1 � •••

МЕЖДУНАРОДНЫЙ БАНКОВСКИЙ ИНСТИТУТ

Научная лаборатория геокультурных исследований и разработок

А.А. Малашенков, П.В. Федоров

ПОЧВА НА СЕВЕРНЫХ СКАЛАХПравославный некрополь

Мурманского берега Баренцева моря(1863-1920 гг.)

Санкт-Петербург2017

••• � 2

ББК 63.214 (2Рос – 4Мур)М18

Исследование подготовлено при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 16-01-00026)

Под общей редакцией доктора исторических наук, профессора П.В. Федорова

Рецензент:И.Л. Жеребцов, доктор исторических наук (Институт языка, литературы и истории Коми научного центра УрО РАН)

Малашенков А.А., Федоров П.В.М18 Почва на северных скалах: Православный некрополь Мурманского берега Баренцева моря (1863-1920 гг.) / Под общей ред. д-ра ист. наук, проф. П.В. Федорова. – Санкт-Петербург: МБИ, 2017. – 632 с.

ISBN 978-5-4228-0085-8

В издание вошли сведения о более чем 2,5 тыс. лицах православного вероисповеда-ния, умерших и похороненных на Мурманском берегу Баренцева моря в 1863-1920 гг. В их числе переселившиеся на Мурман крестьяне, колонисты, а также первожители Мурманска – ныне самого крупного в мире города за Северным Полярным кругом.

Источником для составления свода послужили метрические книги православных приходов Кольского Севера. Обобщенные данные уточняют историю колонизации Мур-мана в период зарождения населенных пунктов с постоянным населением. Представлена обширная география одного из ареалов обжитого пространства Русской Арктики.

Для историков, социальных антропологов, культурологов, аспирантов и студен-тов.

ISBN 978-5-4228-0085-8 © Малашенков А.А., Федоров П.В., 2017 г.

© Международный банковский институт, 2017 г.

3 � •••

ПРЕДИСЛОВИЕМы хороним тебя, как на ниве зерно,

ты произрастешь в иной стране.

Из Акафиста за единоумершего

Гранитные скалы, разорванные логами и ущельями.

Вершины гор или совершенно голые, или покрыты тонким слоем лишайников,

оленьим мхом (ягелем).Скаты и лога... местами покрыты травой,

почти всюду мхом, а на южных склонах и кустарником.

Из «Материалов по статистическомуисследованию Мурмана»

На Мурманском берегу Баренцева моря (Мурмане) — исконном месте проживания русского населения — с древних времен зарожда-лись и развивались различные формы жизнедеятельности людей.

Посмотрим на карту. Мурманский берег упирается в государствен-ную границу — самый северный участок цивилизационного рубежа между Россией и Западной Европой. В эпоху Великого Новгорода именно здесь было основано Валитово городище — оплот Древней Руси на Севере1. Во время Московского царства при впадении рек Ко-лы и Тулому в Кольский залив был построен Кольский острог — на-дежная цитадель России на подступах к Скандинавии. Деятельность Трифона Печенгского, Феодорита Кольского и других подвижников по приобщению лопарей к русской вере, созданию православных церквей и монастырей привели к появлению на Мурмане в ХVI веке «духовного щита» российской государственности. Эти меры способствовали тому, что к 1613 г. жившие к востоку от Печенги в пределах Кольского по-

1 Попов А.И. Валит // Советское финноугроведение. — Петрозаводск, 1949. Т.V. С.133-135; Ушаков И.Ф. Избранные произведения. В 3 т. — Мурманск, 1998. Т.3. С.281-288.

••• � 4

луострова лопари перестали платить часть своей дани датской короне, став подданными московского царя. Так в Лапландии возник русский рубеж, который закрепил Мурман за Российским государством. Спу-стя два века (1826 г.) произошло «окрашивание» (демаркация) этого действующего рубежа. Прошло еще чуть более столетия, и береговая ли-ния стала стратегической позицией российского Военно-морского флота.

Связанное морскими дорогами с островами и архипелагами Ледо-витого океана население Мурманского берега участвовало в формиро-вании пространства Русской Арктики. Мурман, омываемый теплым течением Гольфстрим, с давних пор получил известность общероссий-ской базы рыбных промыслов. Cтал окном России не только в Арктику, но и в Мировой океан. К 1916 г. сюда из Петрограда была проложена Мурманская железная дорога. Здесь же спустя годы вырос торговый флот. Предвидя будущее северного побережья, адмирал С.О. Макаров писал, что «Россия своим фасадом обращена к Ледовитому океану»2.

Вполне закономерно, что Мурманский берег стал тем местом, где впервые в мире за Северным Полярным кругом успешно реализовал-ся проект урбанизации. Именно здесь возникла и ныне существу-ет группа городов с общей численностью населения свыше 400 тыс. человек: Мурманск как самый крупный в мире город за Северным Полярным кругом, претендующий на статус «столицы Арктики»; а также Североморск, Полярный, Гаджиево, Снежногорск, Заозерск, Островной.

Мурманский берег Баренцева моря:российская или европейская колонизация?

Учитывая, сколь продолжительна история российского присутствия на Мурмане, странными выглядят утверждения норвежского профес-сора Й.П. Нильсена о том, что якобы россиянам было неестественно жить на берегу Ледовитого океана и что до строительства Мурманской железной дороги в 1915-1916 гг. Мурманское побережье находилось в «изоляции». По его мнению, Мурман еще долго оставался бы неосво-енным, если бы норвежцы в 1860 г. не подтолкнули Россию к заселе-нию этой прибрежной территории3. Мурманский берег, по утвержде-2 С.О. Макаров и завоевание Арктики. — М.-Л., 1943. С.12.3 Nielsen J.P. The Murman Coast and Russian Northen Policies ca. 1855-1917 // In the North My Nest is Made: Studies in the History of Murman Colonization 1860—1940. — St. Petersburg, 2006. P.10-27.

5 � •••

нию Й.П. Нильсена, является «The Norwegian coast» («Норвежским берегом»)4.

Данные рассуждения, призванные обслуживать идею особой роли Норвегии в истории освоения арктического пространства, противоречат выводам российской историографии.

Среди российских историков не существовало единого мнения о начале русского заселения Мурмана. Если одна группа исследователей связывала его с древнерусским периодом (Г.Ф. Гебель5, В.В. Мавро-дин6 и др.), то другая группа — считала данную позицию необоснован-ной и относила начало заселения к более позднему времени — ХVI ве-ку (И.П. Шаскольский7, И.Ф. Ушаков8 и др.). В любом случае, воз-никла традиция рассматривать российскую колонизацию Мурмана как многовековой процесс, в рамках которого существовали и даже отчасти накладывались друг на друга две стадии: во время первой из них на-блюдалась сезонная (только в период промыслов) миграция населения из районов Беломорья, а во время второй — происходило заселение берега постоянными жителями.

В современной российской историографии данные стадии не противопоставляются друг другу, а, наоборот, связываются на том основании, что колонизация поднималась от низших форм к высшим, от сезонных миграций к адаптации, от вмешательства к освоению. Заполнявшиеся населением в период промыслов тони и становища послужили ментальной, а в некоторых местах — и ландшафтной основой для появления колоний и сел с постоянным населением на рубеже ХIХ — ХХ вв.9 Само же строительство железной дороги из центра России на Мурманский берег и основание г. Мурманска в 1916 г. рассматриваются современными исследователями не только в рамках конъюнктур Первой мировой войны, но и как закономерное

4 Ibid. P.10-11 5 Гебель Г.Ф. Наша северо-западная окраина — Лапландия // Русское судоходство. 1904. № 10-12; 1905. № 1-4, 6-8, 10-11; Гебель Г.Ф. Наша Лапландия. — СПб., 1909. 6 Мавродин В.В. Русское полярное мореходство и открытия русских поморов на Севере Ев-ропы с древнейших времен и до ХVI века // Вопросы истории. 1954. № 8. С.98, 101.7 Шаскольский И.П. О возникновении города Колы // Исторические записки. — М., 1962. Т.71. С.278-279.8 Ушаков И.Ф. Избранные произведения. В 3 т.: Историко-краеведческие исследования. — Мурманск, 1997. Т.1. С.84.9 Федоров П.В. Культурные ландшафты Кольского Севера: структура и историческая ди-намика. — Мурманск, 2014. С.39-46.

••• � 6

продолжение колонизационного процесса, начатого в предшествующую эпоху10.

Профессор Й.П. Нильсен преувеличивает значение норвеж-ского фактора в истории колонизации Мурманского побережья и не обращает внимание на тот позитивный опыт, который накоплен российской историографией11. Если бурно развивающаяся по ту сто-рону границы норвежская провинция Финмарк и могла послужить неким «образцом» для тех российских чиновников, кто участвовал в проекте разработки правительственных льгот для переселенцев на Мурманский берег, то явно не главным, определяющим. Обладая громадной территорией, Российская империя к тому времени уже выработала собственные подходы при проведении промышленно-колонизационной политики, которые наряду с Мурманом приме-нялись во многих других ее частях: в губерниях и областях Сиби-ри, Дальнего Востока, Закавказья, Причерноморья, калмыцких степях12. Имидж Мурмана как старинной рыбопромысловой базы всероссийского значения содействовал вписыванию имеющейся ин-фраструктуры в определенные экономические перспективы, что, в свою очередь, привело к коррективам в государственной политике. Основополагающие документы, направленные на заселение Мур-манского берега, были изданы в период царствования Александра II — эпоху «Великих реформ», когда скованный радикальными пре-образованиями государственный организм остро нуждался в новых источниках доходов.

Первым «колонизационным» законом из «мурманской серии» традиционно считается Высочайше утвержденное положение Ко-митета Министров Российской империи «О дозволении норвежцам переселяться в бывший Кольский уезд Архангельской губернии» от 31 августа 1860 г.13 Но данный документ имеет свою специфику. Во-первых, речь в нем шла о переселении не на Мурманский берег, а 10 Попов Г.П., Давыдов Р.А. Мурман: Очерки истории края ХIХ — начала ХХ в. — Ека-теринбург, 1999. С.195. 11 Его коллега норвежский историк У.Г. Андерссон также предпочитает не замечать новейших тенденций в российской историографии Мурмана, полагая, что последнюю поразила «центро-стремительность». См.: O. G. Andersson. Local and regional historical research in the Russian and Norwegian North. The turn to the border // Россия и страны Северной Европы: физические и символические границы: сб. статей V международного Киркенесского семинара историков. — Петрозаводск, 2016. С.143-150.12 Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации. — М., 1996. С.392-488. 13 Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е (ПСЗ-II). № 36122а.

7 � •••

в более широкие пределы бывшего Кольского уезда Архангельской губернии (упраздненного в 1858 г., после сожжения Колы англи-чанами). Следовательно, говорить о появлении концепции колони-зации Мурмана здесь не приходится. Во-вторых, стремление части норвежцев покидать свои родные места и уходить за рубеж свиде-тельствовало не о цветущем положении северной области Норвегии, на чем настаивает профессор Й.П. Нильсен, определяющий ей роль некоего «образца», а, скорее, о наличии в экономике определенных кризисных явлений, выталкивающих норвежцев на российскую тер-риторию. В-третьих, не свидетельствовал этот закон и о желании российских властей «учиться» у норвежцев северному хозяйство-ванию, поскольку, по мнению разработчика данного законопроек-та — управляющего министерством государственных имуществ, «столетний опыт колонизации южного края России людьми не ме-нее деятельными и способными, чем норвежцы, достаточно доказал, что улучшения, приносимые колонистами, вовсе не прививаются к местному населению»14. Закон устанавливал, что переселение нор-вежцев на российскую территорию возможно только с принятием ими русского подданства и с водворением в землях, приобретенных ими в частную собственность, или на казенных землях. Следстви-ем принятия этого документа стало переселение небольшой группы норвежцев на Мурманский берег, но сам процесс происходил вяло и не принес заметных результатов.

Становление подлинной концепции заселения Мурманского берега Баренцева моря связано с принятием Высочайше утвержденного поло-жения Комитета Министров «О льготах для поселенцев Мурманского берега в Архангельской губернии» от 22 ноября 1868 г.15 и Высочайше утвержденного положения «О льготах, предоставляемых переселенцам на Мурманский берег» от 14 мая 1876 г.,16 в которых речь шла уже не столько об иностранных, сколько о российских подданных. Благодаря появлению системы материальной и правовой поддержки процесс пере-селения на Мурман приобрел управляемый характер. Согласно поло-жению 1876 г., иностранные подданные, переселявшиеся на Мурман, должны были принимать российское подданство — в этом заметна пре-емственность с ранее упомянутым положением от 31 августа 1860 г.

14 Там же.15 ПСЗ-II. № 46467.16 ПСЗ-II. № 55934.

••• � 8

Численность постоянного населения Мурманского берега росла мед-ленно. Если в 1897 г. он составляла 1964 чел., то в 1911 г. — 3020 чел.17 По сведениям И.Ф. Ушакова18, к 1914 г. общее количество колоний на Мурмане составило 57.

По данным за 1893-1913 гг., среди официально зарегистрированных переселенцев удельная доля православных (русские, корелы, лопари) была около 56-57 %, лютеран (финны и норвежцы) — соответственно, 43-44 %.19 В действительности православное присутствие на Мурман-ском берегу было значительно шире: к числу жителей ежегодно приме-шивались приходившие на Мурман рыбаки-сезонники из беломорских селений и города Колы, кольские лопари. Значимость сезонного пра-вославного населения для культурного ландшафта Мурмана в период «правительственной колонизации» подтверждается, в частности, тем, что возникающие здесь колонии не сразу затмили собой становища. Согласно источникам, образующиеся гибриды постоянного и сезонного населения устойчиво разделялись на «становище» и «колонию». При-чем, следы этой дифференциации сохраняются в народной памяти до сих пор20.

Лютеранский и православный ландшафты на Мурмане в основном не смешивались между собой. Конфессиональные границы сохранили свое значение. В метрических книгах встречаются единичные факты принятия православия лютеранами21.

Норвежцы и финны предпочитали селиться изолированно от рус-ских и жить своими общинами. Напряженность в отношениях русских и иностранцев исконно существовала на Мурмане. С началом заселе-ния она получила новый импульс. Причинами конфликтов становились спорные вопросы при пользовании ресурсами, бытовые ссоры, кражи.

17 Ушаков И.Ф. Избранные произведения. Т.1. С.408-409. 18 Ушаков И.Ф. Избранные произведения. Т.1. С.435.19 Подсчитано по: Попов Г.П., Давыдов Р.А. Мурман. С.52; Ушаков И.Ф. Кольский Север в досоветское время: Историко-краеведческий словарь. — Мурманск, 2001. С.112.20 Человек — место — память: Мемориальная культура старожильческого населения север-ных районов Кольского полуострова в условиях социальных трансформаций / Под ред. П.В. Федорова и А.А. Малашенкова. — Мурманск, 2013. С.388.21 Например, в январе 1903 г. 19-летний колонист колонии Трифонов Ручей Арвиди Хейки Карьелайнен и 31-летний колонист колонии Гагарка Федор Осипович Ингер перешли из люте-ранства в православие. См.: Государственный архив Мурманской области (ГАМО). Ф.И-136. Оп.1. Д.46. Лл.124-124об.; Ануфриев Д.А. Записки очевидца Д.А. Ануфриева о возобнов-лении Трифоно-Печенгского монастыря за время с 1890 по 1916 год. — Архангельск, 1916. С.35.

9 � •••

За период с 1866 по 1881 год только в судебном порядке рассматрива-лось 13 фактов столкновений между русскими и иностранцами на Мур-мане22. Например, в 1875 г. произошла драка между русскими и нор-вежскими рыбаками на Айновых островах23. А в 1878 г. столкнулись интересы норвежской яхты «Превень» с командами русских судов «Св. Сергий» и «Общее счастье»24. О конфликтах между разноязычными поселенцами знали участники Статистического отряда Н.В. Романова, работавшие на Мурмане в 1899-1902 гг. В частности, они описывают недоразумения, которые возникли между Васильевым и Ингером25.

Центрами русского присутствия на Мурмане стали населенные пункты с православным населением: Александровск, Ворьема, Вос-точная Лица, Гаврилово, Голицыно, Еретики, Зарубиха, Захребетная, Золотая, Китовка, Малонемецкое, Мало-Оленье, Печенгские колонии (Баркино, Гагарка, Княжуха, Монастырская, Трифонов Ручей, Оленья Гора), Платоновка, Рында, Териберка, Трящино, Харловка, Шельпи-но и др. Во многих русских поселениях были построены церкви и ча-совни26.

Адаптация населения к местным условиям жизни выражалась, в част-ности, в наличии погребально-мемориальной культуры. Обряд погребения глубоко символичен. В нем слышатся отголоски не только религиозного чувства, но и связи усопшего с землей, в которой он хоронился.

Из источников известно, что кладбища и места захоронения могли возникать и при сезонных поселениях на Мурмане — становищах и то-нях27. Умершего от внезапно настигшей болезни или погибшего на про-мысле рыбопромышленника, чье тело не забрало море, увезти за сотни верст от берега на «большую землю», в родное село было трудновыпол-нимой задачей. Отсюда, сами погребения сезонных жителей возникали вынужденно. Но с появлением на Мурманском берегу постоянного на-селения погребальная культура входила в повседневную жизнь.

Исходя из того, что любой некрополь представляет собой ценный источник знаний о различных процессах социальной жизни, целью

22 Государственный архив Архангельской области (ГААО). Ф.1. Оп.8. Т.1. Д.1626. Лл.65-82.23 Там же. Л.64.24 Там же. Лл.65-82. 25 См.: Статистические исследования Мурмана. — СПб., 1904. Т.I. Вып.II: Колонизация (по материалам 1889, 1900 и 1902 гг.). С.56.26 См.: Федоров П.В. Православный словарь Кольского Севера. 2-е изд., испр. и доп. — СПб., 2017. 27 ГАМО. Ф. И-16. Оп.1. Д.131а. Л.110 об.

••• � 10

настоящего исследования была историческая реконструкция Право-славного некрополя Мурманского берега на основе систематизации документальной информации о лицах православного вероисповедания, умерших и похороненных на побережье Баренцева моря во второй по-ловине ХIХ — начале ХХ в. Данное исследование должно конкрети-зировать значение русского фактора в заселении и освоении Мурмана в период коренного перелома устоев местного населения — от сезонного к укорененному образу жизни.

Православный некрополь Мурманского берега и его источниковая база

Натурные обследования православных кладбищ Мурманского бе-рега ХIХ — начала ХХ в. не проводились. Писатель В.И. Немирович-Данченко, посетивший Мурман в 1873 г., встречал здесь места захоро-нения в виде «кучек высоких деревянных крестов»28.

А вот каким увидел кладбище, расположенное в Гаврилове, свя-щенник П.М. Ильинский, посетивший Мурманский берег в 1889 г.: «Кладбище... находится невдалеке от часовни и становища, от церкви в расстоянии версты, на возвышенном месте. Грунт земли здесь пес-чаный. Оградой кладбище не обнесено. Вместо крестов над большей частью могил поставлены колья, так как для крестов здесь не имеет-ся материала, поставленные кресты привезены промышленниками из дому»29.

Статистик и этнограф В.К. Алымов при посещении кладбища в Гаврилове обратил внимание на необычную форму надмогильных па-мятников, напомнивших ему изображения древних орудий, которые употреблялись в охотничьем, зверобойном и рыбном промыслах (гар-пунов, «кутил», стрел, дротиков, копий), и сделал их зарисовку30.28 Немирович-Данченко В.И. Страна холода. В 2 т. Изд. 2-е. — СПб., [1903]. Т.1. С.67. 29 П. И-ий. Наблюдения и заметки во время поездки на Мурманский берег летом 1889 года // Архангельские епархиальные ведомости (АЕВ). 1890. № 11. Часть неофициальная. С. 183.30 Алымов В. Надмогильные памятники поморских рыбаков. (Из истории северо-поморской культуры) // Карело-Мурманский край. 1929. № 2. С.21-22.

11 � •••

Рис.1. Надмогильные памятники на Мурманском берегу. Кладбище в Гаврилове. Первая четверть ХХ в. (из материалов В.К. Алымова)

Нельзя не сожалеть, что на Мурмане не было проведено описания остатков материальной культуры подобно другим ареалам российской Арктики — Новой Земле, Земле Франца-Иосифа, острову Вайгач, где такие научные программы были выполнены Морской арктической комплексной экспедицией (МАКЭ) под руководством П.В. Боярско-го31. Поскольку в результате урбанизации большинство колоний и сел на Мурманском берегу исчезли — их заменили собой городские посе-ления — надеяться на сохранность остатков надгробных памятников, к сожалению, уже не приходится.

В существующем поныне бывшем становище и колонии Териберке, по воспоминаниям старожилов, старинное кладбище располагалось у берега Лодейной губы, в старой части поселка, на месте современной улицы Второй Пятилетки. Но в связи со строительством здания рай-

31 См.: Новая Земля. М., 2009; Вайгач. М., 2011; Земля Франца-Иосифа. — М., 2013.

••• � 12

кома КПСС и райисполкома оно было перенесено немного восточнее, на возвышенность (где находится и теперь). В памяти старожилов до сих пор бытуют воспоминания, что во время рытья котлована были по-тревожены гробы и человеческие останки32.

Не сохранилось ни старинной Сретенской церкви, ни кладбища у впадения реки Манны в Печенгу. Сейчас любой, кто посещает это место близ поселка Луостари, видит новые храмы и строения возрож-денного Трифонов Печенгского монастыря.

Не существует и первых кладбищ Мурманска. Одно из них распо-лагалось на косогоре третьей террасы, между нынешними улицами Со-фьи Перовской и Капитана Буркова, другое — примерно на том месте, где сейчас находятся постройки Мурманской ТЭЦ на ул. Шмидта33.

Можно с большой вероятностью предположить, что похожую судьбу на Мурманском берегу разделили все православные кладбища и места захоронения досоветского времени.

При отсутствии археологических данных реконструкция свода лиц православного вероисповедания, похороненных на Мурмане, возмож-на только на основе документальной базы. В Государственном архиве Мурманской области (ГАМО) сохранился комплекс метрических книг, которые вели священнослужители в разных приходах. Согласно фор-муляру метрической книги, в нее заносились все отпевания усопших с отметкой о месте погребения тела. Методологически было важно ре-шить, метрические книги каких приходов репрезентативно связывать с Мурманским побережьем?

Под «Мурманским берегом» понималась территория прибрежной полосы от российской границы на западе до Святого Носа на востоке с включением обоих берегов Кольского залива, который разделяет Мур-ман на Западный и Восточный, без города Колы. В данных пределах места захоронения могли возникать на территории поселений, колоний, становищ, тонь, а также в необжитых районах. Выходившие к берегу лопарские погосты с существующими в их границах местами захороне-ния в данную территорию не включались потому, что морская деятель-ность не являлась для лопарей (саамов) основным занятием.

До 1857 г. Мурманский берег входил наряду с другими террито-риями в состав некогда обширного Кольского прихода. В 1857-1874 гг. 32 Федоров П.В., Малашенков А.А. Описание кладбища с. Териберка // Некрополи Коль-ского Севера: изучение, сохранение, коммуникация: Сб. научных статей. — Мурманск, 2013. С.145-147.33 Федоров П.В., Синицкий А.Н. Мурманский некрополь. — Мурманск, 2008. С.73.

13 � •••

были образованы еще три прихода — Печенгский, Пазрецкий и Ло-возерский, в которые были включены наряду с другими (прежде все-го, лопарскими) территориями и определенные участки Мурманского берега. Такая система церковного управления и учета сохранялась до 1885 г.

Кольский приход с центром в г. Коле являлся «соборным» и об-служивал значительную территорию Кольского Севера, в т.ч. Мурман-ский берег. В ГАМО метрические книги по Кольскому приходу со-хранились, к сожалению, не полностью. Целиком до нас дошел период за 1863-1920 гг., что вполне соответствует хронологическим рамкам «правительственной колонизации» Мурманского берега. Требовалось выбирать из книг данного прихода только те записи о погребениях, в которых была прямая отсылка на географические объекты Мурманско-го берега. Ни г. Кола34, ни окружавшие его лопарские погосты в эту выборку не попадали.

В 1857 г. из Кольского прихода выделился Печенгский приход, который охватывал как береговую территорию Западного Мурмана, так и Печенгский погост. Метрические книги по Печенгскому приходу сохранились в ГАМО не за весь период его существования, а только за 1873-1920 гг. Записи сортировались в соответствии с отметкой о месте погребения (захоронения в Печенгском погосте исключались).

Становище и колонию Ворьему на Мурманском берегу обслуживал Пазрецкий приход, выделившийся из Печенгского прихода в 1874 г. Метрические книги по нему сохранились за 1874-1920 гг.

Ряд населенных пунктов Мурманского берега (Варзино, Восточ-ную Лицу, Золотую, Рынду, Семь Остров и Харловку) обслуживал Ловозерский приход, образованный в 1862 г. и включавший, кроме того, обширные территории Ловозерского, Вороньинского, Семиостровского и Лявозерского погостов. Метрические книги по нему сохранились за 1873-1920 гг. и требовали выборки информации о погребениях, совер-шенных на Мурманском берегу. С 1900 г. относящаяся к Ловозерскому приходу территория на Мурмане перешла к вновь образованному Гав-риловскому приходу, а с 1902 г. — к Рындскому приходу. 34 Историческая реконструкция некрополя г. Колы проводилась ранее. См.: Федоров П.В., Синицкий А.Н. Кольский некрополь: опыт исторической реконструкции (XIX — начало XX века). — Мурманск, 2001; Федоров П.В., Синицкий А.Н. Мурманский некрополь. — Мурманск, 2008. С.15-70; Кольский некрополь — памятник истории и культуры северного уездного города России (ХIX — начало XX вв.): Каталог / Сост. П.В. Федоров, А.А. Малашенков. — Мурманск, 2010.

••• � 14

В 1885 г. начался процесс образования новых церковно-террито-риальных единиц. В течение 18 лет было создано пять приходов – Те-риберский, Гавриловский, Александровский, Китовский и Рындский, территории которых целиком умещались в рамках Мурманского по-бережья, на основании чего информация об отпеваниях, совершенных здесь, использовалась в исследовании полностью, исключая, правда, лопарей с отметкой о погребении в лопарском погосте или без отмет-ки о месте погребения вообще (с учетом традиции хоронить лопарей в местах кочевья).

В 1885 г. был образован Териберский приход. Сохранность метри-ческих книг по Териберке почти полная — коллекция включает период за 1886-1931 гг.

В 1893 г. из Териберского прихода выделился Гавриловский приход. Метрические книги по нему сохранились за период с 1894 по 1920 г. Однако с января 1918 по октябрь 1919 г. из-за отсутствия священника отпевания и другие требы прихожан населенных пунктов Гавриловского прихода (Гаврилово, Голицыно, Шельпино, Трящино, Захребетного) совершались клиром соседних приходов — Териберского и Рындского, в метрические книги которых вносились соответствующие записи.

В 1898 г. был образован Александровский приход с центром в г. Александровске. Метрические книги по нему сохранились за 1899-1920 гг.

В 1902 г. из Печенгского прихода выделился Китовский приход, а из Гавриловского прихода — Рындский приход. Сохранность метриче-ских книг хорошая: по первому — с 1903 по 1919 г., по второму — с 1902 по 1930 г.

Город Романов-на-Мурмане, основанный в 1916 г. на берегу Коль-ского залива и переименованный после отречения российского импера-тора в Мурманск, рассматривается как часть Мурманского побережья35. При основании Мурманска не было открыто традиционного прихода, как на других участках берега. Собственно, Мурманский приход пред-полагалось создать в ходе строительства Свято-Никольского собора, заложенного 21 сентября 1916 г. В тоже время Морское ведомство от-крыло здесь судовую и стационарную церкви, которые должны были обслуживать морских офицеров и матросов. Но в действительности эти церкви исполняли требы и гражданского населения (численность кото-

35 В свою очередь, предшественником Романова-на-Мурмане было местечко Семеново, вхо-дившее до осени 1916 г. в состав Кольского прихода.

15 � •••

рого быстро выросла) и фактически заменили собой отсутствующий в городе приходской храм.

В ГАМО сохранились метрические книги по г. Мурманску, ко-торые, согласно оформлению, принадлежали: 1) церкви при флотской роте Кольской базы (38 записей об отпевании и погребении лиц право-славного вероисповедания с декабря 1916 по январь 1917 г. и с мар-та по декабрь 1917 г.)36; 2) церкви транспорта «Ксения» (43 записи за январь — июнь 1918 г.)37; 3) Николаевской церкви г. Мурманска (63 записи за январь — декабрь 1919 г.)38; 4) церкви г. Мурманска 1-го Александровского благочиния (89 записей за январь — апрель 1920 г.)39.

Количество священников в Мурманске было мизерным (обычно не более 1-2), в отдельные периоды они и вовсе отсутствовали40. С этим, в частности, могли быть связаны пропуски данных по умершим — по-добный тому, который заметен в метрической книге церкви при флот-ской роте Кольской базы за период с 16 января по 18 марта 1917 г. Как следствие, в метрическую книгу оказались не включены имена жертв страшного пожара, произошедшего 24 февраля 1917 г. в Мурманском порту на пароходе «Нигерия». В результате трагедии погибли 59 че-ловек41.

Малочисленность священников косвенно доказывает, что при на-личии в Мурманске нескольких церквей регистрация актов (по родив-шимся, бракосочетавшимся и умершим) могла проводиться только в одной из них. Видно, что принадлежавшие разным храмам вышепере-численные метрические книги хронологически взаимодополняют друг друга: от церкви при флотской роте Кольской базы учет перешел к церкви на транспорте «Ксения», а затем — к Николаевской церкви г. Мурманска.

В пользу данного вывода свидетельствует запись от 1 июля 1918 г., которой завершается метрическая книга церкви транспорта «Ксения». Она поясняет, что отныне регистрация передается от судового к стаци-онарному храму: «Дальнейшие акты внесены в метрическую книгу Ни-

36 ГАМО. Ф.И-35. Оп.1. Д.237 Там же. 38 ГАМО. Ф. И-136. Оп.1. Д.91.39 ГАМО. Ф. И-136. Оп.1. Д.89. 40 См.: Бардилева Ю.П. Русская Православная Церковь на Кольском Севере в первой по-ловине ХХ века. — Мурманск, 2015. С.95-96. 41 Ушаков И.Ф. Кольский Север в досоветское время. С.171.

••• � 16

колаевской церкви г. Мурманска на 1918 год»42. Данная метрическая книга, однако, не была обнаружена. Но, по сохранившимся данным за 1919 г., священник с транспорта «Ксения» П.И. Воронов продолжил регистрацию умерших в стационарной Николаевской церкви.

Тем самым, при наличии отдельных пропусков, дошедший до нас комплекс метрических книг по Мурманску целостно отражает инфор-мацию о той части населения, которой признавались и соблюдались православные обряды, за периоды: с декабря 1916 г. по январь 1917 г., с марта 1917 г. по июнь 1918 г. и с января 1919 г. по апрель 1920 г.

К Мурманскому берегу непосредственно примыкали еще лопар-ские приходы — Нотозерский, Кильдинский, Иоканьгий, Понойский. Просмотр сохранившихся по ним метрических книг подтвердил, что и в них попадаются отдельные записи о погребениях на Мурманском бере-гу, поэтому данная группа источников также учитывалась в настоящей работе.

Таким образом, оценка полноты источниковой базы по Мурман-скому берегу в части церковного учета населения выявляет следующие документальные пробелы: по Печенгскому приходу — период за 1857-1872 гг.; по Ловозерскому приходу — период за 1862-1873 гг.; по г. Мурманску — с января до марта 1917 г. и второе полугодие 1918 г.

Еще одним пробелом стало отсутствие в составе изученной ис-точниковой базы метрических книг Трифоно-Печенгского монастыря за весь период его существования (1886-1944 гг.). В опубликованном дневнике зав. канцелярией этой обители Дмитрия Андреевича Ануф-риева содержатся записи по умершим в монастыре за 1890-1916 гг.43 Но поскольку они не полны и несут на себе печать документа личного происхождения, монастырский некрополь в основных данных по Мур-манскому берегу не учитывался, а был воспроизведен в одном из при-ложений настоящей книги44.

Если перейти от частностей к общему выводу, можно признать, что сохранившийся комплекс метрических книг является довольно пол-ным для реконструкции сведений о захоронениях лиц православного вероисповедания на большей части Мурманского берега за период с 1863 по 1920 г. (табл. 1). Нижняя граница — 1920 г. — соответствует моменту, когда на Мурмане завершилась Гражданская война и была 42 ГАМО. Ф.И-35. Оп.1. Д.2. Лл.24об.-25.43 Ануфриев Д.А. Записки очевидца Д.А. Ануфриева о возобновлении Трифоно-Печенгского монастыря за время с 1890 по 1916 год. — Архангельск, 1916.44 См.приложение 4.

17 � •••

установлена Советская власть, передавшая учет регистраций смерти от Церкви к новым органам. Эпоха «метрических книг» закончилась. С этого времени говорить о фиксации конфессиональной принадлеж-ности умерших затруднительно в связи с тем, что на Мурмане вступил в действие декрет СНК РСФСР от 20 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», началось развертывание антирелигиозной борьбы. Как уже было отмечено, только по двум приходам — Рындскому и Териберскому — сохранились метрические книги с информацией об отпевании и погребениях лиц православного исповедания за более поздний период, до начала 1930-х гг. (эти сведе-ния вошли в приложение настоящей книги45).

В результате обработки массива метрических книг было выявлено 2524 чел. православного вероисповедания, умерших в 1863-1920 гг. (табл. 2). Идентификация места захоронения базировалась на харак-тере информации, сопровождающей запись о погребении.

В 1135 случаях (45%) указание места захоронения умершего сопро-вождено конкретным географическим наименованием. Данный формат упрощает идентификацию, но не обеспечивает детализации. Судя по представленному перечню46, сами географические наименования мест захоронения, при определенной повторяемости, встречаются в метри-ческих книгах нередко в многочисленных вариациях, в связи с чем не-возможно сказать, как выглядело место захоронения — одним общим кладбищем, группой разнесенных кладбищ или захоронений? Этот во-прос следует адресовать археологам и краеведам, которые, опираясь на иные источники, смогли бы попытаться прояснить локализацию мест захоронения на территории. А до тех пор понятие «место захороне-ния», используемое в настоящей работе, следует отождествлять не с конкретным кладбищем, а с более широким местом, которое отражает топоним — название населенного пункта или местности.

В ряде случаев в виде исключения Церковь разрешала хоронить усопших не на кладбищах, а на почетных местах при храмах. Такие одиночные захоронения возникли в Териберке (Н.К. Карсакова), Рынде (П.И. Корелин, Е.Ф. Мелентьева), Китовке (П.В. Хипагин, А.П. Чумичева), Печенгских колониях (В.Ф. Спасский47), Трифоно-Печенгском монастыре (архимандрит Ионафан48). Основанием для ре-45 См. приложение 3.46 См. с. 29-3647 См. приложение 448 См. приложение 4.

••• � 18

шения могли быть как особые заслуги усопшего (священнослужители, храмостроители), так и внесение довольно высокой платы. Так, напри-мер, жена крестьянина Ловозерского погоста Е.Ф. Мелентьева в мае 1916 г. была похоронена у Преображенской церкви в Рынде на основа-нии разрешения, выданного консисторией, «за взнос 300 руб.»49.

В 1235 случаях (48,9%) указание места захоронения не сопро-вождено конкретным географическим наименованием, но привязано к приходу регистрации смерти («на приходском кладбище», «на местном кладбище», «на городском кладбище» и т.д.). Поскольку записывать в такой географически неконкретной формулировке можно было, когда имелось в виду кладбище приходского центра, данный способ иден-тификации использовался только в отношении тех приходов, центры которых находились на самом Мурманском берегу (Печенгский, Ки-товский, Териберский, Гавриловский, Рындский, Александровский, а также город Мурманск). Во всех случаях при встрече с таким вариан-том записи местом захоронения считался приходской центр.

В 9 случаях (0,4%) было указано, что умерший похоронен «по месту жительства». Идентификацию в данном случае разрешал указан-ный во всех случаях статус умершего: для взрослого мужчины вклю-чавший приписку к определенному населенному пункту, для женщины и ребенка — привязку к статусу мужа или отца.

В 6 случаях (0,2%) сделанные в метрических книгах записи, хотя и подтверждали факт захоронения на Мурманском берегу, были столь неконкретны («погребена при море», «тело погребено у моря» и т.д.), что делало географическую привязку невозможной. Они тем не менее включались в общий массив данных по Мурманском берегу.

Наконец, записи еще о 139 смертях (5,5%) не имеют отметки о месте захоронения, в т.ч. 96 раз причиной смерти было названо утопле-ние (очевидно, без обнаружения тела для захоронения). Записи этой группы также включались в общий массив данных по Мурманскому берегу.

Лица православного вероисповедания, чьи тела, по данным метри-ческих книг, вывозились для захоронения в другие уезды и губернии России, в сводные данные не вносились — информация о них вошла в приложение50.

49 ГАМО. Ф. И-136. Оп.1. Д.79. Лл.79об.-81.50 См. приложение 1.

19 � •••

Изредка православные священники в метрических книгах могли регистрировать смерть лиц неправославного вероисповедания (люте-ран и католиков) в связи с отсутствием священнослужителя инославной конфессии. Сведения о них также вошли в приложение к настоящей книге51.

Колонизация Мурмана в зеркале некрополя

Исходя из того, что обряд отпевания неукоснительно соблюдал-ся всеми православными жителями Российской империи при проводах своих родственников и близких, можно утверждать, что представленная в метрических книгах информация по умершим вполне репрезентативна для демографической оценки52.

В некрополе, как в зеркале, отразилась система расселения. Ана-лиз метрических книг позволил установить на Мурманском берегу в 1863-1920 гг. 60 мест захоронения лиц православного вероисповеда-ния, в т.ч. 20 — на Западном Мурмане, 14 — по берегам Кольского залива, 26 — на Восточном Мурмане (табл. 3). Общая численность зарегистрированных на страницах метрических книг захоронений по всем трем частям побережья была такой же сопоставимой (соответ-ственно 770, 633 и 976). Однако 77,8 % всех захоронений Западного Мурмана концентрировалось в одном ареале — Печенгских колониях, тогда как на Восточном Мурмане они были рассредоточены в разных населенных пунктах по побережью. Возможно, поэтому участникам статистического отряда Н.В. Романова Западный Мурман показался преимущественно лютеранским, а Восточный Мурман — большей ча-стью православным. Статистики заметили, что на Западном Мурмане жилые постройки колонистов, отвечая духу индивидуализма и логике расположения лучших покосов, находились на значительном расстоянии друг от друга, тогда как на Восточном Мурмане дома выстраивались кучно, «в улицу» — в соответствии с традицией русского мира53. До-51 См. приложение 2.52 Сохраняющиеся по сей день остатки старинного кладбища в городе Коле дают возмож-ность оценить качество заполнения метрических книг в Кольском приходе, священнослужители которого традиционно окормляли паству становищ и колоний Мурманского берега. Из 22 лиц православного вероисповедания, умерших в период 1821-1916 гг., чьи надгробия или их фраг-менты обнаружены на кладбище Колы, 19 отражены в метрических книгах, еще 3 относятся к периодам, за которые метрические книги не были доступны исследователям. 53 Статистические исследования Мурмана. — СПб., 1904. Т.I. Вып.II: Колонизация (по ма-териалам 1889, 1900 и 1902 гг.). С.112-113.

••• � 20

пустить это утверждение с учетом его «образности» можно. Но нельзя не принимать во внимание данные православного некрополя, которые косвенно свидетельствуют о том, что и к западу, и к востоку от Коль-ского залива русское влияние было одинаково значимым.

Распределение количества похороненных или утонувших по годам показывает рост умерших в прогрессии (табл. 4), что является косвен-ным подтверждением увеличения численности православного населения Мурманского берега в целом.

Средняя общая продолжительность жизни лиц православного ве-роисповедания на Мурманском берегу имела общую тенденцию к сни-жению — от 36 лет в 1863-1870 гг. до 20-22 лет в начале ХХ века, что было следствием сокращения удельной доли сезонных жителей за счет формирования постоянного населения с его традиционно высокой для того времени младенческой смертностью (табл. 5). Вместе с тем сред-няя общая продолжительность жизни у мужчин и женщин на Мурмане была заметно ниже, чем в целом по России. Так, например, в 1900-е гг. на Мурманском берегу она составляла 23,5 и 17,3 соответственно, тогда как в России — 32,4 и 34,5 соответственно54. Кажущееся аномальным превышение мужской средней продолжительности жизни над женской на Мурмане — следствие примешивания того же сезонного населения рыбопромышленников, в котором традиционно преобладали взрослые мужчины, семьи которых оставались за многие версты отсюда.

Иллюстрацией некоего сбоя возрастной структуры православного населения Мурмана может служить распределение умерших по поло-возрастным группам. Из табл. 6 видно, что в 1890-1894 гг. возрастная структура умерших мужчин на Мурмане выглядела более аномально, нежели возрастная структура умерших женщин, в сравнении с обоб-щенными данными по уездам и городам Европейской России. Пре-обладание среди умерших мужчин группы взрослого населения (16-59 лет) над группой младенческого возраста (0-3 лет) также свиде-тельствовало, что среди умерших мужчин были не только постоянные жители, которые обосновались на Мурмане со своими семьями, но и, прежде всего, сезонные жители, находившиеся на Мурмане в отсут-ствии своих семей.

При всей аномальности возрастной структуры умерших мужчин на Мурмане нельзя не заметить, что при сравнении ее с общероссий-скими показателями она больше напоминала ситуацию, сложившуюся

54 Миронов Б.Н. Социальная история России. — СПб., 1999. Т. 2. С.384.

21 � •••

в городской, нежели в сельской местности (табл.6). В городах, с вы-соким уровнем пришлого населения, которое приезжало на заработки, доля живших без семьи или в удалении от своих семей мужчин была более заметной, чем на селе, что, в свою очередь, повышало количе-ство умерших в группе взрослого населения (16-59 лет). Постоянное присутствие сезонного (приходящего) населения указывало на пред-расположенность таких территорий, как Мурман, к урбанизации, где миграционная подвижность превратилась, по-видимому, в подобие не-коей местной социальной нормы.

В отличие от мужского населения, возрастная структура умерших женщин более всего напоминала общероссийскую, с преобладанием группы младенческого возраста (0-3 лет). Тем самым, женщина в усло-виях Мурмана сильнее была привязана к семейно-родственной группе, нежели мужчина.

Материалы некрополя косвенно показывают, что количество жен-щин на Мурмане было меньше, чем мужчин. В среднем, на каждую умершую женщину приходилось два умерших мужчины (табл. 7). Со временем разрыв между количеством умерших мужчин и женщин со-кращался, что свидетельствовало о том, что Мурманский берег на-полнялся женами, матерями и дочерьми. Тем самым половозрастная структура по умершим имела на Мурмане тенденцию к постепенному выравниванию: мужская часть, хотя так и не приобрела «нормального» вида, все более принимала его, что заметно по увеличению удельной доли умерших среди младенцев (0-3 лет) от 23,2 % в 1870-е гг. до 35,6 % в 1900-е гг. на фоне медленного понижения числа умерших в группе взрослого населения (16-59 лет) (табл. 7,8). Данные измене-ния были следствием увеличения постоянного населения и укрепления института семьи.

Об изменении качества населения можно судить и на основании тех социальных статусов, которыми сопровождалось имя умершего взрослого мужчины в метрической книге (детское и женское население не имело самостоятельного статуса).

Анализ сословных и социальных ролей (табл. 9) показывает, что в прогрессии увеличивалось число колонистов — официально пересе-лившихся на Мурман лиц, получивших льготы и привилегии, установ-ленные законодательством. Численность крестьян оставалась традици-онно высокой, что является косвенным подтверждением пребывания на

••• � 22

Мурмане не только сезонных рыбопромышленников, но и жителей без официального статуса колониста.

Анализ умерших по регистрации места их жительства (табл. 10, 11) свидетельствует, что важным источником формирования населения Мурманского берега являлись внутренние миграции в рамках Коль-ского Севера и Архангельской губернии. Удельная доля выходцев из других губерний России, судя по захоронениям до 1916 г., была не-значительной (табл. 12).

Анализ статуса взрослых мужчин православного вероисповедания, похороненных в различных местах Мурманского берега (табл. 13), кос-венно показывает, что на Мурмане встречались три типа населенных пунктов, имевших различную степень адаптированности жителей:

1) населенные пункты, где преобладало местное население (Пе-ченгские колонии, Голицыно, Китовка, Малонемецкое, Средняя Губа, Шельпино);

2) населенные пункты, где преобладало пришлое население (Мур-манск, Семь Островов, Столбовое);

3) населенные пункты, где местное население и пришлое население имели сопоставимый удельный вес (Александровск, Ворьема, Восточ-ная Лица, Гаврилово, Еретики, Захребетное, Золотая, Рында, Тери-берка, Типуново, Харловка).

Таким образом, в большинстве населенных пунктов могли совместно жить (и хорониться) лица православного вероисповедания с различной регистрацией места жительства. Эти данные своеобразно подтвержда-ют ранее высказанную мысль о том, что сезонное (пришлое) населе-ние послужило своеобразной основой, на которой выросли населенные пункты с постоянным населением55. Тем самым сезонная колонизация Мурмана, начавшаяся усилиями русских рыбопромышленников на за-ре рыбного промысла в ХVI веке и продолжавшаяся в течение трех столетий, стала прологом процесса заселения побережья в период «пра-вительственной колонизации».

В годы Первой мировой войны строительство Мурманской же-лезной дороги, Мурманского порта, военных баз Флотилии Северно-го Ледовитого океана привели на Мурман большое количество новых сезонных рабочих, специалистов, военнослужащих — выходцев не менее чем из 49 губерний Российской империи, в связи с чем общая

55 См.: Федоров П.В. Культурные ландшафты Кольского Севера: структура и историческая динамика. С.41.

23 � •••

картина не могла не измениться. В 1916-1920 гг. на одну умершую женщину вновь приходилось почти два умерших мужчины (табл. 7). По данным некрополя, эти изменения коснулись лишь некоторых на-селенных пунктов — Семеново и возникшего на его месте Мурманска, а также Александровска, Иоканьгской военной базы (табл. 13). И, по-видимому, не затронули колонии Мурманского берега, которые по составу своего населения и внешнему виду все более напоминали села.

В длинном перечне лиц православного вероисповедания, похоро-ненных на Мурманском берегу, легко выявляются семейно-родственные коллективы, объединенные фамилией, сословно-социальным статусом и общими местами жизни и упокоения после смерти (Ананьины, Ар-хиповы, Богдановы, Диановы, Еремеевы, Ефремовы, Кемовы, Кири-ковы, Костины, Лазаревы, Мосорины, Немчинковы, Семеновы, Сер-геевы в Печенгских колониях; Аксеновы, Антоновы, Аподосенковы, Барышовы, Ефремовы, Жидких, Коневаловы, Куимовы, Лыткины, Неронины, Олонкины, Пиввуевы, Поспеловы, Самарины, Шалавины в Териберке; Лежевы, Липаевы, Пелькины, Редькины в Гаврилове; Евтюковы, Липаевы, Редькины, Яргины в Голицыне; Васильевы, Гу-севы, Таурьянины, Худяковы в Китовке; Абросимовы, Кожины, Кри-воноговы, Сурядовы в Харловке; Андреевы, Лопиновы, Трушнины в Рынде; Елисеевы, Лопские, Шукшины в Платоновке; Немчиновы в Восточной Лице; Фофановы в Захребетном; Каннуевы в Ворьеме; Аникиевы в Золотой; Каннуевы в Средней Губе и многие другие).

В «Православный некрополь» вошли имена первожителей наших северных городов Александровска и Мурманска.

В «Православном некрополе» Мурмана обращают на себя внима-ние настоятель Трифоно-Печенгского монастыря архимандрит Иона-фан (Баранов)56, выпускник Московского университета, учитель шко-лы Трифоно-Печенгского монастыря Д.А. Проташинский57, настоятель Пертоминского монастыря игумен Полиевкт (Кочерин)58, священники П.И. Корелин, В.Ф. Спасский59 и Л.Ф. Сперанский60, предпринима-тель Н.Н. Лилье,61 предприниматель и благотворитель П.В. Хипагин, доктор медицины П.П. Ягн, заведующий Александровским высшим 56 См. приложение 4. 57 См. приложение 4.58 См. приложение 4.59 См. приложение 4.60 См. приложение 3.61 См. приложение 3.

••• � 24

начальным училищем Г.М. Калинин, журналист А.Ф. Палатников, литератор Н.И. Соколов,62 сотрудник Мурманской биологической станции Н.А. Бируля, чиновник по крестьянским делам Александров-ского уезда А.И. Богданов, кольско-лопарский волостной старшина и участник коронации Николая II Е.Ф. Абаляев.

Если размышлять о перспективах изучения колонизации, необходи-мо настроить исследовательскую оптику таким образом, чтобы появи-лась возможность реконструировать исторические процессы на уровне местных и семейных структур, в т.ч. на основе проведения генеало-гических изысканий и исторической персонификации по Мурманскому берегу. Предлагаемые вниманию читателя материалы «Православного некрополя» окажутся в этом отношении полезными.

Жизнь на Мурманском берегу: основные угрозы

Еще один немаловажный аспект, который может быть исследован на материале некрополя, связан с причинами смерти, или угрозами для жизни (табл. 14). Анализ данного показателя возможен благодаря на-личию в формуляре метрической книги соответствующей графы, к за-полнению которой, как правило, относились тщательно.

Преобладающей причиной смерти явились инфекционные забо-левания — 38,2 % от общего количества смертей. На втором месте «родимец» (заболевания младенцев) — 20,1 %. Учитывая близость воды, вполне понятна угроза утопления — в причинах смерти она была следующей (8,2 %).

Если каждого третьего умершего православного жителя на Мур-мане в 1863-1920 гг. уносило в могилу инфекционное заболевание63 (табл. 15), то это свидетельствовало о невысоком, в целом, уровне ме-дицинской помощи и наличии санитарно-гигиенических проблем. Дан-ная �