Sid Terner - History of Great Band (2013, Rus)

theprodigy.ru / 2013

1

СИД ТЕРНЕР PRODIGY:

ИСТОРИЯ ВЕЛИКОЙ ГРУППЫ

Документ только для некоммерческого использования! Интернет-издание книги подготовлено при поддержке фан-клуба theprodigy.ru


2

СИД ТЕРНЕР PRODIGY:

ИСТОРИЯ ВЕЛИКОЙ ГРУППЫ

Перед вами электронная версия книги «История великой группы», подготовленная силами

форумчан theprodigy.ru. Текст оригинального издания отсканирован Димой Королѐм (aka FLAME-XIII) в

2005 году (за редактирование респекты SJ & prodigy.com.ua); последняя редакция проведена Димой

Вуксом (aka vuxBeast 011) в 2013 году.

Сид Тернер – миф, т.к. на самом деле «История» является переводом книги Мартина Джеймса

(Martin James) «Adventures With The Voodoo Crew». Чтобы не платить авторские отчисления и

избежать судебных исков от издателей, российские энтузиасты выпустили книгу под выдуманным

именем.

Несмотря на то, что копирование и свободное распространение данного издания всячески

приветствуется и поощряется компилятором, документ предназначен только для некоммерческого

использования и свободного распространения в интернете. Не вздумайте зарабатывать на нѐм деньги.

Приятного прочтения :)


3

Оглавление

Введение.............................................................................................................4

Глава 1: Как появилось чудо ................................................................................5

Глава 2: Клубное начало .................................................................................... 19

Глава 3: Убил ли «Charly» рэйв, или каждый на своѐм месте ................................ 28

Глава 4: Огонь и чудесный опыт ......................................................................... 39

Глава 5: Турне на выживание ............................................................................. 45

Глава 6: Огромный прыжок ................................................................................ 55

Глава 7: Музыка потерянного поколения ............................................................. 63

Глава 8: Робокоп и Бетховен в одном лице .......................................................... 71

Глава 9: Поджигай! ............................................................................................ 80

Глава 10: Люди вуду - электронные панки .......................................................... 84

Заключение ....................................................................................................... 89

От издателя ....................................................................................................... 90

Информация об оригинальном издании ............................................................... 91


4

Введение

По мнению подавляющего большинства музыкальных критиков, представителей

шоу-бизнеса и что самое главное — огромного количества любителей музыки, Prodigy едва ли не величайшая британская группа 90-х годов. Совершив

немыслимый для многих переход от чисто танцевального жанра к музыке для самой

широкой зрительской аудитории, Prodigy стала поистине уникальным музыкальным явлением последнего десятилетия XX века.

Соединив, казалось бы, несоединимое — танцевальный бит андерграундского рэйва со структурой и энергией рока, группа, чьи первые появления перед

публикой в начале 90-х проходили в подпольных и полуподпольных танцевальных залах, а также на многотысячных рэйвах на открытых площадках, проделала

огромный путь, поднявшись к самой вершине британского хит-парада, получив широкое международное признание (в том числе прорвавшись на труднодоступный

американский рынок), став завсегдатаем на MTV, а также обладателем многих ласкающих самолюбие музыкантов наград.

Недоброжелатели из числа коллег по танцевальному жанру и музыкальных обозревателей называли Prodigy выскочками, пустышками или просто везунчиками,

которым удалось навязать публике свою сомнительную продукцию. Лучшим ответом на подобные заявления является музыка Prodigy. Однако доказательство

уникальности группы — это ещѐ и пройденный ею путь — от начинающей

танцевальной команды из провинциального Эссекса до группы, ставшей общепризнанным лидером в новаторской рок-музыке Британии 90-х годов.

Эта книга расскажет вам об истории восхождения Prodigy к вершинам популярности. На этом пути группу поджидали приятные и неприятные сюрпризы,

удача часто улыбалась Лайаму Хаулетту и его эксцентричным друзьям, однако тем горше были моменты, когда хотелось все бросить и больше не возвращаться на

сцену. Что же помогало этим «электронным панкам» (как теперь называют членов группы журналисты) на их пути к вершине назло всем напастям? Как они относятся

к своей славе? Порвали ли они с рэйвом? Ответы на эти вопросы вы найдете в нашей книге.


5

Глава 1: Как появилось чудо

В Англии есть много славных музыкальных городов. Услышишь название

«Ливерпуль» — и сразу же возникают черно-белые образы «великолепной четверки» с гитарами наперевес — привет, 60-е! — звучит гулкое эхо — да это же

«Эхо с людьми-зайцами»1, ну а если раздается индустриальный саунд конца 70-х —

то мелькают юношеские лица ливерпульских лос-анджелессцев2, стремится в Голливуд Фрэнки3, освобождая пространство для последней волны гитарного

бритпопа4. Что уж говорить о Лондоне — этом рассаднике ритм-энд-блюзовых «Rolling Stones», буйных «The Who», молодых групп из клуба «Марки», глэм-рока,

«Sex Pistols» и Бог знает кого еще. «Безумный Манчестер»5, пророкотав практически все 80-е, подарил нам не только «EMF», но и «Joy Division», «The

Smiths», «Mondays», «Stone Roses», а также «Oasis». Бирмингем отяготил наши уши «тяжелым металлом» «Black Sabbath». Постойте, кто-нибудь слышал о городке

Брейнтри из графства Эссекс? Графство Эссекс — ахиллесова пята музыки. С ним никто не считается. Может

быть, наконец, настало время, чтобы Эссекс вышел из застоя и внес хоть какой-нибудь вклад в развитие музыки? В 70-е, когда вся страна спорила о сомнительных

преимуществах тупоголовых панк-рокеров и весьма занудных прогрессивных хиппи, в Эссексе закладывались традиции танцевальной музыки. Во всем мире

тогда едва замечали вновь расцветающую музыку соула, та же судьба была

уготована крепко сбитому джаз-фанку и электромузыке, их день настанет еще не скоро. Никто особенно не интересовался этим странным уголком Англии с его диск-

жокеями и 12-дюймовыми синглами. Пока. Но Эссекс шел своим путем. Поэтому неудивительно, что с приближением 80-х Эссекс вновь начал

лидировать в области танцевальной музыки, но на этот раз люди к ней прислушались. Музыка, однако, являлась лишь частью происходящего; Британия, и

в особенности Эссекс, расположенный поблизости от голландских портов, открыла для себя экстази. Музыка и таблетки в едином тандеме поистине создали новый

образ жизни: танцы ночь напролет на складах и бензоколонках, пиратские радиостанции и ожидание телефонного звонка с сообщением, что намечается и,

главное, где. Нельзя также забывать об улыбающихся рожицах, сияющих практически с каждого наклеенного объявленьица о тусовках.

Ключом ко всему стала автострада М-25. Рядом с ней, в окрестностях лондонских городов-спутников, можно было разыскать место предстоящей

вечеринки или, по крайней мере, тех, кто, дрожа от холода, поджидал вас на

обочине дороги для того, чтобы направить в нужное место. Эссекс расположен на краю орбиты, но на этот раз, похоже, все происходило в нужное время и в нужном

месте. Однако подробности об этом позже, а сейчас мы направляемся по М-25 из Эссекса к Лондону, на дворе стоит промозглая зимняя погода, поэтому нам очень

1 Имеется в виду культовая группа «Еcho And The Bunnymen» («Эхо и люди-зайцы»),— Здесь и далее

примеч. пер. 2 Ливерпульская группа «the LA's» («Лос-анжелессцы»), получившая известность в 80-е годы 3 То есть группа «Franky Goes to Hollywood» («Френки едет в Голливуд»). 4 Игра слов: имеется в виду ливерпульская группа «Space» («Пространство» - не путать с французской

инструментальной группой конца 70-х), ставшая популярной на волне гитарной музыки середины 90-х годов,

названной «Вritрор» («Британский поп»). 5 «Безумный Манчестер» («Мadchester») (игра слов: «безумный» — «mad» и «Манчестер») — название

энергичного стиля конца 80-х годов


6

хочется согреться в одном танцевальном клубе. Зайдем в него с четырьмя молодыми

пареньками... «...Ты бы лучше убирался отсюда!»

Громила стоял совсем вплотную к Лайаму, из его рта несло зловонием, в лицо Хаулетта

злобно брызгала слюна и летели угрожающие слова: «Ты из Эссекса, это не твой район,

быстро уматывай!» Сказав это, громила открыл заднюю дверь клуба и жестом

приказал Лайаму и троим его друзьям выйти на улицу. Похоже, для ребят этот вечер

заканчивался крайне быстро и неудачно. Ди-джей1 клуба под названием «Швейцарский

коттедж», где играли хип-хоповую музыку,

пригласил их сюда, но как только друзья вошли в маленький зал, стало ясно, что им

здесь не рады. Ребята провели в напряжении двадцать минут, а потом их втолкнули в

маленькую служебную комнатенку, приказали вывернуть карманы, а когда Лайам и его

друзья с возмущением отказались, их просто схватили и обыскали. Ребята начали

сопротивляться, отталкивая руки, рыскающие по карманам их курток, но ни к чему

хорошему это не привело — последовало требование убраться из клуба.

Как ни злись, делать было нечего, и четверка неудачников была вынуждена уступить. Они шли по закоулкам северного Лондона к золотистой «кортине», на

которой приехали. Один из друзей Лайама вытащил откуда-то небольшой пистолет,

купленный им недавно на черном рынке, и предложил вернуться в клуб и по-другому поговорить с теми, кто только что им угрожал, но ребята решили, что это

бессмысленно: станет только хуже. Пока прогревался замерзший двигатель, салон машины наполнялся не столько теплом, сколько разочарованием, всю обратную

дорогу ребята молчали, заново переживая неприятности этого вечера. Когда машина свернула к Брейнтри, Лайам подумал, что теперь он навсегда утратил

уважение хип-хоповой тусовки. Прошло шесть дней, и семнадцатилетний Лайам Хаулетт сел в свой старенький

«форд эскорт» и отправился в клуб «Барн»2, что в городке Рейн, впервые решив посетить тусовку рэйверов. Зал полностью соответствовал своему названию — это и

в самом деле был большой амбар, с высоким потолком и деревянными перекрытиями, что придавало клубу своеобразную атмосферу. В графстве Эссекс

давно уже существовали новаторские танцевальные клубы; например, в 70-е широкую известность приобрели «Голдмайн»3 на острове Кэнви и «Пинк Тутбраш»4

в Рейли: именно здесь зародились британский джаз-фанк и соул. Подобно им, в

конце 80-х «Барн» быстро завоевал себе репутацию одного из ведущих клубов

1 От англ. DJ — диск-жокей 2 «Барн» («Ваrn») — амбар (англ.) 3 «Голдмайн» («Goldmine») — золотоносная жила (англ.) 4 «Пинк Тутбраш» («Pink Tootbrush») — розовая зубная щетка (англ.)


7

Британии, и ко времени действия нашего рассказа там выступали все ведущие

танцевальные группы и исполнители, такие, как «N Joy», «Shades of Rhythm», «Guru Josh & Lil' Louis»; кроме того, основным ди-джеем был Мистер Си, широко

известный публике по группе «Тhe Shamen». Как бы там ни было, войдя в этот клуб, Лайам был переполнен беспокойством,

как и прежде, при посещении хип-хоповых клубов, в которые он начал ходить совсем недавно: все-таки он был новичком, как к нему отнесутся завсегдатаи?

Однако беспокойство быстро развеялось. Уже через полчаса пребывания в «Барне» Лайам понял, что чувствует себя здесь совсем как дома. Первое появление в этом

клубе накрепко врезалось ему в память: «Это было невероятно. Я и мой друг пошли туда потому, что мы много слышали об этой штуковине — рэйве. Мои школьные

приятели уже врубились в это дело, а я думал, что у них просто наступила фаза увлечения наркотиками, Тогда я только несколько раз затянулся самокруткой с

травой, и ощущение было — выше крыши, поэтому я считал, что все эти танцы с

таблетками — дело стрѐмное. Я наблюдал за тем, как народ раскатывает «колеса», — со стороны это выглядело нормально, — и я решил глотнуть полтаблетки. После

этого все вокруг засверкало, и я уже ничего больше не помнил». Весь вечер пролетел, словно пять минут: музыка пронизала его насквозь. Лайам считает, что

первый эксперимент с галлюциногеном окрасил его дебют в рэйве в фантастические краски. Когда, наконец, смолкла последняя пластинка, на лице Лайама продолжала

сиять широченная улыбка. Словно в какой-то дымке, он, спотыкаясь, вышел из клуба и несколько часов бродил по центру города. Это было совсем не похоже на

неудачную вылазку, совершенную им неделей раньше: на этот раз Лайам беспокоился не из-за угрозы, а из-за того, что его кайф никак не выветривается и

он не может вернуться домой. Итак, он уже был обращен в новую веру: «Я подумал: «Ни фига себе, ничего

такого я до этого не испытывал». Хип-хоп стал казаться просто замкнутой, претенциозной тусовкой, скорее всего, именно по этой причине туда не

пробивались белые группы. Поэтому то, что я увидел в «Барне» в тот мой первый

вечер, резко отличалось от предыдущих тусовок в лучшую сторону, я просто влюбился и в музыку, и в это настроение. Я вообще-то не очень хорошо танцую, но

здесь это было неважно, потому что можно было просто улыбаться и скакать по всему залу в свое удовольствие, не надо было танцевать как-то по-особому. На

следующий раз я решил не принимать никаких таблеток, потому что хотел четко увидеть, что происходит вокруг меня, и тогда я понял, что кайфа не меньше. Я

просто тащился от всего этого дела!» В середине 1988 г. в клубах Британии начала доминировать новая музыка —

эсид хауз1, этакий гипнотический бит, сопровождавшийся употреблением нового типа наркотиков. Этимология этого термина неясна, однако многие считают, что в

основе его — название композиции 1987 г. «Acid Тгах»2 группы «Phuture»3. Довольно сложно определить и происхождение этой музыкальной формы.

Многие полагают, что она возникла в великой американской музыкальной Мекке — Чикаго. Другие думают, что этот стиль зародился в Детройте, и при этом

1 Эйсид хаус — букв.: наркотический дом (англ.). В конце 60-х годов «acid» (кислота)

молодѐжь начала называть галлюциноген ЛСД. 2 «Acid Trax» — наркотические дорожки (т.е. наркотические композиции) (англ., искаж.

написание) 3 «Phuture» — будущее (англ., искаж. написание)


8

называют таких исполнителей, как Ян Аткинс, Дерик Мэй, Кевин Саундерсон, и

других музыкантов и ди-джеев, прослывших новаторами. Каково бы ни было происхождение этого стиля, новый минималистский эсид

хауз, конечно, имел много музыкальных родственников, но вместе с тем обладал и причудливым своеобразием, которое формировалось целым рядом факторов — это и

головокружительные частоты, и беспощадные ритмы, и непривычная структура, и ритмические сбивки. Если обычный хауз расцвечивал свой назойливый ритм

большей мелодичностью и распевками, то эсид хауз в своем совершенствовании ритма дошел до новой крайности, применяя технологию, просто-напросто

взорвавшую самые основы традиционной музыки, создав такие ритмы, которые не мог воспроизвести ни один ударник из крови и плоти.

Эта новая музыка быстро пересекла Атлантический океан и зазвучала в Британии на нелегальных массовых вечеринках, как правило, проводившихся в

складских помещениях, где и возник рэйв. Из-за того, что в так называемых хитрых

барах продавались безалкогольные, но переполненные «высокой энергией» кофеина напитки для поддержания темпа танцевального марафона, а также в связи

с тем, что новая субкультура усвоила (пусть и в несколько трансформированном варианте) лозунг хиппи «царство любви» и традиции братских общин, это явление

получило название «Лето любви»1. Средства массовой информации невзлюбили новое музыкальное направление

(телепрограмма Би-Би-Си «Тор Of The Pops» даже отказалась давать в эфир некоторые вещи эсид, несмотря на их популярность), то же отношение сложилось к

нему и со стороны властей и старшего поколения. Однако обвинения в нигилизме лишь добавили новому музыкальному явлению вкус запретного плода, и

популярность массовых танцевальных вечеринок резко подскочила. По иронии судьбы многие из тех, кто теперь клеймил рэйв, называя его варварским,

отупляющим, однообразным и нигилистическим, были теми самыми людьми, которые выросли в 60-е годы под градом тех же обвинений, сыпавшихся в адрес их

любимой маниакально-заикающейся песни «My Generation»2. Снобистское

презрение к «ухмыляющейся культуре» в октябре 1989 г. переросло во вполне конкретные действия: в Британии были созданы специальные полицейские

подразделения для борьбы с этим явлением, но к тому времени длинноволосые рэйверы в мешковатых джинсах уже заполонили всю страну. Пиратские

радиостанции забивали эфир новинками рэйва прямо под носом у чванливых «солидных» каналов вещания, а размах некоторых танцулек ночь напролет (часто

собиравших десятки тысяч ребят) свидетельствовал о неспособности властей остановить гигантскую волну повального увлечения музыкой эсид.

На юго-востоке Англии автострада М-25 прославилась тем, что вдоль нее постоянно появлялись тысячи самодельных объявлений о нелегальных

танцевальных вечеринках, а юго-западная часть графства Эссекс стала колыбелью этого нового феномена. Первые танцульки были засекреченными

мероприятиями, участников приглашали по телефону, они собирались в условленных местах, у обочины М-25, откуда все затем направлялись на место

тайной вечеринки. Почти полное отсутствие внимания со стороны массовой прессы

еще более усиливало волнующее ощущение запретности происходящего.

1 По аналогии со знаменитым летом «летом любви» 1967 г. — расцветом движения хиппи и рок-музыки. 2 Песня знаменитой группы «Тhe Who» «Му Generation», ставшая своеобразным гимном бунтующей

британской молодежи 60-х годов, в которой вокалист Роджер Долтри поет, как бы заикаясь от презрения к старшему поколению. Песня построена на простом однообразном риффе,


9

Лайам пришел в рэйв далеко не сразу. Летом 88-го года, когда вся страна была

охвачена эйфорией коммун эсид хауза, Лайам почти не заметил этого, Он был погружен в работу с хип-хоповой группой под названием «Cut to Kill»1, и

простенькая музыка раннего эсида, которую Хаулетт слышал по пиратским радиостанциям, не вызвала у него никаких эмоций. К тому времени он уже

довольно долго был фанатом хип-хопа, однако его интересовали самые различные музыкальные стили. Первой пластинкой Лайама была «Ska's Greatest Hits»

(«Величайшие хиты ска2»), которую ему подарил отец. Группы «Selector» и «Specials» удовлетворяли потребности подростка в «уличной» музыке. В ту осень

Лайам перешел в старшие классы школы последней ступени и познакомился с новыми ребятами, у которых дома были пластинки с самой разнообразной музыкой.

Часами он сидел у них в гостях, обменивался с одноклассниками дисками, набрасываясь на их виниловые коллекции.

В одно из таких посещений Лайам натолкнулся на пластинку нью-йоркской

группы «Grandmaster Flash and The Furious Five» («Грэндмастер Флэш и неистовая пятерка»), которая блестяще усвоила богатые традиции «черной» американской

музыки и умела великолепно обращаться с техникой монтажа, использовав, например, композицию «Тhe Message» («Послание») группы «1984». Хаулетта

просто загипнотизировал этот музыкальный материал, и в последующие несколько месяцев он полностью погрузился в изучение нового жанра, покупая пластинки на

все свои деньги, поскольку его музыкальный аппетит был ненасытен. Его интерес к новому стилю усилился после того, как в Британии прошел хип-хоповый фильм

«Beat Street» («Улица бита»), и с тех пор Лайам стал горячим поклонником всего связанного с хип-хопом: скрэчей3, микширования, брейк-танцев4, настенной

граффити, буквально каждой мелочи. Все же, несмотря на интерес к отдельным элементам этого направления, Хаулетта в первую очередь завораживала сама

музыка. У Лайама начали возникать собственные музыкальные идеи, и, закрывшись в

спальне, он стал записывать примитивные миксы5 на старый 4-дорожечный

магнитофон, взятый напрокат у друга. Конечно, эти миксы были сделаны на любительском уровне, но Лайам наслаждался самим процессом их создания и дал

себе слово накопить деньги на хороший проигрыватель. «После того как я поигрался с 4-дорожечным аппаратом своего друга, я захотел купить собственную

аппаратуру, поэтому во время летних каникул пошел работать на стройку, надеясь накопить деньги на проигрыватель. Работа была очень тяжелой, а я был тощим

пареньком, которому целыми днями приходилось бегать вверх-вниз по приставным лестницам. Каждый вечер я возвращался домой полностью разбитым, а за неделю я

получал всего полтинник. Помню, в конце первой недели я вскарабкался на эту лестницу с тяжеленным мешком бетона, и вдруг моя рука задергалась, и я не мог

остановить эти судороги, прямо как в агонии. А ведь было только начало рабочего

1 Можно перевести, как «Убийственная запись». 2 Ска — музыкальный и танцевальный стиль, возникший на Ямайке в первой половине 60-х годов и

неожиданно ставший популярным в постпанковской Британии конца 70-х годов. 3 От англ. «scratch» — царапина — прием ди-джея, вручную вращающего виниловый диск для получения

звукового эффекта. 4 Брейк-танцы (break dance) — актробатический танцевальный стиль, популярный в США и Британии в

середине 80-х годов. 5 Микс (mix) — сведение записи, прием, используемый звукоинженерами и ди-джеями. Получил широкое

распространение в стиле хип-хоп, использующем вставки разнообразных музыкальных композиций и другого звукового материала.


10

дня, и мне предстояли еще долгие недели вкапывания, прежде чем я получу

достаточно денег, чтобы купить вертушку. Я подумал: «А, пошло все на... Не хочу возиться с этим!» Но я тут же представил себе, что в углу моей спальни стоят два

«вертака», собрался и, шатаясь из стороны в сторону, из последних сил потащился наверх».

По окончании своего последнего рабочего дня Лайам прямо со стройки направился в местный музыкальный магазин, где немедленно потратил все свои с

таким трудом заработанные деньги на два довольно скромных проигрывателя. Каждый вечер, возвращаясь из школы, он сразу же бежал к себе наверх и часами

практиковался на своих деках-проигрывателях. Наконец Лайам почувствовал, что настал момент, когда он уверен в своем мастерстве настолько, что может

попроситься вторым ди-джеем в нравившуюся ему местную хип-хоповую команду, вышеупомянутую «Cut To Kill». В ее состав входили эм-си1, клавишник, работавший

с ритм-боксом, и главный ди-джей.

Получилось так, что Лайам выступал в составе «Cut to Kill» в

течение двух лет, и за это время он стал довольно известным по

местным масштабам ди-джеем. Вначале, несмотря на то, что все

участники группы были школьниками, команда регулярно

выступала в небольших местных залах — например, таких, как зал

Ассоциации молодых христиан (YMCA) в городке Челмсфорд. На их

выступления собиралось примерно 150 зрителей, иногда чуть более,

привлекаемых самодельными

объявлениями, которые участники группы изготавливали перед

каждым выступлением. Группа не отличалась особой активностью, Лайам же с нетерпением ждал каждого выступления.

Когда участники группы окончили школу, они решили более серьезно заняться своей музыкальной карьерой. Получив отличную оценку по графическому дизайну,

Лайам поступил на работу в один из многочисленных лондонских рекламных журнальчиков под названием «Метрополитен», где он подружился с главным

художником, которому взахлѐб рассказывал истории из жизни «Cut to Kill». И однажды Хаулетт был просто ошарашен, когда услышал от своего начальника, что

тот готов стать менеджером группы и вложить 4000 фунтов в выпуск альбома. Четыре приятеля сразу заключили договор с местной студией, где они записали и

свели двенадцать композиций; к сожалению, из-за неопытности все деньги были потрачены на студийную работу, а на рекламу и «раскрутку» диска ничего не

осталось. Не смутившись этим, группа и менеджер разослали пятьдесят экземпляров

дебютного альбома привлекательным, с их точки зрения, компаниям звукозаписи,

1 Эм-си (MC) — Master of ceremonies — букв.: церемонимейстер, т.е. участник группы,

исполняющий тексты скороговоркой, зачастую импровизирующий.


11

агентам и другим представителям музыкального бизнеса. Однако их материалом

никто всерьез не заинтересовался. Обескураживающее отсутствие интереса к альбому группы совпало с периодом

неоднократных выпадов в ее адрес со стороны хип-хоповой тусовки, наиболее гнусным из которых стал тот вечер в «Швейцарском коттедже», когда Лайаму и его

друзьям просто угрожали физической расправой. Поэтому первая неделя Лайама в лоне рэйва пришлась как раз на период спада его интереса к хип-хопу, который на

некоторое время выветрился полностью. Тем временем участники «Cut To Kill» отослали одну из сочиненных и записанных им композиций в компанию «Tam Tam

Records» и в результате подписали с ней контракт, в котором имя Лайама вообще не фигурировало. Удивительно, но Лайам отнесся к этому поступку своих коллег

довольно спокойно. Просто его уверенность в своих творческих силах укрепилась. Когда Хаулетт узнал об этом, он окончательно распрощался с хип-хоповой тусовкой

и постоянно прописался в «Барне».

«Если бы ты танцевал правильно, из тебя бы вышел толк». Кит Флинт уже привык к этому

сомнительному комплименту и устал разъяснять зевакам, что он танцует не для публики, а для

себя, чтобы все было в кайф. Вообще-то, сколько он себя помнит, Кит все время старался

жить на полную катушку. Несмотря на свои более чем скромные успехи в школе, он первым

из его школьных друзей нашел работу (возможно, потому, что не сдал до конца

экзамены). В течение следующих нескольких лет Флинт перепробовал много самых разных

профессий, среди которых была даже геологоразведка, но так ни на чем и не

остановился. Его повседневная работа была ему

неинтересна, но Кит был убежден, что каким-нибудь образом обязательно найдет себе дело по

душе. Недостаток образования никогда не беспокоил Флинта потому, что у него всегда

были деньги. Он жил с ощущением, что весь мир у него в кармане: «Я был первым хулиганом в

школе, но в то же время первым получил работу и заимел какие-то деньги, поэтому всегда был

уверен в себе. Я думал: «Я уже настоящий мужчина, я уже хорошо знаю жизнь, и этого знания мне хватит до конца моих дней.

На кой черт мне эти алгоритмы, если я занимаюсь отделкой спальни?» Имея регулярную зарплату, Кит сразу же вошел в так называемую модную

тусовку и регулярно тратил фунтов по шестьдесят на какую-нибудь классную рубашку, чтобы появиться в модном клубе, где позерство и показуха были нормой.

Как раз в это время его родители развелись, и у Кита появился новый сводный брат

Гэри, который оказал на него большое влияние; «Мой брат Гэри и курение травки сделали меня таким, какой я есть. Он не был позером, он, как мне кажется, больше

придерживался взглядов хиппи. Мы стали очень близкими друзьями, Гэри катал меня на своем мотоцикле и дал мне несколько раз затянуться и ширнуться на

хиповых сейшенах, и я сразу забалдел от всего этого».


12

Кит вскоре забросил свою оформительскую деятельность, сел на легкий

мотоцикл и стал носиться на нем по городу с умопомрачительной скоростью, останавливаясь только для того, чтобы забить косяк или поправить ремень своей

кожанки, его длинные, по пояс, волосы развевались по ветру, вырываясь из-под шлема. Флинт начал ездить на музыкальные фестивали и на мотоциклетные гонки,

звуковым сопровождением к этому стилю жизни была музыка старых любимцев, таких, как «Led Zeppelin», «The Hammsters», «Pink Floyd» и Джимми Хендрикс. Он

много путешествовал и некоторое время даже работал на медном руднике в Корнуолле.

Это была та самая жизнь на всю катушку, к которой он стремился, но, несмотря на его увлеченность, Киту все время казалось, что ему чего-то не хватает и его

необычайной силы энергия не находит полного выхода. Пока обкуренные друзья тряслись в ломке, Киту хотелось вскочить и начать танцевать, но в том кругу это не

было принято. Поэтому через некоторое время фестивальный стиль жизни начал

терять для него привлекательность, несмотря на дружелюбное отношение к Киту тогдашнего его окружения: «В основном я танцевал под музыку рэггей, и поскольку

я довольно низенький, мне было легко и просто: ведь меня никто не боялся. Я повсюду резвился и веселился от души. Но вскоре мне стало тесно в рамках этого

мира. Надо было к чему-то прибиться, ведь так всю жизнь можно было пропустить, а я хотел все перепробовать. Ночевки в гамаке на склоне горы где-нибудь в Уэльсе,

что я не раз испытал, не откроют тебе секреты вечной мудрости, но есть люди, считающие, что это именно так. Если и есть награда «Меркьюри»1, выдаваемая за

обретение мудрости, ее не получишь, отлеживая себе бока». Кит продал все свои вещи, отдал свой мотоцикл близкому другу и, прихватив

лишь небольшой рюкзачок, направился на Ближний Восток. В течение восьми месяцев он объездил Европу, Ближний Восток и Северную Африку. Несколько раз

флинту пришлось выкручиваться из очень неприятных ситуаций, однако он наслаждался возможностью участвовать в приключениях. Правда, и дома его

поджидала неожиданная неприятность: вернувшись после своих странствий в

родной Эссекс, Кит обнаружил, что его выбросили из отцовского дома. Так что день, начатый с пробуждения после ночевки у египетских пирамид, пришлось

закончить ночевкой на берегу реки в родном Брейнтри. На следующий день, нечесанный и раздраженный, Кит нагрянул к своей

приятельнице Энджи, которая сразу же подыскала ему комнату в многоквартирном доме, в котором жила сама. Итак, Киту вновь стало везти. На той же неделе он

вселился в новое жилище и начал заново обустраиваться в Эссексе. Вскоре Флинт опять зачастил в клубы. Во время его отсутствия любимая страна нашего премьер-

министра2 была охвачена волной рэйва, и Кита не надо было долго убеждать, чтобы он поучаствовал в новом движении.

Несмотря на первоначальные колебания, вскоре Флинт уже начал обожать рэйв. «Я подумал, как же это офигенно! С самого первого вечера я врубился в рэйв

и начал постоянно ходить на тусовки. Это было что-то абсолютно новое. Тусовка слегка отдавала наркотиками, что делало ее немного бунтарской, но все было

подчинено танцам, и атмосфера там была просто замечательная. Все мои прежние

зажимы и ограничения сами собой отпали, и там я мог полностью оторваться. Это

1 «Меркьюри» («Mercury Award») — ежегодная музыкальная премия, присуждаемая ведущими

британскими критиками по нескольким номинациям. 2 Намек на косное консервативное правительство премьер-министра Дж. Мейджора.


13

мне напомнило детство, когда папа поднимается в твою комнату и говорит, чтобы

ты убавил громкость, т. е. в этих клубах никто никогда не приглушает музыку, и ты можешь делать все, что тебе взбредет в голову. Это был полный отрыв. Там можно

было встретить столько народу, завести столько новых друзей! Не то чтобы ты был окружен кровными братьями, готовыми умереть за тебя, просто ты знал огромное

количество народу, и это было сутью тусовки. Конечно, это стало моей стихией, смыслом моей жизни. В тех клубах была просто обалденная атмосфера!»

В возрасте шестнадцати лет Джеймс Браун был арестован за мелкое воровство и отправлен в исправительную колонию «Олто», где двумя главными проблемами

для него было: как пропитаться тюремными харчами и избежать насилия со стороны окружающих. Будущее Джеймса выглядело таким же мрачным, как и

окружающий мир, раздираемый второй мировой войной. Когда Лирой Торнхилл достиг того же возраста, он целыми днями смотрел видеокассеты и слушал

пластинки Джеймса Брауна, который вот уже тридцать лет был легендой музыки,

нося титул «крестного отца соула». Танцевальная манера и энергия Брауна буквально заворожили Лироя. Пока

Лайам на противоположной окраине города погружался в музыкальные нюансы хип-хопа, Лирой увлекся танцами, что было непременной составляющей нового

стиля. Конечно, он обожал эту музыку, но главным кайфом для него были танцы. Пройдя через мимолетные увлечения модами1, паркерами2 и музыкой «ту тоун»3,

Лирой остановился на зарождающейся музыке электро и провел множество вечеров в центре города, танцуя брейк с приятелями прямо на улице, на прихваченном с

собой куске линолеума. Когда электро переродился в хип-хоп, Лирой сразу же увлекся этим стилем, но не забывал о своем раннем пристрастии, музыке соул. Он

зачастил в местные клубы, где танцевал под музыку таких исполнителей, как Масео, Джордж Клинтон, Стиви Уандер и, конечно, Джеймс Браун.

К сожалению, через два года после окончания школы у Лироя почти не осталось свободного времени, поскольку ему приходилось ездить на работу в

курортный городок Бат, расположенный в двухстах милях от дома, где Торнхилл

работал электриком. Как раз в это время он впервые в жизни пропустил начало новой модной тусовки эсид хауз. Когда Лирой это осознал, он в первый же уик-энд

поехал домой, чтобы вместе со своими друзьями отправиться в «Барн» и потусоваться там под музыку эсид хауз. Клуб был весьма неплох, но Лирой сразу же

ощутил, что ему как-то непривычно танцевать в новом стиле: казалось, все просто носятся туда-сюда и, как он ни старался, его тело отказывалось подчиниться ритму

простенькой битовой мелодии. Все было не в кайф: и музыка, и собравшийся в клубе народ, и танцы Лирою не понравились. «Было совсем неинтересно. Я никогда

не увлекался наркотиками, поэтому все было как-то странно. Кроме всего прочего, хоть это и довольно нелепо звучит, в голове у меня сразу мелькнуло: «Это музыка

для белых». Я же видел, что в «Барне» собрались одни белые, все одинаково одетые, все одинаково танцующие. Мне там делать было нечего».

1 Моды (Mods) — подростковое движение, возникшее в середине 60-х годов в Британии, ассоциирующееся

с энергичной гитарной музыкой группы «Тhe Who», пижонским внешним видом и катанием на мотороллерах; моды возродились в конце 70-х годов в постпанковской Британии.

2 Паркеры (Parkers) — постпанковское движение, избравшее местом своих тусовок места парковки автомобилей.

3 «Two Tone Records» — фирма звукозаписи, получившая громадную популярность в Британии в конце 70-

х — начале 80-х гг., выпускала пластинки с музыкой британского ска. Фирменный знак «Two Tone» — два цвета — можно расшифровать как сочетание «черной» и «белой» музыки: исполнители британского ска были как черными, так и белыми музыкантами, к тому же они часто носили одежду в черно-белую клетку.


14

Лирой проработал в Бате еще десять месяцев, каждые две недели он приезжал

домой и слышал рассказы друзей про рэйв-тусовку, но пропускал их мимо ушей. Все же летом 1989 г. изначально минималистская музыкальная структура эсида

начала понемногу усложняться: более разнообразными стали ритмы, которые накладывались на простенький оригинальный материал. Неожиданно для себя

Лирой стал открывать в этом стиле нечто более свежее и живое по сравнению с другими музыкальными направлениями, поэтому он решил попытать счастья еще

разок. Однако его ожидания опять не оправдались: Лирой вновь попробовал приобщиться к этому странному танцу-бегу, но ему жутко не понравилось. Он в

полном унынии уселся рядом с надрывающейся колонкой. В этом состоянии глотнул таблетку экстази, которую ему сунул в руку приятель, и вдруг его тело пробудилось

к жизни: «Вот оно, я оторвался! Воздействие этой огромной акустической системы хауза в сочетании с таблеткой привело к потрясающему результату. Я подпрыгнул и

начал танцевать, танцевать, танцевать. Кайф «Э»1 полностью охватил меня, и это

продолжалось довольно долго, а всего-то была одна таблетка». Лирой обнаружил место, где он мог танцевать весь вечер, а потом можно было пойти на другую

тусовку и снова танцевать хоть до утра. Через пару недель Торнхилл уже полностью отдался новой тусовке. «Для того времени это была просто фантастика, было так

классно принять «Э», находиться в гуще дружеской тусовки, чувствовать общность, ничего похожего на маленькие кучки друзей, жмущиеся по углам. Неважно, как ты

выглядел, как ты танцевал, сколько тебе лет и все такое, ты просто постоянно двигался и встречал огромное количество новых людей. Никто никого не стеснялся.

Кроме всего прочего, за четыре года постоянного хождения в клубы я только пять раз видел драки, и это говорит о многом».

Лирой не обращал внимания на то, как танцуют окружающие, но вскоре все стали обращать внимание на него: неспособность Торнхилла подстроиться под

популярный, бегущий стиль рэйва означала, что его собственный стиль — уникален. Лирой всегда танцевал в особой атлетической манере, но казалось, что

лишь теперь он нашел себя. Эти скользящие по полу ступни и молниеносные шаги,

конечно, были данью увлечения Джеймсом Брауном, но в каждом движении танцора проглядывала яркая индивидуальность.

Неповторимый танцевальный стиль, открытый характер Торнхилла, его огромный рост и постоянное участие во всех тусовках быстро превратили Лироя в

главную достопримечательность клуба, все старались танцевать поближе к нему, чтобы получить заряд его энергии.

Однажды танцуя в «Барне», Лирой оказался рядом с Китом. Кит уже был наслышан о танцевальном стиле Лироя и вот впервые столкнулся с ним лично.

Парочка танцевала несколько часов кряду и стала просто неразлучной: между ними завязалась крепкая дружба.

Вскоре они вместе стали появляться на площадках «Рейндэнс», «Персепшн», «Астория», на многих импровизированных тусовках, все время будучи в гуще

танцующего народа, Кит определил это время как период вечного кайфа: «Лирой был местным героем, и мне пришлось дать по нескольким носам, прежде чем я стал

его ближайшим другом. Парни все никак не могли взять в толк, с чего это он так ко

мне проникся. Танцуя вместе с Лироем в «Барне», получаешь ни с чем несравнимый кайф. Лирой и был основным кайфом в этом клубе. Он никогда не использовал свой

талант в каких-то корыстных целях, потому что в подобном случае не продержался

1 «Э» - сокращение от экстази


15

бы и пяти минут, и Лирой прекрасно это понимал. Я так увлекся тусовкой, что хотел

найти тех, кто ходил бы везде, каждый вечер, и единственным таким человеком оказался Лирой. Мы все время появлялись вместе, он — такой высокий, а я — такой

малорослый, это было классно, мы просто отрывались, нам было плевать на всех!» Вместе с ними иногда появлялась девушка по имени Шарки, также

вдохновлявшая Кита на танцы: «Без тени сомнения можно сказать, что Шарки — одна из лучших танцовщиц в мире. Танцевать с ней и Лироем — непередаваемый

кайф. Было здорово, что она — женщина. И я имею в виду не грязные танцы с вихлянием «нижним бюстом», а энергию. Она буквально летала над полом, мы так

заводились, что все просто останавливались и начинали смотреть на нашу троицу. Я бы не танцевал так, как сейчас, не встреть я Шарки, она повлияла на меня даже

больше, чем Лирой. Не могу сказать, что я ничему не научился у других танцоров, но я ведь никогда не обучался танцу в традиционном смысле этого слова. Мы

просто дурачились, веселились вдоволь. Эти двое оказали на меня определяющее

влияние. Лирой и Шарки научили меня танцевать, вот и все». Наступило лето 1989 г. Пока Кит и Лирой крепили свой танцевальный союз,

Лайам также был при деле. Его гигантская коллекция пластинок постоянно пополнялась: теперь он работал на фабрике по производству футболок и всю свою

зарплату сразу же тратил на пластинки, иногда покупая их более чем на 50 фунтов в неделю.

Если Лайам был не на работе или в музыкальном магазине, значит, он находился в клубе. Тем летом он посетил немало вечеринок, многие из них — в

«Барне»: «Я часто ходил в этот клуб и познакомился с новыми людьми. Это было просто фантастическое время. Придешь в «Барн», где всегда так здорово, и сразу

узнаешь о других вечеринках, которые начнутся, когда клуб закроется. Весь вечер мы балдели в «Барне», но он закрывался в час ночи, и никто не хотел расходиться,

поэтому колонна примерно из тридцати машин сразу направлялась на одну из ночных тусовок. Сами по себе переезды тоже были в кайф, потому что все очень

тесно общались. Одно из мест, куда мы ездили, — большой старый дом,

принадлежавший какому-то старому хиппи. Он стоял в самом конце длинной извилистой сельской дороги, которая, казалось, просто купалась в лучах лунного

света. Бывало, идешь по тропинке, приняв таблетку, кажется, долгие мили и вдруг слышишь удивительную музыку, доносящуюся из дома на холме. Сочетание всего

этого — местности, кайфа, веселья и музыки — было просто волшебным. Дом стоял в глухой деревушке, но в три часа ночи он был до отказа забит народом, а

проселок, ведущий к нему, был уставлен машинами. До начала действа это был просто старый дом с потрепанным фургоном, стоящим в палисаднике, но буквально

за пять минут, после того как все прибывали на место, он преображался: начинал мелькать стробоскоп, из динамиков рвалась музыка. До этого я ничего подобного в

жизни не видел. Хип-хоп — это стоящие по углам с угрожающим видом крутые парни, но эта тусовка — слияние с чем-то большим и хорошим».

В этой праздничной атмосфере легко завязывались знакомства, и на одной из подобных вечеринок под открытым небом Лайам встретился с Китом. Погода была

чудесной весь день и всю ночь, поэтому вся толпа осталась, чтобы полюбоваться

восходом солнца. Лайам был ди-джеем, он сидел внутри передвижного фургона; неожиданно

туда заглянул некто длинноволосый в свитере из афганской шерсти и в армейских брюках, подошел к деке и сказал: «Парень, ты крутишь классные вещи, ты всех

завел, ну-ка поставь что-нибудь совсем улѐтное». Лайам с готовностью выполнил


16

эту просьбу и в результате обрел нового друга: «Все знали Лироя и Кита потому,

что эти два понтѐра классно танцевали. Как только они появлялись, начинался кайф. Кит был настоящим хиппи, он много путешествовал, и я про него много чего

слышал, ведь в этих клубах многие знали друг друга. Я поставил ему улѐтные вещи и начал наблюдать, как он, одетый в свой странный прикид, вытанцовывает рядом с

фургоном на фоне ночного костра, а вокруг весь народ веселится вовсю. С тех пор мы стали общаться, но только на уровне «привет-пока», до настоящей близости

было далеко». На Кита ди-джейство Лайама произвело неизгладимое впечатление, поэтому

перед окончанием танцев он еще раз подошел к нему и попросил записать кассету для домашних танцев. Несколько дней спустя Кит направился к Лирою, как вдруг

рядом с ним остановилась машина и, опустив стекло, Лайам окликнул его. «Вот пленка, о которой ты просил!» Лайам было хотел уехать, но что-то вспомнил и

сказал: «Да, кстати, на обратную сторону я записал несколько моих композиций,

посмотрим, что ты скажешь о них». Кит засунул кассету в карман своей дубленки и напрочь забыл о ней.

Лирой уже поджидал приятеля, и как только он пришел, парочка сразу же отправилась в «Рейндэнс» — на одну из лучших танцевальных площадок страны.

Все прошло просто великолепно, они возвратились домой в приподнятом настроении, и только когда Лирой включил свою стереосистему, Кит вспомнил, что

у него в кармане лежит кассета Лайама. Чтобы услышать что-нибудь новенькое, Кит перемотал пленку на вторую сторону, где были собственные композиции Лайама,

заметив, что на кассете нацарапано название синтезатора, который, как оказалось, был любимой моделью Лайама, — «Prodigy» .

Короче, пленка самым невероятным образом подействовала на Кита и Лироя. Они сразу же начали танцевать под неподражаемые звуки, лившиеся из динамиков.

Трудно было поверить, что это работа молчаливого ди-джея из «Барна». Когда друзья снова и снова прослушивали пленку, обмениваясь мнениями о том, как

построить танец под звучащую музыку, они изобретали самые невероятные

танцевальные движения. Лирой потом говорил: «Мы так прыгали, что у нас чуть сиськи не отвалились».

Впечатление от кассеты оказалось просто грандиозным, и друзья решили поговорить с Лайамом, как только они его встретят, и спросить, могут ли они

танцевать с ним, когда он будет проигрывать свои композиции: желание получать кайф от такой классной музыки было огромным. Через неделю Лирой и Кит увидели

Лайама в «Барне» и, скрывая волнение под маской разухабистости, подошли к нему. Лайам сразу же застеснялся, тем не менее, троица быстро пришла к выводу,

что было бы здорово начать общее дело. Лайам уже некоторое время подумывал о выступлениях, но боялся выходить на сцену один. Лирой и Кит тоже очень хотели

выступать под эту музыку, и им был нужен Лайам. Поэтому все пришли к выводу, что надо создать некую группу, куда вошла бы и Шарки, подруга Кита.

По правде говоря, Лайам побаивался выступать только с танцорами и был убежден в том, что необходимы дополнительные элементы, чтобы сделать

выступления группы более динамичными. Лайам вынашивал идею о включении в

группу эм-си, но на данном этапе он не был знаком ни с кем, кто мог бы взять на себя эту работу.

Но у Кита был приятель по имени Зигги, у которого было множество контактов в среде черных исполнителей, и, посовещавшись с Лайамом, они решили сделать

его менеджером «Prodigy». Подключение Зигги к деятельности группы произошло в


17

основном по двум причинам. Во-первых, он был знаком с десятками менеджеров и

за несколько дней организовал первое выступление только что образовавшейся группы в клубе «Лабиринт» в городке Долстон. Во-вторых, он познакомил членов

«Prodigy» с эм-си, своим приятелем Максимом Риэлити, который, по мнению Зигги, мог бы прийтись им очень кстати. Зигги припомнил, что однажды он и Максим

пошли на шоу знаменитого американца Мистера Ли и, когда оба они выскочили на сцену и присоединились к группе, оказалось, что Максим смотрелся лучше, чем

хваленый гастролер. Может быть, такой парень и был нужен «Prodigy». Максим, он же Кит Палмер, или Кити, жил в

Питерборо и блистал там в тусовке рэггей, которой славился этот городок. Говорить под музыку он

научился у своего брата, известного эм-си по имени Старки Бэн Тэн. Уже с детства Максим сочинял стихи и

тексты песен, тогда же он освоил и такой способ

самовыражения, как речитатив под музыку, звучащую на местных концертах. Как и остальные участники

«Prodigy», Максим прошел через фазу увлечения брейк-танцами и хип-хопом, но рэггей всегда

оставался его любимой музыкой, и не столько из-за особого бита и партии баса, сколько потому, что здесь

наиболее ярко раскрывалась роль эм-си. Когда Максим был подростком, он часто наблюдал за своим братом,

участвующим в местных концертах. Его первое выступление состоялось в клубе городка Бейсингстоук, когда юноше было семнадцать лет. С тех пор однообразие

его жизни (он обучался на мастера-электронщика) было скрашено музыкой. Примерно в это же время Максим познакомился со стилем хип-хоп, и ему сразу же

понравились как этот ритм, так и разговорная манера вокала. Он значительно выиграл в мастерстве, когда соединил свои усилия с музыкантом из Ноттингема по

имени Иэн Шервуд, образовав дуэт «Максим Риэлити и Шик Ян Грув» («Maxim and

Sheik Yan Groove»). Их музыка была экспериментальной и крайне нетрадиционной по форме: это была смесь рэггей, хип-хопа и фольклорной перкуссии, и, несмотря

на постоянное стремление Максима сохранить свои корни, уходящие в рэггей, подобные эксперименты пошли ему только на пользу, значительно расширив его

кругозор. Шервуд был настоящим музыкантом и познакомил Максима с историей музыки,

а также новым для него кругом исполнителей, таких, как Джордж Клинтон, Бутси Коллинз, Джил Скотт Херон, и целой плеядой блюзменов и джазменов. К

сожалению, музыкальная продукция дуэта не заинтересовала компании звукозаписи, поэтому после трех лет приятного общения он распался, и каждый

пошел своим путем. Максим, как и Кит, решил познакомиться с жизнью за пределами Англии и

отправился в путешествие по Европе и Северной Африке, правда, всего на три месяца. Именно во время этого путешествия Максим понял, какое огромное

значение имеет в его жизни музыка, поэтому по возвращении в Британию он

переехал в Лондон и начал готовиться к музыкальной карьере. В первую неделю жизни Максима в столице, когда он вместе со своим

двоюродным братом ехал на стареньком красном автобусе по Долстону, к нему подошла странная старушка. Женщина сказала, что умеет гадать по ладони, и

предложила погадать молодому человеку. Из вежливости Максим согласился и,


18

слегка волнуясь, протянул свою руку гадалке. Старушка заявила, что в будущем

этот молодой человек будет говорить с тысячами людей, которые будут внимательно его слушать. Максим поразился такому предсказанию и, несмотря на

то что оно могло быть чистой воды вымыслом, укрепился в своем намерении начать карьеру эм-си.

Риэлити активно включился в жизнь лондонской рэггей-тусовки и увлекся музыкой таких исполнителей, как «Ninja Man», «Supercat And Professor Nuts», «Papa

Sun», а также познакомился со всеми эм-си андерграундовского направления рэггей. В то же время Максим старательно изучал нюансы текстов хип-хопа, слушая

таких его представителей, как «Public Enemy» и «Eric B And Rakim», в результате чего его собственный стиль вместил в себя элементы многих направлений. И все-

таки главным для Максима продолжал оставаться рэггей. Но когда Зигги позвонил и рассказал своему приятелю о рэйв-группе из Эссекса, которая приглашала его на

роль эм-си, он толком не знал, чего от него хотят, поскольку представлял себе рэйв

как просто некие побулькивания при отсутствии интересного бита и солидного баса. Тем не менее Максим без колебания принял это предложение. Через неделю

ему позвонили еще раз и прислали по почте кассету, записанную неразговорчивым парнем по имени Лайам. Запись ему понравилась, и Максим отправился в клуб

«Лабиринт» в Долстон на первое выступление группы. Там он и познакомился с группой «Prodigy».


19

Глава 2: Клубное начало

Пока Максим добирался до Долстона на автобусе из Тотенхэма, он все время

думал, как пройдет предстоящее выступление — его первое выступление в составе странной группы «Prodigy». В памяти Риэлити то и дело возникала картина

единственного рэйва, в котором он участвовал. После того как Максим договорился

по телефону о месте встречи, он с друзьями в веренице машин отправился в клуб. Когда началась вечеринка, все показалось ему довольно любопытным, да и

световые эффекты были неплохи, но вскоре музыка начала доставать. Все его приятели, похоже, веселились от души, вероятно, потому, что раскатали «колеса»

«Э», но Максим избегал «химии» — он только курил. Четыре часа спустя его приятели набились в машину, чтобы покурить, и развалились там, передавая друг

другу косячок. Но минут через десять кто-то постучал снаружи по затуманенному от холода стеклу. Водитель опустил стекло, и внутрь машины просунулась голова

полицейского, который саркастически поприветствовал ребят, рядом с ним сидела здоровенная рычащая овчарка.

Максим застыл и начал быстро соображать, что стряслось, и на всякий случай незаметно закинул косячок под заднее сиденье. Ему и его друзьям приказали выйти

из машины, и, когда Максим поднял голову, чтобы оглядеться, он был поражен открывшейся перед ним картиной. Несколько тысяч ребят были согнаны в одну

большую толпу у стен опустевшего склада и окружены полицейскими с собаками.

Все они освещались огнями полицейских машин, будто бы с издевкой пытающихся подражать стробоскопам, еще несколько минут назад весело мерцавшим в

танцевальном зале. «Твоя остановка, приятель», — водитель автобуса вернул Максима в

настоящее, и он быстро выскочил из автобуса, поскольку прибыл на место. «До вас здесь только один раз выступала группа, и ее согнали со сцены,

забросав бутылками, уже после первых двух песен». Именно такое сомнительное напутствие ожидало «Prodigy» перед первым выступлением. Его произнес Джо,

владелец «Лабиринта» в Долстоне, весьма неспокойном северо-восточном пригороде Лондона. Несмотря на то что на сцене надо было появиться в

Одиннадцать вечера, группа в радостном возбуждении приехала в клуб в час дня, поэтому у ребят оставалось в запасе целых десять часов, чтобы ждать и обдумывать

довольно недвусмысленное предупреждение владельца заведения. «Мы все-таки рассчитывали, что до нас там выступали какие-то известные

группы, — вспоминает Кит, — поэтому, когда Джо рассказал нам о той первой

группе, которую забросали бутылками, мы перепугались так, что чуть не наложили в штаны». За несколько недель до дебюта Лирой, Шарки и Кит изготовили себе

сценические костюмы, состоящие из зелено-белых роб, с большими белыми кругами в центре груди. Ребята многократно прослушали запись Лайама, пока не вызубрили

ее до мелочей, поэтому они полагали, что подготовились к шоу довольно основательно. Самый большой прикол заключался в том, что они так и не

познакомились с пятым участником группы, их эм-си Максимом. В зал, где должно было состояться выступление «Prodigy», вошел темнокожий

парень и представился Максимом. На несколько минут возникло тягостное молчание, в это время новичок пытался повнимательнее разглядеть тех, с кем через

несколько часов ему предстояло выйти на сцену. Он слегка успокоился, когда Лайам, который казался наиболее молчаливым из всех четверых, объяснил, что на


20

выступление должно приехать полно знакомых из Брейнтри, поэтому они не будут

брошены на съедение местной публики. После этого Максиму показали список композиций, и он вместе остальными просматривал программу, еще раз проверяя,

нет ли в репертуаре незнакомых вещей. Кое-что стало проясняться; теперь уже можно было надеть сценический костюм и считать себя готовым к шоу.

Выступление было не очень длинным, в него входило всего восемь композиций, но эффект оказался потрясающим. И хотя из-за мандража, который поначалу

испытывали участники группы, первая композиция получилась несколько деревянной, постепенно «Prodigy» начала входить во вкус. Перед началом шоу

Лирой и Кит приняли по полтаблетки «Э», но от подобной практики пришлось отказаться, так как уже само по себе пребывание на сцене было сильно

действующим наркотиком, к тому же ребята чувствовали себя слишком взвинченными, постоянно путая, кому когда вступать с танцевальной партией.

Выступление осложнялось и еще одним обстоятельством: абсолютно все звуковые

эффекты приходилось запускать «живьем», поскольку не было заготовленных сэмплов и фонограмм, и Лайам был вынужден постоянно переключаться с одного на

другое, то и дело запуская нужный сэмпл вручную. Несмотря на все эти сложности, выступление прошло отлично. К концу шоу все

присутствовавшие в зале 250 зрителей были в восторге: не было и намека на забрасывание группы бутылками, Максиму все происходящее казалось очень

странным: «Я только помню, что очутился на сцене, посреди этой танцующей четверки, с которой только что познакомился, поэтому я в основном стоял в тылу

сцены, только пару раз выйдя вперед, чтобы вставить свой речитатив. Тем временем группа разошлась не на шутку, да и весь зал оторвался по-крупному. Все

это произошло так быстро, что я просто обалдел, но, в общем, было здорово. Мне показалось, что со стороны это выглядит довольно гнусно, но вскоре я стал думать

только о том, чтобы вновь поучаствовать в подобном выступлении». Такая возможность представилась Максиму гораздо раньше, чем он думал: на

Джо выступление «Prodigy» произвело столь сильное впечатление, что он попросил

ребят вновь приехать в его заведение через две недели и выступить в клубе в субботний вечер, когда там будет не менее тысячи посетителей. Лайам тут же

позвонил Максиму и спросил его, не хочет ли он стать постоянным участником «Prodigy», тот сразу же согласился.

В эти две недели между дебютом группы и ее следующим выступлением Лайам встретился с Максимом и рассказал о стилистических изменениях, которые ему

необходимо внести в свой сценический образ. По мнению Лайама, несмотря на то что во время первого выступления Максим замечательно импровизировал, его

партия была чересчур затянута, слишком вычурна для танцевальной группы. Максим выслушал Лайама и сразу сообразил, что его задача в определенном

смысле прямолинейней и проще: «Эм-си в рэггей больше внимания обращает на слова, и его ценят прежде всего за то, что он может высказать, хотя, конечно, ему

нужно также вписаться в ритм и соблюсти нужное произношение, а в танцевальной группе все не так: ведь зрители собираются для того, чтобы потанцевать, они не

хотят стоять на месте и прислушиваться к какому-то парню, который целый вечер

бубнит свой рэп. Я заполнял музыку слишком большим количеством текста, стараясь насытить им все до отказа, и, поговорив с другими эм-си моей тусовки,

понял, что я умею это делать, но будет лучше, если стану чуть скромнее. Стиль в этом и заключался: не надо было ничего усложнять, потому что все это не

вписывалось в контекст. Эм-си в «Prodigy» должен быть другим, надо использовать


21

слова попроще, обращаясь непосредственно к подсознанию. Когда до меня это

дошло, мой опыт в области рэггей, хип-хопа и джаза стал для меня не помехой, а огромным преимуществом, — ведь мой стиль заметно отличался от стиля

большинства танцевальных эм-си, поскольку я считал, что самое главное для эм-си — это неповторимость».

Решив эту небольшую проблему, «Prodigy» была полностью готова к многочисленным выступлениям, которые Зигги организовал для нее с

поразительным проворством. Но перед тем как группа начала эту серию шоу, Лайам сообщил ее участникам удивительную новость: в конце следующего месяца он

выпускает пластинку. Подходило время Рождества 1990 г., а Лайам активно сочинял собственную музыку всего-навсего десять месяцев.

Пластинка, о которой шла речь, состояла из четырех композиций с той

демонстрационной пленки, которую Лайам дал послушать зарождающейся группе, а

компанией, собиравшейся выпустить диск, была XL, отделение фирмы "Beggars Banquet", специализирующееся на андерграундовской музыке. Несмотря на то что

XL была относительно молодой компанией, она приобрела известность как защитница интересов андерграунда, музыка которого звучала в танцевальных

клубах. Ей руководили Тим Палмер и Ник Хокс, работавшие в офисе, который располагался на юге Лондона.

XL была второй компанией, к которой обратился Лайам. Сначала он послал новую пленку «Prodigy» с десятью композициями фирме «Tam Tam Records»

(которая до того уже одобрила его материал под названием "Cut To Kill"), но ее тут же отвергли. Этот отказ не очень-то расстроил Лайама; он послал свои записи

фирме XL, а затем позвонил Хоксу с предложением приехать к нему в офис для личной встречи. Время встречи было назначено, и в намеченный день Лайам,

нервничая, отправился в Лондон с группой искренне поддерживающих его друзей. Хаулетт не имел представления о тех, с кем он собирался вести переговоры, он

только знал, что Палмер владеет лондонским магазином «Groove Records», где

Лайам чаще всего покупал пластинки. За прилавком здесь стояла мать Палмера, дама такого возраста, который обычно плохо вяжется с левой танцевальной

музыкой, но он с друзьями быстро понял, что эта представительница старшего поколения прекрасно во все врубается. По уик-эндам Лайам с друзьями обычно

приезжали в город и сразу заскакивали в «Groove Records», где они начинали проверять «на вшивость» миссис Палмер, нарочно прося показать самые «смурные»

импортные пластинки с танцевальной музыкой, которые только могли вспомнить, обычно вещи, не известные никому, кроме самых фанатичных ди-джеев. И каждый

раз они застывали в изумлении после того, как пожилая дама, выслушав их заявки, сразу же отвечала: «А, знаю эту вещь, она только что поступила, посмотрите вон на

той полке». Лайам вспоминает, что во время той первой встречи в офисе XL он жутко

нервничал: «Я договорился о встрече и зашел в кабинет, стараясь преодолеть нервную дрожь, успокаивая себя тем, что на улице стоят мои друзья, но при этом я

все равно чуть в штаны не наделал. Около часа я просидел в тесном кабинете, и

казалось, им было довольно интересно, но не так, чтобы очень. Они были первыми представителями музыкальной индустрии, которых я видел и которым проигрывал

свой материал, и сам по себе этот факт меня радовал. Я ушел оттуда, думая, что больше не встречусь с этими ребятами, поскольку они лишь сказали: «Мы с вами

свяжемся».


22

Лайам по-прежнему работал на своей фабрике, и вот неделю спустя после этой

встречи его позвали к телефону. Он услышал сообщение о том, что XL предлагает ему немедленно подписать контракт о выпуске синглов, причем его просят приехать

как можно скорее. Лайам положил трубку, несколько секунд сдерживался, а затем запрыгал прямо в конторе, к невероятному удивлению своих коллег. Лайам не мог

поверить в свое везение: он сделал всего две попытки, и уже вторая оказалась удачной.

Этот факт подтверждал высокое качество материала, представленного Лайамом: все-таки компании звукозаписи — это прежде всего коммерческие

предприятия, значит, XL явно решила, что молчаливый паренек предлагает ей то, что можно успешно продать. Совладелец XL Ник Хокс позже объяснил, почему

фирма сразу же захотела сотрудничать с Лайамом, и чем его музыка выделялась среди сотен записей, которые поступали в офис каждый день: «Еще во время

первого телефонного разговора Лайам определил свою роль в хип-хоповой группе

«Cut To Kill» и свое музыкальное направление, поэтому, когда он приехал, я уже был готов к тому, что услышу от него. Надо иметь в виду, что мы очень часто

проводим подобные демонстрационные собеседования, и абсолютное большинство из них совершенно бесполезно.

Лайам производил впечатление довольно смышленого новичка, но я назначил встречу, пожалуй, лишь из любопытства. Он приехал, проиграл свой материал, и

мне сразу понравилось. Не то чтобы в мой офис вошел законченно «звездный» тип или его музыка была абсолютным шедевром, скорее, он обладал каким-то уличным

обаянием, было ясно, что парень имеет хороший андерграундовский опыт, а в его музыке есть новаторский элемент, заинтересовавший меня. Пленка представляла

собой довольно сырое техно с брейк-битами, и как раз это и было свежей идеей — использовать брейки и сочетать их с техно. В этом направлении работали несколько

авторов, но оно еще только намечалось, еще не конкретизировалось, поэтому я обрадовался. Я почувствовал, что как раз и нужно развивать эти брейк-биты,

которые должны стать уникальной перспективой британской музыки, ведь те, кто

вставлял в свои вещи убыстренные брейки, пришли в техно из хип-хопа. Он произвел хорошее впечатление, и прежде всего своими музыкальными

способностями, но, кроме них, у каждого исполнителя должно быть еще одно важное качество: компания звукозаписи хочет иметь артиста с хорошим

воображением, с новыми идеями, не обязательно четко выраженными, но исполнитель должен хорошо понимать, чего он добивается. Так вот, хотя Лайам был

молчалив, и было ясно, что группа «Prodigy» еще не слишком жизнеспособна, Хаулетт поразил меня тем, что прекрасно понимал, что от него требуется для

подписания контракта. Очень важно помнить, что на той стадии не было никакой группы «Prodigy», это был только один Лайам, но у нас возникло ощущение, что он

обязательно начнет прогрессировать и развиваться и что он осознает свои музыкальные и прочие способности. Очень редко компания звукозаписи находит

пленку, которая сразу же производит настолько сильное впечатление, но нам попался именно такой материал, и я полагаю, это является лучшим признанием

качества музыки Лайама».

Неудивительно, что представленная XL пленка была такой удачной: она стала результатом многомесячной работы Лайама. При этом он был полностью погружен в

танцевальную тусовку, не прекращал ходить в клубы и на рэйвы, а затем, возвратившись в свою домашнюю мини-студию, расположенную в спальне, сразу же

начинал работать над новым материалом, не растеряв еще возбуждения только что


23

закончившейся вечеринки. Его энциклопедические познания в области

танцевальной музыки не могли не отразиться на собственной работе. Наступило очень плодотворное время, Лайам каждую неделю записывал по нескольку

композиций. Он постоянно слушал такие вещи, как «The Phantom» группы «Renegade Soundwave», «Right Before My Eyes», «Patti J», и, кроме того, композиции

множества других групп андерграунда, например «Meat Beat Manifesto» и «Joey Beltram».

Записанные Лайамом десять композиций, с которых началась история «Prodigy», как исполнителей и как группы, выпускающей пластинки, представляли

собой подборку чисто андерграундовских композиций. Для первого сингла были взяты четыре вещи: «Android» («Андроид»), «Еverybody In The Place» («Каждый на

своем месте»), «We're Gonna Rock» («Мы будем играть рок») и «What Evil Lurks» («Что таит в себе зло»), последняя композиция дала название всей пластинке,

которая была выпущена в феврале 1991 г.

Когда Лайам заявил, что он подписал контракт о выходе пластинки, четверо друзей, входящих в состав «Prodigy», понятно, были слегка ошарашены, Кит, Лирой

и Шарки просто хотели кайфовать, выступая под музыку Лайама. Кроме того, Кит вновь настроился на путешествия, на этот раз в Таиланд, уже заказал билеты и

разработал маршрут. Но тут умерла его бабушка, деньги, отложенные на путешествие, украли, да к тому же Кита арестовали на Сохо-сквер за курение

травы, иначе говоря, целый ряд жизненных обстоятельств воспрепятствовал его выезду из страны. Как раз вскоре после этой полосы неудач Кит и услышал пленку

Лайама. Максим же запросто принял предложение быть эм-си у четырех в общем-то незнакомцев.

За несколько недель они успели выступить перед тысячью зрителей и выпустить дебютную пластинку на одной из ведущих танцевальных фирм.

Первоначальные намерения Кита были гораздо скромнее: «Когда мы образовали группу, я всего лишь хотел выступить на площадке «Рейндэнс», где тогда была

самая крупная тусовка на открытом воздухе. Потом началась война в Персидском

заливе, и я просто закипел от ярости, потому что подумал: «Черт возьми, надеюсь, мы выступим в "Рейндэнсе", перед тем как меня загребут в армию. Этот поганый

Хусейн возник очень не вовремя, я хочу выступить в «Рейндэнсе», слышишь, ублюдок?!»

Дебютный миньон «What Evil Lurks» получился довольно удачным. Несмотря на отсутствие успеха в основном хит-параде и молчание ведущих изданий, разошлось

7000 экземпляров — весьма солидный тираж для неизвестной андерграундовской группы. К тому же миньон был прекрасно принят специализированной прессой,

пишущей о танцевальной музыке. XL осталась довольна этим пробным тиражом. Несколько лет спустя, когда «Prodigy» прославилась, эта пластинка все еще

продолжала звучать в крутых клубах, а коллекционеры покупали ее за 120 фунтов и дороже.

Музыка была энергичной, свежей и очень сырой: ограниченный бюджет обусловил низкое качество звучания, однако это лишь добавляло диску «уличной»

прелести. Это впечатление усиливалось благодаря инструменту, выбранному

Лайамом; его верному «Roland W30», который в отличие от шикарных «Аtari» обладал своеобразным «сырым» тембром. В то время как большинство его

современников использовало более технически совершенную аппаратуру, Лайам пошел другим путем: его инструмент звучал совершенно особенно, что придавало


24

музыке некое угрожающее настроение, и это стало отличительной чертой всех

пластинок «Prodigy». Несмотря на свою примитивность, модель «W30» обладала возможностью

подключения к ней приставки «Мidi», что открывало огромные возможности для экспериментирования со звуком. В результате у Лайама получилась пластинка,

просто переполненная яростными брейк-битами и убийственно мощным ритмом, в котором были перемешаны сэмплы (включая вставку из радиосериала 40-х годов

«What evil lurks in the heart of men»1), феерические звуки синтезатора и мелодичный бас, и все это было дано в оригинальной аранжировке, несвойственной

минималистской музыке. Диск получился агрессивно андерграундовским и стал заявлением, «Prodigy» о своих решительных намерениях.

Помимо новаторской «уличной» музыки Лайама у «Prodigy» была еще одна уникальная черта, выделявшая группу из всей тусовки того времени: она без

устали выступала. В течение нескольких месяцев после столь мощного начала

карьеры «Prodigy» последовали десятки их выступлений по всей стране и однажды даже — в Италии. Эти брызжущие адреналином шоу в сочетании с удачной

дебютной пластинкой возымели огромный эффект. Каждую неделю группа выступала по меньшей мере трижды, иногда — по шесть раз, давая по два шоу в

один вечер, За время четырех первых месяцев своего существования «Prodigy» выступила перед несколькими десятками тысяч зрителей, и этим группа и тусовка в

целом сильно отличается от других рок-групп, находящихся в начале творческого пути. Обычно молодая рок-группа останется более чем довольна 500 зрителями,

«Prodigy» же часто выступала перед аудиторией свыше 5000 человек — такова была массовость танцевальной тусовки в то время.

Ребята сразу включились в систему живых выступлений, которые по численности зрительской аудитории могли сравниться только с концертами ведущих

рок-групп. Правда, так было не каждый раз; например, на пятое выступление «Prodigy» в колледже Хэтфилда пришло всего девять человек. Пятеро из них были

охранниками, а главный охранник являлся к тому же и «разогревающим»

исполнителем. Да и Кит начал танцевать с ними, вместо того чтобы весь вечер торчать на сцене перед четырьмя зрителями. Объявление об этом концерте было

нацарапано на подставке под пивную кружку... Однако, как правило, народу на «Рrodigy» приходило много. Вечер в каком-нибудь маленьком клубе Ист-Энда с 200

посетителями сменялся выступлением на открытом воздухе перед 10 000 человек. Это было настоящим крещением огнем, но группа его выдержала.

Хотя график выступлений и был сумасшедшим, ребята то и дело наблюдали признаки того, что «Рrodigy» становится восходящей звездой на небосклоне

танцевальной музыки. В «Барне» сменились хозяева, и после этого зал закрылся; в последний грустный вечер группа с удовольствием услышала, что ди-джей поставил

«Android». Однако учитывая, какое огромное значение зал имел для самого существования группы, огорчений было больше, чем радости.

Неделю спустя Максим зашел в торговый центр и остановился у киоска, чтобы купить журнал. Купив его, он заметил, что в списке хит-парада танцевальной

музыки на 30-м месте находится миньон «Рrodigy». Он улыбнулся и подумал: «Ведь

я знаю этого парня», — и только потом до него дошло, что на самом деле он тоже входит в состав названной группы.

1 «Что таит зло в сердцах людей» (англ.)


25

Как-то вечером Лирой и Кит отправились в «Рейндэнс» и услышали, что

зазвучала «Еverybody in the place». Каково же было их удивление, когда они увидели, что вся огромная 12-тысячная толпа, набившаяся под гигантский тент,

немедленно узнала эту вещь и отрывалась в течение всей песни, превратившись в бурное море человеческих тел. Никто не обратил внимания на двух друзей, стоящих

в сторонке и широко улыбающихся. Этот случай в «Рейндэнсе» свидетельствовал об огромном прогрессе «Рrodigy» в результате беспрерывных выступлений: группу

приглашали выступать потому, что владельцы площадок знали их пластинку, да и во время шоу публика сразу узнавала четыре композиции с их миньона. Даже если

«Рrodigy» не появлялась в клубе, там обязательно звучала хотя бы одна из их композиций. В результате группа стала известна в танцевальных кругах, иначе

говоря, популярность «Рrodigy» уже не зависела от их концертного графика. Собственно, шоу «Рrodigy» на том этапе находилось в зародышевом состоянии,

но с каждым выступлением оно становилось все более отточенным, между

участниками группы налаживалось отличное взаимопонимание. Единственной неприятностью был уход Шарки, которую не устраивал сумасшедший график

выступлений. После радостного волнения, вызванного первыми шоу, группа начала более вдумчиво разрабатывать сценические идеи, но Шарки, похоже, предпочитала

ходить в клубы так, как они делали это раньше, до возникновения «Рrodigy». После того как она пропустила пару выступлений и ее интерес к ним заметно угас, стало

ясно, что наилучшим выходом для всех заинтересованных лиц будет, если «Рrodigy» превратится в квартет. Это произошло безболезненно, поэтому Шарки и по сей день

является близким другом всех участников группы. Вскоре участники «Рrodigy» решили, что если уж действительно становиться

профессионалами, то надо начать репетировать. До сих пор ребята этого не делали. И вот они выбрали день для того, чтобы приехать к Лайаму и отработать будущее

выступление. Это стало первой и последней репетицией «Рrodigy». Вне наэлектризованной атмосферы шоу, не имея перед глазами сотни и тысячи людей,

танцующих под их музыку, ребята были просто не в силах работать по-настоящему.

После двадцатиминутной перебранки и неуклюжих телодвижений Лироя и Кита, а также вымученных усилий со стороны Максима и Лайама они решили завязать с

этим делом. Ясно, что опыт и мастерство приходили именно на концертах, когда группа видела реакцию зрителей, и этот эксперимент с аудиторией был

бесконечным и взаимообогащающим. «Рrodigy» была командой, обладавшей уникальной способностью взаимодействия с публикой, и неудачная репетиция у

Лайама лишь подтвердила это. С тех пор группа никогда больше не репетировала. Еще одним признаком профессионализма стало отношение группы к

наркотикам. Экстази был неотъемлемой частью всех танцевальных тусовок еще задолго до появления «Prodigy». Каждый участник группы испытал на себе —

причем не без удовольствия — воздействие экстази, поэтому ребята знали все плюсы и минусы этого препарата. Лайам считал, что ему необязательно

раскатывать «колеса», чтобы заводиться от музыки: «Если уж совсем откровенно, то можно глотнуть экстази и пойти по магазинам, и от этого тоже начнешь

веселиться». Кит и Лирой подвергались аресту за курение травки. Кит однажды

даже попал под суд, во время которого он сидел, стараясь не улыбаться, когда здоровенный полицейский, задержавший его на Сохо-сквер, рассказывал судье, как

он заметил ответчика «скручивающим длинную сигарету типа самокрутки, содержащую липкое коричневое вещество, которое, судя по моему богатому опыту,

является смолой конопли».


26

Ребята знали, что некоторые бедняги умирали от экстази, но этот же наркотик

создавал на танцах гораздо более дружелюбную атмосферу, чем в клубах, где обычно употребляли алкоголь. Как бы там ни было, когда группа закончила свое

первое выступление и увидела, как подействовали полтаблетки «Э» на Кита и Лироя, старавшихся таким способом "оживить" шоу, все пришли к выводу, что надо

воздерживаться от наркотиков. Это было твердое и продуманное решение: если люди приходят на «Рrodigy», а группа в буквальном смысле лыка не вяжет из-за

«Э», то страдает ее репутация. Более того, ребята убедились, что ожидание выхода на сцену и само шоу

вызывают такой душевный подъем, что никакой «химии» просто не требуется. Лайам объясняет это так: «Наркотики никогда не были главной составляющей

нашего творчества, они были всегда вторичны по отношению к музыке, которая является для меня и для всех нас главным делом жизни. Да, я пробовал ЛСД и «Э»,

но кроме них — ничего, и еще до «Рrodigy» я удивлялся, насколько же я сдержан.

Некоторые мои друзья глотали за неделю по четыре-пять «Э», но я никогда так много не употреблял. Когда же мы начали выступать часто, с наркотиками было

покончено. Мы решили, что для достижения более высокого профессионализма на сцене с этим надо завязать. Когда ты принимаешь «Э», ты беспомощен перед

целым потоком ощущений, поэтому сцена несовместима с наркотиками. Вот так-то, мы тогда остановились и с тех пор не изменяли своего решения. Мы никогда не

выходим на сцену, приняв «Э». Понемногу увлечение наркотиками сходило на нет, и через полгода я вообще перестал употреблять «Э».

Совершенствуя свое профессиональное мастерство, «Рrodigy» начала давать все больше концертов, в перерывах между которыми участники группы все чаще

собирались у Лайама, чтобы послушать огромное количество записанного им нового материала. «Мироощущение группы теснейшим образом было связано с «Барном»,

и к своей творческой деятельности мы относились как к способу классно провести вечер, поэтому после окончания шоу мы почти всегда спускались к публике и

продолжали танцевать. Потом я возвращался домой и начинял сочинять, и тот тип

музыки, который у меня получался, прекрасно подходил нашей тусовке, в то время все было неразрывно связано».

Участники группы знакомились с новыми песнями либо слушая их у Лайама дома, либо получая от него записи по почте, Каждый раз премьера новой

композиции происходила прямо во время шоу. Иногда, когда не хватало времени, чтобы заранее прослушать новую песню, участники группы знакомились с ней

прямо во время выступления. Все танцевальные движения являлись импровизацией, без предварительного обговаривания хореографии или обмена

идеями по этому поводу, то же происходило и со словесной импровизацией Максима. Таким образом, ни одно выступление «Рrodigy» не было похоже на

предыдущее. Подобный подход вскоре принес плоды: после десятого концерта группы Зигги проинформировал ребят, что на следующей неделе он организовал их

шоу в «Рейндэнсе» в городке Бектон. На тот момент существования группы это был величайший успех. Все-таки «Рейндэнс» был одной из главных танцевальных

площадок, и они так хотели там выступить, если Саддам Хусейн, конечно, не

против. Таким образом, уже после десяти концертов, первым из которых было памятное шоу перед 250 зрителями в Долтсоне, «Prodigy» должны были появиться в

«Рейндэнсе» перед 10 000 неистовых танцоров. Одно из первых выступлений прошло в клубе «Телепати», расположенном в

Боу, восточном пригороде Лондона. Клуб размещался в подземном складе самого


27

что ни на есть спартанского вида. В тот самый вечер лил просто тропический

ливень, и у Кита начался жестокий грипп, но, к величайшему удивлению его друзей, у парня даже не возникало вопроса, выступать ему или нет, несмотря на то

что каждые пять минут перед началом шоу он был вынужден отдыхать. Во время проверки звука полуживой Кит стоял рядом с ди-джеем, прислонясь к деке, и вдруг

из динамиков понеслась поразительная композиция, самая крутая из всех, когда-либо слышанных им. Кит повернулся к ди-джею и спросил: «Какой офигенный

мотив. Кто это, приятель?» Ди-джей удивил его своим ответом: «Не знаю, это твой друг поставил». Кит поднял глаза на сцену и увидел, что это Лайам настраивает

аппаратуру под новую композицию. Некоторые места звучали знакомо, и наконец до Кита дошло, что это не что

иное, как радикальный ремикс вещи, под которую они выступали с первого дня своего существования, композиции под названием «Charly». Получив заряд

бодрости от этой мощной новой песни, Кит вроде бы отошел. Когда они вышли на

сцену, дождь лил с потолка прямо на настил, но это как раз придавало их андерграундовскому стилю столь необходимую ему экстремальность. Несмотря на

весь свой энтузиазм, после двух композиций Кит смертельно побледнел, а во время выступления он настолько расхворался, что в перерыве лег лицом вниз, чтобы его

не вырвало. В середине шоу у него закружилась голова и помутнело в глазах, а когда «Рrodigy», наконец, отыграла, за кулисами у Кита началась жестокая рвота.

Всю дорогу домой он пролежал у задней дверцы фургона, но в его раскалывающейся от боли голове не прекращал звучать мотив «Сharly».


28

Глава 3: Убил ли «Charly» рэйв, или каждый на своѐм месте

«В том, что мы нашли исполнителей, обладающих большим потенциалом, нас

убедили частые звонки из музыкальных магазинов и с пиратских радиостанций с просьбой прислать «Сharly» еще до того, как мы свели запись. Мы еще не

закончили работу над этой пластинкой и совсем ее не рекламировали, но «Рrodigy»

так много выступала и у группы было столько поклонников, что нас постоянно спрашивали о «Сharly». Это очень редкий, очень необычный случай, вероятно,

даже единственный подобный факт в моей практике». Ник Хокс с фирмы XL был далеко не единственным человеком, который был удивлен огромным интересом,

вызванным вторым синглом «Рrodigy» «Сharly» за несколько месяцев до его выпуска.

К марту 1991 г. группа снова была вовлечена в бесконечный концертный марафон, протянувшийся через всю страну, и к этому времени «Сharly» стал их

постоянным номером, особенно популярным у танцующей публики: с марта по август, когда был наконец выпущен сингл, по меньшей мере 50 000 человек,

посетивших гигантские танцевальные площадки на открытом воздухе, уже слышали эту композицию. Если принять во внимание успех дебютного «What Evil Lurks» и то,

с каким нетерпением публика ожидала появление следующего сингла, было похоже, что «Рrodigy» может попасть в национальный хит-парад. Так и оказалось,

огромный коммерческий успех сингла был поистине неотвратим.

Заглавная композиция следующего миньона, состоящего из четырех песен, была написана в канун прошлогоднего Рождества, во время очередного прилива

вдохновения после посещения Лайамом танцевальной вечеринки. В тот самый вечер он возвратился домой, включил телевизор и был буквально загипнотизирован

чудным, почти сюрреалистическим детским информационным роликом, в котором одним из героев был странный мультиплицированный кот черепаховой масти,

говорящий на непонятном языке, а другим — его приятель-переводчик, маленький ребенок. «Я подумал, как же это офигенно смешно, просто обхохочешься. Я

прикинул, что если это наложить на тяжелый танцевальный бит, получится что-то абсолютно новое».

Единственной проблемой было то, что Лайам не знал, когда снова покажут этот ролик. К счастью, клип запустили в перерыве между двумя сериями детской

программы 70-х годов под названием «Двухэтажный автобус». Лайам дождался следующего показа, и, конечно, ролик прокрутили снова. Имея в загашнике нужный

сэмпл, Лайам теперь мог смело экспериментировать: «Эту звуковую дорожку я

наложил на по-настоящему крутой танцевальный бит. Первый микс был готов в самом конце 1990 г. и впервые прозвучал во время нашего дебюта в «Лабиринте»,

но потом я заново смикшировал композицию для выпуска на сингле. Второй микс получился еще более в духе техно, более танцевальным, и кроме того, он легче

воспринимался, тогда как на первом миксе доминировал жестокий тяжелый бас». Именно этот второй микс так понравился Киту в клубе «Телепати», и вскоре все

поклонники группы также полюбили эту вещь. Когда вышла пробная партия этого сингла, все ди-джеи начали постоянно крутить его, поэтому после выпуска

основного тиража фирма XL получила мощную поддержку всего андерграунда. Нарастал ажиотаж.

Заглавная композиция обрушивала на слушателей жестокий темп, громыхающий бас и поток шумов, сплетающихся в маниакальный, почти безумный


29

мотив. Прикольные сэмплы еще больше усиливали присущее вещи настроение

запредельности. Так, например, детский голосок, произносящий: «Charley says always tell your mummy before you go somewhere»1, в контексте электронного

сумасшествия песни звучал просто угрожающе. Вставки ската2, появляющиеся то тут, то там, подчеркивали эту атмосферу потусторонности.

В контексте своего времени «Сharly» стал действительно новаторской композицией. Как и в случаях с другими пластинками «Рrodigy», Лайам включил в

миньон четыре по-настоящему андерграундовские вещи, а не ограничился, как это обычно бывает, лишь одним хитом, присоединив к нему три второстепенные

песенки. «Мои сэмплы действительно выделяли заглавную вещь, но я не хотел, чтобы вся пластинка была экспериментальной, поэтому песни на обратной стороне

были совершенно другими». Так, многих ценителей творчества «Рrodigy» песня «Your love» заинтересовала гораздо больше чем «Сharly»: вступление на

фортепиано, фузовый фон, звуковые эффекты и огромный темп — все это

придавало данной композиции больше энергетики по сравнению с заглавной. Миньон получился очень сильным, и XL с нетерпением предвкушала успех, но

при этом компания полагала, что с энтузиазмом на его выпуск среагируют только любители музыки андерграунда. Любая степень популярности у широкой публики

рассматривалась бы как приятный сюрприз. После того как диск попал на полки магазинов, произошло нечто непредвиденное. Вскоре «Сharly» стал поистине

коммерческим монстром. Миньон вышел на 3-е место в общенациональном хит-параде, на 1-е место в национальном хит-параде танцевальной музыки, а

дешевенький пробный клип к нему был показан в двух главных хитовых ТВ-программах — «Тор Of The Pops» и «The Chart Show».

Спустя месяц после выпуска миньона группа выступила перед 30 000 зрителей в рэйве «Персепшн». «Charly» вошла в пятерку песен, которые, по мнению прессы,

наилучшим образом отразили настроения 1991 г., ее тираж только в Великобритании составил 200 000 экземпляров. Теперь Лайам наконец мог

ослушаться отца и закончить работать на фабрике по производству футболок.

Почти за один вечер «Рrodigy» из довольно малоизвестной танцевальной команды превратилась в культовую группу, к тому же распродающую свой миньон

громадным тиражом. Ключом к успеху стали отзывы прессы, называвшие «Сharly» «тем самым «Сharly». Определение «тот самый» для танцевальной тусовки

означало, что эта композиция уже прекрасно знакома всем посетителям клубов и рэйвов, а для широкой публики, что это знакомый по видеоролику телевизионный

персонаж, сэмпл с участием которого они слышали. Конечно же интенсивная концертная деятельность группы подготовила благоприятную почву. И в результате

(а на первый взгляд совершенно неожиданно) пришел успех. Лайам никак не ожидал такого развития событий, вероятно, потому, что он не

рассчитывал на коммерческий успех у широкой публики. Он полагал, что группа не вписывается в рамки поп-стандартов: «Когда мы попали в хит-парад, я просто

оцепенел, мы даже не знали, как быть дальше, ведь мы вообще к этому не стремились. Мы ориентировались на то, чтобы выступать на массовых рэйвах, тысяч

по десять человек, и не рассчитывали на участие в национальном хит-параде.

Выступая «живьем», видишь реакцию зрителей, имеешь непосредственную

1 «Чарли говорит, что стоит всегда предупреждать мамочку перед тем, как куда-то идти» (англ.) 2 Скат (Scat) — букв.: ливень; скороговорка, своеобразный вокальный стиль, в котором исполнитель в

быстром темпе поет звуки, не являющиеся текстом (наподобие джазовых вокальных импровизаций).


30

обратную связь, а сингл, попавший в хит-парад, — это уже совсем другое дело.

Радостно, но, конечно, не идет ни в какое сравнение с удачным концертом». Чтобы оценить успех «Сharly», надо сравнить «Рrodigy» с другими

представителями танцевальной тусовки. До выпуска «Сharly» ведущей группой считалась «N Joy», но их два лучших хита не имели такого коммерческого успеха,

как второй сингл «Рrodigy», т. е. потенциал этой команды не был реализован. То же можно сказать и о «Shades of Rhythm», которая котировалась выше «Рrodigy» и

имела определенный коммерческий успех. В национальном хит-параде мелькали также и некоторые другие названия —

«Сubik 22», «T99» и «Аdamski», «Аltern 8», «Dream Frequency» и «808 state». Однако, как правило, за несколькими исключениями, все эти ребята не умели как

следует выступать «живьем». Участники «Рrodigy» весьма почитали «N Joy» и «Shades of Rhythm», и это отразилось в организации их собственных шоу, но

остальные из названных танцевальных групп просто не умели давать «живые»

концерты. Танцы не имели для них столь уж важного значения, главными считались высококачественные студийные записи, поэтому многие команды не покидали

пределов студии. «Рrodigy» была молодой группой, и, несмотря на это, композиция «Сharlу»

обогнала всех своих современниц по танцевальной тусовке. Лайам до сих пор неохотно говорит о причинах успеха, но его размышления любопытно привести как

«взгляд изнутри»: «Рэйв-тусовка выпустила много успешных синглов, хороших андерграундовских вещей, но ни одна из них не могла сравниться с «Сharlу» по

нескольким причинам. Во-первых, «кошачий» сэмпл привлек на нашу сторону слушателей «со стороны» (он также привлек внимание актера, озвучившего

мультперсонаж, который безуспешно требовал через суд процент от доходов), и таким образом у нас появилось много новых фанов. Правда, поначалу мы очень

засомневались, нужно ли это нам, но мы всегда оставались верны самим себе и нашей тусовке.

Во-вторых, тогдашняя рэйв-тусовка была просто гигантской, поэтому в случае

успеха в среде андерграунда можно было выпустить сингл, и он автоматически попадал в хит-парад хотя бы потому, что многие уже знали вашу музыку.

В-третьих, прежние кумиры начали постепенно загибаться. «Аltern 8» все еще держалась, но эта группа в качестве сэмплов использовала чужую музыку, а я

чувствовал, что могу сочинять сам. «Shades of Rhythm» действовала довольно успешно, звучала более коммерчески выигрышно, чем мы, но у них всегда

преобладал вокал. «N Joy» была настоящей ветеранской командой живого техно. В музыкальном отношении она на меня не повлияла, но я, вероятно, слегка

копировал ее визуально. Что ни говори, трудно понять, почему именно к нам пришел такой успех, я и

сам этого толком не знаю. Наверное, дело было в сочетании нашего имиджа и сценического поведения, танцев и музыки. Вся эта смесь, похоже, точно отразила

тогдашние настроения». Еще одним фактором, упрочившим положение группы, стал новый менеджер.

Как бы ребята ни любили Зигги, было ясно, что уровень, на который они вышли

после успеха «Сharlу», требовал более опытного управляющего делами. Поэтому группа обратилась за советом к Майку Чэмпиону, менеджеру «N Joy», тогдашней

ведущей танцевальной команды. Майк выдал им контрамарки на шоу «N Joy» и сказал, что подробнее поговорит с ними вечером. Ребята приехали на шоу в северо-

восточный пригород Лондона Литон, подошли к служебному входу. Велико же было


31

их удивление, когда они попытались объяснить, что они к "N Joy", а охрана приняла

их за саму группу и сразу же доставила в гримерные. Оказавшись за кулисами, ребята наткнулись на Майка Чэмпиона, поэтому

быстро побросали косяки, которые они курили. Все-таки Майк был для них очень большим авторитетом, и они не знали, что он собой представляет и как он

среагирует на них. Участники «Рrodigy» суетливо выстроились перед ним и начали нервозно объяснять Чэмпиону, что они хотели бы, чтобы он стал их менеджером. В

процессе разговора выяснилось, что Майк вовсе не какой-нибудь злобный гоблин и он готов стать их менеджером. Дело было решено окончательно, когда Майк пришел

на выступление «Рrodigy» в «Уандерленд», где нервное, но успешное выступление группы убедило его в том, что ему предстоит работать с отличными

профессионалами и высококачественным материалом. До этого Майк владел транспортной компанией, но когда его брат сформировал

группу «N Joy», он бросил это занятие и, к величайшему изумлению своих друзей и

коллег, решил стать ее менеджером. В течение двух лет «N Joy» выпустила несколько очень хорошо принятых в клубной среде хитов, включая легендарный

«Аnthem» («Гимн») и «Adrenalin» («Адреналин»), а ее «живые» выступления получили широкую известность. К тому времени, когда «Prodigy» обратилась к

Майку, «N Joy» была ведущей группой танцевального направления. Партнером Майка по менеджменту был Майк Барнет, который в соответствии со

своей фамилией был парикмахером по профессии. «Рrodigy» Барнета не приглашала, поэтому вскоре бывшие партнеры разошлись, и, к радости группы, ее

единственным менеджером стал Чэмпион. Особенно радовался тому, что Барнет не имеет отношения к «Рrodigy», Кит: «Он был очень странный тип, носил огромную

прическу в стиле афро. Барнет разъезжал в своем «бедфорде рэскал», и его волосы занимали все три передние сиденья. Это было нечто среднее между Слэшем из

«Guns N' Roses» и Брайаном Мэем из «Queen». Барнет был просто полным кретином, поэтому мы очень обрадовались, когда он исчез».

Майк без особых колебаний оставил известную группу «N Joy» ради

начинающей «Рrodigy»: «Ее музыка была крепко сбита и вообще сделана в хорошем «уличном» андерграундовском стиле. Она была по-настоящему новаторской, и я

считал и продолжаю считать, что «Рrodigy» опередила свое время. Кроме того, я видел, что Лайам не собирается отказываться от своих убеждений, и я чувствовал,

что он сумеет пробиться со своей музыкой. К тому времени «Prodigy» начала киснуть, возникли некоторые трудности с менеджментом, поэтому мне было очень

просто сделать свой выбор». Результаты деятельности Майка не заставили себя долго ждать. Он имел сотни

связей в нужных сферах и моментально заключил с XL сделку на более выгодных для группы условиях. Теперь выступления «Рrodigy» планировались более

детально, у группы появился транспортный менеджер, осветитель и рабочие сцены. Таким образом, команда получила возможность совершенствовать свой

профессиональный уровень, сосредоточиться на разработке более эффектных шоу, которых стало еще больше.

В то же время участникам группы удалось сохранить свое типично

андерграундовское отрицание атрибутов «звездности», неизбежно приходящей к тем, кто обретает коммерческий успех. Они продолжали вкладывать все свои

доходы только в развитие группы, хотя дорогостоящая аппаратура была нужна лишь Лайаму. Они разработали фирменную футболку группы, которая становилась

все более популярной. Группа пыталась сохранить максимальный контроль над


32

собственным творчеством, при этом не останавливая творческий рост и не изменяя

своей «антизвездной» позиции. Одним из показателей этого творческого роста стали с успехом прошедшие

первые гастроли группы в Германии, стране с собственной богатой танцевальной музыкой. Вещи «Рrodigy» были непривычны для немецкой публики: местный рынок

был наполнен материалом хауз и индастриал, к тому же в стране были сильны традиции экспериментаторов, и в частности "Kraftwerk". Английский колорит

«Рrodigy» был чужд для определенной части аудитории. Однако билеты на все шоу были распроданы, что стало удачным началом освоения группой рынков за

пределами Великобритании. Нью-йоркский клуб «Лаймлайт» не имел ничего общего с «Барном» в Брейнтри,

Он располагался в бывшем соборе, в котором сохранились окна с витражами и церковное убранство, и все это было окрашено в неподражаемые

андерграундовские тона, столь свойственные ночной жизни города «Большого

яблока». По обеим сторонам от основного зала располагались отдельные кабинеты для всевозможных способов времяпрепровождения, там чувствовали себя, как

дома, самые различные типажи: трансвеститы, геи, транссексуалы, лесбиянки, гетеросексуалы, любители кожаных ремней, а также консервативные политики всех

рас и мастей. Заводные танцовщицы, одетые в почти не существующее нижнее белье,

извивались в клетках, установленных на постаментах, а внизу мужчины с бородками в строгих костюмах-тройках и галстуках небрежно переговаривались,

поигрывая бесчисленными кольцами и булавками, пропущенными через нос и уши. Там царила атмосфера полной свободы — по принципу «делай что хочешь».

Именно здесь должна была выступить «Рrodigy» во время своего краткого пребывания в Нью-Йорке на съемках клипа для третьего сингла «Еverybody in the

place». За день до шоу в «Лаймлайте» группе предложили контрамарки на концерт «Guns n Roses» в Мэдисон-Сквер-Гардене и пригласительные билеты на закрытый

банкет в честь выпуска альбома Принса «Diamonds And Pearls», но ребята

высокомерно отказались под предлогом усталости, о чем, правда, быстро пожалели. Однако их настроение улучшилось, как только они очутились в «Лаймлайте»:

выступление было принято хорошо, хотя в Америке группа и была неизвестна. После шоу Максим слишком увлекся одним из крепких коктейлей под

названием «Секс на берегу», в результате чего напился до умопомрачения. Прислонившись к стойке бара, он опустошал один стакан за другим через

соломинку длиной около метра. Когда Майк подошел посмотреть, что с Максимом, тот как раз заказывал еще одну порцию у сильно загримированной здоровенной

барменши; заметно опьяневший эм-си не обратил внимания на то, что на самом деле это был двухметровый техасец. Майк, которой был несколько в более трезвом

состоянии, с ужасом наблюдал, как Максим взял напиток у «барменши» и сказал: «Для женщины у тебя лапы великоваты».

Вскоре после этого с улицы донесся выстрел, и группа дружно залегла под стол, но завсегдатаи продолжали переговариваться и попивать свои коктейли как

ни в чем не бывало. Минут через десять Кит осторожно высунулся из-под стола и

произнес: «Это что, настоящий выстрел, или как?» Он встал, отряхнулся и направился в туалет. Там он запутался со своим

сценическим костюмом, состоящим из шортиков, покрытых «молниями» и цепочками, ниспадающими от самой шеи до промежности. Копаясь в

многочисленных «молниях», он осторожно огляделся и увидел разношерстную


33

компанию, одетую точно так же (разница была только в том, что для них это было

привычным прикидом) и с явным удовольствием наблюдающую за тем, как зеленый новичок англичанин запутался в собственных украшениях. Кит вылетел из туалета

в гримерную, где помочился в пустую бутылку, выкинул ее из окна, все время приговаривая про себя: «Это не я, это не я!»

Видеоклип для сингла «Еverybody in the place» был снят на натуре в Нью-Йорке и пригородах, группа даже уговорила каких-то рабочих разрешить им сняться

внутри полуразрушенного здания, после чего ребят погнали оттуда инспекторы по технике безопасности. Клип получился очень динамичным и танцевальным, это был

своего рода калейдоскоп сменяющих друг друга изображений всех участников группы. Он прекрасно отразил тогдашний музыкальный стиль «Рrodigy». Очень

трудно передать своеобразие чисто танцевальной музыки с помощью средств выразительности видеоклипа, ведь в данном случае лидирующий вокалист

практически отсутствует. Поэтому, учитывая зародышевое состояние публичного

имиджа группы, клип «Еverybody in the place» стал идеальным компромиссным решением проблемы.

Однако сам сингл был бескомпромиссным. Новая аранжировка композиции, взятой со второй стороны первого миньона группы, «Еverybody in Тhе Рlace»,

превратилась в настоящий крутой танцевальный андерграундовский сингл. Снова группа скакала под бешеный темп неукротимого бита и клавишный вихрь мелодии.

На обратной стороне пластинки была чумовая композиция в духе хип хауз «Rip up the sound system» («Вруби динамики на полную мощь») и замечательная «Сrаzу

Маn» («Сумасшедший»), Четвертая вещь, «G Fоrсе» («Испытатели»), сначала была записана только для того, чтобы испытать в действии новый звуковой модуль

Лайама типа «Roland U220», но оказалось, что этот инструментал, насыщенный рубленым отрывистым ритмом, стал чуть ли не лучшей вещью на сингле. В тот

период Лайам продолжал экспериментировать со старыми аналоговыми синтезаторами для того, чтобы сохранить оригинальность звучания, найденного им

с помощью старенького «W30».

Коммерческий триумф 'Everybody in the place" превзошел даже успех «Сharlу». Сингл вышел на 2-е место хит-парада (на 1-е место его не допустила «Bohemian

Rhapsody» группы «Queen», выпущенная заново после смерти Фредди Меркьюри) и разошелся тиражом в четверть миллиона экземпляров. Группа сделала себе

приятный подарок к Рождеству. В тоже время группа снова отказалась выступить на «Тоp of the Pops», и снова

ее сингл приобрел огромную популярность, почти не звуча по радио. Ник Хокс из XL с радостью наблюдал, как начинают оправдываться его надежды, возникшие во

время первого прихода Лайама в офис фирмы: «Одной из уникальных особенностей «Рrodigу» стало ее отношение к «Тор Of Тhe Рорs». Оно показало мне, что ребята

имеют твердые убеждения, с которыми я должен считаться, и что Лайам уважает мнение всех участников группы. В случае с «Еverybody in the place», казалось,

выступи группа в программе «Тор Оf Тhе Рорs», и она, возможно, могла бы подняться до 1-го места. Я сказал: «Хорошенько подумайте. Надеюсь, и в будущем

у вас будут хиты номер один, но не забывайте, что немногим удается даже

приблизиться к 1-му месту, не говоря уже о том, чтобы его получить». Ребята внимательно выслушали меня, но остались при своем мнении, так и не заикнувшись

про телевидение. С точки зрения интересов фирмы это, конечно, не могло не расстраивать меня, но я зауважал ребят за подобную твердость».


34

«Рrodigу» никогда не изменяла этике андерграунда, и отрицательное

отношение группы к «звездности» является принципиальным. Когда ребята отказались от выступления в «Тор Оf Тhе Рорs», многие из тех, кто не относится к

андерграундовской тусовке, оценили этот поступок молодой группы как проявление глупости и заносчивости — ведь «Рrodigу», возможно, никогда не получит такого

шанса второй раз. Однако группа раз и навсегда решила, что следует избегать появлений перед телекамерами и корреспондентами, поскольку кратковременные

выгоды мелькания в призрачном мире масс-медиа будут сведены на нет долгосрочным отрицательным эффектом общения с журналистами.

Успех «Сharlу» показал, что известность в кругах андерграунда, уважение со стороны ди-джеев и огромное количество «живых» выступлений имеют для группы

гораздо большее значение, чем эфирное время на телевидении или радио. И когда аналогичного успеха добилась «Еverybody in the place», группа так и не впрыгнула

на конвейер «раскрутки» с помощью наиболее популярных музыкальных изданий и

телепрограмм. По словам Лайама, «Рrodigу» никогда не стояла перед выбором: «Мы сразу же

сказали «нет» программе «Тор Оf Тhе Рорs», мы упорно избегали коммерциализации. Мы хотели делать музыку, а не деньги. Мы выпускаем диск,

хотите — покупайте, не хотите — нет. Слишком многие танцевальные группы попадали в эту мышеловку, которая их в результате и прихлопнула, ибо успех этих

команд не строился на фундаменте андерграунда. Не стоит особо распространяться, насколько твердо мы следовали нашему антикоммерческому принципу, но на нашем

пути было много ловушек, и мы в них не попались. Я сам удивляюсь тому, что мы так долго продержались, ведь надо было думать о доходах группы: мы не хотели,

чтобы «Рrodigу» была, что называется, группой одного хита. Мы не стремились появиться в телепрограмме, в которой какой-нибудь надутый придурок сказал бы:

«Да, особенно мне понравились слова к этой песне». Мы никогда не думали о себе как о «звездах», и, может быть, поэтому мы и нравимся публике: мы смотримся как

ребята из зрительного зала, выскочившие на сцену. Вообще-то в нашей тусовке, в

отличие от гитарного рока или других направлений, нет места «звездам». Мы это хорошо знаем, поскольку полностью принадлежим нашей тусовке. Поэтому вопрос о

«Тор Оf Тhе Рорs» вообще не возникал». Единственно, что омрачало в то время успешное восхождение группы к

вершине славы, были враждебные действия со стороны изданий определенного пошиба. Так, в своей рецензии на сингл «Everybody In The Place» журнал

«Миксмаг» писал: «Это не техно потому, что настоящее техно сделано умнее. Это не андерграунд, пока вы не прислушаетесь к моему совету и не закопаете его1.

Ясно, что это любительщина: диск, сделанный детишками и для детишек. В нем не чувствуется никакой любви к музыке, это сплошной чистый выпендреж, от которого

просто тошнит. Это самая настоящая бросовая пластинка». Лайаму также пришлось испытать сомнительные радости вмешательства

таблоида в его личную жизнь, когда «Сан» напечатала статейку под заголовком «Лайам живет с собственным папой», в которой утверждалось, что Лайам якобы

расхваливал преимущества жизни «с моим стариком», несмотря на свое положение

«ведущего рэйвера». Таблоиды явно старались держать руку на пульсе. «Рrodigy» не выпускала синглов до сентября 1992 г. Этот «отпуск» был вызван

интенсивными турне по Великобритании и Европе, а также короткой поездкой в

1 Игра слов; букв.: «underground» — подземный.


35

Америку. Когда «Еverybody in the place» еще находился в хит-параде, группа

возобновила свои частые выступления на публике, но в данном случае это было не запланированное турне, а бесконечная серия шоу на различных площадках.

Мини-турне по США весной 92-го не планировалось как «раскрутка» определенной пластинки, поскольку у группы еще не было контракта с какой-либо

американской фирмой. Майк Чэмпион организовал ряд выступлений в Майами, Сан-Диего, Нью- Йорке и Лос-Анджелесе ради «разведки боем» на этом огромном

рынке. Казалось, успех в Америке начал развиваться, поскольку вскоре «Рrodigy» заключила контракт с легендарной американской компанией «Elektra», в свое время

принявшей под свое крыло множество прогрессивных групп, в том числе «Тhe Doors». Харви Игл, представитель компании в Великобритании, отвечающий за

поиск новых талантов, увидел одно из удачных выступлений «Рrodigy» и пришел к выводу, что при правильной «раскрутке» группа может добиться значительного

успеха и в Штатах. И вот «Рrodigy» наряду с «Аltern 8» стала одной из немногих

молодых британских групп, которым удалось заключить выгодные контракты с американскими фирмами.

Более того, крепла репутация Лайама как талантливого автора, поэтому к нему все чаще стали обращаться известные исполнители с просьбами сделать ремикс их

композиций, как, например, в случаях с «Тhe Art of Noise» и «Dream Frequency». Эти композиции были тепло встречены рецензентами и тусовкой андерграунда, хотя

и вызвали неодобрение некоторых циничных «знатоков». Вещь группы «Тhe Art of Noise» подверглась такой значительной реконструкции, что в конечном итоге

превратилась в композицию «Рrodigy» и бесспорно стала самым сильным номером альбома «Fon Mixes», куда также вошли работы таких исполнителей, как «808

Strate», «LFO», «Yоuth» и Карл Кокс. Вскоре после этого «Рrodigу» подписала контракт с фирмой «Sоnу» на распространение своих дисков в Австралии. Казалось,

все шло прекрасно. Так и было вплоть до августа 1992 г., когда группа наткнулась на статью в

журнале «Миксмаг» под заголовком «Убил ли «Сharlу» рэйв?» До этого момента

восхождение группы к вершинам музыкального Олимпа проходило без особых помех, она имела два сингла, попавших в первую пятерку хит-парада, огромное

количество аншлаговых выступлений и широкое признание. Однако в жизни группы неизбежно наступает период, когда ее движение вперед замедляется. В период,

когда «Рrodigу» уже довольно долго не выпускала новых пластинок, группа столкнулась с неожиданной помехой: эта злобная статья могла поставить под удар

все ее дальнейшее творчество. Статья начиналась с личных нападок на Кита, которые звучали на всем

протяжении всей этой развязной и грязной статьи. Журналист утверждал, что огромный успех композиции Лайама «Сharlу» пробил дорогу целой волне поделок с

сэмплами детских программ, охватившей страну в середине 92-го года, таким образом, он просто дискредитировал уникальную субкультуру рэйва, как таковую.

В статье вполне справедливо отмечалось, что успех в хит-парадах бесконечной

череды любительских поделок «под рэйв», использующих вставки из детских

передач, принизил значение этой своеобразной субкультуры, превратив ее в предмет для насмешек. «Roobarb and Custard» группы «Shaft», «Тrip to Trumpton»

группы «Urban Hype» и «Sesame's Treet» группы «Smarties»1 явились наиболее

1 Названия трех популярных в Англии телепередач для детей.


36

неуклюжими проявлениями так называемого подросткового или детсадовского

рэйва. Однако журналист «Миксмага» набрасывался главным образом на «Рrodigy». «Гнусненькая подростковая группка, пародия на рэйв в стиле Эссекса, которая

пишет простенькие, прямолинейные и надоедливые рэйв-поделки». Он продолжал: «Почему же все-таки слушателям так не нравится эта группа? Потому что рэйв —

мертв, и именно она убила его, вот почему. Нокаутирующий удар, навсегда уложивший рэйв, был нанесен «Сharlу».

Более того, журналист писал о разногласиях внутри группы и вообще ставил под сомнение какое-либо ее значение в музыке, лишь вскользь упоминая об успехе

«Рrodigу». Вероятно, самым неприятным моментом для группы стал подлый метод, с помощью которого журнал заполучил фото Лайама, помещенное на обложке. На

снимке он был изображен приставившим пистолет к собственной голове. Это фото косвенно подтверждало, что группа якобы разделяет мнение журнала о себе.

«Рrodigy» устроила официальные фотосъемки, на которых были сделаны снимки

всех четырех участников группы, затем корреспондент отвел Лайама в сторонку и попросил его попозировать перед любительским фотоаппаратом «Полароид» с

пистолетом «просто для моей личной коллекции». В результате официальные снимки так и не были опубликованы, а «личный снимок», сделанный

корреспондентом «для его собственной коллекции», попал на обложку журнала. То есть с самого начала фотографирование было задумано как грязная провокация.

Участники «Рrodigу» буквально взвились до потолка, прочитав все это. Телефон офиса «Миксмага» раскалился от их гневных звонков, но дело уже было сделано.

«Рrodigy» глупо попалась в расставленные таблоидом сети, и Лайам, сам того не ведая, совершил ритуальное самоубийство. Правда, через некоторое время, когда

улеглась злость и рассеялось уныние, стало ясно, что множество неточностей и искажений, имеющихся в статье, стали лучшей защитой репутации «Рrodigy».

Некомпетентность как журналиста, так и журнала были настолько очевидными, что в конечном итоге пострадала репутация не группы, а самого «Миксмага»,

опустившегося до столь сомнительных методов и обвинений.

В статье было множество вопиющих умолчаний, доказывающих субъективность позиции журнала. Совсем не упоминалось о стяжательстве самих рэйверов, что

было одной из главных причин упадка этого направления, вернее, о тех чужаках, которые сманивали лучших исполнителей на сторону с помощью денежных

обещаний. Ни слова там не было и о растущей опасности таблеток экстази, в которые все чаще добавлялись психотропные препараты, что неожиданно

превратило развеселые танцевальные вечеринки в рискованные игры с собственным здоровьем и даже жизнью. Журналист также и словом не обмолвился о

заносчивых ди-джеях, которые душили творчество тусовки своим снобизмом, выбирая самые редкие и неизвестные пластинки, чтобы одержать поистине пиррову

победу в затеянной ими между собой мелкой возне за свою элитарную исключительность. Абсолютно ничего не говорилось о временном контексте, т. е. о

том, что «Сharlу» был выпущен на целых полтора года раньше, чем появились эти несчастные поделки: иначе говоря, творчество «Рrodigy» пострадало от застарелой

болезни, охватившей британскую танцевальную музыку, — подражательства.

«Миксмаг» ни слова не написал о сингле «Еverybody In The Place», вышедшем за несколько месяцев до публикации статьи, и это было тем более возмутительно,

если учесть, что «Рrodigу» как раз начала завоевывать репутацию высоко профессиональной группы, В статье, правда, говорилось о «прогрессивном хаузе»,

музыке, которую в тот момент «Миксмаг» старался всячески рекламировать, и,


37

вероятно, это обстоятельство указывало на истинные причины данной публикации.

Журналам непременно надо было руководить рэйвом, чудовищем, достигшим гигантских размеров и при этом обошедшимся без их участия, а британские

журналы не любят такой самостоятельности. Им необходимо было контролировать все происходящее в музыкальном мире, диктовать и выносить приговор различным

группам и стилям. Заклиная читателей обратиться к «всепроникающим ритмам прогрессивного хауза», журнал тем самым разоблачил свое эгоистическое

стремление проникнуть туда, куда его никто не приглашал. Довольно печальное зрелище.

Да, несомненно, рэйв был наиболее мощным молодежным движением десятилетия, да, он выродился в дешевые поделки, использующие вставки из

мультфильмов. Но причиной тому был не «Сharlу» «Рrodigy», и подтасовка фактов, предложенная «Миксмагом», выглядела грубо и глупо. Достоинства композиции

«Сharlу» уже описаны нами, поэтому не стоит повторяться. Следует только иметь в

виду, что британские музыкальные средства массовой информации засорены безликими карьеристами-близнецами, стремящимися во что бы то ни стало

пробиться наверх, не пренебрегая при этом грязной сенсационностью самого низкого пошиба, чтобы получить хоть и скандальную, но известность. Многие

писаки в погоне за модой кладут во главу угла своего «творчества» претенциозность и дезинформацию. Они жаждут признания, но в результате просто

дискредитируют свою профессию. Подобная субъективность лишь восстанавливает музыкантов против

журналистов, при этом нужно помнить, что именно на них держится вся индустрия звукозаписи, как и весь шоу-бизнес. Ситуация в принципе однозначна. Без таких

групп, как «Рrodigу», не было бы таких журналов, как «Миксмаг». Талантливые группы не уничтожают подлинно жизнеспособные жанры, скорее это делают

искажения и извращения в прессе. Мнение «Миксмага» и автора этих строк могут быть субъективными, поэтому

обратимся к словам одного из лидеров андерграунда, Дэна Доннелли из фирмы

«Suburban Base Records» в Ромфорде. Широко известно, что Дэн никогда не испытывал особого интереса к композициям «Prodigy» и он стал бы защищать эту

группу в последнюю очередь. Однако его неприятие нападок «Миксмага» очевидно: «Я не считаю, что группа несет полную ответственность за коммерциализацию всей

тусовки, это стало общей тенденцией, и «Сharlу» не был единственной вещью, пробившейся в общенациональный хит-парад. Странно, что журналисты так

уцепились за эту композицию и сваливают всю вину именно на нее, я не считаю, что все произошло из-за какой-нибудь определенной песни.

«Сharlу» был хорошей вещью, и нечестно так поступать с Лайамом. Правда, подобным образом пресса разделалась не только с «Рrodigу», а со всем

направлением рэйв. Ей надоел рэйв, надо было пропихнуть что-то новое, поэтому рэйв начали вытеснять, — «Миксмаг» попытался внедрить этот самый

«прогрессивный хауз», но не тут-то было. В то время журналисты не останавливались ни перед чем, лишь бы вылить на рэйв поток грязи, и Лайам стал

просто одной из их мишеней».

Еще более удивительно слышать от Доннелли слова о том, что статья в «Миксмаге» сослужила группе добрую службу: «Думаю, «Рrodigу» еще больше

зауважали после той статьи, группа не потеряла своей репутации в среде андерграунда. Моя фирма «Suburban Base» в знак протеста прекратила посылать в

журнал свою рекламу, и не столько из-за «Рrodigу», сколько из-за тусовки в целом.


38

Эта огульная критика была направлена не только против одной группы, но против

рэйва в целом. Я вовсе не считаю, что «Рrodigу» сделала что-то ужасное и продалась на корню. В то время она постепенно дрейфовала в сторону

мейнстрима1, но я это говорю не в оскорбительном смысле, кто-то считает, что это плохо, а я — нет, в этом нет ничего страшного. Я никогда не терял уважения к этой

группе, то же можно сказать о большей части андерграунда. Многие разозлились из-за статьи, но не потому, что были готовы броситься защищать «Рrodigу», а

потому, что видели, как журналисты обходятся с рэйвом в целом». В результате получилось, что не «Сharlу» убил рэйв, а «Миксмаг» сам себя

высек.

1 Мейнстрим (Mainstream) — «усредненная» музыка, имеющая коммерческий успех у рядового слушателя.


39

Глава 4: Огонь и чудесный опыт

В кругах андерграунда ходили слухи о том, что Лайам начал

экспериментировать с музыкой направления транс1, но они были опровергнуты новым миньоном «Рrodigy». Он был гораздо жестче обычных композиций группы. В

«Fire» звучали фортепианные вставки, акцентированный бит и вязкий бас, партия

которого напоминала ходы в стиле рэггей, что отражало тогдашнее тяготение Лайама (а вслед за ним и всей тусовки) к этому музыкальному направлению. Сам

Лайам говорил тогда, что его песня «более отдает дымком, чем экстази. В ней есть настроение рэггей, ибо я хочу связать ее с курящей тусовкой — всѐ-таки все

настоящие рэйверы дымят травкой». Эта композиция стала примером настоящего «грозного» техно и убедила всех сомневающихся, что «Рrodigy» не «смягчилась» и

не продалась ради того, чтобы торчать в хит-параде. На оборотной стороне миньона была еще более жесткая и интересная

композиция — «Ноrns of Jericho» («Иерихонские трубы»). Это был номер, наполненный брейк-битами, в котором доминировали демонические настроения,

характерные для стиля джангл2. Вступление, сыгранное на духовых инструментах, и плотная причудливая перкуссия придали композиции некое «потустороннее»

звучание, превратив ее, пожалуй, в лучшую на тот момент вещь «Рrodigy». Ведущие ди-джеи андерграунда Карл Кокс, Фабио и Рэй Кит без устали крутили

этот новый диск, и публика с нетерпением ждала момента его выпуска. В свете

обвинений в «убийстве рэйва» миньон стал своего рода переломным моментом в творчестве группы, и «Рrodigy» сумела положить критиков на обе лопатки,

выпустив высококачественную пластинку. Интерес к ней только возрос после того, как вышел ремикс «Ноrns of Jericho» группы «Genaside II».

...Лайам подходит к костру, достает из кармана номер журнала «Миксмаг», на обложке которого изображено его лицо, и бросает журнал в огонь, затем несколько

секунд он стоит у костра, чтобы убедиться, что бумага обратилась в пепел. Этой сценой заканчивается снятый в горах Уэльса видеоклип «Рrodigу» к новому миньону

«Firе» («Огонь»). Выпуск миньона, а затем и дебютного альбома поставил точку в шумихе в связи с «убийством рэйва», и к концу года весь этот неприятный эпизод

стал постепенно забываться. Идея клипа «Firе» не была особенно новаторской: группа была снята у костра,

поочередно камера «наезжала» на лицо каждого участника группы, и зрителям как бы открывался его внутренний мир. Простенько, но все-таки лучше

первоначального предложения Кита поджечь его, чтобы он горел на протяжении

всех трех минут звучания песни. Работа над видеоклипом стала почти невыносимой из-за постоянных стычек

между скучающей съемочной группой и скисшей «Рrodigу». Была поздняя осень, и на открытой местности, расположенной на склоне горы, негде было укрыться от

ледяного ветра. Всѐ питание состояло из одной сосиски и стаканчика жиденького кофе, правда, кормили каждые два часа. Съемки начались только в два часа дня,

при этом члены съемочной группы двигались как сонные мухи, что-то мрачно

1 Транс (Тranсе) — направление электронной музыки, отличающееся попытками воздействовать на

подсознание слушателей. 2 Джангл (Jungle) — букв.: «джунгли», одно из направлений музыки техно, сформировавшееся в начале

90-х годов.


40

бормоча о невыплаченных сверхурочных, а музыканты думали только о том, как бы

побыстрее пристроиться где-нибудь на ночлег. Особенно съемочная группа не понравилась Лирою: он считал, что эти ребята

просто не понимают, что делают: так, в костер, разожженный в глухой безлюдной местности, были положены деревянные щиты одинаковой формы и размера.

Спрашивается, откуда взялись эти хозяйственные атрибуты посреди дикой природы? Общее настроение не улучшилось после трехчасовых попыток уснуть в

фургоне для того, чтобы немного оттаять перед заключительной съемкой на фоне восхода солнца.

Разочарование «Рrodigy» достигло апогея, когда ребята просмотрели конечный продукт: клип обошелся весьма недешево, став самым дорогостоящим в истории

группы, но при этом обещания видеокомпании применить современную компьютерную графику на деле обернулись примитивным монтажом на уровне

второразрядного фильма 60-х годов. Несомненно, это был наихудший клип группы.

Слава Богу, композиция «Firе» сама по себе была достаточно сильной. Основной сэмпл был взят из возрожденного хита 60-х годов под тем же названием,

классического новаторского номера 1968 г. группы «The Crazy World Of Arthur Brown», неожиданно попавшего тогда на 1-е место хит-парада. Артур Браун был

любителем выкинуть нечто из ряда вон выходящее, например, помимо всего прочего, он не боялся раскладывать маленький костерчик в кастрюльке, стоящей у

него же на голове. «Firе» был в продаже только две недели, после чего выпуск миньона

прекратился. Таким образом, фирма звукозаписи сознательно подготавливала почву для выхода первого альбома «Prodigy». «Fire» поднялся до 11-го места хит-парада,

но, вероятно, мог бы занять более высокую позицию, если бы стоял на полках магазинов дольше.

Ко времени выхода «Fire» группа завершала свое самое напряженное турне, которое длилось целых девять месяцев (к сожалению, график выступлений был

таким плотным, что Лайаму пришлось отказаться от предложения сделать ремикс

песни группы «Таke That»). Летом 1992 г. рэйв находился в противоречивом состоянии: с одной стороны, быстро набирал темпы процесс его коммерциализации

и рынок заполнялся многочисленными дешевыми поделками, с другой — тем летом состоялись замечательные массовые танцы как в залах, так и на открытом воздухе.

Правда, участники «Рrodigy» не могли точно вспомнить, где и когда выступила группа: она будто вихрем неслась по «американским горкам», не имея возможности

ни оглядеться, ни выскочить из вагончика. Кит верно передал настроение музыкантов в то лето: «В течение девяти месяцев давать в среднем три концерта в

неделю было полным безумием, мы двигались как заводные. Нас все еще распирала гордость оттого, что мы ездим по заграницам, как настоящая группа, — я-то

продолжал считать себя безработным. На самом деле это было очень напряженное время: за девять месяцев можно ребенка выносить, а у меня еле хватало времени

штаны постирать». Однако бесконечное турне укрепило позиции «Рrodigy». Как раз в то время

разгорелись споры вокруг музыкальных способностей танцевальных групп, а снобы

танцевальной тусовки без устали выпускали в «Рrodigy» отравленные стрелы каждый раз, когда, по их мнению, группа предательски «продавалась». И даже на

этом фоне репутация «Рrodigу» как высокопрофессиональной группы, умеющей давать классные концерты, продолжала укрепляться. Более того, в то время, когда

рэйв, по всей видимости, испускал последний дух, «Рrodigy» доказала, что является


41

группой, обладающей неповторимой индивидуальностью, и не зависит от спадов и

подъемов, переживаемых музыкальными направлениями. Жизнеспособность команды и еѐ умение работать перед любой публикой были блестяще

продемонстрированы в трех ее выступлениях на очень разных фестивалях: массовом рэйве, организованном фирмой XL, а также на фестивалях независимой

музыки — «Саунд-Сити-92» в Шеффилде и в Ливерпульском университете. Фирма XL устроила массовый спектакль на 35 000 зрителей для демонстрации

самых крутых танцевальных групп, сотрудничающих с ней. К сожалению, этот фестиваль испортили два обстоятельства: непрекращающийся ливень и коварная

тактика местных властей, объявивших по радио, что концерт не состоится. Но, несмотря на невозможность предложить зрителям все обещанные ранее

развлечения типа танцевальной площадки в римском храме, было рганизовано много аттракционов (включая эксперименты в области виртуальной реальности),

которые располагались вокруг сцены, сооруженной таким образом, будто здесь

должны были проходить соревнования по роликовым конькам. «Рrodigy» два часа проторчала у входа на сцену из-за того, что

сверхбдительные охранники не пропускали музыкантов, ребята прорвались на сцену только в шесть вечера. Шоу группы было хорошо принято публикой, Кит

решительно бросился в танцующую толпу, перемазавшись грязью, как и все остальные. Все повеселились от души, и стало ясно, что, несмотря на

злопыхательство отдельных представителей танцевальной тусовки в адрес «продавшейся» «Prodigy», группа по-прежнему любима андерграундом.

После этого «Prodigy» выступила на шеффилдском фестивале «Саунд-Сити-92», состав участников которого ограничивался представителями «независимого»

направления. Ведущими участниками там были гитарные команды «Ned's Atomic Dustbin», «Senseless Things» и «Suede», поэтому «Рrodigу» как бы выпадала из

нормы. Но теплый прием зрителей показал, что группа не замыкается в одном жанре и круг ее поклонников расширяется.

После ливерпульского выступления «Рrodigу» последовали великолепные

отзывы двух ведущих британских музыкальных еженедельников, подчеркнувших, что группа является гораздо более значительным явлением в музыке, чем это было

принято считать до сих пор. Так, «NМЕ» писала: «Prodigy» — это настоящий бунт. Лайам Хаулетт, может быть, и захламил сцену своими клавишными инструментами,

но зато его неподвижность компенсируют три колоритных, атлетических танцора, оживляющие каждый брейк-бит Хаулетта. Пустая сцена вдруг насыщается

завораживающим многогранным экстравагантным зрелищем. Оно усиливается многослойным звуком, сокрушительным, жизнерадостным битом, все сплетается в

чудесное безумство. Лайам — мастер саунда. Будущее уже наступило». Танцевальные группы не выпускают альбомов. Синглы — да, полным-полно, но

не альбомы. Тому есть многочисленные доказательства. 1992-й был самым успешным годом для танцевальной музыки, семнадцать наиболее популярных

синглов того года были танцевальными, что свидетельствовало о развитии этого направления на фоне общего спада музыкальной индустрии. При этом в списке

самых популярных долгоиграющих дисков того же периода танцевальная музыка

была представлена только двумя альбомами. Так, сингл «Аlways There» группы «Icognito» побывал в десятке хит-парада, но ее альбом поднялся лишь до 44-го

места. То же самое произошло с группой «Nomad», два хитовых сингла которой разошлись тиражом 300 000 экземпляров, но было продано только 25 000 ее

долгоиграющих пластинок. Конечно, у каждого правила есть свои исключения и


42

группа «Soul II Soul» прекрасно доказала это, но в целом танцевальные альбомы не

пользовались успехом. Если обратиться к исследованию музыкального рынка, там отношение к чисто танцевальным альбомам было еще более отрицательным.

Прекрасно зная обо всем вышесказанном, XL долго размышляла, прежде чем решилась дать «добро» на выпуск альбома «Рrodigу», Те же сомнения были и у

самого Лайама, который не помышлял об альбоме до тех пор, пока XL сама не предложила ему выпустить долгоиграющий диск: «До этого момента я не думал об

альбоме, я был вполне доволен выпуском четырех синглов. Но у меня накопилось столько нового материала, что надо было бы целый год штамповать синглы, однако

за это время песни бы уже устарели. Поэтому мы решили записать альбом, чтобы включить в него весь наш оригинальный материал. Дело было не только в том,

чтобы собрать двенадцать вещей вместе, мы получили бы все, что обычно сопутствует выходу альбома: выпустив успешный альбом, мы могли бы добиться

уважения со стороны серьезной музыкальной индустрии и избавились от статуса

исключительно сингловой группы. И это было бы классно, но главное все-таки в другом. Думая обо всем этом даже после того, как группа решила, что настала пора

записывать альбом, мы не старались заполучить места в хит-параде, мы думали прежде всего о верности нашей тусовке».

Итак, предполагая выпустить дебютный альбом в сентябре 92-го. Сначала Лайам хотел создать «концептуальный альбом рэйва», что-то наподобие ранних

дисков «Рink Floyd», но затем отказался от такого подхода, считая, что подобные рамки слишком узки для него. Ориентация только на рэйв привязала бы Хаулетта к

музыкальному направлению, которое уже быстро катилось под гору, кроме того, оно уже не так вдохновляло его, как вначале.

Учитывая, что Лайам создавал все композиции в одиночку, запись альбома заняла много времени. Летом 92-го группа гастролировала настолько интенсивно,

что он мог работать в студии лишь урывками. Несмотря на постоянное давление со стороны фирмы звукозаписи, стремившейся во что бы то ни стало выгодно

использовать растущую популярность группы, Лайам кропотливо работал до тех

пор, пока не почувствовал, что все сделал, как надо. В результате двойной альбом, названный «Ехрerience» (в честь посмертного классического шедевра Джими

Хендрикса, выпущенного в 1971 г.), получился смелым, жестким, бескомпромиссным, переполненным суперскоростными брейк-битами,

головокружительно мощными ритмическими структурами. Слушателю предлагалось сочетание раннего рэйвовского «опыта» группы с новыми элементами,

свидетельствующими о ее творческом росте. Партия духовых инструментов, открывающая альбом эпохальной композицией

«Ноrns of Jericho» лишь разжигала нетерпение слушателя, на которого затем обрушивался бесконечный поток энергичных ритмов и брейк-битов, ультранизких

басовых партий и невероятно быстрого темпа. Все ранее выпущенные синглы были включены в альбом, но в тщательно переработанном виде. как требовала того

неугомонная творческая натура Лайама. Так, «Fire» звучала гораздо интереснее, чем на сингле, а новый, чуть ли не ямайский вариант «Сharlу» не имел ни

малейшего намека на знаменитого кота из мультфильма. «Your love», несмотря на

свой сверхбыстрый темп, звучала классно и даже изысканно, но, вероятно, самым лучшим ремиксом стала новая версия «Еverybody In The Place», по мощи

приблизившаяся к спид-метал. В композиции «Ruff In The Jungle Biznezz» явно ощущалось жизнерадостное

настроение. В альбом был включен даже концертный номер «Death Of The Prodigy


43

Dancers» (игра слов: «Смерть чудо-танцоров» или «Смерть танцоров «Prodigy»),

позволяющий погрузиться в атмосферу «живых» выступлений группы, хотя без визуального сопровождения впечатление было далеко не полным. Альбом можно

рассматривать как прекрасную подборку синглов, один мощнее другого. Лишь на немногих композициях головокружительный темп замедлялся менее чем на 145

битов в минуту; материал вышел на виниле в формате двойного диска, чтобы добиться наивысшего качества звучания, и этот «двойник» с первой до последней

секунды содержал отлично сработанный материал. Одна композиция — «Weather Experience» — выделялась особо («Испытание

погодой»). Галлюциногенная музыка обволакивала слушателя и несла его по изменчивым волнам капризов климата, будто открывая перед ним причудливые и

необъяснимые видения. Эта вещь резко контрастировала с остальным материалом, собранным в альбоме, однако вместе с тем эта грандиозная композиция

показывала, что Лайам может писать музыку, выходящую далеко за пределы

жестких рамок яростных ритмических структур, «Weather Experience» стала смелым заявлением Хаулетта о том, что он начал осваивать новое музыкальное

пространство. Позволив своей фантазии проявиться в полную мощь только в одной

композиции, Лайам, очевидно, поступил правильно, потому что в противном случае традиционная армия поклонников «Рrodigy» не приняла бы музыку, значительно

отошедшую от канонов андерграундовского танцевального стиля. Хотя альбом «Ехperience» и был привязан к определенной музыкальной форме, он содержал

множество признаков будущей эволюции группы. Этот альбом стал своеобразным прощанием Лайама с той формой музыки, из которой он вышел.

В целом «Eхреrience» был очень сильным дебютом. «Рrodigy» заявила о себе как о группе, обладающей достаточно разнообразным материалом и тягой к

экспериментаторству. Альбом стал квинтэссенцией жѐсткого танцевального андерграунда и прекрасно отражал стиль той музыкальной среды, из которой

вышла группа. Другими словами, это был первый рэйвовский альбом, а

следовательно, основополагающий, несмотря на то что он охватывал более широкий музыкальный спектр, чем рэйв. Выпустив «Ехрerience», «Рrodigy» стала

признанным мастером своего жанра, а Лайам — наиболее авторитетным автором этого направления.

Диск вошел в список лучших альбомов и занял там 12-е место, пробыв в таблице популярности 25 недель. Только в Великобритании было продано 200 000

экземпляров альбома. В числе его достоинств были не только музыкальные находки. Этот диск доказал, что радикальная танцевальная группа может не только

набрать достаточно материала для долгоиграющей пластинки, но и удержать внимание слушателей в течение часа. Многие любители музыки считают, что группа

по-настоящему заявляет о себе, только выпустив качественный альбом, и «Рrodigy» это удалось. Группа закрепила успех своих синглов.

Следует помнить, что эта пластинка представляла собой главным образом инструментальную музыку и тем значительнее выглядит ее успех. Таким образом,

«Рrodigу» посрамила критиков, утверждавших, что техно и его музыкальные

собратья — всего лишь буря в стакане, переходная фаза, бездушная музыка без будущего. Альбом заставил замолчать и противников творчества самой «Рrodigy»,

обвинявших ее в тиражировании музыкального мусора типа «Roobarb and Custard». Кроме того, Лайам сам сочинил материал, записал его, свел и даже стал


44

продюсером альбома, доказав плодотворность подобного рода музыкального

творчества. Еще одним грандиозным достижением «Experience» стала его значимость в

истории музыкальной культуры. Даже у предшественников «Prodigy» не было подобных альбомов. «Shades of Rhythm» и «N Joy» так и не оправдали

возлагавшихся на них надежд, придворные позеры рэйва «Аltern 8» тоже ни в чем подобном себя не проявили. Ник Хокс из фирмы XL просто убежден в

исключительности альбома «Рrodigy»: «Я считаю, что он совершенно уникален в общем контексте современной музыки. Кроме «Рrodigy», ни один исполнитель рэйва

не добился признания у широкой публики. По-моему, «Ехрerience» — уникальная пластинка, если бы «N Joy» в свое время выпустила альбом (что она могла сделать

на полгода раньше), все для нее сложилось бы иначе, но группа просто не потянула. Поэтому диску «Рrodigу» не было аналогов, и я думаю, что его можно

было бы сравнить только с работой «Kraftwerk». Я не хочу сказать, что «Рrodigy»

достигла головокружительных высот, но «Ехреrience» все-таки был захватывающим новаторским диском и он показал, что группа имеет большой потенциал. Я даже не

волновался насчет конкуренции — тогда ее просто не было». И наконец, необходимо отметить, что альбом обрел столь огромный успех на

фоне наметившегося упадка рэйва, следовательно, группа начала утверждаться за пределами этого музыкального направления. Стандарты продукции танцевального

жанра заметно снизились, она страдала от отсутствия творческого подхода к новым технологическим возможностям звукозаписи. Коммерциализация почти полностью

убила дух массовых танцевальных вечеринок, а употребление экстази превратилось в самоцель, при этом танцевальная музыка стала лишь фоном для опасных

экспериментов молодежи со своим здоровьем с помощью сильнодействующих психотропных средств. И вот на этом фоне появляется альбом «Prodigy». Он словно

наметил путь выхода из тупика, в который зашел жесткий танцевальный андерграунд. Ко времени выхода следующего альбома «Рrodigу» общий тираж

«Ехреrience» составил 300 000 экземпляров, — ни одна из жестких танцевальных

групп не могла похвастаться таким успехом.


45

Глава 5: Турне на выживание

Имея в загашнике удачный дебютный альбом, в октябре «Рrodigy» начала 23-

концертное британское турне по его «раскрутке». Это был еще один беспрецедентный шаг: несмотря на то, что группа уже имела богатейший опыт

«живых» выступлений, она впервые гастролировала по-настоящему, т. е.,

«раскручивала» альбом подобно рок-команде. На концерты «Рrodigy» отправилась, основательно экипировавшись специально изготовленной и специально

привезенной из США звукоусилительной системой, 50-киловаттными динамиками и специально сконструированной интерактивной подсветкой с трехмерными

голографическими лазерами и компьютерной анимацией. Низкие частоты буквально переходили в ультразвук, от которого любой зал начинал ходить ходуном. В турне

«Рrodigy» сопровождали группа «Sy-Kick» и 3 ди-джея — Дивиэс Ди, Физике и Ричи. К этому моменту шоу «Рrodigy» превратилось в ошеломляющее зрелище,

сочетающее каскад звука с молниеносными визуальными эффектами. Лайам, вооруженный своими электронными игрушками, с потрясающей

изобретательностью создавал неподражаемый звуковой фон, Лирой и Кит метались в невероятном танцевальном экстазе, а Максим, словно главный организатор всего

этого хаоса, грозно расхаживал по сцене, нависал с ее края над разгоряченными зрителями, подхлестывая их своими страстными репликами. Кит часто нырял со

сцены в людские волны. Весь этот безумный спектакль происходил под вспышки

вращающихся лучей света и мерцание лазеров, запускаемых Лайамом со своего командного пункта. Это психопатическое действо оставляло неизгладимое

впечатление. Надо сказать, что для музыкантов турне проходило в атмосфере, затуманенной

сладковатым дымком травки и переполненной саркастическими шуточками и подтруниванием друг над другом, в общем, совсем как на настоящих рок-гастролях.

Максим и Лайам были более спокойными — таков уж был их темперамент, а Лирой и Кит были озорниками.

Первый концерт состоялся в манчестерском зале «Асьенда», после этого группа выступила еще в нескольких крупных британских концертных комплексах, таких,

как «Бэрроулендз» в Глазго и «Астон Вилла» в Лондоне. После концерта в Плимуте музыкантов направили в гостиницу, где им предстояло скоротать вечер. Это была

дешевая гостиница, расположенная прямо на пустынном берегу моря. Стоял мертвый сезон, и в здании не было никого, кроме одинокого работника — выходца

из какой-то восточноевропейской страны, хронически застенчивого и нервного.

Ребята, вымотанные после своего энергичного шоу, попросили его принести что-нибудь поесть, но работник ответил как-то неуверенно: «Я здесь работаю только с

сегодняшнего дня, это мой первый рабочий день за семь лет. Это здорово, нет? Мне нужны деньги, чтобы прокормить жену и семерых детей». Затем он достал ключ от

подвала, Кит жадно схватил его и тут же растворился в гостиничной темноте. Через двадцать минут он появился, согнутый под тяжестью мешка с едой, в котором были

куски мясной вырезки, сыр, бекон, ветчина, овощи, фрукты и дюжина консервных банок, которые то и дело выкатывались на пол. Некоторое время работник

беспомощно наблюдал за тем, как ребята уносят все содержимое продуктового склада, потом несмело приблизился к музыкантам и сказал; «Мне кажется, будет

лучше, если вы мне заплатите за все это, а то мой новый босс рассердится. Десять фунтов вас устроит?»


46

Уехав из Плимута и, вероятно, увеличив там очередь безработных ровно на

одного человека, «Рrodigy» направилась в Шотландию, затем исколесила Восточную Англию и Мидленд. Перед шоу в Ковентри группа собралась в гримерной, обсуждая,

в каком порядке лучше выстроить композиции на предстоящем концерте, как вдруг в комнате появился незнакомец, уселся поудобнее и начал внимательно

прислушиваться к разговору. Безуспешно попробовав заигрывать с подружкой Максима (что не вызвало к нему симпатий участников группы), незнакомец посидел

еще минут пять, а потом заговорил: «Нет, так не пойдет, уберите «Jericho», замените ее на «Оut Of Space», а затем запустите «Еverybody In The Place». После

паузы, явно гордясь произведенным эффектом, неизвестный советчик спросил: «Кстати, вы-то кто?».

Во время выступления тем вечером мощная звуковая аппаратура группы дала слишком большую нагрузку на местную электросеть, поэтому в середине

представления неожиданно пропало электричество — и не только в концертном

зале, но и во всем прилегающем районе. Таким образом, почти весь центр города погрузился в кромешную тьму, а затем последовал мини-бунт расстроенных фанов.

На следующий вечер перед выступлением группа только забила косячки, как в гримерную ворвались четыре охранника из числа студентов-добровольцев с

криками: «Так, ну-ка все замерли!» Главный приблизился к ребятам сквозь клубы сладковатого дыма и со счастливой улыбкой удачливого детектива сказал:

«Кажется, здесь как-то странно пахнет». Он обошел всех ребят, поочередно вырывая у них из рук косячки. Вскоре парень с видом победителя расхаживал по

гримерной, зажав девять косяков в обеих руках, и, будучи окружен клубами едкого дыма, поносил группу за вредную привычку. Возмущению охранника не было

предела, и он собирался вызвать полицию. Участники «Рrodigy» молча слушали все это, а когда красноречие детектива-добровольца иссякло, Лирой сказал: «Ладно,

зови полицию, но сам выйди на сцену и объяви трем тысячам ребят, что шоу отменяется». Охранник был явно ошарашен такой перспективой и ушел с

расстроенным видом, бормоча под нос что-то насчет «поганых наркоманов».

Группа приехала на последний концерт турне в Фолкстон. Он должен был состояться в зале «Лис Клифф», расположенном на склоне скалы таким образом,

что его стеклянная крыша находилась под ногами тех, кто спускался по дорожке сверху. За час до начала выступления зал был уже забит до отказа, и на витринах

висели таблички: «Все билеты проданы», став преградой для нескольких сотен расстроенных фанов, скопившихся на улице. Группа была поглощена подготовкой

шоу; настраивалась осветительная и звуковая аппаратура. Когда все приготовления подошли к концу, вдруг раздался грохот и сверху, разбив стеклянную крышу, в зал

свалился некто в футболке с символикой «Prodigy». Рассыпая вокруг себя стеклянные осколки, человек пролетел мимо балкона верхнего яруса и врезался

головой прямо в микшерский пульт, где и остался лежать без сознания. Группа и звукоинженер (раньше он работал с Джимом Дэвидсоном и был к тому же

гипнотизером) преодолели оцепенение и подбежали к парню, лежавшему на полу в луже крови. К пострадавшему начало возвращаться сознание, и он зашевелился.

Его лицо было сильно изрезано и наливалось шишками и синяками, вызванными

падением, брюки были мокрыми, поскольку во время полета наполнились содержимым его мочевого пузыря. Когда парень повернулся лицом к группе, на

концерт которой он так отчаянно стремился, стало видно, что оно покрыто отпечатками кнопок микшерского пульта. Аппаратура была повреждена, и во время

выступления группе пришлось ограничиться 8 каналами вместо 32. Несмотря на то,


47

что бедному парню и так здорово досталось, охранники отволокли его за кулисы,

куда прибыли полицейские, и арестовали за нанесение материального ущерба; пострадавшему фану с его разбитым лицом и мокрыми штанами пришлось весь

вечер проторчать в полицейском участке. Он так и не увидел шоу. Подобные отчаянные проявления фанатизма ставили группу в неловкое

положение. Конечно, музыкантам было приятно, что зрители так стремятся на их выступления, но экстремальные формы привязанности поклонников вызывали у

участников «Рrodigy» тяжелое чувство. Группа постоянно подчеркивала свое неприятие «звездности» и всего того, что

было с ней связано: она так и не появилась на телешоу «Тор Оf Тhе Рорs», постоянно призывала широковещательные радиостанции не давать в эфир музыку

«Рrodigy», музыканты не оставили своей привычки спускаться в зрительный зал после окончания концертов. То есть группа полностью отвергала систему «звезд» и

все ритуалы, с нею связанные. Все осталось по-прежнему, даже когда группа

добилась самого широкого признания и успеха. По мере того как росла популярность группы вследствие все более массовых

тиражей их дисков, музыканты не только сторонились «звездности», их протест против нее становился все более резким. В частности, Лирой говорил: «Иногда так

противно, когда хочешь просто выйти в зал потанцевать и не можешь этого сделать потому, что к тебе относятся особенно. Это нам отравляет жизнь, мы не хотим быть

«звездами», не надо нам этого. У нас есть время для всех. Мы понимаем, что есть люди, которые считают нас «звездами», но из-за них мы чувствуем себя как-то

неудобно. Мне больше нравится, когда люди встречаются с нами и поражаются тому, что мы не стремимся к исключительности. В нашей тусовке не было и нет

места «звездам». Здесь не существует конвейера по производству «звезд», есть только простенькие объявления о месте выступлений с именами ди-джеев, но даже

такие ди-джеи, как Карл Кокс, не считаются «звездами», он просто замечательный ди-джей, от которого все тащатся. Ребята любят танцевать и получать от этого

кайф, а не смотреть на парад эгоистов. Вот так наша тусовка относится к этому

делу, и я думаю, наши взгляды не изменятся». Во многих отношениях турне по «раскрутке» «Ехрerience» прошло для

«Рrodigy» успешно: публика живо реагировала на выступления, и альбом разошелся весьма приличным тиражом, Однако картина не была выкрашена

исключительно в розовые тона. Многие залы были заполнены далеко не полностью. Так, на первый концерт в манчестерском зале «Асьенда» пришли только 500

зрителей, а некоторые шоу бывали еще менее людными. Постоянно группа сталкивалась с тем, что многие «люди с улицы» просто не знали о том, что в их

город приехала «Рrodigy». Порой организаторы рэйвовских шоу просто не имели никакого опыта в области подготовки концертных турне. Существовало огромное

противоречие между способом организации этого турне и ожиданиями традиционных поклонников группы: «Рrodigy» всѐ ещѐ часто воспринималась как

рэйв-группа, шоу проходили слишком в раннее время и билеты на них были слишком дорогими для традиционных рэйверов. Пожалуй, сама идея турне

танцевальнойгруппы была слишком новаторской. Как бы там ни было, в результате

турне группа понесла большие убытки: после месяца гастролей «Рrodigy» сильно задолжала их организаторам, Для участников группы это стало весьма ощутимым

ударом: ведь они уже привыкли к успеху и массовости своих выступлений. Теперь же приходилось смириться со значительным поражением.


48

Все же «Рrodigy» утешалась тем, что турне способствовало лучшей продаже

дебютного альбома и база поклонников группы расширялась. Ведь поп-пресса трубила о модных гитарных группах, которые на самом деле выступали в каких-то

неизвестных зальчиках перед 150 визжащими девчушками, и это называлось новой молодежной революцией, в то время как относительно неизвестная «Рrodigy»

считала тысячу зрителей слишком маленькой аудиторией, расценивая это как неудачу. Так что, возможно, все было не так уж плохо. Кроме того, после Рождества

группа собиралась в турне по Австралии и Америке. «Рrodigy» вылетела в Мельбурн 26 декабря 1992 г. В Австралии к ней

присоединились ди-джеи Саша и Пол Оукенфоуды. Этот ход оказался неудачным, поскольку стили участников совместного турне сильно различались. После

нескольких незаладившихся шоу Кит забеспокоился из-за того, что организаторы гастролей явно плохо подобрали им партнеров по сцене: для поклонников «Рrodigy»

музыка Оукенфоуда была слишком слащавой, и наоборот, фанам Оукенфоуда бил

по ушам слишком жесткий саунд «Рrodigy». После очередного шоу, принятого довольно прохладно, Кит стал обсуждать эту проблему с Майком, упомянув о том,

что Оукенфоуд то и дело ставил «детсадовский» рэйв типа «Тrip Of Trumpton», считая его подходящим для новогоднего сезона. Заканчивая свой разговор, Кит

стоял на пороге комнаты и не заметил, что тот, которого он так усиленно критиковал, т. е. Пол Оукенфоуд, стоит рядом с ним. Кит на прощание помахал

рукой своему менеджеру и выкрикнул: «Ну ладно, я пошел к ди-джею-поломою». Лирой также был невысокого мнения об этих шоу: «Зрители не были готовы

воспринимать нас, они не понимали, откуда мы такие взялись. Они были фанатами техно, и все тут. В результате нас не очень-то хорошо приняли». Усталая группа

сразу после пяти австралийских концертов вылетела в Америку, чтобы за 30 дней дать там 28 шоу, а два свободных дня использовать для съемок видеоклипа к

следующему синглу «Wind It Up» («Заведи как следует»). Этот месяц стал самым тяжелым за всю историю существования «Рrodigy». С одной стороны, группа

пережила невероятные приключения, с другой — на карту было поставлено само ее

существование. Незабываемых приключений хватало. В Лос-Анджелесе группа с удовольствием

узнала зал, где должно было проходить шоу: стены из песчаника с развешанными на них военными регалиями грозных ацтеков запомнились ребятам по фильму

Стивена Сигала «Помеченный смертью». Однако первая радость быстро улетучилась, когда участники группы рассмотрели колоритных завсегдатаев,

многие из которых, казалось, могли бы запросто съесть Сигала на завтрак. Теоретически «Рrodigy» была готова выступать в любых клубах. Все-таки

музыканты были тертыми калачами, начали свой путь в крутой андерграундовской тусовке, не раз выступали в самых сомнительных местах, какие только можно было

сыскать в Британии. Однако даже «Телепати» в Ист-Энде смотрелся как фешенебельный клуб для элиты по сравнению с этим заведением. Сразу после того,

как группа появилась в баре, там началась всеобщая потасовка — с перевернутыми столами, стульями, раскалывающимися от ударов о спины дерущихся, стаканами,

разбивающимися о лбы. Она закончилась тем, что самого свирепого погромщика

вывели из помещения под дулом пистолета. Сохраняя невозмутимость, участники «Рrodigy» нашли хозяина заведения,

представились ему и в разговоре между прочим упомянули о своем завтрашнем выступлении в конкурирующем клубе, расположенном милях в пяти по соседству.

Услышав об том клубе, хозяин хмыкнул и сказал спокойно, но угрожающе: «Завтра


49

вечером вы не выступите в том клубе. Если появитесь там, вы мертвецы. Кстати, его

хозяин уже на том свете за то, что у него хватило наглости вас туда пригласить». После такого теплого и дружественного начала участники группы нервно

ретировались в бар и взяли пиво, оказавшееся весьма дорогим. Однако расслабления не наступило и там, поскольку под пристальными взглядами мрачных

завсегдатаев ребята чувствовали себя неуютно. До начала шоу оставался час, и группа заметила, что бар как-то опустел и затих. Хозяин тоже заметил это, подошел

к Максиму и зарычал: «Если тебе жить не надоело, живо проваливай на сцену». Группа сразу уловила прозрачный намек и начала выступление, но оно было весьма

затруднено состоянием «сцены», которая на самом деле представляла собой не что иное, как поставленные впритык друг к другу деревянные ящики и шаткие столы,

которые постоянно разъезжались в разные стороны. Закончив свое неуклюжее шоу, «Prodigy» решила пожаловаться менеджеру на

условия выступления. Пройдя через переполненный бар и служебные коридоры,

ребята разыскали указанную им дверь и открыли ее. Так и было, менеджер сидел там. На стене за его спиной была развешана богатая коллекция ножей, кастетов и

автоматического оружия, в лицо оробевших посетителей бил мощный поток направленных на них настольных ламп. Мускулистый хозяин кабинета обернулся и

уставился на ребят. Не дав им сказать ни слова, он заорал: «А ну проваливайте отсюда на ...!» Участники «Рrodigy» решили оставить свои жалобы при себе.

Унеся ноги из «гостеприимного» заведения и отменив выступление в вышеупомянутом конкурирующем клубе, «Рrodigy» направилась в следующий город

своего турне, прочитав по пути в местной газете заметку о том, что рядом с клубом, в котором они только что отыграли, было найдено обезглавленное тело водителя-

дальнобойщика. Увы, после нескольких часов езды тур-автобус сломался и стал, напрочь отказываясь заводиться. До места назначения оставалось несколько сотен

миль, и группа начала подумывать о возможности отмены концерта, но быстренько подсчитав сумму неустойки, ребята решили, что нанять самолет и поспеть вовремя

обойдется дешевле. Для группы, ненавидящей атрибутику рок-истеблишмента, это

было крайне неприятно, но делать было нечего, и вся компания отправилась в местный аэропорт.

В воображении уже возникал реактивный лайнер со множеством телевизоров и ласковыми стюардессами. Однако менеджер турне указал им на маленький

задрипанный ангар, из которого выкатили занюханный пропеллерный самолетик размером не больше автобуса с облупившейся окраской и "лысыми" покрышками на

маленьких колесиках. Салон был таким тесным, что сначала в него пришлось залезть Киту и забиться в самый хвост, чтобы хватило место Лирою, который

вынужден был сложиться пополам и в таком положении просидеть весь полет. Возгласы фальшивого восторга быстро стихли, когда самолетик, поднявшись в

воздух, попал в сильнейшую болтанку; из хвоста начала доноситься мольба Кита, обращенная к пилоту: «Давай ниже, это же просто летающее корыто». Дождавшись,

наконец, посадки, которую самолетик совершил, подпрыгнув несколько раз как мячик, группа рванула к месту шоу, где ее встретил радостный земляк-британец,

щедро поделившийся с музыкантами своим запасом «домашних блюд»: травой,

«колесами» и веселящими напитками. Несмотря на дорожные приключения, «Рrodigy» выступила довольно успешно и

вернулась в свой починенный тур-автобус, чтобы совершить следующий длительный переезд. Этот автобус принадлежал группе «Еаgles», и на его бортах

было выведено название: «Hotel California». После стрессов последних нескольких


50

дней ребята решили расслабиться — расселись поудобнее и стали поглощать

«домашние блюда», а через некоторое время все «колеса» были проглочены и трава выкурена. Вместе с «Рrodigy» в турне участвовал Моби, музыкант-

вегетарианец, помешанный на здоровом образе жизни и поэтому не курящий и не пьющий. Его кабинка размещалась в головной части автобуса, а участники

«Рrodigy» заняли менее престижные места в хвосте. В течение всего месяца несчастный Моби просил их плотнее закрывать дверцы своих кабинок, забивая все

щели своей дверцы простынями и бумагой, чтобы к нему не проникали потоки едкого дыма нечестивцев.

В Лос-Анджелесе среди зрителей были замечены несколько известных лиц, в их числе Рик Рубин из «Daf Jam», Иэн Астбери из «Сult», Грейс Джонс и Билл

Гиббоне из «ZZ Тор». Однако в тот вечер группе запомнился какой-то абсолютно незнакомый человек, внезапно вторгшийся за кулисы. Когда участники «Рrodigy»

сидели в гримерной, пытаясь прийти в себя после шоу, Лайам заметил в зеркале

отражение человека, который наблюдал за ними через дырку в двери. Так прошло двадцать минут, незнакомец не сводил с группы глаз, и ребятам стало любопытно,

что же ему все-таки надо, поэтому они пригласили парня зайти. Лайам подошел к нему, пожал ему руку и сказал: «Привет, я — Лайам», а незнакомец (теперь они

разглядели, что он просто очумел от ЛСД) застыл как вкопанный, рот его раскрылся от удивления, он обхватил голову руками, закачался из стороны в сторону и затем

вышел, не проронив ни слова. Ребята последовали за ним, тогда парень обернулся к Лайаму, улыбнулся ему и сказал: «Стив, ты — мой брат, дружище, это я».

Поскольку у Лайама не было братьев, к тому же он не менял свое имя на «Стив» и в жизни не встречал этого человека, группа почти полчаса пыталась втолковать

незнакомцу, что он ошибается, но каждый раз тот говорил: «Стив, ну как ты живешь, друг мой? Ты — мой брат, друг». Все понемногу начали терять терпение, и

Лайам решил согласиться с тем, что он — брат незнакомца. Однако тот не успокоился, проигнорировав признание Лайама и повторяя: «Стив, дружище». В

конце концов «брата» Лайама пришлось выставить из комнаты, и это проявление

семейного разлада, конечно, не могло не вызвать ответной реакции, поскольку чудак скрылся, бормоча: «Как ты мог так обойтись со мной, Стив, брат мой,

дружище?» В Далласе группа должна была остановиться в «Хилтоне», но, подъехав к

отелю, ребята обнаружили, что он продан новому владельцу и тот поменял буквы в названии, которое теперь звучало как «Хилтоп». Регистрируясь у администратора,

музыканты обратили внимание, что, кроме них, в холле никого не было, но отнесли это на счет позднего времени, да к тому же еще и буднего дня. Они быстро

распаковались и собрались на ознакомительную вылазку в город. Когда ребята немного отошли от отеля, Кит обернулся и увидел, что свет горел только в окнах их

номеров, — значит, в этой огромной гостинице на 350 номеров они были в полном одиночестве. За все свое пребывание там участники группы не видели ни единого

постояльца. После того как ребята походили по городским барам, пытаясь развеять смутное чувство тревоги, они вернулись в отель, и старая дама-управляющая

показала им номер, в котором когда-то останавливался знаменитый комик Боб

Хоуп. Судя по старомодным толстым коврам и странной отделке, этот номер ничуть не изменился с начала 70-х годов и в нем с тех пор никто не останавливался.

За нервным сном в этом отеле-призраке последовало не менее тревожное утро. Максим и Кит направились завтракать и только собрались подумать над тем, что бы

им заказать, как буквально из ниоткуда возникла старая дама и произнесла,


51

обращаясь к Максиму: «Вы хотите яичницу с беконом, один тост и кофе с одним

куском сахара». Она, как говорится, попала прямо в точку, но прежде чем это дошло до ребят, старушка повернулась в сторону Кита и сказала: «А вы бы хотели

два яйца, колбаски в томатном соусе и чай с молоком без сахара». Затем она взяла меню из рук совершенно остолбеневших друзей и растворилась в пустынной кухне,

чтобы приготовить еду. Далласское шоу состоялось в клубе «Лизард Лаундж», где когда-то проходили

легендарные концерты группы «Тhe Doors». Несмотря на настроение, подпорченное пребыванием в отеле- призраке, «Рrodigy» дала, пожалуй, свой лучший концерт за

все это неудачное американское турне: реакция публики была настолько великолепной, что пришлось сыграть на «бис» практически все вещи. За десять

минут до выхода на сцену Лирой встал, чтобы поразмяться, в результате резинка на его брюках лопнула, и они свалились прямо на его лодыжки. Лирой второпях

разыскал какие-то дедовские подтяжки и укрепил их на поясе брюк, чтобы во

время шоу не потерять эту важную часть костюма. Однако в процессе выступления каждый раз, когда он нагибался, брюки заползали все выше и выше, подбираясь к

самой диафрагме, и к концу шоу Лирой был похож на двухметрового школьника- переростка в штанишках, задравшихся чуть ли не до подбородка и нижними

концами едва прикрывавшими коленки. Однако не только ему одному не повезло тогда со сценическим костюмом: Максим забыл оторвать бирку прачечной со своего

красного костюма и провел весь вечер с надписью на спине: «40 градусов, не выжимать, забрать во вторник».

Но костюмные приключения Лироя на этом не закончились. Перед другим шоу он потерял весь свой багаж, поэтому у него осталось только то, в чем он был одет:

джинсы и футболка. Не имея никакого другого сценического костюма, Лирой вновь взял помочи и обмотал каждую из них сверху вокруг талии, а снизу — вокруг ног. В

разгар шоу помочи стали провисать в середине, поэтому, вращаясь вокруг своей оси, танцующий Лирой стал похож на деформированного эм-си Хаммера в его

мешковатых шароварах. Раздражение Лироя быстро уступило место истерическому

смеху, когда после окончания шоу какая-то девушка застенчиво подошла к нему и спросила, где он купил такие классные штаны.

Как-то перед одним из шоу ребята сидели в вестибюле гостиницы, и к ним подошел незнакомец. Он назвался Бобом и присел рядом с Максимом. Во время

турне десятки людей подходили к группе и представлялись, поэтому это никому не показалось странным, к тому же парень был довольно вежлив. Казалось, что

приятнее всего ему беседовать с Максимом. «Он сел и начал разговаривать со мной и со всеми ребятами, и нам он понравился. Потом мне надо было отлучиться в

туалет, но когда я на это намекнул и встал, чтобы уйти, незнакомец тоже поднялся и сказал: «Хочешь, я пойду с тобой?» Только тогда до меня дошло, что он нас

домогался! Под благовидным предлогом мы встали и смылись в наши номера». Номер Максима находился рядом с номером Лайама, между их комнатами была

дверь. Эм-си подождал, пока Лайам утихнет за стеной, а потом позвонил по гостиничному телефону. Лайам поднял трубку, и Максим, изменив голос, сказал:

«Привет, это Боб, можно мне прийти к тебе в номер? Знаю, ты помнишь, что я

разговаривал только с твоим другом, но на самом деле ты мне нравишься больше». Прежде чем онемевший Лайам мог вымолвить хоть одно слово, голос на другом

конце провода сказал: «Я уже иду, увидимся через минутку». Лайам тут же заподозрил Максима, поэтому он вошел в соседний номер, но увидел, что Максим

спит на диване. Хаулетт, нервничая, вернулся к себе. Тем временем Максим


52

дождался, пока Лайам выйдет, и быстро рванул в коридор. Затем он постучал в

дверь номера Лайама и сказал сладким голосом: «Привет, Лайам, это Боб, я здесь, открой». Весь вечер Лайам провел, забаррикадировавшись в своей комнате в

ожидании, когда прекратятся ненавистные стуки в его дверь. В тот же вечер группа услышала и другое, не менее заманчивое предложение,

на этот раз от Дэнни, огромного татуированного детины индейского происхождения, который торговал символикой «Рrodigy». Какой-то неприятный тип наблюдал за

бойкой торговлей футболками с символикой группы и, когда людей стало поменьше, подошел к прилавку и сказал: «Как насчет того, чтобы я перепрыгнул через стол и

забрал ваши денежки?». Дэнни встал во весь свой гигантский рост, выхватил пистолет и сказал: «Я тебе мозги вышибу». Парень, слегка растерявшись, ответил:

«Ну, ты можешь и промахнуться...». На что последовала реплика: «Тут пятнадцать пуль».

На следующий день после концерта ребята выписались из гостиницы и

направились в город перекусить перед очередным дальним переездом. Очаровательная блондинка-официантка приняла их заказы, и, заметив их

английский выговор, сказала с сильным южным распевным акцентом: «You all ain't from round here, is yee?». Они заявили ей, что являются музыкальной группой, и

попробовали объяснить, какой тип музыки играет «Рrodigy», но вскоре решили, что сейчас не стоит вступать в долгие дебаты об относительных достоинствах

бельгийского индустриального техно по сравнению с немецким хаузом. Вероятно, это было мудрое решение: удивленное лицо официантки свидетельствовало о том,

что она вообще не представляла себе, о чем шла речь. Девушка терпеливо дождалась, пока ребята умолкнут, и сказала: «Ничего не слышала об этих парнях.

Я слушаю только два типа музыки: кантри и церковную». В какой-то степени этот забавный случай отразил огромную проблему, с

которой столкнулась «Рrodigy» в Америке: там очень немногие были знакомы с подобным музыкальным стилем, и группе постоянно приходилось доказывать, что

она имеет право на жизнь. Хотя бельгийская группа «LA Style» и пробилась в

«горячую сотню» журнала «Биллборд» с синглом «James Brown is Dead» («Джеймс Браун мертв»), музыка техно была почти незнакома американцам. К тому же

разбитные американские средства массовой информации уже поняли, каким огромным скандальным потенциалом обладает рэйв, и набросились на сюжеты о

наркотиках и нелегальных танцевальных вечеринках так же жадно, как и их британские коллеги. Тайные агенты полиции внедрялись в танцевальные тусовки

под видом торговцев экстази, а власти следили за танцевальным движением с тем же рвением, с каким они копались в текстах композиций хип-хопа. И эта атмосфера

всеобщей подозрительности и дезинформации омрачила некоторые выступления группы. Тем не менее в некоторых местах Америки группу принимали хорошо, к ее

музыке все-таки существовал интерес: в основном это была студенческая среда в таких городах, как Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Детройт, в штатах Мэн и Техас.

Несмотря на все эти забавные происшествия и захватывающие дух

приключения, в ходе своего американского турне группа заимела одну крупную

неприятность: многие финансовые обязательства, взятые на себя его организаторами, так и не материализовались, и с каждым днем становилось все

сомнительнее, что «Рrodigy» получит то, что ей причитается. В особенности был недоволен финансовой стороной дела Лирой, он с самого начала считал, что группа

должна отказаться давать концерты, если ей не предоставят более четких


53

финансовых гарантий, но ребят буквально заставляли выступать, угрожая судебным

преследованием в случае отмены шоу в последний момент. В результате вскоре «Рrodigy» начала тратить собственные деньги, вместо того чтобы, как обычно,

давать концерты за счет бюджета турне. Нежелание разочаровывать зрителей заставляло группу продолжать гастроли, невзирая на все трудности.

Только после того, как Лирой пригрозил уехать домой, если денежные проблемы не уладятся, группа получила торопливые заверения организаторов в

том, что все будет в порядке, но на самом деле ничего не изменилось. «Рrodigy» оставалось дать всего девять концертов, но группа еще не получила ни гроша за

свою работу. К моменту же, когда оставалось отыграть пять последних шоу, ребятам была выплачена лишь смехотворная доля долга. В конце концов им было сказано,

что денег вообще не будет до тех пор, пока не пройдут последние концерты. «Рrodigy» честно выполнила свои обязательства, но только потому, что зрители уже

заплатили за билеты.

Эти удручающие события происходили на фоне ухудшающегося состояния здоровья участников группы. С самого начала музыкальная карьера «Рrodigy» была

калейдоскопом концертов и съемок клипов, но именно сейчас начали сказываться последствия безумного темпа жизни музыкантов. Из ста последних дней ребята

отдыхали только шесть, и то два из них были посвящены съемкам клипа: «Wind it Up». Участники группы начали свое изнурительное американское турне, уже будучи

утомленными австралийскими концертами, вылетев сразу после финального выступления. Все четверо не могли избавиться от гриппозного состояния и

недомоганий. В Торонто Максим был настолько болен бронхитом, что не смог выйти на сцену, и Лирою пришлось весь вечер выступать в непривычной для себя роли

эм-си, при этом он сам был сильно простужен. Лайам и Кит тоже испытывали недомогание, и вся четверка поочередно выбегала за кулисы, чтобы хоть ненадолго

прилечь, переборов таким образом крайнее изнеможение или подступившую тошноту. Группа заканчивала серию концертов, кашляя и теряя сознание, а хозяева

залов все совали им какие-то бумажки и говорили: «Надо обязательно выступить,

вы же подписали контракт». Эти угрозы срабатывали. Кит поясняет: «Как ни фальшиво это звучит, мы

думали: «Мы не можем подвести зрителей, надо обязательно выступить», вот так-то. Мы делали шоу, несмотря ни на что». Ситуация стала невыносимой. Музыканты

не понимали, что происходит вокруг, — ведь «Рrodigy» существовала совсем по иным принципам: ребята всегда играли в свое удовольствие и обожали выступать

вместе. Теперь же каждый из них был зол, разочарован, болен и беспомощен. Ребята выполнили свои обязательства и выступили на всех запланированных

концертах, несмотря на свои болезни, так почему же им так и не заплатили и не дали хорошенько передохнуть? Во время этого американского турне каждый из

четверки клялся, что он уйдет из группы и улетит домой. К моменту окончания гастролей все были истощены и физически, и морально, долги группы выросли, а ее

боевой дух упал на самую низкую отметку.

По возвращении домой группа взяла отпуск на несколько недель. В карманах

было пусто, долги, возникшие в ходе британского турне, никуда не исчезли, а многократные гневные звонки в Штаты в попытках получить причитающиеся

«Рrodigy» деньги были безуспешными. Наступил крайне мрачный период. Постепенно группа начала осмыслять ситуацию. Так что же все-таки стряслось с


54

ней в последнее время? Ребята старались разобраться во всем рационально, чтобы

понять, какие ошибки они сделали. Кит таким образом оценил тот мрачный период в жизни «Рrodigy»: «Нам надо

было сразу понять, что дело плохо, увидев реакцию Лироя. Он ведь всегда такой спокойный, и знаете, если уж он чем-то расстроен, значит, все действительно из

рук вон плохо. Мы сказали себе, что больше никогда не отправимся в турне, настолько нас все достало: 70 шоу только за период Рождества и Нового года, а в

итоге — мы в долгах, как в шелках. Все мы просто выдохлись: поди-ка попробуй так долго выступать без отдыха! Трудно справиться со всем этим в условиях, когда

физическая усталость накладывается на моральную. Со временем мы немного успокоились и стали во всем разбираться. Оказалось, что мы все-таки дружная

группа — ведь никакие денежные проблемы нас не сломали. Мы вышли из этого мерзкого положения, и наша группа окрепла. Во время того турне мы сумели

многие поганые ситуации превратить в хохму, это сплотило нашу группу, и мы

должны гордиться этим. Мне нравилось быть с моими друзьями. Но само турне было тяжким. Все считают, что гастроли — это легкая жизнь, полная развлечений. Так

вот, представьте себе, что вам поступает предложение: «Так, ты со мной выступишь 28 раз за 30 дней, и каждый раз мы будем возвращаться с концерта настолько

вымотанными, что еле сможем ходить». Не всем это понравится, гастроли — дело очень изнурительное.

Через несколько недель после нашего возвращения нам вручили «золотой диск» по итогам продажи первого альбома, и это нас бесконечно обрадовало, но

некоторые деляги использовали это в качестве оправдания за все причиненные нам неприятности. В утешение они говорили: «Да, вам трудно, но в результате турне

повысились тиражи дисков». Там, на турне, их с нами не было, и там нас никто не хлопал по плечу, не благодарил за хорошую работу и не признавался в том, что

наделал ошибок в планировании гастролей. Нам платили по тридцать фунтов за выступление, а потом эти типы учили нас жить, и это просто бесит. Да, альбом

хорошо продавался, но все это благодаря Лайаму, Лайам разработал концепцию,

Лайам его сделал, с помощью нас троих. Лайам добился успеха с помощью троих своих верных друзей. Мне понравилось турне, это была тяжелая работа, было так

много концертов, но в итоге выиграла группа. К сожалению, наш путь был очень непрост. Теперь мы оцениваем все это, как выпавшее на нашу долю испытание, как

своего рода жизненную школу. Не все в этой жизни усыпано розами, но надо извлекать из нее уроки, и это — самый правильный взгляд на суть вещей».


55

Глава 6: Огромный прыжок

Лайам свернул с автострады М-11 и поехал по пустынной дороге к своему дому.

Вдруг прямо перед машиной он увидел огромного страуса, который бежал по асфальту, качая головой вниз-вверх. Лайам, не веря своим глазам, зажмурился и

открыл их вновь; видение не исчезало. Это происходило около шести часов утра,

когда Хаулетт, протанцевав с друзьями всю ночь напролет, возвращался домой. Музыкант был поражен, увидев на

перекрестке гигантскую птицу ростом около двух с половиной метров. Все его друзья

здорово перебрали галлюциногенов, и когда Лайам бросил взгляд на салон в зеркало

заднего вида, он увидел довольно странную картину: один из них, принявший наиболее

сильную дозу, проснулся, посмотрел в окно и узрел африканского страуса, который

остановился рядом с машиной и нагнулся, чтобы заглянуть внутрь. Это было уже

чересчур для дрожавшего от ломки парня, который тут же забормотал о том, что слишком часто перебирает наркотиков, поэтому с каждым разом галлюцинации

становятся все более реальными.

Страус несколько секунд внимательно разглядывал обитателей салона, а затем направился в сторону автострады, очевидно, для того, чтобы перекусить на

бензоколонке. Лайам, до конца не оправившись от пережитого потрясения, продолжил путь домой. На следующее утро он рассказал отцу об этом странном

происшествии. Отец, уже давно привыкший к возвращениям сына с еженощных рэйвов в самом различном состоянии, выслушал рассказ Лайама о здоровенной

птице и не стал возражать: «Да-да, конечно, Лайам». На самом деле страус сбежал из местного орнитологического центра и в

результате массированных поисковых работ был задержан полицией на автостраде М-11, по которой он следовал в направлении Кембриджа, находясь при этом в

скоростном ряду. Лайама этот забавный случай вдохновил на создание видеоклипа для сингла «Оut Of Space» («Нет пространства»), выпущенного, когда группа

находилась в турне по «раскрутке» альбома «Ехреrience» в ноябре 1992 г. Наряду со страусами, танцами и перебивками, включающими фрагменты концертных

выступлений «Рrodigy», в видеоклипе присутствовал Кит, наряженный в прикид

типичного рэйвера: маска на лице, фосфоресцирующие перчатки, белая роба, кеды. Почему-то группа «Аltern 8» приняла это на свой счет, решив, что Кит будто

бы пародирует ее сценические костюмы, поэтому в свою очередь для съемок собственного клипа ее участники нарядились под «Рrodigy».

Сингл «Out Of Space» стал пятым хитом «Рrodigy», заняв 15-е место в хит-параде: неплохо для группы, чья музыка с самого начала была определена

критиками как однодневка. Песня «Оut Of Space» — одна из наиболее сильных композиций первого альбома, в которой явственно звучит неповторимый саунд

«Рrodigy». Влияние жесткого джангла подчеркнуто использованием сэмпла Макса Ромео из «Chase The Devil» («Догони дьявола»), причем Лайам отнесся к

оригинальному исполнителю с необычайным уважением, и, не злоупотребляя техническими приемами сэмплирования, создал глубоко оригинальную и очень

интересную вещь. В этой композиции также ощущаются типичные для творчества


56

«Рrodigy» диссонансы, придавая ей как бы потустороннее, «неземное» звучание,

что стало «фирменным знаком» Лайама. На обратной стороне сингла был помещен более жесткий микс заглавной песни — «Теchno Underground Mix»

(«Андерграундовский техно микс»), а также концертное исполнение композиции «Мusic Reach 1234» («Прикосновение музыки 1234»), снова погружающее

слушателей в наэлектризованную атмосферу «живых» выступлений группы. Сингл получился очень интересным в музыкальном отношении и, естественно, поддержал

высокую творческую репутацию «Рrodigy». Следующий сингл группы вышел в марте 1993 г., после ее возвращений из

изнурительного американского турне, Однако «Wind It Up» («Раскрути как следует») отнюдь не был новым шагом в творчестве «Рrodigy», а явился всего лишь

еще одной довольно удачной в коммерческом отношении пластинкой, Несмотря на то что сама по себе заглавная песня была довольно приличной, сингл стал одним из

самых «проходных» в истории группы, поскольку ребята просто использовали свои

старые клише. Выпустив этот сингл, «Рrodigy» попалась в ловушку, которой старалась избегать: здесь применялся избитый штамп — брейк-биты, и Лайам даже

счел нужным оправдываться в музыкальной прессе, стараясь подчеркнуть, что на самом деле его музыка переживает период глубокой трансформации.

Осенью 1992 г. стало совершенно очевидно, что рэйвовский бум пошел на убыль, и к моменту выпуска «Wind It Up» усилились опасения о том, что сингл

придется не ко времени и не сможет добиться успеха у слушателей. Правительственные органы и полиция сделали все от них зависящее, чтобы

дискредитировать многолюдные рэйвовские танцы на открытых площадках, знамя рэйва было уже изрядно потрепано, и этот музыкальный стиль, подобно

гигантскому раненому альбатросу, с огромной скоростью несся вниз, к гибели и беззвестности, рискуя увлечь за собой и «Рrodigy». Отличительными признаками

этого направления танцевальной музыки были брейк-биты. «Рrodigy» видела, что рэйвовская тусовка превращается в самопародию, в шутовство, и понимала, что

следует быстро отойти от нее, чтобы сохранить творческую самобытность. К тому

же, объехав другие континенты, ребята познакомились с совершенно другой музыкой и стремились создать качественно новый материал. Тем не менее

переполненный брейк-битами «Wind It Up» был все-таки выпущен. И зачем «Рrodigy» это сделала?

Проблема заключалась в том, что, несмотря на расширение музыкальных горизонтов, группа настолько глубоко погрузилась в безумный график турне, что за

целый год Лайам не мог найти ни минуты для работы в студии. Чем интенсивнее становились гастроли, тем меньше возможностей оставалось у группы для

творческого роста. Поэтому, когда в конце 1992 г. компания звукозаписи попросила «Рrodigy» предоставить материал для нового сингла, Лайам не смог предложить

ничего нового. Группа настояла на выпуске «Wind It Up», но Лайам был удручен этим выбором: в песне было слишком много брейк-бита, слишком много рэйва, она

звучала старомодно и определенно являлась шагом назад. Но Лайам не мог ничего предложить взамен, поскольку времени на работу в студии у него не было из-за

перенасыщенного концертного графика, — ничего не оставалось делать, кроме как

скрепя сердце согласиться на выпуск «Wind It Up». Как уже говорилось, видеоклип для «Wind It Up» был снят во время

длительного американского турне группы, когда ребята сделали короткую передышку. Съемки заняли два дня из трех, выделенных для отдыха, и проходили в

Лос-Анджелесе и его окрестностях — Венис-Бич и Долине смерти. Видеокомпания,


57

по-видимому, плохо представляла себе, какие места следует выбрать для съемок,

поэтому группа сама ездила по городу и, когда на глаза попадалось что-нибудь стоящее (как, например, рождественская елка, на которую Кит тут же с радостью

забрался), это сразу же фиксировалось на пленке. Другим объектом внимания стал огромный мол-волнорез на Венис-Бич. Из всей четверки Кит был наименее

изможден и активно подавал всякого рода экзотические идеи относительно выстраивания мизансцен. Так, он вызвался встать на каменную глыбу для того,

чтобы его засняли на фоне гигантских океанских волн, разбивающихся о мол за его спиной. Кит попросил съемочную группу и своих друзей подать ему знак, когда

приблизится волна, чтобы подготовиться к удару стены воды, налетающей сзади... С первыми тремя волнами все было нормально, Кит следовал знакам своих

товарищей, и съемки проходили удачно. Но тут Кит заметил, что троица его друзей почему-то застыла без движения, и только успел подумать, а что же это с ними

стряслось, как сзади на него обрушилась чудовищная волна высотой метров восемь

(как раз при виде этой волны ребята и оцепенели) и смыла его с камней. Кит что было сил вцепился в дно и, нахлебавшись соленой воды, спотыкаясь, рванул к

берегу. Парень все еще был оглушен ударом, его руки были покрыты синяками и ссадинами, и, добравшись до безопасного места, он рухнул на землю прямо перед

оператором с камерой. Кит так и остался лежать на песке, голова его кружилась, дыхание никак не восстанавливалось, но режиссер спокойно посмотрел на него,

процедил: «Снято», повернулся и ушел восвояси. Клип получился неплохим, но Лайам все-таки остался недоволен. И саму

композицию нельзя было назвать низкосортной, как раз наоборот. Ее изюминкой были фортепианные сбивки и хип-хоповый вокал, и вообще вещь попала на 11-е

место британского хит-парада, что стало подтвержением высокого статуса «Рrodigy». На обратной стороне сингла находилась жесткая, динамичная

композиция «We Are The Ruffest» («Мы — самые крутые»), а также переполненные безумной перкуссией ремиксы; пластинка получилась ровной и сильной. Однако это

был уже пятый сингл с материалом, взятым из первого альбома, совсем как у

Майкла Джексона, которого критиковали за эксплуатацию диска «Dangerous». Лайам знал, что, будь у него время, он сочинил бы гораздо лучшую вещь, ярмо

брейк-бита очень тяготило его. Собственно, группа попыталась почивать на лаврах только однажды, но Лайам

до сих пор критикует решение выпустить «Wind It Up» на сингле; «Я мог бы выпустить и что-нибудь получше. Как раз в то время мы собирались изменить нашу

музыку, уйти от брейк-бита и сделать что-нибудь более близкое направлению техно. Во время турне мы слушали много заграничной музыки этого направления, в

том числе гитарные группы типа «Nirvana». Я написал «Wind It Up» более чем за год до ее выпуска на сингле, когда я сочинял композиции типа «Firе», поэтому она

не отражала моих новых идей. Я очень расстроился по этому поводу. Я сожалею о выпуске этого сингла (хоть он и занял высокую позицию в хит-параде), потому что

он не внес вклад в развитие нашего творчества и, наверное, даже повредил ему. Мы очень рисковали, но, к счастью, все сложилось удачно, однако при этом мне

было очень противно, потому что я чувствовал внутреннюю неудовлетворенность. В

то время всеми нами овладело чувство клаустрофобии, и я чувствовал, что все наши синглы и видеоклипы начинают походить друг на друга. Мы все считали, что

надо уйти от рэйва, как такового, так как он просто убивает творческий потенциал группы».


58

В то же время Кит беспокоился о состоянии сценического образа «Рrodigy»:

«Представьте себе вечер, проведенный в пабе, когда вы помочились в штаны, сплясали акробатические танцы в духе Джона Траволты, да еще горланили пивные

песни и гнусно выпендривались... Наутро вы просыпаетесь и думаете: «Черт, все же меня видели!» Так вот, если все это заснято в клипе для МТУ, то все точно вас

увидят, причем сотни раз! Трудно с этим свыкнуться, и неизбежно начинаешь думать о том, как улучшить имидж группы». И тем не менее ребят по-прежнему не

устраивала идеология «фабрики звезд» шоу-бизнеса. Лайам так говорил по этому поводу: «С момента образования группы мы постоянно старались избегать любых

проявлений "звездности". Это не для нас, мы этого не принимаем. Мы всегда стояли на «антизвездных» позициях, но только с выпуском «Wind It Up» мы поняли, что

наша репутация находится под угрозой. Мы дорожили своей репутацией среди рэйверов и не стремились к большему. А что касается «звездности» — спасибо, не

надо».

Летом 1993 г. в кругах андерграунда начали циркулировать жесткиетанцевальные вещи в стиле

хауз группы под названием «Еаrthbound». Они были собраны в экспериментальном сингле («с белым

яблоком»), вложенном в дешевенький конверт, на котором наспех был напечатан чей-то домашний

адрес. Несмотря на такое спартанское оформление, новый материал быстро привлек к себе внимание, и

вскоре все известные ди-джеи начали крутить сингл, а публика, в свою очередь, воспринимала эти

композиции с большим энтузиазмом. Один журнал, пишущий о танцевальной музыке, даже расщедрился

на такую рецензию: «Это наилучший сингл» с белым яблоком», выпущенный в текущем году».

Заглавная вещь сингла была весьма своеобразна; в ней звучал голос арабского

муэдзина, наложенный на упругий ритм и «скачущий» бас. Второй вариант сингла, «Еаrthbound 2», был мягче и в большей степени выдержан в духе транса, но при

этом захватывал слушателя не меньше, чем первый. Звучание неких неземных голосов перемежалось с фрагментами классической музыки, наложенными на

пульсирующий хауз-бит, при этом все элементы были прекрасно скомпонованы и со вкусом аранжированы.

Стало ясно, что «Еаrthbound» — это команда, имеющая огромный потенциал. В танцевальной тусовке начали гадать, кто же входит в состав «Earthbound», но

долгое время авторы оставались анонимными. Когда же, наконец, авторство открылось, многие снобы андерграунда, без устали ругавшие «Рrodigy» за

коммерциализацию, просто не могли прийти в себя от растерянности. Сингл, который они долгое время расхваливали как лучший эксперимент года, оказался на

самом деле детищем Хаулетта, записанным в домашней студии Лайама «Earthbound», а его материал был частью новых композиций, предназначенных для

будущего альбома «Рrodigy».

Группа намеренно задумала выпустить сингл под псевдонимом, на диске "с белым яблоком» без выходных данных, и этот «заговор молчания» сработал на

редкость удачно. Дело в том, что некоторые представители андерграунда столь рьяно преследовали «Рrodigy» за ее коммерческий успех, что ко времени выпуска

«Оut of Space» стало ясно: любая новая пластинка группы будет воспринята


59

враждебно и ей будет трудно пробиться в репертуар претенциозных ди-джеев,

которые составляли свои подборки скорее по принципу неизвестности исполнителя, чем ориентируясь на истинную ценность музыки. Как только музыкальная пресса

наполнилась хвалебными отзывами о неизвестной группе «Еаrthbound», никто уже не мог оспаривать того факта, что «Рrodigy» не утратила способность создавать

новаторскую танцевальную музыку. Это были вынуждены признать даже те снобы, которых ребята просто обвели вокруг пальца, и они поплатились за свою

ограниченность. Эти «ценители» были, конечно, сильно шокированы, но при этом они не отказались от своей враждебности по отношению к «Рrodigy»: как только

раскрылось, что эти композиции сочинил и записал Лайам, ди-джеи немедленно прекратили играть на своих дискотеках первый и второй варианты «Еarthbound».

Любители жесткого танцевального стиля «Рrodigy» также были шокированы:

новый сингл радикально отличался от всего предыдущего материала группы

(теперь те диски «с белыми яблоками» покупаются коллекционерами по цене 120 фунтов за штуку). «Рrodigy» хотела, чтобы ее предыдущий сингл получился

новаторским, однако на деле этого не произошло; теперь же анонимный сингл под названием «Оne love» («Одна любовь») стал настоящим прорывом. Лайам говорил

об этом так: «Оne love» стал нашим большим прыжком вперед. Это была мелодия в духе хауза, в ней было меньше брейк-битов, и таким образом мы рисковали

лишиться всех своих традиционных поклонников, обожавших нас как раз за брейк-бит. Вообще-то все наше музыкальное направление в целом находилось в

состоянии смятения, неуверенности и начало раскалываться на разные течения, каждое со «своими» ди-джеями. Я не хотел ввязываться в эти внутритусовочные

дрязги, поскольку это ограничило бы мое творчество и я бы чувствовал себя зажатым в тисках. Поэтому и появился сингл «Оne Love». На обратной стороне

сингла была помещена более типичная для меня композиция «Full throttle» («Полная глотка») и миксы Джонни Эла, которые были ближе немецкому техно и

содержат намек на брейк-бит, но все-таки это была жесткая музыка. Мы хотели

показать, что избрали новое направление. Старый стиль уже почти исчерпал себя, и было здорово, что мы сумели пропихнуть «Wind it Up». После всех моих

переживаний по поводу предыдущего сингла я твердо решил, что группе необходимо развиваться, что мне надо приниматься за сочинительство и двигаться

дальше». Лайам начал созревать для резкой смены музыкального направления летом 93-

го, когда он стал пробовать себя в самых различных музыкальных жанрах. Он сделал ремикс музыки группы «Jesus Jones», играющей в стиле поп-техно (во время

своего американского турне, разъезжая в тур-автобусе, ее участники без конца слушали альбом «Ехреrience»). Это направление было непривычно для Лайама,

поэтому он удивил публику своим беспощадным, жестоким, на грани призыва к насилию ремиксом, и многие представители андерграунда обратили внимание на

эту доселе чисто коммерческую группу. Однако второй ремикс, сделанный Лайамом, вызвал восторг уже другой публики — бескомпромиссных последователей хардкора.

На сей раз речь идет об интерпретации композиции «Religion» бельгийских

мастеров железного техно «Front 242»: эта вещь буквально обрушивала на слушателя шквал технологических кошмаров. Даже «Миксмаг», падкий на сенсации

журнал, который в свое время причинил так много неприятностей Лайаму, был вынужден признать: «Невероятно. Просто невероятно. Истинно террористический

микс, он неподражаем. Лайам Хаулетт — гений. Это то, что надо». Таким образом,


60

эти два ремикса подтвердили слухи о том, что Лайм все глубже погружается в

пучину техно. Причины смены музыкального направления и в результате этого расширение

творческого диапазона «Рrodigy» очевидны. Во-первых, как уже говорилось, постоянные гастроли по всему миру дали

группе возможность познакомиться с самой разной музыкой, которая могла бы пройти незамеченной ими, останься они в своем Эссексе. Разнообразная

европейская танцевальная музыка — немецкое техно, бельгийский индастриал — дали «Рrodigy» богатую пищу для размышлений. В Америке, Австралии идаже

Японии — везде было что-то новенькое, причем не только в области танцевальной музыки: на свет появился целый выводок новых гитарных групп сиэтлского типа,

команд новой волны фанка и многих других направлений. Лайам горел желанием поскорее приступить к созданию нового стиля потому, что он чувствовал, насколько

быстро меняется лицо современной музыки: «У меня просто голова кругом пошла от

того, сколько появилось новой музыки, и здесь было чему поучиться. Мне захотелось бросить все эти скоростные хип-хоповые сэмплы и начать писать музыку

совсем по-другому. Наши дальние разъезды дали мне немало источников вдохновения, Я не могу выделить какие-то определенные группы, повлиявшие на

меня, просто во время гастролей мы поняли, сколько вокруг самой разной музыки. Брейк- бит - это слишком уж английский стиль, причем типично лондонский, кроме

него существует так много всего другого. Выпустив «Оne Love», я, кажется, впервые почувствовал, что мы здорово продвинулись по сравнению с тем, с чего

начинали. Это был огромный прыжок». Максим соглашался с Лайамом в том, что группа начала интересоваться более

разнообразными стилями, и припоминал свои первые ощущения от новой композиции Лайама: «Я просто затащился от вещей на новом миньоне, это было

что-то неслыханное, жесткое, особенно «Rhythm of Life» («Ритм жизни»), Потом Лайам выдал свою «Оne Love», вещь, написанную совсем в другом стиле. У него

возник собственный стиль, ни на что не похожий, все, что он ни делал, звучало

«по-лайамовски», абсолютно оригинально. Хоть все и говорят, что бывают лишь хорошие и плохие вещи и что музыку нельзя делить на направления, все равно

всегда спрашивают нас, к какому стилю мы относимся. Если уж на то пошло, по-моему, Лайам такой гигант, такая индивидуальность, что он создал собственный

стиль». Во-вторых, «Рrodigy» уже далеко ушла от своего первого альбома и от своего

изначального музыкального направления, увядшего в 1993 г. Старый саунд и настроение уже нельзя было вернуть, даже если бы группа очень захотела этого.

Времена господства рэйва уходили в прошлое. Массовые фестивали и вечеринки то и дело отменялись, их организаторы не вылезали из судебных разбирательств.

Невинные стимуляторы, с которых начинали фанаты танцев ночи напролет, вытеснялись сильнодействующими наркотиками, теперь уже в дело пошел кокаин. В

результате «лето любви» сменилось «летом провалов». Отход «Рrodigy» от своей первоначальной тусовки происходил на фоне ее полного распада.

В-третьих, группа осознала, насколько она сама изменилась и повзрослела. Ее

ранние видеоклипы были забавными, но при этом довольно однообразными: демонстрация танцевального угара без какого-либо намека на создание

собственного имиджа. Ребят стали раздражать их сценические костюмы (как говорил Лайам; «Одно время нам они нравились, но потом надоело выглядеть как


61

«Stylistics») и длинные волосы. Их сценический образ стал ближе имиджу крутых

уличных парней. Отношения с прессой были сведены к минимуму. Выработке нового образа группы во многом помог видеоклип, сделанный для

«One Love». Он был создан в абсолютно новом стиле, здесь была использована новая американская компьютерная технология. На экране возникало изображение

города ацтеков — этакое пиршество высокотехнологичной графики и виртуальной реальности, прекрасно дополняющих новаторскую музыку. Появление в клипе

участников группы было мимолетным, их лица и фигуры были заметно трансформированы с помощью графических эффектов. Новые видеорежиссеры,

работавшие с «Рrodigy», поняли стремление группы к новизне и хорошо поработали в этом направлении. В результате клип не сходил с MTV, что стало приятным

сюрпризом для группы, не избалованной вниманием музыкального телевидения, и круг поклонников «Рrodigy» начал расширяться. Так, более «европеизированный»

ритмический рисунок «One Love» привлек внимание континентальной публики. Все

это означало, что «Рrodigy» обладает огромной жизнеспособностью и значительным творческим потенциалом. Сингл «One Love», выпущенный в октябре 1993 г.,

поднялся до 8-го места хит-парада Великобритании. Таким образом, группа не только заслужила уважение андерграундовской тусовки, но и получила признание у

массового слушателя. Летом и осенью 1993 г. «Рrodigy» возобновила интенсивные гастроли: прошло

60 концертов, многие из которых состоялись в Европе. Группа выступила на массовом майском фестивале в Германии, дала шоу в Афинах, гастролировала по

Ирландии, Голландии, Бельгии, Дании, а затем добралась даже до Японии. В Великобритании одно из выступлений «Рrodigy» проходило в рамках празднования

Вознесения Христова в шотландской столице Эдинбурге. Здесь-то музыканты и ощутили на себе давление жесткого законодательства, принятого

правительством консерваторов. «Закон об уголовной ответственности» получил печальную известность благодаря своей антимолодежной направленности: согласно

этому закону, правительственные чиновники могли запретить или остановить

проведение массовых танцевальных вечеринок. Посмотреть шоу собралось 12 000 зрителей, но тут появился человек в

наушниках, с аппаратурой, определяющей уровень децибелов; вскоре он потребовал, чтобы «Рrodigy» приглушила звук. Официально разрешенный уровень

шума составлял 95 децибел: это означало, что если, например, в небе появится какой-либо самолет, то он полностью заглушит группу. Учитывая, что ближайшее

жилье находилось за пять миль от места проведения фестиваля, требования властей выглядели просто абсурдными. После получасовых попыток выступать с

разрешенным уровнем звука «Рrodigy» не выдержала и решилась на беспрецедентный поступок: группа остановила шоу и ушла со сцены. Среди

собравшихся зрителей начались беспорядки, музыканты тоже были в ярости, поскольку суровые ограничения администрации прервали концерт, который начался

просто великолепно и мог бы стать самым блестящим выступлением в истории группы. Однако запреты на концерты стали к тому времени настолько привычным

делом, что организаторы фестиваля были вынуждены скрепя сердце подчиняться

властям. Некогда подпольная культура рэйва, теперь «легализованная» властями, которые принудили устроителей массовых танцев на открытых площадках

официально регистрировать свои мероприятия, превратилась в бледное подобие свободных и веселых танцев ночь напролет. К тому же «узаконенные» фестивали

подвергались все более жестким ограничениям.


62

После этой неприятности в Эдинбурге «Рrodigy» выступила с заявлением для

прессы, которое затем было напечатано на обложке сингла «Оne Love». Группа обвиняла государственные органы, а именно департамент здравоохранения и

охраны окружающей среды в том, что их действия привели к кризису рэйва как музыкального направления. Музыканты извинялись перед зрителями фестиваля

Вознесения за плохой звук и за преждевременное окончание концерта. В послании фанам звучало резкое осуждение политики правительства; «Плевать на власти, они

нас не остановят, мы будем защищать танцевальную сцену, даже если весь мир будет против нас. Это ваше время, и никто его у вас не отнимет. Танцевальная

сцена сильна, и ее не уничтожить».


63

Глава 7: Музыка потерянного поколения

В начале 1994 г., пожав плоды успеха сингла «Оne Love», «Рrodigy» решила

сосредоточиться на выпуске второго альбома, выход которого намечался на июль 1994 г. Для Лайама подготовка нового диска было довольно трудной задачей: ведь

первый альбом состоял сплошь из песен, обкатанных в течение многих месяцев на

«живых» выступлениях группы, а теперь ему надо было создать совершенно новый материал буквально из ничего. Предстояла гигантская работа.

Лайам так описывает творческий процесс, в результате которого возник второй долгоиграющий диск «Рrodigy»: «Я хотел сделать альбом, который удивил бы

слушателей. В поисках вдохновения я погрузился в самую разную музыку, прослушал кучу пластинок других исполнителей. Теперь я нечасто покидаю

пределы своего дома, мало бываю на «живых» концертах, поэтому на этот раз вдохновение должно было прийти после знакомства с дисками, причем часто не

танцевальными. Я хотел удивить слушателей и затронуть их сокровенные чувства; я считаю, что сочинение музыки — это прикосновение к эмоциям людей. Какие бы

чувства ни вызывала музыка — грусть или радость, она должна иметь определенное настроение. Например, я купил последний альбом группы «Веаstie Boys» и нашел

там вещь, наполненную скрипичным звучанием; я слушал ее в своей комнате, погасив свет, и вдруг почувствовал - вот оно! Когда я сочиняю, мне нужно поймать

этот нерв, и сразу — будто зазвенело в ушах, тогда-то у меня и рождается саунд

или рифф, который начнет жить. Я хотел, чтобы мой альбом вызывал именно такой эффект. Для меня музыка — это прикосновение к нервным окончаниям".

Обратите внимание, что Лайам отнюдь не описывает какие-то события или случаи, натолкнувшие его на создание той или иной новой композиции. Вместо

этого Хаулетт сосредоточивается на окружающей его атмосфере: «Меня больше вдохновляет обстановка, а не события. Я стараюсь создать людям музыкальную

среду. Этот прием я использовал, работая над «Narcotic Suite» (игра слов: «Наркотический номер люкс» и «Наркотическая сюита»), концептуальной

композицией из трех песен, посвященной наркотическому миру, она находится в конце альбома. Первая часть этой композиции, «Тhree Kilos» («Три кило»), является

типичным примером создания такой среды. Когда я ее сочинял, то представлял себе задымленную комнату, где на полу вповалку лежат «отъехавшие» люди. Все

пространство этой вещи заполнено неким «дымным» настроением, во мне звучала музыка, которая должна подходить именно этой среде. Следующая часть,

«Skylined» («Устремленный в небо»), энергичная, бодрящая. Последняя часть,

«Сlaustraphobic Sting» («Жало клаустрофобии»), родилась из параноидальных видений, бездн ада. Это, пожалуй, наиболее страшная вещь из всех, сочиненных

мной. Она тяжелая, очень тяжелая и мрачно-абстрактная. Композиция увиделась мне в образах. Когда говорят «обволакивающий звук», прежде всего имеют в виду

действие высококлассных стереоколонок, но на самом деле обволакивающей является музыка, которая создает свою атмосферу, свои образы.

Еще одним примером создания музыкальной среды является композиция «Speedway (Theme From Fastlane)» («Спидвей — мотив с ветерком»), которая тоже

наполнена определенными образами. Она звучит так, что кажется, будто прямо на вас несутся гоночные мотоциклы, и я старался, чтобы саунд создавал именно такую

картину. То есть я сочиняю музыку одновременно и как художник и как музыкант, в моем воображении возникают картины, и для их озвучания я создаю музыку.


64

Поверьте, есть много способов создания музыки, и время от времени надо их

использовать. Например, «No Good (Start the dance)» («Плохой (Танцуют все)») — это по-настоящему жесткая клубная песня, но она не создает никаких картин в

воображении. Это не образная песня, это простая танцевальная музыка, и не более того».

Работая над новым альбомом, Лайам столкнулся с довольно трудной творческой задачей: обычно 70 процентов его материала без доработки сразу попадало на

диски, но на этот раз ему пришлось долго ждать вдохновения. Оказалось, что этот момент не так легко уловить, поэтому Хаулетту пришлось то и дело отвлекаться от

работы над альбомом. «Я не уложился в полгода. Сначала я записал пару экспериментальных композиций, но потом полностью иссяк и подумал: «Черт,

откуда мне взять материал для всего альбома?» Поэтому я все забросил и целый месяц слушал кучу разной музыки, занимался сноубордом, ездил по разным местам,

ходил на концерты, сам выступил на славном шоу в лондонском клубе «Марки». Я

слушал очень разные композиции — «Тhe Beastie Boys», «Rage against the Machine», «Floyd», «Sencer», трансовую музыку, «Ted Nugent», «Deep purple», отдалился от

своего обычного стиля и старался найти моменты, которые могли бы вдохновить меня на создание собственных вещей. Одной из самых вдохновляющих пластинок

того периода стал для меня саундтрек «Flash Gordon» группы «Queen», что, наверное, звучит глупо. Мне не нравится сингл «флэш, «а-а» и вся эта фигня, но

остальные вещи в альбоме просто поразительны. Я много раз прослушал альбом, и он здорово меня вдохновил. Каждая мелкая деталь здесь изумительна, а

коротенькие композиции настолько блестящи, что диск на самом деле буквально обволакивает тебя. После месячного перерыва я вернулся в студию со свежими

идеями, просто переполнявшими меня, и работа пошла как по маслу. Получилось так, что все мои композиции были не похожи одна на другую».

Лайам снова стал автором всех вещей в альбоме. Он старался, чтобы каждая композиция имела свою изюминку: «Я решил, что «Вreak And Enter» («Вломись

вовнутрь») будет открывать альбом. Я постоянно думал: «Следующая вещь должна

быть совсем другой». Например, я не хотел использовать синтезатор на «Voodoo people» («Люди вуду») и стремился создать «живой» звук. Во время работы над

«Оne Love» я стал слушать больше гитарной музыки, но как-то не решался вставлять ее в свои композиции. Когда я закончил «Vооdоо Реорle», я решил

применить новый прием, потому что хотел добиться совершенно нового саунда, так что моя собственная вещь вдохновила меня на создание следующей композиции —

«Тheir Law» («Их закон»). Я взял композицию, которую мне прислала группа «Рор Will Eat Itself» («Поп сам себя съест»), разрезал ее на куски и положил «Тheir Law»

на частички основного риффа. Получился настоящий «уличный» саунд, настоящая музыка для скейтборда, «плавающие» гитары, тяжелый барабанный ритм, истинный

хардкор с элементами хип-хопа и акцентированного медленного бита. «Тheir Law» — жесткая, очень агрессивная вещь. Мне понравился этот саунд, в нем

чувствовалось настроение, типичное для рок-группы. В свою очередь, эта вещь подхлестнула меня сделать следующую композицию совсем другой, так и пошло, и

каждый раз я старался сочинить что-то абсолютно другое, вот так и появлялись

идеи для альбома. Он выстраивался постепенно, будто бы рос сам из себя». Создавая альбом с такой разнообразной музыкой, рискуешь потерять единство:

диск начинает распадаться на отдельные части. Лайам был убежден, что его пластинка только выиграет от разнообразия материала: «Разнообразие — это новая

жизнь группы, я хотел добиться от нового альбома как раз этого. Мне было все


65

равно, полюбят его или нет, главное, чтобы он был разнообразным. Главная черта

моего творчества — это независимость от определенного музыкального стиля, который бы мог его ограничить. Если бы второй альбом был похож на первый, т. е.

оказался бы заполненным быстрым брейк-битом в духе хардкора, он бы многое потерял, и именно в силу своей ограниченности. Сейчас я думаю только о том,

чтобы писать музыку, которая мне нравится. Я постепенно осваиваю новые стили, слушаю самую разную музыку, расширяю свой диапазон. Преследуя эту цель, я тем

не менее уверен, что мой альбом — вещь целостная. Композиция типа «Тhree Kilos» озадачит старых фанов «Рrodigy», но она не выпадает из контекста всей пластинки.

Каждая вещь альбома находится на своем месте». Лайам понимал, что музыка группы должна меняться постепенно, поэтому он не

спешил полностью отказываться от стиля, с помощью которого «Рrodigy» в свое время приобрела известность. В то же время Хаулетт включил в альбом несколько

экспериментальных композиций, с каждым разом раздвигая музыкальный горизонт

группы: «В новом альбоме я наполовину остаюсь верным старым традициям, наполовину — экспериментирую. Часть материала — неизведанная для меня

территория, при этом есть композиции со старым верным хип-хопом, например «Рoison» («Яд»). Темп этой вещи — довольно медленный — всего 104 бита в

минуту, сначала я планировал сделать гораздо более энергичный, быстрый номер. Со времени моих хип-хоповых деньков я не создавал вещи медленнее, чем

«Рoison». Из-за этой композиции мы могли бы потерять много фанов, потому что она получилась очень медленной, но дело в том, что медленные вещи могут быть

довольно жесткими, если их. конечно, правильно сделать. "Poison" как раз доказывает это потому, что, несмотря на свою медлительность, это один из самых

жестких номеров альбома. Я хотел побольше задействовать Максима, и в результате композиция действительно получилась. Он попытался вставлять самые разные

тексты, они не подходили, но потом у него родились слова «Рoison», которые не были ни рэпом, ни рэггей, а чем-то абсолютно своеобразным. Мне они понравились,

в них были намеки на наркотические эксперименты, в результате я загорелся

новыми идеями, и мы быстро завершили эту композицию. Я получил удовольствие, работая над ней, по- моему, она стала выдающейся вещью. Это смесь хип-хопа и

техно, Максим здесь звучит очень хорошо. Странно, но это самая автобиографичная композиция, которую я когда-либо

сочинил. Хип-хоп — моя первая любовь, и эта вещь заполнена им до отказа. С хип-хопом связана довольно большая часть моей жизни, я начал заниматься им еще до

возникновения группы. Эта композиция — одна из ключевых в новом альбоме, она связана с нашим предыдущим материалом, нашим музыкальным наследием, которое

мы не хотели просто так выбрасывать на свалку. В этом же духе сделана и «Вreak And Enter»: здесь ритм-секция напоминает «Сharly», бит похож, но при этом

ощущается и различие. Эта напоминает ремикс более длительного варианта «Сharlу». Эта вещь — типичный номер «Рrodigy», но он, что называется, «замешан

погуще». Даже если я делаю что-то привычное, я стараюсь продвинуться немного вперед».

Когда работа над пластинкой уже приближалась к концу, уверенность Лайама в

ее высоком качестве начала укрепляться, и в момент начала прессовки его тревожило лишь одно: «Единственное, о чем я жалею, так это только о том, что не

записал для альбома другой вариант песни «Оne Love». Мне просто не хватило времени. У меня даже осталась неиспользованной одна вещь — «Wе Еаt Rhythm»

(«Мы пожираем ритм»); когда я начал монтаж материала, оказалось, что


66

максимальное время звучания компакт-диска 79 минут, поэтому пришлось

укоротить «Тhe Heat (Тhe Energy)» («Бит (Энергия)»), подредактировать «Оne Love» и полностью исключить из альбома «We Eat Rhythm». Это был инструментал, на

который я угрохал целую уйму времени, но альбом и так получился классным, и эта вещь мало что могла бы добавить к нему». Интересно, что ко времени, когда Лайам

начал окончательное сведение материала, Ричард Рассел, рекламный агент фирмы звукозаписи, отвечавший за «раскрутку» диска (с ним у Лайама было абсолютное

взаимопонимание), слышал только три композиции из альбома. Это означало, что высокая требовательность Лайама к самому себе вызывала и полное доверие к нему

со стороны компании. Альбом получился очень интересным в музыкальном отношении и был сработан

на высоком профессиональном уровне. Его отличительной чертой стало стремление Лайама добиться самых неожиданных последовательностей аккордов и

нестандартного построения композиций. Все это означало, что Хаулетт обладает

яркой творческой индивидуальностью. «Я мог потратить целую неделю, добиваясь нужного звучания, я жутко увлекаюсь странными аранжировками и необычным

сочетанием аккордов. Я люблю сделать что-нибудь неожиданное, и здесь как раз очень кстати оказалось мое фортепианное музыкальное образование, потому что я

слышу такую мелодику и аккорды, которые недоступны другим музыкантам. Если мне слышится басовая партия, в моей голове тут же возникает струнная партия. С

другой стороны, надо помнить, что некоторые вещи вообще не нуждаются в мелодизме, они должны выглядеть спонтанными и вместе с тем быть

запрограммированными. Некоторые мои номера в стиле техно невозможно записать нотами, и в этом я тоже не вижу ничего плохого».

Пластинка была задумана как выражение идеи борьбы поколения, к которому принадлежал Лайам, за свои права. Этих ребят преследовали за участие в

вечеринках, за стиль жизни, за то, что они были непонятны властям. Назвав альбом «Music For The Jilted Generation» («Музыка обманутого поколения»), Лайам озвучил

тему непрекращающейся борьбы между истеблишментом и разочарованной

молодежью. Композиции «Вreak and Enter» и «Speedway (Тheme From Fastline)» были полны откровенной издевки над властями, а композиция «Their Law»,

записанная совместно с группой «Рор Will Eat Itself», превратилась в резкий протест против «Закона об уголовной ответственности», поскольку в ней были слова «Fuck

them and their law» («Посылайте... их и их законы). Получалось, что Лайам выпустил крайне политизированный альбом, что поставило «Рrodigy» в абсолютно

новое положение: «Та вещь с «Рор Will Eat Itself» — хороший пример. Я всегда говорил, что «Рrodigy» не является политической группой, но по одному вопросу

просто нельзя было молчать, а именно по поводу этого фигового закона о запрете вечеринок. Разве какое-нибудь правительство может запретить молодежи выходить

на улицу? С какой стати вводятся эти обыски, задержания, все это дерьмо? Я решил, что в альбоме должна быть вещь, которая выражала бы нашу точку зрения

по этому поводу, причем очень доходчиво, и несмотря на то что уже сама по себе музыка «Тheir Law» звучит достаточно агрессивно, я хотел, чтобы в ней было

больше слов, больше вокала. Было необходимо четко и ясно выразить свою

позицию. Во время работы над альбомом я создавал его концепцию неосознанно, я не стремился направить его против «Закона об уголовной ответственности», но

сама обстановка в стране политизировала «Jilted Generation», чего мы вообще не ожидали. Возникла опасность, что нас будут считать вызывающе прямолинейными.

Нам никогда не нравилась полиция, никто из нашей группы не испытывает


67

симпатии к ней или к властям. Обложка диска была оформлена именно так, как мы

хотели, но при этом мы не задумывали ее как протест против закона правительства об уголовной ответственности, и меня очень тяготит, что я был превращен в этакого

глашатая антиправительственных лозунгов. Мы в общем-то против политизации в том смысле, что хотим давать людям хорошую жесткую танцевальную музыку для

того, чтобы они забыли обо всех своих горестях и повеселились. Моя цель — в этом. «Jilted Generation» пришелся очень ко времени и выразил тогдашнюю

общественную атмосферу, но вместе с тем я убежден, что главное для нашей группы — это танцевальная музыка, а не политика. Когда я начинал работу над

альбомом, я не задумывал ничего такого политического, но в результате вышло, что он отразил общественные настроения. Альбом точно выражает наше

мировоззрение». Интересно мнение о работе Лайама над альбомом, которое высказал Нил Мак-

Клеллан, продюсер, участвовавший в записи нескольких композиций диска. Он был

единственным человеком со стороны, который когда-либо работал с Лайамом в студии. Хаулетту очень понравился миньон «Аdrenalin» («Адреналин») группы «N

Joy» записанный под руководством Мак-Клеллана, поэтому он пригласил продюсера поработать с ним над «Оne love». После успеха этой композиции Лайам решил, что

ему не помешает объективный взгляд со стороны во время записи альбома. Поэтому Нил был очевидцем того, чего доселе не видел никто, — рождения многих

композиций «Рrodigy». Нил вспоминает: «Я считал, что предыдущий материал Лайама — замечателен, но при этом я чувствовал, что он будто собака, рвущаяся с

поводка, хочет достичь чего-то нового. Когда мы пришли в студию, мои предположения подтвердились, и я сразу же понял, что имею дело с уникальным

автором. Он сочиняет музыку самым невероятным способом, я никогда не видел ничего подобного. Поразительно, насколько досконально Лайам знает аппаратуру, с

которой работает. Он знает все до мелочей, но полный улет наступает, когда впервые видишь его в работе. Дело даже не в том, что он управляется с

аппаратурой высшего класса. «Roland W30» — это самый простенький синтезатор,

но для Лайама это неважно. Когда мы начали работать, я решил сначала осмотреться, поэтому расположился поудобнее с самокруткой во рту и стал

наблюдать, как Лайам настраивает технику и прослушивает материал, уже записанный им у себя дома. Я просто улетел. Музыка была такой выразительной. Я

слушал запись, и как только я подумал: «Сюда бы здорово вставить высокозвучащие струнные», на следующем такте они уже звучали — Лайам все

продумал. Потом я увидел, как он работает, и это меня поразило: все происходило очень быстро. Конечно, какое-то время занимало собственно сочинение вещи, но

как только в голове Лайама возникали отчетливо выраженные идеи, все начинало происходить молниеносно. Он все делает вручную, а не переходит на

автоматический режим вставок, и это поистине завораживающее зрелище, да и работа идет очень быстро. Я просто стоял в стороне и смотрел, как Лайам создает

великолепную музыку — без остановок, без сбоев. Я много работал с компьютерной музыкой, но не видел ничего подобного творчеству Хаулетта».

Мак-Клеллана также поразило то, как Лайам использует сэмплы, — прием,

которым часто злоупотребляют авторы танцевальной музыки: «Иногда он использует сэмплы по-чудному, и, вместе с тем, применяя широко известные

способы. Лайам просто обожает их. Он берет сэмпл и мелко нарезает его, иногда до 1/16 ноты, а затем вживляет его весьма странным и даже уникальным способом. В

принципе сочинять плохую электронную музыку очень легко и, собственно, любой


68

может усесться за компьютер и сделать это, но создать хорошую электронную

музыку очень-очень трудно. Лайам может это делать. Одна из причин, почему у него все получается, — это его необычайно требовательное отношение к самому

себе. Он спрашивает с себя гораздо больше, чем с других, его самоконтроль и способность вникать в мельчайшие нюансы поразительны. Если у Лайама возникает

хоть малейшая доля сомнения, все переделывается заново. Он не дает себе спуску и работает до умопомрачения. Отсюда и его музыкальная плодовитость. Когда я

работал с Хаулеттом, его отношение к делу заставляло меня выкладываться полностью, чтобы не отстать от него, и в результате мы доводили друг друга до

изнеможения. С Лайамом не проскочишь «на авось» — ему нужен абсолютный профессионализм. В студиях есть много соблазнов, которые могут отвлечь от

работы, но Лайам никогда не поддается на них. Он очень целенаправленный, я никогда не видел ничего подобного».

В студии царила атмосфера творчества и смелых экспериментов, которая очень

нравилась Мак-Клеллану: «По-моему, Лайам за каждую следующую вещь принимается по-новому. Например, многие подгоняют сэмпл под возможности

аппаратуры. Лайам делает все наоборот: он настраивает клавишные под каждый сэмпл. Хаулетт добивается нужного ему звучания сэмпла, а потом настраивает под

него тональность всех синтезаторов, поэтому ни один из них не соответствует указанным параметрам. Невозможно проследить, как он это делает и откуда к нему

приходят неожиданные озарения, потому что каждый раз Лайам все делает по-другому, чисто инстинктивно. Мне это очень нравилось, потому что именно таким

образом можно сделать самую крутую танцевальную музыку. Возьмите, к примеру, звучание, напоминающее диджериду, в вещи «One Love»: это Лайам баловался

эффектом «вау-вау», а я — эквалайзером. Другие необычные звуки получились у нас, когда мы проводили совершенно безумные эксперименты. Например, мы

ставили динамик под рояль, на котором звучала басовая партия, обертывали пленкой все фортепианные струны, а затем устанавливали внутрь инструмента

устройство спецэффектов, от чего аппаратура начинала жутко фонить, и получался

абсолютно ошарашивающий звук. Другой пример нашего новаторства — это когда мы клали кирпич на правую

педаль фортепиано, поэтому все струны освобождались и зависали над молоточками, после чего вновь запускали во внутренности инструмента нашу

электронную коробочку с эффектами. Кроме того, Лайам великолепно использовал гитары, и плотный бит, наложенный на гитарные партии, был просто замечателен.

Все, что обычно звучит в студии приглушенно, мы раскочегаривали до предела. Лайам принимал любые безумные идеи, но при этом всегда знал, что сработает, а

что — нет. Я с таким удовольствием делал то, о чем давно мечтал, потому, что Лайам предоставляет полный простор для творчества. Эта способность к

новаторству заложена в нем от природы, это подлинный талант, и ему нигде не научишься, и у меня просто захватывало дух от того, что я работал с таким

одаренным человеком». Когда альбом был готов, Мак-Клеллана поразил полученный результат: «В этом

альбоме нет ничего, что я хотел бы изменить, а ведь продюсер может сказать такие

слова очень-очень редко. Второй альбом гораздо лучше первого. «Ехрerience» с трудом мог понравиться кому-нибудь, кроме рэйверов, но, несмотря на это, он все

же был великолепен. Он был очень прямолинейным и направленным на определенную часть слушателей. И все же там были кое-какие мелодии помимо

бита, который сейчас звучит несколько старомодно, и это были очень сильные


69

мелодии. Для музыки Лайама характерна одна особенность: помимо модных веяний,

в ней всегда есть мелодическая основа, которая цепляет тебя, и ты начинаешь напевать мелодию про себя, а ведь добиться этого далеко не так просто, как многие

думают. Вторая пластинка настолько новаторская, что я даже не могу ни с чем ее сравнить. Композиции на ней стали заметно интереснее даже по сравнению с «Оne

Love». Альбом очень разнообразен. Здесь необычайно много выдумки. Я работал над многими альбомами и знаю, какими бы экспериментами ни начиналась запись,

все равно все вернется к стандартным приемам, структурам и методам, но с Лайамом все было совершенно иначе. В этом смысле его работа нетрадиционна: я

не видел никого, кто бы записывал музыку, как он. Наблюдать за работой Хаулетта — это полный улет».

После интенсивной работы в студии «Рrodigy» выпустила свой восьмой сингл под названием «No Good (Start The Dance)». Это была вещь, хорошо известная

поклонникам группы, поскольку она звучала на концертах уже месяцев восемь. За

это время композиция несколько раз видоизменялась, и Лайаму пришлось хорошенько подумать, прежде чем выпустить ее на сингле. Первоначальный

вариант, который назывался просто «Start The Dance», звучал со скоростью 150 битов в минуту и был довольно жесткой вещью в стиле техно. Американский микс

этой вещи звучал медленнее, со скоростью около 130 битов в минуту, но Лайаму он разонравился, поэтому был возвращен первоначальный темп.

Лайам, однако, не был уверен в том, что в этой композиции есть именно такая зацепка и настрой, какие нужны синглу, поэтому после долгих колебаний он решил

наложить на инструментальный фон женский вокал. Хаулетт до сих пор не совсем доволен принятым решением, несмотря на успех сингла: «Мне кажется, что я

опозорился, решив наложить на инструментал этот женский вокал. Мелодика и так была отличная, но я не был уверен, достаточно этого или нет. Если мне кажется,

что какая-то вещь неплоха с коммерческой точки зрения, но не дотягивает музыкально, я ее не использую. Надо четко понимать, что хорошо звучит, а что

хорошо продается. Я сомневался насчет «Start the Dance», вещь была слишком

заразительная. То же самое произошло с «Оut of Space», но в то время было выпущено много похожих вещей. Каждый раз, когда я сочиняю мотив, я боюсь

попасть в какую-нибудь определенную категорию, поэтому женский вокал в «Start the Dance» стал довольно смелым шагом, — нас могли просто засмеять. Все это

дерьмовое европейское техно с женским вокалом — дешевка, и «Рrodigy» удалось избежать того, чтобы ее отнесли к этому направлению, но «Start the Dance» - моя

последняя вещь именно такого рода. Можно было придумать что-нибудь получше женского вокала. Хотя все же получился жесткий клубный танцевальный номер, и в

тогдашнем контексте он прозвучал неплохо». Любители музыки согласились с Лайамом: сингл вышел на 4-е место хит-

парада, пробыл в десятке семь недель и разошелся тиражом 250 000 экземпляров. Бит и басовая партия были мощны, как никогда, но вместе с тем в композиции было

и больше музыкальности, больше опыта, больше энергии. Упругий ритм оставлял достаточно пространства для мелодии, при этом композиция захватывала слушателя

своим «уличным» настроением. Снова на оборотной стороне сингла находились

ремиксы заглавной вещи, на сей раз Си Джей Болланда и Дэвида Морли, превращавшие ее в совершенно новые вещи. Получился очень сильный и

интересный сингл, и если «One Love» значительно раздвинул горизонты «Рrodigy», то «No Good» окончательно перенес группу на новую музыкальную территорию.

Видеоклип группы подтверждал это.


70

В нем группа попадает на заброшенный

подземный склад, где происходиткакая-то странная вечеринка. Участники «Рrodigy»

бродят из одного помещения в другое, созерцая то, что открывается их взору.

Через некоторое время каждый из них начинает искать для себя место и способ

для наилучшего самовыражения. Кит, сначала очень спокойный, вскоре

становится буйным и неуправляемым, Лирой просто находит свободное место и начинает

оттуда наблюдать за бешеными танцами. Лайам долгое время стоит еподвижно, а

затем неожиданно проламывает стену, а

Максим своими кошачьими глазами грозно наблюдает за всем происходящим.

Участники группы замедленно двигаются на фоне остальных актеров, которые танцуют с

обычной скоростью; цветное изображение постепенно теряет свои краски,

превращаясь в черно-белое. Клип создает настроение некоего подпольного, злачного, гангстерского мира, в котором странно

сочетается обыденное и зловещее. Видеоряд отлично выражал настроение музыки. Это был самый настоящий

прорыв для «Рrodigy», поскольку впервые камера задержалась на каждом из участников группы длительное время, создав четыре вполне определенных образа.

До тех пор видеоклипы «Рrodigy», как и большинства групп танцевального жанра, представляли собой калейдоскоп, не давая возможности как следует рассмотреть

каждого из участников группы. Новый клип «Рrodigy» позволял публике

познакомиться с каждым из ее участников, что, конечно, расходилось с их желанием избегать любых проявлений «звездности». Уолтер Стерн, новый

видеорежиссер, начавший работать с группой, похоже, отлично чувствовал ее музыку и умел облечь ее соответствующим образами, не утратив нужного

настроения. Для съемок этого клипа он нашел заброшенный подвальный склад в лондонском Ист-Энде, в котором, по его словам, было столь необходимое ему

сочетание «нормального и ненормального». Так, впервые в своей видеоэпопее музыканты «Рrodigy» из резвящихся рэйверов превратились в крутых уличных

парней. Этот видеоклип постоянно крутили по MTV1, а сингл долгое время продержался

в хит-параде. «Рrodigy» приобрела множество новых поклонников в Европе, запомнившись им прежде всего по этому видеоролику. Оригинальный вариант

клипа пришлось отредактировать, поскольку MTV потребовало убрать сцены, «вызывающие стресс», но, к счастью, материал от этого не пострадал. Впервые

«Рrodigy» так часто фигурировала на телеэкране: хотя до того клип «Оne Love»

имел вполне достаточно времени в эфире, впервые видеоролик группы показывали по ТВ так часто и так долго (он не сходил с экранов и через три месяца после того,

как сингл покинул хит-парад). Все это позволило группе завоевать массу новых поклонников, которые с нетерпением ждали выхода альбома «Music for the Jilted

Generation» и начала нового турне «Рrodigy».


71

Глава 8: Робокоп и Бетховен в одном лице

Итак, 1994-й должен был стать годом второго альбома «Рrodigy», которого

публика ждала с нетерпением. Интересно, что первыми его слушателями стали... трое участников «Рrodigy», которые не были знакомы с большей частью нового

материала. Когда ребята познакомились с результатом напряженной работы Лайама

в студии, они были потрясены, Вероятно, Кит выразил настроение троицы лучше всего: «Я, наверное, самый пессимистичный участник группы, всегда мрачен,

всегда сомневаюсь, но когда я услышал вещи нового альбома, я подумал: «Черт возьми, я ведь связан с этой потрясающей пластинкой, неужели это моя группа?»

Это был такой кайф, я с первой же секунды понял, что получился выдающийся альбом. Это был фантастический прогресс. Я три или четыре раза заезжал к Лайаму

и говорил ему: «Извини, что снова тебе надоедаю, Лайам, но я только что уже в который раз прослушал этот альбом и думаю, что ты — гений!!!» Это было просто

невероятно, даже не верилось, что я с этим как-то связан. Я знал, что альбом ждет большой успех, — он был таким разнообразным!»

Лирой выразился еще более прямолинейно: «Считаю, что я, Кит и Максим — самые счастливые придурки в мире, потому что мы услышали всю эту фигню

раньше всех и первыми получили кайф. Лайам творит с музыкой что-то невероятное. Он оттачивает каждую мелочь, и это сразу заметно, он выпускает

высококлассные оригинальные вещи. Есть другие хорошие группы и хорошие

диски, но его музыка — это просто фантастика, никто не может с ним сравниться». Действительно, альбом получился изумительный: целостный и разнообразный.

Диск открывала «Break and Enter», беспощадная футуристическая композиция, в которой сэмплированный звук бьющегося стекла был использован в качестве

дополнительной перкуссии (на концертах в начале этой вещи Максим разбивал реквизитную бутылку о голову Кита). «Voodoo People» демонстрировала

экспериментаторство Лайама, построившего композицию на сэмпле гитары и наполнившего ее сэмплами других «реальных» инструментов, при этом он сумел не

переборщить и сохранить танцевальность. «Speedway (Тheme From Fastline)» стала ярким доказательством того, что мало кто способен выдать такую же

головокружительную до дурноты музыку, как «Рrodigy». Альбом в целом просто извергал на слушателя движущиеся образы, особенно в заключительной

композиции «Narcotic Suite», состоящей из трех частей, которая стала высшим достижением «Рrodigy» на тот момент. Ведомый творческим вдохновением и

способностью Лайама воплощать в музыке образы, возникающие в его

воображении, альбом был переполнен стихией резко меняющихся настроений, от фанковской, расцвеченной флейтой, почти джазовой «Тhree Kilos», через

беспокойно-опустошительную «Skylined», и до «Сlaustrophobic sting», коллажа кошмаров, состоящего из потока сэмплированных голосов и абстрактных звуков.

Став кульминацией этого эпохального альбома, композиция вышла на уровень вздрюченного, сбивчивого шедевра «Тhe Beatles» «Тomorrow Never Knows»

(«Завтра полно неизвестности»). Итак, «Prodigy» приготовилась к выпуску нового альбома, при этом группа

практически не звучала на ведущих радиостанциях, ее совсем не показывали по телевидению (за исключением MTV), ребята почти не общались с прессой и

постоянно подвергались нападкам со стороны бывших соратников по танцевальному жанру. Поэтому успех альбома казался еще более ошеломляющим:


72

он сразу ворвался на 1-е место национального списка лучших альбомов, вдвое

перегнав по результатам продаж остальные два диска первой тройки. В первую неделю после выпуска «Мusic For The Jilted Generation» разошелся тиражом, в три

раза превысившим тираж ближайшего конкурента. Единственным претендентом на лидирующую позицию был альбом «Rolling Stones», выпущенный ими после

пятилетнего молчания, но диск «Рrodigy» оставался в альбомном хит-параде даже дольше него, находясь в первой двадцатке четыре месяца спустя после выпуска.

Пластинка быстро устанавливала рекорды: за одну только неделю она стала сначала серебряной (60 000 экземпляров), потом — золотой (100 000), за две

недели было продано столько же дисков «Jilted Generation», сколько за два месяца — «Ехреrience». Впервые группа добилась серьезных успехов на континенте,

особенно в Германии; альбом стал популярен также в Израиле, Греции и странах Бенилюкса. Таким образом, за пять месяцев общий тираж альбома достиг отметки

миллион экземпляров.

До выпуска этого диска название группы почти не фигурировало в музыкальной прессе (впрочем, это касалось и других альтернативных танцевальных

групп). Однако в 1994 г, это положение резко изменилось. Сначала музыкальная пресса с большим уважением стала писать о группах «Арhex Twin» и «Orbital», но к

«Рrodigy» отношение продолжало оставаться настороженно-враждебным. Тем удивительнее выглядит перемена отношения прессы к группе после появления

«Jilted Generation»: в печати вдруг начали появляться восторженные отзывы. Например, газета «New Musical Express» просто зашлась в экстазе, заявив: «В свои

23 года Лайам Хаулетт — гений поп-музыки», а также — «Робокоп и Бетховен в одном лице", далее подчеркнув, что «Prodigy» — это «наиболее выдающаяся рок-

группа 90-х». Общее мнение свидетельствовало о том, что «Jilted Generation» — это гениальное произведение Лайама, что он из культового автора андерграунда

превратился в крупнейшего создателя новаторской музыки. Таким образом, отношение музыкальной прессы к нему изменилось на 180 градусов.

Единственное, что тревожило ребят в материалах прессы, — это подчеркнуто

политизированное восприятие альбома. Конечно, с одной стороны, такой альбом, как «Мusic for the Jilted Generation», мог быть создан только теми, кто выражал

мнение молодого поколения, протестовавшего против действий властей и полиции. К тому же «Prodigy» несколько раз увидела на собственном опыте, что такое

политика запретов на молодежные вечеринки и действия полиции. Альбом был поистине переполнен настроением недовольства, его создатели невольно бросали

вызов властям, поскольку их музыка отразила увлечения молодежи наркотиками, бешеной ездой, рискованными приключениями на грани криминала. Она как бы

озвучила беспорядки, происшедшие летом 1994 г. во многих городах Великобритании. Таким образом, «Prodigy» оказалась вовлеченной в обострившееся

противостояние молодежи и властей. С другой стороны, группа чувствовала себя как-то неловко в роли политических борцов. Ребята подвергались опасности быть

вовлеченными в политическую борьбу и стать козлами отпущения за грехи своего поколения. И надо было занять четкую позицию, ведь они находились под

пристальными взглядами публики. В своих интервью участники группы все время

старались подчеркнуть, что «Prodigy» — это прежде всего танцевальная группа, единственная цель которой — развлекать людей, дать им возможность потанцевать.

Все эти споры не помешали выдвижению «Jilted Generation» на соискание престижной ежегодной премии «Меркьюри». В числе десяти номинантов были

«Вlur», «М Реорlе», «Рulp», Ian MsNabb, «Таkе Тhаt», «Тhеrару?», Пол Уэллер, Сара


73

Нельсон и Майкл Найман. Сам факт выдвижения «Рrodigy» являлся признанием

значения диска «Jilted Generation». Однако «Рrodigy» уступила 1-е место группе «М Реорlе». При этом стоит отметить, что Сьюзи Флечер, одна из руководительниц

европейского отделения МТV, без колебаний поставила «Jilted Generation» на 1-е место в категории «лучший альбом». Диск «Рrodigy» бесспорно был самым

новаторским, и жюри не могло этого не отметить, однако возраст многих его членов перевалил далеко за тридцать, и для них вещи группы, конечно, не были особенно

привлекательными. Если музыка девяти других номинантов оценивалась лишь на основе былого величия, то «Рrodigy» работала абсолютно в новом жанре, и ее вещи

поистине стали музыкой 90-х. Музыка «Рrodigy» (единственной из десяти номинантов) не звучала на волнах крупных радиостанций. На церемонии

награждения, пройдя на сцену мимо разодетых в костюмы-тройки представителей фирм звукозаписи, ребята заявили, что они делают музыку не ради наград. Самым

большим приколом того вечера стало их интервью одной крупной радиостанции, ди-

джей которой вообще никогда не слышал о «Рrodigy». Участники группы пятнадцать минут вешали ему лапшу на уши о том, что они на самом деле родом из Сиэтла и

начинали как грандж-группа под названием «Питоны», приехали с турне в Британию и настолько увлеклись рэйвом и техно, что немедленно сменили стиль и

решили поселиться на этом острове. Ди-джей все это старательно записал и поспешил в студию, чтобы затем передать интервью на весь мир, а группа долго не

могла прийти в себя от смеха. Однако в это же время пришло и крупное разочарование: был расторгнут контракт «Рrodigy» с ее американской фирмой.

Связав свою судьбу с фирмой «Еlektra», группа не смогла добиться какого-либо значительного успеха в Штатах: «Ехреrience» разошелся там тиражом всего лишь в

70 000 экземпляров, что для американского рынка является каплей в море. Отношения с их американскими партнерами так толком и не восстановились после

памятного американского турне, которое было отмечено постоянными накладками, болезнями музыкантов и многими другими неприятностями. «Рrodigy» начали все

больше раздражать постоянные требования фирмы «Еlекtrа» делать более «мягкие»

миксы хитов группы для американского рынка. Американцы утверждали, что британские синглы «Рrodigy» не пройдут в Штатах.

Реакция американских партнеров стала совсем непонятной, когда речь зашла о сингле «One Love»: они просто отказались выпускать его на рынок США, заявив,

что он неприемлем. На самом деле эта композиция «Рrodigy» была на тот момент самой коммерческой. Было ясно, что «Еlektra» просто не знала, как надо

«раскручивать» «Рrodigy» в Штатах, и не была уверена в коммерческом потенциале группы. К тому же американский менеджер «Рrodigy» базировался в Англии, что

еще больше осложняло проникновение группы на сложный рынок США. В конце концов «Еlektra» расторгла контракт с «Рrodigy» ровно за месяц до того, как «Jilted

Generation» ворвался в британский альбомный хит-парад, заняв там 1-е место, В год, когда второй альбом принес «Рrodigy» такой успех, музыканты могли бы

гастролировать не так интенсивно, но не тут- то было, В среднем на каждые четыре дня 1994 г. пришлось по одному концерту, ребята побывали в 25 странах и

выступили перед 300 000 зрителей. Стал меняться имидж группы и состав публики,

Отход от чисто танцевальной аудитории, начавшийся в 1993 г., теперь стал окончательным: «Рrodigy» начала появляться на концертах и фестивалях, которые

всегда ассоциировались с гитарной рок-музыкой. Теперь группа прочно утвердилась на концертных площадках многих стран, причем часто в качестве

основного выступающего.


74

Турне началось в Голландии и Австралии, затем продолжилось в

Великобритании, как раз к моменту выпуска альбома «Jilted Generation». Самым массовым стал концерт «Рrodigy» на фестивале в Файле, куда собрались 35 000

зрителей. Таким образом, группа открыла череду своих фестивальных выступлений лета 1994 г. Огромное количество зрителей означало, что они получают кайф

прежде всего от музыки, а не от личного контакта с музыкантами, как это было на маленьких площадках. В течение июля группа сыграла на пяти фестивалях с общим

количеством зрителей 150 000 человек. Кстати, «Рrodigy» оказывалась в одной компании с такими группами, как «Red Hot Chili Peppers» и «Вiohazard», приобретя

ценный опыт работы с типичной рок-публикой. Участники «Рrodigy» сошлись на том, что шоу «Сhili Peppers» — одно из лучших выступлений, которые они когда-

либо видели. Шоу «Рrodigy» становилось все более и более динамичным, превращаясь в

киберпанковский фильм ужасов, наполненный сумасшедшим битом. Лайам

помещался в некий ангар в тылу сцены, он был окружен своими электронными примочками, а ко времени начала турне «Обманутое поколение» к этому

добавилась ударная установка и огромная клетка. Кит, весь сотканный из техно-прибамбасов, буквально набрасывался на зрителей, время от времени ныряя со

сцены в публику и в конце шоу выкатываясь на подиум внутри шара размером в человеческий рост (да-да, «Рrodigy» — поклонники группы «Spinal Tap»), Максим

создал собственный устрашающий образ, вступая в единоборство с Китом, а иногда, под настроение, склонялся над зрителями, сверкая своими «кошачьими»

контактными линзами. Когда его спросили, как ему это пришло в голову, он ответил: «Не знаю, просто мне нравится пугать людей». И посреди всего этого,

подчиняясь причудливому ритму, скакал Лирой. На турне «Обманутое поколение» группа взяла гитариста Гизза Батта, который

в прошлом был замечен в табуне таких боевых коней панк-рока, как «Тhe Destructors» и «Еnglish Dogs». Столкновение враждебных стилей было еще одной

фишкой безумного шоу «Рrodigy», а также свидетельствовало о все большей

эклектике вкусов группы и ее публики. Представьте себе мрачно- индустриальное оформление шоу, мелькающие стробоскопы и лазеры, рэйверов, господствующих на

сцене, и при них парня с гитарой, который закован в утыканную булавками кожаную куртку. Неудивительно, что музгазета «NМЕ», к тому времени уже

обожавшая группу, таким образом описала концерт «Рrodigy»: «Уникальная, неповторимая группа, только она может создать целостную, триумфальную

атмосферу рэйва и в то же время классного рок-концерта на курорте Ибица». А вы говорите, что танцевальные группы не могут давать настоящих концертов...

Пока «Prodigy» гастролировала, раскручивая свой замечательный альбом, вышел девятый сингл — «Voodoo People», ставший этапным в деле освоения

танцевальной музыкой новых территорий. В этой вещи танцевальный бит сплетался с аккордами рок-гитар, мощными ритуальными ритмами, бешеными флейтами и

заразительными вокальными подпевками. На оборотной стороне традиционно помещался великолепный ремикс, сделанный на этот раз группой «Dust Brothers».

Видеоклип, сопровождающий этот сингл, был сделан в духе нового имиджа группы,

который впервые возник в ролике к «No Good». Действие происходило на тропическом острове (натура была выбрана великолепная — остров Св. Люсии), по

джунглям которого Лайам, Максим и Кит бежали, спасаясь от Лироя, игравшего роль шамана-врачевателя вуду. Вуду должен быть изгнать из наших героев

дьявола; сцена преследования перебивалась вмонтированными фрагментами


75

подлинных ритуалов вуду, которые пришлось тщательно отобрать из-за опасности

воздействия оккультных сил на зрителей. Ритуал включал в себя пытки людей и шаманские манипуляции, которые MTV впоследствии вырезало, чтобы исключить

«стрессовые сцены». Тем не менее видеоклип получил хороший эфир на этом канале, сингл поднялся до 11-го места британского хит-парада, окончательно

утвердив «Рrodigy» в ее новом статусе. Турне «Обманутое поколение» вновь продемонстрировало, что, по сути дела,

существуют две группы «Рrodigy» — студийная и концертная. Музыканты не утратили желания выступать перед публикой и не растеряли своей любви к

приключениям. Во время турне в автобусе группы не прекращалось веселье, и ребята даже установили приз — 50 фунтов за самый мерзкий снимок «Полароидом»,

который регулярно вручался победителю. Приключений хватало. Так, находясь в Швейцарии, группа ехала на концерт после очень удачного выступления в Цюрихе.

Автобусу было нужно преодолеть крутой подъем горной дороги. В салоне из

динамиков звучала песня «Suicide» («Самоубийство») группы «Snoop Doggy Dog». Ребятам очень понравилась эта песня, но как только они начали по-настоящему

тащиться от нее, автобус замедлил ход, остановился и, к ужасу группы, стал все быстрее сползать вниз по крутой обледеневшей дороге, направляясь прямо к краю

стометрового обрыва. Казалось, прошло несколько часов, пока автобус медленно приближался к черноте пропасти под зловещий припев «Самоубийство, это

самоубийство», ребята вцепились в свои сиденья так, что побелели костяшки на пальцах рук, готовясь к скоростному спуску. К счастью, не доезжая пяти метров до

края обрыва, водитель автобуса наконец сумел затормозить, к тому же на пути оказался столбик, задержавший сползание машины к пропасти. Салон автобуса

наполнился нервным смехом и фальшивой бравадой. Однако ребята решили послушать что-нибудь поспокойнее.

В Голландии Лайам и Кит совершили первое в своей жизни турне для прессы, то есть, целую неделю занимались только тем, что давали интервью, выступали на

радио, короче, общались с журналистами. Обычно подобные поездки не составляют

особого труда, поскольку не надо давать концертов, однако, как назло, Лайам подхватил серьезную простуду и был сам не свой от приступов дурноты и

головокружений, поэтому особого энтузиазма это турне у него не вызывало. После первого же дня бесконечных интервью и ответов на вопросы типа: «Да, но вы же не

играете на всех инструментах, так кто же реально исполняет вашу музыку?» Лайам заявил, что ввиду болезни он не может больше встречаться с прессой, хотел бы

прервать поездку и отправиться домой. Однако пресс-агент группы убедил его, что не в интересах группы прерывать

столь удачную поездку, поэтому был найден компромисс; Лайам не будет разъезжать, даст необходимое количество интервью, лежа в постели, — журналисты

сами будут приезжать к нему. Нужные люди были быстро предупреждены, и вот Лайам и Кит улеглись в гостинице на три дня, запасясь необходимой провизией, и

начали принимать нескончаемый поток журналистов с их глупыми вопросами. У Кита остались такие воспоминания об этом недельном турне: «Мы постоянно курили

травку, поэтому все происходящее стало казаться каким-то сюрреалистическим, все

интервью спутались и слились в одно бесконечное интервью. Мы постоянно смотрели порноканал, перед нами стояли подносы, заставленные едой и выпивкой,

и повсюду в номере лежали кучки травы. Мы давали интервью, затем кричали: «Следующий!», и входил следующий корреспондент. И так — целую неделю.

Однажды у нас в номере появился парень, ну точь-в-точь Джими Хендрикс, что


76

выглядело очень прикольно, учитывая нашу обкуренность». Расслабившись под

воздействием любимой травы, Кит то и дело засыпал, потом, вздрагивая, просыпался и невпопад говорил: «Так, на чем мы остановились?» На самом деле

проходило уже часа три, и Лайам давал уже девятое интервью. Контакты группы со зрителями во время концертов иногда приводили к самым

неожиданным результатам. Так, в Ньюкасле Максим увидел, как один зритель прорвался сквозь орды беснующихся фанов и плотную цепь охранников,

перепрыгнул через барьер перед сценой и, наконец, очутился на ней. Максим, под впечатлением от напора и целеустремленности фана, жестом ободрил его и начал

импровизировать, сказав несколько одобрительных фраз в его адрес, однако парень дико махал руками, стараясь привлечь к себе внимание, потом показал на

свои уши и закричал; «Слишком громко, слишком громко, слишком громко!» В другой раз Максим забрался на высокий динамик, повернулся спиной к зрителям,

чтобы нырнуть в дружественную толпу. Он не видел, что в тот момент зрители

расступились, образовав плешь в форме Красного моря, в которую эм-си как раз и грохнулся, ударившись головой об пол. В конце того же выступления Лайам,

подойдя к краю сцены для рукопожатий, неожиданно свалился с неѐ... Однако самые замечательные прыжки в публику делал Кит. Обычно он то и

дело бросался со сцены, прыгая прямо на зрителей, и распылял воду, которую до этого набирал в рот, на ближайших к нему фанов. Потом лес рук возвращал его

обратно на сцену, Однажды после прыжка в толпу Кит обнаружил, что его рубашка разорвалась и свисает со спины, что он прокомментировал так: «Я оголился, а

поскольку я не красавчик из «Take That», меня это не очень обрадовало. Но я не мог остановиться, вернулся на сцену, и все началось сначала». На этот раз Кит

вскарабкался на мониторы, стоявшие на правом краю сцены, и приготовился к новому прыжку. Как только он прыгнул, один ретивый громила-охранник схватил

его своей ручищей. Железные пальцы вцепились в боксерские шорты Кита, но, увы, Кит уже летел с приличной скоростью, поэтому он остановился не сразу, а только

тогда, когда вылетел из собственных шортов, которые запутались где-то в районе

щиколоток, таким образом он завис, обнажив свои белоснежные эссекские ягодицы на виду у всей публики. Пока охранник приводил прыгуна в чувство, публика имела

возможность наблюдать за тем, как лучи лазерных прожекторов отражаются от сияющих ягодиц Кита. Тем временем трое его товарищей на сцене старались

устоять на ногах, содрогаясь от истерического смеха и утирая слезы. Пару дней спустя группа приехала для выступления в каком-то крупном

колледже и обнаружила, что в качестве гримерной ей отвели огромную мастерскую, которая была заполнена коллекцией мотороллеров, изготовленных детьми,

очевидно для выпускных экзаменов. Не успели музыканты пробыть там и десяти минут, как открылась дверь, в помещение зашел местный фан и представился своим

кумирам. Парень был совершенно в очумелом состоянии от ЛСД. Ребята усадили его и стали рассказывать парню о том, что мотороллеры — это новый элемент их шоу,

что езда на них — самая крутейшая последняя мода лондонского андерграунда. «Забудь о дури, сноуборде, прокалывании ушей и татуировке, — говорил Лайам, —

мотороллеры — это самый высший класс».

Парень сидел, совершенно завороженный, принимая все за чистую монету. За десять минут до начала шоу группа обнаружила, что представлять ее на сцене

некому. Кит отвел ничего не подозревающего фана в сторонку и сказал: «Ты объявишь о начале выступления нашей группы, не робей, народу будет немного,

может быть, сотни две зрителей, но ты прославишься, вот он, твой звездный


77

момент, прямо здесь и сейчас». В отягощенном наркотой мозгу фана, наверное,

мелькнула мысль о том, что он войдет в рок-историю. Группа умолчала о том, что в тот вечер в зале собралось свыше 3500 зрителей. Музыканты притащили парня за

кулисы, засверкали прожекторы, и он выкатился на сцену под рев многотысячной толпы. На незадачливого фана уставилось 3500 пар глаз, ожидая, что он скажет.

После полуминутной паузы, в течение которой парень просто взмок от волнения, он несколько раз беззвучно открыл рот, а потом у него вырвалось что-то вроде

«Ууууууааааррррргггггггптггхххххххххххххх!!!!», причем несчастный повторил это несколько раз. Наверное, он хотел сказать: «Привет, дамы и господа,

приветствуйте на нашей сцене... Рrodigy!» Первые две композиции группа отыграла, буквально давясь от смеха. После

окончания концерта они вновь наткнулись за кулисами на своего нового друга, было видно, что он вознесся до небес, гордясь своим историческим выступлением.

Ребята забили ему карманы банками с пивом и мешочками с травой, а на прощание

Лайам пожал парню руку и сказал: «Слушай, друг, это было офигительно, самое лучшее объявление о выступлении в нашей истории. В знак благодарности прими от

нас этот мотороллер». Фан не мог опомниться от счастья и начал было отказываться от подарка. Наконец он все-таки принял его и ушел домой, расплывшись до ушей и

увозя чей-то мотороллер, изготовленной в результате многомесячного труда. Впервые приехав в Исландию, ребята увидели в аэропорту Рейкьявика

огромную толпу фанов — тысячи четыре. Такое количество народу и для родной Британии было достаточно впечатляющим, но для Исландии... ведь там это

составляло чуть ли не два процента всего населения. Когда группа начала проходить таможенный досмотр, офицер остановил Кита, отвел его в сторону и

спросил: «Тебе надо принимать наркотики, чтобы справляться со своей работой?» «Нет, но с такой работой, как у тебя, я бы не устоял», — нашелся Кит.

Во время шоу Максим нырнул в толпу со сцены. Потанцевав в зале, он потом не смог попасть обратно на сцену: его не пропускала охрана. Максиму пришлось

пробиться к служебному входу и долго трясти перед охранниками своим пропуском

и микрофоном, доказывая, что он спешит обратно на сцену. Тем временем Лайам обнаружил, что главный синтезатор отказал, поэтому почти все партии

инструментов пришлось запускать вручную — ударные, бас, ведущие соло и сэмплы. Несмотря на это, публика была в восторге и настроение у всех было

отличное. Кит разошелся до такой степени, что его в который раз рвало во время и после шоу. Кита часто обвиняли в том, что он принимает наркотики перед

выступлением, на что он отвечал: «Знаю, что это звучит фальшиво, но для меня главный наркотик — это само шоу, и больше мне ничего не требуется».

В Японии «Рrodigy» дала два концерта: один — в коммерческом рэйвовском духе, другой — более приемлемый для них самих, андерграундовский. Когда ребята

прибыли на место первого выступления, они приуныли, увидев, в какую попсовую компанию они попали: двумя другими участниками шоу были группа «Саpella» и

дуэт «2 Unlimited». После окончания выступления пришлось всерьез оторваться на приеме, устроенном их компанией звукозаписи, — чудесная четверка выпила

текилы фунтов на триста. Удовлетворив свои весьма скромные потребности в еде,

ребята решили приняться за осмотр достопримечательностей и пошли погулять. На одной из улиц Максим увидел японских парней, танцующих брейк под какой-то

хип-хопообразный мотивчик. Он вразвалочку подошел к группе ребят, выбрал из них самого рослого и сказал ему: «Парень, я тебя перетанцую». Пьяно


78

порезвившись с новым знакомым, Максим вдруг заметил проезжающую мимо

мусорную машину, резво вскочил на нее и растворился в ночи. Тем временем, идущие почти на «автопилоте» Кит и Лайам отправились на

поиски чего-нибудь съестного. Они наткнулись на очень симпатичный супермаркет. К сожалению, все надписи на упаковках были на японском, поэтому Кит начал

вскрывать все подряд, «потому что я не хотел принести на ужин какие-нибудь гигиенические прокладки». Владелец магазина наблюдал, как они подвергают

разорению его полки с аккуратно уложенным товаром. Вдруг Киту в голову пришла замечательная мысль — он захотел сделать фотокопию снимка своих оголенных

ягодиц. Друзья ринулись к стоящему в углу ксероксу и начали экспериментировать. Копия, сделанная Лайамом, оказалось слишком темной,

поэтому Кит вежливо обратился к владельцу магазина за помощью. Тот подошел и показал им, как обращаться с аппаратом, продемонстрировав увеличенную и

уменьшенную задницу Кита. Через какое-то время он подошел вновь, чтобы

удостовериться, довольны ли его клиенты полученным результатом, и спросил, не нужно ли им разменять еще мелочи.

Пока «Рrodigy» гастролировала, для «раскрутки» альбома на синглах после

«Voodoo people» была выпущена композиция «Poison». «Рoison» с новой

силой подтвердила непревзойденность группы в области танцевальной музыки,

которая немедленно становится поп-классикой, а также выделялась тем, что в

этой композиции впервые прозвучал собственный вокал «Рrodigy»: Максим

сообщил нам, что он обладает не только загадочным ядом, но и противоядием.

Ожесточенно пульсируя со скоростью 104

бита в минуту, эта дань уважения Лайама хип-хопу продемонстрировала возможность

замедления темпа при нарастании общего мрачного эффекта. Видеоклип этой песни

стал еще одним свидетельством того, что теперь «Рrodigy» уже совсем не те рэйверы

в зелено-белых костюмах, которые подарили миру «Сharly» и «Everybody In

The Place». Если ранние дешевенькие клипы были лишь попытками показать

Лироя и Кита на фоне различных пейзажей, при этом Максим просто грозно

смотрел в камеру, у Лайама был слегка растерянный вид, а вся группа представляла собой не более чем забавных придурков из Эссекса, то видеоряд,

сопровождавший «Роison», больше напоминал крутой боевик. В видеоклипе для

«Рoison» режиссер Уолтер Стейн (он снимает все клипы «Рrodigy», начиная с «No Good») поместил группу в темницу, по стенам которой стекает черная слизь, а

сверху свисают оборванные кабели, при этом картинка выхватывается из темноты неравномерными вспышками стробоскопа. Максим стоит со своим микрофоном,

беспрерывно сотрясаясь под суровый ритм Лайама, сидящего за ударной


79

установкой на заднем плане. Лирой просто стоит, пожевывая жвачку, на нем

солнечные очки, несмотря на темноту. Чем дальше, тем мрачнее; вот появляется Кит, волосы его спутаны, лицо заляпано грязью. В промежутках между крупными

планами, которыми дается каждый участник группы (причем Максим и Лирой вообще почти сталкиваются с объективом), во время вспышек света мы видим, что

Кит пытается подраться с Лироем, несмотря на то что тот гораздо выше его, а затем начинает доставать Лайама, который с омерзением смотрит на коллегу из-за

ударной установки. Музыка становится все более резкой и угрожающей, Лайам вскакивает из-за барабанов, набрасывается на своего сотоварища, толкает Кита в

грязную жижу, в которой он некоторое время лежит, а потом начинает уползать на четвереньках, беспомощный, покрытый с ног до головы мерзкой слизью,

заполняющей помещение. Сценка как раз для утреннего хит-парадного шоу. Все же у Кита были некоторые перспективы: в клипе для «Voodoo people» он стал

ритуальной жертвой, его заперли в чемодане и оставили там умирать.

Такое огромное значение видеоклипам «Рrodigy» придавала не только из-за возможности оттачивать в них все до мельчайших деталей, но и в силу своего

твердого отказа появляться на ТВ. Это касалось как «Тор Of Тhе Рорs», так и всех телепрограмм, приглашавших группу, — ребята полагали, что студийные съемки

лишь исказят исключительно своеобычный стиль их «живых» выступлений. Группа, особенно Лайам, не скрывала своего стремления шокировать публику, и, хотя

некоторые ТВ-продюсеры очень расстраивались из-за этого, избранная тактика принесла успех: «Мы совсем не выступаем по телику. Мы просто сказали: «Ни

фига», потому что мы учимся на чужих ошибках. Знаете, посмотришь на другие группы, выступающие на телевидении, увидишь, как дерьмово они смотрятся, и

понимаешь, что на ТВ нельзя выглядеть так, как хочешь этого ты... Видеоклипы показывают группу с лучшей стороны, концерты и фестивали — тоже. Считаю,

больше ничего и не надо».


80

Глава 9: Поджигай!

Наступил 1995 г., и, несмотря на верность своим принципам и отрицание всего,

что связано с положением «суперзвезд», участники «Рrodigy» начали осознавать, что все-таки они взлетели очень высоко, к самой вершине британского

музыкального бизнеса. Группа пыталась приспособиться к новоприобретенному

«звездному» статусу. Полностью безразличная к славе и все более возрастающей популярности, «Рrodigy» изо всех сил старалась не идти на компромиссы и не стать

еще одним типажом парада пустых самовлюбленных поп-знаменитостей. Ребята избегали контактов с прессой. Лайам объяснял безразличие группы к средствам

массовой информации здоровым стремлением остаться независимыми. «Люди, наверное, не понимают, что мы могли бы заработать гораздо больше,

чем имеем сейчас, выступая в паршивых программах местных телестанций, раздавая интервью направо и налево, но мы этого не делаем потому, что стараемся

держать себя в руках». Что же касается бремени славы, то и здесь все непросто. Признательность к истинным фанам сочетается с равнодушием к конъюнктурщикам.

Кит сказал об этом резковато, но искренне: «Иногда становится так противно, но мне в общем-то плевать... Многие слишком стараются показать, как они балдеют от

нас, но на меня это не действует, и я, наверное, не очень вежливо об этом высказываюсь».

Летом 95-го «Рrodigy» сделала еще один шаг на пути превращения из группы,

делающей великолепную танцевальную музыку только для танцевальной тусовки, в группу, делающую великолепную танцевальную музыку практически для всех.

Расширение музыкальных горизонтов совпало с уходом от клубных выступлений в мир фестивалей, концертов перед теми зрителями, для которых «Рrodigy»,

вероятно, была первой встречей с танцевальным андерграундом. Фестивальный блицкриг начался в Гластонбери; группа хотела выступить там еще в предыдущем

году, но вместо этого выступила с командой «Orbital», На этот раз Лайам, который в прошлом старался не высказывать критических замечаний в адрес других групп,

выразил недовольство по поводу их участия в фестивале; «Не люблю ругать другие группы, но для того чтобы вынести такое зрелище, надо забить штук тридцать

косяков и ширнуться раза два». На самом же деле выступление в Гластонбери стало настоящим триумфом. В этом шоу соединился опыт группы по «разогреву» десятков

тысяч зрителей, приобретенный на площадках типа «Рейндэнс» еще до выхода «What Evil Lurks», с умопомрачительной новой программой, основу которой

составил материал «Jilted Generation». «Рrodigy» словно проигнорировала

атмосферу фестиваля «независимой» музыки, не делая различий между Гластонбери, «Рейндэнсом» или вечеринкой у сельского викария: принцип

выступлений был один и тот же — люди должны танцевать не останавливаясь. Затем последовало столь же триумфальное выступление на фестивале в Глазго,

когда газета «Мелоди Мейкер» назвала «Рrodigy» «одной из самых замечательных групп страны», а потом — на осеннем «Собрании племен». Эти три фестиваля

полностью подтвердили восторженные отзывы о группе, еще раз доказав, что «Рrodigy» может выступать перед любой публикой и довести ее до экстаза, а также

выйти на сцену после любой другой группы. Лайам уже достаточно расширил сферу своих музыкальных интересов, выйдя за рамки танцевальной музыки, и «Рrodigy»

теперь регулярно выступала с рок-командами, с «независимыми» и металлическими группами.


81

Желание «Рrodigy» освоить все более непривычные для себя области музыки

проявилось вновь, когда в 96-м году группа выступила в Австралии на весеннем передвижном фестивале «Большой выходной», проводимом в рамках фестивальной

серии «Лоллапалуза». На несколько недель ребята вырвались из объятий британской зимы, разделив жаркую сцену с такими «левыми», как «Роrnо Fоr

Руrоs», Ник Кейв и «Rage Against The Machine». Введя в свой состав гитариста Гизза, тело которого все более покрывалось

татуировками и булавками, по своей музыке и даже облику группа уже не была совсем теми свеженькими рэйверами из Брейнтри, которые играли «Сharly» и

«Еverybody In The Place». Появление перед рок-публикой давало возможность обратить в свою веру огромное количество зрителей, и это было лучше, чем просто

играть перед привычной тусовкой. В то же время выступления перед выходом на сцену тяжелых рок-групп побуждали «Рrodigy» покорять еще более суровые

вершины запредельного в музыке. Кит как-то сказал после серии концертов в

Европе: «Мы начинали, выступая в тех клубах, куда ходили сами, но каждый из нас был знаком с самой различной музыкой. Я выступал в рок-тусовке, понятно? И что

еще лучше, мы играли там, где вообще не должны были появляться. Вот так-то. Мы думали: «А, хрен с ним» и выступали вместе с «Senser», «Biohazard», «Helmet»,

«Suicidal Tendencies» и «Red Hot Chili Peppers». Колючая проволока вокруг сцены, ни тебе светящихся палочек, ни мятных таблеток, народ везде плюет, здорово! Мы

попали туда, дали жару, и гордимся этим». Совершенствование саунда и шоу группы шло параллельно. Оставаясь в душе

любителем хип-хопа, Лайам уже самим переходом от «Сut to Kill» к «Рrodigy» доказал, что его талант не ограничивается написанием формализованной жанровой

музыки: «Полагаю, на тебя влияет тот, кого ты видишь... Нам надоел типичный саунд танцевальной тусовки, и мы хотели расширить его, вот так и появилось наше

направление. Это отнюдь не было запланированным решением потяжелеть». Таким образом, имея корни в рэйве и техно, «Рrodigy» быстро становилась настоящей рок-

н-ролльной группой. По этому поводу Лайам сказал так: «Рок- музыка — это образ

мышления. Это не просто «ребята, вам надо обзавестись гитарами», После серии массовых выступлений «Рrodigy» в Британии и в самых различных

странах стало ясно, что, во-первых, группа приобрела широкую известность, а во-вторых, что публика с нетерпением ждет от нее нового материала. По словам

одного из представителей британского музыкального бизнеса, следующий сингл «Рrodigy» должен был «произвести эффект взорвавшейся ядерной бомбы". На этот

раз творческая пауза, взятая Лайамом, стала настоящим затишьем перед бурей, и эта буря оказалась значительно сильнее ажиотажа, возникшего после такого же

перерыва между выпуском «Ехреrience» и «Jilted Generation». С первого же такта «Firestarter» («Поджигатель») создавалось ощущение, что новый сингл «Рrodigy» —

это еще один гигантский прыжок группы вперед, причем не только из-за совершенства стиля и качества бита, на котором построен давящий своей

плотностью сингл длительностью три с половиной минуты, немедленно ставший классикой. Многие услышали эту композицию, в которой звучал сэмпл гитары «Тhe

Breeders» и рассеянные «хэй» из вещи «Close To The Edit» («Близко к тексту»)

группы «Art of Noise», когда она уже находилась на 1-м месте хит-парада (впервые в истории «Рrodigy»)! Даже по сравнению с материалом «Jilted Generation»

«Firestarter» был более захватывающим и запоминающимся, если не сказать большего, он создавал еще более мрачную атмосферу, чем его предшественники:


82

этот любимый сингл страны был переполнен агрессией на грани психоза. Значит,

вот что задумал Лайам, пропадая в студии. В музыке «Firestarter» преобладало давящее чувство потерянности на грани

помешательства, а кто лучше смог бы донести это до людей, чем Кит? Если в «Рoison» на переднем плане находился Максим, то теперь настала очередь Кита, и

Боже мой, он выложился полностью. Он и был тем самым Поджигателем, уродливым Поджигателем, выплевывающим и вырыкивающим свои подстрекательские слова.

Видеоклип стал еще одним, на этот раз кинематографическим кошмарным погружением в беспокойную психику; Кит, стоявший в темном туннеле, уставился в

камеру, т. е. на всех нас, зрителей. Кит олицетворял изменения, произошедшие с «Рrodigy» и сфокусировавшиеся в композиции «Firestarter». В клипе «Рoison» Кит из

милого длинноволосого рэйвера превратился в уродливое существо, но на этот раз он выглядел еще более вызывающе: от его волос теперь остались только два

кустика по обеим сторонам головы, он смотрел на окружающий мир из-под густого

слоя грима вокруг глаз, в носу и ушах были булавки и кольца. Клоун «Рrodigy» явно повредился умом.

Героем видеоклипа «Firestarter» был Кит, а сам сингл принес группе большой коммерческий

успех и похвалы критиков. Лайама называли глашатаем разочарованного и утратившего

иллюзии поколения, настоящим музыкальным гением, погрузившимся в нечто весьма и весьма

темное и мрачное. И при этом группе удалось не утратить популярность, поскольку «Firestarter»

вышел на 1-е место не только в Великобритании, но и в шести других европейских странах. Более

того, сингл, основным элементом которого был вокал Кита, доказал, что группа, в силу своей

необъяснимой привлекательности, нравилась

публике все больше и больше. «Рrodigy» не просто записывала классные диски, но каждый из

ее участников теперь стремился проявить свою яркую индивидуальность: Лайам — тихий, почти незаметный музыкант, гениальный основатель «Рrodigy»; Максим —

крестный отец, на дисках, сцене и в видео фигура пугающая; Лирой — раб ритма при любых обстоятельствах; и Кит. Кит все время оставался Китом, но теперь он

вышел за рамки просто одного из элементов шоу и превратился в сумасшедшую доминанту мелодий, концертов, всей деятельности группы.

Развитие индивидуальности свидетельствовало о том, что «Рrodigy» удалось приобрести еще одно качество подлинной рок- группы: посредством музыки создать

образ, который, каким бы шокирующим он ни был, являлся просто средством самовыражения. Все великие группы обладали элементом неповторимости, теперь

его выработала и «Рrodigy», при этом не скатившись в гнусную помпезность, типичную для многих других. Как сказал Лайам, «Рrodigy» училась на чужих

ошибках, и ребята были отличными учениками: «Кит нравится людям за свое

безумство. Он — самый заметный в группе просто потому, что он такой. Людям нравится Лирой... все, связанное с ним. Максим еще заметнее. Да, Максим танцует,

но в «Роison» он просто блеснул. В новом альбоме они вдвоем блеснут еще ярче». Как и многие другие выдающиеся группы, «Рrodigy» обнаружила, что одной из

оборотных сторон успеха является конфликт с прессой. На этот раз проблема


83

возникла не со стороны «Миксмага», а вследствие целенаправленной кампании

некоторых общенациональных газет, которые раздули шумиху вокруг сингла «Firestarter», заявив, что он является гимном поджигателей. Газета «Мейл Он

Санди» одной из первых принялась раздувать истерию среди бабушек и дедушек, поместив статью о группе под заголовком: «Запретить эту больную пластинку

огнепоклонников!» Хотя «Firestarter» не запретили, статья преуспела в том, чтобы привлечь к группе нежелательное внимание тех, кто называет себя «моральным

большинством Великобритании». На Би-Би-Си поступило несколько жалоб, вызванных показом этого клипа в программе «Тор Of Тhе Рорs», что во многом было

вызвано статьей в «Мейл Он Санди», изобразившей группу сторонниками беспорядков. Жаловались на дурное воздействие клипа на молодежь страны и

после выхода в эфир программы, идущей в семь часов вечера в четверг, когда в рамках сериала «Eastenders» один из его персонажей, шизофреник Джо проиграл

«Firestarter» на полной громкости. Кульминацией скандала вокруг «Firestarter» стал

вопрос, заданный в палате общин, содержащий решительное требование осудить эту, без сомнения, пагубную и подстрекательскую поделку, засевшую на первом

месте таблицы популярности. Группу же, похоже, этот эпизод просто позабавил. Кит высказался об этом так: «Это шутка, ведь правда? То есть, если вы пишете

безобразную песню и она всем нравится, вы переходите к песням типа: «Дайте мне деньги, дайте мне эти гребаные деньги, дайте мне самый классный прикид, дайте

мне крутейшие наркотики, дайте мне деньги...» Это слова человека, достигшего вершины популярности, хоть ему и не нравится положение «суперзвезды».


84

Глава 10: Люди вуду - электронные панки

Возвращаясь в реальный мир образца 1996 г., «Рrodigy» продолжала развивать

свое триумфальное шествие, используя опыт летних фестивалей предыдущего года, повторив и превзойдя их успех. Группа выступила на таких фестивалях, как

«Феникс», «Ридинг», «Т в Парке», Брайтонский музыкальный и в Файле, а также

стала основной «разогревкой» перед концертом «Оаsis» в Небуорте. Лайам осуществлял то, о чем всегда говорил: непосредственно доносил свое творчество до

публики — ведь участие группы во всех этих фестивалях предоставило ей возможность выступить перед сотнями тысяч зрителей.

Затем «Рrodigy» отправилась еще в одно турне по Британии (подготовив программу «Living room» («Гостиная»), после чего объехала всю Европу, выступив в

том числе и на Пражском фестивале сноуборда. Хотя на площадках такого рода группа могла столкнуться с проблемой пустых мест, она решительно отказывалась

выступать на стадионах и в залах как в Британии, так и за границей, все еще помня о неприятностях во время вечеринки Возрождения и не желая подвергнуть свое

выверенное шоу цензуре бюрократов чиновников, требующих приглушить звук. К этому времени стремление «Рrodigy» выступать перед рок-публикой, которая не

интересовалась ей, считая группу просто танцевальной, вполне реализовалось и даже стало приносить плоды. В течение второй половины 96-го года залы, где

«Рrodigy» выступала с концертами, были забиты не только фанами из танцевальной

тусовки, но и любителями совсем другой музыки. Как и лучшие из ранних рэйвов, шоу «Рrodigy» увлекало зрителей: группе было безразлично, с представителями

какой субкультуры она имеет дело, главное, чтобы публика завелась. Для того чтобы подчеркнуть это, ребята стали завершать свои концерты резкой техно-

гитарной версией песни «Fuel My Fire» («Подлей масла в мой огонь») группы «L7», на что Лайам заметил: «Заканчивая на этой ноте, мы как бы говорим: «Вот вам,

подавитесь!» Со времени господства эсид хауза многие гитарные группы пытались включить

танцевальный саунд и его технологию в свою музыку; подавляющее большинство этих потуг просто провалилось, их результатом стали лишь странные шумы и

сэмплы на фоне тягучего стандартного рока. Единственной группой, которой удалось с блеском выполнить подобную задачу, стала «Рrodigy», вышедшая из

танцевальных кругов, сочетавшая резкость и натиск рока с жизненной энергией и структурными элементами танцевальной музыки, причем у нее это выходило так

непринужденно! Как подтвердили выступления группы на фестивалях, зрители

сразу же врубались в ее музыку. «Мы начали выступать как рэйв-группа, а затем попытались измениться. Не многим группам это удалось. Панки, хиппи, рокеры,

байкеры, моды — все они исчезли, как ни лезли из кожи вон», — говорил Лайам. На сингловом фронте то, что начал «Firestarter», продолжил «Вreathe»

(«Дыши»). Еще одна замечательная песня, еще один прыжок сразу на 1-е место хит-парада. Снова Кит спел основной вокал на фоне тяжелых мерных ударов гитар,

еще более тяжелых битов и вызывающей мурашки по коже канонады «фирменной» электроники Лайама. Еще гармоничнее в «Вreathe» стал сплав рока и танца; ритм-

секция была сравнима с лучшими образцами хард-хауза и техно, а издевающийся вокал Кита напоминал о лучших деньках Джонни Роттена, поющего «God save the

Queen» («Боже, храни королеву»). Как и «Firestarter», этот сингл превратил всех любителей современной музыки в восторженных подростков. Даже для самых


85

разочарованных и циничных слушателей тот факт, что подобная замечательно

мерзопакостная песня попала на 1-е место, стал радостным событием, доказывающим, что публика еще не совсем склонилась под гнетом нежно-

ностальгических настроений. Возможно, в этом и есть главная заслуга «Рrodigy». В своем клипе для «Вreathe» Уолтер Стерн снова сумел создать подходящую

атмосферу паранойи и тревоги. Кит и Максим находятся по разные стороны стены, разделяющей комнату, при этом Кит

пытается проломить ее, чтобы наброситься на Максима, который,

когда бы камера ни задерживалась на нем, испепеляет ее своими кошачьими

линзами и при этом порочно усмехается. Затем вся группа предстает

перед нами в знакомой заброшенной

грязной комнате: некоторые предметы, вопреки законам гравитации, стоят на

потолке. Эта картинка прерывается крупным планом сороконожки,

медленно ползущей по полке с антикварными книгами. Не забудем и о крокодиле, прячущемся в самых темных

углах комнаты (это что, обычное дело для твоей квартиры, Лайам?). Клип стал идеальной иллюстрацией песни, содержащей бесконечную череду призрачных

видений, таинственных, пугающих, врезающихся в память. Реакция критиков на «Вreathe» была благоприятной. Похвалу музыкальной прессы можно было

предугадать почти с точностью, однако «Рrodigy» начала фигурировать в материалах национальной прессы, причем не в том виде, как в статье «Мейл Он

Санди». Теперь о «Рrodigy» писали как о некоем феномене британской музыки, новаторской альтернативе засилью традиционного «папиного рока», заполнившего

эфир. В особенности привлекал внимание Лайам, подлинный талант, чья музыка не

только превосходно отражала настоящее, но и указывала путь в будущее. В своей рецензии на «Вreathe» газета «Гардиан», в частности, писала: «Лайам Хаулетт,

один из великих музыкальных вундеркиндов, просто не может не сочинять удивительные песни». Сингл, украшенный великолепно-насмешливым тягучим

вокалом Кита, еще раз доказал, что группа была, конечно, же «электронными панками», как ее определяли сами участники. Ее музыка и стиль поведения

концентрировали в себе нигилистическое настроение панка, о чем Лайам сказал так: «Панк-рок — это образ жизни. Наш образ жизни можно описать примерно так:

«Вот мы, независимо от того, хотите вы, блин, этого или нет». Если это панк-рок, значит, мы — панк-рок»,

Два первых места, завоеванных двумя синглами подряд, означали, что к 1996 г. «Рrodigy» прочно утвердилась на самой вершине музыкального Олимпа.

Единственное осложнение возникло опять же в связи с прессой, но на этот раз пострадала «Рrodigy», а точнее, Кит. Неприятность началась с мартовского

интервью для «NMЕ», в котором Кит заявил о безразличии к своей славе и о

нежелании группы появляться на телевидении; «ТВ портит всех. Многие группы сразу же меняют майки и шорты на дорогое барахло известных дизайнеров,

расфуфыриваясь, как говнюки. То есть я считаю, что Голди и Бьѐрк — именно такие. Голди начал как мальчиш-плохиш из тусовки джангл, из андерграунда, и это

не хухры-мухры, а потом вдруг раз — и он вручает приз любимой девушке на


86

церемонии Британской индустрии звукозаписи. Так это же хуже, чем Майкл

Джексон и Лиса Мари Пресли. Я не цепляюсь к нему, нет, но это же смотрится как «Бон Джови». Это же Голливуд. Мелькнешь несколько раз на обложках журналов, и

уже играешь в игры поп-звезд». Голди, как, вероятно, и следовало ожидать,

отнесся к этому довольно болезненно, поэтому на протяжении всего года между двумя «звездами»

существовала вражда. Было известно, что Голди просто взбесился от высказывания Кита, однако лишь

один раз он позволил себе публичную месть: выступая в Брайтоне на том же фестивале, что и

«Рrodigy», он вышел на сцену в футболке, на которой была изображена голова Кита, а под ней было

написано оскорбительное «cuntface». Ясно, не от

хорошей жизни. Несмотря на то, что XL опубликовала заявление Кита о том, что он был подставлен

журналистом «NМЕ», вырвавшим его слова о Голди из контекста, казалось, конфликт был непреодолим.

Наконец, в канун Рождества журнал «Мьюзик» организовал встречу Кита и Голди, на которой в

качестве рефери присутствовал представитель журнала. Киту не повезло, он застрял в транспортной

пробке и опоздал на час, а Голди использовал представившуюся возможность, чтобы высказать свою точку зрения на происшедшее: «Я рассвирепел. Я хотел

послать своих ребят к его дому. Я потом поговорил с ним и сказал: «Да кто ты такой, ...твою мать? Иди на...» Так омерзительно. Груврайдер хотел ему зубы

пересчитать, Фабио хотел задолбить его. Это же полное неуважение с его стороны... Если кто-то на нас наезжает, мы можем и потанцевать, понятно?»

И вот вконец взвинченный Кит добрался до гостиницы в южном Кензингтоне,

где происходила встреча. После нескольких минут царившей вначале напряженности парочка стала обсуждать, что к чему: Кит извинился, объяснив, что

его подвел журналист «NМЕ», напечатавший неправильно истолкованную версию беседы с ним, которая вообще-то не предназначалась для печати, и добавил: «Но

ты все-таки усек, а?» Некоторое время спустя страсти вроде бы улеглись, и оба согласились, что вся эта затянувшаяся история очень запутана и что лучше забыть

о ней. Голди продолжал мучить лишь один вопрос: «На хрена мне теперь эта футболка?»

Эта история имела счастливый конец: тем же вечером «Рrodigy» была вручена награда европейского отделения МТV в категории «лучшая танцевальная группа»,

причем не кем иным, как Голди. На обложке «Миксмага» была помещена фотография с изображением обсуждающих что-то Кита и Голди. Затем XL выпустила

заявление о том, что теперь Кит и Голди «официально не злятся друг на друга». Окончание этой вражды принесло Киту огромное облегчение: «Хуже всего было то,

что из-за этого дерьма я опозорил имя «Рrodigy». Я очень переживал, потому что

для группы я готов на все... Этот Голди, да, лучше не задевать этого парня... Одно время я думал, дойдет до мордобоя… Сейчас, слава Богу, это перевернутая

страница». Когда улеглись мутные волны этой размолвки, все участники «Рrodigy» очень обрадовались, однако их предубеждение против музыкальной прессы

осталось неизменным.


87

Награда МТV не была единственным украшением каминных полок участников

группы в 1996 г.: «Рrodigy» также получила призы от «NМЕ» за «лучший видеоклип» и как «лучшая танцевальная группа», а от Британской индустрии

звукозаписи — за «лучший сингл» и «лучший видеоклип». Музыкальный журнал «Селект» назвал ребят «лучшей концертной группой», а Кит был приятно удивлен

тем, что в том же опросе журнала он не только фигурировал среди «самых элегантно одетых людей 96-го года», но и занял 4-е место в списке самых

популярных личностей, «с которыми вам хотелось бы совершить какой-нибудь сумасшедший поступок», уступив только таким знаменитостям, как «Spice Girls» и

Лайаму Галлахеру из группы «Оаsis». Это, как и появление все большего количества двойников Кита на концертах и просто на улицах, стало ярким

свидетельством тому, что он таки становится популярным.

Ребятам вновь пришлось смириться с тем, что после двух хитов номер один

подряд они разожгли к себе интерес наиболее лживых таблоидов. По сообщению «Дейли стар», Лайам и Кит почти оформили сделку по покупке радиостанции в

Брайтоне, та же газета поведала, что Кит обручился с манекенщицей Каталиной, «звездой» телешоу «ТFI Friday». Самое забавное, что эта история не подтвердилась,

но постоянно сплетничающие газеты решили, что раз Каталина не имеет отношения к Киту, значит, она решила завести знакомство с Лайамом!

Все это, очевидно, лишь отчасти привлекало к себе внимание участников группы, решивших в 1997 г. вторую зиму подряд провести в Австралии, на сцене

«Большого выходного». Свободное время они посвящали путешествиям и гонкам на мотоциклах с Барри Шином. Для Кита увлечение мотоциклами значит особенно

много, ведь он любитель со стажем и гордый обладатель «СВК- 900 файерблейд», имеющего репутацию самого быстрого мотоцикла в мире. Лайам же предпочитает

сноуборд и занимается этим видом спорта преимущественно в Колорадо, но при этом советует: «Новичкам я рекомендую Францию или Швейцарию, потому что там

к этому относятся весело». Сноуборд и мотоциклы — это не просто

времяпрепровождение скучающих поп-«звезд», у которых слишком много свободного времени. Выбор формы отдыха отражает их прошлые увлечения. Лайам

и Лирой выросли со скейтбордом и роликовыми коньками, т. е. их жизненный стиль вполне соответствует любимым занятиям Лайама — брейк-танцам и хип-хопу.

Только одно свое прошлое увлечение ребята забросили, а именно посещение клубов. По этому поводу Кит заметил журналу «Хот Пресс»: «Я прекратил ходить в

клубы потому, что 99 процентов из звучащего там — дрянь». К сожалению, Британии придется ждать появления «Рrodigy» только ближе к

концу текущего, 1997 г. — в силу напряженных гастролей группы в Америке, где, во многом благодаря ей, британская танцевальная музыка, похоже, начала

пробивать себе дорогу. МТV посвятила «Рrodigy» целую программу после того, как в Штатах было продано 100 000 экземпляров лишь импортных синглов «Firestarter».

Уже не в первый раз за долгую историю рок-музыки можно вообразить картины раскаяния управляющих фирмы звукозаписи, безуспешно пытающихся хоть как-то

оправдать свою полную близорукость. Речь, конечно, идет о фирме «Еlektra». Когда

видеоклип «Firestarter» открыл для «Рrodigy» сезам американского музыкального бизнеса, стал постоянно крутиться по американскому отделению сети МТV и

импортные 12-дюймовые синглы начали вылетать с полок магазинов с невероятной скоростью, «Рrodigy», почти два года просидевшая без американских контрактов,

вдруг оказалась в осаде не менее двадцати фирм звукозаписи, грызущихся между


88

собой за право быть первыми. Правда, среди них почему-то не было компании

«Еlektra». Осенью 96-го группа подписала контракт на пять лет с фирмой Мадонны «Маverick», сумма которого, по слухам, составляла два миллиона фунтов. Отвечая

на вопрос, почему выбор пал именно на «Маverick», представитель группы сказал, что причина была очень проста: «Ведь Мадонна разбирается в техно лучше

других». Выразим надежду, что привязанность «Рrodigy» к

фестивалю в Гластонбери заставит ее вернуться в Британию. Вероятно, именно тогда мы, наконец,

узнаем, что же Лайам приготовил для нас. После долгих разъездов туда-сюда к моменту, когда вы

читаете эту книгу, должен выйти долгоиграющий диск «Тhe Fat Of The Land» («Жир земли»),

записанный в собственной студии Лайама в

Брейнтри. Третий альбом является предметом горячего обсуждения для всех, кто его ждет;

гадают, как он будет звучать, кто помимо постоянных членов группы, участвует в работе

над ним и (до последнего времени) каким будет название (на Интернете фаны высказали

предположение, что он будет назван либо «Вlow your mind» («Лишись разума»), либо «Yеаr 2000» («2000 год»). Подобно

«Ехреrience» и «Jilted Generation», диск выстроен в соответствии с идеей Лайама о том, что альбом должен содержать в себе разнообразные стили, в то же время не

утрачивая присущей внутренней логики: «Думаю, что синглы должны быть пробивными... альбом — другое дело, ведь там не надо стараться свести все к

четырехминутной песенке, есть простор для экспериментирования и выражения всех своих идей».

Окончательный выбор приглашенных музыкантов стал еще одним

подтверждением чрезвычайной эклектики вкусов «Рrodigy» в целом и Лайама в частности, но при этом сохранилась их приверженность любимым жанрам.

Инструменталы и композиции с вокалом Кита и Максима, а также участие Криспиана Гловера из группы «Kula Shaker» показывают, что в настоящее время

группа легко работает с рок-н-ролльными музыкантами и увлечение Лайама гитарами не прошло. «Рrodigy» отнюдь не скрывает влияния на свое творчество

музыки хип-хоп: так, в основу одной композиции положен рэп Доктора Октагона (он же — Кул Кит, бывший участник группы «Ultramagnetic MC’c», которую Лайам

обожает до сих пор, о чем он впервые заявил на страницах «Мелоди Мейкера» еще в 1993 г.).

На случай, если кто-нибудь задается вопросом, чувствуют ли еще себя ребята королями рэйва, стоит послушать студийную версию «Fuel my Fire» с вокалом

Саффрон из группы «Republica». Во время написания книги было еще не ясно, будет ли эта вещь включена в альбом, однако стоит вспомнить, что карьера

Саффрон начиналась в компании «N Joy», известных еще до появления «Рrodigy».

И давайте еще раз прослушаем «Вreathe» или «Firestarter» и убедимся, что Лайам вовсе не забыл, как надо сочинять самую жесткую, самую танцевальную

музыку из всего, что мы когда-либо слышали.


89

Заключение

Такова «Prodigy»: помнит о своей истории, но не сгибается под ее тяжестью.

Временами кажется, что в ее музыке спрессована сорокалетняя история рок-н-ролла, при этом группа никогда не прибегает к самоповторам, наоборот, ее

фантазия неистощима. Элвис, «Тhe Beatles», ранняя «Маtronix», «Parliament», «Тhe

Stooges», «Sex Pistols», «Phuture», Деррик Мэй и «Slayer» — все это можно расслышать в композициях «Рrodigy», но это не заимствованные куски, а настрой,

превращающий любую мелодию в нечто неповторимое, куда нельзя навесить ярлык определенного стиля.

«Prodigy» снова и снова доказывает, что является единственной группой, способной в своем творчестве показать нечто большее, чем просто собрание панка,

техно, металла или хип-хопа, а это и есть рок-н-ролл. Более того, музыкантам удалось достичь этого, не теряя выразительности шоу, ошеломляющего и

запоминающегося. Хочется подчеркнуть, что группа отразила многие традиции: от Пресли до танцевальных вечеринок на открытом воздухе, наподобие «Рейндэнса» и

«Персепшн». Участники группы, хотя и не признаются в этом, являются истинными «звездами», и не потому, что стараются быть ими, купаясь в собственных байках об

увлечении наркотиками и шикарных свадьбах, они превратились в иконы для нашего обманутого поколения потому, что являются сами собой.

Группа всегда звучит свежо. Мечты Лайама и его друзей, которые воплощаются

в реальность в студии, почти всегда становятся шагом вперед как для танцевальной музыки (прислушайтесь, например, к брейк-битам «Ехреrience» — предвестникам

джангла), так и для музыки в целом. На творчество группы оказывают влияние самые различные жанры, поэтому, как говорит Лайам, музыку «Рrodigy» можно

определить только как «музыку «Prodigy». Потрясающий прогресс группы возможен благодаря испытанному методу Лайама превращения саунда в невероятный сплав

самых разнообразных стилей. Как бы ни возмущались защитники чистоты жанров, наилучшая музыка обычно рождается в результате смешанных браков. Лайам

никогда не задумывается над определением жанров, он просто пишет музыку: «Если говорить штампами, мы исповедуем рок-н-ролльный подход к музыке. Я

люблю джангл и хип-хоп потому, что они человечны, также я люблю громкие рыдающие гитары».

Великая музыка обычно рождается в самых невероятных местах. Истинные новаторы не всегда появляются в артистических центрах, крупных космополисах.

Не следует забывать о маленьких городах и поселках. И выдающиеся группы часто

формируются в русле музыкальных направлений, которые в свое время считались однодневками без будущего.

Посмотрите на «Рrodigy»: кто бы мог подумать, что застенчивый парнишка-рэйвер с кассетой С90, на которой записаны лихие самопальные мелодии,

превратится в одного из величайших композиторов нашего времени? И кто мог предположить, что пока агенты крупных фирм звукозаписи рыскали по скучнейшим

концертам в лондонских пабах, будущее музыки зарождалось на танцах под открытым небом в соседнем Эссексе? Но жизнь все расставила по своим местам, и

похоже, надолго.


90

От издателя

Как и предполагал автор данной книги, альбом «Prodigy» «The Fat Of The Land»

не только повторил, но и превзошел успех предыдущего долгоиграющего диска группы. Выпущенный в июне 1997 г., «Тhe Fat Of The Land» в первый же день

продажи в Великобритании стал золотым: там было продано 135 000 экземпляров

диска. К настоящему времени этот диск обрел статус платинового. Неудивительно, ведь «Тhe Fat...», едва появившись, занял 1-е место в альбомном хит-параде

Великобритании. Став любимым альбомом молодежи Старого Света, этот диск добился огромного успеха и по ту сторону Атлантики; в Штатах он дебютировал с

тем же результатом — сразу оказавшись на вершине «горячей сотни» альбомов, что поистине уникально для неамериканской группы. За две первые недели продажи в

Америке разошлось 200 000 экземпляров пластинки. Таким образом, «золотой» рубеж был легко преодолен и за океаном.

«Prodigy» отправилась в Штаты, на сей раз с успехом осваивая крупные концертные площадки. Став самым заметным музыкальным открытием лета 1997 г.

в Америке, группа с триумфом вернулась домой. Осенью «Prodigy» побывала в Москве, где ее выступления также были приняты с восторгом. Таким образом стало

ясно, что у группы имеется множество поклонников и в России. Британские фаны с энтузиазмом посещают концерты «домашнего» осеннего

турне «Prodigy». В книге трудно угнаться за такой динамичной и прогрессирующей

группой, как «Prodigy». К моменту написания этих строк уже известно, что видеоклип «Breathe» выдвинут на соискание ежегодной премии MTV и, очевидно,

будет иметь громадный успех на этом престижнейшем конкурсе. Не забывает «Prodigy» и о хит-параде: ждет своего часа новый сингл «Smack My Bitch Up»

(согласно традиции, на его оборотной стороне будет микс, сделанный приглашенным со стороны мастером танцевального стиля, на сей раз это — «DJ

Нуре»), который, очевидно, попадет в верхнюю часть таблицы популярности, а новый видеоклип к нему наверняка запомнится всем любителям музыки великой

группы конца 90-х — «Prodigy».


91

Информация об оригинальном издании

ББК М804 ISBN 5-86267-063-4 (Рос.)

© 1998, IMM © 1998, S. Terner

Все права защищены. Ни одна часть этой книги не может быть воспроизведена в какой

бы то ни было форме, ни электронным, ни механическим способом, включая системы

хранения информации и еѐ считывания, без письменного разрешения издателя, за исключением ревю (отзывов, аннотаций), в которых могут воспроизводиться короткие

цитаты. Сид Тернер.

Prodigy: История великой группы.

Перевод: Джейн Ласпринг Ответственная за выпуск: В. Котова Художественный редактор: Г. Сыроватский

Верстка: О. Воробьѐва Корректор: М. Козлова

Издательская лицензия: ЛР № 062053 от 20.01.93 г.

Налоговая льгота: общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2; 953000 — книги, брошюры.

Подписано в печать 04.03.98. Формат 84x108/16 Печ. Офсетная. Бумага мелов. Усл.-печ. л. 10,4 с вкл.

Тираж 20 000 экз. Заказ 424 Отпечатано в ИПО «Лев Толстой», г. Тула.


92

theprodigy.ru / 2013 год.

Несмотря на то, что копирование и свободное распространение данного издания всячески приветствуется и поощряется компилятором,

документ предназначен только для некоммерческого использования и свободного распространения в интернете. Не вздумайте зарабатывать на

нѐм деньги.

Приятного прочтения :)

Documents

Sid Terner - History of Great Band (2013, Rus)