Шопенгауэр. Афоризмы

Shopengauer_Book_2008.qxd 24.01.2008 18:54 Page 1


Артур Шопенгауэр

АФОРИЗМЫЖИТЕЙСКОЙ

МУДРОСТИ

«ЛАМАРТИС»Москва 2008


УДК 821.112.2�84ББК 84 (4 Гем) 5�4

Ш79

Ш79

УДК 821.112.2�84ББК 84 (4Гем) 5�4

Шопенгауэр А.Афоризмы житейской мудрости / Пер. с нем. Ю.И. Айхенвальда. —

М.: ЛАМАРТИС, 2006.—288с.

ISBN 5�94532�021�8

ISBN 5�94532�021�8

© ООО «ЛАМАРТИС»,

переплет, оформление 2006


Шопенгауэр меня так восхищает и доставляетмне ряд таких наслаждений, каких я никогда до сихпор не испытывал. Не знаю, изменю ли я когда�ни�будь свое мнение, но в данное время я нахожу, чтоШопенгауэр гениальнейший из людей.

Лев Толстой



Философ пессимизма(выдержки из статьи Куно Фишера, опубликованной в 1897 г.)

Если ближайшая и непосредственная цель нашейжизни не есть страдание, то наше существованиепредставляет самое бестолковое и нецелесообраз�ное явление.

Артур Шопенгауэр. К учению о страданиях мира

Попадаются даже такие люди, на лице которыхотпечатана такая наивная пошлость и низость об�раза мыслей и такая животная ограниченность рас�судка, что просто удивляешься, как они рискуют вы�ходить с такою физиономиею и не надевают маски.

Артур Шопенгауэр. О физиономике

Артур Шопенгауэр достиг уже тридцатилетнего возрас%та, когда в 1818 г. появилось его капитальное произведе%ние «Мир как воля и представление». Прошло еще трид%

7


цать лет, а между тем свет ничего не знал ни о нем, ни о егопроизведениях. Шопенгауэру было за шестьдесят, когдаего коснулись первые лучи славы. Только в последние де%сять лет своей жизни (1850%1860) он был признан филосо%фом века, а учение его — учением, которому принадлежитбудущее. После смерти Шопенгауэра его популярность воз%росла необычайно, он стал самым «модным философом»и самым читаемым немецким автором.

Чем же объяснить такое продолжительное и упорноеигнорирование современниками сочинений Шопенгауэ%ра? Сам философ был твердо убежден в существованиипротив него заговора: немецкие профессора философиииз зависти сговорились не читать или во всяком случаене упоминать о его произведениях. Но если такой круп%ный мыслитель и писатель как Шопенгауэр в течение це%лых тридцати лет не оказывает никакого влияния на об%щественное сознание, то, следовательно, произведенияего остаются незамеченными не некоторыми профессо%рами философии, а «духом времени», под которым мыподразумеваем не нечто мистическое, а совокупность всехтех вопросов и интересов, которые господствуют в изве%стный период времени. Если мы оглянемся на Германиютого времени, вспомним ее интересы национального и ре%лигиозного, политического и исторического характера,то мы увидим, что произведения Шопенгауэра ровно ни%чего не давали для разрешения этих вопросов. Ведь всеэти вопросы относятся к всемирной истории, котораядля Шопенгауэра не имела никакого значения.

Дух времени есть его царь, и сходство его с повели%телями в том, что он дает аудиенцию только тем, комуесть, что ему сказать. Остальные должны ждать, пока ихпозовут, пока не пробьет их час. Когда вера во всемир%ную историю начинает колебаться, наступает время го%ворить Шопенгауэру, который утверждает, что учение

8

АРТУР ШОПЕНГАУЭР АФОРИЗМЫ ЖИТЕЙСКОЙ МУДРОСТИ


о теме и конечной цели всемирной истории есть не чтоиное, как иллюзия. Он докажет это лучше и основатель%нее, чем его предшественники.

Предки Шопенгауэра эмигрировали в Данциг из Гол%ландии. Отец его был богатым коммерсантом и убежден%ным республиканцем. После второго раздела Польши, ко%гда Данциг превратился в провинциальный прусскийгород, Генрих Флорис Шопенгауэр вместе с семействомпокинул родной город и больше туда не возвращался, хо%тя одно право эмиграции стоило ему десятой доли иму%щества. Семья поселилась в Гамбурге, но постоянно пу%тешествовала. Шопенгауэр получил космополитическоевоспитание, преимущества которого он ставил так высо%ко, что считал себя за это вечно благодарным отцу. Па%триотических и национальных симпатий и антипатийу него не было, немецкое отечество значило для него небольше, чем немецкая литература.

С раннего детства он был недоверчив, подозрителен,мнителен. Однажды шестилетний Артур остался домаодин — родители его ушли гулять. Ему вдруг пришлав голову мысль, что его оставили навсегда, и он едва неумер от страху. Уже будучи семидесятилетним стариком,он заметил однажды человека, переходящего через рель%сы, и крикнул ему, чтобы он был осторожней. «Если быя был так труслив, как вы, — возразил тот, — меня быдавно не было на свете». «А меня, — ответил Шопенга%уэр, — если бы я не был таковым». Он спал с оружиеми прятал свои ценности в самые затаенные уголки, таккак всегда ожидал воров и разбойников. Он бежал изНеаполя, страшась оспы; из Вероны, боясь отравленноготабаку; из Берлина, боясь заразиться холерой. Он не до%верял чужой бритве и имел при себе всегда стакан, что%

9

ФИЛОСОФ ПЕССИМИЗМА


бы не пить из чужих стаканов. Его боязнь людей и не%доверие к ним, быть может, были иногда полезны, но вме%сте с тем они дали печальные результаты. Этот гениаль%ный мыслитель, сумевший осветить самые темныестороны человеческой природы, в практической жизнисовсем не разбирался в людях, ибо ни на чем не осно%ванное недоверие часто идет об руку с ни на чем не ос%нованным доверием. Слова Герцога в гетевском «Тассо»написаны как будто специально для Шопенгауэра:

Боится людей лишь тот, кто их не знает,А кто избегает их, тот скоро не будет их знать.

При таком складе характера Шопенгауэр мог бы пре%вратиться в совсем мрачного пессимиста, если бы не об%ладал с детства жаждой знаний, огромной жизненнойэнергией и богатой фантазией, которые унаследовал отматери. Иоанна Шопенгауэр была жизнерадостным, ве%селым человеком, творческой и одаренной личностью. Онастала известной в свое время писательницей. Ее дочьАдель рисовала, писала сказки, интересовалась литерату%рой настолько, что смогла помогать Гете в некоторых егоработах. Именно мать Артура и ее друг Фернов убедилиего отца, что сын не создан для коммерции. В двадцатьлет он засел за латынь и греческий, английским и фран%цузским он уже владел в совершенстве, и в 1809 г., окон%чив гимназию в Веймаре, обладал прекрасными филоло%гическими знаниями. Под влиянием Фернова он началзнакомиться с итальянским языком и литературой и на%столько преуспел, что и спустя десять лет, оказавшисьв Италии, чувствовал там себя как дома. ВпоследствииШопенгауэр выучил и испанский.

Четыре года после окончания гимназии он провелв университетах Геттингена и Берлина, изучая филосо%

10



фию, филологию и естествознание. Наконец, он оконча%тельно решил посвятить себя философии и в 1813 годуза свою работу «О четвертном корне закона достаточно%го основания» получил степень доктора философии Иен%ского университета, а пять лет спустя, уже в Дрездене,он закончил свое капитальное произведение «Мир какволя и представление».

Хотя Шопенгауэр и родился в пятницу, его жизньникак не назовешь несчастной: колоссальные умственныеспособности, полная независимость и свобода, безуслов%но верный выбор занятия, прекрасное здоровье, глубо%кая старость, освещаемая лучами славы. Однако, по егособственному признанию, уже 24 лет от роду он былвполне пессимистом. Такие высказывания не мешали емурадоваться жизни и хвалиться своим гением, независи%мостью, здоровьем и даже своим лицом. Он изображали проповедовал пессимизм, но он его не пережил и неперестрадал. Он был зрителем, артистом, автором, но онне был героем пессимизма, как и вообще он всего менеебыл героем в трагическом смысле. Но мы не утвержда%ем, что пессимизм Шопенгауэра был напускной. Он былискренен в своих высказываниях, но, как все гении, про%тиворечив. Мы ясно видим согласие между жизнью и уче%нием, сравнивая его жизнь не с его нравственной фило%софией, а с «Афоризмами житейской мудрости», то естьс его учением о блаженстве, и находим здесь полное со%ответствие между словом и делом. В этой работе Шо%пенгауэр взял себе в образцы и руководители Эпикура,которого он считал «великим учителем человеческого бла%женства». Сам Шопенгауэр в начале своих афоризмовподчеркивает противоречие между своей нравственнойфилософией и учением о блаженной жизни: «Соответ%ствует ли и может ли соответствовать человеческая жизньпонятию о таком существовании, это вопрос, который,

11



как известно, моя философия отрицает, учение жео счастливой жизни его признает».

Гении, как бы они нас в этом ни уверяли, ни в какомслучае не пессимисты, ибо они должны создавать и наде%яться. В то время как Шопенгауэр желал быть и был ве%личайшим ненавистником мира и людей, он давал ослеп%лять себя мишурой жизни. Более всего он жаждал славы.Уже будучи в почтенном возрасте, несмотря на все ока%зываемые ему почести, он вздыхал: «До меня доходитлишь половина, лишь четвертая часть моей славы». Онлюбил показную лесть и похвалу даже жалких писак.Во всем мире одно только было святое у нашего песси%миста — это его произведения. «Мое проклятие всякому,кто с умыслом в них что%нибудь изменит, будь то периодили одно только слово, слог, буква, знак препинания!»

В своем сочинении «О женщинах» Шопенгауэр даетнам сатиру, полную насмешки, глумления, яда и желчи.Однако его теория не оказала сколько%нибудь заметноговоздействия на него самого: он не мог противостоятьженскому обаянию. В молодости на него так подейство%вал один только вид артистки Ягеман в Веймаре, что онвоскликнул: «На такой женщине я бы женился, если быдаже нашел ее мостящей улицу». И, наконец, Шопенга%уэр совершенно забыл о своей ненависти к женщинам,когда явилась молодая прекрасная ваятельница, чтобы вы%лепить его бюст. Он пил с ней кофе, гулял, ухаживал заней и говорил, что «никогда не думал, что может сущес%твовать такая прелестная девушка, как Елизавета Ней».

На склоне своих лет, в лучах славы пессимизм Шопен%гауэра как бы совершенно исчез. Учение о мировой скорбии бедствиях жизни теперь имело место только в его кни%гах. Прежде он говорил словами хора из «Эдипа%царя»:«Лучше вовсе не родиться; если же существуешь, то следу%ет как можно скорее умереть». Теперь же ему служило

12



большим утешением, что Упанишад и французский физио%лог Флуран высчитали среднюю продолжительность чело%веческой жизни не в семьдесят, а в сто лет.

Согласие между учением Шопенгауэра и его жизньюстановится нам ясным, когда мы смотрим на философакак на художника или артиста. Он был великолепнымрассказчиком и мог проливать слезы, когда чувства пере%полняли его. В своих книгах он появляется на мировойсцене как герой своей философии: брови нахмурены,в глазах сосредоточенность. Он так переполнен страда%ниями мира, которые он изображает, что и сам страда%ет. Шопенгауэр признавался, что насколько ему нравит%ся его интеллектуальная физиономия, настолько ненравится ему его нравственная. И он был, по нашемумнению, совершенно прав.




АвтобиографияДоктора философии Артура Шопенгауэра

Перевод профессора Z.

В течение всей своей жизни я пользовался редким сча%стьем свободы и независимости, как в повседневной сво%ей обстановке, так и в занятиях научных. Мой путь былбез чувствительных неприятностей, гладок, светел, чтоудел немногих.

Родился я в Гданьске (Данциг) 22 февраля 1788 г.Отец мой Генрих Флорис, человек крайне пылкий, самос%тоятельный в своих мнениях, справедливый, добрый и не%подкупный, был коммерсантом. Ему одному я обязан всем,что имею; пока я жив — всегда буду чувствовать благодар%ность к нему и память о нем будет для меня священна. Матьмою звали Анна%Генриетта Трозинер.

Когда в 1793%м прусский король с войском обложил го%рода Гданьск, и не было никакой надежды на спасение, мойотец, не желая видеть падения родины, с женой и с сыном,

15


за несколько часов до вступления войск в город, оставилГданьск и выехал по безопасной дороге в Гамбург. Это былона пятом году моей жизни. Отец избрал после этого Гам%бург своим постоянным местожительством, но приписывать%ся к числу граждан гамбургских не хотел. Что же касаетсяменя, единственного сына и наследника, то он заботился,чтобы я был человеком разносторонне образованным и по%святил себя также торговому делу. В 1797 г. он отправилсяво Францию и Англию, взяв и меня с собой. Во Франции,в Гавре, отец оставил меня у одного своего друга, и с сы%ном его, моим сверстником, я учился у известнейших мест%ных учителей разным наукам и французскому языку. Черездва года я возвратился в Гамбург. Велико было удивлениеотца, когда он меня увидел совершенно «офранцузившим%ся», родной же язык я настолько забыл, что многое не по%нимал из того, что мне говорили. В Гамбурге я 11%ти лет,поступил в частное училище доктора философии Рунге, гдевоспитывались сыновья знатнейших граждан, преимущест%венно коммерсантов. Отец готовил меня к тому занятию,которому посвятил себя, но мои наклонности не соответ%ствовали его намереньям. Я чувствовал призвания к наукамдругого рода — отвлеченным — и желал поступить в гим%назию. Чтобы отклонить меня от этой мысли, на 16%м годумоей жизни (в 1803 г.) отец взял меня с собой в путешест%вие по Европе — я побывал в лучших городах Бельгии, Ан%глии, Франции, Швейцарии и Южной Германии. Чтобы ямог выучиться английскому языку, родители меня оставилив Англии, а сами отправились на север в Шотландию. Яжил у одного священника около Лондона… Много времениу меня ушло на эти путешествия, хотя и интересные, но ко%торые не могли дать мне правильного образования. По воз%вращении в Гамбург я по воле отца поступил для изучениятоварного дела к одному коммерции советнику, но, не чув%ствуя влечения к этому ненавистному занятию, я тайно за%

16



нимался посторонним делом: читал френологию магистраГалля и другие книги. Но скоро мои обстоятельства изме%нились. Около этого времени умер мой отец, а мать пересе%лилась в Веймар. Я в письме к одному веймарскому другу,Фернову, жаловался на свою участь. Он показал письмо ма%тери и убедил ее дать свободу влечениям сына. Получивписьмо от матери, которое наконец предоставило мне сво%боду, я заплакал от радости. Немедленно я отправилсяв Готу. Это было в 1807 г., на 19%м году моей жизни. ЗдесьДеринг, директор гимназии, занялся со мной латинским язы%ком для подготовки в университет; но скоро я оставил гот%скую гимназию и переехал в Веймар, где поселился у про%фессора филологии Пассова и под его руководством изучаллатинский и греческий языки. Кроме Пассова моим учите%лем был Ленц, директор веймарской гимназии. Об обоихэтих учителях у меня остались самые благодарные воспо%минания. Наряду с филологией я занимался также матема%тикой и историей. После двухлетних занятий я настолькоуспел, что когда поступил в университет, то многих превос%ходил своими познаниями.

В 1809 г., достигши совершеннолетия, я получил третьючасть из оставленного отцом наследства. В этом же году япоступил в геттингенский университет на медицинский фа%культет, но, заинтересовавшись философией, через полгодаперевелся на философский, впрочем, не оставляя, совсеми медицинского, и занялся изучением Платона и Канта. Впродолжение двух лет моего пребывания в университете яслушал Г. Е. Шульца, профессора логики, метафизикии психологии; Тибавция, читавшего чистую математику;Геерена, проф. истории; Люсдера, читавшего историю Гер%мании; Блюменбаха, проф. естественной истории; Штро%мейера — химика; Тобиаса Мейера, проф. физики и астро%номии, и Шрадера, преподававшего ботанику. Все онисвоими лекциями принесли мне несомненную пользу.

17

АВТОБИОГРАФИЯ


В 1811 г. я переселился в Берлин. Здесь я слушал лек%ции Вольфа — по истории греческой и латинской литера%туры; Шлейермахера — по истории философии; Эрмана,читавшего о магнетизме и электричестве; Лихтенштей%на — по зоологии; Клапрота — по экспериментальной хи%мии; Фишера — по физике, Боде — по астрономии;Вейсса — по геологии; Горкеля — по общей физиологии;Розенталя — по анатомии; прилежно посещал Фихте, чи%тавшего философию, и в аудитории не раз вступал с нимв диспуты по вопросам философии. В Берлине я былдва года и собирался уже держать докторский экзамен,но неудачное сражение при Люцене побудило меня оста%вить Берлин и отправиться в Саксонию. Поселившись не%далеко от Рудальштадта, я занялся окончательной отделкойсвоей диссертации: «О четверояком корне закона достаточ%ного основания». Вскоре *енский университет удостоил ме%ня степени доктора философии. На зиму я отправилсяв Веймар. Тут в доме матери я познакомился с величайшимчеловеком Германии — Гёте, который относился ко мнеочень благосклонно. Но много пользы извлек я из этогознакомства.

В 1814 г. весною я переселился в Дрезден, где и отдал%ся научным занятиям. Большую услугу оказали мне здесьпубличная библиотека и музеи. В 1815 г. написан мнойтрактат «О цветах и красках», под влиянием бесед с Гёте.

В 1818 г. я окончил свой труд «Мир как воля и пред%ставление» и в том же году отправился путешествовать поИталии: побывал в Венеции, Флоренции, Неаполе, Риме,где прожил четыре месяца, видел Геркуланум и Помпею,а через 11 месяцев возвратился в Дрезден.



ВВЕДЕНИЕ

Понятие житейской мудрости имеет здесь вполне имма%нентное значение, — именно в смысле искусства провести своюжизнь возможно приятнее и счастливее, искусства, руковод%ство к которому можно было бы назвать также эвдемонологи%ей: это будет, следовательно, наставление в счастливом сущест%вовании. А это последнее опять%таки вполне можно было быопределить как такое существование, которое при чисто объ%ективном рассмотрении или, вернее (так как здесь дело идето субъективном суждении), при холодном и зрелом размышле%нии заслуживало бы решительного предпочтения перед небы%тием. Такое понятие о счастливой жизни показывает, что мыдержимся за нее ради нее самой, а не просто из страха передсмертью; отсюда же следует, далее, что мы желали бы, чтобыона длилась вечно. Возникает вопрос, соответствует ли челове%ческая жизнь понятию о таком существовании, да и вообщеможет ли она ему соответствовать; моя философия, как изве%стно, отвечает на этот вопрос отрицательно, тогда как эвдемо%нология предполагает положительный ответ на него. Ведь она

19


исходит как раз из того врожденного заблуждения, разбор ко%торого начинается 49%й главой, в томе II моего главного про%изведения. Поэтому, если я все%таки принимаюсь за такого ро%да сочинение, мне надлежит совершенно покинуть ту высшую,метафизико%этическую точку зрения, к которой, собственно,должна вести вся моя философия. Все, следовательно, приво%димые здесь рассуждения основаны до известной степени накомпромиссе,— именно поскольку в них удержана обычная, эм%пирическая точка зрения и сохранено ее коренное заблужде%ние. Таким образом, и ценность этого трактата может бытьлишь условной, так как само слово «эвдемонология» представ%ляет собою не более как эвфемизм. Он нисколько не притяза%ет также и на полноту: с одной стороны, сама тема неисчерпае%ма, а с другой — в противном случае мне пришлось быповторять уже сказанное другими.

Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с по%добной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именное весь%ма поучительную книгу Кардано «О пользе, какую можно из%влечь из несчастий» (De utilitate ex adversis capienda), которойи можно пополнить то, что дано мною. Правда, и Аристотельвставил краткую эвдемонологию в 5%ю главу первой книги сво%ей «Риторики»; она вышла у него, однако, очень пресной. Я невоспользовался трудами своих предшественников, так как ком%пилирование не моя специальность, тем более что при нем ут%рачивается единство точки зрения, это главное условие для по%добного рода произведений. В общем, конечно, мудрецы всехвремен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда со%ставлявшие огромнейшее большинство, постоянно одно и тоже делали, — как раз противоположное; так будет продолжать%ся и впредь. Вот почему Вольтер говорит: «Nous laisserons cemonde aussi sot et aussi mechant que nous l’avons trouve en y ar%rivant». («Мы оставим этот мир столь же глупым и столь жезлым, каким застали его».)



Глава IОсновные отделы

Аристотель (Никомахова этика, I, 8) разделяет бла%га человеческой жизни на три класса: блага внешние,блага душевные и блага телесные. Я со своей сторонысохраню от этой классификации только ее трехчлен%ность — то, от чего зависит разница в жребии смерт%ных, может быть, на мой взгляд, сведено к трем ос%новным пунктам. Вот они:

1) Что есть индивид — то есть личность в самомшироком смысле слова. Сюда относятся, следователь%но, здоровье, сила, красота, темперамент, нравствен%ный характер, ум и его развитие;

2) Что имеет индивид — то есть всякого рода соб%ственность и владение;

3) Чем индивид представляется. Под этим выра%жением, как известно, понимают, каков он в представ%лении других, то есть, собственно, как они себе его

21


представляют. Таким образом, здесь мы имеем делос их мнением о нем, которое проявляется в троякойформе — как честь, ранг и слава.

Рассмотрению под первой рубрикой подлежат теразличия, которые провела между людьми сама при%рода. Уже отсюда можно понять, что их влияние налюдское счастье и несчастье должно быть гораздо бо%лее существенным и решительным, чем то, какое мо%жет принадлежать указанным в двух остальных руб%риках разграничениям, которые обусловлены просточеловеческими определениями. Перед подлинными лич�ными преимуществами, великим умом или великимсердцем все преимущества ранга, рождения, хотя быдаже королевского, богатства и т. п. — то же самое,что театральные цари перед настоящими. Уже Мет�родор, первый ученик Эпикура, назвал одну из своихглав: «Peri toy meizona einae ten par’emas aetian proseudaemonian tes ec ton pragmaton»1. И вообще, очевид%но, благосостояние человека, да и весь характер егосуществования, главным образом зависит от того, чтов нем самом имеет постоянное или преходящее значе%ние. Ведь в этом заключается непосредственно еговнутреннее довольство и недовольство, которые преж%де всего являются результатом его чувствования, во%ления и мышления; все же внешнее влияет на его са%мочувствие лишь косвенным путем. Вот почему однии те же внешние происшествия и отношения отзыва%ются на каждом человеке совершенно различно и приодной и той же обстановке каждый все%таки живетв своем особом мире. Ибо всякий человек непосред%ственно сознает только свои собственные представле%

22


1 «О том, что в нас лежащая причина для счастья важнее той, кото%рая обусловлена обстоятельствами» (греч.).


ния, чувства и волевые движения: внешние вещи вли%яют на него лишь постольку, поскольку они дают по%вод для этих психических состояний. Мир, в которомживет каждый из нас, прежде всего зависит от того,как мы его себе представляем, он принимает различ%ный вид, смотря по индивидуальным особенностямпсихики: для одних он оказывается бедным, пустыми пошлым, для других — богатым, полным интересаи смысла. Когда, например, кто%нибудь завидует ин%тересным приключениям, встретившимся в жизни дру%гого лица, надлежало бы скорее завидовать тому дарупонимания, в силу которого приключения эти получа%ют значительность, какую они имеют в описании ис%пытавшего их: ведь одно и то же происшествие, пред%ставляющееся столь интересным для высокоодаренногоинтеллекта, в представлении плоской дюжинной голо%вы принимает вид самого пустого случая из повседнев%ной жизни. Чрезвычайно заметно это на некоторыхпроизведениях Гёте и Байрона, повод к которым дан,очевидно, действительными происшествиями: неумныйчитатель будет, пожалуй, завидовать изображенномупоэтом прелестнейшему этюду, вместо того чтобы на%править свою зависть на мощную фантазию, котораяиз довольно обыденного случая способна сделать не%что великое и прекрасное. Равным образом меланхо%лик видит трагедию там, где сангвиник усматриваетлишь интересный конфликт, а флегматик — нечто ма%лозначительное. Все это имеет свой корень в том, чтовсякая действительность, то есть всякое заполненноенастоящее, состоит из двух половин, субъекта и объ%екта, хотя они и находятся между собой в столь женеобходимой и тесной связи, как кислород и водородв воде. Поэтому при вполне одинаковых объективныхданных, но различных субъективных, а также в об%

23

ГЛАВА I ОСНОВНЫЕ ОТДЕЛЫ


ратном случае наличная действительность принимаетсовершенно иной вид: прекраснейшая и наилучшаяобъективная сторона при тупой, плохой субъектив%ной все%таки даст лишь плохое действительное и на%стоящее, точь%в%точь как прекрасная местность в пло%хую погоду или в отражении плохой камеры%обскуры.Говоря проще, всякий замкнут в своем сознании, каки в своей коже, и только в нем живет непосредствен%но; вот почему ему нельзя оказать большой помощиизвне. На сцене один играет князя, другой — совет%ника, третий — слугу, солдата, генерала и т. д.Но различия эти имеют чисто внешний характер;во внутренней же сущности такого явления у всехскрывается одна и та же сердцевина: бедный актерс его заботой и нуждой. То же самое в жизни. Раз%личия ранга и богатства каждому отводят свою роль,но ей вовсе не соответствует внутренняя разницав счастье и довольстве: и здесь в каждом скрываетсятот же бедняк с его нуждой и заботой. Правда,по своему содержанию эти последние у каждого свои,но по форме, то есть по своей истинной сущности,они у всех почти одинаковы, хотя они и различают%ся в степени, но различие это вовсе не определяетсяположением и богатством человека, то есть его ро%лью. Именно: так как все, что для человека сущест%вует и случается, непосредственно существует все%таки лишь в его сознании и случается для этогопоследнего, то наиболее существенное значение име%ет природа самого сознания, и в большинстве случа%ев она играет большую роль, чем те образы, которыев нем возникают. Вся роскошь и наслаждения, отра%жающиеся в тупом сознании глупца, очень бедныв сравнении с сознанием Сервантеса, когда он писал«Дон Кихота» в своей печальной тюрьме.

24



Объективная часть наличной действительности на%ходится в руках судьбы и потому изменчива; субъек%тивная же — это мы сами, и потому в своих сущест%венных чертах она неизменна. Соответственно томужизнь каждого человека, несмотря на все внешние пе%ремены, носит сплошь один и тот же характер и мо%жет быть уподоблена ряду вариаций на одну тему.Никто не может выйти из своей индивидуальности.И подобно тому как животное, при всех условиях,в какие его ставят, всегда ограничено тем узким кру%гом, который неуклонно предначертала его существуприрода, так что, например, наши стремления сделатьсчастливым любимое животное постоянно должны дер%жаться тесных пределов, именно в силу этой ограни%ченности его существа и сознания, — так и с челове%ком: его индивидуальностью заранее определена меравозможного для него счастья. В особенности границыего духовных сил раз навсегда устанавливают его спо%собность к возвышенным наслаждениям. Если они уз%ки, то напрасны будут все усилия извне, бесполезнобудет все, что могут сделать для него люди и счастье:он не в состоянии будет переступить меру обычного,полуживотного человеческого счастья и довольства;уделом его останутся чувственные наслаждения, бла%годушная и безмятежная семейная жизнь, низкое об%щество и вульгарное времяпровождение. Даже обра%зование не может сделать очень многого длярасширения его кругозора, хотя некоторых результа%тов оно и достигает. Ибо высшие, разнообразнейшиеи наиболее прочные наслаждения — это духовные, какбы мы ни обманывались на этот счет в молодости;а эти удовольствия зависят главным образом от ду%ховных сил. Отсюда ясно вытекает, насколько нашесчастье обусловлено тем, что мы есть, нашей индиви%

25



дуальностью; между тем по большей части люди обра%щают внимание лишь на судьбу, на то, что мы имеемили чем представляемся. Но судьба может менятьсяк лучшему; к тому же, при внутреннем богатстве, чело%век не требует от нее многого. Напротив, глупец оста%ется глупцом, тупой чурбан — тупым чурбаном остает%ся до конца дней своих, хотя бы он очутился в раюи был окружен гуриями. Поэтому Гёте и говорил:

Раб, народ и угнетательВечны в беге наших дней, —Счастлив мира обитательТолько личностью своей1.

Что для нашего счастья и нашего наслаждениясубъективное несравненно важнее объективного, этонаходит себе подтверждение во всем, начиная от та%ких фактов, что голод есть лучший повар и что ста%рик равнодушно взирает на богиню юноши, и кончаяжизнью гения и святого. В особенности здоровье сто%ит настолько выше всех внешних благ, что поистинездоровый нищий счастливее больного царя. Обуслов%ленный полным здоровьем и счастливой организациейспокойный и веселый нрав, ясный, живой, проница%тельный и верно схватывающий ум, умеренная, крот%кая воля, дающая чистую совесть, — вот преимущес%тва, которых не может заменить никакой ранг,никакое богатство. Ибо то, что есть индивид сам посебе, что остается наедине с ним и чего никто не мо%жет ему дать или у него отнять, имеет, очевидно,для него более существенное значение, нежели все, чембы он ни обладал и чем бы он ни был в глазах других.

26


1 Перевод В. Левика.


Человек с богатым внутренним миром, находясь в со%вершенном одиночестве, получает превосходное раз%влечение в своих собственных мыслях и фантазиях,тогда как тупицу не оградит от смертельной скуки да%же постоянная смена компании, зрелищ, прогулоки увеселений. Добрый, умеренный, миролюбивый че%ловек может быть доволен и в бедности, тогда как алч%ного, завистливого и злого не удовлетворит никакоебогатство. И для того, кто постоянно наслаждаетсясвоей необычной, выдающейся в духовном отношениииндивидуальностью, большинство наслаждений, к ка%ким все стремятся, совершенно излишни, даже прямонежелательны и тягостны. Вот почему Гораций и го%ворит о себе:

Gemmas, marmor, ebur, Tyrrhena sigilla, tabellas,Argentum, vestes Gaetulo murice tinctas:Sunt qui non habeant — est qui non curat habere1.

Также и Сократ, при виде разложенных для прода%жи предметов роскоши, заметил: «Как много, однако,существует такого, в чем я не нуждаюсь».

Таким образом, для счастья нашей жизни первоеи самое существенное условие — то, что мы есть, на%ша личность; и это уже потому, что она действует все%гда и при всех обстоятельствах. Но, сверх того, онане подчинена, как блага двух других отделов, судьбеи не может быть у нас отнята. На этом основании ееценность можно назвать абсолютной, в противополож%ность чисто относительной ценности остальных двух

27


1 Мрамор, слоновая кость, серебро и тирренские куклы,Камни, картины и ткань, пурпурной покрытая краской, —Этого нет у иных, а иной и иметь не стремится (лат.).

Пер. Н. Гинцбурга.


категорий. А отсюда следует, что человек гораздо ме%нее подлежит воздействию извне, чем обычно думают.Только всесильное время и здесь проявляет своювласть: ему подчиняются мало%помалу телесные и ду%ховные преимущества; один лишь моральный харак%тер недоступен даже и для времени. В этом отноше%нии, пожалуй, блага двух последних рубрик имеютпреимущества перед благами первой, так как времянепосредственно их не отнимает. Другое их преиму%щество можно видеть в том, что они, как лежащиев сфере объективного, по своей природе доступныприобретению и у каждого есть по крайней мере воз%можность овладеть ими; субъективное же, напротив,совершенно не в нашей власти: ниспосланное jure di%vino1, оно пребывает неизменным во всю жизнь, такчто здесь во всей силе приложимы слова:

Со дня как звезд могучих сочетаньеЗакон дало младенцу в колыбели,За мигом миг твое существованьеТечет по руслу к прирожденной цели.Себя избегнуть — тщетное старанье;Об этом нам еще сивиллы пели.Всему наперекор вовек сохраненЖивой чекан, природой отчеканен2.

(Гёте)

Единственное, что мы можем сделать в этом на%правлении,— это извлечь из данной нам личности воз%можно большую выгоду, иными словами — устрем%ляться лишь за отвечающими ей целями и заботиться

28


1 Божьим судом (лат.).2 Перевод С. Аверинцева.


о такого рода развитии, которое как раз к ней подхо%дит, избегая всякого другого, избирая, следовательно,сообразное с ней положение, занятие и образ жизни.

Положим, человек, одаренный необычайной, герку%лесовской мышечной силой, вынужден внешними усло%виями посвящать себя усидчивому занятию, кропот%ливой, мелочной ручной работе или даже науками умственному труду, который требует совсем других,второстепенных для него способностей, так что какраз те способности, какими он особенно наделен, ос%таются у него без употребления: такой человек всюжизнь будет чувствовать себя несчастным; еще же не%счастнее будет тот, в ком решительное преобладаниеимеют интеллектуальные силы и кто в то же времядолжен оставлять их без развития и употребления,для того чтобы заниматься обыденными делами, гдеони не нужны, или даже физическим трудом, для ко%торого он недостаточно крепок. Здесь надо, впрочем,особенно в юности, избегать опасности предубежде%ния, чтобы не приписать себе чрезмерной силы, какойне имеешь на самом деле.

Из решительного перевеса нашей первой рубрикинад двумя остальными следует также, что разумнеестремиться к поддержанию своего здоровья и разви%тию своих способностей, нежели к приобретению бо%гатства; отсюда не надо, однако, делать ложного вы%вода, будто мы не должны заботиться о приобретениинеобходимых и приличных средств. Но собственно бо%гатство, то есть большой избыток, мало способствуетнашему счастью, и потому многие богатые чувствуютсебя несчастными: у них нет духовного развития, нетзнаний и, следовательно, нет никаких объективных ин%тересов, которые могли бы привлечь их к умственнойработе. Ведь то, что богатство может дать помимо

29



удовлетворения реальных и естественных потребнос%тей, мало имеет значения для нашего действительногоблагополучия — напротив, ему вредят те многочислен%ные и неизбежные заботы, какие сопряжены с сохра%нением большого имущества. Тем не менее люди в ты%сячу раз более хлопочут о богатстве, чем обумственном развитии, хотя вполне очевидно, что то,чем является индивид, гораздо важнее для нашего сча%стья, нежели то, что он имеет. И мы видим очень мно%го людей, неустанно работающих, трудолюбивых, какмуравьи, с утра до вечера занятых приумножениемсвоего уже существующего богатства. Они не знаютничего вне узкого кругозора нужных для этой целисредств; ум у них пуст и поэтому невосприимчив ковсему остальному. Для них недоступны высшие, ду%ховные наслаждения, которые они напрасно старают%ся заместить теми мимолетными, чувственными, маловремени, но много денег требующими удовольствия%ми, какие они себе иногда позволяют. Под конец, в ре%зультате своей жизни, если счастье им улыбалось, онидействительно имеют перед собой очень большую ку%чу денег, которую и оставляют своим наследникам длядальнейшего приумножения или же расточения. От%того подобный жизненный путь, хотя бы он и былпройден с весьма серьезной и важной миной, столь жеглуп, как и тот, что прямо имел своим символом ду%рацкий колпак.

Таким образом, для счастья человеческой жизни са%мым существенным является то, что человек имеетв самом себе. Именно благодаря тому, что это достоя%ние обычно бывает столь незначительным, большин%ство тех, кто свободен от борьбы с нуждою, чувству%ют себя, в сущности, столь же несчастными, как и те,кому еще приходится с нею бороться. Пустота внут%

30



реннего мира, пошлость сознания, бедность ума побуж%дают людей искать общества, которое опять%таки со%стоит из совершенно таких же лиц, ибо similis similigaudet1. И вот начинается совместная погоня за заба%вами и развлечениями, которых ищут сначала в чув%ственных наслаждениях, во всякого рода удовольстви%ях и, наконец, в распутстве. Причина страшногомотовства, в результате которого сплошь и рядом на%следник богатой семьи, часто в невероятно короткоевремя, расточает свое значительное состояние, заклю%чается на деле просто в той скуке, какая возникает отописанной сейчас духовной бедности и пустоты. Та%кой юноша явился в свет снаружи богатым, внутри жебедным; и вот он тщетно стремится заменить внутрен%нее богатство внешним, желая все получить извне, —подобно старцам, которые пытаются укрепить своисилы испарениями молодых девушек. Таким путем вну%тренняя бедность в конце концов приводит такжеи к бедности внешней.

Мне нет нужды указывать на ту важную роль, ка%кая принадлежит в человеческой жизни двум другимразрядам благ. Значение собственности настолько те%перь всеми признано, что не требует никакого доказа%тельства. Третья рубрика имеет даже в сравнении совторой весьма эфирную природу, заключаясь простово мнении других людей. Однако к чести, то есть к до%брому имени, должен стремиться каждый, к paнгуже — только те, кто служит государству, а к славе —лишь крайне немногие. Между тем на честь смотряткак на благо, а в славе видят самое прекрасное, чтоможет достигнуть человек, золотое руно избранных;напротив, ранг предпочтут собственности одни глуп%

31


1 Подобное тяготеет к подобному (лат.).


Литературно�художественное изданиеАРТУР ШОПЕНГАУЭРАФОРИЗМЫ ЖИТЕЙСКОЙ МУДРОСТИ

Издатели: Э. Лапкин, С. Макаренков

Редактор: А. НарбековаОформление переплета: В. БабенкоВерстка: Е. ШишкоТехнический редактор: Е. КрыловаКорректор: М. Аркадова

Формат 80x108/32. Гарнитура «NewJournalC»Печ. л. 9 Тираж 100 экз.

ООО «ЛАМАРТИС»101000, Москва, ул. Мясницкая, д. 35, стр. 2Изд. лиц. № 03699 от 09.01.2001 г.

Адрес электронной почты: [email protected]Сайт в Интернете: www.lamartis.ru


Documents

Шопенгауэр. Афоризмы