1

История Древнего мира, том 3.Упадок древних обществ. (Сборник)

Заключительная часть коллективного труда рассматривает тенденции развитиядревних обществ, склоняющихся к упадку, а также историю возникновения напоследнем этапе древности новых государств и племенных объединений. Книгарассчитана на историков, а также на широкий круг читателей, интересующихсядревней историей.

· ЛЕКЦИИo Лекция 1. Общие черты третьего периода древней историиo Лекция 2. Римская республика с середины II в. до 27 года до н.э.o Лекция 3. Социально-политическое и экономическое развитие

ранней Римской империиo Лекция 4. Римское общество в эпоху ранней империиo Лекция 5. Культура ранней Римской империиo Лекция 6. Китай в первой половине I тысячелетия н.э.o Лекция 7. Кушанское царство. Индия в начале I тысячелетия н.э.o Лекция 8. Гуннская держава на Востоке (III в. до н.э.— IV в. н.э.)o Лекция 9. Сасанидская держава в III—V вв.o Лекция 10. Закавказье и сопредельные страны между Ираном и

Римом. Христианизация Закавказьяo Лекция 11. Поздняя Римская империя (III—V вв.)o Лекция 12. Идеология поздней Римской империиo Лекция 13. Вторжение варваров и крушение Римской империи

· ЗАКЛЮЧЕНИЕ· КАРТЫ

o Римская империя в I-III вв. н.э.o План города Рима.o Индия в I-V вв. н.э.o Китай в эпоху Хань.o Государство Сасанидов.o Падение Западной Римской Империи.

Источник:История Древнего мира т.3. Упадок древних обществ: в 3-ех т., Издание второе/Ред. И.М.Дьяконова, В. Д. Нероновой, И.С. Свенцицкой - М.:Издательство «Наука», 1983.

2

Лекция 1: Общие черты третьегопериода древней истории

Основные тенденции общественного развития к началуПоздней древности.

К концу периода расцвета древних обществ процесс образованиямировых держав охватил не только Ближний Восток, но и Индию, иКитай, и страны античного пути развития. Характерной чертойэкономической структуры мировых держав стало преобладаниечастного сектора над государственным, что было связано преждевсего с более высоким уровнем развития товарно-денежныхотношений. Система условного наделения царем землей за службусковывала инициативу владельцев земли. Что касается зависимых отцаря общинников, то, вводя денежные подати, цари тем Самымставили этих людей перед необходимостью искать выход изтрадиционной системы ведения хозяйства, ограничений в,распоряжении землей. Подчас самим царям было выгоднее передаватьземлю самоуправляющимся городам и взимать с них государственныйналог, чем организовывать эксплуатацию царской земли с помощьюбюрократического аппарата. Бывшие царские люди оказывались взависимости от городов (не становясь их гражданами) или частныхлиц (не становясь их рабами). В деревнях на земле городов наделымогли продаваться и покупаться (даже не членами общины); многиеземледельцы переселялись в город.

На рубеже второго и третьего периодов древней истории вбольшинстве стран государственный сектор экономики поглощалсячастным. Владения римских императоров в восточных провинциях нипо происхождению, ни по существу своей организации не былипродолжением древневосточной царской земельной собственности. Наимператорских землях не существовало ни условного владения землейза службу, ни особой группы «императорских людей»; организацияимператорских имений принципиально не отличалась от организацииимений других крупных землевладельцев-магнатов. и народыиндейской Америки, отделенные громадными водными пространствамиот остального мира, шли через века и эпохи подобно далекой планете,двигающейся по своему особому пути в звездных сферах Вселенной.Античная и средневековая Европа и гордящийся своей тысячелетнеймудростью Восток не оставили в своем богатом литературном наследиини одного упоминания о таинственных землях на западе и ихкраснокожих обитателях. Сами же аборигены Нового Света зачастуюне имели соответствующих летописей и хроник, по которым можнобыло бы восстановить их прошлое. В то же время бесценныекультурные достижения индейских цивилизаций ацтеков и майя вМексике и инков в Перу были насильственно уничтожены в XVI векеевропейскими завоевателями. «Культура метафор и чисел (имеется ввиду культура ацтеков.— В. Г.),— писал известный мексиканский

3

историкМ.Леон-Портилья,—была разрушена железом и огнем. Онаисчезла как сон... От нее осталось лишь одно воспоминание... Ученыебыли уничтожены, рукописи сожжены, а скульптуры и дворцыпревращены в бесформенные груды камня». Таким образом, немыеруины и черепки — едва ли не единственный полноценный источникпо истории доколумбовой Америки. Отсюда необычайно важна рольархеологии в изучении древностей индейцев. Правда, эта наука ещесравнительно молода. Ей нет и ста лет от роду. Но уже сейчасамериканская археология, поставив себе на службу достижениямногих других научных дисциплин, успешно решает многие крупныепроблемы древней истории Нового Света. Однако в целом прошлоеконтинента известно еще нам далеко не полностью. Вархеологических знаниях до сих пор зияют огромные пробелы.Бесчисленные загадки и вопросы ждут своего скорейшего решения.Прошлое ревностно хранит свои тайны, и нужно приложить немалоусилий, чтобы найти ключи к овладению ими. Ученые-американистыдо сих пор не могут объяснить до конца загадку гигантских«рисунков» в перуанской пустыне Наска. Немало споров вызывают идвенадцатитонные каменные шары, спрятанные в глубине лесныхдебрей Коста-Рики. Кто изготовил эти колоссы? Когда? С какой целью?Антропологи ломают голову по поводу обилия трепанированныхдоиспанских черепов из Перу — несомненное свидетельство наличиядревних хирургических операций на головном мозге. Почему испанцыс такой легкостью сломили сопротивление воинственных ацтеков?Какова судьба не доставшегося Писарро золота инков? Что вызвало кжизни блестящую цивилизацию майя в самом сердце гиблыхтропических джунглей? Достигали ли древние мореплаватели СтарогоСвета берегов Америки до викингов и Колумба? Вопросы, вопросы. Ихсписок бесконечен. Предлагаемая вниманию читателей книгапосвящена анализу лишь нескольких таких загадокдревнеамериканской истории. Основная цель, которую ставит передсобой автор,— на основе новейших археологических данных осветитьс максимальной полнотой ряд таинственных и загадочных событийдалекого прошлого Мексики и Центральной Америки, противопоставивнаучный подход имеющим еще, к сожалению, широкое хождение впопулярной литературе дилетантским и спекулятивным взглядам.Среди бесчисленного сонма больших и малых археологическихкультур этой части Нового Света звездой первой величины выделяетсяв доколумбову эпоху цивилизация индейцев майя — «культура-загадка», «культура-феномен», полная парадоксов и противоречий.Известно, что все великие цивилизации древности возникли иразвивались в условиях засушливого и теплого климата, в долинахкрупных рек, чьи ежегодные разливы повышали плодородие почвы исоздавали наиболее благоприятные возможности для земледелия. Такбыло в Месопотамии, Египте, Индии и Китае. И только древние майя,словно бросая вызов капризной судьбе, на века обосновались внегостеприимных джунглях Южной Мексики и Северной Гватемалы,выстроив там свои белокаменные города. За пятнадцать веков доКолумба майя изобрели точный солнечный календарь и сложнейшую

4

иероглифическую письменность. Они использовали в математикепонятие нуля раньше индусов и арабов, уверенно предсказывалисолнечные и лунные затмения, а пути движения планеты Венеравычислили с ошибкой лишь на 14 секунд в год. Майя достиглипоразительного совершенства в архитектуре, скульптуре, живописи ив производстве керамики. Но вместе с тем их орудия труда оставалиськрайне примитивными и изготовлялись только из дерева, кости икамня. Майя не знали металлов (до Х в. н. э.), колесных повозок,плуга, вьючных и тягловых животных, гончарного круга. Всягигантская программа их архитектурного строительства былавыполнена исключительно мускульной силой человека. Майя жилиеще, по сути дела, в каменном веке. Происхождение майя окутанопеленой таинственности. Мы знаем лишь, что появление развитойкультуры у этого народа относится к первым векам нашей эры. Около3000 лет назад отдельные племена индейцев — предки майя — началисвое продвижение из горных районов в глубины лесной равниннойзоны на юге Мексики и севере Гватемалы. Это была не слишкомблагоприятная для жизни территория. Даже сегодня природа здесьдика и своенравна. На пути человека плотной стеной встают лесныедеревья-исполины — кедр, махогониевое дерево, сапот, пальмы,опутанные лианами и прикрытые снизу колючим кустарником.Ядовитые змеи, скорпионы, москиты и летучие мыши-вампирыпредставлены здесь более чем в избытке. Неистовые тропическиеливни в мгновение ока смывают и уносят прочь тонкий слойплодородной почвы, а дождевую воду тут же впитывает пористыйизвестняк. И в этих трудных условиях первые поселенцы — майястроили в джунглях простые хижины из дерева и глины, с высокимикрышами из пальмовых листьев. Они вырубали лес грубымикаменными топорами и выжигали его, расчищая в зарослях небольшиеучастки для своих скромных посевов маиса, фасоли и тыквы

Применение в частных хозяйствах труда рабов, лишенных средствпроизводства, имело определенные экономические преимущества:возможность распоряжаться работниками, перебрасывать их на болееважные в данный момент участки работы, применять разделениетруда. Но при этом необходим был тщательный контроль за рабами иособые меры принуждения. Такой контроль был возможен только вхозяйствах ограниченных размеров. Когда же в связи с дальнейшимразвитием частного сектора имения стали разрастаться ипревращаться в огромные хозяйственные комплексы с массой рабов,то организовать этих рабов и проследить за ними стало очень трудно.Крупное землевладение древнего типа вообще имело экономическиепределы для своего роста: необходимость содержать значительныйаппарат по надзору могла привести к тому, что этот аппарат начиналпоглощать весь прибавочный продукт, производимый работникамиимения, и даже часть необходимого. В силу этих причин крупныерабовладельческие хозяйства могли существовать сравнительнонедолго, как это и случилось в стране классического рабовладения —Италии.

5

Изменения в традиционной общественно-правовой структуре, равнокак и взаимодействие различных этнических слоев в рамках мировыхдержав, оказали существенное влияние на социальную психологиюнародных масс и развитие культуры. Для большинства стран к концувторого периода древней истории характерны взаимовлияние и синтезкультурных комплексов, созданных разными народами. Синтезкультуры приводил к известному универсализму: распространениюнескольких языков в качестве основных канцелярских, литературныхи даже разговорных (в Передней Азии такими языками былигреческий и арамейский, в Индии — санскрит и пали, в ЗападномСредиземноморье несколько позже — латынь и т. п.). Явлениемсходного порядка были поиски универсальных божеств, которымподчинены все народы. Однако сама структура мировых держав,сочетавших в себе централизованный аппарат управления ссамоуправляющимися коллективами, препятствовала победеуниверсализма. Эти коллективы — и города, и сельские общины —стремились сохранить свои особые, освящающие их культы и своиобычаи, что как бы подчеркивало прочность и в то же времяисключительность данного коллектива, его обособленность.Сосуществование партикуляризма и универсализма можно проследитьво многих областях духовной жизни того времени.

Изменились и проблемы, которые ставили религия, философия,литература и искусство. Если в античных полисах главным героем былгражданин, а в восточных империях предшествующего периода —царь, то теперь все больше и больше на передний план выступаетчеловеческая личность, как таковая. Когда социальное положениечеловека было определено с его рождения, когда его действия помимоличной воли определялись традиционными связями с другими людьми(равными ему или стоящими выше и ниже его на социальнойлестнице), человек не осознавал себя как самодовлеющего индивида.Когда же начинают разрушаться сословные перегородки, слабеюттрадиционные связи, создается иллюзия, что человек может бытьобособленным, может сам решать стоящие перед ним вопросы,отвечать за свои поступки. Но обособленность и свобода действийчеловека были иллюзорны, он находился во власти общественных сил,осознать которые не мог, поэтому окружающий мир воспринимался имкак враждебный и непонятный. В этих условиях перед индивидуумомвозникают вопросы о цели, которой он должен следовать в своихдействиях, о причинах его удач и неудач, о мере его ответственностиза свои поступки, о справедливости (или несправедливости)миропорядка, о правомерности возмездия, об избавлении отстраданий. Многие философские школы пытались найти ответы на всеэти морально-этические проблемы. Одни философы утверждали, чточеловек обладает свободой воли, и полагали, что выбор его долженсостоять в уходе от общества; другие говорили, что вся жизньчеловека предопределена, поэтому не следует стремиться к лучшейдоле, а нужно лишь добросовестно выполнять то, что емупредназначено судьбой. Но философия не могла предложить

6

разрешения конфликта между индивидуумом и миром, которое былобы достаточно всеобщим. Гораздо более важную роль здесь играларелигия.

Начало упадка древних рабовладельческих обществознаменовалось поисками богов-спасителей, которые оградили бысвоих приверженцев от зла и смерти. Спасение мыслилось или вдействительной жизни (царство божье на земле), или в духовномслиянии человека с божеством. В это время получил распространениебуддизм и зародилось христианство. В них были преодоленыпартикуляризм, этническая или сословная ограниченность прежнихкультов. Обе эти религии обращались к человеку, обе признавалижизнь страданием и предлагали пути спасения от него. Эти пути вбуддизме и христианстве были различны: буддизм призывал кпреодолению страданий через отрешение от всех мирских связей(семьи, варны, собственности) и подавление всех желаний и такимобразом — к достижению полного успокоения. Христианство жепризывало к единению в религии, к любви, которая не должна делитьлюдей на своих и чужих. Христианство обожествляло страдание —именно страдающим должна была открыться божья благодать. Посуществу, в раннем христианстве проявилась психология человека,лишенного всех общественных связей и гарантий. Христианевоспринимали себя не членами какого-то определенноготрадиционного коллектива, что было характерно для общественнойпсихологии предшествующего периода, а всего лишь временнымистранниками на земле. И в то же время человек как личностьнаходился в центре всего христианского вероучения: он несответственность не только за свои личные действия, но и за всюмировую несправедливость, однако при этом он обладалвозможностью выбрать путь, который привел бы его к спасению (но нев этом мире). Универсализм проповеди будущих мировых религий,обращение этой проповеди к отдельному человеку вне его социальныхи племенных связей привели к тому, что эти религии пережилипородившие их древние общества и распространились за ихгеографические и хронологические границы.

Все упомянутые выше тенденции в социально-экономической идуховной жизни древних обществ наиболее полно проявились уже впоследний период их развития; они, по существу, были показателяминачинающегося упадка этих обществ.

Раздел написан: Свенцицкой И.С.

Упадок и гибель Древних обществ.

Третий период древней истории — приблизительно с рубежа нашейэры по V в. ее — эпоха разложения и гибели рабовладельческойформации и зарождения феодальных отношений в недрахрабовладельческих и поздних первобытных, так называемых

7

варварских, обществ. Датировка этого периода древней истории, как ипредыдущих, может быть только приблизительной, так как разныеобщества не одновременно подходили к рубежу рабовладельческой ифеодальной формаций.

Сущность последнего периода в истории древнихрабовладельческих обществ составляло проявившееся противоречиемежду достигнутым уровнем производительных сил и отставшими отних производственными отношениями вместе со всеми сложившимисянад ними надстройками. Возможности дальнейшего развитияпроизводительных сил в рамках рабовладельческих производственныхотношений оказались исчерпанными. Это противоречие привело кразложению всей рабовладельческой формации.

Ко времени поздней древности повсеместно распространилась — нетолько в классовых обществах, но и у окружающих их племен —выплавка стали. Стальные орудия (топоры, пилы, сошники, лопаты,ножи, долота, сверла и т. п.) повысили производительность труда вземледелии и ремеслах, а массовое применение стального оружия(мечей, кинжалов, наконечников стрел и копий, щитов, лат, поножей,шлемов и др.) усилило боеспособность войск.

Стальные орудия позволили вырубать леса и кустарники набольших площадях и отводить все новые и новые территории подземледелие и скотоводство. Этот процесс интенсивно происходил впериод поздней древности, например, в Центральной, Восточной, а кконцу древности и в Северной Европе и вел к быстрому ростународонаселения «варварской» периферии за северными рубежамиРимской империи. В Индии в первых веках нашей эры отвоевывалисьу джунглей новые земли. В Китае строились новые ирригационныесооружения в ранее не освоенных областях.

Усилившееся разделение труда и усложнение ремесленнойтехнологии повысили качество изделий ремесла и позволили делатьих более разнообразными. Так, появились посуда из прозрачногостекла и первые стеклянные зеркальца. Но многие техническиеизобретения не внедрялись в производство из-за недостаточнойзаинтересованности работников в производительности труда.

В старых классовых обществах, как восточных, так и западных,производительность труда в период поздней древности продолжалаувеличиваться не столько за счет освоения новых орудий труда,сколько за счет совершенствования навыков обращения с ужеизвестными орудиями и материалами, а также за счет улучшенияухода за зерновыми, садовыми и огородными культурами, за скотом иптицей.

В период поздней древности люди стали в большом количестверазводить лошадей, причем не только в горных и степных, но и влесных странах, например в Средней Европе. Однако, как и раньше,

8

лошадь продолжала использоваться преимущественно в военном деле,а не в хозяйстве. При пахоте и перевозке тяжестей применялись по-прежнему главным образом волы и ослы. На дальних торговых путях,пролегающих через степи и пустыни, первое место в качестветранспортного животного занял верблюд.

Экономические связи между отдельными странами стали теснее.Например, Великий шелковый путь связал Средиземноморье с Китаем.Дальнейшее развитие получило мореплавание: морские торговыесвязи вышли далеко за рамки Средиземноморья. Так, Индия навостоке вела морскую торговлю с Китаем, а на западе кораблииндийских купцов достигали Красного моря. В Южной Индиисуществовали поселения купцов из средиземноморских стран. Ввозновых товаров из далеких стран делал внешние формы жизнизажиточной части населения намного более богатыми иразнообразными.

Как было показано в предыдущих книгах нашего труда (см.:«Ранняя древность» и «Расцвет древних обществ»), развитиепроизводительных сил в течение древности сопровождалосьсовершенствованием производственной структуры обществ,изменением форм производства. Общим для всей древности былосочетание и взаимодействие в каждом обществе двух секторовэкономики — государственного и общинно-частного или частного. Назаре рабовладельческой эпохи государственный (дворцовый илицарско-храмовый) сектор экономики преобладал, а частный сектор,состоявший из хозяйств домашних общин, развивавшихся в пределахобщин территориальных, уступал в значении государственному.Кооперация и специализация производства в значительной мереименно в рамках государственных хозяйств объяснялась слабостьючастных хозяйств в ту эпоху. Единым направлением развитияэкономической структуры древних обществ было постепенноесокращение государственного сектора и возрастание частного. Приэтом характерная для древности тенденция к кооперациипроизводства, обусловленная относительной слабостьюпроизводительных сил, не исчезла, а приняла в эпоху расцветарабовладельческих обществ новую форму — создания более илименее крупных частных рабовладельческих хозяйств. Главной формойсамоорганизации свободных производителей и рабовладельцев сталигородские, гражданско-храмовые и подобные им общины. Периодырасцвета древних классовых обществ (особенно в IV-I вв. до н. э а внекоторых обществах, как, например, в римском, еще и в I — II вв. н.э.) были эпохой наибольшего распространения и развития частныхрабовладельческих хозяйств как в городе (например, в Риме), так и всельских местностях. Для социально-экономических отношениипоздней древности и раннего средневековья, т. е. приблизительно дляI тысячелетия н. э., характерен такой уровень производительных сил,особенно в области промышленности, который позволял создатьсредства насилия, дававшие господствующему классу возможностьперейти от эксплуатации рабов и близких к ним категории к

9

эксплуатации почти всей массы рядового населения. Достигнутыйуровень развития орудий труда и хозяйственных навыков, а такжесредств принуждения заставил и позволил эксплуатироватьработников, более заинтересованных в производительности труда,нежели рабы. Поскольку эти тогдашние орудия требовали приложениясилы только человека или тягловых животных, то в рамках мелкихчастных хозяйств вполне обеспечивалось на довольнопродолжительное время дальнейшее развитие производства. Теперьне было необходимости использовать только малопроизводительныйрабский труд (хотя от него еще долго не отказывались): ужепоявилась возможность эксплуатировать трудящихся, не лишенныхсобственности на средства производства (или на значительную ихчасть) и ведших собственные мелкие хозяйства.

Следует иметь в виду, что, как не было двух абсолютно одинаковыхрабовладельческих обществ, так же не было и одинаковыхфеодальных обществ. Мы не имеем возможности рассматривать здесьспецифику различных складывавшихся феодальных ооществ. Суть жефеодальной формации была везде принципиально одинаковой-и наВостоке и на Западе. Среди общих признаков феодализма необходимоподчеркнуть (абстрагируясь от конкретных особенностей условногоземлевладения и иерархического разделения политической властимежду представителями господствующего класса) одновременноесосредоточение и земельной собственности, и политической власти вруках либо отдельных феодалов, либо всего класса феодалов в лицеверховной государственной власти.

Итак уровень развития производительных сил в поздних древних (азатем и в средневековых) обществах обусловил господство вэкономике мелких частных хозяйств, а развитие производительныхсил в области промышленности дало в руки господствующего классаземлевладельцев средства превращения всей массы этих мелкихчастных хозяев в эксплуатируемых (феодально-зависимых) людей. Всоциально-экономической области разложение рабовладельческойформации выразилось в упадке рабовладельческой экономики,разложении полисной формы собственности и развитии независимойот городских общин земельной собственности(Например, в Римскойимперии именно на этих изъятых из ведения городов и поэтомусвободных от большинства налогов и повинностей землях ипроисходило наиболее успешное формирование элементовфеодализма.), в разложении территориальной общины какгражданского коллектива, упадке городов как центров товарногорабовладельческого хозяйства.

В эпоху древности, будь то на Западе или на Востоке, ведущееположение как центр экономической, общественной и политическойжизни занимал город. Древность начинается и кончается вместе срождением и смертью древнего города. Важнейшим показателемперехода от древности к средневековью является падение или покрайней мере полная перестройка городов в экономическом и

10

политическом отношении. Даже в тех случаях, когда в средние векасохранялись старые города, полностью изменялась их внутренняяструктура: исчезало понятие гражданства. Средневековые города какторгово-ремесленные центры, обладающие самоуправлением и независящие от феодала, возникают впоследствии на совсем другихосновах.

Древность продолжалась до тех пор, пока существовал класссвободных общинников, обладавших гражданским полноправием, невключенных в новый феодально-эксплуатируемый класс. Рабыостались и в средневековье; зато исчезли свободные и сознающиесебя полноправными граждане общин; даже формально свободныесредневековые крестьяне, там, где они были, фактически былинеравноправны, приравнивались к феодально-зависимым или дажебыли ими по существу. По наличию полноправных свободных, неэксплуатируемых, но и не принадлежащих к господствующему классу,иначе говоря, полноправных членов общин (главным образомгородских и храмовых), например, поздняя Вавилония VII—IV вв. до н.э. — это древнее общество, а по их отсутствию Арабский халифатVIII—Х вв. н. э. — это феодальное общество, хотя рабов всредневековом Арабском халифате, в том числе и в производстве,было даже больше. Переход к феодальному способу производствазаключался не столько в отмене рабства, сколько в отмене свободы.

В классовых обществах поздней древности продолжалисуществовать рабовладельческие отношения. Однако в недрахзашедшего в тупик рабовладельческого строя зарождались элементыотношений феодальных, и именно они, несмотря на свою слабость впериод поздней древности, выражали ведущую тенденциюисторического развития. Например, в поздней Римской империиантичная форма собственности и обусловленная еюрабовладельческая форма эксплуатации перестали бытьопределяющими факторами общественного развития; напротив, всесистемы социально-экономических и политических отношений,идеология и культура начали перестраиваться под влияниемскладывающейся феодальной формы собственности и обусловленнойею феодальной формы эксплуатации. Формационная принадлежностьобщества определяется не численностью того или иногоэксплуатируемого класса, а основной тенденцией общественногоразвития. Когда не только рабов, но и свободных граждан древнегообщества обратили в эксплуатируемых, тогда кончилась древность иначалось средневековье. В более ранние периоды древностиподневольных работников типа илотов подравнивали под рабов,теперь рабов и (ранее свободных) крестьян подвергают феодальнойэксплуатации.

Крушение рабовладельческих отношений и формированиефеодальных происходило в отдельных обществах и в разные сроки, ив разных формах. Эти различия были весьма существенны даже впределах одной и той же исторической общности. Так, в западной

11

половине бывшей единой Римской империи падениерабовладельческого строя сопровождалось гибелью Римскогогосударства и завоеванием его территории соседними народами; ввосточной половине Римской империи переход от рабовладельческогостроя к феодальному совершился без слома государственной машиныи потому более медленно: государственный аппарат старойрабовладельческой империи был приспособлен к нуждамразвивающегося феодального общества. Однако при всех различияхпроцесса смены рабовладельческих отношений феодальнымисущность его была единой: это была социальная революция, т. е.смена способов производства, вызванная резким несоответствиемстарых производственных отношений новым производительным силам.

Государства, возникшие на территориях, где никогда несуществовало древнего рабовладельческого общества (Скандинавия,Киевская Русь, Япония и многие другие), или на территориях хотя ивходивших в свое время в рабовладельческие государства, нообезлюдевших (Англия и др.), первоначально слагались какраннерабовладельческие, в них существовала сильная прослойкасвободных общинников и весьма значительный рабовладельческийуклад. Однако, существуя в условиях высокого уровняпроизводительных сил, отчасти перенятых у ранее вступивших на путьклассового развития обществ, подобные государства недолгоудерживались на этой стадии (которую иногда не вполне точноназывают «дофеодальной» или «предфеодальной»), вскоре и здесьуровень общественного развития выравнивался по болеераспространенному к тому времени феодальному. Лишь в областях,долго не имевших контактов с остальным миром (Африка южнееСахары, Америка), общества древнего типа продолжали существоватьдолго после того, как они исчезли в Европе и на Востоке.

В последний период древности трудящееся население классовыхобществ фактически сливалось в довольно единообразную массунеполноправных и эксплуатируемых людей, хотя и разделенныхформально сословными перегородками: господа все чаще переводилисвоих рабов в положение, близкое к феодальной зависимости; в то жевремя происходило превращение свободных людей в зависимыхдержателей чужой земли.

Сближение социально-экономического положения различныхкатегорий трудящихся создавало условия для их совместного участияв классовой борьбе. Примерами могут служить мощные народныевосстания в Ханьской империи в Китае и подобные движения впоздней Римской империи и в сасанидском Иране. В позднейдревности они нередко носили религиозный характер, являясь посвоей форме ересями — выступлениями против государственнойцеркви и официальной религии. Это было связано с тем, что церковь,став государственным учреждением, явилась союзником иидеологической опорой господствующих классов. В ходе классовойборьбы между народными массами, превращавшимися в

12

эксплуатируемый класс зарождавшегося феодального общества, иновым господствующим классом, который формировался из местныхземлевладельцев-рабовладельцев, а в некоторых обществах (в такназываемых варварских государствах) и из верхушки племен-завоевателей, древний рабовладельческий мир перестраивался всредневековый феодальный.

Разложение рабовладельческой формации проявилось также враспаде политической системы рабовладельческих обществ. В периодпоздней древности происходит крушение таких мировых держав, какРимская в Средиземноморье, Ханьская в Китае, Кушанская в СреднейАзии, империя Гупт в Индии. Территория некоторых крупных державбыла частично завоевана в III—V вв. соседними племенами инародами. Знать этих племен становилась во главе государств,созданных в завоеванных областях. Например, в V в. вся западнаяполовина Римской империи подпала под власть германских инекоторых других племен.

Но и на тех территориях, которые оставались под властью старыхимперий, происходили существенные политические сдвиги: городатеряли самоуправление, в то же время крупные частныеземлевладельцы постепенно превращались в своих поместьях вгосударей. Этот слой земельных магнатов формировался из членовцарских фамилий, из высших военачальников и чиновников, а вЗападной Римской империи — также из сенаторов. Фактически врамках поздних древних империй зарождалась феодальнаяраздробленность с характерными для нее междоусобицами. Крупныеземлевладельцы обзаводились собственным аппаратом управления ивсе меньше нуждались в центральной государственной власти.

Экономическая, а отчасти и политическая раздробленность,создавшаяся (или наметившаяся) в большинстве стран на рубежедревности и средневековья, способствовала вмешательству вовнутренние дела древних держав соседних племен и народов, в томчисле их вторжениям и завоеваниям; но была и другая, может быть,более важная причина этих вторжений.

Внутренний кризис поздних рабовладельческих обществсопровождался существенными сдвигами в их взаимоотношениях ссоседними народами. Кончился период преобладания силрабовладельческих государств над окружавшей их варварскойпериферией.

В течение веков и тысячелетий более отсталые народы, жившиевследствие своего примитивного хозяйства родо-племенным строем,служили объектом эксплуатации для более развитых в экономическом,классовом, политическом и культурном отношениях обществ.Последние использовали первобытную периферию как источникполучения сырья и рабов, обогащались за счет неэквивалентнойторговли со своими отсталыми соседями, наконец, имели довольно

13

благоприятные условия для своего внутреннего развития уже в силуотносительной внешней безопасности.

Разумеется, конкретная картина взаимоотношений передовыхрабовладельческих государств и отсталых первобытных обществ былавесьма сложной. Случалось, что отсталые народы обрушивалисьнашествиями на цивилизованные государства, не только грабя иоблагая их данью, но надолго превращая в пустыню. Но все же общийбаланс соотношения сил между варварской периферией ирабовладельческой цивилизацией складывался в пользу последней досамого начала нашей эры.

Рабовладельческую цивилизацию и варварскую периферию можноуподобить двум половинкам одного орешка, имя которого — древниймир. В самом деле, не только рабовладельческие общества не моглисуществовать (и уж во всяком случае процветать) без эксплуатацииокружающей периферии, но и первобытная периферия оченьнуждалась в тесных связях, прежде всего экономических, спередовыми классовыми обществами. Варвары получали от своихболее развитых соседей такие продукты и орудия, которые не умелиеще производить сами или которыми не располагали в достаточномколичестве и должного качества. Например, кочевые скотоводческиенароды, обитавшие севернее и западнее Китая, были заинтересованыв пограничных рынках, на которых они могли обменивать продуктысвоего скотоводческого хозяйства на продукты земледелия и ремеслаоседлого населения Китая (на рис, просо, ткани, металлическиеизделия и т. п.). В Центральной и Северной Европе, где в первыхвеках нашей эры обитали германские и другие племена, археологинаходят много римских ремесленных изделий, потребителями которыхбыли, несомненно, эти самые племена, и римских монет —свидетельство вывоза товаров с племенной периферии в империю.

Но развитие собственных производительных сил варваров не стоялона месте, чему способствовало заимствование опыта у болеецивилизованных соседей. Приблизительным рубежом, положившимконец сильной экономической зависимости варваров отрабовладельческих государств, явились III—V века н. э. ВЦентральной и Северной Европе, например, это подтверждается почтиполным исчезновением с этого времени изделий римского ремесла — спроизводством ремесленных изделий теперь вполне справлялисьместные мастера, в том числе оружейники. Германцы ко временивторжения в Римскую империю в IV—V вв. н. э. уже хорошо освоилиземледелие, овладели секретами коневодства и имели прекраснуюконницу, которая служила главной ударной силой при завоевании имиЗападной Римской империи.

Чем ближе к концу древности, тем более тесными становилиськонтакты между варварами и рабовладельческими государствами, хотяхарактер этих связей изменился по сравнению с предшествующимвременем. Рабовладельческие империи испытывали все большие

14

затруднения в пополнении своих армий за счет внутренних резервов,поскольку одним из важнейших проявлений феодализации былоослабление связей между подданными и центральной государственнойвластью. Мелкие земледельцы различных категорий все большепопадали в поземельную и личную зависимость от частныхземлевладельцев и ускользали из сферы управления центральнойвласти. Вследствие этого государство теряло налогоплательщиков ирезервы пополнения армии. Правители поздних древних империйстали практиковать в первых веках нашей эры массовое привлечениесоседних варваров в пределы империй как в роли поселенцев-земледельцев, так и особенно в роли воинов-наемников, обычноименуемых «союзниками» («федератами»).

В III—V вв. н. э. хозяйственное развитие многих племен, обитавшихпо соседству с западными и восточными империями, достигло такогоуровня, на котором развернулся бурный процесс социальногорасслоения. Возникающая военно-племенная знать выступалаинициатором войн с целью захвата различной добычи, в том числерабов. С ростом народонаселения на варварской периферии ивозможностей хозяйственного освоения все большего количестваприродных богатств чрезвычайно важное значение для племен,переходивших от первобытного строя к классовому, приобрел захватновых земель.

В эпоху великих переселений народов, охватывающую позднююдревность и раннее средневековье, почти вся варварская периферияпришла в движение. Бесчисленные племена и народы снимались сосвоих исконных мест и переселялись на огромные расстояния. В этихпереселениях участвовали не только кочевники-скотоводы, но иварвары-земледельцы, особенно если скотоводство у них не былорезко отделено от земледелия; они либо сами стремились расширитьтерриторию своего расселения, либо их теснили более сильныесоседи.

Древние цивилизации занимали широкий пояс земель,протянувшийся в Северном полушарии в зоне субтропиков и южнойчасти умеренных широт. Именно на этой территории существовалирабовладельческие государства в Европе, Азии и Африке. И воттеперь в эту полосу возделанных земель с густым населением ибогатыми городами, древними государствами и культурамиустремились периферийные народы, которые до поры до временинаходились как бы на втором плане мировой истории. Они отстали отпередовых обществ субтропической и умеренной зоны вследствиетого, что природные условия их стран были менее благоприятны дляразвития древних классовых обществ (речь идет именно о древнихчеловеческих обществах с их относительно примитивнымипроизводительными силами).

Когда же производительные силы периферийных народов достиглитакого уровня, что они смогли и в странах с более суровым климатом

15

получать достаточно высокие урожаи, разводить большие стада скота,добывать и обрабатывать металлы, накапливать запасыпродовольствия и других материальных ценностей, у них началсябыстрый рост народонаселения, стали зарождаться классы и зачаткигосударственности, возросла военная мощь.

Знакомство варваров с хозяйством и военным деломцивилизованных обществ очень ускоряло их социально-экономическоеи военное развитие. Многие варвары прекрасно знали военное делососедних рабовладельческих государств, потому что служили в своевремя в их войсках, нередко достигая высоких постов в армии игосударственном аппарате, а некоторые представители варварскойзнати подолгу живали при дворах царей и императоров в качествезаложников, причем получали соответственное (римское, персидское,китайское и т. п.) образование и воспитание и хорошо зналиположение в данной стране.

В конце древности и начале средневековья периферийные народыусилили натиск с севера и с юга на зону рабовладельческихгосударств. В III—VII вв. германские, славянские, сарматские,монгольские, тюркские, арабские и другие племена выступают противрабовладельческих империй все более мощными военными союзами.Соотношение сил между империями и варварами изменилось в пользупоследних. И хотя не все рабовладельческие государства былизавоеваны варварами, а некоторые и вообще не подвергались ихнашествиям, все же благоприятные внешнеполитические условия длярабовладельческих цивилизаций безвозвратно миновали.

Главной причиной крушения рабовладельческой формации вобщеисторическом масштабе явилось внутреннее развитиерабовладельческих обществ. Однако следует признать, чтозначительную роль в падении рабовладельческой формации сыграло иразвитие варварской периферии. Здесь имеются в виду не только идаже не столько варварские нашествия, сколько некотороевыравнивание уровней социально-экономического и военногоразвития древних цивилизованных обществ и окружающих их племени народов, поднимающихся на ступень цивилизации.

Очень примитивная по своей экономической сущности древняяформация, основанная на прямом физическом принуждении, взначительной степени подпиралась извне тем, что отсталаяпервобытная периферия веками и тысячелетиями была для классовыхобществ источником приобретения невольников и материальныхценностей. Неравномерность общественного развития отдельныхнародов можно наблюдать и в последующую — средневековую —эпоху, но в других формах, однако разбирать их здесь не место.

Варварские нашествия и завоевания III—VII вв. сопровождалисьразорением целых областей и гибелью людей как из местногонаселения, так и из среды завоевателей. Крушение

16

рабовладельческого мира и рождение феодального слились висторический процесс, сложный и мучительный для народных масскак старых классовых, так и молодых варварских обществ,—участников великих переселений народов,— но в то же время процессобъективно прогрессивный (Как и всякий процесс, он развивалсядиалектически, и прогрессивные достижения в нем соседствовали сопределенными потерями. Здесь прежде всего надо указать на резкоепадение грамотности населения и уровня положительных научныхзнаний во всем средневековом мире по сравнению с древностью.).

В падении древних обществ революционную роль играло иклассовое сопротивление рабов, которые вследствие сближения ихположения с закрепощаемыми свободными участвовали теперь вместес ними в народных движениях. Но чем более рабы боролись, темневыгоднее становился их труд для эксплуататоров и тем более онистремились найти новый объект для эксплуатации. Поэтомурабовладельческий строй стихийно, но неуклонно подрывали икрупные земельные собственники, переводившие свои хозяйства срабовладельческого пути на феодальный.

Исходя из современного уровня знаний, можно считать, чтоклассом, покончившим с рабовладельческой формацией, былипредшественники феодалов. Земельные магнаты, эксплуатировавшиевнеэкономическим путем новообразующийся класс лиц, не лишенныхсобственности на средства производства, забирают в свои рукиэкономику общества, и переход к новому, средневековомуфеодальному обществу выражается или оформляется в переходе кновому, феодализирующемуся классу политической власти. Когдаэксплуатация земельными магнатами нового низшего класса мелкихземледельцев разных категорий завершается сосредоточением в ихруках политической власти, начинается эпоха средневековья.

Этому сопутствуют два явления: одно из них — падение городов какоплота старых производственных отношений, как коллективныхорганизаций свободных граждан — представляет собой лишьоборотную сторону процесса смены классовых отношений; Другоеслужит предпосылкой взятия власти новым классом: это сильныйвнешний или внутренний толчок, разрушающий старуюгосударственную структуру. В Китае таким решающим толчком дляперехода к новой формации явилось восстание «Желтых повязок»,сломавшее государственную машину древнего 'общества и темзаставившее новообразующийся класс земельных магнатов взять всвои руки государственную власть; в Закавказье подобным толчкомпослужило уничтожение городов Сасанидом Шапуром II; в ЗападнойРимской империи — варварское завоевание, причем тут делоосложнилось еще и персональной сменой состава господствующегокласса, и созданием варварских королевств, которые, будучираннеклассовыми, вместе с тем сохраняли условия и гибнущегорабовладельческого, и возникающего на его месте феодального строя.

17

В Византии и в сасанидском Иране государственная машина не быласломлена, и тут переход к новой формации затянулся.

Как было упомянуто, во многих странах падениерабовладельческого строя сопровождалось вторжениями в нихсоседних племен и народов и даже завоеванием их территории, накоторой завоеватели основывали свои государства—так называемыеварварские королевства. Вторжения варваров, сопровождавшиесяразорением местного населения, были бедствием для народных массдревних рабовладельческих государств и тормозили развитиепроизводительных сил в завоеванных странах. Населениерабовладельческих держав, например Римской империи, по мере силсопротивлялось этим нашествиям. Если старая центральнаягосударственная власть не могла дать отпора завоевателям,организаторами сопротивления выступали земельные магнаты, что,кстати, способствовало росту их значения и в конечном счете взятиюими политической власти. Нередко осаду варваров с успехомвыдерживали хорошо укрепленные города.

В то же время в тех случаях, когда завоеватели подвергалирешительному слому государственный аппарат старыхрабовладельческих империй (самый яркий пример — завоеваниегерманскими племенами Западной Римской империи) и создавали назавоеванных землях свободные крестьянские общины, напримергерманские (франкские) в Галлии, славянские в Византии, ониобъективно оказывались участниками социальной революции, хотясубъективно — по своим осознанным интересам — выступали обычнокак враги местного населения, у которого отнимали землю и другоеимущество, которое убивали, захватывали в плен и порабощали.

Однако внешний лагерь участников социальной революции —вторгающихся варварских племен — нельзя считать обязательным ееэлементом. Ряд древних рабовладельческих обществ перешел кфеодализму без вмешательства племен-завоевателей, напримерАрмения и Грузия. Другие государства хотя и подвергалисьварварским нашествиям, однако уцелели, например Византия исасанидский Иран. Иногда иноземное вторжение происходило в ужефеодализировавшиеся государства (Иран, Китай). Наконец, известен итакой вариант завоеваний, когда в роли завоевателей выступаликочевники-скотоводы, превращавшие завоеванные земледельческиеобласти в пустыню. Так, для европейских народов пагубныепоследствия имело вторжение с востока в 70-х годах IV в. кочевников-скотоводов гуннов, которые шли, сметая все на своем пути, разрушаягорода и селения, грабя и убивая местных жителей. Такиезавоеватели, которые не могли внести ничего положительного вразвитие завоеванных стран, тормозили социальную революцию.

Гибель рабовладельческой формации и становление феодальнойсопровождались отмиранием ряда элементов древних культур —племенных, полисных, общинных — и зарождением феодальной

18

культуры, которая имела свои особенности в каждой стране. Однакоследует отметить по крайней мере одну черту, общую для всехфеодальных культур,—огромную идеологическую рольгосударственных религий (христианства, буддизма, мусульманства) вукреплении власти феодалов над крестьянами.

Зародившись в недрах рабовладельческих (буддизм, христианство)или разлагавшихся первобытных (мусульманство) обществ, этирелигии в фантастической форме выражали смутные мечтыугнетенных о социальной справедливости в этом или ином мире илихотя бы об утешении в страданиях. Благодаря этому они довольнобыстро распространились среди народных масс. Характерная чертаназванных мировых религий — выработка догм морали и подчинениеморально-религиозным догмам всей жизни населения. Местопервобытного наивного материализма общинных верований (вкоторых сами боги мыслились материальными и даже смертными)занимает теперь спиритуализм — провозглашение превосходства духанад плотью, изначальности духа и вторичности материи, а также иматериальных нужд человека.

Поскольку ни одна из подобных религий не призывала к активнойперестройке социальных отношений, такие религиозные ученияоказались приемлемыми и для господствующих классов, которыепостепенно приглушили социальный протест и в то же времяподчеркнули призыв этих учений к терпению и покорности,обращенный к трудящимся. Космополитизм таких религийспособствовал распространению их в различных странах.

К концу древности вследствие зарождения феодальнойраздробленности, а в некоторых странах и вследствие варварскихзавоеваний начинают вырисовываться контуры средневековыхгосударств.

Господствующий класс перестраивался на новые формыэксплуатации. Для этого ему было нужно получить кроме власти надвозможно большим пространством земли также и политическую властьнад проживающими на ней мелкими земледельцами, обладавшимисобственностью на средства производства. При этом собственностьпоследних на скот, рабочий инвентарь, жилье и подобные помещенияпо большей части являлась достаточно бесспорной. Сложнее обстоялодело с землей. Она могла быть собственностью отдельногопредставителя господствующего класса (аллод) или целойорганизации (например, церкви) или даже всего государства в целом.В любом случае экономическая власть над территорией и еенаселением непременно соединялась с властью политической, анередко и судебной. Таким образом, новые экономические отношениясобственности существенно отличались от господствовавших втипичных обществах древности. Что касается мелкихземлевладельцев, то земля могла быть в арендном или иномпользовании или же оставаться и в аллодиальной собственности

19

крестьянина либо свободной крестьянской общины (особенно впериферийных областях древнего мира или среди переселенцев изстран, где господствовали первобытнообщинные отношения). В этомслучае прибавочный продукт изымался у трудящегося населения ввиде налога, не принимавшего формы ренты. То же касаетсямусульманских стран, где теоретически все мусульмане (но неприверженцы других религий) были равны перед законом ивыплачивали меньше налогов, чем немусульмане. Однако даже когдафеодальный налог не принимал характера ренты, он существенноотличался от налогов, собиравшихся в классической древности, ибо тешли в какой-то мере на общественные нужды, а если и попадалипросто-напросто в руки представителей господствующего класса, товсе же для каждого из них налог и тем более рента-налог не былиосновным источником содержания и дохода. Новый характер налоговначинает складываться лишь в период поздней древности — какзачаток феодальных отношений.

Земельные владения новых магнатов становятся гораздо болеесамодовлеющими, чем прежние рабовладельческие; товарность ихрезко снижается, монетно-денежная система по большей частиначинает приходить в упадок, так как налоги и поборы с мелкихмалотоварных хозяйств легче и выгоднее взимать в натуре.Ремесленное производство в немалой мере перебазируется из города вимения магнатов (если только те, как нередко бывало в странах Азии,сами не делали города своими резиденциями). Одновременно идетпроцесс аграризации городов, превращающихся нередко вукрепленные поселки преимущественно сельскохозяйственногонаселения, а то и вовсе хиреющих. Весьма существенно, что античныеформы политического устройства вымирают и в городах, которыеперестают быть оплотом и последним убежищем древних формтоварного хозяйства, основанных на свободном труде в сочетании срабовладением.

Для перестройки всех общественных отношений, и прежде всегоотношений между господствующим и новым эксплуатируемым классом,который обладал своей собственностью на средства производства,недостаточно было чисто насильственного принуждения.Господствующий класс использовал как орудие духовногопринуждения народных масс те самые религиозные учения, которыесоздавались вначале самими массами или их идеологами в борьбе софициальной религиозной философией рабовладельческого общества.Но теперь эти учения были закреплены в жестких догматическихформах, которые устраивали пришедшие к власти верхи общества.

Такой способ производства, при котором господствующий классземлевладельцев, базирующийся на феодальной собственности,соединенной с политической властью, эксплуатирует путемвнеэкономического принуждения (т. е. не через рынок, а посредствомфизического и духовного, насилия) непосредственных производителей— крестьян и ремесленников, не лишенных собственности на средства

20

производства, за исключением земли, называется феодальным(Термин«феодализм» происходит от слова «феод», обозначающего особый видусловной земельной собственности, связанный с личной службой(обычно военной) нижестоящего феодала (вассала) вышестоящемуфеодалу (сеньору); но в марксистской исторической терминологииупотребляется в изложенном здесь более широком смысле.). Конечно,картина становления феодальной экономики была более сложной,нежели описанная нами (и, как мы предполагаем, основная) линия ееформирования. Достаточно упомянуть о разнообразии способовведения хозяйства в средневековой общине зависимых крестьян; илив феодальном поместье, или в ближневосточных крестьянскиххозяйствах, располагавшихся на государственной земле, аэксплуатировавшихся чиновниками. Однако ни черты общинногоколлективизма, ни элементы кооперации, специализации иразделения труда в поместье не могут заслонить главного признакапроизводственной структуры феодального общества —господствующего удельного веса мелкого частного производствакрестьян и ремесленников, обладающих собственностью на средствапроизводства и в то же время эксплуатируемых противостоящим имклассом. С развитием феодального способа производства былодостигнуто соответствие между относительно примитивными орудиямитруда и мелким частным производством. Именно поэтому наопределенной ступени общественно-экономического развития переходк феодализму стал исторической неизбежностью.

Литература:Неронова В.Д. Общие черты третьего периода древней истории./История Древнего мира.Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.5-21

21

Лекция 2: Римская республика ссередины II в. до 27 года до н.э.

Римская держава в период поздней республикию.

Новые римские территории получили статус, значительноотличавшийся от статуса Италии. Они рассматривались каксобственность римского народа и были лишены всякого элементасамостоятельности. Значительная часть земель конфисковалась исдавалась в аренду римским гражданам. В I в. до н. э. римляне сталипрактиковать вывод колоний за пределы Италии. Определенная частьземли осталась в руках местного населения, однако государство влюбой момент могло ее отнять. Кроме того, население провинций (кактеперь назывались эти территории) должно было платить большойналог— около одной десятой части всех доходов — в римскую казну. Вправовом отношении население провинций рассматривалось на одномуровне с подданными и стояло вне римского права.

Наместники провинций являлись командующими армией и главамигражданского управления и были подотчетны только центральномуправительству Рима. Наместник был, в сущности, хозяином страны, идля защиты своих прав провинциалы располагали только однимспособом, правда достаточно эффективным. Почти каждая общинаимела в Риме патрона из числа влиятельных граждан, с которым онавступала в отношения клиентелы. Патрон являлся представителемобщины перед римской администрацией. Хотя в период пребывания вдолжности наместник не подлежал суду, он мог быть привлечен кответственности после окончания срока. В 149 г. до н. э. по законуКальпурния Пизона была учреждена специальная судебная комиссияпо делам о вымогательствах. Поскольку судьями были сенаторы,осуждение или оправдание наместника зависело не столько от еговины, сколько от его политического положения в Риме.

Бесконтрольность провинциальных наместников, система клиентелыусиливали влияние частных лиц, что было явной угрозой дляколлегиального руководства и полисной системы относительноговнутреннего равновесия общественных сил. Затяжные и трудныевойны требовали длительного содержания войск вне Италии наотдаленных театрах военных действий. Это способствовалопрофессионализации армии и превращению ее как бы в особоесословие. Неэффективность частой смены командующих показала ещеВторая Пуническая война. В силу этого римляне были вынужденыпродлевать полномочия способным наместникам и полководцам, чтодавало в руки последних огромную власть.

Наиболее существенным экономическим изменением былоустановление господства рабовладельческого уклада в экономике. Римзнал рабство с древнейших времен, но до Пунических войн

22

рабовладельческое производство не играло главной роли(Конечно,римское общество до Пунических войн нельзя рассматривать ни какдоклассовое, ни как принадлежащее к какому-либо особому,дорабовладельческому, например «азиатскому», способупроизводства. Как уже говорилось во вводных лекциях, классовыйхарактер любого древнего общества определялся наличиемантагонизма между господствующим классом и классом рабов илидругих подневольных людей рабского типа. Этому не противоречилосуществование во все времена древности свободного производства,часто, особенно в ранние периоды, поставлявшего основную Массуобщественного продукта.—Примеч. ред.). Завоевания привели когромному притоку рабов. Достаточно привести некоторые цифры. В177 г. до н. э. после покорения Сардинии римляне захватили 80 тыс.рабов, в 167 г. при разграблении Эпира было продано в рабство 150тыс. человек, в 146 г. Сципион Эмилиан продал в рабство 50 тыс.оставшихся в живых карфагенян. Крупными рабовладельцами были восновном сенаторы и всадники. Помимо войны важными источникамирабства были долговая кабала в провинциях (особенно кабала задолги в государственную казну) и пиратство. Наконец, большую рольиграло и естественное воспроизводство рабов.

Рабы играли огромную роль в непроизводительной сфере, восновном в обслуживании знатных семейств. Большую группусоставляли рабы-гладиаторы, используемые не только для зрелищ, нои для личной охраны владельца.

В собственно экономике значение рабского труда было болееограниченным. Очень широко рабов использовали на трудоемкихработах в строительстве и в рудниках. Менее развит рабский труд былв ремесле; в сельском хозяйстве рабы играли значительную роль.

Хозяйства, основанные на рабском труде, имели определенныепреимущества перед мелким крестьянским хозяйством,заключавшиеся в больших возможностях концентрации испециализации. В III в. до н. э. в экономике Италии возрастает рольскотоводства, в котором рабы, по-видимому, играют основную роль.Наиболее эффективным использование рабов-пастухов было вкрупном хозяйстве, в то время как мелкое, судя по всему, сохраняетпрежний характер. Встает вопрос о соотношении этих двух типов.

Во II—I вв. до н. э. в Италии происходят значительные сдвиги всторону концентрации собственности. Появляются крупные поместья(латифундии), которым, однако, нельзя приписывать всеобъемлющеезначение. Более распространенным видом поместья была вилласредних размеров, обслуживаемая сравнительно небольшим числомрабов. В Италии остается и большое число мелких хозяйств. Рядмероприятий, проведенных государством во II в. до н. э.,способствовал увеличению их числа. Развитие рабствастимулировалось и увеличением товарного характера римскогосельского хозяйства. Преимущественное развитие получают более

23

доходные культуры — прежде всего виноград и фрукты. Производствозерновых значительно сократилось.

Следует отметить, что, хотя рабский труд во II—I вв. до н. э. неимел существенного преобладания над свободным, его доля быладостаточна для того, чтобы вытеснить часть свободныхпроизводителей из сферы производства и вызвать экономическийкризис.

В конце II в. до н. э. крестьянство Италии попадает в трудныеусловия. Разорение страны в ходе Второй Пунической войны нанеслонепоправимый удар италийскому земледелию. Длительные заморскиевойны приводили к отрыву собственников от их участков испособствовали их разорению. Немалое значение имели конкуренциядешевого привозного хлеба и развитие скотоводства, требовавшеебольших пастбищ. Пользуясь своим экономическим и политическимпреобладанием, сенаторы и всадники скупали участки крестьян,оккупировали огромные территории из ager publicus и тем самымстимулировали процесс экономической дифференциации.

Массы обезземеленных крестьян стекались в города, однако Рим неимел достаточно развитой промышленности, чтобы она могла втянутьих в себя. Огромдые средства, приобретенные грабежом провинций,позволяли содержать этот плебс за счет государственных дотаций.Борьба за власть внутри господствующих группировок вела кширокому распространению подкупа избирателей. Таким образом, вРиме со II в. до н. э. появилась значительная прослойка люмпен-пролетариата, паразитировавшего за счет общества. Постепеннопсихология этой прослойки изменилась настолько, что, даже имеявозможность получить участок, городской плебс не желал еювоспользоваться. Кризис сословия мелких собственников вел кухудшению боевых качеств римских войск. Это сказалось в ходе войн40—30-х годов и не могло не вызвать тревогу у наиболеедальновидных политиков.

Все эти обстоятельства привели к острому политическому кризису,который в современной литературе называется периодом гражданскихвойн. Гражданские войны явились результатом обострения всехпротиворечий римского общества: противоречия между рабами исвободными, между римлянами и неримским населением республики,наконец, противоречия между самими гражданами. Основнойпричиной этих событий было то, что к началу II в. до н. э. полисноеустройство Рима ни в политическом, ни в экономическом, ни вдуховном плане не соответствовало новым условиям. Если на Востокемонархические централизованные государства объединяли отдельныеполисы и создавали для них товарный рынок, то в Средиземноморьефункционально сходную централизацию осуществлял за счетпокоренных полисов и монархий один полис — Рим. Поэтому ясно, чтостарая политическая и идеологическая система, создавшаяся в Риме,

24

не могла уже быть адекватной историческим задачам, возникавшим вновых условиях.

Реформы братьев Гракхов.

Первой вспышкой кризиса был трибунат Тиберия Гракха. В 133 г. дон. э. избранный народным трибуном Тиберий Семпроний Гракхпредложил аграрный закон, имевший своей целью частичноевосстановление полисного равновесия времен ранней республики.Каждому владельцу ager publicus разрешалось удерживать не более500 югеров (125 га) земли; кроме того, он мог иметь еще по 250югеров на каждого взрослого сына с тем расчетом, чтобы во владенииодной семьи было не более 1 тыс. югеров земли. Излишкивозвращались в распоряжение государства. Из них должны были бытьнарезаны участки по 30 югеров и розданы беднейшим и малоимущимгражданам. Бывшие владельцы получали денежную компенсацию.Участки запрещалось продавать. Для наблюдения за проведениемаграрной реформы предполагалось избрать комиссию из трех человек.Закон в значительной степени повторял аграрный закон Лициния —Секстия, принятый еще в период борьбы патрициев и плебеев, и имелцелью реставрацию мелкого землевладения. Но Тиберий Гракх сделалвсе возможное для проведения передела земли наименееболезненным для нобилитета способом.

Тем не менее крупные собственники выступили против реформы. Имудалось привлечь на свою сторону коллегу Гракха, трибуна МаркаОктавия, который наложил вето на проект. После долгой борьбыТиберий решился поставить перед комициями вопрос: должен литрибун, противодействующий народу, оставаться в своей должности?В результате голосования Октавий был от должности отрешен; это былакт большого политического значения: народное собрание тем самымпоставило себя над магистратами. После смещения Октавия аграрныйзакон был принят. В аграрную комиссию вошел сам Тиберий Гракх иего родственники.

Триумвиры наткнулись на ряд трудностей, связанных сраспределением участков и сопротивлением крупных посессоров.Остро встал и финансовый вопрос. Воспользовавшись присоединениемПергама, Гракх провел закон, по которому полученные средстваиспользовалась для финансирования реформы.

Летом 133 г. до н. э., когда Гракх вторично выдвинул своюкандидатуру в народные трибуны, богачи оказали ему серьезноесопротивление. Во время одной из предвыборных сходок началасьдрака; разнесся слух, что Тиберий требует царской власти. Тогдасенаторы прямо с заседания сената отправились на место сходки;схватив скамейки, они принялись избивать сторонников Гракха. В этойстычке был убит Тиберий Гракх и 300 его приверженцев.

25

После габели инициатора реформы богатые посессоры началиборьбу за прекращение земельных переделов. Их задача облегчаласьтем, что разделы вызвали недовольство италийских союзников, земликоторых оказались затронутыми действиями аграрной комиссии.

В 125 г. до н. э гракханцы попытались уладить отношения ситаликами. Консул Фульвий Флакк предложил законопроект опредоставлении союзникам прав римского гражданства. Италикиподдержала предложение Флакка, однако в Риме его провалили. Вданном случае противники закона нашли поддержку в народномсобрании, которое не хотело делиться своими правами. Ответом нарешение Рима было восстание в латинской колонии Фрегеллах,которое вскоре было подавлено. С тех пор полные права римскогогражданства стали основным политическим требованием италиков.

В 123—-122 гг. до н. э. народным трибуном был младший братТиберия Гракха, Гай, выступивший с целой серией законов, которыесущественно изменяли социально-политическую структуру общества.Гай Гракх был настроен более решительно, чем Тиберий. Судя повсему, он был единственным из римских политиков, кто всерьезпопытался демократизировать общество. Это стремление усугублялосьжеланием мести убийцам старшего брата, которые занималируководящие посты в государстве. Кроме того, Гай Гракх пыталсярешить ряд наболевших государственных проблем, которые возниклив новых условиях. Это была первая попытка приспособить полисныйаппарат к нуждам крупной державы.

Прежде всего Гай восстановил аграрный закон Тиберия ипродолжил действие комиссии, работа которой дала плодотворныерезультаты. Землю получили около 80 тыс. человек. Однакоземельных фондов Италии оказалось недостаточно, и Гракх обратилсяк провинциям. В 122 г. до н. э. он издает закон о выводе колоний.Местом для первой из них была избрана бывшая территорияКарфагена, куда предполагалось вывести колонию под названиемЮнония. Выдвод заморских колоний впоследствии сыграл немалуюроль в романизации провинций. Кроме того. Гай организовалграндиозное строительство дорог и хлебных амбаров, чтопредоставило работу массам городского плебса.

Впрочем вскоре возникла новая сложность. Многочисленныйгородской плебс, привыкший жить за счет подачек, уже не стремилсяк получению земли, на которой надо было работать. Между тем этагруппа играла слишком большую роль при голосовании, чтобы ееможно было игнорировать. В интересах городского плебса Гракхпроводит закон, установивший продажу хлеба с государственныхскладов по сниженной цене. Улучшая положение беднейшегонаселения, закон имел и обратную сторону, способствуя роступаразитизма римского люмпен-пролетариата.

26

Одним из основных законов Гая был судебный. Из ведения сенатабыли изъяты судебные комиссии по делам о вымогательствах. Теперьсудьи выбирались из числа всадников. Вероятно, Гракх планировалусиление контроля за провинциальными наместниками, однаковсаднические суды оказались не менее коррумпированными, чемсенатские. Положение всадников было улучшено еще и тем, что Гайпредложил ввести в провинции Азия десятину, сбор которой сталсдаваться на откуп в Риме. Тем самым богатая провинция была отданана разграбление откупщикам (публиканам), которые чувствовали себяв полной безопасности под прикрытием всаднических судов.

Реформы 123 г. сделали Гракха самым популярным политиком Рима.Его авторитет был столь велик, что он без труда прошел в трибуны на122 г. Именно в это время Гракх предлагает один из самыхрадикальных своих законов: закон о предоставлении италикам правримского гражданства. Сенат и народ были раздражены этимпредложением. Противники Гая развернули широкую кампанию,используя любые приемы. Народный трибун Марк Ливии Друзвыступил с демагогическими обещаниями, чем сумел отколоть от Гаязначительную часть плебса. Сенат умело играл на суевериях,распространив слух о гневе богов из-за основания колонии напроклятом месте(Как известно, после разрушения Карфагена место, накотором он находился, было предано проклятию.). Популярность Гаяпадала. Закон об италиках не прошел. Еще более опасным было то,что Гракх потерпел неудачу на выборах 121 г., а консулом стал егозлейший враг Луций Опимий. Противники Гая поставили вопрос оликвидации Юнонии, что послужило поводом к решительномустолкновению. Опимий спровоцировал конфликт и добился того, чтосенат облек его чрезвычайными полномочиями для восстановленияпорядка. Гракх и Фульвий Флакк укрепились на Авентинском холме,где их атаковал Опимий. В ходе столкновения погибло 3 тыс. человек,в том числе Гракх и Фульвий. Движение было подавлено.

Противники Гракха не решились упразднить многие из его законов.Суды остались в руках всадников, откупная система продолжаласуществовать, остался в силе и хлебный закон. Объектом атаки сталааграрная реформа. В 121 г. до н. э. была отменена неотчуждаемостьгракханских наделов, еще через два года прекратила своесуществование аграрная комиссия.

В III г. до н. э. по закону народного трибуна Спурия Тория всегосударственные земли, находящиеся в частной аренде, былиобъявлены частной собственностью. Все переделы прекращались. Вдальнейшем частным лицам было запрещено заниматьгосударственные земли. Закон III г. явился важным этапом на путипобеды частной собственности на землю. Государственнаясобственность, бывшая основой полисного землевладения, начинаетсходить на нет.

27

Значение гракханских реформ было огромно. Они явились первымшагом на пути преобразования полиса в великую державу. Гракхивыдвинули на повестку дня ряд серьезных общегосударственныхзадач, решение которых стало необходимостью. Деятельность ихпривела к некоторой демократизации римского общества, хотя едва липравомерно приписывать им стремление к демократическомуперевороту. Гракхи были первыми, кто ввел новый стиль политики,основным элементом которого было достижение собственных целейпутем опоры на народное собрание и использование демократическихлозунгов. Политики такого тина получили название популяров.Популяры не составляли единого целого и преследовали различныецели, как правило чисто личные, но деятельность популяров сыгралабольшую роль в гражданских войнах. Борьба вокруг гракханскихреформ стала исходной точкой конфликта внутри римской общины.

Сицилийские восстания рабов.

30-е годы II в. до н. э. были отмечены еще одним симптомомкризиса. К этому времени началось первое крупное восстание рабов,происшедшее в Сицилии. Этот плодородный остров стал местомбольшой концентрации рабов. Кроме того, именно здесь эксплуатациярабского труда достигла наиболее крайних форм.

В 136 г. до н. э. в городе Энне вспыхнул рабский мятеж во главе ссирийцем Евном. Восставшие выбрали его царем под именем Антиоха.Весьма характерно то, что рабы р.е создали никакой новой формывласти, а использовали уже готовый вариант эллинистическоймонархии. Другим центром стал Агригент, где восстанием руководилкиликиец Клеон. Обе армии объединились. В течение нескольких летримляне посылали войска в Сицилию. Только в 132 г. консул Рупилийвзял центры восстания Энну и Тавромений. Клеон погиб в бою, а Евпумер в римской тюрьме.

В 104 г. до н. э. в юго-западной части острова началось новоевосстание. Во главе инсургентов стояли Сальвий и Афинион. Как и впервом восстании, рабы образовали самостоятельное государство,Сальвий был провозглашен царем и принял имя Трифона(Так авалиправившего в то время в Сирии узуриатора), Столицей был выбрангород Триокала. В течение двух лет (103 и 102 гг. до н. э.) рабыуспешно защищались от карательных экспедиций. В 102 г. Трифонумер. Его преемником стал Афинион. Только в 101 г. до н. э. консулМаний Аквилий разбил восставших в большом сражении, в которомАфинион погиб. После этого римляне взяли Триокалу и подавиливосстание.

Восстания рабов и движение за реформы в Риме не былинепосредственно связаны. Между свободным римлянином и рабомлежала настолько глубокая пропасть, что о каком-либо союзе не моглобыть и речи. Поэтому мелкие свободные землевладельцы участвовалив подавлении восстаний рабов вместе с крупными рабовладельцами.

28

Рабские восстания возникали стихийно, протекали недостаточноорганизованно и были обречены на поражение. В целом они былилишь эпизодами в истории античности и не могли перерасти вдвижение, способное уничтожить рабовладельческое государство.Более того, гораздо чаще встречались случаи, когда хозяевапользовались своими рабами в собственных политических целях. В. И.Ленин отмечал, что рабы «даже в наиболее революционные моментыистории всегда оказывались пешками в руках господствующихклассов»(В. И. Л е и и н. О государстве.— Полное собраниесочинений. Т. 39, с. 82.).

Марии и Сулла.

После подавления движения Гракхов позиции правящей группыусилились. Римская политическая жизнь контролировалась небольшимчислом знатных родов; исключительность их положения породиланебывалую коррупцию, охватившую весь государственный организм.Это явилось причиной нового политического кризиса, толчком ккоторому стала так называемая Югуртинская война (111—105 гг. до н.э.).

В 118 г. до н. э. умер нумидийский царь, сделавший наследникамидвух сыновей и племянника Югурту, между которыми началась борьбаза власть. Римляне разделили царство между этими претендентами.Через несколько лет Югурта ликвидировал обоих соперников ивопреки римскому арбитражу захватил Нумидию. Сенатскиепосольства смотрели на это сквозь пальцы, так как были подкупленыцарем. Весной 113 г. Югурта захватил г. Цирту и перебил всенаселение, среди которого было много римских граждан. Это вызваловозмущение римских всадников, под давлением которых былаобъявлена война. В 111 г. римляне начали успешное наступление,однако путем подкупа Югурта добился выгодного для себя мира. В 109г. война возобновилась. Римская армия, возглавляемая одним изпредставителей правящей олигархии, Авлом Постумием, потерпелапозорное поражение.

Это переполнило чашу терпения римлян. Народ, всадники и дажезначительная часть нобилитета выступили против правящей группы.Была создана специальная комиссия по расследованию событий,связанных с Югуртой. Ряд лиц, которые особенно себяскомпрометировали, подвергся изгнанию. В Нумидию был посланновый полководец. Квинт Цецилий Метелл, которому удалось добитьсяуспеха, и Югурта потерпел поражение. Тем не менее войназатягивалась. Партизанские действия нумидийцев значительноосложняли борьбу. В Риме началось недовольство Метеллом, откоторого ждали скорой победы. Этим воспользовался легат(Легат —заместитель командующего) Метелла Гай Марий, выходец изнезнатной семьи из г. Арпина в Лации. Марий выступил с критикойМетелла и обещанием быстро закончить войну, если его изберутглавнокомандующим. В своей пропаганде Марий использовал

29

демократические лозунги и недовольство нобилитетом со сторонывсадников и плебса. Разумеется, демократическая аргументация быладля Мария средством личного возвышения. Марий был избранконсулом на 107 г. и командующим в войне с Югуртой. Передотплытием в Африку он стал набирать подкрепления, впервыедопустив в ряды армии добровольцев из числа лиц, не входивших вцензовые списки. Теперь доступ в армию получили и пролетарии. Этоявилось последним шагом на пути профессионализации армии,которая окончательно утратила характер полисного ополчения ипревратилась в угрозу для республики.

Несколько позднее Марий провел другую военную реформу,подразделив легион в качестве военного соединения на воинскиечасти — когорты; когорта состояла из трех манипулов по 200 человек.Это улучшило маневренность легиона и значительно повысило боевыекачества армии. Когорта могла эффективно решать боевые задачи какв рамках более крупного соединения (легиона или группы легионов),так и самостоятельно (Ни манипул, ни центурия этими качествами необладали и ранее имели значение только как часть легиона. Теперьони стали воинскими подразделениями, подобно современнымбатальонам и ротам.).

Однако и Марию не удалось одержать быструю победу. Только в 105г. Югурта был оттеснен во владения своего тестя, царя МавританииБокха. После долгих колебаний Бокх выдал его римлянам. Последнийакт войны нанес удар по самолюбию Мария, поскольку честь поимкиЮгурты стали приписывать квестору Луцию Корнелию Сулле,которому Бокх непосредственно передал нумидийского царя. Сулласближается с врагами Мария, возглавляемыми родом Метеллов.

И все же авторитет Мария был огромен. В январе 104г. до н.э. емуустроили триумф (Торжественное шествие полководца и войска при ихвозвращении в Рим после победы), в котором провели пленногоЮгурту. После этого царь был задушен в римской тюрьме. ЧастьНумидии стала римской провинцией.

Еще в 113 г. до н. э. на северо-востоке Италии появились двагерманских племени — кимвры и тевтоны. После серии пораженийримлян постигла катастрофа. В 105 г. при Араузионе большая римскаяармия была наголову разбита германцами. Италия оказалась подугрозой вторжения. В этой ситуации происходит новое выдвижениеМария, который стал фактическим диктатором Рима. В течение пятилет подряд он избирался консулом. В 102 г. в битве при АквахСекстиевых Марий разбил тевтонов, а на следующий год приВерцеллах были уничтожены кимвры. Остатки этих племен былипроданы в рабство.

С окончанием войны отпала необходимость в особых полномочияхМария. Стремясь сохранить свою власть, он вступает в союз с двумяпопулярами — Сатурнином и Главцией. В 100 г. до н. э. Марий в

30

шестой раз стал консулом, Сатурнин был избран народным трибуном,а Главция — претором.

Сатурнин предложил аграрный закон, который предполагалнаделение землей ветеранов Мария, среди которых было немалоиталиков. Становясь жителями колоний, они автоматическиприобретали права римского гражданства. Местом колонизации быливыбраны Африка и Цизальпинская Галлия. Во главе всегопредприятия Сатурнин планировал поставить Мария, в руках которогоснова сосредоточивалась огромная власть. Закон имел еще одинпункт: в случае принятия его народным собранием сенаторы подугрозой изгнания должны были принести присягу в том, что будут егособлюдать.

Значительная часть сената и плебса выступила противзаконопроекта. Лишь путем открытого насилия Сатурнин сумел егопровести. Сенату пришлось дать требуемую присягу, только старыйвраг Мария Метелл отказался повиноваться закону и был вынужденпокинуть Италию.

Год кончился, и наступили выборы на следующий, 99 г. Сатурнинснова прошел в трибуны, а Главция претендовал на консульство.Атмосфера накалилась, популяры использовали все средства, вплотьдо политических убийств, что вызвало волну возмущения. Сенатобъявил осадное положение в городе. Марий, опасаясь слишкомдискредитировать себя союзом с Сатурнином, выступил на сторонесената. 10 декабря 100 г. до н. э. на форуме произошла схватка междулюдьми Сатурнина и сторонниками сенатской партии. Последниепобедили, а Сатурнин и Главция были убиты. Метелл вернулся изизгнания, Марий же надолго отошел от политики.

Мятеж Сатурнина сплотил сенат и всадников, однако этот союздлился недолго. В конце 90-х годов произошел конфликт из-запровинции Азия. Наместник Азии Муций Сцевола вел борьбу спроизволом публиканов в провинции. В ответ на это всадникипривлекли к суду легата Сцеволы Пубпия Рутилия Руфа. Несмотря наявную невиновность, Рутилий был обвинен в вымогательствах иприговорен к изгнанию.

Ответом на это скандальное дело была попытка консервативныхреформ. В 91 г. народный трибун Марк Ливии Друз, сын противникаГракхов, предложил вернуть суды сенату. Понимая трудность прямогонаступления на всадников, он предложил компромисс. Судыпередавались сенату, который пополнялся 300 новыми членами изчисла всадников. Проект встретил отпор с обеих сторон. Частьсенаторов вообще не хотела допускать всадников в свои ряды. Самивсадники понимали, что, будучи выгодным для некоторых лиц, планДруза был невыгоден для сословия в целом. Однако Друз не сдавался.Он предложил новый план колонизации и расширения хлебных раздач

31

и тем самым заручился поддержкой плебса. Несмотря на оппозицию,законы были приняты народным собранием.

После этого успеха Друз предпринял очередную попытку поставитьвопрос о предоставлении прав гражданства италикам. Как и егопредшественники, он потерпел неудачу. Провалом закона об италикахвоспользовались противники Друза, которые добились отмены иостальных его законов. Вскоре после этого Друз погиб от кинжаланеизвестного убийцы.

Многократные провалы законопроектов о союзниках убедилипоследних в необходимости самим выступить за свои права. В конце91 г. до н. э. в Аускуле Пиценском произошло восстание, к которомуприсоединилась значительная часть союзников. Движение имело дваочага: один — в Центральной Италии, где выступили племена марсов,пелигнов и др., другой — в Самнии, где против Рима поднялисьсамниты и луканы. Риму предстояло новое покорение Италии — однаиз самых трудных войн, которые он когда-либо вел. Союзникипредъявили Риму ультиматум с требованием прав гражданства.Ответом были репрессии против сторонников Друза. Италикиотделились от Рима, образовав независимое государство по типуримского с магистратами, сенатом и народным собранием. Столицейстал Корфиний, переименованный в «Италию». Началась война,получившая название Союзнической.

В 90 г. до н. э. италикам удалось одержать ряд побед, результатомкоторых было взятие римских крепостей. На юге самниты выбилиримлян из Кампании. Эти неудачи вызвали брожение в оставшихсяверными Умбрии и Этрурии. Римлянам пришлось пойти на уступки. Вконце года по закону Юлия гражданство получили жители союзныхобщин, еще не отпавших от Рима. В начале 89 г. был принят новыйзакон, согласно которому каждый член союзной общины, подавшийзаявление римскому претору в течение двух месяцев, становилсяримским гражданином. Эти маневры внесли раскол в ряды восставшихи позволили Риму начать наступление. В 89 г. была разгромленасеверная армия союзников и взяты Аускул и Корфиний. В Самнии сбольшим искусством и не меньшей жестокостью действовал Сулла,одержавший ряд побед над самнитами и луканами. К 88 г. восстаниебыло подавлено, ocтатки инсургентов отступили на юг Италии.Римляне готовились к последнему рывку, однако новыевнешнеполитические осложнения отсрочили окончательноеподавление восстания союзников.

Союзническая война была важным событием римской истории.Впервые после победы плебеев римская община была значительнорасширена. Число граждан увеличилось более чем вдвое. Римфактически перестал быть городом-государством. Но социальнаяструктура общества не изменилась; количественный ростгражданского коллектива не привел к его качественному изменению.Кроме того, новые граждане были распределены только в 8 из 35

32

триб, что сводило на нет их политические права. Предстояладальнейшая борьба.

В 90-х годах до н. э. на восточной границе Рима (в Малой Азии)усиливается Понтийское царство во главе с энергичным правителемМитридатом VI Евпатором. Захватив Боспор, Колхиду и МалуюАрмению и выдав дочь за армянского царя Тиграна, Митридат мечтало создании мощного государства, способного стать преемникомэллинистических монархий. Весной 88 г. понтийский царь вторгся вримскую Азию и без труда подчинил ее себе. Завоевание провинциисопровождалось страшной резней живших там римлян и италиков.Коренное местное население приветствовало Митридата,выступавшего в роли освободителя от ига римлян. После этогопонтийцы двинулись на Македонию и Грецию. Римские владения наВостоке оказались под угрозой.

Римское правительство решило послать в Грецию войска подкомандованием Суллы, который был консулом 88 года. В этот моментна сцене снова появился Марий, попытавшийся присвоить руководствовосточным походом. Он заручился поддержкой народного трибунаСульпипия Руфа, бывшего друзианца, который надеялся с помощьюМария продолжить деятельность Друза; Сульпиций вносит рядзаконопроектов. Из ссылки были возвращены многие жертвырепрессий 91 года; италиков предполагалось распределить по всем 35трибам; Марий должен был получить командование в войне наВостоке. Консулы устроили обструкцию и объявили юстиции(временное прекращение деловой жизни). Опираясь на ветерановМария и часть всадников, Сульпиций добивается отмены юстиция ипроведения своих законов. После этого Сулла бежит к стоявшей возлеНолы армии и поднимает ее против Рима. Впервые римская армиядвинулась против собственной столицы. Город был взят, Сульпицийпогиб, а Марий и некоторые из его сторонников, будучи объявленывне закона, бежали из Италии.

Сулла отменил законы Сульпиция и поспешил на Восток. Выборы на87 г. закончились компромиссом: консулами были избраны сулланецОктавий и противник Суллы Луций Корнелий Цинна.

Сразу же после отъезда Суллы между консулами начался конфликт,закончившийся победой Октавия. Цинна бежал на юг и по примеруСуллы двинул против Рима войска. К нему присоединились Марий иего сторонники. В июне 87 г. до н. э. сенат и Октавий капитулировали,консулами на 86 г. были избраны Марий и Цинна. Марианны вошли вРим, устроив страшную резню своих противников. Особенносвирепствовал отряд рабов, нанятый Марием. Репрессии принялитакие размеры, что Цинна был вынужден перебить этот отряд.

После смерти Мария в самом начале 86 г. Цинна стал фактическимдиктатором. В течение трех лет подряд он удерживал должностьконсула. Италики были распределены по всем 35 трибам, однако на

33

этом «демократизация» была окончена. Во всем остальном властьконтролировала небольшая группа людей, опирающихся на армию.Цинна и его партия утратили связь с демократическим движением. В84 г. Цинна был убит взбунтовавшимися солдатами. Это стало началомкризиса режима.

В это время Сулла успешно начал кампанию на Востоке. В середине87 г. он высадился в Греции и осадил Афины, вставшие на сторонуМитридата. К весне 86 г. город был взят. Между тем в Грециювступила и армия Митридата. Примерно в это же время в Грециипоявился также большой отряд марианцев во главе с ВалериемФлакком. Встреча двух римских войск едва не закончиласьстолкновением. В 86 г. Сулла разбил Митридата в двух сражениях —при Херонее и при Орхомене. Римляне снова овладели Балканами.

В армии Флакка вспыхнул мятеж. Сам командующий был убит, а наего место солдаты выбрали главаря мятежа Гая Фимбрию. Он двинулсяв Азию и разбил Митридата у Пропонтиды. В Эгейском море такжегосподствовал римский флот. В этой ситуации понтийский царь пошелна переговоры с Суллой. В августе 85 г. в Дардане был заключен мир,по которому Митридат освобождал все захваченные им римскиетерритории и выплачивал контрибуцию в 2 тыс. талантов.

После окончания войны с Митридатом Сулла готовится к борьбе сполитическими противниками. В Пергаме он встретился с войскомФимбрии, которое без боя перешло на его сторону. Сам Фимбрияпокончил с собой.

Весной 83 г. до н. э. Сулла с 40-тысячной армией высадился вБрундизии — на юго-востоке Италии. Гражданская война началась.Марианцы мобилизовали свыше ста тысяч человек, к нимприсоединились остатки самнитских инсургентов. У Суллы также быломного союзников. В Италии действовали войска Метелла Пия, сынаврага Мария; в Пицене оперировал молодой полководец Гней Помпеи;из Африки прибыл отряд во главе с Марком Лицинием Крассом. В 83 г.Сулла одержал крупную победу над марианцами. На следующий годво главе антисулланских сил встали два способных полководца —Карбон и Марий-младший (сын Мария). В Северной Италии марианцыбыли разбиты, Карбон бежал в Африку, а Марий был заперт в г.Пренесте. Вскоре город был взят сулланцами, а Марий покончилжизнь самоубийством. Остатки самнитов и марианцев двинулись наРим. 1 ноября 82 г. у Коллинских ворот произошло сражение, вкотором они были разбиты. Сулла стал хозяином Рима. Вскоремарианцы были вытеснены из Сицилии, Африки и Испании. Особоотличился Гней Помпеи, которому Сулла устроил триумф и далпрозвище Великий (Magnus).

По решению народного собрания Сулла получил диктаторскиеполномочия. В отличие от аналогичной магистратуры раннейреспублики они не были ограничены сроком и зависели только от

34

личной воли Суллы. Это, по сути дела, давало ему бесконтрольнуювласть и явилось первым опытом монархии в римских условиях.Другим характерным моментом было то, что особое положение Суллыбыло оформлено в рамках республиканской конституции. Наряду сдиктатором продолжали функционировать комиции, сенат ибольшинство магистратов; разумеется, они исполняли все, чтоприказывал им диктатор.

После победы Суллы Рим и Италию захлестнула волна репрессий.Диктатор составлял списки лиц, подлежащих казни (так называемыепроскрипции). Массовые репрессии проводились по всей Италии.Многие города были разрушены, другие лишены части владений.Помимо уничтожения политических противников Сулла преследовалеще одну цель — вознаградить армию, которая привела его к власти.Свыше 120 тыс. ветеранов диктатора получили землю в Италии.Многие небогатые офицеры стали обладателями больших капиталов.Сам Сулла приобрел огромное состояние в 1 млрд. сестерциев.Диктатор отпустил на волю 10 тыс. рабов-доносчиков, которые теперьстали в честь него называться «корнелиями».

Кроме этого, Сулла провел ряд реформ. Помимо ярко выраженногостремления подавить демократические элементы римского общества вних отразились попытки диктатора стабилизировать положениегосударства и избежать возможности возникновения конфликтныхситуаций. Во главе управления Сулла поставил сенат. Былаликвидирована цензура, теперь пополнение сената проходилоавтоматически. Низшие магистраты, квесторы, становилисьсенаторами после прохождения первой магистратуры. Сенат былпополнен 300 новыми членами. Ему были переданы суды.Существенному ограничению подверглись права народных трибунов,действия которых теперь нуждались в санкции сената. Бывшиетрибуны отныне не имели права занимать другие магистратуры.

Диктатор провел реформу административного деления: разделилИталию на муниципальные территории с правом самоуправленияполисного типа. Многие города стали колониями ветеранов. Закона одопуске италиков во все 35 триб Сулла не отменил. Севернойграницей Италии была объявлена река Рубикон.

В 79 г. по неизвестным причинам Сулла сложил с себя полномочия,а спустя год умер от болезни.

Анализируя основы принципата, Ф. Энгельс писал, что«материальной опорой правительства было войско, которое гораздоболее походило уже на армию ландскнехтов, чем на старое римскоекрестьянское войско, а моральной опорой — всеобщее убеждение, чтоиз этого положения нет выхода...»(Ф. Энгельс. Бруно Бауэр ипервоначальное христианство.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения.Изд. 2-е. Т. 19, с. 310—311.). Оба эти фактора появились к началуконфликта Мария и Суллы и окончательно сформировались в период

35

двух диктатур. С этого момента основной вопрос заключался не в том,будет ли существовать республика или авторитарный режим, а в том,кто будет диктатором.

Политический кризис в 70-50-е годы до н. э.

Реформы Суллы не могли вернуть социального мира. Ничто не моглоудержать победоносных полководцев от стремления захватить власть.Между тем смерть диктатора способствовала оживлению оппозиции, вкоторую входили представители различных слоев общества, тем илииным образом пострадавшие от сулланского режима. Их лидером сталконсул 78 года Марк Эмилий Лепид.

Будучи послан на подавление восстания в Этрурии, где местноенаселение стало прогонять сулланских колонистов, Лепид повернулармию на Рим. Только собрав большие силы, правительствосправилось с мятежом, в подавлении которого особенно отличилсяПомпеи. Лепид вскоре умер, а остатки его армии во главе с МаркомПерперной ушли в Испанию, где уже несколько лет шла ожесточеннаявойна.

Еще в 80 г. до н. э. в Испании началось восстание, возглавленноеталантливым полководцем Квинтом Серторием, который сумелобъединить римских эмигрантов и местные племена в единоедвижение. В течение ряда лет против него безуспешно сражалисьглавные силы римлян во главе с Метеллом Пием и Помпеем. В 72 г.Серторий погиб в результате заговора, организованного егоокружением. После смерти руководителя восстание было подавлено.

Примерно в это же время Италию охватило грандиозное восстаниерабов. В начале лета 73 г. из одной гладиаторской школы в Капуебежали 60 или 70 гладиаторов. Во главе их стояли фракиец Спартак игаллы Крикс и Эномай. Восставшие ушли на гору Везувий, где иобосновались в потухшем кратере. Вскоре число их значительноувеличилось. Римляне послали к горе отряд в 3 тыс. человек во главес претором Клавдием. Клавдий преградил дороги на вершину Везувия,но Спартак спустился с обрыва к нему в тыл и одержал победу. ВКампании гладиаторы разбили претора Публия Вариния. Восстаниеохватило юг полуострова. Когда Спартак прошел Кампанию иЛуканию, его армия достигла 70 тыс. человек. Вождь гладиаторовпланировал перейти через Альпы и вывести свою армию в свободныеот римлян земли. Против рабов были посланы оба консула 72 года —Геллий и Лентул. Среди гладиаторов начались разногласия, и отрядКрикса, состоящий из галлов и германцев, отделился от основных сил.У горы Гарган он был разбит римлянами. Спартак действовал сбольшим успехом, ему удалось одержать победу над обоимиконсулами и прорваться в Северную Италию. У г. Мутины он разбилвойска наместника Цизальпинской Галлии Гая Кассия, которыйпытался преградить ему путь. Наконец Спартак вышел к Альпам, цельбыла близка. Тем не менее этнически разнообразное большинство

36

армии Спартака отказалось уходить в неизвестные места ипотребовало повернуть на Рим. Спартак двинулся на юг. В это времяримляне мобилизовали все имевшиеся в Италии силы, во главекоторых встал претор 72 года Красе. Спартак продолжал отходить наюг, преследуемый римским командующим. Теперь он планировалпереправиться в Сицилию с целью начать там новое восстание.Гладиаторы вышли в Бруттий на «носке» Апеннинского полуострова,но переправиться на остров не смогли. Тем временем Красе провелров поперек перешейка и отрезал Спартака в Бруттий. ОднакоСпартак снежной ночью прорвал оборону римлян и вышел в Луканию.Теперь его целью был крупный порт Брундизий, где он надеялсязахватить флот и бежать из Италии.

На помощь Крассу были направлены войска Помпея, закончившиевойну с Серторием, а из Фракии были вызваны легионы МаркаЛициния Лукулла, которые заняли Брундизий. Спартак оказался вкольце. Весной 71 г. в Апулии произошло генеральное сражение сКрассом. Гладиаторы были разбиты, Спартак пал в бою. Остатки егоармии были уничтожены Помпеем.

В начале 70 г. в Риме сложилась напряженная обстановка. Армиидвух соперничавших полководцев, Помпея и Красса, едва не вступилив конфликт. Однако все закончилось компромиссом, оба быливыбраны консулами на 70 год. Под давлением общественного мненияони ликвидировали ряд законов Суллы. Была восстановлена властьнародных трибунов и цензура. По закону Аврелия Котты суды сталисоставляться из представителей трех социальных групп: сенаторов,всадников и эрарных трибунов(Эрарными трибунами называласьнаиболее богатая часть плебса.).

Вскоре Рим снова оказался под угрозой диктатуры. Причиной этогобыл небывалый размах пиратства, вызвавший необходимость боротьсяс ним в общегосударственном масштабе. По закону Габиния былорешено избрать полководца, который получал власть яа три года павсей прибрежной полосе Средиземного моря на 50 миль в глубину. Вего распоряжение поступал огромный флот и армия. На эту роль былвыбран Помпей. За 40 дней он очистил море от пиратов и разгромилих основную базу в Киликии. Эта кампания сделала его самымпопулярным полководцем в Риме.

Следующим этапом карьеры Помпея была так называемая ТретьяМитридатова война. После мира 85 г. до н. э. отношения между цареми Римом оставались напряженными, В 83—82 гг. произошелнебольшой инцидент, получивший название Второй Митридатовойвойны. В 75 г. до н. э. Никомед, царь Вифинии на северо-западеМалой Азии, завещал свое царство Риму. Это послужило поводом ктретьей войне. С 74 г. командующим на Востоке был Луций ЛицинийЛукулл. Он разбил Митридата и вытеснил его из Вифинии и Понта,заставив бежать к зятю, Тиграну Армянскому. Отказ последнеговыдать Митридата послужил поводом для войны между Римом и

37

Арменией. Осенью 69 г. до н. э. Тигран был разбит у Тигранакерта, в68 г. Лукулл двинулся на столицу Армении Артаксату (Арташат). Нопоход был неудачным, поскольку Лукулл вызвал недовольство своихсолдат, что парализовало его возможности. Митридат перешел внаступление, отвоевав Понт и Армению.

В начале 66 г. до н. э. командование передали Помпею. Митридатснова был разбит и вытеснен из своих владений. Ему пришлось бежатьв Колхиду, а оттуда — в Боспорское царство. Вскоре сын царя Фарнакподнял там мятеж, в результате которого Митридат погиб. Понт иВифиния были превращены в римскую провинцию. Вслед за этимПомпеи подошел к Артаксате и заставил Тиграна признать себявассалом Рима и отказаться от всех завоеваний. В 63 г. до н. э. вримскую провинцию была превращена Сирия; к ней вскореприсоединили Иудейское царство, пользовавшееся некоторымиправами автономии. Поход Помпея привел к новому расширениюРимской державы на Востоке.

За время отсутствия Помпея в Риме был раскрыт опасный заговор.Группа молодых нобилей, поддержанная ветеранами Суллы изначительной частью деклассированных элементов, попыталась,захватить власть. Во главе заговора стоял Луций Сергий Катилина,выходец из знатного, но обедневшего рода. В 63 г. Катилина пыталсястать консулом, выдвинув лозунги передела земли и отмены долгов,но потерпел поражение благодаря энергичным мерам известногооратора Марка Туллия Цицерона. Представитель всадническогосословия, Цицерон, став консулом, выдвинул программусотрудничества всадников и сената. Он выступил с речами,разоблачающими Катилину; Катилина бежал в Этрурию, гдеформировались военные отряды. Группа его сторонников в Риме былаарестована; сенат приговорил их к смертной казни. Это решение былопротивозаконным, так как римского гражданина нельзя было казнитьбез санкции народного собрания (именно на это указал своемвыступлении Юлий Цезарь). Но выступление ярого консерватораМарка Порция Катона склонило сенат к вынесению смертногоприговора. Сторонники Катилины были казнены, его отряд был разбитв битве при Пистории в начале 62 г. и сам он погиб в бою.

В конце 62 г. до н. э. в Брундизии высадился Помпеи. Boпрекивсеобщему ожиданию он распустил войска. После этого победоносныйполководец потребовал от сената утверждения всех его полномочийна Востоке и земельных раздач для своих солдат. Помпеи получилрешительный отказ. В этой обстановке он сближается с Крассом идругим влиятельным политиком — Гаем Юлием Цезарем. Негласноесоглашение этих трех лиц получило название Первого триумвирата. Спомощью своих союзников Цезарь стал консулом на 59 год до н. э. ипровел в жизнь требования Помпея. После окончания срока онполучил наместничество в Цизальпинской Галлии и Иллирии и началодну из самых крупных войн, которые когда-либо вел Рим. В планыЦезаря входило подчинение всей огромной территории

38

Трансальпийской Галлии, включавшей территорию современныхФранции, Бельгии, Нидерландов и Швейцарии.

В 58 г. до н. э. началось переселение кельтского племени гельветовиз нынешних швейцарских областей на запад. Под предлогом помощисоюзникам Рима кельтам-эдуям, подвергшимся нападению, Цезарьразбил гельветов. В том же году он отбил попытку вторжения вГаллию зарейнских германцев, а в 57 г. подчинил многочисленныеплемена бельгов, населявшие северо-восточную часть Галлии, став кконцу 56 г. хозяином всей страны. В 55 г. до н. э. Цезарь разбилвторгшиеся в Галлию германские племена узипетов и тенктеров исовершил демонстрацию против германцев, перейдя Рейн. Спустя двагода он повторил свою попытку. Набеги германцев на Галлиюпрекратились. В 55—54 гг. до н. э. были предприняты две экспедициив Британию. Несмотря на тактический успех, Цезарь не сталзакрепляться на острове. 52 год стал годом крупного общегалльскоговосстания, во главе которого встал способный вождь Верцингеторикс.После упорной борьбы Цезарь осадил его в крепости Алезии. Послеразгрома пришедшего на помощь галльского ополчения Алезиякапитулировала. К концу 51 г. восстания в Галлии были подавлены.Рим получил новые огромные территории.

Громадная добыча усилила влияние Цезаря. Кроме того, в галльскихпоходах он создал сильную и преданную ему армию. Все это вызвалоопасения Помпея, который начал сближаться с врагами Цезаря,возглавляемыми Катоном. Триумвират дал трещину еще в середине50-х годов до н. э. В 54 г. состоялся раздел провинций: Помпеиполучил Испанию, а Красс — Сирию и право вести войну с восточнымсоперником Рима — Парфией. В 53 г. в битве при Каррах римлянепотерпели сокрушительное поражение. Красс погиб в бою. Триумвиратраспался.

В 50 г. до н. э. Помпеи начинает склонять сенат к решению одосрочном прекращении наместничества Цезаря в Галлии. 1 января 49г. сенат принимает соответствующую резолюцию, игнорируяинтерцессию народных трибунов Марка Антония и Квинта Кассия. Этопослужило для Цезаря предлогом к началу гражданской войны.

Гражданская война 49-45 гг. до н. э. Диктатура Цезаря.

В начале января 49 г. до н. э. Цезарь перешел р. Рубикон(Попреданию, переходя через Рубикон, Цезарь сказал: «Жребийброшен». Название Рубикона вошло в поговорку для обозначенияважного бесповоротного решения.) и стремительным броском овладелСеверной Италией. Помпеи и его сторонники бежали из Рима, даже неуспев захватить государственную казну. Значительная часть войскПомпея капитулировала под Корфинием, сам Помпеи с пятьюлегионами отступил в Брундизий, откуда затем эвакуировался вГрецию. В июле — августе 49 г. Цезарь двинулся в Испанию, гдестояли семь легионов Помпея, и заставил их сдаться. В следующем, 48

39

г. Цезарь переправился в Грецию. После длительных военныхдействий и неудачного боя под Диррахием он разгромил Помпея врешающей битве при Фарсале (в Фессалии). Помпеи бежал в Египет,но власти Египта даже не дали ему высадиться; он был убит в лодке,когда плыл к берегу.

Преследуя Помпея, Цезарь с небольшим отрядом прибыл вАлександрию, где вмешался в династическую борьбу между молодымцарем Птолемеем XII и его сестрой Клеопатрой. После опасной изатяжной войны Цезарь одержал победу над Птолемеем и посадил напрестол Клеопатру.

За время отсутствия Цезаря положение изменилось не в его пользу.Помпеянцы собрали большие силы в Африке, где их поддержал царьНумидии Юба. Сын Митридата Фарнак, воспользовавшись гражданскойвойной в Риме, стал захватывать утраченные ранее области. Противнего двинулся Цезарь. В августе 47 г. до н. э. Фарнак был разбит.Вскоре после этого Цезарю удалось прекратить волнения в Риме. Вконце 47 г. он переправился в Африку, а 6 августа 46 г. армияпомпеянпев была уничтожена в битве при Тапсе. В Африке погибливсе лидеры антицезарианской партии, в том числе Катон Младший иЮба. В 45 г. состоялось последнее сражение этой войны: при Мунде, вИспании, были разгромлены сыновья Помпея; старший из них, Гней,пал в бою, младшему, Сексту, удалось бежать.

Еще в ноябре 49 г. Цезарь получил диктатуру, которую вскоре ссебя снял; в 48 г., после битвы при Фарсале, он снова сталдиктатором. После битвы при Тапсе он был назначен диктатором надесять лет, а с 45 г.— пожизненно. Кроме этого, Цезарь имелнекоторые трибунские полномочия и жреческое звание великогопонтифика, что делало его религиозным главой Рима. Как и в случае сСуллой, власть Цезаря была оформлена в рамках республиканскойконституции. Наряду с диктатором продолжали существовать комиции,магистраты и сенат. Состав сената был увеличено до 900 человек,число квесторов достигло 40. Но Цезарь получил право рекомендациикандидатов при выборах должностных лиц что существенноограничило политическую роль комиции. В отличие от Суллы Цезарьне проводил репрессий. Его лозунгом был бескровный гражданскиймир, многие помпеянцы были амнистированы. Свыше 80 тыс.ветеранов получили землю. С этой целью проводился вывод колонийза пределы Италии, в частности заново был основан Карфаген какримский город.

Цезарь изменил политику в отношении провинций. Была почтиликвидирована откупная система; в провинциях происходитразделение гражданской и военной власти. Цезарь был первым, ктоначал широко распространять права гражданства на провинциалов.Полные права гражданства получили северная часть Цизальпинской —Транспаданская Галлия и некоторые испанские города. Велосьграндиозное строительство. Чрезвычайно важной была проведенная

40

Цезарем реформа календаря. В своей внешней и внутренней политикеЦезарь наметил те тенденции, которые получили свое развитие впериод империи. Незадолго до смерти он начал подготовку кграндиозному походу на Парфию, который должен был статьреваншем за Карры.

Монархический курс Цезаря вызвал недовольство среди некоторойчасти его окружения. В 44 г. был организован заговор, во главекоторого встали бывшие помпеянцы Марк Юний Брут и Гай КассийЛонгин. 15 марта 44 г. до н. э. Цезарь был убит в сенате.

Гражданские войны после смерти Цезаря.

Заговорщики обладали весьма ограниченными силами и былиобязаны своим успехом только всеобщей растерянности. 17 марта 44г. сочувствующий им сенат вынес компромиссное решение: убийцыЦезаря получали амнистию, а все распоряжения диктатора оставалисьв силе. Последнее было выгодно и заговорщикам, поскольку многие изних занимали высокие посты согласно распоряжениям Цезаря, а одиниз них, Децим Брут, получал в управление Цизальпинскую Галлию.Власть вскоре перешла к видному сподвижнику Цезаря МаркуАнтонию, консулу 44 года. Антоний провел закон, по которомугалльская провинция доставалась ему. Децим Брут отказалсяподчиниться.

В это время в Риме появился 19-летний внучатый племянник ЦезаряГай Октавий, которого диктатор усыновил незадолго до смерти. Несумев найти общего языка с Антонием, Октавиан (После усыновленияон получил имя Гай Юлий Цезарь Октавиан.) сближается с сенатскойоппозицией во главе с Цицероном.

В начале 43 г. до н. э. Антоний двинулся против Децима Брута иосадил его в Мутине. Сенат объявил Антония врагом отечества ивыслал сильную армию во главе с консулами 43 года и Октавианом вранге пропретора. Марк Брут получил Македонию, а Кассий — Сирию.В двух сражениях у Мутины Антония потерпел поражение и бежал насевер. Оба консула погибли в бою, и сенат, не доверяя Октавиану,приказал ему передать войска Дециму Бруту. Это сблизило Октавианас Антонием. Октавиана поддержали бывшие ветераны Цезаря. Вноябре 43 г. Октавиан Антоний и наместник Ближней Испании МаркЭмилий Лепид были объявлены триумвирами для устройствагосударства с неограниченными полномочиями сроком на пять лет.

Прежде всего они решили расправиться с противникамипезарианпев. Убийцы Цезаря были поставлены вне закона. Послевступления в Рим триумвиры начали репрессии, которые превзошлидаже проскрипции Суллы. Террор уничтожил всех противниковтриумвиров и сопровождался грабежами и конфискациями.

Одной из жертв террора стал Цицерон.

41

В 42 г. до н. э. Антоний и Октавиан двинулись против Брута иКассия. В двух сражениях у Филипп (в Македонии) армиязаговорщиков была разбита, а Брут и Кассий покончили с собой.Октавиан уехал в Италию. Антоний остался на Востоке, где вел воины,имевшие целью расширение римских владений. Он вступил в союз сегипетской царицей Клеопатрой, а затем женился на ней.

У триумвиров появился новый соперник — сын Помпея Секст,уцелевший после битвы при Мунде. Он овладел Сицилией и создалтам своеобразное полупиратское государство, которое стало оплотомвсех врагов нового режима. В сентябре 36 г. Помпеи был разбит вдвух морских битвах и бежал в Малую Азию, где был казнен поприказу Антония. В этом же году Октавиан лишил Лепида властитриумвира.

Теперь Октавиан и Антоний остались один на один. Конфликт междуними был неизбежен. 2 сентября 31 г. до н. э. у мыса Акция (на югеПелопоннеса) состоялось решающее сражение. Флот Антония былразбит, так как Клеопатра в разгар боя отплыла в Египет, а Антонийбросился за ней; сухопутная армия сдалась без боя. Летом 30 г.Октавиан начал наступление на Египет и 1 августа торжественновступил в Александрию. Антоний, а затем и Клеопатра покончили ссобой. Египет был присоединен к римским владениям. Гражданскиевойны закончились победой нового диктатора, на сей раз навсегда.

В 27 г. до н. э. Октавиан принял имя Августа («благословенный,почитаемый») и титул принцепса («первого»—имелось в виду «изсенаторов»). Начался первый период истории Римской империи —эпоха принципата.

Кардинальным вопросом истории гражданских войн является вопросо том, можно ли считать события II—1 вв. до н. э. социальнойреволюцией. На наш взгляд, квалификация этих событии каксоциальной революции в марксистском понимании этого терминаневозможна. Гражданские войны не привели (и не стремилисьпривести) ни к смене способа производства, ни к смене формысобственности, ни к смене производственных отношений: в Риме тоговремени отсутствовал класс, способный на какое-либо революционноепреобразование общества.

Основные черты римской культуры периода республики.

В отличие от Афин Рим не создал высокой культуры в период своегостановления и процветания в качестве города-государства. Об этойэпохе его культурного развития мы знаем в основном лишь изсообщений позднейших авторов, рассматривавших прошлое своегородного города под неким определенным углом зрепия истремившихся доказать, что Рим достиг господства сперва надИталией, а затем и над остальными подчиненными им странамиблагодаря исключительным моральным качествам своих граждан:

42

мужеству, дисциплинированности, воздержанности, свободолюбию,высокому понятию о долге, уважению к божеским и человеческимзаконам, а главное — беззаветной преданности отечеству, радикоторого граждане не щадили ни трудов, ни детей, ни жизни. Целаягалерея иллюстрирующих этот идеал образов украшала раннююримскую историю: основатель республики и первый консул ЛуцийЮний Брут, осудивший на смерть своих сыновей, замешанных взаговоре в пользу изгнанного царя Тарквиния; Муций Сцевола,пробравшийся в лагерь осаждавшего Рим этрусского царя Порсены сцелью его убить и, будучи пойманным, сжегший на костре руку вдоказательство стойкости римлян, и др.

Мы не знаем ни когда сложились эти предания, ни какое зерноистины они содержат. Но, несомненно, они отражают мировоззрениеграждан древнейшего Рима, для которых их родной город с егонародными собраниями, сенатом, магистратами, богами, за конами,обычаями и традициями был высшей ценностью, высшей инстанциейодобрения и осуждения.

У римлян не было похожей на греческую развитой мифологии состройной системой представлений о сотворении мира и человека,взаимоотношениях и установлениях богов. Их религиозные воззрениядолгое время определялись представлением о присущих всемпредметам, процессам и явлениям внутренних силах, безличных инеопределенных, часто мыслившихся как множественности. Таковыбыли души умерших — маны (благодетельные души предков-покровителей — лары и зловредные тени не погребенных Должнымобразом покойников — ларвы); хранители отдельного Дома и всегогорода — пенаты. Множествен, видимо, был первоначально иважнейший из древнеиталийских богов — Марс, олицетворявшийнекогда силы дикой природы и территории, лежавшей за священнойграницей города.

Из богов, издавна имевших свою определенную индивидуальность,наибольшее значение приобрел Юпитер, бог возвышенностей, грома,дождя. Ему еще в конце царского периода, под именем «всеблагого,величайшего», был посвящен храм на Капитолии, и с тех пор Юпитерстал богом славы и мощи Рима, а с их ростом рос и его престиж.Совместно с Юпитером почитались покровительница матерей Юнона иставшая впоследствии покровительницей ремесла Минерва. Онисоставляли так называемую капитолийскую троицу небесных богов.

Культ исконных римских богов был долгое время примитивен.Только под влиянием знакомства с греками, главным образом изюжноиталийских городов, начали строиться храмы, изготавливатьсяизображения богов. За образцы брались греческие статуи, и римскиебоги стали отождествляться с греческими: Юпитер с Зевсом, Юнона сГерой, бог виноградников Либер с Вакхом-Дионисом, богиня садовВенера с Афродитой, богиня материнства и лунных фаз Диана сАртемидой, бог купцов и ремесленников Меркурий с Гермесом, Марс с

43

Аресом. Очень рано, не позже начала IV в. до н. э., в Риме уже былаизвестна легенда об Энее, сыне Афродиты и троянского царя Анхиза,который по воле богов после гибели Трои, преодолев многопрепятствий, прибыл в Италию и стал царем города Альба-Лонга идедом Ромула и Рема, основателей Рима. Таким образом, судьба Римакак бы включалась в судьбу греческого мира, его богов и героев.

Но, позаимствовав у греков их учения и легенды о богах, римлянесоздали еще раньше и свой миф, который, как и всякий миф,повествовал о прошлом, объяснял настоящее и давал людямруководство к их действиям. История Рима, города, возникшего попредначертанию богов, организованного по подсказанным богамизаконам,— такова была центральная идея римского мифа. Этот мифопределял и основные моральные ценности, основные, необходимыедля служения Риму добродетели, которые и сами обожествлялись. Ужев первой половине V в. до н. э. был воздвигнут храм Верности.Издавна связанная с Юпитером, гарантом верности клятве, онаопределяла отношения между патронами и клиентами, солдатами иполководцами, гражданами и городом, союзными городами и Римом.Всеобъемлющей добродетелью было Мужество. Оно включало ихрабрость на войне, и стойкое исполнение долга, и силу, помогающуюпротивостоять всяким соблазнам, и соблюдение подобающего мужчинедостоинства, выдержки, умеренности, строгости. Наградой заМужество была Почесть — заслуженное одобрение, уважение и почет.В период борьбы патрициев и плебеев формировалось и понятиеСвободы. В 238 г. до н. э. ей был посвящен храм, но еще задолго доэтого она почиталась вместе с Юпитером.

Римский народ, свобода народа, долг служить всеми силами Риму налюбом месте, в любой роли — такова была основа системы ценностейримлян периода расцвета их города-государства. Она не требоваласанкции личного суждения и оставляла весьма мало простора личнойинициативе.

Во II—I вв. до н. э. неизмеримо возросла тяга к греческой культуре.Со всех концов эллинистического мира в Рим свозили картины истатуи, платили бешеные деньги за образованных греческих рабов.Римляне все больше привыкали к театру, черпая из пьес краткиеафоризмы греческой философии. Появилось много новых поэтов идраматургов.

Наиболее распространены в Риме были философские школыэпикурейцев, стоиков и академиков, соединявших положения Платонаи Аристотеля, хотя в значительно модифицированном виде.

Об эпикурействе на римской почве мы знаем из поэмы знаменитогофилософа-эпикурейца I в. до н. э. Лукреция «О природе вещей».Свою цель Лукреций видел в борьбе со страхом перед богами ипосмертной судьбой души, страхом, порабощающим человека итолкающим его на многие преступления. Боги существуют, но,

44

бесстрастные и невозмутимые в своем совершенстве, они невмешиваются в дела людей. Чтобы доказать этот тезис, Лукреций даетестественное, основанное на движении атомов — первичныхнеделимых частиц материи — объяснение функционирования космосаи его частей: небесных светил, земли, растений, животных, людей. Всвоем вечном движении несозданные и неразрушимые атомы,сталкиваясь и соединяясь, образуют все многообразие явленийприроды. Душа человека, как и весь мир, материальна, онауничтожается со смертью, и поэтому бояться смерти бессмысленно.Бессмысленно также, как это свойственно многим философам,сомневаться в достоверности свидетельств наших органов чувств. С ихпомощью мир может быть познан таким, каков он есть вдействительности.

Лукреций выдвинул теорию прогресса природы и человечества.Простые растительные и животные формы предшествовали болеесложным: менее приспособленные вымирали, более приспособленныевыживали, хотя и в их строении далеко не все так целесообразно, каксчитают те, кто верит в акт божественного творения. Самое сложное ивысокоразвитое животное — человек появился последним. Вначалелюди жили, как звери, не имея ни семьи, ни законов, ни искусств иремесел. Научившись добывать огонь, они сделали первый шаг кболее культурной жизни, а создав семью, поняли необходимостьобъединения, чтобы дать детям более надежную защиту. Сперва имиправили наиболее сильные — цари, затем подчиненные законам —магистраты. Мощным орудием объединения людей было развитиеязыка. Наблюдая за явлениями природы, люди научились возделыватьземлю, добывать и плавить медь, а потом железо. Так, постепенноподражая природе, они развили все ремесла и искусства сами, безвмешательства богов, которых многие считают первыми учителямилюдей. Но, все еще плохо понимая законы природы, пугаясь грозныхявлений, видя необъяснимые сны, люди создали богов и стали ихчтить. Страх породил и богов, и дикие, подчас жестокие обряды,выгодные лишь лживым жрецам. Только избавившись от страха,человек станет жить счастливо и справедливо, направляя волю и умна дальнейшее познание мира.

Широкое распространение получили идеи стоической школы,издавна имевшей приверженцев среди римской знати. Стоицизмпривлекал римскую аристократию своей строгой концепциейдобродетели, соответствовавшей исконным римским традициям. Номногих бескомпромиссный ригоризм стоиков отталкивал, и онипредпочитали более мягкое учение академиков. К ним принадлежал иЦицерон, много сделавший для пропаганды греческой философиисреди римлян. Он написал ряд сочинений, в которых в доступнойформе изложил доктрины философских школ.

Академики в известной мере склонялись к скептицизму, отвергаявозможность познания на основании свидетельств чувств, посколькунет якобы никакого критерия для проверки их правильности. Так,

45

например, солнце мы видим маленьким, тогда как на самом деле оноочень велико, больному мед кажется горьким и т. п. Кроме того,чувства отражают лишь вечно меняющееся, преходящее, возникающееи гибнущее. Их показания порождают лишь мнения, а не истинноезнание. Не отрицая того, что человеку следует жить согласновелениям природы, академики указывали, что, поскольку человексостоит из души и тела, постольку хотя душа, несомненно,возвышеннее тела и призвана повелевать им, как господа повелеваютрабами,— тело имеет право на удовлетворение своих потребностей, азначит, и внешние блага отнюдь не безразличны, как считали стоики.Правда, добродетель стоит на первом месте, но для достиженияполного счастья нужны также телесное здоровье, сила, красота,хорошее происхождение, обеспеченность, дающая досуг длясамосовершенствования, для занятий наукой и философией.

Сам Цицерон, разделяя некоторые основные взгляды академиков,вместе с тем, как римлянин, модифицирует их, ставя во главу углаположение о долге человека служить обществу, т. е. Риму. Онвыступает против тезиса эпикурейцев о том, что мудрец не долженвмешиваться в политику. Республика — дело народа, соединившегосяв общем согласии и для общей пользы, но не из слабости, какполагают эпикурейцы, а в силу естественного стремления к единениюс другими людьми, соблюдению законов и справедливости.

Разнообразие философских воззрений в конце II и в I в. до н.э.было лишь одним из проявлений общего раскола прежде монолитногогражданства; раскол этот имел место во всех сферах культуры, впервую очередь в интерпретации наиболее актуальных длясовременной политической борьбы вопросов истории Рима. Так, дляСаллюстия, активного сторонника Цезаря, противника партии сената,римское прошлое — достойный подражания образец. Но теперьгосударство пришло в упадок и неминуемо погибнет, если непроизойдут коренные перемены. Причины упадка — ужасающая порчанравов, задевшая и плебс, но особенно сильно поразившая знать —нобилитет. Подкупный, развратный, своекорыстный нобилитет всегдабыл врагом народа, отвоевавшего себе свободу в эпоху борьбыпатрициев и плебеев. Рим. был велик, пока оставался сильным исвободным плебс и его представители — народные трибуны,государство крепло благодаря его победам. Власть народа и страхперед сильными внешними врагами держали знать в узде, но, когдабыл разрушен Карфаген, сдерживающее начало исчезло. Жаждавласти и богатства стала проявляться все более открыто. Встремлении к ним аристократы разорили и развратили подачкамиграждан, утративших завоеванную ими когда-то свободу. И все жетолько народ представляет собой силу, еще способную спасти Рим. Егозадача — вернуть себе свободу и власть, узурпированнуюнобилитетом. Он должен осознать свою силу, вспомнить, что всерешения консулов и сената имеют значение, лишь пока он ихвыполняет, действовать так же активно, как некогда боровшиеся спатрициями плебеи или как позже Гракхи.

46

Однако для Саллюстия, несмотря на его демократизм, «народ» —это скорее средние слои, и в первую очередь мелкие землевладельцы,составлявшие некогда основу города-государства, а не тот реальносуществовавший тогда городской плебс, который в последниедесятилетия республики наиболее активно выступал против сената икоторый для Саллюстия был таким же результатом разложениядревней республики и порчи нравов, как и нобилитет.

Различным стало и отношение к религии. Несмотря нанеоднократные запрещения заниматься астрологией и магией, вгубительную силу которой верило большинство, даже образованныелюди, интерес к этим «тайным наукам» непрерывно рос. К астрологамобращались постоянно такие деятели, как Марий, Сулла, Помпеи.Бродячие чародеи и гадатели по дешевке предсказывали будущееплебеям и рабам, составляли для них магические таблички собращением к различным демонам, имена которых имели особыйтайный смысл. Претенденты на высшую власть в государствесвязывали себя с теми или иными, якобы особопокровительствовавшими им божествами: Сулла — с Фортуной иАфродитой, Цезарь — с Венерой, считавшейся родоначальницей родаЮлиев, Антоний — с Дионисом, Октавиан — с Аполлоном.

В широкие массы окрашенная восточными влияниями мистика ифилософские концепции проникали мало. Даже рабы и отпущенникиявно азиатского происхождения посвящали свои дары римским ларам,Меркурию, Гераклу, Минерве, Фортуне. Но и в этих слоях отношение кбогам изменилось. Оно становилось более личным, непосредственным.Человек уже обращался к богу не только как член какого-токоллектива, а и сам за себя, давал обеты и приносил благодарность заисцеление, удачу, освобождение от рабства. С I в. до н. э. нанадгробиях появляются обращения к благодетельным душам умерших— манам с просьбой быть благосклонным к покойному за егодостойную жизнь, которая должна обеспечить бессмертие его душе.Вместе с тем сторонников находило и эпикурейское отношение крелигии.

В I в. до н. э. кружок молодых поэтов, «неотериков», усиленнокультивировал заимствованное у эллинистических поэтов искусствописать поэмы и стихи на мифологические темы, исполненные ученыхрассуждений в вычурной форме. К этому кружку принадлежал и одиниз лучших поэтов Рима — Катулл. Он также отдал дань увлечениюэллинистическими образцами, но главной его темой была вначалесчастливая, затем несчастная, мучительная любовь к одной изсветских «львиц», Клодии, фигурирующей в его стихах под именемЛесбии.

Впервые в Риме любовь, все ее перипетии, радости и страданиязаняли такое место в литературе. Впервые поэт решился поставитьсвою возлюбленную на пьедестал, подобающий лишь богине, и

47

позволил своим личным переживаниям заслонить для него весьостальной мир, порвав в этом смысле со всеми традициями предков.

Внимание к личности, к психологии людей со всем многообразиемих характеров и статусов определяли в основном римское искусство илитературу того времени. В изобразительном искусстве помимоподражаний греческим образцам получил распространениескульптурный портрет, творцы которого стремились наиболеереалистически передать индивидуальные черты своего оригинала.Авторы, писавшие для театра (наиболее значительным из которых былПлавт, III—II вв. до н. э.), пользовавшегося все большейпопулярностью, хотя и заимствовали сюжеты и формы из «новой»греческой комедии, стали обращаться к ситуациям из римской жизни,создавать пьесы, отражавшие быт простого народа. Ораторы,выступавшие в народных собраниях и на судебных процессах,совершенствовали не только форму своих речей, но и мастерствохарактеристик людей и ситуаций. Многие речи Цицерона читаются идо сих пор как «остросюжетные» новеллы. Дальнейшее развитие всеэти тенденции получили в культуре эпохи империи.

Для раздела 8 редколлегия использовала сокращенный вариант гл. 2 из книги Е. М.Штаерман «Кризис античной культуры» (М., 1975).

Литература:Егоров А.Б. Римская республика с середины II в. до 27 года до н.э./История Древнегомира. Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.22-48

48

Лекция 3: Социально-политическоеи экономическое развитие раннейРимской империи.

Династии Юлиев—Клавдиев и Флавиев.

Римская империя существовала пять столетий — с 27 г. до н. э. до476 г. н. э. (476 год, когда был ввергнут последний западноримскийимператор, является традиционной датой конца Римской империи.). Заэто время она прошла сложный путь развития от расцветарабовладельческой формации до ее падения. Эпоху империи принятоделить на два периода: раннюю империю (с 27 г. до н. э. до конца IIв. н. э.) и позднюю империю (III-V вв.н.э.).

Государственной формой ранней Римской империи был принципат.Октавиан хорошо помнил судьбу Юлия Цезаря и считался с тем, что вримском обществе еще сильны республиканские традиции и чтооткровенная единоличная диктатура раздражает и нобилей и народ.Поэтому, став единоличным правителем Римской державы, онустановил государственное правление в форме принципата, прикоторой, по выражению философа Сенеки, «государь спрятался водежды республики». В 27 г. до н. э. Октавиан принял титулпринцепса. Это был старый республиканский титул: так называлсяпервый по списку сенатор, которому первому предоставлялось словона заседаниях («первый среди равных»). Формально Октавиансохранил все старые республиканские учреждения и должности:сенат, трибутные комиции, консулов, цензоров, трибунов и т. д.Личная власть Октавиана обеспечивалась сосредоточением в егоруках ряда высших республиканских должностей. Он и его преемникиимели пожизненную власть трибунов, возобновлявшуюся каждый год;эта должность обеспечивала им личную неприкосновенность ипозволяла налагать вето на постановления сената и народногособрания, на распоряжения должностных лиц. Октавиан несколько разбыл ценаором и производил чистки сената, исключая из него своихпротивников. Неоднократно и по нескольку лет он был консулом.Октавиан имел пожизненный титул императора. Во временареспублики его получали полководцы, одержавшие особенноблестящие победы, за которые армия провозглашала ихимператорами. У Октавиана же этот титул стал постоянным и началприобретать значение «государь». В качестве проконсула Октавианруководил внешней политикой Рима и был главнокомандующим всемиримскими войсками. Под его непосредственным управлениемнаходились важнейшие пограничные провинции(Остальные провинциинаходились официально под управлением сената, который назначалтуда проконсулов или пропреторов. Но Август контролировал ихдеятельность, посылал им свои распоряжения.), где размещалосьбольшинство легионов,— Галлия, Иллирия, Македония и Сирия. Египет

49

был его личным владением. Октавиан был верховным понтификом(верховным жрецом). Кроме того, он получил еще два почетныхтитула: Август («благословенный») и Отец отечества. При этомОктавиан объявил себя реставратором Римской республики. Онвсячески подчеркивал свое уважение к республиканским учреждениями к старинным нравам и обычаям; носил простую домотканую одежду;редко выступал с речами, поручая это своим друзьям.

Несмотря на все эти республиканские декорации, Октавиан Августбыл единоличным диктатором, монархом, императором уже в новомзначении этого слова — «государь». Он сосредоточил в своих рукахвсе нити государственного управления, всю высшую гражданскую ивоенную власть. Наряду со старой государственной казной,оставшейся в ведении сената, Октавиан организовал более богатоесобственное казначейство — фиск. Только фиск ведал чеканкойзолотой и серебряной монеты. Сенатской казне, эрарию, былооставлено право чеканки лишь медной монеты.

Гай Юлий Цезарь Октавиан Август стал основателем династииЮлиев — Клавдиев. Его преемники были его родственниками. Такимобразом, в Римской империи установился принцип передачи власти,свойственный наследственной монархии. Правда, он соблюдался невсегда и действовал не автоматически. Августы, как стали называтьсяримские императоры, обычно усыновляли предполагаемогонаследника, но были и другие возможности выдвижения императоров;большую роль в их выдвижении играла армия.

Октавиан принадлежал к богатой и знатной семье. Завещание ЮлияЦезаря способствовало выдвижению его на одно из самых видныхмест в гражданских войнах поздней республики. В ходе борьбы завласть у Октавиана выработались черты, полезные для будущегоправителя Римской державы. Он умел видеть свои недостатки искрывать их. Например, поскольку в самом начале его политическойдеятельности обнаружилась его полная бездарность как полководца,он никогда больше не пытался лично руководить военнымидействиями. Он умел располагать к себе людей и подбиратьподходящих исполнителей на государственные должности, былскрытен и осторожен.

Октавиан стремился отвести армии чисто служебную роль орудиядля внешних войн и внутреннего средства насилия и отстранить ее отполитической жизни. Поэтому большинство легионеров, служивших вгоды гражданских войн, когда армия играла такую большуюполитическую роль, было демобилизовано Октавианом. Он наделилветеранов земельными участками и деньгами и расселил их погородам Италии. Новая наемная армия комплектовалась на условияхмноголетней службы и суровой дисциплины. Минимальный срокслужбы был установлен в легионах 20 лет, а в преторианской гвардии— 16 лет. Преторианская гвардия — личная охрана императора,отряды внутренней безопасности — самая привилегированная часть

50

римской армии; она располагалась в Риме и городах Италии. Легионыи преторианские когорты набирались только из римских граждан; вовспомогательные войска — конные алы и пешие когорты —принимались и провинциалы (перегрины). К концу правленияОктавиана римская армия состояла из 25 легионов.

При Октавиане начал формироваться общеимперскийгосударственный аппарат в лице чиновников из всадников,вольноотпущенников и других сословий; на государственныхдолжностях широко использовались и рабы. Но этот зарождавшийсяаппарат еще не мог охватить все стороны управления. Императоропирался главным образом на своих личных друзей, назначая их навысшие государственные должности.

В эпоху империи весь Апеннинский полуостров до самых Альп сталназываться Италией(Во времена республики Италией называласьтерритория, включавшая среднюю и южную части Апеннинскогополуострова, и только она считалась собственно Римскимгосударством. Его северная граница проходила по Р. Рубикон,отделявшей Италию от провинции Цизальпинская Галлия.).

Октавиан установил имущественный ценз для сенаторов в 1 млн.сестерциев, а для всадников в 400 тыс. сестерциев. Имущественныйценз при определении сословного положения людей в дальнейшемоблегчил слияние в рамках двух названных высших сословийсоответствующих слоев римско-италийского и провинциальныхобществ. Август поддерживал видимость покровительствасенаторскому сословию, которое, правда, сильно поредев вследствиепроскрипций, еще сохраняло материальную базу в виде крупногоземлевладения.

По отношению к городскому плебсу Октавиан действовал всоответствии с принципом «хлеба и зрелищ!». Было упорядоченоснабжение Рима хлебом и водой. Городская беднота получалабесплатно хлеб, поступавший из провинций, а также денежныеподарки. И Октавиан, и его преемники старались развлекатьгородской плебс. Для этого в Риме и в других городах устраивалисьгладиаторские бои, битвы гладиаторов с дикими зверями, состязанияколесниц. С большой пышностью и подачками народу проводилисьтриумфы по случаю побед римского оружия и справлялисьрелигиозные праздники.

Императору начали воздаваться божеские почести: в Риме былустановлен культ божественного Юлия, т. е. Юлия Цезаря, а впровинциях, прежде всего восточных, почитался гений Августа, т. е.бога — личного покровителя Августа. Для отправления этих культовстроились храмы и создавались специальные жреческие коллегии.

В связи с моральным разложением знати, развившимся на почвероскошной и праздной жизни и привычки к безнаказанности в

51

условиях завоеваний и гражданских войн, Октавиан провел рядмероприятий по укреплению римской семьи: порицалось безбрачие,оказывалось покровительство при продвижении по службе отцаммногодетных семей, каралась ссылкой супружеская неверность ираспущенность. На основании последнего закона Октавиан отправил вссылку сначала свою дочь Юлию Старшую, а затем и внучку ЮлиюМладшую, хотя истинные причины их наказания неясны. Следуетотметить, что сам Октавиан отнюдь не отличался высокойнравственностью, но тщательно скрывал свои пороки.Покровительство многодетным семьям касалось лишь богатых изнатных. Для бедных граждан многодетная семья часто быланепосильным бременем, в связи с чем распространилосьподкидывание детей.

Внешняя политика Рима при Октавиане Августе была продолжениемтрадиционной римской агрессии. При нем был завоеван ряд областейпо Дунаю, где были созданы новые провинции — Паннония (насреднем Дунае) и Мёзия (на нижнем Дунае). Были завоеваныоставшиеся до этих пор независимыми иберийские племена на северо-западе Пиренейского полуострова. Римляне перешли Рейн и занялизападные области Германии. Во всех перечисленных странах римскиезавоеватели встречали сильное сопротивление местного населения.Антиримские восстания произошли на северо-западе Испании и вПаннонии. В 9 г. н. э. германцы во главе с Арминием заманилиримского наместника Германии Вара с тремя легионами вТевтобургский лес и полностью уничтожили все римское войско. Варпокончил самоубийством. Рейн остался пограничной рекой междуримской Галлией и независимой Германией, населенной германскимиплеменами.

Приход к власти первого преемника Октавиана, его пасынкаТиберия (14—37), вызвал возмущение сенаторской знати, посколькумонархический принцип наследования престола был еще необычнымдля Рима. И хотя сопротивление знати и одновременно возникшиеволнения войск были подавлены, отношения Тиберия с сенатом втечение всего его правления были враждебными. При Тиберииперестали собираться трибутные народные собрания; с этого временивыборы должностных лиц были переданы сенату.

Для правления Тиберия и следующих императоров из династииЮлиев — Клавдиев характерно широкое применение репрессий.Расхождение между формой принципата (видимость республики) и егосущностью (единоличная диктатура) привели к тому, что императорыне имели твердой социальной опоры, зависели от настроения армии,не доверяли своему ближайшему окружению. Тиберии, Калигула,Нерон систематически прибегали к террору не только противсенатской оппозиции, но и против всех чем-либо неугодныхимператору лиц. Поводом к репрессиям могли быть зависть к яркомударованию, месть за действительную или мнимую обиду и т. п. Вовремя репрессий Юлиев — Клавдиев погибли видные представители

52

римской культуры: так, при Тиберии был казнен историк КремуцийКорд, при Нероне — поэт Лукан, а крупнейшего философа-стоикаСенеку вынудили покончить самоубийством. Террор создавалблагоприятную обстановку для доносов. Конфискация имуществаказненных и изгнанных увеличивала владения императоров: онистали крупнейшими частными землевладельцами.

В дальнейшем принцип передачи власти по наследству и самамонархия уже не вызывали возражений. Империя сталарассматриваться как неизбежность; борьба шла только по вопросу оличности того или иного принцепса. Свергая одного, сенат или войскапровозглашали принцепсом другого родственника Октавиана. В этомсмысле характерно выдвижение Клавдия. После того как преторианцысвергли ничтожного и порочного императора Гая Калигулу(ПроКалигулу (37—41) историк II в. Светоний рассказывает, будто бы онприказал назначить своего коня консулом: известие неверное, нохарактерное для оценки личности Калигулы в Риме.), они разыскаливо дворце спрятавшегося с перепугу Клавдия, внука жены ОктавианаАвгуста, Ливии, перенесли его на руках в свой лагерь и заставилисенат провозгласить его императором.

Клавдий (41—54) оказался довольно способным государем, хотя егосовершенно не готовили к государственной деятельности, и избраниеего принцепсом явилось неожиданностью не только для многих вимперии, но, по-видимому, и для него самого. В семье Октавиана онсчитался чудаком и простаком; из его любимых занятий известноувлечение историей, философией и филологией (по сообщениюСветония, он, например, написал этрусскую историю, к сожалению несохранившуюся; пытался реформировать латинский алфавит). ПриКлавдии был создан настоящий общеимперский государственныйаппарат, основой которого послужила личная канцелярия императора.Были созданы особые отделы, ведавшие разными сторонамигосударственного управления. На чиновничьи должности Клавдийпривлекал главным образом вольноотпущенников. Его первымпомощником, своеобразным первым министром был начальник егоканцелярии, талантливый человек, вольноотпущенник Нарцисс.

При Клавдии были завоеваны Британия(Британия была заселенаиндоевропейскими кельтскими племенами, родственными галлам.Впервые здесь высаживался с войсками еще Юлий Цезарь в 55—54 гг.до н. э. Армия Клавдия завоевала остров не полностью: северная егочасть, населенная воинственными племенами пиктов, так никогда и невошла в состав Римской империи.), Фракия и Мавритания, ставшиеновыми римскими провинциями. Клавдий в большей степени, чемдругие принцепсы из династии Юлиев — Клавдиев, раздавал римскоегражданство провинциалам, причем не только знати, но и целымгородам. Главной социальной опорой Клавдия была муниципальнаязнать в провинциях. Муниципиями назывались самоуправляющиесягорода на территории Римской державы.

53

Недовольная политикой Клавдия сенаторская знать организовалаего убийство. В ближайшем окружении императора царилаобстановка, благоприятная для этого. По сообщениям Тацита иСветония, семейная жизнь Клавдия была скандальной. Своюпредпоследнюю жену, распутную Валерию Мессалину, императорказнил, заподозрив ее в подготовке его свержения(По сообщениюримских историков, она при живом Клавдии и не будучи с нимразведена, публично сыграла «свадьбу» с одним из своихлюбовников.), но последняя жена, Агриппина, отравила Клавдия,добившись предварительно усыновления им Нерона, своего сына отпервого брака.

Последний представитель династии Юлиев — Клавдиев, Нерон, былпорочным и беспутным человеком. В первые годы его принципата,когда он был еще совсем молодым, за него правила его мать, властнаяАгриппина. Затем Нерон, пожелав править самостоятельно,организовал убийство своей матери. Он начал безудержно расточатьказну, проводить время в попойках-оргиях, отличавшихся крайнимбесстыдством, в цирке и в театре. Считая себя обладателемвыдающихся поэтических и артистических дарований, он частовыступал в театре и в цирке в роли декламатора, певца, борца инаездника. Истощение казны привело к усилению налогового бременина провинции и к задержке жалованья войскам. То и другое грозиловосстаниями и мятежами. Часть материальных средств Неронизыскивал, расправляясь с сенаторской знатью и захватываяимущество своих жертв. Среди знати возник заговор, но был раскрыт,и его участники погибли. Одни были казнены, другим был посланприказ покончить самоубийством. Из-за недосмотра летом 64 г. в Римеслучился пожар, во время которого сгорело 10 кварталов из 14. Пошламолва, что император сам приказал поджечь город, чтобы освободитьместо для строительства большого дворца. Для пресечения этихслухов Нерон и его окружение начали инсценировать процессы противмнимых поджигателей, осуждая их на смерть. Среди казненных (путемсожжения) были и христиане.

К концу принципата Нерона обстановка в империи накалилась. ВПалестине вспыхнуло народное восстание против Рима — такназываемая Иудейская война (66—73). Восстали наместники рядазападных провинций на территории Галлии и Испании. Подняли мятежлегионы, стоявшие на верхнем Рейне. Когда против Нерона выступилии преторианцы, он покончил самоубийством.

Гражданская война 68—69 гг. была междоусобной войной римскихармий, стоявших в разных провинциях. Армии (испанская, рейнская,сирийская, дунайская) провозглашали императорами своихкомандующих. Между ними происходили сражения, в которых гиблидесятки тысяч легионеров, а территория Северной Италии, гдеразвертывались основные бои и располагались враждующие войска,подвергалась разграблению как завоеванная страна. Некоторыегорода откупались от разгрома. В результате гражданской войны

54

победу одержал ставленник войск, занятых в это время подавлениемвосстания в Иудее, Тит Флавий Веспасиан. Он был признан всемиармиями и провинциями и утвержден сенатом.

При династии Флавиев произошло дальнейшее укреплениеимператорской власти и ослабление сената. Императорская властьопиралась на более широкую социальную базу, чем при Юлиях —Клавдиях. Династия Флавиев была незнатного происхождения: дедВеспасиана был простым италийским крестьянином. Веспасианвыдвинулся благодаря своим личным качествам — уму и деловитости.Тит Флавий Веспасиан правил с 69 по 79 г. Ветеранов он наделилземлей в Южной Галлии. Были подавлены антиримские восстания впровинциях, в том числе в Иудее и в Галлии. В 70 г. римские войскаштурмом взяли Иерусалим. Город был разрушен до основания,большинство его жителей перебито, уцелевшие проданы в рабство.Отныне иудеям было запрещено жить в Иерусалиме. Однакосопротивление в Палестине продолжалось еще до 73 г.

В начале правления Веспасиана в Галлии происходило антиримскоевосстание под руководством Цивилиса. Юлий Цивилис принадлежал кзнати германского племени батавов, жившего в низовьях Рейна ипокоренного римлянами, был римским гражданином, служил в римскихвойсках, но затем покинул римскую службу. Возглавленное имвосстание в Северной Галлии было поддержано римскими легионами,стоявшими на Рейне. Руководители восстания собрали общегалльскийсъезд для решения вопроса об отношении к Риму. Знать отсталыхплемен Северной Галлии высказалась за отделение от Рима, а знатьюжных галльских областей, где уже далеко зашел процессроманизации и успешно развивались рабовладельческие отношения,не хотела порывать с Римом, предпочитая римскую власть возможнымв случае ее ниспровержения смутам и народным движениям. Поэипияэтой части галльской знати решила исход восстания. В 70 г. оно былоподавлено. Цивилис скрылся.

Веспасиан покровительствовал знати западных провинций. Ондаровал латинское гражданство испанским городам. Выходцы изпровинциальной знати привлекались на высшие государственныедолжности. Около тысячи знатных семей из Галлии и Испании былопереселено в Рим. Таким образом, происходило слияниерабовладельческой верхушки всей империи.

Правительство Веспасиана уделяло много внимания приведению впорядок финансов. Были введены новые налоги, в то же времяпроводилась максимальная экономия государственных средств.Веспасиан, отличавшийся простотой и нетребовательностью в быту,ограничил расходы на содержание двора, в связи с чем подвергалсянасмешкам со стороны римской знати. Начаты были работы повосстановлению Рима и других городов, пострадавших от пожаров игражданской войны. В центре Рима Веспасиая начал строительство

55

огромного амфитеатра, позднее получившего название «Колизей».Работа на стройках давала заработок городскому плебсу.

Сын Веспасиана, тоже Тит Флавий Веспасиан, обычно именуемый«Тит» (79—81), продолжал его политику. Он оказывалпокровительство италийским и провинциальным городам. При нем в 79г. произошло стихийное бедствие — извержение вулкана Везувия, вовремя которого погибли три италийских города — Помпеи, Геркулануми Стабии(Развалины Геркуланума и Помпеи были случайнообнаружены под почвой из вулканического пепла в XVIII в. и с техпор раскапываются; некоторые дома сохранились полностью, снастенными росписями и даже с уличными афишами; обнаруживзагадочные пустоты в пепле, археологи, заполняя их гипсом,восстановили также облик давно истлевших тел помпеянпев,погибших под пеплом и сохранявших позы, в которых их застигласмерть. ).

После смерти Тита правил второй сын Веспасиана, Домициан (81—96), при котором усилились деспотические тенденции императорскойвласти. Снова начались преследования, казни и захваты имуществанеугодных людей, в особенности аристократов, что вызвало враждусената к императору.

При Домициане римляне завоевали юго-западный угол Германиимежду верховьями Рейна и Дуная. Здесь, на так называемыхДесятинных полях, были поселены римские колонисты. Пограничнаяполоса, отделявшая Десятинные поля от Германии, была укреплена:от Рейна до Дуная возвели сплошную полосу (limes) укреплений,состоявших из вала, рва, крепостей и дорог. (Впоследствии — втечение II—III вв.— такую же полосу построили вдоль всей границыримских владений в Британии, в континентальной Европе, в Сирии иЗаиорданье вплоть до Красного моря.) В некоторой части валзаменяла стена из камня. На нижнем Дунае при Домициане создалосьсложное для римлян положение. К северу от реки жилимногочисленные родственные фракийцам племена даков. К концу I в.н. э. они создали сильное объединение и стали угрожать римскомугосподству на нижнем Дунае. Войны с ними не принесли римлянамуспеха. Домициан обязался платить дакам ежегодную дань —«подарок». Этим внешнеполитическим затруднением императоравоспользовалась оппозиционная знать. Против Домициана былорганизован заговор, и он был убит.

Династия Антонинов.

Название этой династии условно, так как большинство императоров,относимых к ней, не состояло в родстве между собой.

Для развития Римской империи во II в. характерны следующиечерты: 1) экономический подъем всего Средиземноморья, 2) началокризиса рабовладельческой экономики в Италии с середины II в., 3)

56

дальнейшая централизация и бюрократизация управления, 4) переходРима от агрессии к обороне.

Императоры династии Антонинов, за исключением первого из них,Нервы, были выходцами из провинциальной знати. Большинство изних было крупными государственными деятелями. Передача власти отодного императора к другому при династии Антонинов происходилапутем усыновления, причем усыновлялись не дети, а зрелыегосударственные деятели, выдающиеся полководцы и политики. Это взначительной степени способствовало успеху правления Антонинов,так как исключало появление на посту императора непригодных дляподобной роли людей. В тот период было достигнуто наибольшеевнешнеполитическое могущество Римской империи, в частностиполное превосходство Рима по отношению к варварской периферии.Вместе с тем именно во II в. появились и первые признакинадвигающегося кризиса рабовладельческого строя.

Император Марк Ульпий Траян (98—117) был родом из Испании.Сенат при нем, как и при следующих принцепсах II в., состоял взначительной степени из провинциальной знати и выражал интересырабовладельческого класса всей империи. Это явилось социальнойбазой для согласия между императорами династии Антонинов исенатом, которое нарушилось лишь при самом последнемпредставителе этой династии, Коммоде, в конце II в.

При Траяне Рим произвел свое последнее крупное завоевание: в101—106 гг. была завоевана Дакия. Эта плодородная страна, богатаяразличными природными ресурсами, явилась очень ценной для Римапровинцией. Сюда переселилось много римских граждан из Италии,было основано много колоний ветеранов. Приток римского населенияна постоянное жительство в Дакию способствовал интенсивнойроманизации этой провинции. И поныне жители этой страны,современной Румынии, говорят на романском языке, потомке народнойлатыни.

Траян воевал также с Парфией, могущественной восточной соседкойРима. Ему удалось захватить на некоторое время всю Месопотамию,где были созданы римские провинции. Но вследствие сопротивленияместного населения и противодействия Парфии римлянам не удалосьудержать этих завоеваний. Вскоре после смерти Траяна Римупришлось отказаться от Месопотамии.

Преемником Траяна был Публий Элий Адриан (117—138). Это былразносторонне образованный человек. Любитель путешествий, он за20 лет своего правления объехал почти всю Римскую державу, изучаяжизнь провинций и контролируя положение в них.

При Адриане было завершено создание бюрократического аппаратаимперии. Это позволило отказаться от сдачи на откуп сбора всехналогов в провинциях. Государственная служба стала почетной и

57

хорошо оплачиваемой. Для укрепления связей Рима с провинциямибыла создана государственная почта. При Адриане началасьпровинциализация римской армии: в нее стали принимать римскихграждан, живущих не только в Италии, но и в провинциях.

В 132—135 гг. произошло новое восстание в Иудее подруководством Бар-Кохбы, которое было подавлено с большойжестокостью. Погибло до полумиллиона человек. На месте ИерусалимаАдриан основал римскую колонию, а многие оставшиеся в Палестинеиудеи были выселены.

Во внешней политике время Адриана явилось переходом отзавоеваний к обороне. Римляне лишились Месопотамии, и границей сПарфией снова стал Евфрат. Сильно укрепляются границы по Рейну иДунаю. В Британии был создан громадный вал Адриана,протянувшийся от моря до моря и предназначенный для защиты отсеверных племен.

Рабовладельческая верхушка империи считала идеальным монархомАнтонина (138—161) и дала ему прозвище Пий («благочестивый»).При Антонине установилось полное согласие между императором исенатом; сенату было возвращено управление Италией. Антонинуделял большое внимание защите границ и поддержанию мира ссоседями. На границах спешно строились оборонительныесооружения, так называемые валы Антонина.

После смерти Антонина Пия в Риме оказалось сразу два императора— Марк Аврелий (161—180) и Луций Вер (161—169), приемныесыновья Антонина. Раздоры между ними, которых ожидали врагиРима, были предотвращены благодаря исключительным личнымкачествам Аврелия. Он терпел своего ничтожного соправителя втечение восьми лет, до смерти последнего.

С этого времени деление власти между императорами-соправителями стало частым явлением. Марк Аврелий был одним изсамых образованных людей своего времени, философом-стоиком,автором сочинения «К самому себе».

При Марке Аврелии закончился период устойчивого равновесия силмежду Римской империей и варварской периферией. Начиная современи Марка Аврелия Рим выступает как обороняющаяся сторона.

Маркоманнские войны (167—180) явились прелюдией варварскихзавоеваний последующих веков. Перейдя средний Дунай, в империювторглось германское племя маркоманнов вместе со своимисоюзниками — квадами, сарматами и язигами. Римское государствобыло к этому времени ослаблено войной с Парфией и эпидемией. Римсобрал все силы. Были мобилизованы даже рабы-добровольцы игладиаторы. Оба императора лично отправились на войну. Всеостальные годы своего правления Марк Аврелий провел на северной

58

границе, занимаясь ее укреплением и борьбой с варварами,вторгшимися в империю. Одна часть их была вытеснена, а другуюримское правительство было вынуждено поселить по эту сторону валав качестве союзников — федератов. Таким образом, варвары началине только совершать набеги на империю, но и расселяться на еетерритории. В 180 г. Марк Аврелий умер в Виндобоне (ныне Вена), гдеон готовился к новому походу на маркоманнов.

Нарушив традицию династии Антонинов, Марк Аврелий завещалимператорский престол не избраннику сената, а своему сыну Коммоду(180—192), при котором положение империи продолжало ухудшаться.Наблюдается упадок центральной власти. Войну с маркоманнамиКоммод закончил, хотя римляне в 180 г. были далеки от победы. СамКоммод в противоположность своему отцу был грубым, беспутнымчеловеком. Видя недовольство знати, он стремился задобритьпреторианцев и римский городской плебс: преторианцам былоувеличено жалованье, а для городского плебса устраивались раздачии зрелища. При дворе господствовали фавориты, которые в концеконцов убили императора. Надвигался период кризиса,знаменовавший переход к поздней империи.

Экономическая система Римской державы со II в. до н.э. по II в.н.э.

Последние два века до нашей эры и первые два века нашей эрыявились в Римской державе эпохой наибольшего развитиярабовладельческой формации. За четыре указанных столетия вразвитии римской экономической системы проявились такие общиечерты, как широкое территориальное распространениерабовладельческого способа производства в пределах Римскойдержавы, главными очагами которого были города, максимальноеразвитие частного сектора экономики за счет сокращениягосударственного, сильная классовая поляризация в обществеРимской державы — увеличение классов рабовладельцев и рабов и вто же время сокращение класса свободных мелких собственников,наибольшее распространение классической формы рабства, ростспециализации и товарности производства в различных отрасляххозяйства.

К концу республиканской эпохи владения Римской державыохватили почти все Средиземноморье. Завоеванные Римомвнеиталийские владения стали называться провинциями(Термин«провинция» происходит от лат. vincere — «побеждать».), т. е.странами завоеванными, побежденными. Первыми провинциями былиСицилия, Сардиния, Корсика, Цизальпинская Галлия, Африка(территория бывшего Карфагенского государства), Ближняя и ДальняяИспании, Иллирия, Македония, Греция, которая в качестве провинциибыла названа римлянами Ахайей. В 133 г. до н. э. Рим поглотилПергамское царство в Малой Азии, ставшее провинцией Азия. В 63 г.

59

до н. э. во время похода полководца Помпея на Восток былапревращена в провинцию Сирия, а в Малой Азии была создана новаяпровинция — Вифиния и Понт. В 58—50 гг. до н. э. римские войскапод командованием Юлия Цезаря завоевали Трансальпийскую Галлию.В 30 г. до н. э. при вступлении войск Октавиана в Египет пало этодревнейшее царство Ближнего Востока, последнее эллинистическоегосударство: Египет стал римской провинцией. В период раннейимперии, как упоминалось в этой лекции, Рим подчинил себезначительную часть Британии, ряд стран в Подунавье — Паннонию,Мёзию, Фракию, Дакию—и некоторые другие области, так чтоСредиземное море стало внутренним морем Римской державы.

В эпоху республики римская провинциальная система основываласьна почти неограниченном ограблении и эксплуатации завоеванныхнародов. Ограбление провинции начиналось с момента ее завоевания.Римское войско захватывало казну прежних правителей и богатствахрамов; население завоеванной страны обязывали сдать золото исеребро; Рим конфисковал часть земель в покоренных странах, атакже рудники, соляные промыслы и другие важнейшие предприятия.Значительная часть награбленных ценностей шла в казну (эрарий)римского государства, другая часть делилась среди воинов, причемльвиную долю добычи получали полководцы. Некоторые провинции,как, например, Египет, были императорскими, и доходы с нихпоступали не в сенатский эрарий, а в императорский фиск. Призавоеваниях римляне захватывали много пленных с целью полученияза них выкупа или для продажи их в рабство. Конфискованные впровинциях земли пополняли фонд ager publicus.

Для управления каждой провинцией назначался наместник из числабывших консулов или преторов, который и назывался соответственнопроконсулом или пропретором. При наместнике имелись канцелярия ивойско. Провинциальный административный аппарат в значительнойстепени состоял из привилегированных императорских рабов ивольноотпущенников. Содержание наместника, его штата и войскаложилось на провинцию.

Провинциалы составляли самую бесправную часть свободногонаселения Римской державы. Они платили Риму налоги, которые былиособенно тяжелы потому, что римляне, не имея достаточногогосударственного финансового аппарата, поручали сбор налогов впровинциях частным лицам — откупщикам (публиканам). Богатыедельцы, например из числа римских всадников, вносили в казну всюполагающуюся сумму налога с той или иной провинции, а затем спомощью наемных солдат и сборщиков собирали налог с ее населенияс превышением в свою пользу. Сборщики налогов — мытари — былисамыми ненавистными людьми в провинциях. Многие провинциалыпопадали в рабство за долги .из-за неуплаты налога. Провинциалыимели перегринский(Перегрин (лат.) — «чужеземец, иностранец».)статус, а поэтому на них не распространялось запрещение обращатьдолжников в рабство, касавшееся только римских граждан (впрочем,

60

фактически и для них не всегда соблюдавшееся) . Наместники,откупщики и арендаторы конфискованных в провинциях земель идругих имуществ хозяйничали, по существу, бесконтрольно,обогащаясь за счет ограбления провинциального населения(Показательно дело Верреса, бывшего наместника Сицилии,привлеченного к суду за злоупотребления. Преступления Верресабыли столь вопиющи, что римский суд вынужден был занятьсярассмотрением этого дела. Обвинителем Верреса выступил Цицерон,взявший на себя защиту сицилийцев на суде. Суд над Верресом,состоявшийся в 70 г. до н. э., показал порочность бесконтрольногоправления наместника, разорявшего провинциалов и возбуждавшегоих против Рима. В ходе судебного процесса Верресу был предъявлениск в 40 млн. сестерциев (около 45 т серебра) и обвинения в грабеже,вымогательстве и убийствах. Однако суд постановил взыскать с него впользу сицилийцев лишь 3 млн. сестерциев. Веррес, не дожидаясьрешения суда, уехал в ссылку в Массилию (ныне Марсель воФранции), увезя с собой часть награбленных богатств.).

Хотя ко времени римского завоевания на островах и побережьяхЗападного Средиземноморья имелись развитые классовые общества ввиде греческих и финикийских городов(Крупнейший из финикийскихгородов в Западном Средиземноморье — Карфаген — был разрушенримлянами в 146 г. до н. э.), все же большинство населения западныхпровинций находилось на разных стадиях разложенияпервобытнообщинного строя. В Восточном Средиземноморье,напротив, римляне завоевали ряд стран с древними цивилизациями.Соответственно различалось и влияние римлян в западных ивосточных провинциях.

В западных провинциях начался интенсивный процессроманизации: на отнятых у местного населения землях основывалиськолонии римских граждан, получавших земельные наделы; богатыеримские граждане арендовали крупные земельные участки из фондаager publicus и заводили на них рабовладельческие хозяйства; подвлиянием римского завоевания ускорялось социально-имущественноерасслоение провинциального населения и развитиерабовладельческих отношений в провинциях; началосьраспространение латинского языка и римской культуры.

В конце республиканского периода и особенно во времена империиримляне стали практиковать массовый вывод колоний ветеранов впровинции, а соседские и племенные общины провинциальногонаселения стали получать права автономных городов — муниципиев ипревращаться в подобия античных полисов. Гражданские иветеранские колонии явились опорными пунктами романизациипровинций. Конечно, степень романизации отдельных западныхпровинций была различной. Так, завоеванная в I в. н. э. Британия,находившаяся тогда на стадии первобытнообщинного строя,вследствие сравнительно слабого хозяйственного освоения островаримлянами и малочисленности римских поселенцев подверглась лишь

61

поверхностной романизации, следы которой почти полностью стерлисьпосле вывода из этой страны римских легионов в начале V в. ипоследовавшего вскоре за этим завоевания Британии германскимиплеменами англов, саксов и др. Сильной романизации подверглисьзавоеванные в период ранней империи придунайские провинции,например Дакия, куда стекались колонисты со всех концов империи.

В густонаселенных восточных провинциях со множеством городов ивысоким экономическим и классовым развитием была невозможнаширокая римская аграрная колонизация. Проникновение римлян наВосток в основном ограничивалось чиновниками, воинами, купцами,откупщиками, которые селились здесь и приобретали земельныевладения. Римляне не изменили внутренней структуры городов исельских общин, но они по своему произволу перекраивали городскиетерритории, изымая их из-под власти одних полисов и передаваядругим. В вопросы местного самоуправления римляне вмешивалисьредко — когда затрагивались их интересы, но в этих случаях они несчитались ни с местными органами, ни с местными правовымитрадициями. Самоуправление городов ограничивалось финансово-экономическими вопросами, дарованием местных гражданских прав,предоставлением почестей. В условиях постоянных грабежей состороны римских oткупщиков, наместников, полководцев городастремились использовать свои общественные фонды для сохранениягражданского коллектива, предотвращения полного разоренияграждан. Например, в малоазийских гражданско-храмовых общинах вI в. до н. э. широко использовалась храмовая земля для сдачи варенду гражданам на сравнительно легких условиях.

При завоевании Средиземноморья Рим захватил ряд странпревосходивших его по уровню экономического развития. Это первуюочередь относится к восточным провинциям Рима. Притокквалифицированных рабов и свободных ремесленников из этих странспособствовал экономическому развитию Италии. Усилениеэкономических контактов между различными странами,объединенными в составе Римской державы, благоприятствовалоразвитию в ней территориального разделения труда, а следовательно,товарного сельского хозяйства, ремесла, торговли, сравнительнодешевого кредита. Торговлей и ростовщичеством занимались нетолько всадники, но и сенаторы, хотя это им запрещалось: онидействовали через подставных лиц, обычно через своихвольноотпущенников.

В период поздней республики возрос удельный вес рабов впроизводстве, хотя численного перевеса их в производстве посравнению со свободными трудящимися не наблюдалось и в эту эпоху.Рабы были основной рабочей силой на тяжелых работах встроительстве и в рудниках, причем в последних они подвергалисьособенно тяжелой эксплуатации и жестокому обращению.Техническими достижениями этого периода были изготовлениестальных орудий и оружия, широкое применение обожженного

62

кирпича, изобретение бетона, строительство хороших мощеных дорог,углубление рудников до 150 м и применение в них вентиляции иводоотливных сооружений. Во II—1 вв. до н. э. многие италийскиегорода становятся центрами ремесла и торговли. Наблюдается узкая иглубокая специализация в ремесле. Рабы-ремесленникииспользовались либо в господском доме, либо в специальныхмастерских, в которых могло быть от нескольких рабов до несколькихдесятков их. Известно наделение рабов-ремесленников пекулием, т. е.господским имуществом, данным во владение рабу. Раб с пекулием,например в виде мастерской, самостоятельно вел производство, вчастности мог сам приобретать рабов, и уплачивал определеннуюдолю дохода своему господину. Практиковалась сдача рабов-ремесленников внаем, причем договор о найме заключался либомежду господином и нанимателем, либо между рабом и нанимателем.В последнем случае раб сам получал заработную плату, определеннуючасть которой отдавал своему господину. Наделяя рабов пекулием илисдавая их внаем на условии личных расчетов между нанимателем ирабом, господин стремился экономически заинтересовать рабов в ихтруде. Некоторым рабам удавалось при этом скопить деньги длявыкупа на волю. Рабы-ремесленники, за исключениемэксплуатируемых в господском доме, в эпоху поздней республикиначинают сближаться с ремесленниками из вольноотпущенников исвободнорожденных. Это проявилось, например, в Их совместномучастии в культовых коллегиях, объединявших ремесленников однойпрофессии. На средства, составлявшиеся из паевых взносов, этиколлегии «маленьких людей» устраивали совместные трапезы впраздничные дни и организовывали похороны своих сочленов.Государственная власть разрешала существование подобныхколлегий. Они же фактически способствовали приобщениюразноплеменной массы рабов к официальной римской идеологии. Трудсвободных сохранился в ремесле больше, чем в сельском хозяйстве.

Массовое применение рабского труда в сельском хозяйстве быловызвано коренной перестройкой этой отрасли экономики — ростомсельскохозяйственных комплексов и широким распространениемкультур, требовавших большого труда в течение всего года. Массовоерабство пришло в Италию с культурой винограда и оливок.Выращивание зерновых культур — дело сезонное, и большому числурабов в промежутках между севом и жатвой нечего было делать. Но соII в. до н. э. в Италии уменьшается удельный вес зернового хозяйства(а в то же время растет ввоз хлеба из провинций) и увеличиваетсяудельный вес интенсивных отраслей хозяйства — виноградарства,оливководства, садоводства, овощеводства, скотоводства иптицеводства,— требующих довольно большого числа рабочих рук втечение круглого года. Товарные сельские хозяйства, основанные нарабском труде, поставляли свою продукцию на городской рынок.

Италия, став политическим центром Римской державы, осталасьстраной аграрной по преимуществу. Развитие италийского сельскогохозяйства вызвало к жизни обширную сельскохозяйственную

63

литературу, из которой до нас дошли трактаты Катона (II в. до н. э.),Варрона (I в. до н. э.), Колумеллы и Плиния Старшего (оба жили в I в.н. э.). Их труды служат основой для изучения италийских поместийсоответствующих столетий.

В период поздней республики и ранней империи в Италиисуществовало три типа сельских хозяйств: вилла, латифундия имелкое крестьянское хозяйство.

Вилла — мелкое или среднее поместье размером в несколькодесятков или сотен югеров (югер= 1/4 га). Условия рыночных связейопределяли степень товарности, а вместе с тем и весь характерпоместного производства. По этому признаку различалось три видавилл: пригородные, средние и дальние. Пригородные имения, которыенередко были узкоспециализированными, поставляли на городскойрынок виноград, свежие фрукты и овощи, живую рыбу и птицу,поросят и ягнят, мед, молоко и др. Все необходимое для жизни самихобитателей имения и даже корм для скота и птицы было выгоднеекупить на городском рынке, нежели производить в имении. Товарноепригородное хозяйство основывалось целиком на рабском труде;производство в доходных виллах было интенсивным: собственниквиллы старался выжать все возможное и из рабов, и изсельскохозяйственных культур путем усиленной эксплуатации рабов иотчасти применения передовых хозяйственных методов. Сочетаниемер наказания и поощрения при неукоснительном надзоре засравнительно небольшим числом рабов-специалистов (один-двадесятка), занятых на вилле, позволяло добиться довольно высокойпроизводительности их труда. Расположенные дальше от обширныхгородских рынков имения не могли полностью специализироваться наодной или немногих отраслях хозяйства и полностью отказаться отдругих. Здесь производились для продажи продукты, хорошопереносящие перевозку: виноградное вино, оливковое масло,маринованные оливки и др.; выращивались зерновые культуры,особенно пшеница, оттеснившая менее ценные, хотя и неприхотливыеячмень и полбу. Скот разводили главным образом рабочий — волов иослов. В трактатах римских агрономов наиболее подробно описанаименно такая вилла, которых было больше всего. Хозяйство здесьбыло основано на труде рабов, но в периоды уборки урожаяиспользовались и наемные работники со стороны, из числа соседнихкрестьян. На средней вилле было обычно от 15 до 50—60 рабов,занятых круглогодичной работой. Управляющий (вилик) был тоже изчисла рабов; ему помогала жена. Они действовали под строгимконтролем хозяина. Рабы, за исключением вилика, по-видимому, неимели семьи, и им не позволяли выходить из поместья (вилику эторазрешалось лишь по особому распоряжению хозяина). Существенныхнововведений в земледельческих орудиях не наблюдалось. Процесссовершенствования производительных сил шел главным образом засчет повышения квалификации работников и накопления навыковобработки почвы (включая удобрение) и ухода за растениями иживотными. По сравнению с мелкими хозяевами и арендаторами

64

владельцы вилл могли применять наилучшую по тем временамхозяйственную технику, иметь достаточно тяглового и вьючного скота,использовать специализацию и кооперацию труда, повышающие егопроизводительность. Заинтересованность свободного земледельца врезультатах своего труда при несложных в ту пору орудиях труда идовольно простых хозяйственных навыках не обеспечивала ещеэкономического превосходства свободного труда над рабским.Расходы же свободного труженика на поддержание общественнонеобходимого уровня собственной жизни и жизни своей семьи (чтобыжить «не хуже людей») были выше, чем расходы рабовладельца насодержание раба. Это было одной из причин вытеснения в земледелиисвободного труда рабским. Отдаленное имение, отстоящее на 40—50км от крупных городов, имело также некоторые связи с городскимрынком, но при несовершенстве транспорта и дорог лишь слабые. Вэтих имениях преобладало натуральное многоотраслевоепроизводство. Задачей таких имений было не столько принесениеденежного дохода, сколько самообеспечение. Хозяйство их было понеобходимости разносторонним (включая важнейшие ремесла), ноэкстенсивным, ведшимся без особой тщательности: считалось болеевыгодным получать невысокую продуктивность при меньших затратах,чем добиваться высокой продуктивности ценой дополнительныхзатрат. Хозяева редко посещали дальние имения. Рабы в таких виллахобычно имели семьи, что должно было удерживать их от побегов. Безповседневного наблюдения рабы работали небрежно, хозяйствозапускалось, поэтому здесь рабам часто предпочитали арендаторов.Им обычно сдавались хлебные поля за плату деньгами и натурой.

Латифундия — крупное поместье, в котором часть земель обычнолежала необработанной. По-видимому, латифундии возникли позжемелких и средних поместий. В эпоху республики крупноеземлевладение редко представляло собой сплошной земельныймассив; чаще у крупного землевладельца было несколько именийсредних или мелких размеров, причем каждое из этих именийявлялось самостоятельной экономической единицей. Но возникали иочень крупные латифундии (размером до нескольких тысяч югеров),хотя о них мы знаем меньше, чем о виллах. Здесь преобладалонатуральное производство, рассчитанное на удовлетворениепотребностей господина и его многочисленных рабов. Главную рольиграли хлебопашество и скотоводство, а виноградарство иоливководство практиковались, если позволяли природные условия.Кроме сельского хозяйства представлены были и ремесла. Имелисьрабы разных специальностей — врачи, плотники, кузнецы,валяльщики шерсти и др. В крупных латифундиях существовалигончарные мастерские, кузницы, а в некоторых — каменоломни и дажерудники. В латифундиях кроме рабской силы широко использовалсятруд арендаторов и клиентов, т. е. людей, лично зависимых от своегопатрона. Клиентами становились, например, обедневшие свободныеземледельцы, а также вольноотпущенники владельца латифундии.Обычно латифундия была слабо связана с рынком. Внутри же

65

латифундии складывались свои рынки, на которых обменивалисьсельскохозяйственные и ремесленные продукты не только крестьян-арендаторов и рабов-ремесленников, работавших в пределахлатифундии, но и соседних крестьян.

Были латифундии, где развивалось специализированноескотоводческое хозяйство, например в засушливых областях ЮжнойИталии,— сальтусы. В отличие от других латифундий сальтусы былисвязаны с рынком, поставляли войску лошадей, а городам — скот,мясо, шерсть, кожи, сыр. Иногда вели отгонное скотоводство.Многотысячные стада овец и крупного рогатого скота, табуны конейзимой паслись на равнинах Южной Италии, а в жаркую летнюю пору— в лесистых горных областях Средней Италии. Ни одна латифундияне охватывала сразу и те и другие, поэтому крупные скотоводыарендовали государственные земли в разных природных зонах. Скотнаходился на попечении пастухов-рабов. К ним невозможно былоприменить систему повседневного мелочного надзора, как к рабам ввиллах. Набирались пастухи из уроженцев воинственных племен —галлов, иллирийцев, фракийцев, которые были хорошиминаездниками, умели обращаться с opyжием и могли защитить стада отдиких зверей и разбойников. Рабам-пастухам разрешалось иметьсемьи, которые помогали им ухаживать за стадами. Надо заметить, чтово всех случаях, когда говорят о семьях рабов в римском обществеэтого времени, имеете в виду лишь фактическое сожительство рабов,допускавшееся господами; закон же семейных отношений рабов непризнавал.

Необходимо подчеркнуть, что в римско-италийских поместьях дажев период расцвета рабовладельческого способа производстваприменялись кроме рабской и другие формы зависимости иэксплуатации — клиентела,вольноотпущенничество(вольноотпущенник сохранил определенныеобязанности по отношению к своему бывшему господину.), аренда,прежде всего в крупных поместьях. Позднее, по мере вступленияримской рабовладельческой системы в стадию разложения (со II иособенно с III в.), именно эти формы эксплуатации работников,наделенных средствами производства и не являющихсясобственностью крупного землевладельца, начинают выдвигаться напервый план, вытесняя собственно рабовладельческие методыэксплуатации.

К типу крестьянского землевладения относились хозяйства мелкихчастных собственников земельных участков; арендаторы и клиенты,владевшие наделами внутри поместий крупных владельцев, велитакие же хозяйства. Сельский плебс — земледельцы и воины-ветераны, чьими руками была создана Римская держава,— в периодпоздней республики был многочисленной и еще довольно влиятельнойчастью римско-италийского общества. Земледельческий труд считалсяпочетным. Основной рабочей силой в крестьянских хозяйствах былисами крестьянские семьи. У зажиточных семей бывало по одному-два

66

раба. Сельское поселение (vicus.) сохраняло черты общиннойвзаимопомощи. Связь крестьянских хозяйств с рынком была слабой,но полностью обойтись без него они не могли, так как нуждались впокупных ремесленных изделиях. За счет разорения мелкихсобственников и их насильственного вытеснения росло крупноеземлевладение магнатов. Хозяйства мелких римско-италийскихземледельцев подрывались войнами: крестьяне надолго отрывались отхозяйства, многие гибли в походах и сражениях или возвращалисьинвалидами. Мелкие хозяйства подрывал также ввоз в Италию хлеба идругих сельскохозяйственных продуктов из провинций. На товарномрынке эти хозяйства не могли конкурировать с рабовладельческимиимениями, и свободный производитель, собственник средствпроизводства, вытеснялся из экономики рабом. Все это вело кразорению земледельцев и породило демократическое движение II—Iвв. до н. э., главным стержнем которого был аграрный вопрос.

Разорившиеся мелкие земельные собственники теряли свои участкии превращались в арендаторов, так называемых колонов, или уходилив поисках заработка или других средств существования в города,главным образом в Рим. Но у вчерашнего земледельца почти не былошансов сносно устроиться в городе. Так разорение сельского плебса(plebs rustica) вело к численному росту городского плебса (plebsurbana). Среди городского плебса были ремесленники, мелкиеторговцы, а также все возраставший слой люмпен-пролетариев —нищих граждан, живущих случайными заработками и подачкамигосударства и частных лиц.

Объединение в рамках Римской империи всего Средиземноморья,прекращение войн, пиратства и .разбоя, упорядочение управленияпровинциями и консолидация господствующего класса всей империиспособствовали дальнейшему социально-экономическому подъемуРимской державы в I—II вв. н. э. Для передовых центроврабовладельческой экономики отсталые области явились как бывнутренней периферией, которая служила источником сырья и рабов.Ранее эта периферия лежала за рубежами наиболее развитыхрабовладельческих обществ, а поэтому эксплуатация ее,осуществлявшаяся в форме военного грабежа и неэквивалентнойторговли, была довольно затруднительной. Теперь же эксплуатацияпередовыми центрами отсталой периферии превратилась в системувнутригосударственных финансовоэкономических отношений.

Центрами рабовладельческой экономики в ранней Римской империиявлялись города. Они были не только центрами ремесла и торговли,но и местом жительства граждан-землевладельцев, получавшихнаделы на территории, подчиненной городу. Сплошные массивыгородских земель находились в Италии и в греческих областяхБалканского полуострова. Кроме того, города с принадлежащими имземлями были раскинуты широкой сетью по всей Римской империи; ихбыло несколько меньше лишь в некоторых слабо романизованныхобластях, например в Британии. На землях городов рядовые граждане

67

владели небольшими наделами, а состоятельные граждане — виллами.Часть городской земли оставалась в совместном владении города —она обычно сдавалась в аренду, и доходы с нее поступали вгородскую казну. В эпоху империи доход с общественных земельгорода все более попадал в пользование лишь городской верхушки. Сгородскими землями соседствовали в провинциях императорскиеземли, владения сенаторов, земли автономных племен и свободныхкрестьянских общин. Во времена республики и ранней империи двапоследних вида землевладения имели тенденцию к превращению вмуниципальное, что происходило либо путем выведения на землиплемен и общин римских колоний, либо путем превращения села вгород, который получал самоуправление и становился муниципием.Романизация провинций и выражалась главным образом в охвате ихмуниципальной системой. Процесс создания муниципальных городскихобщин со временем распространился и на Египет, где вэллинистическое время полисов было мало; но уже в III в. н. э. целыйряд местных египетских поселений получил стандартную полиснуюорганизацию. Римляне стремились унифицировать самоуправлениегражданских коллективов: в восточных провинциях в период империиисчезает специфика многих гражданско-храмовых общин (заисключением Палестины, но там римляне в концов концов простоуничтожили ее, как и сам Иерусалимский храм).

Важным аспектом в развитии городов Восточного Средиземноморьябыло постепенное стирание граней между гражданами и свободныминегражданами. Еще в эпоху республики в полисах появились римляне-переселенцы, которые оказались в более привилегированномположении, чем местные граждане. Они не подчинялись полиснымзаконам, скупали землю на территории полисов, могли, если желали,присоединяться к решениям полисов (в этом случае декретыначинались словами: «решил совет, народ и жительствующиеримляне»). В эпоху империи получает распространение двойное,тройное и вообще множественное гражданство: приобретениегражданских прав отдельными людьми сразу в нескольких городах.

Но все же город как самоуправляющаяся организация сохранялсяна всем протяжении существования империи. Город был центромналогового округа (в Египте в ряде районов такую роль играликрупные сельские поселения). Городское самоуправление создаваловидимость традиционной общественной жизни, позволялопредставителям господствующего класса, не вошедшим в римскийаппарат управления, продвигаться по общественной лестнице (такоепродвижение часто предшествовало приобретению римскогогражданства).

С середины II в. н. э. Италия вступает в стадию разложениярабовладельческого способа производства. Многие провинцииобгоняют Италию в экономическом развитии.

68

Подъем экономики в западных провинциях был связан сраспространением там рабовладельческих вилл и латифундий, взначительной степени производивших продукцию на продажу.Латифундии в ранней империи были двух видов: централизованные,основанные на рабском труде и управляемые из единого центрапоместья, и децентрализованные, земля в которых раздаваласьмелким арендаторам-колонам. Централизованные рабовладельческиелатифундии были распространены в Галлии и Испании;децентрализованные латифундии были характерны для Италии,Северной Африки и восточных провинций. Крупное частноеземлевладение возникало путем скупки и насильственного захватаучастков мелких и средних собственников и сельских общин, а такжезахвата государственных земель.

Рабовладельческие латифундии оказались недолговечнымивследствие невозможности наладить достаточно производительныйтруд больших масс рабов в одном хозяйстве. Значительную частьдохода в таких имениях поглощало содержание надсмотрщиков.Исключение составляли овцеводческие сальтусы Италии, особеннораспространенные на севере Апеннинского полуострова, где на этойсырьевой базе возникли городские центры шерстянойпромышленности. Но и их существование было типично лишь длякороткого периода — в основном для I в. н. э.

Во II в. повсеместно в империи происходит переход отцентрализованной латифундии, основанной на труде рабов, кдецентрализованной, основанной на труде колонов. В I в. арендаторы-колоны платили за свой надел денежную плату. Это заставляло ихпродавать часть своей продукции на городском рынке. Доставкапродукции на рынок, колебание рыночных цен представлялизатруднение для колонов и нередко разоряли их. Поэтомуземлевладельцы вынуждены были во II в. перевести колонов сденежных взносов на натуральные — в виде доли урожая. Колоныдолжны были отдавать собственнику земли 1/3 зерновых, вина, маслаи оливок; кроме того, их обязывали по нескольку дней в году работатьв собственном хозяйстве землевладельца.

В западных провинциях преобладало частное землевладение.Виллы располагались здесь обычно на земле городов; латифундии жесоздавались путем расхищения государственных земель ипревращались в полную частную собственность их владельцев.Высокопоставленные лица получали от императора иммунитетныеграмоты, посредством которых их владения изымались из городскогоземельного фонда. Такие земли назывались экзимированными, т. е.изъятыми.

В восточных провинциях существовали обширные именияимператора, где основными производителями были жители деревень,обязанные податями и повинностями императорской казне.Земледельцы несли коллективную ответственность за их выплату и

69

выполнение. Новым для Ближнего Востока было то обстоятельство,что эти люди были лично свободны: в отличие от «царских людей»периода эллинизма они не считались «императорскими людьми»; ихюридическое положение не отличалось от положения земледельцев нагородских землях. Императорские земли управлялись прокураторами;в общинах существовали свои органы самоуправления. Иногда имениесдавалось крупному арендатору (кондуктору), который собиралподати с колонов и вносил плату за аренду имения прокуратору. Такаясистема, была особенно распространена в Северной Африке.

В ранней Римской империи повсеместно существовало и мелкоесвободное крестьянское землевладение, особенно в придунайскихпровинциях — Паннонии, Мёзии, Фракии, Дакии. Крестьянствопостоянно пополнялось за счет ветеранов, получавших земельныенаделы за военную службу. Наделы ветеранам давались на земляхмуниципиев и сельских общин. Многие ветераны становились мелкимиили средними рабовладельцами и пополняли, ряды муниципальнойверхушки, руководившей самоуправлением городских общин.

Главной формой организации мелких земледельцев продолжалаоставаться сельская община. Например, в западных провинцияхимелись такие организации сельского населения, как паги (союзы втерриториальных рамках бывших племен) и села (территориальныеобщины, которые при благоприятных условиях могли превратиться вмуниципии). В Италии раннеимператорского времени вся земля былаприписана к городам, и поэтому не было независимы пагов и селений.Но в провинциях сохранились свободные крестьянские организации.Особенно много самоуправляющихся сел было в придунайскихпровинциях. В сельской общине каждый общинник вел свое частноехозяйство силами своей семьи — большой патриархальной илииндивидуальной. Пахотная земля делилась на наделы. В однихобластях участки пахотной земли еще распределялись по жребию ивремя от времени производились их переделы; в других ужеустановилась частная собственность общинников на пахотные наделы.Общинные угодья (леса, пастбища, охотничьи места, водныеисточники, дороги и т. п.) оставались в коллективном владении всехобщинников. В коллективной собственности и совместном владениивсей общины могли находиться также различные сооружения,например храмы, оросительные и осушительные устройства,хозяйственный инвентарь, казна, рабы.

Сельские общины разных типов располагались на городских,государственных, императорских и частных землях. В восточныхпровинциях (Малая Азия, Сирия) в деревнях сохранились землисвятилищ, которые обрабатывались общинниками или сдавались им варенду. Доходы с этих земель находились в распоряжении всейобщины. Римляне использовали традиции храмовых деревень: былиобщины, специально обслуживавшие императорский культ. Ввосточных провинциях община была основным носителем местныхтрадиций: в деревнях продолжали сохраняться свои деревенские

70

культы; в ряде районов сохранялись и местные языки (например,фригийский язык как разговорный дожил до III в.).

Любая сельская община, на чьей бы земле она ни размещалась,ведала распределением земли, организовывала совместныеирригационные работы и взаимопомощь, принимала новых членов инаделяла их участками, раскладывала и собирала подати, выставляларекрутов в отряды местного ополчения, могла освобождать некоторыхсвоих членов от уплаты налогов за ту или иную службу общине.

Новые селения появлялись путем наделения землей ветеранов, а начастных землях — путем наделения участками вольноотпущенниковземлевладельца. Государство было заинтересовано в существованииобщин. С ростом села и расширением его самоуправления свободнаяобщина могла превратиться в город — муниципий. Однако следуетподчеркнуть, что сельская община в Римской империи и вообще впозднем древнем мире, как правило, уже не была организациейсвободных граждан, а все более превращалась в фискальную единицудля подчинения и эксплуатации той части трудящихся, которая неявлялась собственно рабами. Наблюдается та же картина, что и наВостоке, например в поздней Ассирии. Напротив, городская община(муниципий) некоторое время все еще оставалась организациейсвободных граждан (в том числе и рабовладельцев).

Хотя в I—II вв. н. э. сократилось поступление рабов-военнопленных, общее число рабов в ранней империи не только неуменьшилось, но, по-видимому, возросло, особенно в западныхпровинциях. В источниках нет данных о нехватке рабов; напротив,многие античные авторы этой поры сетуют, что рабов стало слишкоммного. Не наблюдалось и вздорожания рабов: цены на них оставалисьпримерно на прежнем уровне.

Применение рабского труда было в основном то же, что и вовремена поздней республики, однако начинается процесспостепенного вытеснения рабского труда из общественногопроизводства. Рабы не желали приобретать или проявлять своитехнические знания. Господа же боялись обучать рабов слишкоммногому, хотя это уже требовалось, например, для дальнейшегоприменения сложной агротехники. Резко падает численность рабскойинтеллигенции по сравнению с периодом поздней республики.

Развитие товарно-денежных отношений, долгое времястимулировавшее расцвет рабовладельческих хозяйств, не толькоперестает способствовать существованию рабовладельческого способапроизводства, но даже начинает превращаться в его тормоз. Ссередины II в. н. э. в Италии, а несколько позже и в провинцияхначинает ощущаться нехватка денег. Развитие производительностирабского труда достигло своего предела: больше из раба уже нельзябыло выжать. Е. М. Штаерман особо подчеркивает, что падениепроизводительности рабского труда было не абсолютным, а

71

относительным: она начала отставать от возросших потребностейобщества. Эксплуатация рабов становится все менее выгодной.

В основной отрасли экономики — сельском хозяйстве расширяетсяприменение труда арендаторов-колонов, вольноотпущенников и рабовна пекулии, так называемых квазиколонов, т. е. «как бы колонов».Если ранее пекулий давался только некоторым городским рабам, тотеперь господа начинают наделять пекулием и сельских рабов. Новымявлением был и отпуск сельских рабов на волю. Рабский пекулий илиимущество сельского вольноотпущенника — это участок земли, скот,инвентарь, посевной материал и т. п. При описи имущества именийрабы с пекулием числились теперь уже отдельно от прочих рабов,которые считались инвентарем имения. Таким образом, рабы спекулием сближаются с колонами — свободными арендаторами посвоему месту в общественном производстве, начинается и перелом вобщественном сознании — во взгляде на них. В то же время правовоеположение свободных арендаторов-колонов во II в. н. э. начинаетявно ухудшаться. Колон попадает в зависимость от землевладельца,наделом которого пользуется. Задолжавшие колоны не имеют правапокинуть арендуемый надел, т. е. фактически начинается ихприкрепление к земле, которое было завершено в период позднейимперии.

Литература:Неронова В.Д. Социально-политическое и экономическое развитие ранней Римскойимперии./История Древнего мира. Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.49-72

72

Лекция 4: Римское общество в эпохуРанней империи.

В основе ранней Римской империи как исторического явления лежитпротиворечие между созданным Римом огромным единым государствоми полисным укладом, продолжавшим жить в недрах этого государства.Оба были обусловлены социально-экономичеекой природой античногомира, который, по замечанию Маркса, не строил свое производство«на развязывании и развертывании материальных производительныхсил» и состоял из «в сущности бедных наций»(К. Маркс. Теорииприбавочной стоимости.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е.Т. 26. Ч. II, с. 587.). На протяжении всей своей истории он вразличной мере и форме сохранял черты, естественные дляотносительно ранней и относительно примитивной стадииобщественного развития: земля как основа собственности исостояния; тяготение к натуральному хозяйству, возделываемомутрудом «фамилии» и кормящему ее; община, семья и род — вообщепринадлежность к целому как условие человеческой полноценности;гражданская община как наиболее естественная и совершенная форматакой целостности; острое ощущение различия между собственнообщиной и необщиной, гражданами и негражданами. Город-государство — будь то римская гражданская община или греческийполис — и представлял собой социальную, политическую икультурную форму, неразрывно связанную с таким уровнем развитияпроизводительных сил и миропорядком, который этому уровнюсоответствовал.

Сколько-нибудь значительное историческое развитие поэтому немогло вместиться в тесные рамки полиса, разлагало его, ввергало вжесточайшие кризисы и приводило к периодическому созданиюнадполисных структур — огромных государственных образованийвроде эллинистических монархий; в известном смысле Римскаяимперия представляла собой явление того же порядка. Ноограниченность производительных сил «всех этих в сущности бедныхнаций» приводила не только к постоянным кризисам полисного мирка,но и к постоянному сохранению гражданской общины как формы,наиболее адекватной обществу с относительно низким уровнем итемпом хозяйственного развития, с вечно присущими ему элементамипатриархальности и застоя. В эпоху ранней Римской империипроизводительные силы рабовладельческого общества достигаютсвоего высшего развития, и поэтому надполисная государственностьименно в этот период становится наиболее исторически необходимойи оправданной. Но поэтому же взаимодействие ее с имманентнымэтому обществу полисным укладом становится предельнонапряженным и разрешается крушением всей системы. РанняяРимская империя — последняя стадия собственно античной истории.

73

Полюсы описанного противоречия располагались в разныхисторических уровнях. Создание и утверждение империиосуществлялось прежде всего военно-политическими мерами инаходило себе выражение в эдиктах и законах, походах и усмирениях,интригах и заговорах. Элементы общественной жизни,непосредственно восходящие к общине, образовывали, напротив того,стихию народного бытия и выражались в консервативных формахтруда и быта, в традиционных нормах поведения, в сакральной икультовой архаике. Неповторимый облик эпохи связан с этимконтрапунктом глубины и поверхности, с сосуществованиемстремительных наглядных перемен и едва ощутимых сдвигов вподземных слоях, с внутренней перестройкой последних под влияниемпервых.

Задача настоящей лекции будет состоять в том, чтобы рассмотретьоба полюса и их взаимодействие с преимущественным вниманием ктой сфере, в которой оно реально протекало,— к повседневной жизнишироких масс.

Принципат и община.

Римская действительность эпохи принципата была насыщенапережитками общинного уклада. Подчас то были даже не пережитки, аорганические элементы жизни, растворенные в ней воззрения,привычки, традиции. Они находили себе выражение в отношенияхсобственности, в политике императоров, в нормах общественногоповедения.

Деревня (по крайней мере италийская) и в I в. н. э. по-прежнемубыла не только поселением, но и организацией со своим выборнымруководством, своими религиозными верованиями и церемониями.Здесь сохранялись многие пережитки общинной собственности наземлю, и имущественная рознь не была столь обнаженной ибезжалостной, как в больших городах, приглушалась традициямиобщинного равенства и солидарности. В списках юношеской коллегиитого или иного поселения фигурируют на равных основанияхсвободнорожденные крестьяне, рабы, отпущенники и сыновьясенаторов-аристократов. Поместья последних, выделенные изобщины, сохраняли с ней связи, судя по тому хотя бы, что владельцыих сооружали на общинной территории святилища для всеобщегопользования. Помощь соседу, чьи посевы или посадки пострадали отстихийных бедствий, считалась обязательной. Жители поселения наобщие средства не только возводили хозяйственные постройки, но иустраивали театральные представления, а по торжественным дням —совместные трапезы. Все это постоянно гибло под напоромимущественной дифференциации и растущего государственногопринуждения, но в то же время и как-то выживало, и постоянновозрождалось — надписи, где содержатся данные о перечисленныхособенностях сельских общин, обнаруживаются на протяжениипериода от конца республики до конца правления Антонинов.

74

В городе также основой существования полноправного гражданина,как и некогда, оставалась земля. В собственности такого человека наземлю был ряд особенностей, указывавших на живучесть общинныхнорм и представлений. «Каждый,— писал Цицерон,—владеет каксобственным тем, что по природе было общим, и пусть держится того,что у него есть, не пытаясь захватить больше, ибо этим он нарушитзаконы человеческого общежития». За таким восприятиемсобственности стояла жизненная практика, закрепленная вюридических актах и этого и последующего периодов. Если человеккупил землю, то по римским законам власть его над нею меньше, чемвласть того, кто владеет ею по праву наследования, ибо последнеевосходит к изначальной, общинной оккупации некогда ничьей земли,а первое — нет. Если человек владеет землей как собственностью, ноприобрел ее как бы впрок и не возделывает, он не приносит пользыобществу, и поэтому земля может быть у него отнята. Критерием исанкцией частной собственности на землю продолжает оставаться,таким образом, вложенный в нее труд и извлеченный из нее продукт,т. е. соответствие интересам общины.

Связь принципата в ранний период его существования сдоимперскими, традиционными и местными, общественными формамиобнаруживалась не только в Риме и Италии, но и в провинциях, впервую очередь западных. Раздел земли после римского завоеванияпроизводился здесь таким образом, что известная ее часть оставаласьв коллективном владении племени, а это определяло общинныеформы ее эксплуатации и укрепляло общину. В провинциях правовыенормы, регулировавшие жизнь общества, не исчерпывались римскимизаконами; рядом с ними и под ними продолжали жить исконные,сложившиеся в недрах общинного уклада, местные установления. В IIIв., когда кризис империи обострился до предела, а аппаратподавления ослабел, в некоторых провинциях выступил наповерхность целый ряд этнических особенностей, казалось давным-давно поглощенных романизацией. Законную силу получаютзавещания, составленные не только по-латински, но и на местныхязыках; в лагерях легионов звучит туземная речь; в изобразительномискусстве вновь распространяются орнаментальные мотивы и сюжетыдоримского времени. Оттесненная от больших городов, в глубинепровинций веками продолжала исподволь течь своя история,укорененная в здешней почве и здешней старине.

Императоры последовательно принимали меры, направленные наподдержку общины, прежде всего сельской. Так называемыйпастбищный сервитут, т. е. ограничение права частной собственностина землю, используемую членами общины для выпаса скота,появляется именно при империи. Домициан отказался в пользу общинот своего права императора на участки, оставшиеся послераспределения земли между ветеранами. На протяжении II в.нежелательность дробления общинной земли становится все болееочевидной, и вскоре появляется ряд актов, это подтверждающих. Втечение периода ранней империи принимаются также законы,

75

направленные на поддержку и укрепление среднего и мелкогокрестьянства, в частности италийского. Они, разумеется, имелипрежде всего экономический смысл, но служили и сохранениюсоциального слоя, бывшего носителем наиболее консервативныхсторон староримского миросозерцания, наиболее непосредственносвязанного с общинными традициями и формами жизни.

Чем объяснялась такая политика принцепсов, главная задачакоторых состояла, казалось бы, в обратном — в растворении местных,в частности общинных, форм жизни в бесконечности и единообразииимперии? Она объяснялась тем, что империя создавалась подруководством Рима и принцепсам было важно утвердить римскиепорядки и римские традиции. В пределах же последних императорамнеобходимо было противопоставить свой режим хищнической ипредельно непопулярной власти сенатской олигархии последнихдесятилетий республики. «Римским» в этих условиях становилось впервую очередь все патриархально-народное, все, призванноевоссоздать и утвердить образ Рима — гражданской общины.

Власть Августа основывалась на военной силе и юридическиоформленных полномочиях, но он постоянно и усиленно заботился отом, чтобы в массовом сознании она опиралась на представленияиного порядка, лишенные четкого правового содержания, в которыхлегенда стала народным чувством, а традиция — общественнойпсихологией: власть отца семьи над членами фамилии, право вождяплемени вершить суд, круговую поруку, соединявшую полководца исолдат, покровительство патрона клиентам, авторитетность вобщественных делах, первое место в списке сенаторов. Императорывообще изображали свой строй не в виде противоположностигражданской общине и городской республике как ее политическойформе, а в виде их продолжения. При них сохранилсяреспубликанский аппарат государственного управления. В своемполитическом завещании Август писал, что он «вернул свободуреспублике, угнетенной заговорами и распрями», и что сам он никогдане принимал никаких должностей, «противоречащих обычаямпредков». Слова «восстановленная республика» или близкие им посмыслу повторяются на монетах ряда императоров I в. Вопределенных условиях почти все они подчеркивали, что считаютсебя не монархами, а гражданами республиканского государства,лишь получившими от сената и народа особенно широкие полномочия.Выше говорилось о том, что полисному миру была органическисвойственна противоположность граждан и неграждан, а в пределахса мой общины — собственно граждан и плебса. Императоры I в.проводят ряд мер, направленных на укрепление этого принципа.Август не одобрял широкий отпуск рабов на волю, ограничил праваотпущенников, очень скупо даровал римское гражданство. Тиберийзапретил чужеземные культы и отказывался признавать правовоезначение постановлений, принятых его уполномоченнымиотпущенниками. При Клавдии были усилены наказания за

76

сожительство свободных женщин с рабами, так как это открывалопоследним или их детям возможность войти в число граждан.

Звание патриция, устанавливавшее, хотя и номинально, связьданной семьи с легендарными основателями римской гражданскойобщины, было окружено величайшим почетом; Август, Клавдий,Веспасиан присваивали его ограниченному кругу самых верных своихсторонников.

Было бы наивно видеть в таком поведении императоров одно лишь«лицемерие». Дело тут было не в лицемерии. Уходящая в глубьгражданской общины вековая вязь традиций, верований,полуосознанных убеждений и укоренившихся навыков так плотноохватывала жизнь, что первые императоры видели свою задачу не втом, чтобы ее порвать, а в том, чтобы врастить в нее создаваемый имирежим.

«Связь между людьми, принадлежащими к одной и той жегражданской общине,— писал Цицерон,— особенно крепка, посколькусограждан объединяет многое: форум, святилища, портики, улицы,законы, права и обязанности, совместно принимаемые решения,участие в выборах, а сверх всего этого еще и привычки, дружеские иродственные связи, дела, предпринимаемые сообща, и выгоды, из нихпроистекающие». Здесь дана сводка тех черт, в которых проявлялисьтрадиции былой солидарности членов гражданской общины. Намостается проиллюстрировать их материалом, показывающим, что онисохранились на протяжении по крайней мере еще двух столетий, чтоони были крепкими и всеобщими, что, используя их, принцепсы лишьдоказывали, как хорошо они понимали свое время.

Форумы, святилища и портики были, по свидетельству Марциала,теми местами, где постоянно собирались люди, рождались слухи,передавались новости. Жизнь римлянина включала в себя огромноеколичество обрядов и церемоний, участие в которых представлялосьобязательным, и протекали такие церемонии чаще всего на форуме, впортиках, на улицах. Подобный характер общественной жизни делаллюдей особенно чувствительными к оформлению постоянно ихокружавшей материально-пространственной среды города, ивкладывание частных средств в ее усовершенствование, в создание иукрашение общественных сооружений остается вплоть до середины IIв. повсеместной формой выражения чувств гражданина к гражданскойобщине. «По побуждению Августа самые видные мужи старалисьукрашать город»,— пишет историк I в. Веллей Патеркул. В Риме этообыкновение вскоре вывелось, но в городах Италии и провинцийудержалось еще надолго. В своем родном Комуме, на севере Италии,Плиний Младший отстроил в 90-х годах I в. библиотеку, а несколькораньше его отец — храм. Сенатор Юлий Цельз Полемеан, родом изЭфеса в Малой Азии, в начале II в. соорудил знаменитую в древностиэфесскую библиотеку. Император Элий Адриан подарил испанскому

77

городу Италике, откуда происходила его семья, множество роскошныхзданий.

Улица в Риме была не столько артерией, соединяющей два района,сколько сама представляла собой район, русло, в которое впадалиприлегающие улочки и вместе с которыми она образовываламикропоселение, городок в городе. Такое микропоселение еще и вэпоху ранней империи имело свое летосчисление, в котором годобозначался по имени его главы — так называемого магистра.Последнего сопровождали два ликтора, чьи фасцы напоминали всем оправе вождя распоряжаться жизнью и смертью соплеменников. Двараза в год, 1 мая и 1 августа, квартал торжественно отмечалпраздники своих богов-покровителей. Новая, имперскаядействительность была здесь сплавлена с бесчисленнымипережитками седой старины, с тем же духом дробности, стяженияжизни в мельчайшие самодеятельные ячейки, который был присущвсему античному миру и постоянно жил в его глубинах.

Святилища в городах империи существовали самые разные, ноособенно важное значение имели религиозные представления,связанные с отдельными кварталами города. В основе их лежалопочитание ларов — местный, интимный культ, объединявший мелкийлюд квартала. Такие лары были покровителями отдельных улиц ипочитались на их перекрестках. Святилища этих культов оформлялисьпо-разному, но всегда незатейливо. В лучшем случае это быличасовенки — тесные, открытые на улицу комнатки частного дома, гдеумещались лишь каменная скамья, алтарь и ниша с изображениемларов и гения-покровителя хозяина; иногда — просто ниша, кудаскладывались жертвенные дары, а чаще — маленькие алтари,вделанные в стену дома или прислоненные к ней, с нарисованнымирядом змеями или с изображением жертвоприносителей.

Совместно принимаемые решения были особенностью жизниримлян, просуществовавшей всю тысячу лет их истории. Обыкновениеэто полностью сохраняло свою силу и в I и во II вв. н. э. Ни одинчеловек, от императора до крестьянина, не принимал сколько-нибудьсерьезного решения единолично. Советовались обо всем —продолжать ли лечиться или, если болезнь неизлечима, покончить ссобой; женить ли сына или пока лучше воздержаться; приветствоватьли очередного императора или сохранить верность старому.Архитектор Витрувий в начале I в. писал, что, проектируя большиедома, необходимо предусматривать специальные комнаты длясовещаний с друзьями. Состав друзей, с которыми надлежалосоветоваться, был разнообразен, но преобладали среди них земляки.Дружеские и родственные связи, о которых говорит Цицерон, былиглавным образом местными; их сила и крепость показывают живучестьтерриториальной организации и ее общинных черт, которыепродолжали пронизывать всю государственную систему. Эти связиобусловливали продвижение человека по службе и его политическуюориентацию. «Ты мой земляк,— писал в самом конце I в. н. э. одному

78

из своих корреспондентов Плиний Младший,— мы вместе учились и сдетства жили вместе; отец твой был другом и матери моей, и моемудяде... Все это важные и веские причины, чтобы мне заботиться отвоем общественном положении». Группировки земляковпредставляли собой политические союзы, игравшие важную роль вобщественной жизни Рима. Они вырастали из родовых, семейных,местных связей, из общности хозяйственных интересов и делалиполитическую жизнь их непосредственным продолжением. Эволюцияпринципата на протяжении I в. шла по линии замены родственных иместных связей более формальными, деловыми и служебными, ноВеспасиан еще предпочитал замещать ключевые государственныедолжности своими сыновьями и родственниками, а Адриан никогда нестал бы принцепсом, не будь он земляком и свойственником Траяна.Существует точка зрения, согласно которой наиболее активная группапротивников Нерона и Флавиев в сенате — Тразея, Гельвидии, Рустик,о которых так много и ярко рассказывает Тацит, представляла собойне что иное, как союз сенаторов из Патавия и прилегающих городов,связанных общностью происхождения, соседством имений,родственными отношениями.

Жизнь людей в империи не обособилась от своего неторопливого —натурально-хозяйственного, общинного, полисного, местного —прошлого. На протяжении всей эпохи именно оно образовывалоатмосферу и фон их существования.

Pax Romana.

Все сказанное выше составляло лишь одну сторону дела.Непосредственной предпосылкой возникновения принципата явилсякризис полиса, вызванный несоответствием его политическогомеханизма изменившемуся характеру Римской державы. Главнойцелью политики принцепсов было устранение такого несоответствия.Суть ее выражалась в формуле pax Romana.

В первом своем значении слово pax выражает «мир» какпротивоположность bellum—«войне». Императоры с самого началаподчеркивали, что целью их политики является не столько покорениеновых территорий, сколько освоение и романизация уже занятых,отказ от грандиозных и непрерывных завоевательных походовреспубликанского времени. Двери храма Януса, которые по римскомуобряду полагалось держать открытыми, пока государство находится всостоянии войны, и которые стояли распахнутыми более двухсот лет,при Августе закрывались трижды. Август отстроил грандиозныйАлтарь Мира, и, явно подражая ему, соорудил свой Форум МираВеспасиан. Монеты с легендой «мир», «Августов мир», «мир во всеммире» представлены многочисленными сериями на протяжении всего Iвека. Связь принципата с идеей мира подчеркивали римские историкисамых разных направлений — от Веллея Патеркула до Тацита.

79

Политика отказа от новых широких завоеваний была обусловленаобъективно: захват новых рабов и богатств перестал быть условиемразвития римской экономики; империя достигла предельных размеров,и дальнейшее ее расширение могло оказаться несовместимым с самимпринципом управления из единого центра; рост завоеванийпредполагал рост и усиление армии, которые империя могла невыдержать ни экономически, ни политически; между римским ивнеримским миром установилось то равновесие сил, нарушать котороебыло нецелесообразно и — как показал парфянский поход Траяна —чрезвычайно опасно. Поэтому политика pax Romana, несмотря на рядболее или менее значительных походов и почти непрерывные боевыедействия на границах, в общем оставалась стабильной иосуществлялась успешно — для большинства областей Римскойдержавы период от рубежа нашей эры до середины II в.действительно представляется эпохой мира.

Но кроме «войны» понятию pax могло противополагаться и ещеодно — discordia — «вражда, распря, смута». В эпоху кризисареспублики социальные и общественно-политические противоречия в,Риме обострились до предела и превратили государство в аренуборьбы знатных родов, соперничества сенатских клик, междоусобныхвойн. Обеспечение «гражданского мира» было главным лозунгомАвгуста в его борьбе за власть, и созданный им строй оказался стольпрочен еще и потому, что он удовлетворил эту общую потребность. Воснове Августова «умиротворения» лежал принцип личной диктатурыимператора, призванного не столько учитывать интересы той или инойместной группы, сколько обеспечивать развитие империи в целом. Напрактике такое «умиротворение» означало широко и глубокопроведенную монополизацию политических решений принцепсом иего ближайшим окружением и соответственно отделение народа отполитики, переставшей быть близким и жизненно важным для негоделом. Как следствие этого центром сопротивления императорскому«умиротворению» явились общественные группы, сам смыслсуществования которых состоял в политическом руководстве, т. е.раньше всего сенаторы; и реализация политики pax Romanaпотребовала осторожного, но неуклонного ограничения роли сената ипостепенного создания внесенатского аппарата управления империей.

На первых порах императоры пытались создать такой аппарат изсвоих вольноотпущенников. При Тиберии, а особенно при Клавдии иНероне эти люди много сделали для налаживания имперскойадминистрации, независимой от сенатских страстей и интриг. Из нихсостоял своеобразный «кабинет министров» при императоре, гдекаждый отпущенник руководил отдельным ведомством — финансами,прошениями, деловой перепиской и пр., из них же комплектовалсяштат каждого такого ведомства — помощники, поверенные, писцы,счетоводы. Уже очень рано, однако, рядом с внесенатскойотпущеннической администрацией начинает складыватьсявнесенатская администрация из всадников. Август назначил в каждуюпровинцию помимо наместника из сенаторов так называемого

80

прокуратора из всадников. Задача его состояла в сборе налогов вимператорскую казну — фиск, но в не меньшей степени и внаблюдении за наместником вплоть до — если понадобится — егоустранения. Соответственно прокураторы чаще всего находились снаместниками в лютой вражде, которая вызывалась разницей в ихпроисхождении, традициях, психологическом облике. Наместником,как правило, был пожилой или средних лет сенатор, в I в. н. э. ещеобычно из старого римского рода, относившийся к императоруопасливо и настороженно, выше всего ставивший свои привилегии инезависимость и ненавидящий самую мысль о том, чтобы статьвинтиком в безликой государственной машине. Прокуратором почтивсегда — провинциал, десятилетиями тянувший лямку в легионах,дослужившийся до средних командных должностей, последемобилизации, уже старым человеком, получивший прокуратуру (исолидное жалованье) прямо от императора и ответственный толькоперед ним, не привыкший иметь собственное мнение по вопросам, егоне касающимся, готовый выполнить любой приказ своего государя.Люди этого последнего типа столь же явно подходили для созданияединого, чуждого всему местному и традиционному аппаратауправления империей, сколь люди первого типа были для негомалопригодны.

На протяжении I и начала II в. прокураторская администрацияскладывается, упорядочивается, растет вширь и вглубь. При Августепрокураторов было 25, при Веспасиане уже 55. В 53 г. Клавдийприравнял прокураторов к магистратам и дал им право юрисдикции ивоенного командования. В 69 г. Вителлий(Вителлий — один из недолгоправивших императоров периода гражданской войны 68—69 гг.) сталзамещать всадниками также и те посты в имперской администрации,которые до тех пор занимали отпущенники. Полувеком позже Адриандополнил и развил эти меры. Внесенатская администрациястановилась единой системой государственного управления.

В главную политическую формулу ранней империи входило кромеслова pax и другое—Romana. Оно означало прежде всего, что земли,образующие империю,— «римские», т. е. находятся в прямомподчинении Риму, управляющему ими на основе военной силы. Новместе с тем слово Romana передавало и то общее качество, котороена протяжении эпохи принципата постепенно приобретали все землиимперии в результате романизации.

Забота о превращении империи в единообразную системупронизывает деятельность римской администрации на протяжениивсей эпохи. Империя организована вокруг единого центра — Рима. Римразделен на 14 районов; во главе каждого — свой прокуратор; всепрокураторы подчинены префекту столицы; в его руках когортыгородской стражи, пожарники, тайные агенты, которые вместеобеспечивают беспрекословное выполнение его указаний. В империимножество городов, каждому из которых подчинена определеннаятерритория с определенным населением — как Риму вся империя.

81

Города делятся на разряды. Есть колонии, с самого начала заселенныеполноправными римскими гражданами; есть муниципии, в провинцияхобычно существовавшие до прихода римлян и лишь постепеннодобивавшиеся гражданского полноправия. Повторяя деление Рима нарайоны, империя делится на провинции. Во главе каждой из них стоитримская администрация, которая обеспечивает сбор налогов,контролирует выполнение законов, следит за денежно-финансовымположением, строит дороги и города. Деньги, дороги,градостроительство—все направлено к единой цели: созданиюмеханизма, стирающего местную самостоятельность и подчиняющегожизнь, господству римлян.

Трудно представить себе то бесконечное многообразие монет иденежных систем, которое царило в отдельных областяхсредиземноморского мира в доримскую эпоху. С установлениемимперии города и области, сохранившие право на собственныеэмиссии, чеканят только медную монету местного обращения. Надэтими многообразными, Местными и потому в массовом сознании несовсем полноценными деньгами стоят единственные подлинные,всеобщие деньги: римский серебряный сестерций, серебряныйденарий (4 сестерция), золотой аурес (100 сестерциев).

Право на их чеканку — монополия императора, и его изображениевсегда и всюду украшает их лицевую сторону. Содержаниеблагородных металлов в них на протяжении описываемого периода досередины II в. меняется мало, и люди воспринимают их как единый инеизменный эталон ценности. Зримо и конкретно воплощают ониединство жизни в империи — сделки с уплатой в денарияхзасвидетельствованы документами из самых отдаленных уголковСирии и Испании, Италии и Дакии.

Столь же простым и непреложным выражением единства империи ипостоянной взаимосвязи всех ее частей были знаменитые римскиедороги. Общая протяженность их составляет 150 тыс. км (прирасстоянии между крайними точками империи 5 тыс. км), и все оникак бы расходятся от единого центра— позолоченного дорожногостолба, расположенного в северо-западном углу. римского форума.Построены дороги одинаково — на. основании из больших каменныхплит лежит толстый слой гравия, косо поставленные боковые плитыобразуют кювет. Они имеют примерно одинаковую ширину — 4—5 м;одинаково оформлены — дорожными столбами с указанием имениимператора, года его правления, в который столб был установлен,расстояния до ближайшего города; служат единой цели —максимально быстрой переброске войск, товаров, почты; подчиненыединому режиму эксплуатации — размещенные вдоль них станции постандартно оформленным подорожным предоставляютгосударственным чиновникам и курьерам лошадей и носилки. Такиедороги вызваны практической необходимостью, но есть в них инекоторое символическое значение: проложенные раз и навсегда,неподвластные времени (многие из них используются до сих пор),

82

идущие через горы, реки, болота, пустыни, они завершают искрепляют завоевание, накладывают на пеструю аморфностьэтнографии и природы каркас и контур империи. Римляне долгопытались покорить воинственные племена лигуров, населявшихприальпийские территории на северо-западе Италии и востокеГаллии; сочтя, что покорение лигуров наконец завершено, Август в 7г. н. э. проложил через их земли дорогу, которую назвал «Юлиевой —Августовой» и где установил трофей — символ завоевания. Юго-восточная граница римских владений стала считаться окончательнойлишь со 137 г., когда по северному берегу Красного моря прошла 800-километровая Адрианова дорога.

Основание новых городов было самой массовой и самойрадикальной формой романизации. Число городов в империисоставляло несколько десятков тысяч, в одной Италии при Флавиях ихбыло 1200. Непрерывно возраставшее городское население достигалоцифр по античным масштабам огромных: в Риме жило никак не менеемиллиона человек, в Карфагене к концу II в.— 700 тыс., вАлександрии — 300 тыс. уже на рубеже нашей эры, в Антиохии этапоследняя цифра должна была быть превзойдена к концу I в.,население Эфеса составляло 225 тыс. человек, Пергама — 200 тыс., вВеликой Галлии существовало не менее 15 городов с населением от 40тыс. до 200 тыс. человек.

Формы урбанизации отличались значительным многообразием.Одной из самых распространенных во все времена было выведениеколоний ветеранов, превращавшихся позже в такие значительныегорода, как Лугдунум (Лион), Агриппинова колония (Кельн), Колониятревиров (Трир), Эмерита Августа (Мерида). Наряду с этими новымигородами бурно развивались, притягивая массы пришлого населения,древние. культурные центры, сложившиеся задолго до римскогозавоевания, вроде Массилии в Галлии (Марсель), Гадеса в Испании(Кадис), Милета в Малой Азии. Города возникали естественно, изразросшихся небольших селений или из поселков, складывавшихсявокруг лагерей легионов, а также создавались искусственно —закладывались наместниками и полководцами в честь императора.Достаточно взглянуть на карту империи и обратить внимание намногочисленные города, в названиях которых фигурируют словаАвгуста, Флавия, Ульпия, Элия, чтобы в этом убедиться.

Формы муниципализации были многообразны, сущность ее одна. Вгородах концентрировались наиболее зажиточные и влиятельныелюди из местных народов и племен. Раздача прав римскогогражданства и других привилегий привлекала их на сторону империи,открывала пути продвижения и карьеры, сливала с местнымиримлянами. В силу своего положения эти люди образовывалисоциальную базу раннего принципата, резерв местной администрации,низших и средних командных кадров армии. Город представлял собойчетко организованную местную общественную структуру, включеннуюв столь же четкую всеобщую структуру империи. Если в городах

83

Востока с их вековыми традициями положение это осложнялосьмногими обстоятельствами, то в западной половине империи онореализовалось совершенно ясно. Во главе города стоял сенат,избиравшийся из местных богачей собранием граждан,воспроизводивший в местном масштабе сенат римский. Подобиемримских консулов были два дуовира, возглавлявшие исполнительнуювласть в городе, тогда как местные эдилы, ответственные за порядок иснабжение, и местные квесторы, ведавшие хозяйственными вопросамии сбором налогов, копировали соответствующих римских магистратов.

Завершением и самым непосредственным воплощениеммуниципального единства огромной империи были те специфическиедля этой эпохи общие формы, которые принимали градостроительство,быт, повседневная жизнь. Здесь опять-таки города, сосредоточенныев Греции и на востоке империи, нередко сохраняли своюиндивидуальность, до подавляющее большинство их в западныхпровинциях, как и в Италии, обнаруживает множество общих черт.План города в целом совпадает с планом римского военного лагеря:одна главная магистраль пересекает его с севера на юг, другая — сзапада на восток; в пределах образованных ими квадратов — болеемелкие квадраты кварталов; у перекрестка основных магистралейрасположена центральная площадь — форум. По периметрупрямоугольного форума почти всегда размещаются общественныездания — базилика, курия, храмы, вся площадь окружена портиком,проход на нее оформлен одними или несколькими воротами.Неподалеку от форума возведены сооружения, предназначенные длязрелищ,— амфитеатр для гладиаторских боев и травли диких зверей,цирк, где происходят ристания, театр. Близ форума находятся и бани,без которых римляне, а вслед за ними и провинциалы не мыслилисебе жизни. «В банях жизнь тратится, да без них ее и нет»,—говорилось в одном популярном стишке. Наконец, жилые кварталы,занятые многоквартирными инсулами или особняками, которые привсех местных отличиях также обнаруживают множество общих черт.Больше всего поражает массовость, вездесущность этого римскогоуклада жизни. Между современными Тулузой и Бордо, например,лежит группа мелких городков, сравнительно недавно раскопанныхфранцузскими археологами. В римские времена то было глухоегалльское захолустье, и тем не менее почти в каждом из нихобнаруживаются водопроводы, бани, базилики и форумы,декоративные мозаики, статуи на площадях и произведения местногоискусства в жилых домах.

Отсутствие опустошительных войн на протяжении жизни многихпоколений, постепенное укрепление правовых норм, налаживаниеответственного аппарата управления, установление торговых связеймежду отдаленными районами империи, интенсификация и изощрениеремесленного производства, распространение цивилизации — все этосообщало ранней римской империи определенное положительноеисторическое содержание. Pax Romana была жизненной реальностью,

84

оправдывала себя, приносила плоды — по крайней мере до серединыII в.

Бремя империи.

Тенденция к членению жизни на относительно замкнутые ячейки —общинные, полисные, племенные — была обусловлена объективноуровнем развития производительных сил. Производство в древнеммире консервативное, в большей мере ориентированное на обмен ипотребление, чем на самообновление, не заинтересованное виспользовании данных науки, не знающее подлинного техническогопрогресса, с экстенсивным ростом рынков, преобладающим надинтенсивным, могло быть расширенным лишь в ограниченной степени— достаточной Для выживания и развития сравнительно небольших изамкнутых коллективов с относительно простой и укорененной впроизводстве военно-политической надстройкой, но недостаточнойдля существования больших единых государств со сложным иразветвленным аппаратом управления, профессиональной армией, собособившимися от непосредственного участия в производствеогромными контингентами людей, занятых в бюрократии,судопроизводстве, культе и культуре. Под влиянием условий,рассмотренных в начале нашей лекции, такие обширныегосударственные образования периодически возникали и подвлиянием обстоятельств, описанных только что, столь жепериодически рассыпались. Тяготение к дробности, к человеческойконкретности хозяйственной, политической и духовной жизни, ксохранению семейно-родовых, общинных, полисных связей иобязательств было не проявлением чьей-то ретроградной воли, аинстинктом самосохранения тогдашнего человечества. Поэтому, хотяранняя римская империя с ее всеобщностью и единообразиемобеспечила народам, в нее включенным, определенныйхозяйственный прогресс и избавила их от истребительныхмеждоусобных войн, тем не менее в той мере, в какой она несла ссобой разрушение этого непреложного органического принципабытия, она была неотделима от массового постоянного насилия и отощущения ее враждебной противоестественности.

Империя состояла из покоренных стран, превращенных впровинции. Тот факт, что это завоеванные области, не забывался нина мгновение. После установления римской власти лучшая земляизымалась в пользу победителей. Как это делалось, ясно видно,например, из недавно обнаруженного земельного кадастра владенийг. Араузиона в Галлии. План указывает на разделение всейтерритории — около 700 кв. км — на равные прямоугольники по 200югеров, или 50 га, каждый; такой прямоугольник состоял из одногоили нескольких участков. Лучшая земля принадлежала ветеранам; та,которую они не смогли или не захотели освоить, отдавалась галлам;обрезки после этого геометрического разделения предоставлялисьобщине, в свою очередь сдававшей их в аренду. Колония, основанная

85

при Августе, пополнялась ветеранами на протяжении всего I века н.э., т. е. конфискация земель местных жителей продолжалась. Разземля больше не являлась собственностью провинциала, то запользование ею он должен был платить ее подлинным хозяевам,римлянам, прямой налог — деньгами, а чаще — плодами этой жеземли. Единый для всей империи налог дополнялся налогамикосвенными, также общими для большинства провинций: 1% натовары, продаваемые внутри провинции, 2,5% на товары, ввозимые впровинцию или вывозимые из нее, 5% на наследство, 5% за отпускраба на волю.

В зависимости от отношения к римлянам в период завоеваниягорода новообразованных провинций получили тот или иной статус:союзных Риму, свободных, податных, и так же иерархическистроились категории личного гражданства. Принадлежность городаили человека к той или иной из этих категорий могла меняться порешению римских властей. Это создавало постоянную зависимостьпровинциалов не столько от закона, сколько от данного представителяримской власти, что, в свою очередь, порождало скрытые и явныеподкупы, интриги, подхалимство, доносы. Непрерывные и подчассовершенно произвольные изменения статуса городов былиизлюбленной римлянами формой укрепления их господства в Греции.Взяточничество и произвол наместников и их подчиненныхотмечаются на протяжении I в. многократно. В таких случаяхпровинциалы имели право привлечь наместника после завершения имсвоей магистратуры к суду. В 57 г., например, в сенате слушалосьнесколько таких дел, дающих ясное представление об их характере иобычном исходе. Провинция Азия предъявила ряд обвинений своемубывшему наместнику Публию Целеру, настолько обоснованных, чтоопровергнуть их было невозможно. Но Целер незадолго перед темоказал ряд важных услуг Нерону и его матери — принцепс сумел такзатянуть процесс, что обвиняемый, бывший уже в весьма пожиломвозрасте, умер до осуждения и сохранил тем самым семейное имянезапятнанным, а награбленное состояние нетронутым. От ЭприяМарцелла жители Ликии добивались возмещения незаконноприсвоенных им сумм. Однако, как пишет Тацит, «давлениепокровительствовавших ему оказалось столь могущественным, чтонекоторые из его обвинителей были наказаны ссылкою, каквознамерившиеся погубить ни в чем не повинного человека». Такоеположение не было исключительным — оно сильно выправилось приДомициане, но начало правления Траяна вновь ознаменованонесколькими скандальными процессами того же рода.

Подчеркивание военного характера оккупации неизменно былонаправлено на унижение племенной или полисной гордостидоримского населения. В Южной Галлии над морем на упоминавшейсяуже оживлённой Юлиевой — Августовой дороге высился 40-метровыйтрофей с надписями, где перечислялись «усмиренные» Августомместные племена; в Пиренеях стояла огромная статуя покореннойГаллии; в Араузионе на триумфальной арке были воспроизведены в

86

камне отрезанные головы побежденных галлов. Немедленно послеоккупации римляне или уничтожали старые племенные центры, илипереводили их на равнину, где они оказывались беззащитными.Города умирали мучительно и долго — в Герговии, центре могучегоплеменного союза арвернов, замененном сразу после освоения Галлиигалло-римским городом Августонеметом, следы местного ремесленногопроизводства обнаруживаются еще в конце правления Тиберия.

Та же тенденция проявлялась и во многих мерах, проводившихсяримлянами по административно-политической и социальнойорганизации империи. В Галлии они осуществляли своеобразнуюперетасовку племен, расчленяя их слишком большие, на взглядзавоевателей, и потому опасные, исторически сложившиеся союзы и,напротив, сливая мелкие племена, издавна существовавшиераздельно, в единые административные единицы. В малоазийскихпровинциях учреждались судебные округа, полностьюигнорировавшие былое политическое и этническое разделение. Сприходом римлян здесь начинался распад прежней системыгражданских статусов: храмовые рабы нередко превращались врабочих — уже не рабов, но еще не граждан; из жреческих семей,некогда хранивших секреты местного производства, выходятремесленники, использующие эти секреты для личного обогащения. Вгорода Греции и Азии с начала II в. начинают назначаться особыеримские «кураторы». Задача их состояла в том, чтобы, взимаязначительные штрафы, ограничивать непроизводительные расходыполисов и подчинять их общеимперской финансовой политике. Ноименно потому, что она была ориентирована на интересы империи вцелом, деятельность кураторов приводила к принижению инициативыи роли местных властей и воспринималась как форма гнета,вызывавшего раздражение и протест. Сохранилась любопытнаянадпись из г. Апамеи во Фригии, где жители с ликованием сообщают,что город получил в дар крупную сумму и на проценты с нее сможетвыплачивать ежегодные штрафы в императорскую казну, «так чтовпредь не будет больше кураторов согласно постановлению полиса вовеки веков». Та же реакция на римскую политику унификации видна втом, что свое куцее право чеканки мелкой медной монеты греческиегорода используют для прославления своих героев, своих святынь. Намонетах Эфеса видны изображения архаической Артемиды Эфесской,на монетах Книда — шедевр Праксителя Афродита Книдская, намонетах Самоса — Пифагор, Коса — Гиппократ, Приены — Биант.

Разрушительно действовало на общественную структуру впровинциях, особенно восточных, римское обыкновение опираться наместную аристократию и богачей, что приводило к удвоению гнета,ложившегося на плечи неимущих, обостряло социальныепротиворечия, окончательно уничтожало былую полисную иобщинную солидарность. До нас дошли сведения о том, какуюненависть неимущих сограждан вызвал, например, философ и ораторДион Хрисостом, близкий римлянам, входивший в окружениеВеспасиана, Тита, Нервы, в своем родном городе Прусе в Малой Азии.

87

Несмотря на богатство малоазийских провинций, в них с конца I в.отмечаются многочисленные голодные бунты; ненависть сограждан кДиону проявилась как раз во время одного из них. Несколькимигодами позже начался голод в соседней Апамее; в Аспенде, вПамфилии, богачи прятали зерно, чтобы вздуть на него цену, и этонеоднократно приводило к волнениям. Социальные конфликтыраздирали Смирну, где, как сообщают источники, дело дошло доподлинной войны между «верхним городом», районом богачей,поддерживаемых римлянами, и «людьми с побережья», т. е. рыбакамии ремесленниками; такая же вражда разделяла жителей г. Тарса, вКиликии.

В описанных условиях римская власть не могла не вызывав протестсо стороны постоянных живых сил общества, связанных исконными инеизбывными формами общественной организаци.

Поверхность империи все время сотрясается от глухих подземныхударов, редко достигавших очень большой силы, не слишком частых,но сливающихся в постоянный, ясно различимый гул.

Восстания в провинциях отмечаются на протяжении всей эпохиранней империи. Напомним лишь о самых крупных: Галлия — в 21, 69,70 гг.; Британия — в 50, 61 гг.; Иудея — грандиозная война 66—73 гг.и не менее грандиозное восстание Бар Кохбы в 132— 135 гг. Во всехслучаях явно заметно стремление защититься от римской унификации,отстоять право быть самими собой и жить по своим представлениям иобычаям. В движении Марикка (Галлия, 69 г.), судя по тому, как оноописано у Тацита, моменты идеологические и социально-психологические преобладали над собственно практическими. Лозунгисвободы и галльского самоуправления были основными в начавшемсяпочти одновременно, но гораздо более широком движении Классика(Галлия, 70 г.). Иудеи относительно спокойно терпели римскоегосподство, пока Гай Калигула не приказал установить в главнойсвятыне народа свое изображение — тогда началась серия восстаний,не затихавших до 135г.

Разумеется, идеологические моменты нигде и никогда несуществовали в изоляции от моментов социально-экономических —практических и непосредственно жизненных. Разрушение римлянамиместных традиций и норм выступало обычно как многостороннийпроцесс, в котором тяжесть взимаемых империей налогов, произвол иалчность чиновников, колонистов, торговцев, оскорбительноепренебрежение к исторически сложившимся местным верованиям иубеждениям сливались в единое ощущение бремени империи,нестерпимого и морально и материально. Именно так (в вольномизложении древнего историка) говорил о римлянах вождь восставшихбританцев, обращаясь к своему народу перед решительнымсражением у горы Гравпий в 83 г. «Расхитителям всего мира, им ужемало земли: опустошив ее, они теперь рыщут по морю; если врагбогат — они алчны; если беден — спесивы, и ни Восток, ни Запад их

88

не насытят; они единственные, кто с одинаковой страстью жаждутпомыкать и богатством и нищетой; отнимать, резать, грабить на ихлживом языке зовется господством, и, создав пустыню, они говорят,что принесли мир. Природа устроила так, что самое дорогое длякаждого — его дети и родные; но их у нас отнимают наборами ввойско, чтобы превратить в рабов где-нибудь на чужбине, а нашимженам и сестрам и тогда, когда они избегли насилия, враги приносятбесчестье, присваивая себе имя наших друзей и гостей. А между темимущество и богатства британцев уничтожаются податями, ежегодныеурожаи — обязательными поставками хлеба, самые силы телесные —дорогами, которые они своими руками, осыпаемые побоями ипоношениями, прокладывают сквозь леса и болота».

Чем разветвленное, чем отдаленней от всего местного и особенногостановилось римское государство, тем более делалось оно громоздкими дорогостоящим, тем больше оно должно было извлекать изнаселения и тем меньше могло ему вернуть. Империя, огромная иединая, с ее бюрократией, финансами, дорогами, муниципальнойорганизацией, с ее форумами и амфитеатрами, оказывалась все менеепо силам и по средствам этому обществу, еще прикованному кограниченным, замкнутым и местным, формам производства, обмена,жизни, и приходила во все углубляющееся противоречие с ними.

Изменения в социальной структуре.

Рим и покоренные им народы находились не только в противоречиидруг с другом. Постепенно в их отношениях все большую роль играютвзаимодействие, взаимовлияние и, наконец, взаимопроникновение.

Между рабами и свободными во времена расцвета республикисуществовала пропасть. Свободный пользовался всей полнотойгражданских прав или мог ее добиваться, раб не обладал ни одним изних. С первых же десятилетий империи это положение начинаетменяться. С одной стороны, Август, а за ним и последующиепринцепсы, осуществляя политику укрепления традиций гражданскойобщины и старых рабовладельческих порядков, принимают меры кужесточению рабского статуса. К ним относятся Силанов сенатус-консульт 10 г. н. э., подтвержденный при Нероне, о казни всех рабов,находившихся вместе с господином под одной кровлей или впутешествии, в случае убийства кем-либо их господина, законы оказни рабов, проникших на военную службу, законы последнихАнтонинов о преследовании беглых рабов и т. п. С другой стороны, впорядке унификации империи принцепсы стремятся подчинитьрабовладельцев общим правовым нормам и тем самым ограничитьбесконтрольное использование ими рабов. В обоих случаях рабстановится объектом закона, и положение его определял уже неполностью хозяин, а в растущей мере и государственная власть. Приреспублике раб принадлежал фамилии как ее инвентарь; только онаобразовывала его мир и его общество; членом государственно-правовой структуры он не являлся. Теперь в качестве объекта закона,

89

благоприятного для них или направленного против них, рабы так илииначе втягиваются в общество.

Введение раба в систему общественных связей начиналось с того,что он включался в имущественные отношения. Его пекулий, впринципе считавшийся безусловной собственностью господина,открывал тем не менее перед рабом ряд возможностей накопленияденег, а к концу рассматриваемой эпохи появляются и законы,защищающие пекулий от чрезмерных претензий хозяина. Раб теперьмог приобретать своих рабов; в этом случае он называлсяординарием, а его рабы — викариями, и собственность господина,которому принадлежал раб-ординарий, на викариев последнего небыла ни прямой, ни безусловной. Признавая собственность рабов,законы мало-помалу начинают признавать и их семьи, оговариваявозможные случаи сохранения рабом приданого сожительницы,недопустимость продажи в разные руки детей и родителей,распространяя на раба ответственность за отцеубийство.

Сходную эволюцию переживают и отпущенники. Принцепсыусиленно и постоянно заботятся об ограждении гражданских общин отпроникновения в них вчерашних рабов. При Августе принимаютсязаконы, ограничивающие отпуск рабов на волю и расширяющие правапатронов на имущество отпущенников; Клавдий карал тех из них, ктопытался окружить себя не подобавшим их сословию престижем; приАнтонинах отработкам, которыми отпущенник был обязан патрону,придается форма своеобразного денежного оброка. Но, как и в случаес рабами, меры эти оказывались в противоречии с тенденцией, болеесоответствовавшей общему ходу исторического развития.

Рабов и отпущенников в Риме всегда было много, но с начала.империи их количество начинает придавать всему обществу иное,новое качество. Интересные данные об этом процессе можно найти всохранившемся большом отрывке из бытового сатирического романа,созданного в середине I в. н. э. римским писателем Петронием иизвестного под названием «Сатирикон». Действие в этом отрывкепроисходит в городках Южной Италии, а центральный эпизодсоставляет пир в доме местного богача Тримальхиона — хотя ишаржированная, но в деталях вполне реалистическая зарисовкаримской провинциальной жизни середины I в. Из этого описаниявстает целый мир отпущенников. Как отпущенный на волю рабначинал свою карьеру сам хозяин дома, ныне архимиллионер,занимающий почетные должности в своем городе. Отпущенникисоставляют добрую часть его приглашенных, и в пиршественном заледля них отведены особые постоянные места. Они чувствуют себяуверенно не только в своем кругу, но и при встрече с людьми изгосподствующих общественных слоев — один из них обрушивается срезкими нападками на римского всадника. Их уверенность в себеоснована на том, что почти все они выбились из нищеты, обрелиположение, даже власть. Отпущенник — казначей Тримальхиона имеетсвоих клиентов, носит платье, окрашенное тирским пурпуром,

90

помыкает рабами. Он не одинок — из рассказов гостей мы узнаем осемьях обычных торговцев, где также всем правят отпущенники.Противоположного общественного полюса — двора, сената —Петроний не касается. О нем рассказывают другие источники, нокартина остается сходной. Политику Клавдия делают егоотпущенники; Нерон, уезжая в Грецию, оставляет править Римомсвоего отпущенника Гелия; при Вителлии огромная властьсосредоточивается в руках его отпущенника Икела; в большойстепени из отпущенников состоит римская интеллигенция — отсекретаря и биографа Цицерона, Тирона, до философа и наставникаримского аристократического юношества Эпиктета. Древние видели вРиме Антонинов «империю отпущенников», современныеисследователи той же эпохи утверждают, что «большинство римскогонаселения было потомством рабов».

Отпущенник, как и раб, в принципе 'не мог быть по происхождениюримлянином и почти никогда не мог быть италиком. Нарушениестатусных делений имело своим следствием космополитизациюримского общества: три четверти отпущенников этой поры, известныхпо надписям, имеют нелатинские имена. В том же направлениидействовали другие, более общие причины — политика pax Romana,муниципализация, развитие общеимперского торгового обмена. Намогильных надписях г. Рима времени ранней империи 75% именнеиталийского происхождения, в Медиолане, Патавии, Беневенте ихбольше 50%, даже в маленьких городках — около 40%. Из 1854римских ремесленников, известных по прямым данным надписей,лишь 65 — определенные италийцы, из 300 владельцев кораблей вОстии — 4. Из 14 районов Рима один почти сплошь еврейский, оченьзначительны поселения сирийцев, финикийцев, каппадокийцев.Могильные и иные надписи Великой Галлии указывают на засилье и впровинциях чужеземцев — италиков, греков, сирийцев, евреев,африканцев. В Лугдунуме засвидетельствованы помимо них дунайскиекельты и представители местностей почти всей Галлии. Председательколлегии, ведущей торговлю по обе стороны Альп, происходит изАвгусты тревиров; один судовладелец является жрецом-августаломодновременно у себя в Лугдунуме и в Путеолах, в Южной Италии. Аведь западная часть империи была несравненно патриархальней иконсервативней, чем восточная, в городах которой смешивались людивсех племен, стран и континентов.

Вливавшиеся в римскую общественную организацию внеримскиесилы, и прежде всего рабы и отпущенники, обнаруживаютзначительную имущественную дифференциацию, от которой зависелии формы их включения в структуру государства, и социальныйуровень, на который они попадали, и результаты всего процесса.Чтобы нагляднее представить себе эту картину, расскажем вкратце одвух отпущенниках. Одного из них звали Марк Антоний Паллант,другого просто Эхион. Паллант происходил из знатного греческогорода, и в рабах он оказался у Антонии, племянницы императораАвгуста и жены его пасынка Друза. Отпущенный ею на волю, он рано

91

втягивается в дворцовые интриги, а вскоре обнаруживает не толькохитрость и решительность, но и ясный ум, трезвое пониманиегосударственных интересов, талант организатора и руководителя. ПриКлавдии он становится a rationibus, т. е. своего рода министромфинансов, и в этой должности подготавливает упоминавшийся вышезакон, запрещавший сожительство свободных женщин с рабами. В томзаседании, в котором этот законопроект был принят, сенат постановилприсвоить Палланту преторские знаки отличия, наградить его 15 млн.сестерциев и официально выразить благодарность от лицагосударства. При Нероне он впал в немилость, был отставлен отуправления финансами и, сопровождаемый целой толпойприближенных, навсегда покинул дворец. Он умер в 62 г., какпредполагали, отравленный Нероном, глубоким стариком иобладателем несметных богатств.

Две черты примечательны в этой биографии. Во-первых,могущество и власть, сосредоточенные в руках этого грека-отпущенника. Среди членов сената он входил в почетный разрядпреториев, чего, как правило, не удавалось добиться большинствуримских сенаторов, располагал состоянием в 300 млн. сестерциев —вдвое большим, чем личное имущество императора Августа, в течение10 лет единолично ведал финансами Римской державы, которымисенаторы-квесторы ведали лишь в ограниченной мере, толькоколлегиально и только в течение года. Пользуясь внемагистратскимхарактером своей власти, он сумел добиться того, что былосовершенно немыслимо для любого коренного римлянина,—обязательства принцепса никогда не вменять ему в вину ни одно изего действий, т. е. фактически неподотчетности перед государством.Управление империей переставало быть делом только римлян — вПалланте лишь наиболее ярко и резко выразились черты, присущиедеятельности бесчисленных отпущенников и провинциалов вимперской администрации.

Но не менее важно в рассказанной биографии и другое. Неуемноечестолюбие Палланта состояло в том, чтобы влиться в историческисложившуюся структуру римского государства, добиться успеха по е го критериям, и смысл своей деятельности соответственно он видел вукреплении этого государства. Он начинает свою карьеру с того, чтопредупреждает Тиберия о замыслах Сеяна(Луций Элий Сеян былпрефектом преторианской гвардии.), т. е., рискуя жизнью, срываетпланы авантюриста, угрожавшего существованию строя. Вершиной егозаконодательной деятельности был законопроект, призванныйпредохранить римское гражданство от растворения его в пришлых иотпущенниках, т. е. в таких, как он сам. Преторские знаки отличия ипремия были вотированы ему по предложению патриция КорнелияСципиона и оппозиционного сенатора-стоика Бареи Сорана —очевидно, деятельность отпущенника шла в направлении, ихустраивавшем.

92

На протяжении всего I века отпущенники и провинциалы,попадавшие в верхние социальные слои, не разрушали традиционнуюструктуру римского общества, а заполняли ее изнутри, принимаясложившуюся систему ее ценностей и престижных представлений.Коллега Палланта Нарцисс сорвал заговор Мессалины, женыимператора Клавдия, угрожавший последнему, за что получилквесторские знаки отличия, и погиб, не сумев справиться с влияниемАгриппины. Тацит рассказывает, что в связи с политическимипеременами после свержения Нерона «воспрянули духом клиенты ивольноотпущенники осужденных и сосланных». Провинциалы,объективно игравшие по отношению к римской гражданской общинету же роль, что отпущенники, в сходном положении вели себя так же.Испанец Сенека Старший — отец знаменитого философа Сенеки и самвидный ритор и историк — скорбел о падении республиканскихнравов; популярные в Риме второй половины I в. философы-грекиДеметрий, Аполлоний, Артемидор были связаны с сенатскими семьямии участвовали в их конфликтах с принцепсами; первый дважды консулиз галлов Валерий Азиатик принимал участие в устранении ГаяКалигулы, Сенека Младший (испанец) и Афраний Бурр (галл)руководили Нероном на протяжении первых, наиболее«просенатских», лет его правления, и реквием по уходящейгражданской общине Рима создал сын прокуратора из галлов, сенатори консул Корнелий Тацит.

В отличие от Палланта Эхион, казалось бы, не слишком преуспел вжизни. На пиру у Тримальхиона (откуда мы только его и знаем) онфигурирует как centonarius, т. е. портной, латающий и перешивающийстарую одежду. Грек по национальности, он, очевидно, сравнительнонедавно был отпущен на волю и сохраняет еще полностьюзависимость от патрона. Он вступает в разговор, чтобы возразитьсобеседнику, рассуждающему в духе древних римских моралистов илиоппозиционных сенаторов: было-де хорошее время, да прошло; встарину были граждане, преданные интересам города, прямые,резкие, выступавшие на форуме и в суде как настоящие ораторы инастоящие люди дела, чтившие богов, а теперь кругом одно воровствода безбожие, и скоро боги голодом покарают нашу колонию. Эхионувсе это кажется напыщенным вздором: «Часом густо, часом пусто, каксказал мужик, когда у него пропала пестрая свинья. Нынче не повезло— повезет завтра, в жизни так уж заведено. А ворчать ни к чему—небовезде с тучками». Критерий в общественных делах у него один —хорошо то, что приносит ему пользу, и потому сам круг этих делограничивается для него зрелищами и раздачами. Традиционныеримские установления не интересуют его совершенно. Красноречие,это искусство искусств древней республики, для него профессия, каклюбая другая, оправдываемая лишь заработком: «Если сын не захочетзаниматься по дому, пусть обучится какому-нибудь полезномуремеслу, станет цирюльником, глашатаем, на худой конец судебныморатором». При всей скромности своего положения он далеко не нищ— у него есть «дачка», где всегда найдется чем закусить, «не

93

курочкой, так яичком», к сыну ходят два учителя, отец не жалеетденег ему на книги. За Эхионом, как и за Паллантом, стоит целыйсоциальный слой, только несравненно более широкий. Онорганический член общества ранней империи, но принадлежит к тойего части, для которой республиканские традиции римскойгосударственности и вся ценностная структура, унаследованная отгражданской общины, просто не существуют. Поскольку же притоктаких «пришлых элементов» был, как мы видели, очень мощен — ивнизах, естественно, несравненно более мощен, чем в верхах,—поскольку Рим на протяжении I и особенно II в. действительнопревращался из общины граждан в «империю отпущенников», то всеофициально римское, по традиции ориентированное на полис ихарактерный для него набор добродетелей, превращалось в сферуотдельной от масс, от простых людей и их дел, абстрактнойгосударственности со своей отчужденной ортодоксией и своей стольже отчужденной оппозицией. Самые глубокомысленные из сенаторов,вышедшие из этой среды моралисты и историки, остро и трагичноощущали упадок агонизировавшего, но еще живого полисного мира,думали и писали о падении политической свободы, о влиянииразлагающей провинциальной новизны на старый Рим. В их страстныхпечалях оглядывался на себя и приходил к самосознанию духовныйопыт векового города-государства. Недооценивать все созданноеСенекой, Луканом, Тацитом нельзя. Но чем глубже пролегалиописанные выше перемены, тем глуше доносился в их особняки ибиблиотеки нарастающий шум живой и изменившейся народнойжизни, тем слабее — запах очага и хлеба. Жизнь искала себе других,не столь величественных и далеких, более соразмерных человекуформ и ценностей.

Среди простых людей.

Для широких масс населения империи единство замкнутойгражданской общины существовать переставало, но принципконцентрации жизни в ограниченных самодеятельных ячейкахоставался незыблемым. Прогрессировавший распад полисноймакрообщности вел не к созданию социальной взвеси изолированныхчеловеческих атомов, а к развитию компенсаторной системымикрообщностей. В Помпеях, как известно, за месяц до катастрофы,уничтожившей город, проходили выборы местных магистратов, и настенах домов сохранились самые разнообразные избирательныепризывы. Среди них очень немногие выражают пожелания отдельныхлиц, подавляющее же большинство выглядит так: «Гая Куспия Пансупредлагают в эдилы все мастера-ювелиры совокупно», «Прошу вас —сделайте эдилом Требия, его выдвигают кондитеры»; «МаркаГолкония Приска и Гая Гавия Руфа предлагают в дуумвиры Феб сосвоими постоянными покупателями». Признак, объединяющий авторовнадписи, мог быть самым странным: «Ватию предлагают в эдилы,объединившись, все любители поспать» или: «Гая Юлия Полибия—вдуумвиры. Любитель ученых занятий, а вместе с'ним булочник».

94

Эти избирательные союзы — лишь одно из частных проявленийхарактерного для времени более общего процесса — идущей снизу, изгущи жизни, тенденции к сплочению людей в своеобразныемикроколлективы. Главное в самосознании таких групп — ощущениесвоей противоположности мертвеющим традиционным добродетелям,ритуалам, словам. «Битвы и мужа пою...» — сказано в первой строке«Энеиды». «Валяльщиков шерсти пою и сову, а не битвы и мужа»,—написал местный остроумец на стене в Помпеях. Единойпроизводственной основы у таких групп не было, во всяком случае, несовместный общественный труд был главной силой, которая сводила вних людей. Скорее наоборот, здесь искали отдыха от трудных ижестоких условий жизни и объединяли силы, чтобы как-то с нимисправиться, но чаще — чтобы от них уйти, искали ту простоту ичеловечность отношений, которой уже не было ни в военно-бюрократическом единообразии империи, ни в искусственномэлитарном общежитии полиса, ни во все более изнурительном трудеради поддержания и одной и другого. В некоторых из нихпреобладали простота и человечность, в других — острое ощущениераспада всех органических связей, который, в сущности, и порождалподобные новообразования. Примером последних может служитьхарчевня, первых — исподволь складывающаяся рабская семья, атакже «коллегии простых людей», как их официально именовалиримские законодатели.

Харчевни и постоялые дворы в I—II вв. резко растут числом. Ксередине I в. в Помпеях, например, на 10—12 тыс. населения былооколо 120 таких заведений. Если даже предположить, что половинажителей в них не ходила, получается, что на каждые 40—50 человекимелся кабачок. Поскольку население города и размещение его покварталам было относительно стабильно, встречаться в каждом такомкабачке должны были в основном одни и те же люди. В этих условияхподобные заведения перестают обслуживать одних лишь приезжих,становятся местами скопления и сплочения тех, кто выпал изтрадиционных общественных связей. В царившей здесь особойатмосфере главным было забвение социальных перегородок: «Все тамвольны равно, и кубок общий. Особых кресел нет никому, и стол ни ккому не придвинут»,— писал Ювенал. Многие жили при харчевняхпостоянно. Сохранилась стихотворная полемика поэта Флора симператором Адрианом, показывающая, что люди, ведшие такоесуществование, ясно понимали, что они делают и чему себяпротивопоставляют. Тиберий специально засылал в харчевни своихсоглядатаев, Домициан распорядился вообще снести большую ихчасть. Префекты Рима и дуумвиры городов периодически запрещалиприготовление здесь горячей пищи, за которой люди моглизасиживаться и вступать в нежелательные разговоры.

Оборотную сторону кабацкой оппозиционности составлялислучайность встреч и связей, грубость и неуважительность, цинизм ираспутство. Харчевня почти всегда представляла собой такжепубличный дом, и кабатчик тем самым выступал и как сводник. В

95

«Дигестах» есть целый раздел, говорящий о наказании хозяевхарчевен за пропажу имущества постояльцев. В поквартальныхсписках городского населения содержатели харчевен записывалисьрядом с ворами. Продажа недоброкачественной пищи и разбавленноговина считалась чем-то само собой разумеющимся — Тримальхионуверял, что кабатчики родятся «под знаком Водолея». Возникали иукреплялись, однако, в эту эпоху и человеческие объединения иногохарактера.

Семья в старом Риме была величиной хозяйственной, гражданской,биологической — какой угодно, но не эмоциональной и лирической.«Если бы мы могли жить без жен,— говорил в 131 г. до н. э. цензорМетелл,—то все охотно обошлись бы без этой тяготы». Отцы,собственноручно казнящие своих детей, и жены, неизвестно почемуизгоняемые из дома, заполняют страницы истории республиканскогоРима. Это положение имело определенный смысл, пока человекисчерпывался своими обязанностями члена гражданской общины, аабсолютное единоначалие было условием выживания семейногохозяйства. К началу нашей эры этот смысл исчезает, но еще законыАвгуста о семье и браке, принятые между 18 г. до н. э. и 9 г. н. э., вомногом ориентированы на эту модель. Поскольку, однако, реальныхусловий для выполнения этих норм в жизни не было, а они оставалисьтем не менее обязательными, семья в господствующих слоях римскогообщества погружается в глубочайший кризис. Тацит и Светоний,Марциал и Ювенал в один голос рассказывают о тайныхотцеубийствах с целью поскорей овладеть наследством, осожительстве мачех с пасынками, бесконечных предательствах женоймужа и мужем жены, о полном отсутствии эмоционально-нравственнойосновы брака. Импульсы к формированию семьи нового типа идут вэту эпоху из слоев, не связанных с традициями римской гражданскойобщины. Интересные свидетельства тому дает римская эпиграфика.Есть ряд надгробных надписей, показывающих, что зачастую,отпуская раба на волю, хозяин рассчитывал на его готовностьпринести самые большие жертвы ради выкупа жены и детей. В однойиз них рассказано, как раб, по завещанию отпущенный господином наволю с небольшой суммой денег, «не захотел взять ничего, кромеединственной величайшей награды — свободы своей жены». Рабскийбрак. не оформлялся по закону, и поэтому ничто не препятствовалоего расторжению — тем более показательно, когда он длился всюжизнь: «Меркуриал Сильвине, разделявшей с ним рабство, с которойон прожил 45 лет и от которой имел 7 детей».

Не нужно ни идеализировать эти отношения в целом, нипротивопоставлять их чистоту и искренность всеобщему якобыразврату, царившему в рабовладельческой верхушке. Дело не встатистике удачных и прочных браков среди свободных или средирабов и отпущенников. Распад традиционных групп и приток новыхлюдей исподволь создавали новый тип общности, где связигражданской общины играли все меньшую роль и выбор спутников всебольше определялся мыслями и чувствами каждого человека.

96

Возникнув в среде, раньше всего и дальше всего отошедшей отполисного устройства, этот принцип распространялся вверх и вширь.Он сказывался не только в сфере семьи, но также в дружбе,приобретающей в эту пору для многих особенное значение, в тесныхсообществах поклонников какого-либо божества. Особенно яркопроявился он в так называемых collegia tenuiorum— «коллегияхпростых людей».

Коллегии, изначально представлявшие собой свободные союзыграждан, объединившихся по признаку принадлежности к однойремесленной профессии или для совместного отправления какого-либорелигиозного культа, сложились в Риме еще при царях ипросуществовали почти до конца его истории. Независимо от своихпрямых функций коллегии привлекали людей царившей в нихатмосферой неофициальной солидарности и приязни. Рассказывая особраниях коллегий, учрежденных в Риме в конце III в. до н. э. дляпочитания Великой Матери, Старший Катон даже не упоминает окультовом их назначении и говорит, что «очарование этих трапезсостояло для меня не столько в еде и питье, сколько в общении сдрузьями и беседе с ними». Сохранив некоторые свои древние черты иутратив другие, пережив сложные перипетии отношений с властью,такие коллегии широко распространились в период ранней империи, ик концу его их деятельность была регламентирована рядом законов.Главное требование этих законов — разграничение коллегий, которые«дозволены решением сената или цезаря», и коллегий, такогодозволения не имеющих. Деятельность товариществ последнего родаобъявлялась категорически запрещенной, и за нее полагалисьпредельно тяжелые наказания. Коллегии первого родапредусматривались только для лиц малоимущих или имеющих низкийсоциальный статус. С согласия хозяев в коллегии разрешалосьпринимать рабов. Предусмотренная законом деятельность коллегийсостояла в сборе денег на общие нужды членов, в ежемесячныхсовместных трапезах и в отправлении признанных государствомкультов.

Чем же стали древние коллегии к этому времени, т. е. к концу II —началу III в.? Они были разнообразны по числу членов — от 3 до 2000человек — и особенно по мотивам, сведшим их воедино. В числоколлегий входили и профессиональные объединения ремесленников —портных, лодочников, зеленщиков, шерстобитов, погонщиков мулов идр.; и землячества, охватывавшие как просто соседей (известно,например, общество жителей римского района Велабра), так и людей,проживающих в данном городе, но проис ходящих из другой частиимперии — в Путеолах имелась коллегия выходцев из финикийскогогорода Берита, в Малаге — две коллегии азиатских торговцев и т. д.;почитатели различных божеств, и особенно союзы лиц, вскладчинуобеспечивавших себе место на кладбище или в колумбарии. Ониобычно располагали своим помещением для собраний, храмиком принем, кое-каким другим имуществом, приобретавшимся на взносычленов, а чаще на пожертвования какого-нибудь видного лица,

97

который считался патроном коллегии и получал от нее знакивнимания и почета. Такие коллегии объединяли в эту эпохудействительно «простых людей» — известны, например, союзы,состоявшие только из отпущенников и рабов. Дела, которыми онизанимались совместно, выборы руководителей, сбор денег,религиозные церемонии, обсуждение расходов, совместные трапезы —были связаны с чисто местными вопросами. Выбирали «старшинутрапезы», который обязан был обеспечить, как говорится всохранившемся уставе одной из коллегий, чтобы перед каждымсотрапезником стояла бутылка «доброго вина», хлеба на 2 асса и 4сардинки, а если кто будет с ним непочтителен, то заплатит штраф в12 сестерциев. Приходовали (как, например, коллегия почитателейСильвана в Филиппах Македонских) пожертвования членов храмикуколлегии: статую ценой в 25 денариев или картину, стоившую 15денариев. Без конца выражали восторженную покорность — богам,императорам, патронам. Разрешения на такие коллегии выдавались,судя по их числу, легко и широко.

Чтобы понять исторический смысл этих коллегий, надо представитьсебе пережитую ими эволюцию. При республике они существовали600 лет, в течение которых никто их не закрывал, и тем не менеераспространены они были мало. В первые полтора века принципата сними боролись ожесточенно и непрерывно — запрещение при ЮлииЦезаре, запрещение при Августе, запрещение при Клавдии; Неронобъявил себя патроном всех коллегий, рассчитывая, что такойконтроль будет эффективнее любых запрещений; Траян давалразрешения на создание коллегий необычайно скупо и всяческистарался их ограничить. И тем не менее к середине II в. подобныхобъединений насчитывалось множество даже в пределах одногопровинциального города. Лишь в этих условиях Антонины и Северыотказываются от борьбы с коллегиями и оформляют их существованиеупоминавшимися выше законами. Движущие силы этой эволюцииочевидны. Пока уклад древнего Рима сохранял прямые связи сгражданской общиной, хозяйственная и частная жизнь человека былапереплетена с его политическим и тем самым общественным,государственным существованием. Потребность в солидарности с себеподобными он естественно реализовал в рамках гражданской общины,в повседневном обсуждении ее дел, в народном собрании, на форумеи сходках. Частные объединения граждан в этих условиях либорастворялись в государстве (как произошло с древними жреческимиколлегиями или с ремесленными центуриями), либо погружались вборьбу с ним (например, в рамках движения Клодия в 50-х годах I в.до н. э.), либо, наконец, на их долю оставались дела, периферийныедля такого строя жизни,— вопросы профессиональной конъюнктуры иремесленного опыта, а то и просто приятельское общение.Стремительный рост коллегий в первые два века империи приодновременном сосредоточении деятельности многих из них навнеполитических полубытовых вопросах выражал забвение традицийгражданской общины и распад, если можно так выразиться, самой

98

полисной структуры сознания. Государственная общность сталанастолько абстрактной и искусственной, что потребность античногочеловека в местной конкретности существования, в повседневнойсолидарности с тесным кругом других людей должна былареализоваться вне имперских институтов. Правительство,продолжавшее в политике и пропаганде отстаивать культ римскойгосударственности, всячески укреплять и развивать ее, требовать отподданных империи постоянной готовности служить и чтить,постаралось покончить с этим опасным для него партикуляризмом.Там, где труд объединенных в коллегии ремесленников имел значениедля обороны и строительства, их закрепили за городами, а самиколлегии сделали полувоенными формированиями; там, гдезаложенный в них партикуляризм прямо обращался противгосударства, он был объявлен тягчайшим преступлением; там, где онбезобидно и послушно сосуществовал с ним, его законодательнозамкнули в сферу внеполитической повседневности и разрешили какни для кого не опасный. Но, как стало постепенно выясняться,главная опасность крылась именно здесь, в этих невинных ипослушных группках обывателей.

Положение коллегий в конце II — начале III в. показывало, чторазвитие шло в сторону, противоположную запланированной:реального человеческого, а потому и общественного смыслапостепенно лишалась не повседневность, а официальнаягосударственность. Именно она оказывалась все менее адекватнойпотребностям и чаяниям масс, и, напротив, находившее себевыражение в коллегиях неприметное бытие неприметных людей наглазах становилось той сферой, в которой все реальнее и полнеесосредоточивалась жизнь народа, лишенная более глубоких и яркихформ выражения. Это проявлялось прежде всего в бурномраспространении коллегий вширь и количественном их росте. Заисключением, пожалуй, Африки, нет ни одной области римского мира,где их существование не было бы засвидетельствованомногочисленными надписями. Уже в переписке Плиния с Траяном оних идет речь как о важной и привычной составной части имперскойдействительности, опасной именно своей распространенностью. «Онинаполняли Рим,— пишет про середину II в. один старый ихисследователь,— прокрадывались в самые маленькие городки,проникали в лагеря, откуда их более всего старались изгнать, ипокрывали собой богатейшие провинции». Секрет и причины их ростасостояли в том, что в этом в общем еще античном мире ониединственные удовлетворяли потребность в человеческойсолидарности — еще на античный лад. Официальные формыобщественного самовыражения становились настолько парадными ипустыми, что обрести и выразить себя в них никто не мог, а расходына участие в них росли и утрачивали смысл. С середины II в.массовыми становятся случаи отказа от почетных выборныхдолжностей в городах. Закон, направленный на борьбу с этимявлением, характеризует его достаточно ярко: «Те, кто хотят обмануть

99

совет города и, чтобы избавиться от отправления выборныхдолжностей... перешли в число колонов в имениях, дабы подлежатьменьшим тяготам, не достигают этим освобождения».— «Дигесты», 50,4, 4,2 (Ульпиан).

В отличие от римского государства полнокровное, насыщенноебытие которого отодвигалось все дальше в прошлое, социальная идуховная среда, заполнявшая коллегии простых людей, жиланепосредственной сегодняшней жизнью, достаточно напряженной,несмотря на всю свою скудость. Здесь цвел культ дружбы и взаимнойвыручки «маленьких людей», о котором мы бегло упоминали выше.Здесь складывались новые религиозные представления, далекие оттрадиций греко-римской мифологии. Множество коллегийисповедовало культ Геракла, Приапа, особенно Сильвана — богов,воплощавших в их единстве животворную силу природы иоплодотворяющий эту природу человеческий труд. Из подобногоотношения к природе развилось особое направлениеизобразительного искусства, охватывающее период с середины I доначала III в. Ярче всего оно представлено провинциальнымимозаиками, где красота людей, цветущая сила растений и хищнаяэнергия животных сливаются в единую картину природной жизненноймощи, свободной и в то же время дружественной человеку. Самотехническое несовершенство этого искусства подчас лишь усиливаетвпечатление его простоты и искренности.

Полнее всего, однако, органическая связь этих сообществ сдвижением жизни и истории выражалась в том, что элементыантичного строя здесь не только сохранялись, но и подвергалисьвнутреннему изменению. Возникнув из чисто античного, полисного,принципа локальной конкретно-человеческой общности, коллегии в тоже время строили солидарность своих членов на упраздненииосновных, конститутивных, противоположностей полисной жизни:граждане — неграждане, свободные — несвободные, свои — чужие.Поэтому в них яснее, чем во многих других областях, выявлялосьвнутреннее омертвение исходного зерна античного мира, прообразавсех его частных структур — гражданской общины, а вместе с ней иосновной оппозиции всей разобранной в этой лекции историческойэпохи — империи и полиса.

Литература:Кнабе Г.С. Римское общество в эпоху Ранней империи./История Древнего мира. Упадокдревних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.73-101

100

Лекция 5: Культура Ранней римскойимперии.

Литература, философия и наука.

Центральной идеей, объединяющей все остальные элементыофициальной идеологии в период империи, была идея величия ивечности Рима и его провиденциальной миссии, слившейся теперь смиссией самого Августа: господствовать над всеми народами, приносяим счастье и мир. Эта идеология во многом предопределиладальнейшее развитие духовной жизни общества.

Литературой в то время занимались почти все образованные люди,начиная с самого императора. Ближайшие друзья и соратники Августа— Меценат и Азиний Поллион писали сами и собирали вокруг себялитераторов, поощряли их, выдвигали, одаривали. Август принималталантливых людей у себя, читал их сочинения еще доопубликования, давал советы. Особенно он одобрял книги, наиболееполно отразившие дух времени: труды историка Тита Ливия иразнообразные произведения поэта Вергилия («Эклоги», поэму оземледелии «Георгики» и знаменитый эпос «Энеида»).

Ливии не был глубоким мыслителем и теоретиком. Он стремилсяпоказать, не избегая при этом легендарного или занимательного,благодаря каким нравам, образу жизни, искусствам империявозвысилась настолько, что и сама уже с трудом выносит своевеличие. Философия истории у Ливия сводится к извлекаемой изистории морали. Исчезает и всемирно-исторический подход кпрошлому. Для него история — это в первую очередь история Рима,римского народа, сената, великих людей, подвигам которых Ливииуделял много места. В его творчестве нашел свое наиболее полное ихудожественное завершение «римский миф», оставшийся в векахименно таким, каким его создал Ливии.

Те же идеи лежат в основе «Энеиды» Вергилия. Она трактует,правда, не всю историю Рима, а лишь легенду о странствияхтроянского героя Энея, закончившихся его браком с дочерью царялатинов Лавинией, который знаменовал союз троянцев с аборигенамиИталии.

Покровительствовавшая разрушителям Трои — грекам ипреследовавшая Энея в его странствиях богиня Юнона позаступничеству Юпитера соглашается на примирение: Что ж, я теперьотступлю, ненавистные битвы покину... Пусть примирятся враги, пустьна счастье празднуют свадьбу, Но, с пришлецами союз на любыхзаключая условьях, Древнего имени пусть не меняет племя латинян;Тевкрами ты не вели иль троянцами им называться, Речь ли роднуюменять, в чужеземное платье рядиться... Лаций да будет всегда, и

101

веками пусть царствует Альба, Римский да будет народ италийскоюдоблестью мощен, Трои нет. Так дозволь, чтобы с ней даже имяисчезло(Перевод С. Ошерова.).

Согласно философским взглядам Вергилия, весь мир проникнут ипитаем единым духом или разумом, движущим массу космоса иоживляющим тела, в которые нисходит. Так вызываются к жизни илюди, и животные, и птицы, и рыбы. В них во всех присутствуетживотворный, идущий с неба огонь, но под воздействием тела онослабевает, что порождает страх, желания, горе, радость в земныхсуществах. В телесной тюрьме их души слепы, не видят своейнебесной родины и, даже выйдя из тела, не сразу освобождаются отзла и пороков, вызванных соединением с ним. Лишь после долгогоочищения они могут войти в поля блаженных, откуда затем, испив изисточника забвения — Леты, будут посланы в новые тела. Жестокиммучениям подвергаются в загробной жизни души тех, кто ненавиделотцов и братьев, кто обманул доверившихся им клиентов; скупцов, нис кем не делившихся своим богатством; мятежников, поднимавшихнечестивые гражданские войны, и особенно тех, кто изменил родине,за плату предал ее тиранам. Напротив, в полях блаженных пребываютдуши воинов, погибших в битве за отечество, жрецов, поэтов и всехтех, кто своими искусствами и науками облагодетельствовал людей испособствовал их цивилизации.

В «Энеиде» с особой силой дало о себе знать отношение кпрошлому как к залогу и оправданию настоящего, предопределенногосудьбой и волей богов. Юпитер провел Энея через все испытания, аЭней прошел их, жертвуя личным (например, любовью к Дидоне,царице Карфагена, куда он попал в своих странствиях) радисвященного долга, потому что ему предназначалось стать предкомоснователя Рима — Ромула и спасителя Рима — Августа.

«Энеида» стала своего рода «библией» культа Рима и Августа, что всоединении с высокими художественными достоинствами,многочисленными экскурсами в историю древних верований, легенд,обычаев, живо интересовавших поклонников «предков», сделало еесамым популярным произведением как у современников Вергилия, таки у их потомков, преданных идее «вечного Рима». Поэму Вергилияизучали, комментировали, по ней гадали, отрывки и отдельные стихииз нее цитировали безымянные авторы эпитафий, они превращались вобщеизвестные афоризмы.

Однако тематика поэзии отнюдь не ограничивалась прославлениемимператора. В это время своего полного развития достигаютразнообразные стили и жанры. Введенные в моду Катуллом любовныестихи нашли многочисленных подражателей. Авторам любовныхэлегий — Овидию, Тибуллу, Пропорцию и др.— не хватало подлинногосильного чувства Катулла, но изящество форм и разнообразиесюжетов обеспечивали им большой успех, особенно среди светскоймолодежи. Любви были посвящены «Героиды» Овидия — письма

102

знаменитых мифологических героинь к покинувшим их любовникам,любовь играла немалую роль и в его «Метаморфозах», сборнике поэмна мифологические темы о превращении людей в растения иживотных, заканчивавшемся рассказом о превращении душиобожествленного Цезаря в звезду. Даже в свои «Фасты», поэтическуюобработку римского календаря, Овидий в связи с разнообразнымиверсиями происхождения праздников и« праздничных обрядоввставил немало эротических эпизодов. Особенно большим успехомпользовалось его «Искусство любви» — остроумная пародия надидактические поэмы, содержавшая наставления, как выбрать,завоевать и удержать любовницу или любовника, обманутьбдительность мужа, утешиться в случае измены. Пораспространившимся тогда слухам, именно за «Искусство любви»Август, увидев в поэме насмешку над своим брачнымзаконодательством, сослал Овидия на западный берег Черного моря, встрану народа готов, откуда поэт писал в Рим печальные послания спросьбами о прощении, но, так и не дождавшись его, умер в изгнании.

О любви писал и Гораций, но творчество этого поэта было глубже иразностороннее, чем его собратьев, сочетая разнообразие ритмов,совершенство формы и языка с философскими раздумьями и меткиминаблюдениями. Возможно, тому отчасти способствовал его сложныйжизненный путь. Сын небогатого отпущенника, изо всех силстаравшегося дать сыну хорошее образование, участник гражданскойвойны на стороне убийц Цезаря — Брута и Кассия, лишенный внаказание отцовского имения, Гораций после многих бедствий походатайству Вергилия был принят Меценатом в его кружок. Онполучил небольшую виллу и пользовался дружбой и покровительствомМецената, но, видимо, иногда страдал от зависимого положения и откосых взглядов некоторых светских снобов, презиравших его занизкое происхождение.

Несмотря на все восхищение Римом и Августом и уверенность, чтонет ничего выше служения родине и смерти за нее, у Горацияпостоянно проскальзывает мысль, что спокойнее всего не думать огосударственных делах: жизнь слишком коротка, чтобы отвлекаться отее маленьких радостей ради больших забот.

Сын бывшего раба, Гораций не был чужд презрения к грубымвкусам простонародья. Он, по собственному признанию, писал лишьдля тех, кто мог его оценить, и не хотел пробовать свои силы вкомедии для невежественных зрителей, способных потребовать, чтобыв действие были введены дрессированные медведи или гладиаторы.

Вместе с тем он высоко ценил миссию поэта и поэзию как средствовоспитания тонкого вкуса и добродетели(Взгляды Горация напринципы поэзии изложены им в стихотворном «Послании к Пизонам»,известном также под названием «О поэтическом искусстве».Положения Горация считались безусловно обязательными множествомпоколений поэтов, и его «Поэтическому искусству» подражали еще в

103

XVII в. Буало, в XVIII в. А. Поп и А. П. Сумароков, в XIX в. Байрон.).Поэт не смеет довольствоваться малыми и средними удачами. Недостигший первого ранга неизбежно попадает в последний.Совершенство же требует сочетания таланта и культуры. Поэт долженизучать философию, дабы знать сущность вещей, осознавать свойдолг перед родиной, семьей, друзьями, понимать права и обязанностиконсула, сенатора, патрона, отца. Главное же, он обязан изучатьчеловеческую природу, дабы каждый обрисованный им персонаж былживым, действовал и говорил так, как это свойственно его возрасту,характеру, положению. Сам Гораций был мастером портрета и создалцелую галерею своих современников. Из-за своих сатир он нажилмного врагов, но, ссылаясь на одобрение Августа, отстаивал своеправо высмеивать тех, кто того стоит, и исправлять нравы.

Приобщив вечный Рим к греческому искусству высокой лирическойпоэзии, Гораций считал, что завоевал себе право на бессмертие впамяти людей: Создал памятник я, бронзы литой прочней,Царственных пирамид выше поднявшийся, Ни снедающий дождь, ниАквилон лихой Не разрушат его, не сокрушит и ряд Нескончаемых лет,время бегущее. Нет, не весь я умру, лучшая часть меня Избежитпохорон. Буду я вновь и вновь Восхваляем, доколь по КапитолиюЖрец верховный ведет деву безмолвную...(Перевод С. Шервинского. Впоследней строке Гораций имеет в виду обряд восхождения наКапитолий весталки, целомудренной жрицы, хранительницы вечногоогня.)

Замечательным историком конца I — начала II в. был КорнелийТацит. По мастерству драматического изложения событий, глубине итонкости психологического анализа, сжатости и яркостихарактеристик, умению несколькими штрихами нарисовать образ иликартину, безошибочно воздействующие на читателя в нужном авторунаправлении, Тацит не имеет себе равного в античной литературе. Онначал сенаторскую карьеру при Флавиях и тогда же написал первыепроизведения: жизнеописание своего тестя, Агриколы, наместника вБритании, «Германию», где рассказывалось о зарейнских племенах,не входивших в состав империи, «Диалог об ораторах». Уже в этихранних сочинениях видны основные черты его стиля и мировоззрения.В биографии Агриколы и «Германии» он противопоставляетсвободную, суровую, чистую от близости к природе жизнь бриттов игерманцев развращенным, изнеженным, безвольным римлянам. Сбольшим сочувствием изображает Тацит вождей восставших противримского владычества британцев, особенно Калгака, обратившегося кповстанцам с речью, в которой призывал не жалеть жизни в борьбепротив алчных и жестоких римлян, поработивших все народы. «Насвоем лживом языке,— говорит Калгак,— убийство, грабеж, захват ониназывают правлением, а причиненные ими опустошения — миром».

В полной мере талант Тацита развернулся при Антонинах, когда онмог более свободно высказывать свои мысли — хотя бы по отношениюк правлению «тиранов». В это время он написал «Истории» о

104

гражданских войнах между претендентами на престол послесвержения Нерона и историю Юлиев — Клавдиев, известную подназванием «Анналов». Тацит обещал писать «без гнева ипристрастия», не вдаваясь ни в свойственное одним историкамзлоречие, «имеющее фальшивый вид свободы», ни в характерную длядругих неумеренную лесть, содержащую в себе «гнусноепреступление рабства». Формально он действительно как будто неотступает от истины, основываясь на документальном материале.Признает он неоднократно и необходимость установленияединовластия в государстве, где долгие годы борьба знати и плебсадезорганизовывала нормальную жизнь, приводила к насилиям ибеззаконию.

Вместе с тем «Истории» и особенно «Анналы» Тацита — этострастное и гневное обличение императорского режима. Ужасныжестокость и самодурство полуобезумевших от неограниченной властинад миром деспотов, но еще ужаснее для Тацита то развращающеевлияние, которое они оказывают на общество. Сенаторы спешатпревзойти друг друга в раболепстве, воздавая почести Нерону, убийцежены, брата и матери. Заподозренные в заговоре, они выдают другдруга, клевещут на родных и друзей, лишь бы спасти свою жизнь.Льстят и заискивают не только перед императорами, но и перед ихлюбовницами, отпущенниками, рабами. Доносчики процветают, идаже когда после свержения Нерона честные люди предлагают с нимиразделаться, большинство предпочитает их не трогать, так какслишком многие замешаны в их деяниях. Римляне, утратившие былоедостоинство, жадно ловят подачки и стремятся на зрелища. Чем хужеимператор, тем любезнее он черни. Солдаты готовы поддержатькаждого претендента на престол, сулящего им возможность наживы играбежа. По существу, это они ставят и смещают императоров,превратившись из защитников государства в его бич. И хотя Тацит насловах признает, что в правление Антонинов все стало по-другому, всущности он не верит, что при единовластии, даже если оно инеобходимо, будет найден выход из нарисованного им мира низости,жестокости, разврата, всеобщего разложения.

Из философских направлений наиболее популярными средипредставителей господствующих классов и. интеллигенции I— II вв.были стоицизм и частично примыкавший к нему умеренный кинизм,стремившиеся с наибольшей последовательностью обосноватьсоотношение единства и множественности, целого и части, человека ичеловечества, империи и гражданина, утвердить чувство общности сокружающим миром и его законами, избавиться от ощущениянесвободы и отчужденности. Самыми известными стоиками тоговремени были Сенека, Эпиктет и Марк Аврелий, представлявшиеразные социальные слои. Сенека нажил огромное состояние,пользуясь часто весьма неблаговидными средствами, и вплоть до того,как впал в немилость, участвовал во всех придворных интригах.Эпиктет был сперва рабом, затем отпущенником любимца Нерона —отпущенника Эпафродита. Его заметил философ Музоний Руф, стал

105

заниматься с ним и преподал ему стоическую доктрину. БеседыЭпиктета пользовались большой популярностью, их посещали самыевысокопоставленные люди, они были записаны и изданы сенаторомАррианом. Марк Аврелий — император, правивший в конце II в., когдавнешнее и внутреннее положение империи резко ухудшилось и онавступила в полосу длительного кризиса, от которого полностью уже несмогла оправиться.

Для Сенеки цель философии — свобода мудреца от страхов ижеланий, порабощающих невежественного человека. Толькофилософия дает знание природы, ее законов, господствующей в нейнеобходимости, подчиниться которой добровольно и есть истиннаядобродетель и истинная свобода. Познание не сводится к изучениюотдельных наук. Они дают сведения или применимые к отдельнымслучаям, или вовсе бесполезные. Не одобряет Сенека и увлечениялогическими построениями. Может ли, говорит он, рассуждение:«Тайну доверяют хорошему человеку, пьяному тайну не доверяют,значит, хороший человек не пьет» — удержать кого-нибудь отпьянства или логически доказанное положение о том, что смерть — незло, побудить человека к смерти за родину? Очищающее душу знаниефилософа состоит в созерцании природы и постижении разумом еевысших общих законов.

Живущий согласно природе мудрец равнодушен ко всему внешнему,оно его не смущает, не делает несчастным, не сбивает с избранногопути. Он целостен, как мировой разум, не знает колебаний исомнений, заставляющих невежественного и лишенного добродетелейчеловека метаться между делом и бездельем, жизнью в обществе и водиночестве, завидовать другим и чувствовать вечное недовольствособой, проклинать весь мир из-за собственных неудач. Однако это неозначает, что мудрый должен жить вне мира и не участвовать в егоделах. Напротив, природа создала человека для жизни в теснейшейвзаимосвязи с другими людьми. Мудрый обязан служить им всемисилами и при всех обстоятельствах. Его долг — участвовать в жизнигосударства, служа на том посту, па который поставила его судьба.Если государство оказалось в такой степени испорченным, чтофилософу в нем нет места, то, памятуя, что он гражданин не толькосвоего родного города, но и всего мира, он должен приносить пользучеловечеству в целом, поучая его и подавая пример собственнойжизнью.

Эпиктет, вышедший из низов, претерпевший много унижений отсвоего господина Эпафродита, известного жестоким обращением срабами, поскольку и сам прежде был рабом, несколько по-иному, чемСенека, интерпретировал стоические доктрины. Признавая высшимначалом природы всепроникающий разум и высшим критерием истины— умозаключения, выводимые из показаний чувств, он в гораздобольшей мере, чем Сенека, персонифицирует этот первичный принципи исходящие от него логосы, воплощенные в человеке и роднящие егос природой целого. Первичный принцип для него — бог Зевс, логосы

106

он отождествляет с гениями, направляющими дела людей и знающимивсе их мысли и побуждения. Познание себя, своего гения, логоса, естьпуть к познанию своего божественного начала и самого бога. Именнооно, а не изучение строения космоса, сущности материи и т. п. делаетчеловека счастливым, добродетельным, а главное, свободным. Задачафилософии — открыть критерий истины, который не может несуществовать.

Главная задача философа, по мнению Эпиктета, в том, чтобыличным примером научить людей, как можно и нужно жить так, чтобыбыть истинно свободным. Изменить существующий порядок вещей намне дано, не дано изменить и людей, но можно привести свою волю вгармонию с реальными условиями нашей жизни и окружения. Дляэтого нет необходимости уходить из жизни или бежать в пустыню.Напротив, человек должен всегда помнить, что он часть целого,гражданин космоса и своего государства, и исполнять свой долг на томпосту, который назначил ему бог, мужественно терпеть испытания,посылаемые ему богом, тренирующие его, как тренируют хорошихсолдат и гладиаторов. Он должен исходить не из своего личногоблага, а из блага целого, вне которого отдельно взятый человеквообще не человек.

Но, исполняя свой долг гражданина, подданного, правителя, отца,сына, мужа, соседа, он должен показать людям, как можно при этомжить без страха, боли, волнений, страстей. Для этого он долженничего не считать своим, не бояться изгнания, бедности, простоготруда, избавиться от зависти, гнева, желаний, жалости, не осуждатьбогов и людей, если все идет не так, как хотелось бы,довольствоваться минимумом, всегда доступным, и не стремиться кизлишнему. Счастье не в исполнении желаний, а в их уничтожении.

То основное, что характерно для стоической философии,—стремление к духовной независимости и перенесение идеи свободы изреального в моральный план — так или иначе определяло интересыкак высших, так и средних слоев общества.

Среди последних особенно живой интерес вызывали вопросыморали, приспособленные к их повседневной жизни. Сочувствием по-прежнему пользовалось обличение испорченных нравов. Этой темебыли посвящены едкие и желчные сатиры Ювенала, выходца из средынебогатых италийских землевладельцев. Как и другие писателивремени Антонинов, он мог себе позволить свободно бичевать пороки,разъедавшие общество прежде, при «тиранах». Богатые иневежественные выскочки, чванные аристократы, жестокие к рабамгоспода, их самодурки-жены, развратные юноши, ищущиепокровительства богатых патронов, авантюристы, со всей империистекающиеся в Рим, плебеи, ради хлеба и зрелищ готовые сегодняприветствовать императора, а завтра тащить его тело в Тибр и славитьего убийцу, император Домициан, попирающий все законы иприличия,— таковы основные персонажи его сатир. Им он

107

противопоставляет старые добрые простые нравы, еще сохранявшиесякое-где в маленьких городках Италии, и «нравы предков».

Тем же духом проникнут обширный энциклопедический научныйтруд «Естественная история» Плиния Старшего. Писал ли он оземледелии, металлах, драгоценных камнях, он всегда находил поводзаклеймить современную испорченность и противоестественнуюжажду роскоши. Темам морали в связи с темами воспитания уделялмного внимания ритор Квинтиллиан в своем труде о подготовке юношик карьере оратора. Им же посвятил ряд специальных сочинений грекПлутарх, собирая и сопоставляя высказывания .различных,преимущественно древних, авторитетов по поводу того, как следуетвести себя с рабами, с друзьями и недругами, как воспитывать детей,соблюдать приличную благородному человеку умеренность ивоздержанность и т. п. По существу, и его знаменитые биографииримских и греческих деятелей написаны как иллюстрации к правиламморали. Нравственному облику своих героев Плутарх придаетнаибольшее значение, наиболее рельефно его обрисовывает.

Совсем новым жанром, появившимся в первые века нашей эры, былроман — латинский и греческий. Что касается первого, то до насдошли отрывки «Сатирикона» Петрония и полностью «Метаморфозы»Апулея, уроженца африканского города Мадавра. О «Сатириконе»речь шла выше (см. лекцию 4). В романе Апулея, платоника и адептакульта Исиды, привлеченного к суду по обвинению в чародействеродственниками богатой вдовы, вышедшей за него замуж,обрабатывается бродячий сюжет, встречающийся также у Лукиана, оюноше, превращенном в осла. Пережив множество приключений,герой наконец с помощью Исиды обретает человеческий облик.«Метаморфозы», написанные живо и остроумно, со множествомбытовых подробностей, имели большой успех. Вставленные в текстрассказы об Амуре и Психее, о неверной жене мельника, спрятавшейлюбовника в бочку, потом неоднократно использовались писателямиВозрождения и нового времени.

Общее умонастроение сказалось и на судьбе науки этого времени.Под влиянием непосредственных требований жизни продолжаларазвиваться агрономия, разрабатывавшаяся рядом видных теоретикови практиков. Все они подчеркивали необходимость соединять знания,почерпнутые из книг, с непрестанным экспериментированием и учетомопыта достигших наилучших результатов земледельцев. Однакоуспехи агрономии сужались невозможностью организовать достаточноинтенсивное рациональное хозяйство, основанное на рабском труде.

Непрерывно развивались также теория и практика юриспруденции.Право при империи было необычайно сложным. Основой римскогоправа были «Законы XII таблиц», составленные еще в эпоху борьбыпатрициев и плебеев. Потребностям общества с развитыми товарно-денежными отношениями, многослойной структурой различныхстатусов и прав они не удовлетворяли, но приверженность римлян к

108

установлениям предков не позволяла им отменить устаревшие законы.Они дополнялись многочисленными новыми законами, принятымисенатом или народным собранием, эдиктами магистратов, а со времениустановления империи — законами, издававшимися императорами, ирескриптами, т. е. ответами на различные обращенные к императорампрошения, становившимися прецедентами для аналогичных случаев.Так или иначе должны были учитываться и многообразные правовыенормы провинций.

Чтобы разобраться во всей этой массе материала, требовалисьбольшие специальные знания. Их получали в юридических школах, изтсоторых выходили наиболее видные юристы, становившиеся затемимператорскими чиновниками и советниками императоров. Обширныетолкования и комментарии юристов к действующим законам такжепревращались в источники права. Уделяя основное вниманиепрактическому приложению римского права, юристы вырабатывали иосновные теоретические положения — о видах собственности,договоров, контрактов, исков, сущности и границах правоспособностиконтрагентов различного статуса, юридических лицах и т. п.Наибольшее значение в теоретическом плане приобрело учение оприродном равенстве людей, об обычном праве, общем для разныхплемен и народов, и, наконец, о гражданском (цивильном) праве,действительном для римских граждан и не совпадающем сестественным правом, например в вопросе рабства: человеку отприроды по естественному праву присуща свобода, рабом его делаетлишь закон. Рабство, таким образом, определялось как результатнасилия, лишь санкционированного законом, что было большим шагомвперед по сравнению с прежними теориями прирожденного рабстваварваров и вообще людей, неспособных самостоятельно управлятьсвоими поступками в силу низшей их природы. Сводка основныхположений права давалась в составлявшихся для учебных ипрактических нужд сборниках. Полностью кодифицировано римскоеправо было только при византийском императоре Юстиниане в VI в.Составленный тогда «Корпус цивильного права» римских граждан легв основу как средневекового, так и буржуазного права Европы.

В Александрии пышного расцвета достигла математика и связанныес нею науки. Итог им был подведен в трудах Птолемея. Наибольшеевлияние на последующую науку оказал его «Математический свод»,известный у арабов под названием «Алмагест» трактат по астрономии.В своей системе Птолемей исходил из шарообразности Земли,расположенной в центре вращающихся вокруг нее сфер небесных тел,движение которых он вычислял, основываясь на тригонометрии исферической геометрии Гиппарха и Менелая. Он рассчиталпродолжительность самого длинного дня для каждой широты, срокизатмений и составил каталог 1022 звезд, приведя координаты каждойиз них. На математических принципах основывалась и его«География» с приложением руководства по черчению карт.Определив размеры Земли, Птолемей дал координаты 8000географических пунктов (впрочем, весьма неточно).

109

Неприятие низами официальных ценностей, их пока еще пассивныйпротест против настойчивых попыток власть имущих «подчинить себеих суждения», растущая склонность в широких слоях господствующихклассов к легко и бездумно воспринимаемым готовым истинам, кострым ощущениям, позволяющим отвлечься от действительности,перенесение людьми всех проблем в область морали, проповедьдобродетели и мудрости ради даваемого ею покоя и исполнение долгаради долга без дальнейших реальных положительных целей — все этобыли предвестники надвигающегося кризиса античной культуры. Онаеще порождала многих замечательных деятелей, стоявших не ниже, ав некоторых отношениях, может быть, и выше своих более или менееотдаленных предшественников. Но в отличие от историков, писателей,философов, ораторов, некогда обращавшихся ко всему афинскому илиримскому пароду и находивших у народа живой отклик, ониоставались чуждыми современному им простому, трудящемуся народу.Культура империи превращалась в культуру элиты, непредназначенную для «плебса, не имевшего мудрости». А это былонесомненным показателем ее близкого упадка.

Раздел 1 представляет собой сокращенный вариант глав 2 и 3 книги Е. М. Штаерман«Кризис античной культуры» (М., 1975).

Общественные предпосылки возникновения христианства.

Кризис старых духовных ценностей требовал какого-то социально-психологического замещения их. Искать замену в пределах греко-римского культурного круга было бесполезно, потому что егомыслители еще долго не могли преодолеть обаяния идей, созданныхполисным миром, который формально продолжал существование ещев течение столетий. Правда, в более скромных социальных слоях, незатронутых учениями философов, отмечены и сообщества такого типа,где подготавливалась моральная атмосфера, в которой позднее моглорасцвести христианское учение. Уже в I в. до н. э. в Малой Азиисложились общины митраистов (см. лекцию 12). В Греции еще ранее,со времен расцвета полиса, существовали и продолжали существоватьв период империи общины орфиков. Учение их возводилось кдревнему мифическому певцу и музыканту Орфею, якобынисходившему в преисподнюю в тщетной попытке высвободить оттудасвою супругу Эвридику. Признавая весь пантеон греко-римскихбожеств, орфики переосмысляли мифы о них в этико-символическомдухе: из яйца Хроноса («Времени») родился Эрос—божество любви исвета, который и создал первичный мир, лишь видоизмененныйЗевсом и олимпийскими богами. Орфики учили, что душа человекапроходит круг перевоплощений, но он может быть сокращен«орфической» жизнью, которая предполагала презрение к плоти иаскетизм; выходя из круга перевоплощений, душа человека вступалав вечный мир блаженства и божественного бессмертия.

110

Учение орфиков, однако, тоже не могло ответить на болезненныевопросы эпохи — хотя бы потому, что не порывало с ужеопостылевшими «полисными» культами и с культом императора, делаяупор на самосовершенствование в пределах существующей системыценностей. Еще важнее было то, что орфические общины былитайными, строго замкнутыми группами. Но трудно отрицать, что иорфизм подготавливал среди населения империи многие идеибудущего христианства — прежде всего идею неокончательностисмерти, возможности бессмертия для каждого праведника и воздаяниячеловеку по делам его в загробном бытии.

На Ближнем Востоке дело обстояло по-иному. Здесь уже по крайнеймере с VI в. до н..э. возникли эсхатологические(От греч. эсхатос —«крайний, конечный». Эсхатология — религиозное учение о«последних временах», о конечных судьбах мира и человека.) течения— мистика абсолютного будущего, ожидания прихода спасителя мирадля учреждения нового, окончательного и безупречно справедливогопорядка на земле. Ожидание спасителя было свойственно многимнаправлениям зороастрийской религии, но особенно характерно былоупование на будущего спасителя «помазанника» для течений,слагавшихся на почве ветхозаветной религии, видимо, не без влияниязороастризма. В связи с перипетиями эллинистической истории, смногократными переселениями этнических групп — ив том числеиудеев — во все концы эллинистического мира ветхозаветные идеиполучали все более широкое распространение. Иудеи,принадлежащие к «диаспоре» (выселенцы из Палестины) , занималисьпривлечением новообращенных в ортодоксальный иудаизм, но, крометого, в разных местах образовывались, как мы уже видели («Расцветдревних обществ», лекция 20), различные более или менееобособленные группы и течения, такие, как терапевты в Египте, ессеив Иудейской пустыне у Мертвого моря, сторонники Иоанна«Крестителя», а затем и многие другие. Для всех них былихарактерны не только эсхатологические чаяния вообще, но иожидание избавления, которое будет принесено в «конечныевремена» конкретным лицом. Для ортодоксальных иудеев это долженбыл быть непременно потомок древнего царя Давида, помазанныйБогом в цари («помазанник» подревнееврейски машиах, по-греч.мессия или Христос); ожидалось, что он восстановит конкретноегосударство, но не в его прежнем виде, а в виде идеального,утопически-справедливого царства, доступного только праведникам,выполнявшим боговдохновенный «Закон» Торы, или Пятикнижия,приписывавшегося Моисею. Вера в приход мессии утвердилась покрайней мере еще с VI в. до н. э. Часто считали, что передпришествием мессии будет новое явление пророка Илии, которыйякобы не умер, а вознесся живым на небо и может вновь появиться наземле в «конечные времена». Другие религиозно-этические движениясходного происхождения сохраняли веру в будущее пришествиемессии, хотя рассматривали его более в нравственном аспекте. Какуже говорилось («Расцвет древних обществ», лекция 20), иудеи

111

считали, что Яхве заключил со своим народом особый «завет»(договор, материальным признаком которого было обрезание: онодолжно было отличать поклонников Яхве от всякого другого народа).Новые секты и религиозные движения стали выдвигать идею о «Новомзавете», т. е. новом договоре между богом и людьми, основанном наболее высоких нравственных требованиях единого божества кличности человека. Представление о таких личных отношениях междубогом и человеком не могло сложиться в хаотическом мифологическоммире греко-римской культуры — оно могло сложиться лишь па почвемонотеизма, веры в одного бога, лицом к лицу с которым оказываетсячеловек. Монотеизм же реально существовал в I в. до н. э.— I в. н. э.только в учениях, развившихся на библейской почве. Кроме того,именно здесь неизбежно было наиболее резкое столкновение софициальной идеологией Римской империи: монотеизм был абсолютнонесовместим с идеологическим обоснованием империи — культомимператора как одного из «божеств».

Редакционная коллегия использовала любезно предоставленные материалы С. С.Аверинпева.

Состав источников по истории начальных стадийхристианского движения.

Генезис христианства принадлежит к проблемам, которые могутставиться исторической наукой в двух различных планах — болееобщем и более узком. Возведение эсхатологизма в новое качество иодновременно его преодоление, приведшее к возникновениюхристианства, было обусловлено общественно-психологическойситуацией Римской империи. Систематически прослеживать этуобусловленность и означает решать в широком плане проблемувозникновения христианства. Материал для решения проблемы втаком плане более чем обилен: по сути дела, это вся совокупностьналичных данных о повседневной жизни, духовной тревоге, идейныхисканиях жителей Римской империи в начале нашей эры.

Совсем другое дело — постановка проблемы генезиса христианствав узком плане, т. е. реконструирование фактической историималозаметных событий в Палестине I в. н. э., послуживших началомсобственно христианского движения. Как уже не раз отмечалосьмногими советскими историками, вопрос о фактической достоверноститого или иного события или об историчности того или иного лица —это не мировоззренческий, а фактографический вопрос. В качестветакового он и должен решаться. Но при этом полезно напомнить, какЭнгельс, сам разрабатывавший проблему происхождения христианстваисключительно в широком плане, протестовал против попытки БруноБауэра вообще снять постановку этой проблемы в узком плане:«Разумеется, Бауэр, как и все, кто борется с закоренелымипредрассудками, во многом далеко хватил через край. Чтобыустановить на основании также и литературных источников влияние

112

Филона и особенно Сенеки на формирующееся христианство, ановозаветных писателей представить прямыми плагиаторамиупомянутых философов, Бауэру пришлось отнести возникновениеновой религии на полсотни лет позже, отбросить не согласующиеся сэтим сообщения римских историков и вообще позволить себе большиевольности при изложении истории. По его мнению, христианство кактаковое возникает только при императорах из династии Флавиев, ановозаветная литература — только при Адриане, Антонине и МаркеАврелии. Вследствие этого у Бауэра исчезает и всякая историческаяпочва для новозаветных сказаний о Иисусе и его учениках; этисказания превращаются в легенды, в которых фазы внутреннегоразвития первых общин и духовная борьба внутри этих общинпереносятся на более или менее вымышленные личности» (Ф.Энгельс. К истории первоначального христианства.— К. Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 22, с. 474.).

Необходимо отметить, что вплоть до 60-х годов значительная частьсоветских исследователей, захваченная пылом борьбы с«закоренелыми предрассудками», шла скорее за Бауэром, чем заЭнгельсом, утрируя даже передержки «хватившего через край»Бауэра. Так, например, если для Бауэра новозаветные авторы —«настоящие плагиаторы» более ранних писателей — Филона (ум.около 40 г. н. э.) и Сенеки (ум. в 65 г. н. э.), то для Р. Ю. Виппера этоплагиаторы Плутарха (ум. после 119 г. н. э.), что гораздо болеестранно с точки зрения хронологии, да и в прочих отношениях.

С течением времени накопление нового материала (в частности,кумранские открытия, находки в Египте фрагментов евангелий,относящихся к началу II в. н. э., общее развитие научных теориймифотворчества) создало предпосылки для более строгого отношенияк фактам и евангельской традиции; это ощущается, в частности, впоследних работах И. Д. Амусина, М. М. Кубланова, И. С. Свенцицкой.

Ф. Энгельс, критиковавший тюбингенскую школу за то, что онасохраняет все евангельские рассказы, отбрасывая только чудеса, иБруно Бауэра — за его гиперкритицизм, писал, что между этимиграницами лежит истина и что «новые находки, в особенности в Риме,на Востоке и прежде всего в Египте помогут в этом вопросе гораздобольше, чем какая угодно критика»(Ф. Энгельс. К историипервоначального христианства.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения.Изд. 2-е. Т. 22, с. 474.). Открытия, сделанные в послевоенные годы,оправдывают эти слова Ф. Энгельса.

Для историка обобщающие схемы и принципиальные конструкцииникогда не могут заменить конкретность фактов и персоналий.Постановка проблемы генезиса христианства в широком плане неотменяет постановку этой проблемы и в узком плане. Однако систочниками во втором случае дело обстоит куда менее благополучно,чем в первом.

113

Разумеется, особую ценность имели бы сообщения об Иисусе изНазарета и его первых последователях, исходящие от «сторонних» ипостольку более или менее «незаинтересованных» свидетелей —римских хронистов первой половины и середины I в. н. э. Ксожалению, вся актуальная историография ранней империи,предшествующая Тациту и Светонию, утрачена (за единственнымисключением конспективного труда Веллея Патеркула, набросанного ктому же слишком рано — в 29 г.).

Упоминание христианства у Тацита вкраплено в рассказ ознаменитом пожаре Рима при Нероне в 64 г. н. э., подавшем повод кслухам о намеренном поджоге. «И вот Нерон, чтобы побороть слухи,приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своимимерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпаназывала христианами. Христа, от имени которого происходит этоназвание, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленноена время, это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, ине только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, кудаотовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где ононаходит приверженцев». После этого историк описывает казнихристиан, оформленные как зрелище. Нет никаких оснований считатьэто место подложным или хотя бы интерполированным. Другой вопрос,какую информацию оно содержит. По достоверным сведениям,имевшимся у Тацита, к 64 г. христианство существовало, дошло доРима и было уже настолько известно столичному обывателю, чтомогло пригодиться официозной пропаганде в качестве политическогокозла отпущения. Все это само по себе важно. Однако дает ли этосообщение сведения о начале христианского движения? Тацит писал в116— 117 годах. В эти годы о том, что христианство зародилось вИудее, что основателем его был некто «Христос», казненныйримскими властями, и что при этой казни играл какую-то рольпрокуратор Понтий Пилат, можно было услышать от первоговстречного христианина (а ведь друг Тацита Плиний Младший личнодопрашивал христиан в Вифинии). «Анналы» Тацита — гораздо болееценный источник для истории римской стадии христианства, чем дляистории его палестинской стадии: То же самое в еще большей степениотносится к сообщению Светония об императоре Клавдии: «Иудеев,постоянно волнуемых Хрестом(Хрест — лингвистически закономернаялатинская передача греческого Христос.), он изгнал из Рима». Из-заэтого «Хреста»., о котором Светоний больше ничего не знает, приКлавдии происходили беспорядки в римской еврейской общине.

На этот раз мы узнаем, что, по-видимому, не только Нерону, но ещеего предшественнику Клавдию пришлось в какой-то мере считаться сфактом мессианского движения последователей Иисуса. Стоитвспомнить о рескрипте того же императора Клавдия от 41 г. калександрийцам, текст которого был обнаружен на папирусе,найденном в 1920 г. в Египте. Император в несколько темныхвыражениях запрещает александрийским иудеям приглашать к себе

114

иудеев из Сирии и Египта, разносящих «как бы некий общий недугвсей вселенной».

Толкование этого рескрипта вызывает споры, нельзя быть вполнеуверенным, что в нем идет речь именно о христианстве; но он, вовсяком случае, говорит о распространении из Сирии и Египта учений,связанных с библейской традицией и опасных для империи. В этомсмысле свидетельство рескрипта смыкается с сообщением Светония ораспространении христианства при Клавдии; но все это, к сожалению,еще не может дать нам в руки сведения о самих палестинских истокаххристианства.

Естественно обратиться к историку Палестины Иосифу Флавию (37— около 100 г.). В его «Иудейских древностях» (XX, 199— 201)сообщается под 62 г. об убиении Иакова «брата Иисуса, прозванногоХристом», и есть раздел о самом Иисусе (XVIII, 63—64); этот разделсразу резко разочаровывает исследователя: в нем бросаются в глазазаявления о мессианском достоинстве и даже божественности Иисуса,которые никак не могут принадлежать верующему иудею, каким былИосиф, но только верующему христианину, каким он ни в коем случаене был. Безусловно, раздел испорчен переделками и вставками(интерполяциями) христианских переписчиков; но правильно лисчитать его в полном объеме одной большой интерполяцией, илиможно попытаться вычленить его подлинное ядро, отбросивнаслоения? Этот вопрос до недавнего времени был предметом острой,но довольно безрезультатной дискуссии, пока в 1971 г. семитолог Ш.Пинес не доказал при помощи строгого филологического анализа, чтопервоначальный подлинный текст сохранился в средние века вближневосточном рукописном предании благодаря раннему переводу«Иудейских древностей» на сирийский язык с оригинала, еще неподвергнувшегося христианской переработке. Этот сирийский переводсообщения Иосифа об Иисусе сберегла для науки цитата из него (по-арабски) во «Всемирной истории» («Китаб аль-унван») христианскогоисторика Х в. Агапия с прямой ссылкой на Иосифа Флавия (ТекстАгапия был издан еще в 1910 г. русским ученым Васильевым, по папего не обратили надлежащего внимания.). Интересующее нас месточитается так: «...В это время был мудрый человек по имени Иисус. Егообраз жизни был похвальным, и он славился своей добродетелью; имногие люди из числа иудеев и других народов стали его учениками.Пилат осудил его на распятие и смерть; однако те, кто стали егоучениками, не отреклись от своего ученичества. Они рассказывали,будто он явился им на третий день после своего распятия и былживым. В соответствии с этим он-де и был Мессия, о котором пророкипредвещали чудеса...»

В отличие от переделанного христианским редактором греческоготекста здесь нет ни сомнений в человеческой сущности Иисуса, ниупоминания о его чудесах, ни возложения ответственности за егосмерть на иудейских старейшин (противоречащего общей тенденциисочинений Иосифа); что касается воскресения Иисуса и его

115

мессианского достоинства, то они всецело оставлены на совестиИисусовых учеников. Это голос не враждебный, но чуждыйхристианству. Иначе говоря, отпадают все препятствия к тому, чтобырассматривать весь раздел в таком виде как подлинный текст ИосифаФлавия (конечно, со скидкой на несущественные деформации,возникшие при последовательном переводе с греческого на сирийскийи с сирийского на арабский).

Другое из двух главных сочинений Иосифа Флавия — «Иудейскаявойна» — было написано в двух вариантах: по-гречески — с расчетомна римскую публику и по-арамейски — с расчетом на иудейскуюпублику. Сохранился только греческий вариант, в которомхристианство ни разу не упомянуто, что само по себе довольнопонятно: официозному историографу династии Флавиев,доказывающему грекоязычному читателю историческую правотуимперии и политическую безобидность иудейства, не к чему былораспространяться о мессианских движениях. Что касается древнегославянского перевода «Иудейской войны», возможно хотя бы отчастивосходящего к арамейскому подлиннику и доносящего колоритныеподробности о политическом фоне выступления и гибели Иисуса, топроблема этого перевода является одной из самых интересных, но исамых спорных проблем источниковедения. Формулировать ее итогиеще не время.

Иносказательные упоминания об Иисусе и ранних палестинскиххристианах (миним—«еретиках», «отщепенцах») в Талмудепредставляют собой довольно позднюю (II—V вв. н. э.) записьсвоеобразного «фольклора» раввинских школ за полтысячелетия.Устное предание имеет свои свойства: оно крайне легко искажаетфакты, но порой очень цепко удерживает образ. Анекдоты и слухи оначале христианства, записанные в Талмуде, не отличаются в этомотношении от всех других анекдотов и слухов. Сообщаемые в нихданные не следует ни переоценивать, ни отвергать целиком.

Христианская литература первых десятилетий дошла главнымобразом в составе канонического сборника, носящего название«Новый завет»; это комплекс религиозных сочинений, выбранныхцерковью среди им подобных как наиболее адекватное выражениеновой веры, прибавленных к Септуагинте(Септуагинтой называетсяперевод еврейской Библии на греческий язык, выполненный в III—IIвв. до н. э. в Египте для тамошней иудейской общины; он содержитнекоторые книги, впоследствии исключенные из иудейского канона.)и вместе с ней составляющих христианскую Библию. Отборновозаветного канона в основном произошел во II в., но завершилсятолько к концу IV в. В него входит 27 сочинений различных жанров:четыре «Евангелия»(«Евангелия» (греч. «благовестия») первое ичетвертое — от Матфея и от Иоанна — написаны от имени учениковИисуса; второе евангелие приписывается Марку, спутнику апостолаПетра, а третье — Луке, спутнику апостола Павла. Само слово«евангелие» в лексиконе Павловых посланий I в. применяется к

116

христианской проповеди в целом), примыкающие к ним «Деянияапостолов», 21 «послание» (поучения в эпистолярной форме), изкоторых 14 принадлежат или приписываются традицией апостолуПавлу, а остальные — апостолам Петру (два), Иоанну Богослову (три),Иакову и Иуде(Речь идет, конечно, не о предателе Иуде Искариоте, ао его тезке.) (по одному), и, наконец, «Откровение ИоаннаБогослова», или «Апокалипсис» — фантастическая картина грядущегоконца мира. Все эти сочинения сохранились на греческом языке —международном языке Восточного Средиземноморья; там, гдетрадиция сообщает о семитическом (еврейском или арамейском)подлиннике, как в случае с «Евангелием от Матфея», этот подлинникутрачен.

Четыре «Евангелия» составлены в форме рассказа о жизни ипроповеди Иисуса, о его смерти и воскресении. Наиболее краткое и,возможно, самое древнее «Евангелие от Марка» ничего не говорит нио происхождении, ни о детстве и юности своего героя;рассказначинается прямо с того, что аскет и пустынник Иоанн «Креститель»(не смешивать с Иоанном «Богословом», учеником Иисуса, которомуприписывается авторство ряда новозаветных текстов) выступает спроповедью покаяния и крестит своих последователей в реке Иордан(т. е. подвергает их ритуальному омовению, укорененному виудейских религиозных традициях), предсказывая при этом приход«более сильного», чем он сам; как бы в ответ на эти словаИисус(Иисус — позднегреческая форма имени Иешуа.) приходит изГалилеи к Иоанну и принимает крещение. В самый момент обрядаИисус (по другой интерпретации текста — Иоанн) имеет видение: надним разверзаются небеса, Дух божий (упоминаемый в Ветхом завете,но ни там, ни в Новом завете еще не признаваемый одной из трехипостасей Божества, как позже у христиан) спускается к нему в видеголубя, и глас с небес утверждает Иисуса в мессианско-царственномзвании «Сына Божия». Подготовившись сорокадневным уединением впустыне, Иисус возвращается в родную Галилею, на севереПалестины, и начинает свою проповедь с возвещения мессианскоговремени («исполнились времена», «приблизилось царство божие»,«покайтесь!»). Описывается призвание им первых учеников(апостолов—греч. «посланцев») из среды рыбаков Тивериадскогоозера, его странствия, преимущественно в Галилее, творимые имчудеса. Об учении Иисуса в этом Евангелии говорится мало.Постоянный мотив — столкновения с иудейскими ортодоксами изчисла господствующих религиозных течений фарисеев и саддукеев (иотчасти с учениками Иоанна «Крестителя»), в связи с тем что Иисус,во-первых, проявляет непринужденность по отношению к запретамиудейской религиозной практики (например, нарушает предписаниеабсолютного бездействия в субботу), во-вторых, притязает на правопрощать людям их грехи, принадлежащее-де только богу, и, в-третьих, поддерживает «оскверняющее» общение с отверженнымигрешниками. Далее рассказывается о чудесном видении: поднявшисьс тремя избранными учениками на «высокую гору» (отождествленную

117

позднейшей традицией с горой Табор, в другом произношении —Фавор), Иисус явился им «преображенным», в засиявших одеждах, ина их глазах беседовал с Моисеем и Илией — легендарнымипророками древности. После этого приведены изречения Иисуса,осуждающие богатство и утверждающие самоотверженную готовностьна добровольное страдание в качестве решающего критерия духовнойжизни( В «Евангелии от Матфея» Иисус начинает знаменитую«Нагорную проповедь» словами: «Блаженны добровольно нищие!» Этаформула находит параллели в кумранских текстах; по традиции, онапереводится как «блаженны нищие духом», что приводит к ложномупониманию.). Наконец, накануне главного иудейского праздника —пасхи — Иисус приближается к Иерусалиму, въезжает в этот город наслучайно найденном осленке, принимает приветствие от народнойтолпы, обращающейся к нему с ритуальными возгласами как к царю-мессии, и властно изгоняет из помещений Иерусалимского храмаменял и торговцев жертвенными животными. «Подосланные» людизадают ему опасный вопрос: допустимо ли платить налогиимператору? (Если Иисус ответит отрицательно — он разоблачит себякак подстрекатель к сопротивлению, если он ответит утвердительно —он восстановит против себя свободолюбивых «ревнителей» веры.)Иисус просит подать ему римскую монету и спрашивает, чьеизображение и чье имя на ней отчеканены. Этот вопрос уже содержитв себе ответ: «Возвращайте цезарево — цезарю, а божье — богу» ( Наодном из евангельских фрагментов, найденном в Египте, Иисусуклоняется от ответа на вопрос (он говорит только: «Зачем выназываете меня своими устами "учитель", если не слушаете того, что яговорю...»; в «Евангелии от Фомы», тоже найденном в Египте, Иисусдобавляет: «...а мне — мое».). Вслед за тем Иисус предсказываетнеудачу иудейской освободительной борьбы и разрушениеИерусалима; он отвергает также традиционное обозначение мессиикак «сына Давидова», переводя таким образом понятие мессии изобласти политики в область религии. Все это не спасает его отсмертельной опасности: старейшины решают предать его судусинедриона, чтобы затем выдать на казнь римским властям(синедрион был лишен права приговаривать к смерти). Иисус в кругудвенадцати ближайших учеников тайно справляет обряд пасхальногоужина(Если считать, что «Тайная Вечеря» была ритуальнымпасхальным ужином (др.-евр. седер), как полагает рядисследователей, то приходится предположить, что приверженцыИисуса справляли седер на день раньше, чем ортодоксальныеиудаисты. В света кумранских текстов это находит свое объяснение.)(так называемая Тайная Вечеря), во время которой предсказывает,что один из учеников предаст его, а затем подает ученикам хлеб ивино, называя их своим телом и своей кровью, а себя уподобляяжертвенному пасхальному ягненку (прообраз христианскойевхаристии—«причастия»). Ночь он проводит с учениками наМасличной горе в предместье Иерусалима, «ужасается и тоскует»,просит троих самых избранных апостолов бодрствовать вместе с ним ив смертельной тоске обращается к богу с молитвой: «Авва(Слово авва

118

(точнее, абба) по-арамейски и означает «отче»; оно введено вгреческий текст наряду с его же переводом как отражениеарамейского подлинника (письменного или устного).) Отче! Всёвозможно для тебя; пронеси эту чашу мимо меня! Но пусть будет нетак, как я хочу, но как ты хочешь». После этого приходит один изучеников, по имени Иуда Искариот, вместе с вооруженнымиприверженцами иудейских старейшин; он подходит к Иисусу и целуетего — это знак, кого надо схватить. Ученики разбегаются, Иисусотведен на суд синедриона, где подтверждает свое притязание намессианское достоинство, за что старейшины выносят ему(предварительный) смертный приговор. Ранним утром Иисуса ведут кримскому прокуратору Иудеи Понтию Пилату для подтвержденияприговора. Пилат спрашивает Иисуса, считает ли тот себя царемиудеев, и получает утвердительный ответ. Однако Пилат явносомневается в политической серьезности дела и не прочь спастинеобычного узника. По обычаю к празднику пасхи можно былопомиловать одного осужденного; Пилат предлагает Иисуса, но толпатребует помиловать вместо него некоего Варавву, «который во времямятежа совершил убийство» (Несколько иначе о суде над Иисусомрассказывается в апокрифическом «Евангелии от Петра»: главнаяроль там отводится Ироду Антипе, правителю Галилеи; Пилат умываетруки в судилище, а не перед народом; народ возмущается казньюИисуса и т. д.). Иисуса ждет участь бесправных — телесное наказаниеи затем распятие на кресте. Его ведут на место казни (Голгофу) ираспинают между двумя разбойниками. Описываются его страдания накресте в течение шести часов и последние слова: это цитата избиблейского псалма («боже мой, боже мой, почему ты меняоставил?»), приведенная не по-гречески, как остальной текст, и непо-древнееврейски, как в подлинном псалме, а на родном галилейско-арамейском наречии Иисуса: «элохй, элохй, ламма шебактани?» ТелоИисуса было выдано одному знатному иудею и спешно похоронено вкаменном саркофаге, в пещере, в присутствии двух последовательницИисуса. На следующий день была пасхальная суббота — день, когдапо иудейским верованиям нельзя ничего делать и нельзя никудаходить. Когда же по истечении субботы Мария Магдалина и еще двеженщины («мироносицы») пришли, чтобы омыть и умаститьблаговониями тело Иисуса, саркофаг оказался пуст, а на его краюсидел «юноша, облеченный в белую одежду», который сказал, чтоИисус из Назарета «восстал и его здесь нет» и что ученики увидят егов Галилее. Женщины в изумлении и страхе ушли. Дальнейший текстсодержится не во всех рукописях, и многие исследователи считают егонеподлинным. Кратко повествуется о явлениях Иисуса МарииМагдалине и «в другом образе» двум неназванным ученикам; оба разавидевшие не встретили к себе доверия. В конце изображается, какеще одно явление происходит перед всеми одиннадцатью апостолами,после чего они идут на всемирную проповедь новой веры. На этомкончается «Евангелие от Марка».

119

Другие евангелия прибавляют к рассказу новые черты. По-видимому, одним из главных препятствий к тому, чтобы иудеипризнали в Иисусе мессию, было его скромное происхождение изсемьи галилейского плотника. Поэтому «Евангелие от Матфея» и«Евангелие от Луки» предлагают списки предков Иисуса, возводящиеего к царю Давиду и прародителю Аврааму. Плотник Иосифоказывается обедневшим отпрыском царского рода. Далееподчеркивается, что рождение Иисуса по особому стечениюобстоятельств произошло не в безвестном галилейском Назарете, но в«Давидовом» городе Вифлееме, с которым были связаны древниепророчества о мессии. Оба евангелия рассказывают, что Иисус былчудесно зачат и рожден девственной матерью; «обручник»(фиктивный супруг) девы Марии — Иосиф был только приемным отцомтаинственного младенца, он усыновил его как потомок древнейдинастии Давидидов. «Евангелие от Матфея» повествует обастрологах из Месопотамии («волхвах»), которые были приведенызвездой на поклон новорожденному мессии, «Евангелие от Луки»—овифлеемских пастухах, которых научил поклоняться младенцуявившийся им ангел. Жизнеописание Иисуса у обоих этихевангелистов в общем сходно с тем, которое дано у Марка, хотяпорядок событий несколько иной, детализация более обстоятельна,чудесному отведено больше места.

Но главное отличие состоит в том, что в эти евангелия введенобольшое количество афоризмов и притч (др.-евр. машалим),приписываемых Иисусу. Так называемая Нагорная проповедьособенно пространно дана в «Евангелии от Матфея»(Согласно«Евангелию от Матфея», проповедь была произнесена «на, горе»;согласно «Евангелию от Луки»—«на равнине» (гл. 6, ст. 17).Повидимому, то и другое—перевод одного и того же арамейскогослова, означающего любую незаселенную местность (впротивоположность заселенной).); она содержит этико-религиознуюпрограмму христианства.

На место древней этики любви к «братьям», к «своим» по кровипоставлен универсалистский идеал любви ко всем людям,объемлющей друзей и врагов; на место заповеди возмездия —заповедь прощения; на место принципа деловой озабоченности —требование презирать все земные заботы, не думать о завтрашнем днеи ждать «конечных времен». В «Евангелии от Луки» особенно многопритч, и среди них такая известная, как притча о блудном сыне,иллюстрирующая мысль об открытом грешнику прощении.

Что касается «Евангелия от Иоанна», то в нем жизнеописаниеИисуса существенно отличается от того, которое предложено в первыхтрех евангелиях,— настолько, что его трудно, даже невозможносогласовать с повествованием первых трех евангелий. Здесьупомянуты события совсем иные, действие происходитпреимущественно в Иудее и специально в Иерусалиме, а не в Галилее.Именно «Евангелие от Иоанна», по существу, впервые подчеркивает

120

божественность Иисуса. Этому евангелию предпослан богословскийпролог, звучащий как гимн, в котором идет речь о «Логосе» (др.-греч.«слово», «мысль», «смысл») как втором лице бога, существовавшемдо начала времен и воплотившемся в Иисусе. Этот пролог—началохристианской теологии(В первых трех («синоптических», т. е.«сводящихся воедино») евангелиях Иисус ни им самим, ни егоучениками не отождествлялся прямо о богом, хотя его и называютСыном Божиим и мессией (Христом). Заметим, что всякий, принявшийучение Христа, тоже «сын божий» — так, например, по «Евангелию отИоанна» (гл. 1, ст. 12). Но в том же «Евангелии от Иоанна» впервыепоявляется обозначение Иисуса Христа как «бога» (в начальныхстроках и особенно в гл. 20, ст. 28); он понимается (хотя чаще всегопрямо не обозначается) как божество также в апостольских посланияхи вполне ясно провозглашен богом в «Откровении»(«Апокалипсисе»).).

Многозначительное название канонического христианскогосборника «Новый завет», включающего кроме евангелий и другиечасти, обусловлено сложной эволюцией идей. Как уже упоминалось, воснове иудейства лежит представление о «союзе» или «договоре»(«завете») между богом и человеком (или общиной людей) , в силукоторого человек принимает заповеди бога и творит на земле еговолю, а бог охраняет человека и ведет его к спасению. Термин«Новый союз» («Новый завет») встречается в VI в. до н. э. у пророкаИеремии (гл. 31, ст. 31); затем, что особенно важно, он служилсамоназванием кумранской общины ессеев (II в. до н. э.— I в. н. э.).Христианство жило верой в то, что новый союз бога с людьмиосуществлен в результате примирительной миссии и жертвеннойсмерти Христа. В отличие от кумранской секты в обиходном языкехристианства термин «Новый завет» стали прилагать не к самойобщине, а к сумме канонических текстов, в которых видели новыезаповеди, заменяющие «ветхий» Моисеев «Закон» (Тору). Слово«новый», вошедшее в обозначение самой чтимой книги христиан, какнельзя лучше передает эсхатологический историзм раннехристианскойрелигиозности; члены христианских общин чаяли космическогообновления и сами ощущали себя «новыми людьми», вступившими в«обновленную жизнь».

Каждое евангелие, входящее в «Новый завет», представляет собойне только рассказ, но «весть», не только жизнеописание Иисуса, нопрежде всего проповедь о Христе, Сыне Бога. Евангельские текстыпрежде всего предназначались для культовых чтений-декламаций наобщинных собраниях, для богослужения, их композиция определеналогикой литургического (богослужебного) мышления, а словеснаяткань — литургическим ритмом. Наиболее характерно в этомотношении «Евангелие от Иоанна». Вообще миф о раннемхристианстве без обрядов и таинств не соответствует историческойдействительности. Внешняя примитивность и скудность обрядовмолодой и гонимой церкви сочеталась с тем, что само словоевангельских текстов, тоже очень простое и необработанное,

121

воспринималось по своей внутренней установке как ритуальное,богослужебное (литургическое) слово, словесное «действо» и«таинство». Такому слову отводилось особое место в жизни, с чемдолжен постоянно считаться источниковедческий анализ. Первые триевангелия, которые ввиду общности материала принято в отличие отчетвертого называть «синоптическими», не столь интенсивнолитургичны в каждой своей фразе, как «Евангелие от Иоанна», а«Евангелие от Луки» выявляет даже сознательную ориентацию настандарты и нормы «мирской» эллинистической историографии;однако и они предполагают скорее заучивание наизусть, ритмическуюраспевную рецитацию и замедленное вникание в отдельные единицытекста, чем обычное для нас читательское восприятие. Это роднит их сдругими «священными» книгами Востока, например с Кораном (самоеарабское название которого выражает идею громкого чтения вслух), с«Ведами», с текстами буддийского канона.

Важная источниковедческая проблема — выяснение относительнойи абсолютной хронологии евангельских текстов, а также ихзависимости или независимости друг от друга. К началу XX в. быларазработана схема, до сих пор служащая с известнымимодификациями отправным пунктом для многих исследователей:«Евангелие от Марка» и гипотетический, искусственнореконструируемый текст под кодовым обозначением Q (от нем. Quelle— «источник») рассматриваются как база, на которой построены«Евангелия» от Матфея и Луки, причем к Q восходят речения Иисуса,общие для Матфея и Луки(А также для недавно найденного в Египтенеканонического «Евангелия от Фомы», содержащего одниприписанные Иисусу афоризмы, без его жизнеописания. Однако«Евангелие от Фомы» не тождественно Q, как можно было быпредположить, поскольку в нем ощущается позднейшее гностическоевлияние. Число афоризмов в нем значительно больше, чем вканонических евангелиях.), но не встречающиеся у Марка.Предполагается, что «Евангелие от Марка» и Q возникли до паденияИерусалима в 70 г., «Евангелия» от Матфея и от Луки — между 70—90гг., «Евангелие от Иоанна» — между 90 и 120 гг.

Вопрос о датировке новозаветных текстов и об их связи спалестинской стадией христианства будет, без сомнения, еще не разпересматриваться в связи с новыми публикациями кумранских текстови новыми археологическими открытиями.

Редакционная коллегия использовала любезно предоставленные материалы С. С.Аверинпева.

Евангельское повествование и проблема его достоверности.

Поскольку наука, не связанная религиозным вероучением, не имеетникаких оснований априорно принимать или априорно отвергать

122

евангельский рассказ в каждой его детали, перед ней встает проблемакритики источника.

В поисках реальной основы для такой критики необходимо помнить,что тексты евангелий — отнюдь не плод вольного литературного илирелигиозно-философского творчества. Уже в самом процессе своегостановления они были жестко привязаны к совершенно конкретнойутилитарной задаче: служить закреплением и подсобныминструментом проповеди, которой они и были порождены.

Из этого вытекает практический вывод: целесообразно попытатьсявыделить в составе евангельского повествования такие моменты,которые по своим ассоциациям, реально доступным для людей тойэпохи и так или иначе всплывающим в текстах, могли лишь помешатьделу христианской пропаганды и скомпрометировать самуюпроповедь. Если это удастся сделать, очевидно, что совокупностьуказанных моментов даст тот минимум безусловно непридуманныхфактов (достоверных уже своей невыгодностью), которые несвязанная религиозными догмами история обязана принять.Разумеется, вовсе не каждый подлинный факт непременно долженбыть неудобным для пропагандируемого учения, но зато каждоенеудобное сообщение должно восходить к подлинному факту, ибопровозвестник христианского учения был не в таком положении,чтобы взваливать себе на шею бремя этих неудобств иначе, как поддавлением истины.

Целесообразно как можно полней использовать все ещенедостаточно оцененный способ выяснить, какие именно пунктыевангельского повествования были неудобны. Для этого нужноустановить, что вызывало желание задним ' числом «исправить».Возможность эта связана с рассмотрением евангелий на фонеапокрифов, апологетических толкований и тому подобной несколькоболее поздней литературы. Чтобы определить, чем являютсяканонические евангелия, полезно для начала понять, чем они неявляются, а для этого нет лучшего пути, чем прочувствовать контрастмежду ними и апокрифами. В апокрифах (как позже и в житияхапостолов и святых) царит ничем не сдерживаемая стихияэллинистической ареталогии (жанра повествований о чудесах) ивосточного мифа (а порой, как в рассказах «Фомы Израильтянина» одетстве Иисуса, и восточной сказки). Фантазия работает в них так жебеспрепятственно — и порой с такой же странной убедительностью,—как в сновидениях: чего стоит рассказ «Деяний апостола Иоанна» отом, как Христос дорастает головой до неба, как великан, а послеэтого оборачивается карликом и больно щиплет поставленного в тупикИоанна за подбородок, приговаривая с таинственным видом: «Иоанне,не будь неверующим, но верующим и не умствуй!» Тот же апокрифрасписывает, как один из апостолов видит Христа в образе статногомужа, а другой апостол — одновременно в образе младенца. Даже всдержанном «Евангелии от евреев» можно было прочитать, что Духсвятой за один волосок перенес Иисуса по воздуху на гору Фавор, а в

123

«Евангелии от Петра», столь близком по времени и стилю кканоническим, крест сам шествует и говорит. Неверие оказывается вапокрифах незамедлительно посрамленным: рука дерзкойповивальной бабки, усомнившейся в девстве Марии, отсыхает; раб,ударивший на пиру апостола Фому, оказывается растерзанным еще доокончания этого пира; и даже мальчишка, сломавший запруду,которую соорудил маленький Иисус, поражен недугом. Извечнаячеловеческая мечта о компенсации унижений исполняется вапокрифах, точь-в-точь как в сновидениях.

Читая апокрифы, мы видим, какими были бы каноническиеевангелия, если бы евангелист рассказывал события так, как хотелосьему самому, его слушателям и его читателям. Вот один пример. В«Евангелии от Марка» мы читаем поразительное свидетельство о том,что в Назарете, где Иисуса встречали с недоверием, как слишкомпривычного земляка, он «не мог совершить никакого чуда... и дивилсяневерию их» (гл. 6, с. 5). Одного этого достаточно, чтобы высокооценить совестливость рассказчика и понять, что он здесь во всякомслучае не мифограф. Перед нами вовсе не какое-то особо тактичное исдержанное применение установок жанра ареталогии, а некаяпротивоположность этим установкам: получается, что, хотячудотворство Иисуса реально для верующих, именно там, где онобыло бы нужно, чтобы по всем правилам посрамить неверующих,заткнуть им рты, принудить к вере эффектным, показательным чудом,его как раз и нет, оно куда-то пропадает.

Конечно, дело совсем не в том, что евангелические рассказысколько-нибудь правдоподобнее апокрифических. Элемент чудаиграет в канонических евангелиях очень важную роль: Иисусописывается в них как чудесно родившийся, чудеснопреображавшийся, чудесно исцелявший и чудесно воскресший.Впрочем, история рождения Христа, присутствующая только у Матфеяи Луки, имеет свой особый колорит, отнюдь не характеризующийевангельское повествование в целом(Эта история, по-видимому,создалась в грекоязычной среде и, по всей вероятности, когда никогоиз родных Иисуса уже не было в живых. Характерно сохранившеесявозражение против веры в непорочное зачатие Девы Марии от ДухаСвятого, восходящее к иудео-христианской среде и состоящее в том,что Мария не могла зачать от женского начала: по-древнееврейскислово «дух» (pуax) — женского рода.). Без этого элемента евангелие впринципе могло обойтись, как это видно на примере двух другихевангелистов; напротив, оно не могло обойтись без чудесныхисцелений и чуда воскресения. Но надо различать чудеса сказочно-мифологического характера от превращения молвою определенныхсовершившихся событий в чудеса. Нет никакого сомнения в том, чтоИисус из Назарета жил в народной памяти как чудотворец. Историиизвестен ряд хорошо засвидетельствованных случаев, когда люди, висторической реальности которых нет ни малейших сомнений, сполной искренностью и серьезностью считали себя и считалисьдругими за чудотворцев, за сердцеведов, читающих мысли, и т. п.

124

(вспомним хотя бы французскую народную героиню Жанну д'Арк).Разумеется, относясь к Иисусу как к «чудотворцу», евангелисты могутвремя от времени говорить условным языком установившихся жанров,и соответственные случаи давно отмечены. Но когда стоит вопрос освоеобычности евангелий и достоверности евангельского рассказа,важно не то, какие черты ареталогии есть в евангелиях, а то, какихчерт этого жанра там решительно нет. И в этом смысле одна фраза«Евангелия от Марка» о том, как чудотворец «не смог» совершитьчуда перед буднично настроенными земляками — не то что непожелал, а именно не смог,— важнее многих сверхъестественныхэпизодов, ибо она ощутимо выявляет границу благочестивойстилизации, предел, положенный ей реальностью.

Авторы всех четырех «Евангелий», как и вообще их единоверцы,твердо убеждены в телесном воскресении Иисуса после смерти; онимогли бы сказать на языке Павловых посланий: «Если Христос невоскрес, вера наша тщетна» («I Послание к коринфянам», гл. 15, ст.14). Однако это характеризует именно веру евангелистов, но отнюдьне их рассказ в его собственно историческом аспекте. Дляхарактеристики последнего существенно отметить, что ни в одном изчетырех евангелий само по себе «событие» воскресения не описано (вотличие от апокрифов Петра и Никодима, где живописуется, какангелы выводят Христа из гроба, причем головы ангелов доходят донеба, а голова Христа превышает небесный свод). Евангельскийрассказ сначала фиксирует только пустой гроб, позже — и явлениеХриста ученикам, причем для веры это означает воскресение, дляневерия — нет (из самого евангельского рассказа мы узнаем, чтопустой гроб был тут же истолкован официальными инстанциямиИерусалима как инсценировка — ученики-де выкрали тело; чтокасается «явлений» и «видений», то они в древние времена нередкобывали засвидетельствованы среди определенных, возбужденныхкакими-либо реальными событиями групп населения). Какпроповедники, евангелисты возвещают свою веру и ручаются за нее;но как рассказчики в собственном смысле слова, они и здесьпоступают, как и везде,— не дают воли своей фантазии. Даже врассказе о воскресении мы имеем депо не с мифологическим эпосом:триумф Иисуса над враждебными силами остается явным только дляповеривших, но лишен доказательности и показательности, лишеннаглядности.

На фоне общей картины полного внешнего провала дела Иисуса,закончившегося его осуждением законными властями как иудейскойобщины, так и Римского государства, позорным унижением и смертью,можно отметить еще ряд деталей, для нашего восприятия менееброских, но тогда достаточно важных; сочинителям мифоввыдумывать их было бы по меньшей мере неразумно. Таково, во-первых, происхождение Иисуса из Галилеи. С точки зрения иудейскойбогословской мудрости «Галилея языческая» была населена неслишком высоконравственными и даже не очень-то умными людьми(гелилаа шоте — «бестолковый галилеянин», говорится в Талмуде).

125

Галилейская Тивериада, в окрестностях которой происходятевангельские события,— это новостройка Ирода Антипы, названная вчесть царствующего императора Тиберия и поначалу населеннаяпреимущественно язычниками. Приозерный городок Капернаум,избранный Иисусом для первых мессианских выступлений, ни разу неупоминается в Ветхом завете и лишь однажды случайно назван вавтобиографии Иосифа Флавия. А Назарет, родина Иисуса, вообщенигде не упомянут — ни в библейских текстах, ни у Иосифа, ни вталмудической литературе, (это привело к тому, что некоторыеученые вообще считали Назарет выдумкой евангелистов, основаннойна ложной этимологии прозвища «назорей», которое означаетчеловека, принявшего на себя определенные ритуально-аскетическиезапреты; однако наукой теперь доказано существование Назарета ужев I в. н. э.— I в. н. э.). Действительно ли Иисус по особому стечениюобстоятельств родился в легендарном Вифлееме городе мессианскихпророчеств, связанном с памятью царя Давида, наука знать не может,да это и не представляет для нее интереса. Но не приходитсясомневаться, что его детство и юность прошли в безвестномгалилейском городке, просто потому, что измышление такойподробности практически невозможно, ибо противоречит интересамповествователей, и это важно для историка, поскольку даетвозможность конкретизировать представления об этнической исоциальной среде, из которой вышел Иисус.

Признание историчности Иисуса не имеет отношения к вопросу обытии божьем, к атеизму, зато оно позволяет ввести частныеобстоятельства возникновения важного фактора человеческойистории, каким явилось христианство, в конкретную рамкусоциальных условий определенного места и времени.

Приведенные нами выше аргументы убеждают не всех историков-марксистов. Однако, с нашей точки зрения, нет серьезных основанийсомневаться в том что в первой половине I в. н. э. в Палестине,преимущественно в Галилее, действовал странствующий «учитель» поимени Иисус (Иешуа) (Следует отметить, что Ф. Энгельс считал весьмавероятным существование апостола Иоанна (Ф. Энгельс. К историипервоначального христианства.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения.Изд. 2-е. Т. 22, с. 476), хотя сведений о нем сохранилось меньше, чемоб Иисусе.), который имел в своем образе жизни и общественномстатусе много общего с раввинами своей эпохи, но также и с аскетамиессейского типа, хотя сам не входил ни в круг раввинов, ни в какой-либо сектантско-аскетический «орден», вроде кумранской общины;что среда, из которой он вышел и которая первой приняла егопроповедь,— это галилейскиее бедняки, подпадавшие наряду с общимсоциально-экономическим гнетом Рима и собственных богачей еще идуховному давлению из Иерусалима и как раз в I в. н. э. давшиемножество свободолюбцев и бунтарей, например из секты зелотов; чтоон в начале своей деятельности пришел к Иоанну «Крестителю» и далсовершить над собой главный обряд «крестительской» общины, темсамым продемонстрировав принципиальную солидарность с ее

126

эсхатологическими чаяниями и нравственными принципами; что послеэтого он основал собственную общину и объявил себя (или дал себяобьявить спасителем и провозвестником наступающего мессианскоговремени(Любопытно, что гностическая религиозная община мандеев,сохранившаяся в Южном Ираке читающая себя потомками учениковИоанна, отвергает Иисуса, как изменившего своему учителю.); что егопроповедь, направленная прежде всего неимущим и встречающаянаибольший отклик среди них, принципиально обращалась ко всемкатегориям палестинского общества, допуская к нему в отличие отфарисейской и ессейской проповеди также и «нечистых», религиозноотверженных лиц, почему его последователи и смогли обратитьпроповедь к неиудеям и превратить локальное галилеиское движениев мировую религию Средиземноморья; наконец, что он был казненримскими властями в результате сговора между ними и иерусалимскойверхушкой, так что политическому осуждению Иисуса со стороныримлян предшествовало его религиозное осуждение со сторонысанхедрина (синедриона).

Так обстоит дело с наличным преданием о событиях до казниИисуса. Проповедь Иисуса стала зерном учения, развивавшегосядалее уже на греко-римской почве (см. подробно в лекции 12).

Редакционная коллегия использовала любезно предоставленные материалы С. С.Аверинпева.

Литература:Редакционная коллегия Культура Ранней римской империи./История Древнего мира.Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.102-129

127

Лекция 6: Китай в первой половине Iтысячелетия н.э.

Упадок и гибель рабовладения в Китае.

С правления Гуан У-ди (25—57 гг. н. э.), пришедшего к власти наволне восстаний трудового населения и недовольной частигосподствующего класса, начинается Младшая династия Хань.Жестоко подавив народные движения, Гуан У-ди, однако, вынужденбыл пойти навстречу некоторым требованиям повстанцев, он дажеобъявил о намерении вернуться к «добрым временам» Лю Бана. Завремя восстаний многие рабы вырвались на свободу; Гуан У-диоставил им ее; кроме того, он неоднократно объявлял амнистииосужденным; еще до воцарения Гуан У-ди провозглашал свободу(больше на словах) продавшимся в рабство из-за голода или насильнообращенным в рабство во время всеобщей смуты. Действительно былиосвобождены государственные рабы, попавшие в рабство из-занарушений законов Ван Мана, и в ряде областей империи некоторыекатегории частных рабов, незаконно приговоренных по суду крабству(Речь шла о нарушеениях «Закона о продаже людей и захватев рабство», обнародованного Гуан У-ди в 30—31 гг. н. э.). Указом 35 г.было запрещено клеймить рабов, и, наконец, тогда же былоограничено право хозяев убивать своих рабов. Был отменен закон опозорной казни рабов на базарной площади, причем в указезаявлялось (официально—впервые), что раб по природе своей—человек.

Восстания 17—25 гг. способствовали консолидации классарабовладельцев в целом и тем самым реставрации империи. Если приАй-ди и Ван Мане любые попытки ограничить частное рабство ивторгнуться в права землевладельцев вызывали с их стороныотчаянное сопротивление, то теперь, после того как правительствоГуан У-ди взяло на себя и успешно справилось с функцией подавлениявосстаний рабов и бедняков, частные собственники уже непротестовали против законов Гуан У-ди о рабах, в том числе иограничивающих самоуправство господ: большинство сознавало уже,что эти меры необходимы, тем более что в главном Гуан У-диотстаивал интересы землевладельцев и рабовладельцев.Обнародованный им «Закон о продаже людей», несмотря на вводимыетам ограничения, безусловно способствовал упорядочению, а темсамым и дальнейшему развитию работорговли — этого важногоисточника частного рабства. Кроме того, стал изменяться и характерземлевладельческих хозяйств, в первую очередь самых крупных. Ковремени Гуан У-ди относятся многочисленные упоминания о большомколичестве у землевладельцев так называемых гостей — кэ, или бинъкэ(Термин бинь кэ можно перевести как «добровольно подчинившийсягость».). Так, в 52 г. за участие в мятежах «сильных домов» былоказнено несколько тысяч лично зависимых от них бинь кэ. Видимо, в

128

это время многие хозяйства использовали «гостей», правда, «занеимением рабов». Категория кэ определялась так: «Это те, кто своейземли не имеет, но берет у богатых и возделывает ее» («Хань ту»).

Волнения 17—25 гг. охватили Северный Китай от Шаньдуна доГаньсу и прокатились широкой полосой примерно в 300 км, захвативпрежде всего районы междуречья Хуанхэ и Янцзы. Но особеннопострадала от военных действий столичная область. Чанань быларазгромлена. Знаменитый канал Чжэнго и гидротехническиесооружения в бассейне р. Вэй были разрушены, и вся сложнаяоросительно-мелиоративная система Вэйбэй вышла из строя. Этотважнейший экономический район Западно-Ханьской империипострадал настолько, что на восстановление в нем хозяйственнойдеятельности у новой династии не хватило возможностей. Кроме того,здесь, видимо, особенно значительны были позиции крупнейшейземлевладельческой знати — «сильных домов», сторонниковсепаратизма, резко оппозиционно настроенных в отношении Гуан У-ди. Сыграли свою роль и возобновившиеся набеги сюнну, частичноснова «осевших» в Ордосе и угрожавших непосредственно Чанани.После казни Ван Мана их вожди даже претендовали на престолХаньской империи, провозгласив было своего ставленника новымимператором династии Хань.

В связи с изменением экономической и политической ситуации ГуанУ-ди перенес столицу из Чанани на восток, в Лоян. Длявосстановления ирригационных сооружений на Хуанхэ и приведения впорядок хозяйства страны были предприняты энергичные меры, вчастности касающиеся упорядочения денежного обращения.Поощрялось земледелие и шелководство, бедноте выделялись нальготных условиях государственные земли (гун тянъ), а послеподавления мятежа 52 г.— земли опальных «сильных домов». Былисделаны налоговые послабления.

Постепенно империя Хань вновь обрела внешнеполитическоемогущество мировой державы. В 43 г. был опять подчиненотложившийся было Северный Вьетнам, а народно-освободительноедвижение вьетов жестоко подавлено. Во второй половине I в. (приумелом использовании китайцами раскола сюнну на «северных» и«южных»( Сюнну еще в I в. до н. э. разделились на две ветви: однаушла на запад, другая осталась у границ Северного Китая. В серединеI в. н. э. эта часть сюнну раскололась на «северных», откочевавшихна северо-запад, и «южных», переселившихся на территориюХаньской империи, в Ордосский край. Южные сюнну стали первыми изкочевников, образовавших (в начале IV в.) в Северном Китае«варварское государство».) ) восстановилось влияние Китая вВосточном Туркестане, во время военных кампаний было взято в пленякобы до 200 тыс. кочевников.

Образцом гражданина в официальной истории династии изображенизвестный рабовладелец, заслуженный военный Ма Юань (14 г. до н.

129

э.—49 г. н. э.), прославившийся усмирением вьетов и удостоенныйпочетного звания «главнокомандующего — сокрушителя волн».Сказанная им перед кончиной (на поле брани с гуннами) фраза сталазнаменитой: «Командиру подобает быть доставленным домой в шкуребоевого коня, а не умирать дома в постели, в окружении сыновей ивнуков».

Особенно отличился как в войнах с «северными» сюнну, так и надипломатическом поприще в Западном крае ханьский полководец БаньЧао (32—102) — брат историка Бань Гу, назначенный наместникомЗападного края. Он был одним из организаторов мощнойантисюннуской коалиции племен динлинов и сяньби, с успехомосуществляя традиционную внешнеполитическую линию империиХань: «варваров уничтожать руками варваров».

По мере продвижения империи Хань на северо-запад обострялисьее отношения с Кушанским царством. В 90 г. Бань Чао в Средней Азииразбил войска кушанского царя Канишки — скрытого союзника сюнну,поддерживавшего врагов империи Хань в Западном крае, после чегокушаны некоторое время посылали в Китай дары. Один из эмиссаровБань Чао достиг Персидского залива; вновь, хотя и ненадолго, былустановлен Шелковый путь — важнейшее звено на торговой оси Лоян(ранее Чанань) — Рим.

Международная китайско-римская торговля, оставаясь непрямой,приобрела к этому времени довольно регулярный характер.Упоминания о китайских товарах проникают даже в художественнуюлитературу, их можно встретить у Горация, Вергилия, Птолемея,Плиния Старшего( Торговля между Ханьской империей и Римомвпервые началась в 36 г. до н. а. и была возобновлена при Августе.).В I в. н. э. в «Великую страну Цинь», как китайцы называли Римскуюимперию, отправилось ханьское посольство; правда, оно дошло лишьдо римской Сирии.

Одновременно китайцам удалось через Верхнюю Бирму и Ассамустановить связи с Индостаном и наладить морское сообщение изпортов Вьетнама (в частности, из известного римлянам под названием«Каттигара» порта в Бакбо) до восточного побережья Индии, а черезКорею — и с Японией.

Развитие внешнеторговой экспансии империи Хань в направлениистран южных морей, государств Южной Индии и Шри Ланкистановится особенно заметным во второй половине II в. н. э.— сутратой ханьского контроля над Великим шелковым путем.

Внутри страны происходит рост производительных сил.Проводились крупные ирригационные работы; поддержание в порядкеирригационных сооружений имело особенно важное значение вСеверном Китае, где из-за специфических геологических условийпрорыв плотин приводил к страшным бедствиям. Для помола зерна

130

вместо ручных зернотерок начали применять примитивные водяныемельницы, агротехнические изобретения Старшей династии Ханьполучили большее распространение, были придуманы воздуходувныекузнечные мехи, действовавшие при помощи водяного колеса свертикальным валом, и водоподъемный насос. Однакораспространение все эти нововведения получают лишь с III—IV вв. н.э.

При Младшей династии Хань в. империи ясно определились дванаправления социально-экономического развития. Главным из нихоставалось рабовладение.

Рабовладельческие хозяйства продолжали существовать, хотя трудрабов применялся теперь прежде всего в специфических видахпроизводства (выращивание камфарных и лаковых деревьев, пастьбаскота, рыбные и соляные промыслы). Для земледелия, если не считатьирригационных работ, рабский труд не был характерен. Жалобы нанепроизводительность его появились уже во второй половине Старшейдинастии Хань (в правительственной дискуссии «О соли и железе» идокладе сановника Гун Юя); теперь они усилились. Это было связано,в частности, с усовершенствованием навыков труда и хозяйственных'методов — не менее важным показателем подъема производительныхсил, чем технические достижения. Развивается новый типполеводства, требовавший тщательного ручного ухода буквально закаждым растением в поле; рабский труд для этого не годился.Получают развитие сложные хозяйства крупнейших собственниковземли, где применялся труд зависящих от них (но лично ещесвободных) земледельцев(Исследователи отмечают двойственность ихположения: они сохраняли право приобретать землю, но не моглисамовольно покинуть арендуемый ими участок господской земли.).Процесс концентрации земли принял неслыханные размеры: новыеземлевладельцы, никак не связанные с чиновной знатью, иногдаобладали имениями, тянувшимися «от области до области». Ихвлияние распространялось на всю округу, включая и мелкие города.Эти земельные магнаты назывались, как мы уже знаем, «сильнымидомами». Они имели тысячи рабов, табуны коней, стада крупного имелкого скота, владели большими мастерскими, значительную частьперсонала которых составляли закованные рабы, наживались наторговле и ростовщичестве. На полях этих огромных имений былокрайне трудно, а то и невозможно организовать необходимоенаблюдение за рабами. Здесь использовался труд бу цюй (посаженнойна землю личной стражи) и всякого рода кэ — «гостей», «полевыхработников», «гостей-приживальщиков», «нахлебников» и др. Этагруппа, напоминающая клиентов или колонов, существовала направах арендаторов (дянъ кэ) или на положении отроков-рабов (тунли). Часто нужда заставляла задолжавшую бедноту брать в издольнуюаренду и обрабатывать землю «сильных домов» на тяжелых условиях.В обширнейших поместьях, имевших по нескольку тысяч «гостевыхдворов», наметился переход к предфеодальным формамхозяйствования. Второе направление социально-экономического

131

развития в империи Младших Хань и представляло крупноеземлевладение, где устанавливались отличные от рабовладельческихотношения, игравшие все более важную экономическую роль.

В государственном секторе получили распространение такназываемые тунь тянъ («поля при селении—тунь»). Впервые этаформа государственного полеводческого хозяйства возникла насеверо-западных границах империи на рубеже II—I вв. до н. э., нозатем нашла применение во внутренних областях империи (что,возможно, свидетельствует об усилении значения императорскойсобственности). Для изучения этих хозяйств имеются крайне редкиедля древнего Китая источники — подлинные документы хозяйственнойотчетности на бамбуковых планках. Сельскохозяйственные работыздесь выполняли поселенцы и их семьи, которым выдавали посевнойматериал, земледельческие орудия и скот: урожай (целиком или вразмере 60%) сдавался в казенные амбары, откуда земледельцыполучали натуральные выдачи и одежду. Выдачи и выполненныеработы строго учитывались. Несмотря на тяжелые условияэксплуатации, жители этих селений не были все же рабами вюридическом смысле (так как известны случаи их дальнейшегопорабощения властями), но находились на положении государственно-зависимых, прикрепленных к земле землепользователей. Это аграрноеустройство, видимо связанное и с воссозданием общин, получилодальнейшее развитие и стало в известной мере прообразомгосударственной «надельной системы» — цзюнъ тянъ, нашедшейширокое применение со второй четверти III в. н. э., уже послепадения ханьской династии, в китайских предфеодальныхгосударствах периода так называемого Троецарствия и враннефеодальной империи Цзинь.

Между тем ко второй половине II в. ханьский Китай снова потерялЗападный край, хотя заинтересованность империи в нем быланесомненна. Восстановление империей Младших Хань в I в.международной торговли по Великому шелковому пути и овладениеторговыми путями на северо-востоке и юго-западе явилось мощнымстимулом для развития товарно-денежных отношений, роста частногопредпринимательства и накопления личных богатств. Вфеноменальном росте фамильных состояний и безудержном мотовствебогатейших домов современники усматривали чуть ли непервопричину оскудения государственной казны и массовогоразорения земледельцев. Два крайних полюса социальнойдействительности — скопление несметных сокровищ в руках немногихсобственников (в частности, тех, кто был связан с торговлей иростовщичеством) и обнищание массы мелких и среднихсобственников — обозначились к началу II в. с предельной остротой.Создавшееся положение многие деятели рассматривали каккатастрофу для государства и связывали его с чрезмернымраспространением товарно-денежных отношений.

132

Представление о том, что торговля и монетное обращение являются«червем», подтачивающим благосостояние государства, сложилось уряда древнекитайских экономистов давно, в предимперский период. Сконца II в. до н. э. в докладах на высочайшее имя появляютсяпредложения запретить деньги и изъять металлическую монету изобращения. Однако объективная действительность, вызвавшая кжизни эти внешне схожие настроения, в разные периоды быларазлична.

В предимперскую эпоху, когда распространение товарно-денежныхотношений стимулировало развитие рабовладельческих хозяйств,работавших на продажу, такое отношение отражало прежде всегореакцию общественных слоев, наиболее пострадавших от «победногошествия денег», в первую очередь прежней знати. Вместе с тем онопоказывало реакцию правящих кругов — идеологов «фацзя», несвязанных со старой знатью, но ставящих превыше всего интересыавторитарного государства, которые, по их мнению, ущемлялись новойденежной знатью. Эти воззрения шли вразрез с развитиемрабовладельческой экономики той эпохи.

Теперь обстоятельства переменились. В условиях укрупнениярабовладельческих хозяйств, изменения самого их характера приусиливающейся натурализации хозяйства дальнейшее расширение иуглубление денежных отношений (обусловленное также иполитическими причинами(В частности, притязаниями фиска:подушный, а зачастую и поземельный налог, составлявшийважнейшую статью доходов империи, правительство пыталосьисчислять в деньгах.)) становилось отрицательным фактором,подрывающим экономику общества в целом. Вызванные этимпротиворечием общественные сдвиги давали себя знать во всехобластях жизни и объяснялись современниками по-разному, но, какправило, пагубностью денег, как таковых. Подлинная причина этогокризисного явления заключалась в том, что достигнутый к томувремени уровень товарно-денежных отношений не соответствовалсуществовавшему тогда характеру производства. Поскольку вдревности производство из-за низкого уровня производительноститруда в целом носило натуральный характер, постольку товарно-денежное обращение затрагивало лишь относительно небольшуючасть производимого продукта и капитал был торговоростовщическим,т. е. к производству не имел прямого отношения. Таким образом, ростденежных накоплений не стимулировал производства. И еслиоборотную сторону обогащения частных домов в империи Хань многиесовременники видели только в безмерной роскоши и беспредельномрасточительстве—на фоне все возрастающей бедности подавляющегобольшинства населения и за его счет,— то в некотором смысле онибыли недалеки от истины.

Все это привело к обострению внутренней борьбы в правительстве исамом императорском доме. Две группировки боролись при ханьскомдворе за влияние на императоров, в какой-то мере отражая две

133

указанные тенденции общественно-экономического развития. Вовнешней политике это были линии на ее активизацию и назатормаживание. Сначала одержала победу первая, и ее выражениембыли успехи Бань Чао, действовавшего в Западном крае в течение 30лет. Но вскоре, и не случайно, взяла верх вторая. Еще во временаБань Чао придворные советники настаивали на прекращении походовв Восточный Туркестан. После его смерти наместничество в Западномкрае было уничтожено. Сын Бань Чао еще некоторое время продолжалдело отца. Однако государственной поддержки его деятельность ужене встречала, а в сложнейшей обстановке Западного края этоозначало постепенную сдачу империей ключевых позиций на Великомшелковом пути. Уже с конца первого десятилетия II в. северные сюннупри поддержке владетелей Западного края возобновили набеги наКитай. Активизировались племена цянов. Северные и северо-восточные границы империи стали подвергаться нападению сяньби,занявших прежние кочевья сюнну. У династии едва хватало сил дляобороны границ.

На отказ от активной внешней политики повлияла и наметившаяся впервой четверти II в. убыль числа налогоплательщиков государства.Во 2 г. н. э.— в конце правления Старшей династии Хань — в Китаевпервые была проведена перепись населения по числу хозяйств идуш, показавшая соответственно цифры: 12 233 062 и 59 594 978, т.е., как и обычно в древности, около пяти душ на хозяйство. ПриМладшей династии Хань составление фискальных списков стало однимиз важнейших мероприятий имперской администрации. «ИсторияМладшей династии Хань» сохранила нам данные поголовного учетаподатного населения, производившегося примерно через каждыедесять лет вплоть до середины II в. н. э. Столь пристальное вниманиек проблеме народонаселения и регулярная регистрация основныхнепосредственных производителей государства обнаруживаютжизненную важность для империи этой проблемы. В самом началеправления Младшей династии Хань перепись зафиксировала всего 21млн. человек, но в течение длительного правления Гуан У-ди имелместо неуклонный рост числа налогоплательщиков, количествокоторых к концу I в. н. э. достигло 53 млн. человек, что означалосоответствующее возрастание доходов казны. Однако уже черезполтора десятка лет и перепись показала убыль подданных империипочти на 10% — и * это в то время, когда, по свидетельствуисточников, у империи «не было дел», т. е. ни внутренних смут, нивнешних кровопролитных войн. Важная статья государственныхдоходов оказалась под угрозой. И хотя войны с кочевниками стоилижертв, однако причина этого неблагополучного экономическогоположения была глубоко внутренней. Не срабатывала одна изосновных функций государства: непосредственного изъятияприбавочного продукта у основной массы трудового земледельческогонаселения (притом что сельское хозяйство было важнейшей отрасльюобщественного производства в империи). Сокращение количестваналогоплательщиков не означало, конечно, их физической гибели, но

134

знаменовало их гибель «гражданскую», поскольку они отдавали себяпод покровительство частных лиц. Это положение принципиальноотличалось от того, которое вызывало тревогу ханьских политическихдеятелей примерно за полтора-два столетия до этого. Тогда донесенияместных властей сообщали, что, несмотря на сокращениепоземельного налога до 1/зо доли урожая, бедняки вдействительности лишаются половины в пользу богачей — обычносвоих кредиторов, что вынуждает бедный люд закладывать поля иотдавать членов семей в рабство. Речь шла об общинниках, попавшихв долговую кабалу, но остававшихся в числе граждан —налогоплательщиков империи. Ни о какой личной зависимостибедствующего люда от частных лиц тогда не было речи, во всякомслучае как о массовом явлении. И тогда и сейчас государство пеклосьо своих доходах, о налогоплательщиках империи, и болезненнореагировало на их сокращение, но за внешним сходством явленийскрывалось их принципиальное различие. Многие должники и теперьпродавали членов своих семей и даже себя в рабство, но общаятенденция развития становилась иной. Заметно возрастало числомаломощных семей, «добровольно» отдающих землю «сильнымдомам» с условием пользования ею на правах лиц, лично зависимыхот земельных магнатов. К концу II в. под покровительством отдельныхкрупнейших представителей «сильных домов» находилось понескольку тысяч кэ, бу-цюй и дянь-кэ. Практика перехода подпокровительство формально ве носила характера торговой сделки, нескреплялась актом купли-продажи земли и не означала порабощенияличности должника. Фиксировались отношения личные, патронажные;фактически они приводили к переходу распоряжения землейдолжников и значительной части доходов с нее к заимодавцу илидругому «покровителю» обедневшего общинника и к потере вконечном итоге последним какой-то доли своей гражданской свободы.

Патронаж привязывал отдавшегося под покровительство к земле,что, очевидно, было в интересах обеих заинтересованных сторон.Если доведенные до разорения земледельцы отдавались подпокровительство крупных собственников, попадали в личнуюзависимость от них, то такой ценой они сохраняли известныевладельческие права на свои участки. Покровительство патрона,видимо, освобождало их самих и от уплаты государственных налогов.О том, что в основе этих процессов часто лежали долговые сделки,можно судить по постоянным упоминаниям источников об огромномколичестве должников у земельных магнатов.

Из подданных государства, его свободных граждан, попавшие вдолговую кабалу лица теперь превращались в людей, лично ипоземельно зависимых, вышедших из-под фискального надзораимперской администрации. Для государства этот процесс означалпотерю доходов, для земельных магнатов — их приобретение, причемявно в ущерб государству(Очевидно, к концу описываемого периода«гостевые дворы» получают какой-то официальный статус и начинаютучитываться властями на предмет налогообложения, но не как

135

самостоятельные хозяйства, а как податные единицы, подчиненные«сильным домам», приписанные к ним.)

Создалась своеобразная ситуация: общинники — основныеналогоплательщики государства могли распоряжаться своей землей,передавать ее на определенных условиях другим лицам, в частности«сильным домам», которые, в свою очередь, также имели правораспоряжаться своими поместьями, расширяя их до любых мыслимыхпределов. Государство же, чьими подданными они являлись, не имелореальной возможности помешать этому. Таким образом, ниимператору, ни ханьскому государству не принадлежала и в это времясобственность на всю территорию империи, на которуюраспространялся их публично-правовой суверенитет.

Но с течением времени — по мере ослабления императорскойвласти — главы «сильных домов» постепенно присваивали себе ипублично-правовые функции государства (или часть их). Магнат почти«естественно» делался носителем судебно-правовой власти для своих«зависимых», как бы становясь между ними и государством. Новаязависимость могла ассоциироваться в их глазах с патриархальнойзависимостью младших родичей в домашней общине, которые впределах каждой большой семьи и ранее фактически были лишенысобственности на средства производства. Коммендация вела кизменению гражданского статуса общинника, отдавшегося подпатронат частного лица. В хозяйствах «сильных домов» по мере ихукрупнения возникали в зачаточном виде те формы отношенийсобственности, которые делали магнатов в собственных глазахпринципиально неотличимыми от правителей, а их поместья —неотличимыми от государств. Так постепенно в одном лицесоединялись публично-правовые функции суверена и частноправовыефункции собственника, которые в рабовладельческом обществе несовпадали. Но процесс этот здесь едва лишь начинался.

Многим политическим деятелям империи казалось, что можновоспрепятствовать концентрации земли у «сильных домов» изадержать процесс обезземеливания общинников, прижимаяторговцев и искусственно сокращая приток в страну богатств,чрезмерно разжигающих страсть к наживе. Одно это убеждение моглопредставляться достаточным основанием для изменения внутренней ивнешней политики империи. Стремление к личному обогащениюпротивопоставлялось государственным интересам страны и мыслилосьосновным источником финансовых бедствий империи. Нодействительная причина происходивших процессов коренилась внамечавшемся изменении характера общественного производства.Новые формы личной зависимости и поземельных отношенийстановились доминирующими в крупных поместьях, свидетельствуя оснижении товарности частных хозяйств, дальнейшей натурализациипроизводства, изменении способов выжимания прибавочногопродукта.

136

При таких формах внеэкономического принуждения, как рабство,крупнейшие хозяйства не только не могли бы функционировать какполеводческо-земледельческие, но оказались бы во многих случаяхпросто не обеспеченными достоянной рабочей силой.

Латифундиальное рабовладельческое хозяйство на большихпространствах поместий «сильных домов» было практическиневозможным, как из-за трудности надзора за рабами и из-за боязнирабских восстаний, так и потому, что это должно было изменить яполеводческий характер этих владений, ибо латифундии в их чистомвиде, как правило, приводят к замене огородничества и зерновогоземледелия скотоводством или другими экстенсивными формамисельского хозяйства (что и наблюдалось в империи Хань с рубежанашей эры). А это последнее обстоятельство само по себе обрекало ихна гибель, поскольку земледелие оставалось основной отрасльюханьской экономики. Хозяйства, продолжавшие ориентироваться нарабский труд, экономическая невыгодность которого проявлялась всебольше и больше в условиях натурализации экономики, оказывалисьменее жизнеспособными, чем крупное землевладение, гдедоминировали иные, более гибкие формы зависимости мелкихпроизводителей. Деградация рабовладельческого хозяйства наопределенном уровне развития была связана также и с этимфактором.

Отсутствие перспектив развития при старом типе экономики,видимо, главная причина гибели рабовладельческой империи Хань.

Конечно, указанные процессы в разных частях империи протекалинеодинаково, однако общая тенденция экономического развития всторону усиления натурализации так или иначе давала себя знать,отражаясь на эволюции государства и являясь одной из глубокихпричин изменения курса внешней и внутренней политики правящихкругов империи.

Советники настаивали на действенном использовании рычаговгосударственной машины для противодействия сокращениюколичества налогоплательщиков и уменьшению числа свободногообщинного населения. Многие полагали, что как массовое обнищание,так и усиление мощи богатейших семей, противостоящихгосударственным интересам, были неизбежным следствиемсильнейшей коррупции государственного аппарата, вымогательствавластей и роста налогов и повинностей. Все это действительно имеломесто и с начала II в. стало принимать угрожающие размеры.Утяжеление податного бремени было вызвано и тем, что уменьшениечисла налогоплательщиков естественным образом вело к увеличениюналогов для оставшейся массы гражданского населения империи.

Это должно было, в свою очередь, повести к усилению процессакоммендации. Целые общины (наличие их засвидетельствованоисточниками) могли превращаться из собственников в «держателей»

137

земли у «сильных домов», поскольку за недоимки каждой семьи передвластями отвечала вся община. Последующие переписи показали всютщету усилий правительства добиться в этом вопросе хоть какого-тоулучшения. Когда в 146 г. обнаружилось дальнейшее сокращениеподатного населения — причем за один только год на 4%,— наиболеедальновидные государственные деятели сочли это показателем агониигосударства, тем более что в то время сильнейший голод поразилцентральные районы империи. Регистрируемая государствомплощадь'пахотных земель заметно сокращалась. Число податногонаселения катастрофически падало (от 50 млн. единиц в середине IIв. до 7,5 млн. в середине III в.), что лишь отчасти можно объяснитьголодом, эпидемиями и военными действиями. Государство всеувеличивало налоговый гнет, цены на продукты непомерно поднялись,в результате «люди превратились в людоедов, и кости мертвецов былиразбросаны по всей стране»,— сообщает «История Младшей династииХань». Начался стремительный упадок товарно-денежных отношений:хозяйства «сильных домов» все в большей степени становилисьсамодовлеющим целым со своими мастерскими и внутреннимирынками, а крестьянство — еще свободное — не имело средств дляучастия в товарообороте. Городская жизнь замирала. Чиновникипредлагали исчислять все сборы в зерне и тканях, и наконец в 204 г.был издан указ о замене всех денежных налогов натуральными, а вначале 20-х годов III в. указом была «отменена» монета.

Начиная со второй четверти II в. в Китае непрерывно вспыхивалилокальные восстания; за полвека их зарегистрировано почти сто. Из-за разрушения плотин наводнения на Хуанхэ несли неисчислимыебедствия сотням тысяч семей. Особенно губительным былонаводнение 153 г. Малолетние императоры оказывались пешками вруках враждующих придворных группировок гаремных евнухов и«ученых» чиновников. Их распри, доходившие до вооруженныхстолкновений в столице, отражали накал внутриполитической борьбыцентробежных и центростремительных сил; выразителями первыхвыступали «сильные дома», домогавшиеся в своих поместьях нетолько экономической, но и политической независимости. Усиление ксередине II в. их влияния в общественно-политической. жизнизнаменовало собой упадок императорской власти.

В 184 г. вспыхнуло грандиозное восстание «Желтых повязок». Еговозглавил основатель тайной даосской секты, маг-врачеватель ЧжанЦзюэ, назвавшийся Учителем Высшей добродетели. Он уже в течениедесяти лет проповедовал учение «Путь Великого Спасеиия». Учительпредвещал, что несправедливым порядкам империи Хань,конспиративно именуемой «Синим небом», скоро будет положен конеци наступит новая эра «Желтого неба» («Желтым небом» Чжан Цаюэназывал и себя самого, выступая в роли божественного спасителячеловечества от ала греховного мира «Синего неба». Его учению нечужды были эсхатологические настроения.) — всеобщегоблагоденствия. Ему удалось завоевать себе множество сторонников.Они тайно в общинах обучались военному делу. Чжан Цзюэ создал

138

трехсоттысячную армию, организованную в 36 отрядов: это быловозможно в условиях полного разложения ханьского государственногоаппарата и крайнего обострения политической борьбы различныхгруппировок господствующего класса. Деятели секты проникли даже впридворные круги. Но незадолго до назначенного дня восстанияглавный агент Чжан Цзюэ в столице был выдан и казнен, а за нимсхвачены и другие его сторонники, действовавшие в Лояне. ЧжанЦзюэ дал сигнал к повсеместному немедленному выступлению. Числоповстанцев нарастало лавиной. Восставшие брали города, громилиимения, затопляли поля, сжигали правительственные здания, убивалибогачей и чиновников, открывали тюрьмы, освобождали рабов. Вездесоздавали пункты даровой раздачи продуктов питания. В движениипринимали активное участие рабы, но основной контингент, видимо,составляли разоряющиеся мелкие собственники и зависимый люд.Показательно, что повстанцы ограничивались захватом имущества ипродовольствия и не выдвигали требований перераспределенияземли, столь характерных для позднейших крестьянских движений.Идея уравнительного наделения землей появляется в ученияхдаосских сект начиная лишь с IV в.

Восстание ширилось, а при дворе тем временем шла грызня клик,обвинявших друг друга в случившемся. Императорская армияоказалась бессильной против сил повстанцев, и дело подавлениявосстания взяли в свои руки главари из «сильных домов», создавшиечастные армии. Сражаясь не на жизнь, а на смерть в открытых боях,повстанцы не могли устоять в борьбе с противниками, болееопытными в стратегии, которым удавалось разъединять их и разбиватьпо частям. Чжан Цзюэ умер в разгар восстания; борьба продолжалась,но в течение года основные силы «Желтых повязок» были разбиты. Вознаменование победы над повстанцами у главных ворот столицыбыла сложена целая башня из сотен тысяч отрубленных голов. Однакопо стране прокатились волны новых движений, поддержанныепограничными племенами, и они были окончательно подавлены толькок 205—208 гг. Беспримерной жестокостью отличился при этомполководец Цао Цао.

После подавления восстаний началась война между усмирителями.Этим воспользовались сюнну. Об их страшном нашествии и разоренииими «Цветущего Китая» донесла воспоминания «Песня о скорби» —народная песня тех времен. Опасной силой стали сяньби,организовавшие союз племен и начавшие вторжение в Китай насеверо-востоке. Вообще с первой четверти II в. варварские вторженияв Китай участились, и в дальнейшем интенсивность их все возрастала.При этом варвары попеременно заключали соглашения то с «сильнымидомами», то с поднимающими против них восстания эксплуатируемымимассами.

В ходе междоусобиц «сильных домов» Цао Пи, старший сын ЦаоЦао, основал в Северном Китае новое царство Вэй (около 220 г.), но идва его соперника основали свои царства—У (на юго-востоке и юге

139

страны) и Шу (в Сычуани и других западных областях страны); времясуществования этих государств называется «Троецарствием».Земельные магнаты в это время забрали в свои руки столь обширныепространства, что это привело к вооруженным конфликтам междуними и государством. Обе стороны призывали на помощь отрядыкочевников: сяньбийцев, ухуаней, южных гуннов. В этих царствахпостепенно устанавливались предшествующие феодальным ираннефеодальные отношения, ибо к земельным магнатам переходилане только экономическая, но также политическая власть июрисдикция.

С того времени, когда в руки нового, экономически уже ведущегогосподствующего класса, эксплуатирующего путем принужденияработников, не лишенных собственности на все средствапроизводства, перешла и политическая власть, можно считать переходот древнего (рабовладельческого) к средневековому (феодальному)общественному строю законченным. Этот переход в Китае происходилна протяжении двух-трех веков, завершившись окончательно ксередине I тысячелетия н. э. Толчком, который был необходим дляраспада старой политической системы и перехода власти в рукинового класса, в Китае послужило не столько варварское вторжение(как это было в Римской империи), сколько народные восстания. Ноокончательному утверждению феодализма также содействовализавоевания кочевых племен, которым подвергся Северный Китай.

История Китая с начала «Троецарствия» (220 г.) до образованиясильной феодальной империи Тан (618 г.) была наполненанепрерывными внутренними и внешними усобицами. В СеверномКитае с начала IV в., в связи с вторжением кочевников, начинаютвозникать многочисленные «варварские» государства, а в период V—VI вв. весь север был объединен под властью сяньбийского племенитоба. Однако «варварское» завоевание не захватило южной частистраны.

Идеология и культура эпохи распада древнего общества вКитае.

Наиболее характерным идеологическим явлением и признакомсерьезных социально-психологических перемен в Китае первых вековнашей эры является ясно наметившаяся тенденция к превращениюряда социально-философских учений древности в религиозно-философские — если не прямо в религиозные — доктрины. Вконфуцианстве все более усиливаются идеи о сознательномвмешательстве Неба в жизнь людей и воздаянии за хорошие и дурныедела.

Закреплению идеологических устоев империи послужилатеоретическая разработка ханьскими конфуцианцами учения о«Полномочии Неба» и их мифа о раннечжоуской империи, созданной

140

по воле Неба. Конфуцианская традиция выставляла императоровдинастии Хань преемниками царей Чжоу и Лу, причисленных к богам,и способствовала теократическому оформлению императорскойвласти.

В конфуцианстве образовались два толка (один исходил изписьменной традиции, другой—из устной). О разногласиях внутри этих«школ» или «толков» свидетельствуют соборы, на которых сокончательным решением выступал император — фактически какглава церкви, чье мнение непогрешимо. Утверждение конфуцианскойортодоксии проходило в ожесточенной борьбе толков, логическизавершавшейся казнями инаковерующих. Собор конца I в. н. э.признал «ложной» всю апокрифическую конфуцианскую литературу —весьма обширную в это время. Во II в. был высечен на камне«государственный экземпляр» «Пятикнижия», знаменуяокончательное утверждение древнего канонического ортодоксальногоконфуцианства. С этого времени нарушение конфуцианских заповедейкаралось смертью как «наитягчайшее преступление».«Добродетельнейшие» же причислялись императором к «лику святых»согласно их прижизненным рангам; «наиправеднейшие» из числаверноподданных чиновников удостаивались «соуслажденияжертвами» с божествами в храме Конфуция; правда, канонизация ихпредусмотрительно производилась лишь посмертно.

Параллельно с начавшимися гонениями на «ложные»,«еретические» учения в стране стали распространяться тайные сектырелигиозно-мистического толка.

В сторону превращения в религиозное учение продвинулсяоппозиционный даосизм: во II в. это уже настоящая религия.Основателем религиозного даосизма считается Чжан Лин (середина IIв.), которого его приверженцы называли «учителем». По профессиион был врачом, жил на юго-западе империи, в Сычуани, гдепроповедовал свое учение «Путь пяти мер риса» о достижениибессмертия. Считалось, что сам Лаоцзы через посредство Духовпоручил Чжан Лину осчастливить людей, его пророчества привлекалик нему толпы народа. Многочисленная паства жила замкнутойколонией под его руководством, вызывая серьезные опасениявластей. Чжан Лин положил начало особым даосским религиозныморганизациям. По преданию, Чжан Лин вместе с учениками, как идругие «бессмертные», при жизни вознесся на небо, не оставив послесебя тела для погребения, эта характерная для даосской религиилегенда была, видимо, вызвана отрицанием культа предков как частирелигии конфуцианской.

Как всегда при возникновении догматической религии, в даосизменачали образовываться секты. Проповедью всеобщего равенстваперед богами даосская ересь привлекала к себе самые широкиемассы. С даосскими сектами бьш связан и буддизм толка Махаяны,ставший влиятельным в Китае при Младшей династии Хань. К тому

141

времени буддизм из этико-философского учения вполне определеннопревратился в религию со своим каноном доктрин. В дальнейшемрелигия даосов немало восприняла от более организованногобуддизма. Со II в. в Китае появились буддийские монастыри. Онидавали покровительство разоряющимся земледельцам и местнымсобственникам, включившись, таким образом, в общий процессфеодализации китайского общества.

Однако импульсы для создания философских учений и научныхдостижений типа, характерного для эпохи расцветарабовладельческого общества, при Младшей Хань далеко не былиисчерпаны. Так, упоминавшийся выше философ Ван Чун (27— 97),был одним из крупнейших материалистов древности тогда, когда вЕвропе время античного материализма давно миновало. По Ван Чуну,основу мира составляет материальная субстанция; все в природевозникает путем, ее естественного сгущения. Источником познанияявляются чувства, а не мистическая интуиция древних мудрецов, какутверждают конфуцианцы; мертвые не превращаются в духов —таковы важнейшие постулаты его «Критических рассуждений» —острополемического произведения, направленного противконфуцианской ортодоксии. Ван Чун страстно и убежденно выступаеткак горячий апологет империи Хань, провозглашая ее абсолютноесовершенство и незыблемость ее устоев. Он воспевает империю какнаивысший образец государственного строя, но обращается кразумному ее началу, долженствующему, как он надеется, принадлежащем рациональном управлении страной обеспечить всеобщеепроцветание.

Слабый и болезненный человек, Ван Чун отличался необыкновенноширокими познаниями, а благодаря выработанному им строгомуежедневному режиму, диете и соблюдению комплекса гигиеническихмер и терапевтических приемов прожил очень долгую и весьмаплодотворную жизнь, показав пример стойкости ижизнеутверждающего оптимизма. Он разработал научно обоснованнуюсистему жизненного режима и правил сохранения здоровья,противопоставив свой лечебно-профилактический метод бесплоднымпоискам бессмертия и ритуалам культа предков и конфуцианских нормповедения, только вредящим здоровью — этому «единственномубогатству человека».

Значительны были и научные открытия в Китае этой эпохи. Втеоретической обработке эмпирических данных значительный вкладбыл внесен даосской натурфилософской школой. В I в. до н. э. в Китае— впервые в истории (по преданию, Цай Лунем) —была изобретенабумага. Чжан Хэн (78—139) создал глобус, воспроизводившийдвижения небесных тел, а также самый древний в мире прототипсейсмографа. В области математики ханьскйе ученые впервые в миревыработали представления об отрицательных числах. Фань Шэнь-чжисоздал трактат по агрономии и почвоведению, появились такжетрактаты по медицине и фармакологии. Выше упоминалось о важном

142

достижении этого времени в области магнетизма — изобретенииудивительно остроумного прибора, названного «указателем юга».Сначала он применялся лишь для гадания, но с I в. н. э. сталиспользоваться по своему прямому назначению — как мореходныйкомпас. В это же время была создана и оригинальная конная«повозка, указывающая на юг», на которой было установленомеханическое устройство, фиксирующее отклонение дышла отзаданного направления «север — юг».

Ханьскйе ученые смогли вполне точно описать явления резонанса изаконы гармонии. Была установлена уникальная «абсолютная»система единиц измерения, в которой основной линейной меройслужила длина эталонной трубки бамбуковой свирели, рассчитаннойна определенную ноту. По длине такой трубки умещалось 90 просяныхзерен. Диаметр зерна служил минимальной мерой длины, а его вес —минимальной мерой веса.

Свои естественнонаучные взгляды ханьскйе мыслители нередковыражали в стихотворной, обычно одической форме. Так, в ханьскомтрактате II в. в поэтической форме постулируется необходимостьвыравнивания весов в соответствии со сжатием и расширением отхолода и жары.

Традиции историографии продолжал историк Бань Гу, а после егосмерти — его сестра, поэтесса Бань Бяо — единственная женщина-историк во всем древнем мире; ими была составлена официальная«История Ранней династии Хань» («Цянь Хань шу»).

Ханьское время отмечено творчеством многих талантливых поэтов ипоэтесс — авторов лирических стихов и ритмической прозы.Императоры собирали при дворе известных поэтов и мыслителей,знатоков песен, направляя их творчество на прославлениесамодержавия империи. В среде аристократии тоже процветаломеценатство.

Произведения лучших поэтов, испытавших влияние «Музыкальнойпалаты» — «Юэ фу», реалистичны по содержанию, отражаютволнения и горести эпохи. Вместе с тем литература отдает даньанакреонтической и сказочной тематике, получают распространениекниги легенд, насыщенные фантастическими описаниями.

Популярность приобретают своего рода театрализованныепредставления — особенно связанные с обрядовыми действиями,—весьма поощряемые властями, ибо организация зрелищ входила взадачу государственного управления Ханьской империи. Появилисьзачатки сценического искусства. Однако драма как род литературытак и не получила развития в древнем Китае.

Текстологические штудии, широкое комментирование памятниковстарины, изучение диалектов и лексикологии (в словаре «Шо вэнь»)

143

свидетельствуют о появлении и развитии в Ханьском Китаефилологии.

Ханьское изобразительное искусство и в этот период попрежнемуотличает реалистическая трактовка образов и сюжетов. Таковырельефы из Сычуани (I в.), свободные по композиции, с элементамиперспективы; здесь среди прочих мы находим рыночные сцены, сценыохоты, жатвы, изображение тяжелого труда в соляных рудниках.Замечательны росписи II в. из Ляодуна. Знамениты рельефы того жевремени из склепа семьи У (в Шаньдуне), где наряду с сюжетамирелигиозно-мифологического и назидательного характера изображеныохоты, сражения, торжественные выезды, сцены приготовления пира иприема гостей. Они отличаются четкостью композиции, притом чтомногочисленные фигуры часто заполняют все поле рельефа.

В империи Хань, так же как и в Цинь, существовал обычай хоронитьвместе с покойником как заменители натуры глиняные изображениявсего, что окружало его при жизни. Эта терракотовая погребальнаяпластика широко представлена в могилах и знати,, и простого народа.Мы находим здесь модели зданий и различных транспортных средств,скульптуры людей и животных (как мелкие, так и в натуральнуювеличину), в том числе баранов, свиней, овец в загоне, коней, собак,носильщиков с грузом, воинов, скоморохов, певцов, танцовщиц,кормилиц, углекопов и других слуг за работой, многофигурные группыи целые сюжетные композиции. Художники проявляли жизненнуюнаблюдательность, форма изделий отличалась простотой иизяществом.

Высокого мастерства достигло лаковое производство, зародившеесяеще в эпоху Чжаньго, чему способствовало развитие горнорудногодела (в частности, добыча киновари и других минеральныхкрасителей) и деревообделочного ремесла. Центры лаковогопроизводства сложились во многих районах империи. В ханьскоевремя изготовление лаковых изделий было рассчитано на широкоерыночное производство и массовое распространение. Совершенствомлаковых изделий особенно славилась область Шу-ба в Сычуани —вообще одна из самых экономически развитых областей империи.Работа в этом материале была более приспособлена к передаченаследственного мастерства художников-ремесленников, чемживопись или рельеф, дававшие больше простора дляиндивидуального творчества, и именно здесь четче всего намечаютсячерты будущих средневековых условных канонов китайскогоискусства.

Цинь-ханьская и непосредственно предшествующая ей эпоха впринципе имела то же значение для дальнейшего культурно-исторического развития Китая, и даже шире — всей Дальней Азии(Мыпринимаем вслед за Г. Г. Стратановичем данный термин как наиболееудачный для обозначения широкого круга стран Восточной и Юго-Восточной Азии, связанных с древнейших времен известной

144

культурно-исторической общностью.), что и греко-римская античностьдля европейской истории. В этом смысле мы можем говорить об этомвремени как о периоде дальневосточной античности, заложившейосновы той культурной традиции, которая прослеживается напротяжении десятков веков, вплоть до нового и новейшего времени.

Литература:Степугина Т.В. Китай в первой половине I тысячелетия н.э./История Древнего мира.Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.130-147

145

Лекция 7: Кушанское царство.

Кушанское царство.

В «Истории Младшей династии Хань» так рассказывается о племенида-юэчжей и созданной ими династии: «Когда Дом Юэчжи былуничтожен гуннами, то он переселился в Бактрию, разделился на пятькняжеских домов... По прошествии с небольшим ста лет кушанскийкнязь Кюцзюкио(На кушанских монетах и в надписях он носит имяКуджула Кадфиз.) покорил прочих четырех князей и объявил себягосударем под названием кушанского». Это первое и единственноесообщение о том, как и когда возникло Кушанское царство. Носодержащееся в нем хронологическое указание слишкомнеопределенно: неясно, отсчитывать ли эти «с небольшим сто лет» отпервого столкновения даюэчжей с Греко-Бактрией (оно произошло до128 г. до н. э.) или от их переселения на юг от Амударьи и полногопокорения Бактрии (т. е. во всяком случае после 128 г. до н. э., но,возможно, и после 25 г. н. э.). Нет твердых привязок к нашемулетосчислению и во всей последующей истории Кушанского царства.Расхождение между датами, которые разные исследователипредлагают для одного и того же события, составляет (если братькрайние точки зрения) двести лет. Каждый год приносит все новыематериалы, но проблема кушанской абсолютной хронологии покаостается спорной и ожидает своего решения.

Основатель Кушанского царства Куджула Кадфиз, проживший более80 лет, не только объединил под своей властью пять юэчжийских«домов» (племен или княжеств?), но и совершил крупные завоеванияк югу от Амударъи, подчинив себе почти всю территориюсовременного Афганистана.

Ему наследовал его сын Вима Кадфиз, при котором к Кушанскомуцарству были присоединены новые обширные владения (современныйПакистан и северо-западные провинции Индии), и в основном границыКушанского царства стабилизировались. Очевидно, при Виме Кадфизесложилось и административное устройство нового государства.Китайская хроника сообщает, что он доверил управление «Индией»своему наместнику, а надписями засвидетельствовано существованиев разных частях Кушанского царства должностных лиц, носившихтитулы «сатрапа» и «великого сатрапа». Сам кушанский царьименовался «царем царей».

Важной мерой, свидетельствующей о больших переменах вэкономике, был осуществленный при Виме Кадфизе переход к выпускумонеты нового образца. Юэчжи, еще находясь к северу от Амударьи,стали выпускать свою монету — так называемые варварскиеподражания монетам греко-бактрийских царей (из плохого металла,не имевшие устойчивого веса, с искаженными изображениями и неподдающимися чтению греческими надписями). Куджула Кадфиз,

146

совершив первые завоевания, стал чеканить монеты по образцу тех,что обращались среди покоренных им народов, но помещал на нихсвои имя и титул. Все монеты основателя Кушанского царства былимедными. Вима Кадфиз стал выпускать не только медные, но изолотые монеты. Их вес был строго выдержан (кушанский золотойдинар весил чуть больше 8 г; также выпускались монеты достоинствомв 2 динара, в 1/2 динара и в 1/4 динара; над изготовлениемштемпелей работали квалифицированные художники; надписи — игреческие и индийские (письмом кхароштхи)—были вырезаныуверенной рукой грамотного человека.

При Виме Кадфизе или несколько позже произошло повторноезавоевание Средней Азии кушанами, сопровождавшееся сооружениемирригационных каналов большой протяженности и земледельческимосвоением вновь орошенных земель, а также строительством городови крепостей.

Виму Кадфиза сменил на троне наиболее знаменитый из кушанскихцарей, Канишка, очевидно принадлежавший к другой ветви династии.Его имя окружено легендами и славой в буддийской традиции,чтившей Канишку как праведного царя — покровителя и дажереформатора буддизма. Действительно, в куйанскую эпоху буддизмпереживает очень важные перемены: из учения с ограниченнымчислом приверженцев, одной из многих в древней Индии сект, онпревращается в «мировую» религию, завоевавшую в сравнительнокороткий срок десятки стран и миллионы последователей. Этотбурный процесс буддийской экспансии был связан с появлением вбуддизме нового толка—учения Махаяны («Большой Колесницы»),провозглашавшего «широкий путь» спасения. Гибко находя в своемпантеоне место чужеродным по происхождению божествам, буддизмМахаяны был хорошо приспособлен к внедрению в новой для негосреде. С именем Канишки буддийская традиция связывает созывбуддийского собора, на котором якобы нашли окончательноеоформление принципы Махаяны, а также постройку наиболеезнаменитых монастырей и священных для буддистов сооружений —ступ.

Трудно судить, что в приписываемом Канишке благочестии легенда,а что действительно было им сделано. Широкая веротерпимость этогоцаря засвидетельствована его монетами, на которых изображалисьмногочисленные божества — не только иранские (бог солнца Михр,бог луны Мах, бог изобилия и царской славы Фарр, богиня плодородияАрдохш, бог огня Атш и др.), но и греческие (Гелиос, Селена, Гефест)и индийские (Шива). Встречаются, правда весьма редко, на монетахКанишки и изображения Будды. Но он здесь — лишь один из многих, иничто не указывает на его особое место в кушанском пантеоне или нато, что буддизм был государственной религией Кушанского царства,как это предполагали некоторые исследователи. Однако, во всякомслучае, при Кушанах буддизм получил значительное распространениеи в Средней Азии.

147

Важное место в кушанских культовых представлениях занималопоклонение царю. Царские (или династийные) святилища,представлявшие собой величественные архитектурные сооружения,украшенные статуями, возводились в разных частях государства. Ноконкретные формы, в которых осуществлялся этот культ, далеко невсегда нам известны.

Ко времени Канишки относится и появление кушано-бактрийскойписьменности: для передачи бактрийского языка был приспособленнесколько дополненный греческий алфавит. Новым письмомвыполнены надписи на монетах Канишки и его преемников. Впоследние годы был открыт ряд надписей (в том числе иофициального содержания), сообщающих очень важные сведения поистории Кушанского царства. При преемниках Канишки (их было неменее пяти, а правили они более семидесяти лет) постепенноусиливается индианизация правящей верхушки и самой династии. Намонетах последнего Кушанского царя, носившего индийское имяВасудева, уже не изображаются никакие другие божества, кромеиндийского Шивы.

Несмотря на большое число надписей кушанской эпохи (главнымобразом индийских), часто датированных (даты отсчитывались отпервого года правления Канишки — «эра Канишки»), о последнихдесятилетиях существования Кушанского царства известно мало. Незатрагивая «больных» вопросов кушанской абсолютной хронологии, окоторых уже упоминалось выше, можно только сказать, что Кушанскоецарство пало под ударами сасанидских армий на западе ивозвышающейся индийской державы Гупт на востоке. И произошлоэто не позднее последних десятилетий IV в.

Индия при Кушанах.

Включение значительных индийских территорий в Кушанскуюимперию способствовало оживлению их экономических и культурныхсвязей с внешним миром, но оно не оказало заметного воздействия навнутреннюю жизнь индийского населения. Влияние индийскойкультуры на Кушан было более сильным. Как уже упоминалось, ихцари начинают принимать индийские имена и титулатуру. Ускоряетсяраспространение в Средней и Центральной Азии буддизма.

Власть Кушан на индийских территориях, более удаленных от ихстолицы, г. Пурушапуры (ныне Пешавар в Пакистане), быланедолговременной. Уже к середине II в. н. э. вполне независимым сталГуджарат; зависимость от Кушан расположенного здесь государства, внауке условно называемого государством Западных кшатрапов, ираньше была слабой, а временами и вовсе номинальной. К концу II в.отпадают области в долине Ганга; возникшие здесь государства былиневелики, и только два в западной части долины, обавозглавлявшиеся династиями Нагов (возможно, родственными), состолицами в Матхуре и Падмавати, играли важную роль в

148

политической жизни Северной Индии во II—IV вв. В первой половинеIII в. независимыми стали области Раджастхана и Пенджаба. Здесьнаходилось несколько республик (ган) с племенныминаименованиями; крупнейшими из них были ганы яудхеев,арджунаянов и малавов. К концу III в. под властью Кушан в Индииоставалась небольшая территория по среднему течению Инда.

Империя Гупт.

В начале IV в. Индия представляла собой массу мелких имельчайших государств, различных по формам правления и уровнюразвития. В обстановке, свободной от внешней угрозы (вследствиевойн Кушан с Сасанидами, а Сасанидов еще и с Римом), в Индиипостепенно создаются предпосылки для возникновения новогогосударства общеиндийского масштаба. Наиболее развитая вэкономическом и культурном отношении область Магадха, как и в IV в.до н. э., во времена Нандов и Маурьев, стала ядром новой империи воглаве с династией Гупт.

Основателем династии явился один из местных царьков, Гупта (IIIв.), по имени которого и называется вся династия. Но только при еговнуке Чандрагупте I (320—335) государство Гупт становитсяполитической силой. По-видимому, Чандрагупта I добился этого нетолько военными средствами; во всяком случае, источники как самоеважное событие его царствования отмечают заключение им союза свесьма влиятельным племенем личчхавов (в северной частисовременного штата Бихар), скрепленного его браком со знатнойкшатрийкой этого племени.

С каким-то важным событием Царствования Чандрагупты I (можетбыть, с его воцарением) связано установление «эры Гупт» (319-20 г.),от которой ведется отсчет лет во многих древнеиндийских надписях.

Если Чандрагупта I заложил фундамент новой империи, то его сынСамудрагупта (335—380) возвел само здание. В то время главнымсредством этого была война, и именно его Самудрагупта использовал.В одной из надписей рассказывается, что он участвовал в стасражениях и тело его покрыто шрамами. В результате пятнадцати летжестоких завоевательных войн государство Гупт превратилось всамую мощную политическую силу тогдашней Индии.

Его основной частью была долина Ганга; прежние царскиединастии, правившие здесь, были истреблены или изгнаны, а ихвладения включены в состав империи в качестве провинций,управлявшихся непосредственно гуптской администрацией. Империюокружали государства, находившиеся в разной степени зависимости отГупт. На. севере это был Непал, на северо-востоке—Камарупа (в совр.Ассаме), на юге—«лесные царства» (территории племен, населявшихглухие районы верховьев рек Нармады, Сона и Маханади). В глубьЮжной Индии (вплоть до г. Канчи, недалеко от совр. Мадраса)

149

Самудрагупта совершил победоносный поход, но, по-видимому,ограничился взиманием единовременной дани, а крупныхтерриториальных приобретений здесь не сделал. К западу и северо-западу от долины Ганга находились зависимые республики; но, по-видимому, они были вскоре полностью поглощены, потому что к концуIV в. об их государственном существовании данных нет. Вне пределоввласти Самудрагупты, хотя и в сфере его политического влияния,оставались территории современных Гуджарата, Западного Пенджаба,заиндские территории и Кашмир.

Период расцвета империи совпадает с царствованием ЧандрагуптыII Викрамадитьи (380—415). Важнейшим внешнеполитическимуспехом Чандрагупты II было разрушение государства Западныхкшатрапов (это произошло после длительной борьбы). В результате вимперию вошли новые богатые территории, открылся прямой выход кАравийскому морю и возникла возможность установлениянепосредственных связей со странами Ближнего Востока. Все это далодополнительный толчок развитию торговли, ремесла и культуры.

При Чандрагупте II государство достигло максимальных пределов,внутреннее положение было прочным, во всех областях экономикинаблюдался подъем, а это способствовало развитию науки,литературы и искусств. Период IV—V вв. часто именуется висторической литературе «золотым веком Гупт», и это в первуюочередь относится ко времени царствования Чандрагупты II. Висторической традиции он известен под почетным названиемВикрамадитья («Солнце могущества»). Широкое покровительство егои других гуптских царей ученым и писателям привлекало к их дворамвыдающихся культурных деятелей своего времени.

Когда воцарился внук Чандрагупты Скандагупта (455 г.), емупришлось отражать вторжение «белых» гуннов-эфталитов. БогатаяИндия всегда привлекала к себе внимание иноземных завоевателей ина протяжении периода древности неоднократно подвергаласьнападениям — персов, греко-македонцев, греко-бактрийцев, саков,парфян, кушан. Нашествие эфталитов превзошло их по размаху,кровопролитию, разрушениям и политическим последствиям. Перваяих атака была Скандагуптой отражена, и столь решительно, что доначала VI в. новых крупных набегов на Индию из Средней Азии небыло.

Роль общеиндийского лидера Гупты смогли бы играть дальше толькопри условии сохранения внутренней прочности империи. Но послесмерти Скандагупты (467 г.) начались династические распри иослабление центральной власти. Поэтому, когда в начале VI в. натискэфталитов на Индию возобновился, сопротивление им оказалосьзначительно менее эффективным. В течение примерно 30 летпродолжались войны с захватчиками; одно время им подчинялась всяСеверная Индия и даже Гупты платили им дань. Но в конце концов,

150

вследствие раздоров среди самих эфталитов, они были оттеснены насеверо-запад.

Даже конечный успех в борьбе с эфталитами не привел кукреплению внутриимперских связей. Продолжавшиеся две трети векавойны потребовали огромного напряжения сил, вызвали разорениестраны и массовую гибель населения. В окончательном изгнаниичужеземцев из Индии были заинтересованы местные правители, ипоэтому они оказывали Гуптам поддержку до полной победы, но затемимперия начала быстро распадаться. Территория, на которую все ещераспространялась власть Гупт, быстро уменьшалась, а в середине VI в.прекращаются упоминания о существовании даже самой династии. Сэтого времени карта Северной Индии опять стала представлять собоймозаику мелких и мельчайших государств, ни одно из которых не былоспособно играть роль политического гегемона.

Южная Индия в I-IV вв.

Ранее уже упоминалось, что около начала нашей эры ранееотстававшая Южная Индия начинает быстро догонять Северную. Этомуспособствовали как укрепление внутрииндийских связей, так иразвитие (благодаря достижениям в области мореходства)непосредственной торговли Южной Индии со Средиземноморьем иЮго-Восточной Азией. Кроме того, южные области в отличие отсеверных не подвергались иностранным нашествиям, а этообеспечивало стране относительно спокойное развитие. Заметносовершенствуются сельское хозяйство, ремесло, развиваетсяденежное обращение, растут города, убыстряется процесс социальнойдифференциации, возникают крупные и относительно прочныегосударства.

В политической истории можно отметить гегемонию в Южной Индиигосударства с династией Сатаваханов, возникшего еще на развалинахимперии Маурьев. Оно было крупнейшим до III в. Разноречивые исбивчивые сведения не позволяют достоверно восстановить дажеосновные вехи династической и военной истории; еще меньше мыимеем фактов о внутренней истории этого государства. Столь жефрагментарны наши данные о другом крупнейшем государстве —Вакатаков, доминировавшем в Южной Индии в III—V вв. Известно оего дружественных отношениях с империей Гупт, из которых обестороны извлекали большую выгоду: Вакатакам они облегчалиподдержание их гегемонии в Южной Индии, Гуптам — ведение войн сЗападными кшатрапами и эфталитами. Распалось государствоВакатаков около 565 г., немного пережив империю Гупт.

По отрывочным данным известно о существовании в I—V вв. рядадругих южноиндийских государств — Паллавов, Икшваков, Гангов,Кадамбов. Факты их политической истории почти неизвестны.Малоизвестна и история трех более древних государств крайнегоюга—Чера (Керала), Чола и Пандья. Только в тамильских преданиях

151

содержатся некоторые рассказы о частых войнах между ними иЦейлоном, о проникновении в Южную Индию римских торговцев,называвшихся здесь яванами(Т. е. греками (собственно,«ионийцами»); смешение греков с римлянами на Востоке былообычно, тем более что здесь имели дело главным образом с жителямивосточной, грекоязычной части Римской империи.); этоподтверждается и находкой в Арикамеду римской колонии.

Экономика и общественные отношения.

Дальнейшее накопление научных знаний и практического опыта,длительные периоды политической стабильности, укреплениевнутренних и внешних торговых связей способствовали расцветуэкономики. В земледелии это выразилось в интенсификациипроизводства и широком распространении таких сложных длявыращивания культур, как рис, сахарный тростник, хлопок, пряности.Расширилось применение искусственного орошения, хотя онопопрежнему не играло ведущей роли, поскольку Индия, заисключением северо-запада, обеспечена атмосферными осадкамиудовлетворительно или даже хорошо.

Ремесленная продукция становится известной далеко за пределамистраны. Высоким мастерством обладали металлурги. Строителисооружали многоэтажные жилые дома, монастыри на сотни монахов.Имеется немало данных о мастерстве индийских ремесленников вткачестве, изделиях из терракоты, резьбе по дереву и кости,парфюмерии и косметике. Особенно заметны качественные успехи впроизводстве предметов роскоши и религиозного культа.

Характер работы в рудниках, на строительстве крупных жилых икультовых зданий, строительстве крупных речных и морских судовили при изготовлении Делийской железной колонны весом 6,2 т имноготонных статуй требовал кооперирования большого числаработников в устойчивых производственных коллективах. Крупныемастерские были и в других отраслях, но производство было все жепреимущественно мелким; чаще всего трудился сам хозяин с членамисемьи и учениками.

Важным явлением рассматриваемого периода было резкоеулучшение морского транспорта. Корабли, которые строили индийцы,способны были совершать путешествия с сотнями пассажиров игрузами в Египет, страны Юго-Восточной Азии, Китай. Учитывая, чтоусловия навигации в Индийском океане значительно сложней, чем вСредиземном море, следует признать, что в мореходном искусствеиндийцы не уступали даже финикийцам и грекам.

Это обстоятельство наряду с общим ростом товарности производстваспособствовало заметному расширению внешней торговли. Ранее еевели со Средней Азией и Парфией, а через них со странамиСредиземноморья и Китаем, в основном сушей, через города Таксилу,

152

Пурушапуру и долину р. Кабул. Теперь же с улучшением морскихтранспортных средств и открытием периодичности муссонных ветровбольшое значение приобрело плавание прямо через океан. Основнымипредметами вывоза были пряности, благовония и лекарства, лаки,красители, рис, сахар, хлопок, драгоценные и полудрагоценныекамни, ткани, железо и изделия из него, рабы. Ввозились драгоценныеи цветные металлы, лошади, вино, гончарные и стеклянные изделия,рабы. Баланс внешней торговли (особенно с Римской империей) былдля Индии активным: в Индии найдено множество античных монет,тогда как в странах Средиземноморья древнеиндийских необнаружено вовсе.

Монетное обращение было обильным и разнообразным. Впервыезолотые монеты появляются еще при Кушанах. В чеканке монетиндийцы во многом следовали эллинистическим образцам; под ихвлиянием местные монеты приняли круглую форму, на них сталиизображать царей, богов или их символы, наносить надписи.

В V—VI вв. наблюдается экономический спад. Резко уменьшаетсяколичество монет всех видов; даже серебряные встречаются редко,золотые же исчезают вовсе. Заметен явный упадок городов; такговорят очевидцы, подтверждается это и данными археологии. Все этовело к замедлению развития науки, литературы, искусств, отчетливопроявившемуся в раннее средневековье. Многое можно отнести засчет вторжения «белых» гуннов-эфталитов, однако последствия этогонашествия не могли сказываться в течение нескольких веков, темболее что, например, Южную Индию оно совсем не затронуло.Натурализация экономики была следствием общих историческихпричин.

На протяжении всего периода поздней древности (I—V вв.)происходили важные изменения в общественно-экономическихотношениях. Это касается прежде всего рабства и земельныхотношений.

Во всех странах древности в период расцвета рабовладельческихотношений проблема рабства не занимала заметного места вобщественной мысли. Рабство считалось естественным институтом,право господина на личность раба было безусловным инеограниченным. В период поздней древности в обществе обостряетсяинтерес к институту рабства, его роли, значению и т. д. Взаконоведческой литературе Индии все чаще появляются предписанияоб ограничении произвола рабовладельцев. Делаются также попыткиограничить обращение в рабство свободных; так, только млеччхам(варварам) не возбранялось продавать в рабство родственников, длячленов же четырех варн такое деяние стало рассматриваться какнаказуемое. Провозглашается как общий принцип, что член низшейварны не может иметь рабом члена высшей.

153

Знаменательно также, что если раньше отпуск раба на свободу былтолько проявлением доброй воли господина, то теперь и здесьгосударство пытается установить определенный порядок. За основнойкритерий берутся обстоятельства порабощения. Считалось, что вотношении урожденного арья, а также продавшего себя (он считалсясамым презренным из рабов) хозяин может поступать по своемупроизволу; но остальных рабов он обязан был отпускать присоблюдении определенных условий — уплаты выкупа, уплаты долгов спроцентами и др. Интерес к этому вопросу, несомненно, был вызванувеличением числа отпусков рабов на волю — явного признаканачавшегося кризиса рабовладельческих отношений.

Однако изменения в общественных отношениях выражались нетолько в упадке прежних форм, но и в возникновении новых. Главнымпри этом было превращение свободных общинников в классфеодально-зависимых крестьян.

Практика пожалования деревень крупным государственнымслужащим существовала издавна. В условиях слабой развитостиденежных отношений это было естественной формой вознагражденияза службу. Пожалованный отчуждал в свою пользу те налоговыепоступления с деревни, на которые имело право государство, и этопродолжалось до тех пор, пока он занимал соответствующуюдолжность. Ни количество земли, ни число сельских жителей при этомникогда не упоминается. Никаких новых отношений собственности приэтом не возникало, так же как и отношений личной зависимости.Другим видом пожалования было вечное и не связанное с несениемслужбы; получателями его были выдающиеся своей ученостьюбрахманы, храмы и монастыри.

В рассматриваемый период мы обнаруживаем по дарственнымграмотам, что дарения производились уже не только государством, нои частными лицами, причем дарились не только участки земли, но и тедеревни, которые дарители сами когда-то получили в качествепожалования; следовательно, они приобретают право распоряжатьсяими. В дарственных грамотах начинает все чаще упоминатьсяосвобождение от налогов, постоя, обязанности обслуживания царскихкурьеров. Несколько позже пожалования приобретают видосвобождения от обязательного исполнения трудовой повинности илизакрепления права на разработку полезных ископаемых, на возможнообнаруженные сокровища и клады. Дарения иммунных прав в концеконцов ставили крестьян в зависимость от получателя дарения. Вдарственных грамотах начинают встречаться требования к крестьянамоказывать должное повиновение получателю дарения и призывы кпоследнему быть справедливым по отношению к крестьянам. Такимобразом, появляются зачатки и политической власти крупныхземлевладельцев над территорией и ее населением.

Отмеченные выше новые явления можно с уверенностью считатьпоказателями развивающихся феодальных отношений. Явственно

154

прослеживается возникновение феодальной земельной собственностии превращение прежде свободных общинников в феодально-зависимое крестьянство. Но были и другие пути феодализации,сливавшиеся в общем потоке. Так, в тех областях, где особенносильными оставались пережитки первобытнообщинного строя(например, в Южной Индии), племенная знать превращалась вфеодальную, расхищая племенной земельный фонд, ставя взависимость от себя основную массу соплеменников, сиспользованием родовых связей подчинения. Одновременно во многихслучаях происходила феодализация и самой общины. Общиннаяверхушка захватывала в свои руки органы управления, распоряжениеземельным фондом; скупкой и изъятием за долги она сосредоточивалау себя большую часть пахотной земли, превращая основную массуобщинников в неполноправных крестьян.

В рассматриваемый период еще больше увеличился разрыв междуположением варн в действительности и тем, как оно описывалось вбрахманской законоведческой литературе. Основным элементом всословно-кастовой системе постепенно становятся касты-джати понекоторым признакам (замкнутость, наследственность,традиционность основных занятий, эндогамность) сходные с варнами,но и обладающие существенными отличиями.

В отдельности каждая джати (буквально «происхождение», т. е.объединение людей, принадлежность к которому определяетсяпроисхождением) не была общеиндийской, а охватывала относительнонебольшую группу лиц, населявших ограниченный район. Это былилюди, занятые в одной сфере хозяйственной деятельности, связанныеобщностью экономических и общественных интересов. Джатиотличались от варн также наличием органов управления, системывзаимопомощи, общей кассы, пополняемой отчислениями членовджати, существованием многочисленных правил общения междучленами джати (совместное проведение религиозных празднеств,участие в семейных торжествах и обрядах).

Джати, по-видимому, начали возникать в городах из союзовремесленников и торговцев, неизбежно приобретавших характерзамкнутых общин. Стали объединяться в джати музыканты, актеры,писцы. Затем элементы кастовой организации проникают и в деревню.Касты-джати возникли в основном в пределах варн вайшьев и шудр,но некоторые оказались вне системы варн и считались«неприкасаемыми», так как даже только прикосновение к членамтакой касты оскверняло членов четырех варн (даже шудр) итребовало очистительных действий. Неприкасаемость для некоторыхкатегорий тружеников становилась пожизненной и даженаследственной.

Возникновение понятия «неприкасаемости» связано спримитивными магическими представлениями о табу и ритуальнойнечистоте. С возникновением общественного неравенства

155

представление о неприкасаемости стало часто использоватьсяверхушкой общества в своих интересах. Способными повлечь за собойнечистоту были объявлены некоторые преступления (например,убийство брахмана), нарушения сословно-кастовых предписаний,особенно касавшихся привилегий высших варн, а также занятиенекоторыми профессиями — мясников, кожевников, мусорщиков,похоронной прислуги, палачей и пр. Некоторые отсталые племена,включавшиеся в жизнь классового общества, становились в немнеприкасаемыми, если вынуждены были по-прежнему заниматьсяохотой, рыболовством, лесными промыслами.

Уделом неприкасаемых было не только занятие самыминизкооплачиваемыми и презираемыми работами, но и полнаянезащищенность перед законом. Они не были рабами, так как не быличьей-либо собственностью. Вместе с тем зависимость этих бесправныхи постоянно унижаемых париев общества может считаться формойчастичной рабской зависимости.

Религия.

Изменения, происходившие в общественных отношениях, культуреи внешних связях, нашли отражение и в религиях. В буддизме этовыразилось в выдвижении на первый план течения Махаяна(«Большая колесница», т. е. широкий цуть спасения) в отличие отгосподствовавшей ранее в долине Ганга Хинаяны («Малаяколесница», т. е. узкий путь спасения)(Сами приверженцы этоготечения не принимают такого наименоваввя, а называют свое учениеТхеравада — «Учение старших».).

Если в Хинаяне достижение «спасения» требовало вступления вмонахи, то в Махаяне и мирянин мог достичь нирваны, еслистарательно исполнял моральные предписания. В Хинаяне каждыйверующий должен был самостоятельно идти по указанному Буддойпути, не опираясь на чужую помощь; в Махаяне же он мограссчитывать на помощь бодисатв — святых, которые уже вплотнуюподошли к тому, чтобы стать буддами, но добровольновоздерживаются от этого, дабы помогать страждущему человечеству.Обожествление бодисатв — характерное явление в Махаяне.Соответственно возникают обряды богослужения, молитвенный ижертвенный ритуал, большое значение приобретают магия слова(молитвы, заклинания), реликвии и амулеты. Происходит иобожествление будд (считалось, что в каждую новую космическуюэпоху появлялся новый будда). Монахи из числа отрешившихся отвсего земного проповедников учения Будды становятся служителямикульта.

Таким образом, в Махаяне заметно стремление превратиться вмассовую религию, сблизиться с более примитивными верованиями,для которых характерны богопочитание, жертвоприношения,насыщенность элементами магии, сложная обрядность. Это облегчило

156

распространение буддизма даже в таких далеких от Индии странах (нетолько географически, но и по условиям Жизни), как Китай, Корея иЯпония, а также некоторые области Средней Азии.

Буддизм в это время не был единственной религией в Индии; егонельзя считать даже господствующим, так как преобладал он главнымобразом в экономически развитых частях страны — в крупных городахи прилегающих к ним районах. Сельские жители, в том числе местнаязнать и жрецы, во многих случаях продолжали придерживаться своихтрадиционных верований, поклонялись прежним богам. Неизменнойосталась и бытовая обрядность даже у буддистов — при рождении,посвящении, свадьбе, похоронах и т. д. приходилось приглашатьбрахмана, произносить ведические тексты и пр.

Ведическая религия не только продолжала существовать, но иразвивалась. Для ее формы, сложившейся во второй половине Iтысячелетия до н. э., многие исследователи предпочитают дажедругой термин — брахманизм. Но лишь к началу нашей эры можноговорить о возникновении новой религии — индуизма. С началомэкономического упадка и политической раздробленности, с утратойбуддизмом поддержки государства он терял свое значение, а индуизм,оказавшийся весьма подходящей идеологической основой дляместного сепаратизма, все больше укреплялся.

Многие основные положения ведической религии сохранились и виндуизме — вера в переселение душ, закон кармы, ритуалы, древниемагические представления, признание святости «Вед». Но появились иновые моменты.

Главные боги ведизма — Агни, Индра, Сома,— племенные по своемухарактеру и связанные с ведическим жертвенным ритуалом утратилибылое значение. На первый план выдвигаются божества образыкоторых были менее определенны и легче приспосабливались впериод укрепления межплеменных связей к изменившимсяпредставлениям и потребностям. Отношение к богам также сталодругим, оно отошло от примитивного «договора» «я тебе, ты мне»,стало более эмоциональным; боги превращаются в объектбезусловного почитания.

К началу нашей эры главными божествами становятся Брахма»Шива и Вишну; культ их преобладает и в настоящее время. Брахма(творец мира) — необходимый член триады, но обрядовое почитаниеего никогда не имело широкого распространения. Но Шива и Вишнуприобрели большую популярность; и теперь индусы (т. е. индийцы,исповедующие индуизм) делятся на две основные группы — шиваитови вишнуитов. Шива при слиянии и унификации племенных культовпоглощал образы богов грозных, преисполненных таинственнойэнергии, Вишну — олицетворяющих благодетельные силы природы.Много таких богов сохранилось, но они были объявлены сыновьями иженами главных божеств или воплощением тех же божеств под другим

157

именем. Некоторые эпические герои—Кришна (один из героев«Махабхараты») и Рама (главный герой «Рамаяны») —также быливключены в индуистский пантеон как воплощения (аватары) Вишну.До сих пор во многих деревнях, особенно в Южной Индии, почитаютсяместные божества-покровители — громадэваты, обычно называемые«матерями» (матар, амба и др.). Стойко держится культ семейныхбожеств и предков.

Индуизм еще сохранял много архаических особенностей. Так, он непотерял черты замкнутости. В индуизм нельзя было вступить, и самобряд вступления отсутствует; в него можно было только врастипринятием всего строя жизни. Сохранилось почитание животных;например, умерщвление коровы считалось не меньшим грехом, чемубийство человека; объектами почитания были также кобры иобезьяны. Чтились многие предметы неорганического мира: почтивсякое крупное скопление воды считалось священным, особенно водыГанга, способные очистить человека от всякого греха. Почиталисьтакже многие горы; народная фантазия сделала их обиталищамибогов. Важнейшую роль в мифологии играли высочайшие горы —Гималаи.

Огромное влияние на индуизм оказал его соперник — буддизм. Емуиндуизм обязан, например, появлением храмов. Сооружение иукрашение храмов стало важнейшим внешним проявлениемблагочестия, но храмовое богослужение в индуизме не приобрелобольшого значения; важнейшее место оставалось за домашнимикультами и обрядами. Храмы представляли собой автономныеорганизации, мало связанные друг с другом; они никогда не былиобъединены не только в общеиндийском, но даже в областноммасштабе. В древней Индии не известно ни одного теократическогогосударства. Индуистское жречество никогда всерьез не угрожалополитической гегемонии светской знати, хотя постоянно играловажную общественную и культурную роль.

Расцвет древнеиндийской культуры.

I—V века н. э.— период расцвета древнеиндийской культуры.Именно в эту эпоху индийский народ добился наибольших достиженийв науке, искусстве и литературе. Индия слыла страной мудрецов, имного образованных людей из разных стран стремилось побывать вней и ознакомиться с ее культурными достижениями.

Свидетельством высокого уровня индийской культуры являетсяразвитая философия, многообразие ее школ и направлений, остраяборьба между ними, и прежде всего между материализмом иидеализмом. Существование материалистических воззрений отмеченоеще упанишадами. К концу древности наиболее известно быломатериалистическое учение чарвака. Последователи чарвакипризнавали единственной реальностью материю, а единственнымисточником познания—чувственное восприятие. Весь мир они считали

158

состоящим из основных элементов — воздуха, огня, воды и земли.Живые организмы после смерти превращаются снова в исходныеэлементы. Сознание присуще только живому телу и вне его несуществует. Смерть — конец индивида; души как бессмертнойнематериальной субстанции не существует. Поэтому чарвакиотвергали все измышления о переселении душ, о законе кармы, обаде и рае; богов нет, и никто не доказал их существования.Религиозные верования чарваки объявляли выдумками жрецов. Онииздевались над ритуалом, в действенность которого могут веритьтолько глупцы, а «Веды» объявили сочиненными невеждами имошенниками. Воззрения чарваков являются весьма редким длядревности примером воинствующего атеизма.

Материалистам противостояли многочисленные системыидеалистической философии, прямо связанные с той или инойрелигией. В основе каждой из них лежит особая теория пути кдостижению конечного «спасения», которое мыслилось какосвобождение души от телесных оков. Все эти системы исходили изтеории переселения душ и закона кармы. Среди них былипоследовательно идеалистические и содержащие те или иные уступкиматериализму, вполне агностические и признающие познаваемостьмира, правда, не средствами опыта, а одним лишь мышлением,мистическим озарением. К достижениям философов-идеалистовразных школ можно отнести идею постоянной изменчивости мира,веру в могучие способности человеческого разума, исследованиеисточников правильного познания (восприятие, вывод, сравнение,свидетельство авторитетов), системы доказательств и методов ведениядискуссии, создание атомистической теории строения всегосуществующего и др.

Из естественных наук нам лучше всего известны достиженияиндийцев в области математики и астрономии. Исключительным поважности вкладом в мировую науку было создание индийскимиматематиками десятичной позиционной системы счисления сприменением нуля, общепринятой в настоящее время. Получившиевсеобщее распространение «арабские» цифры на самом делезаимствованы арабами у индийцев (и несколько изменены); самиарабы называли их «индийскими». Древние индийские математикизнали такие действия, как извлечение квадратных и кубическихкорней, решение уравнений первой степени с двумя неизвестными,пользовались таблицами синусов. Астрономы (наиболее известные изних Арьябхата, V в., и Варахамихира, VI в.) знали, что Земля — шар ивращается вокруг своей оси, что видимые планеты находятся наразных и притом огромных расстояниях от Земли, утверждали, чтоЗемля движется в космосе, а небо неподвижно, предполагали наличиеземного тяготения.

Относительно познаний индийцев в других науках (механике,гидростатике, сопротивлении материалов, химии) мы можем судить восновном по их практическим достижениям в строительстве дворцов,

159

храмов, каналов, плотин, кораблей, по их успехам в металлургии, вприготовлении красок, лекарств, ядов и противоядий. Высокоценилась медицина (аюрведа—«наука о жизни»). Индийские врачиславились далеко за пределами Индии.

Из древнеиндийских языков к концу древности наибольшеезначение приобрел санскрит, прямой потомок языка, на котором былизаписаны «Веды». Уже к середине I тысячелетия до н. э. он пересталбыть разговорным, но остался языком не только священных текстов икульта, но и науки, литературы и вообще образованных людей. Срасцветом письменной литературы в рассматриваемый периодсанскрит стал ее основным языком.

На санскрите были записаны огромные по объему и по их роли вдуховной жизни индийцев эпические поэмы «Махабхарата» и«Рамаяна», сборники преданий о богах и героях глубокой древности«Пураны», трактаты по различным отраслям знаний — шастры.Записываются и многие произведения религиозной литературы, ранеепередававшиеся изустно, обширные комментарии и толкования к ним.Появляются художественные произведения самых различных жанров— историко-эпические поэмы, лирика, драматургия, сборникинравоучительных рассказов, широко использующие фольклорныйматериал. Сборники эти («Панчатантра», буддийские «Джатаки»)распространились за рубежом особенно широко и оказали влияние намногие более поздние памятники литературы («Тысяча и одна ночь»,итальянские фаблио и др.).

До этого времени писатели не стремились утверждать свои праватворческой личности и для придания своему сочинению большейзначительности обычно приписывали его авторство какому-нибудьдревнему персонажу. Объявляемое фактическое авторство — важнаяотличительная особенность рассматриваемого периода. Первоехудожественное произведение, авторство которого твердоустановлено, относится к I—II вв. н. э.: это жизнеописание Будды«Буддхачарита», принадлежащее писателю Ашвагхоше. Он считаетсяавтором еще нескольких исторических поэм и драм.

Древнеиндийская литература дала ряд замечательных писателей.Из них самым прославленным является классик мировой литературыКалидаса (IV—V вв.). Особенно известны его драматическиепроизведения, отличающиеся изяществом стиля, благороднойпростотой и глубоким проникновением во внутренний мир человека.Жизнерадостное творчество Калидасы явно противостоялорелигиозной поэзии, воспевавшей идеалы монашеской жизни,аскетической отрешенности от всего человеческого в человеке.

Сведения о народном театральном искусстве Индии все еще скудны,но придворный театр известен хорошо. Прозаический текст в пьесахперемежался со стихотворным, особенно в лирических монологахгероев и изречениях назидательного свойства. Частыми были

160

песенные и танцевальные номера. Сюжет составляли чаще всегогероические или любовные истории, заимствованные из эпоса. Неполагалось изображать на сцене убийства, сражения, а тем болеетакие нежелательные для избранной аудитории события, как мятежиили государственные перевороты. Пьесам полагалось иметьсчастливый конец. Действующие лица должны были выражатьсяразным стилем — соответственно их общественному положению.Занавес на сцене отсутствовал, реквизит был минимальный.Существовали специальные трактаты о театральном искусстве. В нихопределялись его задачи, принципы выбора и построения сюжета,виды и жанры драматических произведений, основные типыперсонажей, рассматривались вопросы стиля и языка.

В архитектуре для частных, даже состоятельных, жилых домовхарактерна простота форм; такие детали, как арки, купольные своды,портики, колонны и т. д., отсутствовали. Фасады домов в нижнемэтаже представляли собой глухую стену, верхние имели окна иверанды. Дворцы царей и знати были больше и сложней повнутренней планировке, но в большинстве случаев тоже неотличались величественной внешностью. Жилища бедноты и вдеревне и в городе были совсем просты и непритязательны.

Из культовых сооружений характерными для эпохи являютсябуддийские ступы — хранилища реликвий, восходящие кхолмообразной могильной насыпи. Самые ранние и простые издошедших до нас относятся к III в. до н. э. К концу древности их былопостроено великое множество — разных размеров, форм, из разныхматериалов, на открытом воздухе и в помещениях. Другим примеромкультовых сооружений явились пещерные монастыри и храмы, иногдаобширные и сложные по архитектуре.

Появление первых буддийских наземных храмов относится к I в. н.э.; под их влиянием начинают сооружаться и индуистские храмы.Ранние храмы имели плоские крыши, были приземисты и массивны.Только к концу периода Гупт они устремляются в высоту иприобретают величественный вид. Основным элементом храмастановится башня, возведенная над маленьким темным святилищем,где помещались идолы или символы божества. Такой тип постройкиможно считать имитацией горы и в ней — пещеры.

К первым векам нашей эры относится расцвет изобразительногоискусства. В скульптуре лучше всего известны матхурская игандхарская школы. Первая, названная так по городу Матхуре,возникла на чисто индийской основе и является развитием традициймаурийского периода. Вторая называлась по имени Гандхары —исторической области на крайнем северо-западе страны; гандхарскаяскульптура явилась сложным сплавом индийских и среднеазиатскихтрадиций при сильнейшем воздействии эллинистического искусства.

161

Живопись древней Индии мы знаем главным образом по настеннымросписям (сюжетным и декоративным), сохранившимся в буддийскихпещерных храмах и монастырях Аджанты; древнейшие из нихотносятся к началу нашей эры. Художественные достоинства росписейпозволяют считать, что и в этом искусстве индийцы вряд ли уступаликакому-нибудь другому народу древности.

Быт и нравы.

Уже отмечалось, что жилые дома индийцев не отличалисьсложностью архитектуры. Под стать была и мебель: она состояла дажев зажиточных домах в основном из сидений и лож, иногда покрытыхподушками.

По мере того как охота и скотоводство в древнеиндийскойэкономике отступали на задний план, в питании древних индийцев всеменьшую роль играло мясо. Это нашло свое отражение и врелигиозных запретах: говядины, например, вследствие святостикоровы кастовые индусы уже не ели. Обычным блюдом была рисоваяили просяная каша. Пекли также ячменные лепешки. Широкоиспользовались молоко и молочные продукты. Индия и в древностиизобиловала фруктами и овощами. Употребление вина взаконоведческих трактатах осуждалось как грех, но на делевоздержание практиковалось только брахманами и монахами.

Одежда изготовлялась из хлопчатобумажных, шерстяных, льняных ишелковых тканей. Она отличалась простотой покроя и состояла издвух частей — нижней, представлявшей собой юбку или повязкувокруг бедер, и верхней накидки. Дома и мужчины и женщины ходилитолько в нижней одежде; менее состоятельные в таком виде ходили налюдях. Древние индийцы очень любили украшения (браслеты, серьги,кольца, бусы), причем в этом отношении мужчины вряд ли уступалиженщинам.

Индийцы отличались чистоплотностью. Особое значениепридавалось водным процедурам; при любой возможностисовершались купания, омовения рук и ног, полоскание рта.Исполнение многочисленных бытовых семейных и личных обрядовсопровождало индийца всю жизнь. Важнейшими были совершаемыепри рождении, наречении имени, первом кормлении рисом, первойстрижке, свадьбе, похоронах. Особое социальное значение имелопосвящение мальчика в свою варну — «второе рождение». Известномного предписаний и правил общения между людьми в обыденнойжизни. Оказание гостеприимства приравнивалось к исполнениюрелигиозного долга.

Для семейных отношений характерна деспотическая власть главыпатриархальной семьи. Только он распоряжался семейнойсобственностью. Все члены семьи обязаны были ему безусловнымповиновением. Он мог наказать любого из них и даже продать в

162

рабство. Но многочисленное потомство было предметом гордости;особенно приветствовалось рождение сыновей.

Индийцы очень любили музыку и танцы. Даже боги, ведшие, потогдашним верованиям, на небесах жизнь земной аристократии, имелиразвлекавших их музыкантов (гандхарвов) и танцовщиц (апсар). Вместах сборищ горожан и селян народ развлекали бродячиесказочники, актеры, плясуны, акробаты, кулачные бойцы.Распространены были петушиные бои и бои баранов, быков, слонов.

Очень популярной с самой глубокой древности была игра в кости.Ей предавались и знать, и простой народ. Существовали специальныеигорные дома. Уже в древности в Индии появились шахматы,распространившиеся затем по всему миру. Любимым развлечением исредством военной тренировки для знати оставалась охота, хотя онакак развлечение и осуждалась религией.

Литература:Зеймалем Е.В., Ильиным Г.Ф. Кушанское царство./История Древнего мира. Упадокдревних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.148-165

163

Лекция 8: Гуннская держава навостоке (III в до. н.э.- IV в. н.э.).

Жуны и дунху. Первые известия о гуннах.

В середине II — начале I тысячелетия до н. э. на востоке Евразииокончательно сформировались два отличных друг от другахозяйственно-культурных региона: собственно китайский (в среднем инижнем течении Хуанхэ) и центральноазиатский (охватывающийогромную территорию от Восточного Туркестана на западе до ЮжнойМаньчжурии на востоке, от Гоби и Ордоса в излучине Хуанхэ на югедо Тувы и Забайкалья на севере).

В большей части центральноазиатского региона основойхозяйственной деятельности стало кочевое и полукочевоескотоводство, сочетавшееся.с примитивным земледелием и охотой. Вначале I тысячелетия до н. э. племена, населявшие ЦентральнуюАзию, создали кочевническую культуру скифского типа; они освоилиметаллургию бронзы и железа, металлообработку, колесные повозки ивсадничество; жилищем им служила полусферическая с коническимверхом войлочная кибитка, которую при перекочевке укрепляли набольшой повозке, влекомой быками. Свойственный скифам типвооружения и конского убора, характерная «скифская» одежда,«звериный стиль» в искусстве засвидетельствованы раскопками наАлтае, в Туве, в Монголии так же хорошо, как и в Причерноморье.

«Китайский Геродот», историк Сыма Цянь (145—87 гг. до н.э.),систематизировавший в своих «Исторических записках» ранниерассказы о северных соседях Китая, сообщает о них лишь отрывочныесведения. Примерно с VII—VI вв. до н. э. он именует кочевниковМонголии жунами, а позднее — ху. В степях Внутренней Монголии,Южной Маньчжурии и в отрогах Большого Хингана жили шаньжуны(«горные жуны») и дунху («восточные варвары»). Северные племенабыли постоянными участниками политической жизни древнекитайскихгосударств, то сражаясь с ними, то вступая в коалиции воюющих другс другом царств и получая за это вознаграждение.

Сыма Цянь ярко описывает образ жизни «варваров» и ихобщественное устройство. Жуны и дунху не были политическиобъединены, «все они были рассеяны по горным долинам, имелисобственных вождей, и, хотя нередко собиралось свыше ста племенжунов, они не сумели объединиться в одно целое». Источникиотмечают у жунов и дунху посевы проса, но главным их занятиембыло скотоводство: «Переходят со скотом с места на место, смотря подостатку в траве и воде. Постоянного пребывания не знают. Живут вкруглых юртах, из коих выход обращен к востоку. Питаются мясом,пьют кумыс, одежду делают из разноцветных шерстяных тканей... Ктохрабр, силен и способен разбирать спорные дела, тех поставляют

164

старейшинами. Наследственного преемствия у них нет. Каждоестойбище имеет низшего начальника. От ста до тысячи юрт составляютобщину... От старейшины до последнего подчиненного каждый сампасет свой скот и печется о своем имуществе, а не употребляют другдруга в услужение... В каждом деле следуют мнению женщин, однивоенные дела сами решают... Войну ставят важным делом...»

Трудно нарисовать более выразительную картину родо-племенногообщества, еще не знавшего классового расслоения и насильственногоавторитета. По словам китайского наблюдателя VII в. до н. э., у жунов«высшие сохраняют простоту в отношении низших, а низшие служатвысшим (т. е. выборным старейшинам и вождям.—С. К.),руководствуясь искренностью и преданностью». Война и набег сцелью захвата добычи — важная сторона их жизни. Но даже вовремена наибольшей слабости мелких китайских царств жуны никогдане угрожали им завоеванием. Отдельные набеги кочевниковсдерживались или ограничивались военными мерами, дарами,подкупом вождей, торговлей. В ходе столкновений китайцы не разубеждались в достоинствах «варварской» конницы и иногдаперенимали одежду и оружие своих противников.

Радикальное изменение общей ситуации в Центральной Азиипроизошло, согласно Сыма Цяню, в период «Воюющих царств» (403—221 гг. до н. э.). Вместо прежних жунов на севере и западепоявляются сильные объединения кочевых племен сюнну (гуннов) июэчжей, а про дунху сообщается, что они «достигли расцвета» и у нихпоявился единый правитель. В IV в. до н. э. китайцы впервыеназывают гуннов среди своих противников; позднее те начинаютожесточенную борьбу за Ордос с царством Чжао. Война шла спеременным успехом; за это время в составе гуннского объединенияоказались те жунские племена, которые прежде были независимыми.На западе соседями гуннов были юэчжи — восточноскифские(сакские) племена, занимавшие вместе с родственными им усунямиогромную территорию от Тянь-Шаня до Центральной Монголии. Тамги(геральдические знаки) вождей юэчжийских племен, недавнообнаруженные на черных скалах ущелья Цагангол в Гобийском Алтае,фиксируют южную границу юэчжийских земель.

Благодаря работам советских и монгольских археологов оказалосьвозможным проверить, дополнить и конкретизировать сообщенияписьменных источников. Раскопками обнаружены два типа культурскифского круга (I тысячелетие до н. э.). Один тип Представлен«культурой плиточных могил» и «оленными камнями». Плиточныемогилы сооружались из неглубоко погруженных в землю плоскихкаменных плит, образующих прямоугольный ящик. Погребенных клалиголовой на восток вместе с оружием, украшениями, сосудами.Специфическими предметами в захоронениях являются сосуды на трехполых ножках и бронзовые ножи с выемчатыми фигурками людей иживотных, бронзовые удила, часто кости коня. Плиточные могилырасполагаются на местности цепочками, образующими родовые

165

кладбища. К сожалению, большинство плиточных могил начистоограблено. «Оленные камни» — это каменные стелы, на которыенанесены изображения стилизованных оленей с вытянутыми впередклювообразными мордами, закинутыми за спину длинными ветвистымирогами и подогнутыми в летучем галопе ногами. Вместе с ними накамень нанесены изображения других предметов — боевых топоров,кинжалов, зеркал, круто изогнутых луков. Подлинные предметы,изображенные на «оленных камнях»,— бронзовые изделия и роговыеобкладки луков — найдены в плиточных могилах. Находки железныхпредметов в них крайне редки.

Культура плиточных могил распространена на огромной территорииот Забайкалья до Северного Тибета, охватывает степную частьМаньчжурии, всю Внутреннюю, Восточную и Центральную Монголию,резко обрываясь здесь на западных склонах Хангайких гор. Тутначинается область другой культуры скифского типа: каменные ящикисменяются курганами, такими же, как раскопанные на Алтаезнаменитые гробницы Пазырыка. Эта область охватывает ЗападнуюМонголию, Туву, Алтай, Восточный Казахстан. Антропологическипогребенные различаются так же резко, как и тип захоронений. Вплиточных могилах погребены монголоиды северной (палеосибирской)ветви этой расы, а в курганах — европеоиды. В III—II вв. до н. э.плиточные могилы и скифские курганы вытесняются иными по обликупогребениями, в которых железный инвентарь сменяет бронзовый.

Теперь, накладывая сведения письменных источников наархеологическую карту, логично заключить, что носителями культурыплиточных могил были племена жунов и дунху. Культура курганныхзахоронений Западномонгольского и Саяно-Алтайского регионов,датируемая V—III вв. до н. э., принадлежала восточноскифским(сакским) племенам — юэчжам и усуням.

Источники отмечают политическую зависимость ранних гуннов отюэчжей. Поразительным художественным свидетельством первыхгунно-юэчжийских войн конца V—IV в. до н. э. является хранящаяся вЭрмитаже узда боевого коня из оледенелой гробницы юэчжийскоговождя(Гробницы устраивались в слое вечной мерзлоты.) в Пазырыке.Украшающие узду деревянные подвески выполнены в видеуплощенных «моделей» отрубленных человеческих голов. Символикаизображения очевидна и вполне соответствует военным обычаямскифов, сарматов, гуннов, описанным древними авторами: головыповерженных врагов победитель отрубал и как трофеи привозилцарю. Подвески из Пазырыка мастерски изображают лица людей сярко выраженными монголоидными чертами; они совсем ненапоминают захороненных здесь юэчжей. Зато эти изображения почтипортретно схожи с лицами гуннских воинов на каменных барельефахгробницы ханьского «военачальника сильной конницы» Хо Цюйбина(ум. в 119 г. до н. э.).

166

Государство гуннских Шаньюев.

В последние десятилетия III в. до н.э. союз гуннских родов,возглавлявшийся военным вождем — шаньюем, вместе сподчиненными племенами испытал ломку традиционных отношений,завершившуюся возникновением примитивного государства.

В повествовании Сыма Цяня о событиях, положивших началогуннскому могуществу, сохранился отзвук легенд, рожденных вдалеких кочевьях: «В то время дунху были сильны, а юэчжи достиглирасцвета. Шаньюем у гуннов был Тоумань». Он имел двух сыновей отразных жен. Для того чтобы сделать наследником младшего, шаньюйрешил пожертвовать старшим, Маодунем, и отправил его заложникомк юэчжам. Затем Тоумань напал на юэчжей. Маодунь не погиб, онукрал коня и ускакал к своим. Тоумань дал ему под начало отряд.Маодунь, обучая, воинов, приказал им стрелять туда, куда летит его«свистунка» (боевые стрелы гуннов снабжались костяными шарикамис отверстиями — сотни свистящих стрел наводили ужас на врагов ипугали их коней). Вскоре Маодунь пустил стрелу в своего прекрасногоконя. Тем из его отряда, кто не стрелял, он приказал отрубить головы.Некоторое время спустя Маодунь пустил стрелу в свою любимую жену.Он отрубил головы тем, кто не посмел стрелять. На охоте Маодуньвыстрелил в коня своего отца, и никто из его воинов не опоздалвыстрелить. Маодунь понял, что время настало. Когда он пустилстрелу в Тоуманя, тот был утыкан стрелами. Казнив младшего брата,мачеху и приближенных отца, Маодунь стал шаньюем. Узнав особытиях в орде (так называли гунны военный лагерь и княжескуюставку), правитель дунху, решив, что смута ослабила гуннов,потребовал от Маодуня уступить пограничную территорию. Многиестарейшины, страшась войны, советовали Маодуню отдать землю.«Крайне разгневанный, Маодунь ответил: „Земля — основагосударства, разве можно отдавать ее!" Всем, советовавшим уступитьземлю, он отрубил головы». Затем Маодунь разгромил дунху наголову,убил их правителя, взял в плен людей из народа и захватил домашнийскот. Так описал Сыма Цянь начало гуннских завоеваний.

В 203—202 гг. до н.э. Маодунь подчинил племена Саян, Алтая иверхнего Енисея (в том числе древних кыргызов на территориисовременной Хакасии) и установил северные границы своей державы.Но оставались два главных противника — Китай и юэчжи.

В 202 г. до н.э. закончилась гражданская война в Китае. К властипришла династия Хань. Ее основатель Лю Бан (император Гаоди),стремясь обезопасить границу, зимой 200 г. лично повел войскапротив гуннов. После первых столкновений Маодунь отступил, аханьский авангард в преследовании оторвался от основных сил. Савангардом был сам император. Гунны сразу же прекратилиотступление и окружили императора в горах Байдэн. Спаслоимператора только обещание заключить с гуннами мирный договор,основанный на родстве, т. е. выдать за Маодуня принцессу из

167

императорского дома. Маодунь снял окружение. Император выполнилобещание лишь после нескольких новых набегов гуннов и вместе спринцессой прислал богатые подарки, обязавшись возобновлять ихежегодно: шелковые ткани и вату, вино и рис, украшения. Фактическиэто была замаскированная дань. Между гуннами и империей Хань на40 лет установились мирные отношения, лишь ненадолго прерванныегуннскими набегами в 166—163 гг. до н. э., после чего договор о миреи родстве был возобновлен.

Самую жестокую войду Маодуню и его наследнику Лаошан-шаньюю(174—161 гг. до н. э.) пришлось выдержать с юэчжами. Борьбадлилась четверть века. Окончательная победа была одержана гуннамимежду 174 и 165 гг. до н. э. Вождь юэчжей пал в бою, а из его черепаЛаошан-шаньюй сделал чашу для питья. Оттесненные в СреднююАзию юэчжи завладели землями в верховьях Амударьи и впоследствиистали создателями Кушанской державы. А западная граница гунновнадолго стабилизировалась в Восточном Туркестане, где они не разсражались с ханьцами за власть над богатыми городами-оазисамибассейна Тарима.

Дань, которую получали шаньюи от ханьского двора, быласовершенно недостаточна для удовлетворения потребностейзначительного кочевого населения в продуктах оседлого хозяйства.Поэтому для гуннов более существенна была пограничная торговля,которую, однако, не разрешало императорское правительство,видевшее в торговле только инструмент политического давления на«варваров».

Добиваясь открытия рынков на границе, шаньюи начал в 158 г. дон. э. новую серию набегов и опустошил несколько северных округов.«После этого [в 152 г.] император Сяо-цзин снова заключил с гуннамимир, основанный на родстве, открыл рынки на пограничныхпропускных пунктах, сослал гуннам подарки и отправил принцессусогласно прежнему договору».

Экономика гуннского общества, по описанию Сыма Цяня, былавесьма примитивна: «В мирное время они следуют за скотом иодновременно охотятся на птиц и зверей, поддерживая таким образомсвое существование, а в тревожные годы каждый обучается военномуделу для совершения нападений... Начиная от правителя, всепитаются мясом домашнего скота, одеваются в его шкуры и носятшубы из войлока». Столь же простой кажется и проистекающая изхарактера экономики программа отношений с Китаем,сформулированная одним из шаньюев: «Я хочу открыть вместе с Ханьбольшие заставы для торговли, взять в жены дочь из дома Хань, хочу,чтобы мне ежегодно посылали 10 тыс. даней рисового вина, 5 тыс. ху(мер) проса, 10 тыс. кусков различных шелковых тканей, а также всеостальное, и в этом случае на границе не будет взаимных грабежей».

168

С представлениями о чисто кочевом характере гуннского обществаникак не вяжутся неоднократные упоминания о городках в глубинегуннских земель, о хранимых там запасах зерна. Но основным видомхозяйственной деятельности гуннов всегда было кочевоескотоводство, что подтверждают как сообщения письменныхисточников, так и результаты археологических раскопок.Первостепенную роль у гуннов играла лошадь. При экстенсивномскотоводческом хозяйстве, когда корма для скота на зиму незаготовлялись, лошадь имела и то преимущество, что она моглатебеневать, т. е. круглый год находиться на подножном корму,добывая траву зимой из-под неглубокого снега. Судя по костям,находимым в гуннских погребениях, лошади были типичномонгольскими — небольшого роста, грубого, но мускулистогосложения, с короткой и широкой мордой. Кроме огромных табуновлошадей богатством гуннов были стада быков, яков и верблюдов,громадные отары овец и коз. Скот находился в семейнойсобственности; каждая семья имела право на достаточную частьродовой территории для выпаса скота и пользовалась защитой всегорода. Для сохранения численности и нераздельности имущества семьигунны, как отмечает Сыма Цянь, «после смерти отца берут в женымачех, после смерти старшего или младшего брата женятся на ихженах» (у гуннов, как и у многих кочевников, существоваломногоженство). Предусматривалась и семейная ответственность закражу чужого имущества, прежде всего скота,— семья виновногомогла быть обращена в рабство.

Социальное устройство гуннского общества и его государственнаяорганизация не могут быть реконструированы с достаточной полнотой,но раннеклассовый характер гуннской империи несомненен. Верхушкугуннского общества составляли четыре аристократических рода,связанные между собой брачными отношениями, т- е. мужчины любогоиз этих родов брали себе жен только из трех Других знатных родов.Глава государства, шаньюи, мог быть только из рода Люаньди, самогознатного из четырех. Позднейшие источники упоминают и другиезнатные роды. Очевидно, иерархия родов и племен играла в гуннскомобществе немалую роль, причем на низшей ступени находилисьпокоренные племена, включенные в гуннскую родо-племеннуюсистему. Еще ниже были покоренные племена, не включенные всостав гуннских; они подвергались особенно безжалостнойэксплуатации. Так, покоренные дунху выплачивали постоянную даньтканями, овчинами и кожами. Если дань задерживалась, то гунныказнили родовых старейшин, отнимали и обращали в рабство женщини детей, требуя затем особый выкуп за их освобождение.

Рабство у гуннов часто упоминается источниками. Рабами былипленные, но в рабство попадали за различные преступления и самигунны. Рабы-иноплеменники жили вместе с гуннами в укрепленныхгородках, копали оросительные канавы, пахали землю, участвовали встроительных и горных работах, в различных ремесленных

169

промыслах. Положение рабов-гуннов неясно; возможно, онисоставляли низшую часть большой патриархальной семьи.

Устройство гуннского государства было столь же строго иерархично,как их общественная структура. Государство гуннов, выросшее извоенной демократии жунских племен V—IV вв. до н. э., сложившееся вборьбе не на жизнь, а на смерть с соседними племенными союзами икитайскими царствами, государство, цель которого его создатели и ихпреемники видели в господстве над «всеми народами, натягивающимилук» (т. е. над кочевниками), и превосходстве над «людьми,живущими в земляных домах» (т. е. над оседлыми землепашцами),—такое государство могло существовать только как централизованнаяимперия, организованная на военно-административных принципах.

Во главе государства стоял шаньюй, чья власть была строгонаследственной и освященной божественным авторитетом. Егоназывали «Сыном Неба» и официально титуловали «Небом и Землейрожденный, Солнцем и Луной поставленный, великий гуннскийшаньюй». Его власть определялась его функциями и правами: а)суверенным правом распоряжаться всей территорией государства,всеми землями, принадлежавшими гуннам, и функцией охраны этойтерритории; б) правом объявления войны и заключения мира ифункцией личного руководства войсками; в) правом концентрироватьв своих руках все внешние сношения государства и функциейопределения внешнеполитического курса; г) правом на жизнь исмерть каждого подданного и функцией верховного судьи. Вероятно,шаньюй был и средоточием сакральной власти; во всяком случае, всеупомянутые источниками действия в защиту и соблюдение культаисходили от шаньюя, который «утром выходил из ставки и совершалпоклонения восходящему солнцу, а вечером совершал поклонениелуне». Шаньюя окружала многочисленная группа помощников,советников и военачальников, однако решающее слово всегдаоставалось за шаньюем.

Высшими после шаньюя лицами в государстве были «левый» и«правый» (т. е. западный и восточный) «мудрые князья», сыновья илиближайшие родственники шаньюя. Они управляли западными ивосточными территориями империи и одновременно командовалилевым и правым крылом армии. Ниже их стояли другие родичишаньюя, управлявшие определенной территорией,— все они носилиразличные титулы и назывались «начальниками над десятью тысячамивсадников» (т. е. тёмниками(Этот принятый в науке терминпроисходит от древнерусского тьма -«десять тысяч», восходящего кдревнетюркскому тюлень.)). Их число было строго фиксировано — 24высших военачальника, распределенные между левым и правымкрылом войска, западной и восточной частями империи. Тот или инойпост занимался в зависимости от степени родства с шаньюем.Темников назначал сам шаньюй. Он же выделял подвластную каждомутемнику территорию вместе с ее населением. Перемещение населениябез приказа шаньюя строго возбранялось.

170

Наибольшее значение имела не территория, а численность, еенаселения, которой и определялась власть и военная сила тёмников;число в 10 тыс. воинов, находившихся под их командой, былоусловным — Сыма Цянь замечает, что каждый из 24 начальников имелот десяти тысяч до нескольких тысяч воинов.

В пределах своих владений темник, подобно шаньюю, назначалтысячников, сотников и десятников, наделяя их землей с кочующим наней населением. Сместить и наказать темника мог только шаньюй.

Основной повинностью всего мужского населения государства былавоенная служба. Каждый гунн считался воином, и малейшееуклонение от исполнения военных обязанностей каралось смертью.Каждый с детства и до смерти был приписан к строго определенномувоинскому подразделению и сражался под командованием своеготемника.

При Лаошан-шаньюе началось систематическое взимание податей, оразмере и характере которых сведений нет. Трижды в год всеначальники — как правило, выходцы из четырех аристократическихродов,— съезжались в ставку шаньюя для «принесения жертвпредкам, небу, земле, духам людей и небесным духам», дляобсуждения государственных дел и один раз, осенью, для «подсчета ипроверки количества людей и домашнего скота». Эти совещания былине столько каким-либо правительственным органом, сколько семейнымсоветом родственников; все их участники были родичами шаньюя.

Таким образом, правящий класс гуннской империи сложился изродо-племенной знати; отношения родства и свойства сохранялирешающее значение для определения социального положения иполитической роли каждого, кто принадлежал к высшим слоямгунского общества. В то же время вся эта знать, сохраняявнутриродовые и внутриплеменные связи, выступала и Какпатриархальная верхушка общества, как его «естественные» вожди,кровно связанные с рядовыми соплеменниками.

Основу общественного влияния и политической силы знатисоставляла собственность на пастбищные земли, проявлявшаяся вформе права распоряжаться перекочевками и тем самым распределятькормовые угодья между родами. Степень реализации правасобственности целиком зависела от места того или иного знатноголица в военно-административной системе, что, в свою очередь,предопределялось его местом в родо-племенной иерархии. Вся этаструктура обладала достаточно высокой устойчивостью, чтобыобеспечить более трех веков существования гуннской империи и ещенесколько веков жизни мелких гуннских государств.

С образованием гуннской империи и после окончания долгой гунно-юэчжийской войны в степях наступил мир. Большая часть II в. до н. э.была временем подъема гуннского кочевого хозяйства. В ходе

171

нескольких гунно-китайских войн кочевники вернули захваченныециньскими императорами пастбища к югу от пустыни Гоби и добилисьсвоей главной цели — непрерывного поступления тканей и зерна изКитая через рыночную торговлю на границе и «даров»(замаскированной дани) шаньюям.

Новый цикл гунно-китайских войн был начат в 133 г. до н. э. поинициативе ханьцев. Император У ди (140—87 гг. до н. э.) решилвновь захватить гуннские земли к югу от Гоби и Навсегда сокрушитьмощь северных кочевников. В 127 г. до н. э. началось успешноенаступление ханьцев. В 124—123 гг. война была перенесена накоренные земли гуннов, в степи современной Монголии, где шла спеременным успехом. В 119 г. до н. э. огромная китайская армиязахватила северную ставку шаньюя и перебила около 90 тыс. гуннов,но и сама понесла тяжелые потери.

Одновременно началось продвижение ханьских войск на запад, вСреднюю Азию, где в 101 г. до н. э. ими были разграбленыферганские города, а гунны отрезаны от восточнотуркестанскихоазисов. В 99 и 97 гг. до н. э. ханьцы вновь предприняли два крупныхнаступления против гуннов, но успеха не добились. Наконец, в 90 г.до н. э. 70-тысячная китайская армия под командованием полководцаЛи Гуан-ли вторглась в гуннские земли и разгромила передовыеотряды гуннов. В это время Ли Гуан-ли узнал, что его семьяарестована в столице по обвинению в колдовстве и всем его родичам,а по возвращении и ему самому грозит смерть. Он решил купитьмилость императора победой, но в первом же бою понес тяжелыепотери. Старшие командиры войска решили взять его под стражу, ноЛи Гуан-ли казнил участников заговора и начал генеральноесражение. В тяжелом бою китайцы были окружены, и Ли Гуан-лисдался в плен. У Китая больше не осталось полевой армии дляпродолжения войны. Китай не сумел сломить гуннов своими силами,но через 20 лет нанес им тяжелые поражения с помощью другихкочевых народов — в 71 г. до н. э. усуни с запада, ухуани (частьдунху) с востока и енисейские динлины с севера ворвались в гуннскиеземли; гунны потеряли до трети населения.

В 56 г. до н. э. гунны раскололись на южных и северных. Южныегунны во главе с Хуханье-шаньюем установили мирные отношения сКитаем, отказавшись от набегов, а Китай делал все для ихумиротворения. Более 50 лет на гунно-китайской границе не былокрупных столкновений. Северные гунны во главе с Чжичжи-шаньюемушли в Среднюю Азию, на Сырдарью, но здесь были настигнутыкитайским войском и уничтожены — ханьские власти опасались, чтоЧжичжи в союзе с местным народом — кангюйцами — будет угрожатьих господству в Восточном Туркестане.

Единство и могущество гуннской империи было восстановлено накороткий срок в начале I в. н. э., но в 48 г. н. э. произошел новыйраскол гуннов на северных и южных. Вся дальнейшая судьба южных

172

гуннов вплоть до падения Ханьской империи является, по существу,обычной историей варваров-федератов, целиком зависимых отправительства в имперской столице. Северные гунны под ударами сюга и натиском древнекиргизских племен Енисея и в особенностипотомков сяньби и дунху — протомонгольских племен Юго-ЗападнойМаньчжурии — с каждым десятилетием утрачивали свое могущество итерритории. Их ставки сместились в Западную Монголию, в Юго-Западную Сибирь и Восточный Туркестан, где до середины II в. н. э.они продолжали сопротивляться ханьскому продвижению на запад.Наиболее тяжелые поражения они понесли в войнах с сяньби в 93—94гг., когда десятки тысяч гуннских семей были включены в составсяньбийской племенной федерации, и в 151—155 гг., когда создательэфемерной сяньбийской империи Таньшихай вытеснил гуннов из ихпоследних владений в Джунгарии. Именно в первой половине II в.началась миграция гуннских племен сначала в Восточный Казахстан иСемиречье, где они создали государство Юэбань, просуществовавшеедо V в., а затем вместе с угорскими племенами Западной Сибири — вПриаралье, в прикаспийские и заволжские степи.

Начало переселения гуннов на запад.

Идентификация «азиатских» и «европейских» гуннов нередковызывала сомнение, так как в источниках нет прямых указаний на ихмиграцию к западу из среднеазиатских степей. Достоверно неизвестени язык гуннских племен Востока и Запада, хотя по косвенным даннымможно предположить, что их основную массу составляли и там и тутпрототюркские племена, язык которых был предком современногочувашского. Это, конечно, не исключает многоязычия гуннскихобъединений, куда входили предки монголов, тунгусов, угров, а вСредней Азии и на Западе — ираноязычных племен.

Наибольшую трудность вызывает объяснение того обстоятельства,что в степях Юго-Восточной Европы гунны появились внезапно в 70-хгодах IV в. Первой их жертвой стали приазовские ираноязычныеаланы, лишь часть которых (предки осетин) спаслась в горахСеверного Кавказа. Вслед за тем, овладев Прикубаньем, гунны зимой,по льду, переправились через Керченский пролив и разгромилибогатые города Боспорского царства. Вся причерноморская периферияантичного мира вплоть до Днестра, сармато-аланские и готскиеплемена были сокрушены в течение нескольких лет; частью они быливключены гуннами в состав их орд, частью бежали за Днестр. К 376 г.гунны продвинулись непосредственно к границе Римской империи.

«Невиданный дотоле род людей,— пишет автор IV в. АммианМарцеллин, — поднявшийся как снег из укромного угла, потрясает иуничтожает все, что покажется навстречу, подобно вихрю, несущемусяс высоких гор». Для римского эрудита, изучавшего труды раннихавторов, гунны были новым племенем, «о котором мало знают древниепамятники». В середине II в. автор стихотворного «Описаниянаселения земли» Дионисий упоминает гуннов где-то в Прикаспии. Во

173

второй половине II в. их отмечает там и знаменитый александрийскийгеограф Клавдий Птолемей. Но даже для образованного человека IV в.эти краткие упоминания мало о чем говорили. Поэтому столкновение сневиданным дотоле народом казалось ужасным. По словам АммианаМарцеллина, гунны, «которые превосходят всякую меру дикости»,были «семенем всех несчастий и корнем разнородных бедствий»; «всеони отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками ивообще столь страшным и чудовищным видом, что можно принять ихза двуногих зверей... кочуя по горам и лесам, они с колыбелиприучаются переносить холод, голод и жажду; на чужбине они невходят в жилище, за исключением разве крайней необходимости... ониплохо действуют в пеших стычках, но зато как бы приросли к своимвыносливым, но безобразным на вид лошаденкам, и иногда, сидя наних по-женски, они исполняют все обычные свои дела; на них каждыйиз этого племени ночует и днюет, покупает и продает, ест и пьет и,пригнувшись к узкой шее своей скотины, погружается в глубокийсон... Если случится рассуждать о серьезных делах, они все сообщасоветуются в том же обычном порядке; они не подчиняются строгойвласти царя, а довольствуются случайным предводительствомзнатнейших и сокрушают все, что попадается на пути... У них никто незанимается хлебопашеством и никогда не касается сохи. Все они, неимея определенного места жительства... кочуют по разным местам,как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводятжизнь. Здесь жены ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожаютдетей и кормят их до возмужалости. Никто из них не может ответитьна вопрос, где его родина, он зачат в одном месте, рожден далекооттуда, вскормлен еще дальше».

В своем ярком описании гуннов Аммиан Марцеллин допустил рядпреувеличений, наделив гуннов традиционными чертами самых дикихсеверных племен. Гунны имели достаточно развитую материальнуюкультуру и такие навыки военного дела, вплоть до стенобитнойтехники, которые позволяли им сокрушать хорошо вооруженныхпротивников, брать их укрепления и города. Но несомненно, чтопришедшие в Европу племена утратили многое из достиженийэкономического, социального и культурного развития, которые былихарактерны для гуннского государства в Центральной Азии.Собственные производительные силы европейских гуннов былиничтожны. Захват продуктов труда оседлых народов, пленение иобращение в рабство ремесленников сделались для гуннов основнымисточником добывания жизненных благ, а их общество сталополностью паразитическим. Все это с особой силой проявилось впоследующий период, когда гунны прорвали пограничную линиюРимской империи.

Литература:Кляшторный С.Г. Гуннская держава на востоке (III в до. н.э.- IV в. н.э.)./ИсторияДревнего мира. Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.166-177

174

Лекция 9: Сасанидская держава вIII-V вв.

Раннесасанидское государство.

Весной 227 г. н. э. поблизости от Стахра, столицы Парса (Персиды),короновался на власть в Иране царь Парса Арташир, сын царя Папака,происходившего из рода Сасана. Коронации предшествовала победанад парфянским царем Артабаном V. И то и другое событие былизапечатлены для потомства на скальных рельефах. Были отчеканенымонеты с новым титулом Арташира—«Поклоняющийся (Ахура-)Мазде,бог, царь царей Ирана, происходящий от богов». Так окончательнопришла к власти в Иране новая династия — Сасаниды, объединившаястрану на четыре столетия.

Еще в 208 г. государство парфян раскололось на две части: одниобласти признали царем Валарша V, другие — его брата Артабана V.Несколько позже в борьбу за Парфию включился римский императорКаракалла. Процесс распада парфянской державы на ряднезависимьтх и полузависимых царств был проявлением глубокогокризиса обществ Средиземноморья. Его же проявлением был и захватвласти в Стахре Папаком — мелким правителем и жрецом одного израйонов Парса. После смерти Папака его сын Арташир предпринял рядпобедоносных походов в соседние области. Завоевав их, он двинулвойска в Месопотамию, где получил поддержку правителей рядамелких полузависимых государств. Объединенные силы союзниковосадили Селевкию, которая пала в 223 г. Все эти успехи превратилинового повелителя Парса в грозного противника парфянского царяцарей, но в решительном сражении разбить армию Артабана удалосьлишь с помощью месопотамских союзников и владетелей некоторых«царств» (шахров), расположенных на территории Ирана, а такжепредставителей части знатнейших парфянских родов.

Парфянскую династию ослабляли внутренние распри и неудачи вовнешней политике, а Сасаниды были связаны с одним из древнихрелигиозных центров Ирана. Между тем тяжелое экономическоеположение страны, ее распад на ряд владений, ослабившийвнутриэкономические связи, и почти полное прекращениемеждународной торговли требовали сильной государственной власти,которая могла бы наладить хозяйственную жизнь в стране в интересахи знати, чьи доходы падали, и торговых городов. Для созданиясильной власти нужно было держать в руках экономическое «сердцеИрана» — Месопотамию.

В III в. судьба сасанидского государства решалась на его западныхграницах. Через три года после коронации новый царь царей(шаханшах), Арташир I, повел персидскую армию в Сирию и МалуюАзию.

175

Угроза персидского вторжения была настолько серьезной, что в 232г. римскую армию в Северной Месопотамии вынужден был возглавитьимператор Александр Север. Римлянам не удалось достичь иранскойстолицы, но в то же время они добились некоторых успехов вАрмении. Стычки на границе не прекращались до 237 г. Сыншаханшаха и его наследник Шапур, командовавший персидскойармией, овладел Хатрой в Месопотамии, но не добился решающейпобеды. В 242 г. император Гордиан III снова начал военныедействия. В течение двадцати лет провинции Месопотамиииспытывали ужас чужеземных вторжений. Ни один год с 242 по 260 г.практически не был спокойным.

Судя по торжественной надписи Шапура I (243—273) на такназываемой Каабе Зороастра в местности Накш-и Рустам, три войны сРимом принесли успех Ирану. Первая война кончилась смертьюимператора Гордиана, пленением знатных римлян и большогоколичества римских солдат и выплатой значительной дани — 500 тыс.денариев. Между 244—251 гг. персидскими войсками была завоеваначасть Армении, а также Адиабена (район древней Ассирии). Втораявойна была снова развязана римлянами. Военные действияразвернулись на территории Сирии. Армия Шапура I сокрушиламногочисленные римские легионы и овладела штурмом важнейшимигородами в Сирии и на востоке Малой Азии. Заключенный мир былнепрочен: военные действия фактически не прекращались.Временный успех императора Валериана в 257 г. опять сменилсяпоражениями; на западных границах римлян теснили варвары, а ввосточных провинциях в течение 15 лет (с 251 г.) свирепствовалачума. В этот тяжелый для Рима момент «судьба Востока вновьзатрубила в страшную трубу, возвещая о страшных опасностях»,—говорит римский историк Аммиан Марцеллин. Шапур напал на Карры(Харран) и Эдессу в Северной Месопотамии. Римляне наконец поняли,что имеют дело с великой державой. Речь шла не только омесопотамской границе. Под угрозой была власть Рима во всехвосточных провинциях. Решительное сражение у Эдессы былопроиграно римлянами. В плен попал сам Валериан, сенаторы и другиевельможи. Шапур в своей надписи сообщает, что иранская армиявзяла 36 городов и крепостей. Такого поражения Римская империяеще не знала.

Успехи Шапура I на западе показали силу и сплоченность молодогогосударства или, может быть, скорее слабость Рима: Шапуру I в годсмерти пришлось еще пережить позор поражения. Во II—III вв.основной торговый путь между Западом и Востоком стал проходитьнапрямик из Месопотамии к Средиземному морю через Сирийскуюстепь, чтобы миновать трудные перевалы в Закавказье и Армении, гдебушевали почти непрерывные войны. Нейтральный оазис Пальмира(Тадмор) среди пустыни стал важным перевалочным пунктом длямеждународной торговли, и здесь выросло государство, при царицеЗенобии заявившее претензии на великодержавное положение наБлижнем Востоке; однако оно было уничтожено римским императором

176

Аврелианом. Персидский корпус, посланный на помощь Зенобии, былразгромлен. Но и этот успех Рима не нарушил устойчивости западныхграниц Ирана.

В результате этих войн к Ирану были присоединены значительныетерритории, и к 60-м годам III в. его пределы простирались от НижнейМесопотамии и Сирии до Инда, от Большого Кавказа до Оманскогополуострова в Аравии. Шапур I претендовал на «владение» такимиземлями, как Согд, Чач (район Ташкента) и Кушанское царство.Первый тур в единоборстве двух основных держав Ближнего Востока иСредиземноморья — Римской империи и Сасанидского Ирана —выиграл Иран. В завоеванных иранцами областях утверждалсязороастризм.

В дальнейшем взаимоотношения Ирана с Римом не раз приобреталитрагическую остроту. Так было, например, в царствование Шапура II(309—379), когда интриги Ирана в Армении вызвали вооруженноевмешательство римского императора Констанция II, что привело кизнурительным и гибельным для Армении войнам, длившимся около15 лет. Однако в июле 363 г. в одной из небольших стычек у самойграницы Ирана погиб император Юлиан, и это решило исход войны.Персы получили по мирному договору ряд опорных пунктов вСеверной Месопотамии и полностью покорили Армению. Вдальнейшем, уже после смерти Шапура II, Армения и Грузия былиподелены на иранскую (Восточная Армения, Иверия) и римскую сферывлияния. Однако в Закавказье и в Армении не раз вновь возникаливойны.

Начиная с середины IV в. основной границей, которую приходилосьудерживать Ирану, стала восточная. Здесь, как и ранее на западе,Сасаниды начали с крупных военных успехов. В царствованиеАрташира I здесь происходило постепенное укрепление власти Иранас опорой на союз с местными династиями, но и позже продолжалисуществовать полусамостоятельные царства, которыми правиливладыки старых, досасанидских династий. Вероятно, впервые между245 и 248 гг. шаханшах Шапур I предпринял большой завоевательныйпоход в пределы восточных земель. В результате на востокеИранского нагорья был основан новый «царский» город Нишапур; намонетном дворе древнего города Мерва (ныне Мары в Туркмении)чеканились золотые «денары» Шапура I, а его сын Нарсе получил вудел все только что завоеванные восточные провинции. Этот уделназывался «Сакастан, Турестан и Инд до побережья моря» исохранялся, судя по надписям, по крайней мере до 20-х годов IV в.

После походов на восток Шапура I и до середины IV в. сасанидскиецари вряд ли вели какие-нибудь серьезные войны на востоке своейдержавы: все их силы в то время были исчерпаны тяжелой борьбой назападных границах. Первое достоверное сообщение о восточной войнеШапура II датируется началом 357 г. (или концом 356 г.) ипринадлежит Аммиану Марцеллину, который основывался на

177

проверенных агентурных сведениях. Шапур в это время с трудомсдерживал натиск «враждебных племен», пытавшихся перейтиграницу Ирана. Он нес большие потери в упорной борьбе и в концеконцов в 358 г. заключил с ними «союзный договор». Затем онвтянулся в войны на западе и получил возможность для активныхвоенных действий на востоке лишь в самом конце 60-х годов IV в.,когда, вероятно, и предпринял большой поход, окончательносокрушив Кушанское царство. Территория Кушанского царства былавключена в новый важнейший удел, называвшийся «царством Кушан»(Кушаншахр). Им владели сасанидские царевичи, имевшие правовыпуска собственной серебряной и золотой монеты. Во всех этихсобытиях принимали участие кочевники-хиониты, в то времявыступавшие как союзники Сасанидов.

В начале V в. бывшие кушанские земли завоевывает Кидара —основатель царства кидаритов. Союз с кочевниками помог емувытеснить сасанидские войска из Бактрии. Тогда же на этих исоседних территориях возникло княжество, возглавляемоепредставителями кочевого племени эфталитов. Сасаниды удерживалилишь Мерв, Герат и некоторые другие города. Война с кидаритамипроизошла около 442 г. К 449—450 гг. относится победа над нимишаханшаха Ездигерда II и захват Южной Бактрии. Однако в 457—459гг. в междоусобной войне между Сасанидами Хормиздом и Перозомпоследний уступил эфталитам в обмен на их помощь ВосточныйТохаристан (Бактрию) вместе с культурным и религиозным центромэтих земель — городом Балхом. С 70-х годов V в. Пероз вел упорныевойны на востоке против кидаритов и эфталитов, постоянно терпянеудачи. В последнем походе (484 г.) сасанидская армия быланаголову разбита эфталитами. Пероз погиб в бою. Победителизахватили гарем царя, обоз с казной и множество пленных. Иран былобложен тяжелой данью, которую Сасаниды платили эфталитамвплоть до 60-х годов VI в. Однако в отличие от Римской империиИранская держава не рухнула под давлением варварских племен.

Общественное и государственное устройство сасанидскогоИрана.

Для раннесасанидского периода характерно сохранение трехосновных зон позднепарфянской эпохи: зоны самоуправляющихсягородов (преимущественно на западе), зоны полузависимых царств ивладений (шахров) — по всему Ирану — и зоны царского домена(дастакерта). Однако эта структура постепенно нарушается.

Картина гибели самоуправляющихся городов, вероятно, наиболеенаглядна. Они начали терять свои органы управления еще припарфянах, а распад Парфии привел к ослаблению экономическихсвязей и торговли. После объединения Ирана под властью новойдинастии в областях, которые в середине III в. становятся доменомцаря царей, старые города заново «основываются», получая имена

178

шаханшахов и, вероятно, теряя самоуправление. Создатель монархииАрташир I «основал» лишь три города на западе Ирана, тогда как егосын Шапур I, расширив границы дастакерта, «основал» уже 16городов как на западе, так и на востоке страны. Отныне ими сталиуправлять шахрабы — государственные чиновники, осуществлявшие вгородах и округе как гражданскую, так и военную власть. Сельскаяокруга, приписанная к этим городам, перешла в ведение центральнойадминистрации.

Таким образом, вместо самоуправляющихся городов селевкидской ипарфянской эпох, которые помимо центрального правительстваосуществляли контроль над значительными территориями, всасанидскую эпоху возникают города — ставки центральногоуправления. Вместо «союза» царя и городов теперь характернырасширяющийся царский дастакерт и гибнущие «вольные» города. ВIII—IV вв. институт шахрабов становится важнейшим в системесасанидской администрации. Однако и этот институт, развитиекоторого тесно связано прежде всего с расширением царского домена,теряет свое значение, видимо, уже в конце IV в.

К моменту захвата власти Сасанидами в Иране было велико число«союзных» полузависимых царств и областей. Некоторые из них былипросто крупными имениями, охватывавшими ряд сельских общин, нохозяева имений действовали в них как маленькие государи. Уже всистеме парфянского государства они были столь независимы, что отполитической ориентации того или иного царька иногда зависеласудьба царства. Тенденция отдельных правителей к сепаратизмупроявлялась в любой сложной политической ситуации. В сущности, ипереход власти в Иране от парфянской династии к сасанидской,первоначально захватившей власть в Парсе, был проявлением именнотакой тенденции, бывшей чертою процесса феодализации общества.

Сасанидский период характерен постепенно растущейцентрализацией, однако и раннесасанидское государствопервоначально представляло собой лишь федерацию отдельныхцарств и более мелких владений, находившихся в разной степенизависимости от центральной власти, по-разному связанных с нейэкономически. В раннесасанидских надписях все еще упоминаютсяпрежние местные полузависимые «цари» в различных областяхЗакавказья, Ирана, Месопотамии. Однако уже при Шапуре I былауничтожена самостоятельность ряда шахров. Часть ранее автономныхцарств (например, Сакастан) стала управляться сыновьями царя царейИрана. Лишь царство Элимаида(Иногда его неправильноотождествляют с древним Эламом, хотя оно находилось к северу отнего (древнее Эллипи).—Примеч. ред.) в Западном Иранепросуществовало до середины IV в., и цари Элимаиды, так же как ивладетели завоеванных Сасанидами кушанских земель, сохранилиправо выпуска собственной монеты.

179

Управление важных областей сасанидскими царевичами, как исходный по функции и возникший в результате той же ситуацииинститут шахрабов, прекращает свое существование к концу V в. Набыстрый процесс феодализации указывает растущий сепаратизмвладетелей отдельных шахров и более мелких областей. Онпроявлялся по-разному, например в попытке некоторых царевичейприсоединить к своим шахрам соседние территории или вовнутридинастийной борьбе. Так, в 282 г. Сасанидский наместниквосточных провинций, двоюродный брат шаханшаха Варахрана IIХормизд попытался даже захватить престол Ирана. Восстание былоподавлено, и Хормизд был казнен. Подобные восстания известны и вболее позднее время. Тенденции к сепаратизму проявились особеннобурно в конце V в.

Согласно позднейшим зороастрийским дидактическим сочинениям,все население Ирана делилось на четыре сословия: жрецов, воинов,писцов и земледельцев. Это деление, восходящее к религиознымпредставлениям «Авесты», естественно, не отражало реальнойклассовой стратификации сасанидской эпохи, но освящалось религиейи традицией. Многие вельможи и землевладельцы принадлежали квоинам, государственные чиновники и придворные формальновходили в сословие писцов, зороастрийские жрецы составляли особоесословие, а врачи, астрологи, купцы, ремесленники — в податноесословие земледельцев, так же как и рядовые крестьяне. Зороастризмв его новой, догматической форме стал при Сасанидахгосударственной религией; жрецы (маги) были наставниками царяцарей и цариц, сосредоточили в своих руках судопроизводство иобразование.

Представители рода Сасанидов—васпухры, высший ранг знати —вазурги, а также мелкие землевладельцы — азаты (букв.«свободные») составляли высший разряд иранского общества эпохиСасанидов. Владетельные принцы, шахрабы и другие вельможи,составлявшие высшую знать, образовывали совет царя царей с правомголоса по местнической системе. Каждый вельможа имелопределенное место в зале совета в зависимости от его знатности. Придворе армянских Аршакидов, обычаи которого были сходны ссасанидскими (видимо, продолжавшими парфянские), знать, имевшаялраво заседать в царском совете, получала отличительные знакисвоего ранга (трон, подушку и почетную головную повязку —дяадему). Младшие цари, кроме того, восседали на драгоценныхтронах, которые им даровал шаханшах за особые отличия(Этикетсасанидского двора был во многом заимствован Римской империей иВизантией. Эдиктом Диоклетиана императору был присвоен пародийвенец — золотая диадема с драгоценными камнями — и был принятобычай падать ниц перед императором и лобызать край его одежды.).При дворе существовал сложнейший церемониал с целой иерархиейпридворных должностей.

180

Создание Сасанидской державы было попыткой создатьцентрализовавшую империю, которая (подобно Танской в Китае) былабы основана на раннефеодальных общественных отношениях.

В середине III в. в Иране происходит значительноеперераспределение земельного фонда. Растет царский дастакерт,постепенно охвативший значительную часть территории государства.Расширение царских земель шло за счет сокращения уделов крупнойзнати (прежде всего владений тех представителей знатнейшихпарфянских родов, которые не поддержали династию) и земель,приписанных ранее к самоуправляющимся городам. Однако в то жевремя источники отмечают крупные и все увеличивающиесяпожалования земель из этого фонда как знати, так и храмам. Вособенности растет землевладение зороастрийских храмов.Шаханшахи жалуют храмам не только земли, но и стада, сады,виноградники, рабов и т. д. Из этих царских пожалований, а также издарений знати на благотворительные цели и отправлениеопределенных литургий складывались весьма крупные владения.Основной доход с этого имущества шел храмам, а на долюжертвователя оставался очень небольшой процент. В одной из своихнадписей Шапур I объявил, что он жертвует храмам и этот процент,который составлял ежегодно тысячу ягнят, более двух тонн зерна игромадное количество вина.

Существовали и частные дастакерты; иногда они могли включатьцелые провинции, иногда же ограничивались крохотным участкомземли. Сохранились стандартные описания дастакертов,принадлежавших мелкопоместному дворянству — азатам. Какправило, в него включался участок земли с арыком (часто арыкпроходил по нескольким дастакертам, и существовали строгиеправила пользования арычной водой для орошения), виноградник ифруктовый сад. Преимущественно из фонда царских земельвыделялись наделы под условием службы в государственном аппаратеили войске, вначале на время отправления должности или сопределенной целью (например, «надел на обмундированиевсаднику»); затем они становились наследственным владением.

Большие массивы земель все еще находились во владениисвободных сельских общин. С течением времени этот земельный фондтакже сокращался. Земли общин передавались в условное частвоевладение знати, иногда — крупному чиновничеству с правом сбораналогов и собственной юрисдикцией. Постепенно такие землистановились фактической собственностью владельцев. Изменениехарактера собственности на землю и типичное для феодальногообщества совмещение права собственника с политическими исудебными правами хорошо прослеживается в позднесасанидскуюэпоху.

В некоторых крупных частновладельческих хозяйствах, вособенности в западных районах Ирана, использовались рабы, хотя

181

нет достоверных свидетельств о том, что рабский труд являлсяосновой их экономики. Напротив, уже к III в. восходят данныеисточников о частичном освобождении рабов, наделении их землейдля ведения собственного хозяйства. «Рабское служение» в такихслучаях занимало от '/з до '/ю времени раба и часто конкретновыражалось в предоставлении ему определенной доли дохода сучастка, который он возделывал, что постепенно приближало его всоциальном смысле к закрепощенному общиннику. Чаще всего рабыиспользовались в ремесле и домашнем хозяйстве. В раннесасанидскийпериод известна и практика поселения военнопленных на царскихземлях; та же практика существовала в крупных хозяйствах вельмож.Рабы имелись также в храмовых хозяйствах, причем иногда «рабами»храма становились (по разным причинам) даже крупные вельможи. Их«рабская служба» заключалась в том, что они возводили на своисредства различные постройки (например, «храмовым рабом» былзнаменитый деятель сасанидской эпохи, глава всего хозяйстваимперии Михр-Нарсе).

О налогообложении податного населения в Иране данные дляпериода III—V вв. отрывочны и неполны. Податное население платилоналоги в зависимости от урожая; земельного кадастра несуществовало. Лучше известно о налогах, которые собирались с«иноверцев»—иудеев и христиан, проживавших на территории всегоИрана. Юрисдикция зороастрийского жречества не распространяласьна приверженцев других религий — иудеев, христиан и т. п., жившихв пределах державы в довольно значительном числе, особенно взападных областях. Сирия (включая в то время уже и всю ВерхнююМесопотамию) была сплошь населена христианами, сначалапризнававшими византийское православие, а с конца IV и в V в.разделившимися на ряд враждующих сект (несториане, яковиты,монофизиты, православные-мелкиты). Много христиан было вХузестане и других западных областях Ирана, а в НижнейМесопотамии несколько городов было целиком населено евреями,рассеянными также и по другим областям. Нередко иноверцыподвергались преследованиям со стороны сасанидскогоправительства. Они были всегда готовы к изгнаниям и переселениям иобзаводились скорее движимым, чем недвижимым имуществом.Поэтому христиане, евреи, а позже и манихеи составляли взначительной части ремесленное и торговое население. Многиесведения о городской жизни сасанидского Ирана историки черпают изрелигиозно-правовых иудаистических писаний — «Талмуда», частькоторого была составлена в позднепарфянский и сасанидский.периоды в Вавилонии.

Как евреи, так и христиане имели самоуправление во внутреннихрелигиозных и гражданско-правовых делах. Во главе евреев стоял«начальник изгнания» — реш-галута, во главе христиан — епископы.Они же отвечали за сбор податей со своих единоверцев. Известен,например, конфликт между шаханшахом Шапуром II и епископомКтесифона Симеоном бар-Саббой, происшедший около 340 г. Царь

182

приказал наместнику Хузестана арестовать Симеона, пока он непредставит подать с христиан за очередной год раньше срока и вдвойном размере против обычного — государству нужны были деньгидля ведения войн на Западе. Отказ Симеона, который он обосновывалобнищанием христиан в результате непосильных «царских работ» иобщего разорения края в связи с войной, повлек за собой егопубличную казнь, а также разрушение христианских храмов. Отказхристианских клириков от уплаты повышенных податей расценивалсякак государственная измена, а христиане обвинялись в том, чтоявляются «друзьями римского императора». Вероятно, сходнаяпрактика сбора налогов с христиан-ремесленников и торговцевотражена в подписях различных «глав» и «старшин» под актамихристианских соборов. Среди них встречаются «глава ювелиров»,«старшина серебряников», «старшина торговцев» и др. Эторелигиозные главы ремесленных и торговых корпораций,ответственные перед центральной администрацией за налоги накорпорацию, а также за качество ремесленной продукции.Аналогичное положение было и в иудейской религиозной общине.

Корпорации существовали не только у христиан и иудеев. Все ониобъединялись в общее «собрание» ремесленников того или иногогорода или провинции, «глава» которого (независимо отвероисповедания) был ответствен перед специальнымгосударственным чиновником — «главой ремесленников». Налоги сцелых областей в отдельных случаях могли фактически отдаваться воткуп.

Международная торговля.

Международная торговля сохраняла при Сасанидах огромноезначение. Важнейшие пути, пересекавшие Иран, сложились восновном к началу I в. н. э. Ответвление «царской дороги» от Герата(ныне в Афганистане) шло на север, к Мерву, и далее в Самарканд,где этот путь, вероятно, сливался с Шелковым путем из Китая пооазисам Восточного Туркестана. Районы Малой Азии и Сириисвязывались с Шелковым путем сухопутной дорогой вдоль Евфрата,выводившей к гаваням Персидского залива, или древней караваннойдорогой из Сирии через Иран. Вне контроля Парфии и сасанидскогоИрана были морской путь в Индию (через Красное море и Персидскийзалив), вновь открытый к середине I в. н. э., а также «Путьблаговоний» — караванный путь из приморской Сирии в ЮжнуюАравию.

Главными международными товарами были предметы роскоши —китайский шелк-сырец, торговля которым осуществлялась припосредничестве согдийских торговых факторий, распространившихсяпо трассе Шелкового пути, а также индийские товары, попадавшие вИран преимущественно сухопутным путем,— драгоценные камни,благовония, опиум, пряности. Особую торговую активность и впарфянский и в сасанидский периоды проявляли христиане-сирийцы

183

(арамеи), торговые поселения которых существовали не только вгородах Месопотамии, но и на востоке Ирана, в Средней Азии, а вболее позднее время — вплоть до границ Китая.

Международная торговля Ирана была в основном караванной;плавания иранских купцов по Персидскому заливу были нерегулярны.Караваны из Месопотамии доставляли в восточные области Иранасирийское стекло, шелковые ткани египетской и малоазийскойработы, сирийские и египетские шерстяные ткани (начиная с IV в. кним, вероятно, прибавились и иранские), изделия из металла, вино,масло. Далее эти товары переправлялись, главным образомкараванами местных купцов, в Китай и Индию. Прежде чемзаключался тот или иной торговый договор, необходимо былоустановить характер товара — «надежный» или «ненадежный».«Ненадежными» считались прежде всего товары международнойкараванной торговли; они подвергались таким опасностям, как«море», «огонь», «враги» и «власть». Сильнее стихийных бедствийбыли, конечно, опасности, зависевшие от «власти»: бесконечныепошлины, которые приходилось платить на любых границах и в любыхгородах, государственная монополия на продажу определенныхтоваров (прежде всего на шелк-сырец), военные действия в районекараванной торговли и т. д. В эпоху общеэкономического кризиса IIIв. на Ближнем Востоке караванная торговля почти прекратилась.Однако с образованием сасанидского государства она вскоре быласнова налажена. Как и раньше, главным товаром был шелк;шелковыми тканями платили налоги, ими одаривали послов имонархов, покупали союзников, расплачивались с солдатами.

Кроме сведений разноязычных письменных источников о торговлеИрана своеобразными свидетельствами о ней являются глиняныебуллы (ярлыки) с оттисками печатей, обнаруженные при раскопкахгородищ сасанидского времени. На буллах оттиснуты печатиразличных частных лиц, составлявших «торговую компанию», и, какправило, одна официальная печать (только с надписью, безизображения), принадлежавшая должностному лицу и удостоверявшаядостоинство товара. Булла сопровождала тюк с товаром, служагарантией, а после того как товар был продан — отчетнымдокументом: печати, оттиснутые на булле, показывали, кому и какоеколичество долей прибыли следует получить.

Как и в парфянский период, в сасанидскую эпоху известны крупныемеждународные торговые рынки. Но международная торговля былатесно связана с политикой: медь и железо считались «стратегическимтоваром», и византийские императоры запрещали продавать ихперсам.

Религия Ирана.

В сасанидский период зороастризм становится государственнойрелигией. Свидетельством этому является принятый Арташиром I

184

после коронации новый, зороастрийский, царский титул —«Поклоняющийся (Ахура-)Мазде...»—и основание им «царского»(коронационного) храма огня, ставшего общегосударственнымсвятилищем. В это время Арташир сосредоточил в своих руках нетолько гражданскую и военную, но и религиозную власть. В спискахего двора нет титула «верховный жрец», как нет его и в списках двораего наследника Шапура I. Первоначально зороастризм сасанидскихмонархов отражался в их официальных памятниках лишь посредствомтитулатуры и символов. Зороастризм раннесасанидского времени былсходен с его формами в парфянсспорно существенную роль игралкульт не только Ахурамазды, но и Анахиты, в то времяпреимущественно богини войны и победы, и культ бога Митры.Несколько позже большое значение приобрел и культ самогоАрташира I, храм которого в гроте Накш-и Раджаб долго почитался.

Все это было фоном деятельности первого реформаторасасанидской религии — жреца Картира, карьера которого началась,вероятно, в последние годы царствования Арташира I. Тогда он имелскромное звание хербед — нечто вроде учителя при храме,знакомящего будущих жрецов с зороастрийским ритуалом. Картарвозвысился при Шапуре I, который поручил ему организациюзороастрийских храмов и жреческих общин в Иране и в завоеванныхобластях. Заняв выдающееся положение в государстве, ставдуховником внука Шапура I, Варахрана II (276—293), который занялпрестол Ирана при его активном содействии, затем «владыкой» храмаАнахиты в Стахре, родовом святилище Сасанидов (и до и после негожрецами здесь были сами шаханшахи Ирана), затем единственнымтолкователем «воли богов», вершителем судеб всего государства,Картир, уже глубокий старик, вероятно, был убит при очередномгосударственном перевороте.

Его жизнь и деяния по созданию государственной религии иорганизации церкви и провозглашенная им «исповедь веры»изложены в надписях самого Картира, где он молит богов, чтобы онидали ему возможность объяснить «живущим», в чем состоитбожественное воздаяние праведникам, чтобы боги открыли ему«существо» ада и рая, чтобы с божественной помощью Картирпоказал, «каких божественных дел ради, что именно сделано, чтобыдля них (т. е. для «живущих») все эти дела стали бы твердоустановленными». Далее Картир подробно рассказывает о том, что спомощью богов он (вернее, его «двойник»-душа) якобы совершилпутешествие в потусторонний мир к престолу Ахурамазды всопровождении персонификации зороастрийской веры —Наиблагороднейшей Девы. У некоего золотого трона происходит пир,и здесь же находятся весы (на них божество Рашну взвешивает доброи зло). Здесь же находятся души праведников, достигшие этого почетаблагодаря исполнению определенных ритуалов и исповеданиюопределенных религиозных догматов. Отсюда, совершив ритуальнуютрапезу, эти души (в том числе и «двойник» Картира) проходят помосту Чинват в рай.

185

Таким образом, Картир считал себя пророком, подобнымЗаратуштре. Вот как завершается текст его надписей: «...и тот, кто этунадпись увидит и прочтет, тот пусть по отношению к богам и владыкамстанет благочестивым и справедливым. И также в этих именномолитвах и догматах, в делах религиозных и вере, которые теперьустановлены мной для жителей этого земного мира, пусть он станетболее твердым, а другие (молитвы, дела .и веру) — пусть неисповедует. И пусть он знает; есть рай и есть ад, и тот, кто избралдобро, пусть попадет в рай, а тот, кто избрал зло, пусть в ад будетнизвергнут. И тот, кто избрал добро и неуклонно следует по путидобра, бренное тело того человека достигнет славы и процветания, адуша его достигнет праведности, чего и я, Картир, достиг».

Картир был не только создателем первого канона государственнойрелигии, но еще более политиком. В своих надписях он пишет обосновных итогах своей деятельности по созданию государственнойрелигии: «И от шахра к шахру, от области к области, по всей странедела Ормизда (Ахурамазды) и богов возвысились, и вера и магиполучили по всей стране великое господство... И Ахриман (АнгхроМанью) и дэвы получили великий удар и мучение (?), и вера Ахриманаи дэвов отступила из страны и была .изгнана. И иудеи, и буддийскиежрецы, и брахманы, и назареи (по-видимому, гностическая сектамандеев.—В. Л.), и христиане... и зиндики (== манихеи) былиразбиты, а изображения (их) богов разрушены, и убежища дэвов (=ложных богов) были разрушены... И от шахра к шахру, от области кобласти многие... храмы были основаны...» (далее перечисляютсяобласти, захваченные войсками Шапура, где насильственнонасаждался зороастризм).

Картир проводил свою реформу в весьма напряженной обстановке— при дворе Шапура I во время его коронации был принят еще одинпророк и создатель собственной религии — Мани, пропаганда учениякоторого была разрешена по всему Ирану. Это было вызвано преждевсего тем, что завоевания Сасанидов открыли для Ирана новыеидейные горизонты: христианство, гностические учения,неоплатонизм, древневосточные космогонические и космологическиеидеи, различные толки зороастризма, иудаизм. Возможно, что именнополитический расчет создать идеологическую основу власти не тольков Иране, опираясь на такую веру, которая могла бы всюду статьпопулярной, заставил Шапура принять Мани и разрешить пропагандуего учения. Обрывки когда-то обширной манихейской литературы ипроизведения противников манихейства дают нам представление обучении весьма сложном и очень противоречивом. Применив сирийскийалфавит для записи религиозных текстов на среднеперсидском языке,Мани особенно подчеркивал, что его учение в отличие от учениязороастризма записано самим пророком и поэтому едино. Но на самомделе манихейство было разным в разных странах. Принцип верызаключался прежде всего в том, что она должна быть понятной «влюбой стране, на любом языке». Но вскоре вера Мани обрела повсюдусобственную судьбу. В Месопотамии манихейство успешно

186

соперничало со многими гностическими школами; например, оно былопохоже на учение маркионитов, которые, как и манихеи, утверждали,что кроме бога, творца телесного мира, мира зла и скверны, есть ещеболее высокий бог, проявляющий себя в благости и доброте. В ученииМани можно было найти идеи, сходные с идеями неоплатоникаПлотина; манихейские книги много говорили и о Христе. Главнаяпроблема, которая ставилась Мани, одинаково волновала тогда игностиков и христиан: в мире существуют добро и зло, ибо он созданиз двух начал; высший бог не мог создать зла в мире, значит, он несоздал и мира. Материя существует помимо бога, а человек — это«смесь материи и сияния горнего света». В зороастрийской средеучение Мани тоже казалось знакомым. Верховное божествоманихейского пантеона выступало под именем Зрвана —Божественного Времени, почитавшегося в некоторых зороастрийскихтолках, а первым, вступившим в бой с силами тьмы, был Ормизд, т. е.Ахурамазда. Но зороастризму было чуждо отрицание возможностиучастия человека в конечной победе добра над злом.

Так же как и в христианстве, иудаизме и зороастризме, в ученииМани содержалась идея Страшного суда, идея прихода мессии;последователи Мани признавали Христа, Будду, Заратуштру. Сам Маниписал об этом так: «Мудрость и (добрые) дела неизменно приносилисьлюдям посланниками бога. Раз они были принесены в Индию, черезпосланника, именуемого Буддой, другой раз — в Иран, черезпосредство Зардушта (= Заратуштры), другой раз — в страны Запада,через посредство Иисуса. В настоящий последний век написано вотэто откровение в страну вавилонскую и объявилось пророчество влице моем, Мани, посланника бога Истины». По учению Мани,основное в человеке — даже не душа, которая, как и весь мир,порождена злом, а «искра божьего света», и задача истинногоправедника — способствовать ее освобождению. Этого можно достичьлишь крайней степенью аскетизма. Истинный праведник, кроме того,должен поститься определенное количество раз в году,исповедоваться главам общин, заботиться об «избранных», т. е. орелигиозных наставниках. «Избранные» должны воздерживаться отнекоторых видов пищи, соблюдать обет безбрачия, не должны дажекасаться руками всего «тленного и злого». Их задача—молиться засвою паству, за то, чтобы души попали в «царство света», пройдяпредварительно целый цикл превращений, являясь на земле снова иснова, пока наконец сами не станут «избранными». Основной акцентучения Мани — крайний пессимизм, отрицание любых активныхдействий (кроме проповеди учения), замкнутость и обособленность(последователь учения, например, не должен делать добра никому,кто «против священного долга»). В III в. учение Мани возбуждало вРиме и в Иране интерес горожан и простого народа, нопреимущественно все же образованных людей, потому что тогда этавера была еще во многом философией. Громадное значение дляраспространения манихейства в это время имела гибкостьорганизации его адептов и в особенности хорошо поставленная

187

пропаганда. На востоке Ирана при жизни Мани действовалидвенадцать проповедников его идей; в Мерве, тоже при жизни Мани,существовала большая манихейская община, многочисленные общиныбыли в Месопотамии.

Стройная замкнутая структура общин последователей учения Мани,таинственность мистических обрядов, изучение «гороскопа, судьбы извезд», слава манихеев как превосходных врачей, знающих самыесильные заклинания,— все это привлекало к ним и тех, кому не былодела до «познания сущности бытия». Но разные школы и сектыманихеев развивали свои особые идеи, во многом отличные отпервоначальных. Западные общины манихеев были особенно близки киудео-христианам, на Востоке они ближе смыкались с различныминеортодоксальными сектами зороастризма.

В хаосе различных вероучений, сект и школ эпохи паденияэллинизма шли поиски единого «религиозного языка», напряженнаяборьба, ценою больших жертв подготовившая почву для успеха«великих религий». Но именно зороастризм как религия,традиционная для Ирана, мог скорее всего занять в переработанномвиде место идеологического фундамента централизованногогосударства, и поэтому увлечение манихейством Шапура I и частииранской знати было лишь эпизодом. Во вновь завоеванные областивместе с сасанидскими войсками шли и зороастрийские жрецыКартира.

Судьба «пророка» Мани была трагична. Он был казнен черезнесколько лет после смерти своего царственного покровителя; егоучение было объявлено вреднейшей ересью, и, несмотря наотдельные благоприятные для манихеев обстоятельства, члены этойсекты (зиндики) вынуждены были действовать тайно.

Манихейство — одно из тех учений, которые Картир называл «веройдэвов». Другим учением, стоявшим в оппозиции к зороастризму, ногораздо более распространенным, было христианство (в надписяхКартира «назареи и христиане»). Христианские общины (часть изкоторых затем оформилась в епископства) появились в Иране вначале III в. Их роль в жизни империи особенно усилилась в IV в.,когда было основано много новых христианских общин по всему Иранувплоть до Мерва. Сасанидские монархи преследовали христиан,исходя из принципа, который поздние авторы приписывают ШапуруII: «Они населяют нашу землю, но разделяют чувства императора,нашего врага».

В 484 г. сирийская церковь в Иране официально приняланесторианское вероисповедание, в византийском православиисчитавшееся ересью, и порвала с византийской церковью. Кроме того,в Иране и особенно в Закавказье (в Армении и Алвании), былраспространен монофизитский толк христианства, который в Византии

188

также считался еретическим. В конце V в. несториане и монофизитыбыли легализированы иранским правительством.

Громадная роль Картира при дворе первых сасанидских монарховпривела к тому, что государство быстро шло к теократии. Молодойшаханшах Варахран II полностью находился под влиянием Картира иего партии, провозгласившей даже доктрину «идеального государя».Согласно этой доктрине, государь должен быть религиозен, всегдадоверять своему духовному наставнику, действовать согласнодогматам веры. Но переворот Нарсе (293 г.) привел, в частности, креставрации династийного культа — жрецами Анахиты снова сталисами повелители Ирана, и в Парсе на рельефе в Накш-и Рустаме Нарсевенчала на царствование эта богиня. «Реставрация» подвела итог. инапряженной борьбе различных придворных групп и жречества,разгоревшейся вокруг концепции власти царя царей,— вновьвозобладала идея единства «светской» и «духовной» властишаханшаха.

Новая реформа зороастризма, предпринятая главным жрецомстраны (магупатом) Атурпатом Михраспанданом, являлась результатомэтих событий и также сопровождалась разного рода «чудесами». Еесущество в формулировке зороастрийских жрецов мало отличалось отреформы Картира: действуя по приказу Шапура II, Атурпат «очистилот скверны и наново возродил древнюю веру», проведя новуюкодификацию «Авесты».

Имя Атурпата — одно из самых почитаемых имен впозднезороастрийской традиции, а имя первого реформатора,Картира, не упоминается ни в одном религиозном сочинении, ни водной исторической хронике, ни в одном преданий. Для жрецовпозднезороастрийского периода такого человека не существовало —его место занял мифический Тусар, абстрактный- «идеальныйрелигиозный подвижник», всю свою жизнь якобы посвятившийсобиранию и изучению разрозненных остатков «Авесты» ипрославленный в позднесасанидском сочинении «Тусар-намак» (неранее VI в.), наполненном его скучными проповедями,оправдывавшими любое деяние шаханшаха.

Реформа Атурпата прежде всего коснулась магу стана —зороастрийской церкви. При дворе шаханшахов появляются несколькомагупатов различных областей Ирана, а сам Атурпат получает титулмагупата магупатов (по аналогии с титулом «царь царей»). Онекоторых новшествах, введенных Атурпатом, можно судить покосвенным данным. Так, например, не случайно в это время и врелигиозном искусстве, и в литературе становится популярнымолицетворение божества «царской предназначенности» и символацарского благополучия — Хварены: в силу ряда политических причинименно в IV в. сасанидские шаханшахи стали возводить своюгенеалогию к древним царям ахеменидского времени «Дариям»(случайные сведения о которых сохранила традиция) и «Кейанидам»

189

(т. е. Кавианидам, полумифической династии царей, известной из«Авесты»). В созданном в это время варианте «Карнамака» («Книги одеяниях Арташира I»—романа, где говорилось о приходе к властидинастии Сасанидов) «царская Хварена» в образе баранасопутствовала первому сасанидскому шаханшаху.

В IV в. по всему Ирану распространяется и новый типзороастрийских храмов — открытые со всех четырех сторонпавильоны (так называемые «четыре арки»), совершенно непохожиена традиционные храмы позднеахеменидской и раннесасанидскойэпох.

Позднесасанидская держава.

В V в. в Иране завершается установление раннефеодальныхсоциально-экономических отношений и возрастает политическоемогущество земельных магнатов. Следует лишь вкратце упомянуть обисторическом эпизоде маздакитского движения и о последнемвозвышении централизованной сасанидской монархии.

После поражения шаханшаха Пероза в борьбе с эфталитами (484 г.)его сын Кавад остался у них заложником. Когда же преемник Перозабыл ослеплен и низложен знатью, заговорщики возвели на престолКавада, прибывшего с эфталитскими отрядами. Умный и тонкийполитик, Кавад ясно сознавал опасность оказаться марионеткой вруках сильных вельмож. Чтобы ослабить их, он, с одной стороны,организовывал придворные интриги, а с другой — пожелалвоспользоваться демагогическими лозунгами жреца одного иззороастрийских храмов, Маздака, который в то время началпроповедовать свое учение. В нем было сравнительно мало нового.Религия, к исповеданию которой призывал Маздак, была, разумеется,зороастризмом, но с добавлением некоторых идей из проповедей Мании неортодоксальных школ зороастризма. В отличие от манихейства,однако, Маздак призывал к активным действиям верующих дляокончательной победы «царства света» (порождением «царства света»признавалась, в частности, и «сильная и разумная» царская власть).Подлинное царство «силы и разума», по этому учению, должно бытьпостроено на всеобщем равенстве и уравнительном распределениижизненных благ и должно наступить в ближайшее время. По-видимому, самого Маздака прежде всего интересовали вопросы веры,участия зороастрийских жрецов в политической и экономическойжизни страны, влияния верховного жреца на шаханшаха, характерацентральной власти. Но новое религиозное учение в условияхфеодализации общества, крупных неудач во внешней политике,голода, неурожая стало идеологическим знаменем открытоговосстания крестьян и городской бедноты.

Сделав Маздака своим ближайшим советником и пожаловав емутитул верховного жреца, Кавад хотел воспользоваться его авторитетоми абстрактными призывами к общему благу и равенству, чтобы

190

нейтрализовать оппозицию при дворе и среди духовенства. Для негоэто было временной политической акцией, направленной наослабление позиции крупных вельмож, превратившихся к томувремени почти в независимых правителей в своих землях, иполучение широкой опоры у азатов и служилой знати. Но вскоредвижение уже нельзя было втиснуть в рамки контролируемогопроцесса. Лозунг об уравнении собственности у богатых и бедных,возможно, был лишь «революционной интерпретацией» в низахзороастрийских формул о духовном равенстве, но он пользовалсябольшой популярностью, и сторонники Маздака получили на времябезраздельную власть в стране. Размах движения потребовалконсолидации сил знати. В 496 г. царский совет сместил Кавада спрестола и заточил его в тюрьму. На престол Ирана был возведен братКавада. Однако, бежав из тюрьмы, Кавад опять получил помощь угосударя эфталитов, на дочери которого он был женат, и в 499 г. приподдержке эфталитских отрядов снова занял престол Ирана. Но вновых обстоятельствах он не мог уже поддерживать маздакитов.Широкие реформы налогообложения, объявленные Кавадом (ихпровел в жизнь его сын Хосров I), откололи от крайних маздакитовмелких землевладельцев. За прошедшее десятилетие мелкопоместнаяаристократия заняла ключевые позиции и в армии, и в администрациии могла стать сильной опорой центрального правительства. Кавадотходит от маздакитов. В 528 г. после диспута между зороастрийскимижрецами и Маздаком последний был признан «отступником отправедной веры», схвачен и казнен. Его последователей ждалажестокая кара(Роль Маздака как политического главы широкогонародного движения должна быть отделена от его роли реформаторазороастризма. Поздние источники, несомненно, сильно искажаютучение Маздака. Это, вероятно, касаетея и «общности женщин» —одного из наиболее распространенных обвинений против маздакитовВозможно, какие-то попытки изменить сложное сасанидское брачно-семейное право были истолкованы как «проповедь разнузданности»Сам Маздак считал, что восстанавливает первоначальное учениеЗаратуштры.).

С подавлением движения маздакитов процесс феодализации Иранаможно считать законченным. Закреплению нового социально-экономического порядка, прежде всего в интересах мелкойфеодальной заати, служила сильная централизованная царскаявласть, установившаяся при последних Сасанидах и направленная наподавление сепаратизма крупных феодалов. Как на всем БлижнемВостоке, в Иране средневековье наступило в результате внутреннихпроцессов.

Последние завоевания Сасанидов. Южная Аравия.

Дальнейшая история сасанидского Ирана выходит за рамки эпохидревности. Скажем о ней лишь вкратце. Годы правления последнихСасанидов казались временем небывалого процветания державы. Сын

191

Кавада Хосров I провел решительные меры по упорядочению всейгосударственной, военной и налоговой системы и, казалось, вновьсоздал централизованную империю. Около 570 г. персы завоевалиЙемен на Аравийском полуострове и обеспечили себе господство наморских путях в Красном море.

Завоевание Южной Аравии вовлекло в орбиту мировой истории ещеодну, до той поры почти совершенно изолированную цивилизацию.

Классовое общество и государство самостоятельно возникли на юго-западе Аравии, на территории современных Йеменской АрабскойРеспублики и Народно-Демократической Республики Йемен, еще вовторой половине II тысячелетия до н. э. Это была цивилизацияюжноаравийских семитских племен (отличных по языку от арабов),распространившаяся в I тысячелетии до н. э. и на территорию Африки(совр. Эфиопию)(Не смешивать с древней Эфиопией-Нубией,расположенной в совр. Республике Судан). Два фактора определилисвоеобразие этой культуры: положение на перекрестке торговыхпутей, связывавших Средиземноморье с Восточной Африкой и Индией,и большая отдаленность от всех других государств. Здесь быласоздана высокая техника ирригации, основанная на системе плотин ибассейнов и приспособленная к местным условиям: отсутствиюпостоянных источников и осадкам, выпадающим дважды в год вдождливые периоды. Соседство скотоводческих арабских племенспособствовало возникновению обмена на границе оседлой и кочевойзон. Особое значение в экономике Южной Аравии получилипроизводившиеся здесь благовония, высоко ценившиеся во всехдревних странах. Культура благовоний стала основой сказочныхбогатств, заслуживших Йемену прозвище «Счастливой Аравии». Донаших дней среди песков сохранились развалины дворцов и храмов,плотин и целых городов. Известны бронзовые и каменные скульптурыи рельефы, тысячи надписей на камне и бронзе, нанесенные особымписьмом, которое восходит к общему с финикийским алфавитомпредку. Они — практически единственный источник по историидревнего Йемена, так как археологические раскопки здесь почти непроизводились.

В древней Южной Аравии существовало много государств; наиболеезначительные — Саба', Ма'ин, Катабан, 'Авсан и Хадрамаут(Ранняясоциальная организация древнего Йемена обнаруживает параллелизмс «домовыми» государствами Шумера III тысячелетия и государствамиСирии и Палестины II тысячелетия до н. э. Государство сохраняетвнешние формы племенной организации, приспособленные для нуждклассового общества. Верховным органом управления был советстарейшин, объединявший законодательные и административныефункции. Верховные правители—мукаррибы формально былиплеменными магистратами, несшими строго определенные иограниченные хозяйственные, религиозные и политические функции.Должность царя была временной магистратурой для ведения войныили проведения реформы. В IV в. до н. э.— I в. н. э. власть царей

192

резко усиливается, они освобождаются от опеки совета старейшин;территориальное деление преодолевает племенные связи. Города-государства объединяются крупными централизованными царствами).Ма'инские купцы доходили до Египта, Газы (в Палестине) и даже догреческого острова Делос. В I в. до н. э.

Маин был поглощен Сабейским, или Савским, царством(Саба', самоеизвестное из южноаравийских государств, существовало с конца IIтысячелетия до н. э. Царица Савская упомянута в Библии каксовременница палестинского царя Соломона (X в. до н. э.).). Еще одногосударство, 'Авсан, держало в своих руках морскую торговлю сАфрикой и, по-видимому, с Индией.

В I в. до н. э. начинается возвышение нового государства —Хымьяра, занимавшего юго-западную оконечность Аравии имонополизировавшего морскую торговлю. В течение II и III вв. н. э.идет борьба между несколькими южноаравийскими династиями впределах Саба' и Хымьяра. Активное участие в борьбе принимаетцарство Аксум (в Эфиопии). С IV в. Хымьяр постепенно охватил всютерриторию Йемена. Около того же времени начинается процессфеодализации, сопровождавшийся проникновением в Южную Аравиюсоответствующих идеологий: христианства и иудаизма. В ихвзаимодействии складывается особая неопределенно-монотеистическая религия. В конце V в. Южная Аравия включается вборьбу великих держав — Византии и Ирана — за господство наторговых путях из Индии и Китая; христианство и иудаизм становятсязнаменами враждующих политических группировок, ориентирующихсяна Византию и Иран. Опорой Византии становится Аксум, в то времякак Хымьяр ориентируется на Иран. Ожесточенные хымьяро-эфиопские войны VI в. привели к распаду хымьярского государства ик завоеванию Йемена сасанидским Ираном(После мусульманскогозавоевания в первой половине VII в. древняя южноаравийскаяцивилизация прекратила существование. Южноаравийские народностина территории Аравийского полуострова, если не считать небольшихостаточных этнических групп, вошли в состав арабского народа. Частьплемен, переселившихся еще задолго до начала нашей эры—возможно, еще со II тысячелетия до н. э.— в Африку, дала началоряду народностей современной Эфиопии.).

Сасанидским войскам сопутствовали громкие победы и на западе:полководец Хосрова II (591—628) захватил в 605 г. византийскуючасть Армении и всю Месопотамию, угрожал Константинополю, а в 614г. другой полководец Хосрова овладел Иерусалимом и захватилглавную христианскую святыню — часть креста, на котором, попреданию, был распят Иисус. В 618 г. персидская армияпереправилась в Африку и оккупировала Египет. Однако успехивскоре сменились поражениями. В союзе с хазарами византийскийимператор Ираклий вновь завоевал Закавказье и подошел ксасанидской столице Ктесифону. В 628 г. Иран и Византия заключилиочередной «вечный мир». Расшатанное внутренними смутами,

193

дворцовыми переворотами и борьбой партий, резкими противоречиямимежду крупной феодальной знатью и центральным правительством,сасанидское государство еще поражает блеском своего двора, ещегордится величием своей культуры, но уже бессильно сдержать натисксоседей. После смерти Хосрова II обострилась борьба придворныхпартий, судьба престола решалась евнухами и жрецами, а чаще —солдатами шахской гвардии. В стране началась хозяйственнаяразруха, отдельные правители вели самостоятельную политику.Началось массовое вторжение арабов-мусульман, которымфеодальные войска Ирана не смогли противостоять. Битва уНехавенда (642 г.), где был разбит последний Сасанид, Ездигерд III,окончательно решила судьбу Ирана.

В разделе использованы материалы А. Г. Лундина

Культура Сасанидского Ирана.

Выше уже говорилось о реформах зороастризма, проведенныхКартиром и Атурпатом. Уже к позднесасанидской эпохе относитсявведение так называемого авестского алфавита, созданногоспециально для записи зороастрийских религиозных текстов. Это даловозможность главному жрецу Ирана при Хосрове I, Вех-Шапуру, скомиссией жрецов — знатоков «Авесты» предпринять письменнуюновую кодификацию священных текстов, язык которых давно уже былне понятен никому, кроме жрецов. Записанная новым алфавитом«Авеста» была разделена на 21 наск (часть)(Помимо богослужебныхтекстов «наски» включали в себя ныне не сохранившиеся разделы омироустройстве, предсказания конца мира, разделы по истории,толкования законов, выдержки из древних мифов и эпосов. Здесьбыли использованы работы греческих и индийских философов,математиков, медиков, астрономов и астрологов, обычнопереведенные с сирийского в V—VI вв. Сверх дошедших до нашеговремени четырех «насков» самой «Авесты» о позднем зороастризме ипозднесасанидском обществе мы знаем из судебника VI (?) в. н. э,—«Сборника тысячи судебных решений», из позднезороастрийскихнравоучительных и религиозных сочинений, из сообщениймусульманских авторов.) и в важнейших частях переведена с древнегоязыка на среднеперсидский язык эпохи Сасанидов. Перевод былабсолютно дословным: каждое авестское слово переводилосьсоответствующим среднеперсидским. В результате был получен стольсложный и темный по смыслу текст, что он потребовал подробнейшегокомментария—зенда («разъяснения»), хотя иногда вставшие в тупиккомментаторы вынуждены были писать: «мне это неясно». Тогда жебыл создан словарь авестских слов с их переводом насреднеперсидский.

Сасанидское искусство возникает как бы внезапно. В царствованиепяти первых шаханшахов в различных районах Парса было созданотридцать громадных скальных рельефов. На них, а также на монетах,

194

резных камнях-печатях и серебряных чашах за какое-то десятилетиесформировались новые для Ирана каноны «официального портрета»царей, вельмож и жрецов, каноны образов основных зороастрийскихбожеств — Ахурамазды, Митры и Анахиты. В сасанидском искусствезаметно влияние Кавказа, Средней и Центральной Азии, а еговлияние, в свою очередь, ощущается на обширной территории отАтлантики до Китая.

Копирование ахеменидских персепольских дворцов илииспользование в строительстве отдельных фрагментов их каменногоубранства свидетельствует о попытке подражания великимпамятникам прошлого. Но, быть может, и о сознательном стремленииподчеркнуть преемственность власти над Ираном говорит созданиеодного из первых сасанидских религиозных комплексов — Накш-иРустам в царской святыне ахеменидской эпохи. Под гробницей Дария Iи рядом с гробницами других ахеменидских царей помещены восемьсасанидских рельефов, представляющих сцены божественноговенчания на власть Ахурамаздой основателя государства Арташира I,Анахитой — его внука Нарсе, триумфа над римским императоромШапура I и несколько других триумфальных сцен. Некоторые изолицетворении различных зороастрийских божеств, распространенныев искусстве Ахеменидов, были перенесены в сасанидское искусство.Среди них — крылатые быки, крылатые и рогатые львы, грифоны,львы, нападающие на быка, и др.

Не меньшим, чем вклад Ахеменидов, был вклад искусства парфян ивосточноримских провинций. Рельефы парфянской эпохи отражают, всущности, те же идеи, что и рельефы сасанидских шаханшахов: онитакже прокламировали законность династии и победы царей.

Влияние искусства восточноримских провинций наиболее яркоотразилось в Бишапуре, городе, построенном Шапуром I рукамиримских пленных. Мозаики, украшавшие пол парадного зала дворца,выполнены в сирийско-римском стиле, их сюжеты те же, что и насовременных им мозаиках Антиохии. В сохранившихся частях,исполненных, видимо, сирийскими художниками, представленыпортреты актеров и театральные маски, танцовщицы, музыканты,цветы, фрукты. Вероятно, персы хотели изобразить один из самыхзначительных зороастрийских праздников — осенний праздникМихраган, и, быть может, потому их выбор склонился к сюжетам,связанным на Западе с дионисийским культом. На частиметаллических изделий и сасанидских печатей также изображаютсятакие «западные» персонажи, как эроты, пегасы, сфинксы, которыевключены в зороастрийскую религиозную иконографию.

Захват восточных территорий в конце IV в. не мог не повлиять насасанидскую идеологию, религию, искусство — ведь речь шла о«священных зороастрийских землях», где Заратуштра проповедовал:свою веру Кави Виштаспе — царю из династии Кавианидов.Приблизительно в IV в. создается новая династийная доктрина —

195

сасанидские монархи связывают себя с династией Кави Виштаспы,повышается интерес к легендарным частям «Авесты» и эпосу и вискусстве Ирана появляются изображения древних царей-героев ивсадники-змееборцы, сражающиеся с ахримановскими чудищами —драконами.

Из разного рода источников известно около сотни названийразличных религиозных, литературных и научных произведенийсасанидской эпохи; несколько десятков сасанидских книг разныхжанров было переведено на арабский, а затем и на новоперсидскийязыки в эпоху средневековья. Именно с такими переводами ипереложениями позднейшей эпохи чаще всего приходится иметь (делосовременным ученым. Здесь трудно различить наслоения разноговремени, учесть смешение разных стилей и жанров (при переводе сосреднеперсидского языка создавались обычно своего рода «своды»или «компендиумы»). Несомненно существование эпоса, наполненногоквазиисторическими именами царей, героев и целых династий. Этотжанр литературы был неразрывно связан с религиознымисочинениями, но, по-видимому, не соприкасался с реальной историей,о чем свидетельствует хотя бы то, что генеалогия династии непростиралась далее ближних предков Арташира I.

В раннесасанидских надписях упоминается о «государственныхзаписях, постановлениях и сборниках», которые велись при каждомсасанидском царе. Эти документы были, видимо, чем-то вроде«разрядных грамот», но, возможно, включали в себя и описаниеосновных событий царствования того или иного шаханшаха. Однакоэто не были летописи, а скорее нечто вроде манифестов. К IV в.восходит первое достоверное свидетельство о беллетризации иобъединении их в своды с определенным сюжетом, перенесенным, какправило, в глубокую древность. В середине IV в. секретарь Шапура IIХорбуд перевел на греческий язык произведение некоего Абарсама —своего современника, которое называлось «Правдивое слово». Этобыл первый вариант «Книги о деяниях Арташира, сына Папака». В немгенеалогия династии простиралась до Ахеменидов («Дариев»)(О«Дариях» в сасанидское время было, по-видимому, известно не изподлинной исторической традиции, а из какого-то извода позднегогреческого «Романа об Александре».— Примеч. ред.). Это первыйизвестный нам «исторический» официозный роман. В IV—V вв. былисоставлены восточноиранские эпические циклы, повествующие омифических «первых правителях». В это же время распространяютсясреднеперсидские переводы старых парфянских «исторических» поэм,таких, например, как «Воспоминание о Зарере», где рассказывается обитве иранцев за веру Заратуштры с их извечными врагами —«турами» (в сасанидском варианте они названы хионитами).

Литература:Луконин В.Г. Сасанидская держава в III-V вв./История Древнего мира. Упадок древнихобществ.- М.:Знание, 1983 - с.178-200

196

Лекция 9: Закавказье исопредельные страны между Ираноми Римом. ХристианизацияЗакавказья.

Армения.

Первая половина времени правления аршакидской династии вАрмении (64—226) была сравнительно благополучным периодомжизни армянского народа, который, обитая на перепутьестратегических дорог между двумя великими державами — Римом иИраном, постоянно терпел от военных нашествий и погромов. Отпризнания независимости первого аршакидского царя Армении,Тиридата I (64 г.), и до установления персидской сасанидскойдинастии в Иране (226 г.) за 160 лет было только три серьезныхримских выступления против Армении: поход императора Траяна в115 г., когда была сделана попытка обратить Армению в римскуюпровинцию; поход соправителя императора Марка Аврелия (161—180), Луция Вера (161—169), в результате которого опять былразрушен столичный город Армении Арташат, и поход императораКаракаллы в 215 г. Ни один из этих походов не повлек за собойуничтожения Армянского государства. Отношения его с Парфией, свластителями которой армянских царей связывали тесные семейныеузы, обычно были хорошими, конфликты редкими. Парфянские «царицарей», видимо, считали просто «царей» или «великих царей» (какони названы в греческой надписи царя Тиридата) Арменииподчиненными себе союзниками, но нет сведений, чтобы они,например, обременяли Армению данью.

Серьезное бедствие представляли собой набеги кочевников изстепей к северу от Кавказа через Дарьяльский и Дербентскийпроходы. Первый набег, совершенный скифско-сарматским племенемаланов, которое пропустил через Дарьял один из иверийскихцарей(Иверия была в тот момент разделена на два царства. Второйцарь, возможно, выступал против аланов.), омрачил уже правлениеТиридата I (в начале 70-х годов н. э.; точная дата несколько спорна).Сам Тиридат едва не погиб от аланского аркана; но в целом набегменьше затронул Армению, чем Алванию и Атропатену. Армянскимвойскам удалось, по преданию, нанести поражение аланам, а такжесоюзным с ними иверам и дагестанским горцам — по-видимому, уже наотходе кочевников. В дальнейшем аланская угроза надолгопрекратилась — возможно, отчасти вследствие дружеских и мирныхотношений, установившихся с аланами у Иверии. Лишь в 30-х годах IIв. аланы вновь вторглись в Алванию, Атропатену, Армению и дажеКаппадокию в Малой Азии — снова с ведома иверийского царя(Фарасмана II). Предполагают, что в конце I и во II в. н. э. аланы

197

служили наемниками в войске иверов. Возможно, были и другиеаланские набеги.

Но, несмотря на отдельные войны с римлянами и аланами, в целомположение Армении в этот период было хорошим. Здесь процветалатранзитная международная торговля: через Армению шли караваны вРим с железом, драгоценными камнями, с тканями и коврами,иранским жемчугом, индийскими пряностями и слоновой костью,китайским шелком-сырцом и иранскими шелковыми тканями.Навстречу везли италийскую шерсть, финикийские пурпурные ткани икрашеную шерсть и из разных частей империи — стеклянные,бронзовые и другие ремесленные изделия, вино и оливковое масло. Всамой Армении развивалось собственное ремесло и сельскоехозяйство. Правда, с караванным путем через Армению конкурировалне менее важный караванный путь из Месопотамии в Сирию, которыйпроходил через оазис Пальмира в Сирийской пустыне (Ассортиментгрузов, проходивших через Пальмиру, несколько отличался от тех, чтошли через Армению. Здесь помимо других товаров, которымиобменивались Восток и Запад, перегоняли скот, провозилиюжноаравийские благовония, египетский папирус и т. п.).

В идеологическом отношении армяне также не испытывали особогоугнетения. Та форма полуязычества, полузороастризма, которойпридерживались в отдельных центрах Армении, не вызывалабеспокойства у соседей — ни у языческого Рима, ни у весьматерпимой в своем зороастризме Парфии, свободно допускавшей,особенно в городах, существование греческих языческих культов.

Это был период сильного культурного влияния Парфии на Армению— влияния, не вызывавшего никакого протеста, поскольку в нем небыло ничего насильственного и чуждого нравам и интересам нигосподствующего класса, ни народа. Доныне в армянском языкесохранились в почти неизмененном виде более тысячи слов,заимствованных из давно вымершего парфянского, а также измидийского (атропатенского) языка.

В Армении уже выработался общий — древнеармянский — язык(грабар), но своей письменности не было: пользовались греческой,парфяно-арамейской. Эта иноземная графика долго удовлетворяланемногочисленные потребности в составлении письменныхдокументов. Небольшая часть населения была причастна греческойобразованности. Государственное устройство и администрация восновном были сходны с парфянскими установлениями, общественно-политическая терминология также была пеимущественно парфянской.

Однако к началу III в. в обществе Армении стали намечатьсясерьезные перемены. В Армении было немного отраслей производства,где экономично было бы применять рабский труд. Страна нерасполагает широкими плодородными равнинами, где можно было бысоздавать сельскохозяйственные рабовладельческие латифундии, а в

198

горах годные для земледелия участки разбросаны, не составляютсколько-нибудь крупных массивов. Поэтому здесь рано сталипереходить на систему, которая соответствовала римскому колонату.Рабский труд мог применяться на строительстве, в ремесле (главнымобразом, очевидно, на подсобных операциях), в горном деле и вдомашних работах. Ремесло сосредоточивалось в городах, которые ибыли оплотами рабовладельческого строя. Но и тут рабов вряд либыло много, так как страна не вела наступательных войн и притокрабов извне мог происходить только за счет покупки. Внешняя жеторговля Армении в это время была в основном транзитной, иколичество денежных средств, оседавших в стране, былосравнительно ограниченно.

Вне городов возникают иные отношения. Труд самостоятельногосельского хозяина был продуктивнее, чем труд pa6а, игосподствующий класс стремится подчинить именно таких хозяевэксплуатации.

Приближенные царя и военачальники были мало связаны сгородами и их товарно-денежным хозяйством. Их имения давали немного товарной продукции: Армения не могла конкурировать повывозу зерновых — с Египтом и Причерноморьем, по вывозу масла ивина — с Малой Азией, Грецией и самой Италией. Поэтому в большихимениях господствовало хозяйство в основном натуральное,самодовлеющее.

Сейчас трудно сказать, путем ли царских дарений, в результате ливоенных пертурбаций или путем скупки земли у обедневшихсвободных общинников знать приобрела много земли айреник,находившейся в ее наследственном владении, практически аеотличавшемся от собственности. Но, кроме того, областеначальники ивоеначальники вознаграждались царем, по стародавнему восточномуобычаю, наделами под условием службы (паргевакан), которыепереходили к одному из сыновей владельца, если он продолжалслужбу отца.

Эти наделы иногда были очень велики и включали земли сомногими общинами и общинниками. Владелец не вел собственногохозяйства, довольствуясь поборами с общинников. Поройобластеначальнику, видимо, целиком передавалось право поборов суправляемой им области.

Армянское общество разделилось на два основных сословия помиморабов и горожан: крестьяне-общинники — шинаканы платили налогии несли повинности в пользу царя, храмов или вельмож — владельцевсобственной или служебной земли; им противостояли язаты(парфянск. «свободные»), обязанные только военной службой.Горожане, несмотря на сохранившееся у них, по-видимому,самоуправление (или именно поэтому), общегосударственной военнойслужбы не несли(В соседней Парфии — может быть и в Армении — и

199

горожане могли привлекаться для службы во вспомогательных частях;римляне с удивлением констатировали, что у парфян и рабы служат вармии. Здесь, видимо, перед нами ранние черты феодализации.), нонесли налоги, поборы и повинности, причем не только в пользу своегогорода, но и непосредственно в пользу царя.

Азаты подразделялись на несколько категорий. Высшие были нетолько землевладельцами (аллодиальными, если они владели землейайреник, или феодальными в узком смысле слова, если владелиземлей паргевакан), но одновременно и представителямигосударственной власти. Такие азаты назывались нахарарами (изпарфянского нахвадар — «областеначальник»).

Главы нахарарских домов занимали высшие государственныедолжности(Все должности раздавались по принципу местничества, икаждой соответствовали особые головные уборы, одежда и дажеобувь. Так, цари носили красные сапоги, бдешхи (наместникипограничных провинций) — один красный, другой зеленый,нахарары—только зеленые.), остальные члены рода служили на болеенизких командных армейских должностях и в коннице. Другую группу,типа иранского воинского сословия, составляли азаты-воины; этобыли мелкие землевладельцы — видимо, остаток общинногокрестьянства, почему-либо сохранивший известное благосостояние ине подпавший под власть нахараров и т. п.

Это общество можно было бы назвать феодальным, если бы неналичие самоуправляющихся городов. Хотя армянские горожанепопали в приниженное по сравнению с прежним положение, однакогород все же был институтом рабовладельческой формации, и здесьболее чем где-либо сохранялись соответствующие формы свободногои эксплуатируемого труда.

Такое изменение в характере общества должно было повести и, какмы увидим, действительно повело к корённой ломке и в областиидеологии.

Между тем с конца II — начала III в. внешнеполитическоеположение Армении сильно ухудшилось. Пала Парфянская держава, вобщем дружественная Армении, и на ее месте возникла сильная иагрессивная держава Сасанидов. В первые годы существованиясасанидского государства его царям удалось нанести серьезныепоражения римлянам и лишить их возможности завязать отношения сАрменией, которая могла бы стать для них важным союзником.

Сасанидский царь Шапур I вторгся в Армению и подчинил себетакже царей Алвании и Иверии. Третья четверть III в. проходит вАрмении под знаком тяжелых войн, в которые были вовлеченыИранцы, римляне, армяне, иверы и др. При этом Шапур Iнасильственно насаждал повсюду зороастризм в его новой,реформированной, догматической форме, разработанной

200

могущественным главой сасанидского жречества Картиром.Одновременно в связи с ослаблением римской власти на периферииправитель Пальмиры 0денат создал крупное государство (261 г.),которое теперь в большей мере, чем раньше, стало отвлекать на себямеждународную торговлю Армедии. Лишь к 80-м годам III в.положение Армении улучшилось. В 287 г. на престол Армении спомощью императора Диоклетиана вступил Аршакид Тиридат IIIВеликий (287—330). Он поддержал Рим в борьбе с Сасанидами, и помиру 298 г. в Нисибине обе великие державы признали независимостьАрмении, причем Армения была отнесена к сфере интересов Рима.

Как внутренняя обстановка в стране, явно требовавшая не толькоприменения насилия, но и создания идеологической силы дляудержания в покорности общинников, попавших в феодальнуюзависимость, так и международная обстановка, требовавшая что-топротивопоставить идеологическому давлению зороастрийского Ирана,заставили Тиридата III обратить серьезное внимание на возможности,которые предоставляло распространявшееся в Армении христианскоедвижение. Оно в это время приобретало в народных массах всебольшую популярность. В первую половину правления Тиридатахристианство нигде не было признано официально, его все еще либопреследовали, либо едва терпели(Лишь в 313 г. в Восточной Римскойимперии/христианство было уравнено в правах с другими религиями.).Государственное признание оно получило сначала лишь в маленькомсирийском (точнее, верхнемесопотамском) княжестве Осроэне состолицей в г. Эдессе (ныне Урфа).

Проводником идеи христианизации Армении был выдающийсяцерковный и политический деятель Григорий Просветитель. ТиридатIII прекратил преследования христиан, в результате которых ещенедавно погибли привлекавшие много последователей странствующиепроповедницы Рипсимэ и Гайанэ, и в 314 г. (традиционная дата — 301г.) христианство стало государственной религией Армении. Принятиехристианского вероучения давало в руки Тиридату необходимоеидеологическое оружие и в то же время пока не втягивало ни в какоеидеологическое подчинение великим державам: Восточная Римскаяимперия официально еще не стала целиком христианской. Все«языческие» (в том числе зороастрийские) святилища были закрыты,уничтожены или переделаны в церкви, их владения переданыхристианскому духовенству. Духовенство составило в обществе особоесословие, примыкавшее к азатам (поскольку не было податным).Возникли многочисленные монастыри. Во главе церкви стоялнаследственный (в роду Григория Просветителя) епископ-католикос(не только от низшего, но и от высшего священства в то время не.требовалось безбрачия). Католикос был одним из крупнейшихфеодалов. Церковь и монастыри владели помимосельскохозяйственных угодий также ремесленными мастерскими; вкачестве рабочей силы использовались люди, добровольно уходившиев монашество, но также рабы, лица, совершившие религиозные

201

проступки, и шинаканы, сидевшие на епископских и монастырскихземлях.

Христианская проповедь равенства людей перед богом и загробноговоздаяния находила отклик в народе и несколько успокоиланараставшее недовольство крестьянства. Однако почти сразу сталивозникать секты, указывавшие на то, что официальное духовенство,собирая десятину (1/10 дохода) со всего населения, смыкается сненавистными народу нахарарами, и требовавшие возвращения куравнительному устройству первых христианских общин.

Богослужение велось в течение всего IV века, вероятно,посирийски(Отсюда множество сирийских слов, связанных списьменностью и церковным обиходом, сохранившихся в армянскомязыке.), что затрудняло миссионерско-проповедническуюдеятельность христианского духовенства. Первоначально, по-видимому, делались попытки писать по-армянски греческими илиарамейскими буквами, однако ни тот, ни другой алфавит совершенноне подходили к звукам армянского языка. Поэтому впоследствии (вначале V в., незадолго до окончательного падения древнегоАрмянского царства) был создан специальный, весьма совершенныйармянский алфавит. Создатель его Месроп Маштоц, сын свободногокрестьянина, успел побывать воином, чиновником и монахом. Онхорошо знал сирийский и греческий, вероятно, и парфянский, позжеизучил и кавказские языки, а его изобретение исходило из последнихдостижений греческой филологической науки. Оно открыловозможности создания церковных школ и литературы на родномязыке. В течение V—VI вв. на армянский язык было переведенопомимо Библии и евангелий много других религиозных, философских,исторических и литературных произведений с греческого, сирийскогои, может быть, с парфянского. Появилось несколько выдающихсяисториков (Фавст Бузанд. Корюн, Агатангелос, Елише, ЛазарьПарбский, Моисей Хоренский) и философов (Езник, ДавидНепобедимый), писавших по-армянски. Развивались различные науки.

В течение правлений Тиридата III (до 330 г.) и Хосрова II Короткого(330—338) положение Армении все еще было удовлетворительным,хотя нахарары были недовольны централизаторской политикой царей.Не случайно Хосров перенес свою резиденцию из Арташата вукрепленный замок Двин, вокруг которого лишь позже вырос город. В337 г. в Армению в нарушение мирного договора вторгся СасанидШапур II, поддержанный некоторыми армянскими нахарарами. Послепервоначальных поражений, в результате которых часть мятежныхнахарарских родов была вырезана, война окончилась тюбедой армян,поддержанных римскими войсками. Однако царь Армении Тиран попалвпоследствии в руки персов и был ими ослеплен, поэтому на престолбыл возведен его сынАршакП (350—367).

Крестьяне, разоренные войной и самовольством нахараров, которыеобирали их хозяйства, захватывали общинные леса и пастбища, во

202

множестве разбегались из своих сел. Усиливались «еретические»крестьянские секты. В 354 г. официальная армянская церковь созваласобор в Аштишате, где было постановлено принять ряд мер дляоблегчения существования больных, бесприютных и нищих. Соборумиротворяюще призывал господ умерить эксплуатацию «слуг», а«слуг» — признавать господскую власть.

Царь Аршак II, со своей стороны, тоже решил принять меры,которые можно охарактеризовать как последнюю отчаянную попыткусохранить старый общественно-экономический строй в борьбе сфеодализацией. Опорой против феодализма он справедливо считалгорода. Поэтому он решил основать новый город у южного подножиягоры Арарат — Аршакаван, куда он разрешил сселяться беглымкрестьянам, неоплатным должникам и рабам, предоставив им льготы,полагавшиеся горожанам. Эти меры вызвали ярость нахараров. Онивзяли Аршакаван штурмом; историк Моисей Хоренский говорит, что«все мужчины и женщины, кроме грудных детей, были преданы мечу».Началась гражданская война между царским войском и войскаминахараров. В центре страны некоторые мятежные роды были почтиполностью истреблены Аршаком, часть нахараров бежала кСасанидам. Однако некоторые из видных нахараров в конце концовпримирились с царем, так как стране грозило новое иранскоенашествие в связи с тяжелым поражением, которое Шапур II нанесримлянам в Месопотамии в 361 г.

Войска Сасанидов действительно вторглись в Армению и разорилиее. Сражения шли с переменным успехом, но все время на армянскойтерритории. В конце концов Шапур под предлогом переговоровзаманил к себе Аршака II и его главного полководца, и оба погибли.Войну пыталась продолжить царица Парандзем, но осаждающиеизмором взяли крепость, которую она обороняла (369 г.), а царицуувели в Иран и там, по преданию, замучили до смерти. Иранскиевойска опустошили и разрушили все армянские города, в том числеАрташат, Тигранакерт и множество других. Население от мала довелика убивали, топтали боевыми слонами" оставшиеся в живыхугонялись в Иран.

Нашествие не походило на один из многих погромов, какиенеоднократно учиняли в Армении римские и иранские войска. Былопрекращено само существование античных городов в Армении.

Эпоха древности подходила к концу. Новые города, постепенновыросшие в течение средневековья, часто на других местах, носилисовсем иной характер по своему политическому и социальномуустройству.

Юному сыну Аршака, Папу, удалось, однако, бежать к римлянам, и спомощью их вооруженных сил и армянского ополчения он еще в тотже год сумел вернуться и воцариться в Армении. Попытка Шапура IIповторить разгром Армении в 371 г. не удалась: его войска были

203

разбиты соединенными силами римлян, армян и грузин, и он долженбыл признать Папа царем Армении, а Саурмага — царем Иверии.

Пап пытался продолжать политику Аршака II, опираясь на рядовыхазатов и подавляя сепаратистские попытки нахараров. Он попыталсятакже обуздать и церковных феодалов, сократив численностьдуховного сословия и монахов, лишив род Григория Просветителянаследственного права на сан католикоса. При этом он не позволилрукоположить нового католикоса римскому (византийскому) епископуг. Кесарии в Малой Азии, как это делалось до тех пор, и тем самымпорвал организационные связи с византийским православием.Император Валент приказал командиру расквартированного в Арменииримского легиона организовать убийство Папа. Со смертью Пала (374г.) попытки задержать феодальное развитие в Армении прекратились.Само армянское государство быстро шло к упадку и гибели. Персы иримляне боролись за обладание страной, а армянские цари и ихвоеначальники были бессильны отразить грозившую с двух сторонопасность. В конце концов в 387 г. Армения была разделена на сферывлияния. В каждой сфере часть земель была присоединенанепосредственно к Римской или Сасанидской империи, а частьоставлена под номинальным управлением армянского царя издинастии Аршакидов. Но и эта номинальная власть была упраздненаРимом около 390 г., а Сасанидами — в 428 г.

Раздел Армении, однако, отнюдь не привел к распаду армянскогонарода, и это свидетельствует, что сложение армянского народа былоуже давно свершившимся фактом. Но следует четко отличать древниеи средневековые народы от современных наций: их в гораздоменьшей степени, чем нации, скрепляли воедино экономика и дажеязык и гораздо больше — общинная или государственнаяпринадлежность, а также идеология и культура. В условиях позднейдревности и раннего средневековья огромную роль играла религия. Всостав армянского народа вошли элементы протоармянские, хуррито-урартские, лувийские, арамейские (в городах) и некоторые окраинныепротогрузинские; если армянский язык, вероятно, еще до началановой эры был лингва франка, то уже к I в. н. э. он стал койнэ (какэто видно из указания Страбона). И тем не менее еще важнее, чемязык, было сознание государственной, а в отсутствие государства —религиозной общности.

«Персидская» Армения с конца IV в. стала управляться наместником(марзбаном) из числа армянской знати, которую, однако, сталивынуждать принять зороастризм (хотя бы для виду); армянскихвоинов отправляли на долгие годы служить на восточных границахСасанидской державы. Армяне вместе с другими народами Закавказьяеще дважды восставали против персов — в 450— 451 гг. подруководством армянского полководца Вардана Мамиконяна и в 481—484 гг. под руководством Вагана Мамиконяна и при поддержкегрузинского царя Вахтанга I Волчьей Головы. Была сделана попыткавосстановить Армянское государство. Это не удалось; однако

204

оказалось возможным добиться официального признания христианствав Армении и назначения армянского нахарара-христианина (ВаганаМамиконяна) марзбаном Армении. При этом, однако, следует учестьчто еще в 451 г. армянская (так называемая монофизитская) церковьне приняла участия в созванном в Восточной Римской империиправославном «вселенском соборе» в г. Халкедоне и тем самымфактически расторгла связи с Римом и Византией; это, конечно,облегчило официальное признание Сасанидами монофизитскогохристианства в Армении. Отделение от византийской церкви былоподтверждено армянским церковным собором в Двине в 506 г. Этимзавершилось сложение общественных, политических, идеологическихи народных основ раннесредневековой Армении. Последующие войнымежду Византией и Ираном, часто протекавшие на армянскойтерритории, принципиально не изменили положения.

Что касается «Римской» Армении, то она с конца IV в. разделялаобщую судьбу с Восточной Римской империей (см. лекцию 21,«Расцвет древних обществ»). Феодализм наступил в Армении безварварских вторжений.

Атропатена и Алвания.

В течение последних двух столетий существования Парфянскойдержавы Атропатена составляла ее часть и полностью разделяла еесудьбы. Однако, как мы знаем, Парфия не была монолитной империейи делилась на отдельные уделы, или шахры, во многом автономные.Одним из них была и Атропатена (Атурпаткан). Во время тяжелого длястраны набега аланов в первой половине 70-х годов н. э. МидиейАтропатеной правил Пакор, брат парфянского царя Вологеса(Валарша) I. В междоусобице между последними парфянскимицарями, Вологесом V и Артабаном V (213— 223), Атурпаткан, по-видимому, поддерживал последнего, а затем на короткое времяприобрел призрачную независимость, но был завоеван сасанидскимцарем Шапуром I около 244 г. и с тех пор оставался в составеСасанидской державы. Самостоятельной роли при СасанидахАтурпаткан не играл.

Другое дело Алвания. Классовое общество здесь сложилось позже,чем в других частях Закавказья (видимо, ко II в. до н. э.), но зато вначале новой эры цивилизация сделала здесь очень большие успехи.Это было, по-видимому, связано с освоением стальных рабочихорудий в сельском хозяйстве, что позволило наконец наладитьширокую оросительную систему, используя воды Аракса и Куры.Географ Страбон говорит о совершенстве этой системы и обисключительном плодородии земли, приносившей хлеб, виноград ифрукты. Стало появляться много городов, правда пока ещесравнительно малозначительных, быстро/ развивалось ремесло.

Население Алвании в первые века новой эры было по-прежнемумногоязычным.

205

Как ни далеко расположено было Восточное Закавказье от Рима, онвсе же неоднократно вмешивался в его жизнь. Уже говорилось о войнеримлян с алванским царем Оройсом. Позже, в самом начале нашейэры, первый римский император. Август, упоминает в своей надписи осоюзных отношениях, бывших у него с царями Иверии, Алвании иАтропатовой Мидии. До конца I в. римские легионы по разнымпричинам — иногда, возможно, для охраны от нападений аланов черезДарьял, опасных и для римских владений,— отправлялись в Иверию ив Алванию, а в начале 90-х годов I в. побывали на берегу Каспийскогоморя. Затем в 116 г. император Траян, временно завоевав Армению,вмешался в дела Алвании и «дал алванам царя». После Траянаримлянам было уже не до Алвании.

Еще со времен скифских походов VII в. до н. э., когда группаираноязычных скифов, видимо, осела здесь, взяв в жены алванскихженщин, жители Алвании имели тесные сношения с кочевникамистепей по ту сторону Кавказа — сначала с родственными скифамсавроматами, от которых они, возможно, восприняли обычайсражаться в бою и женщинам (легендарные амазонки греческихсказаний, возможно, были савроматками); позже они поддерживалисвязи с их потомками — сарматами и аланами. Контакты эти, как мывидели, не всегда были мирными — выше уже говорилось о набегахаланов на Алванию в I и II вв. н. э.

Примерно с начала III в. в степях к северу от Кавказа начинают, по-видимому, появляться тюркские племена, оттеснявшиеиндоевропейских (ираноязычных) кочевников (саков — к югу СреднейАзии и в Иран, сармато-аланов — на запад и в горы, на Кавказ) .Правда, поскольку все наши известия об этих событиях восходят кболее позднему времени, нужно учесть тенденцию к модернизации усредневековых историков. Часто они обозначают современными имназваниями тюркских племен (гуннов, «бунтурков», хазар, печенегов)такие племена, которые не были, а иногда, по всем хронологическимданным, и не могли быть тюркскими; и наоборот, обозначают новыетюркские племена старинным названием скифов. Поэтомудействительную дату появления первых тюркских племен на границахАлвании определить трудно. Считается, что в 227 г. черезДербентский проход вдоль Каспийского моря впервые совершилинабег на Алванию и Атропатену передовые отряды тюркских племен(гунны и сабиры).

В середине IV в. царь Армении Аршак II, обороняясь от сасанидскихвойск, вторгся в Атропатену с римско-армянской армией, к которойприсоединились отряды «гуннских» и алапских кочевников; весьмавероятно, что и они двигались через Дербент, т. е. прошли черезАлванию.

Но все эти войны, нападения и набеги были обычными бедствиями,выпадавшими на долю всех народов древности, и не могли сколько-нибудь серьезно замедлить быстрый прогресс алванского общества.

206

Развитие это было своеобразным. С одной стороны,первобытнообщинный социально-экономический строй был здесь нетак уж далеко позади, и обществу надо было решать задачи, обычностоящие еще перед развивающейся рабовладельческой формацией; сдругой стороны, алваны имели возможность непосредственновоспринимать все достижения рабовладельческого мира затысячелетия его существования и нисколько не были склонныотказаться от экономических выгод складывавшегося у их южныхсоседей строя.

Типичной в этом отношении является позиция Урнайра,царствовавшего в Алвании в 70-х годах IV в. н. э. Это было времянаивысшего могущества алванского государства. В войне Шапура II сАрменией, поддержанной Римом, Урнайр активно участвовал настороне Сасанидов. Армянский историк Фавст Бузанд вкладывает в егоуста следующую речь, обращенную к алванским воинам:

«Когда мы заберем в плен греческие (т. е. римские) войска, томногих из них надо оставить в живых, мы их свяжем и отведем вАлванию и заставим их работать как гончаров, каменотесов икладчиков для наших городов, дворцов и других нужд». Программавполне достойная эллинистического монарха: основывать городапутем переселения туда захваченных чужестранныхремесленников(Однако видно, что вокруг царила уже неэллинистическая, а предфеодальная атмосфера: Урнайр представляетсебе переселение будущих жителей своих городов гораздо болеенасильственным, чем это было возможно, скажем, при Селевкидах.). Итот же Урнайр, следуя примеру армянского царя Тирадата III вприспособлении к потребности создания идеологиифеодализирующегося государства, а также не желая попадать вслишком сильную зависимость от своего зороастрийского «союзника»— Ирана, принимает из Армении христианство в качествеофициальной государственной церкви, проводя все те же меры похристианизации страны, какие предпринимал Тиридат III.

Подобно тому как в Армении языком письменности много веков былне армянский, а арамейско-иранский или греческий, а с введениемхристианства богослужение долгое время велось по-сирийски, так и вАлвании первое время языком письменности и богослужения мог,конечно, быть только армянский: вспомним, что в Алвании (как имного позже в родственном Дагестане) еще не было не толькособственной системы письма, но даже и общего языка-койнэ, ахристианство сюда было введено из Армении.

В этой связи необходимо остановиться на вопросе ораспространении армянского языка в части Алвании(ВосточноеЗакавказье распадалось на множество отдельных областей с сильноразличавшимися, хотя и родственными языками. Собственно Алваниейпервоначально называлась, по-видимому, средняя часть долины р.Куры к северу от нее. Позже к Алвании были присоединены и

207

некоторые области Армении к югу от Куры — Утик, часть Пайтакаранаи Арцаха (приблизительно соответствует совр. Нагорному Карабаху).Сейчас неизвестно, где именно в древности проходили языковыеграницы, поскольку эта проблема, очевидно, не занимала древнихжителей Закавказья. Для них важнее была общинная,государственная, а к концу древности религиозная принадлежность.Поэтому в районах, расположенных на стыках ареалов различныхязыков Закавказья, в средние века и языковые границы частоначинали совпадать с конфессиональными.). Нередко считают, чтоармянские цари, то и дело расширяя свои границы и периодическивладея некоторыми областями Алвании, насильственноарменизировали местное население. Это мнение совершенноошибочно. Ни одно древнее государство не пыталось насильственнонасаждать свой язык среди иноязычного населения. Конечно,чужеземным начальникам надо было как-то объясняться с населением(из практики Ахеменидской державы, а также римлян в ЗападнойГрузии известно, что они пользовались услугами устныхпереводчиков), но ничто не мешало жителям говорить на родномязыке у себя дома.

В отличие от древнего государства церковь поздней древности исредневековья воздействовала на жителей через богослужение, черезпроповедь и через учреждаемые ею школы. Это могло иметь известноевлияние в смысле распространения в Алвании армянского языка—впрослойке образованных людей. Но тем не менее даже через церковьневозможно было заставить переменить язык. Это показываетмножество примеров, и в частности пример как Армении, так иАлвании. В обеих странах введение христианства потребовало в концеконцов введения письменности на родном языке, чтобы на него можнобыло перевести священные и богослужебные христианские книги ивести на нем проповеди. Такая письменность — алфавит сиспользованием армянского и грузинского опыта — и была созданаалванами в начале V в.

Вопрос о смене языка в условиях древности упирается в иныеобстоятельства — в проблему народного взаимопонимания, котороетребовало создание койнэ. Известно, что созданию койнэпредшествует промежуточная стадия — лингва франка. В условияхдогматических религий язык церкви, хотя и не может непосредственностать разговорным койнэ, может стать лингва франка. Вследствиекрайнего многоязычия Алвании процесс создания лингва франка шелздесь одновременно разными путями. Прикаспийские районы, гдебыло сильно влияние атропатенского зороастризма, приняли для этогосреднемидийский язык, ставший впоследствии народным языком внекоторых районах (в виде талышского и родственных, ныневымерших диалектов); для областей, примыкавших издавна (покрайней мере с начала нашей эры) к армянским по языку областям,где уже и ранее было сильно армянское христианское влияние,естественно, лингва франка был армянский. Иначе дело обстояло вместностях, более отдаленных как от христианского, так и от

208

зороастрийского-влияния и где, несмотря на официальное принятиехристианства Урнайром, оно, вероятно, внедрялось медленнее. Здесь-то, очевидно, и была создана местная письменность для местногоязыка(Пока эта письменность еще не дешифрована — слишком малосохранилось надписей. Однако известно, что число согласных в нейсоответствовало нуждам языка восточнокавказского (дагестанского)типа.), намеченного в государственном порядке в качествецерковного,— вероятно, это был язык алванской столицы Кабалаки(язык этот обычно называется собственно алванским или арранским;Арран — это просто иное произношение названия Алван, илиАлвания). Однако процесс сложения алванского койнэ не смогзавершиться по политическим причинам. Произошло завоеваниеАлвании сасанидским Ираном, которое окончательно завершилось, по-видимому, к концу IV в. Примерно на это же время — 395—396 гг.—приходится очередное нашествие в Алванию «гуннов» и хазарскихтюрков. Христианство из господствующей религии уже черезнесколько десятилетий превратилось в Алвании в религию едва лишьтерпимую, если не прямо гонимую. Вспомним, что IV и начало V в.было временем особого преследования инаковерующих Сасанидами.Сасаниды разрушали христианские церкви, насильственно насаждаязороастризм. Литературный алванский язык и тем более алванскийобщенародный язык койнэ так и не создались. Напротив,распространялся не только среднемидийский, но (за счет сасанидскихпереселенцев с юга) и среднеперсидский язык (остатком этихпереселенцев является народность татов). Но ни один из этих языковтак и не стал в Алвании общенародным; им уже в средние века сталтюркский азербайджанский.

Сасаниды построили в V—VI вв. у Дербента стену, а потом даже рядстен, которые должны были закрывать проход на юг длякочевнических набегов. Постройка этих укреплений стоила алванамогромных тягот и материальных и человеческих потерь. Стеныбдительно стерегли сасанидские войска. И тем не менее через них тои дело прорывались отряды кочевников.

В течение первой половины V в. в Алвании сохранялся свой царь,подчиненный Сасанидам. Но после того как в 451 г. алваны принялиучастие в общем антисасанидском восстании народов Закавказья, атакже после самостоятельного восстания алванского царя Ваче в 457г. Сасаниды ликвидировали алванское царство и передали властьсвоему наместнику-марзбану со столицей в г. Барда. Однако в 481 г.началось новое восстание алванов, осложненное, а может быть, иподдержанное повторным тюркским вторжением, которое не моглизадержать дербентские укрепления. Часть тюрков-сабиров, по-видимому, на этот раз осела в Алвании. Алванскому царю Вачагану IIIв этой сумятице удалось восстановить христианское Алванскоецарство. При этом царь опирался на христианское духовенство икрупных феодалов. Тогда-то, видимо, начинается краткий периодболее широкого применения алванской письменности. К сожалению,подлинных памятников алванской литературы до нас не

209

дошло(Известен историк Алвании Моисей Каланкатуйский (VII в.),сочинение которого дошло на армянском языке. Это не удивительно,если учесть обстоятельства принятия алванами христианства в егомонофизитской форме, о которой говорилось выше, но не исключаетвероятности того, что существовали и иные местные авторы, писавшиепо-алвански. После того как самостоятельная алванскаямонофизитская церковь прекратила существование, часть алванскихрукописей, очевидно, была перевезена в резиденцию армянскогомоиофизитского католикоса, и некоторые из них, должно быть,сохранялись в Армении довольно долго: еще в XV—XVI вв., очевидно,именно на основании таких рукописей армянские писцы сумелидовольно правильно воспроизвести состав алванского алфавита.Однако в тяжелых условиях турецких и персидских завоеванийармяне потеряли множество своих собственных рукописей, и у них небыло причин стараться спасти рукописи, написанные на давновымершем и никому уже не понятном языке. Поэтому до нашеговремени эта часть алванских рукописей не дошла, точно так же как ирукописи, остававшиеся в самой Алвании. Последние, видимо,разделили судьбу обширной литературы сасанидского Ирана,уничтоженной мусульманскими фанатиками в период завоеванияИрана и Закавказья.).

Вторжения тюрков продолжались и в VI в., особенно в 552— 558 гг.когда большие толпы хазар, теснимые с Волги в результатезначительных перемещений кочевых масс, происходивших в это времяв степях Евразии, вторглись в Алванию и в Атропатену и здесь были вряде мест расселены сасанидским царем Хосровом I Аноширваном. ВVII в. Алвания, по-видимому, была подчинена Хазарскому царству.

Грузия.

История Грузии, как и история Атропатены и Алвании первых вековнашей эры, источниками освещена плохо. Для Армении мы имеемповествование Моисея Хоренского, который, однако, пытаясь в V в.создать целостную историю своего государства, пользовалсяразличными противоречивыми письменными и устными (эпическими)традициями, что привело его к ошибкам в хронологической концепциии к ряду произвольных исторических реконструкций. Поэтому егобогатейший материал можно использовать, лишь подвергая еготщательному источниковедческому анализу. Но в Армении были идругие историки, труды которых, правда посвященные более частнымвопросам и более кратким отрезкам времени, в какой-то мерепродолжали замечательные традиции античной историографии; крометого, армянская история документирована известиями римских ивизантийских историков и подлинными надписями с территории каксамой Армении, так и Ирана; в Алвании, видимо, тоже короткое времябыли свои древние историки. Но из Иверии дошло лишь считанноеколичество надписей I—II вв. (арамейско-ирапских и греческих) и несохранилось ни одного древнего подлинно исторического сочинения.

210

Наиболее ранняя история Грузии содержится в книге «ОбращениеГрузии» (в христианство; по-грузински «Мокцевай Картлисай»),восходящей в своей основе, видимо, к VII—IX вв.; свод летописей«Житие Грузии» («Картлис цховреба») даже в своих самых древнихчастях не старше XI в. Все, что там сообщается, записано частью поустным преданиям почти через тысячу лет после событий, о которыхидет речь, частью по житиям святых или под влиянием древнейшихразделов «Истории Армении» Моисея Хоренского, которые и сами посебе весьма мало достоверны. Что же касается античных и иранскихизвестий, то и они ввиду большей отдаленности Грузии значительномалочисленное аналогичных известий по истории Армении.

В рассматриваемый период Грузия по-прежнему не составлялаединого государства. Центральную роль, как и в предшествующеевремя, играло Иверийское царство (Картли). Вскоре после походовПомпея Иверии удалось наладить добрые отношения с Римом.Поскольку кочевники не могли существовать одними набегами иповседневно нуждались в металлической посуде, муке, в некоторыхпредметах роскоши и т. п., постольку оказалось возможнымустановить известное согласие между аланскими племенами,охранявшими Дарьял (и тем самым Иверию) от вторжения племенболее северных, и иверами, снабжавшими аланов всем необходимым.В середине I в. аланы не без ведома иверийских царей совершалинабеги на Армению, Атропатену и Малую Азию; сармато-аланскийэтнический элемент был весьма ощутим и среди иверской знати.

Однако в течение I в., в том числе после того аланского набега в70-х годах, который серьезно затронул как римские, так и парфянскиевладения и оказался весьма опасным для целости самой Иверии, онавынуждена была прибегать к помощи римских гарнизонов дляобеспечения своей безопасности — сначала более против Армении, стех пор как там утвердилась аршакидская (парфянская) династия,стремившаяся к расширению своих северных пределов, а затем ипротив аланов. О постройке римлянами укреплений для иверийскогоцаря Митридата II (против аланской угрозы?) сохранилась греческаянадпись напротив Мцхеты, датированная 75 г. Тот римский легион,отряд которого достиг берегов Каспия около 90 г. (вероятно, во времявойны с Алванией), надо полагать, был расквартирован в Иверии.Иверийский царь оставался союзником Рима еще и при императореТраяне (начало II в.).

Наиболее значительной фигурой в истории Иверии II в. был царьФарасман II Доблестный. При нем владения царства включиливосточную Колхиду и на западе достигли Черного моря. Тот жеФарасман II организовал второе большое вторжение аланов наримские владения в Малой Азии, на Армению, Алванию иподчиненную Парфии Атропатену. Отношения Иверии с Римом сначалабыли напряженными, но позже, при императоре Антонине Пие, по-видимому, в 140 г. н. э., Фарасман посетил Рим. Соответственноиспортились его отношения с Парфией. Предание утверждает, что он в

211

союзе с «греками» (т. е. Римом) и армянами победоносно воевал с«персами» (т. е. Парфией), но был отравлен поваром, подкупленнымврагами.

О дальнейшее истории древней Иверии мы знаем мало. Судя понадписям «царя царей» Шапура I, ему удалось подчинить своейгегемонии иверийского царя Амазаспа, однако более вероятно, чтоотношения Персии с Иверией были лишь союзные. По Нисибинскомумиру 298 г. между Римом и Парфией Риму было предоставлено правожаловать иверийским правителям знаки царского достоинства — надодумать, чисто номинально. В дальнейшем, по мере подчиненияАлвании сасанидскому Ирану, персидская опасность для Грузииувеличилась; может быть, отчасти с этим связано принятие Ивериейпри царе Мириане III христианства (традиционная дата — 337 г.), какэто сделала и Восточная Римская империя. Главной деятельницейхристианизации Иверии традиция называет св. Нину, первоначальноспутницу армянских проповедниц Рипсимэ и Гайанэ, скрывавшую своепроисхождение и называвшую себя пленницей-чужестранкой. По-видимому, и в Иверии, как и в других странах Средиземноморья иБлижнего Востока, христианство пользовалось популярностью внародных низах и именно поэтому было удобным идеологическиморудием для их примирения с тяжелой действительностью процессафеодализации.

Общность христианской веры сплотила в IV в. Армению, Иверию иАлванию в борьбе с зороастрийским Ираном, и все три народанеоднократно выступали совместно: так было в 360 г. при иверийскомцаре Мерибане, союзнике Восточной Римской империи и Аршака II,царя Армении, так было в 371 г. при иверийском царе Саурмаге, в 451г., когда иверы поддержали восстание, возглавляемое армянскимполководцем Варданом Мамиконяном, и еще в 481—484 гг., когдавосстание всех народов Закавказья против персов поднял иверийскийцарь Вахтанг I Волчья Голова. В отличие от армянской грузинскаяцерковь не порывала с Византией, оставаясь православной и после451 г. Эта разница в вере, в догматическом смысленичтожная(Православие учит, что Христос — бог сын, «единосущный»богу отцу, имеет два естества: божеское и человеческое; армянскаяже церковь, считая, что оба естества в нем слиты воедино,утверждала, что православная формулировка есть уступка сектенесториан, предполагавшей в Христе две «сущности» и, что былогораздо важнее, официально признанной Сасанидами.), ночрезвычайно важная в организационном отношении, имела вдальнейшем печальные последствия, так как постепенно вела котчуждению между народами Закавказья эпохи средневековья.

Сасаниды держали в Иверии своего резидента — питиахша ивсячески стремились насадить в стране зороастризм, однакобезуспешно. В 523 г. они упразднили власть иверийского царя иподчинили Иверию своему марзбану, который правил ею, по-

212

видимому, примерно до 570—580 гг., а затем снова с 605 г. допадения Сасанидской державы.

Хотя существуют гипотезы, возводящие изобретение собственнойгрузинской письменности к глубочайшей древности, однакодревнейшие надписи грузинским письмом относятся к V в. Согласноармянскому преданию, это фонетически очень совершенноеалфавитное письмо, учитывающее арамейскую и греческуюписьменную традицию, было введено грузином Джалаем. Местноегрузинское предание относит, правда, изобретение письменности ковремени иверийского царя Фарнабаза, первого царя Иверии (III в. дон. э.). Это представляется маловероятным. Трудно предположить,чтобы в Грузии потребность в своей письменности ощущаласьнастолько сильнее, чем в соседних обществах Закавказья, что письмобыло здесь изобретено на пятьсот лет ранее, чем в Армении иАлвании. Никаких следов местной письменности в Грузии стольраннего времени нет. Напротив, нам известно, что еще в I в. н. э.здесь, как и в Армении, пользовались греческим письмом (и языком),и арамейским письмом вместе с арамейским или парфянскимписьменным языком. Не случайно также, что литература на родномязыке, как и в Армении, возникла в Грузии к V—VI вв.— правда,первоначально это были только жития святых.

Надо отметить также, что в Грузии древнего периода, если братьстрану в целом, не сложилось ни койнэ, ни даже лингва франка — то идругое существовало только в Картли (Иверии); длязападногрузинских племен достоверно лишь то, что они сталипользоваться древнегрузинским (картвельским) письменным языкомсо времен развитого средневековья; в древности Западная Грузиябыла почти столь же многоязычна, как и Алвания (по словам одного изантичных авторов, римляне в г. Фасисе пользовались услугами болеечем сотни переводчиков — конечно, не для того, чтобы разговариватьтолько с жителями этого городка).

О Западной Грузии мы в последний раз упоминали, когда Колхидавходила в Понтийское царство Митридата VI Евпатора. После егопоражения и бегства в 66 г. до н. э. царство было поделено междуразличными подчиненными Риму династами; Колхида досталасьнекоему Аристарху; позже она сделалась полем битвы междуФарнаком, сыном (и виновником смерти) Митридата VI Понтийского, ипозднеэллинистическим, зависевшим от Рима Пергамским царством,затем опять принадлежала восстановленному, но также зависевшемуот Рима Понтийскому царству. Но когда в 63 г. н. э. император Неронпревратил Понт из зависимого царства в провинцию, римляне, по-видимому, не сумели удержать за собой Колхиду, кроме приморскихэллинизованных городов. В это время в прибрежные области с гор (нетолько с гор Западного Кавказа, но и с Понтийских) начинаютспускаться племенные группы: на севере — абхазо-адыгские, на юге— чанские (западно-грузинские). Последние были известны грекам и

213

римлянам на Черноморском побережье под разными местнымиплеменными названиями, а позже под общим названием лазов.

По-видимому, в 30-е годы II в. через Сурамский перевал вЗападную Грузию и вплоть до Черноморского побережья (между совр.Требзоном и Батуми) прошли войска иверийского царя Фарасмана II,который, однако, владел этими землями недолго, потому что уже всередине II в. впервые в античных источниках упоминается царьЛазики, которого «поставил» (или утвердил) римский императорАнтонин Пий. В первой половине III в. жителям Колхиды пришлосьвместе с римским гарнизоном отражать набеги готов, которымантиримские группировки Боспорского царства предоставляликорабли; готам удалось разрушить Трапезунт и Питиунт (Требзон иПицунду). По-видимому, после этого Лазика была предоставленасамой себе, но еще и в IV в. она платила римлянам дань, хотя и невходила в состав империи. Лишь к концу IV в. Лазика временнонастолько усилилась, что подчинила себе даже горную Сванетию,которой она владела до середины V в. Начиная с IV в. Лазикаприобретает для Восточной Римской империи особое значение: на нееложится оборона кавказских перевалов ( очевидно, Мамисонского иКлухорского) от гуннов и других племен, сдвинутых со своих местВеликим переселением народов. Надо полагать, что к этому времени всостав Лазики должна была входить вся страна мегрелов — Эгриси(грузинские источники так называют и само царство Лазики), хотяранее эта часть Западной Грузии, может быть, подчинялась Иверии.По византийско-персидскому миру 562 г. большая часть Лазикиперешла к Византии.

Сведения об общественном строе как Восточной, так и ЗападнойГрузии в первые века нашей эры у нас чрезвычайно скудны. Онипочти целиком происходят из грузинских средневековых памятников,несомненно по-своему переосмыслявших древние порядки, о которыхсоставители знали лишь по преданию. Что же касается греко-римскихи даже армянских источников, то сообщенные ими сведения весьманедостаточны.

Первоначальное древнее восточногрузинское общество делилось,как обычно для древнего Ближнего Востока, на два сектора; кпервому принадлежали свободные общинники-воины — эри, ковторому — царские люди — глехи. По-видимому, еще до созданияпервых грузинских царств страна состояла из замкнутыхсамоуправляющихся долин, которые назывались сопели исоответствовали «номовым общинам» раннего периода древности;позже сопели начинают означать «сельскую общину» наряду собычным названием деревни — дага. Общинники различалисьсельские (мдагури) и городские (мквидри), сельскую общину,возглавлявшуюся старейшинами, составляли большесемейные «дома»(сахли). Даже царский род имел своего «главу дома», которым обычно(но по-видимому, не обязательно) был сам царь. Позже, однако,«главами домов» стали делать царских ставленников. Словом,

214

структура общества была очень сходна с обществом всего БлижнегоВостока предыдущего тысячелетия. Ранее уже говорилось о большомзначении, которое имели в Грузии храмы и храмовые общины с ихземлями, пережиточно существовавшие у горных грузин-хевсуроввплоть до начала XX в.

Известны были грузинскому обществу поздней античности ичастные рабы — мона.

В процессе феодализации грузинского общества из свободныхобщинников — эри выделяются знатные —мтавари, эристави,соответствующие армянским нахарарам, а сам термин эри начинаетсоответствовать парфянскому и армянскому азат. Появляется и терминагараки(Другой термин, картаки, или кардаги, восходит кпарфянскому картак и в Парфии означал то же, что дастакерт.),обозначавший, как и в Армении, крупные частные земельныевладения, не входящие ни в общины, ни в царскую землю. На царскойземле тот же процесс феодализации привел к раздаче массивов землицарским должностным лицам (тадзраули— «дворцовые») в условноевладение за службу. В то же время и глехи на царской землеобразовывали такие же сельские общины, как эри — на свободной. Нознатным лицам, полководцам, а также крупному духовенству имонастырям раздавалась не только царская земля, но и право поборовс земли нецарской — с агараков и сопели.

Как видим, картина складывается та же, что в Армении, в Иране и,надо полагать, в Алвании. Тот же вывод напрашивается в связи сгородами Грузии в поздней древности. Известен ряд торгово-ремесленных городов как в Восточной, так и в Западной Грузии.Подобно многим городам поздней античности, они имели смешанноеэтнически население. Торговые пути через Иверию и Колхидусоединяли, по-видимому, главную восточно-западную магистраль,проходившую через Армению, с Боспорским царством, с населениемстепей к северу от Кавказа. Соответственно иному значению торговыхпутей, шедших через Грузию, иной характер носило здесь и денежноеобращение: в ходу были только либо римская и парфянская (илиперсидская) монета, либо местные имитации. Собственного чекана,отличного от имперских, в Грузии не было.

Дошедшие до нас грузинские исторические источники былисоставлены слишком поздно, чтобы дать представление о структуреантичных городов Грузии, однако кажется несомненным, что онипредставляли собой самоуправляющиеся общины граждан, возникшиечастично еще в VI—IV вв. до н. э. на базе наиболее крупных общинсельского типа с более развитым ремеслом. Позже внутри городовслагались особые, также самоуправляющиеся религиозно-этническиеподобщины, но полноправными гражданами, которые моглипретендовать на земельный надел, были, по-видимому, лишь членыпервоначальной коренной общины. Город имел приписанную к немуокружающую землю с подчиненными сельскими, а иногда городского

215

типа поселениями. Так, округа г. Каспи простиралась по крайней мерена 40 км, включая пещерный город Уплисцихе (видимо, царский).

Городская жизнь в Грузии началась позже, чем в других странахБлижнего Востока (характерно, например, что «торговец» называлсяпо-грузински парфянским термином вачари, а в Армении —арамейским термином танджар, восходящим еще к шумерскому дам-гар и аккадскому тамкарум). По-видимому, города здесь не достиглитого развития, как в классических странах Передней Азии, но затопродержались дольше, чем в других местах; неслучайно Иверияподдерживала армянского царя Аршака II в его конфликте снахарарами по поводу городских привилегий Аршакавана. Но к IV в.старые города Грузии частью были вытеснены «царскими городами»,частью сами превратились в царские. С III в. начинают возникатькрепости, позже становящиеся центрами городов феодальной эпохи.

Феодализм наступил в Грузии независимо от варварских вторжений:ни одно варварское племя не проникало сюда на длительное время.

Литература:Редакционная коллегия. Закавказье и сопредельные страны между Ираном и Римом.Христианизация Закавказья./История Древнего мира. Упадок древних обществ.-М.:Знание, 1983 - с.201-220

216

Лекция 11: Поздняя РимскаяИмперия (III-V вв.).

Кризис Римской рабовладельческой империи в III в.

В истории древнего Средиземноморья III век оказался переломным.Все это столетие заполнено борьбой двух тенденций — отмирающейрабовладельческой -и зарождающейся феодальной. Столкновениеэтих тенденций породило смерч, в который оказались втянутыми всесферы общественной жизни — экономика, социальные отношения,государственный строй, культура. На рубеже III и IV вв. феодальнаятенденция взяла верх, и развитие Римской державы вступило в стадиюразложения рабовладельческого строя и зарождения феодальныхотношений.

С III в. укрепляются крупные автаркические, т. е. самодостаточные,обеспечивающие себя всем необходимым поместья. Благодаря томучто в них кроме сельского хозяйства развивалось собственноеремесло, они были независимы от городского рынка. Отсюда — упадокгородского ремесла и торговли. Сокращаются товарно-денежныеотношения, ощущается острая нехватка денег. Государствопродолжает требовать с подданных налоги в денежной форме, но ихуплата становится затруднительной. Казна пытается восполнитьнедостачу по налогам выпуском неполноценной монеты, а это ещеболее подрывает экономику. Полноцепная монета исчезает изоборота, оседая в виде мертвых сокровищ в руках богачей.Обесценивание монеты способствует росту цен, особенно напродовольствие. Ужесточаются наказания за недоимки по налогам.Задолжавшие колоны бегут со своих наделов (как правило, изразоряющихся мелких имений городских землевладельцев в крупныеи экономически более устойчивые владения магнатов, независимые отгородов). Усиливается борьба крестьян, колонов и рабов противугнетателей, которая порой выливается в вооруженные восстания.Провинциальная знать предпринимала попытки отделиться от Рима.Происходила частая смена императоров, которых возводила исмещала армия. В III в. изменилось внешнеполитическое положениеРима: кончилось равновесие сил между ним и варварскойпериферией, характерное для предшествующего столетия, и началосьнаступление соседних племен на империю. На восточных рубежахРимской империи огромного напряжения сил требовало еепротивостояние другой мировой .империи — державе Сасанидов. В IIIв. отчетливо проявился упадок античной культуры; широкоераспространение получило христианство, отрицавшее все духовныеценности античного мира.

Основная причина кризиса Римской империи в III в. состояла в том,что ее производительные силы исчерпали возможности развитя врамках рабовладельческих производственных отношений. Во времена

217

поздней республики и ранней империи выяснилось, что наиболеерациональной формой рабовладельческого производства в сельскомхозяйстве была вилла средних размеров с несколькими десяткамирабов. В масштабах такого сравнительно небольшого хозяйства ещеудавалось обеспечить бдительный надзор за рабами и успешноосуществлять специализацию и кооперацию рабского'труда. Какпоказала практика, рамки виллы были пределом развития товарногосельского хозяйства, основанного на эксплуатации рабовклассического типа. Максимальные размеры частной ремесленноймастерской также ограничивались несколькими десятками рабов;более же распространенной была мастерская всего с несколькимирабами. Разбогатевший владелец не расширял свою мастерскую, аоткрывал новые подобные мастерские в других городах Италии или впровинциях. Для повышения производительности труда работниковособенно большое значение имела их узкая специализация. Встаринных, традиционных отраслях сельского хозяйства и ремесласосуществовал труд свободных и рабов; в новых отрасляхпроизводства преобладал рабский труд.

Для дальнейшего повышения производительности рабского трудатребовалось дальнейшее развитие специализации и кооперациипроизводства, усовершенствование орудий труда и повышениеквалификации все большей массы рабов. Но не заинтересованные всвоем труде рабы не' соответствовали возросшим производственнымзадачам. Да и господа боялись обучать своих рабов сложнымпрофессиям, развивать их способности и интеллект.

Характер производственных отношений обусловливается формамисобственности на средства производства; в Римской империи III в.преобладали две основные формы земельной собственности:муниципальная и экзимированная. Муниципальные землевладельцы,владевшие имениями на городской земле, издавна вели товарныехозяйства, основанные на эксплуатации главным образом рабов; этостановилось уже невыгодным, но перестраивать свои хозяйства внатуральные, самодостаточные, основанные на эксплуатации болеезаинтересованных работников — колонов, им не позволяли узкиерамки мелких и средних имений. К тому же городские землевладельцынесли большие расходы в связи с исполнением общественныхповинностей — литургий. Сюда относились затраты на строительство иремонт общественных зданий и сооружений (дорог, мостов,водопроводов, терм и др.), на устройство зрелищ, на раздачигородской бедноте и т. п. Литургии были неразрывно связаны с самойсущностью античного полиса как гражданской общины. Переходу кфеодальным отношениям на городских землях препятствовал иполитический строй самоуправляющегося города (муниципия),соответствовавший античным рабовладельческим отношениям,основанным на свободе граждан и на эксплуатации неграждан. Городаявлялись опорой рабовладельческого строя империи. Во временареспублики и ранней империи села превращались в муниципии, но сIII в. эта тенденция глохнет. Ее сменяет процесс возрождения

218

сельских общин — не только там, где они еще сохранялись, как,например, в придунайскйх провинциях и Северной Галлии, но и там,где их уже не было: на городских, императорских и сенаторскихземлях зависимое сельское население — колоны (разного родадержатели земельных наделов) и рабы с пекулием — создает своиобщины с целью взаимопомощи.

В более выгодном по сравнению с муниципальнымиземлевладельцами положении оказались в период кризиса III в.владельцы экзимированных земель. Будучи независимы от городов,они были свободны от литургий. В III в. многие сенаторы ужебезвыездно живут в своих владениях в провинциях, несмотря напопытки некоторых императоров вернуть их в столицу. Крупныеимения издавна базировались в значительной степени на трудеразного рода зависимых держателей земельных наделов, т. е. такихпроизводителей, которые были больше заинтересованы в своем труде,чем рабы. В III в. широко распространяется перевод сельских рабовна пекулий: их сажают на наделы, предоставляют возможность иметьсемью, отдельное жилище, мелкое хозяйство. Положение колонов ирабов с пекулием сближается. Владельцы экзимированных сальтусовмогли установить для своих держателей менее обременительныеплатежи и повинности, чем это могли позволить себе менеесостоятельные владельцы вилл. Поэтому колоны бегут из мелкихимений в крупные. Магнаты были заинтересованы в ослаблениигородов, которые оспаривали их политическую независимость. К типуэкзимированной, т. е. изъятой из ведения городов, земельнойсобственности относились и обширные императорские земли. Хотя всенаторских и императорских поместьях имелось много рабов, ноосновными работниками на земле были колоны; рабы жеиспользовались главным образом как ремесленники, слуги ипоместная администрация.

В соответствии с наличием двух основных форм земельнойсобственности — муниципальной и экзимированной — в III в.столкнулись две общественные группы, связанные с этими формамисобственности: городские (муниципальные) землевладельцы ивладельцы экзимированных сальтусов. Это было столкновение двухтенденций — рабовладельческой и феодальной.

В политической жизни эта борьба проявилась в противопоставлениидруг другу так называемых солдатских и сенатских императоров.Армия выражала в основном интересы муниципальных кругов, изкоторых в значительной степени она формировалась. Вышедшие вотставку ветераны получали земельные участки на территорияхгородов, причем некоторые из них становились довольносостоятельными владельцами рабовладельческих имений. Сенат жевыражал интересы магнатов — владельцев экзимированных земель.Императоры лавировали между боровшимися группировками; одниоказывали покровительство городам, другие — магнатам. Недовольнаягруппировка устраняла неугодного императора, и все повторялось

219

сначала. За неполное столетие (со 192 по 284 г.) на римском престолесменилось 32 императора, причем большая часть из них погибланасильственной смертью в результате дворцовых переворотов.

После убийства Коммода развернулась ожесточенная борьба заимператорскую власть между выдвиженцами дунайской, сирийской ибританской армий, сопровождавшаяся сражениями, в которых гиблидесятки тысяч легионеров. Победу одержал ставленник дунайскойармии Луций Септимий Север (193—211). Он казнил своихпротивников из сенатской среды и урезал права сената, запретив емуиздавать законы и выбирать магистратов. Септимий Северконфисковал земли многих магнатов Галлии и Испании, которыеподдерживали одного из его соперников. Часть конфискованныхземель он раздал ветеранам. Септимий Север увеличил армию,набирая в нее провинциалов, прежде всего из дунайских областей:открыл провинциалам доступ к высшим военным должностям;увеличил жалованье легионерам и раздавал им подарки, что вдальнейшем стало традицией; позволил им обзаводиться семьями ивести хозяйство, живя в поселках близ лагерей. Эти меры в отношенииармии способствовали укреплению муниципального землевладения. Вто же время он назначал в города кураторов, которые контролировалигородские финансы и взимали штрафы в пользу общеимперскойказны. В связи с нехваткой денег на содержание армии, чиновников идвора основатель-династии Северов прибегал к порче монеты, что приследующих императорах III в. превратилось в систему(Во второйполовине III в. серебряные монеты были лишь слегка посеребреннымимедными.). Умер Септимий Север в Британии во время похода противживших на территории современной Шотландии кельтских племенскоттов и пиктов, прорвавшихся через вал Адриана на земли римскойпровинции. Престол он завещал двум своим сыновьям, но, убив брата,власть захватил старший из них — Марк Аврелий Антонин, попрозвищу Каракалла (211—217).

В 212 г. эдиктом (указом) императора Каракаллы все свободноенаселение империи, проживавшее на землях городов, получило праворимского гражданства. Этот эдикт, первоначально, возможно,преследовавший цель унификации налогообложения, по-видимому,способствовал скорейшей концентрации земельной собственности, таккак римский гражданин не мог завещать землю перегрину(негражданину), теперь же такое ограничение для многих людейотпало. Эдикт Каракаллы содействовал быстрой романизациипровинциального населения. Можно полагать, что с ним связан тотфакт, что в III в. в состав провинциальной (а позже и столичной)знати вошло значительное количество сравнительно слабороманизованного населения, видимо раньше составлявшегородоплеменную знать, тогда как в первые два века н. э. верхушкаобщества западных провинций состояла из выведенных в колониииталиков и римлян, а также из наиболее романизованныхпредставителей местной знати, в общем составлявшей меньшинство посравнению с пришлыми колонистами.

220

Однако по эдикту 212 г. римского гражданства не получилимногочисленные племена, жившие вне городских территорий. Вчастности, в придунайских, прирейнских и североафриканскихобластях сельские жители, не приписанные к городам, и после 212 г.оставались Перегринами. Процесс повышения правового статусанекоторой части свободного населения столкнулся со встречнымпроцессом утверждения несвободы большинства населения империи,что век спустя привело к началу закрепощения больших группнаселения.

Последний представитель династии Северов — Александр Север(222—235) — ограничил расходы на армию, землю для поселенияветеранов отводил в отдаленных пограничных областях. В армиивозник заговор, и император был убит.

Престол занял ставленник армии Максимин (235—238), которыйпреследовал сенаторскую знать и старался снискать популярность усолдат, но в конце концов был ими убит. Далее следует непрерывноечередование императоров, выдвигаемых то армией, то сенатом.Внутри империи углубляется экономический кризис, на рейнской идунайской границах усиливаются нападения варваров, на востокепостоянно возникают тяжелые войны с державой Сасанидов —Ираном.

Критическое для Римской империи положение создалось в серединеIII в. Готы перешли Дунай и вторглись в Мёзию и Фракию. В борьбе сними погиб император Деций (249—251). С 251 г. в течение полуторадесятилетий восточные провинции империи были охвачены эпидемиейчумы.

В правление Валериана (253—260) и его сына и соправителяГаллиена (253—268) готы и другие, союзные с ними племенапродолжали опустошительные набеги на придунайские провинции.Племенные союзы франков и алеманнов совершали набеги из-заРейна на Галлию, доходя до Пиренеев. На востоке перешла внаступление держава Сасанидов — царь Шапур I вторгся вМесопотамию. Римляне потерпели сокрушительное поражение врешающем сражении у г. Эдессы в Северной Месопотамии, императорВалериан попал в плен. Борьба между Римом и Ираном заМесопотамию продолжалась и в дальнейшем — до концасуществования Римской империи; шла она с переменным успехом, нонеизменно сопровождалась разграблениями страны между Тигром иЕвфратом со стороны обеих великих держав.

Галлиен попытался выправить положение империи. Он оказывалподдержку городам, стремился ограничить произвол чиновников,прекратил преследования христиан, проводимые Децием иВалерианом, провел реформу конницы (разрозненные конные отряды,придававшиеся легионам, были сведены в особые крупные части),продиктованную тем обстоятельством, что конница была главной

221

ударной силой врагов империи — Ирана и варваров. Опорой Галлиенабыла армия, но сенат ненавидел его.

Земельные магнаты в провинциях поднимают мятежи и пытаютсяотделиться от империи. Галлия, Испания и Британия отпали от Рима,образовав самостоятельную Галльскую империю с центром в Трире. Еепервый император, Постум (258—268), взял в свои руки борьбу снаступавшими из-за Рейна германскими племенами, для чегоиспользовал наемников, набираемых среди германцев же.

Оборону против Ирана возглавил Оденат, правитель независимогогорода-оазиса Пальмиры, расположенного на востоке Сирии. В 262 г.он одержал крупную победу над персидскими войсками, вторгшимисяв Сирию и Малую Азию, после чего Галлиен признал его вождем иимператором Востока и передал ему римскую армию, находившуюсятам. Вскоре погибшего Одената сменила его вдова Зенобия,энергичная и честолюбивая женщина. Она захватила Сирию и Египет,порвала с Римом и заключила союз с Ираном. Итак, почтиодновременно Рим лишился ряда западных в восточных провинций.

В Галлии в 60-х годах III в. началось восстание багаудов(«борцов»), как называли себя восставшие крестьяне, колоны и рабы.Они нападали на богатые усадьбы и даже на города. Напуганный этимвосстанием, а также, возможно, и недовольством галльских городов,последний правитель Галльской империи, богатейший магнат Тетрик,в 273 г. перешел на сторону римского императора Аврелиана (270—275). Римские войска разбили армию Галльской империи. Галлия иИспания были возвращены под власть Рима. Однако восстаниебагаудов продолжалось. Они выбрали своих императоров, Элиана иАманда, создали армию, чеканили монету. Их центром была крепостьпри впадении Марны в Сену, близ Лютеции (ныне Париж).Подавленное при Диоклетиане в 80-х годах III в., движение багаудоввспыхивало и позже. Во второй половине III в. происходили такжевооруженные выступления крестьян и колонов в Северной Африке,где в связи с ростом крупного землевладения разрушались свободныесельские общины и усиливалась эксплуатация мелких держателейземельных наделов.

В 273 г. Аврелиан разрушил Пальмиру и вернул под власть Римавосточные провинции. Правительница Пальмиры Зенобия была вцепях проведена по Риму в триумфальном шествии Аврелиана.

Но полного восстановления империи не произошло: под натисскомварварских племен Аврелиан вынужден был отвести легионы и частьколонистов из Дании на правый берег Дуная. Дакию захватили готы,сарматы и маркоманны. Для защиты от варваров, нападения которыхстали реальной угрозой и для Италии (в 271 г. Аврелиану пришлосьотражать набег алеманнов, вторгшихся в Северную Италию), Рим былобнесен новой крепостной стеной.

222

Разорение муниципальных кругов привело к тому, что многогородских земель оказалось пустующими. Аврелиан возложил наоставшихся в городах землевладельцев ответственность за сборналогов с пустующих земель. Если же они не могли обеспечитьобработку этих земель и поступление налогов с них, предписывалосьприсоединять заброшенные земли к владениям соседних городов илимагнатов, которые могли бы их заселить и обеспечить сборгосударственных налогов. Таким образом, города теряли свои земли ислабели, а владения и политическое влияние магнатов расширялись.Аврелиан раздавал магнатам западных провинций пленных,обращаемых в колонов. Так намечался союз императорской власти сземельными магнатами, получивший дальнейшее развитие приДиоклетиане и Константине. Пока же сенат был недоволендеспотическими замашками Аврелиана, и один из заговоровзакончился убийством этого императора.

Борьба рабовладельческой и феодальной тенденций в III в.,проявившаяся в антагонизме двух основных группировокгосподствующего класса, в народных движениях и в наступленииварваров, была началом социальной революции, которая впоследующие века привела к полному крушению рабовладельческойформации во всем Средиземноморье.

Реформы Диоклетиана и Константина. Экономическоеразвитие Римской Империи в IV-V вв.

К концу III в. разные слои господствующего класса Римскойимперии, имеющие, как было показано выше, весьма существенныепротиворечия между собой, временно сплачиваются вокругимператорской власти, напуганные экономическим кризисом,народными движениями, вторжениями варваров. В такой обстановке квласти пришел Диоклетиан, иллириец по происхождению, выдвинутыйармией.

Диоклетиан (284—305) создал новую форму империи — доминат. Ееназвание происходит от латинского слова dominus — «господин», какприказал именовать себя Диоклетиан. Фактически . уже с начала III в.принципат сменился военной монархией, но формально считалось, чтоон сохраняется. Диоклетиан покончил с ним. Императорская властьобожествлялась и приобрела откровенно монархический характер.При дворе был введен пышный и сложный церемониал по примеруперсидского царского двора. Это до некоторой степени ограждалоимператоров от покушений, столь частых в III в. Все гражданеимперии считались подданными императора.

Диоклетиан и его преемник Константин субъективно, по-видимому,стремились к восстановлению прежней (т.е. рабовладельческой)Римской империи, но, как будет показано далее, объективно ихреформы, хотя и способствовали преодолению кризиса III в., означали

223

приспособление к изменившимся историческим условиям и признаниетого обстоятельства, что империя вступила на рубеже III и IV вв. напуть феодализации.

При Диоклетиане было подавлено движение багаудов в Галлии;возвращена под власть Рима Британия; отражены нападениягерманцев, вторгавшихся в Галлию; пленных варваров селили вкачестве колонов на императорских землях и в имениях магнатов.

Поскольку события III в. показали, что одному правителюневозможно охватить своим надзором всю империю в условияхвнутреннего и внешнеполитического кризиса, была созданатетрархия, т. е. четверовластие. Диоклетиан разделил Римскуюимперию для удобства управления на две части — западную ивосточную. Себе он взял восточную половину и сделал своейрезиденцией г. Никомедию на северо-западном побережье МалойАзии, а своему соправителю Максимиану поручил управлять западнойполовиной империи с резиденцией в Медиолане (Милан) в СевернойИталии. Диоклетиан и Максимиан приняли титулы августов. Каждыйавгуст получил себе помощника-заместителя, который сталназываться цезарем. Цезарем Диоклетиана стал Галерий, ставкакоторого находилась на Дунае. Цезарем Максимиана стал КонстанцийХлор, ставка которого располагалась на среднем Рейне. Августыженили цезарей на своих дочерях и обязались через 20 лет возвестицезарей в сан августов и удалиться в частную жизнь. В спорныхвопросах решающее слово принадлежало Диоклетиану как старшемуавгусту. Предполагалось, что тетрархия обеспечит централизациювласти и в то же время оперативность управления.

Вся империя была разделена на 12 диоцезов, которые, в своюочередь, делились на провинции, причем образовалось около 100провинций. Размеры провинций уменьшились по сравнению спрежними, что ослабляло наместников, но в то же время увеличивалочисло чиновников; каждый наместник имел свой бюрократическийаппарат. Гражданская власть в провинциях была отделена от властивоенной. Границы военных округов не совпадали с границамипровинций. Военный и гражданский чиновники должны были следитьдруг за другом и обо всем доносить императору. Эти меры должныбыли предотвратить отпадение провинций, помешать наместникам ивоеначальникам захватывать власть на местах.

В конце III и первой половине IV в. была проведена военнаяреформа. Было увеличено общее количество войск, но одновременнопроведено уменьшение численности каждого отдельного легиона —теперь это соединение насчитывало около тысячи солдат. ДоДиоклетиана в войска набирались наемники-добровольцыпреимущественно из населения империи. Для комплектованиябольшой армии этого оказалось недостаточно. Диоклетиан обязалкрупных землевладельцев поставлять рекрутов из числа рабов,колонов и вольноотпущенников. Обязаны были служить в армии и

224

леты, пленные варвары, поселенные на римской территории — наимператорских и сенаторских землях. Наконец, на военную службупринимались целые отряды варваров, так называемых федератов.

Прежде легионы были расквартированы по провинциям и тесносвязаны с местным населением. Такие войска трудно былоперебрасывать к угрожаемому участку границы. При Константиневойска были разделены на две категории — пограничные иподвижные части. Пограничные постоянно находились наопределенных участках границы; подвижные располагались внутристраны и в любое время могли выступить в нужном направлении.Разукрупнением и рассредоточением легионов достигалась большаяоперативность военных сил, а также преследовалась цель ослабитьвласть полководцев и предотвратить захват ими престола.

В связи с упадком в империи товарно-денежных отношений армия, атакже чиновники были в значительной степени переведены нанатуральное довольствие.

Увеличение армии и бюрократического аппарата, содержаниепышного императорского двора и раздачи городскому люмпен-пролетариату (Люмпен-пролетариат—характерное явление (а впоздней Римской империи — уже только наследие) всех древнихрабовладельческих обществ, где был мал или отсутствовалгосударственный сектор экономики, поглощавший безземельных иобнищавших общинников (граждан).)требовали очень большихсредств. Они всегда выкачивались государством из трудящегосянаселения в виде налогов, пошлин и чрезвычайных поборов вденежной и натуральной форме. Для ранней империи было характерномногообразие налогов, причем большую роль играли косвенныеналоги, т. е. скрытые, включавшиеся в цену товаров,— государство жеизымало эти средства у купцов в виде торговых пошлин. Прямыеналоги, например поземельный, существовали и в ранней империи, ноих удельный вес в общей сумме государственных доходов былсравнительно невелик.

С упадком торговли, с обесцениванием денег косвенные налогитеряют свое значение. На первое место выдвигаются прямые налоги —поземельный и подушный. Была проведена перепись населенияимперии, и все, за исключением жителей города Рима и приписанной кнему округи, были обложены прямыми налогами: сельское население— поземельно-подушным (при обложении учитывалось количество икачество земли и число работников на ней); горожане, не имевшиеземельных владений,— подушным. В соответствии с хозяйственнымсостоянием империи взимание налогов было установлено в основном внатуральной форме. За поступление налогов с городов и городскихземель отвечали городские советы — курии. Это привело к тому, чтомуниципии превратились из организаций свободных граждан в органыэксплуатации их государством. Сельские общины попали в подобноеположение еще раньше. Близился конец древности с присущими ей

225

общинами свободных граждан. За поступление налогов с сельскогонаселения, проживавшего на экзимированных территориях, отвечализемельные магнаты, что вело к усилению зависимости от нихкрестьян, способствовало закрепощению колонов.

После 20 лет правления Диоклетиан отказался от власти и удалилсяна покой. Между его преемниками началась борьба за единоличнуювласть.

Константин (306—337), сын Констанция Хлора, истребил илипережил всех остальных претендентов на власть, уничтожилтетрархию и стал единоличным правителем Римской империи. Доминатоформился при нем в самом полном виде. Константин во многомпродолжал политику Диоклетиана, но в некоторых отношениях порвалсо своим предшественником. Особенно резко различалась ихрелигиозная политика: Диоклетиан жестоко боролся с христианством,а Константин признал его государственной религией(Впоследствиибыла пущена в ход легенда, будто бы перед одной из битвКонстантина с соперниками он видел во сне Христа со знаменем, накотором были изображены крест и надпись «сим победить».Конъюнктурный характер сделки с христианством виден из того, чтоКонстантин, хотя ему и случалось председательствовать на церковномсоборе, принял крещение лишь перед смертью. Однако он позволилсвоей матери Елене поехать в Иерусалим, чтобы отыскать там мнимыеостатки креста Иисуса.).

При Константине христианство фактически стало господствующейрелигией. В 325 г. церковный собор в малоазиатском городе Никеепроходил с участием императора. Были сформулированыобщеобязательные основы христианского вероучения. Языческиекульты с этого времени начинают вытесняться, хотя официально онибыли запрещены лишь в самом конце IV в. Господствующая церковьстала называться христианской, апостольской, католической(всеобщей) и православной (т. е. единственно правильной).

Получив официальное признание, христианская церковьпревращается из гонимой в сильную и богатую организацию. В ееруки стекаются дарения императоров и магнатов, дарения позавещаниям, платежи за церковные службы, доходы от эксплуатациирабов и колонов в церковных и монастырских хозяйствах. Церковьстановится крупным землевладельцем и рабовладельцем. Создаетсяцелая иерархия церковных должностей во главе с архиепископами иепископами. Епископы крупнейших городов — Рима, Александрии,Константинополя, Иерусалима и Антиохии — возвысились над прочимии приняли титул патриарха. Римский и александрийский патриархиназывались, кроме того, папами; потом этот титул удержался толькоза римским патриархом.

Высшее духовенство христианской церкви превратилось в союзникагосударственной власти и господствующего класса, прежде всего

226

земельных магнатов. В то же время социальная борьба часто сталапринимать форму ересей, т. е. религиозных течений, несогласных софициальной церковью.

Император Юлиан Отступник (361—363) попытался восстановитьязычество и порвал с христианством, за что и получил отхристианской церкви свое прозвище. Он приказал отнять у христианпереданные им раньше языческие храмы и вернуть их жрецам. Быливосстановлены жертвоприношения языческим богам, в которыхпринимал личное участие император. В жертву приносилось огромноеколичество животных, главным образом быков белой масти. Юлианначал конфискацию земли у христианских общин и передачу еегородам, чтобы поддержать разоряющееся сословие куриалов —социальную опору Римской рабовладельческой империи. Христианамбыло запрещено занимать командные должности в армии игосударственном управленческом аппарате, а также преподавать вшколах. Последняя мера вызвала осуждение даже со стороны такогопоклонника Юлиана, как историк Аммиан Марцеллин, который в целомодобрял попытку императора спасти гибнущую античную культуру.Юлиан был образованным человеком и талантливым писателем. Всвоих сочинениях он справедливо критиковал христианскоедуховенство за аморальное поведение, стяжательство и властолюбие.Он не просто решил снова ввести римскую общинную религию в еепрежнем виде, что было явно невозможно, но попытался наполнить еефилософским и этическим содержанием и противопоставитьхристианству в некоем обновленном виде. Попытка оказаласьискусственной и неудачной; и в целом политика Юлиана,направленная на восстановление античных городов с их языческойкультурой и на поворот вспять развития римского общества, не моглане кончиться провалом. Гибель Юлиана во время войны с Ираномположила конец реставрации язычества. Христианская церковьполностью восстановила свои позиции и продолжала укрепляться вдальнейшем. Христианство больше соответствовало историческимусловиям поздней Римской мировой империи, нежели любыеобщинные (полисные) религии.

Константин перенес столицу из Италии на Восток. Это было вызванотем, что в IV в. западная половина империи пришла в экономическийупадок; хозяйство же восточных провинций оставалось на болеевысоком уровне. Экономический центр империи переместился наВосток, поэтому Рим утратил значение и политического центра. Крометого, навсегда покидая Рим, Константин подчеркивал разрыв состарыми политическими традициями и окончательное утверждениедомината — деспотической власти императора. Новой столицейРимской империи с 330 г. стал древний греческий город Византии,расположенный на европейском берегу пролива Босфор междуЭгейским и Черным морями. Византии был переименован вКонстантинополь, т. е. город Константина (ныне Стамбул). Место длястолицы было выбрано удачно: город расположен на перекресткевоенных и торговых (морских и сухопутных) дорог, он имел выгодное

227

стратегическое положение, занимая возвышенность, обращеннуюодной стороной к бухте Золотой Рог. В новой столице велось большоестроительство. Среди прочих сооружений Константин строил здесь ихристианские церкви, и языческие храмы.

Уничтожив тетрархию, Константин сохранил, однако, для удобствауправления деление Римской империи на четыре части. Эти частистали называться префектурами; возглавлявшие их чиновники,префекты, подчинялись непосредственно императору.

В IV в. оформились сословия колонов, ремесленников, солдат,куриалов, причем проявилась тенденция к закрепощению ихзаконодательным путем для обеспечения сельского хозяйства иремесла рабочей силой, армии — солдатами, государства — налогами.

В 332 г. указом Константина были прикреплены к земле колоны: ихлишили права перехода из одного имения в другое. Беглых колоновпредписывалось заковывать в кандалы, обращать в рабство ивозвращать на прежние места. Позже законы о прикреплении колоновнеоднократно подтверждались, что свидетельствует ораспространенности бегства колонов. Эдикт императоров Аркадия иГонория (конец IV или начало V в.) называет колонов «рабами земли»и разрешает продавать их вместе с имениями.

Ремесленники, занятые в государственных мастерских, былиприкреплены к своему ремеслу; рескрипт Аркадия и Гонория от 398 г.предписывал даже клеймить этих работников, «чтобы было легче ихнайти, если они скроются». Самостоятельно хозяйствующиеремесленники, вынужденные в силу экономической необходимостиобъединяться по профессиям (сколько профессий в данном городе,столько и корпораций, или коллегий), были прикреплены к коллегиям:записавшись в число ремесленников какой-нибудь профессии,человек уже не мог без разрешения властей бросить свое ремесло.Коллегия в целом отвечала за сбор налогов со своих членов.

В IV в. Константин и его преемники издали ряд указов озакрепощении сословия куриалов — городских землевладельцев, изкоторых состояли городские советы — курии. Им запрещалосьпокидать город, и были ограничены их права на продажу имений.Принадлежность к сословию куриалов стала наследственной.Важнейшей государственной повинностью этого сословия былаответственность за сбор налогов с городского населения и с сельскихжителей, приписанных к городу. Почетная ранее принадлежность ксословию куриалов (в III в. оно называлось сословием декурионов)превратилась для большинства из них в тяжкое бремя.

Согласно рескрипту Константина от 326 г. сыновья ветерановдолжны были или стать куриалами или идти на военную службу.Значительная часть римской армии состояла из рекрутов, набираемых

228

из сельского населения (колонов и др.); рекрутам ставили клеймо наруку.

Рабы не исчезли, производительность их труда оставалась прежней,но выяснилось окончательно, что эксплуатация работников,хозяйствующих самостоятельно, экономичнее, а наличные средстванасилия уже вполне позволяли осуществлять такую эксплуатацию;поэтому рабы были низведены до вспомогательной роли впроизводстве. Это отнюдь не облегчало их положения. Напротив,именно со времени Константина законодательным путем ужесточаетсяобращение с рабами. Указ Константина от 319 г. освободил господинаот ответственности за убийство раба, если смерть последнегонаступила от бичевания розгами или плетьми или заключения воковы. Запрещалось лишь преднамеренно убивать рабов дубинкой,камнем, оружием, повешением, сбрасыванием с высоты, растерзаниемдикими зверями, огнем, отравлением. Приведенный в эдикте переченьзапрещенных способов убийства рабов красноречиво свидетельствуето фактически происходивших расправах с ними.

Разложение древнего общества в Римской империи IV—V вв.проявлялось в дальнейшем распаде полисной формы земельнойсобственности и в укреплении крупной частной земельнойсобственности, независимой от городов, в сокращении земельныхфондов городов, в ослаблении связи между гражданином и полисом.Упадок городов в поздней Римской империи был неразрывно связан сдалеко зашедшим процессом социально-экономического расслоениягородских землевладельцев. Верхушка куриалов захватываетгосподствующее положение в городе, обогащается за счет городскихдоходов, а всю ответственность за сбор государственных налоговвозлагает на массу рядовых куриалов — средних и мелкихземлевладельцев, хозяйства которых приходят в упадок. Куриалыразоряются и бегут из родных городов или стремятся перейти в другиесословия: стараются продать свои имения, поступить на военную илигражданскую государственную службу, становятся колонами магнатов,женятся на рабынях, отправляют своих сыновей учиться в другиегорода, чтобы они уже не возвращались в свой город. В IV—V вв.куриалы отвечали за сбор налогов уже не только своим имуществом,но и личностью. За недоимки их подвергают конфискации имущества(вследствие чего тает городской земельный фонд), заключению втюрьму и публичным позорным наказаниям, например бичеванию нагородской площади с напяленным на голову шутовским колпаком.Учащаются выступления городского плебса против тяжелых налогов,происходят голодные бунты люмпен-пролетариата. Приходит в упадокгородское благоустройство. Сокращается городское население.Однако все эти явления были выражены неравномерно в разныхгородах империи. В восточных провинциях упадок городов былслабее, чем на Западе, потому что на Востоке было меньшераспространено классическое рабовладение, а следовательно, икризис рабства ощущался несколько слабее.

229

Мелкие города повсюду в империи переживали более сильныйупадок, нежели крупные, так как последние могли успешнеепротивостоять натиску магнатов. С упадком мелких городов в IV— Vвв. некоторые крупные города переживают даже временный подъем,связанный с концентрацией в них ремесла и торговли. Например, водном из крупнейших городов римского Востока — Антиохии наОронте, по свидетельству ритора Либания, в IV в. сосредоточиваласьоживленная торговля, велось обширное строительство; в то же времямногие мелкие города Сирии превращались в села и вместе со своимиземлями поглощались крупными экзимированными владениями. Какпоказал Г. Л. Курбатов, в IV—V вв. рост крупных городов в восточных(ранневизантийских) провинциях происходил не за счет общегоподъема торгово-ремесленной деятельности, а преимущественно засчет упадка множества мелких городов, которые попадали взависимость от крупных: именно в них сосредоточиваласьпровинциальная администрация и землевладельческая знать и сюдаприливало торгово-ремесленное население из городков маленьких. Встолицах провинций сооружают дворцы правителей, зданиягражданских и военных учреждений, государственные склады имастерские, отстраивают церковные центры, возводят военныеукрепления, а также ведется частное строительство — вырастаютбогатые особняки и дворцы городской знати.

Новые военно-административные и церковные центры создаются взначительной степени на месте старых общественных центровгородов; для их сооружения нередко разбирают общественныепостройки. Строительство в крупных городах ведется в большойстепени за счет бюджета мелких городов; из последних вывозятстроительные материалы, часто разрушая для этого городские здания.В больших городах размещаются постоянные гарнизоны, так как супадком полисной организации функция поддержания общественногопорядка все в большей степени возлагается на государство.

В связи с натурализацией экономики в поздней Римской империигосударство было вынуждено переходить к самообеспечениюремесленными изделиями, прежде всего с целью снабжения армии. Вкрупных городах в начале IV в. было основано много большихимператорских ремесленных мастерских, в которых трудилисьприкрепленные к ним работники, а также рабы.

В городском ремесле в III—-V вв., по-видимому, преобладал трудсвободных мелких производителей, объединенных в коллегии. Хотянекоторые ремесленники и держали по нескольку рабов, а также ещевстречались частные ремесленные мастерские, основанные нарабском труде, в целом происходило вытеснение рабов изпроизводства.

В римской Африке в период с конца III по начало V в. продолжалсяповсеместный рост городов. Однако в отличие от ранней империитеперь строительство и благоустройство, организация зрелищ и

230

поддержание образования в городах осуществлялись главным образомне за счет городской казны, а на средства частных лиц из средыбогатейших городских землевладельцев. В IV в. города продолжализдесь играть важную роль как очаги товарно-денежных отношений,где, в частности, заключались многие торговые сделки по сбытусельскохозяйственных продуктов, например хлеба и оливковогомасла, крупным поставщиком которых оставалась Северная Африка.Социально-экономической основой североафриканских городов и впериод поздней древности оставалось землевладение, а не торгово-ремесленное предпринимательство.

Ведущим типом землевладения в IV—V вв. стали крупные имения,изъятые из ведения городов и зависимые лишь от государства. Вимениях магнатов развивалась многоотраслевая экономика,существовали местные рынки, постоянные лавки, сооружались храмы,бани. Все это способствовало тому, что они становились центрамипритяжения для окрестного сельского населения. Вблизи усадьбымагната располагались поселения колонов, а сама усадьбаукреплялась, превращаясь в крепость, где сосредоточивалисьхозяйственные склады, администрация (видимо, обычно состоявшаяиз рабов), военная сила, тюрьма. Владельцы крупных сальтусовпредставляли перед государством население своих земель: собирали ипоставляли государству земельную подать — аннону и рекрутов.

В период поздней империи землевладение магнатов растет за счетскупки имений разоряющихся городских землевладельцев, скупки илизахвата земель из общественного фонда городов и свободныхсельских общин.

Крупное сенаторское землевладение было привилегированным —свободным от муниципальных повинностей, от изнурительныхотработочных повинностей (строительной, извозной, военныхпостоев), от чрезвычайных поборов. Это привлекало в поместьямагнатов держателей наделов из имений городских землевладельцев.Рабы и колоны муниципальных владельцев бегут в имения магнатовили отдаются под их покровительство.

В IV—V вв. распространился патроциний, или патронат («отцовскоепокровительство»). В законе 395 г. говорилось, что крестьяне спомощью патроната «сопротивляются государственным повинностям».Спасаясь от задолженности по податям и повинностям, от притеснениягосударственных чиновников, от военных погромов в ходе варварскихнашествий, под покровительство «сильных» людей — военачальников,сенаторов-магнатов — отдавались отдельные крестьяне,ремесленники, куриалы, целые села и даже города. Отдавшиеся подпокровительство уплачивали патрону лишь часть того, что ранее имприходилось отдавать государству или муниципальномуземлевладельцу. Переход свободных сельских общин под патронат невсегда был добровольным, порой магнаты принуждали их к этомусилой. Отдача свободных сельских общин под покровительство

231

могущественных частных лиц была особенно распространена ввосточных провинциях. Патронат приводил к постепенной утратекрестьянами земельной собственности и личной свободы, кпревращению их в колонов патрона.

В сельском хозяйстве в IV—V вв. продолжалось вытеснениерабского труда из производства и замена его трудом разного родазависимых держателей мелких наделов. Все более сближалосьположение зависимых земледельцев разных категорий — колонов,рабов на пекулии, поселенцев-варваров и др. При этом положениесвободных земледельцев ухудшалось: колоны не только былиприкреплены к земле, но и ограничены в распоряжении своейсобственностью — указом императоров Валентиниана и Валента 365 г.колонам запрещалось отчуждать что-либо из своего имущества безведома господина (владельца имения). Колоны фактически перестаютрассматриваться как свободные граждане государства, апревращаются в подданных тех магнатов, на земле которых онидержат наделы. В то же время рабы с пекулием ведут свои мелкиехозяйства на тех же условиях, что и колоны; живут в деревняхвперемешку с колонами; магнаты выставляют в качестве рекрутов какколонов, так и рабов.

Центры экономической жизни империи постепенно смещались изгородов и связанных с ними рабовладельческих вилл в крупныесальтусы, основанные на рабочей силе протофеодального типа. Росткрупного землевладения в сочетании с мелким производством иэксплуатацией зависимых мелких держателей, обязанныхнатуральными платежами и отработками, вел к натурализацииэкономики, к свертыванию товарно-денежных отношений. Об этомсвидетельствует, например, трактат италийского землевладельца IV в.Палладия. В отличие от италийских агрономов поздней республики иранней империи, придававших большое значение близости имения крынку, где можно было бы продать производимую продукцию и в тоже время закупить необходимые товары, Палладий настойчивосоветует владельцу имения обеспечить хозяйство ремесленникамиразных специальностей, чтобы можно было обойтись без городскогорынка. Сельскохозяйственных работников имения он называет rustici,как в эпоху империи обозначали колонов. Поместная администрация,судя по Палладию, состояла из рабов; вероятно, и занятые в именииремесленники и квалифицированные сельскохозяйственныеработники, например садовники, нередко являлись рабами. Основнойже рабочей силой, занятой земледелием в описанном Палладиемпоместье, были, очевидно, колоны, состоявшие из посаженных наземлю рабов, вольноотпущенников и свободных арендаторов.

Еще одним новым явлением IV—V вв. был рост церковногоземлевладения после признания христианства римским государством.Епископское и монастырское землевладение было самымпривилегированным: оно не облагалось никакими государственныминалогами, а население церковных земель подлежало лишь

232

юрисдикции церкви. Таким образом, церковное землевладение более,чем крупное светское (сенаторское), приближалось по своемухарактеру к феодальному землевладению. Будучи особопривилегированным землевладельцем, церковь могла создавать длясвоих колонов наиболее благоприятные условия держания земельныхнаделов. Правда, чтобы сохранять влияние на массы верующих,церковь должна была уделять часть своих доходов на раздачибедным. Таким образом, она взяла на себя частично обязанностимуниципальных властей по оказанию помощи бедноте. Церковнаяблаготворительность не ограничивалась сословными рамками. Тутследует отметить, что в период поздней древности сословныеразличия начали стираться и при городских раздачах: например, впраздники раздавались угощения детям бедняков как свободных, таки рабов. В IV—V вв. церкви нередко приходилось отстаивать своивладения от посягательств со стороны отдельных светских магнатов,поэтому для укрепления своих экономических позиций она нуждаласьв союзе с императорской властью.

В последние два века существования Римской империи в нейвозросла роль сельских общин — не только свободных сельскихобщин там, где они еще сохранились, например в дунайскихпровинциях и в Северной Галии, но и общин зависимых крестьян-колонов, сидевших на чужой земле — частновладельческой,императорской, городской. Процесс возрождения сельской общиныбыл связан с нуждой мелких земледельцев во взаимопомощи. По меретого как колоны становились основной категорией производителей всельском хозяйстве, сельская община становилась историческойнеобходимостью. Община этого периода была явлением уже новогокачества, поскольку объединяла не свободных граждан, а зависимых(по существу, уже феодально-зависимых) крестьян.

В поздней Римской империи сосуществовали два уклада:рабовладельческий, представленный в городах, и феодальный,представленный экзимированными сальтусами с колонами и сельскимиобщинами. Эти уклады взаимодействовали, причемрабовладельческий уклад позволял завести в сальтусах большой штатрабов-ремесленников и администраторов, что делало сальтусавтаркичным; в сальтусах возникали также и сельские общины. Когдаэтот уклад (сальтусы и общины) стал господствующим,преобладающей формой эксплуатации стала эксплуатациянепосредственных производителей, владеющих собственнымисредствами производства, характерная и для стадиально близкихстран Востока. Отсюда распространенный тезис об «ориентализации»империи, который надо понимать прежде всего в социально-экономическом смысле. В конце древности греко-римское(«античное») общество приобретает структуру, сходную со структуройдругих обществ на той же стадии развития.

Процесс экономической и политической децентрализации,предвосхищающей феодальную раздробленность, особенно резко был

233

выражен в западных провинциях, где частная земельнаясобственность была развита сильнее, чем в восточных провинциях сих более многочисленными и богатыми городами и крупнымимператорским землевладением. Это, по-видимому, способствовалозавоеванию западной половины Римской империи варварскимиплеменами в V в.

Литература:Неронова В.Д. Поздняя Римская Империя (III-V вв.)./История Древнего мира. Упадокдревних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.221-239

234

Лекция 12: Идеология позднейРимской Империи.

Философские учения Поздней Империи.

С конца II в. борьба между обреченным античным укладом ифеодализирующимся неантичным укладом составляла основу кризисаимперии. Решающее влияние оказала она и на судьбу римскойкультуры.

Крупным философом-стоиком был император Марк Аврелий, но наего произведении «К самому себе» лежит печать вырождениястоицизма. Марк Аврелий, как Сенека и Эпиктет, исходил из общностивсего существующего, проникнутого одной материей, душой, разумом,единым логосом, ставшим множественностью в существующихпредметах. Он подчеркивает разумность законов природы; все, чтопроисходит, происходит ко благу целого, в результате сцепленияпричин, образующего необходимость. Человек должен поступать так,как подсказывает ему его ум, его «гений», и не тревожиться, глядя надругих, которые поступают иначе. Для него достаточно исполнять свойдолг, не желать невозможного, не быть ни рабом, ни тираном.

В то же время идея необходимости и внутренней неизменности мирапри видимой его изменчивости переходит у Марка Аврелия в тягостноесознание тщетности какой бы то ни было деятельности. Есть толькоодна достойная задача: без гнева провести жизнь среди людей,творящих несправедливости, лжецов, столь отвратительных, что их струдом можно выносить. Отчужденность человека, его бессилие переднеобходимостью, по существу непознаваемой,— основное вфилософии Марка Аврелия. Его философия никакой ориентации дляжизни и деятельности дать не могла. И не случайно, что в дальнейшемсколько-нибудь крупных произведений, написанных стоиками, непоявлялось.

Вообще обстановка для философии, искавшей рациональногообоснования мировой гармонии и апеллировавшей к разуму,складывалась неблагоприятная. В связи с общим ухудшениемположения Римской империи усилился идеологический нажим сверху.Недоверие стали вызывать не только сомневающиеся в правомерностиапофеоза империи, но и мыслящие вообще. Императоры требовалинепрестанного восхваления того счастья, которое они принеслиподданным. Руководство по составлению речей, написанное однимритором III в., поучает: всякую обращенную к императору речьследует начинать с утверждения, что в его правление установился«золотой век». Любое несогласие с официальной позицией, в какойбы форме оно ни выступало, жестоко преследовалось.

235

Однако репрессии не могли предотвратить попыток найти ответ навопрос, откуда же идет зло, попыток, стимулировавшихся вопиющимпротиворечием между официальной идеологией и реальнойдействительностью. Проблему соотношения единства имножественности, целей и задач жизни стоицизм решить уже не мог.Поиски пошли теперь по другим путям.

Один из таких путей был представлен возрожденной врачомСекстом Эмпириком школой скептиков. Секст Эмпирик отрицал, чтокакие-то идеи о боге, добродетели и т. п. даны человеку от природы.Ссылка на природу, к которой прибегают «догматики» (т. е.философские школы, претендующие на знание истины), никак неможет быть неким изначальным критерием, служащим основойдальнейших рассуждений.

Особенно решительно Секст Эмпирик выступает противдогматической этики, обучающей людей искусству жить. Саморазнообразие этических систем показывает, что нет никакогокритерия для суждения о том, что такое добро и зло, счастье инесчастье. В этике все исходные понятия субъективны, а значит, онине существуют или не познаваемы ни для чувств, ни для интеллекта.Если отказаться от суждений о добродетели и пороке, о добре и зле,то, конечно, тоже будешь страдать от холода, голода, разочарований,но по крайней мере не будешь испытывать дополнительные страданияот мысли, что все это зло «по природе», и не будешь мучитьсяпопытками достичь того, что считаешь «по природе» благом.Руководствоваться же следует законами и обычаями того народа, тогогосударства, в котором живешь. Если все верят в богов и приносят имжертвы, делай то же, не размышляя о природе богов. Если стоишьперед выбором между честным и бесчестным, руководствуйсяобычаями предков. Одним словом, живи по нефилософскимжизненным установлениям, деятельно и спокойно. Скепсис СекстаЭмпирика — это призыв руководствоваться коллективной мудростьюсвоего народа, отказаться от индивидуализма, несовместимого сантичным самосознанием. Однако реальная обусловленность бытияграждан бытием общины по мере разложения античного полиса ужене. могла восстановиться. Кроме того, жизнь была слишком тяжелой,чтобы принять ее без попыток найти какой-нибудь ответ на возникшиевопросы.

Разочарование в философии рационализма, возрождениескептицизма отодвигали разум на второй план. Первое местоотводилось стоящему над разумом началу, рациональнонепознаваемому.

Наиболее характерными из подобных учений в конце IIIII в. былигерметизм и гностицизм. Первый получил свое название от имениотождествленного с египетским богом Тотом греческого бога Гермеса,носившего у герметистов эпитет «Трисмегист» («триждывеличайший»). Последователи герметизма считали бога высшим

236

благом, основой мирового порядка и движения космоса. Бог не ум и fieистина, он выше их, но ему обязаны существованием и ум и истина.Он же создал человека, единственное способное познать богасущество, некогда пребывавшее в духовном мире, но затемсоединившееся с материальной природой, вследствие чего человекстал двойствен: душа его бессмертна, тело смертно и подчиненогосподствующей в мире необходимости. Познавший бога ипреодолевший желания тела — причину смерти — станетбессмертным, причастным богу, не познавший же своей небеснойприроды умрет. Земля — дом зла; судьбой человека управляютдемоны, связанные с планетами, от которых люди получают своисвойства. После смерти души проходят сферы планет, постепенноочищаясь от телесных страстей и пороков, чтобы потом вселиться вновые тела. Душа, приобщившаяся к богу, уже на земле становитсявыше демонов и может повелевать ими.

Еще более отрицательно к материальному миру относилсягностицизм. Это было весьма неоднородное учение, включающееразличные школы (о нем речь еще пойдет ниже в связи с историейхристианизации Римской империи). Системы гностиков, с которымизнакомили только посвященных, обычно содержали повествование опроисхождении мира, устройстве космоса, перечень многочисленныхсил, заполнявших промежуток между верховным благим богом иземным миром, сил, составлявших строгую иерархию, имевшихопределенные, обычно труднопроизносимые имена. Знание этих имен,а также различных формул и символов давало власть над демонами.Себя, как обладающих «абсолютным знанием» (гносисом), гностикисчитали «избранными» и противопоставляли погрязшим в делах этогомира людям «плоти».

Характерным для умонастроений, обеспечивавших популярностьгерметизму, гностицизму и подобным направлениям, былораспространение идеи неизбежной гибели мира. Боги покинут людей,воцарятся нечестие и беззаконие, земля покроется трупами, моря иреки наполнятся кровью... Бог очистит состарившийся мирнаводнениями, чумой, войнами. Так описывается будущая судьба мирав одном из герметических трактатов. Правда, он заканчиваетсяпророчеством о возрождении благочестия и светлого начала, но ономенее ярко и детально, чем картина упадка и разрушения.

Во всех этих учениях основы античного мировоззрения оказалисьподорванными. Последняя попытка спасти черты этого мировоззрениябыла сделана философом Плотином в середине III в. Его системалегла в основу построений школы неоплатоников, она изложена вряде посвященных различным вопросам трактатов, объединенных втак называемые «Эннеады».

Для Плотина мир един, но вместе с тем состоит как бы из двухсущностей, миров не отделенных, а взаимосвязанных: духовного,сверхчувственного, и телесного, являющегося лишь выражением

237

первого. В телесном, вечно меняющемся, возникающем иразрушающемся космосе нет истинного бытия; оно присуще лишьнеизменному, истинному космосу. Его верховный принцип — некоеединое благо, простое, бескачественное, не постигаемое разумом,которое заключает в себе все сущее, беспрерывно творит мирисходящей из него силой, подобной исходящему от солнца свету.Наиболее близок к верховному благу ум, стоящий, однако, ниже его,так как ум, состоящий из мыслящего и мыслимого, уже не един, адвойствен. Следующую ступень занимает душа мира, котораяблагодаря присущей ей потенции, логосу, сообщает аморфнойматерии формы и качества, образующие все многообразие предметови существ. По мере удаления от верховного блага излучаемый им светтускнеет и совершенно гаснет в материи.

Материя сама по себе не зло, она лишь отсутствие блага, но, гасяисходящую от верховного блага силу, она становится источникомпороков и зла, свойственного телесному миру. Это зло не абсолютно,оно такая же неотъемлемая часть творимого по определенному планукосмоса, как темные и светлые краски на картине. Для Плотинадуховный мир не противостоит миру видимому, а проникает в него,присутствует в нем и в первую очередь в человеке. В самом себе, итолько в самом себе человек должен искать путь приобщения кверховному благу.

В отличие от гностиков Плотин не только не отрицал «гражданскиедобродетели», но считал их необходимой ступенью для овладениявысшими добродетелями, присущими истинному философу,способному, «поднявшись через тучи и грязь земного мира»,созерцать истинный свет. Плотин" с презрением говорит о тех, кторопщет на судьбу, не желая ее улучшить. Если государством правятзлые, замечает он, то в этом виноваты те, кто их терпит: незачемукорять богов в своих несчастьях, ведь боги помогают не тому воину,который молится, а тому, кто мужественно сражается.

Учение Плотина зиждется на нерассуждающем слиянии с тойвсепроникающей первоосновой, которая только и делает космосединым целым. Поставив над разумом нечто высшее, Плотинстремился преодолеть то отчуждение, которое бесплодная наукастоиков преодолеть не могла.

Но те коллективы, в первую очередь гражданские общины, вкоторых только и могло быть жизнеспособным мировоззрениеантичного человека, уже нельзя было спасти. Кроме того, системаПлотина была слишком абстрактна, чтобы широко распространиться. Вдальнейшем в неоплатонизме стали все больше преобладать элементымагии, демонологии, крайний пессимизм, пассивность — словом, всето, против чего, хотя и не вполне последовательно, боролся Плотин.

Ориентация на идеальный, противоположный земному мир, поискиобусловливаемого экстазом соединения с миром, взгляд на материю

238

как на источник зла сказались также на отношении к искусству. Еслистатуи императоров I—II вв. при некоторой идеализации все жеотличались портретным сходством, передавали образы живых людей,то императорские статуи позднего времени — это колоссальныефигуры с застывшими лицами, страшные в своем нечеловеческомвеличии. Они подобны тем панегирикам, которые стало принятопосвящать императорам: нагромождение вычурной лести, вымученноеблагоговение, маскирующие страх и, возможно, тайную ненависть. И впортретах частных лиц реализм постепенно сменяется идеализмом,эстетические теории Цицерона и Горация — теорией Плотина.Главным становится стремление создать некий обобщающий образ,передать некую внутреннюю идею, воплотить душу, для которой телолишь временная враждебная оболочка. Так, в храмах раскопанного всирийской пустыне города Дура-Европос в изображениях богов,жрецов, молящихся отброшено уже всякое подобие реализма.Застывшие, не связанные с движением тела складки одежды,схематичные фигуры, лишенные индивидуальности лица, на которыхкажутся живыми только глубоко посаженные пронзительные глазафанатиков.

Новые черты появляются и в образе положительного героя техвремен. В конце II — начале III в. ритор Филострат написал роман онекоем Аполлонии Тианском, философе-пифагорейце, жившем вовторой половине I в. н. э. Целью Филострата было изображениеидеального мудреца, примера для подражания, учителя, познавшеговысокие истины. Аполлонии в романе много странствует, в Индии иЭфиопии он знакомится с учениями тамошних мудрецов. Вернувшись вимперию, он ходит из города в город, поучая, как следует жить вмире, согласии и справедливости, чтить богов, и особенно Солнце —видимый образ творца и движущей силы космоса. Аполлониисовершает много чудесного: например, изгоняет демона чумы.Император Домициан заключает его в тюрьму, но Аполлонии чудеснымобразом спасается и помогает тем, кто боролся против этого тирана.Главное в образе Аполловия — боговдохновенная мудрость,проникновение в тайны мироздания, позволявшее ему подняться надземным.

Таков был конечный итог эволюции античного положительногогероя: от гражданина, без рассуждений жертвовавшего всем радивеличия своего города, через стоического философа, разумомпознавшего правящую миром необходимость, свободно выполняющегосвой долг на благо целого, до «боговдохновенного», чуждого земномумудреца.

Сокращенный вариант главы 4 из книги Е. М. Штаерман «Кризис античной культуры»(М., 1975)

239

Литература Поздней Империи.

Поздняя империя IV—V вв.—время зарождения латинскойсредневековой литературы. Старую культуру поддерживала школа,грамматическое и риторическое обучение. Через школу стараялатынь, от которой живое языковое развитие уже отошло далеко,оставалась языком верхушки общества; христианские писатели III—Vвв. пользуются теми же риторическими приемами, что и языческие;христианские поэты, писавшие на библейские и богословские сюжеты,формально подражают Вергилию и Горацию.

Задачу возрождения римской литературы ставил себе кружокаристократов, группировавшихся вокруг оратора Симмаха. Этоткружок противопоставлял традиции старой римской культурыхристианству и «варварству»; ему мы обязаны сохранениемвыверенных текстов многих римских писателей и составлениемкомментариев к ним. Но собственное творчество консервативныхкругов отличалось бесперспективностью. Пересказы старых авторов,вычурность, школьный педантизм, символико-аллегорическаяфантастика — характерные признаки их литературных произведений.

Самый значительный поэт IV в.— Авсоний был преподавателемграмматики и риторики. Он оставил поэтическое описание плаванияпо рекам Мозелю и Рейну с зарисовками картин природы. В стихахАвсония получила разнообразное отражение жизнь галло-римскогообщества.

Разделение империи на восточную и западную в конце IV в. вернулоИталии утраченное было политическое значение. Вновь возникаетпридворная поэзия, прославляющая успехи Рима в борьбе сварварами. Самым талантливым представителем этого направлениябыл Клавдиан, писавший и по-латыни и по-гречески. . Из прозаиковпозднего времени наибольший интерес представляет АммианМарцеллин, последний крупный римский историк, продолжательТацита, горячий сторонник язычества и императора ЮлианаОтступника (который и сам был не чужд литературе). Однако языкАммиана Марцеллина, вычурный и трудный, невыгодно отличается ототточенного лаконизма Тацита.

В восточной части Римской империи наиболее интереснымлитературным жанром был роман. Он представлен такимипроизведениями, как «Дафнис и Хлоя» Лонга (II—III вв.), «Эфиопика»Гелиодора (III в.), «Левкиппа и Клитофонт» Ахилла Татия (II или IIIв.) и др. По сюжету все эти романы однотипны: случайная встреча исоединение героев, разлука, похищение разбойниками, мнимаягибель. Все эти несчастья не имеют внутреннего оправдания, онимотивированы лишь капризом судьбы. Ее удары герои переносятстойко; их влюбленность никогда не ослабевает. В какой-то моментэтой неправдоподобной серии злоключений любящей паре наконецудается соединиться на всю жизнь.

240

Роман проник и в христианскую литературу. К нему близкахристианская ареталогия (литература о чудесах), но существовал ихристианский роман в собственном смысле слова. Таков роман опоисках святой Феклой апостола Павла и «Климентины» («Узнания»).Здесь ищут и находят друг друга не влюбленные, а отец, мать и ихдети. Приключения их переплетаются с чудесами, которые творитапостол Павел, побеждающий Симона Мага, спутницей которогооказывается Елена Троянская. Повествование ведется от имени одногоиз главных действующих .лиц — Климента, сына Фауста.«Климентины», переведенные на латынь, явились одним изисточников немецкой «народной книги о докторе Фаусте»(историческом лице XVI в.), которая, в свою очередь, легла в основуразработок сюжета о Фаусте. На латынь были переведены и греческиероманы, посвященные Троянской войне и деяниям АлександраМакедонского, роман об Аполлонии Тианском.

Это, однако, не было магистральным направлением в литературе. Вней, как и в остальных областях культурной жизни, античныетрадиции отступали перед христианством.

Однако ошибкой было бы полагать, будто античная культуравыродилась потому, что ее «погубило христианство», или потому, чтоимперия урезывала политическую свободу. Именно история раннегохристианства показывает, что отсутствие политической свободы ирепрессии не остановили идеологического движения, отвечавшегозапросам народных масс. Античная культура стала клониться к упадкупо мере того, как рабовладельческая формация исчерпывалавозможности прогресса, а ее основные классы стали классами,уходящими в прошлое. Господствующая система ценностей сталаприходить во все большее противоречие с действительностью, всеменьше оставалось у нее сторонников. Протест народных масс противидеологического нажима, пoпыток насильно заставить верить тому,чему уже не верили добровольно, привел к окончательному расколустарой системы ценностей и появлению новой, определившей новуюцель, новый смысл жизни. Христианство, даже противопоставляя себясовременной ему культуре, многое из нее заимствовало. Но впитанныеим элементы античного мышления, включенные в отличавшуюся отантичной систему миропонимания, получили иной смысл, инуюфункцию.

Павлинизм и дорога христианства в Рим.

Вернемся к маленькой христианской секте, сложившейся в I в. н. э.(см. лекцию 5). Если судить по трем первым «синоптическим»евангелиям, ее основатель Иисус учил религии аскетическогобескорыстия, прощения грехов, готовности к самопожертвованию; онговорил о близости царства божьего на земле, когда будут отвергнутыте, кто придерживался формальной праведности, но будут принятыповерившие в «истинное учение» и действовавшие в согласии с ним.Он считал себя обладавшим особой благодатью, исходившей от духа

241

святого,— благодатью обетованного пророками мессии. Он считалсебя Сыном Божиим в высшем смысле — но и другие подлинныеприверженцы истинного учения были для него сыновьями божьими.Он считал возможной и даже вероятной свою гибель и готов былпожертвовать собой, но не терял надежды на чудесное избавление.

Для первых христиан, признавших в Иисусе ожидаемого мессию(по-гречески Христа), необходимо было найти ответ на вопрос: какмогло случиться, что мессия умер от руки своих врагов, так и несоздав царства правды на земле? Ответ для них заключался в том, чтоземная жизнь Иисуса была лишь его первым пришествием; он воскрес,явился ученикам, а затем вознесся на небеса и обретается там вославе, ожидая часа, чтобы явиться снова и сделать свою победу надмиром зримой.

Второго пришествия Христа ждали совсем скоро, еще при жизнипервого поколения последователей Иисуса. Казалось бы, маленькаягруппа христиан, остававшаяся на почве иудейства и этимограниченная в своих попытках обратиться с проповедью к другимнародам, должна была впасть в отчаяние, убедившись, что новоетриумфальное явление Иисуса медлит осуществиться, и затем быстроисчезнуть со сцены, как исчезали все палестинские эсхатологическиесекты после неудачи Иудейской войны против Рима. Однако этого непроизошло.

Действительно, первые христиане продолжали считать себяиудеями, притом наиболее «истинными» иудеями: они сохранялиобряд обрезания как вещественый знак «Завета» (и отказались отнего позже лишь после длительных и серьезных споров), онисправляли субботу и все иудейские годичные праздники, они ходилимолиться в Иерусалимский храм, признавая его единственнозаконным. Хотя некоторое число неиудеев примкнуло к христианскойобщине, по-видимому, уже с самого начала, однако широкаяпроповедь нового учения среди римских подданных из другихнародностей началась тогда, когда ее инициатором выступил ученыйиудей Саул (Савл) из малоазиатского города Тарса.

Как повествуют «Деяния апостолов» (традиция считает авторомэтого сочинения евангелиста Луку), Саул никогда не сталкивался сИисусом и его учениками и первоначально был убежденнымпротивником христианства, ревностным его гонителем во имяиудейской ортодоксии. Внезапный духовный перелом, вызванный,согласно легенде, особым видением, привел его в ряды христиан.Называясь отныне своим римским именем «Павел» (принадлежавшимему как потомственному римскому гражданину), он началпроповедовать христианство в Антиохии, в различных городах МалойАзии и Греции. Он строил не на пустом месте: население империибыло не удовлетворено существующей идеологией, создававшейтолько безнадежность, и потому было готово к восприятию новыхчаяний. Первую опору Павел искал — и часто находил — в традициях

242

иудейской проповеди среди язычников. Число иудействующихпрозелитов (новообращенных) было довольно значительно во многихгородах восточной части империи. Однако среди жадно внимавшихПавлу были не только иудействующие, но и представители иныхрелигиозных групп Восточного Средиземноморья; вместе с тем средииудействующих оставалось немало стойких ортодоксов, непринимавших нового учения.

Вызванный в Иерусалим главами первоначальной общины Иаковом,братом Иисуса, и Петром, Павел сумел убедить их в правомочностисвоей миссии. По преданию, было решено, что Петр и другие апостолыоставались «столпами» иудео-христианской церкви в Иерусалиме, аПавел был признан «апостолом язычников». Пути проповедника вконце концов привели его в Рим (при императоре Нероне).

Именно Павлу (наряду с автором четвертого евангелия — отИоанна) принадлежит особая роль в подготовке позднейшейразработки и систематизации догм и религиозно-этических положенийхристианства. Иудейский идеал «Закона», т. е. всеохватывающейсистемы заповедей и запретов, через точное соблюдение которых, какпредполагалось, человек мог оправдать себя перед богом, Павла неудовлетворяет. С его точки зрения, «Закон», будучи богоданным иисторически необходимым, сам по себе может лишь «умножить грех»:через него «весь мир становится виновен перед богом». Абсолютныймасштаб бога приводит к нулю любые накопления человеческихдобрых дел. Человек может надеяться только на божье прощение,открывающее ему выход из внешней принудительности «Закона» вмир «свободы», которая характеризуется следующим комплексомпонятий: «благодать» — воздействие бога на человеческую волю,выводящую ее из инерции зла, «духовность» — мистическое«познание» («дух все испытует, даже глубины божьи»), наконец,«вера, надежда, любовь». Единственная цена, которой может бытьоплачено прощение всех людей,— это добровольное страданиеабсолютно невинного Иисуса Христа, «во плоти которого обитала всяполнота божества». Смерть такого мессии—не поражение его дела, нопобеда над смертью, после которой смерть — уже не смерть.Верующий, по мысли Павла, уже в этой жизни живет как бы по тусторону смерти; обряд погружения в воду («крещения»), которымсопровождалось вступление в христианскую общину, толкуется - каксимвол сопричастности к мученической смерти Христа и еговоскресению: «Все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть егокрестились». Спасает именно акт веры как принятие прощения от богачерез смерть Христа; добрые дела естественно следуют из веры, но неявляются средством спасения. Акт веры возможен для всех людей,независимо от их этнической принадлежности, а также от соблюдениявнешних знаков иудейского «Завета»: «нет ни эллина, ни иудея, ниобрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но всеи во всем—Христос» («Послание к колоссянам», гл. 3, ст. 11). Этоттезис проложил христианству дорогу к завоеванию душ всегонаселения Римской империи. Теперь стало возможным и усвоение,

243

христианством важнейших идей мистики и идеалистическойфилософии поздней греко-римской древности.

Между тем в связи с событиями I Иудейской войны (когда христианене примкнули к восставшим иудеям) и с возрастанием враждебностииудейских ортодоксальных кругов к «отщепенцам» иудео-христианская община I в. испытала упадок. По преданию, и апостолПетр, «апостол обрезания», в конце концов прибыл в Рим и возглавилтамошнюю христианскую общину; впоследствии он, как и Павел,погиб от руки римских властей.

Почва для воспитания христианства в Империи.

Римская империя была готова принять новое учение. Империяраспространялась на всю «ойкумену» Средиземноморья, ее границысовпадали с культурным горизонтом средиземноморского человека.Это был долговечный и всеохватывающий режим; но этагосударственность не приносила никому, даже господствующемуклассу, настоящей радости и бодрости. Весьма существенно при этомто обстоятельство, что империя проводила не толькопоследовательное умерщвление духа средиземноморскихгражданственно-полисных форм государства и культуры, но и стольже последовательную консервацию этих отживших форм. Греко-римская цивилизация, отрешенная от конкретного чувства родины иантичной свободы, становилась из средоточия гуманистическихценностей настоящей ловушкой на пути человечества. Те жеимператоры, само существование которых предполагало, что вСредиземноморье не осталось ни одной вольной городскойреспублики, усердно покровительствовали более или менеепаразитарным «эллинским» полисам, выраставшим со своиминепременными театрами, гимнасиями и статуями на чужой им земле.Языческие празднества, когда-то дававшие свободной гражданскойжизни смысловое оформление, превратились в демонстрациюверноподданнической лояльности, в государственную необходимость.Еще во времена Нерона или Домициана философов казнят и ссылают,и философия, претерпевая крайнее опрощение и огрубение,сохраняет связь с жизнью и власть над умами. При Марке Аврелииафинские школы субсидируются из римской казны, и ученостьнемедленно теряет всякий реальный авторитет.

Духовная жизнь верхов была отравлена безнадежностью.Настроение подавляемой и эксплуатируемой части обществаправильнее назвать отчаянием. Чтобы объяснить это отчаяние, легкоуказать на ряд конкретных и осязаемых причин: тяготы налоговогогнета, низкий жизненный уровень масс, произвол цезарей в центре,наместников и солдатни на периферии. Однако, как показываетприведенное перечисление, эти «факторы отчаяния» по большейчасти не были новыми и ощущались не острей, а порой даже глуше,чем раньше. Например, положение раба при империи, по всейвидимости, было благополучнее, чем во времена республики;

244

произвол рабовладельцев ограничивается и обуздывается довольнодейственными законами. Так же ограничен был и произволнаместников: времена Верреса прошли, провинции стали частьюмировой державы, на них уже никто не смотрел как на военнуюдобычу римского сената и римского народа. Насилие не стало грубее излее, но, пожалуй, приобрело более тонкий и всеохватывающийхарактер, так что исчезла надежда от него избавиться. В хаосеэллинистической политики Маккавеи могли выиграть рискованнуюигру против Антиоха IV Эпифана, но римляне установили вместо хаосапорядок, и троекратные попытки иудеев повторить дерзаниеМаккавейских войн с железной закономерностью кончались провалом.

В период расцвета античной цивилизации подчеркивали, что угосподина и раба нет ничего общего — ни моральной природы, нипатриотических отечественных культов. Теперь рабу (и вообщеугнетенному) словом и делом внушают, что его всё соединяет сгосподином (и вообще угнетателем): например, он может есть объедкисо стола господина и тем самым быть его «сотрапезником». Рабы нетолько допущены к религиозным празднествам, но и принуждаемы кним: когда в 250 г. н. э. император Деций объявил «день империи» ивсе его подданные обязывались принести жертвы ее богам за«восстановителя империи», во славу наступления «нового века», в этоофициозное мероприятие включалась под страхом кар и рабская частьнаселения.

На открытую бесчеловечность старого рабовладения естественнобыло ответить открытым мятежом, мечом и огнем, местью господину иразграблением его дома, после чего оставалось лишь искать смерти вбою, чтобы спастись от смерти на кресте. На фальшивую человечностьнового рабовладельца естественно было ответить иначе. Шумныймятеж сменяется «тихим», но поворотным уходом от господских богови господских духовных ценностей. Насилию противопоставлялинасилие, но продуманной доктрине Сенеки о добровольномподчинении раба духовному превосходству господина можно былопротивопоставить только новую постановку вопроса о духовномпревосходстве. Пока раб завидует богатым и знатным, авторитетбогатства и знатности остается непоколебимым. Когда раб, будь тораб-философ Эпиктет, создавший на базе стоицизма философиюморального сопротивления, или раб-христианин, отваживаетсясоболезновать богатым и знатным и скорбеть об их духовномпомрачении,— с авторитетом богатства и знатности покончено, покрайней мере внутри сознания индивида. Если обездоленный человекпо долгу философского (как в стоицизме) или религиозного (как вхристианстве) воздержания налагает на себя пост, ему больше ненужны милостиво предлагаемые остатки господского пира. Если онотыскал для себя некий безусловный авторитет и ценой жертв,делающих его веру реальной, соотносит с этим авторитетом своюжизнь, его больше нельзя запугать чужими авторитетамирабовладельческой государственности, культуры, морали. Даже его

245

внешнее послушание приобретает новый смысл: он подчиняется,чтобы тем самым стать выше тех, кому он подчиняется.

Философские и этические учения греко-римского мира не сумелисоздать концепции, которая внушила бы надежду людям. Дажестоицизм провозглашал лишь, что награда добродетели — в самойдобродетели. Но зато эти учения разрушали старые идеологии и темсамым готовили почву для новой.

В Египте римских времен распространенной формой социальногопротеста был так называемый анахоресис — самовольный уходработника и налогоплательщика с места работы и жительства (в III в.непосредственно перешедший, в раннее монашеское движение).Проблема состояла в том, чтобы отыскать формы ухода из чужойсистемы ценностей. Старые полисные и этнические боги язычества«жили... лишь до тех пор, пока существовала создавшая их нация, ипадали вместе с ее гибелью»(Ф. Энгельс, Людвиг Фейербах и конецклассической немецкой философии.—К. Маркс и Ф. Энгельс,Сочинения. Изд. 2-е. Т, 21, с. 313.). Из всех языческих культов самымбессмысленным был навязываемый рабовладельческим государствомкульт императора. Он не мог быть спасением, необходимо былоотыскать какого-то нового «господина» и «спасителя», чтобы уйти кнему. Но поиски удовлетворяющего человека учения и авторитетабыли не единственной проблемой времени. Нивелирующая силаимператорского режима разрушила или фальсифицировала всепатриархально-этнические и гражданственно-полисные связи междулюдьми и тем самым разобщила их. Живая теплота товариществасохранилась лишь в «коллегиях» простого люда, но этим коллегиям,сосредоточенным на узкогрупповых интересах, не было никакого деладруг до друга. «Где же был выход, где было спасение дляпорабощенных, угнетенных и впавших в нищету — выход, общий длявсех этих различных групп людей с чуждыми или дажепротивоположными друг другу интересами? И все же найти такойвыход было необходимо для того, чтобы все они оказалисьохваченными единым великим революционным движением»(Ф.Энгельс. К истории первоначального христианства,— К. Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 22, с. 483.).

На больные вопросы общественной жизни Римской империихристианство предлагало свой ответ, который показался многимудовлетворяющим их духовные потребности. Христианство впиталотрадиции мировоззрения, фиксированного в библейском каноне инепрерывно актуализируемого в апокалиптической словесности (в«откровениях» о «последних временах»), а затем в евангелиях. Этомировоззрение как в его ветхозаветной, так и особенно вновозаветной форме было с исключительной остротой ориентированоне столько на осмысление природы, сколько на осмысление истории,понятой не как круговращение циклов, но как выход к абсолютномубудущему. Для Библии мировой процесс представлял собойличностный диалог бога и его творений, в котором есть место

246

яростному гневу творца и яростному протесту творения, но нет местабезличной судьбе.

Надо подчеркнуть, что библейское мировоззрениесосредоточивалось на социально-нравственной проблематике.Например, книжник, приверженец Библии, как правило, не зналпростейших сведений эллинистической науки об устройствемироздания; зато он знал с такой безусловностью, какой недоставалофилософствующим моралистам, что кровавые «игры» гладиаторовсовершенно недопустимы — не мрачны и грубы, как для философаДемонакта, не вульгарны и скучны, как для императора МаркаАврелия, даже не только теоретически предосудительны, как дляприближенного Нерона — Сенеки, а именно недопустимы—они«мерзость перед господом». Понятие о добре и зле, ставшее длягреков и римлян с падением полисных устоев чем-то очень зыбким ирасплывчатым, темой для необязательного теоретизирования ибезответственных дискуссий, в библейском мировоззрениисоотносилось с абсолютным авторитетом единого бога и при всейограниченности сохраняло определенность, непреложность,неуступчивость. Быт ессев и других подобных «сотовариществ», азатем и раннехристианских общин оставался более здоровым ичистым, чем в обступавшем эти общины языческом мире: толькоздесь, например, находилось под действенным запретомвыбрасывание «лишних» новорожденных, вполне обычное для бытагреческого.

На Ближнем Востоке существовали прежде и создавались новыеобщины, где мораль взаимопомощи имела известную регулирующуюсилу. Не случайно такой страстный поборник языческих идеалов ипротивник идеалов библейских, как император Юлиан Отступник(361—363 гг. н. э.), восклицал: «Поистине позорно, что наши (т. е.язычники.— Ред.) от нас самих не получают никакой помощи, в товремя как ни один иудей не просит подаяния, а нечестивые галилеяне(христиане.—Ред.) кормят не только своих, но и наших». Это оченьхарактерное замечание. Философствующие моралисты могли, конечно,ставить расплывчатую идеологию «человеколюбия» подпокровительство Зевса Ксения (Гостеприимна) или других древнихбогов, но это никого ни к чему не обязывало, поскольку никакойзаповеди о помощи бедным, которая стояла бы наравне, скажем, стребованием чтить богов жертвами, греко-римское язычество незнало(В классических полисах прежде существовал обычай содержатьнеимущих граждан за счет полисного коллектива; в эллинистическийи римский период раздачи производились и негражданам, постояннымжителям города, но это не было моральным обязательством помощинеимущим вообще.); и теперь, когда она была нужна, никакойавторитет не мог ее дать — просто потому, что в язычестве никогда небыло настоящего «вселенского» авторитета в делах вероучения иморали. Между тем сначала сакральные тексты пророков, а затемевангелия, всенародно и в домашней тиши читавшиеся итолковавшиеся по требованию самой религиозной догмы, ставили

247

благотворительность выше культовых действий (по формуле пророкаОсии: «Милости хочу, а не жертвы»). Поэтому бедные люди,вызывающие сострадание и нуждающиеся в сострадании, но и самиприученные жизнью к отзывчивости, оказываются «ближе к богу».

Ремесленные коллегии времен империи были организациями, гдедействовала реальная солидарность маленьких людей в их маленькихнуждах. В этом их быт был сходен с бытом раннехристианских общин.Но каждая отдельная коллегия жила только повседневнымигрупповыми интересами своих членов; «вселенские» горизонты былией чужды, а ее полурелигиозный характер никто не принимал всерьез.Одна из главных функций коллегий состояла в устройстве праздников,но даже праздники ее были будничны; они всего лишь обеспечивалиместо маленькому человеку в товарищеском кругу, но не давали емуместа во вселенной, не осмысляли его бытие. Возникало застойноеравновесие двух взаимообусловленных проявлений бездуховности: наодном полюсе — бесчеловечно-абстрактный универсализм империи,на другом — человечно-конкретная обыденщина профессиональнойколлегии. В общинах, начавших складываться в восточныхпровинциях империи, жизнь тоже наполнялась будничной и осязаемойконкретностью малых дел, но не замыкалась на буднях, а быладвояким образом разомкнута: «по вертикали» —в направлении кединому божеству, понимаемому как единственный исток мировогосмысла; «по горизонтали» — в направлении всех остальных таких жеобщин, рассеянных по всей империи, но самой идеей своейобъединенных во «вселенскую» систему солидарности. Маленькийчеловек в огромном мире в сообществе (хотя бы теоретическом) сосвоими единоверцами решался принять на себя ответственность засудьбы мира.

В кризисную эпоху древних пророков и еще более напряженный исложный период возникновения позднейших апокалиптических, азатем христианских течений эсхатологический оптимизм,перебрасывающий умозрительный мост от бедности настоящего кблагополучию будущего, приобретает вполне сложившийся облик, скоторым он и переходит к христианству. В этом отличие христианстваот позднеязыческого мистицизма, оформившегося в неопифагорействеи неоплатонизме, который был философией выхода из истории.Верховный бог греков Зевс мыслился как господин настоящего: впрошлом были другие боги, а будущее принадлежит неизвестномусопернику, который в силу определения рока отнимет у Зевса власть.Библейский бог представал господином прошлого и настоящего, нополностью, утверждали его приверженцы, его власть осуществится ислава воссияет лишь в будущем, с наступлением Судного дня.

Итак, христианство предлагало свой ответ на запросы эпохи. Почвадля восприятия христианской религии, как мы видели, была готова повсей Римской империи — как оказалось, менее всего среди иудеев,которые в массе своей удовлетворялись обещаниями Ветхого завета ипредпочитали признанию нового Мессии, претерпевшего муки и

248

унижения ради спасения человечества в ином мире, традиционноеожидание мессии, который грядет в царственности и восстановит ихсобственное государство как некое утопическое царство добра наземле.

По учению, проповедовавшемуся в «Евангелии от Иоанна», а такжеПавлом и другими апостолами, Иисус признавался уже не толькомессией и сыном божьим (а ведь сам Иисус, судя по евангелиям,применял последнее выражение не только к себе, но вообще кправедным верующим) — он был самим Богом. Это положениедиктовалось необходимостью охраны монотеизма — важнейшего,непреложного принципа из наследия Ветхого завета(Действительно,когда возникло сильное течение сторонников некоего Ария (в началеIV в.), которое утверждало, что Христос сотворен и называется богомтолько фигурально, то ариане были обвинены в отказе отединобожия.). Для обращаемых язычников никакой трудности в этомне было: греческие мифы полны эпизодами появления на землебожества в человеческом облике. Очевидно, легче всегоновообращаемые усваивали именно веру в смерть и воскресение бога:хотя в этико-религиозном учении о жертвенной смерти и воскресенииХриста не было ничего общего с культами плодородия, но из такихкультов сама возможность для божества быть убитым и воскреснутьдавно вошла во всеобщее сознание как нечто,само собой понятное.

Символика причастия и ритуального омовения тоже не была дляязыческого мира чем-то новым.

Фактически новообращенные греки и римляне воспринимали изиудейского Ветхого завета лишь некоторые, хотя и важные черты:монотеизм, который со временем принял своеобразную формупочитания божества, единого в трех лицах; понятие «завета» людей сбогом; известное уважение к Ветхому завету, а особенно к пророкам,воспринимавшимся как провозвестники будущего пришествия Христа,и к псалмам как форме личного общения верующего с божеством;представление о грядущем царстве божьем на земле как «НовомИерусалиме»; крепкую солидарность верующих; и некоторыеобоснования для более далеко идущего христианского этическогоучения. Все остальное в христианстве, как оно воспринималось«язычниками», было по сравнению с библейской традицией новым и вто же время в большинстве черт казалось неискушенным людямзнакомым(На самом деле и в знакомых мотивах имелись существенныеразличия. Хотя фольклористы и указывают на распространенность вмировой мифологии мотива рождения героя или божества от девыпутем непорочного зачатия, такой миф в средиземноморском регионев древности, по-видимому, не был известен. Представление онепорочном зачатии возникло у христиан самостоятельно; оно билосвязано с учением о безгрешности Христа — ибо, только не происходяот первочеловека Адама, он мог быть лишен первородного греха,свойственного, по Библии, всем потомкам Адама, и только так он могснять со всего мира его грехи и возложить их на себя — черта, чуждая

249

упомянутым мифам других народов.) из собственных прежнихверований и отчасти этико-философских учений — правда, последниеостанавливались далеко позади этических требований раннегохристианства.

Соперники христианства: гностицизм и митраизм.

Христианству приходилось в первые века своего существованиясоревноваться и с другими «религиями спасения», о которых уже шларечь выше. Одним из сильнейших соперников был упоминавшийсягностицизм. Согласно гностической концепции, бессознательное «Я»человека единосущно божеству, но в результате грехопаденияброшено в мир, чуждый его существу. Человек познает своепроисхождение, сущность и предназначение через божественноеоткровение, обыкновенно рассматривавшееся как личное интуитивноепрозрение, но иногда отождествлявшееся с миссией Иисуса. Боггностиков абсолютен в своем совершенстве, но именно поэтому неявляется творцом. Мир есть мир зла, управляемый демонами, поэтомуон сотворен не богом, а творцом (демиургом), воплощающим Зло,иногда отождествляемым с иудейским Яхве.

Учение гностиков не получило строго канонического оформления.Поэтому гностические течения могли существовать и внутрииудейства, ессейства, и среди приверженцев Иоанна Крестителя (этагруппа гностиков переселилась в Месопотамию; сейчас к ней возводятсебя мандеи Южного Ирака) и внутри христианства, где гностическиеидеи питали многие секты, с которыми ортодоксальные христианевели долгую и ожесточенную борьбу во II—IV вв.; пережиткигностицизма сохранились в религии манихейства (см. лекцию 9) и вряде христианских сект раннего средневековья.

Победа христианства над гностицизмом была обусловлена тем, чтогностицизм переносил защиту от мирового зла преимущественно вобласть астрологии, демонологии, ангелологии и магии, тогда какхристианство обещало спасание через искупление грехов жертвеннойсмертью Христа и проповедовало внутреннее самосовершенствование,основанное на вере. Поскольку главным для гностиков былоинтуитивное познание истины, а не поведение в реальном мире, ихэтические взгляды были неопределенны, колеблясь от самогокрайнего аскетизма до практики сексуальной свободы. Расцветгностических и полугностических учений приходится поэтому напервую половину II в., т. е. на период, когда христианство еще ненабрало полной силы.

Другим важным соперником христианства был митраизм. КультМитры, одного из древних индоиранских богов, был воспринятзороастризмом и вместе с одной из его более или менее эклектическихразновидностей проник в период господства Ахеменидов в МалуюАзию. Но Митра, главный бог религии митраизма, не имел с Митройиндоиранцев ничего общего, кроме имени; религия эта, по-видимому,

250

сложилась в восточной части Малой Азии и Западной Армении в I в. дон. э. лишь под слабым влиянием зороастризма, в частностизороастрийских дуалистических верований об извечной борьбе добраи зла. Подобно христианству, митраизм обращался прежде всего книзшим слоям населения, обремененным всякими тяготами,созданными Римской империей. Среди его поклонников было многосолдат и рабов. Подобно гностицизму, митраизм никогда не имелписаного канона. Во главе митраистической вселенной стоялоБесконечное Время, аналогичное богу гностиков; в мире боролисьдоброе и злое начала; Митра (он же Непобедимое Солнце) был, по-видимому, демиургом (создателем), но в отличие от демиургагностиков добрым; он был посредником между божественными силамивселенной и человеком, защитником человека и образцом дляподражания в жизни; он обещал праведникам посмертное блаженствопосле Страшного суда. Этические требования к верующим быливысоки. Вступление в общину митраистов обставлялось физическимииспытаниями и мистическими обрядами; женщины исключались изобщин. Единой имперской организации митраисты, как и гностики, неимели. С конца II по IV в. римские императоры время от времениоказывали митраизму покровительство, ибо митраизм, не будучиединобожием, был религией, которую легче было приспособить ктрадиционным политеистическим религиям и социальным ценностямРимской империи, чем христианство. Но именно сходствомитраистической религии с официальным политеизмом ослабляло еепозицию в народных массах; кроме того, призыв следовать как заобразцом за казавшимся человечным образом Иисуса был понятнее ипривлекательнее, чем следование за явно мифологическим,сверхъестественным Митрой. Митраизм не пережил V в., и потомки егоприверженцев, как и большинство гностиков, влились в христианскиеобщины.

Предшественниками и соперниками христианства были также ужеупоминавшиеся религиозно-мистические сообщества орфиков игерметистов; и они также не устояли против него — орфизм из-заполитеистичности и крайней замкнутости, герметизм — из-за слишкомабстрактного и отчасти магического характера.

Христианство и античная философия.

Следует учесть, что громадное большинство населения Римскойимперии во II—IV вв. еще было грамотно и включало заметное числовысокообразованных по своему времени людей; они вышли из школ,где обучали философии эклектической, но все же восходившей каристотелевской логике, к этике стоицизма и к высоким абстракциямплатонических идей. Их мышление не нуждалось в мифологическихкатегориях, доступных «языческому» простонародью, принятых такжемитраистами и отчасти даже гностиками. Чтобы утвердить себя вкачестве универсальной идеологии, христианству предстояло,

251

разрабатывая свою собственную систему мировоззрения, броситьвызов античной философии.

Для этого христианские мыслители призвали на помощь идеи самойпозднеантичдой идеалистической философии, и прежде всегостоицизма. Отсюда было воспринято понятие Логоса, явившеесяцентральным в борьбе христианских апологетов с античнойидеологией. «Евангелие от Иоанна», недвусмысленно отстаивающеебожественность Христа, выдвигает христианский вариант учения оЛогосе. Именно в этом заключается причина канонизации названногоевангелия, несмотря на недостоверность (если не апокрифичность)содержащегося в нем жизнеописания Иисуса, не согласующегося сизвестиями остальных канонических евангелий.

Это евангелие открывают замечательные слова: «В начале былЛогос(В русском евангелии переведено «Слово». Греч. логосдействительно означает «слово», но также «разум», «мысль»; понятиеЛогоса весьма широко.), и Логос был у Бога, и Бог был Логос».

Что же такое означал Логос для греко-римских философов? Понятиео Логосе было введено в античную философию Гераклитом в VI в. дон. э. Для Гераклита Логос есть некий Мировой Разум, создающийзакономерность и гармонию мира и возможность его Познания,корректирующий в качестве Справедливости отклонения от гармониии являющийся также мировой Судьбой. В философии Платона иАристотеля понятие Логоса не занимало центрального места, но затооно было подхвачено стоиками IV — III вв. до н. э.— Зеноном иособенно Хрисиппом. Они трактовали Логос как категорию, котораяслужит причиной, объединяющим началом и внутренней сущностьювсех явлений, в том числе психических. Логос мыслился материально,в виде некоего «дыхания» (пневма — то, что в дальнейшем станет«святым духом» христианства). Учение о Логосе было воспринятомногими философскими школами, и в том числе александрийскойшколой иудейских философов, из которых нам наиболее известенФилон (около 30 г. до н. э.—около 40 г. н. э.). Философия егопредставляет собой странное смешение платонизма, пифагорейства,стоицизма и иудаизма. По Филону, бог не имеет никаких качеств иникакой материальной субстанции, кроме чистого бытия (в этом онсходен с богом гностиков); однако в его распоряжении естьбожественные творческие силы, в том числе ангелы и т. п., но преждевсего Мировой Разум — Логос, включающий в себя и платоновские«идеи». Все учение Филона направлено на философское обоснованиеверы в ветхозаветного единого бога Яхве; Логос понадобился Филонудля того, чтобы согласовать понятие о боге как чистом бытии спонятием бога как творческого начала (так, в начале ветхозаветной«Книги Бытия» бог творит небо, землю и людей словом: «Дабудет...»). Именно у Филона впервые появляется (правда, пока лишь ввиде метафоры) обозначение Логоса как «первородного сына»божества. Все это чрезвычайно пригодилось для пропагандыхристианских идей среди образованной и мыслящей части населения

252

Римской империи. И не случайно в «Евангелии от Иоанна» говорится,что «Закон был дан Моисеем, но благодать и истина возникли отИисуса Христа», т. е. ветхозаветный «Закон» (Тора) прямопротивопоставлен Христу — Логосу, как бы в полемике с Филоном(хотя, вероятно, и в зависимости от него). Выше мы видели, что, по«Евангелию от Иоанна», «благодать и истина» как раз и являютсяатрибутами Логоса, и Логос тут есть не кто иной, как Христос.

Официальное отношение верхов римского общества и властей краннему христианству ясно из характеристики христиан, данной имримским историком Тацитом: это «те, кто своими мерзостями навлеклина себя всеобщую ненависть», чье учение — «зловредное суеверие»,подрывающее идеологические основы Римского государства, которому(в его идеализированно-республиканском виде) так был предан Тацит.Христианам предстояло идеологически отстаивать свое право насуществование: как для расширения своих рядов за счетновообращенных, так и для укрепления духа своих сторонников передказнями и преследованиями со стороны римских властей.

Ранняя христианская литература и апологетика.«Тринитарные» и «христологические» споры.

Первоначальная христианская литература (периода послесочинения новозаветных книг) может быть разделена на три группы:1) обильная литература апокрифических «евангелий», «посланий» и«деяний», свидетельствующая, с одной стороны, о том, какие широкиекруги населения были увлечены пропагандой христианства, а с другой— о том, как буйно развивалась фантазия, питаемая пафосомниспровержения существующей официальной идеологии. Вся этаапокрифическая литература, авторы которой неизвестны, какправило, существенно отклонялась от основных положенийсобственно христианского учения; 2) сочинения «апостольскихотцов», считавшихся непосредственными учениками первыхапостолов. Сюда относятся несколько посланий, весьма сходных свошедшими в канон Нового завета, главным образом посвященныхутверждению идеи о том, что Иисус был не только Христом (мессией),но именно Богом,—толкования на отдельные положения Нового завета(«Пастырь» Гермы) и Ветхого завета («Послание Варнавы» и др.).Наиболее интересно «Учение двенадцати апостолов» («Дидахе») —родустава ранних христианских общин и наставления для ихбогослужебной и бытовой практики. Эти сочинения долгое времяпринимались христианской церковью в качестве равноценныхновозаветному канону; они датируются в основном II в., когда канонеще не был определен; 3) апологетические сочинения, имевшиецелью убедить римские власти в безвредности христианства.Апологеты широко пользовались разработанным в эклектическихфилософских школах методом противопоставления аргументовразличных античных философских учений с целью показатьотносительность достигнутых философами истин, и противопоставляли

253

им христианскую истину божественного откровения. Возможностьтакого откровения они базировали на выработанной самою античнойфилософией концепции Логоса; они признавали, что Логос частичноуже проявлялся в наиболее праведных из античных философов, как,например, в Гераклите, Сократе и некоторых стоиках, но утверждали,что воплощен он только в Иисусе Христе. Помимо влияния стоиков вписаниях апологетов заметно сильное воздействие платоническойфилософии. От самых ранних апологетов сохранились в лучшемслучае отдельные отрывки; наиболее известен Иустин Мученик, чьеглавное сочинение — «Апология» — датируется 150 г. н. э. Уже впоследней четверти II в. оказалась необходимой резкая письменнаяполемика против апологетов со стороны приверженцев традиционнойрелигии («Истинное рассуждение» философа Цельса).

Попытки апологетов показать безвредность христианства дляРимской империи и перебросить мост к христианству от античнойфилософии с помощью учения о Логосе не увенчались успехом.Свидетельства евангелий, по мере того как с ними знакомилисьскептические воспитанники античных учений, по-прежнему ставилитрудные для разрешения логические задачи. Да и сами христиане ненастолько были чужды античному школьному учению, чтобы незадавать себе недоуменных вопросов.

Если Христос был бог, то как мог он быть Сыном Бога? Если Христос— бог, то сколько же есть богов — один или два? Что такое Дух Святойи как он соотносится с этим богом или богами? Если Христос сам иесть единый Бог, то как же он молил «да минует меня чаша сия» и накресте упрекал Бога (самого себя) в том, что тот его покинул?

Три века происходила напряженная идеологическая борьба.Решения были различны. Некоторые, как мы уже упоминали, следуяза Арием, полагали, что Христос был человеком-божеством, носотворенным, а не существовавшим от века; другие — что он родилсячеловеком и был лишь усыновлен богом ради свершения своеймиссии; третьи предлагали считать, что его вообще реально не .было,а существовала лишь видимость его тела, явленная богом, или что онобыло лишь проявлением единственного Бога Отца; наконец,существовала гностическая концепция Христа-Логоса какбожественного, но подчиненного абсолютному божеству начала. Нобольшинство христиан согласилось на том, что бог, хотя и един посущности, проявляется в трех божественных личностях (ипостасях) ичто Христос был земным воплощением одной из них. Отсюда его«автономность» от Бога Отца в земной жизни. Такое решение былопринято на «соборах» (съездах) христианских церковныхруководителей (иерархов) уже после превращения христианства вгосподствующую религию — в Никое в 325 г. и в Константинополе в381 г. Однако продолжались споры о том, совмещались ли в Христедве природы — человеческая и божеская, как учил Несторий (началоV в.), или только одна—божественная природа Логоса, как учил,например, патриарх Кирилл Александрийский. В конце концов на

254

соборе в Халкедоне в 454 г. было решено, что у Христа две природы,но одна сущность. Тогда возник вопрос: одна ли у Христа воля или жедве?(Ортодоксальное христианство признало, что воли было две, ночто человеческая воля подчинила себя воле божественной.)Ожесточение спорящих нарастало. Каждый христианский «собор»сопровождался отлучением «еретиков», их ссылкой, заключением втемницы и т. д.

Между тем в условиях все большего упадка античной философии втечение II—V вв. число идеалистически(Философский материализм впоздней античности практически перестал существовать), но все желогически мыслящей античной интеллигенции постоянно падало. Ейэти все более усложнявшиеся споры представлялись пустословием иформальной игрой в абстрактные понятия. Но античная интеллигенцияпогибла вместе с императором Юлианом Отступником, вымерла, асреди христиан не раздалось ни одного голоса, который сказал бы,что евангельские повествования просто не дают никаких данных длярешения подобных вопросов. Отцы церкви, считавшие, что именно наних перешла благодать Духа Святого, снизошедшего, согласно«Деяниям», на первых апостолов, полагали, что одной силою этойблагодати они способны постичь окончательную истину о сущностибожества, не открытую самими евангелиями. В конце концов всехристианские общины, за малыми исключениями, согласились сположением, сформулированным в «символе веры», принятом наНикейском соборе(По другому предположению, это исповедание верыбыло принято на Константинопольском соборе 381 г. на основе болеекраткого символа, принятого в Никее в 325 г.): «Верую во единогоБога Отца вседержителя, творца неба и земли, видимых (вещей) иневидимых, и в единого господа Иисуса Христа, сына божьегоединородного, рожденного от Отца прежде всех времен,— свет отсвета, бог истины от бога истины, рожденного, а не сотворенного,единосущного Отцу, через которого все существует, ради нас (людей)и нашего ради спасения сошедшего с небес и воплотившегося от ДухаСвятого и Марии Девы и вочеловечившегося... и в Духа Святого,господа животворящего, который...» — здесь, однако, верующиехристиане так и не смогли прийти к единодушию, и если восточныехристиане читали «который исходит от Отца и которому надлежитпоклоняться совместно с Отцом и Сыном», то западные христиане(будущие католики) читали «который исходит от Отца и Сына» и т. д.

Именно на этом небольшом догматическом расхожденииразделились римско-католическая и греко-православная церковь.Позже возникли и другие, более важные догматические ибогослужебные расхождения, но это было уже в эпоху средневековьяи в новое время.

Социальные основы христианства II-V вв.

Беззаветное упорство в отстаивании своих позиций при«тринитарных» (относящихся к учению о Боге-Троице) и

255

«христологических» спорах было обусловлено не только и не стольковнутренними убеждениями сторонников той или иной доктрины. Еслибы дело обстояло так, то споры об этих богословских тонкостях,вероятно, не выходили бы за пределы элиты христианских мысли—телей, не обращались бы к массе верующих, которые едва ли были.способны понять разницу между «подобносущием» Сына Отцу(гомойусия) и их «единосущием» (гомоусия). Ведь, например, в XIII в.религиозная философия Фомы Аквинского отлично уживалась вверхах церковной иерархии с весьма отличным от нее учением,скажем, Дунса Скота, совершенно не затрагивая массу верующих. Задоктринальными-спорами III—V вв. стояли социальные силы иполитические течения. Недаром в церковных соборах активноучаствовали императоры и иерархи, занимавшие государственныепосты. Когда спорили о том, исходит ли Дух Святой только от Отца илиеще от Сына, вопрос стоял о том, подчинятся ли христиане западной,разваливающейся Римской империи римскому епископу (папе),считавшему себя преемником апостола Петра, иликонстантинопольскому патриарху, находившемуся в полнойзависимости от восточноримского императора. Когда египетские иармянские христиане нашли, что никейское исповедание верынедостаточно определенно высказывается против учения о двойной, ибожественной и человеческой, сущности Христа, то для египтян речьшла об автономии (хотя бы частичной) от Византии, а для армян — отом, как отнесутся к их вере тогдашние фактические владыкиАрмении, персидские «цари царей»,— как к враждебной Сасанидам«вере римского императора» или как к особой религии, имеющейправо на лояльное существование внутри Сасанидского государства.Примерно те же побуждения заставили большую часть сирийцевВерхней Месопотамии, также подчиненной Персии, сохранять«еретические» несторианское и яковитское учения, так чтоправославной считалась здесь только меньшая часть населения;борьба арианства с католицизмом также происходила на фонеполитического соперничества варварских государств Западной Европыс государственным и культурным наследием Западной Римскойимперии.

Такова в самых общих чертах история идейного развитияхристианства — от основания его Павлом и другими проповедникамидо превращения в господствующую религию Западной и Восточной.Римской империи и ряда соседних государств. Параллельно шлосоциальное, организационное и бытовое развитие и видоизменениехристианства.

Первоначально люди, примкнувшие к христианскому вероучению,образовывали маленькие, изолированные, разбросанные по империиобщины или «собрания» (экклесия; этот термин позже сталобозначать церковь). Организованы они были сходно с ессейскойобщиной Кумрана (но в отличие от последней не имели замкнутогохарактера); у них было какое-то общее имущество, члены ихограничивали себя в пище, отличались строгостью нравов (апостол

256

Павел рекомендовал даже воздерживаться по мере возможности отбраков). Учили в общине странствующие проповедники, апостолы. Этиапостолы (традиция говорит о семидесяти) назначали в каждуюобщину «надзирателей» (епископов), которые принимали на себятекущую службу — обучение новой вере, богослужения. Помимо этого,епископы наблюдали за нравами и возглавляли общее хозяйствообщины. Христиане устраивали общие трапезы, встречались они натайных сходках за городом, на кладбищах, в подземельях; когда этобыло возможно, отдельные группы христиан селились вместе.

Но подобно тому как это произошло с ессеями Сирии (ср.«Дамасский документ» с «Уставом» кумранской общины — см.«Расцвет древних обществ», лекция 20), христианским общинам неудалось долго сохранять свой примитивно-уравнительский характер. Кобщинам все чаще присоединялись и люди имущие, сами общинырасширяли хозяйственную деятельность. К тому же в условияхпреследований со стороны властей христиане нуждались впокровительстве людей влиятельных, которых нельзя было отпугиватьслишком жестким следованием евангельским словам Иисуса: «продайвсе, что имеешь, и раздай нищим». Христианскими становились целыеокруги, потом области; христианами делались воины и чиновники.Управлять новообращенными становилось сложно. От первоначальныхобщин отпочковывались все новые и новые. Если первые епископыбыли поставлены апостолами, то новых назначали всего лишьпреемники (да и то не в первом поколении) епископов, поставленныхапостолами. В одних случаях епископы посылали на места«странствующих епископов», в других — ставили пресвитеров(старейшин), подчиненных епископам. К. III в. возникла сложнаяиерархия с подчинением иереев-пресвитеров (священников) иерархам(епископам-архиереям разных рангов), священники приобреталипомощников (диаконов). Для богослужения стали создаватьсяспециальные церковные строения. Чтобы сохранить авторитет,необходимый для действенной проповеди, соблюдения порядка средиверующих и для богослужения, было выработано представление облагодати, полученной от Духа Святого не только апостолами, новсеми их преемниками в иерейском чине через особый обрядрукоположения и елеопомазания. Представление о наличии этойблагодати приводило к тому, что соборы епископов отваживалисьрешать вопросы сущности самого божества, не разъясненные вевангелиях, часто на основании совершенно произвольныхтолкований традиционно передававшихся речей Иисуса и писанийапостолов.

Во II в. христиане могли существовать и действоватьпреимущественно нелегально; отказ участвовать в культе императора(и вообще римских божеств) по закону карался смертью, хотя эта каране всегда применялась. Мученичества христиане даже искали, потомучто оно считалось вернейшим залогом загробного блаженства; вовсяком случае, мученичество поражало умы и привлекало кхристианам новых сторонников. Вскоре мучеников стали считать

257

святыми, к которым обращались за заступничеством (так же как капостолам и к Марии, матери Иисуса): создались как бы культы этихсвятых, хотя они не считались богами или полубогами. В III и самомначале IV в. жестокие преследования христиан возникали лишь времяот времени (при императорах Деции и Диоклетиане), и открытоеследование христианскому культу стало самым распространеннымявлением. Соответственно нравы и быт христиан стали гораздо менеестрогими; учение апостолов свободно сосуществовало теперь спрежним повседневным бытом крестьян, горожан, рабов, воинов иличиновников. Даже священники и епископы вели обычную семейнуюжизнь. В конце концов христианское движение в его ортодоксальнойформе поддержали те самые земельные магнаты, использовавшиетруд колонов, которые, как и христианство, хотя и в другой форме,противопоставляли себя косной силе империи (хотя христианскоетечение донатистов(Донатисты упрекали христианскую церковь вотступлении от чистоты и идеалов погибших мучеников и осуждаласветскую жизнь духовенства.) составило идеологию агонистиков,восставших против этих магнатов в IV в.).

В IV в. возникла новая волна анахоресиса. Новые анахореты, илимонахи («одинокие»), как они теперь назывались, бежали в пустынюуже не столько от римских налогов и вымогательств и не отпринудительного императорского культа, сколько стремясь тем вбольшей мере соблюдать аскетические идеалы раннего христианства,чем больше эти идеалы исчезали из повседневного быта светскиххристиан. Монахи возлагали на себя религиозный обет большей илименьшей строгости, обязывающий к целомудрию, соблюдению постов,изнурению себя молитвами, трудом и обрядовыми упражнениями(например, поклонами); мыться считалось непростительнойизнеженностью. Некоторые монахи были отшельниками и жили вполном одиночестве (в Месопотамии—нередко на отдельных башнях,или «столпах»); другие жили единым общежитием в монастырях завысокой стеной, со своей общей трапезной и церковью. Места длясвоего духовного спасения монахи избирали в пустыне, вначалеглавным образом в Египте, затем на Синае, в Палестине, Малой Азии,Месопотамии. Где не было пустынь, выбирались уединенные лесныеили горные места.

В христианском мире монашество вскоре приобрело ореол святостии особый авторитет; даже высказывалось сомнение, возможно лизагробное спасение без монашеского аскетизма в земной жизни. Измонахов стали ставиться епископы и другие архиереи, хотя рядовоесвященство еще продолжало жить нормальной светской жизнью(запрещение браков для католических священников относится уже ксредним векам).

Такой характер приняло христианство к 313 г., когда эдиктомимператора Константина было официально прекращенопреследование христиан и признана свобода вероисповеданий вРимской империи. Фактически это означало, однако, признание

258

господства христианской церкви в империи; сам император сталпринимать активное участие в церковных делах, а богословские спорыстали связываться с борьбой за епископские кафедры,превратившиеся в государственные посты.

Греко-римские традиционные культы быстро вымирали, несмотря напопытку императора Юлиана создать из них стройную религиознуюсистему, способную противостоять христианству. Император Феодосиив 391—393 гг. запретил все языческие культы. Появились и уязычников свои мученики(Так, в 415 г. в Александрии быларастерзана христианской толпой Гипатия, женщина-математик,преподававшая неоплатоническую философию; еще в древностипредполагали, что это дело рук Кирилла, патриархаАлександрийского.); но число людей, готовых умереть затрадиционные верования, ничего не обещавшие после смерти,оказалось весьма незначительным. В течение V в. греко-римскоеязычество быстро исчезло, оказав лишь самое незначительноесопротивление. Больше было мучеников из приверженцевнеортодоксальных христианских толков (ересей); с ними официальнойцеркви пришлось бороться в течение всей ее истории.

Литература:Редакционная коллегия. Идеология поздней Римской Империи./История Древнего мира.Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.239

259

Лекция 13: Вторжение варваров икрушение Римской Империи.

В социальной революции, уничтожившей рабовладельческуюформацию в Средиземноморье, участвовали внутренние и внешниесилы. Внутри Римской империи носителями новой, феодальной,тенденции были владельцы поместий нового типа, шедшие пофеодальному пути, и находившиеся у них на службе гражданские ивоенные служилые люди. Феодализация охватила широкие массынаселения — прежде всего колонов и другие категории мелкихзависимых держателей земельных наделов, которых римскоезаконодательство последовательно и настойчиво сближало с рабами,посаженными на землю.

Второй, внешний, лагерь участников социальной революции,сокрушившей Римскую рабовладельческую державу, составляливарвары. В IV—V вв. соотношение сил между Римской империей иварварской периферией изменилось в пользу варваров. Племена,окружавшие империю, выросли численно и усилились вэкономическом и военном отношении. В последнее столетиесуществования Римской империи происходили многочисленныевторжения варварских племен из-за рейнской и дунайской границ наримскую территорию. Варвары расселились на землях западнойполовины империи и образовали свои королевства.

Рассматривая социальную революцию, происшедшую на рубежеантичности и средневековья, нельзя смешивать субъективные цели иобъективные результаты деятельности различных социальных сил.Субъективно, по своим осознанным ближайшим интересам, населениеРимской империи и вторгавшиеся в нее варвары-завоеватели обычнооказывались врагами. Завоеватели несли смерть и разорениенаселению империи. Если императоры или отдельные магнатывступали в союз с варварскими племенами, чтобы использовать их вборьбе за власть либо для защиты от вторжения других варварскихплемен, то земли для поселения варваров-союзников отводилисьопять-таки за счет местного населения.

Взаимоотношения между населением Римской империи и варварами,расселявшимися в IV—V вв. на ее территории, зависели от конкретныхусловий. В одних случаях варвары предпринимали насильственныезавоевания, а правители империи и по мере сил ее население,особенно жители укрепленных городов, оказывали им сопротивление.В других случаях варвары проникали на территорию империи каксоюзники, которым отводились земли для поселения. Тогдапроизводился раздел земли и другого имущества, а также рабовмежду варварами и местными землевладельцами-рабовладельцами.Иногда случался переход отдельных лиц или групп населения империина сторону варваров.

260

Но главное состояло в том, что большинство населения империи,недовольное существовавшим в ней положением и в той или инойформе боровшееся фактически против рабовладельческого строя(путем народных движений, перестройки производства на феодальныйлад, политического обособления крупных земельных владений,приобретавших черты феодальных поместий, и т. п.), и вторгавшиесяв нее варвары делали общее историческое дело — сокрушали Римскуюрабовладельческую империю, т. е. были объективными союзниками всоциальной революции, уничтожавшей существовавшую формацию ирасчищавшей почву для следующей, феодальной формации. Переходот античности к феодальному средневековью был долгим имучительным процессом как для народных масс поздней Римскойимперии, так и для варваров — участников Великого переселениянародов.

В III—V вв. в Средней и Юго-Восточной Европе возниклимногочисленные военно-племенные союзы. В СеверномПричерноморье сформировался готский союз. Готы —восточногерманское племя, которое в начале нашей эры жило наюжном побережье Балтийского моря, в устье Вислы, а во II в.переселилось из Прибалтики в Причерноморье. Готский союз включалв себя две основные племенные массы: вестготов (западных готов) внизовьях Днестра и остготов (восточных готов) в низовьях Днепра.Готы жили на территории, непосредственно примыкающей к Черномуи Азовскому морям. Во главе готов стояли военно-племенные вожди —конунги. Другие племенные союзы тоже возглавлялись подобнымипредводителями.

За Рейном и Дунаем сложились и другие военно-племенные союзыгерманцев. Они располагались на территории от Рейна на западе доВислы на востоке, от верхнего и среднего Дуная на юге до Северногои Балтийского морей на севере; северные германские племена жилина Скандинавском полуострове, а также на Ютландском полуострове(на территории современной Дании), где в III—V вв. были известныюты и англы.

Германские племена, обитавшие в Средней Европе, принято делитьна западные (от Рейна до Эльбы) и восточные (от Эльбы до Вислы).Среди западных германцев выделялись могущественные союзыфранков (на среднем и нижнем Рейне) и их восточных соседей —саксов, алеманнов (в верховьях Рейна и Дуная), лангобардов (жившихпо левобережью средней и нижней Эльбы). Среди восточныхгерманцев наиболее известными были племенные союзы бургундов,свевов, вандалов и маркоманнов. Бургунды обитали в низовьях Одераи по южному побережью Балтийского моря; свевы — между среднейЭльбой и средним Одером; вандалы — между средним Одером исредней Вислой; в верховьях Эльбы жили маркоманны, занимаятерриторию до верхнего Одера на востоке и до среднего Дуная на юге.

261

Начиная с верховьев Одера и Вислы, на юг и восток в сторонуЧерного моря и до верховьев Оки и Волги простиралась обширнаятерритория, заселенная славянскими племенами. К северу от славянразмещались балтийские племена.

Племена, жившие по соседству с Римской империей за Рейном иДунаем, еще с III в. усилили свой натиск на империю. Под давлениемготов Рим в III в. отвел свои войска и часть римских колонистов изДакии (территория современной Румынии).

В нападениях варварских военно-племенных союзов на Римскуюимперию в IV—V вв. приняли участие не только германские, но идругие племена, обитавшие к этому времени в Средней и Юго-Восточной Европе вперемежку с германскими племенами илипродвинувшиеся в Среднюю Европу под давлением гуннов с востока.Например, германцы — вандалы и свевы вместе с ираноязычнымплеменем аланов(Аланы — потомки скифского племенного союзасарматов, сорванные Великим переселением народов с места своегообитания в бассейне Дона.) во второй половине IV и в начале V в.совершили грандиозное переселение из Средней Европы черезПодунавье и Южную Галлию сначала в Испанию, а затем в СевернуюАфрику.

Вторжение гуннов с востока в Южную Европу в 70-х годах IV в.обострило взаимоотношения между европейскими народами: многиеиз них оказались сдвинутыми с места и начали переселяться, теснясоседей. Основной поток Великого переселения народов хлынул взападном направлении — на земли Римской империи.

Гунны, пестрая по своему этническому составу орда, включавшая всебя прототюркские, возможно, протомонгольские, угрские и другиеплемена, производили устрашающее впечатление на европейскиенароды своим непривычным внешним видом, образом жизни ивоенными обычаями. Многочисленная гуннская конная орда оказаласьстрашным врагом для оседлых земледельческих народов. Они несмогли оказать гуннам достаточного сопротивления. Двигаясь свостока, гунны в начале 70-х годов IV в. перешли Волгу и напали нааланов, обитавших к юго-востоку от Дона в Приазовье. Часть алановони подчинили себе и включили в свою орду; эти аланы двинулисьзатем вместе с гуннами дальше на запад. Другая часть аланов ушла отгуннов на Кавказ, где и осела; вместе с местными этническимигруппами они стали предками осетин.

Расправившись с аланами, гунны в 375 г. обрушились на остготов вСеверном Причерноморье и разбили их. Часть остготов была включенав гуннское племенное объединение, а другая часть бежала за Дунайна римскую территорию, последовав за вестготами.

Вестготы, спасаясь от гуннов, обратились к восточноримскомуимператору Валенту с просьбой разрешить им поселиться в империи в

262

качестве федератов и получили согласие. Таким образом, формальнопереселение вестготов на римскую территорию произошло с согласияимперии, но фактически она вряд ли смогла бы противодействоватьэтому переселению. Аммиан Марцеллин сравнивает многочисленнуюмассу готов-переселенцев с ливийским песком, поднимаемым ветром.Бросив почти все свое имущество, они переправлялись через Дунай накораблях, лодках, плотах и вплавь, причем многие тонули.

По договоренности с правительством империи вестготы должныбыли получить от римлян продовольствие на первое время и земли впограничной области. Со своей стороны, вестготы обязывалисьслужить в римских войсках. Но римские чиновники медлили или несправились с выполнением договора. Среди вестготов, окруженныхримской охраной, начался голод. Римские работорговцы скупали у нихза бесценок сначала рабов, а затем и их собственных детей. Все этовызвало возмущение готов, и они восстали. На их сторону перешлирабы — их соплеменники, а также рудокопы золотых приисковФракии, находившиеся в очень тяжелом положении. Эти местныежители послужили готам проводниками. Император Валент призвал ксебе на помощь Грациана, правителя западной половины империи.Однако события развернулись гак, что Валент был вынужден вступитьв сражение с готами, не дожидаясь подхода Грациана.

Сражение римлян с готами произошло в 378 г. у г. Адрианополя(совр. Эдирне) во Фракии, западнее Константинополя. Римское войскобыло разбито; в бою погиб и император Валент. Затем готырассыпались по окружающим местностям, занимаясь грабежами.Попытки готов захватите Адрианополь и другие города оказалисьбезуспешными ввиду решительного сопротивления горожан инеумения германцев вести правильную осаду городов. Подойдя кКонстантинополю, готы встретили сопротивление со стороны горожани наемной арабской конницы; это заставило их отойти от столицы.

Новым императором стал известный полководец Феодосии (379—395), которому в последний раз удалось объединить под своейвластью всю Римскую империю. В 382 г. он подавил восстание готовотчасти силой, а отчасти уступкой им земель на Балканскомполуострове: готы были поселены в качестве федератов в Мёзии,Фракии и Македонии.

В 395 г. Феодосии, умирая, разделил империю между своимисыновьями: восточную половину получил старший сын Аркадий,западную — младший сын Гонорий. Этот раздел явился последним иокончательным для Римской империи: образовались два государства— латиноязычная Западная и грекоязычная Восточная Римскаяимперии. Фактически уже давно обособившиеся западная и восточнаяполовины бывшей единой Римской империи превратились всамостоятельные и враждебные друг другу государства. ВосточнаяРимская империя позже стала называться Византией, но население еепродолжало называть себя ромеями, т. е. «римлянами».

263

Восточная Римская империя была богаче и сильнее своей западнойсоседки. Она меньше пострадала от кризиса III в., так как в восточныхпровинциях Римской империи классическая форма рабства была иранее распространена меньше; здесь преобладали работники типаколонов, а в ряде провинций, например в дунайских, сохранялось исвободное крестьянство; в восточных городах в большей степени, чемв западных, сохранялся труд свободных ремесленников. Благодаряразвитой внешней и внутренней торговле византийских городов казнавосточноримских императоров была богаче, а это позволяло имсодержать большую армию или откупаться от варваров. Наконец,очень важную роль, по-видимому, сыграло то обстоятельство, чтоосновной поток Великого переселения народов принял западноенаправление. Правда, тут следует признать, что Византияосновательно приложила руку к тому, чтобы направить большинствоварваров на Запад.

В 402 г. вестготы, поощряемые Византией, совершили нашествие наИталию. Западноримское правительство Гонория, фактическивозглавляемое талантливым военно-политическим деятелем,германцем из племени вандалов, Стилихоном, организовало отпорвестготам. В последующие годы для защиты Италии были стянуты наАпеннинский полуостров римские войска из западных провинций. Так,в 407 г. Стилихон вызвал римские легионы из Британии, что сталоконцом римского владычества в этой стране. Галлия, Испания,Северная Африка и Британия в ближайшие десятилетия былизатоплены нашествием вандалов, бургундов, свевов, франков, англов,саксов и других германских, а также некоторых иных варварскихплемен.

В 408 г. Стилихон погиб вследствие придворных интриг. Узнав обэтом, предводитель вестготов Аларих, фактически управлявшийИллирией (в нынешней Югославии), в 410 г. снова вторгся в Италию.Вестготы захватили Рим и в течение нескольких дней грабили его.Затем они отправились в Южную Италию. В это время умер Аларих.Вестготы покинули Италию и по договоренности с правительствомЗападной Римской империи поселились в Юго-Западной Галлии, где в418 г. образовали первое варварское королевство на территорииРимской империи. Столицей Вестготского королевства сначала сталаТулуза, а позже, когда вестготы завоевали значительную частьПиренейского полуострова,— Толедо в Испании.

В 429 г. вандалы и аланы, ранее вестготов обосновавшиеся наПиренейском полуострове, переселились в Северную Африку,теснимые вестготами, которые завоевали к этому времени большуючасть Испании. В 439 г. в Северной Африке образовалось Алано-Вандальское королевство со столицей в Карфагене. Вандальская знатьзавела большой пиратский флот и грабила острова и побережьяЗападного Средиземноморья. В 455 г. вандалы разграбили иразрушили Рим, отчего возник термин «вандализм», означающийжестокое и бессмысленное уничтожение культурных ценностей.

264

В 451 г. Западной Римской империи и варварским королевствам,возникшим к этому времени на ее территории, пришлось отражатьнашествие гуннов. Под предводительством своего вождя Аттилы,прозванного современниками за его жестокость «бичом божьим»,гунны, двигаясь от среднего Дуная на запад, дошли до г. Орлеана наЛуаре, но взять его не смогли и двинулись в обратный путь. НаКаталаунских полях в Северо-Восточной Галлии произошла битвагуннов с римлянами. На стороне гуннов сражались многие покоренныеими племена и народы, в том числе из германцев — остготы, из славян— анты и др. На стороне римлян сражались их союзники — германцывестготы, франки и бургунды. Гунны отступили, но уже в следующемгоду напали на Северную Италию. В 453 г. Аттила умер, и гуннскийсоюз, центр которого находился на среднем Дунае, распался.Покоренные гуннами племена и народы освободились.

В Восточной Галлии еще в начале V в. образовалось королевствобургундов, но в 437 г. оно было уничтожено гуннами(Предания осоюзах и войнах между бургундами и гуннами отразились вгерманских эпических песнях о Нибелунгах.). После распада гуннскойдержавы возникло новое Бургундское королевство в Юго-ВосточнойГаллии со столицей в Лионе (в 457 г.). Будучи расположено в сильнороманизованной области, обладающей прекрасными природнымиусловиями, Бургундское королевство начало успешно развиваться всоциально-экономическом отношении. Давняя и глубокая романизацияэтой области способствовала ускоренному формированию классовых(феодальных) отношений в Бургундии. Да и в самом бургундскомобществе к тому времени уже шло разложение родо-племенныхотношений.

В 476 г. предводитель германских наемников в Италии Одоакр свергпоследнего западноримского императора — малолетнего РомулаАвгустула. Одоакр отослал знаки императорского достоинства (коронуи пурпурную мантию) в Константинополь и принял титул короля(конунга), как было принято и в других варварских государствах. Этособытие считается концом Римской империи.

Правда, для современников оно прошло почти не замеченным, таккак от всей Западной Римской империи к этому времени оставалисьтолько Италия и Северная Галлия; императорская власть находилась вполном упадке; Рим давно перестал быть столицей империи;императоры жили в окруженной болотами Равенне на северо-восточном побережье Италии.

В 486 г. Северная Галлия была завоевана франками(Отсюданынешнее название страны — Франция.). С середины V в. англы,саксы и юты, жившие на Ютландском п-ве, и саксы, обитавшие вприморской области между низовьями Рейна и Везера, начализавоевания Британии, населенной кельтскими романизованнымиплеменами бриттов; завоеватели образовали свои, германские,королевства, уничтожив или оттеснив кельтов на север, на западное

265

побережье Британии и через море — на полуостров Арморика (нынеБретань во Франции).

Итак, к концу V в. на всей территории бывшей Западной Римскойимперии образовались варварские королевства. Они явилисьпереходной формой от позднеримской государственности и в то жевремя от военной демократии варваров к раннефеодальномугосударству. Варварскими государствами на территории бывшейРимской империи называют такие государства, которые сохраниликлассовое деление, унаследованное от империи (к этому добавлялисьслагавшиеся в конце развития первобытных обществ зародышиклассового антагонизма); но основная часть господствующего классасложилась в них из верхушки племенной («варварской») знати, т. е.по происхождению еще не совсем классовой или даже доклассовой.

За пределами бывшей рабовладельческой империи варварскихкоролевств быть не могло: здесь классовые отношения вырасталипрямо из доклассового общества, и ничего не наследовалось отобщества, пережившего рабовладельческую формацию. Это касаетсяРуси, Скандинавии, большей части Германии, части Британии, гдекельтское население фактически исчезло. Здесь существоваласвободная община.

В варварских же королевствах, возникших на территории бывшейЗападной Римской империи, и в Византии свободные общины(германские на Западе, славянские в Византии) были лишьостровками варварского мира посреди массива классового общества,переходившего от рабовладельческого строя к феодальному.Например, в Вестготском королевстве германская общинасуществовала в областях с наиболее компактным готским населением.В тех областях, где готы селились вперемежку с местным населением,возникали смешанные готско-римские сельские общины. Основноеизменение социальной структуры в Юго-Западной Галлии и в Испаниипосле их завоевания вестготами состояло в увеличении слоя мелкихсвободных земельных собственников и в укреплении соседскойобщины. Но в дальнейшем быстрыми темпами пошло разложениеобщинных отношений, новый рост крупного землевладения исоциальное расслоение. При завоевании вестготами Юго-ЗападнойГаллии и Испании у местных землевладельцев было отнято 2/3пахотных земель и половина лесов и лугов, а также, как полагают, 1/3рабов и колонов. Однако этот раздел земли и рабочей силы междузавоевателями и местными землевладельцами происходил неповсеместно. Вестготы, поселившиеся в сильно романизованныхобластях Галлии и Испании, значительно быстрее избавились отпережитков родо-племенных отношений, чем, например, франки,завоевавшие Северную Галлию, и англосаксы, захватившие Британию.Формировавшиеся под влиянием римского права вестготские законыохраняли частную собственность на землю и рабов не только готской,но и галло-римской и испано-римской знати. Однако крупноеземлевладение постепенно изменяло свой характер, приближаясь к

266

феодальному землевладению. Колоны в Вестготском королевствеперестали считаться подданными государства и были освобождены отгосударственных налогов и повинностей (извозной, строительной) ; вто же время они сохранили все ограничения своей правоспособностипо отношению к землевладельцу, на земле которого держали наделы:они были прикреплены к наделам и ограничены в правераспоряжаться своим имуществом. Впоследствии потомки римскихколонов и вольноотпущенников слились с посаженными на землюрабами (сервами) и с зависимыми держателями из бывших свободныхобщинников готского и местного происхождения, образовав классфеодально-зависимого крестьянства. Класс феодалов формировалсяиз готской военно-племенной знати, из крупных галло-римских ииспано-римских землевладельцев и из высшего духовенстваарианской церкви. Феодальное землевладение было представленовладениями готского короля, арианской церкви и крупных светскихземлевладельцев.

В Византии социальная революция совершилась без сломагосударственной машины Римской империи. Внутренняя же сущностьсоциального переворота, происшедшего в ней во времена позднейантичности и раннего средневековья, была принципиально сходной ссоциальной революцией на Западе: это было крушениерабовладельческой формации и становление феодальной.

Нашествия варваров затронули и Византию: на Балканскийполуостров в IV—V вв. вторгались гунны, готы, аланы и многие другиеплемена, а в VI—VII вв.— славяне. Но эти вторжения не привели кзавоеванию и уничтожению Византии. Лишь на севере Балканскогополуострова в период раннего средневековья образовалисьславянские королевства Сербия и Болгария. Болгария сначалавозникла как тюрко-славянское государство; тюрки-булгары (с Волги)растворились в славянской массе лишь к концу IX в. На остальнойтерритории Византии славянские племена расселились, не разрушивВизантийского государства, и постепенно слились с местнымнаселением.

Варварские вторжения на Балканский полуостров способствовалиупадку городов, прежде всего небольших; в то же время деревни исела сохраняются; археологи прослеживают непрерывностьсуществования многих деревень до и после появления варваров, хотясостав населения в них меняется; происходит взаимовлияние местныхи варварских общин. В IV—VI вв. в процессе феодализации Византиискладывается деревня нового типа со смешанным населением — рабы,колоны, свободные; в деревнях было собственное, хотя и не оченьразвитое ремесло. Положение сельских поселений на государственныхи частных землях уравнивается, так же как и положение отдельныхгрупп работников. В больших селах складываются рынки дляокрестных деревень. Спецификой Византии, как и рядаближневосточных областей, было длительное сохранение крупных селс рынком и ремесленным производством, которые мало отличались от

267

мелких городов; их существование сдерживало развитие новыхгородов.

В то же время в VI в. даже крупные византийские городапостепенно теряют свое значение как центры снабженияремесленными изделиями сельской округи. Главную роль в городахиграют крупные независимые землевладельцы и церковь: в восточныхобластях бывшей Римской империи город, хотя и несколько позже,чем на Западе, перестает быть муниципальной организацией; к концуVI в. исчезает городское самоуправление. Большое значение вперестройке экономики Византии приобретают монастыри, бывшие нетолько крупными землевладельцами (церковь подчиняла себе целыеобщины), но и торгово-ремесленными центрами.

Принесенная варварами свободная крестьянская община(германская на Западе, славянская на Балканском полуострове)сыграла прогрессивную роль в развитии феодализма на земляхбывшей Римской империи. Крушение римской государственнойорганизации на Западе способствовало возрождению сельских общин,сохранявшихся в период поздней империи в провинциях. Общинаспособствовала сохранению земельной собственности и личнойсвободы крестьян и, таким образом, стимулировала развитиепроизводительности их труда, поскольку это были работники,максимально заинтересованные в его результатах.

Исторический переворот—падение рабовладельческой формации вСредиземноморье и возникновение формации феодальной — необошелся без тяжелых потерь. Совершаясь в ходе классовой борьбы,междоусобных войн и завоеваний, он сопровождался экономическимупадком, разорением населения, многочисленными человеческимижертвами и падением античной культуры. Византия в большейстепени, чем Запад, сохранила античное культурное наследие имногое из него передала средневековой Европе.

Литература:Неронова В.Д. Вторжение варваров и крушение Римской Империи./История Древнегомира. Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.239-273

268

Заключение.

В трех томах «Истории древнего мира» читателю было рассказанообо всех древних обществах (за немногими исключениями: Нубия,Эфиопия, Юго-Восточная Азия, изолированные цивилизации древнейАмерики). Наша книга-лекторий ставила перед собой задачу подвестичитателя к некоторым общим выводам о закономерности развитиявсего человечества в течение трех с половиной тысячелетий историиего начальных цивилизаций. Напомним в заключение об основныхэтапах древности, как они вырисовываются при сопоставленииматериала лекций, написанных различными авторами,сотрудничавшими в книге.

Древность довольно четко делится на раннюю, развитую ипозднюю. Для периода накопления прибавочного продукта иклассового расслоения в ранней древности характерно преобладаниемалых государств («номовых», или городов-государств); болеекрупные царства являлись в то время либо союзами номов,объединенными вокруг сильнейшего из подобных небольшихгосударств, либо объединениями какого-либо одного речногобассейна. Общества на этой стадии развиваются по несколькимпараллельным историческим путям, отличающимся друг от другапреимущественно различным соотношением двух общественно-экономических секторов: государственного (или храмового) иобщинно-частного; для первого характерны государственнаясобственность на средства производства и эксплуатация менее илиболее самостоятельно хозяйствующих, -но бесправных тружеников(которых мы условно называем илотами); для второго — общиннаясобственность на землю при частной собственности на движимость илибо свободный труд самих сельских хозяев, либо еще и трудпатриархальных рабов, участвующих в одном производственномпроцессе со своими хозяевами. Именно на этой основе были созданывеликие цивилизации Шумера и Вавилона, Египта, Крита и Микен,хеттов и хурритов, индская цивилизация и ранняя цивилизация Китая.Этот период в основном совпадает с археологическим бронзовымвеком; средства вооруженного насилия и принуждения были еще малоразвиты, вследствие чего прямое уничтожение врагов после боянередко предпочиталось их пленению для использования в качестверабов.

Второй и третий периоды — это в основном археологический векжелеза и стали, ознаменованный значительным ростом какпроизводственных возможностей, так и возможностей массовогопорабощения и содержания в рабстве побежденных.

В начале второго периода древности возникает античнаяцивилизация греков (на исторической основе крито-микенскогообщества, в котором государственный сектор, по-видимому,сосуществовал с общинно-частным) и италиков (включая Рим); здесь

269

сложилась практически односекторная общинная (полисная)структура в отдельных городах-государствах. Существенно, что онапоявилась на фоне уже высокого уровня развития разделения труда вокружающих обществах, поэтому в античном полисе выросли частныетоварные хозяйства, активно участвовавшие в производстве намеждународный и внутренний рынок, и соответственно возниклоантичное, или «классическое», рабство. Условия полиса оказалисьнеобычайно благоприятными для проявления творческих способностейкаждого гражданина, для расцвета искусства, литературы,философии, для возникновения и упрочения понятия личной свободычеловека.

В других областях ойкумены, где продолжала существоватьдвухсекторная экономика, для второго периода оказалосьхарактерным возникновение древних «мировых» империй; оно былообусловлено кризисом воспроизводства в хозяйствах внутри мелкихполитических единиц при упадке собственно государственныххозяйств, а отсюда — необходимостью политического объединениярегионов, производивших средства производства, с регионами,дававшими продукты сельского хозяйства и ремесла, непосредственнообслуживавшего потребление. «Мировые» империи создавалисьобычно не наиболее экономически развитыми государствами, апоставленными в особо благоприятные условия в военном, и вчастности в стратегическом, отношении. Так появились великиецарства — Ассирийское, Нововавилонское, Мидийское, Ахеменидское,империя Маурьев в Индии и позже — империя Цинь в Китае. При этомпроисходило постепенное перемещение хозяйствчастнорабовладельческого типа в города и переход в результатезавоевания большей части сельской территории в составгосударственного сектора. В связи с этим в городах преобладаетрабство преимущественно в ремесле, в том числе оброчное, а всельской местности — эксплуатация «царских людей», отличающихсяот подневольных работников раннего периода, в частности, тем, чтоони организовывались в зависимые сельские общины.

В V—IV вв. до н. э. в Средиземноморье и на Ближнем Востокенаблюдается явление второго кризиса: независимые мелкие античныеполисы страдают от трудностей в расширении воспроизводства и отнедостаточной политической защиты в международных отношениях, аимперии — от излишней централизации, замедляющей развитиечастнорабовладельческого производства в городах. Результатомявилось создание нового типа империй, включавших в себя иавтономные самоуправляющиеся города, близкие по типу к полисам:таковы эллинистические монархии Птолемеев, Селевкидов, Армении,Греко-Бактрии, ранней Парфии и др. Объективно такое жеисторическое место занимает и римское государство; сначала онопредставляло собой прочный конгломерат зависимых полисов иобластей, возглавляемый не завоевателем-монархом, а завоевателем-полисом (Римом), а позже превратилось в Римскую империю;последняя унаследовала многое от эллинистических империй, но

270

сохраняла и множество достижений полисной цивилизации болееранней античности. Аналогичные процессы происходили, по-видимому, в Индии и Китае.

Для всех древних обществ ранней и развитой древности характерносохранение слоя свободных граждан, организованных в полисные,городские, храмово-городские и другие подобные образования. С этимсвязано относительно широкое распространение светскойграмотности; высокий для того времени уровень развития наук иискусств, так и непревзойденный вплоть до эпохи Возрождения;общинный, близкий к первобытному характер религиозных культов.

Весь третий период древности является, по существу, затянувшимсяпериодом третьего кризиса, захватившего уже все древнее общество.Это ясно ощущается в области духовной жизни древних народов:всюду общественная система базировалась на угнетении человеческойличности во все расширяющемся масштабе; традиционные общинныекульты, обожествлявшие существующий порядок, перестаютудовлетворять народные массы, и повсюду начинаются поиски такойидеологии, которая соответствовала бы этическим запросам людей иотвечала бы на коренной вопрос о достижимости добра в мире зла илихотя бы за его пределами. В этом направлении идут поискиЗаратуштры — в иранском мире, джайнистов и Будды — в Индии,различных религиозно-философских течений Китая, античныхфилософов и античных религиозных мыслителей — орфиков,поклонников Аттиса, митраистов, вплоть до ессеев Палестины, доИисуса и Павла и общин ранних христиан.

Распространение этих духовных движений среди разныхсоциальных групп и народностей было обусловлено, серьезнымипеременами в древнем обществе. Происходит постепенная иповсеместная ликвидация городских свобод и общее уравнениеразных групп трудящегося населения до положения зависимыхподданных все более деспотического государства; в Римской империидарование всему «свободному» населению формального праваримского гражданства фактически совпадает с уравнением всех вбесправии.

Вскоре в Риме, в Парфии, а затем в сасанидском Иране, в Китаеразными путями создаются колоссальные имения земельных магнатовиз числа преуспевших рабовладельцев или чиновников. Эти людитяготятся центральной опекой государства и все более узурпируют нетолько экономическую власть над трудящимися в имениях и областях,которыми они управляли, но также власть политическую и судебную;так они постепенно превращаются в маленьких почти суверенныхгосударей. Наличные у них средства насилия позволяют теперьэксплуатировать разными способами не только лиц, лишенныхсобственности на средства производства, но и обладающих ими.Создается господствующий класс, характерный для эпохисредневековья. Он перенимает в качестве общеобязательных те

271

утешительные религиозно-этические учения, носителями которыхбыли сами народные массы, но придает им жесткую догматическуюформу, исключающую как наказуемую ересь любое сколько-нибудьоппозиционное религиозно-этическое направление мысли.

Параллельно с этими процессами изменяются взаимоотношениямежду великими классовыми государствами и окружающей ихпериферией. До этого времени она служила источником добычи рабови рынком для неэквивалентного сбыта изделий промышленности,орудий труда и т. п.; периферия фактически эксплуатироваласьдревними классовыми государствами. Теперь племена периферииначинают расширять посевные и пастбищные площади за счетвырубки лесов и сами осваивать производство орудий труда и оружия,качественно не уступавших ранее импортировавшимся. Ростнаселения на периферии древних цивилизаций и начавшиеся мощныеплеменные передвижения решительно изменили расстановку сил:начинаются вторжения «варваров» на территорию древнихгосударств. Они разрушают сложившиеся здесь государственныеструктуры, создают новые сельские общины на землях старыхгосударств и принимают участие в начавшемся процессе социально-экономической перестройки в них; изменяется составгосподствующего класса за счет включения в него племеннойверхушки «варварских» племен, а часто и физического истребленияпрежней элиты. Все это приводит к ускорению гибели древнихцивилизаций.

Порой конец древности наступал в результате процессов чистовнутренних (Китай); он мог сопровождаться мощными народнымивосстаниями (Китай, отчасти Иран и Рим). Кое-где на территориях,которые не были охвачены древними цивилизациями, еще возникалиобщества древнего типа, но, захваченные общим процессом ростапроизводительных сил на всем пространстве Старого Света, онибыстро выравнивались под общий уровень средневековых обществ(Англия, Скандинавия, Русь). Однако сопоставление этих конкретныхлокальных форм исторического развития выявляет однородность иобщеисторическую закономерность всех главных факторов процессавозникновения и падения древних обществ и их смены обществамииного типа.

Литература:Редакционная коллегия. Заключение./История Древнего мира. Упадок древних обществ.-М.:Знание, 1983 - с.274-277

272

Карты.Римская империя в I-III вв. н.э.

План города Рима.

273

Индия в I-V вв. н.э.

274

Китай в эпоху Хань.

Государство Сасанидов.

275

Падение Западной Римской Империи.

Литература:Карты./История Древнего мира. Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.290-300

276