09 февраль 2017

Иран и сирийские события

отдел политических исследований

Центр современных исследований «Хармун» – независимая исследовательская, культурная и информационная некоммерческая организация. В основном Центр занимается изданием исследований и научных работ по тематике арабского региона, в частности, работ по сирийской проблематике. Организация заинтересована в развитии культуры, средств массовой информации, укреплении роли гражданского общества, распространении демократического сознания, расширении содержательного диалога и уважение прав человека. Кроме того, центр предлагает консультации и обучение в областях политики и массовой информации для нуждающихся учреждений сирийского общества с опорой на национальную сирийскую идентичность.

Центр современных исследований «Хармун» имеет несколько подразделений: отдел политических исследований, отдел социологических исследований, редакционный отдел, отдел переводов, юридический отдел. Кроме того, в рамках Центра «Хармун» реализуется несколько рабочих программ: программа политических инициатив и консультаций, программа СМИ, программа поддержки переговоров, культуры и гражданственности, программа-мониторинг документации и программа сирийских перспектив. Центр готов к запуску новых программ по сирийской и региональной проблематике. Центр использует разные механизмы для реализации своих программ: лекции, семинары, конференции, симпозиумы, учебные курсы и электронные/бумажные публикации.

1

Содержание

Введение ............................................................................................................................................. 2

1. Вторжение в Алеппо ....................................................................................................... 3

2. Сложная дорога в Астану ........................................................................................... 6

3. Судьба политических ходов России ............................................................... 9

Эпилог и Выводы ..................................................................................................................... 12

2

Введение В последние месяцы стало заметно, что Россия стремится

поменять свой политический курс в Сирии, перейдя от военной

операции к политическому урегулированию конфликта. Это

может положить конец открытой войне в Сирии и поможет России выйти из ситуации, толкающей ее на расширение

военного вмешательства, создавшего ей проблемы, которые со

временем только усугубляются. Это новый курс, в рамках

которого Россия пытается диктовать свой взгляд на политическое урегулирование сирийского конфликта после признания ею факта изменения баланса сил в результате военного вмешательства.

Напомним, что российское военное вмешательство в

сентябре 2015 года началось в тот момент, когда режим был на

грани коллапса. Это вмешательство было, как уже известно,

было инициировано по совместной просьбе Ирана и режима Асада, после того как Иран уже понял, что не в силах защищать

этот режим самостоятельно. Иран боялся краха режима, после

всего что он инвестировал в него политически, экономически

и на военном фронте. Тогда Россия смогла поставить свои

условия для обеих сторон (иранский и сирийский), что

превратило ее в оккупационную силу в полном смысле этого слова.

Несмотря на локальные и международные цели России в этом вмешательстве и использование ею «сирийской карты»

для решения своих значимых вопросов с США и Западом,

Россия и до и после вмешательства считала, что политическое

урегулирование – единственный и возможный путь решения

нынешнего сирийского конфликта, она была уверена в том, что

военного решения конфликта не существует.

3

Политическое решение, к которому склоняется и пытается

диктовать Россия – это сохранение режима Башара Асада, или

его репродукция с некоторыми мелкими несущественными изменениями. Но это решение ставит Россию в серьезную

стратегическую конфронтацию и ведет к долгосрочным разногласиям с Ираном и с режимом Асада, которые считают,

что военное решение – единственный выход из нынешней

ситуации, и работают на пресечение любой политической

инициативы.

В рамках этого подхода Москва предполагала, что ее военное

вмешательство и военные операции не будут длительными, по

ее расчетам, трех-четырех месяцев будет достаточно, чтобы

спасти и укрепить режим Асада, достичь существенных

изменений в балансе сил воюющих на поле боя, чтобы

диктовать политическое решение, соответствующее ее

интересам. Этот подход близок известному высказыванию

Клаузевица о том, что «война есть продолжение политики

другими средствами», однако теория не совпала с реальностью.

1. Вторжение в Алеппо По одному из сценариев решения сирийского вопроса,

режим Асада и Иран принимают так называемый проект «полезной Сирии» как последний выход из тупика, в том случае,

если режим не сможет восстановить контроль над всей территорией Сирии. Асад заявил в своей речи от 26 июля 2015

года о том, что «речь идет о двух приоритетах, не о всех. Первый

приоритет – это важные регионы, нам все время приходится

определять, какие регионы наиболее важны, чтобы наши

вооруженные силы держали их под контролем, причем надо

4

сделать так, чтобы это не привело к коллапсу во всех

остальных территориях. Важность этих регионов

определяется определенными факторами, иногда военными,

иногда политическими, а иногда экономическими и

инфраструктурными».

Проект «полезная Сирия», по определению режима,

включает регион сирийского побережья, Хама, Хомс и

территории до столицы Дамаск. Возможно, Алеппо не входил в

этот проект потому, что Иран и режим Асада думали, что его

возвращение будет сложно выполнимым. Но, после

российского военного вмешательства в сентябре 2015 года,

режим Асада и Иран снова стали думать о включении Алеппо в «полезную Сирию», так как город представляет собой очень

важное, стратегическое звено между Ираном и Сирией через

Ирак (после возвращения Мосула из-под контроля ИГ), а также

связывает Иран с Ливаном и Средиземным морем. Алеппо

также является для Асада вторым по величине городом после Дамаска и экономической столицей страны. Иран и режим

Асада долго давили на Россию, чтобы она помогала в захвате

контроля над Алеппо , но россияне не обращали внимание на

это, возможно, из-за огромных расходов на такую операцию,

кроме того, из-за сложности операции и ее международных

последствий.

Но после июля 2016 года, Россия вернулась к этой идее и

серьезно стала рассматривать ее. На это повлияло два фактора:

Первый – это восстановление отношений с Турцией, после

извинения турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана в адрес российского президента Владимира Путина по поводу уничтожения российского истребителя, и особенно после

неудачного переворота в Турции в середине июля 2016 года и

5

турецкого поворота во внешней политике. Второй – это уход

прежней американской администрации, что дает больше

пространства для гибкости политического маневра.

Определяющим фактором в принятии Россией решения о вторжении в Алеппо стала сделка, заключенная с Турцией под

названием «Аль-Баб за Алеппо», по которой Россия сняла свою

защиту курдских «отрядов народной самообороны» (YPG), и

соответственно дала возможность туркам дойти до города Аль-Баб в ходе военной операции «Щит Евфрата», а затем и до

города Манбидж, а именно эти цели и являлись приоритетом в

турецкой повестке по сирийскому вопросу после изменения курса внешней политики. Взамен на это, Турция призывала

некоторых членов вооруженной оппозиции из восточной части Алеппо для участия в «сирийской свободной армии»,

которая работает под ее управлением в рамках «Щит Евфрата».

Турция также участвовала в блокировании поставок воюющим группировкам в Алеппо, что облегчило

правительственным силам и их сторонникам – шиитским

формированиям задачу вторжения в восточную часть Алеппо,

они захватывали квартал за кварталом в конце декабря прошлого года под жестким воздушным прикрытием ВКС России.

Эта жестокая российская воздушная военная операция была бы невозможна, если бы Россия не была уверена по поводу

американского нейтралитета к этой операции, причем

нейтралитета не только со стороны уходящей администрации Обамы, но и со стороны приходящей администрации Трампа.

Многие источники информации говорят о том, что связь между

российским президентом Владимиром Путиным и избранным президентом США Дональдом Трампом не прекращалась.

6

В этой военной кампании Россия совершила множество тяжких преступлений, но самое серьезное преступление

России – это превращение российской военной мощи в Сирии в

инструмент в руках Ирана и режима Асада для методической религиозной чистки, религиозно-демографического

изменения в структуре сирийского общества. Сейчас

международные учреждения начали собирать доказательства конкретных военных преступлений, которые совершили

российские вооруженные силы, либо служили в качестве

прикрытия для их совершения.

2. Сложная дорога в Астану После завершения российской воздушной операции,

достижения запланированных целей и вторжения в Алеппо правительственных сил и КСИР со своими многонациональными формированиями, было принято

решение об установлении режима прекращения огня в городе.

Это позволило выселить людей из своих домов, эвакуировать

восточные части города, очистив его от местного населения в

ходе операции организованного принудительного перемещения, а затем провести эвакуацию остатков

ополченцев и их семей. С помощью своих формирований, в

которых царила атмосфера мести и гнева, Иран пытался

помешать соблюдению режима прекращения огня, и это

вынудило Россию диктовать свою волю и навязать его соблюдение, что доказывает публичное разногласие между

двумя сторонами. Видимо Россия, жаждавшая политических

плодов своей военной «победы» в Алеппо, работала над

режимом прекращения огня совместно с Турцией, отстранив

Иран. Режим вступил в силу 30 декабря 2016 года после согласия

7

режима Асада и оппозиции с российско-турецкими

договоренностями. Совбез ООН единогласно принял

резолюцию №2336, предложенную Россией и Турцией в

поддержку прекращения огня в Сирии, приверженности

«суверенитету, независимости, единству и территориальной

целостности» Сирии. Также в резолюции подчеркивается, что

единственный путь устойчивого урегулирования конфликта в стране лежит через всесторонний политический процесс,

который должен идти под руководством самих сирийцев на основе Женевского коммюнике, решений СБ ООН и

Международной группы поддержки Сирии (МГПС). В тексте

резолюции СБ ООН рассматривает переговоры в Астане в качестве «важной части сирийского политического процесса и

важного шага вперед для возобновления переговоров под эгидой ООН в Женеве 8 февраля 2017 года» (опасаясь любых

поползновений Москвы представить Астан как альтернативу Женевы). В этой связи постпред России в ООН Виталий Чуркин

подчеркнул, что в Астану приглашен спец посланник ООН по

Сирии Саффан де Митура и заявил, что «формат Астаны не

заменяет межсирийские переговоры в Женеве». В случае

выполнения этой резолюции Совбеза ООН всеми сторонами,

переговоры между сирийским режимом и оппозицией могут стартовать в столице Казахстана 23 января под эгидой ООН-

России-Турции.

Подобно тому, как ранее Иран пытался помешать

соблюдению режима прекращения огня в Алеппо, он также

начал ставить палки в колеса «договоренности Анкары».

Происходящее сегодня в долине Барада и других регионах,

действия правительственных сил и формирований «Хезболлаха» под предлогом конфронтации с фронтом «Фатх

8

аш-Шам» (бывший Джебхат ан-Нусры), исключенным вместе с

ИГИЛ из переговоров в Астане, является показателем степени

хрупкости этих переговоров, которые могут сорваться в любой

момент. А если Россия не сможет навязать Ирану и сирийскому

режиму соблюдение договоренностей, то это означает, что она

(с точки зрении оппозиции)не способна стать гарантом

будущих политических урегулирований.

Несмотря не утечки информации по поводу отличий документа, подписанного режимом Асада от документа,

подписанного оппозицией, (что может вызвать проблемы при

выполнении решений), российско-турецкая договоренность,

на которую согласились режим и оппозиция, основана на

черновике российского документа, обсужденного на

конфиденциальных переговорах в Анкаре в присутствии турецкой разведки. В ходе этих переговоров Россия впервые

признала некоторые исламские военные оппозиционные фракции. Несомненно, легализация этих фракций на

«переговорах в Анкаре» в преддверии «переговоров в Астане» –

важное изменение в российской позиции по сравнению с тем,

что было на переговорах с США с момента начала «Венского

процесса», создания МГПС и принятия «прекращения боевых

действий» в феврале прошлого года. Изменение в российской

позиции сильно раздражает Иран и режим Асада, которые

считают эти фракции «террористическими и

экстремистскими». Кроме того, результатом переговоров в

Анкаре между российскими военными и фракцией оппозиции стали три ключевых пункта. Первый – Россия и Турция

выступают в качестве гарантов режима прекращения огня,

Россия будет гарантировать соблюдение режима своими двумя союзниками, а Турция гарантирует соблюдение

9

фракциями оппозиции. Второй – нет военного решения для

Сирии, что означает признание политического

урегулирования единственным путем решения сирийского конфликта вопреки стремлениям Ирана и режима Асада к военному решению. Третий – полное прекращение огня

станет первым шагом для выполнения резолюции №2254.

Кроме того, предложение провести «переговоры в Астане» – это

фиксация договоренности, достигнутой на «переговорах в

Анкаре» и подписанной всеми участниками «переговоров в

Астане» для их легализации на «переговорах в Женеве» под

эгидой ООН. Все это говорит о том, что в Астане переговоры

будут длительными и сложными.

3. Судьба политических ходов России Близкие к Москве источники говорят о том, что в Астане

состоятся прямые переговоры между военными и политиками от оппозиции, и военными и политиками, представляющими

режим. Прямые переговоры такого рода будут проводиться

впервые за все время сирийского конфликта.

Очевидно, что россияне хотят использовать встречу в

Астане для изменения курса переговоров, они хотят

контролировать итоги политического решения путем контроля над приглашенными сирийскими представителями и контроля над повестками встреч участников переговоров.

Несмотря на то, что принимающая страна, Казахстан или

Москва, еще не отправляли никаких приглашений,

предполагается, что приглашения будут отправлены после 10

января, то есть после даты встречи российских и турецких

экспертов в Анкаре (4 января текущего года министр

10

иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу заявил, что

встреча будет проводиться с целью планирования переговоров в Астане и на ней будут, по всей вероятности,

решать ключевые вопросы до переговоров в Астане).

Источники оппозиции упомянули, что россияне работают по

двум каналам, первый – военный, включающий в себя

вооруженные фракции оппозиции, которые поддерживает

Турция и которые расположены к сотрудничеству с русскими,

второй – политический, включающий Московско-Астанскую

группу, часть Каирской, часть групп оппозиции Хмеймима и

Национальный координационный комитет. В то же время идет

работа по включению курдов в лице «Демократических сил

Сирии». Кроме того, имеется утечка информации о том, что

Россия предпочитает не приглашать «Высший комитет по

переговорам» и «Национальную коалицию сирийских

революционных и оппозиционных сил» как таковых, но она не

против пригласить персонально отдельных лиц из этих фракций. Это вызывает много сомнений в возможности успеха

переговоров в Астане, особенно если впоследствии

предполагается участие в Женеве, ведь легитимность, по

резолюции Совбеза ООН №2254, все равно принадлежит этой

коалиции, то есть обойти ее будет невозможно.

Если перейти к сути переговоров, то атмосфера российско-

турецко-иранского согласия, которую мы видели в

«Декларации Москвы», таит в себе много проблем и

разногласий. Среди наиболее очевидных острых вопросов

остается позиции по поводу режима и его главы. Иран

настаивает на сохранении режима и Асада даже после окончательного политического урегулирования сирийского конфликта, Россия занимает менее жесткую позицию, в

11

отличие от Ирана. Она считает необходимым сохранить режим

с некоторыми поправками, но она готова отказаться от главы

режима в ходе политического процесса, то есть на одном из

этапов переходного периода. Турция же выступает за

свержение режима и уход Асада в начале переходного периода или на одном из его этапов. Все это говорит об уровне

сложности переговоров в Астане и о том, настолько не

прогнозируем их результат.

Другой вопрос – это «Хезболлах» и шиитские формирования.

Видимо, Иран, вложив колоссальные инвестиции в сирийский

вопрос, не готов торговаться по поводу своего присутствия в

Сирии, даже несмотря на не легитимность этого присутствия,

опирающегося на специальную силу, гарантирующую

сохранение президента и режима под его контролем. Россия

стремится к ситуации, когда все формирования уйдут из

Сирии, это связано не только с идеологическим разногласием с

этими формированиями, а еще и с тем, что сохранение их

присутствия вызывает стратегический дисбаланс в контроле России над Сирией. Турция выступает против формирований

не только из-за их религиозной принадлежности, но и из-за

количества совершенных ими преступлений за все время их присутствия в Сирии, а также потому, что эти формирования

являются олицетворением присутствия иранского влияния на ее южных границах. В этом контексте заявление министра

иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу от 30 декабря

2016 года после объявления режима прекращения огня, в

котором он призывал к уходу всех иностранных формирований, включая «Хезболлах», из Сирии, вызвало

моментальную бурную реакцию со стороны Ирана.

Представитель иранского МИДа Бахрам Касеми сразу же

12

заявил, что «разговор о разделении влияния в Сирии не имеет

никакого смысла», подтверждая, что «его страна никогда этого

не позволит». Это тоже говорит о возможных предстоящих

столкновениях.

Если учитывать серьезные аналитические работы о возможностях России реализовать свои взгляды по политическому решению сирийского вопроса, то становится

ясно, что несомненно россияне представляют, что такое

решение требует, во-первых, наличия политической воли, во–

вторых, хотя бы минимальный международный консенсус по

данному вопросу, особенно после того, как решение

сирийского вопроса перестало быть прерогативой сирийцев.

Об этом еще рано говорить в силу того, что новая

администрация Белого дома только что пришла к власти.

Эпилог и Выводы Смогут ли россияне достигнуть политического решения

сирийского вопроса (каким они его представляют) или нет –

это вопрос, на который никто пока не может дать ответ в силу

недостаточности данных на текущий момент, но одно уже

совершенно ясно: путь к этому будет сложным и длинным.

Даже если российское решение сирийского вопроса будет достигнуто (что вполне возможно), то оно не будет

соответствовать стремлениям и требованиям сирийцев,

которые они выразили в своей революции. После такого

решения Сирия не будет сильно отличаться от той Сирии,

которую они знали на протяжении десятилетий, против

которой они и восстали, поэтому причины революции

сохранятся, и он будет продолжаться в других формах, которые

13

будут адекватны новой реальной обстановке. А если

российское решение сирийского вопроса не будет достигнуто,

то будет сложно увидеть свет в конце туннеля.

Этот момент потребует от сирийцев объективно оценить ситуацию, если они желают продолжать дело революции и

достичь как можно больше ее целей, они должны ответственно

и тщательно пересмотреть все свои действия на протяжении прошедших шести лет, определить ошибки, пробелы и

провалы, для того, чтобы двигаться дальше к успеху идей

революции.

Под сирийцами мы имеем ввиду, во-первых, тех

политических субъектов и военные фракции, которые

создавались на почве революции, чтобы представлять

интересы революции и сирийского народа, и которые должны

были работать на них и для них, но они привели ситуацию в тот

тупик, в котором мы находимся сейчас. Во-вторых, сирийцы –

это все силы, партии, учреждения, политические и

гражданские формирования, которые заявляют, что стоят на

стороне революции и поднимают ее знамя.

Недавно вышедшая декларация, которая подписана

многими видными культурными и политическими деятелями,

в которой они предлагают попытаются пересмотреть ситуацию в стране пока не поздно, может стать шагом на

правильном пути. Только тут возникает вопрос: что означает

личная подпись некоторых подписантов, которые являются

видными деятелями в учреждениях, которые они

критикуют(?!), означает ли это, что мы живем в состоянии

шизофрении? Означает ли это также, что эти учреждения

дошли до предельной степени замкнутости и

14

нефункциональности, и пребывают в этом состоянии только

ради того, чтобы зарабатывать невзирая на свою полнейшую

негодность?!

Если это так, то сирийцам остается только работать вне этих

учреждений и рамок, стремиться к созданию единого

национального политического субъекта, чья легитимность

опиралась бы исключительно на внутрисирийские силы и зависела бы только от своих действий, этот вывод следует из

горького опыта, через который мы все прошли. Для создания

нашего будущего Сирия сейчас нуждается в новом общественном договоре, основанном на широких

национальных интересах. Это потребует от сирийцев начать

широкую дискуссию в поиске нового общественного договора,

в основе которого должно лежать создание нового национального государства и плюралистического общества,

где проживают равные свободные граждане вне зависимости от их культурной, социальной, политической или религиозной

принадлежности. Сирийцы должны противостоять не только

тирании, но и экстремизму, религиозному фундаментализму и

прочим явлениям, это их судьба, и они способны достичь своих

целей.

harmoon.org