ПРАВО. ОБЩЕСТВО. ГОСУДАРСТВО · 2018-09-11 · УДК 34 ББК 67 Редакционная коллегия: Д. В. Рыбин (председатель),

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ВСЕРОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ЮСТИЦИИ(РПА Минюста России)»

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ (ФИЛИАЛ)

ПРАВО. ОБЩЕСТВО.ГОСУДАРСТВО

Сборник научных статей

Том 1

Санкт-Петербург2017

УДК 34ББК 67

Редакционная коллегия:

Д. В. Рыбин (председатель),Е. В. Трофимов (ответственный редактор),

А. Е. Арсиенков, Д. В. Волков, А. Н. Несмиянов,Т. И. Свиридонова, Я. А. Сексте,А. А. Сергеева, А. М. Сухарева

Право. Общество. Государство: сборник научных трудов. Т. 1. — СПб.: Санкт-Петербургский институт (филиал) ВГУЮ (РПА Минюста России), 2017. — 180 с.

В настоящий сборник включены научные статьи студентов и аспирантов, подготовленные по материалам конкурсных работ, а также научных докладов и сообщений на конференциях Санкт-Петербургского института (филиала) ВГУЮ (РПА Минюста России).

Издание предназначено для научно-педагогических работни-ков, студентов, аспирантов и всех интересующихся правовыми и гуманитарными исследованиями.

ISBN 978-5-9908298-5-5 (Т. 1)

ISBN 978-5-9908298-6-2

© ВГУЮ (РПА Минюста России), 2017

П 68

Содержание

Аббасова П. Ф. к. Административные правонарушения и преступления должностных лиц: современная характеристика ........ 6

Абрамцева С. А. Государственный контроль над исполнительным производством в Российской Федерации .................................................. 8

Артемьева Е. А. Особенности административно-правового статуса гражданского государственного служащего ................................................ 12

Астраханцева А. Н. Противодействие коррупции в системе государственной гражданской службы ......................................................... 15

Афанасьева А. А. О понятии административных барьеров в области малого и среднего предпринимательства ..................................................... 18

Ахмадуллина Ю. А. О необходимости пересмотра размера административного штрафа за нарушение законодательства о рекламе .... 22

Беслекоева З. Р. Органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, осуществляющие управление образованием (на примере Республики Северная Осетия — Алания) .............................. 24

Варфоломеев Ю. В. Особенности противодействия коррупции в органах внутренних дел ............................................................................... 27

Воронов Д. А. Противодействие коррупции на государственной службе: состояние и тенденции ..................................................................... 30

Георгиогло А. С. Механизм административно-правового регулирования предоставления государственных услуг в сфере высшего образования ...................................................................................... 33

Голобородько М. А. Механизм реализации принципа состязательности и равноправия сторон в Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации ................................................................................... 36

Гордина К. К. Сравнительно-правовой анализ мер по предупреждению банкротства банковских кредитных организаций ...................................................................................................... 39

Григорьева Ж. В. О необходимости пересмотра сроков привлечения к административной ответственности за нарушение антимонопольного законодательства .............................................................................................. 42

Гусаров И. Р. Институт убежища и его реализация в России .............. 45Ефимова М. И. Ресоциализация и социальная адаптация

в уголовно-исполнительной системе ............................................................ 49Зейналов И. Ш. о. К вопросу об изменениях в системе

налогового администрирования в сфере предоставления телекоммуникационных услуг ....................................................................... 52

Зыков Е. А. Новеллы административного судопроизводства в Российской Федерации ................................................................................ 55

Иванова А. А. Опыт применения института ответственности в сфере государственной службы за рубежом ..........................................56

Идрисов А. А. Конкурсные процедуры на государственной службе ..........................................................................................................59

Колпакова Е. Ю. Актуальные проблемы административного производства по рассмотрению обращений граждан ..............................62

Конончук А. О. Роль СМИ в современном политическом процессе США ............................................................................................65

Крылова Д. Л. Актуальные проблемы возбуждения дела об административном правонарушении ...................................................68

Кузнецов Я. Д. Особенности юридических лиц публичного права ........................................................................................71

Кукаева И. Б. Источники административного права и проблема их систематизации ......................................................................................72

Куприянов И. А. Подведомственность и подсудность в Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации .............76

Ломако С. А. Сущностные признаки государственной службы ......78Лушанов А. С. Проблемы реализации административной

реформы в Российской Федерации ...........................................................82Малапура А. О. Административное принуждение

в исполнительном производстве ................................................................84Мецкер О. Г. Особенности административных реформ органов

местного самоуправления Японии ............................................................87Мишина Е. В. Понятие недвижимости в современном российском

гражданском праве ......................................................................................94Мурашко А. Л. Административно-правовое регулирование

в сфере обеспечения экономической безопасности............................. 98Никулин С. И. Юридическая природа и значение

административно-правовых споров ....................................................... 100Ольха А. А. Статья 27 Всеобщей Декларации прав человека

в части охраны интеллектуальной собственности ................................ 103Орлов В. И. Правовой режим обезличенных

металлических счетов .......................................................................................107Орлов В. И. Угрозы экономической безопасности приграничных

регионов .................................................................................................... 110Параскева Е. А. Права сотрудников органов государственной

охраны как субъектов производства по делам об административных правонарушениях ..................................................................................... 115

Покуса О. В. Актуальные проблемы привлечения лиц к административной ответственности в сфере информационных технологий ................................................................................................ 118

Пяшина А. С. Состязательность и активная роль суда как принцип Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации ............................................................................ 120

Рзаева Е. С. Особенности привлечения к административной ответственности иностранных граждан ..................................................... 123

Рустамов И. Г. о. Административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства как вид административного наказания, ограничивающего личную свободу ........................................................ 127

Рустамов Э. Г. о. Административный контроль и надзор: основные подходы к разграничению понятий и проблематика толкований данных понятий в современной юридической литературе ................................ 130

Савосин Н. А. Проблемы национальной безопасности Китайской Народной Республики .......................................................... 133

Самедов Д. С. Общие проблемы определения правового статуса Центрального банка Российской Федерации ........................................ 135

Скворцова К. С. Право на уход из жизни: зарубежный опыт реализации права на эвтаназию .............................................................. 138

Соломина Н. Н. Анализ фактов насилия в семье в отношении несовершеннолетних, влекущих административно-правовые последствия .............................................................................................. 141

Старшинова А. И. Понятие наградного производства и его место в структуре юридического процесса .................................. 144

Теляшев Э. В. Правовое регулирование налогообложения доходов физических лиц: сравнительный анализ ............................................... 147

Титов А. Е. Саморегулирование как институт административного права .......................................................................................................... 153

Фахрашуи Э. А. Проблемы правового регулирования деятельности комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав ................ 156

Форш Н. Н. Административные барьеры в осуществлении внешнеэкономической деятельности малого предпринимательства ..... 159

Харина К. В. Особенности назначения административных наказаний несовершеннолетним ............................................................ 164

Чеков П. А. Регулирование оценочной деятельности: административно-правовой аспект ........................................................ 167

Черемхина К. Н. Актуальные проблемы законодательства субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях ...... 170

Чистякова А. С. Антикоррупционная экспертиза в России ......... 173Шишкевич А. Н. Понятие административной ответственности

в современном российском законодательстве ....................................... 174Юмагулов Д. И. К вопросу разграничения актов недобросовестной

конкуренции и недобросовестной рекламы .......................................... 176

6

УДК 342.9Аббасова Парвана Фахраддин кызы,

студентка Санкт-Петербургского института(филиала) ВГУЮ (РПА Минюста России)

Административные правонарушения и преступлениядолжностных лиц: современная характеристика

В современной системе правового регулирования ответственности должностных лиц представляет интерес нормативное определение админи-стративного правонарушения, преступления и субъекта правонарушения.

В соответствии со ст. 2.1 Кодекса Российской Федерации об адми-нистративных правонарушениях (далее: КоАП РФ) под административ-ным правонарушением понимается противоправное, виновное действие (бездействие) физического или юридического лица, за которое Кодексом или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность. Под деянием подразумевается акт невыполнения того или иного запрета или обязанности. Действие — активное совершение противоправного по-ступка. Бездействие — отсутствие активной позиции в отношении про-тивоправного действия, однако это вовсе не значит, что данный элемент не является существенным. Таким образом, пассивный элемент означает равнодушие и игнорирование обязанности совершить те или иные дей-ствия, что не соответствует современной модели активного вовлечения государственных служащих в административные реформы.

Важным элементом правонарушения должностного лица является противоправность, которая должна устанавливаться объективно и в точ-ном соответствии с административным и иным законодательством. Не-обоснованные обвинения должностных лиц в нарушении прав и свобод граждан, в несоблюдении законных интересов юридических лиц следует исключать в ходе производства по делам об административных правона-рушениях.

Особой характеристикой правонарушения, совершенного должност-ным лицом, является его виновность, которая устанавливается с необхо-димой точностью в форме умысла или неосторожности.

В доктрине административного права продолжается обсуждение по-нятия должностного лица. В этой связи дефиниция, сформулированная в КоАП РФ, приобретает особую ценность и значимость, ибо законода-тельство о государственной службе изначально не обозначило свою по-требность в понятии «должностное лицо».

Для совершенствования регулирования государственной службы су-щественно и актуально разграничение административных правонаруше-ний и преступлений должностных лиц. Грани между преступлениями и

7

административными проступками размыты, поэтому в некоторых случа-ях одно деяние может быть квалифицировано и как административное правонарушение, и как преступление, особенно если речь идет о проти-воправных действиях коррупционного характера [1, с. 8–16].

Необходимо отметить тенденцию, согласно которой основная масса административных правонарушений и преступлений должностных лиц характеризуются формальными составами. Полагаем, что эта тенденция должна быть скорректирована в целях предоставления должностным ли-цам возможности более глубоко и предметно оценивать свою текущую деятельность.

В настоящее время самым существенным критерием отличия пре-ступления от административного правонарушения служит общественная опасность или вредность. Преступление предполагает общественную опасность, причем не абстрактную, а вполне конкретную.

Укоренилась позиция ученых-правоведов, полагающих, что право-нарушения, которые в отличие от преступлений не обладают непосред-ственно общественной опасностью, являются крайне негативными для социума. Так, еще в середине ХХ в. В. Н. Ершов высказывал мнение о том, что общественная вредность — специфическая особенность про-ступков, а общественная опасность — свойство лишь преступлений. Понятие общественной вредности административного правонарушения предлагается ввести в законодательство об административной ответ-ственности [2, с. 18].

Важным представляется положение о том, что преступление не явля-ется совокупностью административных правонарушений.

Элементами, характеризующими административные правонаруше-ния должностных лиц, являются:

— субъект — должностное лицо;— особая совокупность правовых норм, регулирующих администра-

тивную ответственность должностных лиц;— специальный перечень мер административной ответственности.В настоящее время наиболее распространенными видами админи-

стративных правонарушений должностных лиц являются нарушения:• политических прав граждан, а также правовых норм, направлен-

ных на реализацию справедливых выборов (ст. 5.1–5.25, 5.45–5.52, 5.56 КоАП РФ);

• санитарно-эпидемиологического законодательства (ст. 6.3 КоАП РФ);

• законодательства о государственных закупках (ст. 7.29–7.32, ч. 7 ст. 19.5, ст. 19.7 КоАП РФ);

• природоохранного законодательства (гл. 8 КоАП РФ);• в сфере финансов, налогов, сборов, рынка ценных бумаг, тамо-

женного дела (гл. 12, 15, 16 КоАП РФ);

8

• правил выполнения законных требований прокурора, следовате-ля, дознавателя или должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении (ст. 17.7 КоАП РФ); по-граничного режима (ст. 18.1–18.4 КоАП РФ).

Преступления должностных лиц на современном этапе имеют чисто коррупционную направленность (например, злоупотребление должност-ными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышение должностных полно-мочий (ст. 286 УК РФ), получение взятки (ст. 290 УК РФ), служебный подлог (ст. 292 УК РФ) и другие, имеющие характер хищений с исполь-зованием своего служебного положения).

Таким образом, совершенствование законодательства о государ-ственной службе связано с уточнением понятия должностного лица, с конкретизацией его обязанностей, определяющих противоправные деяния, разграничением административных правонарушений и пре-ступлений, уточнением мер административного предупреждения кор-рупции.

Список литературы

1. Братановский С. Н., Зеленов М. Ф. Административно-правовые аспекты борьбы с коррупцией в системе исполнительной власти в Рос-сийской Федерации: моногр. — М.: Проспект, 2016. — 256 с.

2. Кононов П. И., Лихарев В. В., Старостин С. А., Юсупов В. А. Ко-декс Российской Федерации об административной ответственности: про-ект / под общей ред. А. А. Агеева. — М.: Проспект, 2016. — 368 с.

УДК 342.9Абрамцева Светлана Алексеевна,


Государственный контроль над исполнительнымпроизводством в Российской Федерации

Для осуществления исполнительного производства в соответствии с законодательством Российской Федерации и обеспечения прав и за-конных интересов граждан необходим постоянный контроль со сторо-ны различных субъектов. В зависимости от субъектов, осуществляющих данный контроль, можно выделить два его вида: государственный и не-государственный. К первому виду относится контроль со стороны со-

9

ответствующих органов и должностных лиц, ко второму — со стороны общественных организация и граждан.

К недостаткам современной нормативной базы России можно отне-сти отсутствие единого определения понятия государственного контро-ля. Обычно контроль определяется как комплекс мер, обеспечивающих реализацию установленного правового порядка осуществления того или иного вида деятельности, иногда понятие государственного контроля во-обще не дается, а перечисляются конкретные контрольные действия.

Анализ трудов современных правоведов позволяет сделать вывод, что наиболее полное определение государственного контроля в сфере исполнительного производства дает Н. Н. Бакурова: «…комплекс право-вых и организационных мер, осуществляемых уполномоченными орга-нами (должностными лицами) в сфере государственного управления при непосредственном осуществлении судебными приставами функций по принудительному исполнению судебных актов, актов других органов и должностных лиц» [1, с. 52].

Вместе с тем следует отметить, что государственный контроль явля-ется как отдельной функцией управления, так и сопровождающим эле-ментом других функций управления деятельностью судебных приставов (руководство, планирование, учет, отчетность, анализ и др.). Его основ-ная цель — усовершенствование деятельности судебных приставов и своевременное исправление допущенных ошибок.

Существует множество форм государственного контроля. К числу основных можно отнести проверку, наблюдение и консультирование. При этом данный контроль может проходить как в рамках внутренних служебных отношений (например, контроль со стороны старшего при-става над приставами), так и в рамках внешних отношений (например, разрешение старшего судебного пристава при запросе судебного при-става в кредитные организации с целью выявления имущества должника для обращения взыскания).

Государственный контроль, так же как и исполнительный про-цесс, имеет определенные стадии. Две из них являются обязательными, одна — факультативной.

Первая обязательная стадия — подготовительная: контролирующее лицо изучает нормативную правовую базу, регулирующую деятельность судебного пристава, и изучает обстоятельства, которые привели к необ-ходимости осуществления контроля.

Вторая стадия — это собственно осуществление одной из форм кон-троля. В зависимости от результата могут быть сделаны три вывода:

1) деятельность судебного пристава соответствует законодательству Российской Федерации;

2) судебный пристав в ходе своей работы нарушил установленную нормативную правовую базу;

10

3) судебный пристав в ходе своей работы достиг выдающихся успехов.В последних двух случаях осуществляется факультативная форма

контроля:1) привлечение судебного пристава к юридической ответственности;2) ходатайство о поощрении судебного пристава и внедрение поло-

жительного опыта в работу других судебных приставов.В зависимости от служебной иерархии в ходе государственного кон-

троля его можно подразделить на ведомственный (внутренний) — со стороны вышестоящих органов (должностных лиц) Минюста России, ФССП России (центрального аппарата, территориальных органов и их уполномоченных структурных подразделений) и вневедомственный или надведомственный (внешний) — со стороны органов государственной власти, иных органов (должностных лиц), обладающих контрольными полномочиями в отношении деятельности судебных приставов.

Ведомственный контроль, в свою очередь, в зависимости от органа (должностного лица), его осуществляющего, можно подразделить на:

1) министерский контроль, осуществляемый министром юстиции Рос-сийской Федерации (например, в случае если жалоба в порядке подведом-ственности ФССП России Минюсту России направлена в Минюст России;

2) контроль, осуществляемый главным судебным приставом Россий-ской Федерации, в случае обжалования действий (бездействия) судебно-го пристава в ходе исполнительного производства;

3) контроль территориального органа ФССП России — деятельность, осуществляемая главным судебным приставом субъекта Российской Фе-дерации (например, в случае если обжалуется постановление судебного пристава, утвержденное старшим судебным приставом, — ч. 2 ст. 123 федерального закона «Об исполнительном производстве»), а также стар-шим судебным приставом, в подчинении которого находится судебный пристав (например, в случае обжалования постановления или действия (бездействия) судебного пристава в порядке подчиненности — ч. 1 ст. 123 федерального закона «Об исполнительном производстве»).

Вневедомственный контроль осуществляется органами судебной вла-сти, Президентом РФ, правительством РФ, уполномоченным по правам человека в Российской Федерации, депутатами Государственной Думы Федерального собрания РФ и членами Совета Федерации Федерального собрания РФ, Счетной палатой РФ, органами исполнительной власти вне системы юстиции по вопросам их компетенции.

В зависимости от стадии, на которой находится исполнительное про-изводство, государственный контроль можно подразделить на предва-рительный, который служит цели обеспечения соблюдения требований законодательства судебным приставом в будущем; текущий, осуществля-емый в процессе деятельности судебного пристава, и последующий, при-званный дать оценку действий, совершенных судебным приставом.

11

Поняв сущность и виды государственного контроля, можно присту-пать к исследованию его основных форм. Уже упоминались такие наибо-лее важные формы, как наблюдение, консультирование и проверка.

Наблюдение заключается в активном, систематическом, целенаправ-ленном, планомерном и преднамеренном восприятии объекта государ-ственного контроля, в ходе которого субъект государственного контроля получает знание (информацию) о внешних сторонах деятельности судеб-ного пристава в ходе исполнительного производства, его свойствах и от-ношениях [2, с. 84].

Наблюдение может быть прямым (непосредственным), когда субъект государственного контроля является очевидцем действий (бездействия) судебного пристава в ходе исполнительного производства, и опосредован-ным — путем получения информации о действиях (бездействии) судебно-го пристава, в том числе с помощью бумажных и электронных документов.

Консультирование заключается в даче рекомендаций субъектом госу-дарственного контроля судебному приставу по практическому примене-нию тех или иных полномочий для решения стоящей перед ним задачи. Оно наиболее ценно на стадии предварительного контроля, когда судеб-ный пристав планирует совершить определенные действия, вырабатывает тактику поведения с учетом особенностей индивидуального дела — ис-полнительного производства. Цель данной формы государственного кон-троля — не допустить нарушения законодательства и служебной дисци-плины, с наименьшими временными и материальными затратами пред-принять соответствующие меры для скорейшего достижения наилучшего необходимого результата в процессе исполнительного производства.

Видами консультирования выступают прежде всего беседы, методи-ческие рекомендации, а также лекции, семинары, «круглые столы» и дру-гие формы практического и методического обучения судебных приста-вов, в ходе которых до них доводится определенный алгоритм действий в процессе исполнительного производства.

Однако на практике наиболее распространенной формой государ-ственного контроля в исполнительном производстве является провер-ка. Она представляет собой контрольное мероприятие, в ходе которого устанавливается законность, правомерность, целесообразность действий (бездействия) судебного пристава в процессе исполнительного производ-ства, а также на начальной стадии этой деятельности — при возбуждении исполнительного производства. Кроме того, предметом проверки являет-ся соблюдение служебной дисциплины судебным приставом. Такая про-верка осуществляется путем ознакомления с фактической стороной его деятельности, ее оценки в соотношении с моделью идеального право-мерного поведения судебного пристава, а также корректировки его дей-ствий (бездействия), в случае если они не соответствуют требованиям законодательства и установленному порядку.

12

Таким образом, государственный контроль в исполнительном про-изводстве имеет важное значение в деле обеспечения прав и законных интересов физических и юридических лиц. Несовершенство существую-щего законодательства в данной области настоятельно диктует необходи-мость восполнения существующих пробелов в правовом регулировании государственного контроля старшего судебного пристава над деятель-ностью судебного пристава. Бюрократический, формальный подход за-частую ведет к произволу, взяточничеству, использованию служебного положения в корыстных целях. В связи с этим действенный государ-ственный контроль над деятельностью органов государственной власти в сфере исполнительного производства может служить эффективным ад-министративно-правовым средством обеспечения реальной законности, общественной безопасности и соблюдения требований нормативных правовых актов в целях обеспечения прав и свобод граждан.


1. Бакурова Н. Н. Исполнительное производство как объект государ-ственного контроля // Административное право и процесс. — 2016. — № 8. — С. 50–55.

2. Социология: энцикл. / сост. А. А. Грицанов, В. Л. Абушенко, Г. М. Евелькин, Г. Н. Соколова, О. В. Терещенко. — Минск: Книжный Дом, 2003. — 1312 с.

УДК 342.9Артемьева Екатерина Андреевна,


Особенности административно-правового статусагражданского государственного служащего

В отечественном законодательстве государственная гражданская служ-ба в качестве самостоятельного вида государственной службы была раз-вернуто регламентирована федеральным законом от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации», который воспринял положения предшествующих законодательных актов.

Необходимость принятия указанного закона была вызвана проводи-мой в России административной реформой, непосредственно связанной с реформой государственной службы. Качественное кадровое обеспече-ние, наличие адекватных организационно-правовых форм, финансово-

13

экономических ресурсов служит важным условием успешной реализа-ции этих реформ, продолжающихся по настоящее время.

Важнейшим специфическим признаком государственной службы, отличающим ее от других видов трудовой деятельности, является ее пу-бличный характер. Публичность государственной службы означает, что она осуществляется от имени и по поручению государства, имеет власт-ную составляющую. Цель государственной службы — реализация госу-дарственных функций. Наделение государственного служащего государ-ственно-властными полномочиями осуществляется на основе контракта о службе, являющегося особым видом административного соглашения.

Правовому положению (статусу) государственных гражданских слу-жащих посвящена гл. 3 федерального закона «О государственной граж-данской службе Российской Федерации». В отличие от трудового законо-дательства наряду с правами, обязанностями и гарантиями для государ-ственных гражданских служащих установлены ограничения и запреты. Причем ограничения действуют уже на стадии поступления на граждан-скую службу. В ст. 16 указанного федерального закона приведен обшир-ный перечень ограничений, препятствующих поступлению на государ-ственную гражданскую службу. Нарушение запретов, перечисленных в ст. 17, влечет в том числе увольнение гражданского государственного служащего. Глава 3 указанного федерального закона включает положе-ния, касающиеся урегулирования конфликтов интересов на гражданской службе и предоставления сведений о доходах, имуществе и обязатель-ствах имущественного характера, а также о расходах. В современных ус-ловиях правового регулирования государственной службы следует при-знать, что законодатель идет по пути расширения ограничений, консти-туционно обусловленных обеспечением государственной безопасности.

Правовой статус гражданского служащего как субъекта публичного права включает такие элементы, как публичные права, публичные обя-занности, публично-правовые гарантии [1, c. 235]. Так, требования к служебному поведению гражданского служащего, установленные ст. 18 федерального закона «О государственной гражданской службе Россий-ской Федерации», можно оценивать как требования именно к выполне-нию публичных обязанностей, ненадлежащее выполнение которых госу-дарственным гражданским служащим может повлечь нарушение прав, свобод и законных интересов граждан и нанести вред государственной безопасности Российской Федерации.

Из числа прав, закрепленных в федеральном законе «О государствен-ной гражданской службе Российской Федерации», выделим право государ-ственного гражданского служащего на ознакомление с документами, опре-деляющими его права и обязанности по замещаемой должности, такими как должностные регламенты, правила, положения. Для государственного служащего важно знание критериев оценки эффективности исполнения им своих должностных обязанностей (показатели результативности профес-

14

сиональной служебной деятельности, складывающиеся из разнообразных факторов служебной деятельности). Высокий уровень служебной деятель-ности предполагает качественное выполнение должностных обязанностей, законность, компетентность, профессионализм, высокий уровень организо-ванности, инициативу, успешное решение возложенных задач, творческий подход [2, c. 39]. Кроме того, государственный гражданский служащий должен на законной основе реализовать процессный и проектный подходы к выполнению государственных функций. Полагаем, что эта особенность служебной деятельности представляет новеллу служебного права.

Кроме должностных регламентов государственных гражданских слу-жащих органами исполнительной власти в соответствии с федеральным законом от 27 июля 2010 г. «Об организации предоставления государ-ственных и муниципальных услуг» разрабатываются административные регламенты оказания государственных услуг, в которых устанавливаются содержание государственной услуги и порядок ее предоставления. Ин-ститут государственных услуг соответствует концепции «сервисного го-сударства» и характеристике государственной службы как государствен-но-властной «сервисной деятельности».

Статьей 19 федерального закона № 79-ФЗ определен порядок урегули-рования конфликта интересов на гражданской службе. При этом исполь-зуются понятия «конфликт интересов» и «личная заинтересованность», установленные ч. 1 и 2 ст. 10 федерального закона от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции». Применение административно-право-вых мер противодействия коррупции является существенной особенно-стью правового положения государственного служащего, определяющей смысл и действенность запретов и ограничений по службе. Указанные меры в целом разрабатываются в механизме управления рисками при-менительно к государственной службе как деятельности, подверженной угрозам трансформации суверенного демократического государственно-го управления в коррупционное авторитарное управление.

Государственным гарантиям на гражданской службе, входящим в ад-министративно-правовой статус государственного гражданского служа-щего, посвящена гл. 11 федерального закона № 79-ФЗ. Особый интерес представляет формулировка целей предоставления гарантий. Так, гаран-тии предоставляются «для обеспечения правовой и социальной защи-щенности гражданских служащих, повышения мотивации эффективного исполнения ими своих должностных обязанностей, укрепления стабиль-ности профессионального состава кадров гражданской службы и в по-рядке компенсации ограничений...» [3, c. 528].

Действительно, при анализе положений гл. 3 федерального закона № 79-ФЗ обнаруживается серьезная система запретов, ограничений, жесткая регламентация служебных обязанностей, в том числе служебного поведения государственных гражданских служащих. Поэтому гарантии, предоставляемые федеральным законодательством, имеют существенное

15

значение как для придания высокого статуса государственной граждан-ской службе, так и для качественного оказания государственных услуг. Последнему способствует предоставление государственным гражданским служащим возможности получать дополнительное профессиональное об-разование с сохранением на этот период замещаемой должности граж-данской службы и денежного содержания (ч. 1 ст. 53 федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации»).

Важно, что правовое положение (статус) государственного граж-данского служащего имеет сугубо административно-правовой характер, который в отличие от трудовых отношений определяет особый смысл ограничений конституционных прав и свобод в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации.

Значимым обстоятельством является и то, что правой статус государ-ственного гражданского служащего имеет существенные особенности в зависимости от категории занимаемой должности, а иногда и от статуса государственного органа, в штате которого должность установлена государ-ственным реестром. Это отражается на особенностях реализации права на равный доступ к государственной службе и на регламентации прохождения разновидностей государственной гражданской службы в подзаконных актах.


1. Ларькина А. П., Свешникова Л. Н. Административно-правовой ста-тус государственных гражданских служащих // Пробелы в российском законодательстве. — 2014. — № 3. — С. 235–236.

2. Дейч И. А., Федосенко В. А. Проблема реализации субъективных публичных прав и их гарантий государственными гражданскими служа-щими России // Право и политика. — 2007. — № 3. — С. 39–53.

3. Дрыгина Н. Н. Государственные служащие как социально-профес-сиональная группа // Молодой ученый. — 2015. — № 6. — С. 526–530.

УДК 342.9Астраханцева Анна Николаевна,

студентка Санкт-Петербургского института (филиала) ВГУЮ (РПА Минюста России)

Противодействие коррупции в системе государственнойгражданской службы

В современных условиях коррупции может быть подвержен любой че-ловек независимо от своего социального статуса, вероисповедания и про-

16

чих характеристик. Коррупция проникла во все сферы жизни общества, но основная ее доля приходится на органы публичной власти. Основная за-дача любого государства, в том числе Российской Федерации, — миними-зировать уровень коррупции, что повлечет за собой рост благосостояния и качества жизни в стране, развитие всех сфер жизнедеятельности.

Для того чтобы говорить о противодействии коррупции необходи-мо раскрыть сущность данного понятия. В Российской Федерации за-конодатель определил данную дефиницию в ст. 1 федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»: «…злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взят-ки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного по-ложения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами».

Коррупция выражается в различных формах:— бюрократизм;— взяточничество, подкуп, получение незаконных доходов (вымога-

тельство, «откаты»);— воровство и приватизация государственных ресурсов и средств;— непотизм, или кумовство, фаворитизм (назначение на посты и

должности родственников и друзей);— принятие подарков для ускорения решения проблем и др.Председатель правительства России Д. А. Медведев обозначил при-

чину коррупции следующий образом: «Корни этого явления [коррупции] лежат в том, что значительная часть населения просто плюет на соблю-дение законов» [1]. И это действительно так. Одна из причин состоит в «приятии» данного явления населением как «естественно сопутству-ющего» различным процедурам с участием должностных лиц. Как пра-вило, несоблюдение законодательства, дача взятки воспринимаются как норма. Другой причиной коррупции является высокий уровень формали-стичности в большинстве вопросов. Разветвлeнный бюрократизм приво-дит к тому, что решение любого вопроса, как правило, затягивается — следовательно, для его быстрого разрешения проще заплатить.

Для искоренения коррупции в Российской Федерации реализуется антикоррупционная политика, которая закреплена в огромном перечне нормативных актов. Эта сфера регулируется и международными доку-ментами, и федеральными законами, а также указами Президента России, постановлениями правительства, законами субъектов и иными актами разных уровней. Казалось бы, такое количество нормативных правовых актов позволит эффективно устранить коррупционные явления из нашей

17

жизни. Однако избыток однотипных норм лишь запутывает, создавая за-труднения в вопросе их выполнения и контроля над ним. Также антикор-рупционная политика реализуется путем создания управлений по проти-водействию коррупции в различных ведомствах. В структуре ФССП, на-пример, борьбой с коррупцией занимается Управление противодействия коррупции, обеспечения работы с кадрами и вопросов безопасности, ко-торое должно формировать у федеральных государственных гражданских служащих ФССП России нетерпимость к коррупционному поведению, за-ниматься профилактикой правонарушений, а также разрабатывать и при-нимать меры, направленные на соблюдение федеральными государствен-ными гражданскими служащими ФССП России установленных запретов, ограничений и требований. Помимо этого работники отдела оказывают активную помощь при выявлении преступлений коррупционного харак-тера в структуре ФССП. Между тем избираемая для приставов-исполни-телей мера пресечения (в подавляющем большинстве случаев это штраф) не способствует достижению целей, предусмотренных ст. 43 Уголовного кодекса РФ (УК РФ) «Понятие и цели наказания», что сводит работу отде-ла к минимуму. Для успешного проведения в жизнь антикоррупционной политики необходимо совершенствовать не только деятельность отдельно взятых ведомств, но и законодательство страны в целом.

В частности, в федеральном законе «О государственной гражданской службе Российской Федерации» — основном правовом акте, регламентиру-ющем прохождение государственной гражданской службы, содержится ком-плекс административно-правовых средств, направленных на предупрежде-ние и пресечение коррупции в системе государственной гражданской служ-бы: запреты, связанные с режимом государственной гражданской службы (ст. 17), механизм урегулирования конфликта интересов на гражданской службе (ст. 19), должностной регламент (ст. 47), способ замещения должно-сти государственной гражданской службы (ст. 22), предоставление сведений о доходах, имуществе, обязательствах имущественного характера (ст. 20), оплата труда гражданского служащего (ст. 50), государственные гарантии гражданских служащих (ст. 52).Однако данных мер явно недостаточно.

Для снижения уровня коррупции в России следует, во-первых, создать ресурс, который сделает возможным облегчить процесс контроля над до-кументооборотом, как это сделано в Южной Корее, где внедрение совре-менных технологий позволило сократить бюрократию в стране [2]. Кроме того, необходимо размещать на сайтах видео- и аудиозаписи, демонстри-рующие правила и методы пользования данными нововведениями.

Во-вторых, надлежит принимать более суровые меры наказания по отношению к коррупционерам за нарушения по ст. 290: «Получение взят-ки»; ст. 291: «Дача взятки»; ст. 285: «Злоупотребление служебными пол-номочиями»; ст. 285.1: «Нецелевое расходование бюджетных средств» и ряда других в УК РФ.

18

В-третьих, стоит систематизировать большое количество актов в сфе-ре противодействия коррупции, устранив ряд препятствий проведению антикоррупционной кампании. Так, контроль за соблюдением антикорруп-ционного законодательства различными экономическими субъектами не вменeн в полномочия конкретного органа. В п. 2 ст. 1 федерального закона № 273-ФЗ указано, что противодействие коррупции представляет собой деятельность совокупности «федеральных органов государственной вла-сти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, институтов гражданского общества, организаций и физических лиц в пределах их полномочий». Настоящее положение свидетельствует об отсутствии уточнения перечня субъектов, уполномоченных реализовать антикоррупционные контрольные меры, что ведeт к невозможности привлечения к ответственности кого-либо за ненадлежащее исполнение функций в названной сфере и дестимулирует иных участников разных общественных отношений активно противобор-ствовать проникновению в их деятельность коррупционных схем.

В-четвертых, должно повысить уровень неприятия коррупции среди населения, в том числе с помощью средств массовой информации.


1. Дмитрий Медведев видит причины коррупции в России в тотальном неуважении к законам // http://www.korrup.ru/index.php?s=11&id=163&d=&m=&y.

2. Камназаров М. М. Анализ национальных законодательств зару-бежных государств в сфере борьбы с коррупцией (Сингапур, Южная Корея, США, Россия) // http://sud.gov.kz/rus/content/analiz-nacionalnyh-zakonodatelstv-zarubezhnyh-gosudarstv-v-sfere-borby-s-korrupciey-singapur.

УДК 342.9Афанасьева Анна Александровна,


О понятии административных барьеров в областималого и среднего предпринимательства

Проблема существования административных барьеров не нова и имеет глубокие исторические корни. В Российской Федерации админи-

19

стративные барьеры как способ регулирования хозяйственной деятель-ности возникли в качестве реакции на товарную интервенцию в начале 1990-х гг. Проникновение на рынок некачественных товаров и развитие рынка услуг привели к распространению лицензирования и сертификации как средств контроля большей части товаров и услуг. Вследствие этого административные барьеры были закреплены как формальный институт.

Наиболее распространенными причинами возникновения и суще-ствования административных барьеров являются:

— недостаточно четкое определение сферы государственного регу-лирования, в том числе распределение компетенции органов исполни-тельной власти в сфере регулирования малого и среднего предпринима-тельства;

— избыточное вмешательство государства в хозяйственную деятель-ность предпринимателей и одновременно его недостаточная роль в обе-спечении таких базовых рыночных условий, как защита права собствен-ности и создание равных условий конкуренции;

— предоставление налоговых, таможенных и прочих льгот отдель-ным категориям хозяйственных структур или отдельным предприятиям на договорной основе;

— противоречия в законодательстве Российской Федерации, субъек-тов Российской Федерации, в муниципальных правовых актах, а также «старение» правовых норм, когда установленные правила теряют спо-собность конструктивно регулировать определенные отношения и начи-нают сковывать их развитие [1, с. 74].

На сегодняшний день определения термина «административный ба-рьер» на законодательном уровне не существует, и это влечет за собой негативные последствия. Существование административных барьеров и необходимость их устранения или снижения признается как видными по-литическими деятелями, так и различными государственными структу-рами. Более того, административные барьеры зачастую рассматриваются как одна из самых острых проблем, сдерживающих развитие предприни-мательства. Они не просто служат препятствием на пути развития бизне-са, но и создают государственную проблему, поскольку обычной реакци-ей предпринимательства на рост административных барьеров является уход в теневую экономику [2]. Неразработанность методологического подхода к определению понятия «административный барьер» не позво-ляет предложить развернутую теоретическую основу для формирования эффективного практического инструментария снижения административ-ного давления на малый и средний бизнес.

Само понятие «административный барьер» определяется в литера-туре неоднозначно. В общем виде административные барьеры представ-ляют собой препятствия, которые связаны с выполнением определенных правил и процедур, предусмотренных законодательными и нормативны-

20

ми актами, ограничивающими свободу и затрудняющими функциониро-вание предпринимательской деятельности [3].

А. В. Данилов-Данильян определяет термин «административный ба-рьер» как «комплекс действий, которые тот или иной государственный орган совершает для реализации своих функций, ограничивая при этом предпринимательскую свободу». Вместе с тем он отмечает, что «быва-ют естественные административные барьеры. Они возникают из-за аб-солютного правомерного желания общества подстраховаться путем со-здания для бизнеса определенных границ, которые бы защищали людей или природную среду от его негативного воздействия. Например, необ-ходимость соблюдать санитарные нормы и правила при торговле продук-тами питания. Для предпринимателей это самый настоящий барьер. Но он естественный, объективный. Вопрос лишь в высоте такого барьера и оправданности составляющих его элементов» [4, с. 5].

В узком смысле административные барьеры рассматриваются как «чинимые органами государственной власти или органами местного са-моуправления препятствия, которые могут выражаться как в действиях, так и в бездействии органов власти, тормозящих, осложняющих или дела-ющих невозможным прохождение процедур, предусмотренных действу-ющим законодательством» [5, с. 22]. Похожее определение администра-тивных барьеров приводится в исследовании Ресурсного центра малого предпринимательства: «…препятствия, возникающие при организации и осуществлении предпринимательской деятельности у субъектов малого предпринимательства, создаваемые отдельными должностными лицами органов исполнительной власти» [6].

А. Н. Дегтярев и Р. И. Маликов придерживаются следующего опре-деления: «Административные барьеры являются препятствиями, воз-никающими при организации и осуществлении предпринимательской деятельности вследствие введения нормативными актами органов госу-дарственного (федерального и регионального) и муниципального управ-ления дополнительных бюрократических процедур и правил, предусма-тривающих возмездный характер их преодоления» [7].

С точки зрения широкого подхода понятие «административный ба-рьер» рассматривается как сложное явление и представляет собой на-рушение законных прав и интересов субъектов предпринимательской деятельности, под которым понимаются действия (бездействие) органов власти или крупных монопольных организаций на рынке (например, те-плоснабжающих организаций), тормозящих, осложняющих либо делаю-щих невозможным осуществление предпринимательской деятельности, а также несовершенство законодательной базы, препятствующее реали-зации определенных нормативных требований [8].

В резолюциях ряда научно-практических конференций по проблемам предпринимательской деятельности административные барьеры опреде-

21

лены как «специфические трудности развития бизнеса, обусловленные несовершенством государственного регулирования и контроля либо со-знательным ущемлением интересов предпринимательства со стороны государственных органов и отдельных чиновников» или как «субъек-тивные барьеры входа на рынок, вызванные действующими правилами и механизмами государственного регулирования хозяйственной дея-тельности, настроенные на относительно невысокие темпы подготовки и принятия решений в соответствии с бюрократическими принципами работы и оплату из собственных средств бизнесменов труда бюрократов, создающих эти барьеры» [9].

Если обратиться к зарубежному опыту определения термина «адми-нистративный барьер», то в странах Европейского союза под «админи-стративным барьером», а точнее, под «административным бременем» понимаются усилия, которые предприятия обязаны предпринимать для выполнения требований законодательства [10].

Обобщая подходы к определению термина «административный ба-рьер», можно сделать вывод, что административные барьеры — это со-вокупность определенных требований и процедур, выполняемых пред-принимателем при осуществлении им предпринимательской деятельно-сти, устанавливаемых в нормативных и ненормативных правовых актах Российской Федерации, вызывающих для субъекта предпринимательства издержки, превышающие при этом его частные выгоды.


1. Перченко А. Н. Административные барьеры в малом бизнесе. — М.: МАКС Пресс, 2004. — 74 с.

2. Терещенко Л. К., Калмыкова А. В. Административные барьеры в Российской экономике: понятие и пути снижения // Право и экономи-ка. — 2011. — № 7. — С. 4–9.

3. Абдулаева З. З. Снижение административных барьеров как условие развития предпринимательства в регионе // Вестник Дагестанского госу-дарственного университета. — 2015. — Т. 30, вып. 5. — С. 44–49.

4. Данилов-Данильян А. В. Ждем активных действий от предпринима-тельских обществ // Босс. — 2004. — № 7. — С. 4–10.

5. Аузан А. А., Крючкова П. В. Административные барьеры в экономике: институциональный анализ. — М.: ИИФ «Спрос» КопфОП, 2005. — 176 с.

6. Ресурсный центр малого предпринимательства // http://rcsme.ru/ru.7. Дегтярев А. Н., Маликов Р. И. Институциональные факторы создания

механизмов преодоления административных барьеров в развитии предпри-нимательства // Вестник МГУ: Экономика. — 2003. — № 6. — С. 42–58.

8. Крючкова П. В. Административные барьеры в российской эконо-мике. — М.: ИНП «Общественный договор», 2007. — 112 с.

22

9. Маликов Р. И., Гришин К. Е. Уровень административных барьеров как индикатор качества взаимодействия властных и предприниматель-ских структур // Вестник УГУЭС. Наука. Образование. Экономика. Сер. Экономика. — 2013. — № 4 (6). — С. 55–65.

10. Боргер Й. Борьба с административными барьерами на пути разви-тия предпринимательства: Практика стран ЕС. — М.: НЭИ, 2002. — 50 с.

УДК 342.9Ахмадуллина Юлия Аликовна,


О необходимости пересмотра размера административногоштрафа за нарушение законодательства о рекламе

Реализация контрольных полномочий антимонопольных органов по выявлению, предупреждению, пресечению правонарушений законода-тельства о рекламе часто заканчивается применением мер администра-тивной ответственности за нарушение рекламного законодательства.

Основным наказанием за совершение административных правонару-шений, связанных с рекламой, является административный штраф. Как следует из санкции ч. 1–6 ст. 14.3 КоАП РФ «Нарушение законодатель-ства о рекламе», штраф налагается на граждан, должностных и юридиче-ских лиц, а его размер варьирует в зависимости от вида административ-ного нарушения законодательства о рекламе. В частности, для граждан установлен штраф в размере от двух тысяч до двух тысяч пятисот рублей; для должностных лиц — от четырех тысяч до пятидесяти тысяч рублей; для юридических лиц — от сорока тысяч до восьмисот тысяч рублей.

Следует отметить, что в последнее десятилетие наблюдается тенден-ция к увеличению размера административных штрафов за нарушение законодательства о рекламе с одновременным процессом установления новых видов административных правонарушений в данной сфере. Так, федеральным законом от 28 декабря 2009 г. № 380-ФЗ «О внесении изме-нений в Кодекс Российской Федерации об административных правонару-шениях» был значительно увеличен нижний предел административного штрафа для юридических лиц (с сорока до ста тысяч рублей).

Федеральными законами от 23 июля 2013 г. № 200-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О рекламе” и статью 14.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» и от 29 июня 2015 г. № 175-ФЗ «О внесении изменений в статью 14.3 Кодекса

23

Российской Федерации об административных правонарушениях» уста-новлена административная ответственность за нарушение установлен-ных законодательством о рекламе требований к рекламе лекарственных средств, медицинских изделий и медицинских услуг, в том числе методов лечения, а также биологически активных добавок.

К административным правонарушениям за нарушение законодатель-ства о рекламе, требований к рекламе лекарственных средств, медицин-ских изделий таи медицинских услуг, в том числе методов лечения, а так-же биологически активных добавок Федеральная антимонопольная служ-ба России (далее: ФАС России) уделяет особое внимание. Так, 14 марта 2017 г. в ФАС России состоялись заседания комиссий ведомства по рас-смотрению дел по признакам нарушений ФЗ «О рекламе» в рекламе ле-карственного препарата «Колдрекс МаксГрипп» в феврале — июле 2016 г. в эфире ряда телеканалов; лекарственного препарата «Ринофлуимуцил» на телеканалах «Петербург—5 канал», «ТВ-3 Россия» и «Пятница» в 2016 г.; лекарства Терафлекс», распространявшейся на баннере в сети «Интер-нет» при подключении к wi-fi в Московском метрополитене [1].

Такое усиленное внимание ФАС России объясняется возможными последствиями такого рода незаконной рекламы для жизни и здоро-вья значительного числа людей. Видимо, по этой причине законодатель установил повышенный размер административного штрафа: на граждан в размере от двух тысяч до двух тысяч пятисот рублей; на должност-ных лиц — от десяти тысяч до двадцати тысяч рублей; на юридических лиц — от двухсот тысяч до пятисот тысяч рублей.

По мнению ряда ученых, законодатель своевременно повысил штрафы за рассматриваемые правонарушения, поскольку небольшой размер штра-фов не позволял достаточно эффективно бороться с ними. Как отмечает Д. И. Елканова, «с повышением же штрафов количество желающих нару-шать рекламное законодательство заметно поубавится, ведь размер штрафа может превысить стоимость прибыли от рекламы в несколько раз» [2, с. 61].

Можно предположить, что, повысив штрафные санкции, антимоно-польные органы надеялись сократить число нарушений, допускаемых теми, кто заказывает и распространяет рекламу. Высокие размеры штра-фов должны сделать нарушение закона о рекламе экономически невыгод-ным, даже для крупных компаний. Однако некоторые участники рынка утверждают, что увеличение штрафов привело к росту цен на реклам-ные услуги и рекламируемые товары, что сопровождается вытеснением с рынка более слабых игроков рекламного бизнеса. Повышение размера штрафа вызвало проблемы и у региональных хозяйствующих субъектов, для которых даже минимальный его размер наносит урон по бюджету. Известно, что денежный оборот различных юридических лиц независи-мо от формы собственности на региональном рынке уступает денежному обороту крупных мегаполисов.

24

Решение приведенной проблемы видится в снижении и дифференциа-ции нижнего предела штрафов для юридических лиц. Например, несколько непонятна логика законодателя, установившего одинаковый размер штра-фа для юридических лиц за превышение допустимого законодательством о рекламе объема рекламы, распространяемой в периодических печатных изданиях (ч. 3 ст. 14.3), и за нарушение установленных законодательством о рекламе требований к рекламе лекарственных средств, медицинских из-делий и медицинских услуг, в том числе методов лечения, а также био-логически активных добавок (ч. 5 ст. 14.3). Анализ правоприменительной практики ФАС России и его территориальных органов показывает, что за нарушение законодательства о рекламе данным органом налагается штраф в минимальном размере, установленном в санкции соответствующей ча-сти ст. 14.3 КоАП РФ, вне зависимости от отнесения субъекта к категории мелкого, среднего или крупного бизнеса и от других критериев.

Введение дифференцированного размера штрафа позволит анти-монопольному органу вили суду учитывать при принятии решения ряд критериев: степень вины нарушителя, наступившие последствия, вид хозяйствующего субъекта и др. Это позволит снизить вероятность их по-следующего банкротства.


1. Анонс рассмотрения дел, возбужденных по признакам лекарства нарушений законодательства о рекламе // http://fas.gov.ru/press-center/news/detail.html?id=49249.

2. Елканова Д. И. Рекламная деятельность как объект административ-но-правового регулирования // Административное право и процесс. — 2015. — № 8. — С. 61–63.

УДК 342.6Беслекоева Зарема Руслановна,


Органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, осуществляющие управление образованием

(на примере Республики Северная Осетия — Алания)

Современная система органов управления образованием состоит из трех обособленных, но при этом взаимодействующих уровней: феде-

25

рального, регионального и местного [1, с. 42]. При этом региональная система образования должна соответствовать требованиям потребителей ее результатов и специфике социально-экономического развития регио-на, что определяет необходимость совершенствования ее управления [2, с. 79].

Проанализируем управление системой образования в Республике Се-верная Осетия — Алания (РСО — Алания), осуществляемое Министер-ством образования и науки [3]. Задачами данного органа являются:

— реализация гарантий права граждан на получение образования и предоставление данного права;

— проведение государственной аттестации обучающихся;— организация подготовки и повышения квалификации педагогиче-

ских работников;— государственный надзор за соблюдением образовательного зако-

нодательства и контроль качества образования;— лицензирование и государственная аккредитация образовательной

деятельности;— контроль за целевым расходованием денежных средств на целевые

программы, сохранение родного языка.К полномочиям Минобрнауки РСО — Алания относятся:— экспертиза программ и учебников с учетом их уровня, направлен-

ности и этнокультурных особенностей республики;— организация обеспечения учебниками образовательных организа-

ций;—формирование аттестационных комиссий для педагогических ра-

ботников и экзаменационных комиссий для проведения ГИА лиц, полу-чающих образование;

— установление форм и порядка проведения ГИА для обучающихся, выбравших экзамен по осетинскому языку и осетинской литературе;

— установление в учреждениях высшего образования квот целевого приема;

— обеспечение мониторинга в системе образования на уровне РСО — Алания.

Перечень полномочий является открытым, что означает возможность их расширения в соответствии с федеральным и региональным законо-дательством.

В 2013 г. был принят закон «Об образовании в Республике Север-ная Осетия — Алания» и началась реализация региональной программы «Развитие образования». К 2016 г. в регионе была сформирована сеть из 11 математических школ; число учреждений дополнительного образо-вания достигло 43 и охватило 65% детей, что соответствует «Дорожной карте» (к 2020 г. в регионе планируется достичь заявленного показателя в 70–75%); запущены 27 пилотных площадок по апробации ФГОС и т. д.

26

[4]. В профессиональном образовании ликвидирован дисбаланс между подготовкой специалистов и потребностями экономики региона.

Финансовые расходы на образование в РСО — Алания остаются са-мой крупной статьей в бюджете республики (за ним следуют здравоохра-нение и социальная политика).

Тем не менее система образования в регионе не лишена недостатков. В их числе:

— невысокий престиж педагогического образования, социального статуса педагога и как следствие дефицит кадров, их старение;

— неполнота набора индикаторов оценки квалификации педагогов, их профессиональной компетентности;

— нехватка в образовательных организациях служб сопровождения детей, помогающих педагогам организовать работу с усложняющимся контингентом учащихся.

Исходя из обозначенных проблем, Минобрнауки РСО — Алания следует запланировать меры по обеспечению качества внедрения ФГОС всех уровней образования; по сохранению и дальнейшему развитию в республике сети организаций дополнительного образования детей; по обеспечению для каждой образовательной организации групп сопрово-ждения образования в составе психологической, дефектологической и социальной служб; по поддержке и сопровождению молодых педагогов; по обеспечению мониторинговой деятельности [5].

Кроме того, необходимо:1) разработать новую программу по развитию системы образования в

РСО — Алания (срок действия предшествующей истек);2) создать университетские комплексы, реализующие программы

различных уровней профессионального образования, научно-исследова-тельские, производственные и другие подразделения;

3) перейти к финансированию высшего образования на основе го-сударственного заказа на подготовку специалистов (бакалавров и маги-странтов), осуществляемого на конкурсной основе;

4) предотвратить уход квалифицированных кадров путем совершен-ствования мер стимулирования и поощрения результатов труда работни-ков образовательных учреждений, а также обеспечения качественного повышения квалификации педагогических и управленческих кадров с учетом вариативности, адресности и накопительного принципа.

Таким образом, в соответствии с федеральными направлениями об-разовательной политики Российской Федерации в регионе сформирова-лась эффективная система управления образованием, учитывающая ре-гиональную специфику. Она позволяет внедрять новшества и в образова-тельный процесс, и в управление системой образования, что способству-ет повышению ее качества, адаптированности к изменениям и запросам экономики и общества. Претворение в жизнь предложенных рекоменда-

27

ций органами управления образованием РСО — Алания позволит сфере образования республики достигнуть качественно более высокого уровня.


1. Боренштейн А. Л., Позднякова Е. В. Реформирование государ-ственного управления в сфере образования: проблемы и пути решения // Известия Юго-Западного государственного университета. — 2014. — № 3. — С. 40–44.

2. Комков С. К. Государственная политика и управление современной России в сфере образования // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. — 2013. — Т. 6, № 1 (27). — С. 78–96.

3. О Министерстве: структура // www.edu15.ru/about.4. О мероприятиях по реализации государственной социальной по-

литики: информация Министерства образования и науки РСО — Алания о ходе исполнения указа Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 597 // www.rso-a.ru/pravitelstvo-respubliki-4/ispolnenie-majskikh-ukazov-prezidenta-rf/4553-informatsiya-o-realizatsii-ukaza-prezidenta-rossijskoj-federatsii-ot-7-maya-2012-goda-599-o-merakh-po-realizatsii-gosudarstvennoj-politiki-v-oblasti-obrazovaniya-i-nauki.

5. Качество образования в РСО — Алания: состояние, пробле-мы, условия роста // www.edu15.ru/2016/08/rezolyutsiya-avgustovskoy-konferentsii-rabotnikov-obrazovaniya-respubliki-severnaya-osetiya-alaniya-kachestvo-obrazovaniya-v-respublike-severnaya-osetiya-alaniya-sostoyanie-problemyi-usloviya-ros.

УДК 342.9Варфоломеев Юрий Владимирович,

студент Санкт-Петербургского института(филиала) ВГУЮ (РПА Минюста России)

Особенности противодействия коррупциив органах внутренних дел

Термин «коррупция» означает «подкуп, подкупность и продажность общественных и политических деятелей, государственных чиновников и должностных лиц».

Д. И. Аминов, В. И. Гладких, К. С. Соловьев считают, что «успех и эф-фективность противодействия коррупции во многом зависят от зрелости и достаточности понимания рассматриваемой проблемы, и, наоборот, как свидетельствует мировой опыт, неглубокие и разрозненные представления о подобном явлении могут привести антикоррупционную деятельность в

28

тупик, а зачастую многие десятилетия сводить на нет усилия разработчи-ков государственной политики в области борьбы с коррупцией» [1, с. 4].

Исходя из текста федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», понятие «коррупция» можно сфор-мулировать как социальное явление, которое характеризует использова-ние государственными, муниципальными или иными публичными слу-жащими (например, депутатами) либо служащими иных коммерческих организаций (в том числе международных) своего статуса для незаконно-го получения каких-либо преимуществ (имущества, прав на него, услуг или льгот, в том числе неимущественного характера) либо предоставле-ние последним лицам таких преимуществ.

В Российской Федерации действует ряд программ по противодей-ствию коррупции на 2016–2017 гг. В их числе:

— Национальный план по противодействию коррупции на 2016–2017 гг.;

— участие в программной деятельности Управления ООН по нарко-тикам и преступности в части, касающейся противодействия коррупции;

— активное участие в антикоррупционных мероприятиях, в том чис-ле в деятельности рабочей группы АТЭС по борьбе с коррупцией и обе-спечению транспарентности, рабочей группы по противодействию кор-рупции «Группы двадцати», рабочей группы по противодействию кор-рупции государств — участников БРИКС;

— участие совместно с Министерством иностранных дел РФ, Ми-нистерством экономического развития РФ и другими заинтересованны-ми федеральными государственными органами в деятельности рабочей группы Организации экономического сотрудничества и развития по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок;

— проведение ежегодного конкурса журналистских публикаций на тему «Средства массовой информации против коррупции».

План МВД по противодействию коррупции на 2016–2017 гг. (разд. IV. «Мероприятия, направленные на противодействие коррупции с учетом специфики деятельности») представлен в таблице.

План МВД по противодействию коррупции на 2016–2017 гг.

29

В соответствии с планом актуальные проблемы формирования пра-вовых и общественных механизмов противодействия коррупции обсуж-даются в ходе научно-практических конференций. Профилактические мероприятия сотрудниками ОВД проводятся в форме «круглых столов», «прямых линий», брифингов, методических семинаров.

Широкое распространение получили публичные лекции, организо-ванные при взаимодействии с общественными организациями в целях построения открытого диалога с гражданами по вопросам антикорруп-ционного просвещения [2].

Например, преподавательским составом Санкт-Петербургского университета МВД России в рамках программы повышения квалифи-кации «Противодействие коррупции в государственных учреждениях и предприятиях Санкт-Петербурга», организованной Комитетом госу-дарственной службы и кадровой политики администрации губернатора Санкт-Петербурга, прочитан курс лекций по антикоррупционному зако-нодательству для руководителей сферы образования, здравоохранения и ЖКХ (февраль — июнь 2016 г.) [3].

Следует добавить, что по сравнению с предыдущим годом меропри-ятий по противодействию коррупции, организованных сотрудниками

30

ОВД, стало значительно больше. Существенным представляется и тот факт, что работа в первую очередь проводится с самими сотрудниками ОВД и направляется на самосознание, поскольку степень распростране-ния коррупционной активности обусловлена именно менталитетом ра-ботников структурных подразделений.

В заключение следует еще раз подчеркнуть, что только системная борь-ба с коррупцией с использованием всех средств (политических, правовых, организационных, морально-этических и др.) поможет добиться нужного результата — конечно, при условии что ни одно проявление этой угрозы не останется безнаказанным. Необходимо не только активно работать в направ-лении законотворчества, но и уделять внимание воспитанию новых ценно-стей в обществе, а также, что не менее важно, подготовке управленческих кадров, у которых неприятие коррупции будет на высоком уровне. Таким образом, мерой ограничения противоправных действий должна быть не только предусмотренная в различных нормативных правовых актах статья о коррупции, но и модели общественного поведения, стимулирующие граж-дан взаимодействовать друг с другом, с властными структурами и предпри-нимателями в рамках норм права в процессе антикоррупционной борьбы.


1. Аминов Д. И., Гладких В. И., Соловьев К. С. Коррупция как соци-ально-правовой феномен и пути ее преодоления: учеб. пособие. — М.: Юристъ, 2013. — 127 с.

2. Информационные материалы по п. 4.25 Плана основных организа-ционных мероприятий МВД России на 2016 год, утвержденного 3 дека-бря 2015 г. № 1/1149 // https://мвд.рф.

3. Информационные материалы по п. 3.1 Плана МВД России по про-тиводействию коррупции на 2016–2017 годы, утвержденного распоряже-нием МВД России от 13 мая 2016 г. № 1/4463 // https://мвд.рф.

УДК 342.5Воронов Данил Алексеевич,


Противодействие коррупции на государственной службе:состояние и тенденции

На сегодняшний день Российская Федерация является одним из са-мых коррумпированных государств в мире. Коррупция процветает и

31

опережает темпы развития экономики нашей страны. По оценкам экс-пертов, экономические потери из-за коррупции составляют от 5 до 50% валового внутреннего продукта (ВВП) России. Приведенная статистика свидетельствует, что коррупция наносит существенный удар по разви-тию национальной экономики Российской Федерации. Это сказывается и на социальном обеспечении граждан, и на эффективности работы пред-принимателей.

Исходя из конституционных принципов, норм закона и морали, го-сударственный служащий должен исполнять свои обязанности во благо народа, для народа, не нарушая ни Конституцию, ни другие нормативные правовые акты. Он обязан действовать в целях, предписанных законом и установленных общественными нормами. Коррупция появляется именно тогда, когда чиновники забывают об этих фундаментальных принципах и начинают действовать из корыстных побуждений.

Существует несколько классификаций коррупционных действий. Так, например, по эшелону коррупцию делят на:

— верхушечную (действия высших и средних чиновников, такие как изменение формы собственности, госзаказ и т. д.);

— низовую (так называемые, «решаемые на месте штрафы», различ-ные регистрации и т. д.).

По конечному результату выделяют следующие виды действий кор-рупционной направленности:

— ускоряющая взятка (получивший взятку должен быстрее делать то, что должен по долгу службы);

— тормозящая взятка (получивший взятку должен нарушить свои служебные обязанности);

— взятка «за доброе отношение» (получивший взятку не должен предъявлять надуманные требования к взяткодателю) [1, с. 86].

Опасность каждого вида коррупции, указанного в этих классифика-циях, очень велика и представляет большую угрозу во всех сферах жиз-ни общества. Во-первых, коррупция смещает конституционные идеи и принципы государства от народа в сторону олигархии, людей, имеющих возможность заплатить. Во-вторых, это негативное социальное явление подрывает легитимность существующей власти и вызывает масштабные недовольства среди граждан. В-третьих, коррупция разрушает идеи де-мократического общества, что включает в себя такие понятия, как право-вое государство и гражданское общество. А именно демократия и право-вое государство — основные конституционные принципы Российской Федерации.

Основополагающим актом регламентации борьбы с коррупцией явля-ется федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодей-ствии коррупции», в котором указаны основные положения, тенденции и направления действий против этого негативного социального явления.

32

За действия коррупционной направленности предусмотрено уголовное наказание по ст. 290 УК РФ: «Получение взятки», 291 УК РФ: «Дача взят-ки», 291.1. УК РФ: «Посредничество во взяточничестве», 291.2. УК РФ: «Мелкое взяточничество», 292. УК РФ: «Служебный подлог».

Важнейшей задачей государства является принятие антикоррупцион-ной стратегии, необходимой для создания действенной системы борьбы с фактами коррупционного характера и постановки правильных целей, а также беспрекословное следование этой стратегии на долгое время.

Для правильной и реально работающей системы необходимо анали-зировать и обязательно считать важным:

— наличие гражданского общества как такового;— культурный и образовательный уровень населения;— экономическое и геополитическое положение;— менталитет народа;— возможность реального контроля граждан над действиями госу-

дарственных чиновников.Современная ситуация в нашем государстве свидетельствует о на-

стоятельной необходимости создания антикоррупционной системы, ко-торая будет способствовать прогрессу на пути к построению демократии в стране.

Главными направлениями политики в сфере противодействия кор-рупции следует считать:

— продолжение реформирования в направлении демократизации, формирования правового государства и гражданского общества;

— создание рабочего механизма взаимодействия всех ветвей власти для противодействия коррупции и успешного проведения антикоррупци-онной реформы (принятие новых законов, а также анализ нынешнего за-конодательства для устранения правовых коллизий);

— развитие у населения понимания разрушительности и негатив-ности коррупции как таковой и увеличение антикоррупционной моти-вации (выполнение этой цели ставит перед властью такие задачи, как воспитание у граждан высоких нравственных ценностей; повышение уровня правового сознания населения, особенно в части знания гражда-нами своих прав и свобод, механизма их реализации и правовых спосо-бов защиты, являющегося обеспечением конституционного права граж-дан не только знать свои права и обязанности, но и реализовать их на практике);

— знание должностными лицами органов государственной власти и самоуправления своих полномочий и правовых последствий злоупотре-бления ими;

— создание атмосферы общественной нетерпимости к коррупцион-ным формам поведения и общественного осуждения лиц, совершивших коррупционные деяния;

33

Крайне важно пропагандировать во всех слоях населения мысль о разрушительности коррупции как социального явления, а также о необ-ходимости беспрекословного исполнения законодательства наравне с не-терпимостью к явлениям коррупционной направленности.

Борьба с коррупцией — неотъемлемая часть построения демокра-тического правового государства. Она необходима для сохранения леги-тимности существующей власти. Коррумпированность надо искоренять не только административными, но и морально-нравственными мерами.


1. Шедий М. В. Типология коррупции и основные модели коррупци-онных стратегий поведения // Научные ведомости БелГУ. Сер. Филосо-фия. Социология. Право. — 2011. — № 8 (103). — С. 86–96.

УДК 342.9Георгиогло Александра Сергеевна,


Механизм административно-правового регулированияпредоставления государственных услуг

в сфере высшего образования

Предоставление государственных услуг в сфере высшего образова-ния характеризуется специфичным полномочием органов управления, т. е. государственным регулированием деятельности по обеспечению опре-деленного уровня и качества образования. Такое регулирование включает в себя принятие решения о выдаче лицензии на осуществление образова-тельной деятельности, о приостановлении действия такой лицензии, об аккредитации образовательного учреждения, государственный контроль и надзор в сфере образования, подтверждение документов иностранных государств об образовании, ученых степенях и ученых званиях, аттеста-ционную деятельность по присвоению ученых званий и ученых степе-ней, а также иные виды деятельности.

В настоящее время на образовательный процесс и эффективность его результатов непосредственно влияет взаимодействие образовательной орга-низации высшего образования и уполномоченных государственных органов.

Административно-правовое регулирование деятельности в сфере высшего образования со стороны государства проявляется в принятии

34

нормативных правовых актов, регламентирующих в интересах общества обучение по определенным программам с целью выпуска подготовлен-ных специалистов, проведение государственной политики в отношении высшей школы для стимулирования ее деятельности.

Относительно конструкции механизма правового регулирова-ния среди ученых в настоящее время нет единого мнения. Например, А. В. Малько полагает, что механизм правого регулирования можно определить «как систему правовых средств, организованных наиболее последовательным образом в целях преодоления препятствий, стоящих на пути удовлетворения субъектов права» [1, с. 501].

А. В. Чуряев отмечает, что «принципиально важным является вывод о том, что правовые средства-установления и правовые средства-дея-ния должны рассматриваться в механизме правового регулирования как обязательные его составляющие, образующие единство статической и динамической сторон его содержания» [2, с. 16]. Следует предполагать, что механизм правового регулирования образовательной деятельности должен иметь поддерживающий характер, нацеленный на преодоление административных барьеров.

Учитывая изложенное, полагаем, что механизм административно-право-вого регулирования предоставления государственных услуг в сфере высше-го образования заключает в себе систему способов организации и осущест-вления прав и законных интересов граждан и юридических лиц, взаимодей-ствующих с органами исполнительной власти в процессе предоставления и получения государственных услуг в сфере высшего образования.

В структуре механизма административно-правового регулирования выделяются несколько элементов: нормы права, законодательно регла-ментированная система органов государственной власти, акты толкова-ния и применения норм административного права, административно-правовые отношения [3, с. 190–193].

Основным нормативным правовым актом, регламентирующим прин-ципы государственной политики в сфере образования и общие правила функционирования системы образования и осуществления образователь-ной деятельности, а также правовые основы образования в Российской Федерации является федеральный закон от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации».

Предоставление государственной услуги в сфере высшего образо-вания является реализацией государственной функции. Под функцией по оказанию государственных услуг понимается предоставление феде-ральными органами исполнительной власти непосредственно или через подведомственные им федеральные государственные учреждения либо иные организации, безвозмездно или по регулируемым органами госу-дарственной власти ценам услуг гражданам и организациям в области образования.

35

Оказание государственных услуг — особая функция государственно-го органа или уполномоченного учреждения. Э. В. Талапина приходит к выводу, что не существует нормативно установленных различий между государственной функцией и государственной услугой [4, с. 51–52].

Правила деятельности субъектов образовательных отношений уста-навливаются государством, однако органы государства не могут напря-мую вмешиваться в образовательный процесс.

Государственное управление в сфере образования направлено на ре-ализацию права граждан на образование, закрепленного Конституцией РФ, и носит обеспечительный характер. Исполнительно-распорядитель-ные полномочия в сфере образования осуществляют федеральные орга-ны государственной власти, в целом выполняющие функцию управления образованием.

Федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нор-мативно-правовому регулированию в сфере образования является Мини-стерство образования и науки РФ. Функция контроля и надзора возло-жена на Федеральную службу по надзору в сфере образования и науки. Функция учредителя федеральных государственных образовательных учреждений высшего образования осуществляется федеральными орга-нами исполнительной власти, обладающими исполнительно-распоряди-тельными полномочиями в сфере высшего образования.

Административные правоотношения в области предоставления госу-дарственных услуг в сфере высшего образования характеризуются рядом своеобразных черт. Например, во-первых, одной из сторон отношения опосредованно является государственный орган управления образовани-ем, орган государственного надзора или контроля. Во-вторых, сервисные административные правоотношения в области высшего образования воз-никают по инициативе заинтересованной стороны. Правда, в настоящее время такими заинтересованными сторонами выступают как граждане, так и образовательные учреждения.

В сфере государственных и государственно-организованных образо-вательных услуг ответственность за нарушения установленных правил определяется как административная и гражданско-правовая.

С учетом вышеизложенного можно сделать вывод: механизм адми-нистративно-правового регулирования предоставления государственных услуг в сфере высшего образования реализуется посредством осущест-вления федеральными органами исполнительной власти через подве-домственные им государственные учреждения либо иные организации безвозмездно или по регулируемым ценам сервисных действий в отно-шении граждан и организаций в области высшего образования. Такие ус-луги отличаются от аттестационных, контрольных и иных производств.

36


1. Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права. — М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2015. — 528 с.

2. Чуряев А. В. Административное право с точки зрения инструмен-тального правопонимания // Административное право и процесс. — 2016. — № 9. — С. 12–20.

3. Малько А. В., Нырков В. В., Шундиков К. В. Теория государства и права: элементарный курс: учеб. пособие. — 3-е изд., стереотип. — М.: КНОРУС, 2010. — 240 с.

4. Талапина Э. В. Государственное управление в информационном об-ществе (правовой аспект). — М.: ИД «Юриспруденция», 2015. — 192 с.

УДК 342.9Голобородько Мария Андреевна,


Механизм реализации принципа состязательности и равноправия сторон в Кодексе административного судопроизводства

Российской Федерации

Форма защиты публичного интереса должна определяться специфи-кой взаимоотношений субъектов и порядком правового регулирования в соответствующей сфере общественных отношений [1]. Именно в связи со спецификой отношений сторон возникают острые процессуальные во-просы. Один из них: обеспечение состязательности и равноправия сто-рон — в настоящее время занимает центральное место в системе обес-печения справедливого правосудия.

Механизм реализации исследуемого принципа можно определить как совокупность норм права, определяющих процессуальные действия субъектов административного судопроизводства, порядок решения кон-фликтных ситуаций, возникающих в ходе судебного разбирательства, меры обеспечения судопроизводства и процессуальную ответственность за нарушение принципа состязательности и равноправия сторон.

В условиях построения правового государства и формирования граж-данского общества в Российской Федерации необходимо создавать эф-фективные правовые законы, направленные на защиту прав и законных интересов граждан. В связи с этим ведется постоянный поиск и разработ-ка путей совершенствования существующего законодательства. Несмо-

37

тря на то что Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации (КАС РФ) был принят сравнительно недавно, среди ученых и правоприменителей уже ведутся дискуссии на тему внесения изменений в законодательство об административном судопроизводстве.

Судопроизводство, регламентируемое КАС РФ, имеет отличитель-ный характер и по своей сути является административно-конфликтным судопроизводством в отличие от административно-деликтного судопро-изводства [2, c. 48–54], что определяет наличие особенностей реализа-ции принципа состязательности и равноправия сторон при рассмотрении административных дел на всех стадиях административного судопроиз-водства. На основании анализа правовых положений КАС РФ, затраги-вающих действие механизма реализации исследуемого принципа, можно сделать вывод, что принцип состязательности и равноправия сторон наи-более ярко проявляется в тех стадиях судопроизводства, где непосред-ственно участвуют стороны, т. е. прежде всего в стадиях подготовки и судебного разбирательства.

В стадии подготовки административного дела к судебному разби-рательству принцип состязательности и равноправия сторон непосред-ственно проявляется в процессуальных действиях сторон и суда. Адми-нистративный истец и административный ответчик равны в правах на заявление ходатайств, при предоставлении необходимых доказательств и участии в их исследовании. Одна из сторон обладает властными полно-мочиями и большими возможностями для защиты своих прав и законных интересов, при этом суд с целью защиты более слабой стороны призван уравновесить неравнозначное положение субъектов. В связи с этим, ре-ализуя принцип состязательности и равноправия сторон при активной роли суда, суд вправе истребовать доказательства по собственной ини-циативе с целью установления объективной истины по делу. При этом активная роль суда в административном судопроизводстве не может рас-сматриваться как обстоятельство, свидетельствующее об отступлении от требования состязательности сторон, поскольку в ее основе лежат объ-ективно значимые обстоятельства, предопределяемые самим характером публично-правовых отношений [3].

В качестве одного из направлений совершенствования административ-ного законодательства представляется целесообразным наличие в КАС РФ правовой нормы о том, что, в случае если административный истец затруд-няется определить орган или должностное лицо, виновное в нарушении прав и законных интересов заявителя, либо местоположение данного ор-гана (должностного лица), суд при рассмотрении административного ис-кового заявления не оставляет его без движения, а самостоятельно опреде-ляет надлежащего административного ответчика и его местонахождение. Данное положение будет способствовать правильному и быстрому рассмо-трению дела при соблюдении принципа активной роли суда.

38

Наиболее ярко принцип состязательности и равноправия сторон выра-жен в такой стадии административного судопроизводства, как судебное раз-бирательство, когда каждая из сторон вправе давать пояснения по существу рассматриваемого вопроса и приводить правовые аргументы в обоснование своей позиции. При этом суд не должен основывать свое решение только на доказательствах и доводах, представленных сторонами. Сочетание прин-ципа состязательности и равноправия сторон с активной ролью суда при рассмотрении административного дела не позволяет допустить нарушение принципа установления судом объективной истины по делу.

В качестве одного из направлений совершенствования администра-тивного законодательства в рамках обеспечения эффективной реализации принципа состязательности и равноправия сторон следует выделить не-обходимость четкого формулирования ограничения возможности одной стороны задавать вопросы другой. Данное правило может выражаться в следующем: задавая вопрос, стороны не могут давать правовую оценку ответам другой стороны, а также их комментировать; стороны должны быть корректными, уважительно обращаться друг к другу; каждая из сто-рон вправе отказаться от ответа на вопрос. Закрепление в законе данной нормы повысит эффективность реализации принципа состязательности и равноправия сторон на стадии судебного разбирательства. Поскольку по-ложение сторон в административном судопроизводстве изначально пред-полагает их неравенство, оценивать обстоятельства и приводимые доводы с правовой точки зрения должен именно суд, реализуя тем самым законода-тельные положения об активной роли суда в административном процессе.

Таким образом, анализ законодательства Российской Федерации по-зволяет прийти к выводу о недопустимости использования принципа состязательности и равноправия сторон при рассмотрении администра-тивных дел без активного участия суда в истребовании и исследовании доказательств по делу, а нормы законодательства, обеспечивающие реа-лизацию исследуемого принципа, гарантии защиты прав, свобод и закон-ных интересов граждан, прав и законных интересов юридических лиц, требуют дальнейшего совершенствования.


1. Бурмагин С. Принцип состязательности в теории и судебной прак-тике // СПС «Консультант Плюс».

2. Новиков А. Б., Новикова В. А. Концепция управленческого процесса в контексте Кодекса административного судопроизводства Российской Фе-дерации // Журнал правовых и экономических исследований. — 2015. — № 3. — С. 48–54.

3. Орлов А. В. Активная роль суда в административном судопроизвод-стве // Российский судья. — 2016. — № 8. — С. 12–15.

39

УДК 347.7Гордина Ксения Константиновна,


Сравнительно-правовой анализ мер по предупреждениюбанкротства банковских кредитных организаций

Отношения, складывающиеся в случае несостоятельности (банкрот-ства) кредитных организаций, в том числе банковских, регулируются па-раграфом 4.1 федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее: федеральный закон № 127).

В ст. 189.9 федерального закона № 127 дается закрытый перечень мер по предупреждению банкротства кредитных организаций:

1) финансовое оздоровление кредитной организации;2) назначение временной администрации по управлению кредитной

организацией;3) реорганизация кредитной организации;4) меры по предупреждению банкротства кредитной организации,

имеющей разрешение на привлечение во вклады денежных средств фи-зических лиц и на открытие и ведение банковских счетов физических лиц, выдаваемое Банком России в порядке, установленном федеральным законом «О банках и банковской деятельности», которые осуществляют-ся с участием Агентства по страхованию вкладов (АСВ).

В целом перечисленные меры по предупреждению банкротства бан-ковских кредитных организаций находят свое выражение в том, что они ограничивают полномочия органов управления банковской кредитной организации по распоряжению имуществом.

Однако необходимо обратить внимание на то, что с целью правово-го регулирования данной группы правоотношений Центральным банком РФ помимо указанного выше акта принята Инструкция Банка России от 11 ноября 2005 г. № 126-И «О порядке регулирования отношений, связанных с осуществлением мер по предупреждению несостоятель-ности (банкротства) кредитных организаций». Названная инструкция имеет большое значение при применении мер по предупреждению бан-кротства банковских кредитных организаций, поскольку содержит по-ложения о взаимодействии кредитной организации с Банком России при самостоятельном осуществлении мер по предупреждению банкротства, основания и порядок направления Банком России требования к кредит-ной организации об осуществлении мер по финансовому оздоровлению и требования о реорганизации, а также требования к содержанию плана мер, порядок его представления кредитной организацией и иные поло-жения.

40

Одной из мер, используемых относительно отдельных банковских кредитных организаций, является финансовое оздоровление. Законода-тельством установлены мероприятия, направленные на ее реализацию:

1) оказание финансовой помощи кредитной организации ее учреди-телями (участниками) и иными лицами;

2) изменение структуры активов и пассивов кредитной организации;3) изменение организационной структуры кредитной организации;4) приведение в соответствие размера уставного капитала кредитной

организации и величины ее собственных средств (капитала);5) иные меры, осуществляемые в соответствии с федеральными за-

конами.Как видно из текста закона, перечень мер по финансовому оздоров-

лению кредитных организаций является открытым, т. е. для решения финансовых трудностей кредитных организаций могут быть применены и другие меры, при условии что их использование не противоречит рас-сматриваемому законодательству [1]. Результатом применения мер по финансовому оздоровлению банковских кредитных организаций может стать либо полное восстановление ликвидности банка, либо начало про-цедуры банкротства.

Другой мерой выступает временная администрация. Из текста ст. 189.25 федерального закона № 127 следует, что временная админи-страция является специальным органом управления кредитной органи-зацией. Следует сказать, что помимо рассматриваемого федерального за-кона № 127 функционирование временной администрации регулируется «Положением о временной администрации по управлению кредитной организацией» (утв. Банком России 9 ноября 2005 г. № 279-П).

Временная администрация весьма жесткая мера по предупрежде-нию банкротства. Она имеет свои специфические особенности, которые проявляются прежде всего в ограничении прав, причем ограничиваются права не только самой кредитной организации, но и ее участников (учре-дителей). Немаловажным обстоятельством является то, что информация о назначении временной администрации в течение 10 дней должна быть опубликована в «Вестнике Банка России». Таким образом, данная мера придается публичному обнародованию, что непосредственно влияет на деловую репутацию как самой кредитной организации, так и ее учреди-телей (участников) и руководителей [3].

Следующей мерой по предупреждению несостоятельности является реорганизация банковской кредитной организации. В соответствии со ст. 189.45 федерального закона № 127 «реорганизация кредитной орга-низации осуществляется в форме слияния или присоединения в поряд-ке, установленном федеральными законами и принимаемыми в соответ-ствии с ними нормативными актами Банка России». Реорганизация кре-дитных организаций регламентируется не только федеральным законом

41

№ 127, но и «Положением о реорганизации кредитных организаций в форме слияния и присоединения» (утв. Банком России 29 августа 2012 г. № 386-П), а также федеральным законом от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности».

Реорганизация кредитной организации осуществляется по соответ-ствующему требованию Банка России. Названное требование должно со-держать в себе указание на причины, послужившие основанием для его направления. В требовании должны содержаться также рекомендации о формах и сроках осуществления реорганизации кредитной организации. После того как банковская кредитная организация получила требование Банка России о реорганизации, руководитель данной организации дол-жен в пятидневный срок обратиться в органы управления банковской кредитной организации с ходатайством о необходимости ее реорганиза-ции [4].

Кроме того, обособляется мера по предупреждению несостоятель-ности банковской кредитной организации, осуществляемая с участием Агентства по страхованию вкладов. Следует сказать, что в ранее действо-вавшем федеральном законе от 25 февраля 1999 г. № 40-ФЗ «О несостоя-тельности (банкротстве) кредитных организаций» названная выше мера по предупреждению банкротства банковских кредитных организаций не была предусмотрена. Таким образом, она является новеллой для нынеш-него законодательства.

АСВ принимает участие в осуществлении мер по предупреждению банкротства банка при наличии признаков его неустойчивого финансо-вого положения и предложения от Банка России участвовать в осущест-влении мер по предупреждению банкротства и в урегулировании обя-зательств банка [2]. Прежде чем АСВ приступит к осуществлению мер по предупреждению банкротства банка, оно должно решить вопрос о целесообразности своего участия. АСВ должно принять свое решение, руководствуясь такими принципами, как добросовестность, разумность, достаточная осведомленность о финансовом положении банковской кре-дитной организации и др. Информировать Банк России о своем решении АСВ должно в течение 10 дней.

Все рассмотренные выше меры по предупреждению банкротства имеют особое значение для функционирования банковских кредитных организаций. Самой востребованной и наиболее часто применяемой яв-ляется финансовое оздоровление, поскольку в этом случае банковская кредитная организация получает прямую поддержку государства. Вре-менная администрация является самой жесткой и неблагоприятной для деловой репутации банка и его учредителей. Реорганизация в форме слияния или присоединения чаще всего применяется как последствие финансового оздоровления: банковская кредитная организация после оздоровления присоединяется к банку-оздоровителю. Мера по преду-

42

преждению банкротства, осуществляемая с участием АСВ, была введена и применяется в связи с необходимостью уменьшения расходов на уре-гулирование несостоятельности банков, которые являются участниками системы страхования вкладов.

Итак, меры по предупреждению банкротства способствуют умень-шению числа банкротств банковских кредитных организаций, у которых возникли финансовые трудности. Банк России нашел альтернативу от-зыву лицензии, что позволяет в дальнейшем изменить финансовое поло-жение банковских кредитных организаций, восстановить доверие вклад-чиков и кредиторов, решить проблемы с платежеспособностью. Таким образом, благодаря указанным мерам банковские кредитные организа-ции продолжают работать в штатном режиме, получают возможность в дальнейшем восстановить ликвидность и деловую репутацию.


1. Комментарий к закону «О несостоятельности (банкротстве)»: по-статейный научно-практический / под ред. В. Ф. Попондопуло. — 4-е изд., испр. и доп. — М.: Проспект, 2015. — 727 с.

2. Тарасенко О. А. Банкротство кредитных организаций: особенности и проблемы правового регулирования // Актуальные проблемы россий-ского права. — 2016. — № 8. — С. 84–95.

3. Черникова Е. В., Быков В. П. Особенности банкротства банков как кре-дитных организаций // Современное право. — 2014. — № 8. — С. 64–69.

4. Шишмарева Т. П. Федеральный закон «О несостоятельности (бан-кротстве)» и практика его применения: учеб. пособие для экзамена по Единой программе подготовки арбитражных управляющих. — М.: Ста-тут, 2015. — 416 с.

УДК 342.9Григорьева Жаннет Валерьевна,


О необходимости пересмотра сроков привлечения к административной ответственности за нарушение

антимонопольного законодательства

Надлежащее соблюдение антимонопольных правил — непременное условие успешного функционирования и развития рыночных отношений.

43

Запреты, ограничения и обязанности, установленные антимонопольным законодательством России, направлены на недопущение монополизации рынка и применения недобросовестных методов соперничества хозяй-ствующих субъектов. Монополизация рынка и недобросовестная конку-ренция приносят вред не только самим хозяйствующим субъектам как непосредственным участникам рынка, но и потребителям. Антипод на-званных явлений — конкуренция.

Административная ответственность — один из наиболее действен-ных способов охраны конкуренции,поскольку является оперативным и властным вариантом реагирования на нарушения. Законное и справед-ливое применение этой меры, имеющее мощное воспитательное и пред-упредительное воздействие,способно привести к быстрому восстановле-нию правопорядка в сфере конкурентных отношений.

Выступая 24 марта 2016 г. на конференции Российского союза про-мышленников и предпринимателей, заместитель главы Федеральной ан-тимонопольной службы А. Цыганов особо отметил,что в Россиивыявля-ется множство случаев нарушения антимонопольного законодательства со стороны органов власти,местного самоуправления и должностных лиц (около 50% от общего количества нарушений).

Несмотря на введение в 2012 г. в законодательство о конкуренции института предупреждений и предостережений, т. е. института превен-тивного контроля за соблюдением антимонопольного законодательства, достичь стопроцентного исполнения предписаний не удается. Активно практикуется такая мера, как воздействие на нарушителей антимоно-польного законодательства посредством административно-правовых санкций, закрепленных в КоАП РФ.

Следует отметить, что в последнее время нормы КоАП РФ, посвя-щенные нарушениям антимонопольного законодательства, усложняются вслед за усложнением самого антимонопольного законодательства. При этом существенной модернизации подвергаются не только составы ад-министративных правонарушений в антимонопольной сфере, но и ад-министративные наказания за их совершение, а также процессуальный порядок привлечения к административной ответственности. В связи с этим в научной литературе высказываются предложения об изменении подхода к правовому закреплению административной ответственности за нарушения антимонопольного законодательства. В частности, выска-зываются предложения об изменении сроков давности привлечения к ад-министративной ответственности по рассматриваемым делам.

Так, согласно ч. 6 ст. 4.5 КоАП РФ, срок давности привлечения к ад-министративной ответственности за административные правонаруше-ния, предусмотренные ст. 14.9, 14.9.1, 14.31–14.33, 14.40 Кодекса, начи-нает исчисляться со дня вступления в силу решения комиссии антимоно-польного органа, которым установлен факт нарушения антимонопольно-

44

го законодательства. Данное правило не коррелирует с ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ, согласно которой сроки давности привлечения к административной ответственности исчисляются с момента совершения административно-го правонарушения. В случае длящегося административного правонару-шения сроки давности исчисляются со дня его обнаружения (ч. 2 ст. 4.5 КоАП РФ). При этом правило ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ получает свое разви-тие по правовому критерию в отличие от ч. 6 ст. 4.5 КоАП РФ. Характер-но, что начало течения срока давности привлечения к административной ответственности по ст. 14.9, 14.9.1, 14.31–14.33, 14.40 КоАП РФ никак не связано с поведением лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении.

Из изложенного следует, что взаимосвязь срока давности привлече-ния к административной ответственности по ст. 14.9, 14.9.1, 14.31–14.33, 14.40 КоАП РФ с решением комиссии антимонопольного органа приво-дит к исключительной прерогативе антимонопольных органов. Иными словами, срок возбуждения дела об административном правонарушении оказывается зависимым от качества работы антимонопольных органов.

Представляется целесообразным сократить срок давности привле-чения к ответственности за нарушение антимонопольного законода-тельства, поскольку в совокупности со сроком, установленным ст. 41.1 федерального закона от 28 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкурен-ции», он может составлять и более трех лет. В настоящее время решение комиссии антимонопольного органа может быть вынесено не позднее чем через три года после совершения правонарушения, а срок вынесения решения о привлечении к административной ответственности за наруше-ние антимонопольного законодательства начинает течь с момента выне-сения решения комиссией антимонопольного органа. Соответственно,со дня совершения правонарушения, предусмотренного ст. 14.9, 14.9.1, 14.31–14.33, 14.40 КоАП РФ, до дня привлечения виновного лица к ад-министративной ответственности по указанным статьям может пройти до четырех календарных лет, что противоречит такойхарактеристике ад-министративной ответственности, как оперативность ее наступления.

По мнению некоторых исследователей, такойподход не согласуетсяс доктринальным пониманием сроков давности привлечения к юридиче-ской ответственности вообще и административной в частности.

П. П. Серков указывает, что при этом нарушается принцип равноправия, закрепленный в ч. 1 ст. 1.4 КоАП РФ, согласно которому лица, совершившие административные правонарушения,равны перед законом независимо от каких-либо обстоятельств [1, с. 238]. В приведенном примере таким обстоя-тельством является ведомственная компетенция антимонопольных органов.

А. М. Евсиков характеризует рассматриваемый срок как чрезмер-но длительный и отмечает: «…он явно не способствует нормальному осуществлению деятельности хозяйствующим субъектам, а с другой

45

стороны,доказательство нарушения антимонопольного законодатель-ства — процесс долгий и сложный, часто требующий проведения специ-альных комплексных экспертиз» [2, с. 12]. Автор предлагает сократить срок давности привлечения к ответственности за нарушение антимоно-польного законодательства, предусмотренный ст. 41.1 федерального за-кона «О защите конкуренции»,с трех до двух лет.

Заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы России А. Ю. Кинев придерживаетсяранее высказанных позиций, ак-центируя внимание на наличии зависимости срока привлечения к ответ-ственности от надлежащей работы антимонопольных органов [3, с. 122].

Поддерживая позицию данных авторов, считаем, что установленные законодательством длительные сроки привлечения к административ-ной ответственности за нарушение антимонопольного законодательства противоречат не только принципу равенства перед законом в админи-стративном производстве и лишают административную ответственность свойства оперативности, но и содержаткоррупционную составляющую, предоставляя право федеральной службе в течение трех лет проводить разбирательство по делу о нарушении антимонопольного законодатель-ства с применением иных мер административного принуждения до при-нятия окончательного решения.


1. Серков П. П. Административная ответственность:проблемы и пути совершенствования: дис. <…> д-ра юр. наук. — М., 2012. — 351 с.

2. Евсиков А. М. Административная ответственность за нарушениеан-тимонопольного законодательства: автореф. дис. <…> канд. юр. наук. — М., 2012. — 19 с.

3. Кинёв А. Ю. Административная ответственность за нарушение антимонопольного законодательства // Вестник Ун-та им. О. Е. Кутафи-на. — 2014. — № 2. — С. 120–129.

УДК 341Гусаров Илья Романович,

студент Санкт-Петербургского института (филиала) ВГУЮ (РПА Минюста России)

Институт убежища и его реализация в России

В связи с социально-политической и экономической ситуацией, сложив-шийся в мире, геополитическими процессами, повлекшими значительные волны миграции, проблема понимания смысла института убежища и форм

46

его закрепления в международном праве и национальном законодательстве сегодня как никогда актуальна. В рамках данной работы автор ставит перед собой задачу рассмотреть генезис, сущность и реализацию права убежища в нашей стране и тем самым внести свой вклад в осмысление проблемы определения права убежища в законодательстве Российской Федерации.

Практика предоставления убежища была широко распространена еще в Древней Руси, в XI в. Так называемое право «печалования» — право духовенства ходатайствовать за преследуемых лиц — являлось широко применяемым институтом канонического права. Убежище пре-доставлялось индивидуальными актами [1, с. 15]. В течение XI–XX вв. в России складывались предпосылки для правового оформления инсти-тута убежища, что и было сделано большевиками в Декрете ВЦИК от 28 марта 1918 г. «О праве убежища». Позднее право предоставления в России убежища людям, преследуемым на родине за преступления по-литического или религиозного характера, было задекларировано в Кон-ституции РСФСР 1918 г. Аналогичные положения присутствовали в по-следующих конституциях, принятых в СССР.

Заключительный этап эволюции института убежища в России при-ходится на 90-е гг. XX в., когда наряду с прочими правовыми актами, ре-гулирующими данный институт, была принята Конституция РФ, содер-жащая ст. 63, которая гласит: «Российская Федерация предоставляет по-литическое убежище иностранным гражданам и лицам без гражданства в соответствии с общепризнанными нормами международного права».

Само понятие «убежище» имеет широкое значение. В научной лите-ратуре под этим понятием чаще всего подразумевается именно полити-ческое убежище. Более того, ряд авторов отождествляют понятия «право убежища» и «право политического убежища». Так, Г. В. Игнатенко счи-тает, что в большинстве государств под термином «убежище» подраз-умевается именно «политическое убежище», поскольку «основанием для обращения лица и предоставления ему убежища считается преследова-ние за деятельность политического или подобного характера» [2, с. 387]. О. И. Тиунов утверждает, что право убежища связано с предоставлением права безопасного проживания определенному лицу в иностранном го-сударстве по политическим мотивам. Право убежища гарантирует этому лицу основные права и свободы, обязанность предоставления которых закреплена нормами международного права [3, с. 125].

Однако если подходить к сущности понятия убежища как убежища ис-ключительно политического, то многие государства, включая Российскую Федерацию, в Конституции которой используется термин «политическое убежище», ограничивают права иностранных граждан и лиц без граждан-ства в получении убежища по иным мотивам (расовым, религиозным, на-циональным). Такая логика противоречит п. 1 ст. 14 Всеобщей декларации прав человека, ибо в ней не определен четкий перечень мотивов, по кото-рым должно преследоваться лицо, чтобы претендовать на убежище.

47

Чтобы избежать этого несоответствия, термин «политическое убе-жище» следует понимать как суверенное право каждого государства, а поскольку государство — это политическая организация, то, что исхо-дит от государства, в любом случае будет носить политический оттенок. Следовательно, понятия «убежище» и «политическое убежище» будут тождественны и государства, в которых провозглашено и гарантирует-ся право политического убежища, в частности Российскую Федерацию, нельзя будет обвинить в нарушении общепризнанных принципов и норм международного права [4, с. 163].

Сегодня мы можем говорить о том, что российское законодательство соответствует общепризнанным нормам международного права, прежде всего ст. 14 Всеобщей декларации прав человека. Наряду с вышеуказан-ной конвенцией Россия является участником Конвенции ООН 1951 г. и Протокола 1967 г., регулирующих статус беженца, Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Рассмотрим более подробно, как содержащиеся в этих международ-но-правовых актах положения, касающиеся убежища, реализуются в Российской Федерации.

Сегодня у иностранных граждан и лиц без гражданства есть возмож-ность получения убежища на территории России путем:

— предоставления политического убежища;— признания беженцем;— предоставления временного убежища.Предоставление политического убежища на территории Российской

Федерации производится непосредственно указом Президента РФ и регули-руется положением «О порядке предоставления Российской Федерацией по-литического убежища». В соответствии с указанным положением на полу-чение политического убежища могут претендовать иностранные граждане и лица без гражданства, нуждающиеся в убежище и защите от преследования в стране своей гражданской принадлежности или обычного местожитель-ства за общественно-политическую деятельность и убеждения, не противо-речащие основным демократическим принципам, признанным мировым сообществом. Такие лица должны подать ходатайство на имя Президента РФ в территориальный орган Министерства внутренних дел РФ (МВД РФ).

Наиболее востребованной формой защиты иностранных граждан на территории Российской Федерации от преследования в других государ-ствах является признание беженцем. Нормы Конвенции ООН 1951 г. о статусе беженцев и Протокола к ней 1967 г. говорят о том, что лицо, кото-рое находится за пределами страны своей гражданской принадлежности либо за пределами страны своего прежнего постоянного места житель-ства, имеет справедливые и обоснованные опасения стать жертвой пре-следования по расовым, религиозным, культурным признакам, а также по признакам гражданской принадлежности и принадлежности к опреде-ленной социальной группе или из-за своих политических убеждений и не

48

может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений, имеет право претендовать на предоставление статуса беженца или другого вида международной защиты.

Согласно федеральному закону от 19 февраля 1993 г. № 4528-1 «О беженцах», иностранный гражданин, находящийся за пределами го-сударства своей гражданской принадлежности, вправе направить хода-тайство о признании его беженцем в российское загранпредставитель-ство либо подать его непосредственно на границе или на территории России. Рассматривает ходатайства и принимает по ним решения МВД РФ. Срок предварительного рассмотрения ходатайства — до 5 дней. По существу ходатайство должно быть рассмотрено в срок до трех меся-цев. На период рассмотрения ходатайства по существу заявителю выда-ется свидетельство об этом, которое является удостоверяющим личность документом и позволяет находиться на территории Российской Федера-ции до вынесения решения по ходатайству и возможного обжалования отказа в признании беженцем.

Статус беженца присваивается без указания срока, однако каждые полтора года получившее статус беженца лицо обязано проходить пере-учет, в процессе которого решается вопрос о сохранении статуса. Лицу, признанному беженцем, выдается соответствующее удостоверение.

Согласно постановлению правительства РФ от 9 апреля 2001 г. № 274 «О предоставлении временного убежища на территории Российской Фе-дерации», если иностранному гражданину отказано в статусе беженца на территории Российской Федерации, но из гуманных побуждений он не может быть выслан из России, ему может быть предоставлено временное убежище, по сути являющееся неким «гуманитарным статусом» или от-ложенной высылкой.

Лица, получившие в Российской Федерации убежище, обладают ши-роким спектром прав. Например, они вправе осуществлять трудовую де-ятельность без получения специального разрешения. Однако такие лица с точки зрения закона остаются иностранными гражданами, в отноше-нии них действуют нормы миграционного, налогового законодательства, а также законодательства в сфере социального страхования.

Исходя из анализа действующего в России законодательства и склады-вающейся практики, следует отметить, что по вопросам предоставления убежища Российская Федерация в первую очередь руководствуется соб-ственными интересами в области обеспечения безопасности государства.

В настоящее время Российская Федерация занимает лидирующую по-зицию по количеству просьб о предоставлении убежища, ежегодно полу-чаемых от иностранных граждан. Пик востребованности российского убе-жища иностранными гражданами пришелся на 2014 г., когда, по данным доклада Управления Верховного комиссара ООН, в связи с политическим кризисом на Украине в Российскую Федерацию поступило в общей слож-ности 274 тыс. зарегистрированных просьб о предоставлении убежища, из

49

которых 99% — от граждан Украины. Следует заметить, что в предыдущие годы среднее годовое число зарегистрированных просьб об убежище в Рос-сийской Федерации держалось на уровне 5 тыс. Согласно последним дан-ным, официально опубликованным МВД РФ, за 2015 г. было зарегистри-ровано более 14 тыс. индивидуальных просьб о предоставлении убежища. Всего, по данным Главного управления по вопросам миграции МВД РФ, в 2015 г. на учете состояли более 330 тыс. человек, получивших временное убежище; почти тысяча человек имели статус беженца. Среди лиц, полу-чивших убежище в России в 2015 г., абсолютное большинство составляют граждане Украины, из которых 282 человека имеют статус беженца и 326 955 человек пользуются временным убежищем. Кроме того, правом убежи-ща в России воспользовались более полутора тысяч граждан Сирии, около тысячи граждан Афганистана и более трехсот граждан Грузии.


1. Юшков С. В. О праве убежища в древнерусском праве // Ученые записки ВИЮН. — М., 1940. — С. 13–19.

2. Международное право: учебник для вузов / отв. ред. Г. В. Игнатен-ко, О. И. Тиунов. — М.: НОРМА-ИНФРА, 1999. — 584 с.

3. Тиунов О. И. Международное гуманитарное право: учебник. — М.: Норма, 2009. — 336 с.

4. Новикова А. Е., Жорник А. М. Генезис и содержание института политического убежища в Российской Федерации // Научные ведомо-сти БелГУ. Сер. Философия. Социология. Право. — 2013. — № 2. — С. 163–169.

УДК 343.8Ефимова Мария Игоревна,


Ресоциализация и социальная адаптация в уголовно-исполнительной системе

Отбывание наказания в исправительных учреждениях неблагопри-ятно сказывается на личности осужденного, поскольку там имеется своя антисоциальная субкультура, происходит постоянный контакт с другими осужденными, возникают или укрепляются преступные связи. Все вы-шеперечисленное оказывает негативное влияние на моральное и психоло-гическое состояние человека и может привести к окончательной дефор-

50

мации личности. Это обусловливает необходимость социальной работы с осужденными, которая помогает человеку адаптироваться в местах лише-ния свободы, не допустить потери своих положительных качеств, а также «вернуть» человека к нормальной жизни после отбытия наказания в ис-правительных учреждениях. Немаловажная задача — предотвратить со-вершение новых преступлений после освобождения из мест лишения сво-боды. Ресоциализация осужденных считается одним из лучших способов профилактики рецидивов, поскольку позволяет адаптировать отбывшего наказание к жизни в социуме, предоставляет возможность человеку стать полноправным членом общества [1, с. 202]. Данный процесс весьма сло-жен, ибо, по мнению многих исследователей (Аминов И. И., Орлов В. Н., Кудрявцев И. А., Коновалов Н. Н.), «научить человека жить в обществе и соблюдать его моральные, нравственные и юридические нормы невозмож-но, изолировав человека от общества и поместив его в “антиобщество”, где имеется своя, отличная от общественной, мораль и нравственность, этика поведения, свои суды и свои преступники» [2, с. 53]. Поэтому повышение эффективности социальной работы с осужденными в целях сокращения рецидивов преступлений за счет повышения эффективности социальной и психологической работы в местах лишения свободы, проведение меропри-ятий в целях адаптации в обществе освободившихся осужденных, в том числе с участием гражданского общества, обозначены в числе основных задач Концепции развития уголовно-исполнительной системы до 2020 г.

Образование и профессиональное обучение служат одними из ос-новных способов ресоциализации осужденного, поскольку позволяют отбывшему наказание быстрее адаптироваться в социуме, найти достой-ную работу. «Получение основного общего и среднего общего образова-ния поощряется и учитывается при определении степени их исправле-ния». Однако получение образования отбывающими наказание в местах лишения свободы законодательно регламентировано не в полной мере. Следовательно, возникает необходимость принятия подзаконного нор-мативного правового акта, более подробно закрепляющего реализацию права на образование любой категории осужденных, в котором должно быть нормативно урегулировано следующее:

1) обязательное получение общего образования всеми категориями осужденных;

2) создание органами уголовно-исполнительной и образовательной систем необходимых условий для получения образования;

3) в случае отсутствия условий для получения образования в кон-кретном исправительном учреждении обеспечение возможности полу-чить его дистанционно.

Немаловажной частью процесса исправления считается обязатель-ный труд осужденных. После получения образования осужденные мо-гут работать как в местах лишения свободы, так и после освобождения.

51

Однако, трудоустройство является одной из главных проблем людей, от-бывших наказание.

В целях привлечения осужденных к труду и закрепления у них трудо-вых навыков создаются центры трудовой адаптации (в исправительных колониях) или учебно-производственные мастерские (в воспитательных колониях). Указанные структурные подразделения осуществляют «при-витие осужденным необходимых трудовых навыков и уважительного отношения к труду, создание условий для моральной и материальной за-интересованности осужденных в результатах труда». В рамках подготов-ки осужденных к освобождению проводятся различные мероприятия по содействию им в трудовом устройстве. Так, администрация исправитель-ного учреждения может разрешить отбывающему наказание краткосроч-ный (до семи суток) выезд для решения трудовых и бытовых вопросов. Распоряжением правительства РФ определены основные виды эконо-мической деятельности, связанные с трудовой адаптацией осужденных. Однако для трудоустройства отбывших наказание следует обязательно анализировать потребности рынка труда, чтобы осужденные могли най-ти работу и законным способом себя обеспечивать.

Подводя итог, важно отметить, что одним из главных средств ис-правления и последующей адаптации осужденного считается получение образования. Поскольку посредством такового в осужденных воспиты-ваются правильные для общества цели и ориентиры. Именно поэтому возникает необходимость в принятии приказа Министерства юстиции РФ, регламентирующего реализацию обучения отбывающих наказание.

Следующим обязательным средством исправления является труд. В постпенитенциарный период освобожденный из мест лишения свобо-ды особенно нуждается в помощи, главным образом в трудоустройстве. Современное российское общество не готово принимать людей с суди-мостью, поэтому часто они не могут найти достойную работу. Данный факт обусловливает необходимость взаимодействия исправительных уч-реждений с государственными органами и должностными лицами, орга-нами местного самоуправления и различными организациями в оказании помощи отбывшим наказание стать полноправными членами общества и предотвращении рецидивов преступлений.


1. Луговой А. С., Разумова Е. М. Социально-психологическая адапта-ция заключенных к местам лишения свободы // Научные исследования: от теории к практике. — 2014. — № 1 (1). — С. 201–205.

2. Трутнева Е. В. Реабилитация заключенных и информационные технологии: адаптация в России // Научно-исследовательские публика-ции. — 2014. — № 7 (11). — С. 53–57.

52

УДК 336.221.4Зейналов Ильгам Шахин оглы,


К вопросу об изменениях в системе налогового администрирования в сфере предоставления

телекоммуникационных услуг

В силу расширения рынка оказания различных электронных услуг в Российской Федерации, поддерживаемого преимущественно иностран-ными компаниями, такими как, например, «Google», «Steam», «Unplay» и др., система налогового администрирования была подвергнута изменени-ям, в том числе в целях обеспечения повышения пополняемости бюджета.

Процесс администрирования налогообложения на современном этапе развития России имеет особое значение, поскольку существуют проблемы, связанные с вопросами наполнения бюджетов, взаимоотношений налого-вых органов с налогоплательщиками, выявления и устранения налоговых правонарушений, приводящих к потерям бюджетных поступлений [1].

1 января 2017 г. вступили в силу изменения в налоговом законода-тельстве, которые дополнили институт налогообложения новыми по-ложениями, связанными с взаимодействием налоговых органов и ино-странных компаний, осуществляющих свою деятельность на территории Российской Федерации. С момента вступления в силу федерального за-кона от 3 июля 2016 г. № 244-ФЗ «О внесении изменений в части пер-вую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации» процесс на-логового администрирования в сфере оказания электронных услуг был существенно детализирован.

Прежде всего стоит отметить необходимость создания личного ка-бинета налогоплательщика, используемого иностранной организацией, состоящей на учете в налоговом органе в соответствии с п. 4.6 ст. 83 Налогового кодекса РФ (НК РФ), для получения от налогового органа до-кументов и представления в налоговый орган документов (информации), сведений относительно оказания услуг в электронной форме (например, хранение и обработка информации), при условии что лицо, представив-шее эту информацию, имеет к ней доступ через Интернет.

Изменения в налоговом законодательстве обязывают иностранные компании предоставлять информацию в налоговый орган в электронной форме через личный кабинет налогоплательщика.

Зарубежные поставщики электронных услуг в Интернете обязаны в общем порядке состоять на учете в налоговом органе. Заявление о поста-новке на учет рассматривается также в общем порядке, предусмотренном налоговым законодательством.

53

В случае выявления нарушений со стороны указанного объекта нало-гообложения, выраженных в непредставлении необходимой информации в налоговый орган, неуплате установленного налога и иных, уполномо-ченный орган вправе принять меры, направленные на снятие зарубежной компании с учета.

Рассматриваемые изменения кроме всего прочего влекут за собой увеличение стоимости отдельных услуг и мультимедийного контента, приобретаемых в электронной форме, и в силу их обложения налогом на добавленную стоимость (НДС). В Российской Федерации доля поль-зователей Интернета составляет приблизительно 50% от общей числен-ности населения, 10–15% из которых являются пользователями платных электронных подписок, игровых систем и иных информационных эле-ментов [2]. Таким образом, ввиду низкого уровня потребления в России платных электронных услуг, подписок и отдельного контента введенный налог на добавленную стоимость не приведет к желаемым поступлени-ям денежных средств в бюджет государства, поскольку налоговые сборы будут минимальны. По своей специфике данный НДС затрагивает лишь отдельные категории граждан, доля которых столь невелика, что рассма-триваемые изменения в налоговом законодательстве Российской Федера-ции будут практически бесполезны.

В результате реализации основных направлений и мероприятий Стратегии развития информационного общества в Российской Федера-ции к 2016 г. планировалось достигнуть показателя уровня доступности для населения базовых услуг в сфере информационных и телекоммуни-кационных технологий в размере 100%. К сожалению, такой уровень до-ступности не был достигнут.

Необходимо также обратить внимание на высокий уровень скачи-вания пиратского контента в сети «Интернет». Ни законодателю, ни ис-полнительным органам государственной власти повлиять на ситуацию на данный момент не удается. Законодательством об административных правонарушениях предусмотрено наложение административного штра-фа в размере до сорока тысяч рублей за нарушение авторских и смежных прав посредством распространения в коммерческих целях отдельных элементов. Уголовным законодательством также затрагиваются вопросы привлечения к ответственности при неправомерном доступе к компью-терной информации. Уровень раскрываемости правонарушений в инфор-мационной среде очень низок.

В Соединенных Штатах Америки, где информационное общество бо-лее развито, чем в ряде других стран, рынок видеоигр, музыки, фильмов и иного контента облагается НДС в объеме от 0% до 15% в зависимо-сти от законодательства конкретного штата [3]. Рассматриваемый НДС в США обеспечивает положительную динамику поступлений денежных средств в государственную казну. Специфика данного института в США

54

заключается в том, что электронные услуги, представляющие собой объ-екты необходимого и общественно полезного пользования, облагаются по более низкой ставке, чем услуги развлекательного характера, такие как платные подписки на игровые системы, музыкальный контент, ката-лог фильмов и др. Имеет место учет значимого и полезного контента и отделение его от развлекательного, не являющегося необходимым. На-пример, дополнительное (платное) электронное «облако», созданное для хранения информации, облагается по ставке 3–7% в зависимости от шта-та, а видеоигры систем «Steam», «Unplay», «Xbox» — по ставке 10–15%, что соответствует мировым стандартам НДС. Указанное положение по-зволяет говорить о наличии структурированности, гибкости и системно-сти налоговых правоотношений в указанной сфере в США.

В России предусмотрен иной подход к налогообложению. Ставка по всем услугам составляет 18%, отсутствует разграничение между типом и назначением электронных операций и наблюдается низкий уровень по-требления платного контента.

Рассмотрев изменения в налоговом законодательстве в сфере предо-ставления зарубежными компаниями электронных услуг, облагаемых НДС по ставке 18%, следует сделать вывод: принимая во внимание тот факт, что в США проводится ротация НДС в системе налогообложения в области распространения электронных услуг, а также имеется воз-можность его применения в отношении широкого круга лиц, налоговые сборы в этом государстве обеспечат желаемые поступления денежных средств в бюджет.

В Российской Федерации предложен иной подход к ведению нало-говой политики, не предусматривающий ротацию НДС на электронные услуги, необходимые для общественного пользования. В силу отсутствия возможности распространить указанный НДС в отношении большого числа потребителей в Российской Федерации не произойдет коренных изменений в наполняемости бюджета.


1. Анисимов А. Л. Эффективность налогового администрирования в налоговой системе Российской Федерации // Известия Уральского государственного экономического университета. — 2015. — № 1. — C. 24–30.

2. Проскура Н. В. Перспективы развития телекоммуникационного сектора в России // Управление экономическими системами: электрон-ный научный журнал. — 2013. — № 12. — С. 1–16.

3. U.S. Department of the Treasury // www.treasury.gov/resource-center/tax-policy/Pages/default.aspx.УДК 342.9

55

Зыков Евгений Анатольевич,студент Санкт-Петербургского института

(филиала) ВГУЮ (РПА Минюста России)

Новеллы административного судопроизводства в Российской Федерации

Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации (КАС РФ) был принят в 2014 г. и стал значительным шагом в упорядочи-вании правовых отношении в сфере административного судопроизвод-ства. Проанализируем некоторые его нововведения.

1. Концепция КАС РФ базируется на исковом характере администра-тивного судопроизводства.

«Научный спор по поводу того, какой характер должно носить адми-нистративное судопроизводство, сводился к трем позициям.

1. Административное судопроизводство должно быть исковым, од-нако средством защиты должна выступать жалоба, а не исковое заявле-ние.

2. Административное судопроизводство не может носить исковой ха-рактер спора.

3. Административное судопроизводство должно носить исковой ха-рактер спора» [1].

Стоит сказать, что отнесение административного судопроизводства к видам исковых производств подкреплено правовой природой произ-водства. Суть всех административных дел такова, что их рассмотрение требует особых организационно-правовых форм и особой квалификации судей.

Современное административное судопроизводство и наличие заявле-ния или жалобы как его процессуального средства, видимо, обусловлено тезисом о том, что в порядке судебного контроля суды осуществляют в первую очередь проверку законности управленческих действий (бездей-ствия) органа исполнительной власти. Однако эта проверка проводится путем разрешения административно-правового спора.

2. Административный истец и административный ответчик являются сторонами по делу. В качестве административного истца могут выступать любые лица, считающие, что их права и законные интересы нарушены: физические или юридические лица, прокурор, органы, осуществляющие властные полномочия, должностные лица.

К числу административных ответчиков относятся органы государ-ства, органы местного самоуправления, их должностные лица, иные лица, наделенные властными полномочиями. Так, в настоящее время приняты нормативные правовые акты, согласно которым органы испол-нительной власти могут делегировать свои властные полномочия иным субъектам (например, МФЦ). Очевидно, в случае обращения гражданина

56

в суд в порядке административного судопроизводства с жалобой на дей-ствия должностных лиц многофункционального центра административ-ным ответчиком необходимо считать этот центр.

Перечень нововведений КАС РФ не исчерпывается перечисленными выше. Отметим, что изменения имеют позитивный характер, введение их в действие позволяет усовершенствовать административное судопро-изводство, сделать его более открытым и доступным для широкого круга лиц.


1. Рассохина А. А., Ракитянский И. А. Новеллы и проблемы при-менения Кодекса административного судопроизводства // Новая наука: От идеи к результату. — 2017. — Т. 1, № 3. — С. 184–187.

УДК 342.9Иванова Анна Александровна,


Опыт применения института ответственности в сфере государственной службы за рубежом

Процессы, происходящие в современном обществе, обусловили воз-растающую роль управления и определили необходимость повышения эффективности деятельности государственных служащих.

Большинство зарубежных государств закрепляют в своих конститу-циях главы и разделы, посвященные ответственности государственных служащих. В зарубежных странах институт ответственности государ-ственных служащих обстоятельно регламентирован национальным за-конодательством и учитывает особенности отдельных видов публичной службы. Основными видами ответственности государственных служа-щих, закрепленными в конституциях зарубежных стран, являются граж-данская, административная и уголовная [1].

В таких государствах, как Германия, Франция, Италия, к государ-ственным служащим предъявляются весьма жесткие дисциплинарные требования. Для поддержания на высоком уровне общественного дове-рия к чиновникам в Германии созданы специальные дисциплинарные ко-дексы, на основании которых в случае несоответствия государственного служащего занимаемой должности он может быть уволен.

57

Для осуществления контроля над должным поведением государ-ственных служащих в министерствах и ведомствах создаются управ-ления, советы, комиссии и трибуналы, в компетенцию которых входят вопросы государственной службы, в том числе ответственность государ-ственных служащих за ненадлежащее исполнение своих обязанностей.

Система дисциплинарных мер для государственных служащих в Германии включает в себя: 1) замечание; 2) штраф в размере месячного жалованья; 3) сокращение жалованья на 1/5 на период до 5 лет; 4) пере-вод на другую должность с меньшей заработной платой; 5) увольнение с потерей привилегий. Если проступок носит криминальный характер и подпадает под действие Уголовного кодекса, слушания по такому делу идут параллельно с дисциплинарными судами.

Добросовестное выполнение государственными служащими долж-ностных обязанностей в зарубежных странах непосредственно связыва-ется с соблюдением определенных этических принципов, которым они должны следовать. В числе этих принципов честность, беспристраст-ность, объективность, неподкупность, политическая нейтральность.

Государственную службу Великобритании отличает эффективная систе-ма контроля над деятельностью чиновников всех уровней. Так, министры на основе статутного делегирования им соответствующих законодательных полномочий имеют право издавать приказы, содержащие определенные правила, в том числе кодексы должного поведения. Они распространяются на различные категории государственных или иных служащих, осуществля-ющих публичные функции в любой сфере управления, где действуют какие-либо меры административного регулирования, включая требования, условия и ограничения. За нарушение должностных кодексов поведения, связанное с невыполнением или ненадлежащим выполнением установленных правил, условий и ограничений, предусматриваются дисциплинарные санкции.

В соответствии с законодательством о государственной службе США важной задачей должностного лица является его обязанность информиро-вать руководство о ставших ему известными фактах нарушений в деятель-ности администрации или отдельных должностных лиц либо о получении им указаний, которые нарушают закон. В случае если государственный служащий располагает информацией о противоправном поведении других должностных лиц или получает указание совершить действие, являющее-ся незаконным, он должен информировать об этом вышестоящее руковод-ство. При отсутствии должной реакции со стороны вышестоящего руко-водства государственный служащий обязан направить сообщение о фактах нарушений уполномоченному по делам государственной службы [2].

Кроме того, в США разработан механизм оценки деятельности госу-дарственного служащего, по сути являющийся контрольным. В каждом ад-министративном ведомстве действуют собственные системы оценки, раз-рабатываемые на основе рекомендаций службы управления персоналом.

58

Надлежащее исполнение должностных обязанностей направлено на обеспечение эффективной работы государственного аппарата и является важным элементом контроля над деятельностью публичной администра-ции, поскольку компетенцию любого исполнительного органа реализу-ют государственные служащие, обладающие необходимыми для этого полномочиями. Служебный контроль над должным поведением государ-ственных служащих имеет целью выявление дисциплинарных проступ-ков и принятие соответствующих мер по наказанию лиц, совершивших служебные правонарушения. Выявление и своевременное рассмотрение служебных проступков позволяет уменьшить их негативное влияние на административную деятельность, устранить их последствия, восстано-вить законные права заинтересованных организаций и граждан [3].

Создание в системе государственной службы условий, обеспечивающих реализацию принципа неотвратимости наказания, призвано в первую оче-редь повысить общую эффективность управленческой деятельности. По-этому чем шире определяется диапазон служебных проступков, тем более дифференцированным может быть наказание. В конечном счете это долж-но способствовать обеспечению надлежащего и эффективного управления. Именно такой подход к регулированию института ответственности государ-ственных служащих характерен для большинства зарубежных государств.

Таким образом, зарубежный опыт свидетельствует о наличии систе-мы мер ответственности чиновников за те или иные нарушения, обе-спечивающих функционирование механизма, состоящего из правовых и организационных общественных институтов, которые позволяют персо-нифицированно решать вопросы на всех стадиях организации осущест-вления кадровой работы.

На основании изложенного полагаем, что важным направлением со-вершенствования института государственной службы Российской Феде-рации является модернизация всех функций организационно-управлен-ческого характера, особенно контроля над качеством функционирования государственной службы со стороны не только руководителей, но и об-щественности.


1. Кистринова О. В. Конституционное регулирование государствен-ной службы и статуса государственных служащих в России и в зарубеж-ных странах // Государственная власть и местное самоуправление. — 2015. — № 12. — С. 60–63.

2. Зеленцов А. Б., Касаткина Н. М., Лафитский В. И. Тенденции раз-вития контроля за деятельностью публичной администрации в зарубеж-ных государствах: моногр. / отв. ред. В. И. Лафитский, И. Г. Тимошен-ко. — М.: ИЗиСП, ИНФРА-М, 2015. — 446 с.

59

3. Буравлев Ю. М. Юридическая ответственность государственных служащих, обусловленная оценкой эффективности служебной деятель-ности // Государственная власть и местное самоуправление. — 2015. — № 4. — С. 32–35.

УДК 342.5Идрисов Абдулабек Алибориевич,


Конкурсные процедуры на государственной службе

Профессиональная служебная деятельность на должности государ-ственной гражданской службы Российской Федерации (далее: граждан-ская служба) осуществляется государственным гражданским служащим Российской Федерации (далее: гражданский служащий) на основании акта о назначении на должность гражданской службы и служебного кон-тракта.

Изданию акта о назначении на должность гражданской службы и, соответственно, заключению служебного контракта предшествует факт определения представителем нанимателя правового основания замеще-ния должности гражданской службы.

Согласно ч. 1 ст. 22 федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (да-лее: федеральный закон № 79-ФЗ), замещение должности гражданской службы осуществляется по результатам конкурса, проведение которого заключается в оценке профессионального уровня претендентов на заме-щение должности гражданской службы, их соответствия установленным квалификационным требованиям к должности гражданской службы.

Специфика федерального закона № 79-ФЗ состоит в том, что кон-курсный отбор на замещение вакантных должностей гражданской служ-бы позиционируется как основной способ замещения должности. В соответствии с поручением Комитета Государственной Думы по делам Федерации и региональной политике законодательно был сформирован закрытый перечень внеконкурсного назначения на должность, который по смыслу ст. 22 не может быть расширен даже федеральным законом.

Без проведения конкурса, в том числе по усмотрению представителя нанимателя, замещение должности гражданской службы осуществля-ется по основаниям, предусмотренным ч. 2–4 ст. 22 федерального за-кона № 79-ФЗ. При этом отдельные основания, по которым замещение

60

должности гражданской службы осуществляется во внеконкурсном по-рядке, на наш взгляд, являются спорными. Так, согласно п. 1 ч. 2 ст. 22 федерального закона № 79-ФЗ, не требуется проведение конкурса при назначении на замещаемые на определенный срок полномочий должно-сти гражданской службы категорий «руководители» и «помощники (со-ветники)». Согласно п. 1, 2 ч. 2 ст. 9 данного закона, должности катего-рии «руководители» замещаются на определенный срок полномочий или без ограничения срока полномочий, должности категории «помощники (советники)» замещаются на определенный срок, ограниченный сроком полномочий лиц, замещающих государственные должности руководите-лей государственных органов, руководителей территориальных органов федеральных органов исполнительной власти и руководителей предста-вительств государственных органов. В соответствии с ч. 3, п. 1 ч. 4 ст. 25 срочный характер замещения данных должностей является законода-тельно установленным случаем для заключения срочного служебного контракта, что, в свою очередь, служит самостоятельным основанием, предусмотренным п. 3 ч. 2 ст. 22, для замещения должности гражданской службы без проведения конкурса [1, с. 707].

Таким образом, рассматриваемое основание внеконкурсного замеще-ния должности гражданской службы представляется избыточным и под-лежит исключению.

Затрагивая вопрос о порядке приема на государственную, которая должна основываться на принципах эффективности, прозрачности и до-бросовестности, необходимо в первую очередь отметить несовершенство весьма важного завершающего этапа конкурса, т. е. непосредственно ка-сающегося оценки конкурсной комиссией профессионального уровня кандидатов на замещение вакантной должности гражданской службы, их соответствия квалификационным требованиям к конкретной должности.

Согласно Положению о конкурсе кандидатам гарантируется равен-ство прав в соответствии с Конституцией РФ и федеральными законами. Однако названное нормативное Положение на практике остается декла-ративным. Причина в том, что кандидаты, претендующие на определен-ную вакантную должность в органе исполнительной власти, лишены воз-можности оценить справедливость и беспристрастность членов конкурс-ной комиссии, от решения которой зависит отбор победителя конкурса. Дело в том, что названная комиссия, как правило, оценивает каждую кан-дидатуру в отдельности, в то время как другие кандидаты на должность ожидают своей очереди для участия «за дверями» кабинета, где конкурс непосредственно проводится. Таким образом, претенденты на должность лишены возможности сопоставить и оценить свои силы по отношению к участнику конкурса, который одержит в нем победу [2, с. 55].

Соответственно, п. 27 названного Положения об обжаловании реше-ния конкурсной комиссии в соответствии с законодательством Россий-

61

ской Федерации на практике не работает. При таком положении дел не исключено наличие признаков коррупционного протекционизма и по-кровительства.

Полагаем, что отсутствие доверия общества к такого рода конкурсам объясняет и причину немногочисленности заявок граждан на участие в них для замещения вакантных должностей в исполнительных органах власти. В большинстве случаев на практике конкурсы проводятся при наличии двух кандидатов на должность, что не позволяет сделать дей-ствительно лучший выбор.

На наш взгляд, для разрешения обозначенной проблемы и в целях противодействия коррупционному поведению необходимо разработать и внести дополнения в Положение о порядке проведения конкурсных про-цедур в части организации последнего этапа конкурса с использованием средств видео- и аудиозаписи, обеспечив возможность всем кандидатам визуально контролировать всю процедуру последнего этапа до момен-та совещания и принятия решения конкурсной комиссией и тем самым предоставив не согласным с результатами возможность обжаловать ито-ги конкурса.

Дискуссионным также является вопрос об обязательности установ-ления испытания для граждан, подлежащих назначению на должность гражданской службы по результатам конкурса на замещение вакантной должности гражданской службы. Во-первых, согласно ч. 1 ст. 22 феде-рального закона № 79-ФЗ и п. 19 Положения о конкурсе на замещение вакантной должности государственной гражданской службы Россий-ской Федерации, конкурс проводится в целях оценки профессионально-го уровня кандидатов на замещение вакантной должности гражданской службы, их соответствия квалификационным требованиям к этой долж-ности. Оценке подлежат знания, умения и навыки (профессиональный уровень) кандидатов, определяется и их соответствие квалификацион-ным требованиям к должности гражданской службы. Во-вторых, дан-ная оценка осуществляется конкурсной комиссией государственного органа. Соответственно, кандидат на замещение вакантной должности гражданской службы посредством конкурсного отбора проверяется на предмет его соответствия должности гражданской службы, на которую он претендует. Таким образом, установление дополнительного испыта-ния при условии качественного проведения конкурса для данных лиц при их назначении на должность гражданской службы является излиш-ним.

Регламентация конкурсных процедур замещения вакантных долж-ностей, проводимых на государственной службе, подлежит дальнейшей серьезной корректировке и совершенствованию, поскольку в их прак-тической реализации выявлено большое количество недостатков и про-блем.

62


1. Кузнецова О. А., Абрамов Г. Ф. К вопросу о предупреждающих мероприятиях в сфере противодействия коррупции: эффективность, пер-спективность, проблематичность // Административное и муниципальное право. — 2014. — № 7. — С. 707–716.

2. Башуров В. Б., Дитятковский М. Ю. Назначение на должность государственной гражданской службы Российской Федерации: пробле-мы правового регулирования // Государственная власть и местное само-управление. — 2016. — № 7. — С. 55–59.

УДК 342.9Колпакова Елена Юрьевна,


Актуальные проблемы административного производства по рассмотрению обращений граждан

Административное производство по рассмотрению обращений граж-дан опирается на предусмотренное ст. 33 Конституции РФ право «об-ращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправле-ния». Данное право можно отнести к числу политических, поскольку оно указывает на непосредственное участие граждан в осуществлении и реа-лизации публичной политической власти. Однако необходимо отметить, что оно также является гарантией иных предусмотренных Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина, а также их законных интересов.

Под институтом обращений граждан понимается обособленный ком-плексный институт административного права, на основе которого за-крепляется право граждан, их представителей и объединений граждан в различном составе обращаться в определенной форме в государственные органы или органы местного самоуправления (далее: ОМСУ) «в целях обеспечения реализации и защиты (восстановления) своих прав, свобод и законных интересов, прав, свобод и законных интересов других лиц и участия в управлении делами государства» [1].

Термин «обращение граждан» содержится в ст. 4 федерального зако-на от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граж-дан Российской Федерации» (далее: закон № 59-ФЗ). Обращение граж-данина — это «направленные в государственный орган, орган местного

63

самоуправления или должностному лицу в письменной форме или в фор-ме электронного документа предложение, заявление или жалоба, а также устное обращение гражданина в государственный орган, орган местного самоуправления…»

1. В зависимости от субъекта волеизъявления можно выделить об-ращения:

— индивидуальные;— коллективные.Такая классификация обусловлена правом граждан обращаться лич-

но, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения со-гласно положению ст. 33 Конституции РФ. Помимо очевидного факта наличия нескольких заявителей целесообразно предусмотреть в законе № 59-ФЗ в качестве требования к оформлению обращений с нескольки-ми заявителями указание на необходимость направления результата его рассмотрения по одному адресу, если это возможно, а не каждому заяви-телю в отдельности.

2. В зависимости от способа выражения обращения подразделяются на:— устные, в том числе озвученные как посредством личного приема,

так и вне такового, а также переданные по телефону (телефоны доверия, «горячие линии»);

— письменные, включающие в себя рукописные и машинописные обращения;

— конклюдентные.Данная классификация особенно важна, поскольку порядок рассмо-

трения вышеуказанных видов обращений существенно разнится. Уст-ные обращения предполагаются более удобными для граждан, но, как показывает практика, малоэффективными. Порядок рассмотрения уст-ных обращений частично охвачен ст. 13 закона № 59-ФЗ и, согласно ч. 3 указанной статьи, предполагает дальнейшее письменное фиксирование в картотеке личного приема. Однако предложенный законодательством по-рядок рассмотрения устных обращений представляется ограниченным, поскольку рассматриваемые обращения могут быть поданы как в поряд-ке личного приема, так и по телефону.

На сегодняшний день по-прежнему отсутствует определение пись-менного обращения и его разновидностей. В связи с этим существует необходимость унифицировать законодательство в части отсутствующих толкований. Относительно рукописных обращений можно обобщить, что это обращение, написанное гражданином от руки, с использованием так-же специальных бланков, изготавливаемых машинописным способом. Машинописное обращение — это обращение, составленное в электрон-ной форме и содержащееся на бумажном носителе.

3. В зависимости от способа подачи выделяются обращения, подан-ные:

64

— в ходе личного приема;— в специальное подразделение, занимающееся приемом корреспон-

денции;— по электронной почте;— через электронные приемные на специальных сайтах в электрон-

но-коммуникационной сети;— через официальные универсальные Интернет-порталы;— посредством передачи факса.Данная классификация раскрывает все возможные способы подачи

обращений, что, несомненно, крайне удобно для заявителей.4. В зависимости от цели заявителя выделяют:— предложения;— заявления;— жалобы.Данная классификация обусловлена наличием в ст. 4 закона № 59-

ФЗ терминологии, касающейся обращений граждан. Однако, как было отмечено, виды обращений отличаются по целям. Обращения индивиду-альны по заполнению, рассмотрению и принимаемому решению. Таким образом, целесообразно отдельно рассмотреть каждый вид обращения в зависимости от цели заявления и выявить упущения законодательства по правоприменению рассматриваемых обращений.

5. Компетентными субъектами, рассматривающими обращение, мо-гут быть:

— органы публичной власти;— организации и учреждения, осуществляющие публично значимые

функции;— международные организации;— иные организации и учреждения, имеющие полномочия по рас-

смотрению обращений.Указанная классификация имеет наименьшее значение при анализе

особенностей института рассмотрения обращений граждан, поскольку вне зависимости от адресата обращения рассматриваются в порядке ком-петенции, предусмотренной законодательством.

Проводя анализ дефиниции «обращение граждан» можно выделить следующие признаки, характеризующие данный правовой институт. Во-первых, обращение может быть в письменной, устной или электронной форме. Во-вторых, видами обращений являются предложения, заявления или жалобы, при этом каждому из указанных видов обращений свой-ственно наличие характерных особенностей. В-третьих, адресатом пись-менного обращения может выступать государственный орган, ОМСУ или должностное лицо данных органов. В-четвертых, адресатами уст-ного обращения являются только государственные органы или ОМСУ; должностные лица в данном случае адресатами не являются.

65


1. Румянцева В. Г., Им В. В. Институт обращений граждан в орга-ны государственной и местной власти: понятие, сущность, содержание // История государства и права. — 2013. — № 14. — С. 2–4.

УДК 342.2Конончук Алина Олеговна,


Роль СМИ в современном политическом процессе США

В современном мире СМИ признаются едва ли не «четвертой ветвью власти» (после законодательной, исполнительной и судебной), поэтому нельзя недооценивать их роль во всех сферах жизнедеятельности обще-ства, в том числе в политической. Несомненно, СМИ являются огромной силой как в руках власти, так и вне ее, ибо способны влиять на формиро-вание того или иного мнения среди больших масс людей. Если в России, по мнению самих представителей масс-медиа, свобода слова ограничена и, как можно заметить, СМИ занимают позицию почти «невмешатель-ства» в политические процессы, то в США средства массовой инфор-мации действительно являются той самой «четвертой ветвью», которая осуществляет жесткий контроль над деятельностью власти и все чаще позиционирует себя независимой от государства, крупных корпораций и частного капитала.

На данный момент все СМИ Америки можно разбить на 4 крупных блока:

1) печатные издания («The New York Times», «USA Today», «The Washington Post», «The Wall Street Journal», «The Los Angeles Times» и др.);

2) телевидение (ABC, CBS, NBC, FOX, CNN и др.);3) радио (National Public Radio, Clear Channel и др.);4) агентства новостей (Associated Press, United Press International,

Blumberg Business News, и др.) [1, с. 213–214].Американские СМИ не имеют равных в мире по количеству, разноо-

бразию и техническим возможностям. Самым массовым и влиятельным СМИ в США на данный момент является, несомненно, телевидение, пре-жде всего три общенациональных канала (ABC, CBS, NBC), а также сеть телеканалов FOX.

66

Условно можно выделить еще один блок — Интернет, поскольку именно США является родиной этого, кажется, уже незаменимого атри-бута современной жизни. Хотя стоит сказать, что почти все новостные ресурсы в Интернете — это электронные версии все тех же крупнейших печатных изданий.

Что касается политического процесса, то в первую очередь СМИ играют огромную роль в избирательном процессе США, преимуще-ственно во время предвыборных кампаний. Предвыборная кампания — это система агитационных мероприятий в избирательной борьбе, осу-ществляемая кандидатами на выборные должности и их партиями по-сле официального утверждения в качестве таковых с целью обеспечить себе максимальную поддержку избирателей на предстоящих выборах [2, с. 246]. Американские СМИ оперируют широким кругом всевозможных способов влияния на формирование определенного имиджа политика, отношение к нему в обществе, реакцию на его политику и действия. Осо-бо стоит отметить один из них, выработанный непосредственно самими американскими СМИ: теледебаты. Теледебаты в США проводятся не в начале предвыборной гонки, а на ее «финишной прямой». И случаи, когда после теледебатов результаты менялись в корне, далеко не исключение, а, скорее, уже сложившееся правило. Это позволяет наиболее нагляд-но оценить влияние масс-медиа на результаты выборов. Свобода слова в США гарантирована конституцией, поэтому в ходе дебатов политики не ограничены в высказываниях, что позволяет людям максимально точ-но и подробно понять их позицию. Какие-либо границы фактически не установлены и для СМИ, которые в этих дебатах объективно показывают ситуацию, сложившуюся на политической арене в ходе борьбы между кандидатами на выборный пост. Так, например, сенсационную победу Дж. Кеннеди над Р. Никсоном в 1960 г. в борьбе за пост президента США считают ярчайшим подтверждением роли СМИ в избирательном про-цессе: это были первые теледебаты в рамках предвыборной кампании в США (за ними следили почти 2/3 взрослого населения страны). Э. Ро-упер (Elmo Roper — основатель компании «Fortune Survey», которая в 1935 г. первой в США стала проводить общенациональные опросы) в тот период провел опрос среди избирателей и пришел к выводу, что именно эти теледебаты в значительной степени способствовали победе Кеннеди. В 1980 г. теледебаты дали возможность Р. Рейгану не только ликвиди-ровать четырехпроцентный разрыв с Дж. Картером, но и на пять про-центов опередить его. Немаловажную роль сыграли теледебаты между главными претендентами и в других избирательных кампаниях: между Р. Рейганом и У. Мондейлом в 1984 г., Дж. Бушем и Б. Дюкакисом в 1988 г., Дж. Бушем и Б. Клинтоном в 1992 г. [3, с. 114–116].

«Большие дебаты» по-прежнему считаются одной из самых попу-лярных программ в истории американского телевидения. Более того, они

67

положили начало установлению новых отношений между прессой и вла-стью, между властью и обществом. Политологи и историки пришли к выводу, что теледебаты способствовали утверждению доминантной роли телевидения в американской политике.

Другим немаловажным фактором воздействия является так называе-мое голосование (или получение рейтинга), проводимое газетами до даты официальных выборов. Очень эффективным механизмом можно считать обнародование результатов такого голосования на страницах крупных га-зет и в материалах агентств: «The NewYork Times», Associated Press, «The Washington Post», «USA Today». Становится ясно, кто выигрывает и кто проигрывает на текущий момент, и таким образом формируется обще-ственное мнение.

Несмотря на то что СМИ привели к победе не одного политика, отно-шения масс-медиа и власти зачастую складываются не лучшим образом. У многих политиков в США даже были так называемые «черные списки» неугодных печатных изданий, теле- и радиоканалов. Это происходит и в современной Америке. Сейчас полным ходом идет противостояние ново-испеченного президента США Дональда Трампа и СМИ, начавшееся еще во время предвыборной гонки. Обе стороны конфликта настроены весь-ма решительно. Например, недавно на брифинг в Белом доме в форма-те «без камер» не допустили журналистов CNN, «The New York Times», «The Los Angeles Times», «Politico», «Buzz Feed», BBC и «Guardian». Агентство Associated Press и журнал «Time» решили бойкотировать ме-роприятие по собственной инициативе. На следующий день Белый дом объявил, что глава государства не посетит традиционный ужин с репор-терами президентского пула, — такого не было с 1981 г. Решение адми-нистрации президента вызвало волну протестов в журналистской среде. «Ничего подобного ни разу не происходило в Белом доме за все то время, что мы освещали [деятельность] разных администраций из различных партий», — написал в своем обращении ответственный редактор «The New York Times» Дин Банкет. Телекомпания CNN пообещала продолжать освещать деятельность Белого дома несмотря ни на что, а газета «The Washington Post» добавила слоган: «Демократия умирает во тьме». Одна-ко это еще одно свидетельство огромнейшей роли СМИ в политическом процессе США: они доказывают свою способность к сопротивлению го-сударственной власти. Многие эксперты-аналитики говорят о том, что война со СМИ не лишена опасности для действующей власти, и как один из результатов этого противостояния рассматривают даже импичмент Дональда Трампа.

Таким образом, роль СМИ в политическом процессе США не сто-ит недооценивать, поскольку американские масс-медиа на сегодняшний день имеют огромное влияние на формирование сознания людей, а зна-чит, и на их участие в политических процессах страны. Однако отноше-

68

ния СМИ и власти в современной Америке весьма неоднозначны и не-стабильны, поэтому то, какую роль «четвертая власть» в политическом процесс будет играть в дальнейшем, может определить лишь позиция от-носительно СМИ, избранная политической элитой.


1. Прохоров Е. П. Режим диалога для демократической журналистики открытого общества: учеб.-метод. пособие. — М.: ИНФРА-М, 1999. — 431 с.

2. Большой юридический словарь / под ред. А. Я. Сухарева. — 3-е изд., доп. и перераб. — М.: ИНФРА-М, 2007. — 858 с.

3. Гаджиев К. С. Политическая наука: учеб. пособие. — 2-е изд. — М.: Междунар. отн-я, 1995. — 400 с.

УДК 342.9Крылова Дарья Леонидовна,


Актуальные проблемы возбуждения дела об административном правонарушении

Производство по делу об административном правонарушении реали-зует задачи, обусловленные защитой конституционных ценностей, прежде всего прав и свобод граждан и законных интересов юридических лиц.

Производство по делу об административном правонарушении пред-ставляет собой совокупность стадий, выражающихся в действиях его участников для достижения определенной цели в рамках общего произ-водства по делу и формирования процессуальных документов. Каждой стадии соответствует основной итоговый процессуальный документ, свидетельствующий о ее завершении. Подчеркнем, что стадии производ-ства выделяются, исследуются и регламентируются даже при отсутствии изложения общих положений о понятии стадий и этапов производства [1, с. 451–455, 507–526].

Стадия возбуждения дела об административном правонарушении создает предпосылки для обоснованного применения законодательства об административной ответственности. На данной стадии производства по делам об административных правонарушениях правоприменитель должен действовать весьма тщательно, закладывая процессуальный фун-дамент реализации административной ответственности.

69

Проблема состоит прежде всего в отсутствии единого взгляда на сущ-ность, содержание и место данной стадии в производстве. Ряд авторов считают, что возбуждение дела об административном правонарушении является только одним из этапов первой стадии производства, т. е. воз-буждение предшествует установлению фактических обстоятельств, про-цессуальному оформлению результатов расследования и направлению материалов для рассмотрения по подведомственности [2]. Полагаем, что с практической точки зрения здесь нет процессуального противоречия, поскольку о возбуждении дела свидетельствует составление различных процессуальных документов, в том числе протокола по делу об админи-стративном правонарушении. Этапы в стадии возбуждения дела можно характеризовать следующим образом:

1) готовность к составлению протокола об административном право-нарушении и последующей передаче дела на рассмотрение;

2) готовность передать дело на рассмотрение с протоколом об адми-нистративном правонарушении.

На обоих этапах дело считается возбужденным.Характеристика возбуждения дела как стадии производства имеет

значение не только для уяснения содержания соответствующей право-применительной деятельности, но и для надлежащей правовой регламен-тации, в том числе в части установления логичной системной связи всех процессуальных норм Кодекса Российской Федерации об администра-тивных правонарушениях (КоАП РФ).

В юридической литературе возбуждение дела может обозначаться как «первичные процессуальные действия» и «первая стадия производства».

Стадию возбуждения дела об административном правонарушении составляет совокупность таких действий должностного лица, как уста-новление и оформление обстоятельств, которые необходимы для приня-тия решения о возбуждении дела об административном правонарушении, а равно об отказе в возбуждении дела. К установлению обстоятельств по делу относятся следующие процессуальные действия: опросы, досмо-тры, изъятия, освидетельствования, составление протоколов, вынесение определений, постановлений и др. Подчеркнем, что необходимость про-ведения сложных процессуальных действий влечет за собой администра-тивное расследование [3]. Таким образом, требуется различать процес-суальные действия на стадии возбуждения дела и на стадии администра-тивного расследования.

Под процессуальными действиями понимаются меры, направлен-ные на обнаружение и закрепление доказательств, установление обстоя-тельств, решительным образом влияющих на принятие обоснованного и справедливого решения по делу.

В соответствии со ст. 28.1 КоАП РФ основным действием в стадии возбуждения дела об административном правонарушении является рас-

70

смотрение информации на предмет наличия (отсутствия) в ней достаточ-ных данных о событии противоправного деяния с учетом особенностей повода к возбуждению дела. Меры по проверке полученной информа-ции определяются источником, объемом и содержанием информации. В одном случае должностное лицо может ограничиться лишь правовой оценкой информации, в другом необходимо провести процессуальные действия, направленные на оценку и обнаружение дополнительных до-казательств по событию административного правонарушения, которое характеризуется прежде всего признаками объективной стороны право-нарушения.

Глава 28 КоАП РФ практически не затрагивает вопрос, связанный с содержанием процессуальной деятельности по рассмотрению сообще-ний об административных правонарушениях. Например, в ч. 2 ст. 28.1 КоАП РФ есть лишь указание на то, что указанные выше материалы подлежат рассмотрению должностным лицом, которое уполномочено составлять протоколы об административных правонарушениях. Таким образом, отсутствуют нормативное определение и необходимая регла-ментация данного вида деятельности должностных лиц.

В свою очередь, нормативно закрепленное содержание протокола об административном правонарушении включает в себя данные о лице, в отношении которого возбуждено дело, о потерпевшем и свидетелях (с приложением их показаний), об обстоятельствах совершения правона-рушения и его квалификации и другие сведения, которые должны быть получены уполномоченным должностным лицом при рассмотрении со-общения (заявления) об административном правонарушении.

В гл. 28 КоАП РФ необходимо включить нормы, регулирующие во-просы установления лица, в отношении которого принимается (или не принимается) решение о возбуждении дела об административном право-нарушении, свидетелей, потерпевших, процедуры осмотра места совер-шения правонарушения, вещей, документов, которые являются предме-тами или орудиями правонарушения, получения объяснений, истребова-ния сведений, применения мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях.

Совокупность таких действий и принятие на основе полученной в результате их выполнения информации процессуального решения о воз-буждении дела составляет содержание рассматриваемой стадии произ-водства по делам об административных правонарушениях.

Представляется, что гл. 28 КоАП РФ должна содержать положения, устанавливающие перечень административно-процессуальных дей-ствий, необходимых при рассмотрении сообщения об административном правонарушении, а также регламентирующие сроки рассмотрения со-общений и процессуальные гарантии для лиц, участвующих в процес-суальных действиях. Включение в гл. 28 КоАП РФ таких норм не только

71

восполнит пробел в определении содержания процессуальных действий, которые совершаются на стадии возбуждения дела об административном правонарушении, но и обеспечит им преемственную связь с другими ста-диями производства по делам об административных правонарушениях.


1. Россинский Б. В., Старилов Ю. Н. Административное право: учеб-ник. — 5-е изд., пересмотр. — М.: Норма: ИНФРА-М, 2015. — 576 с.

2. Зуев Б. Р. Возбуждение дела об административном правонаруше-нии: дис. <…> канд. юр. наук. — М., 2004. — 187 с.

3. Клоков Е. А. Административное расследование в органах внутрен-них дел: автореф. дис. <…> канд. юр. наук. — Омск, 2015. — 188 с.

УДК 342.9Кузнецов Ярослав Дмитриевич,


Особенности юридических лиц публичного права

В современном законодательстве юридическими лицами названы многие государственные органы без каких-либо упоминаний по вопросам их публичного характера. Следовательно, их специфические характери-стики следует рассматривать с позиции типичного определения юридиче-ского лица, которое дано в ст. 48 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ).

Однако анализировать признаки юридического лица в соответствии со ст. 48 ГК РФ для органа государственной власти недостаточно, поскольку ему присущи еще и признаки юридического лица публичного права.

Если в цивилистике понятие «юридическое право» можно полагать устоявшимся, то с определением юридического лица в публичном праве дело обстоит сложнее [1, с. 166].

Анализируя содержание ст. 48 ГК РФ, российские ученые обычно на-зывают следующие характеристики юридического лица: имущественная обособленность, организационное единство, самостоятельная имуще-ственная ответственность, выступление вовне от своего имени.

Из определения юридического лица следует, что основной харак-теристикой его образования является имущественная обособленность. Имущество юридических лиц различной организационно-правовой фор-мы находится в условиях различных правовых режимов.

72

Однако признак собственности не обязателен как для органов госу-дарственной и муниципальной власти, так и для некоторых хозяйствую-щих субъектов (унитарных и казенных предприятий). Государственный орган не имеет своей собственности. Его имущество — это собствен-ность Российской Федерации, предоставляющей имущество в пользо-вание государственным органам. Правовой режим использования этого имущества органами публичной власти в ГК РФ не определен [2, с. 35].

При ликвидации любых органов государственной (муниципальной) власти положение собственности не изменяется. Изменяется положение имущества, в частности оно передается другому органу власти.

Таким образом, если исходить из того, что в нормативных правовых актах, называющих органы публичной власти юридическими лицами, все верно, необходимо внести изменения в ГК РФ. Стоит расширить определение юридического лица и дополнить перечень видов юридиче-ских лиц с определением их организационно-правовой формы.


1. Мусалов М. А. Юридические лица публичного и частного права // Академическая публицистика. — 2017. — № 3. — С. 166–171.

2. Романовская О. В. О юридических лицах публичного права // Граж-данин и право. — 2015. — № 5. — С. 29–40.

УДК 342.9Кукаева Инна Батаевна,


Источники административного права и проблема их систематизации

В общей теории права формы выражения и закрепления правовых норм определяются как источники права в формально-юридическом смысле. В рамках правовой системы источники права, выстроенные по принципу их иерархической соподчиненности, образуют систему источ-ников права [1, с. 266].

Особенностью административного права как отрасли права является разнообразие и множество составляющих его источников. Это обуслов-лено предметом административного права, который определяется мно-жественностью управленческих отношений, регулирующих различные

73

сферы общественной жизни. Существует значительное количество чисто административно-правовых источников. В то же время немало источни-ков, в которых одновременно могут содержаться нормы нескольких от-раслей права (например, административного и трудового, администра-тивного и гражданского).

С. Н. Братановский относит к источникам административного права Конституцию РФ 1993 г., общепризнанные принципы и нормы междуна-родного права и международные договоры Российской Федерации, адми-нистративно-правовые нормы содержащиеся в законодательных актах, указы Президента РФ, постановления правительства РФ, нормативные акты федеральных министерств и иных федеральных органов исполни-тельной власти, законодательные и иные нормативные акты представи-тельных и исполнительных органов субъектов Российской Федерации, нормативные правовые акты исполнительных органов местного само-управления [2, с. 56].

Нередко систему источников административного права называют ад-министративным законодательством, что не совсем корректно, ибо ад-министративно-правовые нормы содержатся не только в законах, но и в подзаконных актах. Поэтому административное законодательство следу-ет понимать как систему законов, включающих нормы административно-го права, а всю совокупность действующих источников данной отрасли можно назвать системой источников административного права [3, с. 122].

Согласно п. «к» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ, административное и ад-министративно-процессуальное законодательство находятся в совмест-ном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, что также увеличивает объем источников административного права. Ис-точники права подвержены изменениям, связанным с объективными и субъективными факторами. Все это усложняет систематизацию админи-стративно-правовых норм.

Постоянно меняющаяся система права, ее развитие и совершенство-вание, принятие новых нормативных актов, внесение в них изменений, отмена устаревших нормативных актов объективно обусловливают упо-рядочение комплекса действующих нормативных актов, их укрупнение, приведение в определенную научно обоснованную систему. Деятель-ность по приведению действующих нормативных актов в единую упо-рядоченную систему обычно называется систематизацией законодатель-ства [1, с. 348].

Цель систематизации источников административного права состоит в обеспечении согласованности действующих административных нор-мативных актов, в сокращении количества правовых актов, ликвидации коллизий и пробелов в правовом регулировании.

Любая систематизация должна учитывать требования правовой доктри-ны, выработанные в науке административного права. Основным направле-

74

нием систематизации источников административного права должно быть приведение ее в соответствие с Конституцией РФ 1993 г., нормы и прин-ципы которой должны лежать в основе любой системы источников права. Для этого в первую очередь важно проработать принципы административ-ного права, призванные стать опорой административно-правового регули-рования, фундаментом для разработки последующих норм, определяющих стандарты для практики применения норм административного права.

В основе планируемого и разрабатываемого нормативного правово-го акта должны лежать научная разработка, анализ эмпирического ма-териала, результаты мониторинга действия этого акта, отечественный и зарубежный опыт. Необходимо использовать арсенал из социально-пра-вового моделирования, прогнозирования и эксперимента, а базой всему должна служить правовая доктрина [4, с. 22].

Рассмотрим подробнее такую форму систематизации администра-тивного права, как кодификация. Для правовой системы России харак-терно наличие основного кодифицированного акта для каждой отдель-ной отрасли права. В то же время в области административного права отсутствует единый нормативный правовой акт, содержащий основы ад-министративно-правового регулирования, определяющий администра-тивно-правовой статус физических и юридических лиц, органов публич-ного управления, принципы администрирования и т. д. Такие нормы по административному праву находим в ряде федеральных законов и других нормативных правовых актов.

Сочетание в кодификации упорядочения и обновления законодатель-ства, результатом которых становится новый нормативный акт, позволяет рассматривать ее как наиболее совершенную, высшую форму правотворче-ства. Во многих действующих кодексах прописан их приоритет относитель-но отечественных нормативных правовых актов (например, ст. 3 ГК РФ).

Кодификация — это форма коренной переработки действующих нор-мативных актов в определенной сфере отношений, способ качественного упорядочения законодательства, обеспечения его согласованности и ком-пактности, а также освобождения нормативного массива от устаревших, не оправдавших себя норм [1, с. 360]. Кодификация, таким образом, спо-собствует укрупнению нормативных актов, поддерживает стабильность законодательства, облегчает поиск норм права и т. д.

Д. Н. Бахрах полагает, что невозможно кодифицировать все адми-нистративно-правовые нормы в единый акт [3, с. 123]. Действительно, осуществить такую кодификацию весьма сложно. Д. В. Чухвичев счита-ет кодификацию административного права в целом возможной, но неже-лательной. Создаваемый в ее результате общеотраслевой кодекс не смо-жет с достаточной полнотой и подробностью урегулировать все аспекты сложного, многогранного и неоднородного комплекса административ-ных правоотношений [5, с. 16].

75

Основанием для вывода о возможности и необходимости проведения кодификации служит заключение об окончании формирования определен-ного комплекса норм права, о достижении этим комплексом логической стройности, смысловой законченности его основополагающих элементов, но при этом об отсутствии аналогичной системности в законодательстве, служащем для выражения норм этой системы [5, с. 13]. Такая самостоя-тельность группы норм права, образующих отрасль права или ее институт, дает одно из оснований для проведения кодификационных работ.

Поскольку кодификационный акт обычно возглавляет систему вза-имосвязанных нормативных актов, образующих определенную отрасль, подотрасль или институт права, представляется возможной и необходи-мой кодификация административного права на более мелких уровнях, на уровне институтов.

Такая кодификация является институциональной, она систематизи-рует нормы права, действующие в рамках института права, и создает но-вый законодательный акт. В отечественном законодательстве примерами институциональных кодексов могут служить Лесной кодекс, Кодекс тор-гового мореплавания и т. д.

В ходе демократического развития нашего государства принимается множество законов. Переходная экономика и формирование новых го-сударственно-властных отношений во всех сферах общественной жиз-ни привели к бурному развитию законодательства. Институты права и другие правовые комплексы, входящие в состав отраслей, становятся все более важными элементами правового регулирования и в результате уве-личения объема законодательства и усложнения его структуры нуждают-ся в особой систематизации [6, с. 37].

Так, П. И. Кононов предлагает принять экономический, торговый, социальный, финансовый и другие кодексы, т. е. осуществить тематиче-скую систематизацию норм административного права с целью облегчить их отраслевую идентификацию и взаимодействие с нормами других от-раслей права в одних и тех же сферах государственной и общественной жизни [7, с. 9].

На основе и в целях конкретизации общих положений могут прини-маться (издаваться) и другие федеральные законы и подзаконные нор-мативные правовые акты, регламентирующие, в частности, особенности правового статуса отдельных видов органов исполнительной власти, от-дельных категорий физических лиц и организаций. В числе таких нор-мативных правовых актов можно, в частности, выделить федеральные законы о государственной службе, об общественных объединениях, о правовом положении иностранных граждан и лиц без гражданства.

Итак, кодификация как особая форма законотворчества играет важ-нейшую роль в формировании и совершенствовании системы националь-ного права. В современных условиях, когда источники административно-

76

го права велики по объему и сложны по структуре, кодификация в России становится непременной составной частью законотворческого процесса.


1. Проблемы общей теории права и государства: учебник для вузов / под общей ред. В. С. Нерсесянца. — М.: Норма, 2004. — 832 с.

2. Братановский С. Н. Административное право: Общая часть: учеб-ник. — М.: Директ-Медиа, 2013. — 921 с.

3. Бахрах Д. Н., Россинский Б. В., Старилов Ю. Н. Административное право: учебник для вузов. — 3-е изд., пересмотр. и доп. — М.: Норма, 2007. — 816 с.

4. Ордина О. Н. Об основных направлениях систематизации источни-ков административного права // Административное право и процесс. — 2014. — № 8. — С. 20–24.

5. Чухвичев Д. В. Основные этапы кодификации // Гражданин и пра-во. — 2009. — № 8. — С. 11–23.

6. Чухвичев Д. В. Некоторые теоретические проблемы процесса коди-фикации // Гражданин и право. — 2007. — № 11. — С. 27–39.

7. Кононов П. И. О систематизации российского административно-го права и законодательства // Административное право и процесс. — 2014. — № 6. — С. 6–11.

УДК 342.9Куприянов Иван Анатольевич,


Подведомственность и подсудность в Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации

Компетенции судов посвящена гл. 2 Кодекса административного су-допроизводства РФ «Подведомственность и подсудность администра-тивных дел судам», состоящая из 11 статей. Структура рассматриваемых норм сходна со структурой гл. 3 Гражданского процессуального кодекса РФ и Арбитражного процессуального кодекса РФ, в котором, во-первых, «имеется деление главы на два параграфа о подведомственности и под-судности, во-вторых, много норм посвящено подведомственности при-менительно к виду производства и отдельной категории дел» [1].

Подведомственность административных дел.

77

В ч. 1, 4 ст. 1 и ст. 17 Кодекса административного судопроизводства РФ однозначно решен вопрос подведомственности дел: новый Кодекс административного судопроизводства РФ подлежит применению при рассмотрении дел Верховным Судом РФ и федеральными судами общей юрисдикции. В соответствии со ст. 17 Кодекса административного судо-производства РФ «Подведомственность административных дел судам» законодатель выделяет две группы споров:

1) административные дела, связанные с защитой нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, прав и за-конных интересов организаций;

2) административные дела, возникающие из административных или иных публичных правоотношений и связанные с осуществлением судеб-ного контроля за законностью и обоснованностью осуществления госу-дарственных или иных публичных полномочий.

Следовательно, суждение о подведомственности административных дел только лишь федеральным судам общей юрисдикции и Верховному Суду РФ основано на поименованных в Кодексе административного су-допроизводства РФ судах.

Предметная подсудность.Из Гражданского процессуального кодекса РФ в Кодекс администра-

тивного судопроизводства Российской Федерации полностью перешло содержание нормы ч. 1 ст. 26 о предметной подсудности судов субъек-тов, при этом в Кодексе административного судопроизводства РФ круг дел представлен намного шире за счет уточнения «права на обжалование нормативных правовых актов представительных органов муниципаль-ных образований; на оспаривание решений квалификационных коллегий судей субъектов Российской Федерации, за исключением решений о при-остановлении или прекращении полномочий судей, о приостановлении или прекращении их отставки; о прекращении деятельности средств мас-совой информации, продукция которых предназначена для распростра-нения на территории одного субъекта Российской Федерации» и др.

Желание ликвидировать разобщенность правил предметной подсуд-ности в источниках материального права считается позитивной стороной Кодекса административного судопроизводства РФ, поскольку данная ра-бота по сбору норм уменьшает степень неопределенности в выборе вида возможного производства.


1. Хатуаев В. У. Кодекс административного судопроизводства Рос-сийской Федерации как источник административного права // Вестник Воронежского института МВД России. — 2016. — № 2. — С. 15–19.

78

УДК 342.92Ломако Сергей Александрович,


Сущностные признаки государственной службы

Государственная служба как система может быть представлена в виде динамического объекта, который находится под воздействием многих факторов объективного и субъективного свойства.

Словарь В. Даля [1] определяет понятие «система» как план, порядок расположения частей целого, ход чего-либо.

Наличие большого количества элементов в системе государственной службы обусловливает ее сложность. Это связано с тем, что данные эле-менты, с одной стороны, находятся во взаимосвязи, образуя единую це-лостную структуру, а с другой — неоднородны и обладают специфически-ми свойствами, что дает нам право рассматривать их в виде самостоятель-ных институтов, которые образуют организационную, информационную, кадровую, коммуникативную, целевую, мотивационную и другие подси-стемы. Большое количество элементов системы государственной службы, а также сложность связей, которые возникают между ними, делают такую структуру сложной, и она может плохо поддаваться формализации.

Государство, выступая особым институтом публичной политической власти, обладает определенным арсеналом задач и функций, которые ре-ализуются благодаря действию конкретных лиц, чаще всего именуемых государственными служащими.

Компетенция государственной службы связана с ее функциями в системе государственного управления. В этом смысле государственная служба выступает как субъект системы государственного управления.

Государственная служба составляет основу организации механизма государства, через который общество получает и воспринимает влияние институтов государства. Именно государственная служба выступает в ка-честве организационного средства достижения государством своих целей.

Эффективность деятельности любого государственного органа и го-сударственной службы в целом напрямую зависит от концепции подбора, расстановки и рационального использования кадров, входящих в состав этих органов, профессиональной подготовки, уровня квалификации и опыта работы корпуса управленцев.

Государственная служба как сложное социальное образование объеди-няет в себе ряд категориальных институтов: социальный, экономический, правовой, организационный, кадровый, политический, культурный, ин-формационно-коммуникативный и др. Многоаспектность государственной службы олицетворяет механизм осуществления целей и задач государства.

79

Государственная служба предстает тем интегратором власти, через который реализуется демократическая сущность государства, поддер-живается эффективная жизнедеятельность общества, а государственный аппарат служит потребностям общественного развития. Кроме того, го-сударственная служба Российской Федерации должна обеспечивать дву-стороннее взаимодействие государства и народа, основанное на принци-пах Основного Закона страны — Конституции Российской Федерации.

Сущность и назначение государственной службы, ее социальная при-рода обусловливают соответствующий характер ее функционирования. Функционирование государственной службы предстает как процесс слу-жения народу, политической системе, выбранной и созданной народом.

Политическое устройство общества, особенность государства, состав государственных служащих, которые являются наиболее последователь-ными выразителями и проводниками государственной воли, определяют социальную природу государственной службы.

Государственная служба является общественно полезной деятельно-стью. Ее социальный характер обусловлен природой, целями, функци-ями и принципами организации. Таким образом, в узком смысле госу-дарственную службу мы рассматриваем не как служение государству, а как профессиональную деятельность по обеспечению выполнения его функций и полномочий [2]. Являясь элементом общественной структу-ры, государственная служба обладает рядом особенностей, присущих ей как социальному институту:

— государственная служба является профессиональной деятельно-стью и направлена на обеспечение выполнения полномочий государ-ственных органов;

— государственная служба выступает связующим элементом между государством и гражданином, т. е. призвана защищать права и свободы граждан;

— государственная служба отражает общественные связи и отноше-ния, служит показателем отношения государства к своим гражданам.

Таким образом, социальные условия оказывают влияние на форми-рование и развитие государственной службы, выступают ее истоками. На ее социальную природу оказывают влияние политическое устройство общества, особенности государства, а также состав государственных служащих, которые выступают в роли проводников и выразителей госу-дарственной воли.

Рассматривая понятие государственной службы как профессиональ-ной деятельности социального слоя общества, следует дать определение службы в широком смысле.

Под службой понимают вид деятельности человека, систему учреж-дений, определенный социально-правовой институт. Служба состоит в управлении, обеспечении и осуществлении его процедур и процессов,

80

направленных на социально-культурное обслуживание населения, пре-доставление ему всесторонних услуг [3].

Впервые на законодательном уровне в Российской Федерации опре-деление понятия «государственная служба» закреплено в федеральном законе «О системе государственной службы Российской Федерации», согласно которому она представляет собой профессиональную служеб-ную деятельность граждан Российской Федерации по обеспечению ис-полнения полномочий Российской Федерации; федеральных органов государственной власти, иных федеральных государственных органов; субъектов Российской Федерации; органов государственной власти субъ-ектов Российской Федерации; иных государственных органов субъектов Российской Федерации; лиц, замещающих должности, устанавливаемые Конституцией РФ, федеральными законами для непосредственного ис-полнения полномочий федеральных государственных органов; лиц, за-мещающих должности, устанавливаемые конституциями, уставами, законами субъектов Российской Федерации для непосредственного ис-полнения полномочий государственных органов субъектов Российской Федерации.

Современная государственная служба характеризуется значительным количеством и сложностью связей, возникающих между государствен-ными служащими и государством, представленным государственным ор-ганом или уполномоченным должностным лицом. Эти отношения имеют разнообразную направленность, разное количество участников, что об-условливается спецификой правовых норм, которые регулируют данные отношения.

Общественно-полезная деятельность государственной службы за-ключается в выполнении задач и функций государства, которые опреде-лены соответствующими компетенциями определенных органов государ-ственной власти. Государственная служба обладает организационно-пра-вовыми особенностями, чаще именуемыми служебной деятельностью. К служебной деятельности относятся: ведение службы, т. е. определение должностей, правовое регулирование прохождения службы; осуществле-ние управления объектами, т. е. организация выполнения должностных полномочий; взаимоотношения внутри организации, т.е. между струк-турными подразделениями и служащими соответствующего органа.

Рассмотрим понятие «государственные служащие». В течение по-следних лет исследователи наряду с понятием «государственные служа-щие» используют такие понятия, как «кадры», «персонал», «служащие», «чиновники», «управленцы». Разнообразие терминов свидетельствует о сложности их применения на практике и указывает на необходимость из-учения и упорядочения их понятийно-категорийного аппарата.

Термин «кадры» рассматривается как основной состав работников какой-либо организации, предприятия, учреждения и т. п.; постоянный

81

подготовленный состав работников разных сфер органов государствен-ной власти и местного самоуправления, работников учреждений, органи-заций, которые обеспечивают выполнение возложенных на них функций; совокупность работников основного состава аппарата государственного управления, в который входят руководящие работники, выполняющие функции управления [4].

Термин «персонал» означает личный состав, коллектив работников какого-либо учреждения, предприятия [5].

Термин «служащие» охватывает следующие категории: те, кто зани-мается умственным трудом, а также физическим трудом, связанным не с производством, а с обслуживанием кого-либо или чего-либо; социальная группа, главным назначением которой является осуществление на плат-ной основе определенных необходимых для общества функций путем выполнения конкретных задач в соответствующих органах, учреждениях [6].

Термин «чиновник» определяется как государственный служащий, который имеет соответствующее законодательству, четко регламентиро-ванное служебное звание (чин). Чиновники составляют особую социаль-ную группу, профессионально занимающуюся властной государственно-управленческой деятельностью [7].

«Управленцы» — это работники административного учреждения или отдела какого-либо учреждения, организации, ведающего определенной отраслью хозяйственной, научной, военной и другой деятельности [8].

Таким образом, государственные служащие посредством своей дея-тельности обеспечивают связь между государством и гражданами. Од-ним из главных предназначений государственной службы является обес-печение реализации общих, специальных и обеспечивающих функций государственного управления.


1. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. — СПб.: Весь, 2004. — 735 с.

2. Терновая Л. Морфология государственной службы и журнал «Госу-дарственная служба» // Государственная служба. — 2016. — № 2 (100). — С. 34–35.

3. Шаповалов С. А. Соотношение военной службы с государственной гражданской службой и службой в правоохранительных органах // Новая наука: Опыт, традиции, инновации. — 2017. — Т. 1, № 2. — С. 198.

4. Бизюкова И. В. Кадры управления: подбор и оценка: учеб. посо-бие. — М.: Изд. дом Междунар. ун-та в Москве, 2016. — 171 с.

5. Чуланова О. Л. Консалтинг персонала: учеб. пособие. — М.: ИНФРА-М, 2016. — 163 с.

82

6. Арутюнова А. Е. Этика государственной и муниципальной служ-бы: учеб. пособие. — Краснодар: Изд. дом «Юг», 2016. — 121 с.

7. Тимофеев А. А. Стратегия сокращения асимметрии в развитии ре-гионов. — Н. Новгород: НИУ РАНХиГС, 2015. — 63 с.

8. Петраков М. Ю. Управленец в условиях экстремальной ситуации // Акмеология. — 2016. — № 1. — С. 92–93.

УДК 342.9Лушанов Александр Сергеевич,


Проблемы реализации административной реформы в Российской Федерации

Административно-государственное реформирование, адаптация к внешней среде вошли в число важных задач российского государства в XXI в. Реформы стали постоянными, тотальными и транснациональны-ми.

Административная реформа является инструментом решения не столько проблем государственной системы, сколько экономики в целом, поскольку инертность административной системы и некачественное управление в условиях высокой степени институционализации отноше-ний государства и общества в значительной степени сдерживают эконо-мический рост [1, с. 25].

Современная административная реформа — это очередная попытка властей повысить качество работы госслужащих.

Суть административной реформы в Российской Федерации заключа-ется в комплексной трансформации системы органов государственного управления с целью обеспечения их большей гибкости и эффективности. Административная реформа предполагает:

1) реформу госслужбы (включая комплекс аспектов, связанных с при-емом на службу, оплатой труда, системой подготовки и продвижения ка-дров и т. п.);

2) бюджетную реформу (переход от сметного принципа финансиро-вания министерств и ведомств к программно-целевому финансированию по результатам);

3) трансформацию системы органов исполнительной власти (зача-стую именно этот аспект прежде всего имеют в виду, говоря о содержа-нии реформы) [2, с. 26].

83

В рамках реализации административной реформы работа велась по следующим направлениям:

— внедрение управления по результатам и проектного управле-ния;

— регламентация и стандартизация государственных и муниципаль-ных услуг (функций);

— предоставление информации о государственных услугах, оказыва-емых в электронной форме;

— организация предоставления государственных и муниципальных услуг по принципу «одного окна» на базе многофункциональных цен-тров предоставления государственных и муниципальных услуг;

— оптимизация функций органов исполнительной власти;— размещение государственного и муниципального заказа;— противодействие коррупции.С целью реализации указа правительством РФ была образована Ко-

миссия по проведению административной реформы. Основными вехами в осуществлении реформы стали:

— урезание избыточных госфункций (из подвергшихся ревизии 5 тыс. функций 20% были признаны избыточными, еще 30% — нуждаю-щимися в уточнении);

— разделение ведомств на правоустанавливающие, правопримени-тельные и надзорные с образованием трехзвенной структуры правитель-ства (министерства, службы, агентства);

— сокращение числа министерств [3, с. 173].Однако проведенные преобразования не отличались завершенностью

и согласованностью, о чем свидетельствует, например, объединение со-вершенно разных, даже не смежных по предметам ведения функций, структур в рамках одного органа — Федеральной службы по надзору в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия — и их повторное разведение в мае 2008 г.

Несмотря на принятие закона о государственной гражданской служ-бе, кадровая система фактически осталась без изменений, однако соци-альные гарантии госслужащим были существенно повышены.

С политической точки зрения мероприятия административной ре-формы превратились ныне в ширму для решения различных властных и лоббистских задач. Речь идет только о тех мероприятиях, которые могут быть актуальны для укрепления положения нынешней элиты, а также расширения возможностей административного рынка, в то время как ме-роприятия административной реформы на уровне ниже управленческого превратились в бюрократическую рутину.

Таким образом, стержневой стороной идеологии реформирования оказалось стремление повсеместно выстраивать «вертикаль власти», командно-административную машину, которая действует жестко, одно-

84

значно, в соответствии с заложенными в нее программами регламентами и соподчиненной системой принятия решений.

Приходится констатировать тот факт, что современный российский управленческий аппарат все еще весьма далек от веберовской модели рациональной бюрократии. Такое заключение позволяют сделать широ-ко распространенная практика клиентелизма, закрытости и непрозрач-ности, неудовлетворительное качество исполнительской дисциплины, а также весьма высокий уровень коррупции.


1. Гаталов Е. Проблемы современной административно-государ-ственной реформы в России // Власть. — 2009. — № 3. — С. 25–29.

2. Гаман-Голутвина О. В. Меняющаяся роль государства в контек-сте реформ государственного управления: отечественный и зарубежный опыт // Полис. — 2007. — № 4. — С. 24–45.

3. Комаровский В., Морозова Е. Административная реформа в вос-приятии граждан // Власть. — 2006. — № 4. — С. 172–178.

УДК 342.9Малапура Ангелина Олеговна,


Административное принуждение в исполнительном производстве

На современном этапе развития доктрины отечественного админи-стративного права особое значение приобретает проблема совершен-ствования законодательства о применении различных принудительных мер в рамках исполнительного производства.

Исследование проблемы начинается с уточнения определений адми-нистративного принуждения в целом, конкретных принудительных мер и их соотнесения с различными административными производствами, в частности с исполнительным производством.

Еще в 70-х гг. XX столетия Л. Л. Попов дал ставшее впоследствии классическим определение понятия административного принуждения: под административным принуждением понимается внешнее государ-ственно-правовое психическое или физическое воздействие на сознание и поведение людей в форме ограничений (лишений) личного, организа-

85

ционного или имущественного характера. Однако формулируется и иное мнение. Так, Д. Н. Бахрах считает, что административное принуждение это особый вид государственного принуждения, состоящий в примене-нии субъектами функциональной власти установленных нормами адми-нистративного права принудительных мер исключительно в связи с ад-министративными правонарушениями.

Отличительная особенность административного принуждения со-стоит в том, что оно осуществляется органами исполнительной власти и только в некоторых случаях судьями в порядке, установленном нормами административного процессуального права.

В то же время административно-принудительные меры применяют-ся не всеми без исключения органами исполнительной власти, а лишь теми, которые наделены специальными полномочиями. Поэтому, с точки зрения Д. Н. Бахраха, корректнее говорить не об административном, а об административно-правовом принуждении.

Исполнительные меры представляют собой особую разновидность административно-принудительных мер, подверженных процессуальной регламентации [1, с. 29–31].

Можно выделить следующие черты исполнительного производства как части административного процесса:

1) в основе исполнительного производства лежит публичный интерес;2) деятельность по исполнению исполнительного документа прину-

дительно осуществляется в сфере государственного управления и непо-средственно направлена на реализацию исполнительной власти;

3) исполнительное производство позволяет реализовать права и за-конные интересы граждан и организаций в сфере государственного управления согласно исполнительному документу;

4) исполнительное производство осуществляется компетентными ор-ганами и должностными лицами;

5) исполнительное производство строго регламентировано и произ-водится преимущественно на основе норм административного права;

6) исполнительное производство является формализованным;7) исполнительное производство имеет стадийный характер;8) основанием начала исполнительного производства и его оконча-

ния является юридический факт;9) исполнительное производство имеет целью реализацию исполни-

тельных документов, перечень которых содержится в ст. 12 федерально-го закона «Об исполнительном производстве»;

10) фиксация юридически значимых действий, относящихся к ис-полнительному производству, отражается в документах, материалах ис-полнительного производства, которые формируются, аккумулируются в связи и по поводу исполнения каждого исполнительного документа, со-ставляют индивидуальное дело.

86

Для функционирования любой судебной системы и системы государ-ственной власти в целом необходимо надлежащее исполнение судебных и иных юрисдикционных актов. Именно надлежащее исполнение решений выступает основным критерием оценки эффективности деятельности су-дов и иных внесудебных органов. Как отмечалось в постановлении Консти-туционного суда Российской Федерации от 12 июля 2007 г. № 10-П, защита нарушенных прав не может быть признана действенной, если судебный акт или акт иного уполномоченного органа своевременно не исполняется.

Одним из основных критериев оценки эффективности правосудия является исполнимость судебных решений. В условиях современной гло-бализации вопрос исполнения судебных решений приобретает особую значимость в смысле эффективности судебной системы в целом. Евро-пейский суд по правам человека включает исполнимость судебных ре-шений в понятие права на справедливое и публичное судебное разбира-тельство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основе закона (п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Место исполнительного производства в административном процессе остается дискуссионным. Здесь требуется учитывать ряд положений.

Во-первых, исполнительное производство считается частью судебно-го процесса в той мере, в какой оно определяет реализацию прав участ-ников исполнительного производства по исполнению судебных актов. В целом же исполнительное производство не является частью судебного процесса, как и деятельность следователя не может быть частью уго-ловного судопроизводства. Вместе с тем исполнительное производство включает в себя не только процессуальную деятельность суда, но и вне-процессуальную, процедурную деятельность иных юрисдикционных органов, прежде всего судебного пристава-исполнителя, что, в свою оче-редь, сказывается на специфике предмета правового регулирования. Сле-довательно, исполнительное производство нельзя в чистом виде отнести к процессуальной деятельности как судопроизводству [2, с. 48–54].

Во-вторых, исполнительное право имеет свои специфические прин-ципы. Так, в исполнительном производстве не действует принцип со-стязательности, поскольку разрешение спора о праве не входит в компе-тенцию судебного пристава-исполнителя. Иное значение приобретает и принцип равенства сторон в исполнительном производстве.

В-третьих, комплексное законодательное регулирование исполни-тельного производства включает в себя нормы гражданского права, ад-министративного права, процессуальных отраслей права.

Таким образом, система правовых норм, устанавливающих процеду-ру исполнительного производства, образует самостоятельный комплекс-ный институт административного права. В связи с этим обосновываются предложения о принятии кодекса об исполнительном производстве.

87


1. Новиков А. Б., Васильева Т. В. Эволюция исполнительных мер в условиях административной реформы // Вестник Российской академии естественных наук. — 2013. — № 4. — С. 29–31.

2. Новиков А. Б., Новикова В. А. Концепция управленческого процесса в контексте Кодекса административного судопроизводства Российской Фе-дерации // Журнал правовых и экономических исследований. — 2015. — № 3. — С. 48–54.

УДК 342.922Мецкер Олег Геннадьевич,


Особенности административных реформ органов местного самоуправления Японии

ВведениеВ современных государствах в основе административных органов как

у центрального правительства, так и у местных органов власти лежит бю-рократия. Как сказал Макс Вебер, «рациональность — это характеристика бюрократической системы». У любой бюрократической системы есть и об-ратная сторона, выраженная в ее патологических состояниях, в том числе в неэффективности и всеобъемлющем доминировании норм и правил. В связи с этим неизменным остается вопрос о реализации административных реформ, призванных смягчить или устранить патологические недостатки.

После окончания Второй мировой войны и до 1980 г. в результате двух нефтяных кризисов важность административных реформ признали ряд развитых стран. Во многих из них в это время правительства стол-кнулись с серьезным финансовым кризисом и важность административ-ной реформы стали обсуждать на политическом уровне.

Япония не стала исключением в общей тенденции, и в период до и после 1980-х гг. вопросами административных реформ начали серьезно заниматься центральное правительство и местные органы власти.

Данная статья сосредоточена на обзоре административных реформ местных органов власти Японии. В работе представлена предыстория и подробное описание административной реформы в местных органах власти, а также обзор методов, используемых для реализации реформ. Работа также посвящена перспективам реализации административных реформ в будущем.

88

Административные реформы местных органов самоуправления

Термин «административная реформа» применяется в рамках различ-ных видов политической и административной деятельности на телеви-дении, в газетах и других СМИ, а также в повседневной жизни. Одна-ко содержание данного термина неодинаково в различных контекстах. Наиболее подходящее определение административной реформы содер-жится в книге «Реформы управления»: «Административные реформы предполагают сознательное изменение структуры <…> организаций государственного сектора с целью их улучшения»[1, p. 8]. Похожим об-разом определяется термин «административное управление». Разница между этими двумя терминами заключается в том, что административ-ное управление принимает полномочия от существующей системы для каждодневного улучшения управления в регламентированных рамках, в то время как административная реформа не ограничивается этими рам-ками, направлена на изменение существующей системы и полномочна добиваться результатов непривычными, неповседневными способами. Слово «реформа» в термине «административная реформа» позволяет применять данное выражение в широком смысле ко всем видам систем и структур, которые обеспечивают регулятивно-управленческие функции. Другая часть термина — «административная» имеет также широкий спектр использования. Проведение административных реформ затра-гивает, как правило, конкретные центральные органы государственной власти либо органы местного самоуправления. Проведение администра-тивных реформ касается также организаций, обладающих особым ста-тусом, таких как государственные корпорации. Особым видом админи-стративных реформ также можно считать изменения, направленные на улучшение отношений между центральным правительством и местны-ми органами власти.

Традиционными вопросами административной реформы органов местного самоуправления являются ограничение или сокращение рас-ходов и персонала, слияние или упразднение структур, органов и под-рядчиков правительства. Такие реформы имеют целью в основном оп-тимизацию и рационализацию аппарата административной системы. Данный процесс также называют «административной реорганизацией». С 1980-х гг. до настоящего времени административная реформа с целью упрощения и рационализации, остается «центральным стержнем» адми-нистративной реформы органов местного самоуправления. Помимо это-го под влиянием децентрализации возникли новые типы административ-ных реформ, обеспечивающие не только измеримые результаты, такие как устранение или снижение управленческих расходов, но и стимули-рование персонала, лучшее понимание и совершенствование организа-ционной культуры.

89

Порядок административной реформы органов местного самоуправления Японии

До недавних пор административные реформы местного самоуправ-ления разрабатывались в основном в ответ на общественное давление. Целью их реализации становились в первую очередь упрощение и рацио-нализация путем сокращения численности сотрудников и других органи-зационных и структурных изменений. На этом этапе целесообразно из-ложить порядок административной реформы, в рамках которой местное самоуправление было реорганизовано. В частности, стоит отметить, что процесс административных реформ тесно связан с инициативами, при-нятыми центральным правительством Японии. Для удобства изложения их стоит разделить на три основных периода: 1) 1980-е гг.; 2) 1990-е гг.; 3) после 2000 г. [2, p. 76].

1. 1980-е гг.Под влиянием множества факторов, включая снижение налоговых по-

ступлений из-за двух нефтяных кризисов, а также возрастающего обще-ственного возмущения в отношении обеспечения мер экономического стимулирования, направленного на увеличение расходов на социальное обеспечение, правительство Японии к концу 1970-х гг. столкнулось с тя-желой бюджетной ситуацией. Именно на этом фоне во время второй вре-менной комиссии по проведению административной реформы (далее: вто-рой предварительной комиссии), в марте 1981 г., был утвержден в качестве основополагающего лозунг «восстановление финансовой устойчивости, не прибегая к увеличению налогов» [3, p. 43]. Вторая временная комиссия предложила политику, направленную на сокращение части расходов. Ее отношение к местным органам власти характеризуется критикой безот-ветственности ряда органов местного самоуправления с точки зрения их администрирования, зарплат сотрудников и численности персонала. Пред-ложенные меры были направлены на регулирование численности персона-ла, сокращение зарплат и пенсионных пособий. Члены совета по реформе решительно выступали за сокращение и повышение эффективности рас-ходов и пресечение растрат со стороны органов местного самоуправления. К январю 1985 г. правительство Японии сформулировало «Основополага-ющие принципы местной административной реформы», определяющие пути осуществления административных реформ органов местного само-управления. В вышеупомянутом документе было четко сформулировано, что органы местного самоуправления должны разработать свои собствен-ные фундаментальные принципы административной реформы. В резуль-тате органы местного самоуправления по всей стране приступили к разра-ботке фундаментальных принципов административных реформ. Осново-полагающие принципы, предложенные органами местного самоуправле-ния, представляли собой документ, определявший основные направления реформирования и устройства, планируемые к реализации в последующие

90

периоды. На практике многие местные органы власти продолжали пере-сматривать и обновлять фундаментальные принципы, после того как срок разработки подошел к концу, что, однако, не помешало провести реформы в плановом порядке и заложить базовые принципы и культуру проведения и разработки столь сложных и ответственных мероприятий. Первый этап административной реформы в рамках первого совета по реформе подошел к концу в 1986 г. В это же время начал свою работу второй временный ад-министративный совет по реформе, продолжавшийся с 1987-го по 1990 г. Именно тогда была предложена децентрализация местных органов власти. Предпосылкой этому стал экономический «мыльный пузырь». В 1980-е гг. наблюдались попытки совместных усилий центральных и местных орга-нов власти в отношении проведения административных реформ.

2. 1990-е гг.С точки зрения системы местного самоуправления 1990-е гг. стали ре-

шающей вехой в разработке реформы децентрализации. В частности, по-сле получения нескольких рекомендаций «комитета местного поощрения децентрализации» (срок полномочий 1995–2001 гг.) в июле 1999 г. прави-тельство приняло закон о децентрализации Омнибуса, который являлся уточненным перечнем распределения обязанностей между центральным правительством и местными органами власти. Последовательные шаги во второй половине 1990-х гг. привели к принятию сводного закона о децен-трализации. Значение этого этапа заключается в том, что структура отно-шений между центральным правительством и местными органами власти была изменена с «начальник — подчиненный» или «хозяин — слуга» на отношения по принципу равенства партнеров и сотрудничества. Это, с од-ной стороны, расширило полномочия органов местного самоуправления, но с другой — потребовало усиления их подотчетности. На уровне муници-пальных образований (городов и сел) распределение ролей и администра-тивных обязанностей между различными уровнями власти происходило на основе принципа субсидиарности, означающего, что центральным органам власти необходимо решать лишь те задачи, которые не могут быть эффек-тивно решены на местном уровне. Центральная власть должна играть «суб-сидиарную» (вспомогательную), а не «субординативную» (подчинитель-ную) роль. В связи с ожиданиями и требованиями по совершенствованию административных способностей органов местного самоуправления нельзя не упомянуть факторы, связанные с 1999 г. — «Великой эпохой консоли-дации». Консолидация, упомянутая выше, обусловлена расширением мас-штабов основных единиц местного самоуправления путем слияния муни-ципальных образований (городов и сел) с целью укрепления финансовой устойчивости. Помимо этого существенным фактором являлся спрос на бо-лее решительные реформы органов местного самоуправления, направлен-ные на упрощение структуры, рационализацию и повышение администра-тивной способности. В течение 1990-х гг. были изданы два основополагаю-

91

щих документа: «Руководящие принципы административных реформ орга-нов местного самоуправления» в 1994 г. и «Новые руководящие принципы административных реформ органов местного самоуправления» в 1997 г. В обоих случаях центральное правительство предписывало местным органам власти по всей Японии разработать и/или доработать фундаментальные принципы административных реформ, проанализировать задачи и проек-ты, пересмотреть организационные структуры, отрегулировать размер за-работной платы и количество чиновников, использовать информационные технологии в административном процессе. Подводя итоги периода 1990-х гг., стоит отметить, что на национальном уровне децентрализация проис-ходит до сих пор и достигла беспрецедентных масштабов [4, p. 33]. В этом контексте следует отметить, что, несмотря на рост административных воз-можностей органов местного самоуправления (особенно муниципальных образований в качестве основных единиц местного самоуправления), на уровне отдельных органов местного самоуправления не было никаких зна-чительных улучшений и изменений в работе по рационализации и упроще-нию структуры, существенно отличавшихся от периода 1980 гг.

3. После 2000 г.В результате первого этапа реформы децентрализация и распреде-

ление ролей между центральным правительством и местными властями было пересмотрено. Этот этап был назван «этапом незавершенной рефор-мы децентрализации». Среди причин отмечается неудовлетворительная передача полномочий по источникам бюджетных поступлений от цен-трального правительства местным органам власти. В связи с этим вопрос обеспечения безопасности и укрепления местных налоговых поступле-ний был перенесен в качестве одного из основных на следующий этап децентрализации [5, p. 65]. Именно в этих рамках реализовались «рефор-мы троицы» при администрации Коидзуми. Целью этой реформы было, с одной стороны, содействие децентрализации, с другой — восстановление государством финансовой устойчивости. В течение трех лет, с 2004-го по 2006 г., правительство осуществило отмену или сокращение центральных государственных субсидий, а также реформу местного налогового рас-пределения и передачу налоговых поступлений в органы местного само-управления. В апреле 2007 г. на основе реформы децентрализации и за-кона о поощрении (принят в декабре 2006 г.) был учрежден Комитет по продвижению реформы Троицы. Комитет провел исследования и обсуж-дения, в том числе тщательную оценку соответствия роли центрального правительства и местных органов власти, проверку местных налогов и финансовой системы на соответствие децентрализованному обществу, а также разработал предложения о внесении изменений в местные админи-стративные структуры. Комитет представил четыре доклада о проделан-ной работе в адрес премьер-министра. В результате был разработан «Ин-тенсивный план административных реформ», который определил прио-

92

ритетные цели, а также ряд количественных показателей эффективности. План реформ также предполагал параллельное существование вновь раз-работанных основополагающих принципов административных реформ с принципами предыдущих периодов. Тем не менее не все органы местного самоуправления дожидались указаний о проведении административных реформ от центрального правительства. Ряд префектур (Мияги, АйТи, Окаяма и Исикава и Токио, например) и городов (Кита-Кюсю, Нагано и т. д.) уже с 1970-х гг. начали по собственной инициативе предпринимать такие действия, как сокращение персонала, снижение надбавок, пере-оценка организационных структур, экспертиза задач и проектов.

Последние тенденцииКрах экономики спровоцировал формирование на длительный период

жестких финансовых условий для местных органов власти. В этих обсто-ятельствах упрощение структуры и рационализация как основные цели административной реформы до сих пор сохранили актуальность [6, p. 87]. В то же время финансовый крах стимулировал выработку новых админи-стративных методов восстановления финансовой состоятельности органов местного самоуправления. Основным для этих новых методов был закон о финансовой устойчивости органов местного самоуправления, принятый в 2007 г., обязывающий, в частности, органы местного самоуправления кон-тролировать следующие показатели: 1) показатель дефицита бюджета; 2) сводный показатель дефицита; 3) показатель обслуживания долга; 4) пла-нируемые расходы. В результате анализа значений этих показателей при-нимаются решения о необходимых действиях, направленных на обеспече-ние досрочных мер финансовой устойчивости (восстановление экономики, которое должно быть достигнуто самостоятельными усилиями со сторо-ны местных органов власти). Законодательство, касающееся финансовой устойчивости органов местного самоуправления, было полностью сформи-ровано к апрелю 2009 г. и применено в качестве основы при планировании бюджета 2008 г. Согласно отчету Министерства внутренних дел и комму-никаций (ноябрь 2009 г.), 22 органа местного самоуправления, превышали нормативы по бюджету. Соответствующие подразделения обязали разрабо-тать и реализовать план по восстановлению финансовой устойчивости.

Основные проблемы административной реформы органов местного самоуправления Японии и пути их решения

Управление численностью персонала органов местного самоуправ-ления и их распределение надлежащим образом выполнялось в соот-ветствии с требованием о качестве предоставления административных услуг и сложившимися финансовыми обстоятельствами. Расходы на персонал составляли значительную долю — почти 30% всех расходов органов местного самоуправления. Поскольку расходы на персонал явля-

93

ются фиксированными, сокращение персонала — эффективный способ улучшения бюджетного баланса. Именно по этой причине корректиров-ка численности персонала стала основным методом, используемым в ад-министративных реформах местного самоуправления Японии. Местные органы власти вносят коррективы в численность штата в соответствии с поставленными центральным правительством задачами, а также в соот-ветствии с утвержденной классификацией по типу местного органа са-моуправления [6, p. 87]. Самый фундаментальный метод, используемый органами местного самоуправления для сокращения персонала, — за-держка назначений о замещении вакансии. Благодаря тому, что можно просчитать число людей, выходящих на пенсию, возможно плановое со-кращение штата. Постоянное уменьшение числа сотрудников рано или поздно неизбежно приведет к дефициту людских ресурсов. В связи с этим необходимо запланировать пересмотр организационных структур, аудит проектов и договоров административно-хозяйственной деятель-ности. Помимо этого необходимо стремиться к повышению квалифика-ции служащих путем совершенствования программ обучения [7, p. 120]. В административных организационных структурах наблюдается общая тенденция в сторону расширения и разветвления. Любое расширение организационной структуры неизбежно сопровождается ростом числа сотрудников среднего звена. В организационных структурах расшире-ние неизбежно влечет за собой снижение скорости принятия решений и восприимчивости к социально значимым вопросам организационной структуры в целом. Именно по этим причинам реформа организацион-ной структуры является важным вопросом административной реформы наряду с корректировкой численности служащих [8, p. 93]. Внутренняя оптимизации структуры органов местного самоуправления часто со-провождается переоценкой и разделением обязанностей, изменением численности отделов и распределением персонала. С целью предотвра-щения структурной экспансии создание новых структур и расширение существующих требует усилий по сдерживанию и контролю [9].

Перспективы административных реформ органов местного самоуправления

Рассматривая процесс административных реформ местных органов власти Японии с 1980-х гг., стоит отметить, что их основная характери-стика заключается в том, что эти реформы осуществляют местные орга-ны власти, но под руководством центрального правительства. С учетом тяжелых финансовых условий, с которыми сталкивается государствен-ный сектор как на уровне центрального правительства, так и на уровне местных органов власти, существует большая вероятность, что давление на местные органы власти со стороны центрального правительства по вопросу административных реформ будет продолжаться. В отношении

94

органов местного самоуправления будет усиливаться финансовый кон-троль, продолжится разработка новых методов, направленных на восста-новление финансовой устойчивости.


1. Pollitt C., Bouckaert G. Public Management Reform: A Comparative Analysis. — New York: Oxford University Press, 2000. — P. 8.

2. Sakata Tokio. Ways of Looking at and Grasping Administrative Reform: 121 check points // Q & A on Problem Solving in the Frontline of Local Governments. — Gyosei, 2002. — Vol. 2. — P. 76.

3. Kimura Hitoshi. Administrative Mangement in the ‘80s // Local Governments in the ‘80s Series. — Daiichi Hoki Co., Ltd, 1984. — No. 37. — P. 43.

4. Reform of Local Government Organization and the Personnel System. Illustrated series: Decentralization and Local Government Reform / ed. Ohsugi Satoru. — Tokyo, 2000. — Vol. 6. — P. 33.

5. “One Person One Reform”: The Reform Movement that Changed Shizuoka Prefectural Government / ed. Shizuoka Research Institute. — Jiji Press, Ltd., 2007. — P. 65.

6. Takayose Shozo. New Local Government Management: Practical Strategies for Local Government Management. — Gakuyo Shobo, 2004. — P. 87.

7. Confirmation of the Financial Base and the Accounting System. Illustrated Series: Decentralization and Local Government Reform // ed. Sawai Masaru. — Tokyo: Horei Publishing Co., Ltd., 2000. — Vol. 7. — P. 120.

8. Local Government Financial and Administrative reform, Local Government Reform / ed. Jinno Naohiko. — Gyosei, 2004. — Vol. 8. — P 93.

9. Mayama Tatsushi [et al]. Administrative Reform of Local Governments and the Image of Governance // Doshisha University Policy & Management Review. — 2000. — No. 2 (1), Dec. — P. 31–48.

УДК 347.21Мишина Екатерина Васильевна,


Понятие недвижимости в современном российском гражданском праве

Существование развитого гражданского оборота невозможно пред-ставить без такого объекта гражданских правоотношений, как недвижи-

95

мые вещи. Четкое понимание законодателем и правоприменителем того, что именно следует к ним относить, является залогом устойчивого иму-щественного оборота. Понятие недвижимых вещей в современном рос-сийском гражданском праве закреплено в ст. 130 Гражданского кодекса РФ (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (далее: ГК РФ). В ст. 131 ГК РФ отдельно говорится о предприятии как о недвижимости. С момен-та вступления в силу первой части ГК РФ в нее неоднократно вносились изменения касательно отнесения тех или иных объектов гражданского права к недвижимым вещам. Например, леса, многолетние насаждения и обособленные водные объекты с 2007 г. исключены из состава недвижи-мого имущества, что согласуется с мировой практикой и природой этих объектов [1, c. 19]. Появлялись и новые объекты. Так, федеральным зако-ном от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ была введена ст. 133.1, регламентирую-щая правовой режим единого недвижимого комплекса. Все это позволяет говорить о том, что процесс окончательного определения недвижимости в российском гражданском праве на данном этапе еще не завершен.

Согласно ГК РФ, на сегодняшний день недвижимостью считаются земельные участки, участки недр и все, что прочно связано с землей, т. е. объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их на-значению невозможно, в том числе здания, сооружения, объекты неза-вершенного строительства, воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, жилые и нежилые помещения, а также предназначенные для размещения транспортных средств части зданий или сооружений (маши-но-места), если границы таких помещений, частей зданий или сооруже-ний описаны в установленном законодательством о государственном ка-дастровом учете порядке, предприятия и единый недвижимый комплекс. При этом законом к недвижимым вещам может быть отнесено и иное имущество. Не ставя перед собой цель раскрыть содержание каждого объекта, обратим внимание на возникающую на практике важную про-блему, которая вытекает из выбранного законодателем способа построе-ния такого перечня.

«Охватываемые этим общим определением материальные объ-екты определены с использованием разных критериев и различных юридико-технических приемов», — говорится в Концепции развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе, принятой на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершен-ствованию гражданского законодательства 15 декабря 2003 г. С одной стороны, законодатель прямо перечисляет объекты, которые являют-ся недвижимостью (например, земельные участки и участки недр). С другой — закрепляет признак, которому должны соответствовать не охваченные перечнем объекты: прочная связь с землей, т. е. невозмож-ность переместить эти объекты без разрушения. В качестве примеров говорится о зданиях, сооружениях и объектах незавершенного стро-

96

ительства. В то же время у субъектов гражданского оборота часто воз-никают трудности в решении вопроса, что относить к таким объектам. Так, в практике органов учета недвижимого имущества широко исполь-зуется термин «сооружение» применительно к объектам, связь с землей которых носит временный характер, таким как сборно-разборные тор-говые павильоны [2, с. 120], индивидуальные жилые дома, возведен-ные из деревянных сборно-разборных конструкций. С этим связаны две проблемы. В Едином государственном реестре прав на недвижи-мое имущество появляются движимые вещи и даже иногда то, что во-обще вещью не является. Примером тому служит определение Судеб-ной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 30 сентября 2015 г. № 303-ЭС15-5520 (дело «Омега Лайн»). Арбитражный суд отказал тер-риториальному управлению Росимущества в удовлетворении иска к ООО «Омега Лайн» о признании отсутствующим права собственности общества на объект незавершенного строительства (благоустроенная площадка), зарегистрированный в ЕГРП в качестве недвижимого иму-щества. Спорный объект представлял собой слой щебня с асфальтобе-тонным покрытием, размещенным на земельном участке, переданном истцу на праве постоянного (бессрочного) пользования. Территориаль-ное управление Росимущества настаивало на том, что благоустроенная площадка недвижимостью не является, ее возведение без необходимого разрешения и регистрация права собственности на нее нарушает инте-ресы собственника земельного участка — Российской Федерации. Суд исследовал кадастровый паспорт спорного объекта, акт его готовности, заключение кадастрового инженера и сделал вывод, что благоустроенная площадка является недвижимым имуществом. Апелляционная и касса-ционная инстанции оставили решение без изменений. Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ судебные акты отменила, требования истца сочла подлежащими удовлетворению. В обосновании решения было указано, что вещь нельзя признать недвижимой, сославшись на наличие факта постановки объекта на кадастровый учет или государ-ственной регистрации прав на него. Нужно исходить из того, обладает ли объект неразрывной связью с земельным участком, которая препятствует перемещению объекта без его разрушения. Благоустроенная площадка таким признаком обладает. Однако также необходимо решить вопрос, яв-ляется ли она самостоятельной вещью или же составной частью другой недвижимой вещи (земельного участка).

Такие споры возникают вокруг неразрывно связанных с земельным участком и зарегистрированных в качестве недвижимости капитальных заборов, оросительных систем, колодцев, инженерной инфраструктуры и подобных объектов, являющихся вспомогательными по отношению к земельному участку. Здесь следует исходить из того, есть ли у объекта са-мостоятельное хозяйственное назначение или же перед нами то, что при-

97

звано обслуживать интересы собственника земельного участка. Исходя их этого, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ решила, что замощение земельного участка является не сооружением, а состав-ной частью земельного участка — следовательно, недвижимой вещью быть не может [3].

По мнению Е. А. Суханова, недвижимость представляет собой юри-дическую, а не физическую (техническую) категорию. С одной стороны, современный уровень техники давно позволяет «двигать» практически любые объекты, включая здания, сооружения и даже землю. С дру-гой — самовольная постройка, например, даже будучи тесно связанной с землей, не будет признана недвижимостью и не сможет стать объек-том гражданского оборота [4, с. 306]. Ученый в первую очередь имеет в виду наличие государственной регистрации права на спорный объект. Такая же идея прослеживается и в вышеупомянутой Концепции. Однако в деле «Омега Лайн» асфальтовое покрытие имело кадастровый паспорт и было зарегистрировано в реестре, но при этом недвижимостью в итоге признано не было — следовательно, наличия записи в Едином государ-ственном реестре прав на недвижимое имущество недостаточно, чтобы отнести спорный объект к недвижимости. Руководствоваться единствен-ным критерием, закрепленным в ст. 130 ГК РФ, для признания объекта недвижимым также неверно. Исходя из судебной практики, можно сде-лать вывод, что помимо прочной связи с земельным участком у недви-жимого имущества должно быть собственное хозяйственное назначение. Как представляется, для того чтобы избежать ошибок в решении вопро-са, недвижимость перед нами или нет, надо системно руководствоваться упомянутыми критериями и при этом уделять наибольшее внимание са-мостоятельности назначения объекта в гражданском обороте.


1. Горемыкин В. А. Экономика недвижимости. — М.: Юрайт, 2011. — 883 с.

2. Алексеев В. А. Недвижимое имущество: государственная регистра-ция и проблемы правового регулирования. — М.: Волтерс Клувер, 2007. — 504 с.

3. Бевзенко Р. С. Что такое недвижимая вещь? Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 30.09.2015 № 303-ЭС15-5520 (дело «Омега Лайн») // Вестник эко-номического правосудия Российской Федерации. — 2015. — № 12. — С. 4–8.

4. Российское гражданское право: учебник: в 2 т. — М.: Статут, 2016. — Т. 1: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Ин-теллектуальные права. Личные неимущественные права. — 958 с.

98

УДК 342.9Мурашко Анна Леонидовна,


Административно-правовое регулирование в сфере обеспечения экономической безопасности

В юридической литературе экономическую безопасность принято рассматривать как качественную характеристику экономической систе-мы. Данная экономическая система должна определять способность экономической безопасности самостоятельно осуществлять поддержку нормальных условий жизнедеятельности конкретной организации, от-расли, общества в целом. В соответствии со стратегией государства эко-номическая безопасность стала одной из самых важных составляющих структуры национальной безопасности страны. Таким образом, без эко-номической безопасности нельзя говорить о национальной безопасности в целом.

Данная тема хорошо разработана в научной литературе. Однако ана-лиз последствий мирового экономического кризиса 2008–2014 гг. не-уклонно повышает интерес к этой проблематике. Особое внимание в настоящее время уделяется анализу единой государственной политики в области обеспечения экономической безопасности, системам мер поли-тического, правового и организационного характера, реальным угрозам жизненно важным интересам как личности, так и государства в целом.

Трудности административно-правового регулирования в механизме обеспечения экономической безопасности в основном заключаются в том, что экономическая безопасность по своей сути является одной из форм проявления потребности всех субъектов общества в стабильности и надежности, а также в том, что в данной сфере собираются воедино интересы всех субъектов хозяйствования — от государства до индивида [1, с. 3]. К проблемам административно-правового регулирования эко-номической безопасности государства можно также отнести особую ди-намику развития в сторону демократического рыночного государства и перехода от методов «телефонного права» регулирования к администра-тивно-правовым. Если рассматривать данный вопрос с позиции экономи-ческой безопасности, то именно экономика является ее слабым звеном.

После кризисов 2004-го, 2008-го, 2014 гг. в экономике происходит трудоемкий и весьма противоречивый процесс перерождения в новое со-стояние, создающий проблемы во всех общественных правоотношениях. Именно указанные проблемы вызвали необходимость выработки абсо-лютно нового методического подхода к проблемам обеспечения экономи-ческой безопасности в рамках страны.

99

Для решения указанных проблем не хватает тех действий, которые предпринимаются властью в настоящее время. Например, во многих цивилизованных странах мира формирование правовой системы пред-усмотрено таким образом, чтобы поддерживать оптимальные условия для экономического развития всех субъектов хозяйствования. Она долж-на быть направлена на сохранение всего позитивного, что было создано предыдущими поколениями, а также обеспечивать условия для полно-ценного развития. При этом в данном случае законодатель пытается ре-шить указанную проблему правовыми методами, не применяя силу и волю. Другими словами, он создает такой правовой механизм, который будет способствовать социально-экономическому развитию, а не сдер-живать его. В данном направлении деятельности все отрасли права име-ют огромное значение.

Наконец мы можем видеть нечто подобное и в современном россий-ском обществе, где происходит правовое реформирование судебной си-стемы, ведется борьба с коррупцией на всех уровнях власти, повышается социальная активность населения.

Однако, несмотря на предпринимаемые усилия, большинство поло-жений отраслей права не функционируют или трудно реализуются на практике. Проанализировав современную действительность, мы пришли к выводу, что в настоящее время в Российской Федерации многие субъ-екты хозяйствования чаще всего для своей защиты используют не право-вые методы, а «кумовство», что выходит за рамки правового поля. В дан-ном контексте борьба с правонарушениями и преступлениями, замена силовых, а бывает, что и откровенно криминальных методов реализации интересов субъектов хозяйствования правовыми методами представля-ется крайне актуальной задачей. Для достижения поставленной цели не-обходимо созданный нормативно-правовой массив применять в целях обеспечения экономической безопасности.

Таким образом, главными стратегическими угрозами национальной экономической безопасности на долгосрочную перспективу являются сохранение экспортно-сырьевой модели развития национальной эконо-мики, снижение конкурентоспособности на международном рынке, вы-сокая зависимость экономически важных сфер от внешнеэкономической конъюнктуры, значительное ухудшение состояния сырьевой базы про-мышленности и энергетики, неравномерное развитие регионов, высокий уровень безработицы, низкая устойчивость и слабая защищенность на-циональной валюты, высокий уровень коррупции, а также незаконной миграции [2, с. 15].

Подводя итог вышесказанному, сложившуюся систему администра-тивных правоотношений в сфере экономической безопасности Россий-ской Федерации нельзя охарактеризовать как единый и слаженный меха-низм правового регулирования. Осталось значительное число недостат-

100

ков, несогласованностей, которые связаны с несовершенством системы государственного управления в экономической сфере, пробелами в зако-нодательстве по данному вопросу, устарелостью главного концептуаль-ного документа — Государственной стратегии экономической безопас-ности Российской Федерации с учетом нынешнего положения страны на международной арене [3, с. 8].


1. Сюсюкин А. В. Административно-правовое регулирование в сфере обеспечения экономической безопасности: дис. <…> канд. юр. наук. — Ростов н/Д., 2004. — 254 с.

2. Максимов С. Н. Административное право. — СПб.: Закон, 2016. — 465 с.3. Максимов С. Н. Административно-правовое обеспечение экономи-

ческой безопасности в Российской Федерации: концептуальные и мето-дологические аспекты: дис. <…> д-ра юр. наук. — М., 2014. — 241 с.

УДК 342.9Никулин Станислав Игоревич,


Юридическая природа и значение административно-правовых споров

С целью полного понимания административно-правового спора как правового явления стоит обратить внимание на его сущность, внутрен-нее содержание, раскрыть его внутренние элементы, их взаимосвязи, а также признаки и свойства, которые позволят отнести его к конкретным существующим ныне правовым категориям. Немаловажно определить юридическое значение административно-правового спора относительно других институтов юридической науки.

Выявление юридической природы административного спора требует выполнения ряда конкретных задач:

1) раскрытие юридического значения административно-правовых споров;

2) выявление признаков административно-правовых споров и иссле-дование их взаимосвязи;

3) определение места административно-правовых споров среди иных видов споров.

101

Юридическое значение административно-правовых споров может быть раскрыто посредством ответа на две группы вопросов.

1. В чем смысл данного явления, что оно собой представляет, какую правовую категорию обозначает?

2. Какова роль данного явления, в чем состоит его важность?Многие правоведы занимались выявлением сути такой правовой ка-

тегории, как административно-правовой спор. Н. Ю. Хаманева выдвига-ла версию, согласно которой административно-правовой спор является неким частным случаем социально-правового конфликта, если матери-ально правовой вопрос, являющийся его объектом, составляет часть ад-министративного права [1, с. 30].

Представляется, что наиболее полно вопрос раскрыл Ю. М. Козлов, утверждавший, что в административно-правовом споре у одного из его субъектов всегда есть установка на то, что его права и законные интересы нарушены или каким-либо образом ущемлены [2, с. 57]. Помимо этого Ю. М. Козлов высказывает мнение, что административно-правовые спо-ры необходимо имеют юрисдикционное основание. Ему вторит А. Б. Зе-ленцов, высказывающийся в пользу новой для российской правовой на-уки парадигмы, в которой административная юстиция (непосредственно касающаяся разрешения административно-правовых споров) выступает как одна из форм административной юрисдикции [3, с. 127].

Тем не менее на данном этапе российское правовое сообщество не пришло к единому мнению по поводу соотношения понятий «админи-стративная юрисдикция», «административная процедура» и «админи-стративный процесс», поэтому вслед за Ю. Н. Стариловым намного пер-спективнее обосновать смысл административно-правового спора через категорию административных правоотношений [4, с. 383].

Согласно общепринятому мнению, правоотношения представляют собой взаимосвязь и единство субъективных прав и юридических обя-занностей, а также соответствующих правовых действий [5, с. 112]. Ад-министративно-правовые отношения также являются правоотношени-ями в общем смысле, ибо обладают теми же признаками. Признаками административных правоотношений в самом общем разрезе признаются:

1) особая сфера общественных отношений — сфера государственно-го управления;

2) особый объект — действия или поведение субъектов, являющихся участниками процесса управления;

3) наличие особого субъекта — носителя полномочий государствен-но-властного характера;

4) особый порядок разрешения споров.Таким образом, можно утверждать, что административно-правовые

споры выступают одной из разновидностей административных правоот-ношений, причем сочетают в себе признаки как процессуального, так и

102

материально-правового характера. Некоторые ученые предполагают, что административный спор как правоотношение является промежуточным звеном, материальным и процессуальным административным правоот-ношением — тем, что можно назвать спорным административным пра-воотношением [6, с. 53].

Далее следует определить, в чем важность правовой категории админи-стративно-правового спора, какова его концептуальная роль и значимость.

Во-первых, административно-правовой спор выступает связующим элементом между материальными, правоприменительными администра-тивными правоотношениями и процессуальной административно-юрис-дикционной деятельностью, в некотором роде опосредует их, сочетая в себе как материально-правовые, так и процессуальные начала.

Во-вторых, сама возможность инициировать спор с другими субъек-тами административных, государственно-властных отношений является одной из важнейших гарантий обеспечения прав и свобод, а также за-конных интересов граждан и организаций, особенно когда имеет место явное неравноправие субъектов спора.

В-третьих, особый порядок рассмотрения и разрешения администра-тивно-правовых споров иногда указывается правоведами как отдельный признак административных правоотношений.

Связь вышеуказанных признаков административного спора находит свое существенное проявление в том, что в зависимости от конкретного объекта спора, выраженного в защите от действий или бездействия субъ-екта государственного управления, не только проявляется административ-ная правосубъектность участников спора, но и раскрывается связь между ними, выраженная во взаимных управленческих правах и обязанностях.

При сравнении с другими видами споров к административно-правовым наиболее близки конституционные споры. Их сближает похожий предмет спора, поскольку в обоих случаях обжалуются действия субъектов — пред-ставителей публичной администрации, имеющих государственно-власт-ные полномочия. Однако субъектный состав конституционно-правовых споров ограничен только органами, указанными в ст. 125 Конституции РФ. От гражданских споров административно-правовые отличаются методом регулирования, который, согласно ст. 2 Гражданского кодекса РФ, предпо-лагает имущественную самостоятельность, равенство и автономию воли сторон. Кроме того, предметы административного и гражданского спора (имущественные и личные неимущественные права) разительно отлича-ются. То же касается трудовых и уголовно-правовых споров.


1. Хаманева Н. Ю. Теоретические проблемы административно-пра-вового спора // Государство и право. — 1998. — № 12. — С. 29–36.

103

2. Алёхин А. П., Кармолицкий А. А., Козлов Ю. М. Административ-ное право Российской Федерации: учебник. — М.: ИКД «Зерцало-М», 2003. — 608 с.

3. Зеленцов А. Б. Административная юстиция как форма администра-тивной юрисдикции // Проблемы административной юстиции: мат. семи-нара. — М.: Статут, 2002. — С. 107–127.

4. Старилов Ю. Н. Административное право: в 2 ч. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 1998. — Ч. 1: История. Наука. Предмет. Нормы.— 392 с.

5. Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. — М.: Юрид. лит., 1982. — Т. 2. — 360 с.

6. Лупарев Е. Б. Административно-правовые споры: дис. <…> д-ра юр. наук / Воронежский гос. ун-т. — Воронеж, 2003. — 367 с.

УДК 341Ольха Алина Александровна,


Статья 27 Всеобщей Декларации прав человека в части охраны интеллектуальной собственности

Пункт 2 ст. 27 Всеобщей декларации прав человека провозглашает «право на защиту моральных и материальных интересов, являющихся результатом научных, литературных или художественных трудов чело-века, автором которых он является». Положение получило дальнейшее развитие в множестве других международно-правовых документов и постепенно раскрывалось. Международный пакт об экономических, со-циальных и культурных правах 1966 г. указывает на обязанность госу-дарства принимать меры для охраны такого права. Однако ни один из вышеприведенных документов не использует понятие интеллектуальной собственности. Впервые его закрепила Конвенция, учреждающая Все-мирную организацию интеллектуальной собственности 1967 г. Согласно ст. 2, интеллектуальная собственность включает права, относящиеся к: литературным, художественным и научным произведениям; исполни-тельской деятельности артистов, звукозаписи, радио и телевизионным передачам; изобретениям во всех областях человеческой деятельности; научным открытиям; промышленным образцам; товарным знакам, зна-кам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обо-значениям; защите против недобросовестной конкуренции; а также все другие права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в произ-

104

водственной, научной, литературной и художественной областях. Учи-тывая, что Российской Федерацией подписаны все вышеперечисленные документы, она обязана реализовать принятые на себя обязательства.

Во-первых, ст. 44 Конституции РФ декларирует, что любая интеллек-туальная собственность охраняется законом, т. е. оставляет перечень от-крытым. Согласно ст. 71, все вопросы, связанные с правовым регулиро-ванием интеллектуальной собственности, отнесены к исключительному ведению Российской Федерации, поэтому ни субъекты РФ, ни местное самоуправление не могут издавать нормативные акты в отношении ин-теллектуальной собственности. Законодательство нашего государства в этой сфере имеет комплексный характер, т. е. к данному институту при-меняются нормы как гражданского, так и административного и уголов-ного права.

Следует отметить, что главенствующая роль по охране интеллекту-альной собственности отведена гражданско-правовому регулированию. В Гражданском кодексе РФ (далее: ГК РФ) институту интеллектуальной собственности посвящена ч. 4. Статья 1225 ГК РФ определяет круг ох-раняемых результатов интеллектуальной деятельности и средств инди-видуализации. Однако охрана таких объектов происходит через защиту интеллектуальных прав, т. е. прав на интеллектуальную собственность. К интеллектуальным правам ГК РФ относит прежде всего исключитель-ное право и личные неимущественные права, а также иные права.

ГК РФ устанавливает целый ряд способов защиты. Выбор того или иного из них определяется, исходя из существа нарушенного права и наступивших последствий. Перечень таких способов, закрепленный в ст. 12 ГК РФ, велик. Так, признание права предполагает принадлежность той или иной интеллектуальной собственности определенному автору, которая устанавливается судом. Восстановление положения, существо-вавшего до нарушения права, а также пресечение действий, нарушаю-щих право или создающих угрозу для его нарушения, считаются самыми эффективными способами защиты, применимыми к интеллектуальной собственности. Однако следует отметить, что в отличие от пресечения действий восстановление может быть применено не всегда. Следую-щий шаг для восстановления нарушенных прав — возмещение убытков, обычно упущенной выгоды. Компенсация морального вреда может быть применена только в случае нарушения личных неимущественных прав. Размер компенсации устанавливается судом, исходя из характера насту-пивших последствий, а также степени вины нарушителя.

Известен также такой способ защиты, как изъятие и уничтожение материальных носителей, который применяется в отношении недобросо-вестного приобретателя. Кроме того, все конфискованные предметы под-вергаются уничтожению за его же счет, если только такие предметы не обращены в доход Российской Федерации. Возможно также потребовать

105

взыскания дохода вместо возмещения убытков от использования объек-тов патентного, авторского и смежного прав.

Охрана интеллектуальной собственности осуществляется также за счет административных мер. Так, согласно ст. 7.12 КоАП РФ в случае нарушения авторских и смежных прав в целях извлечения дохода, в том числе незаконного использования контрафактных экземпляров, указания ложной информации об объектах авторского и смежного права, насту-пает административная ответственность в виде штрафа и конфискации контрафактных экземпляров, а также использованных материалов и обо-рудования. Пункт 2 ст. 7.12 КоАП РФ предусматривает административ-ный штраф за незаконное использования объектов патентных и изобрета-тельских прав; разглашение без согласия автора или заявителя сущности таких объектов до официального опубликования сведений; присвоение авторства; принуждение к соавторству [1, с. 109]. Некоторые ученые счи-тают целесообразным применить в указанных случаях конфискацию как вид административной ответственности, а следовательно, внести изме-нения в ст. 32.4 КоАП РФ [2, с. 214].

В административном производстве имеет место недобросовестная конкуренция с вовлечением незаконного использования интеллектуаль-ной собственности. Данное правонарушение влечет за собой наложение на должностных лиц административного штрафа в размере 20 тыс. руб. или дисквалификацию на 3 года; юридические лица подвергаются штра-фу в размере не менее 100 тыс. руб.

Однако отсутствие в КоАП РФ прямых норм, предусматривающих административную ответственность за нарушения в сфере селекционных достижений, ноу-хау (секреты производства) и топологий интегральных микросхем, а также за нарушения права использования результатов ин-теллектуальной деятельности в составе единой технологии, является су-щественным пробелом.

Кроме того, нарушение прав на интеллектуальную собственность мо-жет повлечь за собой уголовную ответственность. Уголовный кодекс РФ (далее: УК РФ) содержит несколько статей.

— Статья 146 предусматривает уголовную ответственность за нару-шение авторских и смежных прав. За присвоение авторства, если дея-ние причинило крупный ущерб правообладателю, предусмотрены такие виды наказания, как штраф до 200 тыс. руб., обязательные работы, при-нудительные работы, исправительные работы или лишение свободы.

— Статья 147 предусматривает ответственность за нарушение изо-бретательских и патентных прав. В случае незаконного использования объектов, разглашение без согласия автора сущности объекта таких прав, присвоения авторства, принуждения к соавторству, если они причинили крупный ущерб, наказания аналогичны тем, что предусмотрены в ст. 146 УК.

106

— В статье 180 говорится об ответственности за незаконное ис-пользование средств индивидуализации. В случае неоднократного не-законного использования или причинения крупного ущерба оговорены следующие наказания: штраф (от 100 до 300 тыс. руб.), обязательные, исправительные, принудительные работы, лишение свободы (от 2 лет) со штрафом (до 80 тыс. руб.).

Помимо этого существует ряд связанных статей о преступлениях в сфере компьютерной информации (ст. 272–274 УК РФ) [3, с. 117], преду-сматривающих уголовную ответственность за неправомерный доступ к компьютерной информации, создание, использование и распростране-ние вредоносных программ для ЭВМ, а также нарушение правил экс-плуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети. Перечень наказаний за со-вершение данных преступлений достаточно богат: от штрафа до лише-ния свободы.

Тем не менее богатая палитра законодательных норм не всегда озна-чает их реализацию и эффективность. Отмечается постоянный прирост контрафактной продукции. Основное место занимают объекты авторских и смежных прав (70%). Ежегодно Российская Федерация терпит убытки в пределах 1 млрд долл.

Несмотря на богатый перечень средств защиты нарушенных прав, правоприменительная практика оставляет желать лучшего. Особенно в сфере информационной деятельности. Статистические данные показы-вают, что борьба с объектами интеллектуальной собственности в сети «Интернет» практически прекратилась. В 2014 г. зафиксированы всего 2 решения по уголовным делам, производство которых продолжалось годами. Кроме того, для привлечения к ответственности по одной из вы-шеперечисленных статей законодательства нужны не просто веские ос-нования, а факт документально доказанного ущерба, причиненного вла-дельцу прав собственности, что сделать, к сожалению, не всегда удается. Стремление законодателей ужесточить наказание за подобные деяния пока не находит должного отклика.

Таким образом, Российская Федерация согласно принятым на себя обязательствам по международным соглашениям выделила место в сво-ем законодательстве для норм, посвященных охране интеллектуальной собственности, и обеспечила институт комплексной защитой. Однако наблюдается несовершенство законодательства. В течение всего су-ществования института интеллектуальной собственности государство брало курс на ужесточение наказания за нарушение прав. Большинство ученых обращают внимание на то, что необходимо менять путь разви-тия. В отличие от стран Западной Европы в России отсутствует связь экономического и политического секторов со способами защиты, что служит основным тормозом в процессе усиления охраны данного ин-ститута.

107


1. Джалилов Э. А. Юридическая ответственность в сфере интеллек-туальной собственности как межотраслевой институт права // Вектор на-уки ТГУ. — 2015. — № 1 (31). — С. 108–110.

2. Кулаков Н. А. Административная ответственность как способ за-щиты прав патентообладателей // Вестник Нижегородской академии МВД России. — 2013. — № 21. — С. 213–215.

3. Лысак. Е. А. Уголовно-правовая охрана интеллектуальной соб-ственности: проблемы и пути решения // Общество и право. — 2011. — № 5 (37). — С. 176–178.

УДК 347.73Орлов Владислав Игоревич,


Правовой режим обезличенных металлических счетов

Инвестирование в драгоценные металлы является одним из способов сохранения, а иногда и приумножения накоплений. Для того чтобы вло-жить средства в драгоценные металлы, существует несколько способов, основные из которых покупка монет и слитков из драгоценных металлов и открытие металлических счетов. Наиболее распространенным спосо-бом является открытие металлических счетов.

В ст. 2.5 приказа Банка России от 1 ноября 1996 г. № 02-400 «О введе-нии в действие Положения “О совершении кредитными организациями операций с драгоценными металлами на территории Российской Федера-ции и порядке проведения банковских операций с драгоценными метал-лами”» дано определение металлических счетов: «…счета, открываемые кредитной организацией для осуществления операций с драгоценными металлами». Существуют два вида металлических счетов: металличе-ские счета ответственного хранения и обезличенные металлические сче-та. С точки зрения правового регулирования особый интерес вызывают обезличенные металлические счета (ОМС).

Обезличенные металлические счета представляют собой «счета, от-крываемые кредитной организацией для учета драгоценных металлов без указания индивидуальных признаков и осуществления операций по их привлечению и размещению». При этом их оценка осуществляется на основе актуальной стоимости драгоценных металлов. ОМС принципи-ально отличается от металлического счета ответственного хранения тем,

108

что вкладчик не становится реальным владельцем металла в физическом эквиваленте, а покупает драгоценный металл по курсу банка на момент сделки, который и начисляется в граммах на остаток счета. ОМС возмож-но открыть при приобретении обезличенного драгметалла за наличные денежные средства. Данные счета могут открываться в серебре, платине, палладии и золоте. Следует выделить несколько отличительных особен-ностей ОМС:

— мобильность — отсутствует проблема транспортировки данного золота, поскольку гражданин имеет в собственности не конкретный фи-зический слиток, а виртуальный металл;

— ликвидность — собственник может вывести с ОМС как реальный слиток, так и денежные активы, эквивалентные его стоимости;

— изначально при открытии ОМС отсутствует необходимость в уплате НДС, однако в случае закрытия счета и получения актива в виде металла НДС необходим к уплате (А. С. Линников отмечает, что для физического лица инвестирование таким способом представляется не-оправданным, ибо в случае изъятия слитка золота из хранилища банка возникает обязанность уплаты НДС, в то время как юридическое лицо может предъявить НДС к возврату [1, с. 301]);

— ОМС можно открыть в пользу третьих лиц;— с юридической точки зрения главная особенность состоит в том,

что данные вклады не попадают под действие федерального закона от 23 декабря 2003 г. № 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации», т. е. на них не распространяется гаран-тия системы страхования банковских вкладов.

Существуют два вида обезличенных металлических счетов.1. Текущие ОМС, или счета до востребования. При открытии дан-

ного счета прибыль формируется за счет роста курса стоимости драго-ценного металла на счете. Особенностью такого счета является возмож-ность снимать и пополнять средства вклада, т. е. его владелец может за-фиксировать доход при росте котировок и вывести денежные средства. Стоит отметить и тот факт, что проценты при открытии такого счета не начисляются, а время хранения металла не ограничено. Таким образом, данный вид ОМС подходит для получения дохода в виде курсовой раз-ницы.

2. Депозитные ОМС, или срочные металлические счета. Данные сче-та имеют определенный срок хранения, который оговаривается при от-крытии. Прибыль формируется из процентов по оговоренной ставке на остаток по счету, однако, если вкладчик расторгает договор раньше сро-ка, он лишается процентного дохода. Обычно банки предлагают крайне низкий процент по депозитному ОМС. Следовательно, депозитный ОМС подходит для долгосрочных инвестиций, которые дают возможность по-лучать доход от процентов по вкладу и в виде курсовой разницы.

109

При закрытии ОМС перед владельцем стоит выбор: получить сред-ства в денежном эквиваленте либо в виде слитков драгоценного металла, но при этом уплатить НДС в размере 18%. Однако если при открытии счета вносились не деньги, а слитки, то при его закрытии НДС не при-меняется.

Следует также отметить особенности налогообложения ОМС. Соглас-но действующему законодательству с учетом текста письма Министер-ства финансов РФ от 22 марта 2012 г. № 03-04-05 / 3-944, департаментом таможенно-тарифной и налоговой политики было регламентировано на-логообложение доходов граждан, имеющих обезличенные металлические счета. В соответствии с условиями этого письма доходы, полученные при реализации банковскому учреждению имеющегося на обезличенном ме-таллическом счете драгоценного металла, облагаются, согласно ст. 210 Налогового кодекса РФ (НК РФ), налогом с учетом всех доходов налого-плательщика, которые он получил в натуральной либо денежной форме. Кроме того, в соответствии с НК РФ облагаются налогом всякое право на распоряжение доходами или материальная выгода, полученные налого-плательщиком в результате продажи драгоценного металла.

Таким образом, налог на доходы физических лиц с доходов, полу-ченных по ОМС, уплачивается только в случае продажи металлических активов банку или иному физическому или юридическому лицу.

Доходы, полученные физическим лицом в результате продажи драго-ценного металла с ОМС, облагаются налогом на доходы физических лиц по ставке 13% (ст. 224 НК РФ). Стоит отметить, что налоговая база в этом случае исчисляется в денежном выражении в размере подлежащих на-логообложению доходов от продажи драгоценных металлов, уменьшен-ных на величину налоговых вычетов. В случае если металл находился в собственности три года и более, доход от его продажи не облагается налогом на доходы физических лиц (п. 17.1 ст. 217 НК РФ). Однако при нахождении металла в собственности менее трех лет, как и говорилось ранее, налоговая база может быть уменьшена на имущественный налого-вый вычет в размере до 250 000 руб. (пп. 1 п. 1 ст. 220 НК РФ).

Подводя итоги, можно сказать, что ОМС выгодно открывать, когда мировая экономика нестабильна, поскольку инвестиции в золото явля-ются хорошим способом сохранить свои средства. Однако негативным моментом выступает тот факт, что в случае отзыва лицензии у банка средства, находящиеся на ОМС, не подлежат возврату.


1. Линников А. С. Вопросы налогообложения сделок физических лиц с инвестиционным золотом в России // Пробелы в российском законода-тельстве: юридический журнал. — 2013. — № 6. — С. 299–305.

110

УДК 332.1Орлов Владислав Игоревич,


Угрозы экономической безопасности приграничных регионов

Способность защитить интересы личности, общества и государства от воздействия как внутренних, так и внешних угроз в любых условиях отражает уровень социально-экономического развития страны в целом и ее отдельных территорий. В период распространения глобального кризисного феномена, охватывающего обычно производственную, про-довольственную, энергетическую, финансовую и иные сферы, особое внимание следует уделить такой характеристике, как «экономическая безопасность».

Форма государственного устройства Российской Федерации обусло-вила самостоятельность ее субъектов в решении ряда вопросов, среди которых в последнее время сделан акцент на обеспечение экономиче-ской безопасности территорий. Региональной безопасности свойственны четко выраженные особенности, связанные с различными уникальными условиями, такими как географическое положение, климат, степень обес-печенности природными ресурсами, численность населения, развитость инфраструктуры и др.

При этом на снижение степени риска возникновения общенацио-нальных угроз влияет своевременное выявление и нейтрализация кри-зисных ситуаций и негативных активностей на уровне региона. В связи с этим необходимо использовать механизмы и инструменты, отвечающие современным условиям хозяйствования, направленные на повышение экономической безопасности регионов.

Категория «безопасность», как правило, определяется через возмож-ность определенного субъекта противостоять угрозам. Под угрозой эко-номической безопасности понимается «совокупность условий и факто-ров, создающих прямую или косвенную возможность нанесения ущерба национальным интересам Российской Федерации в экономической сфе-ре» [1].

Согласно указу Президента РФ «О Стратегии экономической безо-пасности Российской Федерации на период до 2030 года», основными угрозами экономической безопасности страны являются: «…6) измене-ние структуры мирового спроса на энергоресурсы и структуры их по-требления, развитие энергосберегающих технологий и снижение матери-алоемкости, развитие «зеленых технологий» <…> 9) исчерпание экспор-тно-сырьевой модели экономического развития, резкое снижение роли традиционных факторов обеспечения экономического роста, связанное

111

с научно-технологическими изменениями; 10) отсутствие российских несырьевых компаний среди глобальных лидеров мировой экономики; 11) недостаточный объем инвестиций в реальный сектор экономики, обу-словленный неблагоприятным инвестиционным климатом, высокими из-держками бизнеса, избыточными административными барьерами, неэф-фективной защитой права собственности <…> 13) истощение ресурсной базы топливно-сырьевых отраслей по мере исчерпания действующих ме-сторождений <…> 15) низкие темпы экономического роста, обусловлен-ные внутренними причинами, в том числе ограниченностью доступа к долгосрочным финансовым ресурсам, недостаточным развитием транс-портной и энергетической инфраструктуры <…> 19) сохранение значи-тельной доли теневой экономики; 20) усиление дифференциации насе-ления по уровню доходов <…> 24) неравномерность пространственного развития Российской Федерации, усиление дифференциации регионов и муниципальных образований по уровню и темпам социально-экономи-ческого развития…» [1].

Национальная экономическая безопасность, как было указано выше, тесно связана с защищенностью экономики отдельных регионов от фак-торов-угроз, т. е. перечисленные ранее отрицательные явления относятся и к локальной безопасности.

Важным направлением в исследовании угроз экономической безопас-ности является их классификация, позволяющая систематизировать раз-нообразие негативных активностей в зависимости от определенных харак-терных особенностей, обусловливающих их возникновение и проявление.

Например, факторы-угрозы экономической безопасности региона можно подразделить на внутренние и внешние. Внутренние угрозы свя-заны с текущим состоянием экономики региона. Так, например, отсут-ствие эффективно функционирующих производственной и социальной сфер, а также обострение экономической, политической, экологической ситуаций провоцируют возникновение факторов, угрожающих степени защищенности территориально-хозяйственного комплекса. Внешние угрозы носят обособленный от экономического состояния региона ха-рактер и порождаются независимо от экономики региона, а часто и го-сударства в целом.

Угрозы экономической безопасности региона можно также делить в зависимости от того, к какому уровню экономики они относятся: макро- или микро. В частности, дестабилизирующие факторы макроэкономиче-ского масштаба обусловлены конфликтами межнационального характера и усилением сепаративного движения граждан, вызванного экономиче-ским истощением регионов, а также низким уровнем жизни населения. Для устранения данных угроз необходимо проведение политики оздоров-ления экономики как в отдельных регионах, так и в государстве в целом. Микроэкономические угрозы порождает деятельность хозяйствующих

112

субъектов, расположенных на территории региона. Например, на безопас-ность общественно-территориального образования влияют негативные тенденции в развитии крупных региональных предприятий, поскольку такие хозяйствующие субъекты создают значительную часть валового ре-гионального продукта, а также формируют определенную долю доходной части бюджета региона и участвуют во внешнеторговых операциях.

Наличие макро- и микроэкономических угроз обусловливает возник-новение определенных чрезвычайных ситуаций, воздействующих на ре-гиональную экономическую безопасность.

В публикациях различных авторов представлены и другие основания классификации угроз. Большинство из них связаны непосредственно с самим объектом, деятельности которого нанесен вред, т. е. видовое де-ление опасностей проводится по таким параметрам, как «по объекту», «по предмету», «по масштабности», «по сфере воздействия» [2–9]. Кро-ме того, критериями группировки угроз могут выступать особенности их проявления: источник, происхождение, срок, прогнозируемость, управ-ляемость и др. [10].

Таким образом, экономическая безопасность региона представляет собой свойство экономической системы, проявляющееся в способности стремительно усиливать производственный рост и повышать социальное благополучие населения, оказывать влияние на внутрирегиональные и межрегиональные экономические отношения, а также проводить кампа-нию по укреплению самостоятельности в решении локальных проблем. Кроме того, обеспечение экономической безопасности регионов является одним из главных направлений региональной политики, ибо для безопас-ного функционирования государства необходима защищенность его субъ-ектов и высокая степень развития их социального и экономического по-тенциалов, которые служат основой, формирующей эффективный меха-низм адаптации регионов к нестабильным условиям жизнедеятельности.

В целом практическая деятельность по обеспечению экономической безопасности приграничных регионов осуществляется на основе клас-сификации угроз по определенным критериям, что помогает улучшить организацию противодействия им с учетом их конкретных особенно-стей. Иными словами, разработка эффективного механизма нивелирова-ния угроз и их последствий опирается на выявление и систематизацию многообразия факторов, представляющих опасность при осуществлении экономическими субъектами процессов жизнедеятельности.

Можно выделить ряд угроз, снижающих уровень экономической безопасности именно приграничных регионов.

1. На данные регионы заметное влияние оказывает близость государ-ственной границы.

Во-первых, стоит отметить негативное влияние мигрантов-апатридов на социальный климат территории. Эта категория граждан активно уча-

113

ствует в незаконных видах деятельности, которые отрицательно сказыва-ются на степени социальной напряженности в регионе (проституция, во-ровство, разбои, грабежи и т. д.), что ведет к росту уровня преступности и расслоению общества.

Во-вторых, значительный оборот контрабанды (в отношении санкци-онных продуктов), провоцирующий возникновение теневой экономики. Соответственно, для приграничных регионов должны быть созданы осо-бые условия охраны государственной границы, поскольку с точки зрения экономической безопасности это имеет весомое значение.

2. Недостаточное выполнение функций в сфере таможенного кон-троля, являющегося одним из способов борьбы с факторами-угрозами. Необходимость таможенного контроля обусловлена важностью защиты национальных интересов государства, например при введении государ-ством санкций, в отношении приграничных стран. При этом реализация контрсанкций должна осуществляться через проведение таможенного контроля.

3. Характерная для данных регионов миграция трудовых ресурсов. В большинстве приграничных регионов наблюдается отток граждан Российской Федерации за границу, в связи с чем уменьшается чис-ленность трудоспособного населения, детей, происходит отток эко-номически активного населения, представленного, как правило, ква-лифицированными специалистами. При этом происходят и обратные процессы, проявляющиеся в притоке мигрантов, не отличающихся высоким уровнем образования. Обычно это трудовые ресурсы низкой квалификации.

4. Отток частных капиталов за границу. Зачастую люди отдают пред-почтение импортным товарам и услугам. Данная тенденция связана с различием в качестве товаров в регионе и за рубежом. Определенную роль играет также возврат налога, в связи с чем экономика пригранично-го региона страдает с точки зрения внутреннего спроса.

Представленное обособление угроз экономической безопасности приграничных территорий наглядно показывает, что обозначенные про-блемы негативно влияют на социальный климат регионов и ставят под удар их экономику.

Анализируя угрозы экономической безопасности регионов Россий-ской Федерации, можно отметить, что главные из них в настоящее вре-мя носят преимущественно внутренний характер и сосредоточены во внутриполитической и социально-экономической сферах. Совокупность всех этих факторов-угроз оказывает негативное воздействие на процесс развития внешней и внутренней среды территорий, что в дальнейшем может снизить уровень национальной безопасности в целом.

Повышение экономической безопасности региона является необхо-димым условием обеспечения защиты локальных интересов от внутрен-

114

них и внешних угроз. Для стабилизации ситуации в приграничных реги-онах необходимо решить следующие задачи:

1) создать особые условия функционирования, благодаря которым влияние государственной границы на их социально-экономическое раз-витие будет минимизировано;

2) повысить качество исполнения функций в сфере таможенного кон-троля, что является одним из способов борьбы с факторами-угрозами;

3) создать комфортные условия жизнедеятельности для наших со-граждан и тем самым прекратить миграцию трудовых ресурсов;

4) провести мероприятия, направленные на повышение внутреннего спроса.

Таким образом, для укрепления локальной экономической безопас-ности необходимо совершенствовать государственное регулирование экономического роста путем создания комплексной системы защиты, ориентированной на поддержку реального сектора экономики и повыше-ние уровня жизни населения в проблемных регионах.


1. Указ Президента РФ от 13.05.2017 г. № 208 «О Стратегии эконо-мической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года» (в посл. ред.) // Собрание законодательства РФ. — 2017. — № 20.

2. Герасимов П. А. О концептуальном подходе кафедры к теорети-ческой категории «экономическая безопасность» // Безопасность бизне-са. — 2009. — № 1.

3. Калинина Л. Е. Институт безопасности в системе административного права // Административное право и процесс. — 2016. — № 7. — С. 37–40.

4. Кирьянов А. Ю. Общая характеристика понятия «безопасность»: Подходы к определению и виды // Безопасность бизнеса. — 2010. — № 1.

5. Кондрат Е. Н. Неэффективность законов и пробелы в законода-тельстве как угроза финансовой безопасности государства // Админи-стративное и муниципальное право. — 2011. — № 6. — С. 71–78.

6. Малумов Г. Ю. Конституционная система обеспечения экономиче-ской безопасности субъектов предпринимательской деятельности: нор-мативные предпосылки и современная действительность // Адвокатская практика. — 2008. — № 2.

7. Маршакова Н. Н., Петров В. В. Классификация внешних угроз безопасности: теоретико-прикладной аспект // Российский следова-тель. — 2008. — № 18.

8. Миняйленко Н. Н., Лунгу А. С. Генезис внутренних войск МВД России как элемента системы обеспечения национальной безопасно-сти Российской Федерации // Военно-юридический журнал. — 2010. — № 1. — С. 2–6.

115

9. Проценко С. В. Угрозы транспортной безопасности Российской Федерации // Российская юстиция. — 2010. — № 8. — С. 40–43.

10. Самойлова Л. К. Классификация угроз социально-экономическо-го характера в целях выявления уровня безопасности региона // Известия Оренбургского государственного аграрного университета. — 2013. — № 3 (41). — С. 181–184

УДК 342.9Параскева Евгений Александрович,


Права сотрудников органов государственной охраны как субъектов производства по делам об административных

правонарушениях

Государственная охрана остается пока малоизученным видом де-ятельности в правовой науке, при этом категория «охрана» достаточно часто используется в правовой системе России.

Федеральный закон от 27 мая 1996 г. № 57-ФЗ «О государственной охране» (далее: ФЗ № 57) так определяет государственную охрану: «…деятельность по обеспечению безопасности объектов государственной охраны и защите охраняемых объектов, выполняемая в целях безопас-ного и беспрепятственного осуществления государственной власти в Российской Федерации и исполнения международных обязательств Рос-сийской Федерации, осуществляемая на основе совокупности правовых, организационных, охранных, режимных, оперативно-розыскных, техни-ческих, информационных и иных мер».

Ю. В. Серегин считает, что «под государственной охраной пони-мается функция федеральных органов государственной власти в сфере обеспечения безопасности объектов государственной охраны, осущест-вляемая на основе совокупности правовых, организационных, охран-ных, режимных, оперативно-розыскных, технических и иных мер» [1, с. 249].

Согласно приведенному в вышеуказанном законе определению, на сотрудников органов государственной охраны (сотрудники ФСО России) возлагается выполнение ряда задач, в частности:

— обеспечение безопасности объектов государственной охраны;

116

— обеспечение защиты охраняемых объектов;— выявление, предупреждение и пресечение преступлений и иных

правонарушений на охраняемых объектах и на трассах проезда (передви-жения) объектов государственной охраны.

Для решения этих задач государство наделило названную катего-рию лиц определенными правами, закрепленными в законодательстве. Особого внимания заслуживают правомочия, которые имеют непосред-ственное отношение к обеспечению производства по административным правонарушениям.

Одно из них — право «осуществлять проверку документов, удосто-веряющих личность, а также документов на транспортные средства и перевозимые грузы». В. А. Кузьмин и Ю. В. Егоров утверждают, что данную процедуру сотрудники органов государственной охраны упол-номочены осуществлять исключительно «при проходе (проезде) на охраняемые объекты и при выходе (выезде) с охраняемых объектов» и «данная процедура необходима для идентификации личности, вы-явления подозрительных личностей» [2]. С этим можно не согласится, ибо проверка документов необходима и для пресечения самовольного проникновения на охраняемый в установленном порядке объект, что, согласно ст. 20.17. Кодекса Российской Федерации об администра-тивных правонарушениях (КоАП РФ), является административным правонарушением. Если обратить внимание на синтаксис и пунктуа-цию предложения в п. 3 ст. 15 ФЗ № 57, становится очевидным, что сотрудники имеют право проверять документы, удостоверяющие лич-ность не только в случаях, приведенных выше, но и при других обсто-ятельствах в целях осуществления государственной охраны, поскольку знак препинания «точка с запятой» разграничивает распространенные однородные члены предложения, особенно когда внутри них имеются запятые [3], а постановка вышеупомянутого знака препинания после словосочетания «перевозимые грузы» и перед глаголом «перевозить» делает конкретное разграничение условий применения двух разных правомочий.

При проходе (проезде) на охраняемые объекты и при выходе (вы-езде) с охраняемых объектов сотрудники органов государственной охраны имеют право производить личный досмотр граждан, а также досмотр вещей, находящихся при них, в целях обнаружения орудия со-вершения преступления либо предмета административного правонару-шения.

Среди задач органов государственной охраны указано, что на них возлагается выявление, предупреждение и пресечение преступлений и иных правонарушений на охраняемых объектах. Для их осуществления органам государственной охраны дано право задерживать и доставлять в служебное помещение органа внутренних дел (полиции), помещение

117

муниципального органа или в иное служебное помещение лиц, подо-зреваемых в совершении преступлений или иных правонарушений на охраняемых объектах и на трассах проезда (передвижения) объектов государственной охраны, совершающих или совершивших такие пре-ступления или правонарушения. Данное правомочие применяется к гражданам, которые совершили или совершают проникновение или по-пытку проникновения на охраняемые объекты, правонарушения в ме-стах постоянного или временного пребывания объектов государствен-ной охраны или препятствуют законным требованиям сотрудников ФСО России.

Сотрудникам органов государственной охраны предоставлено пра-во производства по делам об административных правонарушениях, от-несенных к подведомственности федерального органа исполнительной власти в области государственной охраны согласно п. 54.1 ст. 28.3 КоАП РФ. Перечень должностных лиц, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях, утвержден приказом ФСО Рос-сии от 17 апреля 2012 г. № 192 «Об утверждении Перечня должностных лиц ФСО России, имеющих право составлять протоколы об администра-тивных правонарушениях».

В ходе проведенного исследования проанализированы права со-трудников ФСО России в сфере обеспечения производства по делам об административных правонарушениях. При этом был выявлен факт отсутствия однозначного толкования п. 3 ст. 15 ФЗ № 57, что сви-детельствует о необходимости внесения уточнений, раскрывающих условия, в которых сотрудники органов государственной охраны име-ют право «осуществлять проверку документов, удостоверяющих лич-ность, а также документов на транспортные средства и перевозимые грузы».


1. Серегин Ю. В. Понятие безопасности, защиты, охраны, антитер-рористической защищенности объектов // Вестник Воронежского ин-та МВД России. — 2015. — № 3. — С. 249–254. — https://ви.мвд.рф/upload/site132/document_journal/vestnik_2015_3-min.pdf.

2. Кузьмин В. А., Егоров Ю. В. Комментарий к федеральному зако-ну от 27 мая 1996 г. № 57-ФЗ «О государственной охране» // http://base.garant.ru/58155005/#block_15.

3. Розенталь Д. Э. Справочник по русскому языку: орфография и пун-ктуация. — М.: Мир и Образование, 2009. — 368 с. — http://old-rozental.ru/punctuatio.php.

118

УДК 342.9Покуса Олег Владимирович,


Актуальные проблемы привлечения лиц к административной ответственности в сфере

информационных технологий

Конкуренция является основой поступательного развития страны, ее экономики, которая обеспечивает непрерывное внедрение современ-ных инновационных технологий, служит драйвером эволюционного раз-вития общественных отношений в целом, способствует рациональному распределению ограниченных ресурсов для достижения экономически значимых целей. В связи с этим защита конкуренции выступает одним из главных приоритетов государственной политики, что закреплено в ст. 8 Конституции РФ.

Рынок информационных технологий на данный момент является од-ной из наиболее динамично развивающихся отраслей экономики. Данные обстоятельства порождают огромное количество специфических черт, особенностей ведения бизнеса, что, несомненно, порождает ряд про-блем, связанных с привлечением лиц к административной ответствен-ности, а также накладыванием административного штрафа за нарушение антимонопольного законодательства.

К специфическим особенностям сферы информационных техноло-гий относятся:

1) большое количество специфических направлений (агрегаторы, ма-газины, площадки, утилиты, программы, расширения, приложения);

2) наличие механизмов передачи продукта (услуг) в цифровом фор-мате посредством использования сети «Интернет», наличие разных ва-лют, привязанных к курсам государств на день совершения определен-ной трансакции;

3) возможность использования временных доменов в разных домен-ных зонах, быстрой смены доменной зоны, использования нескольких доменов, широкий круг субъектов использующих их;

4) возможность быстрой смены идентификатора в период возбуж-дения дела об административном правонарушении (IP адреса, доме-на);

5) развитие облачных технологий в совокупности с отсутствием до-статочной правовой базы, регулирующей данные правоотношения, а так-же оценки их положения и размера на рынке, что подтверждается анали-зом федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135 «О защите конкурен-ции» (в ред. от 13 июля 2015 г.), приказа ФАС от 28 апреля 2010 г. № 220

119

«Об утверждении Порядка проведения анализа состояния конкуренции на товарном рынке».

В связи с вышеуказанными особенностями современных инфор-мационных технологий возникают сложности при привлечении лица к административной ответственности по ряду статей КоАП РФ (напри-мер, ст. 14.10 КоАП РФ: «Незаконное использование чужого товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров») в связи с тем, что продукт может находиться в облачных ресурсах либо на иных сетевых площадках, которые имеют возможность быстро сменить свои идентификаторы, преобразоваться в сайт, переадресовывающий поль-зователей на другой ресурс. Все эти пункты приведут к невозможности возбуждения административного дела. Отдельной проблемой будет на-ложение штрафа, а также конфискация продукта, содержащего незакон-ное воспроизведение товарного знака, в связи с его существованием в цифровом формате.

Другая проблема, связанная с недобросовестным использованием то-варного знака, может возникнуть, в случае если конкуренту правообла-дателя удалось зарегистрировать свой товарный знак с использованием обозначения, сходного с товарным знаком правообладателя. Вследствие этого потребитель услуг и продукции может быть введен в заблуждение относительно характера производства, потребительских свойств, каче-ства товара, его производителей [1, с. 31], а нарушитель, используя ин-формационную среду, сможет в короткое время заменить идентификато-ры ресурса и избежать наказания.

Также в данной связи возникают проблемы в правоприменитель-ной практике по ст. 14.32: «Заключение ограничивающего конкуренцию соглашения, осуществление ограничивающих конкуренцию согласо-ванных действий, координация экономической деятельности» и 14.33: «Недобросовестная конкуренция» КоАП РФ. Основную проблему пред-ставляет возможность создания технически запутанной сети дочерних ресурсов (в том числе временных, распространяющих информацию не соответствующую действительности). Такие действия нарушают обычаи делового оборота, требования добропорядочности, разумности и спра-ведливости, причиняют или могут причинить убытки другим хозяйству-ющим субъектам-конкурентам либо наносят или могут нанести вред их деловой репутации.

На решение этих и других проблем, которые встречаются в совре-менном правовом поле Российской Федерации, направлен подготав-ливаемый в данный момент пятый антимонопольный пакет ФАС РФ, а именно его первая часть: «Единство и борьба противоположностей: соотношение прав на интеллектуальную собственность и антимоно-польного регулирования». На момент появления первых его проектов

120

представляется необходимым привлечь к обсуждению широкие круги заинтересованных лиц, доводы которых должны быть изучены антимо-нопольным органом с целью приведения законодательства Российской Федерации в данном вопросе в соответствие вызовам, которые бросает ему бурное развитие информационных технологий, для поддержания оптимальной конкурентной среды на рынке и дальнейшего качествен-ного развития отрасли.


1. Назарычева Л. В. Недобросовестная конкуренция в сфере исполь-зования прав на товарные знаки // Журнал Суда по интеллектуальным правам. — 2014. — № 3. — С. 28–33.

УДК 342.9Пяшина Александра Сергеевна,


Состязательность и активная роль суда как принцип Кодекса административного судопроизводства

Российской Федерации

С 15 сентября 2015 г. в результате принятия Кодекса административ-ного судопроизводства РФ (далее: КАС РФ), административное судопро-изводство выделено из гражданского процесса в отдельный самостоя-тельный процесс, который закрепляет процедуру рассмотрения и разре-шения публично-правовых споров.

Наибольший интерес в КАС РФ представляют принципы админи-стративного судопроизводства, в частности принцип состязательности, закрепленный в ст. 6.14: «Принцип состязательности и равноправия сторон административного судопроизводства при активной роли суда». Важно, что данный принцип не нашел своего отражения ни в арбитраж-ном, ни в гражданском, ни в уголовном судопроизводстве. Напротив, в ст. 123 Конституции РФ принцип «состязательности» предполагает пре-жде всего активность сторон и ограничивает активность суда. В случае если сторонам затруднительно собрать и истребовать доказательства, суд может лишь оказать содействие. Данное правило основано на равнопра-вии участников судопроизводства.

121

В связи с тем, что состязательность предполагает активность сторон, а не суда, она отходит от такого принципа, как принцип объективной ис-тины, при достижении которого должен проявлять активность суд. Фор-мулировка принципа состязательности, изложенная в КАС РФ, вызывает недоумение, поскольку активность суда предполагает стремление к уста-новлению объективной истины по делу, что, в свою очередь, исключает состязательность и активность сторон.

В современной процессуальной теории истину делят на следующие виды: объективная, абсолютная, судебная, формальная, относительная и др. [1].

А. П. Рыжаков, например, анализируя принципы административного судопроизводства, высказывает мнение об абсолютно-относительной ис-тине [2]. Но возникает вопрос: возможно ли это?

Процессуальная сторона вопроса заключается в степени активной роли суда, необходимой для достижения адекватного действительности знания по делу. Таким образом, вопрос об установлении истины в адми-нистративном судопроизводстве затрагивает в первую очередь процесс доказывания. Очевидно, что без установления истинных и достоверных знаний по делу выводы суда не могут быть законными и обоснованны-ми.

В положениях по доказыванию уже прослеживается попытка соеди-нить состязательность и активность суда. В соответствии со ст. 62 КАС РФ главное правило доказывания сформулировано на основе состяза-тельности сторон. Однако законодатель сразу устанавливает исключе-ние. В соответствии с ч. 2 ст. 62 КАС РФ обязанность доказывания закон-ности оспариваемых нормативных правовых актов, решений, действий (бездействия) органов, организаций и должностных лиц, наделенных го-сударственными или иными публичными полномочиями, возлагается на соответствующие орган, организацию и должностное лицо. Таким обра-зом, бремя доказывания правомерности решений и действий возлагается не на обе стороны административного судопроизводства, а на субъект, наделенный властными полномочиями, что не соотносится с главным правилом принципа состязательности и отходит от «абсолютной» состя-зательности [3].

При этом КАС РФ полностью не снимает обязанность по доказыва-нию с административных истцов и лиц, обращающихся в суд за защитой прав других лиц, и выделяет три группы факторов, которые должна до-казать сторона административного истца, что, в свою очередь, являет-ся новеллой процессуального законодательства. Предмет доказывания по административному делу формируется процессуальными нормами в отличие от искового производства, где факты, имеющие значение для дела, содержатся в нормах материального права. Такое законодательное определение состава предмета доказывания, вероятно, облегчит задачу

122

административных истцов при формировании своих требований и их обоснований.

В рассмотренных выше нормах прослеживается соединение, каза-лось бы, несочетаемых элементов: возложение бремени доказывания на одну из сторон в спорном правоотношении и одновременное обязывание другой стороны доказать определенные факты. С точки зрения соблюде-ния законности и осуществления судебного контроля над деятельностью других ветвей власти данное правило будет способствовать защите прав, свобод и законных интересов заявителей, поскольку детализированная процессуальная регламентация устанавливает более четкие рамки пове-дения суда, рассматривающего дело, и, соответственно, других участни-ков процесса [4].

В соответствии с ч. 3 ст. 62 КАС РФ обстоятельства, имеющие значе-ние для правильного разрешения административного дела, определяют-ся судом в соответствии с нормами материального права, которые под-лежат применению к спорным публичным правоотношениям, исходя из требований и возражений лиц, участвующих в деле. Это общее правило, присущее всем видам гражданского судопроизводства. Однако далее со-держится норма, которая говорит о том, что суд не связан основаниями и доводами заявленных требований, но оговаривается, что данное правило относится лишь к административным делам об оспаривании норматив-ных правовых актов, решений, действий (бездействия) органов государ-ственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, а также к администра-тивным делам о защите избирательных прав и права на участие в ре-ферендуме, т. е. к самым традиционным категориям дел, относящихся к публичным правоотношениям. В связи с этим возникает вопрос: должен ли суд исходить из требований и возражений лиц, участвующих в деле, а значит, рассматривать дело в этих рамках или он не связан доводами и основаниями, которые содержатся в исковом заявлении и возражении на него? Правовая неопределенность по данному вопросу может повлечь за собой полярно разные примеры правоприменения, и многое будет зави-сеть от личных качеств конкретного судьи.

Вызывает немало вопросов и истребование доказательств. Так, в со-ответствии со ст. 63 КАС РФ в целях правильного разрешения дела суд вправе истребовать доказательства по ходатайству лиц, участвующих в деле, или по своей инициативе. Правомерен вопрос: в каком случае суд сам будет истребовать доказательства, а в каком можно ходатайствовать об истребовании? Многое возложено на усмотрение суда, и его провоз-глашенная активность обладает большой степенью диспозитивности. Не закрепляет КАС РФ и нормы, касающиеся порядка подачи ходатайства об истребовании доказательств. Конечно, можно использовать аналогию закона, которая предусмотрена ч. 4 ст. 2 КАС РФ. Однако целесообразнее

123

было бы уточнить в КАС РФ, при каких обстоятельствах суд истребует доказательства по своей инициативе, а при каких он оказывает содей-ствие в собирании доказательств. При этом важно установить форму ходатайства, которое должна подать сторона. Отсутствие регламентации данного вопроса в административном судопроизводстве может повлечь за собой затруднения на практике и создать крен в сторону истребования доказательств либо только по ходатайству лиц, участвующих в деле, либо только по инициативе суда.


1. Жилин Г. А. Постатейный комментарий к Гражданскому процессу-альному кодексу Российской Федерации. — М.: Проспект, 2015. — 858 с.

2. Гущин В. З. Принцип объективной истины в гражданском судопро-изводстве // Современное право. — 2011. — № 10. — С. 107–111.

3. Рыжаков А. П. Постатейный комментарий к Кодексу администра-тивного судопроизводства Российской Федерации: научн.-практ. посо-бие. // СПС «Консультант Плюс».

4. Яковлева А. П. Некоторые вопросы взаимодействия принципов объ-ективной истины и состязательности в современном судопроизводстве // Бюллетень международной ассоциации содействия правосудию. — 2015. — № 1. — С. 136–140.

УДК 342.9Рзаева Екатерина Сергеевна,


Особенности привлечения к административной ответственности иностранных граждан

Перед законом все равны. Эта максима права распространяется на всех субъектов всех видов правоотношений, в том числе и в правоотно-шениях ответственности за совершенные правонарушения. Тем не менее право предусматривает особенности установления ответственности для некоторых категорий субъектов права, и одним из таких специфических вариантов ответственности является ответственность иностранных лиц за совершение административных правонарушений. Как представляет-ся, именно в российском административном праве наиболее ярко вы-

124

ражена особенность привлечения к административной ответственности иностранных лиц, которой нет ни в уголовном, ни в гражданском праве, также содержащих свои нормы об ответственности за противоправное поведение.

Прежде чем перейти к обоснованию данного тезиса, стоит отме-тить, что российский законодатель во многих актах использует понятия «иностранные граждане» и «лица без гражданства», сущность которых раскрывается в ст. 2 федерального закона от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федера-ции». При этом данная статья содержит оговорку, что это толкование применимо только в целях указанного федерального закона, что мо-жет послужить формальным основанием для утверждения о том, что легальное определение понятия «иностранные граждане» не является единственно верным и правильным при толковании других норм, на-пример КоАП РФ. При этом ст. 2.6 КоАП РФ расширяет список ино-странных лиц включением в него иностранных юридических лиц [1, с. 49].

Разделение указанных иностранных лиц на иностранных граждан (подданных) и лиц без гражданства не имеет какого-либо юридического значения, поскольку правовой статус этих лиц не имеет различий, пра-вовые последствия несоблюдения норм российского законодательства и наступления административной ответственности являются одинако-выми. Исключение составляют лишь иностранцы, пользующиеся им-мунитетом от административной юрисдикции Российской Федерации [2, с. 53].

Поэтому представляется возможным объединить их общим понятием «иностранные лица», под которым следует подразумевать любое физи-ческое лицо, не имеющее гражданства Российской Федерации. Необхо-димо отметить, что по отдельным составам административных правона-рушений иностранное физическое лицо должно обладать специальным статусом. Так, для привлечения к административной ответственности по ст. 18.11 КоАП РФ иностранное физическое лицо должно обладать статусом иммигранта. Для привлечения к административной ответствен-ности по ст. 18.12 КоАП РФ иностранное лицо должно быть признано беженцем, для определения статуса которого необходимо использовать ст. 1 закона «О беженцах» от 19 февраля 1993 г.

Понятие «иностранное юридическое лицо» в действующем законода-тельстве не раскрывается. При определении правового статуса юридиче-ского лица, созданного за пределами Российской Федерации, необходимо учитывать положения ст. 1202 ГК РФ, содержащей коллизионную нор-му об определении правоспособности иностранных юридических лиц. С учетом данной нормы, отсылающей к нормам зарубежного законода-тельства, необходимо учитывать, что не во всех государствах мира при

125

определении правового статуса коллективных образований, организаций и учреждений используется понятие «юридическое лицо». Поэтому, по-нятие «иностранное юридическое лицо» в достаточной степени условно.

Например, федеральный закон от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об ино-странных инвестициях в Российской Федерации» признает субъектом инвестиционных правоотношений иностранную организацию, не являю-щуюся юридическим лицом в соответствии с законодательством страны ее учреждения. Данная ситуация урегулирована в ч. 2 ст. 1203 ГК РФ, согласно которой иностранные организации, осуществляющие деятель-ность на территории Российской Федерации, признаются правоспособ-ными по российскому праву и на них распространяются положения ГК РФ о юридических лицах.

Иностранное юридическое лицо также может быть субъектом адми-нистративной ответственности за совершение отдельных видов право-нарушений, поскольку иностранные организации не лишены возможно-сти осуществлять свою деятельность на территории России. Они могут стать субъектами, например, таких административных миграционных правонарушений, как незаконная перевозка мигрантов через таможен-ную границу Российской Федерации, либо субъектами незаконного тру-доустройства иностранных физических лиц на территории Российской Федерации.

Все иностранные лица несут ответственность за совершенные ад-министративные правонарушения на тех же основаниях, что и гражда-не Российской Федерации. Но в самом начале мы выдвинули тезис, что административное право выделяет данных субъектов, чем отличается, например, от уголовного права. Эта особенность административного права заключается в наличии особого административного наказания, понести которое могут только иностранные граждане или лица без гражданства.

Иными словами, особенностью административной ответственности для иностранных физических лиц является возможность применения такого специфического вида административного наказания, как адми-нистративное выдворение. Административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранных граждан или лиц без гражданства, легальное определение которого содержится в ч. 1 ст. 3.10 КоАП РФ, за-ключается в принудительном и контролируемом перемещении указан-ных граждан и лиц через Государственную границу РФ за пределы Рос-сийской Федерации, а в случаях, предусмотренных законодательством РФ, в контролируемом самостоятельном выезде иностранных граждан и лиц без гражданства из Российской Федерации [3, с. 31].

Следует четко понимать разницу между административным выдво-рением и внешне похожей процедурой депортации. Надо учитывать, что поводом для депортации служит утрата или прекращение закон-

126

ных оснований для дальнейшего пребывания и проживания в России иностранца, которые могут и не быть связаны с нарушением закона. Кроме того, депортация может быть осуществлена только после того, как иностранец отказался добровольно покинуть наше государство. А выдворение — это вид административного наказания исключительно за совершение правонарушения. Еще одно важное отличие состоит в том, что решение о депортации принимает должностное лицо ФМС России, а решение об административном выдворении — только суд [4, с. 51].

Уголовное право (как и другие отрасли права, за исключением адми-нистративного) не содержит таких мер ответственности, критерием ко-торых было бы наличие статуса иностранного гражданина или лица без гражданства. Данное обстоятельство позволяет говорить об особом под-ходе законодателя к установлению мер административной ответствен-ности для отдельных категорий субъектов права. Обосновать это, как представляется, можно тем, что нахождение иностранного лица на тер-ритории Российской Федерации является не безусловным правом этого лица, а правом, предоставленным в административно-разрешительном порядке и обусловленным обязательным соблюдением российского пра-вопорядка в период нахождения этого лица на территории России. Несо-блюдение этого условия позволяет считать такое лицо утратившим свое право нахождения в России, в связи с чем для него наступает негативное последствие в виде выдворения за административно-территориальные пределы нашего государства.


1. Купреев С. С. О содержании административно-правового статуса иностранцев в Российской Федерации // Административное право и про-цесс. — 2014. — № 8. — С. 49–52.

2. Купреев С. С. Административно-правовой статус иностранных граждан, пользующихся иммунитетом от административной юрисдик-ции Российской Федерации // Административное право и процесс.— 2013. — № 1. — С. 53–56.

3. Бондарь Е. О., Брунер Р. А. Практика применения в отноше-нии иностранных граждан меры административного воздействия в виде депортации или административного выдворения за пределы Российской Федерации // Современное право. — 2015. — № 10. — С. 30–35.

4. Зайцев Р. Я. Проблемы назначения административного выдворе-ния за пределы Российской Федерации // Административное право и про-цесс.—2015. — № 9. — С. 50–52.

127

УДК 342.92Рустамов Илькин Гайыл оглы,


Административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранного гражданина или лица

без гражданства как вид административного наказания, ограничивающего личную свободу

Административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранных граждан или лиц без гражданства обнаруживает свойства вида административного наказания, который ограничивает личную сво-боду. При этом необходимо различать понятия «свобода личности» и «личная свобода». По мнению А. В. Тархова, свобода личности — это возможность и способность человека, обладающего социальными ка-чествами (потребности и интересы, идеалы и цели, мотивы), проявлять свою волю на основе осознания законов природы и общества, а личная свобода — физическое состояние конкретной личности в определенный момент времени [1, с. 18].

Административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранных граждан или лиц без гражданства — это вид администра-тивного наказания, предусмотренный Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (далее КоАП РФ), который за-ключается в принудительном и контролируемом перемещении указан-ных выше лиц через Государственную границу Российской Федерации за пределы России. Наказание назначается судьей.

Среди видов административных наказаний выдворение за пределы России одно из наиболее суровых в настоящий момент видов наказания. Кроме того, правовые последствия наложения указанного администра-тивного наказания активны на протяжении пяти лет, что превышает об-щий срок действия административного наказания, установленный ст. 4.6 КоАП РФ [2, с. 87].

Указанные выше ограничения представляются обоснованными в све-те требований ч. 3 ст. 55 Конституции РФ: права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обес-печения обороны страны и безопасности государства.

Содержание иностранных граждан и лиц без гражданства в специ-альных учреждениях до их удаления за пределы России относится к та-ким ограничениям. Содержание выдворяемых регламентируется феде-ральным законом от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении

128

иностранных граждан в Российской Федерации». Содержание (пребы-вание) иностранного гражданина или лица без гражданства в специаль-ном учреждении осуществляется вплоть до его фактического админи-стративного выдворения за пределы России. Однако конкретный срок (в часах, днях, месяцах и т. д.) содержания (пребывания) в специальных учреждениях нормативно не определен. Соответствует ли вышеуказан-ное ограничение ст. 22 Конституции РФ, в которой гарантируется сво-бода и личная неприкосновенность человека независимо от гражданства и т. п.?

По указанной проблеме интересна точка зрения Е. Г. Зубовой: про-блемой выступает длительность сроков оформления необходимых до-кументов для пересечения государственной границы, что приводит к возможности неограниченного содержания иностранных граждан и лиц без гражданства в специальных учреждениях. Одна из главных причин задержки состоит в неоказании содействия в оформлении необходимых документов со стороны консульских учреждений [3, с. 50].

Следующая существенная проблема заключается в срочности рассмо-трения дел об административных правонарушениях, влекущих админи-стративное выдворение за пределы Российской Федерации иностранных граждан или лиц без гражданства. Так, в соответствии с п. 4 ст. 29.6 КоАП РФ дело об административном правонарушении, совершение которого вле-чет административный арест или административное выдворение, рассма-тривается в день получения протокола об административном правонаруше-нии и других материалов дела, а в отношении лица, подвергнутого админи-стративному задержанию, не позднее 48 часов с момента его задержания.

Как известно, сложность реализации указанной нормы касается тех случаев, когда подлежит рассмотрению дело, влекущее административ-ное выдворение или административный арест в отношении лица, кото-рое не было задержано в административном порядке. Такие дела долж-ны рассматриваться в день получения протокола об административном правонарушении и других материалов дела, причем присутствие лица, в отношении которого ведется производство по таким делам, является обязательным (ч. 3 ст. 25.1 КоАП РФ) [4, с. 101–102].

Возникает вопрос: как быть судьям в случае получения материалов по делу об административном правонарушении, влекущем администра-тивный арест или административное выдворение, при отсутствии лица, привлекаемого к административной ответственности? Данный вопрос остается нерешенным, несмотря на возможность поручить осуществле-ние принудительного привода должностным лицам Федеральной служ-бы судебных приставов [4, с. 105].

В указанный выше срок судье также необходимо исследовать семей-ные связи иностранного гражданина или лица без гражданства, посколь-ку это обстоятельство имеет важное значение. Конституция РФ внесла

129

свой вклад в развитие положений об уважении права на благополучие в семье, провозгласив в ч. 1 ст. 38 защиту государством материнства и дет-ства. Выдворение иностранного гражданина способно нарушить консти-туционное право его ребенка на равную заботу и воспитание со стороны обоих родителей (ч. 2 ст. 38). Таким образом, наличие семьи на террито-рии принимающего государства — это условие, обязательно подлежащее выяснению на стадии принятия решения о выдворении иностранного гражданина или лица без гражданства за границу России [5, с. 194].

Обнаруживается проблема: всегда ли может судья в день получения протокола об административном правонарушении и других материалов дела исследовать все обстоятельства, имеющие значение для дела, обес-печить явку иностранного гражданина или лица без гражданства в суд и вынести мотивированное решение?

Во избежание нарушения сроков рассмотрения дела об администра-тивном правонарушении, влекущем выдворение, судьи иногда возвраща-ют протоколы об административном правонарушении, ссылаясь на не-доставление иностранного гражданина или лица без гражданства в суд и невозможность рассмотрения дела об административном правонаруше-нии в день его поступления [4, с. 102].

Следует согласиться с Е. Г. Горбуновой [6, с. 20], И. Д. Фиалковской и Е. Г. Софроновой [7, с. 205], полагающими, что существенная проблема применения указанного выше вида административного наказания состо-ит в том, что решение судьи о назначении дополнительного наказания в виде административного выдворения за пределы России не всегда мо-тивировано и подтверждено данными, свидетельствующими о действи-тельной необходимости применения к лицу такой суровой меры ответ-ственности.

Таким образом, вследствие нерешенности вышеуказанных проблем необоснованно ограничивается личная свобода, проявляется неуважение к общепризнанным конституционным ценностям.


1. Тархов А. В. Административные наказания, ограничивающие лич-ную свободу: автореф. дис. <…> канд. юр. наук. — М., 2004. — 24 с.

2. Катаева О. В., Ряпухин И. А., Кочеткова Н. Д. Административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранного граждани-на или лица без гражданства как средство обеспечения общественной безопасности // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпри-нимательство; право и управление. — 2015. — № 7. — С. 86–89.

3. Зубова Е. Г. О некоторых проблемах организации специальных уч-реждений для содержания иностранных граждан и лиц без гражданства, подлежащих административному выдворению за пределы Российской

130

Федерации // Вестник Саратовской государственной юридической акаде-мии. — 2014. — № 5. — С. 49–52.

4. Новиков А. В. Особенности и проблемы рассмотрения дел об ад-министративных правонарушениях, влекущих административный арест либо административное выдворение // Вестник Воронежского государ-ственного университета. Сер. Право. — 2015. — № 4. — С. 100–112.

5. Шерстобоев О. Н. Справедливое рассмотрение дел об админи-стративном правонарушении: на примере реализации административно-го выдворения // Актуальные проблемы административной ответствен-ности: мат. междунар. научн.-практ. конф. (Омск, 16 мая 2014 г.) / Омская юридическая академия. — Омск, 2014. — С. 188–196.

6. Горбунова Е. Г. Особенности административных наказаний в сфе-ре режима охраны государственной границы и режима пребывания на территории Российской Федерации // Законность и правопорядок в со-временном обществе. — 2014. — № 18. — С. 17–22.

7. Фиалковская И. Д., Софронова Е. Г. Ответственность за соверше-ние административных правонарушений иностранными гражданами и лицами без гражданства на территории РФ // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. — 2015. — № 1. — С. 201–208.

УДК 342.92Рустамов Этибар Гайыл оглы,


Административный контроль и надзор: основные подходы к разграничению понятий и проблематика толкований данных

понятий в современной юридической литературе

Понятия «контроль» и «надзор» часто употребляются и в правовой теории, и в нормативных актах, но до сих пор не имеют однозначных определений.

Конституция РФ не позволяет однозначно раскрыть соотношение указанных понятий. Четких критериев разграничения надзора и контро-ля не имеет и действующее законодательство России, регламентирующее организацию и деятельность исполнительной власти. Такое разграниче-ние отсутствует также в указе Президента РФ от 9 марта 2004 г. № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти».

131

Приведенное в указе определение по смыслу делает эти понятия тожде-ственными.

В настоящее время нет единого мнения ученых в понимании право-вой сущности данных терминов, а также их форм и методов, хотя во-прос о соотношении понятий надзора и контроля начал обсуждаться еще в СССР.

В. Г. Бессарабов указывал, что понятия «надзор» и «контроль» раз-личны по содержанию и прокурорский надзор входит в систему государ-ственного контроля.

Контроль — проверка, постоянное наблюдение в целях проверки или надзора. Надзирать означает наблюдать с целью присмотра, проверки [1, с. 286, 371].

Некоторые исследователи указывают, что надзор — это суженная разновидность контроля. Ряд авторов считают, что понятие «надзор» должно использоваться только применительно к деятельности прокура-туры и суда.

Долгое время в современной юридической науке данные понятия рассматривались как два самостоятельных направления обеспече-ния законности. С одной стороны, это общий надзор прокуратуры [2, c. 184–189], с другой — контрольная деятельность органов власти и управления.

Установить различия между контролем и надзором путем анализа правовых норм невозможно. Одни и те же органы в различных актах на-зываются как органами надзора, так и органами контроля.

Основной вид управленческой деятельности проявляется как кон-троль. Главная цель контроля — обеспечение наиболее целесообразно-го, результативного и эффективного функционирования всей системы в интересах всего общества. В системе публичной власти можно выделить особый вид: контрольную власть [3, с. 149–155].

Углубленное понимание контроля формирует институт контроллин-га как управленческой деятельности, основанной на самотестировании и самосовершенствовании управленческой системы [4, с. 10–27].

Контроль в системе государственных управленческих функций представляется как форма административной деятельности и форма юридической деятельности, имеющая процессуальное закрепление [5, с. 136–180]. Соответственно, актуальной современной задачей является создание административных регламентов контрольной и надзорной дея-тельности. Следует подчеркнуть, что в практике государственного управ-ления административные регламенты контроля разработаны лучше, чем регламенты надзорной деятельности, например деятельности прокурату-ры.

Принято выделять следующие основные признаки надзора как спо-соба осуществления государственной деятельности:

132

1) распространение на поднадзорные субъекты полномочий органов, осуществляющих надзор, независимо от их ведомственной принадлеж-ности, формы собственности и иных условий;

2) проверка законности деятельности;3) проверка деятельности поднадзорных субъектов только по вопро-

сам, закрепленным нормативными правовыми актами, находящимися в компетенции надзорного органа;

4) применение органом надзора в рамках имеющихся юрисдикцион-ных полномочий мер административного принуждения к поднадзорному субъекту.

Часто специалисты выделяют такой признак контроля, как осущест-вление вмешательства в оперативно-хозяйственную деятельность под-контрольных субъектов. В процессе контроля непосредственно приме-няются управленческие меры воздействия, которые могут существенно изменять и даже прекращать деятельность подконтрольного субъекта. При этом основанием для применения мер воздействия не обязательно выступает правонарушение.

Следует считать, что контроль и надзор необходимо различать по следу-ющим критериям: 1) по субъектам, их осуществляющим; 2) по субъектам, в отношении которых они осуществляются; 3) по спектру мер административ-ного принуждения; 4) по целям и объему административного воздействия.

Некоторые ученые, указывая на проблематичность разграничения контрольных и надзорных функций, предлагают называть органы испол-нительной власти, обладающие соответствующими полномочиями, кон-трольно-надзорными, поскольку в их практической деятельности всегда прослеживается сочетание элементов и надзора, и контроля.

Решение проблемы о юридически правильном толковании данных понятий видится не в том, чтобы, проведя формальные различия между контролем и надзором, нормативно закрепить дефиниции. Необходимо отразить эти отличия в нормативном определении компетенции органов исполнительной власти.

Контрольно-надзорная деятельность — неотъемлемый элемент дея-тельности государства. Однако следует заметить, что применительно к конкретной системе управления контроль может быть внешним и вну-тренним, а надзор только внешним. В целом представляется полезным вывод о том, что разграничение контроля и надзора существенно для ре-гламентации исполнения функций органов исполнительной власти. В то же время дискуссия о наименовании органа контрольным или надзорным в ряде случаев может оказаться излишней. Государственный контроль и надзор на макроуровне позволяют оценивать эффективность проводимой государственной политики, а на микроуровне — осуществлять инспек-цию исполнения действующих нормативных правовых актов и прово-дить оценку эффективности принимаемых решений.

133


1. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского язы-ка: 80000 слов и фразеологических выражений / РАН; Российский фонд культуры. — 3-е изд., стереотип. — М.: АЗЪ, 1995. — 928 с.

2. Рохлин В. И. Прокурорский надзор и государственный контроль: история, развитие, понятие, соотношение. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. — 305 с.

3. Чиркин В. Е. Контрольная власть. — М.: Юристъ, 2008. — 213 с.4. Юсупова С. Я. Контроллинг. — М.: ТЕИС, 2006. — 197 с.5. Беляев В. П. Контрольная форма юридической деятельности (об-

щетеоретический аспект) / под ред. А. В. Малько. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. — 208 с.

УДК 342.2Савосин Никита Алексеевич,


Проблемы национальной безопасности Китайской Народной Республики

В совместной монографии китайских исследователей «Китайская стратегия международной безопасности в XXI веке» авторы выделяют три основные, приоритетные сферы, являющиеся ключевыми в обеспе-чении всей национальной безопасности: военную, политическую и эко-номическую [1, с. 22]. Обеспокоенность исследователей относительно этих трех сфер говорит о том, что в их рамках существуют угрозы, спо-собные нанести немалый урон национальной безопасности Китайской Народной Республики в целом.

Ключевой элемент всей национальной безопасности Китайской На-родной Республики — обеспечение экономической безопасности. Эта позиция была сформулирована еще Дэн Сяопином. Стоит отметить, что в данной сфере Китай добился огромных успехов: бурное развитие сельского хозяйства, привлечение иностранных инвестиций, внедрение в производство передовых технологий, индустриализация, развитие разных форм собственности и многое другое [1, с. 101]. В то же время Китай пока не смог обеспечить своих граждан всем необходимым. Так, например, у трети населения страны до сих пор нет даже электричества. Вопрос энергетики стоит остро, поскольку в стране почти нет энергоре-

134

сурсов. Ввиду этого руководство КНР уделяет большое внимание ста-бильности экономических отношений.

Вопрос обеспечения военной безопасности для Китая также является весьма актуальным. У Китая множество «друзей», с которыми он имеет натянутые отношения. В их числе страны, находящиеся в сфере влия-ния США: Япония и Республика Корея. Правительство США поддер-живает эти страны с момента окончания Второй мировой войны, порой искусственно ставя там угодных себе «марионеток», таких как Ли Сын Ман. Безусловно, открытого противостояния с этими странами не суще-ствует, однако нельзя говорить и о тесных, добрососедских отношениях. И Китай, и Япония, и Южная Корея регулярно проводят военные учения, зачастую носящие провокационный характер.

Для Китая существует угроза быть втянутым в конфликт между КНДР с одной стороны и Японией, Республикой Корея и США — с дру-гой. Если руководство Китая стремится сохранять стабильность в ре-гионе и не желает развязывания открытого конфликта, то в отношении КНДР об этом говорить весьма сложно. Руководство Северной Кореи не раз выступало с угрозами в адрес Республики Корея, Японии и их покровителя — США. Последние, в свою очередь, регулярно проводят совместные учения, направленные на отработку действий в случае вой-ны с КНДР. Правительство КНР понимает, что, даже если их страна не окажется втянутой в войну, нельзя исключить возможность огромного потока беженцев из Северной Кореи [1, с. 30]. В случае если КНДР все же решит применить в войне ядерное оружие, это поставит под угрозу национальную безопасность Китая.

Еще одним вероятным противником является Индия, с которой Ки-тай давно ведет территориальные споры. Индия обладает огромнейшим военным потенциалом и входит в число стран «ядерного клуба. Индий-ские ядерные ракеты до сих пор нацелены на Китай. В то же время нельзя не отметить плодотворное сотрудничество между руководством Индии и Китая [2, с. 137].

Остается неразрешенным и вопрос о статусе Тайваня, также под-держиваемого со стороны США. Хотя и Китайская Республика, и Ки-тайская Народная Республика выступают за воссоединение, нынешнее руководство Тайваня не приемлет вхождение в состав КНР, в которой правит однопартийный режим КПК. Не исключено, что правительство КНР может попытаться решить проблему со статусом Тайваня силовым путем [3, с. 6].

С точки зрения политической безопасности, серьезную угрозу для Китая представляет сепаратистские движение в Синьцзян-Уйгурском ав-тономном районе (СУАР) и Тибетском автономном районе, активизиро-вавшееся с конца 90-х гг. XX в. [1, с. 65–66]. Чаще всего оно выражается в форме террористических актов. Следует отметить заинтересованность

135

руководства КНР в поддержании стабильности в указанных регионах. С этой целью правительство Китая старается все более расширять авто-номию Тибета и СУАР. При этом нельзя не отметить роль США, поддер-живающих так называемое Тибетское правительство в изгнании.

Таким образом, несмотря на наличие множества проблем, совре-менному Китаю удается с ними справляться. Большинство исследова-телей уверены, что в дальнейшем Китай станет региональной державой [1, с. 91], однако можно не без оснований полагать, что КНР может пре-тендовать и на роль мирового лидера.


1. Казанин М. В. Национальная безопасность КНР: теоретическая основа и практика обеспечения: моногр. — М.: Макс Пресс, 2014. — 167 с.

2. Уянаев С. В. Китай и Индия: достижения и проблемы совре-менного этапа отношений // Китай в мировой и региональной полити-ке: История и современность. — М.: ИДВ РАН, 2014. — Вып. 19. — С. 135–153.

3. Проблемы национальной безопасности во внешней политике Ки-тая: сб. ст. / Российская академия наук; Институт мировой экономики и международных отношений; [отв. ред. Г. И. Чуфрин]. — М.: ИМЭМО РАН, 2005. — 156 с.

УДК 342.9Самедов Джемиль Сеидбалаевич,


Общие проблемы определения правового статуса Центрального банка Российской Федерации

Правовой статус субъекта правоотношений в целом определяет ком-петенцию и текущее правовое положение такого лица. В настоящее вре-мя дискуссионным в науке является вопрос о положении в финансовой системе Центрального банка Российской Федерации (Банка России). В отношении его правового статуса до сих пор не существует единого мнения, в полной мере отражающего особенности его компетенции, пол-номочий и места в системе и структуре публичной власти и банковских организаций.

136

Место Центрального банка РФ в банковской системе Российской Фе-дерации определяется как позиция кредитора последней инстанции для всех банков государства, а также как главного банка страны. Централь-ный банк является государственной собственностью, и только он выпол-няет функцию регулирования деятельности всех коммерческих банков в условиях функционирования единой денежно-кредитной системы стра-ны. Непосредственно Банк России должен обеспечивать осуществление их деятельности в соответствии с единой экономической стратегией. На-ряду с этим он выступает в качестве ключевого агента государственной денежно-кредитной политики. Со стороны Банка России первостепенно применяются экономические методы управления и лишь в исключитель-ных случаях административные (прямые ограничения или запреты в от-ношении отдельных параметров функционирования банков). Приоритет-ными целями Банка России являются защита и обеспечение устойчиво-сти национальной валюты, развитие и укрепление банковской системы Российской Федерации, организация эффективного планомерного разви-тия платежной системы государства.

Полномочия Центрального банка определены в ст. 75 Конституции РФ. В частности, в ней говорится о том, что к полномочиям Централь-ного банка полностью отнесено исключительное право эмиссии денеж-ных средств, а также обеспечение устойчивости рубля. На основании ч. 2 ст. 75 Конституции РФ ученые отстаивают вывод о том, что Цен-тральный банк является государственным органом [1]. Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации» предусматривает также возможность издания Банком России определенного круга норма-тивно-правовых актов в области финансового права, которые подлежат регистрации в порядке, предусмотренном для органов исполнительной власти. При этом статус Банка России отличается от статуса саморегули-руемой организации.

Председатель Центрального банка назначается по представлению Президента России Государственной Думе РФ. Назначение на должность и отрешение от должности председателя Центрального банка относит-ся к ведению Государственной Думы. Именно двойная природа Банка России ограничивает его самостоятельность, в то время как кредитные и банковские организации являются в большей степени свободными и саморегулируемыми. Проблема заключена еще и в том, что в процессе своей деятельности Центральный банк при решении поставленных пу-бличных задач вынужден координировать свои действия с другими орга-нами государственной власти.

Однако, несмотря на то что полномочия Центрального банка опре-делены Конституцией РФ, ст. 11 Конституции не предусматривает его в перечне органов государственной власти. Соответственно, Центральный банк РФ не может быть отнесен к органам власти из известной триады.

137

Сложность этой проблемы состоит в том, что правовое положение Банка России предопределяется не только сугубо административно-правовыми предписаниями, но и экономико-политическими традициями и потреб-ностями.

В настоящее время актуально рассмотрение банков как субъектов публичного права, выполняющих публичные функции. В законода-тельстве, например, Австрии и Германии банки делятся на коммер-ческие и публичные. По мнению А. Г. Братко, использование данной классификации вполне приемлемо и в России [2]. Юридические лица публичного права имеют отличия от юридических лиц частного пра-ва. При этом главным дифференцирующим фактором является то, что они создаются на основе публично-правового акта и их деятель-ность направлена на достижение публичных (общественных) целей. Данный вид банков также всегда наделен определенными властными полномочиями. Правовой статус рассматриваемых банков определяет-ся нормами публичного, а не частного права, но в качестве субъектов имущественного оборота они приравниваются к юридическим лицам частного права.

При исследовании правового статуса Центрального банка следует обратить внимание на труды советских ученых, заложивших основы правового статуса Государственного банка СССР, поскольку Централь-ный банк РФ стал правопреемником Государственного банка СССР. Правовой статус Государственного банка СССР определялся как статус государственного органа, сочетающего управленческие и хозяйственные функции. М. М. Агарков развивал идею о том, что Государственный банк СССР представляет собой учреждение, входящее в структуру органов власти СССР, и при этом является предприятием, находящимся на хоз-расчете [3].

Один из аргументов, поддерживающих мнение о том, что Централь-ный банк относится к системе органов государственной власти, состо-ит в том, что Банк России наделен обязанностью надзора и контроля за деятельностью остальных кредитных и банковских организаций, в частности контроля и надзора за соблюдением законодательства в сфере корпоративных отношений, в сфере противодействия монополии, пресе-чения распространения инсайдерской информации, в манипулировании рынком. Банк России вправе давать предписания, обязательные для вы-полнения, а также совершать отзыв лицензии или приостанавливать дея-тельность банков и кредитных организаций.

В то же время Центральный банк осуществляет банковскую деятель-ность, производя те же кредитные и банковские операции в отношении других банков. Таким образом, его функционирование как юридиче-ского лица в форме банковской организации полностью подпадает под действие федерального закона «О банках и банковской деятельности»,

138

в рамках которого он осуществляет кредитование, депозитную деятель-ность, расчеты и т. д. Центральный банк имеет уставный капитал, кото-рым полностью владеет государство.

На наш взгляд, указанные положения не могут служить основанием для исключения Центрального банка из числа государственных органов. Многие органы власти, вступая в разного вида правоотношения, действу-ют в качестве юридического лица — это касается судебного производ-ства, гражданских споров и т. д. Деятельность Центрального банка спец-ифична, в связи с чем кредитные операции и банковская деятельность, которую он совершает, осуществляются от лица государства. Именно Банк России выступает ключевым регулятором общественных отноше-ний в финансовой сфере.


1. Богун Я. А. Конституционно-правовой статус Центрального бан-ка Российской Федерации // Наука. Общество. Государство. — 2013. — http://cyberleninka.ru/article/n/konstitutsionno-pravovoy-status-tsentralnogo-banka-rossiyskoy-federatsii.

2. Братко А. Г. Центральный банк в банковской системе России. — М.: Спарк, 2001. — 335 с.

3. Агарков М. М. Основы банковского права: Учение о ценных бума-гах. — 3-е изд., стереотип. — М.: Волтерс Клувер, 2005. — 336 c.

УДК 342.7Скворцова Ксения Сергеевна,


Право на уход из жизни: зарубежный опыт реализации права на эвтаназию

Высшей ценностью любого государства является право человека на жизнь, поэтому появление его антипода — права на смерть раскалывает общество на два лагеря: сторонников и противников легализации этого права. Но прежде, чем поддержать ту или иную точку зрения, следует рассмотреть отрицательные и положительные аспекты этого вопроса, опираясь как на теорию, так и на практический опыт стран, реализую-щих право человека на смерть.

139

Эвтаназия весьма сложная процедура и имеет два основных вида:— пассивная эвтаназия (прекращение лечебных мероприятий в от-

ношении пациентов в «стабильном вегетативном (растительном) состо-янии»);

— активная эвтаназия (действия, направленные на прерывание жиз-ни пациента путем введения ему определенного препарата) [1, с. 112].

Детальное рассмотрение позволяет выделить ряд отрицательных аспектов эвтаназии.

Медицинский аспект:— вероятность врачебной ошибки, а следовательно, ошибочного

смертельного диагноза;— депрессивное состояние больного (мучительные боли служат

главной причиной желания больных уйти из жизни, однако, как только больные избавляются от страданий, мысли о смерти пропадают).

Этический аспект:— прямое нарушение врачами клятвы Гиппократа: «Я не дам никому

просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобно-го замысла»;

Церковь осуждает самоубийство, в том числе эвтаназию, поскольку человек отвергает жизнь как дар Божий.

Правовой аспект:— злоупотребление правом в корыстных целях со стороны как вра-

чей, так и заинтересованных лиц.Несмотря на все недостатки и тот факт, что большая часть мирового

сообщества отнеслась к эвтаназии негативно, в нескольких государствах эта процедура легализована.

При определенных условиях реализация эвтаназии возможна и в России. Однако для этого необходима строгая регламентация данного во-проса законодателем. Право человека на уход из жизни вследствие не-преодолимых медицинским путем физических страданий должно быть закреплено в соответствующем федеральном законе, где будут учтены следующие положения:

— определенный возраст человека;— активная эвтаназия возможна только по добровольному желанию

самого человека, а пассивная — либо по желанию больного, либо в со-ответствии с заранее составленным завещанием, либо по решению опе-кунов или ближайших родственников, получивших от пациента соответ-ствующие полномочия;

— эвтаназия должна избавлять только от физических страданий, против которых бессильна медицина, а не от переживаний психически больных людей;

— как минимум два независимых врача должны подтвердить неиз-лечимость больного;

140

— желание больного должно быть выражено в устной и письменной форме при свидетелях;

— запрос больного должен быть неоднократным (через определен-ное количество суток он должен повторить свое желание; время дается для того, чтобы человек мог обдумать принятое решение);

— следует сформировать специальные комиссии из экспертов по ме-дицине, праву и этике (дабы избежать врачебных ошибок, убедиться в доброй воле самого больного и не допустить умерщвления человека в чьих-то корыстных целях);

— должна быть закреплена ответственность за нарушение закона или злоупотребление правом.

Помимо основного содержания данного нормативного акта, следует раскрыть в нем важные условия реализации эвтаназии.

Во-первых, нужно установить определенный вид эвтаназии (актив-ная или пассивная) либо допустить и тот, и другой вид, но с оговоркой, в каких случаях какая эвтаназия возможна. Так, например, если человек более полугода лежит в коме без изменения физического состояния и без перспектив на выздоровление, следует использовать пассивный вид — отключение от аппаратов, поддерживающих жизнь; а если человек ис-пытывает несовместимые с жизнью боли — активный, путем введения препарата.

Во-вторых, необходимо раскрыть вопрос, касающийся согласия на проведение эвтаназии: когда дает свое согласие сам пациент, а когда — его родственники. Парализованный больной, например, не сможет поста-вить подпись. Тогда следует прибегнуть к помощи нотариуса, который заверит желание больного, либо рассмотреть данный аспект через при-зму опекунства: родственники сначала оформляют опекунство и только потом выражают волю опекаемого.

В-третьих, важно избежать нарушения клятвы Гиппократа. Выход может быть в том, чтобы передать обязанности по выполнению опреде-ленных действий, будь то отключение от аппарата либо введение специ-ального препарата, медсестрам. Медсестры не дают никаких клятв — со-ответственно, их не нарушат.

Если говорить о практической стороне данной проблемы, то она лег-че разрешима, нежели моральная и этическая, ведь найти выход в этих аспектах гораздо сложнее, чем просто регламентировать эвтаназию за-конодательным путем. Следует уяснить, что, во-первых, человек уходит из жизни по собственному желанию, во-вторых, цель эвтаназии — из-бавление человека от страданий. Ведь жизнь есть благо только тогда, ко-гда в целом удовольствия превалируют над страданиями, положительные эмоции — над отрицательными [2, с. 82].

141


1. Дядюн К. В. Эвтаназия: уголовно-правовые аспекты // Вопросы со-временной юриспруденции. — 2015. — № 49-50. — С. 112–122.

2. Леонтьева Е. Ю., Пожалова Т. В. Эвтаназия — законное право че-ловека или убийство? // Современные проблемы гуманитарных и обще-ственных наук. — 2015. — № 2 (6). — С. 81–84.

УДК 342.9Соломина Наталия Николаевна,


Анализ фактов насилия в семье в отношении несовершеннолетних, влекущих административно-правовые

последствия

С момента становления в России демократического государства вновь, как в послереволюционное время, остро встал вопрос, касающий-ся семейных ценностей. Институт семьи в государстве является одной из составляющих общества, основой построения отношений в социуме, а также неотъемлемой частью формирования государственности.

Из-за насилия в семье страдают прежде всего несовершеннолетние, женщины и пожилые люди. В настоящей статье предлагается рассмо-треть внутрисемейные конфликты, направленные в первую очередь на несовершеннолетних, как на одну из самых незащищенных групп [1, c. 32].

В настоящее время внутрисемейные конфликты — весьма частое яв-ление, сопровождающееся не только словесными негативными всплеска-ми, но и более тяжелыми последствиями, в частности насилием. Насилие в праве имеет несколько значений: физическое (телесные повреждения, побои, нарушение половой неприкосновенности) и психическое (угро-за) — воздействие одного человека на другого. Также можно выделить четыре формы понятия: физическое, сексуальное (развращение), психи-ческое (эмоциональное) насилие, пренебрежение основными нуждами ребенка [2, с. 393].

Прежде чем анализировать факты насилия в семье в отношении не-совершеннолетних, а также рассматривать административно-правовые последствия, необходимо разобраться в следующих понятиях: «семья,

142

находящаяся в социально опасном положении» и «компетентные органы воздействия».

Понятие «семья, находящаяся в социально опасном положении» сформулировано в ст. 1 федерального закона от 26 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних»: семья, имеющая детей, находящихся в социаль-но опасном положении, а также семья, где родители или иные законные представители несовершеннолетних не исполняют свои обязанности по их воспитанию, обучению и (или) содержанию и (или) отрицательно вли-яют на их поведение либо жестоко обращаются с ними.

Компетентные органы воздействия представляют собой органы, ре-гулирующие общественные отношения в своей сфере, предотвращаю-щие негативные последствия и осуществляющие профилактическую де-ятельность. В настоящей статье такими органами выступают инстанции, которые отвечают за профилактику и предупреждение правонарушений несовершеннолетних и правонарушений, направленных на несовершен-нолетних, в частности комиссии по делам несовершеннолетних (КДН), органы опеки и попечительства, отделы по делам несовершеннолетних, прокуратура [3, с. 246].

Совершение насилия над ребенком может спровоцировать его на раз-личные неконтролируемые действия. Например, ребенок, подвергшийся насилию в семье, может уйти из дома и как следствие перейти в катего-рию безнадзорных детей. Кроме того, велик риск совершения несовер-шеннолетним какого-либо противоправного деяния, влекущего за собой ту или иную ответственность, вплоть до уголовной [4, с. 135]. Такие дети будут находиться уже под контролем не родителей, а государства в лице компетентных органов.

За насилие над несовершеннолетними родители могут быть привле-чены к уголовной и административной ответственности [3, с. 225]. Санк-циями административно-правового регулирования являются: штраф, административный арест, обязательные работы. В настоящий момент Государственной Думой РФ одобрен в первом чтении законопроект о «смягчении наказания за семейное насилие». Данные действия больше не будут подпадать под уголовное законодательство, а наказание ограни-чится административными санкциями [1, c. 33].

На основании писем и заявлений в государственные бюджет-ные учреждения социального обслуживания населения по Санкт-Петербургу осуществлен анализ случаев насилия в семье над несо-вершеннолетним за 2016 год. Полученные данные позволили выявить типичные случаи, которые могут быть квалифицированы как насилие в семье. Во многих семьях устные оскорбления и избиение служат ме-тодами воспитания несовершеннолетних. Инциденты подтверждены информацией из медицинских учреждений. Выявленные семьи были

143

взяты на контроль администрациями районов в лице отделов социаль-ной защиты населения.

Так, например, зимой 2016 г. в Пушкинском районе отец несовершен-нолетнего ребенка Л. избил мальчика, после этого пытался совершить действия, нарушающие половую неприкосновенность несовершеннолет-него. В ходе рассмотрения дела выяснилось, что отец ребенка находился в состоянии алкогольного опьянения, что является отягчающим обстоя-тельством. После рассмотрения дела было постановлено, что на основа-нии ст. 6.1.1 Кодекса об административных правонарушениях РФ (КоАП РФ) отец ребенка обязан выплатить штраф. Зафиксированные мелкие следы побоев на теле ребенка не подпадают под правонарушения, пред-усмотренные уголовным законодательством, однако могут влечь за собой административно-правовые последствия в виде предостережений, разъ-яснительных бесед и иных действий административного характера КДН и ОДН.

В Санкт-Петербурге несовершеннолетний, достигший шестнадцати-летнего возраста, в результате конфликта, а именно насильственных дей-ствий, вынужден был по моральным причинам и внутренним убеждени-ям покинуть свой дом. На основании ч. 2 ст. 8-2 закона Санкт-Петербурга от 19 февраля 2014 г. № 48-14, согласно которой лицо, достигшее шест-надцатилетнего возраста, не вправе находиться в местах, где его нахож-дение запрещается или ограничивается, такие действия влекут наложе-ние штрафа в размере от одной до трех тысяч рублей непосредственно на ребенка.

Анализируя законодательство Российской Федерации, можно сде-лать вывод, что насилие внутри семьи в отношении несовершеннолетних действительно важная проблема государства. Данный вопрос в большей мере подпадает под категорию административного права, нежели уголов-ного. Важно четко сформулировать способы реализации помощи в целях снижения фактов насилия в семье [1, c. 35].

Первоочередными мерами должны стать:— развитие в субъектах Российской Федерации реабилитационных

центров для несовершеннолетних, подвергшихся насилию в семье;— проведение бесед компетентных органов с родителями по вопро-

сам воспитания и взаимоотношений с детьми;— выделение определенных статей в КоАП РФ, касающихся насилия

в семье.


1. Павлова Е. В. Административно-правовые средства профилактики насилия в семье // Вестник Волгоградского государственного универси-тета. Сер. 5: Юриспруденция. — 2016. — № 2 (31). — С. 18–21.

144

2. Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук; Институт русского языка им. В. В. Виноградова. — 4-е изд., доп. — М.: Азбуковник, 1999. — 944 с.

3. Административное право России: учебник / под ред. Л. Л. Попо-ва. — 2-е изд. — М.: Проспект, 2010. — 752 с.

4. Братановский С. Н. Административное право: Особенная часть: учебник. — М.: Директ-Медиа, 2013. — 169 с.

УДК 342.9Старшинова Анастасия Ильинична,


Понятие наградного производства и его место в структуре юридического процесса

В. М. Баранов назвал наградное право «фолькнаукой», т. е. наукой, «не вышедшей из пеленок» [1, с. 361]. Несмотря на существующие на-учные труды по вопросам данной области, наградное право не перестает интересовать ученых-правоведов.

Широкая область применения наградной политики, а также степень эффективности позитивно-мотивационных методов управления выявля-ет необходимость детального изучения неоднозначных теоретических вопросов наградного производства. Нерешенность отраслевой принад-лежности таких вопросов, а также отсутствие общепринятого подхода к содержанию и пределам административно-правового регулирования на-градного производства также обусловливают актуальность темы. Исходя из предмета наградного права, можно сделать вывод о необходимости рассмотрения места наградного производства в структуре юридического процесса посредством использования «восходящего» изложения.

Наградное производство представляет собой вид поощрительного производства [2]. Данное положение повсеместно разделяется учеными-административистами и бесспорно поддерживается ими [3].

Единообразного подхода к вопросу включения производства о поощ-рениях (и, в частности, наградного производства) в систему производств административного процесса на данный момент нет.

Поощрительное производство традиционно включают в структуру административного процесса [4, с. 39], однако относительно конкретиза-

145

ции его места есть множество мнений, основанием для которых служит определение правоведами того или иного критерия деления администра-тивных производств на виды.

Таким образом, сомнения по поводу административной природы по-ощрительного производства на данный момент в современной науке от-сутствуют.

Спорным является вопрос самостоятельности поощрительного про-изводства в рамках административного процесса. Например, ряд ученых настаивают на включении данного производства в один из уже прочно устоявшихся подвидов административных производств: административ-но-регулятивных, позитивных обеспечительных и др.

Однако Е. В. Трофимов обоснованно ставит под сомнение принад-лежность поощрительного производства к какому-либо из существую-щих административных производств. Автор указывает на тот факт, что ни одно из сложившихся производств не отвечает в полной мере харак-теристике поощрительного производства, а в некоторых случаях даже противоречит его основополагающим чертам [5, с. 111].

Поощрительное производство совершенно не вписывается в пред-ставление о процессе как юридической категории, сформировавшейся под влиянием научных характеристик давно существующих и официаль-но признанных процессов [6, с. 33].

Иными словами, представляется целесообразным согласиться с Е. В. Трофимовым в части необходимости выделения поощрительного производства в качестве самостоятельного элемента структуры админи-стративного процесса, исходя из следующих положений:

1) поощрительное производство обладает особым обособленным предметом [7–9];

2) поощрительное производство имеет специфических участников [10, с. 53];

3) поощрительное производство состоит из нетипичных для других производств стадий [6, с. 34].

Таким образом, концепция «наградное производство à поощритель-ное производство», обоснованно минуя включение в один из подвидов административного производства, образовывает самостоятельный обо-собленный элемент структуры административного процесса.

Несколько отклоняясь от темы, необходимо обозначить развива-ющуюся тенденцию теоретического аргументирования возможности придания поощрительному производству самостоятельности в общей структуре юридического процесса. Данное положение основано на признании межотраслевого характера производства о поощрении, ис-ходя из анализа природы поощрения как метода управления, универ-сальность которого способствует использованию его различными от-раслями права.

146

Однако, как справедливо отмечает Е. В. Трофимов, исходя из сфор-мировавшейся современной теории юридического процесса, общеправо-вой характер поощрительного производства все-таки стоит рассматри-вать как часть административного процесса по причине отсутствия более подходящих альтернатив [11, с. 547].

Придерживаясь формулы: «наградное производство à поощритель-ное производство», можно сделать вывод о соотношении данных терми-нов как «общее» и «частное». Таким образом, дефиниция поощрительно-го производства шире, а наградного производства (как детализированно-го уточнения более широкого понятия) — уже.

Учитывая устойчивость межотраслевого характера поощрительного производства, логически неверным было бы использовать в его дефини-ции конструкцию «административно-процессуальный». Таким образом, поощрительное производство — это процессуальный порядок властных действий публичной администрации в рамках механизма поощрительно-правового регулирования.

Относительно понятия «наградное производство» в качестве уточня-ющих аспектов выступают административный характер и сужение раз-новидностей наград до официальных [12]. Таким образом, следует со-гласиться с формулировкой Е. В. Трофимова, полагающего, что наград-ное производство представляет собой административно-процессуальный порядок применения официальных наград публичной администрацией [11].


1. Баранов В. М. Логико-гносеологические, аксиологические, техни-ко-юридические проблемы наградного права // Вестник Нижегородской академии МВД России. — 2016. — № 1 (33). — С. 361–370.

2. Сорокин В. Д. Административно-процессуальное право. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.

3. Кононов П. И. Административно-процессуальное законодатель-ство и проблемы его кодификации: дис. <…> д-ра юр. наук. М., 2001.

4. Трофимов Е. В. Государственные награды в Российской Федерации (правовые аспекты): моногр. — Хабаровск: Магеллан, 2007. — 170 с.

5. Трофимов Е. В. Наградное производство в структуре администра-тивного процесса // Актуальные проблемы административного права и административно-процессуального права: материалы ежегодной всерос-сийской научно-практической конференции, посвященной памяти док-тора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Россий-ской Федерации В. Д. Сорокина (к 90-летию со дня рождения). 21 марта 2014 г.: в 3 ч. — СПб.: Изд-во СПб ун-та МВД России, 2014. — Ч. 1. — С. 110–113.

147

6. Волкова В. В. Поощрительное производство: общая характеристи-ка // Современное право. — 2011. — № 1. — С. 33–37.

7. Трофимов Е. В. Наградное дело и наградное право в системе право-вого регулирования // Юридические исследования. — 2012. — № 5. — С. 24–89.

8. Трофимов Е. В. Принципы наградного дела // Право и политика. — 2011. — № 4. — С. 567–578.

9. Трофимов Е. В. Структура наградного производства // Админи-стративное и муниципальное право. — 2011. — № 8. — С. 81–91.

10. Волкова В. В. К вопросу о субъектах поощрительного производ-ства // Актуальные вопросы трудового права и права социального обес-печения: материалы всероссийской научно-практической конференции, посвященной 130-летию со дня рождения профессора И. С. Войтин-ского / под общей ред. А. А. Сапфировой. — М.: НИИ ИЭП, 2014. — С. 51–55.

11. Трофимов Е. В. Наградное дело в Российской Федерации: мо-ногр. — М.: Юрист, 2011. — 944 с.

12. Трофимов Е. В. Официальное и общественное наградное дело // Политика и общество. — 2011. — № 5. — С. 62–75.

УДК 34:336.2Теляшев Эмиль Вадимович,


Правовое регулирование налогообложения доходов физических лиц: сравнительный анализ

Финансовая деятельность государства направлена на обеспечение взаимодействия публичного и частного секторов экономики, нацио-нального и международных рынков капиталов, поддержание высокого уровня экономической безопасности, поэтому объективно возрастает потребность в формировании эффективной системы налогообложе-ния, способствующей развитию как в целом хозяйственного комплекса общественно-территориальных образований, так и удовлетворению по-требностей населения, в частности. Налоговая система — это один из основных инструментов государственного регулирования экономики, посредством которого реализуются общегосударственные интересы,

148

формируются доходы бюджетов, создаётся паритет интересов участни-ков рынка [3].

Во всем мире на протяжении уже многих веков основной пробле-мой государства является пополнение бюджетов различных уровней, поскольку аккумулированные средства в дальнейшем используются для финансирования различных сфер жизнедеятельности.

Ключевым источником пополнения бюджетов в большинстве стран являются налоги, а самым прибыльным из них — налог на доходы физи-ческих лиц. Так, например, в Соединенных Штатах Америки бюджет го-сударства зависит от налогообложения доходов физических лиц на 60%, в России же — данный показатель гораздо ниже.

Налогообложение в целом играет важную роль для регулирования частных и публичных финансов. В нашей стране налог в 13% не удов-летворяет потребностей ни государства, ни физических лиц. Доходы от названного налога в казну государства являются небольшими по сравне-нию с упомянутыми уже выше Соединенными Штатами Америки, при этом для граждан налог в 13% играет существенную роль, особенно в сравнении со многими европейскими странами, например, Финляндской Республикой, где лица, имеющие низкий заработок, платят налог по по-ниженной ставке.

Опыт Финляндии необходим для рассмотрения, ввиду высокого уровня и качества жизни в данной стране, проявляющегося в соци-альной защищенности, уровне образования населения и других фак-торах.

Подоходный налог (аналогичен налогу на доходы физических лиц, установленному российским законодательством) в Финляндии является одним из самых сложных для исчисления. В России используется пло-ская шкала налогообложения – 13% от отдельных видов доходов. Кроме того, после исполнения своей налоговой обязанности налогоплательщи-ков не интересует каким образом эта сумма распределится между бюдже-тами определённых уровней.

В Финляндии ситуация складывается иначе. Во-первых, величи-на налога зависит от дохода за год (рисунок 1). Во-вторых, в открытом доступе находится информация по распределению подоходного налога между бюджетами бюджетной системы Финляндской Республикой [6]. В-третьих, в состав подоходного налога входит, например, налог на цер-ковь, который не обязателен для всех граждан. В-четвёртых, налог может зависеть от города, в котором проживает налогоплательщик, например, в Турку он составляет 19,5%, а в Хельсинки 18,5% [5]. А, следователь-но, вышеизложенные факты свидетельствуют о сложности определения размера процентной ставки, используемой при исчислении подоходного налога, даже в том случае, когда доход относится к конкретному проме-жутку.

149

Рисунок 1. Ставки по НДФЛ и подоходному налогув России и Финляндии [2, 10, 11]

Также немаловажным моментом в сравнении с Россией является ежегодное изменение шкалы подоходного налога в соответствии с эко-номической ситуацией в стране на следующий финансовый год. Таким образом, точно говорить о ставке невозможно, но можно примерно оце-нить налогообложение в соответствии с представленным выше рисун-ком.

Использование подхода к налогообложению доходов физических лиц, реализуемого в Финляндии, будет иметь определенную практиче-скую значимость для России. Средняя зарплата по Финляндии составляет 3 200 евро в месяц, что в год получается 38 400 евро. Далее средняя зарплата финнов облагается налогом в размере 17,5%, нежели чем в России — 13% (рисунок 1). В нашей стране среднемесячная зарплата в 2016 году по предварительным данным составляет 36 746 рублей. В таком случае кажется выгодным налогообложение России, но, если обратить внимание на зарплаты у населения нашей страны по группам (таблица 1), то можно заметить, что в России около 70% населения получают заработную плату ниже средней по стране. Из этого следует, что Россия нацелена на удовлетворение потребностей меньшинства, так как только 30% населения выгодна данная система налогообложе-ния.

150

Таблица 1. Средние зарплаты в Российской Федерациис дроблением на 10 групп [4]

Год Всего

Группы

Соо

тнош

ение

сре

дней

зара

ботн

ой п

латы

10%

ра

ботн

иков

с н

аибо

льш

ей и

10%

раб

отни

ков

с на

имен

ьшей

зара

ботн

ой п

лато

й, в

раз

ах

Пер

вая

(с н

аим

еньш

ей за

рабо

тной

пла

той)

Вто

рая

Трет

ья

Чет

верт

ая

Пят

ая

Шес

тая

Сед

ьмая

Вос

ьмая

Дев

ятая

Дес

ятая

(с н

аибо

льш

ей за

рабо

тной

пла

той)

2013 29453 6183 9715 12893 16075 19456 23344 28262 35090 45934 97576 15,8

2015 33800 7527 11781 15440 19019 22877 27244 32637 40033 52446 108996 14,5

Используя в России систему прогрессивного налогообложения как в Финляндии, мы удовлетворяем потребности большинства населения России.

Изменения в пополнении бюджета страны с внедрением системы прогрессивного подоходного налогообложения можно представить на примере футбольного клуба «Зенит», который по данным источникам FIFA тратит на зарплату своим подопечным 128 млн. евро в год или 7, 936 млрд. рублей (по курсу 1 евро соответствует 62 рублям).

Таблица 2. Зарплата ФК «Зенит» и налоги, отчисляемыев бюджет при 13% ставке и возможные отчисления

при подоходном налоге

Имя игрока Примерная заработная плата в год

Сумма, перечисляемая

в бюджет по 13% ставке

Сумма, перечисляемая в бюджет по ставке

в 31%Юрий Лодыгин 124 млн. руб. 16 120 тыс. руб. 38 440 тыс. руб.

Виктор Файзулин 136,4 млн. руб. 17 732 тыс. руб. 42 284 тыс. руб.

151

Артём Дзюба и Александр Кокорин

по 217 млн. руб. по 28 210 тыс. руб.

по 67 270 тыс. руб.

Олег Шатов и Александр Рязанцев



Александр Анюков и Артур Юсупов



Юрий Жирков 142,6 млн. руб. 18 538 тыс. руб. 44 206тыс. руб.Игорь Смольников 136,4 млн. руб. 17 732 тыс. руб. 42 284 тыс. руб.ФК «Зенит» 7 936 млн. руб. 1 031,7 млн.

руб.2 460,2 млн. руб.

Как видно из таблицы 2, пополнение бюджета увеличится примерно в 2,5 раза и составит около 2,5 млрд. рублей только с одного футбольного клуба России. Таким образом, будет найден баланс между публичными и частными интересами.

В дополнение к подоходному налогу нашей стране было бы разумно также вводить различные скидки или льготы по уплате налогов, такие как, например, скидка на детей или скидка за выплату процентных ста-вок по кредиту на недвижимость, которые предусмотрены законодатель-ством в Финляндии. Такие нововведения способствовали бы росту уров-ня жизни в нашей стране, поддержанию молодых семей.

Налогоплательщик может уменьшить часть выплачиваемого нало-га на суммы, потраченные на работы в квартире, во временном жилье. На вычет дают право как обычные работы по дому, опека (уход), так и со-держание (обслуживание и ремонт места жительства. Вычет составляет не более 2400 евро в год, его выдают по статье 127b закона о подоходном налоге Финляндии, он предназначен для снижения расходов, превышаю-щих 100 евро [10].

Данные факты являются также примером развитости системы со-трудничества между различными организациями и минимизации бюро-кратизма, что в свою очередь влияет и на снижение уровня коррупции в стране.

К основным направлениям изменения налогового законодательства Российской Федерации в целях повышения наполняемости бюджетов можно отнести:

— переход в России на систему прогрессивного подоходного нало-гообложения;

— при расчете процентной ставки учитывать интересы большей ча-сти населения страны, а именно для первых пяти групп, упомянутых на рисунке 2, необходимо установить пониженные процентные ставки;

152

— дать указания всем государственным органам (банкам и иным ор-ганизациям) перенаправлять сведения в налоговые органы (Федеральная налоговая служба России) в целях упрощения процедур предоставления налоговых льгот;

— сократить уровень бюрократизма, что в дальнейшем позволит соз-дать удобные условия для перехода на прогрессивную шкалу налогоо-бложения;

— предоставить открытый доступ гражданам к информации о переч-не поступлений и составе расходов бюджета.

В целом совершенствование налогового законодательства в Россий-ской Федерации позволит улучшить условия жизни для лиц, чьи доходы находятся на уровне средней заработной платы по стране и ниже, а также значительно пополнить бюджеты за счет увеличения налоговой ставки для лиц, получающих сверхдоходы. Совершенствование налогового за-конодательства будет способствовать также и развитию экономики стра-ны, что в свою очередь положительно отразится на уровне и качестве жизни населения.


1. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) от 31.07.1998 № 146-ФЗ(ред. от 28.12.2016) / Собрание законодательства РФ. — 1998. — № 31. — ст. 3824.

2. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 05.08.2000 № 117-ФЗ (ред. от 03.04.2017) / Собрание законодательства РФ. — 2000. — № 32. — ст. 3340.

3. Куликов Н. И. Налоги и налогообложение. [Электронный ре-сурс]. URL: http://uchebnik.online/pravo-nalogi/nalogi-nalogooblojenie. html.

4. Федеральная служба государственной статистики. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gks.ru. – (дата обращения 23.05.217).

5. Luettelokuntien ja seurakuntientuloveroprosenteistavuonna 2017. Dnro A72/200/2016. (Перечень налоговых ставок на прибыль для коммун на 2017 год). [Электронный ресурс]. URL: https://www.veronmaksajat.fi/globalassets/tilastot/kuntien-ja-seurakuntien-tuloveroprosentit-vuonna-2017.pdf. – (дата обращения 29.05.2017).

6. Maahanmuutonkulutsupistuvat — KatsoHS:nbudjettipuusta, mihinvaltionrahatkuluvat / Suomen valtiontulo- ja menoarviovuodelle 2017. [Электронный ресурс]. URL: https://dynamic.hs.fi/2017/budjetti2017. – (дата обращения 23.05.217).

7. Martti Nyberg. Tasavero. Yksinkertainen, oikeudenmukainen ja kasvuatukevaverojärjestelmä. Painopaikka: Yliopistopaino 2006. (Единый налог. Простой, справедливый и устойчивый рост налоговой системы).

153

[Электронный ресурс]. URL: http://www.helsinki.fi/oikeustiede/tutkimus_ja_julkaisut/julkaisut/forum_iuris/sahkoiset_julkaisut/Linnakangas_Historiallinen_verokirja.pdf. – (дата обращения 23.05.217).

8. Palkansaajanveroprosentit 2017 / VeronmaskajatPuolenpitoa. (На-логовые ставки работников). [Электронный ресурс]. URL: https://www.veronmaksajat.fi/luvut/Laskelmat/Palkansaajan-veroprosentit. — (дата обра-щения 23.05.217).

9. Suomenperustuslaki. 11.6.1999/731. (Конституция Финляндии). [Электронный ресурс]. URL: http://www.wipo.int/edocs/lexdocs/laws/fi/fi/fi098fi.pdf. – (дата обращения 23.05.217).

10. Tuloverolaki. 1535/1992. (Закон о подоходном налоге). [Электрон-ный ресурс]. URL: http://www.finlex.fi/fi/laki/ajantasa/1992/19921535. — (дата обращения 23.05.217).

11 . Vu o d e n v a i h t e e n m u u t o k s i a V M : n h a l l i n n o n a l a l l a / Valtiovarainministeriö. (Изменения на конец года в Министерстве финан-сов). [Электронный ресурс]. URL: http://vm.fi/artikkeli/-/asset_publisher/vuodenvaihteen-muutoksia-vm-n-hallinnonalal-4. — (дата обращения 23.05.217).

УДК 342.9Титов Арсений Евгеньевич,


Саморегулирование как институт административного права

Саморегулирование, выражаемое в самостоятельной инициативной деятельности субъектов предпринимательства по регулированию соб-ственной деятельности, на данный момент проходит стадию стремитель-ного развития. Саморегулирование и государственное регулирование в развитых государствах являются конкурирующими механизмами, при-званными совместно обеспечивать стабильный правопорядок.

В отличие от западных стран в России при исторически быстром переходе к рыночной экономике регулирование экономической деятель-ности традиционно оставалось за государством и выражалось в системе лицензирования большинства видов деятельности. Как показала практи-ка, государственное регулирование в некоторых сферах не справилось с задачей обеспечения обществу приемлемого уровня качества, поскольку не несет финансовой ответственности за вероятный ущерб в регулируе-мых областях.

154

Саморегулирование в сфере экономики является правовым институ-том, регулирующим определенные законодательством сферы предприни-мательской деятельности без прямого участия государства, что позволяет саморегулируемым организациям (далее: СРО) в соответствии с законо-дательно определенными процедурами управлять поведением субъекта регулирования.

По общему правилу участие субъектов предпринимательской или профессиональной деятельности в СРО является добровольным. Такой тип членства в СРО установлен для участников рынка ценных бумаг, па-тентных поверенных, медиаторов, в сфере рекламы и др. Наряду с добро-вольным существует практика обязательного членства субъектов пред-принимательской деятельности в СРО. Оно предусмотрено для аудито-ров, оценщиков, арбитражных управляющих, в сфере строительства, в сфере теплоснабжения и др. Следовательно, можно сделать вывод о том, что в российском праве сформировались два вида саморегулирования: добровольное и делегированное.

Согласно ч. 1 ст. 2 федерального закона от 1 декабря 2007 г. № 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях», под саморегулированием понимается самостоятельная и инициативная деятельность, которая осуществляется субъектами предпринимательской или профессио-нальной деятельности и содержанием которой являются разработка и установление стандартов и правил указанной деятельности, а также контроль за соблюдением требований указанных стандартов и правил. Стоит отметить, что данное определение, по мнению некоторых уче-ных, применимо лишь для целей закона «О саморегулируемых органи-зациях».

На современном этапе в российской правовой науке нет общепри-нятого понятия саморегулирования. Ю. А. Тихомиров, используя наи-более широкий подход к понятию саморегулирования, одним из первых определил его как систему управления общественными делами, создан-ную на основе самоорганизации и самодеятельности [1]. По мнению П. В. Крючковой и А. Ю. Обыденова, саморегулирование — это инсти-тут, в рамках которого группа экономических субъектов создает, адап-тирует и изменяет легитимные правила, регулирующие хозяйственную деятельность этих субъектов [2].

Можно выделить две основные точки зрения о месте саморегули-рования в системе государственного регулирования. Согласно первой, саморегулирование противопоставляется государственному регулирова-нию. Сторонники второй точки зрения полагают, что саморегулирование является частью государственного регулирования.

Присоединяясь к второму мнению, можно сделать вывод, что госу-дарственное регулирование наряду с органами исполнительной власти осуществляется также некоммерческими организациями, наделенными

155

в соответствии с законодательством государственно-властными полно-мочиями. Данная точка зрения находит подтверждение в постановлении Конституционного суда РФ № 12-П от 19 декабря 2005 г. Позиция Кон-ституционного суда РФ состоит в том, что федеральный законодатель вправе наделить саморегулируемые организации арбитражных управля-ющих публичными нормотворческими, исполнительно-распорядитель-ными, контрольными полномочиями в сфере банкротства.

Следует также остановиться на распространенном в юридической науке мнении, об институте саморегулирования как о межотраслевом ин-ституте в котором отражаются связи гражданского и административного права. По мнению А. В. Басовой, саморегулируемые организации име-ют двойственную природу. С одной стороны, СРО являются частнопра-вовыми объединениями предпринимателей, с другой — осуществляют публичные функции регулирования и контроля за деятельностью своих членов [3]. Следуя данной логике, саморегулирование выступает как смежный, одновременно и частный, и публичный, инструмент регули-рования.

Немаловажным представляется мнение О. Н. Шерстобоева, счита-ющего, что частноправовое начало в саморегулировании не должно от-теснять публичное [4]. C административно-правовой точки зрения само-регулирование означает передачу государством некоторых публичных функций невластным субъектам. По мнению Л. А. Мицкевич, это значит, что саморегулируемые организации действуют в публичном интересе и реализуют функции государственного управления, т. е. являются субъ-ектом административно-правовых отношений [5]. Из этого следует, что саморегулирование является одним из средств административно-право-вого воздействия на экономические отношения, т. е. институтом адми-нистративного права. Стоит также отметить, что реализацию публичных функций саморегулируемыми организациями большинство авторов рас-сматривают только в контексте СРО с обязательным для осуществления определенной деятельности членством.

Например, чтобы приступить к выполнению строительных работ, субъекту предпринимательской деятельности необходимо получить свидетельство о допуске к данным работам, которое вправе дать толь-ко СРО, функционирующая в области строительства. Этот пример указывает на существование у СРО с обязательным членством специ-альной функции — допуска к определенной деятельности, что также подтверждает мнение о саморегулировании как институте админи-стративного права, который наделен государством публично-властны-ми функциями.

На основании проведенного анализа института саморегулирования можно сделать вывод о том, что в современном российском праве этот институт, наделенный государством публично-властными функциями,

156

имеет особый, отличный от других общественных организаций, админи-стративно-правовой статус. Закрепление в отраслевом законодательстве обязательного членства в СРО как условия осуществления некоторых видов деятельности приводит к тому, что саморегулирование является частью государственного регулирования предпринимательской деятель-ности.


1. Шерстобоев О. Н. Административно-правовые проблемы саморе-гулирования // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. — 2011. — № 1. — С. 54–57.

2. Крючкова П. В., Обыденов А. Ю. Издержки и риски саморегулиро-вания. — М.: ИИФ «СПРОС-КонфОП», 2003. — 104 с.

3. Басова А. В. Саморегулируемые организации как субъекты пред-принимательского права: дис. <…> канд. юр. наук. — М., 2008. — 218 с.

4. Тихомиров Ю. А. Управление делами общества. — М.: Мысль, 1984. — 223 c.

5. Мицкевич Л. А. Классическая теория административных право-отношений: современное исполнение // Труды Института государства и права РАН. — 2009. — № 1. — С. 3–8.

УДК 342.922Фахрашуи Элла Аргеновна,


Проблемы правового регулирования деятельности комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав

Подростки являются одной из наименее защищенных категорий на-шего общества. Они сильнее испытывают состояние стресса и раздра-жения, болезненнее реагируют на проблемы в семье, пытаются нетради-ционными способами завоевать свое место в обществе. Все это требует от государства и общества принятия исчерпывающих профилактических мер, направленных на корректирование поведения несовершеннолетних, вставших на путь нарушения норм поведения и закона.

В соответствии с п. 1 ст. 4 федерального закона от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и пра-вонарушений несовершеннолетних» (далее: закон № 120-ФЗ) в числе

157

органов, входящих в систему профилактики безнадзорности и правона-рушений несовершеннолетних, комиссии по делам несовершеннолет-них и защите их прав (далее: комиссия, КДН), правовой статус которых урегулирован постановлением правительства РФ от 6 ноября 2013 г. «Об утверждении Примерного положения о комиссиях по делам несовер-шеннолетних и защите их прав». Однако данное положение не устрани-ло вопросы, касающиеся регламентации деятельности КДН. Необходи-мо принятие федерального закона, регламентирующего их деятельность [1, с. 34].

В качестве одной из основных целей деятельности комиссии ст. 11 за-кона № 120-ФЗ определяет координацию деятельности органов и учреж-дений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несо-вершеннолетних по предупреждению безнадзорности, беспризорности, правонарушений и антиобщественных действий несовершеннолетних, по выявлению и устранению причин и условий, способствующих этому. Иными словами, деятельность КДН должна не только быть направлена на применение карательных мер к правонарушителям, но и отвечать це-лям профилактики правонарушений и предупреждения противоправного поведения несовершеннолетних и их родителей (законных представите-лей).

Согласно информационному письму Генеральной прокуратуры РФ от 14 февраля 2017 г. № 72/2-20д-17 «О практике прокурорского надзора за исполнением законодательства комиссиями по делам несовершенно-летних и защите их прав», результаты анализа деятельности КДН, про-веденного органами прокуратуры в 2016 г., свидетельствуют о многочис-ленных нарушениях как в сфере координации профилактической работы органов системы профилактики безнадзорности и правонарушений не-совершеннолетних, так и в сфере исполнения законодательства об адми-нистративных правонарушениях. Комиссиями принимаются незаконные постановления, с их стороны отсутствует контроль за исполнением орга-нами системы профилактики собственных постановлений, допускается бездействие при работе с семьями, находящимися в социально опасном положении, не исполняются программные мероприятия, не обеспечива-ется контроль за взысканием штрафов с лиц, привлеченных комиссиями к административной ответственности.

В ряде субъектов Российской Федерации прокурорами отмечено не-надлежащее осуществление комиссиями функции координации деятель-ности органов и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, в том числе в целях предупреж-дения подростковых преступлений и преступлений, совершенных в от-ношении них, что является нарушением ст. 11 закона № 120-ФЗ. Много-численные нарушения выявлены в сфере исполнения комиссиями зако-нодательства об административных правонарушениях.

158

Основной проблемой является размытость правового статуса КДН не только внутри системы профилактики, но и с точки зрения их взаимо-действия с иными органами государственной власти, а также с органами местного самоуправления, общественными объединениями и иными ор-ганизациями. Отсутствие единых нормативно-правовых основ организа-ции и деятельности комиссий побуждает органы государственной власти субъектов Российской Федерации искать самостоятельное решение ука-занных вопросов, воплощая их в нормах своих законов [2, с. 22].

Многочисленные нарушения и неисполнение комиссиями возложен-ных на них функций являются в том числе следствием как порядка фор-мирования комиссий из членов различных органов, организаций и уч-реждений, не всегда заинтересованных в их надлежащем функциониро-вании и решении поставленных задач, так и отсутствия установленных законом видов ответственности за допускаемые комиссиями нарушения, которые понудили бы их ответственно подходить к исполнению своих обязанностей.

Так, п. 8 постановления правительства Российской Федерации от 6 ноября 2013 г. № 995 «Об утверждении Примерного положения о ко-миссиях по делам несовершеннолетних и защите их прав» предусмотрен состав комиссий из числа руководителей (их заместителей) органов и учреждений системы профилактики, представителей иных государ-ственных (муниципальных) органов и учреждений, общественных объ-единений, религиозных конфессий, граждан, имеющих опыт работы с несовершеннолетними, депутатов соответствующих представительных органов, а также других заинтересованных лиц. Как видим, комиссии порой состоят из лиц, далеких от проблем несовершеннолетних и вос-принимающих работу в КДН как дополнительную «нагрузку». В то же время к кадрам комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав должны предъявляться самые высокие требования, связанные как с профессиональной квалификацией, так и знанием правовых вопросов ответственности несовершеннолетних, возрастной психологии отклоня-ющегося поведения подростков. Для того чтобы деятельность комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав стала более действенной и эффективной, необходимо рассмотреть вопрос о введении штатных ин-спекторов [3, с. 66].

Следует также определить компетенцию комиссий по делам несовер-шеннолетних и защите их прав каждого уровня, их права, обязанности и формы деятельности.

Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав всех трех уровней составляют единую систему. Следовательно, решения, прини-маемые по рассматриваемым материалам, в том числе по делам об адми-нистративных правонарушениях, районными (городскими), районными в городах комиссиями по делам несовершеннолетних и защите их прав,

159

могут быть обжалованы в вышестоящую комиссию. На практике же ко-миссии по делам несовершеннолетних и защите их прав не являются в полной мере координирующим органом, а лишь выполняют функцию контроля.

В федеральном законе необходимо также изложить порядок рассмо-трения материалов (дел) КДН, а также унифицировать подходы к понима-нию статуса комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав, определив единую на территории всей Российской Федерации их систему.

Без прочной современной законодательной основы успешная дея-тельность указанного органа вряд ли возможна.


1. Ильгова Е. В. Проблемы правового регулирования организации и деятельности комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав в Российской Федерации // Законность. — 2007. — № 5. — С. 34–56.

2. Дугенец А. С., Масленников М. Я. Организационные основы эффек-тивности работы комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав // Административное право и процесс. — 2006. — № 4. — С. 19–25.

3. Таибова О. Ю. Правовой статус комиссии по делам несовершенно-летних // Русский закон. — 2015. — № 1. — С. 59–66.

УДК 342.9Форш Николай Николаевич,


Административные барьеры в осуществлении внешнеэкономической деятельности

малого предпринимательства

Развитие малого предпринимательства — важнейший показатель успешного развития экономики. Институциональные условия, в которых происходит рост и развитие бизнеса, играют в этом процессе решающую роль. Эти условия могут как стимулировать рост предпринимательской инициативы, так и являться причиной оттока экономически активного населения. Существующие сегодня процедуры прохождения таможен-ной границы для участника внешнеэкономической деятельности (ВЭД) громоздки и сложны как в финансовом, так и во временном отношении.

160

Властные структуры часто необоснованно препятствуют предприни-мательской деятельности, ограничивают ее самостоятельность, свободу, стремятся создать преимущества в деятельности хозяйствующих субъ-ектов своего региона. Такие действия не только ведут к регионализации рынков, но и расширяют воспроизводственную базу локального монопо-лизма, тормозят развитие предпринимательства. Ужесточение барьеров, вызванных необоснованными действиями органов государственной вла-сти, способствует уходу предпринимателей с рынка в теневую экономику в целях снижения трансакционных издержек и бюрократических рисков.

Понятие «административные барьеры» появилось в отечественной экономической и юридической литературе в процессе рыночных преоб-разований и в связи с активизацией роли государства в осуществлении экономических реформ [1, с. 52]. Наряду с положительными сторонами воздействия государственного регулирования на функционирование эко-номики, в частности такими, как решение социальных задач, реализа-ция приоритетных экономических программ, повышение экономической эффективности производства, существуют и его негативные свойства, приводящие к ухудшению условий конкуренции на рынке: наличие из-быточных функций, излишнее административное давление на предпри-нимателей. В России наиболее серьезную проблему административные барьеры представляют для малого бизнеса. Исследования, проведенные в рамках институциональной экономической теории, связывают возник-новение административных барьеров с поведением властных структур в процессе государственного регулирования экономики, устанавливающих препятствия для свободного перемещения товаров по территории. Появ-ление новых хозяйствующих субъектов затруднено слишком сложными бюрократическими процедурами.

В результате воспроизводства государством административных ба-рьеров резко увеличиваются трансакционные издержки, снижается эф-фективность экономической активности. В отсутствие конкурентной рыночной среды существенно меняется поведение хозяйствующих субъ-ектов, пытающихся приспособиться к тем или иным особым формам вмешательства органов власти. В результате разрастается теневой сектор экономики, идет борьба за получение привилегий и льгот от государства, увеличивается количество хозяйствующих субъектов, ожидающих под-держку от властных структур [2, с. 56]. Таким образом, бюрократиче-ская система, принимая жесткие и нерациональные формы, препятствует нормальной организации бизнеса. Наличие административных барьеров в совокупности с малоразвитой инфраструктурой рынка и высокими трансакционными издержками объясняет слабую эффективность рынков даже в низкоконцентрированных отраслях. Вместе с тем, согласно ин-ституциональному подходу, формирование добросовестной конкурент-ной рыночной среды является результатом не естественной эволюции, а

161

активной деятельности самого государства. Основными причинами со-здания административных барьеров, ограничивающих конкуренцию, яв-ляются следующие: неэффективные управленческие решения в процессе государственного регулирования экономики; коррупционная мотивация введения новых регуляций группами чиновников; дифференциация ин-струментов административного регулирования и контроля, искажающих формирование рыночной среды; распространение неформальных отно-шений (в обход законодательных норм) предпринимательских структур и органов власти; укоренившиеся нормы поведения властных структур, присущие командно-административной экономике; властное вмешатель-ство в экономические отношения хозяйствующих субъектов [3, с. 10]. Анализ показывает, что понятие «административные барьеры» — это по-ведение властных структур, выражающееся в принятии актов, соверше-нии действий, бездействии, а также правила и нормы, препятствующее формированию институциональной конкурентной среды. Строительство административных барьеров служит проводником монополизации рын-ков, согласования стратегий между действующими на рынке фирмами и рентоориентированными чиновниками, получения хозяйствующим субъектом конкурентных преимуществ, не зависящих от эффективности использования им ресурсов и, следовательно, формирования источни-ков риска снижения конкурентоспособности бизнеса. Рост нарушений антимонопольного законодательства со стороны властных структур во многом объясняется позицией ряда руководителей, не способствующей обеспечению экономической свободы предпринимательской деятельно-сти. Поддержка развития малого предпринимательства, стимулирование хозяйственной инициативы не стали ориентирами для властных струк-тур [4, с. 45]. Нередко наблюдается преднамеренное стремление огра-ничить возможности субъектов малого предпринимательства, вызванное коррупционными интересами в структурах государственного и муници-пального администрирования. Кроме того, многие действующие норма-тивно-правовые ограничения предусматривают незначительные темпы разработки и принятия официальных решений, направленных на регу-лирование деятельности частного предпринимательства. Нередко госу-дарственные органы неэффективно выполняют задачи по рациональной поддержке частного бизнеса, поставленные перед государственным ад-министративным аппаратом.

Административные барьеры выражаются также в неоправданно по-вышенных затратах частных компаний, что связано с исполнением за-конодательных и подзаконных правовых актов. Характер таких барьеров как необходимых пределов предпринимательства с целью предотвраще-ния незаконных действий частных фирм имеет правомерный аспект. В то же время это свидетельствует о недостаточно продуктивном регулирова-нии рыночных отношений в современной России.

162

Следует назвать следующие виды административных барьеров в от-ношении функционирования субъектов малого предпринимательства:

— ограничения, существующие при получении разрешения на ве-дение экономико-хозяйственной деятельности (например, по вопросам согласования проектной документации с государственными органами, регистрация предприятий и получение лицензий);

— административные препятствия, связанные с наличием коллизий и пробелов в действующем законодательстве, регулирующем отношения в сфере развития малого предпринимательства;

— отсутствие стандартов качества и доступности услуг, не позволя-ющее упорядочить и конкретизировать обязательства органов исполни-тельной власти перед обществом;

— излишние барьеры при поступлении различных товаров на рынок (например, это выражается в квотировании объемов закупок, сертифика-ции и маркировке товаров);

— нормативные ограничения в процессе текущего осуществле-ния экономических функций (например, наличие излишних условий государственного надзора в отношении частного сектора экономики) [5, с. 78].

Административные барьеры порождают зависимость бизнеса от вла-сти, особенно на региональном и местном уровне. Специфика барьеров в отношении малого бизнеса состоит в том, что создаются организаци-онные препятствия расширению масштабов и легализации деятельности с ограничением стратегического развития. В отличие от этого в среднем бизнесе существуют значительные издержки с дополнительными огра-ничениями в диверсификации и модернизации деятельности, расшире-нии инноваций и развитии экспортной деятельности. В крупном бизнесе со стороны государственных структур усматривается воздействие с це-лью разработки «договорной» (индивидуальной) модели взаимодействия с публичной властью, ограничивающей крупные компании в самостоя-тельном принятии экономических решений.

Особенности указанной проблемы в России заключаются в низком уровне функционирования механизмов борьбы с названными адми-нистративными препятствиями. С этим связана недостаточная эффек-тивность деятельности судебной системы с позитивистским подходом при рассмотрении административных противоречий между частным предпринимательством и представителями государственных органов управления. При этом суды очень осторожно и неохотно подвергают сомнению компетенцию ведомств по регулированию тех или иных от-ношений в сфере деятельности субъектов малого бизнеса. Тем самым усматривается правовая поддержка уже сложившейся административ-ной практики с признанием доминирования презумпции правомерно-сти действий государственных служащих над презумпцией добросо-

163

вестности частного предпринимателя. Таким образом, нормативные акты, в которых обнаружены положения, необоснованно затрудняющие ведение предпринимательской деятельности, продолжают действовать в неизменном виде.

Введение принципа «единого окна» в сфере внешней торговли позво-лит оптимизировать административные процедуры и снизить барьеры в околотаможенной сфере. Это возможно посредством создания механиз-ма эффективного обмена информацией как между государственными ор-ганами, так и между ними и участниками ВЭД. Участники ВЭД получа-ют при этом необходимые разрешительные документы от вовлеченных органов и организаций для осуществления внешнеторговых операций.

Мероприятиями, направленными на устранение административных барьеров, могут быть следующие:

1) снижение уровня антимонопольного контроля за счет сокращения количества оснований, по которым следует проверять субъекты малого предпринимательства без согласования с прокуратурой;

2) установление «налоговых каникул» — обнуление ставки налогов для впервые зарегистрированных индивидуальных предпринимателей;

3) усовершенствование нормативно-правовой основы малого бизне-са с целью формирования эффективного механизма государственного ре-гулирования (оказание административной, финансовой, имущественной, информационной, консультационной поддержки российским предпри-нимателям).


1. Агамагомедова С. И. Преодоление административных барьеров при прохождении таможенного контроля товаров, содержащих ОИС // Интеллектуальная собственность. Промышленная собственность. — 2016. — № 12. — С. 51–56.

2. Ступина Д. Д. Административные барьеры в институте предпри-нимательства Российской Федерации и их организационно-экономиче-ская сущность // Новый взгляд. — 2016. — № 15. — С. 51–61.

3. Анисимов А. В. Экономическое содержание и виды администра-тивных барьеров // Экономика и бизнес: теория и практика. — 2016. — № 3. — С. 5–11.

4. Плиев Г. А. Устранение административных барьеров в развитии малого предпринимательства // Грани познания. — 2016. — № 4 (47). — С. 45–49.

5. Файззулин М. И. Снижение административных барьеров с учетом требований инновационного развития территорий // Вестник ИжГТУ им. М. Т. Калашникова. — 2015. — № 3 (67). — С. 77–78.УДК 342.9

164

Харина Ксения Валентиновна,студентка Санкт-Петербургского института

(филиала) ВГУЮ (РПА Минюста России)

Особенности назначения административных наказаний несовершеннолетним

Несовершеннолетние лица обладают в нашем государстве особым правовым статусом, их права и интересы строго охраняются законами Российской Федерации. Основным гарантом защиты этих прав выступа-ет государство, которое посредством деятельности его уполномоченных территориальных органов призвано не только обеспечивать защиту прав и интересов несовершеннолетних, но и проводить профилактическую работу по недопущению совершения ими административных правона-рушений.

Административная ответственность несовершеннолетних наруши-телей закона представляет собой форму государственного реагирова-ния на административные правонарушения, совершенные лицами, не достигшими совершеннолетия, которая выражается в применении к ним конкретных административных наказаний, предусмотренных санк-циями нарушенных норм, и одновременно специфическую обязанность несовершеннолетних нести определенные законодательством неблаго-приятные последствия, связанные с применением указанных правовых мер.

Значимость активизации борьбы с правонарушениями несовершен-нолетних определяется тем, что эта борьба является действенным сред-ством профилактики среди указанной категории лиц как административ-ных правонарушений, так и возможных в будущем уголовных преступле-ний, а также иных антиобщественных деяний.

В соответствии с Кодексом Российской Федерации об администра-тивных правонарушениях (КоАП РФ) субъектом административной от-ветственности может выступать лишь лицо, которое достигло установ-ленного возраста и отвечает определенным условиям. Так, в соответ-ствии со ст. 2.3 КоАП РФ к административной ответственности может быть привлечено лицо, которому к моменту совершения административ-ного правонарушения исполнилось шестнадцать лет.

Одновременно в части второй ст. 2.3 КоАП РФ установлено, что ко-миссия по делам несовершеннолетних и защите их прав имеет право с учетом конкретных обстоятельств дела применить к лицу в возрасте от 16 до 18 лет, совершившему административное правонарушение, меры воздействия, установленные федеральным законодательством о защите прав несовершеннолетних, освободив его от административной ответ-ственности.

165

Таким образом, законодатель считает, что лица, достигшие шестнад-цати лет, уже способны осознавать социальное значение своего поведе-ния, обязаны понимать и уважать права и свободы иных лиц, правильно оценивать возможные последствия своих действий и отвечать за них.

Однако на практике и в теории административного права нередко возникал вопрос о необходимости изменения возраста привлечения к административной ответственности. В. Н. Хорьков выступает за сни-жение возраста административной ответственности за некоторые пра-вонарушения, аргументируя свою позицию тем, что при установлении возраста, с которого наступает административная ответственность, за-конодатель не учел резкий рост административных правонарушений, а также напряженную криминальную обстановку в современной России [1].

В. Н. Хорьков приводит в пример положительный опыт Республи-ки Беларусь, где в принятом в 2003 г. Кодексе Республики Беларусь об административных правонарушениях предусматривается возможность наступления административной ответственности за некоторые виды ад-министративных правонарушений с 14 лет.

Ж. А. Бикситова, напротив, полагает, что к административной от-ветственности можно привлекать лишь лиц, старше 17 лет [2]. Авторы, отстаивающие мнение о повышении возраста административной от-ветственности, мотивируют свою точку зрения тем, что 16-летний воз-раст привлечения к административной ответственности был определен по аналогии с уголовным законодательством, без тотальной проработки данного вопроса.

Основной особенностью административной ответственности несо-вершеннолетних при применении к ним санкций за противоправное по-ведение является смещение акцента с карательного на воспитательный. С одной стороны, характер и сила воздействия наказания должны быть соразмерны потребностям административно-юрисдикционной защиты соответствующих нарушенных общественных отношений, а с другой — поощрять процесс изменения поведения, давать возможность несовер-шеннолетнему почувствовать ответственность за свои поступки и по-нять, как они отражаются на других. Это обусловлено тем, что поведение подростков, которое не соответствует общепринятым социальным нор-мам и ценностям, во многих случаях связано с процессом роста и, как правило, самопроизвольно изменяется по мере взросления.

Таким образом, применяемые к несовершеннолетним администра-тивные наказания в меньшей степени лишают либо ограничивают их права и свободы. При прочих равных обстоятельствах дети должны не-сти более мягкую ответственность, чем взрослые.

Можно выделить ряд особенностей административной ответствен-ности несовершеннолетних.

166

1. Сужение сферы применения административной ответственности, заключающееся в ограничении набора применяемых к несовершенно-летним санкций, т. е. невозможность претерпевания ими всех негатив-ных последствий противоправного поведения. В статье 3.2 КоАП РФ установлены 10 видов административных наказаний. К несовершенно-летним чаще всего применяются только два: предупреждение и админи-стративный штраф.

2. Закон не предусмотрел специальных видов административных на-казаний, применяемых исключительно к подросткам, однако существу-ют определенные особенности применения некоторых из них. Например, штраф назначается как мера наказания при наличии у несовершеннолет-него самостоятельного заработка либо имущества. При их отсутствии административный штраф взыскивается с родителей.

3. В качестве дополнительной гарантии обеспечения прав несовер-шеннолетних, исходя из особенностей их личностных и психологиче-ских характеристик и гуманистических соображений, закон запрещает применять к лицам в возрасте до 18 лет административный арест.

4. При наложении административного наказания совершение адми-нистративного правонарушения до наступления совершеннолетия явля-ется смягчающим ответственность обстоятельством, а вовлечение несо-вершеннолетнего в совершение административного правонарушения — отягчающим обстоятельством.

5. Часть 2 ст. 2.3 КоАП РФ предусматривает возможность освобож-дения лица в возрасте от 16 до 18 лет, совершившего правонарушение, от административной ответственности с применением к нему предусмо-тренных федеральным законодательством о защите прав несовершенно-летних мер. Такие меры могут применяться комиссиями по делам несо-вершеннолетних, правовой статус которых урегулирован постановлением правительства РФ от 18 октября 2016 г. «Об утверждении Примерного положения о комиссиях по делам несовершеннолетних и защите их прав».

6. Высшие судебные инстанции постоянно обращают внимание на то, что применяемые к несовершеннолетним административные наказа-ния преследуют главную цель: восстановление социальной справедливо-сти, а также исправление и предупреждение совершения новых правона-рушений и преступлений.

7. Наибольшим количеством особенностей, связанных с правовым статусом несовершеннолетних, обладают стадии административного расследования и рассмотрения дела по существу, поскольку именно на этих стадиях предоставляются широкие возможности для обеспечения максимального воспитательного воздействия на правонарушителя, кор-ректировки его поведения, направленной на формирование внутренней готовности к смене асоциальных установок его личности на социально положительные.

167


1. Хорьков В. Н. К вопросу о реформе административной ответствен-ности несовершеннолетних // Вопросы ювенальной юстиции. — 2007. — № 1. — С. 31–35.

2. Бикситова Ж. А. Особенности административной ответственно-сти несовершеннолетних в системе ювенального права России // Вест-ник Оренбургского государственного университета. — 2007. — № 3. — С. 38–40.

УДК 342.9Чеков Павел Александрович,


Регулирование оценочной деятельности: административно-правовой аспект

Оценочная деятельность как объект правового регулирования пред-ставляет собой, с одной стороны, услугу оценщиков — независимых экс-пертов по определению рыночной стоимости, а с другой — юридический факт, устанавливающий стоимость объекта оценки для определенных целей согласно договору об оценке (или исходя из иного основания про-ведения оценки).

Для определения правового статуса оценщиков, повышения уровня организации их деятельности, правового регулирования установления юридического факта оценки в Российской Федерации принят ряд норма-тивных правовых актов, регламентирующих вопросы оценки.

Так, Конституция Российской Федерации и кодифицированные акты устанавливают общие основы функционирования важнейших институтов государства, однако касательно оценочной деятельности регулирование представляется в общих чертах. Например, Кодекс об административных правонарушениях РФ предусматривает ответственность за некоторые пра-вонарушения, связанные с деятельностью оценщиков; Гражданский кодекс РФ определяет виды прав на имущество, вводит разделение имущества на движимое и недвижимое; Налоговый кодекс РФ применяется при прогнозе денежных потоков от использования оцениваемого имущества [1, с. 249].

Фундаментом правового регулирования оценочной деятельности в Российской Федерации служит федеральный закон от 29 июля 1998 г. № 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» (да-лее: федеральный закон № 135). Согласно ст. 1 вышеупомянутого закона,

168

помимо него регламентирование оценочной деятельности осуществляет-ся в соответствии с международными договорами Российской Федерации, а также другими федеральными законами и иными нормативными право-выми актами Российской Федерации, так или иначе затрагивающими от-ношения, возникающие при осуществлении оценочной деятельности.

Федеральный закон № 135 имеет в своей структуре всего четыре гла-вы. Общие положения законодательного акта, содержащиеся в первой главе, раскрывают понятия оценочной деятельности, права на проведение оценки, ее субъекта и объекта. Основания для осуществления оценочной деятельности, условия ее осуществления, общие требования к содержа-нию отчета об оценке, права, обязанности и правила независимости оцен-щика зафиксированы во второй главе данного нормативного правового акта. Третья глава устанавливает порядок регулирования оценочной де-ятельности, функции уполномоченных федеральных органов, стандарты оценочной деятельности, формы профессионального обучения оценщи-ков, фиксируют основные функции, порядок осуществления деятельно-сти саморегулируемыми организациями оценщиков (СРО). Четвертая гла-ва включает в себя заключительные положения нормативного правового документа: статьи, посвященные вступлению закона в силу.

Логичным развитием положений, заложенных в федеральном законе № 135, являются стандарты оценки. В 2001 г. постановлением правитель-ства Российской Федерации от 6 июля 2001 г. № 519 «Об утверждении стандартов оценки» были утверждены первые из них, продолжившие де-тализацию регулирования оценочной деятельности. С 2007 г. на смену указанным стандартам пришла совокупность полноценных федеральных стандартов оценки (ФСО), разработанных Министерством экономиче-ского развития РФ и утвержденных его соответствующими приказами. ФСО устанавливают фундаментальные принципы, на основании кото-рых осуществляется оценочная деятельность. По состоянию на январь 2017 г. существуют тринадцать федеральных стандартов оценки. Первые четыре стандарта регламентируют общие понятия оценки, ее цель, виды стоимости, требования к отчету об оценке и правила определения када-стровой стоимости недвижимости. Пятый и шестой ФСО определяют порядок проведения экспертизы и требования, предъявляемые к уровню знаний эксперта. Семь стандартов конкретизируют правила и условия проведения оценки различных объектов: недвижимость, бизнес, залог, машины (оборудование), нематериальные активы и др.

Один из важнейших факторов правового регулирования оценочной деятельности — ее лицензирование. В ст. 23 первоначального текста фе-дерального закона № 135 было установлено, что оценочная деятельность подлежит лицензированию. Вступил в законную силу данный норматив-ный правовой акт 3 июля 1998 г., однако само положение, согласно кото-рому должно было проходить лицензирование оценочной деятельности,

169

долгое время находилось в стадии разработки. В результате в ряде реги-онов, были приняты собственные нормативные акты, регламентирующие лицензирование этого вида деятельности. Таким образом, после разработ-ки и утверждения постановления правительства Российской Федерации от 11 апреля 2001 г. № 285 «О лицензировании оценочной деятельности», все выданные за прошедшие три года лицензии потеряли свою юриди-ческую силу, что привело к недовольству уже успевшего к тому времени сформироваться общества оценщиков, и как следствие к множественным искам. После этого в течение еще нескольких лет принимались противо-речившие и упразднявшие друг друга законы и подзаконные акты, при-званные организовать лицензирование оценочной деятельности. И только 1 июня 2006 г. в соответствии с п. 5.1 ст. 18 федерального закона от 8 авгу-ста 2001 г. № 128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности» (в настоящее время акт утратил силу) лицензирование оценочной деятель-ности было прекращено, что ознаменовало наступление нового периода саморегулирования в этой сфере. Если проанализировать действующую редакцию федерального закона № 135, становится понятно, что государ-ство все активнее уменьшает свое прямое влияние на сферу оценочной деятельности. Теперь функции регулятора выполняют саморегулируе-мые организации оценщиков и наблюдательные советы (коллегиальные органы управления саморегулируемых организаций). Саморегулируемые организации оценщиков наделены функциями осуществления контроля над деятельностью оценщиков — членов саморегулируемой организации, формирования компенсационных фондов за счет членских взносов, вы-работки профессиональных стандартов оценки [2, с. 150].

В настоящее время оценщик может осуществлять оценочную де-ятельность самостоятельно, занимаясь частной практикой, а также на основании трудового договора между ним и юридическим лицом. Если ранее субъектом оценочной деятельности выступало некое юридическое лицо, действующее на основании выданной ему лицензии на осущест-вление оценочной деятельности по данному виду имущества, то теперь, поскольку субъектом является оценщик — физическое лицо, оценщик действует на основании членства в СРО [3, с. 33].

В целях обеспечения имущественной ответственности членов саморе-гулируемой организации оценщиков перед заключившими договор на про-ведение оценки заказчиком и (или) третьими лицами саморегулируемая организация оценщиков обязана предъявлять к своим членам требования об использовании следующих видов обеспечения такой ответственности:

— заключение договора обязательного страхования ответственности оценщика при осуществлении оценочной деятельности, размер страхо-вой суммы в котором не может быть менее трехсот тысяч рублей (дого-вор обязательного страхования ответственности заключается на срок не менее одного года);

170

— формирование компенсационного фонда саморегулируемой орга-низации оценщиков, в который каждым членом саморегулируемой орга-низации оценщиков должен быть внесен обязательный взнос в размере не менее тридцати тысяч рублей.

Несмотря на то что в данной статье рассмотрен далеко не весь пере-чень нормативных правовых актов, регулирующих отношения, связанные с оценочной деятельностью, анализ даже основных из них позволяет сде-лать вывод, что, хотя законодательство, координирующее названный вид деятельности, в последние несколько лет активно развивается, особенно в сфере разработки ФСО, этого недостаточно, для того чтобы соответ-ствовать актуальным нуждам оценщиков, СРО, а главное — потребите-лям данных услуг. Очевидным представляется предположение о том, что в дальнейшем возможна адаптация и актуализация нормативных правовых актов, связанных с оценочной деятельностью, с целью устранения суще-ствующих и предотвращения будущих проблемных аспектов в этой сфере.


1. Ситдикова Л. Б. Правовые основы регулирования деятельности по оказанию оценочных услуг // Научные труды Российской академии юри-дических наук. — М., 2011. — Вып 11, т. 2. — С. 248–253.

2. Абдреев Т. И. Правовое регулирование оценочной деятельности в Российской Федерации: системный подход и пути развития правового статуса оценщика // Общество: политика, экономика, право. — 2016. — № 11. — С. 150–152.

3. Кащук И. В. Основы оценочной деятельности: учеб. пособие. — Томск: Изд-во Томск. политех. ун-та, 2010. — 141 с.

УДК 342.9Черемхина Ксения Николаевна,


Актуальные проблемы законодательства субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях

В Конституции РФ нет прямого указания на место администра-тивного законодательства в предложенной ею системе разграниче-ния предметов ведения между Федерацией и ее субъектами. Согласно

171

п. «к» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов находится административное и администра-тивно-процессуальное законодательство. В свою очередь, в ч. 1 ст. 1.1. Кодекса Российской Федерации об административных правонаруше-ниях (далее: КоАП РФ) закреплено, что законодательство об админи-стративных правонарушениях состоит из КоАП РФ и принимаемых в соответствии с ним законов субъектов Российской Федерации об адми-нистративных правонарушениях [1, с. 162]. Такая правовая коллизия влечет за собой множество дискуссий среди ученых-правоведов по по-воду самой возможности установления административной ответствен-ности на уровне региона.

Анализ современной юридической литературы позволяет сделать вывод, что даже среди практиков нет единой точки зрения по поводу це-лесообразности принятия административного законодательства на уров-не субъекта.

Также на основании анализа литературы можно выделить проблемы административного законодательства в Северо-Западном регионе.

1. Отсутствие единого системного подхода к структурированию и изложению норм административного законодательства субъектов. Боль-шинство правовых актов об установлении административной ответствен-ности имеют главы, которые позволяют группировать их по родовому критерию, однако в некоторых региональных законах они отсутствуют. Подтверждением этого факта служит аналитический мониторинг адми-нистративного законодательства Северо-Западного региона и республи-ки Коми).

2. Большинство законодательных актов субъектов, регулирующих административную ответственность, имеют общие направления: го-родское благоустройство, охрана окружающей среды, природополь-зование, организация транспортного обслуживания, порядок функ-ционирования органов местного самоуправления и др. Если провести анализ административного законодательства Санкт-Петербурга, мож-но заметить, что оно имеет некие отличительные особенности. На-пример, значительное число норм закона Санкт-Петербурга от 31 мая 2010 г. № 273-70 «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге» направлены на охрану архитектурно-художественного облика города, поэтому при подготовке кадров, уполномоченных на ведение административного производства, большее внимание следует уделять данным вопросам.

3. Некорректность изложения некоторых норм и дефиниций. Напри-мер, п. 1. ч. 1 ст. 1.3. областного закона Ленинградской области от 2 июля 2003 г. № 47-оз «Об административных правонарушениях», закрепляю-щий положение о том, что к ведению Ленинградской области в сфере законодательства об административных правонарушениях относится

172

установление административной ответственности по вопросам, не уре-гулированным КоАП РФ.

4. Большое количество правовых пробелов. Многие правовые нормы, которые были закреплены в законах субъекта и впоследствии утратили свою силу в связи с принятием поправок к КоАП РФ, реально приме-нялись на практике и регулировали большой спектр общественных от-ношений, а в настоящее время не имеют административной регуляции. На федеральном уровне она не предусмотрена вообще.

Также благодаря данному анкетированию, мы затронули не только вопросы, связанные с региональным законодательством об админи-стративной ответственности, но и проблемы, возникающие на стадии возбуждения дела об административном правонарушении, составле-ния протокола о возбуждении дела об административном правонару-шении, а также процессуальные трудности на стадии вынесения опре-деления об отказе в возбуждении дела об административном правона-рушении.

Для разрешения данных правовых неточностей и пробелов абсолют-ное большинство действующих сотрудников предложили создать госу-дарственную комиссию по надзору за административным законодатель-ством субъектов и его соответствием федеральному законодательству. В полномочия данной комиссии следует вкдючить ежегодный монито-ринг поправок в данные нормативные акты как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов, выдвижение законодательных инициатив, упрощающих и регламентирующих данную сферу общественных от-ношений, а также отслеживание социальных движений, общественного мнения, изменений, происходящих на уровне самого субъекта.

В заключение хотелось бы еще раз отметить, что административ-ная ответственность — это регулятор общественных отношений и один из самых часто встречающихся видов ответственности. Поэтому зако-нодатель должен идти по пути развития полномочий регионов в части внесения законодательных инициатив, расширения института админи-стративных норм, носящих превентивный характер, а также на феде-ральном уровне закрепить право субъектов на самостоятельный мони-торинг норм, которые наиболее полно будут отвечать запросам обще-ства.


1. Лесникова А. М., Надыгина Е. В. Законодательство субъектов Рос-сийской Федерации об административных правонарушениях: актуаль-ные проблемы // Вестник Нижегородского ун-та им. Н. И. Лобачевско-го. — 2014. — № 3–2. — С. 160–164.

173

УДК 342.9Чистякова Анастасия Сергеевна,


Антикоррупционная экспертиза в России

В Российской Федерации большое внимание уделяется вопросам противодействия коррупции. В соответствии с п. 2 ст. 6 федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» одной из мер по предупреждению коррупции является антикоррупцион-ная экспертиза правовых актов и их проектов. Основы антикоррупцион-ной экспертизы регулируются федеральным законом от 17 июля 2009 г. № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов».

Под антикоррупционной экспертизой понимается «деятельность специальных субъектов по выявлению в нормативных правовых актах и их проектах коррупциогенных факторов. При этом коррупциогенными факторами являются положения нормативных правовых актов (проектов нормативных правовых актов), устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необо-снованного применения исключений из общих правил, а также положе-ния, содержащие неопределенные, трудновыполнимые и (или) обреме-нительные требования к гражданам и организациям и тем самым созда-ющие условия для проявления коррупции» [1, с. 69].

Основные субъекты антикоррупционной экспертизы: прокурату-ра РФ, федеральный орган исполнительной власти в области юстиции. Кроме того, независимую антикоррупционную экспертизу нормативных правовых актов (проектов нормативных правовых актов) вправе прово-дить за счет собственных средств институты гражданского общества и граждане.

Постановление правительства РФ от 26 февраля 2010 г. № 96 «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» определяет, что независимая антикорруп-ционная экспертиза проводится юридическими лицами и физическими лицами, аккредитованными Министерством юстиции РФ в качестве независимых экспертов антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов, в соответствии с методикой проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов, утвержденной постановлением правительства РФ от 26 февраля 2010 г. № 96.

Таким образом, под институтами гражданского общества указанное постановление правительства РФ подразумевает физических и юридиче-

174

ских лиц, которые должны быть аккредитованы Министерством юстиции РФ, что не соответствует типичному пониманию институтов гражданско-го общества, к которым относят общественные палаты и общественные объединения, не обладающие статусом юридического лица.

Однако правом проведения антикоррупционной экспертизы не обла-дают ни Общественная палата РФ, ни общественные палаты субъектов Российской Федерации.

Представляется необходимым внести изменения в федеральный за-кон «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» и в постановление правитель-ства Российской Федерации от 26 февраля 2010 г. № 96 «Об антикор-рупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нор-мативных правовых актов», предусматривающие наделение всех обще-ственных палат правом проводить антикоррупционную экспертизу нор-мативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов, что позволит более эффективно осуществлять предупреждение коррупции от имени общества.


1. Панкратова М. Е. Перспективы правового регулирования антикор-рупционной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов // Управление в современных системах. — 2017. — № 1 (12). — С. 69–72.

УДК 342.9Шишкевич Андрей Николаевич,


Понятие административной ответственности в современном российском законодательстве

Под административной ответственностью понимается разновидность юридической ответственности (наряду с уголовной, гражданско-право-вой, дисциплинарной и материальной), которая выражается в примене-нии полномочным органом или должностным лицом административной санкции к лицу, совершившему административное правонарушение [1].

Административная ответственность обладает чертами, присущими юридической ответственности. Впрочем, ей присущи и своеобразные, свойственные лишь ей черты.

175

1. Административная ответственность в большинстве случаев счи-тается внесудебной ответственностью. Административные санкции на-значаются должностными лицами органов исполнительной власти или определенными коллегиальными органами во внесудебном порядке. Все эти органы считаются субъектами административной юрисдикции.

2. Административные санкции применяются должностными лицами к правонарушителям, не подчиненным им по службе. В этом админи-стративная ответственность отличается от дисциплинарной ответствен-ности, при которой меры взыскания используются в порядке подчинен-ности вышестоящим органом или должностным лицом.

3. Административная ответственность назначается за деяния, менее опасные, чем правонарушения, и административные санкции, как прави-ло, менее жестки, чем уголовные санкции.

4. Административная ответственность не влечет за собой судимость лица, нарушившего норму административного права.

5. Значимая особенность административной ответственности состо-ит в том, что ее субъектом может быть не только физическое, но и юри-дическое лицо.

6. В отличие от уголовной ответственности, которая устанавливает-ся только федеральным законодательством (УК РФ), административная обязанность устанавливается КоАП РФ и принимаемыми в согласовании с ним законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях.

Административная ответственность выполняет следующие функции:— превентивная (предупредительно-воспитательная);— репрессивная (карательная или штрафная);— сигнализационная.Превентивная функция призвана предупреждать правонарушения,

т. е. «вдохновлять» субъектов прав на соблюдение закона и почтительное отношение к нему. Репрессивная функция реализуется в неблагоприят-ных последствиях, которые проявляются в наказаниях, а сигнализацион-ная находит свое отражение при характеристике правонарушителя.

Так, например, повторное совершение административного правона-рушения лицом, ранее, в течение года, привлекавшимся к администра-тивной ответственности, является обстоятельством, отягчающим адми-нистративную ответственность (ст. 4.3 КоАП РФ), и сигнализирует о необходимости применения более строгих карательных мер администра-тивного наказания.


1. Акопов Л. В., Смоленский М. Б. Административное право. — М.: Дашков и Ко, 2007. — 369 c.

176

УДК 342.9Юмагулов Динар Ильшатович,


К вопросу разграничения актов недобросовестной конкуренции и недобросовестной рекламы

Вопросы практической реализации положений отечественного зако-нодательства часто усложняются необходимостью определения сущно-сти тех или иных правовых явлений. Однако наличие законодательного определения правового явления не гарантирует его правильного понима-ния и применения субъектами правоотношения и создает необходимость обращения к доктрине права.

Так, рассматривая понятие «недобросовестная конкуренция», закре-пленное в п. 9 ст. 4 федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее: закон о конкуренции), стоит выделить ряд категорий, посредством которых законодатель раскрывает указанное явление: «преимущество», «добропорядочность», «разумность», «спра-ведливость», «деловая репутация». Обращение законодателя к указан-ным категориям, на наш взгляд, исключает вероятность однозначного толкования исследуемого явления, и само законодательное определение не позволяет очертить границы недобросовестной конкуренции, что под-черкивали отечественные ученые Д. В. Андрианова [1, с. 23], В. И. Ере-менко [2 3, с. 17-19] и А. Ю. Кинев [3 4, с. 681].

По мнению И. В. Серебруева, законодатель обоснованно подошел к размыванию границ исследуемой категории, установил открытый перечень форм недобросовестной конкуренции, поскольку рыночная экономика России пребывает в стадии становления и постоянно преоб-разуется: усложняются формы взаимодействия субъектов рынка [4 5]. Введение законодателем определения, вгоняющего исследуемую форму конкуренции в жесткие рамки, исключило бы ее полезность для право-применителей и привело к необходимости систематической корректи-ровки п. 9 ст. 4 закона о конкуренции.

Вместе с тем однозначное толкование, понимание понятия «недо-бросовестная конкуренция» отсутствует не только в научных кругах, но и среди правоприменителей, что существенно усложняет деятельность представителей антимонопольной службы, судов. Сложности возника-ют при квалификации актов недобросовестной конкуренции, предусмо-тренных ст. 14.33 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее: КоАП РФ), и разграничении со смежными со-ставами правонарушений. Так, ст. 14.3 КоАП РФ предусматривает от-ветственность за нарушение законодательства о рекламе, в частности

177

за размещение недобросовестной рекламы, одним из видов которой, со-гласно пп. 4 п. 2 ст. 5 федерального закона от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ «О рекламе» (далее: закон о рекламе), является акт недобросовестной конкуренции. Возникает коллизия конкурентного и рекламного законо-дательства.

Так, например, в постановлении ФАС Восточно-Сибирского окру-га от 27 ноября 2008 г. № А19-3549/08-28-Ф02-5866/08 правопримени-тели, изыскивая путь разрешения коллизии, стали обращаться к пп. 4 п. 2 ст. 5 закона о рекламе и соотносить «недобросовестную рекламу» и «недобросовестную конкуренцию» как специальный и общий запреты. По мнению К. Ю. Тотьева, указанный подход ошибочен, ибо в рамках пп. 4 п. 2 ст. 5 закона о рекламе упомянутые категории соотносятся в обратном порядке: как общий и специальный составы [5 6, с.15].

Для исключения ошибок квалификации деяний, формирования еди-ного подхода у правоприменителей были изданы постановление Плену-ма ВАС РФ от 8 октября 2012 г. № 58 и письмо ФАС России от 25 июня 2014 г. № АК/25319/14. Однако, как отметил Д. А. Григорьев, некоторые суды и по сей день не разграничивают рассматриваемые правонаруше-ния, полагая, что одно деяние может квалифицироваться как наруше-ние и конкурентного законодательства, и рекламного [6 2, с.59–60]. Для подтверждения правоты ученого достаточно обратиться к примерам из практики антимонопольной службы и судов.

Решением УФАС Республики Татарстан (далее: УФАС РТ) по де-лу № А08-318/2016 индивидуальный предприниматель Е. Л. Платунова (далее: ИП Е. Л. Платунова) привлечена к ответственности по ст. 14.33 КоАП РФ за размещение рекламы предполагаемых мошенников.

В рамках судебного заседания ИП Е.Л. Платунова попыталась оспорить решение антимонопольного органа, обосновывая неправо-мерность решения тем, что лицо ранее привлекалось к ответствен-ности за указанное деяние (размещение рекламы «финансовой пи-рамиды») по ст. 14.3 КоАП РФ согласно постановлению УФАС РТ № А08-232/2015.

Однако Арбитражный суд Республики Татарстан счел указанный довод несостоятельным и в решении от 17 августа 2016 г. по делу № А65-10498/2016 указал, что «нарушение законодательства о рекламе не исключает возможности привлечения к ответственности, в том числе за нарушение законодательства о конкуренции», признав правомерность решения антимонопольного органа.

Вызывает большее удивление следующее суждение суда в вышеука-занном решении: «…является несостоятельным довод заявителя о том, что, пока реклама не признана нарушающей закон о рекламе, заявитель не может быть привлечен к ответственности за нарушение закона о за-щите конкуренции». Суд, в сущности, признает, что при соотношении

178

исследуемых правонарушений важна не столько объективная оценка фактических обстоятельств деяния, сколько квалификация деяния пра-воприменителем.

Данный факт впоследствии отмечен апелляционной инстанцией. Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд пришел к выводу о не-доказанности административным органом события и состава правонару-шения в действиях ИП Е. Л Платуновой и постановлением от 16 декабря 2016 г. по делу № А65-10498/2016 отменил решение Арбитражного суда Республики Татарстан.

Учитывая вышеизложенное, стоит согласиться с Д. А. Григорьевым, полагающим, что разрешить рассматриваемую коллизию возможно по-средством исключения пп. 4 п. 2 ст. 5 закона о рекламе[6 2, с. 62].


1. Андрианова Д. В. Проблемы неопределенности категории «недо-бросовестная конкуренция» в сфере управления многоквартирными до-мами // Семейное и жилищное право. — 2015. — № 4. — С. 23–25.

2. Еременко В. И. Соотношение интеллектуальной собственности и недобросовестной конкуренции // Конкурентное право. — 2014. — № 3. — С. 13–25.

3. Кинев А. Ю. Современные проблемы административно-правовой защиты от недобросовестной конкуренции // Актуальные проблемы рос-сийского права. — 2013. — № 6. — С. 679–688.

4. Серебруев И. В. Правовая природа недобросовестной конкурен-ции: понятие, признаки, формы // СПС «Консультант Плюс».

5. Тотьев К. Ю. Ненадлежащая реклама и недобросовестная конку-ренция: коллизия составов и способы ее устранения // Законы России: опыт, анализ, практика. — 2009. — № 10. — С. 10–18.

6. Григорьев Д. А. Понятия «недобросовестная реклама» и «недобро-совестная конкуренция» в российском законодательстве // Конкуренция и право. — 2015. — № 4. — С. 58–62.

Для заметок

ПРАВО. ОБЩЕСТВО. ГОСУДАРСТВО

Сборник научных статей

Том 1

Редактор: И. И. ШефановскаяВерстка: Е. А. Руднева

Подписано в печать 29.05.2017. Формат 60×84/16. Печ. л. 11,25. Тираж 100 экз.Санкт-Петербургский институт (филиал) ВГУЮ (РПА Минюста России).

199178, Санкт-Петербург, 10-я линия В.О., д. 19, лит. А.

Отпечатано в редакционно-издательском отделеСанкт-Петербургского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России).

Documents

ПРАВО. ОБЩЕСТВО. ГОСУДАРСТВО · 2018-09-11 · УДК 34 ББК 67 Редакционная коллегия: Д. В. Рыбин (председатель),