1

Министерство образования Республики Беларусь

УЧРЕЖДЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ«ГРОДНЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ ЯНКИ КУПАЛЫ»

Т.Г.СИМОНОВА

МЕМУАРНАЯ ПРОЗАРУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ХХ ВЕКА:ПОЭТИКА И ТИПОЛОГИЯ ЖАНРА

Учебное пособие по спецкурсу«Художественно-документальная проза»

для студентов специальностиГ.02.02.00 – Русский язык и литература

Гродно 2002

2

УДК 882-94ББК 83.014.4С 37

Рецензенты: канд. филол. наук, доц. Н.В.Микулич;д-р филол. наук, проф. каф. рус. лит-ры БГУ С.Н.Чубаков.

Рекомендовано советом филологического факультета ГрГУ им. Я.Купалы.

Симонова Т.Г.Мемуарная проза русских писателей XX века: поэтика и

типология жанра: Учеб. пособие / Т.Г.Симонова. – Гродно: ГрГУ,2002. — 119 с.

ISBN 985-417-374-7.

В работе рассматривается мемуарная проза как жанр художественно-документальной литературы, выявляются жанровые признаки литературныхмемуаров, раскрываются особенности поэтики мемуарной прозы второй поло-вины ХХ столетия, преломившиеся в произведениях И.Эренбурга, В.Катаева,Н.Берберовой, И.Одоевцевой, В.Шкловского и др.

Адресуется студентам специальности «Русский язык и литература»

УДК 882-94ББК 83.014.4

ISBN 975-417-374-7. © Симонова Т.Г., 2002

С 37

3

ВВЕДЕНИЕ

Картина литературы ХХ века будет неполной без включения вее контекст художественно-документальных произведений, пред-ставляющих не вымышленные ситуации, а реальные обстоятель-ства. Среди них видное место занимают мемуары – воспоминанияо прошлом, преломленном в творческом сознании писателя. Неумаляя достоинств собственно художественной прозы, стоит от-метить особый эффект воздействия художественной документали-стики. Подлинность изображаемого обеспечивает повышенныйинтерес читателя и более высокую степень эмоционального вос-приятия произведения. Совмещение реальности факта с богатствомлитературных возможностей его отражения – важнейшее досто-инство художественно-документальной прозы.

Причины, вызвавшие активизацию в литературе документаль-ности, разнообразны. Это и огромная потребность в достоверномзнании о мире, полностью удовлетворить которую невозможно засчет обычных средств информации. Это и осознание ценности ин-дивидуального начала в эпоху утверждения стандартов в культуре,в образе жизни. Это и внутрилитературные творческие искания, ког-да возможности классического реализма оказались недостаточны-ми для создания представления о современном состоянии челове-ка и мира.

Еще на исходе ХIХ века Л. Толстой почувствовал и предска-зал ускорение темпов жизни: «Все – личности, семья, общество,все изменяется, тает и переформировывается, как облака. Не ус-пеешь привыкнуть к одному состоянию общества, как уже его нети оно перешло в другое»1. В условиях стремительных радикаль-ных перемен ХХ столетия интенсивно развивается мемуаристика,постепенно утверждаясь в правах особого литературного жанра.Стремление «остановить мгновенье», зафиксировав осевшее в па-мяти прошлое, передать представление о нем читателям разныхпоколений движет пером мемуаристов. К воспоминаниям обраща-ются крупнейшие писатели: М.Горький, И.Бунин, М.Цветаева, Б.Па-стернак, А.Солженицын. В творческой биографии многих талант-ливых художников слова создание мемуарных книг оказалосьглавным делом жизни. Так случилось с И.Эренбургом, Н.Берберо-вой, И.Одоевцевой, А.Цветаевой. Если попытаться собрать вое-

1 Толстой Л.Н. Полн. собр.соч. В 90 т. – Юбилейное издание, т.52. – М.,1952. – С.68.

4

дино все мемуарные произведения, созданные писателями ХХ в.,то получится целая библиотека – своеобразная энциклопедия ис-торической и культурной жизни эпохи.

Изучение мемуаристики явно отстает от практики созданиямемуарных текстов. Жанровые признаки мемуаров рассматрива-лись в большинстве случаев в связи с документальной разновид-ностью воспоминаний. Корпус писательских мемуаров не охарак-теризован как симптоматичное явление прозы, едва намеченосоотношение между ним и художественной литературой. Появле-ние мемуарных сочинений в основном провоцировало полемику вок-руг вопроса о соответствии-несоответствии их содержания реальнымфактам. Критики упускали из виду, что буквализм, фотографичностьне являются неоспоримыми достоинствами литературного произ-ведения, которое неизбежно тяготеет к показу сущностных про-явлений жизненного процесса, следовательно, отталкиваясь отправды единичного, автор вступает на путь правдоподобия – обоб-щения, типизации реальности. Такое представление о возможнос-тях мемуарной прозы пробивает себе дорогу в исследованиях концаХХ в.

Методологической основой при изучении художественно-до-кументальной прозы и представляющих ее жанров являются тру-ды Л.Гинзбург «О психологической прозе», «О литературном ге-рое», где прослеживается соотношение между литературой идействительностью, художественной прозой и документалистикой,в процессе развития выявившей свои эстетические возможности,рассматривается сущность художественного и документальногообразов. Специальное внимание уделяется мемуарам, отмечаетсязыбкость их жанровых границ и, как следствие этого, вариативностьжанровых модификаций.

Историко-теоретические основы мемуаристики рассматри-вает Л.Гаранин в монографии «Мемуарный жанр советской лите-ратуры», который анализирует исследования, посвященные худо-жественно-документальной прозе, а также мемуарной литературе.Опираясь на работы предшественников, автор выявляет сущност-ные свойства мемуаристики, рассматривает генезис и структурумемуарного образа. В настоящее время это единственное целе-направленное теоретическое исследование о мемуарах, однако да-леко не полное: не прослежено взаимодействие мемуаров со всемиретроспективными жанрами маргинальной прозы, не выделяютсяжанровые разновидности мемуаров. Теоретический профиль иссле-дования не дает возможности для обстоятельного анализа обшир-ного корпуса мемуарных текстов.

5

Процесс становления мемуаристики, ее состояние на опреде-ленном историческом этапе прослеживает А.Тартаковский в моно-графиях «Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в. Отрукописи к книге», «1812 год и русская мемуаристика. Опыт источ-никоведческого изучения». Автор исследует причины возникнове-ния мемуаров в России, отмечает влияние европейской культурнойтрадиции, показывает специфику первых русских мемуарных сочи-нений XVIII в. А.Тартаковский подчеркивает, что «в мемуарномтворчестве особенно полно выражается историческое самосозна-ние личности»1, определяет мемуары как неотъемлемую часть на-циональной культуры.

Развитие мемуарной прозы освещается в работах В.Кардина«Сегодня о вчерашнем. Мемуары и современность», Н.Банк «Со-автор – жизнь. (Документальные жанры в современной советскойлитературе)», И.Шайтанова «Как было и как вспомнилось (совре-менная автобиографическая и мемуарная проза)».

Ряд важных наблюдений над литературной мемуаристикой вто-рой половины ХХ в. содержится в учебных пособиях А.Барштейн«Современный литературный портрет как жанровая форма мемуа-ристики», Т.Колядич «Мгновенья, полные как годы... (Двадцатыегоды в воспоминаниях писателей)». Их авторы рассматривают не-которые теоретические аспекты мемуаристики, анализируют рядпроизведений мемуарной прозы.

Имеющиеся в настоящее время исследования о мемуарнойпрозе немногочисленны, не дают исчерпывающего освещения еепроблематики и поэтики. Специальных монографических работ, по-священных поэтике мемуарной прозы, не существует. Суждения,высказанные по поводу литературной мемуаристики, требуют до-полнения, развития и систематизации.

Интенсивное развитие художественной мемуарной прозы вовторой половине ХХ в. вызывает необходимость ее исследова-ния в теоретическом, конкретно-историческом и эстетическомотношении.

Цель настоящего пособия – познакомить студентов с про-блематикой исследования мемуарной прозы, сконцентрировав вни-мание на специфике жанра и важнейших аспектах поэтики, сближа-ющих мемуары с художественной литературой. В плане реализациипоставленных задач рассматривается ряд мемуарных текстов.

1Тартаковский А. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX вв. Отрукописи к книге. – М.: Наука, 1991. – С. 11.

6

ГЛАВА 1

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ДОКУМЕНТАЛЬНОГО ИХУДОЖЕСТВЕННОГО В ЛИТЕРАТУРЕ

Литература как искусство слова базируется на соотнесеннос-ти двух тенденций: документальность – воспроизведение подлин-ных обстоятельств реального мира и художественность – образноевоссоздание реальности. В результате формируются разнонаправ-ленные задачи литературы: отразить действительность как она естьи преобразовать ее, создать особый условный художественный мир,подобный реальному, а иногда принципиально отличающийся от него.Эти задачи реализуются в пределах двух разноплановых типов по-вествования, что и приводит к возникновению документальной ихудожественной литературы.

Документальная литература стремится к максимальной точ-ности изображаемого, в известном смысле ей присуще фотографи-ческое видение мира. Достоверно воспроизводятся не только осно-вополагающие факты, но и частности, детали действительности.Приоритетное значение приобретает документ, воспринимающий-ся как адекватное отражение жизни.

Документ (от латинского documentum – свидетельство, доказа-тельство) служит обоснованием достоверности заключенной в неминформации. Понятие «документ» употребляется в узком и широкомзначении. В узком смысле «документ – деловая бумага, юридиче-ски подтверждающая какой-либо факт»1. Возможность расширен-ного толкования этого понятия проявляется в дополнительном опре-делении: «Документ – материальный носитель записи (бумага, кино-и фотопленка, магнитофонная лента, перфокарта и т.п.) с зафиксиро-ванной на нем информацией, предназначенной для ее передачи вовремени и пространстве. Документы могут содержать тексты, изоб-ражения, звуки и т.д.»2. Следовательно, документ – не только пись-менное свидетельство о реалиях окружающего мира, документаль-но любое материальное свидетельство (фотографии, картины,архитектурные сооружения, скульптуры и т.д.). Литературное описа-ние всех материальных отражений реальности, а также наблюденийавтора как очевидца или участника происшедшего органично вклю-чаются в документальную основу произведения.

1 Советский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия,1979. – С.408.

2 Там же, с.408.

7

Документальная литература публицистична. Авторское мне-ние, оценка изображаемого выражены открыто и представляютсобой развернутое суждение. Смысл документального произведе-ния прямо доводится до читателя, исключается возможность раз-личных версий по поводу его содержания.

Информационная точность, открытость авторских сужденийпорождают суховатую сдержанность стилевой манеры, когда сло-во используется в его прямом значении и фактически исключаетсяобразное, переносное его истолкование. Документальная проза ли-шена яркой эмоциональной окраски, но это обстоятельство не озна-чает, что читатель совсем не испытывает эмоционального воздей-ствия. Оно достигается определенным отбором фактов, их соотне-сением, комментированием, интерпретацией.

Текстовый состав документального произведения представляетсобой соединение авторского повествования с цитацией привлекаемыхисточников. Таким образом, реальность, зафиксированная докумен-том, и реальность, воспроизведенная и осмысленная писателем, со-здают целостную (в рамках отдельного произведения) картину мира.

Художественная литература – специфическое проявление эмо-ционально-интеллектуальной деятельности человека. Ее цель – со-здание особой, литературной, модели реальности, человеческого бы-тия и сознания. Основной признак художественной литературы –образность, которая обеспечивает конкретно-типизированное изоб-ражение мира и предопределяет эстетическую функцию произве-дения. «Перед художественно цивилизованным сознанием мир пред-стает как эстетически значимый в каждом своем проявлении»1.Если документальная литература имеет в основном информацион-ное значение, то художественная литература полифункциональна.Она не только сообщает знания о мире, но является мощным сред-ством воздействия на сознание человека, формирует его аксиоло-гические представления, вызывает эмоциональную реакцию, даетанализ состояния действительности.

Художественная литература открыто тяготеет к вымыслу, по-средством которого, отталкиваясь от реальности, создает услов-ный художественный мир. Используя богатый арсенал изобрази-тельных приемов, она не только рассказывает о событиях, новоспроизводит их во всей зримой наглядности. Сильное нравствен-но-эстетическое воздействие художественной литературы во мно-гом объясняется беллетризацией. Беллетризованные фрагменты,

1 Борев Ю. Эстетика. – Смоленск: Русич, 1997. – Т.1. – С.276.

8

создающие эффект свершения событий в настоящем времени, наглазах читателя, часто становятся основой художественного тек-ста, дополняются авторскими замечаниями, рассуждениями. Бел-летризованная основа включает в себя диалоги и монологи персо-нажей, авторские описания. Интертекстуальность также присущахудожественной литературе, редко прямая (открытое цитирование),больше опосредованная как «элемент чужого текста, включенныйв авторский текст»1. Очевидно, что текстовый состав художествен-ной литературы значительно богаче, чем документальной. Принци-пиальную разницу между двумя типами прозы четко определилаЛ.Гинзбург: «Литература вымысла черпает свой материал из дей-ствительности, поглощая ее художественной структурой, фактичес-кая достоверность изображаемого, в частности происхождение изличного опыта писателя, становится эстетически безразличной...Документальная же литература живет открытой соотнесенностьюи борьбой этих двух начал»2.

Несмотря на очевидные различия, две разновидности словес-ного творчества – литература документальная и литература худо-жественная – имеют общие точки соприкосновения, влияют другна друга, что создало предпосылки для возникновения пограничнойобласти – художественно-документальной прозы. Она не простопромежуточная полоса между двумя суверенными способами от-ражения действительности, но полноправный по отношению к нимтип повествования. Художественно-документальная проза – это немеханическое, формальное соединение документа и художествен-ных способов письма, а сложное, многообразное взаимодействиепротивоположных возможностей отражения жизненного процесса.Она вбирает в себя сильные стороны других видов повествования:реальность находит свое подтверждение в подлинности привлекае-мых источников, при этом вступают в свои права характерная для«вымышленной» литературы типизация, возводящая отдельное,частное до общего, симптоматичного, и художественная обработ-ка исходного материала, посредством которой жизненная основаприобретает эстетическое отражение. В результате эффект воздей-ствия художественно-документальной прозы чрезвычайно силен.Повышенный интерес вызывает реальная основа произведения, вто же время художественная интерпретация реальности способству-ет усилению его эстетического воздействия.

1 Фоменко И. Цитата // Введение в литературоведение. – М.: Высш. шк.,1999. – С.497.

2 Гинзбург Л. О психологической прозе. – Л.: Худ. лит., 1977. – С.9.

9

Если можно с достаточной определенностью установить рам-ки художественной и документальной литературы, то художествен-но-документальная проза, обладая выраженной спецификой, не име-ет таких четких границ. В ряде случаев она примыкает к худо-жественной и даже смешивается с ней, в иных – тяготеет к доку-ментальному повествованию. И дело не в количественном соотно-шении художественного и документального элементов, а в приня-той писателем установке на предельную фактографическуюдостоверность (с сохранением приемов художественного письма)или в ориентации на художественную манеру повествования, под-чиняющую себе документ. Примечательна оговорка Л.Гинзбург, ко-торая, установив основополагающее различие между художествен-ной и документальной литературой, считает нужным заметить:«Практически между документальной и художественной литера-турой не всегда есть четкие границы, речь здесь идет лишь о пре-дельных тенденциях той и другой»1.

Выраженная степень документальности, способы творчес-кой обработки документа порождают два варианта художествен-но-документальной прозы. Первый характеризуется тем, что до-кументальная подоплека проявляется в форме воссозданных спомощью авторского воображения сцен, эпизодов, событий. Ре-альность документа переплавляется в действительность искус-ства, когда факт служит основой изображения, но пересоздаетсяпо законам художественного творчества. Он расцвечивается, рас-пространяется, дополняется, уточняется, т.е. претерпевает необ-ходимую трансформацию, отраженный не информационно, а худо-жественно.

Во втором случае рассказ ведется преимущественно с опо-рой на факты, известные по различным источникам. Сам факт, ане его творческая интерпретация становится стержнем произве-дения. Авторское описание более нейтрально, скрупулезнее сле-дует документу, исключает элементы домысла и вымысла. Воз-никшие в результате анализа документов версии, предположенияпредставляются как плод исследовательской деятельности писа-теля, а не оформляются как бесспорные варианты беллетризо-ванного сюжета.

Отсутствие четких границ между разновидностями литера-туры, возможность реализации документализированного или бел-летризованного варианта повествования в пределах художествен-но-документальной прозы предопределяет тесное взаимодействие

1 Гинзбург Л. О психологической прозе. – С.9.

10

художественного и документального начал в рамках одного произ-ведения.

В структуре литературного произведения художественные и до-кументальные части могут соседствовать, не взаимодействуя, в со-ставе рядом расположенных разных глав. Часто в крупном эпичес-ком произведении происходит нарушение последовательностивымышленных событий за счет введения в сюжетную основу автор-ского рассказа о реальных фактах и обстоятельствах («Война и мир»Л.Толстого, «Тихий Дон» М.Шолохова). Связь между документаль-ной и художественной частями в данном случае опосредованная, ба-зирующаяся на общей тематической и концептуальной основе. Воз-можно более тесное совмещение документальной и художественнойчастей текста, последовательные переходы одного вида прозы вдругой, проникновение в документальные фрагменты приемов худо-жественного письма и, наоборот, утверждение в беллетристике су-ховатой информативности документального повествования.

Соотношение документального и художественного в произве-дении реализуется на трех уровнях: тематическом, концептуаль-ном, художественно-изобразительном.

Тематическая основа произведения может строиться на со-единении и взаимопроникновении подлинного, получившего закреп-ление в документальных источниках, и того, что, сохраняя види-мость реального, является вымыслом писателя или творческойинтерпретацией документальной подоплеки событий. Тематичес-кий уровень предполагает слияние документа или документирован-ного повествования, домысла и вымысла. Порой такое слияние стольорганично, что только хорошее знание реальных фактов позволяетразграничить эти способы изображения. Вымышленные персона-жи и реальные исторические лица не только являются героями од-ного и того же произведения, но и вступают в контакты друг с дру-гом согласно замыслу автора книги (князь А.Болконский и Кутузовв «Войне и мире» Л.Толстого, Петр Первый и семья Бровкиных вромане А.Толстого «Петр Первый», Григорий Мелехов и Подтел-ков, Кудинов, Ермаков в «Тихом Доне» М.Шолохова). Вымышлен-ные персонажи участвуют в подлинных исторических событиях(казаки хутора Татарского в «Тихом Доне» М.Шолохова вовлека-ются в водоворот первой мировой и гражданской войны) и, наобо-рот, реальные лица, ставшие героями литературного произведения,включаются в созданный автором сюжет (Пугачев в повестиА.Пушкина «Капитанская дочка»). То же самое можно отметить вотношении событийной основы, совмещающей реальное и вымыш-ленное (Шенграбенское сражение – реальный исторический факт и

11

участие в нем батареи капитана Тушина как одно из проявленийтворческой воли создателя «Войны и мира»). В ряде случаев доку-ментальная первооснова может быть обнаружена лишь при тща-тельном исследовании источников, послуживших информационнымматериалом для писателя. Детали, отдельные стороны подлинно-го события лишь угадываются в художественном перевоплощенииреальности.

Содержание документа и его авторская интерпретация – по-казатели взаимодействия документального и художественного наконцептуальном уровне. В большинстве случаев в произведении пре-валирует авторская точка зрения, авторская оценка и восприятие,имеющие значение истины в данном литературном тексте. (Тол-стовское изображение Наполеона и отчасти Кутузова в «Войне имире», как известно, вступает в противоречие с документальнымиисточниками, но дано в соответствии с толстовским нравственно-этическим кодексом. На историческую основу образа накладыва-ется художественное выражение авторского видения).

Возможность по-разному прочесть и осмыслить документ ши-роко используется художественной литературой, которая создаетпорой противоположные интерпретации одних и тех же героев исобытий (ср., например, образ Петра Первого у А.Толстого и Д.Ме-режковского). Писательская концепция создается не только сугу-бо художественными средствами, но также определенным отбо-ром фактов, их иллюстрирующих документов, «столкновением»документальных источников в пределах литературного текста.

Художественно-изобразительный уровень предполагает мно-гообразие вариантов соотношения художественных приемов пись-ма и документального текста. Авторское описание может быть про-должено цитированием документального источника или, наоборот,выдержка из документа предваряет авторское пояснение, цитатаимеет художественное обрамление. Документальный текст можетбыть рассредоточен в потоке авторской речи и не только цитиро-ваться, но свободно пересказываться, что придает произведениюнепосредственность живого повествования о событиях и героях. Всоставе художественного произведения документ приобретает эс-тетическое значение, служит одним из выразительных средств.Внешняя изобразительность (портретная и личностная характери-стика человека, описание места действия, конкретных событий) спомощью документа оказывается особенно достоверным свиде-тельством.

Текст от автора (описания, рассуждения, замечания) приобре-тает характер документального повествования, когда беллетрис-

12

тическая изобразительность уступает место информации. Но в этомслучае возможно использование отдельных изобразительных при-емов, оживляющих рассказ и наглядно демонстрирующих, что об-разное мышление (и отражение) – исконное свойство литературы.Даже в одной фразе сталкиваются порой приемы документальногои художественного письма.

Сопряжение документального и художественного начал рас-крывает новые возможности искусства слова, когда «необработан-ный», «живой» материал входит в соприкосновение с эстетикой ли-тературного творчества, а жизненная достоверность переплетаетсяс миром художественной условности.

Все это находит свое проявление в том положении, котороеприобретает документ в литературе. Его содержание и текстуаль-ное выражение смысла в составе произведения проявляются по-разному в зависимости от творческих намерений писателя и сво-дятся в основном к следующим вариантам:

– документальная основа явственно проступает в форме ци-тат, авторского пересказа первоисточника или прямых наблюденийписателя над объектом изображения;

– документ растворяется в произведении, служит отправнойточкой беллетризации (вспомним известную фразу Ю.Тынянова:«Там, где кончается документ, я начинаю»);

– документ вводится в произведение частично, включается всистему изобразительных средств, дополняется ими, становитсяисточником аллюзий и реминисценций.

Бытование двух типов литературы – документальной и худо-жественной – вызывает вопрос об их возникновении и взаимодей-ствии в истории словесности. История развития искусства словадемонстрирует либо приоритет одной разновидности, либо их пари-тетное сосуществование. Так, средневековая литература (в томчисле древнерусская вплоть до XVII в.) развивается преимуще-ственно как литература факта, только подлинные события и реаль-ные лица становятся объектом ее изображения, художественностьстиля и элементы фантастики не противоречат основной установкена достоверность, документальность. Образность средневековойкнижности рождена аналогичным свойством живой речи, а фантас-тика (например, житийные чудеса) воспринималась автором и чи-тателем как возможность. Постепенно укрепляет свои позиции вы-мысел. В древнерусской литературе, начиная с ХVII в., создаютсяпроизведения, сознательно ориентирующиеся на него: «Повесть о СаввеГрудцыне», «Повесть о Горе-Злочастии», сатирические повести).

13

XVIII–XIX вв. – период господства литературы художествен-ного вымысла, документальная проза оказывается на втором пла-не. Область ее применения – сочинения исторического, мемуарно-го характера, публицистика.

XX столетие принесло с собой резкие перемены качества иобраза жизни, что вызвало значительные изменения в литературе.Социально-политические и научно-технические процессы породи-ли иное видение мира, чрезвычайно актуальными стали поискивыхода из лабиринта общественных и мировоззренческих проблем,все это не могло не отразиться на характере литературного твор-чества. Повышенный интерес к действительности, обостренноечувство неизбежной зависимости от нее упрочили позиции доку-менталистики. В периоды переломные (I и II мировая война, рево-люционный переворот в России) документальная литература выхо-дит на первый план, приковывает к себе общественное внимание,оперативно отражает проявления исторического бытия. Бурно раз-виваются все жанры публицистики, активно создаются докумен-тальные повести, даже романы, исторические и историко-полити-ческие сочинения. Художественная литература периодическиотстает от запросов читательской аудитории, а потому оказывает-ся на периферии внимания. Создается впечатление, что вымысел вего чистом, «классическом» виде исчерпал себя, недостаточен какмонопольное средство отражения жизненного процесса.

Подобное положение, однако, не стоит абсолютизировать и рас-сматривать как основополагающую тенденцию литературы XXвека. Художественная проза не утратила полностью завоеванныхею в предшествующие столетия позиций. В периоды относитель-ной общественной стабильности, когда оперативность реакции напроисходящее не столь важна, возникает потребность осмыслениядействительности, оценки человека и человечества, вовлеченныхв ее круговорот. Аналитичность художественной литературы, уси-ленная эмоционально-эстетической природой художественноготворчества, является мощным средством воздействия на чита-тельское сознание. Литература ХХ ст. выдвинула немало перво-классных писателей, чье творчество наглядно демонстрирует дос-тижения художественной манеры письма.

Вместе с тем активность документалистики не могла не ска-заться на состоянии художественной прозы, которая все чаще вби-рает в себя приемы документального повествования. Обществен-ное сознание, направленное на воспроизведенные литературойреальные обстоятельства, но воспитанное на традициях художе-

14

ственной литературы, требует более богатой, чем документа-листика, формы отражения реальности. Все это предопределяетширокое распространение художественно-документальной про-зы, или «промежуточной литературы»1. Автономное бытованиехудожественно-документальной прозы как особой разновиднос-ти словесного творчества – устойчивая тенденция в литературеХХ в., но истоки этого явления – в самой природе литературы,следовательно, оно имеет свои исторические корни. «Литерату-ра, в зависимости от исторических предпосылок, то замыкаласьв особых, подчеркнуто эстетических формах, то сближалась снелитературной словесностью»2. Это сближение «эстетическихформ» с «нелитературной словесностью» существовало всегдаи создавало условия для формирования особой разновидностисловесного искусства. Так, образность разговорного языка, от-разившаяся как документальное явление в памятниках средне-вековой литературы, стала исходным фактором для формирова-ния эстетического приема, качественно превосходящегодокументальную первооснову, т.е. бытовую речь. Описание ис-торических событий, реальных исторических деятелей, дажечудес, в которые безусловно верил автор, несло в себе то типи-зирующее начало (очевидное при сопоставлении литературныхпамятников), которое дало толчок для развития художественнойлитературы. Т.о., предпосылки эстетического изображения зак-ладываются в недрах литературы, ориентирующейся на отра-жение фактов, что и предопределяет создание художественнойпрозы. Закрепление позиций художественного вымысла не уст-ранило полностью документализм. «Литература то подчеркнутозамыкается в своих границах, то сближается с жизненными «че-ловеческими документами»3.

Обращаясь к литературной ситуации XIX в., Л. Гинзбург и Б.Эй-хенбаум связывают активизацию «промежуточной» прозы с перио-дическими кризисами художественной литературы, «с понижениемуровня канонической художественной литературы»4. «Промежуточ-ные, полубеллетристские жанры, свободные от фабульных схем и

1 Гинзбург Л. Человек за письменным столом. – Л.: Сов. писатель, 1989. – С.328.2 Гинзбург Л. О психологической прозе. – С.6.3 Гинзбург Л. Разговор о литературоведении // Гинзбург Л. О старом и

новом. – Л.: Сов. писатель, 1982. – С.56.4 Гинзбург Л. Разговор о литературоведении. – С.57.

15

не притязающие на художественность стиля, оказываются болееживыми явлениями литературы»1.

В пору господства литературы вымысла художественно-до-кументальное повествование заявляет о себе в границах отдель-ных жанров: исторические сочинения (не исторические романы, под-чиняющиеся стихии беллетризации и господству вымышленногосюжета с участием на его периферии исторических лиц), мемуар-ные произведения (вышедшие за пределы непритязательных вос-поминаний и тяготеющие к созданию обобщенной картины прошло-го), литературные очерки, объединяющие правду факта с егохудожественным отражением.

Художественно-документальная проза, еще не оформившиськак особая разновидность литературы, в пору становления своейжанровой системы обнаруживает перспективы дальнейшего пло-дотворного развития. «В трактовке человека она забегает вперед,перекликается с литературными открытиями позднейшего време-ни и поражает порой удивительными психологическими предвиде-ниями. Самосознание человека выражается в этой промежуточнойлитературе... с гораздо большей непредрешенностью, независимо-стью от эстетических условностей»2.

В литературе ХХ в., когда авторитет и творческие возмож-ности документалистики стали очевидными, когда было осознанов полной мере значение традиций художественной прозы, выделе-ние художественно-документальной литературы в самостоятель-ную разновидность оказалось насущной необходимостью. Без это-го невозможно полноценное исследование многих произведений.

1 Эйхенбаум Б. Лев Толстой. 50-е годы. – Л., 1928. – С.81.2 Гинзбург Л. Литература в поисках реальности. – Л.: Сов. писатель,

1987. – С.56.

16

ГЛАВА 2

ЖАНРОВАЯ СИСТЕМА ХУДОЖЕСТВЕННОЙДОКУМЕНТАЛИСТИКИ

Художественно-документальная литература располагает раз-витой системой жанров и жанровых разновидностей: исторический,биографический, мемуарный, автобиографический, эпистолярный;дневники, записные книжки, путешествия, жанры литературной пуб-лицистики. Каждый из них, вбирая в себя характерные признакихудожественно-документальной прозы, имеет свой объект отраже-ния и исследования, собственные принципы реализации творческо-го замысла. Специфика каждого жанра и его разновидностей про-является не только в самостоятельном бытовании, но и вовзаимодействии со смежными жанровыми образованиями. Каксправедливо указывает Г.Поспелов: «Изучение лишь отдельныхжанров, вне попытки создать их систему... не может привести кположительным результатам. Без сопоставления одних жанров сдругими трудно выяснить своеобразие каждого из них»1.

Сущность мемуаров наглядно выявляется при соотнесении ихс жанровой парадигмой художественной документалистики.

Общее определение мемуаристики практически не вызываетразногласий. «Мемуары – записки о прошлых событиях, сделан-ные современником или участником этих событий»2. «Мемуары –записи людей о событиях прошлого, которые они наблюдали или вкоторых участвовали»3. «Мемуары – литературное произведение,повествующее в форме записок от лица автора о прошлых событи-ях, участником или свидетелем которых он был»4. Как видим, ли-тературоведческое истолкование данного понятия практически со-впадает с обиходным представлением о нем.

Основополагающие признаки жанра сформировались в про-цессе бытования его в истории литературы и представляют, неза-висимо от исторических условий, особенностей литературногоразвития, авторской индивидуальности, те его параметры, кото-рые остаются неизменными, не подверженными воздействию

1 Поспелов Г. Проблемы исторического развития литературы. – М.: Наука,1972. – С.154.

2 Ожегов С. Словарь русского языка. – М.: Рус. яз., 1986. – С.297.3 Словарь русского языка. В 4 т. Т.2. – М.: Рус. яз., 1982. – С.251.4 Левицкий Л.А. Мемуары // Литературный энциклопедический словарь. –

М.: Сов. энциклопедия, 1987. – С.216.

17

привходящих обстоятельств. Это отражение внешнего мира, до-кументальность, ретроспективность, субъективность, связаннаяс проявлением индивидуального, личностного начала. Жанр – мно-гослойная структура, включающая – помимо основных – допол-нительные признаки. Для полной характеристики необходимо вы-явление всех составляющих его черт.

Будучи ретроспективной, мемуаристика примыкает к истори-ческой прозе, объектом изображения которой также становится ис-торическое прошлое. Историческая проза исключает явное присут-ствие автора в изображаемом, мемуары же освещают прошлое вформе повествования от первого лица. Автор оказывается полно-правным персонажем своего произведения, свидетелем и участни-ком минувших событий. Он свободно вступает в контакт с други-ми действующими лицами, связанный с ними общностью времении пространства. В исторической прозе хронотоп персонажей не име-ет никакого отношения к автору, который внешне не выражен, «нематериализуется».

Объект изображения и аналитического исследования – про-шлое – в исторической прозе является целостным, в то время какмемуаристика рассредоточивает внимание между отражением ис-торических событий и обстоятельств автобиографических. Про-шлое в этом случае предстает во взаимодействии объективного исубъективного факторов.

Итак, основное разграничение между исторической и мемуар-ной прозой связано с субъективностью отражения былого, точнее,речь идет о степени субъективности. За внешней беспристрастно-стью исторической прозы скрывается авторская концепция собы-тий, лиц, не имеющая, однако, открытого проявления. В мемуарномповествовании изначально заложена субъективность, обусловлен-ная установкой жанра на личностное повествование.

Историческая проза реконструирует прошлое на основе доку-ментальных источников. Основной способ воссоздания того, чтобыло, для мемуариста – воспоминание. Привлечение документовне исключается, но им отводится служебная, иллюстративная роль.

Временнaя дистанция между событиями и их литературнымотражением также неодинакова. Предмет мемуаров – жизненныйпроцесс в его недавнем (в пределах одной человеческой жизни)прошлом, отраженный памятью мемуариста. Историческое пове-ствование значительно отстоит во времени от изображаемого, неохватывается памятью автора, ибо одно из условий жанра предпо-лагает изображение прошлого, которое общественным сознаниемвоспринимается как историческое.

18

Биография – жизнеописание какого-либо лица. Ее положение виерархии художественно-документальных жанров промежуточноемежду исторической прозой и мемуаристикой (при этом она сохра-няет все признаки автономной жанровой единицы). Как историчес-кая проза, она связана с аналитическим изображением внешнегопо отношению к автору объекта. В биографии – это жизнь и дея-тельность реальной личности. При этом окружающий мир стано-вится не столько самоценным предметом отражения, сколько сред-ством характеристики героя биографии. «... В историю личной жизнивходят все решительно события, совершающиеся в рамках тогосоциального целого, членом которого является герой биографии, сэтой точки зрения смерть Наполеона есть столько же факт полити-ческой истории Европы, сколько факт личной жизни Пушкина... Веськонтекст социальной действительности в ее исчерпывающей пол-ноте – вот тот материал, из которого история лепит биографию»1.В исторической же прозе важны прежде всего события и фактысоциальной, политической, культурной, бытовой жизни. Выдающа-яся личность вписывается в поток исторических явлений, играет вних важную роль (так возникают портреты видных деятелей в ис-торических сочинениях, биографические фрагменты и сюжетныелинии в исторических романах), но ее самоценность ограничена, непревалирует над значимостью исторического контекста.

В биографии, примыкающей к исторической прозе, автор повнешней видимости нейтрален. Его отношение к герою, представ-ленная концепция изображаемой личности «растворены» в создан-ном тексте. Введение в биографию элементов открытого авторско-го проявления (прямые оценки героя и всего, с ним связанного;воспоминания о встречах с человеком, ставшим объектом биогра-фического повествования) сближает ее с мемуаристикой, а в иныхслучаях превращает в жанровую разновидность последней (литера-турный портрет). Соотнесение мемуарной и биографической прозынаглядно демонстрирует одну из сущностных черт мемуаров – от-кровенно проступающее личностное начало. При сохранении специ-фического для биографии объекта изображения субъективный прин-цип повествования приводит к преобразованию самого жанра.

Отношения «притяжения-отталкивания» складываются меж-ду мемуарами и автобиографической прозой. Эти жанры сходны,но не тождественны, принадлежат к разряду мемориальных произ-ведений, в них чрезвычайно сильно субъективное начало, выражен-ное в авторском рассказе о собственной жизни, в раскрытии своего

1 Винокур Г. Биография и культура. – М., 1927. – С.25.

19

духовного мира. Образ автора выполняет двойную функцию. С од-ной стороны, вступает в свои права «автор биографический»1 какдействующее лицо мемуарного или автобиографического сюжета,с другой, автор – художник, создатель произведения. Проявлениеавторского «я» во втором случае опосредованное, разворачиваетсяв системе избранных писателем приемов и средств.

В мемуарах внешние, исторические события составляют ос-новной объект повествования, линия автора оказывается сопутству-ющей им. В автобиографической прозе исторический, культурный,бытовой план – фон на котором разворачивается описание жизниавтора. Таким образом, основное различие между двумя жанрамисвязано с акцентировкой предмета изображения на внешних собы-тиях или личном, автобиографическом аспекте. В мемуарах прева-лирует отражение внешних обстоятельств, подчас имеющих кос-венное отношение к повествователю, в автобиографии самоценнымявляется воссоздание всего, что связано с автором: его духовнаяжизнь, система внешних воздействий на его личность и судьбу.Поскольку предмет изображения в обоих жанрах общий (лишь свариацией его аспектов), то четкое разграничение их не всегда воз-можно. В литературоведении нередки случаи отнесения одного итого же произведения (например, «История моего современника»В.Г.Короленко) то к автобиографии, то к мемуарам.

Мемуары, в зависимости от намерения их создателя, могутбыть более или менее «автобиографичными». Степень авторскогосамораскрытия неодинакова. (Сравним, например, «Люди, годы,жизнь» И.Эренбурга, где писатель лишь изредка «приподнимаетзанавеску исповедальни»2, и «Освещенные окна» В.Каверина с ярковыраженной автобиографической линией, придающей цельностьвсему мемуарному повествованию). Это обстоятельство провоци-рует сближение и даже отождествление разных жанров.

Из мемориальных жанров, «чье функциональное назначение –служить прямым проводником памяти, ее непосредственным вы-ражением»3, мемуары соотносятся также с дневниками, записка-ми, записными книжками.

Память преломляется в мемуарах и дневниках по-разному. Ис-торический кругозор дневника ограничен горизонтом настоящего,

1 Чичерин А. Образ автора в «Войне и мире» // Литературная учеба. – 1978. –№1. – С.140.

2 Эренбург И. Люди, годы, жизнь. – М.: Совет. писатель, 1990. – Т.1. – С.415(Далее цитируется по этому изданию с указанием тома и страниц в тексте).

3 Оскоцкий В. Дневник как правда. – М.: Мысль, 1995. – С.4.

20

тогда как глубина историзма мемуаров измеряется соотнесениемих с прошлым. Дистанция от изображаемого в мемуарах и дневни-ках различна, но объединяет их личностное, субъективное отраже-ние жизненных явлений – либо отстоявшихся во времени, либо не-давних. Мемуары не просто свободное повествование, ихсодержание (фактическая основа, мемуарный сюжет) подтверж-дено и апробировано самой жизнью. Удаленность во времени по-зволяет создать завершенную картину прошлого. Автор дневникастоит у истоков событий, они могут прогнозироваться, иногда не-предсказуемы, но в любом случае создается впечатление совер-шающегося жизненного процесса в той «конкретности, симптомно-сти наблюдений», которые зафиксированы данной жанровой формой.Выводы и суждения в дневнике сделаны под впечатлением недав-но бывшего, следовательно, несут на себе отпечаток пережитого,достаточно эмоциональны, зачастую имеют предварительный ха-рактер и впоследствии могут быть опровергнуты дальнейшим раз-витием событий или изменившимся авторским видением. В мему-арах мнение о прошлом формируется постепенно: от совершениясобытий до периода создания воспоминаний о них. Это дает воз-можность отрешиться от сиюминутных эмоций, пересмотреть искорректировать оценку былого, соотнести ее с дальнейшим ходомисторического развития. Как правило, утверждения, обнародован-ные мемуаристом, итоговые, выверенные всей его предшествую-щей жизнью.

Мемуарные произведения в основном отличаются упорядочен-ной сюжетно-композиционной структурой. Дневники, представля-ющие собой периодические записи о текущих событиях, эссеис-тичны. Отбор материала в рамках рассматриваемых жанровосуществляется по сходному принципу. Их авторы из многообра-зия жизненных проявлений сосредоточивают внимание на том, чтосчитают наиболее существенным, что стало для них самым яр-ким, запоминающимся. При этом естественность критериев отбо-ра отчетливо проступает в дневнике и затушевывается в мемуа-рах, поскольку их создатели опираются не только на собственныенаблюдения, а используют дополнительные документальные источ-ники, из арсенала своей памяти извлекают то, что первоначальноне обращало на себя внимания, но оказалось важным в историчес-кой перспективе.

Степень выраженности авторского начала в мемуарах и днев-никах практически одинакова. Автор является одним из важныхобъектов изображения. Биографическая основа его жизни и духов-ная сущность отчетливо прорисованы. Внешний мир, конечно, пол-

21

нее и целенаправленнее представлен в мемуарах, которые имеютизначальную установку на отражение прошлого в определенномракурсе или тематическом аспекте. Внешний мир в дневниках несоставляет целостной картины, дробится, рассредоточенный в раз-новременных записях. В мемуарах современники писателя образу-ют среду, представляющую отношения, нравы ушедшей эпохи. Этасреда создается как отдельными замечаниями, беглыми зарисов-ками, так и развернутыми портретами людей. В силу жанровой спе-цифики дневников возможно лишь фрагментарное изображениелюдей, оказавшихся в поле зрения автора. Конечно, «широта обоб-щений»1 отнюдь не противопоказана совокупности фрагментарныхзаписей, когда они воспринимаются как единое целое. Общее пред-ставление об изображаемом в дневниковых заметках складывает-ся, но характер этого обобщения все же иной, чем в мемуарах, ког-да сознательно формируется концепция характера или события.Концептуальность же дневников вырастает из процесса наблюде-ний над жизнью.

Сопоставление мемуаров и записных книжек требует опреде-ления жанровой природы последних через сравнение с дневниками.Если дневниковые записи имеют организующее, упорядочивающееих начало, подчиняются хронологическому принципу, то заметки взаписных книжках произвольны, отражают прихотливое движениеавторской мысли или эмоционального состояния. Таким образом,как особое единство записная книжка более эссеистична, чем днев-ник, ее содержание не всегда прогнозируется кругом жизненныхнаблюдений и биографией самого автора, как это имеет место вдневнике. В записную книжку включаются также заметки, поройдалеко отстоящие от реалий обыденного: рассуждения нравствен-ного, философского плана, замечания об искусстве и т.п. Подобныерассуждения не противопоказаны и дневнику, но в данном случаеони соотносятся с житейским аспектом его содержания, спровоци-рованы конкретными обстоятельствами. Отсутствие этой прямойсвязи в записной книжке предопределяет полную свободу авторс-кого самовыражения.

Ограниченные авторской концепцией, мемуары не предпола-гают подобной раскованности, однако между ними и записнымикнижками есть определенные соответствия, в частности, в отно-шении категории «память». В записных книжках фиксируются фраг-менты потока жизни (в прошедшем и настоящем) для памяти,

1 Банк Н. Нить времени. Дневники и записные книжки советских писателей. –Л.: Сов. писатель, 1978. – С.20.

22

имеется в виду возможное дальнейшее использование собранногоматериала. Записные книжки часто возникают как первоначаль-ный этап творческой деятельности писателя. Мемуары же отража-ют события для памяти современников и потомков автора. Этоотстоявшееся во времени представление об эпохе, событиях, лю-дях как достойных, исторически значимых объектах изображения.Записные книжки, как отчасти и дневники, изначально предполага-ют иного адресата, чем мемуары. Мемуары ориентированы на чи-тателя, записные книжки и дневники – объект личного употребле-ния, автокоммуникативны (записи ведутся для себя). Лишьвпоследствии, по прошествии времени историко-культурная и эсте-тическая значимость этих записей может сделать их достояниембольшой литературы.

Сопоставление мемуаров с указанными жанрами художествен-но-документальной литературы: исторической прозой, биография-ми, автобиографиями, дневниками, записными книжками раскры-вает черты сходства этих ретроспективных мемориальных жанрови одновременно подчеркивает специфику каждого из них. Общимиих признаками являются документальность (отражение реально-сти), ретроспективность (в широком значении – воспоминание одавно и совсем недавно минувшем, дневники и записные книжкитакже отражают то, что уже свершилось), мемориальность(стремление сохранить прошедшее в памяти личной и читательс-кой), типизация (выявление общезначимого, характерного в реаль-ных фактах и обстоятельствах), эстетизация «строительного ма-териала» произведения – документа – и реальной первоосновыпроизведения.

Общность функциональных черт указанных жанров позволяетим активно взаимодействовать. Это взаимодействие проявляетсяследующим образом: в один жанр включаются элементы других;жанровая природа произведения порой размыта, наблюдаются слу-чаи сближения жанров (автобиографии и мемуаров, дневников изаписок, исторической прозы и биографической).

Мемуары – самый сложный по составу жанр художественно-документальной прозы. Обладая четко выраженной мемуарной ос-новой, определяемой предметом изображения – прошлое в индиви-дуальном восприятии автора, они могут включать фрагменты,имеющие признаки исторического повествования, биографии. Ав-тобиографические мотивы – непременный компонент жанра. За-писки и дневники либо используются в качестве исходных доку-ментальных источников, освоенных мемуаристом, либо мемуарноеповествование частично повторяет форму этих жанров. Используя,

23

как и вся художественно-документальная проза, документ, мемуа-ры не только ассимилируют его, но могут включать в свой составфрагменты других художественно-документальных (в качестведокумента) и художественных произведений.

Письма, путешествия, тем более публицистика с ее развитойжанровой системой, будучи порождением художественно-докумен-тальной прозы, стоят несколько в стороне от перечисленных жан-ров, хотя имеют некоторые общие с ними особенности.

Эпистолярное наследие выдающихся людей – очевидный факткультуры. Письма писателей подчас сопоставимы с их литератур-ным творчеством, обладают эстетической ценностью. Личная, де-ловая переписка обычных граждан со временем становится цен-ным историческим свидетельством. Тематические возможностиписем чрезвычайно широки, они простираются от изложения быто-вых обстоятельств до рассуждений по поводу сложнейших фило-софских, политических, историко-культурных проблем. Многогран-ность тематики, широкий диапазон отражения жизни, отчетливопроступающее личностное начало делают возможным сопостав-ление их с мемуарами, имеющими те же свойства. Вместе с тем,письмо ограничено рамками сиюминутного обращения к предпола-гаемому собеседнику. Чувства и мнения, в нем преломленные, –результат нынешнего состояния автора. Мемуары же демонстри-руют возможность восприятия мира в сопряжении настоящего ипрошлого. Именно пересечение времен определяет позицию и ду-шевные движения автора. Адресованность к читателю, современ-нику или потомку, в мемуарах подразумевается, но практически невыступает в открытой форме. Автор письма обращается к конк-ретному лицу.

Письмо функционирует в двух качествах: документа времениего создания и как литературный жанр. Это утверждение справед-ливо относительно всех жанров художественно-документальнойпрозы, но, в отличие от них, современная литература не имеет эпи-столярного жанра. Он стал достоянием истории.

Мемуары, реализуя свои творческие задачи, могут использо-вать письма, подобно тому как включают цитатные фрагментыиных жанровых образований.

Путешествия – описание иных земель, стран, нравов и обы-чаев, политического устройства, культуры разных народов на ос-новании личных впечатлений очевидца. Ретроспективность, лич-ностное начало, информативность путешествий приближают их кмемуарной прозе. В то же время тематическая ориентация дан-ного жанра сильно ограничена, что отразилось в самом его назва-

24

нии – «путешествие» – поездка за пределы постоянного места пре-бывания. Перемещение в пространстве может быть одной из теммемуаристики («Люди, годы, жизнь» И.Эренбурга, «На берегах Сены»И.Одоевцевой, «Человек и время» М.Шагинян). Реалии жизни иныхстран, географических пространств вводятся в повествование, еслиэто вызвано биографическими обстоятельствами мемуариста, ноподобная тематическая направленность не исчерпывает ни содер-жания произведения, ни поставленных в нем творческих задач.

Публицистика – особый раздел художественно-документаль-ной прозы, включает в себя собственную жанровую систему (очерк,статья, репортаж и т.д.). Главная особенность публицистики – пря-мое высказывание. Слово, образ, факт, авторское мнение исключа-ют различные толкования, имеют прямое значение, что отнюдь непротивостоит обобщению сущности отражаемых явлений. Прямо-линейность проявляется и в мемуаристике – в открытых авторскихоценках, на информативном уровне. В результате отбора предлага-емого читателю материала мемуарная проза и публицистика со-здают свою концепцию изображаемых явлений. Резко размежевы-вает мемуары и публицистику фактор времени. Публицистикаориентирована на современность, мемуары обращены к прошлому.В связи с этим различны целевые установки: отразить историческинакопленный опыт человеческого бытия (в мемуарах) и показатьдвижение жизненного процесса в настоящем (в публицистике).

Сопоставление со смежными жанрами проявляет спецификумемуаров даже в пределах общих с ними жанровых признаков.

Ретроспективность мемуарной прозы несколько иная, чем уисторической, биографической и т.д. Обращенность в прошлое, осоз-нанное как исторически значимое, не беспредельна во времени, ог-раничена сроком человеческой жизни, при этом возможно в рамкаходного произведения варьирование времени, охват его различныхпластов: более или менее отдаленного прошлого, переход к совре-менности, которая в силу исторического сознания автора служитсредством корреляции прошлого.

Мемориальность мемуаристики – ее органичное качество,определяемое самим названием (memoria (лат.) – память). Ориен-тация на передачу памяти о том, что было, памяти, обоснованнойсобственным жизненным опытом, превращает мемуаристику в мощ-ное средство воздействия не только на сознание, но и эмоции чита-теля. Мемориальность мемуаров изначально имеет двоякую на-правленность: внешнюю (предполагаемого читателя) и внутреннюю,отражающую стремление автора упорядочить и осмыслить извес-тные ему обстоятельства.

25

Личностное начало в мемуаристике проявляется прямо и опосре-дованно, т.е. охватывает все уровни произведения: от сюжета, вклю-чающего автора в число действующих лиц, до системы приемов, пред-ставляющих авторскую концепцию изображенного. Мемуарыавтобиографичны, но лишь в той степени, которая необходима для уг-лубленного постижения исторически значимой проблематики произ-ведения. Личностное начало служит объединяющим фактором в ме-муарах, предопределяет их концептуальную целостность.

Что касается таких основополагающих признаков художествен-но-документальной прозы, преломившихся в мемуарах и в их «со-седях» по жанровой классификации, как документальность, эсте-тизация документального материала, типизация, то мемуарыподчиняются здесь общим свойствам той разновидности литера-туры, к которой относятся.

Документальность – основа жанра, ориентированного на от-ражение подлинного, бывшего, того, что подтверждается докумен-тами и свидетельствами очевидцев. Отличается ли документаль-ность мемуаров от смежных с ними жанров? Практически нет. Каки другие ретроспективные жанры, мемуаристика использует дос-тупные ей документы времени, как вся мемориальная проза, ме-муары опираются на живые авторские свидетельства, которые при-обретают статус своеобразного документа. Диапазон используемыхдокументов в мемуарах чрезвычайно широк – от официальных,исторических до сугубо личных (дневники, записки, письма). В ка-честве документов могут выступать также отрывки из литератур-ных сочинений: исторических работ, периодики, художественныхпроизведений.

Документ в художественно-документальной прозе выполня-ет функцию источника информации и в ряде случаев приобретаетнесвойственное ему изначально эстетическое значение. Документслужит художественной деталью, средством характеристики об-становки и персонажей. Соответствующим образом выстроенныедокументы способны выполнять роль сюжетной основы произве-дения. Извлечения отдельных формулировок из документов мо-гут употребляться как словесные образы, дополняющие текст отавтора.

Фактом литературного значения мемуары, как и другие жан-ры художественно-документальной прозы, становятся благодарявозможности типизации созданных ими образов, обстоятельств.Конкретика реальности, представленная «свидетельскими показа-ниями» мемуариста, подтвержденная документами, перерастаетграницы единичного, частного. Авторская интерпретация подлин-

26

ных фактов, событий, лиц выявляет в них симптоматичные законо-мерности, характерные особенности, распространяющиеся на дру-гие, за пределами изображаемых, явления. Документальная типи-зация отличается от художественной отсутствием вымысла, когдаобобщение оказывается следствием раскрытия внутренних свойстви возможностей самого явления, а не привносится извне, в связи савторской интерпретацией. Н.Берберова («Курсив мой»), создавкартину литературной жизни русского зарубежья, показав ряд пред-ставителей литературной среды, в отдельных судьбах русских пи-сателей видит преломление общенациональной катастрофы. Онасоздает обобщенный образ младшего поколения писателей-эмиг-рантов, чей талант не смог развиться и полностью реализоваться вотрыве от национальных истоков (языка, культуры), в изнуритель-ной борьбе за существование. Одновременно сам факт творческойдеятельности в условиях, не благоприятствующих творчеству, все-ляет надежду на продолжение русской культурной традиции. Этанадежда для мемуаристки олицетворена в образе В.Набокова. Егописательская биография – не отдельный случай «жизни и деятель-ности» литератора, а явление миру большого художника, одного изтех, кто определяет пути развития литературы. Так обобщение рож-дается из самого жизненного материала, на основе присущих емусимптоматичных свойств.

Типизация, ставшая одним из родовых признаков художествен-но-документальной прозы и распространяющаяся на ее жанровыеобразования, – следствие не «буквального», «фотографического»видения мира. Это, в свою очередь, порождает эстетическое вос-приятие, которое есть обобщенное представление о красоте, опре-деляющее анализ конкретного жизненного проявления. Именно ти-пизация и эстетизация явлений действительности приобщаютдокументальные в своей основе жанры к художественной литера-туре. Эстетизируется «строительный материал» произведения –документ и отраженный им факт. Эстетическое начало так же, каки в случае типизации, угадывается в свойствах самого объекта, ане привносится исключительно волей и мастерством художника впроцессе изображения.

Эстетизация в мемуарах проявляется на уровне содержа-ния (образы, сюжетная организация) и текста (состав, стиль).Средства создания образа реального исторического лица направ-лены на отражение его индивидуальной неповторимости и объек-тивной общественной значимости. Сложное сочетание этих па-раметров личности требует привлечения приемов изображения

27

человека, известных литературе. Документальная основа обра-за соединяется с эстетическим принципом его воплощения. Ли-тературные мемуары И.Одоевцевой («На берегах Невы», «Наберегах Сены») включают в себя целую портретную галереюписателей 10-50-х гг. XX в. Индивидуальность каждого отчетли-во проявляется в изображении мемуаристки, при этом она пользу-ется широко распространенными общими приемами: портретнаяхарактеристика, авторская оценка, отражение поведения чело-века, его речевой манеры и т.д.

Сюжетная организация мемуаров повторяет развитие реаль-ных событий и в то же время мемуарист улавливает в них законо-мерности исторического процесса, а следовательно, выстраиваетсюжет как один из эстетических компонентов произведения, «оли-тературивает» его, приводит в предельное соответствие с темати-ческим содержанием мемуаров. И.Одоевцева поглощена задачейрассказать о литературной жизни первых лет Советской власти и вэмиграции. Сюжетная основа ее книг привязана к этому замыслу.События из жизни автора отодвигаются на второй план и вступаютв свои права только тогда, когда нужно пояснить изменение местадействия, характера литературных отношений. Основной смыслсозданного ею мемуарного сюжета – рождение литературы во вдох-новении, счастье, муках, жизненных и творческих, непрерывностькультурной традиции. Под знаком этой идеи сюжет приобретаетэстетическое значение.

В тексте мемуаров цитаты из документальных источниковстановятся распространенным выразительным средством на уровнедетали, тропа.

Мемуаристика развивается в широком диапазоне своих воз-можностей – от документального варианта до произведений, теснопримыкающих к художественной прозе. Неодинаков и ее обществен-но-культурный потенциал: непритязательные записки очевидца и уча-стника минувших событий с одной стороны, знаковое в культуреопределенного исторического периода произведение – с другой.Отмеченные свойства мемуаров проявились в процессе длитель-ного становления и развития жанра.

28

ГЛАВА 3

ЛИТЕРАТУРНЫЕ МЕМУАРЫ КАК ЖАНР

История развития мемуаристики демонстрирует широкий ди-апазон ее возможностей. Она объединяет как традиционное, стро-го документальное повествование, так и художественные произве-дения. Если в первом случае авторство может принадлежать самымразным людям: общественным деятелям, представителям литера-туры и искусства, частным лицам, то художественные мемуарныепроизведения создаются профессиональными писателями, органич-но включаются в их наследие, содержат в себе особенности ихмировидения и стиля. Рассказ непрофессионального мемуаристаможет быть ярким, выразительным, несущим на себе отпечатокестественным образом сложившегося индивидуального стиля.Однако при этом практически исключается творческое поведениеиндивидуума, озабоченного лишь воссозданием фактологическойосновы событий, а не литературным оформлением своих воспоми-наний. Литературные мемуары преследуют более широкую цель:соединить факт с его художественной интерпретацией на концепту-альном и стилевом уровне.

Полная реконструкция прошлого невозможна в принципе из-занесовершенства человеческой памяти и индивидуальности воспри-ятия мира. Поэтому максимальной возможностью мемуаристикиявляется приближенное к действительности отражение, подобное,но не тождественное ей. Степень этого приближения может варьи-роваться в силу субъективных и объективных причин.

В литературных мемуарах расхождение между тем, что было,и тем, что вспомнилось, значительно больше, чем в воспомина-ниях документальных. Практически ни одни воспоминания извес-тных писателей не избежали упреков в ошибках, недостовернос-ти, субъективности. Такая участь постигла «Петербургские зимы»Г.Иванова, «Люди, годы, жизнь» И.Эренбурга и особенно книгиВ.Катаева «Трава забвенья», «Алмазный мой венец», которым от-казывали в праве быть причисленными к мемуарной прозе. Дажев мемуарах Н.Берберовой «Курсив мой», отнесенных А.Возне-сенским к «инфроманной», т.е. насыщенной информацией, досто-верной прозе, строгими исследователями обнаружен ряд неточ-ностей. При этом чем литературно ярче произведение, тем болеек нему претензий в нарушении канонов мемуаристики.

Литературные воспоминания подчас столь мало напоминаютпривычную мемуарную форму, что сами авторы вынуждены ого-

29

вариваться насчет нетрадиционности своего произведения (В.Ка-таев, М.Шагинян, А.Солженицын). Дав своей книге «Бодался те-ленок с дубом» подзаголовок, долженствующий обозначить ее жан-ровую принадлежность («Очерки литературной жизни»),Солженицын сразу же оговаривается, что создает «что-то мему-арное», причем уточняет разновидность своих мемуаров – «лите-ратурные».

Что же перед нами в таком случае? Особая «непроявленная»проза, не имеющая устойчивых жанровых границ, или модифика-ция традиционного жанра?

Одним из условий жизни жанра является его гибкость, спо-собность к обновлению, к аккумулированию в себе тех новых тен-денций и форм их проявления, которые возникают в литературе.Именно такую жизнеспособность проявила мемуарная проза, эво-люционировавшая от безыскусной регистрации событий прошлогодо подлинно художественных творений, когда былое воссоздаетсяв его неповторимом своеобразии, исторические лица отмечены яр-кой индивидуальностью, автор оказывается не просто рассказчи-ком, а создателем особого художественного мира, где реальностьи ее творческая интерпретация равноценны. Именно эти свойствапредопределяют перспективы развития литературной мемуаристики.

Сугубо информационная сторона мемуаров в современных ус-ловиях доступности документальных источников не может привлечьк себе повышенного внимания, в то время как способ подачи ин-формации, личностный характер авторского восприятия фактов,людей, событий способны привести читателя в состояние активнойзаинтересованности. Литературные мемуары воздействуют не толь-ко на разум, но и на эмоциональную сферу реципиента, совершеннотак же, как художественная проза, причем это воздействие усили-вается за счет осознания подлинности изображаемого.

Жанровые признаки литературных мемуаров накапливались,выкристаллизовывались на протяжении двух столетий. Корпус ме-муарной прозы, сложившийся к настоящему времени, дает возмож-ность говорить не об отдельных «казусах», «незаконных планетах»вклинившихся в область мемуаристики, а об устойчивой тенден-ции к художественной интерпретации реальности. Это обстоятель-ство может быть выделено в качестве основополагающего свой-ства литературной мемуаристики.

Проявление художественного начала в мемуарной прозе мно-гообразно: оно сказывается в творческом преображении факта, всюжетной организации материала, в образном строе произведения,

30

в беллетризации текста или его отдельных фрагментов, в индиви-дуальном стиле повествования.

К факту у писателя-мемуариста нет пиететного, рабски зави-симого отношения. Факт воспринимается как строительный мате-риал произведения, им можно оперировать для достижения желае-мого художественного результата. Отсюда неточности изображения,смещения событий, видоизменение реальности. Все это может осу-ществляться бессознательно, с искренним убеждением в досто-верности собственного рассказа (писателю кажется, что именнотак было на самом деле, именно так он воспринимает прошедшеес дистанции времени), или намеренно – с целью усиления вырази-тельности повествования. И в том и в другом случае нет злой ав-торской воли, текст не является результатом безудержного произ-вола его создателя. К сожалению, именно так воспринимаютмемуары многие литературные критики, а также рецензенты, зна-комые с обстоятельствами, освещенными в них. Ни М.Цветаева,ни А.Ахматова не принимали «Петербургские зимы» Г.Иванова,находя в них случаи расхождения с известными им фактами. Самибольшие мастера художественного слова, они отказывали другомуписателю в праве созидать художественный каркас произведения,если в основу его положена реальность. А ведь именно творческое,преобразующее начало сделало фактом искусства мемуарно-ав-тобиографическую прозу самой М.Цветаевой. Выверенные же,строго-корректные мемуарно-автобиографические заметки Ахма-товой остались на периферии ее творчества.

Невозможно оспаривать значение точности факта, тем не ме-нее литературные мемуары не стоит воспринимать однозначно, какбесспорный документ. Этому противится сама природа данного жан-ра. «...Перед нами художественное произведение с заданным сю-жетом, авторским подбором и интерпретацией фактов. Поэтому кмемуарному повествованию применимо понятие психологическойдостоверности как критерия точности в передаче мысли и чув-ства»1.

Литературные мемуары – произведение искусства, которое,несмотря на иллюзию правдоподобия, несет в себе элемент ус-ловности. Писательские мемуары не фотографичны. Свидетель-ства, документы, факты (при всей их самоценности) для них сред-ство создания желаемого впечатления, выражения определенной

1 Колядич Т.М. Мгновенья, полные как годы. (Двадцатые годы в воспомина-ниях писателей): Учеб. пособие. – М.: Прометей, 1993. – С.23.

31

авторской концепции. Писатель воспринимает факт эмоциональ-но, сквозь призму своего индивидуального видения, что не можетне сказаться на его отражении. «Главное здесь не прошлое, а пе-реживание прошлого»1, – справедливо отмечает И.О.Шайтановпо отношению к мемуарам Катаева, одному из самых субъектив-ных вариантов писательской мемуаристики. Именно «пережива-ние прошлого», стремление «остановить мгновенье» былого со-знанием человека, стоящего на определенном историческомрасстоянии от него, сознанием, объединяющим старые впечатле-ния и современные представления о «временах минувших», явля-ются характерным признаком литературного мемуарного пове-ствования.

Свободное обращение с фактами, обусловленное активным про-явлением авторской личности, вовсе не означает допустимости ихгрубого искажения или откровенного вымысла, идущего вразрез стем, что было на самом деле. «Вольности» литературных мемуа-ров не беспредельны. Их документальная основа сохраняется иотчетливо проступает в содержании текста, являясь залогом конт-роля над произвольной деформацией реальности.

Творческое отношение к факту влечет за собой повышенноевнимание к сюжетной организации материала. Сюжет мемуаров,как и любого литературного произведения, реализуется в двух зна-чениях: как ряд событий и как содержание, т.е. совокупность всегорассказанного. Многие мемуары приближаются к таким жанрамхудожественной прозы, как роман, повесть, рассказ. Организую-щим стержнем мемуаристики является движение памяти автора,выхватывающей из глубин прошлого те или иные обстоятельства.Если документальные мемуары хронологичны, то литературныепредставляют разные варианты повествования: хронологическое илиассоциативное, подчиненное прихотливому движению писательскоймысли. В первом случае сюжетом становится цепь событий: исто-рических, из личной жизни. Сюжет развивается линейно, последо-вательно. Во втором случае сюжет прихотлив, непредсказуем, дажеесли речь идет об известном читателю круге событий и лиц. Вотличие от документальных мемуаров сюжетное движение в лите-ратурных воспоминаниях прорисовывается гораздо четче. Мемуа-ры, принявшие за основу хронологическое освещение событий, сродниисторическому роману (книги И.Эренбурга «Люди, годы, жизнь»,

1 Шайтанов И.О. Как было и как вспомнилось (современная автобиографи-ческая и мемуарная проза). – М.: Знание, 1981. – С.55.

32

М.Шагинян «Человек и время», А.Солженицына «Бодался теленок сдубом») или роману социально-психологическому (мемуары Н.Бер-беровой «Курсив мой», И.Одоевцевой «На берегах Невы», «На бе-регах Сены»), мемуары ассоциативного характера можно сопоста-вить с циклом новелл (А.Вознесенский «На виртуальном ветру»), смодернистским романом (В.Катаев «Алмазный мой венец»).

События жизни для художника выстраиваются в литературныйсюжет, подчиненный, как всегда в искусстве, общей задаче произве-дения. Поэтому отношение к потоку жизненных явлений у писателяне регистрирующее, а активное, вызванное стремлением связать раз-розненные впечатления бытия, создать целостную картину того, чтооткрылось ему в действительности. Каждый эпизод в литературныхмемуарах не случаен, он введен в книгу не столько потому, что со-хранился в памяти, сколько в силу того, что при его посредстве рас-крываются важные в свете авторского понимания аспекты мемуар-ного рассказа, выстраивается определенная концепция произведения(Может быть, и сам эпизод осел в сознании потому, что соответству-ет направленности авторского мировидения!).

Не всякая жанровая разновидность литературных мемуаровсюжетна. Как правило, сюжет ослаблен в литературном портрете,в мемуарном очерке, отсутствует в мемуарной миниатюре или эссе.Данное уточнение не отменяет общего правила: сюжетной выстро-енности имеющегося в распоряжении писателя материала.

В ходе развития мемуарного сюжета проявляются образы ме-муарных героев. Реальные люди, перенесенные памятью писателяна страницы произведения, не утрачивая присущих им качеств, со-храняя черты своего жизненного поведения, превращаются в пер-сонажей, которые действуют в обстоятельствах, предложенныхжизнью, но несколько преображенных в контексте мемуарной про-зы. Происходит перевоплощение реального человека в художествен-ный образ, подобно тому как подлинные обстоятельства оказыва-ются источником мемуарного сюжета. Реальность претерпеваетхудожественную трансформацию и отражается по законам литера-турного творчества. Следовательно, образы в литературных ме-муарах особые, имеют двойственную природу. Они приближаютсяк своим прототипам, но не тождественны им. В писательских ме-муарах человек неизбежно «олитературивается», как и все, чтопопадает под воздействие авторской творческой воли. Выстраива-ется система персонажей, проявляющая концепцию данного мему-арного текста. Понятие «система персонажей» не означает их не-пременного взаимодействия. Авторская интенция проявляется через

33

каждого изображенного им человека, вне зависимости от их харак-теров, исторической роли, личных отношений и биографий.

Функция автора в литературных мемуарах акцентирована, аего образ двупланов. С одной стороны, автор входит в круг персо-нажей произведения, причем часто ему отводится главная роль вразвивающемся сюжете. С другой стороны, он является создате-лем художественного целого, восстанавливающим ушедший в про-шлое мир. В этом качестве автор столь же активен, как и в ролидействующего лица. Образ автора формируется на пересечении двухвременных пластов: прошлого и периода создания мемуаров, чтопредопределяет широту исторического кругозора, свойственнуюжанру.

Степень авторской «выраженности» может быть различной взависимости от направленности воспоминаний, от желания и воз-можности писателя раскрыть обстоятельства собственной жизни,качества своей личности. Например, мемуаристика русского зару-бежья более раскованна в оценке исторических событий, их участ-ников, в исповедальности, чем подцензурная мемуарная проза со-ветских писателей.

В сфере внимания мемуарной прозы оказываются не толькоконкретные исторические личности, но и обобщенные понятия: время,эпоха, среда. Понятие «время» является лейтмотивным, проходитчерез все повествование, приобретает разные значения: время лич-ное, автобиографическое, время историческое, время как объектфилософского осмысления.

Отличительным свойством литературной мемуаристики явля-ется сложность ее текстового состава, включающего авторское по-вествование, описания, рассуждения, беллетризованные фрагмен-ты, интертекст. Структура текста наглядно демонстрируетдвойственность мемуарной прозы как художественно-документаль-ной, фокусирующей в себе точность документа и раскованностьхудожественной манеры письма. Сам документ, не утрачивая сво-его информационного значения, становится одним из выразитель-ных средств поэтики текста.

Жанр литературных мемуаров, утвердивший свои позиции вXX столетии, сохранил доминантные черты, свойственные любойразновидности воспоминаний: документальность, мемориальность,ретроспективность, автобиографичность. При этом решение худо-жественных задач привело к типизации и эстетическому освоениюисходного документального материала. В мемуарной прозе реали-зуется принцип, согласно которому из «многочисленных фактов

34

мемуарист должен отобрать и воспроизвести те, какие позволят внеповторимо конкретной форме раскрыть существенные, характер-ные для эпохи явления»1.

Развитие мемуарной прозы неизбежно порождает внутриви-довую дифференциацию, когда в рамках жанра возникает ряд обра-зований, сохраняющих его доминантные свойства, но имеющих соб-ственные индивидуальные особенности, которые связаны савторской интерпретацией прошлого, характером привлекаемогожизненного материала, определяются способом его творческого воп-лощения. Таким образом, существует ряд условий для возникнове-ния жанровых разновидностей мемуаристики. С течением временимемуары перестают быть однотипным воспоминанием. Усилива-ющееся разнообразие мемуарной прозы является предпосылкойвозникновения ее отдельных жанровых форм.

Многое в разновидностях мемуаров определяется авторскойустановкой, объемом, тематической направленностью того мате-риала, который привлекается как объект отражения. Стремлениерассказать обо всем, что вошло в пределы писательского жизнен-ного опыта, или отразить отдельные явления, запечатлеть кратков-ременные, непродолжительные, чем-то остановившие на себе вни-мание события, несомненно, влияет на изменение жанровой формымемуаров. Такое же воздействие оказывает и реализация индиви-дуальной творческой манеры писателя. Форма его рассказа (пове-ствование, или беллетризация, или совмещение этих приемов) пре-допределяет жанровую вариативность мемуаристики. Такимобразом, полнота воссоздания прошлого, разносторонность охва-ченного вниманием мемуариста материала, избранная форма по-вествования – важные видообразующие признаки мемуарного жан-ра. Степень значимости и характер проблем, выдвигаемых вмемуарах (философские, исторические, нравственно-этические воп-росы, проблемы литературы и искусства, бытовой жизни), а такжеличностного «присутствия» автора в произведении оказывают силь-ное влияние на характер той мемуарной формы, в которую заклю-чается представленный читателю жизненный материал.

Приемы организации и отбора фактов, структура текста, ис-пользование тех или иных художественных средств являются со-путствующими факторами образования жанровых разновидностеймемуаров.

1 Богданов А. Мемуарная литература // Словарь литературоведческих тер-минов / Под ред. Л.И.Тимофеева, С.В.Тураева – М.: Просвещение, 1974. – С.206.

35

Литературная мемуаристика вызвала к жизни множество ме-муарных форм, которые складывались постепенно, по мере накоп-ления «жанрового опыта», т.е. упрочения позиций, совершенство-вания мемуаров как специфического типа повествования. Внастоящее время сложилась система разновидностей мемуарнойпрозы, включающая в себя «большие» и «малые» повествователь-ные формы, отражающая варианты документированного и беллет-ризованного мемуарного письма, степень автобиографичности ме-муаров. На этой основе можно выделить мемуары-хронику,мемуары-роман, мемуары-повесть, мемуары-очерк, мемуарные за-рисовки, миниатюры, эссе.

Мемуары-хроника охватывают большой исторический пери-од, соотносящийся с жизнью автора, включают в себя совокупностьбольших и малых жизненных явлений, создают целостную, объем-ную картину исторической, культурной, бытовой жизни, отражаютсудьбу нации и отдельного индивидуума (в лице автора и его мему-арных персонажей). Классический образец такой формы находим уА.Герцена («Былое и думы»).

Русская литература ХХ в. внесла свой вклад в развитие этойформы: мемуарная трилогия А.Белого («На рубеже двух столетий»,«Начало века», «Между двух революций»), книги И.Эренбурга(«Люди, годы, жизнь»), Н.Берберовой («Курсив мой»), М.Шагинян(«Человек и время»).

Мемуары-хроника тяготеют к повествовательной манере пись-ма, которая выдерживается на протяжении всего произведения, под-час прерываемая диалогами, которые в данном контексте не вос-принимаются как прием беллетризации, а как введенная в авторскийрассказ документальная подробность, отражающая тот или инойфакт.

Следуя мемуарной традиции, мемуары-хроника носят пове-ствовательный характер, беллетризованные эпизоды в них вклю-чаются редко, имеют вспомогательное значение иллюстрации кавторскому рассказу. Мемуары-хроника – произведение широко-го тематического и временнoго диапазона. Они вмещают в себябольшинство жизненных впечатлений, оказавшихся в поле зренияавтора. Бытие автобиографического героя предстает на широкомисторическом фоне. Автобиографическая и историческая линиисосуществуют на равных, действенно дополняя одна другую. Стро-го хронологическая последовательность рассказа повсеместно невыдерживается. Хотя основной мемуарный сюжет подчиняетсяобщему поступательному движению времени, введение допол-

36

нительных эпизодов, тематических линий обусловливает времен-ную инверсию – свободное чередование разновременных пластов.

Мемуары И.Эренбурга можно по праву назвать энциклопеди-ей ХХ в. Известный писатель, журналист, общественный деятель,он стал свидетелем многих превратностей «прекрасного и ярост-ного мира» (А.Платонов). В его книге нашли отражение культураэпохи, политические обстоятельства (войны, революция, особенно-сти тоталитарного режима, борьба за мир), жизнь России, СССР,Западной Европы, портреты-характеристики знаменитых людей. Поинформационной емкости воспоминания Эренбурга, пожалуй, неимеют себе равных в мемуаристике ХХ в. Писатель создает образмира в его ярком многонациональном разнообразии и единстве: со-циальных процессов, исторических обстоятельств, гуманистичес-ких ценностей. Портрет века явлен в судьбах государств, выдаю-щихся и обычных людей, самого автора.

«Энциклопедичность» мемуаров Н.Берберовой не проявляет-ся во всесторонней информации об эпохе. Тематика ее воспомина-ний в основном сконцентрирована вокруг культурной жизни: литера-турная среда, проблемы творчества, оценка художественныхявлений. При этом, однако, не возникает впечатления «локальнос-ти», «камерности». Меняются города, страны, сам облик и дух вре-мени, большая история определяет направление человеческих су-деб, изменения в мире искусства. Революция, эмиграция, втораямировая война – таковы исторические вехи в воспоминаниях Бер-беровой.

Окружающий мир представлен сквозь призму авторского вос-приятия, что закономерно порождает субъективность изображения,которая, как было отмечено ранее, не только не противопоказанамемуарам, но является условием существования самого жанра.Именно субъективизм сообщает воспоминаниям индивидуальность,лишает их обезличенной усредненной информативности. «Все зна-ют, насколько разноречивы рассказы очевидцев о том или иномсобытии. ...Мемуаристы, утверждая, что они беспристрастно опи-сывают эпоху, почти всегда описывают самих себя», – замечаетЭренбург [т.1, с.47].

В мемуарах-хронике автор активно заявляет о себе не толькокак повествователь и комментатор, он оказывается главным дей-ствующим лицом широко развернутого автобиографического сюже-та, охватывающего практически всю его жизнь. Подобная полнотаавтобиографизма – принадлежность именно этой разновидности ме-муарной прозы.

37

Образ автобиографического героя дополняется в мемуарах-хронике целой галереей его современников. Некоторые занимаютбольшое место в воспоминаниях. Они сыграли значительную рольв судьбе мемуариста или сильно повлияли на его духовную жизнь.Как правило, это выдающиеся личности, ставшие знаковыми фигу-рами своего времени, что не исключает, конечно, введения в порт-ретную галерею мемуаров рядовых людей, оказавшихся сопричас-тными к жизни автора.

Рассказы о современниках составляют отдельные фрагмен-ты в контексте воспоминаний. У Берберовой они органично вво-дятся в авторское повествование, образуя его логически неотъем-лемую часть, связаны с биографией мемуаристки. Вхождение влитературную среду Петрограда для Берберовой ознаменовановстречей с Гумилевым, годы эмиграции определяются знакомствомс Горьким, Буниным, Набоковым и др. У Эренбурга литературныепортреты занимают особое место: они выделены в отдельные раз-делы и не имеют явно выраженной связи с биографической канвойкниги. Автономность этих фрагментов подчеркивает значительностьи незаурядность лиц, оказавшихся в поле зрения писателя (С.Есе-нин, М.Цветаева, Б.Пастернак, А.Толстой, Э.Хемингуэй и др.).Кроме того, концентрация авторских впечатлений, в реальностирассредоточенных во времени, обеспечивает целостность харак-теристики человека. Развернутые портреты современников писа-теля дополняются в мемуарах-хронике множеством портретныхзарисовок или беглых упоминаний о людях, причастных к изобра-жаемым событиям. Порой просто названное имя собственное со-здает необходимый колорит, как бы «материализует» время. Эрен-бург пытается конкретизировать дату своего рождения не простоцифрой – 1891 год, но перечнем тех лиц, с которыми связаны 90-егоды. «Россией правил Александр III. На троне Великобританиисидела императрица Виктория... В Вене благополучно царствовалФранц-Иосиф...» [т.1, с.49]. Так уже на первых страницах возника-ет образ мира, вбирающий в себя разные страны и народы, кото-рый постепенно станет доминирующим в книге.

Мемуары-хроника стремятся передать развитие, движение жиз-ни. Отдельные, даже значительные обстоятельства, в других мо-дификациях мемуаристики составляющие основу произведения, вмемуарах-хронике лишь часть целого. Берется широкий срез жиз-ни в ее глобальных изменениях и частных, бытовых проявлениях.«Большое» и «малое» соседствуют, проникают друг в друга, такимобразом создается объемная картина бытия. «Мелочи», бытовые

38

детали – необходимое дополнение к главному, существенному –сообщают воспоминаниям наглядность и убедительность. В этойсвязи большое значение приобретает композиция мемуаров, рас-положение отдельных фрагментов, которое максимально выра-жает авторскую задачу и соответствует условиям жанра. Сквоз-ной мемуарный сюжет составляется по принципу хронологическойпоследовательности его компонентов. При этом он вбирает в себядополнительные сюжетные линии. Таким образом, сюжетно-хро-нологическая последовательность выдерживается в целом какодин из жанровых признаков, но прерывается вставными эпизода-ми, авторскими отступлениями, описанием событий, опережаю-щих движение основного сюжетного времени.

Масштаб жанра побуждает не только зафиксировать прошлое,возникает необходимость осмыслить его, извлечь из опыта, дарован-ного судьбой, уроки, формирующие миропонимание. «Я хочу писать,осмысляя то, что было (и самое себя), то есть давая факты и раз-мышления о них. В этом двойном раскрытии представляется мне пере-житое»1, – заявляет Берберова на первых же страницах своей книги.

Жанровые возможности мемуаров-хроники позволяют им за-нять ведущее место не только в мемуарной прозе, но стать замет-ным явлением большой литературы. В эпоху информационного взры-ва, достоверность мемуаров (пусть и в субъективном отражении)приобретает особую ценность, оказывается активно востребован-ной читателем. В литературе ХХ в. мемуары-хроника встают вряд с романом, а подчас теснят его. Перипетии подлинной жизни,масштаб, интеллект и психологическая сложность реальных лю-дей не уступают коллизиям и героям беллетристики. В мемуарах-хронике проступают черты различных разновидностей романа: эпо-пеи, социального, исторического, психологического.

Образ автора реконструируется по тем «следам», которыеоставляет он в своем произведении: замечания, рассуждения, рас-сказ о себе, элементы самоанализа, отношение к определеннымпроблемам, обстоятельствам, людям. Принципиальность оценок,жестковатая трезвость взгляда Берберовой, ее энергия и целеуст-ремленность в созданных ею мемуарах столь же очевидны какширокая эрудиция, информированность, интеллигентность Эренбур-га, мудрость Шагинян.

Как свидетельствует история бытования жанра, мемуары-хро-ника обеспечивают емкость, информативность, аналитичность рас-

1 Берберова Н. Курсив мой. – М.: Согласие, 1996. – С.29. (Далее цитируетсяпо этому изданию с указанием страниц в тексте).

39

сказа о жизни, что в большой степени отвечает читательским ожи-даниям. Они являются средоточием практически всех жанровыхформ мемуаристики: включают в себя элементы мемуров-романа,мемуаров-портрета, мемуаров-автобиографии, мемуаров-эссе.

Мемуары-роман, повесть сложились в условиях ХХ столетия,когда обозначилось сближение мемуаристики с художественной ли-тературой. Воспоминания оформляются как традиционные жанры«вымышленной прозы». Повествовательный элемент оказываетсяпотесненным активностью беллетризации. Жизнь не просто рас-сказана, описана, но показана посредством воспроизводящих ре-альность картин, сцен. Усиливается динамика сюжетного развития.События сменяют друг друга не в повествовательном изложении, асохраняя видимость своего сиюминутного – на глазах читателя –движения (таков эффект беллетризации). Наряду с событиями по-казаны в действии реальные люди, ставшие персонажами мемуа-ров и действующими лицами мемуарного сюжета. Мемуары – ро-ман и повесть в большинстве случаев, несмотря на свободнуюманеру рассказа, сохраняют достоверность первоосновы (И.Одо-евцева «На берегах Невы», «На берегах Сены»; В.Катаев «Травазабвенья»), хотя подчас реальность и свободный полет авторскойфантазии так тесно переплетаются, что определение жанровой при-надлежности произведения становится затруднительным (М.Зен-кевич «Мужицкий сфинкс», В.Катаев «Алмазный мой венец»). Неудивительно, что появление мемуаров Катаева было встреченобольшинством критиков с недоумением. Смелое художественноерешение – наложение на легко узнаваемую информированным чи-тателем реальность вольности допущений, акцентирование некото-рых сторон изображаемого, откровенная типизация образов писа-телей и литературной среды – было воспринято как нарушениелитературных канонов, и в принадлежности к мемуаристике книгеКатаева было отказано. Все же обоснованность использованныхписателем художественных приемов, его умелое балансированиена грани реальности и фантазии, не переходит в деформирующийреальность вымысел, позволяют отнести «Алмазный мой венец» клитературной мемуаристике.

Подлинность фактической основы мемуаров не подлежит со-мнению. Многие факты, характеристики писателей проверяютсядругими источниками. Полноправной «героиней» обеих книг, наря-ду с художниками слова, является сама литература. Отрывки излитературных произведений (чаще всего поэтических) пронизыва-ют авторский текст, становятся его органичной принадлежностью.Реальное существование упоминаемых и цитируемых книг – еще

40

одно подтверждение фактографичности катаевских мемуаров. Вто же время писатель откровенно нарушает привычные каноныжанра, намеренно (и даже нарочисто) «олитературивает» свои вос-поминания.

Еще в XIX столетии В.Белинским была замечена связь мему-аров с художественными произведениями. Книги Катаева демон-стрируют усиление этой связи в плане изображения героев, авторс-кой фантазии, сюжетно-композиционных решений, а также на уровнеструктуры текста и своеобразия стиля.

«Раскованный» характер авторского повествования обуслов-лен внешними причинами – упрочением в литературе 60-х годовXX в. позиций лирической, «исповедальной» прозы – внутреннимпобуждением писателя к поиску новых форм (теория «мовизма»).Все это накладывается на процесс видоизменения мемуарной про-зы, ощутившей потребность вызвать интерес к себе не только вос-произведением фактов, но и художественной их обработкой, прида-ющей воспоминаниям подлинный литературный блеск.

В мемуарах Катаева усложняется авторское начало, котороенаходит свое проявление в трех ипостасях: автор – повествова-тель – автобиографический герой.

«Обычно автор понимается как носитель художественной кон-цепции всего произведения, который непосредственно не входит втекст, а повествователь находится в том же художественном мире,что и остальные персонажи, не выражает всей полноты концепции,но выполняет авторскую функцию организации рассказа»1. Авто-биографический герой – один из полноправных персонажей произ-ведения, действующий в рамках созданного жизнью и воспроизве-денного автором сюжета.

Наиболее активную роль в отмеченном триединстве играетповествователь. Его присутствие постоянно ощутимо. Оно прояв-ляется в отдельных, как бы вскользь брошенных замечаниях поповоду персонажей или событий. Повествователь обнажает своитворческие намерения и приемы, создавая эффект спонтанного рож-дения текста на глазах читателя. Повествователь ведет открытыйразговор с читателем, втягивая его в возможный диалог. Если ав-тобиографический герой – современник своих знаменитых собра-тьев по литературе – связан с прошлым, то повествователь отра-жает настоящее – время создания произведения. Активность

1 Иванова Е.М. Проблема автора в мемуарно-автобиографической советскойпрозе 50-60-х годов / Дис. … канд. филол. наук. – Воронеж, 1971. – С.271.

41

повествователя заставляет его быть не просто голосом автора, онпостоянно выходит за рамки этой функции как в языковом отно-шении (ряд реплик повествователя стилистически расходится савторской речью), так и приобретая независимость физическогосуществования. В «Алмазном моем венце» он путешествует поЕвропе, выступает с докладами о советской литературе перед сту-дентами западноевропейских университетов. Материал этих лек-ций становится основой собственно мемуарной части книги. По-вествователь ироничен по отношению к себе, зачастую и к тем, оком ведет рассказ. Это в свое время дало повод для упреков поадресу Катаева в отсутствии такта, в недопустимых для мемуа-риста вольностях. Однако следует отметить, что ирония – сред-ство объективного реалистического подхода к изображению че-ловека. Иронией снимается «хрестоматийный глянец», излишнийпафос, которые нередки, когда речь заходит о знаменитых людях,каковы герои В.Катаева. Иронией заполняется зазор между вы-соким и обыденным. Иронией повествователь заслоняется, дер-жит уместную дистанцию между собой и читателем, не впадая вфамильярность и самолюбование, которые подстерегали его напутях свободного повествования в мемуарах типа не «как было»,а «как вспомнилось».

Повествователь – проводник авторских ассоциаций. Погружен-ный в современность, он служит связующим звеном между про-шлым и настоящим. Так, вид цветка «буддийско-красной» «бигно-нии»» («Трава забвенья») вызывает воспоминание о таком же цветкена даче, где состоялась первая встреча с Буниным. От этой точкиотсчета начинает раскручиваться свиток воспоминаний. Интерес-но, что в «Траве забвенья» повествователь ближе к автору, чем в«Алмазном моем венце», зато большую свободу обретает автоби-ографический герой. В обеих книгах он вписан в исторический сю-жет, но если в «Алмазном моем венце» его теснит и порой заслоня-ет галерея писателей, то малогеройность «Травы забвенья» даетвозможность для более отчетливого изображения этого персона-жа. Восприятие людей и событий автобиографическим героем ста-новится сюжетной основой книги. Рассказ о двух полюсах русскойлитературы в революционную эпоху – Бунине и Маяковском – вклю-чает в себя как обязательный компонент образ автобиографиче-ского героя. Его общение с этими писателями, духовное становлениепод их влиянием – одна из ведущих тем мемуаров.

Автобиографический герой выступает в роли очевидца, сви-детеля своего рода, живого документа, с ним же связаны важные

42

художественные задачи на уровне общей концепции произведе-ния: формирование человеческой личности, ее творческая реали-зация и общественная позиция. Выбор пути в сложное время ре-волюционных потрясений – проблема, встающая перед всемиперсонажами книги, – дублируется образом автобиографическо-го героя. Его значение усиливается введением двойника, РюрикаПчелкина, которому приданы автобиографические и одновремен-но типизированные черты.

Новаторство катаевских мемуаров проявляется в своеобра-зии художественного времени, что связано с нестандартным пред-ставлением писателя об этом понятии. Время, по Катаеву, можетидти вперед и назад, его движение имеет как горизонтальное, так ивертикальное направление. Писатель «создает завораживающеевпечатление временной зыбкости, озадачивающей перемены, какбы перебрасывает читателя из мира эвклидовых измерений в мирэйнштейновской относительности»1.

Преодолевая «единство времени», Катаев постоянно прибега-ет к хронологическим инверсиям. Повествование развивается ас-социативно, когда фрагменты далекого и более близкого прошлого,настоящего, а порой и фантастического будущего предстают в сво-бодном чередовании, вызванные прихотливым движением авторс-кой мысли.

Прошлое и настоящее (два основных периода мемуарного вре-мени) у Катаева расщепляются. Прошлое может быть более илименее отдаленным, а настоящее – это время создания воспомина-ний – реальное и (в «Алмазном моем венце») время неуловимогоперехода из реальности в иное измерение – время фантастическое.Катаев вводит еще одну форму времени – будущее по отношениюк прошлому, которая передана формулами: «лет тридцать тому впе-ред», «сорок лет тому вперед». Так, после рассказа о самоубий-стве Маяковского («Трава забвенья») следует сообщение, что «од-нажды лет 30 тому вперед», т.е. в начале 60-х годов, автор оказалсяв Париже, где пытался встретиться с Буниным. Действие из про-шлого перебрасывается в современность, осознанную как будущее.

Мемуарные книги Катаева обнаруживают сильное влияние ху-дожественной литературы с ее особыми средствами и принципамиизображения. Наряду с подлинными историческими фигурами в«Траве забвенья» появляются вымышленные персонажи: девушка

1 Мережинская А.Ю. Мемуарно-автобиографическая проза 70-х годов (Про-блематика и поэтика): Дис. … канд. филол. наук. – Киев, 1981. – С.165.

43

из совпартшколы Клавдия Заремба, корреспондент ЮгРоста Рю-рик Пчелкин, – в «Алмазном моем венце» – французский скульп-тор Брунсвик. Образы вымышленных персонажей усиливают кар-динальные нравственно-философские проблемы, встающие приизображении реальных лиц, в значительной мере способствуют ихразрешению. Драматизм судеб Пчелкина и Клавдии Зарембы по-рождается суровостью революционной эпохи, которая ставит чело-века перед сложным выбором. Так дублируется и делается типич-ным общественное поведение Бунина и Маяковского, являющихсобой два противоположных варианта ориентации человека в рево-люции. Идея бессмертия, вечности, связанная с изображением груп-пы талантливых писателей, создавших славу русской литературе20-х годов XX в., материализуется в скульптурах парка Монсо, якобыизваянных Брунсвиком.

Творческая фантазия включается при создании лейтмотивныхобразов: пепельницы, цветка «бигнонии», вечной весны. Это обра-зы разного свойства. Пепельница – одна из реалий вещественногомира, окружающего героев, образ – документ. Спутница странствийБунина, она отражает разные вехи его жизненного пути. Образ «биг-нонии» имеет ассоциативное наполнение. Это «времен связующаянить» и в то же время напоминание об эпохе революции, обусловив-шей судьбы реальных и вымышленных героев. Символичен и мно-гозначен образ вечной весны: бессмертия, торжества искусства ижизни, волшебного идеального мира, где каждому воздано по зас-лугам его.

Персонажи в «Алмазном моем венце» действуют под услов-ными наименованиями: Командор, ключик, королевич, мулат, пти-целов, синеглазый. Много споров возникло по поводу этих иноска-заний. Ряд критиков отрицали достоверность образов, скрытых заприданными им псевдонимами. Но псевдонимы легко расшифро-вываются (порой и прямыми авторскими подсказками), а главнаяих цель состоит в том, чтобы, отталкиваясь от реального, усилить,выделить наиболее характерные внешние или сущностные свой-ства каждого писателя. Отсюда метафоричность некоторых ино-сказаний.

Воспоминаниям Катаева своейственна отчетливая сюжетнаяорганизация. Если в первой части «Травы забвенья» еще проступа-ют формы традиционного воспоминания с последовательным те-чением событий (рассказ о Бунине), то вторая часть (рассказ оМаяковском) приобретает черты условного художественного сю-жета, когда разновременные события привязываются к одному дню

44

жизни героя. В «Алмазном моем венце» сюжетным стержнем ста-новится поездка повествователя по Западной Европе с лекциями иодновременно в поисках вечной весны. Развитие этой сюжетнойсхемы дает возможность организовывать рассказ о прошлом.

В книгах Катаева влияние художественной литературы не толь-ко усиливается, но до предела обнажено. В «Траве забвенья» про-ступают черты поэтики Бунина с его пристальным вниманием кподробности, детали и точными определениями свойств предме-тов. В «Алмазном моем венце» преломились художественные прин-ципы Булгакова: раскованность повествователя, сопряжение реаль-ного и условного мира.

Таким образом, мемуаристика Катаева являет собой попыткуобновления сложившихся канонов жанра.

Книга М.Зенкевича «Мужицкий сфинкс» демонстрирует наме-ренное совмещение мемуарной темы и вымысла, что нашло отра-жение в авторском определении жанра («беллетристические мемуа-ры»). Вымысел (инфернальная Эльга, прототипом которой оказаласьАнна Ахматова, фантасмагории петроградской действительности ит.п.), усиливающий типизацию отраженной реальности, не позволяетрассматривать это произведение как мемуары. Если у Катаева вы-мысел – своеобразная «эстетическая добавка» к рассказу, то Зень-кевич нарушает пропорции реального и художественного, вымыселначинает превалировать, становится самоценным. Несмотря на тя-готение мемуаристики к художественной литературе, она сохраняетсвои доминирующие жанровые признаки и не может распространять-ся на все возможные варианты произведений с элементами мемуар-ности. В данном и аналогичных случаях уместно говорить о мему-арной стилизации, а не о мемуарах как таковых.

Мемуары-очерк – малая жанровая разновидность мемуарнойпрозы, чаще всего проявляется в форме литературного портрета.Основу его составляет рассказ о примечательной, с точки зрениямемуариста, человеческой личности. Героем литературного порт-рета чаще всего становится известный человек, в литературныхмемуарах – преимущественно писатель, что не исключает воспо-минаний о людях незнаменитых, с образами которых соединяетсяпредставление автора о прошлом. «Часто самые неизвестные, не-заметные люди бывают интереснее, как люди, знаменитейших пи-сателей и общественных деятелей»1, – утверждала З.Гиппиус. Влитературном портрете все внимание фокусируется на главном ге-

1 Гиппиус З. Живые лица. – Тбилиси: Мерани, 1991. – С.37.

45

рое, разворачивается его психологическая характеристика в рам-ках обстоятельств, известных автору произведения. Сам мемуа-рист отодвигается на второй план. Он выступает в роли повество-вателя, комментатора, из совокупности фактов выстраиваетконцепцию изображаемого человека.

Литературный портрет «стремится к воссозданию целостно-го – физического, духовного, творческого – облика героя или краскрытию лейтмотива, пафоса его жизни, иногда – в определен-ный срок времени»1. Таким образом, целью литературного портре-та является отражение жизненных обстоятельств, деятельности ипроявленных в ней профессиональных свойств, внутренней сущно-сти человека. Подобная цель реализуется разными способами, всвязи с чем можно выделить две модификации литературного пор-трета – мемуарную и биографическую. К области биографическойпрозы относятся очерки о жизненном и творческом пути писателя,художника и т.д. Они создаются на основе исторических и биогра-фических фактов, анализа результатов деятельности изображаемогочеловека. «По ведомству мемуаристики» проходит портрет, фак-тографическая база которого проступает в воспоминаниях авторакак близкого лица, современника героя. В ряде случаев мемуарнаяи биографическая разновидности портретов объединяются, допол-няют друг друга, в результате чего расширяется информационноеполе жанра (документальные сведения продолжаются свидетель-ствами очевидца), углубляется аналитический аспект произведе-ния (авторская индивидуализированная оценка усиливается мнени-ями других лиц, оценивающих деятельность героя произведения).

Литературный портрет оказался популярным в ХХ в., он пред-ставлен в творчестве многих известных писателей (М.Горький, цикл«Литературные портреты», И.Бунин «Воспоминания», К.Чуковский«Современники», В.Ходасевич «Некрополь», Н.Ильина «Дороги исудьбы» и др.).

К очерковым мемуарам примыкают мемуарные зарисовки, ми-ниатюры, эссе. Они могут быть связаны с воспоминанием о чело-веке, факте, событии, зафиксированным как впечатление и размыш-ление о прошлом. Зарисовки и миниатюры носят беглый, импрессио-нистический характер, охват действительности в них чрезвычайноограничен, а следовательно, минимальна информационная насыщен-ность подобных записей. Значение малых мемуарных жанров в

1 Краткая литературная энциклопедия. – Т.5. – М.: Сов. энциклопедия,1968. – С.896.

46

другом – в обнажении индивидуальности автора, воспринимающе-го разнообразные проявления действительности, которая, отражен-ная его сознанием, приобретает неповторимый облик. Настроение,чувство, лирическое раздумье по-особому окрашивают окружаю-щий мир. Мемуарные зарисовки и миниатюры нередко включены вциклы разноплановых в жанровом и тематическом отношении за-писей (В.Солоухин «Камешки на ладони», Л.Гинзбург «Человек записьменным столом», В.Астафьев «Затеси», Ю.Бондарев «Мгно-вения»).

Мемуары-эссе основываются на свободном, не ограниченномизначальной заданностью движении мысли, которая ассоциативноперемещается в различных временных пластах и пространствен-ных параметрах прошлого. Однако видимая непоследовательностьвоспоминаний в конечном счете цементируется цельностью автор-ского восприятия объекта изображения, проступающей сквозь тканьсвободного повествования.

Объем мемуаров-эссе колеблется от кратких заметок до раз-вернутых очерков, где свободно варьируются информация, авторс-кие эмоции и рассуждения, рожденные воспоминаниями (Б.Пастер-нак «Охранная грамота», А.Вознесенский «На виртуальном ветру»,мемуарно-автобиографическая проза М.Цветаевой).

Устойчивый интерес писателя к мемуарной прозе, стремлениереализовать свои творческие усилия в этой области, желание за-крепить память о том, чему пришлось быть свидетелем, приводитк созданию своеобразных мемуарных циклов. Цикл – объединениежанрово однотипных произведений, в совокупности которых про-ступает авторское понимание и оценка прошлого. Такие циклы со-ставляют литературные портреты М.Горького, И.Бунина («Воспо-минания»), З.Гиппиус («Живые лица»), очерки В.Ходасевича(«Некрополь»), рассказы Б.Зайцева («Москва»).

Сквозная идея бунинского цикла – борьба за высокий уро-вень культуры, утверждение благородного идеала творческой лич-ности. Разные по содержанию и пафосу разделы (литературныепортреты) сводятся именно к этому. Лев Толстой, Чехов показа-ны как законченное, высшее выражение художника и человека.Горький и А.Толстой, в глазах Бунина, представляют сниженный,далекий от идеала вариант писательской личности. Человеческиеизъяны не позволили им развить в должной мере свое творческоедарование. Резкие отзывы о Маяковском, Есенине, Пастернакене свидетельствуют о невосприимчивости к современной поэзии,как утверждали некоторые исследователи, они продиктованы опа-

47

сением, что русская литература утрачивает высокий уровень, за-данный классикой.

Объединяющим началом рассказов Б.Зайцева из цикла «Мос-ква» является изображение автобиографических фактов на фонеисторической драмы России. В частной человеческой жизни пре-ломляются обстоятельства сурового времени.

А.Солженицын к мемуарным очеркам «литературной жизни»«Бодался теленок с дубом» присоединил ряд дополнений, соста-вивших вместе с основной частью мемуарный цикл. ТворчествоВ.Каверина может служить убедительным примером циклизациимемуарной прозы. Его книги «Освещенные окна», «Письменныйстол», «Эпилог» в совокупности создают представление о литера-турной жизни, культурной среде, ряде писателей и ученых 20-70-хгодов ХХ в. Они объединены общей тематикой, авторским отно-шением к людям и событиям, его взглядом на литературу и пред-ставлением о литературном творчестве. Каверинский цикл по ши-роте охвата действительности, значительной временнойпротяженности близок к мемуарам-хронике. Сходство, однако, непредполагает идентичности этих мемуарных образований. Хрони-ка создается как целенаправленное воплощение сложившегося ав-торского замысла, цикл формируется постепенно, зачастую безпредварительных намерений широко развернуть воспоминания.Писатель использует возможности мемуарной прозы в отдельныхпроизведениях, которые впоследствии образуют цикл.

Из отдельных очерков, опубликованных в эмигрантских газе-тах, сложилась книга В.Ходасевича «Некрополь», Горький созда-вал литературные портреты на протяжении нескольких десятиле-тий. С выходом первой мемуарной книги Каверина («Освещенныеокна») могло показаться, что положенная в ее основу тема исчер-пана, однако последующие мемуарные сочинения писателя продол-жили и развили ее.

Богатство возможностей художественной мемуаристики, стольубедительно продемонстрированное в ХХ столетии, – результат дли-тельной эволюции жанра в литературном контексте.

48

ГЛАВА IV

ПОЭТИКА МЕМУАРНОЙ ПРОЗЫ

Основу специфики искусства составляет его эстетическая при-рода. Творчество художника – деятельность, удовлетворяющая эс-тетические потребности личности и формирующая сферу эстетичес-ких отношений между людьми. Из эстетической предназначенностиискусства органически вытекают его познавательные возможнос-ти и миросозерцательные начала – выражение в художественномпроизведении авторского сознания. Высшей культурной формой эс-тетического отношения человека к миру является художествен-ность. Теоретики искусства рассматривают эстетический его ас-пект как главный, доминирующий. Искусство должно быть верным«своему естественному назначению, т.е. эстетическому воздей-ствию»1.

Целью поэтики является изучение способов создания эстети-ческого эффекта, художественной сферы литературы, что подчер-кивается рядом исследователей. «Наша задача... – ... изучать струк-туру эстетического объекта, в данном случае – произведенияхудожественного слова»2. «Одна из важнейших задач поэтики –изучение принципов, приемов и законов построения словесно-худо-жественных произведений разных жанров в разные эпохи, разгра-ничение общих закономерностей или принципов такого построенияи частных, специфических, типичных для той или иной националь-ной литературы, исследование взаимодействий и соотношений меж-ду разными видами и жанрами литературного творчества, откры-тие путей исторического движения различных литературных форм»3.

Литературное произведение обладает сложившейся на протя-жении многовекового развития словесного искусства устойчивойхудожественной структурой, что обеспечивает его целостность какособого автономного образования. Художественная сторона произ-ведения обусловлена его сюжетно-композиционной организацией,совокупностью приемов создания художественного образа, простран-ственно-временными параметрами, изобразительными средства-ми языка. Поэтика служит средством проявления содержания и

1 Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. – М.,1994. – С.131.

2 Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. – Л., 1977. – С.23.3 Виноградов В.В. Стилистика. Теория художественной речи. Поэтика. – М.,

1963. – С.170.

49

формирует «вторую реальность» – мир художественного текста.Сюжет как смена событий, развитие действия отражает конфликти проблематику произведения, раскрывает характеры персонажей.Подобную роль играет композиция, которая имеет дополнительнуюнагрузку: выявляет авторское присутствие, его формирующую про-изведение творческую волю. Во многом аналогична функция при-емов создания художественного образа. Портрет, психологическийанализ, прямая и опосредованная характеристика персонажей илисобытий, соотнесение объекта изображения с окружающей средой,художественные детали – отбор, варьирование, характер использо-вания этих приемов обнаруживают авторскую позицию, его отно-шение к изображаемому и при этом формируют образный стройпроизведения. Пространственно-временные параметры произведе-ния (хронотоп) создают общее и локальное представление о мире,отраженном писателем. Изменения места и времени расширяютгоризонты повествования, формируют персонажей, которые прояв-ляют свойственные им особенности в контексте жизненного про-цесса, таким образом возникает эффект движения жизни. Изобрази-тельные средства языка (тропы, лексический состав, синтаксическиеособенности) представляют собой словесное воплощение авторско-го замысла.

Поэтика и ее составляющие имеют индивидуальное прелом-ление в каждом конкретном случае в зависимости от художествен-но-эстетической системы, жанра, стилевой манеры писателя, про-блемно-тематического содержания произведения. В рамкахмемуарного жанра совокупность художественных средств допол-няется выразительными возможностями документа, который при-обретает эстетическое значение. Вследствие двойственной (доку-ментально-художественной) природы мемуаристики поэтика этогожанра имеет свою специфику, что вызывает необходимость специ-альных исследований в этом отношении.

§1. Сюжетно-композиционная организация

Сюжетно-композиционная основа мемуарной прозы варьиру-ется в каждом конкретном случае в зависимости от ряда привхо-дящих обстоятельств, но при этом сохраняются общие тенденции,в которых проступают ведущие признаки жанра.

Сюжет мемуаров проявляется в последовательности событийи в содержании произведения, объединяющем все, рассказанноеавтором.

50

Композиция также предполагает двоякое истолкование сущ-ности этого понятия: соотношение частей художественного целого(разделы, главы) и компоновку фрагментов текста, включающегоописание (портрет, интерьер, пейзаж), рассуждения (философские,политические отступления), повествование. Некоторые из них мо-гут не играть в мемуарах значительной роли или не использоватьсясовсем. Тем не менее наличие их потенциально возможно и в рядеслучаев имеет место.

В отличие от собственно художественного произведения сю-жет мемуаров выстроен самой жизнью и мемуарист не вправе рас-поряжаться событиями по своему усмотрению, что, однако, вовсене исключает творческого подхода к изложению фактов прошлого.В мемуарах происходит отбор жизненного материала в соответ-ствии с индивидуальным авторским видением, а также в связи стеми задачами, которые он ставит. Ряд обстоятельств реальнойжизни порой остается за пределами текста, если эти обстоятель-ства не составляют предмет интереса мемуариста, не согласуют-ся с избранной им темой. И, напротив, незначительные подробнос-ти могут оказаться существенными в контексте произведения, еслиони служат дополнительным штрихом к основной теме, обогащаютее новыми мотивами. Даже наиболее информационно емкие мему-ары-хроника не в состоянии охватить все аспекты прошлого и кон-центрируют внимание на тех сторонах жизни, которые соотносятсяс личным опытом автора. Мемуарист может ссылаться на впечат-ления очевидцев, упоминать о событиях, свидетелем или участни-ком которых он не был, тем не менее содержание мемуаров осно-вывается, прежде всего, на отражении лично воспринятого им.

Содержание мемуарных книг предполагает рассказ о событи-ях или даже беллетризованное воссоздание их, что приближает ме-муарный сюжет к сюжету художественного произведения. Как и вхудожественной литературе, он может быть динамичным, ярковыраженным сцеплением фактов, событий, сцен (что свойственнобеллетризованным мемуарам И.Одоевцевой, В.Катаева) и ослаб-ленным, когда в авторском повествовании преломляется сложнаядинамика жизни, но информация о происшедшем заменяет прямоеего изображение (И.Эренбург «Люди, годы, жизнь», А.Солженицын«Бодался теленок с дубом», К.Симонов «Глазами человека моегопоколения» и др.). Традиционные «классические» мемуары тяготе-ют именно к такому типу сюжетного развития.

В противовес художественной прозе сюжет мемуаров исклю-чает вымысел и даже более умеренный домысел, автор не вправе

51

распоряжаться достоверным материалом по собственному усмот-рению, превращая его в исходный объект для произвольных пост-роений. Содержание мемуаров достаточно жестко привязано к ре-альности, но эта реальность не фотографически воспроизводимая,а трансформированная в сознании очевидца, следовательно, опре-деленным образом организованная за счет отбора фактов, их соот-несения друг с другом, обрамления деталями, дополняющими кар-тину былого.

Жанровая разновидность мемуаров во многом предопределя-ет характер сюжета. Основой сюжета мемуаров-хроники являетсядвижение исторических событий, участие в них автора и лиц, ока-завшихся в поле его зрения. Сюжет мемуаров-очерков организует-ся воспоминаниями о том круге событий и людей, которые состав-ляют наиболее значимый, важный, притягательный для мемуаристаобъект интереса. Взаимоотношения автора и конкретного челове-ка – сюжетный стержень мемуаров-портрета (литературные порт-реты М.Горького, «Воспоминания» И.Бунина, «Некрополь» В.Хо-дасевича).

Сюжет может развиваться последовательно, поступательно –от эпизодов более отдаленных к эпизодам, приближенным ко вре-мени создания мемуаров. Часто хронологическая последователь-ность нарушается, в свои права вступает более сложный принципповествования, связанный с временной инверсией, с перемежени-ем временных пластов от настоящего к отдаленному или болееблизкому прошлому. Воспоминания порой столь явственно овладе-вают мемуаристом, что становятся как бы фактом настоящего.Возникает эффект присутствия во времени, ставшем объектом от-ражения. Таким образом, совмещение времен происходит не толь-ко за счет отдельных упоминаний о современности, т.е. периодеработы над мемуарами, но также посредством эмоциональногоживого рассказа о прошлом.

Сюжетная организация мемуаров может быть сложная, когдамагистральная тема и соответствующая ей линия рассказа дополня-ется другими темами и обрамляющими их фактами. Может разви-ваться одна тема, что предполагает целенаправленность сюжета и,при возможной усложненной композиции, единство сюжетных ком-понентов. Таков, например, сюжет очерка М.Горького «Лев Толстой»,когда по видимости произвольное расположение сделанных в разноевремя записей создает прихотливый композиционный рисунок произ-ведения. В то же время содержание очерка полностью укладывает-ся в рамки обозначенной темы – личность Льва Толстого.

52

Традиция закрепила за мемуарами хроникальное развитие сю-жета – цепь эпизодов в определенной последовательности. Про-цесс сближения жанра с художественной литературой приводит кпоявлению концентрических, основанных на развитии единого кон-фликта сюжетов.

Бытование мемуарной прозы предполагает поиски новыхформ. Часто это ведет к сближению мемуаристики с художествен-ной литературой: усиление беллетризации, явная типизация собы-тий и их участников, вплоть до введения вымышленных сюжет-ных линий и персонажей. Последнее случается крайне редко иеще воспринимается как «экзотика» жанра. Такова, например,«Трава забвенья» В.Катаева. Образы Рюрика Пчелкина и Клав-дии Зарембы, правда, не связанные с главными героями воспоми-наний – Буниным и Маяковским, – создают нужный автору фонсложного исторического времени, определившего контрастностьсудеб двух больших художников.

Активизация приемов художественного письма все же не сти-рает грань между мемуаристикой, основанной на отражении реаль-ного факта, и художественной литературой с ее принципом вымысла.Ведущая тенденция произведения, его установка на определенныйтип повествования служит ориентиром при определении жанровой при-надлежности того или иного произведения.

Мемуарный сюжет, что было отмечено ранее, связан с от-ражением действительности, осознающейся как историческая, иорганизован процессом воспоминания, когда факты и события от-ражаются сознанием автора через определенный промежутоквремени. В этом случае происходит известная трансформацияпредставлений о прошлом, и именно в таком преобразованномварианте рассказ о былом становится содержательной, сюжет-ной основой мемуарной прозы. Даже стремление мемуариста кдокументальной точности и предельной достоверности не исклю-чает трансформации реальности под влиянием разных факторов:удаленности во времени от предмета изображения, личностного,обусловленного мировоззренчески и нравственно, отношения кпроисходящему.

Сюжет мемуаров не столь прихотлив и произволен, как в худо-жественной литературе. Подчиняясь реальному движению собы-тий, он становится предсказуемым, во многом известным по дру-гим источникам. Однако даже исторически известный поворотсобытий и судеб людей в изложении мемуариста дополняется ню-ансами, чертами, деталями, известными только автору, бывшему

53

очевидцем или участником происходящего. Таким образом, сюжетмемуарной книги включает описание широко известных обстоя-тельств и того, что открылось только повествователю или узкомукругу лиц. Значительное и маловажное, случайное и закономерноесплетаются в сюжетной канве мемуаров, производя впечатлениеразвития жизни в ее разнообразных проявлениях.

В зависимости от жанровой принадлежности мемуаров их сю-жет представляет разные варианты соотнесения эпической, собы-тийной стороны и характеров людей, вовлеченных в события. Ме-муары-хроника в основу сюжета включают описание событий,человек, как правило, играет подчиненную роль по отношению кним. Мемуары-очерки повторяют этот вариант, при этом возможноравновесие эпического и психологического или преобладание «че-ловеческого фактора». Мемуары-портрет однозначно закрепляютгосподство человеческой личности, события лишь призваны отте-нить те или иные ее особенности.

Элементы сюжета (экспозиция, завязка, развитие действия,кульминация, развязка, эпилог) слабо обозначены, выделяются, какправило, в мемуарах беллетризованных. Основной прием отраже-ния в мемуарах – повествование – предполагает плавное развитиерассказа, содержание которого не распадается на отдельные сю-жетные фрагменты. С другой стороны, сами жизненные обстоя-тельства могут быть столь драматичными, что мемуары, воссоз-давшие их, реализуют традиционную литературную сюжетнуюсхему в совокупности составляющих ее элементов. Например, по-вествование А.Солженицына («Бодался теленок с дубом») о лите-ратурно-общественной жизни 60-70-х годов XX в. позволяет выде-лить фрагменты, отвечающие общепринятому сюжетному делению(экспозиция – тайное писательство, завязка – передача рассказа в«Новый мир», развитие действия – борьба за публикацию и т.д.).

Композиция мемуаров может включать те же составляющие,что и художественная проза: портрет, рассуждение, описание об-становки действия и т.д. В то же время она располагает дополни-тельными возможностями документальной литературы. Органич-ной частью мемуаров являются документальные источники:выдержки из документов, свидетельства очевидцев, записи авто-ра, сделанные по горячим следам события. Введенные в текст по-вествования эти фрагменты усиливают эффект достоверности, при-сутствия во времени, о котором идет речь. Документальные вставкилибо соотносятся с авторским повествованием (выступают какаргументация его рассуждений, иллюстрация рассказа, дополнение

54

к тому и другому), либо имеют достаточно самостоятельное зна-чение, составляют целые разделы книги.

Очевидно тесное взаимодействие сюжета и композиции. Сю-жетная основа выстраивается и организуется за счет определен-ного расположения частей текста. В свою очередь соотношениеразделов произведения, фрагментов повествования влияет на вос-приятие содержания, определяет характер рассказа, т.е. формиру-ет сюжетную специфику книги.

§2. Система образов. Средства созданиямемуарного образа

В литературных мемуарах наряду с повествованием большоеместо занимает изображение, когда обстоятельства прошлого вос-создаются в их живой конкретности и читатель оказывается какбы его очевидцем, а не просто информируемым лицом. Вступает всвои права мемуарный сюжет, повторяющий реальность и при этомподчиняющийся требованиям сюжетной организации художествен-ного текста. В связи с этим изменяется положение представлен-ных в мемуарах лиц, которые в ряде случаев начинают играть весь-ма активную роль, превращаясь из объекта описания в субъект,самоценный, действующий в обстоятельствах, предложенных жиз-нью и воссозданных писателем. Происходит превращение реаль-ного человека в литературный образ, правда, особого рода – от-крыто сохраняющий связь с прототипом, стремящийся максимальноточно передать его свойства.

Активность мемуарных героев неодинакова, она варьируетсяв зависимости от принятой писателем манеры рассказа (повество-вание или беллетризация), от места образа в мемуарном сюжете,обусловленного как объективной значимостью самого лица, так истепенью знакомства с ним автора. Мемуары И.Одоевцевой, Н.Бер-беровой, В.Катаева, выдержанные в рамках романного, (т.е безус-ловно, художественного) воспроизведения прошлого, включают всебя целую галерею реальных лиц: Н.Гумилев, И.Бунин, А.Белый –у Одоевцевой; И.Бунин, В.Маяковский – у Катаева; В.Ходасевич,М.Горький, И.Бунин, А.Белый, Д.Мережковский – у Берберовой. Вих образах мемуаристы стремятся воплотить характерные особен-ности изображаемых лиц. Это не статичные фигуры, данные толь-ко в авторском описании, это персонажи, показанные в действии, вобстоятельствах времени, собственной судьбы, в условиях обще-ния с мемуаристом. Последний фактор имеет принципиальное зна-

55

чение. Авторское свидетельство, доступный писателю жизненныйматериал играют первостепенную роль в создании мемуарного пер-сонажа. Именно поэтому один и тот же человек в мемуарах раз-ных писателей показан неодинаково, что в первую очередь объяс-няется индивидуальностью авторского восприятия, использованиемдоступного ему круга сведений. Бунин у Берберовой, Катаева, Одо-евцевой разный. Конечно, все мемуаристы отразили доминантныечерты его личности, тем не менее, каждый из них создает свойобраз большого писателя из совокупности известных им фактов,руководствуясь своим пониманием его человеческих свойств и твор-ческих возможностей.

Среди русских писателей ХХ в., пожалуй, наиболее противо-речивые, порой полярно противоположные характеристики связаныс М.Горьким. Всемирно известный художник, создатель целой биб-лиотеки книг о российской действительности и судьбе русскогочеловека, много сделавший для развития русской культуры, обще-ственный деятель, оказавшийся свидетелем большого периода ис-торической жизни страны, он всегда был в центре пристального ипристрастного внимания современников. Многие из них оставили онем свои воспоминания: И.Бунин «Воспоминания», В.Ходасевич«Некрополь», Н.Берберова «Курсив мой», Л.Леонов «Поездка вСорренто», К.Федин «Горький среди нас», И.Шкапа «Семь лет сГорьким» и др.

Бунин воспринимает Горького сквозь призму эволюционирую-щих со временем сложных чувств. Его неприятно задевает актер-ство Горького, умение менять личины в зависимости от собесед-ника и ситуации. Улавливаемая тонким вкусом нарочистость, позапроявляются и в раннем романтическом творчестве, и в причудли-вом одеянии, и в манере держаться. Бунин передает свое впечат-ление проницательного наблюдателя, которое, вероятно, складыва-лось неслучайно, подпитываясь конкретными обстоятельствами.Однако он не задается вопросом, было ли актерство Горького сущ-ностью его натуры или объясняется естественным для творческо-го человека артистизмом. Внутренняя неприязнь к Горькому немешает Бунину с холодным недоумением, но вполне объективноотметить его широчайшую популярность, невероятную энергию,работоспособность. Писатель развеивает имевшие широкое хож-дение легенды как лестные для Горького (демократическое проис-хождение), так и умаляющее его значение (безграмотность), под-черкивает его «литературную опытность», преклонение передкультурой, начитанность. И при этом Горький, в его представлении,

56

«вечный полуинтеллигент, начетчик!». Догматично воспринятаякнижная мудрость, упрощенное представление о роли культуры,отличающие Горького, отмечают и другие мемуаристы (В.Хода-севич, Н.Берберова), что подтверждает верность оценки Бунина.

В.Ходасевич в своих воспоминаниях («Некрополь») не каса-ется политических взглядов и поступков Горького, тем не менее,все, что рассказано им, проливает свет и на политическую биогра-фию писателя. Отношение мемуариста к Горькому доброжелатель-ное, хотя, близко общаясь с ним, он видит не только литературнуюзнаменитость, но и человека бытового, когда свойства характера иособенности поведения проявляются особенно ярко. Вокруг извес-тной личности складывается немало легенд. Ходасевич, подобноБунину, развеивает многие из них, например, о роскошной жизниписателя. Быт Горького в Сорренто непритязателен, его личныерасходы и потребности минимальны, жизнь подчинена работе, не-продолжительный отдых связан со скромными развлечениями вкругу близких. Ходасевичу довелось увидеть домашнего Горького –обаятельного, милого, не лишенного человеческих слабостей.

Доминанта воспоминаний – «крайне запутанное отношение кправде и лжи», которое «оказало решительное влияние как на…творчество, так и на всю… жизнь»1 писателя. Мемуарист подроб-но исследует феномен этого обстоятельства, подкрепляя свои рас-суждения известными ему фактами, соотнеся жизненное поведе-ние Горького с его творчеством. Вера в «спасительность мечты»,по мнению Ходасевича, привела Горького к большевикам, обусло-вила его отношение к молодым писателям (с ними связываласьнадежда на их блестящее литературное будущее), она же провоци-ровала порой странные поступки, вызванные нежеланием посмот-реть в глаза правде. Своеобразие жизненной установки Горького,раскрытое на основе конкретных фактов, неоднократно иллюстри-руется анализом пьесы «На дне», что представляет собой удачныйвариант осмысления феномена писателя в единстве его жизни итворчества.

Понятия «правда», «ложь», «мечта» постоянно обыгрывают-ся, поворачиваются разными оттенками смысла, образуют пара-доксальные оппозиции с целью объяснения «загадки» Горького. Онипроливают свет на его «лукавость», сентиментальность, обличен-ное Буниным актерство. Любитель «обманов» Горький страстно

1 Ходасевич В. Некрополь. – М.: Сов. писатель, 1991. – С.169.

57

желает знать правду о своих произведениях. «Тут он не только нехотел обольщений, но напротив – мужественно искал истины»1, про-являя «человечную непоследовательность», которая делает писа-теля глубоко симпатичным, вызывает уважение к нему. Таким об-разом, «шармерство» Горького не только искусственное, связанноес желанием произвести впечатление, очаровать, но отражает мно-гие сущностные качества его натуры. Достоинство мемуаров Хо-дасевича в том, что автор попытался понять сложный человечес-кий характер, осознать «феномен Горького».

То, что писал о Горьком Л.Леонов, не является собственно ме-муаристикой: очерк «Поездка в Сорренто», созданный по следамзаграничного путешествия, юбилейные статьи «О Горьком», «Горь-кий сегодня», «Венок А.М.Горькому». Тем не менее мемуарныймотив – воспоминание о встрече с писателем – повторяется посто-янно. Если «Поездку в Сорренто» от самого события отделяет малаявременная дистанция, то систематические обращения к данномуэпизоду в юбилейных статьях – явно мемуарного свойства.

Воспоминания Леонова варьируются, дополняются новыми де-талями, но основные обстоятельства встречи и вызванные ею впе-чатления остаются неизменными. Особый объект внимания – вне-шность писателя. Она запечатлена многими мемуаристами. Леоновдает свое изображение Горького: «Высокий человек, моложавый, взнакомых всему миру усах, в голубой рубашке и сам – как море инебо кругом – тоже какой-то голубой весь…»2. Представления оголубом цвете, как бы сопутствующем писателю, пройдет черезвсе леоновские воспоминания, но со временем более глубоко ос-мысливаются детали внешности. «Его сутуловатость… происхо-дила не от возраста, а от желания быть проще, ближе к людям»[с.22]. Возникают мотивы портретности, скульптурности («усы, ко-торые я давно уже знал по портретам», «шадровские усы») как на-глядное выражение неизменного, преодолевающего время значе-ния писателя. То, что привычно в Горьком близким к нему Бунину иХодасевичу, поражает Леонова, не имеющего опыта общения с этимчеловеком: начитанность (которая для Бунина и Ходасевича – на-четничество), эрудиция, колоссальная работоспособность, дар рас-сказчика. Беседа с Горьким как экзамен на интеллектуальность:

1 Ходасевич В. Некрополь. – М.: Сов. писатель, 1991. – С.186.2 Леонов Л. Поездка в Сорренто // Леонов Л. Собр. cоч. В 10 т. Т.10. – М.:

Худ. лит., 1984. – С.9 (Далее цитируется по этому изданию с указанием страниц втексте).

58

«Поминутно выясняет объем твоих знаний о мире», «листает собе-седника своего как книгу» [с. 23], – она оказывает вдохновляющеевоздействие: «Уносил с собой частицу горьковской одержимости»[с. 200]. Особо отмечается поддержка маститым автором моло-дых литераторов: «Все мы выпорхнули на свет из широкого горь-ковского рукава» [с. 200]. Образность, присущая публицистике Ле-онова, усиливает значение мысли, формирует эстетическоевпечатление от сказанного. В контексте юбилейных статей мему-арные фрагменты оживляют публицистические рассуждения, ли-тературоведческий анализ произведений и сами в их свете приоб-ретают масштабность, перерастая границы частного случая.

Мемуары о Горьком создавались и советскими писателями ипредставителями литературы русского зарубежья. В них преломи-лось разное видение Горького. Советские мемуаристы более пие-тетны в отношении к нему, часто подчиняются сложившимся сте-реотипам восприятия. Представители эмигрантской литературысвободны во мнениях. Это позволяет им создать глубоко человеч-ный образ писателя, свободный от того налета мифологизации, скоторым подчас приходится сталкиваться в сочинениях советскихавторов.

Весь корпус мемуаристики, посвященной Горькому, демонстри-рует разноречивость и совпадение взглядов, оценок. Перекрестьемнений, в которое попадает знаменитый человек, по-особенному выс-вечивает жизнь эпохи с ее острыми конфликтами, столкновениемидей, позиций, страстей. Все это приближает прошлое, и отдален-ный от читателя временем забронзовевший классик оживает, оче-ловечивается, становится объектом сочувственного заинтересован-ного внимания.

Так же, как в любом художественном произведении, мемуар-ные персонажи показаны во взаимодействии с другими людьми,что служит действенным средством их характеристики. Герой ме-муаров и его современники, герой мемуаров и автор – таковы ус-тойчивые сюжетные линии, прочерченные самой жизнью. Это со-здает предпосылки для формирования системы образов, припосредстве которой прорисовывается общая концепция произведе-ния, складывается представление о содержании и характере исто-рической эпохи.

Система мемуарных образов создается как персонажами пер-вого плана, так и периферийными и даже эпизодическими фигура-ми. А.Солженицын в первой части своей книги «Бодался теленок сдубом» преимущественное внимание сосредоточивает на образе

59

А.Твардовского, который сыграл большую роль в его литературнойсудьбе. В то же время в поле зрения писателя оказываются лица,представляющие литературно-общественную обстановку 60-х го-дов XX в., т.е. связанные с реализацией основного замысла произ-ведения: члены редколлегии «Нового мира», писатели, Хрущев. Невсе из них стали действующими персонажами воспоминаний. Мно-гие даны в описании автора, более или менее обстоятельном, как,например, Лебедев, при содействии которого «Один день Ивана Де-нисовича» смог пробиться в печать. Сведения о нем кратки: роль впубликации первого рассказа Солженицына, отрицательная пози-ция по отношению к роману «В круге первом». И в примечаниях косновному тексту – о завершении карьеры этого влиятельного чи-новника, о его попытке примирить Твардовского и Солженицына, оскромных похоронах опального политика, где из известных совре-менников присутствовал лишь главный редактор «Нового мира».Беглость изображения не помешала создать запоминающийся об-раз человека, в поведении, судьбе которого проступили закономер-ности времени и социальной среды. Некоторые лица (поэт Возне-сенский, художник Голицын, писатель Эренбург) Солженицынымлишь упоминаются, однако сами упоминания неслучайны: вырисо-вывается общая картина переходного времени с его противоречия-ми, борением идей, мнений, человеческих страстей.

Следовательно, основа системы образов в литературныхмемуарах – это образы-персонажи, которые становятся действу-ющими лицами произведения, образы-описания, не включенныенепосредственно в мемуарный сюжет, образы-упоминания, ко-торые выступают в качестве детали, дополняющей общую кар-тину прошлого.

В зависимости от типа мемуарного сочинения в нем появля-ются те или иные разновидности образов. В беллетризованныхмемуарах преобладают образы-персонажи. В мемуарах повество-вательных обычны образы-описания, образы-упоминания, что под-тверждается книгами И Эренбурга («Люди, годы, жизнь»), В.Каве-рина («Эпилог»), К.Симонова («Глазами человека моегопоколения»). Так, И.Эренбург создает около пятидесяти портретовписателей, художников, артистов, дипломатов, ученых; кроме это-го, множество упоминаний об известных политиках, военных, рядо-вых людях пронизывают его воспоминания.

В образный ряд мемуарной прозы включается образ автора,которому отводится чрезвычайно важная роль. Этот образ поли-функционален. Автор выступает в активной роли создателя худо-

60

жественного целого, восстанавливающего ушедший в прошлое мир,и как участник описываемых событий, являющийся действующимлицом произведения. Образ автора создается взаимодействием двухвременных пластов: время, к которому отнесены воспоминания, ивремя написания мемуаров, – что обусловливает его очевиднуюэволюцию.

Авторская «проявленность» варьируется в связи с избраннойустановкой воспоминаний, степенью желания писателя «раскрыть»себя, с возможностью реализовать это намерение.

При общей установке на отражение внешних по отношению киндивидууму событий, присущей жанру, личностность их изобра-жения неодинакова. Так, Солженицын, показывая характер истори-ческой обстановки 60–70-х годов ХХ века, пропускает все событиясквозь призму собственной жизни. Его восприятие и оценка проис-ходящего доминируют. В мемуарных книгах Катаева, несмотря наочевидную их субъективность, внимание акцентируется на совре-менниках писателя, совокупностью образов которых создается пред-ставление о литературной среде 20-х годов ХХ в., об особенностяхвремени, формировавшего этих литераторов. Герои мемуаров Ка-таева самоценны, на первый взгляд, не зависят от авторской воли,выражают себя так, как это им органически присуще. Подобноевпечатление (не вполне соответствующее истинному положениювещей) создается и беллетризацией повествования, и направленно-стью авторского внимания на внешний мир. Автобиографическаялиния в мемуарах Катаева заявлена, но не подчиняет себе весьжизненный материал, как это происходит у Солженицына. Оценкатого, что связано с прошлым, не открыто публицистическая, а сфор-мирована самим характером его изображения, в чем угадывается,конечно, личностное авторское начало.

Иногда в силу привходящих причин писатель вынужден при-бегать к умолчанию, недомолвкам, что присуще мемуарам со-ветского времени. Любопытное явление в этой связи представля-ет творчество В.Каверина. То, о чем он не смог рассказать в«Освещенных окнах», восстанавливается в неподцензурном до-полнении к ним – книге «Эпилог», где автор достигает полногораскрепощения.

Неизбежно встает вопрос о степени авторской субъективнос-ти. Со всей определенностью можно утверждать, что субъектив-ность неизбежна, более того – естественна. «Любая идея, любоепонятие, любой художественный образ и объективны и субъектив-ны одновременно. Они объективны, поскольку несут в себе какую-

61

то часть объективной и абсолютной истины. Но они одновременнои субъективны, поскольку объективные вещи отражаются в созна-нии человека»1. При этом мера субъективности мемуариста долж-на отвечать этическим критериям.

Образный ряд в литературных мемуарах являет собой сложноесочетание конкретных образов (персонажи, действующие лица, воз-никающие в авторских описаниях и упоминаниях, образ автора) и обоб-щенных образов, создающих емкое представление о каком-либо по-нятии или явлении. Например, образ исторической эпохи возникаетпрактически во всех мемуарных произведениях, может быть, за ис-ключением малых форм – литературного портрета или мемуарнойзарисовки. Появляется также образ времени как философской кате-гории (В.Катаев «Алмазный мой венец», М.Шагинян «Человек и вре-мя»); образ политической системы (А.Солженицын «Бодался теле-нок с дубом», В.Каверин «Эпилог»), образ литературной среды(мемуары В.Катаева, Н.Берберовой, И.Одоевцевой).

«Художественное обобщение обладает атомарным строени-ем, т.е. его сложные фигуры построены из элементарных форм»2.Обобщенные образы создаются сочетанием разнородных элемен-тов: авторские описания, рассуждения, оценки; характеры и поступкимемуарных персонажей; ход общественных событий. Каждый кон-кретный эпизод или суждение в сочетании с другими составляю-щими, не утрачивая значения единичного, вписывается в систему,формирующую обобщение. Обобщенные образы не имеют целос-тного материализованного воплощения. Производные от конкрет-ных микроэлементов, они рассредотачиваются в образном строемемуарного произведения.

Важное значение в литературных мемуарах приобретает сло-весная образность. Мышление образами, свойственное художнику,находит свое продолжение в образной реализации подобного спосо-ба мышления. Образные фразы, словосочетания передают эмоци-ональность и нестандартность авторского мировидения. Таковамемуарно-автобиографическая проза М.Цветаевой («Живое о жи-вом», «Рождение музея»), А.Вознесенского («На виртуальном вет-ру»). При посредстве словесных образов создаются обобщенныепонятия (у Цветаевой «старости-вечности-юности» в очерке «Рож-дение музея»), словесный образ служит средством проявления

1 Дремов А.К. Художественный образ. – М.: Сов. писатель, 1961. – С.111.2 Горанов К. Художественный образ и его историческая жизнь. – М.: Искус-

ство, 1970. – С.145.

62

сущностных черт изображаемого (метафора «Пастернак – свеча» уВознесенского). Конечно, образность мемуарной прозы – не повсе-местное явление. Характер словесной формы определяется индиви-дуальностью писательского стиля. Тем не менее, словесные образы– одна из составляющих образной системы данного жанра.

Литературные мемуары есть сложная структура, в рамках ко-торой осуществляется постоянное взаимодействие разнотипных об-разов, создающих в совокупности содержательный уровень, или ин-формационно-концептуальный каркас произведения.

Источник мемуарного образа – реальность. В отношении кобразу-персонажу – это известная историческая фигура или ма-лозаметный участник исторического процесса. Обобщенные об-разы (образы времени, среды, пространства) составляются из рядакомпонентов, отражающих эти понятия. Время имеет конкретноевыражение в развитии исторических событий, в движении жизниавтора-повествователя, в приметах быта, культуры, психологиилюдей определенной эпохи. Образ среды проступает в судьбах,взаимоотношениях современников мемуариста. Пространство вмемуарах – подлинные географические пункты, топография ре-альных мест, интерьеры существовавших или существующих зда-ний. Возможность убедиться в этом дает любой мемуарный текст.

Дилогия И.Одоевцевой «На берегах Невы», «На берегахСены» – своеобразный мемуарный роман со множеством персона-жей: центральных, второстепенных, эпизодических. Крупные писа-тели, представшие в изображении мемуаристки, включены в сю-жет мемуарного повествования. Изображение реальных людей вмемуарной литературе неизбежно предъявляет требования досто-верности: недопустимы явные искажения биографического, исто-рического плана. Мемуарные свидетельства имеют соответствияс другими источниками. Рассказ автора подтверждается или опро-вергается документами эпохи, современниками события, что не-возможно в художественной прозе, когда действительность сконст-руирована писателем и не имеет прямых аналогий с жизнью.

Из автобиографических свидетельств в книгах Одоевцевой со-здается образ самой мемуаристки – начинающей поэтессы, вошед-шей в литературу на исходе серебряного века, затем известной пи-сательницы. Автор воспоминаний и в этом случае не вправекардинально изменить сообщаемые факты своей жизни. Возможнолишь смещение некоторых смысловых акцентов, незначительнаяперестановка событий, т.е. допустимы приемы, усиливающие це-лостность рассказа, обеспечивающие выразительность создавае-мого образа.

63

Образы времени, пространства, среды, составленные из раз-нородных элементов мемуарного текста, проходят через все пове-ствование и также напрямую связаны с жизненными реалиями. Вре-мя историческое в мемуарах Одоевцевой – послереволюционнаяэпоха, ее нестандартный причудливый быт, отголоски социальныхтрагедий. Время личное – это период петроградской молодости, жизньв эмиграции. Пространство в мемуарах связано со временем, опре-деляется его изменениями: это Петроград 1917–21 гг., затем Бер-лин, Рига, Париж, средиземноморское побережье Франции, это по-чти фантастический интерьер комнат литераторов в петроградскомДоме искусств, описание обстановки, в которой проходили заседа-ния «Зеленой лампы» у Мережковского и Гиппиус.

Авторский текст и система цитат – параллельные проявлениядокументальности мемуарного образа. Выдержки из любого родаисточников есть вещественное отражение запечатленных ими об-стоятельств, поэтому документальны и цитаты деловых бумаг, иотрывки из материалов, созданных современниками событий (пись-ма, воспоминания, публицистика и пр.), и фрагменты художествен-ных произведений как свидетельство результатов деятельноститворческой личности – персонажа мемуаров. Последний тип цити-рования широко применяется в воспоминаниях о писателях, лите-ратурной жизни. Книги И.Одоевцевой активно включают отрывкииз художественных текстов, которые усиливают впечатление дос-товерности содержания.

В литературных мемуарах важна не только фактографическаясторона образа, но и его творческое воплощение, без которого нетмемуаров как художественного явления. Работа над созданием ме-муарного образа предполагает авторскую интерпретацию реальнос-ти и отражающих эту реальность документальных свидетельств. Ин-терпретация всегда обусловлена характером восприятиядействительности, философской, общественной и нравственной по-зицией, широтой кругозора мемуариста, вызывается подчас такимифакторами как цензурные ограничения, рыночная конъюнктура. Пуб-ликуя «Люди, годы, жизнь» в 60-е годы, Эренбург вынужден былизъять из текста некоторые главы, умолчать о многих трагическихобстоятельствах, связанных с культом личности, вскользь коснутьсятого, о чем мог и хотел поведать подробно. Мемуарный рассказ Э.Ли-монова «Красавица, вдохновлявшая поэта» намеренно концентриру-ет внимание на такой стороне воспоминаний С.Андронниковой, кото-рая позволяет автору развернуть весьма произвольный, в руслеповышенного интереса к эротике, комментарий об отношениях Ман-дельштама и известной светской красавицы.

64

Авторское восприятие пронизывает все поры художественногоцелого: обнаруживается в каждом образе, в содержании, концепту-альной направленности произведения. Наиболее явно индивидуаль-ность создателя мемуаров проступает в фигуре автобиографическо-го героя, который фокусирует в себе двойственность взгляда навключенный в произведение жизненный материал – «тогда» (в про-шлом) и «сейчас» (в период написания мемуаров). Доминирует по-зиция «сейчас» – современное восприятие былого. Эта точка зренияслужит отсчетом при создании образного ряда воспоминаний.

Прошлое неизбежно и невольно подвергается трансформациив результате временнoй дистанции между происшедшим и его от-ражением. Последующее развитие событий вносит неизбежные кор-рективы в освещение былого. Несомненно, что трагическое завер-шение судеб Цветаевой, Есенина, Маяковского повлияло наосмысление их человеческой сущности и творчества в литератур-ных портретах поэтов, созданных Эренбургом («Люди, годы,жизнь»). Полное знание о жизни конкретного человека, о событии,завершившемся и породившем определенный резонанс во време-ни, сказывается на изображении части целого – отдельных биогра-фических фактов, психологических особенностей человека, неко-торых обстоятельств исторического процесса.

Автор мемуаров предстает как в роли повествователя и ком-ментатора, так и действующего лица, мировосприятие которого на-кладывает свой отпечаток на воспроизведение прошлого. И.Одо-евцева в книге «На берегах Невы» – молоденькая восторженнаяпоэтесса, настолько увлеченная литературной жизнью Петрограда,что ужасы и бытовые неурядицы революционной эпохи переносят-ся ею с редкостным оптимизмом. В связи с этим в центре внима-ния – писатели, внутрилитературные события, другие же сферыжизни лишь бегло обозначены, хотя приметы времени выразитель-но проступают и в мимолетных упоминаниях. Восхищением передзначительностью творческого дара поэтов пронизаны образы Гу-милева, Блока, Ахматовой, Мандельштама. Эмоциональная непос-редственность юной Одоевцевой сохраняется и доносится до чи-тателя зрелой писательницей, сумевшей при этом отразитьэволюцию автобиографической героини.

Вторая книга воспоминаний («На берегах Сены») – иная ста-дия жизни и духовного опыта автора. Ее восприятие собратьев поперу по-прежнему заинтересованное, доброжелательное, но болееспокойное, аналитическое, подчас окрашенное сожалением и грус-тью. Ей теперь ведомы драматические перипетии творчества исудеб людей искусства. Одоевцева не считает возможным пока-

65

зывать изнанку литературной жизни, умалчивает о ее непригляд-ных проявлениях. Как всякий мемуарист, она производит отборматериала, руководствуясь критериями этики и художественнойправды. Очевидно, что эти принципы проявились в создании образаБунина, в изображении Г.Иванова, Адамовича.

Индивидуальность автора неизбежно сказывается на харак-тере содержания и, в конечном счете, на содержании мемуарногообраза. Достаточно сопоставить разные произведения, чтобы убе-диться в этом. Бунин запечатлен в мемуарах И.Одоевцевой, Н.Бер-беровой, В.Катаева («Трава забвенья»). Перед читателем разныеварианты его изображения. Для юного Катаева Бунин – мэтр, на-ставник на литературном поприще, уроки которого во многом опре-делили творческие принципы молодого писателя. На писательскуюсудьбу Берберовой и Одоевцевой Бунин не оказал заметного влия-ния, хотя объективно осознается ими как крупный художник. Взаи-моотношения обеих мемуаристок с ним обусловлены общей при-надлежностью к эмигрантскому литературному кругу. И.Одоевцевасмягчает резкие проявления характера Бунина, она с готовностьюи охотно подчеркивает лучшее, что есть в этом человеке. ВзглядБерберовой жестче, беспощадней, не упускает неприятных подроб-ностей, обнажает проблемные стороны поведения писателя. Ана-литический склад ума мемуаристки побуждает ее осмыслить фе-номен личности Бунина и психологически объяснить его. Подобноенамерение уравновешивает резкость наблюдений и оценок.

Мемуарный образ представляет собой совмещение объектив-ной реальности и индивидуального отношения к ней, что порождаетвозможность интерпретации исходного материала в пределах ис-торической достоверности. В этом случае документальная основаобраза дополняется художественными приемами его воссоздания,содержание жизни претворяется в художественное содержание. Содной стороны, в мемуарных образах заложен информационныйаспект, с другой – его творческая трансформация.

Художественное время – один из важнейших компонентов ли-тературного произведения. Категория времени в литературе при-обретает разнообразные смысловые значения, отражает движениебытия, процесс духовного развития героев. «Художник включаетреципиента в субъективное время героя или в объективное времяреального действия»1. Особую значимость имеет время в мемуар-ной прозе, которая ориентируется на воспроизведение минувшихсобытий в их временнoй протяженности.

1 Борев Ю. Эстетика. В 2 т. Т.1. – Смоленск: Русич, 1997. – С.470.

66

В литературном наследии В.Шкловского произведения мему-арного характера занимают значительное место («Революция ифронт», «Друзья и встречи», «О Маяковском», «Жили-были»). Онинаглядно демонстрируют, что писатель «являл собой одушевлен-ный исторический сплав сложно прожитого времени»1. В книге«Жили-были» воспоминания сконцентрированы вокруг трех основ-ных тем: время, автобиографический герой, его современники.

Образ времени, самый емкий и структурно сложный, домини-рует, подчиняя себе все, вовлекая в свою орбиту линии отдельныхчеловеческих судеб, наглядно демонстрируя изменения жизни. Обо-стренное ощущение времени, умение увидеть его присутствие вбольшом и малом, свойственные писателю, находятся в полномсоответствии с особенностями избранного им жанра.

В самом начале заявлена центральная тема книги – время,разительно изменившееся на протяжении одной человеческой жиз-ни. Писатель идет к прошлому от настоящего, связанного с пред-ставлением о стремительных скоростях. «Я начинаю писать подМосквой. Через поле от меня аэродром «Шереметьево». Как буд-то самой скоростью вытянутые тела быстролетов предваряют своимпоявлением свист»2. Ритм современности обрывается нарочито спо-койным, как бы вскользь брошенным сообщением: «Не удивляй-тесь тому, что сейчас будете читать о маленьком мальчике, незна-менитых взрослых и простых событиях» [с. 9].

Следующий фрагмент-картина завершает цепочку ассоциаций,раскрывает творческую задачу художника: «Для того чтобы луч-ше увидеть течение реки, бросают пучок сорванной травы на водуи по травинкам, которые то медленно, то быстро уходят прямо ивкось, угадывают ход струи.

Хочу вам показать ход времени» [с. 9].Художественная проза Шкловского, несомненно, испытала вли-

яние кинематографа, которому писатель отдал немалую дань. Сме-на разноплановых фрагментов напоминает киномонтаж. Шкловскийвоспринимает мир сквозь призму ассоциаций. Сближение разнород-ных объектов проявляет движение писательской мысли, раскрываетее результат. Мысль реализуется в системе картин-фрагментов дей-ствительности, которые, не утрачивая своего конкретного содержа-ния, в цепи ассоциаций приобретают символическое значение.

1 Панченко О. Виктор Шкловский: текст – миф – реальность // Дружба наро-дов. – 1996. – №4. – С.176.

2 Шкловский В.Б. Жили-были. – М.: Сов. писатель, 1966. – С.7 (Далее цити-руется по этому изданию с указанием страниц в тексте).

67

Время у Шкловского не линейное, не строго хронологическое.В целом повествование разворачивается от давнего прошлого кболее близким временным периодам. При этом в рамках, привыч-ной хронологии объединяются «давно» и «сегодня». «Родился я вгороде, который тогда назывался Санкт-Петербургом, в семье уез-дного учителя, который имел четырехклассную школу без прав наЗнаменской улице.

Город сейчас называется Ленинград, улица – улицей Восста-ния» [с. 11]. Движение мемуарного времени не исчерпывается кон-трастным столкновением временных пластов. Появляется возмож-ность их более сложных соотношений. Упоминание об отце впрошлом, в период детства автора, продолжается замечанием оего дальнейшей судьбе: «...отец впоследствии, глубоким старикомуже, кончил педагогическую академию и умер профессором Выс-ших артиллерийских курсов» [с. 11]. Событие связано с прошлым,но более близким к современности, т.е. периоду написания мемуа-ров. Таким образом, разрушается единый монолит понятия «дав-но», «прошлое». Оказывается, что оно состоит из разновременных,перемежающихся по воле писателя уровней. Все, что связано срассказом о деде, бабушке, молодости отца, браке родителей, –предыстория, вписанная в собственно историческое для автора про-шлое, начавшееся с его сознательного восприятия мира. Представ-ление о времени, являющем собой силу и необратимость перемен,складывается из многих факторов. Это особенности быта, культу-ры эпохи, исторические обстоятельства, биографии людей. В соот-ветствии с этим формируется время личное, время историческое,время как философская категория. Все указанные разновидностивзаимосвязаны и образуют обобщенный стержневой образ.

Время в книге эволюционирует от бытового, личного к исто-рическому и философскому. Первый раздел живописует мир, от-раженный в сознании ребенка, доступный его восприятию, пред-ставляющий круг людей, событий и обстоятельств, имеющихотношение к автобиографическому герою. Время детства – да-лекое, основательно забытое, мало кому знакомое (большинствасовременников нет в живых) прошлое. Наверное, поэтому так скру-пулезно восстанавливает писатель его бытовые приметы и про-явления. «Трамвая в городе еще нет... Фонари в городе в центрегазовые, с голубым светом. На окраине – желтые, тусклые, керо-синовые, с копотью на стеклах» [с. 10]. «Город вымощен круп-ным камнем – булыжником» [с. 15]. Отпечаток времени лежит навсем: на городе, обстановке жилищ, одежде людей, – проступаетво вкусах, привычках, обычаях.

68

Образ времени не только формируется автором, но приобре-тает нравственную характеристику. Он осязаем, зрительно конкре-тен и одновременно проступает то, что именуется «духом» эпохичерез свод жизненных принципов, духовных ориентиров людей, жи-вущих в определенную пору. Замкнутое, ограниченное материальнои духовно обывательское существование, когда «жили испуганно ипрятались от жизни» [с. 18], когда «все было очень огорожено забо-рами, размечено и оговорено» [с. 22]. В таких условиях кажется, чтовремя застыло, не движется и ждать от жизни нечего. «Тихое началовека. Время глухое, испуганное и самодовольное. Прошлое бойкотикает, как часы в комнате умершего человека» [с. 73]. Опосредо-ванная, через систему зрительных образов, духовных ориентацийлюдей, характеристика времени дополняется также прямой оцен-кой. Создается образ-миниатюра, как следствие авторского вос-приятия времени, «была странная пора, когда часы тикали, а времяшло, поезд уперся в тупик, в нем погасли огни, расписание разорва-но» [с. 79].

Время у Шкловского разнолико. Оно меняется, определяетсяразнонаправленными интересами людей. Рассказ о детстве завер-шается главами «Мальчик над книгой», «Читает подросток». Лите-ратурные увлечения подготавливают выход из тупика, туда, где естьместо интеллекту и высокой духовности. Постепенно раздвигаетсягоризонт личного опыта автора: мир искусства, с его деятельнос-тью разных творческих направлений в литературе и живописи, уни-верситетская атмосфера и достижения филологической науки, на-конец, исторические потрясения (война, революция). Содержаниежизни становится материалом для формирования понятия «истори-ческое время».

Для Шкловского время воплощается в человеке. Человекоказывается представителем времени или даже символическим вы-ражением его. Сам писатель, по меткому замечанию Б.Парамоно-ва, «делал историю своей биографией. Его биография моделирова-ла громадный исторический сдвиг»1. Начало века ознаменовано нетолько грандиозными историческими процессами, но и прорывомкультуры в доселе неизведанное: новаторские поиски в областиискусства и филологии. Лик культуры первого десятилетия ХХ в.определяется образами лингвиста И.А.Бодуэна де Куртене, лите-ратуроведа Б.М.Эйхенбаума, В.В.Маяковского, М.Горького. Зари-совки известных людей беглы, рассредоточены в пространстве по-

1 Парамонов Б. Ной и хамы // Парамонов Б. Конец стиля. – М.: Аграф,1999. – С.34.

69

вествования, концентрируют внимание на отдельных свойствах лич-ности и творческой индивидуальности современников мемуариста.Лишь Бодуэну де Куртэнэ посвящена отдельная глава, отражающаяпопытку создания целостной характеристики выдающегося учено-го. Представление о де Куртенэ складывается из фрагментов егобиографии, впечатлений автора о его преподавательской деятельно-сти и, главное, изложения сущности его научных исследований, опре-деления вклада в лингвистику. Де Куртенэ – новатор в науке подстать эпохе, тяготеющей к разрушению обветшалых канонов.

«Анализ слова и нетрадиционность мышления», воспринятые отде Куртенэ, привели многих его учеников в ОПОЯЗ (общество изу-чения теории поэтического языка). Тесно связанный с ОПОЯЗом,Шкловский вспоминает членов этой группы: Л.П.Якубинского,Б.М.Эйхенбаума, Ю.П.Тынянова, Е.Д.Поливанова. В связи с изоб-ражением опоязовцев, стремлением дать их завершенные портре-ты художественное время в мемуарах растягивается, продлевает-ся за хронологические пределы произведения. Писатель упоминаето том, что было до изображаемого им периода и что произошловпоследствии, годы спустя после завершения мемуарного сюжета.Испытание, которому в молодости подверг себя Поливанов, смертьЭйхенбаума, литературное творчество и болезнь Тынянова раздви-гают рамки воспоминаний о молодости мемуариста и связанных снею событиях.

Выразителем новаторского революционного духа времени ста-новится Маяковский: «Он относился к окружающему так, как отно-сятся к исчезающему» [с. 89]. Образ поэта формируется из отдель-ных зарисовок, фактов, личных воспоминаний, рассредоточенных впроизведении. Автору важно показать Маяковского как явление влитературе, в связи с этим постоянно варьируется мотив грандиоз-ности: «У Маяковского в стихах есть космические корабли» [с. 89].

В образах современников Шкловского сквозная тема мемуа-ристики «человек и время» находит свое преломление, выстраива-ясь в соотношение исторически конкретное: «человек и револю-ция». Создавая свои мемуары в советский период, писатель нечувствует полной свободы, которая обеспечивает нормальную«субъективную объективность» данного жанра. Он вынужден счи-таться с установившимся отношением к новейшей истории, согласнокоторому революция неизменно получает положительную оценку.Знаменитые современники Шкловского (Маяковский, Блок, Горь-кий) принимают революцию, вдохновляются ею. Вместе с тембытие этих выдающихся людей трагично. Мотив трагизма не вы-

70

ступает на поверхность, но ощущается в подтексте. Расплата зареволюционный восторг – одиночество и безвременная смертьБлока. Шкловский создает метафорическую зарисовку о безвы-ходности положения поэта: «Блок сидел у себя дома на Пряжке. Изокон видны военные корабли на якорях. Казалось, что им нет отту-да пути» [с. 156].

Писатель неоднократно оговаривается относительно неодноз-начности революционной поры. Отмечая, что поэты согласны с ар-хангелом Гавриилом, вострубившим день страшного суда, выстра-ивая метафору «революция – страшный суд», приветствуя этотпроцесс, Шкловский упоминает Есенина, «с которого революция смы-ла глазурь сладости и одела в горечь и гордость» [с. 162]. В потокеапофеоза революции диссонансно понятие «горечь», однако избран-ное автором слово точно отражает эволюцию Есенина – поэта ичеловека – на сломе истории.

Революционная эпоха вдохновляет на грандиозные замыслы идела, пугает, разрушает – не только то, что устарело и обветшало.Писатель, как и в рассказе о детстве, наглядно запечатлел времяреволюционного перелома: «Мы топили всем: я сжег полки, скульп-турный станок и книги без числа и меры», «...на каждой улице ле-жали умирающие лошади», «...были месяцы, когда ели картофель-ную шелуху» [с. 143].

Если время детства скучное, то время революции ужасное, гу-бительное, но сквозь его трагизм просматривается «завтрашний день»[с. 143], намечается перспектива выхода из революционного хаоса исмуты, преодоления их творческими усилиями самой жизни. В пос-ледней главе книги («Архангел Гавриил») Горький показан в его уст-ремленности в будущее: «ждал будущего, как женщина ждет люби-мого: слушал шаги идущих по лестнице» [с. 164]. Правда, и в этомслучае Шкловский ставит в параллель сказанному антитезу-при-мечание: «Девы ждали женихов, и у них никогда не хватало маслав светильниках» [с. 164]. Время жестко и обнадеживающе одно-временно. Оно может разрушить надежды, саму человеческуюжизнь, но оно создает другие, замещающие старое формы бытия:«Гавриил, трубя в свою трубу, извещает не о нас, а об идущихвместо нас» [с. 64].

«Жили-были» убедительно демонстрируют полифункциональ-ность времени в мемуарах: сложность его концептуального содер-жания и то, как «игра времени придает художественному миру по-этическую выразительность»1.

1 Борев Ю. Эстетика. В 2 т. Т.1. – С.470.

71

Мемуарно-биографическая книга Набокова «Другие берега»дает возможность проследить не только поступательное формиро-вание образа времени, но и связь его с категорией пространства.Эта повесть отстоит от основного корпуса прозы писателя, тяготе-ющей к нарушению жизненного правдоподобия, стремящейся из-менить до неузнаваемости жизненные реалии. «Другие берега» –книга о собственной жизни, наполненная биографическими факта-ми, многочисленными подробностями окружающего мира, представ-шего перед Набоковым в годы детства, юности, молодости. Вмес-те с тем она заключает в себе сквозные мотивы всей набоковскойпрозы: детства как утраченного рая, человеческого одиночества,эстетики шахматной игры. В ней отчетливо проступает индивиду-альность писателя, парадоксально сочетающего в себе острый скеп-тицизм и лиричность мироощущения. Воспоминания Набокова на-глядно демонстрируют уникальность жизненного опыта человека,равно принадлежащего двум культурам: русской и англо-американ-ской, – это переломилось как в линии его судьбы, так и в духовномскладе личности.

Память – одно из ключевых понятий, определяющих фено-мен мемуарной прозы. Не случайно незримой спутницей писате-ля оказывается Мнемозина, к которой он мысленно неоднократнообращается. Набоков стремится быть предельно точным, вос-создавая прошлое, принципиально не желает нарушать «чистыйритм Мнемозины»1 даже вполне невинным логически и эстети-чески обоснованным домыслом. Он исключительно памятлив наимена, детали и подробности, связанные с прошлым: знакомитчитателя со своими многочисленными гувернантками и гуверне-рами, обстоятельно описывая их внешность, манеру поведения,вещественные реалии, им сопутствующие (фотографии в комнатеMademuazelle, ее же лаковая шкатулка с выжженной на крышкеаляповатой тройкой). Обстановка родительского дома, оформле-ние прочитанных книг, вид пойманных бабочек, даже имена ло-шадей и собак удержаны памятью автора. Достоверность изоб-ражения превращает книгу Набокова в ценное документальноесвидетельство, вместе с тем написанное им всецело принадле-жит художественной прозе. «... На руках у беллетриста умираетМнемозина», – констатирует Набоков, имея в виду, что подробно-сти реальной жизни, использованные в его произведениях, вклю-

1 Набоков В. Другие берега // Собр. соч. В 4 т. Т. 4. – М.: Правда, 1990. –С.301 (Далее цитируется по этому изданию с указанием страниц в тексте).

72

чаясь в их художественную систему, перестают существовать каксамоценные, вне литературного контекста. Жизнь – материал длятворчества. Но эта фраза применительно к набоковским воспо-минаниям может быть истолкована и несколько иначе: в мемуар-ной писательской прозе память, удержавшая прошлое, служит сред-ством для его художественной реконструкции. Не случайно вдревнегреческой мифологии Мнемозина была матерью муз и обыч-но изображалась в их окружении.

Художественность литературных воспоминаний определяетсясистемой избранных автором приемов, совокупностью изобрази-тельных средств, созданием образного ряда произведения. В ме-муарах Набокова прошлое проступает как бы сквозь дымку. Привсей конкретно-вещественной, почти осязаемой предметности егореалий оно не приближается к читателю, а дистанцировано во вре-мени и пространстве. Совершенно очевидно, что никому уже невойти в ту реку, которая осталась в памяти автора, но сильно изме-нила свое течение. Возникает чувство необратимости былого. На-звание книги – «Другие берега» – метафора удаленности того мира,который стал предметом воспоминания. «Как все размазалось, каквсе поблекло!» [с. 188] – с удивлением и тайной горечью восклица-ет он. Его мир разрушен, не существует. Причины этого многооб-разны: революция в России, взросление автобиографического ге-роя, писательская работа, побуждающая «раздаривать»биографические подробности собственной жизни литературнымперсонажам, как бы утрачивая при этом частицу своего прошлого.Стоит заметить, что заглавие книги полисемично: «Другие бере-га» – исчезнувшее в потоке времени прошлое, «другие берега» –та позиция, которую занимает автор по отношению к объекту сво-его повествования.

Изменчивость, зыбкость прошлого, любимого набоковскогомира, отчетливо проступает при совмещении времен, более слож-ном, чем это принято в мемуаристике. У Набокова отдаленное про-шлое оттеняется не временем создания мемуаров, а более близ-ким к настоящему прошлым – промежуточным между далеким«вчера» и современным автору «сегодня». Только часть жизни пи-сателя, первая ее половина, отражена в книге. Русский период био-графии (детство, юность) соотносится с западноевропейским из-гнанием. Мать читает мальчику перед сном английскую сказку. «Ипрежде чем перевернуть страницу, таинственно кладет на нее ма-ленькую белую руку с перстнем, украшенным алмазом и розовымрубином, в прозрачных гранях которых, кабы зорче тогда гляде-

73

лось мне в них, я мог бы различить ряд комнат, людей, огни, дождь,площадь – целую эру эмигрантской жизни, которую предстояло про-жить на деньги, вырученные за это кольцо» [с. 175]. Подобные вре-менные перепады (разновременность прошлого) повествованияявляются устойчивым приемом Набокова-мемуариста. Отмечен-ный прием имеет принципиальное значение в книге, где автор, поего собственному утверждению, пытается проследить «развитие иповторение тайных тем в явной судьбе. ...Дать Мнемозине не тольковолю, но и закон» [с. 133].

Действие «тайных тем» предстает продолжением в ином вре-мени многих описанных обстоятельств. Часто писатель обнаружи-вает в этом символический и даже мистический смысл, вслед заПушкиным он мог бы повторить: «Бывают странные сближения».Генерал Куропаткин, близкий знакомый отца, забавляя мальчика,раскладывает перед ним спички, изображающие море в бурю и вспокойную погоду. «Через пятнадцать лет маленький магическийслучай со спичками имел свой особый эпилог» [с. 133], – подчерки-вает автор. Во время революции отец Набокова случайно встретил«седобородого старика в овчинном тулупе», который попросил огонь-ка. Им оказался бывший генерал Куропаткин.

Особенностью мемуаров является знание автором развязкиописываемых событий, судеб изображаемых лиц. Эта осведомлен-ность обусловливает характер восприятия окружающего мира, воз-никают ассоциации, возможные только при соотнесении фактов, прирассмотрении их в контексте жизненного процесса. Отец, которогов знак благодарности качают крестьяне, торжественно и «удобно»раскинулся в воздухе, его «прекрасное невозмутимое лицо былообращено к небу» [с. 144]. Эта поза вызывает представление о по-койнике, всплывает эпизод похорон отца, сближаются разновремен-ные, но по ассоциации прихотливой мысли сходные моменты.

В книге Набокова можно выделить время автобиографичес-кое и время историческое. В центре внимания оказывается жизньавтора, поэтому превалирует время личное, вбирающее в себя эта-пы судьбы героя: младенчество, детство, юность, молодость. Лич-ное время развернуто, протяженно, наполнено подробностями ав-тобиографического бытия – объективно незначительными, новажными для формирования героя. В структуру личного временивписываются детские прогулки с Mademuaselle, охота на бабочек,поездки на Ривьеру, учеба в Тенишевском училище, первая любовь,эмиграция, стихотворные опыты, воспитание сына, вхождение влитературную среду писателей-эмигрантов.

74

Время историческое отступает на второй план, становится фо-ном для движения автобиографического времени, «личной обочи-ны общей истории» [с. 143], но оказывает на него сильное воздей-ствие. История входит в личную жизнь отдельными фрагментамисвоих больших и малых событий: родословной рода Набоковых иРукавишниковых, сопряженной с примечательными обстоятель-ствами минувших эпох, упоминанием о I мировой войне, импера-торской семье, Октябрьской революции, отголосками политичес-кой деятельности отца.

В начале книги проступает философское время, писатель даетсвое представление об этом понятии. Время – бесконечность, «без-дна», на мгновение прерываемая сроком человеческой жизни, ко-торая «только щель слабого света между двумя идеально черны-ми вечностями» [с. 135]. Вечность не подвластна человеческомуразуму, осмыслить он может только то, что связано с реальнымвременем.

Особенностью набоковских воспоминаний являются не толь-ко многочисленные описания, но и периодически появляющиеся ав-торские рассуждения, например, о спиралеобразном характере жиз-ни, о шахматном искусстве, о бабочках и – через них – мире живойприроды. Идея необратимости жизни парадоксальным образом со-седствует у Набокова с фатальной предопределенностью некото-рых обстоятельств, с ее ограниченной устойчивостью. Возвратив-шись в Англию после семнадцатилетнего перерыва, он не чувствуетпрежнего очарования хорошо знакомых мест, изменяется его при-ятель Бостон и только встреча с бывшим наставником Гаррисономпроисходит по прежнему сценарию: посетитель вновь наступает наподнос с чайной посудой на ковре у кресла (Зрительно наглядноеовеществление метафоры о вхождении в одну и ту же реку!). Об-раз спирали в одном из авторских отступлений примиряет возник-шее противоречие. «Спираль – одухотворение круга. В ней, разом-кнувшись и высвободившись из плоскости, круг перестает бытьпорочным» [с. 233]. Закону спирали подчиняется биография героя:ему дважды приходится резко менять жизнь: в связи с эмиграциейи при переезде в Америку. Вновь переживается утраченный былорай детства при воспитании сына. Новый виток биографическойспирали не повторяет предыдущий, но напоминает о нем. В этомзалог известной устойчивости, подчиняющейся определенным за-конам бытия, как благосклонным, так и враждебным человеку.

«Другие берега» служат ценным источником сведений о На-бокове, как биографических, так и определяющих его духовную

75

сущность. Россия и Европа – вот то географическое простран-ство, которое оказало влияние на Набокова в первый период жиз-ни – в детстве, юности, молодости. Петербург, родовые именияВыра и Рождество – через них он постигал Россию. Франция, Гер-мания, Англия – таковы координаты его европейского бытия.

Годы, проведенные в западной Европе, как бы теряют свое са-моценное значение, они окрашены «животной тоской по еще свежейРоссии» [с. 286]. Возникает чувство призрачности существования,которым пронизаны все русскоязычные романы писателя. «Настоя-щая история моего пребывания в английском университете есть ис-тория моих потуг удержать Россию» [с. 274], – заявляет он.

Пространство в книге не просто место действия. Оно форми-рует сознание автобиографического героя, включает в себя те объек-ты, в отношении к которым раскрывается индивидуальность лич-ного опыта и характера Набокова. Пространство многоаспектно:это и отдельные страны, географические пункты, и природный лан-дшафт (парк в имении), и интерьер (дома, комнаты, даже реклам-ной копии международного спального вагона). В результате мир,открывшийся автору, явлен в присущем ему многообразии, обоб-щенный пространственный образ формируется соединением отдель-ных пространственных координат. Так, Россия, в сознании Набоко-ва, это Петербург, родовые имения, внутреннее убранство зданий,комнат, где проходили детство и юность.

Совмещение пространства и времени отражает движение жизни,ее изменения, фиксирует отдельные вехи биографии мемуариста.

Очевидно, что все образы в мемуарной прозе – особого свой-ства. Они несут на себе отпечаток двойственной природы мемуар-ного жанра, будучи отражением творчески воспроизведенной ре-альности. В рамках произведения совокупность конкретных иобобщенных образов составляет единую систему, все элементыкоторой взаимосвязаны.

§3. Структура текста

«Олитературивание» мемуаров привело к значительному обо-гащению и усложнению их текстовой структуры. Литературныйтекст концентрирует в себе содержательно-концептуальный и ху-дожественный аспекты произведения, «это эстетическое средствоопосредованной коммуникации, цель которой есть изобразительно-выразительное раскрытие темы, представленное в единстве фор-мы и содержания и состоящее из речевых единиц, выполняющих

76

коммуникативную функцию»1. Единство текста обусловлено совме-щением и взаимодействием составляющих его элементов. Одна иззадач изучения мемуаров состоит в том, чтобы выделить и оха-рактеризовать отдельные звенья их текста, т.к. «структура целогои его значение усиливаются путем определения органических час-тей художественного произведения»2. Текстовое содержание ме-муаров многообразно, а его варианты определяются различиями вподходе писателей к освещению жизненного материала, особенно-стями творческого почерка каждого автора. Исследование обшир-ного корпуса мемуарных произведений позволяет выделить все ком-поненты текста мемуарной прозы. «Если мы возьмем большуюгруппу функционально однородных текстов и рассмотрим как ва-рианты некоего одного инвариантного текста, сняв при этом все«внесистемное» с данной точки зрения, то получим структурноеописание языка данной группы текстов»3. Подобный методологи-ческий принцип оправдывает себя и в случае рассмотрения соста-ва, особенностей компоновки одного из емких литературных тек-стов – мемуарного, сложность которого предопределяется богатымивозможностями самого жанра.

Текст мемуарного произведения включает оригинальное ав-торское повествование и элементы «чужого слова» – интертекста.Авторское повествование неоднородно: распадается на собствен-но повествовательные фрагменты (описания, рассуждения и оцен-ки), беллетризованные отрывки, которые состоят из изображения,описаний, комментариев, прямой речи героев – реальных истори-ческих лиц. Таким образом, мемуарный текст имеет многоуровне-вую структуру, основными компонентами которой являются пове-ствование, беллетризация и интертекст.

Конкретные мемуары не обязательно содержат в себе всеструктурные единицы текста. Их состав определяется принятойманерой изложения, жанровой разновидностью мемуаров, связан среализацией поставленных задач. Многие мемуары носят повество-вательный характер. В этих случаях доминирует авторский рас-сказ о былом: людях, событиях и своем участии в них, – сопровож-даемый его рассуждениями и характеристиками. К такого рода

1 Чернухина И.Я. Элементы организации художественного прозаического тек-ста. – Воронеж: Изд. Воронеж. ун-та, 1984. – С.11.

2 Виноградов В.В. Язык художественного произведения // О языке художе-ственной литературы. – М.: Гослитиздат, 1959. – С.222.

3 Лотман Ю.М. Структура художественного текста. – М.: Искусство,1970. – С.23.

77

мемуаристике относятся произведения И.Эренбурга «Люди, годы,жизнь», М.Шагинян «Человек и время», В.Шкловского «Жили-были», Б.Пастернака «Охранная грамота», «Люди и положения»,Н.Берберовой «Курсив мой», К.Симонова «Глазами человека мое-го поколения», А.Солженицына «Бодался теленок с дубом». Боль-шой удельный вес «повествовательных» мемуаров закономерен,оправдан тенденцией самого жанра к «летописности»1, которая про-явилась на заре его становления как следствие традиций средневе-ковой литературы.

Стиль авторского повествования может быть различным: ассо-циативно-метафорическим (у В.Шкловского), тяготеющим к имита-ции заметки, репортажа (у К.Симонова), дневниковых записей (уА.Солженицына) или хроникально-повествовательным (у М.Шаги-нян, И.Эренбурга), – но объединяет произведения этих писателей пре-обладание повествования над иными формами отражения избраннойтемы. Оно охватывает событийно-хронологическую линию, служитсредством создания образов действующих лиц и обобщенных поня-тий (времени, среды и т.п.). К. Симонов («Глазами человека моегопоколения»), поставив перед собой задачу рассказать о том, кем былСталин в судьбе и представлении рядового человека советской эпо-хи, создает свой вариант образа этого исторического деятеля пре-имущественно посредством рассказа: собственного и тех современ-ников, чьи воспоминания им были использованы (И.С.Конева,И.С.Исакова, А.М.Василевского). Повествование служит основным«средством» и в формировании образа «человека поколения» – само-го мемуариста, в котором объединяются индивидуальное и типичес-кое, отношение которого к Сталину неоднозначно, противоречиво, кор-ректируется в условиях жизни, эволюционирует от безграничного,подчас бездумного доверия к горестному осознанию его ошибок ипреступлений. Рассказ о прошлом в рамках избранной темы, сопро-вождаемый оценками, рассуждениями, умозаключениями, обнажа-ет не только сложности исторических перипетий, но и психологичес-ки убедительно раскрывает характеры участников историческойдрамы.

В мемуарах повествовательного типа рассуждения – непремен-ный элемент авторского слова. Они довольно обширны и органичносвязаны с собственно повествовательной частью. Рассуждения де-монстрируют отношение писателя к изображаемому, на этой основераскрывается концепция характеров, событий, произведения в целом.

1 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половиныХIХ в. – С.47.

78

Рассуждения – форма прямого обращения к читателю, до которогоавторская мысль доводится публицистически обнаженно.

Комментарии – беглые замечания по поводу изображаемогоили рассказываемого – встречаются и в повествовательных и вбеллетризованных мемуарах. Их назначение – кратко, не нарушаяцельности основного текста, выразить мнение автора.

В.Шкловский («Жили-были»), подключая к повествованию опи-сание и комментарий, создает выразительный образ времени, кото-рый стал лейтмотивным в его мемуарах.

В контекст авторского рассказа, оживляя и разнообразя его,вводятся диалоги и описания. У Симонова в диалогах не толькораскрывается содержание самого разговора, но показана манераречи Сталина, особенности его мышления, умение создать нужнуюситуацию и держать ее под контролем. Шкловский, скрупулезновосстанавливая бытовые подробности прошлого: убранство квар-тир, стиль одежды детей и взрослых, женщин и мужчин, вид улиц,домов, – делает образ времени своего детства и юности конкрет-ным, зримым, вещественным, почти осязаемым. Авторские опи-сания приближают к читателю черты минувшей эпохи.

Как видим, состав текста мемуарной прозы определяется до-минирующим типом повествования, но может включать в себя (вбольшей или меньшей степени) и другие способы литературногоизображения, которые дополняют повествовательный контекст.

В беллетризованной разновидности мемуаров («Петербургс-кие зимы» Г.Иванова, «Трава забвенья», «Алмазный мой венец»В.Катаева, «На берегах Невы», «На берегах Сены» И.Одоевцевойи др.) повествовательный элемент играет вспомогательную роль,оказывается потесненным изобразительной стихией словесноготворчества. Главной задачей становится не рассказ (повествова-ние), а воссоздание былого, что достигается средствами беллет-ризации. Беллетризованный текст включает в себя описания и пря-мую речь героев, краткие авторские замечания (имеющие сходствос рассуждениями в повествовательных мемуарах, но не тождествен-ные им). События прошлого как бы проходят перед читателем,преобладают сцены с участием мемуарных персонажей, включа-ющиеся в общую панораму событий.

Живость беллетризованных картин по внешней видимости раз-мывает границы между мемуарами и художественной литературой(романом, повестью, рассказом), но беллетризация в мемуарах –средство отражения действительно бывшего, подлинного в прибли-женной к реальности форме, а не «жизнеподобие», которое демон-стрирует проза художественного вымысла. Мемуарная беллетри-

79

зация – это средство усиления достоверности текста, а не простопоказатель его эстетической значимости. Беллетризованные эпи-зоды сохраняют ту же субъективную точность авторского виде-ния, что и повествовательная манера изложения. Это проявляетсяв описаниях и замечаниях, когда внешнее изображение действую-щих лиц, их поведения, окружающей обстановки определяется ав-торской волей, несет на себе отпечаток его восприятия. Одновре-менно беллетризация усиливает характеристику персонажей, даваяим возможность прямого высказывания в диалогах или монологах.

Книги И.Одоевцевой – пример мастерской беллетризации вос-поминаний. Мемуаристка часто предоставляет слово своим геро-ям: Гумилеву, Белому, Тэффи, Бунину и др. Большое место отво-дится не только диалогу – непременному элементу беллетризо-ванного эпизода, но и монологам как средству максимального са-мораскрытия человека, что в мемуаристике встречается гораздореже. В диалогах, воспроизведенных Одоевцевой, преломляютсяопределенные ситуации, проступают отношения, сложившиеся в ли-тературной среде, раскрываются характеры, особенности речевойманеры персонажей. Монологи раскрывают духовную сторону лич-ности героя, проявляют меру его писательского таланта (например,блестящие монологи-новеллы Бунина). По всей видимости, моно-логи писателей – не плод творческого домысла Одоевцевой, не фор-ма «оживления» излагаемых сведений. Мемуары всегда несут всебе отпечаток личности их создателя. Мягкость, доброжелатель-ность, неподдельный интерес к людям, свойственные Одоевцевой,«провоцировали» ее собеседников (Гумилева, Бунина) на расска-зы-монологи. Для Белого же самовыражение в разговоре с любымсобеседником – индивидуальная норма поведения, запечатленнаямногими мемуаристами: М.Цветаевой («Пленный дух»), Н.Бербе-ровой («Курсив мой»), – поэтому его монологи, переданные Одоев-цевой, не могут расцениваться как проявление творческой фанта-зии мемуаристки.

В мемуарах с высокой степенью беллетризации (И.Одоевце-ва «На берегах Невы», «На берегах Сены») диалоги – органичнаячасть текста. В мемуарах, тяготеющих к повествовательности,диалог подчас сокращается до отдельных реплик, превращается,по сути, в прямую речь (Н.Берберова «Курсив мой»). Иногда частьдиалога заменяет авторский комментарий, сочетающийся с выс-казываниями действующих лиц представленного эпизода.

Диалог в мемуарах имеет несколько иную природу, чем в ху-дожественном произведении: реплики участников диалога переда-ют смысл действительно сказанного. Память мемуариста, реали-

80

зуемые им в своем произведении задачи влияют на степень дос-товерности диалога, который нельзя воспринимать как стенограм-му. Автор стремится сохранить общий смысл разговора, но не имеетвозможности передать его дословно. В ряде случаев он пытаетсявоспроизвести присущие участникам диалога особенности речевойманеры (И.Одоевцева «На берегах Невы», «На берегах Сены»),иногда стиль самого мемуариста проступает в высказываниях егоперсонажей (литературные портреты М.Горького). Диалог в мему-арах является источником информации (единственной в своем родеили дополнительной к авторскому повествованию, в таком случаевесь диалог выполняет роль детали), он служит, как и в художе-ственной литературе, средством характеристики собеседников.Своеобразие диалога в литературных мемуарах – сочетание раз-говорных фраз и отрывков из художественных произведений, кото-рые воспроизводятся при общении и порой становятся ответнымирепликами его участников.

Диалог в мемуарах используется в его традиционной роли –как речевое общение персонажей. Подобные диалоги можно на-звать прямыми. Кроме этого вступает в свои права опосредован-ный, «метафизический» диалог – автора с рядом исторических лиц,автора с воображаемым читателем. Таким образом создается эф-фект полемического противостояния или эмоционального и миро-воззренческого сходства. Здесь в отличие от обычного диалогаприсутствие всех участников не обязательно. Сквозь призму ав-торских замечаний проступает мнение иных, названных или подра-зумеваемых людей.

Монолог как форма развернутого высказывания одного лица вмемуарах обнаруживает двоякую принадлежность: персонажам исамому автору. Функция монологических высказываний персона-жей сходна с ролью диалога: информационная и средство характе-ристики (в данном случае – самохарактеристики) человека. Весьмемуарный текст можно рассматривать как развернутый монологего создателя, ибо в отличие от художественного произведениямемуарист не столько показывает действительность, сколько рас-сказывает о ней. Наряду с таким расширенным пониманием моно-лога в составе мемуарного произведения можно выделить фраг-менты, представляющие собой рассуждения автора, выражение егоэмоционального состояния, формулировки итогов жизненных наблю-дений и опыта, т.е. собственно монолог.

Возможны случаи сближения и даже совмещения монолога идиалога, когда рассказ персонажа представляет собой изображе-ние события, в которое вводится диалог.

81

Монолог и диалог тесно связаны с сопутствующим текстом,продолжают его, логически завершают или предшествуют пове-ствовательной части, во многом обусловливая характер авторско-го слова.

Диалог и монолог в составе литературных мемуаров – одно изпроявлений художественных возможностей жанра, средства, допол-няющие и разнообразящие основу произведения – авторское пове-ствование.

Оригинальная форма монолога создается Симоновым («Гла-зами человека моего поколения»). Это монологи-интервью воена-чальников, записанные автором, снабженные его комментариями исоставившие особый раздел его книги.

Между мемуарами повествовательными и беллетризован-ными нет резких границ. Они различаются преобладающей тен-денцией к тому или иному типу отражения жизненного материала.Довольно часто в пределах одного произведения объединяется бел-летризация и повествование. В авторский рассказ включаются ху-дожественно воссозданные картины былого, смысл которых уточ-няется последующим комментарием. Так же беллетризованныймемуарный текст сопровождается рассуждениями по поводу изоб-ражаемого, порой перерастающими в пространные аналитическиеотступления. Общие принципы литературного воспроизведения дей-ствительности подчиняют себе все модификации художественноготекста, что предопределяет возможность взаимодействия элемен-тов разных текстов.

Документальность мемуаристики имеет разнообразные про-явления, в том числе и на уровне текста. Практически не суще-ствует мемуаров, не использующих «чужое слово»: выдержек издокументов, литературных произведений, писем, дневников и т.п.Подобные материалы, соединенные с авторским рассказом, слу-жат подтверждением подлинности изображаемого. «Чужое слово»призвано усилить достоверность произведения. Цитаты в мемуа-рах выполняют разные функции – от сугубо информативной до эс-тетической, когда они становятся выразительным художественнымсредством. Цитата расширяет информационное поле произведения,вносит в него сведения, порой выходящие за пределы опыта авто-ра. Так, М.Шагинян («Человек и время»), вспоминая своего дедаЯ.М.Хлытчиева, приводит документ о том периоде его жизни, сви-детельницей которого она не могла быть.

Интертекст в большой степени способствует типизации дей-ствительности, отраженной в мемуарах. Отсюда тесная связь ци-тат с авторским повествованием. При этом обнаруживаются раз-

82

ные варианты взаимодействия интертекста с основным текстомпроизведения: смысл цитаты не изменяется, совпадает с положе-ниями, выдвигаемыми автором мемуаров: цитата, сохраняя своепервоначальное значение, претерпевает определенную трансфор-мацию в условиях нового контекста. Цитата в любой своей функ-ции: активной (выразительная деталь, замещение авторского рас-сказа) или пассивной (иллюстрация текста от автора) –неотъемлемая часть мемуарной прозы, непременный и широко рас-пространенный элемент ее текстового состава.

Многосоставность текста мемуарной прозы позволяет созда-вать ряд вариантов и комбинаций из его различных звеньев. Всеэто обеспечивает видовое многообразие мемуаристики, предопре-деляет перспективы развития данного жанра.

§4. Цитация

Обращаясь к воссозданию подлинных событий прошлого че-рез преломление их в восприятии автора-повествователя, мемуарыосновываются на серьезной документальной подоплеке, являютсяодновременно литературным произведением и своеобразным до-кументом. Документально авторское свидетельство о событиях илюдях прошлого, документальны привлекаемые им источники све-дений (рассказы очевидцев, письменные отражения обстоя-тельств). Использование документа неизбежно порождает цитиро-вание. Цитаты становятся неотъемлемой принадлежностьюмемуаров, наглядно проявляя документальные истоки жанра, еготяготение к достоверности изображения событий и лиц.

«Цитата – дословное воспроизведение отрывка из какого-либотекста1. Цитата может воспроизвести используемый источник вполном объеме или сокращает его до отдельных строк, даже не-скольких слов. Она содержит информацию знакомую, имевшую рас-пространение ранее, до написания мемуаров, или единственную всвоем роде, которую невозможно дать читателю иным способом,как только обратившись к воспроизведению неизвестного документа(переписка, ранее не опубликованная, дневниковые записи, архивныематериалы и т.д.). Цитаты включаются в монологи, диалоги, опи-сания, авторские рассуждения, т.е. пронизывают весь текст. Ониимеют полифункциональное значение: усиление авторского рассуж-дения, подтверждение его; создание развернутой картины прошло-

1 Краткая литературная энциклопедия. – М.: Сов. энциклопедия, 1975. –Т.8. – С.402.

83

го в его частных подробностях и сущностных проявлениях; рекон-струкция интеллектуальной жизни эпохи с борьбой идей, мнений;изображение людей обычных и знаменитых – участников истори-ческого процесса. Во всех своих функциях цитата является однимиз способов создания образа – исторического времени, персонажеймемуаров, автора-повествователя – и, следовательно, приобрета-ет художественное значение.

В качестве художественного средства цитата чаще всего вы-полняет роль детали, конкретизирующей приметы внешнего мира,уточняющей обстоятельства, о которых идет речь, или рассужде-ния автора. Возникает, на первый взгляд, парадоксальная ситу-ация: документальный текст выступает в художественной роли.Сущность цитаты (документальность) и ее назначение (художе-ственное) порой совмещаются, что очередной раз проявляет зыб-кость границ двух принципов изображения.

Цитаты различаются своей принадлежностью к первоначаль-ной основе: извлечения из архивных документов, периодики, частнойпереписки, литературных произведений и т.д. Характер исходного тек-ста – строгость архивного документа, материалы периодических из-даний, доносящие сведения о злободневных когда-то событиях, ка-мерность, интимность дневниковых записей, писем, многообразиесодержательно-эмоциональных параметров художественных книг– определяет разное качество взятых из него отрывков. Первоос-нова обусловливает информационное, смысловое, эмоциональноесвойство цитаты, отчасти ее последующее использование и значе-ние в мемуарах. Цитаты вводятся в состав произведения различ-ным образом: сопровождаются указанием на источник или подоб-ная информация отсутствует. В таком случае цитата становитсяпрямым продолжением авторского текста. Чаще всего это цитатыиз литературных произведений, писем, отдельные фразы или словацитаты, уже использованной ранее, и повторенные для усилениявыразительности авторского высказывания.

Наблюдаются разные соотношения цитаты с мемуарным тек-стом. Она предваряет авторскую речь и, вызывая последующиерассуждения, служит своеобразным введением к ним или завер-шает высказывание, подводя итог, ставя логическую точку в егоречи. Цитата в обрамлении авторского текста иллюстрирует от-дельные его положения, служит обоснованием высказанных суж-дений. Посредством цитаты можно не только подтверждать, но дляусиления смысла и впечатления дублировать предшествующийтекст. «Всю жизнь Блок был для него (Бунина – Т.С.) раной, и весьсимволизм... чем-то противным, идиотским, ничтожным, к которо-

84

му он был либо глух, либо яростно враждебен. «Больших дураковне было со времен Гостомысла», – говорил он, и в «Воспоминани-ях» сказал: «Во всей моей жизни пришлось мне иметь немало встречс кретинами» [с.296]. Утверждение Н.Берберовой («Курсив мой»)сначала обосновывается устной бунинской фразой, затем его мне-нием, зафиксированным в опубликованном источнике, при этом ус-тное и письменное высказывание Бунина по смыслу идентичны,разница лишь в том, что второе невозможно опровергнуть в силуего «материальности».

Цитата может провоцировать спор с автором приведенноговысказывания: «Кумир молодежи Жан Кокто писал: «Диктаторыспособствуют протесту в искусстве, без протеста искусство уми-рает» (Хотелось спросить: а как насчет пули в затылок?)» [с. 270].При беллетризованном повествовании цитаты включаются в речьперсонажей как аргумент в диалоге с собеседником, иллюстрациясообщения, как воспроизведение отрывков из литературных сочи-нений, если изображается писательская среда.

Цитаты не надо смешивать с приведенными в кавычках уст-ными высказываниями персонажей мемуаров. Как бы ни старалсябыть точным мемуарист, даже если он использует записи, сделан-ные по свежим следам события, он не может (и не всегда должен,сообразуясь с законами искусства) без изменений передать чужуюречь. Такие закавыченные фрагменты стоит воспринимать какимитацию цитаты, например: «однажды он (Бунин – Т.С.) пожало-вался мне, что «молодые» его упрекают, что он ничего не пишет олюбви... «Все, что я пишу – все о любви», – сказал он» [с. 295].

Разновидностью цитирования являются автоцитаты, которыесоздаются привлечением собственных, ранее созданных текстов.В мемуаристике автоцитирование проявляется активнее, чем вдругих жанрах художественно-документальной прозы. Принцип рас-сказа «о времени и о себе», порой значительный промежуток меж-ду созданием воспоминаний и периодом, в них отраженным, пред-полагают воспроизведение опыта автора, закрепленного в жизненныхнаблюдениях и результатах творческого труда. Последнее обстоя-тельство побуждает обратиться к написанным в прошлом стать-ям, письмам, художественным произведениям.

В мемуарных произведениях можно встретить фрагменты,представляющие собой ряд цитат, объединенных авторскими ре-марками. Такая цитатная цепочка выполняет ту же роль, что и еди-ничная цитата, но исходный смысл авторского текста при этоммногократно усиливается. С.Михалков в книге «От и до...», раз-мышляя о репрессивных 30-х годах XX в., приводит многие выска-

85

зывания видных западноевропейских писателей о Ленине, Сталине,политических деятелях в СССР. Совокупность цитат позволяет вос-создать мировосприятие людей того времени с их надеждами,иллюзиями, заблуждениями. Одновременно возникает картина су-ровой и мрачной эпохи, дополняющая авторское воспоминание о нейс высоты исторического времени.

К понятию «цитация» примыкает пересказ. Пересказ – при-надлежность авторской речи, основанной на изложении чужой мыслиили сообщения. Сохраняется смысл первоисточника, назван и онсам, но словесное оформление чужого текста принадлежит созда-телю мемуаров. «В его (Пастернака – Т.С.) поэзии строфа, строка,образ или слово действует внесознательно, это в полном смыслеслова не познавательная, но чисто эмоциональная поэзия... Вот ком-ната – она названа коробкой с красным померанцем, вот весна, пах-нущая выпиской из больниц, вот возлюбленная, как затверженнаяроль провинциального трагика, – разве этот недостаточно?» [с. 240].Н.Берберова («Курсив мой») обращает читателя к образному строюлирики Пастернака, не цитируя его стихотворения. Она называетсозданные поэтом образы, как бы напоминая о них.

Объем и частота цитирования определяются видовой принад-лежностью мемуаров: документальные, художественно-докумен-тальные или литературные. Документальный вариант мемуарис-тики, обращаясь к дополнительным источникам, раскрывает их всистеме упоминаний, пересказов, цитат. Литературные мемуары,прибегая к аналогичным приемам, одновременно встают на путьхудожественной обработки первоисточника: таким образом сокра-щается возможность цитирования.

Цитирование увеличивает емкость мемуарного произведения.За счет цитат расширяются его информационная, эмоциональная на-сыщенность, временные границы. Цитата порой ассимилируется савторским повествованием, подчиняется особенностям его стиля.

Обилие стихотворных цитат в мемуарных книгах В.Катаевасоздает особую поэтическую ауру. Ассоциативность и метафо-ричность катаевской прозы удачно сочетается с метафористикойстихотворных фрагментов. Атмосфера высокого искусства, рож-дающегося из обыденности, передана самой структурой повество-вания – сплавом авторского слова и стихотворных цитат. Метафо-ра цитаты намеренно подхватывается метафорой авторского слова.«Холодок щекочет темя, и нельзя признаться вдруг – и меня среза-ет время, как скосило твой каблук. Жизнь себя перемогает, понем-ногу тает звук... А ведь раньше лучше было, и пожалуй, не срав-нишь, как ты прежде шелестила, как ты нынче шелестишь. Видно,

86

даром не проходит шевеленье этих губ, и вершина колобродит, обре-ченная на сруб»1. Катаев превращает стихотворение Мандельштамав средство характеристики самого поэта. Метафоры стихотворенияповторяются мемуаристом, отражая его восприятие Мандельштама:«Щелкунчик уже вступил в тот роковой возраст, когда человек начина-ет ощущать отдаленное, но уже заметное приближение старости: по-редевшие волосы,… женский каблук, косо сточенный временем...

...Как сейчас вижу этот скошенный каблук поношенных ту-фель... Слышу склеротический шумок в ушах... и, наконец, чувствуюлегкое головокружение верхушки, обреченной на сруб, верхушки,которая все еще продолжает колобродить...

Щелкунчик всегда «колобродил» [с. 231].В условиях нового контекста цитата начинает жить отдельной

жизнью, подчас приобретает оттенки смысла, не свойственные ей в«родном» тексте. Многое здесь зависит от воли автора, включаю-щего чужой материал в свое сочинение. Его намерения могут бытьразличны: иллюстрирование высказанных положений посредствомцитат (в этом случае им отводится пассивная роль) или использова-ние цитаты как равноправной с собственным словом смысловойединицы. Таким образом, цитата оказывается не только результа-том интеллектуальной деятельности ее создателя, но и проявлениемсознания того, кто ее использует при формировании нового литера-турного целого. Цитата не просто обрамляется чужим текстом, онаассимилируется им. При этом обе составляющие равнозначны, тес-нейшим образом связаны друг с другом, т.к. одновременно выража-ют общий смысл определенного фрагмента произведения. Чужойсловесный блок используется потому, что он осознается как един-ственно возможная в данном случае, устраивающая автора формаотражения реальности или мысли. Таким образом, цитата в большойстепени воспринимается создателем литературного произведения каксвоеобразная собственность, ведь он разделяет ее смысл, принима-ет способ выражения этого смысла. Цитата может провоцировать инесогласие с представляемым ею высказыванием. Опровержение вэтом случае обнажает активное восприятие чужой мысли, показы-вает ее влияние на писателя «от противного». Цитата опять-таки ус-ваивается, охватывается авторским сознанием и вписывается в ре-зультат его деятельности – созданный текст.

Мемуары дают возможность проследить многообразие при-емов цитирования и получить полное представление о «жизни» ци-таты в новых условиях.

1 Катаев В. Алмазный мой венец. Повести. – М.: Аст-Пресс, 1994. – С.230 (Далеецитируется по этому изданию с указанием страниц в тексте).

87

Цитаты в мемуарах могут быть немногочисленными, исполь-зуются периодически и не составляют отличительной их особенно-сти. Произведения же иных мемуаристов невозможно представитьбез цитат, которые являются их неотъемлемым художественнымпризнаком (И.Одоевцева «На берегах Невы», «На берегах Сены»,В.Катаев «Трава забвенья», «Алмазный мой венец», А.Вознесенс-кий «На виртуальном ветру»).

Текст – источник цитирования – можно определить как исход-ный, первоначальный; текст, включающий цитаты, – как основной,или по отношению к исходному – новый. Видоизменение цитаты вновом произведении объясняется, в частности, намерениями авто-ра, вычленяющего определенный фрагмент исходного целого. Всоставе нового образования этот фрагмент представляет первоис-точник в определенном ракурсе. Таким образом, определяются дваназначения цитаты: дать представление о первоисточнике и соот-ветствовать условиям нового текста, что вызывает ее семанти-ческую и функциональную трансформацию.

Обновленное значение цитаты может быть наглядно проде-монстрировано сопоставлением двух текстов, принадлежностьюкоторых является один и тот же словесный фрагмент. А.Вознесен-ский («На виртуальном ветру») в главе, посвященной Пастернаку,часто обращается к его стихам последних лет. Многоплановостьстихотворения «Рождественская звезда» в данном случае не инте-ресует мемуариста, специальный анализ поэзии Пастернака не вхо-дит в его задачу. Цель Вознесенского – показать самого Пастер-нака, человека и художника. Отрывки из его стихов – средствореализации этой цели. Из «Рождественской звезды» вычленяютсястроки о новогодних праздниках, приносящих радость детворе инапоминающих автору собственное детство:

И холодно было младенцу в вертепе...Все елки на свете, все сны детворы,Весь трепет затепленных свечек, все цепи...1

Цитата прерывается авторскими комментариями, усиливаю-щими автобиографический смысл приведенного отрывка: «В сти-хах было ощущение школьника дореволюционной Москвы, завора-живало детство» – серьезнейшая из загадок Пастернака.

Весь трепет затепленных свечек, все цепи...

1 Вознесенский А. На виртуальном ветру. – М.: Вагриус, 1998. – С.12 (Далеецитируется по этому изданию с указанием страниц в тексте).

88

Стихи сохранили позднее хрустальное состояние его души. Язастал его осень. Осень ясна до ясновиденья. И страна детстваприблизилась.

...Все яблоки, все золотые шары... [с. 12].Читателю открывается лишь один образный ряд стихотворе-

ния, только один его аспект. На основное содержание намекаеттолько первая строчка цитаты, произвольно сближенная с после-дующими (у Пастернака же отделенная от них большим стихот-ворным пространством). В условиях мемуарного контекста «Рож-дественская звезда» предстает как отражение детскогоновогоднего счастья и становится аргументом к тем сторонамличности ее создателя, которые открылись Вознесенскому (детс-кость мироощущения, подростковая стремительность).

Точно так же уходят в сторону основная тема и философскийсмысл стихотворения «На страстной». Выделенные Вознесенскимстроки:

Еще кругом ночная мгла.Такая рань на свете.Что площадь вечностью леглаОт перекрестка до угла,И до рассвета и теплаЕще тысячелетье...А в городе на небольшомПространстве, как на сходке,Деревья смотрят нагишомВ церковные решетки..., –

иллюстрируют мысль о том, что описание раннего утра – это «оше-ломленное ощущение детства, память гимназиста предреволюци-онной Москвы, когда все полно тайны, когда за каждым углом под-стерегает чудо, деревья одушевлены и ты причастен к вербнойворожбе» [с. 33]. Цитата и продолжающий ее мемуарный текстсливаются, образуя новое тематическое и эмоциональное единство.Цитата в этом случае выполняет не иллюстративную роль, она ста-новится импульсом к авторским рассуждениям.

Извлечение отдельных строк первоначального текста иногдапроявляет в них дополнительный смысл, который затушевываетсяв общем потоке произведения.

Слишком многим руки для объятияТы раскинешь по концам креста, –

89

только эта часть выделена Вознесенским из стихотворения «Магда-лина» – о трагедии Христа и безмерном горе преданной ему женщи-ны. В результате на первый план выступило то значение, котороемемуарист охарактеризовал следующим образом: «Конечно, о себеон писал, предвидя судьбу. Какой выстраданный вздох катастрофы!Какая восхищенная печаль в ней, боль расставания, понимание люд-ского несовершенства в разумении жеста мироздания, какая гордостьза высокое предназначение близкого человека и одновременно об-молвившаяся, проговорившаяся, выдавшая себя женская ревность ктому, кто раздает себя людям, а не только ей, ей одной» [с. 35]. Мно-гозначность первоначального текста не может проявиться в отдель-ном фрагменте, в котором локализуется свой конкретный смысл.Извлечение части целого демонстрирует закономерное видоизмене-ние смысла в ином литературном обрамлении.

Чаще всего происходит смысловое ограничение цитаты. Ме-муары И.Одоевцевой насыщены отрывками из стихотворений, чтов данном случае естественно: речь идет о литературной жизни, опоэтах и писателях. Мир поэзии для них органичен, реален, как иокружающий мир. Стихи возникают как реакция на внешние об-стоятельства, по ассоциации с ними. Метельный морозный вечерв послереволюционном Петрограде вызывает в памяти строки иззнаменитой поэмы А.Блока:

...Черный вечер,Белый снег,Ветер, ветер...На ногах не стоит человек,

или:Разыгралась что-то вьюга! Ой, вьюга, ой, вьюга!Не видать совсем друг другаЗа четыре за шага!, –

которые в мемуарах оказываются прямой иллюстрацией к изобра-жаемому и лишаются своего обобщающего символического зна-чения.

Часто в новых условиях подтверждается первоначальное зна-чение цитаты. В ином тексте она означает то же, что и в первона-чальном, однако обрамление накладывает на нее особый отпеча-ток, вводит в другую сферу отношений. Достаточно сравнить раннеестихотворение С.Есенина «Лисица» и цитатные извлечения из негов мемуарах В.Катаева «Алмазный мой венец». В первом случаечитатель имеет дело с законченным стихотворением как особой

90

структурой. Во втором случае отдельные фразы стихотворенияскрепляются рассуждениями мемуариста, создается новое тексто-вое образование. «Тонкой прошвой кровь отмежевала на снегу дре-мучее лицо».

У подстреленной лисицы дремучее лицо! Во-первых, замеча-тельный эпитет «дремучее», а во-вторых, не морда, а лицо. Этогениально! А как изображен выстрел из охотничьего ружья!

«Ей все бластился в колючем дыме выстрел, колыхалася вглазах лесная топь. Из кустов косматый ветер взбыстрил и рассы-пал звонистую дробь».

Что ни слово, то находка! ....................Я увидел умирающую на снегу подстреленную лисицу.«Как желна над нею мгла металась, мокрый вечер липок был

и ал. Голова тревожно подымалась, и язык на ране застывал».Я был поражен достоверностью этой живописи, удивительны-

ми и мастерскими инверсиями...» [с. 205]. Замечания по поводуесенинских строк передают восхищение читателя, почувствовав-шего, «что можно так волшебно пользоваться словом» [с. 205]. Ониобъясняют значение созданного поэтом.

Связь цитат с основным текстом произведения носит различ-ный характер: авторское обрамление раскрывает, комментирует,представляет цитату, цитата иллюстрирует авторское повествова-ние, цитата и ее словесное окружение соседствуют на паритетныхначалах, служат созданию единого впечатления и смысла. Режецитата сохраняет свою автономность, прямо не взаимодействуя ине смешиваясь с мемуарной прозой (эпиграфы или цитатное завер-шение «Травы забвенья» В.Катаева). Таким образом, не толькоисходный смысл чужого слова, но и особенности его связи с новымконтекстом определяют значение цитаты.

На смысловые оттенки цитаты влияет характер основного тек-ста. В «Траве забвенья» В.Катаев дважды обращается к стихот-ворению Мандельштама «Декабрист». Заключительную его стро-ку с восторгом воспроизводит Маяковский: «Россия, Лета,Лорелея». В этом случае закрепляется впечатление мастерскойзвукописи. Строка замещает все стихотворение, оставшееся внемемуаров. Второй раз отрывок из «Декабриста» сопровождает вестьо гибели Маяковского. «Он выстрелил себе в сердце из маленькогокарманного маузера, и в тот же миг время для него уже потекло вдругую сторону, «все перепуталось, и некому сказать, что, посте-пенно холодея, все перепуталось и сладко повторять:

Россия, Лета, Лорелея» [с. 148].

91

Увеличение объема цитаты способствует расширению смыс-ла: в предсмертные мгновения всплывает в сознании самое доро-гое, то, что «сладко повторять» даже на исходе жизни. Эффектнаязвукопись оказывается в связи с трагической ситуацией, запечат-ленной в цитате и предшествующем ей авторском описании.

Преображение цитаты, несомненно, зависит от полноты цити-рования изначального высказывания. Небольшой фрагмент, как ужебыло отмечено, дает приблизительное, неполное, иногда неточноепредставление об исходном тексте. Следовательно, возможность ви-доизменения цитаты в новом словесном окружении возрастает всоответствии с уменьшением ее объема. Напротив, полностью про-цитированный источник имеет собственный «голос» в любом кон-тексте. Он может быть по-разному интерпретирован обратившими-ся к нему мемуаристами, но при этом у читателя сохраняетсявозможность самостоятельного восприятия и оценки подобного до-кумента. Следует отметить, что к полному цитированию мемуари-стика прибегает редко. Обильная и обширная цитация приводит книвелировке оригинального авторского повествования. ПоэтомуА.Солженицын при создании своих «очерков литературной жизни»«Бодался теленок с дубом» документы, на которые ссылается, вы-носит в «Приложения». Таким образом, не нарушается цельностьвоспоминаний и читатель получает дополнительную возможностьубедиться в достоверности свидетельств мемуариста.

Полная цитация источника подчеркивает важность для мему-ариста заключенной в нем информации. В этом случае на первыйплан выступает концептуальная направленность произведения, под-чиняя себе художественные задачи. В.Каверин, подобно Солжени-цыну, многие поясняющие основной текст материалы включает вприложения к своей книге «Эпилог». В то же время некоторые изних он приводит полностью в составе самих мемуаров (ходатай-ство московских писателей по делу Синявского и Даниэля, письмоСолженицына IV съезду советских писателей, несколько писем Со-лженицына автору книги). Страстное неприятие советского офици-оза, болезненно отозвавшегося на состоянии литературы, сочув-ствие тем, кто противопоставил идеологическим стереотипам своюнезависимую позицию, тревога за дальнейшую судьбу русской куль-туры побудили писателя сконцентрировать внимание в главе «Со-лженицын» на конфликте между оппозиционно настроенной интел-лигенцией и властью, который определил характер литературно-общественной жизни 60-70-х годов ХХ в. Введение документовотражает накал борьбы, передает умонастроения ее участников,заставляет почувствовать атмосферу времени.

92

Цитата не только видоизменяется под воздействием своегоокружения, но сама порой активно влияет на него. В исходном со-стоянии фрагмент текста может не играть той роли, которая пред-назначена ему в новых условиях. В первом случае он вписываетсяв поток авторского повествования, во втором намеренно выделяет-ся из него как самостоятельная речевая единица, выделяется (гра-фически и стилистически) даже в случае полного семантическогосовпадения с авторским словом. Такой фрагмент приобретает боль-шую самоценность.

Выделяясь на фоне авторского слова, цитата нарушает его од-нородность, активизирует внимание читателя, входит в арсенал изоб-разительных приемов писателя-мемуариста. Она может исполь-зоваться в качестве выразительного средства (деталь, сравнение,метафора), выступать как структурный элемент текста (описание,рассуждение, эпизод). Художественное значение цитаты во мно-гом определяется особенностью первоначального текста: его ро-довой принадлежностью (прозаический, стихотворный), видовойразновидностью (художественный, документальный). Активная рольизвлеченного из первоосновы фрагмента – яркое свидетельство техизменений, которые происходят с ним в новых условиях.

§5. Формы авторского самовыражения

В мемуарной прозе выделяются открытые и опосредованныеформы авторского проявления. К первым относятся автобиографи-ческий сюжет, система авторских рассуждений, комментариев, оце-нок, ко вторым – практически все составляющие произведения: ис-торическая основа, портреты современников, описания,интертекстуальные элементы, композиционные решения, речевыеособенности.

Автобиографизм в мемуарах проступает по-разному: от четкопрорисованной автобиографической линии (в мемуарах-хронике, ме-муарах-романе) до автобиографических фрагментов, мотивов (в ме-муарах-эссе, мемуарах-портрете, мемуарных зарисовках). Авто-биографический сюжет скрепляет разнородный мемуарныйматериал. В книгах И.Эренбурга «Люди, годы, жизнь», Н.Берберо-вой «Курсив мой», И.Одоевцевой «На берегах Невы», «На берегахСены», А.Рыбакова «Роман-воспоминание» и др. биография авто-ра – неотъемлемая часть общего содержания.

Автобиографическая линия вбирает в себя традиционные эта-пы человеческого бытия: «предысторию» (рассказ о предках), дет-ство, молодость, процесс формирования личности, определение сво-

93

его места в жизни, творческую и общественную деятельность, се-мейные отношения. Панорама века у Эренбурга подчиняет себеавтобиографическую тему, удельный вес которой постепенно сни-жается. «Пока я писал о моем детстве, о ранней молодости, я нераз отодвигал занавеску исповедальни. Дойдя до зрелых лет, я омногом умалчиваю, и чем дальше, тем чаще придется опускать тесобытия моей жизни, о которых мне трудно было бы рассказатьдаже близкому другу»1. Ослабление автобиографизма по мере раз-вития мемуарного повествования характерно для крупных жанро-вых разновидностей мемуаристики. По мере взросления героя пе-ред ним расширяются жизненные горизонты, человек вовлекаетсяв поток событий внешнего мира. Все это начинает превалироватьнад личным.

Автобиографические компоненты придают мемуарам индиви-дуальность конкретного свидетельства о жизни. Личный опыт ме-муариста определяет содержание его произведения. Эренбург – пи-сатель, публицист, общественный деятель – оказался вовлеченнымв культурную и политическую жизнь Европы, мира на протяжениипочти полувека. В результате его воспоминания стали подлиннойэнциклопедией ХХ столетия. Вхождение в богемную среду Пари-жа 10-х годов, пребывание в постреволюционной России, поездкипо странам Западной Европы, участие в войне в Испании, во II ми-ровой войне, борьба за мир, знакомство с выдающимися людьмисвоего времени – все это определило круг событий в его книге.И.Одоевцева и Н.Берберова – свидетельницы литературной жизниРоссии и Запада в 10–50-е годы. Интерес к литературе, собствен-ное творчество предопределили их тесную связь с литературнойсредой. Отсюда основная тематическая направленность их воспо-минаний, обилие портретов известных писателей, рассказы о собы-тиях, связанных с литературой, оценки отдельных произведений ит.д. Биографии обеих мемуаристок во многом характерны для пред-ставителей русской интеллигенции послеоктябрьской эпохи: при-общение в юности к традициям национальной культуры, к атмосфе-ре «серебряного века», резкий слом жизни после революции,эмиграция, творческая деятельность как вклад в создание литера-туры русского зарубежья. Эти две столь разные по своим челове-ческим свойствам женщины проявили недюжинные работоспособ-ность, присутствие духа, умение преодолевать неблагоприятныеобстоятельства и заслужили право на склоне лет рассказать о

1 Эренбург И. Люди, годы, жизнь. – М.: Совет. писатель, 1990. – Т.1. – С.415(Далее цитируется по этому изданию с указанием тома и страниц в тексте).

94

литературе, жизни, своих современниках. В воспоминаниях А.Рыба-кова проступают особенности советской эпохи, прежде всего те, чтоимеют отношение к биографии самого автора: репрессии, война, ощу-щение человеком зыбкости, неустойчивости своего положения.

Автобиографическая линия в мемуарах документальна, повто-ряет события и факты реальности, в то же время в составе целого онаприобретает типизированные черты. В соотношении с историческиммемуарным сюжетом, в связи с линиями судеб других мемуарныхперсонажей, в русле общей концепции произведения биография автора,сохраняя свой индивидуальный рисунок, обнаруживает проступаю-щие в ней общие закономерности времени, психологического скла-да личности, ее аксиологической ориентации. В.Катаев в «Травезабвенья» оказывается в состоянии выбора между старой Росси-ей, ее культурой, олицетворенной в образе И.Бунина, и тем новым,что вошло в мир после Октября. Революционный напор и энтузиазмперсонифицированы в Маяковском. Автор мемуаров вливается в ли-тературную среду новой эпохи. Таким образом, в рамках конкретнойбиографии преломилась кардинальная проблема, вставшая перед по-колением современников революции.

В автобиографическом сюжете наиболее наглядно проявляет-ся личность мемуариста. Писатель создает свой автопортрет, ста-новится героем собственного произведения. Характер автора рас-крывается в поведении, в отношениях с людьми, с миром. Поройсходные обстоятельства вызывают разную реакцию мемуаристов,объяснимую их личностными качествами. Ироничная, трезвая ижесткая в оценках Берберова не скрывает «проблемных» черт пор-третируемых лиц (Горького, Бунина), откровенно повествует о не-поэтических, «низких» сторонах эмигрантского быта. Доброжела-тельная, снисходительная Одоевцева отражает прежде всегоположительные стороны людей, старается смягчить то, что ос-тавляет неприятное впечатление.

Индивидуальные свойства автора порой становятся базой дляформирования обобщенного образа человека своего времени и сре-ды. Таков (при всей конкретности биографических фактов) авто-биографический персонаж «Пожилых записок» И.Губермана – дис-сидент, не вписывающийся в рамки советской системы, неспособный в данных условиях обрести прочную почву под ногами,самобытно мыслящая личность, отвергающая любые (не толькосоветские) догмы, поверхностные теории.

В числе традиционных средств создания литературного обра-за – авторское отношение к герою. Этот прием используется при-менительно к автобиографическому персонажу в форме самооценки.

95

При этом характеристика автобиографического героя двоится: взглядна него изнутри прошлого и с высоты опыта человека, вспоминающе-го о былом. Вторая оценка подтверждает, корректирует или опровер-гает первую. Зрелый автор судит свои поступки, видит допущенныеошибки или сочувствует собственным намерениям. «Я совсем отбил-ся от рук: мои проделки становились несносными» [т. I, с. 57], – такововосприятие Эренбургом своего поведения в отрочестве. Размышляя опервом романе, писатель констатирует: «Я люблю «Хуренито», пото-му что я написал его по внутренней необходимости… Может быть вней (книге – Т.С.) недостаточно литературы (не было опыта, мастер-ства), но нет в ней никакой литературщины» [т. I, с. 378]. Живописуядни молодости в «Пожилых записках», Губерман с любовной ирониейотзывается о былых проделках, предвосхищающих становление не-стандартной человеческой натуры.

Произведения крупной мемуарной формы (мемуары-хроника,мемуары-роман) демонстрируют эволюцию образа автора. Движе-ние рассказа от молодости к зрелости и старости показывает про-цесс формирования личности мемуариста, изменения в его миро-воззрении, в творчестве. Эренбург на протяжении своей мемуарнойэпопеи предстает в разных ипостасях, на первый взгляд, исключа-ющих друг друга, но в действительности раскрывающих многогран-ность его личности, активность и разносторонность самореализации:революционер-подпольщик, начинающий литератор, представительпарижской богемы, интеллигент на распутье после революции, изве-стный писатель, советский журналист, общественный деятель, че-ловек, во многом оппозиционный советскому официозу, художник,подводящий итог полувековому пути человечества, пытающийсяизвлечь уроки из прошлого. В первой книге воспоминаний («На бе-регах Невы») Одоевцева – молоденькая восторженная поэтесса.Приобщаясь к миру литературы, она жадно впитывает все, что не-сут с собой знаменитые писатели. Годы, проведенные в эмиграции,способствовали ее творческому росту, сделали представление олитературной жизни и литераторах более глубоким, аналитическим.

Образ автора – объект психологического исследования. Однойиз задач мемуариста является познание себя в соотнесении с дей-ствительностью. «Мемуаристы, утверждая, что они беспристрастноописывают эпоху, почти всегда описывают самих себя» [т. I, с. 470], –отмечает Эренбург. «Я ни в кого никогда не могла заглянуть так вни-мательно и глубоко, как в самое себя. …Познай самого себя – этовсегда было фактом моей жизни…», – подчеркивает Берберова, по-путно отмечая, что «воспоминания косвенно больше говорят о самомавторе, чем о людях, о которых он вспоминает».

96

Степень автобиографизма варьируется: от развернутого рас-сказа о себе до отдельных замечаний автобиографического плана(обычно в мемуарах-эссе, мемуарных зарисовках, в литературномпортрете), от откровенного самораскрытия до информации самогообщего характера. Это обусловлено как индивидуальностью писа-теля, так и общей установкой произведения – отразить в первуюочередь внешний мир или события собственной жизни, вбирающиев себя исторически значимые моменты.

Авторский голос звучит в полную силу в комментариях, за-мечаниях, рассуждениях, составляющих значительную часть ме-муарного текста. При их посредстве писатель выражает свое мне-ние о тех обстоятельствах, которые стали объектом воспоминаний,о людях, с которыми сводила его судьба. Совокупность рассужде-ний проявляет особенности мировоззрения мемуариста, дает пред-ставление о его политических взглядах, этических принципах, отно-шении к литературе, искусству и т.д. Подобные формы авторского«присутствия» в мемуарном произведении встречаются повсемес-тно, они обеспечивают контакт с читателем, который начинает ви-деть в мемуаристе не просто занимательного рассказчика, а при-общается к его духовному миру.

Авторское начало имеет в ряде случаев опосредованное вы-ражение: заявляет о себе в системе способов создания художествен-ного целого.

Отбор фактов из многообразия жизненных впечатлений – яв-ное свидетельство авторской воли, отражающее его видение лю-дей и событий. Одни факты поданы крупным планом, другие ока-зываются на периферии повествования, и не всегда в силу своейвторостепенности, а потому, что сознанием писателя они не вос-принимаются как значительные или не вписываются в ту концеп-цию мира, которая служит объединяющим началом в его произведе-нии. Когда Катаев («Алмазный мой венец») вспоминает о литературе20-х годов, то в основе его рассказа – подробности писательскихвзаимоотношений, поведение литераторов, их творческая работа,а не официальный литературный процесс, ознаменованный сведе-ниями, известными из учебника. Писателю важно отразить не-формальную «живую жизнь», запечатлеть естественное поведе-ние тогдашних или будущих знаменитостей в противовесприглаженным, схематичным воспоминаниям, заполонившим со-ветскую литературу.

Творческая воля писателя ощущается и в расположении фак-тического материала, то есть в композиционной организации произ-

97

ведения. В «Траве забвенья» Катаева расположение отдельныхчастей призвано раскрыть авторский взгляд на обстоятельства пе-реломного времени. Литературные портреты Бунина и Маяковско-го противопоставлены как два полюса расколовшейся после рево-люции России. Соединительным звеном между этими фрагментамистановится рассказ о молодом корреспонденте ЮгРОСТА Пчел-кине (персонаж явно автобиографический), о комсомолке КлавдииЗаремба (собирательный образ человека новой эпохи, плод худо-жественной типизации).

Все формы авторского самовыражения оказываются факто-ром, объединяющим разнородный мемуарный материал в органи-ческое единство литературного произведения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мемуарная проза играет значительную роль в литературе.Пройдя долгий путь развития от древнеегипетских мемуарных за-писей, воспоминаний периода античности («Записки о Гальской вой-не» Ю.Цезаря, «Анабасис» Ксенофонта), средневековья («Историямоих бедствий» Абеляра), Возрождения («Записки» Бенвенуто Чел-лини), сложившись как особое явление в период XVII–XVIII вв., ког-да определились предмет и задачи мемуаристики, а само созданиемемуаров стало одной из тенденций словесности, мемуарная лите-ратура прочно удерживает свои позиции на протяжении двух после-дних столетий. Она видоизменяется, обогащается новыми возмож-ностями творческой реализации своей основной задачи – воссоздатьпрошлое с точки зрения свидетеля и участника событий. Богат-ство творческих возможностей мемуарной прозы проявляется нетолько за счет конкретных средств литературного воплощения со-держания, но также и, пожалуй, прежде всего, вследствие прису-щего ей многообразия видовых и жанровых модификаций. Границымемуаристики простираются от сугубо документальных расска-зов о былом до произведений, синтезирующих реальность с худо-жественным повествованием на грани вымысла. Все это расширя-ет диапазон действия мемуарной литературы, упрочивая такимобразом ее позиции. Документальные мемуары являются ценнымисторическим источником, находящим себе применение в разныхобластях гуманитарных знаний. Художественно-документальныйвариант мемуаристики становится заметным явлением литератур-ного процесса, что особенно очевидно во второй половине ХХ в.,когда увеличивается поток мемуарных сочинений, активно опробу-

98

ются новые формы мемуарного повествования. Помимо традици-онных мемуарных книг создаются эссеистические мемуары, гдеобдуманная последовательность рассказа о прошлом уступаетместо свободному движению авторской мысли, ее прихотливымассоциациям, избирательной концентрации внимания на отдельныхсторонах бытия. Таковы «Легендарная Ордынка», «Возвращениена Ордынку» В.Ардова, «На виртуальном ветру» А.Вознесенско-го. Появляются иронические мемуары, где воспоминания о прожи-том облекаются в юмористико-ироническую форму даже в томслучае, когда автор говорит о вещах серьезных, подчас драмати-ческих. Пример тому «Пожилые записки» И.Губермана. Такогорода произведения формируют предпосылки для максимальногосближения жанра с художественной прозой. Активное развитиемемуаристики упрочивает позиции мемуарности как одного из при-емов словесного творчества. В форме воспоминаний о былом со-здаются произведения «вымышленной» прозы. Современная лите-ратура все чаще встает на путь совмещения разных жанровых форм.Продолжается процесс сближения рассказа о реальном прошлом свольностью художественных допущений, означенный творчествомВ.Катаева. В 90-е годы ХХ века формируется «филологическийроман»1, который демонстрирует возможность взаимодействиямемуаристики не только с художественной прозой, но и литерату-роведением («Поэзия и неправда», «Славный конец бесславныхпоколений» А.Наймана, «Довлатов и окрестности» А.Гениса).

Обращает на себя внимание, что интенсивность создания ичитательская востребованность мемуарных сочинений приходитсяна период приоритета постмодернизма, противостоящего реалис-тическому принципу в искусстве. Представляется, что подобныйфакт служит убедительным доказательством действительностиреализма на современном этапе. Соседствуя с иными художествен-ными системами, несомненно, испытывая их влияние, видоизме-няясь, реализм сохраняет свои позиции в частности и потому, чтосинтезирует преимущества достоверной информации и отшлифо-ванные временем приемы ее воспроизведения. Получение точно-го знания стало одной из необходимых ценностей нынешней циви-лизации, и художественно-документальная литература успешносоответствует этой потребности, в частности, выдвигая на пер-вый план жанр мемуаров.

1Новиков В. Филологический роман // Новый мир. – 1999. – № 10.

99

ТЕМЫ РЕФЕРАТОВ

1. Концепция личности в литературных портретах М.Горького.2. Образ М.Горького в русской мемуаристике ХХ в.3. Система мемуарных персонажей в трилогии А.Белого («На

рубеже двух столетий», «Начало века», «Между двух революций»).4. Принципы циклизации в мемуаристике (В.Ходасевич «Не-

крополь», И.Бунин «Воспоминания», А.Вознесенский «На виртуаль-ном ветру»).

5. Образ И.Бунина в мемуарной прозе ХХ в.6. Жанр иронических мемуаров в русской литературе ХХ в.

(Тэффи «Воспоминания», И.Губерман «Пожилые записки»).7. Своеобразие мемуарно-автобиографической прозы М.Цве-

таевой.8. Образ С.Есенина в «Романе без вранья» А.Мариенгофа.9. Изображение литературной среды в воспоминаниях Г.Ива-

нова «Петербургские зимы».10. Средства создания человеческих характеров в книгах

И.Одоевцевой «На берегах Невы», «На берегах Сены».11. Функция литературных цитат в мемуарах И.Одоевцевой

(«На берегах Сены», «На берегах Невы»), В.Катаева («Алмазныймой венец»).

12. Сюжетно-композиционная организация мемуарной повес-ти В.Катаева «Трава забвенья».

13. Творческая реализация теории «мовизма» в книге В.Ката-ева «Алмазный мой венец».

14. «Охранная грамота», «Люди и положения» Б.Пастернака:жанровая характеристика, эволюция творческой манеры.

15. Ассоциативность как основной стилеобразующий факторв мемуарной прозе В.Шкловского («Жили-были», «О Маяковском»).

16. Индивидуальность авторского мировидения в книге В.На-бокова «Другие берега».

17. Образ исторической эпохи в мемуарах И.Эренбурга «Люди,годы, жизнь».

18. Литературные портреты в мемуарах И.Эренбурга «Люди,годы, жизнь».

19. Роль лирического начала в книге О.Берггольц «Дневныезвезды».

20. Жанровая специфика воспоминаний М.Шагинян «Человеки время».

21. Пространство и время в книге М.Шагинян «Человек и время».22. Образ автора и формы авторского самовыражения в ме-

муарах В.Каверина «Освещенные окна».

100

23. Повествование и рассуждение как основные составляю-щие текста мемуарной книги В.Каверина «Эпилог».

24. Структура авторского повествования в воспоминаниях К.Си-монова «Глазами человека моего поколения».

25. Новые тенденции в советской мемуарной прозе 60-70-х гг.XX в.

26. Литературная жизнь 60-х гг. XX в. в воспоминаниях А.Сол-женицына «Бодался теленок с дубом».

27. Мемуарно-автобиографические мотивы в книге А.Солже-ницына «Архипелаг ГУЛАГ».

28. Взаимодействие документального и художественного вмемуарной прозе (на примере одного из произведений).

29. Принципы эссеистической мемуаристики в литературе90-х гг. XX в. (М.Ардов «Возвращение на Ордынку», А.Возне-сенский «На виртуальном ветру»).

30. Обстоятельства советской эпохи в русской мемуаристике90-х гг. XX в. (А.Рыбаков «Роман-воспоминание», С.Михалков «Оти до», А.Солженицын «Угодило зернышко промеж двух жерновов»).

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАНЯТИЯ

Практическое занятие по теме«Жанровая специфика мемуаров»

Вопросы для обсуждения1. Документально-художественная природа мемуаров.2. Основополагающие признаки мемуарной прозы.3. Мемуары и смежные художественно-документальные жан-

ры: типологическая общность и различия.4. Особенности литературной мемуаристики.

Задания1. Сформулировать основные положения книги Л.Гинзбург «О

психологической прозе».2. Познакомиться с определениями жанра мемуаров по спра-

вочным изданиям (КЛЭ, ЛЭС, Словарь литературоведческих тер-минов).

3. Выявить ведущие черты мемуарной прозы, отраженные висследованиях А.Тартаковского «Русская мемуаристика XVIII –первой половины XIX в. От рукописи к книге», Л.Гаранина «Мему-арный жанр советской литературы».

101

4. Показать преломление жанровых особенностей в одном измемуарных текстов (по выбору).

Практическое занятие по теме«Художественность мемуарной прозы»

Вопросы для обсуждения

1. «Образ», «образность» как литературоведческие категории.2. Специфика мемуарного образа.3. Средства создания образа в мемуаристике.4. Типология образов в мемуарах.5. Способы организации мемуарного материала.6. Специфика сюжетно-композиционных решений в мемуар-

ной прозе.

Задания

1. Ознакомиться с мемуарными книгами И.Бунина («Воспо-минание»), В.Шкловского («Жили-были), И.Одоевцевой («На бе-регах Невы»).

2. Охарактеризовать систему образов в этих произведениях.3. Определить, как формируются обобщенные образы эпохи,

литературной среды?4. Перечислить принципы и приемы создания образов мему-

арных персонажей.5. Назвать особенности организации жизненного материала в

каждой из книг.

Практическое занятие по теме«Содержание мемуаров и состав

мемуарного текста»

Вопросы для обсуждения

1. Предмет изображения в мемуарной прозе.2. Приемы литературного отражения действительности.3. Элементы мемуарного текста.4. Вариативность текстового состава мемуаров.5. Соотношение между содержанием мемуаров и характером

текста.6. Текст как отражение авторского стиля.

102

Задания1. Ознакомиться с воспоминаниями М.Горького (литератур-

ные портреты), В.Катаева («Алмазный мой венец»), А.Солжени-цына («Бодался теленок с дубом»).

2. Рассказать, что представляет собой содержание этих ме-муаров.

3. Определить, какова структура текста каждой из книг. Какиеэлементы текста повторяются во всех произведениях, какие от-сутствуют?

4. Показать, как проявляется в мемуарах индивидуальностьавторской манеры письма.

Практическое занятие по теме«Объективное и субъективное в мемуарной прозе»

Вопросы для обсуждения

1. Реальность как первооснова мемуарного произведения.2. Творческая интерпретация реальности в мемуарах.3. Роль авторского начала и формы его проявления.4. Субъективность мемуаристики как неотъемлемое свойство

жанра. Границы субъективности.

Задания

1. Сопоставить изображение Л.Толстого и Чехова в мемуарахМ.Горького (литературные портреты) и И.Бунина («Воспоминания»).

2. Определить, в чем заключается общность созданных авто-рами образов писателей.

3. Пояснить, чем обусловлены различия в изображении Л.Тол-стого и Чехова?

4. Показать, как проявляется авторская индивидуальность влитературных портретах.

5. Определить, в каких мемуарных очерках М.Горького и И.Бу-нина наиболее наглядно отразилась их субъективность.

103

СПИСОК РЕКОМЕНДУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аверин Б., Данилова И. Автобиографическая проза А.М.Ре-мизова // Ремизов А.М. Взвихренная Русь. – М.: Сов. писатель,1991. – С.3–22.

2. Аверин Б.В. Автобиографическая трилогия А.Белого и тра-диции русской автобиографической прозы ХІХ – начала ХХ века //От Пушкина до Белого. Проблемы поэтики русского реализма ХІХ –начала ХХ века: Межвуз. сб. – СПб.: Изд–во СПб. ун–та, 1992. –С.278–303.

3. Аверинцев С. Плутарх и античная биография. – М.: Наука,1973. – 280 с.

4. Александров Н. Синдромы. Некоторые литературныеприметы 1997 года // Литературное обозрение. – 1998. – №1. –С.58–71.

5. Андреев Ю.А. По законам искусства (о природе докумен-тальности) // Вопросы литературы. – 1979. – №2. – С.28–49.

6. Банк Н. Нити времени. Дневники и записные книжки совет-ских писателей. – Л.: Сов. писатель, 1978. – 246 с.

7. Банк Н.Б. Соавтор – жизнь (Документальные жанры в совр.сов. л–ре). – Л.: Знание, 1982. – 32 с.

8. Барахов В.С. Литературный портрет. – Л.: Наука, 1985. –311 с.

9. Барштейн А.И. Документальная проза и ее жанровые мо-дификации в советской литературе последнего десятилетия. –Вильнюс: МО Лит. СССР, Шауляйский пед. ин–т им. К.Прейкша-са, 1989. – 90 с.

10. Барштейн А.И. Современный литературный портрет какжанровая форма мемуаристики: Учебное пособие. – Вильнюс:Ред.–изд. совет Мин–ва культуры и образования Лит. Республи-ки, 1990. – 58 с.

11. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. – М.: Искус-ство, 1986. – 445 с.

12. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года //Собр. соч. В 9 т. Т. 8. – М.: Худ. лит., 1982. – С.337–412.

13. Билинкис М.Я. Русская проза XVIII века. Документаль-ные жанры. Повесть. Роман. – СПб.: СПбГУ, 1995. – 103 с.

14. Бобылев Б.Г. Стилистический анализ художественного ипублицистического текста. – Алма-Ата: Мектеп, 1987. – 104 с.

15. Богданов А. Мемуарная литература // Словарь литерату-роведческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. – С.205–206.

104

16. Борев Ю. Эстетика. В 2 т. Т.1. – Смоленск: Русич,1997. – 576 с.

17. Бушканец Е.Г. Мемуарные источники: Учебное пособие. –Казань: Казан. пед. ин–т, 1975. – 98 с.

18. Васюченко И. Узнать человека: Заметки о документаль-ной прозе // Октябрь. – 1985. – №12. – С.179–187.

19. Вачева А. Нарративные модели в русской женской мемуа-ристике XVIII – начала XIX вв. (к постановке проблемы) // Взаи-модействие литератур в мировом литературном процессе. Пробле-мы теоретической и исторической поэтики. В 2 ч. Ч.2. – Гродно,2000. – С.226–232.

20. Введение в литературоведение. Литературное произведе-ние: Основные понятия и термины: Учеб. пособие. – М.: Высш.шк., изд. центр, «Академия» 1999. – 556 с.

21. Винокур Г. Биография и культура. – М.: Работник просве-щения, 1927. – 86 с.

22. Винокур Г.О. О языке исторического романа // Вино-кур Г.О. О языке художественной литературы. – М.: Высш. шк.,1991. – С.407–430.

23. Гаранин Л.Я. Мемуарный жанр советской литературы. –Мн.: Наука и техника, 1986. – 223 с.

24. Гаспаров М.Л., Михайлов А.Д. Историческая проза //КЛЭ. – М.: Сов. энциклопедия, 1966. – Т. 3. – С.230–233.

25. Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности. – Л.: Сов.писатель, 1987. – 398 с.

26. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. – Л.: Сов. писатель,1979. – 221 с.

27. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. – Л.: Худ. лит.,1977. – 442 с.

28. Гинзбург Л.Я. О старом и новом. – Л.: Сов. писатель,1982. – С.43–60.

29. Головенченко А. Путешествие // Словарь литературовед-ческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. – С.303–305.

30. Горбунов А.М. Панорама веков. Зарубежная художествен-ная проза от возникновения до ХХ века: Популярная библиографи-ческая энциклопедия. – М.: Книжная палата, 1991. – 576 с.

31. Гречнев В.Я. Жанр литературного портрета в творчествеМ.Горького. – М., Л.: Наука, 1964. – 131 с.

32. Гришунин А.Л. Цитата // КЛЭ. – М.: Сов. энциклопедия. –Т. 8. – С.402.

33. Гуминский В.М. Путешествие // ЛЭС. – М.: Сов. энцикло-педия, 1987. – С.314–315.

105

34. Гусев В. Искусство прозы. – М.: Изд–во лит. ин-та,1993. – 106 с.

35. Дикушина Н. Невыдуманная проза (о советской докумен-тальной литературе) // Жанрово–стилевые искания современной со-ветской прозы. – М.: Наука, 1971. – 351 с.

36. Документ // БСЭ. – М.: Сов. энциклопедия, 1972. – Т.8. – С.403.37. Документ // Советский энциклопедический словарь. – М.:

Сов. энциклопедия, 1979. – С.408.38. Документальная литература // Советский энциклопедичес-

кий словарь. – М.: Сов. энциклопедия, 1979. – С.408.39. Дремов А.К. Художественный образ. – М.: Сов. писатель,

1961. – 405 с.40. Жуков Д. Биография биографии. – М.: Сов. Россия, 1980. –

136 с.41. Жуков Д. Проблемы биографического жанра // Жуков Д.

Заветное: Литературно–критические статьи. – М.: Современник,1981. – С.262–304.

42. Захарин А. Эссе // Словарь литературоведческих терми-нов. – М.: Просвещение, 1974. – С.477.

43. Зверев А. Голоса эпохи. Документальная проза: специфика ивозможности // Литературное обозрение. – 1985. – №12. – С.6–13.

44. Золотусский И. Лучшая правда – вымысел // Литератур-ное обозрение. – 1978. – №2. – С.32–35.

45. Историческая поэтика: истоки и перспективы изучения. –М.: Наука, 1986. – 335 с.

46. Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы худо-жественного сознания. – М.: Наследие, 1994. – 511 с.

47. Казаркин А.П. Истолкование и оценка современногопроизведения (к постановке проблемы) // Проблемы метода ижанра. Вып.7. – Томск: Изд–во Томского университета, 1980. –С.3–13.

48. Калачева С., Рощин П. Жанр // Словарь литературовед-ческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. – С.82–83.

49. Кардин В. В ожидании неожиданного // Кардин В. Обрете-ние. Литературные портреты. – М.: Худ. лит., 1989. – С. 231–311.

50. Кардин В. Сегодня о вчерашнем. Мемуары и современ-ность. – М.: Воениздат Мин–ва обороны СССР, 1961. – 170 с.

51. Кацев А.С. Реальный факт, прототип, образ в советскойлитературе 20–х годов: Учебное пособие. – Фрунзе: Киргизский гос.ун-т, 1986. – 92 с.

52. Киреев Р. Реквием по жанру: Об эпистолярном жанре //Литературная учеба. – 1985. – №6. – С.156–161.

106

53. Кожинов В.В. Жанр // КЛЭ. – М.: Сов. энциклопедия, 1964. –Т.2. – С.914–917.

54. Кожинов В.В. Жанр // ЛЭС. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. –С.106–107.

55. Козлов Д. Исторический жанр // Словарь литературовед-ческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. – С.114–119.

56. Колядич Т.М. Время как объект повествования в мемуар-но–биографическом жанре («Человек и время» М.Шагинян) // Ка-тегория времени в художественной литературе: Межвуз. сб. науч.тр. – М.: МГЗПИ, 1987. – С.81–93.

57. Колядич Т.М. Мгновенья, полные как годы... (Двадцатыегоды в воспоминаниях писателей): Учеб. пособие. – М.: Прометей,1993. – 90 с.

58. Косухин С.Я., Малиновский В.В. За достоверность доку-ментально–художественных изданий // Вопросы истории. – 1976. –№1. – С.19–32.

59. Кузьмичев И., Цурикова Г. Путь к главной книге (Вспоми-ная Ольгу Берггольц) // Контрасты осязаемого времени. – Л.: Ле-низдат, 1988. – С. 80–104.

60. Курбатов В. Превращения жанра: о записных книжках пи-сателя // Литературное обозрение. – 1979. – №3. – С.22–26.

61. Курносов А.А. Мемуары // БСЭ. – М.: Сов. энциклопедия,1974. – Т.16. – С.64.

62. Латынина А. Личный жанр (о мемуарной литературе) //Литературная газета. – 1985. – 20 февраля. – С.4.

63. Латынина А. Лучший вымысел – правда. Роман-воспо-минание А.Рыбакова // Литературная газета. – 1997. – 10 сентяб-ря. – С.11.

64. Левидов А.М. Литература и действительность. – Л.: Сов.писатель, 1987. – 432 с.

65. Левицкий Л.А. Мемуары // КЛЭ. – М.: Сов. энциклопедия,1967. – Т.4. – С.759–762.

66. Левицкий Л.А. Мемуары // ЛЭС. – М.: Сов. энциклопедия,1987. – С.216–217.

67. Литература, документ, факт // Иностранная литература. –1966. – №8. – С.178–207.

68. Литературные мемуары ХХ века. Аннотированный указа-тель книг, публикаций в сборниках и журналах на русском языке(1985–1989 гг.) – Ч.1, 2. – М.: Наследие, РАН, Ин-т мировой лите-ратуры им. М.Горького, 1995.

69. Лихачев Д.С. Литература – реальность – литература. – Л.:Сов. писатель, 1981. – 214 с.

107

70. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. – Киев:Collegium, Киевская Академия Евробизнеса, 1994. – 288 с.

71. Лотман Ю. Биография – живое лицо // Новый мир. – 1985. –№2. – С.228–236.

72. Лотман Ю.М. О содержании и структуре понятия «худо-жественная литература» // Поэтика. Вопросы литературоведения:Хрестоматия. – М., 1992. – С.5–23.

73. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. – М.:Искусство, 1970. – 384 с.

74. Лучников М.Ю. Литературное произведение как высказы-вание: Учеб. пособие по спецкурсу. – Кемерово, 1989. – 83 с.

75. Манн Ю. К спорам о художественном документе // Новыймир. – 1968. – №8. – С.224–254.

76. Маркевич Г. Основные проблемы науки о литературе. –М.: Прогресс, 1980. – 376 с.

77. Маслова В.А. Филологический анализ художественноготекста. – Мн.: Універсітэцкае, 2000. – 173 с.

78. Мемуары на сломе эпох // Вопросы литературы. – 1999. –№1. – С.3–34.

79. Мещерякова М. Литература в таблицах и схемах. – М.:Рольф, 2000. – 224 с.

80. Милевская Т.Е. Автокоммуникация как способ разверты-вания текста (на материале мемуаров ХХ века) // Rossicaolomucensia XXXVIII. 2cast. – Olomouc, 2000. – C.571–578.

81. Мильчина В.А. Автобиография // ЛЭС. – М.: Сов. энцикло-педия, 1987. – С.12.

82. Мишина Л.А. Художественно–документальные жанры вамериканской литературе XVII–XVIII вв. (к проблеме типологи-ческих американо–зарубежных связей) – Чебоксары: Изд–во Чу-вашского университета, 1994. – 127 с.

83. Мишуков О.В. Русская мемуаристика первой половины XIXвека: Проблемы жанра и стиля. – Киев, 1997. – 324 с.

84. Муравьев В.С. Документальная литература // ЛЭС. – М.:Сов. энциклопедия, 1987. – С.98-99.

85. Муравьев В.С. Эпистолярная литература // ЛЭС. – М.: Сов.энциклопедия, 1987. – С.512.

86. Муравьев В.С. Эссе // КЛЭ. – М.: Сов. энциклопедия,1975. – Т. 8. – С.961–963.

87. Муравьев В.С. Эссе // ЛЭС. – М.: Сов. энциклопедия,1987. – С.516.

88. Мурнаев А.Ю. О проблеме терминологического определе-ния жанра мемуарной литературы // Взаимодействие литератур в

108

мировом литературном процессе. Проблемы теоретической и ис-торической поэтики: Материалы международной научной конферен-ции. В 2 ч. Ч. 2. – Гродно, 1998. – С.144–149.

89. Наркевич А.Ю. Автобиография // КЛЭ. – М.: Сов. энцик-лопедия, 1962. – Т.1. – С.70-71.

90. Наркевич А.Ю. Биография // КЛЭ. – М.: Сов. энциклопе-дия, 1962. – С.620–622.

91. Нива Ж. Бесстрашная Берберова // Ж.Нива. Возвращениев Европу. Статьи о русской литературе. – М.: Высш. шк., 1999. –С.256–262.

92. Николаев П. Художественность // Словарь литературовед-ческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. – С.453–455.

93. Никонов В. Мемуарная литература // БСЭ. – М.: ОГИЗРСФСР, 1938. – Т.38. – С.773–775.

94. Новиков В. Филологический роман // Новый мир. – 1999. –№10. – С.193–205.

95. Обязанности свидетеля, права художника (Обсуждаем про-блемы мемуарной литературы) // Вопросы литературы. – 1974. –№ 4. – С.45–131.

96. Одинцов В.В. О языке художественной прозы. – М.: Наука,1973. – 103 с.

97. Оскоцкий В. Границы вымысла и пределы документализ-ма // Вопросы литературы. – 1980. – №6. – С.29–58.

98. Оскоцкий В. Дневник как правда (из мемориального насле-дия В.Вернадцкого, О.Берггольц, К.Чуковского). – М.: Моск. рабо-чий, 1995. – 71 с.

99. Палиевский П.В. Роль документа в организации художе-ственного целого // Проблемы художественной формы социалисти-ческого реализма. – М.: Наука, 1971. – Т. 1. – С.385–421.

100. Оскоцкий В. Роман и история. – М.: Худ. лит., 1980. – 384 с.101. Пискунов В.М. Чистый ритм Мнемозины (Мемуары рус-

ского «серебряного века» и русского зарубежья). – М.: Знание,1992. – 64 с.

102. Поспелов Г. Проблемы исторического развития литера-туры. – М.: Наука, 1972. – 154 с.

103. Поспелов Г.Н. К вопросу о поэтических жанрах // Докла-ды и сообщения филол. ф-та МГУ, вып.5. – МГУ, 1948. – 97 с.

104. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. – М.: Высшая шко-ла, 1990. – 344 с.

105. Публикация мемуарных источников: Метод. пособие. –М.: Всесоюзный науч.–исслед. институт документоведения и ар-хивного дела, 1972. – 131 с.

109

106. Рейн Е. На пиру Мнемозины // Новый мир. – 1998. –№1. – С.154.

107. Роднянская И.Б. Художественное время и художественноепространство // ЛЭС. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – С.487–489.

108. Роднянская И.Б. Художественность // КЛЭ. – М.: Сов.энциклопедия, 1975. – Т.8. – С.338–345.

109. Роднянская И.Б. Художественность // ЛЭС. – М.: Сов.энциклопедия, 1987. – С.489–490.

110. Рубашкин А. «Минувшее проходит предо мною…» //Литературное обозрение. – 1987. – №5. – С.22–27.

111. Рубашкин А. «Последнее задание жизни». О книге ИльиЭренбурга «Люди, годы, жизнь» // Нева. – 1990. – №3. – С.173–180.

112. Руднев В.П. Словарь культуры ХХ века. Ключевые поня-тия и тексты. – М.: Аграф, 1999. – 384 с.

113. Сапрыкина Е.Ю., Шпагин П.И. Путешествие // КЛЭ. –М.: Сов. энциклопедия, 1971. – Т.6. – С.86–89.

114. Сарнов Б. У времени в плену // Эренбург И. Люди, годы,жизнь. Воспоминания. В 3 т. Т. 1. – М.: Сов. писатель, 1990. – С.5–44.

115. Симонова Т.Г. «…Приятная память о друге» Сергей Есе-нин в воспоминаниях А.Мариенгофа // Русский язык и литература всредней школе. – 1996. – №3. – С.42–54.

116. Симонова Т.Г. Трансформация мемуарного жанра в русскойлитературе 60-70-х гг. (Мемуарные книги В.Катаева «Трава забве-нья», «Алмазный мой венец» // Взаимодействие литератур в миро-вом литературном процессе: Материалы междунар. науч. конф. –Гродно, 1996. – С.214–218.

117. Симонова Т.Г. Средства создания художественного обра-за в мемуарно-автобиографической прозе М.Цветаевой // Взаимо-действие литератур в мировом литературном процессе: Материа-лы междунар. науч. конф. – Гродно, 1998. – С.472–478.

118. Симонова Т.Г. Мемуары-хроника: специфика жанра, рольв литературном контексте // Славянскія літаратуры ў кантэксце сус-ветнай: Матэрыялы V міжнароднай навуковай канферэнцыі, прыс-вечанай 80-годдзю БДУ: У 3 ч. – Ч.2. – Мн., 2001. – С.79–84.

119. Симонова Т.Г. Мемуарная проза в контексте литератур-ного процесса 90-х гг. // Взаимодействие литератур в мировомлитературном процессе. Проблемы теоретической и историчес-кой поэтики: Материалы междунар.науч.конф.: В 2 ч. – Ч.1. – Грод-но, 2001. – С.317–325.

120. Симонова Т.Г. Трансформация цитаты в мемуарном тек-сте // Взаимодействие литератур в мировом литературном процес-се: Материалы междунар. науч. конф. – Гродно, 2000. – С.131-138.

110

121. Синодская Ю.Е. Воспоминания С.Н.Дурылина «В родномуглу»: специфика жанра // Взаимодействие литератур в мировомлитературном процессе. Проблемы теоретической и историческойпоэтики: Материалы международной научной конференции. В 2 ч.Ч.2. – Гродно, 1998. – С.149–155.

122. Смольнякова И.Л. О принципах классификации совре-менной мемуарной литературы // Проблемы реализма. – Вологда,1979. – Вып.6. – С.152–164.

123. Старцева А.М. Идеи и образы воспоминаний «Человек ивремя» в современной художественной системе // Творчество М.Ша-гинян: Сб. статей. – Л.: Худ. лит., 1980. – С.229–245.

124. Стральцова В. Шлях да самаго сябе. Факт у літарату-ры: жыццёвая рэальнасць і мастацкая праўда // Полымя. – 2000. –№ 3. – С.271–289.

125. Строганов М.В. Автор – герой – читатель и проблемажанра: Учеб. пособие. – Калинин, 1989. – 83 с.

126. Тагер Е.Б. Жанр литературного портрета в творчествеГорького // Тагер Е.Б. Избранные работы. – М.: Сов. писатель,1988. – С.132–182.

127. Тартаковский А. Мемуаристика как феномен культуры //Вопросы литературы. – 1999. – №1. – С.35–55.

128. Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. Опытисточниковедческого изучения. – М.: Наука, 1980. – 311 с.

129. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первойполовины XIX в. От рукописи к книге. – М.: Наука, 1991. – 288 с.

130. Теория литературы. Основные проблемы в историчес-ком освещении. Роды и жанры литературы. – М.: Наука, 1964. –486 с.

131. Тимофеев Л. Художественная литература // Словарьлитературоведческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. –С.448–453.

132. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. – М.: Ас-пект Пресс, 1999. – 334 с.

133. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Тынянов Ю.Н. По-этика. История литературы. Кино. – М.: Наука, 1977. – С.255–270.

134. Тюпа В.И. Художественность литературного произведе-ния. Вопросы типологии. – Красноярск: Изд–во Красноярск. ун–та,1987. – 224 с.

135. Уманская А.Б. Функциональные свойства категории жан-ра // Размышления о жанре: Межвуз. сб. науч. тр. – М.: МГПУ,1992. – С.37–47.

111

136. Урбан А. Автодокументальная проза // Звезда. – 1970. –№10. – С.193–204.

137. Урбан А. Художественная автобиография и документ //Звезда. – 1977. – №2. – С.192–208.

138. Урнов Д.М. Эпистолярная литература //КЛЭ. – М.: Сов.энциклопедия, 1975. – Т.8. – С.918–920.

139. Утехин Н.П. Жанры эпической прозы. – Л.: Наука, 1982. –184 с.

140. Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы. – М.: Прогресс,1978. – 325 с.

141. Федоров В. О природе поэтической реальности. – М.: Со-вет. писатель, 1984. – 184 с.

142. Филиппов В.В. Проблемы документализма в художе-ственной литературе // Русская литература. – 1978. – №1. –С.198–204.

143. Фирин Х. Вы жали ли руку времени? К 25–летию выходамемуаров Ильи Эренбурга // Искусство Ленинграда. – 1990. –№11. – С.3–10.

144. Фоменко И. Цитата // Введение в литературоведение. Ли-тературное произведение: понятия и термины: Учеб. пособие / Подред. Л.В.Чернец. – М.: Высш. шк., 1999. – С.497–556.

145. Фрэйд А.І. Дакладнасць як асноўная ўласцівасць жанрумемуарнай літаратуры // Весці АН Беларусі, серыя гуманітарныхнавук. – 1996. – № 1. – С.86–91.

146. Хализев В.Е. Теория литературы. – М.: Высш. шк.,2000. – 398 с.

147. Цурикова Г., Кузьмичев И. Утверждение личности. Очер-ки о герое современной документально–художественной прозы. –Л.: Худ. лит., 1975. – 336 с.

148. Чайковская О. Соперники времени. – М.: Совет. писатель,1990. – 368 с.

149. Чернец Л.В. Литературные жанры (проблемы типологиии поэтики). – М.: Изд-во Московск. ун-та, 1982. – 192 с.

150. Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источ-ник. – М.: Московск. гос. Историко-архивный институт Мин-вавысш. образован. СССР, 1959. – 79 с.

151. Чернухина И.Я. Элементы организации художествен-ного прозаического текста. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та,1984. – 115 с.

152. Чудакова М.О. Дневник // КЛЭ. – М.: Сов. энциклопедия,1964. – Т. 2. – С.707-708.

112

153. Шайтанов И.О. Как было и как вспомнилось (Совре-менная автобиографическая и мемуарная проза). – М.: Знание,1981. – 63 с.

154. Шикин В.Н. Дневник // ЛЭС. – М.: Сов. энциклопедия,1987. – С.98.

155. Явчуновский Я. Документальные жанры. Образ, жанр,структура произведения. – Саратов: Саратов. гос. ун-т, 1974. – 231 с.

156. Янская И., Кардин В. В защиту дефиса: Полемическиезаметки о документально–художественной литературе // Литера-турное обозрение. – 1985. – №2. – С.12–19.

157. Янская И., Кардин В. Пределы достоверности. Очеркидокументальной литературы. – М.: Сов. писатель, 1981. – 407 с.

Мемуарная проза русских писателей ХХ в.

1. Алигер М. Из воспоминаний // Алигер М. Стихи и проза. В2 т. Т. 2. Странствия и встречи. – М.: Худ. лит., 1975. – 400 с.

2. Алтаев Ал. Памятные встречи. – М.: Гослитиздат, 1957. –421 с.

3. Ардов В.Е. Этюды к портретам. – М.: Сов. писатель, 1983. –360 с.

4. Ардов М.В. Возвращение на Ордынку: Воспоминания. Пуб-лицистика. – СПб.: Инопресс, 1998. – 314 с.

5. Ардов М.В. Вокруг Ордынки // Новый мир. – 1999. – №5;№6. – С.112–140; 2000. – №5. – С.110–139; – СПб.: ИПА-ПРЕСС,2000. – 463 с.

6. Астафьев В. Затеси (Из тетради о Николае Рубцове) // Но-вый мир. – 2000. – №2. – С.7–36.

7. Ахмадулина Б. Нечаяние // Знамя. – 1999. – №9. – С.40–70.8. Бакланов Г. Жизнь, подаренная дважды. – М.: Вагриус, 1999.9. Белый А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. В 3 кн.

Кн.1. – М.: Худ. лит., 1989. – 543 с.10. Белый А. Начало века. Воспоминания. В 3 кн. Кн.2. – М.:

Худ. лит., 1990. – 687 с.11. Белый А. Между двух революций. Воспоминания. В 3 кн.

Кн.3. – М.: Худ. лит., 1990. – 670 с.12. Берггольц О.Ф. Дневные звезды // Берггольц О.Ф. Собр.

соч. В 3 т. Т. 3 – М.: Худ. лит. – 1990. – 525 с.; – М.: Правда,1990. – 477 с.; Л.: Лениздат, 1978. – 221 с.

13. Ваншенкин К.Я. Поиски себя: Воспоминания, заметки, за-писи. – М.: Сов. писатель, 1985. – 416 с.

113

14. Вересаев В.В. Воспоминания. – М.: Правда, 1982. – 543 с.15. Вересаев В.В. Из литературных воспоминаний // Вереса-

ев В.В. Собр. соч. В 4 т. – Т. 3. – М.: Правда, 1985. – 447 с.16. Вознесенский А.А. На виртуальном ветру. – М.: Вагриус,

1998 – 476 с.17. Вознесенский А.А. О. Мне 14 лет // Вознесенский А.А.

Ров. – М.: Сов. писатель, 1989. – 684 с.18. Волошин Н.М. Путник по вселенным. – М.: Сов. Россия,

1990. – 384 с.19. Генис А. Довлатов и окрестности: Филологический роман. –

М.: Вагриус, 1999. – 301 с.20. Гинзбург Л. Крутой маршрут. – М.: Книга, 1991. – 734 с.21. Гладков А.К. Поздние вечера: Воспоминания, статьи, за-

метки. – М.: Сов. писатель, 1986. – 336 с.22. Горький М. Литературные портреты // Горький М. Собр.

соч. В 18 т. Т.18. – М.: Гослитиздат, 1963. – 399 с.; Горький М.Собр. соч.: В 16 т. Т. 16 – М.: Правда, 1979. – 367 с.; Горький М.Собр. соч. В 12 т. Т. 6 – М.: Современник, 1987. – 796 с.; Горький М.Собр. соч. В 12 т. Т. 12 – М.: Современник, 1987. – 796 с.; Горький М.Избр. произв. В 3 т. Т.3. – М.: Худ. лит. – 1978. – 478 с.; – Мн.:Народная асвета, 1986. – 350 с.; – М.: Мол. гвардия, 1983 – 367 с.

23. Гранин Д. Запретная глава. Мимолетное явление // Гранин Д.О наболевшем. – Л.: Сов. писат., 1988. – 96 с.

24. Губерман И.М. Пожилые записки // Губерман И.М. Собр.соч. В 4 т. Т.4. – Н.-Новгород: Деком, 1996. – 314 с.

25. Долматовский Е. Товарищи писатели // Долматовский Е.Было. – М.: Сов. писатель, 1975.

26. Друнина Ю. С тех вершин… // Наш современник. – 1979. –№11. – С.8–28.

27. Евтушенко Е. Волчий паспорт. – М.: Вагриус, 1998. – 574 с.28. Зенкевич М. Мужицкий сфинкс. Беллетристические мемуа-

ры // Зенкевич М. Сказочная эра. – М.: Школа-Пресс, 1994. – 688 с.29. Ивнев Р. Мемуары // Ивнев Р. У подножия Мтацминды. –

М.: Сов. писатель, 1981. – 487 с.30. Исаковский М.В. На Ельнинской земле // Исаковский М.В.

Собр. соч. В 5 т. Т.3. – М.: Худ. лит., 1981. – 567 с.; – М.: Известия,1978. – 590 с.

31. Каверин В.А. В старом доме: Воспоминания и портреты //Каверин В.А. Собр. соч. В 8 т. Т.6. – М.: Худ. лит., 1982. – 559 с.

32. Каверин В.А. Вчерашний день: Письма, встречи, портре-ты. – М.: Сов. писатель, 1982. – 559 с.

114

33. Каверин В.А. Освещенные окна // Каверин В.А. Собр. соч. В8 т. Т. 7. – М.: Худ. лит., 1983. – 589 с.; – М.: Сов. писатель, 1978. – 544с.; Избранные произведения. В 2 т. Т. 2. – М.: Худ. лит., 1977. – 766 с.

34. Каверин В.А. Письменный стол. Воспоминания и размыш-ления. – М.: Совет. писатель, 1985. – 271 с.

35. Каверин В.А. Эпилог: Мемуары. – М.: Моск. рабочий, 1989.– 538 с.

36. Каменский В.В. Путь энтузиаста. – Пермь: Книжное изд–во, 1968. – 240 с.

37. Каменский В.В. Степан Разин. Пушкин и Дантес: Худ. про-за и мемуары. – М.: Правда, 1991. – 636 с.

38. Катаев В.П. Алмазный мой венец // Катаев В.П. Собр.соч. В 10 т. – Т.7. – М.: Худ. лит., 1984. – 495 с.; Катаев В.П. Ал-мазный мой венец. – М.: Аст–Пресс, 1994. – 399 с.

39. Катаев В.П. Трава забвенья // Катаев В.П. Собр. соч. В10 т. Т. 6. – М.: Худ. лит., 1984. – 535 с.

40. Копелев Л.З. Утоли моя печали. – М.: Еx1ibris, 1991. – 332 с.41. Коптелова А.Л. Минувшее и близкое: Воспоминания, ста-

тьи, очерки. – Новосибирск: Зап.-Сиб. книж. изд–во, 1983. – 415 с.42. Крандиевская-Толстая Н.В. Воспоминания. – Л.: Лениз-

дат, 1977. – 223 с.43. Кривицкий А. Елка для взрослого, или Повествование в

различных жанрах: Повесть–хроника // Знамя. – 1980. – №5, 6.44. Кригер Е. Дорога к людям. – М.: Сов. писатель, 1978. – 352 с.45. Либединская Л.Б. Зеленая лампа: Воспоминания. – М.: Сов.

писатель, 1966. – 407 с.46. Либединская Л.Б. «Зеленая лпмпа» и многое другое: Сбор-

ник. – М.: ОАО «Радуга», 2002. – 440 с.47. Лившиц Б. Полутороглазый стрелец. – М.: Худ. лит.,

1991. – 350 с.48. Липкин С.И. Квадрига: Повесть. Мемуары. – М.: Книж-

ный сад: Аграф, 1997. – 638 с.49. Мандельштам О.Э. Шум времени // Мандельштам О.Э.

Сочинения. В 2 т. Т. 2. – М.: Худ. лит., 1990. – 464 с.50. Мариенгоф А.Б. Бессмертная трилогия. – М.: Вагриус,

2000. – 509 с.; Мариенгоф А.Б. Роман без вранья; Циники; Мой век,моя молодость, мои друзья и подруги. – Л.: Худ. лит., 1991. – 478 с.

51. Миндлин Эм. Необыкновенные собеседники. – М.: Сов.писатель, 1979. – 558 с.

52. Михалков С. От и до... – М.: Олимп; ООО и Изд–во АСТ –ЛТД, 1997. – 480 с.

115

53. Найман А. Поэзия и неправда. Славный конец бесславныхпоколений // Найман А.Г. Славный конец бесславных поколений. –М.: Вагриус, 1998. – 574 с.

54. Найман А.Г. Рассказы об Анне Ахматовой. – М.: Худ. лит.,1989. – 302 с.

55. Некрасов В. Маленькие портреты // Некрасов В. Малень-кая печальная повесть. – М.: Известия, 1991. – 509 с.

56. Некрасов В. Твардовский // Некрасов В. В окопах Сталин-града: Повесть, рассказы. – М.: Правда, 1989. – 512 с.

57. Никулин Л.В. Годы нашей жизни. Воспоминания и портре-ты. – М.: Московский рабочий, 1966. – 512 с.

58. Олеша Ю.К. Книга прощания. – М.: Вагриус, 1999. – 476 с.59. Олеша Ю.К. Ни дня без строчки // Ю.К.Олеша. Избран-

ное. – М.: Правда, 1983. – 639 с.60. Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве. – М.: Книга,

1990. – 447 с.61. Пастернак Б.Л. Охранная грамота. Люди и положения //

Пастернак Б.Л. Собр. соч. В 5 т. Т. 4. – М.: Худ. лит., 1991. – 909с.; Пастернак Б.Л. Избранное: В 2 кн. – Кн.2. – М.: Просвещение,1991. – 206 с.

62. Паустовский К.Г. Повесть о жизни // Собр. соч. В 9 т. Т.4. –М.: Худ. лит., 1982. – 734 с.; Т.5. – М.: Худ. лит., 1982. – 591 с.; В 2 т. –М.: Сов. Россия, 1966.

63. Полевой Б. Силуэты // Собр. соч. В 9 т. Т. 9. – М.: Худ. лит.,1986. – 430 с.

64. Пяст Вл. Встречи. – М.: Новое литературное обозрение,1997. – 416 с.

65. Равич Н.А. Портреты современников. – М.: Сов. Россия,1977. – 192 с.

66. Разгон Л.Э. Непридуманное. – М.: Ex1ibris, 1991. – 284 с.;М.: Книга, 1989. – 285 с.; М.: Правда, 1988.

67. Рождественский Вс. Из книги «Страницы жизни», из книги«Шкатулка памяти» // Рождественский Вс. Избранное. В 2 т. Т. 2. –Л.: Худ. лит., 1974. – 277 с.; Рождественский Вс. Шкатулка памяти. –Л.: Лениздат, 1972. – 190 с.

68. Рождественский Вс. Страницы жизни. Из литературныхвоспоминаний. – М.: Современник, 1974. – 464 с.

69. Розов В.С. Путешествие в разные стороны. – М.: Сов.писатель, 1987. – 493 с.

70. Розов В.С. Удивление перед жизнью. – М.: Вагриус,2000. – 492 с.

116

71. Рыбаков А. Роман-воспоминание. – М.: Вагриус, 1997. –384 с.

72. Самойлов Д. Перебирая наши даты. – М.: Вагриус, 2000. –509 с.

73. Серебрякова Г. О других и о себе. – М.: Сов. писатель,1971. – 439 с.

74. Симонов К.С. Глазами человека моего поколения. – М.:Книга, 1990. – 419 с.; М.: Правда, 1990. – 426 с.; М.: Изд–во Аген-тства печати «Новости», 1988. – 478 с.

75. Слонимский М.Л. Воспоминания // Слонимский М.Л. Собр.соч. В 4 т. Т. 4. – Л.: Худ. лит., 1970. – 543 с.; Слонимский М.Л.Избранное. В 2 т. Т. 2. – Л.: Худ. лит., 1980. – 607 с.

76. Слонимский М.Л. Завтра: Проза, воспоминания. – М.: Сов.писатель, 1987. – 558 с.

77. Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом: Очерки ли-тературной жизни. – Париж: Umса PRESS, 1975. – 629 с.; Новыймир. – 1991. – № 6, 7, 8, 11, 12.

78. Солженицын А. Угодило зернышко промеж двух жерновов.Очерки изгнания // Новый мир. – 1998. – №9, 11; Новый мир. –1999. – №2.

79. Старшинов Н.К. Удивительные собеседники. – М.: Совре-менник, 1985. – 224 с.

80. Таратута Е.А. Драгоценные автографы: Кн. воспомина-ний. – М.: Сов. писатель, 1986. – 317 с.

81. Телешов Н. Записки писателя // Телешов Н. Записки писа-теля. Рассказы. – М. Правда, 1987. – 464 с.

82. Тихонов Н.С. Воспоминания // Тихонов Н.С. Собр. соч. В7 т. Т. 6. – М.: Худ. лит., 1986. – 429 с.

83. Тихонов Н.С. Двойная радуга // Тихонов Н.С. Собр. соч. В7 т. Т. 5. – М.: Худ. лит., 1986. – 460 с.

84. Тихонов Н.С. О времени и о себе // Тихонов Н.С. Собр.соч. В 7 т. Т. 7. – М.: Худ. лит., 1986. – 526 с.

85. Толстой С. Осужденный жить: Автобиографическая по-весть. – М.: Международная программа образования, 1998. –576 с.

86. Федин К.А. Горький среди нас // К.А.Федин. Собр. соч. В12 т. Т.10. – М.: Худ. лит., 1986. – 414 с.; – М.: Сов. писатель.,1977. – 367 с.

87. Цветаева А.И. Воспоминания. – М.: Изограф: Дом М.Цве-таевой, 1995. – 863 с.; – М.: Совет. писатель, 1983. – 767 с.

88. Чуковская Л.К. Заметки об Анне Ахматовой. В 3 т. – М.:АО «Согласие», 1997.

117

89. Чуковская Л.К. Памяти детства: Воспоминания о К.Чу-ковском. – М.: Моск. рабоч., 1989. – 220 с.

90. Чуковский К.И. Современники // Чуковский К.И. Собр.соч. В 6 т. Т. 2. – М.: Худ. лит., 1965. – 775 с.; – Мн.: Народ.асвета, 1985. – 575 с.

91. Чуковский Н.К. Литературные воспоминания. – М.: Сов.писатель, 1989. – 327 с.

92. Чулков Г. Годы странствий. – М.: Эллис Лак, 1999. – 861с.93. Шагинян М.С. Человек и время // Шагинян М.С. Собр.

соч. В 9 т. Т. 1. – М.: Худ. лит., 1986. – 718 с.; – М.: Сов. писатель,1982. – 559 с.

94. Шаламов В.Г. Воспоминания. – М.: Олимп, Астрель, АСТ,2001. – 384 с.

95. Шаламов В.Г. Четвертая Вологда // В.Г.Шаламов. Собр.соч. В 4 т. Т. 4. – М.: Худ. лит.: Вагриус, 1998. – 493 с.

96. Шварц Е.Л. Телефонная книжка: Воспоминания. – М.: Ис-кусство, 1997. – 640 с.

97. Шефнер В.С. Имя для птицы. – Л.: Сов. писатель, 1983. – 512 с.98. Шкловский В.Б. Жили-были. – М.: Сов. писатель, 1966. – 551 с.99. Штейн А.П. Непридуманное. – М.: Современник, 1985. – 415 с.100. Штейн А.П. Повесть о том, как возникают сюжеты. Кн. 1, 2.

– М.: Сов. писатель, 1981. – 575 с.101. Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь // Эренбург И.Г. Собр.

соч. В 9 т. Т. 8. – М.: Худ. лит., 1966. – 615 с.; В 9 т. Т. 9. – М.: Худ.лит., 1967. – 798 с.; В 3 т. – М.: Сов. писатель, 1990.

Мемуары русского зарубежья

1. Берберова Н.Н. Курсив мой. – М.: АО «Согласие», 1996. –735 с.; Вопросы литературы. – 1988. – № 9, 10, 11; Октябрь. – 1988. –№ 10, 11, 12 (главы из книги).

2. Бунин И.А. Воспоминания // Бунин И.А. Собр. соч. В 9 т.Т. 9. – М.: Худ. лит., 1967. – 622 с.; В 6 т. Т. 6. – М.: Худ. лит. –1988. – 717 с.

3. Бунин И.А. Окаянные дни: Воспоминания. Статьи. – М.: Сов.писатель, 1990. – 414 с.

4. Гиппиус З.Н. Живые лица. – Тбилиси: Мерани, 1991. – 384 с.5. Гуль Р. Ледяной поход. – М.: Либрис, 1991. – 72 с.6. Гуль Р. Я унес Россию. Апология эмиграции. В 3 т. – М.:

Б.С.Г.– Пресс, 2001. – Т. 1 (Россия в Германии). – 551 с.; Т. 2 (Рос-сия во Франции) – 516 с.; Т. 3 (Русские в Америке) – 493 с.

118

7. Дон–Аминадо. Поезд на третьем пути. – М.: Книга, 1991. –336 с.

8. Зайцев Б.К. Далекое // Зайцев Б.К. Сочинения. В 3 т. Т. 3. –М.: Худ. лит.; ТЕРРА, 1993. – 573 с.

9. Зайцев Б.К. Москва // Зайцев Б.К. Сочинения. В 3 т. Т. 2. –М.: Худ. лит.; ТЕРРА, 1993. – 587 с.

10. Зайцев Б.К. Москва: Главы из книги; Далекое: Главы из кни-ги // Зайцев Б.К.. Далекое. – М.: Советский писатель, 1991. – 512 с.

11. Замятин Е.И. Александр Блок. Л.Андреев. Встречи с Б.Ку-стодиевым. М.Горький // Замятин Е.И. Избранные произведения.В 2 т. – Т. 2. – М.: Худ. лит., 1990. – 412 с.

12. Иванов Г.В. Мемуары и рассказы. – М.: Прогресс; Париж;Нью–Йорк: Третья волна, 1992. – 351с.

13. Иванов Г.В. Петербургские зимы // Иванов Г.В. Собр. соч.В 3 т. Т .3. – М.: АО «Согласие», 1994. – 718 с.

14. Набоков В.В. Другие берега // Набоков В.В. Собр. соч. В 4 т.Т.4. – М.: Правда, 1990. – 477 с.

15. Одоевцева И.В. На берегах Невы. – М.: Худ. лит., 1989. – 333 с.16. Одоевцева И.В. На берегах Невы. На берегах Сены //

Одоевцева И.В. Избранное. – М.: АО «Согласие», 1998. – 958 с.;Одоевцева И.В. На берегах Сены. – М.: Худ. лит., 1989. – 332 с.

17. Осоргин М.А. Воспоминания. Повесть о сестре. – Воро-неж: Изд–во Воронеж. ун–та, 1992. – 416 с.

18. Осоргин М.А. Времена: Автобиографическое повествова-ние. Романы. – М.: Современник, 1989. – 622 с.

19. Осоргин М.А. Мемуарная проза. – Пермь: Пермская кни-га, 1992. – 285 с.

20. Ремизов А.М. Встречи. Петербургский буерак // Реми-зов А.М.. Огонь вещей. – М.: Совет. Россия, 1989. – 528 с.

21. Ремизов А.М. Подстриженными глазами // Ремизов А.М.Взвихренная Русь. – М.: Сов. писатель, 1991. – 544 с.

22. Тэффи Н.А. Воспоминания // Тэффи Н.А. Ностальгия: Рас-сказы. Воспоминания. – Л.: Худ. лит., 1991. – 447 с.

23. Ходасевич В.Ф. Некрополь // Ходасевич В.Ф.. Собр. соч.В 4 т. Т. 4. – М.: АО «Согласие», 1997. – 741с.; – М.: Сов. писатель:Агентство «Олимп», 1991. – 188 с.

24. Цветаева М. Автобиографическая проза. Воспоминания опоэтах // Цветаева М.А. Сочинения. В 2 т. – Т.2. – Мн.: Народнаяасвета, 1988. – 479 с.

25. Ширяев Б.Н. Неугасимая лампада. – М.: Столица, 1991. –415 с.; – М.: Товарищество русских художников. – 1991. – 411с.

119

СОДЕРЖАНИЕ

Введение.....................................................................................3

Глава 1. Взаимодействие документального и художественногов литературе...............................................................................6Глава 2. Жанровая система художественной документалистики.16Глава 3. Литературные мемуары как жанр................................28Глава 4. Поэтика мемуарной прозы...........................................48§1. Сюжетно-композиционная организация.................................49§2. Система образов. Средства создания мемуарного образа.....54§3. Структура текста.................................................................75§4. Цитация................................................................................82§5. Формы авторского самовыражения.......................................92Заключение................................................................................97Темы рефератов.........................................................................99Практические занятия...............................................................100Список рекомендуемой литературы..........................................103

Редактор Е.А.СмирноваКомпьютерная верстка: Т.А.Коваленко

Сдано в набор 01.08.2002. Подписано в печать 20.08.2002.Формат 60х84/16. Бумага офсетная №1.Печать офсетная. Гарнитура Таймс.

Усл. печ. л. 6,96. Уч.-изд. л. 6,6. Тираж 80 экз. Заказ .

Учреждение образования «Гродненский государственныйуниверситет имени Янки Купалы».

ЛВ №96 от 02.12.97. Ул. Пушкина, 39, 230012, Гродно.

Отпечатано на технике издательского отделаУчреждения образования «Гродненский государственный

университет имени Янки Купалы».ЛП №111 от 29.12.97. Ул. Пушкина, 39, 230012, Гродно.

Учебное издание

Симонова Тамара Григорьевна

МЕМУАРНАЯ ПРОЗАРУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ХХ ВЕКА:ПОЭТИКА И ТИПОЛОГИЯ ЖАНРА

Учебное пособие