Т. А. Репина>г

г ш и в т о т е с к м

г р ш ж ш е а

ш ш ш ш ж о

ж в м ш

И З Д А Т Е Л Ь С Т В О С . - П Е Т Е Р Б У Р Г С К О Г О У Н И В Е Р С И Т Е Т А

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Т. А. Р Е П И Н А

Теоретическая грамматика румынского языка

Учебник

Издательство С.-Петербургского университета 2003

ББК 81.2Рум-2 P4I

Рецензенты:д-р филол. наук М. К. Сабанеева (С .-П етерб. гос. ун-т),

канд. филол, наук А. В. Ж угра (И н-т лингв, исслед. РАН)

Печатается по постановлению Редакционно-ичдательского совета

С.-Петербургского государственного университета

Репина Т. А.

P4I Теоретическая грамматика румынского языка: Учебник. — СПб.: Изд-во С .-П етерб. ун-та, 2002. — 212 с.

ISBN 5-288-03208-4

Учебник по теоретической |раммахике румынскою языка создается на русском языке впервые. В нем нашли отражение результаты научных исследований шорой половины XX в. в области румыниегики. разрабаты­ваются вопросы взаимодействия фамматической и лексической семантики, интерпретируются с точки зрения соответствия системе языка некоторые инновации современной румынской разговорной речи. Учебник содержит большой справочно-библиофафический материал и снабжен кратким русско-румынским словарем фамматичееких терминов.

Для студентов, специализирующихся в области румынского и других романских языков, а также филологов широкого профиля, интересующихся сопоставлением языковых систем в их реальном функционировании.

Тем. план 2003 г.. № 38 |>ЬК 81.2Рум-2

ISBN 5-288-03208-4О Т. Л. Репина, 2003 © Издательство С.-Петербургского

университета. 2003

ПРЕДИСЛОВИЕ

Курс теоретической грамматики румынского языка, как и других романских языков, входит в число дисциплин, преду­смотренных учебным планом в качестве обязательных.

Отечественная высшая школа располагает богатой учебно­научной литературой по теоретическим вопросам грамматики разных, в том числе романских, языков (см. с. 201). Многие вопросы, рассматриваемые в учебниках и учебных пособиях по теоретической грамматике, носят универсальный характер. Вслед за курсом теоретической грамматики студентам романских от­делений читается курс «Проблемы и концепции современной лингвистики», в котором подробно анализируется актуальная лингвистическая проблематика, рассматриваются различные точки зрения и приводимая в их защиту аргументация, дается их критическая оценка1. Изданий, которые носили бы название «Теоретическая грамматика румынского языка», не существует не только на русском, но и на румынском языке. В последнем

См.: Проблемы и концепции современной лингвистики / Автор-сост. М. К. Сабанеева // Кафедра романской филологии: Учебные программы / Санкт-Петербургский гос. ун-т. Филологический ф-т. СПб.. 2000. С. 33-35: Теоретическая фамматика румынского языка / Автор-сост. Т. А. Ренина // Гам же. С. 304-314. Положения последней программы легли в основу настоящего учебника.

3

случае имеются лишь работы, озаглавленные «Современный румынский язык», «Грамматикарумынского языка», «Морфоло­гическая структура румынского языка» и т. п. (см. с. 200). В своем большинстве эти исследования носят описательный характер, ставя целью дать представление о всей совокупности способоЕ! выражения, свойственных румынскому языку. Многое из того, что содержится в общих трудах по румынской грамма­тике, вошло в ранее изданные учебники по практическому курсу румынского языка, в написании которых принимала участие автор настоящего учебника и где ею полностью выполнены грамматические разделы2.

Результаты изучения частных вопросов румынской грамма­тики публикуются в румынских и молдавских лингвистических журналах, содержатся в монографиях, выполненных отечествен­ными и зарубежными учеными, в авторефератах и статьях по темам защищаемых диссертаций. Сведения о всех этих публи­кациях приводятся в подстрочных примечаниях и списках дополнительной литературы, которые даются к каждой главе учебника, а в некоторых случаях и к его отдельным параграфам.

Курс теоретической грамматики румынского языка читается автором настоящего издания в течение тридцати лет, в том же русле ею ведется научно-исследовательская работа. Предлагае­мое в лекционном курсе и учебнике «видение» положения вещей в современном румынском языке отражает собственную точку зрения автора, которая не всегда совпадает с мнением румынских и/или отечественных ученых. Мы, однако, избегаем прямых дискуссий, стремясь как можно более наглядно и аргументиро­ванно изложить свое понимание вопроса, и опираемся лишь на те положения в трудах других исследователей, которые пред­

2Заюнчковский Ю. П., Николеску Т., Репина Т. А. Румынский язык:

Учебник. 2-е изд. СПб.. 19%: Заюнчковский Ю. П., Репина Т. А. Румынский язык: Учебник для II-III курсов филологических факультетов университетов. М., 1989. См. также: Репина Т. А. Румынский язык: Грамматический очерк, литературные тексты с комментариями и словарем. М., 1968.

4

ставляются нам адекватными языковым фактам. Такой подход к изложению материала курса созвучен высказыванию Л. В. Щербы: «Я не люблю спорить с чужими мнениями, считая, что если я хорошо обосновал собственное, то через это страдают все другие, с моим несогласные, по крайней мере элементы, противоречащие моим положениям (добросовестные научные мнения, хотя бы и неправильные в конечном счете, всегда содержат в себе зерна истины)»3.

В списках дополнительной литературы к главам и параграфам учебника и в подстрочных примечаниях указываются труды, представляющие разные точки зрения, что дает студенту воз­можность сопоставить предлагаемое, но отнюдь не навязываемое ему автором решение того или иного вопроса и побуждает его к самостоятельной работе над проблемой, определению своей собственной позиции. В данном отношении мы следуем реко­мендации В. Ф. Шишмарева: «Университет не может, да и не должен обучать всему, что необходимо знать, но его обязанность научить и приучить к самостоятельному приобретению этих знаний (здесь и далее в цитате курсив мой — Т. Р.)... С этой целью следует больше сжать читаемые курсы, не стремиться прочитывать их непременно от первой главы до последней, а предоставить преподающим большую свободу в этом отноше­нии. Их задача — учить работать, прививать научные навыки... Одним словом, надо помнить, что дело университета не в том, чтобы учить, а учить учиться»4. Исходя из этой, полностью принимаемой нами рекомендации, в настоящий учебник были включены далеко не все вопросы румынской грамматики, а только те из них, которые, с нашей точки зрения, наиболее показательны в отношении организации его грамматической системы.

Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.. 1974. С. 53-54.

4 Рукописное наследие В. Ф. Шишмарева в Архиве Академии Наук СССР / Сост. М. А. Бородина и Б. А. Малькевич // Груды Архива АН СССР. Вып. 21. М.: Л., 1965. С. 215.

Румынский язык входит в группу романских языков, пред­ставляя восточную ветвь этой языковой семьи. В ряде отношений его грамматическая система аналогична системам западнороман­ских языков, вместе с тем, однако, она во многом отличается от них. Объем курса теоретической грамматики, рассчитанного на 68 лекционных часов (по 2 часа в неделю в течение 8-го и 9-го семестров), не позволяет провести последовательное сопостав­ление романских грамматических систем, в связи с чем ссылки на другие языки делаются лишь в исключительных случаях5.

В учебнике по теоретической грамматике, посвященном современному языку, отсутствуют исторические экскурсы, так как в распоряжении студентов имеется учебник по истории румынского языка, в котором при необходимости и по рекомен­дации преподавателя они смогут найти нужные сведения6.

Иллюстративный языковой материал почепнут из румынской художественной литературы XIX-XX вв., академической грам­матики и толковых словарей румынского языка. Примеры, автор которых не указан, составлены или адаптированы мною — Т. Р.

Жанр учебника предполагает соблюдение по меньшей мере двух требований: 1) изложение должно вестись в доступной для студента форме, но без упрощения; 2) оно должно быть направлено не только на понимание рассматриваемых вопросов, но и на запоминание изучаемого материала. Мы руководствова­лись именно этими требованиями, стараясь по возможности соблюсти их. Что касается составленных нами сводных таблиц, то они, напротив, не преследуют цели запоминания и воспроиз­ведения, а призваны лишь сделать изложение более наглядным (иногда важнее не столько рассказать о положении вещей в языке, сколько показать его) и тем самым облегчить усвоение

Описание системы румынского языка на фоне других романских языков, в том числе в плане грамматики, см.: Репина Т. А. Сравнительная типология романских языков: Французский, итальянский, испанский, португальский, румынский. СПб., 19%.

6 Репина Т. А. История румынского языка. СПб.. 2002.

6

материала. Учебник заканчивается кратким русско-румынским словарем встретившихся в нем лингвистических терминов.

Необходимо оговорить также и то, что почти три четверти учебника отведены рассмотрению вопросов, связанных с харак­теристикой частей речи (раздел первый, с. 20-164), так как именно в этой области грамматики румынского языка проявля­ется своеобразие его системы и именно здесь решение многих вопросов нуждается, по нашему мнению, в пересмотре с учетом проведенных в последние десятилетия исследований. Что каса­ется синтаксиса простого и сложного предложения, то он детально разработан в общеграмматических трудах (достаточно сказать, что вопросам синтаксиса посвящен отдельный том румынской академической грамматики, насчитывающий около 600 страниц7), и к тому же типы предложений и связанные с их интерпретацией вопросы нашли отражение в учебнике для II и III курсов университетов8. Учитывая это, мы остановились лишь на тех вопросах румынского синтаксиса, которые носят дискус­сионный характер или не получили достаточно полной разра­ботки в лингвистической литературе по грамматике румынского языка, что и определило сравнительно небольшой объем этой части учебника (с.. 165-194).

7Gramatica limbii române / Ed. Academiei. Voi. 2. Bucureşti. 1966.

- К Заюнчковскнй Ю. П.. Репина Т. А. Румынский язык. М.. 1989 (указатель грамматических тем к циг. учебнике см. на с. 247-248).

В в е д е н и е

КУРС ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ГРАММАТИКИ: ЦЕЛЬ И МЕТАЯЗЫК

Курс теоретической грамматики читается студентам после прохождения ими курса практической грамматики и предпола­гает освещение предмета (а он у практической и теоретической грамматики один: грамматика как некая реальность, как объек­тивно существующий свод правил словоизменения и сочетания слов друг с другом) на ином, более высоком уровне, чем это делается в курсе практической грамматики.

Различие между практической и теоретической грамматикой заключается в тех целях, достижение которых предполагается каждым из названных видов грамматики. Цель практической грам­матики — обучение активному в л а д е н и ю грамматическими правилами, в соответствии с которыми оформляются высказывания в данном языке, умению придавать словам грамматически правиль­ную форму и безошибочно сочетать их с другими словами в потоке речи. Цель теоретической грамматики состоит в том, чтобы, опираясь на усвоенные ранее знания по практической грамматике, научить студента видеть с и с т е м н о с т ь организации основных звеньев языка и понимать с у щ н о с т ь , а там, где возможно, и п р и ­ч и н ы происходящих в грамматике современного языка иннова­ционных процессов. Курс теоретической грамматики готовит сту­дентов к чтению научной литературы на родном и иностранных языках, знакомит их с результатами исследований отечественных и зарубежных ученых в области изучаемого языка, предлагая решение спорных вопросов в свете полученных ими результатов. Таким образом, в отличие от практической, конопатиругспцей, грамматики,

8

теоретическая грамматика представляет собой объяснительную, или интерпретационную учебно-научную дисциплину.

В обоих видах грамматики изучаются части речи как классы слов, каждый из которых имеет только ему присущие отличи­тельные черты, и предложение как законченная по смыслу и по форме единица сообщения. Наиболее сложным для румынского языка является раздел, посвященный внутренней организации частей речи. При изучении предложения трудность представляет интерпретация лишь некоторых синтаксических структур. Что касается типов простых и сложных предложений, то они доста­точно хорошо усваиваются в процессе овладения практической грамматикой.

Каждая отрасль науки располагает присущей ей совокупно­стью понятий и обозначающих их терминов, которые принято квалифицировать как ее м е т а я з ы к . Большинство терминов, используемых в курсе теоретической грамматики румынского языка, носит универсальный характер. К наиболее употребитель­ным в данной отрасли языкознания можно отнести следующие общелингвистические и грамматические термины:

- язык / речь / речевая деятельность;- система / структура языка;- диахрония / синхрония;- грамматическое значение / грамматическая форма / грам­

матическая категория;- парадигма / синтагма;- морфема / инвариант / алломорф;- предложение / высказывание.Излагаемое ниже понимание названных научных терминов

сформировалось у нас в процессе ознакомления с литературой вопроса и на основе нашей собственной оценки сущности стоящих за терминами лингвистических понятий. История воз­никновения тех или иных терминов и разногласия в их интер­претации учеными разных школ и направлений в учебнике не рассматриваются (они составляют предмет изучения в рамках другого лекционного курса, см. с. 3).

9

Язык / речь / речевая деятельностьОбщенаучное определение понятия «язык» (имеется в виду

язык как абстрактное понятие, обобщающее множество естест­венных языков) исходит из его ф у н к ц и й : служить звуковой материальной оболочкой мысли и орудием, при помощи кото­рого люди обмениваются мыслями и информацией, выражают свою волю и чувства. Язык в данном значении — это средство, которое позволяет людям понимать друг друга и обеспечивает само существование человеческого общества и составляющих его отдельных социумов (языковых коллективов).

Лингвистическое же определение понятия «язык» ориенти­ровано на его внутреннюю с у щ н о с т ь , и с этой точки зрения язык есть совокупность средств и способов выражения, состав­ляющая некую целостность. Элементы этой целостности нахо­дятся в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности, что позволяет рассматривать язык как с и с т е м у знаков, распо­ложенных по отношению друг к другу в определенном порядке и с соблюдением внутренней иерархии. Каждый язык имеет присущую ему и отличающую его от других языков системную организацию. Различия между языковыми системами состоят в инвентаре средств и способов языкового выражения, их количе­стве, особенностях их взаимной сочетаемости и т. п.

Система языка имеет ряд подсистем и уровней. Она способна воздействовать на те звенья языка, которые в силу тех или иных причин оказываются за ее пределами, и подчинять их принципам своей организации. Этот процесс называется аналогией, или, в современных терминах, «давлением системы».

Язык как система знаков реализуется через речь, т. е. в конкретных ситуациях речевого общения' Язык как основа речи и речь как реализация языка неразрывно связаны друг с другом, представляя в своем единстве понятие «речевая деятельность». Язык и речь существуют только в совокупности друг с другом, которая, подобно единству сторон монеты (или медали), нерас­торжима. Ср.:

10

аверсреверс

монета;язык

речьречевая деятельность.

Речь — понятие неоднородное: она включает разные стили, диктуемые ситуацией (деловой, публицистический, фамильяр­ный и т. п.), отражает индивидуальные особенности участников коммуникации, степень их языковой компетентности и т. д. Именно в речи возникают различные инновации, часть которых со временем приобретает статус языковых единиц.

Система языка / структура языка Понятие системы языка соотносимо с понятием структуры

языка, но не тождественно ему.Система того или иного языка представляет собой некую

целостность средств и способов языкового выражения, группи­рующихся в ряды (парадигмы), образующих оппозиции и объ­единяющихся в законченные предложения-высказывания в со­ответствии с определенными правилами, характерными именно для данного языка. Языковая система — это то, что отличает языки (в том числе родственные) друг от друга.

Структура языка — это принципы устройства языковых систем, в соответствии с которыми языки о б ъ е д и н я ю т с я в некие типы. Так, например, системы романских языков различа­ются формами артиклей (фр. le, исп. el, ит. И, рум. (и)1), при этом в западнороманских языках определенный артикль препозитивен, в румынском он постпозитивен — в данном случае мы имеем дело с системными различиями. Но сам факт наличия в романских языках артикля, который отсутствовал в латинском и которого нет, например, в русском языке, свидетельствует о том, что романские языки, несмотря на внутрисистемные расхождения, обладают общностью, представляя «артиклевый» тип структуры (устройства системы) в противоположность «безартиклевому», характеризую­щему латинский и русский языки. Здесь речь идет о различиях языковых структур, или структурных типов. Ср.: «...языковой тип

//

есть то общее, что присуще группе языков, характерно для всех языков этой группы и отличает ее от других групп»1.

Синхрония / диахронияТермины «синхрония» и «диахрония» принадлежат швейцар­

скому лингвисту Фердинанду де Соссюру (1857-1913)2. Этими терминами предлагалось обозначить, соответственно, состояние языка и фазы его эволюции. Учение о состояниях языка Ф. де Соссюр назвал статической лингвистикой в противоположность эволюционной лингвистике, рассматривающей язык в развитии, отметив при этом, что смена фаз эволюции языка не связана с понятием его системы: «Синхроническая лингвистика должна заниматься логическими и психологическими отношениями, свя­зывающими сосуществующие элементы и образующими систему, изучая их так, как они воспринимаются одним и тем же коллек­тивным сознанием. Диахроническая лингвистика, напротив, должна изучать отношения, связывающие элементы, следующие друг за другом во времени и не воспринимаемые одним и тем же коллективным сознанием, т. е. элементы, последовательно сменяю­щие друг друга и не образующие в своей совокупности системы»3. Тем самым система языка в тот или иной отрезок времени рассматривалась как объект изучения в ее неизменном состоянии.

В ходе дальнейшей разработки вопроса и многочисленных научных дискуссий в данное теоретическое положение были внесены уточнения. Лингвисты исходили из следующих сообра­

Солнцев В. М. Типология и тип языка // Вопросы языкознания. 1978. № 2. С. 34. Данный вопрос подробно изучается в кн.: Репина Т. А. Сравнительная типология романских языков: Французский, итальянский, испанский, португальский, румынский. СПб., 1996; С. 59-66; 79-91; 110-112.

2Они вошли в научный оборот благодаря изданному посмертно

учениками Ф. де Соссюра 111. Балли и А. Сеше «Курсу общей лйнгвистики» (па фр. языке), 'в котором представлены лекции, прочитанные ученым в последние годы жизни в Женевском университете. См.: Соссюр Ф. де. Груды по языкознанию / Пер. с фр. М., 1977.

3 Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. С. 132.

12

жений. Синхрония — это «срез» одного из этапов истории языка, в том числе современного исследователю. Но ведь это срез не моментальный, он предполагает функционирование языковой системы по меньшей мере в течение жизни человека и его поколения. К тому же историческое движение языка, имевшее место до того или иного синхронного среза, в том числе до начала научной деятельности языковеда, не прекращается и после завершения его жизненного пути и смены поколений в данном языковом коллективе. На синхронном срезе языка п р о д о л ­ж а ю т с я процессы, начавшиеся в предшествующие периоды функционирования языковой системы, и зарождаются новые, в том числе перспективные для последующей истории языка. И хотя изменения касаются лишь его отдельных звеньев, те из них, которые носят системный характер, не могут не учитываться при синхронном описании языка.

Синхронный срез составляют иногда два и три века (ср.: раннерумынский период XVI—XVIII вв.) или всего несколько десятилетий (современный нам язык второй половины XX в. и начала XXI в.). И тот и другой синхронный срез должен рассматриваться как д и н а м и ч е с к о е (а не как статиче­ское) понятие, органически связанное со всей предшествующей и последующей историей языка.

Таким образом, оба понятия и термина (синхрония и диа­хрония) соответствуют понятию «динамика». Различие между ними состоит в том, что диахрония — это динамика, не ограниченная временем, синхрония — это динамика языка в пределах ограниченного отрезка времени. Понятия «статика» и «статическая лингвистика» при такой интерпретации терминов оказываются несовместимыми с самим понятием «язык».

Предмет изучения курса теоретической грамматики румын­ского языка составляет анализ состояния его грамматической системы в период, ограниченный XIX-XX вв., с учетом направ­лений исторического движения румынского языка в предшест­вующие периоды и тех инноваций, которые можно рассматривать как продолжение движения системы в тех же направлениях.

13

Морфема / инвариант / алломорфМорфема (от грвч. morphe форма) — «минимальный знак, т. е.

такая единица, в которой за определенной фонетической формой (означающим) закреплено определенное содержание (означае­мое) и которая не членится на более простые единицы того же рода»4, а именно на более простые значащие единицы. Так, в слове casă дом содержатся две морфемы — корневая cas- и аффиксальная -а; в слове căsuţă домик (căs-uţ-ă) их три и т. п.

Инвариант — это «абстрактное обозначение одной и той же сущности в отвлечении от ее конкретных модификаций — вариантов»5. Варианты, в виде которых реализуется инвариант, называются алломорфами. Следовательно, алломорф — это один из возможных вариантов инварианта, через которые он реализуется. Так, например, инвариант: морфема женского рода, алломорфы, т. е. способы ее реализации в языке и речи: -ă, -е, -a, -ea (casă, carte, muşama, cafea); или инвариант: морфема герундиальное™, алломорфы этого инварианта: -ind, -indu, -ând, -ându и т. п.

Алломорфом того или иного инварианта может быть отсут­ствие специального формального показателя. Например: форма merg в ед. числе не имеет специального показателя (окончания) в самом слове, однако именно отсутствие показателя на фоне других форм ед. числа глагола a merge идти (mergi, merge) показывает его соотнесенность с 1-м лицом. Такое отсутствие морфемы рассматривается как грамматически значимое, или как нулевая морфема.

Грамматическое значение / грамматическая форма / грамматическая категория

Слова в языке обладают определенной семантикой, которая отражает понятия, соответствующие объектам, действиям, при­знакам объектов и действий реального мира (casă, merge, bun, bine) или отношениям между ними (în, la, spre, şi, dar). И в том

4Лингвистический энциклопедический словарь. М.. 1990. С. 312.

5 Гам же. С. 80-81.

14

и в другом случае значения слов (их семантика) н е п о с р е д ­с т в е н н о связаны с окружающей человека действительностью (casă дом — реальный объект; spre к — отношение направления движения, также присущее реальному миру). Применительно к частям речи, осуществляющим наименование объектов, действий, признаков, используется термин «лексическое значение». Семан­тика реляционных частей речи, т. е. передающих различного рода отношения, общепринятого обозначения не получила (см. с. 152- 153), но тот факт, что конкретные виды семантики отношений закреплены за отдельными предлогами и союзами, делает их значения более близкими к лексическим, чем к грамматическим. Это видно, в частности, из определения понятия «грамматическое значение».

Грамматическое значение — это отвлеченное значение, в котором реальный мир отражается о п о с р е д о в а н н о , через обобщение лексических значений слов одного и того же разряда (части речи) или через такие обобщающие же понятия, как род, падеж, время и т. п.

Грамматическая форма — это «языковой знак, в котором грамматическое значение находит свое регулярное (стандартное) выражение»6. Грамматическими формами являются средства словоизменения: флексия, в том числе так называемая внутрен­няя флексия, т. е. различного рода фонетические чередования, и устойчивые грамматические структуры (например, сложные формы глагола).

Единство грамматического значения и грамматической фор­мы квалифицируется как грамматическая категория, и связи с чем в румынском и других романских (и не-романских) языках грамматические значения рода, лица, времени и т. д., имеющие закрепленные за ними в системе языка способы грамматического оформления, рассматриваются как грамматические категории.

6 Лингвистический энциклопедический словарь. С. 116.

15

Парадигма / синтагмаПарадигма как грамматическое понятие — это ряд форм,

объединенных общим грамматическим значением (например, значением падежа) и в то же время наделенных способностью реализовать это общее грамматическое значение определенным образом, присущим только данной конкретной форме (номина­тив — через соотнесение с субъектом действия, датив — с его адресатом и т. п.). Формы, объединяемые в парадигматические ряды (парадигмы), характеризуются невозможностью взаимоза­мены. Можно сказать: Fratele a plecat. Брат уехал или Am adus fratelui о carte. Я принес брату книгу, однако взаимозамена форм (*FrateIui a plecat или Am adus *fratele о carte) полностью исключена.

Понятие парадигмы принадлежит уровню языка. Граммати­ческие парадигмы — это строительный материал системы, те ее составные части, из которых она слагается как целостное образование.

Наряду с термином «парадигма» в научной литературе используется термин «синтагма». В это понятие учеными разных направлений вкладывается разное содержание. В настоящем курсе термин «синтагма» употребляется в следующем значении: синтагма — это сочетание двух и более самостоятельных слов, следующих в потоке речи «линейно», т. е. друг за другом, и соединенных (в том числе при помощи служебных слов) тем или иным типом подчинительной связи (определительной — floarea roşie красный цветок, casa fratelui дам брата', объект­ной — Cumpăr о carte. Я покупаю книгу и т. п.). Синтагма принадлежит уровню речи. Понятие синтагмы рассматривается нами как одна из разновидностей более широкого понятия — словосочетание, или группа слов.

Предложение / высказываниеСодержание обоих терминов совпадает: и предложение, и

высказывание представляют собой законченную с точки зрения смысла и грамматических форм языка единицу сообщения, рассчитанную на слуховое или зрительное восприятие и форми­

16

руемую в соответствии с коммуникативным намерением (интен­цией) говорящего (информировать собеседника, оказать на него воздействие, выразить чувства и т. п.). Введение двух терминов для обозначения одного и того же понятия потребовалось в связи с необходимостью четко разграничить понятия языка и речи при раздельном подходе к их анализу. При изучении законченных смысловых единиц сообщения с точки зрения языковой системы (их синтаксической модели, расположения членов предложе­ния и т. п.) за этим понятием как единицей анализа был закреплен термин «предложение». При интерпретации тех же единиц с точки зрения того, что именно хотел выразить говоря­щий, какова сила воздействия на адресата речи той или иной структуры, прибегли к термину «высказывание». Предложение соотносится с системой языка, высказывание — с субъектом речи, ситуацией общения и т. д.

В ходе дальнейшего изложения, в зависимости от направ­ленности анализа подобных синтаксических единиц, будут ис­пользоваться как тот, так и другой термин.

Предложение и высказывание, так же как язык и речь, представляют две неразделимые стороны целостного понятия: законченного по смыслу и грамматически соответствующего нормам языка минимального отрезка произнесенного или напи­санного сообщения. Так, например, сочетание слов: El a plecat ieri. Он уехал вчера — представляет собой законченное предло­жение, однако его нельзя рассматривать как высказывание, поскольку, будучи употребленным вне контекста и вне опреде­ленной ситуации, оно не достигает цели. Для того чтобы собеседник воспринял его именно как высказывание, он должен получить дополнительную информацию о референте местоиме­ния el (кто он?) и соотнести наречие ieri с моментом речи. В подобных случаях высказывание могут составить два или даже несколько предложений.

Изложенное понимание терминов, входящих в метаязык курса теоретической грамматики, можно представить в обобщен­ном виде.

17

Грамматические понятия и термины курса теоретической грамматики

I. О б щ е л и н г в и с т и ч е с к и е т е р м и н ы

Я зы к Совокупность средств и способов передачимыслей и чувств человека в звуковой или письменной форме, обеспечивающая про­цесс коммуникации членов определенного социума (языкового коллектива).

Речь Реализация языка в определенном про­странстве и времени.Язык и речь в их единстве: реализация языка через речь (речевое общение). Совокупность средств и способов выраже­ния как единство и целостность элементов, находящихся во взаимосвязи и взаимодей­ствии друг с другом.Принцип устройства (организации) языко­вой системы.

РечеваядеятельностьСистема

Структура

М орфема

И нвариантАлломорф

Грамматическоезначение

Г рамматическая форма

2. Г р а м м а т и ч е с к и е т е р м и н ы

Часть слова или слово, представляющие минимальный фонетический комплекс, на­деленный содержанием.Обобщающее представление о морфеме. Один из нескольких способов реализации инварианта.Значение нескольких (многих) языковых единиц конкретного содержания или не­скольких форм, основанное на-присущем им общем признаке.Языковой знак как регулярный выразитель грамматического значения.

18

Единство грамматической формы и грамма­тического значения.Ряд форм, объединенных общностью основ­ного грамматического значения и отлича­ющихся друг от друга дополнительными грамматическими значениями, в результате чего — не взаимозаменимые. Интонационно-смысловое и синтаксиче­ское единство двух или более слов, тесно связанных по смыслу и находящихся в от­ношениях подчинения.

Приведенные термины (как и многие из тех, объяснение которых будет даваться по ходу рассмотрения конкретных вопросов) относятся не только к румынскому языку. Большин­ство из них носит универсальный характер.

Обобщая сказанное, можно дать следующее определение содержанию дисциплины, включенной в учебные планы как «Теоретическая грамматика румынского языка». Теоретическая грамматика — это научная и учебная дисциплина, опирающаяся на знание студентом (исследователем) практической грамматики, имеющая своей целью объяснение наиболее сложных, в том числе спорных, вопросов, возникающих в связи с рассмотрением грамматической системы изучаемого языка в его современном состоянии, а также выяснение соотносимости с языковой систе­мой инноваций разговорной речи.

Дополнительная литература

Бопдарко А. В. Теория морфологических категорий. Л.. 1976. С. 6-10; 25-33. Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2000. С. 8-13;

20- 21: 4 2 ^ 3 ; 64-70; "542 -543.Леонтьев А. А. Язык. речь, речевая деятельность. М.. 1969.Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.Маслов Ю С. Введение в языкознание. 3-е изд. М.. 1998. С. 7-32; 90-102; 125-185. Общее языкознание: Внутренняя структура языка. М.. 1972. С. 14-42. Степанов Ю. С. Основы обшего языкознания. М.. 1975. С. 110 и сл.

Г рамматическаякатегорияП арадигма

Синтагма

Раздел первый Ч А С Т И Р Е Ч И

Г л а в а I

ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Распределение слов по частям речи как способ их классифи­кации. — Дефиниция понятия «части речи». — Дискуссионные вопросы , связанные с выделением частей речи в румынском языке. — Критерии определения центра и периферии внутри частей речи. — Первичные и вторичные синтаксические функции частей речи. — Понятие функциональной транспозиции и кон­версии одной части речи в другую.

Слова, составляющие любую языковую систему, разнообраз­ны и неоднородны. Это отчетливо видно из сравнения румынских слов и их перевода на русский язык: masă стол / trei три / a ieşi выходить, выйти / din из / eu я и т. п. Одни из приведенных слов обозначают предмет, количество, действие, другие — отношение, а последнее наполняется конкретным содержанием только в условиях речевого общения. Различие слов очевидно, и для осознания этого не обязательно иметь специальное лин­гвистическое образование. Однако в целях изучения языка необходимо объединение однородных слов в классы, выработка критериев такого объединения. Необходимость классификации была осознана еще во времена античности, и до сих пор эта традиция сохраняется в виде распределения слов по частям речи.

Части речи — это классы слов языка, объединяемые: 1) на основании общности семантики и подводимости семантики конкретных лексем под общее для всех них грамматическое (категориальное) значение типа «предметность», «признако- вость», «процессуальность» и т. д.; 2) по совокупности присущих им и общим для всех них или их большинства грамматических

20

категории и 3) по общности выполняемых ими синтаксических функций.

Дискуссионным вопросом для румынского (и не только румынского) языкознания является вопрос о правомерности или неправомерности выделения артикля в самостоятельную часть речи. Румынской лингвистической традицией вопрос решается положительно1. Многими учеными, однако, разделяется точка зрения о том, что артикль не имеет статуса части речи, что это лишь морфема, призванная выражать категорию определенно­сти-неопределенности2. Мы придерживаемся второй точки зре­ния и в дальнейшем рассматриваем артикль лишь в связи с другими частями речи, в первую очередь — с существительным.

Применительно к другим языкам, имеющим артикль, подни­мается также вопрос о месте в классификации по частям речи детерминативов, являющихся грамматическими, эквивалентами артикля (ср. фр. се этот, chaque каждый и т. п.). Это также один из дискуссионных вопросов теоретической грамматики^. Однако в румынском языкознании данный вопрос не поднима­ется: формы типа acest, fiecare и т. п. относятся грамматистами к соответствующим разрядам местоимений. Мы остановимся на вопросе о их роли в языке при изучении грамматических категорий существительного.

Части речи по своему статусу в системе языка неоднородны. Одни из них н а з ы в а ю т объекты, их признаки (в том числе дают количественную характеристику объектов) и выполняемые ими действия: существительные, прилагательные, числитель­ные, наречия, глагол\ другие о т с ы л а ю т к речевому акту и

' См.: Gramatica limbii române / Ed. Academiei. Voi. I. Bucureşti, 1966, P. 32.7

C m .; Ciompec G.. tOominle C., Forăscit N.. Guţu Roma/o Г.. l'asiliu E. Limba română contemporană: Fonetica. Fonologia. Morfologia / Sub coordonarea acad.1. Coteanu. Bucureşti. 1985. P. 96-101.

J См.: Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М.. 2000. С. 96; 157-161.

21

его участникам: местоимения', третьи являются средством связи слов и предложений, т. е. выполняют с л у ж е б н у ю функ­цию: предлоги, союзы. Особое место среди частей речи занимают междометия — они связаны с выражением эмоционально-во- левой реакции человека на те или иные ситуации реального мира. И хотя междометие включается в состав частей речи, его изучение относится больше к области лексикологии, чем грам­матики.

Внутренняя организация частей речи характеризуется нали­чием ц е н т р а и п е р и ф е р и и . При отнесении той или иной языковой единицы, входящей в состав определенной части речи, к ее центру или периферии учитываются следующие два м ом ен т а .

1. Полнота или неполнота выражаемых словом, относимым к данной части речи, грамматических значений, присущих последней как классу слов. Например, такие прилагательные, как bun хороший, добрый, в которых находят выражение все грамматические категории прилагательного (род: bună, число: buni, bune, степени сравнения: (cel) mai bun), относятся к центру подсистемы (системы) прилагательных; тогда как прилагатель­ные типа gri серый, gata готовый и т. п., не изменяющиеся по родам и числам, не способны к полноте передачи грамматиче­ских категорий и должны быть отнесены к периферии данной части речи.

2. Регулярность и нерегулярность морфологического пока­зателя той или иной грамматической категории. Так, например, существительные женского рода в румынском языке имеют несколько «регулярных» окончаний (-а, -е, -а, -еа), охватываю­щих все слова, кроме существительного zi день, которое, тем самым, относится к периферии системы. То же можно сказать о существительных мужского рода типа tei липа, ochi глаз и т. п., которые, в отличие от подавляющего большинства существи­тельных этого грамматического рода, при образовании мн. числа не изменяют своей формы.

22

Все части речи, кроме служебных, выполняют в предложении определенные синтаксические ф у н к ц и и , которые принято разделять на первичные и вторичны е. К первичным у сущест­вительных, например, относятся функции подлежащего и допол­нения, к вторичным у слов той же части речи — функция определения или обстоятельства. Например, в словосочетании о muncă de noapte ночная работа существительное выполняет вторичную для него синтаксическую функцию определения, являющуюся первичной для прилагательного; в предложении Plecăm noaptea. Мы уезжаем ночью — существительное высту­пает во вторичной функции обстоятельства времени (ср. то же существительное в одной из его первичных функций: Noaptea era caldă. Ночь была теплой).

Способность частей речи сочетать первичные и вторичные синтаксические функции приводит к «размыванию» границ между ними и облегчает переход одной части речи в другую, что свидетельствует о «нежесткости» системы и проницаемости границ между классами слов.

Различают два типа перехода от одной части речи к другой в зависимости от частоты (привычности) их использования в несвойственных данной части речи функциях. В тех случаях, когда подобное употребление окказионально, говорят о т р а н с п о з и ц и и слова в плане его функционирования в речи, т. е. о функциональной транспозиции, или функциональном переносе в синтаксическую зону другой части речи. Если же такой функциональный перенос становится привычным (узуаль­ным, частотным), говорят о его переходе из одной части речи в другую, о его к о н в е р с и и , соответственно о субстантива­ции, адъективации, адвербиализации.

До сих пор не выработано критериев отнесения того или иного случая использования частей речи в несвойственных им синтаксических функциях (и значениях) к функциональной транспозиции или конверсии. Определение различия данных явлений по принципу привычности-непривычности носит субъ­

23

ективный характер и во многом основано на интуиции носителя языка или исследователя. Вывести данный принцип на объек­тивный уровень помогли бы количественные подсчеты с целью выяснения частотности употреблений одной части речи в функ­ции другой, однако подобных подсчетов не проводилось.

Некоторым основанием для разграничения функциональной транспозиции частей речи и их конверсии могли бы служить словари, в которых слова, в зависимости от их значений и выполняемых функций, помещаются в самостоятельные словар­ные статьи. Так, например, в «Словаре современного румынского литературного языка»4 это сделано в отношении прилагательных frumos красивый, greu тяжелый, rău плохой, uşor легкий и др., которые разнесены по разным статьям с пометами adj и adv (красиво, тяжело, плохо, легко и т. п.). В таких случаях можно, по-видимому, говорить о явлении конверсии — адвербиализа­ции. Однако динамика языка в его реальном функционировании во многом опережает фиксацию в словарях, так что и этот критерий не позволяет провести четкую грань между интересу­ющими нас явлениями. Учитывая сказанное, в дальнейшем мы будем чаще всего говорить просто о возможности использования той или иной части речи в значении и синтаксической функции другой, прибегая к уточнению лишь в отдельных случаях.

Термин «транспозиция» употребляется также при обозначении переноса грамматических значений с одной формы на другую внутри частей речи (например, при изменении временного или модального плана глагольных форм). В учебнике, по мере необ­ходимости, данный термин используется и в этом значении.

Дополнительная литература

Габинский М. А. Об общеязыковых признака* частей речи // Проблемы языкознания: Доклады и сообщения советских ученых на X'М еждународ­ном конгрессе лингвистов. М.. 1967. С. 53-57.

4Dicţionarul limbii române literare contemporane. Voi. 1—4. Bucureşti.

1955-1957.

24

Скрелина Л. М. Теория частей речи и понятие инциденции // Иностранныеязыки в школе. 1977. № 6. С. 29-38.

Суник О. П. Общая теория частей речи. М.; J1., 1966.Coja I. Z. Articolul — parte de vorbire sau morfem al determinării? // SCL. 1969.

An. 20. № 2. P. 167-181.Dimitriu C. Articolul trebuie exclus din rândul părţilor de vorbire? // SCL. 1992.

An. 43. № 2. P. 159-171.

Г л а в а II

С У Щ Е С Г В И таЛ Ь Н О Е . А РТ И К Л Ь. ДЕТЕРМ И Н А ТИ ВЫ

§ 1. Сущ ествительное как часть речи

Критерии выделения существительного в самостоятельную часть речи. — Подгруппы (подклассы) румынских существитель­ных. — Реакция румынской языковой системы на принадлежность существительных разным подклассам. — Понятие скрытых грам­матических категорий существительного.

Как и другие разряды слов, существительное в румынском языке выделяется в отдельную часть речи по трем основным характеристикам, присущим словам данного класса:

1) по общности категориально-грамматического значения, которое определяется как «предметность»;

2) по общности грамматических категорий рода, числа, падежа и определенности-неопределенности;

3) по синтаксическим функциям, первичными из которых являются функции подлежащего и дополнения.

По составу входящих в него лексем данный класс слов неоднороден, как неоднородны объекты реального мира и пред­ставления о них, формирующиеся в сознании человека. В разряд существительных входят слова, обозначающие собственно объ­екты (предметы, субстанции), а также действия, качества и свойства объектов, воспринимаемые в виде предметных поня­

25

тий — субстанций (ср. caiet тетрадь / curgere течение / frumuseţe красота).

Само деление на подгруппы универсально (как и критерии выделения существительных в часть речи), однако в каждом языке оно находит свое собственное грамматическое выражение, образно говоря, присущий именно данному языку «выход на поверхность» неоднородности состава части речи. Положение вещей в этом отношении в румынском языке представлено в следующей далее схеме и комментариям к ней.

Основные подклассы румынских существительных

Предметность

Конкретныеобъекты

Нарицательные

Акциональныепонятия

Абстрактныепонятия

Собственные

Одушевленные Неодушевленные Одушевленные Неодушевленные

Предметные Вещественные

Комментарий к первому уровню схемы.I . Различие существительных по линии конкретное или

абстрактное понятие выражается:а) в отсутствии у абстрактных существительных, в отличие

от конкретных, множественного числа. Это универсальное свой­ство, диктуемое самой действительностью (ср. casă — case дом — дома и dragoste любовь)'.

26

б) в оформлении конкретных существительных, в отличие от абстрактных, определенным артиклем после предлога си (предлог совместного и инструментального значения):

a trimite scrisoarea cu avionul букв, послать письмо самолетом;a asculta lecţia cu a ten ţie букв, слушать лекцию с вниманием.

2. Отличие существительных, обозначающих конкретные объекты, от существительных, передающих акциональны е по­нятия, выражается:

а) в сочетаемости акциональных существительных, в отличие от существительных конкретного значения, с фазовыми глаго­лами:

Războiul s-a sfârşit. Война закончилась.Но не: *Casa s-a sfârşit. *Дом закончился;

б) в разном грамматическом оформлении существительных двух подклассов в позиции именной части сказуемого иденти­фикационных предложений (предложений идентификации):

Clujul este un oraş. Клуж — это город.

Conflictul annat este râzboi. Вооруженный конфликт —это война

— в первом случае употребляется неопределенный артикль в выделительной функции, во втором существительное использу­ется без артикля;

в) в способности акциональных существительных, в отличие от конкретных, сочетаться с предлогами, выражающими отно­шения времени; ср.:

după război после войны (в смысле времени);după ca să за домом (пространственные отношения).

В целях систематизации названных различий и определения особенностей разных подклассов существительных в рассматри­ваемом плане составлена табл. 1.

Т а б л и ц а I

Различия в грамматическом оформлении конкретных, акциональных и абстрактных существительных

Критерийразличения

Конкретноесуществительное

Акциональноесуществительное

Абстрактноесуществительное

Наличие мн. ч.

1 !осле предлога си

Сочетание с фазо­выми глаголами

В предложениях идентификации

Отношения време­ни

casă-case

eu creionul

( - J

Clujul este un oraş.

I~1

război-războaie

cu războiul

războiul a început

Conflictul armat este război,

după război

dragoste — 0

cu dragoste

dragostea a început

Dragostea este un .sentiment.

după dragoste

Комментарий к второму и третьему уровням схемы (с. 26).Различие нарицательны х и собственных имен сводится к

различиям по одушевленности-неодушевленности.В подклассе неодушевленных существительных различия в

грамматическом оформлении нарицательных и собственных имен н е н а б л ю д а е т с я .

Ср.: drumul — drumului; casa — casei.Clujul — Clujului; M oscova — M oscovei.

В подклассе одушевленных существительных различиемежду нарицательными и собственными именами сводится кпоявлению в родительном и дательном падеже при именах собственных мужского рода своеобразной препозитивной флек­сии lui, омонимичной артиклю, но утратившей артиклевые функции. Ср.:

om ul — om ului;Ion — lui Ion.

Что же касается разграничения существительных по одушев­ленности и неодушевленности, безотносительно к тому, при­

28

надлежат ли они подклассу нарицательных или собственных имен, то одушевленные существительные (имеются в виду прежде всего антропонимы, так как наименования животных — зоонимы — оформляются то как одушевленные, то как неоду­шевленные существительные) получают в румынском языке особое грамматическое оформление по сравнению с неодушев­ленными (см. табл. 2 и 3).

Т а б л и ц а 2

Расхождения в грамматическом оформлении неодушевленных существительных и существительных-антропонимов в функции

прямого и косвенного дополнений

Неодушевленныесуществительные Существительные-антропонимы

Vizitez — - muzeul. II vizitez v-------------pe profesor.

(Clujul). . (pe Ion).

Я посещаю — ---- музей. Я посещаю -------------преподавателя.

" ■ (Клуж). " (Иона).

Dăm un nume oraşului. li dăm un nume copilului.

Мы даем имя городу. Мы даем имя ребенку.

Trimitem salutul nostru Cluju­ li trimitem salutul nostru lui Ion (Măriei).lui.

Шлем привет Клужу. Шлем привет Иону (Марии).

Как видно из табл. 2, существительные-антропонимы, в отличие от неодушевленных (неантропонимичных) существи­тельных, допускают местоименную антиципацию прямого и косвенного дополнений (в последние десятилетия она получает все большее распространение1). Прямое дополнение при этом оформляется частицей ре, сигнализирующей именно одушевлен­

Coteanu /. Anticiparea complementului prin pronume, o regulă gramaticală noua' // LR. 1963. An. 12. № 3. P. 242-246.

29

ность. Добавим к этому также, что одушевленные существитель­ные располагают особыми звательными формами: Prietene! Друг (дружище)! Ioane! Йон! (о вокативе подробно см. с. 42 и сл.), которые неодушевленные существительные могут принимать только в случае их персонификации.

Имеется еще ряд особенностей в грамматическом оформле­нии антропоним и чных (одушевленных) существительных по сравнению с неантропонимичными (неодушевленными); они обобщены в табл. 3.

Т а б л и ц а 3

Расхождения в грамматическом оформлении неодушевленных существительных и существительных-антропонимов в род.-дат, падеже

и после простых предлогов

Особенность Неодушевленныесуществительные

Существительные-антропонимы

Род.-дат. падеж сд. ч. Ж. р.

Артикулирование после предлогов Имена родства (разд): им. и род.-дат. п.

gramatica / gramaticii грамматика

floarea / florii цветок Mă duc la bibliotecă.Я иду в библиотеку.| vorba sa / vorbei sale)

его слово, речь

Anica / Anicăi (Anichii)

Mioara / Mioarei Mă duc la binica. —

Я иду к бабушке. nevastă-sa / nevesti-sii

его жена

Эти особенности характеризуют имена собственные и сущест­вительные, обозначающие родственные связи людей.

Напомним также способ образования формы род.-дат. падежа в мужском роде: oraşului города, -у / lui Ion Иона, -у.

Наличие заметных расхождений в грамматическом оформле­нии неодушевленных существительных и существительных-ан­тропонимов, включая имена собственные, навело румынских ученых на мысль о том, что в румынском языке следует выделять особый — личный род (genul personal). Вопрос оказался дискус­сионным и до конца не решен. Ясно лишь одно: грамматическая система румынского языка р е а г и р у е т определенным об­

30

разом на объективно существующее противопоставление оду­шевленных (человека) и неодушевленных (предметов и соответ­ствующих им понятий) объектов реального мира, формально отграничивая их один от другого.

И, наконец, последний уровень схемы (с. 26), а именно деление существительных на предметные и вещ ественные (дискретные и недискретные) находит формальное выражение в употреблении/неупотреблении перед ними неопределенного ар­тикля в ед. числе и в использовании формы неопределенного артикля мн. числа в разном значении (табл. 4).

Т а б л и ц а 4

Различия в грамматическом оформлении предметных н вещественных существительных

Предметныесуществительные

Вещественныесуществительные

Am cumpărat un caiet. — Я купил тетрадь.

nişte caiete какие-то тетради

Am cumpărat carne. — Я купил мяса.

nişte carne немного мяса

Грамматическая система румынского языка и в этом случае отражает на формальном уровне различие существительных, составляющих разные подклассы внутри рассматриваемой части речи.

Для обозначения случаев, подобных представленным выше, в лингвистическом метаязыке используется термин «скрытые» категории, в отличие от «явных» (у румынских существитель­ных к последним относятся род, число, падеж и определенность- неопределенность). «Скрытыми» считаются те категории, в которых особый способ выражения связан с лексической семан­тикой слов. Для того, например, чтобы выразить падеж сущест­вительного, достаточно знать его грамматический род и окон­

31

чание во мн. числе, безотносительно к значению самого слова. От любого, даже отсутствующего в языке существительного (*fitcă, *cors), можно образовать артикулированную форму и по аналогии с созвучными словами поставить ее в род.-пад. падеж (*fitcii, *corsului). Так обстоит дело с «явными» грамматическими категориями. Что же касается «скрытых» категорий, то выбор той или иной структуры (способа грамматического оформления слова или словосочетания в потоке речи) возможен только с учетом семантического фактора, в нашем случае — принадлеж­ности к определенному подклассу слов, составляющих часть речи. Использование модели «существительное + прямое допол­нение без особых показателей синтаксической функции» или «местоименная антиципация + существительное + частица» зависит, как было отмечено выше, от принадлежности имени к семантической зоне неантропонимичности или антропонимич- ности. Таким образом, в отличие от «явных» грамматических категорий, «скрытые» категории носят лексико-грамматический характер2.

Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что в румынском языке к «скрытым» категориям в классе существи­тельных относятся категории неантропонимичности-антропони- мичности, шире — неодушевленности-одушевленности и пред­метности-вещественности (дискретности-недискретности). Раз­личия в сочетаемости конкретных, акциональных и абстрактных существительных (с. 26-28), возможно, также представляют собой «скрытую» лексико-грамматическую категорию, но, даже если данный вопрос можно решить положительно, следует все же оговорить, что она относится к периферии категорий подоб­ного типа.

Подробно см.: Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.. 1972. С. 78-94.

32

§ 2. Особенности организации системы румынского существительного в отношении

грамматических категорий рода и числа

Способы языкового обозначения живых существ разного биологического поли. — Сопряженность грамматических катего­рий рода и числа. — 11ричины расхождений в терминологическом обозначении среднего (обоюдного) рода.

Категория рода в румынском языке, как и в других языках, является лексико-грамматической, т. е. она относится одновре­менно и к лексике, и к грамматике. Лексический компонент категории рода составляют одушевленные существительные, которые отражают деление живых существ в природе на мужской и женский биологический пол. У неодушевленных существи­тельных это сугубо грамматическая категория, которая, помимо окончаний, проявляется в согласовании с другими частями речи (прилагательным, причастием).

В целях различения живых существ по биологическому полу румынский язык использует универсальные способы (приемы): либо разные слова для каждого биологического пола (băiat мальчик / fetiţă девочка; cocoş петух / găină курица), либо формы, образованные от форм противоположного рода, — в румынском языке чаще всего от мужского к женскому (român румын / româncă румынка, lup волк / lupoaică волчица), реже от женского к мужскому (raţă утка / răţoi селезень, curcă индюшка / curcan индюк). Некоторые лексемы имеют лишь одну форму для обозначения существ обоего пола (elefant т, / слон, cămilă т,/ верблюд). Слова последнего типа называют существительными общего рода (substantive epicene). Для некоторых из них в разговорной речи образуются новые пары, но они, как правило, используются с другими оттенками значения и чаще всего в переносном смысле:

(m aim uţă) — m aim uţo i больш ая обезьяна ; перси, кривляка ;(vu lpe) — vulpoi флк. лис; переп. плут , хит рец .

33

В слове lebădoi (lebădă) оттенка значения не возникает, но словарь дает помету гаг (редко). В тех случаях, когда при обозначении животных (в научных целях) необходимо подчеркнуть пол, вводят уточняющие слова mascul самец или femelă самка.

При обозначении профессиональной деятельности чаще всего румынский язык использует суффиксальный способ разграниче­ния людей по их принадлежности разному биологическому полу (autor, autoare автор — мужчина и женщина; doctor, doctoriţă врач — лицо того и другого пола, причем без какого-либо уничижительного оттенка формы женского рода, ср. рус. врач — врачиха, где последнее слово имеет пежоративную окраску)3.

В данном вопросе важным представляется следующий мо­мент. Авторы румынской академической грамматики называют суффиксы, при помощи которых от формы мужского рода образуются существительные, обозначающие существа женского пола: -ă, -că, -iţă, -toare и др. Например: elev, elevă ученик, ученица; pui, puică цыпленок, .молоденькая курочка; şcolar, şcolăriţă школьник, школьница; prinţ, prinţesă принц, принцесса; bucătar, bucătăreasă повар, повариха, rus, rusoaică русский, рус­ская. Способ образования лексемы женского рода типа elevă квалифицируется ими как суффиксальный4.

Однако если обратиться к словарям, то оказывается, что слова на -ă даются в одной словарной статье (elev, -ă), в том числе (за редкими исключениями) при наличии фонетических чередова­ний (rob, roabă раб, рабыня; hoţ, hoaţă вор, воровка). Тот же прием используется для слов на -toare (învăţător, -toare учитель, учительница)5. Вероятно, составители словарей воспринимают

3В ш>м отношении для сравнительного исследования могу1г представить

интерес наблюдения на материале французского языка. См.: Чекаи/на Я. А/. Язык современной французской прессы. J1.. 1991. С. 93-102.

4Gramatica limbii române / Ed. Academiei. Voi. 1. Bucureşti, 1966. P. 62

5 Dicţionarul limbii române literare contemporane. Voi. 1—4. Bucureşti. 1955-1957: Колокан Г.. Медведева Воронцова Т. Румынско-русский словарь. М.: Бухарест. 1980.

34

-ă и -e как окончания, что и позволяет разграничить подачу лексем, создаваемых при помощи -ă, -toare, и лексем, образую­щих женский род другим способом, которые помещаются ими в отдельные статьи. Таким образом, наблюдаются определенные расхождения в освещении материала академической граммати­кой и словарями, в связи с чем возникает вопрос о статусе этих словообразовательных элементов.

Данный вопрос решается сравнительно легко, если подойти к его рассмотрению с позиций системы языка. У существитель­ных как неодушевленных (casă дом, semănătoare сеялка), так и одушевленных (elevă ученица, învăţătoare учительница) компо­ненты -ă, -е (последний в составе суффикса) представляют собой м о р ф е м ы . Ноу одушевленных существительных формальное противопоставление 0 / -а, -е имеет семантическую основу в виде оппозиции людей по биологическому полу, тогда как у неодушевленных существительных такая основа отсутствует: за каждым существительным в системе языка закреплен опреде­ленный грамматический род.

Получается, что -ă, -е у неодушевленных существительных — это окончания, у одушевленных существительных, обозначающих лиц женского пола, мы имеем дело, как это и отмечено в академической грамматике, с суффиксом. В данном случае, таким образом, наблюдается явление грамматической о м о н и м и и . Подача слов типа elev, -ă; învăţător, -toare в рамках одной словарной статьи, не соответствующее системному статусу этих морфем, может быть оправдана лишь как прием, призванный сократить объем словаря. С позиций теоретической грамматики было бы правильным во всех без исключения случаях помещать лексемы, обозначающие людей разного пола, независимо от способа их образования, в разные словарные статьи.

А теперь попытаемся оценить румынское существительное с точки зрения организации (конфигурации) его системы в отношении грамматических родов. Сравним несколько сущест­вительных.

casă basma măsea pom drum codru timbruдом косынка коренной плодовое путь. дремучий марка

зуб дерево дорога лес

Совершенно очевидно, что граница между ними пройдет после первых трех слов, имеющих окончания, которые (за единичными исключениями) соотносятся только с женским родом. Сказать же, к какому роду (а их, кроме женского, еще два: мужской и средний) принадлежат слова, находящиеся справа от разделительной линии, по их единственному числу невозмож­но. Следовательно, в ед. числе женский род по форме четко противополагается двум другим родам. Чтобы провести разгра­ничение в правой части ряда, необходимо выйти з а п р е д е л ы грамматической категории рода и обратиться к другой грамма­тической категории существительного — категории числа6. Иными словами, надо знать способ образования каждым из этих существительных формы множественного числа:

pom, -i т codru, -i »>;drum, -uri n timbru, -e n.

Категория грамматического рода в румынском языке оказы­вается «сопряженной» с грамматической категорией числа.

Схематически систему румынского существительного в от­ношении грамматической категории рода, учитывая ее сопря­женность с категорией числа, можно представить следующим образом:

Число РодЕд.Мн.

Женский Не женский

Мужской Не мужской

6 . .I рамматическии характер категории числа определяется тем, что объективно существующее противопоставление предметов по количественному признаку (один / не один), которое составляет понятийную основу разграничения единственного и множественного числа, находит регулярное выражение в изменении формы слова.

36

Грамматический род, обозначенный в приведенной схеме как не мужской (и, соответственно, не женский) называется боль­шинством исследователей румынского языка средним родом (.neutru < лат. neutrum ни тот ни другой). Этот термин оправдан именно при таком подходе, который учитывает четкость мор­фологических показателей принадлежности существительного тому или иному роду, т. е. в плане парадигматики системы (подсистемы грамматических родов).

Однако некоторые исследователи румынского языка не со­гласны с этим термином и придерживаются наименования «обоюдный род» — genul ambigen и тот и другой (т. е. и мужской и женский одновременно при изменении слова по числам). Эти ученые исходят из согласовательных характеристик существи­тельных данного типа и их соотносимости со служебными словами и морфемами в ед. числе по мужскому, во мн. числе по женскому роду, т. е. учитывают в первую очередь их синтагматику; ср.:

drum bun — drumuri bune;

drumul cel bun — drumurile ce le bune.

По нашему мнению, разногласия в данном случае носят чисто терминологический характер. Они свидетельствует о том, что исследователями избирается разный р а к у р с наблюдения и оценки языковых фактов. С точки зрения парадигматики (орга­низации системы) это средний род (не женский и не мужской); с точки зрения синтагматики (сочетаемости с другими словами и морфемами) — это обоюдный род. Мы принимаем термин «средний род», во-первых, потому, что отдаем предпочтение при рассмотрении частей речи прежде всего их парадигматической характеристике, и, во-вторых, следуя традиции его обозначения румынскими грамматиками. При этом нельзя забывать следую­щее: совпадение данного термина применительно к румынской и русской грамматике не предполагает сходства вкладываемого в него содержания. Румынский средний род (не мужской и не женский, но одновременно и тот и другой) принципиально

37

отличается от русского среднего рода (не мужского и не женского, но не того и другого одновременно).

Особое положение в системе румынского существительного в том, что касается категории рода, занимают существительные, имеющие в ед. числе окончание -е, которое принадлежит всем трем родам.

perete т carte / nume п

ст ена книга имя

Здесь род тоже определяется по соотношению с формой множественного числа, но граница между родами по четкости морфологического показателя оказывается другой, и, следова­тельно, конфигурация подсистемы не совпадает с той, которая была представлена выше. В данном случае она выглядит следу­ющим образом:

Число Род1-Д. Все три рода -е

Мн.Ср. р.

-е nume п

Не ср. р.-i

pereţi ш; cărţi /

Разграничить слова по роду можно только путем сопостав­ления чисел на синтагматическом уровне, т. е. по способу оформления артиклем (детерминативом) и по сочетаемости с прилагательным в ед. и мн. числе:

un perete (peretele) înalt o carte (cartea) interesantă;pereţi (pereţii) înalţi cărţi (cărţile) interesante.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что в румынском языке в грамматической категории рода тесно переплетаются не только единственное и множественное число, но и парадигматика (морфемная характеристика), и синтагматика (особенности функ­ционирования существительного). Это категория синкретичная, т. е. совмещающая разные признаки и допускающая разные подходы к интерпретации языковых фактов.

38

§ 3. Особенности организации системы румынского сущ ествительного с точки зрения

грамматической категории падежа

Необходимость различения понятий падеж и падежные отношения. — Наличие в румынском языке грамматической категории падежа. -— Дискуссионность вопроса о количестве румынских падежей. — Отличие вокатива от других падежей как одна из причин инновационных процессов в данной области румынской грамматики. — Системный характер инноваций раз­говорной речи типа grijei (G. sing).

Падеж — это грамматическая категория имени, выражающая его синтаксические отношения к другим словам в составе словосочетания и/или предложения. В лингвистике рекоменду­ется различать понятия падежа и падежных отношений. Под падежными отношениями имеются в виду отношения между объектами реального мира и понятиями, формирующимися в сознании человека на основе его контактов с окружающей действительностью. Речь идет о с е м а н т и ч е с к и х отно­шениях: агентивности, принадлежности, адресативности, инстру- ментальности и т. п. Эти отношения, именно в силу их объек­тивности, находят отражение во всех языках, обеспечивая взаи­мопонимание носителей языка. О падежах же как о граммати­ческой категории и, соответственно, о склонении говорят при­менительно лишь к тем из них, в которых эти отношения находят регулярное выражение посредством изменения м о р ф о л о ­г и ч е с к о й формы существительного или формы сопровож­дающих его служебных слов (морфем). В русском языке пред­ставлена грамматическая категория падежа и склонение, так как от падежа к падежу изменяется форма существительного (его окончание: человек — человека — человеку). В румынском языке также имеется склонение, но грамматическая категория падежа

39

выражается здесь в изменении формы артикля или детермина­тива: un om / unui om; omul / omului; acest om / acestui om.

Лингвисты едины в том, что румынский язык имеет катего­рию падежа и что она передается формами, образующими парадигматические ряды (парадигмы). Однако на этом единство взглядов кончается. Дискуссионными оказываются ряд моментов и, в первую очередь, вопрос о количестве падежей в парадигме: четыре, два или пять? В данном вопросе, как и в случае разногласий относительно наименования «средний/обоюдный род» (см. с. 36-38.), причиной несовпадения мнений является выбор р а к у р с а лингвистического наблюдения.

Авторы академической грамматики румынского языка рас­сматривают падежную парадигму с позиций выполняемых су­ществительными синтаксических функций (номинатив — под­лежащее, генитив — определение к другому существительному, датив — адресат действия, аккузатив — объект действия, вокатив — обращение, апеллятивная функция) и, таким образом, насчитывают пять падежей. При выделении первых четырех падежей они прибегают к такому дополнительному аргументу, как возможность местоименной субституции (замены) сущест­вительного, которая оказывается разной у разных падежей:

N. omul -* el;G. omului —» lui, său;D. omului —» îi, lui;Ac. omul (pe om) -» îl, pe el.

О вокативе речь пойдет особо, см. с. 42 и сл.Сторонники другой точки зрения считают, что помимо

вокатива в румынском языке есть только два падежа, дающие с морфологической точки зрения полное совпадение падежного показателя:

N.-Ac. un om omul;G.-D. unui om om ului.

Решить вопрос о том, какая же из этих точек зрения заслуживает большего доверия, помогает теория алломорфов.

40

Дело в том, что совокупность алломорфов, присущая паде­жам, с морфологической точки зрения составляющим одну форму, различна. Аккузатив, наряду с алломорфами, совпадаю­щими с алломорфами номинатива (-1, -1е, -а и т. п.), имеет еще один алломорф (ре + неартикулированное существительное: ре о т ) , который отсутствует у номинатива. Генитив, кроме алло­морфов, совпадающих у него с алломорфами датива (-lui, -i, -lor; unui, unei), имеет только ему присущий алломорф (о casă а omului), вернее, ряд алломорфов (un vecin al fratelui, doi vecini ai fraţilor и т. д.). Следовательно, к тем аргументам, которые приводятся сторонниками четырех падежей, можно добавить совокупность алломорфов, не совпадающую у омонимичных с точки зрения морфологии падежей.

Что касается морфемы al (a, ai, ale), по традиции называемой посессивным артиклем (артиклем родительного падежа, или генитивным), то она не выполняет артиклевых функций (см. с. 49 и сл.). Эта морфема, в отличие от морфемы родительного падежа в форме постпозитивного артикля -lui (-i, -lor), не способна функционировать самостоятельно: говорят casa omului, но нельзя сказать *о casă а о т . Следовательно, сочетания морфем типа al... -lui (a... -lui и т. п.) представляют раздельно оформленную морфему, обрамляющую корневую часть слова, т. е. такую разно­видность морфем, которая в метаязыке грамматики получила наименование «конфикс». Компоненты этой составной морфемы al, a, ai, ale в таком случае можно рассматривать как «левый полуконфикс» родительного падежа7. В практике преподавания мы используем термин «раздельно оформленная морфема»8.

7 Габинский М. /1. О так называемом «посессивном артикле» в молдавском языке // Проблемы современною теоретического и синхронно-описательного языкознания. JI.. 1983. Вып. 2: Морфемика и словообразование. С. 2 1- 32. О понятии «конфикс» н общетеоретическом плане см.: Маслов К). С. Введение и языкознание. 3-е изд. М., 1998. С. 137.

С'м.: киончкоаский IO. П., Пиколаску Т., Репина Т. Л. Румынский язык: Учебник. 2-е. изд. СПб.. 1996. С. 253-254.

41

В связи с решением вопроса о количестве падежей в румынском языке возникает сложная и до сих пор не нашедшая общепри­нятого решения проблема: падеж — это категория морфологи­ческая или синтаксическая? Аргументы в пользу двух падежей основаны на понятиях морфологии, четырех — на понятиях синтаксиса. Нам представляется, что требует изменения сама постановка вопроса. Следует соотносить понятие падежа не с морфологией и синтаксисом в их традиционном понимании, а с более широкими понятиями — парадигматикой и синтагматикой; вопрос должен решаться с учетом именно этого фактора. Для языков типа русского достаточно лишь парадигматического подхода. Форма в парадигме и в синтагме одна и та же: сосед — соседа — друг соседа, два друга соседа. В румынском языке этого недостаточно, необходим учет функционирования грамма­тической (падежной) формы в составе словосочетания: vecinul — vecinului (парадигма); prietenul vecinului, un prieten al vecinului (синтагма).

Так обстоит дело с четырьмя падежами9. Что же касается пятого выделяемого академической грамматикой падежа — вокатива, то его отношение к системе склонения и парадигме падежей можно определить только после рассмотрения системы склонения существительных с точки зрения с р е д с т в вы­ражения падежа.

Особенностью системы румынского существительного в том, что касается грамматической категории падежа, является сле­дующее: единственным полноправным (синтаксически автоном­ным) средством обозначения падежа здесь является а р т и к л ь и его эквиваленты — детерминативы: именно их форма изме­няется при переходе от одного падежа к другому.

9 Признавая наличие в румынском языке четырех падежей, мы прибегаем в дальнейшем (в тех случаях, когда это не имеет существенного значения для рассматриваемых вопросов) к представлению падежных форм в объединенном виле: Им.-вин.; Род.-дат.; N.-Ac.: G.-D.

42

П р е п о з и т и в н а ям о д е л ь

П о с т п о з и т и в н а ям о д е л ь

N.-Ac. un (acest, fiecare) om

o (această , fiecare) fată

omul

fata.

G -D. unui (acestu i, fiecăru i) om

unei (acestei, fiecărei) fete

om ului

fetei

(Формы женского рода типа fete как выразители падежа несамо­стоятельны: они выполняют функцию падежных показателей только в сочетании со служебным элементом: unei fete, acestei fete, fetei и т. п.)

В свете этой особенности румынского склонения вокатив не может рассматриваться как полноценный член парадигмы. Дело в том, что вокатив, в отличие от других компонентов парадигмы (четырех ранее названных падежей), образуется не посредством изменения формы служебного элемента, а при помощи ф л е к ­с и й (окончаний), которые частично восходят к артиклям, но на данном этапе истории языка ими уже не являются. Следова­тельно, падежная парадигма и вокатив оказываются соотнесен­ными с разными принципами образования форм. Вокатив — это звательная форма, выпавшая из системы склонения в связи с реорганизацией последней по совершенно другому принципу, чем в латыни. Вероятно, именно благодаря этому, в языке происходят инновационные процессы, изменяющие значение и форму вокатива. Они сводятся к следующим.

I. В обращении используется исходная форма существитель­ного (как правило, без артикля). Например:

- C helner! - Da, vă rog (Dianu). - Официант! - Слушаю Вас.

- U nde te duci cu gândul, n e v a s tă ? - О чем ты задумалась, ж ена?

~ Daţi-mi voie, oam en i buni! (Zam- - Позвольте, люди добры е!

firescu).

Э т о о т н оси т ся и к и м ен ам со б ст в ен н ы м :

(Ibid.).

43

- Iartă-mă, M arcel P andelescu , sunt - Прости, Марчел П анделеску ,aşteptat la editură (Urzica). меня ж дут в издательстве.

Вот что пишет по этому поводу румынский филолог А. Граур: «Вокатив... теряет свои позиции и у имен собственных. Имена собственные иностранного происхождения обычно не имеют особой формы вокатива: Ernesl! Robert!... Но и имена собственные румынского происхождения уже не всегда исполь­зуются в форме вокатива; например, мы все чаще слышим Nicu! Radu! вместо Nicule! Radule! и даже Ion! вместо Ioane!', то же — Popescu!»i0.

2. Формы на -ule, -о, -lor приобретают уничижительный или аффективный оттенок значения. В данной связи А. Граур пишет следующее: «Мы можем окликнуть кого-то copile, но, если мы говорим кому-то copilule, мы подразумеваем: “взрослый человек, а ведешь себя как ребенок”. Точно так же нельзя обратиться к профессионалу при помощи вокатива на -ule: birjarule, chel- nerule... подобные обращения показывают, что человек, не будучи представителем этой профессии (извозчиком, официан­том и т. п. — Т. Р.), характеризуется недостатками, свойствен­ными людям этих профессий (ср., например, русское Сапожник! в прежние времена в сельском клубе при обрыве киноленты — Т. Р.). Человека, занимающегося данной профессией, окликают birjar! chelner! şofer! и т. д. без всякого окончания... То же во множественном числе, когда мы обращаемся к группе лиц, мы говорим: artişti, tehnicieni, oameni de ştiinţă (артисты, техники, ученые) и т. д. — без окончания»11.

3. Некоторые формы вокатива лексикалшуются, т. е. вока- тивные формы оказываются закрепленными за определенными лексемами: domnule! сударь\ Doamne! Господи! soro! сестра (по

10 Graur A. Tendinţele actuale ale limbii române. Bucureşti, 1968. P. 163. (Здесь и далее перевод цитат мой — I Р.)

11 Ibid Р. 162-163.

44

родству), soră! обращение к медсестре. Ср. рус. Господи! дру- лсище\ Боже\ — при отсутствии вокатива как особого падежа.

Таким образом, в румынской парадигме склонения есть две падежные формы, по совокупности алломорфов и различиям в местоименной субституции представляющие четыре падежа, и вне системы склонения (вне падежной парадигмы) имеются звательные формы, которые обнаруживают неустойчивость в системе способов выражения, либо смыкаясь с исходной формой имени, либо переходя на стилистический или лексический уровень12.

Инновации в области румынского вокатива, как это ясно из предыдущего изложения, вызваны с и с т е м н ы м фактором, а именно несоответствием формообразующей морфемы — окон­чания вокатива — статусу падежного показателя, свойственного системе румынского склонения, где таковым является артикль и его эквиваленты (в случае определенного постпозитивного склонения — артикль-флексия).

В разговорной румынской речи наблюдается еще одна ин­новация, которая также относится к числу системных, но возни­кает под влиянием другого фактора. Речь идет об изменении в ед. числе формы родительного и дательного падежа существительных женского рода типа: пит. grija — grijii / разг. grija — grijei; лит.

statuia — statuii / разг. statuia — statuiei. Грамматиками засвидетель­ствованы формы: emisiunei, floarei, liniştei, ordinei, scânteiei и др. (вместо лит. emisiunii, florii, liniştii, ordinii, scânteii)13.

Это отступление от литературной нормы характеризует раз­говорную речь. Доказательства продуктивности подобного спо­соба оформления определенным артиклем род.-дат. падежа мож­но встретить в художественной литературе при передаче речи

11 Болес подробно дагфый вопрос рассматривается в статье: Репина Т. А. К вопросу о румынском вокативе Н Вопросы языка и литературы народов балканских стран. Л.. 1986. С. 78-89.

13 Avram М. I) Gramatica pentru toţi. Bucureşti. 1986. Р. 58: 2) Probleme ale exprimării corecte. Bucureşti, 1987. P. 92: 96: 98-101.

45

лиц, обладающих недостаточной культурой. Например, в декла­рации, представляемой в полицейский участок, механик одного из предприятий Бухареста пишет:

...я запомнил, что семья состо­яла из трех членов, а именно:

гражданин в продвинутом воз­расте вместе с особой , которая я

вывел, что она супруга граж­данина, и молодой девушкой в бежевом пальто, которая гово­рила «мама» упомянутой ж ен­щине ... в общ ем -то меня никто не видел, потому что из-за дож ­дя на улице никого не было.

В составе литературных форм (femeii, ploii) артикль выражен морфемой -i, в разговорных же формах он звучит как -ei, а в форме косвенного падежа сохраняется дифтонг, т. е. устраняется фонетическое чередование {лит. ploaia-ploii, разг. ploaia-ploaiei). Последний фактор не трудно объяснить стремлением унифици­ровать основу прямого и косвенного падежа. Что же касается замены формы определенного артикля -i —*■ -ei, то объяснение данного факта требует привлечения самого понятия системы румынского склонения.

Дело в том, что в румынском языке форма род.-дат. падежа образуется в ед. числе женского рода от основы множественного числа: о fată — două fete -*■ fete|i. У большинства существитель­ных женского рода, восходящих исторически к латинским существительным I склонения, окончанием мн. числа является -е: case, mese, toamne (соответственно род.-дат. падеж ед. числа: casei, mesei, toamnei), причем слов такого типа становится все больше за счет пополнения языка неологизмами, которые, как правило, принимают именно это окончание во мн. числе:

...am reţinut că fam ilia era for­mată din trei membri, după cum urmează: un cetăţean mai în etate, împreună cu o persoană care am dedus eu că este soţia cetăţeanului şi cu o tânără cu palton bej, care spunea mamă fem eiei (лит. fem eii) mai sus amintite... de fapt nu m -a

văzut nim eni, deoarece din cauza ploaiei (.mm. p loii) strada era pustie

(Coltofeanu).

agrafa-agrafe (род.-дат. agrafei), alarmă-alarme (alarmei), elită-elite (elitei), paranteză-paranteze (parantezei) и т. п. По подсчетам А. Траура окончание мн. числа -е у существительных-неологиз- мов женского рода почти в 10 раз превышает окончание -i, причем последнее ограничено определенными типами слов (-ură, -tură, -sură, -că, -gă)14.

Кроме того, в румынском языке представлен разряд абстракт­ных существительных: не имея формы мн. числа, эти сущест­вительные прибавляют артикль -i к форме единственного числа: cinste|i, dragoste|i. Многочисленные слова женского рода, окан­чивающиеся в ед. числе на -ie, также образуют род.-дат. падеж от формы единственного числа: lecţie-lecţie|i. Сочетание -ei в конце артикулированной формы оказывается, таким образом, количественно преобладающим, что и способствует его распро­странению за счет формы артикля -i. Такое объяснение вполне приемлемо, переход -ii > -ei квалифицируется как морфологи­ческая аналогия, а обратный переход -ei -» -ii (формы типа casii вместо casei, fetii вместо fetei и т. п.) рассматривается как проявление гиперкоррекции15.

Вместе с тем, отмеченная инновация может быть оценена и с учетом внутреннего устройства системы румынского склонения.

В настоящее время система склонения существительных включает два типа: мужской и женский, которые различаются именно по единственному числу. В мужском склонении основа существительного не изменяется: om-u-1 — om-u-lui, в женском она изменяется: casa — ease)i, fata — fete|i. Критерием класси­фикации, таким образом, является «поведение» основы сущест­вительного в ед. числе при переходе от номинатива к генитиву (дативу). Тот факт, что при этом существительные мужского и женского рода имеют разные формы артиклей, хотя и важен, но является лишь сопутствующим моментом классификации: слова

^ Graur A. Tendinţele... Р. 119-124.

15 Avram М. Gramatica pentru toti. Р. 58.

47

соответствующего слова. Виртуальные понятия сами по себе не могут составить высказывания. Для осуществления речевого общения необходимо актуализировать виртуальные понятия, передаваемые лексемами как единицами словаря, т. е. уточнить, какой именно объект имеется в виду. Иными словами, необходимо перевести виртуальное понятие в актуальное (актуализированное). Таково условие успешного осуществления коммуникации средствами любого языка: если адресат речи и ее субъект не соотносят слово в высказывании с ситуацией, они просто не поймут друг друга.

Актуализация осуществляется по трем направлениям: по линии определенности (субстанция известна собеседникам), не­определенности (субстанция является новой для собеседников) и посредством обобщения, или генерализации (обобщенного представления о субстанции).

Целям о п р е д е л е н н о й актуализации служат:1) определения, носящие уточняющий характер: друг соседа

(prietenul vecinului); стол, который стоит у окна (masa care stă lângă fereastră);

2) соотнесение с ситуацией в целом: Поезд уже пришел (Trenul a şi sosit) — в случае, если собеседники ждали именно этот поезд;

3) единичность объекта: Взошло солнце (A răsărit soarele);4) фонд общих знаний собеседников, или пресуппозиция:

Правительство должно принять необходимые меры (Guvernul trebuie să ia măsuri necesare).

Н е о п р е д е л е н н а я актуализация вытекает из неизвест­ности субстанции для собеседников, чаще всего при первом упоминании о ней: В комнату вошла женщина — имеется в виду «какая-то, новая для участников описываемой ситуации» (în cameră a intrat о femeie).

При о б о б щ е н н о й актуализации предмет или лицо представляются как некий класс объектов: Человек смертен — любой человек, все люди (Om ul este muritor).

50

При употреблении существительного в составе высказывания денотат (т. е. обозначаемое существительным понятие), будучи соотнесен с актом речи, получает статус р е ф е р е н т а , в соответствии с типом актуализации — определенного, неопре­деленного или обобщенного. Характер актуализации, как это видно из приведенных выше примеров, вытекает из ситуации (контекста) и особенностей лексического значения слов — смысловых актуализаторов.

В языках типа русского или латинского, представляющих синтетический тип языковой структуры, для осуществления речевого общения достаточно смысловой (ситуативной) актуали­зации. В романских языках, а также ряде других западно­европейских языков, при обязательности смысловой актуали­зации необходимо ее д у б л и р о в а н и е грамматическим средством, каковым и является артикль (табл. 5).

Т а б л и ц а 5

Смысловая и грамматическая актуализация существительного

ЯзыкВиртуальный

знакАктуализированный знак

По смыслу ГрамматическиРусский дом лом соседаФранцузский maison ♦maison (de) voisin la du -Р у м ы н с к и й casă *casă (de) vecin - -a — lui

В приведенных французском и румынском квазисочетаниях само соотнесение слов со значением 'дом' и 'сосед' достаточно ясно показывает, что речь идет о принадлежности дома соседу. Однако для построения словосочетания, правильного с точки фения норм языка, необходимо вынести значение опреде­ленности на грамматический уровень — при помощи опреде­ленного артикля. Грамматически правильными являются слово­сочетания с определенным артиклем (во французском — препо­зитивным, в румынском — постпозитивным) при обоих компо­нентах: 1а maison du voisin, casa vecinului.

51

Так же обстоит дело и в случае соотнесения в плане неопределен ности:

Рус. Прибыл поезд (какой-то, не известный нам, один из многих возможных).

Фр. II est arrive un train.Pvm. A sosit un tren.

При отсутствии во французском и румынском предложениях неопределенного артикля смысл сообщения и смысловая актуализация (значение неопределенности) сохранятся. Однако без артикля (*il est arrive train, *а sosit tren) приведенные слова не образуют предложений — они останутся квазипредложени- ями, так как противоречат норме этих языков.

Следовательно, в отличие от русского языка, в румынском (как и в других романских, шире — западноевропейских языках, имеющих артикль) категория определенности-неопределенности (ее называют также категорией соотнесенности, детерминации, референт ности) является двусторонней: она одновременно и смысловая, и грамматическая. В русском же языке она носит лишь смысловой характер.

Грамматическое значение определенности-неопределенности можно назвать р е ф е р е н ц и а л ь н ы м , или референтным: определенный артикль выполняет функцию индивидуализации референта, неопределенный артикль — функцию выделения субстанции из ряда ей подобных, т. е. соотнесение с неиндивидуа- лизированным референтом. Значение определенности-неопреде­ленности закреплено за каждым артиклем системой языка.

Что касается значения генерализации (также референтного), то оно может быть выражено как определенным, так и неопре­деленным артиклем. Определенный артикль представляет класс субстанций (предметов, лиц, явлений и т. п.) в целом, тогда как при неопределенном артикле (Un prieten se cunoaşte la nevoie. Друг познается в беде) это осуществляется через отдельного «представителя». Наиболее характерным способом выразить об­общенное грамматическое значение является определенный

52

артикль. В одном и том же контексте не всегда можно употребить в значении обобщения оба вида артикля. Так, если существительное prieten в приведенной пословице используется и с определенным артиклем, то, например, в предложении: Omul a cucerit cosmosul. Человек покорил космос — замена артикля (un om) при условии сохранения обобщенного значения исключена18.

В речи, помимо референциальной (системной) функции, артикли реализуют к о м м у н и к а т и в н у ю функцию, раз­граничивая предмет речи (то, о чем сообщается) и цель высказыва­ния (что именно сообщается о предмете речи). Предмет речи (в логике его определяют как субъект суждения) принято называть темой сообщения, часть высказывания, в которой содержится сообщение о теме, — ремой высказывания (в логике — предикат суждения). Используются также термины «данное» и «новое». В тех случаях, когда тема сообщения выходит за пределы пред­ложения (содержится в предтексте — предшествующем контексте), применительно к предложению, не содержащему темы, употреб­ляют термин «монорема». Тема-рематическую структуру выс­казывания принято называть актуальным, или коммуникативным членением предложения (высказывания).

В русском языке, где нет артиклей, различие между темой и ремой выражается, как правило, порядком слов: Поезд при­был — слово поезд является темой сообщения, то, что он прибыл, — его ремой. Прибыл поезд — все предложение монорема (темой является описываемая ситуация). В румынском, как и других романских языках19, положение вещей в данном

18 См.: l ’răjitoru A. Valorile categoriale dezvoltate la articolele hotărât şi nehotărât la substantivele comune ale limbii române // LR. 1995. An. 44. № 1-2. P. 3-7.

19 „Здесь и далее, говоря о существительных в позиции подлежащего, мы переносим на румынский материал наблюдения, осуществленные на основе итальянского языка. См.: Кушкшш '). Я. Существительное-подлежащее в итальянском языке: позиция, референция, коммуникативный статус / Вестник С.-Петерб. ун-та. 1996. Сер. 2: История, языкознание, литературоведение. Пып. 4. С. 46-53.

53

отношении оказывается более сложным, и эту сложность создают артикли.

Дело в том, что в языках, имеющих артикль, включая румынский, возможны четыре (а не два, как в русском) способа построения предложения с существительным в функции подле­жащего:

(1) Trenul a sosit. (3) Un tren a sosit.(2) A sosit trenul. (4) A sosit un tren.

Логикой развертывания мысли (от известного к неизвест­ному) за предглагольной позицией подлежащего в коммуни­кативной структуре высказывания закреплена роль темы, за постглагольной — функция ремы. Определенный артикль тема- тичен по самой своей природе (обозначает известное собесед­никам понятие), неопределенный артикль рематичен (вводит новое для собеседников понятие).

11рслглагольная Определенный Постглагольная Неопределенныйпозиция артикль позиция артикль

Тема Рема

Иными словами, для того чтобы подлежащее выполняло роль темы, оно должно стоять п е р е д сказуемым и быть оформ­ленным о п р е д е л е н н ы м артиклем, что и имеет место в предложении типа (1). В случае же использования подлежащего в функции ремы, ему отводится место п о с л е сказуемого, и оно оформляется н е о п р е д е л е н н ы м артиклем: тип (4) приведенных выше предложений.

В двух других типах предложений (2, 3) соотношение тематичности-рематичности занимаемого подлежащим места по отношению к сказуемому и оформление его соответствующим артиклем! н а р у ш е н о : в (2) — позиция рематическая, а референция определенная (тематическая); в (3) наоборот, пози­ция тематическая, а референция неопределенная (рематическая).

54

Структуры (1) и (4) воспринимаются как двучленные ком­муникативные единицы (диремы):

(1) Trenul a sosit. (4 ) A sosit un tren.Тема Рема Тема Рема

Предложения же (2) и (3) в коммуникативном отношении одночленны (моноремы). Они не членятся на тему-рему в рамках предложения. Это единицы текста: предложение (2) A sosit trenul завершает какую-то ранее представленную ситуацию, пред­ложение (3) типа Un tren a sosit, напротив, обозначает переход к новой ситуации. И в том и в другом случае, независимо от грамматического оформления подлежащего, они несут новую информацию о с и т у а ц и и , а не о субстанции как таковой. Существительное же принимает определенный или неопре­деленный артикль в соответствии со своей референциальной характеристикой — известностью или неизвестностью собесед­никам (в данном случае поезда).

Постглагольная — рематическая — позиция наиболее харак­терна для прямого дополнения: Am cumpărat un manual. Я купил учебник. Здесь, как правило, наблюдается с о г л а с о в а н ­н о с т ь между рематичностью синтаксической позиции су­ществительного и характером референтности неопределенного артикля. Поставить прямое дополнение с неопределенным артик­лем в препозицию к сказуемому в стилистически нейтральной речи невозможно, в случае же постановки перед глаголом существительного — прямого дополнения с определенным ар­тиклем вступает в силу синтаксический фактор — местоименная реприза: M anualul l-am şi cumpărat. Учебник я уж е купил — и предложение приобретает эмфатический оттенок значения (пря­мое дополнение выделяется логически или эмоционально), а его анализ переходит с уровня грамматики на уровень стилистики.

Все эти вопросы нуждаются в детальном изучении. Из­ложенными наблюдениями и соображениями мы хотели пока­зать, насколько тесным является в з а и м о д е й с т в и е раз­

55

личных факторов, в первую Очередь референциального (систем­ного) и коммуникативного (речевого).

§ 5. Детерминативы как эквиваленты артикля в плане выражения грамматических категорий сущ ествительного

Понятие детерминативов. - Детерминативы как компоненты парадигматического ряда. - Дискуссионность вопроса о месте детерминативов в классификации слов по частям речи.

В системе румынского языка, как и в системах западно­романских языков, наряду с определенным и неопределенным артиклями, существуют слова, в функции которых, как и в функции артиклей, входит обозначение грамматических катего­рий существительного (определенности-неопределенности, рода, числа, падежа). По природе это слова местоименного происхож­дения: acest, acel, acelaşi, celălalt; fiecare, oricare, vreun.

В позиции п е р е д существительным такие слова оказы­ваются н е с о в м е с т и м ы м и с артиклем; ср.: omul / acest om; un om / fiecare om и т. п. В отличие от артиклей, которые выполняют сугубо грамматическую функцию, слова подобного типа, осуществляя функции артиклей, дополняют общие с арти­клями грамматические значения своими собственными грамма­тическими значениями (их можно назвать частнограмматиче­скими):

acest /a c e l — указанием на близкий/дальний определенны й объект (jniom/mom);

acelaşi — значением идентификации (тот ж е саи'ый); celălalt — значением выбора из двух (нескольких) возможностей (тот

другой);flecare — неопределенно-дистрибутивны м значением (каждый)', oricare — неопределенно-обобщ аю щ им значением (любой); vreun — неопределенно-выделительным (какой-то).

56

За словами этого типа в метаязыке лингвистики закреплен термин детерминативы. Дефиницию данного типа слов можно сформулировать следующим образом. Детерминативы — это служебные слова, замещающие артикль, выполняющие его грам­матические функции и характеризующиеся, в отличие от артикля, наличием дополнительных, частнограмматических значений, через которые ими и осуществляются функции выразителя грамматических категорий имени.

Наличие у детерминативов общих с артиклем грамматиче­ских значений (способности передавать грамматические кате­гории существительного), реализация этих значений через част­нограмматические и взаимная несовместимость артикля и детер­минативов на синтагматическом уровне дают основания для их объединения в п а р а д и г м у , исходной формой которой является артикль, представляющий общеграмматические значе­ния «в чистом виде».

В румынских грамматиках понятие детерминативов, отсутст­вует. Названные слова рассматриваются в разделах, посвящен­ных указательным и неопределенным местоимениям, так как в большинстве случаев, несколько изменяя форму, а иногда и не изменяя ее, они могут употребляться после существительного или вместо него. Дело в том, однако, что при их использовании после существительного они с о в м е с т и м ы с артиклем, более того, их совместимость с артиклем о б я з а т е л ь н а ; ср. acest om / omul acesta-, celălalt om / omul celălalt. В данном случае обозначение грамматических категорий существительного этими формами п л е о н а с т и ч н о , они не выполняют функций артикля. В практических целях одновременное изучение детер­минативов и местоимений оправдано. С теоретической же точки зрения детерминативы должны выделяться в отдельный класс служебных слов.

Вопрос о статусе детерминативов (как и артиклей, см. с. 21) в системе частей речи относится к числу дискуссионных. По поводу детерминативов французского языка, например, высказы­

57

ваются самые разные суждения, в том числе предлагается объединить артикль и детерминативы, выделив их в отдельную часть речи20. В румынских грамматиках данный вопрос не обсуждается. Мы относим детерминативы, как и артикли, к грамматическим спутникам существительного, служащим целям выражения его грамматических категорий.

§ 6. Отсутствие артикля при существительном

Взаимодействие грамматики и лексики при употреблении существительного без артикля. — Отсутствие артикля как актуализатор сигнификативных признаков понятия, обозначаемо­го существительным. — Грамматически значимое отсутствие артикля. — Отсутствие артикля, как «переключатель» коммуника­тивного фокуса высказывания.

Существительное в румынском языке может использоваться и без артикля. Случаи отсутствия артикля многочисленны и неоднородны, но, как нам представляется, они поддаются систе­матизации21.

1. Артикль отсутствует в румынском языке после прилага­тельных неопределенно-количественного значения; mult многий, много (mult timp продолжительное время), puţin немногий, немного (puţină vorbă немногословность), количественных и порядковых числительных (doi băieţi два. мальчика, al doilea copil второй ребенок). Отсутствие артикля в подобных случаях объясняется, по-видимому, наличием в лексическом значении сопровождающих существительное слов количественной семан­

?оПодробнее см: Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка.

М.. 2000. С. 157 и сл.

21 Мы исключили из дальнейшего рассмотрения употребление неарти- кулированной формы существительного в случае наличия при нем детер­минатива (acest om; fiecare om и т. п.). так как речь здесь идет не об отсутствии артикля, а о его замене грамматическим эквивалентом.

58

тики, которая нейтрализует референциальную характеристику существительного. Грамматический способ оформления сущест­вительного взаимодействует с лексической семантикой стоящих перед ним слов.

2. Отсутствие артикля при вещественных существительных (am cumpărat carne), в отличие от предметных (см. с. 31), которые в аналогичных контекстах употребляются с неопределенным артиклем (am cumpărat о carte), дает пример взаимодействия грамматического оформления существительного и его собст­венного лексического значения.

3. Существительные, обозначающие профессию (род деятель­ности), при их употреблении в позиции именной части сказуемого утрачивают артикль: El este (a devenit, a ajuns и т. п.) m inistru. — Он министр (стал министром, достиг того, что стал министром). Отсутствие артикля здесь зависит прежде всего от синтаксической функции существительного. Именная часть сказуемого (рум. numele predicativ) характеризует субъект через п р е д и к а т и в н ы й п р и з н а к , который приписы­вается субъекту посредством глаголов типа a fi быть, a deveni становиться, a ajunge достигать, a rămâne оставаться, a se proclama объявлять себя (кем-то), a se crede считать себя (кем-то) и др. Предикативный признак может приписываться не только субъекту, но и объекту (прямому дополнению): Cetăţenii l-au ales deputat. Граждане избрали его депутатом. Предика­тивная связь с прямым дополнением в этом случае осуществля­ется при помощи глаголов: a alege избирать, a declara объявлять (кого-то кем-то), a considera рассматривать (кого-то в качестве кого-то) и т. п. Глаголы приведенного типа принято называть полусвязочными (verbe semicopulative)22. Отсутствие артикля здесь свидетельствует об ослаблении грамматического (категори­

Изучению данного вопроса, в том числе и в плане приобретения существительным предикативности, посвящена монография: Чобану .1. И. Синтаксис полусвязочпмх глаголов в молдавском языке: В 2 ч. Кишинев. 1976: 1978.

59

ального) значения предметности у существительного и позволяет говорить о его н е р е ф е р е н т н о с т и (отсутствии у него референта, как определенного или неопределенного, так и обобщенного). В данном случае мы оказываемся свидетелями взаимодействия грамматической семантики существительного (нереферентности, выражаемой отсутствием артикля) и его лексической семантики (принадлежности существительных к одной и той же тематической группе: профессия, род занятий).

4. Артикль отсутствует при существительном в функции именной части сказуемого и в таких предложениях, где при­писываемый субъекту признак относится не к роду его дея­тельности, а к его поведению.

Tu eşti copilă. Ты (прям о) р еб е н о к (как ребенок).

Copilul este copil. Р ебенок ест ь ребенок .

Объяснение причины отсутствия артикля следует искать в следующем. Каждый объект действительности отражается в сознании человека в виде п о н я т и я , которое складывается из двух компонентов: денотата (например, ребенок — существо, не достигшее определенного возраста; женщина — существо женского пола; мужчина — существо мужского пола) и сигнификата — совокупности потенциально присущих данному денотату признаков (ребенок — существо, характеризующееся непосредственностью, наивностью, подвижностью, шаловливо­стью и т. д.; женщина — существо потенциально заботливое, хозяйственное; мужчина — мужественный, сильный и т. д.). Естественно, что в действительности не каждому денотату (лицу, предмету) свойственны все признаки, составляющие его сигнификат, но эти признаки участвуют в формировании соот­ветствующего понятия. В примерах типа Copilul este copil реализуется именно сигнификативный компонент значения слова и передаваемого им понятия. Отсутствие артикля при сущест­вительном в позиции именной части сказуемого свидетельствует о том, что имя утрачивает референтность (соотнесение с каким- либо конкретным объектом), и это происходит именно в связи

60

с выдвижением на первый план сигнификативных признаков денотата.

5. При употреблении существительного с предлогом, требую­щим аккузатива (кроме си), отсутствие артикля показывает, что речь идет об о п р е д е л е н н о м понятии: în cameră, la institut, pe stradă имеются в виду комната, институт, улица, соотносимые в сознании собеседников с индивидуализирован­ными референтами. Это подтверждается и тем, что определенный артикль восстанавливается в случае дополнительного уточнения определением; ср.: în cam eră era numai tata. В комнате (мы знаем, о какой комнате в данном случае идет речь) был только отец. în cam era copiilor... В детской (букв. В комнате детей)... Таким образом, при отсутствии уточнения определенный артикль имплицитен (подразумевается, не выражен), в сочетании же с уточняющими, подчеркивающими определенность референции словами артикль эксплицитен (эксплицируется, т. е. получает формальное выражение).

Что касается неопределенной референции существительных с предлогом, то она получает эксплицитное выражение с помо­щью неопределенного артикля: într-un oraş в каком-то городе, într-o cameră в какой-то комнате.

В случае употребления существительного после предлогов создается, таким образом, грамматическая о п п о з и ц и я .

О п р е д е л е н н о с т ь

О т с у т с т в и е а р г и к л я

Н е о п р е д е л е н н о с т ь

Н е о п р е д е л е н н ы й а р т и к л ь

0 un, О

Данный случай отсутствия артикля можно рассматривать как г р а м м а т и ч е с к и значимый.

6. Артикль отсутствует у существительного во мн. числе при обозначении им неопределенной множественности: Sunt oameni care au vizitat oraşul nostru de mai multe ori. Есть люди, которые не раз бывали в нашем городе. При определенной референции появляется определенный артикль: Aceştia sunt oamenii care au

61

vizitat oraşul nostru. Это (те самые) люди, которые посетили наш город. Оппозиция по определенности-неопределенности получает выражение в оппозиции артикулированной формы неартикулированной (отсутствию артикля).

О п р е д е л е н н о с т ь Н е о п р е д е л е н н о с т ьО п р е л е л е н н ы й а р т и к л ь О т с у т с т в и е а р т и к л я

-i 0

Соотношение членов оппозиции здесь прямо противопо­ложно рассмотренному под номером 5: отсутствие артикля в данном случае сигнализирует н е о п р е д е л е н н о с т ь ре­ференции. Однако сам факт участия неартикулированной формы в оппозиции позволяет и в этом случае говорить о г р а м ­м а т и ч е с к и значимом отсутствии артикля.

7. Артикль иногда не употребляется при конкретных (пред­метных) существительных в единственном числе. При этом создается коррелятивный ряд un — 0, не представляющий, однако, грамматической оппозиции.

По-румынски можно обозначить одну и ту же ситуацию двояко:

Vecinii au cumpărat un pian.Vecinii au cumpărat pian.

Способы оформления существительного pian разные, перевод на русский язык совпадает: Соседи купти пианино. Почему же говорящим (пишущим) выбирается то одна, то другая структура?

Исследование23 показало, что дело здесь в коммуникативном различии предложений. В предложении с неопределенным артик­лем в центре внимания говорящего находится объект — прямое дополнение; именно оно составляет рему высказывания, в нем сосредоточен коммуникативный фокус. Важно сказать, что

23См.: Гукова А. £ Существительное без артикля в составе прямо-

персходноИ глагольно-именной синтагмы в современном румынском языке (are m aşină, poartă palton, creează atm osferă и т. п.): Автореф. канд. дис. Л.. 1989.

62

соседи купили пианино (а не гитару или диван). Актуальное членение высказывания выглядит следующим образом:

Vecinii au cumpărat | un pian.

Предложением с существительным, оформленным неопре­деленным артиклем, просто констатируется факт покупки пред­мета.

В случае отсутствия артикля при существительном — прямом дополнении в состав ремы попадает словосочетание в целом:

Vecinii | au cu m p ăra t p ian.

Существительное составляет рему совместно с глаголом. Важно, однако, не просто изменение актуального членения высказывания, а то, что этим изменением достигается. А достигается следующее: высказывание утрачивает характер простой констатации и порождает некий подразумеваемый фон — и м п л и к а ц и ю : соседи купили пианино — значит, разбогатели, значит, хотят быть не хуже других, значит, хотят дать детям хорошее воспитание и т. п. Формально ремой в актуальном членении предложения является глагольно-именное словосочетание. Фактически же высказывание строится с целью охарактеризовать с у б ъ е к т действия (в данном случае соседей).

Это подтверждается примерами типа следующих, где сам контекст вскрывает импликацию, стоящую за безаргиклевой структурой:

- Am încredere în dumneavoastră. - Я доверяю вам. У вас м ас-

Aveţi atelier, пи u nu l care v inde тер ск ая , вы не какой -т о т ам p ep en i p e stradă (Munteanu). продавец арбузов с улицы .

Şi ca să f i e in râ n d cu ce ila lţi şi-a И, чт обы бы т ь как все , он cum p ărat câine (B ăieşu). 4 обзав ел ся собакой.

Таким образом, мы имеем здесь дело с разной интенцией говорящего (сообщить об объекте — прямом дополнении / охарактеризовать субъект действия). В данном случае отсутст-

63

вие артикля м о ж н о о п р ед ел и т ь как к о м м у н и к а т и в н о

зн а ч и м о е .Изложенные в настоящем параграфе наблюдения обобщены

в табл. 6.

Т а б л и ц а 6

Факторы отсутствия артикля при существительном

№п/п

Случаи отсутствия артикля

Противостоящийспособ

грамматическогооформления

существительного

Факторы отсутствия артикля

1. mult timp: doi băieţi

'

Количественное значение определения, нейтрализую­щее реферетггность имени.

2. Am cumpărat pâine. Am cumpărat о carte. Различие в лексическом значении существительных (вещественность / предмет­ность).

3. Bl este ministru.

L-au ales deputat.

Характеристика субъекта и объекта через предикатив­ный признак.

4. Copilul este copil.

'

Актуализация сигнифика­тивного компонента зна­чения существительного.

5. în cameră într-o cameră Грамматическая оппози­ция (определенность / неоп­ределенность).

6. Sunt oameni care... Aceştia sunt oamenii care...

Грамматическая оппози­ция (Неопределенность / оп­ределенность).

7. Au cumpărat pian. Au cumpărat un pian. Коммуникативная направ- пенность высказывания (субъект — объект).

64

Дополнительная литература

Каяли III. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Пер. с фр. М..1955. С. 62-63: 87-102.

Басманова А. Г. Именные грамматические категории в современном фран­цузском языке. М., 1977.

Bărbuţă /. Clasificarea semantică a substantivelor în limba română // RLŞL. 1998. № 5. P. 107-115.

Diaconescu P. Sintagmatic şi paradigmatic în structura genului din limba rom ână// SCL. 1969. An. 20. № 1. P. 23-40.

Guţu Romalo V. Unele valori ale articolului în limba română actuală // Omagiu luiI. Iordan la 70 de ani. Bucureşti, 1958. P. 365-369.

Ichim-Tomescu D. Observaţii asupra cazului vocativ la numele proprii în limba română // LR. 1992. An. 41. № 1-2. P. 41-46.

riad C. Categoria gramaticală a persoanei la substantiv // SCL. 1970. An. 21. № 3. P. 275-283.

Wald //. Cuvinte concrete şi cuvinte abstracte // LR. 1961. An. 10. №> 2. P. 113-116. Zdrenghea M. Este vocativul un caz? // SCL. 1960. An. II. № 3. P. 797-801.

Г л а в а IIIПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ. ИМЕННАЯ ГРУППА

§ 1. Прилагательное как часть речи

Критерии выделения прилагательных в самостоятельную часть речи. — Способы градации признака, передаваемого качест­венными прилагательными, по интенсивности.

Прилагательное выделяется в часть речи на основе следую­щих трех признаков:

1)- общности категориального грамматического значения, каковым является «признакрвость» (обозначение свойств, харак­теристик, признаков субстанций);

2) способности к согласованию с существительным в выра­жении присущих ему грамматических категорий рода, числа, в некоторых случаях — падежа;

65

3) по первичным синтаксическим функциям — определения и именной части сказуемого (предикатива).

Прилагательное выражает либо признак, присущий суб­станции или приобретаемый ею: Este (a devenit) frum oasă. — Она красива (похорошела, букв, стала красивой), либо признак, характеризующий субстанцию по ее отношению к другому объекту или событию: croitor bărbătesc мужской портной (тот, кто шьет одежду для мужчин). В первом случае прилагательное относят к разряду качественных, во втором — относительных. Качественный признак может быть более или менее интенсив­ным, относительный признак к понятию интенсивности нейтра­лен. Можно сказать mai frumos, но нельзя сказать *mai bărbătesc, в результате чего грамматическая категория степеней сравнения, которую, наряду с названными выше, можно отнести к числу критериев выделения прилагательного в часть речи, распро­страняется лишь на качественные прилагательные, а это, в свою очередь, можно рассматривать как свидетельство а с и м м е т ­р и ч н о с т и системы прилагательного. В данном отношении румынский язык не отличается ни от других западноевропейских языков, ни от русского языка.

Градация интенсивности признака может производиться в сторону ее у в е л и ч е н и я :

rece -» mai rece -* cel mai rece (foarte rece)холодный холоднее холоднее всего (очень холодный)

или у м е н ь ш е н и я :

rece *- mai puţin rece *- cel mai puţin receхолодный менее холодный наименее холодный.

Румынский язык воспроизводит универсальную для романских языков модель образования степеней сравнения с той разницей, что в суперлативе используется формант cel (cea, cei, cele), а не омонимичные определенному артиклю формы, как в за­паднороманских языках (ср., например: фр. Ie livre / Ie plus froid;

66

„t/г. el libro / el mas frio и т. д.). По вопросу о лингвистическом статусе компонента cel в составе суперлатива см. с. 71-72.

Особенностью румынского языка по сравнению с другими языками является также то, что здесь существуют способы обозначения некоего п р о м е ж у т о ч н о г о этапа сни­жения интенсивности признака:

rece холодный / cam rece холодноватый (не очень холодный); mai rece более холодный / puţin mai rece немного холоднее.

И то и другое наречие служат целям снижения интенсивности признака, cam — в его начальном, puţin — в его возросшем по интенсивности состоянии (cam + позитивная степень прила­гательного; puţin + компаратив).

Интересно обратить внимание и на то, что наречие puţin, в зависимости от его места в словосочетании, соответствует разным понятиям: mai puţin rec с менее холодный', puţin mai rece немного более холодный.

В семантической зоне высокой интенсивности признака румынский язык обнаруживает аналогию с другими языками, имея, помимо компаратива, два суперлатива — собственно суперлатив (cel mai ~) и элатив. В этом последнем случае, помимо наречий со значением ‘очень’ (foarte) и "слишком’ (prea), используются многочисленные оценочные прилагатель­ные как положительно-оценочного значения: extraordinar de curios необычайно любопытный, так и отрицательно-оценочно­го, которое в подобных случаях н е й т р а л и з у е т с я , при­обретая значение положительной оценки: grozav de interesant ужасно интересны й.

В румынском языке, выданном случае в отличие от запад­нороманских языков, полностью отсутствуют супплетивные сте­пени сравнения (ср.: фр. bon — meilieur, ит. buono — migliore или piu buono, ucu. bueno — mejor или mas bueno и рум. bun — mai bun, суперлатив cel mai bun).

67

§ 2. Прилагательное в составе именной группы

Дистрибуция прилагательных в свете соотношения понятий системы и узуса. — Грамматические категории, присущие румынскому прилагательному. — Дискуссионное». вопроса о лингвистическом статусе компонента се! в адъективных слово­сочетаниях.

Назначение прилагательного в языке состоит в выражении признака субстанции (через атрибутивные или предикативные отношения: О femeie frum oasă / Ea este frum oasă). Именно поэтому самой языковой системой прилагательному предназ­начено реализоваться в речи в составе именной или глагольно­именной синтагмы. Это, в свою очередь, выдвигает на первый план сочетаемость прилагательного с существительным или, как принято говорить, его д и с т р и б у ц и ю в речи.

Одной из особенностей румынского языка в области прила­гательных, преимущественно относительных, в отдельных слу­чаях также качественных, является сосуществование в системе языка однокоренных коррелятов, имеющих одинаковое или близкое значение, но разную сочетаемость (дистрибуцию) в составе именной группы. Ср.:

annata română румынская армия steagul românesc румынский флаг;literatura rusă русская литература cântecul rusesc русский напев;clima caldă жаркий климат vara călduroasă жаркое лето;un vis groaznic страшный сон un zgomot grozav страшный шум

и т. п.

Относительные прилагательные составляют сравнительно немногочисленный разряд слов в румынском языке. В большин­стве случаев относительный признак передается, как и в других романских языках, предложными сочетаниями: de ieri вчерашний, de (din) aur золотой, de clasă классовый и т . п. Здесь также наблюдается сосуществование коррелятивных пар, различа­ющихся дистрибуцией на синтагматическом уровне:

68

flota maritimă м орской ф лот apa de mare м о рская вода;nivelul cultural культ урны й plante de cultură культ урны е

ур о вен ь раст ения;serviciul militar военная служ ба starea de război военное полож ение.

Мы выходим здесь на проблему соотношения понятий системы языка и узуса. Из приведенных примеров видно, что для обозначения одного и того же признака в системе языка имеются варианты. Поэтому *flota de mare или ♦serviciul de război можно было бы сказать, не нарушив требований системы языка, однако на уровне речи закрепилась в процессе длительного функционирования языка другая сочетаемость (flota maritimă, starea de război): выбор варианта диктуется узусом. Соотношение системы и узуса определяется формулой: так можно сказать, но так не говорят. При овладении иностранным, в том числе румынским, языком именно незнание узуса является причиной многих ошибок.

Относительные прилагательные, в отличие от качественных, не способны замещать синтаксическую позицию предикатива (именной части сказуемого). Можно сказать: Limba este melodioasă. Язык мелодичен. Но нельзя сказать *Limba este română.

Если обратиться к г р а м м а т и ч е с к о й характеристике ру­мынского прилагательного, то следует сказать следующее. Кате­гории рода и числа носят у прилагательного, в отличие от существительного, согласовательный характер; они воспроизводят соответствующие категории определяемого слова: om (т. xing) bun; femeie (/, xing) bună; oameni (m, pi) buni, femei (/,>/) bune.

Что касается категории падежа, то ситуация здесь оказы­вается более сложной. В румынском языкознании считается, что прилагательное характеризуется согласованием с существитель­ным в падеже, так как & род.-дат. падеже ед. числа женского рода оно изменяет свою форму:’

N.-Ac о fată (fata) bună;G.-D. unei fete (fetei) bune.

69

Однако форма прилагательного (bune), как и форма сущест­вительного (fete) (см. с. 43), сама по себе падежа не выражает, в отрыве от словосочетания она соответствует исходной форме прилагательного во множественном (а не единственном) числе: (fete) bune хорошие (девушки).

Доказательством несамостоятельности формы типа bune в отношении маркирования падежа может служить тот факт, что при разрыве синтагмы — вынесении прилагательного в приложение (аппозицию) — дополнительный показатель падежа у с т р а н я е т с я :

Sta rezemat de peretele unei Он стоял, прислонившись к cârciumi, vestită (а не * vestite) стене корчмы, известной среди printre marinari (Neagu). моряков.

(В русском языке прилагательное имеет категорию падежа, поэтому в переводе употребить несогласованное прилагательное: ...корчмы, ^известная... было бы невозможно).

В мужском типе склонения прилагательное не обнаруживает согласования в падеже с существительным: un om bun — unui om bun; omul bun — omului bun.

Таким образом, тот аргумент, что в род.-дат. падеже ед. числа женского рода прилагательное имеет форму, которая отличается от формы им.-вин. падежа того же числа, не может служить доказательством наличия у румынского прилагательного само­стоятельной парадигмы склонения.

Румынскими учеными выдвигается и другой аргумент в защиту склонения прилагательных. Имеется в виду прибавление к прилагательному постпозитивного артикля в том случае, если прилагательное ставится перед существительным: bunul om — bunului om. Здесь, однако, мы имеем дело со склонением именной группы в целом, а не со склонением прилагательных (подробнее см. с. 74 и сл.).

Вместе с тем вывод о том, что румынское прилагательное не склоняется и не имеет, следовательно, грамматической катего­

70

рии падежа, был бы преждевременным. О том, что прила­гательное принадлежит в румынском языке все же к склоняемым частям речи, свидетельствует возможность его изменения по падежам при наличии перед ним так называемого детермина­тивного артикля.

Склоняется, как видим, не само прилагательное, а сопро­вождающий его служебный компонент. Но поскольку употреб­лением последнего достигается выделение п р и з н а к а и, следовательно, cel относится к прилагательному, в этом случае (и, по нашему мнению, только в этом) можно говорить о способности румынского прилагательного изменяться по падежам.

Категория падежа у прилагательных, как и категории рода и числа, относится к разряду согласовательных: компонент cel воспроизводит падеж существительного, уже выраженный имею­щимся при существительном постпозитивным определенным артиклем. В разговорной речи иногда падежное согласование утрачивается (говорят: omului cel bun вместо omului celui bun), но это имеет свои причины (см. с. 74 и сл.) и охватывает лишь некоторые участки системы.

Представляя компонент cel, мы сделали оговорку «так называемый детерминативный артикль», так как вопрос о лин­гвистическом статусе этого слова решается по-разному. В соответствии с традиционной точкой зрения его квалифицируют как артикль прилагательного, или детерминативный артикль. Термин нельзя признать удачным, так как артикль в метаязыке лингвистики рассматривается как выразитель грамматической категории определенности-неопределенности, которая присуща существительному (см. с. 49 и сл.). В данном же случае речь идет о компоненте словосочетания, акцентирующем прилага­

S i n g N.-Ac. omul cel bun

G.-D. omului celui bun

PIoamenii cei buni oamenilor celor buni.

71

тельное, т. е. слово, обозначающее признак, и, следовательно, не связанное с названной грамматической категорией.

Высказывается также мнение о том, что в структуре типа omul cel bun, так же как и во всех других случаях использования cel (в суперлативе: cel mai bun om — omul cel mai bun; при замене существительного: Din aceste două rochii cea albastră îmi place mai mult decât cea roşie. Из этих двух платьев голубое мне нравится больше красного и т. д.), мы имеем дело с местоимением1.

Попытаемся по мере возможности разобраться в этом дис­куссионном вопросе. Местоименный статус рассматриваемого слова (се!) в предложениях последнего типа сомнений не вызывает, так как cel здесь з а м е щ а е т существительное, являясь его субститутом (cea albastră = rochia albastră). В составе суперлатива (cea mai frum oasă rochie / rochia cea mai frum oasă самое красивое платье) и в адъективном словосочетании (rochia cea albastră голубое платье, omul cel bun добрый человек) прилагательное в сопровождении cel о п р е д е л я е т сущест­вительное. Аналогичную функцию выполняют указательные местоимения acesta этот, acela тот. Однако нельзя выразить суперлатив при помощи указательного местоимения, поставив его после существительного (rochia *асееа mai frumoasă; omul *acela mai bun) или при помощи указательного детерминатива, стоящего перед существительным (*асеа mai frumoasă rochie; *acel mai bun om), и, следовательно, cel и acel(a) в суперлативе н е в з а и м о з а м е н и м ы . Это препятствует отождествлению cel в суперлативе с указательным местоимением, хотя и назвать cel артиклем в собственном смысле этого термина также за­труднительно. Следует признать, по-видимому, что, не являясь ни артиклем, ни местоимением, формант супе'рлатива занимает особое место в грамматической системе румынского языка.

1 См., например: Neamţu С. G. 1) Despre calitatea de pronume a lui cel (cea, cei, cele) I IС L. 1970. An. 15. № 2. P. 313-322; 2) Din morfosintaxa demonstrativului cel (cea, cei. cele) II Studia Universitatis Babeş-Bolyai. Series Philologia. Fasc. 1. 1973. P. 145-148.

72

Что касается адъективного словосочетания (omul cel bun), то в нем возможно употребление как cel, так и acela, но при этом изменяется смысловая структура словосочетания, смысловые связи составляющих его компонентов. Ср.:

om ul cel bun

omul acela bun

— cel выделяет признак, acela относится к существительному. Не случайно acela (acesta) можно вынести в начало слово­сочетания, придав им форму и статус детерминативов (см. с. 56 и сл.): acel (acest) om bun, где acel (acest) воспринимаются как относящиеся к синтагме в целом, тогда как поставить cel в адъективном словосочетании перед существительным невоз­можно (*cel bun om — недопустимая структура). Это заставляет усомниться в том, что се! в словосочетании типа omul cel bun можно рассматривать как местоимение.

К тому же на вопрос: Care din aceste rochii îţi place? Какое из этих платьев нравится тебе? можно ответить: Aceasta (или ; aceea), сопроводив ответ жестом. Сказать же без прилага­тельного: *сеа невозможно, необходимо добавить прилага­тельное: cea albastră (то) голубое или cea care este lungă (то, которое) длинное и т. п. Это также показывает, что cel (cea, cei, cele) в адъективных словосочетаниях по их дистрибуции в речи отличаются от местоимений в собственном смысле слова.

Таким образом, ни тот, ни другой термин (артикль/местоиме­ние) не отражает действительного статуса компонента cel в структурах типа omul cel bun. Термина, который соответствовал бы этому статусу, не существует. Поэтому, понимая сложность вопроса и неоднозначность предлагаемых решений, мы сочли все же возможным сохранить традиционный термин «детермина­тивный артикль», или «артикль прилагательного»: articolul de­terminativ (demonstrativ); articolul adjectival.

73

§ 3. Румынское склонение на уровне именной группы

Падежное оформление именных групп по словесному и синтагматическому принципу. — Устранение дублирующего падежного показателя в именной группе как стремление языко­вой системы к унификации способа падежной организации син­тагмы. — Система румынского склонения на уровне словосо­четания в свете данного явления.

В рассмотренных в предыдущем параграфе адъективных синтагмах с детерминативным артиклем, построенных в соответ­ствии с нормами языка, падеж выражается д в а ж д ы : omului celui bun — существительное и прилагательное имеют свой собственный показатель падежа. По такому же принципу органи­зованы синтагмы с суперлативом в тек случаях, когда прила­гательное следует за существительным: omului celui mai bun и при наличии в словосочетании указательного местоимения, также в постпозиции к существительному: omului acestuia bun. Принцип грамматического (падежного) оформления, при кото­ром показатель соответствующих грамматических категорий получает каждое слово, можно определить как с л о в е с н ы й .

В современном румынском языке во всех названных случаях наблюдается стремление устранить дублирующий падежный показатель и сосредоточить выражение падежа в форме опре­деленного артикля при существительном. Ср.:

îi plăcea să stea ore întregi în vârful dudului cel mare de la marginea satului (Munteanu).(лит. dudului celu i mare)

N u se sfieşte să vorbească în faţa oam enilor aceştia m ulţi, nu-i tremură glasul (Demetrius).(лит. oamenilor acestora mulţi)

Ему нравилось часами си­деть на верхушке высокой шел­ковицы v(которая росла) на краю села.

Она не боится выступать (го­ворить) перед этими многочис­ленными людьми, у нее не дро­жит голос.

74

Данный способ падежного оформления компонентов имен­ной группы проникает и в язык научных исследований:

în cadrul s truc tu ra lism u lu i се! В оп ределении (в рам ках) m ai rad ica l... lim ba se prez in tă са м о го крайнего ст рукт ура- са... (S istem ele lim bii). лизм а ... я зы к п редстает как...(лит. structuralismului celui mai radical)

Во всех подобных случаях устранением формального согла­сования прилагательного с существительным в падеже достига­ется централизация информации о падеже (как и о других грамматических категориях) в форме определенного артикля. Такой способ грамматического (падежного) оформления можно назвать, в противоположность словесному, с и н т а г м а т и ­ч е с к и м .

Согласование в падеже утрачивается и тогда, когда Прила­гательное получает дальнейшее распространение определяю­щими его словами (в приводимом примере — сравнением):

Se dusese vestea pretu tindeni П овсю ду распространи ласьp ă ru lu i ei c e l negru ca m ura... м олва о ее черных, как еж евика,buzelor ei ce le roşii ca zm eura волосах... о ее красны х, как(L. R ebreanu). м алина , губах.

Процесс вытеснения дублирующего падежного показателя назван нами инновацией, так как он не узаконен литературной нормой. Однако он возник не сегодня — мы находим примеры такого типа в раннерумынских текстах XVII — начала XVIII в.:

D ar nici în tr-un ch ip îm - Н о никак ж естокость (букв.pie trirea in im ilor ce i păg ă n eşti n- окам ен елость) язы ческих сердецau pu tu t-o p leca spre um ilin ţă (им ею тся в виду турки, поэтому(C ronicari m unteni). ' cei м. р .) не см ог он склони ть к

покорности (см ирению ).

Данному процессу «сопротивляются» только именные груп­пы с существительным и, соответственно, прилагательным

75

женского рода в род.-дат. падеже ед. числа, безусловно, в силу того, что в их склонении, хотя и на правах неавтономного падежного показателя, участвует основа слов: fetei c e le i bune2.

В зависимости от места падежного показателя в именной группе в румынской системе склонения различаются препози­тивная и постпозитивная модели. Первая (unui om bun, acestui om bun и т. п.) характеризуется организацией по синтагмати­ческому принципу, вторая совмещает синтагматический способ (omului bun) и словесный (omului celui bun), что создает а с и м м е т р и ю системы склонения. Устранение падежного показателя, дублирующего определенный артикль, выводит за пределы системы словесно оформленные модели и тем самым восстанавливает р а в н о в е с и е (симметрию) ее звеньев, что видно из табл. 7, в которой словесные структуры заключены в рамку, конкурирующие же с ними синтагматически оформ­ленные даны в квадратных скобках.

Т а б л и ц а 7

Система румынского склонения с точки зрения способа падежного оформления именной группы

(мужской тип склонения)

Препозитивнаяразновидность

Постпозитивная разновидность

Продуктивнаямодель

Непродуктивнаямодель

un om bătrân unui om bătrân

un bătrân om unui bâlrân om

omul bătrân omului bătrân

bătrânul om bătrânului om

2 пВ речи подростков, однако, засвидетельствованы случаи устранения согласования в падеже и в словосочетаниях с существительными женского рода: fetei acestea или fetei aceasta вместо fetei acesteia: см.: Moldoveanu Gh. Adjectivele demonstrative au două sisteme de flexiune cazuală // LR. 1993. An. 42. № 5. P. 219.

76

Окончание табл. 7

1 fiecare om bătrân fiecărui om bătrân

acest om bătrân acestui om bătrân

acel om bătrân acelui om bătrân

I| acelaşi om bătrân ! aceluiaşi om bătrân

celălalt om bătrân celuilalt om bătrân

cel mai bătrân om celui mai bătrân om

omul acesta bătrân omului acesta bătrân

omul acela bătrân omului acela bătrân

omul celălalt bătrân omului celălalt bătrân

omul ceI mai bătrân omului cel mai bătrân

omul cel bătrân omului ce! bătrân

omul acesta bătrân omului acestuia bătrân

omul acela bătrân omului aceluia bătrân

omul celălalt bătrân omului celuilalt bătrân

omul cel mai bătrân omului celui mai bătrân

omul cel bătrân omului celui bătrân

Примечание. Устройство системы склонения представлено на основе словосочетания со значением 'старый человек'.

Изложенные факты показывают следующее.1. Ведущим в организации системы румынского склонения

в единственном числе по мужскому типу, который объединяет многочисленный разряд слов мужского и среднего рода, является синтагматический (централизованный) принцип с единичным показателем падежа для с и н т а г м ы в целом.

2. Структуры с дублирующим падежным показателем (мар­кером): omului celui (acestuia, celui mai...) bătrân — н е с о о т в е т с т в у ю т синтагматическому принципу, в резуль­тате чего они оказываются на периферии системы склонения и вытесняются из нее либо путем утраты падежного показателя во втором компоненте словосочетания, либо предпочтительным употреблением препозитивной модели. Изменения в области

77

падежного оформления компонентов именной группы носят, следовательно, с и с т е м н ы й характер.

3. Уровнем, на котором становится очевидным принцип организации румынского именного склонения, является уровень с л о в о с о ч е т а н и я (а не отдельно взятого слова).

Дополнительная литература

Зубку 3. М. Структурно-семантические особенности адъективных конст­рукций. указывающих на степень интенсивности качества в совре­менном французском и румынском языках: Авгореф. канд. дис. М., 1971.

Исхакова R О. Относительное прилагательное и его функциональный эк­вивалент «de + S» в атрибутивном словосочетании: На материале совре­менного французского языка: Автореф. канд. дис. Л., 1978.

Липатова О. И. О границах качественного и относительного прилагательного в испанском языке // Учен. зап. Ленингр. ун-та. 1961. № 299. Сер. филол. наук. Вып. 59: Романская филология. С. 116-122.

Репина Т. А. Аналитизм романского имени: Склонение существительных на западе и востоке Романии. Л.. 1974.

Репина Т. А. О системе румынского именного склонения // Вопросы языко­знания. 1981. № 4. С. 105-109.

Gruiţă G. Acordul în limba română. Bucureşti, 1981. P. 115-128.

Moldoveanu Gh. Adjectivele demonstrative au două sisteme de flexiune cazuală // LR. 1993. An. 42. № 5. P. 215-220.

Repina T. Caracterul sintagmatic al declinării româneşti // SCL. 1971. An. 22. № 5. P. 459-470.

Repina T. La dёclinaison roumainc comme un systcme d'oppositions binaires // SCL. 1980. An. 31. № 5. P. 615-619.

Tănase E. Locul adjectivului demonstrativ în limba română // CL. 1963. An. 8. № 1. P. 105-124.

Г л а в а IV

ГЛАГОЛ

§ 1. Глагол как часть речи

Критерии выделения глагола в часть речи. — Семантические группы и подгруппы румынских глаголов. — Деление глаголов на предельные и непредельные. — Поня тия предикативности, полной и неполной предикации и модальности. — Неличные формы глагола в их отношении к глаголу как части речи.

Глагол как часть речи представляет собой класс слов:1) обозначающих действие (состояние) в виде п р о ц е с с а ,

протекающего во в р е м е н и ;2) характеризующихся наличием грамматических (морфо­

логических) категорий лица, числа, времени, наклонения, залога, в ряде языков — вида;

3) выполняющих в предложении в качестве основной функ­ции роль сказуемого.

С с е м а н т и ч е с к о й точки зрения глаголы можно разделить на три группы. Это акционапьные глаголы, обозна­чающие разные типы действий и состояний; фазовые, сигна­лизирующие начало, продолжение и конец действия, и модаль­ные, выражающие возможность или необходимость действия. Особую группу составляют так называемые каузативные глаго­лы, т. е. глаголы со значением ‘заставлять что-л. делать’ (фактитивные) или ‘позволять что-л. делать’ (пермиссивные).

Акциональные глаголы, в свою очередь, делятся на несколь­ко подгрупп, или, как их принято называть, лексико-семанти­ческих групп (ЛСГ).

В состав акциональных входят глаголы, обозначающие:1) собственно действие: a cumpăra покупать, a găsi находить,

a pierde терять, a vinde продавать-,2) перемещение в пространстве (горизонтальное и верти­

кальное): a merge ходить, идти, a pleca уходить, уезжать, а sălta прыгать, a zbura лететь, летать-.

79

3) состояние: a dormi спать, a sta стоять, сидеть, лежать, a şedea сидеть;

4) местонахождение: a fi быть, находиться, a se afla, a se găsi находиться;

5) отношение: a detesta ненавидеть, a iubi любить, a stima уважать;

6) восприятие органами чувств: a auzi слышать, a simţi чувствовать, a vedea видеть;

7) волеизъявление: a dori желать, a vrea хотеть.К фазовым глаголам относятся: a începe начинать, a continua

продолжать, a sfârşi, a termina кончать. М одальных глаголов в румынском языке два: a putea мочь, a trebui долженствовать. Каузативными являются глаголы a face и a lăsa в сочетании с другим глаголом в конжунктиве: Mă faci să râd. 7ы меня смешишь (заставляешь смеяться); Lasă-mă să trec. Дам (позволь) мне пройти. К этим глаголам относится также глагол a pune r7w«. класть, ставить: L-am pus să înveţe regula. Я заставил его выучить правило.

Семантика глаголов в той или иной степени определяет их грамматические характеристики. Так, глаголы перемещения в пространстве (2), состояния (3), местонахождения (4) могут быть только н е п е р е х о д н ы м и , и, следовательно, они не имеют пассивного залога (a merge, но не *а merge pe cineva, a dormi, а не *а dormi pe cineva). Глаголы отношения (5) и чувственного восприятия (6), напротив, являются п е р е х о д н ы м и : любят (a iubi) кого-то, видят (a vedea ) кого-то или что-то, и, значит, они имеют не только активный, но и пассивный залог. Кроме того, глаголы чувственного восприятия (6) способны сочетаться с герундием, образуя структуры особого типа: L-am văzut apropiindu-se. Я увидел, что он приближается (подходит).

Глаголы волеизъявления (7), фазовые и модальные глаголы сопровождаются конжунктивом: Vreau să plec. Я хочу уехать; El continuă să lucreze. Он продолжает работать; Trebuie să vă spun ceva. Я должен вам что-то сказать. Все это свидетельст­

80

в у е т о наличии тесного взаимодействия лексической семантики глаголов и особенностей их реализации в речи.

Помимо распределения глаголов по лексико-семантическим группам и подгруппам, они делятся также (и в данном случае независимо от их принадлежности к той или иной ЛСГ) на два больших класса — предельных (терминативных) и непредельных (курсивных) глаголов. Критерием их отнесения к тому или иному разряду служит наличие или отсутствие в лексической семантике глагола подразумеваемого естественного предела действия: а cădea — падать можно много раз, но каждый раз действие завершается от соприкосновения с землей; прервать же действие, обозначенное глаголами a dormi спать, a şedea сидеть, может лишь внешний по отношению к действию фактор (появится желание встать, зазвенит будильник, придет гость и т. п.).

Непредельность или предельность глагола влияет на грамма­тическую семантику временных форм и их включение в более широкий контекст. Так, например, сложный перфект непредель­ного глагола a dormi спать — a dormit обозначает действие длительное, но ограниченное определенным отрезком времени (он спал целых два часа и т. п.), тогда как предельный глагол а veni приходить в том же времени — a venit констатирует единичный факт. Таким образом, при сочетании граммати­ческого значения сложного перфекта (завершенность) и лекси­ческой непредельной семантики глагола a dormi возникает необходимость в более широком контексте (указании на тот отрезок времени, в течение которого совершалось действие); предельный же глагол a veni в том же времени (a venit) самодостаточен. Те же глаголы в имперфекте дают противо­положную картину: el dormea обозначает длительность действия (нахождения в состоянии сна), тогда как el venea передает серию законченных одноразовых 'действий. В этом случае, напротив, непредельный глагол самодостаточен, предельный же глагол нуждается в контекстуальной поддержке (приходил каждый pas, приходил по утрам, приходил только с подарком и т. п.).

HI

С с и н т а к с и ч е с к о й точки зрения различают самостоя­тельные глаголы, т. е. глаголы, способные выступать в функции сказуемого (к ним относятся все ранее названные глаголы), вспомогательные — a avea, a fi, a vrea и полувспомогательные — a deveni становиться, a rămâne оставаться и др. (см. с. 59).

Изучение глагола как части речи связано с двумя сложными и дискуссионными о б щ е т е о р е т и ч е с к и м и понятия­ми — предикативность и модальность.

Предикативность — это абстрактное понятие, которым обозначается соотнесение содержания высказывания с фрагмен­том действительности — действием, событием, явлением, проис­ходящими и производимыми в определенном п р о с т р а н с т - в е (конкретной ситуации) и в р е м е н и . Основным выра­зителем предикативности является сказуемое, составляющее ядро законченного предложения. Глагол в личной форме, вы­полняющий эту синтаксическую функцию, представляет, таким образом, часть речи, характеризующуюся предикативностью: именно благодаря ему предложение осуществляет связь с дей­ствительностью и становится полноценным высказыванием.

В румынском (как и других языках) существуют, с одной стороны, глаголы, способные самостоятельно, без обязательной сочетаемости с окружающими словами (дополнениями, обстоя­тельствами), осуществлять предикативную связь с действитель­ностью, образуя законченное высказывание: El pleacă, eu rămân. Он уезжает, я остаюсь — и, с другой стороны, глаголы, характеризующиеся обязательной валентностью: El mi-a promis... сс? Он мне пообещал... что?; E l se gândeşte... la се? Он думает... о чем? и т. п. В связи с этим в метаязык лингвистики были введены понятия и соответствующие им термины — в первом случае «глаголы полной предикации», во втором — «гцаголы неполной предикации». Полную предикацию осуществляют, как правило, глаголы непереходные; неполно-предикативные глаго­лы — преимущественно переходные. Однако такое соотношение не обязательно; ср. Mă duc. Я иду (непереходный местоименный

82

глагол) без уточнения обстоятельством (куда — la şcoală и т. п.) полноценного высказывания не составляет. В диалоге можно сказать mă duc, но уже в. другом значении — не я иду (куда-то), а я ухожу. Глаголы неполной предикации также могут приобре­тать самостоятельную предикативность: Cine caută găseşte. Кто ищет, тот находит, но в условиях особых контекстов.

Наряду с понятиями предикативность (как связь высказыва­ния с действительностью) и предикация (как способность языко­вой единицы к образованию законченного высказывания), в лингвистике существует понятие и термин модальность, кото­рыми обозначается отношение действия к действительности с точки зрения говорящего (представляет ли говорящий действие как факт или как нечто желаемое, гипотетическое — зависящее от определенных условий, возможное или предполагаемое). Выразителями модальности в грамматической системе языка являются глагольные наклонения.

Предикативность и модальность — неотъемлемые признаки законченного высказывания и его ядра — предиката-сказуемого, они являются важнейшими семантико-грамматическими харак­теристиками глагола.

В свете сказанного к определению глагола как части речи (с. 79) можно добавить следующее: глагол реализует п р е д и ­к а т и в н о с т ь (осуществляет связь высказывания с действи­тельностью) и придает высказыванию м о д а л ь н о с т ь (уточняет характер связи действия и высказывания в целом с действительностью с точки зрения говорящего).

Данное выше определение глагола как части речи относится к личным (финитным) формам глагола. Возникает вопрос: применимо ли оно и к неличным формам глагола (в румынском языке к ним относят инфинитив, причастие, герундий и супин)? Ни одна из этих языковых единиц с а м а п о с е б е не локализует действие во времени, не имеет присущей глаголу совокупности грамматических категорий, не выступает (за ред­ким исключением в отношении герундия) в качестве самоетоя-

83

тельного сказуемого, не выражает модальности, а осуществлять предикативность может только в качестве сопутствующего глаго­лу в финитной (личной) форме компонента высказывания (ср.: S-a apropiat de mine surâzând. Он подошел ко мне улыбаясь; А т terminat de citit. Я кончил читать и т. п.). Таким образом, определение глагола как части речи н е п р и м е н и м о к неличным формам румынского глагола. Однако в существующих классификациях слов по частям речи неличные формы глагола не нашли своей «ниши» и объединяются с глаголом лишь по признаку категориального значения процессуальное™, правда, в отличие от финитного глагола не локализованной во времени. Не имея собственного решения данного вопроса, мы придер­живаемся традиционной точки зрения и рассматриваем неличные формы глагола в главе, посвященной данной части речи.

§ 2. Грамматическая полисемия и транспозиция в области временных форм глагола

Критерии ралраничения понятий полисемии и транспозиции глагольных времен. — Типы транспозиции времен индикатива (временная, таксисная, модальная). — Коммуникативная транспозиция давнопрошедшего и чередование простого и сложного перфекта в повествовании как стилистические приемы.

Одно из центральных мест в системе любого, в том числе румынского, языка занимают глагольные времена. Именно в них реализуется такое свойство глагола, как предикативность, т. е. действие соотносится с р е а л ь н ы м временем (настоящим, прошедшим, будущим). Непосредственно на реальное .время проецируются времена индикатива, или изъявительного накло­нения. Е5 других наклонениях (кондиционале, конжунктиве и презумпгиве) соотношение глагольного и реального времени осуществляется опосредованно.

Н4

Глагольное время, соотносимое с одним и тем же реальным временем, может иметь либо одно, либо несколько значений. В таких случаях говорят, соответственно, о его моносемии или полисемии. В функциональной системе румынских глагольных времен индикатива представлены и моно- и полисемичные (полисемантичные) времена.

Явление переноса грамматического времени глагола в область другого реального времени называется транспозицией. Аналогичным образом рассматривается и изменение модального плана глагольного времени.

В лингвистической литературе при изучении глагольных времен в разных языках используется термин таксис. Этим термином обозначается способность глагола выражать одновре­менность, предшествование и/или следование одного действия по отношению к другому. Времена глагола, основной функцией которых является передача таксисных значений, называют отно­сительными. В румынском языке это только давнопрошедшее. Будущее II, обозначающее предшествование будущему 1, практи­чески вышло из употребления (см. с. 93). Утрата относительным временем его таксисной функции или, напротив, приобретение абсолютным (не таксисным) временем способности передавать таксисные отношения в дальнейшем будет квалифицироваться также как случай транспозиции.

Итак, предлагаемый далее анализ румынских глагольных времен индикатива основывается на следующем разграничении понятий.

Моносемия — наличие у глагольного времени лишь одного значения. Полисемия — наличие у него ряда значений, относя­щихся к одному и тому же реальному временному плану, одному и тому же наклонению как выразителю определенной модаль­ности и характеризующихся одним и тем же отношением к понятию таксиса, т. е. остающихся в пределах либо относи­тельного времени, как эго закреплено системой языка за данной глагольной формой, либо абсолютного.

Транспозиция глагольного времени —- это его способность приобретать (не Изменяя своей формы) значение другого реаль­ного времени или другого наклонения, а также изменять свое отношение к понятию таксиса.

В целях большей наглядности характеристика времен ру­мынского индикатива с изложенных позиций дается в виде таблиц (табл. 8-11), сопровождаемых комментарием.

Т а б л и ц а 8

Значения настоящего времени индикатива румынского глагола

№ Значение Румынский Иллюстрации Сущностьп/п термин явления

1. Действие, совер­ Prezentul Copilul doarme. —шаемое в момент actual Ребенок спит.речи

2. Действие привыч­ Prezentul Mă scol de obicei laное. повторяю­ iterativ ora 7. — Я встающееся обычно в 7. ~ Полисемия

3. Действие вневре­ Prezentul Omul vede cu ochii,менное, постоянное gnomic aude cu urechile. —

Человек видит гла­зами, слышит уша­ми. иг

4. Действие, относя­ Prezentul Plecăm peste о zi.щееся к будущему viitor — Мы уезжаем через

день.Транспозиция

врем енного5. Действие, отно­ Prezentul Ieri merg pe stradă типа

симое к прошлому istoric şi văd... — Вчера я иду по улице и ви­жу...

6. Действие в прош­ Acţiunea Am simţit că ro­ Транспозициялом. одновремен­ simultană* şesc. — Я почувст­ таксисно-ное с другим дейст­ вовал. что краснею. временпоговием типа

1 Последний термин и некоторые из включенных в табл. 9-11 терминов предлагаются в качестве условных при анализе употребления времен на румын­ском языке в учебных целях.

вб

Случаи транспозиции временного типа (4, 5) стилистически маркированы, они характерны для разговорного языка (стиля речи). Таксисно-временная транспозиция (6) стилистически нейтральна, но ее реализация ограничена сферой придаточных предложений.

Значения временных форм разграничиваются благодаря лексической семантике самого глагола, общему смыслу предло­жения-высказывания и окружающему глагольную форму кон­тексту.

Первые три значения (1, 2, 3) квалифицируются нами как полисемантичные (полисемичные), хотя в примере (2) речь идет о повторяющемся действии, а в (3) — о вневременном употреб­лении формы. И в том и в другом случае действие так или иначе связано с реальным временем настоящего (я делаю это обычно, в том числе и в настоящем; человек видит и слышит всегда, включая настоящее время).

Представленное в табл. 8 положение вещей в румынском языке характерно для многих языков, в том числе для русского, как это видно из перевода примеров, иллюстрирующих то или иное значение.

Т а б л и ц а 9

Значения румынского имперфекта индикатива

№п/п Значение Румынский

терминИллюстрации Сущность

явления

1.

2.

Действие, состояв­шееся в прошлом, длительное, незавер­шенное

Действие, состояв­шееся в прошлом, повторяющееся, каж­дый раз завершенное

Imperfec­tul durativ

%Imperfec­tul iterativ

Mă privea cu uimire. — Он смотрел на меня с удивлением.

Veneam la el înflecare zi. — Я прихо­дил к нему ежедневно.

■ Полисемия

87

Окончание табл. 9

3. Действие, не состо­ Imperfectul Dacă mergeam cu Транспозицияявшееся в прошлом condiţional voi. eram acum de­ модально-из-за нереальности parte. — Вели бы я временногоусловия и нереаль­ тогда поехал с вами. типаное для настоящего я был бы сейчас да­

леко.4. Действие, желаемое. Imperfectul Daca atunci mer­ Транспозиция

но не состоявшееся в optativ geam <.i eu cu voi! — мпдапыюгопрошлом Вели бы и я тоща по­

ехал с вами!типа

Кроме случаев, включенных в табл. 9, можно назвать также употребление имперфекта в дополнительных придаточных пред­ложениях для обозначения прошедшего длительного действия, одновременного действию главного предложения: Nu ştiam atunci că el era bolnav. — Тогда я не зна% что он был болен (что он болен). В данном случае транспозиции в собственном смысле слова не происходит (имперфект остается в присущей ему временной и модальной плоскости). Суть явления моясно определить как «при­ращение» таксисной характеристики одновременности к основному значению имперфекта непредельных глаголов — передаче длитель­ного незаконченного действия в прошлом.

Т а бл и ц а 10

Значение других прошедших времен румынского глагола в индикативе

№п/п Значение Румынский

термин Иллюстрации Сущностьявления

1.

2.

Л. 1

Действие или цепь законченных в прош­лом действий в полном отрыве от настоящего

Начало действия в прошлом (также в от­рыве от настоящего)

1 р о с т о й не

Perfectul simplu istoric

Perfectulsimpluincoativ

p ф г к т

Kl plăti şoferului şi plecă. — Он рас­платился с шофе­ром и ушел.

In sfârşit, (necu­noscutul vorbi. — Наконец незна­комец заговорил.

• Полисемия

8Н

Окончание табл. 10

Б. С л о ж н ы й п : p ф e к т3. Действие, завершен­ Perfectul Mi-a adus ieri o Моносемия

ное в прошлом, резуль­ compus carte. —■ Он вчератат которого ощутим в actual принес мне книгу.настоящем

4. Действие, отнесенное Perfectul La revedere. Am Транспозицияк плану будущего, но compus plecat. — До сви­ временногопредставленное как за­ aspectual дания. Я ушел. типавершенное

В. Д а в н о п р о ш е д ш е е5. Действие, завершен­ Mai mult ca Plecă, dar înainte Моносемия

ное в прошлом ранее perfectul de a pleca vizitaseдругого прошлого дей­ relativ muzeele. — Онствия уехал, но до отъезда

он посетил музеи.

В качестве стилистического приема авторами румынских художественных произведений давнопрошедшее иногда исполь­зуется в значении следования в о п р е к и присущему ему таксисному значению предшествования2. Например:

(I) In miezul verii săpă fântâna В разгар лета вырыл он тот din ogradă. Cobora în pământ trei колодец, что во дворе. Он спус- stânjeni, prinzând în pumnii lui тился в него на три сажени, uriaşi vâna de apă rece ca gheaţa зачерпнув в свои огромные ладо- şi... îi întinse Negostinei apă ни пригоршню холодной, как лед, neîncepută. Negostina îşi scufundă воды и... протянул Негостине еще faţa în palmele lui... şi oamenii îi никем не пробованную воду, spuseseră fântânii «Fântâna Ne- Негостина погрузила лицо в его gostinei» (Ghilia). ладони... и люди окрестили коло­

дец «Колодцем Негостины».

1Здесь и далее при анализе данного значения давнопрошедшего и (ниже)

чередования простою и сложного перфекта мы излагаем наблюдения11. IO. Сикацкой и пользуемся ее примерами. См.: Сикацкая Н. Ю. Прошедшие времена глагола в структуре румынского художественного текста (сложный

■ перфект, простой перфект, давнопрошедшее): Автореф. канд. дис. Л., 1985. Пример (1) взят из автореферата (с. 15). пример (2) — из текста диссертации (с. 160).

89

(2) Un clacson ne chemă în ce le Звук клаксона, наконец, позвал din urmă în autocar. Lângă motor, нас (сесть) в автобус. Возле мо- şoferul, cu mâinile pline de unsoare, тора шофер, руки которого были ne invită să poftim sus. D om nişoa- все в смазке, предлож ил нам за- ra 1. s-a apropiat de el, curioasă să нять свои места. Барышня И. по- ştie... ce beteşug avusese maşina, дош ла к нему, желая узнать... что - Un fleac, îi răspunsese acesta... же случилось с машиной. - Пус- şi în aceeaşi clipă scosese dintr-un тяк, ответи л он... и в ту же мину- buzunar un măr roşu (Barbu). ту вы нул из кармана красное

яблоко.

Совершенно очевидно, что в примере (1) название колодцу было дано не до его рытья и пробы воды Негостиной, а после этого; в примере (2) — что ответ последовал вслед за заданным вопросом, а не до него. И тем не менее автор употребил давнопрошедшее в противоположность тому значению, которое закреплено за этим временем в системе языка. В примере (2) давнопрошедшее использовано и в своем системном значении предшествования (avusese).

Н. Ю. Сикацкая объяснила это стремлением автора (именно благодаря употреблению давнопрошедшего в несвойственном ему значении) привлечь внимание читателя к действиям, сущест­венным для понимания взаимоотношений персонажей и из­ложения дальнейших событий. Мы добавили бы к этому следую­щее. Употребление глагольной формы в непривычном для нее значении в целях выделения действия, наиболее важного для развития фабулы, способствует созданию в соответствующем фрагменте текста коммуникативного фокуса. И, следовательно, в данном случае можно говорить о транспозиции коммуника- тивно-таксисного типа, утрата формой давнопрошедшего так- сисного значения предшествования и приобретение таксисного значения следования сопровождается возрастанием коммуника­тивной значимости передаваемого ею действия. Нельзя, однако, забывать о том, что мы имеем дело со с т и л и с т и ч е с к и м приемом, допустимым в художественном произведении, но с точки зрения грамматики антисистемным.

90

В связи с изучением прошедших времен румынского глагола возникает еще один вопрос, рассмотрению которого также было уделено внимание в цитированной диссертации Н. Ю. Сикацкой. Имеется в виду все большее проникновение в повествование сложного перфекта.

При письменном изложении событий прошлого, не связан­ных с настоящим (план истории3), системой румынского языка «предписывается» использование простого перфекта (perfectul simplu). Сложному же перфекту (perfectul compus) отведена область устного общения (план речи). И тем не менее в румынской художественной литературе можно встретить произ­ведения, в которых, в о п р е к и установившимся правилам, все повествование ведется в сложном перфекте. В таких случаях, благодаря глагольной форме, завершившиеся в прошлом дейст­вия воспринимаются как близкие автору повествования и, следо­вательно, не оторванные полностью от настоящего. Нередко писатели прибегают также к чередованию времен, то удаляя события от рассказчика и тем самым от момента речи, то приближая его к ним, причем это не зависит от того, ведется ли повествование в 3-м или и в 1-м лице. Ср.4:

Zâm bi larg. Atunci a zâmbit Он широко улыбнулся (улы б- pentru prima oară (Munteanu). нулся широкой улыбкой). И это

была его первая улыбка (букв.: Тогда он улыбнулся в первый раз).

Оценку событию (в первый раз) может дать только рас­сказчик, что и подтверждено выбором сложного перфекта. Ср. также в 1-м лице:

’’ О разграничении плана истории и плана речи см.: Ненвенист ) Общая лингвистика / Пер. с фр. М.. 1974. С. 270-284.

4 Примеры приведены в цит. ныше автореферате И. Ю. Сикацкой. С. 9-10.

91

Prietenul mă lăsă blajin să vor- Друг (приятель) не прерывал besc... Tăcui. A poi şoptii... Sco- меня (букв, добродуш но позволилţând din buzunar punguţa de hârtie мне говорить)... Я замолчал.doldora, о pusei pe tomul cel mai Потом прошептал... Вынув изgros de pe birou. Am plecat la ţară кармана набитый д о отказаa doua zi dimineaţă (Aderca). бумажный кошелек, я положил

его на самую толстую книгу (том), которая лежала на столе.Я уехал в деревню на следую щ ее ! утро.

Имеется в виду: и то, что я сразу же уехал в деревню, имело последствия для всей дальнейшей жизни, результаты чего я чувствую и в настоящий момент.

При чередовании простого и сложного перфекта каждый из них сохраняет свое системное значение (в пернюм случае полный отрыв от момента речи и — в более широком смысле — настоящего, во втором — связь с настоящим), так что данное явление, засвидетельствованное румынскими художественными текстами (и текстами на других романских языках5), не является транспозицией, это лишь стилистический прием в рамках плана прошлого (т. е. в одной и той же временной плоскости) — прием переключения внимания читателя с событий в прошлом, не имеющих связи с настоящим, на события прошлого, результаты которых ощутимы в настоящем, иными словами — с плана истории в план речи.

5 По вопросам, связанным с употреблением, прошедших времен в романских языках, в том числе давно!фошелшего и разных видов перфекта, см., например: Пиотровский Р. Г. I) Очерки по стилистике французскою языка: Морфология и синтаксис. 2-е изд. Л.. 1960. С. 141-150; 2) Заметки по молдавской стилистике // Общее и романское языкознание. М.. 1972. С. 228-234; Реферовская Е. А. Лингвистические исследования структуры текста. Л., 1983.: Фирсови //. М. Грамматическая стилистика современного испанского языка: Имя существительное. Глагол. М.. 1984. С. 103 и сл.

92

Значения будущего I румынского глагола в индикативе

Т а б л и ii а I I

JVs,п/п Значение Румынский

термин Иллюстрации Сущностьявления

1. Ьудущес дей­ Viitorul în sen­ Voi pleca mâine. — Моносемияствие по отноше­ sul propriu al cu­ Я уеду зангра.нию к настоя­ vântuluiщему

2. Ьудущес по от­ Viitorul fa ţă de Credeam atunciношению к про­ o acţiune a trecu­ că voi pleca in cu­шлому tului rând. — Я думам

тогда, что скоро уеду.

Транспозициятйксисного

3. Ьудутее дейст­ Viitorul întâi cu 1 a pleca imediat типавие, предшест­ sensul anterior după ce va primiвующее другому telegrama. — Ouбудущему тотчас же поедет,

как только получит телеграмму.

Помимо значений, включенных в табл. 11, будущее I спо­собно выражать значение предположения, относящегося к на­стоящему (модально-временная транспозиция), т. е. употреб­ляться в значении косвенного наклонения — презумптива: Cineva bate la uşă. Cine va (o) fi? Кто-то стучит в дверь. Кто бы это мог быть?

Что касается будущего II, то в своем основном (таксисном) значений (будущего, предшествующего другому будущему) оно практически не используется. Его функция перешла к буду­щему Г: Va pleca după ce va fi prim it telegrama -*• după ce va primi... (табл. 11).

Переход будущего II, как и будущего I, в презумптив (а он используется чаще всего для обозначения предположения, отно­сящегося к 3-му лицу) вызывает обычно изменение формы вспомогательного глагола: Va (vor) fi... -* о (or) fii... Формы

93

o, or носят разговорный характер, но они все больше вытесня­ют литературные формы (va, vor). Данный процесс свидетель­ствует о том, что за новым грамматическим значением транс­понированных форм постепенно закрепляются новые способы выражения.

Обобщая сказанное в настоящем параграфе, можно конста­тировать, что системе румынского глагола известны как полисе­мия, так и различные виды (типы) транспозиции глагольных времен. Мы наблюдаем здесь явление, получившее в языко­знании название асимметричного д у а л и з м а языкового знака —- с одной стороны, стремления языковых единиц к приобретению новых значений и функций и, с другой стороны, стремления самих значений и функций к привлечению новых способов выражения6.

§ 3. Аспектуальная характеристика румынского глагола

Румынский и н д и к а т и в в свете понятия аспектуаль- ности. — Категориальный характер оппозиций грамматических значений и грамматических форм румынского глагола в к о с ­в е н н ы х наклонениях.

Любое действие (в широком смысле слова, включая состоя­ния, явления, отношения и т. п.), как это следует из определения обозначающей его части речи — глагола (с. 79), представляет собой процесс, протекающий во времени. Процесс может иметь естественный предел (предельные глаголы типа a găsi нахо­дить — предел: обнаружение искомого объекта; a sosi при­бывать, приезжать — предел: момент прибытия) или не «меть

^ Карцевский С. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Увегипцев 8. А. История языкознания XIX-XX вв. в очерках и извлечениях: В 2 ч. Ч. 2. М.. 1965. С. 85-90.

94

его и быть прерванным лишь под воздействием внешних факто­ров (a merge идти — пока что-то или кто-то не остановит идущего человека; a căuta искать — пока не будет найдено искомое или кто-то (что-то) не прервет поиск). Эту харак­теристику процесса можно определить как качественную, она «заложена» в лексическом значении глагола.

Процесс может быть представлен в высказывании как незавершенный или как завершенный к моменту речи или какому-то моменту в прошлом. Выражению этой качественной характеристики действия служат формы глагольного времени: ei citea... он читал / el a citit он прочел.

Возможна и количественная характеристика процесса по его однократности или многократности, выразителями которой также являются временные формы глагола. Глагол a vizita посе­щать, например, сам по себе не выражает однократности или многократности действия, данную характеристику он приобре­тает только в процессе функционирования: El a vizitat muzeul. Он посетил музей (побывал в музее) — один раз / El vizita muzeul. Он посещал музей (бывал в музее) — неоднократно.

Процесс может быть представлен с точки зрения его от­ношения к фазе протекания действия, его началу, продолжению, окончанию. Целям выражения этой характеристики отчасти служат глагольные времена, в большинстве же случаев она передается в румынском языке лексическими средствами — глаголами соот­ветствующего лексического значения в сочетании с конжунк- тивом, инфинитиЕюм или супином: încep să fac (a face) ceva я начинаю что-то делать; continuu să fac ceva продолжаю что-то делать; termin de făcut ceva заканчиваю что-то делать.

В метаязыке лингвистики существует понятие аспек- туальности. Под аспектуальностью понимается способ действия, а именно его характеристика с учетом названных выше моментов (предельности-непредельности; однократности-многократности; незавершенности-завершенности действия, а также его отноше­ния к фазе протекания). Характеристики действия в данном случае

95

квалифицируются как аспектуальные, или видовые. Все они входят в качестве компонентов в понятие аспектуальности и самым непо­средственным образом связаны друг с другом (табл. 12).

Т а б л и н а 12

Соотношение аспектуальных характеристик румынского глагола

Аспектуальныехарактеристики

Предельныеглаголы

Непредельныеглаголы

Однократность/многократность

Начинательность

Завершенность / незавершенность

ПеоЖект: trimise послал (один раз); ИмпегаЬект: trimitea посылал (много раз)

In sfârşit vorbi şi el. — На­конец. заговорил и он.

Перфект: A stat acolo trei orc. — Он пробыл там три часа.

Имперфект: Stătea în fotoliu şi citea. — Он сидел в кресле и читал.

Из табл. 12 видно, что иерархически наиболее важным во взаимодействии аспектуальных характеристик румынского гла­гола является л е к с и ч е с к и й фактор — предельность или непредельность обозначаемого глаголом действия.

Помимо понятия аспектуальности, в метаязыке лингвистики существует понятие грамматической категории вида. О наличии подобной категории можно говорить лишь тогда, когда в языке регулярно реализуется о п п о з и ц и я тех или иных аспектуаль­ных характеристик глагола, в первую очередь незавершен­ности/завершенности действия. В русском языке имеется вид как грамматическая категория, так как по аспектуальным харак­теристикам противостоят друг другу пары глаголов {делать/ сделать; покупать/купить и т. п.), составляющие самостоятельные парадигмы. В румынском языке оппозиция такого типа отсутствует. Здесь один и тот же глагол передает оба видовых значения:

96

a citi чит ат ь; прочест ь ; a pierde терять-, пот ерят ь;

a face делат ь; сделат ь ; a vinde продават ь; продат ь.

В связи с этим для решения вопроса о наличии или отсутствии в румынском языке вида как грамматической категории необходим другой критерий. В качестве такового был взят критерий противо­поставленности по признаку незавершенности/завершенности вре­менных форм глагола (имперфекта и перфекта).

Анализ соотношения аспектуальных значений румынского глагола (табл. 12) показал, однако, что имперфект не может рассматриваться как глагольное время, находящееся в оппозиции к перфекту, так как противопоставленность имперфектной и перфектных форм по незавершенности/завершенности наблю­дается только в зоне непредельности. Предельные же глаголы в имперфекте обозначают, подобно перфекту, законченные дейст­вия, но, в отличие от него, повторяющиеся. Соотнесение с лексическим значением глагола является обязательным условием реализации грамматических значений временных форм. Это, в свою очередь, означает, что в индикативе румынский глагол н е и м е е т вида как грамматической категории. В данном случае наше мнение полностью совпадает с мнением большинства румынских ученых.

Отрицание особой грамматической категории вида у румын­ского глагола отнюдь не означает того, что средствами румын­ского языка нельзя передать различные оттенки мысли, связа­нные с незавершенностью или завершенностью действия. Ру­мынский глагол, как было показано выше, обладает совокуп­ностью способов передачи аспектуальных характеристик, кото­рая и восполняет отсутствие вида как грамматической категории. Мы наблюдаем здесь взаимодействие грамматики и лексики.

Все сказанное относится к системе времен индикатива. Что же касается к о с в е н н ы х наклонений, то здесь ситуация оказывается иной. Система этих наклонений построена на четком противопоставлении форм незавершенности формам завершен­ности (табл. 13).

97

Т а б л и ц а 13

Противопоставленность форм незавершенности / завершенности в косвенных наклонениях румынского глагола

НаклонениеНезавершенность

(план настоящего-будущего)Завершенность

(план прошлого)

Кондиционал

Конжунктив

Презумптив

ar dormi; ar veni

să doarmă; să vină

o fi dormind: o fi venind

ar fi dormit; ar fi venit

să fi dormit; să fi venit

o fi dormit; o fi venit

Формы, в состав которых входит перфектное причастие, независимо от предельности или непредельности глагола, одно­кратности или многократности действия, передают отношение завершенности; формы, не имеющие в своем составе причастия, этого значения передавать не могут, это формы незавершенности. Следовательно, в косвенных наклонениях р!умынского глагола аспектуальной (содержательной) оппозиции грамматических значений незавершенности/завершенности регулярно с о о т ­в е т с т в у е т формальная оппозиция планов настоящего-бу­дущего и прошедшего времени, а именно подобное соответствие является основным условием выделения в языке грамматических категорий. В данном случае можно, по-видимому, говорить о наличии в системе косвенных наклонений румынского глагола грамматической категории вида.

Таким образом, решая вопрос об аспектуальной характери­стике румынского глагола, необходимо дифференцированно под­ходить к оценке системы времен индикатива и косвенных наклонений. Аспектуальность первой проявляется в с о в о ­к у п н о с т и взаимодействующих лексических и грамматиче­ских факторов, для второй характерно п р о т и в о п о с т а в л е ­н и е глагольных форм по признаку незавершенности/завершен­ности действия, что дает основания для выделения в рамках этой подсистемы румынского глагола вида как грамматической кате­гории.

98

Представленные наблюдения и рассуждения со всей очевид­ностью показывают, что румынская глагольная система характе­ризуется в отношении аспектуальной характеристики действия а с и м м е т р и е й двух подсистем — прямого и косвенных наклонений.

§ 4. Косвенные наклонения румынского глагола в свете понятия модальности

Диапазон модальных значений кондиционсша.— Соотношение грамматических значений видовых форм конжунктива ири его самостоятельном употреблении. — Презумптив и конжунктив как выразители грамматического значения предположительности.

Носителем языка является человек — существо, наделенное разумом и чувствами. Через язык человек передает свое отноше­ние к содержанию сообщения, представляя его либо как отраже­ние реально происходящих событий (через времена прямого наклонения — индикатива), либо как реально не имеющее места, но желаемое, возможное, долженствующее быть или предполо­жительное (в данном случае говорящий прибегает к косвенным наклонениям: в румынском языке — кондиционалу, конжунк- тиву, презумптиву или императиву). Значения желательности (оптативности), возможности, долженствования, предположи­тельности (презумптивности) составляют компоненты понятия, называемого модальностью (см. с. 83), и определяются как модальные значения. Каждое из этих значений может передавать действия реализуемые, хотя в момент высказывания не реали­зованные (презенс кондиционала, конжунктива или презумптива, а также императив) или ирреальные, т. е. не способные реализо­ваться в силу отнесенности к прошлому (перфект первых трех названных косвенных наклонений).

Диапазон модальных значений каждого косвенного накло­нения ограничен определенными типами контекста. В табл. 14 представлены основные модальные значения румынского конди­ционала.

99

Т а б л и ц а 14Модальные значения румынского кондиционала

S i Модальное

Иллюстрации

п/п значение Планнастоящего-будущего

(презенс)

Планпрошедшего (перфект)

1. Представление Dacă mâine aş fi liber, aş Dacă ieri aş fi fost liber,о действии как за­ pleca şi eu cu voi. — Если aş fi plecat şi eu cu voi.висящем от усло­ бы завтра я был свободен, Если бы я вчера был сво­вия — значение я тоже поехал бы с вами. боден, я гоже поехал бы)ветуальности с вами.(condiţional) (Импликация: не знаю,

удастся ли мне освобо­диться).

(Импликация: Но. к сожа­лению. я был занят и не смог угого сделать).

2. П редставление Си сс plăcere aş pleca şi Cu ce plăcere aş fi plecatдействия как ж е­ eu cu voi! — С каким atunci şi eu cu voi! — Слаемого (optativ) удовольствием и я поехал

бы с вами!

(Импликация: может быть, мне >10 и удастся).

каким удовольствием тог­да и я поехал бы с вами! (Импликация: Но, к сожа­лению. я не смог этого сделать).

3. Неуверенность Se spune că ei ar fi (ar Se spune că ei ar fi plecatговорящего в ре­ fi plecând) în străinătate. — în străinătate. — Говорят.альности дейст­ Говорят, что они якобы что они якобы уехали завия, информация находятся за границей границу.о котором полу­ {уезжают за границу).чена из вторыхрук (prezumtiv)

В первом (1) случае основное модальное значение конди­ционала может сопровождаться значением уступки: Chiar dacă aş fi fost liber, n-aş fi plecat cu voi. Даже если бы я был свободен,

100

я не поехал бы с вами. Это значение, однако, вытекает не столько из формы кондиционала, сколько из окружающих его слов и, в частности, наречия chiar даже. В рубриках (1) и (2) табл. 14 мы имеем дело с полисемией модальных значений, так как они оба соотносятся с условием, только в значении кондиционала это условие эксплицитно (если бы), в оптативе оно имплицитно (будь у .меня для этого благоприятные условия). В третьем (3) виде контекста происходит транспозиция модального типа (переход на функциональном уровне из одного наклонения в другое).

Сложностей с определением модальных значений кондициона- ла-оптатива и презумптивного использования формы не возникает. Следует отметить лишь, что, перемещаясь в зону модальности презумптива, форма кондиционала вовлекается в общий процесс формального разграничения видовых значений незавершенности- завершенности (см. с. 98) и получает при передаче значения незавершенности г е р у н д и й в дополнение к форме презенса:

Pe lângă urs, se spune că ar fi Кроме медведя, говорят, уavând şi această pajură care-i prive- него якобы есть еще и орел,ghează (Sadoveanu)7- который его охраняет.

Видовые формы (времена) кондиционала обнаруживают па­раллелизм значений, что видно из табл. 14.

Конж унктив в румынском языке в зависимом, не само­стоятельном, приглагольном употреблении (Vreau să învăţ să vorbesc româneşte) утратил соотносимость с модальными значе­ниями косвенных наклонений. Он выступает как эквивалент инфинитива (рус. Я хочу научиться говорить по-румынски). Модальные значения сохраняются за конжунктивом в его само­стоятельном употреблении.

Соотношение видовых форм конжунктива при передаче ими модальных значений, свойственных данному косвенному накло­нению, представлено в табл. 15.

7 См.: Slave Е. Prezumtivul // SG. Voi. 2. Р. 58.

101

Та бл и н а 1tМодальные значения румынского конжунктива

№п/п

ИллюстрацииМодальное

значение Планнастоящего-будущего

(презенс)

Планпрошедшего (перфект)

1. Побудительное Să plece! — Пусть он уйдет!

2. Оптативно-побудительное

Să mă lăsaţi să dorm! — Дайте мне поспать!

Să mă fi lăsat să dorm!— Могли бы дать мне поспать!

3. Собственнооптативное

Să nu se întâmple ceva cu el! — Только бы с ним (сейчас, в будущем) ничего не случилось!

Să nu se fi întâmplat ceva cu el! — Только бы с ним (уже) ничего не случилось!

4. Условпо-усгуиитсльное

Să-mi ceri aceasta cu insistenţă, n-am s-o Гас. — Даж е если ты будешь настойчиво просить меня об этом, я т о го не сделаю.

Să-i fi cerut n-ar fi făcut-o. — Даж е если вы ты (тогда) попросил его, он не сделал бы этого.

5. Презумптивное Cineva bate la uşă. Cine să fie? (Cine să fi bătând?)

Кто бы т о ? (Кто это стучит?)

Cineva a bătut la uşă şi а plecat. Cine să fi fost? (Cine să fi bătut?). — Кто эти мог быть? (Кто это сту­чал?)

Как видно из табл. 15, в передаче модальных значений видовыми формами конжунктива также наблюдается параллелизм использования обеих форм. Исключение составляет собственно побудительное значение, которое по самой своей природе ориен­тировано на временной план настоящего-буду щего и, следова­тельно, на видовое значение незавершенности.

102

Помимо значений, включенных в табл. 15, румынский кон- жунктив может выражать, в данном случае формой презенса, еще ряд значений:

а) модальное значение неуверенности в целесообразности совершения действия в будущем: Să mă duc sau să nu mă duc cu voi? Идти мне с вами или не идти?;

б) значение отрицания возможности, сопровождающееся эмоциональной реакцией возмущения: Eu s-o cred! И чтобы я этому поверил!

Кроме того, румынский конжунктив реализуется в обеих видовых формах в следующем типе контекста:

- Ce faci! - Ce să fac? - Что ты делаешь! - А что я такоеделаю?

- Ce ai făcut! - Ce să fi făcut? - Что ты сделал! - А что я такоесделал?

Предложения сопровождаются особой интонацией.В лингвистической литературе, посвященной французскому

языку, указывается на то, что в подобных случаях используется кондиционал, а модальная функция косвенного наклонения определяется как полемическая, как проявление «диалогической модальности»8. Предложенный для французского языка термин может быть использован и для обозначения румынского кон­жунктива в контекстах приведенного типа.

В связи с презенсом конжунктива в побудительном значении(1) обращает на себя внимание тот факт, что в современной разговорной речи все чаще во 2-м лице наряду с формами императива используются формы конжунктива. Можно сказать: Du-te! Иди! или Să te duci! в том же значении, но менее императивно. Побуждение можно выразить и индикативом: Те duci acolo şi spui... Ты пойдешь туда и скажешь... Выстраивается,

ОСм.: Сабанеева М. К. Модальность высказывания // Французский язык

в свете теории речевого общения. СПб., 1992. С. 80-82.

103

таким образом, ряд способов выражения побудительной мо­дальности — по степени нарастания категоричности:

Те duci...!Du-te! f

Să te duci!

Наиболее низкую ступень в этом ряду занимает конжунктив, при помощи которого выражается скорее просьба, чем собствен­но побуждение.

В передаче условно-уступительного значения (4) конжунк­тив, напротив, выступает как форма большей категоричности, чем употребляющийся в том же значении кондиционал. Ср.: Să-mi ceri (să-mi fi cerut)... / C h iar dacă rni-ai cere (mi-ai fi cerut) — в обоих случаях передается значение ‘даже если" (даже если бы ты меня попросил), но конжунктив не нуждается в опоре на союз, усиленный наречием chiar.

В презумптивной функции (5) при отнесенности предпо­ложения к временному плану настоящего-будущего может быть использована форма с герундием, образованная по образцу презенса предположительного наклонения (презумптива): Cine să fl bătând?

Транспозиция кондиционала и конжунктива в модальный план презумптива и образование для настоящего-будущего форм с герундием в противоположность формам с причастием привели к тому, что в румынской глагольной системе образовалась под­система противопоставленных по видовому признаку форм, служащих целям передачи модальности предположения.

Именно это явилось одним из аргументов в пользу выделения презумптива в самостоятельное наклонение.

о fi plecând

ar fi plecând

să fi plecând

o fi plecat;

ar fi plecat;

să fi plecat.

104

Транспозиция румынского кондиционала в модальную зону презумптивности не привела к совпадению случаев их упот­ребления: кондиционал, в отличие от презумптива, «специа­лизировался» на передаче информации из вторых рук.

Что же касается транспонированных форм конжунктива, то здесь ситуация оказалась более сложной; оба наклонения реали­зуются в одинаковых или очень близких контекстах.

Специальное изучение данного вопроса на материале пер­фектных форм румынского конжунктива и презумптива'^ показа­ло, что, несмотря на близость и даже совпадение случаев использования названных наклонений, они находятся в отноше­ниях дополнительной дистрибуции, т. е. н е в з а и м о з а ­м е н и м ы, так как передают разную степень уверенности говорящего в достоверности (справедливости) высказываемого им предположения. Конжунктив употребляется для обозначения предположения, возникшего в результате предварительного р а з м ы ш л е н и я , тогда как презумптив передает лишь вне­запно возникшую д о г а д к у .

Одни типы контекстов отведены в функциональной системе румынского языка только конжунктиву в его перфектной форме, например при уточнении возраста: Să fi avut zece ani atunci. Мне (тебе, ему...) было тогда, наверное, лет десять. В других типах контекста используется только презумптив: S-o fi gândit des la aceasta. Он, наверное, часто думал об этом. Речь идет о предположении относительно мыслей другого человека и т. п.

Однако в большинстве случаев типы контекстов совпадают, и размежевание косвенных наклонений идет по линии большей или меньшей уверенности в том, что высказанное предположение соответствует действительности. Ср.:

9См.: Райлян Д. Н. Перфект конжунктива в румынском независимом

предложении и в структурах типа «модус-диктум»: Семантика, дистрибуция: Автореф. канд. дис. СПб.. 1999. В дальнейших рассуждениях мы опираемся на результаты этого исследования и подкрепляем их примерами, приведенными в цит. автореферате (с. 13).

105

(1) - Tovarăşul colonel a sosit? - Товарищ полковник приехал? - încă nu. Chiar m-am mirat. Ce s-o - Нет еще. Я даже сам удивился, fi întâmplat? (Jerca) Что могло случиться?

(2) Avrămuţ rămase descumpănit. Аврэмуц был в недоумении. S-a întâmplat ceva. Nu cerea Что-то (наверняка) случилось.niciodată să vină urgent acasă... Она никогда не просила его немед-Се să se fi întâmplat? Se întreba ленно приехать домой. - Что жеel (Goga şi Stan). случилось? - спрашивал он себя.

В примере (1) предположение говорящего характеризуется слабой степенью уверенности в его соответствии действительности. В призере(2), напротив, сомнений в том, что, судя по необычному поведению жены, дома что-то должно было случиться, так как она никогда не обращалась к нему с просьбой срочно приехать домой, у говорящего почти нет. Об этом свидетельствует и употребленное в том же примере(2) предложение с глаголом в индикативе (S-a întâmplat ceva). Высшая степень уверенности субъекта речи, хотя точно он и не знает, что именно случилось, в справедливости своего предположения (а оно основано на сопоставлении фактов, т. е. представляет логический вывод из сложившейся ситуации) подтверждено грамматически формой перфекта конжунктива. Поменять накло­нения местами в приведенных предложениях с учетом контекста, описывающего соответствующие ситуации, невозможно.

Разная степень уверенности говорящего в достоверности предположения (высказывания в целом) обозначается в лингви­стической литературе терминами проблематической и категори­ческой достоверности, которые предложено рассматривать как критическую достоверность в противоположность простой до­стоверности, выражаемой индикативом. Градация в рамках кри­тической достоверности имеет широкий диапазон ступеней10. Румынские косвенные наклонения презумптив и конжунктив

10 Термин «критическая достоверность» и его интерпретация предложены М. К. Сабанеевой. См.: Сабанеева М. К. Функциональный анализ наклонений в современном французском языке. Л.. 1984. С. 6 и сл.

106

обозначают, таким образом, р а з н ы е с т у п е н и крити­ческой достоверности.

Сказанное относится и к форме незавершенности (презенсу) тех же наклонений. Глагол a şti знать, например, в форме презенса презумптива (о fi ştiind) будет употреблен в том случае, если имеются лишь весьма сомнительные доказательства того, что 3-му лицу что-то известно о предмете речи, или таких доказательств совсем нет. Презенс трансформированной в пре­зумптив формы конжунктива (să fi ştiind) покажет, напротив, что у говорящего есть определенные основания (хотя до конца он в этом не уверен) считать, что лицо, о котором идет речь, кое о чем осведомлено.

Различие сопоставляемых косвенных наклонений по их месту на шкале критической достоверности особенно наглядно прояв­ляется в структурах, построенных по принципу «модус — диктум». Имеются в виду сложноподчиненные предложения типа рус. Я думаю (считаю, полагаю, надеюсь, предполагаю), что... Придаточное после союза что (рум. că, să), несущее сообщение, называется д и к т у м о м , главное предложение, передающее отношение говорящего к сообщению, м о д у ­с о м 11. Глаголы — предикаты модуса называют м о д у с н ы - м и. К ним относятся: a crede думать, полагать, a spera надеяться, a bănui подозревать, предполагать и др.

В модусно-диктумных структурах используется либо индика­тив: Cred că a plecat. Думаю, что он уехал, либо презумптив: Cred că о fi plecat. Думаю, что он, возможно (по-видимому), уехал. В некоторых типах контекста употребляется и конжунктив в презумптивном значении: Sper să nu fi plecat. Надеюсь, что он еще не уехач. Однако в большинстве случаев конжунктив усиливается глаголом a trebui долженствовать в несогласуемой (безличной) форме, которая выполняет так называемую эписте- мическую функцию (crf греч. episteme знание), т. е. переводит

11 См.: Баяли 111. Общая лингвистика и вопросы французскою языка / Пер. с фр. М.. 1955. С. 43 и сл.

107

предположение на уровень высказывания в целом: Cred că trebuie să f i plecai. — Думаю, что, должно быть, он уже уехаи. В данном случае употребление презумптива исключено, так как глагол a trebui самим своим значением усиливает оттенок модального значения, соотносимый с неполной, но весьма высокой степенью уверенности в реальности предположения (должно быть, т. е. почти знаю).

Обобщая изложенные в настоящем параграфе наблюдения и рассуждения, можно сделать следующие выводы.

1. Транспозиция в рамках косвенных наклонений румынского глагола характеризуется о д н о н а п р а в л е н н о с т ь ю .

Кондиционал -* ПрезумптивКонжунктив —» Презумптив

— */- Презумптив

2. Транспозиция кондиционала в презумптив ограничена определенным типом контекста (информация из вторых рук), тогда как транспозиция конжунктива в презумптив характери­зуется широтой контекстуальных возможностей.

3. Градуирование предположений по степени их соответствия действительности с точки зрения говорящего выведено в системе румынского языка на г р а м м а т и ч е с к и й уровень, в отличие, например, от русского языка, где та же градация на шкале критической достоверности производится при помощи лексиче­ских средств — модальных слов и словосочетаний: возможно, может быть, по-видимому; конечно, разумеется и т. п. Модаль­ные слова имеются и в румынском языке: poate возможно, pesemne по-видимому, очевидно, вероятно, desigur, fireşte конеч­но, разумеется и т. п. Помимо функции вводных слов (Le-a spus, fireşte, şi aceasta. Он, конечно же, сказал им и об этом), они могут употребляться и в позиции модусного предиката (Fireşte că nici el nu ştie aceasta. Конечно же, он тоже об этом не знает). Наклонением дикгумного предиката в таких случаях является обычно индикатив. Исключение составляет модальное слово poate, которое сочетается и с двумя косвенными наклоне­ниями — презумптивом и конжунктивом в презумптивном

ЮН

значении. Ср. примеры, приведенные Д. Н. Райлян на с. 15 ее автореферата (см. с. 105):

(1) Poate că bătrânul dascăl şi-o Возмож но, что старый дьячок fi înţeles astlel numai pe jumătate уяснил себе это только наполови- (Camil Petrescu). ну.

(2) Poate că fratele meu să-i fi Возмож но, что мой брат обма- înşelat pe cei despre care vorbiţi... нул тех, о ком вы говорите... (Tandin).

В примере (1) выражена догадка, справедливость которой не подтверждена следующим далее текстом — степень уверенности слабая (употреблен презумптив); в продолжение примера (2) в тексте дается объяснение ...fiindcă mi-a vândut pontul ăsta ...пото­му что он продач мне козырную карту — говорящий почти уверен в справедливости своего предположения, что и находит подтверждение в выборе конжунктива.

Самостоятельным выразителем модальности предположения poate является лишь в сочетании с индикативом в диктумной части. В двух других случаях эту функцию выполняют формы косвенных наклонений, т. е. грамматические средства. Лексическое средство (poate), взяв на себя роль модусного предиката, само, по себе не передает градацию критической достоверности. В этом также состоит отличие румынского языка от русского.

§ 5. Залоговая характеристика румынского глагола

Объективный характер деления глаголов на непереходные и переходные. — Понятие диатезы и его связь с понятием '■ttiftS.-a как грамматической категории глагола. — Явление вариативно­сти нсмсстоименной и местоименной форм глагола.,ири обо-,, значении непереходности. — Разногласия по вопросу о количестве залогов к западнорома.юких языках и в румынском языке.

Между субстанциями и действиями в окружающем нас мире складываются определенные отношения, которые в метаязыке

100

лингвистики получили наименование з а л о г о в ы х . Действие может соотноситься либо только с субъектом (агенсом): кто-то ходит, плачет, смеется; что-то падает и т. д., либо одновременно и с субъектом, и с объектом (пациенсом): кто-то любит (пригла­шает, успокаивает) кого-то; находит что-то и т. п. В зависимости от этого глаголы делятся на непереходные и переходные.

Границы между непереходными и переходными глаголами подвижны. Некоторые глаголы в зависимости от контекста могут выступать то как непереходные, то как переходные; ср.: El învaţă bine (непереходный глагол). Он хорошо учится. / EI învaţă limba română. Он изучает румынский язык (переходное употребление того же глагола). Однако возможность передачи одной и той же лексемой разных залоговых отношений присуща лишь некоторым глаголам. Так, например, можно и нужно сказать El doarme. Он спит, однако сочетать глагол состояния с дополнением невозможно. То же относится к глаголам перемещения в пространстве, местонахождения. На­против, глаголы отношения (a iubi любить, a detesta нена­видеть), волеизъявления (a dori желать, a vrea хотеть) и ряд других разновидностей акциональных глаголов (см. с. 79) нельзя перевести в разряд непереходных. Они могут быть употреблены в диалоге без дополнения только в условиях речевого эллипсиса: - Vrei о bom boană?-Хочеш ь конфетку? - Vreau. - Хочу.

Деление глаголов на непереходные и переходные объективно, так как оно отражает логические связи понятий, которые, в свою очередь, соотнесены с действительностью.

Фактор непереходности/переходности глаголов характеризу­ет их л е к с и ч е с к о е значение. Вместе с тем он играет важную роль в решении ряда грамматических вопросов, связан­ных с залоговой характеристикой румынского глагола.

Воспроизведение событий средствами языка предполагает обозначение их участников определенными членами предло­жения:

ПО

агенспациенс

подлежащее; прямое дополнение.

Первое семантико-синтаксическое соответствие ревизуется как при переходных, так и при непереходных глаголах, второе, естественно, — только при переходных.

Соблюдение или несоблюдение соответствия между семан­тическими ролями участников залоговой ситуации и членами предложения называют д и а т е з о й (греч. diâthesis располо­жение, размещение): исходной, прямой, или а к т и в н о й — при соблюдении соответствия «агенс = подлежащее, пациенс = прямое дополнение»; производной, обратной, или п а с с и в ­н о й — в случае нарушения этого соответствия1

В предложениях:112

Profesorul îl laudă pe student.

Studentul este lăudat de profesor.П рофессор хвалит студента.

— первое представляет активную, второе — пассивную диатезу. Противопоставлению диатез как семантико-синтаксических по­нятий здесь соответствует противопоставление активной и пас­сивной ф о р м ы глагола. Наличие формальной оппозиции, опирающейся на содержательную оппозицию (разные диатезы), позволяет говорить применительно к переходным глаголам о з а л о г е (активном и пассивном) как о грамматической ка­тегории.

12 Холодович А. А. Залог // Категория залога: Материалы конференции. JI.. 1970. С. 6-13: Храковский В. С'чПассивные конструкции//Типология пассивных конструкций: Диатезы и залоги. Л.. 1974. С. 13. Термин «диатеза»,предлагаемый отечественными лингвистами для обозначения семантико­синтаксического понятия, не следует смешивать с румынским термином «diate/â», которому в русском языке соответствует морфологическое понятие залога.

///

Непереходные глаголы способны принимать либо неместо­именную, либо местоименную форму13. При этом можно вы­делить два случая.

1. Одно и то же действие обозначается лексемами, имеющими разное грамматическое оформление (неместоименное/местоимен­ное):

находиться a sta / a se afla;становиться a deveni / a se face.

2. Одна и та же лексема получает как то, так и другое оформление. Например:

(1) în fiecare zi urca Mina pe Каждый день взбираюсь Мина dealul din spatele satului (Corbea) / на холм за селом / Она взбиралась Se urca pe gard şi privea... (Ibid.). (взлезала) на забор и смотрела...

(2) Elena roşi toată (Munteanu) / Iar Елена (вся) покраснела / А când învăţătorul o privea, se roşea когда учитель смотрел на нее, онаtoată (Ibid.). (вся) краснела.

Глаголы со значением 'взбираться’ (1), ‘краснеть’ (2) упо­треблены в аналогичных типах контекста, но в разной грамма­тической форме, что не влияет на их лексическую семантику.

Оба способа выражения присущи также глаголам a (se) coborâ спускаться, a (se) sui подниматься, a (se) lupta бороться, a (se) începe начинаться, a (se) opri останавливаться и др.14

Мы наблюдаем здесь в а р и а т и в н о с т ь глагольных форм, которая в большинстве контекстов не связана с семантическими

11риобретепие местоименной формой способности обозначать непере­ходность явилось результатом длительного историческое процесса при форми­ровании романских языков. См.: Реферовская Е. А. Местоименная форма — форма непереходности // Учен. зап. Ленин! р. ун-та. 1957. № 204. Сер. филол. наук. Вып. 29: Романская филология. С. 195-213.

14Подробнее см.: Репина Т. А. Дублетные формы глаголов в румынском

языке XV1-XX вв. (a gândi — a se gândi, a sui — a se sui и т. п.) // Исследования по романской филологии. Сер. Древняя и Новая Романия. Вып. 2. JI.. 1978. С. 173-181.

112

различиями15. В случаях же типа a sta / a se afla неместоимен­ная и местоименная форма закреплена за каждым глаголом как л е к с и ч е с к о й единицей (единицей словаря).

Многие местоименные глаголы, обозначающие непереходное действие, имеют переходные неместоименные корреляты,

a se culca pe iarbă a culca pe cineva la pământулечься на траву свалить кого-нибудь на землюa se duce la bibliotecă a duce steagulидти в библиотеку нести знамяa se ridica în picioare a ridica o greutateвстать, подняться с места поднять тяжесть и т. п.

Во всех рассмотренных случаях местоименная форма, обо­значая непереходное действие, принадлежит а к т и в н о й д и а т е з е (кто-то укладывается, поднимается и т. д.): в предложениях с непереходными местоименными глаголами аген­су отведена позиция подлежащего, т. е. имеет место совпадение семантической и синтаксической функций субстантивного ком­понента залоговой ситуации. Противочлена в виде пассивной диатезы в данном случае нет.

Местоименная форма в предложениях типа: Ziarele se vând în chioşc. Газеты продаются в киоске, напротив, представляет собой п а с с и в н у ю д и а т е з у , так как подлежащее не является агенсом действия, но и в этом случае отсутствует регулярный противочлен, выражающий активное значение16.

Такие различия, однако, не исключены. Ср.: Абросимова Т. А. О пределах нейтрализации значений непереходных глаголов во французском языке // Там же. С. 95-104. Па румынском материале вопрос не разработан.

16 Употребление местоименной формы в пассивном значении имеет ряд контекстуальных (дистрибутивных) ограничений (она сочетается, как правило, с неодушевленными существительными, используется лишь в 3-м лице и т. п.). Изучению соотношения аналитического пассива и местоименной формы в пассивном значении и выяснению того места, которое каждая из этих форм занимает в системе языка, посвящено исследование: Лухт Л. И. Залог в современном румынском языке: Пассив. М., 1962.

ИЗ

Помимо непереходного и пассивного значений, местоимен­ная форма румынского глагола (в данном случае с возвратным местоимением не только винительного, но и дательного падежа) имеет значение возвратности: a se îmbrăca одеваться (= одевать себя), a-şi aminti вспоминать (напоминать себе) и взаимности: a se saluta приветствовать друг друга, a-şi lua rămas bun прощаться друг с другом. Эти значения также принадлежат а к т и в н о й д и а т е з е .

В представленных выше случаях активная диатеза н е п р о ­т и в о с т о и т пассивной ни по содержанию, ни по форме. Это, с нашей точки зрения, свидетельствует о том, что мы имеем здесь дело не с залогами как грамматической категорией, а с залоговыми отношениями в пределах одной из диатез (ср. разграничение понятий аспектуальных характеристик глагола и вида как грамма­тической категории, с. 94 и сл.).

В данном случае мы расходимся во взглядах с исследователя­ми французского языка, выделяющими возвратное и взаимное

^значения в самостоятельные залоги на основании того, что при возвратном значении местоименного глагола подлежащее явля­ется одновременно субъектом и объектом действия, а при взаимно-возвратном «подлежащее обозначает два (или более) субъекта, которые, выполняя совместное действие, выступают в качестве объектов по отношению друг к другу»17.

17 Сабанеева М. К., Щ ерба Г. М. Историческая грамматика французского языка. СПб.. 1990. С. 167. Различные точки зрения по вопросу о количестве залогов в западнороманских языках см.: Реферовская Е. А., Васильева А. К. Теоретическая грамматика современного французского языка (на фр. языке): В 2 ч. Ч. I : Морфология и синтаксис частей речи. 3-е изд. М.. 1982. С. 199-213 (1-е изд. 1964); Васияьева-Шведе О. К., Степанов Г. В. Теоретическая грамматика испанского языка: Морфология и синтаксис частей речи. 3-е изд. М.. 1990. С. 164-173 (1-е изд. 1972): Сак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2000 (обновленный вариант двух предыдущих изданий 1979; 1981 и 1986 гг.). С. 365-381; Неустроева Г. К Теоретическая грамматика португальского языка: Морфология. СПб., 1997. С. 148-152.

114

В румынском языкознании на протяжении последних деся­тилетий были высказаны самые разные суждения по вопросу о количестве залогов. Предлагалось выделить, наряду с активным и пассивным, рефлексивный залог: глаголы типа a se odihni отдыхать, a-şi bate joc (de cineva) насмехаться (над кем-то) — термин «рефлексивный» не соответствовал термину «возврат­ный» в его традиционном понимании. Высказывались мнения о наличии в румынском языке собственно возвратного, взаимно­возвратного, динамического, среднего залога и т. д .18

Изложенная в настоящем параграфе точка зрения, которую мы предлагаем в качестве одного из возможных решений проблемы залога в румынском языке, сводится к следующему.

1. Залоговая характеристика румынского глагола склады­вается из п о н я т и й : залог как грамматическая (морфоло­гическая) категория и залоговые отношения, не составляющие грамматической категории.

2. О залоге как грамматической категории можно говорить только в случае о п п о з и ц и и грамматического содержания (активной и пассивной диатезы) и передающих его морфоло­гических форм. Противостоящие друг другу диатезы, а именно разное соотношение семантических ролей участников ситуации и синтаксической функции обозначающих их слов, находящее выражение в противопоставленности активной и пассивной форм (a lăuda pe cineva / a fi lăudat de cineva), наблюдается у п е р е х о д н ы х глаголов. Применительно к ним и можно говорить о залоге. Во всех остальных случаях залоговые отноше­ния н е п е р е р а с т а ю т в грамматическую категорию залога.

18 См.: Iordan I. Limba roriână contemporană. Bucureşti. 1956. P. 448 şi urm.: Gramatica limbii române / Ed. Academiei. Voi. 1. Bucureşti. 1966. P. 208 şi urm.: Iordan f.. Cniţu Romalo N icukscu A. Structura morfologică a limbii române contemporane. Bucureşti. 1967. P. 192 şi urm.: Graur A. Diatezele // SCL. 1969. An. 20. № 1. P. 13-22: Dimitriii C. Gramatica limbii române explicată: Morfologia, laşi. 1979. P. 237 şi urm. и др.

115

§ 6. Неличные формы глагола в соотнесении с его грамматическими категориями

Условность термина «неличные формы глагола». — Морфологические и контекстуально-дистрибутивные способы передачи неличными формами грамматических категорий. присущих румынскому глаголу как части речи. — Предельность- пепредельность лексического значения глагола и его переход­ность-непереходность как факторы видовой и залоговой характеристик некоторых неличных форм.

К так называемым неличным формам глагола относят в румынском языке инфинитив, герундий, супин и причастие. Термин «неличные формы глагола» условен, так как некоторые из названных форм, будучи образованы от местоименного глагола, способны передавать категорию лица (соответст­венно — числа). Однако данный термин закреплен лингви­стической традицией, и в случае понимания его условности он представляется вполне приемлемым, тем более что согласование в лице и числе затрагивает только местоименные глаголы и лишь у некоторых неличных форм. В дальнейшем мы пользуемся именно этим термином.

Наиболее важным при изучении неличных форм румынского глагола представляется вопрос о том, в какой степени они отражают грамматические категории, свойственные глаголу как части речи.

В и н ф и н и т и в е формально разграничены:1) лицо и число, но только, как было сказано выше, у

местоименных глаголов, причем не путем изменения формы глагола, а посредством согласования местоименного сопроводи­теля с предполагаемым субъектом:

Dorinţa de a mă culca... Желание (мое) спать...;

D orinţa de a-ţi am inti... Ж елание (т вое) вспом нить...;

116

2) видовая характеристика действия по его незавершен­ности/завершенности:

înainte de a ieşi... înainte de a fî ieşit...j Прежде чем выйти... 1

Человек еше не вышел — Человек уже вышел —незавершенность значение завершенности;

3) различие активного и пассивного залога (у переходных глаголов):

Dorinţa de a iubi желание любить;Dorinţa de a fi iubit желание быть любимым.

В г е р у н д и и формально разграничены:1) категория лица и числа, но, так же как и у инфинитива, —

только применительно к местоименным глаголам:

Sculându-mă (te, se...) Встав (я, ты, он...)...;Amintindu-mi (-ţi, -şi...) Вспомнив (я, ты, он...)...;

2) категория залога (у переходных глаголов):

Invitându-i pe prieteni... Приглашая друзей...;Fiind invitat de prieteni... Будучи приглашен друзьями...

Герундий, в отличие от инфинитива, не имеет специальных видовых форм: одна и та же форма используется в значении как незавершености, так и завершенности. Наблюдается сложное взаимодействие лексических и грамматических значений. Боль­шую роль в определении того, какое из видовых значений передает герундий, играет предельность или непреде.чьность глагола, принимающего форму герундия. В предложении:

Plecând de acasă şi m ergând pe stradă, am întâlnit un prieten. —Выйдя из дома и идя по улице, я встретил приятеля —

предельный глагол (a pleca) передает завершенное действие, непредельный (a merge) — незавершенное. Зависимость видовой

117

характеристики одной и той же формы герундия от лексического значения глаголов, принимающих эту форму, очевидна.

Вместе с тем герундий предельных глаголов приобретает способность обозначать длительное действие и, следовательно, передавать видовое значение незавершенности и одновремен­ности с действием глагола в личной форме, в зависимости от времени этого последнего — либо по отношению к настоящему, либо к двум другим временным планам — прошедшему и будущему. Ср.:

în cu i toate uşile. я запираю все двери на ключ. am în cu ia t toate uşile. я запер все двери на ключ. voi încu ia toate uşile. я запру все двери на ключ.

Во всех трех случаях герундий предельного глагола передает значение одновременности, которое представлено как незавер­шенное.

Таким образом, категории времени и вида у герундия носят контекстуально-семантический (дистрибуционный) характер и, следовательно, не являются грамматическими.

Румынский герундий интересен также тем, что он обладает способностью выполнять синтаксическую функцию другой час­ти речи, а именно служить определением к существительному, характеризуя соответствующую субстанцию (как правило, антро­поним) через выполняемое ею действие. Глагольность тем не менее сохраняется не только в семантическом плане, но и формально — в отсутствии согласования с существительным в роде и числе:

un băiat плачущий м альчик;

о fetită ^ plângând Q плачущая девочка; copii(i) / 4 пишущие дети.

Plecând de acasă.. Уходя из дома,

118

Лишь в некоторых случаях производится согласование: preţurile crescânde растущие цены, rana sângerândă крово­точащая рана и т. п. При отсутствии согласования мы имеем дело с функциональной транспозицией герундия, при согласо­вании — с к о н в е р с и е й , т. е. его полной адъективацией.

Румынский с у п и н не имеет ни одной грамматической категории, свойственной глаголу как части речи. Единственное грамматическое значение, которое он может передавать, — залоговое, но и это значение обнаруживается лишь благодаря окружающему контексту; ср.:

(1 ) Mai am de făcut o treabă. М не надо сделат ь еще одно дело.

(2) Aceasta este uşor de făcut. Это легко сделат ь.

В случае (1) мы имеем дело с активной диатезой (делать буду я — говорящий). В предложении (2) — с пассивной диатезой («это» явится объектом чьего-то действия).

Таким образом, у супина залоговые отношения реализуются только на уровне высказывания, т. е. в процессе речи.

П р и ч а с т и е в румынском языке представлено также всего одной формой — перфектной, которая участвует в образовании сложных (аналитических) форм глагола в качестве их неотъем­лемого компонента. В сочетании с существительным причастие выполняет функцию определения, являющуюся основной для прилагательного. В составе перфектных времен причастие реали­зуется как неизменяемая форма (fratele a plecat / sora a plecat брат уехал / сестра уехала). Будучи употреблено при существительном, оно согласуется с ним в роде и числе (un roman citit / о carte citită прочитанный роман / прочитанная книга), а в форме род.-дат. падежа ед. числа женского рода — также в падеже (conţinutul cărţii citite содержание прочитанной книги).

Категория залога у причастия находит выражение только благодаря лексическому значению глагола, а именно его переход­ности или непереходности.

4 9

Г р а м м а т и ч е с к о е П е р е х о д н ы й Н е п е р е х о д н ы йз н а ч е н и е г л а г о л г л а г о л

А ктивное — venit приш едш ий

П ассивное iubit лю б и м ы й —

Пассивное значение приобретают переходные глаголы, ак­тивное — непереходные.

Итак, грамматические категории, присущие глаголу как части речи, в его неличных формах воспроизводятся на грамматиче­ском уровне (т. е. посредством противопоставления форм) только у инфинитива и герундия. У инфинитива — это лицо (и число), вид, залог; у герундия — лицо (и число), залог. Во всех остальных случаях грамматические значения неличных форм определяются лишь при учете лексического значения самих глагольных лексем и более широкого контекста.

Все это свидетельствует о том, что неличные формы ру­мынского глагола занимают в системе данной части речи периферииное положение.

Дополнительная литература

Будагов Р. А. Этюды по синтаксису румынского языка. М., 1958. С. 104-133. Габинский М. Че ссте «супинул» граматичий традиционале // Лимба ши

литература молдовеняскэ (Кишинэу). 1963. № 3. П. 22-30.Ж угра А. В. К вопросу об общих типах будущего времени в румынском и

албанском языках // Лингвистические исследования. Л., 1970. С. 28-52. Корди Е. Е. Модальные и каузативные глаголы в современном французском

языке. Л.. 1988.Лухт Л. И. Залог в современном румынском языке. М., 1962.Маслов Ю. С. Очерки по аспектологии. Л., 1984.Пицкова Л. П. Грамматическая категория вида в современном французском

языке. М.. 1982.Репина Т. А. О грамматических средствах выражения предположительности в

современном румынском языке // Omagiu lui A. Rosetti la 70 de ani. Bucureşti. 1965. P. 751-755.

Реферовская E. А. Асиектуальные значения французского глагола // Теория грамматического значения и аспектологические исследования. Л.. 1984. С. 91-109.

120

Сабанеева М. К. Модальность высказывания // Французский язык в свете теории речевого общения. СПб., 1992. С. 6-83.

Сабанеева М. К. Функциональный анализ наклонений в современном французском языке. Л., 1984.

Сабанеева М. К. О сущности наклонения // Вопросы языкознания. 1994. № 5. С. 46-56.

Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. J1., 1987.

Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. J1.. 1990. Bărbuţă /. Transformările diateziale în limba română: Posibilităţi de aplicare şi

restricţii // RLŞL. 1998. № I. P. 64-73.Bolocan Gh. Despre traducerea aspectelor verbale din rusă în română // LR. 1959.

An. 8. № 1. P. 74-80.Caragiu M. Sintaxa gerunziului românesc // SG. Voi. 2. P. 61-89. Caragiu-Marioţeanu M. «Moduri nepersonale» // SCL. 1962. An. 13. № 1. P. 29-43. Combiescu M. Despre definirea diatezei în limba română // LR. 1968. An. 17. № 1.

P. 87-91.Diaconescu I. Infinitivul în limba română. Bucureşti, 1977.Edesiein F. Sintaxa gerunziului românesc. Bucureşti, 1972.Gabinschi M. Consideraţii asupra sferei participiului din limbile romanice // Analele

ştiinţifice ale Universităţii «Al. I. Cuza» din Iaşi. Serie nouă. Secţiunea 111. e: Lingvistică. T. 37-38. 1991-1992. P. 213-227.

Lombard A. Le verbe roumain: Etude morfologique. T. 1-2. Lund, 1954; 1955. Mişan A. Categoria gramaticală a aspectului verbal (1) // CL. 1969. An. 14. № 2.

P. 265-278; (II). 1970. An. 15. № I. P. 131-143.Slave E. Prezumtivul // SG. Voi. 2. P. 53-60.

Г л а в а V

НАРЕЧИЕ

§ 1. Наречие как часть речи

Критерии выделения наречия в часть речи. — Сигнификатив­ный компонент знамени^ наречий образа действия на -eşte. — Употребление прилагательных и предложных словосочетаний в функции наречий. — Модальные слова, утверж дение, отрицание.

Наречие выделяется в часть речи на основе следующих критериев:

121

1) категориального значения п р и з н а к а действия, ка­чества или ситуации;

2) н е и з м е н я е м о с т и формы и наличия лишь о д н о й грамматической категории — степеней сравнения:

3) основной синтаксической функции — о б с т о я ­т е л ь с т в а .

Характеристика действия (глагола) осуществляется обстоя­тельствами образа действия (Vorbeşti bine româneşte. Ты хорошо говоришь по-румынски); признак понятий, обозначаемых прила­гательными или наречиями (признак качества), передается при помощи наречий, в значении которых присутствует элемент оценки по интенсивности (foarte bun очень хороший; foarte bine очень хорошо)', признак ситуации выражается наречиями места и времени (Suntem acasă. Мы дома; Plec astăzi. Я уезжаю сегодня.). В разряд наречий времени транспонируются сущест­вительные, получая при этом определенный постпозитивный артикль (seara вечером, serile по вечерам и т. п.).

Следующие вопросы представляются наиболее сущест­венными для понимания своеобразия румынских наречий.

1. Одно из центральных мест в системе румынских наречий образа действия занимают наречия с суффиксом -eşte1. Суффикс продуктивен, с его помощью образуются наречия от прилагатель­ных на -esc, которые, в свою очередь, создаются на основе сущест­вительных:

ţăran -* ţărănesc —» ţărăneşteкрестьянин крестьянский по-крестьянски.

По семантическому наполнению наречия на -eşte можно объединить в несколько подгрупп в зависимости от соотноси-

1 Суффикс -mente (actualmente, literalmente и т. п.). характерный для заиаднороманских языков, встречается в румынском языке сравнительно редко и носит книжный характер, наречия с этим суффиксом представляю! заимст­вования из итальянского и французского. См.: Dărtăilă /. Sufixul -mente în limba română // Studii şi materiale privitoare la formarea cuvintelor în limba română. Bucureşti. 1960. Voi. 2. P. 185-198.

мости их значения с понятиями действительности (характерис­тикой человека).

Н а ц и о п а л ь - н о с т ь

П ол и в о зр а с т

Фи з и ч е с к и е .м о р а л ь н ы е

с в о й с т в а

II р о фе с с и я . с о ц и а л ь н ы й

стату сchinezeşte bărbăteşte fiziceşte birjăreştefranţuzeşte bătrâneşte m oraliceşte c iobăneşterom âneşte copilăreşte nebuneşte m uncito reşteruseşte fem eieşte prosteşte studenţeşteturceşte voiniceşte ţărăneşte

Семантическую основу подобных наречий, как видно из приведенного списка, включающего лишь незначительную часть наречий данного типа, составляют самые разные понятия. Так, из профессий, помимо приведенных (birjar извозчик, cioban пастух и др.), это также diplomat дипломат, judecător судья и даже hoţ вор, как и многие другие. Например:

II înjură b irjăreşte, ireproducti- Он оскорбил его по-и звоз- bil şi bătrânul se retrase repede чичъи, словами, которые невоз- (O jog-Braşoveanu). можно воспроизвести, и старик

сразу же ушел.Se strecurau hoţeşte pe fundul Они по-воровски (осторож -

unei râpe (Ibid.) но, крадучись) пробирались подну какого-то оврага.

Интерпретация наречий на -eşte вновь (см. с. 60) выводит нас на понятие «сигнификат». Субстанции реального мира, составляющие денотаты существительных, обладают объектив­ными характеристиками, которые относятся к числу универ­сальных. Так, мужчина — представитель сильного пола со всеми потенциально присущими ему признаками (мужественности, силы и т. п.); ребенок — существо слабое, нуждающееся в защите; извозчики — народ несдержанный, способный выра­жаться нецензурными словами; вор прячется от людей, делает свое нечестное дело тайком, незаметно для окружающих;

123

судья — в силу своей профессии человек, призванный судить о поступках подсудимых, возвращать их на истинный путь, и т. д. Совокупность объективно существующих характеристик (приз­наков) субстанций принято называть сигнификативным компо­нентом лексического значения слов, при помощи которых передаются соответствующие понятия.

Образование наречий на -eşte в румынском языке от существительных (и прилагательных того же корня) при харак­теристике по полу, возрасту и роду занятий основано именно на сигнификативном компоненте (сигнификате) их лексического значения.

В данной связи заслуживают внимания два момента.Во-первых, вовлечение в орбиту суффиксального образо­

вания, о котором идет речь, существительных -— зоонимов. Например.:

- C opilul m aniei, dacă tu vorbe- - Дитя мое, если ты будеш ь şti păsăreşte, or să creadă ai noştri разговаривать по-п тич ьи (нечле- că starea sănătăţii tale nu-i tocm ai нераздельно, так, что человек не bună (D aşchevici-Puşchilă). может понять твоего чириканья),

наши подумаю т, что со здоровь­ем у тебя не все в порядке.

Речь ребенка соотнесена здесь с сигнификативным (вполне объективным) признаком птицы — неспособностью облечь звуки в понятные человеку слова.

Во-вторых, за наречиями на -eşte, соотносимыми с биологи­ческим полом, возрастом и родом занятий человека, подразу­мевается с к р ы т о е с р а в н е н и е : judecătoreşte = ca un judecător по-судейски = как судья, diplomaticeşte = ca un diplomat дипломатично = как дипломат и т. п. Ср.:

îl cuprinse părinteşte (Galaction). Он по-отеческ и обнял его.

Apoi, în şoaptă aproape, continuă Потом, почти шепотом, он по-са un părinte (Cacoveanu). отеч еск и продолжил (продолжил

как отец).

124

Наречия на -eşte и сравнение, вводимое союзом са как, в подобных случаях в з а и м о з а м е н и м ы .

Некоторые из наречий на -eşte в своем значении содержат о ц е н к у : voiniceşte храбро, отважно, мужественно — поло­жительное качество, hoţeşte по-воровски — отрицательное. В подобных случаях мы имеем дело с оценочным (эмоционально­оценочным) «созначением» слова, которое в метаязыке лингвис­тики получило наименование к о н н о т а ц и и . Коннотация непосредственным образом связана с сигнификатом, сопутствует ему и дополняет его.

С л о в о Сигнификат О ц е н о ч н а як о н н о т а ц и я

(a vorbi) păsăreşte невнятно, нечле­ это не хорош о, не(говорить) по-птичьи нораздельно заслуживает одобрения

(a îmbrăţişa) pă­ по-добром у, теп­ это хорош о, этомуrinteşte (обнять) по- ло, сердечно можно только порадо-отечески ваться

В большинстве случаев, однако, положительный или от­рицательный характер коннотации вытекает из сочетаемости наречия, ситуации или более широкого контекста. Так, в группе слов: a se îmbrăca bărbăteşte букв, одеваться по-мужски наречие может приобретать как положительную оценку, так и отрицатель­ную. Если речь идет о мужчине, то это означает: одевается так, как и положено мужчине (строго, элегантно, со вкусом), если говорится о женщине, то наречие приобретает иной смысл (одеваясь по-мужски, женщина утрачивает женственность, упо­добляется мужчине, что может вызвать неодобрение со стороны окружающих).

Коннотация, являясь одной из разновидностей оценки2, предполагает отношение говорящего (или всех носителей языка) к проявлению того или иного признака, входящего в сигнификат.

О сложном взаимодействии денотативного, сигнификативного и оценочного компонентов в значении слова см.: Чекаяина Е. М.. Ушакова Т. М. Лексикология французского языка. СПб.. 1998. С. 21-26. Об оценке в ее разных проявлениях см.: Налы/) Е. А/. Функциональная семантика оценки. М.. 1985.

2. Особенностью румынского языка является широкое исполь­зование в функции обстоятельств образа действия качественных прилагательных (адъективированных причастий):

Eva suspină ad ânc şi... (Ca- coveanu).

- Fac orice pentru tine... Vreau sa trăim în ţe lep t şi din plin viaţa asta (Ibid.)

Dispăru o săptămână, vreme în care ea se gândi la el, n e încetat (Băieşu).

Ева глубок о вздыхает и...

- Я сделаю для тебя что угод­но... Я хочу, чтобы мы прожили эту жизнь п о-ум н ом у и в полную силу.

Он исчез на неделю, и все это время она думала о нем, н еп ре­ры вно.

В большинстве случаев прилагательные, способные опреде­лять глагол, утрачивая при этом согласование с подлежащим, фиксируются словарями с пометой adv (наречие), например:

adânc глубоко frumos красиво

atent внимательно greu т яж ело

blând ласково înţelept ум н о

brusc внезапно, резко larg ш ироко

bucuros радост но rar редко

cald т епчо rece холод но

calm спокойно sec сухо

categoric кат егорично serios серьезно

corect правильно tare громко, сильно

des част о trist груст но

dulce неж но vesel • весело и др.

Некоторые из них (greu, înţelept, tare и т. п.) вынесены в само­стоятельные словарные статьи.

Процесс адвербиализации прилагательных (при сохранении ими и адъективных функций) п р о д у к т и в е н . Прилагатель­ные все чаще транспонируются в наречия, например:

126

Lucica făcu ochii mări şi-şi Лучика широко раскрыла гла- netezi reflex şuviţele de pe frunte за и машинально поправила (O jog-Braşoveanu). прядь волос на лбу.

В румынском языке (в отличие, например, от французского, где употребление прилагательных в функции наречий при утрате ими согласования во многих случаях ограничено сочетаемостью с определенными глаголами: couter cher дорого стоить, couper court резко оборвать и т. п.3) диапазон сочетаемости адвер- биализованных прилагательных с глаголами определяется лишь логической совместимостью действия и его признака: можно, например, глубоко вздохнуть, но нельзя * глубоко улыбнуться. Широту сочетаемости адвербиализованных прилагательных с глаголами в румынском языке можно подтвердить на примере двух из приведенных выше лексем, имеющих, наряду с пометой adj, помету adv в толковых и двуязычных словарях:

adânc

глубокий / глубоко

a dormi adânc a se gândi ~

— засы пат ь— думат ь,

разм ы ш лят ь— вт ы кат ь— проникат ь— (по)см от рет ь

bruscрезкий , вн езапны й / резко,

внезапно a apărea brusc — появлят ься a dispărea ~ — исчезат ь

взды хат ь

a deschide a închide ~ a întreba ~ a pom i ~ a pleca ~

a înfige ~ a pătrunde a privi ~ a răsufla a respira a suspina

Ограничены сочетаемостью лишь прилагательные — цветовые обозначения: a vorbi verde говорить откровенно, a râde galben натянуто смеяться, a vedea negru înaintea ochilor потем­неть (у кого-то) в глазах. Прилагательные со значением 'зеленый’.

— от кры ват ь— закры ват ь— спраш иват ь— от правлят ься— уходит ь,

уезж ат ь и т. п.

Подробнее см: Репина Т. А. Обогащение наречий за счет прилагательных в современном французском языке // Учен. зап. Лснингр. ун-та. 1958. № 232. Сер. филол. наук. Вып. 35: Романское языкознание. С. 42-55.

127

желтый’, ‘черный’, транспонируясь в наречия, составляют не­разрывное целое с глаголом, и подобные словосочетания занимают место в ряду фразеологических единиц.

3. Большое место в системе румынских наречий образа действия, наряду с наречиями на -eşte и адвербиализованными прилагательными, занимают с л о в о с о ч е т а н и я , состоя­щие из предлога и существительного, как правило, акциональ- ного или абстрактного, например:

în cu tarăîn fugă бегам cu bucurie р а д о ст но fără glas беззвучноîn grabă поспеш но cu furie гн евн о fără m ilă безж алост ноîn tăcere м о лча cu naivitate наивно fără ţintă бесцельно

Наречия образа действия образуются также при помощипредлога ре в сочетании с адъективированным причастием в форме женского рода мн. числа:

вт оропях , наспех, как попапо

близко к окончанию (какого-т о дейст вия), на исходе

pe apucate __ pe isprăvite

pe sfârşite pe tem iinate pe mânecate очень р а н о , спозаранкуpe tăcute молча.

в том числе с причастием в отрицательной форме:

pe neaşteptate неож иданно pe nemâncate нат ощ акpe neauzite неслы ш но pe nesimţitepe nedormite не вы спавш ись pe nevăzute

незамет но.

изредка в сочетании с причастием в мужском роде ед. числа: ре ascuns тайком, тайно.

Используются, хотя и значительно реже, чем названные выше способы, также предлоги а и de в сочетании с существительными: a batjocura в виде шутки, a jale жалобно, de bunăvoie добровольно, de minune чудесным образом и т. п.

128

Во всех таких случаях мы имеем дело с адвербиализацией предложных словосочетаний в целом.

Одной из особенностей румынского языка является то, что значение образа действия может передаваться однокоренными словами по-разному; например: serios — în serios — cu seriozitate. Ср.:

(1) - Dar să lăsăm copilăriile, să - Но оставим ребячество, по- vorbim serios (Cacoveanu). говорим серьезно.

(2 ) Nu râdea nim eni, fiecare lua Никто не смеялся, каждый lucrurile cât se poate de în serios принимал вещи как нельзя более (B ăieşu). серьезн о.

(3) - Rămâi sănătos, boierule! - Будь здоров, барин! — (букв.) glum i cu ser iozitate ţăranul, prefă- пошутил сер ь езн о (с серьезным cându-se că pleacă (Teodorescu). видом) крестьянин, притворив­

шись, что уходит.

Каждый из способов характеристики образа действия в приведенных примерах передает разные оттенки значения, и его выбор определяется более широким контекстом: (1) a vorbi serios быть серьезным во время разговора; (2) în serios образует с глаголом устойчивое словосочетание (a lua lucrurile in serios);(3) cu seriozitate подчеркивается осознанность шутливого вы­сказывания, за которым скрывается далеко не шутливое содер­жание. Вопрос о семантических мотивах выбора разных средств выражения при наличии параллельных лексем и словосочетаний в румынском языкознании не разработан и нуждается в специ­альном исследовании. Можно лишь предположить, что, посколь­ку язык, как правило, не терпит абсолютной синонимии, «мирное» сосуществование в рамках наречий нескольких спо­собов характеристики образа действия объясняется наличием у каждого из них только ему присущих оттенков значения и закрепленностью за теми или иными контекстами, т. е. их собственной дистрибуцией.

129 «

4. В состав наречий (главным образом на основании неизме­няемости формы) румынскими грамматиками включаются также модальные слова и слова, передающие значения утверждения и отрицания. Такое решение вопроса можно принять лишь у с л о в н о , за неимением специального термина для обозна­чения подобных слов. В отличие от наречий, названные разряды (типы) слов не выражают признака действия, качества или ситуации (см. с. 121-122), а передают неуверенность/уверенность говорящего в достоверности высказывания или служат ее опро­вержению.

Модальные слова, кроме этого, отличаются от наречий способ­ностью выполнять функцию модусного предиката и вводных слов (см. с. 108).

Модальные слова и словосочетания часто используются как эквиваленты утверждения, придавая высказыванию оттенок уве­ренности (1) или неуверенности (И):

Iadevărat точно (так), se poateaşa правильно, так posibil

cam aşade bună seamă desigur fireşte sigur exact

Модальные слова и выражения в этом случае, как и собст­венно утверждение (da), способны составить самостоятельное предложение, но становятся высказыванием только в диалоге как ответ на предыдущую реплику. Например:

- Preacuvioase, asta е poiana lui - П реподобны е матушки, это Gratie? - Adevărat (G alaction). долина (поляна) Гратие? - Пра­

вильно (это так).

- вполне возмож ноконечно, se prea poateразумеется se prea posibil

probabil вероятно точно (так) se pare каж ется так и т. п.

II— возмож но

да, что-то в этом роде

130

- Poate te iubeşte. - P osibil! dar - М ожет быть, он тебя любит, pe tine ce te priveşte? (C ălinescu). - В озм ож но! Но тебе-то что до

этого за дело?

В области отрицания особенность румынского языка состав­ляет наличие, наряду с nu нет, отрицательного слова ba, которое в литературном языке используется при утвердительном ответе на отрицательный вопрос (ср. фр. si) или отрицательном ответе на вопрос, не содержащий отрицания:

- N u ştii? - Ba da, ştiu. - Не знаешь? - Д а нет, знаю.- Ş tii? - Ba nu, nu ştiu. - Знаешь? - Д а нет, не знаю.

В приведенных примерах ba употребляется в сочетании с da или nu, но оно может использоваться и самостоятельно. Это имеет место в развернутых сообщениях, когда в ответе воспроизво­дится с соответствующим уточнением содержание вопроса:

- N -ai mai fost aici? - Ba am - Ты не бывал еще здесь? - Да mai fost aici acum câţiva ani. нет , я был здесь несколько лет

том у назад.

Ср. также: - Da ori ba? - Ba! - Да или нет? - Нет!Модальные слова, утверждение и отрицание во всех рас­

смотренных случаях отражают реакцию говорящего на досто­верность/недостоверность (с его точки зрения) высказывания собеседника.

§ 2. Скрытое образное сравнение как семантическая основа словосочетаний наречного типа

Продуктивность синтаксического приема скрытого образного сравнения в современном румынском языке. — Семантическая основа скрытых обратных сравнений. — Скрытые образные сравнения как структура, совмещ аю щ ая признаки лексических и синтаксических едшйид. — Сложность решения вопроса о син­таксическом статусе словосочетаний рассматриваемого типа.

При характеристике наречий на -eşte (с. 122 и сл.) было обращено внимание на то. что в некоторых семантических

131

подгруппах (типа omeneşte, ciobăneşte и т. п.) имплицитно содержится сравнение с понятием о признаках, присущих соот­ветствующей субстанции, т. е. о с и г н и ф и к а т е по­следней.

Помимо этого, сигнификативный компонент значения слов, на этот раз применительно к существительным — неодушевлен­ным понятиям (предметам, явлениям природы), актуализируется в скрытых образных (экспрессивных) сравнениях, передающих высокую интенсивность действия. Речь идет о словосочетаниях, подобных следующему:

...m-am dus la mine în cameră ...я ушел в свою комнату, гдеunde am adormit buştean (Arion). уснул как убитый (букв, как

пень).

Словосочетания этого типа встречаются уже в румынской художественной литературе XIX в.:

Postelnicul Andronache a aflat Постельничий Андронаке уз-acest amor tainic şi s-a certat cu нал об этой тайной любви иdânsa furcă (Filimon). устроил ей бурную сцену (букв, и

рассорился с ней вилы).

Данный прием создания глагольно-именных словосочетаний приобретает в последние десятилетия особенно широкое рас­пространение, причем в самых разных комбинациях:

Maşina gonea bolid (Ojog- (букв.) Машина мчалась бо-Braşoveanu). л и дом (метеором).

Vânzătorii se adunaseră cior- Продавцы окружили его соchine pe lângă el (V. Rebreanu). всех сторон (букв собрались вия/е

него гроздью винограда),

Данный тип структуры используется также при обозначении высокой интенсивности признака субстанции (т. е. при при­лагательном), причем и в этом случае в самых разных со­четаниях:

132

După câteva luni s-a întors acasâ tot cu punga goală, cum plecase. S-a întors însa orb buştean (Stancu).

Şerbănică, roşu drapel, se uită triumfător în jur (O jog-Braşovea- nu).

Через несколько месяцев он вернулся дом ой с пустым ко­шельком, как и при отъезде. Но вернулся соверш енно ослепш им (бука, слепым как пень).

Ш ербэникэ, красный , как ф л аг , торжествую щ е посмотрел вокруг себя.

То, что за подобными словосочетаниями скрывается образное сравнение, подтверждается возможностью эксплицирования союза са как:

Băiatul înşfâcă sacul şi ieşi vijelie, lăsând marchiza deschisă (Ibid.).

...îşi înfipse pintenii adânc în coastele calului, cart fugea... ca o vijelie (Em inescu).

Ю ноша схватил (свой) мешок и ви хрем выскочи.ч, оставив ве­ранду открытой.

...он глубоко вонзил шпоры в бока коня, который мчался... как вихрь.

Нет сомнений и в том, что структуры подобного типа возможны именно потому, что они опираются на сигнификатив­ные компоненты соответствующих субстанций: пень (buştean) — символ бесчувствия (остаток срубленного некогда живого дере­ва), вилы (furcă) в высшей степени острый предмет, болид (bolid) — не просто метеор, а метеор, отличающийся огромной скоростью передвижения, и т. д.

И тем не менее в связи с рассматриваемыми структурами возникает ряд вопросов, нуждающихся в специальном коммен­тарии и дальнейшем изучении.

1. Каков диапазон существительных, вовлекаемых в подоб­ные структуры? Наш материал позволяет отчасти ответить на этот вопрос (табл. 16).

133

Т а б л и ц а 16

Семантическая основа скрытых образных сравнений

Передаваемый признак

Лексема сравнения

făclie факелvălvătaie зарево

bolid болидglonţ пуляvijelie ураган

gârlă речкаpârău ручейşiroaie струиşuvoaie потоки

băţ панкаlumânare свеча

Примеры Перевод

Яркоесвечение

Быстроепередвижение

Воднаястихия

Конкретныепредметы

(прямые)

covrig бубликroată колесоghem клубок

(круглые)

drapel

plumb

флаг (цвет)

свинец(вес)

Ochii îi ardeau făclie (vălvătaie) (Ojog- Braşoveanu)

...apoi o pomi glonţ (Sadoveanu)

...lacrimile-i cu r­geau pârău pe obray. (Ibid.) E supărată Dunăre (Stancu)

...stând b3ţ înaintea lui (Eminescu)

...alerga roată in jurul celulei (V. Rebreanu)

...roşu drapel (Ojog- Braşoveanu)

Tensiunea ultime­lor 24 de ore îi agăţa plumb de picioare (Ibid.)

Г лаза ее (букв. ) го­рели факелами (за­ревом).

...потом он пулен помчался (в сторо­ну...).

...слезы ручьем бежали по ее лицу. Она сердита, как Дунай.

...стоя (букв.) пал­кой перед ним.

(букв.) ...он бегал колесом по камере.

..красны й , как флаг

Напряжение пос­ледних суток свин­цом висело у них на ногах.

134

Из табл. 16 видно, что лексика, участвующая в образовании структур скрытого образного сравнения, охватывает различные понятия, связанные с окружающим человека миром, но что в то же время они поддаются определенной систематизации.

2. К какой области теории языка должно быть отнесено изучение подобных структур — к грамматике или лексикологии? Дело в том, что некоторые из них (a adormi buştean заснуть как убитый, a se duce glonţ вылететь пулей, a se supăra foc страшно рассердиться, букв, как огонь и т. п.) фиксируются словарями как устойчивые и, вероятно, представляют собой фразеологизмы: они должны быть объектом анализа лексиколога. Вместе с тем, однако, сам способ образования подобных словосочетаний обна­руживает себя как продуктивный, и, следовательно, это область свободного соединения слов — синтаксиса, т. е. область изучения грамматики.

Продуктивность процесса подтверждается тем, что в его орбиту вовлекается все большее число существительных. Например:

...т-ат trezit lac de sudoare ...я проснулся весь в поту (букв.(Popescu). озеро пота).

Grădinaru sosise a doua zi Грэдинару пришел на следующийla birou fu rio s Bistriţă, dar dupâ день на работу взбешенный (как)vreo săptămână... îi trecuse Быстрица, но примерно через не-(Ojog-Braşoveanu). делю... у него это прошло.

В первом из приведенных примеров существительное lac, име­ющее при себе определение, воспринимается как самостоятель­ное словосочетание, во втором примере существительное, пред­ставляющее скрытое сравнение, обозначено именем собствен­ным — наименованием одной из горных рек Румынии, известной своим бурным течением. В подобных случаях трудно усмотреть связь с фразеологией. Это скорее свободные образные словосоче­тания, возникающие в процессе речи.

135

3. Каков синтаксический статус изучаемых структур? Можно ли их считать обстоятельствами образа действия? На этот вопрос некоторыми румынскими лингвистами дается отрицательный ответ, так как, по их мнению, существительное в подобных словосочетаниях не отвечает на вопрос как? (cum?), в связи с чем его следует рассматривать как часть сказуемого, которое в таких случаях неразложимо. Но с помощью подобных структур передается не что иное, как элативное значение — значение высокой интенсивности признака. Что означает а о pomi glonţ вылететь пулей? Это значит 'очень быстро, с невероятной скоростью’ (foarte repede, nespus de repede и т. п.). Наречие в элативе мы относим к разряду обстоятельств образа действия. Может быть, это применимо и к рассматриваемым структурам? Вопрос остается открытым, поскольку он не может быть решен без специального анализа большого количества словосочета­ний — они разнообразны и по степени связанности с глаголом, и по степени интенсивности признака.

Обобщая сказанное, можно сделать вывод о том, что румынское наречие как часть речи представляет класс слов, который постоянно пополняется за счет прилагательных и «открыт» для функцио­нальной транспозиции существительных.

Дополнительная литература

Дыруя А. М. Негативно-аффирмативные противопоставления. Кишинев. 1986. Вегсеапи В. В. Negaţia. Sistemul negaţiilor în limba română. Bucureşti. 1999. Bulgăr Gh. Despre locuţiunile româneşti de tipul: pe alese, pe mânecate, pe

nevăzute II SCL. 1960. An. 11. № 3. P. 395-401.Ciompec G. Morfosintaxa adverbului românesc. Sincronie şi diacronie. Bucureşti.

1985.Dragomirescu Gh. N. Adverbul şi determinarea adverbială în limba română // LR.

1960. An. 9. № 4. P. 33-40.Mihai C. Valoarea adverbială a adjectivelor în limba română contemporană // SCL.

1963. An. 14. № 2. P. 209-217.

136

Г л а в а VI

Д РУ Г И Е Ч А С ТИ РЕЧИ

§ 1. Местоимение

Семантико-грамматическая структура местоимения как части речи. — Характеристика румынских местоимений в свете понятий инварианта и мломорфии. — Реакция системы румын­ских местоимений на противопоставление субстанций но призна­ку неодушевленности-одушевленности.

Местоимение как часть речи включает несколько разрядов весьма разнородных единиц; ср.: el он / se себя / tot весь / саге который и т. д. Что же позволяет, несмотря на различие форм и семантики, объединять их в одну часть речи? (В румынском языкознании разногласий по данному поводу не возникаег). По-ви- димому, прежде всего наличие некоего общего для всех них грамматического значения. В чем в таком случае состоит катего­риальное значение местоимений как части речи? Вопрос сложный, носящий общетеоретический и дискуссионный характер.

В отличие от существительного, субститутом которого служат местоимения, они не называют субстанцию, а лишь о т с ы ­л а ю т к ней. Румынские существительные cal конь, fotoliu кресло, oraş город, как и русские существительные того же значения, вне контекста вызывают у нас представление, соответственно, о живот­ном определенного типа, об одном из предметов мебели, о населен­ном пункте значительных размеров и одновременно о назначении этих объектов действительности и о некоторых других их свойствах: конь — физически сильное животное, предназначенное, в частности, для использования в качестве средства передвижения; кресло — предмет, снабженный спинкой и подлокотниками, назначение кото­рого состоит в том, чтобы дать человеку возможность отдохнуть; город — пространственное понятие, характеризующееся наличием построек, создаваемых людьми и для людей, и т. д.

137

Иными словами, выполняя назывную функцию, существитель­ное соотносится в сознании человека с неким представлением об объекте (классе объектов) действительности. Совокупность подоб­ных представлений, хранящаяся в языковой памяти человека, характеризует уровень я з ы к а .

Местоимения же являются лишь заместителями (субститу­тами) существительных и способны вызвать представление о субстанции только в соотнесении с контекстом или ситуацией, а именно на уровне р е ч и . Как языковые единицы, в отличие от существительных, они л и ш е н ы соотнесенности с клас­сом предметов (субстанций) и не содержат в своей семантике указания на предназначение последних и другие присущие им признаки.

При определенной референции слова это очевидно: el он (оно) может представлять любое из приведенных существитель­ных и только в соотнесении с ним оно наполняется содержанием. Не менее очевидно это и при неопределенной референции. Ср.:

A intrat cineva şi a spus... Кто-то вошел и сказал...A intrat un bărbat şi a spus... Вошел к ак ой -то м уж чина...A intrat о fem eie şi a spus... Вошла как ая-то ж ен щ и н а... и т. п.

Все три слова характеризуются неопределенной референ­цией, но именно это значение составляет содержание неопре­деленного местоимения, тогда как у существительных, занимаю­щих ту же синтаксическую позицию, неопределенная референ­ция лишь сопутствует реализации закрепленного за ними в системе языка денотативного значения.

Следовательно, общеграмматическим (категориальным) зна­чением местоимений как класса слов, представляющих часть речи, является о п о с р е д о в а н н ы й (через взаимодействие со словами назывного типа) характер соотнесения с объектами реального мира.

Общеграмматическое значение местоимения как части речи реализуется через присущие каждому разряду частнограм­

138

матические значения, что позволяет рассматривать класс место­имений как грамматическую п а р а д и г м у , которую схемати­чески можно представить следующим образом:

— персональное™ (eu...)— возвратности (se...)— акцентирования двух

первых значений (însumi...)— притяжательности (meu...)— указательности (acesta...)— относительности (саге, се)— вопросительности (cine, се)

!— отрицательности (nimeni...)— неопределенности

собственно всеобщности дистрибутивности альтернативностинеопределенности (tot) (fiecarc) (unul. altul)

(cineva...)

(Частнограмматические значения нашли отражение в наиме­новании разрядов местоимений: личные, возвратные, усилитель­ные, притяжательные и т. д.)

Наличие у каждого разряда местоимений частного грам­матического значения определяет и круг грамматических кате­горий, которые данный разряд местоимений способен выражать. Четыре первых в приведенной схеме обладают грамматической категорией лица, пять других не имеют этой категории. Местои­мения, передающие значение персональное™ (личные), и пять последних разрядов располагают категорией падежа (eu — mie; acesta — acestuia). Большинство местоимений имеют категорию числа (unul — unii; eu — noi), а также категорию рода (el — ea; însumi — însămi; meu — mea) и т. д.

Местоимения различаются и по определенности-неопреде­ленности референта: у большинства местоимений он является определенным, у вопросительных, отрицательных и неопре­

(Убщеграммати ческое значение

(опосредованное соотнесение с

действительностью)

реализуется через частнограмматические

значения

139

д е л е н н ы х — неопределенным. Определенность-неопределен­ность референта отличает один разряд местоимений от другого, но не составляет соответствующей оппозиции внутри самих разрядов, что препятствует признанию характеристики по опре­деленности-неопределенности у местоимений грамматической категорией. Это лишь грани общеграмматического значения данного класса слов.

Что касается синтаксических функций, то они дублируют функции существительного. Вместе с тем местоимения способны выполнять и атрибутивную функцию, т. е. сопровождать су­ществительное1.

Таким образом, местоимение как часть речи представляет собой класс слов, общеграмматическим значением которого является опосредованный (через соотнесение с референтом, содержащимся в контексте или ситуации) характер связи с объективным миром. Данный класс слов объединяет несколько разрядов, каждый из которых имеет свое собственное частнограмматическое значение и в соответствии с ним располагает теми или иными граммати­ческими категориями (это могут быть категории лица и числа, рода и числа, падежа). Некоторые разряды местоимений способ­ны не только замещать существительное как член предложения, но и употребляться в качестве определения к нему (в атри­бутивной функции).

Морфология и особенности функционирования местоимений, представляющие немалые трудности при овладении румынским языком как иностранным, подробно изучаются в курсе практи­ческой грамматики, поэтому нет необходимости останавливаться

Мы сохраняем термин «местоимение» независим^ от того, замешает оно существительное или определяет его. Термин «местоименные прилагательные», который предлагается румынской грамматикой (как и грамматиками некоторых других языков) для обозначения местоименных форм в атрибутивной функции, нельзя признать удачным, так как в нем фигурирует наименование части речи, имеющей другие грамматические характеристики. Подробно см.: Ламина К. 8. О грамматической терминологии // Вопросы испанской филологии. Сер. Древняя и Новая Романия. Вып. 1. Л., 1974. С. 115-121.

140

здесь на их рассмотрении. Оценка же системы местоимений с теоретической точки зрения предполагает освещение вопросов более общего плана. Мы остановимся на двух из них.

1. Отношение системы румынских местоимений к явлению алломорфии. Материал для освещения этого вопроса дали личные, возвратные, притяжательные и указательные местоимения.

Алломорфия наблюдается в системе неударных форм л и ч ­н ы х местоимений, где имеются два инварианта (см. с. 14): дательный падеж и вннительный падеж. Каждый из инва­риантов реализуется в одном и более способах выражения (вариантах, или алломорфах), см. табл. 17.

Т а б л и ц а 17

Алломорфия в системе неударных форм личных местоимений румынского языка

Инвариант Число Лицо Алломорфы Количествоалломорфов

Дательный Ед. 1 îmi, -mi, mi-, mi 4

малеж 2 îţi, -ţi, ţi-, ţi 4

3 îi, -i, i-, i 4

Мн. 1 ne, ni 2

2 vă, v-, vi 3

3 le, li Ţ

Винительный Ед. 1 IEE 2

падеж 2 te 1

3M p îl, -1, 1-Ж. p. 0

31

Мн.' ] ne 1

2 vă, v- 2

3m. p. îi, -i, i-ж- p. le

31

141

Алломорфия создается в результате сочетаемости разных зву­ков в смежных словах (дистрибутивно-фонетический фактор): îmi place, nu-mi place, mi-a plăcut и т. п., а также под воздействием дистрибутивно-синтаксического фактора (одновременного упо­требления двух неударных форм, представляющих разные ин­варианты: mi-I aduce он мне его приносит).

Аналогичные типы инвариантов и алломорфов имеют в о з ­в р а т н ы е местоимения в неударных формах:

Дательный падеж". îşi, -şi, şi-, şi;Винительный падеж: se, s-.

Причины, вызывающие алломорфию, те же, что и у личных местоимений.

В области п р и т я ж а т е л ь н ы х местоимений румын­ского языка формы различаются в зависимости от самостоятель­ного (вместо существительного) и несамостоятельного (при существительном) их употребления: fratele meu şi al tău мой брат и твой; fratele tău şi al meu твой брат и мой. Являясь субститутом существительного, притяжательное местоимение по­лучает специальный показатель al, a, ai, ale, согласующийся в роде и числе с замещаемым (или предполагаемым) существительным. По традиции этот показатель называется посессивным артиклем. Однако основной грамматической функции артикля (т. е. выра­жения определенности-неопределенности существительного) он не выполняет, что делает использование термина «артикль» в данном случае некорректным. Его можно определить как раз­дельно оформленную м о р ф е м у . Эта морфема появляется и в случае приименного употребления притяжательных форм. Ср.: fratele meu мой брат, но un frate al meu букв один мой брат, acest frate al meu этот мой брат и т. п. В атрибутивной функции местоимения морфема al появляется при нарушении контакта между определяемым существительным, оформленным пост­позитивным артиклем, и притяжательным местоимением.

N 2

Инвариантами притяжательных местоимений являются разные синтаксические позиции: атрибутивная и субстантивная. В пер­вой из них реализуются два алломорфа (fratele шеи / acest frate al шеи), во второй возможно употребление только форм типа al meu. Схематически различие морфологических типов внутри румынских притяжательных местоимений можно представить следующим образом:

Атрибутивнаяпозиция

meu al meuАлломорфный

Субстантивнаяпозиция

al meu

Внеалломорфный

морфологический тип

Фактор, регулирующий разграничение морфологических типов в области притяжательных местоимений, относится к числу дистрибутивно-синтаксических.

Слова, имеющие у к а з а т е л ь н о е значение, представле­ны формами acest(a) этот, acel(a) тот, acelaşi тот же самый, celălalt тот другой (из двух): Формы acelaşi и celălalt остаются неизменяемыми как при замене ими существительного, так и в случае атрибутивного употребления (при существительном): A venit acelaşi / acelaşi om. Пришел тот же / тот же человек; A venit

celălalt / celălalt om. Пришел другой / другой человек.Что касается указательных слов acest(a) и acel(a), то здесь

наблюдается следующее:

В препозиц ии В п остп о зи ц и ик с ущ е с тв и т е л ь н о м у I к с у щ е с тв и т е л ьн о м у

acest (ace l) от om ul acesta (a ce la )

В м е стосущ е ств и те л ьн о го

acesta (acela)

143

Инвариантами указательных, слов, как и притяжательных мес­тоимений, являются синтаксические позиции: атрибутивная и субстантивная, но конфигурация системы с точки зрения алло­морфии оказывается иной. Формы acest, acel, будучи употреблены перед существительным, не имеющим артикля, з а м е щ а ю т артикль, являясь его эквивалентами — детерминативами (см. с. 56-58), тогда как формы acesta, acela реализуют оба инварианта. Схематически это выглядит так:

Атрибутивная позиция

acest, acel acesta, acelaдетерминативы местоимения

Получается, таким образом, что в подсистеме указательных местоимений алломорфия отсутствует, так как формы acest/acesta; acel/acela разошлись по разным звеньям грамматической системы языка. Можно говорить, по-видимому, лишь о п о л и ф у н - к ц и о н а л ь н о с т и форм acesta, acela.

В данном случае за расхождением форм скрываются различия в системном статусе каждой из них.

2. Отношение системы румынских местоимений к противо­поставлению субстанций по одушевленности-неодушевленности.

При рассмотрении существительных было обращено вни­мание (см. с. 28 и сл.) на то, что в способах их грамматического оформления находит отражение противопоставление объектов действительности по их одушевленности (антропонимичности) или неодушевленности. Местоимения являются субститутами существительных. Естественно возникает вопрос, реагируют ли каким-либо образом на эти понятия и местоимения? Материал для ответа на этот вопрос, помимо личных, притяжательных и указательных, дают также относительные и неопределенные местоимения.

Субстантивнаяпозиция

144

Для подсистемы л и ч н ы х местоимений вопрос актуален лишь для 3-го лица, так как 1-е и 2-е лица в соответствии с их семантикой (обозначением непосредственных участников рече­вого общения) сами по себе отмечены антропонимичностью. В 3-м лице местоимения, входящие с ними в одну парадигму (eu — tu — el...), к понятиям одушевленности-неодушевленности б е з р а з л и ч н ы :

frate / dinte / castravete = el; soră / toamnă = eaбрат зуб огурец = он: сест ра осень = она И Т. П.

Однако в данном разряде местоимений антропонимичность замещаемого ими существительного все же играет определенную роль. Помимо форм 3-го лица el, ea, ei, ele, в которых противопо­ставление по одушевленности/неодушевленности нейтрализова­но, в языке имеется местоимение того же лица и с тем же значением (он, она, они): dânsul, dânsa, dânşii, dânsele, которое используется преимущественно в зоне антропонимичности:

Zâmbiră între dânşii bătrânii tăi Улыбнулись друг другу ста- p rie ten i (Eminescu). рые твои друзья.

Редкие отступления от этого правила в разговорной речи рас­сматриваются как нарушение литературной нормы.

Кроме этого, румынский язык располагает рядом форм вежливости не только для 2-го лица (dumneata вежливое «ты», dumneavoastră вежливое «вы»), но и для 3-го лица: dumnealui, dumneaei (ед. число) — dumnealor (мн. число).

В ед. числе используется также словосочетание domnia sa его (ее) милость, которое считается даже более вежливым по отношению к отсутствующему лицу, чем местоимения dumnealui, dumneaei. Эти формы, естественно, относятся исключительно к зоне антропонимичности. Таким образом, можно, по-видимому, говорить о наличии у румынских личных местоимений скрытой грамматической категории одушевленности-неодушевленности, которая выражается в а с и м м е т р и и местоименных форм

145

зоны антропонимичности и предметности, хотя и не затрагивает основной парадигмы данного разряда местоимений (выше были названы ударные субъектные формы el, ea, ei, ele, но это относится и к неударным формам косвенных падежей; ср.: îi văd я их вижу — îi может соответствовать любому существительному мужского рода мн. числа, независимо от его одушевленности или неодушевленности).

В д р у г и х разрядах местоимений (указательных, при­тяжательных, неопределенных и относительных) при их упот­реблении в качестве субститутов существительных различие по­следних по неодушевленности-одушевленности н е й т р а л и ­з у е т с я . При этом в аккузативе в качестве единственно возмож­ного используется способ грамматического оформления одушев­ленных существительных (местоименная антиципация; частица ре). Ср.:

Н е о д у ш е в л е н н о ес у щ е с т в и т е л ь н о е

О д у ш е в л е н н о ес у щ е с т в и т е л ь н о е

М е с т о и м е н н ы йс у б с т и т у т

Rezolv această pro­blemă. — Решаю эту проблему.

Citesc romanul tău. — Читаю твой ро ­ман.

Rezolvă toate pro­blemele. — Он реш ает все проблемы.

О cunosc pe această femeie. — Знаю эту женщину.

îl cunosc pe fratele tău. — Знаю твоего брата

Le cunoaşte pe toate fetele. — Он знает всех девушек.

О rezolv/cunosc ре aceasta. — ...эту (= проблему, ж ен щ и ­ну)

II citesc/cunosc ре al tău. — ...твой, тво­его (= ром ан, брата)

Le rezolvă / cunoa­şte pe toate. — ...ece(x) (= проблем ы , деву­ш ек)

Безразлично к одушевленности-неодушевленности и отно­сительное местоимение саге:

Omul pe care-1 cunosc bine. — Человек, которого я хорошо знаю.Romanul pe care-l citesc cu interes.— Роман, который я читаю с инте­

ресом.

146

Думается, что нейтрализация оппозиции субстанций по одушевленности-неодушевленности в подобных случаях есть не что иное, как с л е д с т в и е опосредованного (а не непо­средственного, как у существительных) характера связи местоимений с объектами реального мира. Отсутствие у местоимений прямого выхода на действительность выдвигает на первый план различие синтаксических функции. Ср.: creion(ul) карандаш — Acesta scrie bine. Этот (подлежащее) хорошо пишет / II iau pe acesta. Я веру этот (прямое дополнение). В данном случае, как это видно из перевода, румынский язык отличается от русского, где функции разграничиваются только порядком слов.

Дополнительная литература

Будагос Р А. Этюды по синтаксису румынского языка. М.. 1958. С. 64-103. Вольф Е. М. Грамматика и семантика местоимений: На материале иберо-

романских языков, м:. 1974.Gabrea М. Observaţii asupra pronumelor care, cine, ce II LR . 1972. An. 21. № 2.

P. 127-133.Iliescu M. Concurenta dintre pronumele relative care şi ce II SG. Voi. 1. P. 25-33. Iriinui l ) Structura gramaticală a limbii române, laşi. 1987. P. 112-189.Niculescu A.. Roceric A. Pronumele dânsul în limba română // SCL. 1957. An. 8.

№ 3. P. 315-343.Tănase /:'. Locul adjectivului demonstrativ în limba română // CL. 1963. An. 8.

№ 1. P. 105-124.

§ 2. Числительное

Семантико-грамматическая структура числительного как части речи. — Дискуссионность вопроса о морфологическом статусе служебных компонентов в составе количественных и порядковых числительных.

Как часть речи числительное представляет собой класс слов, категориальным значением которых является количественная характеристика субстанций. Это общеграмматическое значение

147

реализуется в нескольких разрядах слов через их частнограмма­тические значения. Схематически систему румынских числи­тельных можно представить следующим образом:

Общеграммат и чес кое значение

количественной характеристики

субстанций I

реализуется через частнограмматические

значения

— собственно количества (unu, doi...)

— порядка следования (al doilea, a doua...)

— собирательности (amândoi, ambii)

— дистрибутивности (câte)

Количественная характеристика субстанций осуществляется также при помощи существительных: zecime десятая часть, прилагательных: îndoit удвоенный, mult многий, puţin немногий. В подобных случаях сема количества присутствует в лекси­ческом значении слов, и они не переходят в разряд числительных. Одним из доказательств этого является способность некоторых из таких слов изменяться (подобно прилагательным и адъекти­вированным причастиям) не только по родам, но и по числам: îndoit, îndoită, îndoiţi, îndoite, других — получать свою собст­венную количественную характеристику: о zecime — două zecimi и т. п. Морфологическая же особенность числительных как части речи состоит в отсутствии этой последней способности. Так, порядковые числительные (al doilea, a doua и т. п.) не имеют множественного числа; собирательные (amândoi, ambii), напро­тив, не располагают формой единственного числа; câte — форма полностью неизменяемая; у количественных числительных ед. и мн. число закреплены за разными словами:,unu, un — только ед. число; doi, trei, patru... — только мн. число.

В состав количественных числительных входят слова со значением ‘сто, тысяча, миллион, миллиард’ и т. п.; они сохра­няют способность иметь собственную количественную характе­ристику: о sută — două sute’, un milion — trei milioane и т. д., но, в отличие от приведенных выше слов типа zecime и др., они

148

вписываются при счете в общий ряд с другими количественными числительными, что и позволяет считать их таковыми. Мы имеем здесь дело с явлением конверсии — перехода из одной части речи (существительного) в другую (числительное).

Особенностью румынской системы количественных и по­рядковы х числительных является возможность их употребле­ния в сопровождении служебного компонента, который имеет указательное (дейктическое) значение:

cei trei (băieţi) те самые т рое (юношей);cele trei (fete) те самые трое (девушек);cel de-al treilea (băiat) тот самый третий (юноша);cea de-a treia (fată) та самая третья (девушка).

В именное словосочетание с количественным числительным дейктический компонент привносит значение определенности и берет на себя функцию выражения падежа. Ср.:

11адеж Структура без дейктического компонента

Структура с дейктичееким компонентом

Им. au ven it trei băieţi - пришли какие-т о трое юнош ей

au venit cei trei băieţi - пришли те самые трое ю нош ей;

Род. mama a trei băieţi - мать троих детей (м альчиков)

mama ce lo r trei băieţi - мать тех самых трех мальчиков;

Дат. dau sfaturi la trei băieţi - даю советы трем (не известным мне, каким-то) юношам

le dau sfaturi ce lor trei băieţi - даю советы там самым трем ю нош ам ;

Вин . văd trei băieţi - ви ж у трех ю ношей (каких-то, мне не знакомых)

îi văd pe cei trei băieţi - виж у тех самых трех юношей.

При отсутствии дейктического компонента словосочетание с количественным числительным характеризуется неопределен­ностью референции (в примерах левого столбца речь идет о каких-то юношах или мальчиках). Компоненты cei (cele) перево­

149

дят неопределенную референцию в определенную и усиливают ее значением указательности (не просто трое юношей, а те самые трое, о которых шла речь, которых я знаю и т. д.). Род. и дат. падежи в первом случае передаются предлогами (а, 1а), во втором — изменением формы дейктического компонента: cei trei / celor trei (băieţi).

В словосочетаниях с порядковыми числительными, где также реализуются две структуры: al treilea (băiat) — cel de-al treilea (băiat), числительное самим своим значением осуществляет соотне­сение с зоной определенности. О чем-то или о ком-то как о втором, третьем и т. д. можно говорить только в том случае, когда речь идет об определенном референте. Здесь дейктический компонент не изменяет характера референции, он лишь в ы ­д е л я е т (акцентирует) значение определенности, уже прису­щее словосочетанию с порядковым числительным, становясь одновременно и выразителем падежа.

Каков же морфологический статус представленных выше дейктических компонентов?

По нашему мнению, к решению данного вопроса, как и в случае сочетания компонента cel (cea, cei, cele) с прилагательным (см. с. 71-73), следует подходить дифференцированно.

Применительно к структурам типа cei trei băieţi, в которых присутствует существительное, можно, по-видимому, сохранить традиционный термин «детерминативный артикль», так как речь идет о выражении при помощи дейктического компонента значения определенности в противоположность значению неопределенности при отсутствии cei (cele). Это видно из сопоставляемых выше примеров. Однако необходимо оговорить, что детерминативный артикль в данном случае передает значение определенной рефе­рентное™ не существительного или числительного, отдельно взятых, а количественно-именной группы в целом: cei trei băieţi.

В сочетании же с количественным числительным при отсут­ствии существительного: cei trei те самые трое (кто?), а также в составе порядкового числительного: cel de-al treilea тот

150

третий (кто? или что?) рассматриваемые формы выступают как с у б с т и т у т ы какого-то ранее названного или подразуме­ваемого существительного (понятия). Воспринять такие слово­сочетания как информативно полноценные можно только зная ситуацию или содержание предтекста. Здесь мы имеем дело скорее всего с местоимением.

Данный вопрос относится к числу дискуссионных и нужда­ется в более детал ьной разработке.

В связи с порядковыми числительными обсуждается также вопрос о морфологическом статусе компонента al (a): al treilea, a treia. Из предложенных решений наиболее убедительной нам представляется точка зрения, в соответствии с которой названные компоненты определяются как к о н ф и к с , т. е. как «совокуп­ность двух несамостоятельных элементов, разделяемых своим носителем, при котором... ни один не возможен без другого» (нельзя сказать ни * al doi, ни *doilea, необходимо сочетание обоих компонентов: al doilea)2.

Дополнительная литература

Вегсеапи В. В. Sistemul gramatical al limbii române: Reconsiderare. Bucureşti, 1971, P. 147-174.

C'arabulea E. Despre categoria numeralului // SCL. 1960. An. 11. № 3. P. 417-421. Dimitriu C. Gramatica limbii române explicată: Morfologia. Iaşi. 1979. P. 160-179. Florea У. Numeralul. Analiză distributivă // LR . 1965. An. 14. № 3. P. 335-343. Gabinschi M. Contribuţii la cunoaşterea numeralului // R LŞ L . 1995. № I. P. 53-64. Gabinschi M. Ordinalele române: O revizuire (1; II ) // R LŞL . 1996. № 2. P. 32-38:

№ 3. P. 49-56.Golopenţia-Eretescu S. Delimitarea clasei numeralului // SCL. 1965. An. 16. № 3.

P. 383-390.Seche L în jurul categoriei numeralului // LR . 1960. An. 9. № 3. P. 63-70.

2Габинский М. А. О так называемом «посессивном артикле» в молдавском

языке // Проблемы современного теоретического и синхронно-описательного языкознания. JI., 1983. Вып. 2. Морфемика и словообразование. С. 26-27.

15/

§ 3. Предлог

Предлог как служ ебная часть речи. — Дискуссионность вопроса о терминологическом обозначении семантики предло­гов. — Типы предлогов в румынском языке. — Полисемия про­стых предлогов. — Составные предлоги как способ одновремен­ного обозначения двух пространственных отношений. — П редлог в сост аве словосочетания.

Предлог определяется как класс слов, категориальным значением которых является выражение подчинительных отно­шений между объектами действительности и, соответственно, между обозначающими их словами. Будучи служебной частью речи, предлог лишен собственных морфологических категорий и не выполняет в предложении самостоятельных синтаксических функций.

В отечественной лингвистической литературе уже не одно десятилетие ведется дискуссия по поводу того, следует ли относить значение предлогов к лексическим или грамматическим. Пред­лагается закрепить за предлогами как тот, так и другой термин, но ни одна точка зрения не получила всеобщего признания. Дискуссия носит чисто терминологический характер, разногласий по существу вопроса нет: сторонники обеих точек зрения понимают, что предлоги — это не пустые знаки, так как каждому из них присуща совокупность определенных значений.

Признанию за предлогами лексического значения мешает закрепленность этого термина за назывными частями речи (сущест­вительным, прилагательным, глаголом и наречием), предлог же наделен реляционным значением (значением отношения). Исполь­зование одного и того же термина применительно к двум разным видам значений нарушает четкость метаязыка лингвистики.

Термин «грамматическое значение» закреплен в метаязыке грамматики за отвлеченными значениями, отражающими реальный мир через обобщение (см. с. 15). Предлоги же непосредственно передают отношения, которые складываются между объектами и, соответственно, между словами, обозначающими участников

152

ситуации, представленные в ней предметы (субстанции), выпол­няемые ими действия и т. п. Предлоги не обобщают, а конкре­тизируют эти отношения.

Таким образом, ни один из существующих терминов не удовлетворяет требованиям грамматического метаязыка. Вероятно, следует говорить просто о семантике предлогов при их конкретном рассмотрении, а значение данного класса слов определить как значение отношения.

Система румынских предлогов объединяет несколько типов (табл. 18).

Т а б л и ц а 18

Типы предлогов в румынском языке

Предлоги, сочетающиеся с исходной формой существительного

Предлоги и предложные обороты, сочетающиеся

с существительными в косвенных падежах

Простые Составные С род. падежом С. дат. падежом

а

dc

în

la

cu. Iară. pe

până, spre

din

de la

de pe

înainte de

ftră de

până la

înaintea

împrejurul

în jurul

în fa(a

deasupra

dedesubtul

datorită

graţie

mulţumită

Простые предлоги характеризуются полисемией, т. е. совме­щением ряда значений, иногда довольно далеко отстоящих друг от друга. Ср., с одной стороны: Plec la mare. Я уезжаю на море — пространственное значеьже; Plec la anul. Я уеду на будущий год — отношение времени; Dau rufele la spălat. Я сдаю белье в стирку — целевое значение и т. п. Но, как правило, переносные значения простых предлогов (а они довольно распространены) в той или

153

иной степени соотносимы с их основным пространственным значением (в приведенных примерах — 1а в своем основном значении передает направленность движения или процесса в сторону объекта). Определить значение предлога помогает контекст или знание ситуации.

Составные предлоги din, de la, de pe выражают одновременно два пространственных отношения — удаление одного предмета от другого (из другого, с поверхности другого) и местонахож­дение данного предмета до момента его удаления. Ср.:

a fost în cameră — он был в комнате;a ieşit din cameră — он вышел из; (= из+в) комнаты;a fost ia bibliotecă — он был в библиотеке;s-a întors de la bibliotecă —- он вернулся из (= из+в) библиотеки;cartea era pe masă — книга лежала на столе;am luat cartea de pe masă-— я взял книгу со (= с+на) стола3.

Предлог как выразитель семантики отношений реализуется в речи совместно с существительным, образуя предложное словосо­четание. Чаще всего, особенно при передаче пространственных значений, предлоги употребляются в составе глагольно-именных словосочетаний, компоненты которых обнаруживают определенное семантическое взаимодействие.

Так, например, три румынских предлога în, la, ре обозначают местонахождение (где-то) и движение в направлении к чему-то (куда-то). Выбор того или иного из них может определяться:

— семантикой существительного, а именно тем, представляет ли пространственный ориентир закрытое пространство (комнату, дом), учреждение определенного функционального назначения (библиотеку, аптеку, школу) или открытое пространство (поле, пляж, площадку). Ср.:

зСм.: Репина Т. А. Сравнительная типология романских языков:

Французский, итальянский, испанский, португальский, румынский. СПб.. 1996. С. 187-188.

154

о. ___ în cameră в комнате;Stau ~ -Я нахож усь ~ la bibliotecă в библиотеке;

' ' pe plajă на пляж е

(один и тот же глагол — разные предлоги в зависимости от семантики именного компонента словосочетания);

- семантикой глагола:

a intra în pădure войти в ле с ;

a pleca la pădure пойти в лес

(в первом случае вхождение внутрь заложено в значении глагола a intra, во втором — глагол a pleca предполагает направление движения);

- семантикой предлога, т. е. важностью самих отношений:

spre \ к пляж у (в сторон у пляжа);Am pornit \ . . .

г, 4 plaiaЯ пош ел ре по т я ж у;

1а ^ на пляж4.

Таким образом, система предлогов румынского языка харак­теризуется способностью данного класса служебных слов: 1) сочетаться как с исходной формой существительного (la şcoală в школе, в школу), так и с его косвенными падежами — родительным (înaintea casei перед домом) или дательным (datorită prietenului благодаря другу) и 2) одновременно выражать при помощи составных предлогов разные виды пространственных отношений (de la şcoală из школы). Реализация в речи того или иного значения предлогов во многом зависит от лексической семантики сочетающихся с ним слов.

4 Вопрос о взаимодействии компонентов глагольно-именных словосочетаний, в состав которых входят предлоги пространственного значения, разработан в диссертации В. А. Чесноковой: мы представили здесь лишь некоторые из полученных ею результатов исследования. См.: Чеснокава В. А. Глаголы движения в современном румынском языке: Контекстуально-сопоставительный анализ: Автореф. канд. дис. J L 1981.

155

Дополнительная литература

Нарушав К. II. Выражение пространственных отношений предлогами в соче­тании с существительными: На материале романских языков: Автореф. канд. дис. М.. 1975.

Avram М. Prepoziţii neologicc in limba română contemporană // SCL. 1973. An. 24. № 3. P. 239-253.

Breban V. (coordonator). Limba română corectă: Probleme de ortografie, gramatică, lexic. Bucureşti, 1973. P. 86-114.

Ciobanu /•' Observaţii asupra prepoziţiilor şi locuţiunilor prepoziţionale în limba română // SG. Voi. 2. P. 91-104.

Gruiţă G. Rolul prepoziţiei la nivelul interpropoziţional // Oameni şi idei: Probleme de filologie: Omagiu lui O. Vinţeler la 70 de ani. CIuj-Napoca, 2001. P. 134-144.

lasiliu L. Schiţă de sistem al prepoziţiilor limbii române // SG . Voi. 3. Р. 11-42.I'infeler O. Prepoziţia, conjuncţia şi particula. CIuj-Napoca, 1977.

§ 4. Союз

Союз как служ ебная часть речи -— Местоимения и наречия в функции союзов. — Типы сою зов в румынском языке. — Полифункциопальность некоторых румынских союзов.

Подобно предлогам, союзы относятся к числу служебных частей речи. Их категориальное значение состоит в передаче, с одной стороны, сочинительных отношений между субстанциями, признаками, действиями и обозначающими их назывными час­тями речи и, с другой стороны, сочинительных и подчинитель­ных отношений между суждениями (предложениями-высказы­ваниями).

Соотношение между предлогами и союзами — частями речи, передающими отношения, представлено в следующей далее схеме5:

5 Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2000. С. 428.

156

Связываемые элементыХарактер связи

Сочинение Подчинение

Члены предложения союз предиог

Предложения союз союз

Таким образом, предлоги соединяют только члены предло­жения и только по типу подчинительной связи. Семантико-син- таксическая зона сочинения целиком принадлежит союзам, так же как подчинение в рамках сложного предложения. Это отли­чает союзы от предлогов. Сближает же две служебные части речи, помимо общекатегориального значения (значения отноше­ния), неспособность выполнять функции членов предложения и отсутствие морфологических категорий.

В качестве союзов могут выступать местоимения и наречия. Например:

Cine vrea să plece poate (Тот) кто хочет уйти, можетpărăsi sala. покинуть зал.

Orice-mi spui, nu te cred. Что бы ты мне ни сказал, я тебе

В подобных случаях, однако, в отличие от союзов, местоимения и наречия, вводя придаточное предложение, выполняют функции его членов (в приведенных примерах: cine — подлежащее, orice — прямое дополнение, de unde / când — обстоятельства). Это свидетельствует о том, что, становясь функциональными эквива­лентами союзов, местоимения и наречия сохраняют статус той части речи, которой они принадлежат. Мы наблюдаем здесь один из случаев функциональной транспозиции внутри частей речи.

Система румынских союзов объединяет несколько типов (табл. 19).

Spune-mi de unde ai venit (când pleci).

не верю.Скажи мне, откуда ты пришел

(когда ты уезжаешь).

157

Типы союзов в румынском языке

Т а б л и ц а 19

Характерсвязи

Передаваемыеотношения

Наиболееупотребительные

союзы

Перевод на русский язык

Сочини­ Соединительные şi; de и: да; ательный

Противительные ci: dar; iar; însă а; но

Разделительные sau; ori: fie... fie;

ori... ori

либо... либо

или... или

Отрицательные nici... nici ни... ни

11одчини- Временные când; cum; după ce: когда; после тоготельный de vreme (în timp) ce как: в то время как

Дополнительные că: cum: dacă: de что: ...ли...

Причинные cum; pentru că; fiindcă; deoarece

так как: потому что; поскольку

Следствия că; încât; de (так) что

Сравнения ca: ca şi cum (când): cu cât... cu atât

как: как будто: как если бы: тем... чем...

Условные dacă; de если (бы)

Уступительные deşi хотя

Целевые (pentru) ca să: să ■чтобы

Кроме того, в румынском языке имеется большое количество словосочетаний, выполняющих функции подчинительных союзов (locuţiuni conjuncţionale): cu toate că хотя, несмотря на (то, что), pe măsură се по мере того как, din cauză (pricină) că по причине (того, что) и др.

158

Большинство сочинительных союзов способны соединять (противопоставлять и т. п.) как члены предложения, так и отдельные предложения, переводя их в разряд сложносочинен­ных; ср.:

Ч л е н ы п р е д л о ж е н и я П р е д л о ж е н и я

Mama şi tata stau lângă fe- Mama surâde şi tata îi spune reastră. — М ами и отец стоят ceva. — М ама улыбается, а (и)у окна. отец ей что-то говорит.

Copilul este deştept, dar nu îi propune să-şi ia concediul,prea ascultător. — Ребенок ум - dar dânsa nu vrea. — Он предла-ный, но не очень послушный. гает ей взять отпуск, но она не

хочет.

- Doriţi cafea sau ceai? — Вам - Vreţi să mai rămân sau trebuieкофе или чай? să plec? — Вы хотите, чтобы я

ещ е остался или м не надо уйт и?

Сочинительный союз ci также обладает способностью соеди­нять (противопоставлять) как члены предложения, так и отдель­ные предложения, но при его употреблении в предыдущей части высказывания, как правило, содержится отрицание:

Nu din cărţi ci din viaţă am Nu numai noi ştim adevărul, ciînvăţat-o. — Не из книг я этому şi vecinii au auzit câte ceva. — Не научился, a из жизни. только мы знаем правду, но и

соседи о чем-то прослышали.

Подчинительные союзы используются только для выраже­ния связи между предложениями — главным и придаточным.

Румынские союзы могут быть моносемантичными (таких меньшинство: deşi, fiindcă) и полисемантичными или полуфунк- циональными (таких большинство). Среди последних наиболее многозначными подчинительными союзами являются союзы că, să и de. С их помощью вводятся самые разные типы придаточных предложений. Например:

159

[ л а в 14 о е п р е д л о ж е н и е

Se ştieSperanţa mea este Am speranţa CredSunt sigur

П р и д а т о ч н о еп р е д л о ж е н и е

că va veni

Т и п п р и д а т о ч н о г о п р е д л о ж е н и я

подлежащее: сказуемое; атрибутивное; дополнительное (прямое): дополнительное (косвенное).

Тип придаточного зависит в подобных случаях не от значения союза, а от той объективной связи, которая задается содержанием главного предложения. В определении типа дополнительных при­даточных играет роль переходность или непереходность глагола главного предложения: a crede думать, считать, полагать — переходный глагол, союз că вводит придаточное — прямое допол­нение; a fi sigur быть уверенный (в чем-то) — глагольное выражение непереходного типа, придаточное рассматривается как косвенное дополнение.

Союз să, который одновременно является частицей, сопро­вождающей конжунктив, также оформляет разные типы прида­точных предложений:

Г л а в н о е п р е д л о ж е н и е

îmi vine Ideea mea era A venit vremea Hi aşteptau M-am pregătit

П р и д а т о ч н о еп р е д л о ж е н и е

si plec

Г и п п р и д а т о ч н о г о п р е д л о ж е н и я

подлежащее; сказуемое; атрибутивное; дополнительное (прямое): дополнительное (косвенное).

Определение типа придаточных производится на основании тех же критериев.

Что касается союза de, то он осуществляет и сочинительную, и подчинительную связь предложений, но при выражении им сочинения возникает целевой (подчинительный) оттенок значения. Например:

- Du-te de deschide fereastra! în fiecare dimineaţă venea la ea

de-i aducea corespondenţa.

- Пойди и открой окно!О н приходил каждое утро и

приносил ей корреспонденцию.

160

Союз de в подобных случаях синонимичен одновременно и сочинительному союзу şi и (Du-te şi deschide fereastra!) и подчини­тельному союзу ca să (să) чтобы (venea ca să-i aducă corespondenţa).

Союз de может использоваться и как собственно подчини­тельный. Он вводит разные типы придаточных: условные (De ar fi primit vestea la timp, nu s-ar fi întâmplat aceasta. Если бы он получил известие вовремя, этого не случилось бы), дополнительные — в косвенном вопросе (Nu ştiu de a şi primit vestea. Не знаю, получил ли он уже известие), предложения следствия (см. с. 176-178), предложения с инвертированной логической структурой (см. с. 179- 180). В придаточных предложениях он оказывается синонимом подчинительных союзов dacă если, încât так что и др.

Таким образом, румынский язык располагает богатой систе­мой сочинительных и подчинительных союзов, с помощью которых в речи по определенным правилам грамматики произво­дится соединение, противопоставление и подчинение друг другу предложений и их компонентов. Некоторые союзы (că, să, de) характеризуются полифункциональностью, которая, в свою оче­редь, создает условия для возникновения синонимии. Полифунк­циональность названных союзов, с одной стороны, свидетельствует о их многозначности (полисемии), а с другой стороны, в силу большого диапазона значений, приводит к их частичной десеман- тизации (превращению в простой инструмент подчинения, хотя и в пределах ограниченного круга семантико-синтаксических отно­шений). Данный вопрос, однако, нуждается в специальном изу­чении.

Дополнительная литература

Репина Т. А. К вопросу о происхождении союза de в румынском языке // SCL.1960. Ап. 11. № 3. Р. 677-682.

Репина Т. А. Некоторые трудности определения синтаксических функций союза de в современном румынском языке // Учен. зап. Ленингр. ун-та. 1966. № 332 (328). Сер. филол. наук. Вып. 70: Романская филологии. С. 84-93.

Avram М. Evoluţia subordonării circumstanţiale cu elemente conjuncţionale în limba română. Bucureşti. 1960.

Avram M. Observaţii asupra coordonării // SG. Voi. 2. P. 151-159.

161

Ciobanu F. Unele aspecte ale corespondenţei dintre clementele prepoziţionale şi cele conjuncţionale cu referire specială la locuţiuni // SG. Voi. 3. P. 67-77.

Pană Dindelegan G. Ambiguitatea conjuncţiei de // LLR. 1999. An. 28. № 3. P. 5-10.

I ’infeler O. Prepoziţia, conjuncţia şi particula. CIuj-Napoca, 1977.

§ 5. Междометие

Категориальное значение междометий как части речи. — Семантические подгруппы румынских междометий. — Междометия hai. iată, vai как предикативный центр независимых предложений.

Междометия выделяются в самостоятельную часть речи на основе категориального значения — выражения средствами языка эмоциональной, эмоционально-оценочной и эмоционально-волевой реакции человека на окружающий его мир и возникающие в нем ситуации. К разряду междометий относят также ономатопеи — звукоподражательные слова (некоторые из наиболее употребите­льных междометий приводятся в табл. 20).

Т а б л и ц а 2 0

Семантические подгруппы румынских междометий

Значение Наиболее употребительные междометияОбращение, призыв

а) к человеку

б) к животному

Чувства, эмоции

Звуко­подражательные

alo; bre (применительно к мужчине), fa (Й) (примени­тельно к женщине), hai (haide):pis (при желании подозвать кошку), câţ (при желании отогнать кошку), pui-pui (подзывая курицу), utiu-utiu (подзывая утку);a; ah (разные чувства)6, sioleu (auleu) (сожаление), aş (ироническое восклицание), vai (разные оттенки зна­чения: от сожаления до радости); cioc (при ударе твердых предметов), cotcodac; cucu (звуки, издаваемые животными), pleosc (звук всплеска), рос-рос (воспроизведение стука), scârţ (воспроизве­дение звука, издаваемого скрипучими предметами).

6 Полный перечень значений междометий с соответствующими литератур­ными примерами см.: Dicţionarul limbii române 'literare contemporane. Voi. 1-4. Bucureşti. 1955-1957.

162

Звукоподражательные междометия могут служить основой для образования новых слов, принадлежащих разным частям речи; ср.; cotcodac -»■ a cotcodăci кудахтать, cotcodăcit п кудахтанье; рос-рос -* a pocni хлопать, ударять, pocnet п грохот, хлопанье, pocnitoare / хлопушка; scârţ -* a scarţâi скрипеть, scârţâit п (scârţâitură /) скрип и т. п.

Междометие hai, выражающее побуждение к действию, было ассимилировано с глаголом и приобрело способность изменяться по лицам;

Haidem! (1 л. мн. ч.) . - , ,„ . , Д Аида, пошли!Haideţi! (2 л. мн. ч.)

Междометие iată вот сочетается с аккузативом местоимений и существительных в соответствии с правилами оформления данного падежа:

- Unde este Ion? - lat.ă-\ pe - Где Йон? - Вот Ион! (ВотIon! - Iată-I. он).

- Care este creionul care scrie - Какой карандаш хорошоbine? - latăA pe acesta. пишет? - Вот этот!

Междометие vai может выступать в качестве предиката самостоятельного предложения:

- De ce nu te-ai spălat pe mâini? - Почему ты не вымыл руки?- Vai! - О, господи! (Прости, пожа­

луйста! или Ай-ай-ай, совсем забыл)

и получать дополнение: Vai de mine! Горе мие\

Способность междометий занимать позицию предиката пред­ставляет наибольший интерес при их изучении с грамматической точки зрения.

Дополнительная литератураБородина М. А.. Корди Е. Е.. Малышев В. В. Междометие как часть речи; Па

материале французского, ретороманского и итальянского языков // Про­блемы диахронии и синхронии в изучении романских языков: В 2 ч. Ч. 2.Минск. 1970. С. 150-168.

163

Карлова А. А. Системные и коммуникативные характеристики междометной лексики современного итальянского языка: Автореф. канд. дис. СПб.. 1999.

Dominte С. Interjecţia şi onomatopeea în limba română // Analele Universităţii din Bucureşti: Limba şi literatura română. 1971. An. 20. № 1-2. P. 165-195.

Iordan /., Gufu Romalo V., Niculescu A. Structura morfologică a limbii române contemporane. Bucureşti. 1967. P. 296-300.

Lombard A. Morphologie verbale et syntaxe verbale de l’interjection // RRL. 1980. An 25. № 5. P. 533-538.

Seche L . Seche M. Cu privire la problema legăturii dintre sensul şi forma cuvintelor onomatopeice // CL. 1958. An. 3. P. 185-197.

Раздел второй П Р Е Д Л О Ж Е Н И Е

Г л а в а I

Н ЕЗА ВИ С И М Ы Е П РЕД Л О Ж ЕН И Я КАК О БЪ ЕК Т С И Н Т А К С И Ч Е С К О ГО АН А Л И ЗА

Синтаксический статус предложений с двумя и более сказуемыми при одном подлеж ащем. — Синтаксический статус предложений со сказуемым, включающим приглагольный конжунктив. — Разновидности атрибутивно-предикативных структур с прилагательным (причастием) и герундием и расхождения во взглядах по вопросу об их терминологическом обозначении.

К независимым предложениям (propoziţiile independente) от­носятся простые нераспространенные или распространенные предложения (A venit cineva. Кто-то пришел / Ieri am fost la teatru. Вчера мы были в театре) и части сложносочиненных предложений (Era începutul primăverii, aerul era îmbătător şi soarele nu era încă fierbinte. Было начало весны, воздух был пьянящим, а солнце еще не палило).

В связи с изучением независимых предложений возникает ряд спорных вопросов.

1. Вопрос об отнесении предложений с двумя и более сказуемыми при одном подлежащем к разряду простых предло­жений с однородными сказуемыми или их квалификации как сложносочиненных. Академической грамматикой румынского языка санкционирован^ второе решение1. В отечественном язы­кознании сказуемые в подобных случаях считаются однородны­

1 Gramatica limbii române / Ed. Academiei. Voi. 2. Bucureşti. 1966. P. 229 şi urm.

165

ми членами предложения и, следовательно, предложение в целом — простым. Ср. определение, даваемое однородным членам предложения в словаре лингвистических терминов: «Члены предложения однородные. — Члены предложения, выполняющие общую синтаксическую функцию, объединенные одинаковым отношением к одному и тому же члену предложения и могущие без изменения грамматического смысла быть соеди­нены союзами»2. Сказуемое включаемся в это определение: «Однородные сказуемые. — рус. Карета п о д ъ е х а л а и о с т а н о в и л а с ь»-\

Точка зрения авторов академической грамматики румынского языка основывается на том, что центром любого предложения является глагол (сказуемое, предикат), именно он соотносит высказывание с действительностью. Наличие в предложении двух и более глаголов отражает последовательность (совмес­тимость), противопоставленность или альтернативность дейст­вий, за каждым из которых стоит ситуация (суждение), не совпадающая с той, которая представлена предыдущим глаголом. Так, в предложениях:

B ătrânul s -a a p ro p ia t de С тарик подош ел к м альчикам иbăieţi şi le-a sp u s ceva. что-то им сказал.

B ătrânul s-a u i ta t la băieţi, С тари к посм от рел на м альчи-d a r nu le-a sp u s nim ic. ков, н о ничего им не сказан.

S eara c ite sc sau p riv e sc В ечером я чит аю и л и см от рюfilm e la televizor. ф ильм ы по телеви зору —

сообщается о том, что один и тот же субъект совершает действия, в результате чего каждый раз создается новая ситуация. При этом глаголы независимо друг от друга притягивают к себе другие слова (дополнения, обстоятельства), создавая в пред­ложении два глагольных ядра (центра), два (и более) «глагольных

Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. С. 518.

Там же. С. 282.

2

166

узла»4, выводящие высказывание на разные ситуации. Следова­тельно, перед нами два или несколько независимых предло­жений, представляющих сложносочиненное предложение.

Решение, предлагаемое авторами румынской академической грамматики, основано на признании ведущей роли предиката и предикативного ядра в целом. При использовании понятия (термина) «однородные сказуемые» ведущая роль в определении синтаксического статуса предложения отводится подлежащему как предмету речи, а подлежащее и сказуемое рассматриваются как единый комплекс, независимо от того, выражено сказуемое одним или несколькими глаголами: важно, что действия совер­шает один и тот же субъект. С этих позиций для отнесения того или иного предложения к разряду сложносочиненных необхо­димо, чтобы в нем были представлены действия, выполняемые разными субъектами.

Как уже неоднократно отмечалось при рассмотрени и других вопросов, в грамматической теории многое зависит от того ракурса оценки языковых фактов, который избирается иссле­дователем. Важно лишь, чтобы высказываемое суждение было непротиворечивым и достаточно убедительно аргументирован­ным. Обе изложенные точки зрения отвечают этим условиям.

2. Позицию, зависимую от модальных, фазовых и близких им по значению глаголов, в румынском языке занимает глагол в конжунктиве, в отличие от русского и западнороманских языков, где в той же позиции используется инфинитив; ср.:

рум. Vreau (pot, am hotărât...) să vă spun aceasta. рус. Я хочу (мору, решил...) вам сказать об этом. фр. Je veux (je рейх, j 'ai decide de) vous le dire.

4Теория «глагольного узла» и ведущей роли глагола в предложении

разрабатывается в книге французского лингвиста J1. Теньера, им же предложен термин «глагольный узел». См.: Теньер Л. Основы структурного синтаксиса / Пер. с фр. М.. 1988. С. 117 и сл.

/67

В соответствии с отечественной и западноевропейской лин­гвистической традицией в подобных случаях говорят о сложном глагольном сказуемом. Это представляется логичным, так как единственным компонентом, соотносящим действие с лицом, числом, временем, наклонением, является глагол в личной форме: в инфинитиве эти грамматические категории выражения не находят. В румынском же языке^ глагол в конжунктиве представляет собой спрягаемую форму. Правда, он не выражает времени и утрачивает присущую конжунктиву в независимых предложениях модальную характеристику, но он соотносит действие с его производителем, дублируя лицо и число пред­шествующего ему глагола (vreau să spun, vrei să spui и т. п.).

В румынских грамматиках предложения с приглагольным конжунктивом рассматриваются как сложноподчиненные. Ср. «... в примере типа Puteai | să vii mâi devreme (Ты мог бы прийти пораньше) мы имеем дело с двумя глагольными сказуемыми (puteai и să vii), что на уровне сложного предложения свидетель­ствует о наличии двух разных предложений: главного (puteai) и придаточного — прямого дополнения (să vii mai devreme)»5.

Принятию однозначного решения по данному вопросу пре­пятствует и то, что в некоторых случаях каждый из компонентов сказуемого подобного типа становится «центром притяжения» зависящих от него (и только от него) членов предложения, что придает определенную самостоятельность каждому из ком­понентов:

Vreau fo a r te m u lt să lucrez la această uzină.Я очень хочу работать на эт ом заводе.în cep im ed ia t să-i exp lic p o litica guvernului.Я т от час ж е начинаю разъ яснять ем у п олит ику правит ельст ва.

Так что и в этом отношении, учитывая специфику обозна­чения зависимого действия спрягаемой формой глагола, найти однозначное решение оказывается затруднительным.

5 Hristea Th. (coordonator). Sinteze de limba română. Bucureşti, 1984. P. 312.

168

3. В румынском языке широко распространены предложения, в которых глагол в личной форме сочетается с прилагательным (адъективированным причастием), характеризующим субъект в момент совершения им действия:

Sora s-a în to rs bolnavă. С естра вернулась больн ой.

C opiii d o n n eau lin iştiţi. Д ети спали (букв.) спок ой н ы е.

Особенность таких предложений:

Sora s-a în to rs bolnavă.

состоит в одновременном соотнесении признака (bolnavă, liniştiţi) с подлежащим (с которым оно согласовано в роде и числе) и со сказуемым, совместно с которым оно осуществляет соотнесение высказывания с действительностью, т. е. реализует то, что принято называть предикативностью (см. с. 82).

Такой тип синтаксической структуры можно отнести к разряду атрибутивно-предикативных, а прилагательное (причастие) в них квалифицировать как предикативное определение.

Структуры с предикативным определением, относящиеся к подлежащему-субъекту, представляют одну из разновидностей данного типа. Другая их разновидность соотнесена с прямым дополнением: г---- ----- \

A m găsit-o pe so ră bolnavă.Я нашел сест р у больной.

Предикативное определение к прямому дополнению не прос­то обозначает признак человека, а фиксирует этот признак в связи с действием, совершаемым другим лицом — субъектом предложения.

И, наконец, третьей разновидностью структур рассматри­ваемого типа являются структуры с деепричастием (герундием):

169

I ^ 1Sora s-a întors plângând.

С ест ра вернулась в слезах (букв, плачущ ей).

Am găsit-o p e so ră plângând.Я наш ел сест ру в слезах (плачущ ей).

Семантико-синтаксическая моделц, как видим, та же, но, в отличие от двух предыдущих, герундий передает не просто признак субстанции, связанный с действием глагола в личной форме, но признак — сопутствующее действие (состояние). В этом случае термин «предикативное определение», вполне приемлемый для двух первых разновидностей атрибутивно­предикативных синтаксических структур, не подходит, так как атрибутивность (признаковость) в герундии скрыта за предика­тивностью.

Особенно наглядна предикативность герундия при его упо­треблении в сочетании с глаголами чувственного восприятия (а vedea видеть, a auzi слышать, a simţi чувствовать и т. п.):

Am văzut-o pe soră

citind о carte чит аю щ ей книгу,scriind занят ой написанием чего-то;pregătind masa занят ой пригот овлением обеда;apropiindu-se приближ ающ ейся и т. п.

Форму герундия при глаголах чувственного восприятия принимают главным образом глаголы активного действия, что способствует полной нейтрализации значения признаковости.

В румынской академической грамматике для обозначения как прилагательного (причастия), так и герундия в составе рассматри­ваемых синтаксических построений пре.олагается термин «допол­нительный предикативный элемент», но одновременно вводится разграничение структур именного типа (elementul predicativ supli­mentar de tip nominal) и глагольного типа ( ~ de tip verbal)6. Румынскими исследователями предлагается также термин «обстоя­

6 Gramatica limbii române. Voi. 2. Р. 206. şi urm.

170

тельственное определение» (atributul circumstanţial). Термино­логическое обозначение приглагольного компонента простых неза­висимых предложений анализируемого типа продолжает оставаться дискуссионным (как и два ранее рассмотренных в настоящей главе вопроса).

Дополнительная литература

Алисова Т. Б. Очерки синтаксиса современного итальянского языка: Семанти­ческая и грамматическая структура простого предложения. М.. 1971.

Будагов Р А. Этюды по синтаксису румынского языка. М.. 1958. С. 134 и сл. Чобану А. И. Синтаксис полусвязочных глаголов в молдавском языке: В 2 ч.

Кишинев. 1976: 1978.Ilristea Th. In sprijinul "elementului predicativ suplimentar" // SCL. 1998. An. 49.

№ 1-2. P. 157-161.Neamţu G. G. Predicatul în limba română. Bucureşti. 1986. P. 94-108.

Г л а в а II

С Е М А Н ТИ К О -С И Н Т А К С И Ч ЕС К А Я Х А РА К Т ЕРИ С Т И К А С Л О Ж Н О П О Д Ч И Н ЕН Н Ы Х

П РЕД Л О Ж ЕН И Й

Типы придаточных в соотнесении с синтаксическими функци­ями членов предложения. — Одночленность и двучленность подчинительных комплексов и правила пунктуации. — Асим­метрия формы и содерж ания в области сложноподчиненных предложений. — Сопутствующая семантическая характерис­тика придаточных предложений. — Структурная организация подчинительных комплексов. — Абсолютные герундиальные обо­рот ы как особый тип придаточных предложений.

В связи с анализом румынских сложноподчиненных предложе­ний также возникает ряд вопросов, требующих специального рас­смотрения. Наиболее важными из них представляются следующие.

171

1. Придаточные предложения как компоненты сложного синтаксического целого выполняют те же функции, что и члены простых предложений. Ср.:

Ф у н к ц и иЧ л е н ы

п р е д л о ж е н и яП р и д а т о ч н ы еп р е д л о ж е н и я

Подлежащее

Сказуемое

Определение

Дополнение

Обстоятельствоместа

Обстоятельство образа действия

Să facă aceasta Mihai. — Пусть эти сделает Михай.

Dovada de aceasta este purtarea ta faţă de mine. — Доказа­тельство этого — твое поведение по отношению ко мне.

Un om bine educat nu se poartă astfel. — Хорошо воспитан­ный человек так себя не ведет.

Tocmai el mi-a spus adevărul. — Именно он сказал мне правду.

Merg la piaţă. — Я иду на рынок.

A făcut aceasta foarte bine. — Он очень хорошо сделан это.

Să facă aceasta cine poate. — Пусть это сделает кто сможет.

Dovada de aceasta este că te porţi rău cu mi­ne. — Доказательство этого — то, что ты плохо ведешь себя по отношению ко мне.

Omul care are о edu­caţie bună nu se poartă aşa. — Человек, кото­рый получил хорошее воспитание, так себя не ведет.

Tocmai el mi-a spus ce s-a întâmplat. — Именно он сказаi мне, что слу­чилось.

Merg unde nu m-aş- teaptă nimeni. — Я иду туда, где меня никто не ждет.

A făcut aceasta cum а putut — Он сделал это как мог.

Характер придаточного, как и члена предложения, опре­деляется по вопросу: cine? кто?, се? что?, ce fel de? какой?, unde? где? куда?, când? когда? и т. д.

172

Наряду с этим при выделении некоторых типов придаточных предложений должны приниматься во внимание и другие, не менее важные, факторы.

Так, например, при разграничении придаточных-подлежащих и придаточных-сказуемых в составе сложноподчиненного пред­ложения следует учитывать синтаксические функции членов главного предложения. Ср.:

(Г) M e ritu l Iui este că eu m -am fă cu t p ic ior.

(2) Este m eritu l lu i că eu m -am fă c u t p ic to r.

Его заслуга состои т в том , чт о я ст ая худож ником .

Т о, ч т о я с т а л х у д о ж н и ­к о м , — это его заслуга.

В примере (1) мы имеем дело с придаточным-сказуемым, так как позиция подлежащего в главном предложении занята слово­сочетанием meritul lui, придаточное же выполняет предикатив­ную функцию, выступая как именная часть сказуемого при глаголе-связке (este). Et примере (2) наблюдается обратное соотношение синтаксических функций и способов их выражения: словосочетание meritul lui играет роль именной части сказуемого, позиция подлежащего отведена придаточному. Различаются рас­сматриваемые предложения и с точки зрения их а к т у а л ь ­н о г о (коммуникативного) ч л е н е н и я : в ( 1 ) придаточное несет новую информацию (в чем его заслуга), в (2) оно представляет отправной момент высказывания (что составляет его заслугу). С р .:

( I ) M eritul lui

Тема

este că...

Рсмя

(2) Este m eritul lui că...

Рема Тема

Играет определенную роль и характер предиката главного предложения. Придаточные-подлежащие, например, сочетаются с глаголами типа (a) se spune говорит(ь)ся\

se spune că... говорят , что...

se pare că... каж ет ся, что...

se vede că... видно, что...

содерж ан и е придаточного

уточн яет , что им енно говорится,

каж ется, видится и т. п..

173

и с предикатами главного предложения, выраженными модаль­ными словами и безличными оборотами:

fireşte că... sigur că... destul că... este necesar să...

разум еет ся, что...

безусловно, что...

дост ат очно, что.,

необходимо, чт обы ... и т. п.

придаточное раскрывает содержание предмета речи (что именно разумеется, достаточно и т. д.).

Область сочетаемости придаточного — прямого дополнения составляют переходные глаголы: El (ea, Maria) spune că... Он (она, Мария...) говорит, что... (объект сообщения).

Таким образом, определение синтаксической функции при­даточных связано с учетом разных факторов, в число которых входят коммуникативное намерение говорящего, синтаксические функции членов главного предложения и характер его предиката.

Выделение типов придаточных по их соответствию членам предложения (подлежащему, сказуемому и т. п.) не охватывает всего многообразия синтаксических структур. В окружающем человека мире ситуации, выступающие в качестве референтов соответствующих предложений-высказываний, находятся в слож­ных, не всегда однозначных отношениях.

Так, например, трудно соотнести с одним из известных членов предложения следующие сложноподчиненные комплексы:

(1) în ceea ce mă priveşte pe Что касается меня, то я уже mine, am şi luat o hotărâre. принял решение.

(2) îrn afară că plouă, mai bate Мало того (букв, кроме того),şi vântul что идет дождь, так еще и ветер.

(3) în loc să rămână cu mama Вместо того чтобы остатьсяbolnavă, a plecat. с больной матерью, он уехал.

Многообразие передаваемых придаточными предложениями отношений, связывающих реальные ситуации, побудило авторов

174

академической грамматики румынского языка выделить ряд новых (нетрадиционных) типов придаточных предложений (как и аналогичных им членов предложения). Предложения в приведенных примерах определяются ими соответственно как:(1) обстоятельственное предложение отношения (propoziţia circumstanţială de relaţie), (2) кумулятивное («совмещающее») обстоятельственное предложение (propoziţia circumstanţială cumujativă), (3) оппозитивное обстоятельственное предложение (propoziţia circumstanţială opoziţională).

2. Важным для понимания особенностей структуры сложных синтаксических комплексов в румынском языке является также разграничение сложноподчиненных предложений по их одночленности-двучленности. К первой разновидности отно­сятся такие предложения, связь частей которых неразрывна, так как главное предложение без сопровождения придаточным не составляет самостоятельного, законченного по содержанию вы­сказывания. Ко второй — такие сложные комплексы, в составе которых придаточное несет лишь дополнительную информацию, не лишая главное предложение его смысловой законченности. Ср-

О д н о ч л с н н ы е Д в у ч л е н н ы е

Voi pleca imediat după ce se înserează. — Я уеду (уйду) как т олько ст емнеет .

Fă aceasta cum se poate maibine. — Сделай это как м ож но лучш е.

N-a plecat cu noi pentru că era foarte ocupat. — Он не поехал с нами, т ак как бы л очень занят .

Voi pleca la o ra nouă , după ce se înserează. — Я уйду в девят ь часов , как только стемнеет.

Fă aceasta b in e , cum ţi-o permit forţele. — Сделай это хорош о, насколько тебе позволят силы.

N-a plecat n ic i e l cu noi, pentru că era foarte ocupat. — Он т ож е не поехал с нами, так как был очень занят.

Предложения левого столбца представляют одночленную разновидность синтаксической структуры, так как они откры-

175

вают обязательную валентность на придаточное, являющееся р е м о й сообщения в целом. Убрать придаточное предложение нельзя — это означало бы лишить высказывание его основной цели. Одночленность семантико-синтаксической структуры слож­ного комплекса подтверждается и на формальном уровне: в устной речи здесь отсутствует пауза, а на письме — запятая между главным и придаточным.

В предложениях правого столбца рема высказывания заключена в г л а в н о м предложении (в девять часов; хоро­шо; тоже не поехал), придаточное же несет лишь дополнитель­ную информацию, конкретизируя рему. Двучленность находит формальное выражение в том, что между главным и придаточ­ным делается пауза и ставится запятая.

Одночлен ность-двучленность синтаксической структуры сложноподчиненного комплекса является критерием деления атрибутивных (относительных) придаточных предложений на собственно определительные, или детерминативные (determina­tive) и пояснительные, или эксплйкативные (explicative). В прида­точных первого типа содержится обязательная информация об антецеденте (определяемом лице или предмете), во втором случае даются лишь дополнительные сведения о нем. Ср.:

(1) Fata care vorbeşte cu pro- Девушка, которая разговари- fesorul este sora mea. вает с преподавателем, — моя

сестра.(2) Sora mea, pe care (i-am Моя сестра, с которой я тебя

prezentat-o ieri, învaţă la universi- вчера познакомил, учится в уни- tate. верситете.

Предложение (1) — одночленное (детерминативное), (2) — дву­членное (экспликативное). Различие предложений по одночлен- ности-двучленности, как правило, отражается в пунктуации: запя­тая ставится в двучленных предложениях и отсутствует в одно­членных.

Пример одночленности-двучленности структуры дают также придаточные предложения следствия.

176

Одночленные структуры представлены здесь двумя типами:а) вводимыми составными (коррелятивными) союзами (союз­

ными выражениями): atât de (aşa de)... încât (că)... — такой (так, настолько)... что ...:

Vorbeau aşa de tare încât n-arn Они разговаривали так гром-putut adormi. ко, что я не мог уснуть.

Este atât de frumoasă că toţi о Она так красива, что все еюadmiră. любуются;

б) оформленными союзом de при отсутствии коррелятивной части союза в главном предложении:

Era ger de crăpau pietrele. Был такой мороз, что камнитрескались.

Lupul era slab de i se vedeau Волк был таким тощим, чтоcoastele. у него были видны ребра.

Casca îl strângea de n-o mai Каска давила его голову такputea răbda. сильно, что он уже не мог

терпеть.

По смыслу оба типа предложений (а, б) идентичны: в главной части обозначен признак субстанции или признак действия боль­шой степени интенсивности, придаточное показывает, что явилось (является) следствием такой интенсивности признака. Придаточное несет необходимую для смысловой завершенности высказывания информацию и представляет собой рему сложноподчиненного предложения в целом. Различие типов (а) и (б) одночленных структур состоит в том, что в предложениях типа (а) имеется эксплицитный показатель интенсивности проявления признака (atât de, aşa de...) в главном предложении, тогда как в предложениях типа (б) значение интенсивности вытекает из содержания прида­точного предложения.

Если устранить придаточное в предложениях типа (a): Vor­beau aşa de tare! Они разговаривали так громко\, то изменится объем информации, но сохранится значение интенсивности.

/77

В предложениях же типа (б) при отсутствии придаточного: Era ger. Стоял мороз; Lupul era slab. Волк был тощим, наряду с сокращением объема информации, нейтрализуется и значение интенсивности признака.

Предложения типа (б) носят до известной степени разго­ворный характер, но они широко представлены в румынской художественной литературе как в речи персонажей, так и в авторском тексте.

Двучленные структуры вводятся преимущественно союзом încât так что, который указывает на наличие причинно-следст­венной связи частей сложного целого, но вместе с тем представляет придаточное как вполне самостоятельное высказывание:

Mai am de lucru la birou, încât Мне еще придется порабо- n-are rost să mă aştepţi. тать, так что тебе нет смысла

ждать меня.

Устранение союза, замена его точкой или другим знаком препинания изменят лишь способ синтаксической связи частей сложного высказывания, но не окажут влияния ни на содержание заключенной в каждой из них информации, ни на ее объем. Части сложного синтаксического целого а в т о с е м а н т и ч - н ы, что и позволяет рассматривать подобные предложения как двучленные.

3. Некоторые типы сложноподчиненных преложений харак­теризуются асимметрией формы и содержания. Это относится.

а) к атрибутивным (относительным) придаточным предло­жениям континуативного типа1, которые не служат целям характеристики антецедента и не дают о нем дополнительной информации, как в двух других типах атрибутивных (относитель­ных) предложений (см. с. 176), а передают следующие друг за другом действия, совершаемые одним и тем же лицом:

1 См.: Никольская Н. С. Сложное предложение с придаточным относи­тельным континуативного типа в современном французском языке: Автореф. канд. дис. Л., 1980.

178

In cam eră a intrat un om c a re В комнату вошел человек,m i-a în m â n a t un p ach e t. кот о р ы й вручил м н е посы лку.

По существу мы имеем здесь дело с сочинительной связью: а intrat şi a înmânat вошел и передал, предложение же оформлено как сложноподчиненное;

б) к так называемым инвертированным сложноподчиненным предложениям с придаточным времени:

Eram băiat de vreo treisprezece Мне было 13 лет, когда я ani când am învăţat să dau cu puşca научился стрелять из ружья, (O dobescu).

где основное содержание сообщения (в приведенном примере — приобретение умения владеть ружьем) представлено в виде придаточного; временной же его характеристике (указанию на возраст субъекта) отведена роль главного предложения;

в) к предложениям следующего типа:

( 1 ) - Ai dormit prost azi noapte - Ты что, плохо спал ночью, de eşti aşa de arţăgos? (Muriteanu). что такой колючий сегодня?

(2) - Şi de ce ţipi? Ce s-a - И что ты орешь? Что случи-întâmplat de ţipi? (M azilu). лось, что ты орешь?

(3) - Ce eşti tu? Popă eşti - Кто ты такой? Ты что, поп,de-m i ceri să mă spovedesc ţie? ч то требуеш ь, чтобы я тебе испо- (Stancu). ведовался?

Формально союз de вводит здесь придаточное предложение, но по существу вся структура выражает предположение, возникаю­щее у говорящего как логический вывод из реальной ситуации (логического посыла): (1) я вижу твое состояние (поведение), оно необычно, и я высказываю предположение о его возможных причинах; (2) я слышу, что ты кричишь, у меня в связи с этим возникает вопрос, не случилось ли что-нибудь, и т. д. В данном случае на реальную ситуацию выводит не главное, а придаточное по форме предложение. Синтаксическая структура сложного

179

комплекса оказывается н е с о о т в е т с т в у ю щ е й лежа­щим в его основе логическим связям.

В румынских грамматиках и словарях этот тип предложений дается в рубрике предложений следствия. По нашему мнению, подобные предложения должны быть выделены в особый тип и определены как предложения с инвертированной логико-син­таксической структурой.

4. Помимо того, что придаточные предложения, в зависимо­сти от их содержания и характера связи с главным, относятся к разным типам, они имеют способность внутри одного и того же типа выражать помимо основного также сопутствующие зна­чения. Например:

Ţ i-e drag să trăieşti cu un om care se poartă cu tine ca cu un câine, şi mă goneşti pe m ine, care te iubesc (Caragiale).

Bonjur, bonjur, domnu!... răs­punse gazda încântată de chiriaşul ei, care se purta atât de cuviincios (L. Rebreanu).

Тебе нравится жить с чело­веком, который обходится с то­бой как с собакой, и ты гонишь меня, который тебя любит.

Здравствуйте, здравствуйте, сударь!., ответила хозяйка, д о ­вольная своим жильцом, кото­ры й так достойно вел себя.

Экспликативные атрибутивные предложения в приведенных примерах выражают наряду с основным сопутствующие зна­чения: в первом — уступки (хотя — deşi, cu toate că), во втором — причины (так как — pentru că, fiindcă). Совмещение значений наблюдается и в других типах придаточных, причем совмещаемые значения могут быть не только уступительными и причинными, но также целевыми, условными, отношениями следствия и т. п.

5. С точки зрения структурной организации сложноподчи­ненных предложений можно выделить две основные модели.

1) Радиальная связь главного и придаточных предложений.

180

а) Связь от одного и того же члена главного предложения к разным придаточным. Пример такого типа синтаксической структуры дает сложноподчиненное предложение:

Vecinul, deşi ştia adevărul, n-a spus nimic când au venit cei cu anchetă, deoarece nu era convins de obiectivitatea anchetorilor.

Сосед, хоти он и знал правду, ничего не сказал, когда пришли допрашивающие, так как не был уверен в их объективности.

Синтаксическую структуру предложения можно схематически представить следующим образом:

Vecinul n-a spus nimic

deşiуступительное придаточное:

несмотря на что?

când...

придаточное времени: когда?

deoarece

придаточное причины: почему?

б) Связь от разных членов главного предложения:

Băiatul care era răsfiiţat din fragedă copilărie, plângea, deşi era deja mare de tot, ori de câte ori i se interzicea ceva, pentru că nu ştiuse până atunci cuvântul «nu e voie».

Мальчик, которого избало­вали с раннего детства, плакал, хотя и был уже совсем большим, каждый раз, когда ему что-то запрещали, потому что до тех пор не знал слова «нельзя».

Структура предложения в данном случае:

Băiatul plângea

care deşi ori de câte oriкоторый хотя каж дый р а з , когда

pentru căпотому что.

2) Последовательное поочинение, выражающееся в том, что придаточное главного предложения становится главным для следующего за ним придаточного, как в примере:

181

E adevărat că lumea ştie că ei sunt prietenii lui de demult, care-i veneau în ajutor de fiecare dată când avea vreo nenorocire.

С х ем а ти ч еск и п р ед л о ж ен и е

...ad evărat că ... ş t ie că .I I 1 I

Это верно, что (ведь) лю ди знаю т , что они его давние дру­зья, к отор ы е приходили ему на помощь вся к и й раз, когда с ним случалось несчастье.

вы глядит так:. p r ie ten ii... саге ...

veneau în ajutor de fiecare dată când...1 r b ' r - J

В потоке речи оба вида подчинения сочетаются, образуя смешанные типы, число которых безгранично2, но из множества разновидностей в качестве основных могут быть выделены именно приведенные выше модели.

6. Особый тип придаточных в румынском языке составляют такие предложения, в которых сказуемое выражено герундием, имеющим свое собственное подлежащее:

Odată, slu jind un ep iscop oare- Когда-то, в тот момент, когда care de hramul bisericei (лит. служ бу в церкви Благовещенияbisericii), la Buna Vestire din laşi, в Яссах по случаю престольногоpărin tele D uhu intră în biserică праздника вел к ак ой -то епис-(Creangă). коп , в церковь вош ел батю ш ка

Духу-fi таких случаях мы имеем дело со структурами сложноподчи­ненного типа, в которых функцию показателя подчиненности одной части другой выполняет форма герундия.

В приведенном примере герундиальный оборот равноценен придаточному времени (odată... când slujea...), но он используется и для выражения причинной связи главного и придаточного:

2Ом., например: Dron V., Constantinescu S. Gh. Culegere de texte literare

pentru analize gramaticale. Bucureşti, 1970. P. 63-173: Edelstein F. Despre dubla subordonare în limba română // CL. 1981. An. 26. № 2. P. 149-155.

182

Satu l Fiind departe de Т а к к а к село бы ло дал екоBucureşti, el n -a reuşit să viziteze от Бухареста, ему не удалосьcapitala. побывать в столице.

В данном случае герундиальное предложение равноценно при­чинному придаточному: deoarece satul era... Соотношение смы­слов частей сложноподчиненного предложения с герундиальным придаточным вытекает из их лексического наполнения (отража­емых ими ситуаций). Аналогичные структуры имеются и в других романских языках.

Дополнительная литература

Репина Т. А. Некоторые трудности определения синтаксических функций союза de в современном румынском языке // Учен. зап. Ленингр. ун-та. 1966. N« 332 (32$). Сер. филол. наук. Вып. 70: Романская филология. С. 84-93.

Репина Т. А. О некоторых структурно-типологических совпадениях в системе румынского и французского языков: На материале сложноподчиненного пред­ложения с придаточным следствия // Методы сравнительно-сопоставительного изучения современных романских языков. М.; 1966. С. 121-128.

Avram М. Despre corespondenţa dintre propoziţiile subordonate şi părţile de propoziţie // SG. Voi. 1. P. 141-164.

Avram M. Evoluţia subordonării circumstanţiale cu elemente conjuncţionaie în limba română. Bucureşti, 1960.

Carabulea E. Atributivele circumstanţiale // SCL. 1959. An. 10. № 3. P. 343-356. Carabuiea E. Atributivele determinative şi explicative // SG. Voi. 3. P. 139-149. GâilănaruŞt. Propoziţia subordonată predicativă//LLR. 1999. An 28. № 3. P. 12-15. Pană Dindelegan G. Dificultăţi în analiza sintactică a frazei // LLR. 2000. An. 29.

№ 4. P. 3-9: 2001. An. 30. № 1. P. 3-12.Repina T. Cu privire la structura frazei cu subordonată consecutivă în limba română

contemporană // SCL. 1965. An. 16. Ns 3. P. 341-353.Riiescu l. Propoziţii subordonate paratactice // SG. Voi. 3. P. 107-137.Trandafir Gh. D. Contribuţii la studiul propoziţiei subiective // LR. 1978. An. 27.

№ 2. P. 121-138.

Г л а в а I I I

СТРУКТУРА СИТУАЦИИ СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ВЫСКАЗЫВАНИЯ СИНТАКСИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Ситуация как референт предложения (высказывания). — Актанты и сирконстанты как компоненты ситуации. — Изо­морфизм и трансформация синтаксической структуры пред­ложения по отношению к семантической структуре высказывания и структуре реальной ситуации.

В повседневной жизни человека возникает бесконечное мно­жество ситуаций, именно они выступают как р е ф е р е н т ы независимых предложений (ситуация прихода/ухода; дарения; про­явления чувств, купли/продажи и т. п.). Ситуация в действитель­ности складывается из ряда компонентов. Участники ситуаций — живые существа или предметы — получили в метаязыке граммати­ки наименование а к т а н т о в ; обстоятельства, в которых реали­зуется та или иная ситуация, были определены как с и р ­к о н с т а н т ы 1.

Актанты представлены исполнителем действия (его произво­дителем, агенсом, субъектом), его объектом (пациенсом) или лицом, которому действие предназначено (адресатом). Сиркон­станты уточняют время и место действия (временные и прост­ранственные локализаторы), его цель, средства и способ достиже­ния цели, причину, породившую ситуацию, и т. п.

Функции, осуществляемые актантами и сирконстантами, отно­сятся к уровню с е м а н т и ч е с к о й структуры высказывания. В с и н т а к с и ч е с к о й структуре предложения, оформляю­щего высказывание, за каждой из них закреплена функция опре-

* Теньер Л. Основы структурного синтаксиса / Пер. с фр. М.. 1988. С. 117-118; 121 и сл.

184

деленного члена предложения. Соотношение функций выглядит следующим образом:

С е м а н т и ч е с к а я С и н т а к с и ч е с к а яф у н к ц и я ф у н к ц и я

агенс подлежащ еепациенс прямое дополнениеадресат косвенное дополнение (датив)локализаторы обстоятельства места и времениинструмент (способ) действия косвенное дополнение.

обстоятельство образа действиякаузатор обстоятельство причины.

Прямое соответствие семантических функций актантов и сирконстантов и синтаксических функций членов предложения, закрепленных за ними в сознании носителей языка (и, следо­вательно, в его функциональной системе), определяется как и з о м о р ф и з м семантической структуры высказывания (и стоящей за ней структуры реальной ситуации) и синтаксической структуры предложения. Отклонение от прямого соответствия (т. е. выполнение членом предложения не свойственной ему семантической функции) рассматривается как т р а н с ф о р ­м а ц и я поверхностной (синтаксической) структуры предло­жения по сравнению с лежащей в ее основе глубинной — семантической структурой высказывания и, соответственно, структурой ситуации.

В рассматриваемом отношении румынский язык можно охарактеризовать следующим образом.

1. В предложениях акционалъного типа, представляющих ситуации активного действия, соотношение синтаксической, семан­тической структур предложения-высказывания и структуры реаль­ной ситуации зависит преимущественно от одушевленности-неоду­шевленности подлежащего.

При подлежащем — о д у ш е в л е н н о м существительном наблюдается, как правило, изоморфизм всех трех видов структур. Например:

185

Gospodina (1) începu a umbla Хозяйка (1 ) задвигалась поprin casă (2). Puse ceaunul de дом у (2). (О на) поставила чугу- m ăm ăligă (3) şi amestecă cu lin- нок с мамалыгой (3 ) и помешала gura (4) friptura (3) (Sadoveanu). ложкой (4) жаркое (3).

В приведенном примере (1) агенс = подлежащее; (2) прост­ранственный локализатор = обстоятельство места; (3) в обоих случаях объекты = прямые дополнения; £4) инструмент = косвенное дополнение, т. е. наблюдается полное соответствие структур: поверхностной — глубинной (семантической) — реальной.

Активным производителем действия по логике вещей может быть только одушевленное существительное. Следовательно, самой семантикой акциональных предложений при подлежащем — н е ­о д у ш е в л е н н о м существительном задается трансформация синтаксической структуры по отношению к структуре ситуации и отражающей ее семантической структуре высказывания.

Так, во втором из предложений:

- Toţi sunt în concediu. V ara - В се в отпуске, (букв.) Летоgoleşte Bucureştiul (O jog-Braşo- оголяет Бухарест — veanu).

подлежащее vara не изоморфно агенсу на семантическом уровне: это временнбй локализатор; Bucureştiul — не объект действия, а пространственный локализатор, оба не соответствуют син­таксическим функциям подлежащего и прямого дополнения. Литературный перевод на русский язык: Летом в Бухаресте (становится) пусто восстанавливает изоморфизм структур.

В предложении (также втором по счету):

Fem eia întoarse chipul spre apa Женщина повернула лицо кincendiată de soare. R eflexele о воде, сверкающей на солнце. От obligară să clipească des (Tănă- солнечных бчиков она зажмурилась sache). (букв, часто заморгала) —

подлежащее reflexele выполняет семантическую функцию кау- затора (причины действия), а агенс выражен прямым допол­нением (местоимением о).

186

2. В бытийных предложениях, или предложениях экзистен­ции (экзистенциальных), т. е. таких предложениях, в которых констатируется наличие, присутствие в ситуации, существование каких-то предметов (лиц):

în oraş sunt m uzee şi teatre. — В городе есть музеи и театры.

— агенс в том его понимании, которое применимо к высказываниям акциоцального типа, т. е. как производитель действия, отсутствует. Однако предмет или лицо, о существовании которых сообщается (в приведенном примере — музеи и театры), находятся в центре описываемой ситуации и, следовательно, выполняют семанти­ческую функцию, аналогичную агенсу акциональных высказыва­ний. В синтаксической структуре предложения обозначающие их слова занимают позицию подлежащего. Пространственный ло- кализатор (în oraş) является обстоятельством. Синтаксическая и семантическая структуры предложения-высказывания изоморфны друг другу и реальной ситуации.

Представленная в предыдущем предложении ситуация может быть передана в румынском языке и другим способом:

Oraşul are m uzee şi teatre. — (букв.) Город имеет музеи и театры.

В этом случае пространственный локализатор становится подлежащим, а предмет существования — прямым дополнением. Предложение дает пример трансформированной синтаксической структуры. Для русского языка бытийные предложения, транс­формированные подобным образом, не характерны, и поэтому не случайно совпадение литературного перевода обоих предло­жений (В городе есть...).

3. В предложениях характеризации:

Camera era spaţioasă. — Комната была просторной.

— наблюдается изоморфизм всех трех названных выше структур, что определяется самим семантическим типом предложения: характеризуемые предмет или лицо составляют отправной мо­мент высказывания (его тему), им отведена в предложении роль

187

подлежащего. Как и в бытийных предложениях, подлежащее, не являясь агенсом в собственном смысле слова, находится в центре ситуации как ее актант.

Вопрос о соответствии или несоответствии друг другу син­таксической структуры предложения и семантической структуры высказывания применительно к румынскому языку, насколько нам известно, поднимается здесь впервые. Из романских языков он разрабатывается на французском материале2. Вопрос представляе­тся перспективным для дальнейшего изучения. Понимание соот­ношения названных структур (с учетом семантических типов предложений) необходимо для овладения мастерством адекватного перевода с одного языка на другой.

Дополнительная литератураАрутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы.

М., 1976.Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2000. С. 678 и сл.

Г л а в а IV

ПРЕДЛОЖЕНИЕ КАК КОМПОНЕНТ ТЕКСТА

Понятие о сверхфразовш единстве и его границах. — Ана­форическая связь предложений как условие приобретения ими статуса высказываний. — Катафора как стилистический прием организации художественного текста. — Несобственно прямая речь и ее формальные показатели н тексте.

Язык предназначен для общения людей, передачи их мыслей и чувств, в связи с чем высказывания редко ограничиваются одним предложением: они следуют друг за другом, подхватывая ранее высказанную мысль, опровергая, дополняя или разъясняя ее. Поэтому изучение любого языка требует понимания основных закономерностей организации текста, или дискурса.

2См.: Гак В. I . Языковые преобразования. М., 1998. С. 243 и сл. (особенно

с. 268-269).

188

1. Части текста, связанные по смыслу, принято называть сверхфразовыми единствами (СФЕ). В лингвистическом энцик­лопедическом словаре дается следующее определение СФЕ: «Сверхфразовое единство (сложное синтаксическое целое, мик­ротекст, период) — отрезок речи в форме последовательности двух и более самостоятельных предложений, объединенных об­щностью темы в смысловые блоки. СФЕ имеется в устной и письменной, диалогической и монологической речи, в прозе и стихах и т. д. Оно может совпадать с абзацем, быть больше и меньше абзаца»1.' Изучение СФЕ ведется в рамках одной из отраслей теоретической грамматики, именуемой лингвистикой текста. На румынском материале данный вопрос специально не разрабатывался. Некоторые наблюдения были сделаны лишь в процессе изучения времен прошедшего плана2. Так, например, было выяснено, что в начале и конце СФЕ авторы румынских художественных произведений нередко прибегают к приему чередования времен, а именно используют сложный перфект, за которым следует или которому предшествует повествование в простом перфекте. В первом случае сложный перфект как бы открывает перспективу повествования:

A sta a -ncepu t îndată după ter­minarea războiului. Pe la sfârşitul lui iunie şi iulie... bărbaţi lineri şi bătrâni, betegiţi şi teferi... începură să se întoarcă... (Ghilia).

Это н ачалось сразу ж е после окончания войны. В конце июня и в июле... мужчины, молодые и старые, инвалиды и здоровые... н а ч а т возвращаться... (далее по­вествование также ведется в про­стом перфекте).

* Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 435.~>“ Сикацкая Н. Ю. Прошедшие времена глагола в структуре румынскою

художест венного текста (сложный перфект, простой перфект, давнопрошедшее): Автореф. канд. дис. JI, 1985. (Приводимые далее два примера взяты из цит. соч. С. 12-13).

189

Сложный перфект в конце СФЕ после серии простых пер­фектов воспринимается как некое завершение описываемого фрагмента действительности:

Atunci Făt-Frumos îşi luă ziua Тогда Фэт-Фрумос (сказоч- bună... Puse pe trupul său împă- ный персонаж = добрый моло- rătesc haine de păstor... şi... a ple- дец) попрощался... Надел на свое cat în lumea largă (Eminescu). царское* тело пастушью одежду

(далее идут глаголы в простом перфекте) и... отправился по бе­лу свету.

Затем следует уже другой период жизни персонажа сказки, сложным перфектом обозначается граница СФЕ.

Данный вопрос подробно изучался на материале француз­ского языка3, румынский язык нуждается в этом плане в более обширном исследовании с учетом разных способов организации высказываний в составе СФЕ.

2. Принципы объединения предложений в текст универсаль­ны, и румынский язык полностью подчиняется им. Одним из распространенных приемов организации текста является анафо­рическая связь, т. е. опора на предтекст.

Предложение следующего типа, взятое в отрыве от предыду­щей части повествования:

Când iau mâinile mele aceste Когда я беру в руки эти кув- ulcioare, aceste olcuţe şi ghivece, шинчики, эти горшочки и ва-gândul mi se întinde până la băr- зочки, я обращаюсь мысленно кbatul ei, olarul (Arieşanu). ее мужу, гончару (горшечнику),

не может расцениваться как высказывание, поскольку остается неясным, о ком и о каких предметах идет речь, — сообщение, содержащееся в предложении, изолированном от текста, не дости­

См.: Реферовская Е. А. Лингвистические исследования структуры текста. J1.. 1983.

190

гает цели. Предтекст (контекст), т. е. ряд предыдущих предло­жений, наполняет содержанием указательные детерминативы и притяжательное местоимение — такие слова анафоричны по самой своей природе. Только при условии включения в текст предложение приобретает статус коммуникативной единицы.

Инвентарь слов, способных осуществлять анафорическую связь, довольно широк; в него входят, помимо указательных и других местоимений и детерминативов, также дейктические наречия образа действия: aşa, astfel так, таким образом, la fel, de asemenea тако/се, тоже', наречия времени: atunci тогда, apoi потом', наречия места: aici здесь, acolo там; союз şi и в некоторых контекстах и т. п. Ср.:

Tot atunci, mama a ieşit în prag Тогда же на пороге появи-(Preda). лась мама.

A şa îi primiră şi negustorii (D e- Т ак ж е их приняли и купцы,lavrancea).

M a i târziu intră şi Lenţa Позднее вошла и Ленца.(Munteanu).

Ни одно из приведенных предложений не может вне текста считаться полноценным высказыванием: все они с и н с е - м а н т и ч н ы, т. е. требуют восполнения информации.

Анафорическую связь предложений сигнализирует и опреде­ленный артикль при существительном:

Flăcău l nu recunoscu nici pe Ю н о ш а не узнал ни того, ктоcel ce-i răspunse, nici pe ceilalţi ему ответил, ни остальных.(L. Rebreanu).

Определенный артикль анафоричен по самой своей природе, как и эквивалентные ему детерминативы.

Текст (дискурс) строится, как правило, на основе ретроспек­тивной смысловой связи предложений:

и т. д.

191

Каждое предложение, продвигая повествование, заставляет слу­шателя (читателя) держать в памяти предшествующую инфор­мацию.

3. В целях создания определенного стилистического эффекта писатели прибегают к приему, называющемуся, в противополож­ность анафоре, катафорой: неизвестному придается форма из­вестного и лишь затем дается необходимое разъяснение. В этом случае предложение также (и тем более) оказывается связанным с текстом, однако, в отличие от анафоры, не с предтекстом, а с посттекстом. Чаще всего приемом катафоры румынские писатели пользуются в начале произведения или в начале новой главы. Например:

S-au cun oscut la teatru, în tim - О н и (кто?) познакомились в pul războiului. A veau bilete în театре во время войны. У них (уaceeaşi lojă. Spectacolul durase кого?) были билеты в одну и туmult. în antracte, R om ulus F agure ж е лож у. Спектакль был длин-avusese câteva amabilităţi faţă de ным. El антракте Р ом улус Ф а -cele două doam ne, care semănau rype сказал несколько лю без-uimitor de mult (D aşkevici). ностей двум дам ам , очень похо­

жим друг на друга.

Это начало рассказа: только из четвертого предложения читатель узнает, о ком идет речь. В данном случае смысловая связь предложений проспективна:

Прием катафорической организации текста довольно широко используется в румынской художественной литературе.

4. В связи с изучением предложения (высказывания) как компонента текста возникает также вопрос о способах передачи чужой речи автором и ее вкрапления в текст повествования. Имеется в виду такой прием, как несобственно прямая речь (vorbirea indirectă liberă). Способы оформления прямой (Eu plec) и косвенной (Spune că pleacă) речи в особых комментариях не

192

нуждаются: прямая речь маркируется тире или каЕ.ычками; основным союзом, вводящим косвенную речь, является союз că, согласование времен в румынском языке отсутствует. Что каса­ется несобственно прямой речи, то, поскольку она вклинивается в авторский текст без каких-либо специальных маркеров, необ­ходимо выработать навык ее распознавания. Сделаем это на примере, выделив жирным шрифтом слова, различающие автор­ский текст и несобственно прямую речь, и поставив несобственно прямую речь в квадратные скобки (перевод примера дан в примечании):

învăţătorul vorbi timp de câteva minute şi spuse că nu se poate ca un băiat aşa cum avea Moromete să nu urmeze mai departe o şcoală superioară. Nu luă în seamă nici un argument. (Datorii a avut Moromete o viaţă întreagă şi va avea o viaţă întreagă. Neavându-I pe băiat mai departe la şcoală, nu va scăpa de datorii, dar de nenorocit îl va nenoroci: băiatului îi place cartea şi va suferi cât va trăi din pricina asta, n-o să fie niciodată om întreg dacă rămâne aci în sat. Asta s-o ştie de la el, de la învăţător, care îl cunoaşte pe băiat de patru ani!]

— Daţi băiatul la şcoală, nea Ilie! porunci învăţătorul cu un glas impresionant, facându-1 pe Moromete să tresară şi să rămână mut de uimire (Preda)4.

^ Учитель говорил в течение нескольких минут и сказал, что невозможно, чтобы такой мальчик, как у Моромете. не продолжил обучение в высшей школе. И он не принял во внимание ни один из аргументов (выдвигаемых Моромете). [Долги у Моромете были всю жизнь. И, не отдав мальчика для дальнейшего обучения, он не избежит долгов, а вот сделать его несчастным он сделает: мальчику нравится учиться, и он из-за этого будет страдать всю жизнь, он никогда уже не станет полноценным человеком, если останется здесь, в селе. И пусть Моромете узнает это от него, от учителя, который знает мальчика уже четыре года!]

— Отдайте мальчика в школу, дядюшка Илие! — приказал учитель необычным голосом, гак что Моромете вздрогнул и застыл в молчании от удивления (Перевод мой — Т. Р.).

193

Несобственно прямая речь распознается здесь по следующим грамматическим (и лексическим) особенностям.

1. Простой перфект авторского текста (vorbi, spuse, porunci) заменяется сложным перфектом, характерным для диалога: a avut.

2. Употребляются настоящее время (place) и наречие со значением ‘здесь’, притом в разговорной форме aci {лит. aici): и тем и другим, как и сложным перфектом, повествование переводится в план речи.

3. Используется разговорная форма указательного место­имения: asta вместо лит. aceasta.

4. Персонаж говорит о себе и Моромете в 3-м лице (el... învăţător), хотя оба являются участниками ситуации.

С одной стороны, слова учителя по содержанию принадлежат косвенной речи (их передает автор), однако они не имеют показа­теля косвенной речи (союза că). С другой стороны, названными выше способами слова учителя соотнесены с моментом речи, однако и в этом случае не соблюдены правила передачи диалога. Сочетание элементов косвенной и прямой речи, не подкрепленное соответствующим каждой из них грамматическим оформлением, и создает то, что принято называть несобственно прямой речью. Мы имеем здесь дело (как и в случае катафоры) со стилистическим приемом, свойственным художественной речи, но, пользуясь им, авторы прибегают к грамматическим средствам, что и делает его объектом рассмотрения в рамках теоретической грамматики.

Дополнительная литература

Напова-Велева И. Т. Семантика и прагматика несобственно прямой речи вофранцузских художественных текстах: Автореф. канд. дис. СПб.. 1993.

Реферовская Е. А. Коммуникативная структура текста в лексико-грамматиче­ском аспекте. Л., 1989.

Mancaş М. Stilul indirect liber în româna literară. Bucureşti, 1972.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В курсе теоретической грамматики, составившем предмет настоящего учебника, были освещены вопросы, связанные с организацией частей речи современного румынского языка в его литературной форме, особенностями их функционирования и основными проблемами синтаксического анализа простого и сложного предложений, в том числе в составе текста. Учебник преследует цель углубить и дополнить знания студентов, полу­ченные ими в ходе изучения практической грамматики, ввести слушателей курса (читателей учебника) в дискуссионную проб­лематику, помочь учащимся освоиться с лингвистической терми­нологией и предложить для дальнейшего обсуждения интерпре­тацию языковых фактов с учетом результатов научных исследо­ваний отечественных и зарубежных ученых.

Большое внимание было уделено вопросам взаимодействия грамматической и лексической семантики, разным видам транспозиции и конверсии одной части речи в другую, соотно­шению понятий инварианта и алломорфов. Изучались случаи проявления асимметрии формы и содержант. Была показана роль референциального фактора в выборе грамматического способа выражения, роль, сигнификативного компонента значе­ния слов в области некоторых частей речи. Отмечены случаи полисемии грамматических форм и др.

/95

Предмет рассмотрения в свете понятия языковой системы составили некоторые инновационные процессы разговорной речи. Наряду с понятием системы языка при интерпретации языкового материала использовались понятия парадигмы и синтагмы, грамматической категории как единства грамматической формы и фаммати чес кого значения, предложения как синтаксической структуры, высказывания как коммуникативной единицы.

По ряду вопросов теоретической грамматики румынского языка в лингвистической литературе высказываются различные взгляды, предлагаются разные решения. Объем лекционного курса и учебника не дает возможности подробно осветить возникающие по этим вопросам научные дискуссии. Предлагая свое видение проблем и аргументы в его защиту, мы приводили в списках дополнительной литературы к главам (и некоторым параграфам) публикации, в которых можно найти освещение других точек зрения и их обоснование. Тем самым студент (читатель) получает возможность сопоставить разные мнения по спорным вопросам и выработать по ним свою собственную позицию. Это полностью согласуется с одной из целей курса теоретической грамматики — способствовать развитию у будущих филологов творческого взгляда на язык, умения адек­ватно оценивать наблюдаемые факты.

Относительно важности фактов и их оценки на основе сущест­вующих теорий считаем необходимым привести высказывание одного из отечественных ученых: «В научной работе считаю наиболее важным... умение видеть факты. Теория необходима для этого, потому что именно при ее свете факты становятся видными, т. е. делаются действительно фактами. Но теории гибнут или меняются, а факты, при их помощи найденные и утвержденные, остаются»1.

Освещая грамматические явления универсального характера, мы старались сохранить румынский язык в качестве объекта

* ;Эйхенбаум Б. М. О поэзии. М., 1969. С. 509. (Цит. по: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., 1985. С. 41-42).

196

наблюдения, а не просто воспользоваться его фактами для иллюстрации положений грамматической теории, общих для многих, в том числе романских, языков. Метод, которым мы пользовались, можно определить, таким образом, как изучение грамматики румынского языка сквозь призму общетеоретических положений. В этом отношении представленный в учебнике материал может оказаться полезным для сопоставительного анализа грамматических систем и особенностей их функцио­нирования в романских (а возможно, и нероманских) языках. В настоящем учебнике последовательного сравнения румын­ского с родственными ему романскими языками не проводилось, ссылки делались лишь в отдельных, весьма немногочисленных случаях. Причинами этого явились объем учебника, исключаю­щий возможность детального сопоставительного анализа, и наше глубокое убеждение в том, что результаты, заслуживающие внимания, можно получить лишь при специальном изучении каждого языка с одинаковой степенью подробности и с одних и тех же теоретических позиций (под одним и тем же углом зрения), а это составляет предмет самостоятельной учебно­научной дисциплины — сравнительной типологии. Как показы­вает наш опыт работы в этой области, внешне сходные грамма­тические явления при их ближайшем рассмотрении иногда оказываются весьма различными в своей сущности, что застав­ляет исследователя быть осторожным при эпизодическом сопо­ставлении фактов разных языков, в том числе родственных.

С о к р а щ е н и я

Условны е обозначения

букв. — буквальный переводВин. п. — винительный падежгреч. — греческий языкДат. п. — дательный (падеж)ед. ч. — единственное числож. р. — женский родИм. п. — именительный падежисп. — испанский языкит. — итальянский языклит. — литературная формамн. ч. — множественное числом. р. — мужской родперен. — переносное значениеразг. — разговорная формаРод. п. — родительный (падеж)рум. — румынский языкрус . — русский языкср. р — средний родфлк. — фольклорный (образ)фр. — французский язык

Ас. acuzativadj adjectivadv adverbAn. anulD. dativf femininfasc. fasciculă

— аккузатив (винительный падеж)— прилагательное— наречие— год издания по порядку— датив (дательный падеж)— женский род— выпуск (журнала или периодического издания)

198

G. genitiv — генитив (родительный падеж)m masculin — мужской родn neutru — средний родN. nominativ — номинатив (именительный падеж)Pl plural — множественное числоsing singular — единственное числоurm. următoarele — (и) следующие (страницы)

Периодические и серийные издания

CL — Cercetări de lingvistică (Cluj; CIuj-Napoca)LLR — Limba şi literatura română (Bucureşti)LR — Limba română (Bucureşti)RLŞL — Revistă de lingvistică şi ştiinţă literară (Chişinău)RRL — Revue roumaine de linguistique (Bucureşti)SCL — Studii şi cercetări lingvistice (Bucureşti)SG — Studii de gramatică (Bucureşti). Voi. 1. (1956). Voi. 2. (1957). Voi. 3

(1961)

Л и т е р а т у р а

О бщ ие труды по грам м атике рум ы нского я зы к а

%Будагов Р. А. Этюды по синтаксису румынского языка. М., 1958.Иордан И. Грамматика румынского языка / Пер. С рум. М., 1950.Лухт Л. И. Сравнительно-сопоставительная грамматика романских языков:

Румынский язык. М., 1970.Лухт Л. И., Нарумов />. П. Румынский язык // Языки мира: Романские языки.

М.. 2001. С. 593-631.Репина Т. А. Румынский язык. М., 19^8.Сухачев Н. Л . Румынский язык // Основы балканского языкознания: Языки

балканского региона. Л.. 1990. С. 141-182.

Avram М. Gramatica pentru toţi. Bucureşti. 1986.Avram M. Probleme ale exprimării corecte. Bucureşti, 1987.Berceanu В. B. Sistemul gramatical ai limbii române: Reconsiderare. Bucureşti,

1971.Breban V. (coordonator). Limba română corectă: Probleme de ortografie, gramatică.

lexic. Bucureşti, 1973.Ciompec G.. Dominte C., Forăscu N.. Guţu Romalo V, Vasiliu E. Limba română

contemporană: Fonetica. Fonologia. Morfologia / Sub coordonarea acad. 1. Coteanu. Bucureşti, 1985.

Coteanu /. Gramatica de bază a limbii române. Bucureşti, 1982.Dimitriu C. Gramatica limbii române explicată: Morfologia, laşi. 1979.Gramatica limbii române / Ed. Academiei. Voi. 1-2. Bucureşti, 1966.Graur A. Tendinţele actuale ale limbii române. Bucureşti, 1968.Guţu Romalo V. Morfologie structurală a limbii române: Substantiv, adjectiv, verb.

Bucureşti, 1968.Guţu Romalo Sintaxa limbii române: Probleme şi interpretări. Bucureşti, 1973. H ristea Th. (coordonator). Sinteze de limba română. Bucureşti, 1984.Iordan I. Limba română contemporană. Bucureşti, 1956.Iordan /.. Guţu Romalo V. Niculescu A. Structura morfologică a limbii române.

Bucureşti, 1967.Irimia D. Structura gramaticală a limbii române: Numele şi pronumele. Adverbul,

laşi, 1987.

200

Lombard A. La langue roumame: Une presentation. Paris, 1974. Neamţu G. G. Elemente de analiză gramaticală. Bucureşti, 1989.

Теоретические грам м атики других я зы ко в

Васильева Н. М., П ицковаЛ. /7. Французский язык: Теоретическая грамматика: Морфология. Синтаксис (на фр. языке). М.. 1991.

Васильева-Ш веде О. К., Степанов Г. В. Испанский язык: Теоретическая грамматика: Морфология и синтаксис частей речи. 3-е изд. М., 1990.

Васильева-Шведе О. К., Степанов Г. В. Теоретическая грамматика испанского языка: Синтаксис предложения. 2-е изд. СПб., 1998.

Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2000.Неустроева Г К. Теоретическая грамматика португальского языка: Морфо­

логия. СПб., 1997.Реферовская Е. А., Васильева А. К. Теоретическая грамматика современного

французского языка: В 2 ч. / На фр. языке. Ч. I : Морфология и синтаксис частей речи. 3-е изд. М., 1982. Ч. 2: Синтаксис простого и сложного предложений. 2-е изд. М., 1983.

Скрелина Л. М. Лекции по теоретической грамматике французского языка: В 2 ч. Ч. I. СПб., 1997; Ч. 2. 1999.

Теоретическая грамматика английского языка /Отв. ред. В. В. Бурлакова. Л., 1983.Зйхбаум Г. Н. Теоретическая грамматика немецкого языка. СПб., 1996.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

А бросимова Т. А. 113 Алисова Т. Б. 171 А рутю нова Н. Д. 188 Ахманова О. С. 166 Баяли Ш. 65, 107 Басманова А. Г. 65 Бенвенист Э. 91 Болокан Г. 34 Бондарко А . В. 19 Бородина М. А. 5, 163 Будагов Р. А. 120, 147, 171, 200 Васильева А. К. 114, 201 Васильева Н. М. 201 Васильева-Ш веде О. К. 114, 201 Вольф Е. М. 125, 147 Воронцова Т. 34 Габинский М. А. 24, 41 , 120, 151 Гак В. Г. 19, 21, 58, 114, 156, 188,

201Гукова А . Е. 62 Дырул А. М. 136 Ж угра А. В. 120 Заюнчковский Ю. П. 4, 7, 41 Звегинцев В. А. 94 Зубку 3. М. 78 Иордан И. 200 Исхакова Р. О. 78 Карлова А . А. 164 Карцевский С. 94 Кацнельсон С. Д. 32 Корди Е. Е. 120, 163 Кушкина Э. Я. 53 Ламина К. В. 140 Леонтьев А . А. 19 Липатова О. И. 78

Л ухт Л. И. 113, 120, 200 Малышев В. В. 163 Малькевич Б. А. 5 М аслов Ю. С. 19, 41, 120 М едведева Т. 34 Нарумов Б. П. 156, 200 Н еустроева Г. К. 114, 201 Николеску Т. 4 , 41 Никольская Н. С. 178 Пиотровский Р. Г. 92 Пицкова Л. П. 120, 201 П опова-Велева И. Т. 194 Райлян Д . Н. 105 Репина Т. А. 3, 4, 6, 7, 12, 41, 45,

49 , 78, 112, 120, 127, 154, 161, 183, 200

Реферовская Е. А. 92, 112, 114, 120, 190, 194, 201

С абанеева М. К. 3, 103, 106, 114, 121

Сикацкая Н. Ю. 89, 91, 189 Скрелина Л. М. 25, 201 Солнцев В. М. 12 С оссю р Ф. де 12 С тепанов Г. В. 114, 201 С тепанов Ю. С. 19 С уник О. П. 25 С ухачев Н. Л. 200 Теньер Л . 167, 184 Ушакова Т. М. 125 Ф ирсова Н. М. 92 Х олодович А. А. III Храковский В. С. 111 Чекалина Е. М. 34, 125 Чеснокова В. А. 155

202

Чобану А. И. 59, 171 Ш ишмарев В. Ф. 5 Щ ерба Г. М. 114 Щ ерба JI. В. 5 Эйхбаум Г. Н. 201 Эйхенбаум Б. М. 196

Avram М. 45, 47, 156, 161, 183, 200''

Bărbuţă 1. 65, 121 Berceanu В. В. 1 3 6 , 1 5 1 , 200 Bolocan Gh. 121 Breban V. 156, 200 Bulgăr Gh. 136 Carabulea E. 151, 183 Caragiu M.Caragiu-Marioţeanu IVL_ — 121Ciobanu F. 156, 162 C iom pec G. 21, 136, 200 Coja I. Z. 25 Com biescu M. 121 Constantinescu S. Gh. 182 Coteanu 1. 29, 200 Dănăilă 1. 122 D iaconescu I. 121 D iaconescu P. 65 Dimitriu C. 25, 115, 151, 200 Dominte C. 21, 164, 200 Dragomirescu Gh. N . 136 Dron V. 182 Edelstein F. 121, 182 Florea V. 151 Forăscu N. 21. 200 Gabinschi M. 121, 151 Gabrea M. 147 Găitănaru Şt. 183

Golopenţia-Eretescu S. 151 Graur A. 44, 47, 115, 200 Gruiţă G. 78, 156 Guţu Romalo V. 21, 65, 115, 164,

200Hristea Th. 168, 171, 200Ichim-Tomescu D. 65Iliescu M. 147Iordan I. 115, 164, 200Irimia D. 147, 200Lombard A . 121, 164, 200Mancaş M. 194Mihai C. 136Mişan A. 121M oldoveanu Gh. 76, 78Neamţu G. G. 72, 171, 200N iculescu A. 115, 147, 164, 200Pană Dindelegan G. 162, 183Repina T. 78, 183R izescu 1. 183Roceric A. 147Rosetti A. 48Seche L. 151, 164Seche M. 164Slave E. 101, 121Tănase E. 78, 147Trandafir Gh. D. 183Vascenco V. 208Vasiliu E. 21, 48, 200Vasiliu L. 156Vinţeler O. 156, 162Vrăjitoru A. 53 !Vlad C. 65 Wald H. 65 Zdrenghea M. 65

К Р А Т К И Й Р У С С К О - Р У М Ы Н С К И Й С Л О В А Р Ь В С Т Р Е Ч А Ю Щ И Х С Я В У Ч Е Б Н И К Е

Л И Н Г В И С Т И Ч Е С К И Х Т Е Р М И Н О В 1

автосемантичный de sine stătător агенс agerit, -ţi m; subiectul acţiiinii адвербиализация adverbializarc, -ări / адресат destinatar, -i m al acţiunii актант participânt, -ţi m la acţiuneактуальный actuâl adj; актуализация actualizare, -ări / ; актуальное

членение предложения segmentarea comunicativă (16gicâ) a pro­poziţiei

алломорф' alom6rf, -uri nанафора anâforă, -e f ; анафорическая связь legătură, -i / anaforică антропбним antroponfm, -e n\ антропонимичный antroponimic adj;

антропонимичность caracter, -e « antroponimic аспектуальный de asp6ct; aspectuâl adj валентность vatenţa, -e / ; ~ обязательная ~ obligat6rie вариативность de (cu) mai multe variante вид аврёй, -e n виртуальный neactualizât adj высказывание enunţ, -uri nглагол verb, -e n; ~ переходный / непереходный ~ tranzitiv / intranzitiv;

~ предельный / непредельный - tenninativ / neterminativ; - вспомогательный / полувспомогательный ~ auxiliar / semi- auxiliâr; ~ акциональный ~ de acţiune; - каузативный ~ cauzativ; factitfv; фазовый ~ de fază a acţiunii

глагольный узел nucleul verbâl al propoziţiei говорящий subiectul vorbitor градация gradâţie, -ii / двусторонний bilateral adj двучленный bimembru adj

1 Термины, известные студентам из курса практической грамматики: наименования надежей, типов придаточных предложений и т. п. (см. учебники, пит. па с. 4). а также термины, перевод которых дан по ходу изложения мате­риала. в словарь не включались.

204

денотат denotat, -е п десемантизация desemantizare, -ări / детерминатив determinativ, -е п диатеза diateză, -е/(noţiune semantică) диахрония diacronie, - ii / диктум dictum п singдистрибуция distribuţie, -ii / ; ~ дополнительная distribuţia care nu

coincideдостоверность autenticitate, -ăţi / единичность obiect, -e n unicзалог diateză, -e/(noţiune gramaticală); ~ активный: ~ activă; - пассив­

ный ~ pasivă знак semn. -e nзначение sens, -uri n; - лексическое ~ lexical; ~ грамматическое

~ gramatical; ~ общеграмматическое ~ gramatical general; ~ частно­грамматическое ~ gramatical particular; - основное ~ de bâza; оттенок —я nuanţă, -e / de sens

идентификация identifîcâre, -ări / инвариант invariânt, -e «; инвариантный de invariant инвертированный invers; cu succesiiinea schimbată a propoziţiilor инновация inovâţie, -ii / ; инновационный процесс proces, -e n de

inovaţieитеративность caracterul iterativ al acţiuniiкатегория categorie, -ii/ ; ~ скрытая categoria implicităконверсия conversiune, -i / ; schimbârea valorii gramaticaleконтинуативное предложение atributivă continuativăкорень rădăcină, -i / ; однокоренное слово cuvântul cu aceeaşi rădăcinăлокализатор component, -e n (element, -e n) de localizareмногократность caracter(ul) iterativмодальность modalitate, - ă ţ i / ; модальный modâl adjмодель structura, -i / ; model, -uri nм одус modus n singмоносемантичный monosemăntic adjморфема morfem, -e« ; морфемный шов linia despărţitoâre între morfemeнейтрализация neutralizare, -ări/неодушевленный inanimat adj\ neînsufleţit adjнесамостоятельный dependent adjобозначение denumire, -i /

205

образный expresiv adjобщение (речевое) comunicare, -ari/între oameni однородный см. члены предложения однократность acţiune, -i / de o singură dată одночленный monomembru adj одушевленный animat adj; însufleţit adj окончание desinenţă, - e / ; flexiune, -i/ ; tenninâţie, -ii / омбним omonim, -e n; омонимия omonimie,-ii,/ ономатопея onomatopee/ (pl onomatopee) оппозиция opoziţie, -ii /определение atribut, -e «; определенный hotărât adj; определительный

atributiv adjоснова (аюва) temă, - е / ; (база) bâză, -e/ ; temelie, -ii/оттенок см. значениеоформление modul de prezentâre; formă, - e /парадигма paradigmă, -e / ; парадигматика paradigmatica, -i / ; пара­

дигматический paradigmâtic adj; парадигматичность caracterul paradigmâtic

пациенс pâţiens m sing подгруппа subgrupă, -e /подчинение subordonare, -ări / ; ~ радиальное ~ -a unuia şi aceluiaşi

cuvânt din propoziţia regentă; ~ последовательное ~ -a propoziţiilor în lanţ

полисемантичный polisemantic adj полуфу национальный cu mai multe funcţii понятие rioţiiine, -i /предикат predicat,-e n; предикативный predicativ adj; предикация

(полная; неполная) predicâţie (completă; parţiâlă) предмет obiect, -e n; предметность caracterul de obiect предположение presupunere, -i /прием (стилистический) procedeu, -ее n (stilistic, pl stilistice) признак caracteristică, -i / ; însuşire, -i / противопоставление см. оппозицияреферент referent, -е п; референция referinţă, - е / ; референциальный

referenţial adj; референциальность caracterul referenţial речевая деятельность limbaj, -е п речь vorbire, -i / ряд serie, -ii/

206

сам остоятельны й de sine "stătăt6r сигниф икат significât, -e « си нкретичны й sincretic adjсинтагма sintagmă, -e / ; синтагм атика sintagmatică, - i / ; синтаг­

м атический sintagmatic adj; синтагматизм caracterul sintagmatic синхрония sincronie, - ii/; синхронный (синхронический) sincronic adj сирконстант circonstânt, -e n система sistem, -e nсловесный (способ) schimbarea formei fiecărui cuvântсверхфразовое единство fragment, -e « de text legat de sens (de situaţie)словообразовательный derivativ adjсловосочетание îmbinare, -ări / de cuvinteсм ы сл sens, -uri «; см ысловой de sens; semantic adjсобеседник interlocutor, -i mсовм естны й comun adjсовокупность ansamblu, -uri nсогласование acord, -uri «; согласовательный de acord; согласо­

ван н ы й acordat adj способ mod, -uri n; способ вы р аж ения modul de exprimare стремление я зы ка к... tendinţa limbii să... (ia...) структура structură, -i /сущ ествительное substantiv, -e «; nume, nume />; ~ нарицательное

~ comun; ~ собственное ~ propriu; ~ акциональное ~ de acţiune; ~ конкретное ~ concret; ~ абстрактное ~ abstract; - вещественное ~ nume de materie; ~ предметное nume de lucru

таксис tâxis n singтема temă, -е / ; тем атичны й (тем ати чески й ) tematic adj термин termen, -e n; терминология terminologie, -ii/ ; терминологиче­

ский terminologic adj типологический tipologic adj транспозиция transpoziţie,-»/; transpunere, - i/ узус întrebuinţarea uzuală увеличение mărire, -i / уменьш ение reducere, - i / ун и чи ж и тел ьн ы й peiorativ adj уровень nivel, -uri n устранение eliminare, -ări /ф окус (ко м м ун и кати вн ы й ) centru, -e n (comunicativ)

207

функция funcţie, -ii./; ~ первичная ~ eseni.iâlă; primordială; ~ вторич­ная ~ secundară; ~ эпистемическая ~ epistemică; выполнять ~ -ю a îndeplini funcţia

часть речи parte, părţi / de vorbire чередование altemânţă, -e /член предложения parte, părţi/de propoziţie; главные члены предло­

жения părţile principâle ale propoziţiei; второстепенные secun- dâre; — однородные părţile propoziţiei inyltiple

явление fenomen, -e n ядро nucleu, -ее «; centru, -e n2

^ При составлении словаря были использованы труды по фамматике, написанные на румынском языке, а также словарь лингвистических терминов. Dicţionar rus-român de termeni lingvistici şi filologici / Sub conducerea de V. Vascenco. Bucureşti, 1970. Привлекались толковые словари румынского языка и двуязычные русско-румынские и румынско-русские словари.

IО г л а в л е н и е

Предисловие................................................................................................................. 3

Введение. Курс теоретической грамматики: цель и м етаязы к.................... 8

Раздел первый. ЧАСТИ РК Ч И .............................................................................. 20Глава I. Общие положения.............................................................................. -Глава II. Существительное. Артикль. Детерминативы........................... 25

§ I. Существительное как часть р еч и .................................................§ 2. Особенности организации системы румынского существи­

тельного в отношении грамматических категорий рода ичи сл а ...................................................................................................... 33

§ 3. Особенности организации системы румынского существи­тельного с точки зрения грамматической категории падежа 39

§ 4. Артикль как выразитель грамматической категории опреде­ленности-неопределенности сущ ествительного...................... 49

§ 5. Детерминативы как эквиваленты артикля в плане выраженияграмматических категорий сущ ествительного......................... 56

§ 6. Отсутствие артикля при существительном............................... 58Глава III. Прилаг ательное. Именная г р у п п а ............................................. 65

§ I. Прилагательное как часть р е ч и ...................................................§ 2. Прилагательное в составе именной группы............................. 68§ 3. Румынское склонение на уровне именной группы............... 74

Глава IV Г лагол .................................................................................................. 79§ 1. Глагол как часть р е ч и ..................................................................... -§ 2. Грамматическая полисемия и транспозиция в области вре­

менных форм глагола....................................................................... 84§ 3. Аспекту адьная характеристика румынскою глагола............. 94§ 4. Косвенные наклонения румынского глагола в свете понятия

модальности......................................................................................... 99§ 5. Залоговая характеристика румынского глагола..................... 109§ 6. Неличные формы глагола в соотнесении с его грамматиче­

скими категориями............................................................................ 116

209

Глава V. Наречие................................................................................................. 121jj I. Наречие как часть р еч и .................................................................. -§ 2. Скрытое образное сравнение как семантическая основа сло­

восочетаний наречного т и п а .......................................................... 131Глава VI. Другие части р е ч и .......................................................................... 137

§ I . М естоимение...................................................................................... -§ 2. Числительное...................................................................................... 147§ 3. Предлог................................................................................................. 152§ 4. С о ю з ............................................................» ....................................... 156§ 5. М еждометие......................................................................................... 162

Раздел второй. ПРЕДЛОЖ ЕНИЕ.......................................................................... 165[лава I. Независимые предложения как объект синтаксического

ан ал и за ......................................................................................................Глава //. Семантико-синтаксическая характеристика сложноподчи­

ненных предложений............................................................................ 171Глава III. Структура ситуации. Семантическая структура высказыва­

ния. Синтаксическая структура предлож ения............................. 184Глава i'V Предложение как компонент текста.......................................... 188

Заключение.................................................................................................................... 195

С окращ ения................................................................................................................. 198

Литсрагур£1.................................................................................................................... 200

Указатель и м ен ........................................................................................................... 202

Краткий русско-румыиский словарь встречающихся в учебнике лингви­стических терминов....................................................................................... 204

У ч е б н о е и з д а н и е

Тамара Александровна Репина

Теоретическая грамматика румынского языка

Учебник

Зав. редакцией И. А. Сеина Редактор Е. В. Красненкова

Техн. редактор А. В. Борщева Обложка Е. А. Соловьевой

Компьютерная верстка /'. А. Курбановой

________________ Лицензия ИД № 05679 от 24.08.2001

Подписано в печать 23.12.2002. Формат 60x84'/i6.Бумага офсетная. Печать офсетная.Уел. печ. л. 12,32. Уч.-изд. л. 9,8.

Тираж 300 экз. Заказ

Издательство СПбГУ. 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9

Тел. (812) 328-77-63; факс (812) 328-44-22 E-mail: books@tlk2478.spb.edu

www.unipress.spb.ru

ЦОП типографии Издательства СПбГУ 199061, С.-Петербург, Средний пр., 41