№6 | 10 ИЮНЯ

Алиса Хмельницкая и Резо Гигинеишвили:

«Это наш эксперимент, и в нем нет клише»

стр. 2

Игорь Волошин: «Эта история из жизни

московской семьи. Я знаю этих людей»

стр. 3

Александр Гордон: «Это от начала

и до конца — фантазия Гарри Борисовича»

стр. 4

Мероприятие под названием питчинг уже стало неотъемлемой частью деловой жизни «Кинотав-ра», и с каждым разом становится все лучше и результативнее.В этом году на питчинге представлены девять проектов — это, по словам куратора питчинга Анны Гудковой, больше, чем планировалось изначально. Жюри тоже порядочно разрослось. В него вошли самые крупные продюсеры и при-частные к кинематографу фигуры отечественного кино: Александр Роднянский, Сергей Сельянов, Сергей Мелькумов, Вячеслав Тельнов, Сергей Шумаков, Роман Борисевич, Виталий Манский, Петр Фадеев. Тем хуже для участников, которым от обилия серьезного слушателя становилось все страшнее.В начале Анна Гудкова напомнила про регла-мент встречи: на выступление отводится всего пять минут, после чего четверть часа — на во-просы и обсуждение.Первыми представлять проект вышли сотрудники кинокомпании «Новые люди» — Наталья Мо-крицкая, Ульяна Савельева и Мила Розанова. Год назад проект компании «Мой папа Барыш-ников» был назван лучшим и теперь участвует в конкурсе нынешнего «Кинотавра». Поэтому ожидалось, что прошлогодние чемпионы подой-дут к выступлению с опытом. На этот раз Наталья Мокрицкая и ее коллеги представили проект «Страна хороших деточек» по сценарию Анны Старобинец, известной проектом «Книга масте-ров», и режиссером Оксаной Бычковой.Представленный проект — кино для детей и их родителей, а семейное кино пользуется нынче популярностью, что доказывают сборы таких проектов, как «Алиса в стране Чудес» и «Гарри Поттер». Выступающие вкратце изложили сказочный сюжет будущего фильма, отметили, что все его женщины-создательницы — мамы, то есть понимают нужды детей, и рассказали, что планируют снимать историю в 3D. Обсуждение вышло коротким: почти все про-дюсеры были единогласны — проект интересный, надо лишь почитать сценарий, чтобы разобрать-ся в деталях.Вторым выступал режиссер и аниматор Андрей Хржановский. Его новый проект — своего рода продолжение совместной работы с драматургом Юрием Арабовым. Если их последний проект «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на Родину» был посвящен Иосифу Бродскому, то героями нового проекта «Нос, или Заговор «не таких» тоже станут исторические личности, люди трудной судьбы: композитор

Дмитрий Шостакович, режиссер Всеволод Мейерхольд, художник Павел Филонов. «За-мысел этого фильма появился у меня после того, как от одного из родственников Шостаковича я узнал, что Дмитрию Дмитриевичу понравился мой первый мультфильм «Жил-был Козявин», — рассказал Хржановский. — И я рискнул написать ему письмо, обратиться с просьбой предоставить мне разрешение на экранизацию его оперы «Нос». Я был поражен и осчастливлен, когда че-рез три дня после этого получил открытку от Шо-стаковича, где было сказано: «Андрей Юрьевич, вы дурак, если снимете фильм по моей опере «Нос». Тогда это было совершенно нереально, прежде всего, по цензурным соображениям. Вы знаете, что оперы Шостаковича были подвер-гнуты жесточайшей критике. Таким образом, этот проект тогда не мог быть реализован».Жюри отметило, что перед нами довольно слож-ный случай: пример того, как выдающийся автор исключительных фильмов, являющихся неотъем-лемой частью классического золотого фонда российского кинематографа, предлагает фильм, который, без сомнения, пополнит эту коллекцию.

Чеховские мотивы

Продолжение интервью на с. 6

2 6 день Конкурс

Почему вас двое?Резо Гигинеишвили: Вместе мы — сила. Вдвоем веселей. Мы давно коллеги, я снимал по сценарию Алисы свой дебют — сериал «Де-вять месяцев». Так что мой первый успех — а сейчас я уже могу его так расценить — был обусловлен ее текстом. Поэтому я ей очень благодарен, а она мне, мы хоро-шо дополняем друг друга, в кар-тине «Без мужчин» это очевидно.Алиса Хмельницкая: Резо вел эту историю как продюсер и в этом качестве все время напоминал мне, что государственные деньги не должны быть потрачены зря. Поскольку в моем профессиона-лизме он сильно сомневался, что справедливо, то был своего рода поддержкой.А вы в своем профессионализме сомневались?АХ: Да, безусловно. Откуда у вас появилась эта история?АХ: Ниоткуда. Просто со-чинилась. Сначала — как одно предложение, потом — как десять, далее — как сценарий. Она долго лежала на студии ЦПШ, ничего не получалось, и тогда я стала показывать ее людям, которые могли бы довести ее до экрана. Предложила на студию, где работает Резо, и мы решили, что снимем это.Вы, Алиса, эту историю написали, и она женская. Чем она зацепила вас, Резо?РГ: Было бы странно, если бы я не интересовался женщинами. А интересоваться чем-либо и не проникать в суть предмета — было бы совсем поверхностно. По-этому мне было очень интересно.Алиса, вы сказали в интервью, что хочется снимать «свое кино». А какое оно, ваше кино?АХ: Я не понимаю, что это должно быть, просто сталкиваюсь с какой-то историей, которую хочется снимать, — вот ее и снимаю.А вообще, почему вам хочется сни-мать? Не доверяете свои истории другим режиссерам?АХ: Пока история с бумаги доходит до экрана, она претерпевает огромное количество преобра-зований, и мне хочется в них уча-ствовать. Кажется, что при твоем

участии она дойдет до экрана с наименьшими потерями. На са-мом деле, мой сценарий лежал пять лет и нуждался в драматургической правке. И мы с Резо сразу же серьезно его перетряхнули. В чем заключалось перетряхи-вание? АХ: Скажем так, изначально там было 120 страниц, а осталось столько, сколько нужно для нор-мального полного метра. Текст стал короче.РГ: Дело в том, что Алиса замеча-тельно пишет диалоги. Она может увести разговор героев в любую нужную сторону, и это получится увлекательно. Но мне хотелось, чтобы наша история стала более динамичной и зрелищной, поэтому пришлось перевести часть диало-гов в киноязык, в визуальный ряд. Алис, вы боролись за свои диалоги-то?АХ: Совместное творчество — это всегда борьба всех со всеми.РГ: Исходя из этого, у меня на площадке помимо сорежиссера-женщины были еще две главные ге-роини, актрисы, одна из которых — моя жена. Конечно, я надевал каску, бронежилет, брал мухобойку в руки и пытался отстаивать свое мнение, потому что я же мужчина.Но вы же еще и продюсер.РГ: Да, но никакой иерархии у нас в группе не было. Нам было интересно разобраться в том, как должна существовать жен-щина в предлагаемой ситуации. И, например, то, что Алисе ка-залось нормальным, адекватным женским поступком, для меня как раз выглядело каким-то сумас-шествием. Должен сказать, что картину мы сняли за рекордный срок — 23 съемочных дня. Исто-рия у нас ночная, снимали мы в мае-июне, то есть каждую ночь нам удавалось поработать около четырех часов. Ограниченный бюджет. В таких условиях думать на площадке приходилось очень быстро. Сама история очень простая, и ее можно было бы рассказать более…АХ: …документально?РГ: Да, пожалуй, документально — это правильное слово. Но в сце-нарии было столько эксцентрики, что с документалистикой она

никак не сочеталась бы. Поэтому мы пришли к такой визуализации, где есть легкий перекос в сторону реальности. Если говорить про отсылки, то с визуальной точки зрения мы могли бы взять какую-нибудь картину братьев Коэн. Где игра артистов чуть-чуть над... Может быть, весь этот стиль не проходит у нас. Что вы еще читали, смотрели, чтобы создать определенную атмосферу для себя при работе над фильмом?РГ: Мы смотрели тех же братьев Коэн, Альмодовара, но поучилась совершенно обособленная исто-рия. С первых минут мы решили идти четко по сценарию. История трагифарсовая и эксцентричная, она сама вела нас за собой. Две героини встречают во время своей прогулки по ночной Москве разных мужчин. Было ли мужчин изначально больше?РГ: Может, даже меньше. Мне как продюсеру в данном случае было интересно сохранить баланс. Хо-телось, чтобы в каждой сцене по-являлись разные мужские типажи и были хорошие актерские работы. Я доволен тем, что получилось.Насколько разными задумыва-лись эти типажи?РГ: У нас не было задачи показать разных представителей мужского населения. Сюжет вел сам именно к этим мужчинам, и они возникали. Проблема была в другом: каждый мужской персонаж появляется в картине всего лишь на пару минут, и очень сложно за такой короткий срок дать характе-ристику каждому. А ведь надо, чтобы зритель понимал, кто этот герой, какой он. Поэтому еще на этапе написания сценария мы старались, чтобы были высеченные характеры.Очень сильная разница между тем, что было на бумаге и получи-лось в картине?АХ: Трудно про это говорить. С одной стороны, нет — те же сло-ва, персонажи, сцены, а с другой стороны, стоит сцену, происходя-щую под солнцем, снять под луной, и все выглядит иначе. Но разница все-таки есть: ведь пришли актеры, появилась камера, стала за ними следить, построены декорации.

Дебютанты и молодые режиссеры жалуются, что старшие коллеги часто вмешиваются в процесс их работы и пытаются навязать свои советы. Как вы действовали в таких ситуациях?РГ: Когда Никита Михалков у нас на площадке говорит какое-то слово, то надо прислушиваться, принима-ешь ты это или нет. Или же придет на съемки мой друг Федор Бондар-чук, он говорит — и я буду слушать, ведь это свежий взгляд со стороны. Но если сказанное не совпадает с твоим нутром, если чувствуешь, что это идет вразрез с тем, что ты делаешь, то, согласившись на пред-ложение любого, пусть и великого человека, ты можешь потерять что-то свое. Чего вы ждете от «Кинотавра», и страшно ли вам от встречи с критиками?РГ: Нам, как и другим режиссерам-конкурсантам, хочется внести свою лепту в фестиваль, сделать конкурс интересным с помощью своего фильма. Мы еще никому не показывали кино и хотелось бы, чтобы его увидели. Реакция мне очень интересна, потому что, я по-вторюсь, не могу найти эквивалента нашей картине. Нельзя поставить наш фильм в ряд других и сказать: «Любовь-морковь» и «Без мужчин», «Шультес» и «Без мужчин», «9 рота» и «Без мужчин», «Жара» и «Без мужчин»… Не знаю, плохо это или хорошо, или наш фильм идет каким-то своим путем, отличным от всех. Это эксперимент, а в любом экс-перименте нет клише, стандартов. Хотя я очень хорошо понимаю, как сделать стандарт.Кстати, вы сами-то по ночам бродите?РГ: Наши героини просто ходят по центру. Это совсем не то, что бродить, как бродил наш звукоре-жиссер Кирилл Василенко по Тби-лиси. Он, знаете, как-то поздней ночью оказался у памятника «Мать Грузии», который стоит на высокой горе. И вздумал пройти туда пешком через ботанический сад, послушать разные звуки. А туда ходили всего восемь человек, которые воздвигали этот монумент. Больше никто не ходил. Только вертолеты летали. Ну, Кирилл там и побродил, скажу я вам.

Женскаялогика

Режиссеры фильма «Без мужчин» Алиса Хмельницкая и Резо Гигинеишвили о ночных бдениях, творческих диспутах

и сокращенных диалогах

36 день Конкурс

Когда узнаешь, что ваш фильм про сурро-гатную мать, то невольно понимаешь, что это какая-то пока еще очень чужая для нас история. Насколько вам это кажется близким для России?«Бедуин» — это кино в первую очередь про мать, которая готова пойти на все, ради спа-сения жизни своего ребенка. И суррогатное материнство для нее — это выход из ситуации, возможность заработать денег на лечение дочери, больной лейкозом. Не думаю, что это чужая для нас история. Возможно, подобное ощущение складывается из-за того, что у нас в кино такую тему пока еще никто не подни-мал. Между тем, история эта именно из нашей жизни, российской. Более того, из жизни мо-сковской семьи — я знаю этих людей. Конечно, сюжет взят не целиком, многое додумано.Вы сами как относитесь к суррогатному ма-теринству? Считаете ли вы, подобно героине Анны Михалковой, что это своего рода про-ституция, преступление?Я, наверное, не могу осуждать никого априори. Но когда героиня Анны Михалковой в картине формулирует свое ощущение этого жизненного аспекта, она говорит устами определенной аудитории, которая и, правда, может иметь такой взгляд. И бывают случаи, когда мать не отдает ребенка, которого вы-носила и родила для чужих людей. Более того, закон в этом случае всегда стоит на стороне матери — и в моем фильме тоже говорится об этом. То есть, суррогатная мать может забрать деньги и не отдать ребенка, и никто ничего ей не сделает.А контракт?Ни контракт, ни простые человеческие до-говоренности не могут заставить ее отдать дитя. Эти отношения не подкреплены никакими юридическими законами, которые бы работа-ли. Это всегда большой риск и для заказчиков ребенка, и для суррогатной матери. Могут кинуть ее, но и она может кинуть.У вас поначалу работы над сценарием не было желания остановиться именно на этом аспекте — отдаст мать ребенка или не отдаст? Такая идея была у Сергея Сельянова. Когда я ему, по дружбе, рассказал идею, он сказал, что можно сосредоточиться как раз на этом аспекте истории. Но мне это показалось слишком определенным, хотя это тоже могло бы быть довольно любопытно.Видимо, самый банальный вопрос, который вам задают и зададут еще сотню раз, — про Сергея Светлакова, сыгравшего свою первую драматическую кинороль.Он мой друг и я действительно считаю его очень глубоким человеком и очень многогран-ным актером. Еще я бы сказал, что в данной ситуации всему виною Алексей Герман-старший, который снял Юрия Никулина

в «Двадцать дней без войны». То есть это такой фактор, который сидел где-то в глубине меня и заставлял сделать именно так. Что касается Сережи, то я понимал, что сломать его имидж довольно непросто. Как бы то ни было, он справился с задачей, а это самое главное.Вы когда его слышите, то, простите, его героя Ивана Дулина не вспоминаете?Я не очень много смотрю телевизор и даже степень риска стал понимать не сразу. Когда Сережа приехал на съемки, мы пошли с ним в кафе поговорить, настроиться. И там по телевизору, на большом экране, шел про-ект «Южное Бутово». Сережу сразу узнали. Потом стали переключать, а по другому телеканалу еще одно шоу с ним… Я говорю: «Серега, да ты занимаешь полтелевизора». Но для меня он в первую очередь талантливый актер. И во вторую очередь, конечно, всегда интересно делать какой-то эксперимент. В эпизодической роли таксиста у вас снялся ваш сопродюсер Александр Орлов. Почему?Я хотел видеть в кадре дорогих мне людей, особенно если они мне подходили и были способны играть. А Александр — внешне еще и восточного типа.Алисе Хазановой тоже изначально отводился эпизод?Я ей предложил выбрать роль. Мы Алису не-множко превратили в другого человека, хотя я совершенно не собирался этим заниматься в данной картине.Поясните.Если вы помните «Нирвану» или «Я», то там люди очень сильно внешне деформированы. Муштрованы и вживлены в определенную ткань фильма, истории. Тот же Миша Евланов, который, казалось бы, абсолютно не подходит для такого рода мутаций. Мне это очень нра-вится. С Алисой мне хотелось сделать что-то другое, она вообще мне кажется по-своему выдающейся. И этот маленький эпизод — это только начало большой дружбы. Такое часто бывает в кино, когда на маленькие роли при-глашают интересных людей.На внешнем преображении героев «Нирваны» и «Я» у вас строилось несоответствие внутрен-него мира с внешним. Что компенсирует от-сутствие аналогичного конфликта в «Бедуине» и вообще, насколько хотелось поработать в этой простой стилистике?Я вообще пытаюсь в каждом фильме что-то новое для себя открывать, начиная с того, о чем история, и заканчивая тем, как она сня-та, на какую оптику. И какие художественные инструменты мы при этом используем. В «Бе-дуине» мне было важно показать жизнь макси-мально реалистично. Здесь все очень просто сделано, нет ни одного изыска. Это своего рода минимализм, продиктованный историей, которая тоже изначально была придумана

очень просто. В своем развитии она, может быть, в чем-то предсказуема, но отсутствие андроидов в кадре говорит все-таки о том, что это реальная жизнь.Помните себя первый раз на «Кинотавре»?Это был 2000 год. Я приехал с фильмом «Ме-сиво». Это была моя курсовая работа. Тогда в Москве проходил такой конкурс «Дебют — «Кинотавр» и тем, кто на нем побеждал, давали возможность участвовать в конкурсе уже в Сочи. Тогда это был, конечно, совсем другой фестиваль. Да и фильмы тогда были другими, и рыночные отношения, и отношение к тому, что происходит в нашем кино. Сейчас люди будто просыпаются, по крайней мере, интерес есть.Два года назад мы наблюдали, как вас и акте-ра Артура Смольянинова остановила охрана у входа в гостиницу «Жемчужина» и попро-сила предъявить карточки постояльцев. На что Артур ответил: «Вы что, мы же сочинские бомжи». Скажите, а вам вообще уютно на фе-стивале?(Смеется.) Я ко всему этому спокойно от-ношусь. Опять же, работа есть работа. У нас в стране действительно так сложилось, что мы живем, немножко отставая от некоторых внеш-них норм, которые в мире уже давно являются обыденными. А наша охрана — это вообще отдельная история. Я видел, как однажды на «Мосфильм» не пропускали Андрея Кончалов-ского. А еще как-то раз мы с Аней Михалковой получили одноразовые пропуска, а на проход-ной у нее потребовали паспорт. Она достала паспорт и ей вдруг говорят: «Подождите, у вас в пропуске написано Михалкова Надежда Никитична». То есть вышла путаница и Ане выписали пропуск на сестру. Мы вас видели с длинными волосами, потом в шляпе и в очках, очень напоминающего Жан-Люка Годара, сейчас вы, извините, на Шона Пенна походите.(Смеется.) Если честно, я про свой внешний вид тоже не то чтобы уж очень задумывался. Длинные волосы — это элемент свободолюбия и чего-то неформального. Но потом ты вдруг понимаешь, что нет времени эти волосы сушить, бальзамчики покупать. И если это все делать, то меньше времени на что-то другое остается. Так люди, в общем-то, и становятся героями моего фильма, когда слишком за со-бой следить начинают.

Дитячеловеческое

Режиссер фильма «Бедуин» Игорь Волошин о проблемах матери и ее ребенка, о телеамплуа Сергея Светлакова

и об отсутствии андроидов в кадре

4 6 день Конкурс

«Огни притона» называют фильмом многостра-дальным. С чем были связаны страдания?С кризисом. Дело в том, что в этом фильме нет ни копейки государственных денег. Я даже хотел схулиганить и написать в начальных титрах, что фильм снят без поддержки Федерального агентства по культуре и кинематографии. Нам повезло, что мы закончили съемочный процесс. А дальше наступил кризис. Фильм был в консер-вации. Мы его тогда же смонтировали. Я даже перестал верить, что он выйдет, и рабочую версию полуподвально показывал людям, чтобы получить хоть какой-то отклик.По какому принципу вы выбрали эту историю из отцовских и всех других возможных?После моей первой картины по его повести «Пастух своих коров» мы с Гарри Борисовичем не разговаривали восемь месяцев. Хотя он говорит, что семь, но я-то точно помню, что восемь. И я зарекся иметь с ним дело. И честно начал читать сценарии. Прочел сценариев сто, и у меня ничего не отложилось, как это раньше называлось, в портфель. А кино-то надо снимать. Тогда я начал обращаться к классике, начиная с Лескова и Толстого. Фолкнера читал. И даже напряг Гарри Борисовича написать мне по Фолкнеру один небольшой сценарий. Когда я понял, что тема истории абсолютно совпадает с повестью, которая уже им написана, то при-шел к нему в одно хмурое ненастное лихолетие и говорю: «Слушай, давай мы «Огни притона» попробуем?» — «Ты что? Опять?» — начал кричать он. Но долго уговаривать не пришлось, потому что он тоже любит эту историю, и сильно. Говорят, для вашего отца «Огни притона» — но-стальгические воспоминания о родном городе?Тут весь и фокус. Никак это не связано с его детством и с его родным городом. Гарри Бори-сович — действительно Автор с большой буквы, в том смысле, что для него материалом являются его жизнь, наблюдения, переживания, образы, страсти, женщины и друзья. Эта повесть стоит в совершенно другом ряду. Никогда он не знал такой женщины, и вряд ли она была. Никогда не видел таких притонов, а если и общался с проститутками, то только на Потемкинской лестнице, когда пацаном рисовал этюды, а девицы эти подходили и заигрывали с ним. Это от начала и до конца — фантазия. Естественно, что придумано все не без фундамента. Потому что Одесса — это не просто среда обитания, а в данном случае один из персонажей. Если бы можно было пригласить Одессу на фести-валь в Сочи, то, наверное, устроители так бы и сделали. Но, увы, ее нет, а та далече. Поэтому я и взялся за эту историю: знал, что прототипов нет. И в Одессе ко мне никакая мама Люба не подойдет. Этим-то мне история и понрави-лась. Еще тем, что она совсем не про 1958 год, и не про людей, которые там жили, а про то, что некая чистота отношений из нашей жизни ушла.

При том, что сюжет — выдумка, есть же мнение, что Одесса в этом фильме гораздо правдивее, чем в том же сериале «Ликвидация».Правильно, потому что ты либо любишь то, о чем говоришь, либо выставляешь это напоказ. С моей точки зрения, то, что было сделано в «Ликвидации», это преступление Хама. Ну, нельзя срамоту — даже не отца, а Одесса — это же мама, — срамоту матери выставлять на посмешище. Тем более что никакого отно-шения к этому городу ты не имеешь. Я не говорю о том, что моя покойная тетя Роза, посмотрев «Ликвидацию», сказала: «Та в 46-м году он отказывается от молока, а на улицах продают помидоры! Ты знаешь, какой голод был в 46-м?» Гарри Борисович не рассказывал, откуда у таких привлекательных служительниц борделя столь асексуальные прозвища — Зинка-Гитлер и Зигота?Гитлер — понятно, потому что она там изо-бражает фюрера, а Зигота — в повести было написано, что какой-то заезжий дантист назвал ее Зиготой, потому что она была вся такая белая, рыжая и расплывшаяся. Кстати, Аня Слю поправилась на 15 кг, чтобы сыграть роль.Оксана Фандера тоже хотела поправиться?Но я ей не дал. Потому что это все фантазии Гарри Борисовича, ему другие женщины нравят-ся, но Люба и, правда, должна быть полноватой, она же селянка. Во время кастинга мы про Ок-сану сразу вспомнили, но именно из-за фактуры мимо нее прошли. Хотя она хорошая актриса и одесситка. Когда же я убедился, что не могу найти актрису, то передал Оксане сценарий, и своим желанием это сделать она меня не про-сто убедила, а покорила. И я считаю, что главная удача этого фильма — Оксана. Убедительная, с невероятным темпераментом, с колоссальным обаянием, а главное то, что в кино ты ей начи-наешь сочувствовать. Попробуйте-ка пожалеть другую сорокалетнюю женщину.Оксана выглядит сильно моложе, чем ее воз-любленный Адам?Так и было задумано. Адам доживает, а она пытается сделать это доживание своим. Изначально на роль Адама вы приглашали Олега Меньшикова. Почему не срослось?Я подумал, что это будет парадоксально — сделать из него юродивого, актер-то он хороший и, мне кажется, пора ему играть возрастные роли. Но он просто был занят. Я счастлив, что сыграл Алексей Левинский. Когда мой ассистент по актерам ему позвонил, он сказал: «в кино не снимаюсь и можете мне не предлагать никакие сценарии». После этого позвонил я, представился, говорю: «Хорошо, в кино не снимаетесь…» — «Нет, и это прин-ципиальная позиция». — «Ладно. Вы можете прочесть сценарий как режиссер? Я хотел бы с вами посоветоваться». Я пошел на хитрость. Впрочем, он эту хитрость сразу понял. Ему

отвезли сценарий. Звоню через неделю, он говорит: «Когда съемки?» Так мы подружились. Потом я ходил на спектакли, смотрел Алексея. Он — легенда, я помню его еще на Малой сце-не Театра сатиры, в 70-е годы, когда он просто гремел, потому что делал то, что нашему театру просто неведомо. И то, что это дебют в кино, меня очень радует.Вам сейчас активнее хочется снимать или просто для этого появилось больше возможностей?Я не стал чаще снимать.Разве после «Пастуха…» не было перерыва?Наверное, какой-то и был, потому что у меня ничего в тот момент не созрело. Надеюсь, со временем этот перерыв будет сокращаться. Хочу заменить все остальные свои способы высказывания именно этим. Только осталось выяснить, на что жить. Как только выясню, сразу стану режиссером.И телевидение забросите?Конечно.И петь перестанете?Вот это вряд ли, но как человек в кадре точно телевидение заброшу.Тема, на которую уже многие шутят: пришло ли для вас время пожалеть, что вы ведете «За-крытый показ»?Шутят, когда пожалеть в самый раз. (Смеется.) Да нет, я абсолютно отвечаю за то, что делаю в «Закрытом показе», и уж точно отвечу за кино. Проблема только в том, что, как бы я ни ста-рался растоптать половину нашего киношного сообщества в программе, у них это со мной сделать не получится. За три года существования программы никаких критериев и правил мы так и не выработали. Все обсуждения на уровне «нравится — не нравится». Так что я по этому поводу не морочусь.Но это ж вы говорили в интервью: «Ни одна из моих предыдущих программ не наживала мне такого количества врагов».Ну да, нажил врагов, и что? Когда их у меня не было? Придут растаптывать.Пусть. Только пусть растопчут. Растоптать — это тоже искусство.Кстати, ваш папа сколько месяцев не разговари-вал с вами после «Огней притона»?Нет, мы договорились на берегу, и он принимал участие в съемках, от начала до конца, поэтому получилось совместное творчество.

Маленькая Одесса

Режиссер фильма «Огни притона» Александр Гордон о прениях с Гарри Борисовичем и его фантазиях, а также о том, как хитро он заманил в кино Алексея Левинского

56 день Кинобизнес

Круглый стол «Постсоветское кино-пространство: свобода, художник, рынок» тематически очень тесно связан с программой «Летней эйфо-рии», которую Андрей Плахов со-ставил из эксклюзивных картин. Эти фильмы близки нам географически и бесконечно далеки культурно. Страны СНГ все меньше связывает с нами язык, уже написаны слишком разные учебники истории, правят разные политические режимы, поэтому фильмы и зрители рас-ходятся куда-то в непересекающие-ся пространства.Вопрос, который поставил Андрей Плахов, — возможно ли сотруд-ничество частей некогда единой сверхдержавы в области кино, — не может иметь однозначного от-вета. При этом, несмотря на кажу-щуюся очевидность, он настолько неожидан, что каких-то внятно артикулированных точек зрения на сегодня еще нет практически ни у одной из стран Содружества, представленных отчасти на круглом столе. Поэтому на мероприятии не было серии докладов по пово-ду вариантов решения проблем изоляции национальных кинемато-графий, а было в большей степени знакомство, прощупывание зыбкой почвы. Речь идет о налаживании диалога между сторонами, которые в течение двух десятилетий делали все, чтобы от него уйти. Это, конеч-но, не примирение Ивана Ивано-вича с Иваном Никифоровичем, но любое неосторожное движение может сильно навредить процессу.Знакомство происходило с Казах-станом, Украиной, Белоруссией и Арменией, еще некоторое коли-чество общей информации было дано о других странах постсовет-ского пространства. Оказывается, что даже специалисты нашего кино не вполне подозревают о тех про-цессах, которые там происходят.Так, Казахстан вышел в этом году на производство до 20 игровых полнометражных картин бюджетом до $3 млн. Эти картины начали окупаться, принося в прокате сбо-ры, вдвое превышающие затраты на производство. По своей сути они представляют калькированные образцы болливудской продукции, что вообще характерно для мусульманских стран. Фильмы

этого рода успешно конкурируют в казахском прокате с российскими и американскими картинами. Две трети бюджетов фильмов составляют государственные сред-ства, но и частный бизнес также заинтересовался кинематографом как бизнесом. Появилось новое по-коление режиссеров, снимающих коммерческое кино для внутрен-него рынка. Время от времени соз-даются копродукционные проекты с Европой или с Россией. При этом существует государственная цензура на репрезентацию образа Казахстана и выпускается довольно мало качественного авторского кино, а сами кинематографисты пользуются любой возможностью, чтобы эмигрировать и работать в лучших условиях за границей.Хуже дело обстоит в Белоруссии, Армении и на Украине. Это мини-мальное количество полнометраж-ных картин, отсутствие проката (в Армении действуют всего три современных кинотеатра!), государ-ственное давление на художников, минимум господдержки. При этом все государства заинтересованы и в существовании национального кинематографа, и в его признании за рубежом, и в привлечении зрителя. Кажется, основной посыл очевиден: объединяться и создавать кино вместе.Жоэль Шапрон обратил внимание аудитории на то, что России такое объединение было бы очень по-лезным, так как в нашей стране тоже много проблем с кино. Взять в пример кинотеатрального зрите-ля. Его основу сейчас составляют молодые люди от 14 до 21 года, эта аудитория никак не расширяется качественно, увеличиваясь только количественно. «Даже если у вас будет не 2500, а 3500 залов, — предостерег Шапрон, — в них все равно будут показывать только «Гарри Поттера». В России есть около пятнадцати кинотеатров, где показывают альтернативное кино. Проблема не в производстве, а в показе».В этом отношении могут быть применены разные инструменты. Андрей Плахов, например, убежден, что существование большого количества фестивалей, на которых показывают и фильмы

постсоветских стран, привело к созданию альтернативного проката — клубно-фестивального, у которого уже есть свой зритель. С другой стороны, заметил Сергей Сыч, в «Эйфории» за всю ее исто-рию ни разу не был показан фильм с постсоветской территории. Этих фильмов в России вообще нигде нельзя увидеть. Но если их показы-вать системно, прозвучала реплика в зале, то диаспоры, которых в Рос-сии много, могли бы достичь и вну-тренней интеграции, и вовлечения в российский кинопроцесс, русскую культуру. Ясно, что чтобы их пока-зывать, необходимо и производить их вместе, понимая потребности аудиторий двух и более государств. Такой метод, по мнению Шапрона, очень продуктивен и давно рабо-тает во Франции. Более 40 про-центов французского кино — это копродукция, в противном случае эти фильмы просто не получилось бы произвести, и такой высокий процент достигнут за счет госу-дарственной политики, которую необходимо привлекать и в России. Нужно упомянуть и новую систему господдержки, которая также за-ставляет задуматься о привлечении зарубежных партнеров.Вячеслав Шмыров напомнил, что Россия в этом году, наконец, вступила в «Евримаж», и никто этого не заметил. В зале на эту реплику также никто не отреагировал, хотя «Евримаж» представляет собой давно работающий механизм ко-продукции, которым пользуются все страны. Еще на уровне принятия решения вступать в «Евримаж» многие отечественные продюсеры выражали сомнение в том, что им это нужно. Время подтвердило их опасения: соглашение достигнуто, но реального результата нет.Разговор получился достаточно серьезным, чтобы понять, с какими трудностями придется столкнуться

в направлении сотрудничества. Ведь опыт еще и доказывает, что даже если бывшие республики создают фильм вместе, то это не означает автоматического его проката. Фильмы оседают на пол-ках или прокатываются только в одном государстве, а другое только на уровне газетных публи-каций следит за его фестивальными успехами. Нельзя не считаться с действительностью: мы слишком далеко ушли друг от друга. Кино, особенно зрительское, апеллирует к национальной мифологии, а наши мифы стали сильно разниться. Отсюда, в том числе, и трудности с копродукцией, а также некие микропространства, где прокаты-ваются определенные типы кине-матографа. Те же мусульманские страны, объединенные болливуд-ской массовой культурой и общими системами ценностей, или — хотя тут все более зыбко — право-славные страны, в которые входит ряд государств Восточной Европы и которые лучше поймут друг друга. Но при всей разности мифологий есть некая общая объективная реальность, в которой у русских и таджиков общего гораздо больше, чем у сербов и украинцев. И здесь, возможно, имеет смысл в большей степени искать точки со-прикосновения в неигровом кино, начиная с него культурный диалог. Документалистика почти всех стран бывшего Союза сегодня тесно связана копродукцией (в основном, европейской), но даже тот клубный прокат, о котором говорит Плахов, свидетельствует об огромном интересе российской аудитории к фильмам из бывших республик или о них. В этой точке диалог куль-тур мог бы быть более продуктивен, хотя поднимать прокат неигрового кино и понимать, что с ним вообще делать, — это тема еще более серьезных дискуссий.

Киносоюз нерушимыйНа вчерашнем круглом столе говорилось о казахских блокбастерах, украинской цензуре и последствиях национального

высокомерия

6 6 день Питчинг

Чеховские мотивыПродолжение. Начало на с. 1

Но при этом он сталкивается с са-мой реальностью кинопроката, в котором такого рода картины существовать не могут. Андрею Юрьевичу посоветовали делать такое кино в копродукции. Однако переговоры с иностранными инве-сторами — дело небыстрое, может затянуться. Хржановский, задумав-ший этот проект сорок с лишним лет назад, ответил, что готов ждать столько, сколько позволит жизнь. И добавил, что в фильме как раз предполагаются эпизоды, которые позволяют обратиться, например, к германским партнерам, — напри-мер, эпизод встречи Мейерхольда с Михаилом Чеховым в Берлине. Когда Чехов говорил режиссеру: «Не возвращайтесь, вас там убьют». Тут же слово взяла пред-ставитель German Films Симона Бауман, которая сказала, что най-ти инвестора для такой картины в Германии шансов мало.Тем не менее, Анна Гудкова на-помнила, что предыдущий фильм Хржановского «Полторы комна-ты...», выпущенный на одной копии, собрал вполне приличные деньги. Обсуждение закончили на том, что проект спасет человек, который безоговорочно в него поверит.Следом продюсер Лиза Антонова и драматург Елена Гремина пред-ставляли свой проект «Братья Ч». Сценарий написан по мотивам одноименной пьесы и повествует о жизни начинающего писателя Антона Чехова и его брата Нико-лая. Выступающие отметили, что у них в истории шесть персонажей

и одно место действия. Режиссе-ром будет Михаил Угаров. Сергей Мелькумов поинтересовался, как авторы проекта собираются вернуть деньги. Четкого ответа не последовало. На что жюри продюсеров напомнило, что найти людей, которые просто дадут де-нег ради идеи и любви к искусству, сложно, и посоветовали обратить внимание на телевидение — иначе в прокате такой проект обречен.Продюсер Елена Степанищева и режиссер Наталья Мещанинова представили свой будущий фильм «Комбинат «Надежда», сюжет которого разворачивается в Но-рильске — поэтому на телеэкране тут же замелькал видеоролик с кадрами этого города, где и планируется провести съемки. В центре внимания — молодые люди, которые мечтают по-кинуть хоть и родной, но грязный, с черным газовым облаком над крышами домов, Норильск. Фильм обещает быть очень реалистич-ным, в нем планируется снять про Норильск всю правду: как там живут люди, как говорят. Первым слово взял Петр Фадеев: «Никого не хочу обидеть, но у молодых кинематографистов появилась тяга освещать жизнь простых людей в глубокой провинции, — конста-тировал он. — И, надо сказать, что представление об этой жизни у многих молодых режиссеров довольно вульгарное. Кроме того, существует какая-то абсолютная глухота к тому, что люди говорят, как двигаются, как живут. Обяза-

тельно надо поехать в Норильск или Хабаровск и снимать там, где кучи мусора...»Впрочем, в жюри у проекта тут же нашлись и защитники: несколько продюсеров сказали, что Норильск вполне пригодный и интересный для съемок город, при этом им не понравились референсы авторов к сериалам «Реальные пацаны» и «Школа» (сорежиссером которо-го, кстати, выступала Мещанинова). Вступивший в дискуссию Сергей Шумаков сказал: «Вы просто не-правильно послали нам месседж. На самом деле, я убежден, что у вас другой замысел, вы о другой картине рассказывали. Мы бес-сильны вам помочь, но вы мне симпатичны, вы хорошо говорите. Делайте кино, я думаю, что интуи-тивно у вас все получится».Проект под названием «Мафия» представлял продюсер Дмитрий Куповых. Поскольку фильм связан с популярной игрой, то в пре-зентации были задействованы видеоролики и игровые карты, которые легли на стол перед жюри. Правда, Куповых задумал правила игры усложнить: убивать в его филь-ме будут по-настоящему. Сергей Мелькумов сказал, что подобная история может окупиться, если превратить ее в телемуви. Сергей Сельянов же посоветовал не делать ставку на то, что популярность игры обеспечит прокат фильму. С ним согласился Александр Роднянский, который порекомендовал сделать ставку на саму историю, на сцена-рий и снять лихо, с минимальными деньгами, неизвестными артистами и, быть может, даже в полудокумен-

тальной манере. А еще — посо-трудничать с телеканалом, на кото-ром идет подобная телеигра. Представляя молодежную мелодраму «Все просто», Софья Карпунина заметно переживала, поскольку понимала, что в жизни не все так просто, как в кино. Продюсером у проекта выступает ВГИК, планируется заявка в Госки-но. Поэтому сейчас Соне необхо-дима помощь в размере $300 тыс. и прокатчики. Сергей Сельянов сказал, что проект вполне себе имеет право на жизнь, надо лишь посмотреть на его сценарное ис-полнение и оценить режиссерскую состоятельность Карпуниной по ее предыдущим работам.Седьмой проект «Sex, кофе и cigareтты» представляли продюсер Евгения Линович, продюсер и режиссер Сергей Ольденбург-Свинцов. Альманах из 11 новелл отсылает к фильмам Джима Джармуша («Кофе и си-гареты») и Стивена Содерберга («Секс, ложь и видео»). Новеллы снимаются в ресторанах Москвы, каждая в своем жанре, разными операторами и все провокацион-ные. Антон Сиренко посоветовал найти оригинальные способы для промо картины, Сергей Сельянов подтвердил: стандартные схемы продвижения проекта здесь бесполезны. Также авторам пред-ложили удешевить съемки. Напри-мер, уговорить актеров сниматься бесплатно. Многие из них, если прочтут драматургически привле-кательный материал, и узнают, что новелла снимается за один день, легко согласятся.

76 день Питчинг

Презентация проекта «Большая картошка» сопровождалась видео-роликом — кадрами московской действительности, лицом популяр-ного актера Джерарда Батлера и музыкой из картины «Достучаться до небес». Продюсеры проекта Елена Марковская и Анна Эйбо-женко в деталях изложили историю жизни экспатов в Москве 90-х. Именно они, иностранцы, приехав-шие в Россию, назвали российскую столицу Big Potato — «Большая картошка». В основе сюжета — история любви 42-летнего югос-лавского американца и 22-летней художницы из Саратова, торгую-щей картинами на Старом Арбате. Поначалу сюжет воспринимался довольно живо, но когда Эйбожен-ко дошла до финала, где оба героя умирают — она от отека легких, а он — в нью-йоркском Центре международной торговли во время 9/11, в зале послышались смешки. Нелепость развязки продюсеры обсуждали особенно скрупулезно. Анна Эйбоженко парировала тем, что это реальная история жизни ее подруги, так что все по-честному. Члены жюри же объясняли, что не стоит переносить на экран реальную жизнь и просили выска-заться Виталия Манского — мол, «он у нас тут по документальному кино». Тем не менее, продюсеры отметили и большой плюс пред-ставленного проекта — новая сре-да экспатов 90-х, о которой доселе мы немного слышали. Попутно сказали, что 80 млн руб. для такого проекта — мало, и спросили, что с кастингом. Авторы сообщили, что женскую роль будет играть Оксана Акиньшина, а на роль иностранца как раз проводится кастинг. Переговоры с Джерардом Батлером пока еще не закончи-лись, но он значительно увеличит бюджет. Зато, сказали продюсеры, даст возможность сделать пред-продажу.

Последними выступали продюсер Елена Гликман и режиссер Оксана Бычкова, у которой это второй про-ект на питчинге. Они напомнили, что не первый раз работают вдво-ем («Питер ФМ» и «Плюс один»), что команда на проекте останется прежней — художник-постановщик Ольга Хлебникова, оператор Шан-дор Беркеши. Что будущий фильм под названием «Защита» является практически ремейком «Слова для защиты» Александра Миндадзе. И сам Александр Анатольевич, и режиссер фильма-оригинала Ва-дим Абдрашитов свое разрешение дали. Оксана Бычкова заметила, что заинтересовалась этой исто-рией, именно прочитав сценарий Миндадзе. Правда, она хочет пока-зать эту историю, несколько иначе расставив акценты. Продюсеры не стали предполагать прокатную судьбу этой картины, но сказали, что проект очень «идет» Оксане и попросили почитать сценарий. Во время кофе-брейка собрав-шиеся обсуждали особенности нынешнего питчинга: например, абсолютно безучастный зал. По-мимо продюсеров, никто больше в обсуждении проектов не участво-вал, вопросов не задавал — хотя, судя по реакциям собравшихся, спросить было что.В остальном же было ощущение, что многие питчингующие хорошо усвоили суть того, что от них требуется, — чтобы все было ясно, четко, коротко и, самое главное, интересно. Однако для некоторых даром прошли даже тренинги Жан-Люка Ормьера — сюжет излагался громоздко, скорее всего, по написанному тексту, который в устном пересказе звучит довольно вязко. Многие до сих пор не учли, что выступают перед продюсерами, которые хоть и могут оценить художествен-ное своеобразие проекта и его культурологическую ценность,

все-таки занимаются бизнесом и хотят слышать, благодаря чему вернутся вложенные в картину деньги, а не заниматься благотво-рительностью. Другими словами, искать надо именно инвестора, а не спонсора.После чего жюри, посовещавшись, объявило результаты. Александр Роднянский оговорился, что они обсуждали всех участников, кроме Андрея Хржановского, поскольку

эта история стоит особняком и явно нуждается в особой под-держке, например, со стороны государства. Что касается осталь-ных, то жюри отметило презента-ции проектов «Мафия» Дмитрия Куповых и «Защита» Елены Глик-ман и Оксаны Бычковой, а лучшим, самым необычным и любопытно поданным был назван «Большая картошка» Елены Марковской и Анны Эйбоженко.

8 6 день Спорный опрос

Станислав Говорухин:Все зависит от того, что за фильм. Например, очень хорошая картина «Неадекватные люди» снята за ко-пейки, а фильм «Край» может стоить больше 20 млн. Я обычно снимаю среднебюджетное кино, а для этого сегодня нужно миллиона три, если особенно не размахиваться. Но не надо забывать: если ты еще хочешь, чтобы твой фильм потом шел в прокате, то мало сделать его интересным молодежной аудито-рии. Нужно еще огромные деньги вбухать в рекламу. А это еще один бюджет, приблизительно равный бюджету самого фильма или, может быть, наполовину меньше.

Авдотья Смирнова:Смотря для какого. Тот, который мне хочется снять сейчас, стоит 3 млн. Но их, к сожалению, нет.

Олег Флянгольц:Побольше. Побольше. Побольше.

Бакур Бакурадзе:Я еще не знаю, какой фильм хочу снять. Есть идеи, которые можно воплотить в реальность, имея $400-500 тыс. Или даже меньше. Но есть идеи, которые требуют больше миллиона долларов, а то и двух. Это же производствен-ные потребности. Сейчас вышли новые цифровые камеры, на которые можно снимать с большой экономией, а если у тебя камерная история, происходящая в замкну-том пространстве с двумя-тремя актерами, у которых небольшой гонорар, да и группа маленькая, тогда еще дешевле. Если не требуется строить декораций — еще дешевле. Если нет экспеди-ций, то можно снимать дешево.

Дмитрий Поволоцкий:Копейки, если у меня хороший сценарий. Мне теперь немного надо. Потому что можно снимать и на видео. Я же не делаю фильмов со спецэффектами, а для хорошей комедии всего лишь нужны хороший сценарий и актеры. Вы хотите от меня цифр? Можно фильм снять и за $20 тысяч, и за тысячу. Можно за бесплатно. Например, с помо-щью Skype. Там появляется рамка, в которой человек что-то говорит. И мы видим, что происходит за его спиной. Если человек пойдет, то мы можем видеть разные реальности. Так что кино можно снимать и так, и на айфон. Если идея фильма правильная, то и кино будет смо-трибельное.

Алиса Хмельницкая:А можно на два?

Резо Гигинеишвили:Та история, которую я сейчас хочу сделать, стоит $3 млн. Еще столько же нужно на продвижение.

Вячеслав Тельнов:И за $100 тыс. можно снять хороший фильм, и за $5 млн — плохой. Мне кажется, все зависит не от бюджета, а от таланта.

Владимир Котт:Миллион! А нет-нет, сейчас… (Подсчитывает.) Ну, тысяч пятьсот. Я же снимаю камерные фильмы, с хорошими, но не самыми извест-ными актерами. Большие деньги развращают фантазию. А так — попробуйте сочинить историю, малобюджетную, без компьютер-ной графики. Это как ручная ра-бота. Производство стоит дешево, а результат выглядит дорого.

Авдотья Смирнова:Я вообще плохо отношусь к ремей-кам. Считаю, что питаться чужими художественными импульсами — это дело критики. А режиссер и сце-нарист должны выдумывать сами. На своей памяти не знаю ни одного удачного ремейка. Два исключения в «Семейке Адамс». Был сериал 50-х годов, по мотивам которого сняли три фильма, два из них за-мечательные — «Семейка Адамс» и «Ценности семейки Адамс». Боль-ше ни одного примера не знаю.

Александр Гордон:Я думаю, что в отсутствии сце-нарных идей любое возвращение к тому, что когда-то было успешным не на коммерческом, а на идеоло-гическом уровне, драматургиче-ском или актерском — небесполез-ное занятие. Если не получится, то хотя бы научишься и поймешь,

почему не получилось. А то, что у нас сегодня не просто дефицит сценарных идей, а некий вакуум, некая сценарная тупость наступи-ла, — это точно. Увы, это так.

Станислав Говорухин:Отрицательно, конечно. Потому что интеллектуальный уровень кинотеатральной аудитории пал очень низко. Нужно ей угодить, а для этого приходится делать фильм глупее, чем он был.

Фуад Ибрагимбеков:С одной стороны, отрицательно, но с другой, это может быть очень неплохой способ ознакомления новых поколений с классикой. Быва-ет и так, что родители заставляют смотреть старый фильм, а ребенок говорит: «Ничего не понимаю, о чем это?» Так вот ремейки в этом смысле полезны, как никогда.

Ангелина Никонова:Ремейк вообще — сложная задача, а ремейк хорошего фильма — невероятно сложная задача. Неважно, советская это классика или зарубежная. Это сверхзадача, и не знаю, кто на себя это берет. И главное — зачем? Я бы не взя-лась. Хотя удачные примеры, как и исключения из правил, бывают. «Почтальон звонит дважды» Боба Раффельсона — ремейк фильма Лукино Висконти «Одержимость».

Ситора Алиева:Они объективно существуют, хотим мы того или нет.

Виктор Шамиров:Вы можете назвать отечественный ремейк, который по качеству, по продуманности, по ответствен-ности авторов, по актерскому ис-полнению сравним с оригиналом?

Сергей Швыдкой:Советские фильмы, конечно же, уникальны — и настроением, и тем эзоповым языком, благо-даря которому режиссеры, снимая о коммунизме, умудрялись рассказывать еще и о добром и вечном. Но вторичная идея чаще всего остается вторичной. И если удается с помощью ремей-ка нести добро и радость людям, то это удача.

Вячеслав Тельнов:Очень настороженно отношусь. Ремейк есть ремейк. Старшее по-коление помнит оригиналы — это же настоящие шедевры, история нашего кино. Продолжения имеют право на существование, если они логически выходят из первого фильма, а не когда они придуманы для того, чтобы воспользоваться успехом первого фильма.

Мы спросили у режиссеров, сколько денег им нужно для съемок фильма. Оказалось, большинство из них готово работать со скромным бюджетом, а некоторые — и вовсе без денег

В последние годы производство ремейков советской классики, кажется, поставлено на поток. Каково отношение к ним кинематографистов —

как зрителей и профессионалов?

Восемь с половиной долларов

Продолжение следует...

96 день Вне конкурса

Наша ретроспектива охватывает полвека петербургского кино: с 1920-х по 1970-е годы. Петер-бург немыслим вне собственной литературной традиции и кино воспринимает специфически. Тяга к экранизации, в принципе характерная для кинематографа, в Петербурге имела значение особенное, определяющее. Недавно киностудия «Ленфильм» определила десять лучших картин, когда-либо ею созданных. Восемь из них — экранизации: «Чапаев» (1934), «Золушка» (1947), «Дама с собачкой» (1960), «Человек-амфибия» (1961), «Гамлет» (1964), «Двадцать дней без войны» (1976), «Синяя птица» (1976), «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» (1979). Историю ленинградского кино действительно двигала история экранизаций, им создаваемых.В 1920-е годы живы еще лубоч-ные киноиллюстрации в духе дореволюционного кино, но на-чинают уже свои эксперименты киноформалисты. В 1930-40-е, с одной стороны, «классовый» подход вульгарных социологов и ажурные водевили, а с другой, поиски нового, своего и не-виданного ранее подхода к экра-низации. И, наконец, насквозь литературные 1960-70-е годы: на «Ленфильме» Чехов и Шек-спир встречаются с Тендряковым и Симоновым, теперь они — со-временники. Литература была живым телом, плотью «ленинград-ской школы» — явления, значение которого для отечественного и мирового кино огромно. Даже эмблема киностудии — «Медный всадник», освещенный двумя проекторами, — литературна: это не столько памятник Петру I, сколько персонаж знаменитой пушкинской поэмы.

В ретроспективу ленинградского кино нынешнего «Кинотавра» вошли фильмы, которые, с одной стороны, оказали на отечествен-ный кинематограф значительное влияние, а с другой — не столь хорошо известны современному зрителю. Нам важно было постро-ить разнообразную программу. В нее вошли и экранизации классики (так, отдельный сеанс будет посвящен циклу «чеховских» фильмов), и экранизации литерату-ры современной («Большая семья» Иосифа Хейфица). Большинство фильмов экранизируют отече-ственную литературу, но будет показана и малоизвестная ныне картина «Мост перейти нельзя», поставленная по классической пьесе Артура Миллера «Смерть коммивояжера». На одном из се-ансов можно будет увидеть анима-ционные экранизации. Сеанс этот кажется нам одним из наиболее интересных. Довоенные шедевры ленинградской мультипликации, созданные выдающимся режис-сером Михаилом Цехановским, до сих пор были известны только узкому кругу историков кино.Первый сеанс ретроспективы посвящен двум экранизациям повести Н. С. Лескова «Тупейный художник»: «Комедиантка» (1923, реж. А. Ивановский) и «Драма из старинной жизни» (1971, реж. И. Авербах). Последний сеанс также построен по принципу «двойных экранизаций»: здесь две постановки «Катерины Измайловой» — Чеслава Сабин-ского (1926) и Михаила Шапиро (1966) — две версии лесковской повести «Леди Макбет Мценского уезда». Эти два сеанса, первый и заключительный, охватывают хронологические рамки всей ретроспективы (1920-е — 1970-е)

и позволяют зрителю наглядно сопоставить экранизационные принципы разных эпох.Современный мастер экраниза-ции, автор сценария множества фильмов по классическим произ-ведениям английской литературы, Эндрю Дэвис говорит: «Экрани-зация — это попытка запихнуть

слона в чемоданчик». Задачу, которая кажется невыполнимой, успешно решали кинематогра-фисты всех стран и городов. Но в Ленинграде экранизации были явлением особенным, ведь именно они направляли кинопро-цесс, именно они являлись его центром и сущностью.

Чемодан со слономКураторы программы «Ленинградское кино как история экранизаций» Анна Ковалова и Петр Багров привезли

на «Кинотавр» багаж, оставленный петербургскими режиссерами советской эпохи

«Винтик-шпинтик» (1927, реж. В. Твардовский)

«Мост перейти нельзя» (1960, реж. Т. Вульфович, Н. Курихин)

«Маска» (1938, реж. С. Сплошнов)

«Катерина Измайлова» (1966, реж. М. Шапиро)

10 6 день Калейдоскоп

Кинопробы

Подводная братваРенату Пиотровски мы поместили не только в неожиданную ситуацию, но и под воду.

Выйти из нее сухой не получилось, а вот с достоинством — вполне

Вы нырнули в бассейн и обнаружили вместо ног рыбий хвост — прямо, как у Русалки.

Вы использовали все свое обаяние, чтобы за-манить под воду свою первую жертву.

Но ничего не вышло, и тогда вы попытались утащить ее силой.

Блиц

Как здесь, в отличие от Москвы, меняется распорядок вашего дня?Очень даже конструктивно меняется. Я сова и живу своим временем — не то что в Москве, где надо вставать рано и бежать на съемки. Поэтому тут мне уютно. Единственное, я в этом году что-то очень мало оттанцовываю ноги.Обычно больше?Да, зато остается больше времени с кем-то пообщаться. В танце же не очень-то поговоришь.После фильма «Мой папа Барышников» вам танцевать не за-хотелось?Очень. Я поймала себя на том, что во время просмотра сижу и не-прерывно улыбаюсь. Причем это реально улыбка оттого, что я сама через все это проходила. Мне штаны эти из Японии привозили, исподтишка у фарцовщиков что-то покупала. Я и танцами занималась, не балетом, а танцами. Так что у меня тоже любовь к этому. И мальчик там хороший играет. И еще я помню, у меня тоже были любимые артисты, я смотрела их

записи и мне хотелось быть такой же, как они.У вас видеомагнитофон когда появился?Я уже была взрослой девочкой. Даже дочка первая уже родилась. Мы жили во Владивостоке, и брат привез его из Ангарска. К нам хо-дил весь дом смотреть фильмы, как в кинозал. Я к нему не подходила, думала, что нажму что-нибудь не то и сломаю. А вот моя дочка младшая легко управлялась с ним.Вы американские боевики смотре-ли, наверное?Поначалу были только они, да. Всякие стрелялки. И еще вот этот (зажимает нос. – Прим. авт.) гнуса-вый дубляж. Здравствуйте, я пришел дать вам волю!..Подождите-ка, это Шукшин? Он без дубляжа был.(Смеется.) Точно-точно.Ладно, что мы все о кино. В море купаться ходите?Нет, но я прихожу, ножки попо-лощу. Я люблю соленую воду, мне она кажется полезной. И еще она забирает плохую энергетику.

рассказала о том, что на «Кинотавре» она мало танцует, вспомнила про свой первый видеомагнитофон и американ-ские боевики с гнусавым дубляжем

Ольга Хохлова

116 день Калейдоскоп

Официальная косметика XXII Открытого Российского кинофестиваля «Кинотавр»Декоративная минеральная косметика EraMinerals, LLS; www.eraminerals.com, +7 499 703-2288

Искусство красоты от EraMinerals

Шаг 5. Завершающие штрихи.

Легкий штрих самого совершенства. Минеральные тени и вуаль.

Назначение этого шага — придать макияжу завершенность и нужный характер. Минеральные тени для век EraMinerals помогают создать любой образ. Минеральная вуаль подчеркивает вашу естествен-ность. Она закрепляет макияж, сглаживает линии, делает цве-товые переходы мягче и удаляет излишний блеск.Минеральные тени — при их соз-дании используется способность слюды отражать и преломлять свет. Они имеют безграничный спектр цветов и оттенков, обладают не-достижимыми ранее оптическими эффектами. Они создают пере-ливающиеся, голографические от-тенки, изменяющиеся в зависимо-сти от угла зрения и падения света. Минеральные тени EraMinerals отличаются по своей текстуре, плотности и эффекту, позволяя подобрать не только нужный цвет, но и текстуру, подходящую именно вам. Они могут использоваться в качестве подводки для глаз, а также карандаша для бровей.Минеральная вуаль — это пудра-вуаль, которая прекрасно сглаживает линии, матирует кожу и фиксирует макияж. Она про-зрачна и невесома, но от того не менее эффективна. Ее вель-ветовая текстура рассеивает свет, сглаживает недостатки кожи и создает эффект мягкого фокуса. Вуаль наносят на все лицо, вклю-чая область глаз, а также шею и область декольте.

Совет от EraMinerals: Голубые гла-за украсьте оливковыми или брон-зовыми тенями; для синих глаз — теплый коричневый, медный, синий или лиловый оттенки; для зеленых попробуйте серые и платиновые; обладательнице карих глаз лучше выбрать коричневый, бежевый или бронзовый, а также фиолетовые, голубые и серебристые тона.

Хроника

Кадр дня

12 6 день Конкурс

08:00 Пляж Йога

10:00 «Zhemchuzhina» Showcase

MY FATHER BARYSHNIKOV

by Dmitry Povolotsky, Mark Drugoi, Russia, 2011 (88 min.)

11:00 Зал «Под люстрой»Пресс-конференция фильма «Вдребезги»

11:45 Зал «Под люстрой»Пресс-конференция фильма «Мой папа Барышников»

12:00 «Zhemchuzhina»Showcase THE TWILIGHT PORTRAIT

by Angelina Nikonova, Russia, 2011 (105 min.)

12:30 Зал «Под люстрой»Пресс-конференция фильма «Портрет в сумерках»

14:00 Стадион им. Славы МетревелиФУТБОЛЬНЫЙ МАТЧ МЕЖДУ СБОРНЫМИ ФЕСТИВАЛЯ «КИНОТАВР»

И АДМИНИСТРАЦИИ Г. СОЧИ

14:00 Зал «Под люстрой»Круглый стол «РЕЖИССЕРСКАЯ СМЕНА — СМЕНА КАРТИН МИРА»

Модератор Даниил Дондурей

16:00 Зимний театрКонкурс БЕЗ МУЖЧИН,

реж. Алиса Хмельницкая, Резо Гигинеишвили, Россия, 2010 (73 мин.)

18:00 Зимний театр Конкурс БЕДУИН, реж. Игорь Волошин, Россия, 2011 (90 мин.)

18:00 ККЗ «Жемчужина» Кое-что об эффективности ЧИСТЫЕ ПРУДЫ, реж. Алексей Сахаров, СССР, 1965 (81 мин.)

20:00 «Zhemchuzhina»Showcase NO MEN by Alisa Khmelnitskaya, Rezo Gigineishvili, Russia, 2010 (73 min.)

21:00 Зимний театр Конкурс ОГНИ ПРИТОНА, реж. Александр Гордон, Россия, 2011 (108 мин.)

22:00 Театральная площадь Кино на площади УТОМЛЕННЫЕ СОЛНЦЕМ 2: ЦИТАДЕЛЬ,

реж. Никита Михалков, Россия, 2011 (158 мин.)

23:00 ККЗ «Жемчужина» Ленинградское кино как история экранизаций КАТЕРИНА ИЗМАЙЛОВА, реж. Чеслав Сабинский, СССР, 1926 (40 мин.) КАТЕРИНА ИЗМАЙЛОВА, реж. Михаил Шапиро, СССР, 1966 (121 мин.)

23:00 Зал «Под люстрой»Заседание Гильдии киноведов и кинокритиков

23:30 Parliament Lounge Специальная программа Международный Фестиваль Сверхкороткого Фильма «60 лучших» из коллекции ESF Концерт. Музыкальный коллектив Гоши Куценко

10 ИЮНЯ ПЯТНИЦА

Главный редактор, руководитель отдела PR фестиваля «Кинотавр» Дарья Кровякова / выпускающий редактор Михаил Володин /редакторы Андрей Захарьев, Сергей Сычев / фотографы Алексей Юшенков, Геннадий Авраменко, Николай Казеев / дизайн Shandesign / верстка Алена Короткевич / корректор Ольга Вербицкая. Адрес редакции: г/к «Жемчужина», этаж С. Тел.: +7 (962) 855-19-93