнил про ёжика. Ёжика нигде не было. Неужели уже отнёс? - испугался Стёпка.

Он прошел в другую комнату и заглянул под шкаф. Там шевелились обрывки старых газет. Это сонно дышал ёжик. Рядом стояло пустое блюдце.

Стёпка быстро выложил из рюкзака привезенные дяде гостинцы. Одно яблоко он оставил на обратную дорогу. Достал носовой платок и положил в него сонного ёжика.

«Мы с ёжиком паехали дамой. Стёпка», - написал он на обратной стороне записки.


198

Дорога к станции шла направо. Стёпка повернул налево, в городской парк.

Он прошёл вглубь парка, вырыл под кустиком ямку, выстелил её травой и осторожно положил в неё спящего ёжика.

В животе заурчало от голода. Он вспомнил про яблоко. Наливное, душистое, оно еле помещалось в Стёпкиной ладони.

- Я только немножко… - сам себе сказал Стёпка и, положив надкушенное яблоко рядом с ёжиком, зашагал в сторону железнодорожной станции.

СОЛДАТСКАЯ ПИЛОТКА(рассказ)

писателю, Герою Социалистического Труда

Юрию Васильевичу БОНДАРЕВУ

Тимка сидел за столом и рисовал. Он ждал - после новостей по телевизору должны быть мультики. И вдруг на экране – летят вертолеты, стреляют бронетранспортеры, парашютисты одуванчиками сыплются из самолета. Оказывается, в их области начались учения войск округа.

- Эх, попасть бы на такие учения,- мечтательно произнёс Тимка. – Стреляй, сколько хочешь! Хочешь из автомата, хочешь из пушки, а хочешь - из танка.

Он любил смотреть передачи про войну и про армию и мечтал стать военным, как дедушка. Его портрет в военной форме висел в зале на самом видном месте. Звезда Героя Советского Союза украшала его грудь. Каждый раз на День Победы дедушка вспоминал войну и боевых товарищей, а потому Тимка уже наизусть знал, за что дедушке присвоено звание Героя.

Когда по улице перед домом Тимки проехала первая машина, он не придал этому значения. Мало ли кто ездит через их село, а мультики только утром и вечером показывают. Но гул за окном не прекратился - за первой машиной шла вторая, за ней – третья,


199

четвертая, и не было им ни конца, ни края. Тимка выглянул в окно и не поверил своим глазам - все машины были одного цвета-зеленые, а значит, военные. Неужели учения дошли и до их села?

Тимка быстро оделся и выскочил на улицу. Машины большие и маленькие, покачиваясь на ухабах,

двигались в сторону леса. Длинные антенны на машинах раскачивались из стороны в сторону: хлесь- хлесь! Тимка чуть не задохнулся от восторга, и когда колонна прошла, побежал искать Валерика с Федькой.

- Ну что, видали? – спросил он друзей. - Видали. - Когда пойдем к военным? – спросил Тимка.- Только не сегодня, - ответил Валерик. – Они должны сначала

разместиться, окопаться. Лучше завтра с утра.На следующий день, позавтракав на скорую руку, они

встретились на окраине села и зашагали в сторону леса. В карманах курток у них лежали яблоки. Марш - бросок, ведь, предстоял приличный.

- Главное – достать пилотку. Я без пилотки оттуда не уйду, - сказал Тимка.

- Чего ж ты у дедушки не возьмёшь?- У него её уже нет - в школьный музей отдал. - Достану пилотку, тогда хоть завтра в армию, - мечтательно

сказал Тимка.- Я лично в армию не хочу, - возразил ему Валерик.- Папа

говорит, что там «дедовщина».Тимка представил своего дедушку, бегущего в шлепанцах с

автоматом, и возразил другу:-Такого не может быть. Ну, какой из дедушки солдат? Солдат

должен быть молодым и сильным, как мы, и тогда на нашу страну никто не нападёт!

Тимка и Федька шагали бодро, а Валерик то и дело отставал. - Не отставать! - прикрикнул на него Тимка. – Ползёшь как

сонная муха.Военный лагерь оказался на удивление близко – слева


200

на окраине леса. Машины стояли ровными рядами, а чуть подальше раскинулся палаточный городок.

Ребята осторожно подошли к крайней, самой красивой машине: вместо кабины и кузова у неё была небольшая башня с торчащим вверх пулемётом. На её курносом передке рядом с фарами лежала забытая кем-то пилотка.

- Вот тебе и пилотка, - обрадовался Валерик. – Точно ждала тебя.

- Но без разрешения это же ...- Вам чего, ребята?Друзья вздрогнули и оглянулись. Рядом в плащ- палатке стоял

солдат, скорее всего часовой. Из-под капюшона выглядывала каска.

-Да вот …, - замялся Федька. – Тимка у нас все мечтает о пилотке и стать военным, как его дедушка – Герой Советского Союза. А какой военный без пилотки.

- В армии, ребята, главное не пилотка, а то, как ты служишь, - сказал часовой. – У кого вы говорите, дедушка - Герой?

- Вот у него, - Федька показал на Тимку.- Варламов! – крикнул часовой и зачем-то постучал кулаком

по курносому капоту. Из верхнего люка, точно из воды, показалась голова солдата в ребристом шлемофоне.

- К тебе гости, - доложил часовой. - Они тут твою пилотку нашли…

- Не нашли, а просто подумали, что кто-то её забыл, и решили посторожить, – поправил Федька. - Угощайтесь! - и он протянул часовому и Варламову яблоки.

- Яблоки это хорошо, - улыбнулся часовой и посмотрел на Варламова. – А чем же вас угостить?

- Нам бы на этой машине покататься.- Эта машина называется бронетранспортер и прокатиться

сегодня не получится -что-то забарахлила, - Варламов спрыгнул на землю.- А вот полазить можно.

И Варламов рассказал о бронетранспортере всё и даже ответил на вопросы ребят.

- Всё понятно? Кто повторит мой рассказ?


201

На удивление всех Тимка рассказал о боевой машине так, точно он, а не Варламов был её водителем.

- Ты, я вижу, прирожденный командир, - сказал Варламов. - Я случайно услышал, что ты мечтаешь о пилотке? Я дарю тебе свою и ты береги её. Эта пилотка не простая. Мне подарил её брат после службы в Афганистане. Видишь след на звездочке? – он показал пилотку: на звездочке не было одного луча. – Это след от душманской пули. Звездочка спасла ему жизнь.

И Варламов надел пилотку Тимке на голову. Пилотка была большая и закрывала уши, но зато это была настоящая пилотка.

- Служу Советскому Союзу! – Тимка приложил ладошку к пилотке.

Варламов и часовой от удивления переглянулись.- А ты откуда это знаешь?- Так у него же дедушка – Герой Советского Союза, –

подсказал Федька.Возвращались ребята уставшие, но счастливые: «разведка

боем» оказалась успешной и завтра они опять пойдут в гости к военным.

Дома Тимку встретил дедушка. Он надел очки и уставился на внука:

-Ты где это взял?- показал он на пилотку.- Солдаты подарили.Дедушка хотел ещё что-то спросить, но тут дверь на кухню

отворилась и в избу вошли незнакомый капитан и уже знакомый Тимке Варламов.

-Товарищ Герой Советского Союза!- приложил капитан руку к фуражке.- Вверенное мне подразделение прибыло для дислокации в ваши края по случаю окружных учений.

Дедушка на мгновение растерялся, но потом стал по стойке «смирно», вытянув руки по швам. Глядя на него, Тимка тоже вытянулся по струнке.

- Прямо напугали старика, - улыбнулся дедушка. – Чем обязан вашему визиту?

- О вас мы случайно узнали от сельских ребят и хотели бы просить вас выступить перед нашими солдатами.


202

- А вы где расквартировались?- В лесу, на окраине. Вот он, - капитан кивнул на Тимку, - знает

где.Дедушка на мгновение замялся:- Это для меня уже далековато.- А вам не надо ходить. Если вы согласны, за вами придет моя

машина. Когда вам удобно?..Дедушка и капитан договорились о дате, и Тимка в пилотке

проводил гостей за калитку, помахал на прощанье рукой.Тимка уже лежал в постели, когда мать подошла к нему и

спросила:- Ты так и будешь спать в пилотке?- А на войне все так спят. Ведь учения это почти что

настоящая война.Мать удивленно покачала головой: -Тогда ты и ботинки надень. Всё теплее…Тимка молча снял пилотку и бережно положил её под

подушку. Ночью он несколько раз просыпался и лазил туда рукой.

Пилотка была на месте. ЛАЗЕРНАЯ УКАЗКА Это, конечно, был Юрка, Юрка Сивков, с которым Тимка и Федька когда-то ходили в детсад. Теперь они встречались с Юркой только летом, когда он приезжал на каникулы к дедушке с бабушкой с Дальнего Востока.

- Привет дальневосточникам! – крикнул Тимка.- Салют волжанам! – ответил Юрка.Отец у Юрки – капитан дальнего плавания. А потому у Юрки

настоящий кортик, а на боку сегодня болтался коричневый продолговатый футляр, который Юрка придерживал точно кортик.

- Бинокль?- поинтересовался Федька.- Фонарик, - Юрка важно похлопал по футляру. - А фонарик зачем?- спросил удивленно Тимка.


203

- Точнее это не фонарик, а секретное оружие: лазерная указка, - почти шепотом объяснил Юрка.

Ребята уже слышали по телевизору о лазерных указках, лучи которых хулиганы наводили на садящиеся самолеты. Но ведь Юрка не хулиган, а сын моряка, капитана дальнего плавания.

- Он что угодно может остановить, хоть на земле, хоть в воздухе, - похвастался Юрка, доставая из футляра фонарик: блестящий, с зелёным стеклом.

- Ври больше! Ты что - Терминатор? - засомневались друзья. - Когда стемнеет, выходите на улицу - сами убедитесь.Когда солнце наконец спряталось за горизонт, ребята

встретились у подъезда и решительно зашагали к небольшому парку, мимо которого проходила автомобильная дорога.

Они спрятались за кустами, и Юрка достал фонарик. Ждать пришлось недолго. Впереди показались огни машины.

- К бою! – скомандовал Юрка, и включил фонарик. Тимка и Федька увидели как тонкий зеленый луч метнулся навстречу машине и, ослепляя водителя, замер на лобовом стекле. Машина завиляла из стороны в сторону, завизжали тормоза, и она, съехав с дороги, залетела в кусты. Из кабины, ругаясь, выскочил водитель:

- Эх, я сейчас кому-то уши надеру! - Атас! Смываемся! – скомандовал Юрка, и первый показал

ребятам спину. Тимка и Федька бросились за ним. – Держись левее - там гаражи, - крикнул Тимка.Через несколько минут, тяжело дыша, ребята остановились

возле гаражей.- Ну, как? – спросил Юрка и прислушался.- Кажется, оторвались, - ответил Федька.- Хорошо, что мы не уши, - заметил Тимка. – Может хватит на

сегодня приключений?- Вам виднее, - пряча фонарик в футляр, важно заметил

Юрка. - Один – ноль в мою пользу. Дома их уже потеряли.- Вы куда пропали?- спросила мама Юрки, и подозрительно

посмотрела на ребят.


204

Те испуганно переглянулись, но тут вмешался отец Юрки:- Новости дадите спокойно посмотреть?Мальчишки тоже механически уставились на экран

телевизора. Там показывали какой-то аэропорт и много самолётов.

- В некоторых регионах России участились случаи хулиганства при помощи «лазерных указок», - сказала диктор, и Тимке показалось, что она уставилась на него. - Так, в Махачкале и Самаре лазером пытались ослепить экипажи пассажирских самолетов. Президент Чечни Рамзан Кадыров приказал запретить продажу «лазерных указок» на территории республики.

Тимка с Федькой переглянулись и посмотрели на Юрку. Глаза его восторженно блестели.

- Видели? – спросил Юрка и достал фонарик. - Направляешь на самолет, и он как миленький садится, где тебе нужно.

Тимка вспомнил вдруг про отца, который ушёл сегодня на ночные полёты, и

сказал: - Да, сильная штука. Дай посмотрю. - А я что говорю, – захихикал Юрка и протянул

фонарик Тимке. – Если хорошенько потренироваться, можно и спутниками на орбите

управлять. - Ой! - вскрикнул вдруг Тимка. Фонарик, сверкнув ненавистным зелёным стеклом, полетел на

пол. Первым почувствовал неладное Юрка.- Эх ты, балда! – захныкал он, поднимая фонарик.

Фонарик был целым, только что не светил, сколько Юрка не дергал кнопку

рычажок.- Я ведь пошутил, - признался вдруг он. – Никакой это не

лазер, а обычный фонарик. Только стекло зелёное.- Доморгался, - радостно заметил Тимка и, точно

обезвреженную гранату подкинул на ладони мертвый фонарик. И загадочно добавил: - Один – один – ничья!


205

РАНЕНЫЙ «ОРЛЁНОК»(рассказ)

О том, что в нашем микрорайоне будет проходить военно - патриотическая игра «Орлёнок», мы с Валериком узнали из объявлений, расклеенных почти на каждом доме. В этой игре мы были не новички. У нас даже имелась своя команда с грозным названием «Динамит». С толстушкой Светкой, капитаном нашей команды, мы всегда занимали призовые места – второе или третье и никогда первое. Может быть, сегодня нам повезёт?

Чтобы не опоздать на построение мы всю дорогу бежали, представляя: как волновалась Светка. Ничего, похудеет килограмма на два, это ей полезно.

Команд было семь. После поздравления депутата, всем ребятам раздали ленточки, похожие на российский триколор и булавки. Светка быстро, как будто ежедневно это делала, приколола нам ленточки к рубашкам. Команда под №3 «Динамит» к соревнованиям была готова.

Светка бегала к судьям, к организаторам соревнований. Она им что-то говорила, они ей отвечали, размахивая руками.

- Надо пробежаться по трассе. Так сказать, проверить её на зуб, чтоб меньше было проблем,- предложила нам Светка.

С этим согласились все и, когда до начала соревнований осталось десять минут, мы быстро пробежались по маршруту: противогазы, полоса препятствий, оказание первой медицинской помощи, преодоление рва, «мышеловка», «паутина»…

Валерик скривил презрительно губы и поплевал на ладошки:- Элементарно! Первое место у нас в кармане.- Не скажи, - оглянулась Светка на трассу. - Одно дело со

стороны смотреть, другое - соревноваться.После короткого инструктажа на старт вышла первая команда.Наша очередь была ещё не скоро, и мы расположились так,

чтобы видеть все этапы соревнования.-«Динамит»! Где у нас «Динамит»?!- крикнула в мегафон

судья.Мы выросли перед ней, как грибы после дождя.


206

-Готовы? – спросила она.Светка только открыла рот, чтобы ответить, как за спиной кто-

то рявкнул:-Так точно!Это был Валерик.- Ваш девиз?И мы дружно, хором, во весь голос прокричали: Мы команда классная И взрывоопасная. Кто сегодня победит? Ну, конечно, «Динамит»!Судья бросила взгляд на трассу (она была свободна) и

скомандовала:-На старт! Внимание! Марш!И мы рванули с места. Первый этап – «стометровку» - мы

пробежали быстро и бросились к противогазам. В них надо было пробежать второй этап, метров 20, потом снять и отнести противогазы обратно.

Мы уже добежали до финиша, когда услышали за спиной страшный рёв. По звукам, за нами мчался слон. Слоном оказался Валерик. Его алые щеки выглядывали из противогаза и вместо того, чтобы бежать вперед, он топтался на месте и трубил. Мы подхватили Валерика под руки и быстро потащили к финишу. Только там выяснилось, что не была снята заглушка на противогазной коробке, и Валерик чуть не задохнулся.

На третьем этапе нас ждала врач с повязкой «красный крест».-Вам задание: мальчик потерял сознание, - сказала она. -

Ваши действия?Мы посмотрели на Светку. Все-таки папа у неё врач, пусть и

ветеринарный.-Привести его в чувство, - тяжело дыша, бросила Светка.-А конкретнее? Надо дать больному ...- врач пыталась нам

помочь.- Мороженое, - запрыгал от находчивости Валерик.-Ещё одно слово и ты вместо мороженого в ухо получишь,-

показал я кулак Валерику.


207

-Дать больному понюхать нашатырь, - вспомнила Светка.- Правильно! - похвалила нас врач. - А теперь на «тарзанку».Так же легко, но не без проблем мы преодолели «тарзанку»,

качающееся бревно, отстреляли из «воздушки» и замерли перед последним

испытанием - «паутиной».-Прижимайтесь к земле, когда будете ползти под сеткой,

- напомнила нам судья. - Касаться её нельзя. И не спешите! Главное - не скорость, а отсутствие штрафных очков.

Сетка была натянута так низко, что Светка не могла её не задеть, но тут случилось ЧП, которое спасло Светку.

Я прошёл этап быстро и ждал Валерика. Он упал под сетку и так заработал руками и ногами, что мы чуть не потеряли его в пыли.

Когда же сияющий Валерик появился на финише, он напоминал индейца: грязное от пыли лицо и белые зрачки.

-Ну, как я?- сияя, спросил он. - Можно было и лучше, – заметила Светка. – А что это у тебя

с ногой?Все посмотрели на левую ногу Валерика, и только тут

заметили, что она в крови.Валерик побледнел и, чтоб он не упал, мы усадили его под

дерево. А Светка побежала за врачом. Врач быстро осмотрела рану.-Должно быть, стеклом поцарапался, - доложила она судье.-Мы ведь всю дистанцию перед соревнованием осмотрели, -

судья виновато развела руками.Врач дала понюхать Валерику нашатырного спирта,

обработала рану перекисью водорода и наложила повязку.-Как дела у «Динамита»?- спросила она судью.-Скорее всего, третье место.-Как третье? - чуть ли не вскочил Валерик.- Да если бы не

ранение, мы бы обставили всех!Судья соревнований ещё раз посмотрела на списки, потом на

доктора:- Второе место, в принципе, они заслужили.


208

-Ура!- взорвался «Динамит» от радости.Домой мы возвращались не спеша. Во - первых, сказалась

усталость от соревнований. Плюс нам, как призерам, каши дали с добавкой. Валерика мы вели по очереди. Каждый из команды считал за честь помочь раненому герою. Хотя хромать Валерик почти перестал. Все понимали: без него мы ни за чтобы не завоевали второго места.

Уже возле дома, прощаясь, Валерик заметил: -Чепуха! Какой я герой. Вот если б и вторая нога была ранена

- первое место у нас было бы точно!

П И Р О Ж Н О Е

- Мам, я пирожное хочу, - сказала Надя и посмотрела в окно. На тротуаре, провожая прохожих любопытным взглядом, сидела красивая черная собака. Белая полоска шерсти у нее на шее походила на ошейник.

- Ты же еще вчера последнее съела,- ответила мама. Она мыла посуду после завтрака. - Вот пойду в магазин, еще куплю.

- Я сама могу купить, - предложила Надя. - Что я маленькая?

Мама с улыбкой посмотрела на дочь, прошла в коридор к туалетному столику и достала из сумки кошелёк:

- Вот тебе деньги и будь, пожалуйста, повнимательней на дороге. И не вздумай опять кормить пирожным собак.

- Хорошо-о! - крикнула, скачущая по ступенькам Надя. ...Пирожное пахло вкусно, но она старалась не смотреть на

кремовые, точно настоящие ягоды клубники в корзиночке из песочного теста.

- Папу с мамой угощу и мне кусочек останется,- подумала Надя вслух и порадовалась своему решению.

Где-то на пол - пути к своему дому ей показалось, что за ней кто-то идет. Она обернулась и увидела собаку. Ту самую собаку, которую видела из окна кухни. Собака жила в их дворе и звали её Шарик.


209

Надя остановилась. Шарик тоже. Он завилял хвостом и, облизываясь, уставился на пирожное.

- Нельзя, Шарик. Мама ругаться будет, - сказала она собаке и, переложив пирожное в другую руку, поспешила дальше.

Шарик, не отставая, настойчиво бежал следом. Глаза его виновато моргали, будто говорили: "Разве я виноват, что собаки тоже любят пирожные?"

- Ну что мне с тобой делать? Ведь попадёт мне от мамы. Я завтра тебя угощу, а сегодня пирожное надо обязательно донести. Ты меня понимаешь?

Шарик не хотел понимать и с надеждой смотрел то на пирожное, то на девочку. И Надя решилась: "Ну, разве что кусочек..."

Она аккуратно отломила половину пирожного и положила его на бордюр. Шарик мгновенно проглотил пирожное. - Хватит, Шарик, отстань!- приказала Надя. Но Шарик не отставал и она на ходу начала объяснять ему,

что оставшаяся половинка - для папы и мамы. Что она не может её отдать, она и сама сегодня осталась, скорее всего, без пирожного. Но во взгляде собаки было столько мольбы, что Надя не выдержала: «А вдруг у Шарика сегодня день рождения?».

Шарик радостно завилял хвостом, точно понял слова девочки.

Когда Надя дошла, наконец, до своего подъезда, в руке у неё остался лишь клочок обёрточной бумаги с крошками и жирным пятном. Она скомкала его и бросила в урну, похожую на пингвина.

ДЕКОРАТИВНЫЙ ЗЯКА

(рассказ) Дочери Анастасии

Зяка появился в квартире Емелиных не случайно. Его подарил Наде на день рождения Колька, двоечник.

-Вот. Это тебе,- краснея, пробормотал Колька и протянул Наде подарок.


210

Списывал Колька не часто, но его подарок Наде понравился.В коробке из-под обуви, дрожа от страха, сидел рыжий с

пышными бакенбардами и коричневыми глазами зайчонок и шевелил носом. Скорее всего, он так дышал.

-Это что ещё за чудо?- недовольно спросил папа.- Папа, он такой пушистый. – Надя взяла зайчонка на руки и

поцеловала в пушистую щеку. - А если он цапнет? - Не цапнет, - спокойно ответил Колька. – Он добрый.Колька, хотя и был двоечником, животных любил. У него в

квартире жили кот, щенок, две черепашки и большой говорящий попугай.

- Ну, и чем вы его кормить собираетесь?- поинтересовался папа.

-Он всё кушает: хлебушек, травку. Насыпали «геркулеса»- тоже не отказался, -сказал Колька.

-Ну, ну, - папа осуждающе посмотрел на маму, но та и сама была не рада новому квартиранту.- С попугаем хлопот не оберешься, а тут ещё и зайчонок.

-Это декоративный кролик, - поправил папу Колька.Проблемы начались сразу же, как только за Колькой закрылась

дверь: где будет спать Зяка (Наде послышалось, что именно так мама назвала кролика), из чего будет есть и что делать, если заболеет?..

Кролика на ночь посадили в картонную коробку из-под телевизора. Но он не хотел ещё спать. Скорее всего, привык к другому распорядку. Он встал на задние лапки и начал скрестись, пытаясь выбраться. И выбрался: прогрыз в коробке отверстие - и, счастливый, оказался на свободе

- Вот это да! – все от удивления вытаращили глаза. – И что с ним делать?

Зяку закрыли в ванной. И тише для всех, и надежнее. Он немного побушевал в темноте, но вскоре затих.

На следующий день- свобода! Зяка осторожно продвигался, изучая квартиру. Лапки на линолеуме непривычно расползались. И это было смешно. Он, действительно, был


211

потешен, и его хотелось трогать и трогать, но в руки он не давался, и забирался туда, где достать его практически было невозможно: под кухонный стол, за диван в зале, и особенно часто - под кровать в спальне.

Правда, отлеживался Зяка недолго. Когда все, успокоившись, принимались за свои дела, он выходил из укрытия и начинал бродить по квартире, обнюхивая углы, быстро подружился с котом и делал так же, как и кот: царапал диван и грыз обои.

Это начинало раздражать, Зяку прогоняли, но он настойчиво продолжал свою работу. Его прямо – таки тянуло погрызть что-нибудь или порвать.

-Надо купить клетку,- предложила Надя. - А сколько она стоит?- спросил папа.- Рублей 500, - предположила мама.- 500?! – возмутился папа.- Нормально. Клетка пятьсот, и уже

на 500 обоев съел. Куда хотите туда его и девайте. На семейном совете решили (Надя была против) подарить

Зяку папиной знакомой библиотекарше. Библиотекарша мечтала когда-то о декоративном кролике. Папа позвонил ей, и уже представлял, что после совета с мужем её ответ будет положительным. Но вечером она сообщила, что муж против: «У тебя есть кот – хватит с тебя и кота».

Отнести Зяку Кольке нельзя – обидится. Да подарки и не возвращают.

- В городском парке есть небольшой частный зоопарк. Может, там возьмут? -подсказала мама.

В воскресенье все вместе поехали в зоопарк, в котором никогда не были.

На улице, в изгороди, не смотря на солнечный день, стояла сонная лошадь, а в помещении им ударила в лицо духота и непривычный запах, характерный для всех зоопарков. Здесь жили две худенькие лисицы, несколько кроликов, редкий для этих мест дикобраз, в коробке с опилками копошились хомячки, а в пустом аквариуме дремал, тоже декоративный, но рябой, кролик.

Симпатичная женщина в спецовке и рукавицах сказала, что


212

денег на покупку кролика у них нет. Мама объяснила, что они хотят отдать Зяку просто так.

-Привозите, посадим вашего к тому рябому,- женщина показала на аквариум. - И если они уживутся…

-Мамочка, он же не рыба, - захныкала Надя.-Ничего страшного, временно посидит и в аквариуме.-А что я скажу Кольке?-Ничего. С двоечниками стыдно тебе общаться,- рассердилась

почему-то мама.И Надя с мамой в выходные отвезли подарок в городской

зоопарк.- Посадили Зяку пока к рябому. Он сразу в угол забился, -

рассказывала папе мама, когда они вернулись.На следующий день, когда папа пришел с работы, в квартире

было тихо и как-то пусто. Никто не путался под ногами, не трепал нервы. Но папа ещё не один день по- привычке вскакивал с места – ему казалось, что кто-то грызет обои. Засыпал он с головной болью. Но болела и душа: как там Зяка? Они его кормили, купали, сушили после бани феном, расчесывали пушистые бакенбарды и челочку между ушей, а там никто за ушком не почешет.

И однажды папа, не вытерпев, поехал в зоопарк.Зяка сидел, забившись в угол какой-то клетки, грязный, худой

и всклокоченный. Рядом стояла миска с нетронутой едой.- Воды даже не было, - рассказал, возвратившись, папа. - Ну,

и что будем делать? – он вопросительно посмотрел на маму и Надю. После всего увиденного в городском зоопарке, папа был согласен на всё.

- Я уже заказала большую птичью клетку,- радостно сообщила мама.- Мы тоже были у Зяки и все видели.

Папа обрадовался, что их решения совпали, потому что и сам соскучился по этому худющему комочку.

В понедельник у мамы был выходной. Она купила на рынке пластмассовую корзину для перевозки животных. В зоопарке их ждал Зяка.


213

«ТАРЗАНКА»(рассказ)

Я с нетерпением ждал лета и оно, наконец- то, наступило. Мы закончили работу на пришкольном участке и перешли в пятый класс. В моём дневнике, как стулья в кинотеатре, стояли «четверки». Среди них даже одна «пятёрка» красовалась - по физкультуре.

Мама с папой радовались окончанию учёбы не меньше, чем я. Они наперебой предлагали мне разные варианты отдыха, включая поездку на Черное море, но победило папино предложение навестить его друга по службе в армии и заодно покататься на «тарзанке».

Кино про Тарзана я смотрел у Валерика - моего закадычного друга. Мы смотрели его почти каждый день, пока не надоело. Но никакой «тарзанки» мы там не видели.

И вот в воскресенье после обеда мы отправились на нашей машине в необычное путешествие.

Пруд был большой. Со всех сторон его окружали кусты, деревья и камыши.

- Ну что, на «тарзанку» идём? – спросил папа.- Конечно, - согласились мы с Валериком и пошли с папой в ту

сторону, где слышались весёлые детские голоса.Никакого Тарзана мы, конечно, не увидели. Обыкновенные

сельские мальчишки, черные от загара, топтались на плотине под высоким деревом.

-А вот и «тарзанка»,- показал папа на длинную верёвку, которая была привязана к высокой толстой ветке.

-Кто из вас смелый? - улыбаясь, папа обратился к мальчишкам.Они с ухмылкой переглянулись. Скорее всего, смелыми здесь

были все. - Федька, покажи городским класс! Ростом Федька оказался ниже всех – худенький, конопатый.

Даже ниже нас с Валериком. Чтоб достать до веревки, Федьке надо было встать кому – то на плечи. Но друзья без труда подбросили его к «тарзанке», затем резко потянули назад, и -


214

отпустили. Федька, как маятник, качнулся в сторону пруда и в самой высокой точке полета отпустил руки и красиво нырнул в воду.

- Кто следующий? - посмотрел на нас папа.- Надо размяться перед прыжком, - сказал Валерик, размахивая

руками в разные стороны. Но мне показалось, что он специально тянет время. Первым прыгать ему не хотелось. Но казаться трусами перед чужими ребятами тоже было зазорно.

- Папа, давай я, - охрипшим от страха и волнения голосом выдавил я и посмотрел на Валерика. Тот заметно повеселел. А папа, точно перед полетом в космос, принялся меня инструктировать:

- Долетаешь до воды и отпускаешь руки. И не бойся, я рядом.Он подсадил меня на «тарзанку» и сильно толкнул. Ушел

из- под ног берег, можно прыгать, но пальцы не хотели разжиматься и я, болтая ногами, полетел обратно.

- Ты чего? – крикнул папа.- Скорость маленькая, - объяснил я.-Повторим? – спросил папа.- Повторим.Местные мальчишки собрались в кучку и с интересом

наблюдали чем закончится мой полёт. Валерик даже разминаться перестал.

Когда я перелетел плотину и понесся опять к пруду, папа ещё раз толкнул меня. Прыгать было страшно, но не болтаться же на верёвке целый день? И я отпустил палку. В этот момент кто-то крикнул так страшно, что вода подо мной расступилась, и все звуки вокруг на мгновение стихли.

Когда я вынырнул, папа на берегу хлопал в ладоши, а Валерик от радости прыгал и что-то орал. И я, не торопясь, как олимпийский чемпион, поплыл к берегу.

- Это кто так кричал во время моего прыжка?- спросил я гордо папу.

- А нам показалось, что это кто-то орал от страха.И папа посмотрел на Валерика: - А ты плавать умеешь?


215

Валерка умел только по-собачьи, а потому выдавил: - Умею. - Ну что, прыгаем? – спросил его папа.- Прыгаем, - ответил Валерик. В этот момент он больше

походил на тушканчика, чем на Тарзана. Начиналось все хорошо. Валерик взмыл над прудом, и мы

следили, когда он прыгнет. Но «тарзанка» с высячим, точно сосиска Валериком вернулась обратно.

-Все нормально? – спросил папа.Сосиска почему-то молчала и болтала ногами. - Если боишься, то не прыгай,- сказал я. - Счас прыгну! - почему-то заорал Валерик и ещё крепче

уцепился за палку.… Он шлёпнулся в воду почти возле самого берега и поднял

такой фонтан брызг, точно в воду бросили глубинную бомбу. В этот момент лягушки пруда от страха, наверное, выскочили на берег и повертели лапками у виска: ты, парень, случаем не ква – квакнулся?

Валерик через мгновение показался из воды и, задрав голову, заработал руками точно винт моторной лодки.

- Вставай, там мелко! - крикнули ему местные ребята. Валерик бросил мутить воду и встал на ноги. Воды было по

пояс.- Эх ты, Тарзан,- обнял я Валерика.- Ничего. Не получилось сегодня, получится завтра, - подбодрил

его папа. Солнце склонилось над прудом. Мы сели в машину и

оглянулись. Сельские мальчишки уже ушли и только «тарзанка» одиноко раскачивалась на дереве.

«ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА»

Герою России, лётчику-космонавту Михаилу Корниенко

Валерик с детства мечтал стать космонавтом. Тимка тоже мечтал стать космонавтом, потому что стать космонавтом


216

мечтал Валерик. Друзья регулярно делали зарядку и закалялись – готовились к своему полёту. А к нему надо быть всегда готовыми.- В школу лучше ходить пешком, а не на троллейбусе ездить, -

заметил как-то Валерик. - Это тоже тренировка.- Ходи, кто тебе не дает, - заметил Тимка. – У меня другая

система. Какая – Тимка не говорил, а вот Валерик по своей системе часто

в школу опаздывал.А однажды на уроке физкультуры у Валерика закружилась

голова. Школьная медсестра дала ему понюхать нашатырного спирта и попросила Тимку проводить Валерика домой.

- С таким вестибулярным аппаратом в космос не пустят, - заметил папа Валерика.

- А что же делать? – спросил Тимка.- Тренировать надо: рейнское колесо или лопинг -

вращающиеся качели.Ребята от незнакомых слов притихли.- В детском парке есть аттракцион «Петля Нестерова». Это то,

что вам надо! –подсказал папа.- Так и называется – «петля»?- удивился Валерик.- Так и называется: «Петля Нестерова» по фамилии лётчика

Петра Николаевича Нестерова, который впервые выполнил в небе эту фигуру. Вы аттракцион видели - в мультфильме «Ну, погоди!»

-Ура!- обрадовались ребята.В выходной день Валерик с Тимкой поехали в детский парк.

По дороге Валерик представлял, как они сядут в кабину самолёта, пристегнутся ремнями, и начнут накручивать круги один за другим.

Но возле аттракциона их ждала очередь. Не большая, а всё - таки очередь.

Ребята забеспокоились: срывалась их первая тренировка на новом тренажёре. А тут ёще женщина – контролер со своим вопросом:

-Ребята, а вам не рано на этом аттракционе кататься?


217

-Да вы что, - возмутился Тимка. – Мы уже год как ходим в Школу юных космонавтов.

-Ну-ну, - покачала головой женщина - контролер, и покрепче пристегнула ребят.

-Готовы? Поехали!Зажужжал винт на носу самолёта и он, вместо того, чтобы

сорваться с места, сонной мухой пополз вперёд. Когда деревья парка ушли под крыло, Валерик понял, что это катастрофа. Висеть головой вниз на глазах у всех было не очень-то весело. Он мысленно толкал самолет, а тот еле полз. Ещё немного, подумал Валерик, и ремни не выдержат.

- Ты как?- дрожащим голосом крикнул Валерик.- Самочувствие отличное! – ответил Тимка, и от этого Валерику

стало ещё страшнее.Когда самолёт, наконец выровнялся, Валерик понял, что

на большее его не хватит. И хотел попросить женщину- контролёра остановить самолет. Он только открыл рот, как самолёт опять покарабкался вверх, и вскоре Валерик, точно мультяшный Волк, опять повис головой вниз. В ремни он не верил, а потому изо всех сил вцепился в сиденье. Валерику не хотелось так рано погибать. А как же космос? А слава? Если с самолётом что- нибудь случится, то памятник Валерику поставят, скорее всего, возле кассовой будки аттракциона. Или назовут её его именем.

И Валерик закричал. - А-а-а… Тётенька, остановите! Закричал, потому что было страшно. И потому, что он увидел в

толпе папу, который кого-то искал.- Папа, останови самолёт! Но самолет Валерика не послушался и по инерции, жужжа

винтом, опять пополз вверх. Папа метнулся к женщине - контролёру и принялся ей что-то объяснять. И вскоре винт на самолете замер, он медленно опустился и бледный Валерик вылез из кабины.

Домой они возвращались молча. Папа шёл впереди, то и дело оглядываясь на притихших друзей. Каждый из них думал


218

о своём. Тимка представлял себя за штурвалом настоящего космолёта. А Валерик просто глядел себе под ноги, которые уверенно шагали по тротуару, и не мог понять: что случилось? Почему он кричал?

- Ничего, со всеми такое может случиться, - успокаивал нас папа. – Просто всегда надо реально оценивать свои возможности. Но вы - молодцы, если не побоялись повторить подвиг самого Нестерова!

Дома папа показал ребятам фото Петра Нестерова. Они долго разглядывали в энциклопедии стройного летчика в фуражке и с кортиком на боку, а также приземистый «Ньюпор-4», на котором летчик выполнил свою «мертвую петлю».

- А если бы Петр Николаевич жил сейчас, он стал бы космонавтом? – спросил Тимка.

-Я думаю, что стал, - ответил папа. -А я тебе что говорил, - Тимка посмотрел на Валерика,

и рядом с фамилией «Нестеров» написал карандашом - «касманавт».

АВТОГРАФ «КОСМОНАВТА»(рассказ)

…Если некоторые люди тратят целые года, чтобы завоевать популярность или славу, то пятиклассник Фёдор Тарасов стал «звездой школы» за один урок. А причиной всему - обычная контрольная по математике. Нет, Федька любил математику. Просто математика не любила его. А значит, кто-то должен уступить. Уступить решил Федька. Точнее, слинять с контрольной.

- Если математичка спросит - придумай что-нибудь, - попросил он Антона - соседа по парте. – Скажи: тетрадь дома забыл, а лучше - заболел.

- Заболел, так заболел, - согласился Антон. – А чем? – Свинкой, например.Привычные сорок пять минут тянулись непривычно долго.


219

Федька прятался за кустами на другой стороне улицы и поглядывал то на часы, то на входную дверь школы, а потому и не заметил, как рядом остановился мужчина и спросил:

- Мальчик, это 19-я школа?- Да, 19-я. А что?- Ничего, спасибо...И пошел дальше. На пиджаке у него блеснула звезда Героя

России!Как только прозвенел звонок, и на улицу высыпали

школьники, Федька поспешил в класс. Но до класса он не дошел: его внимание привлек плакат на доске объявлений. Он сообщал, что завтра в актовом зале состоится встреча с выпускником школы - летчиком - космонавтом России. Но больше всего потрясло фото космонавта. В нем Федька узнал мужчину, с которым только что разговаривал.

И он помчался в класс.- Видел?- спросил он Антона, бросив сумку на парту.- Что видел? - К нам придёт космонавт.- А я думал: ревизор. И что?- А то, что я только что с ним общался!- На орбите?- В кустах.- Ну, ты даешь!- хлопнул товарища по плечу Антон, и все

вокруг заулыбались.- Он что, обещал тебя к себе в отряд космонавтов забрать?

- А что, всё может быть, - сказал Федька. - Так что спешите брать у меня автографы.

- Мне автограф! Мне! - заорали одноклассники и начали совать Федьке записные книжки, школьные дневники и просто чистые листочки.

Федька не сразу заметил, что уже начался новый урок, и в класс вошла Клавдия Степановна - классный руководитель. Он пыхтел, раздавая автографы. Во время урока Клавстепановна то и дело поглядывала на Федьку. Наверное, обиделась, что он не дал ей автограф, - решил Федька. Нашла из- за чего дуться.


220

Не получилось на уроке, наверстаем после. Для своих - без проблем и очереди.

Но в учительской Клавстепановна отказалась от автографа юного космонавта и оставила в Тимкином дневнике свой: «Уважаемые родители Тарасова Фёдора, жду вас завтра в школе в течение дня!»

Нет, что ни говори, а тернистый всё - таки путь в космос!

К О Л Я Д К И

Утром мама поставила в прихожей табурет, на него тарелку со сладостями, и сказала Тимке:

- Сегодня Рождество, будешь помогать мне. Когда придут колядники, дашь каждому по три конфеты и по прянику.

- А когда они придут? – спросил Тимка.- Я хотел пойти погулять…

- Раздашь всё и можешь идти. И она ушла на кухню, где что-то шипело.- Ничего себе! - посмотрел Тимка на полную тарелку.- Здесь

человек на сто. Пока раздашь и день кончится. Тимка включил телевизор и стал ждать колядников. Но

сколько он не прислушивался, в дверь никто не звонил. «Так и день пропадёт», - подумал Тимка и позвонил

другу Валерику. - К вам приходили колядники? - Кто - кто?- переспросил Валерик. - Колядовать приходили, глухомань? - Приходили две какие-то малявки. А к вам? - К нам ещё нет. Быстрее дуй ко мне, а то меня на улицу

не пускают.Через несколько минут Валерик был у Тимки. - Что случилось? – спросил он, расстёгивая куртку.Тимка молча показал на тарелку.- С Рождеством, Валерик! – услышал вдруг Тимка мамин

голос. - Какой молодец! Колядовать пришел? – спросила мама. Не успел Валерик открыть рот, как в дверь позвонили.


221

На площадке с пакетом в руке стояла Светка - толстушка Светка из соседнего подъезда.

Ангел к нам с небес спустилсяИ сказал: «Христос родился!».Мы пришли Христа восславить,А вас с праздником поздравить, – прочитала с выражением

Светка. Она читала так, точно стояла на сцене.-Учитесь! - похвалила Светку мама и протянула ей конфеты и

пряник.- А чё тут учиться? Так и мы можем, - переглянулись ребята.- Ну что ж, начинайте, а мы послушаем. Но кроме первой строчки ребята ничего не вспомнили.Мама улыбнулась и сказала:- Светка, забирай этих ангелов колядовать, пусть

тренируются.- А как же конфеты, колядники?- спросил Тимка. - Сама как-нибудь справлюсь.На улице Светка спросила: - Куда идём?- Не знаю, - пожал плечами Тимка. – Я что-то сомневаюсь, что

нас где-то ждут.- Ты что! – воскликнула Светка.- Сегодня большой праздник

- родился Иисус Христос! Нам будут рады не только в нашем городке, но и во всём мире!

- Давайте так: каждый берёт по дому и колядуем. А потом – меняемся, - предложил Валерик.

- Тогда уж лучше - по улице: больше конфет выйдет, - усмехнулась Светка и скомандовала: - Начинаем все вместе с первого подъезда. Колядку помните?

- Помним, - буркнули Тимка с Валериком и поплелись следом.На каждом этаже Светка начинала колядку, Тимка с

Валериком, фальшивя, подхватывали её. В одной квартире им долго не открывали. Ребята собрались

уже уходить, но тут дверь открыла бабушка. Она была худенькая, маленькая, и казалось, не понимала, что нужно


222

ребятам. Светка, Тимка и Валерик дружно спели свою колядку и стали ждать.

- И вас с Рождеством, миленькие, - виновато улыбнулась бабушка. – А мне и угостить вас нечем. Приболела я малость, не было сил в магазин сходить. Может, вы позднее заглянете?

- Мы завтра придём, - еле слышно сказал Валерик, но увидел строгие глаза Светки и замолчал.

Спускаясь по лестнице, ребята некоторое время думали про бабушку. Но потом новые квартиры, новые гостинцы и новые впечатления затмили эту рядовую встречу.

Пакеты становились все тяжелее, и они начали фантазировать:- На неделю конфет хватит.- На какую неделю – месяц! – сказала Светка. - Ну, что,

возвращаемся? Всех конфет всё равно не соберёшь.И ребята то ли с грустью, то ли с радостью посмотрели на

последние дома военного городка. - А ведь нас там, наверняка, ждут, - вздохнул Валерик. - Тебя бабушка ждёт, - похлопал его по плечу Тимка.- Не меня, а нас, - Валерик в ответ тоже хлопнул товарища по

плечу. – Она просила нас зайти попозже.- Ребята! Давайте, действительно, зайдём к бабушке и занесём

ей один пакет с гостинцами, - предложила Светка.Валерик от неожиданности чуть не шлёпнулся на тротуар:- Интересно: и чей же?Светка остановилась возле подъезда, где жила бабушка.- У нас есть три пакета, у бабушки – ни одного. А Господь

призывал всех делиться. Не будем мелочиться и считать конфеты, а просто подарим ей один пакет, - рассудила она.

- А два остальные разделим на троих, - посмотрел на Валерика Тимка.

- А я чё? Я ничё! – ответил Валерик. …Порог Тимкиной квартиры ребята переступили уставшие и

взволнованные. - Теперь бабушка быстрее поправится, - раздеваясь,

размышлял вслух Валерик.- От твоих конфет, что ли? – хмыкнул Тимка.


223

- Не от моих, а - наших, - поправил Валерик. - Мы же договорились, что это наш совместный подарок.

- Как говорит мой папа - врач, - вмешалась Светка, - чтобы быстрее поправиться, надо есть что-то существенное.

- Значит, завтра бабушку нужно обязательно навестить, - сказал Тимка. – В магазин, если нужно, сходить.

– Прекрасная идея! - согласилась Светка и неожиданно поцеловала мальчика в щеку: - С Рождеством, Тимка!

- Ты что - о? - Тимка удивлённо вытаращил глаза и, покраснев как рак, бросился на кухню ставить чайник.

ТУЛЬСКИЙ ПРЯНИК(рассказ)

Тимка лежал на русской печи и наблюдал как мать разжигает топку. Ужин собирается готовить, догадался он.

Положив под дрова старую скомканную газету, мать подожгла её. Огонь начал лизать сухие, принесенные из сарая дрова.

Загудело за окном. Тимка, подняв голову, прислушался: не отцов ли мотоцикл? Хотелось соскочить на пол и припасть к замерзшему окну. Но слазить с печи мать запретила: у него ангина.

Гул за окном постепенно затих - нет, это не мотоцикл, по улице проехала машина.

Тимка ждал отца. Ждал когда он привезет подарок от лисички? Что же она передаст на этот раз: конфету или яблоко, и не знал на чем остановить свой выбор – хотелось и того и другого.

- Когда папа приедет?- спросил Тимка. - Да пора бы уже,- мать посмотрела на часы.- Может, опять

мотоцикл сломался? Поломался - это плохо, огорчился Тимка. Сегодня вечером

он собирался спрятаться за деревьями, что растут вдоль дороги и подсмотреть, как лисичка передает подарок. А тут на тебе: горло заболело. И это от горстки снега.

Недомогание Тимка почувствовал утром. Хотел глотнуть


224

и скривился от непривычного комка в горле, испугался и заплакал. Подошла мать, потрогала лоб, и все открылось: играли на пруду за селом, стало жарко, и он зачерпнул ладошкой снега...

Не скоро он теперь лисичку увидит... Отец счастливый, он каждый день встречается с ней. А

Тимка не то, что лису, обыкновенного зайца не видел. Трещали в грубке дрова, в соседней комнате негромко

бормотало радио. Залаял на улице Лапун. Лапун потому, что у него широкие, лохматые лапы, огромные как и он сам. Положит на плечи- с ног валишься.

Лапун полаял и замолчал, значит шёл свой. В сенцах кто-то затопал ногами, оббивая снег, затем начал

шарить по двери в поисках щеколды. Наконец скрипнула дверь и Тимка по голосу узнал соседку бабу Марью.

- Ну, что снегоед?- заглянула она на печку.- Будешь ещё снег лопать?

Тимка обиженно отполз вглубь печки. - Я не снегоед. - Чисто снегоед,- повторила соседка. - Держи,- и она

протянула Тимке что-то завернутое в газету. Тимка молча взял сверток. - Что нужно сказать?- напомнила мать. - Спасибо,- прохрипел Тимка. Баба Марья, кряхтя, села на стул, расстегнула фуфайку и

сказала, расправляя на груди шерстяной платок: -Ты, хоть, посмотри, что тебе баба Марья принесла. Тимка аккуратно развернул газету и радостно промычал: - Пряник. - Тульский пряник,- поправила баба Марья. - Медовый! Мне

сынок из Тулы посылочку прислал. Тимке не терпелось проверить: так ли это? И он понюхал,

а затем и лизнул пряник. Пряник, действительно, был медовый.

А баба Марья уже рассказывала о подарках сына, о высокой должности, какую он занимает в Туле, что на работу его


225

возит персональная машина. Тимке слушать это было не интересно и он уставился на огонь в грубке. Он вдруг представил, что это луч фары отцовского мотоцикла, который несётся по укатанной снежной дороге. Нет, это Тимка мчит на мотоцикле по зимней дороге. Свистит в ушах ветер. Какое прекрасное время - зима! Вокруг деревья в снегу, а Тимке почему-то нисколечко не холодно, а даже наоборот - жарко...

...Проснулся он от голоса отца, открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. За окном уже темно. Стул, на котором сидела баба Марья был пустой, возле умывальника фыркал, умываясь, отец.

- Три раза останавливался, пока доехал, - говорил он, принимая из рук матери полотенце. - Замучил он меня, хоть продавай.

«Неужели действительно продаст?» - со страхом подумал Тимка про мотоцикл и не решился спросить про лисичку.

Заметив, что сын проснулся, отец с грустью сказал: - Не видел я сегодня лисичку, сынок. Не дождалась, видно,

меня, убежала. Отец повесил полотенце и сел за стол. Тимка увидел, как расстроился отец. Ещё бы: ведь у

лисички был подарок для него и теперь она, может быть, отдаст его другому мальчику, если, конечно, волки не отнимут.

- И никуда лисичка не убежала,- Тимка соскочил на пол и положил перед отцом пряник, тот самый тульский пряник, что принесла нынче баба Марья.

Отец перестал жевать и удивленно посмотрел на Тимку. И они оба загадочно улыбнулись...

ТЫСЯЧЕЛИСТНИК

- Бабушка!- кричу я, уронив кухонный нож - Я пальчик порезал!

Испуг от боли и вида крови несет меня через весь огород.


226

Увидев мое заплаканное лицо, бабушка бросает работу. - И как это тебя угораздило? - то ли жалеет, то ли ругает она

меня. Оглянувшись, бабушка выщипывает несколько каких-то

мохнатых стебельков, растирает их пальцами и осторожно прикладывает к ране. Боль постепенно утихает, и я успокаиваюсь.

"Раньше йод и "зеленку" в деревне мало кто знал,- вспоминаю слова бабушки,- поэтому лечение, если поранишься, было одно - тысячелистник. Его и искать не надо - повсюду растет".

Когда в нашей семье кто-нибудь заболевал или за помощью обращались соседи, бабушка, не спеша, шаркая комнатными тапочками, проходила в спальню и, опершись сухой рукой о край старой деревянной кровати, по-старчески кряхтя, становилась на колени. Под кроватью, в царстве полумрака и пыли, в картонных коробках хранились высушенные стебли, корни и цветы.

Бабушка стелила старую, пожелтевшую от времени газету и бережно выкладывала на неё содержимое коробки, пока не находила нужный пакет или связанный пучок. Занятая поисками, бабушка не замечала моего присутствия, и я со стороны мог наблюдать, с какой осторожностью она берет каждый пучок, как внимательно изучает его через сползшие на нос очки.

От пыли щекотало в носу, я чихал, но бабушка, обнаружив меня, не гнала, а усаживала поближе. Продолжая перебирать венички, пакетики, мешочки, она говорила о лечебных свойствах находящихся в них трав. Благодаря цепкой детской памяти, я и сейчас узнаю, если встретятся: зверобой, душицу или "медвежье ухо".

В нашем доме не было той стерильной чистоты, так характерной для современной городской квартиры с крашеными полами, обоями и полированной "стенкой". Именно в эту простоту деревенского быта, наполненную нужными в хозяйстве вещами, тянуло меня всегда.


227

А какие она пекла пироги! На широких противнях они исчезали в прокопченной пасти печи, чтобы появиться через некоторое время румяными, источающими неописуемый запах пропечённого сдобного теста.

Это было на праздники. А еще были будни, не уступающие им: ржаные блины, как "колесо машины", которые мы, намазав сливочным маслом, уплетали за обе щеки, и деруны, или, как правильно поясняет белорусская национальная кухня, драники.

Что бы рассказать о них кому-нибудь из своих друзей, мне для начала приходилось опускаться до выражения "картофельные блины". И это звучало настолько примитивно и серо по сравнению с тем объеденьем, какое представляли они, не только тушеные всметане, а хотя бы просто со сковороды: румяные, вприкуску с прозрачными шкварками или с простоквашей. Годы давали о себе знать: болели руки, болела голова и

ноги,- и что бы бабушка не делала по хозяйству - она быстро уставала. Тогда она садилась на длинную не крашенную скамью у окна, что выходило в сад, устало шевелила пальцами ног.

Некоторое время она сидела неподвижно, точно прикидывала: а все ли сделано? Затем, наклонив голову и охнув, она отрывала от скамьи свое невесомое тело и медленно направлялась к комоду. Скрипела дверца, и бабушка доставала коробочку из – под фиолетовых чернил, где хранились "таблетки от головы"- "тройчатка". Приняв лекарство, бабушка проходила в спальню. С этой минуты от нас с братом требовалось одно: тишина. Но разве мы тогда понимали это? У нас была своя жизнь, свои дела и заботы. Мы бегали, стучали дверью, шумели... Бабушка появлялась через мгновение. В дрожащей руке

у нее был дедов ремень. Лицо ее, маленькое и смуглое, выглядело усталым и жалким. Била она не больно, но я, как волчок, вращался на месте и орал в надежде, что громкий плач – признак боли и раскаяния - удовлетворит


228

расстроенную бабушку. Впрочем, она и сама вскоре бросала ремень, садилась на ту же скамью у окна и начинала плакать.

От вида слез нам становилось не по себе, и мы, продолжая реветь, принимались просить прощения. И бабушка, конечно, прощала.

Она умерла через три месяца после того, как я стал курсантом военного училища. Тщетно пытался я объяснить командиру роты, что после смерти матери бабушка заменила ее. Ее посчитали дальним родственником, а потому на похороны меня не отпустили.

Через неделю я получил письмо от дяди. Он сообщал, что похоронили бабушку на городском кладбище, что в пяти километрах от села, возле отца и матери, рядом с большим кустом сирени.

Спальню бабушки облюбовал вернувшийся из армии брат. Он быстро потеснил всё в комнате - сундук и шкаф для одежды, коробки с травами - стеллажами с книгами и журналами. То, что не поместилось на полках, перекочевало в пропахнувшие травами картонные коробки.

Больно было видеть, как исчезает последняя память о близком человеке, осознавать личную причастность к этому, поскольку ни я, ни дядя, не смогли, а точнее даже не пытались противостоять этому книжному нашествию.

И я за целый месяц отпуска не нашел времени сходить на кладбище. Что это: эгоизм или непонимание того, что наша любовь нужна не только живым, что помнить о ближнем нужно не только когда он рядом, но и когда его нет больше с нами? Ведьглавное наше предназначение на этой земле -творить добро. Только в этом случае у нас есть надежда остаться в памяти потомков. А много ли я добра сделал? Осенью я не поехал на юг, как планировал, в рапорте на

отпуск указал адрес бабушкиной деревни. Знакомый куст сирени без листвы стал почти

прозрачным, за ним еще издали я заметил гранитную плиту.


229

На ней было высечено знакомое до боли лицо бабушки. Ограды, как на других могилах, не было, и я свободно подошел к могилке и положил на поросший барвинком и другой кладбищенской травой холмик букет таких обычных, но дорогих мне цветов тысячелистника.

С А Д Н А З А Р Е Тимка Гришанов ходил в огород и не закрыл как следует калитку. Корова открыла ее рогом и успела истоптать не одну грядку, пока Тимка выгонял ее. И Тимке в который раз влетело от матери. Когда он прибежал к деревенскому клубу, Володька уже был там. - Что это у тебя глаза красные? - спросил он. - Лук чистил, - соврал Тимка. - Для коровы что ли? - усмехнулся друг. Клуб стоял почти напротив Тимкиного огорода, поэтому Володька видел всё. Тимке ничего не оставалось, как открыться. - «До смерти, говорит, добра от тебя не дождешься», - повторил он слова матери, и потер ладошкой пониже поясницы. Корова, оказывается, какой-то там саженец сломала. - И за это бить человека? По-моему, несправедливо, - философски заметил Володька и хлестнул веткой по земле. – Еще неизвестно, вырастет ли саженец. А вдруг он возьмет завтра да засохнет? Тогда получается, что тебя наказали зря... Я бы на твоём месте вместо него сто этих саженцев посадил. Из принципа! - Сто - это же целый сад, - осадил товарища Тимка. - Подумаешь, сад!... На один день и делов - то. - Это сколько б варенья можно было наделать, - мечтательно произнес Тимка и почесал затылок. - И всё-таки сто – это много. Десять - куда ни шло... - Давай на спор, что... утром у вас в огороде будет сад. - Давай, - нерешительно протянул руку Тимка. - А если не будет?


230

- Тогда... Тогда я отдам тебе... - Видеокассету с "Шрэк-2"! - Ла- а- дно, - Тимка вяло разбил рукопожатие. - Как только стемнеет, бери лопату и приходи сюда же. Понял? Не в силах представить сад на месте своего огорода, Тимка хотел было отказаться от затеи, но вместо этого согласно кивнул головой. ...Первое дерево - молоденькую вишню - мальчишки выкопали в огороде деда Маркуша. Ох, и намучились же с ней! Копая, они старались не поранить корни, поэтому яма вышла большой. - Я слышал, что во время цветения деревья нельзя пересаживать, - тяжело дыша проговорил Тимка. - А мы быстро, - уверенным тоном сказал Володька, - оно и опомниться не успеет. И они заработали лопатами еще быстрее, чем разбудили собаку деда. Мальчики притихли в ожидании, что на лай выйдет хозяин, и их операция сорвется в самом начале. Но свет в окнах не загорался, и ребята, приставив саженец к плетню, спокойнозасыпали яму. - Ну их, эти вишни, - заявил Володька, когда деревце заняло место в огороде товарища, и вытер потный лоб. – Давай лучше смородину посадим. Варенье из нее ничуть не хуже вишневого, а даже полезнее. - А где мы её возьмем? - У бабки Федоры. Тимка демонстративно воткнул лопату в землю: - Ты как хочешь, а я воровать больше не пойду. - Разве два каких-то несчастных куста - это воровство? - удивленно произнес Володька. - И потом, она сама как-то говорила, что смородина замучила ее, и она не знает, как от неё избавиться. - А ты не врешь? - Тимка зачем-то потрогал черенок лопаты. - Больно нужно... Это убедило Тимку и друзья направились к огороду соседки.


231

...Небо на востоке еще только начинало светлеть, а участок Тимкиного огорода за баней уже темнел от смородины. - Шестнадцать! - сосчитав кусты, устало произнёс Тимка. - Может, хватит уже? Ты ведь и так выиграл. - Ну, если сдаешься... - Да и сажать уже некуда, - добавил Тимка. - Дальше вода. Почти в самом конце огорода, в низине, начиная с весны, стояла большая лужа. Мальчишки бросили лопаты в сарай, вымыли руки в бочке и, довольные сделанным, разошлись по домам. ...Разбудил Тимку грохот опрокинутого в сенцах ведра и голос матери: - Смородины ему захотелось! - ругалась она. - Ну, я тебя сейчас накормлю. Долго ты у меня её помнить будешь! Не дожидаясь, когда мать начнет "кормить" его ягодой, Тимка схватил брюки, рубашку и выпрыгнул в окно. Опомнился только на сеновале. Сердце билось часто-часто... А все открылось так. Помогая утром прогнать за околицу стадо, соседка – тётка Ульяна, увидела на огороде Нюры Гришановой зелёное поле кустов и удивилась: вроде бы вчера их не было. "Загадка природы" понесла тетку Ульяну по селу. Слухи о том, что у Гришановых "за ночь вырос сад", дошли и до бабки Федоры, которая с утра ломала голову: куда девалась её смородина... И старуха решительно направилась к их двору. Через забор увидела пропавшие кусты. Соседки тут же объяснились, и мать Тимки бросилась искать сына. Ботинки его были выпачканы в земле. Но самого его в спальне не оказалось. - Отольются кошке мышкины слезки, - сердито произнесла мать, выглянув в распахнутое окно спальни. Слухи об утренних событиях докатились и до Володьки. Поняв, что товарищ в опасности, он поспешил ему на помощь. Тимка сидел возле окна сеновала и наблюдал за всем, что происходило во дворе и в огороде. А там, переговариваясь, выкапывали кустымать и бабка Федора.


232

- Ну что? Посадил сад? - расстроено бросил Тимка, увидев товарища. - Кто же знал, что так получится? - Кто-кто… Теперь хоть домой не ходи, - сказал Тимка, когда мать и соседка скрылись за калиткой с кустами в руках. - Не хнычь, что-нибудь придумаем, - поспешил успокоить товарища Володька. - Сейчас главное - убрать вишню. Если и её заметят, – дед Маркуш на нас точно собаку натравит. - А если в лужу её? - несмело подсказал Тимка. - А что?... Идея! За ночь деревце изменилось до неузнаваемости. Листья и цветы на ветках завяли и не были такими яркими и сочными, как на остальных деревьях. - Ну, что я тебе говорил? - упрекнул Тимка товарища, кивнув на вишню:"...опомниться не успеет". Теперь уж точно - не опомнится... Володька промолчал: не время было выяснять отношения. Они выдернули деревце из земли, и через несколько минут последнюю улику ночной операции скрыла глубокая лужа. Грозу, нависшую над Тимкиной головой, надо было переждать, и остаток дня ребята провели за селом, где два огромных бульдозера рыли пруд. Это было так интересно, что Тимка напрочь забыл о предстоящем наказании и опомнился лишь тогда, когда трактористы, заглушив моторы, начали собираться домой. Мальчишки неохотно поплелись к селу. Тимка решил возвращаться не улицей, а огородами. Он уже запер за собой садовую калитку, как на крыльцо вышла мать. Тимка юркнул в сарай и забрался на сеновал. Но было уже поздно: мать заметила его. - Тимка, сейчас же иди домой! - крикнула она. Он лежал, не шелохнувшись. Вскоре заскрипела лестница, и над сеном появилась голова матери в белом, повязанном назад платке. - Не слезешь - хуже будет, - предупредила она. - Я знаю, ты бить будешь, - заныл он, поняв, что дальше


233

скрываться бессмысленно. - А ты хотел, чтоб я тебя пряником одарила? Я жду... - Не слезу, - упрямился Тимка. Мать посмотрела вниз, собралась спускаться: - Тебе виднее, - устало вздохнула она, - но если через пять минут не будешь дома, расскажу отцу. Мыслимо ли дело: весь день не емши! Шурша сеном, Тимка на четвереньках пополз к лестнице. Ужинали молча. Тимка жадно уплетал за обе щеки, не забывая, впрочем, из-под бровей следить за матерью. Ремня на добавку ему не хотелось. - Скажи хоть сейчас честно: зачем тебе эта смородина понадобилась? - нарушила молчание мать, - что у нас своей мало? Тимка положил ложку на стол, загундосил: - Вчера утром ты сама сказала, что до смерти от меня добра не дождешься. Вот я и решил сделать что-нибудь хорошее. А что - не знал... Володька помог. - Ох, уж мне этот Володька,- мать легонько постучала кулаком по столу. - Если я вас ещё раз вдвоем увижу, не знаю, что тебе сделаю... Тимка виновато шмыгнул носом, но отказываться от товарища он не собирался. - Добро радовать должно, а не огорчать,- вздохнув, сказала мать и тяжело поднялась.- Ты так скоро меня со всеми соседями перессоришь. ...На улице послышался шум мотора. Возле дворе он устало смолк. - Отец приехал! Тимка стрельнул взглядом на мать и выскочил на крыльцо. - Вот как они меня ждут,- нарочито строго проговорил отец, заметив в руке сына кусок хлеба. Из полуоткрытого багажника «Жигулей»торчал какой-то мешок.- Я им подарки везу, спешу, а они без меня ужинать сели ... За спиной Тимки, скрипнув дверью веранды, появилась мать: - Ужин давно на столе, а вот где подарки? – заметила она.


234

Отец прислонил к забору мешок, из которого выглядывали какие-то мохнатые веточки. - Ремонтировал сегодня электропроводку на складе плодопитомника,- сказал он, - так начальник выписал мне черенки черной смородины. Стройная, говорит, как бамбук. Сын взглянул на мать, и они дружно засмеялись. ... Тимка лежал в постели и слушал, как мать гремит посудой, убирая со стола. Он всё ещё ломал голову над её словами: "Добро радовать должно". Отступать не хотелось, а фантазия не подсказывала ничего такого, что могло бы порадовать мать. «Без Володьки не обойтись,- подумал Тимка.- Завтра же с ним посоветуюсь». И уже засыпая: «А вишню деду Маркушу надо вернуть. В воде ведь ночь пролежит. Может, не погибнет?...».

ЛЁЛЯ И МАТУШКА(рассказ о детстве писателя А.Н.Толстого)

Александра Леонтьевна по быстрым шагам в коридоре гостиницы определила и не ошиблась: Лёля. Лицо сына радостное и немного усталое. - Ученик ты мой золотой!- она поцеловала сына в висок, помогла снять ранец. Отойдя на шаг, скользнула взглядом по форменной куртке. Нет, все-таки молодец портной... Нынче она разбудила Лелю в семь: как-никак первый день в реальном училище. Тот упрямился, недовольно ворчал. - Ничего, привыкай. Аркадия Ивановича рядом нет,- она имела в виду сосновского домашнего учителя. Леля, умывшись и почистив зубы, сбегал к портному, живущему недалеко, и явился уже в форме. Платье на нем сидело превосходно. Пока Леля пил чай, матушка подшила белый воротничок, и сын стал еще наряднее, даже взрослее, кажется. Хотя...14 лет, ребенок еще. - Ну, как там, рассказывай,- ей хотелось поскорее знать все о


235

первом дне в училище: как учителя, кто сосед по парте... - Француз заставлял читать и остался доволен. Сказал, что я буду хорошим учеником. Каково? - Умница!- Александра Леонтьевна привлекла сына к себе.- Ты переодевайся пока, а я пойду распоряжусь относительно обеда.. …Александра Леонтьевна посмотрела на спящего сына и взяла учебник французского языка Кленце. Утром Леля храбрился: приду из училища- пойду гулять, Сызрань посмотрю. "Посмотрел",- ел котлету с гарниром и носом клевал. Трудно в первый день без привычки. Александра Леонтьевна открыла учебник и обрадовалась: они с Лёлей прошли даже больше, чем нужно...Ура! Только Лёля уверяет, что ничего не помнит... Что-то еще приятное теплилось в груди, просилось наружу. Александра Леонтьевна перебрала в памяти сегодняшний день: рассказ в газете! Она сегодня ходила в городскую библиотеку и подписалась. Библиотека жалкая, только что журналы есть, а остальное - очень жидко. Хотела взять "Социологию" Спенсера- нет. Читают все больше журналы. Взяла в руки "Самарскую газету" за 24 августа, а там ее рассказ "Воскресный день сельского человека". Это уже продолжение. Должно быть, разбили на три раза. Надо завтра же написать в Сосновку Лешурочке, чтоб собрал все номера и спрятал в бюро. Публикация подстегнула её, подбодрила. Надо что-то еще написать. Пусть лучше в редакции лежит, чем дома. Тем более, что время до обеда, пока Леля в училище, есть. И планов больше, чем надо. Но не все сразу. Не зря они с мужем опять в разлуке. Утрясется все в училище, войдет в колею, тогда можно и за перо браться... Вечером, попив чаю, они уселись за уроки. - Какие завтра предметы?- поинтересовалась матушка. Леля раскрыл классную тетрадь для записи уроков и оценок. - Геометрия и алгебра. Введение в геометрию, оказывается,


236

без меня прошли. - Вот с него и начнем,- Александра Леонтьевна взяла в руки учебник. - Так ведь уже прошли. - А как ты без него остальное поймёшь? - матушка решительно открыла учебник. Прочитала сама, не поняла одно место, подвинула учебник Леле. Тот прочитал текст один раз сам, потом с матушкой и рассказал все совершенно верно. Вдохновлённый успехом, открыл алгебру и легко решил задачу. - Каково? Я еще кое-что помню! - Вот и молодец,- похвалила Александра Леонтьевна.- Собирай учебники на завтра, и будем ложиться спать... Но свет керосиновой лампы еще не скоро потух в комнате №3 номеров Маркова, что на Большой улице. Каждый читал своё: матушка - статью в майской книжке "Нового слова", Леля – Фенимора Купера. И трудно сказать, кому было интереснее. Радость от прочитанного блестела в глазах у обоих...

БЕЗ ОБЕДА(рассказ о детстве писателя А.Н.Толстого)

Леля посмотрел на часы - будильник, потом на матушку и, захлопнув книгу, прильнул к окну. - Пойду я, мамулечка. Если бы Щербаков хотел кататься, он давно бы пришел. - И Лёля начал торопливо одеваться, ругая про себя товарища-одноклассника. - Как пить дать, инспектора испугался. - На Крымзе и Ерике кататься гимназистам запрещено, - напомнила Александра Леонтьевна сыну указание инспектора училища. И добавила: «Чувствуешь, что замерзаешь - сразу домой...»- А я на Сызранку. Про Сызранку, ведь ничего не говорилось? Ветер на улице встретил Лелю неприветливо, гоня по булыжнику Большой душную пыль. Несмотря на ноябрь, снега не было, но мороз и стылый ветер напоминали: уже зима, и это


237

делало улицу полупустынной, хотя время от времени мимо проносились экипажи, сворачивая в Соборный переулок или замирали у ресторана "Европейские номера"; сжавшись от пронизывающего ветра, спешили куда-то деловые приказчики и редкие прохожие Леля поднял воротник осеннего пальто (портной никак мерку на шубу не снимет), и боком, зажав под мышкой коньки, зашагал в сторону Часовой башни. Пройдя квартал, Леля свернул направо за аптечный магазин и вышел на Симбирскую. Решил по пути заглянуть на Крымзу, которая перед Волгой сливалась с Сызранкой, и проверить: катается ли там кто-нибудь. Оставив позади мельницу Калашникова, Леля вышел наконец к Крымзе, которая перед мостом образовывала небольшой пруд. Двое мальчишек в валенках, падая, пытались поймать третьего - на коньках. Лёле захотелось рассмотреть ребят поближе: закрымзенские это или из реального? С интересом наблюдая за ледовыми «догонялками», Леля не заметил как рядом остановился мужчина в зимнем форменном пальто с каракулевым воротником. - Реалист Толстой? Леля обернулся и от неожиданности чуть не выронил коньки: перед ним стоял инспектор реального училища Александров. - Добрый день... Александр Иванович,- только и смог выдавить подросток. - И это все, что вы хотите мне сказать?- на тонких губах инспектора мелькнуло что-то вроде ехидной улыбки. Леля хотел было объяснить господину инспектору, что он здесь чисто случайно, что он вообще-то собирался на Сызранку, но слова точно пресный творог, застряли в горле. Впрочем, инспектор и не ждал объяснений. - Мало того, что в училище ведете себя безобразно, вы и сегодня выказали явное непослушание, - бросил он растерянному реалисту и, не дожидаясь ответа, перешел улицу и зашагал прочь от Крымзы. Кататься расхотелось. Дома Леля чистосердечно рассказал обо всем матушке.


238

- Теперь меня точно в карцер посадят. - Выходит, ты не совсем верно понял слова инспектора. - Она бросила в чайник несколько щепоток чая и, залив его кипятком, поставила на конфорку.- Давай пить чай и садись за уроки... Леля открыл учебник геометрии - они проходили параллельные линии,- но мысли его вертелись вокруг сегодняшнего случая. И он не сразу сообразил, зачем матушка достает бумагу, чернила, уточняет имя-отчество инспектора. Верно, собралась писать письмо отцу. Александра Леонтьевна действительно села за письмо, но только инспектору. Она просила объяснить ей суть инцидента возле Крымзы. Придя назавтра в училище, Леля передал письмо инспектору и поспешил в класс. Уроки еще не окончились, когда Александре Леонтьевне передали бумагу-ответ, в которой говорилось, что её приглашают в реальное училище для объяснений. Не теряя времени, она быстро собралась. ..Александра Леонтьевна посмотрела на будильник- четвертый час. Так поздно Леля еще не приходил. Неужели все-таки карцер? Но ведь они там мило поговорили с инспектором и расстались очень довольные друг другом. Инспектор жаловался, что мальчик не слушается и делает все "напротив того, что велено". Вспомнил для убедительности старое, когда Леля шел в училище расстегнутым, когда баловался на уроке Закона Божьего, когда забыл дома классную тетрадь, за что был оставлен без обеда... - А вчера на уроке.., - инспектор достал платок и, отвернувшись, высморкался.- Простите... Он бросил губку через весь класс. Учитель ему: "Толстой, вы что, не могли нормально положить губку на место?"- "Мне лень было вставать",- отвечает. - Как вам это нравится? - Он видимо, задумался... Александра Леонтьевна попыталась объяснить поведение сына его характером, но инспектор не дал ей договорить. - У нас, милейшая Александра Леонтьевна, реальное


239

училище, а не пансионат благородных девиц. А каково после этого учителю? Поймите меня правильно: я нисколько не предубежден против вашего сына, но как инспектор, не могу оставить этот случай без наказания.Александра Леонтьевна не могла не согласиться с позицией инспектора, хотя догадывалась, что в дурном мнении о Лёле большую роль играет сын инспектора, с которым Лёля учился. Она знала, как Леля может быть неприятен и резок с теми, кого он не любит. ...Хлопнула парадная дверь подъезда и по мерзлым ступенькам дома сестер Александровых, где квартировали Толстые, застучали быстрые шаги. В комнату вбежал, с красным от ветра лицом, Леля. - Ну, что, разбойник, карцер? - Один час без обеда!- точно приговор, объявил сын и, сбросив ранец и пальто, прижался посиневшими руками к натопленной печке. - Мамулечка, хочу есть!

ВОЕННЫЕ СТИХИОлега Корниенко

УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА

Мы ждали вылета. Курили.В планшетах карты. Бой, так бой.Но вдруг обрадованы былиРакетой красною. Отбой!

Мы возвратились на рассветеВ дома, окутанные сном.И город даже не заметил,Что мы отсутствовали в нем.


240

В ТИРЕ

Вдали шеренгой замерли мишени. И перекур недолог у двери.Сегодня стрельбы: легкое волненье,Когда привычна тяжесть кобуры.

Прицелюсь быстро, точно- как обычно.Рука не дрогнет, лягут пули в цель.-Десятка, девять, девять.- Есть «отлично»!Почувствую улыбку на лице.

И долго звон в ушах не затихает,С небесным спорит пистолетный гром.И, кажется: жестянщик жесть ровняет,Стуча неравномерно молотком.

х х х

Ждем взлета. Дождь стучится в блистер.Стекают капли влаги на капот.Хлопок ракеты - еле слышен выстрел.Сейчас у нас прибавится хлопот.

Ещё мгновенье - загудят турбины,И повторит команду шлемофон.Нас понесет стремительно машинаТуда, где притаился полигон.


241

ПЕРВАЯ МЕДАЛЬ

Я в детстве думал: на войнеЗа каждый бой дают медали.Не раз мерещились во снеМне всплески взрывов,Скрежет стали.

И, что естественно вполне,Мне снились подвиги и слава…Но вот на днях вручили мнеКружок сверкающего сплава.

Я ликовал в душе,рукойМедаль к мундиру прижимая.Не мог понять во мне другой:За что же почесть мне такая?

Друзья смеялись: «Что с тобой?Ты вспомни ад в кабине летомИ наш упорный с небом бой,Когда взлетали мы с рассветом!

Такой медали каждый рад:В сверкании её горящемНам виден отблеск всех наград,Добытых в битвах настоящих»..


242

ВЗЛЁТ

Здесь ветра шквалИ свист, и грохот.Трава седеет на глазах.И отражением эпохиИграет солнце на винтах.

А ветер бьет в лицо, толкает.От гари морщусь – не озон.И за спиною оживает,Как парус, мой комбинезон.

Я наблюдал за вертолётомПока не стих буран в траве.Блеснувши зеркалом капота,Он растворился в синеве.

И я за ним душой рвался,Но техник - это не пилот. Чтоб он как летчик состоялся,Готовлю я его в полёт.

ОСЕНЬ

Голос у ветра простужен.Утро- стакан молока.Солнце проснется и тут жеПрячется за облака.


243

Дух ожиданья витает.Клин журавлиный проплыл.Силу раздав, отцветаетЩедрость земли - девясил.

Слышится гул над полями-Пашут всю ночь трактора.Больше не пахнет хлебами.Осень, ваш выход! Пора.

х х х……………………………Теряет всякий интерес,Хоть снег за окнами синеетИ под углом летит с небес.

Я ждал письма - его прислали.Газеты ждал- вот стопка их.Но успокоюсь я едва ли -Не напечатали мой стих!

А может блажь - мои творенья?Зачем гляжу с надеждой ввысь?Прекрасней жизнь стихотворений -Ты только лучше присмотрись.

НЕЛЕТНАЯ ПОГОДА

Инженер вошел и хлопнул дверью,Снег оббив, промолвил:- Всё! Туман.Я к окну с надеждой - не поверил:Города не видно. Не обман.


244

И затихла жизнь аэродрома,Взлётная погасла полоса.Чей-то голос: «Что там делать дома?Полетать ещё бы с полчаса».


245

ЕВГЕНИЙ КУРОЧКИНЕвгений Александрович Курочкин. Родился в 1980 году в г.

Дмитров Московской области. Состоит в ЛИТО «Дмитровские зори». Публиковался в малотиражках, коллективных сборниках, ряде журналов. В 2013 году вышел авторский сборник «Ситцевая роза». Член Союза писателей России. Победитель конкурса «Северная звезда-2014» литературно-художественного журнала «Север».

…а я не отвечу. Уйду в сторонку.Буду курить и чуть-чуть смеяться.Вспомню нелепую ту девчонкуВ возрасте – без году восемнадцать.Вспомню суровое это лето,И сарафан твой, и плечи в веснушках.Как, не боясь обветшалых сплетницМы… еще были слёзы в подушку,И тишина, и гудки равнодушные,И ожиданье – в окно вдруг выглянешь…Знаешь, а с возрастом ещё лучше ты.Нет, я не вру. Так – подхалимничаю…***Нас догоняет осень –Лошадью блекло-рыжей.Ты же, конечно, спросишь.Я же в ответ – обижу.Ты улыбнешься грустно.Я – ухмыльнусь устало.Осенью в небе – пусто.Осенью в сердце – мало.Осенью в сердце – нечет.Осень снова и сноваЛистья крапленые мечет,Словно сдает в подкидного,Только дурак – известен.


246

Видишь, там, в небе – просинь?..Мы улыбнемся – вместе:Нас не догонит осень!

Колыбельная для Маленькой М.Вечер крадется неслышною кошкой,Видишь, стемнело уже за окошком.Можешь побегать еще, но немножко,Маленькая мисс М.Вечер свое развернул одеяло.Ты же, наверное, за день устала,Дел совершила сегодня немалоМаленькая мисс М.Вечер густеет, становится ночью – Звездной, прозрачной, угольно-сочной.Ты засыпаешь, свернувшись клубочком,Маленькая мисс М.Сон размывает и стены, и лица,Вот ты летишь в золотой колеснице,Что же тебе этой ночью приснится,Маленькая мисс М?***Я ставил силки на синицу,А в руки попал мне журавль…Я голову поднял – по небу, Печальная, стая летела…Я понял: земли притяженьеМне неба призывов дороже…Я руки разжал, и журавльК солнцу немедленно взмыл…И я пошел к дому, спокойный,Зная, что правильно сделал…Что журавлю – журавлиное,А мне – по земле ходить…Но, иногда, отрываясь


247

От дел земных и привычных,Я смотрю в небо и думаю – Где он сейчас, мой журавль?..***

Рука в руке. Так смело… Кому какое дело Кто ты, кто я, кто с нами? Глаза в глаза. Глазами Окружены. И все же: Рука в руке – так можно. Глаза в глаза. Чёт? Нечет? …И тихое – «До встречи…»***Осень молчала, золото Сыпала нам в карманы. Прятали руки – холодно; Прятались от желаний. И расходились в стороны, Каждый – себе навстречу: Осень дарила золото, Миг превращая в вечность…***Нет, не ведали, что творили Мы в эпоху зеленых листьев. На ладонях сплетали линии – А сплести нам хотелось судьбы. Мы любили? Да, мы любили, Уходя от запретов лишних. Ведь глаза были синие-синие, Когда губ вдруг касались губы… ***Сошли с ума. А ночь горстями Ссыпала звезды нам за пазуху. Гонцом с хорошими вестями Спешило сердце. Как заказывал:


248

Луна, и ты, и мира море Сошли с ума и сбились в стаю… И новый день по косогорам Бежал, к утру не успевая…***

Знаешь, а наши деревья Все так же стоят у обрыва. Веришь, не лечит время, А просто стирает грани Между мечтой и первым, В муках рожденным знанием; Между тобой и всеми, Кто проходили мимо…

Проходная пешка. (Мат в три хода)В главной роли – чуть пьяная стерва.Это странный спектакль, мы танцуем, мы пара.Быть не первым легко, быть последним, наверное,Тяжелей, ведь открыта спина для удара.Мы танцуем легко, в ритме вальса. МазуркаБудет позже, сейчас лишь прелюдия к балу.Я испуган (чуть-чуть), я всего лишь фигураОпциона на бивнях слонов Ганнибала.Это странный спектакль. Гремят барабаны.Маршируют ферзи. Затем пешки. ЗатемМы играем вдвоем: я и кто-то мне равный,Словно был Богом я или не был совсем.Я, конечно же, пьян, а она лишь смеётся.Вот диван, и не сомкнуты больше колени – Но открыта спина, и уж ждёт – не дождётсяЮный Брут своего появленья на сцене.***Вечер упал, проломив крышуСинего неба, сделав – серым.Ты подожди меня, слышишь, слышишь,


249

Там, где во Льва переходит Венера.Руку мне дай, просто – на счастье.Вдруг мне поможет, тебе – вряд ли.Вспомни сама, часто, часто лиКто-то тебя выжимал до капли?Вспомни сама, кто и где жеМог разбудить в тебе эту кошку?Если ты вспомнишь, сними одежду - Рядом со мной посиди на дорожку…

***Лето держит руку на пульсе,Караулит новые тренды.Полосатое в моде, вы в курсе?Полосатое - после обеда,А сейчас - яркий принт и горошек!Что вы, что вы, сейчас так не носят...Лето звонко над нами хохочет...Лето тоже забыло про осень...

Бал-Чичек*Ты его не забудешь вовек: По весне у горы Демерджи Расцветает степной Бал-Чичек, Тот, что дарит любовь на всю жизнь. Но его не так просто найти, Можешь годы бродить невпопад – Он похож на другие цветы, И не вдруг остановит твой взгляд. Ты пройти должен сотни дорог, Целый мир пронести на плечах – И тогда ты отыщешь цветок У соседской девчонки в глазах…

* - медовый цветок (крымско-татарский)


250

***Этот полдень был явно холодным. Бабье лето – не лето совсем. Вы дрожали в прозрачно-неплотном Платье цвета «грущу по весне». А вокруг все куда-то спешили. Ветер листья с деревьев срывал. Вы стояли на площади… Или, Вы спешили, а город стоял! Вы спешили за солнца лучами, За сбежавшим из дома теплом, В этом платье – нелепом, отчаянном, Цвета грусти, подернутой льдом. Вы спешили, назло и не вместе: «Поднажать, торопиться, а то…» Ну а город – топтался на месте В своем сером дерюжном пальто...

***Скользни лунным бликом по самому краю, И сразу назад – нам нельзя за черту! Ты знаешь, ты веришь, но все же упрямо Пытаешься выйти из света во тьму. Эфирное тело струится так смело… Слова невесомы, ведь слов больше нет… Сплетаются взгляды в единое целое, Раз руки не в силах нарушить запрет. Под ноги ложится тропа искушений: Как лезвие бритвы, коснешься - и кровь. Поддаться на зов и стать совершенней? Иль, став совершенней, поддаться на зов?


251

НИКОЛАЙ ТИМОХИНРодился и проживает в Казахстане, в г. Семипалатинске. Закончил филологический факультет Семипалатинского пединститута. Работал учителем русского языка и литературы в школе, а также на воспитательной работе в других учебных учреждениях города. Член Союза писателей России, член Международного Союза Писателей «Новый Современник», член Всемирной корпорации писателей, председатель казахстанского отделения Всемирной корпорации писателей. Зам. главного редактора по международным литературным связям, авторского литературного журнала «Северо-Муйские огни», (Бурятия, Россия). Член редколлегии журнала «Огни над Бией», (г.Бийск, Россия). Член литературно- художественного совета журнала ‘Метаморфозы’, (г. Гомель, Беларусь). Один из составителей первого номера журнала «Литкухня», (Берлин, Германия), 2013.Официальный представитель в интернете российского поэта-песенника Михаила Андреева. Официальный представитель в Казахстане, концертной деятельности российского певца и композитора - «Мистера Шлягера» - Михаила Михайлова (г. Москва). Администратор бесплатной электронной библиотеки Шедар Кассиопеи. Региональный


252

представитель в Казахстане журналов ‘Мир животных’, ‘Эколог и Я’, и ‘Метаморфозы’, (г. Гомель, Беларусь). Лауреат журнала «Огни над Бией» (г. Бийск, Россия), за 2013 г. В сентябре 2013 года являлся преподавателем дистанционного обучения Берлинского литературного института им. А. Чехова, где вел авторский литературный курс «Современная методика написания стихотворений». С двадцати лет пишет стихи. Они неоднократно печатались на страницах местных газет и размещаются на литературных сайтах в Интернете. В 2007 году в Алматинском издательстве вышел сборник стихов Н. Тимохина «Мысли, навеянные жизнью». В 2010 году в Алматинском издательстве вышла остросюжетная повесть Н. Тимохина «Несбывшаяся мечта». В 2014 году в Бийске, в библиотеке журнала «Огни над Бией» вышел сборник рассказов Н. Тимохина «Поезд отправляется» и сборник стихов «Живущим в XXI веке». А в издательстве «Altaspera» (Канада), в этом же году, вышли следующие книги: сборник рассказов «Давай повоем на луну» (ISBN 9781312301351), остросюжетная повесть «Перстень графа Митрофанова» (ISBN 9781312352292) , сборники стихов « Штрихи времени» (ISBN 9781312525535), «Мир, спасенный красотой» (ISBN 9781312533288) и «Новый взгляд на сонеты Шекспира» (ISBN 9781312622180). А также сборник статей «Что написано пером…» (ISBN 9781312580695 ).

Награжден многочисленными грамотами, благодарственными письмами и дипломами от редакторов журналов России, Беларуси и Германии. Сборник стихов Н.Тимохина «Мысли, навеянные жизнью» и остросюжетная повесть «Несбывшаяся мечта», включены в действующий фонд Российской Государственной Библиотеки (г. Москва), также, остросюжетная повесть «Несбывшаяся мечта» включена в действующий фонд Российской Национальной Библиотеки (г. Санкт-Петербург). Проза Н.Тимохина более двадцати раз была опубликована в различных литературных изданиях России, Украины, Беларуси и Германии. Стихи были напечатаны в альманахах России, Украины, и Германии. И в коллективных сборниках России и Беларуси, а также в многочисленных журналах России, Украины и Беларуси. Поэт готовит к изданию очередной сборник своих стихов «Голоса Семи Палат».


253

Джон Китс

Написано после прочтения Гомера Чампена Бывал я часто в сферах золотых

Порой, их красотой был удивлен.

И даже жил на островах таких,

Где бардов вдохновлял сам Аполлон.

О месте говорили мне одном,

Гомер владел им, правил много лет.

Я воздухом земли той опьянен,

И Чапмен мне открыл её секрет.

Но я повел себя как наблюдатель,

Что на планету устремил свой взор.

Иль как Кортес, конкистадор – мечтатель,

Он водной глади полюбив простор

Со свитой покорил немало стран,

И тут увидел - Тихий океан.

2015


254

Дж. КитсОда к греческой вазе 1 Тебя зовут невестою покоя, С тобою безмятежность, тишина. И тот, кто сотворил тебя такою, Напишет пусть стихи тебе сполна. Легенда окаймленная какая Витает над богами день и ночь В Аркадии долинах, без прикрас? Как этим людям чем-нибудь помочь? Чтоб без борьбы - погоню избегая, Свирели, бубны, бешеный экстаз? 2 Чарует слух мелодия сполна, Звучит лишь слаще нежная свирель. И душу радует собой она Как это делает весной капель. Не расстается с песней юный друг Его влекут деревья красотой. Он сам любовник жаждет поцелуя Желая с милой избегать разлук . Перед собой не видя цель другую, Он будет жить одной своей мечтой. 3 Ах, эти ветви полные удачи Они не сбросят листья до весны. И музыкант счастливый, не иначе, Им песни новые сотворены. Любовь он воспевает много раз, Всегда горячую и молодую,


255

Трепещущую нежную всегда Но страстную безудержно подчас. И сердце выселит печаль любую, В нем место ей не будет никогда. 4 А кто идет на жертвоприношенье? Ты назови алтарь такой, о, жрец. Ведешь ты телку явно на мученья. Она мычит и чувствует конец? И это странный город у реки, А может быть, у моря, с цитаделью. Людьми покинутый он на рассвете? В нем не слышны на улицах шаги. Лишь тишина, совсем не до веселья. Никто там на вопросы не ответит. 5 Аттическая форма! Красота – Из мрамора толпа дев и мужчин, Лесные ветви, жизни суета. И для бесед нет тем и нет причин. Холодная как вечность Пастораль! Так времена сменяют поколенья, Ты станешь посреди другого горя. И человеку скажешь, без сомненья: «Есть в правде красота». Вот только жаль, Что путь к её познанью часто горек.


256

СВЕТЛАНА ШУШКЕВИЧ

Светлана Николаевна ШУШКЕВИЧ, преподаватель филиала Российского экономического университета (Улан1Батор, Монголия). Доктор философии в области педагогики (Международный университет фундаментальных исследований, филиал Оксфордского университета, Санкт1Петербург, 2009). Более 20 научных публикаций. Лауреат III Всероссийского творческого конкурса для педагогов и родителей "Открытая книга". Дипломант IV Всероссийского конкурса педагогической публицистики и литературного творчества "Педагогическое вдохновение" (стихи о природе; сказки для детей, 2013). Лауреат Литературного конкурса "Добрая лира V" (Санкт1Петербург, 2014).

ЗАПИСКИ ПУТЕШЕСТВЕННИКА: ГЕРМАНИЯ

Европа! Старая, добрая, поросшая мхом. «Прорубив окно в Европу», я оказалась в самом ее центре – в Германии! Еще при подлете к Берлину, наблюдая из иллюминатора самолета за тем, что находится внизу, с удивлением обнаружила, что эта страна как хорошее практическое пособие по геометрии, вся разделена на геометрические фигуры: треугольники, трапеции, прямоугольники. Четкое деление на геометрические фигуры было мне по душе, так как я математик во втором поколении.

Встретила меня Германия очень гостеприимно, если не считать заминки на таможне. Женщина полицейский перерыла все мои сумки, что – то говоря по-немецки, при этом чеканя слова. Я же пыталась отвечать ей на великом и могучем русском языке, вспоминая рассказы Михаила Задорнова о русских туристах. Ситуация была очень комичной: женщина полицейский пыталась что-то мне донести, а я, оглохнув от новых звуков, даже логикой, которая у меня хорошо развита, не могла ее понять. Хотя, при этом, от меня не укрылось удивление, когда она обнаружила большое количество книг в одной из сумок.


257

- По-моему, вы не у того и не там ищите, - сказала я на чистом русском языке.

- Сигарэт, - напирая на букву «р», ответила мне женщина полицейский, жестом указывая на курильщика.

Наконец-то до меня дошло, что она ищет, и я с гордостью ей ответила:

- Ноу, смокинг.При этом покачав отрицательно головой, для пущей

убедительности. Каким образом эта фраза «ноу смокинг» посетила мою голову, не знаю, потому что никогда не курила, не покупала сигарет. Видимо, слышала эту фразу когда-то по телевизору, но не акцентировала на ней внимания, пока она мне не понадобилась.

Не найдя в моем багаже ничего, кроме личных вещей и книг, меня отпустили.

И вот, я оказалась, в настоящей сказке Ганса Христиана Андерсена или Братьев Гримм, и неважно какое название у этой сказки, важна суть. И не важно, что Ганс Христиан Андерсен жил в Дании. Все что меня окружало в Германии, удивительно похоже на то, о чем читала в детстве в книжках. Домики, покрытые черепицей, почерневшей от времени, с цветочными вазами, которые стояли везде: на земле, на карнизах, на балконах. Недалеко от того места где я жила, находилась церковь, старинная небольшая уютная католическая церковь, построенная в 19 веке. Каждое утро она будила меня звучанием колоколов.

Гуляя по мощеным улочкам маленького немецкого городка, я давала полную свободу своей фантазии. Иногда, казалось, что из причудливого дома под черепицей, поросшей мхом, выйдут Кай или Герда, или из-за угла выглянет любопытный и лукавый Оле-Лукое, призывно заманивая в свои волшебные сказки, в которых всегда побеждает любовь и доброта, или Белоснежка выглянет в окошко чердака, и, улыбнувшись, протянет руки к солнцу.

За три месяца путешествия мне довелось побывать в Восточной и Западной Германии. И скажу я вам, эти части Германии имеют характерные отличия.

Восточная Германия хранит в себе дух СССР. Дома, в больше степени, советские пятиэтажки и девятиэтажки,


258

но если в России они преимущественно серого цвета, то в Германии раскрашены во все цвета радуги. Немцы, в том числе и молодые, ностальгируют по тому времени, когда был Советский Союз, говорят, что не было безработицы, что людям не приходилось в поисках работы, часто менять место жительства. Дух коллективизма до сих пор присутствует в пенсионерах Восточной Германии. Пенсионеры активно общаются, совместно путешествуют или отмечают праздники.

Приятно наблюдать за немецкими пенсионерами: моложавые, хорошо одетые, подтянутые.

И поневоле, идет сравнение с нашими пенсионерами, одетыми во что придется, сгорбленными, путешествующими преимущественно на электричках. Конечной остановкой таких путешествий являются дачи, за счет которых они вынуждены выживать. Вспомнились их глаза, натруженные руки со скрюченными от тяжелой работы пальцами. И возник вопрос: когда мы научимся любить и уважать старость?

В Восточной Германии мне довелось побывать на мосту под названием «виадук Эльстертальбрюкке». Этот мост является достопримечательностью маленького уютного городка Плауэн. В чем особенность этого моста? В том, что он второй в мире по высоте мост из кирпича, состоящий из четырех этажей. Его высота достигает 68 метров. Фундамент моста был заложен 7 ноября 1846 года.

Как мне рассказывали немецкие друзья, на строительстве моста погибло много рабочих, которые срывались с высоты и разбивались насмерть. На строительство моста ушло 5 лет. Этот мост решено было построить, чтобы соединить два берега, протекающей под ним речки.

Так же, в Восточной Германии мне довелось побывать в прекрасном и неповторимом по своей своеобразной архитектуре, городе Дрездене. Я бы назвала этот город – городом Королей. Мне довелось побывать в тех местах, где гуляли когда-то королевские особы, лицезреть причудливую архитектуру королевских замков. Все время было ощущение, что попала в далекое прошлое, что вот сейчас мимо меня проедет золоченая


259

карета, из которой выглянет богато одетая дама в белом высоком парике.

Но мимо меня то в одну, то в другую сторону проезжали трамваи необычного вида. Вот она связь времен!

В Дрездене я посетила Евангелическую женскую церковь, в церкви меня заинтересовали картины и многочисленные статуи святых. Вообще в Германии в церквях нет такого изобилия икон, как в православных церквях, но зато там есть огромные картины, на которых изображены сюжеты из библии, и статуи многочисленных святых и священников.

Гуляя по городу, и любуясь архитектурой окружающих меня строений, незаметно дошла до реки Эльбы. Где-то в этих местах воевал мой дед. Еще накануне моей поездки в Германию, дед с бабушкой приснились мне молодыми, дед стоял в гимнастёрке. Было такое ощущение, что они с бабушкой благословляли меня проехать по местам их молодости. Ведь встретились они и поженились в Германии. Я до сих пор жалею, что при жизни не расспросила их о войне, о том, где они встретили победу, почему бабушка, пройдя концентрационные лагеря, вернувшись на Родину, избежала сталинских лагерей. 9 мая в нашей семье был практически священным праздником. Дед с утра надевал китель, увешанный нарядами, и отправлялся на торжественное мероприятие в честь Дня победы. И каждый раз, когда он начинал рассказывать о войне, плакал, и махнув рукой уходил курить свою трубку, с которой никогда не расставался.

Бабушка, пройдя лагеря, не озлобилась, и это я поняла уже позже, она прожила всю жизнь с чувством вины, что не умерла, а работала на немцев. Бабушка еще в детстве преподнесла мне урок. Мы с братом, совсем маленькие, сидели и говорили, что когда вырастем, пойдем убивать фашистов. Нам казалось, что бабушка должна одобрить такой порыв, но она только покачала головой. Немного помолчав, бабушка спокойно сказала, что так рассуждать нельзя, что в каждой нации есть плохие и хорошие люди. Позже я узнала, что в лагере бабушка сильно заболела, и ее спасла немка, которая брала ее как бы на работу к себе, а на самом деле лечила.


260

Встретились мои любимые старики тоже необычно, наши солдаты отбили у немцев стадо коров. Дед после тяжелого ранения, занимался снабжением, и редко учувствовал в боевых операциях. Так вот, отбили наши солдаты стадо, давно не доеных коров, попытались доить. Не тут-то было, коровы показали свой нрав. Распухшее вымя болело, и при малейшем прикосновении к нему, коровы начинали брыкаться. В это время американцы освободили лагерь, в котором находилась моя бабушка, девушек, запугали тем, что в СССР возвращаться опасно, пойдут по лагерям как предатели Родины. Девушки были настолько запуганы, что даже мысли не допускали о возвращении домой.

Так получилось, что дед отправился к американцам, которые в то время были нашими союзниками, решать вопросы, связанные со снабжением. Подходя к расположению американских войск, он увидел девушку, которая очень ему понравилась. Поздоровался, она ответила по-русски. Свадьбу не стали откладывать, на свадьбе присутствовал Рокоссовский. А дед после этого мастерски доил коров, когда бабушка куда-нибудь уезжала.

Мои дорогие старики, вас уже нет давно с нами, но пока мы живы, вы будете жить в памяти ваших детей, внуков и правнуков!

Из Восточной Германии я попала в Западную, проехав на машине 600 км. Природа Германии меня сильно не поразила, потому что после Сибири, Урала, Сочи и Абхазии, удивляться было уже не возможно. Поэтому мною спокойно были восприняты невысокие горы, покрытые густым лесом. Правда, сочетание лиственных и хвойных деревьев, присущих Сибири и южной части Российской Федерации, слегка удивило. На вершинах гор возвышались развалины старинных замков, как напоминание о временах благородных рыцарей. Замков, по дороге, встречалось много, и они были сосредоточены недалеко друг от друга, видимо в те далекие времена, это был один из способов выживания, так как замки больше напоминали неприступные крепости.

Западная Германия кардинально отличается от


261

Восточной. Другая архитектура, другой уклад жизни. Мне довелось побывать в небольшом городке Зундерне, и пообщаться с русскими немцами. Более «русских» людей, сохраняющих русские традиции и русскую культуру, я не встречала даже в России. Это касается именно немцев, выходцев из Казахстана. Они так и остались нашими родными, советскими людьми. Один из них сказал мне, что если бы началась война между Германией и Россией, он пошел бы воевать за Россию.

Русские немцы живут в Германии обособленно, стараются научить детей и внуков русскому языку, празднуют русские праздники. И в один голос заявляют, что, если бы не развал Союза, они никогда не покинули Родину. Я поражаюсь мудрости и великодушию этих людей. Ведь немецкому народу досталось и во время войны, когда их депортировали в казахские степи, и в послевоенные годы. Во время войны, их привозили вагонами в Казахстан, выгружали чуть ли не в степи, и, люди начинали жизнь с нуля, в сложных суровых условиях Казахстана. Я сама родом из казахстанских степей, и помню воспоминания стариков, которые рассказывали, что во время войны выжили благодаря дружбе и взаимопомощи. В то время было нормой, когда в одной казахской мазанке жили семьи немцев, казахов и чеченцев. Жили дружно, растили детей, делились последним. Благодаря этому не только выжили, но и отстроили красивые просторные дома, распахали и засеяли землю, и твердо встали на ноги.

Зато, русские, украинцы и белорусы, проживающие в Германии, пытаются подражать этническим немцам, пытаются внедриться в чуждую для них культуру, что в большей степени, смотрятся нелепо.

Мне предложили, не говорить, что русская, это возмутило меня до глубины души. Я не смогу быть другой, по паспорту я русская, взращенная на советских идеалах и великой русской литературе. Чтобы тебя уважали другие народы, надо научиться уважать себя и свою страну, а не ехать с протянутой рукой. Надо всегда помнить, о том хорошем, что веками создавалось нашим народом и демонстрировать эти качества, а не нашу


262

расхлябанность и разболтанность. Поверьте, ни разу в Германии я не попыталась продемонстрировать свою непринадлежность к русскому народу, и именно это привлекало ко мне разных людей. Этнические немцы, достаточно молодые люди приглашали меня на свои мероприятия, и мы общались. Говорили о положении в мире, о системе ценностей, о будущем мира.

В Зундерне я задержалась на два месяца. Вечерами, гуляя по мощеным улочкам, любовалась сказочными домиками. Дорогу мне перебегали, в отличие от наших улиц, дикие кролики, а иногда косули, которые прятались за кустами, с любопытством наблюдая за мной. А я наблюдала за людьми, за тем как живут немцы, чем увлекаются, как отдыхают. Мне интересно было все.

Немцы ведут очень размеренный образ жизни. Всю неделю они работают, вечерами в рабочие дни, улицы в основном пустынны, а вот в субботу над городом появляется дымок, запах дыма приправлен острым запахом жаренных на гриле сосисок. В выходные люди отдыхают, пьют пиво, общаются. Но пьяных за все время пребывания в Германии я практически не видела.

Довелось мне побывать в Нойсе. Самобытный, ни с чем несравнимый, город, с многолетними традициями. А вот аэропорт в Дюссельдорфе больше напоминает строение из фантастических фильмов. Я бы не удивилась, если бы с взлетной полосы аэропорта взлетали какие-нибудь звездолёты или межгалактические корабли.

Покидая Германию, я оставляла в этой стране частичку своего сердца, оставляла старых и новых друзей, в надежде, что придет время, и мы снова встретимся, поговорим о политике, о любви, о детях, и много ещё о чем…


263

ЛАРИСА БОГОМОЛОВАРодилась в с.Ивановка Курьинского района, Алтайского края, затем семья переехала в Усть-Пристанский район, где я закончила среднюю школу и практически сразу после окончания школы уехала в село Быстрый Исток, где живу и работаю до сих пор. Стихи пробовала писать еще в детстве, но всерьез увлеклась только в 2012 году. Решилась выйти из "подполья" благодаря своему земляку - Владимиру Иосифовичу Ильиных, который вселил уверенность в своих силах. Участвовала в народном фестивале " ТРИ РЕКИ" в с.Быстрый Исток (2013), в с.Смоленском (2015). Мои стихи печатались в 4-м и 5-м приложении к журналу "БИЙСКИЙ ВЕСТНИК" - "ТРИ РЕКИ". в июле 2015 г. в издательстве "БИЯ" вышел мой небольшой сборник стихов "В необъятную просинь".

ПРОШЛОЕКапелькой – горошинойЕдкой, словно ртуть,Закатилось прошлоеВ душу. Ну и пусть!Ниточкой протянется от меня к тебеЭтот след останетсяИ в твоей судьбе.Капелькой – горошинойПо моей судьбе…Бередит непрошеноМыслью о тебе…

ХАНДРАНебо хмуро…дождь усталый, слезы лей.Не своей живу я жизнью, не своей.Не моя вокруг, чужая все родня.В голове – чужие мысли у меня.И не мне ты подарил вчера букет,


264

И теперь чужой мне белый свет!Небо хмуро…дождь усталый, слезы лей.Не своей живу я жизнью, не своей…***Люблю и прощаю, люблю и прощаю,И снова себе в сотый раз обещаю,Что буду настойчивей, буду смелееИ чуточку тверже, а может и злее.А где бы хоть капельку взять эгоизма,Смотреть на тебя сквозь холодную призму:Слегка отстраненно, немного с прохладцей,И реже бы в чувствах своих признаваться.Ты рядом – мне больно, уходишь – скучаю,Люблю и прощаю… люблю и прощаю …

***Заблудился солнца лучСредь высоких сосен,Разогнал обрывки туч,В небе стылом проседь.И подали голосаОсторожно птицы,Вновь поверив в чудесаВешней колесницы.Мчится март, за ним – апрельВеткой вербы машет,Прочь морозы и метель,Май поет и пляшет!Луч, возьми меня с собойВ колесницу этуС этой тройкой озорнойПокачу я в лето!


265

НАЧАЛОИ первый твой вдох и твой крик - не случайны:Ты есть! Это жизнь в ее самом начале.Учеба, работа – везде успевали,Казалось, что все впереди, все в начале.Средь тысячи лиц вы судьбу повстречали –Любовь! Это жизнь в ее самом начале.А все расставанья, обиды случайные – Прости. Это истины просто начало.Болезни, бессонные ночи в печали –То - старость. Она не конца ли начало?В тот миг, если близкие вас окружали-Душа не старела! И это – начало!Когда в изголовье лишь лик со свечами,Кто знает, быть может вы в самом начале…

ЗОНТВсе под дождем, а я иду под солнцем!Ах, этот чудный золотистый зонт!Под ним мой мир и плачет, и смеется,И ускользает тьма за горизонт.И улыбается мне первый встречный,Как друг, хотя мне вовсе не знаком!Так хорошо в дождливый этот вечер,Что слезы на глазах и в горле ком…И если б было в жизни все так просто:Зонтом отгородится от проблем,Найти ответ на тысячи вопросов,Я подарила б желтый зонтик всем!


266

НЕ ТАКОМУ, КАК ВСЕВам кажется, что вас не понимают,Смеются, крутят пальцем у вискаИ взгляд на вас презрительный бросаютХолодный взгляд, как будто свысока…Им невдомек, пресытившимся спесью,В конце пути, когда пройдут года,На суд Творца свои поступки взвеситьМы все придем нагими, как Адам.И душу принесем свою раздетой,Что вырвалась на волю из оковСлов недосказанных и песен недопетых,И тысячи исполненных грехов.

ОСЕННИЙ РОМАНС.Уходит осень, мне ее не жаль,Ведь с каждым днем я только к лету ближе.Так пусть летит в серебряную дальПисьмом в июнь осенний листик рыжий.Я в том письме пошлю тебе привет,Как будто в юность загляну украдкой.Осенних листьев соберу букет,Пусть адресат останется загадкой…Мне уходящей осени не жаль,Теряет роща старые одежды.Уносит лист осеннюю печаль,Но остается призрачность надежды…

***


267

ВИКТОР МИХАЙЛОВ

Виктор Юрьевич Михайлов г. Новосибирск Член Российского союза писателей, член Международного Союза писателей "Новый Современник" Публикации в следующих изданиях:: Альманах Российские писатели (Москва) – подарочное издание премиум-класса 2014г; Альманах - Наследие (Москва)том №6 – подарочное издание премиум-класса 2014г; Альманах - Писатель года 2013 (Москва) том №8; Журнал Мост (С-Петербург) декабрь 2013г; Журнал - Союз Писателей (Новокузнецк) февраль, май, июль 2014г;Журнал - Спутник (Москва) март 2014г; Журнал - Огни Вселенной (Новокузнецк) июль 2014г; Электронный аналог печатного альманаха "Всё обо всём "https://yadi.sk/d/d_ yiie4uX8Vq5 Конкурс миниатюр - 2014 Альманах № 7. Журнал «Огни над Бией» - электронное приложение № 29-30(2014 г)

Дедова ложка...

Однажды внука попросили принести чайную ложечку. На выбор дали несколько штук, предварительно вынув их из подставки для столовых приборов. - Держи, Тимур. Отнеси в комнату. Там сейчас торт разрезали, чай пить собираются. Сахар, кружки, чай, кофе, кипяток на


268

столе, а ложечки забыли. Мальчуган внимательно оглядел предложенное, одну изъял и попросил положить на место. - Эта дедова, её не нужно брать…***- Горный Алтай. На северо-западе Республика Алтай граничит с Алтайским краем, на юго-западе — с Казахстаном, на юге — с Китаем и Монголией, на востоке — с Тувой и Хакасией, на северо-востоке — с Кемеровской областью. Люди поселились в межгорных долинах Алтая в древнекаменном веке, около полутора миллионов лет назад. Именно таков предполагаемый возраст всемирно известной Улалинской стоянки, обнаруженной в Горно-Алтайске. - Горный Алтай – настоящая жемчужина Сибири. Редкое место на земле сравнится с Алтаем по красоте, по тому неповторимому великолепию, которое создала здесь природа. Богатства этой сибирской сокровищницы, пока еще не тронутые человеком, с необыкновенной щедростью рассыпаны в различных ее уголках. Это и водопады, играющие на солнце всеми цветами радуги, и суровые гранитные скалы, и утесы, готовые обрушиться обвалами над темными зияющими безднами. - Это живописные горы, которые, как рать сказочных богатырей, стоят в прозрачной синеве неба и причудливой формы пещеры — царства вечного мрака. Это сказочной красоты озера и бурные реки, не знающие преград на своем пути. Это хрустальной прозрачности ключи и звонкие ручейки, весело и задорно прыгающие по камешкам. - Есть в сибирской сокровищнице и выдающиеся ценности, которые стали символами этой земли. На огромную высоту поднимается величественная двуглавая гора Белуха — царица горного Алтая, которая так прекрасна в своих пышных, как сибирские шубы, снежных одеяниях, накинутых на изящные плечи, что, как говорил Николай Рерих, о ней «шепчутся даже пустыни». Она - величественный монумент природы – «святыня» Алтайский гор. Ее аура настолько притягательна, что на протяжении многих столетий влечет к себе путешественников, туристов, писателей, художников и ученых.


269

* * * * Праздничный вечер катился к закату. Поздравления сказаны, подарки вручены, мясо съедено. Настало время десерта, конфет и иных «сибирских» сладостей. Торт нарезали и раздали, ложечки пустили по назначению. Вспомнили анекдот про то, как две женщины сели пить чай для похудания. Причём, делали это активно и весело – запивая куски шоколадного рулета. - Слушай, хозяин, именинник! Вот что хочу спросить, но всё как-то недосуг. Несколько раз пил у тебя кофе, затем, разглядев упаковку, бежал в магазин и покупал точно такой же. Самое смешное, что сорта постоянно были разные. Или у тебя магазин есть какой-то заветный или еще, какой секрет ты скрываешь. Пью у тебя, вкус сногсшибательный. Прихожу домой, открываю подобный и ничего не могу понять. В чём дело? Колись. - Да просто всё. Дома я угощал тебя действительно обычным кофе из супермаркета, но накладывал и размешивал той ложечкой, которую внук не позволил принести сюда. Вот она. Выструганная, созданная руками жителем Горного Алтая из местного кедра. Ничем не обработанная и не покрытая лаком. Взяли обычную деревяшку, сотворили чудо. Вот тебе вкус и запах, за коим ты бегаешь по ларькам и прилавкам. А если взять во внимание, что в ней заложены ещё душа создателя и энергетика святого места, то качество импортного напитка отходит на второй, а то и на третий план… - Это дедова ложка, её брать нельзя….Диалог двух поколений- И?....................Это всё сопровождалось изысканным по исполнению жестом. Мужчина лет семидесяти, театрально поднял правую руку вверх, затем плавно опуская, указательным пальцем направил мой удивлённый взгляд на мои же ноги. Вернее, на ступни. Если бы после жестикуляции и произнесения гласной буквы в виде вопроса, последовал следующий, более длинный, то нисколько бы не удивился. Пауза затягивалась, а «быть или не быть?» так и остались у него во рту. Да, собственно говоря, мне и первого вопроса хватило с лихвой. Бахилы


270

снять позабыл при выходе из поликлиники и теперь имел перспективную возможность грохнуться, поскользнувшись на, плохо очищенном от снега и льда, тротуаре. К забывчивости, торопливости и бесшабашности чуть погодя приплюсовал ещё один свой недостаток. Как плохо я разбираюсь в людях, особенно если это связанно с определением их возраста и рода занятий. Пока стягивал целлофан, мужчина строгим, жёстким и одновременно добрым голосом дал понять, что владеет неплохо и остальными буквами русского алфавита. - Вы меня простите, что так неоднозначно указал на ваш промах, но не подумайте плохого, я только благие намерения имел. Если бы начал разглагольствовать, усложнять простое, то вы очень даже просто могли бы передислоцироваться из зубного отделения в травматологию, а мне бы этого очень бы не хотелось, впрочем, как и вам, надо думать. Как вы заметили, передвигаюсь я уже не так уверенно – как-никак, девятый десяток пошёл, но глаз ещё меток, зорок. В былые годы «белку со свастикой на лбу» в глаз бил. Думаю и сейчас мой боевой опыт очень бы пригодился, ежели что. Разведывательная рота, даже если служить в ней довелось в далёкие сороковые, это вам не крестиком вышивать. На всю жизнь наука. - Спасибо вам. Действительно, мог поскользнуться, упасть и очнуться уже с гипсом, если бы не ваша подсказка. Всё же бегом. Не минуты покоя. Не так давно наблюдал сам ситуацию, как водитель один, вероятно в спешке пересев с мотоцикла на автомобиль, позабыл снять шлем. Так и ехал в нём, привлекая внимание прохожих и автолюбителей. Тыкали пальцами, смеялись, делали снимки при помощи мобильных телефонов, но до простой подсказки так никто и не опустился. - Да, вы правы. Люди стали меньше обращать внимания друг на друга, помогать и поддерживать. Злорадства много, как и зависти, агрессивности. Жить стали более обособленно. Одна большая проблема развалилась на маленькие индивидуальные. По хатам разбрелись, по углам и тёмным


271

комнатам. Не дай бог, конечно, но думаю, повернуть вспять это всё сможет только одна большая и общая беда. Помогла бы и радость, которая одна, одна, обща для всех, но таковая, как правило, следует за огромными неприятностями. Сначала со слезами на глазах почти до гор Уральских драпаем, а затем с такими же, но от радости, разглядываем знамя победы над Рейхстагом. - В первую секунду нашего своеобразного знакомства мне показалось, что вы бывший актёр областной филармонии или драматического театра, лет так.. семидесяти, а вы вона чё – Ленина видели, условно говоря. В полном здравии, долгожитель, очками не пользуетесь, да и данную организацию, по замене костяных зубов на металлокерамические, обходите стороной. - Ну, я не отставной козы барабанщик конечно, в хоре церковном не пел, а вот в сценках разного рода, еще, будучи комсомольцем, часто принимал участие. На заводе, где до призыва пару лет проработал – самолёты для фронта мастерил, в агитбригаде не последним человеком был. А когда попал в войска специального назначения, там без актёрского мастерства, умения перевоплощаться, помимо всего прочего, вообще делать было нечего. Кстати, позвольте представиться. Пётр Семёнович – полковник запаса, пенсионер всесоюзного значения, как раньше говорили, кавалер орденов и медалей. У вас вопрос торчит из глаз. Вы им сверлите. Спрашивайте, что у вас накипело. Отвечу, как на духу. Да и мало нас, отставлено на этом свете уже - тех, кто может правду рассказать, без утайки и приукрашивания. Рубите с плеча. Я весь – внимание. И снимите вы уже наконец эти мешки – не изображайте из себя того водителя в шлеме. - Да, совсем позабыл. Увлёкся собеседником интересным. А вопрос, который действительно меня тревожит, очень прост и одновременно сложен. Сейчас много информации всякой и если есть желание её можно найти. Но нет однозначного ответа. Кто же на самом деле для вас – людей того поколения, был Сталин? Боялись вы его и режим, любили, терпели или


272

что-то иное присутствовало. Почему до сих пор стороны не могут прийти к согласию на этот счёт? - Да всё просто, как мне кажется. Когда нет личностей соответствующих, то и говорить то, особо не про кого. Это раз. Сами посудите. Кого мы знаем? При ком одержаны великие победы, достигнуты огромные результаты в продвижении государства? Правильно – Пётр и Иосиф. Демократические ценности, где и какие они? Приверженцы этих ценностей за пару минут стёрли в порошок два города вместе с жителями, а теперь нас учат, как жить. «Мирные демократы» окружили военными базами нашу страну в три кольца, постоянно намекая, что наши танки вот-вот появятся у западного берега Португалии. Понимаете - история, политология, политика стали бизнесом, приносящим немалый доход. «Сталинисты» и «антисталинисты» сегодня жить не могут друг без друга. Они друг друга дополняют, а мы, покупая, читая и слушая их взаимные обвинения в адрес друг друга, им же приносим немалые деньги. Да, к чему скрывать – время было тяжёлое. Страна после революции и гражданской войны нуждалась в восстановлении. Но для нас в те годы, все посаженные и расстрелянные были врагами народа. И не было, поверьте мне, таких многомиллионных жертв репрессий, про которые начали петь с подачи Запада, наши псевдо радетели родины – Солженицын, прочие предатели и враги. Чтобы мы постоянно чувствовали вину перед собой и остальным миром, нам навязали то, что мы потомки убийц, что мы алкоголики и завоеватели. Знаете, что кричали бойцы, идущие в атаку? С сапёрной лопатой или в «штыковую» бегущие на врага. «За Родину! За Сталина!». Как только появится человек, личность, который сможет вернуть России былую славу, могущество, державность - про Ленина и Сталина забудут, в хорошем понимании этого слова. У меня есть своё личное мнение и его не нужно расценивать, как мысли всех ветеранов. Звучит оно так – если враг не добит, если он сам и его последователи начали забывать, кто одержал победу, доказывать что-то совершенно не обязательно. Подставлять вторую щеку, а


273

затем снова первую для очередной оплеухи не нужно. Ещё древние славяне, во времена, когда про гроб господень даже рассуждений не было, звали отлично, что собирающемуся нанести удар не нужно ничего объяснять, а тем более, подставляться. Снизу под дых или короткий в подбородок левой остужают любой пыл. Мы люди не гордые – можем и ещё раз победить, ежели что, но только без пустозвонства и болтологий. - Спасибо вам огромное за науку. Благодарность и той тёте в белом халате, что заставила меня надеть, хорошенько закрепить на ногах столь необходимые атрибуты, не позволяющие распространиться по больничным коридорам, грязи и пыли. Правильно говорят – не ведомо, где найдёшь, а где потеряешь. В противном случае я бы вас не повстречал и не получил бы такого удовольствия от беседы с ведьмаком. В смысле - с ведающим человеком. Да вам бог здоровья и удачи, благополучия и долгих лет жизни. - Принимается. Я хоть и не из породы мамонтов, которые случайно остались живы, не имею права судить никого. Времена меняются, как и люди. Ритм и сама жизнь меняется постоянно. Но уверен в одном. Добивать Россию нужно было в 1991 году. Теперь уже руки коротки. Языки ещё длинные, мысли чёрные, думы мерзкие, а руки, простите, уже коротковаты. И как говорит мой правнук – «Нефиг на нас принтер строить». Работа у медведя вредная – зашибить могёт!

Звёздочка в ночи

Когда есть с кем поговорить, нет недостатка в общении, если сам себе всё ещё интересен и, как прежде востребован окружающими, есть желание впасть в состояние осознанной и искусственной безысходности. Вогнать себя в угол, отрезать пути отступления, сжечь мосты и попытаться выбраться из нападок на себя самого себя. Нет, не бой с тенью вести и не заниматься самобичеванием, а попытаться выстроить


274

привычный ряд вопросов в несколько иной ранжир. Когда собеседник чётко не обозначен, присутствует уверенность, что не наступит час наставлений и необоснованных советов. Действительно, зачем советовать самому себе, если есть полная уверенность, что советы, это то, что не удалось сделать тому, кто увлечён подобным занятием. Полное уединение, вечер, языки пламени, потрескивание берёзовых дров и она – звёздочка в ночном небе. Даже не чётко обозначенная, избранная, выделенная из мириад подобных, а абстрактная, периодически появляющаяся на небосклоне. То скрываемая низкими облаками, то выныривающая на свет божий. Не как маяк, путеводная или вифлеемовская звезда, а только в виде «музыкального сопровождения» к бессловесному разговору с тем, кто, волею судьбы и ошибкой «мастера», стал ею. Не всё так грустно и напыщенно и никаких подспудных сносок, отсылок к нетрадиционности. Отнюдь. Выбор сделан. Сотоварищ по взращиванию небоскрёбов головоломных извращений в хорошем понимании этого слова, избран. Трибуны заполнены до отказа пламенем и светом. Он, ставший ею, слегка повёрнут, обращён взором, ликом в сторону плавного перехода света во тьму. Свежее полешко в печь, словно оборот песочных часов, обозначает очередной раунд противостояния. Бескровного, безболезненного, порой приятного, многообещающего и полезного, если есть потребность получать удовольствие от разговора с собой посредством куклы и при содействии звёздочки в ночи. Кости брошены. Кстати. Она, это не стремление из петуха сотворить курицу при помощи некоторых манипуляций, а банальный кусок осиновой деревяшки. Однажды, после просмотра фильма про индейцев, решил изобразить Зоркого Сокола, его же - Гойко Митича, но чуть переусердствовал с ножом и стамеской. Плечевой пояс чуть заузил, грудные мышцы не доработал, шею сделал слишком тонкой. У нас же как – чтобы не делали, получается автомат Калашникова. Не выбрасывать же новое, которое делалось по известному образцу, чтобы


275

стать старым. Нас по этой причине и не понимает остальной мир. Они из всего выгоду извлекают, а мы делаем всегда одно, подразумеваем другое, а получаем третье, которое моментально становится самым лучшим, как не ерепенься. - Привет индеец! Прости уж, что так вышло. Хотя, думаю, тебе и так нормально живётся. Есть всегда плюсы. Хотя бы то, что мишень сейчас ты для птиц не очень ярко выраженная. Попасть в тебя сложно. Который год уже на печи сей проживаешь, подгорела чуть, обветрилась, обшелушилась, но есть в тебе что- то зеркальное. Себя в тебе не вижу, конечно, но брить тебя вместо себя иногда приходится. Не поняла? Анекдот вспомни, где дочь маму спрашивает, мол, почему папа в ванне зеркало бреет вместо себя. В нашем варианте, всё чуть наоборот. Бреют тебя, в переносном смысле – вопросы задают, сами отвечают и на непонравившиеся ответы злятся, обижаются. Но этим дело не ограничивается. Выдыхают чуть и продолжают экзаменовать, надеясь победить себя в односторонней словесной перепалке. - Молчишь? Хорошо. С другого бока зайду. Ответь вот на простой вопрос. Что для тебя в жизни самое важное. Понимаю, что время для обдумывания необходимо. Но после раздумий и кошка, что сейчас спит на диване, соловьём запоёт. Жду. - Понял. Жизнь, мир, свобода, справедливость. Ты ещё равенство с братством прибавь и я тебя из бронзы второй раз сваяю. Ты же осина, а не пентюх говорящий общепринятые понятия. Сам посуди. В море, под водой важен воздух, кислород. В песках знойных – пресная вода и оазис. В лесу грибы, при поедании грибной запеканки – сметана и перец, помимо всего прочего. Где здесь место жизни и справедливости? - Понимаю. Весною хочется осени, зимою лета, а после мороженого постоянно рука тянется к колбасе. Но самое важное, то где? Что это, есть оно вообще? Мы сидим с тобой - это важно. Она там светит, хоть и не греет, но важность не менее ярко выражена. Вокруг тишь да гладь и это не менее важно чем то, что постоянно ищем шум и гам, от которого


276

после вянут уши. Что тоже очень важно. Жаль говорить ты не умеешь. И это столь же важно, как и то, что была бы говорящей. Мне же не ответы от тебя нужны, а сами вопросы, их верное формулирование. Ответы я сам найду, и это не менее важно, чем правильное их воспроизведение. - Что же ещё можно встроить в банальные мир и благодать? Удовольствия всякие? Извращения разного рода? К примеру – поедание борща вприкуску со сладкой булкой. Я про извращения этого склада говорил, чтобы не подумали чего плохого. Кстати, я рыбу люблю солить с чесноком, и это никаким боком не ставит в ряд с неудачниками от кулинарии. - Важен огонь, тепло, в том числе и душевное. Природа, красота. Кстати говоря, из полуфабриката, что пошёл на твоё создание, люди в древности колья делали, чтобы вампиров уничтожать. А для меня ты источником форматирования черепной коробки служишь, который год. Важно дерево, бревно, кол и палочка для размешивания. Как не крути. - А может, вон та. Вверху и справа? Звёздочка в ночи. Мечта, стремление, полёт мысли…. Спать пора, что не менее важно, как и пробуждение, заря, восход….

Красить или разукрашивать

….одумайтесь, повинитесь, покоритесь, покайтесь, вернитесь в семью!! Не совсем понятно, кому покориться, перед кем голову склонить и кого считать своими самыми близкими. Есть альтернативное предложение для имеющих желание «вернуть ушедших», сломить гордых, перелопатить тех, кто имеет свою точку зрения, отстаивает личные жизненные интересы – угомонитесь, зависть умерьте, ненависть смените на милость, гордыню на уважение… Уясните, что терпимость, как таковая, резко отличается от «терпимости дома терпимости». Свобода, как стремление к своеволию, вседозволенности никогда не уживётся со справедливостью, стремлением жить во славу и во имя предков, потомков…..


277

- Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, какую приобрести краску, чтобы покрыть ею печь? Топить имею желание дровами, изделие металлическое. - Ответ скрыт в вопросе. Термостойкую испробуйте. У нас есть в наличии. Стоит не так дорого, цветов и оттенков несколько штук. На любой цвет и, так сказать, вкус. Выбирайте! Третья полка снизу в вашем распоряжении. Импортная в основном. Пользуется спросом, отзывы отличные. Сам не пробовал, но нареканий до сих пор не было. - Давайте серую банку. Кисть и бутылку ацетона. - Денежки в кассу, а я пока всё приготовлю. Вам пакет нужен?...Молчание – знак согласия. Как в том анекдоте – сорок да сорок равно рубль сорок. Хлеб брали? Не брали? Уже не важно. С вас три шестьдесят две! Кое-как водрузили «свеже сваренную» печь на заранее сооружённый постамент. Вывели трубу в форточку. Закрепили, обложили кирпичом. Соблюли все меры противопожарной безопасности. Отошли чуть, глянули со стороны. Прелесть. Дело за малым – покрасить, дать просохнуть поверхности и начать обогревать обширное дачное помещение. Вооружились кистями, поделили поровну краску, приготовили тряпочки, соответственно моменту, оделись. «На посошок» покурили, выпили по чашечки кофе и взялись за благое дело. …………..- О, Боже милостивый! Воскликнул бы я, если бы верил. Но дело не в этом. Как она воняла, дымила и горела! Это не про печь, тем паче не о дровах. Хвалёная, термостойкая, импортная краска показала себя в полной мере. Как только наши, местные берёзовые дрова показали себя во всей красе, эта заморская гадость начала таять на глазах. Скручиваться, облазить, скукоживаться и слазить ломтями. При всём при этом весь дачный домик, даже – домище, я бы сказал, покрываться стал много миллиметровым слоем копоти. Дав чуть остыть металлу, проветрив помещение, взялись за шпатели. Содрали всё, что не сгорело, оттёрли, соскребли, промели и отмыли. Уставшие, копчёные, согнутые в три


278

погибели от стыда и навалившийся нелепости вышли на улицу. Благо, женщины отсутствовали. Заблаговременно были оставлены дома и привезены должны были уже к разрезанию красной ленточки. - Ну, вы и посмешили бывалых людей, молодёжь! «Купились» на фантики заморские? Я так сразу и понял, как только из всех щелей вашего дома повалил едкий, серо-буро-малиновый дым. Если западное изделие, то это не значит – отличное. Для внутреннего обращения и применения оно ещё туда – сюда, но не для нас. Так всегда было, есть и…было бы, если бы мы вовремя не осознали, что дурят нас и пытаются извести все предыдущие тысячи лет. Вот вам кое-что, по-соседски делюсь. Вам же красить нужно, а не разукрашивать. Огнём гореть, а не папуасами вокруг чужого скакать. * «Церта» – антикоррозийная термостойкая краска по металлу, которая может наноситься на выхлопные системы автомобилей, детали двигателей, печи и другие металлические поверхности, которые подвергаются воздействию температур от -60°С до +900 градусов. Такие краски еще называют огнеупорными или жаростойкими*- Пользуйтесь моей добротой и материалами местного производства. К аннотации предлагая и саму краску. У меня осталось с половины банки. Вам как раз хватит. Сами получите эстетическое наслаждение и производителя местного поддержите. Так сказать. Хм…….одумайтесь, повинитесь, покоритесь, покайтесь, вернитесь в семью!! …. Станете пятой женой, или седьмым мужем. Если наши ценности примите, то и пятки наши поцеловать разрешим, а там, глядишь, в претенденты на должность старшего помощника младшего дворника получите. К миске допущены будете, с руки кушать дозволим….

Пшенная каша с тыквой

Лавочки, стол и графин с водой, как и правление кооператива, собрали в кучу быстрее обычного. Как и всех тех, кто решил


279

принять участие в обсуждении злободневной темы. В трёх, равноудалённых от условной середины собрания, местах запалили костры, затем засыпали травой. Дым повалил вверх, так как атмосферное давление никто не взял во внимание. Пытались отпугнуть комаров и мошек, а получили совет старейшин индейского племени. Не хватало лишь томагавка вколоченного в дерево и пары скальпов на столбе позора.

- Открывая наше экстренное собрание, хочу сказать, сто случаев подобных тому, который мы сейчас рассмотрим, много и решение приниматься должно только двумя способами – соседи должны договориться полюбовно или свой вердикт обязано вынести общее собрание. Иного не должно быть. Раз кворум есть, о чём мне подмигивает мой помощник, то можно начинать. Дело в следующем. Гражданка, наша дачница высадила тыкву. Та подросла и плети сквозь штакетник проникли на соседний участок. Всё бы ничего и никто не обратил бы внимание, но она начала плодоносить. Правильно! Корешки остались дома, а вершки обрадовали соседа. Та в рёв. Мол, не нужно обрывать, это моё. А мужчина, который тоже наш дачник, отрезал. Мол, всё, что у меня дома, моё. Нужно было вовремя перенаправить побеги, а не сейчас рвать на себе волосы. Слово взял, потребовав для себя, пять минут экс председатель правления. Оппозиционер нынешнего руководства, постоянный критик, жалобщик и склочник. Впрочем, он сам себя таковым не считал. Отнюдь. Симпатизировал Немцову, Касьянову и Нельсону Манделе. Причём здесь защитник прав чёрного населения Южной Африки он и сам не понимал, но постоянно повторял, что никогда не станет рабом, даже если это будет принято на общем собрании дачного кооператива. Всё, что принималось на «общих сборах», воспринимал в штыки, ждал случая свалить председателя и снова водрузиться на трон. И неважно для него было за что уцепиться. Тыква это, поливная вода, мост или полчища дроздов, которые буквально выкосили урожай клубники.


280

- Думаю, выражу общее мнение, сказав, что во всех скандалах повинен незаконно избранный руководитель и его клика! Голоса приписали, неугодных удалили, говорящим правду заткнули рты и теперь расхлёбывают. Понастроили киосков и магазинов, уволили сторожа и второго бухгалтера, деньги собранные на трубы разворовали, щебень покупают по завышенным ценам и ещё, ещё, ещё. Прокуратура разберётся, теперь же дело чуть иное. По поводу тыквы этой злополучной. Предлагаю. … Тыкву вырвать и выкинуть, чтобы уничтожить, так сказать, яблоко раздора. Всем объявить строгий выговор с занесением и перепроверить работу ревизионной комиссии за прошлый год. И не нужно лыбиться! Дело серьёзное, а не кот наплакал. Вспомните, как в прошлом году поругались два соседа из-за куста калины. Забыли? Вернее, не мужики, а их жёны. Понимаю, там совсем другой сюжет был, но орали то, весь день. - Ты людей не смеши и гуторь по теме, а не то, что приснилось или сорока принесла на хвосте. Бабы кричали не по поводу куста, а по причине постоянного коротанию их мужей под тенью от веток большого куста. Те там устроили рюмочную, что, естественно не понравилось женщинам. Пришлось красоту эту спилить. А по поводу магазина и киосков скажу так. Если бы их не было, как при тебе, то людям пришлось бы ездить в города за всякой мелочью. Тебе не нравится ассортимент и цены, которые, кстати говоря, ниже городских, вот и топай по шпалам, а нам не мешай в очередях стоять. Люди собрались инцидент разрешить частный, а ты фигню всякую тут развёл. Прошу общее собрание разрешить матерно выражаться! Вижу, здесь почти все мужики собрались, а те члены кооператива, что в юбках иного из пола сильного за пояс заткнут своим словарным запасом русского народного фольклора. Иную мысль проще выразить парой ласковых, чем выговаривать словами классиков. Человек десять к тому времени поднялись с мест, и отошли к помойке, которую не так давно организовали возле дома сторожа. Металл, стекло и прочую ненужную рухлядь


281

приносили сюда для последующего вывоза на грузовике. Курили и прислушивались, отмахиваясь от «кровососущих» сломанными ветками черёмухи, что росла поодаль. Иной раз кто-то из стоящих здесь, пытался вставить свои пару ласковых в то или иное выступление. - И курить разрешите уж!! Вопрос чрезвычайно интересный и злободневный, но курить хочется до опухоли на ушах. Давайте место, где мы сейчас собрались, обозначим в протоколе местом для курения и, не возникнет разногласий с законом. Раз уж пошла такая пьянка, как говорят, то давайте уж и матерится, и курить!

Поняв, что ещё минут десять подобных провокационных разговоров и в пределах дачного кооператива наступит патриархат, слово буквально выхватила одна из немногих присутствующих здесь огородных нимф. Подбоченилась, шлёпнула себя по шее, удалив в мир иной очередного комара, и молвила, набрав больше воздуха на всякий случай.

- Вы тут совсем свихнулись что ли? Собрались по поводу украденного урожая, а обсуждаем личности избранные всем миром, подбиваем к нарушению Конституции и слушаем всякого рода проходимцев. Давайте выслушаем, устроим так сказать, прения сторон, проголосуем и разойдёмся уже. Скоро шоу ежедневное, а мы тут сидим, как сливы в одном месте. - Правильно! Где эти горе – садоводы? В чём они обвиняют друг друга? Где факты, улики?- Ты ещё про явки и пароли спроси, умник! Тебе же говорят. Есть попытка сорвать, и есть поползновение оборонять своё любыми средствами, вплоть до уголовной. Два удара и может появиться восемь дырок у тянущего пакли к чужому. Почему восемь? Да у вил четыре острых штыря, всё же просто, как три рубля. Одна шум подняла на шутку, сказанную невзначай, другой не учтя, что связался с тупоголовой, давай дальше масла подливать. Слово за слово, вот и конфликт. Мы его можем с лёгкой руки превратить в межнациональный, если и


282

дальше будем разглагольствовать подобным образом. - Точно! Судя по говору и повадкам, одни ватник стопроцентный, а другая хохлушка стопроцентная. Может, они на почве военного конфликта пустились во все тяжкие? Это вопрос политический. Предлагаю временно прервать заседание и вызвать из центра соответствующие органы!- Ты себе органы подлечи! Дурень! Люди всю жизнь в Сибири прожили, родились здесь и дай им карту мира, то рыскать в поисках враждующих стран, республик непризнанных и главного врага на земле будут до второго пришествия. Поначитаются, понаслушаются и туда же. Политологи, блин, новоявленные местного розлива. - А кто вообще эти люди, где они? Чего мы здесь и кого обсуждаем? Пусть предстанут пред наши очи ясные!!- Действительно! Копья ломаем битый час, а на героев торжества даже не глянули. Метрах в пятнадцати от решающих судьбы, обсуждающих общепринятые ценности и делящих шкуру ещё не убитого медведя стояли два человека. Они, а это были именно те, ради кого люди просили разрешения начать курить, где им вздумается и лаяться не хуже бродячих собак. Соседи, псевдо соискатели звания владельцев той, что вероятно может превратиться в карету. Нужно только очень захотеть и, как самое малое, прочесть известную сказку о волшебнике, который только учится. - Простите люди добрые, что так получилось! Не желали мы огласки такой, да и не подавали жалобу никуда! Начал, чуть не объявленный кацапом, представитель одной стороны конфликта. Новоявленная «Леся Украинка» с воображаемыми вилами, стояла рядышком улыбаясь.

- Мы просто судачили в шутку, давно понимая, что такое получится. Мимо проходил, вероятно, кто-то из злопыхателей местных, схватил горн, условно говоря, и протрубил общий сбор. Даже опоздание обусловлено тем, что нам последним сообщили, что слушается «наше гражданское дело». Поверьте,


283

нет никакого конфликта. Не было и не предвидится. Больше того, завтра заварим кашу пшённую с этой чудной тыквой. Приходите все, кто имеет желание после еды облизать пальчики. - Я не понял! Какой, простите великодушно, болван, нас поставил в положение решающих судьбы мира? Кто нам дал право решать за тех, кто сам всё давно решил? Понимаю, что у многих игры и баталии подковёрные, что на иных мало кто внимание обратит в нормальной жизни. Почему мы здесь должны выступать вершителями судеб, если рыло в пуху у каждого второго, если не первого? Люди пустили невзначай мульку, придурок без портфеля услышал, возвёл в степень и, решив воспользоваться ситуацией, свершить давно задуманную гадость. Нашими руками свалить руководителя, воспользовавшись представившейся ситуацией. Не будь этой чёртовой тыквы, он и ему подобные, придумали бы что-то иное. А мы и уши развесили! Завтра специально не стану обедать, пойду в гости с чашкой и ложкой, к чему и вас всех призываю. …..***** Тыкву очистить от кожуры и семян и нарезать маленькими кубиками. В кастрюле вскипятить молоко, добавить тыкву, посолить и еще раз довести до кипения. Всыпать пшено, уменьшить огонь до среднего и варить, 30 мин. Разогреть духовку до 150°С. Кашу разложить по порционным горшочкам, добавить сливочное масло, плотно закрыть и поставить в духовку на 20–25 мин.*****


284

МИХАИЛ АНДРЕЕВРоссийский поэт – песенник, лауреат премии им. Горького, лауреат премии Ленинского комсомола. Автор многочисленных хитов, таких как: «Отчего так в России березы шумят...», «Тополиный пух», «Самоволочка», «Потому что нельзя быть красивой такой…» и др. Песни на стихи Михаила Андреева исполняют группы «Любэ», «Иванушки International», «Белый орел», «Золотое кольцо», «Фабрика», «Корни», а также Вячеслав Добрынин, Михаил Шуфутинский, София Ротару, Александр Малинин, Дима Билан и др. ЭЛЕГИЯ

Когда заката медленный-премедленный венец Прекрасно виден прямо над буграми, Для поддержанья красных кровяных телец Люблю дышать сосновыми борами.Там можно видеть каждый день подряд, Прогуливаясь, удивляясь лету, Как паутины меж деревьев колесят И пауку служа, и воздуху, и свету.А повезет – увидишь дикий след лесной и вспомнишь, что велик наш мир и славен. Увидишь, как преследуя добычу, егерь молодой опять неправильно загонщиков расставил.

ГИБКИЕ СТРУИ

День прожит, и травы уснули. Костры пастухи развели. Протяжные гибкие струи


285

На небо пошли от земли.А сосны совсем по-иному, чем люди, научены жить: могучему свету денному еще продолжают служить.

КОТЛОВАН

В невиданном облаке пыли И в боли от ссадин и ран Рабочие рыли и рыли Вручную большой котлован.В нем холодно было и просто, Как свет незашедшей луны. И выше коровьего роста Лежали вокруг валуны.Недвижно сходили ступени. И, чтоб заглянуть в глубину, Ты должен был встать на колени И вглядываться в темноту.Насмешливо, как для забавы, И счета не зная дням, Тянулись зеленые травы По омертвелым краям.Наверно, по этому миру такой оглашен был приказ, чтоб в трещинах, пробуя силу, играла трава – что алмаз.

НЕ ВОЛЕН

От всех душа сокрыта глаз, и ты перечить ей не волен,


286

волнуется она у нас, когда весь мир весною болен.Когда лениво, не спеша, зима заполонит равнины, приветствует опять душа снегов холодные лавины.Когда же солнце будет мыть свои лучи у переката, ее значенье просто быть и длить сияние заката.

МОРОЗ. ДЕРЕВНЯ ДРЕМЛЕТ

Мороз. Туманно. Дико. Пустынно в небесах. Осыпалась черника в болотистых лесах.В тулупе сторож конный горланит, как река, и ставит незаконно капканы на хорька.Закат на небе алый, и петухи орут. Как умственно отсталый разлегся в поле пруд.Мороз. Деревня дремлет. Играет небосвод. И звездам крупным внемлет крупнорогатый скот.Там хорошо жить в будни и в праздников канун – на стол там ставят студни из разноцветных лун.


287

АЭРОДРОМ

Здесь цветет лишь одна лебеда, но поверив в судьбу, словно в чудо, ты уже никогда-никогда, хоть умри – не уедешь отсюда.Да к тому же под ветер и гром, и ручьев несмолкающий свист черным вечером аэродром по ошибке вспахал тракторист.

ОБЛАКА

Плывут по небу облака, плывут вперед издалека, высоко, быстро над ветвями, и не достать нам их руками.И точно те же облака здесь на земле у поплавка плывут речное слушать пенье. Обратно сносит их теченье.

УРА ТОМУ, ЧТО ЕСТЬ ДОРОГА

Опять холщовые дороги вновь поползли со всех сторон, невозмутимо тащит ноги по перелескам почтальон.Подвода медленная катит по размороженной земле, и солнечные блики скачут


288

вслед по тележной колее.Не веря скорому итогу, объездчики кустарник жгут, рябина красная дорогу перебегает там и тут.Идут машины бортовые, куда-то неустанно мчат, и механизмы поршневые в них нескончаемо стучат.Ура тому, что есть дорога, что солнце небо золотит, и смысл главного итога узнать не скоро предстоит.

ВНУТРИ СТВОЛА

Внутри холодного ствола в молчанье теплится смола, и токов темное движенье сильней земного притяженья. Под влажной грубою корой не суетится мир иной. В нем что-то тайное зовет, без голоса, внутри, поет. Оно играет и манит, и лист весною зеленит. Нерукотворно торжество, и в этом наше с ним родство.


289

МОЛОДЫЕ ЕГЕРЯ

Спит небес вековая охрана, лишь на горке, где звезды горят, неизменно и неустанно земляника и волки не спят.Нам всегда уготовлено дело, что не сразу возможно понять; спит земля до конца, до предела, ведь ночами положено спать.Спят неистово воды в затонах, спят, волнуясь, за речкой поля, но выводят коней из загонов молодые еще егеря.Молочай под копытами плачет, ветер запахом ночи объят, егеря-несмышленыши скачут, задевая прикладом приклад.Скачут яростно и без промашки, зная в жизни обманку и яд, и у них на казенных фуражках золотые кокарды горят.Вот и волчье дыханье угасло, и дрожат за рекою поля; как подсолнечным медленным маслом обливается светом земля.А потом, глядя пусто и дико, егеря на поляне сидят и сладчайшую в кровь землянику из фуражек помятых едят.


290

В ДАЛЬ

Есть у каждого дорога, от порога и до бога, точно знаю наперед, как девчонка недотрога, кружит голову и жжет.В той дороге ветер вьюжный разнесет, как письма, снег, то, что было нам не нужно, станет главным в ней для всех.Станет там судьба мятежной, озерко – водой безбрежной, рядом – для мечтаний сад, то, что было неизбежным, опрокинется назад.В той дороге нету края, нету пыли – красота. На вес золота, я знаю, в ней для каждого места.Там живут не как улитки – пишут к праздникам открытки и серьезны, и смешны, тучу слезную по нитке расплетают с вышины.Но быстрее, чем иные, там уходят дни живые, не вернуть нам их, друзья, все уходят а другие отвоевывать нельзя.

***


291

ВЛАДИМИР КОРНИЛОВХРУПКИЙ МИР

Светлой памяти моей внученьки, Юленьки Гаврусевой, преждевременно ушедшей из жизни, – любимой дочери, внучке, сестре, племяннице посвящаю эти трогательные стихи

«ХРУПКИЙ МИР» У ВЕСНЫ СВОИ ЗАКОНЫ

Внучке Юленьке

У весны свои законы –Вот по ним я и живу.Жизни солнечные звоныСердцем слышу наяву.

Я по ним сверяю чувства –Потому душа светла.


292

Жизнь вне всякого искусства –Мне особенно мила:

Каждый день свои цветочки –С жизнью солнечная связь.Например, у старшей дочкиДочка Юлька родилась.

Над кроваткою у ЮлькиЗайчик солнечный дрожит,За окном звенят сосульки,Жизнь весенняя бежит.

Я по ней сверяю чувства, –И душа моя светла.Жизнь вне всякого искусстваМне особенно мила.

ИЮНЬСКОЙ НОЧЬЮ

Мир сияньем озарился,В ароматах утонул.Ветерок – и тот сморился –В дрёмных зарослях уснул…

Душно в комнате. Не спится.Ночь черемухой хмельна.С неба огненной жар-птицейСмотрит рыжая луна…

Тишь вокруг – лишь в нашем доме,Слышно: «Баюшки-баю!..»Тает ночь… и в сладкой дрёмеКлонит голову мою.

* * *


293

Посвящается Юленьке на ее первую годовщину со дня рождения, 30 октября 1993 г.

Р о д и л‘а с ь не в солнечном июле, Ближе к ночи, а не на заре, – Всё равно назвали внучку ЮлейВ том промозглом сером октябре.

Сам октябрь последние мгновеньяЩедро н о в о р‘о ж д е н н о й дарил.С этой ночи Юлин день рожденьяМы внесли в свои календари.

…Октябри, конечно, не июли –Свой в природе здесь круговорот, –Лишь бы дни рождения у Юли Счастьем наполняли каждый год. КАРАНДАШИКИ

Нынче в классе ни души –Лишь одни карандаши:Юли, Кати, Дашеньки –Ай да карандашики!

… Самый скромный карандаш –Это Ступин Дима наш.Очень любит синий цвет –Всё у Димы синее:Солнце, бабушкин портретИ пейзажи зимние.

… А у Сахаровой СветыНарисованы конфеты –Шоколадный мармелад.Цвет его – коричневат.


294

… Ярко-жёлтым мир воспетУ Желтковой Насти –От рисунков тёплый светДаже в дни ненастий.

…Ну, и карандашики! Юли, Кати, Дашеньки!

У Беловой – всё бело –В белом вся планета,Словно снегом замелоСолнечное лето.

У Зелёнкиной АлёныМир раскрашен весь в зелёный –Тигры, зайцы, облакаИ зелёная река.

А у Гаврусевой ЮлиКрасно всё, как дни в июле:Люди, небо и скворцы,Красны даже огурцы.

… Самый бойкий и проворныйКарандаш, пожалуй, чёрный.Все зовут его: «Брюнет», –Это Вова Подобед.

Он цвета не признаёт, Но рисует, как поёт. …Ай да карандашики!Юли, Кати, Дашеньки!

… Здесь душа не устаёт:Каждый мир свой создаёт.


295

НА УРОКЕ МУЗЫКИ

– Дети! Так поет жалейка! Но задорней всех – гармонь! …Юля! Где твоя скамейка? Сядь! – и Анечку не тронь!..

Это, Павлик, – пианино! Рядом – нотная тетрадь. А в тетради этой, Нина, Что мы будем в ней писать?..

– Знаю точно! – вскрикнул Рома, – Балалайку рисовать! Чтобы маме с папой дома Смог я «Барыню» сыграть!

ХРУПКИЙ МИР

Мы с внучкой бродили в лесу,Устали, но были счастливы:Видали живую лисуИ ёжика взгляд молчаливый.

Там заяц под елью дремалИ прядал ушами трусливо.… «Как мир всё же хрупок и мал!» –Подумал я вдруг боязливо.

Подует ли осени хлад,Иль зимние вьюги нагрянут –Не слушать нам птичьих рулад,И буйные краски завянут…

Так хрупкой Природы языкДо вешнего солнышка дремлет,Чтоб снова и щебет, и рыкВосторгом наполнили землю.


296

КОТЁНОК ТЁМКА

Я утром проснулась, а тапочек нет И платьица нету на стуле.Кто это со мною играет в секрет,Коль вещи мои улизнули?..

Я всю обыскала квартиру у нас,Смотрела в шкафу, за диваном –И плакать уж, было, совсем собралась,Но кто-то мяукнул вдруг в ванной.

…Мне мама забыла сказать, что вчераНа рынке купила котёнка –Вот он и мяукает, видно, с утра.И я назову его Тёмка…

Я дверь приоткрыла, а он на меня,Как фыркнет – и шёрстку взъерошил.Живет он у нас со вчерашнего дня,Хоть сердится, но он хороший…

Я н`а руки нежно котёнка взяла,И он мне мурлыкнул на ушко,Что тапочки мама моя прибрала,А платье он спрятал в подушках.

РЫСЬ

Раньше мы держали кошку,Я могла сказать ей:: «Брысь!»Мне теперь не понарошку,А взаправду купят рысь.

Молочка налью ей в блюдце,Дам лапшички и мяска,


297

Сыты рыси не дерутся –Знаю я наверняка.

Приручу ее, как кошку,Будет с бантиком игратьИ царапаться немножко,И мурлыкать, и урчать…

Шёрстка вся у ней пятнистаПо бокам и по спине.…Подружусь я с новой киской,Когда купят ее мне.

ПРЕДНОВОГОДНЕЕ НАСТРОЕНИЕ У Юли губы тюрючком*:Она на маму сердится.А мама платье шьёт молчкомСвоей любимой вреднице.

У внучки праздник на носу.Но ждать его – лишь маяться.А Новый год застрял в лесуИ к ней не появляется…

Снегурки с Дедом тоже нет,Скорей бы с ними встретиться!Они надарят ей конфет,И ёлочка засветится…

И праздник нужен ей сейчас,А не через полмесяца!… Но Дед Мороз не кажет глазК своей внучатой крестнице…


298

У бедной губы тюрючкомИ слёзы градом катятся.Она их сушит кулачком,Чтоб не намокло платьице.

Тюрючком* – бантиком (диалектное слово)

БОЖЬЯ КОРОВКА

Божья коровка лежит кувырком*В красненькой блузке – сама босиком.В черную крапинку спинка у ней.С ней я дружу уже несколько дней.

… Летом у речки, где донник цветёт,Там она в домике светлом живёт.Утром проснется, пройдет по лучу,Словно артистка – и я хохочу!..

Крылышки выпустит – вдаль улетит.С ней, разлучаясь, мой взгляд загрустит…К вечеру снова вернется она,Сядет мне на руку – дружбе верна.

Трогает пальцы, щекочет ладонь.Блузка на солнце горит, как огонь.…Мир этот хрупок – мы помнить должны –Божьи коровки нам очень нужны!

Каждая в целом – одно из чудес.Мир красоты без нее бы исчез.С виду малютка, но, может быть, в ней –Суть равновесья вселенной моей?

…Летом у речки, где донник пьянитЗапахом мёда. И утро звенит


299

Солнцем в прохладной зернистой росе –Я поклоняюсь ей – божьей красе.

Лежит кувырком* – так необычно назвала 6-летняя внучкаЮленька лежащую на спинке божью коровку.

ЮЛИН ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Проходите, детки,К нам на день рожденья!Здесь для вас конфетки,Фрукты и печенья.

Ждёт вас торт, сластёны,Спелая клубника.Проходи, Настёна!Не стесняйся, Вика!

… Все ль пришли к застолью –Или кто-то дома?..Вижу Лёшу с Толей.Ну а где же Рома?..

Опоздавшей Ксюше –Стул придвинем к Нине.Ешьте, детки, груши!Пейте сок из дыни!

… Вот блины в сметане,Сочные пельмени.Подвигай их, Таня,И себе, и Лене!..

Тут же мёд, вареньеНалиты в розетки –


300

Просто объеденьеВ них макать конфетки!..

Сладко фрукты дразнят,Словно дни июля, –Нынче внучкин праздник –День рожденья Юли.

ЮЛИНЫ ФАНТАЗИИ *

I

СТИХИ ПРО ДЯТЛА

Здравствуй, дятел! Я пришлаПопроведовать тебя!В этот зимний выходной,Дятел, ты побудь со мной!

Всю неделю я скучала:Мне тебя недоставало.Я люблю твой звонкий стук.Дятел, ты мой лучший друг!

II

СТИХИ ПРО ОСЛА

С ослом дружила б я всегда,Но он ленив – и в том беда!К тому ж махает х в`о с т о м,Хоть им махать не просто.

И у хитрющего ослаПричин для лени – несть числа!То шевелит ушами он.


301

То вдруг ему приснится сон,

Что он – трёхногий инвалидИ у него нога болит…А то совсем наоборот –Он скачет задом наперёд.

… Осёл, хоть и весёлый он, –Но всё ж трудолюбивей слон.

Юлины фантазии* – сочинили вместе 6-летняя внучка Юля Гаврусева и её дедушка, Владимир Корнилов, Владимир Корнилов во время одной из воскресных прогулок.

ВНУКАМИ ТРИЖДЫ БОГАТ

С Юлей меня возвеличили дедом.С Ромочкой – дважды я дед.С Анечкой – трижды, но страх мне неведом –Дедом быть в зрелости лет.

Это святое для каждого родаС гордостью званье носи!Так сохранить мы сумеем породу –Истые корни Руси.

… Анна Сергеевна!* Милый голубчик!Как же я искренне рад!Трое теперь у меня «почемучек», –Значит, я трижды богат.

Анна Сергеевна* – так в шуточной манере назвал Владимир Корнилов свою младшую внучку, Анечку, по имени ее отца.


302

МОЛИТВА

1 Дай мне, Бог, святого вдохновенья!Сыну – счастья, дочери – любви!…Ну а внучку – хрупкое растенье –Красотой земной благослови!..

Чтоб росла всегда весёлоглазой,Чистотою радуя своей…Чтоб ромашки над хрустальной вазойРанним утром улыбались ей.

…А наступит время озаренья,Вспыхнут чувства в девичьей груди –Дай ей, Бог, высокого прозренья,От судьбы нелепой огради!

2

В сердце у дедушки радость аукнула:Двадцать тебе уже, милая, стукнуло.Стала ты стройной и очень красивой –Быть тебе, внученька, самой счастливой!

Чтобы в душе расцветали июни –Солнечных дней тебе и полнолуний!Пусть твои дни на весах-коромыслах –Будут наполнены божьего смысла!

… Господом нашим с рожденья до в`е к уДесять заветов даны человеку.Их соблюдай – и душа сохранитсяНравственно чистой, как божья страница,


303

Славя земное в трудах бытиё.… Да воссияет в них имя твое!

* * *

Светлой памяти нашей Юленьки ГаврусевойРазбилась ты, как ангел, – на лету! Судьбу свою, доверив, и мечту Тому, кто смел нетрезвым сесть в авто – В тот миг его не удержал никто. …Как оглашенный, он в ту ночь летел Со скоростью, превысившей предел… Две жизни враз поставил под удар, Не оберёг вам этот Божий дар. Родных и близких горем опалил – Не воскресить нам впредь вас из могил. … В слезах отец твой и в рыданьях мать – Всю жизнь о дочке бедным горевать. …Теперь ты к нам приходишь лишь во снах, Да чтёт молитвы по тебе монах.

Сергей Корнилов, Владимир Корнилов 11 ноября 2015 г


304

Родовое гнездо Владимира Корнилова: в первом ряду справа налево внучка, Гаврусева Юленька.


305

АНТОН ЛУКИН

Я, Антон Евгеньевич Лукин, родился 2 декабря 1985 года в селе Дивеево Нижегородской области. C 2005 по 2007 года проходил воинскую службу в городе Курске. Автор 8 книг прозы. Печатался в периодических изданиях: «Наш современник», «Молодая гвардия», «Север», «Дальний восток», «Южная звезда», «Огни Кузбасса», «Огни над Бией», «Литературная учеба», «Алтай», «Литературная газета», «День литературы», «Московский литератор» и др. В 2012 году за рассказ «Жених из райцентра» стал лауреатом премии им. Андрея Платонова «Умное сердце», в 2013 году за книгу «Самый сильный в школе» - дипломантом Всероссийской премии «Золотой Дельвиг». Гран-призер литературного конкурса «Хрустальный родник» который проходил в 2014 году в Орле. Лонг-Листер премии «Ясная поляна» 2014 г.

В родном краю

Филипп Маркунин приехал погостить денечка на три-четыре к матери. Не был дома четыре года. Все как-то не получалось навестить родных. Не сказать, чтобы он совсем не вспоминал о доме, о матери, о сестре.… Все-таки, как-никак, а в родительской избе детство мимолетно пролетело. Да и как


306

не вспомнить о матушке, о родной кровинушке, о человеке, который тебя вырастил любовью и лаской? Отними, пожалуй, у человека воспоминания, любовь, жалость – и он потеряет в себе человечность, которое только и отделяет нас от каменной бездушной стены. Случается, заноет сердечко, вспомнишь о матери, и так тревожно на душе становится, что сил нет. Как-никак, а годы не молодые. Отца уже давно схоронили. После похорон Филипп так и не был в родительском доме. Часто бывает, что затоскует сердечко, запорхает крылышками, словно пташка в клетке, запросится в родные края, да работа не отпускает. Только и успокаиваешь себя, что будет отпуск, и обязательно навестишь мать. Но вот приближается тот самый долгожданный отпуск, и все думы о поездке на родину куда-то исчезают. Так, к сожалению, бывает. Думаешь-думаешь весь год о родных, а приходит этот самый «отпуск», жена с детьми запросятся на море, и все твои планы теперь только о солнечном курорте. В этот раз было иначе. Перед самым отпуском Филиппу приснился странный сон. Будто сестра его Анжела сидит на крыльце в одной ночнушке, оголив колени, и поглаживает покойного пса Валдая. Окна в избе заколочены. Помнится Филиппу, что ни матери, ни племянника Ванюши нигде не было видно. Только сестра с распущенной косою, грустно обнимала пса и напевала ему колыбельную. Отчего-то ноги у нее были изрезанны, и Валдай старался слизать с неглубоких ран языком кровь. Маркунин проснулся в холодном поту и до утра не сомкнул глаз. Неужто с матерью чего стряслось? Нехороший сон. Хотя сны всякие бывают. Иной раз такая белиберда приснится, всю голову сломаешь и не поймешь к чему. Весь день Филипп ходил сам не свой, а под вечер позвонил сестре узнать, как у них дела. Оказалось, что все хорошо, только вот соскучились по нему и деткам ужасно. И решил Маркунин через пару недель, как освободится на законных правах от работы, навестить мать. Жена от такой идеи в восторг не пришла.

- Никуда ваш юг не убежит, и море ваше за четыре дня не украдут, - сказал тогда Филипп. – Навещу своих. После поедим отдыхать.


307

Спорить с ним никто не стал, но и составить компанию тоже никто не блеснул желанием. Оно может даже и к лучшему. Иногда человеку нужно побыть одному, отдохнуть от всех.

В родимом доме Филиппа встретили с распростертыми объятиями, поцелуями, со слезами. Матушка с годами превратилась в плакунью. Она и в молодые-то годы не стыдилась слез. Бывало, всплакнет на радостях или с горя. А теперь и вовсе – случись чего и тут же слезы. И не поймешь иной раз, то ли радуется, то ли огорчилась. Но сейчас были добрые слезы, слезы радости. Как-никак сын мать навестил, в избу солнышко заглянуло, их Филипп, пусть и короткий, но привез с собою в эти серые бревенчатые стены праздник.

Пока Филипп распаковывал подарки, беседовал с матерью и слушал забавного Ваньку, сестра его, Анжела, тем временем затопила баню. Баба она была крупная, румянистая, всю работу по хозяйству тащила на себе: и мужскую и женскую. Молодая, красивая, работящая…, да на такой женись, она тебе и женою и матерью станет. Сытый, глаженый, ухоженный будешь, лишь бы сам дурака не валял и от работы не увиливал. Как ни крути, а с такой женой не забалуешь. Потому, наверное, до сих пор и одна. В город ей, конечно, уехать нужно, чем в этом захолушье последние остатки молодости губить. Сколько раз ее Филипп звал – не едет. Мать не хочет оставлять одну, да и город ее пугает. Это уж если сразу в юные годы не подашься туда, не уедешь из деревни, потом сложнее поменять что-то в жизни. И страшно, и издумаешься весь: «А стоит ли?»

После бани распаренный и разрумяненный, как молодой поросенок, Филипп с семьей пил чай и беседовал о жизни. Анжела жаловалась, что школу их, девятилетку, собираются закрывать, и если это случится, то Ваньке, как и другим детям, придется ездить гранит науки грызть в Черемушки. А это за двенадцать километров. Кто возить станет? Мало того, что школа в зиму почти не отапливалась, дети в куртках и пальтишках учились, то теперь и вовсе закрыть собираются. Филипп понимающе кивал головой и посматривал на белобрысого Ваньку, который весело надкусывал торт и совсем не переживал, что школу собираются


308

закрывать. Мать, Августина Васильевна, коротко рассказывала о сельской жизни, которая в принципе ничем не изменилась за последние годы. Разве что у Лупатовых сын погиб.

- У Марьи Лупатовой, Кольку-то помнишь? – спросила Августина Васильевна сына. Филипп кивнул. – Прошлым летом на тракторе перевернулся в овраг пьяный.

- Убился? - Знамо дело, - ответила та. – Все кости, как через мясорубку

прошли. Куда там. - Да и не сказать, чтоб уж шибко и пил, - вздохнула Анжела. –

Выпивал, конечно, ну, а кто тут не пьет? Но так ведь и работал. И голова и руки при себе. И не буянил сроду. Чего вот, скажи на милость, понесся сломя голову вдоль оврага?

- Марью жалко, - Августина Васильевна тихонько вздохнула и отвела взгляд в сторону, в угол, где висели иконы. – Единственный ребенок в семье. Внуков и тех не оставил. Были бы внуки, все, глядишь, с бедой легче управиться было бы. А тут… Она теперь места себе не находит. Каждый день с утра до вечера на кладбище проводит. Не приведи, Господи, родителям детей своих пережить. Не приведи, Господи.

Филипп посмотрел на мать. Сердце сжалось от жалости. Вспомнил, как два года назад дочурка упала с дерева и сломала руку. Полезла снимать котенка и сорвалась. Филипп тогда места себе не находил в больнице пока дочери накладывали гипс. Сотню такой же боли перенес бы сам, лишь бы его дитя не страдало, не плакало. Чего уж говорить про материнское сердце, которое всю жизнь переживает за своих детей.

Тем временем из комнаты показался Ванька, который пришел за очередным куском торта. Не став слушать взрослую беседу, он вот как уже с полчаса ушел к себе в комнату смотреть телевизор.

- Ничего не слипнется? – в шутку спросила Анжела. – Вот только попробуй у меня не поужинать.

- Не слипнется, - важно сказал паренек и, положив на блюдце кусок торта, поспешил обратно к себе.

Все улыбнулись. Анжела принялась убирать со стола, Филипп отправился на крыльцо покурить. Село, как и десять лет назад,


309

жило все такой же тихой, спокойной жизнью. По улице носилась чья-то рыжая дворняга, вывалив набок язык, гоготали где-то гуси и кудахтали куры, кучерявый мальчишка лет пятнадцати гнал со стороны оврага стадо. Вот она где жизнь. Живи, никуда не торопясь, да радуйся… красота кругом какая… и спешить никуда не надо, сломя голову несясь на утренний трамвай. Куда спешим, зачем? У каждого человека финиш жизни один. Дальше могильных холмиков все равно не убежишь.

Потушив каблуком ботинка окурок, Филипп решил пройтись по селу. Выйдя за калитку, он не спеша побрел по улице, на которой прошли его детство и юность. Ах, память-память, можешь же ты встряхнуть душонку так, что и не заметишь, как сквозь улыбку, на щеке блеснет слеза. Все сейчас Филиппу помнилось, словно только вчера покинул эту улицу. Как босоногим мальчуганом играл с ребятишками в лапту и чехарду, как носился на стареньком «школьнике», пугая соседских уток и гусей, как за тем вон оврагом на лугу помогал пастуху Емельяну пасти стадо, и всегда рядом был верный друг Валдай. Даже припомнилось, как у сердитого, хромого на одну ногу старика Василия Степановича рвали ночами сливу и яблоки. Много чего было. Кажется, что и не уезжал никуда, что и не было никакого города, а только все тридцать с небольшим и была эта улица, прут за околицей, сады, полные сирени и вишни. Филипп остановился возле старенькой покосившейся избенки, в которой уже несколько лет никто не проживал. Раньше там с родителями жила Першина Елена или просто Аленка, как Филипп любил ее называть. Красивая, веселая, забавная девчушка с двумя родинками на левой щеке. Когда-то в этой девочке он не чаял души, ночами не спал, верил и знал, что обязательно они поженятся. Возле того вон тополя стояли до рассвета, целовались. Как быстро пролетело время, каких-то двадцать лет, а помнится все, словно и не было никакой взрослой семейной жизни, а только и была эта весенняя зеленая юность. Теперь Аленка сама городской житель. Как поступила учиться в Казань, так и осталась там. Слышал Филипп от сестры, что она каждое лето навещала мать, а потом забрала и ее к себе. Больше


310

их здесь не видели. Избу продавать не стали. Так и стоит она покосившаяся среди других бревенчатых изб, напоминая, что когда-то и в ней проживали хорошие добрые люди.

Филипп, сам того не ожидая, прошел село и вышел к кладбищу. Навестить отца собирались с матерью завтра. Но теперь-то уж не возвращаться назад. Филипп зашел на погост. Вот оно где последнее пристанище людей. И тихо здесь, и спокойно, и в то же время грустно. Проходя мимо надгробных плит, понимаешь, что не вечен человек. Жизнь легко оборвать и в молодые годы. Вон их сколько юных и красивых лиц. Жить да жить, а они с неведомой тайной смотрят на нас с могильных крестов - будоражат жалость. Молодых всегда жалко.

Могила отца была ухожена. Видимо, Анжела частенько навещает ее. Она вообще с ранних лет была привязана к отцу. Папина дочка. Сильно переживала, когда его не стало. Вся в мать – такой же доброй души человек. Добрая и работящая. С возрастом, наверное, тоже плакуньей станет. Добрые люди всегда всех жалеют, переживают обо всем – оттого и слезы. Филипп присел у могилы, посмотрел на крест, с фотографии которого пожилой мужчина мирно смотрел вдаль кладбища. Вспомнилось, как ходили с ним на сенокос заготавливать сено. Скотины держали много. Это сейчас только у матери козы да куры остались, а раньше и корова была, и поросята имелись, да и кроликов одно время разводили. Хозяйство было. Переведя медленно взгляд на могилу, Маркунин подумал о том, что вот прожил человек жизнь, честно прожил, всю душу вкладывал в детей и работу. И за все эти четыре года у сына его не нашлось времени навестить могилку. Если бы не дочь, то поросла бы, скорее всего, бурьяном, как многие могилы. Тоже, поди, разъехались детишки по городам, заманил их этот стальной зверь в свои объятия, что и про родителей не вспомнят. Не найдут время навестить могилочку, убраться на ней, отдать дань благодарности и почтить память. С этой мыслью у Филиппа больно сжалось сердце. Стало стыдно и горько на душе.

Уже возвращаясь обратно, почти у самых ворот Маркунин заприметил низенькую сгорбленную старушку в черном


311

платке. Та неподвижно стояла у могилы. Только подойдя ближе, Филипп узнал ее. Это была Марья. Та, что в прошлом году схоронила единственного сына. И вот, стоит она у его могилки и ничего не замечает, что происходит вокруг. Весь мир сейчас замер, потому как она мысленно ведет беседу с сыном. Филипп решил подойти. Пройти мимо, пусть даже тебя и не заметили, было как-то неправильным. С Николаем все-таки росли на одной улице, в одну школу бегали, даже в армию и то уходили в один день.

Только когда Филипп подошел почти вплотную, Марья заприметила его и обернулась. Маркунин, не проронив ни слова, посмотрел на нее. Как же она постарела. Прядь седых волос виднелась из-под черного платка, глубокие морщины гуляли по всему лицу, пустые одинокие глаза…. Даже худое тело ее было сейчас каким-то скукоженым, сутулистым. Перед Филиппом стояла старушка, хотя эта самая «старушка» была моложе его матери. Вот что горе с человеком делает.

Некоторое время стояли молча. Тишину развеяла Марья. Убрав седину под платок, она тихонько, еле слышно, вздохнула:

- Маму решил навестить? - Решил, - тоже в полголоса ответил Филипп. - Все-таки нашел время, - какая-то капелька упрека прозвучала

сейчас в словах, Маркунину стало даже как-то не по себе. – И я вот к Коленьке пришла. Поговорим с ним немного, и все легче обоим. И мне, и ему. Одному лежать одиноко здесь. Вот я и хожу, чтобы Коленька мой не скучал.

- Вам бы, Марья Сергеевна, у могилки скамью поставить, чтобы присесть можно было, - посоветовал Филипп.

Женщина, давно убитая горем, мимо ушей пропустила его слова. Ей хотелось говорить о своем, о том, что ее беспокоит и тревожит. И она говорила.

- А бывает, ноги не слушаются. Весь день в постели пролежишь, а под вечер придешь сюда, а он мне и говорит, куда, мол, мамочка, подевалась? Не забывай меня. Навещай почаще. А я ему, да как же я тебя, родненький, оставлю, да что ты такое, сыночек, говоришь? – Женщина тяжело вздохнула и ладонью


312

смахнула слезу. – И ноги не слушаются, и сердце на куски разрывается, – и, переведя усталые влажные глаза на Филиппа, спросила: - К отцу ходил?

- Ходил, - не сразу ответил тот. - Это правильно. Нам теперь только и остается, что навещать

их. Не забывать. Они ведь ждут. Каждую минуту, каждую секунду ждут нас, когда мы придем и поговорим с ними. А мы не ходим, забываем. Закопали, и поминай, как звали. И зарастают могилочки, и не видно становится их, будто и нет. Все мы под одним крылом у смерти ходим. Никто не вечен. Не сегодня-завтра нас примет земля. И будем мы лежать, ждать, что кто-нибудь придет из родных, навестит, поговорит с нами. Да только никому до нас дела не будет. Спрашивается тогда, для чего живем, для кого, зачем?

Женщина снова посмотрела на Филиппа. Тот промолчал. Да, конечно, навещать родных и близких надо, но губить и свою жизнь, убиваться горем и не видеть больше никакого смысла существования – разве это правильно? Вряд ли ушедшие от нас дорогие сердцу люди хотят этого.

- Я Коленьке зефир в шоколаде да ириски приношу. Он маленький уж очень любил их. Ох, и сластена был, - Марья за все это время впервые улыбнулась.

И вот она опять замолчала, уставившись на крест. Снова непонятные думы навестили ее, что ей не было дела ни до кого. Казалось, она и правда ведет беседу с умершим сыном. Филипп постоял еще немного и, чтобы не мешать, оставил Марью одну. Уже у выхода Маркунин обернулся и еще раз посмотрел на нее. Женщина по-прежнему стояла неподвижно и смотрела на могилку. Вот оно, какое бывает горе, возьмет человека в объятия и не вырваться из них. Так и умом тронутся недолго, позабыв о нормальной жизни.

Покинув кладбище, Филипп вновь оказался в мире живых – в мире проблем, суеты и боли. Не спеша Маркунин пошагал обратно в село. Наступал вечер. Где-то еле слышно играл радиоприемник, доносились звонкие детские голоса. Улица вновь нахлынула теплыми приятными воспоминаниями. Жизнь


313

вовсю била ключом. И даже не верилось, что совсем неподалеку находится Марья, справлявшаяся одна со своим горем.

Филипп держал путь в родительский дом. Он шел к матери и сестре и, поглядывая на зеленые сады, вспоминал отца.

Портрет на память

Деревня Ижовка окольцована садами. С дороги ее хорошо видно. Через рыжее усеянное поле виднеется такой маленький остров, как оазис в пустыни. Почти у каждого жителя в саду посажена вишня и сирень. Весной, когда все цветет, деревня усыпана белыми, сиреневыми цветами, и стоит приятный сладко-кислый аромат. Еще Ижовка славится целебной водой. За деревней, в поле, ближе к лесу, бьет родник, и вода его считается лечебной. Летом часто можно увидеть в деревне городских на дорогих машинах. Останавливаясь перед каждым встречным, всегда интересуются об одном и том же – как добраться до родника. Даже местный народ ходит в поле за водицей или просто умыться. Хотя колодцев в деревне много. Да разве сравнится вода из колодца с родниковой живою водою? Одно удовольствие только полюбоваться, как пробивается из земли, расталкивая маленькие песчинки, струйка воды. Вот она где жизнь.

Прохор Афанасьевич, как обычно с самого утра шевырялся во дворе, когда его окликнули. Старик обернулся. По ту сторону забора стоял паренек годов двадцати в разноцветной футболке, с рюкзаком за спиной.

- Прутников Прохор Афанасьевич здесь проживает? – спросил вежливо юноша.

- А? – не расслышал старик. Он был глуховат на одно ухо. - Прутников, это вы?! - Я, я, да…, э-э, - старик подошел ближе, чтобы лучше разглядеть

гостя. - Сергей, - представился парень и протянул через забор руку.

Старик пожал крепкую молодую ладонь и снова представился. – Понимаете, в чем дело. Я студент. Художник. Учусь на


314

четвертом курсе. Мне нужно к началу августа сдать пейзажные работы. Неплохо было бы показать и сельский быт. Понимаете? Мне бы вашу местную красоту запечатлеть на бумаге. Так сказать, увековечить, - парень улыбнулся. – Места у вас красивые, родник славится на всю округу, только и работай. А остановиться вот не у кого. Ко многим просился. Не пускают. Одна женщина посоветовала к вам обратиться. Вы, мол, кого-то прошлым летом к себе пускали. Да и живете, говорит, одиноко, гостей можете позволить себе принять.

Прохор Афанасьевич и взаправду жил один вот уже какой год. Жену, Агафью, схоронил восемнадцать лет тому назад. Умерла сердечная от рака. Долго хворала и мучилась. За всю жизнь ни одну букашку не обидела, слова худого никому не пожелала. А тут…, умирала в муках. Видно, такова воля Господа. Долго Афанасич не мог прийти в себя после смерти супруги. Замкнутым стал. На людях почти не показывался. Всю зиму в избе просидел. Сам захворал сильно. Если бы не тетка Анисья, почтальонка и местная знахарка, может, и сам следом за Агафьей ушел бы. Не редкость, когда вот так вот старики друг за другом уходят. Чаше, отчего-то мужики одиночество не переносят. Что ни говори, а все же бабская душа закалкой сильнее.

Прохор Афанасьевич потер седую щетину и улыбнулся, по-детски прищурив один глаз. Отворив калитку, старик запустил юного гостя во двор и велел идти в избу.

- Только, дед, давай сразу договоримся о цене, - поправляя рюкзак, промолвил Сергей. – Денег, скажу сразу, немного. Да и сами понимаете, когда это было видано, чтоб у студентов деньги водились. Тут и…, - хотел было что-то добавить паренек, но старик его перебил.

- Будет тебе, ну что ты, в самом деле, - Прохор Афанасьевич похлопал паренька по плечу. – Коли дружно жить станем, так хоть все лето гости. Отчего бы хорошего человека не принять. Постель имеется, чаго ей попусту без дела стоять.

На том и сошлись. И зажили они, как и велел хозяин избы, дружно. Сергей, с утра пораньше позавтракав, уходил


315

за околицу «увековечивать» местную природу. Старик, покопавшись немного на заднем дворе да в огороде, брел в избу, чтоб приготовить обед. Понравился ему паренек. Особенно нравилась Прохору Афанасьевичу его настойчивость. Если у того что не получалось, тот не отчаивался, ничего, мол, завтра обязательно получится. И от того, что паренек был худоват, очень уж печалило старика. Ему постоянно хотелось того ублажить, обрадовать, угостить чем-нибудь повкуснее, пожирнее, помясистей. Уж больно фраза эта запала в душу: «где это видано, чтоб у студентов деньги водились». Вспоминалось сразу свое военное детство, послевоенная юность, тяжелый ранний труд. Оттого-то может быть, и проснулась непонятная жалость у старика к пареньку. Еще Прохора Афанасьевича радовало то, что Сергей выбрал именно его деревню и так живо расхваливал ее красоту. Сейчас ведь вся молодежь в город бежит, лучшей жизни, лучшего угла ищет. И потому, когда Сергей возвращался в избу, удовлетворенный работой, его на столе поджидала жареная картошка с грибами, ломоть сала, зелень и кувшин с молоком. Студент благодарил старика, садился трапезничать и обязательно рассказывал Прохору Афанасьевичу, чем сегодня занимался. То это была покосившаяся у оврага березка, то пастух Егор с деревенским стадом, то сама Ижовка со стороны леса. Родник пока не трогал, приберег до последнего. По словам паренька, ему хотелось, чтобы душа сама потянула его к нему, тогда точно картина получится. Ведь любая работа должна ладиться с душой. Зритель это сразу почувствует.

- Тут к пастуху девчушка постоянно с ведром ходит, корову доить, рыженькая такая, Клавой звать, - завел, как-то раз Сергей за ужином тему. – Смешная. Я как вечером не пройдусь по деревне, все никак не могу встретить. Неужто дома сидит? Барышня эдакая.

- Дык, ты про Мурзину внучку, что ли? Хех. Заставишь такую невесту дома сидеть. С Егоркой на танцы ездют на его-то трехколесном агрегате.

- Это куда это? - В район. Куда же еще. Тут до Черемушек рукой подать.


316

- Танцы, это дело хорошее. Надо как-нибудь клуб ваш посетить. Размять кости.

- Не ходил бы один-то. Новеньких-то не особо встречают. Кабы бока не намяли. Она ить молодежь сейчас такая. И не посмотрют, что один.

- Ну, этим меня дед не возьмешь. Не родился еще тот человек, которого бы я испугался.

- Иди к лешему, - улыбнулся старик в беззубый рот. Сергей, глядя на него, тоже усмехнулся.

В Черемушки тот все-таки скатался. Правда, как съездил, не говорил. Только отнекивался, что приехал он сюда не отдыхать, а работать, а за юбками он и в городе хорошо ухлестывает. Что там произошло, неизвестно, только после этого юный художник вечерами из дому нос не казал.

Работать с землею, как оказалось, Сергей не привык. Как-то Прохор Афанасьевич попросил помочь ему на усаднике картошку окучить. Паренек согласился. Но, порыхлив землю мотыгой, под солнышком, догадался, что работенка-то не из легких. И сообщил старику, что, помог бы и дальше, но руки беречь нужно, ведь у художника весь талант именно в руках кроется. Старик поначалу на это обиделся и про себя выругал того лентяем, но к вечеру обида прошла.

«Ну, в самом-то деле, - размышлял про себя Прохор Афанасьевич. - Ведь каждому свое. Зато он вон как красками рисует. Залюбуешься».

По субботам Прутников топил баню. Вечером, загнав кур и подоив козу, Прохор Афанасьевич со студентиком шли споласкивать недельную сажу. Париться Афанасич любил долго. Березовым веником хлестал пареньку по раскаленной спине и ногам, лишь изредка поправляя на голове шапку. Сергей несколько раз выбегал в предбанник отдышаться и испить кислого домашнего квасу. Сам же Серега махал веником лениво, не с таким азартом выходило у него, как у старика. Да и руки уставали быстро, и голову тоже пекло. Уже в предбаннике, усевшись на лавку, паренек поглядывал на разрумяненное жилистое тело хозяина бани и дивился тому, откуда в нем


317

столько силы и энергии. Глядел на крепкие худые руки, на которых, словно натянутые тросы, виднелись толстые вены. Сколько эти руки испытали на себе работы, сколько всего было переделано и сделано этими толстыми сбитыми пальцами, что и представить трудно.

Вечерами, перед сном грядущим, старик выходил во двор, усаживался на лавку, забивал табаку и любовался розовым небом, что уходило за горизонт. В такую погоду, приятно посидеть на свежем воздухе и поразмышлять о жизни. Что-нибудь обязательно припомнится из прошлого. Непонятные думы лезут в голову, и всем телом ощущаешь радость того, что живешь. Ведь не дано больше тем, кто ушел от нас радоваться нежностью этого вечера, ощущать легкую прохладу летнего ветерка, любоваться закатом и наслаждаться тишиной. И как-то печально становиться немного. Понимаешь частичкой себя, что все это будет вечно. Все, но не ты. Рано или поздно человеку придется уйти в неизвестное, но все так же останутся закаты и рассветы, все так же по осени улетят зимовать птицы, все так же зимою выпадет пушистый снег…. Обязательно вспомнишь в такой вечер дорогих сердцу людей. Сердце всегда болит за детей и внуков, переживает и беспокоиться, часто, конечно, без дела, но на то оно и сердце. Ему не прикажешь – не волнуйся, все в порядке. Обидно от того, что разъехались дети кто куда, и затянул, как водоворот, их этот стальной город, что и не выбраться из него, не найти время приехать на выходные к отцу или черкнуть пару строк, что все в порядке. Даже до этого не доходят руки.

Пришло время и Сергею возвращаться обратно в город. Рисунки были готовы, и оставаться погостить еще, по просьбе старика, пришлось вежливо отказаться. Некогда.

Прохор Афанасьевич долго любовался работами юного гостя и, как всегда, по-детски, с прищуром, улыбался. Но, почесав лысую макушку, старику пришла одна мысль, и он изложил ее пареньку.

- А вот меня так же смогешь нарисовать, а? - А чего бы нет, - улыбнулся Сергей и воскликнул: - Легко!


318

- Я ее вот тута повешу, над кроватью. Ни че, как думаешь? - Нормально, - согласился парень. Прохор Афанасьевич принарядился, как на праздник,

причесался, на пиджак повесил медали, которые у него имелись и, затаив дыханье, уселся на стул. Сидел неподвижно, не то, что не шелохнуться, моргнуть боялся, пока юный художник не успокоил его. Мол, ничего, если немного и пошевелишься, ведь человека рисуем, а не куклу. И вот пара часов работы и портрет был готов. Как живой, получился на нем Афанасич, даже моложе своих лет. Долго старик любовался работой, приятно и по-детски улыбаясь. Даже слеза блеснула в глазах. Сергей помог повесить портрет над кроватью, куда велел старик, и попросил за работу три тысячи рублей.

- Что ни говори, дед, а работа есть работа, она оплачиваться должна. Это я еще по братски беру. В городе за такой портрет раза в три заплатили бы больше.

Прутников ничего на это не ответил. Ушел в горницу, достал из старого комода узелок, развязал платок зубами и взял нужную ему сумму. Паренек забрал деньги, поблагодарил еще раз старика и поспешил на автобус. Прохор Афанасьевич постоял немного у кровати, полюбовался портретом и, прихватив авоську, пошагал к магазину. На обратном пути собирался навестить Агафью. Только там, присев у могилочки, всегда можно поговорить с душою.

Бабушка Зоя

Бабушка моя, Лысова Зоя Александровна, родилась 30 сентября 1941 года в деревне Вертьяново Дивеевского района. Деревеньку в одну улицу Вертьяново и село Дивеево разделяла речушка Вичкинза. Вернее мост, что лежал через реку. Давно уже нет этой деревеньки, которая словно деревце к дереву приросло к огромному селу и носит новое название – Дивеево. Но все равно устами местных так и кличут жителей той стороны – «вертьяновскими».

Каждый раз, вспоминая что-нибудь из далекого солнечного


319

детства, теплая радость, словно маленький огонек лампадки, согревает душу. Будь то школьные будни, детские мальчишеские проделки, веселые игры или же ночевки у бабушки Зои. Столько времени прошло уже, а помнится, как будто все это было вчера. Мне лет восемь, сестренке Валюше и того меньше, годиков шесть. Зимой в каникулы бабушка частенько брала нас к себе ночевать, чтобы родители хоть как-то могли отдохнуть от нас – сорванцов. Бабушкина квартира находилась на первом этаже старого двухэтажного дома. Это уже после она получит уютную однокомнатную квартиру со всеми

удобствами, а до весны 2002 года проживала в негодном доме. Окна первого этажа уходили в землю и, находясь в самой квартире, было забавно смотреть в них – вроде бы и огород, и кусты малины, и крапива за стеклом, и в тоже время виднеется земля. Летом в квартире, когда не топилась печь, было холодно и сыро. По ночам со скрипом отклеивались от холодной штукатурки обои, и того гляди, казалось, что вместе с ними рухнут и стены. Может, и днем тоже обои трещали,

но в суматохе дня этого как-то не замечали. Но зато по ночам, когда все вокруг стихало и погружалось в сон, стены, словно ночные призраки, напоминали о себе. Сама квартира была двухкомнатной. До пяти лет я с родителями и с сестренкой проживал в одной из комнат, пока матери не дали отдельное жилье. Как только мы переехали в двухкомнатную квартиру, бабушка перебралась в нашу комнату – она была больше, светлее и теплее. Другую же комнату со временем завалили старыми ненужными никому вещами. Отчего-то повелось так у нашего народа, что вроде бы вещь и старая, никому уже не нужная, а выбрасывать жалко. Словно память сжимает

ладонью сердце и не велит выкидывать. Пусть хранится, хлеба не просит, может, когда-нибудь да сгодится. Вот именно ту самую комнату я и любил навещать, будучи мальчишкой, когда гостил у бабушки. Чего там только не было: старые книги, журналы, открытки, письма, изломанные часы, разобранное радио и телевизор, игрушки, среди которых была и мамина детская кукла. Кукла эта давно уже почернела от старости, и


320

рот ее был разрезан ножницами. Это мама маленькой девочкой подправила резиновой кукле ротик, чтобы та могла кушать кашу. Столько времени прошло, как ни странно, а кукла сохранилась. Мама давно уже окончила школу, отучилась в Горьковском училище на швею, вышла замуж, родила меня и сестренку, а кукла по-прежнему ютилась среди старых коробок, изломанных ненужных вещей, как бы дожидаясь своей участи – а может, все-таки еще поиграют? Посмотрев на черно-белых Степашку и Хрюшу по телевизору «Рекорд», мы начинали готовиться ко сну. Я знал, что сразу мы не уснем. В темной комнате, что освещалась ночною луной, лежа в постели, мы, как обычно, заведем беседу. Бабушка расскажет какую-нибудь сказку, а может, и не одну. Бабушка Зоя много знала сказок. На то она и бабушка. Это был, поди, самый щемящий сердце момент, когда, наигравшись за весь вечер, мы начинали готовиться ко сну, хотя спать особо еще не хотелось. По крайне мере мне и сестренке, ну, на худой конец, уж мне-то точно. Я всегда любил такие вот беседы и, как себя помню, постоянно был любопытным мальчишкой. Бабушка рассказывала сказку, а если мы не засыпали, то рассказывала еще одну. В основном это были одни и те же сказки – Красная шапочка, Гуси-лебеди, Снежная королева... Зная назубок каждую из этих историй, они казались мне уже скучными. Поэтому мы с бабушкой пробовали придумывать новые сюжеты по старым сказкам. Получалось забавно и интересно. В нашей истории Красная шапочка несла бабушке не пироги в

корзинке, а колобка, и на пути ее повстречался не серый волк, а Змей Горыныч. Сестренка тоже пыталась что-то вставить от себя, хотя бы словечко, но я ее перебивал, придумывая что-то свое. Вскоре и эти новые выдумки поднадоели. Напридумали историю такую, что и конец подобрать не можем. И, кажется, что нет нашей сказке ни конца, ни начала. Валюшка давно уже спит, тихо посапывая носиком. Сестренка всегда ложилась с бабушкой на большом диване, я же за печкой на кровати, как взрослый, лежал один. В комнате тихо играло радио (отчего-то у бабушки радио никогда не выключалось и жило своей


321

жизнью), в печи, потрескивая, догорали поленья, а за ледяным окном свирепствовала, тяжко завывая, вьюга.

- Ну, вот что, давай-ка уже спать, - говорит мне бабушка, поправляя сестренке одеяло. – Валюша уже седьмой сон видит, а ты все никак Змеем Горынычем не угомонишься.

- Не спится, - я поворачиваюсь на левый бок и сквозь темноту посматриваю на нее. – А расскажи про Марью-колдунью.

- Нашел время о колдунах говорить. Кто же по ночам о них вспоминает? – бабушка, покашляв, затихает.

Мне не спится. Лежа в кровати, откинув одеяло к ногам, я слушаю, как позади меня, в печи, все слабее и слабее потрескивают, умирают поленья. Ту историю о колдунье Марье, что проживала когда-то в Вертьянове, я немного знал. Но тогда, в ночной тишине, я снова хотел ее услышать. Но бабушка, по-видимому, устала от разговоров и всерьез приготовилась ко сну. И я пошел на хитрость.

- А правда, что колдуны могут в кошек оборачиваться? – спросил я вполголоса.

- Могут, - послышался бабушкин слабый голос. - И в собаку смогут? – не унимался я. - А чего бы и нет, - отвечала бабушка. – Они в кого угодно могут.

Вот взять ту же Марью, к примеру... - А что она? - Снова не уснешь, бояться всего будешь, – упрекает бабушка. - Не буду, - я отважно храбрюсь. Спать и правда не хотелось, а послушать историю про колдунью,

попугать свою детскую душонку было страх как интересно. И бабушка, снова вздохнув, начала рассказ:

- Идем мы как-то с девчатами из клуба. Разговариваем, смеемся. Танцы вроде бы как уже и прошли, а расходиться не хочется. И вдруг видим, а за нами по дороге бревно огромное катится. Мы шаг прибавим, и оно за нами следом быстрее, мы остановимся, и бревно стоит. Испугались мы, девчонки молодые, и бросились бежать, не помня себя. А навстречу брат мой Юрка с ребятами идет. Мы к ним, так, мол, и так, бревно за нами катилось. Те в смех. А кто-то из ребят и говорит, да это вас Марья попугать


322

решила. Она это была. - В бревно превратилась? - Да в кого только не превращалась. То лошадью промчится по

деревне, то свиньей разгуливает. А как-то тетя говорила, что сидела в избе днем, чай пила с баранками, вдруг глядь во двор, а там коза на поленнице сидит, и в окно уставилась, на тетю смотрит. Тетя и говорит ей, ну чего ты, Марья, балуешься, чего тебе все неймется? Та посмотрела-посмотрела и ушла долой.

- И что, все знали, что она колдунья? - А чего бы не знать. Деревня маленькая. Все про всех знали. Да

и сама по себе она была не злой, не вредной, только вот иной раз похулиганить любила. Умирала, правда, тяжело. Долго мучилась. Все просила воды ей подать, да никто не решался из соседей к ней подойти. Могла силу

эту бесовскую передать. От того и мучилась долго, что никто к ней не подходил.

Я лежал, прижавшись левым ухом к подушке, и боялся шелохнуться. Это сейчас я прекрасно понимаю, что не может человек оборачиваться в животных и в другие предметы, что давнишняя эта история не более, чем выдумка. Что когда-то давным-давно жила в нашем краю пожилая старушка Марья, возможно, горбатая, скрюченная работой и старостью, замкнутая, немножечко не в себе, и вот ей-то и пугали непослушных малышей родители. Так и прицепился этот облик к ней. Не ужилась бы настоящая колдунья с простым народом. Не ужилась. А, как известно, у страха глаза велики. Мало ли кто не привидится в темноте молодым девицам. Вот и мне тогда тоже после услышанного померещились на стене непонятные тени, того гляди, так и норовили подкрасться ко мне, ущипнуть или схватить за ногу. И, не скрывая испуга, я попросился к бабушке на диван.

- А я что говорила, спать один не будешь, - и бабушка, осторожно пододвинув сестренку к стене, пододвинулась сама. Я прилег с краю на диван, прижался макушкой к теплому бабушкиному плечу и тихонько вздохнул. Уже было совсем не страшно.

- Ба-а.


323

- Ну чего еще? - А кто сильнее волк или собака? - Опять двадцать пять. Ты уснешь или нет?! - Усну-усну, - я прижимаюсь к бабушке так, чтобы было

удобней слушать. Бабушка обнимает меня и говорит, что сильнее волк, потому как он

хищник. В комнате тихо играет радио, а я, укутавшись одеялом, слушаю бабушку, ее рассказ о том, как волки хозяйничали в их деревне в зимние военные годы. Тогда морозы стояли ужасные. Мужики все на фронт ушли, остались лишь бабы да дети. Вот зверь и повадился к деревням ближе ютиться. Днем еще как-то побаивались показываться, а только-только стемнеет, волки тут как тут. Расхаживают по Вертьянову как хозяева и никого не боятся. Сколько собак погрызли, и представить страшно. Во двор не боялись забегать, из конуры вытаскивали. Выйдут бабы утром, а от собаки только ошейник рваный на снегу лежит. Лес-то рядом, рукой подать. Вот волки и выходили на прогулку. Затемно к людям, с рассветом обратно в лес...

Столько времени уже прошло, а все равно вспоминаются мне те беседы при ночной луне. Словно, кто-то невидимой ладонью гладит мое сердце. Тепло и грустно становится. Тепло от того, что вспоминается детство. Детство – это всегда теплая весенняя пора. Грустно же потому, что совсем недавно не стало нашей любимой бабушки Зои. Она умерла 4 ноября 2014 года в праздник Казанской иконы Божией Матери. Как же хорошо, что у человека есть память, и все самое хорошее, все самое драгоценное о человеке хранится именно там, в потоемках души его, и живет вечно. Больно, печально и одиноко от того, что не обнять мне больше никогда ее хрупкие дорогие сердцу плечи, не прижаться щекой к ее фартуку, не поговорить, не послушать ее забавных интересных историй... Но пока я живу, в сердце моем всегда будут храниться ее улыбка, добрый голос и теплые глаза.

На речке, на речке, на том бережочке…

Корзину Олегу Матвеевичу было шестьдесят с небольшим. Вот


324

уже как пару годков, коротал он свои денечки на пенсии. Но и то, без дела никогда не сидел. Зимой нанимался сторожем в сельсовет, а летом пас сельское стадо. Глава сельсовета Наум Григорьевич (который и сам держал трех телок) с приходом весны, поглядывая на Корзина, лукаво прищурив левый глаз, каждый раз спрашивал:

- Ну, что, Матвеич, надо бы и этим летом за стадом присмотреть. - Надо так надо, - соглашался старик. - Больше некому, - разводил руками Наум Григорьевич. – Да

и народ тебя хвалит. Как, говорит, мы без нашего Матвееча будем? На кого коровушку свою оставим? Хех.

Олег Матвеевич послушно кивал головой. Народ и, правда, был благодарен старику, что так ловко и умело нянчился с коровами. Да и скотина его полюбила и слушалась. А коли и попадалась, какая непутевая дуреха, то Матвеича собака по кличке Сара, быстренько эту хулиганку утихомиривала, ставила на место. Да и прав Наум – больше некому. Молодые не идут в пастухи, а те, кто уже в годах, либо здоровьем слабы, либо пьют безбожно. Сколько с этими пьяницами намучались, натерпелись, слов нет.

Проживал Олег Матвеевич в пятистенной избе с дочерью и внуком. Жену, Елизавету Павловну, редкой доброты души человека, схоронил семь лет тому назад. Тоже вот ведь как бывает. Всю жизнь отработала почтальонкой. Натерпелись ноженьки ее беготни. Вышла на пенсию. Здоровье и силенка имелась еще. Не жаловалась ни на что сроду. Всю работу по дому сама делала. А в майские праздники прилегла днем отдохнуть на часок, да и не проснулась больше. Если бы не дочь совсем тяжко старику пришлось бы. Поговорить и то не с кем. Одиночество суровая баба, та еще стерва, возьмет в свои объятия, тряханет, как следует, что и умом тронуться недолго. Молодые-то с ней не всегда справляются, чего уж говорить про стариков.

А вот с внуком Олег Матвеевич не ладил. Никак не получалось найти с ним общий язык. Лентяй несусветный. Ничем не помогал ни матери ни деду мерин такой. Только и знал, что целыми днями лежать на кровати в наушниках и слушать


325

музыку. Стены все увешаны плакатами с длинноволосыми музыкантами в «кожанках». Это Корзин тоже не одобрял.

- Чем бока пролеживать, шел бы лучше в огород. Полоть надо, - говорил Матвеич внуку.

- Успеется, - лениво отвечал тот. - Задарма хлеб ешь, паразит эдакий! – бранился старик. – И не

стыдно? - Мне в армию идти скоро, дайте хоть лето нормально пожить,

без всяких огородов и упреков, - возмущался парень. - Ты всю жизнь лоботрясничаешь лось такой. Хоть разок матери

помог, бесстыжий?! – Олег Матвеевич в сердцах ругался. – Ничего-о, в армии из тебя сделают человека. Научат мамку любить и уважать старших.

Внук на это равнодушно улыбался. Есть у Олега Матвеевича еще сын Валерка, который живет

в соседнем районе. Но так случилось, что давным-давно, поругались они с ним сильно. Потому и не видятся больше. Из-за чего побранились Олег Матвеевич уже и не припомнит. Прошлым летом старик ездил в соседнюю «Криушу» мириться с сыном, но получил от ворот поворот. Видать обиду Валерий далеко за пазуху спрятал, гордыня в молодой душе играет, раз родного отца признавать не желает.

- Видимо и, правда, я здесь никому не нужен, - сказал тогда Корзин, глядя сыну в глаза, и уставшей сутулой походкой медленно побрел к автобусу. Больше не смел тревожить Валерку своим присутствием. А сердце нет-нет, да кольнет, вспоминая о сыне. Да и как не тревожиться, не переживать ему – ведь кровинушка родная. Не чужой.

Рано утром выгоняя стадо в поле, и примостившись где-нибудь в тенечке, забивая толстыми пальцами табак, Олег Матвеевич пускал из ноздрей густой дым и любовался коровами. Вот, какие они у него красавицы. Все до одной. К каждой животинке он испытывал непонятную нежность и радость. Словно все они были его. А коровы молча жевали сочную траву, время от времени трясли головой, прогоняя назойливых слепней. Часам к десяти на поле приходил паренек Серега. Его белобрысая


326

шевелюра и синие шорты виднелись издалека. Заприметив его еще от холма, старик расплывался в улыбке. Ему нравился паренек. Они дружили. Тот весело здоровался и присаживался рядом, подпирая босые ноги к животу. Было Сереге десять лет. Жил он с матерью один. Отца не помнил. Слышал только, что веселый был мужик, и выпить любил. В одну из февральских ночей замерз пьяным. Не дошел до дома. Поутру в сугробе нашли прямо возле калитки.

- Ну как, рыбы много наутюжил? – спросит, бывало, Олег Матвеевич паренька.

- Какой там. Не хочет клевать, штой-то, - Серега важно треплет свое большое ухо. – На Сивухин пруд надо ехать. Да там криушинские не дают.

- Не пускают? - Бранятся. - Это не дело. Раньше такого не было. - А кому охота, чтоб с других деревень катались. Свой иметь

надо. - И, что, совсем у нас не берет? - Не-е, не хочет, - Серега мотает белобрысой челкой. – Емельян

Петрович говорит, что рыба нынче сыта. - С чего бы это? - А кто ее знает. Олег Матвеевич громко покашляв в ладонь, затихает. Он и сам

раньше любил порыбачить, посидеть с удочкой на берегу. И сколько себя помнил, рыба всегда водилась в реке. Последнее время, правда, зрение у Матвеича подыспортилось совсем. Долго любоваться на поплавок не может, глаза устают, да и разве его увидишь теперь крохотульку эту. А Петрович видимо хитрит. Эх, хитрит. Малец еще ловить толком не умеет, а он ему – рыбы нет. Это куда ж она тогда подевалась, а? Надо ему будет как-нибудь Серегу на вечернюю рыбалку сводить. Пусть знает, что и у нас не все так плохо. И даже лучше, чем у этих криушинских. Главное места знать.

Олег Матвеевич достал из кармана рубахи кусок газеты, оторвал малость, свернул «козью ногу», забил туда табаку, прикурил,


327

и, затянувшись, пуская из больших ноздрей едкий дым, тяжело вздохнул. Запрокинул голову и стал любоваться облаками, что медленно плыли себе по бескрайнему широкому небу.

- Неужто и, правда, она сейчас где-то там? – тихо произнес он. - Кто? – не понял его Серега. - Та-ам, - кивнул Матвеич. – Ни одну букашку сроду не обидела,

худо никому не сделала. Где ж ей тогда быть? Бог он все видит. Серега, по-прежнему не понимая, о чем говорит Корзин, тоже

уставился на небо. - Помру я нынче скоро, - неожиданно сказал старик. И сказано

это было так, словно об этом он знал наверняка. Будто заглянул случайно в книгу жизни и теперь готовился без всякого страха и сожаления к последнему дню.

- Да что вы такое говорите, дядя Олег. Вы не говорите так. Об этом даже думать грешно. Мама всегда говорит – будь, что будет, живи пока живется. А приманивать ее горбатую нечего.

- Хех. Агафья Аркадьевна знает, как сказать. Хорошая женщина, - старик улыбнулся. – Помогаешь матери-то?

- А, как же. Чей я у ней один. От кого ей еще помощи ждать. Вот кончу школу, отучусь на водителя и буду, как дядя Миша работать. Он вон, поскольку зашибает. И дом, и хозяйство какое.

- Эт правильно, эт нужно… Родителей беречь надо, - сказал Олег Матвеевич. – Ты, вот, кнут возьми и учись…

- А то я не умею, - перебил Серега. – Я уж дядя Олег давно научился им щелкать. Поди, и сами видели, только не помните.

- Хлыстать это одно. Этому любой дуралей обучиться. Надо, чтобы животные к тебе привыкли. Чтобы слушались тебя. Ты завтра прихвати из дому хлеб с солью, да угости их. Они, ить, как и человек, ласку и доброту помнят. Мне недолго осталось – этот бы год как-нибудь осилить. И новый пастух потребуется. А нынче молодые не шибко к такой работенке приучены. Вот и пойдешь к новому пастуху подпаском за полставки. Коли скотина слушаться будет в помощники возьмут. Все, какие, не какие деньги. Матери помощь. Хоть сам себя в школу оденешь.

- Да я по годкам не подхожу, - поглядывая на старика, ответил Серега.


328

- Ничего-о, раньше лошадей выгоняли в ночь вот с таких вот пор. А тут…. С Наумом Григорьевичем я поговорю. Он мужик умный, поймет. Скажу, замену готовлю.

- Ну, хватит вам. - А, чего? Иль думаешь, мне вечно эту землю топтать? Нет,

такого не бывает, братец, - сказал Корзин, и, уставив взгляд на горизонт, тихонько добавил. – Больно только от того, что умру, и дела никому не будет. Придет ли Валера проститься? Проводит ли в последний путь, постоит у гроба? Вряд ли. Ему не до меня. Чего уж еще ждать от жизни, коли, родному сыну не нужен, - старик потушил окурок. – Не придет Валера. Не придет.

Теперь, каждый раз приходя на поле, Серега брал из дому горбушку хлеба и угощал им коров. Оказывается эти животные очень даже миролюбивые. И Олег Матвеевич был совершенно прав, что коровы все помнят. Бывало, только Серега явится, как они тут же к нему тянутся. Тот и хлебушком угостит и по голове погладит, ласковым словом на ухо шепнет. Как после этого мальчугана не полюбить?

В обеденное время старик подзывал Серегу перекусить. Корзин доставал из серой сумки скатерть, стелил ее на траве и аккуратно выкладывал на нее вареную картошку и яйца, ржаной хлеб, лук, тюбик с солью и бутыль с молоком. Уминая все это за обе щеки и поглядывая за стадом, старик обычно начинал вспоминать какой-нибудь случай из жизни или же наоборот, сам о чем-нибудь просил паренька рассказать. Ему нравилось слушать малого.

- Егорка-то к вам захаживает? – спросит вдруг Олег Матвеевич, как бы невзначай, случайно, а сам с хитрецой глядит на паренька. Это он о своем племяннике, который временами заглядывает к Серегиной матери. Что у них там происходит, не поймешь. То Агафья Аркадьевна пускает его и даже оставляет ночевать, и нет-нет да и упомянет о нем, когда тот, подолгу не появляется. А бывает, что прямо с порога метлой гонит, как пса не годного. Сам по себе Егор мужичек тихий, хороший, только вот одна у него беда – пьет. И пьет часто, помногу. Оттого-то видать, и скандалят с Агафьей.


329

- Заходит, - отвечает Серега, посматривая под ноги, в траву. – Толку-то.

- Чего так? - Маменька его последнее время часто хает. - Что ж они никак язык-то общий не найдут? – интересуется

Матвеич. Паренек пожимает плечами. - А чего он пьяный всегда? Она теперь алкоголиков на дух не

переносит. Папка у меня ведь тоже любил выпить. И где он сейчас?

- Так-то оно да… так-то все верно, конечно, - Олег Матвеевич понимающе кивал головой. – Жалко вот только его дурака тоже. Я ить его вот с таких вот пор нянчил. Да и мужик он не плохой. Только вот скажи… да… Руки ему повыдергивать, чтоб стакан этот чертов, брать не мог.

- Так ведь и через соломку можно, - сказал Серега. Матвеич посмотрел в наивные ребяческие глаза и тихонько засмеялся.

- Можно. Тебе самому-то как, Егорка нравится? - Нравится, - признался Серега. – Он меня на тракторе учил

ездить. А еще мотоцикл обещал мне отдать, как подросту. Только его отремонтировать нужно.

- Ты, мамке, как-нибудь скажи, мол, плохо без папки-то жить, - посоветовал Матвеич. – А мозги Егору вставим. Он у нас не то, что выпить, забудет, как она дрянь эта пахнет.

Серега послушно кивнул головой. После легкого перекуса, Матвеич, обычно, облокотившись на

локоть, тяжелым хриплым басом запевал какую-нибудь песню. Старик много знал хороших душевных песен. Паренек тут же присоединялся и звонким молодым голоском подпевал. Ежели Серега не знал слов, тогда просто слушал, тихонько мыча в такт.

- Про Марусю знаешь? - А, вы напойте, - попросит паренек. Старик, потирая влажные губы, стараясь из-за всех сил, запевал:

«На речке, на речке, на том бережочке, мыла Марусенька белые ноги…». Серега, услыхав знакомую песню, радостно начинал подпевать.

Ближе к полудню появлялся на поле народ с ведрами, доить


330

коров. Самыми последними, когда все разойдутся, приходили Анюта и Лешка. Анюта только-только окончила школу и уже подала документы в город. Высокая, стройненькая, светленькая, как колосок пшеницы. У Лешки коровы нет, они не держат. Но парень все равно каждый раз приходит с подругой за компанию и помогает ей нести ведро. Девушка скромно здоровается с Матвеичем и Серегой, и виновато пряча глаза в сторону, начинает доить свою Рыжуху. Лешка стоит рядом, закинув кепку на затылок, важно поглядывает по сторонам, шевеля губами травинку. Но вот Анюта перестает доить, выпрямляется, поправляет платок и все также, скромно попрощавшись, направляется в деревню. Лешка молча берет ведро и следует за ней. Тихой походкой они идут к дому, о чем-то мило беседуя.

- И чего это он все ходит? – задумчиво говорит Серега. – Сами скотину не держат, а чужие ведра таскает.

- Жених, потому и таскает, - объясняет Матвеич, с доброй завистью поглядывая на молодых. Серега громко захохотал. – Чего это ты? Сам скоро за девчонками ухлестывать начнешь.

- Ну, уж нет, - смеется Серега. – Не дождутся. - А чем ты лучше? – улыбается старик и снова, переведя

взгляд на влюбленных, с жадной радостью вспоминает и свою ушедшую юность.

Это случилось в конце августа, когда ночами стало холодать, и уже не посидишь, как раньше с раннего утра на земле, не поваляешься, как в начале лета. Ближе к обеду Серега забрал у Матвеича кнут, собрал скотину в одно большое стадо, и повел ее к реке. Старик остался лежать у пригорка, облокотившись на левый локоть, вновь посматривая куда-то в небо. Вернув коров с водопоя, паренек поспешил похвастаться Олегу Матвеичу, как ловко на этот раз ему удалось собрать их и также ловко увести от реки и вернуть обратно. Что даже кнут, и тот, почти не пришлось использовать. Всего-то пару тройку раз и щелкнул в воздухе. Старик лежал по-прежнему на земле, запрокинув голову и заострив скулы, смотрел в небо. Серегу поначалу удивило, а потом испугало его равнодушное молчание. Он осторожно коснулся холодной кисти старика и резко, будто


331

ошпарив ладонь, отдернул руку. Старик был мертв. Вскочив на ноги и не чуя под собой земли, паренек бросился в деревню.

Хоронили Матвеича скромно. Народу было немного. На похоронах плакал только один Серега. Ему до глубины души было жаль старика, и обида душила его маленькое сердечко от того, что Валерка не пришел проститься с отцом. Все же знал старик о своем скором уходе, и не боялся его. Когда опустили гроб, Серега запрокинул влажные от слез глаза к небу, как частенько, последнее время, делал Матвеич. Кто-то из пожилых, видимо, чтобы успокоить, сказал, что там, на небушке, ему будет лучше. Серега ничего на это не ответил, лишь прижался к матери и заплакал еще сильней.


332

НИКОЛАЙ БАЛИЦКИЙБалицкий Николай Николаевич Родился в 1954 году в г.

Старый Крым, тогда еще Крымской области.Проживаю в городе Симферополь, Республика Крым. Образование высшее, закончил Львовское высшее военно-политическое училище в 1981 году, факультет культурно-просветительной работы. Славянский международный институт управления, бизнеса и права, экономический факультет, по специальности менеджер организатор производства в 1996 году.Отслужил 29 лет в Вооруженных Силах, был начальником клуба, пропагандистом, командиром роты, заместителем командира части по воспитательной работе, начальником парашютно-десантной службы. Закончил службу в звании подполковник. После выхода на пенсию работал в различных торговых предприятиях на руководящих должностях. Писать начал пару лет назад, пробую печататься с конца декабря 2015 года.

Из цикла "Недетские рассказы о детях"

РАССВЕТ

Рассвет сегодня по-особенному ярок в своих красках. Выплывающий из-за моря солнечный диск, залил буйной акварелью прозрачную водную гладь. На противоположной от солнца стороне неба легкие облака, изредка проплывавшие над крымскими горами, вторили своей палитрой разноцветью осеннего леса, густо покрывающего пригорки и холмы. Шоссе от Старого Крыма извилистой лентой терялось в густом лесу, но после Судака вырывалось на степной простор под горой Меганом, где и открылась перед нами эта чудная картина рассвета. Мы с сыном выехали пораньше, что бы успеть на утреннюю поклевку в бухте Бугаз, дорога тут пустынная и Максим, которому недавно исполнилось шестнадцать уверенно крутил баранку нашего старенького опеля, а я, удобно устроившись на месте штурмана, предался


333

воспоминаниям. Торжественность в природе вызвала во мне смешанные чувства: радость от того, что у нас с Максом наконец-то все наладилось и сожаление от того как два года назад здесь в Судаке мы чуть ни потеряли своего сына. Неизвестно чем бы все закончилось, если бы я не отказался от своих амбиций.

Дело было так: пару лет назад, мне удалось выкроить время, что бы приехать за Максимом в школу. Такая возможность не часто выпадала - работа требовала много времени. Зайдя в фойе, я увидел красочное объявление о наборе кандидатов в ансамбль народной песни "Рассвет". Макс учился в восьмом классе, успехами не блистал, был твердым середнячком из-за того, что мало времени уделял домашним заданиям, а в основном гонял на велике по улицам. Я подумал: "Пусть лучше ходит на репетиции, все будет под присмотром в школе, пока мы с женой на работе. У Максима есть музыкальный слух, и какой-никакой голос, тогда почему бы ему не пойти на прослушивание?"

Дождавшись сына, показал ему объявление, на что он ответил:

- Оно уже давно висит. Было бы что-нибудь серьезное - рок, к примеру... Ты слышал, что они поют? Какие-то допотопные песни. Сплошная скука.

Я зацепился за "что-нибудь серьезное" и предложил: - Давай попробуем, а там видно будет. - Я не хочу. - Ну, знаешь, это не разговор: "хочу - не хочу". Может быть,

тебя не примут еще, а мы тут копья ломаем, - не сдавался я. - Надо попытаться, если возьмут - будешь в концертах участвовать, а там глядишь, и репертуар изменится.

Максим продолжал возражать, но я взял его под руку и мы пошли к аудитории, где собирались дети на репетицию. Прослушивание прошло успешно и руководитель Алевтина Николаевна, в прошлом солистка ансамбля "Таврия", пригласила нас остаться посмотреть кусок репетиции, которая проходила в танцевальном классе, так как дети и пели


334

и танцевали одновременно. На середину зала вышла чуть ли не самая младшая участница коллектива шестилетняя Света.

- Какая же прелесть эти песни народов Крыма! - бойко продекламировала Света. - И если болгарские, русские и украинские схожи не только в языке, но и в мелодиях, которые завораживают своей певучестью в плавных даже тягучих ритмах, то армянские, грузинские и крымскотатарские песни поражают нас своей зажигательной лихостью и озорным щегольством. Но совсем другое песни греческие, немецкие и прибалтийские: это территория чопорности, пунктуальности и радушия. А все вместе это веселые и грустные, медленные и быстрые, кричащие, звенящие и трубящие песни народов Крыма!

И вдруг зазвенели бубенцы, затрещали трещотки, забили барабаны, загудели рожки и к Светланке на центр зала выскочили, пританцовывая, все участники фольклорного ансамбля "Рассвет". Дети были в национальных костюмах народов Крыма, и началось представление в виде разудалой ярмарки. Песни и танцы стремительно меняли друг друга, и это зрелище так захватило нас с Максимом, что по окончании его мы захлопали в ладоши, а я закричал:

- Браво! Мы узнали, когда нам приходить на репетицию и,

попрощавшись со всеми, отправились домой. Я заметил, что Максим был впечатлен увиденным представлением, но все-таки что-то угнетало его, а когда пришел назначенный день, Максим вдруг заявил:

- Я точно не смогу, так как они, да и на сцену я никогда не выходил.

- Мы уже это обсуждали, - строго заметил я, - и решили попробовать.

Под моим давлением Максим нехотя стал ходить на репетиции. Прошло полтора месяца, и Максим уже выучил несколько

песен, но про смену репертуара никто не заикался. - Пацаны в классе уже смеются надо мной, говорят: чем эти

бабские песни петь лучше бы ты записался в какую-нибудь рок


335

группу - пожаловался мне как-то Макс. Я пытался возражать, говорил что-то о традиции, которая может сложиться в нашей семье, напоминая ему о своем сценическом прошлом.

Подобные разговоры регулярно возникали в семье. Моя жена занимала нейтральную позицию, а я все настаивал на продолжении занятий.

- Хорошо, - сказал я после очередного спора с сыном, - завтра конкурс народной песни в вашей школе, выступишь один раз, а там видно будет.

Премьера для Максима прошла не очень успешно: в первой песне он забыл начало и вступил на вторй фразе, а во второй песне, где по сценарию надо было сделать два небольших шага вперед, он один из всего ансамбля остался стоять на месте. Потом он как-то подстроился, но до конца песни чувствовал себя на сцене неловко. После концерта Алевтина Николаевна радостно объявила:

- Поздравляю, мы прошли в полуфинал, а значит, через неделю едем выступать в Судак! А тебе, Максим переживать не надо, у всех на первом концерте такое бывает, я уверена на втором концерте все будет хорошо.

- Ты обещал мне, что никакого второго концерта не будет, - сказал мне Максим, когда мы всей семьей возвращались домой.

- Максимчик, ты же знаешь, что я в молодости почти пять лет профессионально занимался танцем, в том числе и народным. Наверное, сегодня в тебе я вижу себя самого. Понимаешь о чем я? Мне приятно видеть тебя на сцене, снова и снова переживать те эмоции, которые возникали у меня перед выходом на сцену и во время выступления, мне нравилась эта восторженность, и я хочу, что бы и ты прочувствовал то же самое. Да и руководитель на тебя надеется, нельзя подводить коллектив, ведь вы прошли во второй этап конкурса. Тем более следующее выступление у вас через неделю и ты сможешь подучить песни.

Максим молчал до самого дома, все его нутро противилось, возмущалось, сопротивлялось, но мальчик не смел перечить


336

отцу - так он был воспитан, и через неделю мы опять всей семьей поехали на конкурс.

Мало того, что сцена Судакского Дома культуры была незнакома нашим детям, Максиму она показалась чужой и устрашающей. Зрительный зал был переполнен детьми, родителями и учителями. Теплый воздух, идущий от скопления народа, шевелил легкий полупрозрачный задник сцены, на котором красовалась эмблема конкурса в виде поющего соловья. Духота передавалась и на сцену, и за кулисы, но, несмотря на это, мелкая дрожь охватила все тело Максима. "И кто это придумал, что на втором концерте мне будет не страшно", - подумал он, стоя за кулисами. Во время выступления других участрников конкурса Максим выглянул из-за кулис в зал и, увидев море народу, еще больше задрожал. Он не смог справиться с волнением до самого выхода на сцену.

Объявили их номер. Максим выходил последним и, когда оказался на авансцене,

то увидел перед собой черный зев оркестровой ямы, в которой выключили свет, от чего она казалась бездонной. Прозвучало вступление песни, но Максим как завороженный смотрел в эту черноту, для него больше ничего не существовало, кроме этого, непонятно откуда взявшегося, зловещего пространства между сценой и зрительным залом. Он не помнил, как и что пел, а когда настало время двух мелких шагов вперед, видимо не рассчитал и шагнул на самый край сцены, и тут вдруг тело его потеряло равновесие, и Максим исчез в темноте оркестровой ямы. Ему не понять было, что происходит, время стало как резиновое, а падение казалось бесконечным... Вдруг все погасло, как будто бы выключили свет и все стихло. Очнулся Максим от резкой боли в правой ноге лежа на полу, а около него толпились какие-то люди.

Конкурс приостановили, начался переполох, зрители с первого ряда заглядывали в оркестровую яму, но там, как и в зале было темно.

- Включите свет, - кричали взрослые и дети.


337

Мы с женой сидели на седьмом ряду и, пока через толпу продирались к сцене, включился свет. Перегнувшись через барьер оркестровой ямы, я увидел несколько человек вокруг лежащего на полу Максима.

- Как он? - крикнул я. Но мне никто не ответил. Когда, через закулисные лабиринты мы с супругой

добрались до сына, он лежал, прислонившись к стене, лицо его перекосилось от боли, но будущий мужчина не плакал.

Скорая приехала быстро, и Максима доставили в травматологию.

- Закрытый перелом правой голени, - констатировал доктор - и небольшое сотрясение мозга, придется оставить мальчика у нас.

После наложения гипса Максима перевели в палату. Было уже поздно, когда мы с женой поехали домой. Заканчивался напряженный день и вдруг я понял, что истинное открытие состоит не в том, что бы познать новые пейзажи и горизонты, а в том, что бы увидеть по-новому окружающее нас. Засыпал я с точным пониманием того, что скажу Максу завтра, когда приду его проведать.

- Как себячувствие, сынок? - бодренько спросил я, входя в палату Макса, стараясь пошутить.

- Себячувствие зер гут, - подхватил шуточный тон Максим. - А знаешь, ты вчера не зря пострадал на культурном фронте,

- продолжал я то ли в шутку, то ли всерьез. - Мне кажется, что у нас самая крымская семья.

- Самая крымская семья? - удивился сын. - Что это значит? - Хороший вопрос. Я тоже часто думал об этом. Как ее

определить эту самую "самую крымскую семью". Может быть по национальности? Но тогда какая самая крымская национальность? Может быть по месту рождения? Но многие родились далеко от Крыма, а считают себя крымчанами. Я тебе расскажу свою историю, а ты сам рассудишь, что такое самая крымская семья и к чему это я тебе рассказываю.

Я прошелся вдоль кровати, собираясь с мыслями. - Ты знаешь, что я родился в Старом Крыму, а родители


338

мои переехали в Крым из Украины почти сразу после войны. Следишь за мыслью?

Максим молча кивнул. Я поправил ему подушки и помог сесть поудобней.

- Закончили воевать мои старики под Одессой, отец был рядовым пехоты, а мама служила в хозвзводе. После демобилизации они поженились и остались жить в Одессе, где и родилась моя старшая сестра Ульяна. Прожив там несколько лет в коммунальной квартире, отец узнал, что в Крыму дешевые дома по причине "великого" выселения народов и решил переехать с семьей сначала в Саки, где родилась еще одна моя сестра Анна, а затем в Старый Крым, в котором моя семья уже осела основательно. Старый Крым стал не просто городом, где я родился, он стал моей малой родиной, куда я постоянно возвращался, как бы далеко не бросала меня моя судьба. Многонациональность Крыма нас не разъединяла, наоборот мы гордились героями разных национальностей. К примеру нашу улицу Трудовую переименовали в честь старокрымских партизан братьев Стояновых, болгар по национальности, школа, которую я закончил тоже была имени Братьев Стояновых, более того мне повезло быть в пионерлагере имени болгарских братьев партизан Стояновых, что находился под Аюдагом. Между прочим, лагерь торжественно открывала мать героев-партизан. Но я сейчас не о том. Когда Уле пришло время получать паспорт, то она записала себе национальность русская, тогда была такая графа в советском паспорте. Никто в паспортном столе не возражал против такого желания моей сестры, несмотря на то, что у нас оба родителя были украинцы. Так вдруг в нашей семье появилась россиянка. Когда Ульяна вышла замуж, мы узнали, что ее муж по национальности грек, а их дочь, когда выросла, то вышла за крымского татарина. Теперь в пашей семье стали сосуществовать четыре национальности, и надо заметить довольно счастливо. В детстве мы часто играли в казаков-разбойников и отличным антуражем для нашей игры служили развалины крепостных стен Солхата,


339

столицы Крыма во времена генуэзцев, армянского монастыря Сурб-Хач, и мечети Узбека. Тогда еще эти древние строения не находились под охраной государства. А молиться наши родители ходили в павославную церьковь на центральной базарной площади. Не смотря на нашу разность, все в нашей семье чтут обычаи и нравы других, и если кому-то, хотя бы и мимоходом заблагорассудится не должным образом судить о национальных, песенных или других обрядах им, может быть, совершенно невдомек, что жизнь и обрядность сливаются и открывают величие несравненной поэзии народной души с ее радостями и страданиями, болью неудач и торжеством побед. Во, как сказал! Высокопарно, но в точку! Сам от себя не ожидал, - завершил я, присаживаясь на край больничной койки.

Мы с сыном дружно рассмеялись. - Так что видишь, сынок, у нас самая, что ни на есть,

крымская семья. И Бог с ней с семейной традицией - не надо нам никакого ансамбля...

- Нет, папа, - перебил меня сын. - Когда я выйду из больницы, то стану ходить в "Рассвет", и пусть говорят что хотят, а у нас будет эта самая семейная традиция: исполнять народные песни и танцы.

Я рассказал Алевтине Николаевне об этом разговоре с сыном и она предложила:

- А знаете, что мы с ребятами сделаем? Мы выступим в травматологическом отделении для всех, кто там лечится.

Максим лежал на кровати с полными глазами слез - в больничной палате выступал детский фольклорный ансамбль "Рассвет".

СЕРЕБРЯНАЯ ВАЗА

Серебряная ваза стояла на столе прокурора и была теперь не музейным экспонатом, а вещественным доказательством в деле моего друга Петьки. Выездное заседание суда проходило в Доме культуры небольшого крымского райцентра. Но, обо


340

всем по порядку.

Какая благодать на южном берегу Крыма! А кто бы спорил? И понятно, что большинство отдыхающих мчатся на ЮБК,

проезжая маленькие, но такие замечательные городишки горного и степного Крыма, каким является Старый Крым - город древних монастырей и мечетей, город Грина и Каплера, город, который уютно расположился в небольшой долине между двумя горами Агармыш и Пантелеймон. Хвойные леса Агармыша плотной изумрудной стеной защищают город от северных ветров, а дивные сады, речушки и святой источник Пантелеймона спасают от южной жары. Благодаря этому, здесь создается уникальный оздоровительный климат, за которым едут те, кто знает о его целебных свойствах, как когда-то ехали Всеволод Рождественский, Юлия Друнина, Максимилиан Волошин и многие другие.

По этой же причине, наверное, в шестидесятых годах переехал из Средней Азии в наш город Григорий Ильич со своей женой, а так как собственных детей им Бог не дал, то они взяли в свою семью совсем юную маму с малолетним сыном, которые стали для немолодой уже семейной пары дочкой и внуком. Муж Гули, так звали приемную дочь Григория Ильича, погиб в результате землетрясения под руинами собственного дома. Гуля с сыном в это время, по счастливой случайности, были во дворе и чудом выжили.

Григорий Ильич в это время участвовал в раскопках под Ашхабадом, и, как ученый достиг больших успехов. Материалов, собранных в этой экспедиции, ему хватило на долгие годы работы уже в Крыму. Но научная деятельность не мешала ему быть благодетелем для окружающих. Он приглашал нас мальчишек и девчонок с улицы Трудовой в свой домашний музей, в котором был запах настоящего музея, где рядами стояли человеческие черепа и кости древних животных, в огромных банках заспиртованные редкие представители азиатской фауны. На стеллажах хранилось


341

множество ископаемых черепков древней посуды и домашней утвари, среди которых была и серебряная ваза какого-то хана. Увлекательные рассказы Григория Ильича о жизни древних людей завораживали нас, ну а диафильмы, которые были для нас в диковинку, озвученные его магическим голосом, уносили нас в сказочный мир разных стран и времен.

Во дворе прямо по центру была разбита клумба, перед которой стояли деревянные солнечные часы. В глубине двора был сад, под тенью которого расположены вольеры и клетки с небольшими экзотическими животными и птицами. Григорий Ильич часто фотографировал нас то у вольера с павлинами, то с белыми щурами, которые без стеснения ползали по нашим плечам и головам. Задняя калитка сада выходила на заброшенный колхозный сад и далее через речку на гору Пантелеймон. Глухое место. А в правом углу сада он смастерил качели в виде деревянной лодки. Мы любили лазать по лодке и тогда она поскрипывала, как настоящий парусник, на котором мы во главе с капитаном Гре'хом отправлялись в заморские страны. Грех, так за глаза называла его вся Трудовая улица, это прозвище у нас не вызывало каких-то ассоциаций с грехо'м, а, скорее всего, было сокращение от имени Григорий.

Вера Максимовна, жена Григория Ильича, была не менее романтичной натурой и любила нам читать что-нибудь из Грина, особенно роман "Бегущая по волнам".

Когда на улице кто-то из пацанов или девчонок предлагал: - Пойдем к Гре'ху! То мы долго не раздумывали, а тут же всей ватагой

вваливались к нему во двор. Мы знали, что нам тут рады, мы весело и с пользой проведем время, а в конце нас ждут восточные сладости, чаще всего это был кунжут или пахлава, приготовленные заботливыми руками Веры Максимовны. Сладости хранились в коробке, привязанной к крючку на потолке в гостиной. Эта коробка под радостные вопли детворы торжественно спускалась, когда наступало время угощения.

Петька был высоким белобрысым парнем и дружил с моей


342

старшей сестрой Ульяной. Наверное, у них это была первая любовь. Возможно. Но мне тогда было невдомёк. С учебой в школе у Петьки не заладилось и, как только ему исполнилось шестнадцать, он сдал экзамены на права мотоциклиста и пошел работать. Ему было все равно где работать, лишь бы это было связано с техникой. Для своего возраста он довольно сносно разбирался в моторах и когда его взяли работать водителем на грузовой трехколесный мотороллер "Тула", Петькиной радости не было конца. Мотороллер был старенький и часто ломался, а Петька быстро устранял поломки, ему даже нравилось крутить гайки, но еще больше ему нравилось рулить. С важным видом он подруливал на склад для загрузки товаром, тщательно укладывал груз в кузов и аккуратно развозил товар по торговым точкам ГОРПО. Не удивительно, что и руководители и сотрудники были довольны работой молодого старательного парня.

Мы с Петькой быстро подружились. Иногда он давал мне порулить. Не каждому мальчишке так везло и, конечно же, я был в восторге от езды на этом драндулете. Я сначала потихоньку, а потом всё быстрее носился по заброшенным тропинкам «колхозки», так мы называли бывший колхозный сад. Это был мой первый опыт вождения громко рычащей и сильно дымящей техники.

Петькины взаимоотношения с Улей и развивались вяло, наверное, и от того, что Петька по выходным иногда выпивал и приходил к нам навеселе, и тогда Уля прогоняла его. В один из таких прогонов, расстроенный Петька попросил у меня велик, прокатиться. Мне как раз купили новенький взрослый велосипед "Урал". Он стоял у нас во дворе светло зеленого цвета еще в заводской смазке, блестящий, с фарой и багажником. Мама не могла заплатить за такую дорогую покупку сразу шестьдесят рублей, и ей пришлось оформить рассрочку. Но это не омрачало всеобщего семейного веселья по поводу крупного приобретения.

Конечно же, я не мог отказать своему старшему другу в такой приятности, как прокатиться на новеньком аппарате. Ну


343

Петька и поехал. Сначала проехал по Трудовой, затем объехал вокруг нашего квартала по Пролетарской, Октябрьской, Калинина и вдруг исчез вместе с моим новеньким "Уралом".

Ранней осенью в Крыму темнеет поздно. Мы прождали Петьку до самого вечера, но он так и не появился. Чего я только ни передумал! Ведь Петька пришел уже подшофе. В таком состоянии с моим велосипедом он запросто мог попасть в неприятную историю. Засыпал я тяжко с надеждой, что завтра все выяснится и мой железный конь вернется в свое стойло. Ан нет. Не сталось так, как гадалось.

Наутро мне надо было идти в школу. Я еле-еле дождался окончания уроков и бегом прямо с портфелем помчался на Болгарщину, в район, где жил Петька вдвоем со своей бабушкой. По рассказам Петьки его родители были на заработках где-то на севере, но ходили слухи, что отец сидел, а мать уже лет десять живет с другим. Дома была только баба Шура. Петька, видимо, был на работе. Поздоровавшись, я спросил у Петькиной бабушки, мол, могу ли я забрать свой велик. Баба Шура так взглянула на меня, что я сразу почуял что-то неладное. Она молча повела меня за дом к сараю.

Каково же было мое разочарование, когда я увидел прислоненный к стене старой татарской постройке свой "Урал"! Велосипед был такой же зеленый, такой же блестящий, но весь разбитый: рама погнута, руль свернутый, из переднего колеса наружу торчала камера, разбитая фара болталась на одном проводке, багажник был наполовину отломан и, видимо долго волочился за велосипедом, так как был весь поцарапан. Колеса были так погнуты, что они просто не крутились, поэтому даже в руках вести велосипед было невозможно. Слезы сами покатились у меня из глаз, и я угрюмо поплелся домой.

Но мои переживания были мелочью по сравнению с тем, что пережил Петька из-за этого велика. Когда Петька объезжал вокруг квартала он встретил своего закадычного друга, с которым решили поехать на море покупаться. Видимо они выпили еще чего-то, ведь разве может прийти в трезвую


344

голову мысль: ехать вдвоем на одном велосипеде в Феодосию на Золотой Пляж. Расстояние не малое, порядка двадцати пяти километров, да и ехать надо по жаре, на дворе стоял сентябрь, как известно - бархатный сезон в Крыму.

Петька был добрым по натуре, и когда на следующий день он протрезвел и понял, что сделал больно всей семье любимой девушки, тут же решил все исправить. Но как исправить? Велосипед восстановлению не подлежал, а купить новый у него не было денег. При встрече с Улей у них, вероятно, произошел неприятный разговор, который заставил Петьку действовать.

Решение пришло быстро. Петька знал, что у Гре'ха в музее есть серебряная ваза, продав,

которую он сможет купить мне новый велосипед. Решеток на окнах дома не было. Музей представлял собой

большую кладовку со стеллажами и без окон. Проникнуть в музей можно через гостиную, но дверь между гостиной и музеем запиралась на ключ. По своей беспечности, которая присуща многим ученым, Григорий Ильич хранил этот ключ тут же в гостиной в комоде. А когда он проводил для нас очередную экскурсию по музею, доставал ключ из ящика комода и отпирал музей. Все ребята знали об этом, в том числе и Петька, который ни раз бывал у Гре'ха. Он так же знал, что в вольере живут две огромные овчарки, которых выпускают на ночь во двор, скорее всего, погулять, чем для охраны. Петька рассчитывал попасть в музей через окно гостиной, выходящее на улицу и, поэтому собаки ему не должны были помешать.

В Крыму ночи темные и это играло Петьке на руку. Поздней ночью он подкрался к окну гостиной Гре'ха. Накануне Петьку разрывали противоречивые чувства: он знал, что должен вернуть новый велосипед и в то же время его мучила мысль о том, что сделать благое дело он решил посредством воровства. Но эти мысли были вчера, а сегодня он здесь перед окном и надо действовать. Петька осторожно отковырял замазку, вынул гвоздики и выставил стекло. Страх почти парализовал Петьку, но он все-таки полез в окно. Ключ от музея оказался


345

на месте и Петька без труда открыл дверь музея. Внутри было темно, но Петька взял с собой фонарик, которым он осветил стеллажи. И вдруг из темноты на него посмотрело что-то многоглазое и страшное. В тусклом свете фонарика Петька не сразу понял, что человеческие черепа смотрели на него с полки своими пустыми черными глазницами. От ужаса у Петьки задрожали колени, но назад пути не было. Не прошло и минуты, как серебряная ваза оказалась в его мешке и, добропорядочный парень, с этого мгновения ставший вором, направился назад к окну.

В это время, страдавшая бессонницей Вера Максимовна, чтобы не мешать, мирно спящему мужу, встала и пошла в гостиную почитать книгу. И каково же было ее удивление, когда, включив свет, она увидела посреди гостиной, Петьку с мешком в руках. Она почти не испугалась, потому что знала Петьку с маленького. Больше испугался Петька, и это было естественно, ведь он был в шоке и плохо понимал, что происходит. Тем временем Вера Максимовна, первая овладевшая собой, спросила почти спокойным голосом:

- Петя, что ты тут делаешь? - и, разглядев мешок в руках парня, предложила ему, - в мешке, наверное, не твоя вещь оставь ее и уходи, иначе я спущу на тебя собак.

Петька испугался еще больше, он не мог вымолвить ни слова, тем более шевельнуться. Они смотрели друг на друга: она уверенная и злая, а он испуганный и потерянный. Так прошли какие-то секунды, но Петьке казалось, что время остановилось, он по-прежнему не владел собой.

- Как хочешь, - строго по-учительски сказала Вера Максимовна, - я иду за собаками, - и направилась к двери.

Петька знал, что ночью собаки находятся во дворе и стоит открыться двери, как две огромные восточные овчарки кинутся на него. Петька очнулся и завопил не своим голосом:

- Не-е-ет! - и кинулся в коридор следом за старухой. Что было дальше Петька помнит смутно, только руки сами

подняли мешок с вазой и опустили ее на голову женщины. Удар получился не сильный, но видимо пришелся на жизненно


346

важное место, потому что Вера Максимовна рухнула на пол, не проронив ни слова.

От шума в коридоре проснулся Григорий Ильич и, выскочив из спальни, увидел на полу жену, лежащую без чувств, а перед ней на коленях сидел юноша с мешком в руках, и содрогался от истерического рыдания. Он был совершенно парализован и не пытался вставать до самого приезда милиции.

После никто из нас Петьку не видел. Суд был в райцентре, и мы узнали, что срок ему дали очень большой.

Веру Максимовну похоронили неподалеку от могилы Александра Грина, где стоит памятник "Бегущей по волнам". Своей жене Григорий Ильич сделал памятник из белого камня, точь-в-точь серебряная ваза.


347

СЕРГЕЙ ФИЛИППОВ

Филиппов Сергей Владимирович. Член литературной студии «Вешняки». Руководитель поэт и журналист В.А. Синельников.Печатался в журналах «Зарубежные задворки», «Ковчег», «Белый ворон», «Северо-Муйские огни», «Неман», «Склянка», «Жемчужина», «Голос эпохи», «Огни над Бией», «Иван да Марья», «Амальгама», «Эрфольг», «Наша улица», «Новый Енисейский литератор», «Зеленый бульвар», «Чайка», «Арина», «Невский альманах», «ЛикБез», «Великороссъ», «Наше поколение», «Метаморфозы», а также газетах. Лауреат поэтического конкурса литературного журнала «Эрфольг» за июнь 2015г. хххххх

Бегут часы, мелькают даты,Как миг проносятся года,Мы были юными, когда-то,Теперь не будем никогда.


348

Все жестче, все суровей время,Но нету сил, решившись вдруг,Порвать, без страха и сомнений,Не нами начертанный круг.

И мы уходим ежечасно,После себя оставив следЛишь сил растраченных напрасноИ попусту прожитых лет.

хххххх

Часы мои не мной заведены,Стремительно бегут они куда-то,Застигнуты врасплох бываем мыОчередной нерадующей датой.

Их мерный ход нельзя остановить,Я знаю, что они не виноваты,Но хочется неистово бранитьХолодную бесстрастность циферблата.

Часы мои торопятся, спешат,Их стрелки, как судьба неумолимы,Неповторимы каждый жест и взгляд,И молодость, увы, неповторима.

Часы мои очерчивают круг,Определяя четкие границы,Под стрелок скрип и маятника стукМои мгновенья таят по крупицам.

Часы мои заведены не мной,Стремительно бегут они куда-то,И может оказаться роковойЛюбая цифра и любая дата.


349

хххххх

Я думал время необъятно,И лишь теперь, на склоне лет,Мне стало, наконец, понятно,Что времени, почти что, нет.

Его, как ни прискорбно это,Теперь лишь хватит на одно,Жалеть, как глупо и нелепоБыло растрачено оно.

хххххх

Ах, если все вернуть назад,И жизнь могли прожить мы снова,Взяв прежний опыт за основу,Все повернув на новый лад,Заманчиво, на первый взгляд.

Заманчиво застраховатьСебя от всех своих ошибокИ курс, который будет гибок,С начала самый верный взятьИ всю дорогу им шагать.

Заманчиво перевернутьПо новой старую страницу,Увидеть вновь родные лицаИ тем же воздухом вздохнуть,И вновь пройти весь этот путь.

Пускай ведет по новым днямНаш старый, драгоценный опыт,Сквозь тошноту, сквозь дым и копоть,


350

Назло тревогам и ветрамВперед по старым-новым дням.

Пускай ведет нас, сдав в архив,Единственность и однократность,И быстротечной жизни краткость,Вобрав и снова повторивИ каждый вздох и каждый вслип.

хххххх

Судьбы невидимая нить,От первой до последней точки,В ней не возможно изменить,Пусть даже мелкого, штришочка.Еще шампанское, пока,В бокалах звездами искрится,Решится все наверняка,Но чем, когда и как решится.

Судьбы связующая нитьВмещает множество мгновений,И не возможно уловитьСобытий ход и суть явлений.За строчкой тянется строка,И вот, исписана страница,Известно все, наверняка,Что, чем, когда и как решится.

Судьбы тонюсенькая нитьВ любой момент грозит порваться,И ничего не изменить,И бесполезно возмущаться.Исход известен, но пока,Пускай несведущий храбрится,Решится все наверняка,Все очень скоро разрешится.


351

хххххх

Все происходит не с наскока,Не сразу, неспроста, не зря,Весна заглядывает в окнаЕще в начале февраля.

Разлука предвещает встречу,Жара-прелюдия грозы,Причины всех противоречийВ невосприятье новизны.

И, если глубже разобраться,Бессмысленно, в противовесЧему-то новому, пытатьсяЖить, игнорируя прогресс.

хххххх

Нельзя бездумно разрушать,Нельзя построить дом без бревен,И разрешить не разрешатьТому, кто недалек и темен.

Нельзя рубить здоровый сук,Нельзя быть чересчур практичным,Нельзя, чтобы сходило с рукВсе то, что подло и цинично.

Нельзя переступать порогПриличия и в ложном светеПреподносить любой порокИ выдавать за добродетель.

хххххх


352

Друзья, поверьте мне, не стоитКричать, переходить на «ты»,О смысле жизни можно споритьДо хрипоты, до тошноты,До слез, до умопомраченья,Но все сведется к одному,Единственности назначеньяИ соответствию ему.

хххххх

Простите юноше беспечность,Развязанность и резкий тон,И старика за то, что вечноИ чем-то недоволен он.

Простите их, друзья, и даромНе тратьте драгоценный пыл,Поверьте, каждый станет старым,Кто, лишь недавно, молод был.

Вся та же древняя проблема,Сколько романов и статейУже написано на тему,Извечную, отцов-детей.

А ведь нужна, всего лишь, малость,Когда им вместе невтерпешь,Чтоб юность понимала старость,Так же как старость молодежь.

хххххх

И снова осень золотая,И снова радуемся ей,


353

И на душе легко, как в мае,А воздух чище и светлей.

Придет? Надолго ли? Не знали,Но половину сентября,Холодных и дождливых, ждали,И, оказалось, что не зря.

Был теплым май, не жарким лето,Сколько всего погожих днейСкупая годовая сметаОтпустит нам, и сколько в ней

Еще их будет лучезарных,Одетых в золото и медь,Не рядовых, не календарных,Достойных, чтобы их воспеть.

хххххх

Как чуден ранним утром лес,Не верьте тем, кто утверждаетИ убеждает, что чудесНа этом свете не бывает.

Не верьте, вставшим на пути,Прагматикам и пессимистам,Достаточно в него войти,И в этом, сразу, убедиться.

Или взглянуть на облака,Их желто-розовые перья,Чтобы уже навернякаИ окончательно поверить,

Что всех их не пересчитать,И, выйдя из оцепененья,


354

Понять, где следует искатьИсточник сил и вдохновенья.

хххххх

В этом старом, забытом садуТишина и цветов аромат,Я порою вечерней придуВ этот всеми заброшенный сад.

Покосившийся серый забор,И калитки несмазанной плач,Еле слышен чужой разговорС по-соседству построенных дач.

Здесь свинцовая тяжесть ветвей,Что, когда-то, так бурно цвели,Здесь, увы, как и в жизни моей,Все тропинки травой заросли.

Я пройду по прозрачной росе,Разорвав серебристую нить,И заботы и горечи всеПостараюсь, на время, забыть.

Летний воздух, почти, невесом,Засыпает заброшенный сад,И горит за далеким холмомЗолотисто-лиловый закат.

НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ

1.

За часом час, за годом годДвадцатый век, как свечка тает.


355

Что будет дальше, что нас ждет,Пока еще, никто не знает.

Весь ход событий разложив,Не оценить единой меркойЕго крутые виражи,Его лихие фейерверки.

Его дыхание и речь,Его идей многоголосье,Чтоб все ненужное отсечь,Второстепенное отбросить.

Легко смотреть со стороны,Легко быть строгим и дотошным,Когда не чувствуешь виныНи перед будущим, и прошлым.

Легко, но ведь прожить нельзяСреди событий и реалий,Лишь по касательной скользя,Не углубляясь по нормали.

Не погружаясь каждый разВ круговорот идей и мнений, Где все решается сейчас,Без сослагательных склонений.

2.

Наш новый век, век двадцать первый,И легкомысленный простак,И мудрый человек и трезвыйНе знали сложится он как.

Каждый из них, кем он не был бы,Не занимался в прошлом чем,


356

Не понял и не уловил быСмысл и характер перемен.

Что прошлое, навек, уходит,А с ним, как ни грусти , ни плач,И время красочных мелодий,И умных, тонких передач.

Исчезнет доброта и, снова,Вместо нее к нам всем придутЖестокость, трусость, алчность, злобаИ непосильный, рабский труд.

Что всю страну, как наказанье,Надолго поразит недугЗаконотворческих исканийИ реформаторских потуг.

Что закипит в стране работа,Но все, что делать будут в ней,Все делать будут, от чего-то,Не для народа и людей.

3.

Устав от всевозможных дел,Безотлагательных и важных,Весь город от жары бледнел,Стонал и мучался от жажды.

Ее безудержная сутьРвалась наружу, то и дело,И в жилах градусников ртуть,Как кровь подводников, кипела.

Горячий воздух, сущий ад,


357

И в нем сливались во единоЖар мостовых, домов, оград,Пары и выхлопы бензина.

И рушился привычный быт,И таяли на солнце шины,Такой жары и духотыНе помнили и старпожилы.

Не брались все, что есть,В расчет эпитеты и междометья.Июль, две тысячи первый год,Век новый и тысячилетье.

4.

Так что же с нами всеми стало,Как, вместо прежних идеалов,Пришли другие, «баш на баш»,Корысть, предательство, шантаж.Коррупция на всех постах,Стремленье выжить на местах,Где раньше жизнь, вовсю, бурлила,Центростремительные силыВлекут провинцию в Москву,Где не во сне, а наяву,Уже живет, (какие сны),Почти шестая часть страны.

5.

Мы не меняемся в лице,Когда подлец на подлеце,Не возмущаемся, не злимся,Когда повсюду проходимцы,И не впадаем в пессимизм,Когда кругом идиотизм.


358

Так перестроить, вкривь и вкось,Все проходимцам удалось,И подлецам, с таким успехом,Все изменить за четверть века.Так, чтобы безраздельно править,Они смогли нас оболванить.

хххххх

Лет тридцать нам твердят одно:«Настало время реформаторов!»Новаторов, и впрямь, полно,Жаль, что не слышно консерваторов.

А значит бесполезен спор,Извечный, старого и нового,И все реформы, до сих пор,Не дали ничего толкового.

хххххх

Чтоб ты не делал, кем бы ни был,Наверняка слыхал не раз:«Россия сделала свой выбор»,За всех и каждого из нас.

Ты не последний и не первый,Кто это слышал и читал,И кто, что выбор был неверныйПотом со всеми узнавал. хххххх

Нам не одно десятилетьеВнушали то, что мы должны,


359

Забыв себя и все на свете,Жить для народа и страны.

Но, как известно, мало толкуОт правильных и умных фраз,Когда тебе их, без умолку,Твердят на дню по многу раз.

Их разум не воспринимает,И вот уже коллективизм,Почти что все вокруг, считаютСегодня за анахронизм.

Так, незаметно, совершилаОчередной виток спиральИстории и возвратилаНам буржуазную мораль.

Которая, хоть побеждает,И всем твердит об этом вслух,Но, постепенно, возрождаетВ народе коллективный дух. САГА О ФОРСАЙТАХ

Когда порталы или сайтыНе снились в самом дерзком сне,Смотрели «Сагу о Форсайтах»В «самой читающей стране».

Все ждали телепередачу,Все, и мужской и женский пол,Забыв про лето и про дачу,Про домино и про футбол.

Муж приходил с работы рано,Супруга, отложив скандал,


360

Спешила вместе с ним к экрану,Весь город, словно, вымирал.

А днем, лишь только соберемсяВ обед, во время перемен,Все жружно осуждали Сомса,Переживали за Ирэн.

Мы жили хорошо и плохо,Но всех нас волновал сюжет,Викторианская эпоха,Ряд поствикторианских лет.

С экрана мягкою походкойВходил к нам буржуазный мир,Когда-нибудь и в нашу глоткуВольют твой сладкий элексир.

И нам покажут Сагу снова,Лет, этак, через пятьдесят,В стране читающей Донцову,Где смотрят все «Пусть говорят»,

Чтоб горсточку интеллигентов,Дожившую до этих днейПосле всех, всех экспериментовПорадовать, хотя бы, ей. хххххх

Мы вспоминаем с упоеньем,Как прежде жили, что могли,Как торопились за портвейном,Собрав последние рубли.

Как подпирали подворотни,


361

Где «урки» прятали ножи,Как набирали оборотыИ проходили виражи.

О молодость, без всяких скидок,Неудивительно, что сплошьТы состояла из ошибокНелепых, глупых, ну и чтож,

Ведь, все равно, до боли, ясно,Все, что происходило в ней,Неповторимо и прекрасноНеповторимостью своей. СОН

Опять «облом», опять, а я тоУже готовился сдавать.Пришел приказ из деканата:К экзаменам не допускать.

Душа, как сложная программа,От безысходности болит,Всю ночь учил я диаграмму:«Едрит-перлит и мартенсит».

(Металоведенье не стоитУчить поспешно, набегу,И, что во что там переходит,Сегодня вспомнить не могу).

Но продолжаю скорбный опус,Этот кошмарный вечный сон,Я получил желанный допуск,Я в инженеры посвящен.


362

Я вновь всю ночь ходил по краю,А утром снова бледный вид,Где мой диплом? Он есть, я знаю,Не помню только где лежит.


363

НАТАЛЬЯ ДАНИЛОВААННА ГОРЕЛОВА

Наталья Данилова, учитель МБОУ «СОШ № 5», Алена Горелова, студентка

Дело всей жизни

«Театр!.. Любите ли вы театр так, как люблю его я, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного? Или, лучше сказать, можете ли вы не любить театра больше всего на свете, кроме блага и истины? <…> О, это истинный храм искусства, при входе в который вы мгновенно отделяетесь от земли, освобождаетесь от житейских отношений!...Вы здесь живете не своею жизнию, страдаете не своими скорбями… <…> Но возможно ли описать все очарования театра? Всю его магическую силу над душою человеческою?... О, ступайте, ступайте в театр, живите и умрите в нем, если можете!..» Это высказывание В.Г. Белинского без колебаний можно отнести к Кире Пантелеймоновне Князевой, Заслуженному учителю Российской Федерации, Заслуженному работнику культуры Российской Федерации, Почетному гражданину города Бийска Алтайского края.Судьба этой необыкновенной женщины для многих остается загадкой. Кира Пантелеймоновна Князева является основоположником театральной режиссуры в городе Бийске. Мы встретились с ее дочерью, Ольгой Мавруничевой, в маленьком рабочем кабинете Городского Дворца культуры. Над столом – портрет матери, Киры


364

Пантелеймоновны. Черные глаза Ольги Анатольевны вспыхивают, когда она говорит о маме. Мы берем у нее интервью. Приведем рассказ Ольги Анатольевны.

Родилась Кира Пантелеймоновна в 1920 году близ города Арзамаса Горьковской области, в семье сельских интеллигентов. Мама, Ольга Алексеевна, преподавала в сельской школе русский язык и литературу. Отец, Пантелеймон Дмитриевич, всю свою жизнь посвятил науке. Но счастливую семью ожидало большое горе. В стране начались репрессии, гонения. Семья Киры Пантелеймоновны была репрессирована. Кира Пантелеймоновна помнит, что вместе с родителями она вынуждена была уехать из родного села. В памяти осталось, что они долго ехали куда-то на телеге. Погибли братья и сестры, в живых остались лишь два брата, Леня и Алексей. Кира Пантелеймоновна не любила рассказывать про свою жизнь, про своё детство. Она не хотела огорчать окружающих, а может, не хотела бередить те раны, которые так яростно наносила ей судьба. Рано умерла мама. Началась Великая Отечественная война. Все беды свалились на хрупкие плечи юной девушки, которая мечтала лишь об одном - о счастье. Она проводила на фронт мужа Николая с тем, чтобы больше никогда его не увидеть: Николай погиб на фронте в 1942 году. Всю жизнь она вспоминала о нем с трепетом, с любовью. Его имени она никогда никому не говорила, даже своей дочери Ольге, наверное, не хотела никому рассказывать о нем, а может, она хотела сохранить воспоминания о любимом в своем сердце.

Свою театральную деятельность Кира Пантелеймоновна начала в годы войны в Сталинграде. Работала воспитательницей в детском саду, потом в школе и ставила со своими маленькими воспитанниками свои первые


365

спектакли. Этими постановками она дарила людям надежду, которой так не хватало в то суровое время. Война, боль, слезы, голод - все забывалось людьми, когда они смотрели постановки Киры Пантелеймоновны. Кира мечтала о том времени, когда, наконец, закончится война и она создаст детский театр. Она даже название ему придумала - «Сказка». Её боевому характеру стоило позавидовать многим солдатам. В тяжелые и страшные годы войны Кира Пантелеймоновна не только успевала ставить спектакли, но ещё и помогала своим ученикам усваиваить некоторые школьные предметы. В госпитале, куда юная Кира устроилась работать санитаркой, её любили все. Она перевязывала раны, ухаживала за тяжелоранеными солдатами, делала это с такой нежностью и любовью, стараясь не причинять лишних страданий раненым, что их боль и страх уходили… На протяжении всей войны она ждала своего любимого мужа. Но судьба вновь преподнесла ей испытание: от одного из солдат, лечившихся в госпитале, она случайно узнала, что ее муж Николай погиб. Это было для Киры Пантелеймоновны тяжелым ударом.

Судьба забросила ее в эвакуацию, на Урал. Здесь Кира Пантелеймоновна продолжила свою педагогическую деятельность. Работала учительницей русского языка и литературы в школе. Но школьные занятия не были основным делом учеников в годы войны. Прежде всего дети должны были помогать взрослым. В тылу они трудились так же, как их отцы и братья на фронте. Несмотря на юный возраст, на то, что они просто дети, неокрепшие, измученные голодом, они валили деревья, как взрослые, как настоящие солдаты, помогая фронту. Кира Пантелеймоновна поражалась мужеству детей, которым не было еще и двенадцати лет. Но дети были слабы от недоедания, часто падали в обмороки, поэтому ей приходилось выполнять непосильную работу за


366

них: норма была дана, и никто не спрашивал, можешь ты осилить эту работу или нет.

Пережив страшное военное время, послевоенную разруху, Кира Пантелеймоновна решила после окончания войны поехать в Ленинград, где жил единственный оставшийся в живых брат ее матери, дядя Леня, и поступить там в педагогический институт. Одновременно она закончила и Заочные режиссерские курсы при МХАТе. Замуж она не выходила: берегла память о Николае, своем муже, погибшем на фронте. В 1954 году Кира Пантелеймоновна волей судьбы оказалась в Бийске, небольшом городке на Алтае, куда приехала из Ленинграда по путевке строить новый химический комбинат. Строители будущего комбината, молодежь из Ленинграда, Москвы и Московской области, жили в бараках, построенных наскоро. Бараки потом снесли, а улица города до сих пор носит название Ленинградская, в память о тех строителях. В Бийске, на строительстве химкомбината, Кира Пантелеймоновна встретила своего будущего мужа, Мавруничева Анатолия Владимировича, тоже ленинградца, ученого, кандидата наук. Днем Кира Пантелеймоновна работала на стройке, а вечером она собирала из близлежащих бараков соседских ребятишек и проводила с ними все свободное время. Она занималась с соседскими ребятишками тем, чем бы хотела заниматься всю свою жизнь. Она решила организовать театр. С ребятами Кира Пантелеймоновна готовила спектакль. Был 1961 год. Премьера первого спектакля состоялась прямо во дворе, под открытым небом, на самодельной сцене. А первыми зрителями были жители окрестных дворов. Надо сказать, что этот спектакль был дебютом для маленькой дочки Киры Пантелеймоновны, Ольги Мавруничевой, которой тогда было лишь три года. Малышка сыграла говорящую куклу. Кира Пантелеймоновна и мужу своему, Анатолию


367

Мавруничеву, дело в своем спектакле нашла. Та постановка дала начало возникновению юношеского театра. А раз актерами были ребята-подростки, то и название ему дали молодежное - «Ровесник». В 1963 году был открыт только что отстроенный Дворец культуры химиков, который и стал родным домом нового юношеского театра. А уже в 1964 году театр «Ровесник» получил звание народного коллектива. Позже театральный коллектив под руководством Князевой стал лауреатом премии Ленинского комсомола Алтая. Этот легендарный коллектив не только дал нашему городу основы театрального воспитания, он подарил нам замечательных талантливых людей, которые продолжают растить и воспитывать юное поколение. Сотням талантливых детей Кира Пантелеймоновна Князева дала путевку в жизнь. Очень многие выпускники «Ровесника» связали свою жизнь с профессиональным театром. Они работают в крупнейших городах нашей страны и за рубежом. Так, выпускница «Ровесника» Татьяна Збировская много лет работала актрисой в театре «Сатирикон» под управлением Константина Райкина в Москве, а сейчас работает в Америке. Олег Купальный тоже в Америке, он профессиональный режиссер. Алексей Хардиков и Людмила Филиппчик – актеры театра на Таганке в Москве, Евгения Кузнецова – заведующая литературной частью театра «Современник». Ольга Грекова преподает режиссуру во ВГИКе в Москве. Любовь Ревякина – ведущая актриса Екатеринбургского театра и преподаватель актерского мастерства в Театральной Академии. Ольга Щелокова и Людмила Кайзер – ведущие актрисы театра в Ростове-на-Дону. Нина Моисеева преподает историю зарубежного театра в РАТИ в Москве. Кире Пантелеймоновне можно гордиться своими выпускниками, так как многие воспитанники театра «Ровесник» пошли той же дорогой, что и она сама. Так, заслуженный работник


368

культуры Российской Федерации Людмила Анатольевна Кропотова, воспитанница Киры Пантелеймоновны, на протяжении 35 лет занимается режиссурой в городе Бийске. Людмила Анатольевна является создателем образцового театра «Огонек», которому в 1989 году было присвоено звание «Народный самодеятельный коллектив».

Вот выдержка из письма Киры Пантелеймоновны: «Прочитала ответы ребят на вопросы анкеты. Они все хотят связать свою жизнь с театром. Так же, как я... Это значит: они впитывали все, что видели, слышали, это значит: они безоговорочно поверили мне, что театр - прекрасно и нужно людям, а у тех, кто связал с ним свою жизнь, - труднейшая, но завидная судьба. Они стали смотреть на искусство моими глазами, полюбили то, что люблю я. Сейчас их сердца совершенно раскрыты для всего, что я скажу им, сделаю. Они видят, понимают, как трудно мне на режиссерской работе... видят, что я не знаю дома, семьи. Но они не знают основного: я не умею жить иначе, потому что больше, чем театр, я люблю их. Они не знают, как я тревожусь за их жизнь, настоящую и будущую, как хочу им помочь стать на ноги, правильно выбрать свой путь, как бываю счастлива, когда получаю от них письма, как по первому зову я готова бежать к ним и помочь, чем только могу. Они не знают этого, но они верят мне, а я верю им».

Своими спектаклями Кира Пантелеймоновна завораживала людей, заставляя задуматься их о жизни. В репертуаре ее «Ровесника» были спектакли, поставленные по самым лучшим пьесам современной и классической драматургии, такие как «А зори здесь тихие» Б. Васильева, «Каширская старина» Н. Лескова, «Гимназисты» К. Тренева, «Неожиданная осень» А.Арбузова и многие другие замечательные постановки, которым Кира


369

Пантелеймоновна дала жизнь. Благодаря ей, наш город стал по-настоящему театральным. Кроме того, любовь к театру она передала двум дорогим для нее людям – дочери Ольге и мужу Анатолию Мавруничеву, который много лет играл на сцене юношеского театра. Дочь, Ольга Анатольевна Мавруничева, пройдя школу «Ровесника», созданного ее матерью, не захотела расставаться с режиссурой. Закончив Алтайский Государственный институт культуры в 1981 году, она отправилась в Москву и поступила в ГИТИС, на курс Марка Захарова. После окончания института Ольге Анатольевне было сделано много предложений, но она решила продолжить дело, начатое ее матерью. Ольга Мавруничева вспоминает: «…Крохотная девчушка с черной кудрявой шевелюрой и глазками-пуговицами с трудом поднимается по высоким ступенькам за мамой. Наконец они заканчиваются, уф, еще несколько шагов, и вот оно, самое волшебное место: темнота, можно спрятаться в огромные куски ткани, свисающие с потолка, а можно подглядывать за тем, что творится на светлом круге, который мама называет сценой. И всегда волнуется, когда произносит это слово. Та крохотная девчушка – это я. А театр – это мой дом, моя жизнь, моя семья». Ольга Мавруничева вернулась в родной город и создала в Бийске поэтический театр «Эхо». Эхо. Какое красивое и загадочное слово. Его нельзя увидеть, но можно ощутить. Оно может смеяться и плакать, как душа, которую тоже нельзя увидеть, но которая существует, и это истина. Ольга Мавруничева решила пойти по стопам своей матери и педагога Киры Пантелеймоновны Князевой и ни на секунду не пожалела о своем выборе. Ольга Анатольевна создала такой коллектив, где дети себя чувствуют не только актерами, но еще и танцорами и музыкантами. Именно театр «Эхо», первый и единственный в городе,


370

начал создавать пластические спектакли. Свое искусство театр «Эхо» не раз демонстрировал в различных городах нашей страны: Москве, Санкт Петербурге, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде… Увидеть творчество этого коллектива всегда радость для жителей нашего города. Выросшая на сцене, Ольга Мавруничева не могла изменить своей привязанности. Еще учась в восьмом классе, она организовала в своей 18-й школе с первоклассниками ансамбль песни и пляски «Мажоринка». И целых три года коллектив был непременным участником не только школьных, но и городских мероприятий. В 10-м классе девушка научилась играть на гитаре. И с тех пор в ее жизни появилась авторская песня. Вместе с участниками клуба самодеятельной песни «Подснежник» Ольга Мавруничева объездила всю страну! На многих фестивалях становилась Лауреатом. «Я бесконечно благодарна своим родителям за то, что выросла в великой любви, в огромном уважении друг к другу!» – сказала нам Ольга Анатольевна. Муж Ольги Мавруничевой – актер. Ее дети, Светлана и Андрей, тоже выросли в театре. И для внуков, Дмитрия и Ангелины, театр – привычное и любимое место. В 1996 году Кире Пантелеймоновне Князевой было присвоено высокое звание – Почетный гражданин города Бийска «за большой вклад в развитие культуры и театрального искусства, идейно-эстетическое воспитание молодежи». …В 2001 году Кира Пантелеймоновна Князева присутствовала на сорокалетнем юбилее «Ровесника». Ее дочь, режиссер Ольга Мавруничева, поставила к этой знаменательной дате арбузовскую «Таню». Кира Пантелеймоновна смогла подняться на сцену в сопровождении своих учеников. Стояла на сцене - маленькая, худенькая, седенькая. А зал рукоплескал стоя большому


371

Человеку – Учителю, Педагогу, Режиссеру. В 2004 году Киры Пантелеймоновны не стало. В 2011 году народный театр «Ровесник» отметил очередную юбилейную дату – 50 лет.Мы встретились с бывшим ровесниковцем Александром Крехтуновым, который попал в театр совершенно случайно, уже будучи студентом: приятель попросил подменить, сыграть за него роль. Так Саша познакомился с Кирой Пантелеймоновной. Пришел в «Ровесник», чтобы принять участие в одном спектакле, а остался на долгие годы.

- Кира Пантелеймоновна сама сочиняла песни, которые звучали в спектаклях, - вспоминает Александр Крехтунов. – Вообще, она любила, чтобы мы в спектаклях обязательно пели. Часто мы устраивали капустники, сами писали к ним сценарии. Кира Пантелеймоновна не вмешивалась, но любила смотреть со стороны на наше творчество. Вообще, на репетициях она учила нас всему, чему учатся в театральных учебных заведениях, а также тому, чему учили детей в дворянских семьях: танцам, пению, манерам поведения, фехтованию… Из этюдов, которые мы делали на репетициях, складывались спектакли. Я был уже взрослым молодым человеком и часто спрашивал Киру Пантелеймоновну, зачем она ставит классические произведения, ведь публика приходила подчас такая, которая не могла по достоинству оценить ни спектакль, ни ее работу. «Саша, ты забыл главное, - отвечала мне Кира Пантелеймоновна. – Это мы воспитываем общество. Нужна культура, а если мы не будем ее внедрять, общество будет деградировать. Необходимо заставлять человека задумываться. А задуматься можно заставить любого. Нельзя идти за обществом на поводу. Это должно быть девизом нашей культуры». Теперь я понимаю, что она была права.


372

На прощанье Александр Крехтунов подарил нам свое стихотворение, посвященное театру:У занавеса крылья, как у птицы, И режиссер волнуется, как мальчик,А мне театр уже столетья снитсяВ тумане света сцены и удачи.

Друзья мои! Спектакли наши,Которых время памятью накрыло…Я вылетел, как перышко из крыльевИ мне вослед ряды пустые машут.

Ну, где найти тоске мне этой имя,Когда я вижу старые подмостки?Я, как с любимой, разговариваю с нимиИ авансцены край целую жесткий.«Бийску невероятно повезло, что судьба привела к нам в город Киру Пантелеймоновну Князеву. Причем, с моей точки зрения, посчастливилось не только тем, кто, как я, долгие годы был связан с Народным театром «Ровесник», где, по большому счету, сформировалась моя личность. Повезло всему городу - и тем, кто был зрителем ее спектаклей, и тем, кто даже никогда не слышал о существовании во Дворце культуры химиков нашего уникального коллектива. Кира Пантелеймоновна - сама, своими спектаклями и с помощью своих многочисленных учеников - создавала в городе определенную гуманитарную и гуманистическую среду. «Ровесник» был примером отношения к жизни и человеку как таковому, здесь закладывались очень важные и значимые постулаты: думать, не лгать, слышать другого, пытаться понять этого другого, не предавать. И что бы тебе ни выпало в жизни. какой бы ни была твоя судьба, с достоинством делать свое дело. Это все уроки Киры


373

Пантелеймоновны. Выдающийся человек, достойный того, чтобы ее именем была названа улица в Бийске», - говорит о своем замечательном наставнике Евгения Кузнецова, ныне работающая в театре «Современник».

Киру Пантелеймоновну Князеву по праву можно назвать основоположником театральной режиссуры в городе Бийске. Вся ее жизнь была посвящена служению Отечеству, главному делу всей ее жизни - театру, своим воспитанникам. Уже десять лет нет с нами Киры Пантелеймоновны, но остались ее ученики, которые продолжают развивать и воспитывать юные таланты. Ее творчество до сих пор остается жить в наших сердцах благодаря ее воспитанникам. Ее талант, любовь к людям, к своей работе оставили след в сердцах ее учеников и зрителей.


374

ПОЭТЫ ВКО (КАЗАХСТАН)

САША ШИЛЛИНГ

Александра Шиллинг, поэтесса, член литературного объединения «Прииртышская лира», «Звено Алтая», соавтор сборника музыкально-поэтического сборника «От сентября до мая».

В ночь на Новый год

В ночь на Новый годНа улице метет с утра,Со смехом лепим мы снеговика?Снежинки искрят, на солнце блестятИ манят нас в царство зимы.На снега белом полотне Я веточкой сосны пишу тебе


375

О том, что люблю, тобою живу,И как будем счастливы мы.

В ночь на Новый год сбываются мечты,Зажигая в полночь сотнями огни.И кружит планету этот хороводВ ночь под Новый год.В ночь на Новый год простим друг другу все,Посмотри, мой друг, в морозное окно:Наплела Зима кружев из серебра,Сказку даря.

Разворошу слегка угли,К огню ладони протяни свои.В свой плен нас взяла колдунья –зима,И мы в целом мире одни.Часы пробьют 12 раз,Успей желанье загадать сейчас,О том, что люблю, тобою живу,И как будем счастливы мы.

Мой сон

А ты сегодня снова мне приснился:Вихор торчащий и веснушек россыпь.И словно не было всех лет прошедших,И словно не было минувших вёсен.

Пылит автобус по лесной дороге,Мы друг о друге ничего не знаем.Лишь тарахтение мотора, час за часом,С тобой нас к этой встрече приближает…


376

Туман клубится. К ночи холодает.Задира-месяц золотой заплаткой.На танцплощадке музыка играет,А мы с тобой целуемся украдкой.

И словно из-под ног, земля уходит,Но рук кольцо спасает от паденья…Лучом рассвета ночь мосты разводит.Ну, задержись еще, хоть на мгновенье.

Побудь со мной еще совсем немного,Ты - мой мираж, мой сон, мой невидимка,Еще чуть-чуть, но ты уже не рядом - Как сон растаял с утреннею дымкой.

Земля отцов

Земля отцов, храни своих детейОт бессердечности, завистливого взгляда,От войн, бессмысленных смертей,Предательства, артиллерийского снаряда.

Даруй терпения, умения прощать,Дай силы духа одолеть невзгоды.И научи других не осуждать,И к ближним проявлять чуть-чуть заботы.

Ты милостью своею не оставь, Когда в тревоге обратимся к Богу.И помоги средь тысячи путейИзбрать единственную верную дорогу.Земля отцов, храни своих детей!


377

Почемучка

Поселилась этим летом Почемучка у соседа.За минуту сто вопросов:Где и как растут кокосы? Можно ль дернуть за хвост кошку?Почему зовут ТотошкойМоего щенка, и ктоУтром делает светло?А какие ночью сны Видят рыбки и слоны?Зачем тащит по дорожке Муравей большую крошку?Отчего жужжит пчелаНад цветочками кружа?И сама жужжит, как пчелка,Любопытная девчонка.

Скоро каникулы

Все раньше светлеет, и дни все теплее,Домой возвращаться мы можем попозже.Лишь только одно объяснить не умеем,Учитель, любимый, всё строже и строже.

Все больше заданий, все ниже отметкиВсе чаще играем с учителем в пряткиЕму интересно, кто знает ответы, Везёт больше тем, кто сидит на камчатке.,

А все наши взгляды за школьным окошком,Где клёны одеты в зеленые фраки,


378

Где ветер гуляет по узким дорожкамИ волосы трепет березке-бедняге.

И хочется следом за ветром умчатьсяКивать облакам, будто старым знакомым,На месяце, как на качелях, качатьсяИ воздух весенний вдыхать невесомый.

Но голос учителя, как наважденье,На землю с небес возвращает нас снова.А мы повторяем без тени смущенья:Весна говорит, что каникулы скоро!

Забросим на полки тетрадки и книжки,До осени спрячем подальше портфели.Мы сменим прически на модные стрижкиДоделаем то, что еще не успели.

И будут манить за собою в рассветыПоходы, костры и гитары аккорды…Любимый учитель, мы знаем ответы,Но просто весна, и каникулы скоро.

Промелькнуло лето

Промелькнуло лето. Жёлтой веткой,Постучал сентябрь в двери робко.Я уже давно свои игрушкиДо каникул все прибрал в коробку.

Сложены в портфель уже тетрадки,И компьютер больше не включаю.То, что задавали нам на лето,Вечерами с мамой повторяю.


379

Верх – числитель, значит под чертоюКак его там? Точно, знаменатель.Сумма чисел состоит… Не помню.Вроде называется слагатель.

Мама отчего-то хмурит брови,И у папы про ремень спросилаТот, который в этот понедельник,К школьному костюму мне купила.

Повторю-ка я правописанье,Безударных гласных в корне слова.Аккуратно выведу в тетрадке:В пОлисадник мой пришла кАрова.

За окном уже давно стемнело,Папа всем накапал корвалола.Повторять предметов еще много - Вот и осень, здравствуй, моя школа!

Давай, Иртыш, пошепчемся

Давай, Иртыш, пошепчемся, как в детстве,Плеск волн твоих несет успокоенье.И в сказочном волшебном королевстве – В объятиях твоих - ищу забвенья.

Прохладною водой лицо умою,Немного пахнет тиной, так забавно.Смотреть, как над твоей синевоюСтрекозы кружат медленно и плавно.А в камышах расквакались лягушки.


380

К дождю, наверно, хотя в небе ясно.Вот только на душе тревожно, душно,Ты стань, Иртыш, судьею беспристрастным.Давай с тобой пошепчемся, ты знаешь,Он для меня стал важен, стал любимым.Но ты, как в детстве, мне не отвечаешь,Лишь волны вдаль несешь неутомимо.

Дежа вю

Наивный взгляд из-под опущенных ресниц – Ты ждешь в тревоге моего ответа.Увы, мой друг, уж на исходе лето,На юг готовы потянуться стаи птиц.

Мне на прощанье головой кивнув,Тебя умчал порыв шального ветра.На линию асфальтового фетра,Как листья, мою память отряхнув.

Но дежа вю: как много лет назадПередо мной… не мальчик, нет. Мужчина.В движениях - уверенность и сила,Но робостью все так же полон взгляд.

И как тогда я не отвечу «да»…И буду сожалеть, и буду злиться,И будет листьев аромат струитьсяВновь будоража память и дразня.

Я для тебя по-прежнему никто

Я для тебя по-прежнему никтоИ глядя на столе на наши фото,


381

Я с грустью понимаю, что в субботуТы не меня опять возьмешь в кино.

Под радугой на мокрой мостовойОтбросив зонтик, ставший вдруг ненужнымСо смехом наступивши в кляксу лужиТы будешь целоваться не со мной.

В душе снежинки первые кляня Не мне сорвешь букетики ромашек,Мозаику бутылочных стекляшекВ узоры складывать ты будешь без меня.

Увы, не мне в сиреневый рассветНа пару с распоясавшимся ветром,Не попадая в стихотворный метрКричать ты будешь нежное «Привет».

Но все равно сквозь призрачный эфирЯ буду слышать то, что слышит сердце:Не мелодичное насмешливое скерцо,А то, что для меня заменишь мир.

Мы разучились изумляться мелочам

Мы разучились изумляться мелочам:Дождю, стучащему по крыше,Случайно проскользнувшей в норку мышиВоспоминаньям, приходящим по ночам.

Нас часто раздражает громкий смех,Мы счастья своего не замечаем,И, как песок, сквозь пальцы пропускаемГодов летящих соболиный мех.


382

Прошедшее «вчера» и будущее «завтра»Мы с грустью вспомним и со страхом ждем,И ничего в «сегодня» не найдем, Боясь уйти назад и не прийти обратно.

***


383

ВАЛЕРИЙ ШАБАЛИН

Валерий Шабалин, поэт, переводчик стихов , дипломант поэтических конкурсов Х и ХI Курдаковских чтений. Печатался в коллективных сборниках «Прииртышская лира» и «Над Свято-Троицким поют колокола», в журнале «Простор» газете «Огни Прииртышья»

Отец мой был простым солдатом

Смотрю на фото, на котором,Стоит отец среди солдат.Был снимок сделан военкоромПосле вручения наград.

Тот снимок - в рамке на стене.Знакомы с детства эти лица.Их память возвращает мне:Весной отец нередко снится.


384

Приснилось будто бы он ожил;Я с малых лет мечтал о том.Отец! что может быть дорожеСемейной встречи за столом?

Налив по стопке в день Победы,Давай, отец, помянем павших.Не удивляйся, стал я дедом:Уже тебя намного старше.

Ты, знаю, был простым солдатомИ ранен на передовой.Войну закончил в медсанбате.Домой пришел едва живой.

И, что страдал от этой раны,Случалось, бредил по ночам.Ты словно вновь на поле бранномВ атаку шел, «ура» кричал.

Я до сих пор об этом помню:Был пятилетним малышом,Тебе же было тридцать полных,Когда в иной ты мир ушел.

И перестал читать мне сказкиНа сон грядущий, как бывало.Твоей скупой отцовской ласки,Порой, до слез мне не хватало...

Душа твоя, сияя светом,Там: за неведомой чертой,


385

Я верю, во вселенной где-тоГорит не гаснущей звездой!

Бродяга – ветер

Бродяга – ветер, дворник рьяный,Взметает лихо листьев ворох.Костры дымят, как дымный порохИ долго тлеют утром рано...

А у меня болит душа,И, может, от того мне грустно,Что в ожиданье рубежаЕщё мои в смятенье чувства.

Мне жаль, что скуден солнца свет,Что дни становятся короче,Темней и холоднее ночи,И с осенью я тет-а-тет...

А вездесущая природа,Листы календаря листая,Уж скоро сменит время года:Завянет осень золотая.

И первый снег засеребрит,Падёт в ладони белым пухом.Тогда мороз меня взбодритИ я опять воспряну духом!


386

Не спрашивай (С.Габдуллин)

Его не спрашивай: «Кем был?»Сам выбирал свою дорогу.Он – за порог, и след простыл,И ничего не взял, ей богу!

Устав от жизни сиротливой,Осилил ли он тяжесть ноши?А, может быть, судьба пуглива,Что был на дно клоаки брошен?

Тяжёлым грузом наше время,Как желчь горчит и давит душу.Авторитет его немерян,А кто мечты его нарушил?

Творил страницу за страницей,Мечтал, а Муза тихо пела,Но, всё ж, тщеславия границыНе преступил… Душа сгорела ль?

В разладе сердце с головою,Но, вдруг, унялась сердца дрожь.И он, в пространство мировое,Ушёл. Туда – где звёздный дождь.

«Кем был?» -- не спрашивай. В ответЛишь горсть земли брось на могилу.Поэзии шелковый следОставил он неизгладимый!

Перевёл с казахского В. Шабалин


387

EDMUND SPENSER Sonnets "Amoretti"

Of this world's theatre in which we stay,My love, like the spectator, idle sits,Beholding me, that all the pageants play,Disguising diversely my troubled wits.Sometimes I joy when glad occasion fits,And mask in mirts like to a comedy;Soon after, when my joy to sorrow flits,I wail, and make my woes a tragedy:Yet she beholding me with constant eye,Delights not in my mirth, nor rues my smart;But when I laugh she mocks; and when I cryShe laughs, and hardens evermore her heart;What then can move her? if nor mirth nor moam,She is no woman, but a senseless stone.

ЭДМУНД СПЕНСЕР Сонеты "Аморетти"

Наш мир - театр, я же в нём - герой,А пассия моя, как зритель праздный,Следит ревниво за моей игрой,Дивуясь настроеньям моим разным.Случается, кривляюсь я порой,Ломая перед ней комедию;Когда она не слышит голос мой,Фарс превращается в трагедию.Смеюсь от радости и плачу от печали,А ей моя весёлость душу режет.Она же зрит за мною, зубы скаля,И ей всегда жестокость сердце нежит.


388

Холодных звёзд совсем не греет пламень.Не женщина она - без чувства камень!

Перевёл со староанглийского В. Шабалин Sonnet LXXXI Edmund SpenserFair is love, when her fair golden hairs,With the loose wind ye waving chance to mark:Fair when the rose in her red cheek appears,Or in her eyes the fire of love doth spark.Fair when her breast, like a rich laden bark,With precious merchandize, she forth doth lay:Fair when that cloud of pride, which oft doth darkHer goodly light, with smiles she drives away.But fairest she, when so she doth display,The gate with pearls and rubies richly dight:Through which her words so wise do make their wayTo bear the message of her gentle spright.The rest be works of nature’s wonderment,But this the work of heart’s astonishment.

Сонет LXXXI Эдмунд СпенсерЧело, ланиты, золото волосПрирода подарила ей сполна.Прекраснее букета алых роз,Огонь любви в глазах несёт она.А грудь её – прелестна и нежна—Трепещет и, вздымаясь от волненья,Как барк плывёт, достоинства полна.Я ей сражён и полон изумленья.Волшебный образ радует мой взор.Я жив лишь грешной мыслью сокровенной:


389

Её похитить тайно, точно вор,И обладать тем кладом драгоценным.Господь, молю – приблизь мою мечту:Назвать своей такую красоту.

Первое свидание

Ты помнишь тот осенний вечер,Свиданье наше под луной.Я упражнялся в красноречьи,Не стала спорить ты со мной.

Я распинался про наукуИ про технический прогресс.Ты верно думала: «Вот скука!»Но проявляла интерес...

Тебе почти что до полночиЯ лихо голову морочил.Воды в речах было немало;Тайком в ладошку ты зевала...

Уж под мостом заснула речка.Прощались долго мы с тобой,Но вышла мама на крылечкоИ позвала тебя домой...

Мёл улицу холодный ветер,Сердито листьями шурша,А для меня весь мир был светелИ пели сердце и душа!


390

Не ревнуй меня

Не ревнуй меня к музе, родная.Пусть приходит она по ночам.Вместе с нею я рифмы слагаю,Её мудрым внимаю речам.

С ней играть я пытаюсь на лире.Она учит меня… Я смышлён.На Парнасе, в заоблачном мире,Только в музу там каждый влюблён.

Труд поэта – не лёгкое бремя.Чтобы это постичь ремесло,Я примерил пегасово стремя,Может скоро я сяду в седло!

Не ревнуй меня к музе, родная.И обид на неё не таи.Ты поймёшь и простишь, я-то знаю,Встречи с музой ночные мои!

***


391

ЛЮБОВЬ ДРУЖИНИНА

Член литературного объединения «Прииртышская лира», «Звено Алтая». Поэтесса. Лауреат фестиваля «Золотой Тургусун» в номинации «Поэзия», автор поэтического сборника «Лёгким облачком».

Лист предо мною чист

Лист предо мною чист время стекает в него.Вот вереница лиц, воспоминаний «про»…Звуки, шаги, слова, шелест дождя в ночи.Может, я не права - пой же тогда, не молчи.

Ветер осенних дорог. Заводи тихая гладь.Листьев калейдоскоп: светлой души благодать.Веточек поздних венок, и озарение вдруг.Взгляд восхищенья, но…ты же мне просто друг.


392

Искры костра-вверх. Теней причудлив излом.Где-то, вдали, смех, аккорды и перезвон.Музыки божество. Чёрная ночи тушь.Трепетное родство наших с тобой душ.

Мама печёт куличи…

Мама печёт куличи,Жаром обдало из печи.Запах духмяный в ночиТихо затеплит свечи.

Мечется тень на стене,То вдруг присядет птицею.«Доченька, новый деньСкоро окликнет синицею

Доченька, тесто само В руки никак не даётся.Зернышком зрелым оноВ добрую пашню кладётся.

Соки земли бродят в нём,Будет над чем потрудиться!Вспоено летним дождем, К осени заколосится

Матушка-печь, не спеша,Примет подарок бесценный.Доченька, как хорошаНоченька во Вселенной!»

Тихо журчит разговор,Трогает мама волосы.


393

Сказка с заснеженных гор Входит с маминым голосом.

Рыщет там Серый волк,Тот, что травою кормится.«Доченька, к сладкому сну Головушка твоя клонится…»

А королевич БоваИщет за морем девицу,Мамочка , как ты права!Он выпорхнул синею птицею

Ну а царевна в окне Ждет своего ненаглядного.«Доченька, лишь бы тебеБыло все ладно да складно».

Мама печёт куличи,Жар из печи выгребая,Звездочкой яркой в ночиОбраз её сберегаю.

Отпусти меня, отпусти

Отпусти меня, отпусти,Не круши мне сердце на части.Там , на дне, в глубине душиТихо теплется слово-счастье.

Отпусти меня, отпустиНе тяни назад меня, в прошлое.Не вини меня, не виниВ том, что утро настало хорошее.


394

Отпусти меня, отпусти,Грусть моя бродит тихой тенью.Не зови меня, не зовиПусть твой крик замрёт в отдалении.

Памяти моего отца посвящаетсяДыша свинцом, вздымая тучи брызг,Война хохочет орудийным хрипом.Плоты на щепки, разбивая вдрызг,Безумствует тележным скрипом.

Прижал к земле артиллерийский шквал.Комбат зашёлся исступлённым криком.Кто слева, справа, кто бежал-упал,Вжимаясь в землю, в страхе диком.

Ты должен плыть, покуда хватит сил,А и не хватит –оттолкнись от донца ,Еще надежду жить не поселилСкрипучий журавель далекого колодца.

Ты должен встать! Твой не рождённый сынЕще не сделал шаг навстречу солнцу.Ты должен встать! И дочь, которой нет,Еще не распахнула в мир глаза-оконца.

И встал солдат, и ,осенясь крестом,Выталкивая выдох вместе с матом,Пока еще не стал моим отцом:Он добывал Победу в сорок пятом .


395

Сомнение

Боюсь, что с губ слетит божественное слово .Начало всех начал и судеб всех венецБоюсь, что миг признанья будет снова Знаменовать не начатый конец.

Боюсь попасть в зависимость Из мира фантазий, одиночества сердец.Боюсь: ко мне не благосклонна Лира,Сложно переплетенье двух колец

Боюсь, что охладею вдруг до срокаИ небо пеплом все подёрнет, чем горю.Нас небо за ошибки судит строго,Боюсь признать зависимость твою

Тишина

Готовится ко сну мой старый домТеряется предметов очертаньеГустея, сумерки оставят за окномТщету и суетливость мирозданья

Вбираю тишину. Без музыки и слов.И понимаю вдруг с благоговеньемКак в этот час, среди иных мировВсевышний создает свои творенья

***


396

ПРАВИЛА ПУБЛИКАЦИИ В ЖУРНАЛЕ «ОГНИ НАД БИЕЙ» Публикуя свои произведения в журнале «ОГНИ НАД БИЕЙ», который преследует лишь одну цель – участие в литературном процессе и общественной жизни города, автор принимает следующие условия: 1. Журнал «Огни над Бией» не является коммерческим изданием,

поэтому автор публикует свои произведения на безвозмездной основе ( с получением 1-2 –х авторских экземпляров номера – для бийчан. Иногородние авторы читают свои публикации на сайте журнала в Электронном приложении).

2. Разрешает разместить свои произведения, опубликованные в журнале «Огни над Бией», на персональном сайте журнала или на сайте АДЛ с просветительской целью и для популяризации своего творчества.

3. Разрешает редколлегии представлять свои произведения, опубликованные в журнале «Огни над Бией», в других периодических изданиях с обязательным информированием автора до или после факта публикации, и рассматривает такую публикацию как пропаганду своего творчества.

4. Рассматривает публикацию в журнале и её повторение в других периодических изданиях как способ творческого роста и участия в литературном процессе, что в первую очередь необходимо самому автору.

5. Редколлегия просит желающих участвовать в работе журнала на платной основе и авторов, рассматривающих публикации как способ заработка, не предлагать своих услуг и произведений в наш журнал.

6. Биографические сведения автор прилагает к тексту произведения. Если биографическая справка не обновлена автором, редколлегия использует информацию из предыдущих номеров журнала.

7. Ответственность за содержание и моральные установки текста несёт автор.

8. Все вопросы, возникающие в связи с использованием псевдонима, и ответственность за его использование, ложатся на автора текста.

9. Мнение редколлегии может не совпадать с мнением и художественными ценностями автора.

10. Редколлегия не препятствует авторам в безвозмездном дарении журнала «Огни над Бией» в библиотеки.


397

11. За соблюдение авторских прав в коллективных подборках (подборки, вкладыш) несёт ответственность лицо, предоставившее материалы для публикации.

12. Правила опубликованы на сайте журнала «Огни над Бией».

ТРЕБОВАНИЯ К ТЕКСТАМ:

1. Все строки текста (проза и поэзия) должны быть выравнены по левому краю. Текст - по ширине страницы..2. Заголовки в прозе должны располагаться по центру страницы (с помощью команды «выравнивание по центру)

3. Заголовки в стихах должны быть выравнены по левому краю

4. В заголовках необходимо использовать полужирный шрифт

5. Тексты, не отвечающие п. 1-4, не принимаются к рассмотрению редакцией

__________________________

«Огни над Бией» - веб-ресурсы

1. http://prozabiysk.narod.ru

2. ISSUU – Журнал «Огни над Бией» by Lyudmila Kozlova ( поиск в Google )

3. Проза.ру - Русские писатели. Бийск. Алтай


398

Ог н и н а д Би е й литературное

художественно-публицистическое издание Бийского отделения

Союза писателей России №35-36 2016 г

Электронное приложение

Издательство «Матрица» Сдано в набор 20.03. 2016

Подписано в печать 21.03. 2016Формат 84х100 1/32. Усл.печ.л. 40,25.

Заказ 2/16

© Огни над Бией © Издательство «Матрица»

Фото на обложке - Бийск. Природа Алтая (сайт http:// biysk.in/photo )

Self Improvement

Elektronnoe prilogenie 2-ogni-nad_biyei-35-36- 2016