364

УНИВЕРСИТЕТЫ в эпоху Возрождения*.

В эпоху Возрождения университетское движение переживало в странах Европы ощутимый подъем: росла численность высших учебных заведений, расширялась их география, увеличивался

приток университетских слушателей. Хотя первенство по числу высших школ по-прежнему удер-

живала Италия (к началу XVI здесь действовало порядка 25 студиумов), университетское движе-ние вышло за пределы своей первоначальной «колыбели», охватило земли Империи, проникло в

Швейцарию, Нидерланды, во владения польской, чешской, венгерской короны, в Скандинавию и

Шотландию. Если в 1350 г. по всей Европе начитывалось не более двух десятков университетов, то за полтора века их численность утроилась. В XVI столетии темпы прироста высших учебных

заведений несколько снизились, однако после кратковременного спада, вызванного реформацион-

ными процессами, быстрыми темпами продолжал расти контингент университетских слушателей.

К концу века в ряде областей Европы (Англия, Кастилия) начался настоящий образовательный бум: системой высшего образования оказалось охвачено до 3,5% молодых мужчин. Одна только

Саламанка ежегодно открывала свои двери 5–7 тыс. студентам, Оксфорд и Кембридж посещало до

4-5 тыс. человек в год. В XVI столетии университеты перестали быть монополистами в сфере оказания образова-

тельных услуг. Слой поставщиков знания существенно расширился. Наряду с традиционными

studia generalia – высшими учебными заведениями, пользующимися правом присвоения ученых

степеней и официально признанных властями, в Европе стал складываться дополнительный (вто-ричный) сектор образовательных услуг, представленный разнообразными колледжами, «академи-

ями», школами высшей ступени – многопрофильными, и специализированными. Не будучи ста-

тусными, такие образовательные учреждения нередко обеспечивали уровень подготовки не ниже университетского. С развертыванием реформационного движения возникли первые клерикальные

центры высшего образования. Часто они формировались на базе бывших церковных школ и не

имели полной факультетской структуры (лютеранские gymnasia illustria в Марбурге, Страсбурге, Йене, кальвинистские «академии» в Цюрихе, Берне, Лозанне, католические колледжи в Риме,

Диллингене, Граце и др.). Старые университеты (studia generalia) также разделились по принципу

конфессиональной принадлежности. Так в землях Империи лютеране могли преподавать и учить-

ся в Эрфурте и Ростоке, кальвинисты – в Гейдельберге и Базеле, католики – в Вене, Ингольштадте, Лувене и других местах.

Будучи преемниками средневековых «всеобщих школ» (studia generalia), ренессансные

университеты очень многое унаследовали от них – и в формах организационного устройства, и в практике образовательной деятельности. Однако именно в эпоху Возрождения началось постепен-

ное обновление различных сторон университетской жизни. В XVI в. практически прекратилось

бродяжничество университетов. Многие студиумы обзавелись собственными зданиями со специ-ально приспособленными для занятий и административных нужд помещениями – лекционными

залами, библиотеками, часовнями, комнатами для проживания студентов и преподавателей. Те-

перь в случае возникновения конфликтных ситуаций университеты уже не могли угрожать вла-

стям исходом. Различные звенья образовательной системы все более втягивались в орбиту госу-дарственного контроля. Автономия высшей школы изживалась, руководство университетской

жизнью переходило в руки правительственных чиновников. Быстрее всего новый порядок утвер-

ждался в высших школах «второй генерации»: будучи зависимыми от государственных источни-ков финансирования, они не могли оказывать действенного сопротивления властям. Однако ре-

формы управления активно осуществлялись и в старых образовательных центрах, известных сво-

ими демократическими традициями. Так Парижский университет уже в середине XV в. был по-

ставлен под контроль парламентской чиновной бюрократии: преподавателей и студентов лишили права выбора ректора, фискальных и судебных иммунитетов, принудили к принесению присяги

верности монарху, (королевские эдикты 1381, 1446, 1474 гг.). Испанская монархия установила в

конце XV в. контроль даже над такой сугубо академической сферой деятельности как присвоение ученых степеней: согласно королевскому эдикту 1480 г., дипломы всех учебных заведений (вклю-

чая и старейшие – Саламанку и Вальядолид) должны были проходить процедуру освидетельство-

вания в королевском совете. Дольше других удерживали свои корпоративные иммунитеты сту-

* Нехаева С.В. Университеты в эпоху Возрождения // Культура Возрождения. Энциклопе-

дия в 2 т. / Под ред. О. Ф. Кудрявцева (отв. ред.), Н. В. Ревякиной (зам. отв. ред.) и др. – Т.

2. В 2-х кн. – Кн. 2. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2011. – С. 364–372.

365

денческие общины Апеннинского полуострова, но и здесь к концу XVI в. наступил закат универ-

ситетской автономии. Однако в XV – XVI вв. университеты все же пользовались большими свободами, чем пол-

тора–два века спустя. В силу несовершенства форм и методов государственного контроля, даже

самые строгие предписания властей не всегда исполнялись на практике. Ограниченной оставалась также сфера действия церковного контроля. Даже в разгар религиозных гонений в ряде универси-

тетов, как католических, так и протестантских, сохранялась значительная прослойка инаковерую-

щих (особенно на юридических и медицинских факультетах). В германских землях традиции ре-

лигиозного индифферентизма поддерживались во второй половине XVI в. в Гейдельберге, Зальц-бурге, Франкфурте-на-Одере, во Франции – в Орлеане, Бурже, Монпелье, в Италии – в Сиене, Па-

дуе, Болонье. Из-за частых перемен в границах между конфессиями некоторые высшие школы

стали биконфессиональными (Эрфурт, Ним, Оранж). Местами нарушению церковных запретов попустительствовали светские власти, опасавшиеся, что ужесточение контроля вызовет отток сту-

дентов из местных образовательных центров.

По мере того, как руководство высшей школой переходило в руки чиновной бюрократии, стирались различия между двумя основными типами университетской организации – болонской,

основанной на принципах студенческого самоуправления, и парижской, где властные прерогативы

в основном принадлежали магистрам. Порядок управления высшей школой все более унифициро-

вался. Однако свойственная старым университетам жесткая факультетская (или студийная) струк-тура и характерные для неё централизованные формы обучения постепенно изживались. На смену

им приходили новые модели университетского устройства, преобладающей среди которых почти

везде (за исключением земель Апеннинского и Пиренейского полуострова) стала коллегиальная модель.

Коллегиями или колледжами (от лат. collegium – товарищество, содружество) первона-

чально называли общежития для бедных студентов. Они создавались по инициативе частных лиц

и церковных властей. Будучи благотворительными заведениями, коллегии охватывали лишь не-большую часть студенческого контингента (не более 4-5% школяров). Позже в общежития стали

принимать и тех, кто сам оплачивал свое содержание. В ренессансный период пребывание студен-

тов в коллегиях превратилось в норму университетской жизни, однако почти везде (за исключени-ем Италии и Испании) они действовали на манер пансионов. Так в Оксфорде и Кембридже к кон-

цу XV в. в коллегиях сосредотачивалось 75–80% учащихся (в XIV в. – не более трети), но бес-

платное содержание получала только пятая часть школяров. По мере концентрации студентов в стенах общежитий, сюда стал перемещаться и учебный процесс. Если в XIII в. чтение в коллегиях

открытых лекций было сравнительной редкостью, то в XV–XVI вв. оно сделалось почти что пра-

вилом. В ряде европейских стран (Англии, Франции, Германии) получила широкое распростране-

ние практика коллегиатур − предоставления преподавателям мест в коллегиях с присвоением со-держания (своеобразный суррогат жалований). В результате во многих общежитиях появился соб-

ственный преподавательский штат. Образовательный процесс стал реализовываться совместными

усилиями факультетов и коллегий (колледжей), которые из благотворительных заведений превра-тились в составную часть университетской структуры. Наиболее завершенную форму коллегиаль-

ная модель университетского устройства получила на английской земле (Оксфорд и Кембридж).

Определенные трансформации переживали в XV – XVI столетиях и сами университетские общины. Прежде всего, изменялся их национальный состав. Хотя университеты нигде не закрыли

свои двери для выходцев из других земель, повсеместно сокращалась доля иностранцев. В Окс-

форде число прибывающих с континента студентов уменьшилось за XV столетие почти вдвое и

составило к концу века около 10%. В Болонском университете доля выходцев из заальпийских об-ластей сократилась, по сравнению с XIII в., с 66% до 47%, а к концу XVI в. − до 36%. Одновре-

менно свертывались и внутрирегиональные миграционные потоки. Обучение вдали от дома, а тем

более за границей все больше становилось доступным лишь нобилитету и представителям финан-совых элит. Искусственными ограничителями мобильности служили религиозные преследования

и запреты властей на посещение «чужих» университетов. По приблизительным оценкам в Европе

уже к началу XVI столетия около 3/4 студентов не выезжало за границу, довольствуясь учебой в

близлежащих центрах. Наиболее однонациональными были германские, испанские, шотландские, восточноевропейские и скандинавские университеты, в основном аккумулировавшие выходцев из

своих стран.

366

Со временем уменьшалась также подвижность профессорско-преподавательского состава.

Хотя в конце XV – нач. XVI в. многие образовательные центры пытались привлечь к себе ученых-иностранцев (и даже резервировали с этой целью особые кафедры), действовавшие в большинстве

студиумов правила замещения вакантных должностей, отдававшие предпочтения местным граж-

данам или обязывающие профессоров не принимать предложений от других университетов, вели к неуклонному сокращению доли иностранной профессуры. К концу XVI в. она, как правило, не

превышала 15 − 20% (исключения составляли лишь немногие университеты – Ингольштадт, Лей-

ден, Падуя). В ряде высших школ (Орлеан, Париж, Тюбинген, Копенгаген) профессорские долж-

ности стали почти наследственными. Повсеместно шел процесс размывания «наций» (студенче-ских и магистерских землячеств): сокращалась их численность, уменьшалась активность, росла

этническая неоднородность (из соображений престижа к землячествам часто приписывали влия-

тельных людей иноэтнического происхождения). Ренессансные университеты сохраняли тесную связь с городской средой: подавляющая

масса их слушателей (от 2/5 до 9/10) рекрутировалась из семей горожан. В основном это были де-

ти торговцев, ремесленников, мелких служащих, преподавателей, судейских, врачей. Относитель-но прочные связи университетов с сельским миром установились в XV –XVI столетиях только в

Англии. В большинстве высших школ, несмотря на преимущественно светскую ориентацию обра-

зования, сохранялась высокая прослойка духовенства (до 1/3 школяров): обучение в университете,

видимо, помогало делать успешную церковную карьеру. С развертыванием реформационного движения резко ускорился отток из высшей школы монашества. Однако общее сокращение доли

клира в среде студенчества (до 5–12 %) наметилось лишь к концу XVI столетия, когда в Европе

появились множество специализированных церковных центров высшего образования – проте-стантских академий и иезуитских колледжей.

С расширением возможностей устройства выпускников на доходную государственную

службу усилился приток в университеты выходцев из феодальных слоев общества, прежде всего,

обедневшего дворянства. Так если в XIII−XIV вв. дети дворян составляли среди питомцев Окс-форда (согласно реестрам отдельных колледжей) не более 2 − 3%, то в XV в. – уже 10 − 13%, а к

концу XVI в. − 42 − 45%; прослойка аристократии за одно только XVI столетие увеличилась в че-

тыре раза. В испанских университетах в этот период времени доля грандов среди обучающихся достигла 5 – 10%, слой идальго вырос с 13 до 31%. В погоне за знаниями и в надежде ускорить

свое социальное возвышение в университеты устремляются дети купцов, предпринимателей, бан-

киров, земельных спекулянтов, представители интеллектуальных и бюрократических элит. Вы-ходцы из состоятельных слоев населения привносят в университетскую среду привычный для них

образ жизни. Они окружают себя многочисленными слугами, чернокожими невольниками, устра-

ивают роскошные пиры, соколиные охоты, рыцарские турниры. В то же время в университетах

еще сохраняется (хотя и имеет тенденцию к сокращению) довольно большая прослойка неиму-щих. Согласно спискам освобожденных от платы за имматрикуляцию (внесение в списки студен-

тов) и промоцию (получение ученой степени), в XV − XVI вв. доля пауперов колебалась по от-

дельным высшим школам от 3-5% (Ингольштадт, Гейдельберг, Орлеан) до 17-25% (Вена, Лейп-циг, Флоренция, Париж). Бедных студентов всегда было больше на севере Европы (здесь долгое

время преобладала ориентация учащихся на менее выгодные с точки зрения будущего карьерного

роста специальности), однако в XVI столетии эти различия стали стираться. Повсюду усиливается расслоение школяров, обостряются социальные контрасты. Прежняя сплоченность студенческих

сообществ, порожденная совместной борьбой за привилегии и цементируемая их относительной

имущественной однородностью, постепенно разрушается.

Сходные процессы, хотя и в менее выраженной форме, протекали и в преподавательской среде. По своему происхождению она была более гомогенной. Профессора редко являлись выход-

цами из высших слоев общества. Чаще всего это были сыновья интеллектуалов, священнослужи-

телей (в протестантских землях), бюргеров (особенно в Нидерландах и во Франции) или мелких землевладельцев (Англия, Польша). Представителей дворянства среди них было немного: профес-

сорство еще не воспринималось в полной мере как путь карьеры, выходцы из привилегированных

слоев предпочитали более престижную и доходную гражданскую или церковную службу. Сами

профессора, однако, все настойчивее идентифицировали себя с благородными. В эпоху Возрождения ослабевала связь преподавательского корпуса с клерикальными кру-

гами: мирян стали допускать сначала на медицинские, а затем на юридические и артистические

факультеты. Постепенно изживался обычай безбрачия профессуры (дольше он удерживался среди

367

ректоров). Одним из важных факторов, способствующих упрочению статуса преподавателей и

стабилизации их положения, стало появление в университетах (с XIV в. в Италии, а затем и в дру-гих странах Европы) оплачиваемых кафедр. Однако сам порядок замещения вакантных должно-

стей оставался неурегулированным. Назначение преподавателей могло осуществляться факульте-

том, университетом, городскими, церковными властями, короной или в смешанных формах. В по-ложении магистров (круг обязанностей, привилегии, условия и оплата труда) имелись существен-

ные различия. Как правило, типичным для университета Возрождения было существование не-

большого ядра влиятельных профессоров, окруженных группой лекторов разного статуса, помо-

гавшим им выполнять преподавательские обязанности. Последние либо вообще не получали жа-лования, либо вынуждены были довольствоваться оплатой в 2 −3 раза меньшей. Уровень доходов

преподавателей зависел также от их умений и навыков, реноме университета, источников его фи-

нансирования (церковные бенефиции, доходы муниципалитетов, поступления из королевской или княжеской казны, взносы благотворителей и самих студентов), специфики факультета и характера

преподаваемых дисциплин. Так в Павийском университете в XV в. оплата 30 − 50% лекторов не

превышала 50 павийских флоринов (примерная зарплата квалифицированного рабочего), а у 5% колебалась от 600 до 2000 флоринов. Во Флорентийском студиуме в тот же период времени пре-

подаватель мог получать до 950 флоринов (т.е. в 20-25 раз больше квалифицированного каменщи-

ка), но заработки большинства педагогов варьировали в диапазоне 20 – 60 флоринов. В немецких

университетах в конце XV − начале XVI в даже самые высокооплачиваемые преподаватели (обычно это были юристы) не могли рассчитывать на вознаграждение свыше 100 − 300 флоринов.

Более состоятельными были профессора Саламанки, Алкалы, Вальядолида и Оксфорда: в XVI в.

средний размер их жалования превышал доход мастера-ремесленника в 5-6 раз. Но подавляющее число университетских педагогов, особенно на артистических факультетах, были удручающе бед-

ны. Почти везде власти предпочитали привлекать в университет 2 − 3-х известных профессоров,

назначая им высокое жалование, в то время как остальным выделялись средства, едва-едва позво-

лявшие сводить концы с концами. Правда, преподаватели могли увеличить свой доход, исполняя различные административные должности в колледжах и университетах, а также работая в качестве

советников, консультантов, практикующих врачей, юристов, частных преподавателей. Однако от-

влечение профессуры плохо сказывалось на качестве университетского преподавания. С переносом лекционных курсов в стены коллегий наметилась децентрализация учебного

процесса, но существенных изменений в его организации не произошло: в ренессансной высшей

школе сохранялась та же факультетская структура (подготовительное артистическое отделение, факультеты юриспруденции – со специализацией на гражданском и каноническом праве – меди-

цины и теологии) и прежние формы обучения (лекции, репетиции, диспуты). Артистический фа-

культет обеспечивал базовое образование, в основе которого лежало изучение 7 «свободных ис-

кусств» («artes liberales») – грамматики, диалектики, риторики, арифметики, геометрии, астроно-мии и музыки. Правом получения ученых степеней в области права, медицины и теологии пользо-

вались только выпускники артистического факультета. На практике, однако, объем полученных

ими знаний часто мало чем отличался от подготовки слушателей грамматических школ. Ренессан-сные университеты продолжали совмещать в себе образовательные структуры разного уровня:

подобно своим средневековым предшественникам, они обеспечивали не только высшее, но и

среднее, а иногда даже начальное образование. Из немногих новых форм обучения, получивших распространение в ренессансную эпоху,

следует отметить тьюторство – индивидуальную подготовку студентов под руководством специ-

альных педагогов (тьюторов) и классную систему организации занятий. Последняя предполагала

разделение школяров на группы (классы) в зависимости от года обучения и уровня подготовки. Переходя из одного класса в другой, студент получал возможность прослушать все программные

курсы. В XVI в. прогрессивная в своей основе классная система стала внедряться в некоторых ар-

тистических колледжах Франции и Германии, однако, наиболее активно она утверждалась в новых образовательных центрах – в «штурмановских» гимназиях, иезуитских коллегиях, протестантских

«академиях», в то время как в старых университетах в основном сохранялись прежние формы

обучения.

Как и в средневековых, в ренессансных высших школах отсутствовала практика выдачи дипломов: выпускником того или иного факультета считался тот, кто сумел получить высшую

(магистерскую или докторскую) степень, дающую право на самостоятельное преподавание. Сроки

обучения имели устойчивую тенденцию к сокращению, но все же оставались довольно продолжи-

368

тельными – 2-3 года на артистическом, 4-5 лет на медицинском, 5-7 лет на юридическом и 7-9 лет

на теологическом факультетах. Не смотря на то, что в действительности школярам делалось нема-ло уступок, позволяющих сократить время пребывания в высшей школе (за взятки, из уважения к

происхождению или сану соискателя, с целью привлечения студентов в какой-либо новоиспечен-

ный университет), и само обучение и собственно промоция (процедура получения ученой степени) оставались делом трудоемким и дорогостоящим. Так в Парижском университете расходы на со-

держание студента составляли в XV в. 30 – 50 турских ливров в год, что в 3 – 4 раза превышали

годовой доход квалифицированного каменщика. Даже без получения ученой степени на обучение

затрачивалась сумма эквивалентная стоимости нескольких городских домов. Не менее дорогосто-ящей была и сама процедура промоции. В XV в. лидирующие позиции по размерам промоцион-

ных трат удерживала Болонья, где расходы на получение ученой степени достигали 1000 лир

(сумма эквивалентная стоимости обучения в течение 4 – 5 лет). В XVI в. пальма первенства пере-шла к Падуе и Парижу. Особенно большие расходы несли теологи и юристы. Так в Парижском

университете, по свидетельству Петра Рамуса, в 1562 г. получение ученой степени магистра ис-

кусств обходилось в 56 ливров 13 солидов, доктора медицины – в 881 ливр 5 солидов, теологии – в 1002 ливра.

Завершало обучение, как правило, не более одной трети студентов. Особенно высокий

уровень отсева наблюдался на факультетах искусств германских университетов. Здесь только 3 – 4

школяра из десяти становились бакалаврами, и лишь один из десяти удостаивался степени маги-стра. На протяжении всего XVI столетия не прекращалось бродяжничество студентов. Школяры

переходили из университета в университет, одни – в поисках лучших условий жизни, другие – в

стремлении сократить расходы на промоцию, третьи – в надежде обрести новое знание. В ренессансных университетах не было единых образовательных программ. Как и в сред-

невековый период, содержание образования существенно варьировало от одного студиума к дру-

гому. Изменения в учебных программах везде происходили медленно. Отличительными чертами

университетского образования оставались ориентация на книжное знание, слабая связь обучения с практикой, опора на авторитеты, отсутствие четкой предметной дифференциации учебного мате-

риала. Образовательный процесс строился на изучении избранных трудов античных авторов, под-

вергшихся схоластической переработке, (предпочтение отдавалось Аристотелю) и освоении книжного наследия средневековых мыслителей. Накопленный в различных областях богатый

практический опыт почти не использовался. В преподавании оставался неизжитым предметный

синкретизм: многие учебные курсы были эклектичными (содержательно неоднородными), по тра-диции они включали в себя сведения из разных предметных областей. Целый ряд дисциплин еще

не выделился из комплекса 7 свободных искусств. Медицина сохраняла тесную связь с аристоте-

левской физикой (натуральной философией), алхимией и астрологией, юриспруденция – с класси-

ческим римским и церковным правом. В обновлении содержания университетского образования важную роль сыграло распро-

странение гуманистических идей. В основном, они проникали в университеты через систему экс-

траординарного (факультативного) обучения (экстраординарные курсы подвергались меньшей регламентации, и их преподавателям было легче откликаться на запросы студенческой аудито-

рии). Уже в первой половине XV столетия гуманизм пустил корни в некоторых крупных образова-

тельных центрах Апеннинского полуострова – в университетах Падуи, Флоренции, Павии, Боло-ньи. На рубеже XV–XVI вв. началось постепенное проникновение гуманистических идей в уни-

верситетскую среду заальпийских областей Европы. Очаги ренессансной культуры возникли в

высших школах Вены, Эрфурта, Гейдельберга, Базеля, Оксфорда, Саламанки, Алкала де Энарес и

др. На университетских кафедрах появилось немало носителей гуманистической образованности, среди них такие известные гуманисты как Дж. К. да Равенна (Падуя, Болонья, Флоренция), П. П.

Верджерио (Падуя), Л. Валла (Павия, Рим), К. Целтис, Й. Вадиан (Вена), Э. Роттердамский (Окс-

форд), Х. Л. Вивес (Лувен, Оксфорд). Для многих из них преподавание в высшей школе было не случайным эпизодом в биографии, а делом всей жизни (Я. Вимпфелинг, К. Ландино, Ф. Ме-

ланхтон и др.).

Под влиянием гуманизма заметно ускорился процесс секуляризации университетского

знания, расширился его диапазон, углубилась предметная дифференциация. Гуманисты способ-ствовали утверждению в университетах новых, отличных от схоластического умозрения методов

познания. Они познакомили студенческую аудиторию с ранее неизвестными или заново переве-

денными и очищенными от позднейших наслоений произведениями античных авторов. Круг уни-

369

верситетских дисциплин заметно расширился за счет включения в учебные программы артистиче-

ских факультетов «наук о человеке» (studia humanitatis) – риторики, поэтики, моральной филосо-фии, классической литературы, древних и национальных языков, истории античной культуры и

других. Все это были либо новые предметы, впервые введенные в преподавание, либо дисципли-

ны, прежде известные, но получившие иное, гуманистическое истолкование. Уже со второй половины XIV столетия в ряде университетов началось преподавание древ-

них и восточных языков – греческого, еврейского, сирийского, халдейского, арабского (Саламан-

ка, Авиньон, Оксфорд, Флоренция). В XV – начале XVI в. кафедры древних языков появились в

Париже (1421 г.), Болонье (1464 г.), во многих высших школах Германии, Испании, Швейцарии, Нидерландов. Если на первых порах их чаще всего возглавляли обращенные в христианство ис-

панские евреи и выходцы из Византии, то позже обучение древним языкам перешло в руки ита-

льянских, немецких, нидерландских ученых-гуманистов. На артистических факультетах стали чи-тать лекции по античной поэзии, греко-римской филологии, истории литературы, теории поэтиче-

ского творчества. Второе рождение переживала риторика. Если в средневековье она считалась

вспомогательной (логико-грамматической или правоведческой) дисциплиной, то в ренессансных университетах ей было возвращено прежнее самостоятельное значение важного в мирской дея-

тельности искусства. В преподавании латинского языка стали шире использовать римских класси-

ков (Вергилия, Цицерона, Скавра Теренция), в обращение вошли новые учебники, составленные

гуманистами (латинские грамматики П. Рамуса, У. Лили, А. де Небрихи и др.). Благодаря гумани-стам, в университетах началось изучение античной истории. Слушателей studia humanitatis знако-

мили с трудами Ливия, Саллюстия, Цезаря, Тацита, а иногда и сочинениями греческих авторов –

Фукидида, Геродота, Плутарха. Со временем в некоторых высших школах (в основном в герман-ских землях – в Вене, Гейдельберге, Виттенберге) стали изучать также и собственное историче-

ское прошлое. На основе переработки хроник и историко-географических описаний были состав-

лены первые университетские учебники гражданской и церковной истории (курсы всемирной ис-

тории И. Кариона, Ф. Меланхтона, К. Пейцера, Й. Слейдана). Однако историческим образованием студентов долгое время занимались преподаватели разных специальностей, чаще всего, магистры

поэтики и риторики (история еще не вполне отделилась от литературы). Первые специализиро-

ванные кафедры истории появились в высшей школе лишь к концу XVI столетия (Гейдельберг, Лейден, Лувен).

По инициативе гуманистов на артистических факультетах стали читать курсы моральной

философии. Этика, по сути, превратилась в самостоятельную университетскую дисциплину. С конца XV в. во многих высших школах развернулась борьба со схоластическими деформациями

аристотелизма. Центры философского знания переместились из Парижа и Оксфорда в Падую и

Болонью, где с критикой средневекового томизма выступили Н. Верниа, А. Нифо, П. Помпонацци,

Я. Дзабарелла и другие преподаватели. Существенным шагом вперед стало введение в преподава-ние (первоначально на отделениях studia hummanitatis) философии Платона (Флоренция, Павия,

Феррара, Оксфорд, Базель). Несмотря на сохранявшуюся конфронтацию платоников и аристоте-

ликов, некоторые университетские преподаватели выступили с позиций примирения идей великих философов (лекционные курсы флорентийских профессоров Ф. Филельфо, А. Полициано). Под

влиянием гуманизма ускорился процесс высвобождения философии из-под власти теологии. Од-

нако в целом сфера распространения нового философского знания (гуманистического аристоте-лизма, ренессансного неоплатонизма, натурфилософии, неостоицизма) оказалась очень узкой.

Преобразования почти не затронули теологических факультетов. Со второй половины XVI столе-

тия в университетах (особенно во Франции и Германии) вновь оживились схоластические тради-

ции, усилились позиции ортодоксального аристотелизма, возросло влияние официальной церков-ной идеологии.

Медленно, по сравнению с другими гуманитарными дисциплинами, развивалось препода-

вание права. Главными кузницами юридических кадров по-прежнему оставались итальянские университеты (особенно Болонья и Падуя), но со временем все большую роль в подготовке юри-

стов стали играть высшие учебные заведения Франции и Испании (Орлеан, Тулуза, Саламанка,

Вальядолид). В XV – XVI вв., благодаря влиянию гуманистов, в университетах укрепились пози-

ции сторонников гальской традиции изучения права (mos gallicus), не использовавших в обучении технику глосс. Поборники mos gallicus способствовали возрождению в высшей школе римского

классического права, но в развитии прикладного юридического знания бóльшую роль сыграла де-

ятельность их идейных противников – приверженцев mos italicus (в своих учебных курсах защит-

370

ники метода глосс всегда стремились учитывать местные правовые традиции, подгоняя нормы

римского права к действующей судебной практике). Существенный вклад в развитие университет-ской юридической науки второй половины XV – XVI столетий внесли Л. Болоньини, К. Сигоньо,

А. Альчиато, А. Полициано, Б. Соццини, Л. Кривелли, Ф. д’Ареццо, Г. Бюде, У. Засиус и другие

гуманисты. Благодаря их усилиям, правовые дисциплины стали читать с использованием новых методов критики текстов, выработанных в сфере studia humanitatis. Хотя преподавание юриспру-

денции по-прежнему оставалось оторванным от жизни (учащихся не готовили к ведению дел в

судебных инстанциях), содержание университетских курсов постепенно расширялось за счет вве-

дения в них элементов действующего права (ленного, городского, королевского). В некоторых высших школах появились отделения нотариального искусства и судебного делопроизводства,

открылись кафедры уголовного и процессуального права (раньше всего – в конце XV столетия – в

Болонье). Из точных наук быстрее всего развивалась астрономия. Её изучали не только на артисти-

ческих, но и на медицинских (влияние звезд на здоровье человека) и теологических факультетах (в

курсе аристотелевской метафизики). В XV столетии крупными центрами распространения астро-номических знаний стали Венский, Феррарский, Болонский, позже – Виттенбергский, Гейдель-

бергский, Саламанский университеты. Здесь широко использовали в преподавании не только ан-

тичные и арабские источники, но и труды ренессансных мыслителей – учебники и астрономиче-

ские таблицы Г. Пурбаха, И. Мюллера (Региомонтана), Дж. Бьянкини, Э. Рейнгольда и других профессоров. Во второй половине XVI в. в некоторых высших школах (Виттенберг, Саламанка,

Оксфорд, Кембридж) началось изучение гелиоцентрической системы Коперника (лекции И. Пре-

тория, Г. Штрауба, М. Местлина и др). В XVI столетии традиционный квадривиум дополнился во многих университетах курсами алгебры, тригонометрии, оптики, механики (Болонья, Пиза, Падуя,

Саламанка, Йена, Лейден). Хотя окончательно эти дисциплины утвердились в высшей школе поз-

же (их изучение еще долго основывалось на трудах Гроссетеста, Витело, Сакробоско, Холивуда,

Пекама), усилиями отдельных ученых преподавание точных наук поднялось к концу XVI в. на бо-лее высокую ступень (лекции Л. Пачоли, Дж. Кардано, С. Ферро, М. Штифеля, С. Стевина, Д. де

Сото, Г. Галилея и др.).

Новый импульс в своем развитии получили естественнонаучные знания. На артистических факультетах открылись кафедры физики (натурфилософии), метеорологии, ботаники, географии

(Падуя, Болонья, Пиза, Лувен, Базель, Саламанка). В наиболее продвинутых образовательных цен-

трах (сначала на территории Аппенинского полуострова, а затем и в заальпийских областях) изу-чение аристотелевских естественнонаучных работ дополнилось знакомством с античными и гума-

нистическими источниками – «Естественной историей» Плиния, «Географией» П. Мелы, космо-

графиями Г. Глариана, С. Мюнстера, П. Апиана, трудами ученых-естествоиспытателей XVI в. Л.

Фукса, К. Геснера, А. Цезальпино, К. Клисиуса и др. (многие итальянские университеты, Тюбин-ген, Ингольштадт, Цюрих, Лейден, Гейдельберг). Хотя университетское естествознание, в основ-

ном, сохраняло описательный характер, в XVI столетии оно все более обособлялось от гуманитар-

ных дисциплин. В университетские учебники включались сведения о недавно открытых странах, карты новых земель, описания неизвестных ранее видов растений и животных. В обучении стали

использовать гербарии (заслуга создания первого из них принадлежала пизанскому профессору Л.

Гини и его ученику Л. Чибо), иллюстрированные указатели растений и животных (атласы У. Аль-дрованди, Ф. Бонафиде и др.). Во второй половине XVI в. при университетах открылись первые

ботанические сады (Падуя, Пиза, Болонья, Цюрих).

В эпоху Возрождения существенно расширилась география медицинских факультетов. В

XVI столетии преподавание медицины утвердилось в Оксфорде и Кембридже, большинстве немецких, северофранцузских и восточноевропейских университетов. Но даже там, где изучение

медицины имело давние устойчивые традиции (Италия, Южная Франция), медицинские факульте-

ты оставались малочисленными, аккумулируя не более 10–15% университетских слушателей. В преподавании медицины сохранялась ориентация на книжное знание – труды греческих и араб-

ских врачей (Галена, Гиппократа, Авиценны) и их средневековых комментаторов. В большинстве

университетов сохранялся официальный запрет на присвоение практикующим врачам медицин-

ских ученых степеней и принятие их в медицинские коллегии. Однако постепенно медицинские кафедры обособлялись от артистистических. В долгой и упорной борьбе с церковью университеты

отстояли свое право на анатомирование трупов. Уже в XV в. в некоторых высших школах появи-

лись специализированные анатомические кафедры (самая первая − кафедра косной хирургии в

371

Болонье в 1425 г.). Выпускникам медицинских факультетов стали присваивать ученые степени в

области хирургии. В обновлении медицинских знаний большую роль сыграли пропаганда гумани-стами натурфилософских идей, переиздание наследия греко-римских врачей, обобщение препода-

вателями собственного практического опыта. В XVI столетии существенное влияние на препода-

вание стали оказывать труды сторонников новых подходов к изучению медицины − болонского преподавателя хирургии Мондино ди Луччи, падуанского профессора Дж. Кардано, нидерланд-

ского ученого и педагога А. Везалия. В обращение вошли анатомические атласы (например, книга

строения человеческого тела Я. Баригацци). К концу века при университетах открылись первые

анатомические театры (Падуя, Лейден, Лувен), в Падуе начала действовать первая в истории шко-ла клинической медицины.

Однако в целом, университетская образовательная система сохраняла в XV – XVI вв. чер-

ты традиционности. Несмотря на некоторое обновление учебных программ, ренессансные универ-ситеты так и не смогли стать ни проводниками гуманистической культуры, ни эпицентрами рас-

пространения нового экспериментального знания. В массе своей они оставались оплотами консер-

вативной схоластической учености. Влияние гуманизма оказалось в университетской среде весьма поверхностным. Отдельные гуманистические курсы не могли заменить собой систематического

университетского образования. Распространение гуманизма почти везде носило очаговый харак-

тер. Гуманисты плохо вписывались в традиционную образовательную систему. Новые программы

и методы обучения вступали в непримиримое противоречие с господствовавшими в университе-тах схоластическими принципами преподавания, искоренить которые поборники новых идей ока-

зались не в состоянии. Передовые профессора часто подвергались преследованиям: их изгоняли из

университетов, запрещали заниматься преподаванием. Со второй половины XVI столетия в жизни высшей школы все отчетливее проявлялись

консервативные начала. В ряде университетов (особенно в Германии, Испании, Франции) заметно

ухудшилось качество преподавания, снизился уровень требований к экзаменуемым. Поскольку в

обществе появилось множество поставщиков образовательных услуг, но не все они имели офици-альный статус, некоторые университеты превратили выдачу ученых степеней в род побочного ви-

да деятельности: ученые степени присуждались за особую плату тем студентам, которые учились

в других местах или вовсе не учились. Дурную репутацию торговцев степенями приобрели в XVI в. Бурж, Валенса, Падуя и особенно Орлеан. Университетские преподаватели все реже выступали

в роли ученых-первооткрывателей. Если в средневековую эпоху именно университеты являлись

генераторами передовых научных идей, то в XVI в. эти функции стали брать на себя гуманистиче-ские кружки, придворные академии, королевские общества и другие неформальные объединения

ученых.

В целом, развитие университетской образовательной системы характеризовалось в XV −

XVI вв. разнонаправленными тенденциями. С одной стороны, несмотря на сложные перестроеч-ные процессы, высшая школа существенно укрепила свои позиции. Университетское движение

распространилось на новые территории, расширилась его социальная база, упрочились связи уни-

верситета с властными структурами, возросло его влияние на общественную жизнь. Университеты всё глубже врастали в поры общества. Помимо интеллектуальной, образовательной, просветитель-

ской, воспитательной функций, они взяли на себя также функцию воспроизводства администра-

тивных кадров, подготовку религиозных и политических элит. Выпускники университетов актив-но вторгались в сферу управления, методично насыщали собой государственный и церковный ап-

парат. Одновременно ослабевала связь университетов с клерикальными кругами: роль церкви в

университетской жизни, хотя и медленно, но необратимо падала. Все это свидетельствовало об

огромном интегративном потенциале высшей школы: в сложных условиях переходного периода она доказала свою способность не только выживать, но и адаптироваться к происходящим в обще-

стве переменам.

С другой стороны, в XV – XVI вв. в развитии высшей школы отчетливо проявлялись и негативные тенденции. Ломка старых корпоративных основ университетской жизни почти нигде

не проходила безболезненно. Вместе с потерей прежних вольностей и иммунитетов университет-

ские общины утрачивали и свою академическую свободу. Вмешательство государства в универси-

тетские дела неминуемо влекло за собой ужесточение идеологического контроля. Оборотной сто-роной этого процесса было снижение уровня преподавания, окостенение учебных программ, свер-

тывание в университетах исследовательской работы, распространение протекционизма и корруп-

ции. Хотя в положении отдельных университетских центров имелись существенные отличия, в

372

целом высшая школа не могла усвоить новые стандарты образованности и вписаться в разворачи-

вавшуюся в европейском обществе интеллектуальную (а затем и сциентистскую) революцию. В университетском преподавании сохранялось преобладание гуманитарного знания. В то же время

многие новые дисциплины (политология, дипломатия, экономика, иностранные языки, картогра-

фия и проч.) формировались в обход университетских кафедр. Оставаясь крупными поставщиками интеллектуальных услуг, университеты постепенно утрачивали свою монополию на научные ис-

следования и подготовку элит, которой они вместе с учреждениями религиозных орденов пользо-

вались в средневековую эпоху. Хотя в XVI столетии у университетов имелись реальные научные

достижения, к концу века университетская наука уже не обеспечивала подлинного прогресса научного знания. Значительная часть творчески работающих ученых покидала университеты, пе-

реходя на службу к правителям государств или отдавая предпочтение досугу и свободе.

Дальнейшие судьбы университетской образовательной системы во многом зависели от её готовности быстро реагировать на растущие социальные запросы. В новых исторических условиях

насущной необходимостью стало обновление учебных программ, обеспечение дальнейшей специ-

ализации и профессионализации обучения. Но именно с этими жизненно важными задачами ста-рая образовательная система справиться не смогла. К концу XVI в. учебные программы многих

студиумов уже не отвечали ожиданиям различных социальных групп. Начался отток молодежи в

«академии» для нобилей, дворянские школы, профессиональные колледжи, церковные институты

и другие, быстро растущие специализированные учебные заведения. Столкнувшись с новыми грозными конкурентами, университеты начали терять свои позиции не только в области научных

исследований, но и в сфере оказания образовательных услуг. Налицо был разрыв между сложив-

шимися в высшей школе традициями обучения и меняющимися функциями университета в разви-вающемся обществе – конфликт, обусловленный инерционностью и консерватизмом университет-

ской образовательной системы. И все же, несмотря на все сложности переходного периода, она

обнаружила огромный потенциал жизнеспособности. В муках и кризисах роста детище средневе-

ковья − университет − прокладывал себе дорогу в нарождающееся буржуазное общество.

Лит.: K r i s t e l l e r Р. О. Die italienischen Universitäten der Renaissance. Köln, 1953; C h a r l

t o n К. Education in Renaissance England. L., 1965; G a r i n E. Educatione in Europa (1400-1600):

Problemi e programmi. Bari, 1966; S i m o n J. Education and Society in Tudor England. Cambridge,

1967; K a g a n R. L. Students and society in Early Modern Spain. Baltimore, 1974; The University in

society. Princeton, 1974. Vol. 1; B r o c k l i s s L. W. В. The University of Paris in the 16-17 centuries. Cambridge, 1976; С h a r t i e r R., C o m p è r e M. M„ J u l i a D. Lîéducation en France du XV au

XVIIIe siècle. P., 1976; The Universities in the Late Middle Ages. Louven, 1978; History of Universities

/ Ed. Ch. Schmitt. Oxford, 1981-85. Vol. 1-5; Medical Renaissance of the Sixteenth Century / Ed. by A. Wear, R. K. French, and I. M. Lonie. Cambridge, 1985; S i r a i si N. Avicenna in Renaissance Italy: the

Canon and medical teaching in Italian Universities after 1500. Princeton, 1987; R e e d s K. Botany in

Medieval and Renaissance Universities. N. Y.; L., i99i; University in Early Modern Europe (1500-1800) / Ed. by De H. Ridder-Symoens // History of the University in Europe. Cambridge, i996. Vol. II; W o o l f

s o n J. Padua and Tudors: English students in Italy, 1485-1603. Toronto, i998; C o r m a c k L. B. Chart-

ing an Empire: Geography at the Universities 1580-1620. Chicago, 1997; Education and Society in the

Middle Renaissance. Vol. 8; Florence and its University during the Early Renaissance. Leiden, 1998; Vol. 9. The art of Medicine. Leiden, i998; Vol. 12. Medicine and Ages and the Italian Universities, 1250-1600.

Leiden, 2001; Vol. 13. Aristotles Ethics in the Italian Renaissance (ca. 1300-1650). Leiden, 2002; Ency-

clopedia of the Renaissance / Ed. P. Grendler. N. Y., i999. Vol. 1-6; В a r g a g 1 i R. Bartolomeo Sozzini. Giurista e politico (1436-1506). // Quaderni di «Studi Senesi». Milano, 2000. Vol. 92; G r e n d 1 e r P. F.

The Universities of the Italian Renaissance. Baltimore, 2002; S k a 1 n i k J. V. Ramus and Reform: Uni-

versity and Church at the End of the Renaissance. Kirksville, 2002; Из истории университетов Европы XIII-XV вв. Воронеж, 1984; Н е х а е в а С. В. К вопросу о положении университета в позднесред-

невековом обществе // Университеты Западной Европы. Средние века. Возрождение. Просвеще-

ние. Иваново, i99o; Ее же. Студенческие коллегии в позднесредневековых итальянских универси-

тетах // Возрождение: гуманизм, образование, искусство. Иваново, 1994; П ш и з о в а С. Н. Фло-рентийский университет и развитие гуманизма в XIV-XV вв. // Средние века. М., 1993. Вып. 56; У

в а р о в П. Ю. Французы XVI в. Взгляд из Латинского квартала. М., 199з; Т а ц е н к о Т. Н.

Немецкие студенты-юристы в итальянских университетах в XV-XVI вв. // Средние века. М., 1997. Вып. 60; Р о у г В. Европейский университет на пороге нового времени // Aima mater. i999. № 1-2;

373

Ф р и й х о ф В. Начало Нового времени: паттерны // Alma mater. i999. № 3-4; Х э м м е р ш т е й н

H. Университет в Новое время: отношение с властью // Aima mater. 1999. № 10-12; З у д г о ф К. Медицина средних веков и эпохи Возрождения. M., i999; В а н д е р м е ш П. А. Преподаватели //

Aima mater. 2000. № 7; Л е Го ф ф Ж. Университеты и государственная власть в Средние века и

эпоху Возрождения // Другое средневековье. Время, труд и культура Запада. Екатеринбург, 2000.

С. В. Нехаева.